Бесплатный фрагмент - Застень: легенда Елового Кута

Предисловие

Деревни, которая стала действующим лицом этой истории, нет на карте. Но таких, как она, в России сотни. Глубинки сначала стареют, а потом и вовсе медленно исчезают: молодёжь не задерживается там, где «нечего ловить», а старики, хранящие память о прошлом, увы, не вечны.

Деревня — это часть культурного кода нашей огромной страны. Кто проводил всё лето у бабушки, сбивая раз за разом коленки в кровь, падая с велосипеда на неровной сельской дорожке, кто ездил на дачу в маленький, домик, прячась на чердаке за книгами, лишь бы не заметили и не заставили полоть грядки самой вкусной клубники. Парное молоко, узорчатые ковры на стенах, заменяющие сказки на ночь, травяной чай после бани и строгие наказы не убегать в лес — всё это было и осталось тёплыми воспоминаниями со вкусом колодезной воды и пирожков из печи.

Всё, что написано в этой книге — вымысел. Но каждая деревня хранит в себе настоящие сказания, традиции и мифы, которые достойны остаться на географических картах живым населённым пунктом, а не призраком.

Глава 1

В ночи тишина святая

На кухне снова громыхала посуда и слышалось шкворчание масла на потёртой чугунной сковородке. Василиса открыла глаза и глубоко вздохнула. Не от недовольства, скорее от усталости. Колючее одеяло снова натёрло шею, а от спёртого воздуха, в котором смешались все возможные запахи, болела голова. Собрав в неаккуратный хвост отросшие до плеч волосы и найдя под раскладушкой резиновые сапоги, девушка накинула поверх пижамы длинный тяжёлый халат и поплелась в сторону выхода из вагончика.

— Доброе утро, Василиса Игоревна.

Молодой парень, студент-практикант Илья, стоял у плиты, притопывал в такт музыке в наушниках. Сегодня он готовил завтрак, что Василису обрадовало: был шанс, что яичница получится съедобной и не похожей на мешанину, которую стряпает остальная мужская часть команды.

— Доброе, Илья. Медведей не наблюдали?

— Нет, тишина.

Кинув собеседнику дежурную улыбку, девушка открыла скрипучую дверь и вышла на улицу.

Арктика. Бескрайний простор диких земель, где практически нет следа человека. На сотни километров вокруг нет ничего, что можно было бы назвать цивилизацией. Только натуральная свобода и власть природы. Мартовская прохлада раннего утра слегка царапала щёки, как шершавый язык кошки, решившей проявить нежность. От перепада температур тело, вышедшее из душного вагончика, покрылось мурашками, мимолётными и приятными, как от предвкушения чего-то хорошего.

— Выспалась, принцесса? Баня стынет, составить компанию? — крикнул стоящий возле соседнего вагончика большой бородатый мужчина.

Василиса ухмыльнулась и подошла к толпе коллег. Она уже привыкла ко всем этим шуточным подкатам, хоть в голове и сидел небольшой страх, что однажды они могут стать серьёзными и даже активными. Быть одной из двух женщин в экспедиции не так просто.

— Давно перед молодыми девчонками не позорился? — со скамейки встала Ирина. Она сделала последний затяг сигареты и, бросив её в банку от кофе, продолжила. — Пошли, как раз до завтрака успеем. Если я вернусь в вагончик и там не останется наших порций — натравлю на вас Гришку.

Мужчины посмеялись. Гришка — местный белый медведь. Он наведывается в лагерь раз в несколько дней, чтобы проверить, не оставила ли команда чего съестного без присмотра. Экспедиторы, конечно, таким не грешат, но кто запретит хозяину этих земель устраивать рейды?

— Следующая мойка будет уже в нормальном душе, — Ирина стянула с себя свитер и поднесла его к носу. — Надеюсь, там и постираемся.

— Мы из лагеря уходим? — удивилась Василиса. — На станцию возвращаемся?

— Нет, перенаправляют в деревеньку какую-то. Образцы собрать надо.

— Так а я здесь не закончила ещё, мы вернёмся?

— Да, через пару недель. Не знаю, чего руководству приспичило отправлять в деревню именно нас. Столько групп молодняка, а дёргают в итоге самых опытных. Это ж ещё и дорого, вертолёт гонять туда-обратно. Как обычно всё, короче. У руководства своя логика, неадекватная.

Ирина работала гляциологом уже более 20 лет, поэтому к своим 43 заслужила особое уважение среди таких же отчаянных мужчин, проводящих с ней в полях по несколько месяцев. Кроме того, что она посвятила всю жизнь ледникам, женщина параллельно изучала биологию, поэтому вдвойне стала незаменимым членом команды. Василису приставили к ней четыре месяца назад, и первое время девушка побаивалась грозную наставницу. Но эта бесстрашная на первый взгляд исследовательница Арктики всё же была женщиной, к тому же с довольно трагичной судьбой. Василиса знала только то, что в пожаре она потеряла мужа и сына, а после — полностью посвятила себя науке.

Василиса восхищалась коллегой. Ирина выглядела как героиня фильма про супергероев, но не та, которая всегда при макияже и в обтягивающем латексном костюме, а такая, какой бы увидел её зритель, если бы сценаристом, режиссёром и продюсером были женщины. Ирина была высокой, плотной, с выдающимися бёдрами и подкачанной спиной. На смуглой коже рук местами виднелись шрамы, а самый большой и заметный шёл от затылка по шее, частично скрываясь за короткими тёмными волосами. По характеру Василиса её сравнивала с главой программы «Аватар» Грейс Огустин — боевая, логичная, преданная своей работе. И постоянно курит.

— Чего встала? Баня скоро остынет, пошли быстрее.

Вагон, некогда повидавший сотни городов и даже, возможно, стран поделили на две условные зоны: раздевалку и парилку. Каждая команда, отправившаяся в экспедицию на эту точку, вносила в конструкцию свои дополнения: одни сколотили из найденного мусора вешалки и скамейки, другие додумались повесить полиэтиленовую «дверь», третьи соорудили подобие душа — в общем, даже в арктических условиях исследователи не оставались без того, что позволяет удовлетворить базовые нужды. Мужчины хоть и любили баню и распаривали печь до максимума, сидя в жаре по несколько часов — экономили воду, оставляя её двум единственным женщинам: «Вам на всякие ваши процедуры нужнее» — по-отечески ворчал Айтуган — руководитель группы.

— Уф, наконец-то, — с явным удовольствием в голосе вздыхала Ирина, растирая докрасна мочалкой смуглую кожу. — Мне кажется, я уже пропиталась рыбой и солью.

— Зато какие мы теперь не привередливые туристы. Нам что 5 звёзд, что 1 — главное, чтобы кровать была, да водопровод подключен. И розетки рабочие, всё.

Ирина усмехнулась и жестом показала на запястье — это означало, что нужно ускориться, потому что вода скоро закончится. Женщина не понимала, что привело Василису в эти условия. Наверное, коренная южанка и сама не могла до конца ответить на этот вопрос, но пока что ей всё нравилось. И жизнь в пропитанных ароматами пота и сигарет вагончиках, и часовые лежания в засаде при наблюдении за животными, и даже окружающие её люди, с которыми в иных условиях она даже бы не пересеклась — настолько разные у них жизни.

— С лёгким паром, принцессы, — мужчины сидели за столом, медленно попивая кофе.

— Я ваши порции сейчас подогрею, — Илья подорвался с места и снова встал у плиты.

— Ну какие вы джентльмены, только 8 марта было неделю назад — Ирина протянула мешок с банными принадлежностями Василисе и села за стол.

Девушка прошла вглубь вагончика в женскую комнату. Название, конечно, сильно притянуто: на самом деле две их раскладушки от мужской территории отделял кусок плотной ткани, похожий на протёртый десятилетиями настенный ковёр. Василиса положила мешок на тумбочку, повесила полотенце на крючок и вытащила из под одеяла сложенный утеплённый спортивный костюм. Переодевшись, она вернулась на кухню.

— Васёк, чай, кофе, потанцуем? — мужчина с залысиной и редкой небрежной бородой потряс в руках пакетики чая и «3 в 1».

— Ромчик, знаешь же, танцую я только вечером и только с Илюшей, — Василиса бросила взгляд на смущённого студента, перекладывающего яичницу на тарелки. — Но если заваришь чай, так и быть, разрешу один раз оттоптать мне ноги.

Все за столом рассмеялись. Илья в силу юного возраста неумело скрывал свои чувства к единственной рядом находящейся женщине, которая не годится в матери. Конечно, первое время мужчины подшучивали над двадцатилетним практикантом, пока Ирина не надавала им подзатыльники: «Не портите парня, поучились бы лучше, как за женщинами ухаживать». Василиса выстроила с Ильёй хорошие отношения, но всё же держала его на расстоянии, чтобы не дать мнимой надежды. Двенадцать лет — большая разница, тем более влюблённость вызвана не более, чем отсутствием выбора.

— Когда нас забирают? — спросил гидрогеолог Руслан, тот бородач, который утром предлагал составить компанию в бане.

— Завтра утром вертолёт прилетит, поэтому сегодня надо собраться и убрать за собой. Давайте, час на переварить и потом встречаемся тут, раскидаю задания, — Айтуган встал из-за стола и жестом пригласил Ирину на перекур.

— Интересно, там прям деревня, или райцентр какой-нибудь? А то женщин у нас тут нет, — Руслан кинул хитрый взгляд на Василису. — Только сёстры, да товарищи.

— Семью заведи и работу найди нормальную, будет у тебя женщина на каждый день, — устало подметил эколог Кирилл.

В рассуждениях о семье и женщинах мужчины удалились на улицу. Илья мыл посуду, а Василиса задумалась о словах Кирилла. У неё был муж и нормальная работа, где не думаешь о том, когда в следующий раз удастся помыться, и как не уснуть на смене, чтобы не упустить медведя. Только по-настоящему жизнь девушка ощутила именно здесь.

— Давай помогу? — Василиса поставила в раковину грязную посуду со стола.

— Не надо, сегодня моя смена.

— Мне не сложно, сегодня выходной, дел нет.

— Иди книжку почитай, отдохни.

— Да я не устала, — Василиса подошла к окну и посмотрела на курящую толпу мужчин, громко смеющихся с, наверняка, очередной пошлой шутки. — Ты не сильно пытаешься к ним вписаться.

— Да скорее они меня не принимают. Типа я попрактикуюсь, диплом получу, а потом каким-нибудь менеджером стану. И вот это всё для меня не серьёзно. А я по стопам отца хочу пойти.

— Да и забей. Сами как будто не были молодыми, что-то же их сюда привело.

— Вам тоже сначала было сложно влиться? Вы ж ещё и женщина.

— Ты, — Василиса с недовольным вздохом поправила собеседника, который периодически забывался и подчёркивал разницу в возрасте.

— Прости.

— Слушай, да нормально было. Я с юга, там, где я жила, было чёткое разделение на мужские и женские дела, поэтому в целом я привыкшая. Конечно, было страшновато, но вот, опыт положительный.

— Не понимаю я, зачем ты сюда потащилась. Умная, красивая, — на этих словах студент немного запнулся, переживая, что взболтнул лишнего. — Ну, это, нормальная ты. С такой работой семью толком не построишь.

— Я уже пыталась строить семью. Проще поведение оленей понять, чем бывшего мужа.

— Не все же мужчины такие, — переход на личную тему ещё сильнее засмущал Илью, поэтому голос парня стал немного тише.

— Конечно, нет. Просто я поняла, что занимаюсь совсем не тем. А тут всё иначе.

Василиса потрепала коллеге пшеничные волосы, которые всегда лежали как попало, и ушла в комнату. Отделённая женская территория выглядела как сторожка: пружинистые раскладушки были заправлены старыми пледами, видавшими не то, что развал СССР, а его зарождение. На стене за кроватями — пара тройка гвоздей — импровизированная вешалка. На другой стене окошко, завешанное узорчатой пожелтевшей занавеской. На ночь его дополнительно закрывали куском картона, но не в целях защиты от утреннего света, а чтобы не испугаться, если вдруг ночью в вагончик решит заглянуть какой-то местный звериный обитатель. Рядом с кроватями стояли тумбочки, такие же простенькие, как всё вокруг. Вещи в основном хранились в рюкзаках в шкафах вне жилой зоны, поэтому в комнате царил минимализм.

Василиса легла на раскладушку и достала телефон. Связь ловила слабо, поэтому посмотреть соцсети без раздражения от долго загружающейся фотографии возможности не было. Сообщений не так много: от родителей — они стабильно спрашивали, как дела и когда обратно, от руководителей в общем чате — там что-то писали о технике безопасности; и от подруги Юли — в этот раз она рассказала, что Эдик, бывший муж Василисы, на несколько суток попал в обезьянник за хулиганство.

В: «Не удивлена».

Ю: «У моего про тебя пытался узнать, где ты и почему ему не отвечаешь».

В: «Скажите, что теперь я живу с настоящими мужчинами».

Ю: «Ахахах а потом будем слухи про тебя собирать по всем станицам».

В: «Ну да, этот может».

Ю: «Как ты там?».

В: «Нормально, завтра выезжаем в какой-то населённый пункт, надеюсь, со связью будет лучше, созвонимся».

Ю: «Давай, пиши, что как».

Замужество Василиса считала одним из своих самых необдуманных поступков. С Эдиком их познакомили отцы, которые вместе работали на заводе и хотели породнить семьи. Его родители переживали, что к 28 парень никак не остепенится, а её волновались, что в 26 невеста уже близка к одинокой старости. Что Эдику, что Василисе до серьёзных отношений дела не было, но полгода свиданий под давлением и контролем родителей, и Купидон соизволил подсыпать любовной пыльцы этой паре. Конечно, настоящей любви там не было, скорее оба её выдумали, чтобы прекратить череду наставлений от семей. Даже полноценного предложения девушка не дождалась, просто в один момент они вместе с парнем решили: пора жениться. Свадьбу играли по всем южным традициям, а потом по тем же традициям семья продолжила наседать на новую ячейку общества, но только уже с мыслями о внуках. Детей не хотели оба, поэтому снова вместе приняли решение всем говорить, что не получается. Жили Василиса и Эдик как соседи: каждый занимался своим и не лез в дела официально занесённого в паспорт партнёра. Иногда муж приносил букет цветов, как бы соблюдая негласные правила ухаживания за супругой. Она в свою очередь периодически готовила его любимые щи и встречала с работы с улыбкой. По выходным, если так получалось, что у обоих не вырисовывались планы, муж и жена садились смотреть фильмы, или шли в ресторан. Со стороны они казались отличной парой, и даже по-настоящему что-то испытывали друг к другу, но больше дружеское, чем романтичное. А потом случилась плохая компания, алкоголь, наркотики, несколько серьёзных конфликтов и новый штамп в паспорте.

— Собираемся на кухне!

Громкий голос Айтугана заставил Василису вздрогнуть. Девушка отложила телефон и вышла к команде. Несколько человек докуривали на улице, Илья разбирал ящик с продуктами, а Кирилл читал книгу. Он был самым интеллигентным в группе, свободное время предпочитал проводить с пользой для ума, регулярно созванивался с семьёй и с небольшой долей осуждения относился к пошлым шуткам и разговорам других мужчин. Василиса со всеми общалась хорошо, но Кирилл был особенно интересен. Возможно, как раз потому что с ним можно было обсудить какие-то нежитейские темы. К тому же, они были почти одного возраста.

— На художку перешёл? — девушка наклонила голову, чтобы рассмотреть название. — Ремарки — одни из моих любимых авторов.

Кирилл усмехнулся, и это ещё одна черта, которая Василисе в нём нравилась — хорошее чувство юмора. Она любила шутки о том, что Эрих Мария Ремарк — это брат и сестра, муж и жена, или вообще три разных человека.

— Это ты ещё Салтыкова и Щедрина не читала.

Кириллу общение с коллегой тоже нравилось. Первое время он сторонился Василису, считая, что каждая женщина так или иначе проявляет к мужчинам недружеский интерес, но когда понял, что он интересует её только как собеседник — расслабился. По вечерам они разговаривали о будущем, о теориях заговора, делились интересными фактами, но только не вдавались в жизни друг друга. Особенно им нравилось обсуждать культурные особенности разных регионов: Кирилл в студенчестве объездил почти всю Россию, поэтому знал много мифов и легенд. Василиса слушала рассказы коллеги, как сказки, которые перед сном в детстве напевала бабушка. Каждое лето они с дедушкой брали внучку и отправлялись в путешествие по Краснодарскому краю, где на каждой остановке жили мифы. Какие-то передавались через поколения, а какие-то бабушка придумывала на ходу, чтобы усмирить непоседливого ребёнка. Василиса верила каждому слову и всё говорила, как хочет жить среди мифических существ. А дедушка смеялся и отвечал, что ни одно существо не выдержит соседства с такой егозой.

— Так, что у нас по задачам, — команда вернулась с перекура, поэтому Айтуган открыл блокнот и начал распределять обязанности. — Илья занят кухней, раскидай всё по коробкам, оставь что-то на утро, но чтобы без долгой готовки. Рус и Ромыч собирают оборудование. Показатели на приборах запишите на всякий. Ирина, ты со мной на обход, Кир собери в одном месте весь мусор, на Ваське уборка. Постель каждый утром свою собирает, вещи с вечера сложите, прилетают за нами рано. А, ну и кто раньше освободится — Илье с ужином помогите. Тоже особо без заморочек, сегодня потерпите, завтра нормально покормят.

Все разбрелись по своим делам. Василиса пошла в кладовку за моющими средствами. Никаких изысков не было: швабры и тряпки, как у школьных техничек, влажные салфетки и белизна. Что интересно, среди членов экспедиций жило негласное правило чистоты: каждый знал, что на какую бы базу он ни попал — там будет порядок, оставленный прошлой командой. Арктика воспитывает в людях много хороших качеств, в том числе заботу о природе и о ближних. Каждая сигарета, каждая салфетка будет выброшена в отведённое для мусора место, потому что каждый волонтёр и сотрудник знает, что если даже мусор не подберут местные обитатели, то его придётся убирать следующим экипажам, а тут и без этого работы достаточно.

Обычно на эту базу приезжают именно волонтёры, которые занимаются сбором мусора. Команду Василисы отправили сюда, чтобы актуализировать данные по территории, и судя по прошлым показателям ситуация улучшилась. Как минимум, увеличилась популяция белых медведей. Всеми любимый Гришка как раз был из так называемой молодёжи.

На работу в компанию «Арктические Исследования и Инновации» Василиса попала по рекомендации декана факультета, где подрабатывала преподавателем биологии. Доктор наук видел в девушке большой потенциал; однажды в краткосрочной экспедиции со студентами Анатолий Владиславович разговорился с девушкой по душам, и она рассказала, как хотела бы уехать работать в Арктику. Мужчина поднял свои связи, оказалось, что руководитель сектора технологичных разработок «АИИ» был его выпускником, поэтому не долго думая Василиса собрала рекомендательные письма, составила резюме, прошла несколько тестирований и спустя полгода получила приглашение в команду.

Вырвавшись из комфортных условий и сменив Юг на Север, она стала выстраивать новую жизнь. Первый год работы прошёл в офисе «АИИ» в Мурманской области, там Василиса занималась в основном бумажными делами и параллельно проходила переподготовку, чтобы получить профессию териолога и отправиться в поля. После её перевели в офис Чукотского автономного округа, который уже находился не в городе, как это было с Мурманском, а в посёлке Эгвекинот. Здесь девушка попала в команду Исимова Леонида Вадимовича — опытного полярника, который руководил не одной экспедицией. В его небольшой группе из четырёх человек Василиса проездила местные острова и даже один раз попала на знаменитый остров Врангеля. Все экспедиции были краткосрочными, пока девушка набиралась опыта, и ещё через год её перевели в офис Ненецкого автономного округа — региона, который полностью расположен в Арктической зоне. Уже здесь Василиса попала в команду Айтугана и стала выезжать в долгосрочные экспедиции. Пропитанный арктическим воздухом мужчина, годящийся Василисе в отцы, открыто заявлял ей о своём недоверии — «30 лет, а ума нет» повторял он, читая её личное дело, «Куда ты сорвалась то?». Василиса спокойно отвечала «Тянет сюда, вот и всё». Несколько недель руководитель отговаривал девушку, переживая больше не о ней, а о сформированной команде: Роман, Руслан, Ирина — люди за 40 с непростой судьбой каждый, им потребовались годы, чтобы сработаться и сточить друг о друга характеры, которые хоть и остались цепкими, но как-то аккуратно уживались друг с другом, не раня окружающих. Кирилл моложе, но тоже с большим опытом работы, у него не было нужды в близких отношениях с коллегами, поэтому к нему тоже привыкли быстро — не конфликтует, не лезет на рожон, не задаёт лишних вопросов, умный. А тут молодая девушка с преподавательским прошлым, которая резко бросила всё и уехала на Север — выглядела она как сильная и независимая героиня сериалов, которой по сценарию предписано найти то ли принца, то ли спасателя, который окажется её настоящей мечтой, в которой она сама же себе не признавалась. Но руководство дало поручение, а Василиса игнорировала нападки и отговорки, поэтому Айтугану пришлось принять её в штат. И вот сейчас она моет полы в своей второй крупной вылазке и радуется тому, что решилась на развод, переезд и изменение жизни в целом.

Уборка в вагончике занимала не так много времени: кухня, комната, коридор и кладовка. Повозиться пришлось с уличным туалетом — в него нужно было залить специальное средство, разъедающее отходы. После уборки Василиса пришла помогать с ужином. Илья хоть и скрывал, но заметно был рад тому, что раньше всех освободилась именно она.

— Что слушаешь? — девушка вытащила наушник и прислонила к своему уху.

— Йорш.

— Давно плееры не видела, — Василиса слегка подтолкнула парня вбок, чтобы подойти к лежащим в мойке овощам.

— Телефон садится быстро, а плееры хорошо держатся. Сложно, что музыку новую закачивать надо через комп, но я свои плейлисты могу по десять раз слушать.

— Я в больнице лежала, когда мне лет 13 было. Мне тогда принесли плеер дисковой и парочку дисков «Фабрики звёзд». Заслушала их тогда так, что потом чуть ли не тошнило, стоило знакомой мелодии заиграть.

— А сейчас что слушаешь?

— Да разное. У Йорша штук 5 песен знаю, больше рок русский люблю, который, знаешь, не совсем старый и не совсем новый, среднячок такой. А вообще в плейлистах много намешано.

— А на фестивалях была когда-нибудь?

— Мечтала поехать на Нашествие, но как-то не складывалось всё. Вообще не очень люблю массовые мероприятия, типа, знаешь, Дни города всякие. А вот когда тематическое что-то — это другое дело. А ты?

— Был на парочке, мы с друзьями ездили. Палатки, толпы пьяных людей, кайф, — в голосе Ильи звучали нотки не злой иронии.

— Такая вот романтика. Экспедиции тоже не всем по душе, а нас тянет. Если получится — как-нибудь вместе на концерт какой-нибудь залетим, да?

Василиса кинула взгляд в окно. Дикая пустошь была приятна взгляду; в городе среди спешки и шума теряется ощущение жизни, люди строят из себя хозяев, которые могут подчинить себе весь мир, но эту власть человеку дала природа, она же в один миг может её лишить. В Арктике руководит нетронутое естество, которое не терпит нарушения своего покоя. Приходя в гости нельзя наводить свои порядки, а когда хозяин дома суров и властен — волей неволей приходится подчиняться, иначе рискуешь быть сломленным. Объяснить любовь к этому месту невозможно, но стоит посетить Арктику однажды — захочешь возвращаться раз за разом, будто оставляешь часть души и приезжаешь проверять, как она обустроилась.

Василиса чувствовала подобное, проведя неделю на Ольхоне. Остров посреди величественного озера Байкал окутан духами. В каждом мысе, в каждом камне спрятаны многовековые легенды. Находясь здесь понимаешь, что человек живёт в гостях, принимаешь правила и поддаёшься незримой магии места. В ту поездку девушке повезло пообщаться с шаманом. Вопреки ожиданиям, он не был разодет в традиционные наряды и не держал в руках бубен, или другие атрибуты, которые неосознанно ассоциируются с образом. Это был совершенно обычный пожилой мужчина, встретив которого на улице не подумаешь, что он общается с духами и видит чуть больше остальных. Всё выдавали глаза: мягкий, полный понимания и мудрости взгляд, не забывался даже спустя годы. Девушке казалось, что она общается с мудрецом, который прожил сотни лет, за которые видел всё. Шаман был немногословен, он с улыбкой слушал девушку, а в конце сказал: «Ты невнимательна к своим снам, обращай внимание на знаки, в них таится истина». С тех пор Василиса старается запоминать яркие моменты, которые выкидывает подсознание, и расшифровывает их через онлайн сонник. Это как верить в то, что красная машина — знак приближающегося успеха, но почему-то с тех пор практически пропали мучившие каждую ночь кошмары, а решения стали принимать намного проще. Магия или психология — значения не имеет, если есть удовлетворяющий результат.

На ужин были горячие бутерброды по собственному рецепту Ильи: кроме колбасы и сыра на хлеб укладывался консервированный салат и одно жареное яйцо с желтком посередине. Парень научился готовить мини-яичницы очень быстро, поэтому ни один бутерброд не успевал остыть, а ни один коллега не смотрел голодными глазами на тех, кому порция досталась быстрее.

— Вещи складывайте и долго не засиживайтесь, вертолёт прилетает в 5:30 утра, погрузка до 5:50, в 6:00 вылет. Без колебаний оставлю всех, кто будет копошиться, — голос Айтугана как обычно был суровым, поэтому проверять его намерения никто не хотел.

Ночь прошла спокойно, без скребущихся медведей и погодных неприятностей. Храп коллег уже стал колыбельной, но Василиса всё равно долго не могла уснуть. Она лежала и гладила руками колючее одеяло, которое цеплялось за небольшие трещинки на подушечках пальцев. Девушка искала ощущения, которые сможет сохранить в памяти, чтобы в сложные периоды мысленно возвращаться в эти секунды. Не покидало ощущение, что по возвращении в этом лагере всё будет иначе.

Глава 2

Шёпот ветра — знамение

Вертолёт высадил группу на опушке леса, до деревни ещё нужно было пройти около километра. На удивление через чащу была проложена полноценная деревянная дорожка, огороженная перилами. То ли здесь часто садится воздушное судно, что вряд ли, то ли эта локация пользуется особой популярностью у местных жителей.

— Я уж надеялся, нас с хлебом и солью встретят, а тут ещё вещи тащить самим, — возмущался Роман.

— Давай не ной, бери сумки и шагай. Совсем разленился, я тебе придумаю работу потяжелее, — Айтуган подтолкнул мужчину к куче вещей.

Василиса взвалила на спину огромный походный рюкзак, а второй, поменьше, надела спереди. Она привыкла таскать тяжести, потому что как бы мужчины ни хотели помогать, проявляя не снисходительность, а хоть и скрытое, но уважение к коллегам другого пола, — не всегда была такая возможность. Экспедиции стирали границы между мужскими и женскими обязанностями, так что приходилось и рубить дрова, и чинить оборудование по видео-инструкции из интернета.

— Давай помогу, — Илья перехватил сумку, к которой тянулась девушка.

— Если тебе не тяжело, спасибо.

Принимать помощь девушка научилась не так давно: Ирина, несмотря на свой жёсткий характер, была для Василисы эталоном мудрости. Она то и объяснила, что если мужчина хочет помочь — режим «Я сама» должен отключаться автоматически, как бы ни заедала отвечающая за него кнопка. Они делают это не из жалости и не ради приличия — на такую мелочь как статус джентльмена им глубоко наплевать. Помочь женщине — это быть важным, а это чувство необходимо многим. Василиса задумалась, что и ей периодически хочется ощущать свою важность и нужность, поэтому теперь она не позволяет себе лишать этого чувства других. Но вот просить помощь — это другое, и этому девушке ещё предстояло учиться.

— А кто-то вообще знает, мы где жить будем? Тут такая глушь, магазины хотя бы есть? — Роман продолжал возмущаться, это было его любимое занятие сразу после пошлого юмора.

— Сейчас дойдём и узнаем, — в голосе Айтугана слышалась раздражённость, смешанная с беспомощностью: у него не было никакой информации и руководителя это напрягало.

Середина марта выдалась на удивление тёплой, поэтому группа была одета довольно легко, в спортивные костюмы и стёганые жилеты с логотипом «АИИ». Правда, Айтуган настоял, чтобы все надели термобельё: строгий руководитель не то, чтобы беспокоился за здоровье шести взрослых людей, скорее не планировал терять специалистов, по глупости подхвативших простуду. Снег лежал редкими скомканными сугробами, большая часть уже растаяла, перемешавшись с землёй в тягучую грязь. Но и она подсохла, поэтому не липла к ботинкам, а просто создавала неудобные для прохода рельефы.

Ели трогали пушистыми лапами макушки и плечи гостей. Нежный запах леса, в котором смешивалась свежесть и гниль, приятно окутывал с ног до головы, будто плавно окуная в сказку о Бабе Яге и добром молодце. Казалось, что вот-вот за поворотом окажется избушка, возле которой жилистая старушка собирает мухоморы на снотворный суп. Российская глубинка — это иллюстрация к мифам и легендам, которые столетиями передаются от старших к младшим, и на время оказаться в ней — как окунуться в детство, где ещё есть место волшебству, а добро всегда побеждает зло.

Василисе бы очень хотелось, чтобы и во взрослой жизни был клубок, который выведет на правильную дорожку, и меч-кладенец, разрушающий все проклятья, и добрая печка, кормящая пирожками и скрывающая от невзгод в виде гусей-лебедей. Детство девушки прошло в станице, ближе к Чёрному морю, поэтому такие пейзажи она видела только на картинках и фотографиях. Если для кого подобное окружение приелось, то глаза Василисы горели от плотного леса и виднеющихся крыш настоящей деревни. В этой атмосфере так и хотелось ощущать себя и премудрой, и прекрасной.

— Ну наконец-то! — от восхищения девушку отвлёк возглас Романа.

— Доброго дня, мы уж заждались, — на выходе из леса гостей встречал плотный мужчина с седой бородой в тулупе болотного цвета, который притягивал на себя всё внимание. — Я Михаил, председатель местный.

— Здравствуйте, Айтуган, руководитель группы, — мужчины обменялись рукопожатиями.

— Грузитесь в бобики, отвезу вас до гостиницы, потом пообедаете, и за едой вам всё расскажу.

Несколько УАЗиков послушно ждали, когда гости погрузят свои вещи и рассядутся по местам. Водители курили рядом, что-то обсуждая и совсем не обращая внимание на приезжих — видимо, раз тут даже есть гостиница, то туристы были не редкостью. Василиса вспомнила, как на Байкале каталась в таком же бобике по прозрачному льду.

Одну машину заняли Роман, Руслан, Кирилл, Айтуган и Михаил. Женщин и детей, как выразился главный юморист коллектива (по его же мнению) Роман, посадили отдельно, поэтому Илья ехал с Василисой, Ириной и Степанычем — водителем, имя которого пока что оставалось тайной. Женщина быстро наладила с ним контакт, закинув историю о том, как в одной из экспедиций чинила такой же УАЗик, поэтому всю недолгую дорогу до гостиницы они болтали о советском автопроме и ужасных «китайцах», которые сейчас заняли весь автомобильный рынок. Стоит отметить, что и возвращение «Москвича» оба собеседника сочли танцами на костях и честном имени, нежели эпичным восстанием из пепла.

Путь занял не больше 10 минут. Деревня, которая на первый взгляд казалась совсем небольшой, петляла улицами, вырисовывая на карте местности узоры. Дома в основном одноэтажные, с большими дворами за цветными воротами. Как в сказках, многие окна украшали резные наличники; если присмотреться, каждый имел свои орнаменты. По улицам ходил скот, коровы медленно слонялись из стороны в сторону, иногда недовольно глядя на машины, заставляющие ускорить шаг и сойти с дороги. По пути встретились магазин, библиотека и клуб, а ещё пара небольших церквушек, что довольно много для одной деревни.

Василиса как заворожённая наблюдала за картинкой за окном, почему-то в голове так и мелькала мысль: «Чувство, как дома». Девушка много, где успела побывать, но это чувством было настолько редким, что не возникало даже в родительском доме, где всегда ждали и были готовы поддержать. Василисе на секунду даже стало стыдно, что она с таким теплом отнеслась к месту, которое знает пять минут, но смахнула это на общую усталость и предстоящее общение с новыми людьми, а не только с коллегами.

Делегация доехала до места назначения — гостиницы, которая представляла собой двухэтажное деревянное здание без каких-либо опознавательных знаков, кроме металлической таблички с графиком работы у входной двери. В целом домик выглядел симпатично, находился недалеко от условного центра, а внутри в окнах вроде бы горел свет, а, значит, электричество наверняка есть.

Мужчины перетаскивали сумки, а Илья снова демонстрировал свои лучшие качества, подав выходящим из машин дамам руку. Он вписывался в местную атмосферу, опьянённая деревенской романтикой Василиса даже подумала, что парень вполне мог бы стать тем самым главным героем сказки, который сначала не подаёт надежд, а потом рубит головы трёхглавым змеям и становится зятем царя, получив красавицу невесту и полцарства в придачу.

— Так, значит, селимся по двое. Девушки, вы на втором этаже, комната 7, — женщина средних лет в узорчатой жилетке что-то помечала в толстой тетради, периодически бросая взгляды на гостей. — На первом этаже две комнаты свободны, на втором ещё одна. Так, раз, два… Ага, ну кто-то один.

— Руководитель, кто ж ещё такой чести удостоится, — Михаил посмеялся и похлопал Айтугана по плечу.

— Ну тогда вам тут, на первом комната, третья. Во вторую кто?

— Мы, — Роман потянулся к ключу, толкнув в бок Руслана.

— Ну вы двое тогда в шестой, наверху. Так, бельё там всё лежит, полотенца есть, душ работает. Завтраками кормим, вон кухня, — женщина кивнула на дверь справа от своей стойки. — До 9 часов только приходите. Если самим надо чего приготовить, разогреть — там открыто.

— Пронос Алкоголя в общежитие разрешён? — уточнил Роман.

— Только без дебошей, у нас своих хватает.

— Есть, товарищ комендант! — мужчина встал по стойке смирно и приложил руку к голове, предварительно положив вторую на макушку, потому что при непокрытой голове честь не отдают.

— Я, если что, либо у себя в первой комнате, либо вот номер, — женщина постучала пальцем по приклеенному к стойке листочку. — Ночью будить только в экстренных случаях. Гостиницу не закрываем, так что комнаты сами закрывайте, по два ключа лежат на тумбочках, запасные у меня. Так, вроде всё.

— Вы вещи закидывайте, вам минут 10 хватит? Обед в кафе накрыт, вместе пойдём.

— Да, слышали? Через 10 минут тут встречаемся, — Айтуган взял свои вещи и потянул в сторону комнаты. — Это, парни, вы быстрее девушек разложитесь, продукты как-нибудь распределите тоже.

— Принято.

Часть команды осталась на первом этаже, а остальные вместе с вещами поднялись до второго. Длинный коридор был устелен таким же длинным красным ковром, как в лучших гостиницах Советского союза. Соседствующие шестая и седьмая комната выходили окнами на одну сторону — в центр, где виднелась макушка одной из церквей. Внутри помещение было обставлено просто: справа от входа стояли вешалка и комод с зеркалом, напротив — ванная комната с душевой кабиной. Дальше, за крошечным коридорчиком, который, судя по всеми, добавили в дизайн-проект просто ради приличия, по правую сторону стояли две односпальные кровати с тумбочками, а слева — невысокий шкаф, одна часть которого разделялась полками, а вторая была предусмотрена для вешалок, которых внутри не оказалось. Между двух занавешенных плотными шторами окон пристроился столик с пухлым телевизором из 2000-х. Возле него одно кресло, тоже примерно из этой же эпохи. А под ним — круглый вязаный ковёр. Если не заострять внимание на возрасте мебели, интерьер был сносный, а после вагончиков в арктической пустыне — так вообще изысканный. Видно, что не так давно делали ремонт — светлые обои с узором в виде золотистых нитей не успели покрыться желтоватым налётом и добавляли общей атмосфере немного свежести.

— Наконец-то не раскладушка, — Ирина бросила рюкзак посреди комнаты и плюхнулась на кровать у окна.

— Свет, вода, чистое постельное бельё — мы в раю? — Василиса отодвинула шторы и выглянула в окно. — Ещё и вид симпатичный. Мне нравится, что нас сюда вытащили.

— Это ты пока не знаешь спектр задач. Я в общем-то тоже не знаю.

— Поскорее бы в душ, — из-за стены послышался приглушённый голос соседей.

— Илюша, держи в курсе своих планов. Будем знать, когда заходить в гости, — Ирина подошла к смежной стене и заговорила нарочно громко.

— Как удобно, и звонить не надо, — так же нарочно громко ответил Кирилл.

— Сплетничать будем — делаем это тихо, поняла? — Ирина усмехнулась и вернулась на кровать.

Василиса достала телефон и пока была связь отправила сообщения родителям и подруге: «На месте, условия хорошие, фото пришлю позже, сейчас пойдём обедать». Через 10 минут команда стояла у входа на первом этаже — все ждали Айтугана, который как-то напряжённо говорил по телефону, наворачивая круги в углу.

— Как думаешь, это он по работе так? — спросила Василиса у Ирины.

— Похоже, что да. Не любит он, когда планы меняются, а эта смена локации вообще неожиданно произошла.

— Так вообще бывает? Это обычная практика?

— Нет. Обычно отправляют свободные группы, или формируют новые из сотрудников на станции, кто меньше занят. У нас хоть и не официальный, но тоже график. Территория вроде не примечательная, странно, что так выдернули.

— Айда, — Айтуган закончил разговор и махнул в сторону выхода, где ожидал Михаил.

Кафе находилось в центре, так что путь от гостиницы занимала всего 7 минут пешком. Асфальт на дороге потрескался и почти слез, приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться об яму, или не наступить в лужу. Прохладный ветер трепал капюшоны гостей, слегка толкая их в спину и как бы ускоряя шаг.

— Продовольственный магазин, промтовары, канцтовары, булочная, аптека.… Как и в Калинине, как и всюду, — на выдохе грустно произнёс Кирилл.

— Тоска российских городов, — подхватила Василиса цитирование романа «Прах и пепел».

— Удачно мы профессию выбрали. Кто-то проводит командировки в Дубае, кто-то фрилансит на Бали, а мы исследуем глубинки России, — Кирилл говорил тихо и спокойно, будто вёл монолог и не ждал поддержки собеседника.

— Кто-то сидит пятидневку в офисе. Каждому своё, — Василиса поджала губы, как делала когда чувствовала неловкость в разговоре.

Уже с улицы у дверей кафе слышался аромат выпечки. Внутри домик был отделан светлыми панелями, как в раритетных столовых, где многие из поколения 90-х хотя бы раз отмечали какое-то торжество. Каждый стол украшала бордовая скатерть и пластиковая вазочка с такими же пластиковыми растениями. Над барной стойкой поблёскивал новогодний «дождик», повидавший не одну смену календарей. Среди немногочисленных бутылок с алкогольными напитками и украшениями, цель которых была создать визуальный шум и закрыть пустоту, затесался магнитофон — видимо, бармен здесь был ещё и за диджея.

Вдоль стены у окон стоял длинный стол, уже сервированный под гостей. Стоило им сесть — из дверей кухни выскочила высокая женщина в переднике, в руках у неё был поднос с рюмками.

— Это для разогреву, — весело отметила она, раздавая напиток гостям. — Устали с дороги небось.

— Спасибо, я крепкое не пью, — Василиса выставила перед собой руки, как бы демонстрируя отказ.

— Ой, у вас и девушки в команде, красавицы какие. Да ты попробуй, это наша фирменная настойка, мягкая, как родная пойдёт.

— Давай, Васька, от коллектива не отделяйся, — поддержал Айтуган. — По-немногу нам всем надо, сегодня отдыхаем.

Удивительным свойством алкоголя является то, как по-разному он чувствуется в разное время суток. Вечером напитки с градусом воспринимаются лояльно, они становятся дополнением к ужину, или средством снятия стресса. В обед 100 грамм способствуют повышению аппетита, но стоит налить их же в первой половине дня — можно моментально прослыть пьяницей, которому только и надо приложиться к бутылке. Тот же напиток, тот же объём, но какое разное отношение из-за каких-то часов.

Но даже не смотря на раннее время, гостей ждали с соблюдением всех традиций — за накрытым столом и с охлаждёнными рюмками. Отказаться можно, но нежелательно, поэтому даже непьющие члены команды согласились попробовать продукт местных медоваров.

— Первый тост с хозяев, — весело заявил Михаил. — Мы гостям всегда рады, поэтому надеемся, вам у нас будет не только интересно работать, но и отдыхать. За вашу экспедицию!

Все дружно подняли рюмки вверх, чокнулись с теми, до кого дотянулись, и выпили залпом настойку. Вкус у неё действительно оказался мягким, хлебно-молочным.

— Я пойду проверю всё ли для вашей работы готово на завтра, а вы отдыхайте, — Михаил ухватил горстку квашеной капусты, которую женщина вместе с другими соленьями только вынесла с кухни, и вышел из кафе.

Стол заполнялся едой: среди закусок кроме солений была строганина, бутерброды с салом и горчицей на чёрном хлебе, какие-то консервированные салаты — они особенно распространены в отдалённых северных регионах, где ограничен доступ к свежим овощам и фруктам. На горячее принесли наваристый борщ и котлеты с гречкой.

— Интересно, а это у них стандартное меню? Часто тут вообще туристы бывают? — шёпотом, чтобы случайно не показаться бестактным, уточнил Илья.

— Да тут в общем-то всё обычное, — подслушал разговор Айтуган. — Местные сюда ходят, праздники справляют. А из гостей только такие же полярники, да раз в год какой-нибудь бизнесмен на охоту прилетит.

— Васёк, это в отчёты не вноси, — посмеялся Роман.

Василиса улыбнулась. В её работу входило изучение млекопитающих, поэтому к животным она относилась с особым уважением и любовью. И хоть сама была далека от вегетарианства, выступала против охоты в целях развлечения. Ещё в школе на уроках биологии она делала доклады о браконьерстве и писала президенту письма с просьбой отменить сезоны охоты.

— Что у нас по планам, шеф? — Кирилл подвинулся ближе к Айтугану.

— Сегодня гуляйте, только далеко не уходите, искать вас потом. Утром в 9 сбор, к этому времени получу указания от руководства.

— Может, вечерком тут засядем? — предложил Руслан. — Я б сейчас пару часов поспал, а потом можно как приличные люди посидеть.

— Кто-нибудь хочет по деревни прогуляться? — Василиса оглядела товарищей в поиске согласного взгляда, но желание поспать явно пересиливало.

— Я, — довольно ожидаемо согласился Илья.

Девушка улыбнулась и кивнула. Закончив обед, все разбрелись по своим делам, кто спать, а кто смотреть новые серии сериалов, на которые не хватало интернета от выделенных «АИИ» портативных передадчиков. Василиса с Ильёй вышли из кафе и огляделись по сторонам.

— Куда?

— Пошли в церковь? — Илья поднял голову к куполам. — Выглядит симпатично.

Василиса пожала плечами и пошла за парнем. Она не была близка к вере, а все церкви видела одинаковыми, хотя в детстве ей нравилось ходить с бабушкой на воскресные службы: розовощёкой девчушке с двумя торчащими как антенны косичками часто перепадали угощения.

Яркий запах ладана ни с чем не спутать — он покрывает тонкой вуалью, стоит только переступить порог церкви. Тишина перебивается шептанием молитв у икон, но остаётся главенствующей. Огонёк плавящихся свечей разбрасывает едва заметные блики, они оседают на золочёных рамах и переливаются, стоит через окна просочиться солнцу.

В церкви было немноголюдно, две женщины и батюшка, стоящий у алтаря. Заметив скромных гостей, он подошёл поприветствовать их.

— Добрый день, вы члены экспедиции?

— Здравствуйте, да, как вы узнали? — удивился Илья.

— Я знаю каждого прихожанина, — мужчина мягко улыбнулся. — Отец Владимир.

— Илья. Это моя коллега Василиса.

— Здравствуйте, — девушка немного засмущалась.

Мужчина лет пятидесяти в чёрной рясе как-то по-отечески смотрел на Василису. Он был похож на образ Савелия Туберозова, каким его представляла девушка при прочтении «Соборян» Лескова. Внимание привлекали тёмно-серые глаза. В них была какая-то грусть, но взгляд был глубоким и живым, несмотря на неестественность цвета.

— Я обратил внимание, у вас в деревне две церкви, — Илья отвлёк батюшку от молчаливого диалога с Василисой. — Обычно даже одна не всегда есть.

— Две церкви и часовня. Когда-то здесь недалеко был мужской монастырь. До наших дней он не сохранился, но как наследие и память оставил эту церковь. В послевоенные годы и она попала под неугоду власти, поэтому тут организовали склад, а купола и кресты переплавили. Тогда служителем был мой дед, в нашей семье не принято обсуждать его поступок, но это было его решение. Он заявил, что если вера есть — она не требует места для проявления. Никто не понимал, почему он так поступает, но святость этого места была нарушена тоннами мешков урожая и политическими лозунгами, которыми исписали стены. После распада союза средств на восстановление не было, но своими силами мы построили маленькую церковь на той стороне деревни.

— Удивительная история, — Илья слушал с искрой в глазах. — И теперь обе церкви действующие?

— Да, в той службы проводит мой брат, а ещё там иногда выступает детский хор из воскресной школы.

— У вас и воскресная школа есть? — теперь в диалог вступила Василиса.

— Конечно. Вы сами видите, деревня у нас довольно большая, а до ближайшего города очень далеко. Детям нужно чем-то заниматься. Кружков мало, спорт тоже посредственный, так и сидят в компьютерах и телефонах. А мы с ними не только Библию изучаем, мы общаемся. Им же так хочется говорить. Один подопечный, тоже Илья, прочитал всю фантастику из Библиотеки. Пришёл как-то на занятие, грустный, говорит: «Вот вы про Бога рассказываете, а в книгах космос, другие миры, а где Бог то?». Сидели, обсуждали, я ж не навязываю, спрашиваю, как он сам думает.

— Получается, вы здесь и за психолога? — Василиса поджала губы, вопрос так и напрашивался, но был неловким.

— Да, а как иначе, — всё так же мягко и по-доброму отвечал батюшка. — Вера — она про людей, про их мысли и чувства. Вот я вижу, что именно в Бога вы не верите, Василиса. Но верите во что-то, значит, душа у вас открыта. Исповедание для многих — это возможность просто поговорить о том, что наболело. Психолог ведь тоже не даёт советы, а помогает человеку дойти до истины, так?

— Наверное, да.

— Вот и мы советов не даём. Жизнь здесь далеко не сахар, у нас образование то не у каждого третьего есть, работы мало, людям нужно за что-то держаться, — Отец Владимир отвлёкся на открытую дверь. — Добрый день, сейчас подойду. Мне нужно идти, а вы приходите на службу, буду рад вас видеть. Дай вам Бог удачи в вашем деле.

Мужчина улыбнулся, перекрестил гостей и собрался уходить, как Илья по-детски окликнул его:

— Так а где Бог?

— Бог внутри нас, Илюша.

То ли духота, смешанная с ладаном, то ли настойка, а то ли всё вместе вызвало у Василисы головокружение. Блики перед глазами стали ярче и больше, ангелы на расписном своде завели хоровод, а уши наполнил сдавленный шум. Девушка выбежала из церкви, сдерживая тошноту. Облокотившись на перила, она сползла на деревянное крыльцо и закрыла глаза, жадно вдыхая сырой воздух.

— Ты как? — взволнованный Илья выбежал следом, попутно доставая бутылку воды из рюкзака. — Держи.

Девушка сделала несколько маленьких глотков и снова зажала рот, тошнота опять подкатила к горлу и вот-вот была готова добавить в жизнь Василисы ещё одно постыдное воспоминание. Но организм сдержался, через несколько минут шум прошёл, перед глазами перестало плыть, и девушка медленно поднялась с пола.

— Это меня после вертолёта так воротит, — она протянула бутылку воды обратно. — Спасибо.

— Давай доведу тебя до гостиницы, лучше полежи, а погулять ещё успеем. А то в обморок упадёшь, придётся на руках нести. А мы пока что не в ЗАГСе, — ироничный тон сменился неловкостью. — Ой, прости, я чего-то не подумал, что говорю.

— Общение с нашими мужиками тебе на пользу идёт. Запомни эту фразу, будешь к девчонкам подкатывать. Поверь, в свои 20 я бы после такого уже выбирала имена нашим будущим детям.

Девушка улыбнулась и пошла к калитке. В голове ещё остались ватные ощущения, поэтому мир вокруг стал ощущаться отдельным от самой Василисы, будто она играет за персонажа от первого лица в очках виртуальной реальности. Раньше девушка бы свалила это на слишком свежий воздух, опьяняющий изголодавшийся по кислороду организм, но уже долгое время она не жила в подобных условиях, так что дело, видимо, всё же было в настойке.

— Тебя здесь быть не должно! — кто-то резко схватил Василису за руку, так что девушка моментально «отрезвела».

С правой стороны стояла седая невысокая старушка, закутанная в чёрную шаль. В её тусклых серо-зелёных глазах перекликались злость и безумие, она крепко сжимала предплечье Василисы и не спешила отпускать.

— Что, простите?

— Тебя здесь быть не должно! — повторила старушка с тем же напором, но уже тише.

— Женщина, отпустите мою коллегу, пожалуйста, — Илья постарался аккуратно вытянуть руку Василисы, но старушка второй рукой схватила и его.

— Тебя тоже здесь быть не должно, — она металась взглядом между парнем и девушкой.

— Мы что-то нарушили? — Василиса говорила спокойно, боясь приступа агрессии от странной незнакомки.

Она ещё несколько секунд смотрела на девушку, а потом резко ослабила хватку, улыбнулась и ушла к церкви. Василиса и Илья переглянулись, не зная, как реагировать. Встречи с сумасшедшими не были привычны никому из них, нужно ли сообщать в полицию? Вдруг у неё деменция, и её ищут родные? Или она способна нанести вред себе и окружающим?

— Это было странно, — Илья тёр руку, снимая неприятные ощущения от сильного сжатия. — Такая старая, и такая сильная, жесть.

— Нам надо куда-то сообщить?

— Слушай, тут вроде бы все всех знают. Так что наверняка они уже привыкшие. Ну либо она просто не любит незнакомцев.

— Догоним, познакомимся? — Василиса усмехнулась.

— Просто пойдём.

До гостиницы шли молча, иногда останавливаясь у домиков, фотографируя резные наличники, вальяжно потягивающихся котов и таблички с надписями на древнерусском: «Еже застень заяти, абие деяти молитвы». Всё здесь было овеяно святостью вперемешку с магией. Из окон виднелись углы с иконами, а где-то по соседству — языческие куколки, которые отпугивают злых духов и притягивают в дом счастье.

— Спасибо, что проводил. Пойду прилягу, вечером, может быть, приду на посиделки.

Ирины в комнате не было. Василиса приоткрыла окно, чтобы впустить свежий воздух, задёрнула до середины шторы и легла на заправленную кровать. Подушка пахла дешёвым порошком, а покрывало слегка покалывало открытые участки тела, но не так сильно, как то, что было в вагончике. С улицы доносились приглушённые разговоры. Атмосфера напоминала пионерский лагерь, или советский санаторий, где остановилось время. На стенах в дешёвых пластиковых рамках висели картины с изображением горных вершин и полей с пасущимися оленями. Пробивающиеся сквозь зазор между подоконником и шторой свет создавал мягкие тени, а через форточку просачивался лёгкий ветер, впитавший аромат сырости. Было так спокойно, что Василиса не заметила, как уснула с телефоном в руках, отправляя деревенские фото подруге и родителям.

Проснулась девушка от шагов.

— Прости, я старалась идти тихо, но эти полы, — Ирина покачалась на месте, демонстрируя скрип.

— Да я не заметила, как уснула. Сколько сейчас?

— Семь вечера. Я зашла переодеться, тут можно вещи в стирку отдать. Давай твои тоже отнесу.

Василиса сразу очнулась — такое предложение нельзя было упустить, поэтому она резво распотрошила огромный рюкзак и достала пакет с грязными вещами, закинув туда спортивный костюм, в котором приехала. Он был чистым, но девушке хотелось перебить порошком терпкий запах хозяйственного мыла.

— Я была готова к этому, — с улыбкой она протянула пакет Ирине.

— Я в кафе потом пойду, наши там собираются. Тоже приходи.

— Конечно. Спасибо.

Ирина вышла из комнаты, оставив Василису избавляться от остатков сна, тянущих лечь обратно в кровать. Девушка, стоявшая после переодеваний в белье, вытащила из похудевшего рюкзака джинсы и свитер, оглядела их и убрала обратно, достав утеплённые спортивные штаны непривычного для себя сиреневого цвета, футболку и худи. Зеркало в полный рост, закреплённое изнутри дверцы шкафа, так и манило покрутиться перед собой. Пританцовывая, Василиса собрала волосы в хвост и несколько минут разглядывала отражение. В нём же она увидела, как в окне что-то мелькнуло. Девушка раскрыла шторы, на улице уже были сумерки, в домах зажглись лампы и пейзаж дополнился множеством маленьких жёлтых пятнышек. Не без труда разомкнув деревянные ставни, Василиса выглянула наружу, слегка перевалившись через подоконник. Справа можно было разглядеть кусочек леса, к которому уходила тропинка. По ней шёл Отец Владимир. Он зачем-то обернулся и, увидев девушку, помахал ей, она ответила тем же.

В дверь постучали, это был Кирилл.

— Там наши все собрались, ты как, пойдёшь?

— Да, подожди минуту.

Девушка закрыла окно, оглядев ещё раз улицу, будто разыскивая что-то, взяла телефон, переодела обувь и вышла в коридор. Кирилл шёл немного впереди и молчал. Василиса не нарушала эту тишину, характер у коллеги был непростым, иногда он становился замкнутым и по несколько дней ни с кем не общался, поэтому все привыкли к этому загадочному образу. То, что Кирилл пошёл в кафе отмечать с коллегами приезд в новую локацию, а не остался проводить вечер с книгами, которые после жены и детей были на втором месте, было удивительным событием.

— Я по пути библиотеку видела, тебе, наверное, интересно будет посмотреть, что тут есть.

— Да, думаю, загляну и оставлю что-то из своих книг. Место занимают, а перечитывать я всё равно не буду.

— Тут на домах таблички на старорусском есть, вот думаю, может быть, в библиотеке есть что-то об истории деревни, или типа мини-музей.

— Расскажи, если узнаешь, я б тоже посмотрел.

На этом диалог закончился. Василиса не любила неловкую тишину, особенно, когда оставалась с собеседником один на один. Так же ей не нравилось навязываться, поэтому каждый раз, когда происходили подобные ситуации, девушка ощущала неловкость, которая регулярно становилась сопровождающей. С ней втроём коллеги и дошли до кафе. Кирилл, поддерживающий свой образ воспитанного джентльмена, открыл даме дверь.

— О, дошли наконец-то, — Роман уже заметно был пьян.

— Чего так долго?

— Я спала.

— Я спал.

Кирилл и Василиса ответили одновременно, чем подогрели котёл с недвусмысленным юмором от самого нетактичного из коллег.

— Хотя бы в разных постелях? Или вы тут «Дом-2» решили разводить? — Роман потёр указательные пальцы друг о друга, показывая жест, обозначающий близкую связь.

— Кто бы уже с тобой в одной постели поспал, чтобы ты успокоился, — Айтуган дал мужчине лёгкий подзатыльник. — Наливай давай.

Василиса села за стол между Ириной и Ильёй. Парень сразу засуетился, подставил тарелку и приборы, налил сок и пододвинул салат.

— Как себя чувствуешь?

— Хорошо, поспала и отошла.

— Алкоголь будешь?

— Илюш, ты не спрашивай, налей. Женщины любят решительных, да? — Ирина усмехнулась и толкнула Василису локтём.

— Он меня сегодня спасал от обмороков, между прочим. Очень решительный мужчина.

— Так, у всех налито? — Айтуган встал и поднял рюмку. — У нас с вами впереди несколько недель плотной работы в этой замечательной деревне. Не позорьте меня, ведите себя прилично, по итогу всех ждёт премия. За эту радостную новость и выпьем.

Прозвучало дружное одобрительное «Оооо» и аплодисменты. Руслан попросил бармена немного прибавить музыку. Из колонок на стенах звучали зарубежные хиты 90-х. Под Depeche Mode Роман вытянул Ирину на танец.

— Чувствую себя на юбилее дедушки, когда мне было лет 5, — мечтательно сказала Василиса. — Мы отмечали в примерно в таком же кафе, только у моря. Взрослые как обычно сидели до самого поздна, а я уже так хотела спать, что ушла на лежаки, чтобы музыка не мешала. А меня потом чуть не забыли.

— Я так один раз домой сам ушёл, бабушка в саду взяла меня с собой к подруге. В какой-то момент мне стало скучно и я сказал, что пойду смотреть мультики. Бабушка жила через несколько домов, но я почему-то думал, что нужно выйти на другую улицу. В итоге ночью гулял по неосвещённому СНТ, а когда устал — постучался в первый попавшийся дом. Повезло, что бабушку все знали. И женщина адекватная попалась, — продолжил истории из детства Илья.

— Разные поколения, а приколы у детей одинаковые, — Василиса взяла бокал с вином и протянула к парню. — За хорошие детские воспоминания.

— Васёк, Илюха, чего скучаем? — напротив сел Руслан с бутылкой чего-то мутного. — Я тут подружился с одним мужиком, такой самогон делает, вы должны попробовать.

— Мне сегодня с настойки плохо было, я пас.

— Да пить ты не умеешь, Василиса Игоревна. Какой пример молодёжи подаёшь? Расслабься чутка, ну когда ещё так посидим?

Манипуляция сработала. Если бы Руслан работал в продажах, он бы легко перевыполнял планы, просто потому что каким-то образом умеет находить подход к разным людям. Если подслушать его разговоры с каждым членом группы — не будет одинаковых уговоров, которыми гидрогеолог добивается своей цели.

Василиса кивнула, а Руслан пододвинул пустые рюмки, которые уже были наготове. Мутная жидкость наполнила их доверху, слегка перелилась через край, оставив мокрый кружок на скатерти. Тройное молчаливое чоканье и рюмки встали на стол уже пустыми.

— Рус, это слишком крепко, — Василиса поморщилась и быстрее заела первой попавшейся закуской.

— Да вкус не главное, тут надо подождать эффект. Дай телу расслабиться. Илюх, айда к нам, а то она сейчас пьяненькая, как приставать начнёт, — Руслан посмеялся и кивком пригласил парня присоединиться к разговорам в мужской компании.

Василиса осталась одна. Напиток был слишком крепкий, или сказалась общая усталость, но девушка быстро почувствовала, как расслабились мышцы, по телу прошла приятная тёплая волна, а голова стала немного ватной. Мужчины, сидя левее по другую сторону стола что-то громко обсуждали и весело смеялись. Даже строгий Кирилл улыбался и кивал головой, что-то одобряя, или подтверждая. Ирина, закончив не очень медленный, но всё же танец, жестом, изображающим курение, позвала Василису выйти.

— Слушай, странная история, — начала женщина, зажав зубами сигарету. — Айтуган проболтался, отправить должны были другую группу, диспетчер что-то перепутала и никто не перепроверил. Тут надо образцы почвы и воды взять, половина из нас просто без надобности.

— Ну про премию то правда?

— Это да, можно сказать, плата за то, чтобы мы не возмущались и не писали жалобы.

— Так и что, получается? Мы просто несколько недель без работы тут сидим?

— Не знаю, завтра с председателем решать будут. Может, и найдут что.

— Врядли это будут ледники и стадо каких-нибудь лосей, чьё поведение надо изучить.

— Это да, — задумчиво протянула женщина, выдыхая дым.

— Мы сегодня когда из церкви вышли, к нам подошла старушка и стала кричать, что нас тут быть не должно. Мы не поняли, о чём она. Может быть, ведунья какая-нибудь?

— Тут даже не удивлюсь. Деревенькая необычная, — Ирина затушила сигарету и бросила окурок в мусорку. — Не люблю я такие. Тут явно в мистику верят, в ведьм каких-нибудь, или духов леса.

— А где не верят то? У нас в станице тоже мифического добра хватало.

— Ладно, пошли, выпьем ещё. У нас внеплановый отпуск, походу.

Василиса выпила ещё пару рюмок самогона и почувствовала, как перед глазами начало плыть. Болтать с коллегами она больше не хотела, поэтому, пожелав всем спокойной ночи, ушла в гостиницу. Было совсем темно, редкие фонари бросали на дорогу жёлтые пятна, но не освещали её полностью, поэтому в какой-то момент девушка всё таки споткнулась о яму.

— Ай, блин! — она встала и потёрла поцарапанные ладони друг о друга.

— Отче наш, Иже еси на небесах! — послышалось из приоткрытого окна рядом стоящего дома.

Человек, читающий молитву, сначала подглядывал в окно, а потом вышел из-за шторы полностью и, увидев подсвечивающую себя телефонным фонариком Василису, громко цокнул.

— Тьфу, приезжая!

Окно закрылось. Василису реакция удивила, видимо, гостям тут рады не все. Дойдя с фонариком до гостиницы, девушка поднялась в комнату и подошла к окну, чтобы задёрнуть шторы на ночь. Она снова увидела отца Владимира, идущего по тропинке за угол здания, видимо, через лесок лежала его дорога к дому. Василиса открыла окно и священник повернулся на этот звук. Девушка, как и несколько часов назад, помахала ему и пожелала доброй ночи, но мужчина молча посмотрел на неё и пошёл дальше.

Свет фонаря падал на уходящую фигуру, но вот, что странно: у неё не было тени.

Глава 3

Сны молитвами да очисти

В 8 утра будильник громко сообщил, что пришло время просыпаться. Василиса открыла глаза, первые несколько секунд не понимая, где находится. Спалось на новом месте хорошо, поэтому после скрипучей раскладушки казалось, что ночь девушка провела дома. На соседней кровати недовольно кряхтела Ирина. Она вернулась в третьем часу ночи и ранний подъём был ей в тягость. Только Василиса собиралась пожелать доброго утра, женщина её перебила:

— Нет, ничего не говори, оно не доброе.

Девушка усмехнулась и решила занять ванную, пока коллега приходит в себя. Прохлада приятно пошла водопадом по телу, несколько минут Василиса просто стояла под струёй душа, наслаждаясь тем, что не надо торопиться — вода не закончится. Сейчас впервые за долгое время можно достать скраб, от души натереться им, а потом снова просто стоять и стоять.

— Ихтиандр, поделись водичкой, — с обратной стороны двери слышался хриповатый голос.

— Пять минут, выхожу.

Василиса почистила зубы, расчесала влажные волосы и освободила ванную нуждающейся Ирине, которая либо хотела освежиться, либо шла на поводу желающего вывести токсины организма.

Девушка открыла шторы, на улице было туманно, через белую дымчатую пелену проскальзывало солнце. По ощущениям немного похолодало, весна была довольно непредсказуемой, а на Севере в целом нужно быть готовым к погодным играм.

— Чего делаешь? — Ирина вышла из ванной и застала Василису за оттиранием грязи со штанов.

— Упала вчера, — девушка тщательно тёрла влажными салфетками и спиртовым антисептиком сиреневую ткань. — Вот не мой цвет и всё.

— В чёрных бы не упала? — Ирина смотрела в окно, похлопывая себя по щекам, чтобы согнать отёки. — Мда, непонятная поездочка.

— Соседки, есть попить? — со стороны мужской спальни послышался стук и сдавленный голос.

— Есть, заходи, — крикнула Ирина в сторону стены.

Через минуту в дверь постучали.

— Василиса Игоревна, ты как? — на пороге стоял потрёпанный ранним подъёмом Илья. — Кирилл попросил воды, но если у вас ещё и таблетка есть от головы, он вообще будет счастлив.

— Да конечно, заходи, я поищу пока.

Илья резво зашёл в комнату, но резко остановился, увидев Ирину.

— Чего встал? Привыкай, твоя жена в 40 тоже будет просыпаться с отёками и недовольным лицом.

— Не наговаривай на себя, ты отлично выглядишь.

— Да надо же, Илюша научился флиртовать с женщинами.

— Вечер в компании мужиков и самогона, — подытожил парень.

Василиса протянула Илье блистер парацетомола.

— Спасибо. До конца завтрака минут 40, идёте?

Ирина и Василиса кивнули. Парень ушёл спасать болеющего похмельем коллегу, а женская часть коллектива продолжила утренние ритуалы в виде нанесения кремов и разведения в стакане воды Полисорба.

На столах в кухне уже стояли тарелки молочной каши, бутерброды с маслом и сыром и булочки с повидлом. У стены можно было налить кофе, чай, воду и компот. Там же в пластиковых пожелтевших подставках расположились салфетки, соль, перец и зубочистки.

— Доброе утро, — Василиса радостно поприветствовала собравшихся коллег.

— Когда приходит Василиса прекрасная — каждое утро доброе, — отметил Роман, размешивая в чашке растворимый кофе.

— Ирину восхитительную приветствовать будем? — женщина плюхнулась на стул, поставила локти на стол и обхватила руками голову. — Ну на кой чёрт я с вами пила, а?

— Кофе, или крепкий чай? — Руслан встал и подошёл к столу с напитками.

— Кофе двойной, воды можно поменьше.

— Так, все собрались? — Айтуган зашёл на кухню и оглядел группу. — Илья с Кириллом не едят?

— В себя приходят, — ответила Василиса.

— Ладно, ждём.

Василиса развела кофе и откусила бутерброд. Она давно не ела чего-то необычного, но с уверенностью могла бы сказать, что не променяет этот вкус белого хлеба, масла и дешёвого сыра на ресторанные блюда. Простая еда была здесь для многих маяком, который светил со стороны дома. В постоянных сменах локаций и жизни в строгих правилах, которые нужны для банальной безопасности, нормальная прошлая жизнь заплывала пеленой. Усталость наступала быстро, поэтому всем нужны были ниточки, связывающие с домом. Еда была самым доступным клубком.

Вкус кофе и масла напоминал Василисе об отце — суровом, неэмоциональном потомке кубанских казаков. Он не занимался активно воспитанием дочери, потому что не умел вести себя с детьми, Василиса тоже не сильно тянулась к усатому мужчине, который на вопросы родни о ребёнке стабильно отвечал «Да чего, такая маленькая, а уже безостановочно лясы точит. Растёт, растёт». Девочке казалось, что отец недоволен её болтливостью, а он говорил это с гордостью, мол дочь быстро развивается. Когда Василиса подросла, то стала постоянно приходить домой с синяками — дралась с мальчишками. Мама ругала, потому что девочки себя так не ведут. А отец, пока жена не видит, хвалил и называл дочь атаманшей. И улыбался. Тогда Василиса к нему и оттаяла. Иногда они стали ходить в лес, собирать грибы и учиться ориентированию. Отец разводил в термосе кофе, набирал пирожков, конфет и обязательно брал небольшой кусок сливочного масла. После прогулки они садились на какой-нибудь опушке, отец бросал масло в горячий кофе и разливал напиток по жестяным стаканчикам. Было вкусно.

— Рассаживайтесь, объясню, что к чему, — обратился к зашедшим Кириллу и Илье Айтуган.

Мужчина был заметно напряжён. Он сел за стол и медленно мешал кашу, гоняя её от стенки тарелки к стенке, то поднимал ложку, то снова выливал содержимое в тарелку и мешал, мешал, мешал.

— В общем, нас сюда закинули по ошибке. Лететь должна была группа геологов, чтобы провести комплексное исследование и составить геологическую карту местности. Как вы понимаете, для нас работа минимальная, а для кого-то вообще её нет, — Айтуган поднял взгляд на Василису. — В общем, премию получат все, в исследовании тоже могут принять участие все, но есть предложение от председателя. Тут есть школа, образование сами понимаете, слабое. У кого родители пьют — те на уроки особо и не ходят. Нас просят эти пару недель попроводить у ребят биологию, а ещё открытые уроки, просто поговорить, рассказать о себе, короче хоть как-то заинтересовать молодёжь в получении образования. Дети толковые, просто возможностей у них нет. Вась, ты преподом работала, в полях тут от тебя толку мало, возьмёшься?

— То ли обидеться, то ли обрадоваться, — Василиса глубоко вздохнула. — Возьмусь, куда денусь.

— Так, на постоянку мне нужны только Ирина, Руслан и Илья. Ром, твои инженерные навыки под поставленные задачи тоже не сильно пригодятся, можешь помогать с анализом, но ещё придумай кружок для детей.

— Я своих не заводил, чтобы такой хернёй не заниматься, — мужчина осёкся и постучал себя по губам. — Пардон, дамы. Что я им придумаю то? Конструктор собирать будем?

— Да хоть конструктор, у них трудов нет, потому что учитель помер. Хоть мальчишкам, хоть девчонкам какое-никакое, а разнообразие.

— Ладно, понял, — Роман недовольно поморщил нос. — Зашибись работка.

— Кирилл, придумай тоже парочку уроков про экологию. Ну там типа сортировка мусора, все дела. В остальном с тебя отчёты по анализам, как всегда.

— Понял, — Кирилл снова был немногословен и, казалось, совсем не удивился и не возмутился сложившейся ситуации.

— Ну и ребят, всякое бывает, да? Помним, что зарплаты у нас повыше, чем в госках. Можно и такое потерпеть, тем более живя со всеми условиями, — Айтуган наконец-то перестал мешать кашу и донёс остывшую массу до рта. — Мм, и кормят вкусно. Почти отпуск.

После завтрака группа дошла до лаборатории, которую организовали в одном из немногих кирпичных зданий деревни — медицинском пункте. «АИИ» доставили всё необходимое оборудование неделями ранее, так что сейчас команде нужно было всё разобрать и подключить. Кабинет с табличкой «Терапевт» был совсем небольшим, поэтому, чтобы не толпиться, женщин отправили погулять.

— Пойду досплю пару часов, — Ирина остановилась на крыльце и закурила.

— А я до библиотеки тогда дойду. Так тут малолюдно, конечно.

— Может, работают. Хотя, а где?

— Тоже интересный вопрос. А тут далеко до населённого пункта побольше?

— Километров 200. Но тут машины не у всех даже есть, Айтуган говорил, раз в неделю автобус приезжает, и то, если сформируют количество человек, кому надо выехать, и запрос пришлют от председателя в администрацию. Вообще не понимаю, как в таком обособлении живут.

— Много таких, наверное, по России. Пока сюда не попала — не задумывалась.

— Ладно, иди читай книжки, расскажешь потом, — Ирина покрутилась в поисках урны для мусора, чтобы выбросить докуренную сигарету. — Блин, хоть банку поставить надо что ли. Ладно, до гостишки донесу.

Туман не отступал. Покрытая белой пеленой почти безлюдная деревня теперь напоминала не добрую сказку с богатырями и прекрасными девицами, а русский хоррор с кикиморами и духами, готовыми утащить в непроходимую чащу. Густой лес изредка колыхал еловыми ветками от дуновения слабого весеннего ветра, разносящего по окрестностям аромат сырой земли.

В поисках библиотеки Василиса остановилась у нескольких домов, чтобы сделать фотографии. И снова таблички: «Еже застень заяти, абие деяти молитвы» — они висели не на каждом доме, но судя по виду были сделаны в одно время. Девушка подумала, что стоило бы уточнить у отца Владимира, что значит эта надпись.

— Чего-то ищешь? — на забор изнутри двора оперлась девушка, обратившая внимание на долго рассматривающую её дом незнакомку.

— Библиотеку, — Василиса дрогнула от неожиданности. — Простите, засмотрелась на табличку.

— Ага, — девушка окинула гостью оценивающим взглядом с головы до ног. — До церкви дойди, дальше правее по улице, второе здание слева.

— Спасибо.

Василиса начала уходить, но девушка окликнула:

— И это, не застаивайся особо у домов, у нас такое не любят.

Наверное, нигде такое не любят. Дом принято считать крепостью, а когда за ней пристально наблюдают, это уже можно счесть подготовкой к нападению. Здания туристических городов привыкли быть объектами внимания, особенно, если в них жили знаменитые личности, или снимали фильмы — и о том, и о другом могут свидетельствовать мемориальные и информационные таблички. Здесь же никто не давал согласие, что дом будет считаться достопримечательностью. Красивые узоры на окнах, или композиции из глиняных горшков во дворе — это не искусство, а обыденность, в которой живут простые люди.

Высокая церковь была хорошим ориентиром для незнакомых с картой деревни. Василиса дошла до промежуточной точки маршрута, свернула на улицу правее и действительно, вторым домом слева оказалась библиотека, о чём свидетельствовала большая надпись над входом. На окнах красовались цитаты из книг, тонко написанные белой краской, а дверь пестрила героями детских произведений. Сразу на входе встречали тематические плакаты, а чуть поодаль уже стояли шкафы.

— Здравствуйте, вы к нам? — на звон колокольчика над дверью вышла пожилая женщина в тёмно-бордовом платье.

— Добрый день, да, я тут по работе, захотела побольше узнать о вашей деревне.

— Это очень приятно, проходите.

Женщина улыбнулась и провела Василису в читальный зал. Шкафов с книгами было не так много: два на школьную литературу, один на историческую, три на современную и три на всемирную классику. Книги о деревне и смежных темах и вовсе занимали две небольшие полки тумбочки рядом со столом, на которой расположился макет с церквями и парой-тройкой других построек.

— Это ребята макет деревни собирают, у нас тут что-то вроде музея планируется. Местные приносят фотографии, мы сканируем и записываем истории, которые рассказывают. Будет такая книга жизни.

— Тут очень уютно, а плакаты там тоже дети рисовали?

— Да, была одно время тут очень хорошая учительница по литературе, она то и придумала закреплять темы по пройденным произведениям такими плакатами.

— Уволилась?

— Перевелась в город, — женщина немного замялась. — Вы садитесь, хотите за стол, хотите в кресло. Я вам ещё сейчас поищу журналы, где про нас писали.

— Спасибо большое.

Василиса наклонилась к тумбочке и вытянула книгу в красной обложке — история Елового Кута. Девушка поняла, что только сейчас узнала название деревни,

Во времена Российской империи Сибирь совмещала две роли: аграрной провинции и места ссылок. Многие территории оставались неосвоенными и дикими, но ценными с точки зрения ресурсов, что и принуждало государство к развитию региона. Мужской монастырь возвели в Сибирской тайге в конце XVIII века. Духовный оплот был призван распространять православную веру среди будущих поселенцев, а также осуществлять трудовую деятельность на богатой земле. В уединённый среди хвойного леса монастырь съезжались паломники со всей страны, спустя несколько лет с разрешения игумена сюда стали приезжать дворянские семьи, по той или иной причине решившие отказаться от светской жизни. Дорога была не близкой и очень тяжёлой, поэтому позволить переезд себе могли только очень богатые фамилии, чуть ли не приближённые царя. Пожертвования они делали соответствующие, поэтому возле монастыря построили деревню. В ней бывшие дворяне жили с жёнами и детьми, заводили хозяйство и занимались разного рода трудом. К 1823 году деревня насчитывала 8 дворов. О тех временах сохранились несколько дневников, в которых дворяне описывали свою жизнь:

«Сегодня завершился Великий пост, утром жена принесла парного молока и мы всей семьёй с удовольствием опробовали его. Вспоминаю Ярославскую жизнь, когда мы каждую неделю устраивали приёмы со всеми возможными деликатесами. Удивляюсь, что сейчас парное молоко да хлеб, спечённый на том, что выращено своими руками, мне вкуснее, чем та стерлядь. Скоро родится четвёртый ребёнок, не видавший городу. Разговаривал с батюшкой, будем строить школу».

«Супруга недовольна нашим переездом, всё рядится в свои платья, да плачется по слугам. Ругаю её, что жили мы без Бога, а теперь будем служить ему и людям добрым делом. Старшего сына приучаю к труду, а дочерей матушка взяла под своё крыло, а то ж ни иглы с ниткой, ни поварёшки в руках не держали. Подражают матери, плачутся, но учатся. С горем пополам сварили свой первый суп, вкусный вышел, значит, толк есть и всё не зря».

«Москва осталась в прошлом. Сколько было гулянок, сколько бездарно потраченных лет. Уехал в Сибирь, живу на монастырском подворье. Для продолжения рода славной фамилии Голенищевых есть старший брат Алексей и младший Юрий. А я пришёл к Богу. Писал письма семье, неизвестно, увидимся ли снова. После стыда, который я им принёс за годы пьянства и разврата, впервые ощущаю истинное счастье — теперь они мной гордятся».

Монахи и жители монастырского подворья выстроили чёткую структуру хозяйства, открыли школу для детей, где обучали основным наукам, для духовного развития организовали хор и театр. Жизнь здесь текла своим чередом, и этот духовный мир ни разу нельзя было назвать скучным.

Всё изменилось в начале XX века. Доподлинно никто не знает, что стало причиной закрытия монастыря. В документах сказано, что это был приказ власти. Жители быстро собрались и уехали, дальнейшая судьба монахов и бывших дворян неизвестна. Спустя годы природа взяла верх, деревянные постройки погнили, а остатки укрыл мох.

В 1952 году землю выкупил Арсений Михайлович Ступин. Владелец молочного производства уверял, что его родственники были среди жителей монастырского подворья, поэтому эта территория — его родина, на которой он хочет обосноваться. Через три года численность населения деревни насчитывала около 140 человек, ещё через два года — около 320.

Все эти годы деревня носила имя Ступино, однако после смерти Арсения Михайловича его дети и внуки вернулись жить в город, оставив деревню на председателя. Вступив в должность, он набрал в администрацию сотрудников, и вместе с ними выбрал новое название — Еловый Кут.

— Ну как вам наша история? — женщина в бордовом платье со стопкой журналов появилась внезапно.

— Очень интересно, особенно история монастыря. Никогда бы не подумала, что дворяне могли расстаться с богатой жизнью, чтобы разводить хозяйство.

— Они уходили от жизни, богатой деньгами, к жизни, богатой духовно. Да и к тому же были те, кто сбегали, от долгов, или ещё чего. Забирали последние деньги и в Сибирь, а тут искать никто не станет — себе дороже, во всех смыслах.

Женщина положила стопку журналов и газет на тумбочку.

— Тут про наш хор и театр писали, это отголоски монастырской традиции. Театром сейчас никто не занимается, а вот в хоре поют ребятишки.

Страницы с новостями о деревне были помечены закладками, на фотографиях дети разного возраста стояли на сцене, где-то в красочных самодельных костюмах, где-то среди таких же самодельных декораций, а где-то просто на фоне церковного убранства. Судя по заголовкам местное творчество высоко оценивалось на региональных конкурсах, и раньше ребят возили на выступления. Всё было написано в одинаковом добром тоне, но одна статья в малостраничной газете формата А5 выделялась на общем фоне: «Страхи Елового Кута: куда пропадают люди в глухой сибирской деревне». Вверху страницы стояла дата 17.04.2019 — материал свежий относительно остальных, и если об этом написали, значит, случай не единичный: ни одна здравая редакция не отправит корреспондента за сотни километров, оплатив при этом дорогу и командировочный день, чтобы выпустить статью о пустяке.

Первые исчезновения начались ещё в начале XX века, по одной из версий это и стало причиной закрытия монастыря и отъезда всех местных жителей. Источники, близкие к тем, кто застал подворье, утверждают, что в лесу были обнаружены правительственные лаборатории, в которых проводились эксперименты. Нынешние жители деревни Еловый Кут от комментариев отказываются. Но одна из старожилов всё же уделила нам несколько минут и отметила, что в деревне и её окрестностях «происходит какая-то бесовщина».

Газете с названием «Мифическая сторона современной России» верить, конечно, было нельзя, но Василиса сфотографировала статью, захватив ещё парочку новостей с конкурсов — особенно ей понравилась фотография одной группы выступающих, где все дети были в традиционных нарядах, а мальчишка сбоку почему-то одет в не по размеру большую футболку с Бэтменом. Девушка нашла это по-панковски ироничным и подумала, что фотографию можно выложить в соцсети с надписью вроде «Когда время спасать Готэм, но мама заругает, если прогуляешь музыкалку». Новость датирована 2006 годом — привычка оценивать возраст перешла от подруги-журналистки, которая, зная любовь Василисы к выкладыванию рандомных снимков в соцсети, прочитала лекцию об использовании фотографий несовершеннолетних без согласия официального представителя.

Отложив прессу девушка вернулась к книге. Дальше было написано о том, какие животные водятся в местных лесах, какими ресурсами богат край, а также о выдающихся местных жителях. Василису зацепила одна из них — писательница со знакомой фамилией.

Лазарева Лукерья Ивановна — поэтесса, писательница.

Родилась в 1948 году в семье учителей в небольшом сибирском городке. В возрасте 23 лет переехала в Красноярский край. где познакомилась с будущим супругом — жителем Елового Кута, куда и переехала после свадьбы. Первую книгу издала через 7 лет, роман «От Юга до весны» женщина посвятила историям из деревенской жизни. Благодаря Лукерье Ивановне об истории Елового Кута узнало больше людей, а власти Ненецкого автономного округа выделили бюджетные средства на развитие деревни — на эти деньги был сделан ремонт в школе, оборудован сквер у Дома культуры.

Фамилия показалась знакомой не из-за знаменитого певца; сборник стихов Лукерьи Лазаревой Василиса листала в офисе «АИИ» в Мурманске, книга лежала забытой в тумбочке на рабочем месте. Девушка тогда не оценила оставленную прошлым работником литературу, для неё творчество Лазаревой показалось какой-то слабо срифмованной сказкой.

Книга «От Юга до весны» тоже лежала в тумбочке. Василиса отложила историю и взялась за роман. Он оказался неожиданно небольшим, по объёму скорее напоминавшим сборник рассказов. За потрёпанной зеленоватой обложкой скрывались пожелтевшие листы, местами порванные, будто по странице пошла трещина, местами мятые от загнутых уголков. В предисловии автор благодарила жителей деревни за то, что поделились историями, рассказывала о детстве и родителях, которые привили любовь к литературе. А дальше было четверостишье:

В полночь зреет тихий звук,

В лесу застень, тайный друг.

Свет звёзд искрится в вышине,

Ведёт к обряду в тишине.

Снова это слово — застень, которое написано на табличках. Поисковик в интернете даёт простой перевод со старорусского: тень. Возможно, это какой-то местный миф, фольклор, или персонаж, которым пугают детей, как бабайка.

— А я могу взять почитать эту книгу? — Василиса подошла с романом к сидящей за своим рабочим столом женщине.

— Что тут? — она погладила обложку и, вчитавшись в название, строго ответила. — Нет. Это последний экземпляр, такую редкость мы на руки не даём. Можете сфотографировать страницы.

Времени свободного предвиделось много, поэтому Василиса отсканировала телефоном всю книгу — к счастью, это не «Война и мир» или любой другой роман, который проходят в школе. Поблагодарив заведующую, девушка вышла на улицу.

Туман спал, но в деревне всё ещё висела лёгкая дымка. За изучением книг Василиса не заметила, как время приблизилось к обеду. Рабочий чат молчал, поэтому девушка решила найти Ирину, чтобы та составила компанию, а заодно послушала историю Елового Кута. Прогулочным шагом Василиса дошла до гостиницы, Ирина только проснулась и снова собирала себя по частям, отлипая от кровати.

— Еловый Кут — так называется эта деревня, — Василиса плюхнулась на кровать в ожидании, когда коллега будет готова отправиться на поиски еды.

— Ладно еловый, хотя и тут бы поспорила. Что такое Кут?

— Пока не знаю, в книжке не было написано. Закуток может? Тихое место.

— И как вообще, интересно?

— Нормально. Нашла одну статейку, что тут люди пропадали. Больше особо информации об этом и нет.

— Правильно понимаю, тебе одной бояться стрёмно, ты поэтому решила рассказать об этом мне? — в голосе женщины слышалось раздражение.

— Да ладно, это просто выдумка. Будь такое в реальности, мы бы наверняка откуда-то да услышали. Да и «АИИ» бы в небезопасное место не отправляли группу.

— В кафе? — Ирина выглянула в окно, оценивая маршрут.

— Ага.

На выходе девушек перехватили Илья и Кирилл, которые освободились от дел и тоже пошли обедать. В кафе на этот раз были и другие посетители — три компании, занявшие разные столы. Ирина выбрала место у окна, остальные послушно последовали за ней. Бармен, который сегодня заменял весь персонал в зале, вынес несколько меню — папок с вложенными в файлики страницами. Разгуляться особо возможности не представлялось, зато была понятная классика в виде борща, гречки с котлетой и запечённой рыбы с макаронами.

— Эта деревня называется Еловый Кут, — начала делиться информацией Василиса, как только все сделали заказ.

— Она как ребёнок, узнала новое и давай всем рассказывать, — Ирина, видимо, всё ещё не отошла от последствий ночных гуляний, поэтому продолжала язвить.

— В библиотеке есть книга про историю деревни, про монастырь, который тут раньше был. И ещё роман местной жительницы. А ещё вы таблички же тоже видели на домах, вот слово застень, которое там используется, переводится как тень. Хочу узнать у отца Владимира, как тень и молитва связаны.

— Может, легенда какая-то местная, — вступил в диалог Илья.

Кирилл и Ирина переглянулись, на губах обоих скользнула ехидная едва заметная улыбка. Разговоры об истории и факт того, что коллега роется в этих данных, казались бесполезной тратой времени. Их не интересовало, что и как происходит в деревне, которую через пару недель группа благополучно покинет и забудет.

— Ещё статью нашла, писали, что тут пропадали люди. Но больше информации об этом нигде нет, в интернете тоже.

— Что за статья? — внезапно к беседе присоединился Кирилл, который до этого отрешённо смотрел в окно.

— Вот, — Василиса протянула телефон с фотографией той статьи. — Листай вправо.

— Не знаю, насколько правда, мы оборудование когда устанавливали, все на перекур вышли, а я остался. В соседнем кабинете сидели медички, и я услышал немного разговор. «Жалко их, пропадут», а вторая ответила «Смотри, чтобы сама не пропала. Не наше дело». Я как-то не задумывался, о чём болтают. Ну мало ли о мужьях пьющих.

— Хорош разгонять, а, — Ирина будто медленно закипала. — Обычная деревня в окружении леса. Пошёл по грибы, застрял в болоте, обморожение и смерть — куча сценариев. Дикие звери. Тебе, Василиса, вообще стыдно рассматривать в первую очередь мистику, а не их.

— Ладно, ладно, чего ты заводишься сразу, — девушка немного отодвинулась от коллеги. — Я просто делюсь тем, что прочитала.

— Айтуган в планы посвятил? — пропустив мимо слова Василисы Ирина обратилась к Кириллу.

— Ни слова конкретики. Видел у него стопку бумаг, он очень недовольно их листал, но молчал.

— Там среди оборудования лежит парочка дозиметров радиации, — тихо заметил Илья.

— Чего блин? — Ирина пристально смотрела на парня, будто ожидая, что он скажет, что это шутка. — Какие нахрен дозиметры радиации? Ты хочешь сказать, мы тут будем исследовать, заражена земля или нет?

— Судя по внешним признакам тут всё чисто, — пытался успокоить коллегу Кирилл. — Может, по ошибке доставили.

— Нас сюда по ошибке доставили, ясно? Боже, это не стандартный набор для исследований, такие штуки просто так не отправляют. И Айтуган не просто так молчит. И премию за закрытые рты тоже не просто так нам дают!

С каждым предложением голос Ирины становился громче, Василиса не выдержала, схватила коллегу за руку и потянула в сторону выхода.

— Ну-ка пойдём подышим, — девушка рывком открыла дверь и прижала коллегу к перилам. — Что с тобой?

— Не лезь ко мне, у меня всё нормально. Это вы тут ерундой занимаетесь, книжки ходите читаете и про какие-то исчезновения говорите, а я взрослый человек, я работать приехала. Иди дальше обсуждай сказки, а мне дай поесть и отвали.

Ирина попыталась оттолкнуть Василису, но она схватила женщину за руку.

— Хватит!

Крик Василисы будто отрезвил Ирину, остановив нарастающую истерику. Теперь в женских глазах читалась беспомощность, смешанная с испугом.

— Мне кажется, у меня менопауза приближается. Я не понимаю, что сегодня с настроением.

— Ир, рано тебе ещё, какая менопауза, — Василиса ослабила хватку и приобняла коллегу.

— Не знаю. Мне ночью кошмар снился, после него проснулась сама не своя. Сына и мужа видела, они горели и шли ко мне. Я пыталась их потушить, а они шли, шли, и руки тянули. Во сне как будто заново прожила ту ночь. Мне очень страшно было, Вась.

Как реагировать на откровения девушка не знала. Ирина всегда казалась ей стальной леди, но оказалось, что это лишь броня, внутри которой сидит хрупкий человек, закрывшийся от всех работой.

— Просто страшный сон, вчера было много эмоций. Пойдём, поешь, поговорим о чём-то хорошем. Куда премии будем тратить, например.

На стол уже вынесли все заказанные блюда, мужчины молча ели, но как только увидели возвращающихся коллег, отложили ложки.

— Ир? — Кирилл кивнул головой, как бы спрашивая о самочувствии.

— Не буду за столом рассказывать, что является причиной такого поведения у женщин, ладно? — Ирина улыбнулась и придвинула тарелку с супом. — Как давно я хотела борщ.

После обеда Илья с Кириллом вернулись обустраивать лабораторию, а Василиса настояла, чтобы Ирина вместе с ней зашла в церковь. Прихожан там не было, зато отец Владимир стоял у подсвечника возле иконы и убирал оплавленные огарки.

— Здравствуйте, — шёпотом поздоровалась Василиса.

— Здравствуй, Василиса. И вам здравствуйте, — мужчина посмотрел на Ирину.

— Это Ирина, моя коллега.

— Ирина, чем ты взволнована? — отец Владимир подошёл к женщине и положил ей руку на плечо.

— Мне сегодня кошмар снился, мои погибшие сын и муж. После этого сна плохо себя чувствую весь день и не могу это контролировать.

— Пойдём на скамейку, поговорим.

Василиса осталась стоять в центре, рассматривая иконы. Многие из них были совсем старыми, за сползающим слоем краски открывалось деревянное панно. За запахом ладана улавливался едва заметный аромат ели. Эта смесь напоминала какие-то очень терпкие духи, которые либо вызывают головную боль, либо идеально ложатся на кожу — третьего им не дано.

Сбоку слышалось всхлипывание, девушка намеренно не обращала внимание, чтобы не портить таинство. Минут через десять отец Владимир подошёл к фотографирующей окна Ваилисе.

— Гости часто жалуются, что здесь их начинают мучить кошмары. То ли воздух так влияет, то ли с болот что тянется. Мы то привыкшие.

— Оценку почвы проведём, узнаем.

Василиса улыбнулась, но в голове пролетела мысль о дозиметрах радиации — вдруг они здесь не случайно?

— От кошмаров молитвы помогают. Выучи хотя бы одну, не будет лишним.

— Я не разбираюсь, любую?

— Да хоть эту: Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня.

— Не оставь меня, Господи, Боже мой, не отступи от меня, — повторила Василиса, запоминая строку.

— Сегодня в восточной церкви будет выступать детский хор. Сходите, им будет приятно видеть гостей.

— Спасибо, обязательно сходим.

— В 18:00 начнут.

Отец Владимир перекрестил девушку и ушёл за алтарь, а Василиса направилась к Ирине, всё ещё сидящей на скамейке. Женщина сидела с закрытыми глазами, откинув голову к стене. Звук севшего рядом человека заставил её вздрогнуть.

— Прости, я помешала?

— Нет, всё нормально. Мне стало немного спокойнее. Такой страх всегда, когда их вижу. Сразу думаю, что они пришли меня наказать.

— За что?

— Да а кто безгрешен? — Ирина усмехнулась. — Пойдём.

— Во второй церкви сегодня детский хор выступает, давай сходим? А пока время есть я бы заглянула к ребятам, вдруг помочь можем.

Ирина ничего не ответила, молча кивнула и, выйдя из церкви, направилась к медпункту, в котором расположилась лаборатория. На крыльце курили Роман и Руслан, предусмотрительно прикрепив проволокой к перилам банку для окурков. Ирина осталась на улице, а Василиса зашла внутрь, прошла небольшой коридор мимо ещё двух кабинетов, и оказалась во временной лаборатории.

— Гематологический анализатор? — Василиса удивлённо прочитала название на коробке возле прибора. — А это точно нам?

— Мы очень удивились, но да. В служебке написано, что потом его можно записать на счёт медпункта, — ответил Кирилл, проверяя что-то в компьютере.

— Ребят, у меня вопросов всё больше.

— У нас тоже, но Айтуган молчит, а мы практически на подводной лодке — особо тут никуда не деться.

— Что ещё необычного?

— Спектрометры, пара дронов, при чём каких-то нереально дорогих, а в остальном всё наше: пробоотборники, портативные анализаторы.

— Мне не по себе.

Василиса смотрела в окно, выходящее к лесу. Среди пышных еловых ветвей что-то двигалось. Вероятно, дикий зверь ходил за деревьями как по границе, не переступая её и не выходя за пределы своего привычного дома. Девушка пристально наблюдала, ожидая увидеть бурого медведя, лося или росомаху; живя в окружении леса нужно быть начеку, да и териологу было интересно посмотреть на живых представителей мира, изучением которого она занимается. Но вдруг из леса вышел человек, среднего роста мужчина. Расстояние не позволяло разглядеть лицо, так что Василиса не могла понять, какие эмоции он испытывает. Человек просто стоял, слегка наклонив голову вбок.

— Как думаешь, ему нужна помощь? — не отводя взгляд, Василиса обратилась к Кириллу.

— Не похоже, — Кирилл бросил беглый взгляд в окно. — Странный какой-то. Может, с головой чего. Или пьяный.

Мужчина не уходил, поэтому Василиса решила выйти наружу и поговорить. Коллег на крыльце не было — разбрелись по делам. Заметив приближающуюся девушку, человек медленно повернулся в её сторону, наклонив ещё немного голову, как делают собаки, когда вслушиваются в то, что говорит хозяин. Подойдя ближе Василиса заметила лёгкую улыбку.

— Здравствуйте, вам чем-то помочь?

Ответа не было. Человек молча рассматривал девушку. Она тоже успела оценить его внешний вид: по возрасту примерно 30 лет, простая, но опрятная одежда, без повреждений, правда, совсем не по погоде, в рубашке поверх футболки.

— Вы потерялись?

— А ты? — он улыбался, а голос был необычным, как будто в программе для монтажа сделали намеренное занижение и добавили эхо.

— Что? — Василиса сделала шаг назад, слегка испугавшись странного поведения.

— Ты потерялась, девочка?

От вопроса по коже Василисы пробежали холодные мурашки. Она уже однажды слышала эти слова и всеми силами пыталась их забыть, вычеркнуть из памяти воспоминания, которые сразу же не отрывками, а полноценной кинокартиной возвращались в голову и пробегали перед глазами. Василиса начала пятиться назад, чтобы увеличить расстояние и убежать, но человек резко подался вперёд и схватил её за руку.

— Ты потерялась, девочка? — лёгкая улыбка на его лице расплывалась в звериный оскал, а в глазах блестело безумие.

— Отпустите меня, — прошептала Василиса, не в силах закричать.

— Пойдём со мной, ты же этого хочешь, не сопротивляйся, тебе понравится, просто расслабься.

Мужчина с нечеловеческой силой стал тащить Василису в сторону леса, не реагируя на удары. Наконец-то сковывающее чувство отпустило грудь и девушка смогла закричать. Призыв о помощи услышали Кирилл и работницы пункта медпомощи, стоило им появиться на горизонте — мужчина всё с той же мерзкой улыбкой медленно ушёл в лес.

— Вась, ты как? — Кирилл подбежал к сидевшей на земле коллеге и постарался её поднять. — Полицию вызывайте!

Девушки-медики, к которым был адресован указ, переглянулись. Они намеренно делали вид, что всё в порядке, хотя глаза выдавали панику.

— У нас нет полиции.

— В смысле? У вас маньяк разгуливает по деревне, — Кирилл был сильно взволнован и впервые Василиса слышала, как он повышает голос.

— Это просто…

— Местный сумасшедший, он безобидный, — та, что была постарше, перебила коллегу.

— Чего?

— Да он бы ничего не сделал.

Девушки попереминались с ноги на ногу, будто желая что-то сказать, но в итоге молча ушли, оставив в недоумении приезжих. Василиса всё так же сидела на земле, закрыв глаза руками. Она не плакала, просто ограждалась от всей этой ситуации. Кирилл приобнимал её за плечи и терпеливо ждал, когда она отойдёт. Через пару минут Василиса встала, на лице было спокойствие, как будто её не пытался утащить в лес местный псих.

— Ты как?

— Нормально, — девушка даже улыбнулась.

— Надо сообщить, тут небезопасно. Вас по отдельности вообще теперь отпускать нельзя, — Кирилл был очень заведён, эта ситуация его напугала.

— Кир, всё правда хорошо, — Василиса обняла мужчину, но резко отпрянула. — Прости. Да, я испугалась, но всё окей.

Кирилла пробил ток. Он по-настоящему испугался и впервые за долгое время увидел в коллеге не бесполое существо, а женщину. И это ему не нравилось. Кирилл не был таким идеальным семьянином, каким казался окружающим. Когда-то в командировках он не упускал возможности насладиться любовью без обязательств, но когда об этом узнала супруга — испугался, что потеряет семью. Кирилл вымаливал прощение и в итоге жена дала ему второй шанс, а его самого как отвело от взглядов в сторону других женщин. И вот сейчас, став почти рыцарем для коллеги, он испытал страх, что животный инстинкт может вырваться наружу.

Они молча вернулись к медкорпусу, где на крыльце стоял Айтуган.

— Тут какой-то сумасшедший бегает, он Василису в лес пытался утянуть. Поговори с председателем. Медички сказали, что это норма, — Кирилл всё ещё говорил на повышенных тонах.

— Хорошо, — руководитель устало вздохнул от ещё одной неприятности, наброшенной поверх остальных.

Удивительной чертой Айтугана было то, как он реагирует на ситуации. Мужчину тяжело сбить с толку, впереди идёт холодный ум, потом решение, на эмоции просто не остаётся времени.

— В маленькой церкви сегодня концерт, отец Владимир нас пригласил. Пойдёте?

Мужчины переглянулись, Айтуган кивнул Кириллу, как бы давая добро и освобождая его от работы.

— Пошли. Сейчас остальным отпишусь, пусть тоже культурно просветятся.

Кирилл быстро напечатал сообщение в общий чат и вместе с Василисой направился в сторону маленькой церкви на другом конце деревни. Шли молча, девушка анализировала произошедшее и внезапно поймала себя на мысли, что испытывает к спасшему её коллеге совсем недружеские чувства. Это были не бабочки в животе, как при первой влюблённости, не обычная благодарность и уважение за такой поступок. Она ощущала, как хочет взять его за руку, обнять, поцеловать. Василиса тряхнула головой, чтобы отогнать эти несвойственные для себя мысли: во-первых, ей это не надо. Во-вторых, он женат. Просто стрессовая ситуация идеализировала спасителя, пробудив какие-то подростковые эмоции, как когда влюбляются в главного героя сериала. Девушка не знала, что Кирилл борется с тем же самым.

Взрослые люди таких эмоций не испытывают — повторяли про себя идущие рядом коллеги. Это глупо и даже несмешно. Как вообще можно в одну секунду начать испытывать влечение к тому, кто в твоих глазах даже не является привлекательным? Василисе стало противно от себя, а Кирилл продолжал бороться со страхом. Он вспоминал скандалы, которые устраивала жена, собирая на тот момент ещё единственного ребёнка, чтобы уехать к родителям. Мимолётные интрижки возникали не от пустоты, на месте которой должна быть любовь. Её как раз было в избытке. Просто мужчине хотелось ощущать, что его хотят несмотря на кольцо и штамп в паспорте. Это был глупый спор по молодости с самим собой, но сейчас он ничего себе не доказывал, просто резко воображаемая пелена цензуры, накрывающая каждую женщину, пропала.

Роман, Руслан и Ирина стояли возле заброшенного ларька вблизи церкви и курили. Кирилл сходу описал им ситуацию, мужчины заметно напряглись. Они могли сколько угодно бросаться грязными шутками, но никто даже в мыслях не мог себе позволить опуститься до насилия. Василиса молчала и смотрела куда-то в сторону, пока мужчины обсуждали, что психу не стоит попадаться им на глаза. Кто бы знал, как близко окажется возможность наказания: тот самый парень шёл по улице в сторону церкви.

Глава 4

Храни душу от искушений

Сердце Василисы резво забилось, сумасшедший хоть и переоделся, но теперь она могла узнать его из тысячеликой толпы. Кирилл заметил изменившийся взгляд девушки, обернулся и только успел сказать «Вот он» — мужчины окружили парня.

— Слышь, ты думаешь, если у вас ментов нет, то всё? — Роман толкнул психа в плечо.

— Да хоть у тебя справка от психиатра, мы ж не посмотрим, урод.

— Вы кто? Я ничего не делал. Пожалуйста, отпустите! — парень тихо лепетал, закрывая лицо.

— Тихо, подождите! — в назревающую драку влезла Ирина. — Он местный, если мы его побьём — нам же потом крышка. Это деревня, вы местные нравы не знаете. Тащим к председателю, пусть везут в город и сдают ментам.

— Что я вам сделал? — парень почти плакал.

— У тебя есть близнец? — тихо спросила подошедшая Василиса. — Кирилл, у того волосы были короткие. Ладно постричься, отрастить он точно не мог.

Всё это время держащий парня за курку Роман ослабил хватку.

— Есть, псих местный. Я поэтому волосы отрастил, чтобы нас не путали, — парень оправдывался, как ребёнок, сдерживая слёзы. — У кого угодно спросите, это он ходит всех пугает. Я пальцем никого не трону. Я вообще в школе работаю!

— Прости, твой брат чуть нашу коллегу в лес не утащил, мы испугались за неё, — Кирилл немного успокоился и вернулся к своему обычному голосу.

— Я привык за него отхватывать. Даже местные иногда путают, — немного помолчав, он оглядел толпу. — А вы научные сотрудники, да?

— Да.

— А кого в школу распределили?

Василиса и Кирилл подняли руки. Парень еле заметно поморщился и глубоко вздохнул.

— Значит, увидимся. Запомните: длинные волосы — это я, Вадим. А тот те… — парень осёкся. — Тоже Вадим. Он псих, не я.

Группа коллег наблюдала, как чуть не избитый ими местный заходит в церковь. Все ощущали неловкость ситуации, но никто не пытался её сгладить. На концерт хора стали подтягиваться люди.

— Пошлите, — прервал тишину Роман.

— Сейчас догоню, — Ирина отошла в сторону, где до конфликта был перекур, подобрала с земли выброшенные на эмоциях сигареты и закинула их в мусорку.

Восточная церковь была меньше Западной раза в три. Убранство тоже отличалось лаконичностью, будто всё богатство досталось старшей, а младшая донашивала то, что не подошло. При этом здесь было уютнее; обилие икон и смотрящих с них святых накладывало некие обязательства, складывалось ощущение, что они следят за действиями и помыслами. В этой церкви икон было всего две, а святость места подчёркивали расписные фрески на стенах, повторяющие библейские сюжеты.

Впервые за два дня Василиса увидела такое большое количество местных жителей. Контингент был разношёрстный: несколько стереотипных мужчин в растянутых спортивках и с довольно опухшими лицами, такая же женщина, но в платье и свитере, женщины в косынках, два высоких парня в синих рабочих комбинезонах и сапогах, с которых кусками опадала грязь. Остальные — самые обычные люди. Гости рассаживались на выставленные двумя рядами скамейки. Для тех, кому не хватило места, дополнительно вынесли пластиковые стулья, которые совсем не вписывались в антураж. Дети потихоньку выстраивались перед зрителями, какая-то женщина в платке поправляла им одежду и приглаживала волосы, а мужчина в рясе давал наставления. Через десять минут, когда практически все места были заняты, он встал перед выступающими и сказал приветственную речь.

— Уважаемые гости, мы рады, что сегодняшний вечер вы решили посвятить искусству и поддержать наших детей. Я вижу в зале новые лица, это научные сотрудники, которые приехали исследовать нашу природу. Бог вам в помощь, — мужчина сделал паузу и мягко улыбнулся. — Сегодня наш хор исполнит весеннюю программу и представит несколько новых песен, которые написали жители нашей деревни.

Гости зааплодировали, а пианистка, сидящая за инструментом сбоку от основной импровизированной сцены, и оттого совсем незаметная, плавно опустила пальцы на клавиши и сыграла первую ноту. Для хора это был сигнал, дети одновременно вобрали в лёгкие воздух и начали петь. Юные голоса каноном заполнили всю церковь, одни пели выше, другие ниже, звучания переплетались и объёмным звуком, как куполом, накрывали слушателей.

Василиса восторженно смотрела на детей, они проживали каждую мелодию, на грустных песнях в глазах мелькало сопереживание, а на радостных — на губах сверкала улыбка. Даже самые маленькие артисты, которым на вид было лет шесть, стойко держались в первых рядах, иногда замолкая и поглядывая на старших товарищей.

Дети пели о весне, пробуждении природы, о Великом посте и ожидаемой Пасхе. Мелодии с церковными мотивами медленно переросли в этнические.

Ой да не спится нам ночами,

Да за дверьми гуляет страх.

То застень острыми когтями

Скребётся ужасом во снах.

В ночи, где тьма, она гуляет,

Шепча лукавства, будто шёлк.

Сквозь мрак и страх зовёт с собою,

Вселяя в душу уголёк.

Ой да не спится нам ночами,

Молитв и песен полон дом.

Мы страхи за порог прогоним,

За Богом мы, как за щитом.

Гости снова аплодировали, а Василиса застыла, не в силах пошевелиться. Почему-то внутри всё сжалось, захотелось выбежать из церкви. Странная песня, как в страшном фильме, звенела в ушах. Тело не слушалось, ноги будто прилипли к полу. Василиса повернула голову в сторону входной двери и увидела заходящего Илью, а за ним мальчишку в футболке с Бэтменом. Того самого, с фотографии. Пока девушка старалась успокоить мысли хор запел завершающую песню.

Ой, раздряга во деревни, во деревни,

Желование не сыскать, не сыскать.

Время жрети, наступает время жрети,

Дабы застень не потребите нас опять.

Рамено дщерь да сыновец за дверьми бдети,

Аки агница, аже грясти на навь.

Ох, неприязный лютый морок воет,

Волити появиться да во снах.

Под шумные аплодисменты Василиса выбежала на улицу и начала жадно глотать воздух, следом выскочил Кирилл, который так же начал задыхаться. Они с полным непониманием смотрели друг на друга, кидая мимолётные взгляды на церковь, будто пытаясь без слов сказать, что дело в ней.

— Вы чего? — Ирина подошла к коллегам и потрогала их лбы и щёки. — Вы горячие. Плохо?

— Не понимаю, — Кирилл тоже потрогал свой лоб. — На последних песнях стало резко плохо.

— Ну, страшненькие, да, но ты чего такой впечатлительный то?

— Нет, они не страшные. Я просто как будто какое-то жжение ощутил внутри.

— Желудок что ли?

— Нет, Ир, это что-то другое, — Василиса обнимала себя, сдерживая дрожь. — Я тоже это ощутила. А ещё… Нет, сначала покажу.

Девушка достала телефон и пролистала галерею до фотографии с мальчиком в футболке с Бэтменом.

— Фотография 2006 года. А он сейчас там. Такой же. В этой же футболке.

— Вась, это невозможно, — Ирина взяла коллегу за плечи. — Тут, похоже, правда радиация, вас накрыло, ребят.

— Пошли, я покажу.

Василиса потянула коллег за собой. Гости концерта не расходились, шумной толпой они общались между собой, кто-то окружил мужчину в рясе, кто-то поздравлял детей. Сейчас церковь напоминала встречу родственников, или чаепитие в школе после какого-то мероприятия, когда градус официальности снижен и можно просто приятно провести время.

Мальчик в футболке Бэтмена стоял в стороне и общался с Ильёй. Василиса встала в нескольких метрах от него, снова достала фото и вытянула телефон. Ирина и Кирилл пригляделись.

— Может быть, просто похож? Может быть, сын, такая генетика, это нормально, — пыталась найти рациональное объяснение Ирина.

— Ну конечно, не мог он за 19 лет не вырасти. Либо это мутация.

— А у нас с тобой тоже мутация? — Василиса слегка толкнула Кирилла в плечо. — Мы тут второй день, а мне уже хватило.

— Товарищи коллеги, — к обсуждению присоединился Роман — Мы тут с местными поболтали чутка. Рус, поясни.

— В общем, я в своё время посещал воскресную школу. И немного учил старорусский язык, чтобы понимать слова из молитвенников. Последняя песня явно языческая, про жертвоприношение. Не знаю, что тут у них за вера, но в православной церкви такое не поют. На вопросы местные отвечают неохотно, но вон тот слегка нетрезвый мужичок обмолвился фразой «Читай молитвы и тебя не тронут». Я не знаю, как вам, но мне перестаёт это всё нравиться.

— Сериал «Топи» знаете? Вот мне нахрен такое не надо. Я много чего в жизни повидал, но эта деревенька нагоняет жути, — Роман оглянулся и стал говорить тише. — Они тут все с прибабахом.

— Чего шепчетесь? — к группе подошёл по обыкновению весёлый Илья.

— Что это за мальчик? — Василиса кивнула в сторону парнишки в футболке с Бэтменом, который теперь просто стоял у стены и улыбался, глядя в толпу.

— В библиотеке познакомились, я тоже решил почитать про деревню, а он там комиксы листал, вот и разговорились. Говорит, тоже раньше в этом хоре пел, поэтому вместе пришли послушать.

Василиса прислонилась к стене и закрыла глаза, шум в ушах, который одолевал, стоило только занервничать, нарастал с огромной силой. В мыслях смешалось всё, что успело произойти, а мозг, казалось, превратился в завод по производству гипотез, штампующий детальки паззлов, которые никак не складывались в одну картинку. От взрыва в кипящей голове спас чей-то голос.

— Как вам наш хор?

Это был мужчина в рясе. Знакомая мягкая улыбка и черты лица, частично скрытые под бородой, выдали его статус:

— Вы брат отца Владимира? — не ответив на вопрос выпалил Илья.

— Да, отец Иннокентий, — он пожал руки стоящим рядом мужчинам.