Бесплатный фрагмент - Зоопарк

1

Быся уже давно перестала походить на хищную кошку, хотя на табличке, закрепленной возле ее клетки, ясно значилось «Рысь». Толстая, неповоротливая, она с тоской глядела на ветку могучего дерева под потолком, на которую уже не могла взобраться, как прежде, чтобы занять гордую позу королевы.

— Пс-пс! — послышалось из соседнего загона.

— Чего тебе, Бибер?

— Надо поговорить.

— Если ты опять про свою морковь, то я ее не брала. Я не ем морковь.

— Да нет же. Морковь я нашел. Точнее, то, что от нее осталось. Видимо, я ее во сне сгрыз и не заметил. Хотя не исключено, что это дело рук нашего Хапитона. Он давно под меня роет.

— Дело рук? Сколько тебе раз говорить, Бибер, он питон, змея, понимаешь?

— Кто бы сомневался. Он же из цирковых. Они там и не такие номера проделывают. Ха-пи-тоша!

— Ты об этом хотел поговорить, Бибер?

— Нет, конечно. Слыхала, сегодня ночью Кабысдох на луну заливался? С чего бы это?

— Он же волк. Ему положено.

— Он такой же волк, как я заяц. Обычная дворняга, а строит из себя.

— Так ты чего хотел-то?

— Ах да. Зоопарк наш закроют на днях. Отмучились. Дворники возле клетки языками чесали. Говорят, невыгодно им нас больше содержать. Мы, говорят, едим больше, чем зарабатываем. А что тут еще делать, как не есть?! У меня соседи, кому скажи — не поверят: с одной стороны волк, а с другой рысь. Без обид, подруга, но в лесу бы вы от меня и помпончика не оставили. У меня, может, стресс каждый день. Адреналин зашкаливает. Вот я его и заедаю. И потом, я в этот пансионат сам не напрашивался. Меня сюда помимо моей воли определили. Я, можно сказать, жертва, а меня еще и куском хлеба попрекают. Как думаешь, куда нас теперь — на шкурки или в лабораторию?

— Закрывают, говоришь? А когда точно, они не сказали?

— Думаю, на следующей неделе. Сезон заканчивается. Ты, кстати, гуся давно не видела? Он как-то плохо выглядел в последнее время. Гуси в яблоках! Гуси серые! — пропел кролик. — Понимаешь, о чем я?

— Послушай, Бибер, ты никогда не думал о том, чтобы стать свободным?

— Ну, иногда мне снятся приятные сны, только после них всегда приходит отчаянье.

— Решено. Мы сбежим.

— Что? Мне послышалось, ты сказала — сбежим?

— Я так и сказала. — Быся резко вскочила на непослушные ноги и отряхнулась, вмиг ощутив себя кошкой. Она подошла к опешившему кролику и притянула его к металлическим прутьям, отделяющим их друг от друга.

— Сообщи остальным. Пусть передадут по цепочке. Во сколько сегодня придут чистить клетки?

— В восемь, как обычно.

— Когда зайдут в твою, постарайся сделать так, чтобы уборщик подошел как можно ближе к моей решетке. А когда я скомандую, хватай связку ключей и открывай остальных. Нам останется перемахнуть через забор, и мы окажемся на свободе. Чего притих?

— Трясусь.

— Почему?

— Страшно.

— А. Ну, это нормально.

— Быся, а ты помнишь хоть что-нибудь? Ну, из той, из прошлой жизни, когда ты еще жила в лесу?

— Почти ничего. Я ведь была совсем маленькой. Только запах.

— Какой запах?

— Мамин. Я долго лежала на ней, пока меня не подобрали люди. Поторопись. Расскажи наш план Кабысдоху, и пусть он организует остальных.

— С ежиком Люськой могут быть проблемы. Он медленный, и на руки его не возьмешь. Колется, паршивец.

— Слушай, а почему его Люськой зовут, он же мальчик?

— Проглядели! Скрытный он, говорю же. Весь клубком свернется, скукожится. Не подступишься. Я пытался с ним дружбу водить на выгуле. Намаялся. Чуть зазеваешься — и сиди потом, занозы вытаскивай.

— Ладно, с ежом я что-нибудь придумаю. Не подведи, Бибер. И уже завтра ты станешь первым свободным кроликом Карасевского заповедника!

Быся отпустила косого, а сама стала нервно ходить по квадрату своего загона, проговаривая вслух собственные мысли.

— Нам бы только через забор, нам бы только… а там… А что там?

Она вдруг осознала, что абсолютно не знает, что именно находится за этим самым забором. А вдруг там пугающий, жестокий город, в котором нет места для таких, как они, и в котором негде укрыться? А значит, и бежать некуда. Что, если их тут же схватят? Ей не хотелось разделить судьбу рождественского гуся или стать подопытным кроликом. Нет, не хотелось. Бежать! А там будь что будет!

— Пс-пс!

Быся встрепенулась.

— Пс-пс! Я уже полчаса тебя высвистываю.

Бибер усиленно махал серой лапой, просунутой через узкие прорехи стальных прутьев.

— Я только уточнить. Мы друзья?

— Что за вопрос?

— Ну, в общем, я тут поразмышлял… А что, если там, на свободе, вы вспомните, что вы хищники и не просто хищники, а голодные?.. Только без обид. Но ведь такое нельзя исключать. Животные инстинкты, сама понимаешь, никто не отменял. Голод не тетка! И вот я подумал, а что, если вы решите, что в неволе — это одно, а там, в лесу, каждый сам за себя? И тогда я вроде как уже и не друг вам, а вполне себе пригодный ужин.

— Дурак ты, Бибер и уши у тебя холодные! Рысь и кролик — дружба навек!

— Ну да, конечно. Я просто уточнил. Без обид, да?

В голове кролика бродили сомнения. Слышно было, как он продолжает ворчать.

— Хорошо бы еще и все остальные так считали! И зачем я Хапитону вчера сказал, что он «хвост ползучий»? Кто меня за язык тянул?! Надо со свиньей переговорить и с ежиком. Втроем все ж таки попроще. Может, не с меня начнут. А может… Эх…

Быся покачала головой, но успокаивать кролика в ее планы сейчас не входило. Она улеглась в свой угол и закрыла глаза, но не для того, чтобы уснуть, а чтобы сосредоточиться. И все-таки уснула.

Сон Быси

— Би-и-и-ибе-е-е-е-ер!

— Бы-ы-ы-ыся!!! Где мы? Здесь темно-о-о-о! Я ничего не вижу! Ежи-и-ик!

— Мы идем по забору, и он не кончается. Нам нужно спрыгнуть вниз. Но питон боится прыгать. Говорит, что он где-то ноги потерял и ему приземляться не на что. Он же себе все отобьет!

— Так у него их не было! Он же змея!

— За нами кто-то гонится! Кажется, это здешний пес Пинкертон. Прыгаем, иначе он нас схватит!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!

На голову Быси приземлилась огромная свинья Чуня, и все погасло.

Она открыла глаза. Надвигались сумерки. Вот-вот должен прийти уборщик. Нужно быть наготове. Где-то вдали уже было слышно, как отпирают дальние клетки. Значит, совсем скоро. Быся нервно переступала с лапы на лапу. Ожидание порождало сомнение, но отступать было некуда. Пожилой дядька в замызганном халате вошел в апартаменты Бибера. Быся напряглась и вытянулась как струна. Охота началась! Как только дядька нагнулся, чтобы убрать свалявшееся сено в углу клетки, Бибер с каким-то особым остервенением, которое граничит с отчаяньем, кинулся ему под ноги. От неожиданности тот выронил ведро с совком и завалился на решетку. Быся тут же обняла его обеими лапами, и кролику только и оставалось, что сдернуть связку ключей с его шеи и воспользоваться ими. Еще мгновение, и путь к свободе был открыт. Перепуганный уборщик тихо сполз на пол, потеряв всякую способность как-то реагировать на происходящее. Из-за решетки на него смотрели дерзкие и свободные: рысь Быся, кролик Бибер, свинья Чуня, питон Хапитон и волк Кабысдох. Козел Наполеон и ослик Живаго, принявшие решение остаться, безразлично жевали свежее сено в своих загонах. Это был их выбор. Быся не стала дожидаться, пока ее друзья придут в себя и, подхватив ежа с земли, с силой швырнула его, словно спортивный снаряд, через забор. «Вперед!» — скомандовала она остальным и прыгнула на бетонное ограждение. С первого раза получилось не очень ловко. Она больно стукнулась коленками о холодную преграду и вернулась на исходную.

— Надо попытаться еще! — подбодрил ее удав.

Проворнее всех оказался Кабысдох. Он быстро вскарабкался по шершавой поверхности и протянул лапу Чуне. Та с недоверием посмотрела на него, но сопротивляться не стала. Удав просто заполз по рядом стоящему дереву, которое нависало своими ветвями над забором, и вмиг очутился на другой его стороне. Памятуя о недавнем сне, Быся сделала вторую попытку, и на этот раз у нее все получилось. За спиной раздался лай Пинкертона. Он нагонял беглецов, но, кажется, не затем, чтобы их остановить, а чтобы присоединиться к их разношерстной компании.

— Я с вами, друзья! Я вам пригожусь! Я город знаю!

— Давай, догоняй! — приняла мгновенное решение Быся, и они все вместе повалились в траву, оставляя позади свой плен и свои страхи. Их ждала новая жизнь!

Первым голос подал Бибер.

— Этот Пинкертон кучерявый меня глаза лишил своим хвостом! Что ты крутишь им, как вертолет?! Давай показывай, где тут кисельные берега и молочные реки. Должна же от тебя быть хоть какая-то польза, раз уж ты за нами увязался.

Пес старался прочихаться от прилипшего к его носу пуха одуванчика.