Бесплатный фрагмент - Зеро. 40

Моей дорогой сестре, твоя вовремя сказанная фраза «ты можешь быть кем угодно» расставила все по своим местам.

Завтра мне 40. Я не хочу, чтобы настал этот день, потому что вместе с ним наступит конец всему, конец мне… Я сама останусь, но только внешне. Кожа, черты лица, цвет глаз, волосы, ногти, все это не изменится, изменится то, чего не видно, разве что в глазах и походке. Многие называют это жизненным опытом, знаете, такой внутренний свет, у кого-то он виден, у кого-то нет? Информация окружающим о том, сколько всего человек прошел, переборол и переосмыслил…

Совет решил, что к этой дате своего возраста человек достигает кульминационного пика развития в борьбе с внутренними демонами и детскими переживаниями, он становится собой. Пока учится и самосовершенствуется на пути к поставленным целям. А сразу после — все, что он так старательно залатал и подработал за эти годы, все комплексы, страхи и обиды, накопленные с самого детства, начинают лезть наружу, словно демоны из адского котла.

Я и раньше задумывалась, почему многие известные психи и серийные убийцы начинают убивать не в юности, а словно по щелчку сходят с ума в зрелом возрасте и срываются. Да и обычным людям как-будто «сносит башню».

Что-то в человеке рушится. До 40 он сам себя собирает по частям, а после начинает распадаться на мелкие детали. До 40 одержим мечтами, целями, в нем живет внутренняя «энергия четырех»: вера, надежда, стремление, движение, а дальше, в действие вступает «энергия Зеро» — разрушается энергия четырех и не остается ничего, кроме того, что так старательно пытался забыть с самого детства. Его голодный ребенок выбирается каким-то образом наружу и начинает сжирать все, что человек так старательно все эти годы создавал в жизни…

Совет провел много исследований на эту тему и доказал, что 40 — именно тот возраст, когда подсознание становится выше сознания, когда все, что было запрятано в душе, обнажается, словно твердый початок молодой кукурузы, а все жизненные ценности разлетаются с треском, подобно обугленным зернам кукурузы при жарке попкорна.

В Новой Цивилизации те, кому до 40 лет живут как обычные люди, те, кому 40 — принимают Очищение и после этого до скончания жизни хранят обет молчания, потому что именно этим, по мнению Совета дают обществу что-то по-настоящему ценное…

Они носят круглые браслеты на руках, ногах и шее, из стали, которые запаивают прямо на них, чтобы их невозможно было снять, и чтобы все знали, что это — Зеро. Полный ноль. Человек без будущего. Вот как Совет дает обществу понимание этой самой ценности.

Каждый ощущает ценность времени и действий на собственной шкуре, за последние годы правления Совета столько открытий было сделано в экологии, физике, метафизике, атомной энергетике, генной инженерии, что наша планета получила возможность подарить жизнь следующим поколениям. Иначе, все давно было бы уничтожено…

Люди Зеро стали ящиком Пандоры после глобальной катастрофы, люди Зеро спасли тех, кто выжил. Люди Зеро спасут еще многих.

И завтра я стану одной из них. Крысы, прислуживающие Совету, наденут на меня браслеты и сотрут память, чтобы я не была пленницей своего детского прошлого и послужила стимулом для остальных. Совет очень лоялен и дарит эту благодать, как ценный дар, моя задача смиренно его принять, потому что сопротивление бесполезно, они все равно это сделают.

Стерилизуют рассудок и не оставят никаких воспоминаний и мыслей… Я стану одной из этих стертых людей — в их глазах ничего, кроме пустоты, в их душах — ничего, кроме пустоты… Они сами — пустота.

Совет оставляет Зеро среди остальных, чтобы все остальные помнили о том, как важно стремиться к лучшему и использовать данную им Природой «энергию четырех», как важно успеть использовать данное время, как важно верить, надеяться, стремиться и двигаться. Забавно они обыграли мысль Будды «Живи моментом». Но в нашем обществе Будда никого не интересует, дети даже о нем не знают, потому что им никто не рассказывает.

Религий нет, совсем нет. Все ранее существующие конфессии остались жить только в разговорах тех, кто не согласен с новым режимом и обществом, но это ничего не дает, к тому же, все они подошли к «критической отметке» 40 лет.

Мне было 20, когда все это произошло, я не относила себя к верующим религиозным людям, но сейчас мне очень не хватает Бога. Иногда хочется с ним просто поговорить и почувствовать, что он все видит и уже думает, как помочь, я бы даже молилась, если бы знала молитвы.

Молитвы точно знает Ян, ему еще год до возраста Зеро. Когда все это случилось, Яну было восемнадцать, он рос в религиозной христианской семье и собирался продолжать дело отца, а теперь вместо молитв занят изучением науки, чтобы ему дали возможность жить дальше…

Я слышала, что его идея относительно гена веры заинтересовала Совет, он теперь проводит исследования по кодированию белка в крови человека и изучает количество поступающего в мозг дофамина, серотонина и гистамина, чтобы в Новой Цивилизации не было скептиков и поклонников мистики. Добивается полной мутации этого гена, не знаю, насколько он продвинулся, но теперь живет в Секторе Совета, интересно, молится или нет во время своих исследований? Гореть ему в аду… Если ад существует, и если Новая Цивилизация не есть этот самый ад…

На религии нет времени, они больше не считаются нужными, да и в общем вопрос о создании мира и человека больше не стоит. Все создал Совет после катастрофы, он спас определенное количество людей и дал им возможности жить дальше. Это преподается детям с раннего возраста, как ценно — Время. Изучаются только основные предметы, все прикладные оставили в прошлом. История, литература, природоведение замещены физикой, химией, генетикой, биологию тоже больше не изучают, просто не за чем…

Школ нет, все обучение детей Новой Цивилизации происходит дома через Энергетические мониторы, и искусственные помощники следят за расписанием и усвоением информации, а ее много…

Раз в день все дети отдельных Секторов собираются в одном из Корпусов Совета и там им выделяют время на игры, только не на пирамидки и игрушечные вертолеты или лошадки, играют они тоже в виртуальном пространстве. Совет разработал специальные энергетические игры, которые расслабляют определенные участки мозга и после них дети полны сил для получения новых знаний.

А еще Совет следит как дети учатся между собой коммуникациям, правда, не понимаю, для чего им это… У взрослых время на посиделки с друзьями нет, разве что ночью, но все спят, потому что выпить и поесть негде — а если устраивать вечеринки дома, вопрос, что делать и чем себя занимать?

Наверное, члены Совета исследуют какие-то неизученные гены в детях во время взаимодействий. Странно, что они остались, эти свободные неизученные гены… Совет очень много знает и то, чего ему удалось достичь, нам раньше не могло даже приснится, так это все нелогично выглядело. А сейчас вокруг все очень «не логично».

Больше на Земле ничего не выращивают, вся земля закатана в бетон. Ни деревьев, ни травы, ни кустов.

О фотосинтезе Совет позаботился еще до начала техногенной катастрофы, были произведены исследования искусственного фотосинтеза, все проще, чем можно себе представить. Необходимо лишь наличие двух основных компонентов: солнечная энергия и вода, которая расщеплена на молекулы. Совет построил установки по расщеплению воды на кислород и водород, что также позволили ему создать эффективное топливо для современного транспорта.

Одно время автомобилей не было, а теперь они появились, и ездят на «молекулах», причем автомобили есть у всех. Только вот ездят на них лишь члены Совета, остальным не зачем, есть только дом и корпус исследовательских изысканий Совета. Гулять негде, отдыхать негде, работы нет. Производств нет.

А что касается Солнца… Несколько слоев атмосферы разрушилось и на их месте установили фильтры, которые не позволяют Солнцу все сжечь к чертовой матери, но оно больше не греет. Земля больше не вертится вокруг него. Тогда все и случилось, когда Земля остановилась, ученые предсказывали это событие через миллиарды лет и прогнозировали ужасное, но все случилось раньше и люди Совета сумели найти выход.

Температура и влажность контролируется во всех Секторах Новой Цивилизации, больше нет зимы и весны, лета… День и ночь также контролируется Советом. На рассвете в каждом квартале зажигается свое «Солнце» — отражение от огромных зеркал в космосе, установленных по всему периметру вокруг Земного шара. Безумно хочется снега, безумно хочется зеленых листьев и травы, безумно хочется нормального кофе и ветра на волосах и щеках, а еще, дождя, чтобы он смысл эту вечную безнадежность…

Но, как я сказала, даже жалкого клочка земли теперь не найдешь, все закатано в черный асфальт, деревья и растения погибли от лучей Солнца до активации фильтров, а новые выращивают на синтезированной почве из синтезированных семян.

Внешне и не отличишь от тех, среди которых когда-то гуляла я, все те же яблоки, сливы, груши. Только деревья маленькие совсем. У всех в жилищах есть свой искусственный сад и огород, уборкой фруктов и овощей занимаются искусственные помощники. У самих людей на это нет времени. Я своего помощника зову Железяка, хотя оно… (она? он?) по сути своей смесь полимеров и искусственного интеллекта, управляется из маленькой стальной раковинки.

На ней нет кнопок, но она отлично знает команды по моему режиму и предупреждает о начале важных этапов распорядка моего гребаного дня, сама я ей ничего сказать не могу, оно слушает только Совет и прислуживает ему и следит, чтобы я не тратила свое время зря.

Время есть только на Совет и его чертову миссию по Очищению населения и развитие новой Цивилизации.

Совета «Очищение 40» не касается, все его члены — неприкосновенны. Я не отношусь к Совету, и в этом вся безнадежность моего положения. Это будут жуткие 24 часа моей жизни. Хотя, не уверена, что то, во что она превратилась за последние 20 лет, можно назвать жизнью.

Надебошириться бы как следует и снять этот чертов стресс, но слова «дебоширить» больше не существует, выпивку достать негде, магазинов же нет. Правда, до сих пор есть те, кто пользуется «запретными местами», и берет на них выпивку и наркотики и нарушает покой и порядок. Лучше не знать, что с ними за это делают. Но ходят слухи, что им приходится совсем не сладко.

Уже ни для кого не секрет, что лишение части мозга и без наркоза не приносит боли, это и не было никогда большим секретом. Удаляют лобную часть и оставляют человека без воли и эмоций, вот что касается памяти, так и остается черной дырой в «разумных» объяснениях Совета. Я уверена, что память продолжает жить. Только нет возможности как-то выразить свое отношение к воспоминаниям, все равно, что тебя привязали к столбу и заставили слушать как капли воды стекают на железо. Или стеклом водят по стеклу. Ужасно, ужасно…

Совет говорит, что человек ничего не помнит, и что он не мучается, и все слушают и не спорят. Не то, чтобы все безропотно подчинились, вовсе нет! Революций никто не устраивает и не протестует над новым режимом, потому что никто не знает как жить без Совета. Совет дал людям все необходимое — еду, воду, одежду, он дал им возможность жить и все, что Совет исследовал и разработал очень ценно. Без всего этого все умрут от голода сразу же после революции, никто не знает, как выживать среди искусственно созданной среды.

Нельзя убежать в лес и спрятаться, потому что лесов больше нет. Нельзя укрыться в полях, потому что пшеницу и кукурузу больше не выращивают, острова? Островов тоже нет, земли нет. Вода и асфальт. Везде этот черный асфальт. Разве что улететь на Марс или Венеру, только вот как, если ты все время под наблюдением. Да и что там на них, неизвестно, нам не рассказывают. В пищу и одежду употребляется только синтезированные вещества из природных материалов, вода в молекулах, что касается выделений по природной нужде, в этом помогают искусственные помощники со своими гребаными Сферами.

Единственное, что известно наверняка — те, кто скоро отметит дату 40 и был занят при Совете важными разработками, послужившими на благо развития Новой цивилизации, получают право жить дальше, своего рода вытягивают «счастливый билет» — их отвозят в какое-то место, поговаривают, что как раз на Марс. Своего рода Дом для престарелых, куда ссылаются те, на кого нет времени, но кто был очень важен… Ян, наверное, спит и видит этот Марс со своими генами веры, Богослов чертов, Иуда чертов. По сути, только это не изменилось с моей прошлой жизни, старики все также никому не нужны.

Всем остальным остается проживать время так, как позволяют его проживать… Самое интересное, что новое поколение совсем не думает, насколько это тяжело, они родились во всем этом и для них это и есть жизнь.

В нашем обществе нельзя пить алкоголь и курить, принимать наркотики. Потому что это расслабляет и отнимает время, это я уже говорила, но есть одна официальная «радость».

Травку дозированно выдают всем, достигшим 12 лет, по мнению Совета это тот возраст, когда подросток находится в самом уязвимом состоянии и может направить все свои врожденные навыки «не на то», а травка помогает не переживать привычный для людей до последней глобальной экологической катастрофы «переходный возраст». Чистая травка, без всяких примесей, и курят ее в Сферах, чтобы не загрязнять воздух… Сфера, эта чертова Сфера.

Больше не существует «переходного возраста», на него просто нет времени, как и нет времени на остальные возрастные кризисы. Понятия «климакс» уже не существует, до него мало кто доживает, а те, кто доживают и получают этот диагноз, считаются достигшими «возраста Зеро» раньше времени.

Переходный возраст просто стерли, как ненужную закорючку на бумаге ластиком. Совет провел много исследований и пришел к мнению, что марихуана не убивает клетки головного мозга, она помогает стимулировать мозговую активность и подавлять ненужный эмоциональный фон. Такие исследования были и раньше, но их никто не признавал, и продавали траву лишь в медицинских целях, больше в этом нет надобности, потому что у времени появилась совсем иная ценность.

Взрослым травки не достать, ее контролируют и выдают строго по порциям, а искусственные помощники фиксируют количество в своих Сферах. Купить тем более невозможно! Денег же тоже нет. Все валюты официально изъяли из обращения, а в качестве мотивации людям оставили право на выбор процедуры Очищения. То есть, если ты открыл что-то на самом деле значимое для общества, отправишься проводить остаток жизни в «Доме престарелых» на Марс, где тебя всем обеспечат и не лишат воли. Если ничего не открыл, но усердно работал и результаты твоих трудов не вызывали вопросов и нареканий, все пройдет стандартно по процедуре обнуления мозга.

Но меньше всего везет тем, кто получал травку и другие блага и не принес никакой пользы, никакой жалкой идеи, в которой можно было бы найти мельчайший электрон здравого смысла, для них все просто: браслеты на руки и шею и удаление лобной доли.

В качестве единицы измерения этого усердия используют «коэффициент вовлеченности», его рассчитывают исходя из количества прожитых лет по отношению к количеству сделанных открытий, учитывая важность для общества. Я не знаю точно, как они выводят эту самую важность, да и не хочу знать… Даже если и буду знать, это ничего не изменит.

Недавно стандартная процедура Очищения досталась одному ученому, который сумел синтезировать нити шелка из сои нового поколения. А до него тому ученому, кто вывел этот вид сои нового поколения… Он так радовался, словно ему подарили поднос шоколадной халвы.

Теперь это только название, никакой халвы у нас нет и быть не может, сахар. Если повезет, можно получить синтетический сахар. А теперь тот ученый, открывший шелк, бродит под моими окнами, с кольцами на руках, ногах и шее и смотрит в никуда. А я смотрю на него и думаю, интересно, он сейчас кричит где-то внутри себя или правда не осознает кто он и чем стал? Может быть, ему что-то вкололи прямо в мозг, и он думает, что совсем в другом месте?

Перед процедурой Очищения тем, у кого процедура стандартная, как у того ученого, дозволяется многое, как во времена Инквизиции — последнее желание на плахе.

Словно это последнее желание как-то в силах приукрасить действительность. Поганую действительность безысходности. Никто точно не знает, но говорят, что можно провести 24 часа так, как многим и не снилось. Без ограничений.

Для кого-то это «Джек пот» — прожить сутки так, как не мечтал все свои 40 лет до этого. Мне не предложили стандартной процедуры, я в числе безнадежных членов Новой Цивилизации, отщепенцев, на которые Совет потратил ресурсы, а я не оправдала их надежд в использовании времени. Ни одной идеи, ни одной за прошедшие 20 лет. А теперь придется как-то жить эти оставшиеся 24 часа.

Глава 1

24 часа до Зеро

Скоро полночь. Покой и тишина, никто не шумит, я только слышу Железяку, оно никак не уймется и чистит дверь. Я сегодня испинала дверь в приступе ярости, если в доме были ножи, наверное, вскрыла бы себе вены. Но в моем доме ничего такого нет. Сложно назвать это домом, похоже на номер в отеле, где все делают за тебя, даже для номера скуповато. Кровать и несколько горшков с персиками, еще небольшая кухня, в ней стол и несколько тарелок, в кухне тоже горшок с персиками. Терпеть не могу эти долбанные персики.

Железяка все время следит за мной, чтобы я соблюдала прием инъекций от голода по расписанию и по хорошим дням делает мне салаты из синтетических овощей, иногда варит синтетический кофе, по мнению Совета, это дает нам ощущение «нормальной жизни» и постепенно помогает адаптироваться к режиму Новой Цивилизации. Разговаривать Железяка не умеет, но мне не хочется разговаривать, даже если бы и умела, она — никто, она — не человек. Она — оно.

Мой сосед постоянно разговаривает со своим искусственным помощником, я даже слышу его голос, когда он поет. А поет он часто, ему хочется петь, потому что у него все получается. Уже не один проект и миллион идей с зачатками рациональности и пользы. Черт, тут не знаешь, что делать с собой, чтобы выдавить хоть одно предложение, а он поет, так и хочется заткнуть ему глотку. Поцелуем… Безумная мысль, и почему я раньше себе в этом не признавалась? И как же зовут его, интересно, обязательно спрошу в следующий раз. Хотя, о чем это я. Больше нет времени, раньше надо было спрашивать. Он, наверное, сейчас спит, как и все, до рассвета. Искусственного рассвета от искусственного Солнца.

На рассвете процедура управления энергией, это касается всех, дети, достигшие возраста полового созревания, обязаны ее также проходить, чтобы не было мыслей, как у меня в отношении соседа. Затем два часа на обучение, мне необходимо ознакомиться со всеми открытиями за последние сутки и подать идеи, пусть даже самые бредовые.

Совет рассматривает все идеи, и, если идея их заинтересовывает, тебя приглашают в Корпус, это огромное здание с кучей лабораторий, там дают рабочую группу и начинается работа над проектом, то есть идеей, которой ты руководишь. Мой прежний сосед Филипп недавно уехал в Корпус, он придумал что-то связанное с полностью синтетическим организмом.

До него были разработки, касающиеся полусинтетических, ученые пытались создать код, способный на основе генетического алфавита создавать организмы любой формы и вида, так вот, Филипп нашел нужную последовательность и скоро в нашем обществе появятся синтетические домашние животные — от рыбок до слонов. Странный он был, все время ходил с блокнотом, и постоянно записывал коды ДНК.

Я его называла не Филипп, а Коди, по-моему, это забавно, я даже песенку придумала — «Коды пишет Коди, а вовсе не Филипп. Филипп, Филипп, какой такой Филипп?». Пару раз пыталась с ним заговорить, но он лишь качал головой, ему было не до этого.

Не знаю, я может ему в чем-то завидовала, тоже хотелось так увлечься какой-нибудь идеей и думать лишь о ней, но нудные обязательные два часа обучения проходили тяжело, Совет старался сделать этот процесс увлекательным и интересным, Железяка на это время замирало, и я не слышала движений, что уже было хорошо.

Мне не разрешили завести ребенка, потому что у меня плохой генный материал, да даже если бы и разрешили времени на «поиграть» у меня бы с ним не было. Странно, что Совет не начал производить синтетических людей, хотя, это было бы логично. Синтетические люди в синтетическом пространстве. А может быть, я просто не внимательна и все вокруг давно синтетические. И я сама давно синтетическая, просто не понимаю этого?

После занятий время для идей, на это отводится час, и за этот час каждый обязан предоставить идею, если идеи нет…

— Эр!

Я едва не закричала во весь голос от ужаса. Не привыкла к такому обращению, но сама сказала всем знакомым называть меня так. «Рита» мое имя от рождения, но ближе к возрасту Зеро я убрала по букве за каждый прожитый десяток, в итоге осталось лишь это скупое и звучное «Эр».

Это пришла моя подруга, ее зовут Эмма. Эмма выкладывает на стол копченую селедку, чеснок и ставит бутылку с вином из старых запасов, из времени, которого больше не существует. Все это сейчас запрещено. Никаких напоминаний о прошлой цивилизации. Альтернативы вину — спирт, но получить его можно только на презентациях новых открытий, если Вы совершивший открытие, либо, почетный гость. Совет любит праздновать новые открытия и не скупится на пышные презентации.

Еще десять лет назад ученым удалось синтезировать вино, на его создание требуется теперь не более четверти часа, с использованием этанола и ароматизаторов, и все те ученые теперь среди людей Зеро. Не те поганые концентраты, нет, полноценные порошки, которые даже истинный сомелье прошлого времени был бы не в силах различить.

Эмма считает меня доброй и хорошей, я помогаю людям не сойти с ума в этом новом времени, оказывая им подпольные консультации, и получаю за это то, что напоминает мне о жизни. А о жизни мне напоминают туфли, платья, пластинки и диски с фильмами. Правда, мне не на чем их смотреть. Но не важно, я просто закрываю глаза, и в голове звучит мелодия, и в темноте я вижу титры. Я все эти вещи прячу от своей Железяки за горшком персика, но ей все равно, по-моему. Главное, что я соблюдаю режим и распорядок.

Совет официально ввел закон, запрещающий трансляцию любых фильмов и мультипликации, потому что это плохо влияет на рассудок и дает людям неверные ориентиры в будущем, они смотрят комедии и смеются, и хотят быть счастливыми, радостными, но на это нет времени.

Они смотрят мелодрамы и плачут, и хотят любить и растить детей в любви, но на это нет времени. Они смотрят ужасы и боятся, стимулируют себя на осознание реальности и на это тоже нет времени. Да и смотреть, по сути, не на чем, используют Энергетические мониторы, так что, при желании диск никуда не засунешь.

Разрешается смотреть лишь то, что одобрено Советом — съемки с празднеств новых открытий в области науки. Искусство и литература больше не носят характера «художественный». Нет художественных фильмов и книг, только научные. В науке главная ценность для Совета. А только Совет имеет значение. Я повторяюсь, я повторяюсь. Одни и те же мысли, но, какая к черту разница теперь?

Эмма разрезала селедку, и вытащила из нее кишки, так быстро, что я позволяю себе улыбку. Редкая роскошь за последнее время. Она облизывает пальцы и щурится от вкуса жира и смеется, а я все думаю об этих 24 часах.

— Где ты это вязала?

— У… Да какая тебе разница, взяла и все! И чесноком сейчас посыплю, жалко вот уксуса не смогла достать, но ничего, а еще, давай хлеб подогреем?

Я чувствую, как у меня внутри все сжимается, это совсем отчаянный поступок. Достать настоящий хлеб из настоящей пшеницы, за это и убить можно в Новой Цивилизации.

Есть правда, целая сеть, пекущая хлебобулочные изделия, и они пользуются спросом больше всего, все, как и прежде, ничего не меняется, только теперь люди хотят не наркотики, а хлеб. Так было до Совета и так при нем. «Хлеба и зрелищ». Меняются только законы, люди — нет.

Кстати, Столин, мой ближайший сосед, работает в Совете, и именно он содержит у себя в доме подпольный парник для выращивания пшеницы. Совету не придет в голову его проверять, а он просто сделал правильный выбор, вовремя принял решение, которое спасло его шкуру и шкуру его девочек. Ему давно за 40, и последние годы он по ночам занимается выпечкой в своем бронированном подвале, снабженным самыми передовыми электронными очистителями воздуха, поэтому запах сдобы не привлекает лишнего внимания, а днями проводит время в Совете и принимает важные решения для развития науки.

На крыше его дома установлено энергетическое зеркало, которое отражает свет от зеркала, установленного во дворе, его не спрашивают зачем, это просто привилегия, он хочет в доме свое Солнце, а не искусственный свет. А Столин использует его для своей пшеницы и внаглую дурит Совет, который его ценит и во всем ему доверяет.

Зачем ему это все я не знаю, все хотела спросить, но не было времени… Интересно, что он ответит. Наверное, что-то из разряда «для души», хобби же тоже нет. В гольф никто не играет и не вяжет шапочки и носочки. Это все, что запрещено, само собой, все, что может заставлять уровень эндорфинов расти, все под запретом. Время. Время ради будущих поколений. Иначе никому не выжить. О душе никто не думает, словно ее совсем нет. Может, ее и правда нет и никогда не было?

Эмма вытаскивает пробку и протягивает мне бутылку. Звук меня развеселил, как же давно я его не слышала.

— За тебя! За тебя. Я тебя люблю!

Я расплакалась, так нельзя…

— Не плачь, и мы все еще наладим. Давай, пей!

Эмма всегда была такой живой. Она не умела притворяться, но, при всем при этом, ей светит стандартная процедура, а мне нет. Она работает на Совет, в одном из его корпусов, занимается изучением поведения подростков, и корректирует дозы марихуаны, начиная с 12 лет. Мы учились на одном факультете психологии лучшего ВУЗа некогда большой страны.

— Эмма…

— Нет, — она мотает головой. — Нет, говори. Не надо… — она тоже заплакала, видимо, до нее дошло, что это наши последние часы вместе…

Скоро за мной пришлют кого-то из Совета, эти ищейки достанут меня даже со дна колодца, потому что в каждого жителя Новой Цивилизации вживили чип. Этот чип не в руке или ноге, и совсем не в заднице. Он в моей крови, члены Совета научились создавать цифровые матрицы на основе уникальных ДНК человека, они сильно продвинулись. Отпечатки пальцев и снимка сетчатки глаз такая древность теперь!

Я не могу вырезать из себя кусок и стать свободной, как в фильмах, что были популярны в мое время, я у них под колпаком, и у меня осталось совсем немного времени. Господи, что я несу… До чего времени? У меня его давно отобрали!

— За мои с дважды двумя дважды по 18! — улыбаюсь я сквозь слезы, делаю глоток.

— Сама поняла, что сказала? — Эмма смеется и тянет руки к селедке.

Я делаю еще один большой глоток, так приятно, словно пью нектар и не сравнится с тем, что Совет подает на своих презентациях, ну и дрянь их это синтетическое вино! Дрянь, потому что я знаю его историю. Это как с людьми, Вы видите перед собой красивого мужчину в дорогом костюме и изящными манерами, но знаете, какое он по сути своей дерьмо, потому что Вас связывала с ним в прошлом неприятная история, в которой он повел себя как последний подлец.

Вся жизнь превратилась в полное дерьмо, все не могу отделаться от риторического вопроса «Для кого все эти открытия Совета?» Никакого рок-н-ролла, секса и драйва, только работа и любовь по расписанию.

Да, сексом теперь не позанимаешься по вдохновению, для этого есть специально отведенное время и место. Все в обязательном порядке теперь посещают процедуры энергетического контроля и учатся на них контролировать свою сексуальную энергию. Интересно, что травка тут не помогает, вообще ничего не помогает! Совет пытался использовать разные препараты для тестирований, но у него не вышло влиять на врожденные инстинкты, эти гены они никак не могут раскодировать. Фрейд бы истерично хохотал, глядя на их жалкие потуги.

Недавно один ребенок на вопрос «Кто такой Фрейд?» ответил — «бесплатно» и его родителей сразу отвезли в один из корпусов Совета. А того, кто спросил, отвезли вместе с ними. Вот такие вот шутки лингвистики и судьбы.

Иностранные языки не изучают, все говорят только на одном, который используется Советом. Если ты жил в России — на русском, в Англии — на английском. Есть только одно понятие — Новая Цивилизация. Недопустимо тратить время на пустые разговоры и шутки.

В Новой Цивилизации нет стран, есть Секторы, они не общаются между собой, только на утвержденных датах с установленной периодичностью, где рассказывают о достижениях науки, нет смысла кому-то развиваться лучше и быстрее.

Атмосфера в таком состоянии, что поддерживать ее необходимо со всех ключевых точек, и занимаются этим отдельные Секторы, экологии как таковой больше нет, так что, если кто-то захочет внедрить передовые методы только у себя, просто потратит время и ресурсы впустую, люди самый ценный ресурс. Есть роботы, безусловно, искусственный интеллект совершит массу невероятных открытий, но, видимо, Совет ему не сильно доверяет, иначе, как это объяснить?

Пока люди живы, они должны развиваться, нельзя допустить, что искусственный интеллект начнет всеми управлять, люди вместе как никогда за всю историю развития Земли, понятие «война» современным детям тоже не знакомо, в ней просто нет смысла.

— Как ты, Эр? — Эмма нежно гладит меня по щеке своей мягкой теплой ладошкой, ну и вонь исходит от ее пальцев из-за селедки!

— Я хорошо. — Я вру, нагло вру, глядя ей в глаза, но выпитое вино так приятно кружит голову, что я делаю еще несколько глотков. С ним спокойнее, с вином всегда все не так страшно.

— Ладно, собирайся, не будем терять время.

— Куда?

Эмма скидывает плащ, и я не могу сдержать стон восхищения, я помню это красное платье. В тот самый день она была в нем. В тот самый последний день нашей нормальной жизни перед катастрофой…

Мы отмечали «экватор», ровно половину срока своего обучения в университете в ресторане. Все были в красивых платьях и с прическами. Но Эмма выделялась из всех, роскошная блондинка с потрясающими глазами, в них всегда было столько смеха, что хотелось подойти и обнять, забрать себе часть ее энергетики. Платье так подчеркивало грудь и бедра, что даже девушки восхищенно за ней следили, а туфли, расшитые стразами и сшитые на заказ, наверное, свели с ума половину присутствующих.

— Мои туфли самые красивые в этом ресторане! — шутила Эмма и игриво двигала ножкой, натягивая тугую икру, краем глаза подмечая завистливые взгляды девушек и восхищенные взгляды мужчин. А я просто радовалась за нее и радовалась, что она моя подруга, на мне в тот вечер были самые обычные туфли и самое обычное платье, я никогда особо не выделялась ни умом, ни внешностью. Даже не знаю, за что Эмма так сильно меня любит.

Мы стояли у окна и смеялись, Эмма рассказывала смешные истории, еще рядом стоял наш преподаватель Психологии Роман Сергеевич и увлеченно на нее смотрел, так увлеченно, что от него самого было невозможно оторвать глаз.

Он временами кивал и улыбался, но было видно, что совсем не вникал в то, что она говорила. Просто смотрел и не стеснялся этого.

— Роман Сергеевич, так нельзя! — к нам подошел Костя и собирался сказать что-то остроумное, как послышались крики с улицы. Я помню тот момент. Все стало таким серым, словно сферу над нашей землей проткнули острой иглой и в образованную дырку стал стекаться весь смрад из космоса.

По новостям часто обсуждали состояние экологии последние годы, всех обязали ходить с аспираторами, автомобилями пользоваться запретили. За курение была положена смертная казнь.

Все чувствовали и знали, что надвигается что-то безысходное, но никто не мог себе и представить, как именно это начнется, никто не мог знать, что это будет так внезапно и так страшно.

Эмма нацепила аспиратор и бросилась помогать остальным в зале, а я просто стояла у окна и смотрела. Среди серой пыли люди кричали и падали. Словно сила Земного притяжения ослабла и уже не позволяла держаться уверенно, я почувствовала себя плохо, у меня закружилась голова и я была готова потерять сознание, как сердце остро закололо, я увидела, как на улицах появляются большие белые автобусы и люди в белых костюмах.

Их лица были закрыты защитными шлемами и к каждому прикреплен баллон с трубкой, они словно кого-то искали в беспорядочной толпе. Одних хватали и надевали им на головы такие же шлемы, сажали в автобусы, других осматривали и оставляли лежать на дороге, как-будто бы они им в чем-то не подходили.

Так дети собирают камушки и стеклышки на морском берегу, красивые и гладкие берут, а остальные оставляют без внимания. Ущербные уродливые камушки детям не нужны…

Я обернулась, чтобы позвать Эмму, как вздрогнула и едва не закричала, один из таких людей стоял прямо передо мной. Он протянул мне шлем. Я машинально схватила его, как послышался голос Романа Сергеевича — «И мне, дайте мне…»

Человек в костюме обернулся к профессору и прозвучало странное: «Не положено». Тогда я не понимала, что все это значит… Я бросилась к нему, чтобы дать хоть немного воздуха, как почувствовала, что меня больно схватили за плечо.

— Времени нет, идите в строй, — сказал человек в шлеме и толкнул меня в сторону.

Я обернулась, все студенты с нашего потока были построены в одну шеренгу, а на полу лежали преподаватели и сотрудники ресторана, которые были старше нас. Они все были старше нас, на это я сразу обратила внимание…

— Эр, надевай и хватит уже думать! — Эмма раздраженно протягивает мне платье и туфли. Меня трясет, то ли от вина, то ли от восхищения, уже ничего не понимаю. Как-то слишком быстро я захмелела.

Где она их взяла, как она смогла их сохранить?

— Я не хочу…

— Ты, хочешь, хочешь! Сейчас же надевай!

— И куда мы пойдем? Куда идти Эмма? Давай лучше надеремся как следует дома и…

— Нет уж, нет, — покачала головой Эмма, — Надевай и пошли, нас ждут. Она аккуратно убирает прядь волос за ухо и морщит свой красивый лоб, какая нежная и гладкая у нее кожа. И как ей удалось сохранить в глазах столько веселости, как будто мы снова в том самом дне и собираемся на вечеринку? Разница только в платье.

Такое откровенное платье я никогда не носила. Вырез на всю спину и очень глубокое декольте, а туфли, какие шикарные туфли! И где все же Эмма это взяла?

— Нас ждууут! — напомнила Эмма

Мне почему-то стало не по себе при ее словах «нас ждут». Кто нас ждет и зачем? Но я сбрасываю с себя комбинезон и надеваю платье. Кожа задрожала от прикосновений прохладного шифона. А туфли… Наверное, я не смогу пройтись и пары шагов на каблуках. Но как же это волнующе! Как же это волнующе! У меня и правда день рождения, впервые за последние 20 лет.

Я услышала, как щелкнула входная дверь и возненавидела себя за то, что затряслась как мышь при виде кошки. Какая я стала жалкая, боюсь любого случайного шороха, наверное, Железяка снова что-то чистит. Странно, что до этого я ее совсем не слышала.

Искусственные помощники не должны беспокоить несколько часов в сутки, это время отводится на отдых и сон, так Совет дает людям понять, что у них есть лично время. Сволочи. Все равно, что калекам всучить скакалки и сказать «прыгайте в свое удовольствие».

Послышались шаги, и показался силуэт, а потом я увидела Столина, своего соседа. Того, кто печет хлеб и у которого в доме есть собственное Солнце. Он здесь еще зачем или пришел навестить и поздравить как добрый сосед, а не ценный член Совета?

— Девочки, я принес, — он с улыбкой ставит передо мной хлебную корзинку. Кто бы знал, что именно то, чего многие девушки избегали в мое время при посещении ресторанов, станет таким дефицитом, что за него будет не жаль и убить.

Я плачу от переполняющих эмоций, здесь булочки с фисташками, мои любимые… Треугольники обжаренного в масле с семечками бородинского и белый пористый батон. У меня даже голова кружится. Правда, не от аромата, потому что корзинка туго обмотана пленкой, чтобы не привлекать к себе внимание шлейфом горячей сдобы, но сам ее вид настолько вкусный и совершенный, что я плачу!

Столин улыбается и стоит в предвкушении, мне даже на секунду показалось, что все совсем как раньше, можно броситься ему на шею, расцеловать и вести себя так, словно все остальное мне приснилось.

— Столин… — в голос зарыдала я.

— Она что, уже успела наклюкаться? — он удивленно указал на бутылку, а Эмма пожала плечами, кто может мне сегодня запретить пить вино? Сделаю еще пару глотков.

— Машина ждет, — тихо рассмеялся Столин и добавил, — Быстро и тихо!

Эмма в предвкушении потерла ладошки и так искренне рассмеялась, что я едва не расплакалась, и куда они собрались ехать? Какой-нибудь подвал или сарай, скрытый от чужих глаз, где будет музыка и кино, и танцы? Я слышала, что такие места есть, если Столин на соседней улице умудрился содержать подпольную пекарню, почему бы и нет…

— Нет. — Столин словно прочел мои мысли, — Все будет совсем не так, пошли!

Я почувствовала, как заболели коленки и икры ног на втором шаге от высоких каблуков, словно иду во взрослых туфлях впервые в жизни.

Со Столиным мы познакомились в том белом автобусе, куда нас всех запихнули с ресторана, он был среди людей и кричал, что не может найти жены, к нему прижимались две девочки. Как выяснилось позже, его супруга была старше на десять лет, это сыграло с ним дурную шутку. Ее оставили, а его спасли, и его дочерей спасли.

Столин возглавлял кафедру по генным разработкам и только защитил докторскую по генной терапии, так что, именно диссертация спасла ему жизнь. Но он также запомнил тот день, как и я. Мне не дали попрощаться с родителями, а ему с женой. Он плакал и его дочери плакали, а я взяла одну из них на руки и прижала к себе. Я еще не была психологом, но почувствовала, что все, что сейчас нужно этой бедной маленькой девочке — объятия и лишь их я могла ей дать в тот момент. Только их.

Нас привезли к большому полю, несколько километров сплошного черного асфальта, это я хорошо запомнила. Было трудно идти, нам дали тяжелые металлические пруты, чтобы мы не падали, но они были такими тонкими, я еще удивилась, как такой тонкий прутик может быть таким тяжелым! Как дешевые туфли, на вид хрупкие и легкие, но стоит их взять в руки, как кажется, что у тебя в руках целая тонна веса!

В асфальте в одном месте была дыра, а в нее вела лестница, в самую глубь. Привозили сотни людей на сотнях автобусах, творилась такая неразбериха. Люди вели себя тихо потому, что все были страшно напуганы, времени на вопросы и истерики просто не было.

Всех спустили вниз и закрыли. Мы оказались на огромном искусственно освещенном полигоне, все было такое белое, что у меня заболели глаза. Потом всех заставили раздеться и побриться наголо, без раздевалок и прочего, все просто раздевались и лишь немногие скованно пытались закрыть свои прелести. Глупые люди, в тот момент никому не было дела до чужой груди или члена!

Дальше всех помыли каким-то раствором, мощные струи появились из стен и потолка, пола, чтобы омыть нас этим полностью. Я помню, что пахло свежими яблоками, тогда Столин сказал, что этот раствор убирает с кожи токсичные вещества.

Он стоял рядом и был таким бледным, не выпускал из рук ручки своих дочерей, одной девочке было около пяти лет, вторая на пару лет постарше. Они плакали, но крепко держали своими маленькими ладошками руку отца. А где мои мама и папа никто так не ответил, может быть среди всех этих людей, может быть…

Мне стало плохо и сильно заболело сердце, потому что, когда струи убрали и я огляделась, поняла, что почти все моего возраста, встречались люди старше, но мамы и папы я среди них не видела. Они родили меня поздно. Я пыталась отогнать ужасные мысли и сдавила себе виски, чтобы не думать о плохом.

Появились роботы, сначала я подумала, что это невысокие люди с белыми масками на лицах, закрывающие глаза и губы, но потом поняла, что это синтетические роботы. Они были сделаны не из железа, на вид мягкие и гладкие, и мне и всем остальным они выдали белые комбинезоны и носки, а еще, ввели какие-то вакцины.

Все решили, что это поможет не умереть, а только о жизни в те секунды все и думали. Это позже Столин рассказал, что ввели сыворотку, которая превратила каждого из нас в ходячую мишень. По сути, нас пересчитали и взяли «на карандаш», в их случае — на энергетическое табло… Я в какой-то момент решила, что все это дурной кошмар и надо срочно просыпаться, но никак не могла проснуться и это изводило. Страшно болела голова.

Роботы остались стоять рядом с нами, позже нам объяснили, что это искусственные помощники и они помогут адаптироваться и справиться с тем, что произошло. Они все были одинаковые.

Не знаю точно, сколько времени мы провели в том помещении. Месяц, год, или больше? Нас были тысячи, с нами никто не разговаривал, и никто не выходил, искусственные помощники вводили новые инъекции, после которых уходило чувство голода, интересно даже было, вводят инъекцию, и ты сыт. Не какая-то там примитивная глюкоза, полноценный обед в миллиграмме жидкости. Мне что-то попадалось на глаза из научных статей, в которых о подобном рассказывалось, только меню не было, я бы не отказалась от ухи или котлет.

А еще давали маленькие прозрачные шарики, позже я узнала, что это «молекулы».

Спустя время появились настоящие люди. Их было несколько, они ничего не сказали, просто попросили всех заполнить анкеты и подробно написать о своих навыках. Помню, как мне не понравилась графа «Ваши достижения за последний календарный год». Несколько свиданий, новый флакон духов и пара прочитанных книг, вот и все мои достижения. Я тогда рассмеялась, и ко мне подошел мужчина, он сказал, что не нужно привлекать к себе лишнее внимание.

Самое странное, что никто не кричал и не возмущался, все осознали, что, по сути, начался Апокалипсис. И что они все спаслись всем надо было придумать, как жить дальше. Только этого права никому не дали, как оказалось позже, выживать никому не пришлось, все решили за нас, точнее, о нас позаботились.

Те люди, которые вынесли анкеты, они нам и рассказали, что будет дальше. Что теперь мы те, кто построит Цивилизацию нового поколения. Я не помню всего, помню, что после непонятного рассказа сказали, что уже распределены жилица и искусственный помощник протянул мне браслет. На браслете не было кнопок, он просто защелкнулся на запястье и те люди сказали, что двери в жилищах будут распознавать наши личные сигналы и реагировать, также автоматически к нашей температуре тела будут выстраивать и другие параметры — влажность, температура в помещении и окружающее давление.

Про то, что лета и весны больше нет, никто не сказал. Это был большой сюрприз, который обычно оставляют на десерт после праздничного обеда…

— Эр! — Столин тихонько ударил меня по спине, ему надоело ждать, — Ты совсем постарела и в маразм впала, захмелела с половины бутылки? Быстро в машину!

Я поправила платье и даже ощутила что-то похожее на гордость, какая высокая у меня все еще грудь! Я даже улыбнулась и пошла вслед за Столиным и Эммой. Эмма взяла вино и селедку с собой, прихватила и хлебную корзинку, не пикник же они решили устроить во дворе Корпуса Совета? Это было бы весело.

Я улыбаюсь, но, если честно, настроения нет совсем, я вижу, как Столин ведет нас к машине, и думаю о том, что совсем не хочу больше ни о чем думать, последние 20 лет жизни только и делают, что крутятся в мыслях. Внешне машины почти не изменились, внутри все по-новому, «молекулы» и мини установки гидролиза вместо двигателя, у Столина она белая. У Совета все белое… Новая цивилизация, Белая Цивилизация, как белые братья в прошлом.

— С днем рожденья, тебяяя! С днем рожденья тебя!!! — послышался шепот и смех, я заглядываю в машину и не верю своим глазам!

Здесь Коди, которому я хотела заткнуть рот поцелуем… Сидит такой красивый, в костюме с бабочкой и даже часы надел дорогие, словно у нас свидание или он приехал за мной, чтобы отвезти на выпускной бал. Я даже смутилась, я о нём думала, но он никогда не был так рад меня видеть, может это уже не мой сосед, а синтетический Коди?

Я хочу убежать, но Коди успевает схватить за руку и притягивает с себе. Я падаю на сидение и чувствую, как голова касается его упругого плеча, а его теплые губы на моей щеке, как же давно меня никто не целовал!

Он улыбается и протягивает букет роз. Они такие красивые, но совсем не пахнут, наверное, создал синтетические, живых сейчас и не встретишь, я бы все отдала, чтобы вспомнить и снова ощутить их запах…

— Залезай, старушка, поехали, поехали, — торопит он Столина.

Я все еще не могу понять, что происходит. Никак не могу понять.

— Эмма, что происходит? — я смотрю прямо ей в глаза, но Эмма улыбается и прикрывает свои пухлые губы пальчиком, она хочет, чтобы это был сюрприз. Она бросает мне раковину от Железяки.

— Забыла, ее надо взять с собой, вдруг что важное, чтобы тебя не хватились.

Я хватаю раковину и собираюсь вышвырнуть ее из машины далеко-далеко со словами «да в пиз…", но Коди закрывает двери и грозит пальцем.

— Ты угомонишься сегодня? — улыбается Столин и активирует двигатель, а Эмма оборачивается с переднего сидения и протягивает бутылку вина.

— Вот, ты же хотела накачаться сегодня, можешь начинать!

— В ее случае, продолжать, — смеется Столин, — нам ехать два… — он осекся, решил не портить сюрприза.

Я в рассеянных мыслях, не хватает только музыки и… Черт, не верю собственным ушам! Тихий голос под аккомпанемент саксофона в тихом уютном салоне машины. Как им удалось все устроить?

— C днем рождения, моя любимая, с днем рождения! — Эмма краснеет от удовольствия, ей удалось меня удивить. И судя по ее румянцу, это только начало.

А Коди берет мою руку в свою и я чувствую, как пальцы дрожат. Черт. Мне через несколько часов исполнится 40 лет, а сейчас как будто 15…

Глава 2

23 часа до Зеро

— А Столин проболтался, а Столин проболтался! — Эмма смеется и нежно смотрит на Столина. Странно, я раньше не замечала, что она так нежно на него смотрит.

— Не проболтался, отстань, — отмахивается Столин.

Я поворачиваюсь к Коди, но он машет руками.

— Я не в курсе, эти безумные люди вытащили меня из Корпуса, и я теперь сам не понимаю, как согласился на эту авантюру, но это не важно, сегодня все для…

Он понял, что сказал. «Для тебя, пока ты есть…» Так это прозвучало. Но я не обиделась и не расстроилась, это самая веселая ночь за все время, что мы строим Новую Цивилизацию, так какого черта мне грустить и киснуть?

Мы едем около часа, пьем вино и едим жирную селёдку, я вся ей провонялась, а еще от хлеба с фисташками у меня заболел желудок и от всего этого вывернуло. Синтетическая еда в шприцах и изредка синтетические овощи и фрукты выработали иммунитет к нормальной еде.

Железяка убрало за мной, создало прозрачную Сферу вокруг того, что я наделала, и как следует вычистило. Эта Сфера одна из ключевых задач искусственного помощника, следить за выбросами, и не допускать ничего лишнего. Освобождение от жидкости больше не происходит обычным путем, по содержанию во мне количества мочи Железяка понимает, что мне надо испражниться и вокруг меня создается Сфера. Сфера помогает избавляться от органики воздействием на нее мощными энергетическими потоками.

Я могу идти прямо по улице, больше не надо бегать и искать туалетные комнаты, захотелось отлить — вокруг образовалась прозрачная сфера, захотелось пукнуть — тоже самое. Все видят и всем все равно. Испражняешься ты в сфере или нет. Только последнее почти невозможно, потому что от уколов с синтетической едой это невозможно, а те, продукты, которые я получаю на десерт, совсем не содержат органики, так что… Брожение невозможно в принципе.

В новой Цивилизации никто не срет, разве что, в душу.

— Когда ты уже расслабишься! — закричала Эмма, я заметила, что она излишне возбуждена сегодня. Наверное, не желает осознавать, что видит меня последние сутки в здравом уме. Как же переключиться и перестать. Боже мой!

Я думала, что закричу, но крик застрял в горле, машина только что выехала за Сектор. Столин с нами, а у него специальный пропуск, так что, на периферии проблем не возникло, если сотрудник Совета везет пассажиров, значит, он проводит важные исследования по своим идеям. Его искусственный помощник все делает за него, разблокирует переезды и открывает путь дальше. Но то, что я вижу из окна автомобиля, это…

— Черт! — выругался Столин и останавливает машину. Прямо перед нами несколько людей пытаются снять браслеты с Зеро. Женщина и двое мужчин, она держит Зеро, а мужчины пытаются чем-то распилить браслет на его шее. Зеро просто молчит и смотрит в одну точку, а женщина ругается и рыдает навзрыд. Это обычное дело, кто-то срывается, видя у себя под окнами бывшего мужа, отца, жену… В какой-то момент просто невозможно не сорваться.

Мне все это не нравится, нет, нет. Только не сегодня! Сейчас сюда нагрянут люди из Совета и мой день, мой последний счастливый день закончится! Я чувствую, как Коди сильнее сжимает мою руку в своих больших пальцах, и я прижимаюсь к нему, делая вид, что мне страшно, но мне не страшно, мне приятно…

Через мгновение появляется белый автобус и из него выскакивают несколько мужчин, они идут к этим несчастным людям и один из них протягивает перед собой небольшой монитор. Искусственные помощники поочередно вводят данные по содержанию в крови алкоголя и наркотических веществ. Мужчина кивает и указывает на женщину.

— Ее!

— Нет, не дам ее забрать, нет! — один из мужчин набрасывается на того, кто дал указание и сбивает его с ног. Второй к нему присоединяется, и они начинают его так страшно бить, что я закрываю глаза. Слышу только эти ужасные чавкающие звуки, это удары кулаков по лицу, точнее от того, во что его лицо уже превратилось и чувствую, как по щекам текут слезы.

Люди из Совета, которые приехали на белом автобусе, приехали без оружия, никакого оружия просто не допускается, все основано на доверии. Полиции как таковой нет, есть специальные смотрящие от Совета, которые следят за порядком и не допускают подобных ситуаций, потому что из-за них люди начинают волноваться.

Как правило, такое происходит только по причине принятия подпольных таблеток или наркотиков, в здравом уме никто не возмущается. Просто не зачем. Просто не зачем… Но если Совету становится известно о том, что кто-то принимал таблетки, немедленно приступают к процедуре «зачистки», жителей на ближайшие мили проверяют и осматривают их жилища.

Секторы поделены на отдельные локации, между которым установлены дополнительные пункты, чтобы контролировать перемещения на тот случай, если кому-то взбредет в голову покинуть свой пункт и нанюхаться или напиться чего-то запретного в другом секторе.

Многие до сих пор уверены, что от нас что-то скрывают и хочет убедиться воочию, покидает свой Сектор и идет в новые локации. Но я верю, пожалуй, лишь в этом я и верю Совету. Что бежать некуда…

Мы тогда стояли в том странном помещении как стадо баранов и слушали мужчину с аккуратной красивой бородой и ясными глазами, он очень приятно говорил, но мне хотелось подойти и вырвать ему глотку, потому что совсем не нравилось и не хотелось слышать то, что я слышала. Вырвать и измельчить в пыль!

— Ущипни меня… — он сказал шепотом и подмигнул, парень с гладким черепом и красивым лицом, что я ахнула! У него были такие необычные глаза, голубые с фиолетовыми пятнышками, совсем как у того с бородкой, что вещал всем о Новой Цивилизации.

— Это не поможет. — прошептала я в ответ.

— А ты попробуй, — он что, заигрывает со мной в такой момент? Я, однако же, ущипнула его за упругую задницу, сама не знаю, зачем это сделала. Захотелось сделать хоть что-то, что помогло бы мне встряхнуться.

— Так лучше, спасибо, — он ущипнул меня в ответ и закусил губу, чтобы не рассмеяться.

Мужчина с бородой продолжал говорить всем, что Новая Цивилизация — это новая философия отношения ко времени и лишь в нем наше будущее, и каждую секунду мы теперь не может позволить себе терять непродуктивно.

Все это прозвучало как-то не очень убедительно и среди людей послышались обсуждения и возмущения, тогда нам показали фильм. В воздухе был экран, точнее, как такового экрана не было, ни проводов, ничего. Человек с бородкой просто щелкнул пальцами, и началась трансляция, многие тогда жутко перепугались.

Нам рассказали о том, что Земля остановилась, что нас и многих других удалось спасти, что скоро мы сможем вернуться к жизни, но привычной она не будет уже никогда. Придется перестраиваться и времени подумать у нас нет. Кто не согласен, может не учувствовать в том, что будет предложено, за ним в любом случае будут заботиться, как и за остальными, но только до возраста Зеро. Я хотела снова ущипнуть этого чудного парня, но его больше не было рядом. Стало как-то обречённо…

— Что с ними сделают? — Эмма закрыла рот руками, чтобы не кричать, наблюдая, как подъехало еще два белых автобуса и разбушевавшихся людей скрутили и увели прочь. А тот, которого они били, так и лежит. Девушка смотрит вокруг обезумевшим взглядом и трясется, наверное, начала отходить от того, что приняла.

— Накажут… — покачал головой Столин, — Надрались как следует, теперь весь квартал будут проверять на подпольный клуб. Черт! Чертов черт!

Его лоб так набух от вен что, кажется, голова вот-вот взорвется. Волосы взмокли и губы совсем белые.

— Ты…

— Да, блять, я знаю кого они найдут, — Столина стало так жалко, что я не удержалась.

— Давай мы…

— Мы что, спасем?

— Ну, хотя бы предупредим, — тихо сказала Эмма.

Столин качает головой и старается успокоиться. Вены на лбу стали меньше, но он согласен.

— Ладно, ладно… Поехали. Все равно к ней близко.

Он разворачивает машину и останавливается возле дома с зеркалом на крыше. Вот как, значит, еще один из Совета. Не такие уж они и правильные, выходит, все делают на благо общества. Наверное, так и как надо, не протестовать открыто, не изводить себя внутренними страхами и ничего не делать, а делать все, что требуется и гнуть свою линию. Тихо и незаметно. Такие и выживают во все времена.

— Разбуди ФатИму. — Столин старается говорить спокойно, искусственный помощник записывает все команды и фиксирует все движения.

— Отбой, — добавляет Столин. Члены Совета имеют привилегии отключать искусственных помощников, если им надо концентрироваться и сосредоточиться.

Я сжалась, когда услышала имя. ФатИма… Я знаю ФатИму, она занимает в Совете ключевой пост и отвечает за коммуникации с другими Секторами Новой Цивилизации, в совершенстве владеет дюжиной иностранной языков и очень ценна для Совета. Я помню ФатИму, я очень хорошо запомнила, когда увидела ее впервые…

— Меня зовут ФатИма и я помогу Вам с адаптацией в Новой Цивилизации, — она появилась перед толпой людей в том огромной подвале вся в белом и ее длинные волосы были такими красивыми и блестящими, что многие замолчали от удовольствия и ужаса, вспоминая, что сделали с их волосами, когда привезли сюда. Люди уже устали ждать и принимать эти инъекции сытости, никто не отвечал на вопросы, что стало с их родными, никто не говорил, что будет с ними, и тут появилась она.

Посланная рассказать нам о новом будущем, красивая и цветущая. ФатИма рассказала, как теперь все будет устроено и попросила быть терпеливыми. Всем уже донесли нужную информацию о новом формате жизни — стран теперь нет, есть Секторы, их осталось немного, только на той части Земли, что удалось спасти, остальную часть затопило океанами при остановке Земного шара и там все время глухая ночь.

— Я буду отвечать за пункт поселения, в котором поселитесь Вы, также моя задача обеспечение внутренних и внешних коммуникаций, так что, по всем вопросам обращайтесь ко мне. Но, я уверена, после просмотра необходимых для Вас обучающих лекций, вопросов не будет.

И тут всех прорвало, до всех дошло что происходит что-то совсем нехорошее и все стали кричать и топать от возмущения. ФатИма стояла ровно и молча на всех смотрела, кто-то бросил в нее носком, больше было нечем.

И тогда все сняли носки и стали бросать в ФатИму, а она все стояла.

— Я Вам кое-что покажу, — наконец, произнесла она. Она сказала это тихо, но все услышали и разом замолчали, потому что вокруг повисло неприятное дурное предчувствие.

— Хватит! Насмотрелись! — послышался голос из толпы. Я все искала глазами того смешливого парня, но не находила, а жаль. Он мне понравился.

— Да пошла ты, дура! Мои родители и бабушка остались там, о них кто-нибудь позаботился? Почему никто не говорит, что стало с родителями?

— Да, почему среди нас только молодые люди? — послышались остальные голоса, люди, наконец, отошли от шока.

— Я же сказала, что кое что Вам покажу, — все также спокойно и жестко сказала ФатИма и щелкнула пальцами.

Через толпу стали слышаться вскрики и стоны, люди расступались, и я увидела, как ведут нескольких человек с браслетами на руках и шее.

— Это — люди, которые больше не обладают энергией к жизни. Энергии четырех, как мы ее называем в Новой Цивилизации.

Они выглядели жутко, словно рабы перед казнью. Смотрели вникуда и просто шли. Вяло и медленно. Я видела столько ужаса в глазах людей, что заплакала. Какое-то дурное это новое будущее, как-то все ужасно и обреченно. Совсем не как в фильмах, которые я видела про Апокалипсис, в них люди убегали от зомби и выживали, как могли. Здесь никому не дают выживать, и зачем это все, зачем эти браслеты?

Я хотела накрутить прядь волос, чтобы успокоиться, но вспомнила, что меня обрили. Блять!

Людей с браслетами выстроили в ряд, чтобы их видели все.

— Многим из Вас еще нет восемнадцать, большей части около двадцати, но есть и те, чей возраст приблизился к отметке 40. Вы можете быть не согласны с решением можете быть недовольны, но…

— Что это за пиздец?! Что за чушь она несет!

Кто-то выкрикнул из толпы, и все загудели, словно этого и ждали, толпа больше ее не слушала, народ бросился на ФатИму, она едва успела нажать на браслет и стены раздвинулись, дальше была лестница наверх и ворота, в которые нас вводили.

ФатИма намеренно это сделала, думаю. Потому что, когда несколько тысяч людей оказались на улице, все застыли. Вокруг был только асфальт. Бескрайние километры черного асфальта. И очень ярко светило сразу два Солнца… А потом зажглось третье.

Большая часть потеряла сознание, я стояла и тряслась, думая, что это идиотский розыгрыш и сейчас все это пропадет и люди начнут кричат «Шутка же, шутка!» но никто не появился.

— Черт возьми, Фатя, это просто не к месту! — послышался голос Столина, он выскочил навстречу ФатИме. Давно я ее не видела, с того самого раза… Она почти такая же, только похудела сильно и кожа словно прозрачная. Сколько ей лет сейчас, интересно? Если тогда было около тридцати, наверное, пятьдесят. Старше меня, а выглядит лучше.

ФатИма его не слушает, она смотрит на машину и на меня.

— Это… Это она? — спрашивает она.

Столин кивает.

Мне стало нехорошо и затрясло от неприятного предчувствия.

— Это что значит? — шепчу я Эмме.

— Столин договорился, что тебя… — Эмма говорит тоже тихо, но у нее сильно дрожит голос, — Черт, он сам не ожидал, что так сегодня выйдет с Зеро по дороге. Это все планировалось не сейчас.

— Договорился, что меня что, будут исследовать как лабораторную крысу?

Я в негодовании, так вот зачем эта хлебная корзинка и вот почему здесь Коди! Чертов Столин, я же доверяла тебе столько лет…

— Послушай! — резко сказала Эмма, — все совсем не так, как он хочет, ты не станешь Зеро, понимаешь? Коди с нами!

Я нервно смеюсь и меня снова тошнит.

— Эмма, ты в своем уме? Он вскроет мне мозг и…

— Ты проживешь еще, ты будешь жить, — тихо сказал Коди. Я в отвращении отшвыриваю от себя розы. Я знаю, почему они выбрали именно меня. Потому что я не подавала никаких идей, совсем никаких, ни тупых, ни умных. А такие как я интересны Совету для изучения развития, они думают, что есть ген, который способен тормозить такое явление как «лень», я не тупая, я ленивая.

Ленивая, потому что против этого нового режима. Совет хочет понять, как убрать этот процесс, не навредив остальным мыслительным процессам, и выбрал меня, а Столин ничего не сделал.

Сам процесс, наверное, простой, как новые сиськи, тебе просто вшивают имплант, и они становятся больше, а ты сама счастливее и привлекательнее и больше не ленишься.

— Я хочу… Хочу…

Вот черт! Что бы придумать, ни сходить по нужде, ни подышать не прокатит.

— Побыть одна? — тихо спрашивает Эмма. Кажется, она поняла. Поняла, что этот сюрприз меня совсем не радует.

— Да, — я киваю и открываю двери.

Коди шепчет Эмме, чтобы она проследила за мной, я все слышу. А что случится, я смогу убежать, можно подумать. Можно подумать, я смогу скрыться.

Чертова Железяка, Сфера это вокруг меня. Но я не хочу. Не хочу! Наверное, это в ее понимании побыть одной. Кстати говоря. Очень странно, что она не поставила Сферу, когда меня вывернуло в машине, почему она не просчитала заранее, что я собираюсь блевануть…

Коди тоже вышел из машины, подошёл ко мне и поправляет волосы, меня еще больше тошнит от его прикосновений, но они приятные, а еще он шепчет «доверься». Черт, что со мной такое сегодня, я вдруг осознаю, что все это и правда происходит и время идет. Мое чертово время тает на глазах, как мороженое в бумажном стаканчике.

Коди возвращается в машину, наверное, чтобы я не задавала лишних вопросов. Я пытаюсь дышать полной грудью, но не выходит, совсем не выходит, вздохи застревают и от того еще хуже. Столин и ФатИма громко кричат. Так громко, что у меня сейчас барабанные перепонки полопаются!

— Его возьмут, я ничего не могу, Столин! — ФатИма говорит резко.

— Но ты…

— Нет, я сказала!

— Вот, черт! Просто черт! — Столин сегодня много ругается.

ФатИма вертит головой, как останавливает взгляд на мне, так внимательно на меня смотрит, словно я ей что-то должна, и что я тебе должна, ФатИма. Я вижу, как вокруг нее образовывается Сфера. Столин отворачивается, он всегда так делает в знак уважения к женщинам, по старинке все мужчины его поколения так делали, но сейчас что-то идет иначе.

Фатима на меня смотрит, а я смотрю на нее, я вижу ее глаза через сферу. У меня голова кружится. Совсем темно стало все вокруг.

— ФатИма! Просто отдай это чертово распоряжение!

Столин стоит и орет на меня, снова эти вены на его лбу.

Причем тут я, совсем из ума выжил.

— Столин, ты совсем… — я не могу говорить дальше, потому что вижу за его спиной… Себя. Блять, это какое-то безумие, я явно вижу себя в красивом платье, не такая я уж и дурная внешне. И Коди. И Эмма рядом. Они смотрят на меня и держат меня за руки, а Коди странно вертит головой, словно у него шея чешется.

— Что? — Столин оборачивается на секунду, смотрит на них, возвращаемся ко мне, снова начинает орать, — Я сделал все, что с меня требовалось, я привел ее сюда, ты получила ее! Если кто-то делает одолжение… Я.… — он устало протер лицо руками, — Я мог попросить у тебя что угодно в будущем, но сейчас прошу это, не трогайте его, и мы в расчете.

Я тяжело моргаю и мне сложно дышать, словно я под водой, и на уши сильно давит. Столин продолжает на меня орать, словно это я ФатИма.

— Фати, ты ответишь мне уже!?

— Да… — голос какой-то не мой… Я смотрю на себя, ту себя, которая стоит у машины, и вижу, как я в панике, но Коди берет меня за руку, и я падаю на его руки, и он несет меня в машину.

— Да, хорошо, твое да хоть и прозвучало как-то вяло, но это да, спасибо, Фати! — Столин нервно жмет мне руку своей мокрой ладонью и бежит к машине, достает какой-то сверток и кладет к ногам ФатИмы. То есть к моим…

Я в ужасе беру сверток и заглядываю, в нем большая корзинка с хлебом и булочками, черт, меня сейчас снова стошнит. Не хочу никакого хлеба больше…

Столин в недоумении разводит руками, при виде Эммы и Коди.

— Что с ней? — спрашивает он.

— Она устала, ей нехорошо, — поясняет Коди.

— Да немудрено, бутылку выпила одна!

Эмма оборачивается и улыбается мне, в ее улыбке столько любви и нежности… Столько любви и нежности… Они увозят меня. Они. Меня. Увозят. А я стою здесь, и я теперь ФатИма. Так сказал Столин. Что это за херня?

Глава 3

22 часа до Зеро

Я восхищалась ФатИмой, я ее ненавидела, потому что она приносила новые странные новости по нашей новой странной жизни, но я ей восхищалась. Вы можете говорить, что Вам наплевать на бриллианты, но если Вы понимаете, что Вам их никогда не носить столько же легко и непринужденно, как это делают гламурные красавицы на красных ковровых дорожках, все это вранье, просто Вам обидно и неприятно, Вам недоступно то, что недоступно им. Делают. Я сказала, делают. Делали, конечно, делали.

Красных ковровых дорожек больше нет, потому что искусством никто не занимается, но Совет во время важных презентаций открытий науки застилает асфальт белоснежными материалами, тогда ночью мне даже кажется, что лежит снег и я плачу.

ФатИму я не видела среди людей, которых загнали на полигон, когда все началось, я бы запомнила ее. Есть люди, которых запоминаешь и выделяешь в толпе, они смотрят на всех и все как-то по-особенному, они Вас видят. Действительно видят. У нее был очень пронзительный взгляд, такой цепкий, но такой приятный, она словно глазами говорила всем, что все наладится, обязательно наладится и ей очень хотелось верить.

Ее не случайно выбрали на этот пост в Совете, ей верили все, с кем она говорила, и продолжают верить. Когда в нее бросали носками, я не бросала, мне было жаль ее. Не знаю только точно, в чем я ее тогда жалела?

Она была с шикарной прической, я говорила, ее не обрили как всех остальных, а значит, она приняла эту защитную вакцину от радиации во время остановки Земли. Заранее приняла, как и остальные члены Совета. Они все знали.

Я ей так завидовала, когда она говорила перед нами в тот день, помню, очень захотела стать ею всего на мгновение и ощутить это состояние, ты стоишь, вокруг тебя тысячи людей и все тебя слушают. Ловят каждое твое слово и каждое твое движение. Если бы вместо нее был уродливый потный мужчина, вряд ли бы все его слушали точно также. Не думаю, что слушали бы.

Я хотела быть ею на мгновение, и теперь я каким-то образом — она. Что за бред! Я смотрю на ее дом и мне совсем расхотелось искать причины, захотелось зайти и посмотреть на ее жизнь.

Интересно, в доме сотрудника Совета такого уровня, как ФатИма все точно так, как у меня? Белые стены, белая мебель и синтетические деревья в горшках по всем комнатам. И Энергетический монитор для работы с идеями, который фиксирует мысли и может на основе даже отрывка мысли построить диаграмму эффективности мыслительного процесса.

Представьте себе, Вы думаете, «а не пойти ли Совету в одно место…» и экран начинает мигать красным с предупреждением, что уровень мыслительного процесса критичен. Поначалу я так развлекалась, но за столько лет мне это надоело. Я вообще ничего не думаю возле монитора. Просто стою и не думаю. Чему я научилась благодаря этим процедурам концентрации внимания, так это держать мысли под контролем. Не хочу мыслей — не будет. До 40 лет я особо не переживала, что они мне могут сделать? Если нет работы и денег, а Совет призвался заботиться обо всех, вот пусть и заботится.

А теперь нет смысла переживать вообще. Что они сделают со мной я знаю, но эти часы потрачу так, как не предусматривает даже их Программа для особо усердных людей, подающих идеи.

Пока я иду к дому ФатИмы, осматриваю ее дверь, она обычная, как у меня, автоматическая. Искусственный помощник сам ее открывает и закрывает, испинать ее, что ли на глазах у всех, я же не я сейчас, а ФатИма хоть немного почувствует себя в чужой шкуре, когда будет объяснять Совету свое неадекватное поведение. А, к черту, когда еще выпадает такой шанс!

Туфли у нее совсем неудобные, но на каблуке, вот, получи! Замахиваюсь ногой, чтобы пнуть дверь, а она открывается… Еще не хватало неудачно упасть и сломать себе шею в чужом теле. Стараюсь не думать, как это вообще вышло.

Я захожу, и включается небольшое солнце прямо посредине комнаты, какое все большое. Кровать, экран, и горшки с виноградом и вишней. Только виноград и вишня. На столике большая ваза с прозрачными шариками, если бы я была ребенком из прошлого, решила бы, что это конфетки и засунула дюжину себе в рот. А потом бы захлебнулась.

Это не простые шарики, это молекулы, так называется шарик в растворимой оболочке, в нем содержится разное количество эквивалента чистой воды, от одного миллилитра до литра. В день я таких принимаю не меньше двух, вот чего не научились делать, так обходиться без воды. Но зато больше не стоит вопроса об экономии водных ресурсов, эти молекулы сильно облегчают жизнь. Для мытья похожие шарики, но другие.

Тут слишком много молекул. Всем обычным жителям выдают их строго по расписанию и строго искусственные помощники, чтобы не наглотались и не покончили собой.

Совет это уже проходил в самом начале, когда были массовые самоубийства молекулами, народ глотал по дюжине за раз, и их просто разрывало изнутри огромным количеством воды. Поэтому никаких острых предметов нет, по сути, то, еды как таковой нет, все эти фрукты и овощи для адаптации в Новой Цивилизации.

Строго по расписанию нам вводят эти инъекции от голода, чтобы мы получали гармонизированную синтезированную пищу. Сама не поняла, что сказала, но теперь это звучит логично. Волосы моет и приводит в порядок искусственный помощник, а макияж не нужен, наверное. Я же никуда не хожу, разве что на презентации Совета, но тогда тоже все делает помощник. Люди вокруг меня выглядят изумительно, значит я тоже.

Боже мой! У Фатимы зеркало, настоящее зеркало… У меня в доме его нет. Да толку в него смотреться, это же не я.…Хотя, почему нет. Но, что это?

У нее стоит тумбочка с замком. Интересно, замков нет, потому что никто ничего не скрывает, разве что, запрещенные всякие предметы из прошлого — книги, журналы, постеры. Интересно, что у нее в этом ящике.

— Открой! — я говорю и мне непривычно, такой низкий голос, но приятный. У ФатИмы даже голос приятный, самой приятно. Говорила бы и говорила на ее месте, но она итак, говорит на разных языках и со всеми. Все время.

Искусственный помощник слушается, у ФатИмы он такой же безликий и неприятный, как Железяка.

— Скройся!

Может зря я так с ним, хотя, какая разница, все равно ничего не понимает. Я вижу небольшой экран, похожий на планшет. Как же его включить? Палец приложить или глаз. Не выходит ни с пальцем, ни с глазом. Черт!

— Да включись же!

Надпись «команда неверная», вот что значит, голосовая команда. Хорошо, попробую еще раз.

— Режим включить.

Снова надпись: «Команда неверная».

— Какая я глупая, совсем глупая, самая настоящая Зеро.

Надпись: «Команда Зеро принята».

Однако. Табло засветилось и на нем появилось меню. Меня интересует последнее из сохранений, что там сохранила ФатИма. Мое фото. Черт, зачем ей мое фото? И надпись — «совместимость 99.9999999%».

Это еще что все значит, совместимость в чем? Таких разных людей как я и она сложно себе и представить. Может, ФатИма больна и ей потребовалось более молодое тело? Хотя, о чем я думаю, бред.

С ее возможностями она могла заменить себе тело, да я уже в возрасте престарелых по меркам Новой Цивилизации. Зачем это глупое переселение сознания? Я хочу назад, я хочу себя.

Черт, как адски болит голова, просто адски. Я не чувствовала головной боли очень давно, впрочем, как и боли в принципе. Опять все серое и кружится…

— Как ты? — Эмма смотрит на меня и гладит мою руку. И я слышу, как дышит Коди, он так сильно сжал мне лодыжку, что мне больно. Он понял, что делает мне больно и отодвинул руку. Точнее передвинул ближе к бедру, он издевается надо мной сегодня! Или хочет мне подарить ночь любви? Я не против. Интересно, я забыла как заниматься сексом?

— В порядке? — Столин ведет машину и весело улыбается.

— В порядке, — выдавливаю я из себя, — В порядке…

Коди тяжело вздыхает, я слышу, как бьется его сердце, он начинает поглаживать мою ногу и его пальцы сжимают мое бедро. Черт! Коди!

— Ты чего? — улыбается он, но я вижу в его глазах искорки, он точно сделал это намеренно.

— Чего она? — спрашивает Столин.

— Перенервничала наша детка, перенервничала, — улыбается Коди, но у него дрожат губы.

Эмма тоже напряжена, она пытается это скрыть, но я слишком давно ее знаю.

— Куда мы едем? — я не могу говорить, адски пересохло во рту. Эмма протягивает «молекулу», и почему я не проглотила все, что начала в доме ФатИмы, все бы сразу закончилось?

— Приехали! — Столин радостно выскакивает из машины.

Меня еще трясет, интересно, куда он меня привез, к морю? Всех всегда везут к морю. Таких как я, безнадежных и без единого шанса везут к морю, чтобы…

Твою мать! Это совсем не похоже на море. Какое -то жуткое место. Все тот же черный асфальт и масса непонятных штук.

— Что это такое?

Столин радостно потирает ладошки, маленькие они у него какие-то для такого крупного роста. И вообще, он мне почему-то нравится все меньше и меньше. Я теперь явно вижу, что Эмма слишком возбуждена, когда общается с ним. Сначала я было подумала, что она к нему неравнодушна, но нет. Она пытается быть естественной, а у нее не выходит. Но, почему? Она отличный психолог, видимо, что-то очень серьезное, чего же я не знаю про Столина и что он задумал?

— Доставай! — кричит Эмма и радостно прыгает вокруг меня, она хватает меня за руку, и я чувствую, что ее ладонь непривычно влажная и холодная.

— Эмма, отойдем?

Она дернулась, совсем незаметно, но я заметила.

— У меня к тебе чисто женский вопрос.

— Чисто женский вопрос в наше время звучит очень по-женски, — смеется Столин и достает что-то из багажника.

Эмма отворачивается от него и шепчет.

— Просто потерпи, все узнаешь.

— Но как это возможно и почему я?

Коди что-то рассказывает Столину и тот смеется, я вижу по его жестам, что он расслабился и не следит за нами.

— Что ты видела? — Эмма говорит с улыбкой, но очень серьезно, — Эр, что ты видела в ее сейфе?

— Свое фото. И надпись еще, совместимость почти 100%… Эмма, это…

— Ты видела что-то еще, подумай. Вспомни все!

— Если бы я знала точнее, что должна вспомнить, вспомнила бы, но для начала объясни мне, мать твою, Эмма, каким образом Вы это провернули и почему?

Коди какой-то смешной сегодня, его ямочки на щеках какие-то другие, приятные и симпатичные. Я и раньше находила его приятным внешне, но сегодня он очень приятный. А Столин — не приятный. И Эмма не приятная.

— Девочки, немного потерпите, — Коди подбегает к нам и начинает кружить Эмму, она смеется, но я вижу, как шевелятся их губы, они говорят так, чтобы я не заметила. Но я заметила.

— Что?

— Пока ничего…

— Эр! — вот снова эта внезапность меня пугает до чертиков, так я не доживу до возраста Зеро, совсем все расслабились и пугают меня без стеснения и разрешения.

— Что, Столин?

— Ты ничего, отошла? — Он внимательно на меня смотрит и смотрит так, словно пытается влезть в душу, ну уж нет, больше я никому не позволю забрать мое тело.

— Отошла, Столин.

— Умница.

— Так, что за сюрприз?

Он сбрасывает накидку с чего-то очень большого и я вижу такое, что совсем не в силах описать.

Я вижу что-то очень странное, похожее на молекулу, но больших размеров, внутри какая-то вязкая жидкость. На ощупь как…

— Нет! — Столин так страшно дышит, что мне тоже страшно.

— Не трогай, ради Бога, я решил показать тебе последнее достижение Совета, это энергетическая молекула, в которой, возможно будет конец Новой Цивилизации, конец этому поганому режиму, и мы начнем жить, как и прежде, ради Счастья и Любви, понимаешь?

— Ты, о чем…

— О том, что смысл жить, если тебе не дают времени на счастье?

Я совсем растерялась. Только подумала, что Столин это лицемерный злодей и предал меня Совету ради опытов как жалкий паршивый волк в овечьей шкуре, а Эмма предательница, влюбленная в Столина и только Коди пытается меня спасти, как это все рухнуло словно карточный домик.

— Но я хочу сказать тебе, Рита. Нет, не смей… — он поморщился, — Нет, не смей меня затыкать, никаких Эр я больше говорить не буду, поняла, Рита? Совсем из ума выжила, а эти — он неприязненно махнул в сторону Эммы, — поддерживают твою идиотскую идею с именем и этой тупой буквой Р…

Он что-то говорит, но я не слышу, ужасно сдавило в ушах и болят виски, черт. Неужели снова я стану ФатИмой?

Глава 4

21 час до Зеро

— Ты готова?

Где-то я слышала этот голос уже, только звучал он как-то не так, не так низко, но очень знакомый, мягкий и нежный.

— Я…

— ФатИма, ты сегодня бледная, нельзя в таком виде перед Секторами. «Вот», — мужчина протянул мне молекулу только она была не привычно прозрачной, внутри какие-то мошки, что ли. Что это еще такое?

Я тяну ее в рот, чтобы проглотить, а он с таким ужасом на меня смотрит, что я решаю не глотать «молекулу» на всякий случай. Он обреченно качает головой, слава Богу воспринял за шутку, но что мне с ней тогда делать? Точно такая же на вид, как и все остальные молекулы, только эти странные мошки или точки. Нет, пожалуй, больше похоже на маленьких мошек.

— Загрузки уже готовы, так что… — он говорит, а я чувствую, как все тело покрывается испариной. Я вспомнила! Это тот самый парень, которого я ущипнула за зад 20 лет назад, тот самый парень с полигона, когда все началось. Сильно изменился, только глаза все те же. Необычные глаза, голубые в фиолетовые крапинки.

— Ты шутишь сегодня, — улыбнулся он и обернулся, чтобы идти, — На тебя не похоже!

Я улыбнулась в ответ и вздохнула, ФатИма, наверное, бы сдержанно улыбнулась, а не так как я, во весь рот. Интересно, что она делает сейчас, говорит со Столиным вместо меня?