Бесплатный фрагмент - Дитя войны

Предисловие

Старо, как Мир мудрое изречение Предков: «Война, сладка для тех, кто её никогда не изведал». Но помимо него есть и другие, более ядовитые, такие как: «На Войне все средства хороши» или «Историю пишут Победители».

Но одно дело кидаться философскими изречениями, а другое — самому принимать непосредственное участие в военных действиях, ощущать близость Госпожи Смерти, каждый день бороться за Жизнь. И пусть для этого приходиться проливать чужую кровь, всячески бить исподтишка, использовать каждый удачный момент для решающего выпада — Война не станет винить тебя в нечестной Игре.

Ведь не зря говорят: «Во время Войны голос Закона и Совести смолкают первыми».

Хорошо скидывать всю ответственность и вину за содеянное на тех, кто отдает Приказы. Так любое своё преступление можно с легкостью списать на других. Мол, я лишь выполнял Приказ свыше, и ничего более.

Но зачастую Голос Совести не так легко заглушить подобными детскими отговорками. И Она является к нам в тот момент, когда меньше всего этого ожидаешь…

«Здравствуй Мой Дорогой, подающий надежды Молодой Конкиста…

Как прошел твой день? Было ли тебе холодно, голодно, испытывал ли ты неудобства занимаемым ныне положением в Обществе?! Ощущал потребность в ласке и любви, скучал или сетовал на свою лень?! Есть ли чем похвастаться, гордиться и воспевать в Балладах?!

Снова молчишь…

Конечно, что может сказать в своё оправдание тот, по чьей вине несколько сот жизней оборвались за считанные часы… Да и как может спать спокойно хладнокровный Убийца простых, ни в чем неповинных жителей той деревни…

Ты же помнишь сей Роковой Рассвет?! Когда, уверенный в своей правоте, гордо задрав нос, слизывая со щеки алую кровь, молодой офицер вступает на пепелище некогда простой сельской деревушки. Еще каких-то пару часов он был непреклонен как никогда, и даже не удосужившись проверить разведданные — отправил своих солдат в атаку на «неприятельское укрепление».

Лишь с рассветом он осознает — какую страшную Ошибку совершил…»

Душераздирающие вопли и дикие крики деревенских мужиков, вставших на защиту своих родных и близких, а также истошные мольбы о пощаде загнанных в угол женщин и детей утопали в лужах крови под лязг и звон металла. Раз за разом взмах меча, подобно серпу, обрывал чью-то жизнь. И не было этому конца и края…

«Снова и снова, изо дня в день, где бы не находился — ты не будешь знать покоя… Призраки прошлых Злодеяний настигнуть тебя, будь ты на работе, дома или в кровати, спишь или бодрствуешь, занят делом или призадумался. Везде и всюду тебе будут мерещиться лица тех, кого ты по своей гордости и глупости обрек на мучительные страдания и Смерть. И какие бы Благодеяния не совершал — они не смоют с тебя позорного Клейма Убийцы.

И я, Твоя Совесть, не оставлю тебя в покое. Обещаю, пока ты дышишь — не надейся на долгую и счастливую Жизнь. Вот увидишь Кара скоро настигнет твой Дом, и всех, кто тебе дорог постигнет та же участь…»

— Нет! Нет! Прошу, оставь меня! Я… Я не виноват! То был лишь Приказ! Ложный Приказ! Я не знал… Что там… Что они… Нет! Нет! А-а-а-а-а! — посреди ночи падает со своей кровати молодой Хозяин Дома.

Вне себя от неописуемого ужаса, держась одной рукой за сердце, что готово было выпрыгнуть из груди, он как был одет в одну ночную рубаху кидается из комнаты. Выбежав в коридор, горемыка со всех ног пускается по лестнице на второй этаж, где располагались комнаты для гостей и прислуги.

Достигнув искомых покоев, он без стука врывается в небольшую комнатушку. Где посреди полумрака раздается мирное сопение. Приглядевшись, у Хозяина камень с плеч падает.

— Жива… Здорова… Спит… — шепчет он себе под нос.

Стерев пот со лба, потихоньку успокаиваясь, он покидает покои той, чей сон чуть не потревожил напрасными терзаниями.

Но лишь успел закрыть за собой дверь и обернуться, как перед глазами предстает маленькая невинная девочка. Пребывая вся в крови, с глухой мольбой о помощи на устах, малютка протягивает к нему свою исхудавшую ручонку. Не успел он дать отмашку своим солдатам, вкусившим опьяняющий вкус Войны, как одним взмахом меча голова бедняжки слетает с плеч.

— А-а-а-а! — скатившись по стеночке на холодный пол захрипел Убийца, в который раз увидев то, что старался забыть на протяжении всех этих лет.

Но как уже сказала Совесть: «От Кары не спрячешься за чужим именем и Титулом. Она настигнет тебя, где бы ты не был…».

________________________________________________________________________

Хотелось бы выразить сердечную Благодарность Всем, кто помогал мне в интереснейшей работе при подготовке Книги к изданию:

Ольга Маркелова
Редактор и Корректура

Алеся С./murasaki.sin

Художник/Автор Портрета Писателя

Мария Чурилина
Художник/Иллюстрация для обложки

Анастасия Ариаль

Художник/Дизайн костюма/Проработка Героев

Сергей Шилин
Художник/Автор Карты Академии

Ванда Ставицки/Тыковка

Художник/Дизайн костюма/Проработка Героев

Михаил Герцев
Реклама в интернете и соц. сетях

Глава 1
«Наказ Вести Дневник»

— Юнофа, ты еще спишь?! — крайне учтиво, с неким уважением постучал в дверь небольшой комнатушки сам Хозяин Дома.

— Сеньор Августино?! — послышался истошный девичий вопль, за которым последовал глухой удар, падающей с кровати Юной Девы. — Вы… Вы… уже проснулись?!

— Прости меня, Юна, но сегодня мне надо уйти чуть пораньше, так что ты освобождаешься от готовки завтрака…

— Но как же так?! Ведь я… Ай-ай-ай, — зашипела его верная служанка, впопыхах ударившись босой ступней о ножку стула.

— Не беспокойся обо мне. Я уже ушел — прошу прости и не держи зла…

Не успела девушка достигнуть дверей, как в коридоре послышались быстрые шаги спускающегося на первый этаж молодого Хозяина. Когда ей всё же удалось унять ноющую боль, она выскакивает за порог. Но оступившись о подол своего длинного до пола ночного платья, падает лицом в пол.

— Ну вот, снова мне не удастся поговорить с ним, — тяжко вздохнула девушка, лет пятнадцати, с миловидными чертами лица, зелеными глазками и взъерошенными волосами светло-русого цвета.

Нисколько не расстроившись из-за того, что при падении ушибла себе еще и колено, она обратила взгляд в потолок и сладко зевнула.

— Нет, ну надо же… А мне такой прекрасный сон снился… Еще бы чуть-чуть… И… Ах, ну что за сладкие грезы… — протянула ручонки к «небу» глупышка.

— Хорошо, раз сегодня я проснулась раньше, чем обычно, и нет нужды готовить завтрак для моего Сеньора, думаю пришло самое время приступить к выполнению его самого Первого Наказа…

Кое-как поднявшись на ноги, чувствуя ноющую боль во всем теле, потирая «раненное» колено, девушка направилась обратно в свою комнату. Размерами она была не более пяти шагов в ширину и десяти в длину. Но несмотря малые площади здесь умещалась её кровать без всяких излишеств и пышных балдахинов, а также большой платяной шкаф в углу. Кроме того, напротив одного единственного окна, что сейчас было закрыто ставнями, находился небольшой деревянный столик и стул с высокой спинкой.

Распахнув ставни и впустив в комнатку первые лучи восходящего солнца, девушка присела на стульчик. Вздохнув полной грудью свежий утренний морозный ветерок, она прогнала остатки дремы с лица. Размяв щеки, потирая глазки, на скорую руку уложив свои длинные до лопаток волосы за ушки, она потянулась к мягкой подушке. Нащупав там Дар своего Благодетеля, приютившего её у себя — небольшую Книжечку с набором перьев, заправленных чернилами для удобства, Юная Дева приступает к Работе.

«Так, и с чего же мне начать?!

Ах да, прежде всего представлюсь.

Моё имя Юнофа, ласково — Юна. Понимаю, то еще имечко. Но я как-то слышала, что так звали одну из Богинь в Латианском Пантеоне. Так что грех жаловаться.

Фамилии не помню, да и ни к чему она простой деревенской девушке из глубинки. Лет мне… Где-то пятнадцать-шестнадцать, точно сказать не могу — не особо помню, как в последний раз праздновала сей праздник…

Эх, что-то я совсем запамятовала. Как прибыла сюда на заработки — всё пошло кувырком.

Вначале меня ограбили, прямо не отходя от Каретного Двора… Затем заблудилась в запутанных городских кварталах, и лишь под вечер меня обнаружил один прохожий. Это был молодой мужчина, лет так двадцати пяти, очень прилежной наружности. В его голубых глазах, так и читалась нежность и забота, которой хватило бы на весь Мир. Одетый с иголочки по последней моде — белую рубаху с жабо, темно-коричневый камзол, высокие сапоги, заправленные в атласные брюки под тон верхней одежды. На голове красовалась шляпа, а в руках он держал часики, что крепились на цепочке к внешнему карману камзола.

Удивительно… Но в тот момент, он оказался единственным из всех горожан, кому было не всё равно на меня.

До сих перед глазами застыл тот миг, когда этот прекрасный Незнакомец протягивает ко мне ладонь, и со словами:

— Прошу, поднимитесь с колен, здесь грязно, — подает мне руку помощи.

Ах, ну за чудный вечер…

Я до сих пор в неоплатном долгу у Судьбы, что свела меня с моим будущим Нанимателем. Выслушав мою Историю, он не только обязался разыскать тех негодяев, что обидели меня, так еще и предложил ночлег.

Я конечно, хоть и деревенская простушка, но не поверила Незнакомцу, что вот так безо всякой причины взялся мне помочь, поэтому утерев ему нос кулаком, сразу сказала:

— Посмеешь распускать руки, я тебе все косточки переломаю…

От подобной угрозы, он рассмеялся в голос и клятвенно пообещал, что и пальцем меня не тронет. Но всё же, чтобы не смущать меня, добрый Сеньор, препроводив меня к себе в Дом и показав, что где лежит и находится, удалился на поиски моего багажа…

Оставшись одна посреди небольшого двухэтажного домика, я немного запаниковала. Но жуткий приступ голода и усталость свели на нет все мои сомнения. Отыскав на кухне чем перекусить, я на скорую руку приготовила поздний ужин. Затем умаявшись за день, легка в коридорчике, чтобы никому не мешать.

Когда поутру вернулся Хозяин Дома, он оказался немного ошарашен моим выбором места для отдыха. Решив не тревожить мой сон, положив рядышком украденные у меня вещи, он прошел внутрь. Отведав остатков моих угощений, ему в голову пришла просто замечательная мысль — взять меня к себе на должность Служанки.

Я само собой не сразу согласилась на подобное предложение. Мало ли, что за тип был этот Орсиани. Но когда он лично принялся прибираться по дому, я просто не могла устоять и кинулась ему помогать…

Вот именно с того дня я и стала приглядывать здесь за всем и получила официальное место работы Служанкой в Доме Сеньора Августино Орсиани Франциско-де-Лагри.

Это было с годик назад, а мне так кажется, что прошла уже целая вечность…

Ведь раньше, живя в деревне всё было куда проще. Проснулась, умылась, поела и пошла вкалывать в поле. А здесь в Королевстве Розалия, во втором по значимости городе, что носит прекрасное имя Флаверия, жизнь крайне сложная штука.

Мало того сам ритм бешеный, что порой не успеваешь переделать все дела за день, как уже наступает вечер. Так еще эти требования к одежде и внешнему виду.

Даже мне, как простой служанке, приходится облачаться в эти многослойные платья. Носочки до колен, жутко жмущие панталоны, и кто их вообще придумал?! Нижнее платье-сорочка без рукавов, спадающее до уровня колен. Затем верхнее платье, с зауженной талией и широким низом, словно бутон цветка. А эта отделка коротких рукавов и нижней кромки подола и вовсе мне ни к чему. К отрытым плечикам и вырезу на груди — я до сих пор не привыкну.

Далее корсет, что затягивается на шнуровку сбоку и сзади. Не знаю какой умник придумал подобную часть гардероба, но по мне так она вообще лишняя. Натягивать его на себя по утрам, когда еле глаза раскрываются — просто невыносимая мука. А эти сандалии прислуги, с повязками до уровня икр, с тяжелыми подошвами и вовсе превращают уборку и готовку в сущий кошмар.

Вот я посмотрела бы, как этот прохиндей, что всё это пошил — во всем этом «великолепии» попробовал наклониться, чтобы помыть пол или поносил ведра с водой. А уж про готовку по несколько часов кряду у горячего очага — и вовсе молчу. Тут не только пять потов сойдет, так и помереть недолго от перегрева.

А расцветки платья, так вообще ужас: темно-бордовые, темно-синие, черные. Такое ощущение, что я не Служанка, а работница Ритуальных Услуг.

Б-р-р-р…

Хотя, так как всё то время, что я готовлю, убираюсь, стираю, всячески навожу порядок в Доме, здесь кроме меня никого нет, то я без особых угрызений совести скидываю с себя всё лишнее, от корсета до туфель, и по старинке — босоногой, в одном платье, навожу тут марафет.

Само собой, как только близиться час возвращения Сеньора — мне снова приходится надевать на себя всё это шмотье. Таковы уж Правила в нашем Обществе — даже Прислуга должна выглядеть опрятно и прилежно.

Тьфу…

И зачем я про такое пишу?!

Ах да, точно! Это же был Наказ Сеньора, что я получила вместе с первой платой за работу. Мол, чтобы я лучше всё запоминала, хотя порой я всё равно не помню, что было вчера…

К слову, за свою работу я получаю свои десять монет каждый месяц, без задержек и прочих проволочек. Я несказанно рада этому и всегда отправляю их себе в деревню — родителям. Не сама, конечно, а прошу об этом Сеньора.

Мне все-таки личные средства ни к чему. Всё, что нужно, Орсиани сам покупает: швабры там, тряпки для уборки, одежду. Питание и проживание в Доме входит в оплату, так что об этом тоже можно не беспокоиться.

Но самое главное, с чем мне несказанно повезло — Мой Сеньор очень Благородный Человек. Работает с утра до вечера лекарем. Помогает не только ученикам Королевской Академии Наук, но и обычным жителям. У него очень доброе сердце, он очень отзывчивый и никому не откажет в Час Нужды. Порой прибегут к нему посреди ночи, и он, даже и слова, не сказав супротив, кидается на Зов. Вот такой он у меня Сеньор, один на всю Флаверию. Нет, даже на всю Розалию, или может — на все наши Земли…

Так, что-то я немного отвлеклась. Кхе…

Орсиани, конечно, добряк и просто душка…

Ой, что я такое пишу?! Хотя кто еще кроме меня станет всё это читать?! Так что думаю можно излить всю Душу.

Тем не менее, как Истинный Хозяин этого Дома, он пару раз ругал меня и даже выхватывал из рук швабру с криком:

— Да перестань ты уже убираться и отдохни хоть пять минут! Целый день с утра до вечера вся в делах, умаялась глупышка. Так нельзя! Во всем нужно знать меру!

Да, как-то так он и отчитал меня пару раз. И с тех пор, я предпочитаю делать все дела по Дому в его отсутствие, ну чтоб не мешался под ногами.

Сказать, что я с самого начала работы показала себя достойной служанкой- означало солгать. А я не врунья и не опущусь до такого, никогда! Пусть лучше я скажу всю правду в лицо, чем потом буду сожалеть о том, что умолчала.

Так вот, с первых дней у меня всё из рук валилось. Ох, сколько же я посуды перебила и швабр переломала, а сколько шишек наставила на бедную головушку Сеньора — и вовсе не сосчитать. Надо отдать должное его терпению. Наверняка, видя мою неуклюжесть любой на месте Сеньора выставил меня за порог. Но Орсиани, оказался очень даже Благоразумным.

Изо дня в день, наблюдая за мной со стороны, а также помогая советом и делом, он всячески поддерживал меня, подбадривал, когда я, заливаясь слезами, готова была всё бросить. Благодаря его заботе, чуткому руководству и некой ласки, словно к дочери неразумной — я смогла побороть своё невезение и даже стала немного проворнее.

Хотя, скажу по секрету, я до сих пору прячу от Сеньора побитые тарелки и сломанные швабры в чулане, что располагается под лестницей. Это мой маленький Секрет от него, и я надеюсь он не прознает про него, а иначе не сносить мне головы.

Ведь он добрый, но очень строгий человек.

Однажды, послав меня на ярмарку за продуктами с четким списком того, что нужно купить, я ни только не выполнила Указания, так еще и заблудилась. А когда спустя несколько часов поисков, Орсиани нашел меня, всю в слезах, бесцельно бродящую по городу, он набросился на меня, засучивая рукава. Тогда я решила, что он меня побьет за мою оплошность. Но вместо этого, Сеньор подхватил меня на руки и понес домой.

На вопрос: «Почему я плакала?».

Я ответила: «Простите меня, Сеньор Августино, я так и не успела на распродажу…».

С тех самых пор Хозяин сам ходит за продуктами, и мне строго-настрого запретил и за порог выходить, опасаясь, что я снова потеряюсь.

Умеет он быть строгим, когда захочет.

Хнык…

Слезы?! Что это я?! Неужели мои прошлые неудачи так сильно тронули меня? Но ведь благодаря тому, что мне удалось так вырасти над собой, теперь я могу не бояться новых оплошностей. Хотя у меня, что ни день, то новое приключение…»

— Ю-но-фа! Где тебя носит! Я есть хочу! — раздался здесь звонкий детский голосок с первого этажа, заставивший девушку отвлечься от писанины.

— А вот и очередные хлопоты проснулись! А про него я совсем и позабыла, — подумала про себя Служанка.

— Буду через пять минут! — прокричала в ответ Юна, и принялась на ходу одеваться.

«Этот звонкий голос, с нотками вечного недовольства принадлежит сынишке Сеньора. Бедный мальчик… Шесть лет он жил в Доме у Мамы, но, когда полгода назад та захворала, его отправили жить к Отцу.

До этого дня они не виделись и не знали о существовании друг друга, что кажется мне немного подозрительным. Но кто я, чтобы соваться в личную Жизнь Сеньора…

Так или иначе, теперь этот прохвост живет с нами, в соседней со мной комнате на втором этаже. С самых первых дней сей избалованный мальчишка явно невзлюбил меня! В присутствии Орсиани ведет себя сдержанно и учтиво со мной, но, когда Отца нет Дома — всё пиши пропало.

Он всячески подтрунивает надо мной, дергает за волосы, ставит подножки, когда я убираюсь, специально везде мусорит и не убирается за собой. А однажды и вовсе подложим мне в кровать лягушку.

Ох и визгу же было…

Но ничего, за свой стыд, что я испытала, когда посреди ночи выскочила в одной ночной сорочке из комнаты и предстала перед испуганным взором Сеньора в подобном виде, я жестоко отомстила этому Сержику.

Поутру заменив его носки на мои, я специально разбудила озорника с большим опозданием. И когда он, впопыхах нацепив на себя без разбору Ученическую Форму Академии и кинулся со всех ног в Школу — не знал, насколько коварной я могу быть.

Никогда не забуду выражения его лица, когда мальчик вернулся ближе к полудню с босыми ступнями и пару фингалами под глазами. Он оказался высмеян сверстниками и даже побит девчонками. Мне, конечно, тут же стало жутко совестно за свою шалость, и я кинулась всячески извиняться, утирать ему слезы своим платочком, обнимать и целовать в щеки. Но Сержик очень гордый мальчик, и само собой за всю мою доброту к нему, обиделся еще больше. Вырвавшись из моих объятий, он кинулся к себе в комнату и не выходит до самого вечера.

На скупые расспросы отца: «Что случилось?», сын отвечал: «Упал». Я хотела всё рассказать Августино, но проказник снова сыграл со мной злую шутку. Якобы совершенно случайно он опрокинул на меня целую миску супа. Тем самым ознаменовав начало «Войны».

— Гувернантка, пошевеливайся там — я есть хочу! — снова прервал девушку голодный голос мальчика.

— Иду-иду, — отложила до хороших времен свой Дневник Юна и поспешила вниз на кухню.

Она располагалась рядом с гостиной, в небольшом закутке. Места здесь было не слишком много — чуть больше, чем её собственная комната. Но всевозможные шкафы с посудой и продуктами, кухонные столы для готовки и очаг в углу — делали кухню довольно тесной.

— Ты там снова, что ли проспала, дармоедка эдакая?! — встретил её у порога мальчик лет семи, с чуть взъерошенными темно-русыми волосами и некой грустью в сизых глазах.

При этом он был прилежно одет для предстоящей учебы в рубашонку, заправленную в коротенькие штанишки, и легкий черный камзол до уровня колен. На ногах красовались сандалии, за спиной он держал увесистую сумку с учебниками.

— И тебя с добрым утром, Сержик.

— Я же просил не называть меня так! Моё имя Сержи, а фамилия Вамариолло — запомнить уже пора — бестолковенькая ты наша…

— Слушай сюда, Сержик, еще раз посмеешь браниться в присутствии девушки — я тебя в чулан запру до прихода отца!

— Ха! Ты не осмелишься так поступить, со мной — сыном Сеньора…

— Желаешь проверить?! — засучивая рукава, стала надвигаться на него Юнафа.

— Хорошо, хорошо! Я верю, верю! — тут же струхнул мальчик и отошел в сторону, чтобы не мешать служанке.

— Поди лучше накрой скатерть на стол…

— А отец, он…

— Орсиани ушел пораньше, — крутилась и вертелась вокруг столов ловкая Юна, на скорую руку приготавливая из того, что было, покушать ребенку.

— Да как ты смеешь называть моего отца по имени! Ты, простая… — осекся он на полуслове, когда ему в нос уперся кулак.

Проглотив ком в горле, мальчик поспешил ретироваться, пока это милая девушка не перешла от слов к делу. Заняв пустой стул, напротив главного места за столом, где обычно обедал Глава Семейства, он поник головой.

— Прости, Сержи, что заставила тебя ждать — я в последнее время плохо сплю, вот и летаю в облаках, — с тарелками наперевес, спустя пару минут вошла в гостиную Юна.

— Ничего страшного, — буркнул себе под нос проказник.

— Что-то случилось?! Тебя снова обижали?! Я могу помочь? — видя, что мальчик и глаз не поднимает, кинулась к нему Юна.

— Да всё в порядке! Оставь меня! Просто нет аппетита! Лучше я пойду, пока снова не опоздал…

— Снова?! Постой, но ты даже не прикоснулся к еде…

— Лучше поешь сама, а то совсем исхудала, — озорно бросил напоследок мальчик и направился к выходу.

— Исхудала?! Постой, хочешь сказать до этого я была толстой?! Ах ты мелкий шалопай! Иди-ка сюда, я тебе уши надеру! — бросилась за ним Юнофа, но того и след простыл.

Оставшись ни с чем, чуть не стукнувшись носом о закрытую дверь, девушка тяжко вздохнула.

— Уж сегодня, я точно должна поговорить с Орсиани о мальчике… — прошептала Юна.

Поймав себя на подобной мысли и сжимая кулачки, ей ничего не оставалось как самой пройти в гостиную, сесть за стол и приняться с горя поглощать все те угощения, что предназначались для Сеньора и его сынишки…

— И вовсе я не толстая, — обиженно шипела себе под нос служанка, которая так изголодала, что не могла остановиться до тех пор, пока тарелки не оказались чистыми.

Глава 2
«Слежка и проникновение
«со взломом»

— И как же всё так вышло?! Я всего лишь хотела указать нерадивому папаше, что нужно уделять больше времени собственному сыну, а взамен он, со всей строгостью заявил…

«Юна, я верю в тебя! Вот мой новый Наказ — Подружись с моим Сыном».

— Вот прям так и заявил… Э-э-э, а я ведь не покидала Дома Сеньора, после того случая с Ярмаркой… И вот теперь, как верная Служанка, вынуждена идти на такой риск… Страшно-о-о, — чуть не плача, глухо сопела себе под нос девушка, которой поневоле пришлось не только покинуть свою безопасную «скорлупку», но и даже пуститься в «смертельно опасное» путешествие в Открытый Мир.

Поутру с наилучшими пожеланиями проводив Сеньора на работу, Юна, прекрасно помня их поздний разговор, всё ломала себе голову, как ей выполнить сей Наказ Орсиани. В уме она перебрала не один десяток вариантов, но ни один из них не мог решить проблему целиком и полностью.

Бедняжка так ушла в себя с вещами, что чуть не пролила всю миску с едой на мальчика, который сегодня снова был очень понурым и опечаленным.

— Поосторожнее можно?! Мне все-таки еще в Школу идти, — недовольно буркнул Сержи, но тут же оказался в цепких объятиях служанки.

— Точно! Придумала! — в голос закричала Юна и на радостях принялась тискать мальчика. — Да какой ты у меня умничка, Сержик!

— Пусти ненормальная! Моё имя Сержи, — как бы не силился вырваться из её цепких ручонок проказник, ему это было не по силам.

— Отпущу, если поешь…

— Хорошо, — сдался на милость победителя Сержи.

Быстро уписав все угощения за обе щеки, Ученик поспешил покинуть Отчий Дом, пока эта взбалмошная Особа снова ни с того, ни с сего не набросилась на него.

— Хи-хи-хи! Беги не беги, я всё равно тебя выслежу, мой маленький Сеньор, — хитро прошептала служанка и украдкой выскочила на улицу.

Повесив на дверь увесистый амбарный замок, заперев его на ключик и спрятав у себя за пазухой, храбрая девушка отправилась «на дело».

Как и ожидалось, Внешний Мир принял её не слишком радушно. Следуя, словно хвостик, за Сержи на безопасном расстоянии, чтобы тот ничего не приметил, Юна вскоре столкнулась со всеми «жестокостями» этого Города.

Вначале её облаяли собаки, которых по утру выгуливали в небольшом парке по соседству с их кварталом. Затем оступившись, она упала в лужу нечистот, что так неосторожно вылили из окон прямо перед ней. После ей пришлось спасаться бегством от подозрительного мужичонка в легких доспехах Блюстителя Порядка.

При переходе большой дороги, девушку чуть не переехала карета, которой не требовалась возница. И, как в завершении всех её бед и несчастий, она чуть не потеряла из виду свою цель, когда Сержи «утонул в океане» детишек, одетых, как и он — в форму Учеников Академии. На благо Юна смогла своим острым зрением отыскать знакомую копну волос и снова продолжила слежку.

Вот таким образом бедняжка на собственном горьком опыте осознала, насколько Внешний Мир может быть неприветливым с простыми смертными…

Когда всяческие силы стали покидать Юну и она готова была уже сдаться, на её счастье нескончаемый потом Школьников стал «стекаться» к парадному входу в Академию.

— Ох, какие высокие, — задрала голову к небу девушка, когда она предстала перед вратами, ведущими в Храм Науки.

«Отлично, полдела сделано — я нашла это страшное место, из которого Сержик каждый день возвращается еле живой, замученным и доведенным до отчаяния.

Но чтобы узнать, в чем кроется причина всему этому мне нужно… Ай!»

Самым наглым и хамским образом оказались прерваны все её возвышенные мечты о помощи мальчику, когда путь девушке заслонил один высокий паренек в белой парадной Форме Академии. Столкнувшись носом о подобную преграду, бедняжка, сбитая с ног, падает на мягкое место.

— Ай-ай-ай! Больно же, истукан ты эдакий! А манерам тебя не учили?! Видишь девушка задумалась, идет по своим делам в Академию — мог бы и пропустить, -быстро поднялась на ноги Юна и одарила писанного красавца немного презрительным взглядом.

— Фи! — повела носиком привереда. — Всё ясно!

— Что ясно?! — ни слова не разобрал в её намеках юноша.

— Да как пить дать, ты так увлекся созерцанием своей красоты, что и не замечаешь под ногами других. Не люблю я таких высокомерных, хвастливых олухов, вроде тебя! Отойди с дороги, — попыталась было силой пройти внутрь смутьянка, но парень знал своё дело.

— Не положено пропускать в Академию тех, кто здесь не учиться, — схватил её за руку выше локтя разряженный франк.

— Пусти! А то закричу! А-а-а! Вот тебе, негодяй, будешь знать, как руки распускать! — недолго думая набросилась на горемыку Юна и стала «тактично и деликатно» выказывать ему своё недовольство местными Правилами.

На истошные крики недобитого паренька, на голову которого сплошным потоком стали обрушиваться звонкие пощечины и оплеухи, сюда стали сбегаться взрослые. Понимая, что лишнее внимание ей ни к чему, Юна поспешила скрыться с места происшествия, пока её случайно не обвинили в дебоширстве.

На прощание, как следует пнув парня носочком по ноге, «жертва» скрылась из виду. Лишь, когда крики позади стихли, и ей удалось спрятаться под сенью больших кленов, что росли вдоль всей стены, Юна смогла вздохнуть свободнее.

Тяжело дыша, держась за сердечко, что готово было вот-вот выпрыгнуть из груди, девушка никак не могла понять — и чем она провинилась. Но времени на раздумья совершенно не было. Поэтому проследив взглядом за одной шаткой веткой, что раскинулась прямо над стеной, её головушку посетила просто Замечательная Идея.

— Ну что ж, не удалось через Парадный Вход, так проникнем в эту Обитель Страданий через «чулан», — стиснув зубки, подобрав подол платья, кинулась «штурмовать» дерево лихая девчонка.

В подобном деле ей не было равных еще с детской поры. И вот теперь Юне выдался отличный шанс применить свои практические Знания в жизни.

— Думали меня так легко остановить?! Ха — я да не та! Меня так просто не запугать и… Ма-ма! — закричала бедняжка, когда ветка под ней стала трещать. — Неужели я все-таки толстая-я-я!

Потеряв равновесие, горе-шпионка срывается вниз и падает в самую гущу кустарников, но уже по сторону «крепостного вала». К месту происшествия, тут же кидается всё тот же горемыка-часовой со следами недавних побоев на лице и ушах.

— Кто-то кричал?! Погодите, а это что… Туфелька?! — поднял паренек с земли, всё, что осталось от «преступницы».

Подняв сандалию и спрятав у себя за поясом, осмотрев округу и не обнаружив следов девушки, попавшей в беду, серебровласый паренек отправляется на свой пост у Врат.

— Неужели?! Мне удалось проникнуть внутрь! Ура-а-а! — чуть ли не в голос прокричала ликующая девица, выползая из кустарника.

В изорванном местами платье служанки, босая на одну ножку, вся взъерошенная, как после порядочного урагана, Юна огляделась.

— Ух ты! Где же это я оказалась?! — перехватило дух у девушки, которая к своему глубочайшему удивлению стояла посреди большого цветущего сада, разведенного прямо под окнами просто не мысленно высокого Здания Академии, а точнее одного из его Корпусов.

Тихие девичьи голоса болтушек, что за глаза принялись с утра пораньше перетирать парням все косточки, заставили Юну замяться и сделать шаг назад. Оступившись на ровном месте, она упала и покатилась кубарем с горки.

— Новенькая?! — в следующую секунду, нависнув над бедняжкой раздался чей-то очень сухой и резкий голос.

— Ага, — проскрипела бедняжка, отрывая своё лицо от земли.

— Отлично, тогда принимайся за работу! Прополи эту часть Сада. Сезон цветения маргариток уже прошел — их нужно аккуратно пересадить подальше к центру, а фиалки наоборот — поближе. У них скоро цвет, так что хватит тут отдыхать и живо принимайся за работу!

— Будет сделано! — резко вскочила на ноги Юна и впилась ошарашенным взглядом в суровой наружности женщину средних лет с чуть поджатыми губами и крайне пристальным взглядом карих глаз.

На ней красовалась форма служанки, но более изысканная и строгая, чем у Юны.

— А-а-а, вы собственно кто?! — не нашла ничего лучше, как огласить свой нелепый вопрос девушка.

— Очень смешно! Животики сейчас надорвешь! Еще раз посмеешь сказать хоть слово — живо выкину за пределы Школы Благородных Девиц, без оплаты и прочих отчислений! Ты меня поняла?! — погрозила ей пальчиком женщина, чьи темные, почти черные волосы, собранные в хвост, отлично подчеркивали её суровый нрав.

— У-у-у, Школа Благородных Девиц… И такие бывают, — конца и краю не было восхищению Юны красотами здешнего пейзажа.

— Ты меня вообще слышала?!

— Да, да конечно! Дорогая тетушка — выпороть весь садик…

— Я тебя сейчас сама выпорю, если не перестанешь паясничать!

— Ох, простите, Тетя…

— Я Комендант женского Общежития Школы и всем здесь заведую… Моё имя Фрау-де-Вринья…

— Мяу-де-Вру-нья, — шепотом повторила имя Юна.

— Чего ты там сказала?!

— Нет, нет ничего! Я вас прекрасно поняла Тетя Мяу… То есть Фрау — сделаю всё в лучшем виде…

— Только попробуй мне увильнуть от работы — я с тебя заживо шкуру спущу прямо у всех на виду…

— А-а-а, можно не у всех на виду?! Я как бы девушка стеснительная, даже плечики оголять для меня жуткая мука, а если вы…

— А ну живо за работу, болтушка! — придала Юне скорости женщина, звонко подстегнув её по мягкому месту.

— Ох, ну что за Народ пошел?! Чуть что — сразу руки распускают, — обиженно буркнула бедняжка и упала носом в землю.

Убедившись, что новая помощница принялась за работу, гроза всех Учениц Школы, удалилась по своим делам. Тем самым она уступила «сцену» группе Благородных Девиц, для которых сей небольшой разговор стал отличным поводом для очередных издевок. И лучшей для этого жертвы, как новенькая служанка — и во век не сыщешь.

Пряча свои ядовитые кривые ухмылки за ажурными веерами, сверкая злобно глазками, шурша своими пышными платьями, маленькая стайка из трех «сорок» медленно и очень вальяжно подошла чуть ближе к тому месту, где в траве исчезла Юна.

Держась на почтительном расстоянии от черни, боясь даже ступить на сырую землю и испачкать тем самым свои мягкие бальные тапочки, девушки замерли в пару шагах от места работы садовницы.

— Кху… Кху… — подала голосок главная зачинщица всех местных подстрекательниц.

— Будьте здоровы! — послышался голос из высокой травы.

— А я и не чихала!

— Ну-у, никогда не лишне пожелать здоровья, такой… — поднялась с земли юная садовница.

Не успела она опомниться, как перед её очами предстала прекрасная Незнакомка вся, так и блещущая красотой. Девушка выделялась на фоне остальных изяществом манер, стройностью, грацией и правильно построенным тембром голоса.

— Беляночке, — закончила мысль Юна, вдосталь насмотревшись на подобную всю напудренную и накрахмаленную светловолосую, голубоглазую Девицу, которая с гордо поднятым подбородком и чуть вздернутым носиком, ожидала услышать немного иные слова восхищения её красотой.

— Что?! Как ты меня назвала?! — от негодования готова была разразиться жутким скандалом девушка, облаченная в белоснежный пышный наряд прилежной Ученицы, но тут, сделав шаг ближе к ним, садовница невольно оступилась.

— Вот спасибо, выручила, — чуть не упала Юна, но вовремя успела облокотиться о плечо раскрасневшийся от гнева Благородной Девицы.

— А-а-а! — запищали от негодования подружки бедняжки, которую мало того назвали в четь поганки, так еще и утянули с мощенной камнем дорожки в самую гряз.

— Ты-ы-ы! — теряя всяческое терпение зарычала Юная Дева, и как завопит сдавленным голоском. — Да как ты посмела притронуться ко мне?!

— Ах да точно, не хорошо вышло… Но ничего, ты тоже можешь меня потрогать. Ну же давай — не стесняйся. Я не заразная и не привередливая, — протянула к ней обе ручонки садовница, как бы желая её обнять.

— Чего?! — совершенно растерялась Беляночка, у которой завитушки волос, так и распрямились от негодования.

— Давай сюда лапу! Вот смотри здесь нет ничего зазорного! — пожала её ладошку Юна, оставив на белоснежных перчаточках комья сырой земли вперемешку с соком травы.

— А-а-а! — сдавленным голоском запищала обладательница длинных прекрасных вьющихся волос цвета солнца.

— Ну вот теперь мы с тобой подруги… Хотя, погодите-ка — ведь я даже не представилась, как следует, — тут же сделала реверанс Юна по всем правилам этикета. — Моё имя Юнофа…

Вот только от боли спина не слишком позволила ей согнуться до нужного угла. Подол платья, что так аккуратно кончиками пальцев она оторвала от земли, оказался изорван в клочья. А волосы и вовсе не собраны — так что вышло не совсем такое важнецкое приветствие.

— Да ты что — издеваешься надо мной?! — чуть ли не плача развела руками жертва обстоятельств.

Стоя по лодыжки в грязи, с отпечатками грязных пальцев по всему платью, она, к тому же, оказалась еще и высмеяна своими подружками, что ухахатывались у неё за спиной.

— Вовсе нет, Белоснежка! Просто я совсем недавно перевалилась вон через ту стену, затем плюхнулась головой в те кусты. При этом, кажется, потеряла одну туфлю, и платье всё изорвала, а так я очень даже серьезная, — мило заулыбалась простушка, в речах которой не было и капли издевки. — А тебя как зовут?!

— Меня?! Меня?! — пылая жаром изо рта, прорычала Юная Дева.

Отбросив личину послужной девочки, сверкая лазурными глазками на своих подружек, которые тут же притихли, девушка представилась.

— Моё имя Ванесса Андере Мариа-Сорте.

— Какие же у вас Знати — длинные имена. Не против, если я буду звать тебя просто — Ванессой?!

— Про-тив! — хрипела её названная подруга, не зная чем и прошибить эту болтушку.

— Кстати, мне тут поручили садик прополоть, а я вот совершенно не знаю, где тут фиалки, а где маргаритки. Там откуда я родом росли лишь подсолнухи, да ромашки… — поникла плечами Юна, поделившись с новой подругой своей бедой. — Не поможете мне?!

— Конечно, моя дорогая, Нюфочка, — тут же сообразила Ванесса, как ей раз и навсегда проучить эту наглую девчонку, дабы той впредь не было повадно, вот так нахально и безо всякого уважения, общаться с такой Благородной Высокородной девушкой, как она.

Уже спустя пару минут, выслушав мудрые наставления «подруг», Юна активно принялась за работу. На время так увлекшись садоводством, она и позабыла зачем прибыла сюда в столь погожий денек.

Когда всю округу огласил звон колокола с Центральной башни, созывающего всех Учеников на занятия, здесь в саду стало совсем пусто. Привыкшая всегда работать в тишине и покое, Юна только обрадовалась этому обстоятельству.

Совершенно незаметно для неё прошел час, затем второй.

И лишь когда солнце, вышедшее из-за здания стало припекать головушку, девушка решила сделать небольшой перерывчик. Распластавшись на земле, посреди благоухающих цветов и трав, раскинув ноги и руки в разные стороны, Юна глубоко вздохнула.

— Как же здесь прекрасно, — пропела она и прикрыла глазки.

На счастье, иль беду, в перерыве между занятиями, дозором Тенистый Сад обходил Часовой. Его задачей было следить за порядком, чтобы не было конфликтов между Ученицами. А также отлавливать тех, кто собирался увильнуть от уроков и поспать в саду.

Обойдя всё взад и вперед, не обнаружив правонарушительниц, паренек уже собирался пройти мимо, но тут ему на глаза попалась чья-то босая ножка, торчащая из травы.

— Не понял?! — почесал он затылок и принялся красться ближе, дабы поймать проказницу с поличным. — И чего это мы тут делаем?! — навис над ней грозный Блюститель Правопорядка.

— Как чего?! Травку пропаливаем! — тут же проснулась от сладкого сна Юна, и как швырнет в лицо парню сорняк. — Вот держи! Коль нечем заняться, помогай давай!

— Ну, вообще-то я… — не успел он запротестовать, как садовница лихо утянула его в самую гущу травы.

— Поясняю для вновь прибывших. Вот эти сорняки — их убирает, а цветы, ладошкой вместе с корнями, аккуратно выкапываем и кладем в сторонку. Мне их еще потом пересаживать на новое место, — направо и налево давала дельные советы Юна, даже и не приметив, кто оказался рядом с ней.

— Вот так?!

— Да нет же, надо более нежнее, — пододвинулась к парню садовница.

— А ты уверена, что это нужные цветы?

— Сама я в них не особо разбираюсь, но подруга мне подсказала.

— Но всё же…

— Я верю друзьям, так что оставь все сомнения и дергай давай!

В тот самый момент, когда их взгляды встретились, а ладони соприкоснулись, Юна как закричит в голос:

— А-а-а! Снова этот, мерзавец! Вот ты мне и попался! Да я тебя сейчас тут и закопаю!

— Нет постой, не надо! Спасите-е-е! — взмолился горе-часовой, как никогда чувствуя близость расправы.

— Из-за тебя я не смогла попасть в Академию обычным путем, вот и пришлось перелезать через стену… Кстати, а зачем я вообще сюда намылилась?! — призадумалась Юна.

— Так значит это твоя… — дрожащим голоском проскрипел бедняга и протянул ей туфельку.

— А-а-а, вспомнила! — как наброситься садовница на паренька, у которого свет клином сошелся, и он уже ожидал своей кончины.

Глава 3 «Путь от Садовницы до Маэстро и Сестры»

Воспользовавшись обеденным перерывом, немного посвежевшая и умывшаяся Ванесса, спешила со всех ног к месту, где в последний раз видели красавца-Часового.

Этот паренек уже давненько заинтересовал столь Благородную Особу. Но так как им не дозволялось покидать пределы Школы во время занятий, то и шансов встретиться с этим красавчиком было крайне мало. Но именно сегодня, на её счастья она увидела свою цель у Врат на Посту, а значит он обязательно должен был пройти все Корпуса Школы дозором.

Решив перехватить его у Тенистого Сада, Ванесса с ног сбилась, разыскивая своего Принца. А когда вдали послышались тихие, приглушенные голоса, ей ничего не оставалось, как на цыпочках приблизиться к тому месту.

Когда до цели оставалось не более десяти шагов, девушка встала, как вкопанная. Сгорая от жуткого приступа ярости, вперемешку с ущемленной гордостью, ревностью, обидой и прочее, прочее, Ванесса схватилась за сердце.

Ведь там, в самой гуще благоухающих цветов, вдали от чужих глаз, лежа на траве озорно виднелись две пары ног. Хозяйку одной из них девушка прекрасно узнала по босым ступням, а голос второго — и с закрытыми глазами не спутала.

— Значит ты пришла сюда, чтобы разыскать своего младшего братика?!

— Да нет же, Сержик сын Сеньора, у которого я работаю служанкой…

— Снова не понял — зачем тебе всё это?

— Красавчик, а ума как у швабры…

— Как ты сказала?!

— Ох, прости… Просто, когда я впервые увидела тебя там у Ворот, мне вдруг стало так жалко всех здешних девушек…

— Это почему же?! — не смог усидеть на месте парень и как появиться из-за травы, а Ванесса в свою очередь погрузилась в неё с головой.

— Как будто ты и сам не знаешь?! — показалась следом за ним Юна.

Присев на месте, она как могла принялась пояснять ему свою Мудрую Мысль.

— Голубоглазый статный юноша… Такой высокий, стройный, с правильными чертами лица, цвета Луны гладкими шелковистыми волосами до плеч, разодетый в Парадную форму Академии, да к тому же Благородных Кровей — ты наверняка нарасхват у местных девиц…

— Ну-у, я не собираюсь хвастаться, но я…

— Дурак, вот ты кто! — толкнула его локтем в бок садовница, прервав полет мыслей.

— Как грубо!

— Да ты на себя в зеркало хоть раз смотрел?!

— Каждый день любуюсь… — поправил свою челку красавчик.

— Ну вот — снова здорова! Я это к тому, что у тебя даже манера разговаривать, как у Венурианского соловья…

— Не понял?!

— Лучше один раз увидеть, чем сто раз пояснять. Вот смотри, как с минуту назад ты мне представился… кхе… кхе…

Встав в позу, гордо задрав нос по ветру, одной рукой обнимая себя, а другой гладя свои волосы, Юна в точности изобразила голос парня, вплоть да интонации и ударения.

— Моё прекрасное имя звучит как Песня… Диего Винсенто-па-Лермо… К вашим услугам, — протяжно, словно тенор, пропела садовница.

— Красота-а-а, — залюбовался ею паренек.

— Скажи, ты всегда так разговариваешь, словно кота за хвост тянешь?!

— А что не так?! Везде и всюду — меня все обожают!

— Зазнайка, хвастун, да к тому же нарцисс! По мне, так в тебе нет ничего особенного… И уж тем более, что могло заставить меня влюбиться, — кинулась к нему Юна, положила ладошки на щеки и принялась вертеть разными боками. — Ни с этого бока, ни с этого… Мой Сеньор, к твоему сведению, куда краше и милее тебя…

— Правда, она такая жестокая штука, — чуть не плача, паник плечами горемыка, которого впервые так грубо отвергли.

— Ой, да ладно тебе нюни распускать, как дитя неразумное. Лучше призадумайся, какое первое впечатление ты производишь на окружающих…

— Хорошее, наверное…

— Я продолжу мысль — мне жалко тех глупышек, что, совершенно не зная тебя — готовы волосы рвать на голове, лишь бы заслужить твое внимание.

— Но я…

— Знаю, знаю — вовсе этого не желаешь. Но ты и ничего не предпринимаешь, чтобы изменить о себе подобное мнение.

— Как так?!

— Я не договорила, — одернула паренька Юна, на что тот молча закивал.

«Но куда больше мне жалко тебя, Диего…

Ведь ты изо дня в день вынужден чувствовать на себе восторженные взгляды прекрасных Юных Дев. Они так ослеплены твоей внешней красотой, что совершенно не желают узнать, каков ты на самом деле…

Им откровенно наплевать, что ты любишь покушать, какие книги предпочитаешь, как проводишь своё свободное время, с кем дружишь и о чем вы общаетесь».

— Это очень грустно быть всеми обожаемым, но никем не любимым, — тяжко вздохнула юная садовница, чьи речи так сильно тронули сердце паренька, что он готов быть сделать всё, дабы измениться в её глазах.

— Юна… Ох прости, Юнофа, ты и вправду так думаешь?!

— Конечно, Диего. И раз я называю тебя по имени, то и ты не стесняйся впредь обращаться ко мне — просто Юна.

— Хорошо, обещаю! Юна ты… Ты просто умничка! Прошу тебя… Нет, я умоляю тебя — стань моим Маэстро в делах сердечных, чтобы я — дурак эдакий, не наломал еще больше дров. Ведь я вовсе не желаю, чтобы по моей вине страдали невинные девушки, — взмолился паренек и как упадет перед ней на колени.

— Кем-кем?!

— Маэстро — это наставник, учитель и просто хороший человек, — пояснил как мог значение сего сложного слова Диего.

— А-а-а, ну так бы сразу и сказал, а то Маэстро… — закивала девушка. — Рада, что хоть признаешь свою вину — это уже неплохое начало. Ладно, что с тобой поделаешь, я согласна. Обещаю сделать из тебя настоящего благородного парня на зависть всем заморским Принцам! — недолго думая уступила его просьбе садовница, на время позабыв, что сама в делах сердечных была словно девочка-неразумная.

— Я так рад, моя Сеньорита… — хотел поцеловать ей ручку Диего, но Юна тут же утерла ему нос кулаком.

— Даже не вздумай! Я же говорила — мне такие как ты, не по душе!

— А тогда, какие?!

— Вот тебе первый Урок, Диего, — принялась просвещать своего Ученика Юная Дева.

«Мы — девушки, подобно цветам, крайне хрупкие и нежные Создания. От природы в нас сильно желание везде и всюду выглядеть красиво, притягивать к себе внимание и наслаждаться этими моментами.

Это можно сказать наше «оружие» против вашей грубой физической силы.

Если девушка чувствует себя незащищенной слабой и ранимой, она инстинктивно выбирает себя в пару сильного, волевого, мужественного парня. А если Дева творческая, утончённая и скрытая, то её больше привлекают броские, дерзкие, отчаянные парни, готовые ради достижения своих целей рискнуть своими жизнями».

— Знаю, знаю, это как написано в Книге: «Противоположности сходятся». Только вот, не помню её названия, — с неким восхищением и преклонением смотрел Диего снизу-вверх на своего Мудрого Учителя.

— Книга называлась: «Философия межличностного общения», к твоему сведению, — поправила его девушка.

— Ого! Ты знакома с такими серьезными Научными трудами?! Мы их только на будущий год будем проходить.

— Дорогой мой Диего, я к твоему сведению много подобных книг прочитала. У Сеньора Орсиани целая библиотека в его рабочем кабинете, вдоль всей стены. Когда выдается свободное от уборки и стирки время — я люблю почитать…

— Я даже не знаю, чему больше удивляться: то что ты, как простая служанка — умеешь читать. Или что у тебя подобные пристрастия к литературе…

— А я еще и писать умею! — добавила Маэстро, которой подобные похвалы немного вскружили голову.

— Белиссимо! — захлопал в ладоши юноша, с каждой секундой, сам того не осознавая, оказываясь зачарованным Юной.

Пусть её речи лишь отчасти являлись правдой, в них было много наивной детской веры в Добро и Чистую Любовь, Диего, как парень, не желал развеивать все её Мечты своим личным горьким опытом в подобных делах.

— Юна ты… Ты открыла мне глаза на Истину, и отныне я клянусь, что сделаю всё, чтобы изменить о себе мнения окружающих. И начну я прямо сейчас! — вскочил на ноги паренек, загоревшись новой целью.

— Постой, дурья твоя башка, прежде, чем слиняешь на свой пост — верни-ка мне сандалию, а то знаешь-ли прохладно тут в сырой земле босоногой копаться.

— Ах да, конечно, держи! И еще раз прости меня за всё, я побежал! — со всех ног паренек кинулся прочь из сада.

— Диего, а когда заканчиваются занятия у младшей группы Учеников? — прокричала ему вслед Юна.

— Половина уже прошла, еще два раза должен пробить колокол.

— Два раза… — призадумалась девушка. — Хорошо, значит я успею расправиться с этим участком сада, — снова принялась за работу трудолюбивая Юна.

Ей и невдомек было, что весь их разговор оказался подслушан одной очень ранимой и ревнивой Ученицей. Особо не разобрав, о чем шла речь, ей больше всего запомнился момент, когда эта простушка касалась щек красавчика и как он преклонял перед ней колено. Сгорая от гнева, она кидается прочь отсюда, с одной лишь целью, как можно скорее приблизить расправу над садовницей.

Не желая оттягивать «казнь подруги», Ванесса стремглав бросается в главное Здание Школы, дабы найти ту единственную женщину, который было по силам избавить её от соперницы.

— Многоуважаемый Комендант, позволите обратиться?! — не прошло и пяти минут, как ей удается выйти на «палача».

Как всегда, строгая на вид Фрау-де-Вринья, обходила дозором коридоры Школы, выискивая своим острым взглядом нарушительниц бесчисленного количества немного глупых и нелепых правил.

На подобии: «Не собираться более трех в одном месте», «Не задирать платье выше лодыжек», «Когда садишься, не забудь свести коленочки» и прочие, прочие Законы, из которых был составлен целый Свод Правил и Норм поведения в Школе Благородных Девиц.

— Чего тебе, Ванесса Андере Мариа-Сорте? Снова твои подружки учудили чего неладное?! — сдвинув брови и сложив руки на поясе, встретила её Блюститель Порядка.

— Вовсе нет… — смиренно сложила ладошки вместе лапочка, и чуть преклонив голову перед старшей, пропела сладкозвучным голоском. — Я здесь по поводу вашей новой садовницы…

Не успел перерыв между Занятиями подойти к своему логическому завершению, как над бедной Юной уже разразился целый скандал. Словно предчувствуя несчастье для одной, и потеху для других, здесь под открытым воздухом в саду собрались чуть ли не все Ученицы Школы Благородных Девиц.

— Ты что окаянная творишь?! Совсем слабоумная?! Я же сказала — надо выполоть сорняки, а цветы подготовить к пересадке, — нависнув над бедняжкой, истошно вопила ей прямо в ухо рассерженная женщина.

— Тетя Фрау, я так и сделала, — испуганно проскрипела девушка, которая никак не ожидала, что вместо заслуженной похвалы, на неё вдруг обрушиться целый шквал обвинений и ругательств.

Желая опровергнуть все нападки, садовница кинулась к куче сорняков, что аккуратно складывала в сторонке.

— Вот смотрите. Здесь у меня травы, а тут цветочки для будущей посадки…

— Дура! — не выдержала тут Комендант, и как отвесит бедняжке звонкую пощечину.

— За что?! — упала на землю Юна, держась за щеку одной рукой, а во второй сжимая небольшой букетик разных цветочков, что собирала с таким усердием.

— Раз не способна отличить фиалки с маргаритками от простых трав — так и сказала бы!

— Но я… Мне сказали… — проскрипела бедняжка, у которой на глазах навернулись слезы от стыда и горя.

— И кто, скажи на милость тебя надоумил выдирать цветы, вместо сорняков?! — прорычала Фрау, сжимая кулаки и надвигаясь на бедняжку. — Только скажи, и я быстро её розгами проучу по мягкому месту! Будет знать, как шуточки шутить!

— Я… — запнулась на полуслове Юна, когда на глаза попалась «подруга» Ванесса.

Держась всё это время чуть в стороне от толпы, что злобно шипела и хихикала у них за спиной, Юная Дева голову в шею втянула, когда услышала какая расправа ждет зачинщицу всех бед.

— Простите меня… Я сама виновата, — поднялась с земли Юна, и как подобает служанке, провинившейся перед Хозяйкой, склонила перед Фрау голову аж до самой земли.

— Значит это твоя вина… — потянулась Комендант за розгой, что всегда держала на поясе. — Тогда получай свою сегодняшнюю Награду!

Когда Фрау-де-Вринья принялась осыпать юную садовницу розгами по спине, все ехидные голоса тут же стихли. Подобру-поздорову Ученицы решили удалиться, пока им самим не перепало подобной «награды». На десятом взмахе розгой, здесь в саду остались лишь Фрау, Юна и сама виновница всего затеянного.

За всю минуту этой жестокой «расправы», Ванесса не проронила ни слова. В свою очередь Юна, державшаяся из последних сил, не позволила себе издать хоть единый писк боли.

Совершенно сбитая с толку, не понимая, зачем эта простушка взяла на себя всю вину, Благородная Дева, сжимая кулачки вынуждена была просто стоять, как вкопанная и лицезреть всю эту несправедливость.

— Отныне будешь знать, как обманывать взрослых! — прохрипела Палач.

Закончив с наказанием, женщина немного подивилась Силе Воли девочки. Она могла упасть ей в ноги и молить о пощаде, но вместо этого, бедняжка приняла наказание, как должное. Утерев нос, и бросив косой взгляд на единственную Ученицу, которая осталась «наслаждаться» зрелищем до самого конца, Комендант напоследок бросила свысока:

— Можешь быть свободна! Более мы не нуждаемся в твоих услугах.

После чего, она удалилась восвояси, даже не удосужившись заглянуть в глаза Юны, которая как стояла, согнувшись в три погибели, так и застыла.

— Юна, я… — как только шаги стихли, и Палач покинула «сцену», Ванесса осмелилась нарушить гробовую тишину. — Я… — не в силах довести мысль до конца, девушка, чуть не плача от сожаления и стыда, сделала шаг вперед.

— А я ведь знала… — проскрипела бывшая садовница, не своим голосом.

— Ю-на, — с замиранием сердца замялась девушка, уже ожидая, что вон он — Момент Истины настал, и сейчас на неё польется река заслуженных бранных слов.

— Что ты, подруга, меня навестишь… — резко отмерла Юна, и как протянет ей слегка помятый букетик цветов. — Вот возьми. Я специально для тебя собирала!

— Но я… — с дрожью в голосе прошептала девушка.

— Да, держи уже! — силой вложила она ей в ладонь цветы, и не поднимая головы, тут же бросилась со всех ног прочь отсюда.

— Юна-а-а, — сдавленным голоском простонала бедняжка, осознав наконец какую милую и добрую девочку она обидела в пылу своей глупой вспышки ревности. — Прости-и-и-и…

Упав, как стояла в самую грязь, не желая больше знаться с самой собой, Ванесса прикрыла глазки ладошкой и глухо заплакала. Ей вдруг стало так противно и мерзко в обществе такой жестокосердечной зазнобы, коей являлась все эти годы, что она желала провалиться сквозь землю, лишь бы больше не видеть и не слышать саму себя…

А тем временем, служанка, поневоле оказавшаяся вовлечена в жестокие Забавы Благородных Девиц, сама того не заметила, как покинула пределы Школы. Чудом оказавшись на территории Главного Корпуса Академии, в поле видимости предстала совершенно чуждая её доброму сердечку картина.

В самом дальнем закутке, подальше от взглядов взрослых, собрав вокруг себя детвору, мальчик постарше, глумился над одним из Учеников. При этом он не чурался использовать в доказательство своих нелепых Доводов кулаки и ноги.

— Мусор! Тебе место в выгребной яме! Да как ты посмел подойти ко мне ближе, чем на десять шагов?! Кроме того, как я слышал ты даже осмелился заговорить с девочкой! Вот я тебя сейчас…

Когда у парнишки окончательно кончилось терпение, а его жертва оказалась сбита с ног ударами по лицу, в не детские Игры вмешалась Юна. Утерев нос от сопелек, что набежали после её собственного унижения, она со всех ног кинулась спасать очередную невинную Жертву здешних мест.

— А ну не смей! — вовремя подскочила к эпицентру расправы девушка и как схватит мальчишку лет двенадцати за руку.

— Ты еще кто такая?! — резко струхнул задира.

Обведя быстрым взглядом Гостью, он тут же расхрабрился. Ведь перед ним была не Учительница, которая могла наказать их всех за драку, а простая служанка.

— Да как смеешь прикасаться ко мне, чернь! Да ты хоть знаешь, кто я таков?! — заверещал проказник, когда Юна отшвырнула его от бедняги.

— Прости меня, я опоздала, — прекрасно узнав поверженного на землю мальчика, прошептала девушка и погладила его по головке.

— Если честно мне наплевать, кто ты и какие громкие Титулы носят твои Родители! Сегодня, прямо сейчас ты своим подлым, мерзким, не заслуживающим оправдания поступком опозорил Честь Семьи! И нет тебе прощения, — резко поднялась на ноги Юная Дева и, сверкая гневным взглядом, набросилась на виновника всех бед Сержи.

— Я второй ребенок Семьи… Ой! Прямой Наследник Графа… Ай… Что состоит в Совете… Ой-ой-ой! — кричал и вырывался из цепких рук служанки высокородный шалопай, пока девушка, безо всяких угрызений совести, стащила с него штанишки и при всех стала пороть по голой попе.

— Вот тебе! Получай! И еще! И еще!

Юна так вошла во вкус, что и не приметила, как все здешние малолетние «разбойники» разбежались от подобной угрозы «точечного» поражения.

— Юна… Оставь его… Прошу, — чуть оклемавшись, поднял голову мальчик.

— Но Сержик, я только начала его перевоспитание…

— А-а-а-а! Помогите, убивают! — завопил как недорезанный «Второй сын… какого там… из Совета», и воспользовавшись моментом, как пробка из бутылки выскочил из рук своей Воспитательницы.

— Вот прохвост, сбежал, — от огорчения тяжко вздохнула Юна и кинулась помогать мальчику. — Ты как, идти сможешь?!

— Да, но…

— Никаких, но! Живо показывай дорогу в Медпункт!

— Сюда, — противиться подобной девушке у Сержи не было никаких сил.

Прикусив от боли губу, сжимая кулаки, глухо сопя и опираясь о плечико Юны, им вскоре удается достичь комнаты для оказания первой медицинской помощи.

На благо мальчика, который немного стеснялся своего побитого лица и то, что ему помогает такая хрупкая, как он считал, девушка, в коридорах не было ни души. Ибо к тому времени, когда они достигли здания Академии — прозвенел колокол.

— Что случилось?! Кто вы такая?! Кто побил мальчика?! — встретил бедных Юну и Сержи целый поток неиссякаемых вопросов от молодой медсестры.

— А можешь оставить свои глупые, неуместные вопросы на потом и поможешь нам?! — с порога огласила все свои мысли вслух Юна.

— Нет! Так нельзя! Посторонним сюда путь закрыт! Если сейчас же не назоветесь — я взрослых позову! — по стеночке стала ползти к выходу бедняжка, не старше Юны.

— Ты похоже здесь новенькая?! Так вот, ни к чему поднимать шума, просто укажи, где у вас тут средства для обработки ран, и мы сами во всем разберемся! — приложила к устам пальчик девушка.

— Нет! Нет! Нет! Я… я… Не могу так! — с диким криком кинулась из комнаты бедняжка и спустя пару секунд её быстрые шаги стихли в коридорах.

— Вот те раз, — потупила взгляд Юна, и раз вся комната оказалась в полном её распоряжении, она аккуратно усадила мальчика на койку.

— Юнофа… Тебе не стоило вмешиваться… Уж я как-нибудь сам во всем разберусь… И вообще… Лучше беги, пока тебя не отловили и не наказали розгами по спине за проникновение в Академию… — забубнил виновато мальчик.

— Эх ты… Глупенький сын Сеньора… Оставь на время свою мужскую гордость и позволь тебе помочь… Все-таки раны сами себя не излечат, — крайне ласково проговорила девушка, потрепав мальчика по головке.

Затем быстро отыскав, чем обработать ссадины и синяки, она принялась смачивать примочки и прикладывать их к многочисленным ушибам «задиры».

— Ух и досталось же тебе… Кто это был?!

— Ай-ай-ай! — зашипел мальчик, когда боль стала невыносимой. — Да так, дурак один… Считает себя Пупом Земли и строит всех на свой лад…

— Ничего, думаю после сегодняшней порки, авторитета у него поубавиться… Ай… — в свою очередь заскрипела Юна, когда острая боль в спине напомнила о её собственных ранениях.

— Юна, ты как?! Ты выглядишь немного бледной… — не на шутку взволновался мальчик, приметив легкое недомогание своей Спасительницы.

— Всё в порядке, я просто… — не договорила бедняжка, как сделав неловкое движение, потеряла равновесие и упала на пол.

— Юна! Юна! Что с тобой?! — упал рядом с ней растерянный ребенок, совершенно не зная, чем помочь.

А когда спустя мгновение сюда ворвались взрослые, во главе с Комендантом и в сопровождении Часовых, обходивших дозором и эту часть Школы, у Сержи не осталось сомнений, кто являлся виновником слабости Юны.

— Нет! Оставьте её! Не смейте трогать мою Сестру! Я ради неё готов понести любые наказания, но прошу вас — не смейте её больше стегать по спине! Лучше я стану для вас отдушенькой… Умоляю… Не трогайте Юну-у-у, — вне себя от детского горя, весь заливаясь слезами боли и отчаяния, упал перед Сестрой мальчик, только сейчас приметив на спине служанки следы побоев.

— Сержи, — чуть слышно проскрипела девушка и потеряла сознание.

Понимая, что на всё это она пошла только ради него, Сержи как никогда желал защитить девушку от участи, куда более страшной, чем она уже пережила. Мальчик бил себя в грудь, клялся всегда быть прилежным, помогать всем и каждому, даже готов был понести высшую Кару — целый месяц работать на обязательных работах и всё ради Сестры.

Глава 4
«В Гостях у Маэстро»

— Осторожнее!

— Да, я итак осторожнее некуда!

— А я говорю аккуратнее, не мешок с капустой тащишь. И лапы, лапы не распускай!

— Да у меня и в мыслях не было ничего подобного! Ведь она… Она моя Маэстро… — шипели наперебой мальчик и паренек, ступая нога в ногу от самих врат Академии.

Где им, освободив на время от Занятий, поручили во что бы то ни стало препроводить бедняжку до дома. Само собой, провожатым вызвался маленький братец, а тягловой силой — мимо проходящий Часовой.

— Слушай, не знаю, что это за слово такое, но если еще раз посмеешь опустить подобный взгляд на мою бедную, замученную Сестренку — я тебя поколочу!

— Юна, и мне как сестра… Ну почти… Она моя Наставница… Кстати, а про какой именно взгляд ты говоришь?!

— А вот про этот! Думаешь, если я вам, Сеньор, в пупок дышу, то не замечаю, как ты, наглая твоя рожа, заглядываешься на обнаженные плечики моей девушки… То есть сестры!

— Ну ты уж определись?! На «Ты» или на «Вы», мы с тобой… Кроме того, я уважаю твою…

— Сестру! Да, она моя старшая Сестра!

— Сестру Юну… Ведь не каждая девушка пойдет на подобные жертвы ради парня, пусть даже такого мелкого, как ты…

— Ах ты — заносчивый…

— А ты непочтительный…

— Длинный словно жердь…

— Карапуз…

— Распомазанный щеголь…

— Грязнуля-оборванец…

— Да, ты…

— Ты…

В самый ожесточенный момент, когда ссора двух мальчишек-неразумных чуть не переросла в драку, они оказались перед лицом общей проблемы, заставившей обоих умолкнуть и призадуматься.

— Слушай, Сержи, а ключ от Дома у тебя есть?!

— Конечно… — порыскал в кармашках штанишек мальчик, и ничего не найдя, пожал плечами. — Не-а…

— Вот здорово! Как же так получается…

— Просто… Дома всегда оставалась Юна, и не было нужны носить с собой ключ, — чуть пристыженно, пояснил юный Сеньор.

— Ага! Вот, он выход…

— Вообще-то это вход!

— Да я не про то… Раз Юна была последней, кто покинул Дом, значит и ключик у неё.

— А ты голова! Я бы не додумался…

— Так, а где обычно все девушки прячут самое ценное?! — не на шутку призадумался паренек, и его взгляд упал на мирно спящую девушку, чья головка покоилась у него на плече, и которую он, словно Принц, нес на руках через весь город.

— Не знаю, — принялся интенсивно чесать затылок Сержи.

— Зато я знаю, а ну помоги…

— Эй, ты чего удумал?! Куда руки тянешь, мерзавец! Да я сейчас крик подниму — быстро в тюрягу попадешь! — заметался мальчик, когда Диего присел на колено.

Затем ухитрился высвободить правую руку и потянулся к груди спящей Принцессы.

— Дурак! Не мешай! Разве не знаешь — девушки всегда держат самое дорогое у сердца. В данном случае — на веревочке на шее…

— Это ты дурак! Присмотрись и ты увидишь, что никакого шнурка у неё на шее нет! — своим зорким замечание спас Честь своей сестренки храбрый мальчик.

— И то верно! Пардон, ошибочка вышла, — поспешил убрать ручонку куда подальше горе-сыщик.

— Раз у Сестры ключ не на шее, значит он в кармане, — осенило братика.

— Верно! Верно! Как же я мог позабыть про широкий карман у служанок, что крепиться к поясу, и как бы дополняет платье. Со стороны его, конечно, не видно, но, если провести рукой… — закатил глазки Диего, чем заслужил от Сержи косой взгляд.

— Даже не желаю знать, откуда у Вас Сеньор, подобные познания в платьях служанок…

— Ты это на что намекаешь?

— На то самое! Скажу сразу, мой отец в отличие от Вас — Знати, не занимается подобным со своими слугами!

— Что?! Да я вообще-то…

— Не оправдывайся! Тебя поймали с поличным, негодяй и сластолюбец!

— Как ты меня назвал?! Ох, если бы не Юна, отвесил бы тебе звонкого подзатыльника!

— Бэ-э-э, — показал ему язык озорник.

— Кричи-не кричи, но подобное я не могу тебе доверить! — играя пальчиками, потянулся к талии девушки Диего.

— Если хоть пальцем коснешься — я все-про-все расскажу Сестренке! И как посмел лапать её, и как опорочил прямо у всех на виду…

— А-а-а?! Да откуда у тебя подобные мысли, я всего-то нежно проведу по кармашку, затем нащупаю ключик и… — принялся он притворять в жизнь всё сказанное.

— Ну и… Чего остановился-то?!

— На поясе ничего нет…

— Неужели потеряла?! — схватился за голову Сержи.

— Постой, может просто закатился чуть дальше…

— Куда это дальше?!

— Этот карман, как я уже говорил, обхватывает всю талию…

— То есть ты… Полезешь ладошкой… По её…

— Поверь мне, я и сам не желаю вот так касаться её бедер, но мне придется это сделать — ради всех нас! — прохрипел бедолага, уже приготавливаясь погрузить руку в карман «по локоть».

— Постой это уже переходит все рамки дозволенного! — запротестовал мальчик.

— Ты хочешь попасть Домой? Уложить бедняжку в кроватку, дабы она смогла отдохнуть и набраться сил?!

— Ну-у-у, да…

— А кроме того, если не выдашь — я познакомлю тебя с моей младшей сестренкой, — хитро прищурил глазки паренек.

— Больно надо…

— Она всего на полгодика младше тебя…

— Не-а… Честь Семьи для меня важнее, каких-то там девчонок…

— Такая кроткая, застенчивая, умница и просто лапочка, — на распев нахваливал свой «товар» Диего.

— Ни за что…

— Одинокая и такая красивая, что глаз не отвести. Вот если бы нашелся храбрый Принц, способный спасти бедняжку из Темного Мрачного Мира, в котором она пребывает. Уверен — она бы полюбила его всем своим девичьим сердцем чистой, искренней…

— Согласен! — сдался на его уговоры мальчик и оба прохвоста пожали друг другу руки в знак «завершения сделки».

Но тут случилось счастье, или беда, смотря с чьей стороны смотреть — Юна наконец пришла в себя. Ничего не понимая, ошарашенными глазами впившись в наглеца, что трогал её за животик, девушка как вскрикнет от неожиданности.

— А ну пусти-и-и!

— Она Живая! Живая-я-я! — истошно завопил на всю улицу Диего, после того как его, за всё хорошее, одарили звонкой пощечиной.

Спрыгнув с ручек парня, девушка, сурово сдвинув брови, стала надвигаться на горе-спасателей.

— Если прямо сейчас не расскажите мне, что вы тут со мной творили злыдни, пока я была без сознания — этот миг станет для вас последним, — разминая кулачки, готовилась к расправе хрупкая на вид служанка.

— Мы-мы-мы-мы…

— Да, точно! Мы-мы-мы-мы, — затараторили бедолаги, не находя подходящих слов.

— Замок!

— Ключик!

— Ты!

— Кармашек!

— А-а-а-а! — воскликнула в голос Юна, и резко сменив гнев на милость, полезла в носочек. — Ну и дурни вы! Думали я держу такие вещи у себя в кармане?!

— Угу! — закивали мальчишки, обменявшись рассеянными взглядами.

— Ну чего встали?! Только народ пугаете — заходите! — быстро отперла дверь юная служанка.

— Но мы… Как бы… Должны вернуться обратно в Академию…

— Да, нас отпустили только на время, Сестра…

— Ах, — резко воскликнула девушка, и закатив глазки, приложив ладошку ко лбу, умело изобразила слабость.

— Скорее в дом! — подхватил её на руки Диего.

— На второй этаж, в её комнату. Ей нужно прилечь, — засуетился около них мальчик.

Когда симулянтку уложили на кровать, а Сержи заботливо прикрыл сестрицу покрывалом, бедняжка проскрипела тоненьким голоском:

— Братец, пожалуйста принеси водицы…

— Хорошо, я мигом! — кинулся исполнять просьбу «умирающего лебедя» мальчик, оставив тем самым Диего наедине с Юной.

Он впервые оказался в покоях девушки, да еще с глазу на глаз, так что весь замялся и не знал куда себя деть.

— Ты же всё понял?! — лукаво спросила хитрюга.

— Не совсем?! Зачем ты…

— Помалкивай и слушай сюда… Это будет Моим Вторым Уроком…

— Слушаю вас, Маэстро! — упал на колени перед кроватью паренек.

«Когда девушка страстно желает добиться расположения парня, она может прибегнуть к Уловке.

К примеру, когда вы с ней прогуливаетесь, она вдруг чувствует себя нехорошо и почти что теряет сознание. В такие минуты, ты, даже если догадался об этой уловке, не должен показать виду. Изобразив из себя крайне заботливого паренька, готового всегда помочь бедняжке в минуты нужды, ты тем самым убьешь двух мух одним ударом».

— Мне что, придется кого-то убить?! — переполошился красавчик.

— Да нет же, дурья твоя башка, слушай дальше…

— Угу!

«Даже если твоя Избранница поймет, что её раскусили, но при этом позволили обмануть себя и провести вокруг пальца — ты заслужишь от неё еще большего уважения и расположения. Она поймет, что ты очень внимателен и умен. А на её шалость отнесся снисходительно, словно к детскому капризу маленькой девочки».

— У-у-у-у, Маэстро, вы как всегда бесподобная и умная не погодам! — чуть ли не в голос прокричал её Ученик, но та поспешила прикрыть ему ротик ладошкой.

— Тише ты… Я не зря спровадила Сержи, он не должен знать, что мы с тобой замыслили, — перешла на шепот служанка.

— А мы что-то замышляем?!

— Конечно! Дай ухо и слушай внимательно, — схватив Диего за ворот камзола, Юна подтянула парня к себе, и принялась досконально пояснять свой хитроумный План.

— Ты всё понял, мой верный Ученик?!

— Да, всё запомнил без запинок! — вытянулся в струнку Диего, как раз в тот самый момент, когда вернулся мальчик с «болеутоляющим».

— Вот сестрица, попей, — заботливо протянул он ей кувшин и даже помог утолить жажду, поддерживая его ладошками.

— Ох, спасибо тебе, Сержик… И раз вас ждут, то ступайте, мне стало легче…

— Нет, нет Сестра, даже не смей вставать! Сегодня ты освобождаешься ото всех домашних дел! Отдыхай, как следует.

— Но я так не могу, а как же Отец?!

— Я ему сам всё расскажу… Он не будет против дать тебе пару дней отдыха. Ты это заслужила, — погладив по головке сестру, мальчик уложил бедняжку на кроватку, и со всей возможной заботой подоткнул покрывало, дабы её не продуло.

Затем, на цыпочках ребята удалились из комнаты, оставив Юну уже сожалеть о том, что она притворилась больной, когда ей и вправду стало легче…

Вскоре она на собственном горьком опыте осознала, что её Урок вышел ей боком.

Выспавшись как следует, она оказалась окружена такой неиссякаемой заботой со стороны Сержи, вернувшегося из Школы. Затем к общему «наваждению» присоединился и его Отец, который сломя голову вернулся раньше времени с работы, как только прознал, что случилось в Академии.

Затем бедняжку, до отвала накормили с ложечки, напоили, обработали все раны. Ей даже не позволили самой снять с себя верхнее платье. Прикрыв глаза повязкой, в этом нелегком деле, ей подсобил сам Сеньор Орсиани.

Как в завершение всех её «несчастий», Юнофу опоили различными микстурами и травами, благодаря чему малышка и вовсе потеряла остатки сил бороться с усталостью и занудством окружающих.

Ближе к вечеру «налакавшись» зелий Сеньора, она уснула крепким сном.

Служанка оказалась разбужена лишь ближе к ночи, когда в Доме стихли голоса и все легки спать. Сперва тихие удары по ту сторону ставней прервали тревожный сон. Затем девушка была напугана неким монотонным поскрябыванием в окна. И лишь, когда со стороны улицы раздался тихий голосок, она опомнилась.

— Диего, это ты?! — кинувшись к ставням, Юнафа поспешила распахнуть «двери» в свои палаты. — Прости, я так умаялась за сегодня, что чуть про всё не забыла.

— Ты… ты… Прощу вас Маэстро — прикройтесь! — проскрипел, разодетый в темный плащ юноша, прикрыв глаза, чтобы не видеть девушку в одном ночном платье до пола.

— Ох, стыдоба-то какая! — поспешила завернуться в покрывало Юна.

Но сделав неловкий жест руки, умудрилась нарушить шаткое положение паренька, так и застывшего «на пороге». Не удержавшись, он рухнул лицом в пол. Да с таким грохотом, как будто десять мешков с зерном упали с высокой колокольни.

— Юна, что случилось?! Я слышал шум! — тут же «прискакал» сюда весь запыхавшийся Хозяин Дома с полным беспорядком на голове.

— Сеньор, всё в порядке… Просто чуть приоткрыла ставни, дабы подышать свежим ночным воздухом, — мило улыбаясь, прошептала на распев служанка.

— Ох, ты меня сегодня и напугала! — вошел в её покои мужчина, поправляя на себе изрядно поношенный камзол. — Обещай больше так не делать! Я, конечно, сам наказывал тебе — подружиться с моим сыном. Но я даже не ожидал, что ради этого ты пойдешь на подобный риск. Нет, ну надо же проникнуть в Академию, а затем выдать себя за садовницу…

— Сеньор, я как бы не одета, — чуть замялась озорница, не отходя от окна. — И мне немного стыдно перед вами.

— Да-да. конечно! Какой же я не учтивый мужлан! Ты же все-таки уже не ребенок, а вполне себе красивая девушка, так что прости, я удаляюсь, — поспешил покинуть сию комнату Орсиани.

— Фуф, — выдохнули свободнее Юна, а вместе с ней Диего, выползающий из-под кровати.

— Спокойных тебе снов! — снова показалась голова Сеньора спустя пару мгновений.

— И вам тоже! — чуть поклонилась в ответ воспитанная девочка, при этом утерев ножкой нос парню и задвигая его голову обратно под кровать.

Когда шаги в коридоре стихли, немного помятый Гость наконец смог выползти из своего убежища.

— Так ты принес, о чем я тебя просила?!

— Даже лучше, — зашептались Заговорщики.

— Что это?!

— Прежде всего — План-схема всей Королевской Академии Наук «Марселия», — развернул большой кусок бумаги Диего, что скрывал за пазухой, и возложил его на кровать, так как на столе он не умещался.

— Ого, какая она большая! Как вы в ней не теряетесь?! — удивлению Юной Девы не было предела.

— Со временем привыкли, но будем отвлекаться и сразу перейдем к делу.

— Рассказывай!

«Вся Академия, как ты, наверное, уже поняла окружена высокой стеной. Западное Крыло занимает Школа для Благовоспитанных Девиц. У них отдельный корпус. В самом большом Центральном Здании, ведутся уроки для Учеников смешанных групп младших, средних и старших возрастов.

Входов внутрь несколько. Вот здесь южный, где мы сегодня и повстречались. На севере для учителей и работников».

— А тут?!

«О-о-о, здесь в Восточном Крыле находится Старшая Школа для Магов и Алхимиков — жуткие личности там обитают. Лучше к ним не соваться. Так, что про эти врата забудь».

— Хорошо!

— Всё внимание акцентируем на Парадный Вход… — не успел паренек довести мысль до конца, как дверь с тихим скрипом отворилась.

Задом наперед, дабы не попасться на глаза отцу, в комнату вошел очередной непрошенный Гость.

— Юна, сестренка ты не спишь?! — нарушил тишину Сержи.

— Уже нет, — недовольно буркнула девушка.

— О, как хорошо! Юна, прости меня! Клянусь я больше не буду тебя дразнить и всячески задирать! — кинулся к служанке мальчик и в порыве самых искренних чувств обнял её.

— Так ты пришел, дабы извиниться?! — немного опасливо стала озираться по сторонам Юна, в темноте взглядом разыскивая то место, куда смог так быстро укрыться Диего.

— Не только! Ты же знаешь, я здесь всего полгода… И мне очень трудно завести друзей, не говоря уже о том, чтобы поговорить с Отцом о маме… Я… Очень одинок… Был… Но теперь, когда я смело могу назвать тебя моей Сестрицей, отчего-то эта мысль — греет мне сердце, и я… — как-то резко прервал свою высокопарную речь Сержи.

— И-и-и?! — протянула девушка, так и не отыскав убежища своего горе-ученика.

— Прости меня Юна, кажется от волнения у меня живот прихватило! Я так волновался, что ты расскажешь Отцу о моих злоключениях в Школе, но ты не стала меня выдавать. Спасибо тебе! И раз уж здесь, не против, если я по-быстренькому воспользуюсь твоей уборной, — пританцовывая, он направился к двери, что вела в небольшую каморку, что заменяла девушке уборную.

— Нет! — тут же кинулась к двери Юна, когда оттуда послышались чьи-то шорохи.

— Сестрица, ты тоже это слышала?!

— Это тебе по-ка-залось! — задрожала, словно лист на ветру служанка, когда там за дверью, что она заслонила всем своим телом, снова кто-то наделал шума.

— Вот, опять!

— Ой, похоже у нас завелись мыши…

— И довольно крупные! — подметил Сержи, как шорохи, издаваемые «грызунами», не стихали.

«Диего, да чтоб тебя! Прижми наконец там свой хвост!».

Взмолилась про себя бедняжка, у которой на лбу испарина проступила.

— Сестрица, не бойся, я быстро всех прогоню! — схватился храбрый Заступник за металлическую кочергу, которой девушка обычно подпирала дверь в свою комнату, когда не хотела, чтобы её беспокоили.

— А я и не боюсь! Пошуршат-пошуршат и перестанут, не впервой, — пропищала сдавленным голоском бедняжка, когда наконец всё стихло.

— Возможно ты права… Ну, так ты меня пустишь, мне уже совсем невтерпёж…

— Сержик, а может не надо?! У меня там не убрано.

— Да я одной ногой здесь, другой там. Обещаю, поутру сам вынесу ведро!

— Если бы проблема была только в этом?!

— Ты о чем Юна?

— Я… я… — не зная, как ей выкрутиться из подобной ситуации, она не нашла ничего лучшего, как ляпнуть первое, что пришло на ум. — У меня там панталоны сушатся…

— А-а-а?! — не особо расслышал её Сержи.

— Ну знаешь, сегодня мне весь день нездоровилось, вот я и подсушиваю свои… свои… — никак не могла довести столь постыдную мысль до конца бедная служанка, которой вот так пришлось унижаться, чтобы спасти «грызуна» у себя в уборной.

— А-а-а, кажется я понял, о чем ты!

— Слава Небесам, — скатилась по двери на пол Юна.

— Не беспокойся, на этот раз я не буду к ним прикасаться… — совершенно не задумываясь сболтнул лишнее мальчуган. — Ой!

— Что ты там сказал?! — резко обрела прежнее хладнокровие служанка и поднялась с пола. — И с каких это пор ты прикасаешься к моему белью, мой милый Братец?!

— Ну-у-у, я-я-я, знаешь… Когда я только въехал к вам, меня просто распирало от любопытства узнать, а чем панталоны мальчиков, отличаются от девочек?! Вот я, и…

— Милый мой Сержик, надеюсь ты вдосталь утолил своё любопытство, ибо теперь ноги твоей не будет в моей комнате! Ты всё понял?! — накручивая уши проказнику, поспешила препроводить его отсюда рассерженная девушка.

— Ай-ай-ай! Ну прости меня, Юна! Я же не со зла! — пропищал мальчик, уже с стой стороны запертой двери.

— Позже я придумаю для тебя наказание, а пока иди спать — ночь на дворе! — прорычала Юная дева, в который раз поймав себя на мысли, что больше она не будет имитировать недомогание.

Успокоившись, Хозяйка комнатушки глубоко вздохнула. Но тут вдруг осознала — отчего-то здесь стало слишком подозрительно тихо. Тут же кинувшись к двери уборной, она распахнула её. Оттуда, весь запыхавшийся, вывалился Ночной Гость.

— А твой братик очень даже смышлёный малый, — с пола проскрипел юноша. — Но вот не пойму — зачем так рисковать — спросил бы меня, как умудренного летами мужчину. Я знаешь-ли знаю толк…

— Еще одно слово, и я запру тебя здесь на всю ночь! На съедение крысам! — кочергой утерла нос пареньку Юна, покраснев до кончиков ушек.

— Прости, не смог удержаться…

— Замолчи, даже не желаю знать подробности твоей богатой на панталоны служанок жизни…

— Юна, я вовсе не такой! И я тебе сейчас докажу! — кинулся он ко второму свертку, что выронил, как только оказался внутри.

— Ну уж нет! — шарахнулась от него бедняжка, но оступилась, и сама упала носом в пол.

На подобный грохот, сюда вновь прибежал Хозяин Дома.

— Юна, всё в порядке?! — показалась голова Орсиани в дверях.

— Да, я уже собиралась ложиться спать, — сладко зевнула малышка, которой ничего не оставалось, как скрыть присутствие у себя парня своим покрывалом.

— Тогда не против, если я уложу тебя баиньки?!

— Но я уже взрослая девочка и сама могу…

— Юна, позволь хоть один день почувствовать себя твоим заботливым отцом.

— Но я…

— Я не приму отказала! — смело вошел в комнату Сеньор, и девушка тут же прикрыла ставни, чтобы он ненароком не приметил «небольшую шишку» под одеялом.

— Ладно, я согласна, — пропищала бедняжка, и забралась с ножками на кровать.

Прекрасно понимая, что если Хозяин Дома подойдет еще ближе, то точно увидит, что она тут не одна, девушка, стиснув зубки, поспешила укрыться под покрывалом с головой.

— Ты чего?! — зашипел с перепугу Диего, зажавшись в клубочек, как домашний котеночек.

— Заткни-и-и-сь! — схватила его за горло Юна.

— Ты что-то сказала?! — уже навис над ними строгий «палач».

— Кхе-кхе… Нет просто слегка поперхнулась перышком.

— Эх, моя милая Юнофа, — наклонился над её изголовьем крайне заботливый Сеньор и чмокнул в лобик. — Ты такая горячая, у тебя случайно не жар?!

— Не-не-не, просто тут немного тесно… То есть жарко! — зашивырялась бедняжка, когда осознала, что в порыве вытеснить с кровати непрошенного Гостя, подставила Орсиани не свой лобик, а Диего.

Само собой, паренек не особо этому обрадовался и просто впал в ступор, уже и не зная, каких еще злоключений ему ожидать в Гостях у Маэстро.

— Хорошо, тогда спокойной Ночи!

— И вам! — в один голос прошептали Юна и паренек.

— А-а-а?! — потирая ухо, оглянулся мужчина.

— Приятных снов, Сеньор Августино, — быстро заткнула рот ладошкой балаболке Юна и пропела уже своим голосом.

— Кстати, на улице замечена какая-то подозрительная личность. С пару часиков я буду ходить дозором вокруг квартала. Так что спи и ни о чем не беспокойся.

— Вот спасибо вам, — потерла переносицу служанка, осознав, что Диего тут надолго «прописался».

Как только они остались одни, паренек хотел было удрать с «места преступления», но Маэстро схватила его за руку и вернула на место.

— Даже не вздумай! А если Отец вернется… То есть я хотела сказать, Сеньор Августино, — прошептала девушка.

— Юна, — также перешел на шепот заложник обстоятельств, перевернувшись на другой бок, чтобы не стеснять Хозяйку. — Скажи, а ты долго уже живешь у Сеньора?!

— Да нет, всего с годик. А к чему такие вопросы? Нам же надо обсуждать План завтрашнего Похода…

— Ну знаешь… Когда ты назвала меня Венурианским соловьем, я не сразу сообразил, что подобные птички водились только в провинции Венурия.

— А почему водились, они там до сих пор щебечут.

— Прости… Наверное, ты давно не была дома, но в последней Войне между соседними Королевствами, вся провинция была предана огню, а всех его жителей… — оборвался голос Диего, не смеющего огласить горькую правду.

— Не мели чепухи! Ты так говоришь, как будто все мертвы! А ведь вот она я –живое доказательство, что вся моя деревня на месте. Коль не веришь, можешь прикоснуться… Хотя не надо, — поспешила она пресечь сей порыв юноши самому убедиться в правдивости её слов, когда рядом тяжело и томно задышали.

— Прости… — прикусил свой длинный язык паренек.

Затем он утянул свою карту под покрывало, где они вместе с Юной стали обсуждать все детали завтрашнего Дела. И пусть сейчас было темно, хоть глаз выколи, но чернила на схеме имели специфическую особенность — светиться в ночи.

Благодаря чему, спустя часок-другой, всё было разложено по полочкам, каждое действие разжевано для особо непонятливых. А главный «ингредиент» находился в объятиях ненароком уснувшей Юны. Бедняжка так сильно старалась ничего не забыть из всего, что ей пояснял Диего, что вконец умаялась и вырубилась без задних ног.

На цыпочках, чтобы не потревожить её сон, отозвавшийся по первому зову своего Маэстро, паренек направился к окну. Напоследок взглянув на Юну, которая так мирно спала, несмотря на всё, через что, как он считал, ей пришлось пройти, Диего просто не смог устоять.

Склонившись над изголовьем сони, он со всей возможной нежностью и лаской чмокнул девушку в щеку. Затем поправил подушку и удалился из комнаты, тем же способом, что и пробрался сюда.

Глава 5 «Юная Преподавательница и «Мастер Красоты»

Прекрасное солнечное утро встретило молодую статную девушку, одетую в форму Наставницы Академии, легким порывом ветерка. Сей проказник чуть задрал подол платья до коленочек, заставив бедняжку смутиться еще больше.

Ведь она впервые в жизни надела столь раскрепощенное платье — такое легкое и воздушное, в отличие от тяжелого громоздкого наряда обычной служанки. Да к тому же не прикрывающее лодыжки.

Строгость формы темно-синего цвета отлично сочеталась с утонченностью выделки, красотой узоров белых манжет, рюшами по краям подола, накрахмаленному воротничку. А пуговички до уровня талии, так и блестели на солнце, переливаясь разными цветами. Кроме того, легкие сапожки с высокими цокающими каблучками, что особо не прикрывали белых носочков, и вовсе заставляли девушку жуть, как раскраснеться.

Столь неприличное, элегантное и очень даже привлекательное для окружающих мужчин платье с завышенной талией, делало Юную Учительницу объектом всеобщего внимания, что само собой не могла не приметить его обладательница.

В душе проклиная своего Ученика за то, что прошлой ночью он принес ей всё это, перед глазами так и вспыхнули воспоминания их многочасового разговора под покрывалом.

«Прежде всего помни — вот в этом тебе будут открыты почти все двери.

— А что это?!

— Официальная рабочая форма Наставниц Академии.

— Ого?! Погоди-ка, но это же, — чуть раскрыла сверток Юна.

— А кто сказал, что ты проникнешь внутрь, как обыкновенная служанка?! Вы ведь Маэстро, и заслуживаете куда большего, чем участь обычной садовницы.

— Диего ты… Ты… А, откуда оно у тебя?! Ты же, надеюсь, не стащил его с какой-нибудь молоденькой бедняжки, которой вскружил голову до беспамятства своими сладкозвучными речами?!

— Что ты, что твой братец — думаете одинаково! — обиделся паренек.

— Просто у тебя физия такая — не вызывающая доверия.

— Вот спасибо! — развел руками Диего.

— Да ладно тебе — я же пошутила. Ну-у, не дуйся, улыбнись и дай как следует разглядеть, что ты там мне принес».

— Ох, и поколочу я его, когда встречу… Он мне ответит за весь мой стыд, что нынче испытала, — рычала Юная Дева, сжимая кулачки от гнева.

Кое-как балансируя на высоких каблуках, чтобы в конец не упасть лицом в грязь, Юна со всех ног спешила к стенам Академии. Да вот только, бедняжка так переволновалась, что снова сбилась с правильного пути. Не успела девушка окончательно поникнуть духом, как повстречала на своем пути спасительную Ниточку.

— Тетя, а вы новенькая у нас?! — протянула ручку помощи маленькая девочка лет шести-семи, которая как могла спешила на занятия в Школу.

Облаченная в форму прилежной Ученицы — строгое, но очень красивое черное платьице с белым воротничком и короткими руками, в милых сандалиях, одетых поверх белых носочков, малышка казалась такой хрупкой и ранимой, что и словами не передать.

Но первое впечатление порой бывает обманчиво, и вскоре Юне придется на собственном горьком опыте осознать, каково истинное Лицо всех Учеников Королевской Академии Наук.

— А что, по мне так заметно?!

— Да, у вас волосы не убраны, а кроме того не повязан платочек на плечи, — указала малышка на пару ошибок во внешнем виде Юной Преподавательнице.

— Вот те раз — забыла, — прошипела девушка и полезла в небольшой кармашек сбоку на платье, из которого виднелся уголок платочка.

«Диего, будь ты не ладен».

Про себя подумала Юна, в очередной раз вспомнив его Наставления.

«Помни — всё в тебе должно быть идеально — Форма и Содержание.

— А что не так с моими формами?! Понимаю, я еще юна и у меня нет этих… Ну тех самых, что так привлекают всех мужчин и делают вас еще больше похожими на бестолочей.

— Ты это про что?!

— Грудей! Во, вспомнила! — чуть ли в голос завопила дурочка.

— Небеса, держите меня семеро, чтобы не отвесить тебе подзатыльника, — потер переносицу Диего.

— Ты чего там сказал?!

— Нет ничего… Помни там в кармане лежит платочек, обязательно повяжи его на голову — так ты сможешь избежать лишних вопросов по поводу твоей прически…

— А что не так с моими волосами?!

— Ну как бы тебе сказать помягче… Укладка у тебя, как у швабры.

— Ах так, вот я тебя сейчас!

— Ай-ай-ай! Перестань, больно же, — принялась колотить грубияна разгоряченная Дева».

От подобных воспоминаний, заставивших Юну улыбнуться, платочек из её рук срывает резкий порыв ветра, и она остается ни с чем.

— Вот незадача…

— Тетя, а вы забавная, — заулыбалась очень умная и любознательная малышка с темно-русыми волосами, заплетенными в озорные косички, украшенные белыми бантиками.

— И не говори, — поникла плечами бедняжка. — Что же мне теперь делать?!

— Да не волнуйтесь вы так. Я вот каждый день что-нибудь забываю. То зубки почистить, то папу поцеловать на прощание.

— Эх, мне бы твои заботы. Все-таки детство — время наивного веселья, — тяжко вздохнула Юна, сама два вершка, как ребенок.

— Хи-хи-хи, — сдержанно засмеялась девочка, чьи глазки нежно-оливкового цвета, так и струились жизнелюбием и радостью.

— Слушай, а мы не опоздаем?!

— Не-а, все Ученики привыкли приходить за полчаса до начала Занятий, или дальше раньше.

— Так рано, а зачем?!

— Чтобы всласть поболтать с друзьями о Внешней Политике, поделиться новостями из жизни Знати и Королевского Двора…

— О как! Да у вас там прямо не Школа, а какой-то Городской Совет. И когда вы успеваете веселиться и радоваться Жизни?!

— Чтобы познать всю сущность Мироздания и скоротечность Бытия, мы остаемся после Занятий в кружках. Там мы можем, не боясь быть услышанными, громко кидаться обвинениями на Власть Имущих за все их Злодеяния и Преступления против Общества.

— Бедняжка-а-а-а, — чуть не плача упала перед девочкой на колени Юна. — Ох, как же трудна ваша Жизнь… Мне вас так жалко…

Расчувствовавшись, девушка подхватывает девочку на ручки и осыпает её поцелуями в щеки.

— Пустите меня, Тетя! Нас могут неправильно понять. Взрослая девушка и маленькая девочка обнимаются и целуются при людях — это пахнет запретной Любовью… А такое на люди не выставляют…

— Ох, прости! — резко осеклась Юна.

Ни слова, не разобрав из всего, что она только что сказала, Юная Дева поставила ученицу на землю.

— Да вы не бойтесь — я никому не скажу. Это будет наш маленький секретик, — подмигнула ей озорница, чем вконец запутала Юну.

От осознания того, что она явно отстала от Жизни, и не шарит в современных тенденциях в моде и морали, Юная Преподавательница потупила взгляд и решила «не разевать варежку», дабы еще больше не показаться в глазах девочки провинциалкой. Хотя для неё это было непосильной задачей.

Вскоре всем мучениям Юны пришел конец.

Не прошло и пары минут, как они с малышкой вышли к «проторённой тропинке», ведущей к главным Вратам Академии. Тут же очередные воспоминания захлестнули её с головой.

«Юна, ты меня слушаешь?! — одернул девушку Диего, когда та стала клевать носом.

— Да конечно, — сладко зевнула Маэстро.

— Тогда повтори, что я тебе сейчас сказал!

— Юна, ты меня слушаешь…

— Да нет же, я про твою Легенду…

— Нет у меня такого в кармашках…

— О, Небеса! Не спи…

— Я и не сплю…

— Когда ты достигнешь Врат, меня на Часах не будет…

— Где тебя не будет?! А еще говоришь я сплю на ходу, а сам мелишь всякую чушь, — сквозь дрему бубнила девушка.

— Маэстро! Каждый день старшие ученики должны нести службу Часовыми. Мы обязаны следить за опоздавшими, а затем патрулировать всю Школу дозором. Так вот завтра меня не будет у Врат, так что помочь не смогу.

— Уяснила — завтра Часовых у врат не будет, — всё тише и тише шептала бедняжка.

— Тебя у входа обязательно спросят, кто ты такая…

— А кто я такая?! Разве не видно? Девушка, которая жутко хочется спать. Диего, не задавай столь глупых вопросов.

— Так вот ты должна сказать, что ты Практикантка, которую пригласили на пробное Преподавание сроком на один день. Потребуют письменное Распоряжение с печатью — скажи забыла дома. Сыграй на дурочку, мило улыбнись, заставь парней смутиться…

— Яс-но… Значит Практикантка с печатью на лбу… Сыграть в дурочку, чтобы потом смутить парней — это я смогу…

— И не перепутай!»

— Стой, кто ты такая?! — резко оказалась выведена из размышлений Юна резким пронзительным голосом Часового.

— А разве не видишь?! Смущенная Практикантка-Дурочка, что пришла Преподавать у вас, как к себе Домой, — совершенно машинально выпалила она вслух всё, что смогла вспомнить. — На День… — добавила она чуть погодя.

— Ча-во-о-о?! — потупили взоры два паренька, неистово почесывая затылки.

— Глаза-то разуйте, бестолочи вы эдакие! По форме разве не видите — Она наш новый Преподаватель! — в столь напряженный момент выручила жутко покрасневшую девушку её Проводница в Мир Знаний.

— А-а-а! Так бы сразу и сказали, — поспешили разойтись перед ней Часовые.

— Простите нас, мы немного перегрелись.

— А-но и видно! И не смейте даже смотреть нам вслед — быстро за решетку попадете за домогательство, — погрозила им пальчиком храбрая девочка.

Затем сама взяла Юну за ручку и повела через Врата.

— Ты-ты-ты, — наконец отмерла бедняжка, оказавшись уже на территории Академии.

— И не благодарите! Тут знаете-ли глаз да глаз нужен! Мальчишки так и норовят за хвостики потаскать… Ну вы же понимаете, о чем я?! — перешла на шепот бойкая девчушка. — Так что, если будут приставать — зовите меня! Как дочь Федерального Судья — я быстро приструню любого мерзавца, осмелившегося Вас обидеть! В тюряге сгною подонка! — перешла на хрип невинное Дитя, у которой от подобных мыслей даже глазки вспыхнули недобрым огоньком.

А вот у Юны, от потока столь «ласковых» речей головушка закружилась.

— Так что удачи вам! И помните — обидят зовите. Моё имя Алисия Аурора-фон-Риккарди, — помахала ей на прощание девочка и убежала по своим делам.

— Так успокойся… Дыши ровно… Это просто недоразумение… Здесь учатся Дети, а не жестокие Палачи, Судьи и Политиканы, — схватившись за сердечко, кинулась за ближайший угол бедняжка.

Не успела она успокоиться, как со всех сторон до её слуха стали долетать обрывки утренних беспечных Детских Разговоров.

— А я гафорю ему: «Если не оплатишь ренту в срок, быстро накину ярмо Должника, и в омут с головой»

— Шо, прям так и сказал?!

— Хонешо, друг. Мы федь с мамой, не в первый день выбиваем долги у барышников…

— И вот отец, вламывается ему в комнату, срывает с него одеяло и начинает стегать розгами, как свинюшку!

— А ты?!

— А я еще маленькая, вмешиваться в дела взрослых…

— Неужели просто стояла и смотрела?!

— Ну почему?! Держала свечку и смачивала отцу розги, чтоб лучше били…

— Вламываемся мы как-то с отцом в один из притонов! Всюду всё прокурено, запах алкоголя, дикий смех распущенных девиц…

— А дальше, дальше?!

— Ну как Главный Прокурор — папа начинает зачитывать им их Права и Обязанности… Тут все, конечно, струхнули, упали в ножки и принялись умолять сжалиться…

— И-и-и?! Он закрыл то злачное местечко?!

— Вовсе нет! Хозяйка оказалась столь убедительной, что пригласила Отца «на чай» к себе в рабочий кабинет…

— Ого! А ты что делал всё это время?!

— Как сын Прокурора и мне перепало ласк прекрасных дам…

— А-а-а-а-а! — дико закричала новенькая, и как выскочит из своего убежища.

Даже не желая видеть лица тех детишек, которые вот так запросто рассказывали о неприглядной жизни своих высокопоставленных родителей, она, зажав ушки ладошками, стрелой устремляется в Главное Здание сквозь толпу Учеников.

«И помни, главная отличительная черта Преподавателей от обычных Учениц — это их волосы. Как только окажешься внутри, отыщи вот эту комнатушку, — указал Диего на карту. — Там тебя уже будет ожидать „Мастер Красоты“, чтобы сделать укладку, выщипать брови, привести в порядок ногти, и навести прочий дамский марафет».

— Точно! Надо как можно скорее найти этого Мастера, — резко опомнилась Юна, которую в очередной раз спас Наказ её Ученика.

— Так как же там Диего говорил…

«Как окажешься внутри, дуй налево…»

— Афу-афу-афу, — принялась она раздувать щеки и дуть, как было велено налево.

Но это не очень ей помогло, хотя учеников вокруг отчего-то стало поменьше.

«Не выходит!

Как же так…

Что мне делать?

Может у кого спросить?!»

Одной сплошной стеной навалились на неё панические мысли.

— Девочка, а девочка, — набросила с разбегу на одну мимо проходящую малышку шальная Преподавательница — А где у вас тут находиться Мастер по Отшлепыванию?! То есть я хотела сказать — Вышипыванию и Загибанию!

От подобных вопросов у бедняжки глазки так и выкатились из орбит. Прижав к груди рюкзачок, они с глухим криком кидается прочь от безумной преследовательницы.

— Погоди, я же просто хотела узнать, где у вас тут комната для Беспорядков!

— А я так и знала, что с Вами не соскучишься! — словно из ниоткуда появилась милая дочурка Федерального Судьи.

— Алисия, прошу, умоляю тебя, здесь все меня не понимают! Пожалуйста помоги! — упала ей в ножки бедняжка, заливаясь горькими слезами.

— Ну что с вами поделаешь — распутница вы эдакая, — чуть слышно прошептала малышка, гладя девушку по головке. — Я отведу вас к Мастеру, но взамен вы кое-что пообещаете мне…

— Всё что угодно! — не подумав выпалила сдуру Юна.

— Вот и славненько, — потерла ладошки Милое Создание.

Уже спустя пару минут быстрой пробежки по запутанным коридорам Школы, Алисия вывела Юну к столь заветной для неё комнатушке.

— Что это?! — немного удивилась она, когда оказалась перед чуть покосившейся дверью, ведущую, как видно, в небольшой чулан.

— Вы просили привести Вас к «Мастеру Красоты», так вон она обитает здесь, — мило ответила девочка, и подмигнув Юне покинула «сцену». — И помните про обещание, — погрозила она ей пальчиком из-за угла.

— Да помню, я помню, — тяжко вздохнула бедняжка, никак не ожидая, что от неё попросят подобное.

Отбросив на время все сомнения, понимая, что времени до начала Занятий остается совсем мало, Юная Дева смело распахивает дверь. На голову тут же обрушивается ведро с водой, а вслед за этим дверь со скрипом закрывается.

— Вы новенькая?! — прозвучал из кромешной темноты тоненький девичий голосок.

— Да ты догадливая, — потирая шишку на голове попыталась сделать шаг вперед Юна, но тут же спотыкнулась о что-то мягкое и чуть не упала на пол.

— Все, кто приходят ко мне ни в первый раз — уворачиваются от ведра, и не спотыкаются о моего Котика.

— Мяу-у-у! — умудрилась наступить ему на хвост Гостья.

— Уж простите, но у вас тут хоть глаз выколи?! Вы свечи экономите или что?!

— Красота не терпит яркого света… А кроме того, я не желаю, чтобы мои клиенты видели, кто я есть на самом деле. Первый Закон Красоты гласит: «Безликость делает Вас еще краше».

— Немного непонятно и противоречиво, но прошу тебя Софи, не могла бы ты привести меня в чувства… То есть, придать более-менее холеный вид Прилежной Преподавательницы. Я как бы тут новенькая, и не в курсе последних тенденций Моды…

— Откуда ты знаешь моё имя?! — переполошилась девочка, чей голос дрогнул.

— Упс! Снова мой длинный язычок, — прикрыла ротик Юна, не зная, что и сказать.

«Запомни Юна, в комнате «Мастера Красоты» тебя будет ожидать никто иная, как моя младшая сестренка. Я её очень люблю, но вот она меня — нет. Мы с ней плохо ладим и почти не разговариваем Дома. Видеть её такой несчастной, замкнутой в себе, вечно недовольной жизнью просто невыносимо. Целыми днями сидит у себя в чулане, и носа не кажет…

— Диего, а ты пробовал с ней заговорить?! Узнать причину такого поведения?!

— Пробовал и не раз! Но когда я приближался к ней с серьезными намерениями — она с криком кидалась прочь. А когда хотел отловить силой — девочка поколотила меня.

— Вот дурень! И я бы поступила также».

— Ты меня слышишь?! А ну живо говори откуда тебе известно моё имя, — прервала Мастер воспоминания Гостьи.

— Прости, я обещала держать это в Тайне… Но похоже сама и проговорилась… Ты уж извини меня, что приходится рассказывать о подобном в столь мрачной обстановке, но меня прислал к тебе твой старший брат — Диего, — огласила всю правду Юна.

— Тогда… Уходи… — спустя полминуты гробовой тишины, проскрипела крайне обиженным голоском малышка.

— Нет, прошу, прежде выслушай меня! А после — можешь хоть ненавидеть и проклинать.

— Хорошо, — немного подумав, уступила ей Хозяюшка.

— Твой брат, Диего… Он… — прищурив хитро глазки, Юна решила немного приврать.

«Он настоящий тюфяк набитый! Жуткий подлец и мерзавец!

При первой нашей встречи с ним, этот напыщенный франк сразу полез ко мне целоваться. И даже, когда я его отшила звонкой пощечиной — он не оставил своих попыток добиться моего расположения.

Каждый день он крутиться у меня под глазами, стелиться ковром перед моими стопами, всячески выискивает внимания, даже песок готов целовать.

И вот сегодня я вдруг осознала — а почему бы и нет!

Я готова уступить, сделать ему поблажку, ведь не каждый день удается завести себе столь милого щеночка. Да я его на шнурки пущу, сделаю ручным зверьком, с рук у меня будет кушать, на поводок посажу».

Всё громче и яростнее рычала «коварная» Особа, у которой глазки так и вспыхнули от алчности, а её ядовитые речи не могли не тронуть девичье сердечко.

— Не сме-е-е-й! — заверещала в голос Мастер и как наброситься на Юну с кулачками. — Не смей трогать моего братика! Ты… Ты жестокая девушка! Оставь его! Даже близко не подходи к нему! Ведь я… Я люблю его! Пусть он напыщенный, самовлюбленный эгоистичный чурбан, но он мой Брат! И я… Я… Не могу позволить такой как ты, причинит ему боль, — всё тише и тише становился девичий голосок.

Вскоре бедняжка так переволновалась, что выбилась из сил и упала прямо в распростертые объятия Юны.

— Эх ты, глупышка… А ведь Диего говорил, что сестренка у него очень ранимая и скромная девочка, — запела иначе «коварная соблазнительница». — Прости, что пришлось разыграть перед тобой всю эту нелепую сценку. Но Диего, он очень страдает от того, что ты чураешься его. Ему, отчего-то кажется, что ты совершенно его не любишь… И даже больше — ненавидишь…

— Это вовсе не так! — сквозь слезы заскрипела девочка, как и старший брат, обладающая редким цветом волос. — Я… Моего Братика… Очень даже люблю… Но…

— Знаю, знаю, — не переставала гладить малышку по головке хитрюга, которая всё так ловко разыграла. — Нелегко тебе привлечь внимание такого паренька, как Диего. Наверняка ты считаешь, что ему рядом с тобой не место. Мол, он красавец писанный, а ты всего лишь маленькая девочка…

— Угу…

— Ты боишься, что в душе он стесняется тебя, боится даже заговорить с тобой на людях. Ведь тогда это выйдет ему боком, и он растеряет свою привлекательность.

— Угу…

— Малышка-глупышка, тебе не стоит так беспокоиться насчет этого, — не отпускала Юна от себя бедняжку, которая так запуталась в себе.

«Прежде всего ты должна знать, что Внешняя Красота — она мимолетна, лишь ширма, за которой скрывается Истинная Суть Человека — его Душа.

Если ты не позволишь Диего раскрыть её тебе — так и останешься несчастной до конца своих дней.

Так не позволяй своим совершенно неоправданным страхам подчинить свою жизнь. Если тебе хочется поговорить с братом по душам — так не мешкай, сделай это при первой выпавшей возможности.

Ведь кто знает, сколько еще лет ты сможешь чувствовать себя маленькой девочкой рядом с ним. Время летит незаметно. Не успеешь и глазом моргнуть, как ты вырастешь, станешь настоящей красавицей, и уже тогда он — будет вынужден бегать за тобой, дабы уберечь от женихов».

— Ты… Ты… Кто ты?! — слушала её с открытым ртом малышка, восхищаясь мудростью, добротой и заботой Незнакомки.

— Меня зовут Юна, и я, со вчерашнего дня, стала твоему непутевому братцу подругой…

— Ты его новая девушка?!

— Кхе… кхе… — чуть не поперхнулась Юная Дева. — Нет, конечно нет! Он, как бы это сказать — не в моем вкусе…

— Сестрица! — осознав, что перед ней не очередная коварная соперница, намеривающая разлучить её с братцем, маленькая девочка с новой силой обняла Юну.

— А теперь малышка утри слезы, выкинь из головы всякую ерунду насчет того, что Диего тебя стесняется и помоги мне уложить правильно волосы на голове. Мне очень надо срочно выдать себя за Преподавательницу-Практиканту…

— Но зачем?!

— Я поясню, но позже… А пока за Дело — «Мастер Красоты».

Глава 6
«Первый Урок»

«Ах, как же здесь красиво, словно во Дворце Королей. Высокие арочные своды, простираются аж до самого неба. Исписанные прекраснейшими картинами потолки. Большие, просторные витражные окна лучших мастеров всей Розалии. Белоснежные стены, украшенные резной лепниной и гипсовыми розетками. Отполированный до блеска мраморный пол, так и отражает свет солнца прямо в глаза. Мягкие, чуть шуршавшие красные ковровые дорожки под ногами, делают походку куда более плавной, грациозной и завораживающей.

Резная деревянная мебель: стулья, столики, скамейки, шкафы и прочее, прочее — всё покрыто золотой краской, что так и бросается в глаза. Везде и всюду стоят большие горшки с цветами, благодаря чему здесь так чудно пахнет свежестью и благодатью. Легкие порывы свежего ветерка бередят реснички и играют подолами изысканных платьев Учениц и Преподавателей…

Одним словом — Лепота!»

— Тетя, вы слюни-то утрите, а то вас неправильно поймут, — в очередной раз оказался прерван полет мечтаний наяву Юной Преподавательницы.

— А, что?! Я вовсе не сплю! — резко передернуло Юну, для которой Алисия по доброте душевной согласилась провести небольшую экскурсию, пока не начались занятия.

— А никто не говорит о подобном…. Просто, когда молодая Практикантка держит за ручку двоих своих Учениц, и грезит невесть, о чем — это пахнет криминалом…

— И вовсе от неё ничем не пахнет… Юна — она хорошая девушка, — заступилась за неё, идущая рядом и держащая девушку за вторую руку маленькая Софи.

Большие рубинового цвета глазки, гладкие шелковистые белесые волосы до лопаток делали её похожей на маленькую белую мышку.

— Алисия, прими мой Совет на будущее — читай поменьше криминальных отчетов своего Отца. Крепче спать по ночам будешь…

— Фи! Я уже давно выросла из этих детских сказок. Теперь я читаю только взрослые Любовные Романы моей матери. Она, если хотите знать, самая лучшая Писательница во всех Пяти Королевствах, — задрала от гордости носик девочка.

— У-у-у, как здорово! А скажи мне пару названий, чтобы я потом поискала в домашней библиотеке.

— Конечно! У мамы много Романов, но больше всего мне нравиться: «Страстная Любовь в лужах крови» или вот еще: «Снесенные страстью головы с плеч». А новая Книга: «В постели со служанкой, или как я стала Сеньором» -вообще зачитаешься…

— Так малышка, я всё поняла! В вашей Семье… Как бы это сказать… Немного изысканные вкусы, — поспешила прикрыть ей ротик Юна, у которой лишь от одних названий совсем недавно завитые волосы стали сами по себе выпрямляться.

— Ты еще просто слишком мала, чтобы осознать всю глубину их Сюжета, — чуть обиделась на подобные слова Алисия.

— Да будет так! Только не заводи больше подобные толки в присутствии Софи, а то бедняжка сейчас совсем сознания лишиться, — прошептала Юная преподавательница, присаживаясь подле девочек на колени.

— Хорошо, не буду. Ведь я… — не успела она довести свою очередную высокопарную речь до логического завершения, как в коридорах появился тот, кого девчата боялись, как огня.

— Ох, прости, мне пора!

— И мне! — как ветром сдуло Учениц.

Обернувшись, Юна глазам своим не могла поверить от счастья. Причина всей предпринятой ею с Диего авантюры, направлялась прямо ей в руки.

«Скажи мне наконец Юна, зачем тебе проникать в Академию?!

— Диего, раз ты еще не догадался, скажу ничего не тая. Вчера, когда я спасла Сержи от расправы, то, возможно, немного перегнула палку…

— Слышал, слышал! Ты так отходила сына Графа по голой попе, что он теперь еле сидит, — усмехнулся паренек.

— И откуда тебе всё известно?

— Слухи они штука такая — быстро разлетаются… Так ты хочешь извиниться перед ним?!

— Конечно нет! Что за вздор! Наоборот, я желаю, как следует проучить этого мальчишку, чтобы ему было неповадно обижать не только моего братца, но и остальных детей».

— Добрый день! — словно высокие горы преградила путь Юне молодая Наставница.

— Еж ты кот моченный! — чуть не чертыхнулась вслух девушка, когда на полном ходу чуть не врезалась в «мягкие подушки». — Да кто ж ты такая?!

— Меня зовут Жаклир, и я здесь тоже новенькая, — протянула ей ладошку милая на вид девушка, старшее годочков так на два. — Месяцев семь, как работаю… И пусть я поначалу очень боялась, что меня плохо примут, но оказалось, что все мои страхи были напрасными. Здесь все так любезны со мной, что просто нарадоваться не могу своему счастью… — без устали принялась тараторить балаболка, которая так не вовремя встала между Юной и её целью.

«Я бы сказала тебе, почему с тобой здесь все так обходительны… Да промолчу, коровка ты дойная».

С обиды прикусила губу Юная Дева, когда задира, отвесив парочку пинков детишкам помладше, скрылся за дверью в один из классов.

— Ох, какая же я невнимательная, где мои манеры. Прости, я совершенно забыла спросить твое имя, — наконец отвлеклась от своего «увлекательного» повествования Жаклир.

Девушка обладала очень ухоженными светло-русыми волосами, гордой прямой осанкой, стройным станом и большими глазками цвета морской волны.

— Моё?! — отмерла Юна, потеряв зрительный контакт с целью. — Меня зовут…

«Самое главное, когда попадешь в стены Академии — ни с кем, ни за что не заводи разговор. А если остановят — не называй настоящего имени».

— Юнофа-де-Врунья, — позабыв про сей наказ, выпалила не задумываясь простушка.

— Вы хотели сказать — де-Вринья?!

— Да она самая…

— А вы случайно не родственница Коменданта Женского Общежития Школы Благородных Девиц?! — не на шутку перепугалась бедняжка, прижимая ручонки к своим «подушкам».

— Она самая… Она моя тетя… — прохрипела Юна, не в силах сдержаться, чтобы не смотреть на эту «наглую» девчонку.

«Всего на пару годков старше, а как отрастила… Чтоб тебя! Сколько же капусты надо съесть! И кто тебя вообще в Школу детишек учить пропустил?! Да будь моя воля — по этим самым… Да, в шею выгнала!».

Скрежета зубами, давилась от подобных мыслей бедняжка.

— Ох, простите, мне уже пора, — чуть не сбежала с места происшествия Жаклир, почувствовав на себе её прожигающий насквозь испепеляющий взгляд.

— А ну стоять, Буренка! — схватила молодуху за плечи Юна и развернула лицом к себе. — Ты чего так испугалась?!

— Я-я-я-я-я, — задрожала всем телом девушка.

— Да ты не подумай, хоть я и являюсь племянницей это Мегеры — меня она тоже не особо радует. Вот недалече чем вчера, отходила розгами по спине. Не веришь — вот потрогай, — повернулась к ней Практикантка, и погрузила её холодеющую ладошку себе за шиворот.

— Чувствуешь, чувствуешь?!

— Ах, как это романтично… — снова показалась хитрющая моська Алисии, которая просто не могла пройти мимо подобной сцены.

— А ведь точно, — резко переменилась в лице подруга по несчастью. — Прости меня, дуру окаянную!

— Да ты чего мне в ножки кланяешься?! А как бы не Король…

В этот самым момент, когда их знакомство набирало обороты, всю Школу огласил Звон Колокола.

— Прости мне пора! — выпрямилась Жаклир и направилась в тот самый класс, в котором с минуту назад исчез прохвост.

— Слушай подруга, а ведь меня направили сюда на Практику. И я думаю лучшего места, чем твой Класс, мне не найти, — чуть приобняла её Юна.

— Моего?! Вы уверены?! Сегодня первый Урок я преподаю в Классе для «Особо Одаренных».

— Во-первых, Жаклир, обращайся ко мне на «ты» — просто по имени — Юна. И во-вторых — я не ищу легких путей и поэтому с удовольствием приму твое приглашение помочь тебе…

— Но я…

— Ох, что-то сегодня меня к Тете потянуло…

— Я согласна! — перепугалась бедняжка и уступила столь «ласковой» просьбе.

— Отлично подруга! Я знала, что ты умная девочка.

Еле ступая вперед, подталкиваемая ладошками в спину, с дрожью в коленях Жаклир вступила в кабинет. Юне сразу бросилось в глаза, что с появлением Преподавательницы никто из Учеников и глазом не повел.

— Здравствуйте, Дорогие Ученики, — немного беря себя в руки, вежливо поприветствовала детвору девушка, пока Юна осталась стоять в сторонке, как бы наблюдая за ней со стороны.

— Здра-а-а-сьте, — крайне лениво и не очень учтиво послышались в ответ ленивые голоса парочки учеников.

— У меня сегодня хорошая новость для Вас. К нам в Академию прислали на практику Юную Наставницу — поприветствуйте её…

— Моё имя Юнофа-де-Вринья, — сухо прохрипела девушка, которую понемногу стало напрягать, что на Учителей здесь совершенно никому не было дела.

Дети, рассевшиеся, где кто по скамейкам, что располагались лесенкой снизу-вверх, были так увлечены болтовней, препирательствами друг с другом, злобными издевками над слабыми и прочими «особо важными делами», что и словами не передать, как всё это задело Юну. Сжимая от негодования кулачки, девушка готова была разразиться скандалом и самой лично наброситься на этих высокородных выскочек. Даже Фамилия такой суровой женщины, как де-Вринья, не особо привлекла внимание детишек.

— Хорошо, а теперь, когда мы познакомились, давайте начнем Урок, — продолжила разговаривать «со стеной» презрения Жаклир.

При этом она держалась крайне сдержанно, вся сжалась, голос поубавила, колени чуть согнула, и казалось даже «подушки» сдулись. В любой другой момент подобная сцена самоуничижения вызвала бы на лице простой служанки улыбку, ведь она по себе знала силу кротости и уважения, но тут дело обстояло совсем иначе.

Сгорая от праведного гнева, Юная Дева держалась из последних сил. Но от неизбежного словесного недержания её спасла парочка опоздавших на занятия учениц.

— Простите нас, мы опоздали, — крайне тихо, очень виновато прошептали маленькие девочки, одна за другой показав свои носики в классе.

— Вы же знаете, как у нас наказывают Провинившихся?! — резко сменила тон голоса Жаклир, которая похоже знала, что в подобные минуты можно было по полной «оторваться».

Взяв со стола длинную линейку, и раскачивая её в руках, она смело направилась к бедняжкам, зажавшимся у дверей. Юна прекрасно их узнала, ведь это были Софи и Алисия, с которыми еще пару минут назад вела милую беседу. И вот теперь, перед лицом неминуемой расправы, они опустили глазки и протянули ладошки.

Также от внимательного взгляда Практикантки не ушел тот факт, что как только речь пошла о Наказании, все ученики немного притихли и впились широко распахнутыми глазами в сцену «будущей казни».

«Вот оно что… Любите лицезреть боль и отчаяние других… Ну ладно, я вам покажу какова она — Боль!».

Промелькнула шальная мысль в уме Юны, и она сама кинулась к месту расправы.

В тот самый момент, когда безжалостная Жаклир уже «занесла топор» над бедняжками, между ними встала Практикантка.

— Вы уж меня простите Коллега, но раз я сегодня прохожу здесь Практику, как вы недавно правильно подметили, то позвольте мне их наказать?!

— Но я…

— Так, ушла с глаз долой! — шикнула на неё подруга, сурово сдвинув брови, тем самым заставив подругу отойти в сторону.

— Не знаю, как здесь… Но в том месте, где я выросла — Наказание за подобные проступки несет не только провинившийся Ученик, но и Учитель, — указала мудрая Юна вначале на девочек, а затем на себя. — Раз дети опоздали на Занятия, значит тому причиной не только рассеянность самого ребенка, но и не желание Преподавателя приложить усилия, дабы заинтересовать его… А посему, вот тебе линейка, и тебе…

Легким движение руки, она разломала «оружие казни» на три части и поделила поровну между ними.

— Ну что, кто начинает?! — обвела она бедняжек суровым взглядом, на что девочки, узнав её, не смели и рта раскрыть. — Хорошо, тогда я начну!

Резким рывком Юна хлестнула вначале по ладони Алисию, затем Софиэль. Жгучая боль и горечь обиды заставили малышек зашмыгать носиками.

— А теперь, ваша очередь! — протянула им обоим свои распахнутые ладони Юная Дева. — Ну же смелее, ударьте меня! — прикрикнула она на бедняжек.

Не смея противиться Воле Наставницы, девочки почти одновременно хлестнули Юну по ладоням своими линейками.

— Сильнее! Я не чувствую боли! — стиснула она зубки. — Еще раз! Еще! Ну что же вы как не родные! Сильнее! Резче! Разве вы настолько слабы, чтобы не способны ответить удар на удар?! — всё громче и яростнее кричала на Учениц немного бесноватая Преподавательница, заставляющая их раз за разом повторять удары по её ладоням.

— Довольно, — тяжело дыша стала понемногу успокаиваться девушка, после удара десятого. — Теперь я верю, что вы по-настоящему сожалеете о случившемся…

Рассеченными в кровь ладонями, Юна погладила обеих девочек по головке, как бы извиняясь, что заставила стать «наглядным пособием».

— А теперь садитесь на свои места, — не подымая глаз прохрипела бедняжка, еле держась, чтобы самой не пуститься в слезы.

— По углам, живо! В наказание — будете стоять там на протяжении всего занятия! — отмерла тут Жаклир, которая с ужасом за всем наблюдала с безопасного расстояния.

— Не так быстро! — как выкрикнет в голос Юная Наставница, к которой тут же кинулась подруга.

— Юнофа, успокойся… Уж дальше я как-нибудь сама! — перешла на шепот девушка.

— Слушай меня внимательно! Не знаю, что тут вообще происходит — но так учить нельзя! — схватила её за грудки рассерженная Практикантка. — Разве ты не понимаешь?! Эти девочки пошли на столь позорное наказание не из-за своей беспечности или лени. Они прекрасно знали, через что им придется пройти, но всё же — они опоздали! На то у них была причина пострашнее рассеченных в кровь ладоней… И кажется я понимаю, кто тут воду мутить…

Желая довести свою мысль до всех без исключения — Юна «аккуратно» отстраняет от себя Жаклир. Затем кидается к учительскому столу, что занимал здесь довольно много пространства и как стукнет по нему ладонью.

«Та-а-к, похоже вы тут совсем расслабились детишечки и забыли, что в стенах Академии все вы равны! Нет ни богатых, ни бедных, ни более красивых или уродливых! Здесь нет места Титулам и Связям ваших Родителей, чьи имена вы так легко порочите своими грязными поступками.

Или вы собираетесь всю свою жизнь прятаться у мамы и папы под подолом и камзолом?! Всегда бить исподтишка, обижать маленьких и слабых — это ваша Сила?! Да мне просто стыдно смотреть на таких избалованных, жалких слюнтяев! Да вы и мизинца не стоите своих Родителей. Они из кожи вон лезут, работают в поте лица, делают всё, чтобы обеспечить вам — дармоедам, лучшую Жизнь, дать Образование, устроить ваше Будущее.

А вы, как отплачиваете им за их Доброту и Любовь?!

Пользуясь их положением в Обществе, готовы порвать друг друга на куски, лишь бы доказать кто из вас «выше плюнет». Хоть раз посмотрите на себя со стороны — и поймете насколько же вы жалкие, бессовестные и ничтожные малыши. Нет вам прощения!»

Столь пронзительный крик доведенной до бешенства Юной Наставницы заставил всех детей тут же прикусить свои ядовитые язычки, сесть ровно и поникнуть духом.

— Но ничего… Все через это проходили, и я не исключение, — немного убавила голосок Грозный Учитель. — Если вы и вправду желаете стать лучше, преобразить свой внутренний Мир, сделать в своей Жизни хоть что-то весомое, а не пользоваться до старости Титулом, что достанется вам по Наследству — вы должны стать настоящими Учениками этой Академии. Приходить сюда каждый день не просто из-за того, что так надо или велено… А чтобы чему-то научиться, стать умнее, сильнее, развить себя как личность, а не подсирать всем и каждому… Это вы понимаете?!

Обведя всех пристальным взглядом Юная Наставница приметила некую перемену в глазах своих потенциальных Учеников.

«Понимаю, вы колеблитесь… Считаете, что я дура и ничего не понимаю… Про себя вы твердите: «Мол, мне здесь плохо, все меня обижают, никто не понимает, лучше я замкнусь в себе, или чего хуже — стану выплескивать весь свой гнев на окружающих.

Все дети и подростки проходят через подобное…

И, если вы и вправду считаете, что мне здесь не место — тогда вон он — выход из класса. Просто встаньте и покиньте Занятие! Я не стану поднимать шумиху, и просто закрою на это глаза».

— Но, — подняла пальчик Юна, видя, что некоторые Ученики засомневались.

«Сбежав сейчас от подобной мелочной проблемы, поддавшись своему страху, вы всю свою оставшуюся жизнь будете бегать от него. Этот Страх оказаться снова одиноким будет расти вместе с вами. И однажды, когда вы меньше всего будете этого ожидать, он поглотит вас с головой. Вы станете озираться по сторонам, бояться даже собственной тени! Везде и всюду вам будут мерещиться призраки прошлых неудач. Вы сойдете с ума. Вас покинут все, кого вы любили. И, так или иначе, именно страх станет причиной вашей Смерти!»

Закончив свою речь на подобной ноте, Юна замерла на месте. Распахнув глаза и рот, не могла пошевелиться и Жаклир, никогда еще не слыша подобные мудрые слова от столь юной девушки.

— Мы… Мы… Хотим учиться, — первой нарушила гробовое молчание, что воцарилось после слов Юны, Софиэль, которая вместе с Алисией была вынуждена стоя слушать всё это.

— Не слышу! — чуть отвернулась от неё девушка.

— Мы очень хотим учиться! — вторила подружке по несчастью дочка Судьи.

— Не верю-ю-ю! — скрестила руки на груди Юна.

— Наставница! Примите нас!

— Наставница! Мы желаем, чтобы выучили нас!

— Простите нас!

— Мы не желали Вам зла!

— А я дурак, кажется влюбился в вас!

— И я!

— И я!

— Меня тоже запишите! — один за другим стали вскакивать со своих мест мальчики и девочки, которых так тронула искренность и честность Юной Девы, благодаря чему они готовы были бороться за неё до последней капли крови.

— Ну ладно, ладно! Бестолковенькие вы мои, — еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от счастья, утерла носик девушка. — Раз мы уяснили, что я Ваша Наставница, а вы — мои Ученики… Живо расселись по местам! — прикрикнула на всех Юна, снова напустив на себя строгость и серьезность. — Вас это тоже касается — опоздунятки вы мои!

Все детишки тут же успокоились и заняли свои места.

— Так, далее… Как я посмотрю вы сидите где, кто хочет… Это неправильно. Живо все встать… Жаклир, а ну-ка поясни почему в одном классе присутствуют как дети шести-семилетнего возраста, так и дурни лет двенадцати? — при последнем слове Юна сверкнула испепеляющим взглядом за знакомого ей сына Графа.

Как только началась вся эта суматоха, он сразу приметил в этой Практиканте знакомые черты лица. Но теперь, воочию убедившись на что она была способна в гневе, у него мягкое место «загорелось». Втянув шею в плечи, не смея глаз поднять, мальчик как никогда притворился паинькой и просто душкой. Он даже вместе со всеми вставал с места, и путь шепотом, но тоже просил её остаться.

— Это класс для Одаренных, — подскочила к ней девушка и принялась пояснить что здесь к чему. — Лучшие среди своих сверстников по успеваемости, успехам в Творчестве и внеклассным занятиям…

— Не верю! — резко прервала Наставница её раболепие перед детьми. — Так, слушай мою команду! Дети помладше — на первые ряды. Середнячки — на средние скамейки. Старшие мальчики и девчонки — наверх. И поживее! Знаете-ли уроки идут!

Без всяких роптаний, криков и прочих детских капризов Ученики очень быстро, а главное организованно, выполнили всё в точности, как приписывалось.

— Вот так-то лучше… Теперь детвора сможет чувствовать себя в кругу одногодок увереннее. Подростки найдут общие темы для разговора, не боясь давления со стороны тех, кто по старше. А самые взрослые среди вас наконец поймут, каково это оказаться в окружении таких же озлобленных юношей и девушек, — пояснила своё мудрое решение Юна.

Особенно она заострила внимание на проказнике, которого, как только тот занял свободное место на верхних рядах, сразу окружили крайне недружелюбные взгляды соседей по скамейке.

«Похоже мальчику не обойтись без моей помощи…

Хорошо, продолжим наш Урок».

Размяла ладони Юна, понемногу приходя в себя после приступа жуткой боли, слегка помутившей ей рассудок и заставившей вот так резко начать перевоспитание всего Класса.

Глава 7 «Первые Шаги на Пути к Исправлению»

— Для тех, кто был занят Ничем и прослушал — моё имя Юнофа, или просто Юна. И прежде, чем мы начнем Занятие, не могли бы вы по очереди, начиная со старших, представиться. Громкие Титулы и Родовые Фамилии оставьте при себе — меня интересуют Имя, возраст и ваши увлечения, — решила начать издалека Юная Наставница.

Пока детишки, один за другим вставали с места, и коротко рассказывали о себе, Юну с головой захлестнули тяжкие раздумья, явно ей не по возрасту.

«Имею ли я Права учить уму-разуму этих детишек, ведь сама от горшка два вершка?!

У меня нет ни должного Образования, ни Времени… Я просто не заслуживаю здесь находиться.

Взять хоть Жаклир…

Бедняжка, небось, ночами не спала, училась в поте лица, зубрила, много чем пожертвовала ради Образования.

А я?!

Простая служанка, не наделенная громкими Титулами, Фамилией или Иными заслугами… Я всего лишь девочка, которая решила прийти сюда и поиграть во взрослые Игры…

Мне тошно…

Как я могу теперь смотреть этим детям в глаза, вселять в них напрасные Надежды, наставлять на Путь Истинный, а потом — взять и бросить?! Вычеркнуть из жизни, как кусок заплесневелого хлебушка…

Постой-ка, да что я такое говорю?! Разве забыла я, как тяжко мне пришлось после приезда сюда?!

Вспомни…

Холод…

Одиночество…

Полная отрешенность от Суровой Реальности…

Я находилась на грани и готова была разрыдаться от безвыходности. И никому не было дела до моего горя.

Но тут появился он.

Сеньор Орсиани не только протянул мне руку помощи, пригрел, накормил, дал приют и работу. Он даровал мне Цель в Жизни. Благодаря его заботе, доброте и наставничеству я снова почувствовала Вкус к Жизни и обрела уверенность в завтрашнем дне.

А ведь эти Детишки, все такие разные, но, по сути, одинаковые. Родители всегда заняты на работе или шарахаются по званым Вечерам до поздней ночи. Своим же собственным чадам они не могут уделить и пары минут, чтобы спросить: «Как прошел день?». «Было ли сегодня интересно на уроках?» «Что нового ты сегодня узнал?».

Нет! Так нельзя!

Эти милые дети ни в чем не повинны! Подобно мне, они страдают и нуждаются в покровительстве. И раз мне однажды помогли, так почему же я не могу ответить Добром на Добро?!

Разве это Преступление — желать Счастья другим?!

Глупости, всё это глупости…

Даже, если меня поймают и обрекут на жуткие страдания — я не отрекусь от желания помочь им.

Пусть я не могу всегда быть с ними и, возможно, вижу некоторых из них в первый и последний раз, но кто мне мешает придать им небольшой толчок?!

Я могу! И я сделаю это! Чего бы мне это не стоило! Я не брошу их в беде, как не бросили меня!»

От подобных мыслей, Юна всё больше загоралась новой, куда более важной Целью, чем все остальные мимолетные увлечения.

Все напрасные сомнения и предрассудки вмиг улетучились, когда очередь представиться подошла маленькой сестренке Диего. Девочка была настолько зашугана Обществом, что еле смогла найти в себе силы подняться на ноги.

Дрожа, как лист на ветру, бедняжка, у которой зубки застучали, и вся она жутко покраснела, не могла выдавить из себя и слово. Понимая, насколько ей сейчас нелегко, к девочке подскочила Алисия.

Тем временем позади них снова раздались ядовитые усмешки, недовольное шипение и прочие признаки недовольства девочками.

— Простите нас Наставница Юна, Софиэль нездоровится. Можно нам покинуть класс?! — проскрипела малышка, явно не в первый раз прибегая к подобному Плану Бегства.

— Да, конечно, — не на шутку напугалась Жаклир, которой могло влететь по первое число, если кому-то из детей вовремя не была оказана медицинская помощь на её уроке.

— Софи! — тихо молвила Юна, не сводя пристального взгляда с девочек, когда те направились к выходу. — Бегством ты ничего не добьешься. Лишь отсрочишь неизбежное…

От подобных слов на бедняжку уже совершенно по-иному взглянули все дети. Понемногу в их шальные головы стала закрадываться мысль, что именно они стали причиной подобного поведения своей одноклассницы.

Совершенно не сдвинувшись с места, Практикантка, с щемящей сердце болью была вынуждена лицезреть, как две девочки лишь на миг остановившись — снова направились прямой тропой к выходу.

— Про-с-ти-те, — сдавленным голоском, сквозь слезы проскрипела малышка и кинулась со всех ног бежать отсюда.

Юная Учительница не в силах скрыть своих слез, что так и наворачивались на глаза, опустила взгляд в пол. Возможно, впервые Юна осознала, что не со всеми бедами можно справиться лишь одним Желанием.

Всю эту сцену трагической борьбы со внутренними страхами был вынужден лицезреть весь Класс. Но лишь один мальчик, чувствующий на себе непосильное ярмо вины за всё, что здесь творилось, набрался смелости и кинулся вслед беглянкам.

Он больше не мог видеть всех тех страданий, что причинял не только Софи и Алисии, но и самой Преподавательнице. Сам не зная почему, при одном только взгляде на девушку, которая давилась горькими слезами, его сердце резко сжалось от жгучей нестерпимой боли. В него, словно будто клинок вонзили по самую рукоять.

Сгорая от стыда, не отдавая отчет своим действиям, разгоряченный малыш срывается с места, и прямо по партам, через головы своих одноклассников, стрелой пускается «в погоню».

— Стой! — хотела было кинуться за ним Жаклир, но Юна молча подняла руку и все тут же замерли, где кто находился. — Я сама…

Оставив позади себя «жужжащий улей» детворы, девушка осторожно подходит к распахнутой двери и становиться свидетельницей, как храбрец с несвойственным ему благородством, берет Софи за ручку и ведет обратно в класс.

Сдавшись на милость «победителя», бедняжка, не поднимая головы, заливаясь горькими слезами, послушно пошла за ним.

— Пусти, негодяй! Слышишь?! Оставь уже нас наконец! Сколько можно над нами издеваться?! — не оставляла Алисия попыток вырвать подружку из лап подлеца, при этом не чуралась пускать в ход кулачки.

Видя, что тот совершенно не реагирует, малышка возьми, да укуси мальчика за руку ниже локтя. Именно в подобной «связке», маленький задира завел беглянок обратно в класс.

— Алисия… Оставь его… Фу… Брось каку! — кое-как Юная Дева смогла оторвать от него девочку, в душе ликуя, что бедняжки снова с ними.

— Тьфу! — со всей возможной брезгливостью малышка разжала зубки.

— Сядь на место! — препроводила бойкую защитную на своё место Юна, а сама, упав на колени перед безутешной девочкой, прижала к груди.

— Довольны изверги?! — как закричит она на всех. — Довести такую маленькую, беззащитную девочку до слез — и это вы считаете своим Достижением?! Сволочи! Мерзавцы! Да чтоб вам пусто было! — не в силах сдержать слез, перешла на истошный крик Юна.

От подобного крайне эмоционального порыва защитить бедняжку от них всех, у детишек сердце екнуло и в пятки ушло.

— Да отпусти ты её наконец! — резко вырвала она девочку из лап мальчика, который оказался так напуган, что не мог и слова сказать и просто замер, где стоял.

В его голубых глазах читался неописуемый ужас и страх. Угодив в безвыходную ситуацию, светловолосый мальчуган спрятал дрожащие руки за спину и принялся «выкручивать» себе пальцы.

— Юна… — хотела подсобить ей Жаклир, но девушка, грозно сверкнув глазами, «окунула» лицом в ушат с дерьмом. — Не подходи, дура! Разве не видишь, до чего довело детей твоё безразличие к ним!

— Но я…

— Даже не смей оправдываться! Если бы ты хоть чуточку интересовалась своими Учениками, а не их положением в Обществе, то осознала — как тяжко им приходиться каждый день выживать в подобных условиях. Вся их Жизнь здесь — это извечная борьба не только с обидчиками, коим нет конца и края, но с самим собой…

Пристыженная Учительница тут же отошла в сторону, не зная куда себя деть от подобного потока Правды. От природы, Жаклир отличалась стойкостью характера, но даже сейчас не смогла совладать с внутренним смятением и брякнулась на стул. Схватившись за голову, бедняжка готова была рвать на себе волосы от осознания своей причастности ко всем тем несправедливостям, что творились вокруг неё.

— Неужели столь невинное Создание могло чем-то вам насолить?! Вот ты… Или Ты… Скажи, хоть раз — эта девочка, будь то словом, косым взглядом или невольным толчком навлекла на себя ваш Гнев?! Или может она за глаза кого-то обсуждала, что вы вот так с ней обращаетесь?! — продолжила свои нападки на толпу Юная Наставница, не отпуская от себя бедняжку, которой было очень страшно, стыдно и одновременно больно. — Молчите?! А я скажу вам — нет, нет и еще раз нет! Я отказываюсь верить, что Софиэль хоть чем-то заслужила к себе подобное жестокое отношение, не только со стороны своих одноклассников, но и прочих детей этой Академии…

Пристыженные своей же Совестью, что понемногу стала просыпаться в детях, все как один они опустили взгляды, совершенно не зная, как им загладить свою вину.

И снова, всё тот же мальчуган, сгорая от жуткого приступа стыда, вперемешку с яростью и гневом на самого себя, кидается к столу, хватает линейку и упав перед Юной на колени, протягивает ей.

— Что?! Думаешь простого Наказания будет достаточно, чтобы загладить вину перед бедняжкой?! Какой же ты наивный глупец, — рявкнула на него Юная Наставница и как хлестнет его по ладоням.

От подобного удара, он роняет «орудие пыток», а сам падает на мягкое место прямо перед ними. Любого другого юношу подобное отношение могло повергнуть в смятение и заставить сбежать, но ни его. Пуще прежнего, вскипая от праведного гнева, он снова поднимается на ноги, берет с пола линейку и громко и четко оглашает своё решение.

— Накажите! Не только за все те издевательства, что я причинил этой девочке, но и всем в классе…

— Ну надо же… У нас тут Рыцарь объявился… Смешно! Ты думаешь после всего, что ты сделал этим детям, тебя, от парочки шлепков по попе — простят?! — проговорила сухо Юна.

Приметив, что девочка чуть успокаивается, она поставила её на пол, а сама вышла вперед.

— Я готов поплатиться за всё! — стоял на своем мальчик с крайне непростым характером.

— Хорошо, посмотрим насколько тебя хватит! — резко развернула она его к классу. — Поднимите руку тот, кого хоть раз незаслуженно обижал этот пройдоха.

На подобную «просьбу» ученики не особо спешили откликнуться.

— Снова засунули свои языки в одно место! Но ничего, мы сделаем для Вас поблажку, — с этими словами Дева достает небольшой платочек из кармашка, затем утирает сопельки и слезы бедняжке, которая спряталась у неё за спиной.

— Желаешь почувствовать всю горечь слез тех, над кем издевался?! Хорошо, я дам тебе шанс, — прошептала мальчику на ухо Юна, повязывая ему глаза платочком.

После чего, девушка выпрямилась в полный рост и обвела всех детей решительным взглядом.

— Я сомневаюсь, что здесь, в этой комнате, найдется хоть один смельчак, готовый заступиться за девочку… Но может быть тогда, в Вас наконец-то проснется чувство Гордости и вы, воспользовавшись тем, что задира ничего не видит — отомстите ему?!

От подобного каверзного и столь соблазнительного предложения, Ученики немного опешили и совершенно не знали, как и реагировать.

— Скажи мне Софиэль, ты желаешь отомстить своему обидчику?! Заставить его почувствовать всю тягость своего страха и горечь обиды?! — на полном серьезе спросила Юна, на что бедняжка, утирая слезы с лица и шмыгая носиком, замотала головой.

«Вот видите! Эта маленькая, отважная и очень стойкая девочка оказалась куда выше и благороднее всех вас! Ведь вы засомневались, в вас проснулось желание мести…

Именно это отличает её от всех Вас!

И раз вам так хочется выплеснуть весь вой гнев, то пожалуйста — я не буду мешать! Кроме того, этот мерзавец сам вызвался добровольцем, так что — не мешкайте».

После столь резких слов никто не пошевелился.

— Я кому говорю, живо все встали и по очереди подходите сюда! Тех, кто не пожелает участвовать в этом, я лично выпорю! Всем всё ясно?!

— Юна, это уже через чур, — хотела покинуть кабинет Жаклир, дабы позвать более умудренных опытом взрослых.

— Можешь звать кого угодно, подруга, но, если сейчас этим детишкам не преподать Урок Жизни, они так и будут с каждым днем катиться по наклонной всё ниже и ниже, — перехватила её у дверей Практикантка и зашипела прямо в лицо.

— Но ведь — они Дети! Это жестоко! — забегали глазки у бедняжки, когда она увидела, как детвора уже выстроилась в очередь на «казнь».

— Я тебе сейчас покажу, что есть — Жестоко! — обернувшись на класс, Юна огласила. — А теперь, по разу ударьте своего обидчика, дерните за ухо, поставьте щелбан, пните под зад! Если сомневаетесь — вспомните те минуты, когда этот самый скандалист без всякой жалости и угрызений совести издевался над вами.

Более ей не пришлось упрашивать детвору. Ведь у каждого из них было, что «сказать» этому мальчишке, который стал для них нарицательным именем Страха и Террора. Отбросив всяческое нежелание участвовать в подобном «мероприятии» один за другим, дети наконец смогли отомстить за все свои обиды.

Очень стойко, а главное храня гробовое молчание и понимая всю тягость своей вины, «мальчик для битья» терпел все издевательства своих одноклассников. Со стороны это могло показаться дикостью — вот так отдать одного хулигана на растерзания остальным. Но здесь сокрылся очень потаенный смысл, который Юна не замедлила огласить.

— Теперь ты понимаешь, как чувствует себя твоя Жертва?! — приблизившись поближе и присев возле мальчика на колени, принялась шептать ему на ухо Юная Наставница.

«Не в силах сказать и слова, не смея глаз поднять, ущемленная и побитая, а самое главное — презираемая сама собой за свою слабость и неумение постоять за себя…

Тебе ведь очень хочется закричать: «Довольно! Остановитесь, я всё понял! Я больше так не буду!».

Но знаешь, что, даже если ты сделаешь это, никто из окружающих не послушает тебя. Как ты, в своё время, не слушал тех, над кем издевался.

На миг закрой глаза и вспомни все те самые страшные забавы, что любил устраивать над теми, кто слабее тебя. И тогда ты поймешь, каково это, становится объектом всеобщих насмешек и издевательств».

— Но, — осеклась на полуслове девушка, когда очередь дошла до Алисии.

Невесть где, раздобыв молоток, она, сжимая его в обеих руках и сверкая недобрым взглядом, стала надвигаться на обидчика своей подруги.

— А-ну отдай! Ты чего, мокруху хочешь тут развести?! — перехватила её «смертоносное оружие» мести Юна.

— Но я… А, ладно, — сдалась девочка, отпустила молоток и как отвесит юноше смачного пинка под зад.

Раз за разом, удар за ударом, он как мог терпел всё это. Но даже самая стойкая Воля может однажды надломиться. Так и случилось с ним. Не в силах больше терпеть, мальчик падает на колени и прикрывает ладошами лицо. По его щекам потекли горькие слезы, которые он ничем не мог унять. Видя, что ему совсем худо, детвора чуть замялась.

— Чего встали, как вкопанные?! Продолжайте «казнь»! Или может быть вы забыли своих слез и глухие мольбы о пощаде, что взывали к нему?! Разве он, хоть раз, прислушался к ним и сжалился над вами?! — указала взглядом на мальчика Юна, поднимаясь на ноги.

В её словах было столько горькой Правды, заставившей Учеников снова продолжить своё Дело. Но в тот самый момент, когда даже Жаклир не смогла более лицезреть этого, у стоящей совсем рядом маленькой Софиэль сердечко екнуло.

— Нет прошу вас, остановитесь! — кинулась она к своему обидчику, и заслонила собой.

— Софи, что ты творишь?! Ведь ты больше всех пострадала от его рук! Так зачем ты… — кинулась к ней Алисия.

— Хватит! Умоляю вас, перестаньте вести себя в точности, как он! — осмелев проскрипела девочка, у которой глазки вспыхнули огоньком жизни и борьбы за справедливость.

«От того, что мы уподобимся таким как он, наша Жизнь не станет лучше. Мимолетное счастье от его страданий не принесет нам радости, а лишь наоборот…

Спустя некоторое время мы сами будем сожалеть, что поддались стадному желанию отомстить ему! Что он, что мы — сейчас я совершенно не вижу разницы».

Пронзительный Голос Души, прозвучавший как спасительный Набат Колокола, заставил мальчика воспрять духом и снова подняться с колен.

— Простите меня! Я полное ничтожество и свинья! Мне очень совестно, и я отныне даже боюсь смотреть всем вам в глаза, но… — прохрипел он сквозь боль. — Я должен пройти этот Путь до конца!

При этих словах, юноша срывает с себя камзол и кидает под ноги.

— Так не бойтесь больше меня! Докажите, что вы правы, а я нет! Можете бить меня сколько угодно, я больше не боюсь оказаться Жертвой своего Страха!

«Нет, ну надо же… Вечно эти мальчишки любят драматизировать и устраивать сцены, даже в такие минуты».

Усмехнулась про себя Юна, кивнув ученикам, дабы продолжили «расправу».

Тем временем Воздаяние по заслугам стало набирать обороты.

Теперь даже те, кто сомневались в правильности всего затеянного и сдерживали себя, наконец осознали, что целью этой публичной «казни» было вовсе не доказать им, какие они жестокие дети, а наоборот. Нужно было пересилить себя, поднять голову, встать с колен и сказать: «Довольно».

— Ну теперь-то можно?! — снова оказалась в первых рядах Алисия с молотком в руках.

Но на этот раз она оказалась остановлена своей подружкой. Нежно коснувшись её ладони, Софи покачала головой.

— Ну вот, всю потеху на корню срубила, — улыбаясь ей, не стала применять свой «топор» девочка.

— Теперь ты видишь, моя дорогая Коллега, как быстро могут меняться Дети, — шепнула Юна зажавшейся в уголок Жаклир, когда прямо у всех на глазах, поддержать мальчика, который стойко сам вызвался принять все воздаяния, вышла Софи.

Не отходя от него ни на шаг, девочка взяла его холодеющую ладошку в свои дрожащие ручонки и принялась растирать их. Подобной доброты он еще ни от кого не испытывал. И уж тем более не ожидал, что именно его самая «любимая» жертва, станет поддерживать в подобный момент…

— Наверное, ты ненавидишь меня за все те унижения, что по моей вине пришлось сегодня испытать?! — завела Юна разговор с бедным побитым мальчиком, на котором живого места не было.

Когда «испытание» подошло к концу, сама виновница всего затеянного вызвалась отвезти горемыку в Медпункт, прежде наказав Жаклир, как следует поговорить с Учениками насчет их поведения.

На благо сейчас в просторной комнате со множеством коек и шкафов с лекарствами, было пусто, и никто не мешал ей провести разъяснительные беседы.

— Присядь сюда… И сними рубаху… Да не бойся — не трону, — улыбнулась девушка, приметив, как юноша чуть замялся в её присутствии.

Пересилив стыд, мальчик сел на свободную койку и стащил с себя рубашонку, тем самым оголив всю в ссадинах и синяках спину, а также шею и плечи.

— Ух, и досталось же тебе… Но ничего, мне не в первой оказывать помощь потерпевшим подобные побои, — вела сама с собой разговор Юна, кружась по комнате словно волчок, кидаясь от одного шкафа к другому в поисках нужных медикаментов и средств по обеззараживанию ран.

— Я, если интересно, по ходу своей «учебы» много себе шишек на голову набила, а уж счет синякам, да ссадинам и вовсе потеряла. Поэтому на собственном горьком опыте знаю, каково это, когда всё тело, как один сплошной шишак.

— Ай, — глухо зашипел мальчик, когда девушка присев рядышком принялась обрабатывать ему «боевые ранения» примочками и мазями.

— Терпи малыш — сильнее станешь!

— Я… Я… Не малыш, — сквозь жуткий стыд, проскрипел мальчуган, наконец набравшись смелости нарушить своё молчание.

— Ну надо же, кто заговорил?! А я-то уж думала, ты язык от страха проглотил… Хотя, я тебя в этом не виню…

«Помниться, когда я набедокурила Дома у Сеньора и боялась, что по возвращении домой он увидит, что сталось с его кухней — я так струхнула, что заперлась у себя в комнате. Забравшись под кровать, словно маленькая девочка, я принялась отсчитывать минуты до «расправы».

Но знаешь, что…

Когда Орсиани вернулся, прежде всего он бросился на мои поиски. А отыскав, всю в слезах, свернувшуюся в клубок и дрожащую от страха, мужчина протянул ко мне ладони и прошептал:

«Прости, если своим строгим отношением к тебе заставил подумать, что ты чужая мне. Это вовсе не так!»

Юна так увлеклась воспоминаниями своих прежних ошибок, что и не приметила как сама протянула ладошки к мальчику. Тот был так подавлен своей собственной Совестью, что тут же приник к ним щекой со словами:

— Простите меня Наставница, Юнофа! Я виноват! — крайне прочувственно и горячо прошептал мальчик, в чьих словах невозможно было усомниться. — Мне очень и очень совестно. Отныне я даже не знаю, что теперь делать?! Как мне дальше жить? Как показаться на глазах одноклассников и прочих учеников Академии, после всего, что я натворил.

Не в силах справиться с горем и болью, он глухо заплакал и оказался полностью в объятиях девушки.

— Ну-ну, не плачь! Не ты первый и не ты последний, кто оказывается на перепутье, — прижала мальчика к груди Юна и принялась гладить по головке и всячески успокаивать. — В подобные трудные моменты Жизненного Пути самое главное — это извлечь из всего этого Урок. Нет смысла горевать над пролитым молоком. Нужно взять себя в руки, стиснуть зубы, собрать всю Волю в кулак и смело ринуться в бой! Не в прямом смысле этого слова, конечно… Но думаю ты уже понял, что должен сделать в первую очередь?! — лукаво заглянула ему в глазки хитрюга.

— Да, Наставница! Я всё понял! Теперь я изменюсь! Стану лучше, добрее, честнее и справедливее! Не зря я — Мануэль Рикардо Хосе-дель-Сальвади сын Графа Хальвере и… — чуть снова не принялся задирать нос мальчик, но девушка вовремя отвесила ему щелбан по лбу.

— Самое главное — поменьше кричи о своем Титуле, будь честнее сам с собой и никогда и ни за что не забывай сегодняшнего Урока.

— Обещаю, Наставница Юна! Пока дышу — буду помнить ваши мудрые наставления.

Глава 8
«Юнофа — Сестра Милосердия»

Оставив мальчика, которого с легкой руки нарекла Рики, «зализывать» свои раны, Юна пустилась со всех ног назад в класс. Вот только девушка, так увлеклась созерцанием красот местного интерьера, что и не приметила, как на первой развилке свернула не туда, а когда чухнулась было уже слишком поздно.

— Ой, кажется, я снова заблудилась, — прошептала она себе под нос, оглядевшись по сторонам.

Шел самый разгар Занятий и не у кого было спросить дорогу.

Бедняжке не пришлось подолгу ломать себе голову — куда идти. Так как на другом конце коридора, лихо вывернув из-за угла, показалась та, с которой Юная Практикантка меньше всего желала встретиться лицом к лицу.

На всех парах, находясь явно не в лучшем расположении духа, прямо на неё неслась Тетя Фрау-де-Вринья.

«Я понимаю, ты уже устала, но прошу тебя Юна запомни последнее, что я тебе сейчас скажу…

— Диего, я… Больше нету сил, спать жуть как хочется, — сквозь дрему пробубнила бедняжка, умаявшись за день.

— Случись беда: Старшие Профессора покажутся на горизонте или хуже того, вновь попадется на дороге Комендант — ты всегда сможешь спрятаться вот в этих небольших помещениях для Исповеданья, — ткнул пальцем в карту паренек.

— Испо… что?!

— Так как Жизнь в Школе, как для Учителей, так и Учеников сопряжена с неким моральным напряжением и даже риском сойти с ума, из-за того, что не всегда получается правильно выразить свои эмоции и чувства — в Академии заведено наличие Исповедальней. Это такие небольшие комнатки, расположенные у всех на виду в каждом коридоре и этаже. Ты их ни с чем не спутаешь. Темные, мрачные снаружи чуланчики, занавешенные фиолетовыми драпировками и с двумя дверьми.

— Чуланчики, как мой… Где полно всякого барахла…

— Ну да, вроде того… Так вот запомни — прижмут к стене, тут же «ныряй» внутрь. Левая дверь — для тех, кто Просит, правая — Прощает. Всё запомнила?!

— Угу».

Запомнить-то Юна запомнила, но вот только не осознала до конца весь смысл подобных «чуланчиков». Когда Гроза всей Академии, не отрывая задумчивого взгляда от пола, уже была на расстоянии десяти шагов — девушка кинулась в первую попавшуюся Исповедальню.

— Левая, для тех, кто просит… Правая — прощает… Ну мне особо ничего не надо. А вот прощать — это по мне, — промелькнула светлая мысль в голове у девушки, и она, не задумываясь, юркнула в правую дверь.

Оказавшись внутри, Юне пришлось немного поморгать и привыкнуть к царившей здесь темноте.

— Жуть! И почему здесь так мрачно?! Да и запашок тут стоит не очень. Такое ощущение, что помещение век не проветривали, — проскрипела бедняжка и, чувствуя удушающую атмосферу, не нашла ничего лучше, как чуть откинуть балдахин с двери.

Не знала она, что подобным образом Сестры Милосердия оповещали окружающих, что они на месте и готовы принять у себя всех желающих Высказаться и поведать о своих Горестях.

— Фуф, кажется, пронесло, — вздохнула свободнее Юна, когда сквозь узорную сеточку небольшого окошечка двери, к которому припала носом, приметила, как женщина, не заметив ничего подозрительного, прошла мимо. — А теперь вернемся к моим оболтусам…

Только Юная Наставница хотела покинуть сею обитель Скорби и Печали, в которой кроме одиноко стоящего в уголке стульчика — ничего не было, как вслед за Тетей, словно мрачная тень, кинулась со всех ног Юная Дева.

Она казалась очень напуганной, часто тяжело дышала, как если бы гналась за кем-то уже не первую минуту.

— Неужели, снова упустила её?! Эх, да что ж такое, — с обиды развела ручками бедняжка, совсем с ног сбившись.

Она уже собиралась продолжить поиски своей цели, но тут ей на глаза попалась Исповедальня. Переборов некий страх и смущение, девушка, пряча лицо ладошками, на цыпочках направилась к «чулану». Убедившись, что коридоры пусты и никто не приметил её, Благовоспитанная Дева вошла в левую дверь.

— Сестра, к Вам можно обратиться?! — послышался крайне приглушенный голос с другой стороны небольшой перегородки между комнатушками.

— Что же делать?! Что делать?! — заметалась из угла в угол Юна, при этом снова умудрившись наделать много шума.

— Сестра?!

— Да, да я тута, — зашипела от боли бедняжка, ударившись о стул, на которой поневоле пришлось присесть.

— Сестра… Я… Мне очень больно…

— А кому сейчас легко?! — потирая ушибленную ножку, зашипела в ответ Юна.

— Нет, вы, наверное, меня не так поняли?! Я совершила нечто постыдное… За что мне очень и очень совестно…

— Расскажи, что тебя гложет?! — почувствовав резкую перемену в её голосе, Сестра по совместительству, решила выслушать бедняжку.

— Это личное…

— Клянусь тебе, Дитя Моё, всё сказанное тобой останется в этой Исповедальне, — прочитала она небольшую шпаргалку, что висела на стене вперемешку с другими записями здешней Хозяйки. — Что за бред… — добавила она в полголоса.

— Сестра, вы что-то сказали?!

— А-а-а нет, Дитя Моё… Моё?! — поперхнулась от смешинки Юна. — Во умора…

— А-а-а?!

— Можешь рассказать мне всё, что гложет тебя. Я выслушаю и приму Решение, — поправилась девушка, напуская на себя серьезность и вразумительность.

— Хорошо… Спасибо, что уделяете мне время… Всё началось вчера, когда я, по свойственному мне врождённому эгоизму, а также вспыльчивости, невежеству, хамству, себялюбию, ревности, жестокости и скудоумию… — принялась перечислять все свои недостатки бедняжка, не боясь, что её услышат подруги.

«Ого, у девчушки нехилый такой «багаж» комплексов…

Но кажется я поняла, что от меня требуется…

Сестры Милосердия — они как Наставницы для Детей.

И раз я сегодня Практикантка, то вполне могу справиться и с этим».

Подумала про себя Юна и поудобнее устроилась на стульчике.

— Никто не рождается на Белом Свете с Пороками. Мы словно нежная, чистая и такая невинная кухонная тряпочка в самом начале уборки. Но достаточно лишь провести ею по полу, стереть пылюку с верхней полочки, и вся эта Грязь пристает к нам. Если вовремя не прополоскать её в теплой водице, то со временем она станет совершенно непригодной и придется выбрасывать в мусорку, — немного увлеклась Юна сравнениями.

— Сестра, я поняла вашу аллегорию! — резко воскликнула её Слушательница.

— Алле… Что?! — потерла ухо временно исполняющая обязанности Сестры Милосердия.

— Сегодня же… Нет — прямо сейчас, я всё расскажу Коменданту! И пусть меня ожидает самое беспощадное и постыдное наказание у всех на глазах — я больше не боюсь! Моя вина — не её! Я просто спать не смогу спокойно, зная, что из-за меня ни в чем не повинную девушку обрекли на страдания, — чуть ли, не крича горячо проговорила девушка.

— А может не надо?! Думаю, та, о ком ты говоришь уже простила тебя и не держит Зла, — немного напугалась за её судьбу Юна, не сообразив про кого та вела речь.

— Да! Всё верно! Эта девушка куда выше этого! Она сама Доброта! Чистое и такое Невинное Создание, а я грязь, что осмелилась её опорочить! Всё, я больше так не могу жить — пора меняться! Спасибо Вам Сестра! Век не забуду вашей Помощи! До свидания и удачного Дня!

Не успела Сестра Милосердия и рта раскрыть, как той и след простыл.

— Вот те раз… А ведь я так и не узнала дороги…

Понимая, что «томиться» ей здесь до самого звона колокола, пока поток школьников не выведет её куда надо, Юна вздохнула полной грудью и принялась ожидать последующих Гостей, что само собой не заставили себя долго ждать…

— Ну что за безумный денек?! Вначале эти истошные крики: «Мы желаем Перемен!», что разорвали тишину прямо после звона колокола. А теперь это… Да что здесь вообще твориться?! — сетовал на нелегкую судьбу Диего.

Не успел он отойти от совсем еще недавних потрясений, что всколыхнули Устои Академии сразу после завершения Первого Занятия, как прямо перед ним, как из неоткуда возникла некая очередь из прекрасных Благородных Девиц, вперемешку с Ученицами разных возрастов.

Ради того, чтобы попасть сюда в западное крыло Центрального Здания «на прием» к Некой Мудрой Сестре Милосердия, бедняжки готовы были простоять здесь хоть весь перерыв, что длился всего двадцать минут.

Прекрасно понимая, что все не успеют, девушки «забивали» время на последующие перерывы. Благодаря чему не прошло и десяти минут, как «рабочий график» Исповедальни был утвержден на два дня вперед.

Само собой в подобный пик «безумия» нашлись среди девчат и особо предприимчивые, которые, не отходя «от кассы», торговали местами в очереди, поближе к заветной цели.

— Вы слышали, слышали?! Говорят Сестра Милосердия помогает не только Ученицам, но даже Наставницы приходили к ней за Советом…

— Это еще что… После беседы с ней, за несколько минут до звонка, сама Комендант выскочила от неё в таком приподнятом настроении будто познала всё безграничное счастье Любви…

— А девочки, что подсуетились и попали к ней первыми, безмерно благодарны! Можно сказать она спасла им жизнь своими Советами… — то тут, то там, раздавались чрезмерные слова восхищения в адрес Сестры Милосердия, тем самым подпитывая у окружающих еще больший нездоровый интерес.

Благодаря чему Благородные Девицы, покинувшие пределы своего крыла наперекор всем Правилам, смешались со здешними старшими Ученицами и пребывали в крайней степени взволнованности, граничащей с наваждением. Им так хотелось спросить Совета, поделиться извечными проблемами с тем, кто понимает и может помочь. Само собой от подобных переживаний страсти накалялись с каждой минутой и девочки готовы были даже пуститься в драку.

— И куда смотрит Комендант?! — призадумался паренек и хотел пройти мимо по своим более срочным делам.

Но тут его внимание привлекла одна очень милая девушка, которая, скромно теребя платочек, стояла в сторонке.

— Что-то случилось, Вам помочь?! — со свойственной ему вежливостью и учтивостью подошел ближе Диего, про себя приметив всю красоту её легкого и воздушного, словно облачко, белоснежного платья с синими лентами на подоле.

— Я… Я всего лишь на пару минут отлучилась носик припудрить, а мою Исповедальню кто-то занял… И что мне теперь делать? — подняла на паренька бархатистый взгляд юная Сестра Милосердия.

Прекрасная, милая, хрупкая на вид златовласая девушка с бархатистым взглядом своих глазок цвета ясной лазури, обладала мягким кротким голоском. Пышные волнистые волосы обрамляли прекрасное личико, а затем спадали до плеч ровными прядями. А чуть вздернутый носик, розовые щечки и губки бантиком придавали ей ореол Небесной Красоты.

От волнения, бедняжка позабыла, что в Академии находились и другие «рабочие места». И вот теперь, перебираясь с ноги на ногу, цокая каблучками своих миниатюрных туфелек по мраморному полу, она зажалась в уголок и казалась такой беззащитной, что у паренька дух перехватило.

— Не беда… Никто не станет винить тебя за подобное, — как истинный Рыцарь принялся утешать её красавчик на миг позабыв, что дал обещание не быть настоящим ослом в отношении с девушками и не флиртовать «без надобности».

— Но я… Я — просто ходячая катастрофа, — шмыгая носиком прошептала бедняжка, готовая разрыдаться от безмерного горя. — У меня вечно всё из рук валиться…

— Не говори так, это не хорошо, — почти вплотную приблизился к ней высокий, статный парень, от которого так и веяло внеземной красотой и заботой. — Я уверен, у тебя всё получится…

— Ты… То есть — вы, и вправду так думаете?!

— Я верю в тебя, — в конец разошелся Диего и прошептал ей эти слова поддержки прямо на ушко.

От подобного жеста у бедняжки окончательно свет клином сошелся — коленочки задрожали, в глазах на миг всё потемнело, и она чуть не упала. Но благородный кавалер был на чеку.

— Ты в порядке?! — взял он её ладошку в свою, а вторую возложил на талию.

— Да-а-а, — пролепетала малышка, не в силах глаз оторвать от своего Спасителя.

Приметив, что снова оказался в центре всеобщего внимания, Диего тут же опомнился. Поставив Сестру Милосердия рядышком и убрав от неё руки, он немного замялся.

— Раз всё хорошо, я, пожалуй… — хотел он было удалиться прочь.

— Постойте, — схватила его за рукав девушка. — Мои учебные записи, что не раз выручали в трудную минуту… Они остались там… Поэтому я…

— Ни слова более, я помогу, — просто не мог устоять в сторонке Объект всеобщего обожания и возложил к её устам указательный пальчик.

Затем он берет бедняжку за ручку и ведет сквозь стройные ряды девиц, которые при созерцания их милой Беседы от жгучей ревности кусали себе губы в кровь и рвали платочки.

— Простите… Извините… Позвольте пройти… — принялся прорываться силой Диего, когда осознал, что так просто их не пропустят.

— Неужели это…

— Да-да именно он…

— Принц Старшей Школы…

— Диего… как его там…

— Точно-точно — он самый…

— Красавчик, просто слов нет…

— Какой статный юноша…

— Хочу с ним на званый Вечер сходить…

— Ой, девочки, держите меня семеро — я теряю сознание…

— Он коснулся моего плеча…

— Ха, завидуй подруга — его ладонь скользнула по подолу моего платья…

— А я ему на ногу наступила…

— А я урвала волос…

— Дай сюда!

— Он мой, ни за что! — теснились и бесновались девицы теряя всяческое терпение и контроль, когда мимо них на полном ходу мчался не парень, а настоящая Мечта.

В результате «Прорыва Блокады», горемыка не досчитался ни только части своих прекрасных волос цвета серебра с металлическим отливом, но и манжет на рукавах, куска ворота элегантного камзола, внутреннего содержимого карманов, как собственно и их самих.

Даже роскошные облегченные ботинки, отлично подчеркивающие стройные ноги парня, оказались искусанными в трех местах. Не говоря уже о следах коготочков на спине. В результате чего его прилежный наряд пришел в полную негодность.

— Пропуск?! — встретили почти у самой Исповедальни двоих непрошенных Гостей особо габаритные Благородные Девицы.

— Простите, а вы кто будете? — тяжело дыша обратился к ним парень, за спиной которого поспешила укрыться немного «забитая» бедняжка.

— Мы являемся самопровозглашенной Гвардией Сестры Милосердия и отвечаем за её личную безопасность, а также порядок в очереди, — сухо отчеканили девицы.

— Девчата, вы чего, это же Принц Старшей школы — сам Диего… Не помню его полного имени…

— А ведь точно!

— Только какой-то он потрепанный, — зашептались «гвардейцы», чуть отвернувшись от них.

— Девочки, этот храбрый юноша помогает мне! Поэтому такой и поношенный, — немного переволновавшись от всего пережитого, заступилась за него Сестра Милосердия.

Как и Диего, её не обошли стороной «вниманием» особо ревнивые девицы. На благо форма Служительницы Света хоть немного остудила их головы, ведь поднимать руку на Сестру Милосердия — считалось чрезмерной грубостью.

— Правда?!

— Да, нам надо лишь на минутку заглянуть в Исповедальню и забрать мои записи! Обещаю, мы тут же покинем вас и не будем более задерживать очередь…

— Хорошо, проходите, как выйдет Просящая, — расступилась Охрана перед столь вежливой девушкой.

Как только до заветной цели оставалось совсем чуть-чуть, до слуха Диего стали долетать обрывки Мудрых Мыслей здешней Сестры Милосердия.

— Помните девочки, парни они, как блохи… Не успеешь отвадить прежнего, как заведутся новые…

— Этот голос… Манера говорить… Неужели?! — перехватило дыхание у Диего, у которого от осознания масштаба всего происходящего глаза на лоб полезли.

— Сестра, вы такая Мудрая… Ведь я уж думала больше не смогу жить после того, как этот мерзавец бросил меня… Но теперь… Я начну всё с чистого листа! Спасибо вам! Спасибо!

— Всегда рада помочь! Приходите еще, — вежливо ответила на теплые слова благодарности Прощающая.

С покосившемся от непомерного удивления лицом и широко распахнутыми глазами парень проводил выскочившую из Исповедальни маленькую девочку лет семи-восьми.

— И это у нее-то проблемы с парнями? — проскочила у него мысль в голове.

— Следующая-я-я! — раздался тут истошный крик отчаявшейся девушки, что и вывел его из раздумий.

Получив молчаливое разрешение пройти, Диего и его скромная Спутница кинулись в правую дверь.

— Так я и знал! — обреченно прошептал паренек, к которому, как только узнала Гостя, кинулась Юна.

— Дие-е-е-го-о-о! Умоляю — спаси-и-и-и! — упала перед ним на колени бедняжка и вцепилась обеими ручонками в рукава.

— Да отпусти ты! Сама виновата! — резко дернулся от неё парень, но цепкая хватка Практикантки оказалась куда сильнее всех швов камзола.

— Вы знакомы?! — быстро собрала со стены свои записи Истинная Сестра и уже собиралась уйти, но вид поверженной Юной Девы заставил её сердечко встрепенуться.

— Да, было дело, пару раз пересекались, — недовольно буркнул парень, расставшись с еще одной «лишней» частью гардероба.

— Диего, я правда здесь не виновата-а-а… Как ты и советовал — когда меня чуть не обнаружили, я спряталась здесь… А потом… Потом началось такое… Даже страшно вспомнить. И вот теперь я в осаде, и нет мне покоя. Все эти девочки желают Спасения и моего Совета. А кто Спасет меня?! А-а-а-а, — залилась горькими слезами глупышка.

— Здесь возникло недоразумение, ведь ты вовсе не Сестра Милосердия, — пригляделась к её форме Гостья.

— Вот и я про тоже!

— Тогда просто выйди и извинись.

— Не могу!

— Почему?!

— Как только она покажется на людях её ждет участь пострашнее меня, — осознал наконец Диего всю плачевность положения Маэстро.

— Но так продолжаться не может! Правда — рано или поздно явит себя.

— Скорее я помру здесь.

— Придумал! — резко осенило паренька. — Обе раздевайтесь!

— Похабник! — пропищала истошно Сестра Милосердия и, ко всем прочим его «боевым ранениям», наградила Диего звонкой пощечиной.

— Не будь я так вымотана — придушила бы гада прямо на месте, — прорычала Юна с пола.

— Вы меня неправильно поняли! Всем было всё равно, кто пришел со мной, и толпа не заметит кто выйдет. А так как никто и не видел, кто есть эта Мудрая Сестра, что нынче нарасхват — то ты просто займешь положенное тебе место, — поспешил успокоить девчат паренек, пока они не принялись воплощать в жизнь свои угрозы.

— Голова-а-а! — поддержала идею Юна.

— Но… — хотела было возразить Сестра, но снаружи послышались недовольные голоса.

— Вы скоро там?!

— Еще минуточку! — сдавленным голоском ответил за всех Диего.

— Ладно, я согласна, — жутко смутившись, прошептала бедняжка.

— Но для начала, Диего покинь нас, — указала на дверь Юна.

— Не могу! Как только я покажусь там — не видеть мне больше Света Солнца…

— Тогда закрой глаза и уши, и отвернись к стеночке!

— Юна, ну ты уж определись — уши мне закрывать или глаза? У меня знаешь-ли всего две руки.

— Глаза! — в один голос воскликнули девицы и дождавшись, пока паренек выполнит все указания в точности до песчинки, принялись за дело.

— Ну что за тесное платье…

— У меня пуговичка застряла…

— Ай-ай, больно…

— Что за криворучка его пошил?!

— Я сейчас задохнусь… — как могли торопились бедняжки, для которых переодевание в столь тесном «чуланчике», да к тому же впотьмах — было делом не из легких.

— Диего, а можешь так томно не дышать, сбиваешь с мысли, — недовольно буркнула Юна.

— Простите, это выше моих сил! Одно дело снимать мерки, кроить материал, продумывать все детали в голове, но тут…

— Не продолжай — даже не хочу знать.

— Нет пусть говорит — мне будет не так стыдно.

— Хорошо, тогда Диего, поведай-ка мне, наконец, откуда у тебя нашелся наряд Наставницы прямо под меня? Я уже все варианты перебрала.

— Моя Семья владеет Ткацкой фабрикой, а кроме того, мы занимаемся индивидуальным пошивом одежды. Академия, как и прочие Королевские Учреждения города, является нашим хорошим партнером…

— Кто бы мог подумать.

— А так как я обладаю очень хорошим зрением, то лишь раз взглянув на тебя еще вчера — снял все нужные для работы мерки.

— Чего ты там с меня снял?!

— Мерки!

— А-а-а, теперь ясно почему эти пуговицы такие тугие.

— На подобные случаи, я специально снабдил платье запасными полями на талии.

— На какие еще такие случаи?!

— Ну-у-у, если ты вдруг пополнее.

— Чаво?!

— Покушаешь там плотно или тебя будет мучить вздутие живота.

— Диего, напомни, как выберемся — побить тебя, как следует!

— Хорошо, а пока — не рви моё лучшее творение. Нащупай на талии пуговичку…

— Здесь?!

— Да нет, с другой стороны…

— У тебя что, глаза на затылке?!

— Вовсе нет, ко всему прочему у меня очень острый слух.

— Смотри-ка какой ты у нас всесторонне развитый!

— Нашла?

— Ну да…

— А теперь не спеша дерни за края… Молодец… Ну всё — чувствуешь, как дышать стало легче?!

— И вправду…

— Ах, эти внутренние складки, они такие… такие… — прервала их милую беседу Сестра, немного запутавшись в одежде.

— А Вам, Сестра, я посоветую втянуть животик, выдохнуть и одним резким движением высвободить подвязки на внутренней стороне…

— Диего! Неужели ты знаком и с платьями Сестер Милосердия?! Хотя не отвечай — сегодня я уже ничему не удивлюсь.

— Сработало, мне удалось снять с себя… — чуть ли не в голос воскликнула девушка, но Юна поспешила прикрыть ей ротик ладошкой и взглядом указала на паренька, от которого пар так и шел столбом.

— Эхе-хе-хе, — горячо дышал бедолага, не знающий куда себя деть от звуков шуршания платьев и тихих вздохов бедняжек, которые так невыносимо страдали.

— Диего, дыши ровно… Вдох… Выдох… И снова вдох… Вот так уже лучше… Расскажи еще что-нибудь, а то у меня тут носочки никак с ноги не слетают…

— Давай я помогу…

— Ох, у тебя такие горячие ладошки…

— Прости, я немного переволновалась…

— Ну же смелее…

— А-а-х…

— Девочки, умоляю вас, поспешите, а то я сейчас рассудка лишусь, — жалобно пропищал горемыка.

На протяжении всей минуты, показавшейся ему вечностью, он был вынужден всё это слушать. И лишь силой своей необузданной юношеской фантазии домысливать, на какой стадии проходит переоблачение.

— Готово! Можешь поворачиваться, горе ты наше луковое.

— Спа-си-бо, — как стоял к стеночке лицом, скатился на пол Диего. — А теперь — спасите-е-е, — жалобно простонал он.

— Эй, Портной, это ты должен меня спасать, а не наоборот.

— Прости, я совершенно выбился из сил.

— А-ну вставай! Что подумают девушки, если я вытащу тебя отсюда в состоянии загнанного пса?!

— Точно! — резко пробудился «ото сна» парень. — Этого нельзя допустить! Ну тогда, держись Юна — начнем же наше Бегство!

Подскочив к девушке, он хватает её на руки и с криком:

— Расступи-и-и-сь! — приступает к Спасательной Операции по вызволению «Принцессы из заточения в Башне Мрака».

— Удачи вам, — помахала им вслед Сестра Милосердия. — Ой, а что же теперь будем со мной?! — чуть погодя опомнилась девушка.

— Бедняжке стало плохо! Дорогу мне! Дорогу-у-у! — кричал как недорезанный Диего, силой прорываясь сквозь стройные ряды красавиц, которые от любопытства так и грозились поглотить их без остатка.

За считанные минуты «Храброму Рыцарю» удалось, казалось бы, невозможное — выбраться из плена обстоятельств. Сам не веря своему счастью, что оказался на свежем воздухе, вдали от шума и гама Школьной жизни, Диего, как стоял, падает на спину.

— Друг мой, ты как?! — хоть немного смягчил он своим телом падение девушки.

— Жи-и-ив, — ощупал парень себя с ног до головы. — Юна?

— Да?!

— Обещай мне… Нет, даже поклянись — больше в Академию ни ногой!

— Прости, мой неразумный Ученик, но этого я сделать не могу… Отчего-то мне вдруг крайне понравилось у вас. Так что обязательно ждите в гости!

— Не-е-е-т! — истошно завопил бедняга, хватаясь за голову.

— Тихо! — тут же поспешила прикрыть ему ротик ладошкой Юна, когда вдали послышались приглушенные голоса. — Скорее прячемся…

После чего она силой уволокла паренька в густую траву сада, где они и схоронились.

— Где это мы?! — только сейчас опомнился Диего.

— Не узнаешь? Это же тот самый Чудный Сад, где мы с тобой познакомились.

— Ох, снова нелегкая привела меня сюда. Лучше бы я тогда прошел мимо.

— Да прекрати ныть и помолчи, кто-то идет.

— Это просто чудовищная ошибка!

— Верно-верно! Мы просто обязаны пожаловаться на неё в Ученический Совет.

— Девчата, я ценю вашу поддержку, но я заслужила эту Кару, — прервала все склоки и крики своих подруг Ванесса. — Я поступила очень плохо. Обидела ни в чем не повинную девушку, и теперь обязана поплатиться за свою гордыню.

— Но, — не узнавали её девушки.

— Всё в порядке. Мы же по-прежнему подруги?! — положила она им на плечи ладошки.

— Конечно!

— Мы не отступимся от тебя из-за подобного.

— Вот и хорошо, а теперь идемте — занятия скоро начнутся…

Как только Благородные Девы покину Сад, ничего не понимающий Диего впил в подругу широко распахнутые глаза.

— Позже всё расскажу, а пока помоги собрать мне немного цветочков, — мило улыбнулась девушка.

— Юна, а более подходящего время не нашла?!

— Маэстро говорит помогай — значит, помогай!

— Ладно, ладно, — уступил столь «ласковой» просьбе паренек.

Когда все приготовления подошли к концу, для своей названной подруги Юна выложила цветами надпись:

«Верь в себя!».

После чего, благодаря титаническим усилиям Диего, смогла перелезть через стену и наконец покинуть пределы Академии, о которой у неё остались просто потрясающие впечатления.

Глава 9
«План-перехват»

«Моё имя Жаклир-мон-Франсуаза Пьессо. Я являюсь самой юной преподавательницей Королевской Академии Наук за всю её многовековую Историю. Мне всего семнадцать с хвостиком, но я уже много чего добилась.

Совсем недавно являлась очень затюканной, неуверенной в себе девушкой, которая колесного скрипа боялась и никогда не брала на себя ответственность. Всегда молча сидела на Собраниях, всем кивала в знак согласия, даже если сомневалась…

Но всё это в прошлом!

Недалече, как пару дней назад на всех нас снизошло Чудо! Словно яркая вспышка Света в Академии «Марселия» объявилась девушка, которая своей Добротой, Мудростью и Верой во всё хорошее, раз и навсегда изменила не только мою собственную Жизнь, но и всех Учеников.

Как это часто бывает — подобные Сильные Личности появляются лишь на короткое мгновение, дабы после исчезнуть без следа.

Но так не должно быть — поэтому я взяла на себя смелость продолжить Её Учения, и по возможности напасть на След Беглянки».

Вела оживленную Беседу сама с собой Юная Дева, смело ступая по пустым коридорам Академии в сопровождении двоих учеников — юноши и девушки.

«Отныне я — не просто Наставница и Учитель младших и средних Классов, но Учредительница и Куратор Внеклассных Занятий у группы Одаренных Детей. Именно вместе с этими, просто чудесными детьми, мы в кратчайшие сроки организовали Костяк Движения за Реформы в стенах Академии.

Нашими Первыми Успехами стало: учреждение Местного Органа Самоуправления Учеников Академии, сокращенно МОСУА, а также введение Дежурства на территории Школы и вблизи Врат.

Если раньше каждый день за соблюдение порядка во всей Академии следили лишь несколько парней из старших ребятишек, которые именовались Часовыми, то теперь им во всю помогает целый отряд Добровольных Дежурных, сокращенно ДД. В их обязанность входит не только надзор за соблюдением Норм и Правил Поведения учеников, но и, как наставляла нас Мудрая Юнофа, оказание всяческой помощи всем, кто в ней нуждается.

Болит голова или вывихнули ножку, поранились или оступились, поссорились с друзьями или подругами и не знаете, как загладить свою вину — везде и всюду Мы готовы Вам помочь в любой Насущной Проблеме. Какого бы масштаба ни оказалась ваша Забота — Добровольные Дежурные сделают всё от нас зависящее ради её решения.

Теперь в Академии нет места мелким ссорам, склокам, дракам и дебоширству! Мир во всем Мире — вот наша Цель!»

— Ох, и обрадуется же Юна, когда узнает, что Дело всей её Жизни не умерло, и Мы продолжаем творить Добро везде и всюду… Хи-хи-хи, — окончательно погрузилась в сладостные грезы наяву девушка, продолжая своё «победоносное шествие» с наивной ухмылкой на лице.

Заявить, что всё, чего добилась Жаклир, далось ей без Боя — это и вовсе ничего не сказать. Ведь Преподавательский Совет Академии чуть ли не исключил бедняжку за самовольство и рукоприкладство. И пусть никто из детей, переживших тот день, не выдвинул обвинений, а даже наоборот — единогласно выступали в защиту своей Наставницы, всё же ей пришлось много дурного о себе выслушать.

Но девушка оказалась крепким орешком. Стойко совладав со всеми нападками, она с еще большим рвением принялась продвигать Новое Учение о Свете и Добре. В результате долгих и мучительных Споров со взрослыми, было принято решение выделить ей одно из помещений в западном крыле Академии. Где она могла без страха и нападок проводить свои Уроки Благородства и Чести всем желающим.

За короткое время Юной Деве удалось «подмять» под себя не только половину всех Учащихся, но и часть Преподавательского состава из молодых и амбициозных Учителей.

Чем сильнее становилось это Движение «За Мир во всем Мире», тем легче становилось в самой «Марселии». Уже на следующий день Учителя заметили, как потасовок и драк поуменьшилось, а все дети стали более ответственными и благовоспитанными.

Но самое главное, в случае беды — всегда приходилось искать крайнего, кто будет отвечать перед тем или иным Титулованным Родителем за то, что его чадо угодило в беду или хуже того — стало причиной.

Поэтому, как следует поразмыслив, взрослые уже ко второму Собранию единогласно приняли решение не мешать Жаклир в её Благородном Деле. Про себя смекнув — случись беда — ей и отвечать.

Вот таким образом из простой, затюканной серой мышки, она превратилась в настоящую Урсианскую Тигрицу.

— Приветствую Вас, мои Дорогие Ученики, — громко и четко огласила своё появление Жаклир, смело войдя в просторное роскошно убранное помещение для Собраний Клуба.

— Наставница!

— Наставница пришла!

— Всем встать! — прозвучал громкий клич Часового у дверей, которым являлся никто иной, как Мануэль Рикардо — некогда самый отъявленный хулиган во всей Академии, а отныне благовоспитанный и очень вежливый мальчик.

Тут же, все Ученики, находившиеся не на дежурствах, поднялись со своих мягких кресел и кушеток, на которых предавались возвышенным мечтам или просто отдыхали после занятий.

Обведя всех крайне серьезным взглядом, девушка прошла к большому столу возле окон. Мельком бросив взгляд на виднеющийся отсюда уголок Тенистого Сада, в самой гуще которого с некоторых пор каждый день активно работала одна из Учениц Школы Благородных Дев, Наставница глубоко вздохнула.

Неся на себе взгляды всех детей, Жаклир присела на деревянный стул с высокой спинкой, украшенный искусной резьбой и мягкой бордовой обивкой. Благодаря чему сидеть на подобном произведении искусства было одно сплошное удовольствие. Даже у самих Профессоров таких не было. Как следует устроившись, смакуя сей момент Уважения, Учредительница Совета подняла пальчик.

— Прошу Вас! Горячий чай, как вы любите — с двумя кусочками сахара, сливками и листочком мяты, — тут же по правое плечо появился мальчик с подносом в руках. — Не обожгитесь…

— Пирожное с легким кремом и шоколадной стружкой, совсем свежее — только из пекарни, — по другую руку подскочила к ней малышка лет десяти с подносом в руках и возложила угощения на стол.

Не проронив и слова, Жаклир сдержанно поклонилась в знак благодарности вначале мальчику, затем девочке. После, со всей возможной учтивостью, погрузила ювелирную ложечку со вкусняшкой себе в ротик. Прищурив глазки, наслаждаясь приятным нежным вкусом и ароматом горячего чая, Наставница быстро уписала Дары.

— Благодарю Вас, — молвила она, когда сей перекус подошел к концу, и все дети смогли вздохнуть свободнее. — А теперь Сегодняшний Доклад, и прошу по форме.

Как только её верные слуги, то есть Ученики, быстро убрали со стола всё лишнее, она целиком и полностью приготовилась приступить к Работе.

— Кхе… — вышли вперед две девочки постарше. — Наставница, за сегодня было выявлено три грубых нарушения, десять средней тяжести и двадцать пять мелких проступков…

— Была оказана помощь семнадцати Ученикам, трое попали в Медпункт с ушибами и синяками, пятерым смогли помочь сразу на месте…

— Кроме того, поступило десять новых Прощений на вступление в Наши ряды…

— Среди которых две Учительницы младших Классов…

— Приятно это слушать, мои Дорогие, — жестом руки Юная Дева дала добро, чтобы все письменные Отчеты были положены перед ней на стол.

— Посмотрим, — после, сама Жаклир принялась пролистывать Доклады. — Так… Так… Так… Постойте! Что это?! — резко остановилась она ознакомление и её бровь поднялась от удивления.

От подобного проявления недовольства Докладом, у девочек ком поперек горла встал. Сжавшись, они готовы были молить о прощении стоя на коленях перед всей Академией — так велико было Уважение к этой Особе.

— И это вы называете Нарушением?! Парень подарил девушке цветок, стоя на коленях, — прогремела Наставница.

— Но-но-но, — задрожали бедняжки. — Этот наглец сорвал его в саду без разрешения…

— А еще преклонил колено на сырой земле…

— Кроме того, девушка явно не желала подобного и окрасилась в багрянец…

— А из глазок потекли слезы боли и отчаяния…

Не выдержав подобной ахинеи Жаклир поднимается со стула и громко шлепает в ладоши.

— Нет! Только ни это! — послышалось тихое роптание среди детишек.

— Софиэль и Алисия, покажитесь, — прогремела Хозяйка сих Палат.

— Ну что теперь, Сестрица?! Уж отдохнуть нельзя, — показалась вначале одна заспанная моська из-под тахты, а следом за ней с неё падает на пол, разоспавшаяся вторая девочка, чуть не прищемившая хвостик маленькому котику.

Вместе с этим пушистым белым комочком, в новые Апартаменты переехал и весь Салон Красоты маленькой Софиэль.

— Мня-мня-мня, — сладко зевая, помогая друг другу, малышки поднялись на ноги и еще не до конца продрав глазки, обвели всех сонным взглядом.

— Сестрицы мне крайне необходимо, что вы как следует поработали вот с этими девочками, — указала «Палач» на бедняжек, которые обнялись и задрожали от жуткого приступа страха.

— Что именно мы должны с ними сделать?! — потирая глазки, пробубнила Алисия.

— Преподайте этим глупышкам Уроки по Ухаживанию. А также разъясните им, как сильны порой бывают чувства парней и девушек, раз они готовы пойти на всякого там рода глупости. И что за это не наказывают вызовом в Академию Родителей.

— Ну-у-у, с этим мы справимся! — восторженно проговорила Софи, быстро придя в себя.

— А еще, я дам им почитать про Любовь между… — зашипела проказница, у которой глазки так и вспыхнули огоньком.

— Алисия, оставь ты наконец романы своей Матушки Дома!

— Но я…

— Никаких, но! Наша цель воспитать Благородные Чувства между юношами и девушками, а не то, что ты давала мне прочесть на сон грядущий, где так подробно и красочно описывались… Кхе… Ну ты меня поняла, — быстро поправилась Жаклир и вновь напустила на себя серьезность.

— Ладно-о-о, — протянула лениво девочка.

— А теперь уведите их в глухой чулан, где вам никто не помешает обсуждать мальчишек, — махнула Хозяйка на провинившихся ладошкой и отложила в сторону Доклады. — Насчет остальных нарушений, то они незначительные — не стоит поднимать по пустякам шумиху.

Под глухое сопение поникших головой бедняжек, их тут же увели прочь более умудренные летами девушки. Которые, как и многие здесь, на собственном горьком опыте знали, через какие «муки и страдания» им придется нынче пройти.

— Ну мы пошли! — озорно заиграла пальчиками «Палач», которой просто не терпелось приступить к переобучению.

— Постойте, это может и подождать, — одернула девочек Наставница. — А пока, я хотела спросить у всех Вас — есть ли какие-нибудь свежие Новости насчет нашей Наставницы Юны?!

Дети переглянулись и замотали головами. Вперед вышел Мануэль Рикардо и жестом попросил слова.

— Говори, о Помазанник самой Пресвятой Девы, чья Длань прикасалась к твоей…

— Кхе, — кашлянул светловолосый мальчик, которого воспоминания о дне своего позора немного смущали.

— Я даю своё добро — говори.

«Наставница Жаклир, к поискам Юны подключены члены МОСУА.

Все, от мала до велика, ученики поставлены в известность, им переданы описания внешности и прочие мелочи, на которые следует обращать внимания».

Принялся за Доклад очень прилежный и послушный на вид мальчик.

— Хорошо, хорошо…

— Кроме того, я осмелился нарушить главное Предписание Святой Юны — не пользоваться своим Титулом, и подключил к поискам Слуг…

— Это, конечно, хорошо, но не стоит надеяться на других. Да будет вам известно, что я, в свою очередь, тоже веду расследование. Комендант Фрау-де-Вринья всячески отрицает наличие у себя племянницы. Поэтому и тут мы зашли в тупик, — печально опустила голову девушка.

— Простите меня за мою оплошность.

— Не извиняйся… Ты, как и мы все, очень скучаем по нашей Наставнице, — чуть призадумалась Жаклир, и как стукнет кулаком по столу. — Всё хватит! Пришло время покончить с этими Играми в прятки! Пора переходить к более решительным мерам!

— Сестрица, неужели?! Вы, наконец, даете добро на пытки и дознания?! — потерла руки Алисия.

— Не в прямом смысле, конечно… Но, думаю пора чуть надавить на того мальчика, который в самом начале Становления нашей Пресвятой Девы, назвался ею братом!