Бесплатный фрагмент - Как хексы в школу ходили

КАК ЛУНА И КОТЕНОК БЛИНЫ ЕЛИ

Жил-был котенок. Хорошенький такой, пушистенький, черненький с белыми пятнышками на мордочке и на хвосте. Нужно сказать, также очень воспитанный и добрый. Каждую ночь он залезал на крышу самого высокого дома, какой находился в городе, и смотрел на Луну, мурлыча что-то под нос и, подпрыгивая в воздух, пытаясь лапой достать желтый диск.

А Луна смотрела сверху вниз и улыбалась, наблюдая, как котенок выпускает когти, махает лапкой, думая, что вот-вот и он уцепит ее. Ей было смешно и оттого, что котенок шипел от недовольства, когда промахивался. Глупенький! Ведь до неба высоко — не допрыгнешь. Однако тот с упорством продолжал двигаться, и было непонятно — почему?

И однажды Луна решила удовлетворить свое любопытство, спустилась вниз, прямо к крыше, и зависла перед мордочкой котенка.

— Дружок, ты почему все время шипишь от злости и пытаешься меня поймать? — спросила Луна, желая узнать причину ночных прыжков котенка. — Что тебе нужно от меня?

А тот облизнулся и ответил:

— Потому что ты — блин, мяу, а я люблю блины со сметаной. Вот и хочу достать тебя с неба, мяу…

Луна очень удивилась:

— Разве я блин? Я же Луна — небесное тело. Я каждую ночь выхожу гулять и освещаю планету, пока спит Солнце. Но меня еще никто не называл блином…

Котенок огорчился:

— Ой, а я думал, что ты — вкусный блин, мяу. Такой большой-пребольшой, и тебя кто-то каждую ночь печет для кого-то. И я хотел достать тебя, чтобы скушать, мяу… Жаль, что это не так, мяу…

Луна увидела, как огорчился котенок, и решила ему помочь, ведь она считалась доброй:

— Не грусти, дружок, я тебе помогу. Да, я не блин, но ведь блины не летают по небу… Зато их пекут пекари. Давай заглянем к одному из них и попросим приготовить для тебя блины. Что ты думаешь?

Котенок вначале обрадовался и даже запрыгал по крыше. А потом вспомнил, что не все люди доброжелательно относятся к домашним животным, и опять загрустил:

— Ой, Луна, но ведь пекарь может прогнать меня палкой, мяу. Он подумает, что я хочу украсть у него рыбку или сосиски…

Однако Луна засмеялась и сказала:

— Ну, я сама попрошу его испечь для тебя блины, раз уж ты большой блиноед…

И они быстро спустились на землю и пошли по ночным улицам — искать дом пекаря. Нужно сказать, что в это время все люди спали, и поэтому не видели двух шагающих друзей.

Город был небольшим, и неудивительно, что уже через пять минут Луна стучала в дверь дома пекаря, которого звали герр Бакерай.

Тот проснулся, надел тапочки, подошел к окну и стал недовольно говорить:

— Кого там носит в такую ночь? Мне нужно рано вставать — готовить утренний хлеб для горожан! Кто меня разбудил?

— Это я, мяу, котенок, — испуганно произнес котенок.

Герр Бакерай, протирая глаза, разъярился:

— А? Что? Меня разбудил какой-то кот? Почему? Что за безобразие! В этом городе сплошные беспорядки! Я сейчас пожалуюсь полицмейстеру, и он тебя арестует!

— Я хотел попросить вас, чтобы испекли для меня блины со сметаной, — еще тише сказал котенок, жалея, что вообще пришел сюда.

— Блины? Ночью? Да ты совсем с ума сошел, котенок! Я тебя сейчас проучу палкой! — стал грозить пекарь, недовольный тем, что его из-за чепухи разбудили в полночь.

Котенок уже хотел было дать стрекача, чтобы не попасть под горячую руку герра Бакерая, но тут Луна остановила его, а потом поднялась к окну пекаря и сказала:

— Уважаемый герр Бакерай, а если об этом попрошу вас я — Луна?

От Луны исходил такой яркий свет, что тот тотчас проснулся и разинул рот от удивления. У него даже усы поднялись.

— А? Что? Луна? — переспросил он, не веря своим глазам. К нему, к простому человеку, наведалась сама Луна — это же невозможно, немыслимо!

— Так что вы скажете, уважаемый пекарь? — продолжала спрашивать его Луна.

Конечно, герру Бакераю было очень приятно, что к нему наведалась такая великая персона. И разве мог он ей отказать?

— Ох, простите меня, Ваше Ночное величество, — произнес бледный от волнения Бакерай, снимая колпак с головы. — Я не ожидал вашего визита, и, конечно, исполню для вас такой заказ!

— Мы с котенком хотели бы попробовать блины. Говорят, что вы — искусный мастер!

Котенок мурлыкнул у двери, царапая когтями деревянную обшивку.

Пекарь вскричал, взмахнув руками:

— О, да! Это правда! У меня звание профессора по блинам! Я знаю сто двадцать рецептов приготовления блинов! И сейчас я вам испеку все, что вы пожелаете!

С этими словами он спустился вниз, теряя по дороге тапочки — торопился побыстрее впустить таких важных гостей, открыл дверь и пригласил в гостиную Луну и котенка, потом расстелил скатерть и стал собирать посуду на стол.

— О, вы оказали мне такую честь, Ваше Ночное величество! — восторгался герр Бакерай. — Я готов всегда вам верно служить!

— Тогда сделайте нам, пожалуйста, горячие блины со сметаной, — попросила Луна. И котенок замурлыкал от удовольствия. — Мы хотим попробовать ваше кулинарное искусство.

Пекарь ответил, что приступает к работе и скоро, мол, все будет готово. Однако он, пошаривши по полкам и посмотрев на банки со специями, печально произнес:

— Ой, ужас! Как мне стыдно! Как мне стыдно!

— А в чем дело, уважаемый Бакерай? — удивилась Луна.

Пекарь, покраснев от охвативших его чувств, сказал, немного заикаясь:

— Чтобы испечь блины, ик-ик, мне нужна специальная мука. А у меня ее нет, ик-ик, — закончилась с прошлых праздников. И к тому же не осталось масла и сметаны, ик-ик… Ох, простите меня, Ваше Ночное величество! Ик!.. Я так оплошал, мне очень неудобно, ик-ик…

Было видно, как герру Бакераю на самом деле неловко, и он не знает, как найти прощения себе за такую непредусмотрительность. Однако Луна была мудрой и спокойной, и поэтому сказала:

— Ничего страшного, герр Бакерай, это не проблема! Сейчас мы отправимся к молочнику и мельнику и попросим у них сметаны, масла и муки!

— Ой, это хорошая мысль! — воскликнул пекарь, подняв палец. — Я отдаю должное вашей рассудительности. Вы действительно великая королева звездного царства!

Луна улыбнулась, а потом сказала котенку:

— Ну, что, дружок, пойдем к молочнику и мельнику? Раз мы уж затеяли все это, то должны довести дело до конца. Ты согласен?

— Мяу, конечно, — ответил котенок и соскочил со стула. — Ради блинов нам стоит потрудиться!

Луна грациозно вышла из-за стола, и они вдвоем вышли из дома пекаря, который в это время разводил огонь, чтобы к их приходу сковородка была раскалена.

К счастью, молочник и мельник жили недалеко. Первым делом Луна постучалась к мельнику по имени герр Мюллер. Тот тоже спал и, вскочив с кровати, стал нервно спрашивать, кто его тревожит.

Однако, узнав, что к нему с просьбой обращается сама Луна, герр Мюллер на несколько секунд потерял дар речи.

— Ой, ко мне явилась сама Луна! — вскричал он, прыгая от радости и будя своим шумом всех домочадцев. — Конечно, Ваше Ночное величество, я исполню вашу просьбу! Сейчас я вам дам целый мешок муки для блинов! Только сегодня я намолотил муку из самой лучшей пшеницы, что есть в нашей округе! Уверяю вас, вы будете поражены вкусом блинов! Этой мой подарок для вас, госпожа королева!

Он спустился вниз, даже не переодевшись, забежал в амбар, схватил мешок и вынес его на улицу.

— Нет, нет, — сказал он, видя, как Луна протягивает руку, чтобы взять тяжелую ношу. — Я сам отнесу туда, куда вы скажете. Это не королевское дело — носить мешки! К тому же за котенком нужно присматривать, чтобы он не заблудился среди улиц!

Луна улыбнулась и поблагодарила мельника. После чего взяла на руки котенка, чтобы он действительно не заблудился или не отстал от них.

— Но нам нужно заглянуть также и к молочнику, чтобы взять у него масло и сметану, — сказала Луна.

И тут герр Мюллер заявил:

— Так это же по пути! Он живет за пять домов от меня. Сейчас к нему и зайдем! Я знаю его, это очень хороший человек!

Они подошли к дому молочника. Мельник положил на землю мешок и стал стучать в дверь. Бум! Бум! Бум!

Через минуту дверь открылась, и на пороге появился заспанный герр Кёзе. Зевая и потягиваясь, молочник оглядывался по сторонам, старясь понять, кому он понадобился в такой поздний час.

— Герр Мюллер? — удивился он. — Что случилось? Вы так поздно стучитесь ко мне!..

— Я хотел бы купить у вас немного масла и сметаны!

— Масла? Сметаны? Сейчас? — поразился тот. — Но кто кушает по ночам? Сейчас позднее время и полагается спать, пока светит Луна!

Тут мельник показал на стоящую рядом Луну с котенком на руках.

— Это наши гости, они хотят попробовать блинов!

Сами понимаете, что и герр Кёзе был ошарашен.

— Боже мой! Сама Луна явилась к нам на Землю! — вскричал он. — Конечно, конечно, я польщен вашим визитом, уважаемые гости! Я сейчас дам вам бесплатно горшок самого лучшего масла и горшочек самой густой ароматной сметанки!

И он быстро достал из кладовой обещанное. При этом попросил разрешения отнести это самому к Бакераю и одновременно сопровождать такую почетную гостью, как Луна. Та любезно позволила ему.

И вскоре они все были у пекаря. Тот уже держал раскаленную сковородку и стоял у печи, внутри которой весело трещали поленья.

— О, вы вовремя пришли, — сказал он и стал быстро делать тесто со специями, потом залил сковородку маслом и стал жарить блины. Ох, как они шипели и прыгали на горячем масле! Даже котенок был удивлен, потому что считал себя мастером по шипению и прыжкам. Луна зачарованно наблюдала за работой герра Бакерая, было видно, что работа приносит ему счастье и радость. Также с удовольствием смотрели мельник и молочник, хваля за мастерство.

Прошло немного времени, и большая тарелка была наполнена блинами.

Луна сказала:

— Хм, действительно, блины похожи на меня!

Все весело рассмеялись. Потому что это была хорошая шутка, и вправду, блины были такими же желтыми, круглыми, как сама королева звездного неба.

— Садитесь, садитесь, дорогие друзья! — стал приглашать всех к столу герр Бакерай.

Котенок и Луна последовали на свои места. Молочник и мельник тоже хотели сесть на стулья, но в это время в комнату заглянули детишки пекаря. Один из них — рыжий малыш потянул носом и сказал:

— Ох, как вкусно пахнет! Папа, что вы делаете?

— Нет, нет, идите спать! — запротестовал герр Бакерай. — Сейчас не детское время.

Но Луна остановила его:

— Подождите-ка, дорогой герр Бакерай. Конечно, ночью есть не полезно. Но сделаем исключение. Пускай ваши дети посидят с нами, мне будет приятно!

Конечно, пекарь не мог отказать и только развел руками. Обрадованные детишки быстро сели вокруг стола и с любопытством стали рассматривать гостей. Луна не была бы Луной, если бы не сказала мельнику и молочнику:

— Тогда и вы пригласите своих домочадцев. Пускай сегодня это станет праздником для всех нас! Назовем его Ночью лунного блина!

— Уррааааа! — восторженно закричал рыжий малыш. — Слава Ночи лунных блинов — самому лучшему празднику нашего города!

Впрочем, эта идея пришлась по душе всем, было решено сделать этот праздник традиционным. И, естественно, дети и супруги мельника и молочника были приглашены на это мероприятие. Все ели блины со сметаной, хвалили пекаря за его мастерство.

Однако герр Бакерай был скромным и заявил:

— Хвалите не только меня, но и мельника, который намолотил такую муку, и молочника, изготовившего масло и сметану!

Но и те сказали:

— Ох, если бы нам не помогали наши жены и дети, то и мы не сделали бы таких вкусных продуктов!

А детишки ответили:

— Если бы нам не светила Луна по ночам, принося вкусные и сладкие сны, то и мы не могли бы помогать родителям.

Луна улыбнулась:

— Ну. А если бы этот котенок не смешил меня своим шипением и прыжками, то и я бы не спустилась к вам! И не было бы тогда нашего праздника! Так что вот тот, кто нас всех собрал, — и она стала гладить котенка, который был сыт блинами и теперь свернулся клубком и мурлыкал песню:

— Мяу, мяу… мяу, мяу…

Всем песня понравилась, и люди подхватили:

— Мяу, мяу… Мяу, мяу! — и стали смеяться. — Мяу, мяу… Смешная песня! Мяу, мяу…

Они так веселились, что не заметили, как наступило утро. Тут Луна вздрогнула, посмотрела по сторонам и произнесла:

— Ой! Засиделась я у вас. Ведь сейчас время моего брата — Короля Солнца. Мне нужно возвращаться в небо, укладывать спать звездочек!

Она поблагодарила всех за оказанный ей прием, за такие вкусные блины и душевные беседы. На что ей люди сказали:

— Нет, это мы благодарим вас, Ваше Ночное величество! С вами нам было так интересно! Приходите к нам еще!

Особенно настойчиво просил рыжий малыш.

Луна, в свою очередь, обещала почаще заглядывать ко всем. А потом сказала котенку:

— Что же, дружок, мне пора. Мы увидимся с тобой на крыше дома!

— Мяу, — помахал на прощание лапкой котенок.

И Луна поднялась в небо и скрылась за облаками.

На Земле стало светло от солнца, но люди еще долго говорили о том, как они угощали Луну блинами. А свернувшийся котенок спал. И ему снилась Луна, которая пекла блины для звездочек и пела: «Мяу, мяу… мяу, мяу…»

Вот такая история произошла с котенком и Луной.

(12 мая 2009, Кройцлинген)

ПРО ВОРОБЬЯ КУЗЮ И ВОЛШЕБНЫЕ ОЧКИ

В одном дворе жил да был воробей по имени Кузя. Веселый он был, всегда прыг-да-прыг — скачет он по асфальтовой дорожке, или по грядкам огородов, или по газонам, ища червячков, семечки, крошки хлеба, да весело чирикает. Не жадный Кузя, всех угощает найденным, помогает, если кому-то тяжело, и поэтому любили его многие во дворе.

Но не все. Среди его врагов первым считался кот Васькин — злой-презлой. Рыжий в полоску, с длинными, как антенны, усами и гибким и пушистым хвостом, острыми когтями, Васькин всегда зорко осматривал свои владения и фыркал, если видел чужаков. А ими считались все, особенно Кузя. Неизвестно, почему кот невзлюбил воробья, да только он сразу выпускал когти и начинал гоняться за ним, пытаясь поймать. «Я тебя съем в следующий раз, мяууу! — грозил он, когда Кузя взмывал в небо. — Погоди, оторву я тебе перышки, откушу твои крылья, мяууу!»

Кузя переводил дух, радуясь, что и на этот раз ушел от острых когтей кота. А ведь сколько птичек погибло от кровожадного и злого Васькина — ужас! Нет спасу никому от него. Воробей так задумался, что не заметил другого врага — орла Остроклюва, который начал пикировать на жертву. И лишь чутьем Кузя понял опасность и сумел увернуться, а хищная птица промчалась мимо на расстоянии крыла и щелкнула клювом впустую. «Кршшшшш!» — злобно прошипел орел.

«Ой!» — чирикнул Кузя и быстро полетел к дубу, стоящему у двухэтажного дома. Именно там, в кроне дерева можно было найти спасение и защиту от небесного охотника, каковым считали Остроклюва.

Воробей понять не мог, чем он разозлил орла и почему тот всегда нападает. Ведь Кузя ничего плохого ему не сделал. Как и пауку Какалуке, который всегда кряхтел и бубнил: «Крплл-крхлл… бу-бу-бу!» — пытаясь опутать птичку своей клейкой паутиной, а потом съесть. Хорошо, что паук был медлительным и не успевал забросить лассо, потому что Кузя успевал отпрыгнуть от него в сторону. Точно так же он отпрыгивал от воды, когда подлетал к небольшой речке и хотел напиться — оттуда всегда ему угрожала рыба-сом Жижа. «Это моя территория, не смей приближаться к ней!» — говорила она, не желая слышать просьбу птички утолить жажду.

Обидно было воробью — везде его поджидают опасности: и на земле, и в небе, и в воде, и даже на дереве. В грусти он сидел на краю ветки и думал о том, как тяжело жить на этом свете.

В это время он заметил в окне дома, что был напротив, движение. Там, в комнате второго этажа сидел старичок и читал книгу. Кузя знал его — это чародей Карандаш, очень умный и добрый. Он всегда читал волшебные книги.

«Вот ему хорошо, — думал воробей. — Никто его не обижает, никто ему плохого не сделает. Потому что он — волшебник. Он может многое сделать и даже наказать обидчиков… Интересно, а как он колдует?»

И Кузя стал наблюдать за чародеем и заметил, что перед чтением Карандаш всегда надевает очки. Именно благодаря очкам он видел буквы и мог читать страницы. «Наверное, очки волшебные», — решил воробей.

В этот момент Карандаш снял очки, встал, сладко потянулся:

— Ох, устал я! Пойду-ка на кухню и приготовлю себе чай с вареньем!..

Чародей вначале подошел к окну и открыл форточку, чтобы проветрить помещение, а затем, продолжая что-то говорить себе под нос, спустился вниз.

Его очки остались на столе.

Кузя смотрел на них и вдруг у него возникла идея.

«А ведь и я могу стать волшебником, чик-чирик, если надену эти очки!» — чирикнул он. Мысль так увлекла его, что он не подумал, как нехорошо брать без просу чужие вещи. Воробей впорхнул в окно и приземлился на стол. И там огляделся.

О-о, комната у чародея была интересной. Здесь стояло много стеллажей — от пола до потолка — с различными старинными книгами. На стенах — картины и какие-то символы, с потолка свисают люстры и макеты воздушных и космических кораблей, на тумбе развернул свои паруса игрушечный фрегат. Есть стеклянные колбы, внутри которых двигались какие-то ужасные создания. В других колбах были реактивы с волшебными свойствами. Конечно, Кузя совсем не разбирался в этом, но он считал, что ему достаточно только очков.

Он подскакал к ним и через стекла посмотрел на мир.

О, окружающее казалось совсем другим. Потому что очки на самом деле были волшебными. Они могли показать то, что не мог увидеть простой человеческий глаз. Например, микробов в воздухе или далекую звезду на небе, инопланетянина в ракете или морского конька в океане. Очки знали тайны природы и помогали человеку раскрывать их.

— Чирк-чирк! — произнес Кузя, схватил клювом очки и взлетел с ними в воздух. Да, они были тяжелыми, но и воробей старался сильнее махать крыльями, чтобы не уронить ношу. Так он пролетел через форточку и опять сел на ветку.

Никто не заметил, как воробей стащил у чародея его очки. Ведь за это могли и пристыдить. Сами понимаете, что нельзя красть вещи.

«Теперь я попробую поносить эти очки, может, они мне помогут», — подумал Кузя и надел их. Очки оказались большими для воробья, но ведь они были волшебными и поэтому сразу уменьшились и удобно разместились на клюве. Удивительно, какой чарующий мир открылся перед воробъем. Он видел все вокруг, даже как передвигаются амебы в луже, или как дышит солнцем листок, или как растет яблоко на дереве. Даже видел греющихся в теплой воде бегемотов в далекой Африке, а также пингвинов, прыгающих с айсберга в стуженую воду за рыбой.

— Ой, как здорово! — воскликнул Кузя. Так громко, что его услышал Васькин.

Кот сразу напрягся и стал медленно подкрадываться, подняв трубой хвост. Он надеялся, что на этот раз воробей от него не уйдет.

Однако Кузя все это видел. Потому что от очков не скрыть тому свою рыжую шерсть, усы-антенны и хвост. Нужно заметить, что Васькин гордился своим пушистым хвостом — такого не было ни у одного другого кота в округе. И это почему-то разозлило воробья.

«Чтобы ты стал лысым!» — сердито прочирикал Кузя, уже собираясь взлетать — не попадаться же в действительности кровожадному коту на обед.

Едва он это произнес — о, чудо! — как тотчас его желание исполнилось. В одно мгновение рыжая шерсть слетела с кота, и он предстал перед всеми совсем голый! Вы видели когда-нибудь голого кота? Нет? Так скажу я вам — это смешное зрелище.

Все вокруг стали смеяться — и собаки, и другие коты, и даже птицы. И червяки весело крутились под землей, узнав об этой новости. Васькин несколько секунд обалдело рассматривал себя, ничего не понимая. Действительно, как могла сползти с него великолепная шкура? И тут он понял, что кто-то зло подшутил над ним.

«Мяуу, я сейчас кому-то уши надеру!» — стал грозить он. Но разве может напугать кого-то голый кот? Очередной взрыв смеха сотряс воздух — тут присоединились к остальным прискакавшие белочки и порхающие бабочки, которым тоже было интересно посмотреть на облысевшего Васькина.

Коту стало стыдно за свой вид, и он — прыг! — спрятался за мусорным баком и оттуда не выглядывал. Лишь его усы-антенны свидетельствовали о том, что Васькин здесь.

Не меньше других смеялся и Кузя. «Вот это да, значит, очки исполняют желания, чик-чирик!» — обрадовался он. И решил он посмотреть, как теперь отреагирует на его волшебное искусство паук.

А Какалука висел на своей паутине и все ждал, когда какая-нибудь муха или кузнечик попадут в сети и станут для него вкусным обедом. И очень обрадовался, когда Кузя подскакал к нему поближе. Еще бы, жертва сама идет к нему!

— Бжж, брпррпрр, мкрлпххх, жпрвлкрддд, — стал бормотать он странные слова, словно читал заклинания, и при этом махая лапками и готовя лассо, чтобы поймать воробья. Но — увы! — просчитался с такими желаниями. Потому что у Кузи было то, что оказалось сильнее его бормотания.

«Вот бы ты стал каменным и больше не охотился на нас, чик-чирик», — попросил воробей, закрыв на секунду глаза.

Бац! — яркая вспышка озарила листву, опалив паутину. Когда дым рассеялся, Кузя увидел каменную статую — это был паук, который неподвижно висел на сучке. Теперь он был не страшен, и поэтому воробей без страха подскочил к нему и несколько раз клюнул. Тук-тук-тук! — выбил клюв на твердом панцире Какалуки мелодию. Злобный паук никак не отреагировал, ведь он теперь был обычным камнем.

«Вот и хорошо, чик-чирик, теперь не станет Какалука преследовать меня и обижать других!» — обрадовался Кузя и взлетел в небо. Он, естественно, видел, как встрепенулся между облаков Остроклюв, как его когти на лапках стали друг о друга скрестись, натачиваясь. Орел сложил крылья и камнем пошел вниз — в атаку. Хищная птица намеревалась на этот раз не упустить жертву. А Кузя и не прятался, он летел навстречу и сосредоточился. Он выбирал желание: превратить Остроклюва в змею или сделать облачком? Может, из него получится одуванчик или насекомое?

Орел был уже в нескольких метрах, и секунды разделяли хищника и жертву, когда наконец-то воробей принял решение. «Я хочу, чтобы Остроклюв стал жуком!» — приказал он, и очки исполнили этот приказ.

Хлоп! — орел на глазах уменьшился в десятки раз, и пролетел мимо Кузи как пуля в виде зеленого жука.

«Ж-ж-ж-ж… ж-ж-ж… ж-ж-ж-ж…» — с недоумением жужжал Остроклюв, ничего не понимая. Вместо перьев он махал прозрачными крылышками, вместо клюва у него теперь был хоботок, а вместо крепких лап с когтями у него были шесть конечностей, которыми никого не напугаешь. А как же не изумиться таким превращениям! Ведь секунду назад он был мощной и гордой птицей — ее боялись все: и рыбы, и зайцы, и мышки, и воробьи. А сейчас он какой-то жук, и его самого могут съесть и воробьи, и рыбы, и лягушки.

«Ж-ж-ж-ж… ж-ж-ж!» — возмущался Остроклюв, летая над деревьями.

Тут ему навстречу вылетели сороки, ласточки, вороны, любившие толстых и вкусных жуков. «Караул! Помогите! Спасите!» — кричал в ужасе Остроклюв, уворачиваясь от нападавших. Он успел спрятаться в густой листве дуба и зарылся в расщелине коры. Теперь Остроклюв сидел там и дрожал от страха и просил судьбу вернуть ему прежний облик, мол, исправится он и станет хорошим, не будет никого обижать.

— Так тебе и надо, чик-чирик! — укоризненно произнес Кузя, смотря через волшебные очки, как пищит в расщелине бывший орел. Потом он взмыл выше и стал думать, что делать.

Вроде бы все обидчики наказаны и можно возвращать очки на место, пока чародей не вернулся в кабинет и не обнаружил пропажу. Но тут воробей почувствовал жажду и вспомнил о реке. Именно там плавала рыба-сом, запрещавшая ему пить воду. «Что же, посмотрим, как на этот раз рыба помешает мне», — грозно подумал Кузя, устремившись к голубой ленте среди зеленых трав.

Он смело приземлился на камни и запрыгал, стараясь найти удобное место, откуда можно пить.

— Эй ты, наглец! — послышался крик. Из воды выглянула рыба-сом. Ее длинные усы шевелились как змеи, а плавники яростно хлестали воду — такой вид мог напугать каждого. Но Кузя не боялся и смело подскакал к рыбе.

— Не смей пить мою воду! — приказала Жижа. — А если ты выпьешь, я тебя проглочу!

— Конечно, выпью, чик-чирик, ведь вода принадлежит всем, не только тебе! — смело ответил Кузя. — Тебе лучше не угрожать никому, ведь и тебя могут наказать!

— Чего-чего? — зло закричала рыба. — Да я тебя сейчас…

Но что она хотела — сказать не успела. Потому что Кузя высказал свое желание: «Хочу, чтобы эта Жижа стала воздушным шариком и улетела отсюда!» — и очки исполнили это.

Бац! — рыба-сом вдруг поднялась из воды и стала надуваться, словно кто-то накачивал ее воздухом. Это было необычное зрелище.

«Что со мной?» — вопила в изумлении Жижа, поднимаясь все выше и выше и становясь при этом все больше и больше. Она пыталась вернуться обратно в воду, махала плавниками и хвостом, да только ничего у нее не получалось. А в воздухе рыба-сом теперь выглядела смешно, и воробей прыснул в крыло.

— Смотрите, воздушный шар! — кричали дети, которые прогуливались у реки. Они смотрели на чудный шар, похожий на живую рыбу.

— Да, это кто-то запускает в небо воздушные пузыри! — согласились взрослые, щурясь от солнца и пытаясь понять, кто сделал такой удивительный шар. Никто не мог догадаться, что это на самом деле рыба.

— Прощай, жадина! Счастливого полета, чик-чирик! — крикнул Кузя вслед и стал от радости — теперь никто ему больше не угрожает! — прыгать по камням. Но тут он совсем забылся, споткнулся и упал.

Очки слетели с его головы и… — хлоп! — разбились. Тысячи стеклянных осколков разлетелись по берегу, сверкая на солнце маленькими цветными огнями.

«Ой, что я наделал!» — зачирикал от страха Кузя. Он понимал, что чародей не простит ему этого. Мало того, что воробей взял очки без разрешения, так он еще и разбил их. Кузе стало страшно. Однако он был честным и не мог не признаться в содеянном.

Он с тяжелым сердцем полетел к домику, влетел в форточку и приземлился на книгу. Ему было стыдно, что совершил плохой поступок.

Он застал чародея в тот момент, когда тот вернулся в комнату с подносом, где стояли чайник, кружка и вазочка с вареньем, и оглядывался по сторонам, чтобы найти очки.

— Ой, воробей! — сказал Карандаш. — Или какая-то другая птица… Без очков мне не разобрать…

Тут он стал шарить рукой по столу, но никак не мог найти очки.

— Странно, а куда же они запропастились? — недоумевал чародей. — Вроде бы я их на столе оставил… Или на кухню забрал?..

Тут воробей подпрыгнул к нему и признался, что это он взял очки и разбил их. Нужно заметить, что Карандаш знал языки птиц, животных и рыб, и поэтому понял все из рассказа Кузи.

— Гм, ну и ну, вот это да, — покачал он головой. Его удивила история воробья. Конечно, брать без разрешения чужие вещи нехорошо — об этом знают даже малыши, но только чародея рассмешило, как при помощи волшебства были наказаны злые кот, паук, орел и рыба-сом. И ему понравилось, что воробей вернулся и сам признался во всем.

Конечно, Карандаш был добрым и справедливым. Он решил, что Кузя не так уж и виноват, и поэтому его можно простить. Он погладил воробья и ответил:

— Ладно, дружок, не расстраивайся! Жаль, конечно, очки, я к ним привык…

— Чик-чирик, — виновато произнес Кузя. — Простите…

— Но у меня есть запасные! Ведь чародей обязан иметь запасные очки, — улыбнулся Карандаш, пальцем указав наверх. — Все предметы в этом доме — волшебные, а очки — самые сильные по волшебству. И с ними нужно быть всегда осторожными! Но раз очки выполнили твои желания, значит, они не были плохими, потому что очки никогда не исполняют плохих желаний.

Воробей внимательно слушал чародея.

— Но мы должны знать, что любое наказание — это всего лишь метод воспитания! — продолжал Карандаш. — Надеюсь, что все наказанные тобой осознали, как плохо они поступали, и теперь исправятся, станут хорошими…

— Чик-чирик, надеюсь, что это так, — согласился Кузя. Ему показалось, что сделанное им действительно имеет воспитательную меру.

Тут чародей предложил:

— Давай, дружок, вернем твоим обидчикам прежний вид. Уверен, они усвоили урок и больше не будут плохо себя вести!

Конечно, воробей был согласен. Карандаш подошел к шкафу, выдвинул полку и достал новые очки. Он надел их и сразу увидел лысого кота, каменного паука, орла под корой дуба и летающую среди облаков рыбу-сома. И засмеялся.

— Ну, ты, Кузя, и шутник, — сказал чародей. — Такое придумал! Ладно, вернем их в прежнее состояние!

Он хлопнул в ладоши, и очки тотчас исполнили желание. Рыба съежилась и упала обратно в речку. У кота Васькина опять выросла рыжая в полоску шерсть. Остроклюв пулей вылетел из-под коры, превратившись в орла. А паук приобрел прежний вид.

Но теперь они были другими. Они понимали, как плохо обижать других. Васькин обещал больше не ловить Кузю и приглашал его вечером на крышу, где он обычно поет песни при Луне. Орел Остроклюв сказал, что готов летать с воробьем по небу, путешествовать в другие страны и защищать его от врагов. Рыба Жижа, всплыв, заявила, что приготовит для Кузи сладкий напиток из подводных листьев, а паук Какалука начал ткать красивую рубашку для воробья (ведь пауки отличные ткачи и портные!), чтобы ему не было холодно зимой.

— Вот видишь, как здорово у нас с тобой все получилось, — сказал воробью чародей.

Кузя был согласен.

— Но и мы заслужили чай с вареньем, — и тут Карандаш пригласил его к столу, где уже остывал вкусный чай.

Они сидели вдвоем и пили чай, вели беседу. Карандаш предложил ему стать учеником и читать волшебные книги. Естественно, тот согласился, так как любил учиться.

Вот так Кузя стал другом чародея. И у него появились друзья, которые раньше были его врагами.

(20 мая 2009, Элгг)

ЦВЕТЫ ОТ ТАРАКАНА ШМУЗИ

В одном саду жил таракан по имени Шмузя. Он не был похож на своих братьев и сестер, а также дядь и теть, прочую родню, что целыми днями и ночами копались в мусорных баках, отыскивая себе остатки пищи. Шмузе не нравились отбросы и места, откуда дурно пахло и где было много навозных мух. Потому что таракан был романтиком и любил чистоту, всегда мыл лапки, чистил зубы и постоянно купался в капельках росы.

За это его презрительно звали «чистюлей»:

— Эй, смотри-ка, наш Чистюлька идет… Чистоплюйка!.. Он не любит кушать гнилую кожуру банана или хлебные крошки! Ему марципаны и торты подавай! Ха-ха-ха!

Шмузя ничего не отвечал, а только вздыхал. Он уходил подальше от помойки, куда обычно бегали все его родные, и направлялся в сторону сада, где росли цветы. О-о-о, цветы он любил больше всего на свете! Он готов был часами и сутками стоять возле них, вдыхать их ароматы и мечтать о чем-нибудь светлом и хорошем. Он смотрел, как трудились пчелы, собирая мед, как летали бабочки или стрекозы, которые перевозили почту, или как жужжали в небе жуки, работавшие летающими кранами.

А таракану было скучно, и он занимался тем, что плел венки из травы, цветочков, лиан, колосьев — и они получались очень красивыми. Шмузя хотел подарить их кому-нибудь, чтобы завести дружбу. Да только сородичи и мухи смеялись над ним:

— Эй, Чистоплюйка, чего ты сделал? Что за веник? Уж не подметать ли собрался?.. Решил чистоту навести? Не позорься! Заканчивай эти глупости, пошли на мусорку, там сегодня выкинули свежие отбросы картофельной кожуры, недоеденной яичницы, слипшиеся конфеты! Сегодня там будет пир! Туда даже черви сегодня приползут!

Шмузя качал головой — он не любил гнилые продукты, и опять направлялся в сад. Там он находил себе вдохновение и покой.

Однажды он сидел на камешке и плел очередной венок, как услышал за спиной вопрос:

— И что же ты тут делаешь?

Таракан посмотрел наверх, кто его спрашивает, и раскрыл рот от изумления. Перед ним, гордо покачиваясь, стояла на листочке красивая бабочка по имени Шметерлин. О-о, трудно описать, какая она была красивая. Вся в цветных пятнышках, линиях, узорах на крыльях. У нее были длинные брови и большие глаза. Было видно, что бабочка не простая — из аристократической породы. Шметерлин так и излучала высокомерие.

— Я делаю веночки, их можно на голове носить, — ответил, немного робея, Шмузя. Ему было стыдно, что он такой простой, без каких-либо украшений на теле.

— А зачем? — с недоумением спросила бабочка-аристократка.

— Ну-у… красиво это… Это с природой единит…

Шметерлин фыркнула:

— Что за глупости!

Таракан был не согласен:

— Это не глупости. Вот примерьте этот венок, он подчеркнет вашу красоту…

Предложение не было принято. Шметерлин с презрением ответила:

— Ха, какую ерунду ты говоришь! Зачем мне травка! Я ношу диадемы с бриллиантами, люблю золотые кольца, платиновые браслеты. Я обожаю сапфиры и изумруды. Это очень дорогие украшения, и мне их дарят богатые жуки! Вот с ними я и веду дружбу!

Таракан растерялся. У него не было драгоценностей, и золота он никогда не держал в лапках.

— Значит, ты не будешь со мной дружить?

И получил ответ:

— Конечно, нет! Бабочкам не пристало дружить с всякими там навозными насекомыми! Тараканам полагается рыться в помоях, а не приставать к благородным бабочкам. И от вас несет всегда дурным запахом, фу!

И, взмахнув крыльями, бабочка упорхнула в небо.

Таракан вздохнул ей вслед. У него было горько на душе.

На следующий день он опять вернулся в сад и плел уже другой венок. Он надеялся, что этим сумеет привлечь того, кто станет другом. И тут к нему подлетела стрекоза Либелла, тоже красавица. На ней был чудный наряд, видимо, сшитый самыми знаменитыми портными. Всем было известно, что Либелла — известная в саду модница.

— Ой, как красиво! — восхитился таракан, когда Либелла зависла над ним.

Стрекоза присела на травинку и посмотрела на Шмузю.

— Да, это импортная одежка, очень красивая и модная, — согласилась она. — А ты что делаешь?

Таракан признался, что плетет венок.

— Хм, и для чего? — не поняла стрекоза.

— Э-э, просто так… Мне нравится плести венки, они такие красивые!..

Однако у Либеллы было иное мнение:

— Чепуха! Самое красивое — это одежда! Посмотри, какое у меня платье, какие сапожки на лапках, какая шляпка!

Конечно, таракан признал, что одежда шла Либелле, и он это подчеркнул. Но при этом сказал:

— А вот если к платью еще вот этот венок… Может, мы подружимся…

— Фу, какие гадости ты мне предлагаешь! — вознегодовала стрекоза. — Чтобы я носила эту траву? И я дружила с грязным таракашкой? Ни-ко-гда!

И, трепеща от злости крыльями, Либелла взметнулась вверх и скрылась за кустарниками. Шмузя смотрел вслед, и ему хотелось плакать. Он угрюмо пошел домой.

Утром ему братья и сестры говорят:

— Ну, Чистоплюйка, пойдешь сегодня с нами на другую мусорку? Там столько всего вкусного — ой-ой-ой! Говорят, свежие отбросы выкинули!

Шмузя подумал, почесал голову, однако сказал:

— Нет, не сегодня…

— А что, ты надеешься найти товарища среди высокородных насекомых? Ха, не трать попусту время! Наш мир — это грязь и мусор!

Но таракан не хотел соглашаться с таким мнением. Он упорно шел к прекрасному. О чем и сказал родным. Те посмеялись в ответ и убежали — нужно было торопиться, пока остальные не сожрали все. А Шмузя направился в сад.

Там он плел венок, который был красивее, чем вчерашний. Так увлекся, что не заметил подлетевшую осу Веспу.

— Работаешь? — ехидно спросила она. Веспа любила краситься всякими там помадами, красками, тушью, подчеркивая каждую черту тела. Также она душилась духами, что привозили из-за рубежа жуки-плавунцы. Вот и сейчас аромат едва не сбил Шмузю с ног, у него даже голова закружилась.

Таракан смутился и осторожно ответил:

— Работаю… венок делаю…

— Для кого? — Веспе, если честно, было не интересно, она спрашивала просто так, чтобы время перевести, пока будет тушью обводить каждый волосок и любоваться в зеркальце.

Таракан смутился:

— Ну… не знаю… Можно я вам подарю? И мы подружимся!

Трудно описать, как была сердита Веспа. Она кричала, брызгая слюной, топтала ножками, махала лапками:

— Какое безобразие! Зачем мне твои венки?! Я не ношу такую гадость! И в друзья мне не просись — я не хочу иметь ничего общего с грязным тараканом…

— Я очень чистый, — пытался возразить Шмузя, — я каждый день купаюсь в росе!..

Но оса и не собиралась слушать его, она быстро засунула помаду и краски в сумочку и улетела. Ее злой гул еще долго слышался среди трав.

Таракашке стало так плохо, что он заплакал. Его венок упал вниз, прямо на божью коровку по имени Мариан Кефер. Нужно сказать, это был очень добрый и хороший жук. Весь красный в черных пятнышках.

Мариан Кефер подняла венок, водрузила на себя и вскричала:

— Ой, как здорово! Как красиво! Кто сплел этот чудный веночек?

Шмузя перестал плакать и посмотрел вниз. Теперь он заметил божью коровку и спустился к ней.

— Вообще-то… я, — признался он. — Но не всем нравится мое творение…

Мариан Кефер восхищалась:

— Какой ты молодец! У тебя лапки мастера! Тебе нужно открывать класс цветочного плетения. Это же настоящее произведение искусства!

— Вам понравилось? — оживился таракан. Впервые кто-то хвалил его.

— Конечно! И мне было бы приятно подружиться с таким мастером. Ты не против, если мы станем друзьями?

Шмузя, естественно, был рад такому предложению. У него будет друг, и не кто- нибудь, а сама божья коровка, известная своими добрыми делами. Правда, его кое-что смущало.

— А это ничего… что я таракан? — спросил Шмузя.

Мариан Кефер не поняла:

— А что тебя в этом смущает?

Таракан признался:

— Все считают, что тараканы — грязные насекомые, любят жить в помойках, кушать мусор… и дружат они только с мухами и клещами.

Однако в ответ он услышал звонкий смех:

— Но ты же не такой! Ты очень романтичный и хороший таракан! С таким дружить одна радость! Хочешь, я тебя покатаю? Покажу сверху наш сад?

Естественно, Шмузе этого хотелось. Мариан Кефер взлетела, схватила таракана за лапки и подняла высоко-высоко. Ой, у Шмузи аж дух захватило. Ведь ему никогда летать не приходилось. Он слышал жужжание над головой — это махала крыльями божья коровка, а внизу под Шмузей расстилался цветущий сад. Там была густая трава, где бегали муравьи-строители, кустарники с плодами, где селились пауки, деревья с листьями, которые скрывали мохнатых гусениц. И там было много всяких других насекомых. Шмузя видел даже своих сородичей, которые перестали обжираться гнилыми яблоками и с удивлением смотрели на летящего таракана. Некоторые мухи даже обронили еду от изумления.

— Ух, ты! Да это же наш Шмузя!

— Ё-ма-ё, он нашел себе друга!

— Значит, красота — это действительно сила!

— Вот молодец!

— Да, теперь он сверху будет видеть все, весь мир на его ладони!

— Я завидую ему!..

— И я тоже…

Шмузя все это слышал, и ему становилось радостно на душе. Потому что он нашел хорошего друга. И может плести ему венки на радость.

(10 мая 2009, Элгг)

ПРО ПЧЕЛКУ БАКСИ И ХУЛИГАНОВ

В одном улье жила пчела по имени Бакси. Она была прилежной и трудолюбивой, впрочем, как и многие другие ее сестры и братья большого семейства. Бакси вставала рано утром, едва только солнце освещало все вокруг, и сразу летела на поляну — собирать с цветков нектар, из которого потом делали мед. Сами понимаете, работа не из легких. Нужно было облететь сотни цветов, чтобы в ведерках было достаточно нектара, а потом возвращаться в улей и отдавать собранное другим пчелкам, а те в цехах перерабатывали его в мед. Всем работы хватало, ведь за весну, лето и осень нужно было успеть сделать много меда, чтобы хватило на зиму всему улью.

Бакси работала в бригаде сборщиков нектара. Но это еще не вся семья, были и другие бригады, например, рабочие, что занимались переработкой и хранением меда в специальных сотах. Также здесь трудились нянечки, они растили и воспитывали молодых пчел — поддерживать необходимое количество семьи нужно было всегда (к сожалению, многие члены семьи умирали от холода, врагов, старости, болезней). У входа в улей дежурили суровые стражники, им полагалось проверять каждого, чтобы посторонний не смог влететь в дом и натворить бед, например, украсть мед, отравить молодое поколение или прошпионить. Кроме того, в воздухе постоянно кружили солдаты — они зорко следили за тем, чтобы никакой враг не добрался до улья и не разорил его, а в истории такие случаи бывали нередко. Всеми руководила царица Морсал — самая умная и властительная пчела. У нее был такой большой авторитет, что ее уважали не только в данной семье, но и пчелы из других ульев и роев. Слава о ней доходила до дальних лесов и полей.

Каждый день Морсал раздавала различные поручения бригадам, следила за тем, как идет сбор нектара, сколько меда уже есть, кто угрожает улью, и судила тех, кто нелегально хотел проникнуть в дом и был задержан стражниками. Она же объявляла войну, если на улей было совершено нападение. Кроме того, она давала наставления нянечкам, что нужно сделать сегодня для детей — рассказать сказку или учить азбуке, правилам сбора нектара или отражения атаки неприятеля. Потом, по рекомендациям нянечек, Морсал распределяла молодых пчел по бригадам. Конечно, Бакси попала в бригаду сборщиков по велению царицы.

Сама царица редко ошибалась. Бакси в этом не раз убеждалась. И поэтому гордилась ею, а также своей принадлежностью к большому семейству. Чтобы быть достойным его, Бакси трудилась с утра до вечера. Она знала, что осенью Морсал будет награждать наиболее отличившихся, и ей хотелось быть в числе почетных пчел. И в этом году у нее были высокие результаты: по сбору нектара Бакси выходила в передовицы. Да только стать чемпионкой ей не удалось. Почему? — спросите вы. Да потому что она сдружилась с хулиганами.

Тут я поясню. В улье не было хулиганов, хотя иногда некоторые пчелы начинали отлынивать от работы, притворялись больными, целыми днями лежали в клинике и ели мед, их называли трутнями. Никто их не уважал, к ним презрительно относились, но и не выгоняли, так как Морсал надеялась их перевоспитать. Конечно, это было сложно, но многие трутни потом становились опять нормальными стражниками, рабочими, сборщиками — все зависело от того, как царица находила к ним подход и способы убеждения. Кстати, некоторые из них даже были отмечены наградами.

А хулиганами были представители из других семейств насекомых. Например, возле улья часто летали длинная в желто-синюю полоску оса Миша и толстый мохнатый коричневый шмель Гулом — известные шалопаи и бездельники. Стражники не пропускали их в дом пчел, однако хулиганы добывали пищу тем, что отнимали ведерки с нектаром у сборщиков. Противостоять двум хулиганам было сложно, так как поляна была большой и за всем не углядишь. В этом случае солдаты, летавшие неподалеку, реагировали быстро — они прогоняли Мишу и Гулома подальше от этих мест, душистых цветов, оттуда, где трудились пчелы.

Но эти два оболтуса все равно крутились поблизости, надеясь на легкую добычу. Именно в этот момент и встретила их Бакси, которая искала новые цветы с нектаром.

— Гы-гы-гы, — хмыкнул Миша, — смотри, Гулом, кто перед нами! Какая трудяга! Наверняка работает на славу Морсал, гы-гы-гы!

Бакси гневно сверкнула глазами, но отвечать не стала — ей не хотелось ввязываться в перепалку с известными хулиганами. Да и отставать от графика в сборе нектара ей не хотелось. Однако облететь эту пару ей не дали.

— Так это милашка Бакси, жы-жы-жы, — зажужжал Гулом, перекрывая путь. — Она передовица этого сезона, жы-жы-жы. Смотри, уже одно ведро полное, жы-жы-жы!

— Отойди, Гулом! — потребовала Бакси. — Ты мешаешь мне работать!

Шмель отлетел немного в сторону и продолжил:

— Жы-жы-жы, подумаешь, какая шмяша, трудится целыми днями, когда нужно веселиться!

— Веселиться я буду зимой, когда в улье будет тепло, а снаружи — морозы и снега, — гордо ответила пчела. — В это время мы все отдыхаем, веселимся, копим силы на новый трудовой сезон.

— Гы-гы, тоже мне удовольствие — девять месяцев трудиться и три месяца отдыхать, — вставил Миша. Оса, как известно, терпеть не могла работать. Она любила проказничать, например, жалить кого-нибудь или кидать в прохожих каштанами (не многие улитки, муравьи и зайцы избежали такой участи). — Жизнь так коротка, что уж лучше делать все наоборот.

Бакси удивленно посмотрела на них:

— А что вы делаете, кроме того, что портите жизнь другим?

Оса и шмель расплылись в улыбке:

— Так в этом и есть прелесть. Мы хулиганим, но зато как это здорово! Окружающие приходят в восторг, за нами гонятся пчелы, кузнечики, жуки, птицы, все шумят, хотят нас наказать, а мы ловко увиливаем от возмездия.

— Так что в этом хорошего? — все равно не поняла Бакси.

Миша недовольно посмотрел на пчелу: вот уж непонятливая какая… Тогда Гулом сказал:

— Жы-жы-жы, слушай, трудолюбивая Бакси. Если не мы, тут стало бы всем скучно. Жизнь показалась бы однобокой, серой и неинтересной, жы-жы-жы…

— Вот уж с чем я не согласна, — произнесла Бакси, перекладывая ведро в другую лапку. Ей не терпелось продолжить свою работу, и эти два оболтуса ее раздражали. — Нам и без вас проблем хватает. А вот веселиться мы умеем…

— Да? — удивилась оса. — И как же вы веселитесь?

Бакси задумалась.

— Ну-у… мы танцуем… рассказываем истории… поем песни… играем…

— Жы-жы-жы, и во что вы играете?

— Да в разные игры…

Тут Гулом предложил:

— А давай-ка сыграй с нами.

Бакси изумленно посмотрела на него.

— Играть сейчас? Вы с ума сошли! У меня работа! Я должна собрать побольше нектара!

Гулом повернулся к приятелю:

— Нет, ты слышал? Эта пчелка игнорирует нас. Ей неприятно играть с самыми веселыми ребятами этой местности. Она предпочитает трудиться…

Миша подыграл ему:

— Да потому что она не умеет ни во что играть, просто врет — и все тут! Такие уж пчелы…

Конечно, эти слова разозлили Бакси. Ха, какие-то проказники считают, что пчелы годятся только для работы, а больше ничего делать не умеют. Да об улье и о самой Морсал знают все звери, птицы, рыбы и насекомые окрестности. А тут такие оскорбления!

— Неправда! — пчелка в негодовании топнула ножкой об лист кустарника. — Мы тоже умеем веселиться. И я это вам докажу.

— И как? — спросили хулиганы, переглянувшись: они добились своего.

— А вот полечу с вами и буду участвовать в ваших играх, и вы узнаете, что пчелы тоже на многое способны! — разозлившись, заявила Бакси.

— Отлично, жы-жы-жы, гы-гы-гы!.. Полетели с нами, — и они втроем спикировали к болоту.

Пролетавшие мимо пчелы с изумлением увидели, как Бакси присоединилась к двум хулиганам, бросив на траву ведерки. Конечно, одно полное ведро тут же оказалось в лапках Гулома, который лакал нектар. Потом его перехватил Миша и тоже стал пить то, что полдня собирала пчелка.

— Эй, Бакси, ты куда? — кричали ей сестры и братья. — У нас же много дел. Лучше лети с нами на ту сторону поляны — там свежий нектар…

— Она теперь с нами, жы-жы-жы! — ответил за пчелку Гулом. — Теперь мы — банда насекомых, мы — гроза поляны.

Здесь нелишне было бы заметить, что Бакси стало даже немного интересно с этими типчиками. Они не казались страшными, более того, были весельчаками и балагурили по любому поводу. Раньше пчелка не встречала таких озорников. Поэтому она не обратила внимания на призывы других пчел. И полетела вслед за хулиганами.

Через минуту они кружили над камышами. На лилии сидела старая лягушка Гугиша и о чем-то мечтала, может, о дождике или свежих комариках на обед. Она не заметила, как к ней тихо подкрались оса и шмель. Бакси была немного в сторонке и с интересом наблюдала за происходящим. Тут Миша выпустил жало и как уколет лягушку в спину!

— Ква-а-а-а! — взлетела аж до облаков Гугиша, не понимая, отчего у нее заболела спина. В ту же секунду Гулом ужалил ее в лапку.

И только сейчас лягушка поняла, кто виноват в ее страданиях.

— Ах вы, хулиганы и обормоты, ква-ква-ква! — заквакала она. — Вот я вам покажу, негодники! Ишь чего надумали — старушек обижать, ква-ква-ква!

Это показалось Бакси смешным, особенно прыжок старой Гугиши. И она рассмеялась. Конечно, оса и шмель заметили это и подмигнули друг другу.

— А теперь давай ты, гы-гы-гы, — сказал пчелке Миша. Бакси не стала себя упрашивать. Она подлетела с другой стороны и… тоже ужалила Гугишу в другую лапку.

— Ква-а-а-а! — лягушка подпрыгнула второй раз. И каково же было ее изумление, когда она признала в новом хулигане трудолюбивую пчелку.

— Бакси? Это ты, ква-ква? — возмутилась она. — Да как тебе не стыдно?! Как ты пошла на это, ква-ква!..

Но тут Миша прервал ее:

— Да ладно, бабуся, хватит квакать попусту, просто она теперь с нами, она — крутая пчелка!

— Я расскажу царице Морсал, что ее дети вытворяют, ква-ква! — причитала старая лягушка, у которой ныло уже в трех местах. — Пчелы теперь с хулиганами заодно, ква-ква? Позор!

И с этими словами она прыгнула в воду и поплыла в сторону улья. У Бакси сжалось сердечко, ей стало неудобно и стыдно за такой поступок. Но страшнее стало в предчувствии того, что скажет ей царица, как отреагируют сестры и братья большой семьи.

Хулиганы сразу почуяли перемену настроения у Бакси. И стали ее успокаивать.

— Да ты не расстраивайся, Бакси! — сказал Гулом. — Все окружающие делают вид, что такие серьезные и суровые, жы-жы-жы. На самом деле они сами любят хулиганить. Вот увидишь, твоя царица Морсал только посмеется над Гугишей и скажет, что ты сделала все правильно!

— Ага, — поддержал Миша. — И, знаешь, как нас тут все боятся и уважают? Вот сейчас мы покажем тебе на примере бабочек. Полетели!

И оса и шмель устремились на другую сторону поляны, ближе к речке. Бакси с тяжелым сердцем полетела с ними. Тут она увидела, как бабочки, которые летали над цветами и красили их в разные цвета, испуганно завизжали:

— Ой, хулиганы Миша и Гулом! Спасайся, кто может!

— В атаку, жы-жы-жы! — зажужжал Гулом и вместе с Мишей влетел в гущу бабочек. Те бросились врассыпную. Оса и шмель жалили всех подряд, отнимали краски и кисточки, издавая звуки удовольствия:

— Гы-гы-гы!.. Жы-жы-жы!..

Одна бабочка спряталась за Бакси, думая, что пчела ее защитит. Всем известно, что пчелы — добрые и справедливые, они никого в обиду не дают. А Бакси стало весело, и она взяла и тихонько уколола бабочку.

— Ой-ой! — запричитала бабочка. — Меня обидела Бакси! Это ужас! Теперь и пчелы заодно с этими хулиганами? Вот я расскажу все Морсал о твоих проделках!

Это разозлило Бакси.

— Иди, иди, жалуйся! — крикнула она. — Ябеды! Подумаешь, ужалила я ее немножко, так сразу в слезы, да?

Бабочка улетела в сторону улья. А тем временем к пчеле подскочили хулиганы. Они были измазаны краской, в руках держали палитры и кисточки.

— Смотри, Бакси, какие у меня трофеи, гы-гы-гы! — говорил Миша. — Всех бабочек разогнали. Теперь они плачут в кустах и траве!

— И у меня тоже есть добро, я отнял его у этих большекрылых дурочек, жы-жы-жы! — радовался Гулом.

Бакси с интересом стала рассматривать отнятые у бабочек вещи. Ей стало жалко, что они прервали их хорошую работу и к тому же обидели невинных созданий. Но хулиганы не оставили места для жалости у пчелки, они сунули ей трофеи и сказали:

— Держи, это по праву принадлежит и тебе! Ведь ты теперь с нами, член нашей жужжащей банды.

— Да-да! — подчеркнул Миша, который всегда хотел быть руководителем хулиганов. Правда, это первенство всегда оспаривал Гулом, и нередко между ними самими были стычки. Но теперь их стало трое, и банда, можно сказать, была сформирована. А то — что такое два хулигана? Это так себе, несерьезно.

— Теперь мы — гроза для всех! — продолжал Миша. — Так что, Бакси, поздравляем тебя с почином!

Признаемся, пчелке было приятно, что она стала известной и что ее приняли в организацию, которую теперь все будут бояться. Однако, с другой стороны, Бакси в душе оставалась доброй и хорошей, она сомневалась в правильности своего поступка, и в этот момент совесть начинала ее мучить, появлялась жалость к обиженным. Да только оса и шмель сразу это чувствовали и начинали рассеивать ее сомнения, обещать кучу удовольствий и многое другое, то есть всячески отвлекали от «дурных» мыслей.

— Бакси, а теперь давай к речке, там сейчас сидит заяц Клаун, жы-жы-жы! — сказал Гулом, и все втроем направились к речке.

Там действительно сидел заяц и набирал в ведерко воду для полива огорода. А огород у Клауна был знатный — много морковки, капусты, редиски для семейства зайцев. Сам Клаун любил целыми днями заниматься огородом. Но при этом он не забывал об опасности, его уши всегда были настороже, и он, естественно, уловил приближение хулиганов. Клаун уже по жужжанию определил, что это именно Миша и Гулом. Правда, заяц удивился, когда увидел с ними Бакси.

— Бакси, а ты что делаешь среди этих обормотов? — спросил он.

Пчелка тут почему-то почувствовала злость.

— Потому что я теперь — хулиганка! — заявила она и бросилась на зайца. Она угодила прямо в нос Клауну, и тот запрыгал по берегу, схватившись за ужаленное место. Эта атака вызвала восторг у осы и шмеля.

— Да ты молодец, гы-гы-гы, жы-жы-жы! — орали они, добавляя зайцу уколы от себя.

— Я пожалуюсь Морсал на твое поведение, Бакси! — причитал Клаун, которому было очень больно от укусов насекомых. И он ускакал в сторону улья.

— Отличный укол, Бакси! — похвалил пчелку Гулом, хлопнув ее по плечу. Миша хлопнул по другому и сказал:

— Да, ты здорово ужалила этого зайца, он теперь будет тебя уважать и бояться!

Бакси почувствовала гордость за свой поступок. Теперь она прославилась, как самая грозная воительница. Но ее настроение сразу упало, когда перед ней вдруг возник взвод солдат-пчел во главе с сержантом Ником.

Увидев военных, оса и шмель сразу дали деру — они боялись стычки с этими профессионалами. Уже через секунду они скрылись среди деревьев. И Бакси осталась одна.

— Мне приказано доставить тебя в улей! — твердым голосом отчеканил Ник. — Ты должна предстать перед Морсал. Следуй за нами!

В окружении солдат Бакси полетела к улью. Хорошее настроение у нее улетучилось. Вместо этого появился страх. А бояться было чего. Царица встретила пчелку холодно. Она стояла на краю улья, а рядом были лягушка Гугиша, бабочка и заяц Клаун. Видимо, они нажаловались Морсал о проделках Бакси.

— Я вижу, что у тебя, Бакси, появились новые друзья! — ледяным голосом произнесла царица. — Теперь ты — член не нашей большой семьи, а жужжащей банды, так?

— Да, Ваше Высочество, — пролепетала пчелка. — Меня Миша и Гулом пригласили быть хулиганкой.

— И тебе это понравилось? — усмехнулась Морсал. — Ты бросила работу, хотя твои сестры и братья прилежно занимались трудом. Ты знаешь, что мы без выходных работаем, чтобы у нас была еда зимой, было тепло и уют. Каждая минута на счету.

— Подумаешь! — дерзко ответила Бакси, решив, что ей уже нечего терять. — Работать каждый день — это скучно! У нас нет даже часа на отдых!

— Мы отдыхаем ночью, — сказала царица. — И весь световой день работаем. Мы — пчелы, а не жуки и осы, предпочитающие бездельничать и отнимать еду у других. Мы отличаемся своим трудолюбием. И мы славились своей порядочностью, пока ты, Бакси, не опозорила нас, всю большую семью.

— Подумаешь, — уже тише сказала Бакси, чувствуя свою вину. — Просто мы с Мишей и Гуломом повеселились. А они, — она кивнула в сторону лягушки, бабочки и зайца, — не поняли нас, обиделись…

— Ты поступила плохо, во-первых, связавшись с этими хулиганами, — твердым голосом сказала Морсал, и ее глаза гневно сверкнули. Стоявшие позади нее стражники аж вздрогнули. — Во-вторых, бросив работу, а в-третьих, обидев наших соседей. Ты поставила себя выше улья, и поэтому мы накажем тебя…

И тут Бакси рявкнула:

— Наказывайте, я ничего не боюсь!

Морсал долго смотрела на пчелку, видимо, стараясь понять, как прилежная Бакси стала такой злой и непослушной, а потом произнесла:

— Наказание будет таким: ты свободна. Мы отрекаемся от тебя, и ты — больше не член нашей большой семьи. Можешь лететь, куда пожелаешь, делать то, что хочешь! Ты нас не интересуешь! И чтобы твоего крыла никогда здесь не было! — и царица повернулась к Гугише, бабочке и Клауну. — Я прошу прощения от имени всего семейства за обиду, которую нанесла вам наша бывшая сестра. Зимой мы возместим вам ущерб нашим медом.

— О-о, спасибо, Ваше Высочество, — поблагодарили ее обиженные. — Надеемся, что больше такое не повторится. И спасибо за мед, зимой он нам пригодится.

— Ну и обойдусь без вас! — скрывая слезы, крикнула Бакси. Ей было страшно: как жить без сестер и братьев? Как не чувствовать себя членом большой семьи пчелок? Быть одиночкой? Но ведь пчелы не живут одни…

— У меня есть семья — жужжащая банда! — крикнула в спину Морсал непокорная пчелка. Но царица даже не повернулась, она вернулась в улей, где нужно было управлять семьей.

Тут перед Бакси появился Ник.

— Ты слышала приказ Морсал, — сказал он. — А теперь покинь нашу территорию. Чужакам здесь не место!

У Бакси сжалось все внутри: теперь она чужак улью, никто с ней не поздоровается, никто из сестер и братьев не поможет ей, не будет делить радость, грусть, тепло и пищу. Она теперь изгой.

— Да, Ник, я слышала, — тихо сказала Бакси. И полетела в сторону леса, где ее ждали хулиганы.

Солдаты проводили ее до незримой границы, за которой была так называемая свобода. Теперь любая попытка Бакси пересечь ее в сторону улья признавалась как агрессия и пресекалась самым строгим образом.

— Ну и что? — утирая слезы, успокаивала себя Бакси. — Подумаешь, я не член большой семьи. Как-нибудь переживу это! А вот они без меня не обойдутся! — сказав это, пчелка вздрогнула: она знала, что без нее улей и дальше будет жить, а вот она без улья…

И тут перед ней возникли Миша и Гулом.

— Привет, Бакси, гы-гы-гы! — хмыкал Миша. — Мы хотели тебе помочь, если Ник и солдаты начнут тебя бить. И были наготове!

Бакси понимала, что хулиганы врали — они сами боялись грозных солдат, но ей было приятно, что оса и шмель ее не бросили сейчас, в трудную минуту, и продолжают обхаживать.

— Да, ведь мы — одна жужжащая банда! — потрясая кулачком, сказала пчелка. Неизвестно, кому грозила Бакси, но, скорее всего, она хотела успокоить себя и найти новое место в этом мире. Уж слишком обидно ей было за происшедшее, да только деваться было уже некуда. — Теперь пускай все нас боятся!

— Ура-а-а! — подхватили Миша и Гулом. Им было приятно, что их, хулиганов, стало больше.

И эта банда начала свои похождения, наводя ужас на жителей. То они разоряли гнезда птиц, то обижали белок, отнимая у них еду, то лису замучили так, что она убежала в соседний лес, а то и вовсе вынудили бобров бросить строительство плотины и весь день прятаться в воде от укусов троих хулиганов. Слава о них вышла за пределы леса, и даже за горами знали о Мише, Гуломе и Бакси. Причем, сами оса и шмель немножко боялись пчелки, так как она была в драке самой отчаянной и злой, да и друзьям своим спуску не давала. Миша и Гулом даже иногда думали сделать ее предводителем жужжащей банды.

Они не знали, что Бакси все делала от отчаяния и обиды, ей хотелось, чтобы большая семья знала, что она не пропала и сумела выжить. Конечно, до Морсал доходили все новости, однако она качала головой и еще раз убеждалась, что поступила правильно, прогнав из улья Бакси. «Я и не догадывалась, что наши пчелы могут быть такими нехорошими, совершать такие ужасные поступки», — печально говорила она и давала распоряжения нянькам лучше воспитывать подрастающее поколение. Одновременно она поручила солдатам расширить границу охраны улья и жестко пресекать любые попытки хулиганов нанести вред. Всем пчелам было запрещено разговаривать с хулиганами, особенно с бывшей сестрой. Поэтому они, если и видели Бакси, то делали вид, что не замечают ее, и пропускали мимо ушей ее слова.

Так прошло лето. Наступила осень. Улей уже сумел пополнить запасы на зиму, и Морсал уже готовилась к празднику окончания труда и начала каникул. Сборщики нектара совершали последние полеты к дальним цветам, чтобы было чем угощать друзей большого семейства, которые иногда приходили в гости, — зайцев, белок, козлят, барсуков. Конечно, среди них никогда не было медведей, ведь они считались разорителями ульев и похитителями меда.

А между тем, жужжащая банда решила расширить свои ряды. Так, Миша предложил после налета на гнездо сороки, с недовольным криком улетевшей в иные края, где более спокойно, увеличить число хулиганов.

— Зачем? — недоуменно спросила Бакси.

— Пора нам нападать на более серьезных противников, например, волков, буйволов, посеять панику и страх среди них, — пояснила оса. — А без серьезных партнеров нам этого не добиться.

— Хорошая мысль, — одобрили Бакси и Гулом. — Только кого взять в банду?

— Полетели к тому дереву, там обычно медведь Сале спит, он такой же лоботряс и оболтус, как мы, — гордо сказал Миша. — Уверен, что он присоединится к нам.

Обмозговав эту идею, Бакси пришла к выводу, что это действительно правильно. Ведь с медведем никто не хочет спорить, его боятся, а значит, уважают. Вот с ним можно строить уже более крупные планы, например, охоты в других местах.

И хулиганы отправились на поиски Сале. Он и в самом деле спал под деревом. Потому что до отвала наелся рыбы. Да только он ее поймал не сам, а просто отнял у тигрят, которые целое утро бегали по реке и с добычей возвращались домой. Тигрята хотели обрадовать родителей рыбой и заодно показать, что они уже научились чему-то. И тут на их пути встал медведь, бесцеремонно присвоил все, а маленьких охотников немножко поколотил за их отказ добровольно отдать добычу. Конечно, весть о проделках Сале быстро распространили сороки — эти лесные журналисты.

— Ух, ты! Сале здорово подходит нам, жы-жы-жы! — восторженно сказал Гулом. — Он такой же хулиган, как и мы!

— Ты прав, шмель! — согласился Миша.

— Мы его берем в свою банду! — заявила и Бакси.

Они подлетели к медведю и стали кружиться над ним.

— Эй, ты! Сале! Вставай! — жужжали хулиганы. — Есть дело к тебе!

— Кто это? — недовольным голосом произнес медведь, открывая глаза. — А-а-а, это вы, — Сале узнал трех летающих насекомых, ведь и у них была дурная слава. — Миша, Гулом и Бакси? Что надо?

— Мы приглашаем тебя в нашу жужжащую банду! — крикнула пчелка, садясь ему на нос.

— Зачем? — закрывая глаза, спросил Сале, ему хотелось подремать, а не вести разговоры.

— Как зачем? — опешил Миша. — Мы же станем самой крупной бандой в лесу. Нас все станут бояться.

— А меня и так все боятся, — хмыкнул медведь, не открывая глаз. Ему было лень разговаривать после сытного обеда. Ведь ему нужно было нагулять жирок для долгой спячки зимой.

Хулиганы несколько растерялись. Почему-то они решили, что Сале сразу присоединится к ним. А, получив такой равнодушный ответ, не знали, что делать дальше. Вздохнув, Бакси начала уговаривать:

— Слушай, Сале, когда ты один тут безобразничаешь, то все говорят: а, это медведь дурью мается, никакого интереса к нему у нас нет. А если мы все вчетвером это сделаем, то слух пойдет: вы знаете, это жужжащая банда натворила такое безобразие. В банде этой — Сале, тот самый, кого все боятся. Они вместе с Бакси, Мишей и Гуломом разогнали лягушек в болоте, оторвали перья пеликанам и цаплям, лисе хвост связали… Вот тогда о нас будут говорить, как о силе и грозе местности.

— Гм, — произнес медведь, задумавшись. Ему понравилась идея, и он открыл глаза. Внимательно оглядев каждого хулигана, Сале заявил:

— Хорошо, я согласен. С чего начнем?

— С набегов, гы-гы-гы! — прокричал Миша. И они вчетвером стали продумывать план.

Уже к поздней осени слава о жужжащей банде достигла своего апогея. Волки со страхом рассказывали, как ночью подверглись нападению, и удивительно, что еще остались в живых. «Медведь налетел неожиданно и поколотил всех палкой, — с дрожью в голосе шептал вожак Мура оленям. — Больно жалили Миша и Гулом. Но больше всего нам досталось от Бакси — этой кровожадной пчелки!». Взрослые зайцы не выпускали детишек погулять, а лягушки и черепахи предпочитали не высовываться из воды. Белочки выходили из дупла лишь тогда, когда сороки объявляли об отсутствии поблизости хулиганов, и старались за короткое время набрать шишек и грибов.

Морсал также была в курсе этих событий и даже думала, что после окончания выработки меда она пошлет солдат на поиски Бакси, чтобы судить ее за такие проступки. Ведь все лесные жители указывали, что раньше Бакси принадлежала большой семье, а подрывать авторитет улья царица никак не хотела.

Однако непогода внесла свои коррективы. С первыми заморозками у банды возникли проблемы. Трудно было найти пищу, так как птицы улетели в теплые края, а звери улеглись в спячку либо имели достаточный запас в норах, дуплах или пещерах, чтобы не выходить наружу. Без толку слонялись по лесу и поляне, у реки и болота голодные и злые Сале, Миша, Гулом и Бакси. Никто им не попадался навстречу. И тогда оса сказала:

— Гы, настали трудные времена!

— Но жужжащая банда не сдается! — упрекнула его Бакси, уже ставшая настоящей разбойницей. У нее были маленькая шпага и рогатка, c которыми она умело управлялась в бою.

— Жы-жы-жы, ты, пчелка, права! — поддержал Гулом. — Но больно кушать хочется.

Медведь почесал затылок:

— Мда-а, я тоже чувствую, как урчит живот. Мне нужно хорошо покушать, чтобы лечь спать.

— Так где возьмем еду? — спросила пчелка.

И тут Мишу осенило:

— Гы-гы-гы, а что тут раздумывать? У нас же есть Бакси — она знает все подступы к улью. И она покажет нам, как лучше обмануть стражу и где Морсал прячет мед…

— Правильно! — обрадовано взревел Сале. — Мед — это классная еда, нам всем хватит его надолго.

— Жы-жы-жы, хорошая идея! — прогудел Гулом.

Нельзя сказать, что это понравилось Бакси. Хотя она и была отлучена от большой семьи, однако, не собиралась выступать против своих сестер и братьев, тех, с кем она была одной крови и делила радости, беды, пищу. Более того, в душе пчелка продолжала любить их и тосковала по дому. Ей казалось, что стоит прийти и раскаяться, попросить прощения у Морсал и своих родственников, как все изменится. Но тут же она вспоминала, что за эти месяцы натворила столько нехороших дел, что вряд ли достойна прощения. И все же…

— Так ты с нами, Бакси? — спросил ее Сале, заметив, как замешкалась пчелка.

— С вами, — вздохнула Бакси.

И они решили напасть на улей ночью, когда все спят, а стражников у входа не так уж много.

До самого восхода Луны Бакси терзали совесть и сомнения, ей хотелось отказаться от этого гнусного дела, не участвовать в позорном набеге. Но понимала, стоит ей заикнуться об этом, как хулиганы сразу бросят ее на произвол судьбы, а одной выжить зимой очень сложно. И в то же время Бакси осознавала, что отговорить друзей ей не удастся. И у нее созрел план. Она решила: лучше погибнуть, чем отдать на растерзание и грабеж свой бывший дом.

При свете небесных тел жужжащая банда подкралась к улью. Стражники стояли, не смыкая глаз. Хоть они плохо видели, но могли отразить атаку, если бы враг подошел близко. Банда поставила задачу Бакси: подлететь, заговорить стражников и брызнуть на них специальным соком из плодов — это помогло бы моментально их усыпить. Дальше Сале открыл бы крышку улья и начал перекачивать мед в большое ведро. Миша и Гулом должны были жалить тех, кто проснулся и попытался бы поднять тревогу.

Бакси подлетела к улью.

— Кто здесь? — спросил сержант Ник. Он всегда дежурил ночью. И был неприятно удивлен, увидев Бакси. Подчеркнем, что когда-то у него были дружеские отношения с Бакси, он даже думал жениться на ней. Но сейчас сержант ее воспринимал как врага.

— Узнаешь меня, Ник? — спросила пчелка, приземлившись на площадку у входа в улей. Другие стражники уже хотели было ее атаковать, но сержант движением лапки остановил их.

— Как же не узнать, негодница! — прожужжал злым голосом Ник. — Но тебе здесь нет места, Бакси. Уходи, пока я не применил оружие! Тебе запрещено здесь появляться. Видишь, как мои стражники горят желанием наказать тебя за дурную славу большой семьи?

Бакси вздохнула:

— Я знаю, но я хочу все исправить…

— Поздно спохватилась, — произнес сержант, хотя в душе продолжал любить Бакси. — Морсал намерена тебя арестовать и судить.

— Я готова отвечать за свои поступки, — сказала пчелка. — Но хочу предупредить вас…

— О чем?

— Моя банда готовит нападение на улей. Они ждут моего сигнала к атаке. Их цель — мед.

Сержанта взволновала эта весть.

— А ты не обманываешь?

— Может, я и нехорошая пчелка, но пчелы, как ты знаешь, никогда не врут! — с обидой в голосе произнесла Бакси. — Медведь Сале, оса Миша и шмель Гулом прячутся за тем деревом. Они хотели, чтобы я усыпила вас, а потом собирались ограбить улей.

— И ты готова это сделать?

Сам сержант был уверен, что Бакси на это не пойдет, просто спрашивал для проформы. Но других стражников это разозлило.

— Да она — предательница! — кричали они. — Она сама натравила свою банду на наш дом! Нужно ее арестовать! Опозорила нас перед всеми жителями леса!

— Стойте! — скомандовал сержант. — Не забывайте, здесь я — командир! Никто без моего приказа не сделает и шага.

— Хорошо, Бакси, что ты хочешь? — спросил он.

Пчелка призналась:

— Хочу, чтобы мы сами атаковали хулиганов, да так, чтобы они навсегда забыли дорогу в это место. А потом можете меня судить по пчелиным законам…

Ник задумался и пришел к выводу, что пчелка выбрала хороший вариант для военной операции.

— Я согласен, — прожужжал он. — Итак, быстро поднять солдат к бою! Атаку начнем через три минуты. Заходим с двух флангов. Используем все оружие. Наше преимущество — в факторе неожиданности.

Уже через минуту солдаты выползли из улья и строились в боевой порядок. Первым взводом командовал Ник, а второй он поручил… не удивляйтесь, да-да, именно Бакси. Потому что сержант доверял ей. Может, потому что любил?

Еще через минуту войска улья поднялись в воздух и устремились к дубу, за которым прятались хулиганы. Что-что, а нападения они действительно не ожидали. Взвод Ника на всем лету врезался в Сале и стал жалить его, кусать. Даже шкура не спасла его от чувствительных укусов.

— А-а-а-а! — взревел медведь, подпрыгивая и размахивая лапами. Он по наивности думал, что сможет отогнать боевых пчел. Но этим самым еще больше разозлил их. Солдаты стали жалить еще яростнее.

Тут с другой стороны налетел взвод Бакси, и медведь не выдержал такого удара. Он трусливо бежал с поля битвы. Бакси догнала его и ужалила в самый нос.

— Чтобы духу твоего здесь не было! — сказала она, и Сале обещал больше никогда не приближаться к улью.

Миша и Гулом были ошеломлены атакой пчел. Они сидели на ветке и со страхом наблюдали, как отбивался медведь и как он покинул это место. И тут два хулигана были окружены пчелами.

— Сдавайтесь! — крикнул Ник. — Иначе хуже будет.

Оса и шмель были не дураками, вообще с пчелами мало кто хотел сражаться, а с такими превосходящими силами — тем более. И они сдались без боя. На них надели наручники и сопроводили к улью. Там они остались стоять на козырьке до самого утра под охраной.

Саму Бакси Ник пригласил в покои царицы. Ему хотелось показать героиню и лично засвидетельствовать, что пчелка исправилась.

Морсал не спала, ей уже доложили о превентивной атаке сержанта на жужжащую банду. И она знала, что предотвратить трагедию помогла Бакси.

— Что ж, Бакси, — сказала царица. — Ты заслужила прощение. Хотя, если честно, ты своими поступками подвела нас и опозорила перед всеми жителями леса. Придется теперь тебе слетать к каждому и попросить прощения. И если они тебя простят, то мы возьмем тебя в нашу семью.

Бакси обещала. Утром она облетела всех зверей и птиц, которых обидела, и попросила прощения. А поскольку жители были незлопамятными, то, естественно, простили ее. Потом царица на совете пчел объявила, что Бакси прощена и теперь может жить в большой семье, как и раньше. «В следующем году тебе придется работать больше, так как ты не выполнила свои обязательства по сбору нектара», — сказала Морсал.

Остальные пчелы приняли это известие на ура. Они тайком продолжали любить Бакси и очень обрадовались, когда она вернулась и стала опять хорошей. Сержант Ник попросил у Бакси лапку и сердце. «Прошу вас выйти за меня замуж», — сказал он. Смущаясь, Бакси согласилась.

Свадьба была зимой, когда все вокруг было покрыто снегом. В теплом улье прошла торжественная церемония бракосочетания, жених и невеста в красивых нарядах танцевали на балу. Всех угощали медом. А весной у них родились детишки — маленькие такие пчелки.

Да, что касается Миши и Гулома, то их арестовали и держали до весны в улье. Царица сказала, что хулиганов нужно перевоспитывать трудом. Ведь лишь от безделья все становятся лоботрясами и совершают нехорошие поступки. Конечно, их кормили всю зиму медом. А весной оса и шмель вместе с Бакси летали по поляне и собирали нектар. Не сразу им далась эта наука, однако скоро они наловчились и собирали больше, чем другие. В конце концов, они исправились и стали хорошими членами большой семьи. О жужжащей банде никто и не вспоминал. Сам медведь ушел в другие края, и что с ним там было, нам неизвестно.

Вот и вся история про Бакси и хулиганов.

(12 марта 2007, Элгг)

ПРО ЯБЛОКО

На одной яблоне висело яблоко. Большой, сочный спелый плод переливался на солнце красным и желтым цветами. И хотя листья скрывали его, не заметить яблоко было невозможно. Конечно, желающих его съесть оказалось много. Первым свои права на плод предъявил ворон Какалака.

— Карр, это мое! — заявил он, поглаживая яблоко крылом.

Но яблоко не было согласно:

— Нет. Я само по себе! Никому не принадлежу!

Разве ворона можно было убедить в этом? Какалака каркнул еще сильнее:

— Каррр, как бы не так! Все, что растет на этом дереве, — мое! И чтоб никто не покушался на мое яблоко, пока я слетаю за своей супругой и детьми. Мы сами его съедим! — и он улетел на поляну, где обычно прогуливалась его семья.

Однако кто будет слушать ворчливого ворона? Через минуту, влекомая ароматом с дерева, приползла змея Шланге.

— Ш-ш-ш, — прошипела она. — Какое яблоко… Я его сейчас съем, ш-ш-ш.

Яблоко, не желая быть съеденным, сказало:

— Поговори с Какалакой, так как он говорит, что я — его собственность. И кто съест меня, будет иметь с ним дело.

Змея задумалась: да, у ворона сильный клюв, еще заклюет насмерть. А ну это яблоко, отползу-ка лучше от греха подальше, — решила Шланге и сползла с дерева.

Прошло некоторое время, и на ветку прилетел жук Кэффер, весь такой синий-пресиний, с большими рогами и прозрачными крылышками:

— Ж-ж-ж, какое аппетитное яблочко! Я его съем, ж-ж-ж, — и он уже приготовился надкусить соблазнительный плод, но яблоко его остановило:

— Эй, жучара, что ты себе позволяешь? Спроси сначала разрешения у Какалаки!

Жук удивился:

— А почему у него, ж-ж-ж?

— Потому что я — его собственность! — ответило яблоко.

Жук почесал лапкой голову. Не хотелось ему спорить с этим злым вороном, который любит клевать и жуков. Плюнув от досады, Кэффер взмыл в воздух и исчез среди цветов.

— Уф, наконец-то меня оставили в покое, — сказало яблоко. Ему хотелось побыть в одиночестве, повисеть спокойно на ветке, поразмышлять…

Вы думаете, что это так — его оставили в покое? Ха, под деревом уже находился бурый конь Пферд. Он гарцевал и подпрыгивал, его ноздри давно учуяли аромат яблока.

— Йо-го-го! — воскликнул Пферд. — Какой вкусненький! Я сейчас подпрыгну и сорву зубами яблоко! А то уж проголодался!

Тут ему яблоко ответило с высоты:

— И не мечтай! Сейчас прилетит Какалака, он тебе глаза выклюет!

Конь фыркнул от злости: ему не хотелось вступать в схватку с ворчливым и вечно недовольным вороном. Да и детки его пошли в отца — чуть что сразу в драку лезут. Немало животных таят обиду на семейство Какалаки.

— Ладно, я пошел, иго-го, — недовольно произнес Пферд и ускакал на поляну, где рос сочный клевер — тоже неплохая еда.

— Прыгают тут всякие, — проворчало ему вслед яблоко. И вдруг оно услышало шепот:

— Ой, яблоко, помоги мне!

Яблоко обернулось и увидело червячка Вурма. Он был таким худым и жалким, дрожал от холода.

— А тебе чего?

— Мне холодно, я целый день был под дождем! — проговорил Вурм. — Если ты, яблоко, меня не спасешь, я умру! Известно всему миру, что яблоки — самые гостеприимные.

Яблоко, естественно, было доверчивым и добрым. Пожалело оно червячка, дало ему кров. Вурм быстро вбурился в плоть и стал жить внутри. Конечно, он не просто там жил, но и ел яблоко. Вскоре от гостеприимного хозяина ничего не осталось, кроме огрызка на ветке, а сам червячок стал таким толстым и неповоротливым, что не мог и пошевелиться. И в этот момент его застало семейство Какалаки.

— Карр, дети, моя жена, вот это яблоко, я угощаю вас! — крикнул он, указывая лапкой на листву.

Два сына и супруга уселись на ветку и пытались отыскать яблоко. Но вместо него на ветке увидели лишь жалкий огрызок.

— Здесь нет ничего, карр-карр! Ты решил подшутить над нами? — возмущенно сказали они. Какалака устроился рядом и с недоумением стал разглядывать огрызок:

— Это еще что такое, каррр? — закричал он. — Кто посмел съесть мое яблоко? Что это за негодяй, покусившийся на мою собственность?

И тут они все увидели Вурма, отдыхавшего на листочке. И поняли, кто лакомился здесь только что. Нужно сказать, червячок стал таким большим, что мог накормить сразу все семейство ворона. И не успел Вурм что-то понять, как птицы разделили его на равные части и слопали.

— Ой, какой вкусный червяк попался, карр! — хлопали себя по пузу дети-вороны.

— Еще бы! Ведь мое яблоко он сожрал! — согласился Какалака.

Вот так яблоко прокормило червячка, а тот — птиц. Говорят, вороны поэтому и живут по триста лет, ибо кушают червячков, которые до этого ели сочные яблоки.

(3 декабря 2007, Цюрих-Орликон)

ПРО УМНУЮ СОБАКУ

У одного мужчины был пес по имени Дерхунд. Смышленый, веселый, выполнял такие команды хозяина как «лежать», «сидеть», «лаять», «принести газету», «сторожить» и другие. Мужчина считал, что больше его дрессировать и не нужно, потому что псы на большее не способны. Нельзя сказать, что с подобным мнением был согласен сам Дерхунд, но разве его позицию по этому вопросу кто-то спрашивал? Поэтому пес занимался самообразованием. Как? Об этом и рассказ.

Однажды мужчина пошел погулять и взял с собой Дерхунда. Они прошли скверик, вышли на улицу, где было много народа и машин. Мужчина не обращал ни на кого внимания — думал о своем, а пес все отмечал: ага, это у тротуара стоит «Альфа-Ромео», 1999 года выпуска, а это старый «Ситроен-пикап», 89 л.с., везет груз стройматериалов, вон там промчался с подростками «Порше», последняя марка. Конечно, байкеры важно едут на «Харли-Дэвидсоне», этот мотоцикл был сделан в Германии, а на трицикле сидит фермер, — думал Дерхунд. Дело в том, что он великолепно разбирался в автомобилестроении.

Естественно, одновременно пес смотрел и на людей, он отличал профессора от студента, домохозяйку от бизнес-леди. По запаху, а также по одежде и по манерам Дерхунд мог сказать, кто чем занимается, кто лентяй, а кто трудяга, кто злой, а кто добрый. Человеческая психология — эта наука была доступна для пса, и тут, как говорят, он не одну кость прогрыз. Откуда он это знал? — спросите вы. Об этом чуть позже.

Мужчина спустился в переход и вышел с другой стороны. Пес следовал за ним. А куда он мог уйти, если находился на привязи? Так вдвоем они прошли улицу и вышли к огромному зданию. Это была городская библиотека. Тут хранились миллионы книг и журналов, и сюда приходили умные люди, чтобы побольше узнать о чем-то или о ком-то. Мужчина сюда тоже приходил, причем часто. И всегда брал Дерхунда.

Пес знал, что животным вход в здание запрещен. В первый раз ему вахтер указал место, где он должен поджидать хозяина, и с тех пор Дерхунд всегда шел туда и садился на коврик. Но ждать ему долго не приходилось, ибо мужчина долго не задерживался. Он брал самый толстый том, чаще всего энциклопедию, и выходил с книгой обратно.

Потом брал пса за поводок и волок его в парк. Дерхунд визжал от восторга. Почему? — опять спросите вы. Сейчас объясню. Дело в том, что хозяин не любил читать, а в библиотеку ходил, чтобы всем казалось, что он умный и всесторонне развитый. Книги носил тоже для важности, хотя ни одну из них никогда не открывал. Хозяин садился на скамейку, клал рядом книгу и сидел, смотря по сторонам. Он думал, что сейчас пройдет какая-нибудь дама, приметит его, умного, и захочет познакомиться…

Но это бывало не всегда. Чаще всего люди быстро шли по делам, а мужчина сидел, зевал, пока… не засыпал. Этого момента и ждал Дерхунд. Он тотчас брал книгу, открывал ее и читал. Теперь понимаете, почему пес знал все на свете?

Он знал, как нужно готовить блюдо «кус-кус» и чего должно быть больше в пирожке — мяса или лука, как следует стирать хлопчатобумажные вещи, чинить пылесос и телевизор, знал о молекулах и атомах, гравитации и солнечной системе, амебах и ДНК, кислотах и щелочах, болезнях и эпидемиях. Он мог рассказать, как приходит лето и уходит осень, растет трава и светит Луна, почему бывают отливы и приливы, куда дует ветер. С удовольствием читал Дерхунд об истории человечества, и тут ему не было равных в знании всего этапа развития от питекантропов до современной цивилизации. Интересовался он и музыкой, отличал сонаты Бетховена от композиций Моцарта. Нужно заметить, что пес сам мог сочинить неплохую музыку и даже стихи, дай ему только возможность. Увы, такой возможности ему никто не давал. Все считали его хотя и смышленым, но обычным животным.

Он знал так много, что в сотни раз превышал умственные способности хозяина. Только в жизни было все наоборот: пес почему-то находился на привязи у глупого человека.

(4 января 2008, Хайдельберг)

ПРО ПИНГВИНА ВАЙСА И ЕГО ПОЕЗДКУ В АФРИКУ

В Антарктиде жил пингвин по имени Вайс. Но прежде чем начнем рассказ о нем, хочу спросить: вам известно, где расположена Антарктида? Нет? Тогда возьмите глобус и посмотрите на южный полюс Земли. Видите покрытый льдом континент? Так это и есть Антарктида. Холодное место. Здесь никогда не бывает тепло, температура достигает минус 80 градусов, а это очень и очень холодно, никакая шуба не спасет от замерзания. Казалось бы, что тут никто не живет.

А на самом деле это не так — тут полно жизни. Например, здесь обитают ракушки, рыбы, моржи, а также пингвины — такие веселые существа, которых считают и птицами, и рыбами, потому что у них есть короткие крылья и хвост, и они умеют плавать под водой. Да только они не могут летать и поэтому никогда не покидают Антарктиду. И от этого им иногда скучно. Так вот, этот Вайс любил сидеть на краю дрейфующей льдины и слушать истории Вала.

А кто такой Вал? — поинтересуется любопытный читатель. А вы разве не знаете — это же кит, великий путешественник, который избороздил все четыре океана и побывал во многих морях, все видел и все знает. Вал — весельчак и балагур, он всегда пускает из головы фонтан, потому что ему нравится жить и быть в центре внимания. Ему тоже приятно плавать возле льдины и рассказывать о своих приключениях пингвинам.

Правда, не все пингвины или моржи ему верят, многие фыркают — что за чудак и враль? Горячее солнце, пальмы, кораллы, длинноногие птицы и огромные черепахи — всего этого не бывает в жизни, наверняка придумывает Вал, чтобы его больше уважали. Однако верит Вайс. Потому что его интересует все на свете. И своими мыслями он часто делится с другом-китом.

— Грустно мне, Вал, — говорит он. — Что я вижу тут? Один снег, только лед и вода. И рыбы те же самые… Конечно, тут красиво. Никто из моих сородичей не хочет покидать этот рай. Но мне наскучило жить только тут. Хочу увидеть другой мир. Где чудесные деревья, где горячий песок, где змеи и обезьянки…

— О да, Вайс, — отвечает добродушный кит. — Я бывал во многих местах, там тоже красиво. Меня угощали бананами и ананасами, киви и дынями, очень вкусно…

Эти слова очень заинтересовали пингвина. Он впервые слышал их.

— А что такое киви и бананы?

— О-о-о, — протянул кит, кувыркаясь в воде. — Это очень вкусные плоды. Сладкие, сладкие, сочные…

— Как рыба? — спросил Вайс.

Кит подумал, а потом ответил:

— Нет, вкуснее. И их едят обитатели теплых островов, живущие далеко отсюда… — и Вал начал длинный рассказ о тех землях и водах, о той жизни, обычаях и повадках. Пингвин слушал его как зачарованный, и даже когда наступила ночь, он сидел и думал. Ему так захотелось попасть туда, попробовать этих фруктов. Под утро он задремал, и ему приснилось, что он ходит по странной земле, вокруг туман и фонтаны цветов, везде какие-то животные: вот ползет по земле рыба с длинными ушами, а вот пингвин прыгает от скалы на дерево, и у него длинный хвост, недалеко летают зеленые моржи с хохолками. Конечно, Вайс никогда не видел других животных, кроме тех, что обитают в Антарктиде, и поэтому представлял их такими.

Когда он проснулся, то увидел, как собирается в дорогу Вал. «Эй, ты куда?» — спросил пингвин. Кит ответил, что здесь он отдохнул, а теперь собирается в Африку, к своим друзьям. И тут Вайс вдруг сказал:

— Возьми и меня с собой…

— Тебя с собой? — удивился кит. — Но это далеко, ты можешь устать плыть. Да ты и не так быстро плаваешь, как я — отстанешь, а мне нельзя ждать. Ведь погода в океане часто меняется. Да и акулы, кальмары шныряют по морям, они могут обидеть тебя, съесть.

— А я на спине твоей буду сидеть и крепко держаться, — осенило пингвина. — Тогда мы быстро доберемся до Африки! И никто не посмеет подплыть к тебе, такому могучему киту.

Но Вал его отговаривал:

— Друг, но там жарко, тебе будет плохо. Можешь заболеть…

Но Вайс был настойчивым. Ему ужасно хотелось тоже путешествовать и увидеть этот сказочный мир, и его не пугали никакие опасности. И он уговорил друга. Кит вздохнул и позволил себе пассажира на спине. Сделав прощальный круг, друзья помахали пингвинам и моржам и поплыли в теплые края. Вслед им неслись насмешки и хихиканья — никто не верил в их путешествие.

А плыть по океану оказалось, действительно, непросто. И не один день или ночь заняло это путешествие. Они попали в шторм, и пингвину было тяжело держаться на спине кита, чтобы не сорваться. Потом их преследовали голодные акулы, и пришлось принять бой, который завершился победой героев. Акулы уплыли, плача от поражения. Но особенно трудно стало, когда попали в море водорослей и там запутались — еле-еле уплыли оттуда. И все же их старания и упорство были вознаграждены — вскоре они увидели берег. Это была Африка.

— Уф, приплыли, — облегченно сказал Вал и радостно затрубил. Из головы в воздух ударил фонтан, который был заметен с берега.

Естественно, все жители ближайшей чащи сбежались к воде и стали прыгать, звать к себе в гости известного путешественника. Естественно, тот гордо поплыл и со всеми поздоровался.

— Как хорошо, что ты к нам в гости прибыл, — сказала обезьянка по имени Монки. — У нас в этом году большой урожай бананов и манго.

— Да-да! — подхватили страусы и бегемот. Даже лев Левин рыкнул, мол, оставайся у нас, наешься наших сладких даров.

— Ой, как хорошо, — обрадовался Вал. — А то мой друг мечтал их попробовать.

— Какой друг? — спросила Монки.

— А вот, — ответил Вал, и тут перед всеми предстал пингвин.

Звери, птицы замерли от удивления. Им никогда не приходилось видеть такое существо — с клювом, в галантном черном костюмчике, с крыльями и хвостом.

— Это, наверное, птица, — предположил розовый фламинго Роте. — Потому что есть хвост и крылья.

— Да что вы! Это рыба, ведь у нее не крылья, а плавник, — не согласился осьминог, который сидел на утесе и грелся на солнышке.

— Ха, кто бы говорил! Это зверь, который живет в песке, — сказала змея Шланге.

Тут поднялся шум, все спорили и хотели доказать друг другу, кто есть на самом деле Вайс. Тому это надоело, и он просто сказал:

— Я — пингвин, живу далеко отсюда. Там, где всегда холодно и много льда, а иногда такая пурга бывает…

Эти слова удивили всех.

— А разве бывают места, где холодно? — недоверчиво спросила Монки. Она никогда о таком не слышала.

— И разве вода может быть холодной? — проревел бегемот Мотя. Он всегда жил в теплой реке.

— И что такое лед? — спросила Шланге, которая ползала только по горячим скалам и песку.

— Это он вам и расскажет, — сказал Вал. Пингвин спрыгнул с кита и подплыл к берегу. Все обступили его и стали рассматривать. Нужно сказать, что здесь было жарко, и вскоре Вайс почувствовал, что он перегревается в своей шубе — ведь она спасала его от холода, а не от высоких температур. Но пингвин терпел и рассказывал об Антарктиде, обитающих там сородичах, моржах, ракушках и рыбе. Все слушали его с восхищением.

— Вот это да! Вот как красиво! — произнес крокодил Зубоклык. — Вот это я понимаю — снег, лед, катайся на коньках или лыжах! Здорово!

И многие завздыхали: им тоже захотелось поехать в Антарктиду и пожить там немного. Но пингвин имел иное мнение:

— О, нет, это у вас красиво! Правда, я пока мало что у вас увидел, но тут такое яркое солнышко, такие облака и такой… горячий песок!

И тут Вайс стал подпрыгивать, так как его ногам становилось совсем невмоготу стоять на горячем песке. Но африканские обитатели решили, что он танцует, и это им понравилось. И все принялись повторять его движения. В итоге получился массовый танец.

— Ой, как здорово! — сказала Монки. Но пингвину было не до радости, он себя совсем плохо чувствовал, и это заметил Вал.

— Эй, друзья, не забывайте, что Вайс прибыл с тех широт, где холодно, и здесь он может умереть, если вы ему не поможете! — прокричал он. Звери это поняли и стали расспрашивать, мол, как ему помочь.

И тут мудрая черепаха Тортила сказала:

— Ему нужна холодная вода!

— И лед, — закончил Левин. — Но у нас нет холодной воды и льда.

Но не зря же черепаха жила 500 лет, она все знала:

— Нужно просто остужать пингвина, например, дуйте на него или машите крыльями — ему станет прохладнее. А потом принесите ему побольше фруктов — это помогает.

Все послушались мудрой Тортилы, птицы окружили пингвина и стали на него махать крыльями так, что аж подняли сильный ветер. Потом слоны дули хоботами, и пингвину стало легче. А тут обезьянки и змеи столько вкуснятины принесли. Ел сладкие плоды Вайс и радовался всему. Тому, что него столько новых друзей, и все здесь вкусно, интересно.

Потом его повели на экскурсию. Чего только не увидел пингвин: и пальмы, и лианы, и травы, и гнезда, и речки, и камни, и песок. Везде его встречали с уважением и почетом — ведь это был гость из далекой и холодной Антарктиды. Каждый день танцы и песни, угощения. Хорошо отдохнул Вайс.

Прошел месяц, и загрустил пингвин.

— Что случилось, друг? — спросил его Левин.

И сказал Вайс:

— Мои сородичи никогда не видели такой красоты, не ели ваших плодов. Мне так жалко их! И мне хочется вернуться домой и рассказать им про Африку…

И тут Тортила произнесла:

— Милый Вайс, ты можешь отвезти наши дары в Антарктиду. Пускай и там попробуют нашего угощения. И заодно расскажешь про нас!

Идея всех обрадовала. И пришлась по вкусу, конечно, и пингвину, и киту, которые стали готовиться к путешествию обратно. Тем временем животные принесли бананы, киви, виноград, манго, ананасы, авокадо и другие плоды и сложили на спине Вала. Пингвин тоже запрыгнул на него.

— Прощайте, друзья! — кричал он всем собравшимся на берегу. — Приезжайте к нам!

— Ой, дорогой Вайс, там у вас холодно, мы не сможем там жить, — ответила Монки. Пингвин на нее не обиделся, ведь она сказала правду.

— Лучше ты чаще к нам приплывай, — сказала обезьянка. И все одобрительно закричали: «Да-да, приезжай! И друзей своих привози! Мы всем вам рады!».

И кит с пингвином поплыли домой. Конечно, путь был таким же сложным, опасным, но что остановит отважных путешественников? Но зато как обрадовались подаркам жители Антарктиды. Пингвины и моржи ели фрукты и слушали историю Вайса о далекой и теплой Африке. Теперь они верили и ему, и киту Валу.

(16 декабря 2007, Элгг)

ПРО ВЕЛИКАНА БЕШАЙДА И ПТИЧКУ ФОГЕЛЬ

В одной горной местности жил великан по имени Бешайд. Скромный такой был, стеснительный, робкий, так можно сказать. А ведь вначале этого не скажешь — он ростом превышал все деревья и скалы, его за десять километров увидеть — не проблема, даже сквозь туман и ночь. А люди его мало замечали и даже не интересовались им. Почему? — удивится тут читатель. Потому что Бешайд старался никому не мешать на реке или на хлебных полях, не попадаться на пути повозок и пастухов, не высовываться из гор, жить отдельно — вот такой он родился неприметный и тихий.

А ведь не все великаны такие. Есть, к примеру, очень злые громилы, которые ходят от деревни к городу и махают дубинкой. Взмахнул раз — бац! — снесена церковь, взмахнул два — хрясь! — домишки крестьян в развалинах, третий раз — бум! — от замка камня на камне не осталось. Народ врассыпную бежит, попасть под дубинку боится, о пощаде просит. А великаны хохочут в ответ. А потом еще посевы вытаптывают или поджигают леса, зверей бьют, рыбу изводят, людей голодом морят. Обложит такой вот великан местное население данью, и жители несут ему все в страхе: и бычков, и баранов, и хлеб, и молоко, и одежду шьют ему, даже туфли делают. А потом еще в его пещерах прибираются, порядок после пьянки наводят. В этот момент, если великан отчего-то злой, например, переел мяса и живот болит, многие могут пострадать от его «горячей» руки. Сами понимаете, таких великанов ненавидят и проклинают. Некоторые рыцари, желающие обрести славу и освободить людей от рабства, с ними вступают в бой, но редко когда выигрывают. Ведь победить великана очень и очень сложно.

А вот Бешайд был совсем иным. Он жил в своей в горной пещере, занимался тем, что ловил рыбу, разводил бычков, и редко спускался в долину, где в основном проживали люди. Ну, не хотел он им мешать, а тем более быть тираном и принуждать к невольному труду. Воспитание такое получил от родителей. Конечно, жить в одиночестве трудно, можно и с ума сойти. Но Бешайд держался. Ибо был у него друг — птичка по имени Фогель, с которой всегда словечком можно перекинуться, о проблемах поговорить, совета попросить. А Фогель всегда поддерживала великана, потому что любила этого добряка и скромнягу.

Однажды они пошли в лес собирать дрова — ведь скоро зима, нужно готовиться к холодам. Идет Бешайд, сухие деревья отыскивает, ломает пополам и складывает за спину. Фогель показывала, какие из них больше сгодятся на топливо. Большую вязанку собрал — надолго хватит. И вдруг видит, внизу люди копошатся, тоже деревья рубят. Понятно, что это дровосеки. Хотел было Бешайд мимо пройти, как один из дровосеков — кажется, это был Бруннхолцман, подняв голову, говорит недовольным голосом:

— Ходят тут всякие великаны, наш лес валят, почти все забирают, и нам не остается! От холода мы скоро так подохнем…

— Да-да, — поддержали его другие люди. Бруннхолцман еще что-то бубнил о том, что кто-то забирает лучшие деревья, а им оставляет кустики…

Удивился Бешайд этим несправедливым словам, ибо лес был густой и огромный, и деревьев на много столетий всем хватит. Понятно, что труд дровосека тяжелый: на то чтобы срубить один дуб, несколько дней уходит. А ведь его еще и распилить нужно, доставить до поселка… Но зачем обижать великана, который никому зла не сделал? Расстроился Бешайд и вернулся обратно в горы, мысленно обещая больше не спускаться вниз и вообще не показываться людям на глаза.

Поделился он своей обидой с Фогелем, а птица, поразмышляв, говорит:

— Это они говорят оттого, что доброго поступка от тебя не видели…

— Но я ведь зла им не приношу и не мешаю жить! — воскликнул Бешайд. — Зачем меня обижать? Пускай они сами по себе, а я — сам по себе. Мы друг другу не нужны.

— Не расстраивайся, Бешайд, — сказала Фогель. — Просто люди от рождения ворчливы и сердиты, видят вину в других, а не в себе, хотя бывают часто благодарными и добрыми. Доброе не видится порой, а злой поступок — увы! — запоминается надолго. А равнодушие — это тоже не всегда хорошо. Ты живешь в этой местности и хочешь-не хочешь, но соприкасаешься с жизнью людей.

— И что же?

— А то, что людям нелегко дается жизнь. Им нужна твоя помощь, поддержка. Помоги им в чем-нибудь, и они тогда с теплотой начнут говорить о тебе. Не замыкайся, Бешайд, ведь ты, хотя и скромный великан, но все же благородный и добрый. А великан со своей силой может большую услугу сделать людям. Да и они тебе когда-нибудь чем-то помогут…

Задумался Бешайд. Ему показалось, что птичка права. Конечно, жить в одиночку привычнее и спокойнее. Но ведь и люди тоже на этой земле обитают, нужно налаживать хорошие отношения, раз уж делят лес, море, горы. Взъерошив чуб, великан встал и пошел в лес. Уже наступали сумерки, но он легко обнаружил людей по горящим факелам — те работали даже в темное время суток.

— Кто там? — испуганно спросили дровосеки, услышав хруст под ногами великана и чувствуя, как трясется земля. Они подняли топоры, чтобы отразить атаку. И тут заметили Бешайда, который возник из темноты. Его глаза блестели при свете факелов, но было видно, что великан ничего плохого не замышляет. Дровосеки успокоились и принялись за свое дело. Кроме одного.

— А-а, это ты, — недовольным голосом сказал Бруннхолцман, рассматривая великана и сидящую на его плече птицу. Он очень устал, да только работа не терпела перерывов — холода уже наступали на пятки, люди требовали побольше дров. А тут еще незваные гости. Зачем пришел?

— Чего тебе? — недружелюбно поинтересовался дровосек. Вообще-то он еще был и голодным.

Бешайд кашлянул в кулак и, переминаясь с ноги на ногу, тихо сказал:

— Помочь хочу…

— Что? — удивились дровосеки. Они никогда не слышали, чтобы великаны помогали людям. Этого даже в сказках не бывает.

— Э-э, хочу помочь вам… — повторил великан.

Людям показалось, что здесь кроется какая-то ловушка. Ну, сами посудите, с чего это вдруг заявляется громила и хочет помочь? Наверное, что-то плохое задумал. И поэтому Бруннхолцман грубо ответил:

— Без тебя справимся. Иди себе дальше.

Бешайд вздохнул и хотел было бы повернуться и уйти, как Фогель слетела с его плеча и приземлилась на бревно, рядом с дровосеком:

— Слушайте вы, люди, этот великан очень одинок, он хочет вам доброе дело сделать, чтобы вы больше о нем не говорили плохое. Знаете, как ему одиноко? Нет ни друга-великана, ни родителей, а единственные соседи — это вы, и то его обижаете! Не стыдно вам?

Нужно сказать, что слова птички возымели воздействие. Дровосеки отложили топоры и задумались. Они были простыми людьми, но сердечными и совестливыми. На самом деле, ведь это плохо — быть одному. Это скучно. И тоскливо. Вот они, дровосеки, живут дружно, вместе отмечают праздники, вместе работают, живут рядышком. Хорошо ведь! А как же великану быть? Пожалели они Бешайда, и Бруннхолцман сказал:

— Ладно, великан, прости нас за грубость. Сам понимаешь, труд у нас тяжкий, вот и вырывается из головы то, чего на самом деле нет в душе…

Другие дровосеки тоже попросили извинения. Бешайд обрадовался такому делу, он угостил всех едой, которую захватил с собой. И пока те кушали, причем с превеликим удовольствием (а Бешайд кулинарничал неплохо), великан быстро наломал деревьев, расщепил на части, связал веревкой и взвалил на плечо. А потом говорит:

— Садитесь на вязанку, я понесу и вас, и дрова в город.

Дровосеки не заставили себя долго ждать. Он быстро расселись на дрова, и Бешайд понес их. Нужно сказать, что ему это было не тяжело — не такое приходилось таскать. Шел он быстро, и уже вскоре был у городской стены.

Конечно, стражники, что стояли у башен, страшно испугались, когда увидели, как в темноте движется что-то большое с множеством огней (это горели факелы в руках дровосеков — так они освещали путь великану), и подняли тревогу. Они ударили во все колокола, стали стрелять из пушек. Поднялся переполох, люди выскакивали из домов, обезумев и крича. Им казалось, что наступил конец мира.

Слава богу, Бруннхолцман имел сильный голос, и он закричал так, что стало слышно всем:

— Эй, прекратите! Это же мы — дровосеки!

— А кто с вами такой большой? — спросил начальник стражи. Он не мог поверить, чтобы дровосек мог вырасти до таких размеров.

— Это наш новый друг — великан Бешайд!

— В-в-вели-кан? Б-бе-ша-айд? — стал икать стражник. Его можно было понять: великанов все боялись, и мало кто из жителей желал видеть их поблизости. Стражник вначале хотел потерять сознание, но потом передумал и стал срочно заряжать пушку, чтобы вступить в бой. Заметив это с высоты плеча великана, дровосек опять закричал:

— Не бойтесь, Бешайд наш друг. Он помог нам запастись дровами! Теперь мы всю зиму будем греться!

Остальные дровосеки тоже стали кричать, чтобы стражники больше не стреляли, а люди не пугались. Бешайд сложил ношу возле городских стен — утром жители сами разберут себе столько дров, сколько им требуется. «Если вам нужно еще, скажите, я с удовольствием принесу еще», — скромно сказал великан.

Конечно, люди очень обрадовались этому и стали благодарить Бешайда, да так горячо, что тому стало аж неудобно. Быстро попрощавшись, великан с Фогелем ушел к себе в пещеру. Там он быстро приготовил себе ужин и, сев у очага, стал думать, чтобы еще сделать такое интересное и хорошее — дружить с людьми ему понравилось. Нужно было укрепить их доверие и уважение.

— У людей есть и другие проблемы, — сказала ему птица, которая, тоже накушавшись, сидела на его плече. — Можно завтра прийти в город и спросить, чем еще им помочь.

— Это прекрасная мысль, — согласился великан.

Утром они встали и вернулись в город. Оказалось, что их давно уже ждут. Строители просили вскопать котлован для будущей постройки, и великан нарыл огромную яму за десять минут. Потом он вынес землю на поля. Там же вспахал пашню для будущих посевов, тяня сразу 200 плугов. Потом он подправил каменный мост еще одной подпоркой из огромного валуна, который притащил с гор, и теперь можно было без опаски перебираться с одного берега реки на другой. На следующий день он очистил озеро от водорослей, мешавших судоходству. Потом двое суток строил новую городскую стену и сторожевые башни, этим самым усилив защиту от неприятеля. Ой, много дел он сделал за месяц. Нельзя не сказать и о том, что Фогель, будучи мудрой птицей, давала правильные советы, как сделать то или это, и у Бешайда поэтому всегда все получалось. И в глазах людей он выглядел настоящим мастером, хотя, если честно, впервые держал лопату или молоток.

Жители не могли нарадоваться новому помощнику. Нужно сказать, что и они были благодарными и сделали немало для великана в ответ. Например, сшили ему одежду на зиму, починили старые сапоги и сделали новые туфли. Уж этому Бешайд был очень рад, так как его костюм, который он носил с плеча отца, уже совсем обветшал, а сейчас он стал выглядеть принцем. Великана посетили и лекари, которые осмотрели его ранки и синяки, сделали примочки, смазали целебной мазью, сказали, что нужно делать, если будет болеть живот или горло. Парикмахеры навели порядок на голове Бешайда, и теперь вместо «ужаса из волос» была красивая и модная прическа. Да и шляпники не остались в долгу за помощь в строительстве большой мастерской — они сшили ему удобную шапку от мороза и ветра.

И все было хорошо. Бешайда очень уважали, звали его на праздники, свадьбы, дни рождения, ибо считали его почетным гостем. Естественно, с ним всегда была Фогель, которая, кстати, даже учила детей в местной школе разным там наукам и премудростям. Бешайд научился у людей танцевать, петь песни, и его голос всегда очаровывал всех. Правда, танцевать с ним жители не всегда решались, ибо боялись случайно попасть под его ступню — раздавить ведь может. Но особенно подружилась с великаном семья Бруннхолцмана. Его дети часто приходили в пещеру и играли там, а Бешайд помогал дровосеку таскать деревья и строить корабли. Кстати, великан мечтал когда-нибудь построить себе лодку и отправиться в путешествие, чтобы найти себе подругу. Да, да, ведь Бешайд был уже взрослым, ему нужно было жениться, завести семью. Об этом ему часто говорила Фогель, да и люди тоже намекали на это.

Великан задумывался о походе к весне. Но все произошло гораздо раньше — уже после того, как справили новогодний праздник. В одно зимнее утро стражники, дежурившие на башнях, заметили какое-то движение у горизонта. Вначале они подумали, что идет Бешайд, и не придали этому особого значения. Но когда различили великана, то поняли — это чужой. И подняли тревогу. Но уже было поздно.

Великан, а точнее, великанша была злой и голодной. На ее лице застыло выражение свирепости и ненависти, видимо, в своей жизни она никогда не была доброй. Женщина была одета в шкуры каких-то животных, на голове красовался шлем с рогами, а на груди болтались железные и каменные амулеты. Но самое страшное — в руках она держала огромную дубину, которой размахивала как тростинкой — легко и играючи Стражники сразу поняли, какая сила заключена в этой великанше и что будет сложно ее одолеть.

Однако сдаваться не намеревались и поэтому выстрелили из пушки. Ядро, пролетев сотни метров, упало возле ног великанши. Люди хотели сказать, что дальше ей идти нельзя. Та присела, но не от страха, и рассмеялась:

— Ха-ха-ха, вы решили меня напугать хлопушкой? Ха-ха-ха, да меня вы этим не остановите! А теперь я покажу вам, на что способна.

Тут она со всего размаху ударила дубинкой по мосту. Бах! — в свое время с трудом построенный каменный мост рассыпался. Шедшие по нему люди полетели в холодную воду вместе с лошадьми, ослами, повозками и вещами.

— Помогите! Помогите! — кричали они, барахтаясь в воде.

Но великанша не обращала на них внимания. Она опять размахнулась — и от мельницы, что стояла на ее пути, остались руины. Бедный мельник, услышав грохот, выскочил из амбара, он держал в руках пшено, чтобы размолоть, и застыл от ужаса — за какие-то секунды он лишился своего имущества и богатства. А тем временем великанша неиствовала, она стала прыгать, и от ее веса задрожала земля, стали трескаться стены домов, повалилось немало деревьев. Даже горы загудели.

Бешайд в это время сидел у реки и ловил рыбу на завтрак. И тут почувствовал, как трясется все вокруг. С деревьев, каркая, слетели вороны. Рыба ушла на глубину. Снежные лавины стали сходить с вершин скал. А потом до великана дошло какие-то рычание, выстрелы пушек.

— По-моему, там беда! — сказала умная Фогель, которая в это время сидела на камне и наблюдала, как ее друг ловит рыбу. Он сразу поняла, что произошло что-то нехорошее в городе.

— Ты права, — с тревогой произнес Бешайд. Он оставил удочку и побежал туда, откуда раздавался шум. Фогель последовала за ним.

И они успели вовремя, так как великанша уже рушила городскую стену. Стражники стреляли из луков, пушек, но не могли остановить огромную свирепую женщину. Она легко переносила удары ядер и стрел. Жители, крича, разбегались.

Увидев великаншу, Бешайд опешил. Он не ожидал увидеть тут кого-то из своих, великанов, тем более женщину. И ему было неприятно, что именно женщина наносит урон городу и расправляется с людьми.

— Эй, стой! Что ты делаешь! — закричал Бешайд.

Великанша с удивлением посмотрела на него.

— А-а-а, тут есть мой собрат? Это твой город? — спросила она, остановившись.

— Э-э-э, как это мой? — не понял Бешайд.

Великанша рыкнула:

— Ну, ты хозяин этого города? Тебе он принадлежит? И люди тоже твои рабы?

Бешайд был изумлен такими словами.

— Нет, нет, что ты! Люди мои друзья. И город принадлежит им!

Великанша не секунду задумалась, а потом ее лицо просияло. Но не от радости, а от какой-то ехидной мысли.

— Ага, значит, ты — не хозяин, люди тебе не принадлежат… Тогда я объявляю себя владыкой этих земель и людей!

— Что за глупости! — возмутился Бешайд. Только сейчас он увидел, какой урон нанесла эта незваная гостья. Кстати, великан успел спасти тех людей, которые упали в воду при крушении моста. Если бы не он, то они или утонули бы, или замерзли от холода. Заодно Бешайд вытащил животных и повозки с вещами.

— Смотри, что ты тут натворила! — продолжал возмущаться Бешайд. — Ты кто такая? Откуда взялась тут?

Великанша с гордостью и свирепостью произнесла:

— Я? Да я великанша Бёзе! Известная своей неукротимостью и злостью! Немало городов и деревень я разнесла в пух и прах, немало людей погубила! Если кто-то мне не хочет служить и сопротивляется, то я наказываю их. Жестоко наказываю. Я пришла с севера, где всегда холодно, много снега и льда. А ты кто такой?

Бешайд сказал, что он местный житель, его дом — это пещера в горах. Живет он сельским трудом, дружит с людьми, помогает им, а они — ему. Поэтому здесь мир и спокойствие.

— Это неправильно! — закричала Бёзе, стукнув дубиной по скале. — Люди должны быть нашими рабами! Ты позоришь этой дружбой род великанов!

— Мне не нужны рабы, — возразил Бешайд, думая, как бы успокоить женщину. — Я нуждаюсь только в друзьях. И мне не нужен город. У меня же есть пещера… Мне хватает всего, что есть тут…

Тем временем Фогель подлетела к нему и тихо прошептала:

— Будь осторожен, эта Бёзе опасная, она захочет драться с тобой! Я слышала о ней — она воительница, совершенно беспощадная. Немало бед принесла людям…

— Не могу я драться с женщиной! — прошептал ей Бешайд. — Это нехорошо — драться с женщиной!

Как он ни старался говорить тихо, но все равно великанша услышала его. Его слова рассмешили ее:

— Не хочешь драться со мной? Ха-ха-ха! А придется! Потому что я намерена завоевать эту землю и сделать всех тут рабами. Заодно и тебя сделаю таким! Ха-ха-ха!

Люди, которые видели и слышали этот разговор, стали кричать другу-великану:

— Дорогой Бешайд, защити нас! Спаси от этой вражьей силы!

Великан не знал, что и делать. Ведь он всегда был тихим и скромным, никогда не дрался, вел себя мирно. Он не умел обращаться с оружием. И ему к тому же было стыдно драться с женщиной.

— Слушай, давай все решим мирно, — начал он переговоры. Ему казалось, что все еще можно разрешить дипломатично.

Да только Бёзе не была настроена на это, у нее руки чесались — хотелось подраться. И не любила она разговоры — северные великаны вообще не ведут переговоров, они уважают только силу.

— Никакой болтовни, только бой! — сказала она, подняв дубину. — Кто проиграет, тот уходит отсюда! А победителю достается все!

— Но я… — начал было Бешайд, однако не успел закончить мысль.

— Берегись! — закричала Фогель.

Бешайд увидел только дубину перед глазами, потом все потемнело, и он рухнул без сознания на землю. Снег взметнулся наверх и покрыл его толстым слоем.

— Какой слабак, ха-ха-ха! — хмыкнула Бёзе, опуская дубину. — Свалился с одного удара! Вот что значит — южный великан, слабая раса, ха-ха-ха!

Люди, увидевшие, как великанша расправилась с их другом, заплакали. Только их слезы еще больше развеселили Бёзе.

— Ха-ха-ха, плачьте, плачьте, мне нравится это! Забудьте о Бешайде, теперь я — ваша правительница! Вы все становитесь моими рабами! А теперь слушайте: быстро приготовить мне еду — я хочу кушать! Быстро, пока я за вас не взялась!

И жители, не переставая рыдать, стали готовить пишу для захватчицы. Нужно заметить, что это непросто — накормить великаншу, ибо не один десяток буйволов ушел на блюда, много ведер картошки пришлось использовать для пюре, сотни бочек меда и молока опрокинула она за один присест. Почувствовав сытость, женщина разлеглась у городской стены и сказала:

— Значит так, пока я буду спать, сшейте мне новую одежду, как у Бешайда! Если не успеете — сожру всех портных.

И она закрыла глаза. Через минуту над городом разнесся ее храп. Даже во сне она сжимала дубинку — она была готова к бою в любую секунду. Было понятно, что такого врага непросто одолеть.

Конечно, все были расстроены. Портные, дрожа от страха, стали за станки и начали шить новый костюм для Бёзе. Тем временем жители собрались у дровосека Бруннхолцмана. Там была и Фогель.

— Что будем делать? — спрашивали люди у птицы.

— Прежде всего, нужно привести в чувство моего друга Бешайда, — ответила Фогель.

— Надеюсь, что Бёзе не убила его, — вздохнул Бруннхолцман. Ему было жаль доброго великана.

— Но даже если мы и приведем его в сознание, то он вряд ли сможет победить эту женщину, — тихо прошептал стражник, тот самый, что первым встретил пушечным огнем Бешайда. — Смотрите, как быстро она уложила нашего великана. Против ее дубинки у нас ничего нет.

Но Фогель была не согласна:

— У нас есть дружба, а это сильнее дубинки!

— Что мы должны сделать? — спросил дровосек.

Птица ответила:

— Прежде всего, не падать духом. Лучше начните вить крепкие веревки.

— Зачем? — удивились жители.

Птичка хитро посмотрела на них:

— Мы не будем брать врага силой, мы его победим хитростью. Далеко в горах растет желтая трава Грюн. Она известна тем, что лишает силы любого — человека, животного или великана. Из нее мы сделаем напиток и дадим выпить Бёзе. Но это не все. Возле озера растет гриб Пилц, из которого обычно делают порошок.

— А что это за порошок? — поинтересовался Бруннхолцман. Он не разбирался в магии и ничего не знал о снадобьях.

— А он обладает волшебной силой — превращает злого в доброго, глупого — в умного. Этот порошок мы дадим великанше, чтобы изменить ее характер. Но нам нужно торопиться, чтобы успеть к тому, как проснется Бёзе.

— Да, да, — подхватили все и тут же испуганно спросили:

— А как нам успеть? Ведь пока мы дойдем до тех гор и озер, пока найдем эту траву и грибы, пройдет много времени. Бёзе обязательно проснется и начнет наказывать всех…

— Для этого нужно разбудить моего друга Бешайда, чтобы он успел это сделать, — сказала птичка. — Ведь великан быстро передвигается, ему не трудно добраться до гор и озера…

Все жители кинулись к огромному сугробу, под которым лежал без сознания Бешайд. Они убрали снег с лица великана и стали протирать кожу, чтобы привести в чувство. По приказу Фогель дровосеки принесли табак и сунули в нос Бешайду. Естественно, тот чихнул и очнулся. Приподнявшись, он стал озираться.

— Ой, что это со мной? — изумленно спросил он. — Ой, почему я лежу на снегу? Ой, а это что? — это его пальцы ощупали огромную шишку на лбу — последствие удара дубинки. — М-м-м, как болит… Кто это меня так?

— Она, — коротко ответила Фогель, сев ему на плечо — привычное место. Крылом указала на спящую Бёзе.

Бешайд стал припоминать, что было до того момента, как получил по лбу.

— А, это же великанша пришла сюда с плохими намерениями, — хмуро сказал великан. — Она хотела сделать всех людей рабами и присвоить себе их земли.

— Ох, да, дорогой Бешайд, — заплакали люди. — Да только мы не хотим быть под ее властью, нам нравится быть свободными.

Тут птичка рассказала великану, как можно победить захватчицу. Бешайд согласился помочь в поисках волшебных травы и грибов. «Ждите нас тут, мы скоро вернемся», — сказал он жителям, а сам вскочил и вместе с Фогель побежал к горам. Он торопился, понимая, что дорога каждая минута. Конечно, Бёзе хорошо поела и спала больше суток. Но за это время великан сумел достичь сначала далеких гор, отыскать среди трещин в скалах желтую траву Грюн, собрать ее в большой мешок, потом направиться к озеру и собрать грибы Пилц. После этого он вернулся в город, где под наблюдением Фогель стал готовить напиток из травы и порошок из грибов. Нужно было быть внимательным, чтобы не спутать рецепт, положить последовательно все компоненты. Впрочем, птичка контролировала весь процесс, и поэтому Бешайд не допустил ошибок. К тому же ему помогали люди, и вместе они успели все сделать.

Напиток уже закипал в котле, когда Бёзе стала просыпаться. Она встала, зевнув, подтянулась и стала оглядываться. Безусловно, заметила Бешайда, и это ей не понравилось.

— Ты что тут делаешь? — грозно спросила она. — Я тебя победила, и ты проваливай отсюда! — она теперь по праву считала себя хозяйкой страны.

Бешайд не растерялся и ответил:

— Конечно, я уйду… Только вначале хотел попить из этого котла… — и он указал на кипящую жидкость. — Ведь дорога не близкая…

Великанша принюхалась. Запах, исходивший из котла, ей понравился. Жадность охватила ее, и Бёзе заявила:

— Обойдешься, ступай голодным. А это я сама выпью. К тому же меня после сна мучает жажда. А если ты не согласен, то сейчас отведаешь моей дубины, — и тут великанша пригрозила своим оружием.

Бешайд не стал спорить. Ведь ему это и нужно было. Люди затаили дыхание, смотря, что делает Бёзе. Великанша подтянула к себе горячий котел, подула на жидкость и залпом все выпила.

— Ах! — ахнули жители, с тревогой глядя, что сейчас произойдет. Нужно признаться, что и Бешайд был взволнован, ведь он впервые готовил волшебный напиток. Только Фогель сохранила спокойствие — птичка знала, что выполнено все правильно. И, как она предугадала, напиток уже через минуту стал оказывать на великаншу воздействие.

— Ой, что со мной? — воскликнула она, чувствуя, как силы покидают ее. Бёзе пыталась поднять дубину, да только не смогла пошевелить и пальцем. — Вы отравили меня? — заревела она злым голосом. Ей стало обидно, что какие-то людишки и слабак-великан обманом победили ее.

— Ты сама выпила, — пожал плечами Бешайд. — Только это не отрава. Мы не коварные, чтобы отравлять. Этот напиток будет тебе полезен.

— Вот я тебя сейчас проучу, будешь знать, как против меня выступать… — великанша хотела его ударить, однако и рука не слушалась ее. Люди поняли, что Бёзе лишилась силы, и обрадовались. Они стали бегать и прыгать вокруг захватчицы.

Бёзе на это смотрела со злостью и ничего не могла сделать. Тем временем Фогель крикнула:

— Теперь несите канаты и веревки — свяжем великаншу.

Жители не заставили себя долго упрашивать, они быстро принесли веревки, которые успели спрясть за это время, и помогли Бешайду скрутить великаншу. Несомненно, та сопротивлялась, плевалась, кричала, ругалась, то есть вела себя как невоспитанная. Хотя, откуда ей быть воспитанной? Ведь всю жизнь она только обижала других и разрушала все вокруг.

— Помните, что напиток действует только три дня, — тихо прошептала Бруннхолцману птичка, — поэтому нам нужно за эти дни перевоспитать ее. Иначе она опять станет сильной, и нам всем не поздоровится. Даже Бешайд не сможет противостоять ей.

Жители это понимали. И они стали думать, как ее перевоспитать.

— Но ведь у нас есть порошок, — вспомнил дровосек. — Он же сделает ее хорошей.

— Порошок тоже действует три дня, — ответила птичка. — А потом она опять может стать злой и сердитой…

В это время великанша крикнула: «Я хочу есть!» На повозках принесли суп, в который до этого засыпали порошок из грибов. Сам Бешайд кормил Бёзе из ложки и смотрел на нее каким-то странным взглядом.

— Ой, как вкусно, спасибо, — вдруг поблагодарила великанша. Все тут поняли, что порошок начал действовать… Жаль, что только на три дня.

— Может, я ее перевоспитаю, — вдруг сказал Бешайд. Он покраснел от одной мысли. Но птичка это заметила и потребовала пояснить. Люди тоже настояли на этом.

— Ну, Бёзе такая злая, потому что не встретила своего жениха, который мог бы с ней делить радости и горе, успехи и поражение, — сбивчиво начал пояснять великан. — Она ведь тоже одинока… как я… Может, она влюбится в меня, станет другой… У нас будут дети, мы будем счастливой семьей…

— А ведь это мысль! — обрадовалась Фогель. — Теперь все зависит от тебя. Но и мы тебе поможем!

И тут птичка рассказала, чем они могут помочь. Людям эта идея понравилась. Первым делом они решили привести в порядок великаншу: подстригли ее, накрутили волосы в модную прическу, умыли лицо, наложили тени и румяна, почистили и накрасили лаком ногти. Потом сшили красивое платье и сапожки, и все это принесли великанше. Смотря на себя в зеркало, Бёзе удивлялась, какая она, оказывается, красивая и пригожая. Раньше своим видом она отпугивала многих женихов, а ведь давно могла завести семью, жить нормально.

Бешайд взял ее на руки (сама Бёзе еще ходить не могла — напиток продолжал влиять на ее силы) и понес к озеру. Там он сидел с ней у берега три дня и три ночи, рассказывал сказки и истории, пел песни и танцевал. Великанша веселилась. Ей стал нравиться этот парень, и вскоре она влюбилась. И не заметила, как прекратилось действие напитка и порошка. Но не думайте, что великанша сразу стала агрессивной и сердитой, схватила дубинку и стала всех колошматить — нет, этого не произошло. Наоборот, она осталась доброй и веселой. Бёзе поняла, какой нехорошей была раньше, и ей стало стыдно за свои прежние поступки и поведение.

— Ой, как нехорошо я поступала, — печально произнесла великанша. — Я всех людей обижала, а они мне такое платье сшили, такие сапожки подарили. И ты не обиделся на то, что я стукнула тебя дубинкой…

— Ну, я тебя прощаю, — засмеялся Бешайд. — Но тебе нужно попросить прощения у жителей города. А потом восстановить то, что разрушила.

Бёзе согласилась. Она пошла в город и стала умолять людей простить ее. Обещала, что исправится и будет заниматься только полезным делом. Люди оказались не злопамятными — простили. Обрадованная, великанша стала заново строить мост, башни, прокладывать дороги. Бешайд ей помогал. Они торопились, потому что была зима, следовало все быстро привести в порядок. А когда работа закончилась, то Бешайд пригласил Бёзе к себе в пещеру жить. Та согласилась с большой охотой. И великаны, взявшись за руки, ушли в горы. Фогель сидела теперь на плече Бёзе.

А когда пришла весна, великаны вернулись в город и сказали, что женятся. Жители очень обрадовались и стали готовиться к свадьбе. А на церемонию пригласили людей из других городов, а также некоторых великанов — тех, кто не был злым. Ох, сколько подарков было, сколько еды на столах! Танцевали и пели целую неделю, аж устали все.

А что касается птички Фогель, то она осталась жить в пещере и рассказывает детям великанов и людей разные сказки.

(11 января 2008, Элгг)

ОВОЩНАЯ ШКОЛА

В Овощной стране было много городов, и в одном из них находилась школа. А директором ее являлся лук Цвибел, бывший полковник, причем он был такой злой и ворчливый, что всем тоскливо и страшно становилось возле него стоять, не то что присутствовать на его занятиях. Потому что он всегда чем-то был недоволен, что-то ему не нравилось, на всех смотрел неодобрительно и цокал, мол, ах, какие вы негодники и паразиты. И учителей в школу набирал, естественно, таких же неприветливых и суровых, например, математику вел стручковый перец Паперони — хитрый и подозрительный овощ, а историю — чеснок Кноблау, который любил брюзжать и плеваться на учеников, чтобы выразить свое негодование по любому поводу. На уроках географии баклажан Аубергине так нудно и однотонно рассказывал о других странах и континентах, что всем страшно хотелось спать. Учитель химии Цитрони — толстый лимон в ярком костюме — любил рассказывать только о кислотах и щелочах, а про сахар и шоколад он и не заикался, более того, запрещал упоминать об этом. Даже учительница пения и музыки капуста Кол заставляла детей играть скучные композиции, словно в школе навсегда поселились тоска и безнадега.

Сами понимаете, что в такую школу ученики шли с неохотой, порой их родители выталкивали из дома, преодолевая сопротивление. А школьниками были ягоды и фрукты — бананы, вишенки, яблоки, груши, киви, клубника, крыжовник, то есть самые веселые существа на свете. Они любили смеяться, бегать и играть в мячик, прятки, рисовать рожицы на асфальте, прыгать по лужам. Представляете, как негодовали учителя, когда видели эти «безобразия»: они топали ногами, вопили, махали кулаками, призывали к порядку. А потом наказывали всю школу, например, отменяли экскурсию в зоопарк или не продавали мороженое в столовой. Цвибел лично ходил по классам и делал выговоры наиболее «шумным» ученикам, они оставались после уроков и подметали двор школы. Поэтому было грустно учиться в таком заведении.

Однажды в школу взяли нового учителя спорта и физической культуры дыню Вассермелони. В отличие от овощных учителей она была жизнерадостной и любила сама повеселиться, превратить скучное занятие в познавательную игру. И к ней потянулись дети, потому что на ее уроках всегда было интересно. Они бегали по спортплощадке наперегонки, играли в футбол, волейбол, прыгали на снарядах, лазили по стенам и плавали в бассейне. Естественно, это всегда было шумно. Впрочем, а разве можно играть в мяч молча или перетягивать канат по стойке «смирно»? Именно на этих уроках школьники чувствовали себя детьми и учениками.

— Держи, хватай, лови! — кричали клубнички, бегая за мячом, что держали груши, — играли в регби. В этот момент на другой площадке яблоки прыгали через «козла», а арбузики танцевали под музыку, чтобы иметь хорошую фигуру. Вассермелони учила маленьких малин и вишенок плавать в бассейне. Она никого никогда не ругала, не кричала, вытаращив глаза (что любили делать другие учителя), не ставила в угол и не делала запись в дневнике, чтобы родители зашли в школу и выслушали неприятный разговор о своих чадах.

И как не полюбить такую учительницу? Несомненно, урок спорта считался самым любимым.

И, конечно, это не понравилось овощам, привыкшим к иным педагогическим приемам. Директор Цвибел пришел к учительнице спорта и сердито произнес:

— Фрау Вассермелони, что за безобразие! Что вы себе позволяете! Раньше при учительнице моркови фрау Каротте не было так шумно в спортзале, и дети себя вели, как подобает! Во что вы превратили нашу школу?

— Да, да! — подхватили стоявшие позади директора Паперони и Кноблау. — На наши уроки дети не хотят идти, а вот на ее все бегут как на рождественские праздники! Наверное, она подкупила их или, что еще ужаснее, околдовала страшными восточными приправами. Мы этого не допустим!

Вассермелони была удивлена:

— О чем вы говорите, герр Цвибел? Урок физической культуры — это эмоциональная разрядка и закаливание организма. Посмотрите, какими цветущими и спелыми выглядят наши ученики на моих уроках, после активных упражнений. Это им идет на пользу. Потом я провожу уроки на свежем воздухе, при теплом дождичке или ясной погоде — все детьми это воспринимается положительно. Вы бы видели их восхитительные лица! И после они не засыпают на уроках уважаемого Аубергине и с удовольствием делают опыты с кислотами герра Цитрони.

Однако директор был не согласен:

— На уроках все должно быть как в казарме — никаких улыбок, никаких прыжков, восхищения, а только порядок — ходить строем, выполнять команды, подчиняться и слушаться. Так было у меня в армии, где я командовал полком. И так должно быть в школе! Полное подчинение и точное исполнение приказов! Именно так наши дети поспеют до взрослого состояния и станут полноценными овощами и фруктами нашего общества.

— Но ведь это так скучно, — растерялась учительница. — Дети хотят детства, а не военной жизни…

— Так она подрывает устои нашей школы! — стали возмущаться Паперони и Кноблау. — Настраивает детей против нас! Гнать ее нужно из школы!

Директор придерживался того же мнения, и он сказал:

— Мои коллеги правы. Выбирайте, фрау Вассермелони, или вы работаете, как мы, или уходите в другую школу.

Учительница вздохнула:

— Я выбираю последнее. И мне жаль, что я покидаю своих любимых учеников.

И она ушла. Вместо нее взяли толстую свеклу Рюбе, которая тоже была злой. Она заставляла детей маршировать по площадке, петь военные песни и по команде прыгать через скалку. Нельзя было отвлекаться, никаких игр она не предлагала. И неудивительно, что дети разлюбили этот урок. Они опять стали засыпать на лекциях истории у Аубергине и путать реактивы на химии у Цитрони. Зато довольными были все учителя — в школе восстановился порядок.

Однажды школьникам это надоело, и они… не пришли в школу. Точнее, все пошли туда, где работала учительница Вассермелони, — в другой город, и попросили тамошнего директора клубнику Гартен-эрд-беерэна принять их. Ведь в этой школе работали только добрые и отзывчивые учителя. Конечно, директор записал их и распределил по классам. Ой, как радовались школьники здесь, им интересно стало учиться, ведь история у груши герра Бирне была такой увлекательной, а география у клюквы фрау Зонне очень занимательной. И математика, и физика, и музыка тоже были интересными предметами. Потому что учителя преподавали через игры, рассказывали шутки, показывали спектакли для лучшего усвоения материала. Дети даже не хотели идти домой, настолько им нравилось тут.

Зато в старой школе было все тихо. Растерянные учителя каждое утро приходили в классы и ждали своих учеников, а те шли мимо — к автобусной остановке, чтобы уехать в другой город, к любимым Вассермелони, Бирне, Зонне и другим. Цвибел орал им из окна, призывал подчиниться ему и вернуться, но школьники его не слушали и, смеясь, садились в автобус. И оттуда махали злым учителям ручками.

Тогда директор собрал весь персонал на собрание.

— Что мы сделали не так? Почему дети ушли от нас? — спрашивал он у коллег. А ему отвечали злые Паперони и Кноблау:

— Потому что их испортила эта Вассермелони. Нужно на нее пожаловаться министру винограду Вайнтраубену, и он быстро наведет порядок. И детей вернут.

— Да, да! — кричала Рюбе, обиженная тем, что дети невзлюбили ее, и она тоже считала, что здесь есть вина ее предшественницы.

Так и было сделано. Директор написал письмо министру, а тот на следующий день приехал к директору Гартен-эрд-беерэну и поинтересовался, мол, почему дети так любят его школу.

— Потому что мы не злые и не кричим на детей! — пояснил тот.

И сами школьники рассказали министру, как им жилось раньше и как интересно теперь сейчас. Нужно сказать, что Вайнтраубен был мудрым чиновником, он все понял. Потом он сел в машину и приехал к директору Цвибелу. Тот ждал его с большим нетерпением. Он сразу завел гостя в свой кабинет, где сидели другие злые учителя. Посмотрев на них, министр принял решение:

— Значит, так! Я понял в чем проблема!

— Да, да, вы правы — проблема во фрау Вассермелони! — закричали перец Паперони и чеснок Кноблау.

— Нет, проблема в вас!

— Как в нас?! — поразился директор. Баклажан Аубергине даже поперхнулся водой, которую пил из стакана. — Почему?

— Потому что вы — злые и не улыбаетесь, и уроки у вас не интересные, скучные! Дети не тянулись к знаниям и к школе из-за вашего неправильного педагогического подхода, — пояснил министр. — Во всем, что здесь произошло, виноваты вы сами, увы!

Злые учителя приуныли.

— О-о-о, и что же нам делать? — печально спросил Цитрони. Если быть честным, то учителя все-таки любили своих учеников, просто считали неприличным показывать это в открытую.

И тут министр им сказал:

— Прежде всего — исправиться, стать добрыми и веселыми. И я передаю вам приглашение от директора Гартен-эрд-беерэна прийти в его школу и несколько дней побыть… учениками.

— Как это так?! — воскликнули учителя-овощи.

— Вы будете сидеть за партами с детьми, делать то же, что и они, и тогда поймете, в чем вы ошибались. Если хотите вернуть своих школьников, то прислушайтесь к этому совету, — министр козырнул и уехал на свою работу.

Злые учителя во главе с директором Цвибелом задумались.

— Да-а-а, нам придется прислушаться и сделать так, как предложил герр Гартен-эрд-беерэн, — наконец-то сказала капуста Кол. И все, подумав, согласились.

На следующий день они сели в автобус и поехали в другую школу. Там они вместе с детьми зашли в классы, сели за парты и стали наблюдать за всеми, учиться, они также принимали участие в играх и шутках, что устраивали, например, Бирне и Зонне. Постепенно выражение злости и чванства стало исчезать с лиц учителей, а взамен пришли улыбки и удовольствие. Тут они поняли, в чем была их вина. На перемене они собрались в коридоре и стали обсуждать.

— А-а, ясно! — вскричал Паперони, который уже не брюзжал и не топал ногами. — Мы были злыми!

— Мы были и слишком строгими! — добавил Кноблау, потирая ладошки.

— Очень суровыми и жесткими, — согласился Аубергине. — А это плохо, непедагогично!

— Мы не понимали шуток и всех держали в нервном напряжении, — вздохнули Кол и Рюбе. — Конечно, от нас убегут дети.

Вечером они вернулись в старую школу, и там директор Цвибел заявил:

— Нам нужно исправиться, стать добрыми и внимательными учителями. Давайте превратим нашу, я бы сказал, казарму в школу активной и увлекательной учебы. Тогда к нам вернутся наши дети!

Так они и сделали. Во-первых, перекрасили школу в яркие цвета, развесили везде флажки, сняв строгие плакаты, положили игрушки в классах. Теперь можно было трогать руками приборы, бегать по двору, играть в мяч и хоккей. Даже пиратский корабль построили, чтобы детям было интересно изучать историю мореплавания и совершения великих географических открытий. А во-вторых, вместо строгих костюмов надели одежду клоунов, шутов, волшебников, чтобы вызывать улыбку. Ну, а в-третьих, учебники стали яркими и красочными, с хорошими иллюстрациями. Конечно, узнав об этом, школьники вернулись и продолжили учиться у теперь ставших хорошими учителей.

Так что в школе стало весело и интересно. А учительницу Вассермелони попросили вернуться обратно, и она половину недели преподавала в этой школе, а вторую половину — в другой.

Вот так это было в Овощной стране.

(2 апреля 2008, Элгг)

КАК БУДИЛЬНИК ЛУНУ И ЗВЕЗДЫ БУДИЛ

На чердаке одного дома жил старый будильник Веккер. Несмотря на то, что его пружины не казались ржавыми, шестеренки смазаны маслом, колокольчики могли громко звонить, да и стрелки указывали точное время, однако Веккер был уже не нужен. Увы, никому. Потому что люди и животные привыкли рано вставать, не опаздывать на работу или учебу. Автобусы и трамваи соблюдали график, продукты в точный час доставлялись в магазины, а почта — по домам, заводы работали по режиму. И все это стало возможным потому, что будильник в молодости много для этого сделал: всех поднимал с постели в назначенное время или сообщал об окончании трудового дня. Тогда всем нравилась работа Веккера. Но долго продолжаться так не могло, ибо люди научились сами регулировать время.

Веккер еще работал, правда, больше по инерции, думая, что еще востребован, но его сразу же останавливали, едва колокольчики начинали бить мелодию. Потому что люди и без него понимали, что пора вставать. Иногда его звон злил тех, кто любил хорошо и много спать. Такие личности ругались, бросали в Веккера подушки или тапочки, требовали замолчать. И недовольно покидали постель, шли в ванную… Будильник от такого отношения сильно обиделся, ушел в лес и там будил белок, медведей, лосей, зайцев и волков. Те в первые годы тоже благодарили его за труд, ибо успевали все сделать, а после сказали: «Спасибо, герр Веккер, но мы теперь сами умеем вовремя вставать. Больше не звоните по утрам и вечерам! До свидания!»

Будильнику стало тоскливо. А как же иначе? Ведь это тяжело, когда перестаешь быть нужным. В этот момент кажется, что заканчивается если не жизнь, то смысл твоего существования. Стрелки Веккера сразу обвисли, пружины сжались, колесики и маятники прекратили движение. Будильник тяжело вздохнул и пошел искать себе место. Никто не хотел брать его к себе, и только на чердаке одного заброшенного дома он нашел приют. Да, под крышей было спокойно, лишь пауки ползали по паутине и редкие мышки заглядывали сюда. Веккер был хозяином бесчисленного хлама — вещей, которые когда-то были нужными людям, а теперь ржавевших тут и покрывшихся толстым слоем пыли.

— Это всегда так, — говорил старый ламповый радиоприемник Дас-Радио. — Сначала нас на руках носят, а потом бросают. Я помню время, когда меня внимательно слушали, затаив дыхание, а я рассказывал о подвигах полярников, путешествиях моряков, полетах на Луну, футбольных матчах. А сейчас появился Интернет, и меня забросили сюда.

— Да, это несправедливо, — соглашался стоявший в углу велосипед Фаррад. — Раньше я катал по дворику и улицам мальчишек и девчонок, обгонял даже автомашины. О, скольких чемпионов по велогонкам я воспитал!.. А теперь люди любят мотоциклы, а меня оставили на чердаке… И здесь я коротаю свои дни.

Тут вступали в разговор сковородки, тазы, черно-белый телевизор, ботинки, шубы, автомобильные колеса и другие. Каждый сетовал на судьбу. От их рассказов Веккеру становилось еще хуже на душе, ему хотелось уйти от этого мрачного состояния, и он взбирался на крышу и там сидел. Там даже птицы и комары не тревожили его. А будильник удобно располагался на трубе и смотрел на ночное небо.