Бесплатный фрагмент - Встречи на рассвете

Глава 1. Тени рассвета

Под сенью древнего клёна, чьи листья шептались, словно перебирая тайны минувших эпох, на скамье, укрытой пылью забытых лет, сидели двое. Их тени, растворённые в молочном тумане, что тек, как река забвения, сливались с первыми лучами рассвета — розовыми, оранжевыми, будто само небо оплакивало их утраты, проливая слёзы света. Два странника, израненные судьбой, словно магнитом притягивались каждое утро к этому уголку парка, где время замирало, подобно сну, а мир казался чуть менее безжалостным, почти заколдованным.

Он был высок, но годы и горе пригнули его, как буря ломает старое дерево. Поношенное пальто, словно кожа, сброшенная змеёй, болталось на его худых плечах, а глаза — мутные озёра, полные невысказанной боли — смотрели туда, где воспоминания о Маргарите растворялись в дымке. Его пальцы, загрубевшие от времени, словно кора, нервно теребили опавшие листья, что хрустели, будто ступени, ведущие в покинутый дом. Каждый звук шагов по гравиевой дорожке заставлял его сердце сжиматься, как будто в тенях притаилась тень прошлого, готовая ожить и ранить вновь.

Маргарита сидела рядом, в лёгком платье, сотканном, казалось, из утреннего воздуха, не замечавшем осеннего холода. Её плечи дрожали от беззвучных вздохов, а губы силились улыбнуться, но глаза — два беспокойных маяка — метались по аллее, ловя силуэты прохожих или устремляясь в туман, где она искала нечто утраченное, но вечно живое. В её дыхании звенела тревога, натянутая, как струна, готовая лопнуть и выпустить на волю все её тайны.

Они сидели рядом, но молчание окутывало их, словно кокон, в котором слова могли разрушить хрупкое равновесие. Порой он всхлипывал, сжимая кулак так, что ногти впивались в кожу, оставляя багровые полумесяцы. Она подносила пальцы к губам, боясь, что одно неосторожное слово разорвёт нить, удерживающую их души над пропастью.

Внезапно он прошептал, будто боясь спугнуть призрак: «Три года… а кажется, она всё ещё здесь, дышит рядом». Её руки замирали, пальцы сплетались в замок, а тишина растекалась, как пролитое молоко. Она отвечала, едва слышно, словно слова могли обжечь, отворачивалась, и слёзы, блеснув в её глазах, замирали, не смея упасть, словно боялись нарушить святость момента.

Рассвет разгорался, золотя листву парка, словно алхимик, превращающий свинец в золото. Туман отступал, обнажая мир, но между ними оставалась невидимая нить — тёплая, как луч, пробившийся сквозь тучи. Она обещала, что даже в этом забытом уголке, где время текло, как река снов, можно найти искру жизни, способную разжечь угасшее сердце.

Глава 2. Луч надежды

Дни текли, как старая кинолента, где кадры заедали, повторяя одно и то же: шорох ветра в ветвях старого клёна, далёкий звон колоколов, что разрезал тишину, напоминая, что время, хоть и медленно, всё же движется, даже для тех, кто застрял в паутине прошлого. Алексей возвращался каждое утро к скамейке, словно к алтарю, где три года назад его сердце разбилось, потеряв Маргариту. Её смех всё ещё звенел в памяти, но с каждым днём угасал, растворяясь в утреннем тумане, как эхо уходящего поезда.

В это утро, когда рассвет только начинал ткать свои золотые нити, он увидел фигуру — женщину, погружённую в книгу, чьи страницы слегка мерцали, будто впитали свет иного мира. Её тонкие, почти прозрачные пальцы бережно держали края страниц, а выбившаяся из-под шарфа прядь волос, тёмная, как ночь, заставила его сердце сжаться — в её силуэте мерещилась Маргарита, словно время на мгновение повернулось вспять, подарив призрак прошлого.

Алексей замер, его пульс сбился, как метроном, потерявший ритм. Он видел её в тот первый рассвет, когда её взгляд, полный тревоги, метался по аллее, будто искал потерянную частицу души. Теперь невидимая нить, тонкая, но прочная, тянула его вперёд, к ней. Её глаза поднялись от книги, и их взгляды встретились — в её зрачках отразилась его боль, но где-то в глубине мерцал огонёк, зовущий к жизни, словно звезда, пробившаяся сквозь тучи. Улыбка дрогнула на её губах, сдерживая бурю, что бушевала внутри.

Он сел на скамью, оставляя между ними расстояние, чтобы не спугнуть эту хрупкую иллюзию.

— Вы часто здесь бываете? — спросил он тихо, голос дрожал, как лист на ветру.

Она закрыла книгу, её пальцы, слегка дрожавшие, вынули из страниц билет, потёртый, но яркий.

— Каждое утро. Здесь мир кажется… менее суровым, — ответила она, и её глаза, полные тоски, на миг загорелись теплом.