Бесплатный фрагмент - Здесь много простору…

ОТ АВТОРА

Семнадцатилетним студентом Суражского педагогического училища я отправил почтой свои стихи в Москву известному поэту, литературоведу, профессору Литинститута имени М. Горького Льву Озерову. У меня почти не было надежды на отклик маститого писателя. И тем не менее ответ не заставил себя ожидать. Не просто письмо, а крепкая серая книжечка с избранной лирикой и дарственной надписью под портретом: «Дмитрию Гавриленко на добрую память от автора». Размашистая, округлая подпись сделана синим стержнем шариковой ручки. У меня же сохранилось впечатление, что поэт подписался по старинке, гусиным пером. Быстро выведенные буквы как будто представились живым ощущением связи с неувядающим, цветущим садом русской классики. Строгих её традиций я старался придерживаться и в поэзии любви.

Поэзия любви

НЕ МОГУ БЕЗ ТЕБЯ

Я никак без любви не могу,

Мне желанна всегда перемена,

И тебя, как иголку в стогу,

Я хочу разыскать непременно.

Пусть учёбу отнимет вокзал,

А дороги — всю душу развеют.

Ты при встрече поймёшь по глазам,

Как люблю я и благоговею!

1973

ПРОСТОТА

Я увидел: вовсе не красивы

У неё лицо, походка, стать.

Волосы свисают, как у ивы,

Спутались — попробуй расчесать.

А ещё, похожая на встряску,

Простота её в любые дни

Граблями ныряет, ловит ряску

В тинистой речушке для свиньи.

1974

НА ТРОИХ

(отрывок из поэмы)

По пьянке плакался на жизнь

Киклоп худой и одноглазый,

И противоречивый разум

Всё откровенно изложил.

Промчались лучшие года

В погоне трудной за дипломом,

А он тогда не слыл киклопом,

Киклопом не был он тогда.

О, сколько девушек вокруг —

Их нежно-ситцевая сила!

И счастье около ходило

Прелестных лиц, прекрасных рук.

Но эгоизм преодолеть

Не просто взрослому мужчине,

К тому же в невысоком чине,

К тому ж начавшему стареть.

И что тут делать? Он запил,

Чтобы развязней на судьбину

Пенять соалкашу-кретину,

Ругая и войну, и мир.

И в голос медленно-живой

Вложились, будто бы в доспехи,

И плотские его успехи,

И импотенция его.

А Одиссей в родном краю,

Невзгодами на юг гонимый,

Под мини-юбкою любимой

Оставил голову свою.

Он знал, что женихов стада

Потопчут без пощады ниву,

Не мог беспечно быть счастливым,

Когда вокруг вода-беда.

И потому любой уклон

Сердечного их разговора

Нам сразу говорит, в котором

Есть хитрый ум, а кто — киклоп.

А третий, чувствуя весну,

В морях не плавал, не сражался,

Женился рано, размножался,

Боготворил по гроб жену.

1974

***

Оставила ты свет в душе моей:

И трепетный, и негасимый след,

Который не исчезнет от дождей,

Которому плевать на ярость лет…

Оставила ты след в душе моей.

1975

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Были клятвы, но не было крови.

Помню, в тенях широких стволов

Первый раз целовал твои брови,

Растерявшись от счастья, без слов.

И теперь вот последние метры,

Вот и свет сквозь вечернюю мглу.

Здесь по-прежнему тёплые ветры

Те же песни поют на углу.

Длинной кроны дырявые тени,

И в тени, под заборной доской,

Слабый голос — красавицы Жени,

Сильный голос — мужской.

Стал я тихо в глуши поворота.

Да, бесспорно, целует она

Да и, кажется, глупое что-то

Шепчет в ухо, совсем как жена.

На пороге двусмысленной славы,

Как за пазухой Бога, лежит,

А над ними, как страж многоглавый,

Вяз раскинул взволнованно щит.

Сквозь обиду, и злобу, и муку

Мщенье в сердце просилось, маня.

Положил я тяжёлую руку

На холодную пряжку ремня.

Но меня одолела измена,

Сокрушила коварством она,

Неожиданная непременно

И, как волчья натура, темна.

Неувядшую ветку сирени

Пронесу до вокзала в руке.

Ты — прощай, их защитник смиренный,

В неуютном, пустом городке.

1979

***

Я спросил — да сам же и ответил.

Жил слепым, а ныне — как провидец.

Понял всё, что раньше не заметил,

От чего смутился бы Овидий.

Подменили у тебя ресницы,

Вцеловали новый запах в шею.

Мир такой открылся — не приснится

Ничего безжалостней, страшнее.

1980

***

А в сумерках молодой мотылёк

Бросался на свет, по стеклу скользя.

Я от тебя безнадёжно далёк,

Ни прозреть, ни увидеть нельзя.

И помнится, в давние времена

Без ложнозначительных фраз

Я по стеклу твоих глаз

Понял — нас разделяет стена.

1980

***

Я в светлой роще шёл с тобой,

Шли вперемешку с листопадом,

И лес казался чёрным адом,

Весёлым солнцем залитой.

Опять гуляю в роще той,

Нахмуренной, с печальным взглядом,

С созревшим на растеньях ядом,

Но в сердце праздник золотой.

Не потому, что без тебя

Согреет холод ночи лютой

С промокшей неживой листвой.

Под взоры тёмные опят

Я понял в тихом неуюте,

Что без тебя я — сам не свой.

1980

ЗДЕСЬ МНОГО ПРОСТОРУ…

Здесь много простору, и тихо,

И вовремя кончился снег.

Метель осторожной портнихой

Поправила шубку сосне.

С утра без тепла — мы устали

И самую малость грустны.

На небо похожими стали

Опушки, поляны, кусты.

1980

НЕПОКОРНАЯ

Ах ты, черноволосая,

Светлоглазая!

Солнышко моё росное,

Ноченька ясная.

И непокорная,

Да крылья — новые.

Вокруг всё леса сосновые,

Ты — как берёзка чёрная.

1980

НЕКСТАТИ

Опять некстати выпал снег.

В морозном воздухе апреля

Замолк беспечно детский смех,

Молчат капели-менестрели.

И только мы с тобой вдвоём,

Мой вечный друг, теперь в ударе.

Под ослепительным окном

По очереди — на гитаре.

Но я играю про весну

И радость бытия и встречи,

Ты — про неверную жену,

И у тебя рыдают плечи.

Ведь сила в музыке трубит,

Грудь разрывая, как осколок.

И дом ваш надвое разбит,

И на куски твой дом расколот.

1981

ОСЛЕПЛЁННЫЙ ТОБОЮ

Нет гармонии — есть красота.

Ты живое тому подтвержденье.

Воду пить и с лица, и с листа,

Если лес — это месторожденье.

Дама в белом, а ты — в голубом,

Улыбаешься критской мадонной.

Слышен шёпот: «Совет да любовь!» —

Из какой-то эпохи бездонной

На исчезнувшем праязыке.

Я стою, ослеплённый тобою,

Возле древности и вдалеке,

Без доспехов и рядом с толпою,

Созерцающей сфинкса впотьмах.

Силу львиную в теле любимой,

Силу страсти и чувства размах,

Страсти южной и неистребимой.

Где гармония? В чём красота?

Для кого сотворили кумира

На печати не шире перста,

Удлинившегося на полмира?

Перси, плечи — и всё на века

Уцененное пыльной планетой.

Если место рожденья — река,

Легче лёгкого быть неодетой.

Прошептать неживые слова,

Оживить их своей ворожбою,

Не догадываясь сперва,

Что воспрянут они над собою.

1981

***

И луна, словно фара, светит,

Затмевая подфарник-звезду,

И морозный январский ветер

Яблонь пальчики трет в саду.

Мне с тобой эта ночь — как в мае,

Только в нём — ни в каком другом.

По-весеннему принимаем

Жуткий мир, ледяной кругом.

1981

ПРЕД ЗАКОНАМИ ЖИЗНИ

В прошлом году

Ты казалась мне

Ёлкой в лесу,

А теперь —

Ёлкою в комнате.

Это такая ужасная разница,

Такой ужас,

Что даже игрушечный Дед Мороз

Скорчил гримасу,

Осознавая

Мою беспомощность

Пред законами жизни

И хаосом в них.

1982

***

Ветер воет, играя ветвями,

В лапах сосен теряясь, метёт,

Надувая сугробы и ямы,

Нам суля от ворот поворот.

Вот промёрзшая пушка-опушка

Бьёт картечью и в очи, и в рот,

Лошадь тащится всё же вперёд —

Значит, близко лесная избушка.

Скоро будем, любимая, в ней

Губы греть у дымящейся кружки,

Становясь и теплей, и сильней.

1984

ЖЕНЩИНЕ

Светлый праздник зачат от мороза

Средь холодных, неласковых дней.

Будьте стойкою вы, как берёза,

И прекрасней её, и нежней!

1987

НОЧЬ

1

Морозная и грозная страна

Одна на всех раскинулась над нами,

Она и беспредельна, и сильна,

Окутана сиянием и снами.

Непостижима эта сторона,

Взволнована высокими волнами.

Она необъяснимо мне верна,

Но в долгой верности всегда вольна ли?

Я к ней привязан сердца глубиной!

Я не хочу, я так боюсь рассвета,

Когда в окошко смотрит ночи свет.

Я верю в темноте, что ты со мной,

Что я дождался от тебя привета,

И это нежный сказочно привет.

2

Морозная и грозная страна

Рассыпалась и вновь соединилась,

Как будто вся из мелких звёзд она,

Одну мне сверху бросила, как милость.

Не зря она, как Божий лик, ясна,

Дочь скромной, вышней, целостной природы.

Я вверх смотрю и вижу: тишина

Неслышно принимает чьи-то роды.

Подарок неба ярок и богат,

Я за тебя всю ночь благодарю,

Всю бездну с разноцветными огнями.

А твой зрачок искрится, как агат,

А ночь твоя подобна январю —

Одна на всех раскинулась над нами.

3

Она и беспредельна, и сильна,

Светла в своей надземной цитадели,

Мучительно прекрасна и длинна —

Вся такова, какой её одели.

И вся очарования полна,

Сотворена природой для постели,

Для нежности, для отдыха и сна,

Чтобы её любили и хотели.

Темна она, и сумрачный покров

Прелестней долгожданной наготы,

Взлелеянной небесными сынами.

Вселенная — любимый тёплый кров.

И ночь давно с её детьми на «ты»,

Окутана сиянием и снами.

1987

СОКРОВЕННЕЕ ВСЕХ

Мы с тобой наконец-то едины.

Нас оставили наедине

У дороги, похожей на ложе,

На краю бесконечной равнины

От бескрайних болот в стороне

В той стране, что других не моложе.

Тихий мир позабыт и затерян.

Мы с тобою идём в синеву —

В гости к птице и дикому зверю.

Вспомню счастье своё — и не верю

Ни случайности, ни волшебству,

Ни космическим добрым затеям.

Молод, зорок и весел апрель —

Каждый кустик наполнил весною.

И слова твои солнцевеют,

Как наградой, прохладой лесною,

Развораживая не капель —

Разворачивая карусель

Ближе к небу, и благоговеют.

Что же сталось, куда подевалось

То, к чему я душевно привык?

Лишь краснеет сейчас чернобыльник

И чернобыльничает усталость,

А дорогу свернули в могильник,

Словно скатерть или половик,

Да наверх положили страну,

Ту страну, что других не моложе

И других не глупее была.

Утаил я лишь радость одну,

Сокровеннее всех и дороже, —

Черноока она и светла.

1991

МУЗА СЧАСТЬЯ

1

Муза счастья детей не рожала,

Сладкой боли не знала она,

От мороза зимой не дрожала

И в беде не бывала одна.

Муза счастья — я понял однажды —

Ветер в поле: лови, не лови.

Не она умирала от жажды

Непорочной и прочной любви.

2

Муза счастья! Ты шлюхою стала

И готова с любым — не горда.

Бесшабашно сошла с пьедестала

И забыла о нём навсегда.

Муза счастья слыла недотрогой,

Я любил её больше себя,

Шёл за нею дорогою строгой,

Где теперь — лишь голодная бля…

1992

РАННЕВЕСЕННЕЕ

Мороз и праздник. Лучше нет

Ранневесенних дней.

Мартует солнце — всех планет

Красивей и ясней.

А рядом небо зацвело,

Как незабудки, — вдруг…

Гуляют город и село —

Друзья среди подруг.

И каждый подарил букет

Нездешней красоты:

Мороз добавил звёздный свет

На листья и цветы.

1994

***

Как чутко тебя угадал

Художник минувшего века

На тонком, большом полотне!

Сердца разделял не квартал,

А только лишь ветхая веха —

Крутая эпоха в окне.

Я знаю, кого воскресил,

Над кем он работал до поту,

Кто крылья над ним распростёр.

Хватило провидческих сил

На счастье чужое, заботу,

И тесноту, и простор.

Как веще он изобразил

Твои обнажённые руки

И родинку возле соска!

Гармонию не исказил,

Познал и сомненья, и муки —

На них посмотрел свысока.

Мне кажется, кисть обмакнув,

Задумался, и на минуту

Вдруг понял: тебя я люблю,

Прильну всей душой к полотну,

Домашности тихой, уюту —

Взгляд твой усталый словлю.

Не мог не узнать он всего.

Мольберт умоляет и просит —

Мольберт ведь не только даёт,

Лелеет её естество,

Баюкает долго и носит,

Про тайное тайных поёт.

Мольберт надоумил его!

Я шышел, и мышел, и вышел —

В далёкое детство попал:

А рядом с тобой, как живой,

Ребёнок — ручонки все выше…

Он важное нечто проспал.

1995

***

Как увижу я подснежник —

Нежный-нежный, голубой —

Я полезу сквозь валежник

Неизведанной тропой.

Я сорву его любя

И порадую тебя.

Нет подснежника, но вот

Вширь черемуха цветёт.

Как духи, душистая,

Как фонтан, искристая.

В мокром и холодном рву

Я букет тебе нарву.

Нет черёмухи, зато

Ландыш вылез на простор,

На опушке колокол

Раззвонился здорово,

Маленький, удаленький,

Только что из спаленки.

От восторга чуть живой,

Подарю тебе его.

Он уйдёт — цветет жасмин,

Сладкий, как конфетка,

Томный господин.

Вот одна, другая ветка,

И вся комната — жасмин!

А закончится цветение —

Подарю стихотворение.

1995

***

Спутаны чёлка и косы,

Руки и ноги грешат,

И никакие вопросы

Нежности не устрашат.

Вижу: роскошное поле

Всё золотится зерном.

Вместе с пшеницей на воле

Общую песню поём.

1995

ПРЕЖНЕЕ СЧАСТЬЕ

Эти ёлочки, как манекены,

Без улыбки цветут и растут.

У прекрасной колючей Елены

Отобрали её красоту.

Снег сверкающий стал серпантином,

Обмишурил, шурша мишурой,

Обволакивающей тиной,

Завораживающей игрой.

Лёд подлёдный — нет ни сладострастья,

Ни тепла, ни любви — ничего.

С новым счастьем! — кто хочет его.

Я хочу только прежнего счастья.

1998

ШЕВРОЛЕ

Вот стояла изящная осень

С модной сумочкой через плечо.

Посулил до деревни подбросить

Нагловатый красавчик-мачО.

У него не машина, а песня,

Шевроле с золотистым крестом.

Триста двадцать ЛС, если честно,

Ну а честность осталась с Христом.

Осень робкая вовсе не знала:

До деревни рукою подать.

Не отделаться ей от нахала,

Шевроле превратится в кровать.

Повезёт он красу до обеда,

И до вечера, и до рассвета

По лесам неизвестно куда,

Чтобы там целовать-миловать…

Для нахала — крутая победа,

Для природы — простая беда.

1998

ТВОИМИ ГЛАЗАМИ

Посмотрел я твоими глазами

На цветок, что цветёт на окне,

И подумал: сижу на вокзале

В неизвестной чудесной стране.

Я подумал: зачем эта вьюга,

Кто мартует сейчас за окном,

Если близкая сердцу подруга

Удивительным дышит теплом?

Поклонявшийся праздникам стольким,

Что не счесть их строжайшей судьбе,

Я желаю цветком зимостойким

Подарить яркий праздник тебе.

2004

***

Осень в столице — дерзкая дева,

А не девственница-целина.

В непогоду случайно разделась

И осталась голой одна.

Осень в Москве презирает счастливых,

Уберёгших мужей от измен.

Где гармонии переливы?

Соглядатай-мобильник взамен.

2006

***

В тишине не слышно тишины,

Тишина звенит лишь после грома

Или возле шумного аэродрома

В перерыв, когда кузнечики слышны.

А любовь? Она слышна всегда,

По-особенному звучно в непогоду,

В час лихой, когда притихнут города

Школьником, во рту держащим воду.

2006

КРАЛЯ

Жеребец и кобыла играли

Ясным днём посредине села

На глазах расфуфыренной крали

Разодетой… почти догола.

Жеребец был настойчив и молод,

И кобыла была молодой,

А копыто в игре — это молот,

Грудь была наковальней литой.

Их не мучили страсти-мордасти,

А учили, пройдя стороной,

Испугавшись её белой масти,

Испугавшись его вороной.

Стройной крале топорщили шорты

Распростертые бедра её.

Для кого же они распростёрты?

Утолят нетерпение чьё?

Яркой крале топорщили майку

Нестесняющиеся соски.

Для кого грудь журчит, угадай-ка?

Где исток у молочной реки?

Полуголое гибкое тело —

Для души словно громоотвод —

С любопытством украдкой глядело

Жеребцу под могучий живот.

2006

ЛЕСБИЯНКА

А рога и остры, и красивы —

Небодлива, смиренна она.

Все красивые неагрессивны,

Не черны — только кожа черна.

На лугу ранним летом — раздолье:

И трава, и цветы для коров,

Словно тихий волшебник застолье

Приготовил рассветной порой.

Но, бывает, инстинкт потревожит

Здесь Рыжуху какую-нибудь,

И пастись она больше не может,

И на землю не может взглянуть.

Лишь стоит, и мычит, и мотает

Головастой своей головой.

Всё как будто о ком-то мечтает

Над росистой, над сочной травой.

Тут выходит Чернушка из тени.

На дыбы — и легла на неё,

На мечтающую средь растений,

У которой спина, как жнивьё.

Из ближайшего леса полянка,

Как ребёнок, подсмотрит тайком.

Утешительница-лесбиянка,

А пастух её кличет быком.

2007

***

Я получил твоё письмо

Спокойное, чуть-чуть ревнивое,

Украшенное той тесьмой,

В которой нечто есть ленивое,

Интимное, как твой халат.

О лик, о крик воспоминания!

Тесьма украсила разлад

Травой забвения сознания

И воскрешением услад.

В чём не права и в чём права

Провидица моя, пророчица?

Молчат, как твердый знак, слова,

Пока понять их не захочется,

Расшевелить, распоясать

И раскусить построчно хитрости.

Как тигр, листок твой полосат,

Читать его — что тигра вытрясти,

Заднеязычный звук украсть.

Дотошно кровь чернил исследуя,

Опять испытываю страсть,

Как будто на свиданье еду я

И задыхаюсь опоздать.

Передо мной — подобье волоса,

За ним — лукавый легкий взгляд,

Как будто очертанья голоса

Твои ресницы шевелят.

Как перед утренней дорогою

На шпалах сумрачных стою,

Не мокрый рельс рукою трогаю,

А строчку ровную твою.

2007

ПОД БЕЛЫМ ПОКРОВОМ

С Новым годом и та, что нежней

(Светлым, странным, суровым,

Ветхим, вечным — и все-таки новым)

Всех на свете под белым покровом

(Ельным, стельным, изрядно похмельным,

Едким в шутках и метким в словах) —

Ты возникла мазком акварельным

И пропитана духом постельным,

А его так легко целовать.

2007

ЧЁРНАЯ ШУБКА

Поезд снова, как щепку, несёт

Беспокойное длинное тело,

А душе в долгий путь не хотелось —

Не душою решается всё.

Тело смотрит красотке под юбку.

Плюй, дорога, метелью в стекло;

Здесь душе и тепло, и светло,

Словно спряталась в чёрную шубку.

2007

АРБАТ

Предо мной — весь Арбат. Весь не старый, лишь только седой,

Он завален вещами, картинами, но не едой.

Здесь отрадно стоять да смотреть, никуда не спеша,

Эта улица — дом для души, а душа хороша,

Раскрасавица-душка, каких поискать! Не греши,

Не дыши — ведь не зря красота поселилась в тиши.

Зорко смотрит, но что упустил постовой?

Молодую любовь, отражённую на мостовой,

На булыжнике. Светится свежая надпись на нём:

Я люблю тебя, Даша, и скоро мы будем вдвоём.

Как хотел бы я так не писать — лишь подумать о Ней!

Есть ли что твердокаменней в мире и есть ли нежней?

Эту тайну двоих, многолюдный Арбат, сохрани,

Как гранит, и в погожие, и в непогожие дни.

Ты на всех языках приобрёл богатырскую стать.

Люди топчут любовь и не могут её растоптать.

2008

Я СТОЮ НА САДОВОМ КОЛЬЦЕ…

Я стою на Садовом кольце,