Бесплатный фрагмент - За грехи отцов

Глава 1

Кирилл

Роторная машинка обводила контуры на спине. Ее размеренное жужжание расслабляло, но в то же время приносило обжигающую боль. Очередная татуировка на моем теле была довольно большой. Черно-красный дракон в огненном кольце, извергающий языки пламени. Огромный рисунок распростерся от шеи и до самой поясницы.

— Выпил? — глухо рассмеялся Ник, мастер тату, к которому я прихожу уже пару лет. — Сколько раз говорить, что перед тем, как бить тату, не стоит употреблять алкоголь или кофеин?

— Так проще, — прошипел, поймав очередную болезненную волну. — Боль притупляется.

— Но после может стать хреново, Кир.

— Знаю.

И я действительно отлично знал это. Спиртное и кофе способствуют выбросу адреналина, также как боль, которая сейчас немного притупилась. Понимал, что не стоит приходить сюда выпившим, но не мог отказать себе в стакане хорошего Виски.

Эту привычку, как говорила мама, я унаследовал от папы, хотя ни разу не видел, чтобы он пил. Слишком правильный. Примерный семьянин и отец большого семейства. Владелец целой сети автосервисов по всей Британии. Дмитрий Поляков.

Сначала он сам работал в одной из автомастерских, но этого я не помню. Он перестал пачкать руки мазутом, когда родилась Элен, моя младшая сестренка. С тех пор отец сильно изменился. Чаще бывал дома и всегда проводил время с семьей. Я восхищался тому, как сильно он любит мать.

Иногда вечером, возвращаясь из клуба, я мог застать их на кухне целующимися. Эти двое будто не старели и до безумия любили друг друга. А я любил их. Маму нежно, а отца скорее побаивался. Он ни разу не дал повода, но было в его взгляде что-то такое, чему объяснения не находил. Мужество, власть и какая-то звериная жестокость, так мне казалось.

Но для всех папа оставался темной лошадкой, и я знал, что его прошлое таит в себе нечто жуткое. Тайны, секреты.

— Глупости, Кирилл, — улыбалась мать, когда я высказывал очередную догадку о жизни отца до переезда в Лондон. — Папа всегда занимался ремонтом автомобилей.

— Врешь, — обнимая маму, привычно целовал ее в гладкую, словно шелк, щеку. — Нагло врешь и даже не краснеешь. Я слышал, как дядя Леша говорил, что вам пришлось сбежать из города в другую страну. Более того, отец не поехал сразу. Почему?

— Из-за работы, — мать улыбалась и прятала лицо. — Ты накручиваешь себя, а зря. Разве тебе плохо живется?

— Нет, конечно, но хотелось бы знать, как именно мы оказались в Великобритании. И знать правду, мам.

На этом разговоры заканчивались, но я был уверен, что в нашей семье есть тайна, о которой никто не хочет говорить. Которую даже вспоминать не хотят. Значит, это что-то не совсем хорошее и связано именно с отцом.

— Задумался? — Ник протер татуировку спиртом. — На сегодня хватит, Кир. Продолжим через неделю.

— И сколько раз мне тащится в эту часть города? Когда ты закончишь работу? Хотелось бы побыстрее.

— Рисунок довольно объемный и работы еще раза на два. Ступай-ка домой и поспи. После такой дозы адреналина лучше отдохнуть. Не забудь смазать татуху и мыть ее каждые два часа. Я наклею пленку, снимешь часика через три и сразу промой, чтобы не занести инфекцию. Выпей обезболивающее и старайся не спать на спине, бро.

— Я помню, — хмыкнул, натягивая черную футболку. — Это не первая твоя работа. — я показал Нику кисти рук, украшенные причудливыми узорами. — Увидимся, дружище.

Выйдя из салона, слегка пошатываясь, направился в бар, что находился недалеко от дома, где мы жили много лет назад.

Здание не изменилось. Скрипучие ставни бывшей родительской комнаты выделялись красным пятном на фоне серого города. Сейчас там жили обе моих бабушки.

Даже не знаю, как они могли существовать под одной крышей, если каждая хотела быть хозяйкой. Обе постарели, но все равно продолжали ворчать друг на друга, как сварливые старухи, потому я неохотно приходил к ним.

А прямо сейчас я вдруг сменил маршрут и вместо бара, как было задумано, направился к крыльцу.

Перескакивая ступеньки, остановился у резной двери и позвонил в звонок. Словно трель соловья пронеслась по полупустой гостиной и прихожей. Сначала казалось, что дом пуст, но спустя пару минут мне открыла бабушка. Мать отца.

— Кирюшка пришел. Люда, слышишь? Наш мальчик решил нас навестить.

— Что-то большое в лесу сдохло, — улыбнулась вторая бабушка и твердой походкой подошла к двери. — Проходи, Кирилл. Продрог весь. На улице хоть и лето, а прохладно. Ты чего с коротким рукавом гуляешь?

Вошел и огляделся. Все так же, как было месяц назад. Ничего не менялось с тех пор, как мы приехали в Лондон. Первые годы я помню смутно. Мы все были маленькими. И я, и сестры.

— Опять пил? Ох, Кирилл, ты такой же, как отец, — ворчала бабушка. — Проходи, мы как раз готовили ужин. Составишь компанию?

— С удовольствием, — присел, чтобы развязать шнурки на кроссовках, и снова осмотрелся. — У вас все также. Не хотите сменить мебель?

— Нет, — сказала бабушка Люда и протянула мне старую отцовскую ветровку.

Синяя плотная ткань приятно грела тело. Я сунул руки в карманы и нащупал в одном из них сложенный кусок плотной бумаги.

Пока обе бабушки накрывали на стол, поднялся в спальню, где раньше жили отец с мамой, и развернул бумагу. Это оказалось старое фото. На нем папа лежал на кровати рядом с ребенком и обнимал красивую брюнетку.

По спине прокатилась неприятное жжение, но татуировка была не причем. В младенце я узнал себя, а вот женщина была мне незнакома. Кто она? Почему отец выглядит счастливым и где была мама?

Трясущимися руками я снова сложил фото и вложил в задний карман джинсов. Сердце глухо стучало о грудную клетку, а во рту пересохло. Я мог бы спросить у одной из бабушек о происхождении снимка, но чувствовал, что лучше будет задать этот вопрос маме. Или нет? Возможно, у папы была любовница, а мать даже не подозревает. Но зачем он носил меня в дом к чужой женщине, чья рука на пожелтевшем фото нежно лежала на моем животе?

В голове гудело от выпитого, а во рту появился неприятный вкус. Предчувствие чего-то нехорошего.

Медленно спустившись, нашел в себе силы улыбнуться двум женщинам, которые меня безумно любили, и сел во главе стола, где раньше сидел отец.

— Чем кормить будете? Даже не зная, что у вас приготовлено, могу сказать, что пахнет потрясающе.

— Украинский борщ и пюре с котлетами, — улыбнулась отцовская мать. — Твои любимые куриные котлеты. Как знали, что придешь.

Улыбнувшись уголками рта, нежно посмотрел на обеих бабушек, но в голове словно море шумело. Фраза сорвалась с моих губ еще до того, как я успел ее обдумать.

— Как давно папа навещал вас? — откинувшись на спинку старенького стула, широко раскинул ноги под столом.

— Вчера вечером заходил, — ответила бабушка с материнской стороны, наливая в красивую тарелку густой борщ. — Сами удивились, если честно. Почему-то он нечасто приходит.

Ветровка отца пропахла его дорогим парфюмом и табачным дымом. А курил он крайне редко. Только когда ему звонили с бывшей родины. В такие моменты он запирался в одной из комнат, которая служила ему кабинетом, и подолгу с кем-то беседовал. Тихо, вкрадчиво, так, что слов было не разобрать. Лишь короткие обрывки фраз, в которых зачастую не было смысла.

Я часто слышал имена тех, с кем он общался. Андрей и Рустам прозванивали чаще всех, но эти звонки немного нервировали папу, и я был уверен, что все гораздо сложнее, чем я могу представить.

Прошлое отца почему-то никак не оставляло меня равнодушным, потому что было размытым, туманным, как Лондон поутру. И чем больше он закрывался от нас, тем сильнее мне хотелось разгадать семейные тайны.

Поев, поднялся и по привычке собрал со стола посуду. Я даже вымыл ее и разложил на стареньком видавшем виды полотенце.

— А почему он приходил, не сказал? — мой тяжелый взгляд впился в бабушку. — Он надевал эту кофту?

— Да, продрог, потому что вчера были проблемы с отоплением. Но ты не волнуйся. К вечеру починили поломку и сейчас не мерзнем. Он поднимался в комнату, что раньше была их с мамой спальней. Долго гремел коробками, а после вышел с одной из них. Видимо, там было что-то важное. Хотя мы всегда думали, что этот хлам пора выбросить.

Дыхание стало тяжелым, а воздух в квартире кисловатым. Я сглотнул и провел рукой по коротко стриженым волосам.

— Я поднимусь? — указал на деревянную лестницу. — Давно не был в их комнате. Ностальгия.

— Чего спрашиваешь? — бабушка настороженно заглянула мне в глаза. — Ты же знаешь, что это все еще твой дом. Мы всегда рады, когда кто-то из вас приходит. Анечка редко навещает, но ее можно понять. Она поглощена учебой и искусством. А Дашка часто прибегает и приводит Элен.

— Я постараюсь почаще вас навещать. Просто учеба занимает половину моего времени. А также тренировки. Не одна Анька у нас занята. Так что без обид.

Последняя фраза была сказана с несвойственным для меня равнодушием, что не ускользнуло от цепкого слуха бабушки Люды, но она тактично промолчала, лишь скривилась и укоризненно помахала головой.

Не дожидаясь новых причитаний, я практически взлетел по скрипучим ступеням и, немного отдышавшись, отворил дверь в святая святых. Спальня родителей. Их крепость и надежный оплот.

Так было до тех пор, пока дела отца не пошли в гору, и прибыль была огромной. Тогда он купил нам двухэтажный особняк в престижном районе Лондона, где жили лишь сливки британского общества.

— Так лучше для детей, — объяснял он маме, которая была влюблена в наш старенький дуплекс с единственной комнатой на втором уровне.

Той самой спальней, куда я только что вошел, тихо прикрыв за собой дверь и зачем-то заперев ее на ключ. Казалось, что здесь должно быть что-то, что объяснит мне странное поведение родителей. А оно действительно становилось таковым, как только я начинал спрашивать у них о прошлом. Отец смотрел исподлобья, и взгляд его карих глаз прожигал во мне дыры. А мать словно стыдилась чего-то, но ловко уводила меня от запретных разговоров. И это жутко раздражало.

Тайны в нашей семье были, а если учесть, что эти разговоры могли привести к скандалу, то хорошего в прошлом родителей было мало. Или не было вовсе.

На кровати стояли две небольшие коробки. Открыв их, я тщательно пересмотрел содержимое и разочарованно вздохнул. В одной книги, а во второй до неприличия сексуальное белье, которое, конечно же, принадлежало маме, когда она была помоложе.

Даже мысленно отругал себя, чувствуя, что вмешиваюсь в слишком личное, даже интимное пространство любимых людей.

Но затем мой взгляд зацепился за картину, что висела на стене. Сейчас она была снята, а на ее месте я увидел то, что могло пролить хоть каплю света на интересующие меня вещи.

Воровато оглядываясь, я совсем забыл, что запер дверь, и тихо на цыпочках подобрался к металлическому ящику. Он был открыт и… пуст. Шумно и разочарованно выдохнул и уже хотел убраться отсюда, как вдруг заметил отблеск в крайнем углу сейфа. Рука дрожала, но я потянулся к блестящему предмету. Это было простое обручальное кольцо. Мужское, если быть точным.

Интересно. Отец не снимал кольцо с тех пор… Да никогда он его не снимал. Оно словно приросло к его безымянному пальцу. Точно как мама. Она всегда крутила свое на пальце. Для них эти кольца были важны, словно стоили миллионы фунтов, хотя были такими же обычными, как то, что я сейчас сжимал в своей вспотевшей ладони.

Сунув его в тот же карман, где лежало странное фото, я присел на край кровати и поморщился от боли в спине. Татуировка, чтоб ей пусто было, решила напомнить мне о том, что я собирался выпить еще, прежде чем я пришел сюда.

И вдруг в голове промелькнул образ женщины с фото. Я ясно увидел ее лицо, запахнутый халат и нерасчесанные волосы. От нее разило каким-то пойлом. Она стояла у открытого окна в небольшой кухне, а я топтался позади.

— Мама, машинка сломалась, — хныкал я протягиваю синюю игрушку на пульте управления.

— И что мне сделать? — резко ответила женщина и с остервенением затушила окурок в металлической пепельнице, что стояла на подоконнике.

В висках гудело, а горло свело судорогой. Я старался вспомнить больше, но почему-то не мог.

— Мама, — тихо прошептал, но не верил в происходящее.

Этого быть не может. Мою маму зовут Настя, и я помню лишь ее. Эта незнакомка не могла быть матерью. Или могла?

Меня бросило в жар. Резко встал с кровати, но домой пока идти не хотел, так же как и оставаться здесь. Я был уверен, что обе женщины, которых я зову бабушками, знают правду о брюнетке с фото. Но ни одна из них мне ничего не расскажет.

Нужно просто взять себя в руки. Обдумать все. Возможно, мне удастся вспомнить что-нибудь еще. Не хотел, чтобы бабушки нервничали. Они уже не молоды, и им незачем выслушивать то, что я хочу сказать. Потому я стиснул челюсти и долго стоял у окна, стараясь привести в норму сбившееся дыхание.

Когда сердце снова принялось отбивать размеренный ритм, я снял ветровку, бросил ее на то место, где сидел, и вышел из спальни.

— Спасибо за ужин, но мне пора, — широко улыбнулся, но поймал на себе полный недоверия взгляд бабушки Люды. — Я опаздываю, ба. С девушкой встретиться должен, — солгал и вышел на крыльцо, но когда дверь закрылась, я прислушался.

— С ним что-то не так, Люда, — тихо проговорила папина мама. — Что он искал наверху?

Это все, что я услышал. Либо они просто молчали, либо зашли в комнату, а там я уже подслушать не мог.

Глава 2

Кирилл

Я отлично понимал, что тут я ничего не узнаю. Обе женщины, которых я считаю бабушками, могут и не являться ими, по крайней мере бабушка Люда.

Насчет отца я не сомневался, потому как был его точной копией, но мама…

Она была слишком молодой, на мой взгляд, чтобы быть мне родной. Значит ли это, что меня отобрали у той женщины со снимка?

Можно было бы спросить напрямую у отца, но я не стану скрывать, что боялся его гнева. Если он чего-то не говорил, значит, на то была очень веская причина. Дядя Леша или Томочка, сестра папы, тоже не вариант. Будут молчать, словно заговорщики, или же рассмеются в лицо, обвинив меня в том, что я фантазирую.

Оставался Пол. Хозяин небольшого паба, в который я собирался зайти сегодня, чтобы опрокинуть в себя пару стаканов хорошего ирландского Скотча. Парень был другом мамы уже давно. Я знал, что мать иногда заходит сюда и о чем-то шепчется с барменом.

Пройдя по извилистым улочкам, застегнул молнию отцовской ветровки и приподнял воротник.

Это лето было холодным и дождливым. Солнца почти не видели, но уже привыкли к вечному туману, что струился под ногами густой молочной дымкой, а после поднимался выше и становился почти живым, проникая в ноздри и приоткрытый рот. Он забирался в легкие, мешая дышать.

У бара наткнулся на Кэт. Молодую девушку, которая тоже дружила с мамой и частенько заходила в гости на чай, но я отлично знал, почему она таскается в наш дом.

Каждый раз она пожирала меня глазами, словно пыталась раздеть.

Блондинка была немного старше, но я никогда не заводил романов со сверстницами. Они казались глупыми и болтали без умолку. Это раздражало и вызывало только дикое отвращение. Но я никогда не рассматривал Кэт как объект желания. Или же пытался избегать контактов с ней из-за мамы.

А сейчас понимал, что она, возможно, знает гораздо больше о моих родителях, нежели я сам. И единственным доступным способом узнать что-либо было то, чего так хотела симпатичная блондинка с пышной грудью и немного полноватыми бедрами.

— Ты к Полу? — красивое лицо Кэт выглянуло из-за огромного красного зонта, который кляксой выделялся на фоне потемневших безжизненных улиц Лондона. — Я тоже хотела зайти. Не составишь компанию?

— Кто же откажется от присутствия рядом такой красавицы? — лениво растягивая слова, я приблизился к девушке и, прижав ее к стене, поставил ладони по обе стороны ее лица.

Зонт выпал из тонкой руки. Грудь блондинки красиво вздымалась, а пухлые чувственные губы слегка приоткрылись, словно приглашая прикоснуться.

Провел по нижней губе подушечкой большого пальца и слегка оттянул ее. Затем медленно приблизился и завладел ее ртом.

Кэт шумно выдохнула и углубила поцелуй, обвивая мою шею.

Дождь колотил по нашим телам, но мне сейчас было все равно. Рывком дернул ее за руку, неохотно отстраняясь, и потащил в грязный переулок.

В штанах уже было узко. То ли от ее теплого языка, который проникал в мой рот секунду назад, то ли от злости на родителей. И то, и другое вызвали бурю во всем теле, и уже не важно, что девчонка — подруга мамы. Сейчас она была объектом похоти, и я собирался стянуть с нее леггинсы прямо в переулке.

Стащив с нее одежду, оставил лишь лиловый кружевной бюстгальтер и прислонил ее спиной к неровной стене. Мелкие камни врезались в ее спину, но она смотрела в мои глаза, почти не моргая.

— Скажи, что хочешь меня, — проведя пальцами по ее влажной коже между ног, я уже знал ответ, но хотел услышать от нее. — Ведь хочешь?

— Хочу! — громко озвучила желание Кэтрин и вонзила ногти мне в плечи.

Если бы не отцовская ветровка, там бы остались следы.

Улыбнувшись уголками рта, хитро сощурил глаза и медленно расстегнул ремень, а за тем молнию на джинсах. Они упали вниз вместе с боксерами.

Кэт опустила глаза и довольно заурчала, как огромная кошка, прикасаясь пальцами к головке возбужденной плоти.

— Можешь обвить ногами поясницу? — тихо прохрипел ей в самое ухо и с удовольствием отметил, как ее кожа покрывается мелкими мурашками. — Мне нравится, как ты реагируешь на меня. Ты давно этого хотела, верно?

— Да, — прошептала блондинка и подчинилась, обвивая ногами мое тело.

Рывком вошел в нее, услышав лишь сдавленный крик и довольно ухмыльнулся, понимая, что девушка изголодалась.

Несколько минут я медленно двигался в ней, а она пыталась подстроиться под мой размеренный ритм, и когда ей это удалось, мы ускорились.

Я видел проходящих людей, которые глазели на нас, но даже это не останавливало, а наоборот распаляло. И когда мы оба достигли того самого пика, Кэт вскрикнула, задрав голову, и громко засмеялась.

Я тут же пришел в себя, словно от пощечины, и, поставив блондинку босыми ногами на мокрый асфальт, резко отпрянул натягивая штаны.

Та лишь пожала плечами, собирая с пола промокшие вещи.

— Прости, — почувствовав неловкость, я помог ей одеться. — Ты промокла. Как домой доберешься?

— Вызову такси.

— Я сам, — достал телефон и зашел в приложение.

Хотел бы вернуть время назад, чтобы между нами, как прежде, ничего не было, но в голове снова возник образ брюнетки.

Кэт все еще могла пролить свет на тайны моей семьи, и сейчас давать заднюю я не мог. Но девушка хотела большего, чем спонтанный секс под холодным дождем и я готов был дать ей это. Она хотела отношений и романтики, пусть так и будет. Но как только я узнаю все, что, возможно, известно ей, мы расстанемся.

— Приедешь вечером ко мне? — закурил и остановился у задней двери бара.

— Уверен?

— Более чем, — кивнул и поцеловал ее в лоб, убирая мокрые волосы с ее щеки. — Ты могла бы оставаться у меня на ночь.

— Хочешь сказать, мы пара?

— Возможно, — рядом просигналило такси, и я легонько подтолкнул ее к выходу из переулка. — Увидимся вечером?

— Безусловно, — Кэт выглядела счастливой, и мне стало жаль ее.

Такси отъехало, а я уставился на вывеску бара. Она мигала неоновыми огнями, но перед глазами появилась другая, с надписью «Атлант» на русском языке.

Несколько раз моргнув, пытался вспомнить, где мог видеть яркую вывеску, но тщетно.

Немного постоял, вдыхая прохладный воздух. Дождь лишь усилился, но теперь к нему присоединился холодный ветер. Вот тебе и лето.

Все мои друзья сейчас разъехались по курортам. Кто-то с родителями, а некоторые были настолько самостоятельными, что могли себе позволить путешествовать с подругами. И лишь я оставался в Лондоне по причине, которую отец не озвучил.

— Почему бы нам не съездить всей семьей на острова? — буквально неделю назад за завтраком я задал вопрос родителям.

Мама едва заметно вздрогнула, а отец, откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза.

— Сейчас не лучшее время, Кирилл. У меня много работы. Открываю сеть мастерских в Манчестере, — тихо ответил папа и провел рукой по темным волосам. — Потерпите до зимы, тогда и съездим куда-нибудь.

— Но почему не сейчас? — влезла в разговор Дашка. — Кир прав, па, мы постоянно в городе, и всем нам Британия порядком надоела. Нет, я не против жизни в особняке, где комнат больше, чем обитателей, но мне хотелось бы полежать на пляже с белым песком и лениво глядеть в сторону Индийского океана, например. Джеймс с родителями отдыхает на Карибах и постит в сетях крутейшие фото. Что скажешь, Ань? — Дашка дернула за руку старшую сестру, но та внимательно смотрела в записную книжку и словно не слышала разговора.

Скорее всего, она действительно не вникала в суть беседы. Анька и я погодки, но в отличие от меня, сестра была тихой и старалась держаться особняком. Интересовалась живописью и всерьез задумывалась о карьере художника. Отец боготворил всех дочерей и различий между ними не допускал.

Стоило Ане заикнуться о мольберте, его сразу же купили. Когда ей захотелось играть на фортепиано, его в тот же день привезли из лучшего магазина музыкальных инструментов и установили в одной из гостиных на первом этаже. Стоит отметить, что у нее получалось все, за что бы она не взялась. Но мне она казалась пустой, надменной и холодной.

Черные длинные волосы сестры были такими же густыми и прямыми, как у мамы. Они были похожи, но в то же время разные. Глаза у Аньки были серыми, как лондонское небо, а у мамы карие, как говорил отец, цвета хорошего дорогого Виски.

Дашка была похожа на мать как две капли воды, но отличалась буйным характером. И мне она была гораздо ближе, чем Аня. Потому я больше времени проводил с ней, а Анька любила одиночество.

— Не от мира сего, — смеялась Элен, забавно коверкая русскую речь.

Она единственная родилась уже в Британии и совсем не хотела говорить по-русски, хотя в доме были свои правила.

Еще будучи детьми, мы все занимались с репетиторами, и ответственной за наше образование была мама.

Она восхищала нас всех. Хрупкая, худенькая, нежная, как цветок, но именно на ее изящных плечах лежала забота о доме и всех членах нашей огромной семьи.

Порыв ветра ударил с новой силой и выдернул меня из уютных мыслей о сестрах в суровую реальность.

Итак, я собирался зайти в бар «Бинго» с черного входа и попытаться поговорить с Полом. Возможно, он действительно прольет свет на запутанную историю нашего побега в Лондон. А то, что мы бежали, я знал наверняка. Еще подростком подслушал разговор мамы и Томочки, отцовской сестры, которая вышла замуж за неприятного, на мой взгляд, британца с хорошей суммой на банковском счету. Я был уверен, что она любит своего Эдуарда, но он мне никогда не нравился.

В небольшом и узком коридоре было темно и холодно, как в помещениях старых английских замков, которые мы посещали с классом, когда были школьниками. На стене у подсобки висела паутина, и я скривился. Признаюсь, пауков я боялся с детства.

Мимо прошмыгнула низкорослая рыжеволосая девушка с подносом и с интересом осмотрела меня.

— Это вход для персонала, дорогой, так что будь паинькой и проваливай, — весело указала на дверь пухлым пальцем с обгрызенным ногтем. — Иначе я позову Пола, а он церемониться не станет.

— А ты позови, — я принял правила дурацкой игры. — Я подожду. Только у меня условие, и оно тебя удивит. Если Пол меня не вышвырнет, то ты исполнишь любое мое желание, даже самое грязное.

— Валяй, говори какое, меня удивить очень трудно. — дамочка провела пальцем по ложбинке между грудей. — Если ты о сексе, красавчик, то я могу тебя многому научить.

Смешная. Девушка была совершенно не в моем вкусе, но привлекла самоуверенностью и завышенной самооценкой. Такие, как она, часто добивались лучшего.

— Нора, я жду, а ты болтаешь? — из-за деревянной двери показался Пол. — Кирилл? Рад видеть. Ты почему тут прячешься?

Девушка зарделась и, виляя бедрами, нырнула в подсобку, откуда тут же послышался звон битого стекла.

— Вот же корова криворукая, — выругался владелец паба и протянул мне огромную ладонь для приветствия. — Пойдем, найду тебе свободное местечко. Сегодня в баре не особо много посетителей, погода не балует солнечными деньками, а вечером становится холодно, как осенью. Люди предпочитают свалить туда, где плюс сорок по цельсию, а те, кто не может позволить себе полноценный отдых, спешат домой.

— Только что думал об этом, — я прошел за парнем в маленькую дверь и оказался в зале паба «Бинго». — Сяду с краю. Освободишься — присоединяйся. Я пришел поговорить, Пол. Об отце.

Парень напрягся, но кивнул, соглашаясь.

В зале играла музыка в стиле американского кантри. Недалеко расположилась компания девиц в пестрых курточках. Увидев меня, они оживились и бросали в мою сторону томные взгляды.

Мне льстило внимание противоположного пола, и я не был обделен женской лаской. Но сейчас не нуждался в этом. В голове звучал голос женщины, которая, возможно, была моей матерью. Хриплый, прокуренный и неприятный голос.

«Поляков, ты сволочь».

Именно эти слова выныривали из глубин подсознания. Видимо, она их частенько повторяла. Но память — нечто нестабильное. Она может играть с нами. И сейчас я был растерян.

— Спрашивай, Кирилл, — от голоса Пола я даже вздрогнул и расплескал Виски на чистую поверхность стойки. — Что ты хочешь знать?

— Кто моя мать?

— В каком смысле? Твоя мать визажист и хороший человек.

Руки сжались в кулаки, потому что я отлично видел, как обеспокоено забегали глаза бармена.

— Не лги. Что ты знаешь о моем отце? Почему они так спешно покинули город и уехали настолько далеко от родины? Пол, просто скажи правду.

— Шел бы ты домой, Кир.

Схватив стакан, швырнул его туда, где стояли разноцветные бутылки. В баре на секунду стало тихо, но полная рыжеволосая Нора уже схватилась за телефон. И тут же послышался звук полицейской сирены.

— Выйди через черный вход, — махнул рукой хозяин паба. — Но знай, прямо сейчас я звоню твоему отцу. За разбитый бар придется заплатить.

Глава 3

Кирилл

Встреча с папой прямо сейчас ну никак не входила в мои планы.

Я собирался просто выпить, а после заскочить к приятелю Арье. Но чертово фото буквально выбило почву из-под ног. Потому и злился.

Хотел, конечно, напрямую спросить отца о женщине со снимка, но, признаюсь, я его боялся. Не потому, что он мог ударить, совсем нет. Папа никогда не поднимал руки, но одного тяжелого взгляда его карих глаз было достаточно, чтобы заткнуться.

Дождь лишь усилился, а на улице стемнело. Ветровка намокла и липла к телу. Если бы не пленка, которую наклеил Ник, татуировка болела бы сильнее.

Сунув руки в карманы, услышал, как вибрирует смартфон. Медленно достал и, взглянув на экран, тяжело вздохнул. Конечно, Пол сдержал чертово обещание и уже успел нажаловаться. На дисплее высветилось фото отца. Принял вызов и осторожно поднес телефон к уху.

— Привет, пап.

— Здравствуй, Кирилл. Ничего не хочешь сказать? — голос спокойный и даже слишком, но я знал, что сейчас в нем бушует океан ярости.

— Погоди, я забегу в какой-нибудь магазин. Дождь на улице.

— Жду, — сухо ответил отец, и сбросил вызов.

Прошел примерно пятьдесят метров и увидел небольшой книжный. Продавщица средних лет уже закрывала дверь в тот самый момент, когда я подбежал к ступенькам.

— Простите, — широко улыбнулся. — Знаю, вы уже закрываетесь, но мне нужны женские романы и желательно на русском языке, — солгал, но собирался действительно их купить.

И Аня, и Дашка любили погружаться с головой в книги и читать о чужой красивой любви, чем вызывали только мой тихий смех.

Женщина оживилась и, оставив меня у входа, направилась куда-то вглубь темного помещения.

— Есть несколько, я сейчас поищу, а вы тут подождите, — улыбнулась она мне.

Снова достал смартфон и надавил на кнопку вызова. Лучше сразу выслушать отца, чтобы потом не было хуже.

— Где ты? — голос спокойный, но с нотками раздражения. — Ты пил?

— Немного, — честно ответил. — Я был у Ника, делал тату, ну и сам понимаешь, принял пять капель для храбрости.

— Ты мне лучше скажи, зачем разбил бар Полу? Человек к тебе с душой, а ты вот так, по-скотски? Я воспитывал тебя иначе, Кирилл, а ты разочаровал. Мама расстроилась. Ты же знаешь, что с хозяином паба их связывает хорошая дружба. Что происходит?

— Просто плохой день, — шумно выдохнул.

— Тебя забрать или доберешься сам?

— Я не приду сегодня, — тихо ответил и сжался в комок, ожидая гневной тирады, но ее не последовало.

— И куда направляешься?

— К девушке, — соврал я, потому что не мог рассказать правду.

Арье не нравился родителям и причина была довольно веской. Парень занимался чем-то нелегальным, а в его лофте постоянно собирались тусовки.

Каждый вечер помещение его жилища было заполнено лондонской молодежью из разных слоев населения. От богатых мажоров до бездомных. Для всех находилось место. Кто-то оставался с ночевкой, а некоторые просто приходили потанцевать, выпить и покурить кальян.

— Тогда увидимся завтра вечером. И в следующий раз, будь добр рассказать о планах заранее.

— Почему вечером? Ты снова с утра занят? — сейчас мой голос прозвучал резко и раздраженно.

— Увы. Есть важные дела, которые не терпят отлагательств. Через несколько дней из Германии приезжает мой друг с семьей, потому мне нужно подготовиться ко встрече. Топай, не заставляй девушку ждать, — отец смягчился. — Надеюсь, вскоре ты приведешь ее домой и познакомишь с мамой. Если, конечно, это не очередная однодневка.

— Что ты, — хмыкнул. — В этот раз все серьезно.

— Как и в предыдущие десять, — тяжелый вздох и вызов сброшен.

Я вздохнул, проводя рукой по волосам. Вроде пронесло. Но все равно понимал, что в жизни отца что-то изменилось. Последние пару месяцев он редко появлялся дома, а когда приходил, выглядел уставшим и раздраженным. И единственный человек, который мог привести его в чувства — мама.

Не знаю, как ей все удавалось. Иногда казалось, что она просто сломается под тяжестью забот, но она всегда справлялась. И с нами, и с отцом, и с огромным домом, в котором насчитывалось шестнадцать комнат.

— Вот, отыскала несколько, — от тихого голоса продавщицы, я подпрыгнул, совсем забыв, где нахожусь. — Будете брать?

— Да, заверните их как подарок, — даже не глядя на книги, достал бумажник и протянул женщине карту.

Вышел из магазина с пестрым свертком, который тут же спрятал под ветровку, и двинул в сторону старого промышленного района. Туда, где жил Арье.

На улице совсем стемнело, а район, где находился лофт, был грязным и не освещался.

Лондон — не только музеи, Биг-Бен и Колесо обозрения. Была и другая сторона, менее привлекательная и спрятанная от глаз туристов.

Вошел в серое здание и сразу услышал громкую музыку. Дверь в квартире была не заперта, а у самого входа целовались влюбленные.

Я прошел в помещение и закашлялся от спертого воздуха. Воняло табаком, выпивкой и потом.

— Какие люди! — друг увидел меня сразу и отошел от барной стойки, раскинув руки.

И в этот момент мне вдруг показалось, что за мной кто-то наблюдает. Смотрит в спину, словно пытается прожечь дыры в промокшей кофте. Волосы на затылке зашевелились, и я медленно обернулся.

У входа стоял мужчина в дорогом дизайнерском костюме. Лица незнакомца я разглядеть не успел, но отлично видел, как он приставил руку ко лбу, словно поздоровался, а после резко развернулся и вышел из лофта.

— Кто это был? — я указал Арье туда, где только что стоял мужчина.

— Где именно? — друг посмотрел на пустое место у двери и похлопал меня по спине. — Подвязывай с Вискариком, Поляков. Тебе уже мерещатся несуществующие люди. Пойдем, я только что заправил кальян. Сегодня много народу, как видишь. Хочешь освежиться?

— Да, было бы неплохо, — я направился в сторону коридора, где находилось несколько спален. — Останусь у тебя сегодня, ладно?

— Проблемы дома?

— И да, и нет. Я бы поспал, если честно.

— Тогда не смею задерживать. Твоя комната всегда свободна.

И это было правдой. Я частенько водил девушек именно сюда, и Арье выделил мне для таких встреч небольшую комнатушку с кроватью и душевой кабинкой.

Прихватив из бара бутылку Виски, зашел в комнату и включил обогреватель. Чувство тревоги усилилось. Я был уверен, что человек у входа мне не привиделся, и он искал именно меня.

Белье на кровати оказалось свежим и даже пахло недорогим стиральным порошком.

Стащил с себя промокшие вещи и аккуратно развесил на стульях, беспорядочно расставленных по комнате. Фото и кольцо достал из кармана и сунул под подушку.

Убедившись, что дверь заперта, зашел в душевую и огляделся.

На полке стоял шампунь, половина бутылки с гелем для душа, рядом моя мочалка, а на крючке у двери полотенце. Все это я принес, когда впервые поругался с отцом и решил заночевать в лофте Арье.

Вода, к счастью, оказалась достаточно горячей и я, закрыв глаза, шагнул в кабинку, прикрыв прозрачную стеклянную створку.

Теплые колючие струйки стекали по телу, и я вспомнил, что не снял пленку со спины. Едва потянулся к ней рукой, как дверь хлопнула, и я услышал мягкие шаги и скрип деревянного пола.

Напрягся и судорожно осмотрел душевую, жалея, что при мне нет даже кастета, который частенько носил с собой, но после его нашла мама и конфисковала.

Шаги приближались, и я застыл. За прозрачным запотевшим стеклом появилась девичья фигурка и дверь отворилась.

— А я искала тебя, — сверкнув глазами, промурлыкала та самая рыжая пышка, официантка из бара «Бинго». — Значит, ты плохой мальчик?

— Для кого как, — улыбнулся девушке, но пока не мог расслабиться. — Зачем ты меня искала и как нашла?

— Я знаю в этом городе всех. И меня знают многие, девушка я интересная, и некоторые даже платят за ночь со мной.

— Проще говоря, шлюха, — я хмыкнул, но интереса к путане не потерял.

Наоборот, хотел продолжить эту милую беседу и сравнить ее продажную любовь с настоящей. Хотя я не знал, что такое любовь. Девчонок менял часто, но ни одна не вызвала тех чувств, которые я с завистью наблюдал дома.

Мать и отец любили друг друга, и это не было притворством. Каждый жест изящной маминой руки папа жадно ловил глазами, а когда она проходила мимо него, его зрачки становились шире, а на лице играли желваки.

Я часто наблюдал, как он резко хватает ее за руку и усаживает себе на колени, обвивая рукой тонкую талию, а после зарывается в ее густые черные волосы.

Вот чего я хотел. Любить так, как любит маму мой отец. Дмитрий Поляков. Строгий, на первый взгляд бездушный, рядом с ней он становился моложе и сиял чистейшим счастьем. И это не было притворством.

— О чем задумался? Ты улыбался.

— Не важно, Нора, я ведь правильно запомнил твое имя?

— Точно, — хмыкнула девица. — Прости, что вызвала полицию, но ты сам виноват. Я честно не хотела бы, чтобы тебя арестовали. Более того, получила нагоняй от хозяина бара. Работаю там не так давно и не хочу потерять место в «Бинго». Пол платит хорошо, и чаевые дают щедрые.

— Тогда зачем бросилась звонить? Ты не знала, что хозяин паба — друг моей матери?

— Нет, не знала, — личико Норы осунулось, а губы задрожали.

Вот только я давно не ведусь на такого рода манипуляции. Дашка постоянно так делает, чтобы получить желаемое, но она моя сестра, которую я нежно люблю, а сейчас напротив стоит девушка легкого поведения, которая не вызывает даже похотливого желания овладеть ею.

Нора сделала довольно смелый шаг ко мне и обвила руками шею, для чего ей пришлось встать на носочки. Мне было противно от ее прикосновений, но не оттолкнул.

— Ты не поможешь мне? — осторожно отвел ее руки от себя.

— Я тут именно для этого. Готова исполнить любое желание. Даже самое грязное, как ты сам сказал.

— Нет, милая. Это не то, что мне сейчас нужно. На спине пленка, сними ее и хорошенько потри губкой, — я весело рассмеялся, глядя, как лицо толстушки становится пунцовым.

Руки дамочки легонько дрожали, когда я передал ей мочалку. Она поджала губы и резко дернула пленку, отбрасывая ее на пол.

— Красивое тату, — выплюнула единственную фразу и принялась намыливать воспаленную кожу.

Я сжал кулаки от боли, но старался не показывать вида, что мне совсем неприятно присутствие официантки в моей комнате.

Смыв пену и не глядя на девушку, я дернул полотенце, обмотал бедра и вышел в комнату, которая успела прогреться. Достал из покосившегося комода чистую футболку, боксеры и спортивные штаны и быстро натянул все это на себя, давая понять Норе, что не заинтересован в продолжении.

— Ты меня не хочешь? — глаза девчонки распахнулись. — Но…

— Что, но? Удивлена, что ты можешь быть кому-то неинтересна? У меня вроде как есть девушка.

— Ложь! — захохотала рыжая. — Я о тебе узнавала у Арье, прежде чем он пустил меня в твою комнату.

— И? Рассказал что-то интересное?

— Нет у тебя девушки и никогда не было. Но я могла бы стать ею.

— В твоих влажных фантазиях! — я смерил ее уничтожающим взглядом. — Я никогда не обижаю женщин, Нора, но ты исключение. Несколько минут назад ты рассказала о себе очень много, и этого достаточно, чтобы держаться от тебя как можно дальше. Более того, не люблю тех, кто желает мне чего-то плохого. Как, например, арест. Меня долго не продержали бы в участке, ты же понимаешь? Но это могло бы доставить проблем родителям. Проваливай, ладно?

— Мне некуда идти, — девушка натянула на себя футболку и схватила с пола кружевные стринги. — Можно я просто переночую тут? Я не стану приставать. Мне просто нужно поспать. Обещаю исчезнуть до того, как ты проснешься.

Казалось, что ее слезы искренние и я сдался.

— Ладно, но утром, чтобы духу твоего здесь не было. Налить? — указал на бутылку, которую держал в руке.

— Не стоит, — ответила Нора и нырнула под одеяло, отвернувшись к стене.

Я выпил пару стаканов, прежде чем услышал ее спокойное, размеренное дыхание. Девушка спала широко раскинув руки. Рыжие волосы разметались по подушке. Во сне она казалась миленькой, и я улыбнулся, ложась рядом.

Уснул почти сразу. Мне снилась женщина со снимка. Она была пьяна и кричала на меня.

— Как же вы меня достали. И ты, и твоя сестра! Постоянно плачете, чего-то хотите. А меня спросили, хочу ли я вас рожать? Кто спросил меня: готова ли я стать матерью? — незнакомка словно умалишенная, носилась по комнате и рвала на себе волосы. — Ненавижу вас. Я вас всех НЕНАВИЖУ. А больше всех вашего папу! Слышишь?

Я забился в угол и прижал руки к ушам, когда она замахнулась и ударила меня по лицу. Кричать боялся, чтобы не разозлить ее еще больше лишь тихо всхлипнул, выронив из рук машинку. По детским щекам потекли слезы. В деревянном манеже заплакал ребенок, и я сжался в комок.

— Прости, Кирюшенька, прости, — женщина бросилась ко мне, и я зажмурился.

Сон оборвался.

Я медленно открыл глаза и почувствовал, как под моей подушкой кто-то роется. Резко развернулся и схватил чью-то руку. В темноте лица не видно и я дернул воришку на себя, второй рукой потянувшись к настенному бра.

Рядом со мной сидела бледная Нора.

— Нашла, что искала? — я сжал ее кисть, и она выронила сложенное фото и кольцо. — Зачем тебе это?

— Попросили, — всхлипнула девушка.

— Кто?

— Мужчина. Пожилой мужчина с русским акцентом. Он заплатил хорошие деньги, а мне они сейчас очень нужны. Пожалуйста, отпусти меня.

— Прости, но не в этот раз, — я схватил телефон и позвонил отцу.

Понимал, что тот будет зол и мне влетит за лофт и Арье, но дело принимало интересный оборот. Папа должен был знать, что за мной следят.

Глава 4

Дима

Много лет моя жизнь была спокойной и размеренной, словно не было прошлого и я никогда не был тем самым Поляком, что решал судьбы людей так же легко, как задачи по арифметике в одной из небольших деревенских школ.

А вот теперь все менялось и началось это с непонятных телефонных звонков. Кто-то постоянно набирал мой номер и сопел в трубку. Просто дышал и молчал. И я был не одинок в этом.

Такие же звонки беспокоили моих друзей, которые давно отошли от дел. Каждый жил своей жизнью.

Кто-то остался в далеком Херсоне, кто-то обосновался в Европе так же, как я с семьей.

Я дико скучал по Андрею и Рустаму и даже семья не могла мне их заменить.

Эти двое стали для меня настоящими братьями, даже ближе родного по крови Лехи.

Тот, кто звонил, однозначно был связан с прошлым, но пока он просто выжидал момент. Зачем? Не знаю, но буду готов к любому сценарию. Моя семья должна быть в безопасности. Точка. Я и в мыслях не допускал, что кто-то из них пострадает.

Долгое время жил как обычный работяга и не брезговал никакой работой. Я ремонтировал тачки богатых британцев и руки по локоть были в бензине и мазуте, который с трудом отмывался.

Домой приходил поздно, но там меня ждала она. Женщина, которая свела с ума еще, будучи подростком. Но тогда я и подумать не мог, что жизнь сведет нас вместе. Маленькая, хрупкая Яворская, что стала дороже всех на свете.

Стыдливо пряча испачканные руки, я входил в дуплекс, снимал верхнюю одежду у входа и тихо поднимался по деревянным ступенькам в нашу спальню, которую Настя обставила мебелью, купленной в лавке старьевщика.

Мы могли позволить себе что-то дороже, но ей хотелось особого уюта, и я не вмешивался. Вкус у жены был потрясающий.

Я старался бесшумно добраться до огромной ванной комнаты и отмыть руки, но Настя всегда просыпалась и, скрипнув дверью, проскальзывала следом за мной, а после нежно касалась теплыми ладошками спины, чертя на ней замысловатые узоры. А после ее губы рисовали влажную дорожку вдоль моего позвоночника, сводя с ума. Я всегда хотел ее.

Прикрыл глаза, вспоминая один такой вечер.

Стоя над раковиной, наливал в ладони душистое жидкое мыло и судорожно тер черные руки.

— Помочь? — этот шепот действовал на меня как сильнейший афродизиак.

— Ты можешь, но позже, — подмигнул ей, указывая на спальню, и она мило вспыхнула.

Щеки становились розовыми, а глаза цвета дорого Виски блестели в тусклом свете настенных бра.

Она всегда была моим домом, маяком, который светил, если я вдруг думал, что не найду дорогу, а такое случалось. И всему виной тот самый Витек. Человек, чью жизнь я отнял.

Прошло много лет, но его мерзкое лицо, усмешка зверя с гнилыми зубами продолжали мучить меня в беспокойных сновидениях. И снова помогала она, моя Настя.

Время шло, и дети выросли. Казалось, что жизнь полностью налажена, пока не начались эти звонки. Но я снова молчал, решив не тревожить жену. Зачем ей нервничать, если я сам мог решить свои проблемы?

Но буквально вчера, сидя в кабинете, я открыл свой ноутбук и увидел значок конверта на верхней панели рабочего стола.

Кто-то прислал электронное письмо, что происходило часто, но дурное предчувствие запустило призрачные пальцы мне под кожу и сдавило глотку.

Медленно двигая мышкой, вошел на mail и открыл послание. Глаза расширились, ладони вспотели. Это была Инга. Женщина, которую я любил в той, прошлой жизни. Та, которая предала меня, а после бросила наших детей и уехала в Грецию. Я никогда не интересовался ее жизнью, потому что не хотел. Для меня она была мертва, и рассказывать о ней детям, в мои планы не входило.

Но сейчас глаза внимательно вчитывались в напечатанные, неживые строки ее электронного письма.

«Привет, Поляков. Уверена, ты, должно быть, сильно удивлен, но нам есть что обсудить, верно, дорогой? Я знаю о тебе все. Мне известно, что из простого автомеханика ты стал владельцем целой корпорации. Продажа и покупка автомобилей — дело весьма прибыльное, как мне сказали. Ты не думай, Дим, твои деньги меня не интересуют, у меня достаточно своих. Сейчас я представляю, как ты злишься и сжимаешь кулаки. Угадала? Ну ладно. Не стану томить. Все дело в том, что жизнь не подарила мне самого важного. Детей от любимого мужчины. Возможно, так судьба наказывает меня за то, что отдала тебе Кирилла и Анечку.

Я хочу с ними встретиться, Дим. Сомневаюсь, что ты рассказал им обо мне и это нечестно».

На этом письмо бывшей жены оборвалось, но внизу она «заботливо» оставила номер телефона. Эта женщина, что когда-то сводила с ума, решила сделать это снова, но теперь другим способом. Мразь!

Схватив сотовый, я, не раздумывая, набрал номер, который она указала в письме, и в тот же миг услышал знакомый и одновременно чужой голос когда-то любимой женщины.

— Привет, Поляков, рада тебя слышать.

— А я нет, — грубо ответил Инге. — Зачем ты появилась?

— Я указала причину в письме. Я хочу вернуть то, что принадлежит мне, Дима. Твоя Настя, возможно, хорошая, но она не их мать. Кирилл и Аня должны жить со мной.

— Правда? Когда ты их оставила, то подписала документ, в котором четко указала свою позицию. Инга, приди в себя, ты отказалась от них, и очень давно. Дети не знают тебя, и я не стану ничего менять.

— Поляк, не один ты обладаешь связями и деньгами. Я тоже чего-то стою. Мой супруг довольно влиятельный бизнесмен, — она гаденько рассмеялась. — Занимается примерно тем же, чем когда-то не брезговал ты. Но он более целеустремленный, а ты как был слабаком, так и остался. В общем так, Дима, у тебя есть месяц на то, чтобы подготовить Аню и Кирюшу к моему приезду.

— А теперь ты меня послушай, Инга. Мне насрать, кем является твой муж. Забудь о детях и исчезни. Ты не нужна им. Их мать Настя и никто другой. Перестань названивать и сопеть в трубку, словно мы подростки. Оставь мою семью в покое, иначе…

Я не успел договорить. Бывшая сбросила вызов, но дала понять, что разговор не закончен, что это лишь начало.

Захлопнув крышку ноутбука, накинул пиджак и вышел из офиса под недовольный возглас пожилой секретарши Софи.

— Дмитрий, куда же вы? Через час у вас намечена важная встреча с представителем компании Ford. Вы так давно этого ждали.

— Отмени все встречи, назначенные на сегодня! — рявкнул, ударив кулаком в стену приемной.

Женщина вздрогнула и побледнела. Еще никогда я не был так груб и взбешен.

— Проблемы дома? — Софи налила мне воды из прозрачного графина и дрожащей рукой протянула стакан. — Вот, выпейте воды, это всегда помогает. Все наладится, Дмитрий, у вас самая потрясающая семья. На вас приятно смотреть, когда вы идете за руку с женой. Это действительно так. Чтобы не случилось, помните, что вы не одиноки. Настя любит вас, и все в офисе восхищаются вашей семьей, а некоторые даже завидуют, — женщина улыбнулась, и в уголках ее глаз появились морщинки.

— Вы правы и простите, что сорвался. Последнее время плохо сплю.

Не взяв воду, закинул пиджак на плечо и расстегнул верхние пуговицы серой рубашки. Сейчас они меня душили, лишали способности вдохнуть полной грудью.

Вышел из офиса, подставив лицо редким солнечным лучам. Лето, а на улице довольно прохладно.

Надавил на брелок. Моя серая старенькая Хонда подмигнула мне. Нужно ехать, а куда?

К маме и теще! Вот куда я сейчас хотел попасть.

Переезжая в особняк, часть вещей мы оставили в старой спальне. Среди них была обычная коробка из-под обуви, которая под завязку была забита тайнами прошлого. Фотографии, документы. Все, что связывало меня с Ингой. Нужно было сжечь ее к чертовой матери, но рука не поднялась, и я запер ее в сейфе за картиной. Но теперь эта коробка стала бомбой с замедленным часовым механизмом. Именно за ней я ехал.

Ехал медленно, минуя пробки, наблюдая в окно за снующими прохожими.

Лондон мне нравился, и я привык к его постоянной суете и туману. К редкому солнцу и прохладному летнему воздуху.

Ностальгии не испытывал, потому что в далеком прошлом я осознанно прощался с родным городом. Но люди, что были дороги, оставались там. Мои друзья, моя вторая семья. Парни, с которыми прошли сквозь бури, сотни штормов, перестрелки. Те, с которыми была не страшна даже сама смерть.

Но здесь, в Британии, я обрел гораздо больше, чем потерял. Настоящее счастье с янтарными глазами, что смотрели на меня с любовью и нежностью.

Только она, моя Настя, держала меня на плаву. Без этой женщины я бы давно сдался. Просто сошел бы с ума.

Завидев знакомое серое здание, с улыбкой поднял уставший взгляд на красные ставни окон второго этажа. Настя сама красила их и ворчала, что скрипят, словно позвоночник ее бабушки, когда та вставала с древней панцирной кровати. Потому я постоянно смазывал их, чтобы жена не раздражалась по пустякам.

Припарковав автомобиль напротив дуплекса, дошел до крыльца и остановился. Память острыми осколками резала душу.

Я прикрыл глаза, вспоминая тот день, когда самолет приземлился в местном аэропорту.

Я вышел из здания с единственной спортивной сумкой и вдохнул холодный воздух. Сердце бешено колотилось в груди в предвкушении встречи.

Я знал, что Настя ждет и переживает. Знал, что ежедневно обрывает телефон Рустама в надежде услышать подтверждение тому, что со мной все хорошо.

Моя маленькая, хрупкая и в то же время сильная девочка даже не подозревала, какую цену я должен был заплатить за наше с ней счастье. За свободу, которую теперь могут отнять.

Вспомнил, как такси остановилось у крыльца, и я вышел, оглядываясь по сторонам. Как достал свой сотовый и позвонил ей. Как она бежала ко мне навстречу и, обхватив теплыми ладонями мое промокшее от дождя лицо, искала знакомые черты или наоборот, то, что могло измениться.

Я не сказал ей тогда, что позвонил Лехе из аэропорта, а тот направил меня к Колесу обозрения.

Я следил за ней из темного парка и не мог подойти, потому что боялся напугать. Но она словно чувствовала меня и несколько раз испуганно оборачивалась.

— Чего стоишь? — воспоминания отступили, как только я услышал голос матери. Растворились в густеющем тумане. — Проходи, сынок.

— Привет, мам, — опустив стыдливо глаза, обнял, отметив, как сильно она постарела и осунулась. — Прости, что давно не приезжал.

— Видать, ты занят, что уж злиться. Леха приходит чаще.

Ее голос был тихим, но я все равно уловил нотки упрека.

— Разгребу дела и буду приходить почаще. Честно, ма.

— Проходи, горе ты мое. Выглядишь неважно. Что-то случилось?

— Пока нет, — я шумно выдохнул и вошел в холодную гостиную. — Но может случиться. Чего у вас так холодно?

— Проблема в бойлерной, — из кухни вышла теща. — Обещали починить. Пока вот, — она указала на масляный обогреватель. — Отапливаемся вот так. Лето на дворе, а холодно, словно октябрь наступил.

— Ты надолго? — с укором посмотрела мать. — Может, хоть поужинаешь?

— В принципе, я пришел забрать кое-что из комнаты, но от вашей стряпни не откажусь. Переоденусь только.

Подмигнув матери, передал ей пиджак и, как раньше, перепрыгивая скрипучие ступеньки, рванул наверх.

Я всегда так делал, когда возвращался поздно и хотел поскорее добраться до спальни, где была она. И сколько бы времени не было на часах, Настя всегда ждала. Чаще всего она встречала меня в плетеном кресле, укрыв ноги пледом из бурого флиса, который я порывался выбросить, а жена не разрешала.

Этот ветхий кусок ткани и сейчас был с ней, словно напоминание о прежней жизни.

Открыв шкаф, с удовольствием отметил, что все наши вещи бережно сложены на полках и ждут, когда Настя или я снова их наденем. На самом деле все это барахло давно пора выбросить, но мама Насти никогда этого не сделает.

Теща была мне ближе, чем мать. Прошло так много лет, половина жизни, можно сказать, но мама держалась со мной все так же холодно, как тогда, когда отец умер, а я стал опальным сыном и «преступником».

До сих пор перед глазами, стоило лишь закрыть их, появлялось ее пылающее гневом лицо и бледные губы, сжатые тонкой нитью. Я часто вспоминал тот день, когда мы с Ингой привезли к ней маленького Кирилла.

— Инга! — имя бывшей слетело с языка, словно струйка ядовитого вещества. — Какого хрена ты объявилась? — задал вопрос в пустоту и двинул в сторону картины, скрывающей сейф, в котором я прятал все, что было связано с когда-то любимой мною женщиной.

Схватив ветровку, накинул ее поверх рубашки и снял со стены картину. Сейф был закрыт, и рука потянулась к кнопкам, набрав несложную комбинацию. Дата рождения Насти. Самая важная дата в моей жизни. Даже дети не были настолько дороги, как она. Возможно, это было неправильным, но Яворская была моей вселенной.

Достал коробку из-под обуви и с отвращением открыл. Сверху лежало фото. Снимок, который сделал Леха, когда был подростком. Я четко помнил этот день, мы собирались на море и были счастливы. Вот только счастье оказалось горьким, ядовитым и мерзким, как зубы змеи.

Я долго всматривался в лицо брюнетки, что сейчас казалась чужой и опасной, и ловил себя на мысли, что никогда не любил ее. Точнее, это была больная любовь, которая приносила нам обоим лишь страдание.

Сложил снимок вчетверо и сунул в карман. Коробка обжигала руки, но я уже спускался вниз.

С кухни доносился звон посуды и пахло свежеиспеченным хлебом.

Мне хотелось поскорее оказаться дома и, закрывшись в спальне с Настей, рассказать о звонке Инги, но я не мог сейчас уйти.

Мать права, я должен чаще ее навещать.

В комнате стало теплее, я снял ветровку и бросил на диванчик, усаживаясь за стол, совсем забыв о том, что в кармане осталось злополучное фото.

Ужин был вкусным, но за столом было тихо. Ни мать, ни теща не хотели навязываться, и я был благодарен им за это. Обе женщины отлично понимали, что пришел я не просто так, но упреков не было.

— Пойду, Настя ждет, — встав из-за стола, надел пиджак. — На выходных заеду, заберу вас к нам. Соберите вещи, ладно? Давно пора вам переехать из этой квартиры, тем более места у нас полно.

— Мне и тут хорошо, Дим, — улыбнулась теща, провожая до двери. — Но провести выходные в особняке не откажемся, верно, Семеновна? — подмигнув моей матери, теща проводила меня до двери и тихо спросила: — Не расскажешь, что произошло?

— Расскажу, но позже, — я взглянул на мать, но та лишь скривилась.

Столько лет прошло, а она так и не может простить мне то, в чем нет моей вины.

Глава 5

Дима

В машине пахло вишневым ароматизатором. Бросив коробку на пассажирское кресло, с отвращением взглянул на нее и надавил на педаль газа.

В принципе, я всегда знал, что однажды бывшая объявится. Я даже ждал этого первые лет пять, но после страхи отступили, и я практически не вспоминал о ней. Словно не было ее в моей жизни. Никогда не было. Но мама частенько давила на больную мозоль.

— Ты не знаешь, как там Инга? — оставаясь наедине со мной, задавала извечный вопрос.

— Нет и даже не хочу знать. Скажи, чем тебе так не угодила Настя? Она с тобой, как с матерью, а ты за спиной плетешь паутины интриг. Может быть, хватит? Вспомни наш разговор тогда, во дворе. Ты что сказала мне?

— Не помню, — мать насупилась.

— А я тебе постараюсь освежить память. Ты сказала, что она не моя, не моя женщина, помнишь? А еще говорила, что свою настоящую любовь я из миллиона узнаю. И я нашел ту, которая роднее всех.

— Я люблю Настю, — мама пожала плечами, — Но однажды объявится Инга, и дети вспомнят, кто их мать. И что тогда, Дима? Аня и Кирилл не простят.

— Поживем — увидим. Давай я сам буду решать свои проблемы по мере их поступления. Когда мне хреново было, я нуждался в твоей любви. В твоем одобрении, но ты гнала меня прочь. Не давала общаться с братом и сестрой. Ты отлично понимаешь, что моей вины в смерти отца нет.

Примерно так заканчивался каждый «душевный» разговор с матерью. Потому она и не хотела жить с нами, а я не настаивал.

Тома и Леха были на моей стороне и всегда поддерживали.

Даже после того, как Тамара вышла замуж и переехала в Манчестер, она практически ежедневно звонила. А вот от матери отдалилась.

— Знаешь, Дим. Она у нас как старая злыдня. В глубине души отлично понимает, что отец умер от того, что пил, но надо же на ком-то сорваться. Я потому и не хочу к ней ездить. Пока она не примет то, что не права, мне с ней не о чем говорить.

Впереди уже был виден коттеджный поселок. Осторожно подстриженные кусты и газоны. Красные телефонные будки и почтовые ящики прямо у подъездных дорожек.

Я свернул к нашему дома и надавил на пульт. Дверь гаража, скрипнув, начала подниматься, а из окна кухни появилось счастливое лицо Дашки.

Дочь помахала и мне и скрылась за белой шторкой.

Схватив коробку, я зашел в дом со стороны гаража и сразу отправился в спальню. Сейчас мне не нужно было, чтобы кто-то из детей столкнулся со мной. Сразу же начнут задавать вопросы о злополучном ящике, а я не могу сейчас открыть им тайну его содержимого.

Озираясь по сторонам, как мальчишка, толкнул дверь в нашу с Настей комнату. Она тут же поддалась, и я вошел в тускло освещенную спальню.

Жена поднялась и, виляя бедрами, приблизилась, обнимая за шею. Теплые губы тут же нашли мои.

— Ты сегодня долго. Много работы? — Настя провела тонкими пальцами по моей рубахе. — Раздевайся и в душ, а я пока на стол накрою.

— Кирилл дома? — ответив на поцелуй, поставил коробку на туалетный столик и проследил за настороженным взглядом любимой женщины.

— Кир сегодня делал татуировку, а после собирался с друзьями куда-то. Он отдаляется, Дим. Ты бы сел и поговорил с ним, как мужчина с мужчиной, — Настя завязала волосы в хвост и указала глазами на коробку. — Я так понимаю, ты заезжал к маме? Зачем ты это привез?

— Присядь.

— Не пугай меня, — жена побледнела. — Что-то случилось?

— Можно и так сказать. Сегодня объявилась Инга.

— И что ей нужно? — моя девочка словно стала меньше и обняла себя за плечи тонкими руками. — Она хочет вернуть детей? Дим, но это невозможно. Они не вещи и уже немаленькие. Киру двадцать два года. С какой стати она решила, что имеет право на них претендовать?

— Не знаю, малыш. Не нервничай. Все проблемы решаемы. Я в душ, а ты накрой на стол и позвони сыну. Пусть идет домой у меня для него подарок.

— Машина?

— Точно. Он же давно просит. Сегодня пропустил важную встречу из-за Инги. Мне должны привезти около сотни новеньких автомобилей Ford. Ты только не ругайся, ладно? Я хочу, чтобы у всех троих была своя тачка.

— Ты отец, и решать тебе. Ладно, Димка мой. Иди помойся и на кухню. И позвони Кириллу.

Димка мой. Сколько бы лет не прошло, она всегда называла меня так.

В свои тридцать восемь, она выглядела лет на десять моложе, и казалось, что время над ней не властно.

Немного шире стали бедра, появился небольшой животик, и грудь стала больше, но мне до сумасшествия нравились эти незначительные перемены.

До сих пор каждое мимолетное прикосновение ее тела к моему вызывало во мне неудержимое желание. Идеальная жизнь после всего, что мне пришлось пережить.

Я смотрел, как она выходит из комнаты в черной шелковой пижаме, и лениво улыбался в предвкушении ночи. Если бы не бывшая, я бы прямо сейчас затащил жену в постель и плевать, что в доме дети.

Проводив ее взглядом, тяжело выдохнул и высыпал содержимое мерзкой коробки на кровать.

Присел и схватил стопку бумаг. Здесь было все. Свидетельства о рождении Кирилла и Анечки, которые подтверждали их родство с красивой расчетливой сукой, а также те самые документы, которые Насте отдал Самвел. Бумаги от юриста, где она сама отказалась от детей, словно те были беспородными щенками.

Руки сжались в кулаки. Зажмурился. Мразь, какая же она мразь. Столько лет ни разу не поинтересоваться их жизнью и вдруг появиться.

Там же хранилось свидетельство о рождении Даши, где отцом был указан Соколов Сергей, а рядом лежало свидетельство об установлении отцовства. Документ, указывающий на то, что Дарью я удочерил. И чертова расписка, которую я выбил у Сергея, где он своей рукой написал, что продает мне жену и дочь. И каждая бумажка была осколком бомбы, готовой рвануть в любой момент. И последствия могут принять жуткий оборот.

Возможно, я был не прав, когда решил все хранить в секрете от детей, но мне казалось, что таким образом я могу защитить их. Но это не было правдой и сейчас я мог утонуть в океане собственной лжи.

Собрав бумаги, сложил их в папку и закинул под кровать. Я хотел бы рассказать Кириллу и дочерям правду, но боялся, что они меня не поймут и хуже всего, не простят.

Снял рубаху и услышал, как звенит смартфон. Не глядя на экран, принял вызов, и из динамика раздался взволнованный голос Пола.

— Привет, Дима, — бармен нервничал. — Твой сын напился и разгромил мой бар. Официантка новенькая, потому вызвала полицию, но я успел вывести его через черный вход. Ты бы позвонил ему. Он ведет себя странно.

— Спасибо, приятель. То, что он сломал — я компенсирую, — сбросив вызов, сел на кровать и обхватил голову руками.

Кирилл всегда вел себя вызывающе, но чтобы устроить пьяный дебош — такое с ним впервые. И мне нужно знать: что именно послужило причиной внезапной вспышки гнева.

Сейчас вступать в конфликт с сыном не мог, и причина снова она, его мать, моя бывшая жена и, вероятно, самая большая ошибка.

Вот только тот, кто не ошибается и не живет.

Тут же набрал номер Кирилла. После нескольких гудков он все же решил ответить.

Сын не стал отпираться, не пытался обвинить кого-то во внезапной вспышке гнева, сославшись на плохой день. А после сообщил, что домой ночевать не придет и якобы останется у девушки, хотя чаще он приводил девчонок к нам в дом, и менялись они настолько часто, что никто из домочадцев даже имен не запомнил.

Решил не нагнетать обстановку, а завтра усадить его в кабинете, достать свой любимый ирландский Скотч двадцатилетней выдержки и рассказать ему правду. Всю, с самого начала. Кирилл имел полное право знать, кто его мать, и только ему решать, что делать с этой информацией.

Приняв душ, натянул любимую черную футболку и серые домашние штаны. Из зеркала на меня смотрел уставший мужик.

— Сдаешь позиции, Поляков, — тихо хмыкнул, проведя пальцами по недельной темной щетине.

На кухне пахло овощным рагу и жареным мясом. Настя стояла спиной ко мне и что-то помешивала на сковороде.

Стараясь ступать бесшумно, подошел и обнял ее за тонкую талию, удобно устроив подбородок на ее плече.

— Пахнет раем, — прошептал ей в ухо и легонько укусил за мочку.

— Новый рецепт, — жена дернулась, и я увидел, как на белой коже ее тонкой и длинной шеи появились такие знакомые мурашки. — Голоден?

— Во всех смыслах этого слова, малыш. А раем пахнешь ты. Дело вовсе не в еде, моя хорошая. Как думаешь? Я заслужил ночь твоего внимания?

— М-м-м, — лениво улыбнулась Настя. — Дай-ка подумаю. На этой неделе ты постоянно задерживался. Ты забыл о том, что женщинам дарят цветы. Перестал делать покупки в супермаркете, взвалив на меня все хлопоты. Думаю — нет. Ты не заслужил. Но я тебя так сильно люблю, что готова простить и в этот раз. Димка, я скучаю.

— Вам говорили, что вы до жути милые? — сзади послышались шаги и голос Дашки. — Вот честно, я вам завидую. У меня парней немало, в том смысле, что многие хотели бы быть со мной. Но, понимаете, они не такие, как папа. А девушки всегда пытаются искать похожих на отца. Верно?

Неохотно отодвинулся от супруги, но успел поцеловать ее в шею.

Слова Дашки больно резали, словно только что я получил хороший удар в солнечное сплетение. Что будет, когда девочка узнает, что я ей не отец, а совсем чужой человек?

Мир, который мы строили, грозился в одночасье рухнуть, оставив после себя лишь пепел.

Страх сковывал. Я тяжело сглотнул, но тут же взял себя в руки.

— Как прошел день, юная леди? Чем занималась? — поцеловал дочь в белую макушку и только сейчас понял, что она снова перекрасила волосы. — Ты теперь блондинка? Тебе идет.

— Спасибо, папуля. Схожу, Аню приведу. Наша художница совсем не следит за временем, но в ее оправдание могу сказать, что она творит шедевр.

Девочка выбежала из кухни, оставив нас одних.

— Нервничаешь? — Настя уже успела накрыть на стол. — Дим, мы справимся. Я не говорю, что будет легко. Изначально каждый из нас понимал, что все тайное становится явным. Эта истина родилась не вчера.

— Нервничаю, боюсь, подавлен. Кирилл нестабилен, если ты не заметила. И я волнуюсь именно из-за него.

— Кир весь в своего отца, — Настя тихо рассмеялась. — Вам стоит чаще проводить время вдвоем, и он тебя поймет. Я не сужу тебя, Димка, но когда ему нужен мужской совет, он бежит к Лехе и это ненормально. Просто выдели хоть немного времени в своем плотном графике для сына. Поедь с ним за город. Деньги не решают всех проблем, хотя и без них хреново. Машина в подарок? Отлично, но как по мне, это выглядит немного мутно. Словно ты пытаешься заткнуть ему рот дорогим подарком.

— Он устроил пьяный дебош у Пола, — присев за стол, внимательно взглянул на Настю, ожидая вспышки гнева, но ее лицо оставалось бесстрастным. — У твоего Пола, понимаешь?

— Он не мой, — жена снова засмеялась. — Мы друзья, Дим. Надеюсь, Пол не вызвал констеблей?

— Сам — нет, но постаралась новая официантка. В итоге наш сын закончит плохо.

— Сплюнь. Об этом и я с ним поговорю, как только он придет. Кстати, а когда он собирается домой?

— Сказал, что сегодня переночует у девушки. И, по его словам, на этот раз у них все серьезно.

На кухне появились обе дочери, и разговор пришлось прекратить. Девчонки были в одинаковых спортивных костюмах светло-розового цвета. Я осмотрел их и только сейчас заметил, что даже с белыми волосами Даша была точной копией Насти, а вот Аня, как две капли воды, была похожа на Ингу. Только черты лица дочери были гораздо мягче, чем у родной матери, а глаза не карие, а светло-серые. Всегда удивлялся, в кого у нее такие необычные глаза.

Ужин прошел в приятной домашней и очень теплой обстановке. Говорили обо всем, стараясь не думать о завтрашнем дне. И вдруг Дашка подняла вверх указательный палец, словно вспомнила что-то важное.

— Па, слушай. Я сегодня решила прокатиться по поселку на велике и заметила какого-то мужчину. Мне показалось, что он за мной следил.

Настя напряглась, а мои руки инстинктивно сжались в кулаки. Такая возможность была, но жена ничего не знала, и это было похуже появления Инги.

Уходя из «бизнеса», я должен был вернуть должок Большому Гене, и я его вернул. Ну, почти. Я был уверен, что сделал все как надо, вот только не так, как просил Большой. И если тайна, которую я храню долгие годы, даже от супруги, откроется, тогда моя семья в реальной опасности.

— И как выглядел мужчина? — отпив из стакана немного сока, внимательно посмотрел на дочь.

— Полный, с пивным животом, слегка лысый. В костюме, который на первый взгляд ему маловат. И, кажется, что он меня знал. Когда проехала мимо, он словно отсалютовал и как-то плотоядно улыбнулся. Хотя, возможно, мне показалось.

Но что-то подсказывало мне, что это не случайность, и я еще услышу о незнакомце, который может оказаться кем угодно.

Глава 6

Дима

Девчонки выбежали из кухни, как только их тарелки опустели и я остался один на один с женщиной, которая заставляла мое тело трепетать от малейшего прикосновения ее тонких изящных пальчиков.

— Помоги убрать со стола, раз остался, — тихо рассмеялась Настя. — Что думаешь по поводу Дашкиных наблюдений? Она девчонка с бурной фантазией, Дим. Возможно, ей всего лишь показалось.

— Возможно. А если нет?

— Ты сам всегда говоришь, что проблемы решают по мере их поступления.

— Но не в этом случае, Насть. Дети и ты — все, что у меня есть. Никакие деньги, тачки, фирма и автосалоны не стоят семьи. Не приведи Боже, с кем-то из вас случится беда, я не прощу себе этого.

— Пойдем, — оставив посуду не вымытой, жена легонько коснулась моей щеки. — Я попробую помочь тебе расслабиться, — она закусила губу точно так, как в наш первый выход в «общество», который закончился провалом, но после этого она осталась у меня впервые.

Словно завороженный, я наблюдал, как она гасит свет в кухне, как медленно выходит в темный коридор, на ходу развязывая тонкий поясок пижамной рубашки.

В штанах тут же стало узко, а из горла вырвался тихий похотливый стон.

Буквально бросился за ней и подхватил на руки. Любимая звонко рассмеялась и прижалась ко мне теплым податливым телом с красивыми изгибами.

В спальне горит лишь светильник, отбрасывая крохотные всполохи на стены. Кровать манит к себе, и я уже несу жену к ее краю.

— Я тебя хочу, — прошептал ей в ухо и подхватил пальцем край ее шелковой рубашки.

Она упала на пол, обнажив красивую полную грудь. Мои глаза вспыхнули, а губы растянулись в хищной улыбке. Эта женщина просто создана для меня. Хотел я лишь ее и никогда, даже в мыслях не допускал, что могу ей изменить.

Разделся сам и помог жене избавиться от оставшейся одежды. Уложил на середину кровати и долго рассматривал ее в чарующем красноватом свете новой лампы.

— Красивая и моя.

Пальцы пробежались по ложбинке между грудей, дотянулись до шеи. Второй рукой я ласкал ее живот, а после опустил ладонь на бедро.

Изо рта супруги вырвался протяжный стон, призывающий действовать немедленно, и я больше просто не мог терпеть.

Я целый месяц приходил почти под утро, когда все спали, а уходил, едва выпив чашку ароматного кофе. И сейчас мне хотелось доставить ей максимум удовольствия, которое моей девочке, как и мне самому, было жизненно необходимо. Но я понимал, что мы оба вспыхнем, как спички, если я буду медлить.

Ноги Насти обхватили мою поясницу, а острые соски щекотали грудь. Издав какой-то первобытный рык, слегка приподнял ее и вошел в родное, до боли знакомое тело.

Движения были ровными и размеренными. С удовольствием отметил, как жена закатила глаза и немного откинула голову назад, в то время как я сдерживал себя и ладонью сжимал ее спину.

Первый раз закончился быстро, но я даже не остановился, продолжая двигаться в такт ее тихим приятным стонам. Лишь спустя полтора часа мы оба выдохлись.

Настя устроила голову на моем плече и тихонько засопела.

— Это еще не конец, Яворская, — я осторожно высвободился из-под нее и накрыл жену теплым одеялом, которое достал из комода.

Лето действительно было холодное и дождливое, и даже отопление не спасало по ночам.

Поцеловав супругу в лоб, минут десять любовался любимым лицом. Свет лампы падал ей на щеки и реснички, делая их красными.

Остановился и прикоснулся к ее ноге.

— Ну конечно, холодная, — это я уже давно знал. Ноги любимой мерзли даже в самый жаркий день.

Она поморщилась, пытаясь спрятать ступни под одеяло, но я уже достал из бельевого ящика ее носки с заячьими ушами, которые меня смешили, но на ней все выглядело сексуально. Даже если она наденет платье моей мамы!

Тихонько, стараясь не разбудить, выключил свет и вышел из спальни, прикрыв дверь.

Было тихо. Девчонки давно спали, и лишь настенные часы у камина отбивали секунды, попадая в такт ударам моего сердца.

Я не был спокоен и хотел убедиться, что семья будет в безопасности.

Даже здесь я не смог жить по закону и все равно собрал вокруг себя ребят, которые за деньги могли сделать любую, самую грязную работу. Настя не одобряла этого, но и не противилась.

— Димка мой, я не в восторге, но когда мы только начали узнавать друг друга, отлично понимала, на что иду. И никогда не изменю своей позиции. Ты такой и этого уже не изменить, хотя, не скрою, хотелось бы. Просто не хочу, чтобы ты потерял себя. И если криминал — часть тебя, то я буду любить эту часть также сильно, как все остальное.

Она всегда плыла по течению, которое задавал и ни разу я в ней не усомнился.

Мы ссорились, не без этого. Как в любой семье, назревали конфликты, но всегда находилось решение. И единственное, что было неправильным — тайна, которую храню с тех самых пор, как приехал в Лондон. Вот только это не мой секрет, точнее, не только мой. И если об этом узнает Большой или кто-нибудь еще, кроме Рустама, то может погибнуть человек.

Настанет день, когда я все расскажу, но сейчас не могу. И я надеялся, что Настя простит мне это.

Схватив толстовку и пачку сигарет, я вышел на улицу, чтобы позвонить ребятам, которые всегда были рядом, но держались в тени. Все они были наемниками из бывшего СНГ и несколько британцев.

Закурил, достал смартфон и набрал Максу, что был всего на пару лет старше Кирилла. До сегодняшнего дня я не хотел вмешиваться в жизнь детей, но слова Даши прочно засели в голове.

— Макс, разбудил?

— Нет, ты же знаешь, я всегда на стреме по ночам. Случилось что-то?

— Пока не знаю. Дочь сегодня видела странного типа в поселке. Ей показалось, что он за ней следил.

— Я тебя понял. Поставлю парочку ребят у вашего дома.

— Только так, чтобы мои не заметили.

— Обижаешь, — хмыкнул парень. — Мы профессионалы.

И он говорил правду. Договорившись о встрече, пожелал Максу приятных снов и сбросил вызов. Стало немного легче от осознания того, что за моими любимыми людьми будут приглядывать. Следовать за ними незримой тенью, но только чтобы защитить в случае беды.

Потянулся к дверной ручке и услышал звонок смартфона. На экране высветилось имя сына и мне стало немного не по себе.

— Кирилл? Что-то случилось?

— Да. Я у Арье, но давай об этом позже. Тут официантка из бара «Бинго». Девица пыталась кое-что стащить, пока я спал. Говорит — ей заплатили. Кроме того, в лофте за мной кто-то наблюдал.

И сын описал того же человека, которого видела Дарья.

Ошибки быть не могло. За детьми следят, и я выясню, кто это. А после избавлюсь от преследователя, даже если способ будет самым радикальным.

Забежал в спальню, на ходу застегивая молнию толстовки, и схватил с прикроватной тумбы ключи от Хонды.

Настя тут же распахнула глаза и села на кровати.

— Что-то случилось?

— Видимо, да, — лгать ей не хотел, да она сама эту ложь за версту чуяла. — Кирилл чудит. Он снова у этого Арье, но это не все. Ты же запомнила разговор за ужином?

— Дашкин бред?

— По всей вероятности, ей не показалось, Настюша. Кир описал того же человека. Он следит за детьми.

— Но почему? — супруга поднялась с кровати так быстро, что я отпрянул. — Дети не отвечают за грехи отцов, все это ерунда. Я поеду с тобой и не спорь. Мой сын не понятно где!

Спорить бесполезно, как и лгать. Оставалось лишь наблюдать, как жена открыла платяной шкаф и извлекла джинсы и свитер. Через несколько минут она уже ждала у двери.

— По дороге наберу Макса, пусть тоже выдвигает в чертов притон, — смартфон в руке, и я уже давлю на нужные кнопки. — Не спишь? Подъезжай в лофт к этому Арье, который торгует дурью. Прихвати пару своих ребят и понадежнее, пора прикрыть лавочку этого лохматого недоноска.

Арье мне сразу не понравился, как только впервые оказался в нашем доме. Длинные сальные волосы, которые давненько не мыли, пирсинг, многочисленные татуировки даже на лице, хитрые, постоянно прищуренные глазки.

Водить в дом друзей детям не запрещал и вообще старался жить как все, но от себя не убежишь, как не пытайся.

Даже когда я говорил, что отойду от дел и начну жить обычной жизнью, понимал, что это самая настоящая ложь.

Кто хоть раз ступил на кривую порочную дорогу криминала, обратно не свернет. Никто из парней, с которыми я начинал еще в Херсоне, так и не остановились. Даже Рустам, который приобрел «Атлант» и еще несколько хороших кафе и баров, все равно отмывал бабло и частенько ездил на разборки.

Валерка, мелкий, которого опекали все, стал авторитетом, как мечтал. Вернулся из Польши и подался к Большому. Но не мне судить его. Парень остался один, без нашей поддержки, а жить хотел красиво.

Лофт находился в промышленном районе. Старые, покосившиеся от времени здания, половина из которых давно заброшена. Вонь и огромные крысы.

— Что его сюда так тянет? — Настя перепрыгнула через лужу каких-то помоев.

— А ты вспомни меня. Интересно то, что по сути, под запретом. Я ему не разрешил общаться с этим торчком, а он делает назло.

— Только без скандалов, ладно? Дома сядем и поговорим с ним. Ты слишком строг именно к Кириллу, Димка. Он твой сын, а не один из ребят, которыми ты помыкаешь. Потому и чудит. Ему нужен отец, а не деньги в качестве компенсации за твое вечное отсутствие.

Вход в лофт был закрыт, но я не торопился вламываться в помещение. К чему геройствовать, если я понятия не имею, сколько там отбросов британского общества спят по углам. Самое гнусное, что среди них был мой собственный сын.

Из-за поворота выехал знакомый черный Мерин и остановился прямо у моих ног. Двери открылись, и из машины вышли четверо молодых мужчин во главе с горилоподобным Максом.

— Привет, Дим, — парень пожал мне руку и кивнул парням, отдавая немой приказ.

Трое ребят остановились у двери, один из них настойчиво постучал. Пару минут было тихо, а после я услышал, как щелкнул замок, и на пороге появилась молодая девица в застиранной мужской футболке, надетой, видимо, на голое тело.

Парень возраста моего сына бесцеремонно оттолкнул ее и вошел в помещение первым, несмотря на вялые протесты барышни.

— Арье нет, ушел еще вечером, — тяжело дыша, лгала девушка. — Приходите позже.

Но мы уже вошли в лофт. Воздуха здесь не было от слова «совсем». Молодежь спала прямо на полу. Некоторые парами. Как в дешевом фильме.

Сам же хозяин жилища сидел на продавленном диване у телевизора и играл в приставку. Волосы он собрал в некое подобие хвоста. На нем были лишь старые джинсы и майка, которая давненько не стиралась.

Я обратил внимание на то, что парень был истощенным. Он чем-то напоминал мне Валерку. Только прически разные.

— Где он? — в два шага я оказался рядом с диваном и вырвал провод от телевизора из розетки. — Где мой сын?

— Только не бейте, — паренек побледнел и прикрыл лицо тощими руками. — Он в одной из спален. Там, слева по коридору.

Радовало, что Кирилл не валялся на полу, как один из завсегдатаев лофта.

— Иди, — Настя кивнула мне и присела рядом с парнем.

Я понимал ее даже без слов. Сейчас она поговорит с Арье и потащит его к нам. И мне ничего не остается, как принять сей факт. На самом деле я и сам поступил бы также. Почему-то до сегодняшнего дня никогда не интересовался, что заставило молодого мальчишку вести такой образ жизни. И если есть шанс помочь, то я использую его.

Кирилла я нашел в одной из спален и даже удивился, насколько обстановка комнаты отличалась от остального жилища. Здесь было прибрано, свежая постель немного смята, а в целом даже неплохо.

В углу на полу сидела девушка в трусиках и футболке. Полненькая, но довольно симпатичная. Заламывая руки, она с мольбой смотрела на меня, а я буравил взглядом абсолютно спокойное лицо сына.

— Одевайся, Кирилл, поедем домой. Пора поговорить.

— Я тоже так думаю, — голос сына не дрогнул, и в нем отчетливо читался вызов. — Вот это чучело пыталось стащить кое-что твое.

Раскрыв ладонь, он показал мне сложенное фото и мое обручальное кольцо.

— Есть что сказать?

— Дома поговорим. Топай в лофт, там мама. А ты поедешь с ребятами, — я кивнул рыжеволосой. — Расскажешь, кто тебя нанял.

Настя стояла у бара, наблюдая, как Арье собирает вещи в рюкзак.

— Он едет с нами, — сообщила мне жена и я понял, что это не обсуждается.

— А с остальными пусть разбирается полиция, — Макс пожал плечами и толкнул в спину девушку с рыжими волосами. — Топай и не реви. Расскажешь, кто тебе заплатил, что попросил, и побежишь домой к маме. Слово даю.

Глава 7

Настя

Кирилл уселся на пассажирское сиденье, но перед выходом из лофта окинул меня странным взглядом, полным отвращения.

Таким я сына никогда не видела и причина перемен в его поведении была мне неизвестна.

Пожав плечами, решила, что не стоит сейчас говорить с Киром. Пусть остынет, чтобы там не произошло с ним, а после я приготовлю его любимые котлеты, и мы обязательно поболтаем. Мне он доверял гораздо больше, чем Димке. Его он уважал и даже боялся.

В коттеджном поселке было совсем тихо, слышны лишь песни цикад.

Арье всю дорогу молчал, испуганно косился на дверь, словно прикидывал: можно ли сбежать из машины. Парень крепко прижимал свою сумку пальцами, костяшки которых побелели.

Автомобиль загнали в гараж и вошли оттуда в дом.

— Пойдем, покажу тебе спальню, — осторожно взяла парнишку под руку и повела на второй этаж. — Не дрожи ты. Тебя пригласили не для того, чтобы причинить вред. Здесь комфортнее, нежели в лофте, да и по закону твое убежище работало нелегально. Я уверена, что мой муж сможет уладить с полицией этот вопрос. Пойдем.

— Спасибо, — глухо ответил Арье и даже выдавил некое подобие улыбки, но было видно, что он боится и не доверяет мне.

Я выбрала спальню, что граничила с комнатой Кирилла.

— Вот тут ты будешь жить. Проходи, уверена, что тебе понравится.

Парнишка осторожно переступил небольшой порог и встал как вкопанный, оглядывая дорогую обстановку.

Огромная двуспальная кровать, тяжелые темные шторы на окнах, телевизор, занимающий большую часть стены и шкаф-купе.

— Не слишком мрачно? — мой голос вывел парня из ступора.

— Вы уверены, что мне можно тут пожить?

— Более чем, Арье. Смотри, вот тут на полках полотенца и постель. Чистые вещи я сейчас принесу. Думаю, что у вас с Кириллом почти одинаковый размер. Душевая справа, — мальчишка тут же проследил за моей рукой.

— Прямо в комнате?

— Именно, — я подмигнула ему. — Распаковывай пожитки, я схожу за вещами. И не бойся никого. Мы людей не едим. После душа можешь спуститься на кухню, вкусно накормлю, но если ты не голоден, то можешь просто отдыхать.

— Спасибо, — пробормотал парень и, бросив сумку на кровать, принялся разгребать свое барахло.

Оставив его, вошла в спальню сына. Он сидел на кровати и пристально смотрел в окно.

— Поговорить не хочешь? — осторожно коснулась его плеча, почувствовав, как он напрягся.

— Не особо, — Кирилл даже не взглянул на меня. — Хотя нет, постой. Я хочу кое-что спросить.

— Ну так в чем проблема? Спрашивай.

— Каково это родить такой молодой?

Этого вопроса я точно не ждала.

— Молчишь? А знаешь почему? Ты не рожала меня, верно? Скажи мне, кто это? — он полез в карман джинсов и достал сложенное вчетверо фото. — Скажи мне, это моя мать?

Руки дрожали, но кое-как мне удалось развернуть смятый снимок. На кровати лежали Дима с Ингой, а посередине совсем крохотный новорожденный Кирилл. Этого фото я раньше не видела. Горло сдавило болезненным спазмом, я прокашлялась и посмотрела на сына.

В тот же момент в комнату вошел Поляков и, увидев фото в моей руке, чертыхнулся.

— Откуда это у тебя? — я вернула снимок Кириллу.

— Отец был у бабушки и, видимо, вспоминал былую любовь, верно, пап? — дерзко улыбнулся парень, который вдруг показался чужим, незнакомым и холодным.

Дальше слушать не хотелось, сбив небольшой пуфик, я выскочила из спальни и бросилась вниз по лестнице, прикрыв ладонью рот.

От волнения голова шла кругом и тошнило. Я остановилась у кухни, совсем забыв, что в спальне рядом с комнатой Кирилла ждет чистую одежду парнишка.

Никто не вышел за мной, не догнал и мне сейчас не хотелось видеть Диму. Тяжело ступая по паркету, я дошла до ящика, где стояло несколько бутылок Виски. Схватила одну и потянулась за стаканом. Вот только в доме стало душно, словно из него выкачали весь кислород, и я задыхалась.

Прихватив со стола пачку сигарет, вышла через заднюю дверь в огромный двор и направилась к бассейну.

Несмотря на то, что лето было холодным, вода здесь подогревалась, и сейчас, в слабом свете фонарей, было заметно, как над водной гладью поднимается пар.

Присев на бортик, осторожно опустила босые ступни в воду и, откупорив бутылку, плеснула себе в стакан янтарный напиток безо льда. Закурила и сделала один хороший глоток. Выдержанный ирландский Виски обжег горло, из глаз брызнули слезы, и я крепко зажмурилась, в надежде на то, что когда я открою их, то все будет как раньше. Как до сегодняшнего дня.

Но внутренний голосок мерзко шептал мне на ухо, что как раньше не будет никогда и мне остается лишь гадать, чем обернется для нашей семьи сегодняшняя ночь.

Я отчетливо вспомнила тот день, когда, выйдя из Гастронома, увидела дорогую машину рядом с нашим домом и двух малышей, прижимающихся друг к другу.

Самвела и его молодую беременную любовницу, которые смотрели на меня, как на букашку. Именно он привез Аню и Кирилла и вышвырнул их из собственной жизни, будто то были не его внуки, а два котенка, от которых не терпелось избавиться.

Я даже не дрогнула, когда поняла, что дети любимого мужчины теперь и моя забота, хотя мне было всего двадцать. По сути, сама была ребенком, маленькой женщиной, которую лишил юности Сергей Соколов.

— Твою мать! — выругалась, наливая еще один стакан.

Теперь велика вероятность того, что не только Кирилл ополчится против меня. Это сделают Аня и Дашка.

Не зря говорят: все тайное всегда становится явным. Но Поляков решил, раз дети не помнят Ингу, то не стоит ворошить прошлое. Только оно само настигло. Поставило на колени и отвесило болезненную оплеуху.

Но хуже всего было то, что Дима зачем-то прятал это фото. Он смотрел его и носил в кармане ветровки, когда приходил к матери? Или снимок всегда был с ним, и он просто забыл его забрать? Сотни вопросов. Ревность и почему-то ощущение одиночества. Вот все, что я чувствовала, когда наливала третий стакан Виски.

Джинсы, которые так и не успела снять, уже намокли. Попивая мелкими глотками совсем не женский и даже неразбавленный напиток, я смотрела, как голубая ткань становится темнее. Теперь и колени были мокрыми, но холода не ощущала. И в чем причина, толком я сейчас ответить не могла.

То ли от выпитого, то ли от осознания того, что мой мир рухнул в одночасье.

Мой мир, моя семья, крепость, которую я строила практически в одиночку, потому что Поляков был дома из семи дней недели всего три, а иногда и того меньше.

Я никогда не забивала голову тем, что он может быть мне неверен, до того момента, как в руках сына, его сына, если быть точной, не увидела чертово фото. Зачем он прятал его? Что чувствовал к бывшей?

В голове гудело, а в груди уже приятно жгло, и вкус Виски даже не ощущался.

— Ты сильная, когда Яворская, — шептала я себе. — Но слабая, когда Полякова, — горько и тихо рассмеялась собственным мыслям.

Послышался шум раздвигающейся в стороны автоматической двери, ведущей из гостиной на задний двор.

— Отвела душу? — Поляков в шортах нырнул в бассейн.

Проплыл брассом несколько кругов и остановился рядом со мной, обхватив руками мокрые колени. Пальцы касались грубой джинсовой ткани, и мое тело предательски подавалось навстречу любимым рукам.

— Иди в дом, Дим. Я хочу побыть одна.

— Нет, я останусь, и мы поговорим. Не люблю видеть тебя такой. Да и давно не видел, если честно.

— Зачем ты носишь это фото? — спросила сразу, не дожидаясь его исповеди.

Да я и не ждала, что он расскажет.

Сейчас вдруг показалось, что у этого человека есть два лица. Одно я безумно люблю, а вот второе мне даже не знакомо. Я дернулась, вытянула ноги из воды и резко отстранилась, отпрянув на зеленый газон.