Бесплатный фрагмент - За каждого человека НАДО БОРОТЬСЯ

Этой книгой я хочу выразить свою безмерную благодарность всем, кто разделил со мной жизненный путь: родителям, родственникам, любимым женщинам, детям и внукам, учителям и воспитанникам, друзьям и соперникам. Всем, кто меня ценил и кто недооценивал, кто помогал и кто ставил палки в колёса. Мы вместе написали книгу моей судьбы, и без каждого из вас она получилась бы другой, не такой захватывающей, не полной.

Николай Швейкин

В книге использованы фотографии из личного архива Н. Г. Швейкина и из открытых источников.

За поддержку и помощь в работе над книгой я искренне благодарен Е.Н.Степановой, И.А.Тутаеву, Р.Э.Терзияну, Е. В. Мирошниковой, З. А. Мирошниковой.

Валерий Мирошников

К читателю

Такие пришли времена, что будущего читателя надо ещё убедить прочитать книгу — отвлечься от социальных сетей, от компьютерных игр, да хотя бы от просмотра приключений супергероев «Марвел». И здесь я хочу вас порадовать: отвлечься удастся и отвлечься стоит, потому что в этой книге будет всё настоящее.

Настоящее детство и настоящие подвиги. Бывают же такие люди, которым предначертано судьбой совершать подвиги! Иной может всю жизнь ходить мимо речки — и ничего с ним интересного не случится. Но другие — у кого подвиг в крови — они будто всегда находятся на краю добра и зла, жизни и смерти. Такой мальчишка только выйдет на лёд шайбу погонять, а судьба уже бьёт в набат — пора! Женщина в проруби тонет. Кто спасёт её, если не он? Так и по жизни они идут по-разному: люди «иные» и люди «другие» — совсем друг на друга не похожие.

Если вы смотрели советские фильмы, то знаете, что такое комсомольские стройки и боевые комсомольские дружины. А про нашего героя такой фильм даже сняли — к Первому слёту монтажников КАМАЗа. В этом фильме навсегда остались молодыми его друзья, ученики, коллеги. И когда они сегодня встречаются, к ним снова возвращаются прежний задор, спорт, стройка, весна. Потому что они «другие». Потому что у них это было. Им повезло. А «иным» не повезло. У них не было комсомольской стройки, не было романтики, а была погоня за длинным рублём, хотя жили они в тех же самых общежитиях и работали на тех же самых стройплощадках. Но не повезло. Может, потому, что у них друзей не было, а были дружки — собутыльники и подельники. Вот этим-то «иным» и не давали разгуляться «другие», выходя после смены на охрану городских улиц, останавливая буянов и разыскивая преступников.

Жизнь разнолика и многообразна, часто забавна и даже парадоксальна. Так и в этой истории будет всё: комедия под стать «Похождениям бравого солдата Швейка», и детектив с погонями и задержаниями. Комедийный детектив, в которым бравый инспектор Швейкин погонится за удирающими на мотоцикле грабителями на… Вы не поверите… Я даже говорить не решаюсь… На КАМАЗе-ассенизаторе. Не верите? А он их догнал и взял с поличным!

Главное в книге, как вы уже догадались — борьба. И молниеносный поединок в дзюдо, и неустанное, измеряющееся годами противостояние за детские души, за целое поколение и каждого воспитанника в отдельности. Когда-то любимые учителя и тренеры приучили Колю Швейкина к спорту и помогли ему стать человеком и борцом. С тех пор образ тренера и скульптора ребячьих душ не даёт ему успокоиться, подталкивает изнутри, всё требует примера и действия, чтобы приучить мальчишек и девчонок к порядку, дисциплине, умению организовать свою жизнь, дать им науку дружить и побеждать. За свою жизнь наш герой основал четыре спортивные школы в разных регионах нашей страны, и в каждой из этих школ вырастали чемпионы города, республики, страны, члены сборной команды Советского Союза и Российской Федерации. Ученики, которых тренер когда-то спас от лени и разгильдяйства, а порой и от больших неприятностей, десятки лет помнят добро и стремятся в своих поступках быть похожими на тренера — в спорте и жизни, делах и помыслах.

Ещё одна грань борьбы, вечная как сама жизнь — это поединок со временем. Все знают, что время неумолимо, возраст своё берет. «Возраст берёт только то, что ему отдают», — считает Николай Швейкин. В 70 лет он легко бросает вызов молодым спортсменам и… Побеждает. Подтягивается на перекладине 25 раз, постоянно занимает высокие места в соревнованиях «для третьего возраста». Да он даже в обычной жизни — взрывной, импульсивный, заводной. С ним весело, от него исходит энергия, сила, задор. Каким-то неведомым полем он изменяет пространство вокруг себя: оно на глазах становится чище, ухоженней и благородней.

Вот об этом книга — как преобразовывать пространство вокруг себя и направлять энергию в живое, благоприятное русло. Теперь давайте решим на берегу — хотите вы прочитать книгу и узнать, как это делать, или лучше пойдёте смотреть фильм и играть на компьютере? Решайте здесь и сейчас. Просто перевернув страницу.

Города и даты

Детство, юность, начало спортивной карьеры (1949–1971)

Кыштым, Красноярск (спортивная рота), Челябинск (мастер спорта по самбо).

КАМАЗ (1971–1985)

Набережные Челны. Начало тренерской деятельности. Создание школы самбо и дзюдо, секций в ДСО «Труд», СК «КАМАЗ», ДСО «Динамо». Воспитанники выигрывают чемпионаты общества «Динамо», становятся призёрами и победителями чемпионата СССР, победителями Игр доброй воли.

Север (1986–1990)

Усинск (Коми АССР). Создание ДЮСШ и в ней — направления дзюдо. Воспитанники выигрывают первенство республики и Северо-западного округа, входят в сборную СССР.

Юг (1990–2002)

Шепси (Краснодарский край). Создание ДЮСШ и в ней — направления дзюдо. Ученики выигрывают первенство края, Северо-Кавказского округа, России, входят в сборную России.

Казань (с 2004)

Создание первого в Татарстане детского спортивно-патриотического клуба «НУР» с направлением дзюдо. Ученики становятся победителями первенства республики, Приволжского федерального округа, России, призёрами Универсиады-2013.

Спасти человека

О том, как оказаться в нужное время в нужном месте. Николай Швейкин доказывает, что детство — лучшее время для подготовки к подвигу и спорит со спартанским законодателем Ликургом.

В жизни всегда есть место подвигу. Впрочем, не во всякой жизни. В жизни «иного» человека есть место малодушию и поражению, трусости и предательству. Отчего же это зависит? Почему одним на роду написано совершать поступки, а другим — бежать от трудностей?

Две с половиной тысячи лет назад в Древней Греции была знаменита Спарта — страна, где была создана система воспитания героев. До наших дней дошло выражение «спартанское воспитание» как эталон мужественности и аскетизма. Кстати, «аскета» означает тренировку. Спартанские воины считались непобедимыми. Их с детства приучали преодолевать трудности и лишения, не бояться голода и холода, владеть мечом и копьём, проявлять военную хитрость. Воины других государств и народов не могли им противостоять. Когда спартанский воин уходил на войну, его мать подавала ему щит со словами: «Со щитом или на щите!». «На щите» — так возвращались погибшие в бою воины. «Со щитом» — победители. Те же, кто бежал с поля боя — бросали тяжёлые щиты. Спартанцы бежать с места сражения не имели права — только победить или погибнуть в сражении.

Если спорт сравнить со страной, то граждане её — отважные спортсмены. Для них так же важно воспитать в себе силу духа и тела — качества, необходимые для победы в соревнованиях и жизни. Телу, чтобы стать сильным, нужны тренировки, а чтобы стал сильным дух — нужна дисциплина и воля к победе. Каждый день преодолевая лень и малодушие, человек становится способен и в экстремальных обстоятельствах быстро принять решение и прийти на помощь. Сильное тело даёт уверенность, а дух — притягивает обстоятельства, при которых подвиг становится возможен. Судьба приводит в нужное место и в нужное время, где и когда сила человека окажется необходима.

На берегу Чёрного моря на 11 километров южнее Туапсе расположен курортный посёлок Шепси. Вода и воздух — чистейшие, поэтому и лечебные. Здесь нет ни промышленных предприятий, ни большого порта. Есть двухэтажный пирс — не для причаливания судов, а того, чтобы отдыхающие могли любоваться морем. Именно здесь и произошло событие, с которого начинается наше повествование.

Николай Григорьевич Швейкин — тренер дзюдо и создатель Шепсинской спортивной школы — проводил с воспитанниками занятие по общефизической подготовке прямо на пирсе. Морской воздух и брызги волн, бьющихся о каменные опоры, придают бодрость и облегчают юным борцам силовые упражнения. Николай Григорьевич в свои 40 лет был уже опытным тренером, основателем спортивных детских школ в Набережных Челнах и далёком северном Усинске (Коми АССР). Среднего роста, крепкий и плотный, он всегда выступал в полусредней весовой категории. Резкий в движениях и быстрый в принятии решений, тренер требовал настойчивости и упорства от детей, но и сам мог показать отличный пример. Форму он всегда стремился поддерживать, подтягивался тридцать раз на зависть юнцам, а отжимался — без счета, пока не надоест.

— Николай Григорьевич! Смотрите! — услышал он вдруг крик одного из воспитанников.

— Там девочки тонут! — добавил другой.

Тренер оглянулся и увидел, что четыре девочки, резвящиеся незадолго до этого в волнах на городском пляже, оказались в опасной ситуации — уходящая волна увлекла их от берега, а дувший с Новороссийска ветер гнал прямо к пирсу, где их неминуемо разбило бы о бетон с торчавшей из него арматурой. Девушка постарше отчаянно боролась с волнами и, похоже, своими силами огибала пирс, но трёх младших неумолимо несло на опасные бетонные конструкции.

— Стойте здесь! — крикнул тренер воспитанникам и бросился на помощь. Он не стал прыгать с пирса в воду, чтобы самого волны не били о камень, а сбежал на берег и оттуда попытался добраться до девочек. Задача оказалась не из лёгких — волны мотали мужчину как тростинку, но в мозгу звучал усвоенный с детства гвардейский девиз «Не отступать и не сдаваться!».

— Девчонки, держитесь! Мы вас вытащим! — крикнул Николай.

Девочки воспряли духом, поняв, что им помогут. Мужчина понимал, что расстояние до пирса уже слишком мало, чтобы успеть вытащить их на берег, и придётся выталкивать малолеток на пирс, где их подхватят крепкие руки воспитанников.

Трудно поднять над собой человека, даже ребёнка, находясь в воде, не имея опоры под ногами, тем более, когда волна несёт тебя на препятствие. Но выбора не было. Первую девчушку вот-вот прибьёт к пирсу и трагедии не миновать. Страшно! Волны прокатывались под плитами перекрытия, хлёстко ударяя по ним верхушкой, разбиваясь на тысячи блестящих брызг. В другое время этим зрелищем можно было залюбоваться, но сейчас голова ребёнка, торчавшая над водой, неизбежно столкнётся с этой каменной твердью. Что слабые детские руки могли противопоставить многотонной массе воды, бьющей в непоколебимую жёсткость бетона?

Волна подняла мужчину вместе с девочкой и бросила на камень. Швейкин воспользовался моментом, вытолкнув ребёнка ещё выше, приняв левым боком и рукой удар о бетон, используя при этом столб как точку опоры. Девочка оказалась на пирсе в крепком захвате начинающих, но уже настоящих дзюдоистов.

Получилось! Николай исполнился уверенности в возможности задуманного. Но со второй девочкой всё пошло не так — он не смог поднять её с первого раза. Она была крупнее, да и к тому же в отличие от привычной схватки на татами, слишком многое зависело от своенравия волны. Мужчину ещё раз ударило о стену, сбивая дыхание и отнимая силы, но со второй попытки девочка всё же очутилась наверху.

Третья из девочек, с круглыми от страха глазами приближалась к уже порядочно уставшему Швейкину, с ободранными руками и боками, нахлебавшемуся воды. Он чувствовал, что уже не может её поднять, но это нужно было просто сделать. Он не помнил, как всё произошло. Видимо, из последних сил, используя инерцию своего тела, он выбросил её вверх, а сам по закону «действие равно противодействию» ушёл в глубину. Уже не было никаких мыслей, он просто осознавал себя под толщей воды. Где-то там, наверху, светлело небо и гуляли волны. Здесь, на глубине, спокойно и не нужны движения. Ничего уже не имело значения, и даже дышать было не надо, просто тихо опускаться на дно.

Но внутреннее упорство, свойственное жизни как таковой, взяло на себя управление телом, от которого отказался разум. Времени, очевидно, прошло немало, потому что воспитанники уже сидели на пляже и тоскливо смотрели на море. К ним присоединилась дочь Швейкина Марина, приехавшая на электричке из Туапсе. Железная дорога шла вдоль моря, так что перрон практически выходил на пляж. Она заметила знакомых мальчишек из отцовской секции. Их потерянный вид её насторожил, а то, что она смогла понять по их отрывочным и бессвязным ответам, просто потрясло.

В такие минуты время тянется как нудный кошмарный кинофильм: волны, поглотившие отца, равнодушно и неторопливо накатывались на пустой берег. Серое небо, веками взиравшее свысока на людские судьбы, жизни и смерти, философски глядело на очередную утрату. И только ребячьи сердца никак не хотели смириться с потерей, с её гадкой и подлой несправедливостью.

Может быть, именно этот отчаянный протест хлестнул по угасающему сознанию Николая. Не очень понимая, куда надо двигаться, он полуполз, полуплыл. Но тут ещё и сама волна вытолкнула его на берег, словно впечатлённая упорством и силой духа человека — такого маленького по сравнению с морем, но несгибаемого и… Непобедимого. Он выбрался на пляж ползком и упал на линии прибоя с невероятным сиплым вдохом: «Ы-ы-х!».

Лица просветлели у всех присутствующих. Когда тренер отдышался, он потребовал показать ему спасённых девочек. Все были на месте. Девушка постарше тоже смогла обогнуть пирс и выбраться на берег. Она, как оказалось потом, училась в Кубанском педагогическом институте.

— Вы только родителям пока ничего не говорите! — попросил Швейкин.

Конечно, дети всё равно рассказали. Потом приходили родители, плакали и пытались отблагодарить, но Николай Швейкин отвечал: «Лучше помогите школе!».

Вечером за ужином дочка рассказала всей семье о происшествии. После пережитого ей захотелось задержаться у родителей, и она попросила мужа подождать. Жена Людмила побледнела и покачала головой. Но, в общем-то, жизнь подготовила её к подобным ситуациям.

Артём, сын Швейкина, спросил:

— Папа, теперь тебе дадут медаль «За спасение утопающих»? Одну или три?

— Не знаю. Точно не три, — улыбнулся отец.

Медаль, к слову, так и не дали, поскольку случай не получил отражения в официальной отчётности.

— Тебе было страшно, когда ты бросился в воду? — спросила дочь.

— Наверное. Некогда было об этом думать.

— Но как же ты решился?

— А я с детства знал, что мне надо совершить подвиг!

Такого заявления отца дети точно не ожидали.

— Откуда ты это знал?

— Просто знал и всё, — сказал отец. — Мы же в детстве взахлёб читали книги о героях — пионерах и комсомольцах. Каждому были знакомы имена: Марат Казей, Олег Кошевой, Зоя Космодемьянская.

— Эти имена и мне знакомы, но я не знаю, надо ли мне совершать подвиг, — задумался сын.

— Есть одна хитрость, — улыбнулся отец. — Мы не просто читали, а брали с них пример. На себя примеряли ситуации, в которых они оказались. Смог бы я сходить в разведку или организовать подполье? Когда это на себя примеряешь, то начинаешь готовиться. Надо быть сильными. На свалке механического завода набрали больших шестерёнок, взвесили, насадили на лом — сделали себе штангу. Перекладина во дворе никогда не ржавела, отполированная до блеска мальчишечьими ладошками. Даже когда я ходил за водой с вёдрами, то для тренировки ещё по пути разводил руки в стороны — качал дельтовидные мышцы. Когда у тебя есть сила, то легче решиться на действие. Ведь так?

— Конечно.

— Есть ещё одна вещь, которую надо знать. Ты бросаешься на помощь, когда привык помогать. Когда для тебя это естественно.

— Про тимуровцев расскажи, — включилась в разговор жена Людмила.

— Ещё до войны литератор Аркадий Гайдар написал книгу «Тимур и его команда» — знаменитая книга в то время. О ребятах, которые тайно (как детям без тайны?) помогали семьям солдат, ушедших в Красную армию. О том, как они сражались с хулиганами, которые разоряли сады у всей округи. Мы, если честно, тоже по садам лазили, а потом прекратили, стали тимуровцами — кому-то воды принесём, кому-то дрова наколем — всё потихоньку, по ночам, чтобы хозяева не догадались. Когда каждый день людям помогаешь, когда у тебя глаз ищет, кому нужна помощь — ты всегда окажешься рядом, если кто-то попал в беду. Я ведь не в первый раз утопающих из воды вытаскиваю.

— А почему ты нам не рассказывал? — удивилась дочь.

— Расскажи! — попросил сын.

Николай Швейкин нечасто вот так по душам говорил с детьми. Дела, тренировки, воспитанники, соревнования, ремонт здания спортшколы в Шепси. В 90-е годы создать с нуля спортшколу было непросто. Хроническое безденежье в стране, ветшающее хозяйство, вездесущий криминал, равнодушные чиновники. Он с проблемами бился и боролся, не щадя времени и сил, но понимал при этом, что не додаёт внимание семье, детям. Поэтому Николай радовался возможности поговорить, вспомнить детство, родные места — уральский город Кыштым.

— Ну что тут рассказывать? Вы знаете, что у меня был старший брат Виктор…

Это были ещё 50-е годы прошлого века. Недалеко от дома, где жили братья Швейкины, находилось озеро, на берегу которого работала лесопилка. За много лет вокруг неё накопились горы опилок, которые уходили в воду, скрывая истинный берег и образуя вязкую жижу. Зато черви в этих опилках были отменные, и все мальчишки, собираясь на рыбалку, копали червей именно здесь.

— Брат Витька копал червей и упал в озеро, а там дна нет как такового. Топь. И он начал тонуть.

Коля Швейкин хотя и был не по годам развитым и сильным, но всё же младшим из братьев. Было-то ему тогда лет восемь. Понимая, что приближаться опасно, мальчик схватил валявшуюся неподалёку доску-горбыль и подал её брату. Тот ухватился, но ни у него не хватало сил вырваться из трясины, ни у Коли — его вытащить.

— Я кричу, зову на помощь! А там лесопилка работает, пила визжит, никто не слышит.

Конечно страшно, когда жизнь родного человека висит на волоске. Страшно видеть испуганные глаза, страшно оказаться беспомощным. Только держать, невзирая на занозы и кровь на руках. Да ведь и силы не бесконечные у обоих мальчишек. Но видно, всё же в перерывах между взвизгами пилы рабочие на лесопилке что-то услышали. Бегут на помощь несколько здоровых мужиков. Вот уже приняли из детских рук доску-горбыль, тянут, кричат: «Держись, салага!». Может, кто-то из них на флоте служил, а может, просто так подбодрить решили. Вытащили. А Витька даже стоять не может, ноги подгибаются.

— Вот такой случай!

— То есть ты в жизни спас четырёх человек? — восхитился сын.

— Пятерых.

— А пятый кто?

— Это была мать командира соседней войсковой части. Мне уже 11 лет тогда было.

— А ты потом про шестого и седьмого не вспомнишь? — подковырнула дочь.

— Если не интересно, могу не рассказывать! — всколыхнулся Швейкин и задохнулся от боли в груди.

— Что с тобой? — бросилась к нему жена.

— Вдохнуть не могу полной грудью. Что-то порвалось будто. Там в воде, когда пытаешься вдохнуть без опоры да в движении — совсем не те мышцы работают, что обычно.

— Тебе к врачу надо!

— Да обойдётся!

К слову сказать, не обошлось. Ещё несколько месяцев боли в груди беспокоили Швейкина, жгли, не давали дышать и спать по ночам. Доставляли неудобства и разбитые руки и бок. Тем, кто хочет совершать подвиги, стоит учесть, что подвиг редко обходится без опасности, боли, необходимости сжать зубы и вытерпеть, поэтому спартанцев учили этому с детства.

— Так рассказывать вам про мать командира?

— Расскажи!

Как Рим стоит на семи холмах, так Кыштым стоит на трёх озёрах. В 1960-м году, когда Коле Швейкину было 11 лет, учился он в четвёртом классе. Быт кыштымцев, хотя и значительно изменился со времён довоенных и дореволюционных, но включал в себя многие старинные элементы, которые нам уже трудно представить. Электрический утюг был в диковинку. Интернета не было, и все знания люди получали из книжек, которые брали в библиотеках или покупали в книжных магазинах. Книга была самым ценным подарком! Телевизоров не было. После школы, сделав уроки, дети читали или играли с друзьями на улице. Были захватывающие игры, в которые можно было играть целый день. Не только прятки и вышибалы, но и чижик, лапта, классики, казаки-разбойники, и вечная войнушка. Конечно, футбол и только появившийся тогда хоккей с шайбой. Воду в дом носили в вёдрах, и не только для питья, но и для хозяйства. Стирали тоже руками, стиральных машин ещё не было. Понятно, что воду старались экономить и для полоскания проще было бельё отнести на речку, чем принести нужное количество воды. Летом полоскали со специальных мостков, а зимой — в проруби. С прорубью-то и связана следующая история.

Зимой на озёрах ребятишки расчищали каток, отмечали палками ворота и рубились в хоккей. Неподалёку была расположена прорубь, в которой женщины полоскали белье. Вдруг посреди игры мальчишки услышали крики: «Спасите! Тону!»

— Пацаны пригляделись — бабка тонет, поскользнулась на краю-то! — пояснил Николай. — А что делать, не знают, топчутся на месте. Мне, наверно, легче было решиться, уже спасал брата. И моментально я на коньках к ней бросился…

«Моментально» сказать легко, а за пределами расчищенного поля по рыхлому снегу на коньках не очень-то разбежишься. Бабушка в намокшей телогрейке уже еле держалась на воде, безуспешно пытаясь ухватиться за скользкие края. Коля упёрся коньком и протянул женщине руку: «Держитесь!»

— Она грузная, самого чуть в прорубь не утянула, — вспоминает Швейкин. — Еле-еле справился. Она бельё собрала. Я ей помог бельё выжать и опять побежал играть в хоккей. Потом как-то прихожу домой, а там такое изобилие фруктов: апельсины, яблоки, виноград. Оказалось, приходил командир части поблагодарить за спасение матери. И потом ещё не раз заезжал или присылал с посыльным. Фрукты в те годы были редкостью, вот нам довелось полакомиться.

— Ты опять оказался в нужное время в нужном месте! — продолжала удивляться дочь.

А сын отметил:

— Медаль тебе всё-таки не дали. Как-то это несправедливо!

— Понимаешь, сынок, это в спорте борются за медали, а в жизни надо за человека бороться! Спас жизнь человека — вот она награда, и не надо ничего больше. Ты доволен — не оплошал, ты сумел.

И опять Швейкин сжался от боли в груди:

— Да что же это за напасть такая?! Надо мне отлежаться!

Беседа о спорте и свободе (Ликург)

Но отлежаться не удалось, потому что приснился Швейкину законодатель спартанского государства Ликург, тот самый, кто создал особую систему воспитания. Мускулистый, с гордой осанкой и характерным греческим носом. Он прославился ещё и пренебрежением к земным благам — богатству, даже деньги в своём государстве сделал неудобными — не круглыми монетами, а большими железными прутьями, чтобы людям не хотелось их копить.

— Не для чего копить! — подтвердил Ликург. — Главное богатство человека — это доблесть и слава. Уверен, что вы, Николай Григорьевич, со мной согласитесь. Ведь спартанское воспитание и спортивное — это, в общем-то, одно и то же.

— Так-то оно так, — отчасти согласился Швейкин. — И то, что спиртное спартанские воины не употребляли, мне импонирует. Я прививаю своим воспитанникам здоровый образ жизни, но не со всем в вашей системе ценностей, уважаемый Ликург, я согласен.

— И с чем же не согласны? — недобро прищурился лакедемонянин (Лакедемон — иное название Спарты).

Но Швейкина такой взгляд не останавливал, даже когда он решал вопросы с сочинским криминалитетом, поэтому он спокойно продолжил:

— В вашем государстве воспитание детей и вся общественная жизнь подчинены войне. Победить, конечно, важно, но не может жизнь вращаться вокруг войны. Зачем было запрещать спартанцам заниматься ремёслами и земледелием?

— Ну как же! — возразил Ликург. — У кого есть земля или мастерская, тот не готов в любой момент выступить в поход. Кто думает об урожае, тот не думает о славе. Кто продаёт свои изделия, тот не жаждет военной добычи.

— Вот! — подтвердил Николай Григорьевич. — Вы же из своего государства сделали форменный рэкет: устроить набег на соседей, ограбить, обложить данью!

— Все так делают! А мы это делаем лучше других!

— В ваше время, возможно, так можно было жить, но не сейчас. Я хочу, чтобы мои воспитанники помогали людям, чтобы были врачами, строителями, учёными, земледельцами.

— Пахать землю — удел рабов! — возмутился Ликург.

— Нет никаких рабов. Все люди равны и свободны распоряжаться своей жизнью и своим трудом! — твёрдо сказал Николай Григорьевич.

Наверно, в жизни спартанский законодатель был бы более хладнокровен, но во сне он поддался гневу и попытался ударить Швейкина. Тот перехватил его руку и какое-то время они пытались пересилить друг друга, но убедившись, что победа сегодня не достанется никому, отпустили захват.

— Странные вы какие-то! — махнул рукой Ликург, постепенно растворяясь в распадающемся сне.

— Сами вы странные! — крикнул ему вдогонку дзюдоист и проснулся от осторожного прикосновения жены:

— Коля, у тебя всё в порядке?

— Нормально!

— Ты с кем-то спорил и грозил.

— Спартанцам философию дзюдо объяснял.

— А-а!

— Спи! Завтра трудный день. Надо средства на ремонт школы изыскать. Думаю, кафе при школе открыть, чтобы были средства на мелкие расходы. Разрешит глава, как полагаешь?

— Разрешит.

Суровое уральское самбо и закон бумеранга

Воспитание улицы. Ночная прогулка с мастером. Первая победа и спортивная рота. Травмы придуманные и настоящие.

В этой главе появляется первый эпиграф. Это стихи Николая Швейкина, энергии которого хватает не только на дзюдо, но и на литературное творчество. Возможно, ценители поэзии золотого и серебряного века укажут на несовершенство формы, на приблизительность рифмы. Но ценность этих стихов в другом. Они искренние! Они именно о том, что человека волнует. О том, что хочется высказать прямо сейчас, а прозой такого не скажешь. И «несовершенство» этих стихов нам даже на руку — это выпускники литературного института будут искать точность рифмы и ритма, приглаживая и выхолащивая ядрёную сочность первоначального образа, идя на компромисс с гипотетическим мнением искушённого читателя. Наш герой, как и многие самодеятельные поэты, не ищет других слов, не гоняется за синонимами и эпитетами. Ему точность сказанного важнее его красивости. Если он пренебрёг ради какого-то выражения точностью рифмы — это то самое выражение, которое рвалось из души. Вы сами это не раз увидите.

Мы все из советского самбо,

Бороться учились в кругу.

Челябинск, друзей и, конечно же, тренера

Забыть никогда не смогу.

Швейкин Н. Г., 2006

Тот, кто оказывается в нужное время в нужном месте — не пропустит встречу со своим мастером.

Самбо вошло в жизнь Николая Швейкина в 17 лет. Летним вечером он возвращался с танцев в городском саду. Танцы в Кыштыме в 60-х годах прошлого века, как и все молодёжные посиделки и вечеринки по всему миру во все времена, сочетали в себе элементы брачных игр, ухаживания, самоутверждения и не совсем спортивных единоборств. Девушки, взрослея, на удивление быстро и ловко научаются постреливать глазками в разные стороны, провоцируя парней проявить свою силу, характер, настырность, в конце концов, и доказать свою способность завоевать внимание дамы и отодвинуть в сторону других кавалеров. Поэтому случаются истории на грани «Ромео и Джульетты» и уголовного дела.

Вот и с «островскими» (потому, что жили на острове) у швейкинской компании была вялотекущая вражда с яркими вспышками активных боевых действий. Однажды они поставили синяк старшему брату Николая, Виктору. Им ответили, дали хорошенько. За это в другой раз по пути на танцы «островские» братьев на мосту зажали. Николай, хоть и младший брат, а сильнее Виктора. Стали они спина к спине и начали метелиться. Но сумели противники их разъединить, дело приняло плохой оборот. Николая прижали к берегу, но на счастье он споткнулся о бордюр с торчащей арматурой. Схватил её и бросил в толпу противников. Те в стороны так и прыснули. Воспользовавшись замешательством, братья убежали. Да, и такое было. И вплавь приходилось через озеро уходить от преследования, одежду намотав на голову.

Но это дела прошлые, а в тот день Николай Швейкин возвращался с танцев без приключений, точнее, почти без приключений. Он припозднился, но надежда на последний автобус ещё теплилась. Вот уже и остановка рядом, но что-то там происходит. К ожидавшему автобус мужчине подошли трое парней, которым, видимо, в этот вечер не хватило острых ощущений. И они их получили — сначала упал один, потом рухнул второй, а за ними последовал третий. Вскочили «бойцы» — и бежать.

«Вот это да! — подумал Николай. — Такого я у нас в городе ещё не видел!».

Он подошёл к незнакомцу. Разговорились. Того звали Валерий Груздев, было ему 22 года и приехал он по распределению после института на недавно открывшийся радиозавод, который производил аэродромные радиопеленгаторы, блоки памяти истребителей «МиГ», а также товары для населения: радиолы «Отдых», «Бригантина» и легендарный в те времена переносной радиоприёмник «Кварц».

— Жена у меня в больнице, — поделился заботой Валерий. — Попросила кефир принести, а тут эти…

— А как это ты их? Троих-то?

— Ах, это… — улыбнулся Валерий. — Это самбо. Самооборона без оружия, борьба такая. Я занимался ей в институте в Челябинске.

— Расскажи!

— Ну, автобуса, видимо, уже не будет. Пойдём до больницы прогуляемся. По пути расскажу.

Самбо было создано в Советском Союзе в довоенные годы для подготовки бойцов спецподразделений. Оно вобрало в себя наиболее эффективные приёмы защиты и нападения, отобранные из различных видов боевых искусств и национальной борьбы многих народов мира: японских дзюдо и джиу-джитсу, английской борьбы ланкаширского и камберлендского стилей, грузинской чидаоба, армянской кох, тюркской борьбы куреш, а также греко-римской борьбы, бокса и элементов фехтования, штыкового и рукопашного боя. Самбо изначально развивалось и как массовый вид спорта, и как эффективное средство подготовки кадров для органов охраны правопорядка. Оно зарекомендовало себя как эффективное средство морально-волевого и всестороннего физического развития. Служило для повышения ловкости, силы, выносливости и воспитания тактического мышления. На международной арене советские самбисты соревновались с дзюдоистами разных стран (олимпийским видом спорта стало дзюдо) и уверенно побеждали на самых престижных международных соревнованиях. Вот об этом-то и рассказал новый друг Николаю.

Было захватывающе интересно, и ночная прогулка не ограничилась походом в больницу. Груздев пригласил Николая к себе в общежитие, где им с женой завод выделил отдельную комнату.

— Маму надо предупредить! — сказал Николай.

Телефонов тогда не было, не только сотовых, но и домашних. Это была принадлежность производства, советских и партийных органов. Пришлось идти домой к Швейкиным. Отец Николая был геологом и летом как всегда пропадал в экспедиции, маме идея ночёвки сына в какой-то тмутаракани у незнакомого человека совсем не понравилась. Но глаза Николая горели, он чувствовал, что нашёл что-то для себя очень важное, что может перевернуть всю его жизнь. Отговорить его было невозможно.

Они пошли в общагу.

— А ты спортом каким-нибудь занимался? — спросил Груздев.

Николаю было что вспомнить. На Первомайской легкоатлетической эстафете на приз газеты «Кыштымский рабочий» он всегда бежал первый этап — доверяли. Само собой, футбол, волейбол, городки, зимой — хоккей и лыжи. Штангу самодельную во дворе сделали. Соревнования организовывали сами: двор против двора, улица против улицы — кто больше подтянется, отожмётся. Какой бы тренер ни прибывал в город — обязательно записывались в секцию. Во всех соревнованиях участвовали, тем более, что призы были вкусными — пакеты с яблоками, апельсинами, конфетами. Приятно было прийти домой и принести завоёванное в честной спортивной борьбе. Повзрослев, ребята сами пристроили к леспромхозовскому клубу комнату для настольного тенниса. Выложили стены из старого кирпича, обили дранкой, оштукатурили, покрасили. Электричество провели. И уж там рубились допоздна.

— А вот самбо у нас нет в городе! — вздохнул Николай.

— Хочешь, будем вместе тренироваться? — предложил Груздев.

— Да хоть с сегодняшнего дня!

В комнате общаги Валерий посадил Швейкина смотреть фотоальбом, а сам пошёл заваривать чай. Одно фото особенно запало Николаю в душу, на котором Валерий на стройке голый по пояс сидит на срубе с топором. Видно, что обращаться с инструментом умеет, топор в его руках как игрушка, а мышцы играют эффектным рельефом. Вот бы тоже таким стать!

Пока кипел чай, Валерий принёс две самбистские куртки:

— Примерь! О, почти впору!

Николай оглядел себя в зеркало, вид ему понравился.

— Завтра пойдём на стадион, договоримся о тренировках.

Директор стадиона пошёл им навстречу и разрешил борцам тренироваться. Разумеется, речь не шла о настоящем татами, но самбисты связали гимнастические маты и получился вполне сносный борцовский ковёр. Груздев показывал стойки, захваты, броски, болевые приёмы. Учил падать, учил понимать соперника и предугадывать его действия. После основной тренировки — бег и общефизические упражнения. Для Николая это было легко.

— А ты крепкий! — похвалил мастер. — Будем участвовать на первенстве области.

Это был 1966 год. В Челябинске Николай отличился и занял первое место в своей весовой категории. Его взял на заметку Харис Мунасипович Юсупов — основатель уральской школы дзюдо в Челябинске, которого все называли Харис Михайлович.

— Ты, парень, откуда?

— Из Кыштыма.

— Лет сколько?

— Семнадцать. Через полгода в армию.

— Работаешь? Учишься?

— Работаю на Машзаводе.

— А переезжай-ка ты к нам в Челябинск! Будем из тебя чемпиона делать!

Груздев, узнав об интересе Юсупова, сказал Николаю:

— Соглашайся! Харис Михайлович — специалист высшего класса.

Это, действительно, было так. Х. М. Юсупов чуть позже, в 1973 году, создал и возглавил в Челябинском институте физкультуры кафедру борьбы. 17 лет, с 1969 по 1988 годы, он был тренером сборных СССР среди юношей и юниоров. Уральская школа дзюдо дала стране 4 чемпионов мира и 14 чемпионов Европы. И хотя большая часть этих достижений была ещё впереди, перспективы перед Швейкиным открывались весьма заманчивые.

Валерий Груздев вскоре переехал в Волгоград. Гораздо позже, будучи на соревнованиях в знаменитом городе, Николай пытался найти друга и учителя, но его уже не было в живых — он трагически погиб ещё в начале 2000-х годов. Так и не довелось Швейкину с ним ещё раз встретиться и поблагодарить за ту огромную роль, что он сыграл в его жизненном пути, повернув его буквально на 180 градусов. Без этой встречи, как и без других неслучайных случайностей, он не пришёл бы к делу всей жизни — учить детей дзюдо, борьбе в спорте и в жизни. В спорте — за победу, в жизни — за правое дело.

Встреча была предначертана судьбой. Судите сами, слишком много совпадений в один вечер. Николай никогда не ездил с танцев на автобусе, возвращался пешком, в окружении весёлой компании друзей. Но не в этот раз. И парни почему-то подошли к Груздеву именно в этот момент, а ему, опять-таки почему-то, в это позднее время так необходимо было навестить жену в больнице. Без любой из этих составляющих встречи бы не произошло. Даже задиры-хулиганы оказались частью некоего большого плана, на деле подтверждая существование Провидения. В старину люди говорили, что человека с именем Николай оберегает и ведёт святой Николай Угодник. Не будем отрицать, тем более, что один из примеров чудесного влияния высших сил перед нами. Будут и другие.

А тогда, в 1967 году жизнь только начиналась, всё казалось возможным и достижимым, только протяни руку. И не во всё, что произошло потом, Николай Швейкин поверил бы, расскажи ему кто-то об этом. Он и сейчас порой не верит, что всё это было, что пришлось столько раз начинать сначала и, вопреки всем трудностям, получалось снова и снова достигать заветных вершин. Всё будет, а пока надо было отдать долг Родине. Харис Михайлович договорился, что Николая Швейкина и другого челябинца Виктора Плаксина — гренадерского роста и облика талантливого тяжеловеса — направили служить в спортивную роту под Красноярском.

В спортроте была и служба, и тренировки, и соревнования, и победы. Но по теме «случайности не случайны» стоит рассказать один случай. Николай выиграл зональные соревнования, за что его поощрили отпуском домой сроком на 10 дней. Пробыл он дома месяц. Вот как это получилось.

Отпуск в разгаре, друзья, девушки, ну и семья, дом, родители — всё как положено. У Швейкиных был родственник — врач-травматолог. Как-то вечером за чаем он говорит Николаю:

— Ты же можешь сказать, травмировал, допустим, ногу. Будешь отдыхать ещё 20 дней.

Нехорошее предложение — предвестник неприятных последствий. Но много ли надо, чтобы сбить с пути молоденького служивого, который год не был дома? Конечно, он согласился.

— А как это сделать-то?

— Я сегодня дежурю. Пусть тебя вечером приведут в травмпункт, а ты хромай, будто ногу подвернул.

Так и сделали. Приводят парня в травмпункт, там врач на приёме и медсестра.

— Что у вас, молодой человек? — говорит врач, делая вид, что не знает пациента.

— Ногу подвернул, колено болит невозможно.

— Давайте посмотрим! Так больно?

— Да!

— Понятно. Действительно сильный вывих. Придётся наложить вам гипсовую повязку.

— Доктор, я же на службе! Мне в часть надо! Отпуск через два дня кончается!

— Дадим вам справку, что проходили лечение. Обойдётся без вас Советская армия дней двадцать.

Медсестра подготовила всё для наложения повязки, но врач её остановил:

— Давай я сам наложу, — и улыбнулся, — чтобы не терять профессиональных навыков.

А хитрость была в том, что сестра наложила бы гипс по всем правилам, туго спеленала ногу. Доктор же сделал гипс свободным. Пришёл служивый домой, снял гипс, положил на антресоли, а сам ещё двадцать дней гулял да отплясывал.

И только впоследствии уже умудрённый опытом Николай Григорьевич Швейкин будет вспоминать этот эпизод и покачивать головой: «Эх, Николай, Николай, что же ты делаешь? Ведь вернётся это всё! Говорят же — не показывай на себе! Притворился травмированным — будут тебе травмы. Думал, что обманул, а жизнь обернёт это правдой стопроцентной. Прогулял службу, невесть откуда у любого начальства будет желание уволить тебя за прогул, которого ты даже не совершал. А у начальства желание есть, оно почему-то чувствует ложь. Словом, работает закон бумеранга».

Перед отправкой по месту службы нужно поставить печать в военкомате, а дотошный майор докапывается:

— А почему вы, товарищ прапорщик, вовремя не убыли в часть?

— Лечился! Травму поучил. Вот и документы есть.

— А почему вы к гражданскому врачу обратились? Вы должны были обратиться к нам, у нас есть военные врачи.

— Извините, товарищ майор, не подумал.

— Да я-то что, а вот в части у тебя проблемы могут быть!

С учётом вновь вскрывшихся обстоятельств, родственник-травматолог провёл целый инструктаж, как себя вести с врачами по прибытию и заставил заучить все симптомы симулируемого заболевания.

— Ты говори, что когда поднимаешься по лестнице — нога не болит, а когда спускаешься — болит. Первое коварство лжи в том, что она занимает мысли, надо постоянно помнить, что и кому ты сказал, проверять свои предполагаемые слова на соответствие декларируемой версии. Это, разумеется, замедляет реакцию и темп разговора, общее быстродействие мозга. Разоблачение лгуна — это только вопрос длины получаемых от него текстов. Рано или поздно они начинают противоречить друг другу. Второе коварство лжи в том, что никогда не получается так, как лгун замыслил, всегда возникают осложнения, которые обнуляют предполагаемые выигрыши.

— Травму ты серьёзную получил. На полгода мы тебя освобождаем от тренировок.

От такой доброты военного доктора прапорщик Швейкин онемел. Отгуляв злосчастные 20 суток, он рвался в бой, был готов к тренировкам, соревнованиям, победам. А тут…

— Э-э, доктор, а может, я как-то потихонечку буду втягиваться, начну тренироваться.

Доктор строго посмотрел на пациента:

— Если вам своего здоровья не жалко… (Вот пророческие же были слова!)

— Да я потихонечку!

— Если только потихонечку…

По возвращении в Челябинск случилось вот что…

Сначала курьёз. Харис Михайлович Юсупов был в то время старшим тренером областного совета спортивного общества «Динамо». На прибывших ребятах — Швейкине и Плаксине, была опробована новая схема: их устраивали на работу в милицию, в отдельный оперативный мотодивизион, но службы от них не требовалось, только тренироваться и защищать честь Южного Урала на соревнованиях, а также тренировать студентов в свободное время. Чтобы не селить ребят в милицейском общежитии где-нибудь на окраине, Харис Михайлович договорился о выделении комнаты в общежитии радиозавода. Тут все было под боком: и спортивный зал «Динамо», и парк для пробежек и зарядки.

— Один нюанс, — предупредил тренер. — Общежитие женское. Будете жить рядом с вахтой. Если какие-то шумы и безобразия, будете помогать поддерживать правопорядок.

Девушки начали заглядываться на молодых спортивных ребят, шушукаться за спиной. Вечером Николай и Виктор решили зайти в красный уголок, где стоял телевизор. Там уже был полный зал, яблоку упасть негде. Их пропустили в первый ряд, посадили на лучшие места. Пока ребята сидели, ни одна девушка не ушла, уже на выходе посыпались предложения — чай попить, розетку починить… И смех и грех.

У Николая была девушка в Кыштыме, а Виктор вскоре поддался обаянию Валентины, они поженились, дочка родилась и хорошо всё у них сложилось.

Со спортом начались коллизии. УВД Челябинска тогда возглавлял генерал Мартынов, у них было хорошее взаимопонимание с Харисом Михайловичем Юсуповым, дзюдо в обществе «Динамо» активно развивалось. Однако были в области и другие генералы — у пожарных, у войсковых частей. Так сложились четыре конкурирующие команды. Вообще, это хорошо для развития спорта, но порой порождает нездоровые моменты.

В 1971 году сборная Челябинской области на спаде формы провально выступила на турнире, посвящённом памяти Сергея Вицмана в Томске, а потом и на Спартакиаде народов РСФСР, при этом Швейкин получил травму — разрыв связок правого плечевого сустава. Травмы в спорте, разумеется, возможны, один отделается легко, а для другого все заканчивается печально. Хранил сколько мог Швейкина Николай Угодник, но что он мог сделать, если парень уже объявил, что получил травму и даже больничный по этому поводу отгулял? Должен же сохраняться вселенский баланс.

Консилиум врачей рекомендовал операцию, но тренер в нервозной обстановке после недавнего провала не хотел надолго лишаться борца.

— 80% мышцы работает — бороться можно!

Ненадолго Швейкина отпустили в Кыштым, но уже через неделю вызывали срочной телеграммой.

— Будет первенство области. Все четыре генерала выставляют команды. Надо оправдаться за поражение!

— Харис Михайлович, как я бороться буду, если рука не поднимается?

— Замораживай! Для этого хлорэтил и придумывали.

Такое отношение очень не понравилось Швейкину, но он вышел бороться и бился всерьёз, тем более беременная жена с балкона смотрит. Конечно, старался одолеть соперников «малой кровью» — одной рукой захватить, потаскать, вывести из равновесия, посадить на ковёр, взять на удержание. Там балл набрать, там другой. Первую схватку выиграл с борцом из войсковой части, снова заморозился и одолел судебного пристава, снова хлорэтил — и полуфинал выиграл.

В финале должен был бороться с Валерой Кияшевым, хорошим мастером из команды пожарной службы.

Валера говорит:

— Коля, откажись от схватки, я с тобой бороться не буду.

А Николай уже на взводе и от боли, и от того, что генералы в первом ряду сидят, смотрят, нервничают.

— Будем бороться!

Заморозки на всю схватку не хватило. Только потянулся на захват к дальней ноге — рука повисла. Снова заморозился, а тут уж и Кияшев разозлился и поймал Швейкина на подхват. Три очка — проигрыш по баллам.

Обидно, досадно, больно! И так уже решение зрело, а вечером ещё посовещались с женой Людмилой и решил Швейкин из спорта уходить.

Наутро отправился к генералу.

— Жаль! Очень жаль! Ты настоящий боец. Сам вчера видел!

— Извините, товарищ генерал, травма!

Все проблемы брался генерал уладить: и с жильём, и с тренером, и со здоровьем. Швейкин стоял на своём.

— Ну, ладно! Раз решил, значит решил! Удачи тебе в новой жизни!

Они пожали друг другу руки и Швейкин вышел из дверей в неизвестность. Она обдала его тёплым ветром, ошарашила неожиданно возникшим простором открывшихся далей и путей. Он ещё не знал, что его ждёт. Уже гораздо позже он осознал, насколько благодарен судьбе, которая даже поражения и травмы оборачивает радостью и успехом. Он шёл навстречу своему призванию — работе с детьми. С этим не сравнились бы никакие спортивные победы и чемпионские звания. Почему-то успехи своих воспитанников его радовали гораздо больше, чем личные. Таков был его дар! Дар педагога, учителя, тренера! Скольким детям его дар помог стать на ноги и найти себя в этой жизни! Об этом ещё будет рассказано.

— И что, Коля, куда мы теперь? — спросила Людмила, глядя в глаза преданно и тревожно.

— На КАМАЗ!

Приметы эпохи

Манная каша

Почему я люблю манную кашу? Мне кастрюлю поставь — я всю съем. А еды-то не было особенно в те годы. Мама работала в садике, приносила остатки манной каши. Для нас это был ужин. По лесу бежишь — кислица, шишечки с сосёнок, ягоды. Вот так и питались. Я не понимаю тех, кто рассказывает, что в детском саду его заставляли манную кашу есть, а он отказывался. И сам такой весь вялый. А про меня не скажешь, что «мало каши ел».

Хозяйство и тренировки

Почему наше поколение здоровое? Свежий воздух, вода, постоянная физическая активность. Воду носили с озёр. Дрова пилили и кололи сами. В стайках держали коз, сами пасли, доили, пили козье молоко. Кроме того, мы с детства стремились быть сильными. Я нашёл книгу «Моя тренировка» Эмиля Затопека, чешского автора, олимпийского чемпиона. Всё переписал и стал тренироваться по его методу. У него были нормативы на прыжок с места, подтягивание и прочее. Я побил его рекорд.

Тайга

Отец у меня по профессии геолог. Их партия базировалась в Верхней Пышме. Они ходили на Таганай на изыскательские работы. Я с ними каждое лето ездил. Медведя видел — обкакался. А вот комаров почему-то не было, не помню их. Постоянно переходили с места на место, ставили палатки, копали шурфы глубиной в 10 метров, брали образцы для исследований. Когда я уже постарше был — пришёл приказ все шурфы засыпать. Были случаи, что люди ягоды собирали и падали, зверьё попадалось. И года два я этим занимался: сначала на машине нас подвозили, а потом уже пешком: Кирка, лопата, рукавицы, паёк, вода, лом. А там и змеи водились — медянки, ужи, гадюки. В августе деньги получали. Оформлена была мама, а я работал. Мы с деньгами шли с папой в магазин. Я себе покупал школьную форму, часы себе первые купил — «Колос».

Медаль

Папа прошёл всю войну, был тяжело ранен в лёгкое. Не любил рассказывать о войне — у него сразу начинали дрожать губы и на глазах появлялись слёзы. Потом рассказал, что был связистом, всегда на переднем крае. И когда тянули кабель связи — наскочили на немцев. Получил сквозное ранение. Бежит, а у него кровь хлещет в двух местах. Не помнит, как добрался до госпиталя. У отца были медали. И, мне стыдно вспоминать, мы у него своровали одну медаль. А дело было так. Кто-то приехал к нам на велосипеде. Я попросил прокатиться. Он говорит — ты мне что-нибудь дай. И мы с братом украли у папы медаль. Когда пропажу обнаружили — долго не сознавались. Потом, конечно, отец всё узнал.

Может, потому мне медаль в жизни и не достанется…

Нина
У меня есть двоюродная сестра — Нина, живёт в Екатеринбурге. Ей уже 86 лет. Всю жизнь проработала учительницей начальных классов. Она замечательный педагог, её ученицы, сами уже в возрасте, преуспевающие, перебравшиеся в Москву, до сих пор поздравляют её с Днём учителя. Я не принижаю значение родительского воспитания, но именно Ниночка была для нас в детстве примером. Она была старшей, и мы все ей подражали. Отец её был военным, она его даже
не помнила — он пропал без вести в сентябре 1942 года подо Ржевом. А мать её тётя Галя работала в поликлинике рентгенологом.

Художественная самодеятельность

Мы выступали с концертами на разных участках нашего леспромхоза. За выступление нам давали печенья, молока наливали. А песни какие пели! «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля». А когда умываешься утром, вода холодная, поёшь: «Ни мороз нам не страшен, ни жара!» Какие интермедии ставили! Когда играли в одной военной пьесе, где немцы расстреливали нашу подпольщицу, Люба Турицина должна была упасть по сценарию, у неё на костюме булавки расстегнулись и ей в тело впились. Она плакала, я видел, но терпела, лежала неподвижно до конца действия. Вот такое закладывалось в нас. Хочется, чтобы это осталось, хочется это детям передать.

«Возьми на себя!»

Как-то в клубе мне говорят: «Там твоего брата бьют!» Я выскакиваю — его в коридоре человек пять метелят. Я с ноги ударил одного по носу — оказалось, сын прокурора. Естественно, возбуждается дело. А драка большая была. Валера Трифонов (у него папа был депутат) говорит: «Возьми всё на себя! Ты ещё несовершеннолетний, тебе ничего не будет». Я взял всё на себя, меня допросили, но дело не возбудили. Поставили на учёт в детскую комнату милиции. Отца вызвали. Я бегом под лестницу от него. Пендаля хорошего получил, конечно.

Может, с тех пор мне судьба работать с трудными подростками. Сам такой.

Активность

Есть люди активные, а есть инертные. Это, видимо, с детства. У нас в школе только открыли танцевальный кружок — мы уже там. Изучили все позиции, разные танцы. Объявляют эстафету — мы тоже там. Открыли хор — опять мы первые. Первенство города по бегу — участвуем. Появился в городе тренер по лыжам — сразу записались. Штангист приехал — пошли на штангу. Грамоты до сих пор лежат за результат в двоеборье сто с чем-то килограмм.

Юность КАМАЗа. Юность дзюдо

Всесоюзная комсомольская стройка. Правильное отношение к руководству. Добровольцы. Отступление о технике безопасности. Как стать кинозвездой. Беседа о дзюдо с Дзигоро Кано.

Утром в пятницу 13 мая 1972 года Николай Швейкин ещё не знал, что станет знаменитостью, что лицо молодого монтажника треста «Стальмонтаж» будут узнавать на улицах и в общественном транспорте.

Нежданной популярностью он был обязан особой черте характера, воспитанной с детства — не тушеваться перед начальством любого ранга. Появилась она ещё в дни школьных спортивных побед, когда директор школы, секретарь райкома комсомола или даже председатель горисполкома, награждали мальчишек, жали им руку, трепали по плечу. К такому начальству можно было запросто зайти с какой-нибудь юношеской инициативой — построить пристрой для настольного тенниса или провести концерт самодеятельности. Всё решалось легко. Да и руководители геологических партий, с которыми на лето уезжал Коля вместе с отцом, любили бойкого паренька, не боявшегося ни работы, ни таёжного гнуса. В общем, для Швейкина начальники были всегда свои люди, с которыми можно найти общий язык.

Камский автомобильный завод в начале 70-х годов стал Всесоюзной комсомольской стройкой. Страна нуждалась в увеличении парка современных скоростных автомобилей грузоподъёмностью от 8 до 20 тонн с мощным и экономичным дизельным двигателем. В Набережные Челны приезжали по комсомольской путёвке юноши и девушки со всех концов СССР — как студенты строительных отрядов, так и молодые специалисты, уже получившие профессии инженера, строителя, врача, педагога. Кадровый дефицит ощущался по всем фронтам. Город, насчитывавший поначалу 30 тысяч жителей, стремительно рос и за 10 лет вырос в 10 раз. Поднимались корпуса заводов, налаживалось производство, возводились жилые дома, школы, больницы. Захватывающее зрелище, когда всё вокруг растёт, устремляется ввысь, начинает жить и работать. Люди измеряли успех не пройдёнными миссиями компьютерных игр, а кубометрами бетона, кирпичной кладки, тоннами смонтированных стальных конструкций. Тогда и появилась крылатая фраза «Отцы строили Магнитку, мы — КАМАЗ». Ту атмосферу, ту дружбу строители КАМАЗа и сейчас вспоминают с гордостью и радостью. Было и другое — отсутствие дорог, неизбежная грязь и слякоть, теснота общежитий, недостаток учреждений досуга и культуры. Хотя с самой культурой дело обстояло очень достойно — на Всесоюзную комсомольскую стройку приезжали и выступали прямо в строившихся цехах самые знаменитые артисты Советского Союза — Борис Андреев, Алексей Баталов, уже набиравшие популярность Владимир Высоцкий, София Ротару и многие другие. Приезжали и иностранные гости — как из дружественных стран Восточной Европы, так и из стана геополитических противников — даже вице-президент США Уолтер Мондейл. В оснащении КАМАЗа приняли участие более 700 иностранных фирм из 19 стран (в том числе США, Канада, Япония), а также 2000 заводов из 500 городов Советского Союза. В Набережных Челнах одновременно находилось от 1700 до 2500 иностранных специалистов.

Разумеется, стройку постоянно посещало и советское высшее руководство. В мае 1972 года для участия в Первом слёте монтажников КАМАЗа в Набережные Челны прилетел первый секретарь ЦК ВЛКСМ — главный заводила комсомольцев всей страны Евгений Михайлович Тяжельников. Так они и шли вчетвером по стройплощадке летнего кинотеатра «Гренада» — Тяжельников, первый секретарь Татарского обкома КПСС Фикрят Ахмеджанович Табеев, первый секретарь Набережночелнинского горкома партии Раис Киямович Беляев и Лидия Викторовна Шилова, заведующая отделом идеологии горкома. Тут же возилась команда молодых монтажников «Стальмонтажа», среди которых был и Николай Швейкин. Евгений Михайлович подошёл к рабочим и поздоровался .

Шилова представила ребят:

— И работают ударно, и спортом занимаются серьёзно!

Е. М. Тяжельников в жизни проявил себя настоящим комсомольским вожаком. Умел найти подход к людям, увлечь масштабом предстоящих дел. Поначалу он занимался наукой и стал самым молодым в стране ректором, возглавив свою альма-матер — Челябинский пединститут, но потом судьба распорядилась по-своему — поработал в партии, а затем возглавил комсомол страны. Вот где по-настоящему раскрылся талант организатора. Поднимал молодёжь на строительство БАМа, Атоммаша, Волжского и Камского автозаводов, нефтяных северных строек, в том числе Усинска, о чём речь пойдёт позже. Евгений Михайлович обладал фотографической памятью и никогда не забывал тех, с кем встречался. И на этот раз он так же быстро нашёл контакт с молодёжью.

— Вы откуда, ребята?

— Из Узбекистана! — С Башкирии! — Из Костромы!

Тут Швейкин воскликнул:

— С Урала!

Тяжельников тут же расцвёл от радости:

— Земляк! Из какого города?

— Из Кыштыма!

— Я из-под Пласта! Это же совсем рядом! Как там жизнь? Как горы? Как озеро Увильды?

Разговорились о разном: о семье, о малой родине, о работе.

— Второй год как приехал. Работаю на монтаже, — докладывал Швейкин. — Семью перевёз. Живём в общежитии. Жена кастеляншей работает, нелёгкая работа при здешнем контингенте. Люди разные на КАМАЗ едут, не только комсомольцы.

— Бытовые условия устраивают?

— Честно скажу, зимой бывало холодно в комнате. Людмила у меня не морозоустойчивая, из интеллигенции, но терпит. Дочка растёт.

— Спортом успеваешь заниматься?

— Спорт — это отдушина, это на всю жизнь. Занимаюсь самбо и дзюдо, тренирую ребят из Боевой комсомольской дружины. Спортзал предоставляет школа.

Словом, хорошо поговорили, а последствия себя ждать не заставили. Николай сидел с дочкой, Людмила выдавала бельё жильцам общежития, как вдруг позвонили: «Срочно Швейкина в горком комсомола!». Он подхватился и прибыл. В кабинете за длинным столом сидели знакомые и незнакомые люди. Огорошили сразу:

— Николай, будет сниматься фильм про КАМАЗ, про первый слёт монтажников. Тебя рекомендовано сделать главным героем.

— Ладно! А что делать-то надо?

— Расскажем. Приходи завтра на проходную за полчаса до начала рабочего дня.

По дороге домой Николай задумался: «Что же такого я могу поведать стране? Почему именно я?».

Работал как все в тресте «Стальмонтаж», но с первых дней на стройке проявил инициативу. Зашёл в городской спорткомитет, в физкультурно-спортивное общество «КАМАЗ» к Мингалимову Рифкату Ахметовичу — везде доказывал необходимость развития в городе самбо и дзюдо. К нему прислушались. В том числе секретарь комитета ВЛКСМ ГУ Минмонтажспецстроя СССР на строительстве КАМАЗа Юрий Иванович Петрушин, в будущем — председатель исполкома Набережных Челнов, который с той поры всегда будет опорой Швейкина. Идея развития самбо и дзюдо особенно пришлась по душе заместителю Петрушина и легендарному первому командиру БКД Минмонтажспецстроя Юлии Сергеевне Прониной. Она понимала необходимость комсомольцам-дружинникам владеть навыками самообороны без оружия, поскольку была одногрупницей погибшего в Казани при задержании преступников члена БКД КАИ (Казанского авиационного института) Артёма Айдинова.

Энергичный уральский парень пришёлся ко двору и ему предложили вариант: работать на стройке, а вечером заниматься спортивной работой — обучать членов БКД и групп молодых рабочих боевому разделу самбо. С жильём и работой для жены тоже вопросы решили. Кстати, общегородскому турниру по самбо в 1974 году именно Пронина предложила дать имя Артёма Айдинова.

Швейкин пришёл в свою комнату в общежитии и за ужином посоветовался с Людмилой:

— О чём мне говорить перед камерой? Что особенного я могу сказать?

— Расскажи о том, как добровольно строили кинотеатр «Энергетик» или парк «Гренада». Везде же по первому зову являлись! Бетон носили, клали кирпичную кладку, сажали деревья…

— Вообще, удивляюсь, как ребята этот ритм выдерживают! — поддержал Николай. — С утра на стройке на морозе, вечером — тренировки, потом до полуночи дежурство на улицах, поимка преступников, работа с трудными подростками. А по выходным на субботники выходят.

— Да ты же их всех и собирал. Чуть что, к тебе прибегают: «Сейчас бетон привезут. Надо двадцать человек!». Только про общежитие не рассказывай, Коля, не надо, — попросила Людмила.

— А может, наоборот, рассказать? — предположил будущий герой фильма.

Он вспомнил, как ночевали порой без отопления: на улице минусовая температура, в комнате — ноль. Спали не раздеваясь.

— Это всё временно, Коля!

— А я расскажу, как сапоги сушил, засовывая в них на ночь лампочки от переноски. Или про соседей-алкоголиков… Понял — не надо!

— Расскажи, как кран башенный спасал.

— Это да!

Большая стройка собирает много разного народа, и не все сразу понимают правила производства работ и соблюдают технику безопасности. Уж на что вроде бы простое и понятное дело: закончил работу на башенном кране — застопори его! Есть специальный захват, который обхватывает рельс и держит кран. Но всё же находятся те, кто умудряются этот закон игнорировать.

Как-то начался сильный ветер, дождь со снегом. Работы прекратили, все сидели по вагончикам. Вдруг видят монтажники, что мимо вагончика, постепенно набирая ход, проезжает кран, подгоняемый ветром. Все оторопели, крановщик сидит белее мела. Кран уронить — не шутка! Хорошо, если никто не погибнет под рухнувшей махиной, тогда ведь вообще тюрьма. Пока сидящие рядом судорожно соображали, что делать, Николай Швейкин уже стремглав нёсся к крану. Захват оказался не закручен. Николай попытался закрутить его на ходу — не получилось, разбил пальцы в кровь о щебёнку. До тупика уже осталось несколько метров, уткнётся в него кран — и повалится. В последний момент — получилось! Машина со скрипом остановилась. Крановщик прибегает, благодарит, руку пожать пытается, а она в крови.

— Тебе потом даже премию какую-то дали за этот случай. — напомнила Людмила.

— Дали, — подтвердил Швейкин и вдруг резко сказал. — А пусть они сами, киношники, разбираются, что говорить и как снимать.

— Верно. У нас своих забот хватает.

Надо признать, что режиссёр фильма дело своё знал, и задумка для показа рабочего парня из Набережных Челнов была мастерская. Первый кадр — утро, трудовой люд потоком идёт на работу. Хороший ракурс — горка и словно стекает с неё людская река — уверенная, трудовая, степенная. В ней и Николай Швейкин, монтажник треста «Стальмонтаж». Обычный парень, каких в этом потоке тысячи. Камера наезжает все ближе, становится видно лицо Николая — открытое, рабочее, советское. Становится видна и индивидуальность, образованность, увлечённость, даже одухотворённость — то, что надо для хорошего фильма. За таким героем хочется идти по жизни, наблюдать, сопереживать. Диктор произносит выдержанным торжественным тоном: «Есть ли настоящие парни на КАМАЗе? Есть! И один из них Николай Швейкин!»

Следующий план — монтаж стальных конструкций. Весят они по десятку тонн, но мощные краны поднимают их как пушинку. Задача монтажника — точно установить ферму или балку, закрепить её на месте, при этом не создавая опасных ситуаций. Работа у бригады идёт споро, лаконичные бодрые возгласы — ни одного лишнего слова, ни одного лишнего движения. За кадром диктор оглашает цифры производительности труда, они впечатляющие. КАМАЗ был местом ударного труда, творческой выдумки и суперсовременных технологий.

Снова смена обстановки. Тренировка. Мастер спорта по самбо Швейкин показывает спортсменам выполнение очередного приёма. Он ненамного старше своих воспитанников, но уверенность его слов и движений завораживает. Незаметное движение, выводящее напарника из равновесия, подхват, бросок, взятие на удержание. Изящно! Легко! Это и есть самбо!

Следующий кадр. Семья Швейкиных в доме отдыха. Сосновый бор, современное здание ведомственного санатория. Жена читает книгу на скамейке, отец играет с дочкой. Образец для любой советской семьи!

Кульминация событий. Новенький кинотеатр «Чулпан». Диктор сообщает, что проходит первый слёт монтажников КАМАЗа. Выступает Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Е. М. Тяжельников. Подчёркивает достижения, указывает на недостатки. Выступает ветеран — один из первых довоенных ударников-стахановцев, кузнец Горьковского автомобильного завода Александр Харитонович Бусыгин. Он призывает следовать почину героев первых пятилеток и досрочно построить завод. Следом за ним наш герой. Ему дали заучить текст примерно такого содержания: «Мы строим КАМАЗ! КАМАЗ строит наши сердца, наши характеры!».

И тут — стоп, обрыв плёнки. Главный герой упирается:

— Не буду я этого говорить! Я своими словами скажу!

— Да что тебе сложно сказать три слова? — вскипает режиссёр, отработавший два дня и снявший отличный фильм.

— Не трудно, но никто же так не говорит! Сразу видно, что не мои слова.

— Так! — задумывается режиссёр. — Мотор! Говори своими словами!

— Э-э! Товарищи! Мы с вами монтажники… И я хочу вам сказать… что… это… Мы строим КАМАЗ! КАМАЗ строит наши сердца!

— Стоп! Замечательно! Завтра так и скажешь!

Съёмки закончены. Слёт окончен. Николай в повязке БКД присоединился к товарищам, которые обеспечивали порядок на мероприятии. Голова была пустая и гулкая. Вдруг мимо проходит Тяжельников.

— О, Николай! Привет! Слышал, как ты выступал! Из тебя настоящий лектор получиться может!

— Спасибо, Евгений Михайлович!

— Всем спасибо, товарищи! Всегда рад побывать у вас на КАМАЗе!

К слову сказать, когда фильм о слёте демонстрировали через две недели по телевидению, Николай Швейкин был на смене, и когда повторяли через две недели — тоже. Так фильм и не увидел, зато рассказывали о нём друзья и знакомые. Люди стали оборачиваться и перешёптываться на улице и в общественном транспорте. Может, уберёг ангел-хранитель, долго ли возгордиться, увидев своё лицо на голубом экране?

Беседа о мягкой силе (Дзигоро Кано)

Николай пришёл домой и попытался сосредоточиться и подготовиться к следующей тренировке. Он никогда не считал, что спорт — это только сила тела. Спорт — слияние силы духа, самообладания и характера, и тому немало примеров. Сегодня он хотел изучить статью в «Советском спорте», посвящённую создателю дзюдо Дзигоро Кано — мастеру боевых искусств, основателю школы Кодокан. Это сейчас любую информацию легко найти, всего лишь набрав ключевые слова в поисковой строке браузера, а в то время приходилось многие месяцы выискивать по библиотекам и каталогам или у знакомых, которые привозили из-за границы книги и журналы по дзюдо.

В юношестве Дзигоро Кано был физически слаб и не выделялся хорошим телосложением, что служило поводом для издёвок со стороны сверстников. Кано решил развиваться самостоятельно и в возрасте 17 лет начал заниматься японским боевым искусством джиу-джитсу. При развитии бросковых техник Кано пришёл к мысли о необходимости реформирования джиу-джитсу. С помощью новой техники, базировавшейся на научных наблюдениях, он хотел добиться объединения ума и духа. Кано исключал из программы опасные приёмы, ведущие к травмам, стараясь создать новый, эффективный вид борьбы.

— Полностью согласен, мастер Кано! — воскликнул Николай Швейкин. — В самбо, к сожалению, та же история. Эта эффективная борьба могла бы быть более популярна на международной арене, если бы в ней не применялись болевые приёмы на колени и таз. С этими суставами такая проблема, они не чувствуют достаточной боли до той поры, когда становится слишком поздно и уже нанесена серьёзная травма.

— Мы с вами одинаково думаем, — откликнулся со страниц газеты «Советский спорт» Дзигоро Кано. — Название, которое я выбрал для своего вида борьбы, — «дзюдо» — дословно переводится как «Мягкий путь». Название отражает философию этого вида боевого искусства, базирующегося на трёх главных принципах. Первый — взаимная помощь и понимание для достижения большего прогресса.

— Очень точное выражение, — поддержал Швейкин. — Боремся мы или тренируемся, даже просто беседуем — всё это взаимодействие с другим человеком. И достижение наибольшего результата возможно только во взаимопонимании и взаимопомощи. Даже во время броска мы по возможности используем силу не свою, а своего партнёра. Его тело само находит возможность упасть.

— Вижу, вы глубоко понимаете первый принцип. Тогда поговорим о втором: наилучшее использование тела и духа. Что же такое наилучшее?

— Достижение лучшего результата с применением минимума усилий. По сути, это продолжение первого принципа.

— Верно! — согласился японец. — Недалеко уйдёт тот, кому каждый шаг даётся с большим усилием. Перспективен только поиск менее затратного пути, что характерно как для физического воспитания, так и для развития умственных способностей и формирования характера.

— Это также основной принцип экономики — хоть государства, хоть спортивной школы, — поддержал Швейкин. — Всё, что ты сэкономил на одном этапе, ты можешь вложить в дальнейшее развитие.

— Да, да! — вдохновился Кано, которому тоже пришлось пройти через период основания своих школ в разных городах Японии и через строительство спортивных залов. — Этот принцип может стать истинным искусством жизни. Соблюдение этикета помогает без усилий сохранять отношения с людьми — это дзюдо. Когда в международной политике вместо навязывания насильно своей воли другим государствам предлагаешь взаимовыгодные решения — это тоже дзюдо в жизни. Ты, кстати, видел, как боролся на турнире в Челябинске Володя Путин из Ленинграда?

— Помню такого!

— Это будет большой мастер политического дзюдо.

— Позвольте, мастер Дзигоро, я сам сформулирую третий принцип дзюдо.

— Буду рад услышать!

— Поддаться, чтобы победить. Когда ты поддаёшься, то вызываешь у соперника желание быстрей победить, он прилагает усилия. Эти усилия и необходимо использовать для своей победы. Кстати, именно такое поведение свойственно женщинам. Теперь я понимаю, почему в Японии дзюдо стало обязательным школьным предметом как для мальчиков, так и для девочек.

— Вот именно! Я всегда говорил: «Если вы хотите по-настоящему понять дзюдо, понаблюдайте за тренирующейся женщиной».

— И всё же, мастер Дзигоро, я хочу спросить. Преподавая принципы «мягкого пути», вы в своей школе были весьма строги к ученикам. Как это совмещается?

— В том-то и дело, Николай! Вы поймёте, когда побольше поработаете тренером. Строгость воспитания к молодёжи — самый мягкий для неё путь. Если мы, любящие учителя, не научим юношей и девушек самоконтролю и дисциплине, то их будет учить жизнь, а она куда более строгий учитель.

— Но это не должно доходить до того, что ввёл Ликург в Спарте! — воскликнул Швейкин. — Он даже не кормил детей, они добывали себе пищу воровством и грабежом.

— Я не разделяю всех методов спартанцев, — согласился японец. — Мои ученики не должны были даже платить за своё обучение, я довольствовался принятым от них рисом и чаем. Порой давал своим ученикам одежду для тренировок, которую сам шил.

— Я хочу вас поблагодарить за беседу и наставления, мастер!

— Успехов, Николай!

Швейкин закрыл газету «Советский спорт» всё ещё под впечатлением открывшейся истины. Теперь он знал, как будет работать с детьми. Уже стемнело. Жена и дочка тихонько посапывали во сне. Лёгким прикосновением, словно ветерком, что-то пробежало по спине. Такое чувство бывает, когда на тебя кто-то смотрит. Николай оглянулся и поймал взгляд солидных размеров ворона, расположившегося на ветке за окном. Птицы всегда смотрят на нас через окно. Иногда даже кажется, что люди играют в какой-то пьесе, то развлекая пернатых зрителей своими повадками, то огорчая их своими конфликтами. Обычно люди не возражают своей роли актёров в бесконечном птичьем сериале. Смотрят и смотрят. Но этот взгляд ворона почему-то казался особенным, проникал глубоко, а ответный взгляд словно проваливался в космическую бездну чёрных птичьих глаз.

«Бр-р!» — помотал головой Швейкин, чтобы сбросить наваждение.

Ворон тяжело взмахнул крыльями и скрылся в темноте, но он ещё появится в нашем повествовании.

Лица и судьбы

Тренеры первой волны по самбо и дзюдо в г. Набережные Челны

Скорбов Василий Владимирович

Василий Скорбов приехал на строительство КАМАЗа по комсомольской путёвке. Трудился на стройке простым рабочим. В то же время увлёкся борьбой. Сначала занимался «классикой», затем его потянуло в самбо и дзюдо.

Швейкин Н. Г.: Василий Скорбов был для меня не только учеником. Он был для меня соратником и другом. Меня всегда впечатляла его удивительная скромность. Он никогда не позволял себе повысить голоса. Неважно, кто был перед ним — тренер, партнёр, воспитанник. Василий был крепким спортсменом с сильным характером. Если что-то хотел сделать, то обязательно добивался поставленной цели. Сильные стороны были в его индивидуальных качествах. Дзюдо он был предан бесконечно и посвятил ему не один десяток лет жизни и в Набережных Челнах, и в Сибири. Это был настоящий человек слова: сказал — сделал!

В городе Набережные Челны работал тренером, директором ДЮСШ. В составе тренерского коллектива (Швейкин Н. Г., Репин Н. В., Пархомович Г. П, Климов М. Н.) воспитал много талантливых спортсменов. В 1998 году переехал в Куйбышев (Новосибирская обл.), где работал тренером, а потом завучем спортивной школы, руководителем одного из подразделений спорткомплекса «Олимп». Он уделял огромное внимание судейству турниров. Работал главным секретарём многих соревнований по дзюдо в Сибирском федеральном округе. Жизнь этого замечательного человека трагически оборвалась в марте 2006 года в автомобильной аварии, когда В. В. Скорбов возвращался из Тары Омской области с турнира малых городов Сибири. В Куйбышеве проходит традиционный Всероссийский турнир по дзюдо, посвящённый памяти Василия Скорбова.

Пархомович Геннадий Петрович

Ученик и соратник Н. Г. Швейкина, работавший с ним в ДСО «Труд», СК «КАМАЗ», ДСО «Динамо». Автор известной книги «Основы классического дзюдо» (Пермь, 1993).

Репин Николай Васильевич

Окончил заочное отделение Челябинского государственного института физкультуры. С 1973 года был тренером по самбо и дзюдо в Альметьевске, также в Бугульме. Позже приглашён Н. Г. Швейкиным в Набережные Челны. 1981–1989 — старший тренер Школы высшего спортивного мастерства. В 1990 году был избран народным депутатом РСФСР. Николай Васильевич принимал непосредственное участие в разработке основ российского законодательства «О физической культуре и спорте». В октябре 1993 года после указа президента Ельцина о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного Совета был в рядах защитников Белого Дома. В дальнейшем занимался коммерческой деятельностью в Чебоксарах (Чувашия).

Климов Михаил Николаевич

Мастер спорта СССР по самбо и дзюдо, один из учеников-первопроходцев основателя дзюдо на Южном Урале Х. М. Юсупова. Был приглашён Н. Г. Швейкиным в Набережные Челны.

Руководители, способствовавшие развитию самбо и дзюдо в Набережных Челнах

Мингалимов Рифкат Ахметович

Председатель Добровольного спортивного общества «Труд» на КАМАЗе, впоследствии — первый председатель спортивного клуба «КАМАЗ». Много лет работал директором спорткомплекса «Олимпийский» в Набережных Челнах.

Закирзянов Ильдус Борисович

Профсоюзный и административный работник. Почётный гражданин города Набережные Челны (2000). В 1971–1978 — председатель профкома объединения «КАМАЗ», в 1978–1992 — заместитель генерального директора по быту АО «КАМАЗ», в 1992–2003 — генеральный директор ЗАО «КАМАЗжилбыт».

Пронина Юлия Сергеевна

Заместитель секретаря комитета комсомола главного управления «Минмонтажспецстрой», первый командир Боевой комсомольской дружины Минмонтажспецстроя.

Штейнберг Леонид Данилович

Один из основателей БКД в Набережных Челнах, работник горкома комсомола, затем замначальника УВД города. Создатель транспортно-коммерческой фирмы «Кама-Тракс».

Петрушин Юрий Иванович

Секретарь комитета ВЛКСМ главного управления «Минмонтажспецстрой», впоследствии председатель исполкома, председатель Набережночелнинского городского совета народных депутатов.

Родыгин Аркадий Андреевич

В 1971 году А. А. Родыгин возглавил партийный комитет Камского объединения по производству большегрузных автомобилей. С 1976 года работал в Татарском обкоме КПСС.

Беляев Раис Киямович

Первый секретарь Набережночелнинского горкома КПСС, затем секретарь Татарского обкома КПСС, ректор Казанской академии культуры и искусств.

Григо Вячеслав Михайлович

С 1974 по 1987 год возглавлял городское управление физкультуры и спорта. Под его началом были возведены многие спортивные сооружения города: стадион «Строитель», бассейн «Дельфин», спортшколы «Олимпийский», «Витязь» и другие объекты.

Татами для «Динамо»

Для дзюдо нужно татами. Едем в Киев. Дорожные байки. Надувной спортзал. Первые воспитанники. Приключения с трансформатором. Невероятное дело. Как продать КАМАЗ и на нём же приехать.

Трудности закаляют. Как убедился на опыте своих четырёх школ заслуженный тренер России Николай Григорьевич Швейкин, воспитанники именно первого набора, с которыми приходится преодолевать все сложности организации, становления тренировочного процесса и обустройства, вот эти ребята и вырастают самыми сильными и успешными как в спорте, так и в жизни. Те, кто приходит позже, в уже комфортные условия, не застают этого уникального, непередаваемого, неповторимого состояния — становления нового. Они тоже могут стать чемпионами, если для них жизнь припасла свои трудности, но первый поток всегда уникальный. В нём всё впервые.

Вот как в Набережных Челнах появилось первое татами…

— Извини, Николай, но с татами помочь не могу, — посочувствовал Владлен Михайлович Андреев.

Владлен Андреев — легенда советского дзюдо. В качестве главного тренера сборной страны он готовил спортсменов к трём Олимпиадам, пяти чемпионатам мира и четырнадцати чемпионатам Европы. Под его руководством семнадцать членов сборной страны получили почётное звание «Заслуженный мастер спорта СССР».

Именно к нему приехал в Москву только что перешедший в «Динамо» молодой тренер по дзюдо Николай Швейкин. Татами было нужно как воздух. В это время в СССР уже назрело разделение самбо и дзюдо. Спортсмены, склонные к силовой работе, предпочитали самбо, а более техничные и скоростные из них сосредоточились на дзюдо. Для дзюдо обычные вязкие борцовские ковры, на которых соревнуются борцы вольного и классического стиля, мало подходили — они лишали возможностей быстрого передвижения и проведения скоростных приёмов. Нужно было более жёсткое покрытие, в котором не тонут ноги и легко оттолкнуться (с наименьшим риском повреждения голеностопа). Кроме того, по правилам дзюдо татами должно быть квадратным, а не круглым, как ковёр для классической или вольной борьбы, да и для самбо.

— Не могу помочь, — с сожалением повторил Андреев. — Всей душой на стороне Набережных Челнов, но вопрос в принципе неразрешимый. На всю страну один только Киевский завод химикатов делает татами. Только там производят нужной плотности поролон. Изготавливают вручную, а распределяется только распоряжением Госкомитета СССР по спорту. Очередь расписана на годы вперёд по заявкам уже сформировавшихся центров дзюдо со всего Союза, в которых уже воспитываются мастера спорта, члены сборной СССР. Не пробиться! И не думай!

Николай Швейкин покидал Москву в расстроенных чувствах: с таким результатом он не мог вернуться к руководству клуба. А что сказать ребятам, которых увлёк красивым и техничным видом спорта? С ними столько пройдено за эти годы! Занимались в надувном спортзале в 30-градусную жару и в 30-градусный мороз. Он учил побеждать и преодолевать трудности, и что же сам? Спасовал, сдрейфил, опустил руки? Вместо билета на самолёт домой, Николай взял билет в Киев.

Столица советской Украины встретила его промозглой дождливой погодой, под стать настроению. Завод химикатов с первой попытки он не нашёл. Уже вечерело. В гостиницах, что часто случалось в то время, мест не оказалось. Николай, как герои только что вышедшего в то время мультфильма «Бременские музыканты», остался один на один с вопросом: где же переночевать? Спустя какое-то время он наткнулся на погребок, откуда вкусно тянуло свежей выпечкой. Подумал: «Зайду, попью чайку, отогреюсь и спокойно решу, что дальше делать». Чайком дело не ограничилось. Усталого и замёрзшего путника соблазнили украинские чебуреки, а за ними потянулся бутерброд с красной икрой и 50 грамм того, чем злоупотреблять ни в коем случае не рекомендуется. Беспокойство отступило, мысли приобрели привычную целеустремлённость.

И всё понемногу начало складываться. Сначала нашлась какая-то ведомственная гостиница, в которой дородная женщина-администратор проявила милосердие и устроила на ночь гостя из Татарстана, а поутру нашёлся и завод химикатов. Поначалу рассказ о юных дзюдоистах, нуждающихся в татами, никого не разжалобил, но Швейкин упорно открывал дверь за дверью в поисках того, кто ему поможет. Он дошёл до авантюрной идеи выпросить татами в обмен на запчасти для КАМАЗов, а это по тем временам был большой дефицит. Никаких запчастей у него, конечно же, на тот момент не было, но он прикинул, где и у кого будет добывать их в Набережных Челнах.

С этой идеей Николай зашёл в отдел снабжения, где шустрая девчонка прониклась интересной возможностью и свела его с начальником.

— Значит, вы с КАМАЗа? — заинтересовался начальник, и Швейкин почувствовал, как лёд тронулся и заржавевший бюрократический механизм стал набирать обороты.

— В Набережных Челнах создаём направление дзюдо. У нас очень перспективные молодые ребята, стоят на пороге сборной страны. Для роста мастерства татами им крайне необходимо.

— Да-да, я понимаю. Это важно для роста мастерства юных дарований. А запчасти для КАМАЗа вы достать можете?

— Могу! — отчаянно пообещал Швейкин.

— Зайдите после обеда. Я подготовлю список запчастей, которые нам нужны. Изготовим для вас татами вне плана.

Шустрая девчонка не была бы шустрой, если бы не подготовила себе почву для небольшого презента за оказанное содействие:

— Николай, а вы можете привезти мне золотую цепочку?

— Никогда этим не занимался, но я постараюсь!

Сегодняшний читатель воскликнет: «Да это же коррупция!» Э, нет! Когда человек собственные деньги, кровно заработанные, от семьи оторванные, использует, чтобы приобрести имущество для государственного спортивного клуба — какая же это коррупция? Вы уж Бога-то не гневите! Коррупция — это разрушение и дискредитация государственного механизма и использование его в целях получения своей личной или групповой выгоды. Вот те, кто создал систему, что «не подмажешь — не поедешь» — это коррупционеры. А швейкины в этой вонючей среде задыхаются, но пытаются делать хорошее (государственное, вообще-то) дело. Потому что дети — это будущее народа и государства! Ради детей швейкины готовы на всё — не то, что на цепочку для секретарши раскошелиться или выбить запчасти левыми схемами. И никто за всю жизнь Николая Григорьевича не упрекнул за то, что он сделал. В этой истории будет ещё много примеров изобретения самых невероятных и «не совсем законных» способов достичь совершенно необходимых для общества целей. Так может, законы пора поправлять, а не швейкиных?

Даже в советское время, которое сейчас вспоминают с ностальгией, спорт финансировался по остаточному принципу, спортивных школ не хватало, ставок тренерам выбить было трудно. Чтобы обосновать необходимость открытия какой-либо секции, надо было пройти долгий и трудный путь, но руководители понимали необходимость спорта для детей и молодёжи «здесь и сейчас», поэтому искали варианты. В результате трудовая книжка Н. Г. Швейкина испещрена записями типа «слесарь-ремонтник», «старший юрисконсульт», «инспектор гороно», «сотрудник УВД». Чем только не приходилось заниматься, но по главное дело всегда оставалось — приобщать молодёжь к спорту, к дзюдо, тренировать, вывозить на соревнования, помогать воспитать характер убеждения.

Список запчастей, подготовленный отделом снабжения Киевского завода химикатов, занимал четыре листа, исписанных с обеих сторон. Когда Швейкин представил Борису Дидковскому — своему соседу по квартире и начальнику отдела доводки автомобилей КАМАЗа — тот аж присвистнул. Чего там только не было! Распылители, пожарные рукава — много-много всего. Запомнилось две кабины со спальными местами в экспортном исполнении. Да уж!

— Ладно, — сказал Борис. — Посмотрим, что можно сделать.

Началось хождение по автозаводу, из одного кабинета в другой, вплоть до генерального директора. Но в итоге запчасти выделили. Теперь надо было доставить их в Киев и забрать татами. В этом также помог Борис Дидковский.

— У меня КАМАЗ-длинномер мотается каждый день Бугульма — Челны, испытывает финскую топливную аппаратуру. Водитель классный — белорус, а зовут, как и тебя — Николаем. Ему без разницы где километраж накручивать. Мы его завтра загружаем, и вы едете в Киев.

Швейкин Н. Г.: Чтобы обещать запчасти за татами, у меня ведь не было никаких оснований. И вместе с тем это обещание не было обещанием наугад. Я знал к кому я пойду, кто мне может помочь. Это было действие на пределе возможностей, но эти возможности — плод многолетней незаметной работы с руководством города, со спорткомитетом, с руководством КАМАЗа. Чьи-то дети у меня занимались, поэтому я был вхож в эти круги. Но главное — я своей работой доказывал каждодневно, что, во-первых, я делаю важное, полезное, государственное дело. Во-вторых, если я что-то прошу, то это для дела и это действительно необходимо. И в-третьих, если пойти мне на встречу — все будут в выигрыше, всем будет хорошо. В городе меня все знали, мне верили. И Закирзянов, профсоюз, и Мингалимов, ДСО «Труд» они же знали, что я все силы положу, чтобы дело до конца довести любыми путями. Вот откуда возникает успех.

В Москву приезжал, в министерство спорта, так они в этот день уже на обед не ходили — сейчас Швейкин приедет. Я три-четыре секретарши вёл в ресторан «Столичный», где Высоцкий пел. Конечно, деньги уходили немалые. А откуда они? Если утром тренировки нет — мы на базу в Сидоровку, там вагоны разгружаешь, часть денег в семью, часть — на эти «левые» дела. Так это всё делалось. Закирзянов Ильдус Борисович, когда мы зашли к нему перед уходом на пенсию, сказал: «За что я Швейкина уважаю: его выталкиваешь в одни двери, он уже в другие заходит».

Стоял ноябрь 1979 года. На поля уже ложился снег, дороги по утрам покрывались ледяной коркой. Предстоял нелёгкий и опасный путь в разгар гололёда. Два Николая ещё не знали, что вернутся домой только к новому, олимпийскому 1980 году.

Водитель оказался бывалым, поэтому к его приготовлениям Швейкин приглядывался внимательно. Тот запасся тёплой одеждой — и глава экспедиции приоделся серьёзней. Ещё водитель уложил в фуру множество супов быстрого приготовления с характерной лапшой в виде звёздочек.

— Куда ты столько набрал? — удивился тренер. — По дороге в кафе будем питаться или в столовую заедем.

Водила только ободряюще подмигнул:

— Увидишь!

И вот замелькали вдоль дороги осенние поля, уже кое-где занесённые первым снегом. Леса полностью облетели, лишившись нарядных цветных одеяний, обнажённые берёзы стыдливо опустили намокшие ветви. Лишь осинки ещё кое-где полыхали огоньком, трепеща на ветру последними листочками.

Трассой «Набережные Челны — Казань» Швейкин проезжал десятки раз по своим тренерским делам. Бывало, зимой выезжали на соревнования с ребятами, дорогу переметёт — так всю ночь и толкают автобус, а поутру — взвешивание, борьба. Ничего не боялись! Понемногу дзюдоисты из города на Каме заставили считаться с собой самых именитых соперников из школы казанских братьев Мадьяровых. Игорь Чичканов выполнил норму мастера спорта. За ним тянулись Слава Ситдиков, Радик Рашидов, Юра Федотов, Зуфар Вагапов, Асхат Морозов и другие молодые спортсмены.

Осталась позади Казань. Спутники подружились и начались дорожные байки. Николай делился водительскими приключениями, главными героями которых были автолюбители, гаишники и пешеходы. Швейкин рассказывал о своём любимом дзюдо.

— Так это ваш надувной спортзал стоял возле танцплощадки?

— Точно, наш!

— Вот уж забавная конструкция!

«Забавная конструкция» в городском парке появилась, когда секция самбо, созданная Швейкиным вскоре после прибытия на КАМАЗ в 1972 году, набрала популярность и ей стало тесно в подвалах и школьных спортзальчиках. Заметили это и в профкоме Минмонтажспецстрой, а за неимением возможности быстро построить стационарный спортивный комплекс из Москвы выписали мобильный спортзал, залили для него фундамент. Сам спортзал держал форму, пока работали насосы, приводившиеся в движение электромоторами. Отчего каждое утро спортзал, словно древний титан, восставал из небытия, оживал, расправлял суставы и мышцы, набирался мощи и поднимался над деревьями. А когда свет выключали, это исполин постепенно терял форму, оседал и засыпал до следующего включения. Правда, зимой этот процесс выглядел несколько по-другому.

— Иной раз приходишь утром, а спортзал погребён под полуметровым слоем свежевыпавшего снега, — вспоминает Швейкин, бывший директором спортзала. — Включаешь двигатели, они надувают стены, а снег при этом сползает внутрь, но поднять весь этот сугроб у воздуха силы не хватает. Берём лопаты с ребятами и начинаем выбрасывать снег. В какой-то момент давление воздуха пересиливает и подбрасывает вверх остатки снега и нас вместе с лопатами. Мы летим в разные стороны! А высота-то метра четыре! Такой фанатизм был у ребят к тренировкам, до сих пор удивляюсь! Приходили после смены, тренировались, потом ещё шли на дежурство в Боевую комсомольскую дружину. Как мы все это вынесли? Особенно зимой…

— А что зимой? С отоплением проблемы были? — спрашивает водитель, отрывая взгляд от дороги.

— С отоплением была беда! — вздыхает Швейкин. — Мало того, что вечный запах резиновый, так ещё летом духота — плюс тридцать, зимой — минус тридцать. Задумали мы как-то обустроить спортзал. Поставили вагончики для тренеров, для раздевалки, навес сделали, чтобы с грязными ногами не заходить. С отоплением появилась такая идея: подогревать воздух, который моторы качают в стены. Каждый раз, идя на тренировку, все приносили половинки, четвертинки кирпичей — из них получился пристрой. В нем поместили тэны — сами намотали из нихрома. Бросили кабель от ближайшего трансформатора. Но тут у нас приключилось ЧП! Спортзал был огорожен сеткой-рабицей, кабель временно бросили поверх сетки, а поздно вечером приехал кран, чтобы накрыть наше строение бетонной плитой. Как назло, одна ушка у плиты отвалилась, плита упала на кабель… Какой был фейерверк, сколько треска!

— Ну вы молодцы! Учудили! — заходится смехом водитель. — Никого не убило?

— Хорошо, что никаких луж не было. Никого не ударило, но во всём городе свет погас! Мы быстрей кабель открутили — это же незаконно всё было — смотали, и концы в воду. Часа через три начали окна в городе зажигаться. Вроде обошлось. В следующий раз прокопали траншею, провели кабель и закопали, травкой прикрыли.

— Конспираторы! А теплее-то стало?

— Вполне подходяще для занятий.

Вот и Киев! А на заводе говорят:

— Ваше татами ещё не готово. Может, пока его делают, вы съездите в Ленинград на оптико-механический завод, привезёте нам аппаратуру?

Согласились. Сгоняли в Ленинград, а по пути заехали в Новополоцк к маме Николая, в Белоруссию — к родным соратника Швейкина Гены Пархомовича, во Львов — к сестре Швейкина. Наконец, татами было готово и погружено в кузов. Пора в обратный путь.

Уже вступила в свои права зима, поля были покрыты снегом, а ветки деревьев искрились налётом инея, словно предвкушая новогодние праздники. В Москве Швейкин попросил подогнать КАМАЗ к Центральному совету общества «Динамо» и, сияя, вошёл в кабинет Андреева, который два месяца назад отговаривал его — «даже не думай!».

— Владлен Михайлович, пойдёмте спустимся со мной!

Когда он снял пломбу, открыл дверь и показал уложенное в кузове татами, легенда советского дзюдо ахнул от изумления:

— Колька! Добился-таки! Дай я тебя обниму! Ты просто подвиг совершил! Для татарстанского дзюдо это открывает огромные возможности! Многие центры дзюдо по стране не имеют татами! Как у тебя получилось-то?

Николай рассказал по операцию с запчастями. Даже упомянул про золотую цепочку для шустрой помощницы. Та, оценив список привезённых запчастей, сказала, что в Киеве пару лет работает КАМАЗовский автоцентр, некоторые из этих запчастей они получили впервые.

— Ну, молодец! Ну, порадовал! — восклицал Владлен Михайлович.

Своё слово об огромных возможностях для Татарстана главный тренер сборной СССР сдержал — он провёл в Набережных Челнах Всесоюзный семинар для тренеров дзюдо, а после на новом татами прошло первенство МВД СССР. Новый уровень соревнований почувствовали и челнинские ребята. Они придумывали новые тренажёры, использовали хитроумные системы блоков, в морозы с азартом играли в регби, повышая скоростную выносливость. Вскоре в молодёжной сборной Союза уже было семь представителей Набережных Челнов.

Но это всё в будущем. Пока же два Николая приближаются к Татарии и переживают о том, что денег на солярку практически не осталось — покатались-то немало. Не только на топливо не хватало, но даже и на еду. Вот тут-то и пригодились супы, с запасом взятые бывалым путешественником. Их заливали кипятком, настаивали несколько минут, и они давали вполне приемлемую сытость.

С соляркой водитель предложил решать вопрос так: учёл ажиотажный спрос на камазовские запчасти, подмеченный ещё в Киеве, и стал потихоньку откручивать от машины не критически важные детали — бампера, ручки от дверей, один стеклоочиститель. Влезали в кабину теперь через одну дверь, зато на вырученные деньги покупали топливо. Выкрутились.

На одном из скользких подъёмов КАМАЗ выкатился за пределы дороги и накренился, да, видимо, ещё татами в кузове (два комплекта, триста матов) сдвинулся и изменил положение центра тяжести. Машина аккуратно легла на бок. Только что мысли двух Николаев были о приближающемся Новом годе, о доме, о встрече с семьями. И вот эта картинка разбилась вдребезги, и снова надо решать проблемы.

Выбрались из кабины через верхнюю дверцу, спрыгнули вниз. Их встретили темнота и мороз далеко за минус двадцать.

— Плохо, что двигатель заглох, выхлопная труба в снег зарылась. — сплюнул водитель. — Теперь даже света нет. И если двигатель остынет — не заведёмся мы ни за что!

— Надо людей искать! — сказал Швейкин.

А вокруг лес. Не видно ничего — ни огонька, ни просвета. Водитель снова слазил в кабину, взял фонарик «шмель», работающий от движения ладони. Прошли немного вперёд — лес всё не кончается. Вдруг сбоку мелькнул огонёк. Направились путники к нему и — О, чудо! — это оказался парк МТС, а в нём — спасение! Именно то, что надо — трактора. После коротких переговоров — зимой все в России становятся понятливыми и сочувствующими — два трактора подъехали к лежавшей на боку фуре. Один подцепили спереди, второй — сбоку, и потихонечку поставили машину на колёса. От сердца отлегло! Денег не было, рассчитались со спасателями остатками самогона. И рванули дальше.

Полтора месяца, проведённые в машине, отразились на копчике. Даже и сейчас, 40 лет спустя, Николай Григорьевич Швейкин, если долго засидится, то чувствует привычную боль. Впрочем, засидеться ему не дают воспитанники его очередного (двухтысячных годов) клуба НУР, некоторые из которых сами уже стали тренерами по дзюдо, но и за ними ещё нужен опытный глаз.

Беседа о гармонии и порядке (Пифагор)

Уже на подъезде к Набережным Челнам измученного дорогой Николая Швейкина сморил сон. И приснился ему древнегреческий философ Пифагор. Между прочим, тоже спортсмен, даже, по некоторым сведениям, чемпион Олимпийских игр по кулачному бою.

— В человеке всё должно быть прекрасно: и душа, и разум, и тело, — делился мыслями древний грек. — В свою школу я принимал людей математически одарённых, владеющих игрой на музыкальном инструменте и, разумеется, хороших спортсменов.

— Полностью с вами согласен, уважаемый Пифагор, — заявил Швейкин. — Во всех созданных мной спортшколах всегда уделялось большое внимание не только тренировкам физического тела, но и развитию ума, характера, тактического мышления и, конечно, патриотизма. Гордость своим Отечеством и любовь к Родине помогают совершать настоящие чудеса и в спорте, и в жизни.

— Да, я всегда говорил: «Из двух одинаково сильных людей сильнее тот, кто прав».

— Это правда! Однако…

— Что «однако»? — насторожился Пифагор.

— Это как-то не по-человечески получается: хороших отобрать в свою школу и обучать, а остальных — оставить на улице, так что ли? — возразил наш современник с советской закалкой.

— Но я же готовил аристократию, — пояснил древний грек. — Политиков, чтобы управлять государством, врачей, чтобы лечить людей, философов, чтобы наставлять их на верный путь.

— Наверно, в ваше время в Элладе это было правильно, надо же с чего-то начинать, но сегодня аристократией должен быть весь народ. Я считаю, что за каждого человека надо бороться! Стоит бороться! Вот возьмём братьев Вафиных, что занимались у меня в Набережных Челнах. Они же по дурости и по молодости попались на автозапчастях, могли загреметь в тюрьму, но я пошёл к следователю, попросил не портить парням жизнь, поручился за них. Выросли, один стал стоматологом, другой стал начальником штаба управления по борьбе с наркотиками, третий тоже в люди вышел. Уже в двухтысячных годах приезжали мы с ребятами из казанского моего клуба НУР на соревнования в Набережные Челны, братья как-то узнали, пришли все втроём к нам в номер, принесли фруктов и три копчёные курицы, благодарили перед всеми воспитанниками. Это очень важно, чтобы ребятишки увидели результат тренерского труда, поверили в тот верный путь, что им предлагают.

— Очень интересно! — воскликнул Пифагор. — Всегда считал, что ученик — это не сосуд, который надо наполнить, а факел, который надо зажечь. Здорово, когда это удаётся.

— Хочу спросить!

— Слушаю.

— Как вы относитесь к порядку?

— Очень хороший вопрос. Порядок да будет твоим божеством! Непрестанно воздавай ему сердечное служение: порядок есть союз всех вещей. Сама природа через него существует.

— Вот и я о том же! — обрадовался Швейкин. — Порядок в голове начинается с порядка вокруг. Я прихожу в школу, прежде всего уберу мусор вокруг крыльца, зимой снег почищу. Дети это видят, у них возникает привычка к чистоте, красоте. Вывожу их к нам под окна, мы вместе прибираемся, и они уже не бросят бумажку мимо урны, учу их делать замечания тем, кто мусорит, как сверстникам, так и взрослым. Иногда, конечно, могут и схлопотать на орехи, но взрослому запомнится замечание от младшего по возрасту, и когда-то оно обязательно сработает.

— Поддерживаю такой подход! — ответствовал Пифагор. — У меня в школе ученики тоже не только учились, но выполняли все бытовые и хозяйственные работы. Даже еду себе выращивали. Я считаю, что своё поле необходимо обрабатывать собственными руками, не оставлять его возделывать невольникам. Для земледелия необходимы руки свободного человека.

— Да и вообще невольников быть не должно! Не бич и не проценты по кредиту должны привлекать человека к работе, а стремление сделать жизнь лучше!

— Да вы философ, Николай! — улыбнулся Пифагор. — Рад был познакомиться!

— Я тоже! Одно хочу заметить, не в обиду будь сказано, вам как мастеру кулачного боя, — добавил Швейкин. — В наше время в боях без правил 95% побед остаются за спортсменами, прошедшими школу дзюдо и самбо.

— Предлагаю на деле сравнить наш эллинский панкратион и ваше дзюдо.

— Всегда к вашим услугам! — сказал Швейкин и проснулся.

Водитель заметил, как спутник поднял голову.

— Челны на горизонте!

Они приехали в Автоград с одной ручкой двери, с одним стеклоочистителем, с одной фарой, но с татами! Они приехали победителями!

Справедливость восторжествует!

Нерукопожатные. Борьба без правил. Как Чичканов на схватку «не явился». Почему в Казани нет самбо. Апофеоз справедливости.

Каждый из нас возмущается при виде несправедливости. То есть каждый внутри понимает, как на самом деле поступить справедливо. Но со временем годы, а может поток несправедливостей, которых немало в нашей жизни, притупляет искренность чувств, делает нас «терпимыми». Но яркость восприятия и бескомпромиссность молодых способна и взрослым вернуть былой задор.

Швейкин Н. Г.: Не все люди понимают принцип здоровой конкуренции. Мой подход какой? Если вы меня сильнее, я ищу какой-то выход: то ли лучше тренировать, то ли больше тренировать, то ли найти особую тактику на схватку, поработать над психологической устойчивостью. Конкуренция — это здорово! Это возможность развития, совместного роста двух соперников. И мы в тренерской работе всегда стремимся вырастить достойного конкурента лидеру, чтобы он не останавливался в росте, а прогрессировал дальше. Также и в республике — это здорово, если возникают несколько центров, которые могут побороться за первенство. Это способствует общему развитию борьбы в регионе. Задача республиканской федерации — как раз поддержать новые возникающие центры, выпестовать их. К сожалению, когда начала вставать на ноги челнинская школа самбо, только мы показали зубы, и нас не только не поддержали, а всеми способами старались задавить — как честными, так и нечестными.

Отдадим должное, казанская школа самбо тогда прославилась на весь мир. На международной арене её представляли знаменитые братья Мадьяровы. Это уникальная семья, в которой все шесть братьев посвятили себя данному виду спорта и сумели добиться выдающихся результатов. Трое из них — Нафик, Рафик и Накип были удостоены звания мастеров спорта международного класса. В их активе победы на чемпионатах России и Советского Союза, почётные трофеи победителей различных международных турниров, медали чемпионатов мира. Готовил будущих чемпионов старший брат — заслуженный тренер России Фарид Ахмадиевич Мадьяров, который блестяще реализовал себя на тренерском поприще, возглавляя сборную республики и работая в составе тренерского штаба сборной команды Советского Союза.

Казалось бы, при такой мощи, при таких талантах — чего опасаться казанцам? И даже не в том дело — опираясь на острое соперничество как раз и можно выйти на новые рубежи, новые достижения. Но почему-то некоторой частью казанцев и республиканского руководства молодецкая дерзость команды Швейкина была воспринята… Как оскорбление, что ли? Им стали создавать невыносимые условия.

Швейкин Н. Г.: Если проводилось первенство республики, то его ставили иногда на самый конец года — а попробуй-ка в предпраздничные дни найди автобус, чтобы привезти команду! Нам звонят за день до соревнований или вообще дадут телеграмму — то есть за один день нужно собрать команду, найти деньги, транспорт. Я уж не говорю о том, чтобы подвести команду к соревнованиям на пике формы — об этом вообще речи не было. А дорога в то время до Казани была непростой: в метель её постоянно переметало. И мы выезжаем вечером, едем всю ночь, толкаем с пацанами автобус через заносы. Под утро приезжаем — надо уже взвешиваться и бороться.

И даже в этих условиях энтузиазм молодости рвался к победе, и чтобы этот порыв остановить, применялись дополнительные средства, которые просто в голове не укладываются.

Степанов Эдуард Абрамович, тренер по дзюдо (Сыктывкар): Как тогда Чичканова заслуживали — эта история до сих пор как анекдот ходит. Игорю надо бороться, а к нему подходят и говорят: «Ты не выходи на схватку, человек должен дальше пройти, отбороться». Турнир был мастерским, и кому-то надо было очень получить звание мастера спорта. Но Игорь у нас такой: «Как это не выходить? Нет! Буду бороться!». Я сам это не видел, но ребята рассказывали. Чичканов выходит, его соперник не выходит вообще. Судья объявляет: «На татами приглашается борец Чичканов!». Игорь вышел, поклонился, а второго — нет. Судья повторно объявляет: «На татами приглашается борец Чичканов!». Игорь говорит: «Да здесь я! Вот он я!». Судья даже не смотрит на него, объявляет: «Ввиду неявки борца Чичканова победа присуждается (такому-то)». Игорь кричит: «Да как так! Я же здесь!», а ему показывают: «Иди отсюда!». Вот до такого доходило!

Конечно, это был совершенно вопиющий случай, но в любой другой схватке судьям ничего не стоило вместо «иппон» дать «вазари», прервать схватку, когда челнинец начинает одолевать, вынести предупреждение ни за что.

Конечно, тренеры пытались бороться за справедливость, но казанцев не останавливали ни апелляции к совести, ни перепалки, ни даже перевёрнутый судейский стол (было и такое!).

А потом случилось вот что…

Швейкин Н. Г.: Пацаны выигрывают, а их засуживают. Радик Рашитов и Слава Ситдиков во время обеда сидят мрачные и говорят: «Давайте не пойдём на награждение!». Я спрашиваю: «Почему?», — «А почему они к нам так относятся? Почему засуживают?». Я говорю: «Нет, Радик, так делать нельзя!».

Но ребята не могли оставить без последствий такую несправедливость. Что-то изменить было не в их силах, но хотелось хотя бы выразить своё несогласие. И они договорились между собой…