Бесплатный фрагмент - Зелёный свет

на основе одного реального сна

Глава 1. Зима. Город у моря

Зелёный Свет появился в Городе у моря прошлой ночью. Ни для кого это не должно было стать сюрпризом, так как уже месяц об этом явлении говорили журналисты и в Городе Машин на востоке страны, и в соседнем Городе красных стен. Но когда утром в редакции местной газеты раздался видеозвонок, Лора и Алиса всё же обменялись многозначительными взглядами.

Две молодые журналистки работали вместе второй год и давно приобрели эту профессиональную привычку — многое понимать без слов. Именно поэтому сейчас, на фоне утреннего видеозвонка, их молчание было об одном и том же.

Лора быстро сделалась раздражённой и безразличной, но Алиса заметила, как напряглись её руки, сжимающие новый тираж газеты. Все звонки приходили на компьютер Алисы, и она, наконец собравшись с силами, нажала «Ответить».

На экране появился встревоженный мужчина, и девушка вдруг поверила сразу во все слухи о Зелёном свете.

— Что случилось, Кир?

Лора устало вздохнула и встала из-за стола.

— Кир, ну конечно, — бросила она через плечо настолько тихо, чтобы Алиса услышала.

— Это всё правда, девочки, — парень по ту сторону экрана с трудом вытягивал из себя каждое слово. — Сегодня ночью пропал человек.

— Кто? — Алиса почувствовала, как внизу живота появился холодный страх.

— Бабушка Ким, владелица китайского ресторана, — кивнул Кир.

— Этого не может быть, — она очень старалась выглядеть спокойной. — Нам говорили, что за месяц Специалисты найдут способ разобраться со всем.

Перед глазами мелькали обрывки новостных репортажей: любительская съёмка из окна квартиры, туман, а затем резкая вспышка пронзительного зелёного света, как от фотоаппарата. Дальше шли статистические данные — «больше 300 пропавших». Их прозвали «исчезнувшие» и пообещали разобраться с причиной, но всё больше и больше людей оказывалось в этом списке. Теперь — вот.

— Бабушка Ким… — пробормотала Алиса.

Кир пожал плечами.

— Ничего они пока не придумали. И… послушай, — молодой человек вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь, — а Лора… Лора с тобой?

Поверх экрана Алиса посмотрела на девушку, которая стояла у большого панорамного окна. Её тёмные волосы, собранные в небольшой хвост, слегка качнулись в жесте отрицания.

— Её нет, — как умела, соврала Алиса.

— Нет? А где же она?

Девушка у окна пожала плечами.

— Я не знаю.

— Не знаешь… — недоверчиво повторил молодой мужчина. — Передай ей, что она мне нужна. Она мне очень нужна.

В его глазах появилась тонкая линия слёз. Мужских и совершенно честных. Алиса очень не хотела, чтобы он их стеснялся, но Кир резко дёрнул головой и отключил видеосвязь.

— Будьте осторожны. Обе.

На экране высветилось уведомление о том, что звонок завершён, и Алиса невидящими глазами уставилась на этот жёлтый прямоугольник в углу рабочего стола. С заставки на неё смотрела фотография двух ладоней на фоне морского пейзажа.

Глава 2. Алиса и злость

Она очень хорошо помнила тот день. Даже слишком хорошо для спокойной жизни в настоящих условиях.

Это было 3 года назад. В Город у моря пришла весна, и дерево с маленькими белыми цветами возле их дома в который раз распустилось. Утром они с Фёдором вышли из подъезда в новый сезон их совместной жизни. Алиса грустно улыбнулась и повернула направо, в сторону редакции. Если бы она только знала, что это утро будет последним утром рядом с ним, то вела бы себя по-другому. Но она не знала. Да и никто из нас не знает, когда будет последнее утро.

— Так и уйдёшь? — Фёдор поравнялся с девушкой и замедлил шаг. — Весна наступила.

На нём была синяя толстовка с широким капюшоном и чёрные джинсы. От утренней прохлады уши, кончик носа и пальцы рук покраснели, и он натянул рукава, чтобы хоть чуть-чуть согреться.

Алиса невольно зажмурилась от его глупости. «Как можно было так одеться в первый день весны?!».

Фёдор продолжал идти рядом, всё больше удаляясь от нужной ему автобусной остановки.

— Перестань! — вдруг выпалила девушка и резко остановилась. — Не иди за мной. Я хочу побыть одна!

— То есть ты всё-таки обиделась?

Алиса дёрнула плечом и быстро зашагала в сторону стеклянного небоскрёба в офисном районе города.

— Мне нельзя опаздывать, — тихо пробормотала она в надежде, что услышит торопливые шаги позади.

— Приходи в обед на берег! Придёшь? — крикнул Фёдор ей вслед.

И Алиса промолчала. И это молчание она тоже не могла простить себе уже 3 года.

В тот день она снова попала в свой замкнутый круг. Накануне какая-то глупость вывела её из себя, а на следующий день Алиса просто не смогла остановиться. Утром она уже не понимала, на что именно разозлилась, но испорченный вечер не давал покоя. Казалось, выйти из этого порочного круга невозможно: вчера она повысила голос и почувствовала, как эмоции вырвались наружу в виде совершенно несвойственной ей агрессии. Несвойственной и ненавистной. Она смотрела на себя со стороны и не узнавала, смотрела и хотела отказаться от того, что говорит и чувствует, но продолжала злиться. «Раз уж начала, не останавливайся».

На утро Алиса знала, что злость — это не про неё. Она помнила о своей внутренней силе, воле и доброте, но вчера… Вчера перечеркнуло всё самоуважение, которое девушка смогла в себе взрастить. «Я не такая, как вы думаете! — громко кричали её глаза и алые щёки. — Я злая, я плохая, я недостойная!».

Ветер с моря коснулся влажного от слёз лица, и Алиса остановилась возле главного входа в офисный центр. На последнем этаже находилась редакция местной газеты, где она проходила стажировку. Девушка достала из кармана пальто пропуск и толкнула стеклянную дверь.

В обед, если её статью не отправят на доработку, она обязательно придёт на пляж. Решено.

После того утра они с Фёдором больше не виделись. За 3 года до появления новостей о Зелёном свете Алиса почти поверила, что он просто ушёл, не выдержал её. Это было не так сложно, учитывая ту самокритику, которую эта хрупкая девушка несла в себе. Алиса стояла на деревянном променаде, смотрела на пустынный пляж, укутанный туманом, и больше не злилась. «Вот этого ты заслуживаешь», — шумел ветер.

Алиса проводила взглядом зелёную точку, словно от лазерной указки, которая двигалась по деревянному променаду около её ног, и пошла обратно. Лариса Алексеевна, её молодой куратор, отпустила Алису всего на 15 минут.

— Туда и обратно, — строго кинула она через плечо, прервав разговор со штатным фотографом. — И не влезай, когда взрослые разговаривают.

Спустя 3 года, незаметно для самой себя, Алиса стала «взрослой» и теперь работала в одном кабинете с той Ларисой Алексеевной — нынешней Лорой.

Взрослая — больше опыта, меньше радости, кажется так?

Глава 3. Нормальная Лора

— Перестань, — громко фыркнули за спиной. — С ним эти бредни совершенно никак не связаны.

Лора опустилась на край стола, предварительно приподняв подол алого пиджака. Идеально выглаженные костюмы были её фетишем, как и белые кроссовки. Девушка слегка наклонилась к Алисе и провела ладонью по её вечно непослушным волосам.

— Нуу, что ты, всё будет хорошо, ты не одна. Мы найдём выход.

Алиса аккуратно убрала её руку и нахмурилась.

— Перестань.

— Ты же так всегда говоришь. Вот это вот «тю-тю-тю, всё будет хорошо». Твоё! Что такое, неприятно?

Лора поднялась и гордо выпрямила спину.

— Неприятно?

— Не я придумала, что поддержка — это важно, — старая обида стала подниматься откуда-то изнутри.

— «Человеку нужен человек» — наш новый заголовок! — во весь голос захохотала Лора. — Это всё е-рун-да!

— Замолчи, — сквозь зубы процедила Алиса. — Когда дело касается твоих ценностей, я молчу, как бы я к ним не относилась!

Девушка засмеялась ещё громче.

— Ценности? Да что ты знаешь о моих ценностях, девочка?! — она остановила на Алисе суровый взгляд своих серых глаз. — Ничего, а вот я знаю о твоих всё! И они, — она демонстративно развела руками, — ничто.

— Это общечеловеческие ценности. Ценности людей, которые думают не только о себе.

— И как, хорошо тебе живётся среди таких людей? Он тебя бросил, Алиса, потому что думал только о себе, и злилась ты на него, потому что думала только о себе. И все вокруг, — Лора закружилась по кабинету, широко расставив руки, — думают только о себе. Это нормально! Нормально.

Нормально.

В жизни Лоры всё уже очень давно было нормально, начиная с идеально выглаженного костюма и заканчивая собственной квартирой, купленной без рассрочки. Каждый день она выходила на балкон, опускала руки на холодный поручень и смотрела вниз. С высоты 25 этажа люди казались не чуть больше звёзд, и это казалось девушке идеальным положением в пространстве. Ты не слишком близко и не слишком далеко — нормально.

Нельзя было сказать, что Лора не любила людей. Скорее наоборот, по воле своей профессии она относилась к людям с любопытством. Ей были интересны их мотивы, но она рассматривала каждого как объект для журналистики. В свой маленький рабочий блокнот девушка записывала наблюдения, отводя под одного человека не больше страницы. Исключением была только её мать: для заметок о Лидии Сергеевой Лора отвела два разворота, заполненных мелким почерком.

В детстве Лора всегда хотела ходить с мамой за руку. На кухне в их маленькой квартире, пока мама готовила обед, она незаметно прикасалась к рукавам её халата, чтобы почувствовать близость. От Лидии всегда пахло сладкими фруктовыми духами, а ногти были покрыты матовым лаком. Это у матери Лора научилась всегда выглядеть элегантно и скрывать под выглаженным костюмом бессонную ночь.

Они с матерью жили вдвоём и считали, что быть несчастливыми совершенно нормально. Лидия Михайловна была научным сотрудником Института геологии, а по вечерам подрабатывала уборщицей в торговом центре недалеко от дома. Месячной зарплаты хватало на аренду маленькой квартиры-студии и небольшую продуктовую корзину раз в неделю. Лора ходила в школу, возвращалась домой и весь вечер смотрела на огни торгового центра, в котором допоздна пропадала мама. Её детские ладони всегда были сжаты в кулаки, противясь ощущению одиночества. Лидия возвращалась домой поздно ночью и сразу ложилась спать, и тогда Лора на цыпочках подходила к маминой кровати и прикасалась к влажной ладони. Но даже во сне уставшая женщина недовольно отдёргивала руку, пряча её в темноте одеяла.

Примерно в то время Лора и начала писать. Дневниковые записи о школьных буднях со временем превратились в размышления о жизни и крепкое желание стать журналистом. Тогда же появился маленький блокнот для заметок, который девочка прятала в рюкзаке.

В 13 лет Лора в последний раз попыталась прикоснуться к матери. Они стояли на кассе в гипермаркете на первом этаже торгового центра, и Лидия Михайловна положила руки на край подвижной ленты, по которой мимо её тонких пальцев в морщинках от моющих средств проезжали их с Лорой продукты на неделю. На маме была униформа уборщицы — синий комбинезон с белыми вставками и резиновые сабо.

Лора положила руки рядом с мамиными и сильно отставила мизинец, чтобы дотронуться до её ладони.

— Ло, привет!

В очереди через одного человека стояла её одноклассница с родителями.

— Мы тоже здесь, здорово? — девочка отпустила руку отца и радостно улыбнулась. — Как твои дела? Как каникулы?

— Мама, мама! — Лора убрала руки с ленты и потянула маму за карман комбинезона.

— Ну что?! — раздражённо бросила Лидия Михайловна, даже не взглянув на дочь.

— Возьми меня за руку! Возьмёшь? — она протянула маме свою ладонь — розовую, с ещё по-детски пухлыми пальцами. — Пожалуйста!

В тот момент женщина только устало закатила глаза, забрала сдачу и, взяв пакет с продуктами, пошла в сторону выхода. Лора виновато засеменила за ней.

Они ехали на эскалаторе, и эти несколько минут были последними минутами лориного детства. Если бы она знала, насколько эти минуты были важны, наверное, промолчала. Но она не знала.

— Почему ты никогда не берёшь меня за руку? Ты меня не любишь?

Лидия Михайловна поставила пакет с продуктами на ступеньку и собрала волосы в хвост.

— Знаешь, Лариса, — она стянула резинку с запястья и закрепила свою рабочую причёску, — в наше время людям не до любви.

— Но я люблю тебя! И родители Ани, ты видела? Они держались за руки!

— Ну и дураки. Это ненормально. Нормальные люди работают, чтобы существовать, а не демонстрируют всем свою «любовь». Если бы я всегда держала тебя за руку, то не смогла бы работать, не смогла бы зарабатывать нам на квартиру и одежду. Сейчас этими руками я буду держать швабру и мыть полы, а ты пойдёшь домой и приготовишь ужин. Понимаешь? — она посмотрела на дочь сверху вниз. На кончиках её волос играл свет. — Надеюсь, ты будешь умной и не будешь размениваться на всю эту ерунду. Тебе нужна крыша над головой и еда, чтобы выжить, а любовь…

Они сошли с эскалатора, и Лидия передала дочери пакет с продуктами.

— Любовь ещё никому не помогла выжить. Надеюсь, ты будешь нормальной, и не умрёшь с голоду.

Лора послушно кивнула, глядя в спину удаляющейся матери. Это были последние минуты её детства.

Сегодня на кухне её трёхкомнатной квартиры стоял забитый продуктами холодильник: спелые манго, растительное молоко и круассаны с новозеландским маслом, помидоры черри, батат, сыр маасдам и красное вино. «Я ни за что не умру с голоду, мама, — говорил её дом. — У меня есть крыша над головой, всё нормально».

Лора достала из-под раковины мусорное ведро и, зажмурившись, выбросила просроченные продукты. Она завтракала, обедала и ужинала в кафе в офисном квартале, поэтому продукты в холодильнике, как и машина в закрытом дворе дома, были просто её успокоительным — призраками «нормальности».

Выключив свет, Лора легла в кровать и постаралась уснуть. Что-то не давало ей покоя, и она надеялась, что очередная бессонница никак не связана с последними новостями.

Девушка достала ноутбук, поставила на колени и открыла браузер. Все новостные каналы писали о феномене зелёного света. Даже те, кому Лора до последнего времени доверяла. Это её возмутило.

— Как можно?!

Она раздражённо щёлкала мышкой, открывала ссылки и читала статью за статьёй. «Больше 300 исчезнувших», «Зелёный свет или заговор планетарного масштаба?», «Разговор с очевидцами». Из всей этой бесконечной вереницы слов Лора поняла только то, что «исчезали» не все, и именно на этом она основывала своё недоверие. Ещё аналитики писали, что больше 80 процентов «исчезнувших» — это пожилые люди, и так всё тоже вставало на свои места.

Когда утром Кир сказал, что пропала старушка — владелица китайского ресторана, Лора посмеялась над мужской чувствительностью. Это же пожилая женщина! Кто знает, что у неё на уме, чем она больна?! Ну правда!

Запросто отыскав логичные объяснения происходящего, Лора закрыла ноутбук и опустилась на подушку. В квартире было темно и тихо, и лишь на кухне шумел переполненный холодильник.

Она ещё раз вспомнила, закрыла ли входную дверь, и всё равно прислушалась к тишине. «Ты одна. Здесь больше никого нет».

Раздражение сменилось усталостью, Лора закрыла глаза и уснула, оставив прикроватную лампу включённой.

Глава 4. Кир и шоколадные шарики

Каждое утро Амелия Эдуардовна готовит одно и тоже блюдо. Она наливает холодное молоко в глубокую тарелку, достаёт с верхней полки в угловом шкафу жёлтую коробку и ставит на стол. Осторожно, стараясь сильно не шуметь, женщина берёт столовую ложку из выдвижного ящика и тихо кладёт её рядом с тарелкой.

На часах всегда 8:30, когда она садится на табуретку.

Дверь спальни всегда открывается в одно и тоже время. 8:31. Ручка со скрипом опускается вниз, и в коридоре появляется молодой смуглый мужчина. Минуту он сонно смотрит на старушку на кухне, а затем, потянувшись, говорит одно и тоже.

— Доброе утро, ба.

В этом голосе всё для неё: «доброе» звонкое как голос мужа, «утро», переходящее на альтовые нотки сына, и «ба» — их личное, новое.

— Доброе утро, Кирюша. Завтрак готов.

Молодой мужчина кивает и идёт умываться.

В ванной шумит вода, и Амелия Эдуардовна слушает эти утренние звуки с наслаждением. В её возрасте нужно ценить каждую минуту, она это знает.

Девяносто лет — это срок. Из подруг никого не осталось, а заводить новые знакомства становится всё ленивее. Каждый день она ходит в единственный магазин и болтает с продавцами, отшучиваясь, что не разобралась с интернет-доставкой. Хотя, конечно, для современного мира это глупая отговорка. Амелия Эдуардовна просто хочется общаться по-настоящему, как 30 лет назад.

Молоко и готовый завтрак. Шоколадные шарики.

Кир сел за стол и провёл рукой по мокрым волосам.

— Как ты, ба?

В его возрасте хочется ценить каждую её минуту, быть рядом, насколько это возможно, когда работаешь штатным фотографом в местной газете.

— Хорошо, хорошо, сынок.

Амелия положила свою тёплую ладонь на руку внука и улыбнулась. В уголках её губ застыли морщинки. Она улыбалась всю свою жизнь, даже когда обнаружила у внука подмышкой клеща, даже когда из жизни ушёл муж, потом сын, даже сейчас.

— Слушала новости?

— Конечно, — протянула женщина. — Вчера приложение с электронной вышивкой обновлялось несколько часов, ничего не осталось, как включить новости.

— И? — Кир отхлебнул молоко и посмотрел на старушку. — Что думаешь?

— Серьёзно дело, и ничего непонятно. Никакой логики в этих пропажах. Не думаю, что кому-то это выгодно. Сначала старики, — Амелия пожала плечами, — а сейчас уже и молодые стали пропадать.

— Логика? Думаешь, здесь должна быть какая-то логика?

— Я врач, Кир, мне легче, когда всё логично. Я много об этом думаю.

— Уже 30 городов.

— И что же? Что слышно в редакции?

— Ничего. Каждый день мы выезжаем на места исчезновений, беседуем с администрацией, Специалистами, но до сих пор ничего не знаем. Идёт четвёртый месяц, как эта фигня началась, а все лишь разводят руками.

Амелия грустно улыбнулась.

— Ты только будь осторожен, хорошо? Ты — всё, что у меня есть.

— Если бы я знал, в чём заключается эта осторожность. Но, — Кир погладил бабушку по руке, — я буду стараться. И ты будь осторожна.

Амелия кивнула.

— Сегодня пойдёшь в магазин?

— Пойду, — игриво ответила женщина и встала из-за стола, чтобы налить внуку кофе, — и не нужно смеяться.

— Просто я не понимаю…

— Знаю, знаю! Но я всё равно туда пойду, хочу пройтись.

— Окей, — Кир взял чашку и внимательно взглянул на женщину. — Почему ты всегда даёшь на завтрак эти шоколадные шарики?

— Завтраки — это не моё. Никогда не могу придумать, что приготовить, — отмахнулась Амелия.

— И деда ты этим кормила?

— И деда, и твоего отца, всех.

— Это здорово, — заключил Кир.

Он не помнил, чтобы дедушка или отец ели готовые сухие завтраки. Но Кир и их самих-то несильно помнил. Они оба были военными, и оба однажды не вернулись домой. Бабушка плакала, Кир — тоже, и эти слёзы он помнил лучше, чем двух важных мужчин своей жизни.

В день, когда бабушке сообщили, что корабль отца утонул, она стояла возле окна в гостиной. Амелия очень любила осень, очень любила сына. В тот день она смотрела на осенний город, прижав гудящую телефонную трубку к уху, и прощалась со своей любимой порой. Всего минуту назад бабушка и не знала, что больше никогда не сможет любить осень, а если бы знала… Любила бы так же.

«Я сделала всё, что было в моих силах, чтобы ты всегда знал, как я тебя люблю». В её жизни было трое мужчин: муж, сын и внук, и каждый из них был любим.

— Люблю тебя, — Кир встал из-за стола и потянулся к женщине, чтобы обнять.

Он уткнулся в её длинные пышные седые волосы и вдохнул аромат. По щекам потекли слёзы, и он почувствовал на губах их солёный вкус.

— От тебя пахнет шоколадными шариками, — Амелия провела ладонью по лицу внука и улыбнулась. — Всегда будь честным.

Глава 5. Весна. Форд на троих

Кир остановил машину возле стеклянной башни и заглушил мотор. В городе начиналась весна, но в этом году это мало кого радовало. Только воздух был особенным, как и год назад. Пахло морем, солью и булочками с черёмухой. Если честно, лучшего запаха для весны не придумаешь.

На пассажирском сиденье лежал его рюкзак с фотоаппаратом и сменными объективами. Сегодня они с редактором ехали на очередное место исчезновения, и на этот случай Кир загрузил в онлайн-карты новые местности.

Зелёный свет забрал уже около 1000 человек — без логики и обстоятельств. Туман и зелёная вспышка были замечены камерами видеонаблюдения во многих странах, и журналисты уже давным-давно переключились на более доступный контент. Жизнь звёзд, путешествия, обзор лучших спортивных мероприятий. Кажется, из всего журналистского сообщества только Алиса и Кир не хотели сдаваться и продолжали ездить по стране в поисках объяснений.

Стеклянная дверь офисного центра открылась, и Кир увидел Алису и Лору. Его рука неосознанно потянулась к рюкзаку, чтобы освободить пассажирское сиденье, но он вовремя спохватился и неуверенно уставился перед собой. Боковым зрением парень видел, как девушки приближаются к машине.

В ушах зашумело от волнения, и Кир срочно попытался убедить себя, что Лора не поедет с ними, как и в прошлые разы.

— Поеду с вами, — бросила она, резко открыв дверь.

— Да? — тихо вымолвил он.

— Ага.

Лора поставила рюкзак Кира к себе в ноги и пристегнулась, поглядывая на Алису. Девушка убирала в багажник оборудование.

— Обижена на меня, — Лора пожала плечами и поправила рукава пальто. — Наши ценности не совпадает, говорит. А мне смешно от этой надутой мордашки.

Она посмотрела в зеркало заднего вида и улыбнулась.

Кир исподлобья посмотрел на свою неожиданную попутчицу. Её холодный надменный тон по-прежнему был для него самым сладким звуком на планете, олицетворением женственности. Их руки в маленькой машине находились так близко друг к другу, что от этого ощущения сердце Кира бешено застучало в груди, и он сглотнул подступивший к горлу комок застоявшегося чувства.

Оно началось давным-давно, но с новостью о Зелёном свете приобрело какую-то неведомую силу. Всё, что он знал о любви, было светлым и искренним, как его бабушка. И он любил. Любил, как полагалось любить в его семье — один раз и на всю жизнь.

— Всё хорошо? Привет!

Алиса села в машину и посмотрела на Кира, уткнувшись подбородком в спинку водительского сиденья.

— Всё хорошо.

— Поедем?

Лора с Алисой молча обменялись взглядами и отвернулись.

Маленький форд Кира отъехал от офисной башни и стал внимательным слушателем навигатора.

«Через 3 километра поверните налево».

До Города Вокзалов оставалось ехать 4 часа и 21 минуту. Авиасообщение месяц назад закрыли, ссылаясь на опасность такого передвижения в настоящих условиях, и разрешёнными остались только поездки на личных автомобилях.

Обычно песни длятся около 3,5 минут, и Кир, следя за дорогой, отсчитывал время по трекам своего плейлиста. Sam Smith, Imagine Dragons, Billie Eilish.

Инструментальные композиции обычно подольше — до 6 минут.

Grandbrothers — Bloodflow.

Время на часах на панели управления прибавляло минуту за минутой, навигатор вёл учёт километрам, и Киру не оставалось ничего, кроме как смотреть на бегущий серый асфальт дороги и слушать музыку.

Рядом с ним сидела Лора. Закинув ногу на ногу, она опустилась на слегка откинутую спинку сиденья и молча смотрела в окно. Золотые пуговицы её пальто блестели на утреннем солнце, сквозь капрон колготок проглядывали угловатые коленки.

Вся она была изобретением невероятной красоты и простоты. Круглый нос, серые глаза, тонкие губы. Невысокого роста с тонкой талией и пышными бёдрами Лора постоянно притягивала к себе внимание. Она таила в себе какую-то замечательную историю борьбы, о которой Киру всегда хотелось узнать больше. Всё.

Кто она и откуда пришла не знал никто. Как и того, способна ли Лора любить и уважать кого-то, кроме себя.

Кирилл был уверен, что способна. По-другому просто не могло быть, потому что по-другому — это без него.

Сегодня она решила поехать с ними, значит, всё, что говорила Алиса о её меркантильности, — неправда. Да Кир никогда в это и не верил. Не хотел верить.

На заднем сиденье Алиса слушала музыку и пересматривала свои заметки. Лора изредка косилась на девушку и снова отворачивалась к окну.

«Пора начинать вторую страницу для заметок об этой особе», — думала она.

— Остановимся?

Кир вздрогнул и резко нажал на тормоз.

— Что ты творишь-то?! — Лора поправила причёску и с злостью посмотрела на парня. — Кто так тормозит?!

— Прости.

— Что случилось? — Алиса сняла наушники и подвинулась к водительскому сиденью.

Лора движением плеча указала на Кирилла и вышла из автомобиля.

Они остановились на пыльной обочине посреди поля, и форд слегка покачивался от ветра. Впереди виднелись светящиеся буквы заправочной станции.

— Мы остановились.

— Это я вижу, — кивнула Алиса. — Почему здесь?

Кирилл пожал плечами.

— Лора попросила, да?

— Попросила.

Девушка стояла на обочине и, зажав тонкую сигарету между пальцев, изучала новостную сетку.

— Ну да, — Алиса положила руки на плечи Кирилла и слегка сдавила их. — Представь, что она обычный человек. Ну, — парень недоверчиво смотрел на неё, — хотя бы на время поездки, потому что с такими экстренными торможениями мы доедем до Города как минимум с нервным тиком.

Обычный человек? Кир посмотрел в окно на Лору. Объёмное коричневое пальто завязано широким поясом на тонкой талии, кожаные полусапоги, свобода. Он не мог разглядеть в ней обычного человека, а Алиса видела девушку с сигаретой и эгоистичными взглядами на жизнь. Но в чём-то и она его понимала.

Лора обладала жизнестойкостью, которая способна сделать из любого человека лидера. Это и сила, и твёрдость, и уравновешенность, которым ты завидуешь, пока не знаешь их цену. Всё было в ней от природы, всё было естественным, как естественны движения дикой кошки. Лора, слегка осунувшись, стояла на пыльной обочине посреди грязно-жёлтого поля, ветер гулял в её выпрямленных каштановых волосах, и всё это было ей свойственно. Как и работа в офисе, и дорогой парфюм, и парни на шикарных автомобилях. Такие как Лора всегда приходятся к месту.

Алиса поправила свои спутанные волнистые волосы, собранные в хвост, и отвернулась от окна.

— Если тебе это поможет, — сказала девушка себе в помощь, — она едет с нами не ради ещё одного исчезнувшего, а ради себя.

Кирилл повернулся к Алисе.

— Там живёт её мама.

Лицо парня отразило недоумение и нежелание верить человеку, который никогда тебя не обманывал. Девушка смотрела на Кира и почти слышала, как внутри него идёт бой между разумом и чувством.

— Ты не знал, я тоже. Мы вообще ничего про неё не знаем.

Лора убрала окурок в специальный контейнер и вернулась в машину.

— Можем ехать.

Алиса неодобрительно хмыкнула, снова надев наушники, но Кирилл этого не расслышал.

Всю оставшуюся дорогу, которая в скором времени превратилась в движение по песчаной насыпи, Кир пытался смириться с мыслью, что у Лоры есть семья. Эти мысли могли бы показаться нормальными, но она, действительно, слишком естественно существовала без всей этой родословной истории.

Семья — это нежность. Этому Кирилла научила бабушка, и вся её любовь. И как теперь примерить свою картину мира к дерзкой, сосредоточенной Лоре, он не понимал.

Ей шли брючные костюмы, неброский макияж, красные платья с лентой под грудью, кожаные дипломаты, складные многоразовые стаканы для кофе, но не семейные ужины, блинчики на завтрак и шумные дни рождения с шариками и аниматорами. Может быть поэтому Кир в неё и влюбился? В поисках другой истины, ведь жизнь не может быть так очевидна.

Лора делала вид, что не замечает пристального внимания к себе. Она смотрела вперёд на пыльную дорогу и размышляла о том, насколько странен её поступок. Перед началом учёбы в Универстете они с мамой так и не обсудили, нормально ли это — приезжать в гости, поэтому Лора решилась на такой отчаянный шаг только сейчас, спустя восемь лет.

А вдруг?

Глава 6. Город вокзалов

Этот город прозвали Городом вокзалов в честь площади, где в разные стороны страны расходились четыре железные дороги. Урбанисты прозвали это место «Солянка» из-за того, что все четыре здания вокзалов были построены в одно и тоже время, но разными архитекторами. В итоге, не сговариваясь, они создали совершенно разные здания: с красным, зелёным, оранжевым и чёрным фасадами, с часами на треугольнике крыше и с часами на отдельной башне, которые показывали разное время, то торопясь, то опаздывая на несколько минут.

Когда форд проезжал по площади, Лора так резко прижалась к окну, что Кир снова резко затормозил. Машина сзади сердито засигналила.

— Кир!

— Ты хочешь выйти, пройтись?

Лора оторвалась от окна и спокойно посмотрела на мужчину. Во взгляде её серых глаз появилась какая-то неопределённая пустота — место души, которое так и не удалось ничем заполнить.

— Пожалуй, ты прав.

Она открыла дверь и вышла из машины прямо на проезжую часть.

— Осторожно! — машина, которая стояла позади, внезапно решила пойти на обгон и чуть не сбила девушку. — Что она делает?!

Лора захлопнула дверь и, обойдя форд Кирилла, оказалась на тротуаре своего родного города. Города, который её не отпускал, потому что так и не принял. Они ничего друг о друге не знали и ничего друг к другу не чувствовали.

Возвращаться, как и приезжать в гости, — это всегда приятно. Волнительно, трепетно, тепло и почти необходимо. Знакомые улицы, дома, новые постройки, над которыми хочется по-доброму ворчать в контексте «А в моём детстве здесь был парк с раскидистым деревом, к ветке которого отец привязал тарзанку».

Ничего такого Лора не чувствовала.

Скорее это было похоже на экзамен, когда ты вытягиваешь номер преподавателя, которому до тебя уже не сдали половина твоих однокурсников. Ты идёшь к его столу и уже наперёд знаешь, что не сдашь. Садишься и видишь по его глазам, что ты ему не нравишься.

Лора торопливо шла по улице, стараясь ни о чём не думать, чтобы город не понял, что она его боится.