Бесплатный фрагмент - Вуаль забвения

НАЧАЛО

Холодно. Как же я ненавижу холод. Наверное, плед упал и отлетел к камину. А эти растяпы не поддерживали огонь, и он потух. Что за бездельники. Я открыл один глаз и осмотрел комнату. Что и следовало ожидать, плед валялся возле потухшего камина.

Взгляд уперся в окно. За окном в озорном танце кружились снежинки, а небо заволокло тяжелыми тучами. Да, когда я присел возле камина за окном светило яркое солнце, и с крыши капали сосульки, которые никто не удосужился сбить. Куда смотрят в этом доме.

Я потянулся и подошел к окну. Старое кресло от моего движения заскрипело. Снежинки не обращали на меня никого внимания. Они танцевали в своем танце, подстраиваясь под песнь ветра. Вот так и люди живут, как эти снежинки: легко, ничего не замечая вокруг. А когда танец заканчивается, они тают, не оставляя за собой никакого следа. Какой бред иногда приходит в голову, подумалось мне.

Невольно повел плечами: прохлада забралась под рубашку. Надо все-таки кого-то позвать, чтобы развели огонь в камине. Взор опять уперся в пейзаж за окном. Метель набирала силу, снежинки кружились все быстрее, как будто совершали какой-то магический танец.

Вдруг неожиданно ветер ударил своим воздушным кулаком в окно, старая щеколда не выдержала, и створки распахнулись. «Шмяк!» — последовало за этим, створки стукнулись о стены и заново встали на место. Сноп снежинок радостно ворвался в комнату и окатил меня своей холодной радостью. Я потянулся закрыть щеколду. Да, это тебе не лето, подумалось. Лето — это тепло. Когда можно пойти в сад и нарвать чего-нибудь вкусного. Эх.

Картина за окном изменилась: в метели появилась фигура, которая медленно поднималась от подножия холма по главной алее. Я стал всматриваться в нее. Вот почему так? Как находит на тебя безмятежность, обязательно ее что-то нарушит. Терпеть не могу это чувство, которое всегда приходило из ниоткуда, но несло в себе перемены. Я уже знал, что что-то должно произойти, и это неизбежно.

Фигура минуту назад была на середине аллеи, и тут через секунду по дому разливался входной звонок. Дом сразу же ожил, как большое животное, которое вдруг проснулось. Сразу послышались звуки скрежетания и шарканье.

Ручка двери медленно повернулась, я оторвался от созерцания танца снега и с любопытством стал смотреть на дверь. В комнату просунулась вихрастая голова моего племянника. Он с явным намерением найти меня стал обозревать комнату. Но тут послышался глухой стук, голова дернулась и исчезла. За дверью тихо зашипели, и дверь распахнулась уже полностью: на пороге стояла смотрительница особняка. Она, как всегда, была похожа на монашку, сбежавшую из монастыря в своем строгом одеянии.

— Милорд, вас ждут в парадной гостиной, — ее скрипучий строгий голос нарушил очарование тишины комнаты. Я тяжело вздохнул и направился вслед за ней. «Ну, вот и закончилось тихая жизнь». Вдруг подумалось.

Проходя коридорами особняка, я все думал, как там снежинки без меня. Бред, бред, бред. Створки дверей парадной гостиной были открыты настежь. Сама комната была ярко освещена, в камине пылал огонь. Возле камина стояло большое кресло, в нем сидел седовласый мужчина и задумчиво крутил какой-то предмет в руках.

Опираясь на спинку кресла, стояла красивая женщина. Ее сигарета в мундштуке практически дотлела, и пепел свободно падал на дорогой ковер, которым был устлан пол комнаты.

Она была также поглощена предметом, который держал мужчина.

— Ну, что ты встал, как соляной столб. Проходи, скоро соберутся все, и все вопросы отпадут, — я усмехнулся и сел в кресло напротив. Да, отец мог одной фразой отмести даже те вопросы, которые только рождались у людей в голове. Женщина подняла свои фиалковые, чуть раскосые глаза и ее взгляд приласкал меня.

У моей матери была удивительная способность одним взглядом обогреть весь мир. Я поудобнее устроился в кресле: вечер предстоял быть долгим, по-видимому. Долго ждать не пришлось, в комнате появились моя старшая сестра с мужем. Адель была, как всегда, в состоянии недовольства. Я к этому привык, она была. И большая часть почему-то распространялась на меня. А ее муж все также пребывал в образе напыщенного индюка. Увы, и с тех пор за ним это прозвище закрепилось. Он был из богатого рода, чем очень гордился и все время указывал на это. Род славился деньгами, но кроме них, больше ничем. Вообще что сказать, одним словом, ростовщики.

Тут отец поднял глаза и посмотрел в мою сторону. «Ничем хорошим это для меня не закончится».

— Я наслышан о твоей последней поездке, — он передал предмет матери и взялся за трубку. Сколько раз я говорил, что прежде, чем что-то делать, нужно все взвесить и рассчитать.

Я закрыл глаза и начал считать до десяти, прямо как в детстве, когда меня начинали отчитывать, а я начинал злиться. Мой отец — тяжелый человек. За всю свою жизнь с самого раннего детства я не помню, чтобы он проявил ко мне хоть каплю теплоты, если не словом, то хотя бы жестом или взглядом. Зато я прекрасно помню все нравоучения, которые происходили после моих неизменных шалостей.

Но тут вошли близнецы, и внимание отца переключилось на них. Я всегда поражался тому, что они постоянно вместе. Это для меня было всегда подозрительно. В детстве я имел неосторожность спросить про это у своей гувернантки, за что получил по первое число, плюс утомительную беседу с отцом.

Наконец, последним зашел мой старший брат. Ну, про этого даже сказать нечего. Я усмехнулся. Вечно витает в других реальностях, не замечая ничего вокруг. Я посмотрел на родителей: мать слегка напряглась — это было видно, как она слегка постукивала ногтями о спинку кресла. Отец, увидев своего первенца, еще больше нахмурился.

Да, вот такая моя семейка. Кто-то скажет, что большая семья — это хорошо. А я скажу — кошмар. Вечные интриги, споры, соперничество. И много, много тайн, которые сокрыты под пологом множества поколений нашей семьи.

Мы — представители рода мотрителей. Это древний и род. Вообще существуют несколько родов. Это — мотрители, качи, одоки и астера. Все мы — потомки Звездного Дракона. Свиток создания, оставленный нам, говорил о том, что Звездный Дракон, вступивший в пору зрелости и нашедший свою спутницу, решил соткать гобелен реальности, чтобы его потомки могли существовать в плотных осязаемых телах. Его подруга и спутница разделила с ним его задумку. Если отступить от вымышленной истории и окунуться в реалии, то звездный дракон как источник высшего света и его спутница — Тьма высшего порядка — проявили мир через истинную любовь. Упиваясь и наслаждаясь своим чувством, они сплетали искрящую белизну света с ярко выраженной чернотой тьмы. При помощи этих двух нитей был сплетен гобелен реальности, который покоится на пустоте хаоса и питается ей же. После того как основная часть работы была выполнена, Звездный Дракон и его спутница сделали четыре выхода, смешав в них частицы себя и истинную свою любовь, и появились их потомки. Четыре великих рода драконов, чтобы следить и направлять гобелен реальности. Каждый род драконов был наделен уникальными способностями, которые вместе составляли единое целое и проявляли мощь Звездного Дракона во плоти. К примеру, в нашем роде мотрителей гордились тем, что только у нас рождались провидцы, которые видели и прошлое, и будущее, и могли править настоящее. Род ткачей гордился плетением интриг и запутыванием «гобелена», в роде ходоков было много представителей дара «запыления разума», а род мастеров гордился своими артефактами. Между родами велось соперничество за первенство. Эти игры разума иногда приводили к необратимым последствиям.

Но это так, к слову пришлось.

Неожиданно в комнате что-то зашипело, поднялся небольшой столб дыма, и тут же все пропало. А на пороге появилась моя тетушка, которая обожала такие спецэффекты при своем появлении. И тут я понял причину напряжения моей матери. Она повернулась для приветствия к двери. Ее лицо излучало радость, улыбка говорила о благодушии, зато глаза наполнились морозной колкостью и остротой.

Почему между моей матерью и ее старшей сестрой была молчаливая война, никто в нашей семье точно не знал. В курсе был только отец. Но он не распространялся никогда на этот счет. Ходила множество слухов в былое время, но ни один из них не был подкреплен фактами.

— Как неожиданно, что ты к нам заглянула, Матильда. Как это замечательно, — певучий материн голос разливался по комнате. Она двинулась к тетушке, слегка коснулась губами ее щеки и отошла на свое место. Уф, ритуал приветствия был завершен.

Тетушка обвела всех нас насмешливым взглядом и обратилась к моему отцу.

— Я так посмотрю, ничего не изменит ход времени в этом доме, — и прошествовала к креслу возле журнального столика. Не успела она в него опуститься, как перед ней уже стояла дымящаяся чашечка кофе с тарелочкой пончиков.

— Единственно, что тут всегда радует, так это быстрота слуг, — изрекла она, прежде чем прикоснуться к кофе. Глаза моей матери вспыхнули. Но вовремя положенная рука моего отца на ее кисть потушила этот пожар.

— Так, что же такого случилось, что вы меня вызвали официально? — спросила тетушка, наконец, оторвавшись от чашечки кофе.

— Мо, поскольку ты у нас официальный представитель рода качей, нам пришлось послать официальное приглашение, — ледяным тоном сказала моя матушка и опустилась в кресло напротив. — Надеюсь, ты не забыла про свой статус, — голос матери искрился холодом.

— Ах, Бесс, ты все никак не можешь забыть эту историю. А ведь прошло сколько лет, — тетушка театрально закатила глаза.

— Да представь, я не могу забыть твое предательство, — тихим мягким голосом сказала моя матушка. И в комнате как-то сразу похолодало, и теплый воздух превратился в маленькие снежинки, которые застыли в воздухе. А моя любимая матушка с холодной улыбкой смотрела на свою старшую сестру.

От неожиданности и удивления я моргнул. В комнате затихли все шепотки, и все смотрели только на матушку. Никто и подумать не мог, что наша мягкая, любимая мама может вытворить подобное.

У меня в голове пронеслось одно из воспоминаний. Я когда-то давно читал одно занимательное стихотворение, и вот сейчас оно у меня всплыло в мыслях:

Сегодня бой у нас последний,

Но я устала убивать.

Я не хочу уже быть первой,

Мне хочется быть просто девушкой опять.

Но старец с юными глазами

Лишь только головой качнул.

Свой путь, малыш, не выбирают

Он сам приходит, как часы пробьют.

Ты королева, что ж поделать.

Ты мать и снега, и ветров.

Тебе идти в атаку первой.

Не хнычь, будь смелой, а потом

Мы посидим за чаркой эля

И погрустим за тех, кто пал.

Но ты всегда будь королевой

Той, кто в веках освещена.

У меня похолодели пальцы от осознания того, что моя милая любимая матушка, оказывается, та самая Снежная Королева, о которой так много написано фолиантов в описании последней столетней войны. Я был ошеломлен. Но тут голос отца привел меня в действительность.

— Леди, вам не кажется, что это не поле битвы, и вам не стоит включать тяжелую артиллерию? — голос отца звучал как-то грустно.

— Не надо так нервничать, Бесс, — осторожно сказала тетушка.

— Ладно, так и быть, не сегодня, — певучий голос матушки расслабил обстановку, и в комнате опять стало тепло.

— Собственно, мы позвали тебя вот ради этого, — матушка положила на столик тот странный предмет, который они рассматривали.

Взгляд Матильды уперся в него. И она как-то сразу стала очень серьезна и подобралась.

— Я не знала, что все так серьезно.

— Теперь знаешь, — устало ответил отец.

— Что вообще тут происходит? В конце концов, давайте объясняйте. А то собрали нас тут и показывают какие-то войнушки или говорят загадками, — визгливый голос Адель врезался в разговор.

Она сильно покраснела оттого, что нарушила этикет, но видно было, что она на пределе и сейчас взорвется.

— В наше время стали забывать те далекие времена, когда не было печатей запрета. А зря. Раз в столетие печати открываются у нас тут, где мы живем. И вот уже пять столетий избранные родов делают попытки пройти в академию. Но пока никто не смог пройти отборочный тур. А мир настолько хрупок, что любое действие может его нарушить. Я, конечно, говорю о легендарной Академии Полусвет. Эта академия была погружена в другую реальность вместе со всем населением, когда на нее предательски напали. Там есть те, кто является носителем вселенской информации, и существует карта источников положительной энергии. Каждый род посылает раз в столетие одного из семей для поступления туда. Ведь тот, кто закончит Академию Полусвет, не только станет великим магом, но и познает тайны мироздания. Но, увы, пока никто не смог даже пройти на второй этап отбора. При выборе кандидата на поиск обязательно присутствует официальный представитель одного рода. В этот раз выбор пал на нашу семью, и поэтому мы пригласили вашу тетушку официально. Этот предмет отец кивнул на шарик-кубик, который лежал на столике и менял форму. Это был Путеводитель Студиус. Он изберет того, кто должен возложить на себя эту миссию. Это может быть любой член семьи, кроме несовершеннолетних детей. Как только вы возьмете его в руки, он должен сложиться в фигуру с четкими очертаниями. У кого это произойдет, тот и отправится на отбор, — сказал отец.

Обалдеть, подумал я. Но ведь должен быть во всех этой вкусной истории подвох, то есть ложка дегтя.

— Ты забыл маленькую, но существенную деталь, — голос тетушкин плыл по гостиной густой дымкой. — Все, кто отправились, в академию, так и не вернулись домой. И поиск их был напрасен.

Оппачки, вот и ложка дегтя. Вот так, пойти туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, вот как это называется. Еще и сгинуть. Что-то мне расхотелось брать эту штуку в руки. Я поежился, хотя сидел у самого огня в камине.

Первый взял в руки напыщенный индюк — муж моей сестрицы. Повертев несколько раз в руках эту деревяшку, он поставил ее обратно. Во всяком случае, она казалось деревяшкой. Потом подошли моя сестрица и мой витающий в облаках брат. И опять ничего не произошло. Я уже решил, что эта штука поломалась. Или ошиблись с выбором семьи. Тут двинулись близнецы, но отец их остановил и поманил меня.

Ужас, как мне не хотелось брать эту вещь в руки. Прямо воротило меня, но деваться было некуда. Я встал и подошел к столику.

— Не стесняйся, не укусит она тебя, — подтолкнул меня отец. На что я нахмурился, протянул руку и взял этот брусок.

С минуту ничего не происходило, потом структура предмета стала другой, такой теплой, вязкой и шелковистой на ощупь. Я тупо наблюдал за ним. А он то комкался, то раскатывался в блин, то собирался в шарик, то пружинил на моей руке. Все завороженно наблюдали за этой метаморфозой. И тут он закрутился, как сумасшедший, подпрыгнул, брызнул во все стороны искрами, и на ладонь встала небольшая фигура очень красивой девушки, которая держала на цепочке огромного кота.

— Никогда бы не подумал, что это будешь ты, — удивление сквозило в голосе отца.

— Ну, вот как всегда, самое лучшее досталось не нам, — загнусавили близнецы и обиженно сели на ближайший диван.

— Считается, что Искатель Истины, после того, как выберет претендента, должен постоянно быть с ним. Ты должен искать то, что он тебе показывает в виде фигуры. Если ты это находишь, то он начинает светиться и приобретает свою прежнюю форму, — Я удрученно посмотрел на фигурку у себя на ладони, на ней еще вылилась дужка для цепочки. И спрял ее в карман штанов.

Повернувшись, сел на свое место возле камина, приготовившись слушать дальше. Но, увы, оказывается, разговор на этом закончился, и все отправились за накрытый давно стол. Отмечать столь важное событие в нашей семье. А я остался сидеть возле огня в задумчивости.

Я вертел в руках фигурку и смотрел на огонь в камине. Мысли так и прыгали, как сумасшедшие. Ну, привет, попал ты, Элрон. Не жилось тебе спокойно. То в одно влезешь, то в другое. А тут вообще слов нет. И почему, собственно, мне досталось удовольствие расхлебывать все это?

Ведь если посмотреть на мою жизнь, так, задумавшись, и сверху одним глазом, то можно лицезреть одно: что я не был сильно любимым ребенком, которого к чему-то готовили. Скорее можно сказать, что меня сторонились, можно сказать, побаивались, ожидая, что я сейчас чего-то вытворю. И так всю мою сознательную жизнь. А теперь бац, и в герои дня, а то и больше попал. Мда. Весело, нечего сказать.

Еще матушка со своими штучками. Никогда бы не подумал что она — это Она. Убила, честное слово. Так и всплывают скелеты семьи — легко и непринужденно. Я невольно усмехнулся, вспомнив лица родственников. Тетушка — молодец, и бровью не повела, видно, не первый раз уже разминаются они таким образом. А отец тот еще жук. Как только жареным запахло, он все сразу пресек.

Вот за такими мыслями я коротал время. Есть совсем не хотелось. Поэтому я и не думал присоединяться к столу. Да и не звали меня. Огонь весело плясал, поленья потрескивали, отдавая тепло, комната погрузилась в полумрак. Свет-то потушили, когда все отправились в столовую.

Я стал задремывать, и вдруг на грани зыбкой реальности и сновидений произошла вспышка, которую я заметил боковым зрением, но не придал особого значения, думая, что я уже во сне. Но свечение разгоралось и не давало мне окончательно уйти в сновидение. В конце концов меня это стало раздражать, я моргнул, приходя в себя, и повернулся.

Светился контур овала. Интересно. Переход через печати защиты в дом невозможен без согласия хозяев. Либо у меня крыша едет, либо я чего-то не понимаю. Внутри овала что-то двигалось, как живое животное, которое постоянно ворочалось. Потом эта масса сделала большой вдох, и овал выплюнул кота.

Я смотрел на кота в немом шоке. Это было что-то. Пока я пребывал в этом состоянии, он насмешливо осматривался. Никогда бы не подумал бы, что кот может ухмыляться. Все еще не веря, что это происходит в реальности, я начал моргать. Он легко переступил через границу овала и оказался в комнате. Ничего себе! Я вытаращил глаза.

Появившийся из ниоткуда кот был огромным. Он был серый и пушистый, его зеленые глаза сияли любопытством, а шкура лоснилась. Ростом он доходил до колена. На шее кота висела какая-то побрякушка. Он обошел комнату, потом подошел ко мне и потерся об руку. В руке сразу стало тепло. Но стоило ему отодвинуться, тепло прекратилось. После этого кот ухмыльнулся еще раз, мурлыкнул, вильнул хвостом, прощаясь, и исчез. Я еще долго тупо смотрел на то место где он был.

Надо меньше читать по ночам», — мысль засмеялась и подмигнула мне. Все это — что-то нереальное. И тут я обратил внимание на свою руку, в ней лежала сложенная вчетверо бумага.

Неожиданно в комнате зажегся свет. Я от такого резкого перехода полутьмы и яркого света зажмурился. На лоб легла теплая рука матушки.

— Милый, ты почему не ужинаешь со всеми вместе? Что с тобой? Ты весь бледный. Ты не заболел? — я, так и не открыв глаза, замахал головой.

— И откуда ты взял такую цепочку для своего нового амулета? — я открыл глаза. Фигурка, которую я вертел в руке, непостижимым образом оказалась у меня на цепочке, на шее. Феерично. И что я должен рассказать матушке? Она подумает, что я точно двинулся. — Что ты молчишь? — матушка напряженно смотрела на меня.

— Да я не знаю, как рассказать, — кашлянув, начал я.

— Та-ак Элрон, что ты опять вытворил, — она устало опустилась в соседнее кресло. — Вроде вырос, а ума так и не прибавилось.

— Да я, собственно. ю ничего и не делал, — вроде как я стал оправдываться. И запнулся. Ладно, расскажу, как есть. Ну и рассказал все, как было. У матушки по мере моего маленького повествования все больше округлялись глаза. А когда она увидела бумагу, которую я протянул ей в знак того, что я не сумасшедший, и мне это не приснилось, она совсем чуть с кресла не упала.

— И везет же тебе, сын, — послышалось неожиданно от дверей. Отец прошел к камину. — Можно? — он осторожно взял бумагу, которую уже рассматривала матушка. — Очень интересно. Да, это карта. Артефакт. Если кто узнает, что она у тебя есть, то головы тебе не сносить, даже за ворота выйти не успеешь.

— Весело, — я картинно закатил глаза.

— Хватит паясничать, — разозлился отец. — Это дело серьезное. А ты ведешь себя, как клоун.

И тут меня разобрало.

— Так я вроде по жизни клоун для вас? — не люблю, когда начинают из меня делать недоумка. — Сам все понимаю.

Я встал и направился к двери.

— Постой, — в голосе отца звучал приказ. И мне пришлось вернуться на место. Он неодобрительно сдвинул брови. Но тут заговорила матушка.

— Может, это и хорошо, что выбор пал на тебя. Для всех, а для тебя в особенности. Я знаю, у тебя уже накопилась куча вопросов. Но мы не можем ответить тебе на них, только ты можешь. И думаю, ты найдешь ответы, раз так повернулась судьба.

Вот так поворот. Я даже рот открыл: матушка решила немного приоткрыть завесу тайны. Значит, сильно зацепила бумажонка, надо узнать все-таки, что же это такое.

— Ну, так и быть. Раз ты решилась об этом заговорить, я не буду спрашивать и поверю тебе на слово. А теперь, перед тем, как я пойду собирать свою котомку в дорогу, хотелось бы узнать подробнее о бумаге, на которую вы уставились.

— Ничего не могу сказать про способ, которым ты ее получил. Но это карта маршрута, которая доведет тебя до города.

Я внимательно посмотрел на бумагу, она была абсолютно чистой.

— Видимо, вы видите то, что я не могу видеть.

— Да нет, вот, смотри, — матушка перевернула лист и показала мне.

На обратной стороне я увидел текст.

— Если ты его прочтешь нараспев, то увидишь, что будет.

Вновь пролетают дни, столетья, годы,

Ждет колыбель свой час во тьме веков,

И стражи, как всегда у входа,

Стоят незыблемой стеной.

А время все летит, не замечая

Того, что люди ждут.

И ворона все клик не замолкает,

И тени вечно бродят и зовут.

Иллюзия тьмы вновь затмевает очи,

И входит в цикл свой хозяюшка Луна,

И тьма над городом смыкает очи,

И раздается песнь во тьме из-за угла.

Поет слепой провидец песню грустно,

Все ожиданьем дышит лишь одним.

Что девушка с душой и светлым чувством

Очистит мир от тьмы чужих обид.

А роза упадет вдруг в ноги королеве,

Придет рассвет и осветит всю землю до низги.

И вырастут на пепле этом

Огромные красивые цветы.

Как только я начал читать стих — я как будто пел его — вдруг пространство преобразилось и стало изменяться. Появились горы, долины, покрытые лесом равнины и селенья. Я отвлекся от прочтения текста и уставился на картинку, которая возникла. Но с утратой моего голоса пространство стало таким, как прежде.

Я продолжил с того места, где остановился, — все опять преобразилось. Как только я прочел последнее слово, карта в своем великолепии, по-другому не сказать, вошла в свою окончательную фазу. Теперь можно было видеть горы, реки, долины, поселки и дорогу, которая вела к глухому озеру в чащу векового леса. Это было удивительное зрелище, поскольку вода в реках текла, а иголки на соснах и кедрах шевелились, будто дул небольшой ветерок.

Тот, кто сделал этот артефакт, был действительно искусным мастером. Налюбовавшись пейзажем, матушка просто хлопнула в ладоши, и иллюзия сказки растаяла. Я взял текст, снова сложил его вчетверо и положил в карман.

— Ну, все вроде. Все, что хотели сказать, сказали, — матушка встала, потрепала меня по волосам, как в детстве. — Иди, поешь тебе надо подкрепиться.

Я поднялся и пошел за ними в гостиную. Там в самом разгаре проходил ужин. Я сел на свое место, причем этим не привлек к себе особого внимания. И начал уплетать все, что было недалеко от моей тарелки. Когда еще так придется поесть, подумалось мне. Ведь «завтра» для меня перестало существовать как понятие. Это меня, почему то рассмешило, и я даже ухмыльнулся с набитым ртом.

Мы засиделись за столом, и когда я пришел к себе, было уже довольно поздно. На кровати лежал мой рюкзачок, я заметил, что он уже собран. Я взял его в руки. Он был практически невесом. Этот рюкзачок был не так прост, как могло показаться. Это один из артефактов нашей семьи, который я когда-то спер из кладовой и присвоил себе. За что был, конечно, наказан, но рюкзак не отобрали.

Сам рюкзак был обыкновенный с виду, но обладал двумя незаменимыми качествами в дороге. При его носке не чувствовалось веса, и в него можно было положить в три раза больше вещей, чем он казалось. Я открыл его и посмотрел: чего только уже туда не положили. И еда, и вещи первой необходимости и пара артефактов, конечно же, карта. Я добавил пару вещей от себя, закрыл и завалился спать.

За окном завывала метель, и я сразу же провалился в сон без сновидений. Ранним утром меня разбудил звонок свиристелка. Терпеть не могу эту штуку. Его отец привез из какой-то поездки. Его заводят на определенное время, как обычный будильник. И он начинает свистеть у спящего над ухом до тех пор, пока тот не проснется. Но казус в том, что пока он свистит, его не видно, и прибить гаденыша практически невозможно, поскольку он еще и перемещается мгновенно по комнате. Но стоит встать тому, для кого заводили свиристелку, тот прекращает свистеть и отправляется к хозяину.

И мне с тихим стоном пришлось сползти с кровати и направиться в ванну. Пробыв около часа в блаженном состоянии под горячей водой, я выполз обратно, в комнату, оделся, взял свою котомку и направился в столовую. Несмотря на раннее утро, на столе меня ждал горячий завтрак. Проглотив его, я мысленно попрощался с домом и вышел за дверь.

За ночь навалило невероятное количество снега. И в морозном утре под только пробивающимися лучами солнца он блестел, как россыпи алмазов. Было красиво и очень холодно. Нос сразу замерз. Я дошел до начала главной аллеи и обернулся посмотреть на особняк.

В окне второго этажа чуть дернулась штора. Матушка в своем репертуаре, подумал я. Махнув рукой ей в знак, что я видел, я повернулся и пошел к воротам. Последняя мысль, которая пришла мне в голову, прежде чем я ступил за ворота, была: «Ну вот, обычная жизнь закончилась для меня» И тут же пришла другая мысль, вечно мне приходит в голову какая-то фигня.

* * *

Я вышел на тракт, когда он был уже сильно оживлен. В одну и другую сторону двигались телеги, было впечатление, что время смешалось, я пристроился на обочину и решил пройтись. Так было приятно идти по скрипучему снегу, дышать морозным воздухом и наблюдать за движением народа.

Кто-то вез на продажу товар. Кто-то ехал порожняком по своим делам. Были редкие путники наподобие меня, которые двигались пешком. Тракт представлял собой широкую лесную, а порой не очень, дорогу. Очень часто встречались небольшие таверны, в которых можно было не только перекусить, но и заночевать.

Я на этой дороге был свой. Каждая выбоинка мне была знакома. Я бодро шагал, улыбаясь своим мыслям. Солнце светило ярко, мороз стоял умеренный, идти было легко. Да и настроение стало подниматься. Вскоре я увидел рынок, в него упирался и заканчивался тракт «Бобровая тропа». Рынок представлял большую площадь, утыканную различными лавками, кибитками, палатками в которых продавалась всякая всячина — как обычного происхождения, так и магического.

Когда я в первый раз попал на рынок «Бобровая хатка», то сначала оторопел;; было совсем непонятно, где какой товар продается. Но, как оказалась, это просто видимость. И каждый вид товара продавался там, где было ему отведено место. Просто построение рынка было своеобразно сделано.

Я прошел от входа и остановился. Значит так, что нам тут нужно? Мысль мелькнула и смылась сразу же. Топчась на морозе, я мучительно думал, что же мне нужно приобрести. Мысли не хотели мне помогать и бегали от меня, как зайцы. А ноги стали промерзать от мороза. И плюнув в сердцах на все покупки, я поплелся в свою любимую здесь таверну «Колобок», она была в самом центре рынка. Шел я медленно, тут быстро передвигаться было невозможно. Тьма народа двигалась в разных направлениях. Заодно посматривал на товары, которые продавались по ходу моего движения в лавках.

Так я тек по инерции толпы к центру рынка. По мере движения по улице попадались множество переулков с маленькими лавчонками, откуда вываливались в основную толпу горстки людей.

Вот из такого неприметного переулка вдруг вылетел какой-то бродяга и кинулся мне под ноги. Если бы не реакция тела, то я бы кубарем полетел к одной из лавок продуктов. Но тело сработало быстрее мыслей, и бродяга стремглав пролетел мимо и врезался в стоящие напротив прилавки с овощами. Но это его не остановило, он вскочил и тут же по упавшим овощам стал улепетывать, как будто за ним гналось стадо бешеных кабанов.

Я повернулся узнать, кто же за ним так гонится, судя по бегу оборванца, но ничего не увидел. Переулок был пуст и спокоен. Пожав плечами, я продолжил свой путь к таверне «Колобок».

«Колобок» стоял на центральной площади рынка и был всегда полон разношерстной толпой. Кого тут только не было: и торговцы с рынка, и заезжие, и много еще кто. Таверну невозможно было спутать с чем-то другим. Это был резной дом из сказки. Я подошел к дверям и распахнул их. На меня сразу обрушились смесь запахов, и таверна дыхнула теплом и уютом. Не задерживаясь в дверях, я попал в основной зал. Он был огромен и разбит на зоны, где можно было посидеть шумной компанией или уединиться со своими мыслями. Были тут и закуточки, чтобы можно было уединиться не только с мыслями. Посередине зала на возвышенности стояла круглая стойка диаметром около трех метров, где можно было заказать все — от чая и до горячительных напитков. Также оставить заказ на обед, или ужин. Или же договориться об отдыхе на втором и третьем этажах.

Как всегда, в «Колобке» стояла умеренная суета и средней степени шум. То есть, если говорить спокойным голосом, нифига не услышишь. Официантки, симпатичные молодые девушки, сновали от столика к столику, то подавая, то унося грязную посуду. За стойкой, вальяжно но в то же время зорко следя за официантками, стоял сам хозяин заведения Бублик. Почему его так звали, уже никто не помнил, но имя это прижилось в народе.

Бублик был выше среднего роста, с хорошим пузом, розовыми щеками, носом, похожим на картофелину, и обаятельной улыбкой на губах. Глаза были всегда с прищуром, и в них читался немалый ум и лукавство. Купеческие гены явно присутствовали у него в крови. Поскольку заведение его процветало.

Я подошел к стойке и опустился на ближайший свободный табурет.

— О, милорд почтил нас своим вниманием, — Бублик улыбнулся. И замолчал в ожидании.

— Заказ примешь?

— Вам как всегда? Или хотите дополнить список.

— Еду подай, как я всегда заказываю на мой столик. И вот еще: по окончании трапезы я бы хотел, чтобы мне подготовили вот этот список, — список у меня был в кармане, пока я шел к Бублику — успел прикинуть, что надо, и сотворить все в виде списка.

Я небрежно подбросил клочок бумаги. Она не успела приземлиться на стойку, как незаметным движением Бублик схватил ее и стал рассматривать. По мере прочтения лицо Бублика становилось все серьезнее. Потом он поднял глаза на меня.

— Вижу, милорд решил отправиться в опасное путешествие? Это редкие предметы, их будет непросто найти.

После этой тирады я бросил на стол небольшой увесистый мешочек. Бублик осторожно его открыл, и на свет выглянула среднего объема россыпь изумрудов.

— Этого хватит на закупку списка?

— Я вижу, с милордом всегда приятно иметь дело. Нет ничего невозможного. Все будет готово к нужному времени.

— Смотри, если обманешь с камнями, ты меня знаешь, — чуть приподняв бровь, я поднялся и направился к своему столику, боковым зрением отметив обиженное лицо Бублика.

Столик, который я облюбовал уже давно, стоял в углу зала, окруженный зеленью, его было тяжело заметить, зато зал был как на ладони. Не спел я сесть за стол и расположиться, как передо мной поставили все, что я заказал, и удалились. Я остался один со своими мыслями, прекрасным обедом и интересным обзором зала Колобка.

Моя трапеза проходила под мерный стук приборов и умеренный гул посетителей. Еда была вкусной. А гул убаюкивал. Я расслабился и стал рассматривать тех, кто обедал в колобке. В основной массе это были торговцы и купцы, продававшие товары на рынке.

Но вот это однообразие разбавили посетители, которые зашли в зал. Это был высокий мужчина в длинном плаще и в черной шляпе. За ним плелся небольшого роста мальчишка, который тащил за собой огромный чемодан. Немного потрепавшись с хозяином, мужчина развернулся и направился в центр зала за свободный столик.

Мальчишка, недолго думая, бросил чемодан у стойки и поспешил за первым. Расположившись за столом, мужчина стал осматривать зал. Было впечатление, что он кого-то ждет.

Очень странный тип. Я нахмурился. Такие в наших краях редкость, они обычно обитают поближе к столице. Там для них и корм, есть и отдача. А мы — дальний рубеж. Все это странно. Я потянулся за чашкой кофе. Рука с кофе стала описывать дугу, стремясь к моему рту, но так и зависла в воздухе, от неожиданности я застыл и перестал дышать.

В таверну зашла невысокого роста незнакомка в облегающем костюме и ботфортах. Ее длинные волосы были собраны в конский хвост и распушились от мороза. Меховая накидка то и дело распахивалась, и она на ходу снимала перчатки. Было видно, что она спешит. Она подошла к стойке, пошепталась с Бубликом, и он указала ей в центр зала.

И тут она обернулась, чем ввела меня в еще больший ступор. Это оказалась моя мать. Она быстро, не задев ни одного посетителя, добралась к столу, где сидел странный мужчина, и опустилась на свободный стул, потрепав при этом голову мальчишки. О-о-о, что бы я отдал, чтобы слышать, о чем они разговаривают. Но увы, я сидел далековато от центра, и равномерный гул таверны перекрывал все.

Проговорив минут пятнадцать, матушка опять потрепала с улыбкой мальца, обменялась какими-то свертками с мужчиной и стремительно пошла к выходу. Где вдруг нарисовался мой отец. Веселая семейка, подумалось мне.

А какие тайны и махинации она хранит? Это просто невероятно. Я просидел так еще с минуту, потом рука все-таки дернулась, не выдержав, горячий кофе пролился, я выругался, и наваждение ушло, как будто его и не было. Закончив обед и расплатившись с официанткой, которая пыталась строить мне глазки, я подошел к стойке. Бублик мне отдал мешок с предметами.

Я проверил, все ли там по моему списку, кивнул, засунул мешок в свой рюкзак. Пересчитал оставшиеся изумруды. За честность Бублику бросил на стойку два среднего размера изумруда, отчего Бублик растаял, как мороженое при жаре. И вышел на улицу.

К этому моменту на улице опять похолодало, и поднялась метель. Я потоптался под козырьком, было так неохота окунаться в это снежное марево. Но деваться было некуда, и, взяв направление к противоположным воротам, я пошел к выходу. За воротами передо мной открылась одинокая безлюдная дорога, которая утопала в снегу.

* * *

Стояла звенящая тишина. Ночь вступала в свои права и все сильнее окутывала местность. Мне нужно было преодолеть километра два леса. Тропинка, хоть и была протоптана, но вилась змейкой, убегая от меня все время в разные стороны.

Я шел по ней уверенно, поскольку не один раз ходил здесь. Эта была единственная пешая дорога. Луна уже заняла свое место на небосводе, и вокруг было все залито ее светом. Вполне приемлемо для передвижения. Я не обращал внимания на местные красоты, хотя было на что посмотреть: лес, одетый в пушистое покрывало снега, искрился и переливался в лунном свете.

Но меня эти красоты мало интересовали: перед моими глазами стояла сцена разговора моей матушки с незнакомцем, и это порождало во мне кучу вопросов, на которые я не находил ответа и при этом чувствовал себя неуютно.

Так продолжалось некоторое время, я шел, размышляя, мороз крепчал, луна светила. Все это кончилось неожиданно, когда к моим ногам с очередного пригорка скатился ком снега.

Врезавшись в меня снег, взметнулся, окутав меня снежной пеленой. Когда видимость прояснилась, к моим ногам жался какой-то оборванец. Судорожно цепляясь трясущимися от мороза руками, он пытался заползти за мою фигуру. На тропинке появились три тени, которые явно направлялись в нашу сторону.

Я скосил глаза вниз, возле моих ног тряслась в холодных конвульсиях бесформенная тень. И отступил с тропинки в сторону, сразу провалившись по колено. Тень метнулась за мной и притаилась возле ног.

Тени, выбравшись на тропинку, оказались тремя рабочими с лесопилки. Они чем-то были озабочены и злы, потоптавшись на тропинке, направились ко мне.

— Прощения просим, барин, — сказал тот, кто был в середине и, видимо, вожак этой троицы. Взгляд был у него тяжелый, маленькие бегающие глазки смотрели исподлобья. Сразу видно было — мужик способен на все и умом обделен. Я иронично поднял бровь в знак приветствия. Он закашлялся, но продолжил.

— Вы тут никого не встречали? — дубинка в его руках заиграла, а на лице появилось злое выражение. При этом комок тени у моих ног задрожал еще порывистей.

— Нет. Тропинка была пустой, пока вы на ней не появились, — мой голос разрезал тишину леса, как нож — масло. — А вы ищете кого-то? — мой голос окрасила заинтересованность.

Мужики замялись. Было видно, что у них есть запрет на вопросы. Вожак после заминки заискивающе ответил.

— Да телочка у нас потерялась. Вот нас и послали на поиски, — такой ответ удовлетворил всех.

Они, потоптавшись, пошли дальше к городу, а я вышел на тропинку, отряхнул штанины и поманил оборванца пальцем.

Он вышел на тропинку. Внешность было сложно рассмотреть, поскольку настолько покрытого грязью человека я давно не видел. Взгляд выдавал смесь благодарности страха и любопытства. Лохмотья висели на очень худом теле, было видно, он долго скитался.

Быстрый осмотр меня полностью удовлетворил, я махнул оборванцу и уверенно двинулся дальше. Я был уверен, что он будет идти и дальше со мной, во-первых, из благодарности, ну и самый важный фактор — это любопытство. Я заметил его пытливый взгляд: такие люди от любопытства идут и на большие авантюры, чем я ему предложил.

Остаток ночи прошел в пути. Тихо скрипел снег под ногами, ветер играл с верхушками кедров, я шел, погруженный в молчание. С рассветом показался поселок у подножия скалы. Здесь была одна из дальних штолен гномов.

Мы вошли в поселок: я впереди мой спутник — чуть дальше, он шел за мной шаг в шаг. Я уже понял, с кем меня свела Судьба. Когда солнце вышло из-за вершин гор и окрасило их и всю округу, мы были уже на центральной площади возле гостиницы. Первые гномы, сонно потирая глаза и поглаживая бороды, уже направлялись в таверну промочить горло утренним элем. Увидев нашу странную пару, они недоуменно поднимали кустистые брови и кивали, приветствуя нас. Я в ответ тоже здоровался, улыбаясь. В таверну мы зашли последние. Дверь открылась, и мне в лицо пахнуло готовившимся завтраком горячим кофе и горячей ванной.

Я улыбнулся и подошел к стойке. Мой спутник, скрючившись, остался возле входа. Я не возражал против такого его поведения.

На стойке стоял колокольчик. На его трель через несколько минут вышел сам хозяин, он был похож на Бублика, но с менее пытливым взглядом.

— Чем могу? — хозяин улыбнулся одними губами.

— Мне, милейший, нужен номер на двоих, горячая ванна и хороший завтрак, — я улыбнулся ему в ответ. Хозяин кивнул в знак согласия и тут заметил оборванца у дверей который в изнеможении прислонился к косяку.

— Э, ты, оборвыш, а ну пошел вон отсюда, — он грозно сдвинул брови и начал выходить из-за стойки.

— Он со мной.

— Но я не могу пустить оборвыша к себе в гостиницу. Как же моя репутация? Все клиенты будут обходить гостиницу стороной.

— Милейший, вы, видимо, не расслышали: этот человек со мной. Будьте добры проводить нас до комнаты и сделать две ванны, — видимо, нотки в моем голосе подействовали на хозяина, и он с неудовольствием, но вернулся за стойку, взял ключи и предложил следовать за ним.

Мой спутник направился за мной на расстоянии.

Комната располагалась сразу возле лестницы. Поднявшись, я увидел, что хозяин уже открыл дверь и ждал, когда я осмотрю ее. Я вошел в комнату, она оказалась светлой и просторной, с двумя кроватями. Также был шкаф, стол со стульями, в углу был камин, в котором уже тлели дрова, и рядом с ним стояли два кресла-качалки. На полу лежал толстый ковер. Я вышел за дверь.

— Нам подходит, — резюмировал я. И милейший минут через десять ванну, пожалуйста, для двоих. — Хозяина передернуло, но он молча кивнул и пошел вниз, злобно посмотрев на моего спутника.

Я молча улыбнулся и пригласил его войти в номер. Он вошел и остановился на пороге, не решаясь пройти дальше. Дверь захлопнулась с глухим стуком и подтолкнула его в комнату. Бросив мешок на стул и рухнув на кровать, я закрыл глаза. Тело сразу дало понять, как оно устало.

Минут пять прошло, и в дверь тихо постучали. Я открыл глаза: оборванец так и стоял на своем месте. Я крикнул:

— Входите! — на пороге появилась небольшого роста пухленькая служанка. Зардевшись, она сказала, что ванна готова, и тут же исчезла. Махнув своему спутнику, я решил немного подремать. Дверь тихо стукнула, и стало тихо. Сколько времени прошло, я не знаю. Но когда я открыл глаза, в комнате на столе уже стоял завтрак на две персоны, и было тихо и одиноко.

Выйдя за дверь, я столкнулся с молодой гномкой, она зыркнула на меня, но все же улыбнулась. Я вежливо попросил цирюльника и новую одежду для своего спутника, она кивнула и исчезла. Решив, что все дела остальные подождут, я пошел наслаждаться горячей водой.

* * *

Прошел час с небольшим, когда я вышел из ванны, отдохнувший и переодевшийся. Зайдя в комнату, я увидел, что завтрак на половину съеден. Комната была пуста, как и тогда, когда я выходил из нее мыться. Недолго размышляя, я пристроился за стол и доел то, что осталось от завтрака. Мне показалась этого мало, и я решил спуститься в общий зал и заказать добавки.

Утро было в самом разгаре. Таверна постепенно наполнялась местным населением. Гномы уже кутили. Какой гном не любит выпить. И для них не имело значения, в какой день и час это делать. Если гном не был занят работой или переустройством дома, то он непременно зависал в ближайшей таверне с кружкой эля. Поэтому в гномьих поселениях было выгодно держать таверны и гостиницы. Никогда в убытке не будешь.

Передо мной поставили ароматный горячий кофе.

Рядом со мной за столиком сидели два пожилых гнома и обсуждали погоду на сегодня. Я невольно прислушался к их разговору. Оказалось, что днем ожидался снегопад. Значит, мы тут до вечера, как минимум, подумалось мне. И тут же я усмехнулся своей следующей мыслишке. «Ну, вот еще даже ничего не узнал, а уже всплывает местоимение „мы“. Не рановато ли?». Я проглотил последнюю каплю кофе и лениво откинулся на спинку стула.

Движение на лестнице привлекло мое внимание. В зал спустился молодой человек — очень худой, но видно, было, что физические упражнения ему не чужды.

На нем были утепленные широкие штаны, крепкие ботинки и толстый свитер голубого оттенка. Его густые коротко постриженные волосы лежали слабой волной, а челка постоянно падала на глаза. Волосы были оттенка серебра, но не седые. Глаза серые, с прищуром осматривали зал. Губы были плотно сжаты, было видно, что молодой человек к чему-то готовился. Возрастом, если я не ошибся, он был как я, и ростом тоже.

Он подошел к хозяину за стойкой, мне стало любопытно, и я стал наблюдать за ними. Хозяин был занят, рассчитывал постояльца и кидал удивленные взгляды на молодого человека. Было видно, что он судорожно вспоминал его и не мог вспомнить.

Наконец, постоялец расплатился, и хозяин со слащавой улыбкой повернулся к молодому человеку. Молодой человек стоял полубоком к стойке, и мне было хорошо видно его ироничное выражения лица.

Он задал вопрос, видимо, и хозяин вдруг как-то осел, побледнел и дрожащей рукой показал в мою сторону. Молодой человек кивнул и со спокойной грацией животного направился к столику, где сидел я.

Ну, тут и тупому было понятно, кто этот молодой человек, и было очень смешно смотреть на реакцию хозяина. Я сел на свое место. И через секунду в проеме появился мой недавний знакомый «оборванец». Сейчас так о нем было трудно сказать.

Он сел напротив меня и также спокойно стал рассматривать приборы на столе. Мне стало почему-то смешно. И тут же я почувствовал, что этот молодой человек, несмотря на свой небольшой возраст, пережил очень многое и сейчас готов ко всему.

Во мне вихрем пронеслись эти ощущения, оставив горьковатый привкус на языке. «Как я не люблю эту свою способность эмпата». Я поерзал и только открыл рот, чтобы начать разговор, как подбежали три служанки и, улыбаясь и смеясь, уставили стол едой и тут же скрылись.

Мы принялись за еду. Время шло, мы молчали, еда уменьшалась. По прошествии получаса я подозвал опять пухленькую служанку-гномку и попросил кофе на двоих.

Тут же стол был убран, и на столе дымился в кружках кофе и стояли рогалики.

— Мне кажется, — начал я лениво, — неплохо бы познакомиться. Как ты считаешь?

— Думаю, нужно, милорд, — спокойный взгляд незнакомца уперся в меня. Я удивленно поднял бровь.

— И неплохо бы прояснить кое-какие моменты, — я сделал глоток кофе.

Он поднял глаза от чашки. Было видно, что решение принято.

— Мне сложно вот запросто разговаривать с милордом, — слова давались ему тяжело. Он встал из-за стола и опустился на одно колено, склонив голову. Хорошо этого не было видно из-за зеленой изгороди, которая окружала наш стол. Я невольно поморщился. Как мне все эти правила этикета претили. Но деваться было некуда. Я встал и повелительным голосом произнес:

— Думаю, будет правильнее не привлекать к нам внимания, поэтому давайте сядем за стол и продолжим наш разговор.

Молодой человек поднялся и сел опять за стол. Стал нервно теребить кофейную чашку. Я невольно вздрогнул от неожиданной картинки, которая возникла в моем мозгу. «Да ведь это же тот же оборванец с рынка. Ну, везет же мне на повороты судьбы!»

Парень невольно напрягся но, увидев, что я не делаю ничего, опять сосредоточился на чашке.

— Как я понимаю, ты принадлежишь клану Белый клык. Об этом говорят очевидные черты лица и цвет твоих волос. Этот клан является нашим вассалом, — он напряженно кивнул.

Клан Волков был многочисленным кланом. Их основным занятием было собирание сказаний и легенд и их хранение. Они вечно бродили, что-то искали. Но несколько лет назад произошло большое горе. Наследник Белого клыка бесследно пропал. Пропал неожиданно и без всяких следов. Я помню, как Сашаит, глава клана, приезжал с официальной просьбой к нам, чтобы начать расширенные поиски. Но тогда дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

— Что ты хочешь от меня? — глоток кофе обжег мое горло. Быстрый взгляд умных глаз метнулся в мою сторону.

— Я не в праве ничего у вас просить, милорд. Жду только вашего решения.

Вот это поворот, подумалось мне. Я заказал еще две чашки кофе. И стал разглядывать своего собеседника. В клане я бывал редко, да и в юном возрасте. Но с родовитыми волчатами знаком был. Их обычно привозили к нам на праздники два раза в год. Чем больше я смотрел на своего собеседника, тем больше мне казалось, что я его смутно, но знаю. От моего пристального разглядывания молодой человек чувствовал нервозность и постоянно нервно вздрагивал.

Напряженную обстановку разбавил хозяин, который со слащавой улыбкой подошел к нам.

— Молодые люди простят мое вмешательство. Но свободных мест нет. Вы позволите посадить за ваш столик одного посетителя? — Я обвел зал взглядом, большинство столиков пустовало, был занят только центр зала. Во мне проснулось предательское любопытство и я, соглашаясь, склонил голову. Хозяин улыбнулся губами, но глаза остались ледяными. И махнул кому-то рукой, поспешно отходя от нас.

К нам присоединился высокий худощавый мужчина. С острым взглядом маленьких глаз и фальшивой улыбкой. Он сел вальяжно было видно, что считает себя высшей знатью. Мельком бросив на меня взгляд, он обратился к моему спутнику.

— Тхан, нехорошо уходить из дома без спросу. Мы все переполошились. Где ты? — мой спутник сильно побледнел. И тут меня озарило: я понял, кто он.

— Не кажется ли вам, уважаемый, что не очень вежливо вот так разбивать чужую беседу? И при этом даже не представиться. — Мой тихий голос слегка растягивал слова, плетя паутинку сознания. Острый колкий взгляд обратился в мою сторону. И если бы я мог материализовать мурашки со своей спины, то они были с размером со слона. Но этот миг прошел, и мужчина опять стал другим.

— О, простите. Я не представился. Сэр Андринар из клана Серых Псов, — мужчина встал и поклонился слегка. Не успел он опустится на стул, как стол заново обновился, допитый кофе был убран, и вместо него появились свежая свиная рулька, дымящиеся вареники, плошка со сметаной и вареньем, холодное томленое мясо и большая нарезка зелени. — Прошу прощения, что я вот так решил вам составить компанию, — он обвел стол рукой. Я усмехнулся.

— Сударь, мы уже отобедали, — я состроил невинный взгляд. Мой собеседник сидел молча и казалось, что от него пойдут искры, так он был напряжен. Я про себя поцокал языком. Нельзя так обнажать свои чувства. Молодой еще. Пока я размышлял, сэр Андринар усиленно принялся за еду.

— Ну что ж. Раз мы закончили трапезу, не будем вам мешать, — я поднялся. И мой собеседник с неким трудом встал за мной. Глаза его выдавали сильную боль. Но он молчал.

Не отрываясь от еды, сэр поднял на меня глаза.

— Не удерживаю вас, молодой человек. А вот Тхан со мной немного посидит, — он как бы случайно шевельнул кистью правой руки. На мгновение на шее молодого волка появилась красная полоска и тут же исчезла. Если бы не мой натренированный глаз, я бы ничего не заметил. Молодой человек дернулся и побледнел еще больше, но остался стоять.

— Мне кажется, вы немного превышаете свои полномочия, Андринар. Это может подпортить вашу репутацию, — мой голос звучал тихо, а в глазах появилась сталь. Я на всякий случай поставил полог тишины. Мой собеседник вскочил со своего места, рука сама собой у него взметнулась и застыла.

— Как вы вспыльчивы, сэр, — я говорил тихо, а в моей руке появился клубочек тьмы.

— Как вы смеете?! Выскочка, — голос сэра дрожал. Но при этом он не сдвинулся с места, наблюдая за моей рукой. Я встряхнул рукой и клубок пропал. Слегка щелкнул пальцами, высвобождая маленького пожирателя. Маленький клубочек энергии метнулся к месту, где только что была красная полоска, и растекся по ее исчезнувшему следу. И опять сел на свое место. Остальным пришлось сделать то же самое. Через мгновение к молодому волку вернулся румянец, и он глубоко вздохнул.

Андринар, сильно побледнев, стиснул зубы.

— Что вы себе позволяете? — его голос шипел, выплескивая яд на меня.

— Ничего особенного сэр. Мои действия продиктованы справедливостью. Вы, как сами преставились из клана Серых Псов. Этот клан является вассалом рода ткачей, и к тому же состоит в жестоком противостоянии с кланом Белого Клыка. — А этот молодой человек, как я полагаю, пропавший наследник, которого так долго ищут. Вы его удерживаете незаконно, ведь так? — мой голос плавно перетекал волной к еле сдерживающему себя сэру.

— Вас это не должно касаться, — голос Андриана стал звучать, как обычно. «Не совсем приятная новость», — мысль грустно вздохнула. Противник, умеющий брать себя в руки так быстро, сильный противник.

— А вы, молодой человек, не лишены магической искры, — он посмотрел мне на руки. Мне стало смешно. Но я продолжал сидеть с задумчивым лицом. Выдержав паузу, он продолжил.

— Как я понимаю. Вы не оставите Тхана со мной. И что вы собираетесь с ним делать?

— Верну в клан, — мой собеседник заливисто рассмеялся. — Вы а, что у вас получится?

— Почему вы сомневаетесь? — меня он стал раздражать. А это плохое для меня состояние.

— Дело в том, что клан живет обособленно на защищенной территории, и найти их крайне сложно. Порой невозможно.

— Но вы же выкрали три года назад наследника. Значит, не настолько защищена территория, — я посмотрел ему прямо в глаза. Ни один мускул не дрогнул на его лице, только глаза стали как ледяные иглы. Вокруг нас стало значительно прохладнее.

Молодой волк наблюдал за нашим разговором с большим удивлением в глазах. Но ему хватило ума не вмешиваться. Я посмотрел на него — он уже отошел от ошейника забвения. «Как я устал», пробежала у меня мысль. Я хотел погнаться за ней, но бросить ситуацию не мог. Поэтому сформировал вызов и выплюнул его в пространство. Нити гобелена задрожали, прогнулись и со звоном встали на место. Все это заняло не больше пары секунд. Мои собеседники ничего не почувствовали, так и должно было быть. Только первородные чувствовали гобелен, поскольку были его «слугами».

Хорошо, что я поставил полог тишины. У нас здесь начиналась зима. Андриан накачивал силу. В воздухе появились первые снежинки. Я дыхнул, и одна из них с тихим звоном упала к моим ногам.

— Впечатляет. Но напрасно, — тут раздался звонкий хлопок. Хлоп! И появилась моя ненаглядная тетушка. Как всегда, элегантна до кончиков ногтей.

— Что здесь происходит? — от неожиданности Андриан отвлекся, и холод отступил. Я про себя стал веселиться.

— Я задала вопрос, — голос тети звучал ласково, но глаза были холодны. — Элрон, что ты опять натворил?

— Я-я-я, — в голосе появилась обида. — Тетя Мо, ты, как всегда, очаровательна, — я поднялся и поцеловал ей руку.

— Тетя? — Андриан был в глубоком ступоре, наблюдая за нами.

— Ваши подданные, Мо, ведут себя неподобающе. Я бы тебя не вызывал, но это твоя приближенная свита, — Я кивнул на Андриана. У Мо глаза еще больше заледенели. — Мне, собственно, все равно, это ваши интриги. Но три года держать наследника многочисленного клана в плену — это… Даже слова подходящего не найду, — щеки Мо вспыхнули от гнева. Но она быстро справилась с мимолетной эмоцией.

— Благодарю племянник, что вовремя известил меня, — как ласково она это сказала. Пора делать ноги. Тут очнулся сэр.

— Прошу меня простить, милорд, за короткую память, — он склонился в поклоне. Но взгляд злой я заметил.

— Сочтемся, — бросил я ему в спину. Тетя неодобрительно свела брови. Нити гобелена сдвинулись. Я невольно поморщился: тетушка решила переместиться.

— Еще минуту, Мо. Я, конечно, верну наследника в клан, но возникшие вопросы улаживать не буду. И последнее — снимите с него кандалы смещения. Это медленная смерть для оборотня, — Глаза Мо вспыхнули на миг и потухли. Тетя щелкнула пальцами, оковы проявились и упали к ногам Тхана. — Вот и славно, — резюмировал я. Хлопок, и мы остались одни. Я хлопнул в ладоши, и на нас обрушились потоки шума, музыки и обрывки разговоров.

Поднявшись в номер, я бессильно опустился на кровать, и темнота окутала меня.

* * *

Я всегда любил праздник Ивана Купала. Так повелось в нашей семье, что мы его отмечали громко и весело. Съезжались все близкие и дальние родственники, а также друзья. Еще задолго до наступления праздника дом был полон народа.

Было много детей и много проказ. В канун праздника готовился праздничный обед, накрывался огромный стол в саду. И на закате все садились дружно, сначала было театрализованное представление.

А затем уже шла сама трапеза и празднование. Эта ночь всегда была самой веселой для меня. Меня не шпыняли, как всегда, и я делал все, что мне приходило в голову.

Запах яблок щекотал мне ноздри, я сидел на своем месте, улыбаясь очередной шутке своей дальней кузины, которая, разговаривая, стоила мне глазки.

Недалеко от меня сидела моя сестра, которая опять была чем-то недовольна, а вот родителей не было нигде. Гул голосов стоял основательный, все разом разговаривали и сыпали информацией разношерстной отовсюду.

Было так легко, что уходить не хотелось. Странно, почему мне подумалось про уход. Я нахмурил брови.

Рука была прохладной, я открыл глаза. Возле меня стояла матушка.

— Отдохнул? — матушка улыбнулась. Я посмотрел по сторонам. Везде были клубы серого дыма.

— Где мы?

— Это не столь важно. Я вижу, ты набрался сил, теперь тебя ждут. Пора идти. Удачи тебе, мой родной, — я стал падать в серый дым. Все вокруг померкло.

До меня издалека стал доноситься какой-то шум и суета. Я постепенно просыпался, и шум нарастал со скоростью убывания сна.

Открыв глаза, я осмотрелся: за окном было темно, в комнате тоже не особо светло. Светился проем открытой двери, в нем постоянно кто-то мелькал, слышались крики, завывания, всхлипывания и смех.

Я опустил ноги и потряс головой, стряхивая остатки сна. Посидев на кровати, я встал и тихо вышел в коридор. И тут на меня обрушился шквал эмоций, объятий, поцелуев, криков. Я ничего толком не понимал, меня кто-то обнимал, кто-то целовал, кто-то благодарил и так далее, и все по кругу. Я переходил из рук в руки, при этом придурочно улыбался и не успевал толком ответить никому.

Сколько это продолжалось, я не знаю, мне казалось, целую вечность, но в один миг все стихло, меня отпустили, я оказался в центре толпы. Со стороны лестницы на первый этаж образовался проход, люди расступились, и мне все стало ясно. Ко мне подходил ашаит, за ним двигался весь красный Тхан.

— Прими мою благодарность, Элрон, и искреннюю преданность, не только мою, но и всего клана, — его рукопожатие и объятия были крепки. В голосе звучала искренняя радость и признательность.

— Благодарность приму, остальное лишнее, — мой голос прозвучал со спокойной твердостью в тишине. — Не мне вы должны присягать. Да и не время еще. На моем месте любой бы вам подал весточку.

— Да, ты прав, любой. В остальном, так и быть, соглашусь с тобой. Я заказал на троих ужин, не согласишься к нам присоединиться? — я в знак согласия кивнул. — Тогда через десять минут в зале мы тебя ждем, — он молча повернулся и стал спускаться по лестнице.

Толпа стала расходиться, я зашел в комнату, более-менее привел себя в порядок. Волосы никак не расчесывались и становились непокорным ершом на голове. Я вернулся к умывальнику, намочил их и опять стал расчесывать.

Мысли, как метеориты, летали и падали где попало у меня в голове. «Нет, ну вот почему всегда так. Всегда куда-нибудь да вляпаюсь». Я вздохнул и уставился на себя в зеркало. «Вот и сейчас сашаит не просто позвал меня. И ведь отказаться нет возможности. Вот как». Я опять обратил внимание на себя в зеркало. Вроде, выспался, говорило мне мое отражение, иди, уже тебя ждут. Я бросил в рюкзак расческу и направился в трапезную.

Спустившись в зал, я стал осматриваться, через несколько секунд я заметил Тхана, который махнул мне рукой. Я направился к ним, усмехнувшись про себя. Сашаит выбрал тот же столик, что и я утром. Отсюда можно было сделать вывод, что разговор будет основательный.

Сев напротив сашаита и дождавшись горячего, я решил сам начать разговор.

— Благодарю за ужин. Но долго засиживаться не смогу, дела.

— Мелочи, — махнул рукой сашаит. — По поводу твоих дел: я немного в курсе их после твоей весточки твои родители приезжали ко мне, — я невольно вздохнул, информация начала расползаться. Сашаит продолжил:

— Так что я, в общем, имею представление.

— Ну что ж, тем лучше. Тогда вы понимаете, что я долго не могу задерживаться, мне нужно двигаться, — я отправил очередной кусок в рот.

— Именно. И поскольку от некоторых моих предложений ты все же отказался, — он усмехнулся, — прими от меня в дар две пары верхней одежды, — я открыл было рот, чтобы отказаться от такого дорого подарка, но не успел ничего сказать. Сашаит продолжил: — Отказ не принимается, — твердо сказал он. — К тому же, мой сын идет с тобой.

После этих слов я вытаращил глаза и закашлялся. Очередной кусок мяса застрял в горле и с усилием прошел дальше. Я выговорил осипшим голосом:

— Мне попутчики не нужны. Дело мое опасное и непредсказуемое, я не возьму на себя еще ответственность за кого-то, — Сашаит хотел было возразить, но не успел. — К тому же в вашей ситуации Тхан только нашелся, толком дома не побывал, с матерью не увиделся, и брать его с собой, учитывая, что обратно возврата нет… И не просите, не возьму, — мой голос звучал твердо. Сашаит вздохнул, Тхан еще больше покраснел, костяшки на руках побледнели, так он стиснул вилку. За время нашего разговора он не проронил ни слова.

— Слова ты говоришь правильные, и я бы на твоем месте рассуждал так же. Но ты не учитываешь одну деталь, мой старший сын вырос и решения принимает сам, — с грустью в голосе сказал сашаит. — И он вбил себе в голову, что он тебе обязан, ты же его спас. Он мне рассказал о встрече в лесу. И я согласен с ним, что если бы не ты, его бы уже забили там, и мы бы даже могилы его не нашли.

Я поморщился от досады. И тут же повернувшись к Тхану, я приложил правую руку к сердцу, сжав ее в кулак, и произнес.

— Брат мой, я, как представитель высшего рода, освобождаю тебя от зависимости передо мной, — стукнув себя в грудь, я дотронулся до его груди и разжал руку. Откуда я это знаю? И тут же пришла другая мысль. Да в меня чего только не вбивали с детства, еще не такое могу выкинуть. Я внутренне усмехнулся.

Сашаит удивленно вскинул бровь.

— Я не знал, что ты знаешь этот древний ритуал.

— Я тоже, — я усмехнулся. — То ли еще будет. В меня много чего вбивали.

— Я помню твои занятия.

— Я с себя все равно ничего не снимаю, — со сдержанным раздражением в голосе вступил в разговор Тхан. — И мое содействие вам милорд — это дело решенное, — он, наконец, положил вилку на стол. Я молча ждал, когда принесут кофе.

Мысли так и падали, как весенний дождь, быстро и непрерывно. «Вот я и вляпался. Теперь попробуй не вернуться, матушка Тхана и на том свете найдет и загрызет. Это она умеет.

Конечно, верный помощник не помещает, но Тхан с его темным прошлым. Откуда мне знать, каков он сейчас, хотя, если обратить взор на собственную персону…»