Бесплатный фрагмент - Займись счастьем

Все персонажи этой книги выдуманы, все совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

«Все в этой книге может оказаться ошибкой».

Р. Бах, «Иллюзии, или приключения Мессии, который Мессией быть не хотел»

I hope you find happiness.

Hurts — Happiness (Deluxe edition)

Глава 1
Понаехали за компанию

Метро встретило меня неизменной сутолокой, беспорядочно мельтешащая толпа заключила в крепкие объятия и попыталась вовлечь в хаотичные перемещения. Людей было слишком много даже для утренней Москвы — пришлось пропустить пару поездов на кольцевой. Выйдя из дома с запасом времени, я все-таки опоздала к утреннему скорому.

Сестра уже выбиралась из плацкартного вагона, волоча за собой темно-серый обшарпанный чемодан на колесиках.

— Надо же! Явилась, не запылилась! — приветствовала она меня.

— Салют. Надеюсь, хорошо доехала?

Мы с Олесей крепко обнялись.

Помимо чемодана, у сестры на руке висела полотняная сумка. Я кивнула на нее:

— Давай помогу?

Олеся помотала головой и извлекла из сумки пластиковую бутылку с пестрой этикеткой:

— Сейчас выкину, и пойдем…

Я удержала ее за руку:

— Зачем выкидывать? Оставь. Мне пригодится.

— Опять твои заморочки? — Олеся выразительно подняла брови.

— Заморочки здесь не при чем, просто удобная бутылка, я в ней буду воду с собой брать — мне для сумки как раз такая миниатюрная нужна…

Олеся с возмущенным видом закатила глаза, и бутылка отправилась в ближайшую урну.

— Я тебе пять таких бутылок куплю — потом, чтобы с собой не тащить. Поехали уже, а?

Мы прошли здание вокзала насквозь и вышли к подземному переходу.

Олеся поинтересовалась:

— Егор дома? Еще спит, наверное? Сейчас заявимся ни свет ни заря, разбудим его…

— Егора нет, — сдержанно ответила я, — никого не разбудим.

Олеся приостановилась, глядя на живописные вокзальные строения напротив.

— Его нет? А…

— Нет и не будет, — попыталась пресечь любопытные расспросы я.

— Ты ничего не хочешь рассказать?

— Может, и хочу. Только давай хотя бы до дома доберемся, а? Или ты предпочитаешь, чтобы у нашего разговора была куча свидетелей? Например, вон та колоритная парочка бомжей…

— Алиса, ты уверяла, будто у тебя все в порядке.

— Так и есть, — я пожала плечами, — в пределах нормы у меня все отлично…

— Слушай, я не одна из твоих дурочек-подруг! — начиная закипать, сообщила Олеся.

— Почему это мои подруги вдруг дурочки?!

— Потому что им ты еще можешь вешать лапшу на уши. Хорошо… мило улыбаться, отделываясь парой слов, и переводить разговор на другую тему. Кого-то подобное устроит, но лично мне этого недостаточно!

— Я тебе все расскажу, — пообещала я, — только отстань. Хватай чемодан, и поехали.

— А далеко ехать-то?

— Увидишь…

— Не слишком обнадеживающе, правда? — усмехнулась Олеся.

— Ладно. Пойду навстречу твоему детскому любопытству. По красной ветке до Лубянки, перейти на фиолетовую, потом до конечной. Или по кольцу до «Краснопресненской», но потом все равно по фиолетовой ветке до конечной.

— Ого… — протянула Олеся.

Теперь была моя очередь усмехаться:

— А ты как думала? Надеялась, что я живу на Тверской, с видом на памятник Пушкину или на Кремль?

Олеся промолчала.

— Идем, — подытожила я, — я просто мечтаю позавтракать.

— А я — услышать историю целиком. И не думай отделаться жалкими обрывками.

Я сделала вид, что не расслышала…

Солнце уже светило вовсю. Благодаря его щедрым лучам старый панельный дом не выглядел таким неприглядным.

— Ты живешь… здесь? — удивилась Олеся.

Я кивнула.

Разумеется, я и сама предпочла бы поселиться где-нибудь в другом месте. В соседях у этой хрущевки имелся, например, очень даже симпатичный кирпично-монолитный дом с оранжевыми эркерами. Однако выбирать не приходилось…

— Заворачивай, — велела я, указывая на второй справа подъезд.

Несколько месяцев назад тут было намного хуже. По весне заново выкрасили двери с домофонами, поставили удобные деревянные скамейки, полы в подъездах выложили плиткой… Правда, стены лифта так и остались исписанными похабными надписями, а ступеньки — разбитыми.

Мы поднялись на третий этаж, и я повернула ключ сначала в одной двери, потом в другой.

— Ну, добро пожаловать! — с напускной бодростью возвестила я, пропуская Олесю вперед.

— А разуваться нужно? — осведомилась сестра.

— Само собой!

Я постаралась вложить в свои слова побольше возмущения. Олеся только хихикнула, пожав плечами:

— Откуда я знаю? Может, ты здесь уже совсем европеизировалась…

— Что?

— Ну, американизировалась. Видела штатовские сериалы? Они там все поголовно ходят по квартире в обуви и даже на постель падают в ботинках…

— Я регулярно мою полы, так что извини, с ботинками ничего не выйдет.

Олеся не выглядела разочарованной. Она осматривала квартиру, где я жила уже больше полутора лет. Напротив тяжелой входной двери размещался стенной шкаф. Я распахнула его:

— Куртку можешь повесить сюда.

— Ух ты, — восхитилась Олеся, — сколько полок для обуви!

Я усмехнулась.

— Видела бы ты, что здесь было раньше…

— А что было?

— Грязь, старые газеты, разный хлам… Я сама красила полки. Половины крючков тоже не было.

— Ее что, сдавали в таком виде?

— Вид был еще тот, можешь мне поверить. Никого не волнует, в каком состоянии квартира, которую ты снимаешь. Егор… — я запнулась, но потом продолжила: — Егор говорил, что, когда он сюда въехал, хозяева и не подумали сделать минимальную уборку после прежних жильцов…

Олеся покачала головой и аккуратно повесила куртку в шкаф.

— Это твоя комната, — я толкнула дверь в маленькую светлую комнату с большим окном. В комнате стояла кровать, а напротив окна было порядком обшарпанное трюмо с трехстворчатым зеркалом.

— Ого! — поразилась Олеся. — Какая древность! Сейчас, наверное, таких уже не делают…

— За деньги сделают все. Тебе повезло, кровать не такая древняя. До моего переезда на ней спал Егор.

— Надеюсь, ты сменила белье?

— Надеюсь, это шутка?..

— Конечно! — Олеся фыркнула, но потом, смутившись, закашлялась.

— Шкафа, прости, нет. Можешь распихать вещи по ящикам трюмо. Не переживай, здесь все чистое. Большую часть того, что стояло в этой комнате, я выкинула. Но у тебя, наверное, с собой и так не много вещей?

Олеся промолчала.

— В общем, располагайся. В ванной чистое полотенце — желтое. Туалет, к счастью, отдельный.

— Повезло, что потолки высокие, — философски заметила Олеся, обводя взглядом стены, оклеенные обоями в сиреневых колокольчиках.

— Здесь это тебя не спасет, — засмеялась я.

Пока Олеся принимала душ, я прошла в свою комнату, бросила сумку в кресло и открыла окно. С улицы немедленно проникли воробьиные переклички, потянуло свежестью — впрочем, воздух уже начал прогреваться. Распахнув створки шкафа, я запихнула туда джинсы с джемпером, а потом наскоро натянула домашнее платье.

Комната, в которой я располагалась, была чуть ли не в три раза больше той, что я отвела для Олеси. Раньше мы принимали в ней редких гостей, сидели за компьютером, обедали — словом, из нее получилось что-то вроде гостиной. Сейчас же это была полноценная спальня — диван никогда не складывался (зато я купила пару мягких кресел), на тумбочке стоял светильник с выложенным мозаикой плафоном. Платяной шкаф с множеством отделений занимал целую стену. Он неимоверно раздражал меня, старый, стоящий тут с советских времен, сделанный из прессованных опилок, но все-таки туда все вмещалось — майки, блузки, пальто, сумки, книги и журналы… В комнате было много свободного места, на подоконнике с облезающей краской стоял хлорофитум и пара фиалок, и в бывшей гостиной не осталось ни единого напоминания о Егоре.

— Я уже все, — сообщила заглянувшая в комнату Олеся. — Что это у тебя?

Она устремилась к пушистой белой шкуре, лежащей перед диваном.

— Не вздумай на ней прыгать. И не топчи ногами — я на ней растяжку делаю… Иногда.

— Когда это?

— Когда шея от фотоаппарата устает. После съемок.

— Понятно, — протянула Олеся, — я тоже такую хочу. Дорого, да?

— Сто рублей в «Икее», — я подмигнула.

— Шутишь? Всего стольник?

— Шучу, расслабься. Но, конечно, она недорогая. Это же искусственный мех… Пойдем завтракать.

По моим меркам, в холодильнике было шаром покати. Вчера я вернулась с работы поздно, несмотря на то, что это была пятница. Ближайший к дому магазин был уже закрыт.

Но кое-что все же нашлось: грибы, яйца, пара помидоров и сосиска, жалко съежившаяся в пластиковой упаковке.

— Не возражаешь против омлета?

— С чего бы мне возражать… — Олеся с веселым изумлением рассматривала кухню.

— Да, конечно, тут совсем не как дома, — заметила я, ставя керамическую сковородку на огонь.

— Ну что ты… Все просто отлично…

— Ты очень тактична, — хмыкнула я и критическим взором обвела помещение. Размеры кухни не могли компенсировать скудность обстановки. Натужно гудел холодильник, забрызганный нестираемыми каплями жира. Возле шаткого стола стояли табуреты с облупившейся краской. Сушилки не было — посуда покоилась на стиральной машине, накрытой махровым полотенцем. Пол вокруг плиты казался выцветшим: мне стоило вечера и половины флакона «Пемолюкса» отдраить черные пятна неизвестного происхождения. Глаз радовала только ярко-зеленая тумбочка, в которой хранились макароны. Я красила ее сама, во время затяжной депрессии, пытаясь хоть чем-то занять себя, а не срываться в истерику.

Полюбовавшись грибами, скворчащими в масле на сковороде, и помидорами, истекающими на разделочную доску соком, Олеся схватила заварочный чайник.

— Ты чего?

— Хочу что-нибудь помочь!

— Да ладно. Поставь, я сама.

Но было поздно.

— Ой! — отшатнулась сестра, сунувшая было нос под крышку.

Ситечко, туго набитое разбухшей заваркой, было увенчано плесенью.

— Я же говорила… Иногда я поздно прихожу с работы. Бывает много дел…

— И ты обходишься без чая?

— И я завариваю пакетики.

— Нужно немедленно избавиться от этой гадости!

Когда омлет был готов, Олеся, подцепив тарелки, вознамерилась нести их в комнату. Я сообщила, что в родительском доме слишком маленькая кухня, чтобы там есть, а вот размеры здешней это как раз позволяют. Побурчав для вида, Олеся уселась на облезлый табурет. Некоторое время мы ели в молчании: обе успели проголодаться. Я даже не могла вспомнить, ужинала ли я вчера, и если да, то чем.

Закончив, Олеся, вместо того, чтобы отложить вилку, нацелилась ею в меня:

— Ты обещала мне все рассказать!

Долгие месяцы, проведенные за монитором, недели, окунающие в безвоздушное глухое пространство, день за днем в непонимании, ощущение безысходности… и короткие сообщения — как отписки, сдержанные, малоинформативные, оптимистичные…

Уместить все это в один рассказ?

Мы почти допили чай вприкуску с шоколадным батончиком, который Олеся торжественно извлекла из дорожной сумки (помятый, в надорванной обертке), а я все не решалась начать.

— Так и будешь играть в молчанку? — поинтересовалась Олеся.

— Разочарована?

— Конечно! Я-то ожидала рассказ о покорении Москвы, о захватывающих буднях и фантастических выходных…

— Тогда ты приехала не по адресу, — закончила я.

— Нет? — Олеся наморщила лоб.

— Именно.

— Тогда расскажи хоть что-нибудь.

— Все довольно прозаично, поверь мне. Ничего интересного.

— Думаешь, мне не интересно, как ты здесь живешь? Почему из тебя все надо тянуть клещами?

Я вздохнула.

— На самом деле… А что рассказывать-то? Работаю. Много. Свободного времени мало.

— И поэтому ты ни разу не приехала погостить домой за все эти месяцы?

— Ну, примерно. Знаешь, когда рабочий день начинается в десять утра и заканчивается в восемь вечера… и это официальный график, а на самом деле — как пойдет…

— Кошмар, — произнесла Олеся. — Хватит вздыхать.

— Я постараюсь.

— В общем, график всему виной?

— Доходило до того, что в выходные я буквально не поднималась с постели. А ведь надо было делать уборку, покупать и готовить еду, хоть как-то следить за собой…

— Ты ненормальная, ты это знаешь?

— А куда, по-твоему, мне было деваться?

— На твоем месте я давно свалила бы из этой конторы. Не компания, а могила какая-то для юных фей.

— Я и свалила, — заметила я, — а насчет фей — ты даже не представляешь, насколько попала в яблочко. Однажды я увидела паспорт девицы, которая возглавляла наш отдел. Ей было не тридцать пять лет, как я думала, а двадцать восемь. Но это были цветочки, можешь поверить? Через некоторое время мы все дружно поздравляли с двадцатипятилетием еще одну сотрудницу, которая выглядела старше на добрый десяток лет. Вот что стресс делает с руководством…

— Ты злорадствуешь? — удивилась на всякий случай Олеся.

— Нет, что ты…

— В общем, работу ты сменила.

— Да.

— А почему не поделилась?

— Мне казалось, что я об этом писала.

— А мне казалось, что мы слышим от тебя минимум подробностей о твоей жизни.

— Во всяком случае, это был самый долгий поиск нового места за всю мою биографию, — засмеялась я.

— Наверное, обошла кучу компаний?

— Наоборот. У меня просто не было сил, чтобы ходить на собеседования. Я буквально выпихивала себя на встречу, только если попадалось что-то дельное и высокооплачиваемое.

— И теперь ты приходишь домой раньше?

— И теперь я прихожу домой позже.

Олеся вскинула брови:

— Это как?

— Раньше у меня был ненормированный график, зато офис был в центре, недалеко от метро… Теперь мой рабочий день не такой длинный, зато дорога — врагу не пожелаешь. У черта на куличиках.

— Шило на мыло?

— Да нет, не совсем.

Олеся помолчала.

— Ладно, — наконец решила она, — все эти блестящие карьеры мы еще успеем обсудить. Может, расскажешь, почему ты не могла попросту уволиться, отдохнуть и спокойно поискать что-нибудь подходящее?

— А это и есть причина, по которой мы с тобой в квартире одни…

Я поднялась, чтобы заново вскипятить чайник.

— Не помешает, — кивнула сестра, — но не смей уходить от темы.

Сначала все было неплохо. Даже, можно сказать, замечательно. Мы с Егором познакомились в одном из питерских ночных клубов. Я никогда не ходила по таким заведениям: фейсконтроль, очереди на входе, просторное помещение с претензией на статусность и роскошь в интерьере…

Я даже не знала, как принято одеваться в подобные места. Надела облегающие джинсы, черный топ с едва заметным блеском, крупный кулон из перламутра на шею, распустила волосы. Однако мой внешний вид едва ли выдерживал сравнение с лоском девчонок, стоящих в очереди: взбитые кудри и локоны, залитые лаком, маникюр всех цветов радуги со стразами, полупрозрачные топики, короткие юбки, высоченные шпильки…

Наша компания благополучно миновала фейсконтроль — у нас был оплачен столик, именинник предварительно внес кругленькую сумму на депозит. Проходя по залу, я старалась не слишком сильно вертеть головой, озираясь по сторонам: нельзя же было показать, что я редко бываю в клубах. Два диджея, работающие на вертушках, уже вовсю заводили толпу. На стойках извивались девочки, такие худые, что мне они казались невесомыми.

Наш столик уже был уставлен угощениями — две бутылки шампанского в ведерках со льдом, нарезанные фрукты и сырная тарелка. Правда, присмотревшись внимательнее, я подумала, что на такую сумму стол мог бы быть и побогаче. Кубиков сыра, пересыпанных оливками, было не слишком много, а ломтики ветчины и буженины на соседнем блюде казались почти прозрачными.

Компания тут же расхватала закуски, после чего растворилась среди танцующих. Присев на широкий подлокотник холодного и скользкого дивана из кремовой кожи, я отпила глоток шампанского и принялась крутить бокал в руках.

Я чувствовала себя не в своей тарелке и не могла ответить сама себе на вопрос «почему?».

К нашему столу подошла официантка и принялась собирать пустые бокалы.

— Могу я заказать коктейль?

Девушка мельком взглянула в мою сторону:

— В счет депозита?

— Да, конечно…

— Ваш депозит уже исчерпан, — сообщила она.

От удивления я округлила глаза.

Фрукты и нарезка, шампанское и несколько коктейлей — и вот депозит уже исчерпан? Что здесь за цены?!

Официантка уже исчезла. Никто из компании не спешил возвращаться к нашему столику. Я поняла, что развлекать себя мне придется самостоятельно. Поставив на столик пустой бокал, я пересекла зал и присела на высокий табурет за барной стойкой.

Симпатичный бармен вопросительно взглянул на меня.

— Мартини, пожалуйста…

— Лед? Оливки? Апельсиновый сок?

Я отрицательно качнула головой. Хотелось выпить что-нибудь покрепче. Неразбавленный мартини был для меня вполне крепким напитком.

Передо мной оказался стакан, и я немедленно сделала глоток. Приятное тепло постепенно стало распространяться по телу. От пузырьков шампанского такого успокаивающего эффекта не было…

— Могу я спросить?..

Это был не голос бармена. Я повернулась. Справа от меня, полускрытый тенью от колонны, сидел светловолосый парень — широкоплечий, с открытым, располагающим к себе лицом. Я слегка улыбнулась, и он продолжил:

— Что такая красивая девушка делает вечером в баре одна?

Надо же, какой банальный подкат…

Я невольно хмыкнула. Видимо, это отразилось на моем лице, потому что парень рассмеялся.

— Ты, наверное, подумала, что я очень предсказуем? Я редко пристаю к девушкам в клубах с подобными вопросами. И то, что ты прекрасно выглядишь — правда…

— А почему ты редко пристаешь к девушкам с такими вопросами? — заинтересовалась я.

— У них редко бывает такой взгляд…

— Какой?

— Потерянный… — Он замялся.

Я возмутилась:

— Что? Потерянный?! Я вовсе не…

— Неудачно подобрал слово, извини. Такой… задумчивый взгляд. Будто ты слишком погружена в себя. Такой… такой…

Я улыбнулась.

— Такой, что любому захочется вернуть тебя к жизни и немного развеселить.

— Ну, я пока не умираю.

— Рад это слышать.

Сама не знаю, почему я спросила:

— Ты здесь один?

— Был с приятелем, но он уже ушел, ему рано вставать в аэропорт. — После паузы парень спросил: — А ты здесь одна?

— Я… с компанией. Предполагается, что мы празднуем день рождения друга и отлично проводим время.

— Не похоже, чтобы ты веселилась.

— Наверное, это просто не мой день.

— Какие-нибудь неприятности?

Я пожала плечами.

— В общем-то, нет. Все нормально. По всей видимости, я и ребята сегодня в противофазе. Кажется, им слишком весело.

— Разве бывает слишком весело? Кстати, меня зовут Егор.

— А я — Алиса.

— Может, хочешь чего-нибудь выпить? Бокал хорошего вина?

Помедлив секунду, я кивнула.

Честно говоря, потом я с трудом могла вспомнить, о чем именно мы говорили. Помню, что внутри будто потеплело, и настроение, как стрелка барометра, поползло к отметке «ясно». Наверное, мы обменивались самыми банальными фактами — а о чем еще можно расспрашивать незнакомца в баре? Чем занимаешься, где работаешь, что заканчивал, пара любимых книжек, свежепросмотренных фильмов, хобби, откуда родом…

Егор был из Москвы.

Он не раз приезжал из Москвы в Питер — его командировки были связаны с филиалом московской электротехнической компании, где он тогда работал. График был довольно плотным. Но Егор находил время, чтобы позвонить мне и пригласить на кофе.

В какой-то момент я обнаружила, что с нетерпением жду наших встреч.

Потом Егор стал приезжать и на выходные.

Я встречала его на Московском вокзале. Мы шли завтракать в какую-нибудь пекарню, потом гуляли по городу. Мне было приятно показывать Егору любимые уголки в Петербурге — Летний сад, Александровский парк, необычные здания, укромные набережные, дворы-колодцы…

Останавливался Егор в каком-нибудь мини-отеле. Он предпочитал центр — Фонтанку, канал Грибоедова. Вокруг, говорил он, главные достопримечательности, море кафешек, и от вокзала недалеко…

Несколько раз он заходил к нам домой. Познакомился с родителями, болтал с Олесей.

Однажды мы засиделись в уютном чайном доме. Поджимали ноги на мягких подушках, отгороженные от всего мира нитями из стекляруса, потягивали пуэр из крохотных пиал, пробовали кусочки необычных сладостей, как пресных, так и солоноватых, и приторных… Егор угощался кальяном.

В ароматных белесых клубах дыма я ощущала себя восточной принцессой. Антураж соответствовал.

Когда мы вышли из кафе, уже почти стемнело. Накрапывал редкий дождь, сбивая с деревьев хрупкие листья.

— Хочешь, поймаем такси, и я отвезу тебя домой? — предложил Егор.

Я улыбнулась и пожала плечами.

— Можем дойти до гостиницы, — поступило новое предложение. — Здесь недалеко. Зайдешь ко мне в гости, я ведь тебя еще не приглашал к себе, а у тебя был.

— Это не дом, а отель.

— Я не виноват, что у меня в Питере нет дома.

— Ладно, — засмеялась я, — надо же посмотреть, как ты живешь…

Этим вечером мы оба познавали город с необычного ракурса. Занятия любовью на широком подоконнике номера с видом на Банковский мостик…

— У тебя кто-нибудь есть? — спросил Егор.

— О чем ты? — удивленно переспросила я.

— Ты встречаешься еще с кем-то, кроме меня? Здесь, в Питере…

— Конечно, нет!

Он улыбнулся и с довольным видом вновь притянул меня к себе.

Утром мы заказали пиццу в номер, потом поехали на прогулку в Павловск, а вечером Егору нужно было возвращаться в Москву.

— Номер оплачен до завтра, — сообщил Егор. — Можешь переночевать здесь, если хочешь. Уже довольно поздно. Не провожай меня на вокзал. Отдыхай.

Я так и сделала. Оставшись в одиночестве, доедала холодную пиццу, запивая ее сухим красным вином. Распахнув окно, вглядывалась в темноту засыпающей улицы, воображая себя туристкой и гостьей в собственном городе.

Когда оглядываешься назад, трудно вспомнить некоторые вещи.

Начинаешь гадать, чем тебя привлекал тот или иной человек, что именно ты в нем находила…

Забываешь последовательность событий, ситуации, детали и нюансы. Не можешь припомнить момент, после которого отношения пошли трещинками…

Плутая в дебрях памяти, соображаешь, кто первым признался в любви.

Кто первым бросил камень, от которого ваша история, как отражение в зеркале, покрылась уродующей все паутиной.

— Переезжай ко мне, — предложил как-то Егор за ужином.

Это была его очередная командировка. Мы оба закончили работу, встретились на Невском и зашли перекусить в какой-то китайский ресторанчик.

От удивления я застыла, глядя на него. Неужели бывают такие совпадения?

— У тебя такие глаза, — засмеялся он. — Ну же, соглашайся!

Я откашлялась, стараясь, чтобы голос перестал звучать хрипло.

— Может быть, нам сначала стоит все обсудить?..

— Все, что угодно, — он подлил мне сливового вина из узкой бутылки. — Что именно надо обсудить?

— Ты зовешь меня к себе…

— Да, я хочу забрать тебя с собой.

— Вот так просто — взять и забрать?..

— Намного приятнее, если ты постоянно будешь рядом, — он улыбался, а я не могла взять в толк, шутит он или нет. — Было бы проще встречаться… нам с тобой… каждый вечер… дома за ужином.

— Ты так серьёзно ко мне относишься?

— Да, я очень скучаю, если мы долго не видимся.

Я решила, что это судьба — буквально за несколько дней мне предложили перейти на работу в московский офис компании, где я тогда трудилась. «Больше денег, — сказали мне, — интереснее обязанности и перспектив больше».

И я переехала.

Егор снимал квартиру между «Сходненской» и «Планерной». Потеснившись, он дал моим вещам место на полках в шкафу. У нас не было даже пары дней, чтобы насладиться обществом друг друга — меня уже ждали на работе.

— И что же пошло не так? — спросила Олеся.

— Все пошло не так, — сообщила я. — Первые звоночки были несерьезными. Подумаешь, со всеми бывает. Почему Егор должен был оказаться исключением? У него не сложилось на одной работе, начались проблемы на новой. Было все труднее растолкать его по утрам. Будильник он будто не слышал. Когда он работал, он делал это хорошо, но… Один прогул следовал за другим. В выходные он начал играть…

— Неужели таскался по казино? — Олеся сделала большие глаза.

Я расхохоталась:

— В казино не явишься без денег! Их у него почти никогда и не было… Не сделал план — а в результате не получил процент. В какой-то момент Егор попросил меня оплатить половину суммы за квартиру.

— Вроде ничего криминального, нет?

— Вроде бы ничего… В конце концов, я тоже здесь жила и всем пользовалась. Это повторилось раз, другой, третий… Потом Егора уволили. Он не принялся изо всех сил искать новую работу. Вместо этого он засел дома и с головой ушел в игры. Бывает, думала я, у человека тяжелое время… Надо поддержать его, куда деваться?

— И долго это продолжалось?

— Долго. Я оплачивала квартиру, покупала продукты, мыла, убирала… Изредка Егор помогал мне. Время от времени у него были какие-то халтуры, тогда в холодильнике появлялось чуть больше еды. Потом я поняла, что давно не могу купить себе ничего нового — из обуви, белья, одежды… А ведь были и цветы, и рестораны, и красивые подарки — и до переезда, и уже после того, как мы начали жить вместе…

— Ты не пыталась поговорить с ним? — помолчав, задала вопрос Олеся.

— Не пыталась?! Естественно, я пыталась! Длинными ответами на эту тему Егор меня не удостаивал. При этом я не могу сказать, что по жизни он не очень разговорчивый человек. Иногда он соглашался со всем, что я говорю, обещал постараться, потом начал говорить, что скоро все наладится… Дальше слов дело не заходило. Понимаешь, так было не неделю, не месяц — почти год! Мы увязали в этом все глубже. Невозможно понять, в чем проблема человека, который не видит, что у него проблемы и не хочет ничего обсуждать. Я начала плакать по вечерам. Уговаривала, убеждала, даже умоляла. Пару раз предложила сходить к психологу. Разумеется, Егор никуда не пошел… И его друзья появлялись у нас все реже. А я так и не завела подруг в Москве, за исключением нескольких знакомых девушек из его компании — сама понимаешь, было просто некогда.

— Почему ты ничего не рассказывала?

— Чтобы вы за меня переживали?

— Родители могли бы как-то помочь…

— Как? — усмехнулась я. — Прислать мне денег? Правильно? Работающей дочери, которая переехала в Москву к любимому человеку? А еще… обычно до последнего веришь, что все еще наладится.

— И что оказалось последней каплей?

— Вся жизнь свелась к банальному выживанию. С утра я еле поднималась, ехала в офис, который успел стать ненавистным.

— Блин! А что с твоей-то работой было не так?

— Все, кроме зарплаты, оказалось ужасным. Я даже не говорю про график — он был намного больше среднестатистического. Но даже когда сотрудники все заканчивали и поднимались, чтобы уйти, наконец, домой, на них начинали косо смотреть — руководство, «особы, приближенные к императору»… Руководство было абсолютно невменяемым. Никто никого ничему не учил — показывали азы, отпускали в свободное плавание, но при этом не было ни единого критерия правильно сделанной работы. Все зависело от того, нравится ли начальству. Плохое настроение начальства, сама понимаешь, влияло на его оценки. Потом, в этом офисе матерился каждый второй. Это было нормальным, потому что тон задавали учредители фирмы. Атмосфера была еще та — как будто на строительной площадке среди прорабов… — Я засмеялась. — Задачи постоянно менялись: то, что вчера было срочным, назавтра оказывалось ненужным. За время моего пребывания там наш отдел только и делал, что терял клиентов… Ставились нереальные сроки, которые руководство высасывало из пальца без учета реальных обстоятельств… Потом срывы вешались на младших сотрудников.

— Кошмар!

Я кивнула:

— Это мягко сказано. Перед Новым Годом моей группе было сказано, что мы ни на что не годимся, раз сорвали сроки проекта, что мы можем потихоньку подыскивать другую работу… Потом решили, что ограничатся нашим переводом на удаленку со снижением зарплаты. В результате никого никуда не перевели — про этот разговор руководство будто бы забыло. Но нервы перед этим нам потрепали будь здоров.

— И ты не могла уволиться…

— В никуда, — закончила я. — Нам надо было оплачивать квартиру… мне надо было. Егору, казалось, не нужно было уже ничего. Живы — и чудненько…

— Какое еще «чудненько»! — возмутилась Олеся.

— Уволиться можно было только в одном случае — если я решила бы вернуться домой, в Питер.

— Почему же ты этого не сделала?

— Мне было… стыдно, — глядя в обшарпанный пол, сказала я.

— Нет, ты точно ненормальная! Если твой мужчина не справляется с ситуацией, почему стыдно должно быть тебе?

— Я его выбрала. Я, а не папа с мамой. Я согласилась переехать, согласилась на эту работу… Да и, если честно, успела отвыкнуть от проживания с родителями в одном теплом гнездышке. Не хотелось возвращаться из столицы «на щите»… снова бегать, что-то искать, оправдываться за свое подавленное состояние…

— Все были уверены, что у тебя все прекрасно, — упрекнула меня Олеся.

— Не все так плохо, — я постаралась улыбнуться, — кое-что будто бы даже налаживается…

— А что с работой?

— Я постоянно мониторила вакансии в интернете, но большая часть не подходила. Либо требовался человек-оркестр за небольшую зарплату, либо не устраивала сфера, либо было очень далеко добираться. На тех собеседованиях, куда я все-таки попадала — происходило это, к слову, либо около восьми утра, либо после девяти вечера — я производила прекрасное впечатление. Я это видела. Специалистов такого рода на рынке немного, профессия новая и востребованная — почему же меня никуда не зовут? Однажды я встретилась с эйчаром одного очень известного информационного холдинга. Первое, о чем она меня спросила — как мне удалось так долго продержаться в том отделе, где я сейчас работаю?

— А что это значит?

— Это значит, что моя компания — притча во языцех…

— Выражайся по-человечески!

— Все знают, какой это отстой, — поморщилась я.

— И что было дальше?

— В компании мое тестовое задание сочли очень хорошим, но недостаточно перспективным: они искали человека, который впоследствии мог бы возглавить отдел… Но потом их эйчар пригласила меня на другое собеседование — арт-директор проекта хотел сгрузить на кого-то всю работу копирайтера, зарплату обещали заманчивую… Арт-директор даже не стал вникать в мои тексты, раскритиковав их под надуманным предлогом. Он сказал, что они абсолютно одинаковые, а это неправда. Говорит: за свои деньги я хочу, чтобы было красиво, у нас даже на сайте смайлики такие… веселенькие…

— Алиса, прекрати хихикать, это так глупо звучит.

— Это сейчас мне смешно, — давилась смехом я, — а тогда я вышла к Белорусской и разрыдалась. Иду по морозу, по лицу текут слезы, и так жаль себя…

— Может, еще чаю? — Олеся поднялась и отошла к раковине, чтобы наполнить фильтр водой.

— Давай. И неплохо бы все-таки сходить в магазин…

— Сходим, ага. Позже. За тортиком. Должна же я проставиться…

— В честь чего?

— В честь приезда, — словно опомнившись, ответила Олеся.

Вздохнув, я облокотилась на спинку стула.

Откровенность далась мне нелегко — я словно не с сестрой болтала, а перетаскивала с места на место тяжелые мешки с мукой.

— Эта история неожиданно сделала резкий поворот. После неудачи с арт-директором я задумалась и спросила саму себя — почему же я столько времени не могу найти работу? Ведь я всегда была нарасхват. Ответ оказался очень неожиданным: на самом деле я не хотела того, что искала. Мне была неинтересна эта сфера! Да, интернет, социальные сети… все это очень актуально… оно даже имело какое-то отношение к текстам. Но в моих глазах это не представляло ни малейшей ценности. Единственной мотивацией для того, чтобы по утрам вытаскивать себя из кровати за шкирку, тащиться в офис и что-то там делать, были деньги.

— И что ты предприняла?

Чайник, с шумом закипев, отключился.

В конце той зимы я постаралась отключиться от своих переживаний. Я закрыла глаза на необходимость покупать еду и оплачивать квартиру. Каждый день я пыталась выкинуть из головы все, что меня окружает.

Я спрашивала себя: чем я хочу заниматься на самом деле? Не «что я умею», не «что я могу делать» и даже не «за что мне станут платить».

Конечно, отпустить фантазию на полную катушку я не могла.

Например, не подходил вариант «ездить верхом и пасти овец на ранчо». Эмигрировать из страны я была не готова, переезжать куда-нибудь в деревню и своими хрупкими руками поднимать сельское хозяйство — тоже.

Что я люблю? Что мне по-настоящему нравится? Чем я стала бы заниматься вне зависимости от того, будут мне за это платить или нет?

— И нашла?

— Да…

— Так что же это?

— Помнишь мой ресторанный блог?

— Блог? Какой блог? — переспросила Олеся.

— Обычный блог в ЖЖ. Я тебе рассказывала. И ссылки скидывала.

— Может, это было давно? Я не помню.

— Просто тебе неинтересно, — засмеялась я.

— Конечно, неинтересно. Мне этого и на работе хватало… Шучу. Давай дальше.

— Ладно, я тебе напомню. В какой-то момент я начала ходить по кафе…

— В какой момент? В период полового созревания?

— Не груби старшим! — возмутилась я. — В период, о котором ты говоришь, мои карманные деньги не позволяли даже покупать печенье «Вагон виллз» каждый день. И чупа-чупсами из ближайшего киоска меня угощали подруги… потому что мне на них не хватало.

— Ах, как трогательно. Так что там с блогом? Ты стала ходить по кафе, и?..

— И в своем дневнике уделяла этому много внимания. Это произошло не сразу, сначала я ходила по сетевым кофейням, а что о них можно написать?

— Ты что-то имеешь против сетевых кофеен, — прищурилась Олеся. — Опять начинается?

Я мотнула головой:

— Просто хочу сказать, что, когда в моей жизни появились приятные места, мои читатели стали отмечать и оценивать записи о них. Говорили, что у меня отлично выходит передать атмосферу, подметить мелочи и детали, аппетитно рассказать о еде… Люди начали подписываться на блог, чтобы почитать, где я была. Мои обзоры становились красочнее и подробнее. Однажды мне посоветовали перенести все посты о ресторанах и кафе в отдельный блог…

— Ну да. И ты перевела. И так и вела его?

— Да. Понимаешь, это было то, чем я занималась для собственного удовольствия. За свои деньги. И я решила — кто-то ведь наверняка может за это платить, нужно лишь найти такого работодателя…

— Угу. Осталось уговорить английскую королеву.

— Совершенно верно. Я выкроила время, села, переписала резюме. И стала рассылать его, прикладывая ссылку на ресторанный блог.

— Куда рассылала?

— Куда только не отправляла, — засмеялась я. — «Афиша», всевозможные гиды по Москве, ресторанные порталы.

— И как?

— И никак. Почти никто не откликался. Кое-где отвечали — спасибо, мол, отправим нашим специалистам по кадрам. Как правило, вакансии обозревателей редко бывают свободными… Если я с кем-то делилась своими соображениями, меня спешили обрадовать: в таких местах все только по знакомству… Собственно, я уже почти отчаялась. Да и на работе обстановка неуловимо изменилась. Меня подключили к проекту, за который отвечала не моя начальница, а совсем другие люди. Они хотя бы были способны что-то объяснять. Мы искали решения, которые устраивали всех, и приводили обоснования, почему стоит сделать так или иначе. А не «это гениально, а вот это отстой», а ты ломай голову над критериями… За этот месяц я получила больше опыта, чем за все время работы в отделе. Уже стала думать, что от добра добра не ищут. Добираться удобно, нервотрепка куда-то исчезла, деньги платят вовремя, и кто сказал, что на новом месте не будет хуже?

— Алиса, не тяни, а? Ты же все-таки сменила работу!

Я кивнула:

— Однажды мне сбросили ссылку на какой-то сайт, раньше я его не видела. Это было что-то вроде каталога всевозможных мест. Немного напоминало социальную сеть, но с уклоном не на контакты, а на бары, катки, музеи, караоке, ночные клубы. Можно было почитать о заведениях, посмотреть фотографии, рекомендации, рейтинг, воспользоваться поиском. Ну и… я отправила им резюме. Отозвались почти сразу, сказали, что могут давать разовые задания по описанию мест, но их больше устроит, если человек будет постоянно находиться в офисе. Я встретилась с коммерческим директором, мы обсудили детали — вариант казался идеальным. Чуть меньше денег, но мне сказали, что проект развивается. Концепция была интересной. И вообще все выглядело… довольно позитивно. Ездить, правда, надо было через всю Москву… Но это казалось худшей из зол. Я согласилась. Пришла к своему руководству с заявлением. Еле от них вырвалась: расставаться не хотели категорически. Даже предлагали отпуск, который на тот момент никому в фирме не подписывали.

— Тебе же говорили, что ты можешь подыскивать другую работу! — удивилась Олеся.

Я пожала плечами:

— Три дня уговаривали остаться.

— А зарплату не предлагали повысить?

— Нет. Зачем? — подмигнула я. — Людей можно мотивировать, только рассказывая им, какие они никчемные.

— Ну и фиг с ними, — решила Олеся, — дальше-то что было?

Я глубоко вздохнула, словно мне предстоял прыжок в воду.

Глядя в сторону, сказала:

— Ничего особенного. Уволилась, вышла на работу в этот каталог мест. Сайт, кстати, называется «Плейсгид».

— Как-как?

— «Гид по местам», — пояснила я. — Название из одного слова создатели сайта подобрать не смогли — слишком много всего уже есть.

— Значит, «Плейсгид».

— Да.

— Надо будет почитать.

— Почитай.

— И посмотреть…

— Посмотри.

— Может, ты уже прекратишь заговаривать мне зубы?! — возмутилась Олеся.

— Что? Ты о чем? — удивилась я.

— Смотри, в каких подробностях ты мне здесь расписываешь историю с блогом, с одной работой, с другой работой! А что с Егором?! В конце концов, именно к этому мужчине ты уехала в Москву! Никаких работ не было бы, если бы не он!

— Кто знает, — осторожно заметила я, — может, и были бы…

Иногда эмоциональность сестры начинала утомлять.

— Что произошло? Где он?

— Без понятия, — я пожала плечами.

— Вы что… расстались?

— Можно сказать и так.

— А ты скажи как есть!

— Я сделала так, чтобы он отсюда съехал.

— Что?!

— Может, он вернулся домой, может, отправился кочевать по друзьям, может, завис дома у родителей. Честно говоря, мне это глубоко безразлично.

— Так-так, — глубокомысленно протянула Олеся, — с этого места поподробнее.

— А какие тут могут быть подробности? Четыре месяца назад. Я поговорила с хозяином. Объяснила все по пунктам, буквально на пальцах. Сказала, что уже долгое время аренду ему плачу именно я. И съеду, если он не откажет Егору от квартиры. Я платила вовремя, в срок, поддерживала здесь порядок. Благоустраивала дом, насколько позволяли возможности. Егор собрал вещи и съехал. Выбора ему никто не оставил.

Олеся в задумчивости смотрела на меня, накручивая волосы на палец.

— Тебе не кажется, что ты немного… перегнула палку?

— Перегнула?! — взорвалась я. — Я не хочу, чтобы у тебя в жизни были неприятности, но, может быть, когда ты начнешь жить отдельно, самостоятельно, ты меня поймешь! Я уехала из родного города, оставила семью, всех друзей, неплохую работу. Я была влюблена. Я думала, мы сможем построить здесь отношения. У нас был хороший старт. Многие начинают намного хуже. И вдруг я обнаруживаю себя в роли няньки, кухарки, домработницы. Все бы ничего, но при этом я ухожу около восьми утра и прихожу к девяти или десяти вечера. И не могу порадовать себя поездкой в Питер, рестораном, театром или просто вкусной едой — нет либо денег, либо сил, либо времени. Либо всего этого сразу! А мужчина рядом, который вроде бы должен быть мне поддержкой и опорой, выступает в качестве главной компьютерной приставки и даже не обещает, что все вот-вот наладится. Сколько, по-твоему, мне нужно было терпеть? Еще год? Три года? Пять лет? Если из-за присутствия Егора в жизни мне не становилось лучше, а только усугублялось все плохое, зачем было продолжать?

Олеся хлопнула ладонями по столу:

— Ладно. Успокойся! Не кипятись. Пойдем и купим тебе самый большой торт.

— Не «тебе», а «нам», — поправила я. Из меня будто разом выпустили воздух, как из воздушного шара после затянувшегося праздника. Не было сил спорить.

— И надо позвонить родителям — сказать, что я добралась и все в порядке…

Прошло несколько недель.

Мой рабочий день стал короче, но выходить из дома приходилось даже раньше, и возвращалась я позже.

Вставать было трудно. После звонка будильника я тянула до последнего, в результате сборы превращались в беспорядочную суету.

Я успела изучить свой новый маршрут: где в метро встать на платформе, чтобы занять место, где нужно переходить, в каком вагоне лучше ехать, чтобы оказаться у нужного выхода на поверхность… Сев, я обычно утыкалась в книгу. В офисе не оставалось и свободных пяти минут для собственных размышлений. Обстановка на работе казалась мне такой непринужденной, а атмосфера — такой теплой, что я до последнего откладывала отбытие домой. Едва зайдя на кухню, я набрасывалась на полуфабрикаты, наедалась, проверяла рабочую почту и строчила письма своим новым шефам. Потом чувствовала тяжесть, сонливость, принимала душ и засыпала.

В какой-то момент я перестала мучиться синдромом одинокой постели.

Оставались выходные.

Я больше не общалась ни с кем из компании Егора. Встречаться с бывшими коллегами тоже не хотелось. Я занялась перестановкой мебели, вычистила и выскребла все углы, с согласия хозяев выкинула остатки старого хлама с антресолей, вымыла окна, привезла из «Икеи» четыре разноцветные орхидеи в горшках и несколько комплектов постельного белья, разморозила холодильник, рассортировала и привела в порядок гардероб…

И неожиданно для самой себя набрала номер сестры.

— Олеся? Привет. Да, все нормально. Слушай, что ты делаешь на следующей неделе? Может, доедешь, погостишь у меня? Как с деньгами — порядок, или прислать на билет?..

Спустя пару дней я простужаюсь неизвестно где. Температура укладывает меня в постель. Муравьи танцуют в моем горле чечетку. Я пытаюсь читать недочитанный глянцевый журнал, но картинки не фиксируются в сознании. Некому позвонить, чтобы мне привезли лимонов, малинового варенья или еще что-то полезное. Несколько дней я питаюсь чудом сохранившейся в морозилке пачкой пельменей, рационально деля ее на порции. И очень радуюсь тому, что позвала Олесю к себе, прежде чем заболела. Иначе потом я сломала бы всю голову: мне действительно так хочется ее видеть, или невыносимо быть одной?

Глава 2
Бизнес в трусах

Никак не могу приучить себя не опаздывать.

Даже если я поднимаюсь за пару часов до выхода, даже если одежда подготовлена с вечера, сумка собрана, а завтрак нужно лишь разогреть — я неизменно выхожу из дома позже намеченного времени.

Слишком долго простою в душе, цепочка завяжется узлами или сольется в один клубок с украшениями в сундучке, помада неровно ляжет, забуду на зарядке телефон — все, что угодно, лишь бы не разочаровать саму себя.

К счастью, в офисе на мои опоздания смотрят довольно терпимо.

Но почему, почему я все-таки опаздываю?

Неужели пытаюсь таким способом компенсировать свою ответственность во всех остальных вопросах?

Оставив Олесю зевать над чашкой с недопитым кофе (и заодно оставив на нее грязную посуду), я застегиваю ремешки босоножек, накидываю на плечи тонкий кардиган и выскальзываю за дверь.

— Когда тебя ждать-то? — успевает крикнуть Олеся.

— После восьми вечера буду…

Я сплю всю дорогу в метро, просыпаюсь на своей станции в последний момент, сворачиваю в маленький павильон пекарни, чтобы купить сдобу к чаю.

Потом — практически марш-бросок. От метро до бизнес-центра, где обосновался «Плейсгид», двадцать минут пешком. Маршрутки не ходят. Поскольку я все время опаздываю, меня раздражает необходимость так долго идти пешком.

Впрочем, даже если бы я выходила из дома вовремя, это расстояние тоже наверняка не радовало бы. Поздней весной и летом еще приятно пройтись, но вот в морозы зимой… Бр-р-р.

К счастью, зима прошла.

Суетливо роюсь в сумке, показываю охранникам на проходной пропуск (каждый день — одно и то же… раздражает), выхожу на улицу, сворачиваю в другой корпус…

Я же говорю: не путь до работы, а какой-то квест.

Толкаю тяжелую дверь. Несколько лестничных пролетов — и я у цели.

Никого из начальства еще нет. Марина и Саша кивают мне со своих мест. Плюхаю мешок сдобы на чайный столик, падаю в кресло, с облегчением вытягиваю ноги (как всегда, задев Сашу), включаю компьютер. Перелистываю ежедневник. Море, море работы…

Понимаю, что в офисе почему-то тихо. Значит, все поленились нажать кнопку на музыкальном центре. Со вздохом поднимаюсь со своего места, включаю радио и заодно завариваю себе чай покрепче. Как еще заставить работать мозг?

— Всем нужны деньги, а что такое деньги? — звучит из колонок, и я вижу, как Маринка закатывает глаза.

Эту песню Земфиры настолько загоняли по радио, что от ее звучания на нас нападает какое-то состояние одурения.

— И за что меня тогда лишили сна?.. — хором подхватываем мы с Сашей.

Ладно. С самыми благими намерениями я открываю рабочую почту, обнаруживаю там один баннер для сайта, пару несрочных заданий от Виталия Толстунова (наш генеральный) и несколько благодарностей от рестораторов за размещение новостей.

Но тут в нижнем углу экрана вдруг начинает мигать оранжевым цветом сообщение скайпа.

Я бросаю на него взгляд и вижу ник Артёма.

Надо же, какие люди… сколько лет, сколько зим!

Увидеть его в режиме онлайн — везение нечастое.

«Привет!» — весело отстукиваю в ответ.

И задумываюсь.

Вспоминаются слова сестры о том, что я ничем не делюсь. О чем мы говорили с Артёмом в последнее время? Я тоже отделывалась сухими, ничего не значащими отписками?

Вроде бы мы обсуждали работу. Да, и его работу тоже, но в основном — мою. О проекте я говорю охотно.

На свою личную драму я, кажется, не сетовала. Впрочем, как можно быть в чем-то уверенной, если еще недавно ты не вылезала из коматоза и переутомления?

А его семейную жизнь мы обсуждаем мало.

«Как жизнь?» — интересуюсь я. В ответ получаю смайлик.

«Бизнес растет, дела идут в гору! У тебя как?»

«У меня тоже… в гору».

Ах да, есть ведь и новости.

«Представляешь, ко мне Олеся приехала!»

«Надолго?»

«Не знаю, вряд ли. Погостит и отправится обратно. Прислать тебе с ней кусочек брусчатки с Красной площади?»

«Что, других сувениров еще не придумали? Побереги площадь для потомков. Я, может, скоро и сам в столицу прикачу».

Горстью рассыпаю смайлики. Мы с ним столько времени не виделись, это ни в какие ворота не лезет…

«У тебя ведь есть мой московский номер?»

«Ага. С тебя, сама понимаешь, экскурсии, культурная программа…»

Не удержавшись, показываю Артёму виртуальный язык.

«Нет уж, культурная программа — это в культурной столице, а здесь могу сводить тебя в ЦУМ, в ГУМ, в „Цветной“…»

«Спасибо и на этом!»

Задумываюсь, а Артём тем временем набирает:

«Может, отель какой-нибудь сможешь подсказать».

Может, и смогу. Время от времени мы добавляем на сайт свежеоткрывшиеся хостелы и отели. Что-то подсказывает мне, что Артём захочет скорее отель, чем хостел — времена беззаботного безденежного студенчества давно прошли, а если еще и свой бизнес идет в гору…

«К тебе проситься, сама понимаешь, не стану».

Еще бы. У меня ведь Олеся. Неизвестно, когда она соберется в обратный путь. Второе койкоместо занято. Не положишь же Артёма с собой на диване.

Хотя…

«Понимаю», — отправляю в ответ с парой смайликов.

И тут мой телефон взрывается звонкой дробью ударных — звучит Under pressure QUEEN.

Это наш директор по рекламе, маркетингу, связям с общественностью и много еще по чему — Марианна Воронина.

Я отвечаю на вызов:

— Привет, Марианна! Да, в офисе. Да, пока никуда не собиралась.

— Отлично, — весело щебечет в трубке Марианна, — нужно срочно съездить в одно место! Представляешь, я проезжала по Кутузовскому проспекту, увидела вывеску — стейкхаус сегодня первый день как открылся. Я зашла, пообщалась с арт-директором, рассказала ей про наш «Плейсгид» — в общем, надо быстренько съездить, написать про них. Ну и поснимать, конечно. Представляешь, будем первыми, кто про них напишет!

Выпалив эту воодушевляющую тираду, Марианна отключается и скидывает мне в СМС контакты арт-директора стейкхауса.

Я созваниваюсь с арт-директором и договариваюсь о встрече.

— Что, уже уходишь? — отрывается от монитора Марина.

— Угу, — киваю я, проверяя уровень заряда фотоаппарата и старательно утрамбовывая его в специализированную сумку.

— Все бегаешь, — вздыхает она, — ладно, расскажешь потом, чем тебя там накормили.

— Прямо все бросились меня кормить, — смеюсь я. — Ладно, если меня будут искать — появлюсь уже завтра. Из ресторана поеду домой — обрабатывать и вешать…

— Тогда пока, — соглашается коллега.

Ресторан оказывается необычным: мягкий свет из панорамных окон, изобилие золотистого дерева, открытая кухня, где повар колдует над жарким огнём, интересные геометрические формы мебели, перегородок и светильников.

«Арт-директор стейкхауса» оказывается очередной брюнеткой с модельными параметрами, вышагивающей между столиками на убийственных пятнадцатисантиметровых каблуках (и, между прочим, плюс платформа!). Она встречает меня довольно приветливо, предлагает чай, кофе, полчаса рассказывает об интересных дизайнерских находках и об архитекторе, в честь которого названо заведение. Потом пять минут рассказывает о меню (в основе, конечно, стейки, куда деваться, но есть и крутые авторские десерты — шоколадные сигары с настоящим табаком, например). Потом уходит, оставив меня фотографировать интерьер.

Панорамные окна в интерьере — это мучение, я уже выучила. Штатива нет (да и откуда ему взяться?), поэтому задать на фотоаппарате длинную выдержку не получается. Неслышно подошедший со спины официант вкрадчиво просит меня «не фотографировать гостей — им это не нравится…»

Я лишь молча киваю.

Можно подумать, мне нужны их гости. Я вообще за то, чтобы в кадре были исключительно объекты интерьера.

Следующие несколько минут я пропитываюсь жаром огня от мангала, пытаясь запечатлеть манипуляции шеф-повара над мясом с овощами (повара не в счёт, поваров я тоже фотографирую). Лучшие кадры, конечно, получатся против света — затейливые деревянные перегородки, уголки с тяжёлыми кожаными диванами, атмосферные постеры на стенах. Ладно, пора и честь знать…

Не успеваю я зачехлить камеру и покинуть в меру гостеприимное заведение, как из моего кармана доносится жужжание мобильника.

Опять начальство?

Нет, это Олеся.

— Привет, — возбуждённо тараторит она, — слушай, что делаешь?

— Догадайся, — усмехаюсь я. — С учётом того, что сейчас рабочее время, я…

— Понятно, — разочарованно тянет сестра. — Киснешь в офисных застенках. А я тут выбралась на Арбат, решила тебе позвонить: думала, хоть кофейку вместе попьём. Должна же ты поводить меня по Москве?!

Вот за это я особенно люблю свою работу.

Улыбнувшись, я сообщаю в трубку:

— Вообще-то я уже освободилась. Правда, потом придётся посидеть вечером, но это ничего… Выбирай какое-нибудь кафе — какое тебе больше понравится. Я скоро подъеду.

Сидя в основательно мотающемся вагоне метро, я почему-то вспомнила свой первый «выезд» на обзор в новый ресторан, расположенный в саду Эрмитаж.

Прошло уже две недели, как я начала работать в «Плейсгид».

В основном наш менеджер проекта поручал мне написать о каком-либо заведении, основываясь на «информации из открытых источников». Грубо говоря, копирайтить приходилось с сайта ресторана и пары-тройки ресторанных порталов.

После предыдущей работы просторный и уютный лофт, где не звучат нервные выкрики, где нет суеты, настолько же выматывающей, насколько и бестолковой, «Плейсгид» с его кропотливым сидением над текстами казался раем.

Но понемногу я заскучала — хотелось чего-то более живого, чем наблюдение за коллегами, уткнувшимися в собственные мониторы.

И тут Марианна сообщила, что на Пушкинской открылось интересное место, и нам надо срочно о нём написать.

Я нашла контакты пиар-менеджера, созвонилась, договорилась о встрече и поехала.

Сказать, что я волновалась, значило ничего не сказать.

Одно дело — ходить по заведениям за свои деньги, пробовать блюда, потом писать о них отзывы в свободной форме, делиться впечатлениями. А как вести себя на встрече? Что говорить, о чём спрашивать?

И ведь мне ещё надо было сделать фотографии ресторана. В моей сумке сиротливо болтался простенький фотоаппарат — незатейливое цифромыло. Получится ли у меня?

Но все мои переживания оказались напрасными. Менеджер по имени Ната, короткостриженная жизнерадостная брюнетка, встретила меня как давнюю знакомую, провела меня по всему ресторану, рассказала про концепцию, про ремонт, про помещение, про планы на будущее.

— Мы открывали «Лоджию» как место для себя, — с улыбкой делилась она, — для таких, как мы, знакомых со схожими вкусами, приятелей. Знакомые приводили сюда своих друзей, те — своих, и ресторан незаметно набрал популярность. По вечерам без брони столика к нам не попасть. Но я всё равно очень рада, что вы решили про нас написать! А что у вас за сайт, давно существует?..

Пользуясь случаем, я расписала перед Натой идею проекта, вручила ей визитку с адресом сайта и предложила скачать приложение Placeguide.

— Это очень удобно, — объясняла я, — вы попробуйте: когда приложение запущено, оно показывает, где вы находитесь в данный момент. А еще показывает, какие места есть рядом с вами — например, кинотеатр, кофейня, боулинг. В приложении есть даже аптеки и травмпункты… хотя, конечно, акцент в проекте делается на места общественного питания, на развлечения, на парки-музеи… Можно задать поиск по определённым параметрам: круглосуточный график, наличие вайфая и так далее…

Мы просидели с Натой за разговорами больше четырёх часов, она умудрилась вплести в беседу и политику, и недавние митинги, и уровень жизни за рубежом. Помимо этого, она предложила мне выбрать что-то из меню, чтобы я могла «оценить уровень кухни». Я попробовала чизкейк с малиновым конфитюром, поданный в бокале и выложенный красивыми слоями, домашний лимонад с базиликом, брускетты с лососем, но больше всего меня впечатлил салат с грибами шиитаке и мясом камчатского краба — сытный, пикантный и пряный одновременно.

Собственно, всё, что у меня получилось сфотографировать — это блюда. Пока мы с Натой общались, оба зала ресторана заполнились людьми. Когда я спохватилась, «Лоджия» уже была набита битком.

Для описания места у меня было предостаточно впечатлений и материала, а вот иллюстрации…

— Приезжайте завтра утром, — предложила Ната, увидев, что я расстроена. — Я предупрежу персонал…

На этом мы и расстались — договорившись, что я приеду снова и сделаю столько фотографий, сколько понадобится.

По дороге домой я написала Марианне СМС, сообщив, что завтра приеду в офис попозже и объяснив причину.

Но Марианна неожиданно возразила:

«Нечего тебе снова туда ездить. Других дел полно. Думаю, фотографий, которые ты успела сделать, вполне хватит».

Я подумала о Нате, которая уделила мне столько внимания и своего времени, о том, в каких красках расписала ей проект, о его значимости и важности этой работы для пользователей. Представила, как отправляю ей ссылку на страничку ресторана, где, кроме текста и четырёх фотографий блюд, больше ничего нет. Собравшись с духом, решительно настрочила Марианне ответ:

«Я всё сделаю очень быстро. Там такой удивительный интерьер, белые и бирюзовые тона, море зелени, так уютно, мне кажется, обзор много потеряет без этих фото».

Ответ от Марианны пришёл только через час.

«Ладно».

Мне показалось, что я услышала, как она произносит это недовольным тоном. Но главного я уже добилась.

— Алиса, всё это сфотографировала ты?

На ноутбуке Виталия была открыта страница «Лоджии». Он листал снимки в галерее, гоняя их вперёд и назад.

— Ну да, — несколько удивлённо ответила я, — а что?

Марианна довольно улыбалась со своего места напротив.

— А на какой фотоаппарат?

— На свой. У меня другого нет. Старый «Панасоник».

Я пожимаю плечами. Какая им разница, на какой фотоаппарат я снимала? Странно, что их это вообще заботит. Когда у нас с Марианной было импровизированное собеседование (встречались в кофейне за чашкой зелёного чая около девяти вечера, после моих изнуряющих офисных бдений), она заранее предупредила меня, что нужно будет не только писать о местах, но и фотографировать их, и хорошо бы фототехника была своя.

Всё, что нашлось — старенькая цифромыльница, которая, впрочем, пока работала безотказно.

Почему-то мне не пришло в голову поинтересоваться, может ли компания сама предоставить сотруднику необходимую для работы технику.

— Супер, Алиса! Это же просто круто, что ты сделала. Серьезно, снимала на мыльницу?

— Серьёзно, — я наконец-то расслабилась.

— Отлично снято. И такие цвета! — Виталий поиграл в пальцах авторучкой, поднял глаза к потолку, будто прикидывая что-то. — Слушай! Я тебе привезу свою зеркалку. У меня «Никон». Ему, правда, несколько лет, но аппарат отличный. Если ты так снимаешь, то фотографируй на него, будет здорово получаться, к нам на сайт будут заходить за снимками…

Покидая начальственный кабинет, я улыбалась про себя. Значит, не зря битый час лазала среди гамаков в оранжерее ресторана, попутно отпинываясь от вопросов барменов, а разрешали ли мне съёмку…

За моей спиной Виталий уже развивал новую тему, обращаясь к Марианне:

— Так вот, о результатах исследования… Сейчас в тренде — не модные офисы, не престижные бизнес-центры! Люди начинают свое дело без бизнес-плана, без детально разработанного проекта — на коленке поднимают миллионы. Сидят дома, всю деятельность осуществляют с ноутбука…

— Можно даже в коворкинги не ходить, — вставила Марианна.

— Вот! И я о чём! Будущее за интернет-проектами, за виртуальным продуктом! Никаких трудоемких процессов, можно в пижамах работать…

«В трусах», — подумала я и фыркнула про себя. Бизнес в одних трусах…

Глава 3
И переночевать негде

Для посиделок с кофе Олеся облюбовала небольшое кафе в двух шагах от Арбата.

Я сходу оценила интерьер, пробираясь за наш столик в углу — похоже, это стало входить в профессиональную привычку: вместительная витрина с шеренгами солдатиков-пирожных, низкие диваны и кресла несколько пожёванного вида, светильники-прожекторы. Всё было залито светом, вкупе с зелёными насаждениями на полу, подоконниках и в кашпо напоминая оранжерею.

— А я тебе уже заказала! — приветствовала меня сестра.

Я с любопытством оглядела стол: два каких-то пышных салата (из охапки рукколы выглядывали черри и дольки апельсина), большие стаканы с рыжим лимонадом, венчики взбитых сливок на десертах.

— Хочешь сказать, что заплатила за всё это сама?

— Угу.

— У нас что, какой-то праздник?

— Ну, надо же отметить…

— Отметить что? Мою новую работу? Так она у меня не первый день… Твой приезд? Так и ты здесь не первый день, — я засмеялась.

— На самом деле… я хотела с тобой поговорить.

Вот фраза, которую не переваривает большинство мужчин.

Меня она тоже несколько напрягла.

Я поёрзала на подушках, пытаясь устроиться поудобнее.

Не представляю, о чём Олеся может хотеть поговорить со мной.

Вроде бы я всё рассказала ей про не сложившуюся жизнь с Егором. Работу тоже обсуждали… увольнение, новый проект…

Больше у меня ничего не было.

С ума сойти — у меня больше ничего нет. Мне больше не о чем говорить.

Мне двадцать семь лет, и в моей жизни нет ничего, кроме работы нон-стоп, семьи (но не той, что появляется с развитием личной жизни) и нескольких друзей — да и те в другом городе.

— Не хочу возвращаться в Питер, понимаешь?

Меня будто оглушили подушкой.

— Не хочешь? — переспросила я. — Что это значит?

Олеся бросила на меня виноватый взгляд и уткнулась в свой коктейль.

— Классная тара, — невпопад пробормотала она. — Давай домой купим такие же, здорово ведь: у всех обычные бокалы, стаканы, а у нас будут такие вот баночки, как из-под скраба… ну почти…

— Только лишней стеклотары мне в квартире и не хватает! Я лишний раз корнишоны не покупаю, чтобы потом не гадать, куда девать банки! Сейчас их никуда нельзя сдать, а выбрасывать на помойку — будет куча осколков…

Я осеклась. Коварная Олеся подбросила мне тему, за которую я не могла не зацепиться: от утилизации бытовых отходов рукой подать до обсуждения экологической катастрофы.

— Не уходи от вопроса! Что значит — не хочешь возвращаться?!

— То и значит.

— А как же твоя работа? Когда у тебя заканчивается отпуск?

— Нет никакого отпуска. Я уволилась.

— Почему?

— Надоело. Болото. Платили мало.

— И с чаевыми?

— И с чаевыми.

— Погоди… а как же родители? Что они тебе сказали?

— При чём здесь родители? Можно подумать, ты их позволения спрашивала, когда в Москву переезжала!

— Не сравнивай!

— Это ещё почему?

— Ты младше меня… и вообще…

— Как будто возраст имеет значение, — фыркнула Олеся, — я вообще-то совершеннолетняя! Мне уже двадцать два года! Что хочу, то и делаю!

— Это я заметила, да.

Выдохнув и попытавшись успокоиться, я сделала большой глоток лимонада.

Подытожила:

— Значит, ты не хочешь возвращаться… домой.

— Да.

— И делаешь что хочешь.

Насупившись, сестра кивнула.

— И чего же ты хочешь? — уже предчувствуя недоброе, осведомилась я.

— Остаться.

— Что?!

— Могу я остаться? — повторила Олеся, весело улыбаясь.

Потрясающе.

Она уже веселится.

Она думает, что всё — шуточки. Что можно просто так взять и переехать…

— И чем ты думаешь здесь заниматься?

— Это значит, что я могу остаться? — просияла она.

— Это значит, что я интересуюсь: чем ты собираешься заниматься в Москве? Жить ты, я так понимаю, намерена попроситься ко мне?

— Ты же сейчас одна. Неужели тебе не одиноко?

— Олесь, мы говорим не обо мне, а о тебе. Это сейчас я одна, а что, если появится новый мужчина?

— Не похоже, чтобы ты горела желанием заводить нового парня, — подмигнула эта негодяйка.

— Неправда! Я как раз собиралась…

— Слушай, — примиряюще перебила меня она, — если что-то изменится — тогда и будем думать! А для начала и такой вариант сойдет… Надо же с чего-то начинать. Ты же вот начала.

— Так получилось, — глухо сказала я, — я в Москву не стремилась и не рвалась строить здесь жизнь.

— Ну вот. У тебя так получилось. А раз получилось — надо пользоваться! Слушай, салат какой вкусный, а…

— Я должна была понять это сразу. Ты притащила в своём несчастном чемодане подозрительно много вещей.

Сперва я даже не могла понять, рада я такому повороту событий или нет. С одной стороны, я уже привыкла жить одна… Полагаться и рассчитывать во всём только на себя. Ну какая от Олеси существенная помощь?

С другой стороны…

После постоянного обмена шуточками, впечатлениями и новостями в офисе «Плейсгид», комментариев к набившим оскомину песням по радио, совместных обедов, совещаний, после дружеского общения с ресторанными пиарщиками иногда невыносимо было возвращаться в пустой дом.

На следующий день после своего признания Олеся встретила меня стопкой нежнейших кружевных блинчиков, к которым она купила клубничное варенье, и я перестала делать недовольное лицо.

Пока я сидела на работе над описаниями московских парков и скверов, она до блеска надраила окна во всей квартире, расставила по подоконникам горшки с белыми и фиолетовыми орхидеями и сменила в своей комнате абажур.

— Унитаз будем мыть по очереди или по справедливости?

— А как это — «по справедливости»? — сделала круглые глаза сестра.

— Как бы тебе объяснить… Что это? Шампанское?! Совсем с ума сошла.

— Да оно недорогое.

— Да не в цене дело… Хорош уже устраивать вечный праздник.

— А что такого, если хочется пятиминутку радости? В конце концов, у меня новоселье!

— Нашла чему радоваться: впервые в жизни поселилась в съёмной квартире.

Олеся меня не слушала: уже хлопнула пробка, и золотистая пенящаяся жидкость полилась в два высоких стакана…

И тут, будто меня ударили под дых, перед глазами резко встало воспоминание, причинившее буквально физическую боль.

Каким-то образом у Марианны оказалось приглашение на два лица на день рождения ресторана французской кухни, расположенного неподалеку от одной из самых живописных набережных Москвы. Случайно — наш сайт ещё не был по-настоящему известен. Вряд ли её позвали туда как представителя особо значимого СМИ. Но Марианна пойти не смогла, Виталий планировал посетить тренировку — приглашение перепало мне. А Марианна поручила, пользуясь случаем, сделать фотографии для отчёта в блоге на «Плейсгид» — словом, организовать небольшой репортаж.

Уставшая после бурного рабочего дня, проведённого в офисе, я подходила к зданию ресторана. Внутри меня встретили подарочные корзины на стойке, воздушные шарики и администратор. Взамен приглашения мне вручили бокал с холодным шампанским, предложили присесть, угоститься легкими закусками, подождать начала мероприятия.

Холл с приглушённым освещением понемногу заполнялся людьми. Я понятия не имела, что фотографировать. Гостей? Но я не папарацци. Я сделала несколько кадров фуршетных столиков, пирамиды бокалов под шампанское, деталей интерьера, потом вернулась на своё место. От скуки щёлкнула собственный бокал с легким отпечатком блеска для губ.

— Как вы думаете, это устрицы?

Я взглянула на блюдо, потом на спрашивающую женщину с ярким макияжем и сумочкой на длинной цепочке.

— Понятия не имею, — призналась я, — никогда не пробовала устриц.

— Самое время попробовать! — подмигнула мне она. Положила на свою тарелочку несколько звякнувших раковин, выжала внутрь лимонный сок.

Поколебавшись секунду, я повторила её действия.

— Устрицы, конечно, — сообщил мужчина от соседнего столика.

Я прислушалась к своим ощущениям. Всё, что до нынешнего момента я прочла в книгах об устрицах, было противоречивым. Скарлетт О'Хара, например, сочла устрицы гадостью… вроде бы.

Нежная субстанция со слабо выраженным вкусом, чуточку солоноватая, даже не пикантная…

Пожав плечами, я решила, что ничего отталкивающего в них нет.

Задумчиво протянула руку за новой порцией и заодно осмотрелась.

Вокруг меня были в основном пары.

Девушки были одеты куда более нарядно, чем я… Вряд ли они ехали сюда после офисных бдений, вряд ли добирались на метро. В руках у них были пестрые клатчи, на ногах — ботфорты или туфли на бесконечных шпильках. И драгоценности. Или бижутерия. Или ювелирка — откуда мне было знать, настоящие ли у них в ушах и на шеях камни? Дизайнеры с мировой известностью сейчас делают украшения из стразов, металла и пластика и продают их по ценам, больше подходящим для изделий из драгметаллов… Всего можно ожидать.

Ведущий, появившийся в холле, словно из воздуха, радостно предложил нам пройти в зал, где были накрыты столы для банкета.

Устрицы с шампанским сменились виртуозными закусками — холодными и горячими. Красное вино, разливаемое услужливыми официантами, крошечные десертные пирожные, какие-то горячие рулетики…

Справа и слева от меня было по свободному месту.

Разумеется, это получилось случайно. Но почему-то мне становилось всё тоскливее.

Ведущий тем временем зажигал: нельзя было позволять гостям просто проводить время за едой и питьём, нельзя было давать им скучать. Он делился историями из жизни ресторана, приглашал шеф-повара, чтобы его представить, организовывал мастер-класс по приготовлению стейков мужской и женской командами. Я даже хотела принять участие в этом забавном маленьком шоу, но вспомнила о том, что нужно делать фотографии.

Зато по итогам несложной викторины мне, как и многим другим гостям, был вручен сертификат на поход в спа-салон такого уровня, который в моей повседневной жизни я никогда не смогу себе позволить. Судя по ценам, думала я, глядя на чёрный глянец сертификата, лаки у них там используются с добавлением платины, клиентам вместо чая-кофе предлагают коллекционное шампанское, а пятки полируются дроблёным жемчугом.

Вино, которое обычно придаёт раскованности, улучшает настроение и веселит, теперь, словно лакмусовая бумажка, проявило во мне незваную неприкаянность.

Сейчас все эти люди выйдут отсюда, сядут в свои намытые автомобили, поедут домой — продолжать праздник жизни. Сейчас я дойду до метро, через час войду в свой подъезд, окажусь в пустой квартире, куда никто не придёт.

Мелькнула мысль вместо Планерной ехать на вокзал — взять билет, вернуться в Питер, и чёрт с ней, с новой работой…

Но Виталий с Марианной так на меня рассчитывают.

Неужели сейчас мне хуже, чем тогда, когда я возвращалась в квартиру с опостылевшей старой работы и раз за разом обнаруживала Егора за компьютером, с мутным взглядом, открывала пустой холодильник, день за днём погружалась в безысходность?

— Алё, мать, ты чего?.. — Олеся ткнула меня локтём под ребро: хотя она и не старалась, вышло ощутимо. Я вздрогнула, и шампанское чуть не расплескалось из стакана. — Ты чего? Заснула или умерла?

— Впала в анабиоз, — механически отшутилась я. Глубоко вздохнула. — Ладно, твоя взяла. Давай выпьем за… Да просто выпьем, и всё. Хорошо, что ты приехала. Правда.

Через несколько дней я поняла, что во мне нарастает беспокойство. Я и сама не могла определить, чем вызвано это чувство. По утрам, когда я собиралась в офис, Олеся ещё дрыхла. Ближе к вечеру мы созванивались, она встречала меня возле метро, мы покупали на рынке какую-нибудь мелочь — бананы, кинзу, йогурты или чудесный рахат-лукум (его продавал человек типично восточной наружности) и шли домой через сквер. Но чаще сестра уже ждала меня дома с ужином — картофельно-грибная запеканка, острые баклажаны под сыром, курица с лимоном… Кажется, для этих благородных целей маленькая лентяйка даже отмыла духовку. Потом мы смотрели пару серий «Друзей» на английском с английскими же субтитрами (Олеся ныла, что хочет просто посмотреть фильм в своё удовольствие, но я была непреклонна) и разбредались по постелям. А я никак не могла понять, что за неприятное ощущение поселилось где-то под ложечкой?

Ведь всё вроде было хорошо.

И чувство одиночества не подкрадывалось ко мне потихоньку, стоило закрыть за собой офисную дверь.

Поздняя весна набирала силу, удивляя неожиданными пыльными бурями, оглушительными короткими ливнями и сияющей зеленью повсюду, куда ни падал глаз. Я возвращалась со съёмки небольшого, почти домашнего кафе от модных московских рестораторов, шла по извилистому переулку, каких в центре Москвы миллион. От духоты мне стало плохо, и я вспомнила, что с самого завтрака почти ничего не ела. Почти сразу же мне на глаза попалась вывеска какого-то ресторанчика, я толкнула дверь за бронзовую ручку и вошла в заведение, где было полно льняных занавесок, мебели из состаренного дерева, выкрашенных в белый цвет птичьих клеток и… блюд с внушительным ценником. Я поняла, что в ближайшие полчаса мне не стоит двигаться с места, внимательно проштудировала меню и остановила свой выбор на облепиховом морсе и невесомом овощном салате (хоть что-то здесь оказалось для меня доступным).

Салат исчезает с тарелки почти мгновенно. От густой взвеси оранжевого морса начинает першить в горле. Я с грустью думаю о том, что неплохо было бы сейчас попросить официанта принести холодной минеральной воды. Но у меня уже нет и лишних ста рублей — на днях я перечислила квартирному хозяину арендную плату. В «резервном» отделении кошелька отложены деньги на проезд. Зарплата в «Плейсгид» ожидается через четыре дня. По-хорошему, и морс-то не следовало бы заказывать…

И тут я внезапно понимаю, что меня злит.

— Что смотрим сегодня, — весело спросила сестра, — опять «Друзей» или какой-нибудь нормальный фильм? Я сырников нажарила, жаль, варенья нет… Сейчас бы клубничного…

— А прогуляться до рынка не судьба? У тебя же есть ключи.

Я сбросила балетки и прошагала в ванную: всё, что угодно, только бы умыться…

— Наличка закончилась, — с той же весёлостью сообщила Олеся. — Просто…

— Согласна, с выбором фильма всё как раз довольно просто. Видела «Дьявол носит Prada»?

— Спрашиваешь. Сколько раз…

— Значит, снова посмотрим. Тебе лишним не будет.

Она насторожилась:

— Ты о чём?

— Помнишь, когда героиня искала работу, она согласилась на то, что предлагали? «Либо у вас, либо в „Мире авто“».

— Кажется, ты на что-то намекаешь?

— Не намекаю. Я говорю прямо. Ежемесячно я плачу за эту квартиру двадцать две тысячи…

— Фига себе! — Олеся присвистнула.

— Да, именно. Крупно повезло.

— Я не это…

— А я именно это имела в виду. Не хочу, чтобы повторились прежние проблемы. Готова платить половину? Ежемесячно выкладывать на бочку одиннадцать штук?

— Десять, — быстро сказала Олеся.

— Это почему? — изумилась я.

— Я же младше!

— Вот это аргумент… Слушай, а ты и есть будешь меньше? А воды в ванной тратить? Между прочим, здесь стоят счётчики.

Олеся скривилась:

— Я думала, хоть здесь отдохну. Устроим казацкую вольницу, не то что с родителями… А попала в какую-то колонию строгого режима!

— Ты всегда можешь вернуться обратно в Питер, — мило улыбнувшись, предложила я. — А с меня хватит: тут один уже пытался саморазложиться на моих глазах…

— Ладно, ладно. Убедила. Ну и где же мне брать такую сумму?

— Найти работу — не вариант? Чем ты вообще собиралась заниматься в Москве? Ходить по клубам, клеить крутых парней? На клубы тоже сперва нужно заработать.

— Поняла, — пробормотала Олеся, — буду думать…

— Только думай быстрее, хорошо? Я не заставляю тебя соглашаться на первую попавшуюся дурацкую работу, но, согласись, твоя помощь не помешает… И где там твои сырники? Есть хочу — ужас.

Девушки моих бывших парней меня недолюбливают.

Я не впервые это замечаю.

Кто-то едва здоровается со мной в присутствии своей второй половины, тем самым заставляя меня недоумевать, потому что в её отсутствие мы мило болтаем.

Кто-то выслушивает претензии всего лишь за то, что поддерживает общение со мной. При этом я — в прошлом, а девушка находится в вполне официальном статусе пассии. Я будто самим фактом своего существования действую на нервы некоторым особам.

В чём причина, я не представляю. Мужчины, в свою очередь, не могут мне ничего толком объяснить.

Я не строю бывшим возлюбленным глазки — ни при девушке, ни за её спиной. Не говорю гадостей, не предаюсь воспоминаниям о том периоде, когда мы были неразлучны. Я не гламурная блондинка с глянцевыми волосами и такими же представлениями о мире, не роковая брюнетка с харизмой Моники Белуччи — словом, на мой взгляд, нет объективных причин для подобного ко мне отношения.

Может быть, я чего-то не вижу со стороны?

В случае с Артёмом всё совсем запущенно.

Его жену я никогда не видела в реальной жизни.

Только на свадебных фотографиях.

Артём заехал ко мне спустя какое-то время после своего медового месяца, проведённого на тропических островах. Привез сувенир и флешку с уймой фотографий. Свадьба, эффектный танец молодожёнов, райская зелень и бирюзовая вода, обрамляющие бунгало, невеста, позирующая рядом со связкой свешивающихся с пальмы бананов…

Именно тогда я и услышала, что на свадьбу меня не позвали потому, что против этого была Лиля.

За что? Она меня даже и не видела никогда… А мы с Артёмом знали друг друга ещё со школы!

Сомневаюсь, что в отношении других его друзей — из детства, со школы или из универа — было сделано столь же блестящее «исключение»…

Может быть, я чего-то не знаю о себе?

Нужно было меньше рассиживаться над единственной чашкой кофе, быстрее доедать омлет и вообще — почаще поглядывать на часы.

А, чёрт, Алиса, ты же знаешь: кофе здесь ни при чём. Ты просто слишком много думаешь над вещами, которые, по сути, тебя даже не касаются.

Я вообще не планировала выходить из дома в эту субботу. В результате мне нечего надеть на неожиданную, свалившуюся на меня внезапно, как снег на голову, встречу. На улице вторую неделю стоит удушливая жара, к которой никто оказался не готов.

Беда в том, что за десять минут до выхода мне захотелось выглядеть по-человечески.

В моем шкафу обнаруживается куча совершенно одинаковых маек — даже по цветам они не слишком различаются. А если бы и отличались, толку-то? Бросаю пытливый взгляд на градусник за окном. Жарко… даже очень. Джинсы, конечно, исключены. Мои льняные штаны в стирке. Светлые летние брюки — в шерсти после столкновения в лифте с соседским ризеншнауцером. Брючный комплект в любом случае не составить — значит, нужно платье.

Через три минуты я паникую. В наличии черно-белое платье с треугольным вырезом: оно отлично подчеркивает фигуру, к тому же сочетается с черными босоножками — отглаженное, оно невозмутимо висит на вешалке. Но сшито оно из нескольких слоев вискозы. Если бы на улице было хотя бы двадцать градусов тепла… Продолжаю лихорадочно рыться в шкафу. Темно-красное платье придется поминутно одергивать, и оно еще плотнее… Из черного мини-платьица в подчеркнуто спортивном стиле будут выглядывать лямки любого лифа. Все! У меня нет ни одного платья на жару. Ни одного!

Собственно говоря, откуда им взяться, если удобнее работать в брюках? Когда я провожу в офисе целый день, то с трудом могу высидеть восемь часов в офисном кресле — съезжаю вниз, сажусь прямо, ерзаю, постоянно вытягиваю ноги, а напротив меня, между прочим, сидит наш программист. Платье или юбка не дают свободы действий: в процессе моих ёрзаний непременно будет видно бельё. Если я еду на фотосет, то тем более подбираю одежду так, чтобы можно было и на корточки присесть, и наклониться с камерой…

Из трех платьев выбираю наименьшее зло — то, которое не придётся одёргивать, — соображаю, что под него не подойдёт ни одна из моих сумок. Хватаю миниатюрную зелёную сумочку хэнд-мейд: на платье есть пара зелёных полосок, а значит, будем считать, что сумка вписывается в облик.

Мне всего-то нужно было одеться во что-нибудь легкое и вовремя выйти из дома, почему я в очередной раз устроила из поспешных сборов цирковое представление? Едва не подвернув на последней ступеньке ногу, выбегаю из подъезда и направляюсь к метро.

На выходе с «Пушкинской» я звоню Артёму.

— Где ты? — спрашиваю я. — Что-то я тебя здесь не наблюдаю…

— Сижу на скамейке в Эрмитажном саду.

Разве мы об этом договаривались?..

— Я жду тебя здесь, — продолжает невозмутимо Артём.

— Я туда не дойду!

— Почему это?

— Я на каблуках.

— Дойдешь, — заверяет он меня.

Я пытаюсь возразить, но он уже отключился.

Вот здорово!

Подумаешь, девушка на каблуках…

Почти тридцатиградусная жара не улучшает моего настроения. Я тоскливо кошусь в сторону фонтанов на Пушкинской площади, после чего начинаю неспешное шествие в сторону сада «Эрмитаж». От тротуара исходит почти видимое тепло, каменные стены домов нагреты безжалостным солнцем. Я иду и мечтаю о невесомом платьице из шелка. Мое одеяние прилипло к телу…

Торопиться я не собираюсь, иначе совсем взмокну. Пряди волос падают на лицо, я сердито отбрасываю их. Чего ради Артём потащился в этот парк? Там даже лимонада негде выпить! То есть одно заведение имеется, но в такую погоду там яблоку некуда упасть, и столик надо заказывать за несколько дней.

Я дожидаюсь зеленого сигнала светофора, перехожу дорогу, стараясь ступать как можно мягче, чтобы ремешки босоножек не слишком натирали. Сто метров… Еще пятьдесят… Вхожу в сад. Да здесь полно скамеек! И ни на одной из них я не вижу его. В середине парка есть другие скамейки, есть беседки. Мне бегать и разыскивать его? Песок дико пылит под ногами, и я начинаю чувствовать себя, будто пересекаю Сахару. Кажется, это голова Артёма в одной из беседок.

Подхожу и вымученно улыбаюсь. Артём обнимает меня, поднявшись с места и слегка ко мне наклонившись.

Выглядит он, в отличие от меня, свежим и бодрым. Я отмечаю гладковыбритую кожу (неужели он решил завязать с десятидневными щетинами?), отлично подстриженные темные волосы — контраст с белоснежной льняной рубашкой.

— И кто тебя заставляет таскать такие каблуки? — уточняет он.

— Таскают ноги, — мрачно разъясняю я, — а каблуки я просто ношу.

Не буду же я объяснять, что у этих босоножек необыкновенно удобная колодка, и прошагать в них можно добрую пару километров. Вот только жара и влажность способствуют тому, что ремешки стирают нежную кожу стоп до кровавых мозолей…

— Пойдем? — спрашивает Артём. — Или тут посидим?

— А куда пойдем-то?

— Можем… погулять. Подышать воздухом.

— Спасибо, я уже нагулялась.

Артём опускается обратно на скамейку.

— Ты чего такая?

— Какая?

— Раздраженная.

— Песок повсюду. Люди вокруг. Жарко. И…

— Ты приехала сюда нудить?

Киваю.

— Ладно, полчаса я твоё занудство потерплю.

— Почему полчаса?

— Лимит такой…

Молча протягиваю ему пакет с подарком на давно прошедший день рождения.

Я по-человечески оделась. И вообще… Привезла ему подарок, а мы даже никуда не зайдем? Нет, конечно, мы вполне можем для разнообразия погулять, но… Но здесь так жарко! Не припомню случая, чтобы мы, встречаясь с Артёмом, никуда не зашли хотя бы на коктейль.

Капелька пота бежит от шеи к пояснице, и я передергиваю плечами.

Прохлады ждать не приходится.

Сажусь на скамейку рядом с Артёмом.

— Ух ты, спасибо, — приятно удивлённый, он крутит в руках электронную сигарету.

Пока я пережёвывала свои обиды, он не терял времени зря — занимался распаковыванием подарка.

Я, конечно, не озвучиваю вслух истинный посыл подношения. Но в глубине души давно мечтаю, чтобы Артём раз и навсегда завязал с курением.

От курильщиков меня трясёт, и что прикажете делать, если ваш лучший друг курит? Не с детства и даже не со школы, но определённый стаж имеется…

Я, наверное, никогда не пойму поведения большинства курильщиков. Именно тебе, а не им, приходится выходить из очереди на маршрутку — они же преспокойно курят в полуметре от твоего лица. Если не удаётся обогнать курильщика, идущего впереди, то стряхиваемый и слетающий с его сигареты пепел плавно летит на твою одежду. Да, он выбирал этим дышать, но я-то не выбирала! И пепел на чистое платье не заказывала. Но по необъяснимой причине заботиться о том, чтобы дым и пепел от сигарет курильщика, находящегося в шаговой доступности, не доставляли неудобства, приходится именно мне, а не ему.

Загадка.

Артём хотя бы курит сигареты, дым которых почти приятен — Capitan Black.

— Спасибо большое, Алис, — он продолжает крутить в руках подарок, и что-то в его голосе меня настораживает.

— Тебе не нравится?

— Нравится. Спасибо. Только…

— Ты бросил курить?! — озаряет меня внезапная догадка.

— Да. Представляешь… Как-то много всего навалилось. Стало уже не до сигарет… Если уж менять жизнь, то как следует.

— Менять жизнь? Что ты имеешь в виду?

Я уже ничего не понимала.

Артём поднялся, дружеским жестом подхватывая мою руку. Я послушно поднялась следом.

— Пойдем где-нибудь посидим… Предлагай — ты же у нас эксперт по местам. Хочется чего-нибудь холодненького, и в тень. Мозги и правда кипят. Соберусь с мыслями и расскажу про свои новости. Столько не виделись, и столько всего произошло…

— Хорошего? — на всякий случай уточнила я.

Артём покачал головой.

Возвращалась я в подавленном состоянии. Растрёпанные чувства никак не желали увязываться в единый клубок. Я даже не могла понять, что чувствую, и признаться самой себе в том, что думаю. Почему я отказалась что-нибудь выпить в ресторане? Дома нет никакого алкоголя. Покупать крепкий алкоголь? Ещё чего не хватало. С Олесей мы могли максимум распить на двоих бутылку вина или взять несколько коктейлей в клубе.

К пешеходному переходу, где я обычно надолго застревала из-за потока машин, неспешно двигалась бабушка. Строго говоря, бабушкой её можно было назвать с натяжкой, скорее — пожилой женщиной, но она была какая-то очень уж уютная, в свободной кофте с отложным воротничком, с очками в роговой оправе на носу… И с белой тростью в руке. Двигалась она уже по диагонали — к ближайшему столбу.

Я поспешно догнала её:

— Вам помочь?

Она обернулась ко мне так, словно видела меня, и её лицо мгновенно расплылось в улыбке.

— Да, спасибо…

— Вам на ту сторону нужно?

Она кивнула, и я, взяв её под локоть, повела в сторону дороги. Машины при виде нас притормаживали, будто заговоренные.

— Все хорошо, — на всякий случай комментировала я, — уже почти перешли, вот мы и на другой стороне.

— Спасибо, деточка, дай бог здоровья…

Она снова расплылась в улыбке. Я не торопилась отпускать её локоть:

— Куда вам теперь? Может, нужно проводить?

— Дальше я прямо, я сама, пойду себе потихоньку, я всегда так хожу на автобус… С утра встану — и за город, как можно раньше… Всё время так…

Потрясающе, какой позитивной она выглядела и какой бодрой казалась. Мне стало стыдно за свою размазанность. Улыбается, благодарит за такую мелочь, а я… я чувствую себя несчастной со всем тем, что у меня есть — здоровьем, семьей, работой… и так далее…

Выслушав многочисленные пожелания здоровья, я двинулась к ближайшему магазину — нужно же было что-то принести домой к ужину.

— У тебя что, аппетита нет? — осведомилась Олеся.

Я вяло ковыряла вилкой прекрасную «фету» в греческом салате и едва подняла глаза от тарелки.

— У тебя что-то случилось?! — не выдержала она.

— С чего ты взяла, — без всякого выражения произнесла я.

— По тебе всё видно — можно к гадалке не ходить и к астрологам не обращаться.

— На самом деле кое-что случилось, — вздохнув, призналась я. — Я сегодня виделась с Артёмом…

— Артём? Это который? Одногруппник? Младшая группа детского сада?..

— Прекращай валять дурака, иначе я не буду тебе ничего рассказывать! Да, мы с ним вместе учились.

— А как ты могла его видеть? Главное, где? Он же прочно сидит в Питере…

— Значит, только прикидываешься, что ничего ни про кого не помнишь?

— Он в Москве по делам? Приехал к тебе? Где он остановился? Ты не позвала его к нам?

— Когда заплатишь первую квартплату, тогда и будет «к нам», — проворчала я. — Кстати, как твои поиски работы?..

— Переводишь стрелки? А вот это уже интересно. Между вами что-то было? Он тебе нравится?

У меня возникло ощущение, что я лежу на кушетке, а психотерапевт без устали забрасывает меня вопросами.

Но, в конце концов, сколько можно ни с кем не делиться?..

— Отвечаю по порядку. Артём сейчас в Москве по делам. В Питере он сидит уже не так прочно… Собственно говоря… в ближайшее время он должен перебраться в Москву. Опять-таки по работе.

— Москва не резиновая! — засмеялась Олеся. — И чего ему дома не сидится?

— Кто бы говорил!

— Ладно, пусть перебирается. И что с того? Я хочу сказать — ты как в воду опущенная. Это вроде бы хорошая новость?

— А ещё он разводится с женой.

— Ничего себе!

— Даже не знаю, может быть, из-за развода он и решил принять предложение о работе…

— Он тебе не сказал?

— Я не стала приставать с расспросами. Я хочу сказать… для него это наверняка болезненная тема. К чему выпытывать всё сразу?

— Ах, так значит, вы ещё планируете встретиться? Слушай, а он тебе нравится?..

Я не выдержала и всё-таки расхохоталась. Моя сестра была неисправима.

Глава 4
«Фотография девять на двенадцать
С наивной подписью на память»

Ирина Аллегрова, песня «Фотография»

— Если человек ярко проявляет себя как идиот, надо радоваться! Это значит, что сэкономлено драгоценное время. Не придётся терять его в процессе выяснения, можно ли положиться на этого сотрудника, поручить ему ответственное задание… — Артём знаками показал мне, чтобы я присела, продолжая говорить в мобильный: — Но я бы всё-таки за таким человеком понаблюдал. Вполне возможно, что нарочитый идиотизм — это неплохая маскировка. Ладно, работаем. Отбой.

— Прямо шпионские страсти, — засмеялась я.

— Привет, — Артём подошел ко мне, наклонился, чтобы обнять, потом сел в глубокое кожаное кресло напротив дивана.

Я с любопытством оглядывала обстановку. Вполне современный офис, не перегруженный лишними деталями: много стекла, стали, яркие пятна мебели, панорамное окно с видом на Москва-реку. В углу кабинета — какое-то буйно цветущее растение, журнальный столик завален схемами и буклетами, на широком подоконнике — ноутбук, на столе с прозрачной столешницей компактно разместился плоский монитор.

— А ты неплохо устроился. Секретарша, отдельный кабинет…

— Не забудь прибавить сюда руководство отделом.

— Только-то? — поддела я. — Мне казалось, тебя должны поставить руководить целой фирмой…

— Этот отдел на самом деле и есть фирма. Мы делаем главное — создаем продукт. Все прочие сотрудники, прости за формулировку, просто полезные приложения — бухгалтерия, секретариат, ну, ещё и отдел маркетинга, конечно…

— А как же твой питерский бизнес?

При упоминании о Питере Артём едва заметно, но всё же поморщился. Я видела, что он старается как можно более позитивно относиться к переменам в своей жизни, тем более что решения он принимал самостоятельно. Но, кажется, это удаётся с переменным успехом…

— Я его перерос… Да и не таким уж серьёзным он был. Если помнишь, я не был единоличным владельцем — только соучредителем. Продолжаю получать проценты, но на происходящее уже не влияю.

— Понятно, — протянула я. — Зато здесь, видишь, тебе кофе могут сварить в любой момент.

— Тебе тоже, если попросишь. Хотя лучше мы с тобой выпьем кофе где-нибудь в другом месте. На сегодня я уже разгреб дела.

Я посмотрела на часы. Было начало третьего.

Артём перехватил мой взгляд, улыбнулся.

— Я очень быстро работаю. Ты, наверное, забыла. К тому же теперь… — Он запнулся. — Никакие рамки меня не ограничивают. Если надо, могу и ночью поработать. Собираюсь здесь, в Москве, ещё в одну тему вписаться… Если подойти с умом, можно отлично раскрутиться. Сейчас столько возможностей, что… словом, есть чем себя занять.

Понятно. Он собирается загрузить себя под завязку и вкалывать, чтобы не думать ни о чём другом.

— Это я заметила, — сухо сказала я, — ты здесь, кажется, уже почти месяц?

— Ну прости. Прости. Сама понимаешь… переезд, пока обустроился, пока на работе вник во все тонкости… Не хотелось общаться на бегу, урывками. Какой-нибудь невероятный десерт реабилитирует меня в твоих глазах?

— Десерт?!

— Ах да, тебя же теперь ресторанами не удивишь, — засмеялся Артём.

— Десерт? Ты свою совесть в Питере оставил? Я тебя месяц не видела. Между прочим, я здесь практически одна, без родных, без друзей…

— Олеся не в счёт?

Полосатая диванная подушка врезалась в стену за головой Артёма, который, впрочем, немедленно успел пригнуться. В это мгновение в офис заглянула секретарша — девушка с идеальной укладкой, в белоснежной рубашке (я в таких всегда сливалась с интерьером) и темно-синей юбке. В руках она держала стопку журналов.

— Артём, тебе тут принесли… Гена сделал подборку за три месяца.

Давясь еле сдерживаемым смехом, он махнул рукой:

— Положи туда…

— Где у вас туалет? — пользуясь случаем, спросила я у секретарши, постаравшись сделать непроницаемое лицо.

— Давайте я вас провожу…

Я вышла из кабинета, а Артём полез за диван — разыскивать подушку.

Туалет в этом бизнес-центре тоже был на уровне. Зеркало в полный рост напротив кабинок. Невесомая пена из диспенсеров, пахнущая лимоном. Яркое освещение, мягкие салфетки для рук, крем рядом с раковинами. Выдавив щедрую порцию лавандового крема на тыльную сторону ладони, я всмотрелась в зеркало.

Волосы сегодня как-то особенно удачно улеглись после мытья. Получилась целая шапка тёмно-медовых завитков. А благодаря фиолетовой туши серо-зелёные глаза казались ещё зеленее. Я радовалась, пока не заметила, что на бледной коже в области переносицы опять проступили веснушки. Их не было всю весну, и я уже надеялась, что в этом году обойдётся. Достав из сумки пудреницу, я попробовала их замаскировать, но они не сдавались, отчётливо проступая сквозь тонкий слой пудры.

— Ну и фиг с вами, — я взбила волосы руками, поправила платье и вышла.

Уже в машине Артём поинтересовался:

— Ты-то как освободилась в такую рань?

— Отпросилась.

— Лояльное руководство?

— Более чем! Знаешь, после прежней работы я никак не могу поверить, что вдруг оказалась в таком оазисе. Могу днём куда-нибудь уйти и доделать всё вечером, прихватить пару дней, если на выходные уезжаю в Питер к родителям… Они очень довольны моей работой, вот, кажется, и идут навстречу.

Артём ничего не сказал, лишь слегка усмехнулся. Потом сосредоточился на дороге.

«Как ему это удаётся?» — неожиданно промелькнуло у меня в голове. Разводится с женой… или уже развёлся? Пережил несколько бессонных ночей, или переживания на его сне не сказались? Переезд в Москву, обустройство жилья, море работы, ненормированный график… Однако выглядит он так, будто только что вернулся из отпуска.

Свежая, как у подростка, удачно проскочившего главные проблемы пубертатного периода, кожа — загорелая и, как любят писать в глянце, «сияющая». Гладкая, без единой морщинки. А ему уже 28 лет… как и мне… будет… в следующем году…

Густые чёрные волосы, чуть длиннее обычного, но лежат всё так же хорошо… Некогда стричься?

Внешность, надо признать, незаурядная — интереснее среднего, но до выхода на подиум в качестве манекенщика, Артём, наверное, не дотянул бы. Однако, на мой вкус, в нём есть что-то очень привлекательное. Выше среднего роста, крепкое тело, плотно сбит, хорошо вылепленные черты лица… главное в этом ансамбле — глаза. Глубокие, шоколадно-карие, с очень длинными ресницами, едва заметная азиатская раскосость, и широкие темные брови, а его прищур всегда кажется задорным, как бы Артём ни смотрел, о чём бы ни думал…

Прищур?

Оказывается, смотрел он отнюдь не на дорогу — отвернувшись от руля, он вопросительно уставился на меня.

— Не отвлекайся! — скомандовала я.

— Просто стало интересно, почему ты меня так разглядываешь.

— И не думала. Я смотрела… хм… на набережную. Долго нам ещё ехать?

— Не очень. На самом деле я хотел доехать до Зоологического переулка, припарковаться возле дома, а до кафе там рукой подать. На Малой Грузинской есть чудесное кафе. Можно было бы выпить не только кофе…

— Возле дома?

— Да, контора снимает мне квартиру.

— К Красному Октябрю ничего поближе не нашлось?

«Ехидничаешь? Кое-кто откровенно завидует?» — вылез с наблюдением внутренний голос.

— Варианты были, но соотношение «цена-качество» здесь оказалось оптимальным.

— И крики животных из зоопарка по ночам не будят?

— Лично я не слышал.

Антураж кафе балансировал на грани между миниатюрным Диснейлендом и домиком куклы Барби: красочные комиксы на стенах, нежнейшая пастель в отделке, множество умильных деталей и изящных вещиц. На мой недоумённый взгляд Артём пожал плечами:

— Да, это семейное заведение, сюда и с грудничками приходят. Но, во-первых, здесь действительно чумовой кофе варят. Вкусные пирожные, отличная выпечка, и есть завтраки. Во-вторых, отсюда до моего дома три минуты пешком.

— Если бегом бежать, — засмеялась я, — ладно, где сядем?

Пройдя мимо разрисованной муми-троллями комнаты с множеством плюшевых зверей и сухим бассейном (я заметила, что Артём окинул всю эту радость детворы странным взглядом), мы устроились неподалёку от бара.

Круассаны и медовик в этом местечке и впрямь оказались потрясающими. Особенно когда я вспомнила, как мало ела со вчерашнего дня. А вот кофе по-ирландски мы, наверное, заказали зря. По крайней мере, можно было ограничиться одной порцией. На каждого, разумеется.

Через… полчаса? час? полтора? я поймала себя на том, что без остановки и взахлёб рассказываю Артёму про проект, которому сейчас посвящаю всю свою жизнь. Я расписывала концепцию, перспективы, важность и нужность сайта, заставила Артёма достать планшет, выйти в сеть и пролистать обзоры мест, в которых я уже побывала и о которых успела написать.

Это как популярные ресторанные порталы, говорила я, только ещё лучше, потому что у нас есть всё: скверы, парки, достопримечательности, музеи, кинотеатры, клубы, фитнес-клубы. А со временем у нас будет вообще всё: травмпункты, магазины, бутики, коворкинги, кафе, где нужно платить только за время… как их там… вылетело из головы…

— Антикафе, — произнёс Артём.

Да, да, вот оно, это самое.

В общем, мы очень полезный сайт, нужный, яркий, красочный, важный, и за нами будущее, потому что… потому…

— А в чём фишка? — спросил Артём. — К примеру, зачем я вдруг буду заходить именно на ваш сайт, если рестораны размещаются на одних порталах, фитнес-клубы — на других, и зачем городить огород из подобной сборной солянки?

Но у меня был наготове неопровержимый аргумент в пользу нашей уникальности.

Я заставила Артёма достать смартфон, выйти в сеть и даже загрузить приложение к сайту «Плейсгид». И не только загрузить, но и установить, и зарегистрироваться. Полный, так сказать, сервис, не отходя от кассы.

— Видишь?

— Вижу. А что я должен увидеть?

— Смотри. Загружаешь, и приложение оперативно показывает тебе все места, которые находятся рядом. Можно даже посмотреть, где мы сейчас. Вот, ты даже можешь отметиться в этом кафе…

— Как-нибудь в другой раз.

— Можешь сфотографировать интерьер и добавить к этому месту… если, конечно, оно уже есть на сайте… Можешь добавить место, если его ещё нет. Можешь написать отзыв о нём, выставить ему оценку.

— А если я не хочу?

— Не хочешь — не выставляй, — слегка обиделась я, — но на самом деле это очень клёвая штука! И именно такого приложения ещё ни у кого нет! Ну, может, что-то подобное кто-то уже делал… но там есть далеко не всё… и нет такой удобной системы поиска и навигации…

— Поиска чего?

— А, я же самое главное не рассказала! Ты можешь задать поиск любого места, которое тебе нужно. Не просто посмотреть, какие места рядом с тобой, а найти аптеку, банкомат, вокзал, кинотеатр… да что угодно. По разным категориям.

— Действительно, интересно, — Артём убрал смартфон подальше от моих цепких ручек и залпом допил давно остывший кофе. — Слушай, у нас с тобой сейчас есть два варианта развития событий…

Я почему-то замерла.

— Да?

— Пообедать здесь. Или дойти до меня — я из офисного во что-нибудь приличное переоденусь. Приготовим что-то домашнее, можем блинчики замутить. Можем отдохнуть и потом двинуть в центр поужинать. Должны же мы с тобой когда-нибудь отдыхать? Не, я понимаю, ты сейчас вся из себя такая крутая, бизнес-Алиса…

Я хотела отвесить ему символический подзатыльник, но почему-то промахнулась и едва не сбила с полки модель раритетного автомобиля.

— Но ты предложил три варианта…

— Да? Видишь, я тоже с фантазией. Можете вербовать меня в ваш грандиозный проект. Может, и я на что сгожусь.

— Ты серьёзно?

— Нет. Я сейчас серьёзно могу думать только о прохладном душе и свежей рубашке. Правда, пойдём отсюда: я, наверное, устал, или от жары голова мутная… Принесите, пожалуйста, счёт!

Съёмная квартира моего друга оказалась очень светлой, просторной, с минимумом мебели — лаконичный интерьер и удобная планировка. Я сбросила обувь и босиком прошла на кухню. Зачем-то открыла холодильник, с любопытством заглянула внутрь. Пакет черешни, початая упаковка клубники, батарея бутылок с тархуном, брикет пармезана. В морозилке покоились пачка пельменей и одинокий рожок мороженого. Закрыв холодильник, я выглянула в окно. Из окна открывался обзор на прекрасный зелёный сквер.

У меня дома на Планерной вид тоже ничего, подумала я… а потом вспомнила о массивном мусорном контейнере неряшливого вида под окнами.

Из ванной послышался плеск льющейся воды.

Прошлёпав к ванной, я машинально приотворила дверь. Правда, спохватившись, сразу же прикрыла её, успев, однако, увидеть какой-то фрагмент загорелого тела.

— А у тебя хорошо, — сообщила я через дверь, — прикольно. — И удивилась вязкости собственной речи.

— Нравится? Санузел только после ремонта, и ванна есть, и кабина душевая…

Я шумно вздохнула, вспомнив обшарпанную плитку и ванну с трещинами у себя дома.

— Хочешь — оставайся, — засмеялся Артём, — если тебе отсюда до работы ближе.

Это что — приглашение или это… предложение?

— Не хочу тебя стеснять, — отозвалась я через дверь, — жильё всё-таки на одного рассчитано…

— Это двушка-то? Забыла, как мы на одном матрасе на полу как-то ютились?

Я вдруг поняла, что в голове у меня слегка мутно от выпитого в весёлом детском кафе. Интересно, в каком состоянии сейчас Артём? В таком же? Если сейчас мы никуда не пойдём, останемся печь блинчики или закажем пиццу на дом, выпьем ещё… Мы, конечно, оба порядком устали. Но как бы нам не натворить глупостей.

Или я хочу их натворить?

Или их давно пора натворить?

Сколько можно жить правильной жизнью, в которой все поступки либо продуманны, либо уместны?

Почему бы не начать смотреть на жизнь иначе?

Почему бы не сделать это прямо сейчас?

— Слушай, не возражаешь, если я присоединюсь к тебе в душе?

Я и в самом деле произнесла это вслух?

— Хочешь освежиться? — засмеялся Артём. — Возьми в шкафу чистое полотенце, там есть…

Остаток фразы утонул в шуме, будто поглощённый водными струями.

Я прошла в спальню, подошла к большому зеркальному шкафу, отодвинула створку. Посмотрела на стопку полотенец. Подумала немного (или мне показалось, что я подумала). Стянула с себя всю одежду, кроме белья, бросила её на офисное кресло.

Кресло стояло перед минималистичным компьютерным столом.

Мой взгляд зацепился за стол, пробежал по плоскому монитору, упал на рамку с фотографией.

С фотографией бывшей жены Артёма.

Я даже знала эту фотографию, видела её раньше. После свадьбы (на которую меня не пригласили) Артём заезжал ко мне — объяснить ситуацию, подарить пару островных сувениров. За чаепитием он показал мне свадебные фотографии. Медовый месяц они провели на Сейшелах…

На фото она стояла неподалеку от бунгало, тянулась рукой к каким-то фруктам, но со счастливой улыбкой смотрела в камеру.

Когда Артём вышел из ванной, без футболки, зато в джинсах, вытирая мокрые волосы полотенцем, я уже застегивала ремешок второй босоножки.

— Не понял, — в изумлении уставился на меня он.

— Я вспомнила. Мне надо ещё… дома. Кое-что доделать. Да, — невпопад бормотала я. Складностью сочинение не отличалось.

— Да ты на часы посмотри. Рабочий день скоро закончится. Кому после шести нужны будут твои доделки? Успеешь ещё завтра наработаться, — засмеялся Артём.

Ощущение какой-то пустоты и муторности внутри усиливалось: будто нахлебалась тухлой воды.

— Не могу, я и так со сроками затянула.

— Слушай, ладно тебе. Посиди ещё. Я потом сам тебя отвезу. Только кофе покрепче выпью.

Ага, значит, тоже заметил, что посиделки в кафе не прошли для нас даром.

Проклятый ремешок никак не давался.

Наконец я выпрямилась.

Если бы мы оба не выпили, он наверняка заметил бы неладное.

Он не позволил бы мне уйти. Спокойно, с невозмутимым лицом, но последовательно и методично он стал бы задавать мне вопрос за вопросом, пока не выяснил бы, в чём дело.

Он ощутил бы перемену в моём настроении, раскусил бы надуманный предлог — да и не предлог это был, а так…

Но мы выпили, а он к тому же ещё и слишком устал.

И мой внезапный уход, скомкавший вечер, лишь слегка удивил его и вызвал сожаление.

— Ладно, как скажешь. Только не перетрудись.

— Кто бы говорил, — натужно смеюсь я, — ты вон вкалываешь от рассвета до заката.

— От забора и до обеда, — поправляет он, — ты не забывай, что работаешь на дядю, а я, можно сказать, на себя и на перспективу. От твоих титанических усилий выиграет только его бизнес. Если, конечно, переработки не оплачиваются тебе втрое… ведь не оплачиваются?

Я покачала головой, уже стоя в дверях с сумкой в руках.

— Пока, — Артём машинально потянулся ко мне, чтобы обнять, — до связи.

Футболку он так и не надел.

Гладкая и горячая (почему они всегда такие горячие?!) кожа его груди соприкоснулась с моей ключицей.

Последний раз он так касался меня… когда я училась в институте.

За дверь я выскочила так поспешно, будто опаздывала в аэропорт.

С чего я взяла, будто Артём что-то начал бы выяснять?

Почему кто-то вообще должен догадываться о смене моего настроения?

Вагон метро мотало из стороны в сторону так, будто машинист вообразил себя участником гонок «Формула-1». Я старалась не смотреть на своё отражение в тёмном стекле.

Однажды (я ещё жила с Егором, Артём недавно женился) я вырвалась в Питер на выходные. Мы с Артёмом сначала встретились, чтобы выпить кофе, а потом заехали к нему. Его жена была в командировке.

Мы заварили чай с мятой, посмотрели фотографии, поделились очередной порцией новостей.

Потом, проголодавшись, сварили пасту и сели перекусить.

Время подкатывало к одиннадцати вечера.

— В принципе, — сказал Артём, — можем уже никуда не ехать, а завтра перед работой я заброшу тебя домой.

И в этот момент мне позвонил Егор.

На вопрос «где, что делаешь?» я сообщила, что ем пасту в гостях у школьного друга, собираюсь у него заночевать.

Что тут началось…

Егор закатил настоящий телефонный скандал. Спрашивал, понимаю ли я, что делаю, считаю ли сама своё поведение нормальным. Спрашивал, нужно ли ему купить билет на самолёт и прилететь, чтобы выяснить, что здесь (между нами) происходит. Я оторопела.

— Егор устроил сцену ревности, вроде Отелло, — пояснила я, отложив мобильный. — Кажется, мне лучше поехать домой.

Мы с Артёмом переглянулись с пониманием, потом засмеялись. Всё действительно было абсолютно невинно. Мы просто ели пасту, просто общались. Мы не виделись несколько месяцев, и нам просто хотелось побыть в обществе друг друга. Я десятки раз ночевала у него дома после окончания школы, и не видела в этом ничего такого. Мы даже спали в одной постели.

С чего я взяла, будто Артём вдруг начал смотреть иначе на наши отношения? Наверняка для него всё осталось таким же невинным. Возможно, даже если бы мы все провели эту ночь в одной квартире — я, Артём и его бывшая жена на фотографии в рамочке, Артём и пальцем бы ко мне не прикоснулся. Разве что случайно, ворочаясь на кровати под соседним одеялом, задел бы плечом.

Какая же я дура — от десяти капель алкоголя нафантазировала себе событий на главу романа…

Глава 5
«Контент-курьера заказывали?»

— Алиса, зайди, пожалуйста, — позвал Виталий, выглянув из своего кабинета, который он делил с Марианной.

Сегодня оба были на своих местах. Обсуждали что-то на повышенных тонах полдня, висели на телефонах. Когда я вошла, Марианна приводила в порядок свою русую чёлку. Я села на диван.

Два рабочих стола с ноутбуками, пара стеллажей, приземистый столик и этот зелёный диван составляли практически всю обстановку помещения. Я терпеть не могла этот диван. Скользкий, обтянутый холодной кожей, глубокий, он не оставлял шанса сидеть, выпрямившись, с достоинством. Сколько ни старайся, обязательно съедешь, провалишься, плотно прижавшись лопатками к кожаной спинке, и будешь смотреть на руководство снизу вверх. Такой низкий диван больше подошёл бы для какого-нибудь клуба.

Толстунов хитро смотрел на меня поверх своего монитора.

Со своим округлым лицом, чуточку оттопыренными ушами и вечной готовностью к улыбке он напоминал деревенского парня. От прямых ассоциаций с простодушным лубочным героем фольклора отвлекала модная стрижка и московская упаковка.

— Мы хотели сказать, что очень довольны твоей работой, — сказала Марианна.

Я повернула голову влево.

— Да, — подключился Виталий, — и со следующего месяца мы повышаем тебе зарплату на пятнадцать процентов.

— Спасибо, — обрадованно выдохнула я, повернув голову вправо.

Их столы стояли друг напротив друга.

Если у нас проходило совещание втроём, если кто-то держал слово дольше десяти минут, у меня начинала затекать шея — невежливо было бы отворачиваться от спикера. Но ко второму собеседнику приходилось поворачиваться спиной.

Не могу же я сидеть на этом диване, глядя перед собой. Хотя мысль, что скрывать, неплохая — тогда они оба видели бы мой прекрасный профиль, а без затылков мы как-нибудь бы обошлись.

— Да, — поддакнула Марианна, — мы всем довольны. Очень.

Я повернула голову влево.

Улыбнулась.

— Спасибо.

Эта прибавка была весьма кстати.

Особенно с учётом того, что, когда мы с учредителями договаривались о зарплате, речь о повышении после испытательного срока не шла.

— Мы — молодой проект, — сказала Марианна, внимательно глядя на меня.

Я отпила из своей чашки. Зеленый чай был слабо заваренным. В этой кофейне явно не жалели кипятка.

— Молодой, — сказала Марианна, — но очень перспективный. Активно развивающийся.

Я с пониманием кивнула.