Бесплатный фрагмент - Зеркало разбилось

Под одним одеялом

— Да что вы ко мне привязались, женщина?

— Маруся, это же Я!

Никто, кроме Серёжи, не называл её так. Но его уже почти год как нет в живых.

Маша Стрельникова была обычной девушкой 26 лет, художницей. Руки в красках, одежда в пятнах, ну вы поняли. Рисовала она, надо сказать, очень точно. Знаете, бывало, пишет натюрморт, и яблоко такое реалистичное на нём, как будто сейчас возьмёшь с тарелки и откусишь.

Однажды Маша пошла в парк на этюды. Она была так увлечена работой, что не сразу услышала голос:

— Девушка?

Бархатный тон разлился по венам словно эль. Маша обернулась.

Голос настолько не соответствовал внешности! Это был невысокий парень, в очках, нос слегка с кривинкой, глаза карие. Но его голос…

— Девушка, ну так что, сможете? — улыбнулся он.

— Смогу что?

— Ну, меня нарисовать. Я ж вас спрашиваю, могли бы вы нарисовать мой портрет.

— Я просто не услышала, извините. Да, я иногда пишу, — Маша специально выделила это слово, — портреты. Хотя не очень люблю это делать.

— Почему?

— Это неблагодарный труд. Вот природа — она прекрасна и статична. Я буду час писать, два, а она останется такой же. Да, завтра там облетят листья, а вон тот цветок сорвёт какой-нибудь романтик, и картинка поменяется. Но это будет уже завтра.

— А что же с людьми?

— Люди не могут застыть. Не умеют сидеть без движения долго. Но главное — эмоции. Они постоянно меняются на лицах.

— Я буду неподвижен, обещаю! — и он снова улыбнулся. — Кстати, меня зовут Сергей. А вас?

— Я Маша.

— Маруся, значит.

Так состоялось знакомство ребят. Маша не понимала, каким образом такой серый мышонок, как Сергей, мог покорить её сердце. Он был совершенно не похож на тех парней, что обычно цепляли её внимание. Но его голос… Он звучал как музыка, заполняя всё её существо.

Они встречались полтора года. И наконец решили пожениться. Маша купила скромное свадебное платье. А Серёжа — смокинг. Это Маша настояла. Очень уж он шёл её любимому.

И вот уже завтра этот значимый день в их жизни. Маша пошла в кафе с подружками, а Серёжа с друзьями поехали на природу, шашлыки жарить.

Но что-то не давало Маше покоя весь день. Что-то терзало её изнутри. Как будто в сердце поместили бомбу замедленного действия и она росла.

Ближе к восьми часам вечера зазвонил Машин телефон. На экране был номер Артёма, друга Серёжи. Сердце дрогнуло.

— Алло! Да, Артём!

— Маша… — голос Артёма был тихий и какой-то напряжённый, — Маша… ты… в общем… Серёга…

— Ну, говори уже! — закричала Маша.

— Сергей погиб…

Бомба в душе Маши взорвалась. Боль оглушила её. Она попыталась осознать это, но буквы не складывались в эту чудовищную фразу. Жизнь рухнула в одночасье.

— Как?.. Как это…

— Мы фотографировались на склоне горы. Там был обрыв. Он подошёл слишком близко к краю… Скорая уже везёт его в морг.

«Вывернута шея, множественные переломы и травмы, несовместимые с жизнью» — было холодно написано в заключении врача.

Вместо свадьбы были похороны и любимый в гробу, в смокинге. Потом девять дней, сорок. Всё это время Маша как будто не жила. Ей казалось, что она смотрит какой-то страшный фильм со своим участием. Только после сорока дней она задала себе вопрос, которого боялась всё это время: как жить дальше?

Восемь месяцев прошли как в тумане. «Надо снова начать рисовать», — подумала Маша и потащила подругу Людку в арт-студию. Милая женщина лет 35 встретила их с улыбкой:

— Здравствуйте, девочки! Я Натэлла Антоновна, ваш преподаватель. Сегодня мы будем изучать графику.

«Пфф, она думает, что я не умею рисовать карандашом», — закатила глаза Маша.

Весь урок Натэлла Антоновна не отходила от Маши: то за руку её возьмёт, то за плечи приобнимет. Тут ещё Людке кто-то позвонил, и она срочно уехала. Маша тоже хотела с ней, но Людка сказала, что деньги уплачены, сиди, рисуй.

Маша уже почти закончила свою работу, как вдруг Натэлла Антоновна подошла и обняла её.

Маша отпрянула, схватила свои вещи и хотела уже бежать, но Натэлла взяла её за руку:

— Постой!

— Да что вы ко мне привязались, женщина?

— Маруся, это же Я!

Маша вздрогнула. Никто, кроме Серёжи, не называл её Марусей. Но его уже почти год как нет в живых. Она обернулась и пригляделась.

— Маруся! Посмотри на меня!

— Кто вы?

— Я — проводник. Даю возможность живым пообщаться с теми, кого уже нет.

— Бред какой-то…

— Да, звучит нелепо, согласна. Но это так.

И Натэлла начала говорить фразы, которые всегда говорил Серёжа, и рассказывать то, что мог знать только он. В какой-то момент Маша увидела в глазах этой женщины своего любимого человека. Натэлла обняла Машу, и та, закрыв глаза, почувствовала, что её обнимает Серёжа.

— Маруся, я не знаю почему выбор пал на эту женщину, но я рад, что хотя бы так могу сказать, что люблю тебя и попросить прощения.

Маша долго рыдала. Она обнимала эту незнакомую женщину, но чувствовала в ней что-то родное. Потом она успокоилась и стало тихо на душе. Ушла эта невыносимая пустота. Душа заполнилась радостью и умиротворением.

Маруся стала часто приходить в эту арт-студию. Ей нравилась Натэлла. К тому же, она знала, что через неё она может поговорить с любимым.

Отныне эти две женщины были связаны одной нитью — Серёжей.

Жена ювелира

Странная трагедия произошла однажды ночью в ювелирной лавке. Молодой человек, который хотел ограбить лавку, был найден мёртвым.

Давид Маркович Бромберштейн, хозяин лавки, пришёл на своё рабочее место по обыкновению за час до открытия. Когда он отворил дверь, увидел на полу тело человека в луже крови. Он незамедлительно вызвал полицию.

Группа полицейских и криминалистов осмотрела место преступления. Предварительное заключение было таковым, что молодой человек не был убит, но обстоятельства его смерти были очень странными.

По всем признакам он хотел ограбить лавку. На нём были чёрные хлопчатобумажные перчатки и чёрная маска-шапочка, а в его сумке находились значительная часть украшений и большая пачка денег. Но при этом его тело было расположено так, словно он случайно упал и ударился головой об угол витрины.

Вот странно, да? Человека никто не толкал, он сам упал. Пришёл грабить, упал и умер.

Давид Маркович подтвердил, что всё содержимое сумки грабителя принадлежит ему и ничего не было вынесено за пределы лавки.

— Скажите, Давид Маркович, а мог кто-нибудь находиться в лавке помимо грабителя? — предположил оперуполномоченный Шпигель. — Может быть, его всё-таки кто-то толкнул?

— Ну, шо вы, господин офицер, не делайте мне нервы. Это вряд ли могло быть. Хотя я уже ни в чём не могу быть уверен.

— Я вот тоже думаю, что, если бы был кто-то ещё, он бы позарился на украшения. А тут нет. Чертовщина какая-то.

У самого Бромберштейна было железное алиби — на выходные он всегда уезжал к дочке и внукам, за город. Тем более что все в городе знали дядю Даву как милейшего человека. Но что же или кто тогда помешал преступнику ограбить лавку?

Тщательная экспертиза подтвердила, что парню не было нанесено никаких увечий, кроме удара головой об угол витрины. Однако на полу не было найдено никаких следов жидкости или масла, на которых несчастный мог поскользнуться. И характер раны указывал на то, что толчка при падении не было.

***

— Ох, Циля, ты видишь, шо происходит в этом мире? — заговорил Давид Маркович после ухода полицейских. — Это ж надо такое! Ты могла когда-нибудь подумать об этом? Вот и я не мог. А это случилось! Нас чуть не ограбили, Циля! Двадцать лет, верой и правдой, никогда такого не было. Циля, шо творится? Куда катится этот мир?

Полицейскому Шпигелю не давал покоя этот странный случай, и он решил проследить за лавкой Бромберштейна. Вечером, когда уже смеркалось, он пришёл к лавке. Дядя Дава ещё суетился внутри с двумя посетителями. Шпигель аккуратно открыл дверь чёрного хода, тихо вошёл и спрятался за шторкой в кладовке. Давид Маркович закончил работу, подбил кассу и, выключив везде свет, вышел из лавки. Шпигель услышал, как повернулся ключ в замке. Он подождал ещё минут 20 и вышел из своего убежища.

Стараясь не шуметь, он на ощупь пошёл в торговый зал лавки. В темноте ничего не было видно, поэтому Шпигель споткнулся об какую-то коробку. Еле удержав равновесие, чтобы не растянуться в тёмном коридоре, полицейский схватился за портьеры. Под тяжестью весьма немалого веса Шпигеля портьеры не выдержали и сорвались вместе с гардиной прямо на голову бедняге. Шпигель заскулил от боли, но продолжил путь.

Он наконец-то добрался до торгового зала, где было уже гораздо светлее от вечерних уличных фонарей, светивших с улицы. Полицейский стряхнул с себя портьерную пыль и огляделся вокруг. То, что он увидел, заставило его кровь застыть в жилах.

На стуле у окна сидела жена Бромберштейна — Цецилия. Шпигель не верил своим глазам. Она же умерла три года назад! Он сам приезжал на вызов и фиксировал её смерть!

Циля повернула голову. Её глаза, в которых были только белки без зрачков, холодно смотрели на полицейского. Шпигель хотел спросить, как такое может быть, но онемел от ужаса. Циля встала со стула и направилась прямо к полицейскому. Вокруг неё было лёгкое свечение и несло холодом и сыростью.

Шпигель попятился и хотел было бежать, но споткнулся о какой-то предмет на полу, упал и ударился об угол витрины.

***

Наутро Давид Маркович пришёл в лавку и увидел странную картину. На полу снова была кровь. Но уже не лужа, а просто капли. И кровавые следы вели по коридору до чёрного хода. Портьеры при входе в торговый зал были сорваны и лежали вместе с гардиной на полу, вокруг были разбросаны коробки.

— Циля, боже мой, шо тут опять было? Откуда опять кровь? Неужели кто-то снова хотел нас ограбить? Это немыслимо!

Через час он узнал, что полицейский Шпигель попал в больницу с кратковременным психическим расстройством. Скорее всего, оно было вызвано травмой головы.

А жена ювелира довольно улыбалась с того света, сидя у окна лавки. Она тщательно оберегала их имущество и дело всей жизни её мужа.

Чемодан без ручки

Ксюша шла по лесу. Сумерки уже окутали всё вокруг своими вязкими лапами. Девушка вся промокла от проливного дождя, который создавал дополнительную невидимость.

«Виталик, — промелькнуло у Ксюши в голове. — Мы же были вместе. Куда он делся?»

Навстречу девушке из-за дерева вышел мужчина в длинном чёрном плаще. В одной руке он держал потёртый коричневый чемодан, а в другой — топор. Лица его Ксюша не видела, оно было закрыто широкополой фетровой шляпой.

От страха девушку парализовало, она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Вдруг слева от мужчины появился Виталик, он хотел закрыть собой Ксюшу, но не успел и шага сделать, как получил топором прямо в сердце. Кровь хлынула из его груди, он упал на землю и единственное, что успел сказать перед смертью, это «прости, любимая».

К Ксюше вернулся голос, и она закричала что есть сил. Но крик её был недолгим — она почувствовала холодное лезвие топора прямо в горле. Последним, что она увидела, была её собственная кровь, брызнувшая на шляпу незнакомцу.

Ксюша проснулась в холодном поту. Этот ужасный сон донимал её уже которую ночь. Каждый раз, проснувшись, она звонила Виталику и убеждалась, что с ним всё в порядке.

«Нет, так больше продолжаться не может, — подумала Ксюша, — так и до психушки недалеко. Надо что-то с этим делать».

Подруга советовала сходить к гадалке, говорила, мол, порча, наверное, на тебе. Но Ксюша в эти глупости не верила, поэтому пошла к психологу. Но и это мало чем помогло.

В очередной раз проснувшись в ужасе после кошмара, Ксюша, как всегда, позвонила Виталику. Потом немного успокоилась и задремала. И во сне чётко увидела свою бабушку, которая приглашала к накрытому столу.

Проснувшись, Ксюша твёрдо решила, что это знак, и поехала к бабушке в деревню.

— Бабуль, мне постоянно снится один и тот же кошмар. Меня и моего молодого человека в нём убивает какой-то мужик в плаще, со старым чемоданом и…

Звон разбившейся тарелки заставил Ксюшу замолчать. Она посмотрела на побледневшую бабушку.

— Бабуля? Что с тобой?

— Ксюша, деточка, это он мне мстит, — дрожащим голосом сказала бабушка.

— Мстит? За что? И кто он?

— Когда мне было 18 лет, у меня был жених, — бабушка опустилась на стул. — Я собиралась за него замуж. Но перед самой свадьбой моя подружка Верка пришла и сказала, что они провели ночь вместе на сеновале.

Бабушка вздохнула и продолжила.

— Он тогда клялся мне, что это ложь, но мне было так больно, что я его не простила и мы отменили свадьбу. Через неделю он пришёл ко мне в плаще и с чемоданом и сказал, что уезжает навсегда. Он спросил, не поменяла ли я своего решения. Я ответила, что нет. Больше я его никогда не видела. Но его последняя фраза до сих пор звучит у меня в ушах.

— А что он сказал?

— Он сказал: «Ты всю жизнь будешь жалеть, что не поверила мне!»

— Ну, это просто со злости было сказано.

Бабушка помолчала немного.

— Это не всё. Через несколько дней после этого пропала Верка. Её не нашли до сих пор. Но все считали, что она утонула. А ещё через месяц мне сообщили, что он погиб. Разбился на занятии по скалолазанию. Но он никогда не был скалолазом. Я думаю, что он специально бросился со скалы. И я всю жизнь живу с чувством вины.

Бабушка опять помолчала.

— Надо же, а мне он никогда не снился. Я только иногда чувствовала его присутствие.

— Бабуля, а мне-то что делать?

— Знаешь, деточка, а ты поговори с ним. Спроси, что он хочет. Его Фёдором звали.

В этот же вечер, ложась спать, Ксюша твёрдо решила спросить у Фёдора с чемоданом, что ему нужно. Она настроилась не бояться его.

И снова дождливый мрачный лес. И опять ей навстречу вышел тот самый бабушкин жених с чемоданом. Ксюша сначала было вздрогнула, но потом решилась и спросила:

— Фёдор, постойте! — она подняла руку вверх. — Скажите, зачем вы меня мучаете? Что вы хотите мне сказать?

Она ждала, что сейчас появится её Виталик, но в этот раз его не было.

Фёдор поднял голову, и Ксюша увидела страдание на его лице. Он протянул ей чемодан.

— Ты должна найти мой чемодан. Там девушка мёртвая. Её похоронить надо.

— А где мне искать?

— В заброшенной сторожке в этом лесу. Иди прямо до конца тропинки. Как она закончится, сверни налево и иди строго прямо. Выйдешь как раз на сторожку. Там, под лавкой, лежит чемодан. Вот такой. А в нём… Вера.

— Вы убили её?

— Да. И разрубил топором. Куски сложил в чемодан. Потом сам бросился со скалы.

— А зачем вы это сделали?

— Она солгала единственной девушке, которую я когда-то любил.

— Значит, у вас с ней ничего не было?

— Никогда! Она всегда завидовала Наде и поэтому солгала ей. А моя Надя мне не поверила. Я разозлился и отомстил Верке.

На следующий день Ксюша с Виталиком отправились искать сторожку, про которую говорил Фёдор. Они нашли тот лес, который видела во сне Ксюша. Он был недалеко от деревни, где живёт бабушка.

Вот они дошли до конца тропинки и свернули налево. Но сторожки всё не было.

— Ксюшенька, любимая, мне кажется, мы занимаемся ерундой.

— Виталик, пожалуйста, просто верь мне!

— Хорошо, родная, — вздохнул Виталик.

И вдруг они увидели маленькую осевшую избушку. Заходить было страшно, но молодые люди всё-таки решились.

Виталик приподнял лавку. Там действительно лежал чемодан. Такой же, как во сне.

— Милая, давай-ка ничего не трогать до приезда полиции?

В этот момент как раз подъехала полиция, которую они вызвали ранее. Они достали чемодан, открыли его, и все отшатнулись в ужасе. Там действительно лежали человеческие останки.