Бесплатный фрагмент - Язык пламени

ПРОЛОГ (Наши дни)
Археолог профессор Картер находит в Стамбуле обугленный свиток с предупреждением о «Языке Пламени» и таинственно исчезает

Глава 1: Встреча в Святой Софии. Картер и Элия получают задание уничтожить Серафимскую рукопись. За ними устанавливает слежку таинственный Лев.

Глава 2: Первая погоня. Герои скрываются от стражи в лабиринте улиц. Глава 3: Убежище у генуэзского торговца Альдо. Они узнают, что объявлены врагами государства, а их единственный контакт убит. Глава 4: Бегство через подземные цистерны. Встреча с крысами-мутантами.

Глава 5: В затерянной зале герои находят древний металлический Кодекс и скелеты предыдущих искателей.

Глава 6: Возвращение на поверхность. Герои осознают, что город охвачен поисками.

Глава 7: Встреча с библиотекарем Феофаном. Он раскрывает истинный масштаб заговора: Кодекс — оружие в борьбе за власть внутри империи.

Глава 8: Проникновение в Великий дворец.

Глава 9: Поиск и похищение Серафимской рукописи из потайной сокровищницы.

Глава 10: Изучение рукописи на берегу моря. Шокирующее открытие: ритуал требует жертвы в виде души читающего.

Глава 11: Укрытие в руинах храма Сераписа. Герои находят слабое место в ритуале — «Зеркало Души».

Глава 12: Провальная попытка вернуться к Кодексу. Путь преграждает армия стражей-крыс.

Глава 13: Новый план: найти и обезвредить Зеркало, чтобы сделать ритуал смертельным для любого, кто его совершит.

Глава 14: Возвращение в разгромленную библиотеку. В книге «Хроники утраченных царств» они находят описание и местонахождение Черного Зеркала.

Глава 15: Проникновение в Святую Софию и похищение Зеркала из подземной крипты.

Глава 16: Побег из города по древнему подземному ходу. Герои на свободе. Эпилог: Новая жизнь на острове Хиос. Обретение покоя и смысла. Намек на то, что покой может быть временным.



ЯЗЫК ПЛАМЕНИ
ПРОЛОГ
Стамбул. Наши дни. Вода в цистерне Базилики была черной и неподвижной, как жидкий обсидиан. Луч фонаря профессора Картера выхватывал из мрака древние колонны, уходящие в подземное небо, их отражения дрожали на поверхности, словно призраки. Воздух пах вековой пылью и влажным камнем. Его рука в перчатке скользнула по грубой кладке, задев что-то мягкое, обугленное. Не камень. Сердце Картера, привыкшее к хладнокровию за тридцать лет работы археологом, забилось с бешеной частотой подростка. Он осторожно, пинцетом, извлек из щели небольшой сверток. Кожаный чехол почти истлел, но внутри угадывалась хрупкая плотность папируса. В своей тесной каморке, пахнущей кофе и консерваторами, он развернул находку под лупой. Папирус был испещрен письменами, которые он не видел никогда — гибрид греческой скорописи и арамейских символов, но не то и не другое. Иссохшие чернила местами слились в черные пятна, будто от жара. Но несколько строк уцелели. Последняя запись в полевом дневнике Картера, сделанная дрожащей от возбуждения рукой, гласила: «Они не сожгли библиотеку. Они пытались скрыть… Переводчик из Ватикана был прав. „Язык пламени“ — это не метафора. Это ключ. Протокол. Они уже идут…»
На следующее утро дверь в его каморку была взломана. Комнату перевернули вверх дном, но профессора Картера и обугленного свитка в ней не было.


ГЛАВА 1
Константинополь. 952 год от Рождества Христова. Дым от тысяч лампад стлался под куполом Святой Софии сизой пеленой, смешивая запах воска и ладана со сладковатым духом знатных патрикиев и кислым потом простого люда. Церковь гудела, как гигантский улей, но гул этот был приглушен тяжестью золота и мертвым взором мозаичных ликов, взиравших с высоты. Элия прижала ладонь к холодной, отполированной веками мраморной колонне, стараясь унять дрожь в пальцах. Под грубым шерстяным паллумом, пахшим дешевым мылом и пылью дорог, к ее кожи касался маленький, отполированный до зеркального блеска обсидиановый скарабей — единственное, что уцелело из Александрии. Талисман против сглаза и напоминание. Напоминание о том, что огонь, поглотивший величайшее знание мира, начался с одного слова. Не молись о спасении души, — шептал ей из памяти голос наставника, старого слепого копта. — Молись о том, чтобы твой разум был тверже этого камня. Они убьют за свиток так же легко, как за мешок золота. Легче. Золото можно поделить. Ее взгляд, отточенный годами работы с крошечными письменами на пергаменте, скользнул к фигуре у соседней колонны. Тот человек не молился. Он изучал пространство с холодной отрешенностью хирурга. Его глаза, цвета северного моря, выхватывали из толпы детали: зазубрину на рукояти меча стража у царских врат, слишком небрежный жест благословляющего дьякона, шепоток двух тучных патрикиев в шелковых лорах. Картер. Наемный ум с далекого Туманного острова, чья цена — звонкая монета, а не истина. Элия почувствовала спазм неприязни. Ее мир был миром текстов, идей, смыслов. Его — транзакций. Их свел вместе в этом городе, опутанном интригами плотнее, чем виноградной лозой, парализованный страхом патриарший секретарь. Он передал им не просьбу, а приговор. «Серафимская рукопись не должна быть прочитана ни вами, ни кем-либо. Ее нужно уничтожить. Ибо она не описывает чудеса — она их творит. Словом. А слово, попавшее в чужие руки, станет языком пламени, который испепелит не тела, а умы. И целые царства падут, даже не услышав звона мечей». Внезапно толпа заволновалась, расступаясь, словно море перед царственным кораблем. По ковровой дорожке, устланной алыми розами, шествовал сам паракимомен, всесильный евнух Василий, живое воплощение власти василевса. А рядом с ним, легко ступая, словно не касаясь мрамора, двигался высокий мужчина в простом темном хитоне. Его лицо, с тонкими аристократическими чертами, было непроницаемой маской византийского спокойствия. Но Элия, привыкшая читать скрытые смыслы, поймала его взгляд. Он длился одно мгновение, скользнув по ней и Картеру, но в нем не было ни набожности, ни спеси. Была та же оценка, что и у наемника, но в десятки раз более острая, выверенная и оттого — смертельно опасная. Это был Лев. Человек, чьего имени боялись произносить вслух. — Нас заметили, — тихо, почти без движения губ, произнес Картер, внезапно оказавшись рядом с Элией. От него пахло дорогим вином и холодным оружием. — Твой амулет от сглаза, надеюсь, заряжен по полной? Потому что единственное, что спасет нас сейчас, — это настоящее чудо. Или очень, очень плохая память у того человека. — Он не заметил нас, — так же тихо ответила Элия, чувствуя, как леденящий холод разливается по всему телу. — Он нас искал. И нашел. Похоже, миссия начинается. Не с воровства, а с бегства. В этот момент у дальних дверей храма, у ведущих на шумную Августеон площадь, послышался приглушенный крик, а затем — оглушительный грохот падающего бронзового подсвечника. Суматоха, мгновенная и искусственная, как постановка в ипподроме, охватила притвор. Лев, не меняя выражения лица, сделал едва заметный кивок головой в сторону своих людей. И Элия поняла самое страшное. Чудо уже не потребуется. Охота началась. И они были дичью.
ГЛАВА 2
Грохот и крики у дверей храма стали для Картера не сигналом тревоги, а стартовым выстрелом. Его рука, твердая и без лишней суеты, схватила Элию за запястье выше локтя — не как даму, а как груз, который нужно быстро переместить. — Не оглядывайся. Иди!
Он ринулся не к главному выходу, где уже сгущалась толпа и мелькали красные плащи стражников, а вглубь храма, под сень гигантских колонн. Элия, захлебнувшись протестом, едва успевала за его длинными шагами. Ее ум, еще секунду назад анализировавший семиотику власти в жесте Льва, теперь отчаянно пытался перестроиться на примитивную схему: бежать, куда тащат. Они пронеслись мимо захваченной молитвой старой женщины, мимо курящихся кадильниц, вышли в узкий боковой притвор, где пахло олифой и древесиной от стоящих в ящиках запасных икон. Картер на мгновение остановился, прислушиваясь. Шаги за спиной были уже слышны отчетливо — тяжелые, ритмичные. Не паническая толпа. Целенаправленная погоня. — Сюда, — он толкнул неприметную дубовую дверь, скрытую в резной панели стены. Они оказались в крошечном, темном помещении — кладовке для церковной утвари. Воздух был густ от запаха воска и старого ладана. Единственный луч света пробивался из-под двери. — Ты… ты знал о этой двери? — выдохнула Элия, прислонившись к стене и пытаясь отдышаться. — Я знаю о запасных выходах. Это моя работа, — коротко бросил Картер, прильнув глазом к щели. — Их трое. Двое остались у выхода, один пошел проверять боковые нефы. Дисциплинированно. Не городская стража. Солдаты. Или кто похуже. Элия сжала в кармане скарабея. Холод камня странно успокаивал. «Слово против меча. Знание против силы. И чем же мы вооружены?» — пронеслось в голове. — Нам нужно на улицу. К кварталу Сикка, — прошептала она. — Там дом одного переплетчика… он может помочь. Картер обернулся, и в скудном свете его лицо показалось Элии вырезанным изо льда. — Помочь? Милая моя, сейчас весь город, от эпарха до последнего вора, будет искать двух чужаков, которых лично Лев почтил своим вниманием. Ваш переплетчик сдаст нас за пол-номисмы, прежде чем мы успеем сказать «Серафимская рукопись». — Он не станет! Он… — Элия запнулась. Она была уверена в знаниях переплетчика, но в его преданности? Нет. — План Б, — Картер отступил от двери. — У меня есть контакт. Генуэзец. Торгует шелком и, по слухам, информацией. Его двор — нейтральная территория. Но чтобы до него дойти, нужно пройти через полгорода, не попавшись на глаза ни страже, ни шпионам Льва. Он вытащил из-за пояса два сложенных куска грубой темной ткани — потертые плащи-капеции, какие носили бедные ремесленники. — Надевай. И запомни: ты немая. Кивай или качай головой. Я буду говорить. Элия накинула плащ, стараясь скрыть под ним свои слишком качественные, хоть и простые, одежды. Грубая шерсть заколола кожу. Это было унизительно и страшно. Картер снова выглянул в щель. — Ясно. Наш друг ушел. Давай. Они выскользнули из кладовки не в главный храм, а в еще один узкий коридор, ведущий к служебному выходу во внутренний двор патриархии. Дверь была не заперта. Картер толкнул ее, и они вывалились в слепящий солнечный свет. Шум города обрушился на них как стена. Крики разносчиков, скрип колес, мычание волов, запахи жареного мяса, специй, конского навоза и тысяч людей. После гулкой торжественности храма это был ошеломляющий, живой хаос. Картер, не раздумывая, шагнул в поток людей, тянущийся по улице Месе. Он шел быстро, но не бежал, сливаясь с толпой. Элия, стараясь не отстать, чувствовала на себе тысячи невидимых взглядов. Каждый прохожий казался им врагом. Внезапно Картер резко свернул в темную, почти незаметную арку между двумя лавками медников. Он прижал Элию к холодной стене, прикрыв ее своим телом. Мимо, буквально в двух шагах, промаршировал дозор городской стражи — четверо мужчин в кольчугах, с длинными копьями. Их глаза безучастно скользили по толпе. — Видишь? — тихо прошептал Картер, его дыхание было горячим у ее уха. — Они уже подняты по тревоге. Ищут. Лев работает быстро. Когда стража прошла, он отпустил ее. — Теперь бежим. И не оглядывайся. Он снова рванул вперед, и на этот раз Элия побежала за ним, подхваченная волной животного страха. Плащ развевался за ней, как крылья испуганной птицы. Она не знала, куда он ее ведет. Она не доверяла ему. Но позади был Лев, а впереди — лишь призрачная надежда на генуэзского торговца. Выбора не было. Лабиринт узких улочек, лестниц и арок сомкнулся за ними. Погоня была лишь вопросом времени.