Бесплатный фрагмент - Яндаров Халид и Чеченский язык. Том I

Посвящается
Альбекову Нурвади Насруддиновичу — Доктору филологических наук

Вступительное слово

Специально для составления книги о Халиде Яндарове мною не собирались, по моему мнению об этом человеке, так часто упоминаемом в научных и газетных публикациях, была написана давно. Но как выяснилось об этом достойном человеке нет даже какой-либо брошюры или биографически толково написанной статьи. Человек, который является первым профессором в лингвистике из чеченцев постигла участь многих других просвещенных чеченцев 20-30-х годов. Они оставались неизученными как личность, но и их труды остаются не систематизированы, не прошедшие логической «кодификации», ибо сведения о них зачастую противоречивы. Даже некоторые люди с учеными степенями позволяют себе приводить факты из жизни этого человека, сформированные на основе неизученных и несистематизированных устных данных, газета «Серло» 1930 года подводя итоги работы партконференции об унификации чеченского и ингушского алфавитов под фотографией Яндарова Халида стоит надпись «профессор». Считая своим долгом не оставить в тени вечности и забытьи столь замечательного человека, интеллектуала, в полном смысле этого слова, работаем над составлением этой книги о нем. На сегодняшний день собраны почти все труды Яндарова, составлена почти что полная библиография его работ, если внимательно вчитаться в учебники, статьи этого человека сразу приходит на ум о том, что интеллектуальные возможности были гораздо выше, но по какой-то сегодня неизвестной причине он не давал себе «выкладываться» полностью. Возможно над ним как «домоклов меч» висела его служба в царской армии в чине прапорщика. В период становления советской власти, «бывшее офицерье» было проклятием каждого кто жил в эту эпоху. Каждая новая «чистка» ожидалась кровавыми жертвами, и все-таки попал в советские «жернова» и Халид Яндаров. К концу 1939 года после нескольких арестов и судов, по сведениям родственников он был расстрелян. Яндаров Халид оставил чеченскому народу прекрасное наследие в виде трудов, посвященных чеченскому языку, и его имя никогда не померкнет в умах просвещенных людей. Большую работу по просвещению чеченского народа Халид Эттиевич проводил в республиканской прессе Чечни. Например, в газете «Серло» у него выходила целая серия, объясняющая правописание, грамматику чеченского языка на основе латинской графики. Огромная работа проводилась совместно с Орцуевым Муслимом и очень много статей, брошур и учебников публиковали совместно. Удивительно, читая газеты выходившие в Чечне на чеченском и русском языке, начиная с 1925 года и заканчивая 1940 годом, я не обнаружил ни одной большой или маленькой статьи или заметки Халида Яндарова, в которой он кому-либо из чеченцев писал нравоучения или статьи, восхваляющие коммунизм и его идеалы.

Документы из Российского Государственного Военно-Исторического Архива проливают пусть небольшой, но свет о точных биографических данных этого достойного чеченца, кавказца. В 2022 году исполняется 130 лет со дня рождения Яндарова Халида. Эту дату считаю обязательным и необходимым всем научным сообществом Чеченской Республики отметить как важную историческую дату. На запрос, отправленный в Государственный Информационный Центр МВД РФ поступил ответ, что какие-либо данные о судьбе Яндарова Халида Этиевича не имеются. Архивная экспедиция в марте 2022 года дала еще больше информации о научной работе Яндарова, который еще больше характеризует его как перспективного, с точки зрения науки, человека. Но однозначно можно уже сказать - Яндаров Халид заслуживает самых высоких исторических оценок как великий человек из чеченского народа.

Биографические данные

Послужной список. Прапорщика 146-го пехотного запасного полка Халида Эттиевича Яндарова. Родился 25 мая 1892 года. Житель Терской области. Магометанского вероисповедания. Окончил Закавказскую учительскую семинарию. Воспитывался Чугуевском военном училище по 1-му разряду. В службу вступил в Чугуевское военное училище юнкером рядового звания в сентябре 1915 года. 30 января 1916 года — стал унтер-офицером войск. Высочайшим приказом, состоявшимися 1-го февраля 1916 года, произведен в прапорщики армейской пехоты. 7 февраля 1916 года прибыл в 146-й пехотный запасной полк и зачислен младшим офицером в 1-ю роту. Командирован для сопровождения эшелона нижних чинов немцев-колонистов в крепость Эрзерум. Возвратился из командировки 12 июля 1916 года. Отправлен в действующую армию с 95-й ротой пополнения и исключен из списка полка 5 сентября 1916 года. Возвратился из действующей армии 1 октября 1916 года. Женат на Зиядат Ахмаевой Атабаевой. Жена магометанского вероисповедания. Недвижимое имущество не имеет. В походах против неприятеля не находился. РГВИА ф. 409 п/с 56—051 (1916 г.) — л. 1—4.

Архив АН РФ, Москва, ул. Новочеремушкинская. Фонд 677, оп. 2, д. 185, лист 64.

Яндаров Халид родился 25 мая 1892 года.

Окончил Грозненскую Горскую школу в 1906 году.

Один год во Владикавказском ремесленном училище 1907 г.

Закавказскую учительскую семинарию 1912 г.

Служил учителем около 2 лет, до 1914 года.

Экстернат во Владикавказском Кадетском Корпусе, за полный курс в 1914 год.

Чугуевское военное училище окончил курс 1915 г.

В период 1917 года находился с перерывами на Германском фронте войны.

В 1921 году состоял Зав. Соц. ВОС ЧечОНО, с 1922 по 1925 год состоял с перерывами. Преподавателем разных Педагогических Курсов школы 2-й ступени.

Учитель Ново-Алдынской школы 1-й ступени.

Преподаватель курсов при ГИНО.

Инструктор по ЧечНаробразу.

Заведующий Чеченским городком им. Сталина.

Зав. Полит. Просветом. ЧечОНО.

Был в экспедиции по изучению быта Чечни во главе с профессором Яковлевым в 1924 году. Подпись: Записал Х. Яндаров; заверил Ошаев Х.

Лист 2. — 29 октября 1926 года. Телеграмма. Грозный. Чеченский ЗавОНО Ошаеву.

Выслать спешкой в двух экземплярах документы Яндарова, жизнеописание, образовании, общественной работе, научных трудах. (Комитет по изучению языков и этнических культур восточных народов. Москва, Берсеньевская набережная, д. 18. Председатель Н. Яковлев.

Лист 3. Москва. Главнаука Комитет по изучению языков и этнических культур Яковлеву.

Документы высылаем, когда выслать аспиранта Яндарова. ЗавЧечОНО Ошаев.

Лист 9. Личное дело Яндарова Х.

Отчет — план, с апреля по октябрь 1926 года — Аспиранта комитета по изучении языков и этнических культур народов Востока СССР, Халида Яндарова.

Лист 12. Чеченскому Облисполкому; копия Чеченскому Обл ГПУ; Чеченскому ОблОНО; Чеченскому ОргБюро. 3 ноябрь 1926 года.

НИИ и НКНВ просит согласия на оставление аспиранта тов. Яндарова, который ведет работу по чеченскому языку под руководством проф. Яковлева, а так как никем больше работы над Чеченским языком не ведется, то снятие тов. Яндарова из Института равносильно прекращению означенной работы. Зам. пред. Института Мансуров.

Лист 15. В течение 25 дней тов. Яндаров находился в этнологической экспедиции в Нагорной Чечне под руководством Шиллинга Евгения Михайловича.

Лист 20. Чеченско-Грозненское ОГПУ. Абульян. 3 октября 1926 года.

Сообщаем, что препятствий со стороны ЧечГрозОблОтдела ОГПУ к оставлению в городе Москва бывшего белого офицера Яндарова Халида Этиевича не встречается.

Лист 21. Не возражает против оставления тов. Яндарова в Москве на учебе, принимая во внимание просьбу академика Марра и тов. Ошаева Халида, ЧечОргБюро ВКП (б) от 22 ноября 1926 года заведующий общим отделом Куракин.

Лист 37. Телеграмма. В институт Востока, Иванову 16.1.1929 год.

Задержался по случаю смерти дяди. Выезжаю 26 января. Яндаров.

Лист 41. На ваш запрос представительства Чеченской Авт. Обл. прилагаем характеристику тов. Яндарова Х. данную ЧечОНО. Подпись: Арсанов, Рейни Ш. 26.09.1929 год.

Лист 42. Яндаров Халид до поступления аспирантом НИИ ИЭКНВ работал преподавателем родного языка в Чеченской Совпартшколе, политически развит слабо. В общественной работе проявил себя мало. К научной работе проявляет большой интерес, особенно в вопросах разработки проблем культуры Чеченского языка, с успехом может быть использован в качестве работника по краеведению, и преподавателя чеченского языка, в Педтехникуме, Издательства и т. п. Подпись: Зав. ЧечОНО, Ошаев Х.

Лист 44. РАНИОН — Яндаров Х. Педагогическая работа — преподаватель чеченского языка в КУТВ с 1927 года. Установить срок окончания на 1.1.1930 г. с диссертацией на тему: «Категории чеченского языка». Возможность квалификации по Яфетодологии предоставить решить академику Н. Я. Марру. Постановление коллегии института приказ №15 от 3.5.1929 года.

Лист 60. В КрайКУБУИ при СККрайисполком на №5 от 6 января 1930 года НИИ Этническ. и Язык. Культур народов востока извещает Вас, что Яндаров Халид отчислен из института с 1. 1.1930 и направлен на работу в г. Владикавказ. Подпись: Ученый Секретарь — Берлин Л.

Лист 67. Так при обследовании древней Косшели (?) в Нагорной Чечне расположенной на труднодоступной скале, Яндаров вместе с каменной плитой, скатившаяся из-под ног, упал с высоты 15 сажень и по счастливой случайности остался невредим, несмотря на это он выполнил данные ему поручения и продолжил работать до конца экспедиции. Считаю Яндарова одним из немногих чеченцев, которые вполне пригодны для научной подготовки. Действительный член и председатель НИИ ЭНКВ Н. Яковлев 19/2/1926 год.

Лист 76. Семинар Асфендиарова /Санжар Джафарович/ «Значения языкового элемента в понятии нации». (Студенту Яндарову «Не зачтено»).

Лист 90. Особое мнение заседания РАНИОН от 31 мая 1928 года. Аспирант Халид Яндаров имеет сданными все необходимые для зачета 2-го года подготовки семинары о языке. Таким образом аспирант Яндаров не только выполнил необходимую для него часть программы, но и в силу глубокого интереса к смежным дисциплинам, посещал и необязательные для него курсы и семинары. В докладе представителя поверочной тройки был положен неудовлетворительный отзыв о нем руководителя семинара по национальному вопросу т. Асфендиарова /Санжар Джафарович/ то есть, работа для Яндарова необязательная. При отнесении тов. Яндарова к категории лиц непригодных для научной подготовки и подлежащих выпуску в качестве краеведческих работников руководились данными, не имеющими прямого отношения к непосредственной работе Яндарова.
Подпись: Н. Яковлев член коллегии института и руководитель аспиранта Яндарова.

Лист 91. Зав. Чеч. ОНО. Фонталов.

Лист 93. От ЧечОблОНО ходатайствует о предоставлении одного места на историческое отделение НИИ для командировки на учебу национала-чеченца Яндарова Магомета. 7 июнь 1929 год.

Первый чеченский лингвист, маррист, автор первой грамматики чеченского языка. Родился в г. Грозном. Окончил горскую школу там же (1906), УС в Гори (1912—14). Служил сельским учителем. В 1914—15 учился в Чугуевском военном училище; участник первой мировой войны. В 1921 зав. отделом соц. воспитания Чеч. ОНО; в 1922—25 преподаватель педагогических курсов, Чеченской советской партийной школы. В 1924 участвовал в лингвистической экспедиции Н. Ф. Яковлева в Чечне. В 1926 направлен в Москву. Окончил аспирантуру НИИЭНКНВ по специальностям «Языкознание и Кавказоведение» (научный руководитель Николай Феофанович Яковлев; 1929). Преподаватель чеченского языка в КУТВ с 1927. В результате конфликта с директором НИИЭНКНВ С. Д. Асфендиаровым выпущен из аспирантуры как «краевед», а не научный работник. Вернулся во Владикавказ. Арестован в 1937; шел по одному делу с А. Г. Авторхановым и А. Г. Мациевым. 19 мая 1940 ВС Чечено-ИнгАССР оправдан на открытом процессе в Грозном и освобожден, но вскоре опять арестован — Москва не утвердила оправдательный приговор. Осужден ОСО. В 1940 году расстрелян в Грозненской тюрьме. ///Биографо-библиографический словарь востоковедов — жертв политического террора в советский период. Издание подготовили Я. В. Васильков, М. Ю. Сорокина. СПб. 2003 год///. РАН (Архив) ф. 677, оп. 2, д. 185.

Воспоминания Авторханова А.

В 1923 году наш Детский учебный городок перевели в Асланбековское, недалеко от Грозного. После интенсивной подготовки я сдал экзамен в старший класс школы 2-ой ступени им. Эльдарханова. Это был интернат с шестью классами. Но скоро, в том же году, создали и седьмой класс, куда перевели и меня. Класс этот был странным прежде всего по своему возрастному составу: рядом с подростками, как я, на партах сидели усатые женихи. Подростки учились лучше, чем эти взрослые мужчины. И за это нам от них доставалось. Запомнилось: учитель русского языка Халид Яндаров ведет урок грамматики. Идет грамматический разбор частей предложения. У доски его брат, тоже уже усатый, Эльберт. Когда он дошел до части речи «себе», то растерялся и не смог сказать, как называется эта часть речи. Тогда Яндаров обращается к классу — кто ответит? Все молчат. Я робко поднимаю руку.

Яндаров: «Ну, скажи».

Я: «Местоимение».

Яндаров: «Какое местоимение?»

Я: «Возвратное».

Тогда Яндаров хватает за голову Эльберта и бьет ею о доску:

«Старый балбес, видишь, мальчик знает, а ты не знаешь».

Кончился урок. Яндаров уходит. Тогда Эльберт ведет меня к доске и еще похлеще бьет моей головой о доску приговаривая:

— Ты чеченец или осел: если старший не знает, так не смей знать и ты!

Яндаров был самый большой ингилист, какого я когда-либо встречал. Он хорошо знал цену этому грешному миру, еще лучше — его циничным правителям. До революции он кончил учительскую семинарию в родном городе Сталина — Гори, во время первой мировой войны ушел на фронт со старшего курса Харьковского политехнического института, при Советах кончил аспирантуру языкознания и кавказоведения при РАНИОН, под непосредственным руководством академика Н. Я. Марра, с которым находился в личной дружбе. Зная немецкий и французский языки, Яндаров постоянно следил за европейской литературой по своей специальности. Будучи талантливым лингвистом, Яндаров, как автор, все-таки был ужасным интеллектуальным лентяем. Он не любил писать. Его фундаментальная «Грамматика чеченского языка» при участии А. Мациева и при моем формальном участии (как руководителя бригады от обкома партии) была составлена по прямому решению обкома. Написал он еще одну работу, которую Н. Я. Марр назвал самым оригинальным открытием в морфологии чеченского языка. Называлась она: «Инфикс „р“ в чеченском языке». Объем ее тоже был оригинален — она была издана брошюрой всего в семь страниц! Когда его спрашивали, почему его труд имеет такой маленький объем, то он, делая серьезное лицо, отвечал: «Если вам нравится большой объем, так читайте „Капитал“ Карла Маркса, — а потом, шутя, добавлял: — Впрочем, у меня есть и предшественник — „Теория относительности“ Эйнштейна тоже написана на семи страницах». Высокий и худой, как аскет, Яндаров в жизни совсем не был аскетом. Кавказцы известны своим радушным гостеприимством, а у Халида гостеприимство было его главной страстью. Насколько он любил приглашать и щедро угощать гостей, настолько же скрягой была его жена, которую он почему-то называл «Хаджи» (титул паломника в Мекку). Вообще, адат запрещает супружской паре называть друг друга по именам, поэтому придумывают себе клички или говорят просто: «да» — «отец», «нана» — «мать».

В семье часто бывали столкновения. Собственно, «сталкивалась» только одна Хаджи, а Халид оставался самим собою — невозмутимым стоиком и миролюбивым дипломатом, разве только иногда сделает маленькое замечание, если уж хозяйка при гостях слишком разошлась:

— Хаджи, что ты там на кухне ворчишь, признаюсь — я виноват, что не предупредил тебя.

А потом, обращаясь к очередным гостям, начинал уверять их совершенно серьезно:

— Знаете, почему «нана» расстроена — такие кавказские блюда нигде не отведаете между нашими двумя морями, какие умеет готовить она, но она всегда злится, когда я ее заранее не предупреждаю, что нас посетят важные гости.

Разрядка наступала сразу: Хаджи, хотя она ни капли не верила мужу, что он и всерьез такового высокого мнения о ее кулинарных талантах, все же бывала довольна, что муж ее выводит из неловкого положения, а гости должны были верить и талантам хозяйки, и словам хозяина об их собственной важности.

Как только гости уходили, Хаджи начинала жаловаться на мужа:

— Ужасный ветреник, прямо копия его покойной матери. Та тоже была такая же. Стоило какому-нибудь бездельнику остановить у нашего забора и расспросить ее о здоровье, как она тут же растет и станет приглашать его в дом: «Ради Аллаха, заходите, вот-вот готовы хинкали и калмыцкий чай», а на самом деле мы еще печи не истопили!

Однажды, уже в период, когда Сталин начал «дополнять» марксизм, я поинтересовался у Халида, читал ли что-нибудь из классиков марксизма?

— А как же, конечно, читал.

— Что именно?

— Маркса читал в оригинале: «Подвергай все сомнению», а Ленина, правда, только по-французски.

Научная работа Х. Яндарова в Ленинградском институте.

РАН Архив ф. 358, оп.2, д. 14. Стенограмма прений по докладу Дмитриева-Кельды И. Д. «Происхождение языка» и заключительного выступления на заседании Комиссии по изучению материалистической лингвистики Секции литературы и искусства Коммунистической академии. Т.3. Выступили: Охитович М. А., Яндаров Х., Яковлев Н. Ф. Аптекарь В. Б. (01.12.1928).

Рукопись печатная. Комиссия по изучению материалистической лингвистики (секция литературы и искусства).

Продолжение прений по докладу т. Дмитриева Кельды на тему «Происхождение языка» 1 декабря 1928 года.

Лист 9. Доклад Яндарова. — Я до конца не проследил доклад, так как не имел некоторые обстоятельства, но в связи с выступлением товарища, я отмечу некоторые стороны. Важно не то что, Энгельс формулировал положение языка, так или иначе мы это знаем, мы не можем этому придавать значение, ибо Энгельс не был лингвистом, а важно то, что яфетология совершенно независима вплотную со всеми своими нормами и положениями приходит и оправдывает положения Энгельса. Как раз кстати уже высказавшийся оппоненты об этом сказали. Это я считаю одной из начальных сторон со стороны марксистов. Затем относительно фиксации яфетодологии. Вы выражаете сомнение, что т. Дмитриев не высказал окончательно своего взгляда на положение яфетодологии выявляет стороны на основании фактических данных и эти стороны до сего времени не были известны европейским ученым лингвистам, а следовательно и Марксу и Энгельсу и другим исследователям в этой области, в области лингвистики. Все положения яфетодологии основываются на фактических данных совершенно не изученных языков, нами почему-то владеющих языками таких народностей более или менее известных, вами, не владеющими этими языками, как-то даже отталкиваясь я бы сказал, и в стане наиболее известных лингвистов. Это сторона, на которую все-таки стоило обратить в наших условиях некоторое внимание и изучать. Честь и похвала профессору Яковлеву, который все же одним из первых понял и изучил этот вопрос. И мы видим проф. Яковлева единственным все-таки среди марксистов, он начинает прослеживать и понимает все-таки задачи яфетодологии. Дело в том, — я оговорюсь, я до конца не дослушал доклад тов. Дмитриева, что если тов. Дмитриев действительно, как заметил оппонент вначале, в самом его выступлении и затем в середине это было заметно, что Дмитриев несколько уклоняется в сторону от прямой его задачи, именно выявлением всех неизвестных, быть может еще специалистов положений яфетодологии, и эти стороны нужно было выявить, что не было сделано тов. Дмитриев слишком увлекшись не своей областью, то в том отношении совершенно прав оппонент и я с этим совершенно согласен. Затем не были даны со стороны т. Дмитриева такие данные, которые касаются вопроса происхождения языка в связи со спорным вопросом в последнее время, как уже видать, стали склоняться некоторые марксисты, несколько продлит образование общественных форм. Эту сторону можно было проследить. Возможно, что они оказались бы недоследованными, но все-таки они стали бы перед нами как проблемы.

РАН Архив ф.358, оп. 2, д. 40. Стенограмма доклада Данилова Г. К.«Марксистский метод в лексикологии» и прений на заседании подсекции материалистической лингвистики Секции литературы, искусства и языка Коммунистической академии. Неправленная стенограмма. Выступили: Жирков Л. И., Охитович М. А., Дмитриев-Кельда И. Д., Молодцов, Аптекарь В. Б., Кусикьян И. К., Яндаров Х. (22.04.1929).

Рукопись печатная. Секция литературы, искусства, языка. — Подсекция материалистической лингвистики. Прение по докладу тов. Данилова на тему: «Марксистский метод в лексикологии». 22 апреля 1929 года. Председатель Аптекарь.

Стр. 34. Из зала Яндаров. — Только ли производительные силы влияют на развитие языка.

Стр. 38. Доклад Яндарова. — Правда, я в течении долгого времени не присутствовал на заседании Подсекции мат. Лингвистики. У меня такое впечатление, что доклад тов. Данилова является как бы продолжением доклада т. Поливанова. Я считаю, что такая марксистская терминология вызвана исключительно тем, чтобы показать, что помимо яфетодологии мы создаем материалистическую лингвистику. — Я думаю, что это ошибки, потому что, правда меня здесь долгое время не было, но когда я задал вопрос тов. Данилову — только ли производительные силы определяют развитие языка, то я имел в виду расшифровку этого положения, потому что есть лишь только общие термины, которые всякий повторяет, а на самом деле это «в одно ухо входит, а из другого выходит», а в отношении терминологии, марксистской терминологии все это сплошь и рядом наблюдается. Я хотел также указать и на то, что в процессе образования и развития языка, трудовые процессы тут создают возможность развития речи. Это сказывается на протяжении всей яфетодологии. Я считаю, что было бы хорошо, если бы тов. Данилов попробовал бы подкрепить свои интересные факты, фактами из яфетодологии. Здесь он приводил целый ряд цитат из Маркса, Энгельса и Ленина. Но если бы он обратил бы большое внимание на работу Марра, то пожалуй, дало бы нам больше. Тогда бы, действительно, получилась актуальная тема. Вот, что я хотел сказать. — А.

РАН Архив ф. 358, оп.2, д. 63. Стенограмма доклада Франк-Каменецкого И. Г.«Яфетическая сематика по библейским материалам» и прений на заседании подсекции материалистической лингвистики Секции литературы, искусства и языка Коммунистической академии. Выступили: Молодцов, Яковлев Н. Ф., Никольский, Цитошвили, Петрова-Корнеева, Яндаров Х., Дмитриев И. Д., Аптекарь В. Б. (20.05.1929).

Рукопись печатная. Доклад в прениях Яндарова Халида. Профессор Фронка-Каменецкого на тему «Яфетическая семантика по библейским материалам».

Лист 28 об. Доклад Яковлева. — В 1921 г. в Ингушетии я был там и мы нашли изображение Фалеса, оно было сделано из меди, оно почиталось всем местным населением, так как ему приписывалось воздействие на женское бесплодие. Интересен еще один обряд, он состоит берут Фалес, который состоит из двух частей, верхняя часть представляет собою в опрокинутом виде нечто вроде углубления в камне, в эту часть насыпают землю до тех пор, пока нет дождя и разумеется верят что будет дождь. Должен сказать, что «Небо» в Чечне связано со словом «Шкура» и мы можем расшифровать как «Погоду» и «Восток».

Лист 40. Доклад Яндарова. — Мы говорим о различных мировоззрениях разных народов, но мне представляется, что даже в одновременный период мировоззрения оказываются различными. Я начну с того, что мне кажется, что мое мировоззрение мне подсказывает, что докладчик блестяще выполнил те задачи, которые стояли перед ним, а именно выяснение некоторых темных сторон Поэтики, из религиозных писаний, из Библии. Затем еще и из народного Эпоса. Вот такие моменты, которые в нашем мировоззрении все-таки не подвергаются обработке, в силу того, что они возникли при совершенно иных условиях. Это понятно. Поэтому, теперь после этого доклада, роса, слеза — это все названия в одном языке оказываются однозначными. Это теперь нас не удивляет, что при тогдашнем диффузном мышлении они означали одно и то же. Мне кажется, что недостатком, в кавычках хотя бы является то, что автору кажется, что милость, радость, роса, слеза — все не увязано с трудом человека, тогда как язык развивается, мышления развивается, постольку, поскольку изобретены орудия труда, и попутно и орудия растут, и развивается язык и мышления. Вот увязка этих небесных терминов с моментом производство придала бы этому докладу совершенно неуязвимый характер. Вы приводили пример — «сжалиться» и «радоваться» у нас в нашем языке, сжалиться и трудиться — это одно и тоже. Затем «Грех» и «Труд» одно и то же. Если бы вам удалось связать то, что вы говорили, с трудовым процессом, то получился бы большой эффект.

Доклад Дмитриева. — После философского доклада т. Яндарова и некоторого подтверждения эмоциональных характеристик основного доклада мне остается только на рассмотре методологической установки.

РАН Архив ф. 350, оп. 2, д.271, 272. Стенограммы заседаний Комиссии по изучению материалистической лингвистики Секции литературы и искусства Комакадемии по докладу И.Д.Дмитриева-Кельды «Происхождение языка». [В прениях выступили: В.Б.Аптекарь, И.М.Данилов, [М.А.] Охитович, Н.Ф.Яковлев, Х. Яндаров и др.] (Машинопись). Нач. дата: 24.11.1928.

Личные дела сотрудников и аспирантов Института языка и письменности народов СССР. 1926—1932 гг.

РАН (СПФ Архив) Ф. 677. Оп. 2

Абаев Василий Иванович. 28/XII-28 & 23/II-32 19.

Абзанов Ш. 8/X-28. 1

Азиз Заде Зазиз. 28/XII-26 & 16/III-27 4.

Амагаев Р. Н.

Анисимов Павел Александ. 26/II-26 & 26/IV-28.

Аршаруни Аршал. Михайл. 10/XI-27 & 25/IX-33.

Арцыбашева Татьяна Иосифна. 26/IX-26 & 17/X-30.

Асфендиаров Санджар Джаферарович. 9/VII-28 & 13/VII-28/

Аттин Аттий Петрович. 17/III-26.

Ауэзов Мухтар. 11/IV-28 & 28/V-28.

Ашмарин Н. Д. 19/VIII-26 & 6/1—28.

Ашхамаф Дауд Алиевич. 15/X-24 & 16/III-30.

Ашхацава Семен Михайлов. 10/IX-26 & 31/1—31.

Бейбуртян Евгений Артемович. 17/3—26 & 14/IV-26.

Бакланов Николай Борисов. 14/X-26 & 6/2—29.

Баишева Адиля Абдулловна. 5/1—26 & 29/1—30.

Батухан Эрдани Багуханов. 26/IX-29 & 15/VI-31.

Беляев Евгений Александр. 2/XI-26 & 2/XII-29.

Берлин Лев Ефимович. 8/2—29 & 17/IV-37.

Билялов Меджин Масутович. 16|VII-26 & 14|1—27.

Богарсукова Сусанна Емельяновна. 5|VI-25 & 13|X-30.

Борисович В. С. 2|XII-26 & 21|II-30.

Брушлинский Константин Афиногенович. 28|IV-27 & 30|IX-27.

Бубрих Дмитрий Владимирович. 15|VI-26 & 15|III-37.

Быковская Софья Львовна. 15|VII-29 & 20|II-32.

Васильев В. 10/IV-27 & 28|VI-27.

Веселовский Степан Борисов. 19/XI-28 & 20|XII-31.

Войтович Анатолий Федоров. 21|IX-27.

Врубель Станислав Антонович. 18|IV-28 & 27|XI-31

Газзаев Владимир Александрович. 22|VIII-25 & 10|VIII-54.

Галузо Петр Григорьевич. 11|X-28 & 29|XI-29.

Гасанов Идрис. 3|II-27 & 24|IV-31.

Гатуев Константин Алексеевич. 6|XI-25 & 21|X-27.

Гензелович Борис Николаев. 2|III-25 & 2|IV

Генко Анатолий Нестерович. 17|XI-26 & 20|V-29.

Герд Козьма Павлович. 22|XII-25 & 11|XII-30.

Гирс Михаил Георгаевич. 15|II-26 & 2|VI-27.

Гордлевский Владимир Александрович. 26|II-26 & 31|X-29.

Гостиев Георгий Владимирович. 5|XI-28 & 28|III — 29.

Готье Юрий Владимирович. 16|11—28 & 3|IV-30.

Губайдулин Газиз. 28|11—28 & 12|1—30.

Губокова Анисья Петровна. 30|XI-28 & 15|XI-33.

Кряжин Владимир Александрович. 2|XII-27 & 24|XI-29.

Данилова Анна Никитична. 16|IV-30 & 31|XII-31.

Денике Борис Петрович. 12|IX-27 & 13|V-31.

Довнар-Запольский Митрофан Викторивоч. 2|XII-27 & 17|XI-28.

Дондуа Караез Дариснякович. 16|VI-26 & 10|V-32.

Драбкина Елизавета Алексеевна. 12|X-29 & 23|II-31.

Евсеев Матвей Киреевич. 4|VIII-26 & 6|XI-31.

Евсевьев Макар Евсеевич. 21|III-26 & 20|XI-26.

Евтюхова Лидия Алексеевна. 9|II-26 & 23|XII-26.

Емельянов Аркадий Иванович. 14|VII-26 & 24|VIII-26.

Иванов Алексей Иванович. 30|1—28 & 10|III-30.

Ильин Яков Ильич. 22|IX-26 & 20|V-30.

Иманов Гасан. 28|VI-28 & 15|V-33.

Инштетов Дмитрий Александрович. 9|XII-25 & 23|II-33.

Ишпайкин Яков Андреевич. 19|X-27 & 1|XI-27.

Зайденер Любовь Осиповна. 8|XII-26 & 20|XII-26.

Захаров Емельян Захарович. 24|IX-26 & 4|I-29.

Зевакин Евгений Сергеевич. 16|IX-26 & 23|XII-34.

Зоргер Игнатий Васильевич. 31|VIII-29 & 1|XII-32.

Казанская Наталья Константиновна. 2|1—25 & 1|VI — 30.

Казаринов В. В. 6|VI-28 & 2|VII-29.

Карпыч Василий Федорович. 27|VIII-29 & 28|III-30.

Маркелов Михаил Тимофеевич. 6|XII-25 & 11|X-27.

Меликсетов Арминак Мосесович. 19|III-28 & 8|VI-28.

Мелик Ерем Михайлович. 14|V-29 & 17|IX-33.

Мещанинов Иван Иванович. 12|1—29 & 12|IV-29.

Миллер Александр Александрович. 16|VI-26 & 23|II-32.

Мсарьянц Мон Займуралович. 21/III-28 & 15/XI-30.

Мурашко Григорий Петрович. 2/II-28 & 15/XI-28.

Мухин Владимир Алексеевич. 15/XI-28 & 17/XI-30.

Надимов Владимир Петрович. 15/IX-25 & 17/X-27.

Некора Леонид Сергеевич. 10/VIII-26 & 6/III-30.

Нисар-Роз. 15/X-27 & 17/VI-30.

Ниязов Мелик-Кули. 21/X-26.

Новгородов Иван Дмитриевич. 6/VII-27 & 3/VI-31.

Нусинов. 27/XI-28.

Озеров Прокопий Васильевич. 14/VIII-26 & 3/XII-30.

Осипов Алексей Михайлович. 7/VI-28 & 25/III-30.

Оттенберг Николай Федорович. 14/VI-29 & 28/VII-30.

Оширов Александр Адольфович. 27/IX & 28/VII-30.

Пальмбах Александр Адольфович. 5/VI-28 & 22/V-31.

Пастухов Сергей Константин. 26/IX-28 & 14/I-32.

Пашкевич Константин Михайлович. 26/VIII-26 & 25/X-28.

Пепинов Зеки Амар. 13/II-26 & 10/VI-29.

Пинт Агнесса Ивановна. 3/1—26 & 25/II-26.

Подоров Василий Максимович. 23/X-27 & 28/VIII-36.

Поздеев Иосиф Яковлевич. 4/X-27 & 10/1—28.

Попов-Татива Николай Михайлович. 20/VIII-21 & 12/VII-30.

Попов Михаил Михайлович 19/X-25 & 26/IX-29.

Преображенская Людмила Алексеевна 1/X-29 & 13/X-29.

Преображенский Петр Федорович 17/II-26 & 21/VII-30.

Пурецкий Борис Дмитриевич 4/II-27 & 8/VII-30.

Пчелин Николай Николаевич 21/III-26 & 4/V-27.

Пчелина Евгения Георгиевна 28/XI-25 & 30/VI-31.

Пятницкая Екатерина Петровна 10/V-30 & 7/III-33.

Пятницкий Владимир Дмитриевич 7/III-26 & 20/X-28.

Рахманова Мария Ефимовна 3/XII-26 & 8/V-33.

Рейхберг Георгий Евгеньевич 17/IX-26 & 3/XII-28.

Румер Борис Осипович 20/IX-27 & 15/III-30.

Дело Рябова вложено в оп. №2 ВЦКИА (св. №1 арх., д. 36).

Садвокасов Самуил Садвокасович 14/VII-28 & 21/V-29.

Семенов Иван Семенович 30/I-26 & 3/II-29.

Сиотоков Адиль Колубатович 1/X-27 & 8/IV-33.

Скачко Олег Анатольевич 9-XI-26 & 2/III-30.

Смирнов Николай Александрович 5/IV-29 & 12/III-30.

Снесарев Андрей Евгеньевич 25/XI-27 & 27/X-29.

Софронович И. Г. 21/X-30.

Ставрули Мария Георгиевна 22/IX-26 & 28/V-34.

Стариков Алексей Аркадьевич 7/XII-26 & 6/V-30.

Степаньян Н. 19/IX-29 & 11/III-32.

Сункуев Антон Сидорович 26/VII-29 & 27/II-33.

Сухотин Алексей Михайлович 29/VII-26 & 9/IV-29.

Тавасиев Сосланбек Дофоевич 25/IX-26 & 4/VIII-27.

Тагиров Зеки Шакирджанович 4/X-26 & 6/XI-30.

Таланов Александр Никитич 13/Х-27 & 3/X-27.

Таланова Елена Викторовна 3/IX-26 & 25/VII-27.

Таратынов Александр Константинович 13/IX-28 & 27/V-29.

Текеев Рамазан 24/III-26 & 22/VII-26.

Тифлисова Анна Дмитриевна 6/IV-26 & 4/IX-34.

Тихомиров Николай Капитонович 11/II-27 & 6/XI-28.

Толоконский Николай Осипович 24/IX-26 & 12/VIII-29.

Тюляев Семен Иванович 24/IX-27 & 21/X-27.

Удоратин Василий Георгиевич 20/III-28 & 15/X-30.

Уйгур Рашид Джабарович 6/VIII-29 & I/XII-31.

Фахт У. Р. 18/IX-30 & 5/X-31.

Фейзулла Мамед Ади 10/IX-29 & 8/II-32.

Хасанов Алий Георгиевич 9/II-26 & 29/VII-26.

Холин Леонид Николаевич 4/XI-25 & 11/III-31.

Ходоров И. Е. 30/V-27 & 29/XII-28.

Холин Л. Н. 21/X-25 & 29/IX-26.

Хубиев Ислам Абдул-Керимович 14/X-26 & 5/XI-29.

Хури Антоний Абрамович 9/X-27 & 16/III-30.

Цагалов Афанасий Саввич 2/XI-25 & 26/III-29.

Чайванов Владимир Николаевич 31/VIII-27 & 17/X-27.

Чемазоков Бетал Любович 11/VI-26 & 27/XII-30.

Чертарогова Софья Василиевич 17/I-28 & 25/VIII-31.

Чесноков Федор Маркелович 12/VII-26 & 22/II-27.

Чобан-Заде Бекир-Эффенди 17/XII-27 & 24/IX-28.

Шакулова Эмминэ Касимовна 1/XII-27 & 25/V-29.

Шамхалов Абдул-латиф 4/VII-24 & 18/XI-26.

Шестаков Андрей Васильевич I/IX-26 & 26/II-32.

Шиллинг Евгений Михайлович 6/X-25 & 15/II-31.

Ширинкина Валентина Павловна 14/X-29 & 19/VIII-33.

Шумилин Владимир Николаевич 5/X-26 & 3/VII-28.

Эдинг Дмитрий Николаевич 4/I-28 & 28/V-31.

Юмагулов Харис Юмагулович 3/II-27 & 6/X-28.

Якобсон Дмитрий Николаевич 3/VIII-27 & 6/X-28.

Яндаров Халид Эттиевич 29/X-26 & 4/III-30.

Янович Даниил Тимофеевич 7/XII-26 & 8/III-31.

В данной описи всего 186 ед. хр. Всего в настоящей описи значится 185 ед. хр.; №135 отсутствует. Приняла: Ржезникова. Сдала: М. Соломина. 19/VII-61 г.

История Чеченской письменности

Северо-Кавказский краевой горский научно-исследовательский институт. Записки том II. Ростов-на-Дону. 1929 год. Халид Яндаров.

Стр. 263. Только теперь, после октябрьских завоеваний, стало возможным заглянуть в тайники исторического бытия чеченского народа, когда проблески науки докатились в дебри чеченской территории. Изучение Чечни, правда пока еще не совсем широкое и углубленное, началось во всех отношениях, и вместе с тем стала выясняться историческая физиономия этого маленького народа, о котором мы не имеем никаких прямых указаний и намеков у греческих, арабских, грузинских и армянских писателей. Особенную ценность в этом отношении представляет яфетическая теория в обработке академика Н. Я. Марра, а также труды проф. Н. Ф. Яковлева. По тем скудным данным, которыми мы располагаем, все же можно судить, что чеченский народ был одним из создателей средиземноморской культуры, когда-то находился приблизительно в пределах нынешнего Ванского района. Предки нынешних чеченцев участвовала, как видно, в составлении ныне находимых клинописных надписей в районе Ванского озера. Об этом красноречиво повествуют народные предания, а главное элементы схождения чеченского языкового материала с клинописными надписями царя Сардура II, расшифрованными академиком Н. Я. Марром, но своей письменности у чеченцев не было до последнего времени.

Вместе с исламской религией через Дагестан в Чечню проникала первоначально арабская письменность. Данных для установления даты принятия чеченцами ислама, а также начала развития арабской письменности среди них, мы не находим. Во всяком случае стабилизация ислама наступает в Чечне не ранее середины XVII века, а письменность внедряется незадолго до Шамиля и особенно во время его имамства. При Шамиле арабский классический язык стал международным. На арабском языке велись международные сношения, как письменные, так и устные. вся деловая переписка наибов: объявления, декларации, протоколы, договоры, акты и др. передавались на арабском языке. Арабский язык, на котором говорил пророк Магомет и был написан Коран, являлся священным, но был достоянием главным образом одного духовенства, хотя и письменные сообщением главным образом одного духовенства, хотя и письменные сообщения житейского характера между обитателями разных аулов тоже происходили на том же арабском языке. Крестьянам тогда приходилось обращаться к знающим арабский язык за помощью в переводе письма или чтобы написать его кому-нибудь по потребности. Это продолжалось до последнего времени, пока такое положение дела не было изменено наступившей Революцией. Говорить о письменности чеченцев до Октябрьской Революции, таким образом, как о каком-то принятом ими и признанном средстве сообщения, не приходится. Но так было не только у чеченцев. Об этом Берже пишет: «В такой стране, как Кавказ, где все почти подвержено случайностям, успехи науки долго могут ограничиваться только относительным результатом. Беспрерывные столкновения с горцами, сохранившими еще первобытной свой характер, недостаток в образованных туземцах, отсутствие всяких письменных памятников у горских племен, наконец неимение самих письмен и многие другие препятствия необходимо должны замедлять всякие научные предприятия».

«В то время горцы, пишет Услар, были настоящие дикари, веселые, простодушные, жадно падкие ко всем наслаждениям жизни; вся горская поэзия того времени — эротического содержания, беспрестанно переходящего в цинизм; женщины и, в особенности, девушки пользовались неограниченной свободой. Тени религиозного фанатизма или ненависти к русским не было заметно: водка или ром делали горца закадычным другом русского. Ученые не пользовались большим влиянием на народ, который управлялся еще тогда адатом, а не шариатом, но пользовались тем инстинктивным уважением, в котором невежество не в силах отказать знанию. При крайней ограниченности потребностей жизни в горах, материальное положение таковых ученых было весьма удовлетворительно: чуждые как житейских забот, так и политических тревог, могли они без помешательства предаваться своим мусульманским изучениям. По общему отзыву, в настоящее время нет уже никого в Дагестане, кто бы смог бы равняться ученостью с светилами знания, сиявшими лет 40 тому назад. Один из таких светил, именно Лачинилау, был назначен наибом в Чабирлой (В Чечню). Характеризуя его деятельность, Услар говорит: «Лачинилау заботился, между прочим, о распространении письменности на аварском языке помощью букв, которых начертания, с многими добавлениями, заимствовал из арабского алфавита. Говорят, что первым изобретателем такой письменности был некто Али, уроженец аула Кульзаба в Тлесерухе, лет за двадцать пять тому назад отправившийся в Мекку и там умерший (подчеркнуто нами). Таковое письмо преимущественно назначалось, как мнемоническое средство для учеников, которые не в состоянии были усвоить арабские тексты. По крайней трудности своей, оно не могло сделаться общеупотребительным. Шамиль не восставал открыто против этих попыток распространения туземной грамотности, но не симпатизировал им. Сын его Джемал-Еддин сильно скорбел о невежестве своих земляков, и обратился к ученому Хаджи-Али-Чокскому с просьбою перевести Коран на аварский язык, обещая за то хорошее вознагрождение. Хаджи-Али в виде опыта перевел две суры, которые показаны были Шамилю. Последний похвалил перевод и сказал, что это богоугодное дело, но что война с неверными еще богоугоднее. Вслед за тем надавал он Хаджи-Али множество поручений, и этим сделал для него невозможным продолжение начатого труда. Таковы были зачатки создания чеченского алфавита на основе арабских начертаний с необходимыми дополнениями недостающих фонем. Но все эти начинания, в лучшем случае, замыкались в весьма ограниченном кругу, не получая широкого распространения и применения. Далее для чеченской группы диалектов мы имеем некоторый лексический материал, зафиксированный Гюльденштедтом и Клапротом на основе европейской транскрипции, но более или менее организованный план создания горских алфавитов на европейской основе мы констатируем лишь в 50-60-х годах прошлого столетия, в работах Шифнера на основе латинских начертаний и Услара — на основе русских (1862). Лист 265. Основная причина возникновения этих попыток зиждется на почве колонизаторско-миссионерско-руссификаторских тенденций политики русского царизма. Однако попытки Услара насаждения грамотности на основе своей графики не имели успеха, хотя Услар и признает способность чеченских юношей к восприятию грамоты на основе своего алфавита. Генерального штаба генерал-майор барон П. К. Услар, впоследствии академик, крупный исследователь кавказских языков, открыв школу в Грозном (тогда крепость Грозная), укомплектовал ее исключительно из муталимов (студентов-арабистов) всецело находившихся под влиянием фанатичных мулл. Работа Услара была начата в оппозиционной среде, где новшества его никак не могли привиться, ибо не прошло и 2 лет со дня пленения Имама Шамиля, религиозного и воинственного вдохновителя горцев, т. е. со дня фактического прекращения военных действий являвшихся, понятно, предпосылками внедрявшими чувство непримиримой вражды и мести к гуярам-русским за кровавые жертвы, имевшие место не так давно. Воспоминания о них были слишком свежи, чтобы их не забыть адат кровной мести был в силе, ему сопутствовал шариат; пепел сожженных родных насиженных аулов еще сохранял свои следы, развалины от разрушений, произведенных русскими, не могли не быть свидетелями, поддерживающими чувство самой глубокой ненависти. Далее — отсутствие экономической базы в применении и использовании нового алфавита, отсутствие какой либо выгодной перспективы от приложения практики такой грамоты сделало бесполезным этот алфавит, нежизненным, даже для удовлетворения классовых интересов духовенства и тогдашних выдвиженцев, что также не могло содействовать его развитию и распространению. Школа, созданная Усларом при полном содействии кадиев, офицеров и князей (см. об этом «Чеченск. Язык» П. К. Услара), не смогла быть рассадницей грамоты среди чеченцев. В своем письме (Ib. отд. 1, стр. 8) Услар пишет. «Чеченская письменность сотворила такие чудеса, которых я и не ожидал. 1-го июня только Кадий и Мулла возвратились в Грозную; вчера, 24 июня, мне представлено было 25 человек чеченцев, из числа которых 14 читают уже по-чеченски так же хорошо и свободно, как мы с вами по-русски. Заметьте, при том что ни один из них не умеет читать по-руски, следовательно, вновь составленная азбука была для них совершенно неизвестна. Испытание было произведено в присутствии Мусы Кундухова. Если этот удивительный 3-х недельный результат покажется сомнительным для тифлисских самозванцев-филологов, то предлагаю им командировать сюда кого-нибудь для удостоверения на самом месте в случае преувеличения с моей стороны, берусь заплатить прогоны и огромный штраф». Оптимизм Услара должен был уступить место горькому разочарованию, как следствию не учета объективных данных состояния тогдашней Чечни, нежелания или неумения пойти навстречу движениям масс. Достаточно привести хвалебную песнь, которую эти проводники реформ сочинили от имени муталимов для рекламы самих себя.

1. Хастам бу далла везчу силичу.

2. Тхуона тхешин меттин йозу деллачу.

3. Иштин хастам хекмишна а баккаичу.

4. Нахнуша шайн дишар деккинчу и т. д.

Хвала Богу Всесильному, Всемогущему даровавшему на нашу письменность! Хвала и правительству, избравшему для нас, чеченцев, письменность и т. д. Третий стих по логическому осмыслению чеченца, тем более духовного звания, является недопустимой ошибкой, ибо в понятии чеченка слово «Хастам бу» исключительно связано с именем бога и никак недозволительно связывание его с именем правительства (в данном контексте по крайней мере) — противное было бы равносильно святотатству. Впрочем впоследствии и сам Услар, не нашедши твердой опоры в своих «благих начинаниях», решительно отказался от подобного насаждения грамоты, всецело отдавшись исследовательской работе по изучению языков Кавказа, и таким образом написал ряд отдельных монографий по названным языкам, обессмертив свое имя. Результаты своего исследования чеченского языка Услар изложил в отдельной монографии. Один экземпляр, между прочим, был передан и ак. Шифнеру, по словам которого «эту работу исполнил с редким терпением и талантом П. К. Услар. Выводы, сделанные А. Шифнером из сравнения двух языков (чеч. и туш.), были изложены им в брошюре «Tschetschenzische Studien» и доложены III отделению Академии Наук 16 октября 1863 г. В предисловии к этому изданию ак. Шифнер относительно правописания чеч. Слов признавал целесообразным прием Услара, который предоставлял слуху туземцев определять звуковые оттенки, а в сомнительных случаях правописания того или другого слова обращался к решению нескольких горцев. Однако как бы ни была полезна такая мера, гов. Шифнер, тем не менее она не предохраняет от ошибок; если эти лица из разных местностей, из которых каждая представляет отдельные незначительные различия в наречиях, то мы, стремясь установить правописание слов для практического употребления, можем лишиться сведений о звуковых оттенках этих наречий. Так, в азбуке б. Услара нет знака для звука д; то же следует заметить и относительно гласных: в наречии чеченца Гирея Мударова (родом из дер. Атаги на реке Аргуне, недалеко от креп. Воздвиженской) слышится ясное у напр. в слове. Нур, седло, тури, сказка, лустiн, густой, вместо которого у б. Услара стоит yi; кроме того Гирей Мурад говорит: биору вм. Биеру, балка, биохун, вм. Биехун, худой. Далее, б. Услар оставляет без внимания коренное «а» при следующем «у», между тем мне слышится оно измененным в «о» напр. маж-борода, род-мажун (Можун), дару (дору) — град. Впрочем, прибавляет А. Шифнер, кто знает, как трудно записывать звуки и слова еще не переданные на письме, тот легко поймет, что и при напряженном внимании должны встречаться ошибки. Это замечание А. Шифнера, верное в основе своей, имеет недостаток в том, что оно не разграничивает приведенных примеров, как разновидностей одного и того же языка в разных диалектах. В статье «Об исследовании кавказских языков. Услар дает ряд методических указаний исследователям кавк. Яз., например: «прежде всего озаботиться составлением азбуки, не доверяться на непогрешительность собственного слуха, полагаться вполне на слух самих туземцев; слух может изощряться упражнением, но это приобретается не скоро. Сравнительный словарь всех кавказских языков и наречий, каковы бы ни были недостатки его, как первого опыта, как бы мало не имел он притязаний на полноту, — составит знаменательное явление в области всемирного языкознания. Быть может, какому-нибудь неизвестному языку, которым говорят два, три десятка семейств в глуби Дагестана, суждено бросить нежданный свет на доисторические времена (последнее подчеркнуто нами). Для филолога нет языка незанимательного; подобным образом, геологу окаменелая раковина, отпечаток водоросля повествует о тайнах земледелия». «Жизненную силу слова наука тщится разъяснить, следя за нею в бесконечном разнообразии языков. Это наука сравнительное языкознание. Она изучает ту способность человека, которая одна, — и только одна — ставит его поотдаль от животных, — способность создавать слова». «Эта наука ждет приношений с Кавказа. В какой бы туманной выси не терялась она, во всяком случае, ясно — практически указует она ход предстоящей деятельности… главнейшая особенность языка заключается не в мертвой материи его, а в грамматике». «Из поверхностного даже исследования открывается, что чеченский язык близко подходит к языкам флективным; напротив абхазский от них весьма удален; в нем сильно развита агглютинация, слияние слов: свойство, достигающее крайностей в языках краснокожих американцев, ровно и в языке басков. Убыхский язык ближе к флективным, чем родственный ему абхазский». «Собирание материалов должно заключаться в записывании народных песен, сказок, пословиц, повседневных разговоров, с буквальным и подстрочным переводом». «Не должно спешить подводить разобранное под русскую грамматическую номенклатуру… Ознакомлению с языком весьма много способствуют всевозможные перестроения одного и того же предложения, как напр. превращение единственного числа в множественное, слова управляющего в управляемое и наоборот, залога действительного в страдательный и т. п. Во всяком случае, основанием исследований должна служить фраза не переводная, а коренная, туземная». «Ни сходство, ни разность слова в сравниваемых языках ничего не доказывают. Сходство можно приписать заимствованию, разность разнообразию выражения одного и того же понятия, как то: собака и пес, конь и лошадь; в чеченском для лошади встречаются: гаур, дин, гила, кел, и, кроме того, быть может, другие названия. Сравнивать должно корни слов. Если слово заимствовано из чужого языка, то оно не имеет корня в почве, на которую пересажено, так напр., фотография, фотографический, фотографировать, фотограф, но корня этого слова в русском языке нет». «Отыскание корней не всегда легко; большею частью невозможно открыть их иначе, как сравнительными исследованиями нескольких родственных языков. Один язык помогает другому. Так например, в чеченских языках корни множества слов покуда неуловимы. Напр., делать: дар, вар, яр, бар, можно подумать, что корень «а», но в наст. Вр. Дуо, вуо, юо, буо, и т. д.». «Групирование однокоренных слов представляет, сверх того, ту весьма большую выгоду, что наглядно объясняет словопроизводство языка». «Буква изображает звук, но буква не есть звук». Говоря о принятии того или другого шрифта, Услар говорит: «Употребите хотя знаки телеграфического письма, состоящие исключительно из черточек и точек. Это уже вопрос типографический, каллиграфический, политический, но уже вовсе не филологический». «Армянский язык есть индо-европейский; грузинский, по-видимому, есть язык кавказский и, по всей вероятность, самый замечательный в целом семействе. Без очерка грамматического строения грузинского языка, замышляемый мною Caucase poliglotte будет не замкнут». «Сверх того, обнаруживаются (в Дагестане) языки, о которых до сих пор я еще не имею никаких сведений: Инухо, Буркахан, Хиналуг, Будуг, Храз и др». Говоря о практическом применении вновь создаваемой письменности, Услар говорит: Могу дать только один совет: крайне остерегаться издания в свет безграмотных книг. Человека неграмотного выучить грамоте нетрудно; исправить человека, выучившегося читать по безграмотным книгам, крайне трудно». «Исключительное явление представляет язык осетинский». «Не говоря уже о словах арабских и тюрских, которых множество в горских языках, в них встречаются слова арийские и финские, так, например, для быка корень os (ochs, ox) встречается во всех горских языках от Черного до Каспийского моря. Но, если бы таковых слов встречалось и несравненно более, то это нисколько не свидетельствовало бы о родстве языков; грамматики совершенно различны». Из выше цитированных отрывков нетрудно убедиться, что Услар обладал в своей области знаниями, и теоретически и практически превосходящими знаниями, и теоретически и практически превосходящими знания своих современников, оставляя последних далеко позади. Будучи вооружен такими сведениями, он мог со спокойной совестью приступить к составлению и чеченской грамматики, рядом с грамматиками других народов Кавказа, что для своего времени представляет безукоризненный труд с научной точки зрения. Труды Услара сыграли и играют руководящую роль в урегулировании и разрешении недоразумений, возникающих на почве создания письменности для народностей Северного Кавказа. в этом отношении его заслуги неоценимы. Конечно, в современном понимании методов языковедения, большинство его выводов по лингвистике безвозвратно устарело.

«Об инфиксе „r“ в вейнахском языке»

Х. Яндаров. Владикавказ. 1930 год.

Термин инфикс вводится здесь для обозначения такого рода спорадического явления в вейнахском языке (чечено-ингушском), как звукопредставление «r», наблюдаемое в составе основы слова, именно — в средней позиции корневой морфемы данного слова.

Инфикс «r», не будучи органически составной частью корневой морфемы, исчезает, как только выделяем, так сказать, первичный корень определенной стадии состояния рассматриваемого языка.

Проиллюстрируем это на примере следующего слова: чеч. khoargun «глубокий» — осн. khoarg, также в инг. khoarg «глубокий», диалектич., именно чеберл. Khargu — «глубокий» — осн. kharg (чеберлоевский диалект архаичнее чеч. и ингуш. диалектов).

Из сравнения двух этих диалектов, на данном примере, видно; что здесь мы имеем дело с явлением эпентезиса, ошибочно представляемого, как регрессивную ассимиляцию коренного «а» суффиксальному «u».

Для всех приведенных вариантов слова изначальным корнем надо полагать khag в значении «яма», что явствует из нижеизложенного.

Этимологическая связь, по коренным морфемам, между двумя словами двух социально родственных языков, из которых один (вейнахский) характеризуется — в отличие от другого (цова-тушинского) — наличием «r» внутри корня, а другой — в исходе его, как этого следовало ожидать и в вейнахском.

Так имеем: вейн. Khoarg — «глубокий», ц.-т. khxokhr — в том же значении, т. е., в одном случае инфикс, как бы окаменелый, а в другом — суффикс в роли postpositio (послелога), как обычное явление для обоих языков, вообще, в значении: «с, из, от», напр., kiert «двор, забор, плетень», kiert-æ-ræ «от двора» и т. д.

Из приведенных примеров видно также, что послелог «r» требует до себя (в противоположность, напр., русскому «после себя») в первом случае местного падежа (motivus, resp. locativus), а в другом — направительного (conversivus) resp. исходного.

Таким образом, речь не об инфиксе, как об особой формальной морфеме с точки зрения современного языкового мышления, а о факте, подходящем под понятие «инфикс» с точки зрения лингвистического анализа.

Такого рода соотношения, как, например, с одной стороны слово muoz — «мед» (им. пад. ед. еч.) чисто фонетически выводится из архаичной формы) *mazu — «мед», как результат явления эпентезиса, с другой стороны — «е» в merzin — «сладкий, вкусный» находит свое объяснение из коренного а (maz), как следствие «палатального Umlauta» (т. е. регрессивной ассимиляции коренного гласного «а» гласному «i» в составе суффикса), или вернее, по закону эпентезиса (вообще характерного для рассматриваемого языка так же, как и для армянского, например), согласно которого суффиксальное «i», перемещаясь и корневому «а», образует комплекс «ai»= «е».

И постольку, таким образом, у нас набираются и семантические, и фонетические основания возводить оба слова к одной и той же коренной морфеме, а с другой стороны — поскольку всякого рода инфиксальные явления а priori следует выяснить из префиксального и суффиксального сочетания и смысла, постольку у нас есть основания утверждать, что коренной морфемой в архаичной форме, т. е. в известной стадии развития языка для merzin «сладкий, вкусный» то же самое служило «maz», что и в *maz-u — muoz, a «r» принадлежало не коренной, а суффиксальной морфеме.

Это находит полное подтверждение в сопоставлении с ц.-т. формой machrin resp. machri «сладкий» [ц.-т. «ch» внутри и в конце слова регулярно соответствует вейнахскому (dz, z) фонеме, осуществляющейся в чеченском, как аффрикат «dz» после носовых и в Anlaute, и как соответствующий сибилянт «z» в прочих позициях], которая позволяет, следовательно, возводить и merzin к mathrin — madz-rin (конечный носовой исчез, заместившись носовым характером гласного, согласно яфетической формуле in — iŋ — i, закономерной для вейнахской группы языков, а в комплексе dzr|zr произошла метатеза, откуда rdz — rz).

На основании произведенного формального анализа и в подтверждение изложенного констатируем: 1. Bat — «уста», bart — «поцелуй» (метатеза, вместо ожидаемого «tr», т. е. суффикса «r» в значении формальной частицы), bertig — «устьице, порог» [е перегласовка а, т. е. a||e, при том е не первичный, а — ai (по эпентезису «i» из deminutiv’a — ig)]. Повторяю, что я лишь формально констатирую наличие такого явления.

Исчерпывающее и глубокое толкование этого слова привожу из неопубликованного письма академика Н. Я. Марра: «Речь идет о двухэлементном (ВС) слове ba[r]-t «уста»), (Примечание: В типографии, к сожалению, отсутствует яфетический шрифт, поэтому в тексте всюду, где необходимо, транскрибирую на основе вейнахской графики, принятой в авт. Обл. Ингушетии и Чечни. Х. Я.) и связанных с ним по филиации терминов с сохранением плавного, в том числе bart «поцелуй», дело в том, что сближение или отожествление «поцелуя» с «устами» говорит об одной из позднейших стадии развития словообразования, как «слеза» из «вода глаза», resp. «глаза вода», именно технической или технологической, и надо на это указать. За сим 1-й элемент = синоним «рот» [- «лицо»] bar — имеет свое соответствие в *bur, сохранившемся у грузин в виде pur в pur-tx («плевок», отсюда «плевать», букв. «вода (tx) рта»), полный ряд *phur — bur — pur, причем *phur налицо в его перебойном представителе r. phir «лицо», «рот», тогда как двойник этого phir — pher, resp. ber у армян в значении «рта» также сокращенное образов. тоже ВС — ber-an «рот».

2. Ц.-т. thad «ладонь», груз. Thoth «рука», инг. (вейн.) thod «лапа», tharda «дамское кольцо»; от thad (d по нормам вейнахской фонетики перерождается в l) — thel-ig «палец»; впрочем, у вейнахов есть tho||tha в значении «передних оконечностей», восходящее к thoar||thar «ладонь», при чем r||l закономерно для данного языка;

3. Guo «круг» — guorgan «круглый», букв. «от круга», ц.-т. gog «холм» gogrin (r суффикс со значением «от»);

4. Mas «перышко», «пушок», инг. Mos «щетина», marsun||morsun «ворсистый», «жесткий»;

5. Büsi «ночь» — bürsin «страшный», «неприглядный»;

6. Ghagh «кольчуга» — gharghun||ghorghun «жесткий»;

7. Tghug «кольцо» — tghurg «колесо»;

8. Has «кукурузный цвет», «золотые нитки» — *harsin «русый»;

9. Berqhin «голый» от *b’agh «сухой»;

10. Груз. Nesvi «дыня», вейн. Nars «огурец»;

11. Осет. Khax «нога» — вейн. Kharx «чувяк», черед. x||g существует.

Грамматика чеченского языка. Х. Яндаров, А. Мациев, А. Авторханов. Грозный, 1933 год

(Продолжение со 134 страницы во втором томе).