Бесплатный фрагмент - Завещание ассасина

ОТ автора

Предпосылкой для создания романа явились исторические события, связанные с крестовыми походами и образованием в середине 13 века государства под названием Мамлюкский султанат, объединившем основные территории Египта, Сирии и др. (Мамлю́ки — воинское сословие Египта, сформированное из юношей тюркского и кавказского происхождения).

Пролог

Масиаф… таинственный, закрытый. Непросто представить его, непросто описать. Мистическое, окутанное легендами поселение в Ливанских горах… крепость… неприступная твердыня, не покорявшаяся ни одному неприятелю. Представьте себе: горное ущелье, узкую дорогу, ведущую круто вверх, справа и слева неприступные, оглаженные погодой скалы, упирающиеся своими пиками в облака. Почти отвесные стены, на пустынных склонах которых не видно никакой растительности. Довершает картину солнце, редко дарующее тепло и свет этим местам. В конце длинного узкого ущелья, немного справа, дорога упирается прямо в монолит скалы, в которой прорублены ворота — единственный вход в крепость!

Справа и слева от ворот — часовые, с первого взгляда напоминающие застывшие статуи монахов-капуцинов в белых одеяниях. Внимательный наблюдатель, присмотревшись, осознаёт, что это отнюдь не монахи. Да, одеяния похожи на белые рясы, но под ними кольчуги, покрывающие и тело, и голову, сабли и кинжалы за поясами, а вверху, на крепостных стенах, ещё и караульные лучники, готовые мгновенно поразить любую цель. Опытный, бывавший в этих местах странник знает, что эти мрачного вида воины — послушники братства ассасинов. Причины, по которым пришельцы из разных концов света вступили в братство и поклялись исполнять кодекс, настолько же таинственны и индивидуальны, насколько разнообразны судьбы людей!

За воротами внутри обширный двор, далее постройки, различного назначения: конюшня, базар и лотки торговцев, молельный дом, склады и жилые строения. Дома для селян-беженцев, нашедших убежище и защиту у «Владыки гор» или «Старца горы», титулы, которыми сведущие именовали магистра Братства ассасинов. Побывавшие в Риме, в Константинополе или других городах, расположенных на холмах, могут себе представить расположение строений Масиафа. Несколько ярусов, соединённых переходами, и дорога, уходящая дальше вверх к цитадели, внутреннему, еще более укреплённому, замку горного поселения, именуемого столицей ассасинов.

Флаги братства и караульные войны вдоль узкого, с отвесными стенами прохода во внутренний замок возвещают вновь прибывшим, что они приблизились к резиденции властителя этих мест. Во дворе арена для поединков, специальные приспособления и сооружения для воинских тренировок, жилые строения, напоминающие не казармы, а скорее, кельи монахов-отшельников. Фонтаны, прекрасный сад и дворец восточного владыки, роскошный и величественный!

На втором этаже — библиотечный зал с книжными полками и стеллажами по периметру. Количество рукописей, фолиантов, папирусов и манускриптов поистине поразительное, а следы разрушительного времени на книгах наталкивают на мысль, что всё это архивное великолепие — оригиналы, раритеты, артефакты — наследие давно ушедших эпох!

В конце зала у письменного стола стоят двое. Высокий сухощавый старик в чёрном одеянии, больше похожий на римскую античную статую и рядом другой, облачённый в воинское снаряжение османского офицера, застывший с почтительно склонённой головой и внимающий речам старика:

— Благодарю тебя, сын мой, что ты так быстро откликнулся на мой зов — произнёс старик, наблюдая за воином. — Расскажи как твоя служба? Какова обстановка в Египте?

— Всё хорошо, учитель. Мамлюки довольны правлением Аджибея. Он был отличным воином, грамотным стратегом и не изменился, заняв трон правителя. Прошло уже тринадцать лет с тех пор, как Падишах Вселенной Селим I казнил мелика–правителя Египта Туманбея и вновь назначил своего ставленника для управления страной, но из этого ничего не вышло и продлилось совсем недолго. Сейчас в стране всё спокойно, беи всех провинций и мамлюки готовы отстаивать мир и независимость во имя Пророка и будущего, ставшей для них родной страны. Похоже, теперь даже Блистательная Порта смирилась с этим.

— Мир нужно заслужить, а потом понять и принять, а при необходимости — защитить. Не думаю, что Порта признает вышедший из её подчинения Египет, — заметил старший собеседник.

— Конечно, владыка! Османская империя не оставит попыток плести интриги, заговоры и сеять смуту. Возможно, организует вторжение… Но противостоять мамлюкам смогут только янычары, а они сейчас задействованы в войне на Балканах.

— Братство поддержит Аджибея. Он активно противостоит тамплиерам, поэтому является нашим союзником, хоть и не знает об этом. Необходим всесторонний анализ угроз и принятие всех необходимых мер для защиты жизни правителя, а значит, и независимости Египта от Оттоманской империи. Но это уже не твоя забота, Булат! — добавил старший, назвав собеседника по имени.

— Не понимаю, учитель!?

— И в страже, и в окружении правителя есть наши люди. Им поставлена задача, и они обеспечены ресурсами для её успешного выполнения. — Далее, после небольшой паузы, он продолжил, — Ты слышал об открытии Нового света: испанский двор снарядил экспедицию для поиска западного пути в Индию. Вместо Индии были найдены иные земли: обширные, богатые, населённые диковинными народами, которые, скорее всего, ошибочно, названы индейцами! — Вот почти полная копия переписки испанских монархов с их эмиссарами в Новом свете. Позднее внимательно изучи эти документы!

Старик передал Булату внушительный свиток с бумагами и добавил в заключении:

— Тебе, как одному из лучших моих учеников, Булат, предстоит особая миссия: достичь Нового света! У тебя будут средства нанять любой корабль. Подбери и привлеки столько людей, сколько посчитаешь необходимым, единственное требование: никто из них, не должен знать о Братстве. Для них ты — торговец и путешественник, желающий приобщиться к богатствам неведомой земли, — немного помедлив, старик снял с пальца перстень-печатку, взял со стола увесистый мешочек с золотом, драгоценными камнями и какой-то документ. Протягивая всё это собеседнику, добавил:

— Знак твоей власти, средства и письмо для наших братьев! Не забудь! При обнаружении этого письма властями любой из стран, тебе грозит смертный приговор.

«Булату Наурузу, подателю сего документа, оказывать любую помощь, поскольку он действует на благо Братства и по моему распоряжению!

/Печать братства/ — /Хранитель свитков и печати/ — Абдулла Ассалех ибн Дауд                   1530 год

Прочитав документ, воин спрятал его на груди, поклонился старцу и направился к выходу.

Эпизод первый

Китайский цирк

По южной дороге в сторону Дамаска двигался небольшой караван. Навьюченные грузом верблюды и лошади, утомлённые превратностями пути торговцы и охрана. Дорога через барханы, чередовалась с проходами между скальными выступами. Днём, в самое жаркое время, караван останавливался на отдых у источника с водой, а по ночной прохладе — продолжал свой путь. Юсуф, проводник и опытный караван-баши, ехал немного в стороне от дороги и привычно контролировал обстановку вокруг каравана. Он много лет занимался своим нелёгким ремеслом. Турок, выросший в Тунисе, ещё мальчишкой помогал отцу, путешествуя по дорогам Африки, и учился, перенимая многолетний опыт у старших. Бывший солдат турецкой армии, ветеран жарких схваток, уйдя со службы на склоне лет, вместе с двумя старшими сыновьями вернулся к профессии своих предков, сопровождая караваны по пустыням и долинам Ближнего Востока.

Впереди караванной процессии в качестве дозорных — двое верховых: Умар — старший сын проводника и слуга Али. Первый — крепкий молодой мужчина двадцати с небольшим лет, хороший наездник и забияка, нередко расстраивающий отца вызовами своего неуёмного характера. Второй — молодой юноша, потомок кочевников–бедуинов, почитающих пустыню в качестве своей прародины. Вслед за дозором два торговца — Джафар-ага и Мурад-ага со своими слугами, повозками и вьючными животными. Джафар — торговец пряностями и оружием, а Мурад — торговец шёлком. Оба — именитые купцы, совершившие не один вояж в поисках прибыли и достатка. За купцами обычно следовала цирковая повозка, немного пёстрая от ярких рисунков на её стенках, но вполне надёжная и удобная для дальних поездок. В ней перевозился скарб небольшой семейной труппы китайского цирка. Старший — Дин Ло, мужчина лет сорока и двое его племянников — Вэнь Ли, стройный молодой человек — жонглёр и акробат, и его младшая сестра — юная цирковая гимнастка Ю Лань.

И, наконец, в арьергарде каравана младший сын Юсуфа — Саид и Селим, бывший солдат, а теперь наёмный работник караван–баши. Они присматривали за тем, чтобы никто не отстал, не потерялся, а иногда попеременно останавливались, наблюдали горизонт, выясняя, не преследует ли кто караван. В смутные времена нескончаемых войн и вооруженных конфликтов меры предосторожности, принимаемые караван–баши, не были чрезмерными. Таким образом, почти военная экспедиция медленно продвигалась в сторону Дамаска.

Занималось утро, и ещё один ночной переход подходил к завершению. Юсуф одновременно чувствовал и утомление, и удовлетворение: впереди виднелись строения источника Данасан, а значит и людей, и животных ждала сравнительная прохлада и дневной отдых. И это славно.

— Умар, — крикнул караван–баши, — скачите вперёд, проверьте источник и всё приготовьте для водопоя. Позаботимся о животных, сможем отдохнуть.

Умар молча махнул рукой и они с Али, слегка понукая уставших коней, ускорили свой путь. Данасан — старинный источник, оазис, поивший своей водой и сельджуков, и крестоносцев, и монголов. Представлял из себя подземный ключ, сочившийся в выложенный скальным базальтом бассейн, несколько строений для укрытия людей, примитивный водопровод и желоба для водопоя животных. История не сохранила для потомков имена тех древних строителей, проявивших заботу о странниках, которых судьба закинула в этот негостеприимных край. Возможно, это были наботеи, населявшие эти скудные места полторы тысячи лет назад.

Привычно осмотрев территорию оазиса, Умар и Али, спешились и, освободив коней от упряжи, отпустили к воде. Попили сами и, не теряя времени, стали подавать воду через примитивный водовод в желоба для водопоя. Оба уставшие от перехода, но вдохновлённые предстоящим отдыхом, довольно сноровисто делали своё дело с таким расчётом, чтобы к приходу каравана всё было готово, а люди и животные смогли бы утолить жажду и набраться сил. С прибытием конвоя оазис ожил: все устремились к воде, слуги распрягали животных, снимали поклажу, задавали им корм. Юсуф отдавал короткие распоряжения по охране лагеря, Джафар и Мурад устало понукали нерасторопных, по их мнению, слуг, предвкушая еду и отдых.

— Шевелитесь бездельники… Отдыхали всю дорогу… Что вы как сонные верблюды?… И не забудьте про кофе, — покрикивали торговцы, хотя слуги и так делали своё привычное дело.

Дин Ло распряг из кибитки двух, похожих на монгольских, малорослых лошадок и бережно растирал им щёткой натруженные ноги и тела. А те в свою очередь пили и пили вкусную родниковую воду, от удовольствия помахивая маленькими хвостами. Вэнь Ли и Ю Лань с лёгкостью, присущей молодости, и подтрунивая друг над другом, накрывали импровизированный стол, а девица даже умудрилась приготовить знаменитый китайский чай с жасмином, аромат от которого медленно плыл над оазисом.

Юсуф, обходя оазис, приблизился к группе актёров, тут Дин Ло поднялся, сделал руками красноречивый жест и пригласил караван–баши разделить с ними трапезу:

— Прошу Вас, уважаемый, присядьте и отдохните. Разделите с нами скромную еду и непременно попробуйте этот замечательный чай.

Юсуф охотно принял предложение, не только потому, что предпочитал утром чай новомодному горькому напитку, но и потому, что суровому воину было приятно провести немного времени в обществе прекрасной юной девушки. Пригубив немного из небольшой пиалы, он не без удовольствия ощутил замечательный вкус бодрящего напитка. И всё бы ничего, но тут, в нарушение всех правил этикета, состояние кейфа у старших внезапно прервал молодой актёр, обратившись к проводнику с вопросом:

— Юсуф-ага, не сочтите мой вопрос за неуважение… Но, вы, так много путешествовавший, так много повидавший, не расскажете нам… Что это за скала неподалёку и есть ли у этого места какая–либо история?

Старик помедлил немного, как бы задумался, напрягая память, или просто, собираясь с мыслями, произнёс:

— Во имя Пророка! Что интересует нашу молодёжь? — как бы о своём рассуждая, негромко воскликнул он. — Нехорошее это место, гиблое и проклятое! Люди издавна обходят его стороной. Не приближаются ни к скале, ни к жуткой пещере у её подножия, — после небольшой паузы продолжил, — рассказывают, что в этой пещере когда-то было святилище культа древнего персидского бога, точнее, храм тёмного владыки Аримана… Там приносили жертвы ненасытному идолу… Зверски умерщвляли животных, убивали людей и даже детей, услаждая злого хранителя преисподней, — и добавил, — хоть и давно это было, но я бы никому не советовал, испытывая судьбу, приближаться к этому месту.

Повисло неловкое молчание. Никто не решился далее расспрашивать караван — баши, осмысливая про себя только что услышанное.

Вскоре движение в лагере улеглось, путники расположились на отдых. А купеческие слуги приступили к своим дневным обязанностям: присматривать за лагерем и окрестностями. Юсуф-ага по старой армейской привычке, отдыхал в полглаза, а Селим или Али присматривали за слугами. Но в этот раз бодрствовал Умар и руководил дневной охраной оазиса.

Так в блаженной неге и спокойствии прошло несколько благодатных часов.

— Ай! Шайтан! Демон! Просыпайтесь, просыпайтесь все…, — вдруг раздался громкий крик Фарика, мальчишки–слуги купца Джафара, — Юсуф-ага! Юсуф-ага! Быстрей! Он уже рядом…

Крик сопровождался неадекватными жестами обеспокоенного чем-то юноши. Лагерь пришёл в движение. Все были в недоумении, пытаясь понять происходящее. Умар и Юсуф почти одновременно подбежали к разгорячённому караульному…

— Экий, ты неугомонный! Чего ты так голосишь? Ну, успокойся, — начал увещевать напуганного мальчишку Юсуф. — Разве можно так поднимать спящих? Чтобы ты не увидел, ты должен был сообщить старшему, то есть рассказать обо всём Умару. Ты же поднял гвалт на весь лагерь. Люди спросонья будут в растерянности и ничего не смогут сделать… Тише, тише, мы здесь, мы рядом, вот выпей воды, — он протянул мальчишке флягу, поданную Умаром. — Попробуй спокойно рассказать, что же всё-таки произошло?

— Я… Я видел… такое…, — начал было юноша.

— Прошу, спокойней! Говори помедленней!

— Юсуф-ага! Пустынный демон! Мне ещё отец рассказывал в детстве…

— Что рассказывал? — Юсуф слегка приобнял юношу за спину.

— О том, что в пустынях живут демоны. Вроде как души погибших путников, заключивших договор с преисподней за возможность новой жизни. Их ещё называют духами сновидений. Взамен они обязаны убивать спящих путников, души которых в таком случае прямиком попадают в Ад… Я не хочу… Не хочу, чтобы мы туда попали… Потому я и начал кричать, как только Его увидел…

— Да, кого ты увидел, говори толком? — встрял Умар, но тут же осёкся, увидев осуждающий взгляд отца. К слову сказать, в этой ситуации он и сам чувствовал себя не в своей тарелке, поскольку утомленный переходом, всё–таки, к моменту тревоги слегка задремал.

— Сначала я увидел всадника на тропе к той проклятой горе… Весь серый или белый… И всадник, и конь — серые, ну как бы цвета песка… Я напрягся и не отводил глаз. Но всадник пропал за холмом недалеко от подножия горы. Я продолжал наблюдать… Вскоре, как мне показалось, я увидел его снова… Он, видимо, спешился и начал карабкаться на эту высоченную скалу… Если бы видели как быстро и с какой нечеловеческой сноровкой он взбирался на гору, вы бы поняли меня. Кто на такое способен? Ну, разве обезьяна… Это точно демон! — от избытка чувств юноша сделал паузу, но потом продолжил, — так он добрался до самой вершины… Потом будто искал чего-то… Присел… И тут, как мне показалось, он как бы расправил крылья… может просто поднял руки… Ну точно, как орёл, осматривающий свои охотничьи угодья в поисках добычи… А потом он пропал… Я видел как он, вроде, взлетел, или рухнул вниз со скалы… К этому моменту солнце светило мне прямо в глаза… Ну, скажите Юсуф-ага, разве мог это сделать человек? Вот я и подумал, что это пустынный демон, что он нацелился на наш лагерь, поэтому непроизвольно и поднял крик…

— Успокойся, Фархад! Ты всё сделал правильно. Демон это, или человек? Мы разберёмся. А вот то, что мы на ногах и готовы к встрече — это хорошо!

Тут Юсуф уловил слабый цокот копыт и увидел приближающегося к оазису всадника: «Весь в белом…» — невольно подумал он, вспомнив караульного. Он поднял вверх правую кисть, сжатую в кулак — жест, означающий внимание и готовность. Умар был уже рядом с отцом. Да и остальные были близко, держа оружие наготове. Всадник приблизился, остановился невдалеке, откинул капюшон, покрывающий голову и слегка улыбнувшись, приветливо произнёс:

— Мир Вам, добрые люди!

Все глаза впились в незваного гостя. Лет тридцати пяти. Чуть выше среднего роста, худощавый, с широкими плечами и тонкой талией. Короткие чёрные волосы. Небольшие усы и нос с горбинкой. Епанча — плащ без рукавов, скорее белый, чем серый, был в песке и покрывал по-европейски почти всю спину, полностью закрывая левый бок. На правой ладони: цестус — специальная металлическая альпинистская перчатка, рука свободна и вольна в своих действиях. Из-под полы плаща виднеются ножны меча… Верхом на белом в яблоках коне. «Кабардинский аргамак, — увидев стать коня, отметил про себя Юсуф, — такой же сильный и выносливый, как и верблюд, но намного более быстрый и резвый, незаменим для дальних переходов», — мгновенно оценил он и произнёс ответное приветствие:

— Мир и тебе, уважаемый! Добро пожаловать в Данасан!

Незнакомец спешился, слегка потрепал по холке коня и сказал, обращаясь ко всем:

— Моё имя — Булат и цель моего путешествия — Дамаск. Я бывший солдат: привык помогать и защищать. Добрым людям нечего меня опасаться… Поскольку моё внезапное появление внесло некоторую суматоху в ваш распорядок, смею всех заверить: нам с моим верным другом только и нужно, что немного воды и краткий отдых, чтобы продолжить путь.

Новоприбывший подвёл коня к источнику, заботливо снял с него упряжь, седло, набрал воды в желоб. Дал скакуну немного остыть и только тогда позволил животному подойти к воде. Сам зачерпнул ладонью, пил понемногу, как путешественник, умудрённый опытом собственных странствий. Всё это время Юсуф присматривался к незнакомцу, отмечая про себя, что тот хорошо экипирован. Несмотря на жару, под верхней одеждой была надета кольчуга, дамасский меч и кинжал, на широком поясном ремне несколько подсумков для хранения боезапаса. Увидев выправку и оснащение гостя, караван–баши осознал, что перед ним непростой солдат. Скорее бывший офицер, привыкший к обращению с добавлением к его имени приставки «бей — господин», как обращались к командирам в турецкой армии. Проводник тихо окликнул Джафара, Мурада, Дина Ло и в их сопровождении направился к Булату.

— Правоверные мусульмане должны благодарить Всевышнего за каждого гостя, посланного им, и поскольку судьба свела нас вместе, уважаемый Булат–бей, разрешите и нам соблюсти должные приличия и представиться вам, — полуобернувшись в сторону своих спутников, он продолжил, — эти господа — уважаемые купцы: Джафар-ага и Мурад-ага, а это — наш гость из далёкого Китая: владелец цирка — господин Дин Ло, который по настоятельному приглашению Мурада-аги всё-таки решил продемонстрировать искусство своих актёров и приехал на гастроли в наш край, — он сделал небольшую паузу и в заключении произнёс. — Я же, с вашего позволения, нанят этими господами в качестве караван–баши. Моё имя — Юсуф; я отвечаю за безопасность каравана и его благополучие в пути. Так же, как и вы, Булат–бей, я много лет был солдатом армии нашего повелителя, да продлит Аллах его дни!

— Булат–бей, просим вас присоединиться к нашему столу, а я поручу слугам заняться вашим замечательным конём, — добавил от себя Джафар.

— Я с радостью приму ваше радушное предложение, уважаемые господа, но только чуть позже. После того, как сам позабочусь о своём друге… К несчастью, у моего «Альпа» очень крутой норов, он никому не позволяет близко приближаться и вполне может покалечить. Поэтому заботу о нём, я не могу перепоручить кому-либо ещё, — он слегка склонил голову в знак уважения к собеседникам и вернулся к своим делам.

Между тем, пока происходили указанные события, и весь лагерь был поднят на ноги, никто не обратил внимания на исчезновение из оазиса двух китайских актёров и одного из проводников. Вэнь Ли и Ю Лань уговорили Умара сопроводить их в прогулке до святилища Аримана, а потом, воспользовавшись общей суматохой, покинули расположение лагеря и направились в сторону одинокой скалы.

Руководители каравана радушно принимали за своим столом позднее присоединившегося к ним Булата. Купеческие слуги расстарались вовсю: была вяленая баранина, овощи, фрукты и конечно ароматный кофе. Пока Булат утолял свой аппетит, остальные, соблюдая вежливость, молча посматривали на него, не досаждая гостю вопросами. Когда же подали кофе, Мурад неспешно начал беседу:

— Да! Нелёгкой была поездка в этот раз. Я не впервые побывал в Китае, исколесил всю Персию и Афганистан. И если среди мусульман многое кажется достаточно привычным, то Китай не перестаёт меня удивлять своими обычаями, нравами и такими диковинными вещами как великая стена, шёлк, бумага, порох, фарфор… Поразительная страна, трудолюбивы и талантливы люди, живущие там. Насколько они многочисленны, настолько же и бедны, в своём большинстве… Сейчас, я везу шёлк, фарфор, персидские ковры и афганские товары дамасским купцам… А вы, Булат–бей, похоже, много где побывали, многое повидали на своём веку?

— Не то, чтобы очень, но кое-что видел. Так, чтобы было понятнее: от Александрии до Магриба и от Дамаска до Мазандерана… Весь Египет от истоков до устья Великого Нила. Но, как вы сами понимаете, это происходило во время военных походов, и не очень-то получалась любоваться диковинами и красотами тамошних мест.

— Я тоже часто вспоминаю время, проведённое в армейских походах… Всякое случалось: и трудности, и лишения, но иногда, даже в такие времена, не исключена встреча с чем-то радостным, с чем-то поистине прекрасным, — как бы, размышляя о своём, сказал Юсуф. — Ну, а сейчас надолго вы в Дамаск? — обратился он к Булату.

— Скорее всего, нет. Повидаю друга, осмотрюсь, а потом к морю и в Италию, Испанию, а может и дальше… Хочу посмотреть, как живут в других землях.

— Куда же дальше, уважаемый? — спросил Джафар. — За землями Испании лежат только земли португальцев, очень близкий испанцам и по языку, и по нравам, и по вере народ… Уж не в новые ли земли, лежащие за великим бескрайним океаном вы собрались, Булат-бей?

— Вам кажется это странным, Джафар-ага?

— Не столь странным, сколь опасным может стать такой поход. Так рассказывал мне синьор Антонио — испанский купец, доставивший недавно в Дамаск прекрасное оружие мастеров из города Толедо. Путь через океан — это путь, чаще всего, в никуда… Из десяти экспедиций, направляемых к новым землям королевским домом Испании, до места добирается вряд ли больше половины, и те не в полном составе… Ну, а обратно возвращаются считанные единицы. Так что убытки от таких морских караванов, практически никак не окупаются, — невесело поведал собеседникам Джафар.

— Те, кто отважились пересечь океан — смелые по мнению сведущих моряков, но безрассудные люди. Временами там бушуют страшные бури и ураганы. Переход занимает около двух месяцев. Требуется много пищи и питьевой воды на долгий срок для всей команды. Такое количество припасов занимает весь трюм корабля, да так, что перевезти что-либо ещё просто негде, нет свободного места, — от себя дополнил Мурад. — Поэтому в экспедицию снаряжаются не менее трёх судов и в этом случае уже появляется небольшой шанс благополучно достичь цели похода, а потом и вернуться с какой–никакой прибылью. Так что нам — торговым людям нечего пока делать в тех землях. Результат не оправдывает затраченных усилий и средств.

— А я слышал об огромных страшных чудовищах, обитающих в океанских водах. Говорят, они способны разнести огромный корабль в щепки и погубить всю команду, — при этом Юсуф развёл руками, как бы сомневаясь в том, что он сейчас рассказал.

— Этих животных называют китами, — сказал до сих пор хранивший молчание Дин Ло, — китайские мореплаватели и рыбаки также встречались с ними. Эти существа в поисках пищи передвигаются целыми группами и при встрече с ними, по мнению моряков, необходимо просто увести корабль с их курса. Тогда никто и не пострадает. Киты обычно не агрессивны, просто не любят преград на своём пути. Об их скором появлении обычно издалека предупреждают фонтаны водяных брызг, появляющиеся вдруг над гладью океанских вод.

Ассасин спокойно внимал рассказам собеседников. Многое из услышанного он уже знал, поскольку успел ознакомиться с перепиской испанского королевского двора. О чём-то из сказанного также сообщали капитаны судов в своих письмах и отчётах. Тем не менее, услышать мнение опытных торговцев и китайского гостя было не безынтересно. Поскольку усталость и утомление от проделанного пути сильнее давали о себе знать, Булат поднялся, красочно по–восточному поблагодарил собравшихся за оказанное гостеприимство и двинулся к заранее подготовленному навесу, где было по — спартански просто: седло под голову и небольшая циновка для тела, всё, что нужно, чтобы дать уставшему организму отдых и набраться сил перед предстоящей дорогой. «Альп» тоже не отставал от хозяина, разлёгся на песке, спал он или не спал, но точно отдыхал, иногда помахивая хвостом, чтобы отогнать особо надоедливых насекомых и возможно видел свои лошадиные сны.

Чувство тревоги возникло раньше, чем Булат проснулся. Изнуряющие тренировки и приобретённый опыт вырабатывают в организме ассасинов новые невероятные для обычных людей способности. Они на подсознательном уровне ощущают изменение обстановки, особенно те, которые таят в себе, пускай даже скрытую для остальных, угрозу. Применяя свои навыки, члены братства не просто чувствуют, скорей физически воспринимают настроение окружающих: страх, боль, ненависть, равнодушие, дружеское расположение, любовь. Всё имеет свои характерные цвета в глазах ассасина. Поэтому провести его напускными, якобы, благими намерениями, практически невозможно. Ассасин скорее всего сделает вид, что вроде как повёлся и поверил в вашу искренность, но не сомневайтесь, он будет осторожен и всегда наготове, чтобы в нужный момент остановить вас и выявить истинные цели ваших поступков.

Так и сейчас Булат отчётливо ощутил, что в лагере произошло что-то пугающее и необычное. Он несколько секунд прислушивался к людскому гомону и возбуждённым голосам, потом резко встал и посмотрел в сторону собравшихся, чуть поодаль от него, людей. Юсуф, Мурад, Джафар, Дин Ло и несколько слуг окружили двоих молодых людей, одежда которых была испачкана кровью. Похоже, парни пострадали в схватке с кем-то и были ранены. Дин Ло и Селим — один из проводников, хлопотали над раненными, обрабатывали их раны. Булат, чуть приблизившись, остановился и замер.  Довольно далеко для обычного человека, но не для ассасина, желающего услышать разговор собравшихся. Применив свои способности, и как бы обратившись в слух, он стал отчётливо воспринимать каждое произнесённое в группе слово.

— Ты, знаешь, сын, почему–то я не очень удивлён твоим ослушанием, — говорил Юсуф, обращаясь к одному из раненных, — сам пострадал — это ладно, пусть… Но ты своим поступком подверг смертельной опасности и тех, кого должен был охранять. И что мы имеем? Ты ранен, Вэнь Ли ранен, — он указал кивком на другого пострадавшего, — а хрупкая беззащитная девушка захвачена кем-то. Вообще, неизвестно где.

Он сильно расстроенный, махнув в сердцах рукой на Умара, резко развернулся, и отошёл в сторону. Между тем, Дин Ло достал какие–то инструменты и, обращаясь к раненному, произнёс:

— Умар, у тебя рассечение мышц спины с правой стороны, рука не действует и ты потерял много крови. Нужно срочно остановить кровотечение, а для этого рану необходимо зашить. С помощью вот этих игл я сумею обезболить участок тела, а потом займусь раной. Будет не столь болезненно, но всё равно придётся потерпеть.

Он с помощью Селима перевернул Умара на левый бок, чётко и сноровисто воткнул в нужные, только ему известные точки тела, несколько специальных игл и привычно начал зашивать рану. Потом всё тщательно перебинтовал. Закончив с Умаром, Дин Ло обработал ранение правого плеча и левого предплечья у Вэнь Ли. Окружение не без удивления наблюдало за манипуляциями китайского врачевателя, отмечая и его умение, и всю непохожесть его действий по сравнению с методами мусульманских врачей — хакимов.

Солнце клонилось к закату. Дин Ло и Юсуф стояли рядом и что-то возбуждённо обсуждали. Потом, обратив внимание на стоящего неподалёку Булата, и как бы приняв решение, они вместе направились в его сторону.

— Знаете, Булат-бей, мы пришли просить вашей помощи. У нас произошло непредвиденное: юная девушка, практически ребёнок, племянница господина Ло, Ю Лань, захвачена неизвестной вооружённой группой людей. Мы ничего не знаем о том, где она и что с ней, — сокрушённо сказал Юсуф.

Булат задумался ненадолго, и чётко произнося слова, ответил:

— Я постараюсь вам помочь, господа, при условии, что с этой минуты каждое моё распоряжение будет исполняться неукоснительно.

— Мы согласны, — Дин Ло и Юсуф, переглянувшись, закивали в ответ.

— Прежде всего, Юсуф-ага, немедленно отдайте распоряжение своим людям и предупредите остальных, чтобы они смотрели во все глаза и были готовы к бою. Возможно, именно сейчас за нами наблюдают и готовят план атаки на лагерь, — опять кивнув, караван-баши направился расставить по территории проводников и оповестить купцов со слугами о происходящем.

Когда он вернулся, ассасин продолжил:

— Как я понимаю, те двое молодых людей, которым вы, господин Ло, оказывали столь нетрадиционную в наших краях врачебную помощь, были непосредственными участниками события, связанного с исчезновением девушки? Первый из них ваш сын, Юсуф-ага, а второй приходится вам племянником, господин Ло… Мне кажется важным услышать их рассказы. Они в состоянии говорить и отвечать на вопросы?

— Думаю да. Оба могут говорить и отвечать… Но вот смогут ли рассказать нам всё, — слегка удивившись осведомлённости Булата, с сомнением ответил Дин Ло.

— Я бы всё таки попытался… Кажется их зовут — Умар и Вэнь?

— Да, уважаемый, — Юсуф, сделав приглашающий жест и направился к раненным, которых устроили недалеко под навесом.

Приблизившись, ассасин присел на песок и заговорил, обращаясь к обоим:

— Итак, господа, зовут меня Булат. Я — мамлюк, бывший капитан Стражи Его Величества мелика Египта. У меня много военных навыков, в том числе и таких, которые позволяли с небольшим отрядом перемещаться по тылам вражеских армий, находить нужные сведения, устранять врагов и предателей, и при этом оставаться в живых. А поскольку сейчас ваши старшие обратились ко мне за помощью, мне нужно знать во всех подробностях: как, где, когда и что с вами произошло? Говорить лучше по очереди, — потом, обернувшись к Дину Ло, попросил, — а вы, господин Ло, не могли бы помочь племяннику и переместить его чуть подальше отсюда, дабы своими разговорами мы не докучали ему, и он смог пока отдохнуть? Устройте его поудобней, и возвращайтесь. Всё о чём нам поведает Умар, мы должны услышать вместе.

Когда все собрались, Умар начал свой рассказ:

— Да, простит меня Всевышний и ты, отец! О твоём предостережении не приближаться к горе мне рассказал Вэнь, но позднее, когда всё уже произошло… Конечно, ты, и меня прежде предупреждал об этом проклятом святилище, и я до сих пор не понимаю, как Вэню и Ю удалось меня уговорить… Это всё Ю Лань… Этой юной пэри, разве можно в чём-то отказать? Возможно ли, не поддаться её обаянию?… Всё казалось обычной прогулкой. Я был вооружён саблей и кинжалом, Вэнь взял с собой какой-то посох, Ю порхала впереди как яркая бабочка… То заметит ящерицу на камне, то реющего в небе грифа, и всё её приводило в восторг. Всё было хорошо! Так мы подошли к скале. И тут меня кое-что насторожило: на обширной площадке перед входом в пещеру я заметил следы пребывания людей. Были отпечатки лошадиных копыт, оттиски ступней, просыпанные в нескольких местах зёрна овса… Следы довольно свежие, может день, может два… Но потом, подумав, что всё это мог оставить, недавно прошедший в этих местах караван, я успокоился. Поэтому особо и не возражал, когда Вэнь предложил осмотреть пещеру.

Умар попытался чуть изменить положение тела и невольно застонал от боли. Юсуф заботливо помог ему устроиться поудобнее, и юноша продолжил своё повествование:

— Проход в пещеру оказался довольно просторным. Коридор делал несколько поворотов, но поскольку не было боковых ответвлений, мы спокойно продвигались вперёд. Первым шёл я, за мной Ю, замыкал процессию Вэнь. Так мы вышли в небольшую, явно созданную природой залу. Непонятно, но откуда–то сверху падал слабый свет. В пещере было пусто. Ни людей, ни следов их пребывания… Конечно все мы почувствовали разочарование. Проклятое людьми капище злого бога и никаких намёков, или признаков на ужасы, царившие в этом месте в давние времена… Осматривая пещеру Ю прошла немного вглубь и отдалилась от нас. Как раз в этот момент, как будто из под земли, появились вооружённые люди, много людей. Не говоря ни слова, они накинулись на нас. Я едва успел выхватить саблю, взял и кинжал — предстояло биться не с одним противником. Моя спина, чуть ли ни сама прижалась к стене, чтобы избежать нападения сзади. Так мы оказались разделены. Краем глаза я увидел, как оттеснили и напали на Ю. Также окружили Вэня. Хрупкая девушка, применяя какие–то невероятные акробатические приёмы, билась с нападающими, как молодая львица со стаей гиеновых собак. Вэнь вертел своей палкой и перед собой, и над собой, и даже вокруг себя, при этом умудрялся разбивать атакующим головы и ломать кости. Ко мне бросились четверо или пятеро. Некоторое время мне удавалось успешно отбиваться и сдерживать их натиск. Но они нападали по двое, и одному удалось ранить меня в правый бок — в отместку я успел рассечь ему живот. Я чувствовал, как кровь пропитала мою одежду, правая рука почти перестала действовать, я уставал… Кажется мне удалось кому–то пронзить кинжалом грудь… Это последнее, что я помню из этого боя… Потом я потерял сознание…

Юноша замолчал, выпил немного воды, задумался на мгновение, как бы собираясь с мыслями, и вновь заговорил:

— Что было после я помню очень смутно… Кажется меня куда–то волокли… Потом связали и вроде подвесили за ноги, головой вниз… До сих пор не пойму, то ли я сам это помню, то ли всё это мне рассказал Вэнь, только позже… Вообщем привёл меня в чувство Вэнь. Он склонился надо мной и протянул мне флягу с водой. Я слегка приподнялся и увидел тело охранника с кляпом во рту, который «в отключке», связанный по рукам и ногам, валялся невдалеке. Причём, руки и ноги были связаны даже за спиной между собой: получился этакий «бублик» из человеческого тела… Думаю, ему было очень неудобно, но так ему и надо, — тут Умар слегка улыбнулся, — когда я спросил про Ю, Вэнь сказал, что во время боя видел как её сбили с ног и стали связывать, она точно была жива и продолжала сопротивляться. Но в этой пещере её нет, и он не знает где она. Через мгновение, когда я вновь попытался что-то спросить, он резко закрыл мне ладонью рот, другой рукой коснулся своего уха. Действительно, хоть в моей голове и шумело, но я отчётливо расслышал негромкий звук, приближающихся к нам тяжелых шагов. Вэнь одним прыжком, тихим как поступь кошки, оказался возле довольно узкого входа в пещеру и прижался спиной к стене. Когда огромный парень попытался протиснуть своё грузное тело и просунул внутрь голову, Вэнь нанёс ему страшный быстрый удар снизу вверх ногой прямо в торчащую из прохода голову. Разбойник только хрюкнул, в голове у него что–то хрустнуло и, по-моему, даже звякнуло. Он рухнул сразу, на том же самом месте, где стоял, и не распластался на полу, только потому, что застрял в проходе. Вэнь попытался втащить тело поверженного врага внутрь, но у него не получилось. Тогда я пришёл ему на помощь, и вместе нам с большим трудом это удалось. Было невыносимо тяжело, как будто мы тащили тушу носорога. Чтобы не упасть, я прислонился спиной к стене и чуть не потерял сознание. Через минуту мне стало лучше, а Вэнь к этому моменту уже успел спеленать разбойника по рукам и ногам. Не знаю для чего, но каждый из этих негодяев, таскал с собой по мотку прочной верёвки. Может это реквизит для каких-то обрядов, а может для горной подготовки. Вэнь сказал, что нужно срочно выбираться, добраться до лагеря, всё сообщить дяде, потом с его помощью найти и освободить Ю Лань. Следовало признать, что нам двоим, это всё равно было не по силам, тем более без оружия. Два кинжала нейтрализованных охранников не в счёт. Так мы и сделали. Идти было трудно, но Вэнь помогал. Пройдя по проходу и не встретив никого, мы сумели выбраться. Это был другой вход. Не тот, через который мы попали в пещеру. Снаружи он был практически незаметным, закрытым от взора огромным камнем. Определившись на местности, мы поспешили в лагерь. Нас никто не преследовал, и мы быстро добрались до оазиса…

К повествованию Умара Вэню удалось добавить несколько существенных штрихов. После их пленения, молодых людей действительно связали по рукам и ногам. Потом подняли и подвесили к какой–то балке вниз головой, как освежёванных животных. Видя их полную беспомощность, разбойники оставили двух охранников и ушли. Вэнь дождался, пока один из охранников задремал, а другой вышел. Используя свои акробатические способности, он не без труда, смог подтянуться к своим ногам. Затёкшими, связанными руками, сумел освободить ступни от верёвок и рухнул вниз. Сгруппировавшись при падении, он сделал всё очень тихо, но при этом повредил левую руку. Прислушался. Услышав сопение охранника, успокоился. Зубами развязал руки и растёр ноги. Приблизился к спящему охраннику и нажал пальцами на специальные точки на шее спящего, тем самым, углубив его сон, насколько это возможно. Потом тщательно связал его и заткнул рот. Кинжалом охранника перерезал верёвки Умара, аккуратно спустил его вниз и полностью освободил от пут. Забрал воду у разбойника и после нескольких попыток привёл Умара в чувство…

В низких широтах темнеет рано. Наступило часов восемь вечера, когда Булат, Юсуф и Дин выслушав Вэня, отошли немного в сторону, чтобы определиться в своих дальнейших действиях. Ассасин заговорил первым:

— Ну, что ж, господа, мне кажется — мы получили исчерпывающие сведения о произошедшем. Тем не менее, остаются два важных вопроса, на которые пока ответов нет. Где Ю Лань и кто наш противник?

— Думаю, что это отряд, каких–то разбойников, или работорговцев, рыскающих по караванным путям в поисках наживы, — предположил Юсуф, — видимо, они использовали пещеру в качестве базы, а наши неожиданно побеспокоили их.

— Непохоже! Разбойники обычно устраивают засады и нападают на караваны в дороге, или на стоянках… А тут, какие–то тайные пещеры, замаскированные ходы, да ещё в месте древнего капища жрецов–убийц. И ещё одно противоречие: все трое молодых людей были ими захвачены… сейчас у них Ю Лань… Почему же мы до сей поры не получили требование о выкупе? — высказал сомнение Дин.

— Да, знаем мы не всё и нам необходимо предпринять шаги, чтобы узнать больше, — сказал Булат. — Я пройдусь по окрестностям вокруг оазиса, а вам придётся быть начеку и держать оборону. Кроме того, господа, как только я уйду, надо имитировать что-то вроде суматохи сборов, как бы перед уходом каравана: пусть побегают туда и обратно слуги, пошумит начальство… Со стороны всё должно выглядеть так, что караван собирается в скорую дорогу.

— Хорошо, Булат-бей, я всё организую. Только объясните для чего? — спросил Юсуф.

— Это на случай, если за нами наблюдают. Противник должен быть убеждён, что караван скоро отправится в дорогу, и никто не собирается искать пропавшую девушку. Возможно, тогда они будут не столь бдительны, и у нас будет некое преимущество, — объяснил Булат, — И ещё, вот эликсир египетских врачей для Умара и Вэня. Примут его и уже через час молодые люди смогут стать в строй. Беспокоиться — не надо, это просто травы.

Мамлюк протянул Юсуфу и Дину по небольшому флакону, повернулся и двинулся за территорию лагеря в направлении, противоположном дороге к святилищу.

Булат, словно призрачная тень скользил между барханами вокруг оазиса, внимательно приглядываясь к возвышенностям, удобным для наблюдения и выискивая вражеских соглядатаев. Он не сомневался в их присутствии потому, что чувствовал, что уже некоторое время за караваном наблюдают. Со стороны лагеря послышалось оживление, и тут же он заметил две нечёткие человеческие фигуры в темных, похожих на балахоны, одеждах. Они устроились на одном из барханов, и один не сводил глаз с оазиса. Как и предполагал ассасин — точка наблюдения, ближайшая удобная в направлении тропинки на гору. Булат немного обогнул наблюдателей в сторону капища и, используя свои способности, попытался услышать их разговор. Говорили на фарси. Булат знал фарси — ассасин вообще должен знать много языков: нет страны от Японии до Португалии, где бы смогла благополучно укрыться цель, обозначенная орденом. К тому же, в каждой из этих стран ассасин должен был походить на местного жителя, выполняя одно из основных правил кредо — «Будь невидим, даже если ты на виду, стань неприметным посреди толпы»:

— Видишь, Акбар, эти неверные собаки уже собираются. Точно тебе говорю, никого они искать не будут. Ты, когда-нибудь слышал, чтобы жадные до наживы торгаши бросились на поиски отставших от каравана, — сказал разбойник, наблюдающий за событиями в оазисе.

— Да, ты прав, брат. Они просто пытаются быстрее удрать.

— Вернись в храм и расскажи Ахмед-беку, что караван снимается и готовится в дорогу. Пусть он порадует Верховного. Тогда может и нам кое-что перепадёт за хорошую весть.

— Я мигом, Хасан.

Акбар поднялся во весь рост и спокойно зашагал по тропе в сторону святилища. Он преодолел небольшой подъём и уже начал спускаться, когда прямо перед ним, словно призрачный дух, вдруг возникла фигура ассасина. Разбойник, было открыл рот, но мощный удар в живот позволил ему только негромко клацнуть зубами. Издать, требуемый в этой ситуации, тревожный клич у него явно не вышло. А когда его тело согнулось пополам, Акбар в полной мере своим собственным затылком прочувствовал силу второй затрещины. Его мироощущение внезапно погасло, он начисто потерял всякую связь с реальностью и, как сброшенный с телеги мешок, кулем свалился на землю.

Булат немного оттащил разбойника с тропы, воспользовавшись его же верёвкой, тщательно связал, заткнул рот и словно неумолимый рок бесшумно двинулся к первому наблюдателю. Приблизившись вплотную, к лежащему на животе разбойнику, он слегка наклонился над ним и негромко спросил:

— Ну и чем мы так сильно интересуемся?

Хасан вздрогнул от неожиданности, слегка развернулся в сторону говорившего, увидел стоящего над ним воина и завертел глазами в поисках выхода, а его правая рука инстинктивно потянулась к кинжалу.

— Даже не думай! — спокойно произнёс мамлюк, обнажая меч, — если ты ещё раз шевельнёшь хоть одним членом своего тела, будь это даже волос на твоей голове, то умрёшь быстрее, чем гаснет падающая с неба звезда.

— Да, что вы, добрый господин! Я ничего такого и не думал… Ничем не хотел навредить вам… Понимаете, я просто отстал от своего каравана, остался совсем один и увидев лагерь, пытался убедиться, что в оазисе добрые люди, а не шайка разбойников, — быстро затараторил Хасан.

— Ну и как, убедился?

— Да, да! Я вижу, что в лагере мирный караван, а люди — правоверные мусульмане.

— Так говоришь, что в одиночку отстал от своего каравана?

— Так точно, господин! Один, я остался совсем один: без воды, без еды…

— И давно ты так?

— Третьи сутки пошли, добрый господин!

— А по тебе не скажешь, что ты голодал. И фляга у тебя на поясе говорит о том, что вода у тебя все-таки есть.

— Простите, добрый господин. Я просто очень берёг воду. Да и осталось всего пару глотков.

— Можешь, спокойно напиться, источник рядом. Пей, я тебе говорю, — тоном, не терпящим возражений, приказал Булат.

Глаза разбойника снова забегали, но деваться было некуда: он снял фляжку с пояса и сделал несколько больших глотков. Булат забрал у Хасана сосуд, чтобы определиться с количеством содержимого, и заметил:

— А ведь вода ещё осталась?

— Я очень её берёг, добрый господин! — продолжал врать разбойник.

— Скажи мне своё имя, страдалец! — как бы, проникаясь к нему сочувствием, попросил Булат.

— Талиб! Меня зовут Талиб, мой господин!

— Талиб говоришь? — переспросил ассасин.

— Точно так, господин!

— Ответь мне тогда, Талиб: того увальня, которого ты называл Акбаром и который тебя величал Хасаном, ты что за человека не считаешь? Может это твой вьючный ослик или верный конь?

— Акбар? Какой Акбар? — заёрзал в мыслях Хасан, тем не менее, стараясь оставаться неподвижным, как ему велели.

— Да, «брат» твой — Акбар, который валяется связанным метрах в пятнадцати отсюда, рядом с тропой к святилищу.

Хасан полностью сник и со стороны казался подавленным окончательно. Он попытался что-то ответить, но в итоге просто пару раз шлёпнул губами, не произнеся ни слова. Всё это время он пытался «заговорить зубы» чужаку в надежде, что скоро прибудет подмога, а теперь понял, что помощи ему не дождаться и растерялся окончательно.

— Давай-ка, импровизатор, поднимайся. Кинжал вытащи двумя пальцами и брось в песок. Пошли! Сейчас ты поможешь своему «брату» и отбуксируешь его в оазис, где вас ожидает тёплый приём, еда, вода, а возможно и наше радушие.

Хасан понуро побрёл впереди ассасина в сторону горы. Взгромоздил на себя бесчувственное тело товарища и под присмотром Булата потащил свою поклажу, но уже в обратном направлении — в расположение лагеря.

Когда два разбойника под конвоем Булата добрались до оазиса, все, побросав свои дела, с любопытством стали приближаться к ним, но, услышав окрик Юсуфа, вернулись к своим обязанностям. Остались Юсуф, Мурад, Джафар и Дин. Устроили пленников в одном из строений, в дальней части оазиса, чтобы остальные не стали свидетелями того, что там могло произойти.

— Господа, вот эти двое вели наблюдение за нашим лагерем. Они члены шайки, похитившей Ю Лань. Их следует допросить, узнать всё, что знают они, — сказал Булат и, обратившись к караван–баши, попросил, — Прошу Вас, Юсуф-ага, распорядитесь, чтобы обоих напоили, а второго накрепко связали. Также нужны двое караульных… Пока же, господа, попробуем обсудить, то, что мне удалось узнать.

Разговор происходил в стороне. Когда все подошли, Булат заговорил:

— Из разговора лазутчиков я узнал следующее: ими командует некий Ахмед-бек, который отчитывается перед кем-то, кого эти двое называли Верховным… По видимому — они персы, поскольку общаются между собой на фарси. Их база в святилище. О том, что девушка захвачена, они знают, но тему про то, где её держат и зачем она им нужна, эти двое друг с другом не обсуждали. Их интересовало, что мы намерены предпринять. Наживка с имитацией отъезда сработала — старший по имени Хасан послал второго, которого звал Акбаром с докладом к Ахмед-беку. Они посчитали, что мы напуганы, девушку искать не будем, а просто снимемся со стоянки и уйдём. Когда Акбар направился к святилищу, я его нейтрализовал. Потом задержал и второго, — мамлюк сделал небольшую паузу и добавил, — уже десять часов вечера. Много времени девушка у них. От того, как нам удастся разговорить этих двоих, зависит жизнь Ю Лань. Я постараюсь узнать у них всё, что знают они и даже то, что они успели забыть. У меня есть в этом опыт. От вас, господа, мне потребуется понимание и помощь. Юсуф-ага и господин Ло, я попрошу вас остаться, а на вас Джафар-ага и Мурад-ага пока ложится задача руководства охраной лагеря.

Купцы с пониманием отреагировали на просьбу и направились к своим людям. Юсуф, Дин и Булат подошли к пленникам, за которыми уже присматривали Саид и Селим. Оба разбойника были накрепко связаны. Акбар, видимо, недавно пришёл в себя и в недоумении озирался по сторонам. Кляп из его рта вытащили. Обоих напоили и немного накормили. Так, что всё было готово к разговору. Не успели старшие подойти, как Хасан затараторил, обращаясь к Булату:

— Добрый господин! Вы, точно нас с кем-то перепутали. Мы не грабители, не разбойники… Мы простые воры. Решили немного поживиться, поэтому и присматривали за лагерем. Чтобы в удобный момент стащить что-нибудь.

Ассасин, понимая, что Хасан снова пытается обмануть, тем не менее, спросил:

— И давно вы этим промышляете?

— Давно, добрый господин, много лет.

— И ты тоже закоренелый вор? — Булат спросил Акбара.

— Да, да, господин. Мы вместе много лет, и всё воруем, воруем…

Ассасин сделал вид, что внимательно осматривает их обоих, а потом произнёс:

— Так значит вы оба воры!? Но поскольку я не вижу ни отрезанных у вас ушей, или отрубленных кистей рук, похоже, вы ребята опытные и ни разу к служителям закона не попадали? Так?

— Да, так, господин, — ответили оба одновременно, не понимая, к чему он клонит.

— Ну что ж, я вполне удовлетворён вашей искренностью и похвальной честностью, — сказал Булат пленникам, а потом, повернувшись к караульным, попросил, — Селим, не мог бы ты принести, что-нибудь вроде колоды, для рубки мяса?

Селим, молча кивнул, и отправился на поиски. Пленники насторожились. Но, ассасин, не оставляя их в недоумении, стал объяснять:

— Как капитан стражи, в присутствии этих уважаемых господ, которых я призываю в свидетели, — тут он указал на Юсуфа, Дина и Саида, — тщательно допросив вас, убедившись в ваших многочисленных преступлениях и в вашей неисправимости, согласно законам шариата и Османской империи приговариваю каждого из вас к отрезанию правого уха, отрубанию правой кисти и отсечению головы! И не беспокойтесь, как только Селим доставит необходимый реквизит, я с чистой совестью, собственноручно приведу приговор в исполнение. Ну, а пока, чтобы не терять попусту время, предлагаю отрезать у приговорённых уши.

Когда до разбойников дошёл смысл только что сказанного, они поняли, как сами себя заманили в ловушку, и с ужасом смотрели на своего судью и палача в одном лице. Тем временем, Селим, приволок солидный деревянный брус, напоминающий плаху. Увидев деревянную колоду, Акбар завопил во весь голос:

— Это Хасан и Ахмед-бек. Никакой я не вор. Я бывший солдат. Мне предложили работу, и я согласился. Я не вор, клянусь именем Пророка…

— Ну, не удивительно ли? Как быстро слово истиной веры обращает кяфира — язычника в правоверного? — заметил Булат.

— Никакой я не язычник… Я — мусульманин, шиит. Это остальные — безумцы. Поклоняются какому–то древнему богу, которого называют Ариманом. Свою секту называют — «Восхождение Аримана». Друг друга называют братьями… Вот я и повёлся… У меня ведь нет семьи… А тут, все тебе: брат, брат… — оправдывался Акбар.

— Сейчас же замолчи, несчастный. Своей болтовнёй ты навлечешь на нас неисчислимые беды и проклятия, — второй разбойник попытался остановить излияния Акбара.

Тогда Булат попросил караульных, указывая на Хасана:

— Чтобы нам не мешали, прошу вас, господа, отволоките этот экземпляр подальше в сторону и составьте ему компанию.

Когда Акбар остался один, ассасин, глядя ему прямо в глаза немигающим взором, вполне способным загипнотизировать, тихим голосом произнёс:

— А теперь ты расскажешь нам всё, что знаешь об этой секте: кто старший, сколько вас, откуда вы, а самое главное — где захваченная девушка и что с ней? Предупреждаю в последний раз, если ты хоть чуточку соврёшь, а я это наверняка пойму! Я без всяких колебаний приведу приговор в исполнение!

Сильно напуганный разбойник не стал испытывать терпение караванщиков и сразу заговорил:

— Вы не сомневайтесь, добрые господа, я всё расскажу. Поверьте, я сам не рад, что угодил в эту компанию сумасшедших. Вообщем, встретился я с ними, вернее, с Хасаном в Багдаде. Мы вместе когда-то были солдатами шахской армии. Я был совсем без денег и перебивался случайными заработками на одном из багдадских базаров. Пытался заработать на дорогу в мой родной Исфахан.

— Не надо нам рассказывать про свою тяжёлую жизнь, — перебил его Булат, — сделаем так: я спрашиваю — ты отвечаешь! Тебе всё понятно, — Акбар согласно кивнул.

— Что с девушкой и где она?

— Думаю с ней пока всё в порядке. Где она я точно не знаю, думаю, её держат в каком-то помещении подземного храма. Ахмед-бек дал указание спрятать её и очень беречь. Она нужна Верховному магу для какой-то религиозной церемонии.

— Что за церемония и когда она состоится? — спросил Дин Ло.

— Я точно не знаю. Но слышал, что-то о празднике весны, который завтра отмечают адепты Ормузда — бога огня. Ормузд и Ариман — два противоборствующих бога в этой религии. Ормузд — владыка огня и света, Ариман — хранитель тьмы и хозяин подземного мира. Так вот, говорили о крови девственницы, которой надо окропить алтарь Аримана перед рассветом, накануне праздника весны. Думаю, ничего хорошего для вашей девушки эта церемония не предвещает, — казалось сожаление Акбара вполне искренним.

— Как попасть в большую пещеру и сколько там воинов? — попытался уточнить ассасин.

— Двадцать, то есть уже пятнадцать послушников–охранников таких как я, и тринадцать магов-жрецов вместе с Верховным… А в большую пещеру есть проход из первой пещеры у подножия скалы. Там какой–то механизм открывает проход. Я не знаю как. Знает только старший — Ахмед-бек. Жрецы тоже знают.

— Так двадцать или пятнадцать человек?

— Было двадцать, но когда мы пытались взять ваших — четверо погибли, а пятый умер от ран.

— Вы все — персы? — поинтересовался Юсуф.

— В основном, но есть и турки, и арабы, и ассирийцы.

— Думаю, пока хватит, — подытожил ассасин, посмотрев на остальных. Никто не возражал.

Саид и Селим, остались присматривать за пленниками, а старшие отошли в сторону и стали держать совет.

— Я благодарен вам, Булат-бей, — заговорил Дин Ло, — вашими стараниями мы узнали достаточно, чтобы попытаться вытащить мою племянницу. Благодарение Будде, после вашего эликсира, Вэнь чувствует себя лучше и окажет мне необходимую помощь. Думаю, вдвоём мы справимся, и выручим Ю Лань. Понимаете господа — тут дело семейное, тем более Джафар-ага обещал снабдить нас оружием.

— Уважаемый, господин Ло, я сделал то, что должно. Поверьте, я уважаю ваше право и никоим образом не хотел бы вмешиваться не в своё дело, — заметил Булат, — но не могли бы вы изложить свой план. Быть может, наши советы смогли бы облегчить вам выполнение столь трудной задачи.

— Я был бы вам обязан, но хотел бы, чтобы к этому обсуждению допустили и моего племянника Вэня, — ответил Дин.

— В таком случае, может, и Джафара-агу позовём? — предложил караван–баши.

Когда все собрались Дин Ло начал разговор:

— Поверьте, господа, у меня большой опыт и специальная военная подготовка. Я был гвардейцем императора и охранял «Запретный город» — его главную резиденцию. Многому я научил и своих племянников — это и рукопашные единоборства, и владение многими видами оружия — от дротиков до копий и мечей. Также я обучил их искусству китайской медицины. Всё это я говорю, чтобы не выглядеть в ваших глазах недалёким авантюристом, неспособным оценить степень опасности. Теперь, что касается плана. Вэнь знает дорогу. Сначала мы обследуем пещеру, где их держали с Умаром, быть может, там тоже есть вход. Если нет, отправимся к пещере у подножия. Будут караульные — мы их устраним. Потом осмотрим пещеру, и думаю вход, всё–таки, найдём. Попав внутрь, отыщем Ю Лань и уйдём. Поверьте, всех, кто станет на нашем пути — мы уничтожим, без всякого сожаления.

— Смелый план, — отметил Юсуф, — но, по-моему, немного безрассудный. Как бы вы не владели копьем или мечём, там ведь могут оказаться лучники или того хуже — арбалетчики. Вы просто не сможете к ним приблизиться! И потом, может так получиться, что девушка ранена и не сможет передвигаться сама. Её нужно будет нести. В этом случае ваши шансы на успех упадут вдвое, или даже втрое.

— Я разделяю опасения Юсуфа-аги, — включился в разговор Булат, — всё сказанное очень существенно. Тем не менее, основная слабость плана, я полагаю, не в этом. Ведь замаскированный вход вы можете и не найти, а найдёте, вдруг потребуется специальный ключ!? Поверьте, я знаю, о чём говорю: в подземельях древних строений Египта мне встречались подобные механизмы, и ключи к ним могут быть очень специфичны. Это может быть статуэтка, специальный клинок, медальон и всё, что угодно.

Все молча обдумывали, сказанное ассасином. Обозначенная проблема требовала скорейшего разрешения. И тут Джафар предложил:

— Может ещё раз допросить пленников? Они ведь должны были как-то вернуться: воспользоваться входом, или подать какой-то сигнал? Мне кажется, стоит пригрозить им, тщательнее обыскать — ведь их балахоны могут вам пригодиться.

После небольшого обсуждения все вновь направились к пленникам. Селим и Саид были на посту. Оба пленника были связаны, но во рту Хасана был ещё и кляп. На молчаливый вопрос ассасина Селим пояснил, что Хасан не переставал ругаться на Акбара, поэтому его и заставили замолчать. Булат подошёл к Акбару и заговорил:

— Наше знакомство состоялось, когда ты торопился докладывать Ахмед-беку. Как ты должен был с ним связаться?

— Он поставил у входа в пещеру караульных и сам должен был ждать там же, — ответил пленник.

— Ну, а если б его там не оказалось?

— Мне надо было просто немного обождать, и он бы обязательно вышел.

— Хорошо. Ясно. И ещё вопрос: среди вас есть лучники?

— Да. Два лучника. Во избежание новых неожиданностей Ахмед-бек также решил их поставить снаружи для охраны входа.

Булат удовлетворённо кивнул, а потом попросил Селима и Саида: снять с обоих разбойников верхнюю одежду. Когда разоблачали Хасана и вытащили у него кляп, тот сразу начал сыпать проклятиями в адрес Акбара и караванщиков:

— Будьте вы прокляты, неверные собаки. Ничего у вас не получится — Верховный выпотрошит вашу девчонку во славу Аримана… Вам её не спасти, — кричал он.

Тут ассасин резко повернулся в сторону голосившего мерзавца, и угрожающе произнёс:

— Я конечно не имам и не могу провести обряд возвращения этого заблудшего в лоно Ислама, но осуществить анатомическую процедуру, обычно предшествующую этому религиозному акту мне вполне по силам. В виду исключительности обстоятельств, придётся использовать мой походный нож. Ты не беспокойся, Хасан, мой нож — острый как бритва. В этом смысле у нас всё в порядке. Ну, ты уж не обессудь, я ведь не хаким, так что вполне могу отхватить немного лишнего, чтобы наверняка. Поэтому скажу только один раз, если ты ещё откроешь свой рот без моего разрешения, я с радостью, собственноручно и без всякого сожаления, сделаю то, что сейчас пообещал.

Разбойник немедленно замолчал и опустил голову. Во время своего монолога, ассасин разглядел на шее Хасана странный медальон из белого металла, довольно внушительных размеров. Несмотря на молчаливое возмущение язычника, Булат бесцеремонно снял с его шеи странное украшение и внимательно осмотрел. Увидев замысловатые насечки и зубцы с обратной стороны медальона, он подошёл к Дину Ло и, протянув ему вещицу, произнёс:

— Вполне возможно, что это и есть ключ от подземелья!

Трудно описать гамму чувств, сменявших друг друга на лице китайского воина. Он принял дорогой подарок, через мгновение опустил «по швам» руки и склонил голову в сторону ассасина, скупо по–мужски, выражая таким образом, свою искреннюю благодарность.

Переместившись немного в сторону, караванщики продолжили обсуждать план спасения девушки:

— Хвала Всевышнему, господин Ло, теперь есть шанс проникнуть в этот богомерзкий храм и спасти Ю Лань, — сказал Юсуф. — Кроме того, я решил сопровождать вас в этом рискованном предприятии. И не спорьте! Я возьму с собой мой старый лук, и язычникам точно не поздоровится.

— Я был бы безмерно рад такой помощи, — просто ответил Дин.

— Господа, господа, прошу вас, — вступил в разговор Джафар. — а если в ваше отсутствие караван подвергнется нападению? Думаю, не стоит забывать о такой вероятности… Конечно, я вооружил своих слуг и слуг Мурада-аги, но я не военный, я не обладаю должными навыками для такой ситуации.

— Уважаемый Джафар-ага, Умар уже здоров и, думаю, во всём вам поможет. Он обладает необходимыми знаниями, а то, что немного своеволен — это ничего. Поверьте, в сложной обстановке на него можно положиться, — попытался всех успокоить караван-баши.

— Знаете, господа, я вынужден вмешаться. Время на исходе. Уже полночь. У нас всего несколько часов, чтобы найти и выручить девушку. Нет времени на споры и разногласия, — ассасин внимательно осмотрел всех присутствующих, — От тех, кто пойдёт спасать девушку, потребуется выполнение ещё одной задачи, а именно: отныне и навсегда в будущем исключить всякую возможность повторения сегодняшних событий. А для этого недостаточно истребить всех находящихся там язычников. Необходимо уничтожить сам храм, само воспоминание о нём!

Заявление Булата удивило и озадачило всех присутствующих. Меж тем, он продолжил.

— Вот наш план: защита оазиса возлагается на Юсуфа-агу. Саид, Али, Селим, Джафар-ага, Мурад-ага и все купеческие слуги в этом ему помогут. Господин Ло, Вэнь, Умар и я — идём к святилищу. Дядя и племянник осуществляют поиск и спасение девушки, мы с Умаром прикрываем их и подготавливаем уничтожение храма, — тут ассасин обратился к торговцу оружием, — Джафар-ага в вашем обозе найдётся бочка с порохом? И не беспокойтесь, полную стоимость товара я вполне способен возместить.

— Вы очень добры, Булат-бей! У меня есть кое-что получше. Это новое изобретение китайских инженеров: что–то вроде небольших пушечных ядер с фитилями. Называют это чудо — граната. Просто поджигаешь фитиль и бросаешь в строй вражеских солдат. Через несколько секунд — взрыв и металлические осколки в разные стороны, — Джафар не без некоторого удовольствия расхваливал свой экзотический товар.

— Очень хорошо, Джафар-ага, давайте пойдём и осмотрим ваши новинки.

Когда Булат, Дин и Вэнь ушли экипироваться с Джафаром, Юсуф отправился проинструктировать Умара. Опытным воинам для подготовки потребовалось совсем немного времени. Очень скоро «два рыцаря с двумя оруженосцами отправились спасти прекрасную юную принцессу из лап омерзительных чудовищ».

Булат накрыл капюшоном голову, как и раньше с ним меч и кинжал, по бокам вдоль тела чуть выше пояса в специальных кармашках два ряда метательных ножей. К широкому поясу прикреплены специальные подсумки, что в них помимо гранат известно только хозяину. От кистей рук до локтей — металлические наручи, способные отразить атаку меча. К наручам незаметные для посторонних глаз прикреплены механизмы с двумя тонкими как стилеты клинками. Спрятанный клинок — неизменный спутник ассасина уже не одну сотню лет. Это оружие можно считать символом ордена. Именно спрятанный клинок сделал ассасинов теми, кто они есть. Жало клинка появляется из рукава только по воле своего хозяина и лишь на краткое мгновение, чтобы отнять чью-то жизнь.

Дин, Вэнь и Умар молча шли в сторону храма рядом с Булатом и выглядели полностью преображёнными: шлемы, кольчуги, мечи, кинжалы. У Дина за поясом несколько видов китайского холодного оружия. Умар спокоен и сосредоточен, с турецким ятаганом и кинжалом за поясом. Вэнь с длинным копьём на плече. Наконечник китайского копья шириной с мужскую ладонь, длиной — с локоть. Он с виду больше напоминал обнажённый клинок кавказского кинжала — такой же опасный и безупречный.

Когда до подножия горы оставалось совсем немного, Булат жестом остановил движение и сказал:

— Теперь нужно разделиться: мы с Умаром осмотрим вторую пещеру. Если там ничего не найдём, обогнём скалу по основанию в поисках постовых лучников — они не должны нас увидеть первыми. Вы — продолжаете движение к основному входу, очень осторожно и тихо. На безопасном расстоянии наблюдаете и никаких активных действий до нашего возвращения.

— Хорошо, Булат-бей, — произнёс Дин, — мы обязательно дождёмся вас. А, вы, вот, держите, — он протянул ассасину два небольших цилиндрических предмета, — это специальные факелы, как фейерверк, нужно просто потянуть за шнур. Только берегите глаза — свет очень яркий.

Булат поблагодарил китайского воина, и они с Умаром двинулись чуть влево и в сторону.

— Давай, Умар, показывай дорогу, — попросил ассасин.

Юноша уверенно двинулся вперёд, Булат тихо крался за ним в след. Они слегка обогнули гору, Умар остановился и шёпотом сказал:

— Вот, кажется, тот большой камень, прикрывающий вход, обойдём его слева и попадём в коридор.

Ассасин пошёл первым и вскоре оба воина оказались в довольно просторном тёмном проходе. Достав из подсумка какой-то предмет, Булат что-то с ним сделал, и уголок пространства осветился бледным зеленоватым светом. Он бесшумно двинулся вперёд свет за ним, юноша за светом. Перед узким входом в пещеру воины остановились и прислушались. Было очень тихо. Ассасин передал юноше странный светящийся предмет и совершенно бесшумно смог пробраться внутрь пещеры. Скрылся из виду. Несколько минут в данной ситуации показались юноше вечностью. От волнения Умар не сразу разглядел появившуюся в проходе кисть руки Булата, красноречивый жест, и направился следом за ним.

— Здесь никого нет, — сказал ассасин, — нет ни скрытых механизмов, ни проходов. Повсюду видны следы пребывания людей. По всей видимости, тут держали пленников… Нам здесь делать нечего, возвращаемся!

Выйдя наружу, Булат произнёс:

— Давай, парень, двигай к остальным. Дину и Вэню, передай, чтоб ждали мой сигнал.

— А, вы, куда, Булат-бей! — в недоумении спросил юноша.

— А я, напрямую, через гору — поднимусь к вершине и найду лучников.

— Да, как же вы, ночью в такой тьме, к тому же по скалам?

— Не переживай. Я вижу в темноте не хуже, чем днём. К тому же светит полная луна. А что касается скал, так я родился и вырос среди высоких гор, на вершинах которых вечные снега… Ну всё, парень, вперёд!

Умар благополучно вернулся, разыскал китайских витязей и только, передавая им слова Булата, вдруг осознал, что не знает — каким должен быть сигнал к атаке. Он тут же поделился своими сомнениями с Дином, но тот успокоил его, сказав следующее:

— Булат-бей не объяснил, каким должен быть сигнал лишь потому, что мы его сразу распознаем. Просто нужно быть внимательным и наготове.

Юноша немного успокоился и по примеру остальных внимательно осмотрел площадку перед входом в пещеру. Около входа в храм, как причудливые изваяния, освещенные бледным лунным светом, молча стояли трое караульных.

Ассасин быстро добрался до вершины и, спустившись немного вниз в сторону пещеры, остановился. Подключив свои навыки, а именно, «особое зрение», он сразу разглядел четыре вражеские фигуры: трёх караульных внизу и одного из лучников, расположившегося немного левее входа на одном из скальных выступов, метрах в десяти от поверхности земли. Немного сместившись влево, Булат совершенно бесшумно стал приближаться к ничего не подозревающему стрелку. Найдя нужный уступ, он повис на руках прямо над ним, буквально в трёх метрах по вертикали. Разжав ладони, ассасин полетел вниз. Невероятным образом, прямо в воздухе, изменив положение рук относительно тела, он упал прямо на свою жертву. Причём, левая рука пригвоздила голову лучника, а спрятанный клинок из правого рукава пронзил его сердце. Всё произошло мгновенно и почти в полной тишине. Позаботившись об устойчивом положении мёртвого тела на скальном выступе, Булат снова стал взбираться вверх. Сместился правее в поисках второго стрелка и вскоре увидел его. Лучник обосновался также как и его напарник, только чуть правее входа в храм. «Ну, что ж, вполне грамотно и традиционно, если не учитывать, что твой противник — ассасин» — подумал Булат.

Второй стрелок ушёл из жизни также тихо, как и первый. Ассасин спустился немного вниз ближе к входу в храм и, когда до земли оставалось метро пять, прыгнул прямо на крайнего караульного, пригвоздив его на месте ударом кинжала в грудь. Перед глазами Дина, Умара и Вэня промелькнула картина, напоминающая ястреба, падающего камнем с неба на свою добычу. Через мгновение, встав на одно колено, Булат увидел, как его партнёры атакуют двух оставшихся стражей. Не вмешиваясь в ход схватки, он только крикнул:

— Один нужен живой!

Стражники, ошеломлённые внезапностью нападения, продержались совсем недолго. Одного Дин сразил ударом меча, а второй растянулся, потеряв сознание, от удара древком копья по голове. Булат подошёл ближе и сказал:

— Хорошая работа… Умар, Вэнь, снимите с убитых плащи. Внутри храма они станут нашей маскировкой.

Теперь у всей четвёрки поверх доспехов были надеты чёрные плащи с капюшонами — два от лагерных пленников, два от погибших караульных.

— Ну, что ж, друзья, на этот момент по имеющимся у нас данным внутри храма нам смогут противостоять десять послушников и тринадцать жрецов. Мы нейтрализовали двух лучников и двух стражников, так что численность противника — двадцать три боевых единицы. Это немало, даже если среди них нет мастеров… Ну, а этого лежебоку, — сказал ассасин, указывая на бесчувственное тело, — надо разбудить. Может выйдет использовать этого язычника нам во благо.

Дин осмотрел поверженного разбойника, склонился над ним и нажал пальцем на какую-то точку возле его носа. Стражник застонал и начал приходить в себя. Он открыл глаза и начал крутить головой. Вскоре взгляд его прояснился и сосредоточился на окруживших его фигурах в чёрных плащах.

— Вы кто? — спросил он.

— Мы посланники Аримана. — произнёс низким замогильным голосом Булат, — владыка прислал нас за тобой. Хватит тебе уже топтать эту грешную землю. В Аду накопилось много дел и без тебя никак не обойтись. Так что возрадуйся, блаженный праведник, твой бог призывает тебя! — тут ассасин обнажил свой кинжал, и его лезвие тускло блеснуло при лунном свете.

Глаза разбойника округлились, наполнились ужасом, стали быстро вращаться, тело его обмякло, и он вновь почти потерял сознание. Но Булат не позволил ему расслабиться:

— Ну, ну, герой. Не стоит так реагировать. Ты же сам к этому стремился. Не ожидал такого скорого ответа. Видишь, как иногда получается? Но ничего, будешь себя вести правильно, будет тебе отсрочка от призыва на неопределённый срок.

— Что вам нужно от меня? — пленник начал осознавать происходящее и немного пришёл в себя.

— Имя как?

— Сайдулло.

— Ну, так вот, Сайдулло, у тебя только один шанс! — объяснил ему мамлюк, — откажешься или соврёшь — отправишься на встречу со своим богом. Пленные нам ни к чему. Понятно?

— Да, я понимаю.

— Где держат девушку?

— Она была с Алиёй в одном из помещений рядом с ритуальным залом.

— Что за Алия?

— Служанка, пленница Верховного жреца.

— Где остальные послушники?

— Наверное, дежурят в переходах или охраняют ритуальный зал.

— Где жрецы?

— Скорее всего, там же готовятся к церемонии.

— Что за церемония?

— Ну, они будут молиться…

Булат, ухватив за волосы, резко запрокинул голову разбойника назад и, обнажив нож, заговорил жутким тихим голосом:

— Похоже, ты мне соврал, Сайдулло. Читай отходную молитву. Тебе уже пора.

— Нет, нет, господин. Я просто не успел договорить… Будет жертвоприношение. Кровь девственницы на алтарь Аримана и всё такое. Её должны напоить каким-то зельем, которое обездвижит тело девушки, но она будет чувствовать всё происходящее и всё понимать. Это, чтобы не было никаких проблем.

— Ну и мерзость. Вот же изверги! Да простит меня Всевышний! Когда будет церемония?

— На рассвете.

Ассасин посмотрел на небо, на горизонт.

— Ну, что ж, господа, времени у нас полтора, максимум два часа, — и уже пленнику, — Вставай! Покажешь где вход в подземный храм!

Поднимаясь, пленник быстро произнёс:

— Я место, конечно, покажу, но проход отсюда без ключа не открыть.

— Мы знаем. Давай, Сайдулло, веди нас.

Пропустив вперёд разбойника, все направились к скале. Около входа пленник указал на заготовленные факелы. Умар взял два факела, поджег их и один передал Вэню. Дойдя до пещеры, разбойник провёл своих спутников примерно в её левый край и, указывая место, сказал:

— Где-то здесь появляется проход.

Все начали осматривать стену и камни, но Булат вдруг попросил друзей расступиться. Потом подошёл чуть ближе и, обращаясь к Дину, произнёс:

— Вы не могли бы передать мне тот медальон?

Когда ключ оказался у него, ассасин присел на корточки, и вставил его в расщелину справа от большого куска гранита. Послышался лёгкий щелчок, потом скрежет каких-то механизмов, кусок стены сдвинулся, ушёл вглубь и отъехал в сторону. Проход в храм был открыт.

— Прежде, чем мы отправимся осматривать экспонаты этой исторической достопримечательности, необходимо позаботиться о нашем добровольном помощнике, — сказал Булат, — Вэнь, вы не могли бы надёжно связать его? Говорят, у вас это недурно получается. Болтать ему тоже не стоит. Пусть лучше осмыслит, что он сотворил со своей жизнью.

Вэнь кивнул в ответ и принялся пеленать Сайдулло: сзади он связал ему кисти рук, потом ноги, ниже колен, затем уложил парня на левый бок и, наконец, соединил руки и ноги, а в довершение ко всему закрыл пленнику рот хорошим кляпом. В итоге из человека и верёвок получился этакий импровизированный «бублик». В таком положении пленник был совершенно беспомощен. Пока Вень демонстрировал свои способности, мамлюк осмотрел запорные механизмы прохода. Потом он достал четыре гранаты, объединил всё с помощью фитилей и специального шнура в одно устройство и установил его в оптимальном для взрыва месте.

— Ну, вот друзья, всё готово! Когда эта штука сработает, проход закроется навсегда, проникнуть в храм или выйти из него не будет никакой возможности, — объяснил свои действия Булат.

Команда медленно продвигалась по широкому внутреннему коридору. Шли цепочкой: Дин — первый, Вэнь следом за ним, замыкали — Булат и Умар. Со стороны их можно было принять за группу местных охранников. Своды коридора были слабо освещены факелами на стенах. Со слов пленника коридор огибал по дуге окружности большой ритуальный зал. За коридором, в стороне противоположной залу, были ещё несколько помещений, больших и не очень, к ним вели несколько переходов. В одном из таких помещений и держали Ю Лань, предстояло эти помещения проверять одно за другим. Дополнительным ориентиром могло быть наличие рядом охраны. Первый из переходов привёл группу в большую слабо освещённую пещеру. Дин взял со стены факел, и немного продвинувшись вперёд, вдруг резко остановился. Затхлый запах разложения почувствовали все разом. Поднятый вверх факел осветил большую часть пещеры — прямо перед командой был обрыв, десять или двенадцать метров глубиной. За обрывом виднелась, высеченная в скале громадная фигура ужасающего своей внешностью идола, по всей видимости, Аримана. Дно обрыва было усеяно костями и черепами: сотни, а может и тысячи черепов. Также было несколько мёртвых обнаженных тел. Видимо погибших послушников. Их даже не удосужились похоронить по-человечески. Приношения в честь кровавого бога!

— Знаете, это не могли сделать люди. Последователи этой секты полностью потеряли право именоваться людьми. Они вычеркнули себя из списков человеческого сообщества… Теперь, друзья, я вас призываю — никакого снисхождения и никакой пощады к этим выродкам! — высказав, столь эмоциональную тираду, Дин развернулся и пошёл обратно к общему коридору.

Когда мужчины плечом к плечу с мечами наперевес вместе отстаивают вопросы чести и защищают правое дело, совсем неудивительно, что в своих диалогах они вдруг перестают соблюдать восточные церемониальные обращения, а вместо них, невзначай, непринуждённо начинают звать друг друга просто по имени и на ты. Такого рода события сплачивают людей и простое знакомство, приятельство незаметно перерастает в настоящую мужскую дружбу.

— Дин и Вэнь — первая линия, мы с Умаром прикрываем, — определил порядок следования ассасин, когда группа вновь продолжила движение по общей галерее подземного храма.

Дальнейшие события, происходившее в коридоре святилища, больше походили не на бой, а на истребление. Сначала двое, потом трое, затем ещё двое послушников были мастерски убиты двумя разъярёнными китайскими воинами. Булат и Умар даже не успели обагрить свои мечи. Многоопытный мамлюк и ассасин, мастерски владеющий многими видами холодного оружия, наблюдая за происходящим, не переставал удивляться физиологическим способностям воинов из Поднебесной, которые почти не использовали своё оружие. Руки, локти, кулаки, ноги, колени, пятки, ступни и даже головы с такой невероятной скоростью, из таких неудобных положений собственных тел, в мгновение обращались Дином и Вэнем в смертельное оружие для противника. Послушники даже не успевали поднять тревогу. Один, который попытался крикнуть, захлебнулся собственной кровью, получив удар ступнёй прямо в горло. Всё совершалось очень быстро и без лишнего шума. Тела мёртвых разбойников прятались в боковых помещениях храма.

Дин подал знак, и все замерли. Ассасин приблизился к нему и тот обратил его внимание на широкий проход с противоположной стороны коридора.

— Похоже, это и есть ритуальный зал, — тихо сказал Булат, — я быстро всё проверю и вернусь. Ждите здесь.

Зал представлял собой большую пещеру в форме амфитеатра с довольно высоким сводом и был освещён факелами по окружности. По всему было видно, что к созданию этого помещения приложили усилия не только природа, но и человеческие руки. Ряд отшлифованных колонн, статуи божества, алтарь, замысловатые узоры и надписи на стенах, во всём просматривались результаты работы искусных каменотёсов. В центре зала — монумент идола, рядом алтарь, жертвенник, похожий на искусно отшлифованный стол из монолитного куска гранита.

В помещении было несколько человек: тринадцать магов в красных мантиях вокруг алтаря бормотали какие-то молитвы, чуть дальше, видимо за фигурой Верховного застыли два воина–послушника. «Похоже, вся компания в сборе, только женщин не хватает и одного послушника…», — подумал ассасин и прислушался к бормотанию жрецов. Говорили на древнем диалекте фарси. Булат смог понять не всё, но кое-что всё-таки разобрать удалось.

«Ариман, мы служим тебе»,

«Ариман, мы почитаем тебя»,

«Ариман, мы надеемся на тебя»…

Вернувшись в коридор, ассасин всё рассказал об увиденном в ритуальном зале, и предложил продолжить поиск. Группа продвинулась чуть дальше и дошла до конца галереи. Прямо перед друзьями был проход. По всему — это было последнее необследованное помещение. Охраны не было.

— Ну, что, молодые люди, — обратился Булат к Умару и Вэню, — вы держите тылы, а мы с Дином осмотрим внутри.

Дин прошёл первым. Но не успел он сделать и пары шагов, как получил довольно чувствительный удар прямо в лоб, если б не шлем, могли бы быть последствия. Когда «фейерверк искр» из его глаз иссяк, первое, что он увидел перед собой, была готовая к схватке Ю Лань, то ли со скалкой, то ли с прялкой в руке. За ней другая девушка с кинжалом в руке.

— Так, ты, встречаешь дядю, пришедшего на помощь? — заворчал Дин.

Девушка оторопела на секунду, а потом радостно бросилась на шею своему спасителю. Мамлюк с удовлетворением наблюдал сцену встречи. Он успел заметить вторую девушку и поверженного воина в углу. Из короткого рассказа Ю Лань выходило, что Алия согласилась помочь и завлекла охранника в комнату, якобы для того, чтобы урезонить разбушевавшуюся пленницу. Они вместе попытались нейтрализовать стражника, но тот обнажил оружие. Вот тогда китаянка и была вынуждена воспользоваться скалкой и, похоже, не рассчитала сил. Охранник погиб в неравной схватке против двух разъярённых «фурий». Ну, а когда в помещение зашёл Дин Ло, девушки приняли его за охранника и в соответствии с ситуацией спонтанно отреагировали на возникшую угрозу.

— Как ни прискорбно прерывать вас, — вмешался Булат, — но нам пора!

— Да, да, — поддержала Ю Лань, — надо срочно выручать Умара и Вэня! Их тоже схватили!

— Ну, что ж, тогда за мной, — сказал, улыбнувшись Дин, — все на выручку!

Встреча молодых людей была очень эмоциональной. Девушка с удивлением и неподдельной радостью признала своего брата и проводника. Всё это время она полагала и переживала по тому поводу, что оба молодых человека в плену, или того хуже, уже погибли от рук сектантов. А тут — оба живые, здоровые и пришли вместе спасать её.

— Ну, так вот, молодое поколение, все вперёд и вверх. Нас с Булатом ждать не нужно, — давал наставление Дин. — С этого момента Умар и Вэнь отвечают за безопасность обеих девушек. Выбираетесь наружу и сразу же направляетесь в лагерь, — тут он вооружил племянницу, передав ей два тонких фигурных китайских стилета, и добавил — кстати, пленника Сайдулло можете захватить с собой.

— Мы завершим здесь дела и сразу последуем за вами, — поддержал товарища ассасин, — нам будет легче от осознания того, что все вы в безопасности.

Когда молодые люди, отбросив свои сомнения, организовано направились к выходу из храма, мамлюк заговорил:

— До рассвета осталось не более часа. Если мы здесь немного подождём, думаю, встретимся с теми, кто явится за девушкой. В ритуальном зале сейчас пятнадцать человек. Многовато. Сколько бы не пришло сюда, в зале останется меньше.

— В таком случае, лучше, если я вернусь к проходу в зал. Когда выйдут посланные за Ю Лань, я последую за ними, и мы их сможем взять в «клещи». Атакуем с двух сторон, — предложил от себя Дин.

— Согласен, — ответил Булат, — но нападаем не сразу. Позволим им добраться до места, а потом посмотрим — как будут развиваться события.

Дин согласно кивнул и направился к ритуальному залу. Он присмотрел более потаённое место, и стал ожидать. Ждать пришлось недолго. Скоро его насторожили звуки нестройных шагов нескольких людей. Из прохода в сторону Булата, двигалась целая процессия. Впереди два воина — послушника, за ними следом четыре жреца в красных одеяниях, похожих на рясы христианских монахов.

Ассасин видел приближающуюся к нему делегацию. Он и не думал скрываться. Слегка опустил голову и просто стоял на своём месте. Один из воинов, облачённый в кольчугу, присмотревшись к стоящему перед ними стражнику, вдруг осознал, что впереди — чужак. Он жестом остановил остальных, взялся за рукоять сабли и стал медленно приближаться к Булату. Когда оставалось метров пять, мамлюк отбросил назад капюшон, скинул с себя чёрный балахон, представ перед противником в собственном одеянии и с открытым лицом. Потом спросил, приблизившегося, к нему воина:

— Ты, видно, и есть Ахмед?

— Да, это я. А ты кто такой? Как ты здесь очутился? Где мои люди? — в свою очередь сыпал вопросами командир послушников.

— Сколько ненужных вопросов… Кто я такой не столь важно… Важнее, что мне очень не нравятся ваши дела. Всё, что вы здесь творите… Ваша поганая вера, требующая человеческих жертв… Подонки, которые следуют таким верованиям… А самое главное для вас — моё твёрдое намерение положить этому конец… Так, что если желаете пройти, попробуйте пройти мимо меня!

Ахмед, как самоуверенный человек, видя перед собой единственного противника, не осознал в полной мере степень угрозы, поэтому и заговорил надменным тоном:

— Полюбуйтесь, братья, на этого самоубийцу. Пришёл и угрожает. Мне не составит большого труда ещё сегодня отправить тебя на жертвенный стол. Ты, неверный, отдашь свою жизнь во славу нашего владыки, — и, обращаясь к остальным, — а, вы, не вмешивайтесь, я сам управлюсь с этим гордецом.

Декламируя всю эту тираду, фанатик продолжал медленно приближаться к невозмутимой фигуре ассасина, а на последних словах быстро выхватил саблю и сделал выпад, пытаясь достать врага. Но, то ли он был не так уж быстр, то ли Булат был быстрее. Возможно и то, и другое одновременно. Только он не попал. Мамлюк уже стоял чуть в стороне и даже не обнажил оружие. Это повторилось несколько раз. Ахмед делал выпад, а Булат просто маневрировал и уклонялся, не отвечая.

— Может мне нужно постоять по стойке «смирно», чтобы, ты, наконец, смог разыскать меня, — спросил ассасин у своего противника, — Ну что ж, раз уж нам по другому не суждено встретиться, обещаю стоять на месте.

Разъяренный Ахмед, подняв саблю над головой, попытался разрубить зарвавшегося наглеца от плеча до пояса и вложил в это все силы. Но, казалось, смертельный удар был мягко парирован спрятанным клинком, вдруг возникшим из под правого запястья Булата. Мамлюк только немного присел и сдвинул левую ногу, при этом оставаясь на своём месте.

После появления столь странного оружия, в сердце Ахмеда начал проникать страх. Нет, он никогда не видел спрятанный клинок, однако понаслышке знал о тайном братстве невидимых профессиональных убийц, использующих такое оружие. Кто в те времена в Османской империи не слышал о призрачных и загадочных хашашинах?

Поток мыслей Ахмеда был бесцеремонно прерван словами Булата:

— Игры закончились, Ахмед. Готов к встрече со своим богом?

Тут он обнажил меч, и ловко провёл серию, казалось, легких ударов: с боку, сверху, с другого бока. Ассасин, как бы, прощупывал защиту противника. Ахмед же с трудом отразил атаку и уже не помышлял о нападении. Вытащив кинжал, он встал в защитную стойку, пытаясь подготовится для отражения атаки с любой стороны. Но сильный удар сверху пробил его защиту. Ни сабля, ни кинжал не помогли. Ему бы сманеврировать, уйти в сторону, отскочить, но Ахмед не нашёл ничего лучше, как остановить меч нападающего своим шлемом. Дамасская сталь рассекла шлем как спелый арбуз, но на счастье его обладателя разящий меч слегка изменил направление и встретился с головой не своим остриём, а почти плоскостью, то есть плашмя. Тем не менее, сила удара была такова, что оглушённый командир послушников без всяких чувств рухнул на месте. Второй воин выхватил саблю, и бросился на Булата. Схватка длилась совсем недолго. Ассасин осуществил дольно сложный, но молниеносный маневр. Он как бы «поднырнул» под атакующую правую руку и сделал оборот вокруг собственной оси, при этом оказавшись за спиной противника. Первый секущий удар поразил обе ноги послушника, отчего тот, как подкошенный рухнул на спину, второй — пробив кольчугу, пронзил грудь.

Опустив окровавленный меч, Булат повернулся к жрецам и спросил:

— Вам не кажется, что даже ваш безумный бог по горло насытился, пролитой сегодня кровью?

Четверо магов, как одержимые, вместо ответа «ощетинились» обнажёнными кинжалами и скопом бросились на обидчика. Но Дин ожидал такого развития событий и внезапно появившись, атаковал группу с тыла. В его ладонях были зажаты какие-то странные предметы, похожие на миниатюрные крестьянские косы или горные ледорубы, с древком длиною в локоть и лезвием размером с ладонь. Дин кистями рук начал вращать эти «ледорубы», и когда двое противников бросились к нему, каждый был сражён насмерть, получив по одному удару клинком этого странного оружия в грудь. Жрецы, напавшие на Булата, погибли почти одновременно от широкого взмаха дамасского меча, поразившего их разом, одного за другим.

Друзья, осмотрев место схватки, переглянулись и кивком то ли поприветствовали друг друга, то ли таким образом выразили своё удовлетворение результатом своего ратного труда. Булат, всё ещё держа в руке окровавленный меч, наклонился над одним из погибших жрецов и не сразу заметил, как очухавшийся командир послушников начал подбираться к нему с сзади и уже занёс саблю над его непокрытой головой. Дин, заметив движение, не раздумывая, швырнул один из своих «ледорубов» в восставшего разбойника. Видимо клинок пробил сердце Ахмеда и он умер раньше, чем упал. Китайский воин приблизился к поверженному телу и, вытаскивая клинок, сказал:

— Пока сердце врага не перестало биться — победы нет!

— Ты спас меня и я этого не забуду! — сказал Булат.

— Если б не беда, что случилась в моей семье, тебя бы здесь не было! Ты воспринял мою боль как свою собственную, и вот ты здесь, и рискуешь своей жизнью, а это дорогого стоит!

— Давай пока отложим разговоры, — высказал своё мнение мамлюк, и предложил, — думаю, стоит обыскать тела.

В результате обыска были найдены: два флакона с какой-то настойкой, золотой христианский крестик на цепочке и немного персидских монет.

Булат, указав на флаконы, предположил:

— Возможно, это и есть то, зелье, которым хотели опоить твою племянницу. Неплохо бы разобраться, из чего оно сделано. Может пригодиться!? — и добавил, — не пора ли нанести визит Верховному магу?

Дин в ответ только пожал плечами и кивнул в знак согласия. По пути в сторону ритуального зала им встретилась новая группа в составе четырёх жрецов, которые, увидев чужаков, обнажили оружие и, изрыгая проклятия, бросились им навстречу.

— Вы меня уже утомили, — «в сердцах» произнёс Булат.

Он слегка склонился в сторону нападающих, казалось, обхватил свою грудь и тут же резко выбросил обе руки вперёд, в результате этих чётких, но странных на первый взгляд действий, два брошенных им метательных ножа, найдя свои цели, прервали жизненный путь двух противников. Дин же, в свою очередь, дважды махнул правой рукой и два предмета, похожих то ли на большие, размером с мужскую ладонь, шестерёнки, то ли на звёздочки, с заострёнными лучами, осуществив короткий смертоносный полёт, остановили натиск ещё двоих. Эта схватка оказалась самой короткой. Четверо жрецов, получив смертельные ранения и распластавшись на каменном полу, готовились к встрече со своим ненасытным богом.

— Тщеславные люди, утверждающие, что исполняют волю богов, на самом деле служат лишь самим себе, — изрёк Дин, осматривая место схватки.

— Чаще всего так оно и бывает, — подумав немного, согласился с ним Булат.

Когда друзья оказались около прохода в ритуальный зал, Дин остановился и попросил:

— Позволь, первым пойду я. Ты обещал только нас прикрывать, а сам чаще рискуешь и оказываешься впереди?!

— Прошу! Только после вас! — полушутливо согласился Булат, тронутый вниманием и неподдельной заботой боевого товарища.

Китайский воин прошёл вперёд, мамлюк последовал за ним. Они ещё не дошли до алтаря, когда Булат стал отчётливо разбирать смысл молитвенных бормотаний жрецов. Акустика в пещере была хорошей, так, что ассасину даже не пришлось подключать свои способности.

«Ариман, подай нам знак»

«Владыка, одари нас своими милостями»

«Ариман, направь нам в помощь посланников»

«Владыка, мы ждём твоего предзнаменования»…

Разобрав смысл сказанного жрецами, Булат остановился и сказал громким голосом:

— Похоже, вы действительно дождались! Я для вас и посланник, и знак, и предзнаменование. Но послан я к вам не вашим безумным богом, а простыми людьми в знак того, что из-за ваших злодеяний чаша человеческого терпения переполнилась. Всё это как раз и знаменует ваш неминуемый конец!

Все жрецы уставились на говорившего. Они сбились в полукруг около жертвенника, а Верховный маг запричитал громким голосом:

— Ты видишь, Повелитель, как неверные оскверняют твои святыни!? Не позволяй им одолеть твоих детей! Осыпь нас своими дарами и окажи нам помощь! Люди забыли наказы древних Богов. Они выдумали новых: Иегову, Иисуса, Аллаха, Будду. Люди утверждают, что служат своим Богам, а на самом деле они все погрязли в борьбе за богатство и власть! Ариман, окажи нам помощь, пошли армию джинов–воителей, чтобы сокрушить этот лицемерный свет!

К моменту завершения этого призыва жреца, к слову сказать, в части, касающейся современного человеческого общества, не лишённого смысла, Дин уже был метрах в пяти от жертвенного стола. Булат же находился чуть в стороне и немного дальше. И, чтобы прервать поток красноречия главы секты, он сказал:

— Вы не оставляли выбора своим жертвам… Я же, несмотря на это, выбор вам всё же предоставлю: либо вы все прямо сейчас, как ваши братья погибнете и отправитесь на встречу со своим божеством, либо сложите оружие, сдадитесь и в последствии вас ждёт встреча с судебными властями.

После этих слов китайский воин довольно красноречиво, жестикулируя, запротестовал.

— Вы не одолеете нас! — крикнул один из магов, и швырнул в Дина, какой-то предмет.

Это была склянка, которая при касании с поверхностью пола со звоном раскололась, и тут же Дина окутало белое полупрозрачное облачко. Булат увидел, как китайский воин пошатнулся и начал оседать вниз. Не раздумывая, ассасин бросил в сторону жертвенника дымовую шашку, изобретение, позволяющее на тридцать — сорок секунд обезвредить группу людей, не причиняя им существенного вреда. Человек, попавший под воздействие такой шашки, на время глохнет, его глаза разъедает едкий дым, а дыхание перехватывает изнурительный кашель. Булат не стал прислушиваться к стонам, хрипам, проклятиям со стороны алтаря и сразу бросился на помощь товарищу. Попытался его растормошить, но, увидев, что Дин без сознания, подхватил его тело, и выволок в коридор. Достал из подсумка гранату, поджёг фитиль и сразу вернулся в ритуальный зал. Оглушенные сектанты начали приходить в себя, и Булат громко крикнул:

— Ваши действия воспринимаю как отказ! Держите!

Граната с зажжённым фитилём, пролетев под сводом пещеры, словно тусклая звёздочка, угодила прямо на жертвенный стол. Жрецы, как заворожённые не сводили глаз, с вертящегося на жертвеннике круглого светящегося предмета. Когда раздался взрыв, четырёх жрецов сдуло со своих мест, словно ураганом. И только Верховный маг, сумел уцелеть, схоронившись за массивным монументом Аримана.

Булат, справедливо полагая, что вряд ли, кто, без его ведома, покинет ритуальный зал, направился в галерею, чтобы позаботиться о своём товарище. Дин по-прежнему был без сознания, но дыхание было ровным, он как будто спал. Мамлюк достал один из своих флаконов и влил несколько капель ему в рот.

Вернувшись в зал, Булат приблизился к жертвеннику и осмотрел место, устроенного им побоища. Четверо жрецов погибли от осколочных ранений. «Эти гранаты и вправду хороши» — подумал ассасин. В поисках Верховного он подошёл к статуе идола и увидел его. Тот был жив, но получил ранение в левое плечо. Правую ладонь маг прижимал к ране, пытаясь остановить кровотечение. Увидев Булата, он обнажил странного вида небольшой клинок, по всей видимости, ритуальный нож.

— Брось, жрец! Не глупи! — сказал Булат, — ты и так уже столько наворотил!

— Это не я, это ты!

— «И Ормузд взял верх над Ариманом». Знакомое выражение? Это летописи ваших древних богов? Ваши преступления повлекли наш ответ. Не стоило трогать наших ребят.

— Они сами вломились к нам.

— Вы могли их просто выпроводить, а вместо этого пытались убить… Так, что придётся тебе, жрец, держать ответ перед Шариатским судом.

Жрец отбросил нож, вновь зажал рану на плече и попросил:

— Может, ты, оставишь меня? Просто уходи, а я тебе ещё денег дам. Много золота.

— Сколько бы у тебя не было — всё равно не хватит. Давай, пошевеливайся! Пора! — высказал Булат своё нетерпение.

— Хорошо. Но я должен кое-что забрать. Позволь, я подойду вон к той каменной тумбе.

— Только без глупостей, иначе тебя ничего не спасёт, — дал своё согласие ассасин, тут же предупредив.

Когда жрец поплёлся к большому, слегка обработанному камню, Булат подобрал брошенный нож, осмотрел его и сунул за пояс. Он не заметил, что язычник, добравшись до цели, присел, что-то сдвинул левой рукой, встал и, обернувшись к своему врагу, выглядел весьма удовлетворённым.

— Знаешь, неверный, отсюда уже никто никуда не уйдёт! — сказал он ехидным голосом и зашёлся нервным хохотом.

И тут, послышался какой-то гул, стены пещеры начали рушиться, пол проваливаться и уходить из под ног. Булат, уже не думая о дальнейшей судьбе Верховного, бросился в общую галерею. Путь перекрыл возникший провал, но ассасин, не останавливаясь, прыгнул с разгона, преодолевая появившуюся пропасть. Ухватился очень цепкими пальцами за край ямы, быстро подтянулся и выбрался с другой стороны. Достигнув коридора, мамлюк подхватил под руки начавшего приходить в себя товарища, и оба бросились к выходу. Дин ощущал себя, как после длительной болезни, ноги были деревянные и не слушались хозяина. Китайский воин остановился на мгновение, нажал пальцами на какие-то точки, чуть ниже колен и его ноги стали передвигаться чуть лучше. Слышался подземный гул и звук падающих камней. Едва им удалось выбраться через проход, как тот обрушился, и место входа заняла огромная глыба песчаника. Шум не утихал, поэтому друзья не стали дольше испытывать судьбу и с максимально возможной скоростью бросились наружу. И даже вдохнув свежего воздуха, они постарались подальше отдалиться от скалы. «Кто его знает, может и вправду, всё это место решил прибрать к себе сам Ариман», — подумалось вдруг Булату.

Было раннее утро, подземный гул стих, и как бы это не казалось странным, пресловутая гора осталась на своём месте. По-видимому, разрушения затронули только подземные переходы и помещения храма. Булат и Дин, усевшись прямо в песок, защищенные от палящего солнца нависающим над ними монолитом скалы, дыша полной грудью и расслабив все свои члены, наслаждались заслуженным в ратных трудах отдыхом.

— Булат! Ты можешь объяснить, что это было? — с трудом выговаривая слова, спросил Дин.

— Да. Здесь есть и моя вина. Понимаешь, создатели этого подземелья заложили при строительстве какой-то способ саморазрушения. Верховый маг сумел привести механизм в действие. Потом мы с тобой наблюдали результат.

Их разговор прервал топот лошадиных копыт. Оба витязя поднялись и приготовились достойно встретить врага. Каково же было их удивление, когда на площадку выскочил белый в яблоках конь без седла и без всадника. Незваный гость, сразу изменив направление, двинулся в сторону мамлюка. Достигнув цели, остановился, приветливо заржал, замотал шеей, зашевелил ушами, всем своим видом показывая свою радость и удовлетворение. Это был «Альп», которого привело к скале врождённое животное чутьё и желание отыскать потерянного хозяина.

— Ах, ты проказник! Мальчик мой, ну чего ты сюда явился. Я бы и сам скоро пришёл к тебе, — говоря эти ласковые слова, Булат, обнимал шею коня и гладил его по холке.

Новый топот копыт, вновь заставил напрячься Булата и Дина. На площадке появились два всадника. К радости воинов это оказались Юсуф и его младший сын Саид.

— Слава Всевышнему! Он услышал мои молитвы! Вы оба в порядке!? — радостно произнёс Юсуф, — а за этого непослушного «разбойника» о четырёх ногах, прошу прощения, не углядел. После рассказа вернувшихся в лагерь детей, я решил ехать сюда, к скале, в надежде, что смогу чем-нибудь помочь. Только мы успели оседлать коней, как аргамак то ли что-то почувствовал то ли чем-то обеспокоился, но удержать его не было никакой возможности. Он ринулся за нами вслед, а потом и обогнал нас на пути к горе — после этих слов караван-баши немного смущенно развёл руками.

— Спасибо за вашу заботу и помощь, уважаемый Юсуф-ага. Наши дела здесь закончены, и все мы можем вернуться в оазис. Ночь была трудной, и немного передохнуть было бы как нельзя кстати, — высказал свою благодарность и пожелание Булат.

Он настоял, чтобы на «Альпе» верхом возвращался именно Дин. Норовистый конь, было, начал возмущаться, но, почувствовав твёрдую руку хозяина, взявшего его за гриву, сразу успокоился. На предложение Саида уступить ему своего коня, Булат ответил вежливым отказом. Вот так он и вёл пешком своего коня, с восседающим на нём Дином, всю дорогу до самого лагеря. Караванщики, тоже неспеша, сопровождали их.

Сказать, что нынешние обитатели оазиса радостно встретили своих героев, это значит сказать недостаточно, сказать очень мало. Весь караван, начиная с руководителей, кончая беспокойным Фариком, все встречали их с восторженными лицами. Некоторые точно знали, а остальные догадывались, от какой большой беды уберегли их Булат и Дин, Умар и Вэнь. В общем все искренне были рады. Казалось, даже животным передалось хорошее настроение людей, они как-то по-особенному весело помахивали своими хвостами, аппетитно пережёвали заданный им корм, и косились на своих хозяев. Был накрыт большой стол. Подготовлены кумганы — сосуды с водой и выделено специальное место, где бы воины могли помыться и по возможности привести себя в порядок. Все, наперебой, старались помочь, кто чем только мог.

Булат и Дин направились к воде. Умар и Вэнь вызвались им помочь. Потом они вместе вернулись к столу. Их уже ожидали Мурад, Джафар и Юсуф. Несколько слуг рассаживали гостей и старались оказать им всяческую помощь. После традиционной молитвы все принялись за трапезу. Большую часть времени за столом царила тишина, поскольку все понимали степень усталости участников ночной схватки. Несмотря на юный возраст Умар и Вэнь также удостоились чести сидеть со старшими, тем самым подчёркивались их неоспоримые заслуги. Руководители каравана благодарили четырёх воинов за их мужество и сетовали на вынужденную скромность угощения.

— Прошу вас господа, не стоит по этому поводу так беспокоиться. Вспомним слова одного мудреца: «Во время трапезы важно ни что лежит у тебя на столе, а кто сидит у тебя за столом», — успокаивал старших Булат.

Застолье для Булата и Дина длилось совсем недолго. Поднявшись, они поблагодарили за радушную встречу и отправились отдохнуть перед предстоящей дорогой.

К вечерней заре практически весь караван был готов продолжить свой путь в Дамаск. Только солнце зашло за горизонт, как вереница всадников, вьючных животных, повозок и людей вытянулись в длинную цепь, покидая гостеприимный Данасан. Несмотря на произошедшие неординарные события, за время пребывания в лагере люди и животные хорошо отдохнули и вполне были готовы к очередному ночному переходу. Караван–баши наметил маршрут, расставил проводников, не оставляя без внимания ни одного нюанса, касающегося безопасности людей и благополучия каравана в пути.

Порядок следования оставался почти таким же, как и прежде за небольшими изменениями. Впереди каравана два всадника — Саид и Селим, замыкали процессию — Умар и Али. Купцы со слугами, кибитками, вьючными животными и цирковая повозка располагались в середине. Юсуф чуть в стороне от дороги и, при необходимости, везде за всем присматривает, всем руководит. Трёх пленников разделили, чтобы исключить всякую возможность сговора. Как и некоторые купеческие слуги, они передвигались пешими, но со связанными за спиной руками и каждый в ему определённом месте. Нескольким слугам было персонально предписано внимательно за ними присматривать. В связи с просьбой Юсуфа Булат верхом на «Альпе» пока также оставался в составе каравана. Считая своим долгом лично передать пленников судебным властям или отряду стражников с соответствующими пояснениями, он решил не покидать караван и довести дело до завершения.

Мамлюк чувствовал себя вполне отдохнувшим, готовым и к новым дорогам, и к новым схваткам. Он с удовлетворением наблюдал, какой заботой и вниманием цирковая семья его новых друзей окружила не только свою родственницу Ю Лань, но и побывавшую в плену Алию. Со стороны было видно, как обе девушки ожили в той тёплой, дружеской атмосфере, царящей среди китайских актёров. Вовсю старался и Умар; оставляя свой пост в арьергарде колонны, он приближался к цирковой повозке в надежде хоть краем глаза увидеть юную китаянку.

Заметив, что Дин беседует с Алиёй, Булат сделал вид, что задумался или задремал, а на самом деле воспользовался своими скрытыми способностями, чтобы услышать разговор.

— Алия, можешь рассказать, как ты попала к этим «людоедам»? — спросил Дин.

— Зовут меня Эола. Родом я с острова Крит. Мой отец — грек, мама — турчанка. Это мама называла меня Алиёй, как бы на турецкий манер. Отец занимался рыболовецким промыслом и торговлей, мама — хозяйничала в доме. Семь лет назад, когда мне было десять лет, мама умерла от тяжёлой болезни. После этого мы с отцом остались вдвоём. Отец хорошо заботился обо мне. Когда он уходил в море, за мной присматривали соседи. Два года назад отец смог купить небольшой корабль, набрал команду и начал брать меня с собой в море. Судно назвали в честь моей мамы — «Айгюль». Я стала помогать отцу, научилась управляться с парусами, с сетями и даже с кораблём. Мы стали зарабатывать больше. Скоро отец оставил рыболовецкий промысел и занялся торговлей. Мы возили морские товары в Грецию, оттуда привозили всё, необходимое островитянам. Спустя некоторое время, отец загорелся желанием предпринять дальнее плавание. По его мнению, совершив торговый вояж в турецкие земли и Палестину, мы сможем зарабатывать больше и, наконец, заживём в достатке. Хотя, как мне казалось, мы и так жили неплохо.

Эола ненадолго прервала свой рассказ, но вскоре продолжила:

— Отец предпринял несколько плаваний в турецкий город Тарс. Ему сопутствовал успех, и прибыль была неизмеримо больше. Обычно он загружал корабль оливковым маслом и греческим вином, обратно вёз турецкие ткани, персидские ковры, различные товары палестинских ремесленников. Маршрут отцовского судна пролегал через порты островов Родос и Кипр. В эти поездки отец отправлялся без меня. Полгода назад, ко мне посватался наш сосед Талас, молодой парень двадцати двух лет. Знали мы друг друга с раннего детства. Я относилась к нему как к брату и замуж за него не собиралась. Отец Таласа Антиной был капитаном нашего корабля и давним другом отца. Несмотря на то, что их семья была беднее нашей, отец обрадовался предложению и дал своё согласие. Я не пошла против воли отца и скоро мы поженились. Думаю, отец с Антииоем давно планировали соединить наши семьи, поженив детей. Сразу после свадьбы отец предложил всем вместе отправиться в длительное плавание, как бы совместить торговое предприятие со свадебным путешествием. Теперь он намеревался посетить не только земли близ Стамбула, но и Палестину. Мы с Таласом согласились и вскоре наше судно под управлением капитана — теперь моего тестя, загруженное греческими товарами, отправилось по обычному маршруту в Тарс. Путешествие действительно оказалось увлекательным. Родос и Кипр — очень живописные острова и населены они очень добрыми людьми в основном нашими соплеменниками. Тарс не показался мне столь интересным, но поскольку это была и деловая поездка, никто не роптал. Реализовав часть товара, отец опять загорелся новой идеей. Он предложил посетить один из величайших городов средиземноморья — Дамаск. При этом наш корабль он отправлял морским путём в Сидон — порт, вблизи Дамаска, а нас с Таласом взял с собой, чтобы присоединившись к одному из торговых караванов, проделать весь путь до Дамаска по караванным тропам. Он искренне полагал, что это будет незабываемое путешествие, в результате которого все мы приобретём неоценимый опыт.

Девушка опять замолчала, и как бы собравшись с мыслями, продолжила своё повествование: