Бесплатный фрагмент - Возвращение Эроса

---

Обо мне

В мире науки и юриспруденции меня зовут Алина Вит, но в мире творчества и на страницах моих книг я — Альва. Я живу на перекрёстке языков: поэзии и прозы, науки и тайных знаков, рассудка и сердца. Днём я умею раскладывать мир по статьям и параграфам, ночью — слушаю, как шепчутся между собой звёзды и строки, и из этого разговора рождаются мои книги.

Я пишу о любви так, как она звучит во мне: иногда — как тихий пульс под ладонью, иногда — как море, переворачивающее берег. Мои сборники «Между светом и тьмой грани любви и трансформация», «Магия Альвы», «Любовный мистицизм», «Поэтическая метаморфоза» — это дорожные карты моего пути от разрыва к возвращению, от тени к свету. Рядом с ними — книги о внутренней алхимии: «Мистическое возрождение», «Между светом и тьмой: исцеление в ритме поэзии и мистических образов», «После конца — начало: капли времени и кристаллы новых смыслов». В них я соединяю интуицию и психологию, чтобы у каждого, кто читает, появлялась своя тропинка к целостности.

Когда я пишу, я словно нашиваю на ткань жизни тонкие нити — образы, дыхание, свет. Каждая строка для меня — маленький ритуал внимания, который возвращает тепло там, где было холодно, и дарит смысл там, где оставалась пустота. Мне важно, чтобы слово согревало и поддерживало, чтобы оно помогало слышать собственный голос — не громче других, а яснее. Я верю, что поэзия — это способ любить, а любовь — способ жить внимательнее.

---

О чём эта книга

Я писала и формулировала так, чтобы слова держали форму и смысл — пока однажды смысл не перестал держать меня. Этот город, в который я приехала ради любви и карьеры, стал для меня зеркалом, треснувшим на множество осколков, образовав пустоту. Но пустота — не всегда только окончание; иногда она — пробел, в который может войти новое слово.

Эта книга — история пути от падения и утраты к подъему и новому обретению через творчество, науку и практику — шаги, которые не стирают трещины, но учат превращать их в каналы света.

Книга построена как серия зарисовок и глав — «Тени жизни», «Забытые имена», «Осколки мифа», «Ветер перемен», «Искушения и препятствия», «Испытание и жертвенность», «Новые ритуалы», «Примирение», «Дом Эроса».

Эта книга о том, как память удерживает тень Эроса, и как через искусство, внимание и заботу можно восстановить плотность мира. Она о возвращении Эроса как способности связывать, творить и быть по-настоящему живым. Это приглашение пройти путь от автоматического «я видел» к сознательному «я смотрю и выбираю, как видеть».

---

Тени жизни

 Мечты

Неоны манили, витрины сверкали,

Люди куда-то всё время бежали,

Город дарил надежды и цели,

Дни, как минуты быстро летели.

В ярком потоке большой суеты

Сердце пылало от чувств и любви.

Ночью повсюду зажигались огни,

В них отражались цветные мечты.

В глубине мифов, когда-то знакомых мне лишь по сухим строкам историй бытия, Эрос представал не только богом страсти. Он был первичным порывом, той самой связующей силой, что способна соединить рассыпавшиеся смыслы, вдохнуть плотность и тепло в мир, что казался бесконечно тонким и холодным. Я помню то время, когда этот образ ускользнул из моей жизни, растворившись в безмолвии. Тогда любовь обернулась функцией — расчётом обязательств, привычкой, что истлела до пустоты. Утрата Эроса была не просто отсутствием романтики, но и потерей способа видеть мир как единое полотно значений. В этой тени осталась не только тоска по сильному чувству, но и глубинная пустота смыслов, что питала одиночество — моё, наше, целого мира, что сжимался вокруг.

Я стояла у окна моей квартиры, высоко над городом, который когда-то встретил меня с распростёртыми объятиями обещаний. Я, юрист из далёкого северного края, приехала сюда за любовью, за той самой связью, что, как мне казалось, должна была стать фундаментом всего. Но город, поздний вечер которого окрашивал узкие улицы в оттенки серого, провинциального центра, где витрины закрыты, а рекламные щиты выцветшими буквами продолжали обещать радость, теперь казался лишь декорацией. Я, женщина, пережившая крушение карьеры, изнурительную болезнь, что поглотила не только тело, но и душу, потерю той самой любви, ради которой приехала сюда, и череду неудачных попыток склеить осколки отношений, чувствовала себя героиней не написанного романа, а давно забытого судебного дела.

Я возвращалась домой не из суда, а из себя, из долгих часов молчания и попыток собрать разорванные смыслы. В моих карманах — уже не карточка юриста, а лишь ключи от этой, ставшей слишком мрачной для меня, квартиры. Телефон с треснувшим экраном, как и душа, не подлежал ремонту по гарантии. Внутри — чувство, что мир разделился на поверхности и пустоту за ними. Люди были рядом, но расстояние между нами казалось неизмеримым, словно я смотрела на них сквозь запылённое, мутное стекло.

Утрата была видна в мелочах, как в трещине зеркала в подъезде соседнего дома. Это был не просто дефект; это был знак раздвоения, когда образ в отражении перестал быть цельным. Моё отражение распадалось на фрагменты, каждый из которых показывал лишь часть меня – юриста, больной, брошенной, но ни один не давал ответа о моей целостности. Потухший фонарь в витрине кофейни, бросавший пасмурное, почти больное сияние на пустой столик, был для меня символом урона тому свету, что прояснял мои ночи, позволял видеть дорогу. Теперь он молчал, и тени удлинялись, становились холоднее.

Память о любви, о том, как мир мог быть насыщен смыслом, присутствовала во мне лишь как тень: случайные запахи, мелодия старой песни, фотография, которую я не убирала из рамки. Но память — это хрупкое орудие. Иногда она работает как линза, увеличивая утрату и делая пустоту нестерпимой.

Темы утраты и пустоты переплетались в моей жизни, как змеи на гербе. Утрата – это не одноразовая потеря, а процесс вытекания смысла, когда ты годами чувствуешь, как жизнь утекает сквозь пальцы. Пустота – её долгий, разъедающий след. Я ходила по городским улицам и замечала, как люди стали рациональны в отношениях, как слова превратились в функции, а жесты – в формальности. Я видела, что память не возвращает Эроса; она лишь хранит его отблеск – тень на стене, которая движется, изменяется, иногда кажется почти живой. В этой тени я пыталась разглядеть признаки прежней силы: момент прикосновения, искру понимания, смех, что делал ночи короче, а город – светлее. Но вернуть полноту невозможно силой воли, которая когда-то была моим главным оружием в зале суда. Нужно было восстанавливать ткань бытия, позволить уязвимости и вниманию стать повседневными ритуалами.

Эпилог моей зарисовки — не катастрофа и не утешение, а приглушённая надежда. Трещина в зеркале оставалась, но в ней постепенно отражался новый свет: я сама ловила его, ставила свечу, наблюдала. Эрос не вернётся как прежний бог страсти, но его тень на стене могла стать началом: тихим напоминанием о том, что любовь — это не торжество или провал, а способность замечать и отвечать на мир, даже если поначалу это проявляется лишь в маленьких жестах света.

---

Забытые имена

Записи в старом регистре

Меж прошлым, что болит фантомно,

И днём, что не могу принять,

Душа моя живёт бездомно,

Пытаясь что-то отыскать.

И чувств забытые названья,

Что были мне давно близки,

Стирают тихо мирозданье

С моей сердечной памяти доски.