Бесплатный фрагмент - За тех ребят…

РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК

Татары и монголы не сумели,

За триста долгих и тяжёлых лет.

Добраться до души твоей купели,

И жив поныне русский человек.

Тевтонский рыцарь, весь покрыт металлом,

Построившись свиньёй, вершил набег —

Пошёл под лёд. А ты, овеян славой,

Живёшь и дальше, русский человек.

Царь Пётр управлял большой державой.

Он славил Русь, прославил имя, славил век.

Разбил он как-то шведов под Полтавой —

И жив, как прежде, русский человек.

Охвачена пожаром вся столица.

Огонь бушует, расплавляя снег,

Французы прячут от мороза лица…

Но жив поныне русский человек.

Большевики с лица земли стирали,

Что царский род копил за веком век.

Но из огня и пепла восставал ты,

И жив поныне русский человек.

Фашисты, наступая чётким шагом,

Несли с собою много разных бед.

Но гордо реет знамя над Рейхстагом,

И жив поныне русский человек.

Американцы санкциями душат,

Европа повторяет этот бред.

Мы не кричим: «Спасите наши души!»

Живёт и дальше русский человек.

Несёшься вдаль и, всё с пути сметая,

Ты как рысак всё ускоряешь бег.

Живи и дальше, наша Русь святая!

Живи и дальше, русский человек!

ЮНКЕРАМ

Господа юнкера, дорогие сынки,

Вы последний оплот и опора.

На винтовки накиньте стальные штыки.

Скоро здесь будет целая свора,

Состоящая из оголтелых мужей,

Опьянённых вином и идеей

Свергнуть старую власть либеральных царей,

Их дворцы превративши в Помпеи.

Так давайте за Родину, и за Царя,

И за веру, что в наших сердцах,

Не допустим безбожников к нашим крестам,

Пусть весь мир разлетается в прах.

Пусть поляжем здесь все и умрём как один,

Но никто не отступит на пядь.

Будут внуки рассказывать детям своим,

Как могли не на жизнь мы стоять.

Надевайте на грудь, у кого ордена

И в георгиевских лентах кресты.

Пусть узнают они, кому мать не мила,

На кого поднимают хвосты.

С нами Родина-мать, с нами Царь-государь,

Мы до смерти им будем верны.

Всё как было, как прежде, в великую старь.

Пусть боятся нас наши враги.

Затянуло всё небо тяжёлым свинцом

И начался неистовый бой.

Там погибло немало красивых юнцов,

Кровь лилась не струёй, а рекой.

Но погибли они не зазря, просто так —

За Царя, за Отечество, веру.

И на память оставили души в крестах

Сохранившие честь офицера.

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА

(Брат на брата).

Сошлись два воина в степи,

Чтобы вершить кровавый бой.

У них обнажены клинки.

Один останется живой.

Но взглядом встретились они

И что-то ёкнуло в груди.

Напротив каждый увидал

Родного брата по крови.

Клинок свой старший опустил,

Представив, как придёт домой.

И как родным он объяснит,

Что здесь остался он живой?

А младший поднял свой клинок,

Со свистом воздух разрубив.

Он вспомнил, как старшой браток

Всегда стоял за них двоих.

И два клинка на землю пали,

А братья моча обнялись.

Как в детстве, к брату брат прижались.

К ним пули с двух сторон неслись.

Два выстрела в одном порыве

Дуплетом разорвали тишину.

Кровь холодеет, в жилах стынет.

Какая прилетит кому?

И каждый, брата закрывая

На грудь принял свинца удар.

Холодный ветер, завывая,

Им похоронной песней стал.

Лежат они, не выпуская

Родного брата из руки.

Так, брата брат не предавая,

Остались там в глухой степи.

Позади Москва!

Их двадцать восемь — в ноябре,

Напротив сотни на броне.

А между ними — только поле да снега.

Сказал уверенно старшой:

«Мы примем здесь неравный бой.

И отступать нельзя, ведь позади Москва!»

Винтовка — через одного,

Гранат — и вовсе ничего,

Патроны старые да с лентой пулемёт.

Кричишь — не слышно. Танков гул,

Да свист от очереди пуль,

И землю взрывами на части рвёт и рвёт.

С винтовкой против танков — бред.

Здесь нам совсем не до побед.

Гранаты в связку, по-пластунски под броню.

Врага поближе подпустил,

Встал в полный рост, обматерил.

Гранаты кинул. Взрыв. Пусть жарятся в аду.

Теперь обратно в свой окоп,

Тебя прикроет пулемёт.

Он бьёт пехоту, нарушая её строй.

Атаку первую отбив,

Считаем павших и живых.

Тебе спасибо, что вернулся, что живой.

Какая страшная война!

Окончен бой и тишина.

Мы потеряли здесь достойнейших мужчин.

Здесь не прошёл сегодня враг,

Каких бы ни вершил атак.

Он восемнадцать потерял стальных машин.

От тех боёв до наших дней

Мы помним подвиг тех мужей,

Что ни на пядь перед врагом не отступили.

Они и ныне на посту.

Их каждый видит за версту.

Они ценою жизни миру мир дарили.

ВСПОМНИМ «РИОРИТУ»

Там «Риорита» в парках играла,

Там гулял, веселился народ.

И ничто беды не предвещало.

Шёл июнь, сорок первый год.

Изменилось всё в один день.

Ранним утром раздался взрыв.

На все окна упала тень,

Оккупанты пошли на прорыв.

Затянулась война на года.

В сорок третьем на Курской дуге

Мы стеною пошли на врага.

Не бывать ему в нашей стране!

Гнали долго мы чёрную мразь

Через Киев, Варшаву и Прагу,

Пока вся она в плен не сдалась.

Наступили на горло гаду.

Сорок пятый, в цветении май.

Миром всем отмечаем Победу.

— Музыкант! «Риориту» давай!

Не забудем мелодию эту.

Веселимся, танцуем, поём…

На мгновение грусть вдруг подступит,

Потому что вспомним о том,

Что уже с нами больше не будет.

Безымянных солдат… Сколько их

На полях тех далёких осталось!

Надо, чтобы в сердцах живых

Время памяти не кончалось.

БЕЛОРУССКИЙ ВОКЗАЛ

Белорусский вокзал, сколько ты повидал —

Радость встреч и печали разлуки.

Сколько ты по широкой стране раскидал,

А кого-то вернул на поруки.

Уезжали на фронт в спецвагонах бойцы,

Только что отшагав на параде,

И у самого сердца они берегли,

Фотографии милых на память.

Шпалы, рельсы, пути, стрелки разных дорог

И в ночи семафоров огни…

Возвратились не все, ну а кто всё же смог,

Вспоминал, как зверели враги.

На твоих же перронах и ночью, и днём,

В ожидании чуда стоят

Те, кто помнит героя, и как о живом

С похоронкой в руках говорят.

Говорят, как родился, как верил, любил,

Как ушёл пацаном на войну.

Как в боях он сражался, стране как служил

,Как народ свой не предал врагу.

С каждым словом слеза катится по щеке,

О перрон разлетаясь со звоном.

В паровозном дыму, где-то там, вдалеке

Им почудится образ знакомый.

Крик в сердцах заглушит паровозный гудок.

Дым рассеется — даль, пустота.

Белорусский вокзал! Если б ты только смог

Тех вернуть, кто ушёл в никуда.

Белорусский вокзал, сколько ты повидал,

Расставаний, встречающих, ждущих.

Сделай так, чтобы в памяти вечно стоял,

Кто собой защищал всех живущих.

ВОЗДУШНЫЙ БОЙ

Ревут турбины, скорость набираем,

И от земли уж отошли шасси.

Взлетаем. Да, взлетаем. Мы взлетаем.

Уже не видно взлётной полосы.

Лететь не долго — полчаса, не больше.

Но тянутся как вечность эти полчаса.

Становимся мы с каждым боем твёрже —

Стальные крылья, души и тела.

Бьют по бортам зенитками упрямо,

Лоб в лоб летят с крестами «мессера».

Но курс мы держим до упора прямо.

За нами Родина. За нами вся страна.

Соперник ухмыляется надменно,

Но этот бой ему не по зубам.

Он думает, что я сверну, наверно,

А я лечу навстречу, на таран.

Уже я вижу на груди его кресты.

Попался в этот раз матёрый волк.

Ревут как звери бешено винты,

И не смолкает мой помощник пулемёт.

Вдруг вижу, как с хвоста ко мне заходит

Такой же гад с чернеющим крестом.

На мёртвую петлю мой самолёт уходит,

Пускай столкнутся твари меж собой.

Земля и небо, небо и земля.

Перевернулся мир, я вместе с ним.

И вижу: где летели два креста,

Заполонил всё чёрный едкий дым.

Теперь домой, чтоб дыры залатать.

Механик выдаст боевые трафареты,

Чтоб мог я на борту нарисовать —

Нет, не кресты, а звёзды. Знак Победы.

Наши деды

За что же воевали наши деды?

Отцы, скажите нам как на духу.

Не все дошли до праздничной Победы,

Не все встречали яркую весну.

Вот мой ушёл на фронт ещё мальчишкой.

Мне вдвое больше, чем ему тогда.

В его-то годы я сидел за книжкой,

А он уже громил врага.

Фамилии его мы так и не узнали,

Лишь имя Пётр, только что ж с того.

Мы очень часто деда вспоминаем,

Хоть никогда не видели его.

А от другого лишь письмо: «Сидим в вагоне.

В Великих Луках продолжаются бои.

А нам туда. Коль не вернусь из боя,

Ты всё равно, родная, меня жди…»

Нет тела, нет могилы, лишь страницы,

Что в Книге Памяти в музее о войне.

Нам дед во снах порой ночною снится.

Как жаль, что он приходит лишь во сне.

МАРШАЛ ПОБЕДЫ

Четырежды Герой Советского Союза

И обладатель двух Георгиевских крестов,

Он, Бог войны, не спал, не ел от пуза.

Он был иконой для воюющих полков.

Ему чужды чиновничьи преграды,

Он по-военному приказы исполнял.

И если где-то заводились гады,

Без всякой жалости он их уничтожал.

Завистники твердили: «Не достоин!

Он слишком своенравен и суров…»

Он с гордостью носил свои погоны

И не стеснялся скрипа сапогов.

«Победы Маршал!» — слышалось повсюду,

Из переулков, подворотен, площадей.

И спиртом наполнялася посуда,

И пили за него и за вождей.

Другие же, приветствуя, стояли,

В ладоши хлопали, усердно вереща.

В «бонапартизме» обвиняли и мечтали

Загнать подальше, чтобы слава не нашла.

Но где б ни появился, что б ни делал,

Народ его повсюду узнавал.

Немало бед в своей стране отведал,

Которую любил и защищал.

Он от солдата до министра обороны

С отвагой путь прошёл и не роптал.

И золотые Маршала погоны

Великою Победой оправдал.

В стене кремлёвской замурован прах,

И памятникам нет числа в стране.

Сейчас он где-то там, на небесах.

Для нас он будет вечно на коне.

ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ

Я стоял и смотрел. Вроде просто огонь.

Только в этом обычном огне

Зарождалась в душе нестерпимая боль

За того, кто погиб в той войне.

Кто ушёл от семьи, кто покинул свой дом,

Чтоб страну от врага защищать,

Кто погиб и обратно вернуться не смог,

Чтобы мог у огня я стоять.

За Победу в войне я обязан тебе,

Неизвестный, пропавший солдат.

Каждый год я к огню прихожу по весне,

Чтобы почести павшим воздать.

Я с собой привожу свою малую дочь,

И мы вместе стоим и молчим.

Дед мой так же ушёл в рассвет или в ночь,

Не вернувшись обратно живым.

Вроде просто огонь. Только в этом огне

Все мы рядом стоим и молчим.

Прихожу я сюда каждый год по весне,

Чтобы встретиться с дедом своим.

Их не так уж и много осталось,

Кто, на грудь нацепив ордена,

Несмотря на погоду, усталость,

Выйдет вновь на Победы парад.

Ветеран

Одиноко шёл по парку —

На груди медаль блестит.

Май. Весна. Не очень жарко.

А он весь огнём горит.

Полыхает в нём пожаром

Память тех суровых лет:

Где, в бушлатике чуть рваном,

Получал воен. Билет.

Где винтовок не хватало,

И он поступил в отряд

Лишь с сапёрною лопатой,

Но и ей был очень рад.

И с таким вооруженьем

Наступал он на врага,

И при первом же сраженье

Была ранена нога.

Пуля та прошла на вылет.

Отлежался — снова в строй,

Только он теперь с винтовкой

На второй выходит бой.

И бежал. Стрелял. И падал.

Снова выстрел. Крик: «Ура!»

И медаль за то награда:

Была взята высота.

Сколько тех высот — не вспомнить,

Но за каждую из них

Сердце очень больно колет,

И душа за них болит.

Не за звания, надбавки

Воевал он в те года,

А за Родину, чтоб в парке

Разгулялася весна.

Раньше, было, собирался

Вместе их геройский взвод,

А сегодня одиноко

Он с гвоздичкою бредёт.

Люди! Мир остановите!

Дайте воину пройти.

Пусть не знает он преграды

И печали на пути.

Окружите ветерана

Добротой и теплотой,

Ему надо. Очень надо

Знать, что взвод его живой.

Что не зря он в тех сраженьях

Не на жизнь, на смерть стоял,