Бесплатный фрагмент - Звёзды останутся здесь

Любить или быть любимым?

Автор.

Суждение

Дима сидел на берегу и внимательно смотрел на небо. Он ждал Анастасию — она обещала скоро быть, но уже опаздывала. Он глядел, то на разгоравшуюся багрово-синюю ширь, то на чернеющие воды озера, в котором этот алеющий костёр отражался. Его давно беспокоили много дел сразу: и охладевающая к нему подруга, и разлад в семьи, но особенно… Что было куда страшнее, словно огненные искры в пшеничном поле, это — чувство нестабильности, призраки прошлого. Каждый вечер, лишь зайти Солнцу за горизонт, его арканила тревога. Неистовая и пробирающая до самых закутков и всесильная. Страх невесть чего: смерти, внезапной, и страшной, ужас от, окутанного мраком, будущего.

И непонятно, что делать, когда подступает осознание, прошедшей жизни, если она толком и не начиналась. Ложись и помирай! — Шутит отец, но юмора отдаёт привкусом могильной земли. И вот, он тут — в кампании лягушачьих перезвонов и лопочущих, шепчущих нечто далёкое, камышей и трав холма. Здесь, он один — к счастью или нет, но других не было. Погонщики табуна были далёко, а остальные либо ушли, а может и вовсе не приходили. Тишина, хоть кричи — не придут на помощь и отзовутся.

И он — слегка смуглый от жаркого Июня, как Врубельский демон, сидел на скале. Он обхватил пыльными руками колени — старая привычка, прогоняла суетливые мысли. Там, за кругом уединения, покоились и жили в бесконечном вальсе, машины, люди — мир. Здесь своё царство, затерянное, как за городом, подле омута, так и в голове. Окутанное рощами старых, уснувших чувств, так и наносного ила спешки и мелких дел. Было в этом мальчишке от картин классицистов. Сосредоточенно смотрящий, точно скользящий взглядом, он покачивался, в такт волнам. Маленькие валики и полноценные, прохладные барханы, то набегали на серо-землистый песок, то уходили прочь.

Их мягкое и вольное течение, его занимали. Но не могло ни отвлечь, ни успокоить. Сквозь заслон властвующей идиллии прорывались раскаты испуга. Как грозовые шторы, они шли массивно и раз за разом, ударяли в безжизненную пустошь его души. И Дима надеялся, что она придёт: к чему её помощь? Вовсе нет — пусть хотя бы поговорит, вырвет внимание на себя. Больше и не нужно — постарается сам. В любом случае, попытается. Ещё далеко до конца и силы, чтобы пошатнуть трон своего беспокойства, есть.

И влажный воздух нагонял некоторую сонливость, точно борясь с мальчишкой. Но он упорно ждал, и не зря!.. Сзади, недалеко, раздалось эхо переката щебня, как журчание. А затем лёгкий позёмок звука, и тоненькое причавкивание обуви по засеянной галькой тропе. Мальчишка встрепенулся. Всё это время он был в болотистой котловине собственных, закольцованных, размышлений с единственным итогом. Теперь, над ним, будто бы воссиял свет, отчего он облегчённо вздохнул и слабо улыбнулся. Вал, порушивший хлипкие образы внутри него, давно прошёл. Но напоминающие ветра с горечью утрат, его не покидали.

Потому, он, как израненный воин, и радовался, но высказать восторга не мог. Его предел — мимолётный жест, почти недвижимой руки, или такая — бессильная улыбка.

В полуобороте, он пригласил жестом сесть рядом, но молчал. А подруга, аккуратно умостившись на гранитной глыбе — полузатопленной, обняла его. Но Дима не ответила; глаза отвечали вместо рта и показывали туда, где бессильны руки. А смотрел на небо: там разгоралась ночь и пробуждались первые звёзды. Медленно, плавно, они прорывались через тёмную завесу и тут уже множились, на гладком лице озерца. Как россыпь, они поблёскивали, иные мерцали, и вокруг стало довольно светло. Девушка поняла, к чему он клонил и замерла. Она не двигалась — пляска огней и вальс волн её очаровал. А к мальчишке стали приходить первые слова, словно давние, породнившиеся с ним гости.

Ему хотелось говорить здесь, сейчас!.. Но получалось плоховато: вязкость пустых речей тянула обратно и решимость таяла. И, бросив всякие попытки сказать ей чего-нибудь, он принялся размышлять. А девушка, поправив лёгкие и отражающие мир, как зеркало, волосы искоса смотрела на него. Она упорно ждала от него слов, ведь он разрывался от мыслей. Но, тем не менее, как оловянный солдат, стоял и плавился от чувств. В любом случае, ей виделось это так. Она принесла ему не лучшую весть: их общение, начавшись здесь, возвращалась к своему истоку. И нужно было сообщить это как-то, помягче, чтобы не заслужить себе врага.

Жизнь меняется, — рассудила она, — и, если сегодня, мы расстаёмся, не факт, что навсегда. Возможно, в туманном завтра, судьба сведёт нас вместе: или он, или… Я.