Бесплатный фрагмент - Закалённые войной

От автора…

Дорогой читатель!

В своих руках ты держишь книгу, в которую я вложил не только свой творческий потенциал, в ней моя душа! И это не пустые слова! Своим появлением она открывает целую серию книг о Великой Отечественной войне из цикла «ВАШ ПОДВИГ БЕССМЕРТЕН».

Все герои моих произведений вымышлены. Любое их сходство с реальными людьми является чистым совпадением.

Годы написания: январь 2018 – март 2020. Более двух лет потребовалось мне, чтобы осуществить свою творческую идею.

Книга «ЗАКАЛЕННЫЕ ВОЙНОЙ» повествует о женщинах и девушках, жизнь которых резко изменилась с объявлением войны. Наравне с мужчинами лицом к лицу они встречали врага, работали в медицинских госпиталях, трудились на оборонных заводах, выживали в осажденных городах и деревнях!

Сегодня, когда кажется, что о войне сказано и написано практически все, нелегко найти тот пласт, который не был бы уже досконально изучен историками, не был бы доступен широкой аудитории, и который по-настоящему затронул бы сердца и умы потенциальных читателей. Возможно, таким пластом смогут стать мои произведения о Великой Отечественной войне, о тех людях, которым пришлось пройти через настоящий ад! В моих рассказах и повестях с поразительной точностью запечатлены не только годы и дни героической эпохи, но даже ее часы и минуты, а самое главное – судьбы людей!

Под пулями не лгали! Под разрывами бомб совсем не думали о том, как написать покрасивее или поумнее. Ведь тогда гораздо привычнее было держать в руках винтовку, а не карандаш. Моему поколению посчастливилось не узнать, что такое война! Я не участвовал в сражениях на дальних рубежах, не освобождал города и села родной советской земли от фашистской нечисти! Я – писатель, который сделал попытку максимально окунуться в то героическое время. Должно быть, именно поэтому мои произведения блещут красотами литературного стиля, и может быть немного наиграны, но в то же время они предельно искренни и правдивы.

Дмитрий Корнеев

Тайные союзники

16 июля 1941 года Смоленск был оккупирован немецкими войсками. За время Великой Отечественной войны на территории Смоленской области нацистские каратели сожгли дотла более 1000 сёл и деревень, из них около 300 — вместе с мирными жителями. Общее количество жертв среди мирного населения составило 546 тысяч человек! Множество деревень оказались под оккупацией фашистов. Жители этих деревень систематически подвергались разорению, а тех, кто не хотел отдавать свое добро или еще хуже, скрывал его от немцев — публично казнили!

На оккупированной территории Смоленской области оставались советские люди. В основном это были: старики, женщины, девушки, подростки и бойцы, вышедшие из окружения, бежавшие из плена или из концлагерей. Люди разных возрастов и различных национальностей действовали небольшими группами и отрядами. У них была одна общая цель: любым способом помогать своей Родине в борьбе с оккупантами!

Мой рассказ начинается здесь…

В начале войны Екатерина Томина училась на 1-ом курсе Смоленского пединститута, но мечта стать учительницей была прервана. С осени 1941 года студентки-первокурсницы явились в райвоенкомат с просьбой об отправке на фронт. Кроме посещения лекций, по вечерам девушки учились на курсах медсестер, правда, не успели закончить практику в больницах.

26 октября, после митинга, Катя с подружками ушла на строительство оборонных сооружений – рытье противотанковых рвов за городом Красный в сторону Орла. Там девчата работали с рассвета до полной темноты. Они не ныли, не хныкали, хотя было очень трудно и страшно, так как фронт был близок. Фашисты бомбили Смоленск, а на обратном пути старались пролететь над группами людей и обязательно со стрельбой из пулемета по живым мишеням! Бок обок вместе с девчатами-студентками работали женщины, старики и подростки.

Мальчишки-студенты, которые учились вместе с Катей, к этому времени уже были в истребительном батальоне, который вел бои с вражескими десантами в городе Красном. Почти все они погибли в неравных схватках с врагом!

На осаждённой территории действовали подпольные райкомы и горкомы партии. Они возглавляли руководство партизанскими отрядами, а так же руководили работой подпольных групп. Количество партизанских отрядов и подпольных групп на территории Смоленщины было поистине колоссальным: более миллиона человек партизан и подпольщиков! Эти ребята не давали фашистам покоя ни днем ни ночью! Они взрывали склады с боеприпасами, уничтожали фашистские гарнизоны, полицейские посты, немецкие молокозаводы, подрывали железнодорожные линии, пуская под откос поезда с техникой и живой силой врага, спасали юношей и девушек от угона в Германию!

В одну из множества таких подпольных организаций вступила и Катя. В нее входили: непосредственный руководитель группы – бывший школьный учитель Вячеслав Иванович Семенов, его жена – Елена Григорьевна, студент 3-го курса мединститута Никита Кирпичев и эстонка Лиля Унт. Группа действовала в селе Хохлово, что в 16 км от Смоленска.

Руководитель группы – Семёнов организовал сбор оружия по местам прошедших боев июля 1941 года. Винтовки, гранаты, диски с патронами для ручных пулеметов и сами ручные пулеметы – все это прятали в ближайшем лесу, завернув в мешковину и зарывая в землю. Хранить оружие около жилищ было крайне опасно: по приказу фашистского командования, население было обязано собирать и сдавать оружие всех видов в полицию, поэтому сбор оружия проводился тайно, и хранение собранного находилось в близлежащем лесу. По совету Вячеслава Ивановича, «для отвода глаз», Катя отнесла два пулеметных диска без патронов в полицию.

В скором времени они установили связь с другой группой подпольщиков, которая действовала в деревне Марьино, находившаяся всего в 4 км от села Хохлово. Этой группой руководил Юрий Сергеевич Смирнов – советский командир, коммунист из города Энгельса. Несколько месяцев назад, во время боев в селе Хохловоон был ранен в ногу и местные жители (женщины) спрятали его в деревне Марьино. Там же находились и другие красноармейцы, вышедшие из окружения: Виктор Горин, Александр Авдеев, Афанасий Подплетин и другие. Поправив здоровье, Смирнов организовал подпольную группу из этих бойцов-красноармейцев. Так, в деревне Марьино появилась надежная защита от натиска фашистов!

Собранное группой Семенова оружие было передано Виктору Горину и Александру Авдееву, которые привели в боевой порядок винтовки и ручные пулеметы. Чуть позже была установлена связь с ещё одной группой, командиром которой был — ленинградец Олег Дмитриевич Лебедев. Вскоре три отдельных подпольных группы: Семенова, Смирнова и Лебедева объединились в одну, став, таким образом, полноценным отрядом. После окончательной разработки плана, группы Юрия Смирнова и Олега Лебедева отправились на выполнение боевого задания, а группа Вячеслава Ивановича — осталась в селе для связи и прикрытия.

Среди завербованных немцами, полицейских Хохловского поста, группа Семенова имела своего товарища – это был москвич, танкист Илья Щукин. Во время боя Щукина спасли из горящего танка, и подпольная организация направила его под прикрытием на разведывательную службу в немецкую полицию. Он страшно переживал, возмущался, но сумел сделать очень многое для отряда! Обладая железной волей и выдержкой, Щукин быстро вошел в доверие к немцам. Он помог в спасении совсем еще юных девушек 1925 года рождения от угона в Германию. Спасти этих восьмерых девчат, было поручено Илье Щукину и Кате Томиной. У Ильи была форма полицейского и удостоверение, у Кати была справка – «Благонадёжная гражданка» из села Хохлово. Совместными усилиями они сумели вывести девушек с территории Смоленского завода и укрыть их в деревне Лубня. Вокруг этой деревни был густой лес. Вскоре начались бои местного значения, из-за которых – и фашистским полицейским и карателям было уже не до этих девчонок! На этом заслуги Щукина не закончились: он всегда предупреждал о прибытии карательных отрядов, умел уничтожить списки местных комсомольцев и достать настоящие бланки для пропуска в город! Эти бланки (удостоверения) на немецком языке заполнял комиссар отряда – Константин Ливнев.

Сразу же после оккупации Смоленских территорий, на двери здания начальной школы, где располагался фашистский полицейский пост, появился огромный плакат: «НОВЫЙ ПОРЯДОК ВЕЛИКОЙ ГЕРМАНИИ». На нем было написано несколько пунктов:

За укрытие военнопленных…

За укрытие раненых…

За связь с партизанами…

За хранение оружия…

За хранение радиоприёмников…

РАССТРЕЛ!

В таких условиях работа подпольных групп и связных отряда требовала строгой конспирации, ведь расправа не только с участниками организации, но и с их семьями — была очень жестокой!

Группа держала постоянную связь с 8-ым партизанским отрядом, который входил в состав особого партизанского соединения «13» (полк Гришина).

Члены подпольных групп и отрядов – мужчины и женщины, старики и подростки делали невозможное возможным: они собирали и доставляли партизанам сведения о расположении немецких и полицейских гарнизонов, о количестве военной техники и живой силы противника. Доставляли в партизанские отряды продукты, одежду и медикаменты. В свою очередь, поддерживая постоянную связь с подпольем города, партизаны помогали с отправкой в отряд военнопленных, бежавших из концлагеря Смоленска. В городе было несколько квартир, где партизаны встречались с членами подполья. На этих конспиративных квартирах разрабатывались планы дальнейших действий. Товарищи из партизанского отряда вручали членам подпольных групп листовки с обращением к населению, те в свою очередь, тайно от полиции, распространяли их. Содержание листовок вселяло людям надежду на освобождение от фашистской оккупации. Особенно радовались женщины, надеясь на скорую встречу со своими мужьями и сыновьями, которые находились на фронтах.

Руководитель группы – Семёнов имел удостоверение лесника, по которому мог выезжать в лес в дневное время (до комендантского часа). С его помощью такие же удостоверения сумели приобрести несколько товарищей. Для Вячеслава Ивановича партизаны пригнали лошадь, на которой тот выезжал в лес, якобы для подбора нужного лесоматериала (деревьев) для немцев. Там он встречался с командиром партизанского отряда и получал очередное задание. Затем, по указанному месту встречи, члены подполья доставляли в отряд продукты, медикаменты, а главное – сведения о расположении и количестве полицейских постов и немецких гарнизонов. Во время встречи был условный пароль и напев песенки «Катюша» (или насвистывание этого мотива).

Вячеслав Иванович заранее косил траву на лесных полянах, а потом Елена Григорьевна, Катя Томина и эстонка Лиля Унт с граблями и корзинами отправлялись в лес под предлогом: сушки сена, сбора ягод и грибов. Они всегда старались пройти открыто с граблями и корзинами мимо полицейского поста, а корзина с продуктами и прочими вещами была заранее доставлена Семеновым за шоссейную дорогу.

Все задания группа старалась выполнять четко по намеченному плану, но бывали и неудачи…

Однажды, 8-ой партизанский отряд получил задание из штаба: «Разгромить немецкий полицейский гарнизон в Хохлово». Накануне Кате было поручено выяснить точное количество полицейских в этом гарнизоне. Девушка отправилась в полицию под предлогом получения справки для пропуска в город. Там ей удалось поговорить с мальчиком Витей 14-15 лет, который жил в помещении полицейского поста. Он пришел из города, мать умерла, отец был на фронте. Немецкие полицейские оставили мальчика у себя для уборки помещения и ухода за лошадьми. Витя сообщил Кате о том, что сейчас здесь всего 8 полицейских, а остальные куда-то выехали.

На другой день Елена Григорьевна, Лиля Унт и Катя, под предлогом сбора грибов и ягод, ушли в лес. О местонахождении отряда Семенов знал еще за день до встречи. По его плану, женщины удачно прошли мимо полицейского поста, перешли Краснинское шоссе и двинулись по лесной дороге. По заломленным веточкам кустарника, которые сделал Вячеслав Иванович накануне, они нашли место встречи с партизанами, но там оказался лишь погасший костер и следы, товарищей из отряда – не было. Что делать?! Нужно обязательно встретиться!

Неожиданно женщины услышали мужские голоса. Неподалеку находились полицейские, которые косили траву и укладывали ее в повозки. На посту стоял один немец с автоматом в руках. Женщины тихонько удалились от этой поляны, и ушли вглубь чащи. Они долго шли по лесу, не зная как поступить, ведь задание оставалось не выполнено! Решили идти вперед, все же надеясь на встречу с отрядом. Вскоре они вышли из леса. Вдали виднелась деревня. Местность была незнакомой. На всякий случай Катя тихонько сделала сигнал (песенка «Катюша») – легкий свист. К общей радости женщины услышали ответный сигнал. Приблизившись к кустарнику, Катя увидела руку с пистолетом, направленную в ее сторону. Как только девушка назвала условный пароль: «Шалаш», из-за кустарника, в сопровождении пятерых бойцов, вышел командир партизанского отряда. Женщины быстро передали им продукты, добытые сведения, получили новое задание и двинулись в обратный путь. Около 17:00 часов вечера с полными корзинами грибов они вернулись в Хохлово.

По прибытии узнали, что в деревню прибыл отряд немецких полицейских. Женщины немедленно затопили печь и сожгли бельё партизан, принесённое из леса для стирки. Но как предупредить своих, что внезапно обстановка изменилась и преимущество наверняка будет на стороне полицейских?! Они не знали: с какой стороны леса выйдут партизаны, и в какое время! Тогда Семеновым было принято отчаянное решение: ночью отряд подпольщиков напал на помещение, в котором находились фашисты. Бой длился почти до рассвета, а затем группа была вынуждена отступить, потому что силы были не равны! В конечном итоге, один полицейский был убит, а из группы был тяжело ранен Григорий Жаров. Несмотря на неудачу, нападение на полицейский пост недалеко от города вызвало страх и панику среди других немецких постов, и они стали меньше бесчинствовать среди мирного населения!

Во время выполнения очередного задания над Смоленском был сбит советский самолет!
Летчику Павлу Фролову удалось катапультироваться. Он опустился в ров позади зенитного орудия фашистов. Ночью одна местная жительница привела летчика в деревню Арефино к связному группы – Никите Кирпичеву. Кирпичев сообщил об этом Семёнову, который тут же перевез летчика в деревню Марьино, так как оставаться в Арефино было крайне опасно. Несколько дней Фролов находился на чердаке одного из домов, а затем с группой из трех подпольщиков он был переправлен в близлежащий лес. Тем временем в село Хохлово прибыл новый фашистский карательный отряд – это создавало опасность для летчика и трех товарищей из группы. В этом лесу они находились четверо суток. Елена Григорьевна и Катя с большим трудом доставили им продукты. Дело в том, что этот лес располагался между лугом и полем, а с южной стороны от него – пролегала дорога, ведущая на аэродром фашистов. Женщинам пришлось ползком преодолевать открытое расстояние через луг, ведь с дороги хорошо просматривалось это пространство.

Встреча состоялась, продукты были переданы, боевые товарищи предупреждены о фашистских карателях. Через 4 дня этих троих подпольщиков перевезли в другой лес, а летчика переправили на Большую землю, в тыл нашей Родины. Такой человек, как Павел Фролов – боевой летчик, сбивший немецкий самолет тараном, был важен, нужен и необходим на фронте!

Часто наступали такие моменты, когда было необходимо принимать молниеносные решения! Однажды Катя несла патроны под подкладкой пиджака, которые были найдены в парке. Пиджак был наброшен на плечи девушки. Выйдя из парка, она вдруг столкнулась с немецким полицейским. Он подошел к ней, и громко смеясь, на ломаном русском спросил:

– Куда одна ходить?!

Сперва Катя растерялась, а затем спустила пиджак с плеч, взяла его в левую руку и, как ни в чем не бывало, пошла вперед. Справа от нее шёл фашист. Катя была вынуждена глупо улыбаться ему и отвечать на вопросы, которые едва понимала из-за немецкого акцента. В ее голове вертелась только одна мысль: «Как бы незаметно отнести пиджак с патронами до нужного места?!»

В этот момент навстречу им выбежала Юлька – соседская девчушка, лет 8-10. Катя попросила её принести воды для полицейского, а пиджак тем временем, незаметно положила на траву около огорода. Вскоре полицейский ушёл, а через пару дней патроны уже были доставлены в отряд!

Подобная неожиданная встреча произошла при доставке ручного пулемёта и диска с патронами. Как-то раз, около картофельного поля Катя нашла ручной пулемёт в довольно хорошем состоянии. Нужно было спрятать его где-нибудь в парке или кустарнике. Девушка прикрепила его на велосипеде и поехала по тропинке в парк. Неожиданно, навстречу ей, как назло, вышел немецкий полицейский. Что делать?! Тогда Катя нашла выход: «для отвода глаз» она специально упала вместе с велосипедом в заросли бурьяна, а пока поднималась, спустила пулемёт в крапиву. Немец ничего не заметил. Ночью, придя на то место и отыскав оружие, девушка перенесла его в надёжное место, затем передала пулемет Никите Кирпичеву – для отряда.

Как-то раз во время выполнения боевого задания, Илья Щукин – агент под прикрытием, проник на молокозавод в Смоленске, где находился еще один полицейский пункт и, притаившись, ждал своего часа! Когда немцы уснули после пьянки, он вынес их автоматы из помещения. В итоге, под покровом ночи партизанским отрядом этот молокозавод был полностью разгромлен, а полицейский пункт – уничтожен! Молочные продукты роздали местному населению, а часть – доставлена в отряд.

Долгое время подпольщики и партизаны – невидимые союзники фронта, небольшими группами и отрядами продолжали бороться за нашу Советскую Родину!

В самом начале 1942-го, после выполнения очередного задания, при переходе железнодорожной линии под городом Орша, 8-ой партизанский отряд наткнулся на засаду врага! В тот день погибли: руководитель группы – Олег Лебедев, славные ребята и боевые товарищи – Илья Щукин, Виктор Горин и Александр Авдеев…

Членами подпольной организации были и подростки лет по 13-14. Они могли незаметно пробираться в такие места, куда трудно проникнуть взрослому человеку. Ребята собирали данные о расположении немецких частей и о передвижении вражеских войск. Миша Фомин 14 лет, Слава Татаринов 13 лет и Петя Иванов 13 лет – эти мальчишки погибли, выполняя свой долг…

Еще очень долгое время Смоленск продолжал оставаться под гнетом фашистов. Этот город был освобожден от немецкой оккупации только 25 сентября 1943 года, в ходе Смоленско-Ярославльской операции частями Западного фронта Красной армии.

Во имя Красного креста

Валентина Кирнос познала войну с 1942 года. Будучи еще студенткой 5-го курса мединститута, она уже была на линии фронта под Сталинградом. В составе группы студентов-медиков она ехала из Астрахани в Саратов. Не доехав станции, на эшелон налетела вражеская авиация. Эшелон разбомбили, и от всей группы студентов в живых осталось только 14 человек. «Мессершмитты» летали на бреющем полете и расстреливали оставшихся в живых!

Стало тихо, прекратились налеты и бомбежки, и медицинская группа вышла вглубь степей, где им пришлось находиться несколько дней. Питались отходами. Обессиленные, они еле добрались до железной дороги, куда прибыл рабочий батальон. Там студентов накормили и довезли до станции.

– Принимайте гостей! Измученные студенты из мединститута скоро прибудут к вам! – позвонил в Саратов начальник станции.

– Не может быть, чтобы на этом пяточке могли остаться живые люди! – удивленно ответил голос в трубке начальника станции Саратова.

Валю и ее боевых коллег везли на бронепоезде. На вокзале Саратова их встретили и накормили лапшой. Вот тут-то они все и заболели: разболелись желудки.

Далее их определили в общежитие мединститута, перевели на военный факультет. Они проходили практику в клинике академика Миротворцева. Держал там кафедру сам профессор Миротворцев. Спустя всего несколько недель Валя и остальные медики уже принимали раненых со Сталинградского фронта.

---

Как-то раз Валя обрабатывала одного раненого. У него вся спина была обугленная, черная, сожженная! Но он не кричал, не стонал, а только просил:

– Девочки! Потихоньку, а то нестерпимо больно!

Таких как он – с ожогами, было очень много! Сотни бойцов с ранениями конечностей, в живот и голову! Раненые были разных возрастов, но какая у них была сила воли и выдержка, а ведь боли были нестерпимые!

В 1943-ем, по окончании военного факультета, Валя была направлена на Воронежский фронт, в 134-ый санитарный взвод, где стала служить в санитарном управлении фронта. Вместе с остальными она выносила раненых с поля боя! Командиром 134-го санитарного взвода был майор Евгений Конюхов, а начальником сануправления – генерал Алексей Семенов.

Вскоре советские войска освободили от немецких захватчиков село Доцентовка. В этом селе развернулось сануправление. Валю и других распределили по хатам. Однажды ночью девушка проснулась от шороха в коридоре. Вместе с хозяйкой они взялись за дверь и стали держать ее, чтобы снаружи никто не смог открыть. Вдруг они слышат: с чердака один прыжок, второй – и начали рвать дверь! Как раз в эту ночь Советские войска, стоявшие неподалеку, должны были передислоцироваться. У Вали и хозяйки дома кровь застыла в жилах!

– Наверняка наши войска опять сдали нас немцам! – с грустью и злобой сказала хозяйка.

Но она ошиблась…

– Товарищ военврач, выходите, машины готовы! – постучал в окно военный дежурный.

А Валя не то, что выйти, сказать ничего не может! Дежурный догадался, в чем дело и выслал патруль. Немцев, которые ломились в хату – взяли. Оказывается, когда советские войска пошли в наступление, 400 человек немцев остались в лесу отрезанными от своих. А эти 15 фашистов (разведка) напали на несколько хат. На этот раз обошлось без жертв.

Вскоре медицинская группа в составе 134-го санитарного взвода выехала в село Васильки, только что освобожденное советскими войсками. В селе было очень страшно! При отступлении немцы оставили много трупов и виселиц! Врачи, фельдшеры и санитарки до раннего утра простояли в полицейской хате.

Под утро они смогли выехать, и вот здесь-то на пути Вали встала настоящая смертельная опасность! Она пошла в продпункт получить продукты, но случайно потеряла продаттестат. Всю дорогу шла по красным флажкам. Обратно шла также, но минеры разминировали местность и переставили флажки. В итоге девушка заблудилась. Только к вечеру набрела она на незнакомую хату. Валя постучалась. Дверь распахнулась и ее впустили.

В этой хате находились: женщина, мужчина и парень. Стол ломился от продуктов, хозяева сытно ели и пили самогон.

«Что-то здесь нечисто: мужчины, а не воюют?! Да и на столе одно изобилие и богатство?!» – сразу сообразила Валя.

Предчувствия ее не обманули. Это были «бандеровцы».

– Не вздумай рот свой открыть! Ты отсюда больше не выйдешь! – сказал мужчина и взглянул на девушку помутившимися глазами.

Тут же за Валиной спиной с гулким скрипом закрылась дверь…

– Да я и сама воевать не хочу! Свой вещмешок я у вас за домом спрятала! – не растерялась и спокойно ответила им Валя.

Парень встал, вытянулся и произнес:

– Вот как?! Я сейчас принесу…

Тогда девушка попросилась пойти с ним за вещами. Как только они открыли дверь, она так «навострила лыжи», что все ее только и видели! Запыхавшись, Валя прибежала к опушке леса. В это время части Красной армии уже пробирались через него. Девушку схватили и повели в «Особый отдел». Ее муж тогда работал начальником контрразведки «СМЕРШ».

Приводят ее к нему и докладывают:

– Товарищ майор, шпионку поймали…

Такой был смех!

Муж и говорит:

– Эта шпионка – моя жена!

Он подошел к ней, нежно обнял, поцеловал и спросил:

– Валечка, милая, откуда ты здесь?! Почему ты не передислоцировалась со своими медиками?

Валя все рассказала мужу. В тот же день в той злополучной хате были взяты трое «бандеровцев»!

С частью своего мужа сквозь лес стала продвигаться и Валя. Как-то раз им навстречу вышли 3 женщины, мужчина и старик. Увидев солдат-красноармейцев, они упали на колени и заплакали. По их разговору стало ясно: они жили в одном хуторе. Когда немцы отступали, то сожгли этот хутор, а жителей – всех до единого, даже детей… под пулемет!

– И старушку мою расстреляли! – произнес и снова заплакал старичок.

– А как же вы остались в живых?! – спросила Валя.

Оказалось, они впятером стояли в последнем ряду. Когда же начался расстрел, они упали, и их завалило расстрелянными людьми! От таких вещей сердце сжималось, как бумага в кулаке!

Вскоре они прибыли в Прохоровку, где Валя догнала своих медиков. Она обняла мужа, поцеловала, и они распрощались (его части нужно было продвигаться дальше).

Девушку направили в хирургический полевой подвижной госпиталь №250, который направлялся в город Сумах, недавно освобожденный от фашистов. Когда въезжали в город, дорога все еще была заминирована. Уже в самом городе медики наткнулись на странные ямы. Разрыв одну из них, они увидели ужасающую картину: советский госпиталь, когда-то находившийся здесь, был в плену у немцев! Проклятые фашисты! Раненых… наших раненых солдат они живьем закапывали в землю! Трупы были как зажаренные, как закопченные! Медики достали примерно 500 трупов, сделали им братскую могилу и похоронили по-человечески! В минуты прощания медицинские работники положили им свои звездочки с пилоток, как последние награды!

Когда полевой госпиталь проезжал станцию Касторная, на эшелон налетела вражеская авиация! В такие моменты, как правило, было очень много жертв!

Проезжая по военным дорогам, медики не раз видели детишек-сирот: голодных, полураздетых, прячущихся в лесах!

Во время очередного фашистского налета Валя получила ранение левой голени, незначительную рану головы, многочисленные ушибы и ссадины. Сама встать и подняться девушка не смогла. Ее буквально подхватили двое солдат, занесли в ближайшую хату, где перевязали ногу, голову и снова в путь! Так, сквозь бомбежки, они и доехали до города Курска, где повторно получили боевое крещение!

Раненые поступали разные: с ранениями в живот, грудь, конечности, но Валю и остальных медиков удивляло их мужество, их терпение боли и выносливость! Как-то раз девушке довелось оперировать одного раненого. Она с ним поспорила: сможет ли он выдержать операцию без общего наркоза?! Он очень просил дать ему стакан спирта, но только не наркоз. Операционная медсестра Наташа Суханова разняла их спор: ударили по рукам! И вот, бойцу налили целый стакан спирта, он его осушил, и Валя стала удалять осколки с его нижней конечности. Солдат не кричал, а скрежетал зубами!

Тогда она приказала дать бойцу еще полстакана спирта, после этого он запел песню «Всюду я Вселенную проехал».

Рядом лежали два танкиста с обожженными лицами. Они бредили и снова рвались на фронт!

Однажды Вале и двум ее коллегам пришлось побывать в одном стареньком селе. Медики находились на улице, как вдруг с воздуха их заметил «Мессершмитт», который тут же дал очередь по «живым мишеням»! Они едва смогли вбежать в хату. Ее хозяева, старик и старушка, были в этот момент на печи и упали с нее! А крышу хаты просто снесло!

В этом селе старые люди рассказывали, что обожженные колья – это смерть наших людей, т.е. когда отступали немцы, то собрали 28 женщин с маленькими детьми. Посадили их на колья, облили керосином и сожгли всех до единого! Никого не пощадили, гады!

Проезжая по военным дорогам (это было уже на Курской дуге) девушка видела два колодца: один был забит поросятами, другой – детьми! Все эти зверства проявляли фашисты из СС при отступлении…

С 1944 года Валя служила в эвакогоспитале. Такие же раненые с поля боя, такие же операции, и такая же выдержка и стойкость наших защитников Родины!

На протяжении всей жизни Валентине Кирнос вспоминалось: когда она закончила мединститут и поехала на фронт, поезд тронулся, оставляя позади ее родное село. И вот, ее мама бежит за эшелоном и кричит:

– Дочка, куда же ты?! Там – война! Там – смерть!

Потом ее мама, выбившись из сил, упала и залилась горькими слезами. У Вали слезы так же текли рекой. Эшелон уходил далеко на запад, а мама лежала и плакала, отдаляясь все дальше и дальше, постепенно превращаясь в маленькую черную точку…

Валентина, как и сотни тысяч ее коллег: военврачей и военфельдшеров, саниструкторов и санитарок, медсестер и медбратьев, прошла всю войну под знаменем Красного креста, неся на своих хрупких девичьих плечах тяжелый груз страдания и боли, искалеченных судеб и смертей! Но, несмотря ни на что, вдохновленная колоссальным мужеством и выдержкой раненых, Валя шла вперед к своей Победе!

В огненной буре

Анне Макаровой часто вспоминалось, как она вместе с другими девушками-медсестрами ехала из Смоленска. В июле 1941-го, по дороге, в вагонах, военные медики изучали: как пользоваться винтовкой и гранатой, как надевать на раненого противогаз. За очень короткое время, пройдя специальные курсы, девчата переквалифицировались на хирургических медсестер.

Своих первых раненых Аня перевязывала под Смоленском в госпитале №116. Бои за этот город были ожесточенные и кровопролитные! Несколько раз в сутки советские войска отбивали Смоленск от фашистского нападения, но все же в конечном итоге были вынуждены его оставить. Двадцать суток без отдыха и почти без сна девушки-медсестры перевязывали раненых бойцов и командиров Красной Армии, а после отправляли их в тыл.

Под Смоленском в районе станции Кардымово, 132-ой полк, в котором служила Аня, попал в окружение. Раненых было очень много. В те дни из девчонок-медсестер были убиты Таня Прохорова и Оля Чернышева. Это были смелые и энергичные девушки! Настоящие советские девушки! Верные товарищи!

Тем временем 132-ой полк начал отступать к городу Вязьме. И там, у него на пути, встретилась немецкая пехота! Она перехватила советские машины, в которых находились раненые, и стала расстреливать их! Тогда были убиты военврач Екатерина Сергеева и медсестра Юлия Ломакина. Сама Аня чудом осталась жива! Она вместе с другими девчонками собрала легкораненых, которые спаслись от немцев. Все вместе они стали переправляться через реку Днепр. Ночью открылась ужасная картина: недалеко от Соловьевской переправы плыли убитые лошади, солдаты и разный искореженный транспорт!

Было страшно: горели города и села, все вокруг гибло! Эта переправа была захвачена немцами. Часто девушки-медсестры были вынуждены прятаться в лесах Смоленщины. Вскоре им удалось переплыть реку Десна и вместе с ранеными попасть в свое войсковое расположение.

Затем Аню направили в запасной полк, в походный полевой госпиталь №226, который находился в городе Сухиничи. Этот госпиталь не имел машин, там были только лошади с повозками.

В октябре 1941-го поступил приказ: «Отступать на Москву». Раненых взяли с собой, погрузив их на повозки, а сами медсестры шли за ними пешком до самой столицы через Калугу.

Когда шло контрнаступление Красной армии под Москвой, была сформирована санлетучка №10, на которой с передовой, по железной дороге, возили раненых. Бойцов вывозили из городов Наро-Фоминск, Малоярославец, Тихново-Пустынь, вплоть до самой Смоленской области.

Однажды санлетучка №10 попала под бомбежку. К счастью, все тогда остались живы! После этого случая девушек расформировали по госпиталям. Аня была направлена в госпиталь №177, где стала работать в приемно-сортировочном отделении.

Когда от Москвы в 1942-ом, наконец, отогнали гитлеровцев, госпиталь №177 был направлен на Воронежский фронт. Он развернулся в лесу, недалеко от города Боброва. Раненых много: девушки оперировали их, перевязывали и отправляли санитарными поездами в тыл.

За хорошую работу, в виде поощрения, Ане был предоставлен отпуск. Первый двухнедельный отпуск за время войны! Праздник «Октября» девушка встретила дома. Ее отец в это время был на фронте. Аня встретилась с матерью и родственниками. Отпуск быстро пролетел, но на обратном пути, проезжая через Наро-Фоминск, произошла короткая, но счастливая встреча с отцом. Радости и слез не было предела!

Тем временем, в Воронежской области шли жестокие бои за реку Дон и село Верхний Мамон! Кругом раненые и обмороженные солдаты, ведь зима 1942-го была зверски холодная, морозы достигали минус 40 градусов! Купать раненых было нельзя – холодно, а ведь иные из них поступали зараженные тифом!

Вскоре враг был отброшен далеко, и госпиталь №177 переехал с Воронежского фронта под город Харьков. Он остановился недалеко от станции Лозовая в селе Михайловка.

Бои за Харьков и Лозовую были так же ожесточенные и кровопролитные! Девчата не успевали отправлять раненых, и в конечном итоге, недалеко от Лозовой, в Михайловке, попали в окружение врага!

За вывоз раненых из окружения Аня и несколько других девушек-медсестер были награждены медалями «За боевые заслуги».

Госпиталь вышел из окружения в городе Купянске. Там было обнаружено, что очень много солдат заражены тифом. Из-за этого многие сотрудники госпиталя заразились этой ужасной болезнью! Девчонки-медсестры еще смогли вылечиться, а вот начальник госпиталя – капитан Юрий Грановский умер…

Отступая от Купянска, немцы заживо закопали в землю 75 человек местных жителей, среди которых были и дети! Медсестры и сандружинники перезахоронили их тела в братскую могилу около здания школы №10.

Однажды в Купянске поймали диверсанта, который взрывал мосты, заводы и станции. Его судили и казнили через повешение.

При взятии города Днепропетровска, всему персоналу госпиталя пришлось плыть на пароме, который жестоко бомбили фашистские самолеты.

В городе Апостолове раненых стали обрабатывали каким-то секретным мылом, и сразу же тифозные больные стали быстро идти на поправку!

Весной 1944-го Аня принимала раненых из Одессы и Николаева. Затем госпиталь переехал в Молдавию. Там девушек встретили хорошо. В нелегком труде им активно помогало мирное население: как взрослые, так и дети!

Ане не пришлось побывать в Кишиневе. На следующий день всех перевели на другой фронт – на освобождение города Ковеля. Там раненых принимали в палатках, шалашах и землянках. Девушки сами, своими силами строили все необходимое. За освобождение Ковеля Аню и многих других наградили благодарственной грамотой.

Во время переправы через реку Висла, госпиталь №177 в очередной раз подвергся вражеской бомбардировке! Тогда многие девушки-медсестры получили серьезные ранения, а некоторые навсегда остались в той реке…

В городе Лодзи медработников поставили на учет по сдачи крови, и девчата стали донорами. Не задумываясь, все они сдавали кровь! За всю войну Аня сдала около 8 литров крови – для восстановления здоровья советских воинов и их быстрейшего возвращения в строй!

Коллектив госпиталя №177, для многих уже ставший родным, всегда и везде работал четко и слаженно!

В апреле 1945 года войска Красной армии пересекли границу Германии. Граница Германии с Польшей была обозначена белыми столбами с черными полосками. На столбах – прибитые доски с напутствующими надписями:

---

Вот она, проклятая Германия!

Бей врага в его собственной берлоге!

Враг будет разбит! Победа будет за нами!

Какой же была всеобщая радость, когда наши войска достигли границы! За прорыв обороны немцев и наступление на Берлин, Ане, в числе многих других боевых товарищей, была объявлена благодарность с вручением почетной грамоты!

Много было раненых и при освобождении Берлина…

Военные медики, как и все, очень верили в победу! Они видели и ощущали: бойцы и их командиры настроены по-боевому! Сами врачи, военфельдшеры, медсестры и сандружинники становились настоящими бойцами за жизнь и здоровье наших славных воинов! За вынос раненых из-под руин и оказание им первой помощи Аня была награждена орденом «Красной Звезды».

День Победы был радостным и счастливым днем для всех советских людей! Этот день Аня встретила в Германии. Закаленные в огненной буре войны, бойцы и медики поставили свои подписи на стенах Рейхстага. В то время госпиталь №177 находился при 18-ой гвардейской армии.

Обратно, в свой походный полевой госпиталь №226, девушка так и не попала, и больше его никогда не видела.

В День Победы, почти каждый год, фронтовые медики снова и снова встречаются друг с другом: не только как боевые друзья, но и как родные, близкие люди. Все они искренне желают, чтобы наше, да и грядущие поколения никогда не узнали бедствий войны, всех ее ужасов! Пусть всегда над головой будет мирное небо!

Труженики тыла

Анна Сысоева родилась в селе Солдатская духовка, там же в 1940 году закончила семилетку. Девушка работала в поле: приходилось и косить, и снопы вязать, но работы практически никто не боялся. Пешком ходили в город – торговали луком. Выйдешь утром, как коров выгоняют, а возвращаешься – уже темно.

В апреле 1941-го Аня решила пойти учиться на тракториста: чтобы хоть хлеб был. Трактор загудел, а она от страха и закричала – девчонкой же совсем была. По окончании учебы в начале июня Аню направили пахать, но тут бригадир ей и говорит:

– Будешь чистить плуги!

Девушка очень расстроилась: трактористов хоть кормят, пусть потом из зарплаты и вычитают за еду, а плугочистов не кормят вообще! Позднее это казалось уже не так важно, потому что до настоящего кошмара оставались считанные дни…

О начале войны многие узнали в поле. В это время пропалывали просо. И вот прискакал на лошади парнишка, еще на скаку, завидев людей, он стал кричать:

– Война! Война!

Уже через несколько недель Аню и таких же, как она – шестнадцатилетних, семнадцатилетних девчонок и парней направили на рытье окопов. Везли в вагонах-теплушках. Они побывали под Брянском и Воронежем. Неорганизованность и бестолковщина была страшная! Не успеешь начать работу в одном месте, тут же тебя перебрасывают на другое, третье, четвертое…

Молодежь часто забывали накормить, к тому же не было питьевой воды. Аня отлично помнила: было темно, очень хотелось пить, но что делать?! Вот и пили из лужи! Нагнешься, через подол платья нацедишь и пьешь! Противно, а куда деваться – пить-то хочется! Утром, как глянешь на подол, а он весь в тине! Руки постоянно были все в мозолях и сильно кровоточили. Много раз они попадали под страшные бомбежки! Обратно домой все ехали измученные и оборванные.

Аня вернулась в свой колхоз и снова стала там работать. Вручную полола, ставила снопы, сеяла и веяла. В колхозе даже сохранился один комбайн! Был и огород, где девушка со своими родными сажала картошку, огурцы, капусту и свеклу – этим всю зиму и кормились.

Председатель колхоза Потапов – был на редкость ужасным человеком! Редкостной гадиной и свиньей! В феврале 1942 года с войны пришел раненый отец Ани. Потапов у него расспросил: что там да как, а потом, то же самое всем рассказывал от своего лица, как будто сам на войне был! К девкам частенько похаживал. Одну так замучил:

– Живи со мной, а не то тебя на фронт отправлю!

Он ведь уже старый был – зачем он ей?! Эта девушка сама и ушла на фронт. Все его ненавидели! Все село!

Несмотря на Советское время, семья Ани была верующей. В селе тогда стояла деревянная церковь – такая хорошая и красивая! Придешь туда – душа отдыхает! В 1942 году Потапов собрал после работы всех трактористов и приказал снести эту церковь (тогда везде так было). Все село было шокировано. Всем было ее жаль. Трактора даже поначалу не заводились. Потом ее все же подцепили и снесли. Тогда-то селяне и прокляли своего председателя!

– Бог-то, он все видит, поплатится еще Потапов за это страшное дело! –говорили старики.

И правда, через несколько лет председатель пропал без вести и никто его больше никогда не видел! Вот как Бог наказал-то!

Началась весна, а с ней начался и голод! Аня с родными ходила на поле: собирала мерзлую картошку, и дома из нее пекли картофельные оладьи.

Был май 1942-го. Как-то раз одна женщина из села – Ольга поехала в город, вместе с ней поехала и Аня: так как есть стало совсем нечего. Девушка взяла картофельные оладьи, и они отправились в путь. В дороге Ольга достала из мешка яйца и пышки – настоящее богатство, стала угощать Аню! Ей же свои оладьи доставать было неудобно – они были все черные…

Из города Аня решила поехать к своей бабушке. Она села на поезд (билет тогда стоил 15 копеек) и приехала к ней. Бабушка наварила ячневую кашу, и девушка объелась: было очень плохо. Бабушка прописала к себе внучку и ей выдали паспорт. Аня помогала по дому. Питались по карточкам – 250 грамм хлеба в день.

Однажды июньским теплым утром, когда Ани не было дома, в дверь постучали. Бабушка открыла дверь. Это был «Уличный комитет» – мужчина и две женщины.

Мужчина – уполномоченный представился ей, показал документы и говорит:

– Бабушка, что у тебя за девушка живет?!

– Это внучка моя.

– Скажите, а она работает?! – поинтересовался он.

– Нет, не работает, мне по хозяйству помогает… – ответила старушка.

– Если не поступит работать, то увезем ее на фронт, на трудовые работы – рыть окопы! – настоятельно заявил уполномоченный.

После этого все трое ушли.

Бабушка очень боялась, что внучку отправят на войну.

– Иди, внученька, работу искать, а не то – тебя заберут! – плакала она.

В тот же день Аня с подружкой отправилась на завод «Ревтруд» искать работу. Подходят они к заводу и видят, что при входе на доске висит объявление:

Срочно требуются:

Токаря и слесаря – с профильным образованием

Формовщики – с семилеткой

Разнорабочие

— Что это за формовщики?! — переглянулись девушки.

Пошли в отдел кадров, отдали паспорта: обеим уже было по 18 лет.

– Ну, что ж… пишите заявления! – сказал, наконец, начальник отдела кадров.

Аню и ее подругу тут же отправили учениками к очень хорошему, как потом узнали, мастеру – Василию Дронову. Девушки научились формовать тормозные колодки: тяжелые, чугунные, да еще и набитые землей! Работали на износ: по 12 часов! На заводе было всего 2 смены: или с 7:00 утра до 19:00 вечера, или с 19:00 вечера до 7:00 утра. Так, Аня стала работать без выходных и отпусков!

Люди на заводе, в буквально смысле, кипели! Они таскали на носилках облицовочный состав на формовку и масляный состав для стержней. Эти стержни предназначались для артиллеристских установок «Катюша». Их нужно было заливать 8-10 литрами подсолнечного масла. Лаборантка следила, чтобы масло не унесли, так как если его недолить, то стержни будут крошиться, рассыпаться, и как следствие – приходить в негодность. Выльешь масло, а на дне ведра все равно остается немного – тут сразу и набегут все, кому не лень!

Когда садились обедать, хлеб и картошку макали в это же растительное масло. С Аней на пару работала одна девушка-еврейка – Юлия Гозман, вместе они и таскали носилки. Хорошая девчонка была! Она очень обижалась, когда при ней заводили шутки про евреев и обидные вещи. На заводе «Ревтруд» работал еще один еврей, инженер – Давид Мацкевич. Он тоже был хороший, жена его трудилась врачом. Еще до окончания войны они оба погибли…

Вскоре почти всех мужиков с завода позабирали на фронт, а на шестерых наложили «бронь», так как они работали на станках.

На хлеб выдавали карточки. Учитывая то, что люди работали в литейном цеху, за тяжелый труд раз в месяц им выдавали по килограмму сахара. В столовой кормили перловой кашей, щами из крапивы, а изредка были щи из листов свеклы или капусты – это был настоящий праздник!

Аня вспоминала: как начинается бомбежка – свет отключат, темень, все мечутся, бегают, кричат, а поганый немец все бьет и бьет! Особенно сильно он бил по вокзалу! Бывало, пустит с самолетов фонари, тогда все освещалось, как днем! Многие бомбы не взрывались. Рабочие потом их выкапывали. Перед бомбежкой по радио всегда объявляли: «Воздушная тревога!»

В конце августа 1942 года была самая сильная бомбежка, которую Аня когда-либо видела за всю войну! С 21:00 вечера до 3:00 ночи бомбил лютый фашистский змей! Фашистская нечисть!

Наступил май 1945-го. Люди шли по улицам с гармонью: кто-то плясал, кто-то пел песни, и все, как один, говорили:

– Ура, товарищи! Война закончилась!

В тот день все бросили работу, и пошли на митинг, который проходил на центральной площади. Аня тоже пошла туда. Она видела самое чудесное, что только мог принести этот день: слезы человеческой радости, улыбки и счастливые лица свободных людей!

Уже спустя многие годы, многие десятилетия, Анна Сысоева записала в своем дневнике:

«Я не участвовала в сражениях, не спасала раненых, даже фашистов вживую не видела! В то же время я, как и многие Советские люди — прошла эту страшную войну и трудилась для фронта! На этом литейном заводе мы все были — тружениками тыла!

Военное время – страшное время! Оно запомнилось мне постоянным чувством голода, потерей друзей и бесконечной усталостью, но все-таки Победа стояла этого, хотя и досталась нам кровью, потом и ценой многих других ужасных жертв!»

Грозный щит для Родины

Галина Ергакова встретила войну, как и все: со слезами на глазах! Ее мужа – Семена сразу призвали на фронт, а сама она осталась с маленькой дочкой на руках.

Как-то вечером в гостях у нее была подруга. Когда часы пробили 22:00 вечера, подруга стала собираться. Она жила недалеко, и Галя решила проводить ее. Как только они подошли к заводу «Трактородеталь», девушек сразу поразило то, что при строгой военной маскировке на 2-м этаже здания в окне горела огромная лампочка – как сигнал. Галина поспешила вернуться домой но, не дойдя до него, услышала сообщение по радио на улице: «Воздушная тревога». Началось что-то невообразимое! Город начали бомбить! Раздавались выстрелы зениток! Один за другим загорались дома! В одно мгновение девушка вбежала в дом, схватила одеяло, накрыла им свою спящую четырехлетнюю дочку и выбежала с ней на улицу, где от пожаров было светло, как днем! С неба падали «зажигалки», рвались снаряды и гудели самолеты! От такого шума проснулась дочь. Она не заплакала, а стала по-своему, как-то по-детски молиться:

– Госпиди! Госпиди! Отгони их от нас! Я буду холосенькой девочкой!

Галина прибежала с ней на площадь, где находилось бомбоубежище. Там было очень много людей, казалось, что оно вместило весь город, и девушка простояла на каблуках до самого утра, держа маленькую на руках! За эту ночь на площадь враг сбросил несколько десятков бомб, но в бомбоубежище фашисты так и не попали. Позже люди узнали, что завод «Трактородеталь» сильно бомбили: множество снарядов, в том числе и зажигательные, но некоторые не взорвались, а «зажигалки» тушили и сбрасывали с крыш дежурившие сотрудники завода. Это было страшное время!

С немецкой точностью в 23:00 вечера над городом появлялись фашистские самолеты с их отвратительным специфическим гудением. И каждый раз их встречал зенитный огонь нашей артиллерии!

Галя с дочерью на несколько дней уехала к родным в другой конец города. Ее мама вязала теплые носки и перчатки для фронта, и во время налетов фашистских самолетов, каждый раз причитала:

– Опять бомбят! Проклятые! Нелюди! Нехристи!

Во время короткого затишья можно было вздохнуть чуть свободней: не так часто звучала в репродукторе: «Воздушная тревога». Можно было пойти к подружке, но только с ночевкой, так как постоянного пропуска не было, а в городе был введен комендантский час. Так было и в то воскресенье. Поговорив о мужьях-фронтовиках и погрустив, девушки улеглись спать. Вдруг, в 02:00 часа ночи, Галю разбудила подруга:

– Галочка! Вставай! Вставай скорее! Твой отец пришел, что-то случилось дома!

Галина наскоро оделась и с тревогой в душе вышла к нему.

– Папа! Что случилось?! – взволнованно спросила она.

– Мать очень плохо себя чувствует! Неспокойно ей на сердце! Пойдем домой, Галя! – нахмурив брови, произнес отец.

Подруга Галины жила на Советской улице. Не успели они пройти и полквартала, как от угла Комсомольской улицы отделилась фигура в плащ-палатке и подошла к ним. В темноте нельзя было разглядеть лица, но мужской, до боли знакомый голос настойчиво потребовал:

– Ваш пропуск?!

У отца Гали пропуск был. Самой же девушке предъявить было нечего. Кроткий девичий взгляд упал вниз, и она стала виновато чертить каблучком по асфальту.«Сейчас заберут в комендатуру…» – подумала Галина.

Неожиданно незнакомец приподнял капюшон, и снова до боли знакомый голос произнес:

– Галочка! Неужели, ты меня не узнаешь?!

Всматриваясь сквозь темноту, Галина взглянула на него и обомлела: это был ее муж – Семен Ергаков, приехавший с фронта на 2 недели! Военно-полевая почта, как водится, работала плохо, особенно в период ожесточенных сражений. Девушка уже давно не видела писем от мужа и не знала, что тот получил отпуск и должен был приехать. Счастью не было границ! Галя шагнула вперед и со слезами кинулась к нему! Она обнимала и целовала любимого, ее пальцы, как волна, пробежали по его голове…

Мелкий дождь окроплял землю, и казалось, что вместе с любящей женой, которая после разлуки вновь обрела любимого мужа, от радости плакало само небо!

Они вошли в дом. Галя держала мужа под руку, и ее девичьи глаза наполняли слезы радости, в них отчетливо читалось: «Любимый мой! Сеня! Вернулся! Живой!»

Несколько дней пролетели как миг, и очень скоро он снова уехал. Долго не было писем, нервы девушки не выдержали, и она написала в его часть замполиту. Вскоре она получила ответ: «Вы можете гордиться своим мужем! Он догнал свою часть и награжден орденом Отечественной войны 2-ой степени!»

Позже Галина узнала, что отпуск и орден ее муж получил за переход границы фронта с радистом и успешную корректировку огня по фашистским группировкам, которые бомбили Советскую землю!

Семен Ергаков начал воевать рядовым, прошел всю войну и вернулся в звании гвардии лейтенант, с двумя орденами «Отечественной войны 2-й степени» и множеством медалей. Он очень гордился медалью «За Кавказ», так как был на «Малой земле», где впереди – лютый и ненавистный враг, а за спиной – бескрайнее бурное море. Таких воинов, как Семен Ергаков, даже враги называли героями!

Не отдан был заветный плацдарм родной земли! Не стали Советские люди изгоями и рабами для лютого фашистского зверя! Все они – мужчины и женщины, старики, дети и подростки – были грозным щитом для Родины!

Такое не забывается

22 июня 1941-го… на рассвете семью Галины Петровой разбудил резкий стук в окно посыльного из сельсовета. Галю срочно вызвали разносить повестки военнообязанным для немедленной явки в военкомат. Так начался первый день войны, узнав об этом, девушка конечно, быстро собралась. Слезы капали, но была надежда на ее быстрое окончание!

Узнав о войне из объявления по радио, многие кричали, кто-то плакал, а кто-то сидел, глядя в одну точку…

Галя жила вместе с отцом и матерью. Ей было 22 года. Она работала учительницей в селе Ярославка Никифоровского района. Преподавала математику в 5-ых классах. Так как стаж был небольшой (она проработала только один год) чтобы больше заработать, из-за отсутствия учителей пения и физкультуры, вела эти предметы. Так же была классным руководителем. Работала, как говорится, не щадя своих сил. У девушки был жених. Они мечтали сыграть свадьбу. Однако после объявления о начале войны, ему тут же пришлось явиться в военкомат. После чего, в срочном порядке он был отправлен на фронт, так как являлся лейтенантом запаса.

У Галины было двое родных братьев. Старший брат имел троих детей. Средний брат проходил действительную службу. Оба они были уже на фронте. Но к великому счастью, за всю войну ее семья похоронок не получила. Старший брат закончил войну в Болгарии, средний – в Батайске, где занимался обслуживанием самолетов для отправки на фронт. Впоследствии они оба были награждены орденами «Отечественной войны».

В самом начале войны в первых числах июля вместе с комсомольцами села Ярославка, Галя была направлена на трудовой фронт в составе комсомольского эшелона на строительство оборонительных сооружений недалеко от Смоленска, где возводились противотанковые рвы. Было очень трудно и страшно, потому что все работали и отдыхали под открытым небом. Немцы бомбили днем и ночью, бросали листовки, которые тут же сжигали люди, даже не читая. Отовсюду была слышна канонада взрывов и артиллеристского огня!

Часто забрасывались диверсанты, одетые в советскую форму. Галя и другие догадывались кто это, когда те в спешке спрашивали, как пройти к населенному пункту.

Разумеется, все им отвечали одно и то же:

– Не знаем…

Как только немецкие войска подошли уже довольно близко, был отдан приказ: «Заканчивать работу и отходить к ближайшему населенному пункту!» Там уже были поданы машины. Кто не успел – отходили пешком. Галя и трое ее друзей не успели на такую машину, и ребята шли всю ночь…

В скором времени Галя с друзьями-комсомольцами (такими же девчонками, как она и ребятами, чей призывной возраст еще не подошел) приехали на трудовой фронт, выгрузились на станции Починок. Станцию бомбили фашисты, и нужно было переходить на другую дорогу – к станции Ельня. Там был подан другой эшелон. Во время очередной бомбежки, Галя неудачно упала и вывихнула ногу. В вагон девушку втащили почти на ходу! Залечив ногу, она организовывала ребят и девчат на полевые работы по уборке хлеба и капанию картошки. Все вместе таскали снопы и подбирали колоски. Была холодная, сырая осень. Снег выпал рано. Приходилось выкапывать картофель из-под снега, но никто не жаловался, ведь все отдавалось ради Победы!

К зиме взрослое население заготавливало торф, а ребята сами резали и сушили его. Трудились в четыре смены: первая смена – с 02:00 ночи до 08:00 утра, вторая – с 08:00 утра до 14:00 дня, третья – с 14:00 дня до 20:00 вечера, четвертая – с 20:00 вечера до 02:00 ночи. Надо сказать, что в войну в основном работали практически одни женщины и подростки, мужчины то все на фронте…

Торфом топили фабрики и заводы. Рабочая одежда состояла из бахил, лаптей и рукавиц. Что же касается своей собственной одежды – это были ватники и полу-дубленки. На торфоразработке было много военнопленных. В основном, это были французы – около 700 человек. Со здешним населением у них были хорошие отношения. Любовных связей не было, но французы часто заигрывали с русскими девушками. Время от времени они приглашали девчонок на обед. Как-то раз, Галина вместе с другими, пришла по такому приглашению, но когда девушки увидели, что французы варят себе щи с лягушками и щавелем, то сразу же отказались!

Жили в бараках по 35-50 человек. После рабочей смены ходили в столовую. Питание было очень скромное, и однажды Галя сочинила такой стишок:

От работы до столовой —

Только ходу пять минут!

Что ж в столовой?! Суп перловый,

И по часу его ждут!

Действительно, основной едой в столовой – была перловка или суп-рассольник, на второе выдавалась вареная свекла. Неподалеку располагался магазин, но покупать еду было не на что, поэтому брали только хлеб. Самым трудным для Гали и ее друзей был 1942 год. Зима была на редкость холодной. В здании школы был расположен госпиталь. Классы разместили в другом небольшом здании. Они были разделены тонкими перегородками, а также был оборудован полуподвал, который использовали в случае воздушной тревоги. Топливо для себя и для школы заготавливали сами из того же добытого торфа.

В 1942-1943 годах среди населения была организована общественная работа – собирали деньги на танковую колонну для Красной армии через государственный заем.

Весной 1945-го, наконец, наступила долгожданная Победа! Победа Советского народа над проклятым фашизмом! Галя радовалась и плакала вместе со всеми! В июле с фронта вернулся ее жених, и они сыграли свадьбу.

Война – это что-то невообразимое! Она никогда не забывается и как бы ни хотелось вычеркнуть ее из памяти, снова и снова о ней снятся сны, встают перед глазами чудовищные образы горьких потерь, имена тех, кого она навсегда унесла в своих когтях, подобно коршуну!

На страже родного неба

Галина Дробышева относится к тому поколению женщин, которые весной далекого 1942 года по комсомольской путевке добровольно пошли служить в ряды Красной Армии. В то время как раз был призыв Ленинского комитета комсомола и комитета обороны о призыве женщин в армию.

Галина окончила десятилетку с отличием и, конечно, ей очень хотелось продолжить учебу, но что поделать…

Когда всех мальчиков из ее класса забрали, наступила очередь девчонок помогать Родине. Всем оставшимся классом они пошли в райвоенкомат.

– Не волнуйтесь, девчата! Вы будете учиться! Учеба будет продолжена! –сказали в военкомате.

И действительно, проходя службу в 733-ем зенитно-артиллеристском полку, они на протяжении всех 3 лет учились. Почему учились?! Этот полк имел много военных специальностей. Эти специальности занимали ребята. А когда девчонки пришли им на смену, их тут же распределили по подразделениям и поставили на места ребят.

В Котовске был учебный пункт, и в течение недолгого времени девушки очень напряженно учились. После обучения, каждая пошла своей фронтовой дорогой. Галя пришла в отделение разведки. Командиром отделения был Евгений Звонарев – мужчина 30-35 лет. Очень скоро его отправили на фронт так же, как и других ребят и мужчин. За успехи и достижения в учебе Галину назначили командиром отделения, и по приказу командования (а приказы, как говорится: не обсуждаются) ей дали отделение разведки из восьми девочек. Одна из этих девчонок – Настя Крылова, впоследствии стала лучшей подругой Галины. Гале было страшно принимать отделение разведки, ведь это ответственная задача!

Для понимания, нужно сказать, что это была не та разведка, где нужно идти за «языком», это была разведка неба, ПВО (противовоздушная оборона).

Немцы подвергали сильной бомбардировке Тамбов (ведь фронт располагался близко). В ночное время доходило до 30-40 налетов! Девчонки, вчерашние школьницы, изо всех сил старались приобщить себя к военному делу. По сигналу «Тревога» нужно было быстро собраться и каждому занять свое место, а в дневное время их учили совершенствоваться в своей профессии: были и дальномерщицы, и прибористы, и связисты, и пулеметчицы, и прожектористы. Все работы должны были выполнять девчата!

В свободное время тоже занимались: изучали боевой и строевой уставы. Все старались выполнять свои обязанности так, чтобы не было замечаний. Если кому-то объявлялось замечание, то сразу же в слезы.

По вечерам или в выходной день хотелось убежать.

– Я уйду, и мне ничего не будет… – говорили некоторые.

Только вот, каждый этот побег был чреват: могли дать наряд вне очереди на картошку или того хуже – посадить на гауптвахту. Хотя такие случаи и имели место быть, но очень и очень редко.

Вскоре 733-й зенитно-артиллеристский полк уже шел по всем горячим точкам. Здесь, в Котовске и Кочетовке, Галина потеряла очень много своих друзей, потому что фашисты обрушивали всю свою мощь сильнейшими бомбежками. С уходом немецких войск на запад двигались и войска Красной армии.

Летом 1943-го полк перебрался в Брянск. Город был разрушен: летят пули, рассыпаются осколки, где-то пожар, где-то обломки стены от дома... было очень страшно. При переезде девушкам приходилось выполнять все мужские работы. Они копали землянки, устанавливали приборы, связисты таскали огромные катушки – устанавливали связь. И хотя девчатам было очень тяжело, они старались справляться с этой тяжестью.

После Брянска, уже в феврале 1945-го полк вошел в польский город Познань. Он был еще не освобожденным. Девушки проезжали мимо полей, усыпанных трупами, которых накрывали простынями. Переезжали на машинах (разведка и связь ехали в первой колонне). Остановились в больших польских частных домах. Несколько отделений расположилось в двухэтажном доме, а взводоуправление и наблюдательный пункт находились в 3 километрах от него.

Через каждые 3 часа приходилось менять смену – выставлять другого разведчика. Конечно, девчата были вооружены карабинами, но в ночное время, когда несешь караульную службу, и видишь в потемках: здесь вроде тротуар, а там дальше – поле, усыпанное трупами! Шевельнется кустик – кажется девчонкам, что за ними по пятам идут мертвецы! Вот такие ужасы они переживали, но пережили, все пережили…

В апреле 1945-го 733-й зенитно-артиллеристский полк вошел в немецкий город Кюстрин. Галина со своим отделением, как и многие другие, принимала участие в Берлинской операции. Там была особая бдительность – осуществлялось множество диверсий!

Наконец наступил День Победы! За эти годы, полк уже ставший родным, находился в болотистых местах. Кругом болота, сырость, гиблые места! Многие болели малярией. Девчонки прилягут на землю, укутаются в шинели и, все равно трясет…

Вдруг одна из разведчиц – Настя Крылова – подруга Галины, бежит со всех ног и кричит:

– Девочки! Девчата! Мы победили! Победа наша! Ура!

Все тут же встряхнулись, встали и после этого сразу почувствовали прилив сил и облегчение! Кто-то смеялся и радовался, а кто-то плакал, вытирая слезы засаленным рукавом гимнастерки…

Галина подошла к Насте, обняла ее и сказала:

– Подруженька милая! Спасибо тебе! Ты, как ласточка, что первая приносит весточку о весне, принесла нам эту радостную весть о Победе! О нашей Победе!

Минуты две они стояли так, молча обнявшись, а после заплакали…

Зенитки не замолкали

Когда началась война, Марине Шакаловой было 20 лет. В то время она оканчивала педагогический институт, сдавала экзамены. После окончания института девушку направили работать учителем физики и математики в Избердеевский район, село Сестренка. Марина должна была заменить учителя, ушедшего на фронт, но работать по профессии ей пришлось недолго…

В апреле 1942-го девушке вручили повестку, чтобы она явилась в райвоенкомат. На следующий день по шпалам, по колено в воде, потому что начался разлив реки, она отправилась в Избердей. В военкомате было много девчат. Все девушки по очереди проходили медкомиссию.

– В армию хочешь идти?! – спрашивали у каждой.

Когда подошла очередь Марины, она ответила:

– Хочу на фронт!

Так же отвечали все девушки, кроме двух.

– Боюсь! – сказала одна из них.

У другой же на руках была чесотка. Их обеих отпустили домой.

Ночевать пришлось в Избердее у знакомых, а на следующий день Марина вернулась в родное село – Сестренку. Она взяла вещмешок, в сельпо ей выдали буханку хлеба, и снова пешком отправилась в Избердеевский райвоенкомат. Там уже собралось много девчат – около 250. Перед ними выступили с приветственным словом, потом все пошли на станцию, сели в товарный вагон и отправились к месту назначения – город Елец. В Ельце их выстроили в 4 шеренги, стали спрашивать фамилию и специальность, а также, кто кем хочет быть (нужны были не только военные, но и гражданские специальности: повара, швеи, и т.д.)

Марина твердо сказала:

– Хочу туда, где стреляют!

Так она попала в 1423-ий зенитный полк, 16-ый отдельный зенитный дивизион, 1-ую батарею, и стала зенитчицей. Марина работала на приборе, который управлял зенитным огнем. Этот прибор имел квадратную форму, стоял на треноге, вместе с треногой он помещался на платформе с колесами, таким образом, его можно было передвигать. Вокруг прибора стояли скамеечки, чтобы зенитчицам было удобно сидеть, потому что маховики нужно было крутить осторожно и плавно. На приборе работало 8 зенитчиц, у каждой был свой порядковый номер. Марину поставили работать 1-ым номером. Она управляла движением ствола по горизонтали, или как обычно говорили: по азимуту, видела цель – самолет и, вращая маховик, вела эту цель, глядя в окуляр. Угол подъема ствола орудия зависел от работы зенитчиц. Чем точнее были данные, тем точнее орудие попадало в цель. В основном, девушки стреляли по самолетам-разведчикам, чтобы не дать фашистам сфотографировать объект, и сбить их с курса. Подбить самолет-разведчик было нелегко, потому что он всегда летал на большой высоте – до 6000 м. Если зенитчицы сработали точно, то выстрелы из орудия попадали прямо в цель. Каждый снаряд весил примерно 16 кг.

Когда немцы стали часто бомбить Елец, но уже был освобожден Киев, 16-ый отдельный зенитный дивизион перебросили в Винницу, потому что дивизион принадлежал первому Украинскому фронту. В Виннице зенитный дивизион пробыл недолго, было приказано срочно прибыть в Киев, который все еще нуждался в отражении вражеских налетов. Здесь они пробыли целый год. Когда над городом окончательно все затихло, дивизион отправился в город Львов. Между Винницей и Львовом девушкам пришлось отражать налеты вражеских самолетов от городов Жмеринка, Конотопа и Казатин. Эти районы фашисты бомбили, не переставая! На них было сброшено очень много бомб!

Многое пришлось пережить! Непреодолимый тяжкий груз ложился на юные девичьи плечи! Сколько боевых товарищей и подруг потеряла Марина за годы войны, знала только она сама… почему-то, каждый раз, когда кто-нибудь умирал на ее руках, шел дождь: не сильный, мелкий… этот дождь, как будто в последний раз оплакивал человека…

В свободное время, в минуты затишья, девушка руководила художественной самодеятельностью. В полковой библиотеке подбирала литературу, по которой девушки-бойцы ставили сценки, небольшие представления и выступали перед солдатами. В скором времени она была назначена комсоргом батареи и стала редактором боевого листка, который выпускался ежедневно.

Победу Марина встретила в Львове. День 9 мая 1945-го не забыть никогда! Домой девушка смогла вернуться спустя 2 месяца – в начале июля, потому что: во-первых, только 28 июня 1945 года был озвучен приказ Главнокомандующего о демобилизации, а во-вторых, девушкам-бойцам пришлось ждать замену, когда и батарею, и дивизион, и полк укомплектуют новыми людьми.

По возвращению в родные края, Марина Шакалова стала работать в школе, а спустя пару лет вышла замуж и создала большую и дружную семью. Ее дети родились и росли в послевоенное время и не знали всего того ужаса, который пережила их мать. Каждый раз, когда она рассказывала им о своей фронтовой юности, на ее глазах появлялись маленькие капельки слез. Эти капельки были похожи на тот дождь, который омывал убитых друзей и подруг Марины в те далекие годы войны…

Радисты Волховского фронта

Военные дороги никто не выбирает! Призвали в армию – иди в ту часть, где больше всего нужны специалисты! И вот, в 1942 году из Инжавинского района Людмила Каташевич была призвана в действующую армию. Девушка окончила медицинское училище. Выпускники хорошо занимались и знали свое дело: умели перевязывать раны, оказывать первую помощь, так же неплохо умели стрелять…

Люда думала, что ее сразу отправят на передовую, но ей отчетливо дали понять, что армии не нужно пушечное мясо! Армии нужны специалисты: те люди, которые своим интеллектом, трудом и знаниями будут приближать Победу советского народа! И послали изучать радиодело.

Девушку призвали в августе 1942-го, а 1 января 1943-го она уже была специалистом, и ее направили на Волховский фронт.

Волховский – очень специфический фронт, там много лесов, почти тайга! Рядом протекает река Волхов, по этой реке и был назван фронт. Общая его протяженность – около 250 километров. На его территории располагалось множество армий.

Люду послали в 80-ый полк связи, выдали радиостанцию и сказали:

– Вот радиостанция «Север». Она переносная и рассчитана на работу двух человек.

Радистов распределяли так: девушка и парень. В то время, когда на фронте начиналась операция, Люду вместе с радистом Дмитрием Калачевым послали на передовую. К лету советские войска планировали взять Мгу – населенный пункт Ленинградской области и Синявинские высоты. Вот туда-то, в 8-ю армию их и послали. Командиром связи был Владимир Костиков. Он поставлял радиограммы, радисты принимали их, после чего Костиков докладывал результаты в штаб.

От кропотливой и нервной работы, радистам, как и другим бойцам, было очень трудно и, хотя шла зима, на полях сражений стояла настоящая жара!

Когда Людмила и Дмитрий прибыли на передовую, им сразу же дали радиограмму, и значит, ее нужно срочно передать. Необходимо заметить, что когда радисты выходят в эфир, то их звуки слышат все. Эти звуки распространяются волнообразно и их засекают не только те радиостанции и те радисты, с которыми они связаны, но и немцы. Нередко случалось так: только радисты начинают выходить в эфир, фашисты сразу же обнаруживают это – в данном квадрате появилась радиостанция, а раз она появилась, значит, в этой части есть связь, которую нужно уничтожить! Когда случалось так, что враги обнаруживали связь, они начинали или обстреливать местность или одновременно посылать помехи: включат динамик, и он начинает работать на нашей волне – в наушниках получается одно сплошное гудение. Трудно было найти тоненький-тоненький голосок своей станции, с которой ты работаешь. Здесь необходимы умение и опыт радиста: перейти на другую волну, перегнать на эту волну своего товарища и суметь в короткий промежуток времени, пока немцы не обнаружили связь, передать или принять радиограмму.

Около двух месяцев Люда была на передовой. Части Красной армии наступали, но это наступление было неудачным, так как вперед они не продвинулись. С Синявинских высот немцы поливали огнем, а атаки наших пехотинцев захлебывались! Из роты в 150-200 человек, которую посылают в атаку, приходят обратно живыми человек 20! И хотя у немцев было больше сил, у них тоже ничего не получилось – вперед они не продвинулись.

В то время каждый воевал не за то, чтобы ему дали какую-нибудь награду, радисты, к примеру, сражались за то, чтобы на главной радиостанции хорошо приняли радиограмму, чтобы в нужный момент она могла связаться и чтобы эта связь была как можно дольше и четче! Вот за такой дебют, за успешно проделанную работу, Люду и ее товарища Дмитрия Калачева наградили медалями «За отвагу».

В 1944 году чтобы, наконец, вызволить Ленинград из блокады, стали готовить генеральное сражение с немцами! Люду и Дмитрия послали в 54-ю армию Волховского фронта. Эта армия должна была освобождать город Новгород. Она шла с озера Ильмень, а 4-я и 8-я армии должны были идти с севера. В лоб – напрямую с востока идти было нельзя, потому что Новгород был оккупирован немцами уже несколько лет! Там были построены очень хорошие укрепления: рвы, доты и ДЗОТы. Люда и Дмитрий шли пешком. Было тяжело: радиостанция весила около 8 кг, примерно столько же весило продовольствие. Дмитрий нес радиостанцию, Люда – питание. К тому же, кроме этого у каждого была своя винтовка, вещмешок и патронташ.

Утренний снег хрустел от тяжелых сапог. В белых маскировочных халатах, шеренгой, советские солдаты-пехотинцы шли к озеру Ильмень. Им было запрещено курить и громко разговаривать. На волокушах везли пулеметы. Эти волокуши тоже были накрыты простынями и маскировочными халатами. На лошадях везли пушки. Лошади тоже были покрыты белой маскировкой. Они вышли очень рано – около 05:00 часов утра. В скором времени солдаты подошли к берегу озера Ильмень. Лед замерз на 30-40 сантиметров, но от такой мощи солдат он мог треснуть и провалиться, по этой причине немцы не ожидали нападения и не ждали их. Бойцы дошли до немецких окопов (это в 18 км от Новгорода) и молча, без артподготовки, без обстрела авиации, ринулись вперед! Начав сразу с атаки, закричав: – «Урррааа!» – советские воины стали прыгать во вражеские траншеи! Конечно немцы были здорово подготовлены – они дрались необыкновенно и отчаянно! Эти 18 км до Новгорода наши солдаты с боями прошли всего за 4 дня! Наступление шло с севера и с юга. В конечном итоге немцы все-таки решили оставить Новгород. Радисты входили в город следом за пехотой. Там везде были поставлены мины. В Новгороде остались целыми и не разоренными всего около 20 домов. Все, что можно было вывезти – немцы вывозили! Величаво стояли древние монастыри! Все ценное из них было вывезено: картины, иконы, атрибуты христианства! Даже бронзовый памятник «1000-летия России» распилили на части, заколотили в деревянные коробки, но не успели вывезти и оставили его! Наступление началось 14 января, а 20 января Новгород был уже освобожден!

27 января два мощных фронта – Ленинградский и Волховский, соединились! Ленинград был полностью освобожден от фашистской блокады. Войска Красной армии полностью закончили эту операцию и вернулись обратно в часть.

Вскоре, в торжественной обстановке, перед всем 80-ым полком, четверых радистов, включая Люду, наградили орденом «Славы 3-ей степени». В штабе фронта солдатами был построен клуб. В этом клубе им и вручали ордена, но произошел один неприятный казус. Когда Люду вызвали на сцену для награждения, она стала подниматься, но неожиданно от ее сапога оторвалась подошва. Можете себе представить – поднимаешь ногу, а подошва оторвалась! Как себя чувствует человек в такой ответственный момент?! Девушка получила орден, и ее посадили рядом с генералом связи.

– Откуда ты?! – спросил генерал.

В этот момент его адъютант готов был записать данные, чтобы послать на Родину известие, о том, что Людмила Васильевна Каташевич – женщина, получила орден «Славы». Люда молчала, уставив глаза в пол: в тот момент в ее голове крутился только этот проклятый сапог...

После расформирования Волховского фронта девушка со своим 80-ым полком связи попала на Карельский фронт. Она участвовала в форсировании Свири и освобождении города Никеля – на самом севере, за Мурманском. После освобождения Карельского перешейка, Карельский фронт перестал существовать, и 80-ый полк отправили на отдых.

В свое время Эренбург писал: «Тот, кто защищал и освобождал Советское Заполярье, обязательно побывает в Германии и распишется на стенах Рейхстага!»

Люда об этом, конечно, не думала… и вот, однажды прозвучал приказ: «Товарищи бойцы! Всем быть готовыми к отправке!»

Солдат стали загружать в товарные вагоны, значит должны куда-то перевести.

– Братцы! Везут брать Берлин! Вот мы и распишемся на его стенах! – обрадовались солдаты.

9 мая 1945-го, на Урале 80-ый полк встретил День Победы! Была необыкновенная радость! Победа! Значит скоро домой!

«Чего девчонок будут держать?!» – думала тогда Люда. Но вскоре прозвучал приказ: «Ударными силами победить еще одного злейшего врага – Японию!»

Так на протяжении долгих месяцев, Люда со своим верным напарником, воевала еще и с Японией. Только в декабре 1945-го девушка вернулась домой к родным…

Госпиталь на колесах

Весной 1941 года Валентина Попова окончила институт и получила квалификацию преподавателя педагогики и методики начального образования в дошкольных учреждениях, но жизнь распорядилась по-своему. В апреле она получила диплом, а 22 июня началась Великая Отечественная война!

На следующий день, проводив на фронт самых близких и дорогих людей, Валя подала заявление с просьбой принять ее на курсы медсестер, по окончании которых, послать на фронт. Так, по зову сердца, по комсомольскому и гражданскому долгу, уже на 3-ий день войны – 24 июня, девушка вновь села за ученический стол.

В те дни в горком ВЛКСМ было подано более двухсот заявлений от девушек-комсомолок с просьбой принять их на краткосрочные курсы медсестер, по окончании которых, им предстояло отправиться на фронт… навстречу судьбе…

Окончив без отрыва от работы шестимесячные курсы медсестер первого военного набора, Валя была мобилизована в армию и направлена на фронтовой военно-санитарный поезд №1053, принадлежащий фронтовому эвакопункту №137, который обслуживал 6 разных фронтов: Брянский, Калининский, Сталинградский, Ленинградский, Карельский и 2-ой Прибалтийский. По какой-то неизвестно причине, за военные годы, больше всего этот поезд был предан именно Ленинградскому фронту.

Девушки-медсестры забирали раненых из медсанбатов, полевых госпиталей и перевозили их в тыловые госпитали ближайшего фронта. Это были очень тяжелые раненые, серьезно и страшно изуродованные металлом люди, нетранспортабельные, которых еще нельзя было эвакуировать в глубокий тыл, однако и нельзя было оставлять их во фронтовых госпиталях, ведь туда постоянно доставляли новых раненых и больных воинов! Девчонкам все время приходилось курсировать вблизи фронтов, тем самым, каждый раз подвергая себя смертельной опасности!

Такие санитарные поезда, которые перевозили или эвакуировали раненых, медики называли «Госпиталями на колесах».

Четыре долгих тяжёлых года – дни и ночи на колесах, в постоянном движении с ранеными, больными, обожжёнными, обмороженными и контужеными воинами, по трудным, перегруженным и неспокойным военным железным дорогам! Как все это было непросто! Сколько сил, выдержки, внимания, терпения, заботы, постоянного физического и нервного напряжения требовала военная медицинская служба!

Каждая медицинская сестра обслуживала три вагона-теплушки с тяжелоранеными и больными воинами и два дополнительных вагона с легкоранеными или контуженными. Такие прицепы сопровождали их почти в каждом рейсе. И если первые требовали постоянного наблюдения, нуждались в уходе, лечении (уколах, перевязках, лекарствах), то за вторыми приходилось постоянно следить и переживать, чтобы никто из них не отстал от поезда на остановках. Это расценивалось как «ЧП» и влекло за собой суровое наказание!

Каждого принятого бойца с личными вещами, с его историей болезни, с записями, сделанными в пути следования поезда: об оказанной помощи, лечении, осложнениях, нужно было доставить в госпиталь.

Особенно было трудно, когда загруженный до отказа поезд попадал под бомбежку вражеской авиации!

Первое страшное боевое крещение Валя получила зимой 1942-го, под Брянском. Тогда жертвы были огромны! С каждой такой бомбежкой девушки взрослели, мужали, учились стойкости, выдержке, умению преодолевать любые трудности, владеть собой в любой обстановке! Во время бомбежек часто бросалось в глаза несоответствие между напряжёнными, беспомощными лицами раненых мужчин и сдержанными, спокойными лицами женщин, выполнявших свою работу! Было ужасно, когда впервые попав в санитарный поезд, тяжелораненые воины оказывались незащищёнными перед лицом опасности: безоружные, лишённые возможности давать отпор и уничтожать ненавистных врагов!

Девушки и женщины: врачи, медсестры, санитарки и сандружинницы, не смотря ни на что, выполняли свой гуманный долг по спасению, оказанию помощи и эвакуации раненых!

Проводя, в буквальном смысле, 24 часа на работе, Валя видела и плачущих пожилых мужчин, и совсем молодых, но уже поседевших юношей, едва вырванных у смерти усилиями медиков! Все приходит с опытом, и порою, самым главным было – уметь вовремя отвернуться и не дать понять, что ты увидела, как бежит по щеке жгучая и скупая мужская слеза!

С болью в сердце, со слезами на глазах медики проезжали на своем «Госпитале на колесах» через разрушенные города, дотла сожжённые сёла, видели голодных, измученных, лишенных крова людей, а среди них – детей с застывшими в ужасе лицами, с потухшими глазами, забывших про улыбки на бледных губах! Они, эти детишки, переносили голод, бомбежки, видели пламя пожаров, смерть матерей и гибель близких! Это и было самое страшное свидетельство жестокой войны – голодные, грязные, босоногие, осиротевшие, раненые, а нередко и убитые дети! Ежедневно медики встречали их на своем пути по фронтовым железным дорогам. В поезде детишек отмывали, кормили, приводили в порядок одежду, а потом сдавали их вместе с ранеными. Этих ребят, чаще уже с тыловыми поездами, отправляли в детские дома. Таким образом, военно-санитарными поездами сотни тысяч детей были спасены от голода, болезней, а то и неминуемой гибели!

После полного освобождения родной земли от фашистских захватчиков, Вале довелось вывозить раненых из советских госпиталей, расположенных в Польше, Румынии и Чехословакии.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о расформировании военно-санитарных поездов был издан 25 сентября 1945 года. Однако поезд, где работала Валя, и несколько других поездов получили приказ: продолжить и завершить возвращение наших раненых бойцов на Родину, а затем вывезти репатриированных из Германии! Репатриированными были советские люди, военнопленные, насильно угнанные в рабство, в неволю, из оккупированных городов и сел нашей необъятной страны, а впоследствии освобожденные из фашистских лагерей смерти!

Только 31 декабря 1945 года, в самый канун Нового первого мирного 1946-го, Валя Попова вернулась домой и возвратилась к работе с детьми.

75% личного состава санитарных поездов составляли девушки-комсомолки и молодые коммунисты. Сколько погибло их от бомбежек вражеской авиации, артобстрелов, крушений, пожаров от немецких зажигательных бомб… в памяти, в сердце, перед мысленным взором живых они навсегда остались молодыми, бесстрашными и верными патриотами своей Родины!

Шрамы остаются навсегда

В 1934 году Светлана Терентьева пошла в школу, она находилась очень далеко от дома. Для этого случая родители скопили денег и купили ей ботинки, сатиновое платье для лета и фланелевое – для зимы. Школьную форму мама сшила из своего старого костюма, школьную сумку смастерила бабушка. Книги в школе выдавали бесплатно. 1-ый и 2-ой класс Света училась в Углянской школе №4, затем построили новую школу, недалеко от ее дома. С 4-го класса ученики каждый год сдавали экзамены.

Отец трудился на заводе в 2 смены, поэтому дома его практически не бывало. В школу, где училась Света, ее мама устроилась работать уборщицей. В семье появился дополнительный заработок. Девушка после уроков стала помогать ей. В школе бесплатно кормили: супы – гороховый, вермишелевый и кусочек хлеба, посыпанный сахаром. В этой школе девушка закончила 7 класс – это был 1941 год. 7 июня выдали свидетельство об окончании школы, и она подала документы в медицинское училище, но учиться ей там не пришлось…

22 июня Света с подругой пошли в парикмахерскую, было около 10:00 часов утра, и вдруг по радио объявили: «Война!» На улице все кричали, кругом была паника! Света поспешила домой, но мамы там не было – ушла на митинг. Вернулась домой она только в 15:00 часов. Сказала, что велели заклеивать окна крест-накрест, если вдруг начнется бомбежка, чтобы не вылетали стекла. Около дома заставляли рыть яму, чтобы в случае нападения немцев – прятаться там.

У отца не было «брони». Практически с первых же дней войны его отправили в райвоенкомат, а оттуда сразу на фронт. Полевая почта работала очень плохо, особенно в первые годы, поэтому каждое письмо для семьи было на вес золота!

Документы из медицинского училища Свете пришлось забрать – настояла мама. Она очень боялась, что дочь в качестве медсестры заберут на фронт. Поэтому девушка подала документы в железнодорожное училище. Практически сразу же ее и нескольких девчонок приняли в комсомол. Света была в группе девушек слесарей-инструментальщиков. Куда их только не посылали во время учебы: гоняли рыть окопы, ходить на разгрузку вагонов, в госпиталях они чистили картошку, для раненых пели песни, плясали и писали письма.

Однажды вечером на танцах Света с подружками услышала военную тревогу, немцы бомбили вокзал, были разрушены привокзальные дома! Утром, когда девушка шла на работу, проходя мимо вокзала, увидела большое скопление народа: все кричали, было много трупов, на земле лежали оторванные человеческие руки и ноги. С тех пор Света перестала выходить на улицу вечером, да и вся молодежь утихла, по вечерам город становился пустынным, будто вымершим! Через несколько дней фашисты разбомбили элеватор. Света со своей семьей укрылась в чулане и они сидели там, прижавшись друг к другу несколько часов!

В течение всей войны семья девушки испытывала страшную нужду: одежды и обуви не хватало, еду выдавали по карточкам, и это продолжалось вплоть до 1947 года. Чтобы получить еду по карточкам, очередь занимали еще с вечера. Ели крапиву, лебеду, в общем, экономили на всем! Суп варили из трех картошек и лука. Мяса не было! Терли картошку, из крахмала делали лапшу, а из выжимок – пекли оладьи. Тушили свеклу, ели брюкву, жевали жмых. Света очень любила гороховый кисель, который готовила ее мама.

В 1943-ем из училища Светлану направили в вагонное депо станции Кочетовка, но по профессии она не работала. Ее основная работа была – возить еду рабочим. В 1944-ом девушку с подругой послали на курсы осмотрщиков вагонов. По окончании этих курсов девушки стали работать осмотрщиками вагонов все на той же станции. Получали по 150-200 рублей. И для примера: буханка хлеба стоила тогда около 20 рублей. Деньги, которые Света получала – отдавала матери. Жить стало немного легче.

Каждый день перед началом работы была планерка, где всегда говорили о ситуации в стране, то есть на фронтах сражений: какие районы заняли наши войска, куда продвинулись, в каком положении находятся наши враги-немцы. По радио также постоянно сообщали о войне, и поэтому люди слушали новости каждый день.

Дисциплина на работе была очень строгая, беспрекословное подчинение во всем. В депо, где работала Света, висел плакат: «Приказ начальника – закон для подчиненного! Он должен быть исполнен точно в срок!»

Все девушки-работницы дежурили сутки через сутки. Зимой приходилось даже работать по двое суток подряд, особенно тогда, когда был сильный снегопад, так как железнодорожные линии заметало, а девчонкам приходилось их расчищать.

1945-ый был с одной стороны тяжелым годом, так как голод продолжался, но с другой стороны – приближалась Великая Победа, об этом говорили все!

Наконец наступил тот самый день – 9 мая! Рано утром по радио все услышали это счастливое слово: «Победа!» Человеческой радости не было предела! Вечером был салют! Кто-то веселился и плясал, а кто-то плакал, не дождавшись живыми своих родных! Вскоре с фронта вернулся отец Светы. Он дошел до Берлина и разбил врага в его собственном логове!

Сейчас, спустя многие годы, раны на людских сердцах, которые нанесла та страшная война, уже затянулись, только вот шрамы остались, и останутся, должно быть, навсегда…

Опаленная юность

В 1940 году Ирина Опольская окончила 7 классов и поступила в училище, но судьба круто все повернула! Во время сильной грозы от удара молнией загорелся сарай. Заживо сгорели корова и телка, остались одни глиняные стены. За учение Иры нужно было платить деньги, которых у родителей не было. Тогда девушка бросила учебу и решила уехать на заработки по вербовке на кирпичный завод в Одинцово Московской области. О ее отъезде родные не знали, а когда правда раскрылась, то дедушка сильно плакал как малое дитя. Родная мать только и сказала:

– Пусть приедет, вернется только – узнает Кузькину мать!

В первых числах марта 1941-го Ира приехала в Одинцово, а 22 июня началась война! Грохотали страшные бомбежки! Кругом все горело! Один сплошной ужас! И вот ее, совсем еще юную девчонку, отправили на крышу дома – брать щипцами бомбу и окунать в воду и песок. Сколько она тогда натерпелась страху!

Ребят и девчат постоянно брали рыть окопы. Посылали на несколько дней. Некоторых направляли рыть окопы на длительное время в прифронтовую полосу. Однажды шел сильный дождь, и нужно было рыть окопы. Ира с подружкой Юлей пошли копать, никто кроме них не пришел. Девушки боялись, ведь раньше-то было строго – за опоздание сажали! Дождь был проливной, всю землю развезло, но девчата все равно стали копать свой участок (у каждого был свой участок), а когда все сделали, долго не могли выбраться из ямы, думали, что в ней останутся ночевать. Проходящий мимо рабочий вытащил их – грязных и усталых.

Зимой выдавали тяжелый лом и кирку. Было очень трудно. Ира, как и все, имела рабочую карточку. По ней полагалось 200г хлеба на день и немного крупы, а по нерабочим карточкам люди получали еще меньше. Повсеместно был голод, зато некоторые жили неплохо – спекулировали, и даже торговали пышками на базаре. Откуда они брали муку?! Сахар покупали кусочками, как сладость.

Как-то раз приехали военные начальники и забрали девчат с 7 классами образования, и Ирину в том числе. Привезли их на станцию Очаково – на военный завод. Ира стала работать в стеклодувном цехе, где изготавливали пробирки для таблеток. Другие девчата заливали в бомбы горючую смесь. Боже мой, сколько было слез! Света не было, придут девчата с работы – все перемазанные горючим, и кажется, что даже одежда на них горит! Плачут, а помочь не чем!

Когда немец дошел до Можайского шоссе, этот завод хотели эвакуировать в город Куйбышев. Как-то раз, девчата как всегда собрались на работу, пришли, а от завода и следа нет! Пришлось быстро уезжать.

Ира побежала к железнодорожному вокзалу и села на поезд. Ехали под бомбежкой 7 суток, но все же добрались до дома! Она с другими девчонками снова начала рыть окопы, на железной дорожной станции Сабурово – чистила снег, на станции Хоботово – в лесу с солдатами пилила деревья. За все это время, где Ирина только не побывала, должно быть по всей Московской области!

Потом ее вместе с друзьями отправили на шахтовые работы. Но девчата были молодые и резвые! Как-то раз собрались вдесятером и убежали, оставив все. Шли пешком, документов при себе не было. Дома были не больше недели, а потом за ними приехала милиция. Всех арестовали и посадили на 5 лет без суда! Но Иру Господь помиловал! По какому-то немыслимому совпадению, вместо ее фамилии стояла другая. Девушка осталась дома и поняла, что беда прошла мимо, перекрестилась на все 4 стороны и поблагодарила Бога.

Всю зиму Ирина была дома. Летом 1943-го уже полным ходом шел призыв девушек на фронт для оказания помощи мужчинам. День был жаркий и солнечный. Ира косила траву в поле, когда ей сообщили, что приходили домой и принесли повестку из райвоенкомата.

Девушка, конечно, испугалась, но потом успокоилась, смирилась, и сказала сама себе:

– Ну что ж, делать нечего… такое время… война! Если Родине нужна моя помощь – я готова! Разобьем фашистскую гадину! Очистим нашу землю от этой заразы!

Иру и еще нескольких девчат привезли в районный призывной пункт, и где-то с неделю они там находились, потому что еще не успели собрать столько людей, сколько было необходимо. Мама всю эту неделю ездила в призывной пункт и возила девчатам малину, а потом как-то приехала – ворота открыты, и нет ни души… ноги у нее подкосились и глаза налились слезами!

Девчат погрузили в товарные вагоны, и отправили из родного города на настоящую бойню! Их довезли до Украины и всех разбросали по разным точкам.

Ира попала в 671-ую отдельную зенитно-пулеметную роту. Девушки сопровождали составы, в каждом из них стояло по 3-5 пулеметов. Было очень страшно от взрывов, обстрелов, но особенно – выносить раненых с поля боя! Когда войска Красной армии отбили Витебск, где была страшная битва, то ее роту оставили оборонять город, где Ира и встретила Победу в мае 1945-го!

Девушка была награждена орденом «Отечественной войны» и медалью «За победу над Германией». В тот момент она, как и многие другие, и не думала о наградах, все ее мысли и желания были о том, как бы помочь своей Родине освободиться от этого лютого врага!

Так прошла ее юность: опаленная, изрешеченная, вспаханная войной…

Детство, которого не было

Марина Прошкина… в войну ей было всего 13 лет, но она и сейчас, спустя многие годы отлично помнит рев самолетов над головой! Помнит, как однажды бомба упала в зрительный зал кукольного театра, и она с девчонками, бегала смотреть: какая страшная яма там образовалась! Помнит, как отца провожали на фронт – это было в 1942 году, он сразу попал под Сталинград. Помнит, как с подружками гасили фугасные бомбы на крышах!

Когда ее отца прямо с завода «Ревтруд» взяли на фронт, мама сразу встала за его станок и сутками не приходила домой, а за Мариной и ее двумя сестренками присматривала слепая восьмидесятилетняя бабушка.

Чувство военного голода до сих пор стоит в памяти! Есть хотелось всегда! Приходя на рынок, мама меняла вещи на продукты. В конечном итоге вещей почти не осталось!

Однажды пришло письмо, в котором говорилось, что родной дядя Марины был ранен в боях и сейчас находится в госпитале под Липецком, недалеко от Тамбова. Мать насушила хлеба и поехала его проведать. Когда она приехала в госпиталь, ей сообщили, что всех раненых оттуда уже вывезли, потому что этот госпиталь подвергался постоянной бомбардировке фашистов. Возвращаясь обратно, мама раздала эти сухари беженцам на вокзале. Домой она добиралась долго – несколько суток. Марина еле-еле сняла с нее валенки – ноги ужасно опухли! Весь тот вечер мама плакала…

Марина, как и все дети, ходила в школу. Учебников не было, на весь класс – только один: и тот у учительницы, но уроки все равно задавали, и дети их выполняли. Домашнее задание делали так: обычно собирались у кого-нибудь дома, у кого была керосиновая лампа, а не коптилка, и сидели над одной книгой практически всем классом!

Девочка была ответственной по улице за затемнение (жила она на улице Куйбышева). Как только начинало темнеть, она заходила в каждый дом и предупреждала, чтобы свет не зажигали, а вечером специально делала пробежку по улице: увидит, что где-то горит свет, заходит в дом и с возмущением говорит:

– Зачем зажгли?! Вы что?! Немцы бомбить будут!

Марина очень быстро научилась вязать. Мама ходила в деревню: меняла шерсть на вещи и продукты. Шерстяные носки в основном она отдавала просто так.

В свободное время, девочка, как и все школьницы и школьники того времени, помогала раненым бойцам Красной армии. Делали это так: дети подготавливали незатейливый концерт, ходили в госпиталь и выступали перед ранеными. А сколько писем она написала за них! У одного солдата пальцы уже начали шевелиться, мог бы и сам написать, а он до того привык к девочке, что постоянно говорил:

– Дочка, уж больно у тебя хорошо и складно получается, напиши моим родным!

А сколько Марина в госпиталях перемыла полов… вода холодная, бывало, моет, а в глазах уже темнеет от усталости, да еще постоянное недоедание давало о себе знать! Сколько раз она падала в обморок во время этого мытья…

Из госпиталя девочка приносила домой бинты, их стирали и кипятили без мыла, добавляя золу. Все это делали по ночам.

Марина вела дневник, с которым делилась всеми своими мыслями и переживаниями. В этом дневнике, под датой «9 мая 1945-го» есть очень трогательные строчки: «Победа! Победили! От отца мы получили письмо: он дошел до Берлина и разбил лютого врага! Всей семьей ждем его возвращения!»

И они дождались! Он вернулся! Вернулся живой! Вернулся с Победой, которую нес на себе все это время, все эти годы!

Так прошло детство Марины: под взрывами, бомбежками, пожарами, в холоде и голоде! Так прошло детство многих советских ребят того времени: его попросту не было, вместо него была война…

Фронтовые дороги

В годы войны огромное значение имели фронтовые и прифронтовые дороги. По ним к линии фронта передвигались части и соединения советских войск, подвозились боеприпасы, техника и продовольствие, а с линии фронта – в тыл, вывозили раненых бойцов. На одном из таких важнейших участков дорог служила регулировщицей Мария Шакшанова.

Летом 1941-го под непрекращающимися бомбежками немецко-фашистской авиации, Маша вместе с отцом благополучно переправилась на плоту через реку Днепр. Отца вскоре призвали в армию, а Маша осталась одна. Узелок, в котором хранились одежда и продукты на первое время, был потерян: нужно было как-то выживать! Девушка чистила аэродромы, копала окопы. Вскоре наступила осень. Так как одежды у нее никакой не осталось, то переодеться в сухое и чистое она не могла, поэтому вскоре заболела. Однако мир не без добрых людей! Машу пожалели и отправили в госпиталь. Спустя некоторое время она стала работать в этом госпитале – ухаживала за ранеными бойцами.

2 мая 1944-го девушка призвали в ряды действующей армии и направили на 4-ый Украинский фронт в распоряжение Военно-автомобильной дороги №37. Первое время она работала регулировщицей. У них были свои будки, в которых размещались планы, схемы дорог и местности. На одном посту дежурили по 2 человека. Как правило, одна девушка находилась в будке, другая – с повязкой и флажками была у дороги. В обязанности регулировщиков входило указание направления движения для транспортных средств, а так же объяснение водителям: как и куда нужно ехать. Красный флажок означал – «Внимание», желтый – «Можно проезжать».

31 июля 1944-го Маша на «отлично» окончила курсы младших командиров при Военно-автомобильной дороге №37 с присвоением звания сержант. После окончания курсов девушку направили служить начальником поста регулирования. Ей нужно было осуществлять проверку постов и участков дорог, а также следить за их удовлетворительным состоянием, чтобы не возникало аварийных ситуаций.

Зимой транспортные перевозки осложняли метели и снежные заносы, осенью и весной – разливы рек и дожди. Кругом были грунтовые дороги, в связи с этим: боеприпасы, горючее, продовольствие и другие материальные средства доставляли не только на автомашинах, но и тракторами, боевыми машинами, вездеходами и на лошадях. Если на дороге случалась непредвиденная ситуация, регулировщицы должны были остановить транспорт и ликвидировать аварию, а в случае необходимости – помочь пострадавшим: оказать первую медицинскую помощь, отправить в госпиталь.

Во время войны существовал такой закон: если транспорт по сигналу не останавливался – регулировщик стрелял вверх. Если же и после этого предупреждения машина не останавливалась, то регулировщик имел право производить выстрел по колесам. Порой бывало, останавливали машину, но та проезжала мимо: срочно везла патроны и снаряды к линии фронта. Девушки-регулировщицы все понимали и не стреляли, нарушая, таким образом, свою инструкцию.

На войне в первую очередь нужно было помогать раненым. Самые ужасные воспоминания у Маши были связаны с Западной Украиной, а именно с переправой через горный хребет. На многие километры через перевал вела всего лишь одна-единственная подвесная дорога. Непрекращающиеся обстрелы и обвалы требовали постоянного ремонта подвесной дороги. Недалеко от этой дороги размещался военный госпиталь, который обстреляли и разбомбили немецко-фашистские войска! Сколько стонов и криков, крови и искореженного металла, убитых и раненых бойцов видела там Маша…

Когда девушка оказалась на территории Польши, то была очень удивлена: она как будто попала в другой мир. У нас дороги грунтовые, кругом топи да болота, а там – асфальт, крыши домов выложены черепицей! Правда местные жители ей не понравились: какими-то они были недоброжелательными – даже воды девчатам попить не дали!

Из Польши ее военный путь лежал в Германию. Маша вспоминала, как приходилось сопровождать премьера Чехословакии на Ялтинскую конференцию. Несмотря на то, что они добирались объездными дорогами, избежать страшного обстрела не удалось: немецко-фашистская разведка уже знала маршрут их движения. Невзирая на все это, операция прошла успешно: премьер Чехословакии прибыл на пункт назначения, Ялтинская конференция состоялась.

В апреле 1945-го Маша получила ранение и была отправлена в госпиталь в город Львов. Девушка демобилизовалась только в сентябре 1945-го. Когда она наконец-то добралась до своего родного города, выяснилось, что ее отец погиб в боях под Одером. Так Маша стала жить вдвоем с матерью. Чтобы получить хлебную карточку и не голодать, девушка устроилась работать счетоводом в налоговый отдел при «Гор-фин-отделе».

Так прошла фронтовая юность Марии Шакшановой – обычной девушки, которая не дрогнула перед лицом грозного врага и как могла, защищала свою Родину!

Подвиг зенитчицы

Выпускной вечер в средней школе был полон веселья и радости, но на следующий день, 22 июня 1941-го началась война…

Вчерашние школьники – девчонки и ребята собрались около здания школы, а затем пошли к сельскому Совету. Все хотели помочь своей стране. Вскоре их направили на трудовой фронт, который располагался за Брянском. Они копали противотанковые рвы и окопы. Трудились с рассвета до поздней ночи, спали не более 4 часов. Работали там до осени, пока не стала замерзать земля! Весной 1942-го начался массовый призыв девушек на службу в войска ПВО. Юлия Гуськова, которую одноклассники и родные с душевной теплотой называли Юленька, зачислилась в женский 127-ой зенитно-пулеметный полк. После двухмесячного обучения в полку девушку уже назначили командиром пулеметного расчета и присвоили звание сержант.

Первое боевое крещение пулеметные расчеты 127-го зенитно-пулеметного полка получили на железнодорожной станции Кочетовка. В один из июльских дней 1943-го здесь скопилось до 40 эшелонов, из них половина – с эвакуированными стариками, женщинами и детьми. Налет продолжался более 3 часов, но девчонкам-зенитчицам удалось сбить несколько фашистских самолетов.

В начале ноября 1943-го полк перебросили на 1-й Украинский фронт. Его подразделения занимали города Коростень, Белокоровичи, Олевск, Сарны и Пинск. Гитлеровцы хотели разрушить железнодорожный мост, проходивший над рекой Уж, что возле города Коростень. Трое суток подряд фашисты жестоко бомбили! Погибло несколько пулеметных расчетов, но мост уцелел, девчата отстояли важнейшую позицию! Воинские эшелоны Красной армии двигались на запад.

Девчонки часто меняли позиции, а это значит, что надо было перекопать горы земли, вследствие чего нежные девичьи руки постоянно были в мозолях. Они стояли на двух и трехчасовых вахтах. Осенью, а особенно зимой, жутко мерзли!

Долгое время 127-ой зенитно-пулеметный полк стоял на защите городов и сел Украины и Белоруссии. Он принимал активное участие в наступлениях Красной армии.

Вместе с Юлей воевали ее земляки из колхоза «Родина», из соседних сел Мордово, Мельгуны и Ереминка. На войне, особенно для хрупких девичьих плеч, смерть была настолько реальной, что казалось, вот она – дышит в спину, стоит перед тобой, скалит свои клыки, а ты – юная девушка, только вчера сидевшая за школьной партой и игравшая с подружками, идешь вперед прямо на нее!

На всю жизнь в памяти Юли остался подвиг ее боевой подруги – сержанта Нины Карасевой! Под непрерывной и страшной бомбежкой, эта девушка не покинула своей огневой позиции! Цель поймана! Ее зенитный пулемет дает несколько залпов! Мгновение, и немецкий самолет кренится вниз, падает, а из его хвоста вырывается едкий черный дым! Один подбит! Вот еще одно мгновение, и другой вражеский самолет повторяет судьбу первого! Второй подбит! Фашисты в ярости: они не прекращают свой смертоносный налет, а пулемет Нины все еще продолжает работать! С неба доносится дикий свист – это летят бомбы! Взрыв, за ним другой… совсем рядом с расчетом, но зенитный пулемет продолжает стрелять! Закончив бомбометания, немецкие самолеты еще немного покружили над Советскими позициями и улетели, скрывшись за верхушками деревьев. Зенитный пулемет все еще продолжает работать! Огонь уже изрешетил пустое небо!

– Красноармеец Карасева, прекратить огонь! – приказывает командир батареи, старший лейтенант Алексей Белоглазов.

Его команда не выполнена… зенитный пулемет продолжает стрелять. Тогда старший лейтенант Белоглазов вместе с командиром батальона отправляются на позицию. Видят: зенитный расчет… сержант Нина Карасева погибла – ее убило взрывной волной, а руки девушки по-прежнему сжимают рычаги пулемета! Так он и работал, пока не кончилась вся лента…

Старший лейтенант приподнял фуражку, склонился над девушкой и тихо сказал:

– Вот, ведь, проклятая война! Что же ты с нами делаешь?! Эх, девонька, девонька…

Юля стояла и смотрела на нее, смотрела в глаза убитой подруги. Они уже потухли, и в них не было блеска, не было жизни, которую, в буквальном смысле, вырвали своими лапами поганые фашисты! В тот момент в голове девушки крутилась только одна мысль: «Вот еще каких-то пару часов назад мы разговаривали с тобой Ниночка, я тогда еще заметила: ты отчего-то была грустна и все время смотрела куда-то вдаль, как будто предчувствовала… теперь же ты лежишь на земле: недвижимая, бездыханная, а глаза твои, как и тогда смотрят куда-то далеко-далеко, куда нам – живым не добраться! Спи спокойно, моя милая подруженька, спи спокойно!»

Юля подошла к ней, прикрыла подруге глаза, отвернулась и заплакала…

Сержант Нина Карасева была награждена орденом «Отечественной войны 1-й степени» посмертно. Одноклассники не окликнут ее задорно и весело, не обнимут родители, она не выйдет замуж и не родит детей! Она, как и множество других девчат, навсегда осталась на этой войне, навсегда осталась в сердце Юли, в сердцах грядущих поколений, которые обязаны жизнью за ее подвиг…

Спасая раненые души

На всю жизнь запомнились слова бывшего ректора Воронежского медицинского института при первой встрече нового набора студентов 1 сентября 1936 года:

– Вы пришли учиться, мы вас ждали! Добро пожаловать, будущие коллеги!

От этих студентов – девчонок и мальчишек не требовали произносить клятву Гиппократа, просто была взята расписка о том, что после окончания института человек обязан отработать 3 года в том месте, куда его пошлют. Студентка Юлия Никитина при распределении должна была попасть в деревню Карасево Инжавинского района, но эти места девушка так и не увидела…

В жизни Юли, как и в жизни всех молодых людей ее поколения, день – 22 июня 1941-го – запомнился так: солнечно, тепло и тихо, в библиотеку уже сданы книги, сегодня последний экзамен по гигиене. Девушка в числе первых ждала приглашения в кабинет, где присутствовал профессор Леперский (председатель Государственной комиссии), который должен был поздравить студентов с окончанием учебы и назвать их – коллегами. Вдруг ребята и девчата видят, как по лестнице бежит студентка Варя Сомова. Девушка тревожно и громко сообщает:

– Ребята! Война! Мы воюем с Германией! Уже бомбили наши города – Белосток, Киев…

Все опешили, кто-то испугался, кто-то сперва не поверил, но потом все сомнения окончательно развеялись: началась война, и это не шутка!

Когда их пригласили в кабинет, ребята вошли с понурыми лицами.

– Что случилось? – удивленно спросил профессор.

– Война! – сухо ответили студенты.

При общем молчании старый профессор встал и каким-то чужим голосом произнес:

– Ну что же, коллеги, послужим Родине!

В начале июля по полученным повесткам, ребята и девчата, вчерашние студенты Воронежского медицинского института приехали в Тамбовский райвоенкомат. Юля опоздала на место сбора и когда вошла, все уже были на месте. За столом сидел военный, который долго и пристально глядел на нее, как будто всматриваясь в глубину души. Он – военный мужчина, прошедший через многое, ясно представлял себе картину: что значит война, и что таким юным девушкам там не место! В то же время возникал вопрос: если мужики будут воевать, кто будет залечивать раны, полученные ими в боях?! Кто будет вселять надежду на их скорое выздоровление?! Кто, черт возьми, будет тащить их по вспаханному снарядами полю, тем самым, спасая многие жизни?! Ответ напрашивался сам собой: они… врачи… эти девчонки и ребята…

Немного помолчав, он, наконец, спросил:

– Медкомиссию прошли?!

– Прошла! – бойко ответила Юля.

В скором времени девушку назначили врачом в 114-ый походно-полевой госпиталь (ППГ), а ее лучшую подругу Люду – в 113-ый (ППГ). Перешивать форму было некогда: на складе выдали длинную шинель и ботинки с обмотками, так как сапоги 43-го размера были страшно велики. Однажды в таком виде Юля встретилась со своим родным братом – Сергеем. Полк, в котором он служил, остановился неподалеку от 114-го (ППГ), возле железнодорожной станции. Родной брат сначала даже не узнал ее: ботинки с обмотками, брюки галифе, форма на 2-3 размера больше! Свободные минуты выпадали очень редко, но когда они все-таки были, Юля не упускала возможности встретиться с ним.

Девушка дежурила в приемно-сортировочном отделении. Молодые врачи, вчерашние студенты, работали неумело: поголовно всем меняли повязки, даже если этого не требовалось, вокруг пулевых ран на ткани вырезали кружочки – их называли «пятачками», не экономно тратили очень много перевязочного материала, а когда увидели первую партию раненых – растерялись и не знали, что делать. Но все приходит с опытом…

Под Смоленском шли сильные бои, именно тогда стали поступать первые «самострелы». Юле поручили писать на них протоколы в дополнение к медицинским картам передового района. Вести с фронта были тревожные: самолеты немцев бомбили города и переправы, прошивали пулеметными очередями санитарные машины и людей! У бойцов Красной армии не хватало винтовок, в то время как немцы, передвигаясь на мотоциклах, были вооружены «до зубов»!

Юле запомнился один молодой человек – военфельдшер, тоже «самострел». Он пытался убедить девушку:

– Помоги мне, коллега! Сделай что-нибудь, а я потом отблагодарю…

Что же она могла сделать, когда налицо были все признаки близкого выстрела в левую руку?! Он пытался доказать, что было страшно, что не хотелось умирать… да разве тогда кому-нибудь хотелось умирать?! Перед глазами Юли всплывали лица первых погибших, которых она увидела. Молодые кадровые командиры лежали: кто на носилках, а кто на сырой земле – они, не задумываясь, сложили свои головы за Родину! Даже ее лучшая подруга – Люда, которая была откомандирована из 113-го (ППГ) в часть, погибла под вражеской бомбежкой, а ты… мужчина… военфельдшер!

Через несколько месяцев Юля узнала о трагической судьбе своего брата. Его товарищ и боевой друг разыскал девушку и рассказал ей все, что случилось. Совсем недавно Сергею присвоили звание сержант. Когда полк, в котором он служил, попал в окружение, Сергея и еще двух солдат отправили в разведку. Выйдя на опушку леса, и попав под пулеметные очереди, бойцы поняли, что нарвались на засаду. Обратно разведка так и не вернулась. По официальным данным сообщили: «Пропали без вести».

Судьба самой Юли дальше складывалась так: шел октябрь 1941-го, немецкие войска стремительно продвигались вперед, сжимая наших в кольцо! Буквально за несколько дней до окружения, шесть врачей откомандировали в Москву. Немец «наступал на пятки». Красная армия терпела катастрофические поражения: только прибыли в Вязьму, сразу же сдали Смоленск, когда вошли в Можайск – сдали и Вязьму! В результате окружения фашистскими войсками Западного и Резервного фронтов Красной армии, образовался так называемый «Вяземский котел». Полк, в котором находился 114-ый походно-полевой госпиталь, неимоверными силами, с боями пробивался через 3 кольца окружения этого котла! Люди: мужчины и женщины, бойцы и командиры, медицинский персонал – спасались, как только могли спастись!

Юля, в числе многих, была серьезно ранена. Ее отправили в госпиталь. Там находилось множество солдат и командиров. Были и девушки. Особенно Юле запомнилась одна совсем еще юная девчонка-медсестра. Во время боя она тащила на себе раненного солдата, и в 20 метрах от блиндажа их накрыло взрывной волной! Юля лежала, смотрела на нее и думала: «Она такая же, как я – медик! Такая же молодая и с таким же горячим сердцем!»

Спустя пару часов прямо на Юлиных глазах эта молодая девушка-медсестра умерла, так и не узнав, что мы победим в этой проклятой войне! Но в то же время, умирая, она безоговорочно верила в единство и сплоченность советского народа! Верила в силу Русского духа! Верила в нашу Победу!

После нескольких месяцев лечения Юля вернулась в 114-ый походно-полевой госпиталь, с которым впоследствии и прошла всю войну, дойдя до Берлина!

Вечная слава: врачам и военфельдшерам, медсестрам и сандружинникам, которые в годы войны не только спасали солдатские жизни, рискуя собой, но и их изувеченные души – добрым и напутственным словом, огоньком надежды, вселяя в сердца веру…

Люба

Любовь Родионова родилась и жила в Ленинграде. Училась на 2-ом курсе мединститута. В июне 1941-го ее группа должна была сдавать экзамен, а там уж не за горами каникулы.

День 22 июня был солнечный и теплый. Настроение у всех приподнятое: как же – скоро отдых и долгожданная встреча с родными, но вдруг, внезапно объявили: «Война! Война!»

С началом войны сразу же все изменилось. Даже солнце будто бы померкло! Людей словно подменили: все будто перешагнули за какую-то черту жизни! Уже не радовала сдача экзаменов, да и на каникулы никого не отпустили.

Весь курс Любы перевели на казарменное положение. По ночам по сигналу «Тревога» их поднимали и строем вели на вокзал разгружать эшелоны с ранеными солдатами и эвакуированными детьми. Днем они ходили мыть школы и приспосабливать их под госпитали.

Питание с каждым днем ухудшалось но, тем не менее, они, совсем еще юные девчонки и ребята, все как один, стали донорами, хотя сами после сдачи крови падали в обморок. А как иначе?! Раненым нужна была кровь!

Зимой 1941-го вместо каникул Любу с остальными девчонками послали в Чадский район Пермской области на вспышку сыпного тифа. Там они и понесли свою первую потерю: двое студентов заразились и погибли.

В январе 1942-го весь курс, кроме парней, которых уже перевезли в Куйбышев, санитарным поездом отправили в Вологду на учения по усовершенствованию старшего медицинского состава, где они должны были находиться 3 месяца. Но уже через 3 недели их начали отправлять в формирующиеся воинские соединения! Любу с подругой направили в лыжную бригаду, которая формировалась в лагере Лахта под Архангельском.

Начальник медслужбы, доктор Гладков, встретил их возгласом:

– Боже мой, скоро бой, а мне снова детский сад прислали! Совсем девчонки!

В лагере началась настоящая военная жизнь. Время шло не по часам, а по минутам. Тренировки на лыжах, сборка и разборка палаток, развертывание операционных и перевязочных столов, как говорится: «до седьмого пота!». Все это они должны были освоить и выучить до автоматизма!

Когда бригада была полностью укомплектована, девушек в теплушках отвезли в Тихвин. Прошли долгие месяцы тренировок и набора опыта.

В ночь под Новый 1943 год весь Волховский фронт выступил на соединение с Ленинградским фронтом. Была поставлена задача – во что бы то ни стало прорвать блокаду Ленинграда! Туда двинулась масса различных воинских соединений, в том числе и та, в которой служила Люба.

Ночь была очень холодная и ветреная. Все на лыжах и в маскировочных халатах, лица закрыты шерстяными шлемами. Запрещено разговаривать, курить и чиркать спички. Вскоре был получен приказ: «Срочно развернуть палатки и быть готовыми к приему раненых!»

Началась артподготовка: все кругом загрохотало и загремело! Земля содрогалась! Все горело! Советская артиллерия била через медицинское расположение! И вдруг все замерло… такая тишина… до звона в ушах!

– Ура-а-а-а!!!– внезапно послышалось где-то издалека. Это наша советская пехота пошла в бой!

Врачи, военфельдшеры, медсестры и санитарки не успели опомниться, как начали поступать первые раненые – закипела их нелегкая работа! Доходило до того, что не успевали одного раненого снять со стола, как уже клали другого!

– Сотрите пот! – или – Дайте напиться! – не отрывая глаз от ран, просили врачи.

Если немного стихал поток раненых, только и успевали облить друг другу головы водой из ведра и снова к перевязочному столу!

Кроме первичной обработки ран, остановки кровотечения, введения противостолбнячной и противогангренозной сывороток, на раненых заводилась карточка передового района – документ, с которым он следовал дальше. Всю эту писанину и инъекции выполняли медсестры и военфельдшеры, которым врач только и успевал диктовать!

А раненых все везли, несли… кто-то сам шел, а кто-то полз, кто как мог добирался до полевого медпункта…

Однажды в палатку вошел один больной: раненый в челюсть. У него была огромная кровавая борода, чуть ли не до самого пола. Нужно было ее как-то отцепить, чтобы срочно остановить кровотечение и надеть на челюсть шину. «Ведь ему же будет больно, невыносимо больно, когда я начну ее отрывать…» — подумала Люба, поглядев на бороду. А он показывает рукой, мол, смелее-смелее, потерплю… Кровавую бороду отрезали, на раненую челюсть наложили шину, и бойцу стало легче. Он выдержал все! Настоящий мужчина!

Как-то принесли молодого парнишку. Тот не мог лежать и все время сидел на носилках. Люба увидела, что у него огромнейшая рана грудной клетки справа и в нее, страшно сказать, было видно, как дышит легкое! Парень задыхался! Девушка срочно наложила ему повязку, и он успокоился, стал лучше дышать и даже заговорил. Когда, наконец, наступило небольшое затишье, медицинский состав отвели на отдых в огромную палатку. Все, буквально все, как вошли в нее, так и попадали — кто где стоял, даже не расстегнув полушубков!

– Подъем! Раненые поступают! – будили они друг друга.

От сильного переутомления у многих начались звуковые галлюцинации. Девушки долгое время не могли отдохнуть, не могли отмыть руки — они от крови были коричневыми! На следующий день пришел начальник медслужбы, доктор Гладков, и поблагодарил всех за хорошую работу, за стойкость, выносливость и оперативность!

В медсанчасти, где служила Люба, санинструктором была Валя Шаталова. Хорошая девушка. Она мечтала стать певицей. У неё был очень хороший голос и такая фигура! Блондинка, голубоглазая, а самое главное — искренний и добрый человек! Люба подружилась с ней. Валя участвовала в художественной самодеятельности. Перед прорывом блокады Ленинграда она ездила с выступлениями по близлежащим частям. Девушка пела, а аккомпанировал ей Алексей Сычев — мичман с эсминца «Храбрый», который вместе со «Смелым» стояли в это время на Неве. Алексей был родом из Пушкина. Валя ему очень нравилась, и симпатия их была взаимной.

Вскоре в одном из многочисленных боев на Ленинградском фронте девушку серьезно ранило в бедро. Ей ампутировали ногу. Когда об этом рассказали Алексею, то он отпросился у командира корабля, узнал в каком госпитале она лежит и приехал туда. Просто невероятно: зимой, во время боев он где-то достал цветы и с этим букетом роз пришел в госпиталь, вручил их Вале, встал на колено и попросил её руки! Сразу же после войны они поженились, у них родилось трое детей.

К 18 января 1943-го бои практически закончились.

Блокада Ленинграда была прорвана, но до конца войны еще было далеко! Выживших сандружинниц, врачей и военфельдшеров осталось очень мало и медицинскую часть расформировали. Люба с подругой попала в госпиталь под Ленинградом на станцию Хвойная. После работы на передовой, жизнь в госпитале показалась раем: можно было помыться, поспать в постели, поесть за столом, поработать в настоящих операционных и перевязочных но, самое главное было у кого поучиться! К тому же фашисты бомбили госпиталь редко. Несмотря на то, что работы все равно было очень много — это уже была не передовая…

К лету раненых стало поступать гораздо меньше и медикам даже удавалось делать плановые операции.

В окрестных лесах еще оставались отдельные группы немцев и из-за этого часто поблизости вспыхивали небольшие бои. Их называли «боями местного значения». И вот однажды, совсем недалеко от места, где располагался госпиталь, вспыхнул такой бой! Любу вместе с подругой послал туда начальник госпиталя: помочь обрабатывать раненых. Дорога шла через кладбище. Девушки быстро бежали, стало жарко, и они сдвинули пилотки на затылок. Люба бежала первой, Галя – следом за ней. Вдруг: выстрел, за ним другой, а за ним еще один! С головы Любы слетела пилотка – это снайпер попал в звездочку на ней!

– Ложись! – только и успела крикнуть Люба своей подруге.

Обе упали среди могил и чуть шелохнутся – сразу же гад начинает стрелять! Лежа без движения, девушки незаметно для себя уснули. Сколько прошло времени – неизвестно. Когда они открыли глаза, солнце было уже высоко, в лесу даже посвистывали птицы. Девушки встали и пошли на ту поляну, где шли бои. После оказания первой помощи раненым, усталые и измотанные, они возвратились обратно в госпиталь, а там уже прибыло новое поступление...

– Быстрей переодевайтесь и в операционную! – раздалась команда врача.

Все началось заново…

Несмотря ни на что, их – девушек: медсестер и сандружинниц, никогда не ругали и не осуждали. Они работали, спасая раненых! Так продолжались обычные военные будни до незабываемого дня Победы!

Зимой 1944-го, когда блокада Ленинграда была окончательно снята, советские войска освободили Великий Новгород, Псковскую область и вышли к Прибалтике. Когда освобождали Ригу, наконец, наступило небольшое затишье, артиллерия замолчала! Тогда девушки-медички организовали небольшой праздник: устроили песни и пляски. На этот танцевальный вечер пришли летчики с близлежащего аэродрома. Люба долго танцевала с одним из них. Его звали Дмитрием. Он ей очень понравился.

– Отбой! – в 22:00 часов вечера скомандовал старшина.

Летчики построились на проверку, попрощались с девчонками и стали уходить…

– Ты очень хорошая! Как звать тебя?! – спросил ее Дмитрий.

– Люба – смущенно, отведя глаза вниз, ответила девушка.

Тогда летчик прямо на ходу сочинил песню и запел. И так это было искренне, что казалось, пела его душа:

Я в небе буду с твоим именем летать

Сквозь взрывы бомб и грозный шум снарядов!

Пусть сердце девичье в разлуке будет ждать!

Я все пройду! Вернусь и буду рядом!

– Люба, давай обменяемся адресами?! Может, когда закончится война, встретимся?! – спросил он, когда закончил петь.

Ничего не сказав в ответ, Люба захлопала своими большими ресницами, легонько кивнула и прижалась к нему. Они оба одновременно почувствовали тягу, которая связала их в тот момент, тягу зарождающихся светлых чувств, от которых задыхалась и сходила на «НЕТ» сама война!

Девушка написала Дмитрию Ленинградский адрес своей матери, и они распрощались…

После войны Люба вернулась в родной Ленинград и восстановилась в институте. Как-то раз она пришла домой. Ее мама стояла возле окна и улыбалась. Тут Люба услышала мужской голос, который стал напевать ее до боли знакомые слова:

Я в небе буду с твоим именем летать

Сквозь взрывы бомб и грозный шум снарядов!

Пусть сердце девичье в разлуке будет ждать!

Я все пройду! Вернусь и буду рядом!

За столом сидел военный летчик. Это был тот самый Дмитрий, с которым она тогда танцевала. Он встретил победу в Берлине, получил звание капитана, сохранил адрес и приехал! Нашел ее – свою единственную! В скором времени они расписались, и у них родилось двое детей. Люба окончила мединститут и стала работать врачом в одной из городских больниц для тех, кто не смог восстановить подорванное здоровье от ранений после войны.

Вот так, встретив друг друга на фронте, они, любящие сердца и родственные души, прожили вместе всю жизнь!

Храбрый-Шумиловский

В 1941 году Мария Сенакевич, жительница села Тулиновка, была ученицей 9-го класса Тулиновской средней школы. В школе девушка была членом драматического кружка, а впоследствии стала его руководителем.

Летом 1941-го Маша с друзьями и подругами по кружку планировала отдохнуть: отправиться в поход по любимым местам, но эти планы были нарушены одной-единственной датой – 22 июня 1941-го…

После объявления войны все учащиеся 9-го класса Тулиновской средней школы добровольно ушли на трудовой фронт, в том числе и Маша. Ее класс был направлен в Брянскую область. Ребята и девчата рыли окопы, а немцы в это время бомбили мирных жителей (стариков, женщин и детей), которые старались собственными силами защитить свою территорию. Вот тогда-то у Маши и зародилась ненависть к фашистам, по этой причине в дальнейшем она вступила в партизанский отряд. На трудовом фронте никто из ребят и девчат не погиб. К счастью, все они в начале октября вернулись обратно целыми и невредимыми. Школа уже работала, но так как время было очень тяжелое, девушка устроилась на военный завод.

Весной 1942-го по стране прошла мобилизация девушек для вступления в войска Красной армии. Так в августе по комсомольскому призыву Маша добровольно ушла на фронт. В военкомате ей предложили учиться в партизанской школе. Было огромное желание стать партизаном или радистом. В Московской специальной школе партизанского движения №3 девушка обучалась вместе со своими школьными друзьями – Ниной Гореловой и Романом Чижовым.

Спустя месяцы кропотливой учебы и успешной сдачи экзаменов, все трое были направлены в леса Белоруссии, в партизанский отряд «Храбрый». Как и многие другие, этот отряд был смешенного типа: его бойцами были и мужчины, и женщины, и старые, и совсем еще юные подростки и ребята! Девушка стала радисткой-шифровальщицей. Ее роль в партизанском отряде заключалась в том, чтобы постоянно поддерживать связь с «Большой землей», точно в срок передавать сведения о деятельности отряда и получать новые приказы и задания. Образно говоря: каждый был «у своего руля», но все это в конечном итоге сливалось в единый механизм обороны, а затем и наступления. Отряд «Храбрый» находился в подчинении штаба партизанского движения и выполнял его задания.

Во все времена, в любую войну, главной задачей партизан было наносить урон врагу в его тылах. Еще в 1812 году, во время Отечественной войны против Наполеона, русский народ показал силу партизанского движения, когда французам буквально нельзя было шагнуть с дороги, как тут же появлялись партизаны!

Иосиф Виссарионович Сталин в своем обращении к народу 7 ноября 1941 года говорил, что необходимо создавать партизанские отряды в тылу врага и не давать фашистам покоя ни днем, ни ночью. Так они и действовали. Во время войны партизанских отрядов было много, они часто помогали друг другу. Проводилась большая подрывная работа. Отряды взрывали мосты, тормозили продвижение живой силы и техники по шоссе и железным дорогам.

Силами партизанского отряда «Храбрый», Телехановский район Пинской области был целиком освобожден от фашистов. В результате, жизнь в этом районе стала идти так же, как до войны: практически бесперебойно работали предприятия, учреждения, колхозы и сельские советы. Мирное население снабжало партизан всем необходимым.

Бойцы отряда действовали настолько слаженно и четко, что гитлеровцы были вынуждены снять с фронта действующую воинскую часть и бросить ее на ликвидацию партизан.

Вскоре эта воинская часть со всей своей боевой техникой и войсками заблокировала практически весь район. В это время отряд «Храбрый» находился недалеко от деревни Вульна-Обровска. По соседству с ним был еще один отряд – «Шумиловский», названный так по фамилии их командира – Петра Алексеевича Шумилова. Гитлеровцы окружили деревню и стали сжимать ее в кольцо. Оценив ситуацию и предвидя то, что может образоваться смертоносный котел, два партизанских отряда «Храбрый» и «Шумиловский» объединились в один и эвакуировали в леса мирных жителей деревни.

8 апреля 1944 года партизаны объединенного отряда «Храбрый-Шумиловский» вступили в неравный бой с фашистами! Он начался в 10:30 утра и длился несколько часов. Посреди деревни возник пожар, который затруднял отход партизанам. Часть отряда попала в страшный котел: они бились до последней капли крови, до последнего вздоха и пали, как герои! Среди погибших было и трое школьных друзей – Нина Горелова, Роман Чижов и Мария Сенакевич! Маша лежала на холодной земле, сжимая в руке пистолет, в ее глазах навсегда застыло небо и верхушки могучих деревьев…

Фашисты спалили эту деревню дотла, но все-таки оставшаяся часть отряда смогла вырваться и отойти вглубь леса, по пути нанося потери врагу. Партизаны отходили через деревни Оброво, Великая Гать, пробирались через Пинские болота. Фашисты боялись таких глухих лесов и болот, поэтому в скором времени прекратили преследование и просто стреляли наугад из минометов! Далее, оставшимся бойцам партизанского отряда «Храбрый-Шумиловский» удалось уйти без потерь. Координат их местонахождения фашисты не знали, однако кольцо блокады еще долго не снимали.

Партизан невозможно удержать никакой блокадой: фашисты поджидают их здесь, а они уже орудуют в другом месте! Вскоре немцам надоело их сторожить, и они сняли блокаду, а партизаны, пополнив ряды бойцов и запасы продовольствия, получили новое задание: и снова земля горела под ногами фашистов!

19 июля 1944 года на юге деревни Баби-Гура партизанский отряд «Храбрый-Шумиловский» соединился с частями Красной Армии.

Мария Сенакевич, как и многие другие бойцы партизанских отрядов Великой Отечественной войны, пала на полях сражений, глядя врагу прямо в глаза, до конца выполняя свой долг перед Родиной ради жизни и ради свободы!

Впоследствии, ее партизанский отряд неоднократно менял свое местоположение, личный состав бойцов и командиров, задания и цели, но до самого конца войны, до самого Дня Победы он продолжал носить свое гордое название – «Храбрый-Шумилосвкий»!

Наперекор всему

Была ли в военные годы любовь?! Оказывается, была да еще какая любовь, ведь на войне все чувства обостряются, так как ты не знаешь: вернешься сегодня с поля боя или нет, и приходится жить каждую минуту — как последнюю! Есть множество историй фронтовой любви, но я хочу поделиться той, которая родилась с моего пера…

Это история фронтовой любви обычной медсестры и майора, совсем еще юной девушки и боевого командира, прошедшего через многое. Они встретили друг друга на войне, встретили свою  любовь,  когда было не до романтики. Сумели сохранить ее сквозь время, тем самым наставляя потомков, показав, как нужно любить и ценить того, кто рядом с тобой!

Надежде Тарасовой было 18 лет, когда началась война. В то время она жила в Ростове. До войны девушка выучилась на медсестру: ее научили перевязывать раны, оказывать первую медицинскую помощь, бегать с носилками и стрелять. После начала войны ей пришла повестка из военкомата и вскоре ее отправили в учебный полк, а позднее она попала по распределению в батарею 325-ой стрелковой дивизии, где располагался полевой госпиталь.

Что же касается чувств?! На фронте любовь была… только, она была другая. Каждый знал, что любит сейчас, а через минуту этого человека, которого любишь, могло уже и не быть! Вот ведь, наверное, когда мы в мирных условиях любим, не с таких позиций смотрим! У фронтовой любви не могло быть сегодня, завтра… и если на войне любили – значит любили! Во всяком случае, неискренности там не могло быть, потому что очень часто такая любовь заканчивалась фанерной звездой на могиле…

Да, любовь была! Надя ее встречала и видела у других. Может это неправильно и не совсем естественно, но в душе она осуждала этих людей. Считала, что сейчас не время заниматься личными вопросами. Кругом зло, смерть, пожары! Она видела это каждый день, каждый час, каждую минуту! Невозможно было забыть об этом. Просто невозможно и все!

Отправляясь на фронт, Надежда, как и многие девушки, дала клятву: никаких романов там не будет! Все само придет после войны, если она уцелеет. Надо сказать, что до войны девушка не успела даже попробовать поцелуй. Надя строже и серьезней других, смотрела на эти вещи. Искренний и чистый поцелуй означал для нее – полюбить на всю жизнь!

Каждый день проходил в страхе и ужасе. Порою осколки летят так, что кажется, будто с тебя снимают кожу. И люди умирают! Умирают каждый день, каждый час! Такое чувство, что каждую минуту! Иногда простыней не хватало для того, чтобы накрыть трупы, тогда их складывали в нижнем белье. В такие моменты в палатках полевого госпиталя стояла страшная тишина.

Надя говорила себе, что ни одного слова о любви в этом аду она, и слышать не сможет! Не сможет поверить! Медсестры-девчонки, кто был постарше, говорили, что, мол, если бы даже все вокруг горело, все равно была бы любовь. Надя не соглашалась с этим. «Вокруг раненые, всюду стон… у мертвых такие желто-зеленые лица! Ну как можно думать о радости?! О своем счастье?! Душа разрывается! Так страшно, что волосы седеют! Я не хочу сочетать любовь с этим! Мне кажется, что здесь любовь погибнет в один миг! Без торжества, без красоты, какая может быть любовь?! Кончится война – будет красивая жизнь и любовь! Убить же могут каждую минуту: не только днем, но и ночью. Война не прекращается. А вдруг я погибну, и тот, кто меня полюбит, будет страдать?!» – думала девушка.

Шел 1943-ий… по всем фронтам велись ожесточённые бои! Самолеты вылетали один за другим, были страшнейшие бомбежки! И вот однажды, в 325-ую стрелковую дивизию, где располагался полевой госпиталь, в котором трудилась наша медсестра, назначили нового майора. Он был красивый, умный, но уж очень суровый и хмурый. Поначалу Надежде он показался слишком требовательным и дотошным. Потом ей рассказали  непростую историю его жизни, и девушка поняла причину этой особенной хмурости. Кроме того, что кругом шла война, что уже было общенародной трагедией, у майора была еще и личная! На территории Белоруссии погибла вся его семья: две сестры, мать и отец! Совсем недавно до него дошла страшная весть, что деревню, где жили его родные, фашисты спалили дотла. Горе Якова Ивановича Силантьева, так его звали, было огромным и безутешным. Надежде было очень жаль майора, а вскоре она поняла, что влюбилась в него.

Их сближение происходило постепенно. Однажды вечером девушка пришла к нему в блиндаж.

– Как же ты шла? – спросил ее майор.

– Обыкновенно…– опустив глаза в пол, ответила Надя.

Они остались наедине. Ее рука с женской лаской заскользила по его голове, где черная смоль волос переплеталась с беспощадной сединой. И пусть говорят, что война – не место для любви! Но разве настоящее искреннее чувство выбирает время и место?! Разве не ценнее вдвойне минуты доброты и нежности, когда все кругом умирает и бедствует, когда вокруг множится горе и боль?!

Утром майор проснулся рано, закурив, он долго смотрел на Надю, и наконец, произнес:

– Давай, я тебя провожу?!

Они вышли из блиндажа, пройдя метров 50-60, девушка увидела много табличек с надписями: «Мины! Мины! Мины!» Оказывается, она шла к нему по минному полю, а вечером из-за темноты просто не заметила их…

Яков Иванович относился к Наде очень уважительно и бережно. Все окружающие знали, что между ними – настоящая любовь. И не смотря на то, что на фронте любовь была запрещенной: если узнавало командование, как правило, одного из влюбленных переводили в другую часть – попросту разлучали, они ее берегли и хранили в секрете. Надя не сдержала своих детских клятв: она полюбила!

Яков мстил фашистам! Жил одной только местью! Но теперь в его сердце, которое не стало черствым, а просто было изувечено горем и закалено в сражениях – вновь жила надежда, вера и любовь! Яркое чувство, что впереди – новая мирная жизнь! Возможно, если не счастье, то усмирение внутренней боли. Надя сделала его счастливым!

Они любили друг друга! Любили до такой степени, что хотели быть рядом всегда! У них были такие счастливые минуты! Вместе, рука в руке – они переживали такое счастье! Вот вернулись... страшный бой, а они – живые...

– У меня ни с кем такое не повторится! Не получится! Я знаю! Я знаю, что счастливой без него не буду! Не смогу быть счастливой ни с кем так, как счастлива я с ним… сейчас… на войне. Не смогу... никогда! – говорила она, и глаза ее светились!

Спустя несколько дней жестоких и безжалостных боев, наступило небольшое затишье. Солнце огненным шаром катилось с верхушек деревьев. Влюбленные прогуливались недалеко от полевого медпункта.

– Среди фронтовых девчонок, – говорил майор, – я встречал много красивых, но не видел в них женщин. Хотя на мой взгляд, они и чудесные девчонки, но это все не то: они были нашими фронтовыми подругами, которые вытаскивали нас с поля боя: спасали и выхаживали. Меня дважды вытаскивали – раненого. Как я мог к ним относиться?! Но разве можно жениться на родной сестре?! Так я воспринимал их: называл их сестрёнками. Это были честные девчонки! Чистые! К тебе же, любовь моя, совсем другие чувства! Я люблю тебя всем сердцем! Всей душой! Каждой клеточкой своей кожи!

Некоторым товарищам после этой грязи, после вшей, после смертей... хотелось чего-нибудь красивого, яркого! Красивых женщин... У меня был друг, на фронте его любила одна хорошая девушка – медсестра. Но он на ней не женился. Еще в начале 1942 года он демобилизовался после ранения, нашел себе другую – посмазливее… и он несчастлив со своей женой. Теперь вспоминает ту, свою военную любовь! Она была бы ему другом, но жениться на ней он не захотел,потому, что все время видел ее только в стоптанных сапогах и мужском ватнике!

Есть ли на войне любовь?! Я отвечу тебе, дорогая: есть! И те женщины, которых встретили на фронте мои боевые друзья, оказались прекрасными женами, верными подругами! Кто женился на войне – самые счастливые люди, самые счастливые пары! Вот мы тоже полюбили друг друга на фронте, среди огня и смерти – это и есть прочная связь!– с этими словами он прижал Надю к себе и коснулся ее давно уже запылавших губ.

– Не буду отрицать, – продолжил он, – война – это несчастье и бедствие для любого человека, но в то же время, вглядываясь в эту бездну разрушений, хочу сказать, что на войне я стал, несомненно, сильнее! Как человек, я стал закалённее, потому что война принесла много горя! Я видел тысячи страданий и сам много страдал. Но самое главное: в бою все мелочи жизни сразу отметаются и становятся лишними. Только там, в бою, это понимаешь!

Сослуживцы, очень любившие их обоих, решили устроить им праздник. Для влюбленных это был настоящий сюрприз: в тот вечер в их честь был накрыт целый стол и все танцевали! Хотя, конечно, это была не настоящая свадьба и расписаться они решили после войны, когда разобьют фашистов окончательно, когда вернутся в родные края, когда наступит мирная и счастливая жизнь!

Они строили планы на будущее и дали друг другу слово: если смерть от фашистской пули не разлучит их, то уже ничто, и никто не сможет этого сделать... они живы и любовь их жива…

На войне все происходит быстрее: и жизнь, и смерть. За несколько месяцев Надежда и Яков прожили целую жизнь! Это невозможно объяснить никогда и никому! Ведь там, на войне, время идет по-другому.