Бесплатный фрагмент - Золотой век Атлантиды

Ирина Панина

Золотой век Атлантиды

фантастический роман

В романе рассказывается о внеземном происхождении Цивилизации Атлантов, о борьбе Добра со Злом и победе над ним Добра. О том, как погибла Атлантида и как атланты боролись, чтобы передать нам свои лучшие достижения. О мудрых и могучих правителях Атлантиды, традиции которых мы должны продолжать, утверждая ценности высокого героизма и чистой любви в наше время.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Будучи еще совсем маленькой девочкой, я часто видела удивительные сны. Мне снился незнакомый город с необычайно красивыми зданиями, сверкающими на солнце крышами и величественными колоннами. По улицам, мощенным разноцветными плитками, ходили люди в странных одеяниях и разговаривали между собой на мелодичном, непонятном мне языке.

Как не похож был этот прекрасный город на небольшое казахское поселение середины прошлого века, где я проживала с родителями. Я пыталась рассказать о своих снах взрослым, но они лишь улыбались в ответ и называли меня фантазеркой. Постепенно мои сны становились все более объемными. Я уже точно знала, что дивный город находится на большом гористом острове, со всех сторон окруженным водой. Отец как-то показал мне картинки с видами Заилúйского Алатáу. Величественные, покрытые ледниками горы Тянь-Шаня, были поразительно схожи с высокими заснеженными горами, виденными мною во сне.

Я рано начала рисовать, и моим излюбленным сюжетом были все те же горы и сказочные принцессы в необычных одеяниях. С редкостным упорством я рисовала одну и ту же картину. На берегу извилистой реки высились несколько объемных остроконечных пирамид и росли пальмы с длинными листьями. В ту пору я еще ничего не знала о Египте и Ниле, но, тем не менее, этот образ мне был чрезвычайно знаком.

Встречаясь с непониманием и недоумением близких, я больше никогда не рассказывала им о своих снах. Образ прекрасной страны, с ее дивными обитателями стал для меня недосягаемой мечтой — манящей, завораживающей свой таинственностью. Как ни странно, мое незримое нахождение среди обитателей чудесного острова приносило свои плоды в виде знаний. Так, наблюдая за жизнью и деятельностью величественных людей, облаченных в белоснежные одеяния, со сверкающими обручами на головах, я вдруг поняла значение бесконечности Вселенной. Произнесенное отцом при беседе с гостями слово «бесконечность», повергло меня в мучительные раздумья, ведь все окружающие меня в повседневной жизни предметы имели свои границы. И вот в одном из сновидений, я случайно встретилась взглядом с прекрасным золотоволосым человеком. Его сияющие бирюзовые глаза излучали бездну любви, добра и понимания. Я ощутила ни с чем не сравнимое чувство восхищения и восторга. И тут произошло чудо — передо мной развернулась вдруг ошеломляющая бездна Вселенной. С замиранием сердца я разглядывала скопления звезд, белесые дымчатые облачка далеких галактик и перистые разводы туманностей. Так я получила ответ на беспокоивший меня вопрос о «бесконечности». Знания стали приходить ко мне ниоткуда. Я не понимала, как это происходит. А когда на территории Казахстана я впервые увидела полное солнечное затмение, мне не составило труда уяснить его природу.

Мне исполнилось двенадцать лет, и наша семья переехала в Россию. Впечатления, связанные со сменой места жительства, учеба в школе, появление новых друзей и интересов, почти не оставляли времени на детскую мечту о загадочном острове. Моими любимыми предметами в школе стали; литература, история, химия, география, но особенно — астрономия. Я записалась сразу в несколько библиотек и прочла всю имеющуюся там литературу по астрономии. Иные звездные миры, галактики, квазары, планеты, астероиды и кометы настолько захватили мое воображение, что я всерьез задумалась о профессии астронома. Но мама не дала согласие на поступление в университет, в котором была кафедра астрофизики.

Я жаждала новых знаний и взахлеб читала книги о путешествиях, геологических открытиях, загадках природы, философии и религиозных культах исчезнувших цивилизаций. Однажды в мои руки попала редкая книга. В ней древнегреческий философ Платон в диалогах «Тимéй» и «Крúтий» повествовал о прекрасном острове Атлантида и о его трагической гибели в океанской бездне. Прочтя книгу, я была потрясена до глубины души, узнав по описаниям Платона тот таинственный остров, что снился мне многие годы.

На меня с новой силой нахлынули полузабытые детские воспоминания, а загадочный остров я стала вновь видеть во сне и не только во сне, но и наяву. Стоило мне только задуматься, как перед внутренним взором одна за другой начинали всплывать картины культурной, повседневной жизни и быта атлантов. Мысли, мелькавшие в моей голове, обрели материальность и стали видимыми. Стоило мне только подумать, например, о каком-нибудь храме, и он тут же возникал перед моими глазами во всем своем величии и красе. Мое желание узнать, что находится за его позолоченными дверями, мгновенно перемещало меня внутрь этого храма. Причем я могла в мельчайших подробностях рассмотреть внутреннее убранство торжественных залов, красочные росписи и барельефы на стенах, мозаичный пол и многое другое. Каким-то непостижимым образом мне удавалось уловить даже запахи курящихся благовоний и слышать мелодичные слова молитв, произносимых на незнакомом языке.

Я стала неудержимо зарисовывать свои образы и мысли, которые неумолимо охватывали меня. Я поехала в Заилийское Алатау, чтобы самой увидеть и запечатлеть в своих акварелях величественные, покрытые ледниками горы Тянь-Шаня. Я стала трепетно собирать все публикации об Атлантиде, которая до сих пор будоражит умы людей и вызывает жаркие споры среди ученых, историков, географов, пытающихся доказать или опровергнуть само существование острова Посейдóнис — метропóлии могущественной морской державы атлантов. Высказывания об атлантах, как о жестоких завоевателях, поработивших многие народы мира, вызывали во мне бурю негодования. В моем понимании Атлантида являлась колыбелью высокодуховной цивилизации просвещенного народа, обладавшего безграничными познаниями во всех областях науки, в кораблестроении и навигации, искусстве, архитектуре и медицине.

Во мне стала часто звучать странная музыка, одна своей торжественностью и великолепием напоминающая игру на оргáне, а другая — исполняемая на неведомом струнном инструменте, звучала столь мелодично и нежно, что вызывала в моей душе ощущение счастья и гармонии.

Видения нарастали, я не могла освободиться от них. И, наконец, я стала свидетельницей драматичной Мистерии, участниками которой были высочайшие Посвященные Атлантиды. На вершине грандиозной пирамиды они провели тайный обряд прозрения будущего. В ночном небе перед их глазами предстала страшная картина космической катастрофы, в результате которой Атлантида должна была погибнуть.

Меня охватила жуткая тревога. Я должна была освободиться от мучивших меня образов, должна была рассказать кому-то все то, что не давало мне покоя многие годы. Как сейчас вижу я колоссальное огненное чудище с пылающим хвостом, простирающимся на половину неба, мчащееся навстречу Земле…

Комета

Огромное огненное чудовище с пылающим хвостом, простирающимся на половину неба, неслось навстречу Земле из черных глубин Вселенной. С удивительным постоянством каждое столетие появлялась на земном небосклоне эта яркая Комета то удаляясь, то приближаясь к Земле.

Верховный жрец Атлантиды Крóнос отошел от телескопа и на секунду прикрыл ладонью глаза. Несколько бессонных ночей, проведенных у телескопа и за расчетами, утомили его. Величественное, обычно непроницаемое и бесстрастное лицо Первосвящéнника было озабоченным. Золотистые с проседью волосы рассыпались волнами по ослепительно белому жреческому одеянию, расшитому золотыми трилистниками и бисером из драгоценных камней. Гордо посаженную красивую голову Крóноса венчал золотой Урей с глазами из сапфиров.

Первосвященник задумчиво прохаживался по просторному помещению обсерватории Священного острова. На высоком купольном потолке, покрытом ультрамариновой краской, сияли семь больших орихáлковых звезд, отображающих созвездие Дракона. Рядом с рабочим столом Кроноса стоял небольшой трехногий столик из лазурита, инкрустированный перламутром, на нем лежала золотая тиáра Верховного жреца со священной эмблемой Солнца. Тут же находился сапфировый жезл — символ Высочайшего Посвящения. Неслышно ступая кожаными сандалиями по гранитным светло-зеленым плиткам пола, Кронос пошел к стеллажу, заполненному множеством свернутых многометровых свитков из папúруса со звездными каталогами, трактатами по астрономии, астрологии, математике и геометрии. За небьющимся стеклом были аккуратно разложены пергáментные свитки и стопки, покрытых иерóглифами пластинок из метеоритного железа. В овальных углублениях хранились орихалковые и каменные, из черного базáльта яйца, с выгравированными на них таинственными знаками и рисунками.

Первосвященник взял со стеллажа большой пергаментный свиток, написанный одним из его величайших предшественников, и углубился в чтение. На старинном желтоватом свитке было написано: «Я, Асурамáйя, Верховный жрец Атлантиды, открыл необычайно яркую Комету. Через 76 лет мне вновь довелось наблюдать появление этой небесной странницы. Ее форма, пышный сияющий хвост, заметное перемещение среди звезд являют собой восхитительное зрелище. Ядро Кометы представляет собой большое монолитное тело вытянутой формы, состоящее из камня и льда. Голова Кометы с развитой атмосферой достигла наибольших размеров между орбитами Земли и Марса. Комета и Земля движутся по своим орбитам, каждый раз приближаясь друг к другу. К описанию открытой мною Кометы я прилагаю расчеты периода ее обращения вокруг Солнца…»

Внимательно просмотрев расчеты и дочитав свиток до конца, Кронос бережно положил его в высокую алебастровую вазу, сделанную в виде цветка лотоса.

Через месяц Комета должна будет пересечь орбиту Земли на расстоянии, равном примерно расстоянию от Земли до Луны. Никогда еще на памяти атлантов эта небесная гостья не подходила к планете столь угрожающе близко.

Первосвященник направился к большому рабочему столу, на котором были разложены исписанные расчетами свитки папируса, различной формы печати из нефрита и терракóты, а также стоял массивный письменный прибор. Подойдя к столу, Кронос взял в руки серебряный колокольчик и громко позвонил.

Инкрустированные лазуритом двери с изображением золотого дракона распахнулись. В обсерваторию стремительно вошел Гадéйр — маг-хранитель Священного острова.

— Приветствую тебя, Божественный сын Солнца! — произнес жрец и, скрестив на груди руки, почтительно поклонился Первосвященнику.

Кронос мельком взглянул на могучего, прекрасно сложенного краснокожего мага, облаченного в белоснежную одежду, расшитую сложным геометрическим узором. Широкую грудь Гадейра украшала массивная золотая цепь, покрытая иероглифами, а на его бритую голову был надет платиновый обруч с круглой пластинкой на лбу, на которой искрилась и переливалась десятилучевая бриллиантовая звезда.

— Ты закончил расчеты, Гадейр? — спросил Первосвященник, напряженно глядя в черные глаза встревоженного мага-хранителя.

— Да, Великий, — учтиво ответил жрец и вышел из обсерватории.

Быстро вернувшись с несколькими свитками папируса, Гадейр разложил их на рабочем столе Кроноса. Жрецы склонились над столом и сверили полученные результаты. Ошибки не было, расчеты Первосвященника и главного мага-хранителя полностью совпадали.

Несколько дней назад изрытое кратерами черное каменное ядро Кометы распалось на несколько частей. От основной массы ядра отделился довольно крупный осколок, и огромная каменная глыба стала медленно отклоняться от головы Кометы. Расчеты показали, что через месяц траектория ее полета должна будет пройти в опасной близости от Земли.

— Возможно, фрагмент Кометы упадет все-таки в пустынной местности, где-нибудь на другом, удаленном от Атлантиды, континенте?! — с надеждой проговорил Гадейр.

Кронос остановил пронзительный взор на озабоченном лице краснокожего мага и твердо произнес:

— Где бы ни упал этот грозный посланец небес — произойдет катастрофа. Ее отголоски дойдут до Посейдóниса либо в виде цунами и ураганов, либо в виде землетрясений и извержения вулканов. Глобальная катастрофа приведет к изменению климата на планете и окончательно погубит Атлантиду.

— Это же означает гибель всей цивилизации!!! — с отчаянием воскликнул Гадейр. — Почему мы обречены в результате этой трагической случайности?

— Нет, это не случайность — грустно возразил Верховный жрец. — Когда-то Атлантида была огромным материком, простиравшимся далеко в океан. Высочайшие горные массивы с сияющими на солнце ледниками перемежались с обширными долинами, усыпанными многочисленными гейзерами, горячими источниками, грязевыми вулканами. Гигантские водопады с грохотом низвергались с гор. Множество вулканов, действующих и потухших, украшали континент. Семь священных рек текли по ее прекрасным цветущим равнинам. Но на протяжении тысячелетий огромные пространства суши опустились и были затоплены водами океана. Это сопровождалось чудовищными по силе извержениями вулканов и грандиозными землетрясениями, как на суше, так и на дне океана. Огромные ледники планеты медленно таяли, вызывая постепенное повышение уровня мирового океана. Атлантида буквально тонула, медленно исчезая в океанских глубинах. От некогда гигантского материка остался лишь один большой остров Посейдонис и несколько островов вокруг него. Такова судьба каждого материка, который, подобно всему живому под нашим Солнцем, рождается, живет, старится и умирает.

Немного подумав, Кронос вздохнул и вновь заговорил:

— В глубокой древности люди, населявшие Атлантиду, были по своей натуре более Богоподобны, чем человечны. Они не творили Зла, были чисты и непорочны. Атланты с уважением относились к религиозным верованиям и обычаям других народов, населявших Землю. Но с каждым поколением раса атлантов становилась все более высокомерной и нетерпимой к менее развитым народностям. Даже некоторые из Посвященных Атлантиды не смогли подавить в себе тягу к земным страстям, препятствующим воссоединению единичного Духа с Духом Извечного Непостижимого и превратились в черных магов. Эти порочные маги слишком глубоко погрузились в Материю. Творимые ими все нарастающие беззакония нарушили Планетарную Гармонию, чем приблизили окончательный распад и гибель нашей цивилизации.

На несколько минут в обсерватории воцарилось глубокое тягостное молчание.

С разрешения Первосвященника Гадейр подошел к мощному телескопу, занимавшему пятую часть обсерватории, и стал смотреть на Комету. Необычайно яркая, зловещая Комета с огромным сияющим хвостом волновала и завораживала его.

Кронос задумчиво прошелся по обсерватории и остановился перед большой красочной фреской. На фоне лазурного неба, на гранитном холме был изображен символический зверь — Сфинкс: тело могучего лежащего быка с когтистыми, вытянутыми вперед львиными лапами венчала исполненная достоинства и величия человеческая голова.

Столетие назад Верховный жрец Утнáпи, предвидя неизбежную гибель Атлантиды, принял важное решение. Чтобы сохранить для потомков богатейшие познания атлантов в науках, искусствах, астрономии, архитектуре и медицине, он приказал на каменистом побережье Кемéта — колонии атлантов, простиравшейся по берегам великой реки Эридáн, высечь из скалы гигантского Сфинкса и прорыть под ним большой лабиринт. В обширных подземных хранилищах лабиринта предполагалось разместить рукописные свитки, содержащие бесценные знания Великой Истины для тех, кто придет позже, сможет их понять и применить на пользу и во благо человечеству.

— Мудрость Утнапи безгранична, — с уважением произнес подошедший к Первосвященнику Гадейр, — ведь в Кемете нет вулканов, ему не угрожают землетрясения. Он занимает удобное географическое положение и населен людьми, почитающими сынов Солнца — атлантов.

— Божественный Утнапи был уверен, что долина Эридана явится местом для будущего возрождения новой цивилизации. Когда-нибудь отсюда начнется великое расселение народов, — веско добавил Кронос и, немного помолчав, обратился к Гадейру. — Позови Астéрия!

Почтительно поклонившись Верховному жрецу, краснокожий маг вышел из обсерватории.

Кронос провел рукой по изображенной на стене фреске и тяжело вздохнул. Там, в далеком Кемете, завершая дело, начатое столетие назад Великим Утнапи, находился сейчас его преемник Иерофáнт Антéй. Он был сыном младшей сестры Кроноса Тайгéты и являлся потомком Царей Божественной Династии, ведущей свое начало от Посейдона — первого Правителя и Духовного наставника атлантов. После смерти Кроноса Антею надлежало стать следующим Верховным жрецом Атлантиды, поскольку Первосвященником мог быть только член Царской семьи. Кронос участвовал в воспитании Антея и любил его как сына. При рождении будущие Верховные жрецы Атлантиды наделялись Богами способностями высшего Познания и сверхчеловеческой силой. Они владели тайнами неба и земли, читали будущее по звездам, приказывали земным Стихиям.

Верховный жрец медленно прошел через обсерваторию, сел за рабочий стол и взял в руки шкатулку из слоновой кости, украшенную самоцветами. Кронос бережно извлек из шкатулки янтарные четки, подаренные ему Иерофантом Антеем в знак глубочайшего уважения. Перебирая легкие, теплые на ощупь камни, Первосвященник каждый раз восхищался этим созданием природы. Янтарь — застывшая смола хвойных деревьев, живших миллионы лет назад, поражал своим многообразием. Каждый из двенадцати янтарных камней, составляющих четки, был уникален. В одном камне спряталось, будто пронизанное яркими лучами солнца, дымчатое облачко, в другом — цвета молодого меда, распластал крылышки маленький комар; в следующем — голубом, виднелись застывшие волны с белыми гребнями, а за ним шел непрозрачный янтарь — камень красно-закатного цвета, похожий на розовый коралл. Но особенно Кроносу нравился черный просвечивающий камень, похожий на усыпанное золотистыми звездами ночное небо над Атлантидой. Кронос прижал янтарные четки к груди, закрыл глаза и устало откинулся на спинку резного деревянного кресла с изображением золотого Дракона.

Первосвященник с большим уважением и теплотой думал о своем преемнике — Божественном Антее. Молодой Иерофант обладал могучим умом, фантастической работоспособностью и целеустремленностью. Еще с детства Антей мечтал подняться к звездам и облететь на своем вúммане весь мир. Став старше и приняв Посвящение из рук самого Бога Посейдóна, Антей реализовал свою давнюю мечту. Он посетил все континенты Земли, с огромным интересом изучая каждый отдельный народ, его религиозную картину Мира, складывавшуюся в соответствии со степенью просвещенности и духовными особенностями населения. Божественный Антей был наделен поразительной чуткостью, доброжелательностью, сверхчеловеческой силой и безграничным влиянием на людей. Ему не составляло труда быстро находить общий язык и взаимопонимание с народами, находившимися на разных уровнях развития. Повсюду, где бы Иерофант ни появлялся, его принимали с ликованием и благоговением как Бога, сошедшего с небес. Антей свято чтил Благие Наставления, преподанные высочайшими Посвященными, стоявшими у истоков цивилизации Атлантиды, и способствовал распространению их по всему свету. Для этой цели он посылал в новые колонии Атлантиды мудрых жрецов с Посейдониса, чтобы те насаждали в умах непосвященных масс все то хорошее, благородное и великое, что есть в человеческой натуре. Иерофант стремился создать на всей Земле Сообщество свободных и равноправных народов, живущих между собой в мире и согласии.

Верховный жрец Атлантиды всецело доверял Божественному Антею, считая его не только своим преемником, но и будущим духовным лидером всей планеты.

Осторожно положив на стол янтарные четки, Кронос стал внимательно еще раз просматривать расчеты траектории полета фрагмента распавшейся Кометы.

Антей

В далеком Кемете не спалось в эту ночь и преемнику Кроноса — Иерофанту Антею. На душе Божественного жреца было тревожно и неспокойно. Сидя за столом в большом кабинете с пурпурными гранитными колоннами, Антей трудился над неоконченной рукописью о тайных свойствах минералов.

Яркий свет озарял склоненного над столом Иерофанта, облаченного в расшитое драгоценными нитями, белоснежное одеяние. Бирюзовые сияющие глаза Божественного Антея затмевали блеск драгоценных камней, покрывавших туммим — нагрудник Великого жреца. Лицо с золотистой кожей, пышные золотые волосы, увенчанные сверкающим Священным Уреем — все это придавало ему неземную красоту, и жители Кемета считали Антея Богом сошедшим с небес.

Напротив рабочего стола Иерофанта, в нише, пробитой в толще стены, стояла великолепная статуя Утнáпи — одного из выдающихся Верховных жрецов прошлого. Статуя была сделана из лазурита и золота. Бесстрастные сапфировые глаза Утнапи, слегка прикрытые веками из платины, казались на удивление живыми и проницательными.

Одну из стен кабинета занимала прекрасная фреска. На высоком, омываемом океаном обрывистом плато, была изображена столица Атлантиды. На едином пологом холме размещался акрóполь с водными и земляными кольцами. Три водных и два земляных кольца следовали попеременно одно за другим, отделяя акрополь от остальной части столицы, расположенной на равнине. В самом центре акрополя, на вершине скалистого холма, находился маленький храм, посвященный Богу Посейдону и его смертной жене Клéйто. Храм был окружен золотой стеной, ярко сиявшей на восходящем солнце. Атланты, обожествлявшие природу и тонко чувствовавшие ее особенности, оставили значительную часть холма ниже маленького храма свободной. Это место занимала священная роща Посейдона, состоявшая из диковинных деревьев невероятной высоты, а на склоне холма размещался крупный дворцовый комплекс. Здания живописными ступенями спускались вниз. Неподалеку возвышался исполинский храм Посейдона. Дворцовый комплекс и храм Посейдона окружали мощные, покрытые орихалком стены, испускавшие яркое, огнистое сияние. Через водные кольца были переброшены высокие и широкие мосты. Завершала фреску красивая бухта со скалистыми берегами, полная кораблей.

Рядом с фреской стояли несколько напольных ваз из черного обсидиáна с букетами из роскошных белых орхидей.

Все остальное пространство стен занимала богатейшая библиотека. На полках были аккуратно разложены манускрипты по астрономии, геометрии, географии, архитектуре и медицине. Множество папúрусных и пергаментных свитков по геологии, химии, физике были написаны самим Антеем — выдающимся ученым Атлантиды.

Вначале знание Великих тайн Природы было достоянием всех атлантов, но ощущение безграничного превосходства над другими народами планеты породило у них гордость и высокомерие, которые привели к появлению низменных человеческих страстей. Их обуяло тщеславие и властолюбие, губя Божественную искру, унаследованную от прародителя Посейдона. Со временем знания Первоначальных Истин остались лишь в руках Иерархии избранных — Посвященных, к которым принадлежал Иерофант Антей.

Божественный жрец отложил в сторону стúло, поднялся с кресла и подошел к массивному метеориту, лежавшему на розовом мраморном полу посреди комнаты. Этот необычный камень недавно нашли сборщики смолы ладанных деревьев в обширном, заросшем кустарником кратере. Антей стал внимательно рассматривать твердую, оплавленную поверхность метеорита, покрытую многочисленными застывшими струйками и каплями вещества. При ударе о землю камень раскололся, и было видно, что внутри он состоит из пористого железа с вкрапленными в него мелкими желтыми камешками.

— Где, в недрах какого небесного тела ты образовался, сколько миллионов лет странствовал в безмолвных черных глубинах Космоса? Что встречал на своем пути?! — задумчиво произнес Антей, коснувшись рукой шероховатой поверхности метеорита.

Внезапно Иерофанта охватило непонятное волнение, отозвавшись щемящей болью в сердце. Он быстро пересек комнату и прошел через широкую позолоченную дверь в следующие покои. Кеметский жрец Атóтис, спавший у входа на низком ложе, застланном желто-черной шкурой барса, мгновенно проснулся. На ходу одевшись, он неслышной тенью скользнул в полумрак вслед за Божественным Антеем.

Внутренние покои дворца Иерофанта были просторны и удобны. Жрецы миновали длинный ряд комнат и полутемных коридоров. Трепещущее пламя бронзовых светильников выхватывало из темноты фрагменты прекрасных настенных росписей и красочных барельефов. Антей остановился перед входом в святилище.

— Жди меня здесь, Атотис! — кратко приказал он и скрылся за позолоченными дверями.

В глубине дворцового святилища с высоким потолком из слоновой кости и мозаичным полом из лазурита и яшмы возвышалась огромная статуя Посейдона. Пред величественным золотым изваянием находился алтарь, на котором ярко горел неугасимый Огонь. За статуей на стене, иероглифами из орихалка, были написаны Законы Бога Посейдона, которые должны были неукоснительно соблюдать все атланты. Рядом располагался жертвенник. Лазуритовые колонны, поддерживающие потолок, были украшены золотыми изображениями быков и трезубцев. Стены покрывали росписи со сценами игрищ с быками, в которых участвовали Цари Атлантиды. В светильники было добавлено благовонное масло, от чего воздух в храме был наполнен благоуханием.

Антей твердой поступью направился к алтарю и опустился на колени перед статуей Посейдона. Атотис охранял вход в святилище, чтобы никто не помешал молитвенному уединению Великого жреца.

Большой трехэтажный дворец Иерофанта, построенный из камня и дерева, примыкал к обширной пещере в склоне горы. Стены опирались на мощные базальтовые блоки. В центре дворца находился просторный открытый двор. Сквозь него свет и воздух проникал в расположенные вокруг него помещения. Верхний этаж занимали покои Антея и святилище Бога Посейдона. На втором — размещались жрецы и приближенные Иерофанта, а на первом — находились хозяйственные помещения и охрана. Во внешнем дворе дворца в дни празднеств проходили торжественные церемонии и шествия.

— Выйдем на террасу, Атотис, мне нужен свежий воздух! — произнес Иерофант, появившийся в дверях святилища.

Атотис поспешно снял со стены ярко горящий бронзовый светильник и стал спускаться по лестнице впереди Божественного жреца, освещая путь.

— Как идут дела на строительстве лабиринта? — поинтересовался Антей у своего спутника.

— Закончена отделка большого зала с восьмигранными колоннами. Строители приступили к прокладке последнего коридора. По плану остается соорудить еще две камеры, — кратко доложил Атотис.

— Что нового в городе?

— Первая группа ваятелей под руководством детей Солнца окончила обучение и ждет распоряжений, — сообщил кеметец.

— Прекрасно, Атотис! — удовлетворенно воскликнул Иерофант. — Скоро в Кемете начнется строительство грандиозного, величественного храма Солнца. Для этого я приглашу из Атлантиды лучших архитекторов. Отбери из кеметских ваятелей семерых самых способных для постижения таинства Божественных пропорций. Им предстоит упорно постигать искусство постройки храмов под наблюдением искусных зодчих-наставников из метропóлии.

— Куда определить остальных ваятелей? — осведомился Атотис.

— Пока займи их на отделке залов лабиринта.

— Лучезарный, позволь обратиться к тебе с просьбой? — после некоторого колебания, смущенно заговорил жрец.

— Я слушаю тебя, Атотис, — мягко отозвался Иерофант.

— Несколько юных девушек Кемета почтительно просят тебя, Божественный, разрешить огненноволосой жрице Солнца Амферéе обучить их священным танцам.

Антей на минуту задумался, затем строго произнес:

— Исполнительницам священных танцев предстоит дать обет целомудрия. Не только душа, но и тело жриц Солнца должны быть чисты, подобно лотосу на священном озере!

— Я предупредил об этом девушек, — учтиво поклонившись, тихо проговорил Атотис.

— После утренней молитвы пригласи ко мне жрицу Амферею, — распорядился Иерофант. — Мне необходимо знать, согласна ли она взять на себя роль наставницы в обучении девушек искусству священных танцев. Я уверен, Амферея с радостью примет это предложение.

Кеметец остановился и, с благодарностью взглянув на прекрасное великодушное лицо Божественного Антея, почтительно поклонился.

По широкой лестнице с гипсовыми ступенями, вдоль которой тянулись вверх красноствольные колонны, жрецы спустились на второй этаж и вышли на большую террасу.

Стояла глубокая тишина. Холодный серебристый свет луны озарял долину с окружающими ее горами. Ночной воздух был напоен благоуханным ароматом цветов. С террасы дворца открывался прекрасный вид на город. Среди тамариндов и смоковниц, в построенных из кирпича-сырца одноэтажных домах с плоскими крышами селились местные жители Кемета. Рядом с рощей цветущих магнолий располагались небольшие, облицованные голубой глазурированной черепицей двухэтажные виллы с алебастровыми и гранитными колоннами. В них жили атланты. Они руководили работами на рудниках и копях, наблюдали за добычей гранита и песчаника в нижнем течении Эридана, участвовали в сооружении гигантского лабиринта.

Люди селились на границе долины и горных хребтов, куда не могли достигать чудовищные разливы Эридáна, смывавшего все на своем пути. После половодья вода уходила, оставляя в долине черный плодородный ил. Люди тут же засевали освободившуюся от воды землю, и благодатная земля покрывалась яркой, изумрудно-зеленой растительностью. По восхождению Сóтиса Божественный Антей точно предсказывал разлив великого Эридана, возвещавший начало солнечного года. В полноводной реке водились крокодилы и множество разнообразных рыб. В густых зарослях долины обитали львы, барсы, шакалы, могучие буйволы и быстроногие антилопы.

Иерофант погрузился в размышление: «Прошло уже семь долгих лет, как я нахожусь в Кемете. За эти годы сделано немало: идет разработка найденных залежей железной и медной руды, в пределах горного хребта открыты копи, где добываются изумруды, аквамарины, бериллы и хризолит. В области, лежащей на востоке страны, началась добыча золота, свинца, олова и бирюзы. Налажено изготовление из порошка ляпис-лазури высоко ценящейся ультрамариновой краски, которая дает великолепные синие цвета, особенно любимые атлантами, подходит к завершению строительство огромного лабиринта».

Великий жрец полюбил эту страну с ее трудолюбивым, поразительно талантливым народом. Кеметцы переняли некоторые обычаи атлантов и быстро впитывали знания, которыми с ними охотно делились пришельцы. Антей приблизил к себе Атотиса — самого талантливого из кеметцев, обладавшего исключительными способностями и необыкновенной памятью, и сам занялся его просвещением. Теперь Атотис, первый жрец из местных жителей, был незаменимым помощником Иерофанта, связующим звеном между ним и народом Кемета.

Стоя на террасе, кеметец восхищенно с глубоким чувством благоговения смотрел на Божественного Антея, от которого исходило сверхчеловеческое величие. Вокруг головы и плеч Иерофанта разливалось золотистое сияние, особенно заметное на фоне ночного звездного неба.

Внезапно тишину ночи взорвал мощный, яростный рев льва, вслед за ним раздался протяжный вой шакалов.

Два смуглых стражника, вооруженных копьями, луками и боевыми топорами из обсидиана, вышли из-за пилона дворца и остановились недалеко от террасы. Один из стражников был высоким, стройным юношей с прямыми иссиня-черными волосами и толстоватым носом на широком лице. Другой — крепкий коренастый мужчина с необычайно широкими плечами и стальными мускулами — как видно, обладал огромной физической силой. Его волевое лицо с низким лбом и густой черной бородой украшали большие задумчивые глаза.

— Ремú, я слышал, твоего отца убил лев? — обращаясь к юноше, густым басом проговорил чернобородый стражник.

— Да, Тýтмос! — горестно отозвался молодой воин. — Мой отец был смотрителем каналов. Огромный лев притаился в густых зарослях тростника и бросился на отца, когда тот проходил мимо. Лев буквально разорвал его на части!!!

— Странно, львы редко приближаются к жилищу людей, — удивленно произнес старший стражник.

— Ты давно прибыл в город, Реми? — поинтересовался Тутмос.

— Неделю назад. Я служил охранником на изумрудных копях. Среди вновь прибывших рабочих был человек, знавший моего отца. Он разыскал меня и сообщил о случившемся. После смерти отца моя мать и сестры остались без средств к существованию. Я попросил Посвященного Эфиáлта, руководившего работами на копях, отпустить меня на несколько дней к семье. Он проявил сочувствие и не только отправил меня с караваном изумрудов в город, но и написал письмо жрецу, ответственному за охрану дворца. Меня взяли стражником во дворец Божественного Антея. Теперь, находясь рядом, я смогу заботиться о своей семье.

Выслушав рассказ юноши, чернобородый воин кивнул головой и дружески похлопал его по плечу.

— Я должен убить этого проклятого льва!!! — рубанув рукой воздух, с отчаянием воскликнул юноша. — Тутмос, ты пользуешься здесь уважением, помоги мне попасть в отряд охотников!

— Реми, твое решение отомстить за смерть отца похвально, и я постараюсь тебе помочь, — немного подумав, Тутмос строго добавил. — Надеюсь, ты окажешься храбрецом, и мне не придется за тебя краснеть!

— Благодарю за участие!!! — воскликнул молодой воин, низко поклонившись бородатому стражнику. — Будь уверен, Тутмос, я оправдаю твое доверие!

Тутмос и Реми вышли на середину большого внешнего двора, окруженного барельефными колоннами из желтого песчаника. Ночную тишину нарушало лишь тихое журчание фонтана. Из-за облака выплыла луна и осветила стражников, одетых в короткие полосатые юбочки и чепцы, защищающие днем от палящих лучей солнца. Их руки и плечи были открыты, а грудь прикрывал нагрудник из толстой ткани.

— Скажи, Тутмос, а ты видел живущего в этом дворце Божественного Антея? — смущенно кашлянув, поинтересовался Реми.

— Конечно видел! — с глубокомысленным и важным видом отозвался Тутмос. Сделав паузу, чернобородый воин собрался с мыслями и начал рассказывать. — Во время празднования Дней Весеннего и Осеннего равноденствия по городу и около дворца проходит торжественная процессия, сопровождаемая пением священных гимнов. Жрецы в длинных белых одеяниях и нагрудниках, усыпанных драгоценными камнями, несут изображения Солнца и Дракона. Рядом с дворцом на возвышении, покрытом шкурой льва с золотыми когтями и глазами из изумрудов, под пурпурным балдахином, затканным золотыми лотосами, стоит трон. Он сделан из черного дерева и слоновой кости, богато украшен перламутром и самоцветами. На спинке трона изображен золотой Дракон, а подлокотники заканчиваются золотыми бычьими головами с глазами из аметистов. Когда процессия входит во двор дворца, а жрецы начинают петь гимн Солнцу, из дверей появляется Божественный Антей, сияющий как само Солнце. На его золотые волосы надета драгоценная корона, увенчанная змеей с горящими глазами. Белоснежная одежда вышита золотом, а на нагруднике сверкают двенадцать редкостных по красоте больших драгоценных камней. Великий жрец держит в руках сапфировый жезл, обвитый цветами лотоса. Ни один смертный не может выдержать взгляд его сияющих бирюзовых глаз. Божественный Антей произносит слова молитвы и садится на трон. По обе стороны от него выстраиваются жрецы.

Из дворца выходят десять белокожих танцовщиц. На площадке перед троном они исполняют священный танец Солнца. Но самая чудесная среди них — жрица Солнца Амферея! Стройная фигура жрицы и ее прекрасное лицо с большими изумрудными глазами исполнены необыкновенного величия. В роскошные длинные волосы, цвета огня, вплетены нити жемчуга, а на голове Амфереи искрится и переливается диадема в виде лотоса. Во время танца взмах ее нежных рук подобен крыльям птицы. Кажется, еще мгновение и Амферея оторвется от земли и взлетит в высокое, пылающее синевой небо. Среди женщин Кемета нет равных этой дивной атлантской жрице!!!

Тутмос глубоко вздохнул, поправил на плече лук и переступил затекшими ногами.

— Что же бывает дальше? — с нетерпением спросил Реми, тронув стражника за плечо.

Снисходительно взглянув на восхищенного юношу, Тутмос вновь обрел дар красноречия и продолжил свой рассказ:

— После окончания торжественной церемонии к трону Божественного Антея может подойти каждый кеметец. Поводыри ведут к нему слепых и немощных, матери держат на руках больных детей, на носилках несут умирающих и обездвиженных. Легкого прикосновения руки Иерофанта бывает достаточно, чтобы слепой прозрел, а глухой услышал пение птиц! Бледные личики детей покрываются румянцем, и они начинают весело смеяться! Парализованные люди встают на ноги. Для продолжения лечения, некоторых больных Божественный Антей поручает заботам жрецов, врачующих в небольшом здании, расположенном недалеко от дворца.

— Скажи, Тутмос, чем отличается Божественный Антей от других атлантов? — настойчиво допытывался любознательный Реми.

— Ни у кого из них нет золотистой кожи и таких сверкающих золотых волос. Иерофант на голову выше других атлантов, а самый высокий из кеметцев едва достигает его груди. Потерпи, Реми, скоро ты сам все увидишь и узнаешь! — многозначительно произнес Тутмос.

Стражники тронулись с места и неспешно пошли вдоль колонн, окружавших внешний двор.

— Тутмос, как ты думаешь, Божественный Антей бессмертен? — раздался издали приглушенный голос Реми.

— Думаю, да, — пробасил в ответ чернобородый воин.

По губам Иерофанта, терзаемого смутной тревогой, скользнула мягкая улыбка. Коснувшись рукой груди, Антей тяжело вздохнул и оглянулся на жреца, стоявшего поодаль. Черные глаза Атотиса, оттененные густыми ресницами, светились глубоким умом. Кеметец внутренне чувствовал тревогу Иерофанта, но не находил ей объяснения. Почтительно приблизившись, Атотис поклонился, ожидая приказаний.

— Позаботься о Реми и, если нужно, окажи помощь его семье! — великодушно распорядился Божественный жрец.

Затем Иерофант достал из-за пояса небольшую орихалковую пластинку, с выгравированными на ней таинственными знаками, и вручил Атотису. Кеметец устремился в дальний конец террасы, заканчивающейся большой двухстворчатой дверью. На одной створке был изображен золотой Дракон, а на другой — знак странствующего Солнца в виде круга с радиально расходящимися против часовой стрелки отростками. Жрец вставил пластинку в паз между створками. Раздался нежный, хрустальный звон, тяжелые створки двери медленно поползли в стороны. Золотистый свет озарил обширную карстовую пещеру. Атотис вернул пластинку подошедшему Антею и вслед за ним вошел внутрь ярко освещенной пещеры.

Полупрозрачный, медово-желтый мраморный оникс в виде натеков покрывал стены и пол пещеры. С потолка спускались яркие сталактиты, с пола навстречу им поднимались причудливые сталагмиты. Посреди пещеры стоял испускающий огнистое сияние двухместный дельтокрылый вúмман с вертикальным хвостовым оперением. Иерофант приблизился к вимману и занял место пилота, за его спиной расположился Атотис. Раздался тихий мелодичный звук — легко отделившись от пола, воздушный корабль вылетел из пещеры и взмыл в звездное небо.

— Золотая птица! Золотая птица!!! — взмахнув руками, со смятением и страхом закричал Реми. — Я видел ее однажды над изумрудными копями!

— Успокойся, Реми, — невозмутимо и веско отозвался Тутмос. — Эта могучая птица обитает во дворце, к тому же она неживая.

— Неживое летать не может!!! — подозрительно взглянув на бородатого воина, обиделся юноша.

— Поверь мне! Может, если им управляет Божественный Антей! — незлобно усмехнувшись над недоверчивостью молодого воина, басовито возразил Тутмос. — Это поистине чудесная птица. Когда на город напали полудикие черные племена людоедов, блистающая как солнце птица, окруженная радужным светом, неподвижно зависла над нападавшими. Раздался оглушительный грохот, засверкали молнии, на дикарей обрушился огненный дождь. Обезумевшие от страха и ужаса людоеды с дикими воплями бросились наутек. И еще долгое время их преследовал, извергая огонь, этот летающий дракон. Находясь во дворце, Реми, ты увидишь и узнаешь еще много необыкновенного и чудесного.

Раскрыв от изумления рот, потрясенный Реми с невольным трепетом посмотрел вслед скрывшемуся в ночи вимману.

Сфинкс

Колоссальный, высеченный из скалы Сфúнкс смотрел своими каменными очами в море. Пенные волны с шумом разбивались недалеко от его ног. Проходили столетия, но незыблемо стоял этот несокрушимый символ природы и человека, олицетворявший все первоэлементы и силы природы. Красное лицо Сфинкса в обрамлении ритуального головного убора было обращено на восток, навстречу восходящему солнцу.

Атланты изваяли гигантского Сфинкса как ключ к тайне, скрывающейся глубоко под землей, в таинственных хранилищах бесконечного лабиринта с мощными непоколебимыми стенами, не боящимися ни землетрясений, ни наводнений. Стены и колонны больших залов лабиринта были покрыты барельефами, иероглифами и рисунками. Узкие извилистые коридоры, снабженные тайными устройствами и ловушками, вели в обширные книгохранилища, заполненные бесценными папирусными и пергаментными свитками, написанными выдающимися учеными и жрецами Атлантиды. Эти рукописи охватывали различные области знаний, касающиеся счета и измерений, названий и свойств лечебных растений. Здесь же хранились трактаты по хирургии, астрономии, астрологии и подробные географические карты. В специально приспособленных залах лабиринта хранились произведения искусства атлантов.

Позади символического зверя возвышалась большая горная цепь. Над нею простиралось необъятное небо в россыпи бриллиантовых звезд, с серебристым туманом Млечного Пути, утопающим за горизонтом в глубине моря.

Теплый влажный ветер развевал золотые волосы Антея, стоявшего на берегу рядом с исполинским Сфинксом. Взгляд Иерофанта был прикован к яркой голове чудовищной Кометы, захватившей половину неба. Антей вдруг понял причину мучившей его непонятной тревоги, и словно миллионы раскаленных игл пронзили его мозг. Именно космическая странница таила в себе страшную угрозу.

Издав тихий возглас, Атотис молитвенно сложил руки и опустился на колени рядом с вимманом. Сердце Божественного Антея радостно забилось. Над морем вспыхнул столб ослепительно белого лучезарного света, сформировавшийся в парящую в воздухе величественную фигуру Первосвященника Атлантиды Кроноса.

Проницательный взор Иерофанта мгновенно уловил в бесстрастном облике Верховного жреца скрытое чувство безысходности и щемящей тоски. Озабоченный Антей скрестил на груди руки и почтительно склонился перед Первосвященником.

— Рад видеть тебя, сын мой! — ласково произнес Кронос.

— Я приветствую тебя, Божественный отец и учитель! Да продлятся твои благословенные годы! — ответил Антей, с тревогой глядя на постаревшее лицо и утомленные глаза Первосвященника. — Что случилось, отец? И какую опасность несет нам эта Комета?

Выражение глаз Верховного жреца резко переменилось, вместо потока тепла и мягкости в них вдруг разверзлась черная бездна, наполненная непереносимой болью и отчаянием.

— Несколько дней назад, — сурово и горестно заговорил Кронос, — распалось ядро Кометы, и примерно через месяц гигантский метеорит — осколок Кометы — столкнется с Землей. Последствия этого столкновения могут быть чудовищны и непредсказуемы. Сегодня в полдень на Посейдонисе состоится экстренное заседание Верховного Совета Атлантиды с участием Царя Тхеветáта, высочайших Посвященных и всех архóнтов. Совет собирается для обсуждения создавшегося положения и принятия надлежащих мер для спасения населения и ценностей. Антей, мне необходима твоя помощь. В ходе заседания могут возникнуть низменные панические настроения среди архонтов. Твое присутствие на Верховном Совете окажет содействие мне и Тхеветату в выборе единственно правильного решения.

Иерофант до глубины души был потрясен сообщением Кроноса о неизбежности космической катастрофы. Его лицо, казалось, на миг окаменело. Быстро справившись с охватившим его волнением, Антей твердо заявил:

— На рассвете я буду в столице! — и, помолчав, добавил. — Я чувствую, что падение на Землю фрагмента Кометы таит в себе угрозу не только для цивилизации атлантов, но и для всего Человечества.

— Доложи мне вкратце о состоянии дел в Кемете, — сменил тему разговора Верховный жрец.

— Хорошо, отец, — с легким поклоном проговорил Антей — Лабиринт почти достроен, его хранилища постепенно заполняются бесценными рукописями, произведениями искусства и точнейшими приборами. Начата разработка богатейших залежей железной и медной руды. Налажено производство великолепной ультрамариновой краски из бирюзы. Несколько успешно прошедших обучение местных жителей стали ваятелями. Во всех делах неоценима помощь Атотиса — первого кеметца, ставшего жрецом. Он необычайно талантлив и по многим качествам превосходит большинство атлантов. Его желание познать Истину — безгранично, а терпение — неистощимо.

Кронос с интересом взглянул на застывшую у виммана коленопреклоненную фигуру черноволосого жреца. Атотис не слышал ни звука, но ясно понимал, что между двумя лучезарными Богами идет напряженная беседа.

— Атотис! — прозвучал вдруг в голове кеметца мощный, властный голос Первосвященника, заставивший затрепетать и завибрировать каждую клеточку его тела. — Ты удостоился великой чести посетить столицу Атлантиды.

В смятении Атотис поднял голову, величественная фигура Верховного жреца Кроноса медленно растаяла в воздухе, оставив после себя нежное радужное сияние. Вскоре погасло и оно.

— Пригласи ко мне дежурного мастера-строителя лабиринта, — обернувшись к своему помощнику, приказал Антей.

Слегка покачиваясь от пережитого, Атотис побежал вдоль Сфинкса. У проема, находящегося с тыльной стороны гигантского изваяния, прохаживался угрюмый охранник-атлант, вооруженный луком и висящим на боку коротким мечом. При виде смуглого широкоплечего жреца стражник презрительно скривил губы и отвернулся. Он ненавидел Атотиса и завидовал ему, не в силах понять, что нашел Иерофант в этой черноволосой кеметской обезьяне. С сожалением взглянув на стражника, Атотис покачал головой и исчез в темном проеме. Из проема вели два прохода. Один из них поднимался наверх в потайную камеру, где помещались особо ценные приборы, используемые на строительстве. Другой — спускался в глубину Сфинкса, в просторный зал, от которого начинался лабиринт с его подземными переходами, извилистыми поворотами и тупиками.

В зале, склонившись над большим столом, заваленным многочисленными чертежами и расчетами, стоял высокий мужчина в удобном льняном одеянии. Густые каштановые волосы, перехваченные золотым обручем, обрамляли его добродушное лицо с горбатым носом и веснушками на светлой коже. Заслышав шаги, атлант поднял на вошедшего голубые глаза с ясным проницательным взором, и приветливо улыбнулся.

— Атотис, друг мой!!! — громогласно воскликнул он. — Каким ветром занесло тебя в мою каменную пещеру?!

— Дорогой Гúллус, я рад видеть тебя в добром здравии и хорошем настроении! — отозвался жрец и, окинув наметанным взглядом груду чертежей, громоздившихся на столе, деловито спросил. — Над чем сейчас работаешь?

— Я разрабатываю проект новых способов орошения кеметской земли, — вдумчиво произнес мастер-строитель.

— Гиллус, ты прекрасный талантливый человек, сделавший много хорошего для моей родины. Я горжусь дружбой с тобой! — крепко пожав руку атланту, с теплотой и искренностью в голосе проговорил Атотис.

— Если ты, друг мой, и дальше будешь петь мне подобные дифирáмбы, я покраснею, как девушка, — звонко рассмеялся в ответ Гиллус.

Взглянув в добродушное лицо атланта, кеметец серьезно заявил:

— Божественный Антей ждет тебя наверху у Сфинкса.

Атотис и, немного озадаченный ночным визитом Иерофанта, главный мастер-строитель лабиринта поспешно направились к выходу.

— Меня пригласили посетить столицу Атлантиды, — на ходу сообщил другу жрец.

— Я безмерно рад за тебя, Атотис! Ты увидишь самый прекрасный в мире город и сказочную природу Атлантиды: ее бурные реки и бесчисленные водопады, высочайшие горы и безбрежный ослепительно синий океан, — с чувством проговорил Гиллус.

Выйдя из Сфинкса, Атотис ускорил шаги. Мастер-строитель оглянулся и увидел злобные глаза охранника, устремленные на кеметского жреца, и руку, непроизвольно сжимавшую рукоять меча.

— А не послать ли тебя в каменоломню простым рабочим? — подумал, нахмурившись, Гиллус. — Нет, пожалуй, ты отравишь своей ненавистью всех работающих там кеметцев. Уж лучше я отошлю тебя на Посейдонис, там ты будешь чистить конюшни на ипподроме и проклинать свое глупое тщеславие!

Чрезвычайно довольный принятым решением, Гиллус бросил презрительный взгляд на охваченного темной яростью охранника и поспешил вслед за Атотисом к ожидавшему их Иерофанту.

— Я слушаю тебя, Великий, — низко склонившись перед Божественным Антеем, почтительно произнес мастер-строитель.

— Мне очень приятно видеть тебя, Гиллус. Я просмотрел чертежи твоих хитроумных тайных устройств, предназначенных для защиты хранилищ лабиринта. Они выше всяких похвал! Какие еще идеи родились в твоей гениальной голове? — поинтересовался Иерофант.

— Я заканчиваю разработку проекта новых способов орошения земли Кемета, — подняв голову, учтиво доложил мастер.

— Это замечательно, Гиллус, ты поистине великий строитель и изобретатель, — с лучезарной улыбкой проговорил Божественный Антей. — Я всегда рад видеть тебя в своем дворце и находить достойное применение твоим новым проектам и интересным идеям.

Иерофант сообщил, что ему необходимо срочно отбыть на Посейдонис и, на время своего отсутствия, отдал Гиллусу необходимые распоряжения относительно работ в лабиринте.

— У тебя есть ко мне какие-либо просьбы, Гиллус? — закончив деловой разговор, спросил Великий жрец.

— Божественный, — смущенно, с мольбой в голосе заговорил мастер-строитель. — Позволь Атотису посетить мой дом на Посейдонисе. Моей сестре скоро исполняется восемнадцать лет, и я очень хотел бы передать ей подарок.

— Он непременно сделает это, — великодушно пообещал Антей.

Обрадованный Гиллус бережно снял с себя прекрасное жемчужное ожерелье, которое носил на шее под одеждой, и вручил его Атотису. Иерофант взял из рук кеметского жреца украшение и внимательно осмотрел большую, величиной с орех, голубую жемчужину, расположенную в центре ожерелья.

— Твой подарок великолепен, Гиллус. Он пронизан огромной любовью и нежностью. За твои неоценимые заслуги перед Атлантидой я тоже решил сделать вам подарок, — с уважением проговорил Антей. — Как зовут твою сестру?

— Лилит, — поспешно ответил мастер-строитель, взволнованный вниманием Божественного Иерофанта.

Антей простер над ожерельем правую руку, на несколько мгновений жемчуг окутался ярким золотистым сиянием.

— Теперь ожерелье будет заботиться о здоровье Лилит и оберегать ее от опасности! — торжественно произнес жрец.

— Благодарю тебя, Божественный сын Солнца! — молитвенно сложив руки, воскликнул Гиллус, до глубины души потрясенный великодушием Иерофанта. — Моей сестре выпала небывалая честь получить оберег из рук самого могущественного Белого мага Атлантиды.

Антей передал ожерелье кеметскому жрецу и, благословив мастера-строителя, направился к вимману. Тепло попрощавшись со своим другом, Атотис поспешил вслед за Иерофантом. Дельтокрылый корабль легко отделился от земли и взял курс на Атлантиду.

Гиллус с тоской посмотрел вслед улетевшему вимману, вдохнул полной грудью соленый морской воздух и, вполголоса напевая веселую песенку, зашагал вдоль Сфинкса.

Священный остров

Легкий шум подъемника прервал ночные раздумья Первосвященника Кроноса. Он открыл глаза и поднялся из-за стола. В дверях обсерватории появились два жреца. Первым вошел Гадейр с золотым подносом в руках, на котором лежали три небольшие пшеничные лепешки, финики и возвышался кубок, сделанный из страусиного яйца, покрытого цветной глазурью. Рядом с кубком стояла красивая вазочка из оникса, наполненная душистым медом. Следом за Гадейром в обсерваторию вошел молодой белокожий жрец Астéрий в длинном одеянии из лилейно-белого полотна. В одной руке он держал серебряный кувшин, а в другой — таз из золотистого небьющегося стекла. Астерий быстро поставил таз и кувшин на мраморную подставку рядом с дверью, и, скрестив на груди руки, поклонился.

— Останься, Гадейр, ты мне нужен! — приказал Кронос и направился к двери.

Астерий убрал с плеч рыжеватые, с медным отливом, волнистые волосы и взял кувшин. Первосвященник с наслаждением омыл усталое лицо и руки ледяной водой. Жрец подал ему льняное полотенце.

— Благодарю тебя, Астерий, — бодро произнес Кронос. — После утренней молитвы пригласи всех магов-хранителей в библиотеку.

— Да, Божественный! — ответил жрец и, поклонившись, удалился.

Кронос подошел к столу и, не притронувшись к еде, выпил ароматный настой из трав и плодов.

Жестом пригласив Гадейра сесть, Первосвященник взял чистый лист папируса, придвинул письменный прибор из лазурита с крышкой, увенчанной золотым дельфином, и стал писать письмо. Рука с длинными сильными пальцами, сжимающими стило, быстро скользила справа налево по белой поверхности свитка. На перстне, надетом на средний палец Великого жреца, в окружении бриллиантов сиял большой сапфир темно-синего цвета. На его полированной поверхности мерцала и вспыхивала двенадцатилучевая звезда.

— Прочти, — кратко промолвил Кронос, подавая Гадейру готовое письмо, адресованное главе храма Посейдона Озарé.

Маг-хранитель взял папирус и прочел:

«Я, Кронос, Первосвященник Атлантиды, потомок Царей Божественной Династии, ведущей свое начало от Посейдона, властью, данной мне Богами, повелеваю всем Посвященным главных храмов столицы, а также архонтам-наместникам колоний срочно собраться сегодня в полдень в храме Посейдона на Верховный Совет!».

— В столице сейчас находятся всего лишь пять двухместных вимманов, Озаре может не успеть собрать к полудню всех архонтов. Мне помочь ему? — учтиво спросил Гадейр.

— Нет, ты полетишь на большом двенадцатиместном виммане, оставишь его Озарé, а сам вернешься на двухместном, — мельком взглянув на мага-хранителя, отозвался Кронос и принялся за второе письмо.

«Брат мой, Царственный сын Солнца!

Великое несчастье угрожает жизни и процветанию Атлантиды. В скором времени на нашу планету должен упасть гигантский метеорит — осколок распавшегося ядра Кометы. Последствия этого столкновения могут быть гибельными для нашей цивилизации. По этому поводу я собираю сегодня в полдень в храме Посейдона Верховный Совет.

Наша страна постепенно становится землей порока. Раса атлантов уменьшилась в росте, понизилась ее жизнеспособность, ослаб разум. Не только простые атланты, но уже многие архонты и даже некоторые Посвященные начали слишком глубоко погружаться во грех, им уже нельзя доверить сокровенные тайны Природы. Но что самое страшное — бездуховный человек становится беспомощным и способным оправдать любое Зло и любые преступления. Меня огорчает такое душевное состояние атлантов.

Мой дорогой брат Тхеветáт, твое высочайшее присутствие на Верховном Совете необходимо, потому как многие из архонтов, в погоне за материальными благами и комфортом, потеряли высоконравственность. Они могут не понять всей глубины грозящей Земле опасности и не примут надлежащих мер для защиты вверенного им населения колоний Атлантиды. Твое влияние на архонтов неоценимо, и я надеюсь на твою помощь и поддержку.

Да будет благословенно твое правление, Тхеветат!

Да живешь ты вечно!».

Царь Тхеветат был соправителем Первосвященника Кроноса. Ему было подвластно не только все светское население Атлантиды, но и архонты-наместники многочисленных колоний.

Кронос свернул письма и скрепил их большой круглой печатью из аметиста с изображением странствующего Солнца. Гадейр бережно принял оба свитка из рук Верховного жреца.

— Передай главе храма Посейдона Озаре, чтобы утром он лично вручил письмо Царю, — властно распорядился Первосвященник.

Маг-хранитель почтительно поклонился Верховному жрецу Атлантиды и поспешил к подъемнику.

Кронос вышел на площадку перед обсерваторией. Высоко над головой жреца в величественном звездном небе светил Орион и холодно сияла огромная зловещая Комета. Могучие океанские волны с пенными верхушками гребней, с шумом разбивались о неприступные скалы Священного острова, образуя целые каскады тяжелых брызг. Невдалеке резвились и выпрыгивали из воды дельфины, охотившиеся за летучими рыбками. Верховный жрец с удовольствием вдыхал свежий ночной воздух, пахнущий океаном.

Над островом беззвучно поднялся в небо большой вимман. Окутавшись серебристым сиянием, он неподвижно завис в воздухе, затем, мгновенно набрав скорость, скрылся из вида. Маг-хранитель Гадейр улетел на Посейдонис.

Только самые могущественные белые маги Атлантиды, прошедшие седьмую степень Посвящения, обретали способность управлять вимманом, работавшим на пространственной силе Маш-Мак, так как эта вибрационная сила, известная атлантам, в недостойных руках могла превратиться в грозное оружие, обладавшее чудовищной разрушительной силой.

Верховный жрец устало посмотрел вдаль и погрузился в размышления. В океане между колоссальным материком Евразии и Западным континентом раскинулся гористый архипелаг Атлантида. На Посейдонисе — самом крупном острове архипелага — находилась столица могущественной морской державы атлантов. Прилегающие к Посейдонису небольшие вулканические острова были малопригодны для проживания и использовались жителями Атлантиды лишь для добычи ценного самородного металла орихалка. Но вблизи Посейдониса были расположены два острова, название которых каждый житель метрополии произносил с невольным трепетом и почтительностью. Один из них — Священный остров, а другой — с тремя горными великанами — именовался «трезубцем» Посейдона. Он высился между Посейдонисом и Священным островом, что позволяло Верховному жрецу Кроносу любоваться его суровой красотой. Самый могучий из горных колоссов, составлявших «трезубец» вулкан Áтлас гигантскими ступенями вздымался в заоблачную высь. Его вершина постоянно курилась и озарялась внутренним огнем, а из недр громыхал голос Бога. Дым, поднимавшийся из раскаленного жерла вулкана, напоминал гигантское дерево, что держит в своих ветвях сияющие звезды. Священный Атлас являлся символом гордой расы атлантов и служил местом погребения Верховных жрецов и Царей Атлантиды.

Там, в большой гробнице, имеющей форму равноконечного креста, в двух саркофагах, вложенных один в другой, покоилась мумия могущественного Белого мага Асурамáйи — самого выдающегося Первосвященника Атлантиды.

Посреди усыпальницы на узорчатом мраморном полу стоял черный гранитный саркофаг. На его крышке золотыми иероглифами было начертано: «Асурамайя — Божественный сын Солнца, Верховный жрец Атлантиды».

Боковые поверхности огромного гранитного саркофага были обильно изрезаны мистическими символами. Внутри гранитного саркофага находился золотой гроб с мумией Асурамайи. Она была обмотана красными полотняными бинтами, под которые были вложены священные амулеты. Лицо Асурамайи покрывала искусно сделанная золотая маска. Вокруг саркофага были расставлены постоянно горящие светильники. Рядом с изголовьем лежала большая книга с описанием всех деяний Великого жреца, совершенных им при жизни. На сводчатом потолке гробницы Асурамайи был воспроизведен большой круговой Зодиак. Стены из ослепительно белого алебастра покрывали написанные золотом иероглифы и искусно высеченные барельефы. На красочной фреске, занимавшей одну из стен, была изображена процессия жрецов со священными предметами в руках.

— Истинно Велик тот муж, который увенчал свою жизнь славой, немеркнущей в веках! — с глубоким уважением произнес Кронос, глядя на грандиозный вулкан, являвшийся местом погребения Асурамайи — мудрейшего из Первосвященников Атлантиды.

В предрассветном небе вспыхнула зарница и чудесными красками заиграла в облаках. Чайки с громкими криками начали носиться над просторами океана. На востоке занималась заря. Вершины «трезубца» Посейдона заалели, словно загорелись пламенем. Первые лучи солнца заскользили по Священному острову, осветив фантастические очертания гор, окружающих маленькую долину.

На Священном острове, кроме Верховного жреца Атлантиды, постоянно жили шесть магов-хранителей. До Первосвященника в утренней тишине донеслись слова священного гимна. Кронос посмотрел вниз. В долине, среди неприступных скал, возвышалась большая семиступенчатая пирамида. На ее вершине пятеро магов-хранителей, протянув руки навстречу восходящему солнцу, возносили молитву:

«Слава тебе, о Солнце, Божественное дитя! Лучи твои несут жизнь как высокодуховным, так и несовершенным. Мы, сыны Бога, которые приближаются к тебе, трепещем от восторга и благоговения. Ты, о Солнце, есть первородный Сын Бога! Ты есть само Слово Бога!».

Скрестив на груди руки, Кронос почтительно поклонился, но не материальному Светилу, а Духовному, чьи лучи и сияние только отражаются нашей звездой.

— Тайна Солнца является величайшей изо всех Божественных тайн, — благоговейно прошептал жрец, наблюдая рождение нового дня.

Спустя некоторое время Первосвященник вновь перевел свой взор на гигантскую семиступенчатую пирамиду. Завершив утреннюю молитву, маги-хранители покинули верхнюю площадку пирамиды и вереницей спускались вниз.

Ступенчатая форма Священной пирамиды символизировала лестницу с семью огромными ступенями, ведущими в Космос, и являлась храмом семи сфер Мира. Верхняя ступень пирамиды служила платформой для проведения там священных действий и молитв. В глубине этой грандиозной пирамиды находилось тайное святилище, в котором была надежно укрыта бесценная Святыня Атлантиды — совершенной красоты и формы уникальный Кристалл. Он являл собой непостижимо загадочную живую субстанцию — крохотную частицу реликтовой материи развертывающейся Вселенной. Кристалл был доставлен в Солнечную систему из неведомых глубин Вселенной звездолетом Ариана. Арианцы были космическими учителями первых землян. Чудесный Кристалл — подарок более развитой инопланетной цивилизации Ариана молодой цивилизации Земли, оказывал благотворное влияние на развитие духовности и увеличение творческого потенциала того народа, во владении которого на данный момент находился.

Верховный жрец и шестеро самых могущественных белых магов Атлантиды, уединенно живущих на неприступном Священном острове, являлись хранителями бесценного Кристалла. Но сведения об этой Святыне хранились в строжайшей тайне от простых атлантов. Покров тайны лишь приоткрывался для жрецов при принятии ими седьмой степени духовного Посвящения, происходившем на Священном острове из рук Верховного жреца Атлантиды Кроноса или его преемника Божественного Иерофанта Антея.

Воспоминание о несущемся к Земле обломке распавшейся Кометы, омрачило сознание Кроноса. Он тяжело вздохнул и вернулся в обсерваторию. Ненадолго задержавшись у рабочего стола, с разложенными на нем расчетами, Верховный жрец проследовал к подъемнику.

Кабина подъемника, сделанная из нержавеющего металла и небьющегося стекла, скользнула вниз по шахте, проходящей от обсерватории через толщу горы, и плавно остановилась. Кронос вышел из туннеля и направился к отделанному красным гранитом входу в пирамиду. Там его ожидал жрец Астерий.

Первосвященник и Астерий прошли по освещенному длинному коридору из белого песчаника, с искусно вырезанными барельефами, и очутились у входа в библиотеку.

Вблизи заполненных бесчисленными рукописями массивных стеллажей, в удобных резных креслах расположились четверо краснокожих магов-хранителей. Их плечи, поверх белоснежных одеяний, покрывали драгоценные туммимы, а на бритые головы были надеты платиновые обручи с эмблемой десятилучевой звезды. Жрецы вели оживленную беседу, но на их строгих лицах лежала тень непонятной тревоги. Могущественные белые маги интуитивно чувствовали приближение беды и пытались найти причину. При виде Кроноса они поднялись и, скрестив на груди руки, почтительно поклонились. Первосвященник пригласил их в свой кабинет для срочного разговора.

Кабинет Верховного жреца Атлантиды представлял собой большую квадратную комнату с узорчатым полом из малахита и белыми стенами, на которых яркими красками и золотом были изображены торжественные религиозные церемонии. Напротив двери возвышалась массивная нефритовая статуя Асурамайи, изукрашенная золотом и самоцветами. На невысоком алтаре перед статуей курились благовония, а в углу кабинета, на мраморной подставке, стояло небольшое изваяние Сфинкса, выполненное из порфира.

Кронос и маги-хранители расположились за большим круглым столом, в центре которого возвышался драгоценный платиновый подсвечник с шестью ветвями, прикрепленными к седьмой — центральной. Первосвященник, сообщив собравшимся о грозящей Земле опасности, попросил жрецов высказать по этому поводу свое мнение.

— Возможно, метеорит упадет где-нибудь в отдаленном от Атлантиды месте — на другом континенте!!! — воскликнул Астерий, с надеждой глядя в глаза Первосвященника.

— Гадейр высказал такое же предположение, — тяжело вздохнув, ответил Кронос. — Но где бы ни упал осколок Кометы, глобальная катастрофа неизбежна.

Маги-хранители в ужасе переглянулись между собой.

— Может быть, следует еще раз проверить расчеты! — задумчиво предложил самый старший и опытный из них.

— Ошибки нет, наши расчеты с Гадейром подтверждаются каждый день и каждую ночь, — с уверенностью отозвался Верховный жрец. — Поэтому я и решил в начале собрать вас и сообщить об этом.

— Я думаю, необходимо принять срочные меры, чтобы не допустить паники среди населения Посейдониса! — с тревогой заявил могучий маг с мудрым пронзительным взглядом.

А между тем, вимман Божественного Антея, направлявшегося из Кемета в Атлантиду, подлетал к Посейдонису. Внизу простирался красивый гористый архипелаг, омываемый лазурными водами океана.

— Смотри, Атотис, — с чувством проговорил Иерофант, указывая на «трезубец» Посейдона. — Самый высокий исполин — это Священный Атлас — гора Богов. Могучий вулкан, как маяк, виден морякам, плывущим издалека к берегам Атлантиды.

Со стороны Посейдониса в небе вспыхнула золотая точка. Через несколько секунд золотистый двухместный вимман неподвижно завис рядом с вимманом Иерофанта. Перед воздушным кораблем Великого жреца возник образ краснокожего мага-хранителя.

— Я рад приветствовать тебя, Божественный Антей! — почтительно произнес Гадейр и широко улыбнулся.

— Да не померкнет над тобой сияние Вечной Истины, достойнейший Гадейр! — учтиво ответил на приветствие Иерофант. — Сообщи Кроносу о моем прибытии.

Вокруг вимманов вспыхнуло яркое радужное сияние, и они разлетелись в разные стороны: вимман Антея — в сторону Посейдониса, а Гадейра — к Священному острову.

В библиотеке Верховного жреца раздались торопливые шаги, и в дверях его кабинета появился Гадейр. Низко поклонившись Кроносу, он доложил:

— Я только что видел Божественного Антея, но он прибыл не один, с ним кеметец в одежде жреца Атлантиды.

— Это Атотис, первый помощник Иерофанта, — пояснил Первосвященник.– Он прибыл на Посейдонис по моему приглашению.

— Кеметец? — невольно вырвалось у Астерия.

— Я узнал воплотившегося в нем одного из мудрейших Посвященных Атлантиды. За Кеметом — большое будущее! Мудрейший пришел в этот мир для того, чтобы помочь Антею в выполнении возложенной на него задачи. Я думаю, Иерофант тоже знает об этом, — многозначительно произнес Кронос.

Пригласив Гадейра занять место за круглым столом, Верховный жрец продолжил прерванный разговор.

Посейдонис

Атотис восхищенно ахнул, когда вимман Божественного Антея неподвижно завис над ослепительной красоты бухтой Посейдониса. В утреннем свете вулканические скалы бухты поражали фантастичностью очертаний и невероятными цветовыми оттенками, где серые тона соседствовали с коричневыми, пронизанными красными, черными и белыми жилками. Скалы выступали далеко в океан, создавая возможность «спокойной воды» в бухте. По их склонам стекали многочисленные каскады водопадов. Падая с большой высоты, они с шумом разбивались, и облака водяной пыли играли на солнце всевозможными цветами, создавая картину «вечной радуги» над уходящими в поднебесье золотыми вратами столицы. В лазурных водах бухты, наполненной множеством больших и малых кораблей, отражались радужные водопады, сияние от покрытой медью наружной оборонительной стены и золотых ворот. Недаром столица детей Солнца имела разные названия: «Город вод» и «Золотые врата».

Вимман Иерофанта плавно поднялся еще выше над островом.

Южные берега Атлантиды омывались мощным теплым течением и прикрывали ему путь на север. На гористом северном побережье возвышались десять высочайших горных вершин, покрытых сияющими ледниками. Вся горная гряда Атлантиды была зоной действующих вулканов. К югу от нее простиралась гигантская равнина, которая выходила к океану и круто обрывалась у его берегов. Влияние теплого океанского течения, благоприятная роза ветров, умеренная влажность и защищенность с севера высочайшим горным хребтом создали на Посейдонисе уникальный, замечательный по своим качествам климат. На прекрасной обширной равнине раскинулось большое количество богатых поселений, состоявших из круглых одноэтажных домиков. Снаружи дома были ярко выкрашены в радужные тона или отделаны красивыми изразцами. Вся территория равнины была пересечена каналами, направленными с севера на юг. Они брали свое начало из обводного канала, принимавшего в себя бурные чистые потоки, стекавшие с гор. Канал по окружности огибал равнину и сбрасывал излишки воды в океанскую бухту.

Плодородная равнина обладала великолепной, насыщенной минеральными солями почвой, дающей высокие урожаи по два раза в год. Сам Посейдонис был очень богат ископаемыми. В разных местах острова извлекался из недр земли удивительный самородный металл — орихалк, обладавший редким по красоте огнистым блистанием. В горах, покрытых разнообразными огромными лесами, добывалась древесина и благовонные смолы. На высокогорных лугах и в лесах произрастали целебные травы, прекрасные цветы и плоды. Атлантида славилась также ценными породами овец — снежно-белых и густорунных, дававших превосходную шерсть. В северных горных районах страны, где господствовал более резкий и холодный климат, теплая верхняя одежда из овечьей шерсти была весьма кстати. Могучие корабли атлантов с большими парусами, украшенными изображениями Дракона и трезубца — эмблемами Атлантиды, бороздили бескрайние просторы морей и океанов. Мореплаватели умели определять верное направление по звездам и океанским течениям. Они могли изготавливать точные компасы из метеоритного магнитного железа. Во время своих путешествий атланты обогащались новыми знаниями, которые находили по всему миру, и делились некоторыми достижениями с другими народами.

Иерофант и изумленный Атотис некоторое время любовались великолепной панорамой расстилающегося внизу острова.

— На Земле нет гор, равных по высоте и красоте горам Атлантиды, — произнес Божественный жрец, медленно ведя свой вимман над потрясающим воображение хребтом с гигантскими заснеженными гребнями и бездонными ущельями, стремительными реками и синими озерами.

В горах было немало городов и поселков, связанных между собой извилистыми мощеными дорогами и мостами, перекинутыми через пропасти. Искрились и сияли золотом великолепные горные храмы, расположенные в красивейших местах.

На берегу равнины, примыкая непосредственно к бухте, раскинулась величественная столица детей Солнца. В центре столицы вокруг большого скалистого холма, постепенно переходящего в равнину, было вырыто по окружности, попеременно одно за другим, три водных кольца, разделенных между собой двумя земляными кольцами. Вершину холма венчал маленький храм. Освещаемый лучами солнца, он вместе с золотой оградой создавал ореол, видимый не только жителям столицы, но и гостям, прибывающим со стороны океана.

— Атотис, обрати особое внимание на этот храм, — негромко произнес Иерофант, обернувшись к кеметцу. — Это храм Клейто и Посейдона — самая дорогая Святыня всех атлантов, бесценная память предков! В глубокой древности могущественный Бог Посейдон — прародитель атлантов — полюбил смертную девушку Клейто и взял ее в жены. В центре холма он возвел маленький храм для Клейто и себя, окружив его стеной из чистого золота. По велению Посейдона на вершине холма забили из земли два источника с теплой и холодной водой. Согласно преданию, именно в этом храме Бог Посейдон и красавица Клейто зачали и родили десять детей — родоначальников Династии. Вырастив детей, Посейдон поделил всю страну на десять частей: старшему сыну Атланту отдал лучшую долю и сделал Царем над всеми, а остальных — архонтами, каждому из которых дал власть над многочисленным народом и обширной территорией. По имени старшего сына Атланта была названа страна и окружающий ее океан, — закончил повествование Иерофант.

Атотис еще раз взглянул на золотой ореол — лучистое сияние маленького храма. Казалось, что само Солнце поселилось на древнем акрополе. Он впервые так ясно понял, почему Атлантиду называли страной детей Солнца.

Ниже маленького храма холм был покрыт изумрудной зеленью. В промежутках между деревьями были видны разноцветные постройки. Здесь во всей красе стоял великолепный дворцовый комплекс — средоточие атлантской цивилизации со своими городскими удобствами и роскошью. Рядом с ним в серебристо-голубом одеянии с золотыми оконечностями, напоминавшими трезубец, сверкал на солнце величественный гигантский храм Посейдона.

Дельтокрылый вимман Божественного Антея скользнул вниз и плавно приземлился на большой площади, мощенной разноцветными мраморными плитами.

В центре площади возвышалась базальтовая колонна, а на ней — фигура юноши из красного порфира. В одной руке статуи был зажат щит с изображением странствующего Солнца, а другая, вытянутая вперед, указывала на восток. Через плечо юноши была переброшена лента из огнистого орихалка. А голову статуи украшал венок из белоснежных алебастровых лотосов. На черном базальте колонны блестела золотая надпись: «Познай самого себя, и ты познаешь Вселенную!»

По периметру площади были возведены четыре храма, столь прекрасные по форме и отделке, что у Атотиса от восторга захватило дух. Каждое из монументальных сооружений было строго ориентировано на определенную часть света. Архитектурный ансамбль восхищал своей строгой и ясной логикой.

— Это главный комплекс учебных заведений Атлантиды, — пояснил Иерофант кеметцу.

Перед каждым зданием-храмом учебного комплекса стоял обелиск из черного базальта. Покрытые золотыми магическими символами обелиски гордо возносились к лазурному небу, рассеивая силы Зла и защищая священный воздух храмов.

Через площадь навстречу Божественному Антею спешил пожилой величественный жрец Озаре, облаченный в длинное белоснежное одеяние. Посвященный Озаре был главой и наставником высшей жреческой школы и школы магов. На его волевом, высоколобом лице, цвета светлой бронзы, играла приветливая улыбка. На бритую голову могущественного белого мага был надет платиновый обруч с эмблемой десятилучевой звезды. Озаре являлся также главным жрецом гигантского храма Посейдона, о чем свидетельствовал испещренный иероглифами большой платиновый медальон, мерцавший на его груди.

— Приветствую тебя, Божественный Антей! Я рад видеть тебя на благословенной земле Атлантиды! — почтительно поклонившись, с достоинством произнес жрец.

— Да живешь ты вечно, мудрейший Озаре! — вежливо ответил на приветствие Иерофант и благословил жреца, коснувшись кончиками пальцев его лба.

— Мой помощник Атотис — самый достойный и талантливый среди кеметцев, обладающий неутомимой жаждой познания, — с гордостью представил Иерофант кеметского жреца.

Атотис низко склонился перед главным наставником жрецов Атлантиды Озаре. Под властным, испытующим взглядом могущественного Посвященного в душе кеметца поднялся благоговейный трепет.

— Великое счастье Мудрости живительно, точно роса. Не упусти его, кеметец! — назидательно произнес Озаре, обращаясь к смущенному Атотису.

Чтобы не мешать беседе двух высочайших Посвященных, кеметский жрец почтительно отошел в сторону и стал внимательно рассматривать чудесные сооружения главного учебного комплекса Атлантиды. Строгие и выразительные контуры зданий потрясали воображение.

На востоке, привлекая к себе внимание, возвышался огромный белокаменный храм высшей жреческой школы. На его фронтоне, над входом, сверкало и переливалось орихалковое «Око Извечное», заключенное в треугольник. Большие, квадратные в сечении колонны из белоснежного мрамора уходили высоко в небо, их украшали капители в виде бутонов лотоса. Широкая каменная лестница с разноцветными ступенями вела к массивным дверям, отделанным лазуритом и золотом. Перед великолепным храмом, на низких платформах из черного базальта, лежали семь сфинксов, вытесанных из отполированного до зеркального блеска красного гранита. Они охраняли вход в здание, где молодые жрецы постигали знания Вечной Истины.

Атотис перевел взгляд на северный храм, бывший, по всей вероятности, храмом искусств. Построенный из ярко-розового гранита, украшенный мраморными фризами и капителями, храм нежно светился в лучах утреннего солнца. Стены здания покрывали барельефы, изображавшие изящных танцовщиц, музыкантов с разнообразными инструментами, певцов и художников. Его портал поддерживали семь разноцветных колонн.

Из храма вышла высокая стройная женщина, одетая в длинное облегающее платье из сверкающего голубого полотна, и направилась к беседующим жрецам. Атотис невольно залюбовался легкой, грациозной походкой краснокожей атлантки. Озаре, взглянув на приближающуюся женщину, поспешил сообщить Божественному Антею:

— Сегодняшней ночью на Священном острове состоится церемония седьмой степени Посвящения жрицы Вéсты.

Подойдя ближе, женщина, скрестив на груди руки, почтительно поклонилась Иерофанту.

— Я рада приветствовать тебя, Лучезарный Антей! — произнесла она спокойным звучным голосом.

— И мне приятно видеть тебя, несравненная Веста! — с теплой улыбкой ответил Иерофант, благословляя женщину.

Атотис завороженно смотрел на прекрасное, одухотворенное лицо атлантской жрицы с лучистыми фиолетовыми глазами, оттененными длинными, пушистыми ресницами. Ее черные, ниспадающие до пояса локоны, украшала семилучевая диадема из сапфиров, а на груди переливалось всеми цветами радуги бриллиантовое ожерелье. Почувствовав устремленный на нее восхищенный взгляд, Веста мягко улыбнулась кеметцу и обратилась к Иерофанту:

— Божественный, как живется в Кемете моей любимой ученице Амферее?

— Жрица Солнца Амферея полюбила эту страну. Более того, несколько кеметских девушек изъявили желание учиться у нее священным танцам, приняв обет целомудрия, — сообщил Антей.

— Чудесно, я уверена, что из Амфереи получится замечательная наставница! — обрадовалась Веста, и ее дивные фиолетовые глаза ярко засияли.

Иерофант посмотрел на прекрасную женщину и произнес:

— Мне будет весьма приятно принять участие в торжественной церемонии твоего Посвящения, несравненная Веста.

В знак благодарности жрица низко поклонилась могущественному белому магу, а затем почтительно промолвила:

— Лучезарный, в честь твоего прибытия на Посейдонис завтра в храме искусств состоится празднество, где выступят лучшие певцы, музыканты и поэты Атлантиды.

— Я непременно приду, — заверил ее Антей. — После долгого отсутствия на Посейдонисе, мне хочется вновь насладиться прекрасной музыкой, пением и вдохновенными танцами атлантских жриц.

Веста с достоинством поклонилась высочайшим Посвященным, внимательно взглянула на Атотиса своими чудесными фиолетовыми глазами, в которых сверкнули веселые искорки, и неспешно направилась к храму искусств.

— Ты произвел впечатление на жрицу Весту, кеметец! Удостоиться ее внимания — большая честь для каждого атланта, — не скрывая удивления, заметил Озаре.

Высшая школа зодчества

Закончив беседу, Божественный Антей и Озаре в сопровождении Атотиса направились к западному храму, построенному из дымчатого гранита. Это монументальное учебное здание с величественной сиренево-красной колоннадой и фризом, украшенным орнаментом из геометрических фигур, производило впечатление строгой торжественности.

Миновав обелиск, и поднявшись по широкой мраморной лестнице храма зодчества, жрецы вошли в обширный зал с полом из блестящего черного мрамора. Напротив входа на белоснежной стене сияла большая надпись, выложенная золотом и драгоценными камнями. Она гласила: «Язык чисел учит Вселенским истинам!».

Одну из стен украшала великолепная мозаика. На ней были изображены трое молодых архитекторов, рассматривающих большой развернутый свиток с чертежом здания, и пожилой жрец-наставник, указывающий рукой на строящийся неподалеку храм.

Озаре распахнул резную дверь, и жрецы вошли в просторную комнату, примыкавшую к залу. Потолок комнаты был расписан узором из эллипсов, а пол выложен мозаикой с геометрическим орнаментом. Через высокие вертикальные окна из прозрачного стекла падал яркий солнечный свет. Он хорошо освещал стены, на которых были развешаны многочисленные эскизы и планы новых сооружений. На больших столах под ними лежали груды чертежей, пояснений, рисунков и расчетов. На отдельном столе, в глубине комнаты, были аккуратно разложены эскизы новых статуй и барельефов.

В тишине храма раздался звук медленных размеренных шагов. Вскоре в комнате появился седовласый жрец, увенчанный платиновым обручем с десятилучевой бриллиантовой звездой. На светлом с пергаментным отливом лице высочайшего Посвященного светились живые, необычайно умные глаза.

— Эласúпп!!! — радостно воскликнул Антей, бросившись навстречу вошедшему жрецу.

— Мальчик мой! — прошептал взволнованный старец, заключая в объятья Иерофанта. — Я благодарен Богам за ниспосланное мне счастье увидеть тебя вновь перед тем, как перешагнуть порог Вечности.

— Мудрейший Эласипп — друг Первосвященника Кроноса и наставник Божественного Антея, — тихо сообщил Атотису Озаре.

Выпустив из горячих объятий старого жреца, Иерофант с тревогой заглянул в его глубоко посаженные голубые глаза.

— Да, Лучезарный, — грустно проговорил Эласипп, — скоро я покину этот мир, уже был знак от Высших сил, и Кронос знает об этом. Я выстроил в горах небольшую пирамиду, где обретет вечный покой мое уставшее тело. Это очень красивое, благодатное место. Оттуда виден весь Посейдонис, лазурный океан и Священный Атлас с вечно курящейся огненной вершиной. Мне бы очень хотелось, Антей, чтобы ты проводил меня в последний путь!

— Я непременно исполню твое желание, дорогой наставник, — дрогнувшим голосом произнес Иерофант и почтительно поклонился седоволосому жрецу.

Эласипп удовлетворенно вздохнул и, с благодарностью глядя на Божественного Антея, спросил:

— Что привело тебя в храм зодчества, и чем я могу помочь?

— Я задумал построить в Кемете необыкновенно прекрасный храм Солнца! — с чувством заговорил Иерофант. — Для этой цели мне нужны самые талантливые архитекторы Атлантиды и грандиозный проект.

Эласипп кивнул головой и, указывая рукой на развешанные по стенам эскизы и планы, с гордостью произнес:

— Это лучшие работы наших выпускников, окончивших высшую школу зодчества за последнее время.

Седовласый Посвященный неспешно повел гостей вдоль стены, подробно рассказывая о каждой из развешенных работ.

— Вот то, что я хотел найти!!! — радостно воскликнул Антей, остановившись перед седьмым по счету проектом храма. — Это просто чудо зодческого мастерства!

— Прекрасный выбор! — одобрил Иерофанта Эласипп. — Это работа архитектора Óтуса, самого способного из моих выпускников. Я уверен, у Отуса большое будущее, он, безусловно, добьется признания и небывалых высот мастерства.

Антей и Озаре быстро просмотрели чертежи, расчеты и пояснения к проекту молодого зодчего Отуса и продолжили знакомиться с другими работами. Иерофант отобрал для себя еще несколько интересных вариантов светских сооружений. Атотис с нескрываемым восхищением разглядывал чудесные работы атлантских архитекторов.

Было около восьми часов утра. Большой зал храма постепенно заполнялся учащимися. Среди общего гула голосов то и дело раздавался веселый юношеский смех.

— Пришли на занятия наши будущие великие зодчие! — с теплотой в голосе произнес Эласипп.

— Наставник, пригласи сюда Отуса и исполнителя вот этого проекта, — попросил Антей, указывая на эскиз изящного дворца.

Эласипп вышел в зал, и шум мгновенно стих. Почтительно кланяясь главе высшей школы зодчества, молодые люди тихо расходились по учебным комнатам.

— Диóн, — обратился Посвященный к рыжеволосому юноше, — немедленно найди и приведи ко мне Отуса и Гериóна!

Юноша помчался исполнять приказание наставника и вскоре скрылся в дальнем конце зала за отделанной лазуритом дверью. Эласипп вернулся в комнату и, прикрыв дверь, учтиво произнес:

— Антей, обрати внимание на молодого архитектора Диона, в этом году он только заканчивает обучение, но это уже вполне сложившийся мастер. Ему нет равных в разработке и выполнении барельефов, отличающихся необычайной изысканностью и изяществом. Что же касается зодчего Гериона, он, несомненно, одаренный, очень способный мастер, хотя несколько тщеславный и заносчивый. По моей просьбе Отус и Герион преподают архитектуру в заключительных классах обучения.

Раздались торопливые шаги, дверь распахнулась, и в комнату почтительно вошли двое молодых людей. Первым появился элегантно одетый юноша с благородной наружностью и пытливым взглядом карих глаз, а следом за ним — на редкость красивый краснокожий зодчий со стальными мускулами и горделивой осанкой. Его изысканное одеяние дополнял малиновый плащ из переливающегося шелка и кожаные сандалии с застежками из драгоценных камней.

Оказавшись в обществе Божественного Антея, двух высочайших Посвященных и чужеземца в одежде атлантского жреца, молодые архитекторы очень смутились. Молитвенно сложив руки, они поспешно опустились на колени, не смея поднять глаз, и чуть дыша от благоговения.

— А где же Дион? — поинтересовался Иерофант.

— Дион!!! — громко крикнул Эласипп в открытую дверь.

В комнату стремительно вбежал испуганный рыжеволосый юноша. Внезапно очутившись перед самыми могущественными белыми магами Атлантиды, он побледнел и почти без чувств распростерся по полу.

Божественный Антей внимательно и строго поглядел на каждого архитектора и, немного подумав, объявил:

— Отус, проект твоего грандиозного храма Солнца поистине великолепен. Я назначаю тебя главным зодчим Кемета! По прибытии в эту страну ты сможешь немедленно приступить к осуществлению своего замысла. Герион будет твоим первым помощником, а Дион разработает эскизы барельефов для храма Солнца и возглавит подготовку кеметских ваятелей для их воплощения!

Молодые зодчие замерли от такой неслыханной чести, оказанной им преемником Верховного жреца Атлантиды.

— Герион, я сам подберу достойное место для возведения по твоему проекту прекрасного дворца, — твердо добавил Иерофант, заметив слегка расстроенное лицо краснокожего зодчего.

Герион облегченно вздохнул и радостно улыбнулся.

— Эласипп, — обратился Божественный Антей к наставнику, с гордостью взиравшему на своих воспитанников, — кто из архитекторов знает дом Гиллуса, главного мастера-строителя лабиринта в Кемете?

— Отус часто бывает в доме Гиллуса. Их семьи живут в восточной части столицы и уже много лет дружат между собой. После того как родители Гиллуса и Лилит уехали за океан, семья Отуса заботится о девушке, оставшейся заканчивать обучение в храме искусств, — степенно ответил Посвященный.

Приказав Отусу остаться, Иерофант отпустил остальных зодчих. Когда Герион и бледный от волнения Дион покинули комнату, Божественный Антей строго произнес:

— Отус, я поручаю тебе позаботиться о кеметском жреце Атотисе. Ты должен показать ему столицу и рассказать обо всем, что заинтересует его. Затем вам следует посетить дом Лилит, чтобы Атотис смог выполнить просьбу ее брата Гиллуса, работающего в Кемете. Будь особенно внимателен к Атотису, — чуть мягче добавил Иерофант. — Он прибыл на Посейдонис по личному приглашению Первосвященника Атлантиды Кроноса.

Эласипп пристально посмотрел на черноволосого кеметца. Внезапно яркий свет вспыхнул в глазах старого жреца, его губы шевельнулись, чуть слышно произнеся: «Эмвел». Антей слегка кивнул головой в ответ на обращенный к нему изумленный взгляд Эласиппа. Приблизившись к Атотису, старец простер над его головой правую руку. Благословив иноземного жреца, Эласипп внимательно посмотрел ему в глаза и тепло улыбнулся. Озадаченный Озаре тоже с большим интересом вгляделся в лицо кеметца.

Не поняв, почему он вдруг оказался в центре внимания высочайших Посвященных, Атотис растерянно взглянул на Иерофанта.

— Всему свое время, Атотис, — многозначительно произнес Божественный Антей, отвечая на невысказанный вопрос.

— Отус, завтра к полудню ты обязан привести нашего кеметского гостя в храм искусств на празднество, устраиваемое жрицей Вестой! — на прощание распорядился Иерофант.

После их ухода, Антей еще раз окинул цепким взглядом висевшие на стенах эскизы и планы разнообразных сооружений, после чего обратился к Посвященным:

— Эласипп, не теряя времени, подбери мне еще четырех достойных архитекторов, а ты, Озаре, позаботься о том, чтобы к завтрашнему вечеру все отобранные зодчие знали язык Кемета. О времени отлета я сообщу позже.

Простившись с Эласиппом, Иерофант и Озаре вышли из школы зодчества. Божественный Антей направился в сторону дворцового комплекса, а Озаре поспешил в храм Посейдона, чтобы подготовиться к встрече архонтов и Посвященных, которым надлежало прибыть к полудню на экстренный Верховный Совет.

Семья Антея

На акрополе, ниже храма Клейто и Посейдона, раскинулся гигантский дворцовый комплекс. Каждый новый правитель Атлантиды достраивал и перестраивал свою резиденцию, возводил новые здания для своих царственных детей. Комплекс постепенно увеличивался, пока не превратился в поразительное по величине и красоте сооружение. В роскошных и уютных дворцах, расположенных по берегам проток и озер, жили родственники Царя и особо приближенные люди. На случай землетрясений атланты соорудили под каждым зданием надежные укрытия. Кроме того, все здания были соединены между собой длинными подземными переходами. Стены дворцов из разноцветного гранита, мрамора и диорита были щедро украшены золотом и орихалком. Изящные колонны из красного и черного камня венчали резные капители. Крыши дворцов, покрытые золотой черепицей, ярко сверкали на солнце. Архитектура для атлантов имела особое значение — она отражала поклонение лучезарному дневному Светилу.

Божественный Антей быстро шел по дороге, вымощенной восьмиугольными плитами из цветного мрамора. Чисто вымытые, они сияли, поражая настоящим буйством красок. Иерофант свернул к большому белоснежному дворцу с колоннадой из голубого мрамора и лазурита.

Вокруг дворца был разбит великолепный сад с цветущими деревьями и редкостными благоухающими цветами. В глубине сада находилось живописное озеро, заросшее белыми и розовыми лотосами. Через сад к озеру вели посыпанные цветным песком дорожки.

Перед дворцом возвышался фонтан. Прозрачные, как хрусталь, струи воды высоко вздымались вверх. Падая, они разбивались об изящные, застывшие в танце золотые фигурки пяти обнаженных нимф. Сверкающие на солнце брызги создавали радужное покрывало вокруг скульптур, отчего те казались живыми и подвижными. Антей стал торопливо подниматься по широкой лестнице, ведущей во дворец.

Прелестная девушка с гладкой золотистой кожей и печальными ярко-бирюзовыми глазами сидела в кресле перед большим овальным зеркалом. Две молоденькие служанки бережно расчесывали ее дивные золотые волосы, пышными волнами ниспадавшие до пола. Внезапно в заключенном в драгоценную оправу зеркале возникла статная фигура Божественного Антея. Радостно вскрикнув, девушка поспешно встала и выбежала из спальни. Миновав ряд комнат и коридоров, она оказалась в просторном зале, украшенном изысканными фресками. Увидев входящего Иерофанта, девушка столь стремительно бросилась в его раскрытые объятья, что ее длинные разметавшиеся волосы покрыли одежду Великого жреца золотым благоухающим плащом.

— Альциóна, солнышко мое! — с трепетной любовью и нежностью произнес Антей, поцеловав сестру в лоб.

— Я знала, я чувствовала, что ты где-то рядом!!! — горячо зашептала Альциона, обнимая жреца за шею и крепко прижимаясь к его груди. Затем, подняв голову, и с надеждой глядя в глаза брата, спросила: — Ты надолго прибыл на Посейдонис, Антей?!

— Я не могу сказать точно, моя богиня! — ласково ответил Иерофант, любуясь красотой сестры. — Все решится после Верховного Совета в храме Посейдона и разговора с Первосвященником.

Альциона погрустнела и, тяжело вздохнув, промолвила:

— Мы очень редко видимся, мой дорогой брат, а наши встречи столь быстротечны, что я чувствую себя ужасно одинокой.

В больших бирюзовых глазах девушки засверкали слезы.

— Успокойся, милая Альциона, мне больно видеть твои слезы. Я обещаю, что на этот раз я постараюсь провести с тобой как можно больше времени.

— Может, перед Верховным Советом ты захочешь освежиться и совершить омовение в священных водах Посейдона? — забеспокоилась повеселевшая девушка.

Антей согласно кивнул головой и улыбнулся. Альциона тронула гроздь серебряных колокольчиков, висящих на стене. Раздался нежный, мелодичный звон. В зал поспешно вошла служанка, одетая в длинное платье с изумрудной застежкой на плече. С благоговением взглянув на Иерофанта, она низко поклонилась, ожидая приказаний.

— Мáйа, приготовь для Божественного Антея купальню и комнату для омовений! — распорядилась Альциона.

После того, как служанка покинула комнату, брат и сестра уселись в удобные кресла из драгоценного дерева. Альциона попросила Иерофанта рассказать о культуре, религиозных верованиях и повседневной жизни населения Кемета.

Через некоторое время вернулась служанка Майа и доложила госпоже о выполненном поручении. Альциона проводила брата до купальни и, сказав, что будет ждать его на террасе дворца, удалилась.

Антей вошел в комнату, выложенную красивыми изразцами и, раздевшись, с наслаждением опустился в большую ванну из нефрита, наполненную горячей целебной водой из термальных источников. Во дворцах была совершенная система водопровода, и вода по трубам из нержавеющего железа подавалась в здания прямо из священных источников Посейдона. Приняв ванну, Божественный жрец взял с небольшого столика хрустальный кубок с холодной родниковой водой и с удовольствием выпил ее.

Затем Иерофант перешел в просторную круглую комнату, посреди которой находился бассейн из голубого мрамора с чистейшей проточной водой. Через разноцветные стекла окон, расположенных высоко под потолком, лился мягкий рассеянный свет. Напротив двери, на белой стене был изображен Бог Посейдон, восседающий на золотом троне с трезубцем в руках. По обе стороны от Покровителя Атлантиды из земли били два источника. На остальной поверхности стен была запечатлена торжественная процессия жрецов, вереницей идущих к трону. Высокий сводчатый потолок, окрашенный ярко-синей краской, украшало большое лучистое солнце из искрящегося орихалка. Воздух помещения был наполнен благоуханием, струящимся от горящих серебряных светильников, расставленных вокруг круглого бассейна.

Прочтя краткую молитву и совершив омовение, Великий жрец ощутил прилив сил и энергии. Он расправил мощную грудь, на золотистой коже которой выделялся лилейно-белый отпечаток распустившегося цветка лотоса, и потянулся. Неторопливо одевшись, Божественный Антей с сожалением покинул прохладную комнату и поднялся на террасу дворца, где его ожидала сестра.

Иерофант посмотрел на безоблачное, ослепительно голубое небо и вдохнул полной грудью прозрачный ароматный воздух.

— Соскучился по Атлантиде? — с улыбкой проговорила Альциона, приближаясь к брату. Она усадила его в резное деревянное кресло и придвинула золотой поднос, уставленный напитками, фруктами и лакомствами. Антей взял из вазы печенье в форме спирали, густо посыпанное дробленым орехом, и ласково взглянул на сестру. Ее нежные руки опустились на плечи жреца.

— Я не забыла, Антей, что это твое самое любимое печенье! В детстве ты был большим лакомкой, — лукаво сказала Альциона.

Пока Иерофант завтракал, девушка взяла гребень из благоухающего дерева и принялась бережно расчесывать его густые влажные волосы. Под жаркими лучами солнца волосы Божественного Антея быстро высохли и золотыми искрящимися волнами рассыпались по плечам, покрытым драгоценным туммимом. Альциона возложила на голову брата венец со священным золотым Уреем и, с любовью оглядев могучую фигуру Великого Посвященного, облаченного в белоснежное одеяние, восхищенно воскликнула:

— Ты прекрасен, как Посейдон!!!

Антей нежно обнял сестру и усадил рядом с собой. Девушка опустила голову ему на плечо и счастливо вздохнула.

С открытой террасы дворца, где шла беседа, открывался чарующий вид на столицу Атлантиды, построенную по идеально продуманному плану. Среди жилых построек акрополя, живописно расположенных среди цветущих садов, декоративных прудов и живительных фонтанов, находились двенадцать храмовых зон. В центре их возвышались великолепные храмы, воздвигнутые на высоких платформах, каждый из которых был посвящен Покровителю одного из двенадцати месяцев года.

По периметру водных колец акрополя располагались набережные, гавани, полные кораблей, и верфи. А на земляных кольцах — святилища, дворцы для знати, учебные заведения и рынки. По всей длине самого большого земляного кольца был устроен огромный ипподром для проведения конных и слоновьих бегов. Зрительские трибуны, расположенные вдоль малой стороны земляного кольца, спускались амфитеатром к беговым дорожкам.

Антей остановил взгляд на небольшой, отдельно стоящей трибуне, облицованной красным камнем. Она предназначалась для членов Царской семьи и особо приближенных людей.

— Ты думаешь о нашей матери Тайгéте? — тихо спросила Альциона, перехватив взгляд брата. — Прошло уже два долгих года, но я не могу забыть тот страшный день — день ее гибели. Столь невиданное по силе землетрясение я наблюдала первый раз в жизни. У меня до сих пор стоит в ушах полный ужаса и боли крик людей, ржание обезумевших лошадей и грохот рушащихся зданий. Земля дрожала и, казалось, стонала от нестерпимой муки, из ее недр раздавался мощный, нарастающий гул. Я находилась недалеко от матери, когда произошел первый, самый сильный подземный толчок. Меня отбросило на беговые дорожки, а крыша царской трибуны обрушилась на моих глазах, завалив Тайгету и нескольких придворных. Тайгéта была еще жива, когда я и несколько оставшихся в живых людей из свиты, извлекли ее из-под обломков. Ласково погладив по щеке, она прижала меня к своей груди. С последним вздохом наша мать произнесла твое имя, Антей. Я закричала от горя, звала на помощь тебя и Кроноса, не желая верить в происшедшее.

— Мы с Кроносом услышали твой зов, Альциона, но уже не в силах были помочь несчастной Тайгете. Травмы, полученные ею при обрушении трибуны, были несовместимы с жизнью. Кронос прилетел на Посейдонис спустя несколько минут после разыгравшейся трагедии и застал тебя лежащей без сознания рядом с умершей мамой. Он приказал подоспевшим Эласиппу и Озаре перевезти тело Тайгеты в храм Посейдона. Взяв тебя на руки, Альциона, Кронос осторожно перенес в свой вимман и доставил во дворец. Верховный жрец залечил раны на твоих руках, полученные при разборке завала, и не отходил от твоей постели вплоть до моего прибытия из Кемета. Затем Кронос поспешил в храм Посейдона, чтобы проститься с сестрой, и распорядился подготовить тело Тайгеты к бальзамированию.

— Мне иногда кажется, — печально заговорила Альциона, — что вот-вот раздадутся легкие шаги и послышится ласковый голос нашей матери. Я в надежде оглядываюсь, но ее нет. И тогда мое сердце разрывается от невыносимой тоски и боли.

Альциона закрыла лицо руками и горько заплакала, восклицая:

— Это несправедливо! Так не должно было случиться!!! Почему она покинула нас?!

Глаза Антея затуманились. Он прижал к груди рыдающую сестру и положил свою правую руку ей на затылок. От руки Иерофанта по телу девушки разлилось неземное чувство любви и умиротворения. Она быстро успокоилась и заснула.

Альциона вдруг ощутила себя маленькой девочкой. Мать качала ее на руках и нежным голосом напевала колыбельную песню. Маленькая Альциона с любовью смотрела в лучистые глаза Тайгеты. Вокруг головы и плеч матери разливалось золотистое сияние, звучала божественно-прекрасная музыка, а воздух был напоен неповторимым благоуханием. Тайгета ласково поцеловала дочку и промолвила: «Я безмерно люблю тебя, дорогая Альциона! Не думай, что я покинула тебя. Я всегда рядом, только ты не видишь меня. Я солнечный луч, целующий твое прелестное личико, я ласковый ветерок, играющий в твоих золотых волосах, я прекрасный сон, приходящий к тебе ночью. Не тоскуй, моя милая доченька!». И тут чудесное видение исчезло, растворилось в воздухе. Альциона проснулась, подняла голову и посмотрела в глаза Антею.

— Благодарю тебя за бесценный подарок, мой дорогой брат! — взволнованно прошептала девушка и с благоговением прижалась щекой к руке Великого жреца.

В бездонной синеве небес со стороны Священного острова показалась золотая точка.

— Это вимман Кроноса, — сообщил Антей сестре.

Вскоре испускавший огнистое сияние воздушный корабль завис над огромным храмом Посейдона, а затем плавно двинулся в сторону дворца Антея. Иерофант и Альциона поспешно спустились с террасы, и вышли из дворца навстречу Первосвященнику Атлантиды.

Вимман Кроноса мягко опустился на лужайку рядом с фонтаном. Божественные жрецы, скрестив на груди руки, поклонились друг другу. Кронос сердечно обнял Антея, а затем, обернувшись к его сестре, восхищенно воскликнул:

— Альциона, ты прекрасна, как восход солнца!

Обратив внимание на ее слегка покрасневшие от слез глаза, Кронос ласково погладил по голове золотоволосую девушку, поцеловал в лоб и сердечно произнес:

— Не плачь, Альциона, светлая чистая душа твоей матери пребывает в лучезарных чертогах Извечного. Придет время и Тайгета примет тебя в свои любящие объятья.

— Я хотел бы посетить покои моей матери Тайгеты, — задумчиво проговорил Антей.

— Мы можем это сделать, до начала Верховного Совета у нас еще осталось достаточно времени! — охотно согласился Кронос и направился во дворец.

Пройдя целый ряд покоев, Альциона и Божественные жрецы вошли в роскошно обставленную комнату с нежно-золотистыми стенами и полом, украшенным затейливыми узорами из разноцветного мрамора. Посреди спальни возвышалось ложе, покрытое переливающимся шелком. Пологом кровати служили тонкие драпировки, сотканные из золотых и серебряных нитей. В углу находилось большое зеркало из полированного обсидиана, заключенное в изысканную оправу. Перед зеркалом на столике из бирюзы в разнообразных шкатулках лежали украшения Тайгеты. В изящных флаконах из самоцветов хранились духи и благовония. Вдоль стен стояли удобные кресла и низкие диваны, покрытые роскошной тканью, резные шкафы из ценных пород деревьев и высокие напольные вазы, украшенные перламутром и золотой филигранью. Рядом с изголовьем кровати на трехногом столике из яшмы сидела большая золотоволосая кукла с глазами из сияющих аквамаринов. Кукла была в одеянии жрицы Солнца, усыпанном самоцветами. Тут же стояла сверкающая модель дельтокрылого корабля, а на полу — крупный макет храма Посейдона — подарок детей ко дню рождения Тайгеты.

— Тайгета очень дорожила нашими любимыми детскими игрушками! — красноречиво взглянув на брата, сообщила Альциона. — Я помню, Антей, как ты усилием воли заставлял летать свой игрушечный корабль и очень сердился, что он не перемещается столь же стремительно, как вимман Кроноса. Ты обещал своему наставнику Эласиппу, что когда вырастешь, и у тебя будет настоящий вимман, ты облетишь на нем весь мир и поднимешься к звездам! Мы с мамой очень любили слушать ваши беседы с Эласиппом о дальних странах и тайнах океана, о погибших цивилизациях и гигантских животных, некогда населявших нашу планету, о безднах Космоса и Божественной гармонии Вселенной.

— В детстве ты была проказницей, Альциона. Этот макет храма Посейдона мы собирали с наставником Эласиппом целый месяц, а ты не выдержала и рассказала о нем Тайгете перед самым ее днем рождения! — засмеялся Антей, глядя на смутившуюся сестру.

Иерофант взял в руки большую куклу, погладил ее шелковистые золотые волосы и произнес:

— А помнишь, Альциона, когда-то у твоей любимой куклы Мерóпы были черные волосы. Я однажды обмолвился, что кукла была бы намного прекрасней, будь у нее такие же золотые волосы, как у тебя. Ты тайком отрезала несколько прядей своих чудесных волос и горько плакала, не сумев приделать их Меропе. Узнав об этом, Тайгета подровняла твои волосы ножницами и бережно сложила пышные золотые локоны в большую серебряную шкатулку. Вызвав мастера, она вручила ему куклу со шкатулкой и приказала немедленно заменить волосы кукле. Увидев Меропу с золотыми волосами, я был тронут таким самопожертвованием, и заказал для твоей куклы драгоценные украшения.

— После этого случая, мы совершили обряд посвящения Меропы в главные кукольные жрицы, где ты, Антей, исполнил роль Верховного жреца! — добавила Альцона. — Ты просто замучил Кроноса и Эласиппа вопросами о правилах проведения этой торжественной церемонии.

— Я тоже помню это знаменательное событие, — тепло улыбнулся Кронос. — Мы с Тайгетой и Эласиппом присутствовали на церемонии в качестве почетных гостей. Поистине вы были самыми прекрасными, самыми чудесными детьми во всей Атлантиде!

Верховный жрец окинул взглядом комнату и задумчиво произнес:

— В этой комнате ты родился, Антей. Я хорошо запомнил тот день — День Весеннего равноденствия. Когда я прибыл во дворец, у Тайгеты уже начались роды. Из соседней комнаты слышалось звучание флейты и лиры, раздавался чуть слышный бой барабанов. Золотые волосы Тайгеты разметались по подушке, лоб был покрыт крупными каплями пота. Она обрадовалась моему появлению и попросила помощи. Я воодушевил ее, сказав: «Тайгета, по воле Богов ты произведешь на свет необыкновенное Дитя — родится будущий Первосвященник Атлантиды!» Я сам принял роды, дабы ничья чужая рука не осквернила появление чудесного младенца. Когда ты родился, Антей, золотистое сияние окутало твое тело, источая благоуханный аромат лотосов. Тайгета молитвенно сложила руки и поблагодарила Бога Посейдона за оказанную ей честь. Я завернул тебя в драгоценное покрывало, затканное священными символами, и вышел из дворца. Подняв тебя на простертых к Солнцу руках, я громко воскликнул: «Славься в веках, Царственный младенец!!!».

Альциона присела на край кровати и, затаив дыхание, слушала рассказ Первосвященника. Окинув отеческим взглядом могучую фигуру Иерофанта Кронос продолжил повествование:

— Я поднялся на вершину холма к храму Клейто и Посейдона. За мной следовали высочайшие Посвященные Атлантиды, они торжественно распевали священные гимны. Не прерывая пения, могущественные белые маги встали вокруг маленького храма. Антей, я омыл твою золотистую кожу в теплой, а затем в холодной воде источников Посейдона, после чего вошел в храм. Сами собой вспыхнули десять светильников, возвещая о рождении следующего Верховного жреца Атлантиды. Положив тебя на алтарь, я преклонил колени и вознес молитву, обращенную к Богам на их языке.

Зазвучала вечная музыка сфер, засиял яркий радужный свет, храм наполнился неземным благоуханием. Рядом с алтарем из потока лучезарного света возникла величественная, искрящаяся золотом фигура Бога Посейдона в окружении семи призрачных фигур самых великих Первосвященников прошлого. Посейдон склонился над алтарем. Ты радостно засмеялся, протягивая навстречу Божественному Покровителю Атлантиды свои маленькие золотистые ручки. Суровое лицо Посейдона озарилось широкой улыбкой, он прикоснулся рукой к твоему лбу и громовым голосом, слышимым за пределами храма, возвестил: «Антей!». Затем к алтарю приблизился Асурамайя и возложил тебе на грудь полураспустившийся цветок лотоса, окутанный ярким жемчужным сиянием. Светозарные фигуры Бога Посейдона и жрецов растаяли в воздухе. Через некоторое время, оставив на твоей золотистой коже белоснежный отпечаток, исчез и лотос.

Взяв тебя на руки, я вышел из храма к ожидавшим нас белым магам. Небо прочертила вдруг гигантская молния и с оглушительным грохотом ударила в землю недалеко от меня. Вслед за молнией последовал нарастающий гул, и по острову прокатилась череда небольших подземных толчков.

Я вернулся во дворец и, положив тебя рядом с Тайгетой, сообщил: «Великий Посейдон нарек младенца Антеем». «Антей! Мой дорогой сыночек!» — нежно произнесла твоя мать и с трепетом посмотрела на снежно-белый знак Богов, оставленный на твоей груди. Лицо Тайгеты светилось счастьем. Лежа у груди матери, ты улыбался, играя золотым локоном ее волос. Отправив Эласиппа за вашим отцом, находившимся в ту пору за океаном на Западном континенте, я поспешил к Царю Тхеветату, чтобы сообщить радостную весть о рождении будущего Первосвященника Атлантиды.

— Кронос, я никогда не видела своего отца, расскажи о нем? — с мольбой в голосе, попросила Альциона.

— Мой брат и ваш отец Мнéстор был достойным, мужественным человеком. Он являлся главнокомандующим флотом и после Царя Тхеветата должен был занять трон Правителя Атлантиды, — проговорил Верховный жрец начертал в воздухе магический знак.

Комната окуталась светящимся туманом и в пространстве возникла живая картина прошлого. На берегу живописного озера в тени гранатового дерева, покрытого алыми и красно-оранжевыми гроздьями цветов, сидела Тайгета и плела венок из белых и розовых лотосов. Маленький Антей и могучий мужчина с золотыми вьющимися волосами и темно-синими, как у Кроноса, глазами весело гонялись по лугу за большой красивой бабочкой. Тайгета с улыбкой следила за их игрой. Отец посадил смеющегося мальчика себе на плечи и побежал к жене. У ее ног они с радостным визгом повалились в густую шелковистую траву. Тайгета надела венок на голову мужа. Мнестор поцеловал руки жены и прижался головой к ее большому круглому животу, с неописуемым восторгом прислушиваясь к движениям маленького существа, находящегося внутри. Антей взял с колен матери оставшиеся цветы лотоса и стал вплетать их в роскошные золотые волосы Тайгеты.

— Какое же имя мы дадим нашей малютке после ее рождения? — спросил Мнестор у жены.

— Мы назовем ее Альционой! — серьезно произнес Антей.

Отец поднял голову и, взглянув на мальчика, воскликнул:

— Это самое прекрасное имя, которое я когда-либо слышал!!!

Тайгета ласково обняла сына и прошептала:

— Твоими устами говорит Посейдон. Ответь, мой дорогой мальчик, Великий Бог взял Альциону под свое покровительство?

В подтверждение ее слов маленький Антей скрестил на груди руки и почтительно поклонился матери. Восхищенный Мнестор легко подхватил на руки жену и сына и понес свою драгоценную ношу во дворец.

Видение исчезло. Кронос с теплотой посмотрел на Иерофанта и Альциону, после чего грустно произнес:

— Это был последний день безмятежного счастья вашей семьи. На следующий день Мнестор во главе огромной флотилии кораблей отправился в Средúнное море к далеким расенским берегам. Расéны — сыны леопарда — были прекрасными отважными мореплавателями. Их большие пятидесятивесельные галеры, снабженные подводным металлическим тараном, бороздили не только Срединное море, но и воды Атлантического океана вплоть до берегов Западного континента. Они грабили и топили корабли атлантов, встречавшиеся на их пути. Правитель расенов Мúнно не шел ни на какие предложения атлантов о мире. Поэтому Царь Атлантиды Тхеветат, решив положить конец варварским нападениям, выслал большую флотилию кораблей с целью уничтожить военный флот расенов. Во время сражения в Срединном море разразился ураган невиданной силы. Он разметал и потопил корабли и атлантов, и расенов. Ни один атлантский корабль не вернулся тогда к родным берегам. Чудовищный ураган уничтожил также и все галеры расенов. Тхеветат и Минно усмотрели в этом знак Богов и заключили, наконец, долгожданный мир.

Кронос закончил свой рассказ и взглянул на солнце.

— Однако, Антей, нам пора отправляться в храм Посейдона.

Божественные жрецы простились с Альционой и поспешили к стоявшему на лужайке вимману.

Верховный Совет

Близился полдень. В небесной синеве нестерпимо ярко пылало солнце. Под его жаркими лучами облицованный серебром гигантский храм Посейдона искрился и переливался призрачным голубоватым светом, отчего казался удивительно легким.

Вдоль ведущей к храму аллеи, вымощенной красными гранитными плитами, возвышались величественные золотые статуи царей и цариц Атлантиды.

Озаре — главный жрец храма Посейдона — в ожидании прибытия Кроноса и Божественного Антея, заложив руки за спину, медленно прохаживался по аллее. Неподалеку стояли несколько Посвященных и тихо беседовали между собой. Озаре поднял голову и, заслонив ладонью глаза от слепящих лучей солнца, посмотрел на окутанный огнистым ореолом приближавшийся вимман.

Дельтокрылый корабль опустился на площадку рядом с аллеей. Из него вышли Первосвященник и его преемник Антей. Обменявшись краткими приветствиями со жрецами, Кронос попросил остаться Озаре и отпустил остальных. Почтительно поклонившись Верховному жрецу Атлантиды и Иерофанту, белые маги направились к храму.

— Почему я не вижу тут Эласиппа. Где он?! — озабоченно спросил Кронос у Озаре.

— Эласипп решил встретить и ввести в курс дела главу морской школы Диапрéпа, прибывающего на Верховный Совет Атлантиды с Западного континента.

— Да вот и они! — сообщил Антей, заметив двух величественных Посвященных, появившихся из-за деревьев.

Степенный Эласúпп шел, опираясь на руку Диапрéпа — высокого, сравнительно молодого жреца, с высоким лбом и густыми каштановыми волосами, перехваченными платиновым обручем с десятилучевой бриллиантовой звездой. Белоснежная одежда главы высшей морской школы была заткана голубыми спиралями и золотыми трезубцами.

Обычно бесстрастное лицо Первосвященника смягчилось при виде седовласого Эласиппа, а в глазах появилась радость.

Подошедшие жрецы, скрестив на груди руки, почтительно склонились перед Первосвященником и Божественным Антеем. Ответив на приветствие, Кронос горячо обнял старца и, заглянув в его лучистые глубоко посаженые глаза, произнес:

— Я безмерно рад встрече с тобой, мой дорогой друг Эласипп!!!

Поговорив немного с седовласым жрецом, Кронос обернулся к ожидавшему Диапрепу и требовательно строгим тоном спросил:

— Как обстоят дела в колонии за океаном?!

— Реконструкция океанского порта почти закончена, — с достоинством заговорил Посвященный. — Успешно завершено сооружение второго волнореза. Рядом с портом заложена новая верфь для строительства и ремонта океанских кораблей. Городские набережные облицованы красивым камнем, доставленным из глубины континента. В новом храме морской школы идут последние отделочные работы. Юношей, желающих пройти обучение в морской школе, оказалось больше, чем ожидалось. Я сам отобрал среди них наиболее способных и здоровых. Осталось подобрать на Посейдонисе достойных жрецов-наставников и переправить их за океан.

— Прекрасно, Диапреп, я хочу лично присутствовать на торжественном открытии первой морской школы на Западном континенте, — произнес удовлетворенный докладом Кронос.

Немного помолчав, Первосвященник тяжело вздохнул и, обращаясь к стоявшим перед ним жрецам, с горечью заявил:

— В последнее время участились случаи, когда чрезмерная власть, злоупотребление тайным Знанием и личное честолюбие стали приводить эгоистичных беспринципных Посвященных к Черной Магии. Я чувствую, как стремительно возрастает сила и влияние Черной Магии на умы атлантов. Пользуясь тем, что население всей метрополии с большим уважением относится к сословию жрецов, черные маги сеют среди людей недовольство и смуту. Зло нередко носит маску Добродетели! Озаре, Эласипп, Диапреп — вы одни из самых могущественных белых магов Атлантиды. Будьте бдительны! Я полагаюсь на вас!!!

На дороге, ведущей от дворцового комплекса к храму Посейдона, показалась богато украшенная драгоценными камнями и жемчугом золотая колесница Царя Тхеветата — соправителя Первосвященника Кроноса. Вслед за колесницей шли придворные и охранники, вооруженные боевыми топорами из обсидиана.

Эласипп и Диапреп поспешили в храм, а Кронос, Антей и Озаре остались встречать Тхеветата.

Царь, облаченный в голубые одежды, затканные золотыми драконами, вышел из колесницы. Его лицо в обрамлении седых с золотыми прядями волнистых волос поражало величественной красотой. Высокий лоб Правителя Атлантиды венчала корона с золотым Уреем. Тхеветат опирался на жезл эбенового дерева с навершием в виде головы Дракона, искусно вырезанной из слоновой кости.

Божественные жрецы и Царь обменялись приветствиями.

— Да будет благословенно твое правление, Царственный Сын Солнца! — торжественно произнес Кронос, благословляя Тхеветата.

— Да не померкнет над тобой сияние Вечной Истины, дорогой брат! — с теплой улыбкой отозвался Тхеветат, обнимая Первосвященника.

Затем Царь приблизился к Иерофанту и, ласково коснувшись его, промолвил:

— Я безмерно рад тебя видеть, Божественный Антей! Ты редкий гость на Посейдонисе.

Тхеветат положил руку на плечо Антея, внимательно посмотрел ему в глаза и грустно проговорил:

— Я старею, Антей! К сожалению, Боги не даровали мне детей. Твой отец Мнестор и прекрасная Тайгета слишком рано покинули этот мир. Вы с Альционой — последние прямые потомки Царей Божественной Династии, ведущей свое начало от Посейдона. Наместники — архонты уже давно утратили чистоту Божественной крови и не могут претендовать на Царский трон. Позже я хочу подробно поговорить с тобой об этом, а сейчас пора идти в храм Посейдона на Верховный Совет.

Пройдя через пропилеи храма, Первосвященник, Царь и Иерофант оказались в огромном залитом пылающим солнцем внутреннем дворе, вокруг которого шла массивная колоннада, поддерживающая навес над огромной золотой статуей Посейдона. Изваяние могучего Бога на колеснице, правящего шестью крылатыми конями, было столь высоко, что почти касалось головой потолка, отделанного слоновой костью, золотом и серебром. Вокруг гигантской статуи Посейдона атланты соорудили большой мраморный бассейн. В его прозрачной, играющей бликами воде отражались многочисленные золотые статуи Богов, орихалковые колонны, испускавшие огнистое сияние акротерии храма, и белые облака в бездонной синеве неба.

Величественный храм был ориентирован главным фасадом на восток так, чтобы в День летнего солнцестояния первый луч солнца вначале попадал на статую Посейдона, а затем на отделанную орихалком стелу, находящуюся за статуей. В Атлантиде воля Бога Посейдона была священной, и все его предписания — законы, которые Цари Атлантиды и их подданные должны неукоснительно соблюдать, были нанесены на сверкающую поверхность стелы. Во дворе храма за стелой располагался большой алтарь, поражавший изумительной работой и богатством отделки. С глубокой древности один раз в год Божественные жрецы, Царь, подвластные ему наместники-архонты, а также высочайшие Посвященные Атлантиды собирались на Верховный Совет в храме Посейдона. Царь и архонты приносили ритуальную жертву: пойманного ими быка закалывали и его кровью омывали священные письмена, начертанные на стеле.

Храм Посейдона примыкал к большой пещере в склоне горы. В центральной части храма был расположен ритуальный зал. Именно здесь, во время торжеств или при возникновении каких-либо чрезвычайных ситуаций в стране, и проходили заседания Верховного Совета Атлантиды. Из ритуального зала можно было попасть в самую древнюю часть храма — Святилище, входить в которое имели право только Царь, Верховный жрец, его преемник Иерофант и белые маги девятой степени Посвящения.

Оставив свою свиту в открытом дворе у бассейна, Тхеветат проследовал вместе с Кроносом и Божественным Антеем в ритуальный зал. Зал представлял собой большое прямоугольное помещение с высоким потолком, с которого свисали ярко сиявшие перламутровые шары. Пол был выложен многоцветной мозаикой. У противоположной входу стены возвышалась массивная золотая статуя Бога Посейдона, сидящего на троне с трезубцем в руках. У подножья статуи курился фимиам и благовонные смолы, а в украшенных самоцветами вазах стояли букеты снежно-белых и розовых лотосов.

На возвышении, вблизи изваяния Бога Посейдона, под пурпурным балдахином, затканным золотыми Драконами, стояли три трона из черного дерева, инкрустированного слоновой костью и золотом. Большой центральный трон предназначался для Первосвященника Кроноса, а троны поменьше, расположенные по обе стороны от него, были предназначены для Царя Тхеветата и Иерофанта Антея. Стены ритуального зала покрывали красочные фрески, на которых были изображены сцены игрищ с быками, в которых участвовали Цари Атлантиды. Вдоль стен тянулись широкие мраморные ступени, на которых располагались кресла. Правую сторону занимали высочайшие Посвященные и главные жрецы крупнейших храмов Атлантиды, восседавшие в резных креслах из драгоценных пород деревьев. С левой стороны в золотых креслах важно расположились наместники-архонты, каждый из которых обладал на своих землях абсолютной властью.

При появлении Божественных жрецов и Правителя Тхеветата по залу прошел благоговейный трепет. Могущественные белые маги и архонты поднялись со своих мест и склонились в почтительном поклоне.

Кронос величественно поднялся на возвышение и сел на центральный трон. Вслед за Первосвященником поднялся его соправитель Царь Тхеветат, занявший место на троне, стоявшем по левую сторону от Кроноса, а Иерофант Антей опустился на трон, расположенный справа.

Верховный жрец окинул властным взглядом присутствующих в зале людей и, задержав взор на самодовольных лицах некоторых архонтов, с грустью подумал: «Когда-то и в их жилах текла кровь Божественного Посейдона».

Будучи всего лишь наместниками Царя Атлантиды, из алчности и гордыни архонты стали чаще брать себе в жены богатых девушек, не принадлежавших к правящей Династии. Постепенно они утратили чистоту Божественной крови, их потомки вырождались. Многие из архонтов уже лишились золотистого цвета кожи, а их глаза — небесного сияния.

Тяжело вздохнув, Кронос гордо поднял голову и расправил плечи.

— Я, Первосвященник Атлантиды, потомок Царей Божественной Династии, — раздался с трона мощный, повелительный голос Кроноса, — по праву, данному мне Высшими силами, перед лицом величайшей опасности, угрожающей благополучию и жизни нашего государства, собрал вас на экстренное заседание Верховного Совета. Не более чем через месяц огромный осколок распавшейся Кометы приблизится к Земле! Все расчеты тщательно проверены, вероятность его столкновения с планетой чрезвычайно велика. Последствия могут быть чудовищными! Атлантида стоит на краю гибели!!!

Немного помолчав, Верховный жрец пронзительно посмотрел на озабоченных грозным прогнозом людей и громко добавил:

— Мы с Царем Тхеветатом и Иерофантом Антеем готовы по этому поводу выслушать и учесть ваши соображения и практические советы.

Обсуждение началось с выступления архонта-наместника Западного континента. Поднявшись с кресла, высокий благородной внешности архонт в роскошном златотканом одеянии и сверкающей бриллиантами короне решительно заговорил:

— Полагаясь на мудрость и знания Первосвященника Атлантиды, а также на точность произведенных им расчетов, я непременно извещу о надвигающейся опасности своих ближайших помощников! Если катастрофа неизбежна, я готов приложить максимум усилий и сделать в подвластной мне заокеанской колонии все возможное, чтобы спасти, в первую очередь, людей и высшие ценности. Не сомневаюсь, что это главное, и цари-архонты последуют моему примеру!!!

— Но может, осколок Кометы вовсе и не коснется Земли, тогда зачем напрасная трата сил и средств?! — раздался резкий самодовольный голос одного из наместников, недобро глянувшего на архонта Западного континента.

— Да, верно! Верно!!! — зашумели правители колоний и некоторые из жрецов.

Один за другим поднимались с мест взволнованные наместники-архонты, высказывая с нарастающим жаром различные мнения по поводу ситуации. Кронос, Тхеветат и Антей, не останавливая и не делая замечаний, внимательно выслушивали каждого выступавшего.

Наконец с золотого кресла поднялся обрюзгший архонт с нездоровым цветом лица и надменным взглядом заплывших глаз. Он горделиво поправил на голове драгоценную корону и уверенно заявил:

— Не надо понапрасну беспокоить людей!!! Во мне течет кровь Посейдона, Великий Бог позаботиться обо мне и о родственных Царской Династии атлантах. А сколько погибнет людей?! Нам не дано этого знать и определять!

В ответ на вызывающее высказывание вельможи среди жрецов прокатился негодующий ропот. Встав со своего места, Посвященный Эласипп возмущенно произнес:

— Вам все равно, сколько погибнет людей!!! А за счет кого вы нежитесь в роскоши, объедаетесь, устраивая пиры, строите прекрасные дворцы и купальни? Если о вас, как вы полагаете, позаботится Посейдон, то кто позаботится о них — простых людях?! Я хочу напомнить, что мы являемся посредниками между Богами и всем народом Атлантиды, и наша святая обязанность приложить максимум усилий для облегчения участи населения!

Кронос, Тхеветат и Антей с признательностью посмотрели на седовласого мудреца Эласиппа. Во избежание психологического давления на присутствующих, Божественные жрецы и Царь высказывали свое мнение только после окончания дебатов, и сейчас они были благодарны Посвященному, как нельзя более верно выразившему и их мысли.

Архонт пренебрежительно отвернулся от Эласиппа и, выдавив из себя хилый смешок, напыщенно заявил:

— Я являюсь повелителем своего народа, и по праву, данному Посейдоном моим предкам, я могу распоряжаться моими подданными по своему усмотрению и не потерплю указаний со стороны жрецов, не принадлежащих к Божественной Династии!!!

Царственные черты Тхеветата приобрели жесткое выражение, глаза гневно засверкали. Глядя на высокомерного архонта, Тхеветат медленно поднялся с трона и, стукнув об пол посохом, грозно воскликнул:

— Презренный Минелáй!!! В тебе давно уже нет и капли Божественной крови. Твое тщеславие и бездуховность не знают границ. Властью, данной мне Высшими силами, я запрещаю тебе произносить священное имя Бога Посейдона и лишаю титула архонта!

В зале воцарилась гнетущая тишина. К побледневшему Минелаю приблизился белый маг Озаре — глава храма Посейдона. Он снял с головы пошатнувшегося архонта корону с символом странствующего Солнца. После чего Озаре неспешно прошествовал через зал и бережно положил ее у ног статуи Посейдона. Оторопевший от неожиданности Минелай проводил глазами корону, скрипнул зубами и с лютой ненавистью взглянул на Правителя Атлантиды.

— А теперь прочь отсюда!!! — властным голосом приказал Тхеветат, указывая на дверь трясущемуся от бессильной ярости вельможе, лишенному титула архонта и короны.

Царь распорядился записать вынесенный Минелаю приговор на папирусном свитке и поместить его в хранилище документов.

После произошедшего — желающих выступать среди наместников-архонтов больше не было.

Настала очередь выступления высочайших Посвященных.

С места степенно поднялся главный жрец одного из храмов столицы и, поклонившись, задумчиво проговорил:

— А должны ли мы идти против воли Богов? Если Боги посылают нам такую кару, то надо принять ее с достоинством и смирением!

— Не могу согласиться с этим мнением!!! — резко возразил глава храма Солнечного Овна. — Наш Бог и наставник Посейдон учил нас быть мудрыми и заботливыми хозяевами на благословенной земле Атлантиды, любить и защищать свою Родину, а в чрезвычайных случаях мужественно преодолевать трудности и делать все, чтобы спасти Атлантиду и людей, ее населяющих! Я думаю, что настало время перейти к конкретным и решительным мерам!

С места поднялся Посвященный Озаре — главный жрец храма Посейдона, глава и наставник высшей жреческой школы и школы магов. Сделав паузу, Озаре окинул острым взглядом собравшихся в ритуальном зале жрецов и архонтов, после чего твердо произнес:

— Чтобы спасти от стихийного бедствия людей, я предлагаю: срочно подготовить для них надежные укрытия, а также найти более безопасное место для библиотек и других ценностей, перегнать скот на высокогорные пастбища, проверить состояние дамб и каналов!

После того как выступления жрецов закончились, с трона зазвучал полный достоинства и величия голос Первосвященника Атлантиды:

— Мы с Царем Тхеветатом и Божественным Антеем выслушали и приняли во внимание все высказанные вами мудрые и ценные предложения, а теперь удаляемся в главное храмовое Святилище для принятия окончательного решения.

Верховный жрец, Царь и Иерофант поднялись с тронов и направились к статуе Бога Посейдона. По знаку Кроноса их сопровождали высочайшие Посвященные Озаре и Эласипп. В стене, за массивным изваянием Бога, находилась узкая черная дверь, поверхность которой украшал золотой Дракон — символ Солнца. Кронос начертал в воздухе магический знак, дверь медленно ушла в пол и вернулась на место, после того как Божественные жрецы, Царь и двое белых магов вошли в Святилище. Просторное круглое помещение отображало первичную форму творения Извечного Непостижимого — Мир, в котором появившийся впоследствии человек являлся лишь крохотным его составляющим. В центре Святилища на алтаре ярко пылал неугасимый Огонь, а вдоль стен с изображениями тайных обрядов лежали огромные свитки рукописей, написанных на выделанной коже гигантских, давно вымерших чудовищ. Рукописи содержали в себе историю Земли и Галактики за миллионы лет и были написаны на языке Богов, известном лишь самым могущественным белым магам Атлантиды.

Расположившись вокруг алтаря, Царь и высочайшие Посвященные вознесли молитву Богу Посейдону и приступили к обсуждению хода Верховного Совета.

— Многие сомневаются в реальности катастрофы и не чувствуют опасности создавшегося положения! — озабоченно отметил Божественный Антей, вглядываясь в лица Первосвященника и Царя.

— Надо найти еще какой-то убедительный аргумент, иначе архонты, жалея средства, не обеспечат безопасности людей и не примут надлежащих мер для спасения духовных ценностей! — не скрывая волнения, заявил Тхеветат.

— Я согласен с Царем, — почтительно склонив седовласую голову, выразил свое мнение Эласипп.

Кронос задумчиво потер лоб кончиками пальцев, пройдясь по святилищу, он остановился у алтаря и твердо произнес:

— Я предлагаю для окончательного решения провести на Священном острове внеочередную Большую Мистерию. Пусть Боги покажут нам судьбу Атлантиды!!!

— Но Священная Мистерия проводится лишь раз в тридцать семь лет, чтобы позволить увидеть будущее и определить путь развития Атлантиды на следующий период! Как отнесутся Боги к нарушению заведенного порядка? — с сомнением проговорил Озаре.

— Высшие Силы допускают возможность проведения внеочередной Мистерии в чрезвычайных случаях.! Я думаю, что это — один из них!!! — с уверенностью заявил Иерофант.

Взор Первосвященника сосредоточился на крайне озабоченном лице Тхеветата. Он ждал окончательного слова от своего Царственного брата и соправителя.

— Что ж, я присоединяюсь к твоему решению, Кронос, — медленно проговорил Царь. — Ибо уверен в необходимости проведения Большой Мистерии, чтобы узреть всю глубину грозящей из Космоса опасности не только цивилизации Атлантиды, но и всему человечеству!

Верховный жрец с признательностью взглянул в мудрые глаза Тхеветата, после чего приказал Эласиппу и Озаре подготовить список Посвященных, достойных принять участие в Большой Мистерии на Священном острове. Тех, кто обладает наибольшим авторитетом среди всего населения Атлантиды и были в состоянии противостоять архонтам и черным магам, не пожелавшим осознать глобальности, грозящей Земле катастрофы.

— Наиболее благоприятное расположение звезд для проведения Мистерии наступит через три дня, — уточнил Первосвященник.

Закончив на том обсуждения, Царь и жрецы покинули Святилище и возвратились на свои места в ритуальном зале. Собравшиеся с напряженным вниманием ждали, какое решение вынесут Верховный жрец и его соправитель Царь Тхеветат.

Кронос величественно поднялся с трона, на его бесстрастном лице необычайно ярко блистали огромные синие глаза. Скрестив на груди руки, Первосвященник торжественно произнес:

— Властью, данной нам Высшими Силами, мы повелеваем провести внеочередную Большую Мистерию на Священном острове! Озаре известит избранных участников о дне ее проведения.

В рядах Посвященных возник легкий шум, выразивший волнение жрецов, узнавших о нарушении давней традиции.

— Мы пошли на это, чтобы своими глазами узреть всю глубину грозящей Атлантиде опасности и вынести единственно правильное решение! — раздался с трона царственный голос Тхеветата.

В знак одобрения принятого решения все присутствующие в зале люди поднялись со своих мест и, скрестив на груди руки, склонились перед Божественными правителями Атлантиды.

Кронос сделал несколько указаний высочайшим Посвященным и передал слово Царю Тхеветату, который обсудил с наместниками колоний вопрос о выборах нового архонта вместо Минелая, отрешенного от этого звания.

После окончания заседания Верховного Совета белые маги и архонты, поклонившись Божественным жрецам и Царю, покинули ритуальный зал храма.

Тхеветат устало вздохнул и посмотрел на Кроноса и Антея. Верховный жрец положил свою ладонь на руку Царя и мягко произнес:

— Брат мой, я безмерно благодарен тебе за неоценимую помощь и поддержку в столь тревожное для всех нас время..

Тхеветат почувствовал, как неизъяснимое ощущение тепла и силы наполнило его тело от прикосновения руки Кроноса. Он с благодарностью взглянул на Первосвященника и сказал:

— Я хочу поговорить с тобой и Божественным Антеем еще об одном деле государственной важности, а также помолиться вместе с вами в маленьком храме Клейто и Посейдона.

Кронос согласно кивнул головой и поднялся с трона.

Выйдя из храма, Антей поднял голову к сияющему в безбрежной синеве солнцу. Его лучи, чуть обжигая, скользили по лицу Иерофанта, а порывы прохладного океанского ветерка, с ароматом диких трав и цветов, приятно освежали кожу.

— Что может быть прекраснее неба и воздуха Родины! — подумал Великий жрец, и счастливая улыбка озарила его лицо.

Кронос, Тхеветат и Антей поднялись по широкой мраморной лестнице и вышли на дорогу, проходившую по пологому склону холма. Она вела наверх к самой почитаемой и бережно охраняемой реликвии Атлантиды — маленькому храму Клейто и Посейдона. Храм был обнесен золотой стеной и ярко сверкал на вершине скалистого холма, как второе Солнце. Дорога проходила сквозь священную рощу Посейдона, изумрудным ожерельем украшавшую склон акрополя. Великолепные деревья — гордость столицы Атлантиды — достигали невероятной высоты. Атланты стремились вести уравновешенную и гармоничную жизнь и потому чтили и сохраняли то прекрасное природное окружение, которое поддерживало их бытие.

Рядом с маленьким храмом Клейто и Посейдона били из земли два неисчерпаемых источника: с юга — горячий, а с севера — холодный. Они в изобилии давали воду в сложную замкнутую систему, состоящую из всевозможных проток, озер, каскадов, купален, а также для орошения священной рощи Посейдона. Вода источников была удивительна как на вкус, так и по целительной силе.

Остановившись у источников, Тхеветат омыл лицо и руки в их священной воде и, прочитав молитву, опустился на длинную резную скамью. Кронос присел рядом с ним.

Немного помолчав, собираясь с мыслями, Тхеветат с удовлетворением разглядывал могучую статную фигуру Божественного Антея. Затем он остановил свой взор на благородном, неземной красоты, лице Иерофанта и заговорил:

— Я старею, дорогой Антей, силы покидают меня. Твой отец Мнестор должен был стать Царем после меня, но, к сожалению, он не дожил до этих дней. В случае моей смерти трон Правителя Атлантиды может занять только прямой потомок Царей Божественной Династии. Принцесса Альциона слишком молода и неопытна, ей не под силу будет управлять огромным государством, особенно учитывая бездуховность и алчность архонтов. За их показным благолепием таится неприязнь, зависть и коварство. Сан преемника Верховного жреца Атлантиды не позволяет одновременно быть и ее Правителем, но у нас нет иного выбора. После моей смерти, пока жив Кронос, ты, Антей, должен будешь занять трон Великих Предков и взять на себя бремя власти, а также подготовить к царствованию Альциону.

— Я полностью поддерживаю Тхеветата! — вставая со скамьи, решительно заявил Кронос.

Приблизившись к Антею, Верховный жрец положил руки ему на плечи и, пристально глядя в лучистые, бесконечно мудрые глаза Иерофанта, произнес:

— Но это еще не все, сын мой! Альциона должна выйти замуж, ибо только она может произвести на свет следующего после тебя Первосвященника Атлантиды. У Тхеветата нет детей, а среди архонтов нет никого, равных с принцессой Альционой по чистоте Божественной крови. Антей, ты, как будущий Верховный жрец, дал обет безбрачия. Мы пойдем в храм Клейто и Посейдона, чтобы испросить у Высших Сил позволения нарушить данный тобой обет и стать мужем Альционы. Так как только от этого брака может родиться следующий Первосвященник Атлантиды, наделенный Божественной мудростью и силой!

Кронос и Тхеветат напряженно смотрели на Иерофанта, ожидая его ответа. Лицо Божественного Антея было озабоченным и немного растерянным.

— Я признаю безвыходность ситуации, — наконец, задумчиво проговорил Антей. — Воля Богов для меня Священна! Я готов идти в храм и подчиниться любому, принятому Посейдоном, решению.

Кронос облегченно вздохнул, а в глазах Тхеветата вспыхнула радость. Опираясь на посох, Царь с трудом поднялся со скамьи и подошел к жрецам. Сохраняя молчание, они вместе направились в храм.

Маленький храм Клейто и Посейдона гордо венчал вершину скалистого холма, возвышаясь над столицей детей Солнца. Его портал был открыт на восток. Посредством площадок и лестниц, ведущих через священную рощу, храм был связан с дворцовым комплексом и исполинским храмом Посейдона. Во время торжественных молений, устраиваемых в храме Посейдона, к маленькому храму поднималась вереница высочайших Посвященных. Они обходили вокруг Великой Святыни, распевая священные гимны в честь Солнца и могущественного Бога Посейдона. Входить же в храм Клейто и Посейдона имели право только Божественные жрецы, Цари Атлантиды и их ближайшие родственники.

Внутри храма было два алтаря: один — с неугасимым Священным Огнем, а на другом, куда 27 лет назад Кронос положил новорожденного Антея, курился фимиам и благовонные смолы. Отверстия в потолке, сделанные в виде воронок, располагались в особом порядке и позволяли лучам солнца в разное время дня освещать строго определенные священные изображения на барельефах храма, высеченных в глубокой древности. Многочисленные магические символы покрывали мозаичный пол из лазурита и яшмы, а также красные гранитные колонны с капителями в форме раскрытых цветков лотоса, поддерживающих высокий сводчатый потолок. На ярко бирюзовой поверхности потолка сияло большое орихалковое солнце, в центре которого было изображено Око Извечное, заключенное в треугольник.

Жрецы и Царь Тхеветат преклонили колени у алтаря, где пылал неугасимый Огонь. В тишине храма раздались слова молитвы:

— Огонь! Ты есть наиболее совершенное и чистое отражение Единого Пламени, как на небе, так и на Земле! Ты есть Жизнь и Смерть, начало и конец всего материального! Ты есть сама Божественная Сущность! Мы молим тебя приоткрыть покров тайны и дать возможность испросить совет мудрости у Покровителей Атлантиды. Следует ли, во имя сохранения Царской Династи, нарушить обет безбрачия данный Иерофантом Антеем — преемником Верховного жреца?

В храме разлился лучезарный свет, над алтарем возникла призрачная фигура Асурамайи — самого могущественного Первосвященника древней Атлантиды. Он обратил на Кроноса и Тхеветата горестный взгляд и со стоном произнес:

— Великий Посейдон предался скорби, ибо никогда больше на земле Атлантиды не родится новый Верховный жрец!

Первосвященник, Иерофант и Царь в недоумении переглянулись, их охватило страшное предчувствие.

— Высшие силы одобряют ваше решение о проведении внеочередной Большой Мистерии на Священном острове. Все Верховные жрецы прошлого тоже примут в ней участие, — добавил на прощание Асурамайя и растворился в воздухе.

Свет погас, в храме установилась тяжелая гнетущая тишина. Первым нарушил молчание Кронос:

— Я думаю, не стоит до проведения Мистерии тревожить умы и души людей. Пусть все сказанное Асурамайей останется пока между нами.

Антей и Тхеветат выразили согласие с мудрым предложением Верховного жреца.

Выйдя из маленького храма Клейта и Посейдона, Кронос и Антей попрощались с Царем, направлявшимся к ожидавшей его свите, и спустились к огромному храму Посейдона, где Первосвященник оставил свой вимман.

— Антей! — обратился Кронос к Иерофанту. — Сегодняшней ночью на Священном острове состоится церемония 7-й степени Посвящения жрицы Весты. Я хотел бы, чтобы именно ты провел таинство Посвящения, а до вечера побудь пока с Альционой. После смерти матери она почти не выходит из дворца, не появляется ни на торжественных приемах у Царя Тхеветата, ни на празднествах, ни в театре.

— Хорошо, отец, — ответил, поклонившись, Антей. — Завтра в полдень, в честь Посвящения Весты и моего прибытия на Посейдонис, в храме искусств состоится большое празднество. Я обязательно приведу с собой Альциону и постараюсь развлечь ее.

Кронос сел в вимман. Воздушный корабль взмыл в небо и, окутавшись искристым сиянием, взял курс на Священный остров.

Горный храм

После совещания в храме Посейдона заносчивый и самолюбивый Минелай решил жестоко отомстить Царю Тхеветату, лишившего его короны и титула архонта. А унижение, которое ему довелось испытать, когда Тхеветат на глазах многочисленных Посвященных и наместников-архонтов с позором выгнал его из ритуального зала, приводило Минелая в безумную ярость.

В подвластной ему колонии Атлантиды, архонт Минелай слыл среди своих подданных как чрезвычайно жадный и деспотичный правитель. Недовольство им неоднократно перерастало в общественные волнения, но при помощи близких ему по духу черных магов, Минелай безжалостно расправлялся с восставшим народом, а зачинщиков смуты подвергал лютым пыткам и казнил.

Чтобы отомстить Тхеветату за унижение, Минелай решил организовать на Посейдонисе заговор с целью захвата власти и убийства Царя, а также принцессы Альционы. Переговорив с несколькими архонтами, недовольными правлением Тхеветата, и получив их согласие на участие в заговоре, Минелай приступил к осуществлению своего коварного замысла. Разузнав, что двое живущих в столице Посвященных имеют довольно натянутые отношения с Верховным жрецом Атлантиды Кроносом, считая себя ущемленными в каких-то своих интересах, Минелай решил осторожно склонить их на свою сторону. Он полагал, что эти жрецы, в случае необходимости, могли как-то отвлечь внимание белых магов от готовящегося в тайне заговора. Посвященный, к которому вначале обратился Минелай, не пожелал бросать пятно на свою репутацию и уклонился от предложения бывшего архонта, предпочтя занять нейтральную позицию по отношению, как к заговорщикам, так и Божественным жрецам. Зато другой Посвященный, по имени Плúний, охотно согласился помочь. Но Минелай понимал, что для успеха дела ему нужна еще более мощная поддержка, и потому задумал привлечь к заговору черных магов Посейдониса. Вынужденные скрываться от бдительного ока могущественных Посвященных, черные маги устраивали свои тайные храмы высоко в горах, расположенных на северном побережье Посейдониса. Часто они использовали для этой цели пещеры, образовавшиеся в недрах спящих до поры до времени грандиозных вулканов.

Единственным другом и советником Минелая был черный маг Сéрвий. Он занимал одну из ключевых должностей при дворе архонта и помогал Минелаю держать в страхе и повиновении подданных. С помощью Сервия Минелаю удалось под разными предлогами выслать из своей колонии верных Первосвященнику Атлантиды жрецов и заменить их черными магами. Однажды, в дружеской беседе Сервий открыл Минелаю тайну, сообщив, кто является главой тайного Сообщества черных магов Атлантиды.

Решив, что ради успешного осуществления задуманного ему стоит воспользоваться вверенной ему тайной, Минелай направился в удаленный от столицы Посейдониса горный храм, на встречу с самым могущественным черным магом Атлантиды.

Извилистая мощеная дорога, по которой, погоняя лошадей, мчался на колеснице Минелай, соединяла между собой высокогорные города и поселки, окруженные полями с пшеницей и ячменем. Все северное побережье Посейдониса занимал гигантский хребет с десятью высочайшими горными вершинами, покрытыми сияющими на солнце ледниками. В потрясающе красивых местах были расположены величественные, щедро украшенные горные храмы. В один из них и держал путь опальный архонт Минелай. На полпути к намеченной цели над его головой стремительно пронесся вимман и скрылся меж горных исполинов.

Переправившись по широкому мосту через ущелье с бушующей глубоко внизу порожистой рекой, вельможа остановил свою колесницу у великолепного, искрящегося позолотой горного храма. Главным жрецом этого храма, был Посвященный Латéр. Но никому, даже подчиненным ему жрецам не было известно, что этот могущественный Посвященный являлся главой тайного Сообщества черных магов Атлантиды.

Сойдя с колесницы, бывший архонт мельком взглянул на стоявший у храма двухместный дельтокрылый корабль. Гордо вскинув голову, Минелай зашагал по широкой гранитной лестнице ко входу в храм, обрамленному массивными лазуритовыми колоннами с золотыми капителями в виде бутонов лотоса. При его приближении резные украшенные бирюзой и орихалком двери храма распахнулись.

— Мне необходимо встретиться с главой храма Латером! — высокомерно заявил Минелай появившемуся в дверях жрецу.

— Вам повезло! — вежливо отозвался жрец. — Высочайший Посвященный Латер только что вернулся из отдаленной колонии после трехдневного отсутствия.

Поклонившись знатному вельможе, жрец пригласил гостя следовать за ним. Пройдя вслед за жрецом по длинным хорошо освещенным коридорам и величественным залам, под сводами которых гулко раздавались их шаги, Минелай очутился перед позолоченной дверью.

— Это кабинет главы храма Посвященного Латера, — сообщил жрец и с поклоном удалился.

Пытаясь совладать с внезапно охватившим его волнением, Минелай несколько секунд постоял за дверью. Ему было известно, что черные маги, памятуя о бесславной участи своих предшественников, не шли на открытое противостояние с Божественными жрецами и могущественными белыми магами, предпочитая искусственно и незаметно разжигать раздор между различными слоями населения Атлантиды. Не раскрывая своего истинного лица, действуя в облике Посвященных или благонравных жрецов храмов, черные маги часто злоупотребляли своим положением в обществе и прививали необразованному народу порочные взгляды, исподволь настраивая его против правящей Династии. Минелая такое положение дел вполне устраивало и придавало уверенности в успехе своего преступного замысла.

Набравшись наконец смелости, Минелай решительно открыл двустворчатую дверь и вошел в кабинет. Вельможа замер, встретившись с холодным, если не сказать враждебным взглядом Латера — главы тайного Сообщества черных магов. От этого пронзительного взгляда могущественного Посвященного у Минелая бешено заколотилось сердце, а по спине пробежал холодок. Не отрываясь, глядя на высокого величественного жреца с красивым властным лицом и горящими, как уголья, черными глазами, Минелай ощутил вдруг себя неким зверьком, беспомощно застывшим перед гигантским, свивавшимся в кольца удавом.

Глава черных магов Латер вынашивал тайный замысел: найти способ избавиться от Верховного жреца Кроноса и его преемника Божественного Антея, после чего, обосновавшись на Священном острове, установить жесткий контроль Атлантиды над остальным населением планеты, а непокорных превратить в рабов. Латер с презрением относился к выродившимся, погрязшем в блуде и обжорстве архонтам, считая их лишь помехой на пути к своему Мировому господству. И вот один из них, Минелай, вызывающий наиболее глубокое отвращение, осмелился явиться к нему по неизвестно какому делу.

Внимательно посмотрев в заплывшие жиром глаза архонта, Латер ощутил бушующую в вельможе неукротимую ярость, направленную против Царя Тхеветата и счел разумным выслушать непрошеного гостя и использовать его в своих личных целях.

— Я слушаю тебя, архонт, — снисходительно улыбнувшись, проговорил Посвященный.

Приободрившись, Минелай приложил правую руку к сердцу и с гордостью заявил:

— Я покровительствую нескольким черным магам, обосновавшимся в подвластной мне колонии. А они, в свою очередь, помогают мне усмирять вспыхивающие время от времени бунты неблагодарного населения. Однажды мне удалось случайно подслушать их разговор, из которого я и узнал, что ты, Латер, являешься главой тайного Сообщества черных магов Атлантиды.

Услыхав эти слова, Посвященный резко выпрямился, а вокруг его властного лица, с загоревшимися жестокостью глазами, вспыхнуло яркое кроваво-красное сияние.

— Ты лжешь, Минелай!!! — в ярости закричал Латер. — Я знаю, кто посмел выдать тебе мою тайну! Презренный Сервий должен умереть!

Подняв вверх руки, Посвященный быстро начертал в воздухе магический знак, и в то же мгновение его высокую, облаченную в белоснежную одежду фигуру окутал зловещий багровый туман. Когда туман рассеялся, Латер, обращаясь к опешившему вельможе, леденящим душу голосом произнес:

— Предатель Сервий уже мертв! Так будет с каждым, кто осмелится пойти против МЕНЯ!!!

Минелаю вдруг стало дурно от подкатившей к горлу тошноты. Он был уже не рад, что явился сюда. Но отступать было поздно. Словно услышав его мысли, Латер хищно улыбнулся и вкрадчиво спросил:

— Так что же все-таки привело тебя ко мне, архонт?

Минелай испуганно посмотрел на стоявшего перед ним преобразившегося жреца, увенчанного платиновым обручем с десятилучевой бриллиантовой звездой. Трудно было поверить, что этот величественный Посвященный с благородным приветливым лицом и лучистыми добрыми глазами на самом деле являлся самым могущественным черным магом Атлантиды.

Обреченно вздохнув, Минелай с возмущением принялся рассказывать Латеру о том, как он был унижен Царем Тхеветатом в храме Посейдона, куда на срочное совещание по поводу приближавшегося к Земле осколка Кометы, были приглашены все архонты и высочайшие Посвященные Атлантиды. В заключении он с ненавистью заявил:

— Я во что бы то ни стало отомщу Тхеветату, лишившему меня короны и звания архонта! Он не считает нужным относиться к наместникам-архонтам с должным уважением и оскорбляет их. — Сжав кулаки, Минелай вдруг выкрикнул, — Тхеветат очень стар, и слабеющему Правителю — не место на троне Атлантиды!!!

— Изложи свой план! — сурово проговорил Латер, пристально глядя в обрюзгшее, искаженное злобой лицо вельможи.

— Я предлагаю дождаться, когда Иерофант Антей отправится в Кемет, — с жаром заговорил Минелай, — после чего убить Царя Тхеветата и принцессу Альциону, и тем самым прервать правление царствующей ныне Династии. Находясь на Священном острове, вдали от столицы, Кронос не сможет нам помешать в этом. После смерти Тхеветата и Альционы Божественным жрецам придется смириться с происшедшим и возвести на трон одного из архонтов. Я уже получил согласие пятерых наместников, которые не прочь свергнуть Царя и самим занять место Повелителя Атлантиды. Но для успешного осуществления заговора нам необходима поддержка черных магов. Ведь убедить невежественный народ в правоте наших действий могут только достойные доверия жрецы, в данном случае — черные маги. К тому же нам надо объединиться, чтобы оказать сопротивление высочайшим Посвященным Посейдониса, если те заподозрят вдруг что-то неладное. Подготовку убийства Царя Тхеветата и Альционы я беру на себя!

Взглянув на внимательно слушавшего его могущественного черного мага, Минелай с воодушевлением продолжил:

— Если вы сочтете наше предложение приемлемым, то мы могли бы обговорить условия, на которых, впоследствии, предстоит разделение власти между архонтами и черными магами.

— Как ты посмел, ничтожный, заявлять мне о каких-то условиях! Об этом не может быть и речи!!! — зловеще зашипел Латер. — Ты забыл, перед кем находишься?

Опомнившись, Минелай втянул голову в плечи и с опаской поглядывал на разъяренного черного мага.

— У меня совсем другая задача! — немного успокоившись, сухо проговорил Латер. — Но подвластные мне черные маги примут участие в заговоре архонтов. Я прикажу им разнести слух о якобы принятом Божественными жрецами и Царем решении скрыть от своего народа тайну о падении на Землю осколка Кометы, а также о возможных катастрофических разрушениях и многочисленных человеческих жертвах, последующих вслед за этим.

Латер задумчиво прошелся по кабинету, обставленному изысканной мебелью из драгоценных пород деревьев, гармонирующей с мозаичным полом. Остановившись у рабочего стола, жрец взял в руки небольшую золотую статуэтку Царя Тхеветата. Повертев статуэтку в руках, Латер небрежно швырнул ее на стол. Приблизившись к Минелаю, черный маг пристально посмотрел ему в глаза и сказал:

— Убить принцессу Альциону не представляет труда, так как она живет уединенно и не позволяет выставлять охрану вблизи своего дворца. Но как ты собираешься расправиться с Царем Тхеветатом? В его дворце многолюдно. Там постоянно находятся не только его приближенные, но и несколько могущественных белых магов.

Минелай гордо поднял голову и, хитро улыбнувшись, заявил:

— Я беседовал с одним из Посвященных, который за что-то люто ненавидит Верховного жреца Кроноса и не прочь поквитаться с ним. Вот он-то и проведет в царский дворец убийцу.

— А Посвященный знает, какого рода услугу он должен оказать заговорщикам? — спросил Латер.

— Нет, но обещал сделать все, что от него потребуется! — самодовольно отозвался Минелай.

— Как зовут этого Посвященного? — поинтересовался жрец.

От пронзительного взгляда могущественного черного мага у вельможи потемнело в глазах, а тело покрылось испариной. Судорожно сглотнув, Минелай торопливо ответил: — Плиний. Его имя Плиний!

— Да, жрецу Плинию действительно есть, за что быть недовольным Первосвященником Кроносом, — мрачно усмехнувшись, проговорил Латер. — Я был уверен, что настанет время и Плиний перейдет на сторону Черной Магии.

— Заручившись Вашей поддержкой, уважаемый Латер, — почтительно поклонившись, заговорил приободрившийся вельможа, — я завтра же отправлюсь к Плинию, и мы с ним подробно обсудим план действий в отношении Царя Тхеветата.

— Запомни, Минелай! Веди себя с ним крайне осторожно. Плиний очень умен. Жрец столь высокой степени Посвящения не потерпит лжи и ошибок в высказываниях! — строго предупредил Латер. — Как только Иерофант Антей покинет Посейдонис, я незамедлительно пошлю за тобой, Плинием и союзниками-архонтами верных мне черных магов, они отведут вас в тайный пещерный храм, где мы окончательно обсудим весь план заговора. А теперь ступай! И не забудь, что может случиться с тем, кто осмелится выдать Мою тайну!!!

Латер взял со стола орихалковый колокольчик и позвонил, при этом на красивом волевом лице могущественного и чрезвычайно жестокого черного мага появилась столь лучезарная улыбка, что Минелай невольно вздрогнул. Еще раз почтительно поклонившись Латеру, вельможа попятился к двери, опасаясь повернуться к нему спиной. В кабинет поспешно вошел тот же жрец, который и привел бывшего наместника-архонта к главе храма.

— Проводи нашего почетного гостя, — мягко проговорил Латер, обращаясь к своему подчиненному

Проходя через один из великолепных, украшенных росписями залов, сопровождавший Минелая жрец с благоговением проговорил:

— Мудрость и доброта высочайшего Посвященного Латера поистине безграничны.

— Да уж! Это ты точно подметил! — с опаской озираясь по сторонам, пробормотал Минелай.

Выйдя из храма, вельможа облегченно вздохнул, сел в колесницу и, нещадно погоняя лошадей, направился в столицу.

После того, как за Минелаем закрылась дверь кабинета, Латер сбросил с себя личину великодушия. В его больших черных глазах вспыхнул зловещий огонь, а на губах появилась жестокая усмешка.

— При помощи этих тщеславных, расчетливых и лицемерных архонтов, — прошептал маг, — я смогу приблизиться к заветной цели. А уж после убийства Тхеветата и Альционы я детально продумаю дальнейший план действий. Этот безумец — Божественный Антей — насаждая среди невежественных народов и племен идеалы добра и духовной красоты, пытается достичь того, чтоб на Земле настал Золотой Век! Мой замысел намного мудрее, я порабощу всю планету и сделаюсь ее единовластным Правителем. Ибо что может быть прекрасней чувства своего Величия, безграничного Могущества и Славы!!!

Уверенной твердой поступью Латер проследовал в дальний конец кабинета. Отодвинув стоявшее у стены кресло, жрец начертал в воздухе магический знак. Скрытая под фрагментом красочной фрески панель двери медленно ушла в пол и вернулась на прежнее место, после того как черный маг ступил на крутую каменную лестницу, ведущую в подземелье под храмом. Быстро спустившись вниз по высеченным в скале ступеням, тускло освещенным мерцавшим пламенем светильников, Латер очутился в довольно просторной пещере. Между колоннами, образованными причудливо слившимися воедино сталактитами и сталагмитами зияли темные зевы многочисленных подземных галерей, уходящих вглубь горы. Часть пещеры была освещена жемчужным светом больших серебристых шаров, свисающих с каменного свода. Пещера была обитаема. В одной из ее естественных ниш, устланной и увешанной коврами, стояли удобные низкие диваны. На них, вокруг уставленного яствами стола, расположились несколько черных магов с хрустальными кубками в руках. Жрецы о чем-то оживленно беседовали между собой, не забывая при этом подливать себе в кубки янтарный напиток.

Увидев появившегося в пещере главу тайного Сообщества черных магов Атлантиды, они поспешно поднялись со своих мест и устремились навстречу Латеру. Почтительно склонившись перед могущественным Посвященным, жрецы с трепетом ожидали его приказаний.

Сурово взглянув на своих подчиненных, Латер заявил:

— Мне стало известно, что на экстренном совещании в храме Посейдона Верховный жрец Кронос сообщил, что к Земле приближается огромный метеорит — осколок распавшейся Кометы! Но точного прогноза, где и когда он нанесет свой удар по планете, до сей поры нет. Нельзя сбросить со счетов то, что последствия его столкновения с Землей могут быть чрезвычайно разрушительны, и связаны с большими человеческими жертвами. Я желаю воспользоваться удобным случаем и донести эту информацию до широких масс населения не только Посейдониса, но и всех колоний Атлантиды!

Услыхав о надвигающейся всепланетной катастрофе, черные маги в ужасе переглянулись и растерянно уставились на спокойное, невозмутимое лицо своего предводителя.

Тоном, не допускающим возражений, Латер продолжил:

— Мне необходимо, чтобы среди атлантов началась паника! Вы должны донести до народа сведения о том, что Божественные жрецы и Царь якобы вступили в сговор против своего народа, скрыв тайну о грозящей планете чудовищной катастрофе. А ваши убедительные рассказы о намерении Царя Тхеветата тайно бежать с Посейдониса, бросив на произвол разбушевавшейся стихии беззащитных людей, должны наводить страх и сеять смуту в умах различных слоев населения Атлантиды. Любое неповиновение моим указаниям будет караться немедленной смертью! — повысив голос, грозно воскликнул Латер. — Вам все ясно?!

— Да, Могущественный! — хором ответили маги, с трепетом глядя на своего крайне жестокого, беспощадного предводителя.

Вокруг высокой стройной фигуры Латера разливалось мрачное багрово-фиолетовое сияние, а в глубине его темных, вселяющих животный ужас глаз, полыхали отсветы адского пламени. Низко поклонившись, жрецы взяли по факелу и один за другим стали исчезать в темных зевах подземных галерей.

Когда последний из черных магов покинул пещеру, лицо Посвященного Латера приобрело выражение поразительной мягкости и великодушия. Окинув взором опустевшую пещеру, он быстро поднялся по крутым ступеням каменной лестницы и возвратился в свой кабинет.

Когда одержимый жаждой мести Минелай прибыл в столицу, он развил бурную деятельность в подготовке заговора с целью свержения правящей царской Династии. Встретив сочувствие и поддержку у одного из своих родственников, живущих во дворцовом комплексе, бывший архонт решил для удобства поселиться в его скромном дворце.

План убийства Царя Тхеветата и принцессы Альционы Минелай продумал с особой тщательностью. Появление в дворцовом комплексе незнакомого человека могло привлечь внимание бдительной охраны и придворных. Поэтому, чтобы не вызвать подозрений, Минелай, по совету приютившего его родственника, за щедрое вознаграждение нанял для убийства Альционы стражника акрополя. У этого грубого невежественного воина по имени Брут не было ни семьи, ни друзей. Офицер, ответственный за охрану дворцового комплекса, зная о роковом пристрастии Брута к вину и бурной разгульной жизни, пригрозил с позором выгнать его со службы и оставить без средств к существованию. Минелаю не составило труда уговорить обозленного до безумия стражника совершить убийство Альционы.

Брут деловито поплевал на короткие толстые пальцы и тщательным образом пересчитал деньги, заплаченные ему вельможей за убийство принцессы Альционы — будущей царицы Атлантиды. Пригладив торчащие усы, стражник криво усмехнулся и хладнокровно заявил:

— Что ж, за эти деньги можно убить не только принцессу, а также всех ее слуг и служанок! Когда прикажете приступить к делу, господин?

— Я извещу тебя об этом позже, Брут, — проговорил Минелай и, пристально глядя в маленькие бесцветные глазки стражника, грозно добавил. — Но запомни, если ты вдруг вздумаешь обмануть меня, черные маги сдерут с тебя кожу и изжарят живьем! Тогда ты горько пожалеешь, что родился на свет!

При упоминании о черных магах, Брут нервно передернул плечами и, с опаской покосившись на знатного вельможу, заверил:

— Не сомневайтесь, господин! Принцесса Альциона будет убита! Я перережу ей горло!

Удовлетворенно кивнув головой, Минелай отпустил убийцу, после чего с большим аппетитом поужинал и лег спать.

Проснувшись на рассвете, бывший архонт восстановил в своей памяти весь разговор с главой тайного Сообщества черных магов Атлантиды. Вспомнив зловещий голос и леденящий душу взгляд Латера, Минелай зябко поежился, шумно вздохнул и поднялся с постели. После завтрака Минелай направился к Посвященному Плúнию. Идти было недалеко, так как Плиний жил на территории дворцового комплекса.

Минелай был предупрежден Латером, что Плиний может легко распознать ложь и ошибки в высказываниях. Поэтому он решил напрямик, не кривя душой, предельно просто и ясно изложить Посвященному, что от него требуется лишь провести убийцу в царский дворец. Роль убийцы Правителя Атлантиды взял на себя юноша — родственник одного из архонтов, участвующих в заговоре. Этот юноша, живущий в безвестности, считал себя по вине Царя Тхеветата несправедливо обделенным почестями и богатством. Он никогда не получал приглашения ни на торжественные приемы в царский дворец, ни на празднества. Минелаю было известно, что молодой атлант был недалек умом и глубоко порочен, и решил этим воспользоваться. Так, за размышлениями, вельможа незаметно дошел до дворца Посвященного Плиния.

Жрец принял Минелая в своем рабочем кабинете, уставленном дорогой роскошной мебелью и многочисленными стеллажами, на которых лежали исписанные иероглифами свитки из папируса и пергамента. Посвященный внимательно выслушал опального архонта, но, узнав, что его роль в заговоре определена лишь тем, чтобы беспрепятственно провести во дворец убийцу Царя Тхеветата, задумался. Плиний с неприязнью относился к Верховному жрецу Кроносу, так как считал себя незаслуженно оскорбленным им. Когда во время перелета через Атлантический океан трагически погиб один из магов-хранителей Священного острова, перед Кроносом встал вопрос о выборе нового хранителя. Плиний считал себя по мудрости и величию неизмеримо выше других Посвященных и достойным занять место погибшего мага. Но Верховный жрец предпочел взять на Священный остров не его, а молодого Посвященного Астерия, наставником которого был глава высшей школы зодчества Эласипп. Желая отомстить Кроносу, Плиний решил, наконец, принять предложение бывшего архонта. Подойдя к терпеливо ожидавшему его ответа Минелаю, жрец, пристально глядя ему в глаза, решительно произнес:

— Я согласен на участие в заговоре наместников-архонтов и проведу убийцу в царский дворец.

Минелай облегченно вздохнул и сообщил:

— Черные маги помогут нам подготовить сознание населения к мысли о необходимости свержения правящей Царской Династии. Когда Иерофант Антей покинет Посейдонис, все участники заговора соберутся в потаенном месте для окончательного обсуждения плана действий.

Плиний молча проводил вельможу до двери и, как только она закрылась за ним, вновь глубоко задумался. Известие о том, что к заговору причастны черные маги, неприятно поразило жреца и вызвало сомнение в правильности принятого им решения.

Столица

Когда после утренней беседы с прибывшим на Посейдонис Иерофантом молодой зодчий Отус вместе с кеметским жрецом Атотисом вышли из храма зодчества, их окликнул Герион. Краснокожий красавец архитектор просто сгорал от нетерпения, желая узнать, о чем шел разговор в храме после его ухода. Услышав о поручении Божественного Антея, данном Отусу, Герион предложил другу обсудить вопрос, куда лучше повести кеметского гостя, и что наиболее интересное следует показать Атотису в столице Атлантиды. Намечая план действий, архитекторы остановились возле расположенного на южной окраине площади храма высшей морской школы.

Атотис отошел немного в сторону, чтобы лучше рассмотреть великолепное здание школы. Огромный фасад с лазуритовыми колоннами и портиками поражал монументальной мощью. Над входом в храм находился фриз с изображением морских Богов и нимф, а на фронтоне красовался большой орихалковый трезубец — эмблема морского владычества. Стены храма были покрыты недавно выполненными барельефами из голубого мрамора со сценами, изображавшими сражение между двумя вражескими флотилиями. Корпуса кораблей были позолочены и ярко светились на солнце. Перед зданием, на пьедестале из лазурита, возвышался большой орихалковый корабль.

Кеметский жрец любовался совершенными формами корабля, когда вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Быстро обернувшись, он увидел стоявшего в отдалении Посвященного Эласиппа. Еще находясь вместе с Иерофантом и Озаре в храме зодчества, главой которого был Эласипп, кеметец ощутил в себе странное чувство привязанности и теплоты по отношению к этому исполненному величия старцу. Внезапно Атотис почувствовал легкое головокружение, его руки непроизвольно взметнулись вверх и начертали в воздухе непонятный для него самого знак. При виде магического символа, обозначившегося над головой кеметца, Эласипп скрестил на груди руки и слегка поклонился чужеземному жрецу. Сердце Атотиса бешено забилось, готовое выскочить из груди. Он в недоумении и смущении низко поклонился в ответ Эласиппу. Посвященный приветливо помахал кеметцу рукой и скрылся в дверях храма зодчества. Атотис посмотрел на Отуса и Гериона, увлекшись жарким спором по поводу того, с какими достопримечательностями столицы Атлантиды следует ознакомить иноземного гостя, юноши не заметили происшедшего.

Вскоре головокружение прошло, сердце успокоилось. Атотис подошел к архитекторам и прислушался к их разговору.

— Если не секрет, то какого рода поручение Божественного Антея ты должен выполнить? — вежливо спросил Отус кеметца.

Атотис достал из-за пояса златотканый платок и, развернув его, показал прекрасное жемчужное ожерелье.

— Это подарок моего друга Гиллуса ко дню рождения сестры. Я дал обещание лично вручить его в руки Лилит.

Зодчие с восхищением принялись разглядывать великолепную, величиной с орех, голубую жемчужину, переливавшуюся нежным перламутровым светом в центре ожерелья.

— Я лишь однажды видел жемчужину, подобную этой. За немыслимую цену ее приобрел в ювелирной мастерской царский казначей, — с видом знатока осмотрев драгоценное украшение, сообщил Герион.

— Этот подарок достоин принцессы! — воскликнул Отус. — Лилит будет в восторге! Но нельзя же вручать его в платке, я предлагаю купить для ожерелья красивую шкатулку.

— К сожалению, у меня на данный момент нет при себе атлантских денег, — пожав плечами, смущенно проговорил Атотис.

Отус мягко улыбнулся:

— Мы с Гиллусом и Лилит дружим с раннего детства. Я отношусь к Лилит, как к своей младшей сестре, и мне будет очень приятно сделать подарок этой чудесной девушке. Я сам куплю шкатулку, достойную драгоценного ожерелья!

— Но перед тем как идти в торговый центр, — обращаясь к Атотису, объявил Герион, — мы решили отвести тебя в тéрмы. Быть на Посейдонисе и не посетить баню с водой из целебных термальных источников — просто недопустимо! Еще мы покажем тебе производственные мастерские, мосты и другие интересные места столицы. — Ты согласен, Атотис?

Жрец утвердительно кивнул головой и спросил:

— Можно ли войти в храм морской школы, перед которым мы стоим, и осмотреть его изнутри?

— Ну, конечно же, можно! — воскликнул Отус. — Кстати, барельефы на его стенах выполнены по эскизам нашего друга Диона и посвящены сражению флотилий атлантов и расенов в Срединном море. В этом сражении погиб отец Божественного Антея — Мнестор. Он был главнокомандующим флотилией Атлантиды.

— Я никогда не слышал об этом от Иерофанта, — отозвался удивленный Атотис.

Не теряя времени, молодые люди поднялись по лестнице из черных мраморных плит. Миновав входные двери, украшенные золотыми трезубцами, они вошли в храм. Ослепительное великолепие огромного зала поразило кеметского жреца.

По белым стенам зала шли замысловатые спирали, круги, завитки, словно волны по безбрежным просторам океана, среди них плыли золотые корабли и резвились орихалковые дельфины. На центральной стене находилось гигантское мозаичное панно в виде географического атласа с картиной мира: с океанами, морями и континентами, выложенными драгоценными камнями. На высоком купольном потолке, покрытом синей краской, ярко сияли орихалковые звезды, точно отображающие звездное небо над Атлантидой. Интерьеру придавал пышность инкрустированный лазуритом и орихалком пол. За позолоченными дверями, расположенными вдоль стен, находились учебные комнаты, где преподавались наука мореплавания, география, астрономия, математика, навигация и кораблестроение.

Молодые люди учтиво поклонились проходившему мимо Посвященному в белоснежном одеянии, расшитом голубыми спиралями. На мгновение острый взгляд прищуренных глаз жреца остановился на мужественном лице Атотиса. В ответ на приветствие, Посвященный еле заметно кивнул головой и молча проследовал дальше. В дальнем конце зала он исчез за позолоченной дверью, на которой был изображен странный прибор.

— Это жрец-наставник морской школы Сантипа, он преподает навигацию, — холодно обронил Герион. — Но мне доподлинно известно, что учащиеся недолюбливают этого властного жреца за излишнюю строгость и требовательность.

Отус выразительно, с немым укором, взглянул на друга и поспешил сменить тему разговора:

— Под храмом высшей морской школы находятся обширные книгохранилища, изобилующие подробными картами морей и океанов, а также описаниями отдаленных уголков Земли. Особенно бережное отношение вызывают древние карты, составленные еще предшественниками атлантов — лемурúйцами. На них изображен несуществующий ныне колоссальный материк и неведомые острова. Они исчезли с лица планеты после грандиозной катастрофы, уничтожившей цивилизацию Лемýрии.

— Отправляясь в дальний путь, атлантские мореплаватели берут с собой навигационные карты. На них указано расположение северного магнитного полюса и содержатся точные сведения о землях, находящихся в разных океанах и морях нашей планеты! — с гордостью добавил к сказанному Герион. — А во время плавания навигационные карты хранятся на борту судна в водонепроницаемых ящиках.

Выйдя из храма, архитекторы вместе с Атотисом направились в сторону южного моста.

Все мосты, переброшенные через круговые водные кольца — каналы, были строго ориентированы на четыре части света и соединяли древнюю метрополию с земляными кольцами. Мощные арки мостов были столь высоки, что под ними свободно могли проходить большие галеры. Перед входом на каждый мост атлантами были возведены башни-ворота. Они значительно превышали неприступные оборонительные стены, идущие строго по окружности на каждом из земляных колец. Первую стену атлантские строители облили расплавленным орихалком, вторую — литьем из олова, а последнюю оборонительную стену, сооруженную вокруг наружной стороны большого земляного кольца — расплавленной медью.

Вздымаясь в высоту, блестящие башни вносили особую красоту и живость в облик столицы Атлантиды. Внутри башен-ворот находились помещения для стражников. Рослые воины, одетые в короткие льняные юбочки, расшитые геометрическим узором, нагрудники и кожаные сандалии, были вооружены луками и боевыми топорами из обсидиана. Внимательно глядя по сторонам, они важно прохаживались вдоль моста. Их орихалковые шлемы, нагрудники и застежки на сандалиях ярко сверкали на солнце. Атотис невольно залюбовался мужественным видом, безукоризненной выправкой и гордой походкой атлантских воинов.

Заметив это, Отус с готовностью пояснил:

— Воины для охраны акрополя обучаются в специальных гимнáсиях, куда отбираются лишь юноши, обладающие недюжинной физической силой, выносливостью и прекрасным телосложением, а также сообразительностью и молниеносной реакцией на опасность.

— Да, но попасть в эту гимнасию — большая честь для детей простолюдинов! — с чуть заметным высокомерием заявил Герион.

Могучий южный мост, возведенный из серого гранита, был обнесен перилами из голубого мрамора. На середине моста Атотис подошел к перилам и осторожно посмотрел вниз.

В прозрачной воде отражалась покрытая орихалком оборонительная стена, испускавшая яркое огнистое сияние. Вдоль облицованных многоцветным мрамором благоустроенных набережных скользили небольшие прогулочные лодки с нарядно одетыми людьми. Скальные берега внутренних земляных колец состояли из базальта, разноцветного гранита и диорита. Этот прекраснейший строительный материал шел также на постройку дворцов, храмов и жилых помещений столицы. Ниши, оставленные в берегах после выработки породы, использовались для стоянки многочисленных кораблей.

Внезапно Атотиса вновь охватило странное ощущение. Ему вдруг показалось, что он уже неоднократно бывал здесь и так же, как сейчас, восхищался изумительной красотой острова. Крайне удивленный жрец отошел от перил и последовал за зодчими.

Широкий мост плавно перешел в улицу. Отсюда начинался аристократический район столицы, где находились роскошные, украшенные изысканными мозаиками особняки, утопавшие в зелени благоухающих садов. Здесь проживали высокопоставленные чиновники и знатные люди Атлантиды.

Столица была построена по идеально продуманному плану. Каждый жилой район входил в одну из двенадцати храмовых зон с величественным храмом в центре, посвященным покровителю одного из 12-ти месяцев года. Искусные мастера возвели вокруг храмов общественные здания: библиотеки, музеи, театры, стадионы, а также бани-термы и гимнасии. Все сооружения были настоящими произведениями искусства, воплотившими в себе незыблемое величие детей Солнца. Многочисленное население столицы было культурным и образованным. Улицы, мощенные многоугольными гранитными и мраморными плитами, ежедневно тщательно вымывались и были безукоризненно чистыми.

Атотис живо интересовался особенностями архитектуры атлантов, дивясь на прекрасные творения рук человеческих. Стены зданий были выложены мрамором, диоритом и разнообразными по окраске гранитами: синевато-серым, розовым, коричневым, красным. Крупнозернистые граниты своим видом напоминали цветную мозаику с причудливым рисунком. Дворцы и особняки украшали колонны в виде растений. Стволы колонны — это свернутые листья, а венчающие их капители, как правило, изображали цветок. Высокие окна переливались на солнце дивными оттенками цветных стекол. Во всех строениях чувствовался дух почтительности атлантов к беспредельной красоте природы.

Отус, тронув за плечо завороженного Атотиса, произнес:

— Практически все искусство Атлантиды построено по канону, опирающемуся на систему «Божественных пропорций». Именно они обеспечивают гармонию и совершенство архитектурных ансамблей. Среди математических наук, преподаваемых в высшей школе зодчества, особенное место занимает геометрия, как наиболее тесно связанная с архитектурой и строительством.

Зодчие, сопровождаемые кеметским жрецом, подошли к великолепному трехэтажному особняку с фонтаном перед входом. Поверхность здания сверкала и искрилась, отливая глубоким голубым цветом из-за множества кристаллов, входящих в горную породу, использованную для облицовки стен. Красоту перелива красок создавало мерцание кристаллов, возникающее при изменении точки наблюдения.

Герион учтиво поклонился иноземному гостю и произнес:

— Это мой дом. Я приглашаю тебя, Атотис, посетить его и быть моим почетным гостем.

В знак согласия кеметец вежливо поклонился архитектору.

Когда зодчие и Атотис миновали фонтан, из дверей дома выскочила пухленькая миловидная служанка с озорными глазами и ямочками на румяных щечках.

— Ах! — воскликнула она при виде незнакомого черноволосого жреца. Взор сияющих внутренним светом жгуче-черных глаз Атотиса обладал притягивающим, завораживающим действием.

Глядя на вспыхнувшую от смущения девушку, Отус звонко расхохотался, а Герион с удовольствием шлепнул толстушку по кругленькому заду. Взвизгнув, она со смехом умчалась в дом.

— Моя служанка Астерóпа — славная и добрая девушка с веселым нравом и покладистым характером. Пожалуй, мне будет очень недоставать ее общества в Кемете, — с сожалением произнес Герион.

Показав Атотису просторные комнаты, со вкусом обставленные изящной мебелью, Герион привел гостей в большую светлую гостиную с изысканными настенными росписями. На фоне заснеженных пиков далеких гор на них были изображены прекрасные, грациозные женщины, танцующие среди колышущихся под ветерком трав и цветов.

— Я полагаю, что перед посещением термы, нам необходимо подкрепиться, — заявил Герион, радушным жестом приглашая к столу Атотиса и Отуса.

Вымыв руки, жрец и зодчие расположились на низких диванах вокруг инкрустированного перламутром стола. На нем в тонких фаянсовых блюдах лежали гроздья винограда, финики, гранаты. В вазу из светлого оникса был налит душистый мед, а на овальном нефритовом блюде были разложены аппетитные куски жареной рыбы. На большой золотой тарелке находился отварной рис, украшенный листочками салата.

В гостиную вошла уже знакомая пухленькая служанка с серебряным подносом в руках, на котором высилась горка горячих пшеничных лепешек, источающих чудесный аромат свежеиспеченного хлеба. Поставив поднос на стол, она принялась проворно ухаживать за гостями, время от времени ласково поглядывая на Гериона. Было очевидно, что Астеропа пользуется особым расположением хозяина. Между делом, меняя использованные тарелки и кокетничая с Герионом и Отусом, она с любопытством наблюдала за кеметским жрецом.

— Атотис, ты не знаешь, на какой день назначена наша отправка в Кемет? — задумчиво спросил Отус.

Уловив в голосе юноши грустные нотки, жрец внимательно взлянул на него и ответил:

— Божественный Антей намерен сообщить нам об этом завтра. Но мне известно, что Иерофант решил не отправлять вас в длительное плавание по океану, а доставить в Кемет на большом виммане.

Архитекторы обменялись изумленными взглядами.

— Как!!! Я не ослышался! На воздушном корабле высочайших Посвященных Атлантиды?! — задыхаясь от волнения, воскликнул Герион.

— Разве такое возможно? Поистине, это неслыханная честь для простых зодчих! — восторженно заявил Отус.

Астеропа, поняв из разговора, что ее горячо любимый хозяин надолго, может быть навсегда, покидает Посейдонис, забеспокоилась и с тревогой посмотрела в глаза Гериона.

— Мне очень жаль, но я не могу взять тебя с собой в Кемет, — ласково сказал Герион, глядя на побледневшую девушку.

Ища поддержки, растерянная Астеропа умоляюще взглянула на Отуса. Ему стало жаль эту добродушную преданную девушку. Немного подумав, Отус предложил:

— Герион, может быть, ты отправишь свою Астеропу в Кемет с грузовой галерой?

Прижав к груди руки, девушка с замиранием сердца ожидала ответа своего господина.

— Так-то оно так, но у Астеропы морская болезнь, она не выдержит тягот длительного плавания! — решительно возразил Герион.

Несчастная опустилась на колени и прижалась мокрым от слез лицом к ноге хозяина, не смея рыдать вслух. Сердце Гериона наконец-то дрогнуло, и он нежно погладил пышные белокурые волосы девушки. Видя, что тот уже колеблется, Отус шутливо заявил:

— Астеропа, если ты похудеешь во время плавания, твой хозяин просто не перенесет этого несчастья!

Девушка подняла голову, в ее глазах появилась надежда и знакомые озорные искорки. С признательностью взглянув на Отуса, она быстро смахнула слезы и клятвенно заверила, что приложит максимум усилий, чтобы не похудеть в дороге.

— Ну ладно! Хорошо! Считайте, что вы меня убедили!!! — воскликнул Герион, рассмеявшись над курьезностью ситуации. — Ты поедешь в Кемет, моя отважная Астеропа! Вряд ли мне удастся найти в далекой стране столь прекрасную служанку, похожую на тебя.

Обрадованная девушка расцвела от счастья. Она почтительно поцеловала своего господина в плечо и, в знак благодарности за содействие, низко поклонилась Отусу.

Когда с трапезой было покончено, Астеропа убрала со стола и тщательно вытерла его льняным полотенцем. Герион, поцеловав Астеропу в прелестную ямочку на щечке, что-то шепнул ей на ухо. Девушка кивнула головой и побежала выполнять приказание хозяина. Вскоре она вернулась, осторожно неся на орихалковом подносе хрустальный графин с золотой крышкой в виде цветка лотоса и три хрустальных кубка. Графин был наполнен густой жидкостью насыщенно-янтарного цвета. Вручив Гериону поднос, Астеропа поспешно покинула гостиную.

— Этот напиток называется «Божественный нектар», он подается в знак уважения особо почетным гостям, а также в дни больших празднеств! — торжественно произнес Герион, разливая напиток в кубки.

Подав Атотису и Отусу хрустальные кубки с «Божественным нектаром», Герион взял свой кубок и поднес его к свету, любуясь прекрасным янтарным цветом искристой жидкости.

Атотис, ощутив восхитительный вкус и аромат охлажденного напитка, изумленно замер. Никогда в жизни он не пробовал ничего подобного. Отус, с наслаждением смакующий драгоценное питие, сообщил:

— «Божественный нектар» состоит из плодов, целебных трав и цветов, собранных атлантскими жрецами на высокогорных лугах в строго определенное время. Готовится он в специально оборудованных пещерах рядом с горными храмами. Жрецы тщательно следят за соблюдением всех условий производства напитка и свято берегут секрет его приготовления, дошедший до них из глубокой древности.

Приятное тепло разлилось по телу кеметского жреца. Возникло чувство удивительной легкости, мышление приобрело поразительную ясность, обычно достигаемую во время медитаций. Герион, обративший внимание на ярко засиявшие глаза Атотиса, пояснил:

— Это действие «Божественного нектара». Состояние просветления, наступающее после его принятия, сохраняется в течение нескольких часов.

Восхищенный столь сверхъестественным ощущением, вызванным чудесным напитком, Атотис поинтересовался:

— «Божественный нектар» может свободно купить каждый житель Атлантиды?

— Не совсем так, — многозначительно ответил Отус. — Цена этого напитка очень высока. Простые атланты могут позволить себе приобрести его лишь в особых случаях: свадьба, рождение детей, совершеннолетие юношей и девушек. Но два раза в год, во время празднования Дней Весеннего и Осеннего равноденствия, по всей Атлантиде жрецы выносят во внешний двор своих храмов небольшие бочки из драгоценного дерева, наполненные «Божественным нектаром», и дают отведать чудодейственный эликсир всем желающим бесплатно.

— Но в доме знатных горожан всегда найдется для почетных гостей сосуд с «Божественным нектаром», — с гордостью заявил Герион.

— Я хотел бы узнать, как проходит празднование Дня Весеннего равноденствия на Посейдонисе, — учтиво попросил Атотис.

— Празднество продолжается в течение семи дней, — неспешно начал свой рассказ Отус. — В столице Атлантиды торжества начинаются на восходе Солнца в священной роще, примыкающей к грандиозному храму Посейдона. С появлением первых лучей Солнца собравшийся народ обращается к востоку. То же самое действие происходит рядом с храмами по всей Атлантиде. Величественные жрецы, стоящие в распахнутых дверях святилищ, принимаются петь негромкую, проникающую в сознание ритмичную песню. Тысячи зачарованных людей покачиваются в такт музыке, приветствуя благодатный свет. Когда жаркие лучи появившегося из-за горизонта Солнца озаряют поднятые ему навстречу лица, участники торжественного обряда падают на колени и в благоговении склоняют головы перед могуществом этого источника всякой жизни и силы. Вечером, на закате Солнца, атланты обращаются уже в сторону запада и под сопровождение струнных инструментов исполняют прощальную песнь возлюбленному небесному Светилу. Когда мощные звуки музыки отзываются эхом в близлежащих горах, создается поистине потрясающий эффект, приводящий людей в неописуемый восторг.

— Высочайшим Посвященным Атлантиды известно, что на людские умы и тела оказывают воздействие невидимые силы, исходящие из всех природных сфер. И потому при возведении храмов важно выбрать удачное местоположение, куда поступала бы благотворная энергия и от Земли, и от Вселенной. При этом принимаются во внимание очертание местности, протекание подземных рек и строение грунта, — со знанием дела дополнил рассказ Отуса Герион.

— Кеметцы при сооружении своих Святилищ пользуются теми же методами, — сообщил Атотис архитекторам.

Немного отдохнув, молодые люди вышли из особняка и направились в термы. Жемчужное ожерелье Лилит было на время оставлено в тайнике, находящемся в спальне Гериона.

На прямых и широких городских улицах было многолюдно. Хорошенькие девушки и молодые женщины прогуливались в сопровождении элегантных юношей и мужчин.

Атлантки были одеты в длинные облегающие платья из сверкающих яркими красками полотен, расшитых жемчугом и затейливыми вышивками в виде животных и растений. Руки, шею и уши элегантных модниц украшали изысканные браслеты, ожерелья и серьги из драгоценных камней, золота, серебра и метеоритного железа. А их волосы, уложенные в сложные прически, поддерживали сверкающие диадемы, изящные шпильки и златотканые ленты.

Одежда мужчин была более скромной. Она состояла из доходившего до колен льняного платья с геометрическим узором, перехваченного в талии золотым или серебряным филигранным поясом со вставками из пластинок бирюзы, яшмы, нефрит, агата. С плеч атлантских мужчин ниспадали разноцветные шелковые плащи, а их ноги были обуты в кожаные сандалии с застежками из золота или полудрагоценных камней.

Среди прохожих, спешащих по своим делам, было много жрецов в разноцветных одеяниях. Облачение жрецов Атлантиды подчеркивало их положение в обществе и различные уровни достигнутой духовности. Основной цвет их одежды, а также поясов, медальонов и головных обручей указывал, кем является носящий их жрец — целителем, учеником или наставником и какого уровня достиг он в своем деле. Ученики, только что вступившие на путь жречества, ходили в бледно-зеленых одеяниях. На более высокой ступени они переодевались в голубые, а, достигнув наивысшего сана, облачались в ослепительно белые одежды. Целитель, имевший на голове серебряный обруч, украшенный магическим знаком, ведал врачеванием духовных недугов, а тот, на ком был золотой или орихалковый обруч, лечил телесные хвори или делал хирургические операции.

Незнакомые люди приветствовали идущего рядом с зодчими кеметского жреца низким, учтивым поклоном. Ища объяснения, Атотис с удивлением взглянул на Отуса.

— Атланты с почтением и уважением относятся к сословию жрецов, пользующихся большим влиянием не только в духовной, но и в общественной жизни страны. На тебе, Атотис, одежда жреца Атлантиды и платиновый пояс, говорящий о Посвящении, поэтому люди, отдавая должное при встрече, низко кланяются, — охотно пояснил зодчий.

Две милые девушки, шедшие навстречу, изящно поклонились Атотису и, бросив из-под длинных ресниц внимательный взгляд, улыбнулись архитекторам. Герион с любезной непринужденностью поклонился в ответ, а затем, приняв щегольскую позу, подмигнул юным прелестницам и послал им воздушный поцелуй. Девушки прыснули от смеха и убежали. На лице зодчего появилась самодовольная улыбка.

— Вы, как видно, пользуетесь большой популярностью у женщин, — отметил кеметец.

— Нет, это любвеобильный Герион, благодаря своей неотразимой внешности и изысканным манерам, слывет в столице покорителем нежных девичьих сердец! — с легкой иронией отозвался Отус.

Герион весело рассмеялся и заявил:

— Дорогой Атотис, разве ты не заметил, сколько страстных взглядов бросают тебе юные красавицы! У тебя редкая, экзотическая внешность, как видно ты и сам не осознаешь, насколько ты красив и привлекателен для девушек Атлантиды.

Не ожидавший такого вдруг поворота беседы, Атотис смутился.

— Прекрати, Герион, не забывай, что Атотис наш гость! — укоризненно произнес Отус и, внимательно посмотрев на озадаченного жреца, с улыбкой добавил: — Но он прав, ты действительно очень хорош собой!

— Даже моя пухленькая Астеропа не сводила с Атотиса восторженных глаз в течение всей трáпезы, но он даже не удостоил ее взглядом, — неопределенно хмыкнув, отметил Герион.

— Мне некогда интересоваться девушками! — твердо проговорил Атотис. — Почти все время я нахожусь рядом с Божественным Антеем, постигая мудрость высших Знаний, закономерность построения Вселенной и по мере сил помогая Иерофанту в осуществлении замыслов, направленных на развитие Кемета. Если у меня и появляется свободное время, то я стараюсь провести его в обществе своего друга Гиллуса — брата Лилит.

Молодые люди миновали ряд ведущих вниз гранитных ступеней и, повернув за угол богатого особняка, облицованного сливочно-желтым алебастром, вышли на площадь. В центре площади возвышался белокаменный дворец с величественной колоннадой. Вокруг дворца был разбит сад с фонтанами и бассейном, окруженным изящными статуями. По дорожкам, выложенным разноцветным мрамором, степенно прогуливались пожилые атланты. Они вели между собой негромкую беседу, изредка поглядывая на резвящихся около фонтанов детей.

Кемецкий жрец был весьма удивлен, узнав, что этот прекрасный дворец и есть баня.

— Атотис, я не понимаю, как можно не обращать внимания на девушек? Ведь ты же не давал обет безбрачия при Посвящении! — вернулся к прерванному разговору Герион.

— Он просто не видел еще поистине прекрасных женщин Атлантиды, — предположил Отус.

Атотис с мягкой улыбкой на устах окинул взглядом молодых архитекторов и весело заявил:

— Это не так! Я видел двух атлантских женщин редкостной, неземной красоты. Одну из них — сегодня утром! Жрица Веста пришла поприветствовать Божественного Антея, она удостоила вниманием также и меня, подарив свою лучезарную улыбку.

Герион и Отус изумленно переглянулись и воскликнули:

— Жрица Веста! Она улыбнулась тебе!!!

— Тебе немыслимо повезло, Атотис! — проговорил Отус. — В эту загадочную, несравненную по красоте жрицу влюблены почти все учащиеся главного учебного комплекса. Да что учащиеся, даже многие жрецы-наставники с замиранием сердца смотрят на обворожительную Весту. Но никто не знает, что таится в глубине ее дивных фиолетовых глаз.

— Атотис, ты говорил о двух виденных тобой чудесных женщинах. Кто же вторая?! — заинтригованно спросил Герион, присаживаясь на резную скамью, затененную кроной цветущего миндального дерева.

Кеметец и Отус последовали его примеру.

Пробегавший мимо прелестный светловолосый мальчик вдруг резко остановился и, приоткрыв от изумления рот, уставился на необычного жреца. Миндалевидные, жгуче-черные глаза Атотиса заворожили ребенка. Он нерешительно приблизился и с опаской коснулся смуглой руки кеметца. Атотис погладил мальчика по голове и тихо спросил:

— Как тебя зовут, малыш?

Услыхав, что странный человек говорит на его родном атлантском языке, ребенок успокоился и, приветливо помахав ручкой, вприпрыжку побежал к маме. Атотис с теплой улыбкой посмотрел вслед мальчику. Затем, повернувшись к Гериону, заговорил:

— Ты хотел узнать, кто же вторая несравненно прекрасная женщина, я с радостью поясню. Это атлантская жрица Солнца Амферея! Вот уже год, как она живет в Кемете и пользуется заслуженным почетом и уважением не только со стороны Божественного Антея и жрецов, но и со стороны всего кеметского народа. Это чрезвычайно добродетельная и отзывчивая девушка. Несмотря на высокое положение, занимаемое в Кемете, она с удовольствием помогает людям, обращающимся к ней за помощью. Когда на город напали полудикие племена людоедов, и среди населения было много раненых, Амферея привела в здание лечебницы своих танцовщиц и вместе с ними помогала жрецам-врачевателям выхаживать пострадавших. «Наша Солнечная жрица!» — так с любовью называют кеметцы огненноволосую красавицу Амферею.

Зодчие с большим вниманием выслушали рассказ Атотиса.

— Мы знали Амферею, — задумчиво произнес Отус. — Она действительно поразительно красивая девушка. Амферея — единственная дочь главы высшей морской школы Посвященного Диапрепа. Уже с момента своего появления на свет она была прирожденной жрицей Солнца. Маленькая Амферея начала танцевать, едва научившись ходить. Это была необычайно одаренная, склонная к созерцательности девочка. Амферея любила подниматься на рассвете и, выйдя на террасу дворца, подолгу танцевать, купаясь в лучах восходящего Солнца под музыку, слышимую лишь ей одной. «Разве вы не слышите, как поет рассвет, и нежно звенят солнечные лучи, касаясь земли?» — спрашивала малышка у родных. Когда Амферее исполнилось семь лет, Диапреп привел ее в храм искусств. Дав обет безбрачия, юная Амферея начала учиться священным танцам у главной жрицы храма Весты. До самозабвения погружаясь в стихию танца, девочка достигла столь высокого мастерства, что к шестнадцати годам стала жрицей и непревзойденной исполнительницей священных танцев Солнца. Даже Верховный жрец Кронос время от времени прилетал из своей резиденции на Посейдонис, чтобы полюбоваться красотой и совершенством ее танца, обладающим поистине магической силой. Для всех было большой неожиданностью, когда прекрасная жрица Амферея внезапно покинула Атлантиду, переселившись в Кемет.

— Я могу пролить свет на эту загадочную историю, — после недолгого колебания заговорил Атотис. — Это случилось примерно год назад на моей родине в Кемете. Однажды, незадолго до рассвета, в мою комнату быстро вошел Божественный Антей, его лицо было озабоченным. Приказав следовать за ним, Иерофант столь поспешно устремился к вимману, что мне пришлось бежать, чтобы не отстать от него. Стремительно взлетев, воздушный корабль окунулся в нежно-голубые предрассветные сумерки. Вскоре мы уже были у гигантского Сфинкса, высеченного атлантами из скалы несколько столетий тому назад. Рядом с передней лапой символического зверя находился чужой двухместный вимман. Около него стоял величественный Посвященный в белоснежном одеянии, затканном золотыми спиралями и трезубцами, он сосредоточенно вглядывался в пространство перед изваянием. Подойдя ближе и проследив за направлением взгляда незнакомого мне жреца, я увидел хрупкую, стройную девушку, которая, застыв в напряженной позе, смотрела в каменные глаза Сфинкса. Заметив приближавшегося Божественного Антея, жрец скрестил на груди руки и почтительно поклонился.

— Что привело тебя в Кемет, Диапреп? — спросил встревоженный Иерофант.

Оглянувшись на девушку, Диапреп промолвил:

— Божественный, моей дочери — жрице Солнца Амферее — три ночи подряд снится один и тот же сон. Колоссальный Сфинкс с лицом великого Первосвященника прошлого Асурамайи настойчиво зовет ее к себе. Этой ночью Амферея прибежала в мои покои и, молитвенно сложив руки, опустилась на колени перед моим ложем, с глубоким волнением и страстью умоляя немедленно отвезти ее в Кемет к Сфинксу. Вняв мольбам дочери, я выполнил ее просьбу.

Диапреп хотел добавить что-то еще, но в этот момент девушка шевельнулась и, медленно развернувшись лицом на восток, сбросила с себя одежду, оставшись только в золотистой набедренной повязке. На груди прекрасной жрицы блеснуло широкое многослойное ожерелье с круглой эмблемой Солнца посредине.

Красновато-розовые и оранжево-золотистые отблески зари окрасили в розовый цвет восхитительную, с узкой талией и длинными стройными ногами фигурку девушки. Грациозным движением откинув за спину роскошные длинные волосы, она простерла руки навстречу восходящему Солнцу. В тот же миг первый солнечный луч, вырвавшись из-за горизонта, ослепительно сверкнул золотыми брызгами. Отразившись от полированного золотого диска, расположенного на лбу Сфинкса, он упал в пространство между лапами огромного изваяния на стоявшую жрицу. Ярко вспыхнули под лучами показавшегося из-за горизонта Светила ее волосы — цвета огня. Амферея взмахнула руками и начала удивительно прекрасный танец.

Затаив дыхание, мы наблюдали за вдохновенным священнодействием жрицы Солнца. Ее оранжево-красные волосы развевались подобно языкам пламени, а она сама казалась маленьким живым огнем на алтаре перед гигантским Сфинксом. С невыразимой грацией танцовщица несколько раз поднималась над землей, буквально паря в воздухе. Только тогда, когда солнечный диск полностью выплыл из-за горизонта, Амферея закончила свой дивный танец. Скрестив на груди руки, она низко поклонилась Сфинксу и, надев платье, изящной, летящей походкой направилась к нам.

Жрица с благоговейной торжественностью приблизилась к Божественному Антею и, с достоинством поклонившись, произнесла:

— Лучезарный, во время священного танца Высшие силы даровали мне величайшее духовное Прозрение. Боги повелевают возвести в Кемете храм Солнца, не уступающий по красоте и величию храму Посейдона. Мне же отведена роль хранительницы Священного Огня на алтаре будущего храма.

Бирюзовые, бесконечно мудрые глаза Великого жреца ослепительно засияли.

— Я с радостью исполню повеление Богов! — заявил Иерофант, благословляя прекрасную, как утренняя заря, Амферею. — В Кемете будет построен непревзойденный по красоте и величию храм Солнца.

Проводив нежданных гостей с Посейдониса, Божественный Антей вернулся во дворец и вызвал к себе главного мастера-строителя Кемета Гиллуса, — продолжил свой рассказ Атотис. — Введя его в курс дела, Иерофант распорядился к вечеру следующего дня собрать во дворце всех мастеров-строителей и мастеров, ответственных за разработку каменоломен. Поручив мне заняться поиском художественно одаренных кеметских юношей, желающих постичь искусство ваяния и зодчества под руководством детей Солнца, Божественный Антей улетел на Посейдонис. Гиллус помог мне определить основные требования к претендентам на обучение и дал в консультанты одного из своих помощников — молодого энергичного атланта.

На следующий день, незадолго перед закатом солнца, Иерофант вернулся в Кемет. Пригласив в зал совещаний собравшихся жрецов и мастеров-строителей, Антей торжественно произнес:

— Высшие Силы взяли Кемет под свое покровительство. Боги повелевают возвести на этой благословенной земле грандиозный храм Солнца. Он должен превзойти по красоте и величию все храмы Атлантиды. Я сам выберу наиболее благоприятное место для его сооружения. Мы с главным мастером-строителем Гиллусом посетим все имеющиеся в нашем распоряжении каменоломни и отберем наилучший материал, необходимый для возведения храма. Кроме того, в Кемете будет открыта первая гимнасия зодчества и ваяния, в которой будут обучаться местные жители.

Среди присутствующих воцарилось легкое замешательство, жрецы и мастера-строители в недоумении зашептались.

— Но в Атлантиде зодчими могут быть только представители высшего сословия! — поднявшись с места, растерянно проговорил один из жрецов. — Великий, ты желаешь, чтобы в строительстве и отделке храма Солнца приняли участие кеметцы?!

— Вот именно! — с непоколебимым спокойствием и сдержанностью произнес Божественный Антей. — С тех пор как на землю Кемета пришли атланты, почитание Солнца стало неотъемлемой, общепризнанной религией жителей этой страны. Величественный храм Солнца, который будет возведен на этой благословенной земле, — это и их храм. За Кеметом большое будущее, здесь будут жить в мире и согласии кеметцы, атланты, представители других народов, а также их дети, внуки и их потомки. Долина Эридана является идеальным местом для сплава различных рас. Об этом еще столетие назад говорил Верховный жрец Атлантиды Утнапи.

Пока Иерофант произносил свою вдохновенную речь, вокруг его головы и плеч вспыхнуло яркое золотистое сияние. Присутствующие в зале заворожено замерли, с благоговением взирая на Великого жреца. Они прониклись великим замыслом Божественного Антея и по достоинству оценили его. Мастера-строители обязались в короткий срок построить здание гимнасии, а Посвященные распределили между собой функции наставников по разнообразным наукам.

— После окончания совещания, — проговорил Атотис, — мы с Иерофантом поднялись на третий этаж дворца. Он вошел в святилище Посейдона и, преклонив колени перед алтарем, вознес благодарственную молитву Богам-покровителям Атлантиды. Затем Антей осмотрел несколько комнат, расположенных в непосредственной близости к дворцовому святилищу, и сообщил мне:

— Атотис, скоро в Кемет прибудут десять жриц Солнца — исполнительниц священных танцев! Ты должен подготовить покои к их приезду. Самую просторную комнату, украшенную изысканной настенной росписью, следует обставить с особой тщательностью и роскошью и отвести прекрасной Амферее.

Собираясь с мыслями, Атотис ненадолго задумался, а затем продолжил повествование:

— Через неделю в небе над городом появилась быстро увеличивающаяся в размерах сверкающая точка. Вскоре большой окутанный жемчужным сиянием вимман мягко приземлился во внешнем дворе дворца. Глава высшей морской школы Диапреп доставил в Кемет свою дочь Амферею и девять прелестных светлокожих танцовщиц.

Все обитатели дворца во главе с Иерофантом вышли навстречу прибывшим с Посейдониса девушкам. Сопровождаемые восхищенными взглядами присутствующих, жрицы Солнца почтительно приблизились к Божественному Антею.

— Я искренне рад приветствовать вас на земле Кемета! — торжественно проговорил Великий жрец, благословляя Амферею, а затем каждую из танцовщиц.

Смущенные оказанным им почетом и вниманием, девушки, молитвенно сложив руки, опустились на колени перед Божественным Антеем.

— Надеюсь, что эта гостеприимная земля станет для вас вторым домом! — по-отечески мягко сказал Иерофант, любуясь очаровательными жрицами, затем, обратившись к Диапрепу и Амферее, добавил: — Хочу показать вам то благословенное место, которое я выбрал для возведения грандиозного храма Солнца.

Поручив танцовщиц заботам жрецов, Божественный Антей приказал мне и Гиллусу следовать за ним. После чего вместе с Диапрепом и огненноволосой жрицей направился к большому вимману.

Иерофант направил дельтокрылый корабль на восток и через некоторое время посадил его на большой поляне, поросшей цветами и папоротником. Нашим взорам представился великолепный ландшафт. С одной стороны изумрудно-зеленой долины возвышалась большая зубчатая горная цепь с причудливыми нагромождениями скал, а с другой — раскинулось живописное озеро, населенное розовыми фламинго. По берегам озера росли цветущие лимонные, апельсиновые и миндальные деревья. Чуть дальше находилась роща из гигантских секвой. В прозрачном, наполненном нежным благоуханием воздухе порхали расцвеченные радужным блеском колибри, собирающие нектар с цветов. Именно здесь Божественный Антей наметил построить грандиозный храм Солнца.

Амферея пришла в неописуемый восторг от захватывающей красоты окружающей природы и, бросившись на шею к своему отцу Диапрепу, воскликнула:

— Я знаю это место, именно его я видела в своем пророческом сне!

Иерофант и Диапреп принялись обсуждать с Гиллусом некоторые детали, связанные с расположением храма, а счастливая девушка помчалась по цветущему полю к озеру. Ее роскошные волосы, будто пламя, развевались на ветру. В воздух с громким писком взметнулись потревоженные птицы, рой насекомых и бабочек. У самой воды Амферея остановилась, подняла лицо навстречу жарким лучам солнца и, раскинув руки, закружилась в прекрасном танце. Диапреп с нежностью посмотрел на дочь и улыбнулся.

— Я буду бережно лелеять этот дивный, полный огня и радости жизни цветок! — мягко произнес Иерофант, наблюдая за самозабвенным танцем девушки.

Диапреп с благодарностью поклонился Великому жрецу.

После обеда Антей и Диапреп поднялись в воздух на двухместном виммане и полетели в сторону горного хребта. Там Иерофант показал Посвященному копи, где добывались изумруды, аквамарины, хризолиты и бериллы. Затем они посетили место разработки залежей железной и медной руды, а также богатейшую золотоносную жилу.

Вернувшись в город, Божественный Антей взял с собой Амферею и прибывших с нею танцовщиц и направился в большую производственную мастерскую. Девушки с интересом наблюдали за процессом изготовления из порошка ляпис-лазури и бирюзы ультрамариновой краски, высоко ценившейся атлантами. Амферея внимательно разглядывала великолепные образцы разноцветного лазурита: голубого, лазорево-синего, фиолетового и зеленовато-синего.

— Кеметцы называют лазурит «камень Неба» и считают его священным, — сообщил Иерофант девушке.

Вечером, когда солнце наполовину скрылось за горизонтом, окрасив облака в розовые, желтовато-серебристые и фиолетово-дымчатые цвета, Диапреп попрощался с дочерью и отбыл на Посейдонис.

— Вот и все, что я хотел вам рассказать по поводу загадочного переселения в Кемет прекрасной жрицы Солнца Амфереи, — закончил свое повествование Атотис.

Отус и Герион, с огромным интересом выслушавшие рассказ кеметского жреца, переглянулись.

— Так вот оказывается в чем дело!!! — изумленно воскликнул Герион. — Я и представить себе не мог, что именно Амферее мы обязаны столь лестному назначению в Кемет!

Отус глубоко вздохнул, порывисто поднялся со скамьи и, подойдя к фонтану, подставил ладони под искрящиеся струи кристально чистой ледяной воды. Омыв лицо, он задумчиво прошелся вокруг фонтана.

Атотису был очень симпатичен этот благородный талантливый юноша, обладающий завидным умением ладить с людьми и необыкновенно развитым чувством такта. Чувствуя, что молодой зодчий чем-то всерьез озабочен, жрец, наклонившись к Гериону, тихо проговорил:

— Я буду весьма признателен, если ты объяснишь мне причину беспокойства Отуса.

— Через неделю должна была состояться свадьба Отуса и красавицы Селенó. Они с нетерпением ждали этого счастливого дня, — вполголоса сказал Герион. — Наш друг мучается, не зная, как сообщить возлюбленной о своем скором отъезде в Кемет, не причинив ей страданий и боли. Поэтому он и интересовался у тебя временем предполагаемого отъезда.

Немного подумав, Атотис поднялся со скамьи и, подойдя к удрученному юноше, мягко произнес:

— Отус, я постараюсь тебе помочь. Завтра во время празднества в храме искусств я увижу Божественного Антея и поговорю с ним о твоей невесте. Иерофант бесконечно мудр и великодушен, он, безусловно, найдет достойный выход из сложившейся ситуации.

Глаза зодчего засветились надеждой, он с признательностью пожал руку кеметского жреца. Внимательно наблюдавший за этой сценой Герион подошел и, дружески обняв за плечи Отуса, напомнил:

— Мне кажется, что пора идти в термы, а не то мы рискуем предстать перед глазами Лилит без достойного футляра к драгоценному подарку Гиллуса, уставшими и в дорожной пыли.

— Ты, как всегда, прав, мой дорогой друг! — охотно согласился Отус, и молодые люди направились в термы.

Поскольку посещение бани являлось важнейшей составляющей жизни атлантов, они старались придать термам вид дворцов с изящной колоннадой в обрамлении входов. Величественные колонны прекрасно сочетались с полированными плоскостями разнообразных горных пород, облицовывающих стены терм. Своей торжественностью и великолепным декором бани полностью соответствовали общему стилю архитектурных ансамблей столицы.

— Это самые роскошные термы на Посейдонисе. Они предназначены для граждан, принадлежащих к высшему сословию Атлантиды, — сообщил Отус кеметскому жрецу, указывая рукой на сверкающий на солнце беломраморный дворец, щедро украшенный прекрасными колоннами, фризами и резными дверными проемами. — Посетители этой бани — в основном знатные люди старшего поколения. Молодые же аристократы предпочитают проводить свободное время в бане, менее внушительной, но, на наш взгляд, более удобной из-за прекрасно оборудованного гимнасия, примыкающего непосредственно к терме. Там на открытой площадке перед принятием водных процедур мы ежедневно занимаемся атлетическими упражнениями, борьбой, бегом, а также проводим всевозможные игрища с мячом.

— А где купаются простые атланты? — поинтересовался Атотис.

— Для них возведены более скромные бани, расположенные по жилым кварталам. Пар и горячую воду в них подают из огромных бронзовых котлов, греющихся на больших печах. Лишь в термах для аристократов используется вода из целебных термальных источников, — сообщил Герион.

— Но при трех храмах столицы имеются небольшие термы, куда содержащая растворенные соли и обладающая исключительными целебными свойствами теплая вода поступает из священных источников Великого Посейдона. Там же находятся и грязелечебницы. Со всего острова в эти термы приходят немощные и страждущие люди, где под наблюдением опытных жрецов-врачевателей лечат свои недуги, — добавил Отус. — Друг моего отца рассказывал, что целители, перед тем как назначить ту или иную процедуру, тщательно изучают ауру пациента, чтобы понять его умственное и душевное состояние и распознать недуг, поразивший тело больного. Жрецы-врачеватели исходят из того, что разум и тело непрерывно взаимодействуют и состояние одного влияет на состояние другого. Но главное условие успеха — глубочайшая вера в Извечного Непостижимого и его силу, которую он передает целителю.

Подойдя к термам, молодые люди поднялись по монументальной лестнице и очутились перед щедро инкрустированной золотом и бирюзой дверью. За ней оказался огромный зал, поражавший богатейшим убранством.

Высокий сводчатый потолок зала был отделан причудливыми лепными рельефами, сиявшими позолотой, а пол был выложен красочными мозаиками на морские мотивы с искусно вплетенными в орнамент изображениями морских звезд, осьминогов, морских коньков и водорослей. Главную стену украшала большая яркая фреска, на которой был запечатлен могущественный Бог Посейдон с золотым трезубцем в руках. Его окружали прелестные танцующие нимфы. Остальные стены были покрыты изысканными мозаиками с изящными нереидами, катающимися верхом на дельфинах среди пенных гребней океанских волн.

Рядом с многочисленными колоннами из нежно-голубого мрамора стояли орихалковые изваяния Богов и героев. Все это сияющее великолепие отражалось в прозрачной воде трех больших мраморных бассейнов, заполненных купающимися атлантами.

У одной из стен, на небольшом возвышении, полукругом стояли низкие резные диваны из красного дерева. На них в непринужденных позах сидели пожилые атланты. Накинув на обнаженное тело льняные простыни, они вели между собой неспешную беседу. Низкие столики перед ними были уставлены золотыми и хрустальными кубками с охлажденными напитками. Немалую часть отдыха в бане атланты наслаждались дружеским общением с друзьями, заводили новые знакомства, решали свои дела, обсуждали столичные новости.

С одного из диванов поднялся высокий, крепкий мужчина с гордо посаженой головой и тронутыми сединой волосами. Обернув вокруг бедер белую с золотистым орнаментом по краям простыню, он перебросил ее свободный конец через плечо и, спустившись с возвышения, направился к зодчим.

— Это мой отец, Клеострат, — с теплотой в голосе сообщил Отус кеметцу и поспешил навстречу мужчине.

Атотис и Герион последовали за ним.

Отец Отуса учтиво поклонился кеметскому жрецу и, повернув свое благородное моложавое лицо, приветливо улыбнулся Гериону.

— Это Атотис, помощник Иерофанта, — представил Отус жреца.

Клеострат с уважением посмотрел на кеметца.

— Отец, Божественный Антей оказал мне великую честь, назначив главным архитектором Кемета! — поспешил объявить Отус. — Он одобрил проект грандиозного храма, над которым я упорно работал в последний год обучения, и предоставил возможность приступить к его возведению сразу же по прибытии в Кемет. Герион назначен моим заместителем и также может реализовать свой замысел постройки прекрасного дворца. Наш друг Дион тоже едет вместе с нами.

— К тому же мы полетим в Кемет на виммане высочайших Посвященных Атлантиды! — с гордостью заявил Герион.

Не в силах скрыть охватившего его волнения и радости за сына, Клеострат, молитвенно сложив руки, воскликнул:

— Славься в веках, Великий Посейдон!

Он горячо обнял Отуса, а затем Гериона. Но внезапно лицо его приняло озабоченное выражение.

— А как же Селено?! Бедная девочка, она еще не знает о твоем назначении? — дрогнувшим голосом спросил у сына Клеострат.

— Отец, моя любимая Селено очень умная и чуткая девушка, я надеюсь, что она все поймет. К тому же Атотис обещал рассказать Божественному Антею о нашей свадьбе и помочь нам. Будем надеяться на счастливый исход.

— Если у тебя появится возможность, достойнейший Атотис, то я почту за честь принять тебя в своем доме в качестве почетного гостя! — торжественно произнес Клеострат, поклонившись кеметскому жрецу.

— Да прибудет благополучие и счастье в вашем доме! — учтиво промолвил в ответ Атотис и благословил Клеострата, возложив свою руку ему на голову.

Благодарно взглянув на жреца, Клеострат еще раз прижал к своей груди Отуса и сказал:

— Я бесконечно горд за тебя, дорогой сын, а теперь я поспешу домой, чтобы сообщить радостную весть твоей матери.

Клеострат быстро пересек зал и, поднявшись на возвышение, объявил своим друзьям о высоком назначении Отуса и Гериона. Несколько пожилых атлантов поднялись со своих мест и, в знак уважения, приложили правую руку к сердцу, а затем простерли ее раскрытой ладонью вперед по направлению молодых архитекторов.

На этот знак внимания со стороны старшего поколения юноши ответили низким, почтительным поклоном. Сидящие на возвышении атланты с большим интересом разглядывали необычного кеметского гостя. Приветливо взмахнув рукой, Клеострат скрылся в одной из комнат, где хранилась одежда.

— А теперь пора в парнýю! — призывно крикнул Герион. — Атотис, ведь ты никогда не был в парной, где пар напоен ароматом целебных трав с высокогорных лугов, а теплая и холодная вода из священных источников Посейдона действует как эликсир вечной молодости и силы!

— Да, не был, — улыбнулся жрец, — но Гиллус рассказывал мне о том невыразимо прекрасном чувстве, которое он испытывал, посещая термы Посейдониса. Я рад, что мне предстоит испробовать это на себе.

Подойдя к изукрашенной позолотой кедровой двери, зодчий заботливо распахнул ее перед Атотисом. Они очутились в просторной комнате, вдоль стен которой стояли резные деревянные шкафы для одежды, столы со стопками новых, аккуратно сложенных льняных простынь и удобные диваны из ценных пород деревьев. Кеметец ощутил благоухание горячего воздуха, просачивавшегося из парной. Юноши быстро разделись. Отус взял из рук Атотиса белоснежную, шитую золотом жреческую одежду и повесил ее в шкаф. Герион с нескрываемым восхищением и завистью рассматривал могучий торс и широкие плечи кеметца.

— Жаль, что Атотиса не видит твоя пухленькая служаночка Астеропа. Она большая ценительница мужской красоты и силы. И, как мне кажется, первое место было бы не за тобой, любезный Герион! — беззлобно пошутил Отус.

Герион недовольно хмыкнул и, насупившись, отвернулся.

— Кстати, а где купаются женщины Атлантиды? — поинтересовался у зодчих Атотис.

— Для женщин построены отдельные термы, где они могут не только попариться, но и всласть поболтать и посплетничать друг с другом! — сердито пробурчал Герион и, открыв дверь, ведущую в парную, растворился в клубах пахучего пара.

— Кажется, наш друг расстроен, — обратил внимание жрец.

— Не беспокойся за него, Атотис! — весело усмехнулся зодчий. –.Герион славный юноша, хотя немного и тщеславный. К тому же он отличается редкостной способностью достойным образом выйти из любой щекотливой ситуации. Вот увидишь, вскоре он найдет способ постараться доказать свое первенство и превосходство!

Зайдя в парную, Отус с наслаждением растянулся на деревянном ложе и полной грудью вдохнул горячий, благоухающий травами пар. Атотис последовал его примеру, устроившись на соседнем ложе. Неподалеку постанывал от удовольствия Герион. Жрец закрыл глаза. Душистый пар, казалось, проникал в каждую клеточку его тела, расслабляя мышцы и наполняя организм чувством блаженства и покоя. Через некоторое время, почувствовав чье-то прикосновение, Атотис открыл глаза и увидел склонившегося над ним Отуса.

— Нам пора бы освежиться, — проговорил зодчий.

Атотис нехотя поднялся с ложа и последовал за юношей. Из парной они вышли в покрытый изразцами зал с круглым мраморным бассейном посередине. В бассейне, наполненном ледяной минеральной водой с радостными криками плескались несколько атлантов. У жреца на несколько мгновений перехватило дыхание, когда он погрузился в обжигающе холодную воду, наполненную воздушными пузырьками.

Через минуту из парной выскочил Герион, его красная разгоряченная кожа приобрела малиновый оттенок. С восторженным воплем он нырнул в бассейн и, нарезвившись, подплыл к Атотису:

— Ну и как тебе наша парная?!

— Она просто великолепна!!! — восхищенно отозвался жрец.

Еще несколько раз, проделав путь из парной в ледяной бассейн, кеметец и зодчие с сожалением покинули жаркие объятия парной и вышли в просторную прохладную комнату, где оставили свою одежду.

— Атотис, чтобы до конца понять всю прелесть атлантской бани, необходимо еще поочередно искупаться в трех бассейнах с горячей, теплой и охлажденной воде термальных источников Посейдона! — назидательно проговорил Отус. — Вода источников богата минеральными веществами и обладает небольшой радиоактивностью. Купание в термальных водах оказывает омолаживающее действие, улучшает цвет кожи, разглаживает морщины и лечит артрит. Именно поэтому посещать термы любят пожилые атланты и женщины всех возрастов.

Разомлевший кеметец согласно кивнул головой. Набросив на обнаженное тело льняные простыни, предложенные служащим бани, молодые люди вышли из комнаты в роскошный центральный зал.

Подойдя к ближайшему мраморному бассейну, над поверхностью которого вился легкий пар, Герион небрежно сбросил свою простыню на ближайший диван и прыгнул в горячий бассейн, подняв фонтан брызг. Отус и Атотис последовали за ним. Наплескавшись в горячей, с легким сладковатым запахом воде, они перебрались в следующий бассейн с теплой голубоватой водой. У Атотиса исчезло ощущение своего тела, оно казалось ему нереально легким, почти невесомым. Он перевернулся на спину, раскинул руки и закачался на легких волнах. На лице кеметского жреца застыло выражение безмятежного покоя.

— Великий Посейдон позаботился о своих детях, подарив нам это Чудо — удивительную по своим свойствам целебную воду! — счастливым голосом заявил подплывший Герион и улегся на поверхности воды рядом с Атотисом.

Через некоторое время их окликнул вылезший из бассейна Отус. Герион загадочно улыбнулся и, набрав полные легкие воздуха, нырнул под воду и стремительно поплыл, не показываясь на поверхности. Вскоре он выбрался из теплого бассейна и протянул руку жрецу, удивленному его манерой плавания под водой.

Затем Атотис и Отус с удовольствием погрузились в холодную, бодрящую воду третьего бассейна. Герион же проделал несколько акробатических упражнений рядом с бассейном, отжался от пола, прошелся на руках и, сделав кувырок через голову, встал в красивую позу. У юноши была замечательная фигура. Согнув в локтях руки, Герион поиграл мышцами, рельефно выступающими под гладкой кожей и, не спеша, направился к вышке для прыжков в воду.

— Ну, конечно! Что я говорил! — воскликнул Отус, обращаясь к жрецу. — Герион нашел-таки способ доказать свое превосходство! На недавно прошедшем празднике, посвященном Дню Весеннего равноденствия, он завоевал первое место среди лучших пловцов и прыгунов в воду.

Каждый год в Дни Весеннего и Осеннего равноденствия в столицу съезжаются лучшие спортсмены Атлантиды. В присутствии Царя Тхеветата, архонтов и высочайших Посвященных проводятся грандиозные состязания по всем видам спорта, а также показательные битвы между военными кораблями флотилии атлантов. Чтобы это захватывающее зрелище могли увидеть все жители и гости столицы, выступления проводятся на всех трех водяных кольцах-каналах акрополя.

Тысячи зрителей собираются на набережных, чтобы посмотреть на состязание знаменитых пловцов и полюбоваться виртуозно выполненными прыжками в воду, совершаемыми с высоких арок мостов, переброшенных через круговые кольца-каналы, и со скальных берегов внутренних земляных колец. Спортивные соревнования по другим видам спорта проводятся при массовом стечении народа на всех стадионах, в гимнасиях и спортивных площадках столицы.

В конце дня на ипподроме проходит торжественное чествование победителей. В последнее празднование Дня Весеннего равноденствия Царь Тхеветат лично поздравил особо отличившегося Гериона и надел ему на шею гирлянду из белоснежных лотосов. Счастливый и гордый, Герион возглавил группу победителей и под восторженные возгласы зрителей совершил круг почета по ипподрому на украшенной золотыми трезубцами и цветами колеснице.

Пока Отус вел свой рассказ, Герион достиг верхней площадки вышки. Несколько атлантов, с пыхтением и кряканьем поднимавших тяжелые свинцовые гири, оставили свое занятие и подошли ближе к бассейну, чтобы посмотреть на прыжок Гериона. Пожилые атланты, сидевшие на возвышении, также прервали беседу и развернулись, чтобы было удобнее наблюдать за происходящим на вышке. Все купающиеся, дабы не мешать прыгуну, покинули бассейн, а Отус и Атотис подплыли поближе к его краю.

Наступила напряженная тишина, и все взоры были устремлены на отважного краснокожего юношу, стоявшего на краю верхней площадки.

Герион поднял вверх руки и неподвижно замер. Затем он высоко подпрыгнул и, совершив несколько красивых переворотов в воздухе, почти без всплеска погрузился в воду. Великолепный прыжок был встречен бурей аплодисментов.

Вынырнувший спортсмен приветливым взмахом руки поблагодарил зрителей и, отталкиваясь от воды мощными движениями рук, быстро поплыл по периметру бассейна.

— Ты был неотразим, Герион! — громко крикнул Отус проплывавшему мимо другу.

Внезапно голова Гериона исчезла с поверхности воды, и в следующий момент Отус взлетел в воздух, выброшенный из воды неведомой силой. Пока слегка ошеломленный от неожиданного взлета и падения юноша отыскивал глазами озорника, Герион благополучно добрался до противоположной стороны бассейна и, усевшись на его край, с довольным видом потирал руки. Его красиво очерченные губы расплылись в торжествующей улыбке, обнажив ряд белых зубов.

Отус погрозил Гериону кулаком и, что есть силы, поплыл к тому месту, где тот удобно устроился.

Не дожидаясь, пока зодчий выберется из воды, Герион вскочил и, смеясь, во весь дух помчался вокруг бассейна. Но тут он просчитался. Бежавший вслед за ним худощавый, более легкий Отус медленно, но уверенно сокращал разрыв между ними. Зрители, с интересом наблюдавшие за состязанием бегунов, разделились. Половина болельщиков подбадривала Отуса, а другая — Гериона. Отус бежал легко и свободно, его длинные ноги быстро мелькали в воздухе. Через некоторое время он догнал Гериона и стремительно рванулся вперед, обгоняя друга. Сзади Отуса послышалось недовольное сопение Гериона.

Не желая еще раз уязвить болезненное самолюбие своего друга, Отус вдруг резко остановился и развернулся к нему лицом. Крепко обхватив руками не успевшего сориентироваться Гериона, он увлек его к бассейну. С оглушительным всплеском они рухнули в воду, подняв целый каскад брызг.

Разочарованные таким исходом состязания болельщики незамедлительно разошлись.

— Ну и шуточки у тебя, Отус!!! — воскликнул фыркающий от попавшей в нос воды Герион.

— Сам хорош!!! — озорно заметил Отус — Признайся же, Герион, ведь заслужил!

Юноши посмотрели друг на друга и весело расхохотались, потом, подняв из воды правую руку, звонко хлопнули ладонью о ладонь и поплыли к краю бассейна. Увидев их радостные лица, Атотис удовлетворенно улыбнулся и помог выбраться из бассейна.

— Нам предстоит еще одна приятная процедура, — загадочно сообщил Отус, закутываясь в простыню.

Друзья повели Атотиса в дальний конец зала, и зашли в просторную светлую комнату. Ее стены были покрыты фресками, изображавшими высокогорные луга и целые каскады водопадов, низвергавшихся с причудливых скал. В комнате стояло несколько довольно высоких лож, застеленных голубой тканью, а рядом на трехногих столиках громоздились хрустальные сосуды и серебряные баночки, наполненные ароматными, благовонными маслами.

Стоявший у дверей служащий бани окинул цепким взглядом посетителей и исчез в соседнем помещении, отделенном от массажной комнаты златотканым занавесом. В тот же миг из-за занавеса вышли трое рослых обнаженных до пояса массажистов, одетых в короткие льняные юбки. Они с уважением оглядели внушительную фигуру кеметского жреца, поразившись ширине его плеч и торсу с рельефно выступающими могучими грудными мускулами.

К Атотису подошел самый высокий массажист — краснокожий атлант средних лет. Он бережно обтер пушистым полотенцем влажную после купания в бассейне кожу жреца и, поклонившись, предложил занять ближайшее ложе. Герион и Отус расположились по соседству.

Умастив смуглое тело кеметца благовонным маслом, массажист принялся сильными, уверенными движениями разминать и растирать мышцы спины. Закончив со спиной, он поочередно промассировал его плечи, шею, руки и ноги. В теле Атотиса циркулировало приятное, расслабляющее тепло, им овладело полудремотное состояние. Массажист попросил кеметца перевернуться на спину и с усердием размял его широкую выпуклую грудь, живот и переднюю поверхность рук и ног.

Закончив массаж, атлант мягко растер тело жреца благовонным маслом и подал сухую чистую простыню.

Глядя на блаженное лицо Атотиса, зодчие даже не стали интересоваться его впечатлением от массажа. Поблагодарив массажистов, молодые люди набросили на себя простыни и, выйдя из комнаты, направились к мягким диванам, стоявшим на возвышении.

— Поистине Атлантида — божественно прекрасное место, как же вы будете обходиться в Кемете без привычного комфорта? Вы не жалеете о том, что надолго, возможно навсегда, покидаете свою Родину? — поинтересовался Атотис, с удовольствием откинувшись на спинку дивана.

— Мы возведем в Кемете прекрасные дворцы и термы ничуть не хуже, чем на Посейдонисе! — оптимистично заявил Герион.

Отус задумчиво перевел взгляд на фреску с изображением Бога Посейдона и глубокомысленно произнес:

— Атлантида перенасыщена прекрасными архитектурными ансамблями, величественными храмами и уникальными зданиями. Зодчим стало очень сложно реализовывать свои проекты. Сколько талантливых архитекторов из-за этой трудноразрешимой проблемы были вынуждены покинуть Посейдонис и переселиться на Западный континент и в другие колонии. Мы безмерно счастливы, что нам представилась великолепная возможность воплотить свои замыслы в реальность. Божественный Антей назначил меня с Герионом на высокие должности в Кемете, открыв широкое поле для творчества и поиска новых оригинальных архитектурных решений. И, наконец, очень интересно познакомиться с жизнью другой страны, подробно узнать о ее культуре, обычаях, верованиях.

Герион выразил согласие с мнением своего друга. Атотис с интересом выслушал архитекторов и удовлетворенно вздохнул.

Рядом с диваном остановился служащий бани с большим серебряным подносом в руках, на котором возвышалось несколько хрустальных кубков, наполненных разноцветными напитками и соками. Отус взял с подноса два кубка с красивым, приятно пахнущим напитком и, подав один из них кеметскому жрецу, пояснил:

— Это сок манго, я советую попробовать его. Манго обладает не только чудесным вкусом, но и целебными свойствами.

Атотис поднес кубок к губам и медленно выпил напиток.

— Что представляет собой плод, из которого приготовлен этот изумительный сок? — поинтересовался он у зодчего.

Отус подозвал разносящего напитки атланта и тихо отдал ему какое-то распоряжение. Взглянув на кеметца, юноша утвердительно кивнул головой и скрылся в дверном проеме, отделенном от зала блестящей занавесью. Вскоре он вернулся, аккуратно неся на серебряной тарелке большой спелый плод с золотисто-розовой поверхностью и нежным запахом. Рядом с плодом лежал обсидиановый нож с золотой ручкой. Передав тарелку Атотису, юноша учтиво поклонился и удалился. Жрец осторожно разрезал охлажденный плод манго пополам и обнаружил внутри его небольшую косточку. Атотис отведал сочную, восхитительно сладкую мякоть. Кожура манго оказалась горьковато-сладкой на вкус, но нисколько не портила общего впечатления от плода.

— Манго растут в садах на очень высоких деревьях, и сборщикам плодов приходится работать с шестами, на концах которых закреплены сетки, — глядя на Атотиса, сообщил Герион.

— Эти фрукты идут на приготовление множества разнообразных блюд! — отметил Отус. — А изнеженные женщины Атлантиды любят охлажденный десерт из мякоти манго с подслащенными сливками и душистый манговый мармелад.

Герион с удовольствием съел вторую половину предложенного ему Атотисом плода.

Немного отдохнув, архитекторы с кеметцем направились в комнату, где оставили свою одежду. Быстро одевшись, Отус пошел расплатиться с массажистами. Герион и Атотис ожидали его в зале.

— Все расходы по строительству и содержанию терм взяла на себя казна. Посещение бань — бесплатное удовольствие для любого сословия граждан Атлантиды, — пояснил зодчий. — При банях платными являются только услуги массажистов, парикмахеров и специалистов по уходу за ногтями рук и ног.

Герион оглянулся на приближавшегося к ним Отуса и заинтересованно спросил жреца:

— Скажи, Атотис, а в Кемете есть термальные источники?

Мягко улыбнувшись юноше, Атотис отрицательно качнул головой и негромко произнес:

— В Кемете нет действующих вулканов, а потому нет и термальных источников. Горы моей Родины по-своему очень красивы, но они намного уступают по высоте заснеженным пикам величественной горной цепи Атлантиды.

В больших карих глазах Гериона скользнула тень разочарования. Подошедший Отус внимательно посмотрел на слегка расстроенное лицо друга. Видимо догадавшись, о чем идет речь, он легонько похлопал его по спине и с воодушевлением воскликнул:

— Жизнь прекрасна, мой дорогой Герион!!! Мы сильны, красивы и талантливы! Перед нами лежит будущее, полное великих свершений. По нашим проектам будут воздвигнуты грандиозные храмы, прекрасные дворцы, театры, термы и гимнасии. Это то, о чем может мечтать зодчий Атлантиды!

Глаза Гериона загорелись, а лицо расплылось в торжествующей улыбке. Он крепко обнял архитектора и заявил:

— Я право восхищаюсь тобой, Отус! Ты самый замечательный друг на свете!!!

Атотис одобрительно взглянул на юношей и широко улыбнулся. В приподнятом настроении молодые люди покинули термы. Они зашли к Гериону, чтобы забрать из тайника жемчужное ожерелье для Лилит. Отус одолжил у Гериона денег на покупку шкатулки, после чего друзья вместе с кеметцем бодро двинулись в сторону рынка.

По дороге зодчие показали Атотису мозаичную мастерскую и посетили гимнасий, где проходили обучение воины-охранники.

Гимнасий находился рядом с мостом, переброшенным через второе водное кольцо-канал. В обнесенном колоннадой дворе гимнасия рослые, обнаженные по пояс мускулистые юноши метали копья, упражнялись в стрельбе из лука, играли в мяч на траве. По периметру двора тянулись беговые дорожки. Гимнасий примыкал к двухэтажному зданию терм, украшенному великолепными терракотовыми рельефами.

— На втором этаже, над баней, расположены залы для занятий борьбой, поднятия тяжестей, а также учебные комнаты, — со знанием дела сообщил Герион. — На противоположной стороне гимнасия, в облицованном мозаикой здании, находятся столовая и общежитие для будущих воинов, прибывших из других городов.

Атотис крайне удивился, заметив среди тренеров пожилого жреца-наставника, внимательно наблюдавшего за занятиями лучников. Поймав недоуменный взгляд кеметца, Отус вежливо пояснил:

— В программу обучения обязательно входят занятия медитацией, позволяющей молодым воинам достигнуть поистине фантастических результатов в боевых искусствах.

Полюбовавшись блестящими от пота, прекрасно сложенными юношами, самозабвенно гоняющими мяч под палящими лучами солнца, друзья прошли через башни-ворота и вступили на огромный арочный мост. С воды на них повеял слабый прохладный ветерок.

— Комплексы для игры в мяч устроены на многих спортивных площадках столицы, — сообщил Герион. — Это любимейший вид спорта Отуса и нашего друга Диона.

Большая торговая набережная с разветвленной сетью рынков, гостиниц для гостей столицы и купцов размещалась по краю большого водного кольца в его южной стороне. Сойдя с моста и миновав тенистую аллею гигантских платанов, молодые люди вышли к торговому центру. Ближе к воде шла оживленная торговля привозимыми издалека ценными породами деревьев. Особенным спросом пользовалось красное и черное дерево. Здесь же продавались бивни слонов и большие валуны нефрита, малахита и яшмы.

Толстый черноволосый торговец с пронзительным цепким взглядом громко расхваливал свой товар и зазывал покупателей в лавку, где были выставлены разнообразные краски, изготавливаемые из минералов и растений. Одни из них шли на окраску тканей, другие — для настенных росписей. Почетное место на прилавке занимали две краски: яркая ультрамариновая, привозимая из Кемета, и пурпурная, особо ценившаяся в Атлантиде.

— Из чего изготавливают столь прекрасную пурпурную краску? — поинтересовался Атотис у торговца.

Хозяин лавки расплылся в любезной улыбке и, низко поклонившись кеметскому жрецу, охотно объяснил:

— Эта чудная краска производится из раздавленных устричных раковин. Два раза в год специально оборудованные галеры отправляются за этими моллюсками в далекие экспедиции к чужим морям. Для защиты от пиратов их сопровождают два-три военных корабля. Когда галеры достигают назначенного места и начинают вести добычу устриц, торговые суда доставляют промысловикам продовольствие и воду, а взамен забирают драгоценный груз и возвращаются к берегам Атлантиды.

Поблагодарив торговца за информацию, жрец и его новые друзья тронулись дальше. Торговец проводил их разочарованным взглядом и, недовольно буркнув, принялся зазывать к себе покупателей.

В защищенных от палящих лучей солнца сводчатых торговых рядах продавались поражающие своим разноцветьем льняные, шерстяные, шелковые ткани, однотонные и украшенные прекрасными вышивками. Атотис чуть не задохнулся, когда проходил мимо лавки, заваленной всевозможными сосудами, флаконами, баночками и коробочками, наполненными душистыми маслами, благовониями, духами и косметическими мазями для женщин.

На широких прилавках гончаров громоздились керамические трехногие вазы, кувшины, чаши и миски. Все изделия были искусно расписаны осьминогами, морскими звездами, рыбами, плескавшимися в воде, а также яркими цветами, порхающими птицами и бабочками.

На рынке стоял несмолкаемый шум и гам от споров, торгующихся между собой продавцов и покупателей, орущих во весь голос вездесущих мальчишек, разносивших ледяную родниковую воду и напитки, громко беседующих между собой женщин и криков торговцев, зазывающих в свои лавки.

Атотису, привыкшему к более тихой, размеренной жизни Кемета, было тяжело находиться в напряженной, полной сутолоки атмосфере торгового центра. Он умоляюще взглянул на Отуса. Зодчий с пониманием кивнул головой:

— Я и сам не люблю гомона и толчеи рынка. Мы сократим нашу прогулку по торговому центру.

Отогнав назойливых мальчишек, наперебой предлагавших свой товар, архитекторы повели гостя к возвышавшимся неподалеку многоэтажным домам с разноцветной облицовкой и множеством узких окон.

— Здесь находятся самые дорогие гостиницы для приезжих, а также особняки богатых купцов, — сообщил Герион.

На первых этажах зданий размещались ювелирные мастерские и лавки, где были выставлены произведения искусства и предметы роскоши. Атотис облегченно вздохнул, здесь не было толкотни и шума. Его внимание привлекла лавка, где шла торговля писчими принадлежностями. Жрец захотел ее осмотреть. На прилавках и стеллажах аккуратными стопками были разложены великолепные пергаменты, чистые папирусные свитки, всевозможные перья, стúло для письма. На небольших подставках размещались письменные приборы из яшмы, нефрита, лазурита и драгоценных камней. Атотиса очень заинтересовали папирусы для особо ценных бумаг. Они были обработаны пчелиным воском и мельчайшим тальком и хранились под покровом из асбестового волокна.

— Я рад приветствовать вас, молодые господа. Что прикажете показать? — с вежливым поклоном заговорил седовласый хозяин.

— И мы рады видеть тебя, почтенный Филон, — отозвался Отус. — Но сегодня мы пришли не за покупками. Мы знакомим со столицей нашего кеметского гостя. Он почтил своим вниманием твою лавку.

— Кемет поставляет нам прекрасную папирусную бумагу, она гораздо лучше, чем производимая на Посейдонисе, — проговорил торговец, поклонившись жрецу.

Атотис, благосклонно взглянув на хозяина лавки, сказал:

— Мне приятно слышать твою похвалу, Филон, так как производство бумаги находится в моем ведении.

Когда Атотис и зодчие вышли на улицу, Отус пояснил:

— В этой лавке — лучший товар в столице, а честный Филон благоволит к молодым архитекторам и всегда старается им услужить, подбирая самую качественную бумагу для чертежей и эскизов.

— Атотис, почему папирусная бумага Кемета лучше атлантской? — заинтересовался Герион.

— Божественный Антей лично проследил за всеми деталями процесса ее производства и внес некоторые коррективы, обеспечивающие повышение качества бумаги, — охотно ответил кеметец.

В поисках подходящего футляра для жемчужного ожерелья Лилит архитекторы разделились. Отус и Атотис решили осмотреть ювелирные мастерские, а Герион приступил к осмотру лавок, торгующих произведениями искусства.

Хозяин ювелирной мастерской, завидев входивших покупателей, бросился им навстречу, рассыпаясь в поклонах и любезностях. Несколько ювелиров, усердно трудившихся над огранкой и шлифовкой самоцветов, подняли головы и с изумлением уставились на очень смуглого, черноволосого кеметца. Торговец грозно сверкнул глазами в их сторону, и ювелиры мгновенно склонились над своей работой.

— Мы хотели бы приобрести шкатулку для этого украшения, — заявил Атотис, показав ожерелье.

Хозяин восхищенно взглянул на большую голубую жемчужину. Затем он бережно выставил на прилавок свои лучшие изделия: ящичек из слоновой кости, усыпанный яркими опалами; янтарную шкатулку, украшенную резьбой и золотом; продолговатый ящичек из лазурита с переливающимися всеми цветами радуги бриллиантами; очень красивую шкатулку из полупрозрачного, словно светящегося изнутри, светлого оникса, инкрустированного полосочками из лазурита и орихалка; ящичек из гладко отполированной, особо ценной пейзажной яшмы, при рассматривании которой возникали живописные картины — лес, водопад, горные вершины и все, что может подсказать фантазия.

Отусу понравилась чудесная, искусно сделанная золотая коробочка в виде двухстворчатой раковины. На ее крышке в окружении небольших жемчужин переливался великолепный аметист. Но, к сожалению, коробочка оказалась маловата для ожерелья Лилит.

Атотис и зодчий прошли еще несколько лавок, у них уже рябило в глазах от сияния и блеска драгоценных камней, но так и не выбрали ничего подходящего.

— Этак мы до вечера ничего не найдем! — сокрушенно проговорил Отус, выходя из очередной ювелирной мастерской.

— Я нашел превосходную вещицу! Идите сюда!!! — радостно закричал Герион, выглянув из дверей находящейся неподалеку лавки.

Когда Атотис вошел внутрь, у него разбежались глаза от изобилия всевозможных бронзовых зеркал, декоративных колокольчиков, драгоценных кубков, ваз и разнообразных женских украшений. Все изделия поражали своей красотой и сложностью исполнения.

— Вот что я отыскал! — важно проговорил Герион, протягивая Отусу изумительную, с большим вкусом и мастерством сделанную шкатулку.

— Блестяще, Герион! Это именно то, что я так настойчиво пытался найти!!! — восторженно воскликнул Отус, внимательно разглядывая изящную резную шкатулку из эбéнового дерева. На ее крышке расцвели прекрасные белоснежные лотосы из перламутра. На их нежных, переливающихся лепестках, отбрасывающих яркие отблески, а также на золотых листочках, украшавших боковинки шкатулки, застыли бриллиантовые капельки росы.

Польщенный похвалой, Герион широко улыбнулся.

Атотис бережно взял из рук зодчего шкатулку и открыл ее. Внутренняя поверхность крышки и боковинок шкатулки была покрыта изысканной золотой филигранью, а на дне лежала тонкая ярко-бирюзовая подушечка.

Кеметец вынул из-за пояса златотканый платок и, достав из него жемчужное ожерелье Лилит, осторожно положил в шкатулку.

Раздались восхищенные возгласы.

Золотая филигрань стенок отразилась в мерцающей поверхности жемчужин. На фоне бирюзовой ткани драгоценная голубая жемчужина ярко вспыхнула и засияла неописуемо прекрасным пульсирующим светом. По ожерелью то и дело пробегали золотистые всполохи, вызывая призрачное свечение вокруг шкатулки.

— Этого не может быть! — прошептал подошедший хозяин лавки и испуганно посмотрел на Атотиса.

Кеметец поднял голову и, глядя на восхищенные лица архитекторов, торжественно объявил:

— Герион нашел поистине достойный футляр для подарка Гиллуса. Перед нашим отлетом из Кемета, когда брат Лилит вручил мне ожерелье, Иерофант Антей взял его в свои руки и наделил чудодейственной целебной силой. Она и воссияла, оценив красоту и гармонию, возникшую при соединении шкатулки и ожерелья.

Услышав это, торговец молитвенно сложил руки и упал на колени, а Отус и Герион почтительно поклонились Божественной силе, исходящей от чудесного ожерелья.

Преисполненный благоговения хозяин лавки не стал взвинчивать цену и продал шкатулку по ее истинной цене.

Герион, осмотрев несколько женских украшений, купил для своей служанки Астеропы красивые бусы из темно-оранжевых гранатов.

— Я думаю, эти чудные гранаты будут прекрасно смотреться на белой шейке моей очаровательной толстушки! — сказал он Отусу.

Избалованный вниманием женщин краснокожий красавец Герион, не любивший по-настоящему ни одну из них, испытывал странное чувство привязанности к своей служанке Астеропе. А она беззаветно любила его, ничего не требуя взамен, таким, каков он есть, со всеми его достоинствами и недостатками. Астеропа никогда не ревновала Гериона к другим женщинам и, интуитивно чувствуя его душевное состояние, могла шутками поднять настроение, ласково успокоить или вовремя уйти, когда он уставал от ее общества. Герион ценил эти качества Астеропы и дорожил ею.

Отус взял из рук друга гранатовые бусы, полюбовался игрой света на гранях драгоценных камней и, согласно кивнув головой, подтвердил:

— Великолепный подарок! Гранаты сверкают, как озорные глазки твоей пухленькой Астеропы!

Герион довольно хмыкнул и положил украшение в карман. Хозяин лавки с большим почтением и многократными поклонами проводил знатных покупателей до двери.

— Нам пора отправляться к Лилит! Путь неблизкий, ее дом находится в храмовой зоне у восточного моста, — напомнил Отус.

По дороге Атотис обратил внимание на сооружаемое неподалеку интересное трехэтажное здание.

— Это новое здание принадлежащее богатому купцу, владеющему несколькими ювелирными мастерскими, возводится по проекту нашего друга Азаеса, — с готовностью пояснил Герион. — Ввиду того, что Атлантида подвержена частым землетрясениям, здесь используется сверхпрочный скрепляющий раствор, состоящий из воды, щебня, извести и красновато-пурпурного мелкозернистого песка вулканического происхождения. Этот раствор обладает также и прекрасным огнеупорным качеством. Он широко используется как для возведения массивных фундаментов храмов и дворцов, так и при сооружении огромных терм.

И вновь молодые люди окунулись в шумное многоголосье рынка. Пройдя мимо торговых рядов с роскошными благоухающими цветами, Отус остановился у лавки, торгующей плодами, пряностями, душистыми травами и сладостями. Осмотрев товар, он купил красивую коробку с манговым мармеладом для Лилит.

С удовольствием покинув большую и шумную торговую набережную, друзья перешли мост и направились наконец в восточный район столицы, где жила Лилит.

Лилит

Пройдя под небольшой аркой, обвитой вьюнками и ярко-зеленой лозой, зодчие с Атотисом вошли в великолепный ухоженный сад. Среди цветущих плодовых деревьев пестрели клумбы с нарциссами, фиалками, орхидеями и ирисами. В ароматном воздухе весело порхали колибри. Их перышки искрились на солнце, переливаясь всеми цветами радуги. В тенистом углу сада находился круглый мраморный бассейн, украшенный нефритовыми статуями нереид. Ласково журча, в него вливалась чистая прохладная вода из фонтана, сооруженного в виде большой вазы из темно-вишневого порфира. По поверхности вазы, изящно извиваясь, словно живые, взбирались нефритовые змеи. Из их раскрытых ртов вырывались тонкие искрящиеся струйки воды.

— Гиллус сконструировал бассейн и фонтан, а также собственноручно изваял змеек, — сообщил Отус кеметскому гостю.

Пройдя по мозаичной дорожке, с обеих сторон которой росли кусты благоухающих роз, архитекторы и жрец оказались перед огромным беломраморным, сияющим позолотой особняком. Это великолепное трехэтажное здание с изящными колоннами и красивыми террасами производило впечатление сказочного дворца.

Построенный со строгим учетом канона, опирающегося на систему «Божественных пропорций», особняк был гармоничен и соразмерен в каждой архитектурной детали.

— Отец Гиллуса и Лилит — выдающийся зодчий Атлантиды — построил этот дом в молодости незадолго до того, как привести в него молодую жену. Они счастливо прожили здесь много лет и вырастили прекрасных детей, — окинув взглядом здание, задумчиво произнес Отус. — Прошло уже четыре года, как Гиллус по приглашению Божественного Антея уехал в Кемет. Примерно год назад отец Гиллуса получил задание от Царя Тхеветата произвести реконструкцию крупного океанского порта на Западном континенте. После чего они с женой покинули Посейдонис, переселившись за океан. Лилит осталась одна, так как должна была закончить обучение в храме искусств. Мои родители и родители Гиллуса и Лилит были очень дружны между собой. Наша семья заботится об оставшейся в одиночестве Лилит, а я люблю ее, как старший брат.

— Лилит чудесная, необыкновенная девушка. Ты сам это поймешь, Атотис, как только ее увидишь, — добавил Герион, протягивая руку к сплетенному из серебристых нитей шнуру, висевшему у двери.

Кто-то тронул струны лиры, и вслед за этим из широко раскрытых окон дворца полилось столь дивное по красоте и звучанию женского голоса пение, что кеметец невольно замер. Никогда еще мелодичный язык атлантов не казался ему столь прекрасным.

— Это поет Лилит!!! — с чувством проговорил Отус.

— Подожди, Герион! — торопливо заговорил Атотис, останавливая руку архитектора, собравшегося позвонить в дом.

Зодчие охотно согласились со жрецом и, стоя перед дверью, наслаждались изумительным голосом певицы. Прижав к груди руки, Атотис с волнением слушал вдохновенное пение и вдруг ощутил неожиданный прилив нежности к неведомой исполнительнице.

После того как смолкли последние звуки лиры, Герион с сожалением вздохнул и несколько раз дернул шелковистый шнур. В глубине дома раздался мелодичный перезвон колокольчиков.

Дверь открыла молоденькая служанка с быстрыми, широко расставленными глазами и копной ярко-рыжих вьющихся волос, еле сдерживаемых на затылке голубой лентой. Шею девушки украшали бусы из кроваво-красных кораллов. С любопытством взглянув на чужеземного жреца, служанка почтительно поклонилась гостям и доложила:

— Госпожи Лилит и Селено находятся в гостиной на втором этаже.

— Чудесно! Я рад, что Селено тоже здесь, — произнес Отус и движением руки отпустил девушку.

Она поклонилась, намереваясь уйти, но тут Герион протянул к ней руки и щелкнул зубами, словно желая укусить. Служанка шаловливо отпрянула, ее глаза сощурились от еле сдерживаемого смеха. Хихикнув, она кокетливо тряхнула рыжей головой и скрылась в одной из комнат.

Укоризненно глянув на друга, Отус покачал головой.

— Ну, я же не виноват, что служанка Лилит такая милашка! — сделав невинные глаза и пожав плечами, отозвался Герион.

— Н-н-да-а-а-а! — протяжно произнес Отус и, усмехнувшись, направился к ведущей наверх лестнице.

Герион любезно пропустил вперед Атотиса и пошел следом, недовольно бормоча себе что-то под нос.

Стены первого этажа дома были расписаны прекрасными замысловатыми узорами с изображениями птиц, зверей, цветов и фруктов. Ступени лестницы и перила были сделаны из кедра и покрыты тонкой резьбой. Вдоль лестницы тянулись вверх колонны из красного дерева. Они были вырезаны в виде стоящих на задних лапах фантастических зверей и причудливых растений.

— Эти необычные колонны, чтобы позабавить детей, много лет назад вырезал отец Гиллуса и Лилит, — объяснил Отус, заметив интерес в глазах кеметца.

Молодые люди поднялись в просторную светлую комнату, обставленную дорогой изысканной мебелью. Из сада доносилось нежное благоухание нарциссов и фиалок. На столике перед большим бронзовым зеркалом стояли изящные фаянсовые статуэтки птиц. Потолок и стены комнаты были украшены фризами и орнаментами, состоящими из бирюзовых зигзагов, золотых и лиловых узоров, сотканных из вьющихся растений и цветов. В глубине комнаты напротив двери в уютном кресле сидела очаровательная девушка, одетая в длинное белое платье, искусно расшитое золотистым шелком и бисером. Она задумчиво перебирала струны лиры красивыми тонкими пальцами. Черные с алмазным блеском волосы девушки были заколоты высоко на затылке изящными гребнями и шпильками. Длинные локоны спускались по стройной шее на спину и плечи, а на груди искрилось и переливалось роскошное колье из золотистых хризолитов.

Услышав звук шагов, девушка подняла голову. Издав радостный возглас, она поспешно отложила инструмент и бросилась навстречу Отусу, но, увидев входящего вместе с Герионом чужеземца, внезапно замерла. Ее выразительные светло-серые глаза, оттененные длинными ресницами, сделались еще больше, а брови удивленно приподнялись.

Отус обнял девушку за тонкую талию и нежно поцеловал в пушистый локон на виске.

— Это моя возлюбленная, Селенó! — с гордостью объявил зодчий, представляя ее кеметскому жрецу.

Атотис учтиво поклонился девушке и произнес:

— Тебе можно позавидовать, Отус. Твоя избранница божественно прекрасна!

Польщенная похвалой чужеземца, Селено смущенно опустила глаза, а на ее щеках заиграл легкий румянец.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Атотис обернулся.

У окна стояла другая девушка и внимательно смотрела на него. Ее густые каштановые волосы, заплетенные в косы и уложенные короной, венчали прелестную головку с нежным овалом лица и белой матовой кожей. У девушки были правильные черты лица с тонким носом и чуть великоватым чувственным ртом с алыми губами. Веселый, открытый взгляд ярко-голубых глаз и добрая обаятельная улыбка живо напомнили кеметцу Гиллуса.

— Лилит, это Атотис — друг Гиллуса и первый помощник Божественного Антея в Кемете, — представил жреца Отус.

— Друг Гиллуса! — обрадовалась девушка и подбежала к кеметцу.

— Гиллус жив и находится в добром здравии, — поспешно сообщил Атотис в ответ на немой вопрос девушки.

Лилит не могла отвести взора от мерцающих жгуче-черных глаз иноземца. Они завораживали, притягивая к себе, в их глубине светился выдающийся ум и доброта. Девушка вдруг почувствовала доверие к этому загадочному человеку и потянулась к нему всей душой.

Внимательно глядя в лицо Лилит, Атотис испытывал странное волнение. Она не обладала столь эффектной внешностью, как Селено, но искренность и природное обаяние делали ее очень привлекательной.

Жрец ласково улыбнулся и произнес:

— Я счастлив познакомиться с тобой, прекрасная Лилит. Твой несравненный голос затронул самые сокровенные струны моей души. Я благодарен случаю, приведшему меня в твой дом, и от всего сердца поздравляю тебя с приближающимся днем рождения. Твой брат Гиллус вместе с этим подарком передает свою нежную любовь, заботу и наилучшие пожелания.

Атотис вручил Лилит драгоценную шкатулку и, скрестив на груди руки, почтительно поклонился.

Щеки девушки зарумянились. Она с восхищением осмотрела шкатулку, но не стала ее открывать, а бережно поставила на стол и вышла из комнаты. Вскоре Лилит вернулась. В ее руках был небольшой поднос из белого металла, на котором стоял драгоценный трехногий кубок в виде головы быка. Следом за госпожой шла рыжеволосая служанка с золотым подносом, на котором возвышались четыре хрустальных бокала. Кубок и бокалы были наполнены «Божественным нектаром».

Низко поклонившись Атотису, Лилит сказала:

— Друг Гиллуса — самый дорогой и почетный гость в моем доме!

Затем она подала кеметцу усыпанный самоцветами кубок. Жреца поразил мягкий, теплый свет ее глаз. Этот светлый взгляд, вызвав легкое головокружение, горячей волной разлился по всему его телу.

Лилит была присуща редкая способность читать в сердцах людей, и, поняв состояние Атотиса, она смущенно отвела взор, занявшись другими гостями.

— Сегодня «Божественный нектар» пролился на нас благодатным дождем! — воскликнул Отус, принимая из рук Лилит бокал с игристым янтарным напитком.

— Кто же еще угощал вас сегодня напитком Богов? — поинтересовалась девушка.

— Наш кеметский гость Атотис оказал честь, посетив мой дом. Там мы и отведали «Божественный нектар», — ответил за друга Герион.

Поднеся к губам хрустальный бокал с густой янтарной жидкостью, Герион вдохнул нежный аромат напитка и с наслаждением выпил.

Пока Лилит беседовала с зодчими, Селено, сгорая от любопытства, подошла к столу и стала внимательно разглядывать шкатулку.

— Видно, искусный мастер, изготавливая эту великолепную вещь, вложил в нее всю свою душу и вдохновение, — заметила она.

— Чудесная шкатулка — подарок Отуса ко дню рождения Лилит, — сообщил Атотис.

В знак благодарности Лилит обняла Отуса и поцеловала в лоб.

— А я выбрал эту шкатулку среди множества других, — гордо заявил Герион, с лукавым видом подставляя девушке щеку.

— Я ценю твой утонченный вкус, Герион, — засмеялась Лилит и, слегка потрепав зодчего за ухо, прикоснулась губами к его щеке.

Герион самодовольно улыбнулся. Лилит поспешила к Селено и та, передав ей шкатулку, с нетерпением склонилась над плечом подруги.

Лилит осторожно открыла крышку. На лицах девушек отразились яркие отблески от золотистых всполохов, пробегавших по мерцавшей поверхности крупных жемчужин. А от большой голубой жемчужины разливалось ярко-золотистое пульсирующее сияние.

— Какая прелесть! — воскликнула Селено и хлопнула в ладоши.

Лучистые глаза Лилит радостно засияли. Она с нежностью поднесла к губам подарок брата и поцеловала его. Ликующая Селено помогла подруге надеть драгоценное ожерелье. Затем, схватив Лилит за руку, она быстро подвела ее к большому зеркалу.

— Тебе нравится? Ну, ответь скорее, тебе нравится? — не унималась Селено, с восхищением разглядывая в зеркале отражение подруги.

Жемчужное ожерелье красиво облегало шею девушки. Оно прекрасно гармонировало с ее ярко-голубыми глазами и каштановыми косами, заколотыми шпильками с лунным камнем. Этим же камнем был инкрустирован и изящный пояс, охватывающий стройную талию Лилит. Однотонное нежно-голубое платье из тонкого полотна ниспадало до щиколоток девушки, оставляя неприкрытыми лишь серебристые туфельки.

Атотис невольно залюбовался Лилит.

— Оно просто великолепно! — сказала, наконец, Лилит, коснувшись рукой ожерелья и, немного помолчав, добавила: — Каким необычайным теплом, несущим покой и умиротворение, веет от подарка Гиллуса.

— Жемчужины несут на себе благословение Божественного Антея, ты чувствуешь его благодатное воздействие, — пояснил Отус.

Девушка быстро оглянулась на Атотиса. Подтвердив слова зодчего, кеметец почтительно поклонился. Селено с благоговейным трепетом посмотрела на шею подруги.

Хитро улыбнувшись, Герион с нарочито невинным видом заявил:

— Атотис доставил ожерелье на Посейдонис, он вправе рассчитывать на твою благодарность, Лилит. Ты должна поцеловать и его.

На щеках девушки запылал жаркий румянец, она не нашлась, что ответить и смущенно опустила глаза. Отус осуждающе взглянул на Гериона и, ласково коснувшись плеча Лилит, сказал:

— Нашему кеметскому гостю очень понравился твой дивный голос. Спой для него, Лилит!

Атотис горячо поддержал предложение зодчего. Лилит облегченно вздохнула и, с благодарностью взглянув на Отуса, кивнула подруге.

Селено взяла в руки лиру и устроилась в большом кресле у окна. Герион и Отус расположились на низком диване, покрытом блестящей тканью, а Атотис — в удобном кресле ближе к певице.

Лилит склонилась над креслом Селено. Несколько секунд девушки о чем-то пошептались, затем Лилит выпрямилась и сказала:

— Мы исполним одну из песен, которая должна будет прозвучать завтра в храме искусств. Жрица Веста устраивает празднество в честь прибытия на Посейдонис Божественного Антея. Перед вашим приходом мы как раз готовились к завтрашнему выступлению.

Селено коснулась струн лиры. Они издали чистый, нежный звук. Лилит глубоко вдохнула и запела. Ее высокий выразительный голос лился легко и свободно, вызывая невольный трепет в душе слушателей.

Взор кеметского жреца то и дело возвращался к вдохновенному лицу певицы. По его жилам разливался огонь, заставляя учащенно биться сердце. Рядом с этой юной девушкой, почти ребенком, Атотис ощутил вдруг совершенно несвойственное ему чувство робости. У жреца возникло чувство благоговения к Лилит, обычно появлявшееся у него во время общения с Иерофантом.

Наблюдательный от природы Отус некоторое время с удивлением разглядывал то бледнеющее, то краснеющее лицо Атотиса, затем перевел взгляд на Лилит. И тут его пронзила догадка. Он тихонько толкнул в бок Гериона и, бросив красноречивый взгляд на кеметца, прошептал:

— Как видно, наш новый друг больше не скажет, что женщины его совершенно не интересуют.

Герион покосился на Атотиса и понимающе заулыбался.

Воспоминание о предстоящей разлуке с горячо любимой Селено омрачило настроение Отуса. С грустью и нежностью он любовался своей прекрасной возлюбленной.

Стих божественный голос Лилит. Отложив в сторону лиру, встревоженная Селено подошла к Отусу, присела рядом с ним на диван.

— Что случилось, любимый? — спросила девушка, глядя на расстроенное лицо Отуса. — Твой взгляд был так печален, что у меня больно заныло сердце.

— Нам придется отложить свадьбу, Селено! — с трудом выговорил Отус. — В ближайшее время мне, Гериону и Диону предстоит покинуть Атлантиду. Иерофант Антей оказал нам великую честь, пригласив на работу в Кемет. А я назначен на должность главного зодчего Кемета.

Селено побледнела как полотно, из которого было сшито ее платье. Красивые губы девушки задрожали, а глаза наполнились слезами. Отус со стоном прижал к себе возлюбленную и стал покрывать поцелуями ее лицо и блестящие черные локоны.

Лилит бросилась к своим друзьям, утешая поочередно то Селено, то Отуса. Огорченный страданием близких ему людей, Герион нервно прошелся по комнате.

Приблизившись к плачущей Селено, Атотис положил ей на затылок свою ладонь.

— Успокойся, Селено! — прозвучал его мягкий, проникновенный голос. — Я обещал Отусу сообщить Божественному Антею о вашей свадьбе. Великодушие Иерофанта не знает границ. Я абсолютно уверен, что все разрешится наилучшим образом.

От руки кеметского жреца по телу девушки прошла мягкая волна, неся покой и умиротворение. Селено глубоко вздохнула и затихла на груди Отуса.

Молодые архитекторы и Лилит посмотрели на Атотиса с такой благодарностью и доверием, что в душе кеметца что-то дрогнуло. Жрец вдруг ясно осознал, насколько близки и дороги стали ему эти люди, о существовании которых он и не подозревал до сего дня.

На первом этаже дома мелодично зазвенели колокольчики. Следом раздался приглушенный девичий смех и торопливый топот ног по лестнице, ведущей в гостиную.

— Это, наверное, Дион, — с теплой улыбкой проговорила Лилит. — Он вечно подшучивает над моей служанкой.

В дверном проеме возникла высокая худощавая фигура обаятельного рыжеволосого юноши. Под его тонко очерченными бровями блестели веселые голубые глаза. Большой прямой нос и щеки Диона были ярко расцвечены золотистыми веснушками, а на пухлых детских губах играла светлая, жизнерадостная улыбка.

— Я приветствую тебя, дивноголосая Лилит, и тебя, моя очаровательная сестричка Селено!!! — воскликнул Дион и, широко раскинув руки, поклонился.

Атотис удивленно посмотрел на рыжеволосого юношу, а затем на блестящую черноволосую красавицу.

— Отцы Диона и Селено — родные братья. Благодаря непоседе Диону, я и познакомился с моей несравненной возлюбленной! — пояснил Отус, с нежностью обнимая девушку.

— По распоряжению наставника Эласиппа кроме нас в Кемет отправляются еще четыре архитектора, среди них наш друг Азаéс!!! — с восторгом доложил Дион.

— Куда же ты без своей няньки? — ехидно засмеялся Герион.

— Это еще не известно, кто кого опекает! — пожав плечами, беззлобно отозвался юноша.

— Ты принес нам поистине приятную весть, дорогой Дион! — отметил Отус. — Мне было бы очень тяжело не видеть рядом с собой в Кемете нашего добродушного, застенчивого гиганта Азаеса, не чувствовать его поддержки и не слышать его дельных советов.

— Но это еще не все! — торопливо заговорил Дион. — Наставник Эласипп дал мне задание известить всех отобранных зодчих, чтобы завтра к семи часам утра они явились к храму высшей жреческой школы.

Почтительно поклонившись Атотису, юноша добавил:

— Наш наставник просил передать кеметскому гостю свое личное приглашение также подойти утром к высшей жреческой школе.

— Я непременно явлюсь туда вместе с Отусом, — кивнув головой, вежливо отозвался Атотис.

— Несравненная жрица Веста оказала нам великую честь, пригласив всех отбывающих в Кемет архитекторов на празднество, которое состоится завтра в полдень в храме искусств. Так как мы надолго покидаем Посейдонис, великодушная жрица решила сделать нам подарок, позволив в последний раз насладиться прекрасной игрой музыкантов, пением знаменитых певцов и выступлением лучших танцовщиц Атлантиды. Вот и все новости, которые я спешил вам сообщить! — сказал в заключение Дион и облегченно вздохнул.

Видя по удрученному виду прильнувшей к Отусу Селено, что она страдает от предстоящей разлуки с любимым, Дион, чтобы отвлечь девушку от грустных мыслей, решил немного поддразнить ее. Копируя Селено, он с умильным видом закатил глаза и, нежно обняв за шею Гериона, положил свою рыжую голову ему на плечо.

Селено возмущенно вспыхнула и густо покраснела. Отус нарочито грозно сдвинул брови и, погрозив пальцем, воскликнул:

— Негодный мальчишка! Ну, погоди, Дион, вот как станешь моим родственником, я тебя поколочу! Больно поколочу!!!

Затем, взяв с расписного фаянсового блюда большое румяное яблоко, Отус запустил им в шутника. Герион ловко поймал брошенное яблоко и с невозмутимым видом вонзил в него свои крепкие белые зубы.

Изобразив на лице испуг, Дион метнулся к ногам Селено. Облокотившись на колени девушки и с собачьей преданностью глядя ей в лицо, Дион дрожащим от смеха голосом заверещал:

— Неужели милая сестричка отдаст меня на растерзание этому свирепому чудовищу!!!

Улыбнувшись, Селено легонько шлепнула его по затылку и тут же поцеловала в рыжую макушку.

— Вот видишь! — блаженно улыбаясь, воскликнул Дион. — Не даст, так как меня она любит намного больше, чем тебя!

И он состроил Отусу такую комичную гримасу, что все присутствующие разразились громким хохотом.

Большой гладкошерстный кот, мирно дремавший в кресле, вскочил и, испуганно озираясь по сторонам, стремглав вылетел из комнаты.

Отус с безграничной любовью посмотрел на развеселившуюся Селено и с признательностью пожал руку Диону.

Несколько раз нерешительно взглянув на кеметского жреца, Дион, с трудом преодолевая смущение, проговорил:

— Наставник Эласипп, поручая мне известить архитекторов о планах на завтрашний день, упомянул, что в школе магов нам должны привить знание кеметского языка. Атотис, нельзя ли нам поведать, каким образом это происходит?

Мгновенно глаза юношей и девушек оказались прикованными к лицу жреца. Атотис мягко улыбнулся Диону и произнес:

— Жрец высокой степени Посвящения посредством нескольких магических движений над телом субъекта вторгается в определенные функции его мозга и прививает данному человеку знание чужого языка. Посвященный может перенести его сознание в отдаленную страну или какое-то потаенное место, а также совершить многое другое, в зависимости оттого, что требуется от данного субъекта.

— А что чувствует человек, над которым совершают подобные действия? — поинтересовался заинтригованный Герион.

— Он находится в приятном полузабытьи и не испытывает каких-либо неудобств, — строго ответил жрец.

Удовлетворенный полученной информацией, Дион поблагодарил Атотиса и, достав из-за пояса небольшой, сложенный гармошкой лист папирусной бумаги с написанным на нем текстом, направился к Лилит.

— Ты помнишь замечательную музыку, недавно сочиненную Селено? Ту, в которой звучала тема страшного урагана в океане! Я написал на эту музыку стихи. Мне кажется, получилась неплохая песня, — проговорил Дион, протягивая стихи Лилит.

Девушка отдала рыжеволосому зодчему свой бокал с «Божественным нектаром», к которому она так и не прикоснулась, и погрузилась в чтение. Дион быстро осушил бокал и, аккуратно слизнув с губ капельки чудесного напитка, принялся за манговый мармелад, принесенный Отусом для Лилит.

Селено бесцеремонно отобрала у него коробку и стала угощать мармеладом Атотиса и архитекторов. Дочитав до конца текст, Лилит подняла голову и громко воскликнула:

— Твои стихи просто великолепны, Дион! Я непременно разучу их, и в скором времени мы с Селено порадуем вас новой песней!

Заметив тоскливый взгляд Диона, с грустью провожавший коробку с мармеладом, она всплеснула руками и виновато проговорила:

— Я нерадивая хозяйка. Как же я могла забыть предложить обед дорогим гостям?

Лилит окликнула Селено, и девушки торопливо вышли из комнаты. Атотис подошел к одной из стен, оборудованной специальными полками, на которых были разложены редкостные, разнообразные по форме и расцветке морские и океанские раковины. Отражая лучи света, они переливались сотнями радуг. Жрец с восхищением рассматривал эти фантастические творения мантии моллюсков: застывшие звезды сияющих гребенчатых раковин, сверкавшие мраморные купола и окаменевшие цветы колючей устрицы, крупные раковины тигровой расцветки и раковину с мраморной розовато-коричневой поверхностью, в которой когда-то жил ядовитый моллюск, способный убить человека. На гранитной подставке в форме колонны, лежала огромная коническая раковина с ярко желтыми и черными пятнами.

Среди этой живописной феерии переливающихся красок, покрывавших раковины редчайших представителей многочисленного класса моллюсков, были разложены уникальные ветви драгоценных кораллов: черного, розового, золотого, бамбукового — крепость которых может быть сравнима лишь с твердостью жемчуга и слоновой кости.

Отус осторожно взял в руки изумительно красивую раковину в виде винтовой лестницы и внимательно оглядел ее со всех сторон.

— Гиллус с детства собирает эти удивительные творения природы. Некоторые из раковин были найдены у побережья Западного континента, а наиболее ценные привезены друзьями его отца из странствий по дальним морям и океанам, — пояснил подошедший к кеметцу Отус.– На какую бы раковину мы ни взглянули, их вид говорит нам о законченности и гармонии, отточенной миллионами лет эволюции, где все неудачное безжалостно отсекалось естественным отбором. Отсюда и это впечатление завершенности и изящества, это удивительное ощущение прекрасного. Поистине красота неотделима от совершенства! — торжественно заключил зодчий.

— Гиллус не оставил своего увлечения раковинами и в Кемете, — охотно отозвался Атотис. — Я попросил рыбаков и ловцов жемчуга доставлять мне редкостные раковины. Наиболее интересные экземпляры я отдаю Гиллусу. Однажды, когда я просматривал новую партию раковин, ко мне в комнату вошел Божественный Антей. Узнав об увлечении моего друга, он вызвал к себе Гиллуса и подарил ему большую конусную раковину с тонким, как бы вытканным узором. Словами просто невозможно передать красоту и совершенство этой раковины. Иерофант привез ее с востока, когда летал по делам в страну Гималех. Получив бесценный подарок, Гиллус весь день не сводил восхищенного взгляда с чудесной раковины. А потом он положил ее на специальную подставку рядом с изголовьем своего ложа.

— Наставник Эласипп немного рассказывал нам о Гималех, а также об огромной стране, раскинувшейся у пределов Великой горной цепи, — немного подумав, медленно промолвил Отус. — В незапамятные времена атланты вели войну с жителями этой страны. Большие боевые вимманы атлантов, обладавшие чудовищным оружием, рассчитанным на уничтожение целых армий, сеяли смерть и разрушение. Гибли тысячи ни в чем не повинных мирных жителей, горели города и селения, уничтожались древнейшие храмы, в библиотеках которых хранились бесценные рукописи с тайными Знаниями, дошедшими до нас из туманной пучины Времени. Эти безрассудные деяния атлантов вызвали гнев Планетарных Богов. Они повелели Первосвященнику и Царю Атлантиды немедленно прекратить войну и уничтожить грозные боевые корабли. По приказу великого Посейдона вимманы, обладавшие смертоносным оружием, были сброшены в огнедышащее жерло священного вулкана Атлас, а черные маги, настаивавшие на продолжении войны, были навсегда изгнаны с Посейдониса. Они нашли себе пристанище в высоких горах, расположенных в глубине Западного континента. С тех пор в Атлантиде воцарился благословенный мир и порядок!

Внимательно выслушав зодчего, Атотис взял в руки большую коническую раковину и приложил ее к уху.

— Есть что-то неизъяснимо волнующее в таинственном неумолчном рокоте, который доносится из глубины раковин! — проговорил жрец. — В нем до сих пор слышится буйная симфония ветра и морских волн.

— А музыка, рожденная в спиральных камерах этих великолепных раковин, и поныне взывает к древним Богам, собирает на поле битвы армии и флотилии, оплакивает погибших героев, — с чувством добавил к сказанному Отус.

После того как Лилит и Селено покинули гостиную, Дион подсел к большому фаянсовому блюду с коричневыми, будто покрытыми лаком финиками. Он неспешно протянул руку к блюду и, взяв блестящий плод, положил его в рот. Распробовав финики, он принялся их с удовольствием поедать.

— Ну и ну! Да ты обжора, Дион!!! — засмеялся Герион, наблюдая, как сладкие плоды с поразительной быстротой исчезали во рту юноши.

Это замечание нисколько не повлияло на прекрасное расположение духа Диона. Он беззаботно улыбнулся и, критически оглядев свою худощавую фигуру, заявил:

— Уверен, что лично мне излишняя полнота на ближайшие годы вовсе не грозит.

В сопровождении нескольких слуг в гостиную деловито вошли Селено и Лилит. Селено накрыла стол красивой тонкой скатертью из несгораемой асбестовой ткани. От серебристой скатерти исходило нежное сияние, придавая столу торжественный, праздничный вид. Лилит поставила перед Дионом поднос с румяными пирожками.

— Это твои любимые пирожки с яблоками и абрикосами. Угощайся, сладкоежка! — проговорила девушка и провела рукой по его густым рыжим волосам.

Слуги быстро расставили на столе расписные керамические блюда с разнообразной едой. Тут были куски копченого угря, салат из крабов, мидии, жареные грибы. На красивом золотом подносе лежали свежеиспеченные пшеничные лепешки и сладкие пироги, а в хрустальных вазах — всевозможные фрукты. В изящных сосудах из цветного стекла искрилось легкое виноградное вино и фруктовые напитки.

Лилит пригласила гостей к столу.

Хорошенькая служанка разлила по мискам из тонкого фаянса суп из форели, выловленной в чистых горных ручьях Атлантиды. Атотис с удовольствием отведал ароматной форелевой ухи. Никогда прежде ему не доводилось пробовать эту чудесную рыбу. Сидевший напротив кеметского жреца Дион, забывшись, в упор разглядывал красивое мужественное лицо чужеземца.

— Дион! Я полагаю, тебе не следует так пристально смотреть на Атотиса, — деликатно заметил Отус. — Не забывай, что Атотис наш почетный гость!

Сконфуженный Дион поспешно опустил голову и закашлялся, подавившись куском копченого угря. Сидевший рядом Герион с силой шлепнул его по спине и, беззлобно подтрунивая над незадачливым юношей, воскликнул:

— Сделай одолжение Дион, сосредоточь-ка свое внимание на этих аппетитных пирогах! Ведь ты, как я заметил, безмерно любишь сладкое?

Рыжеволосый юноша густо покраснел и заморгал пушистыми ресницами. На помощь Диону пришла Лилит, она сердито взглянула на ухмыляющегося зодчего и укоризненно покачала головой. Герион потупился и замолчал.

Чтобы разрядить обстановку, Атотис мягко улыбнулся и, остановив доброжелательный взор на веснушчатом лице Диона, промолвил:

— По-видимому, нашему молодому другу еще не доводилось общаться с кеметцами, и потому его любопытство вполне оправдано.

Дион облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел в бездонные жгуче-черные глаза кеметского жреца.

После трапезы, пока слуги убирали со стола, Лилит решила показать Атотису покои Гиллуса. Она привела жреца в просторную, очень светлую комнату, в центре которой возвышалось резное ложе из драгоценного кедра. Вплотную к окну был придвинут огромный рабочий стол Гиллуса. Все свободное пространство стен было занято полками с бесчисленным количеством рукописей. Видимо, вся эта библиотека неплохо служила природной любознательности своего хозяина.

Как и в гостиной, здесь было множество прекрасных в своей строгой соразмерности раковин. Они лежали повсюду — на стеллажах, на специально оборудованных подставках и рабочем столе Гиллуса. Посреди стола возвышалась стопка чистых листов папирусной бумаги и чертежные принадлежности архитектора. Лилит подошла к столу.

— Еще с детства Гиллус удивлял всех своей работоспособностью. Он с завидной легкостью решал самые трудные творческие задачи, поражая окружающих своей разносторонностью и избытком неистощимой энергии. Порой, когда Гиллуса осеняла вдруг гениальная идея или нужно было срочно начертить какой-либо хитроумный чертеж, он бывал очень недоволен, если под рукой не оказывалось чистого листа бумаги, — сказала девушка, бережно поправляя стопку.

Взгляд Атотиса остановился на висящем в простенке между окнами портрете, нарисованном на светлом папирусе. На нем был изображен мужчина с выразительными глазами и орлиным носом на сильном волевом лице.

— Это портрет нашего отца, — пояснила Лилит. — Гиллус нарисовал его незадолго перед своим отъездом в Кемет. Отец всегда был для брата примером, объектом восхищения и подражания.

Из гостиной донеслись чарующие звуки флейты.

— Это играет Дион. У него тонкая душа поэта, художника и музыканта. Мы все очень любим этого беспокойного, озорного юношу и ценим его огромный талант! — с доброй улыбкой промолвила Лилит.

— Атотис, расскажи нам, пожалуйста, о Кемете, — вежливо попросил Герион, завидев входивших в гостиную жреца и Лилит.

— Мне тоже очень хочется побольше узнать о стране, куда отправляются наши друзья! — загорелась Селено.

В знак согласия кеметец с достоинством поклонился молодым людям и, опустившись в кресло, стал подробно рассказывать о своей далекой родине.

Выждав благоприятный момент, любопытный Дион, чуть заикаясь от волнения, выпалил:

— Мне бы очень хотелось знать, Атотис, как отнеслись жители Кемета к появлению на их земле атлантов?!

Юноша ощутил легкий трепет, когда проникновенный, обладавший магическим действием, взгляд жреца остановился на его лице.

— Это было очень давно, Дион, — начал свое повествование Атотис. — Вот что говорит предание. Однажды в бездонной синеве небес над Кеметом вспыхнули семь ослепительно сверкающих звезд. Они быстро увеличивались в размере, став похожими на огромных птиц с огнистым оперением. Вокруг них сиял нежный ореол неземной красоты — то радужный, то жемчужно-голубоватый. Дивные птицы медленно летели по небу, словно высматривая добычу. Но вот на какое-то время они неподвижно замерли в воздухе, а затем одна за другой опустились на землю перед восхищенными и в тоже время испуганными людьми.

Открылись золотые овальные дверцы, и из них появились семеро очень высоких, необычного вида людей. Трое из них были светлокожие и голубоглазые с ниспадающими до плеч рыжеватыми волосами, а остальные — могучие краснокожие гиганты с бритыми головами. На незнакомцах была длинная белоснежная одежда, расшитая золотыми нитями и драгоценными камнями. А их головы венчали обручи из белого металла с искрящейся бриллиантовой десятилучевой звездой на лбу.

Один из людей вышел вперед и обратился к собравшимся кеметцам на незнакомом звучном языке: «Мы, дети Солнца, пришли к вам с миром и не причиним зла! Мы хотим встретиться с вашими старейшинами и вождями, чтобы объяснить им цель нашего появления».

Как ни странно, но слова, произнесенные на чужом языке, поняли все присутствующие. В руках пришельцев не было оружия, а на величественных лицах не было заметно и тени угрозы.

Кеметские вожди радушно встретили гостей, и после беседы и длительных переговоров дали согласие на размещение на своей территории поселения детей Солнца.

Примерно через месяц к берегам Кемета подошла небольшая флотилия Атлантиды, состоявшая из торговых и грузовых галер. Они доставили первую партию переселенцев. Атланты привезли с собой выведенные ими новые сорта семян пшеницы и ячменя, а также семена и луковицы лекарственных растений. Кеметцы с удивлением наблюдали за выгрузкой из галер диковинных приборов и разнообразных хитроумных приспособлений.

Атланты построили для себя красивые здания из гранита и песчаника, добываемого в каменоломнях нижнего течения Эридана, развели сады, начали разработку полезных ископаемых.

Из огромной одинокой скалы, стоявшей недалеко от берега моря, пришельцы изваяли удивительного зверя с головой человека на теле могучего быка, с львиными когтями и орлиными крыльями, сложенными по бокам. После этого они начали прорывать под ним огромный лабиринт. Атланты щедро оплачивали труд местных жителей, участвовавших в его постройке. Кеметцы перенимали некоторые обычаи детей Солнца и охотно впитывали знания, которыми делились с ними пришельцы.

Наши народы живут в мире и согласии! — сказал в заключении жрец. — Атланты уважают культурные традиции, религиозные воззрения и образ жизни моего народа. Вместе с кеметцами они успешно отражают набеги враждебно настроенных племен людоедов. И атланты, и кеметцы поклоняются Солнцу. Разница состоит лишь в том, что мой народ возносит свои молитвы к видимому Солнцу — центральной звезде нашей планетной системы. А атланты же, как я впоследствии узнал от Божественного Антея, — к Солнцу духовному, лучи которого исходят из Извечного Непостижимого, а их сияние только отражается нашим материальным Солнцем.

— Атотис, а какое название имеет Солнце на языке Кемета? — поинтересовался Отус.

— Мой народ называет его Ра! — с достоинством произнес кеметец.

— А ты не мог бы рассказать нам немного о себе, Атотис? — раздался мелодичный голос Лилит.

Кеметец улыбнулся девушке и, собравшись с мыслями, заговорил:

— Мой отец — Имхотеп, облечен большой властью в Кемете. А моя мать — Хатшепсут, была его младшей, самой любимой женой. Она умерла, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Я очень любил и почитал ее. Длинные черные волосы Хатшепсут блестящим вьющимся каскадом свободно ниспадали из-под венка цветов, надетого на гордо поднятую голову. Я вижу иногда во сне ее прекрасные, немного грустные глаза с нежным взглядом, устремленным на меня.

Кемет граничит с враждебными племенами, часто совершающими набеги на наши поселения, и потому отцы предпочитают иметь сыновей — будущих воинов. Сыновья охотятся вместе с отцами на уток, диких баранов, газелей. Мальчики усердно тренируются в мастерстве обращения с луком и стрелами — главным оружием на войне, где точность не менее важна, чем сила.

Я всегда был первым в состязании борцов, среди бегунов и метателей копья, а мои стрелы не знали промаха. Физически я значительно превосходил Яхмоса, сына Такумет — старшей жены моего отца, очень жестокой и ревнивой женщины.

Отец, видя мое мастерство и проворство, научил меня пользоваться бумерангом, пращой и метательным оружием в виде змеи. И вот наступил знаменательный день, когда Имхотеп взял меня с собой на охоту на льва. Лев был царской добычей, и юноша считался зрелым мужчиной, победив разъяренного хищника. Я убил льва и был признан взрослым, получив право присутствовать на военных советах вместе с отцом, старейшинами и военоначальниками. Празднуя это событие, Имхотеп на глазах подданных осыпал свою младшую жену Хатшепсут подарками и оказал ей большие почести.

Проявив завидное самообладание, Такумет только снисходительно улыбнулась моей матери, сверкнув при этом злобными глазами в мою сторону. Согласно традиции, в случае смерти вождя власть обретал сын его старшей жены. Такумет опасалась, что Имхотеп, минуя Яхмоса, сделает меня своим преемником.

А ночью я проснулся от сдавленного крика матери и бросился в ее комнату. Трепещущее пламя светильника выхватывало из мрака страшную картину. На ложе, покрытом шкурой пантеры, лежало безжизненное тело Хатшепсут. Над ним возвышалась тучная фигура Такумет с окровавленным ножом в руках и перекошенным от ненависти лицом. Я буквально оцепенел от ужаса. Убийца настороженно замерла, а затем угрожающе двинулась на меня.

Внезапно рядом с Такумет вспыхнул яркий перламутровый столб света. По нему пробежали золотистые всполохи. Световой столб превратился в полупрозрачную, серебристую фигуру человека в длинной белой одежде, расшитой странными узорами. На голове незнакомца, поверх волнистых седых волос, был надет обруч с искрящейся эмблемой в виде десятилучевой звезды. Глаза величественного старца, устремленные на Такумет, сверкали испепеляющим гневом.

Убийца затряслась от безумного страха, ее глаза закатились, и, издав леденящий душу крик, она замертво упала на пол рядом с ложем своей жертвы.

Призрачный старец склонился над телом моей матери Хапшесут. Затем, приблизившись ко мне, он возложил свою руку на мою голову. В его лучистых глазах светилась безграничная доброта и сострадание, а от руки шло мягкое тепло и легкая вибрация. Вскоре послышались голоса и топот бегущих к дому людей. Приложив к губам палец, в знак молчания, чудесный призрак растаял в воздухе.

Вбежавший отец был потрясен ужасным зрелищем, представшим перед его глазами, и с горестным стоном закрыл лицо руками. Потом он с любовью поцеловал в лоб бездыханную Хатшепсут и обнял меня за плечи. По его мужественному лицу катилась слезы. Я прижался к его груди, мое тело сотрясали беззвучные рыдания. Будучи признанным мужчиной, я не смел выражать свое горе вслух.

Имхотеп пнул ногой мертвую Такумет, все еще сжимавшую в руке окровавленный нож, и приказал выбросить ее труп шакалам.

После смерти матери я стал часто видеть во сне таинственного призрачного старца, спасшего меня от убийцы. Мы подолгу беседовали с ним, но, проснувшись утром, я не мог вспомнить даже тему ночного разговора. Через некоторое время я заметил перемены, происходившие в моем сознании. Мне стало не так интересно совершенствоваться в боевых искусствах. Душа жаждала покоя и уединения. Меня властно влекла к себе захватывающая красота гор. Будучи неутомимым бегуном, я надолго исчезал из дома и наблюдал быстрый закат солнца в золотистых известняковых горах, любовался их диковинными, похожими на обелиски пиками, обрывами, утесами и расщелинами. Лежа на уступе скалы, я с упоением смотрел на небо. Что может сравниться с красотой величественных ночных небес над Кеметом, с раскинувшимся белесым Млечным Путем и большими яркими звездами, кажущимися такими близкими!

В своих странствиях я постоянно ощущал присутствие моего таинственного покровителя и иногда видел его серебристый силуэт на фоне ночного неба. Я чувствовал, что этот чудесный старец — самый близкий мне человек, неотъемлемая часть моей души.

Когда я увидел сегодня в храме зодчества вашего наставника Эласиппа, то с удивлением заметил, что они чем-то схожи между собой.

— Как странно, Атотис, тебя опекает в Кемете один из высочайших Посвященных Атлантиды. Ведь только они достойны, носить на голове платиновый обруч с эмблемой в виде десятилучевой звезды, — заметил, пораженный рассказом кеметца, Отус.

— Ты необыкновенный человек, Атотис! — воскликнула восхищенная Селено. — Но, пожалуйста, продолжай рассказывать дальше.

Жрец посмотрел в широко раскрытые от напряженного внимания глаза Лилит. Его сердце учащенно забилось. Усилием воли Атотис справился с охватившим его волнением и продолжил повествование.

— Шли годы, я возмужал и стал полноправным членом высшего Совета Кемета. К моему мнению стали прислушиваться не только военачальники, но и старейшины. Отец состарился и хотел сделать меня своим преемником. Но призрачный старец предупредил: «Не торопись, Атотис, у тебя другое, более важное предназначение». Я привык доверять своему таинственному покровителю и посему отклонил предложение отца. Имхотепа очень удивил мой отказ, но, видя то, что я являюсь преданным сыном и первым помощником во всех его делах и начинаниях, он смирился.

Семь лет назад живших на моей родине атлантов охватило необычайное волнение. В Кемете ожидалось прибытие Божественного Антея. По этому поводу готовилось большое празднество, на которое были приглашены все знатные кеметские вожди и члены их семей.

Наступил знаменательный день. Сотни людей собрались на площади у великолепного дворца, расположенного на окраине густонаселенного города, в который превратилось некогда небольшое поселение атлантов.

В полдень над городом вспыхнула гигантская, переливавшаяся радужным светом звезда. Вскоре на внешний двор дворца плавно опустился окутанный ярким жемчужно-голубоватым сиянием вимман довольно внушительных размеров. Из него вышел необычайно высокий, неземной красоты человек. У него была золотистая кожа и золотые, искрящиеся на солнце волосы, увенчанные золотой короной в виде поднявшей голову змеи. Длинная белоснежная одежда была богато расшита блестящими нитями, а широкие плечи и грудь пришельца с небес покрывал туммим, усыпанный бесценными самоцветами.

Нас поразило царственное величие его прекрасного лица и завораживающий взгляд ослепительно сияющих бирюзовых глаз. Собравшиеся у дворца атланты упали ниц. От золотоволосого пришельца исходила такая великая мощь и сила, что все кеметцы последовали их примеру.

Божественный Антей величественно прошествовал ко дворцу и опустился на приготовленный для него трон из черного дерева и слоновой кости, инкрустированный золотом и бирюзой.

Процессия атлантских жрецов, несущих в руках изображения Солнца, Дракона и Быка, торжественно распевая священные гимны, семь раз обошла вокруг трона. Главный жрец города начал представлять Иерофанту кеметских властителей.

Вожди в сопровождении своих сыновей один за другим подходили к трону Божественного Антея. Не в силах вынести взгляда его нестерпимо сверкающих глаз, люди опускали головы и, назвавшись, поспешно отходили в сторону.

Наступила очередь моей семьи. Мы преклонили колени перед Светозарным Богом, но я не опустил головы и смело встретился глазами с Иерофантом. Было такое ощущение, что меня пронзила молния, но из глубины сознания поднималась неведомая сила, позволяющая сохранить самообладание и спокойствие.

Божественный Антей пристально посмотрел на меня, и по его губам скользнула удовлетворенная улыбка.

— Как твое имя, юноша? — властно спросил он на чистейшем кеметском языке.

— Я Атотис, младший сын могущественного вождя Имхотепа! — с достоинством ответил я и почтительно поклонился.

— Ты воспитал прекрасного сына, — многозначительно произнес Иерофант, обращаясь к моему отцу. — За Кеметом большое будущее. Я намереваюсь надолго остаться в вашей стране. Мне необходим надежный друг и помощник, который являлся бы связующим звеном между атлантами и кеметцами. Атотис именно тот, кто мне нужен. Отдай мне своего сына, Имхотеп, и я сделаю из него самого выдающегося и могущественного человека среди кеметцев. Он принесет гораздо больше пользы своему народу, находясь подле меня, нежели рядом с тобой!

И тогда я понял, о каком предназначении говорил мой призрачный покровитель и наставник. Я мысленно поблагодарил мудрого старца за его совет и с надеждой посмотрел на отца.

Имхотеп колебался, его переполняла гордость за сына, удостоенного вниманием Светозарного Бога, и боязнь навсегда потерять его.

— Ты можешь навещать Атотиса в любое время! — сказал Иерофант, мгновенно уловив причину его беспокойства и нерешительности.

Услышав это, отец сдался, он порывисто обнял меня и поднял глаза на Божественного Антея.

Царственный жрец величественно поднялся с трона и, встав рядом с моим отцом, тихо произнес:

— Уверяю, ты не пожалеешь о своем решении, Имхотеп.

Затем Иерофант прикоснулся рукой к его голове и благословил. Я был поражен переменой, произошедшей в отце. Он стал как бы моложе. Его глаза ярко заблестели, в них появилась прежняя решительность и жизнерадостность, спина распрямилась, а в теле, казалось, проснулась былая сила и мощь.

Божественный Антей отпустил Имхотепа и, предложив мне занять место рядом с атлантскими жрецами, величественно уселся на трон. Празднество продолжилось.

Замирая от восторга и неслыханного счастья, я с благоговением взирал на прекрасного золотоволосого Бога. Так Великий Иерофант стал моим наставником.

Ученье давалось легко и непринужденно. У меня сложилось странное ощущение, что я просто вспоминаю те знания, которые до поры до времени были надежно запрятаны в глубинах моего сознания. Божественный Антей живо интересовался обычаями, культурой, религиозными верованиями и повседневной жизнью кеметцев, которые ценили свою историю и бережно относились к своему культурному наследию. Я охотно рассказывал Иерофанту о моем народе.

Четыре года назад в Кемет прибыл Гиллус. По совместной работе мне приходилось часто встречаться с этим великодушным, поистине гениальным и веселым человеком. Вскоре мы подружились. И вот теперь, благодаря Гиллусу, я имею счастье познакомиться с вами и его очаровательной сестрой! — произнес кеметец, слегка поклонившись молодым людям и девушкам.

— У тебя удивительная, необычная судьба, Атотис, — задумчиво промолвила Лилит. — Мне кажется, что тебе предстоит совершить нечто такое, о чем будут помнить жители Кемета на протяжении веков!

Жрец мягко улыбнулся девушке и, качнув головой, ответил:

— Все в руках Извечного Непостижимого!

— Мне пора идти, — поднявшись с дивана, с большим сожалением проговорил Дион. — Сегодня до заката солнца я должен успеть выполнить поручение наставника Эласиппа.

Герион вызвался помочь юноше. Было решено, что Дион сообщит о предстоящем отъезде и утреннем визите в высшую жреческую школу Азаесу и одному из архитекторов, дом которого находился неподалеку, а Герион отправится к зодчим, живущим на другом конце столицы. Поблагодарив радушную хозяйку за угощение, юноши спустились в сад.

— Дион, передай наилучшие пожелания нашему другу Азаесу! — крикнула в открытое окно Селено.

— Ну конечно! Непременно передам! — помахав рукой, отозвался рыжеволосый зодчий.

Откинув за спину свой малиновый плащ, Герион на прощание с изяществом поклонился девушкам. С лукавой физиономией Дион в мельчайших подробностях скопировал движение краснокожего красавца, передразнивая его. Возмущенный Герион хотел было изловить озорника, но тот, показав ему язык, с быстротой молнии пронесся по дорожке сада и вскоре скрылся из виду.

Зазвенел серебристый смех Лилит.

— Да, с ним не соскучишься! Порой мне кажется, что мой дорогой братец никогда не повзрослеет!!! — проводив взглядом Диона, воскликнула Селено.

— Дион и Азаес очень дружны между собой, — широко улыбнувшись, сообщил кеметцу Отус. — Когда они прогуливаются по набережной, то завидев их еще издали, встречные девушки просто приходят в неистовство.

— От восхищения?! — недоуменно приподняв брови, поинтересовался жрец.