Почему именно так? Все весьма просто. Когда мы пришли в Дом на Белорусском, в котором в то время располагался один из филиалов Высшей школы КГБ СССР, все мы вдруг поверили, что у нас есть завтра. Правда, быстро выяснилось, что это завтра наступит потом.

Но если ты веришь в то, что это потом точно будет, то все становится вполне себе предсказуемым. По крайней мере, на ближайшие пять лет, это точно. Потом наступило ожидание другого завтра. Но что интересно. Пока все ждали это завтра, пока все ждали это мифическое потом, вокруг происходила масса событий, в которых приходилось быть не только очевидцем и сторонним наблюдателем. Все, что реально происходило в мире разведчиков и шпионов, оказалось, по факту гораздо ближе, чем можно было тогда предполагать. И мы тогда не предполагали.

Мы учились и делали свою работу. Когда прошло время, вдруг выяснилось, что всё это время мы находились в самой гуще событий. Сейчас, когда книга практически закончена, вдруг выяснилось, что и про это еще не написал, и про это не рассказал. Правда, сам текст книги сократился если не на две трети, то уж точно наполовину.

Эта недостающая часть, то, что мои друзья и бывшие коллеги повычёркивали из неё по тем или иным, объективным, и с моей точки зрения более субъективным причинам. Хотя, может быть мы смотрим на одну и ту же вещь, одно и тоже событие с разных углов и точек зрения.

Но это как с луной. У неё есть видимая и невидимая стороны. Потому, зачем же лишний раз будоражить умы и фантазии. Я согласился оставить тот минимум, который сохранился. И на том спасибо. И так много чего осталось. Некоторые отрывки романа я опубликовал. С целью так сказать изучения общественного мнения и интереса. Интерес есть.

Более того. Встретил одного своего бывшего коллегу. Капитана первого ранга в отставке. Он теперь путешествует. По музеям ходит. Гидов разных слушает. Прочитал он некоторые отрывки романа из тех, что были опубликованы. И дополняет меня пересказом того, что ему в одном музее в Крыму рассказывали:

— Стой, — говорю. Обожди. Ты это читал? И даю ему прочесть то, что было размещено в сети пару месяцев назад.

— Точно! — отвечает. — Слово в слово!

Я обрадовался. Это хорошо, что читают. Плохо, конечно, что на источники не ссылаются. А с другой стороны — это и хорошо. Хорошо, что читают. Хорошо, что дополняют какими-то своими знаниями и верой в то, что так оно на самом деле и было.

Событие-то по факту было, а как и что происходило на самом деле, кто еще расскажет? Разве что в романе напишут. Тем более что вот оно — красноречивое подтверждение силы печатного слова и компьютерных сетей.

Любая информация, даже если это всего лишь часть романа, всего лишь его глава, всё воспринимается на веру. А уж если и словами потом передаётся, то всё. Истина в последней инстанции. Всё было именно так, и никак иначе.

Жанр второй моей книги «Завтра будет потом», роман — и это понятие условное. Как и всё в нашей жизни. Тем более что во всех романах про шпионов и разведчиков, всегда и всюду сплошная условность.

Поэтому, идя на поводу и читателей, Я просто решил писать этот роман так, чтобы каждую его главу можно было читать по отдельности или весь роман целиком, по порядку расположения глав в тексте.

Главное, чтобы интересно было. Ведь сам жанр романов про разведчиков и шпионов — это из разряда романов приключенческих. Приключения любят все. На это и рассчитываю. Будет ли потом продолжение? Посмотрим потом. Завтра!

С уважением, Александр Травников.

Пролог

Кажется, что всё только-только начиналось. Но прошло пять лет. Снова начинается всё опять, но другое. Только чтобы это другое наступило, вначале государственные экзамены.

Специфика Высшей Школы КГБ в том, что никаких написаний дипломных работ. Только государственные экзамены.

Самый простой, конечно, экзамен, лично для меня и моей подгруппы — иностранный язык. Особенно индонезийский. Мы на нём вполне свободно говорим, пишем, читаем, переводим. Тем более, что практика у нас была такой, что скорее русский легче забыть, чем индонезийский.

Да. Вы не ошиблись, читая такое. В один прекрасный день, удалось поймать себя на мысли в том, что я стал думать на индонезийском. И не мудрено. Месяц, когда ни слова на родном русском. Даже людей вокруг тебя нет, которые слышали хоть одно русское слово в жизни. Их родной язык — индонезийский. Ты живешь вместе с этими людьми, и весь день радио, телевидение, газеты, книги, разговоры. Обычная другая жизнь профессионального шпиона. Они не знают, кто ты. И оно им не нужно. Ты знаешь, кто ты и зачем здесь, и потому просто живешь другой жизнью и знаешь, зачем это тебе нужно.

Потому, сдать государственный экзамен по языку, это просто прийти и выполнить технический норматив. Перевести текст на русский. Перевести текст с русского на индонезийский. Послушать отрывок радиопередачи. Перевести на слух и записать перевод. Поговорить на индонезийском с теми, кто принимает экзамен, и тоже знает язык. Проще не бывает.

Смею и сейчас утверждать, что знание восточных языков полученных в Высшей Школе КГБ СССР, в Доме на Белорусском на порядок было выше, чем в Институте Стран Азии и Африки при МГУ, или Московском Государственном Институте Международных отношений МИД СССР. Проверенно жизнью. Проверенно ЦРУ.

Но это только у нас троих с языком на госах проблем не возникало. У нас троих из тех девяти, что остались из принятых пять лет тому назад именно на индонезийский язык.

С другими языками, конечно, было посложнее. Японский, китайский, корейский, вьетнамский. Это реально сложно. Пять лет все одно для них мало. Иероглифы опять же. Всё это безумно сложно.

В китайском языке — четыре тона. Во вьетнамском — шесть тонов. В японском кроме своих и китайских иероглифов и двух своих азбук — катаканы и хираганы, плюс ромадзи, еще и пишут сверху вниз и справа налево.

В корейском все тоже сложно. Тем более учили ребята классический корейский язык, где и своя азбука есть, и китайские иероглифы, и чтение текста обязательно с секундомером и чтобы без ошибок. В корейском ошибки недопустимы. Недопустимы, от слова совсем.

Для всех, кроме нас с индонезийским языком, иностранный язык — это сложный экзамен. Знаковый. Хотя, единицы потом и будут востребованы с языком по-полной. И то — если повезёт.

Специальность тоже все сдали на ура. Ничего сложного. Все привычно, опробовано и проверено на практике. Некоторые и сами могут дополнить теорию личным практическим опытом.

Ну и конечно самый обязательный для всех и всюду в высшей школе СССР экзамен — Научный Коммунизм. Экзамен — проще не бывает. Но весьма знаковый. Захотят, завалят по любому. Хоть ПСС Ленина наизусть выучи. Но и не сдать позволить экзаменаторам нельзя, если команды такой свыше нет.

Хотя и бывают случаи. Бывает так, что кое-кто совсем не собирается его сдавать и даже откровенно пытается завалить. Тогда коса на камень. И выкручивайся, как можешь. Это раньше за это могли и посадить. Теперь времена другие. Родине нужны специалисты. Зря, что ли пять лет учились?

Пять лет, когда никаких забот, пролетели быстро. Теперь, когда будет сдан последний экзамен, для многих маршрут практически определён. Маршрут этот, грубо говоря, Москва-Мухосранск.

Реальность диспозиции следующая. К Москве привык. От Мухосранска отвык. И теперь ехать «знамо куда» по распределению некоторым не желается и не хочется. Однако и не сдать экзамены по языку и по специальности практически невозможно. Это просто глупо. Всё одно минимум тройку, но поставят. По принципу того, что мы вас знаем с хорошей стороны и тройку ставим вам из прошлых заслуг.

Зато на Научном Коммунизме можно попробовать. Ежу понятно, что не сдать Научный Коммунизм на государственном экзамене — это практически гарантия личной свободы. Без этого экзамена, только на гражданку. Никакой дальше службы. Потому, все знали историю, которая, то ли на самом деле когда-то произошла, то ли специально для нас придумана, не суть важно. Важно, что её повторили всем и каждому. Для примера и назидания вероятно доводили.

Излагаю в том виде, как она, история эта, запомнилась.

Узнал один будущий выпускник Дома на Белорусском, что ждёт его Советско–Китайская граница. Будет жить в тайге. Что там даже люди на перечёт. В общем, Бог знает, куда ему предстояло убыть по окончанию учёбы.

Парень он был смекалистый. Взял экзаменационный билет и ждёт своей очереди. Сидит. Мух по сторонам ловит. Дождался. Пришла его очередь. Предстал он перед многочисленной группой экзаменаторов, представляющих советское государство и органы. И смело так заявляет, что на первый вопрос билета у него нет ответа:

— А на второй? — спрашивают.

— Тоже нет ответа! — отвечает.

— А на третий? — интересуются.

— И на третий тоже не знаю, что ответить, — осмелев от своей собственной наглости, заявляет он.

Государственная экзаменационная комиссия начинает постепенно выходить из спячки и плавно перетекать и переходить в ступор непонимания происходящего. Однако не зря ветеранов приглашали на такие мероприятия в Дом на Белорусском. Старенький такой, бывший диверсант–разведчик, с десятком боевых орденов находчиво спас ситуацию:

— Ты сынок не волнуйся. Наверное, распределение у тебя в Тайгу? Из Москвы уезжать не хочется? Правда?

Экзаменуемый, как бы скромно потупившись, плечами едва дал знать, что так оно всё и есть.

— Ты хоть знаешь, кто у нас в стране является Генеральным Секретарём Коммунистической партии Советского Союза? — спрашивает почётный член госкомиссии.

— Не помню! — опять вернув свою храбрость и стремление следовать выбранному курсу дурака заявил экзаменуемый.

— Ты не волнуйся так, попытался успокоить его бывший диверсант.

Давай я тебе помогу. Бре…

— Да не помню я! — продолжил настаивать на своём экзаменуемый.

— Ну что ты? — улыбнулся экзаменуемому бывший смершевец и коллега разведчика-диверсанта.

И тут же подсказал:

— Бреж-Нев! Правильно?

— Ну, Брежнев, — нехотя подтвердил экзаменуемый.

— Во! Молодец! Правильно! Брежнев! Леонид Кириллович!

— Да нет! Брежнев — Леонид Ильич, а не Кириллович! — почти возмущенно забывчивостью орденоносцев поправил его экзаменуемый.

Всё! Участь экзаменуемого была в мгновение ока решена. Переглянувшись между собой и заулыбавшись, комиссия порешила поставить ему четыре. Так что от судьбы не уйдёшь.

Участь всех нас была решена в эти недели. Потом была мандатная комиссия. Потом получение офицерской формы. Потом была Красная площадь. Погоны лейтенанта КГБ СССР. И, как обычно, полная неизвестность.

Кто же знал, что уже через восемь лет не будет СССР, а через десять лет, в 33 года я стану начальником управления. В любую революцию всегда так. И взлёты и падения. Не угадаешь. И верно только то, что всё это будет только завтра.

И это завтра будет потом.

Часть I. Психология шпионажа

Глава I. КГБ и его врата в Чистилище

Не верьте тому, кто скажет, что в КГБ мог попасть любой желающий. Вовсе нет. Был жесточайший отбор. Только не придумывайте заковыристых проверок и коварных вопросов на детекторе лжи, или чтения по глазам. Все было гораздо проще. Намного проще.

Первый барьер, который следовало преодолеть, это барьер здравого смысла. Его то и было труднее всего форсировать. Примените метод банальной эрудиции, и оглянитесь по сторонам. Сделайте это, и вы увидите, как много тех, кого неприятности прямо-таки притягивают к себе. Или наоборот. Те, кто эти самые неприятности притягивают к себе. То есть у некоторых и у неприятностей взаимная тяга друг к другу. Прямо таки магнетическая сила взаимодействия. И это всё. Дальше путь заказан. Овчинка выделки не стоит. Это стоп лист.

На следующем этапе, когда всё вроде бы хорошо, тебе зададут совершенно простецкий вопрос:

— Татуировки есть?

Если есть, то учить никто не будет. Не возьмут учить.

Есть тут конечно тонкость между терминами — учить и готовить. Если надо, то возьмут и того, кто с нужными татуировками. Подготовят, натаскают. Но это по случаю. По случайности. Для конкретного случая. И если нужно, у того, кого выучат, татуировки сделают. Только это у того, кто действительно нужен, и для конкретного дела. Но это как говорится, для особого случая. На один раз.

Для профессионала никаких татуировок. Никаких особых примет. Это системный отбор. Это принцип. Естественно, дело всем найдётся. Но в Высшую школу КГБ СССР не возьмут.

Логика здесь простая. Это помимо всего, еще и признак гордыни. Конформизма. Признак подверженности влиянию и моде. Признак желания выделиться и покрасоваться. Потому, скромность и сдержанность — вот критерий отбора. Причём всё это происходит до того, как тебе предложат продемонстрировать твои физические качества. До того, как допустят до турника подтянуться. Или засекут время, и ты покажешь свой результат на коротких и длинных дистанциях.

Так, что врата, через которые предстояло войти в чистилище КГБ, вовсе не были такими уж и непроходимыми. Просто здесь никогда не допускалось сослагательное наклонение. Либо — ДА, либо — НЕТ. Двоичная система. Простая. Понятная. Но не для всех это препятствие было проходимым.

Третье препятствие, которое следовало преодолеть на пути в Высшую школу КГБ — это то, что о тебе думают окружающие. Субъективен, безусловно, этот критерий. Но тебя должны были точно знать. Знать хорошо. Причём не менее года. И что о тебе скажут и кто, ты не узнаешь никогда. Уже потом, когда тебя возьмут, или нет, всё это исчезнет. Совсем исчезнет. Ты узнаешь только последствия этой проверки и отбора. Причём ты узнаешь это, только в том случае, если тебе скажут да. И то, потом. Просто как результат.

Правда, нет, и не было правил без исключения. Но это особый случай. И о нём отдельный разговор. Разберём после.

И только когда ты преодолеешь эти три ступени отбора, тебя отправят проходить медкомиссию. Исключительно свою. Причём до того, как тебя направят на учёбу.

Какое это по счёту препятствие? Четвёртое? Ну, оно то и не самое сложное. От тебя мало что зависит. Тут как повезёт. Кругом сплошной и чистый прагматизм. Опять и снова двоичная система. ДА? Или, НЕТ? И такой ответ должен дать каждый врач. И достаточно было одному усомниться в чём-либо, всё. Как говорится, не в этой жизни. Не в этот раз. И другого не будет.

Хотя логика в этой отдельной медицинской комиссии КГБ была. Мало ли куда ты еще поступать пойдёшь. Зачем крест на человеке ставить? И более того. Ни слова за пределы организации. Ни единого слова. Что в рамках чистилища, то в нём и должно остаться.

Конечно отдельный разговор, это психолог и психиатр. Но Вы бы их видели. Страшные люди. После двадцатилетней практики сложно их внешне отличить от их же пациентов. Зато, их слово — решающее. Есть сомнения? Это тоже всё не в пользу кандидата.

Вот когда, казалось бы, всё, тогда и начинается поиск скелетов в шкафу. И эти скелеты в каждое время свои. В моё время самые страшные скелеты в этом самом шкафу — это родственники за границей и родственники среди тех, кого защищала и опекала израильская НАТИВа.

Глава II. Израильская НАТИВа — лучший друг КГБ

Пятый критерий (как и пятая графа) был важным критерием отбора в Высшую Школу КГБ СССР. Для многих — барьер просто непроходимый по определению.

Это только сейчас выясняются подробности и детали строгости этого отбора. Но, как известно, практика — критерий истины. И что нам говорит практика? Практика говорит о том, что всё очень сложно. Весьма сложно. Архи сложно. На первый взгляд глупо. Но это потому, что непонятно. Да и принципу интернационализма и классовой солидарности трудящихся противоречило.

Посудите сами. Обращается ко мне мой друг с просьбой помочь его родному брату. Брат у него живёт в Израиле. Давно живёт. Успешен. Воспитанный на русской классической литературе в СССР, он не сумел преодолеть тягу к писательству. Потому написал роман на русском языке и хочет его издать в России.

— Давай, — говорю. — Почитаем.

Прочитал сам. Дал другим. Читабельно. И вполне. Наверное, будет интересно. Израиль сегодня — это, возможно, вторая в мире русскоязычная литература после России. Но вот в чём фокус и сермяжная правда жизни.

Мой друг и товарищ — не выездной. Совсем и без шансов. То есть, он никогда не сможет уехать из России. Ни при каких условиях. И загранпаспорт ему не дадут тоже никогда. Издержки выбора профессии.

Мы с Александром (назовём его так) мало того, что вместе учились в Высшей Школе КГБ СССР, так еще и в одно и то же время, на одном и том же факультете, на одном курсе, в одной группе, в одной подгруппе, в которой нас осталось при выпуске всего четыре человека из десяти принятых.

Дружим и общаемся мы с ним до сих пор. Правда он телефоны меняет все время. И появляется всегда неожиданно.

Но вот вопрос. Вы уже догадались какой? В Израиль выезжали и выезжают только евреи. В советские времена вообще только евреи. Арабы за это всегда на нас обижались и обижаются. И всё же. Как? Как, если столь строг был отбор по родственникам и по происхождению.

И вот Вы думаете, а причём здесь НАТИВа? Какую роль во всём этом играет эта израильская спецслужба? И какое отношение ее к этому всему? Да самое что ни на есть непосредственное. И даже роль важную играет.

Однако для начала в двух строчках о том, что такое НАТИВа, о которой если кто и знает что сегодня, так это то, что Яков Кедми, друг известного теле- и радио-ведущего Владимира Соловьева и директора института Ближнего Востока, Евгения Сатановского (Армагедоныча). Кстати, Кедми, он же Яков Иосифович Казаков, из Москвы. Но это так. К слову.

Вот обратите внимание на детали. Среди моих друзей и бывших коллег по цеху, я не встречал тех, кто слово КГБ произносит по слогам, как кА–ге–бе, или кА–гэ–бэ. Всегда первый слог произносится — Кэ.

— Деталь! Мелочь! — скажете.

Да это как посмотреть. Вот и здесь тоже. Лично Я всегда пишу НАТИВа. А кто в теме и в курсе, что это такое (например, носители иврита), всегда норовят сумничать и потому говорят и пишут — НАТИВ. Они и сами этого не замечают. Зато, заметив, начинают оправдываться, даже, если их об этом никто не просит. Или настойчиво внедряют своё видение правил русского языка. Хотя, если уж так принципиально, то тогда уж лучше — Лишкат-хакешер — НАТИВ. Не стесняйтесь господа.

Так вот, уважаемые заграничные коллеги, их представители и сподвижники на местах. Совет. Не палитесь. НАТИВ — это и есть НАТИВ. Но если это спецслужба, то она тогда в тексте правильно и верно — НАТИВа.

Как говорят в Одессе:

— Не надо нас дурить.

Цели, задачи и средства действия этой организации полностью соответствуют задачам спецслужбы. Чего уж тут стесняться. Сбор и обработка информации легальными и нелегальными средствами.

И так, НАТИВа — это израильский НАТИВ, что сегодня означает: «Бюро по связям с еврейской диаспорой стран СНГ», ранее это было просто Бюро по связям — НАТИВ, или Лишкат-хакешер — НАТИВ. Создана в 1951 году, вместо Моссад ле–Алия Бет. (Занималась тем же, но еще и нелегальными поставками оружия, в том числе и из Чехословакии, о чём хотелось бы напомнить тем, кто забыл. Тем более когда–то в небе Израиля даже Мессершмиты-B109 летали. Русские трофейные, так сказать).

Хотя и утверждается, что эта организация — НАТИВа, лишена статуса спецслужбы в 90–х года, но не верьте глазам и ушам своим. Её, НАТИВы сила, в дружбе с нужными людьми. Помощь им в продвижении. Тесные контакты с ними. Взаимная симпатия.

Подробности о НАТИВе можете посмотреть в многочисленных источниках. Я же все расскажу своими словами. НАТИВа занималась легальным и нелегальным сбором информации среди граждан в том числе СССР, и о гражданах СССР и соцлагеря, имеющих прямое или косвенное отношение к еврейской национальности.

Для НАТИВы интерес представляла любая информация. Нарушение прав на выезд в Израиль — это конечно важно. Но еще важнее был сбор информации через опекаемую НАТИВой диаспору любого, на выбор, характера. Научного, военного, политического.

Израилю, как государству в окружении врагов, нужны были солдаты, специалисты, ученые. Тому, кто платил, нужен был и более широкий круг знаний. В том числе из области военной и политической. B вот это, уже извините за прямоту, называется шпионаж.

НАТИВа в обмен на информацию и сотрудничество гарантировала своим подопечным во всём мире защиту и помощь. И всё это реально не только декларировалось, но предоставлялось.

Вот потому, согласитесь, брать в спецслужбу, в КГБ, активистов и подопечных НАТИВы — это было уже по меньшей мере глупо. По большому счёту и по законам спецслужб — преступно.

Поэтому вернёмся на исходную. Фильтр в Высшую школу КГБ СССР — это вовсе не национальность. Это прямое или косвенное отношение к спецслужбе чужого государства. Есть контакт — нет работы в спецслужбах.

Вот как-то так получалось. Поэтому, если ты приехал из Мухосранска СССР, куда ни НАТИВа, ни её представители, даже гипотетически дотянуться не могли, то вопрос национальности в КГБ даже не стоял. Это была зона ответственности тех, кто выбирал и организовывал проверку кандидатов и их последующий отбор.

В СССР особенно всех напрягало то, что НАТИВа в обмен на финансирование всем, чем могла, а могла она многое, делилась со своим спонсором — США. Тем всё было интересно. ЦРУ — оно всеядно.

По этому пятому пункту проверяли весьма досконально. Так мне стало известно обо всех своих предках до седьмого колена. До поступления в Высшую школу КГБ, Я по этому вопросу не просто не парился. Даже не задумывался об этом.

Зато узнал, что никого из тех, кто, даже гипотетически, ни в Краснодаре, ни в Вологде, ни в Москве и Питере (Ленинград тогда), ни в Чебаркуле, ни вообще где-либо в СССР, мог бы заинтересовать НАТИВу и попасть в её картотеку, ни в роду, ни среди родственников у меня не было. Слишком страна велика. Зато узнал, что были те, кто в походах Ермака, Степана Разина, Ивана Болотникова участвовал. Это мне проверяющие меня на соответствие пятому пункту потом рассказали.

То-то я недоумевал, откуда у моего дедушки по наследству иранский шамшир имелся. Говорил он мне, что из походов на Персию привезли. Но тогда я слушал невнимательно. Шамшир– он и есть шамшир, или персидская (иранская) сабля. Она и сейчас у меня. Она даже в танке поездила под Москвой и на Красной Площади в 41–м. Век её рождения, то ли XVI, то ли XVII. Дедушке она от его дедушки досталась, когда тот уходил на Русско–Японскую войну 1905 года. А ему, дедушке дедушки, из зипунов и других трофеев персидского похода Разина. В общем, погуляли и они, и сабля.

Поэтому никто и не удивился потом тому, что у моего однокурсника родной брат в Израиле оказался. Национальность никого и никогда в спецслужбах не интересовала. Интернациональная это организация. Причём любая — если это действительно спецслужба.

Но работать, состоять и числиться одновременно в нескольких спецслужбах, это моветон. То есть неприлично. Причём всегда и везде. Не принято это. Потому не удивляйтесь, что американцы на Израиль обижаются, когда их шпионов ловят. Недоумевают американцы. Мы, мол, вам деньги платим, а вы шпионите.

— А что делать? — отвечают те. — Специфика работы. Любопытство, опять же.

Один из тридцати шести претендентов сдаст экзамены и поступит в Высшую Школу КГБ СССР. Всего один. Но даже и при таком отсеве, будут ошибки и отбора, и выбора.

Зато дальше — еще интереснее. После первичного отбора в Высшую Школу КГБ начинается самое сложное. Практически джунгли. Настоящий естественный отбор. Гонка в пять лет на выживание. Половина, если не больше, до финиша так и не дойдет. И это уже после поступления.

Глава III. Национальная психология шпионажа

Разный народ. Разная психология. Разное отношение к шпионажу. Если это так, то это явление. Его нужно изучать. Учитывать в работе. Этому нужно учиться.

Вот, например, психология китайцев. Было время, когда шла непримиримая идеологическая война. У них культурная революция и хунвейбины. У нас борьба за Мир во всём мире. Мы им, китайцам так прямо и говорим:

— Вы неправильно всё делаете.

Они нам отвечают почти тем же, но по-своему:

— Сами дураки. Переходите на сторону Китая. Мы вам каждый день гарантируем чашку риса.

Наши смеются. Китайцы не понимают. Но обижаются:

— Разве можно так, в лоб про людей правду говорить? Не порядок. Вы грубые — варвары. Какие такие важные дела с вами можно иметь?

Наконец дошло. Пригласили специалистов. По радио пошли сказки многозначительные рассказывать на Китай. В основном про животных. Тут же пошли отклики.

— Это вы про что речь ведёте? Это Вы такого-то ошибки вскрываете?

Заработала тема.

Или индонезийцы. Слово русское «товар» знаете? Так на индонезийском это означает — «пресная вода». Путешествуя по морям и океанам, они точно знали, что самое главное. За этот «товар» что угодно иногда можно было отдать.

Так вот, хотите испортить индонезийцу жизнь? Нет ничего проще. Торгует он чем-либо. Спрашиваете цену. Тут же даёте, сколько он сказал, и уходите. Всё. Это катастрофа. Почему не сказал, что больше стоит? Угрызения утерянной выгоды испортят жизнь надолго.

В деле разведки и контрразведки еще более сложная картина.

Например, в Японии нет статьи уголовного наказания за шпионаж. И дело это вполне себе уважаемое. Шпионь сам и можешь помогать другому. Но учти. Японцу, если он настоящий японец, следует о предложении пошпионить незамедлительно доложить вышестоящему руководству. За это его ждёт уважение и повышение по службе. Это первый знак, что начальство его недооценивает. Его знания и опыт. И рекомендацию начальство даст, чтобы не обижал уважаемых людей. Они знают к кому обращаться.

В японской разведке тоже были свои традиции и правила. Например, простой уборщик или дворник, если он в японской разведке, вполне мог оказаться по званию даже генерал.

Но вот популярная в Западном мире профессия тайного соглядатая и наёмного убийцы — ниндзя — в Японии наоборот, дело хоть и нужное, но мало уважаемое. Люди эти из низшей касты. Общаться с ними приличным людям не положено. Если что нужно, то только через посредника.

Большой вклад в своё время в изучение национальной психологии внёс русский путешественник и ученый, Миклухо–Маклай. Думаете, кого англичане в Малайзии боялись больше всего? Малайских крисов? Китайских восстаний? Охотников за головами — даяков? Вовсе нет. Орангутанов боялись — лесных людей. Аборигенов.

Рецепт яда описан в одном из томов Миклухо–Маклая. Давно не переиздавался он. Так вот. Не дай Бог белому человеку поссориться с лесными людьми.

Сумпитан (духовое ружьё), отравленная стрела с обламывающимся наконечником — и всё. Противоядия нет. Откуда придёт смерть, никто не знает. Китайцы кстати их еще больше аборигенов боялись, а малайцы дружили. Не в традиции обижать лесного человека. Он среднее что–то между человеком и духами. А духи — это обычно предки. Их сердить и обижать нельзя ни при каких обстоятельствах. (Рекомендую перечитать Конан Дойля про Шерлока Холмса. Там тоже кое-что есть).

Про Ближний Восток и того сложнее рассказывать. Предложение пошпионить, посотрудничать, поделиться информацией — это ли не истинное признание. Настоящее признание твоих заслуг, влияния и перспектив. Ты ждал этого. Наконец то, кто-то на тебя сделал ставку. Твой рейтинг и влияние выросли. И что поразительно. Об этом следует незамедлительно всех близких и дальних поставить в известность.

Это менталитет. Вот его мысли:

— Вы думаете, что я это, так себе? Ошибаетесь. У меня такие связи и задания, что Вы все по сравнению со мной — так себе.

В самом деле. Вспомните советскую классику. Кино называется «Белое солнце пустыни». Там, некоторые умные реплики мой друг, Олег Осетинский понапридумывал. Вот к примеру шедевр фильма: «Меня господин главной женой назначил!». И все в фильме, из тех, кого это касалось, тут же приняли это за истину, которая подлежит безусловному и незамедлительному исполнению.

Вот как бы рассказывает случай один мой товарищ по Дому на Белорусском. Приезжает он с другим товарищем, но из ГРУ в одну из арабских стран. Прямо в столицу. На самолете. Там уже ждут. Встречают. Везут в посольство Ирака (это при Саддаме Хусейне дело было). Визу ставят. Дают сопровождающего.

Ночью из Посольства на машине — такси — везут на границу с Ираком. В маленький городок. В одну кофейню. Несмотря на позднее время, кофейня полна людей. Накурено. Провожатый заходит в кафе и кличет хозяина:

— Где Ибрагим? Я тут русских шпионов привёз.

Хозяин тут же посылает мальчика за Ибрагимом. Говорит, чтобы поспешил. Тут русские шпионы приехали. Все это в полный голос. Никого не стесняясь.

Но реакция окружающих крайне уважительная. Тут же стол свободный нашелся. Хозяин кофе предложил. Настоящей. Арабский. За те пол часа, что ждали Ибрагима, практически каждый подошел к нашим, чтобы выразить своё почтение, уважение и сказать приветственное слово.

Когда прибыл Ибрагим, кофейная церемония началась с самого начала. Ибрагима все знали. И высказывали ему своё почтение на предмет того, что какой он большой человек, раз к нему люди такие приехали.

Никого не стесняясь, Ибрагим достал из-за пояса по большому пистолету. Передал нашим. Это вызвало еще большее почтение и уважение у окружающих.

Как проходили границу, не очень то и интересно. Правда там ещё и автомат выдали. И не зря. По пути в Багдад на машину напали. Обстреляли на трассе, на скорости в 120 километров в час. Но пронесло. Только колесо пробили. Машина в кювет. Люди из машины в песок. Тут же ответили из автомата и пистолетов. И сразу тишина.

Всё. На сегодня война закончилась. Кто были такие? Может, бандиты? Может, уже американский или британский спецназ? Кто его знает. Кругом пески и тишина. Только утреннее марево над шоссе, уходящем в бесконечность пустыни.

Пустыня закончилась неожиданно. Просто из песков мгновенно возникла зеленая стена цивилизации. Вокруг пальмы и прочая растительность. И зелёного, даже изумрудно-зелёного цвета воды Тигра и Евфрата. Такой зелёной воды, рассказывали ребята, они не видели никогда.

Вот еще психология места. Прямо на входе в крутейший отель в Багдаде, Аль Рашид, широкий ковер с портретом президента США, Бушем. И флаг американский. Вход в отель только после попирания флага и портрета врага ногами. Отсутствие уважения к врагу. Причём демонстративное.

Про кидание башмаками в политиков и демонстрацию подошвы башмаков на приемах официальных лиц даже рассказывать не стоит. И так все знают, что и почему.

Вот еще пример практической психологии. Война в Ираке еще не началась, и потому русские посольские еще не уехали из Багдада. Каждый день народ ходил в бассейн при отеле. Кругом настоящий оазис зелени. Посередине оазиса огромный бассейн. Натуральные соки со льдом. Виски там, и другие напитки на выбор и по желанию.

Спускаются мои друзья в лифте вниз. Перед тем, как двери закрылись, влетел нелепый круглый человечек к ним в кабинку. Спешил, боялся не успеть. Моих друзей не хотел упустить.

— Здравствуйте! — сказал колобок. — Я корреспондент французской газеты, и протягивает по визитке каждому.

— Привет! Откуда по-русски?

— Иосиф Вейцман, — представился колобок. — Я из Франции. Но я и в Израиле работал. Вы из России? А у вас есть визитки?

— Да! Но визиток нет.

— О! Жаль. А я посольских спрашивал. Они Вас не знают. Смотрю, и Вы с ними не общаетесь. А Вы зачем приехали? Могу ли я Вам чем помочь?

— Нет. Но, пошли, выпьем. Мы в бассейн.

— О! И я туда же.

Пока за нашими машина не приехала, Иосиф не отходил ни на шаг от них. Все время услуги и помощь советами предлагал. Но посольские от него шарахались, как чёрт от ладана. Иосиф наших потом всё время в лобби-баре караулил.

Потом наши у иракских из мухабарата (КГБ по нашему) интересовались, что за персонаж любопытный живёт в отеле. Со всеми знакомится.

— Из Моссад, Иосиф. (Моссад — это израильский КГБ оп нашему).

— Да? — высказали недоумение наши.

— Да! — подтвердили иракцы.

— И что Вы ничего не делаете?

— А что с ним делать? Выгоним одного, другого пришлют. Он в принципе нам не мешает. С документами у него всё в порядке. Французский корреспондент.

Ребята ещё рассказывали, что искали такого корреспондента в списках этой французской газеты. Не нашли. Наверное, под псевдонимом пишет. Но так как рамки приличия он не переходил и уверенно топтал и Президента США, и флаг Американский на входе и выходе из отеля, то пусть так оно и будет.

Вот еще одна из зарисовок с Ближнего Востока. Приехал один мой знакомый на Ближний Восток. Поздно вечером к нему заехал знакомый его знакомого из числа мастных жителей на предмет переговоров по бизнесу. На огромном приехал пикапе. Сам — в традиционной арабской одежде. Поехали в город. Смотреть всяко-разные достопримечательности.

Приехали уже за полночь в амфитеатр времен Римского могущества. Он закрыт. Охрана с автоматами.

— Поехали! Закрыто уже, — предложил мой знакомый.

— Что? Шейх я, или не шейх? Где начальник? Бегом сюда!

Через 15 минут всё было открыто. Директор комплекса лично водил по развалинам и рассказывал. Рассказывал все самое интересное про это место при свете прожекторов. Кофе предлагал. Но в этом ему было отказано. Не заслужил.

Вот в том же рассказе моих коллег по Дому на Белорусском про Ближний Восток присутствовал и элемент другой предвоенной психологии. Войной пахло. Буквально через короткий промежуток времени на место одних моих друзей в Багдад приехали другие мои друзья. Но они уже попали под американскую бомбёжку. Повезло. Машину перевернуло, а они целыми остались.

Даже каждая достопримечательность на Ближнем Востоке имеет и собственный дух времени и места. И развалины Пальмиры на закате солнца, с древним амфитеатром времен царицы Зинобии, и на реке Оронт город Хомс, где родился Римский император Марк Аврелий Антонин Гелиогабал из династии Северов, не исключение.

Народов в мире много. У каждого своя психология. Каждый народ — гений места. У себя дома он не победим.

Требуете доказательств? Легко. Что? Победили французы и американцы вьетнамцев в джунглях? Это и у русских так. Помните знаменитое:

— В чем сила Брат? Сила Брат, в правде!

В общем, в Доме на Белорусском национальная психология — дисциплина важная. Если не сказать наиважнейшая. Важно знать и не заблуждаться.

Турки — мастера интриг, чистая византийщина. Важно тонко, изощренно, не грубо обыграть противника. Подставился? Твои проблемы.

Или вот прибалты, к примеру. Времена СССР. Новая общность — советский народ. Но все точно знают, что прибалты — это гипертрофированное чувство нереализованности, непричастности к великому, сожаление об упущенных возможностях.

Поляки — это гонор. Каждый себе пан. Величие заменяется высокомерием. Как в народе говорят — без штанов, но пан.

А сколько еще тонкостей. Народной смекалки и хитрости.

Вот например — турецкая ракы, или анисовка по нашему. Её если водой подразбавить, то напиток становится белого цвета. Как молоко. И что ж Вы думаете? Пить-то нельзя. Но нужно.

Находчивый турок сам себя оправдывает:

— Аллах не видит, что это ракы. Он думает, что я пью молоко.

Находчивый индонезиец в месяц рамадан тоже найдёт, что ответить:

— Под зонтиком сидим. Бог не видит.

В общем, важная эта дисциплина. Интересная. Но тема сама по себе нескончаемая. Менталитет — называется. Это если одним словом.

Если развёрнуто, то это и образ мышления, и склад ума, и мировосприятие, и система жизненных ценностей, и тысячелетний опыт выживания и истории. И у каждого народа он свой. Этот опыт.

Вот, к примеру, поезда пустыни. Слышали про такие? Это я всё про тот же Ближний Восток и его менталитет. Саддам Хусейн — конечно, был врагом всего человечества. Но в Ираке нефть. Много нефти.

Теперь представьте. Напрягите воображение. Ночь в пустыне. Полная тишина. Абсолютно полная. Еще и для полноты картины, тьма не просто кромешная. Египетская, как говорят иногда знающие люди. Тысячи звёзд на небе. И все мерцают. Они словно живые.

Вдруг начинает под ногами вибрировать земля. От земли идёт гул. Становится как-то не по себе. Гул продолжает нарастать. Это длится пять минут. Десять. Двадцать. Полчаса. Гул и дрожь пустыни заполняют собой все. Уже непонятно — это на небе звёзды мерцают, или земля под ногами ходит ходуном?

Где–то на пятидесятой минуте вдали, на горизонте появляются две белые точки. Они быстро начинаю приближаться. Гул превращается в рёв нескольких десятков натужно ревущих моторов огромных, тяжелых, нагруженных под завязку сырой нефтью грузовиков.

Мимо проходит легковая машина с включенными фарами. И со светом всё. За ней идут грузовики с включенными только слабыми габаритными огнями спереди и сзади.

Машины идут одна за другой с одинаковой скоростью и соблюдают дистанцию. Скорость колонны небольшая. Километров 60. Но чувствуется напряжение. В таком режиме машинам идти тяжело. Водителям тяжело вдвойне.

Это так не похоже на Ближний Восток. Обычно все машины там ночью похожи на рождественскую елку. Блестят и светятся разноцветными огнями. Но сейчас это не так. Понятно — что-то происходит необычное.

Но гул и дрожь земли не проходит. Только меняется их тон и интенсивность. Едва одна колонна начинает удаляться, как появляется следующая. И следующая. Так каждые двадцать минут. Всю ночь идут караваны с нефтью по суше.

Машины идут к Иорданской границе. Вернее крадутся в ночи. Им нужно перейти границу до рассвета.

Если бы Вы тогда сопроводили колонну, то в другой стране, сильно бы удивились. Машины те же, но на этих машинах будут уже другие номера. Потом опять будут те же машины, но еще одна страна, и уже снова другие номера. И так — до конечного пункта, который где-то там, у непримиримых тысячелетних врагов.

Ну, это — наверное. Просто идти этим машинам больше некуда. Обратно, домой, в Ирак, грузовики будут возвращаться налегке и порознь. Обычно увешанные ветками с финиками. Ценный товар. Выгодный. Сезонный. Пользуется спросом. Особенно в Ираке. Там свои финики дороже, наверное?

И это менталитет и образ жизни Ближнего Востока. Что бы ни происходило, идёт торговля всех со всеми и всем, чем только можно. Никакой принципиальности.

Так, что вот он — менталитет и реальности геополитики. Вот она основа психологии. Её нужно учитывать или жить по своим правилам.

Вот, уже в наши дни, прилетели на Ближний Восток русские. И всё. Разбомбили в пух и прах эту ночную нефтеторговлю. И это тоже менталитет.

Что тут непонятного. Это же не американцы, которые без принципов. Они же против Саддама Хусейна были? Против. Санкции вводили? Вводили. В теме с нефтью были? Были. Причём по полной. Сколько заработали на программе нефть в обмен на продовольствие? Много? Много. Но это днём.

А так, они и их союзники в принципе и ночью были в теме. Но не учли менталитет и психологию русских. Сказали по-честному? Вот и давайте по-честному. Вот и запылали ночные караваны с нефтью. И сразу до всех дошло, кто хозяин в доме.

И в Афганистане свой менталитет. По чьей земле идёт караван, с тем и договаривайся. Договорился, и тогда без разницы, что ты везёшь. Ты неприкосновенен. Единственное место, где хоть какой-то порядок можно навести, так это Хайберский перевал. Но и там договориться можно. А не будешь договариваться, вырежут. Как когда-то англичан на этом самом перевале.

Зато Александр Македонский его свободно прошел. Он умел договариваться. Почему? Да потому, что психологию изучал. И хорошо знал менталитет. Понимал людей. Войско, не войско — плати. И ты лучший гость. Заходи еще.

Глава IV. Психология неоглобализма и школа КГБ

К научному и популярному термину неоглобализм все давно попривыкли. И все благодаря известной тройке — газетам, радио и телевидению. В общем, сегодня всем до всего есть дело. Некоторым конечно больше чем другим. Но не о том речь.

Речь о том, что вроде все знают, причём давно, что Земля круглая. А на практике? Кто задумывается о том, что она круглая и использует это в повседневной практике? Мало кто. Факт. И до того, как стало известно, что Земля круглая, тоже жили. И дальше будут жить.

Но для некоторых профессий этого явно недостаточно. Особенно понимание простейшего факта, что ОНА, Земля то есть, круглая, важно для разведки и контрразведки. Этому пробелу в практическом восприятии мира уделялось особое внимание при обучении в Школе. В школе КГБ.

Спросите, кому и зачем это надо? Потребуете доказать? Да легко. Вот, к примеру, возьмём банкиров и банковскую деятельность. Приходите Вы в банк. Там табличка, что работает он с 9–00 и до 17–00. То есть ваши конкретные деньги по факту не спят и работают всего восемь часов в сутки? Для Вас да.

Строго говоря, для большинства то, что Земля круглая или плоская, значения не имеет.

А если знать, что Земля круглая, тогда что? Что это значит? А это значит, что деньги не спят 24 часа. И они, деньги, работаю по факту круглосуточно. Чтобы деньги работали круглосуточно, нужно, чтобы банк работал по всему земному шару круглосуточно.

Теперь конечно понять круговорот денег во времени гораздо проще. Простой банкомат на улице тому подтверждение. Но эффективность оборота денег требует, чтобы банки учитывали в своей работе то, что Земля круглая.

Вот и еще пример ограниченности или нет психологии места и не учёта того, что Земля круглая. Казалось бы, чего проще. Вы занимаетесь сельским хозяйством. Вы выращиваете подсолнух. У Вас есть завод по производству масла. И сколько он месяцев в год работает? Задумайтесь в контексте излагаемого вопроса. Собрали осенью урожай, и завод работает. Давит масло. А потом?

Потом включаем мозги и вспоминаем, что Земля круглая. Что тогда, когда у нас лютая зима, с другой стороны земного шара жаркое лето. Что это значит? Это значит, что именно в тот момент, когда ваш завод завершает переработку собранного осенью подсолнечника, где-то только что приступили к сбору нового урожая. Уж про то, что некоторые могут собирать по два урожая в год, я и вовсе не упоминаю.

Получается, что тот, кто в повседневной жизни помнит и учитывает, что Земля — она круглая, у того завод в два раза эффективней и не простаивает ни дня.

Таких примеров много. Вот, например, сахарные заводы. Какое-то время работают с сахарной свёклой. А какое-то — с тростником. То, что Земля круглая, любой сахарозаводчик в курсе. И вам может много чего порассказать про то, что Земля круглая.

Это и есть понимание того, что Земля круглая, а не плоская на деле, на практике.

Но понимание это абстрактное. К тому, что Земля круглая, нужно попривыкнуть. Это следует учитывать. В противном случае, поговорка, что «из подвала оно виднивше (то есть лучше видно)», подомнёт вас под себя.

Вот вам и еще тема. Знаете, в чем мы, русские не отличаемся от американцев? В том, что мы, знаем и понимаем, что мы и есть центр Вселенной. Отсчёт всего и вся ведётся именно от того места, где мы находимся. Они считаю, что центр Мира и принятия всех значимых решений находится у них. Мы полагаем, что у нас. Только это однозначно сродни той опоре и уверенности в том, что Земля плоская. Ведь Земля однозначно круглая. Доказано.

Хотя и сравнительно с историей жизни человечества, совсем недавно доказано. И явно не до всех еще дошло это знание и понимание.

Но эта психология — психология того, что мы и есть центр мироздания — может в политике и в работе разведки и конрразведки сыграть с любым злую шутку. Так как примеры и доказательства лучше всего приводить на пальцах, не будем делать исключения и в этот раз.

Вот вы уверены в том, что выходной в воскресенье? Конечно, уверены. И правильно делаете. А теперь снова вопрос. У кого выходной в субботу? У кого выходной в пятницу?

Вот кстати еще можно напомнить о нашей привычке все дела начинать с понедельника. С первого рабочего дня недели. Про праздники я вообще молчу. Туристические компании на этом особенно хорошие деньги делают. На знаниях о того, что Земля круглая, и когда у кого какие праздники и выходные.

Причём тут разведка и контрразведка и высшая школа КГБ СССР, спросите?

Притом, что например Израиль любит действовать против арабских стран с операциями возмездия по пятницам. Получается, что аккурат в выходной день. Когда все расслаблены. И враги Израиля ждут, не дождутся субботы, когда там никто не работает. Шаббат у них, одним словом. Суббота. Выходной.

Это только русские эгоистично ждут понедельника, чтобы с новыми силами и к новым подвигам приступить.

Или вот Европа, например. В субботу пробовали на польской электричке вечером проехаться? Нет? Советую. Даже в России столько не пьют. Зато в воскресенье в Польше тишина и покой. Все поголовно грехи отмаливают. Это тоже психология. Знание этого важно. В том числе и глобальное знание того, что Земля круглая. И что кругом страны, где у людей в каждой избушке своя погремушка.

Глава V. Принцип треугольника

Конфликт, конкуренция, соперничество — состояние для людей обычное, естественное. Организации в этом деле тоже вовсе не исключение.

Конфликт, это конечно крайнее состояние противоречий, и потому, разумеется, самое интересное и яркое. То, что лучше всего запоминается. Что находится у всех на виду. И уже в силу этого, в силу публичности, каждый по этому поводу может иметь своё личное, собственное суждение.

Но раз уж мы затронули тему конфликтов, тем более что у нас роман про шпионов, про шпионские хитрости, то уместно будет напомнить об одном известном принципе, который называется принципом треугольника. Он, принцип этого самого треугольника, заключается в том, что если где-то есть трое, то двое из трёх всегда дружат против третьего. Такая модель коалиций просматривается всегда и во всём многообразии отношений.

Принцип этот — или правило треугольника — открыли тогда, когда стал вопрос о психологической совместимости команд космонавтов в длительном орбитальном полёте. Когда готовились к межпланетным перелётам. Открыли, изучили, применили.

Давайте и мы попробуем воспользоваться этим правилом и для интереса разберём один, весьма важный для понимания истории пример из нашей собственной жизни.

Сейчас модно громко, на грани сенсаций, разбирать конфликт, якобы существовавший между КГБ СССР и МВД СССР. Между начальниками этих двух могущественных организаций. Рассуждения, примеры, и всё не так. Не понимается. Не получится так ничего понять. Даже если Вы сами участник тех или иных событий, или, не дай Бог, пострадавший от этого исторического процесса. Разве что будет множится черновиками и неудачными опусами мусорная корзина для историй с описанными на бумаге якобы фактами.

Давайте попробуем по-другому. Давайте в эту схему введём третье действующее лицо. Партию. Представили? Вот теперь всё становится понятным и очевидным. В самом деле. КГБ против МВД? Или нет. Наоборот. МВД против КГБ? Полная бессмыслица получается.

Ведь что такое КГБ в СССР? Хотите образное сравнение предложу? Прошу! В одном глубоко-философском фильме наших дней, в споре о наличии или отсутствии инопланетян и их пресловутых тарелок, один из оппонентов другому привёл неопровержимое доказательство их существования.

Сидят герои фильма — философы возле сарая. Перед ними огромное поле, поросшее высоким сорняком. Ясно дело, что в таком поле должны водиться суслики и иная живность. Первый второму:

— Ты суслика видишь?

Второй — первому:

— Нет! Не вижу.

Первый — второму:

— И я не вижу. А он есть.

Вот Вам и всё доказательство.

Так в советские времена и с КГБ было. Оно, КГБ это, эта тайная организация, он/она вроде и есть. Но кто его/её видел? Так, что граждане, давайте без всяких домыслов. КГБ — оно конечно в СССР было везде. Однозначно вездесущая организация. Знаменитая. Влиятельная. Слов нет.

Но кто его-то, КГБ это воочию видел? Если кто и видел, то это само по себе нонсенс. Это уже беда, катастрофа для любой тайной организации. Это провал. Таким было первое правило, которое не столько разъясняли в Доме на Белорусском, сколько вбивали в головы любыми доступными средствами.

Иное дело — МВД — милиция. И организация, и сотрудники, она/они всегда и везде, у всех на виду. А какие концерты заказывали и показывали по центральному телевидению на годовщину создания?

Так, что с некоторыми внешними отличиями разобрались. Вроде. И теперь можно создавать наш реальный треугольник взаимодействия этих могущественных организаций.

И без третьего — не разобраться. Ведь как без третьего? Без третьего в России — это не порядок. Это каждый знает. Даже пол литру за 3,62 или за 4,12 на троих всегда делили. Потому и в этом деле нам нужен третий.

Третий в этом деле — Партия. Направляющая и руководящая. В её руках все нити управления этими двумя в нашем треугольнике.

И что получается? Всё тут же становится на свои места и прозрачно для изучения и понимания. Выглядит ли этот треугольник, как КГБ–ПАРТИЯ–МВД, или МВД–ПАРТИЯ–КГБ, или как иначе, но все одно — это не важно. Важно кто во главе этого треугольника, кто за ниточки дёргает. Понимание этого дает ключ к осознанию всех процессов.

Представьте теперь себе, что в этом треугольнике амбиций и карьеризма, эти двое бы объединились против третьего, против Партии? Представили? И? Вот вам и катастрофа с Советским Союзам получается. Надоел им третий.

Скажете, что я чистый Маккиавеллист. И что? Достойная компания. Полагаю, сейчас в России много таких же, как Я — прагматиков. Даже спорить с вами не буду. Только я сейчас о другом.

И прежде чем перейти к этому другому в своём романе, маленькая реплика. Армию к этому делу философскому даже и не приплетайте. Этот институт в России — корова священная. Армия вне подозрений. Она в тех исторических движняках — сторона. Причём серьёзная сторона. Она и тогда, если бы хотела, на раз могла кому угодно накостылять по шее. Любому в этом условном треугольнике, как на выбор по-отдельности, так и всему треугольнику запросто. Но не сложилось. Не в её — Русской Армии — традициях.

В общем, лично я полагаю, что не было никакого системного конфликта между КГБ и МВД. Соперничество было. Это да. Но зато и спать друг другу не давали. Особенно если учесть, что третий — тот, что за ниточки дёргал — всё направлял и всем руководил. Так вот он, этот третий, не дремал 24 часа в сутки. Вот он — точно был вездесущ. В том и была его сила. Сила третьего. Разделяй! Управляй! Властвуй!

Глава VI. Практика треугольника

В конце декабря 1980 года, прямо накануне Нового Года, произошел с одним из майоров КГБ СССР странный случай. Майор исчез. Исчез не просто майор КГБ СССР. Пропал заместитель начальника секретариата КГБ СССР.

Это было ЧП. Если человек такого уровня доступа к секретам перебежал к врагу, то это — катастрофа. Через его руки могли пройти практически любые документы. Майор знал всю кухню изнутри. Майор лично знал всех.

Исчезновение неведомо куда человека такого уровня заставляло занервничать не только верхушку и руководящий состав КГБ СССР, но и всё руководство страны. Всё. Даже Партию.

И было с чего волноваться. В конце 70–х, начале 80–х побеги на Запад для сотрудников различных служб и ведомств приняли характер эпидемий. Шпионов тоже разоблачали десятками. И это всё были вовсе не выдуманные шпионские истории. Это была реальность.

Первое, что пришло на ум руководству КГБ СССР — это самое худшее, если только не считать самым худшим банальное убийство. На ноги было поставлены все подразделения КГБ СССР. Задействованы все службы МВД СССР — милиции.

В КГБ хотели по-тихому, без шума. Если перебежал, если ЦРУ вывезло к себе очередного носителя секретов, то это конец организации. Это неизбежное реформирование КГБ СССР как системы. Потому КГБ запустила свой собственный механизм поиска. И дело было раскрыто. Причём быстро.

Вначале КГБ провело свои мероприятия. Выяснилось, что убийство майора — дело рук преступной группы милиционеров на Метрополитене во главе со своим начальником, промышлявших грабежами пьяных пассажиров метро.

Потом в дело была включена прокуратура, которой и полагалось заниматься такими случаями. Случаями убийства, совершенного сотрудниками правоохранительных органов. Дело это получило известность, как убийство на Ждановской (ныне метро Выхино). Дело громкое, и известное. Не буду повторяться.

Мы тоже искали и этого майора, и ещё одного, который только через пять лет обнаружился в США, вместе с семьёй, но исчезновение которого тоже приписывалось убийству. Даже поначалу убийц нашли. Но оказалось — самооговор.

Как я уже писал, дело раскрыли быстро. Но милиции не повезло. Не слишком быстро свершилось правосудие. И пока убийц искали, по ходу дела раскрыли несколько сотен других особо опасных преступлений, совершенных сотрудниками милиции.

Так как МВД сопротивлялось, даже тогда, когда результаты этого и других расследований стали для всех очевидными, КГБ легализовало с целью преодоления этого сопротивления и другие материалы, изобличающие советскую милицию снизу доверху, как насквозь коррумпированную и прогнившую организацию перед лицом руководства Партии.

Руководству МВД крыть было нечем. И ответить нечего. Кроме нечленораздельного мычания, что это КГБ специально строит заговоры.

Тогда и сработал принцип треугольника. В преодолении сопротивления третьего, КГБ привлекло на свою сторону Партию. Ситуация была почти безвыходной. Но тогда все прошло тихо даже для МВД. Только когда умер генсек Брежнев, пришло время жестких кадровых решений и оргвыводов.

Поняв, что убитый на Ждановской станции метро в Москве майор — не перебежчик, а жертва сограждан-милиционеров, КГБ тоже несколько сбавило обороты, хотя и не перестало теперь еще более активно собирать материалы на руководство МВД. Про запас и на будущее, как говорится.

Потому, борьбы между КГБ и МВД в том виде, как это было придумано потом журналистами и писателями, как таковой не было. Выдумки или, в крайнем случае, сильное преувеличение.

Всё это было до тех пор, пока третий был сильнее их обоих. И КГБ и МВД. Партия контролировала кадры. Кадры всё и решали. Правда, как оказалось, решали только до поры о времени. Пока контроль за кадрами не перешел в руки КГБ. Пока глава КГБ не стал самым главным и в Партии. Вот тогда всё и свершилось. Равновесие было нарушено.

Кадры, они же как. Они — реальные люди. Власть портит. Люди теряют берега. Бери их тёпленькими. Они тебе и сделают, что скажешь.

Хотя это было уже потом. В конце 80–х, начале 90–х. В 80–х же никакого противостояния между КГБ и МВД вовсе и не было. Была Московская Олимпиада. Всем было дело. Всем было чем заняться.

И даже Дом на Белорусском в один единственный день вдруг преобразился. Едва закончилась сессия, и мы сдали экзамены, началась работа на объектах Московской Олимпиады. Всего в один день мы все в КГБ стали сотрудниками советской милиции. Получили удостоверения сотрудников милиции. Форму сотрудников милиции. И даже сотрудников милиции себе в подчинение. Лично Я, Александр Травников, на тот момент сержант КГБ СССР, в один из первых дней лета 1980 года стал лейтенантом советской милиции. Был назначен начальником службы безопасности в одном из корпусов в Олимпийской Деревне. Мне в подчинение были переданы несколько сотрудников милиции со всей страны. Мы приняли на себя круглосуточную охрану объекта. И форму сотрудников милиции мы в КГБ носили до самого последнего дня Олимпиады–80.

Что касается конфликта между КГБ и милицией, разочарую. Мои подчиненные из милиции имели огромный практический опыт работы, и каждый из них был образцом советского милиционера. Какой нафиг конфликт? Отличные ребята. Жаль только, что нам в КГБ было категорически запрещено продолжать дружбу. Был жесткий приказ:

— Контакты прекратить.

Жаль. Ребята меня потом постоянно приглашали на рыбалку. Но что я мог им сказать? Мне даже общаться с ними было запрещено. Вот такая специфика работы. У них своя работа. У нас — своя.

Глава VII. Дорога в желтый дом

Как говорится, не зарекайся!

Дорога в желтый дом извилиста и непредсказуема. И не все попадают в это уважаемое заведение. Хотя, если бы не служба в КГБ СССР, то, наверное, многие бы и вовсе туда не попали. Психика бы не подвела. Напряжения бы такого не было. И стрессов регулярных.

При поступлении на службу и во время службы, визит к психиатру — процедура обязательная. Причём не тогда, когда ты хочешь. А когда скажут. Проверяй, не проверяй, но и у проверенных психика может не выдержать. Чтобы понять, о чём идёт речь, следует кое-что пояснить.

Для того, чтобы попасть на учебу в школу КГБ СССР, еще на стадии отбора кандидат дважды проходил проверку у психиатра. Заполнял разные анкеты. Отвечал на хитрые вопросы. Например:

— Объясните любезный, почему орёл мух не ловит?

Или:

— Что означает фраза: «за деревьями леса не видно»?

И много других, на первый взгляд совершенно дурацких, но на самом деле хитрых и каверзных вопросов. Так — часа четыре. Причём это именно психиатры, а вовсе не модные сегодня психологи.

Еще психиатры перед экзаменами. В Высшей Школе КГБ СССР свои врачи. Это только потом мы узнали, что если кто из родственников — папа, мама, бабушки, дедушки, братья, сестры — хотя бы раз попадали на учёт к психиатру, то кандидат браковался сразу. Один раз и навсегда.

И потом, во время учебы, проверка у психиатра ежегодно. Так — до конца службы. Ежегодно. И не дай бог сорваться. Тогда дополнительные проверки.

Несмотря на столь строгий отбор и контроль, бывали и проколы. Как известно, мания преследования — это самая распространённая мания и разновидность психического заболевания. Для сотрудника любых спецслужб мира мания преследования — это самое страшное. Именно потому, что следует знать, что за тобой действительно могут следить. Когда хотят и как могут. На это нужно плюнуть. И не обращать внимания. Иначе действительно сойдёшь с ума.

Один раз так и произошло. Причём самое неприятное случилось именно с одним из отличников. Камер тогда не было, но все одно, рано или поздно обратили на одного из слушателей внимание. Он все время делал какие-то закладки, проверялся, не следят ли за ним. В городе делал всякие метки. И тоже постоянно проверялся на наличие слежки.

Никто конечно не следил. Но он уже так не думал. Он теперь верил, что следят. Следят постоянно. Подглядывают, подслушивают. Прохода не дают. Причём это было ЦРУ. И следило оно за ним везде. Даже в здании Высшей Школы КГБ СССР.

Проверка показала, что у него мания преследования. Обещали вылечить. Но мы его больше не видели. Наверное, вылечили. Медицина у нас всегда творит чудеса.

Не менее опасная для психики работа была и у преподавателей. С ума сошел и один из офицеров. Тот, что преподавал психологию. Кандидат медицинских наук. Доцент. Старший офицер.

Каждый вечер бегал. Летом просто бегал по парку. Зимой на лыжах. Однажды темным зимним вечером, он сошел с ума. Решил, что идущие за ним лыжники следят за ним. Что они сотрудники ЦРУ и хотят его похитить.

Он защищался от преследователей по лыжне как мог. Даже избил их лыжными палками. Хорошо хоть не застрелил. Хотя было из чего. Избитые вызвали милицию. Карьера его завершилась.

Потом, ребята рассказывали, что он так из клиники и не вышел. Совсем от врагов решил спрятаться. Хотя его поведение и в самом деле было несколько странным. Неровным. Делил всех на любимчиков и тех, кого не любил. Нервный очень был.

Вот вам и психиатрия. Как говорится, практика в действии.

Хотя, на занятиях по психиатрии, на практике в психдиспансере, мы и не такие случаи видели. И ведь не угадаешь. С виду у человека вроде всё нормально. А он сесть на жесткую скамейку не может. Место у него «одно», из хрупкого стекла. Боится, что треснет.

Только ведь если не угадаешь, не сможешь диагноз правильный поставить, то экзамен не сдашь. У психиатров строго. Или пять, или иди, готовься по-новой.

Часть II. Жизнь шпионов

Глава I. Помада, КГБ и ЦРУ

Когда не помогает Бог, люди начинают уповать на различные чудодейственные системы. И не стоит, наверное, им мешать. Бог ведь по любому разумению более могучее явление, чем любая система. Но и он, Всемогущий, требует от людей работать. Вот точно так, по-божественному, дело обстоит в системе разведки и контрразведки.

Начнём с азов. С простых вопросов. Вот что бы было, если бы не было КГБ (ОГПУ, ЧК, НКВД, МГБ)? Не знаю, как насчёт других сфер деятельности, но точно бы отсутствовала бы надобность и в ЦРУ, и ФБР.

Однако есть и другой вопрос. Исчезла бы в этом случае потребность в получении достоверной информации? Нет, конечно. Информация нужна всегда. Причём информация нужна всегда достоверная.

Тогда опять начнём плясать от печки. И припомним, что, как достоверно известно, вначале было слово. Предположим, что в нашем случае это слово — КГБ. Отсюда и пошагаем дальше.

Итак, КГБ — это бренд. Тысячи людей работали на его репутацию. Теперь репутация работает на этот бренд. И согласитесь, что бренд этот заслуженный. Точно такой же заслуженный бренд в мире разведки и контрразведки — это американское ЦРУ.

Вот представим, что между этими двумя гигантами шпионажа и контрразведки ведётся непримиримая борьба. Первое, что требуется и одним, и другим — это выяснить кто есть кто, и с кем кто имеет дело.

КГБ требовалось узнать, кто из ЦРУ. ЦРУ хотело знать, кто из КГБ.

Сейчас скажу крамолу, однако это конечно сложная, но не такая уж и трудная задача. Задача — узнать, кто есть кто, и кого кто представляет. Совсем нетрудная. Причём тот, кто рассказывает в интервью, книгах, мемуарах о чудесах методик выявления сотрудниками КГБ коллег из ЦРУ или наоборот, сотрудниками ЦРУ сотрудников КГБ, в принципе рассчитывает на лоха и на не профессионала.

Аксиома заключается в том, что и разведка, и контрразведка — это, в принципе, джентльменская игра воспитанных и вежливых людей. Одни делают вид, что вам верят. Другие верят в то, что им поверили. Так принято. Выявить реального сотрудника спецслужб легко и просто.

Вот сидим мы однажды с товарищем в крутом ресторане в одной из стран Востока, а наши коллеги из организации конкурента не ожидали такого поворота и денег с собой столько не взяли. Сидят бедные, смотрят, как мы шикуем, и по третьей чашке растворимого кофе заказывают.

Мы их угостили. Коллег своих. И даже подождали, чтобы они не торопились с едой. Они всё поняли. А нам не жалко. Мы же русские — люди вежливые и не жадные.

И потому претензии на авторство разработки неких чудодейственных систем выявления сотрудников разведки — это пустое бахвальство. Публикация, например, книги про советскую разведку профессора Кэмбриджа, Джонатана Хэслама — безусловно интересное чтиво. Но в вопросах того, где и в чём автор пытается найти и преподнести сенсацию, её просто нет. Самопиар. Тщеславие. Не более. Максимум грант.

И как не пытался кто раскрутить тему про чудодейственные методики и системы выявления сотрудников спецслужб, профессионалам это вовсе не так и интересно. В отличие от дилетантов.

Правда есть детали. В них и скрывается дьявол. Выявить профессионалам сотрудника ЦРУ или КГБ в принципе легко. Задача, решаемая на раз. И попытка небезызвестного Олега Калугина прилипнуть к чужой писательской славе — это не более чем стремление напомнить о себе.

Кстати. Меняются времена и меняются признаки, с помощью которых вычисляются действующие сотрудники разведки и контрразведки. Насколько я помню, каждый выпускник Высшей Школы КГБ СССР знал все эти признаки позволяющие выявить сотрудника ЦРУ наизусть. Но если бы всё это было так легко…

Вот еще важная деталь. Ну, выявили Вы сотрудника ЦРУ или какой иной спецслужбы мира в Москве. Или наоборот. Нашего сотрудника КГБ выявили за границей. И что? Выявили. Разоблачили. Выслали. Что поимели в итоге? Пришлют нового. Теперь на выяснение кто есть кто и кого представляет, уйдёт время. За это время много чего этот неизвестный сможет наворотить. Зачем рисковать? Тем более что вместо дурака однажды пришлют умного и осторожного. Оно Вам надо?

Так, что всякие чудодейственные методики — это так. На лохов. Важнее наличие головы.

Представьте себе такое. Прочитаете вы сотню книг по игре в шахматы. И что? Без навыков, практик и личных умений вас любой перворазрядник шахматист сделает сто раз подряд.

Поэтому книги о системах и методиках, конечно, читать полезно. Знать это важно. Но думать головой. Этому тоже следует учиться.

Вот, к примеру, задача для первокурсника Школы КГБ. Есть в некоторой стране некая разведшкола. Требуется установить, сколько там учится человек. Как решить эту сложную задачу? Уверяю. Да нет ничего проще. Следует узнать знать норматив расхода, например, патронов на штатный пистолет на курс обучения. Теперь следует узнать, сколько патронов закупается для данной организации и у кого ежегодно. Всё. Делим, умножаем, прибавляем, отнимаем, вычисляем. Получаем результат.

При чём здесь системы и методики, если есть, например, система официальных закупок и торгов. Программы обучения. Наставления. А сегодня еще и болтуны и хвастуны в социальных сетях. Все. Задача решена.

Вы поинтересуетесь, а зачем тогда ажиотаж? Все просто. Дело в том, что главным секретом для всех сотрудников спецслужб является то, что именно представляет для них интерес. Ключевое слово здесь именно слово — ЧТО. Из тысячи его, шпиона или разведчика, вопросов, едва ли один будет по реально интересующей его теме. Из тысячи людей, с которыми он любезно общается и поддерживает контакт, едва ли найдётся один тот, с кем он на самом деле работает. Вот интерес сотрудника и то, с кем он работает — и есть главный секрет любой спецслужбы. И никакая методика и система выявления здесь не работает. На то оно и искусство разведки и контрразведки, а не просто примитивное ремесло.

Есть здесь и еще один страшный секрет, от чего вся путаница и безграничная вера в чудодейственные системы и методики. Секрет этот заключается в терминологиях. Для ЦРУ, ФБР категория «агент», это для русскоязычного читателя синоним понятия «сотрудник в КГБ или ФСБ».

Так что не парьтесь. Нет никаких чудодейственных систем по выявлению агентов и тех, кто работает и сотрудничает со спецслужбами, кроме одного случая. Случая, когда появляется предатель. Да и то. Это еще бабушка надвое сказала, что он знает, эта вражина подлая, и в самом деле о чём-то в курсе. Но чтобы платили, он такого понарассказывает, что диву дадитесь.

Так, что читать откровения бывших разведчиков и шпионов — это дело почти бесполезное. Не более чем страшилка.

Чтобы Вы не боялись и расслабились, расскажу я вам один случай. Вернее выдам одну систему работы сотрудников ЦРУ и СИС.

Вот ездит такой почти секретный забугорный враг по Москве или Питеру, и смотрит по сторонам. Вдруг видит, на фонарном столбе или углу дома крестик, нарисованный красной яркой помадой. Это для него, для шпиона забугорного — некий важный знак. Он много чего может значить. То ли всё нормально у его шпиона. То ли тайник заложен. То ли деньги закончились. То ли сеанс радиосвязи скоро.

Если в курсе, и учишься в Высшей Школе КГБ, то будь любезен, обрати внимание. Обратил? Доложи.

Представьте себе, что Вы, люди российской или даже советской закалки. Теперь ответьте себе на вопрос. На простейший вопрос. Даже наипростейший. Какой идиот будет писать в СССР на столбе или стене дома губной помадой? Правильный ответ:

— Шпион, конечно.

Дальше такие варианты начинаются, что операм только успевай шевелиться. Экспертиза помады. Это раз. Если наша, так вообще можно найти, где продали, и кто купил. Это два. А если это французская помада? Тогда считай, на все сто имеем дело со шпионом. Это три. Дальше — больше.

Теперь совсем интересно. Кто — тот, кому дали эту французскую помаду, чтобы он хорошо видимый крест нарисовал на столбе? Причём так, чтобы случайно проезжающий человек в иномарке не пропустил, заметил и сообщил, кому следует.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.