Бесплатный фрагмент - Воздастся каждому

Часть первая
Старая новая Родина

Глава 1

Деревня Соколовка явно была не тем местом, с которого стоит начинать знакомство с российской культурой. Она не могла похвастаться ценными достопримечательностями, интересными традициями или хотя бы радушными жителями. Здесь и домов-то было всего чуть за сотню, к тому же треть из них стояли пустые. Не у всех брошенных домов окна были заколочены крест-накрест, но то, что в них никто не живет, становилось понятно по сухой прошлогодней траве, торчащей вокруг крылец, вдоль уже незаметных дорожек от калитки, да и по всему двору. Люди встречались редко, но и те будто сторонились друг друга. Оживления, свойственного русским деревням, в Соколовке не было и в помине. Старики поумирали, молодежь поразъехалась.

Но не так-то просто загасить настырный огонек жизни — везде найдутся энтузиасты и те, кто искренне любят свою землю и хотят жить именно на ней, а не где-нибудь на чужбине… Так и в Соколовке некоторые усадьбы все же радовали случайных гостей ухоженными грядками, просматривающимися через свежевыкрашенные заборные штакетники, и опрятными домами, рядом с которыми располагались курятники, а у особо трудолюбивых даже сарайчики, откуда блеяли козочки. Вдохновляясь примером работящих односельчан, другие обитатели деревни тоже засучивали рукава, и время от времени тут и там появлялись свежие срубы строящихся домов, которые вселяли надежду на восстановление благополучия Соколовки и заселение ее новыми семьями.

Как раз недавно одна новая семья пополнила Соколовку. По дворам мгновенно разлетелись слухи — кажется, приехавшие были финнами, решившими осваивать русские земли. Их компания состояла из мужчины лет пятидесяти с молодой и очень симпатичной женой, отца молодой жены или старшего брата её мужа, а также трех крепких и физически развитых парней лет тридцати. Кем они приходились супругам, никто точно не знал. Одни говорили, что это братья жены, другие — что двоюродные или троюродные родственники мужа. Как бы то ни было, но Соколовка вмиг ожила, забурлила. Местные с опаской и нескрываемым любопытством присматривались к новичкам.

Вилли еще в пути предупредил Тома и остальных членов команды о любопытстве русских людей, которое нередко выливается в агрессию.

— Как только приедем, я все возьму на себя, — сказал он Тому. — Вы не знаете особенностей моей страны, поэтому лучше в разговоры не вступайте.

— Вилли, ты так нахваливал широту русской души, а теперь пугаешь нас! — изумился Том. — Выходит, не такие уж вы добрые и открытые?

— Не путай понятия, — возразил Вилли. — Доброта и открытость не равняются слепой доверчивости. Слишком часто наш народ обманывали, слишком часто поступали с нами подло. К чужакам мы всегда долго присматриваемся, но зато если уж убедимся в честности другого человека, если уж откроем ему душу — то никогда не предадим!

— Что ж, ладно, успокоил. Но даже если бы мы захотели поболтать с твоими соотечественниками, ничего бы у нас не вышло. Мы же по-русски ни слова не знаем! Может, научишь нас парочке фраз первой необходимости?

— Обязательно научу, но только когда приедем. Пока мы в дороге, вы ничего не запомните, только голову засорите. К русскому языку надо подходить с уважением, и если уж начинать его изучать, то основательно. Это не какие-нибудь ваши «хэллоу» и «о’кей»!

— В случае чего у меня будет разговор короткий, — встрял Стив. — Моя беретта всегда при мне, так что пусть ко мне не лезут.

— Стив, ну зачем ты так, — сказала Джуди. — В спорных ситуациях лучшая защита — это доброжелательная улыбка.

— Тут, Джуди, ты не совсем права, — возразил Вилли. — Русские люди очень настороженно относятся к улыбчивым гражданам. После Америки вам все русские будут казаться ужасно угрюмыми — не удивляйтесь! Пока не обживемся в Соколовке, лучше голливудскими улыбками не блистать. Да и твоей красоте, Джуди, деревенские бабы могут позавидовать, испугаются за своих мужиков. Так что слово «макияж» забудь! И над образом надо будет поработать, — Вилли, словно маститый стилист, придирчиво осмотрел Джуди с ног до головы. Но заметив смущение, поспешил её успокоить: — Тебя, конечно, нельзя упрекнуть в любви к глубоким декольте и мини-юбкам, но все же гардероб мы тебе сменим.

— На Джуди хоть мешок из-под картошки надень, она все равно будет самая красивая! — сказал Том и, притянув Джуди к себе, нежно поцеловал её в щечку. — Хватит рассказывать страшилки, Вилли! Лично я в предвкушении новых впечатлений. Еще пара дней, и мы будем на месте. Вот тогда наконец-то и узнаем, какая она — твоя любимая Россия.

Еще в пути, в процессе долгих совещаний, было решено обжиться где-нибудь недалеко от столицы. Ехать в Петербург было слишком рискованно — в родном городе Вилли могли узнать или найти по бывшим связям. В Москве же у него не было знакомых, да и в бурлящем мегаполисе вряд ли могла случиться неожиданная встреча. Тем не менее, Вилли предложил Тому и остальной команде не замахиваться на столицу, а выбрать какую-нибудь деревеньку в Подмосковье. После споров и взвешивания всех возможных вариантов Том согласился с таким предложением. «Главное не терять бдительность, — напомнил он своей команде, — мы уже довольно обжигались».

Глава 2

Благополучно доехав до столицы, команда перебралась в подмосковную Малаховку. Они сняли маленький домик в частном секторе, купили подержанную «Ниву», и Вилли с лейтенантом Олсоном принялись колесить по всей Московской области, выбирая объект для своей будущей фермы. Через пару недель каждодневных поездок они нашли подходящую территорию — бывший скотный двор Соколовского колхоза. В советское время там содержалось больше двух сотен коров, но в годы перестройки они были приватизированы колхозным начальством и проданы на мясо перекупщикам, шнырявшим по стране, как полчища тараканов после дезинфекции прилавков в сельском магазине. Дом был большой и просторный, что являлось неоспоримым плюсом. Но существенный минус заключался в ужасном состоянии здания. За годы простоя оно заметно обветшало, а потому требовало капитального ремонта. Виной были не только погодные условия и отсутствие хозяев, но и деятельность местных жителей. Шифер с крыши был ровно наполовину разворован теми, кто еще не спился окончательно, и у кого еще не прошла охота что-то делать. Вторая часть крыши уцелела только потому, что на нее попросту не хватило необходимого количества трезвых рабочих рук. К тому же она была старее первой половины, и шифер весь потрескался и позеленел от мха. Тем не менее, если его не трогать, он мог послужить еще года три, а то и больше.

Так подумали местные жители, отказывая себе в халявном шифере. Так же подумал и Вилли при осмотре дома, и другие члены команды согласились с его мнением. Том купил облупившиеся стены огромного хлева с остатками крыши, большой дом, ранее служивший конторой молочной фермы, а также развалины других, более мелких строений, когда-то бывших сараем, гаражом и чем-то еще — чем точно, никто из жителей Соколовки уже и не помнил. Венцом покупки стала водонапорная башня, хотя и абсолютно бесполезная с практической точки зрения. К ней не было проложено никаких труб, и отсутствовал главный элемент любой водонапорной башни — бак для воды. Но руководство колхоза включило её в список приобретаемых объектов и выставило цену как за полностью готовый и укомплектованный объект в соответствии со сметой на это сооружение.

Когда Вилли внимательно изучил смету, которую ему протянул Том, он испытал смешанные чувства. Сначала он сочно выругался, но потом громко захохотал. Держа смету в руках, выбежал во двор и посмотрел на несчастную водонапорную башню.

— Ну ничего не меняется в России-матушке, ничего! Сволочи, да и только!

— Вилли, ты ругаешься? — спросила осторожно подошедшая к нему Джуди. — В чем дело, что-то не так с расчетами?

— Ох, Джуди, я не ругаюсь, я изумляюсь! Но не на того они напали, — он убрал смету в карман, а сам обратился к Тому. — Всегда приноси документы мне, договорились? И переговоры с местными начальниками, рабочими и всей остальной шайкой-лейкой буду вести я. Иначе нас оберут до нитки, а вы и не заметите!

— Хорошо, — кивнул Том. — Но дом-то мы будем брать?

— Непременно! Дом сам по себе отличный, надо только сделать качественный ремонт. И заживем с вами, как самые настоящие фермеры. Сказка!

— Ремонт лучше начать в самое ближайшее время и за летние месяцы как раз закончить. Уложимся?

— Если постараемся, то все успеем. К тому же в округе полно квалифицированных рабочих рук, которые мы всегда сможем привлечь к работе в случае необходимости за очень маленькие деньги. Я гарантирую — до осенних дождей мы успеем! А сейчас давайте пройдемся по комнатам еще раз, может, все не так страшно, как кажется.

Однако внутреннее убранство дома оставляло желать лучшего. Помещения были отсыревшими, двери пронзительно скрипели, половина окон стояли незастекленными, пол покривился, потолок тоже не выглядел надежным. Но никого из мужчин эти обстоятельства, кажется, не смущали.

— Капитан, какой вердикт ты готов вынести этому чудесному дому после тщательного осмотра? — Вилли подошел к Тому, который, скрестив руки на груди, стоял в проеме двери, ведущей в самую большую комнату.

— Состояние плачевное, но не критическое. А у тебя какие впечатления?

— В целом, аналогичные. У Боба, Стива и Олсона тоже.

— Да, я слышал ваши обсуждения, просто как-то отделился от вас… Что ж, тогда решено! В ближайшие дни составим смету на ремонт и приступим к делу… — Том хотел еще что-то добавить, но вдруг заметил, что кого-то не хватает в их компании. — Стоп, а где Джуди?

Пока мужчины уверенно расхаживали по огромному зданию, стучали по стенам, дергали за косяки и оконные рамы, Джуди боязливо озиралась по сторонам, не знала, куда ей ступить, чтобы половицы не так отчаянно скрипели, и что сделать, чтобы быть полезной. Поэтому она, не найдя себе занятия, вернулась в коридор и присела на оставленную там бывшими хозяевами табуретку. За последние месяцы здоровье Джуди сильно сдало из-за пережитого стресса, она быстро уставала, в любой момент у нее могла закружиться голова или разыграться мигрень.

— Милая, я потерял тебя! — Том попытался включить свет в коридоре, но бесхозный дом давно был отрезан от деревенской электросети. Тогда он просто подошел к Джуди и бережно провел ладонью по мягким волосам. — Не волнуйся, мы с парнями сделаем из этого хлева шикарный особняк!

— Я не сомневаюсь, — ответила Джуди.

Тут в открытый дверной проем запрыгнула любопытная трясогузка. Она не разглядела в глубине полутемного коридора людей и деловито принялась изучать полусгнивший порог, в котором вполне могла обнаружиться вкусная живность.

— Вот и первые гости к нам пожаловали, — улыбнулась Джуди. Она чуть задрала голову, чтобы видеть лицо Тома, набрала воздуха в легкие и выпалила: — Скажи, мы правда будем жить здесь, в России? И больше не надо будет ни от кого бегать? Мне даже не верится, что все закончилось

— Ты права, поверить в это сложно. Но мы обязательно привыкнем — ведь все только начинается.

Глава 3

После затянувшегося бабьего лета осень остервенело принялась наверстывать упущенное. Неистовые порывы ветра носились между жилым домом и другими постройками фермы, как загнанные между красных флажков волки. Они с яростью швыряли потоки дождя в оконные стекла, стучали в стены дома щепками и другим мусором, грохотали оторванным куском железной кровли на водонапорной башне. Плотные тучи превратили ранний вечер в кромешную ночь и безостановочно поливали разбухшую землю потоками ледяной воды. Если бы не бетонные дорожки, пересекающие во всех направлениях большой двор, по нему невозможно было бы пройти из-за черной липкой грязи. Но никто и не собирался разгуливать в такую погоду, ведь в доме было тепло и сухо.

В здании оказалось достаточно помещений для устройства пяти спален с индивидуальными санузлами, целой кучей кладовок, чуланов и других подсобок. Самая большая комната, ранее служившая красным уголком конторы, была разделена на две неравные части высокой барной стойкой. На меньшей части Вилли сотоварищи обустроили кухню, где с удовольствием и неизменным успехом стряпала Джуди — к радости всех мужчин и гордости Тома. В большой части комнаты поставили длинный дубовый стол и дубовые же стулья с высокими резными спинками. У противоположной от кухни стены Вилли предложил поставить камин — внушительных размеров и обязательно под старину.

— И где мы такой возьмем? — поинтересовался Том.

— Сам сделаю! — ответил Вилли.

— В смысле, мы что-то о тебе не знаем? Неужели ты печник?

— Да нет, — Вилли усмехнулся, — я могу нарисовать эскизы и заняться внешним оформлением. А так мы, конечно, наймем нужного специалиста.

В тот же вечер Вилли принялся рисовать эскизы. Их все бурно обсуждали, но приняли к исполнению почти без изменений. Печника тоже нашли довольно быстро и договорились на разумную оплату. Вокруг готового камина разместили диван и три кресла — мебель подобрали «мужскую», массивную, выполненную из натуральной кожи. Однако Джуди она тоже пришлась по душе, несмотря на её любовь к более изящным предметам интерьера.

Над самым центром длинного стола проходила толстенная прямоугольная балка, поддерживающая потолок. Она все не давала покоя Вилли, потому что слишком явно торчала и портила вид комнаты. Но он придумал, как использовать эту балку. Вилли с помощью Боба и Стива облицевал её дубовым шпоном и повесил большую люстру, сделанную из колеса от старой телеги с закрепленными светильниками в виде старинных керосиновых ламп.

Тому так понравился результат, что он предложил установить под потолком еще две балки — для симметрии, и повесить на них такие же керосиновые лампы. Видя, как радуется босс, Вилли и сам испытал творческий подъем — и вместе со Стивом облицевал нижнюю часть стен декоративным камнем. Комната обрела законченный вид и стала напоминать зал в средневековом замке, где когда-то пировали доблестные рыцари. Гостиная всем очень полюбилась — тем более что в нее было вложено так много любви и труда. Именно здесь все члены команды собирались за завтраком, обедом и ужином, а также в конце дня, чтобы поболтать о насущном, распланировать новый день или даже просто помолчать.

Впрочем, Вилли не любил сидеть в полной тишине.

— Это совершенно бесполезно, — как-то раз сказал он, перейдя с английского на русский. — Помолчать мы можем и за работой. А вот когда мы собираемся, нужно общаться.

— Вилли, извини, я ни слова не понял, — ответил ему Том. — Ты опять о чем-то своем бормочешь?

— Во-первых, не бормочу, а четко и ясно изъясняюсь! — Вилли снова перешел на английский, чтобы необразованная команда смогла его понять. — А во-вторых, с этого вечера и прямо с этой минуты я займусь вашим обучением! Пора вам узнать красоту русского языка. Ну-ка, подтягивайтесь ближе ко мне!

Вилли решил прививать любовь к русскому языку с помощью чтения и объяснения сказок, стихотворений, басней, поговорок и пословиц, поэтому вскоре в доме появилась библиотека. Огромный книжный шкаф, который Вилли купил в антикварном магазине, не поленившись съездить в Москву, быстро заполнялся томами Пушкина, Афанасьева, Мамина-Сибиряка, сборниками русских народных сказок.

— Не пойму, зачем надо было покупать такой дорогущий шкаф? — возмущался Стив. — Мы с Бобом за вечер сварганили бы книжные полки. А деньги пустили бы на дело.

— Ты пока не в состоянии понять очевидных вещей, — пристыдил его Вилли. — Умом и сердцем ты еще примитивный американец, неотесанный захватчик, истребитель индейцев! Вот когда научишься без ошибок произносить хотя бы парочку русских фраз, тогда, надеюсь, поймешь, что книги — наше главное богатство. Кощунственно хранить произведения Пушкина и других классиков на полках, сколоченных наспех.

— В совершенстве я твой язык не знаю, но послать могу не хуже любого русского! — предупредил Стив.

— Очень сомневаюсь, — отбил этот словесный удар Вилли. — Русский мат — это высший пилотаж. Такой фантазии в словообразовании ни один народ не показывает. Так что давай-ка ты сначала «здравствуйте» и «до свидания» выучишь, а потом будешь замахиваться на святое.

Несмотря на дружеские перепалки, Стив больше остальных увлекся изучением русского языка. Именно ему лучше всех удавалось произношение слов, так что все чаще у него получалось говорить практически без акцента. Стив быстро запоминал новые слова и словосочетания и хотя по-прежнему путался в падежах, но с простыми предложениями у него уже не возникало проблем. По вечерам он вслух читал всей команде короткие народные стишки и прибаутки, а Вилли объяснял смысл, если кто-то не понимал. Время от времени Стива заносило на похабные частушки. Вилли любил этот жанр народного творчества, но попытки Стива его популяризировать не одобрил. «Не заслужил еще, — говорил он Стиву, — сосредоточься пока на классике, типа «Царь с царицею простился…». Когда дорастешь до таких высот, как русская народная частушка, разрешу читать при всех — и сам с удовольствием расскажу пару особо сочных!»

Всем очень нравились такие вечера, особенно Джуди, ценящей сплоченность, спокойствие и уют. В такие моменты она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Команда заботилась не только об умственном развитии, но и о физическом здоровье. В одной из комнат установили несколько спортивных тренажеров, купили штангу, боксерскую грушу и прочий инвентарь. Получился настоящий спортзал — как о том мечтали Боб и Стив. Им было важно поддерживать хорошую физическую форму, и поэтому они были основными инициаторами этих покупок.

— Сразу видно, что вы, американцы, не знаете, что такое дача! — подкалывал их Вилли. — Самый эффективный спортзал — это огород, самые эффективные тренажеры — это грабли, лопата и коса. А вы тут накупили оборудования…

— Чья бы корова мычала, — ответил ему Стив по-русски. — Спортзал не менее важен, чем библиотека. В здоровом теле здоровый дух. Или ты забыл об этом?

— Стив, дружище, ставлю тебе пятерку в дневник! Ты выучил новые поговорки и народные мудрости, это похвально.

Потихоньку все члены команды привыкали к новой жизни, и эта новая жизнь все больше и больше нравилась каждому из них.

Глава 4

Ремонт и обустройство территории требовали больших финансовых вложений. Но пока деньги у команды имелись и шли на дело. Вилли настоял на том, чтобы огородить внешнюю территорию добротным забором, и Том согласился с целесообразностью такого предложения. Кроме того, на участке были размещены многочисленные камеры, первоклассно замаскированные Стивом и Олсоном. Вопрос безопасности все еще оставался одним из важнейших для спокойствия команды — на нем нельзя было экономить.

Однако существовали расходы, которых можно было избежать, знай Том местную специфику. За подключение к деревенскому водопроводу потребовали триста долларов, несмотря на то, что все официальные проплаты были уже осуществлены, трубы проложены, колодец смонтирован, и оставалось просто соединить две трубы. Это показалось странным даже Тому, хотя до этого он, не моргнув глазом, выложил за ремонт крыши четыре тысячи долларов. Печник затребовал за ремонт дымохода семьсот долларов, и Том опять согласился. Неоправданно большие расходы просто выводили Вилли из себя.

— Зачем ты ведешься на эти суммы, которые они тебе называют? — допрашивал он Тома. — Ясно же, что местные хотят нас подоить. Это традиционная схема, но я не думал, что ты на нее клюнешь!

— Ты же сам говорил не ссориться с деревенскими. Надо их задобрить.

— Ты их не задобришь, а только разбалуешь! И от раза к разу они будут наглеть. Так что в следующий раз зови меня, я уже говорил тебе об этом, хватит транжирства!

Случай не заставил себя ждать. На следующий вечер к Джуди, которая пропалывала грядку с чесноком, подошел местный лесник. В парадном мундире и форменной фуражке он выглядел истинным представителем власти. Власти сильной, справедливой, народной. Именно так он и представился Джуди и со сталью в голосе объявил, что при постройке забора была спилена пятилетняя березка.

— Вы, милая барышня, в курсе, что это дело государственной важности? — он угрожающе навис над Джуди, которая от неожиданности так и осталась сидеть на корточках. — Насколько я знаю, вы не местная, поэтому можете не знать, что первейшим природным богатством нашей страны являются необъятные леса, за сохранностью которых следят лесники. А знаете, сколько им платят за такую ответственную и тяжелую работу? Очень мало, милая барышня, мне даже стыдно говорить, насколько мало! В конце концов, незнание не освобождает от ответственности. У вас что, есть разрешение на вырубку деревьев? Вы только приехали, а уже занимаетесь браконьерством!

Джуди еще не совсем хорошо понимала русский язык, особенно с такой долей пафоса, но суть претензий и угроз уловила правильно. Вежливо улыбаясь и кивая, она попятилась к дому и стала звать Тома. Они встретились на пороге, и Джуди, как смогла, описала ему сложившуюся ситуацию. Том понял, что без Вилли тут не обойтись, и поспешил в кладовку, где тот сколачивал полки.

— Вилли! Мы нарушили русский закон! Надо платить деньги, но вон тот большой начальник не говорит, сколько. Прошу тебя, иди и узнай, сколько мы должны заплатить. Нарушать закон нельзя, а мы, похоже, погубили русский лес. Джуди говорит, это очень серьезно!

Вилли вздохнул, отложил инструменты, неспешно отряхнул руки и посмотрел в окно на представителя грозной власти. Сказал несколько непереводимых русских слов и, взяв из коробки бутылку водки, вышел во двор. Том и Джуди, как малые дети, прилипли к окну и стали смотреть, чем же дело успокоится. Им не был слышен разговор, но они с недоумением наблюдали, как Вилли и большой государственный начальник по очереди отхлебывают из бутылки и хлопают друг друга по спинам.

Через некоторое время Вилли вернулся и сказал, что его новый друг обещал привести машину дров.

— Дрова он обещал бесплатно, но все равно дайте ему бутылку водки. Конечно, если он их привезет. Больше ему ничего давать не надо, а то обнаглеет! — снова повторив русские непереводимые слова, он вернулся в кладовку.

С того дня Том окончательно переложил все переговоры с подрядчиками на плечи Вилли. Цены сразу упали на порядок. Дымоход был отремонтирован за литр водки вместо запрашиваемых семисот долларов, а вместо трехсот долларов за подключение водопровода взяли одну бутылку. Том был просто сражен деловыми качествами Вилли, когда тот сходил к бригадиру кровельщиков и принес обратно три тысячи. Для Тома это было непостижимо — умом Россию не понять!

— Как у тебя здорово получается разговаривать с местными жителями! — сказал он Вилли на следующий день за общим завтраком. — Ты даже умудрился подружиться с этим сердитым лесником. Он уже привез третью машину дров. И все за одну бутылку водки! У меня это в голове не укладывается.

— А что здесь удивительного? Я отлично понимаю этих мужиков.

— Раз так, то надо с максимальной выгодой использовать эту твою суперспособность. Сможешь подружиться с одним человеком? Для общей пользы.

— Нет проблем! — самоуверенно заявил Вилли. — Ты только укажи пальцем. Я хоть всю деревню в кумовья запишу!

— Таких подвигов я от тебя не требую. Поддерживать хорошие отношения с местными, конечно же, необходимо. Но вообще я в первую очередь имею в виду нашего участкового. Подружиться с ним будет очень полезно. Наверняка ему спущено распоряжение относительно такой подозрительной группы иностранцев, как мы.

— А что в нас такого подозрительного? Вроде сидим тихо, никого не трогаем.

— Не скажи… Мы ведь не заурядная крестьянская семья с кучей маленьких ребятишек. Пять здоровых мужиков и одна женщина с довольно эффектной внешностью — даже несмотря на твои старания скрыть красоту Джуди за простенькой одеждой, правды нам не утаить! Ведь за версту видно, что мы не крестьяне!

— Поддерживаю Тома, — сказал лейтенант Олсон. — Тем более бросается в глаза наш достаток. На бедняков и даже середнячков мы не смахиваем. Приехали — и сразу купили огромный участок, сразу сделали ремонт. Это крайне подозрительно. Я почти уверен, что мы на особом счету не только у милиции, но и у спецслужб.

— Пожалуй… — Вилли дожевал последний кусок бутерброда и одним глотком допил кофе. — Тут я дал слабину, не подумал, как следует.

— Так что чем раньше ты войдешь в доверие к участковому, тем лучше.

— Я хоть и не люблю ментов, но местный участковый через неделю будет нашим лучшим другом. Можешь не сомневаться!

— Вот и отлично! — Том хотел сделать знак Джуди, чтобы она налила ему вторую порцию кофе, но та, со свойственной ей проницательностью и услужливостью, уже передавала ему новую наполненную чашку. Том не удержался от нежной улыбки, но от любования женой его отвлек Вилли.

— Том, я вот что хотел обсудить… Изначально мы говорили о том, что в России будем заниматься фермерством.

— Это, кстати, была твоя идея, если мне не изменяет память.

— Да-да… Вот только… — Вилли замолчал. Было видно, что он хочет сказать что-то важное и усиленно подбирает нужное начало. Все за столом притихли. Команда уже привыкла, что от Вилли можно ждать чего угодно, и что он будет упорствовать в реализации своей задумки, так что никто обрывать или торопить его не стал. Даже Стив, и тот уже смирился с упрямством и азартом Вилли.

Наконец Вилли заметил, что стал виновником звенящей тишины и центром внимания. Тогда он встряхнулся, как ото сна, и вновь принял свой задорный, самоуверенный вид.

— Что, напугал я вас? Расслабьтесь, а то вы все замерли, как соляные столбы! Так вот, про фермерство… Им надо заниматься по весне, сейчас конец осени, зима на носу. Вот как вы предлагаете решить эту задачку?

— Я так понимаю, у тебя уже есть идеи? — сказал Том. — Не тяни, делись. Видишь, мы все слушаем тебя.

— Может, — Вилли даже заерзал на стуле от нетерпения, — чтобы не терять времени зря, мы с Бобом и Стивом проедемся по соседним деревням? — он оглянулся на своих коллег и стал обращаться будто бы только к ним. — А, Стив, Боб? Давайте посмотрим, чем занимаются местные крестьяне. Может, у них какие проблемы имеются? Прикинем, чем им можно будет помочь…

— Я понял, куда ты клонишь, — усмехнулся Стив. — Это дельная мысль.

— Стоп! А я не понял, — Том внушительно ударил кулаком по столу, напоминая, кто здесь главный. — Обсуждения у нас общие, забыли? О какой помощи ты говоришь?

— Да о самой обыкновенной, — ответил Вилли, как ни в чем не бывало. — Ну… Может, их кто обижает, этих крестьян? Так мы и поможем.

Том начал догадываться и метнул взгляд на Стива, который, распознав удивление босса, вновь усмехнулся.

— Ты предлагаешь рэкет?!

Вилли примирительно вскинул руки:

— Если тебе так не нравится это слово, то не надо его произносить. Мы просто поможем людям решить их проблемы, а они в знак благодарности заплатят нам немного. Что в этом плохого? — он осмотрел всех за столом, ища поддержки. — Я думаю, что стоит прокатиться и прояснить обстановку. Это в любом случае будет на пользу, согласитесь. А попутно крестьяне объяснят нам, что нужно с осени сделать в огороде, чтобы весной он был готов к посадкам.

Том откинулся на спинку стула и оттер разгорячившийся после двойной порции кофе и мыслей лоб.

— Вилли, ну ты как всегда! Мягко стелешь, мягко… И доводы у тебя разумные…

— Спасибо, босс! Я ведь ничего просто так не предлагаю. Что плохого будет в разведке? А каким словом называть все это, ты уж сам придумай.

— Обязательно придумаю. А сейчас, — Том встал из-за стола, — я с вашего всеобщего позволения схожу прогуляюсь.

Глава 5

Обычно после обеда Том любил закрыться в своем кабинете, выкурить сигару, а после чуток подремать. Для него это было сладкое время уединения, когда он оставался со своими мыслями — как правило, спокойными, а то и благостными, ведь на сытый желудок дурные мысли в голову не полезут. Эти полчаса, пока Джуди убирала со стола и наводила порядок на кухне, Том всецело посвящал безмятежному отдыху. Он позволял себе лениться — но только в эти четко очерченные полчаса! А потом в кабинет робко стучала Джуди, он отпирал дверь и впускал любимую.

Но сегодня привычный распорядок дня был нарушен. Том прямо из-за стола пошел на улицу, не переодевшись и позабыв взять сумку, сигареты и часы. Ему нужно было обдумать предложение, которое так дерзко закинул Вилли. Хотя в самой формулировке не было ничего предосудительного, но суть оставалась все-таки не самой приятной. По крайней мере, для Тома. «Какая муха его снова укусила? Он когда-нибудь угомонится?» — думал Том, выходя за калитку дома и направляясь по проселочной дороге в сторону подлеска.

Том шел по опушке леса, как будто-то местами накрытого полотнищами золотой парчи — это рукодельница осень декорировала ровный ряд зеленых сосен ярко-желтыми кронами берез вперемешку с красными листьями кленов и яркими гроздьями рябины. Осенне-прозрачные солнечные лучи изо всех сил пытались привлечь внимание неожиданного свидетеля к последнему в этом году буйству красок перед наступающим белым однообразием скорой зимы, но окружающий пейзаж ускользал от взгляда Тома. Перед ним будто ожили все те воспоминания, ситуации, обстоятельства, которые он хотел бы уже навсегда забыть. Будто в ускоренной промотке, перед внутренним взором пролетели последние пять лет его жизни. Заключение сделки в «Стер Лимитед», экспедиция за бриллиантами, морской бой, смерть лучшего друга, бегство от мафии и полиции, получение новых паспортов, по которым они значились гражданами Финляндии… «Черт! — Том споткнулся о камень на дороге и чуть было не потерял равновесие. — И ведь это Вилли втянул меня, нас всех, в эту авантюру! Из-за него мы все теперь в России. И он же предлагает новое безумство — заняться рэкетом! — Том замедлил шаг, не давая себе распаляться. — Или это не такое уж безумство?»

Том все больше углублялся в реденький лес и, чтобы не забрести совсем далеко, решил сделать остановку. Он еще не настолько хорошо успел исследовать окрестности Соколовки, чтобы спокойно ориентироваться на местности. Оглянувшись по сторонам, он заметил небольшой пень и решил, что лучшего места для размышлений ему не найти. «Пень так пень… Главное, что тут тихо, и никто не отвлечет. Итак, рэкет…»

Скажи Тому Броену пять лет назад, что он предпочтет жизнь простого фермера жизни делового человека, телогрейку и резиновые сапоги смокингу и модельным туфлям за пятьсот долларов, он бы искренне рассмеялся над такой нелепицей. Но так устроен человек, что, когда в одно место клюнет жареный петух, переоценка жизненных ценностей происходит гораздо быстрее, чем ожидаешь.

Сейчас перед Томом стоял такой вопрос — чего он хочет от жизни? Как вообще дальше жить? Несмотря на то, что жизнь в Соколовке была относительно дешевой, деньги все-таки тратились. Стив работал в частной автомастерской и, по местным меркам, зарабатывал неплохо. Кроме того, Боб и Джуди предложили выращивать в будущем овощи и зелень, чтобы возить их на рынок в Угорьевск и продавать перекупщикам. Но Вилли сразу сказал, что больших денег с этого не получить — доходы все равно будут несопоставимы с реальными, пусть и скромными нуждами шести взрослых людей.

«А если у нас с Джуди родятся дети? Мы же хотим детей… На что мы будем их растить? А если Олсон, не дай Бог, заболеет? Он ведь уже не двадцатилетний мальчик, сердце его периодически беспокоит… Лекарства — это серьезная статья расходов. К тому же, нам надо будет как-то переправить в Россию Аниту, жену лейтенанта. Он по ней скучает… Да и просто на еду и какие-то бытовые вещи деньги всегда нужны. Откуда мы их возьмем?»

Том прекрасно понимал, что отсутствие постоянных источников высокого дохода — проблема, может, на данный момент и не такая критичная, но в перспективе она грозила приобрести пугающие масштабы.

Еще проблема Тома была в том, что он не мог жить просто так, ради самой жизни, как живет, наверно, большинство людей. Ему нужна была конкретная цель, понятный смысл. Раньше Том мало задумывался над подобными философскими вопросами. Смысл и цель сливались воедино. Смысл был в том, чтобы достигать целей, которые перед ним ставил его босс и друг Ред Стер — всегда конкретно и однозначно. Теперь босса нет. Точнее, теперь он сам стал боссом. И, как оказалось, самое непростое то, что надо быть боссом не только для себя, но и для своих товарищей. Не было никаких собраний, никаких голосований, никто не выбирал его главным, никто ни на что не уполномочивал. Тяжелая ноша ответственности как-то сама собой навалилась на плечи Тома и придавила его, согнула, почти расплющила. Он хорошо помнил, когда это произошло. На яхте, перед морским боем, когда Вилли сжал его плечо и сказал твердым голосом: «Том, спокойно. Возьми себя в руки. Не забывай — ты капитан…» С тех пор Том смирился с этой ролью и даже привык к ней. Он почти не замечал этой ноши, когда дела шли относительно гладко. Но как только появлялись серьезные проблемы, требующие быстрого и решительного действия, груз тотчас начинал давить на плечи, лишал спокойствия, ясности мысли и желания что-либо делать.

В такие минуты единственной радостью для Тома была его новая жена. Теперь одно осознание того, что Джуди, такая красивая, преданная, верная и надежная — принадлежит ему сердцем, душой и телом, что она теперь его супруга, моментально вселяло спокойствие и уверенность. Том был несказанно рад, что при смене паспортов в графу брака он смог вписать Джуди. К Тому возвращалось мужество, холодная рассудительность и решительность. Он понимал, что ответственен за Джуди, поэтому обязан расправляться со всеми сложными ситуациями — как бы тяжело ни было.

Но главная сложность заключалась в том, что помимо Джуди надо было заботиться и о других членах команды. Окажись он в подобной жизненной ситуации один, точнее только вместе с любимой, он бы нашел другой выход. Например, устроился бы на работу в какую-нибудь крупную фирму и начал бы поступательно и упорно строить карьеру высокооплачиваемого служащего. Сто шансов из ста, что у него это бы получилось. Жизнь опять вернулась бы в привычное, спокойное и размеренное русло, как это было в Америке.

Хотя — что он потерял в Америке? Привычный комфорт? Пустяки — комфорт легко покупается за деньги. Законную жену? Она и тогда была далека от него, как он теперь далек от Штатов. Том готов был поставить тысячу к одному, что миссис Броен не особо обеспокоилась насчет его исчезновения, если в «Стер лимитед» ей по-прежнему продолжали выдавать жалование Тома. Теперь у него другая жена — настоящая, заботливая, ласковая — то есть, любящая! У Тома до сих пор замирало сердце от воспоминания той ночи пятилетней давности, когда в доме Стера-старшего на пороге его комнаты появилась стройная фигурка с очаровательными глазами, полными желания, и огромным любящим сердцем под тоненьким халатиком. И он, некрасивый, немолодой скиталец без всякого положения и с туманными перспективами, поймал себя на мысли, что наконец-то по-настоящему счастлив. Постоянная опасность и бытовые неудобства сразу оказались такой ерундой, что и думать о них стало просто смешно.

Еще в самом начале их мытарств была сделана попытка разделиться, ведь выслеживать одного человека гораздо труднее, чем такую большую группу. Так и было решено, но на деле оказалось все гораздо сложнее.

Том и Джуди, разумеется, расставаться не собирались. Стива было не оторвать от Боба даже клещами. Было похоже, что и Боб чувствовал некую отцовскую ответственность за этого здоровенного детину, который без должного пригляда обязательно вляпается во что-нибудь нехорошее. Вилли с Летчиком тоже не спешили разбегаться. Один только лейтенант Олсон был абсолютно свободен в их компании, но чувствовалось, что и ему не очень хотелось расставаться со своими новыми товарищами.

«Да… Если бы у меня была только одна Джуди! Какую бы жизнь мы начали! — Том поднялся с пня, отряхнул штаны и потянулся, задрав голову к небу. — Но это все фантазии… Что же делать парням, как быть Олсону? Я буду подлецом, если брошу их. Ведь они не бросили нас с Джуди, когда все уже готовы были разбежаться и самостоятельно решать свои проблемы… Вместе мы уже успели съесть не один пуд соли. Они уже стали родными».

Том и сам не заметил, как совершенно чужие люди вдруг вошли в его жизнь и заняли в ней прочное место. Например, к Бобу, главному виновнику его увечья (ведь это он был назначен старшим во время того злополучного налета, когда Тому выжгли сигаретой глаз), он теперь испытывал самые теплые чувства. Этот матерый бандюга оказался очень приятным человеком, умным и, как ни странно, довольно начитанным и образованным, хотя ничего не заканчивал, кроме обыкновенной школы.

А Стив? Он, конечно, резковат, но эпитет «славный малый» ему в самый раз. Сдержанный и вежливый лейтенант Олсон всегда вызывал у Тома большое уважение, рядом с ним было спокойно и надежно, с Олсоном определенно хотелось работать в одной команде.

Вот только Вилли… Тома что-то настораживало в нем, даже отталкивало. Это чувство возникло давно и совершенно безосновательно. Том никак не мог разгадать, в чем причина такого отторжения. А вот его бывшего товарища, Джека Летчика, который погиб во время их скитаний по Африке, Тому было искренне жаль. Хороший был мужик.

«Так, я уже столько времени ностальгирую, а про рэкет до сих пор не подумал! — спохватился Том. Наручные часы он снял перед обедом, а выходя на прогулку, забыл их надеть, поэтому он не знал, сколько уже времени посвятил своим раздумьям. — Пора домой, Джуди и ребята могут забеспокоиться и отправиться на поиски. Еще не хватало переполошить весь дом!»

Том развернулся и пошел из леса обратно в сторону проселочной дороги. По мере приближения к дому все более нервно стучала мысль о рэкете, которую он толком не взвесил. Но с каждым шагом Том все больше принимал возможность такого варианта. «Чем не выход, в конце концов? Сейчас закроюсь в кабинете и попробую посчитать, насколько это прибыльно, прикину возможные риски. Вот и пойму, стоит ли игра свеч».

Том не стал пить чай и на вопросительный взгляд Джуди попросил не беспокоить его еще два часа. Он поднялся в свой кабинет, плеснул в стакан порцию шотландского виски, который уже успел раздобыть все тот же Вилли, и уселся в не слишком шикарное, но зато очень удобное кресло. Том глотнул терпкого напитка, крякнул от удовольствия, закрыл глаза и попытался отключить все мысли. Он довольно сносно владел техникой медитации и раньше частенько этим пользовался для снятия напряжения, что помогало ему расслабиться, сосредоточиться и принять правильное решение. Но вот то, что он испытывал сейчас, было ему в новинку. Возможно, свою роль сыграл виски. Сознание Тома, полностью отделенное от тела, как будто вырвалось за пределы кабинета и воспарило над всем миром сразу. Он одновременно вспоминал прошлое, обдумывал настоящее и разглядывал будущее.

Глава 6

До самой ночи Тома не покидали мысли о рэкете. После того, как он вышел из своего кабинета, он несколько раз столкнулся с попытками Вилли вновь завести беседу на эту тему, но решительно пресек их. Стив и Боб большую часть вечера занимались в спортзале, так что к ним Вилли пристать не мог. А вот лейтенанта Олсона за время отсутствия Тома неугомонный агитатор успел обработать. Олсон и не сильно сопротивлялся.

Том, перед тем как уйти в спальню, отвел Олсона в сторонку и спросил:

— Что, лейтенант, Вилли успел тебе надоесть?

— Надоесть? — в лице Олсона читалось недоумение. — Отчего же… Я, в общем-то, сразу мысленно согласился с его идеей. В конце концов, я же не просто так уволился из полиции. Вилли говорит правильные вещи — правильные в жизненном и, если хочешь, философском плане. Ты пообщайся с ним тет-а-тет.

— Я не готов к разговорам с ним. Ты же знаешь, он сразу распаляется и начинает говорить с таким напором, что сложно перед ним устоять!

— Так может, и не надо противиться?

— Я пока не разобрался в своем отношении к этой деятельности. Я не хочу… — Том замолк, пытаясь подобрать более нейтральное слово. — Не хочу заниматься чем-то нелегальным.

— Проще говоря, не хочешь быть бандитом, так? — уточнил Олсон. — Тебе не надо этого бояться. Еще раз по-дружески советую тебе — поговори с Вилли наедине. Поверь, он не хочет заниматься каким-то беспределом. Его предложение очень рационально, и всем нам пойдет на пользу.

— Черт с ней, с пользой! Но как же Джуди? — Том не хотел соглашаться с доводами лейтенанта. — Опять втягивать её в бандитские разборки? Опять подвергать её риску? Ты помнишь, что с ней было в Африке, после убийства Джека. Она только-только начинает приходить в себя. Я не прощу ни себе, ни Вилли, ни кому-либо другому, если Джуди снова станет плохо.

Олсон понимающе кивнул и положил тяжелую ладонь на плечо Тома.

— С Джуди все будет в порядке. Иди спать. Как говорят русские, утро вечера мудренее. В любом случае, этот вопрос мы все еще будем обсуждать.

— Ты прав, Винсент. Доброй ночи.

Том прошел в их с Джуди спальню. Любимая уже ждала его. Том быстро разделся, погасил свет и лег к ней в кровать.

— Хорошо погулял? — Джуди повернулась к Тому и медленно провела пальцами по его волосам.

— В целом неплохо, — Том лежал на спине, никак не реагируя на нежность Джуди. — Надеюсь, что смогу заснуть без проблем.

— Переживаешь?

Том шумно вздохнул и перевернулся лицом к Джуди.

— Конечно, переживаю! В первую очередь за тебя! Я не хочу повторения истории. Я сбежал в Россию не для этого.

— Я не знаю… Может, — Джуди приподнялась и оперлась на локоть, — может мне устроиться куда-нибудь? Я имею в виду, на официальную работу? Хоть уборщицей, и лучше сразу на две работы, чтобы совмещать. Все-таки это дополнительные деньги.

— А что сразу не на десять работ? — Том резко присел, отчего у него закружилась голова. — Джуди, твои предложения еще похлеще предложений Вилли! Какая работа? Мы, в конце концов, не бедняки! И еще долго можем вообще не задумываться о деньгах.

— Да, но… Я слышала ваши разговоры — про дальнейшую перспективу. Я же правильно поняла, что проблемы нам грозят в будущем? Вот я и подумала…

— Все, хватит! Я не хочу слышать подобных вещей. Ты — уборщица! Такое в страшном сне не приснится.

— А что такого? — Джуди закинула назад растрепавшиеся волосы. — По-твоему, лучше быть бандитом? Убивать людей, запугивать их? Это ли не страшный сон?

— Кто тебе сказал, что мы будем кого-то убивать?

— Мы? Я думала, ты против этой чудовищной затеи!

Том откинул одеяло, задев его краем руку Джуди, отчего она в испуге отдернула её. Он поднялся с кровати, подошел к окну и распахнул форточку, впуская в комнату освежающий ночной воздух.

— Джуди, — начал он после продолжительной паузы. — Я против этой идеи. Точнее, я не знаю, как тут следует поступить — быть за или против. Если бы мы были только одни, только ты и я, то конечно, я не допустил бы подобного. Мы бы нашли работу, завели новых друзей, родили детей и жили бы, как нормальные люди. Но ты знаешь, что мы не одни. Я, хоть и негласно, но все-таки капитан. Я должен думать обо всей команде. И в каких-то случаях мне приходится жертвовать личными желаниями. Ты ведь должна это понять! — Том сел на край кровати и обнял Джуди, которая все еще с недоверием и обидой смотрела на него. — Давай на ночь глядя не будем ссориться. Решение сложное, мне тяжело. Я не прошу даже твоей поддержки, я прошу только лишь понимания.

— Извини меня. Ты прав, ссоры ни к чему. Ложись, тебе надо как следует выспаться. Как там говорят русские про утро и ночь?

— Утро вечера мудренее — Олсон напомнил мне о том же. Доброй ночи, любимая.

Вскоре Том захрапел, а Джуди еще долго переворачивалась с боку на бок, обдумывая их разговор.

Глава 7

Том решил не спешить и дождаться весны и лета. На общем собрании он предложил все-таки попробовать выращивать овощи с зеленью и торговать ими на рынке. Несмотря на предупреждения Вилли о бесполезности такой затеи, Том остановился именно на этом варианте. Джуди с энтузиазмом занялась огородом, Боб и Стив помогали ей оформлять грядки, построили теплицу, закупили необходимый инвентарь в виде лопат, грабель, леек и всего прочего. Даже Вилли в какой-то момент подключился к их бурной деятельности и давал советы по тому, как лучше сажать картошку, морковку, редиску и остальные источники их будущего дохода. Но делал он это скорее из жалости, потому что точно знал, что серьезного выхлопа такая работа не принесет. Долго ждать не пришлось — уже после первого урожая опасения Вилли подтвердились.

Дела на ферме шли все хуже и хуже. Последние полгода прибыль постоянно падала, а предыдущие месяцы принесли в основном убытки. Стив продолжал работать в автомастерской, и только это было единственным и стабильным источником прибыли. Перекупщики не снижали и без того низкие цены, но они их и не поднимали в соответствии с постоянно увеличивающимися затратами на производство. Попытка самостоятельной торговли на колхозном рынке Угорьевска закончилась тем, что Боб, отправленный помогать Джуди, вернулся с синяками. Двое азербайджанцев подошли к нему на рыночной стоянке и предложили продать им весь товар.

— Здравствуй, дорогой! — обратился один из подошедших и остановился прямо около легкового прицепа.

— Добрый день, — сдержанно ответил Боб.

— Хороший у тебя овощ, слушай, — азербайджанец взял пучок редиски, понюхал и повертел в руке. Боб напрягся и развернулся к нему, но наглеца ничего не смутило. — Я куплю у тебя этот овощ. Весь!

— Купить можно, если договоримся в цене.

— Деловой человек! — азербайджанец предложил свою цену за овощи, однако названная сумма была чистым оскорблением.

— Спасибо, но за такую цену я сам у себя могу купить, — Боб отвернулся от наглых покупателей и стал высматривать Джуди, которая ушла в кассу за торговым талоном. «Слава Богу, её еще нет», — подумал он.

— Э-э-э, вот как! Ну, сам так сам. Я тебе сейчас удобрю твой овощ, сразу в цене возрастет! — и с этими словами азер поднял тент легкового прицепа и помочился туда. — Вот, теперь твой овощ — самый дорогой овощ на рынке! — и теперь уже оба негодяя без лишних предисловий, стали мутузить Боба по лицу, животу и почкам.

Большим счастьем оказалось то, что в город был послан Боб, а не Стив, как предполагалось ранее. Боб оказал самое вялое сопротивление, на какое только способен человек, имеющий нервы. Будь на его месте Стив, то тогда команда понесла бы гораздо большие убытки, чем испорченный прицеп свежей редиски, салата и другой зелени. Стив, озверев от такой наглости, не только бы убил двух мерзавцев на месте, но и перекалечил бы всех азеров на рынке. Очень вероятно, что и причинил бы материальный ущерб рыночному имуществу, который потом пришлось бы компенсировать.

Боб предпочел заиметь пару небольших синяков, чем большие проблемы впоследствии. Вилли не стал злорадствовать по поводу того, что он предвидел подобный исход данного мероприятия и настойчиво пытался отговорить от него Тома, но в его глазах загорелся огонек торжества.

После того, как Бобу обработали ссадины, а перепугавшейся Джуди дали выпить валерьянки, все собрались на совещание. Том был мрачен. Стив негодовал. Вилли еле сдерживал улыбку на довольном лице.

— Очевидно, — начал Том, — нам надо что-то менять в сложившейся ситуации. Я боюсь, что дело может дойти до более жестких конфликтов, вплоть до порчи частной собственности, поджогов и вот этого всего…

— Уроды! — вскипел Стив. — Я не понимаю, Боб, почему ты их не уделал на месте? Ты бы одной рукой мог переломать им хребты, расквасить их наглые рожи! Надо было ехать мне! Джуди, эти подонки точно тебя не трогали?

— Нет, Стив, я вернулась на стоянку уже после того, как все произошло. Я только удивлена, что никто не помог Бобу, ведь там было много народа!

— Потому что все они трусы! А если бы эти сволочи сказали бы тебе хоть слово, я бы их пришил на месте!

— Стив, спокойно! — остановил его Том. — Спасибо, что заботишься о нашей Джуди. Я мысленно с тобой согласен. Но! Это не выход. И я уже объяснил, почему.

— Выход есть. И вы все знаете, какой, — сказал Вилли. — Ну, разве я не говорил, что все сложится так? Только вы меня не слушали. Ну да ладно, кто старое помянет, тому… — но тут Вилли прикусил язык, глянув на Тома. — В смысле… Вы поняли. Короче! Давайте вернемся к обсуждению моего предложения. Вот Олсон со мной согласен. Правда, лейтенант?

— Да, я тебя поддерживаю, — лаконично ответил Олсон. — Я бы хоть завтра занялся сбором информации по местной власти, в том числе и нелегальной. Но без твоего, Том, разрешения я ничего делать не буду. Нужно твое одобрение.

— Информацию начни собирать, деньги на это я выделю. Но пока могу разрешить осуществление только этого действия. Ничего более.

— Почему? — Вилли аж вскинулся. — Что за полумеры? Чего медлить?

— Вилли, имей совесть!

Никто не ожидал, что Джуди вот так резко и совершенно внезапно осмелится высказать свое мнение. Обычно она слушала, а говорила только тогда, когда её спрашивали. Она никогда не прерывала кого-нибудь из говорящих, не перечила, выражала свои мысли предельно сдержанно и мягко. Но сейчас она преобразилась — щеки пылали, выделяясь двумя алыми пятнами на смуглой коже, в глазах прочитывалась чуть ль не ярость, вся её хрупкая фигурка вдруг наполнилась такой силой, какой обладают дикие кошки — пантеры, пумы или львицы. Казалось, она готова кинуться на Вилли и растерзать его.

— Имей совесть! Неужели ты не видишь, что Тому тяжело? Сколько можно давить на него? Давить на всех нас? Ты не один, мы — команда! Хватит подгонять всех нас под твои личные желания. Дай нам всем спокойно взвесить твое предложение и самим принять решение! Хотя лично я — против! Лучше я пойду хоть на пять работ, чем разрешу втянуть себя в эту гадость! Я не хочу быть, как сегодняшние подонки, которые испортили нам товар и побили Боба. Ты ведь предлагаешь стать такими, как они, только прикрываешь это якобы благородными целями!

Вилли, на которого слова Джуди обрушились кипящим потоком, относительно спокойно выдержал эту тираду. Дождавшись, когда она остановится перевести дыхание, он ответил:

— Джуди, ты явно перенервничала сегодня. Я на тебя не сержусь, и на слова твои не буду обижаться. Просто скажу, что ты неправа.

— Конечно, ведь я не русская, куда мне до твоего понимания!

— Джуди! — Том попытался остановить её, но она метнула на него такой взгляд, какого он не получал от нее прежде.

— Что, Том? Разве не так? Вилли считает себя самым умным, потому что он русский! А мы для него так, сборище тупых американцев, которыми можно вертеть, как он хочет! То бриллианты достать, то в Россию вернуться, то рэкетом заняться!

— Джуди, я не ожидал от тебя такого, держи себя в руках! — Том попробовал схватить её за запястье, но она ловко увернулась. — Тебе надо отдохнуть. Не говори того, о чем потом пожалеешь.

— Кстати, Джуди, о команде я думаю, — вновь заговорил Вилли. — Вообще большая половина команды, о чьих интересах ты так печешься, согласна со мной. Это Олсон, Стив и Боб. Только вы с Томом сомневаетесь. И то, кажется, наш босс одобряет предложенную схему. Так что не переживай, это совершенно лишнее.

— Джуди, — это встал Олсон, — пойдем, я налью тебе расслабляющего настоя. — Он аккуратно подошел к ней и по-отечески приобнял за плечи, увлекая за собой с кухни. — Не дело тебе так нервничать, пойдем потолкуем о чем-нибудь приятном…

Джуди позволила увести себя и, когда они с Олсоном вышли с кухни, перейдя в соседнюю комнату, тяжело опустилась на диван. Сердце её колотилось, голова трещала от злости и обиды, на глаза наворачивались слезы. Но она держалась — ей было неудобно перед лейтенантом, которого она искренне уважала и чью заботу всегда ценила.

Олсон протянул ей какой-то настой. Ничего не спрашивая, Джуди несколькими крупными глотками выпила теплое горьковатое зелье, которое, по всей видимости, должно было ей помочь.

Через пару минут тишины Олсон забрал пустую чашку, которую Джуди все еще продолжала сжимать в руке, и поставил на прикроватный столик.

— Спасибо, Винсент. Еще немного, и я бы, наверное, раздавила её, — Джуди слабо улыбнулась. — Так неловко… Имею в виду, перед вами. Не перед ним.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Не знаю… Я просто хочу нормальной жизни, разве это так много?

— Ты имеешь на это право. Ты ведь хранительница очага.

— Да, но Вилли постоянно раздувает этот очаг до того, что все мы сгораем! Я не феникс, я не вижу в себе сил на очередное перерождение, — Джуди закрыла лицо руками, чтобы не показывать прорвавшиеся слезы. — Я просто хочу жить, любить и быть любимой, и чтобы совесть моя была чиста! А на деле… На деле я разучиваю шпионские штучки, скитаюсь и не знаю, что меня ждет завтра! Я, конечно, мечтала в детстве о приключениях, но не о таких же!

— Бойтесь своих желаний…

— Да, Винсент, только вот Вилли не боится!

— Вилли, может, и чересчур амбициозен, и его правда бывает много, но мыслит он в верном направлении. — Олсон жестом остановил Джуди, которая хотела возразить. — Да, в верном. Ты знаешь, что я на его стороне. И потому его поддерживаю, что это пойдет всем на пользу. И как раз обеспечит ту стабильность, о которой ты мечтаешь.

— Я не согласна с вами.

— И не надо. Пока не соглашайся. Просто попробуй посмотреть на ситуацию с разных сторон. Попробуй взглянуть на предложение отстраненно. И ты увидишь, что в нем нет ничего чудовищного.

Тут Джуди ударила себя по лбу.

— Как же я раньше не сообразила! — она придвинулась ближе к Олсону. — Вы хотите вернуть Аниту! Я угадала? Вы поэтому за рэкет, ведь нужны связи и деньги, чтобы переправить вашу жену сюда?

Олсон улыбнулся слегка виновато.

— Восхищаюсь твоей проницательностью. Да, ты меня раскусила.

— Тогда это многое объясняет! Винсент… Дай Бог.

— Рано пока загадывать. Но с принятием идеи Вилли наше воссоединение становится более реальным, чем сейчас.

Джуди поднялась и забрала пустую чашку с прикроватного столика.

— Я постараюсь взглянуть на рэкет с другой стороны, как вы советуете. Спасибо еще раз за то, что помогли мне. Пойду к себе. Хорошего вам вечера!

Когда за Джуди закрылась дверь, лейтенант не стал возвращаться на кухню, где между Томом, Вилли, Стивом и Бобом все еще шло совещание. Он остался в своей комнате, закрыл глаза и стал представлять, как потечет его жизнь, если Анита правда приедет в Россию. В таких мечтах он и уснул.

Глава 8

На следующее утро Том и Боб, едва рассвело, отправились на рыбалку. Последнее время они пристрастились к этому занятию, и у Тома в какой-то миг промелькнула мысль торговать уловом, но он сразу же отмел столь наивную идею. Если уж овощи и зелень не пошли, то чего надеяться на рыбу. А вот хорошо провести время на озере вместе с товарищем никогда не помешает. Стив тоже хотел составить им компанию, но его ждала автомастерская — а так он был среди них самым удачливым рыбаком. Снайперский глаз и профессиональная усидчивость очень помогали ему при ловле рыбы. Олсон раньше тоже любил поудить — в такие моменты он всегда вспоминал своего старого друга из США, Билла Ленграфа, который частенько выходил в море на маленькой лодочке… А теперь из-за возраста Олсону было тяжело подолгу оставаться в неподвижной позе, поэтому от подобных вылазок он отказывался.

Том и Боб сидели на банках резиновой лодки и сонно глядели на поплавки. Клева не было. Под лучами встающего солнца промозглый туман уже начал редеть, но его отдельные клочки все еще парили над неподвижной водой, время от времени наползая на одинокую лодку с двумя незадачливыми рыбаками. Холодная сырость залезала под плащ-палатки и начинала гонять по спинам целые полчища мурашек.

Том зябко поежился и начал поднимать удочку. Он сменил наживку и забросил снасть на новое место. Это не изменило ситуацию. Ярко-оранжевые пластмассовые шарики оставались неподвижными, словно их прибили гвоздями к застывшей стеклянной поверхности огромного пруда. Том положил удилище на борта лотки и достал из рюкзака большую плоскую фляжку.

— Спасибо, я не хочу, — Боб отвернулся от протянутой руки с флягой. — Конечно, это не мое дело, но ты, Том, слишком часто за последнее время начал доставать эту посудину.

— Эх, Боб… — Том сделал большой глоток и поморщился. — А что мне остается?

Боб так же сменил наживку и сделал заброс на новое место. И получил тот же результат — клев не начался.

— Я не могу понять, что тебя так мучает? Будь у меня такое образование, как у тебя, и такая женщина, как Джуди, я бы считал себя счастливейшим из людей!

— Я согласен с тобой, дружище, относительно Джуди, но при чем тут образование? Вон у Стива вообще нет никакого образования, а он гораздо счастливее меня. Он знает свое место, умеет приноровиться к новым обстоятельствам, быстро учится — ты же слышал, как Стив шпарит по-русски! К тому же вовсю работает и неплохо, надо сказать, зарабатывает! — Том сделал новый глоток. — А что я? Я паразит, который сидит у всех вас на шее вместе со своей женой и чертовым образованием!

— Ты с дуба рухнул? Извини, за грубость, но что за бред ты сейчас несешь? — от искреннего возмущения Боб бросил удилище на края лодки.

— Сейчас только один Стив приносит гарантированный заработок из своей автомастерской. Но этого явно мало на всю нашу большую семью.

— Вилли предлагает хороший вариант… Но решать тебе.

— Боб! Ты опять за старое? Ты хочешь, чтобы я стал бандитом? — Том хотел продолжить, но осекся. — Прости, дружище, я не хотел тебя обидеть.

— Все нормально. Да, мы со Стивом и Вилли настоящие бандиты. Чего тут скрывать? Но я, например, этого не стыжусь. Да, я бандит, но я не зверь какой-нибудь, не садист и не подонок. Я просто делаю свою работу… У меня такая профессия. Чего тут стесняться?

— А разве хорошо отнимать у людей то, что они заработали честным трудом?

— Прости, приятель, но ты говоришь наивные вещи. Посмотри сам, но только без лишних эмоций. Разве не так устроен мир? Все, кто имеет возможность отнять — отнимают. Так заведено не только у людей, но и у диких животных. Кто сильнее, тот и отнимает. Это природа так придумала! Да, мы не звери, надо всегда оставаться человеком. Просто не надо переходить определенную черту.

— Эх, Боб! Где эта черта? Кто её видит? — спросил Том с таким отчаянием, что ему самому стало не по себе.

— Я её вижу, — Боб сказал это так просто и буднично, что вопрос сразу перешел из философской категории в бытовую.

— Да? — Том не верил своим ушам. — И… И где же эта черта?

— Она в том, что не надо получать от подобной работы удовольствие. Надо делать ровно то, за что тебе платят. Без лишних эмоций и ненужной жестокости. Сделал — и забыл. Как картошку почистить.

— Как? И это все? — Том был обескуражен такой запредельной лаконичностью.

— А разве этого мало?

Том с удивлением смотрел на своего друга. Перед ним было лицо простого деревенского парня с грубыми чертами, мясистым носом и полными губами. Большие уши, плотно прижатые к голове, не были столь заметны, но все же добавляли облику Боба массивности. Непримечательные карие глаза излучали добродушие. По ним невозможно было догадаться, что их обладатель — хладнокровный и расчетливый бандит.

Боб положил удилище, вымыл руки и тщательно вытер их куском чистой ветоши, который он во время рыбалки прикреплял себе на пояс. Затем он развернулся к Тому, и тот приготовился внимательно слушать.

— Вот давай порассуждаем логически, — неспешно начал Боб спокойным и размеренным голосом, словно зачитывал урок. — Любое государство зиждется на том, что отнимает деньги у населения. Так? — и не успел Том как-то подтвердить или опровергнуть это утверждение, как Боб уже сам ответил на заданный вопрос: — Так! И чем государство отличается от банды? — Боб сделал паузу, давая возможность слушателю войти в логику его размышлений. — И образуются они по одинаковой схеме. Появляется лидер, который собирает вокруг себя верных людей. Он устанавливает контроль над территорией, диктует правила и начинает руководить людьми, проживающими на захваченной территории. А дальше — налоги, дань, крышевание, назови как угодно, все одно. И люди начинают платить, деваться им некуда! Если люди чувствуют, что их защищают надежно, то платят с удовольствием, а если нет, то без удовольствия. Но в любом случае платят. Вот и все! Теперь сможешь найти разницу между государством и бандой?

Том переваривал информацию и пока не мог ничего ответить. Тогда Боб продолжил.

— У государства лидеры называются князьями, царями, президентами, а в бандах главарями, донами, атаманами. Деньги, которые они берут у населения, в государстве называются налогами, а в бандах данью. И людям живется что под государством, что под бандой одинаково! Если лидер чувствует свое положение прочным, надежным, то можно и для людей сделать что-нибудь хорошее, а если нет уверенности, что его завтра не сбросят с трона, то мысли одни — нахапать побольше, пока есть возможность, и плевать на то, что будет с людьми! Разве не так? Так! — терпеливый учитель назидательно и безапелляционно подвел итог под высказанным утверждением.

— Идем дальше, — продолжил он, аккуратно раскладывая свои аргументы перед Томом, как товары на прилавке. — Разборки у государственных мужей бывают еще похлеще, чем между бандитами! И режут друг друга, и ядами травят, и киллеров подсылают. И что мы получаем? Мелкая банда — баронство, покрупнее — графство, еще крупнее — княжество, еще крупнее — страна. И мораль лидеры устанавливают такую, которая им нужна для обеспечения своей власти. Сами они такой морали не придерживаются! Мораль только для народа. Так скажи мне, — Боб разгорался своей речью все больше, — в чем разница между якобы законом и якобы беззаконием? — Он немного помолчал, проверяя, что Том понял смысл сказанного, и перешел к последнему своему козырю. — То же самое касается простых людей. Ты думаешь, они более законопослушные и нравственные, чем бандиты? Вовсе нет! Ты ведь и себя считаешь порядочным человеком, не так ли? Но вспомни: как только у тебя появилась возможность сорвать куш, так ты сразу же прикарманил чужие камушки! Это факт! — он поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть значимость сказанного. — И кровь на тебе есть. Вспомни, как в ЮАР ты застрелил парня из банды Фрома или другого в Сомали, когда мы бежали к поезду. Было? — Том нехотя кивнул, а Боб кивнул более энергично, радуясь, что оппонент признает правоту. — Было! — еще раз повторил Боб. — А вот если кто-то скажет, что ты плохой человек, то я первым порву его на месте! И буду прав! — Боб дотянулся до рюкзака Тома и достал фляжку с коньяком. Сделал несколько больших глотков, занюхал рукавом, резко выдохнул и замолчал.

Том был поражен! Как просто и безукоризненно точно сумел все разложить по полочкам этот простой парень, который только и окончил обыкновенную школу. Чего стоят все дипломы Тома? Какая цена его высокоинтеллектуальным мудрствованиям о том, что такое хорошо и что такое плохо? Все его мировоззрение было перечеркнуто за какие-то пятнадцать минут. Развитый, тренированный, насыщенный огромным объемом знаний ум Тома искал и не мог найти хоть одного малейшего возражения против того, что сказал Боб.

На обратном пути домой Том обдумывал слова Боба. Он перебрал не один десяток аргументов, мысленно возражая ему, но они все подчистую разбивались о простую житейскую логику, как стеклянная бутылка о броню танка. Как будто какой-то неуловимый диверсант проник на склад боеприпасов и подменил коктейль Молотова на обыкновенную подкрашенную воду. Безупречно выстроенная и отточенная годами полувековой жизни логика не могла нанести ни малейшего ущерба броне незамысловатых доводов Боба. Все возражения разбивались об эту сермяжную правду и стекали с крутых бронированных плит ручейками грязной воды, смывая с нее стеклянные осколки иллюзий, в которые — за пятнадцать минут! — превратились незыблемые жизненные принципы Тома.

Глава 9

Тяжелыми шагами мерил Том лесную дорогу от пруда до дома. Боб шел впереди него, неся в ведре их скромный улов. Но Тому было плевать на рыбу, он думал о другом. Тяжело было на сердце. Вся его сущность восставала против решения, которое он только что принял. Но он его принял! Рубильник был переключен на сто восемьдесят градусов от того направления, по которому Том Броен двигался всю свою сознательную жизнь.

Когда они с Бобом вошли в дом, Том почувствовал запах свежеприготовленного ужина, но есть он не хотел. Снял сапоги, куртку, закрылся в ванной и долго мылил руки. Наконец прошел на кухню и молча сел за стол. Джуди принялась расставлять тарелки, но тарелку Тома задержала в руке. Не только она со своей проницательностью, но и все остальные сразу же почувствовали напряженное состояние босса. Ужин проходил без разговоров, что было крайне непривычно.

Закончив с едой, Том остался сидеть за столом, глядя в одну точку. Боб, Стив, Вилли, Джуди и Олсон тоже не расходились. В комнате висела звенящая тишина.

— Друзья мои! — начал Том и голос его сорвался. — Друзья… видит Бог, что я всячески противился этому, но видно Вилли… да и вы все были правы! Я принял решение — мы начинаем новый бизнес. Совещание по этому поводу будет утром сразу после завтрака. Я должен подготовить кое-какие материалы.

Кабинет Тома находился в небольшой мансарде, которую по настойчивому требованию Джуди соорудили под самой крышей. Она уверенно и безапелляционно заявила, что у босса должен быть свой кабинет, в который без приглашения никто не должен совать нос. Никто, собственно, и не возражал. Сделали.

Огромное наклонное окно занимало почти весь потолок. Оно выходило на северный склон крыши, поэтому помещение было защищено от перегрева из-за прямых солнечных лучей. Второе окно, расположенное в стене, выходило на юг. Из него открывались виды на далекие огни Угорьевска.

Том перестал печатать и отправил текст на принтер. Затем откинулся на мягкую спинку кресла и, подняв голову, несколько минут пристально вглядывался в причудливые контуры созвездий, как будто ждал от них совета. Но они безучастно молчали и смотрели на него сверкающими крошечными точками с антрацитового неба. Том резко поднялся с кресла. Нет, он не принял сейчас решение. Оно уже было принято пять часов назад, на берегу большого пруда. Рубильник уже был переключен! Возврата нет.

Глава 10

Утром на кухне команда послушно ждала своего босса. Все понимали, о чем пойдет речь, но не все верили. Особенно Джуди. Том занял свое место и, оглядев всех, открыл совещание.

— Друзья! Прошу всех максимально серьезно отнестись к тому, что я сейчас скажу. Это решение, которое не поддается обсуждению, потому что мы его уже не единожды обсуждали. Мое дело как босса было выслушать всех вас и на основании общих и личных выводов вынести наиболее оптимальное решение. Такое, которое в сложившейся ситуации будет максимально рациональным, эффективным и выигрышным для нас с финансовой и других точек зрения, — он остановился, проверяя, все ли его слушают. Сомнений быть не могло: пять пар внимательных горящих глаз ловили каждое его слово. — Итак, мы начинаем новый бизнес. У нас нет другого выхода. Но принимая такое решение, мы должны хорошо представлять все последствия этого шага. Вот ты, Вилли, призывая нас встать на этот путь, хорошо ли понимаешь то, что мы уже находимся под пристальным вниманием и МВД, и ФСБ?

— Мы еще ничего противоправного не сделали! Живем как обыкновенные крестьяне.

— Как бы тихо мы не вели себя, но уже сам факт появления такой группы иностранцев не может остаться без внимания соответствующих служб. Можете не сомневаться — мы живем под микроскопом.

— Да, к нам уже несколько раз заходил участковый. И что? Это его рутинная работа! — возразил Вилли. — Ну, познакомился с вновь приехавшими. Что здесь странного? К тому же я с ним подружился, как только ты сказал мне втереться к нему в доверие.

— Да, здесь ты молодец. Но мы должны помнить, что находимся под особым контролем, и каждый свой шаг надо делать с особой осторожностью! Ты уверен, что у нас получится заниматься такими делами, которые ты предлагаешь, находясь под неослабевающим вниманием?

— Уверен! Если быть предельно осторожными — все получится.

— Боб, Стив, а вы как думаете?

— За любой уже действующей бандой всегда ведется наблюдение, но, тем не менее, они работают, — ответил за двоих Боб. — Получится и у нас, тем более что опыт имеется.

— Винсент, что скажешь ты?

— Боб прав. Все действующие группировки всегда на карандаше у органов, но вот заполучить неопровержимые доказательства удается очень нескоро. Не говоря уже о том, чтобы взять их с поличным. Как правило, банду удается ликвидировать только после внедрения в нее своего агента. К нам никого внедрить невозможно. У нас есть шанс!

— Ну что же, — Том метнул быстрый взгляд на Джуди, которая, не моргая, смотрела на него, как бы не веря услышанному, — раз решение принято окончательно, то приступим. Вот список того, что надо приобрести для нового бизнеса, — Том раздал машинописные листочки. — Изучите внимательно и сделайте дополнения и изменения.

Он достал из кармана горсть карандашей и положил их на стол. Все разобрали их и начали внимательно читать. Когда закончили эту работу, Том собрал листки бумаги и положил их перед лейтенантом.

— Займись этим, Винсент. Можешь привлекать к этому делу любого, кто понадобится. Еще ты изучишь, сколько в нашем округе банд, на чем они специализируются, кто их прикрывает, ну и все остальное, что сможешь выяснить. Ты лучше меня знаешь, что надо делать.

— Да, можешь не сомневаться, я все сделаю в лучшем виде!

— Вилли, ты поездишь по округе… Да, собственно, хоть по всей стране, и обеспечишь нас «пехотой». Я думаю, надо иметь небольшую группу толковых парней на постоянной основе и значительный резерв, который можно привлечь в случае надобности в кратчайшие сроки. Подробности мы обсудим завтра.

— Есть!

— Ты, Боб, проведешь работу по выявлению объектов нашей деятельности. Мелкие фермерские хозяйства, различные мастерские, мелкие торговые киоски и так далее.

— Понял.

— Ты, Стив, в первую очередь поможешь лейтенанту с приобретением оружия, прицелов и всего другого, в чем хорошо разбираешься. А вообще ты будешь находиться в главном стратегическом резерве и помогать остальным, если потребуется. Еще я назначаю тебя личным телохранителем моей жены. Это самое дорогое, что у меня есть. Надеюсь, что особенно к этой части своего задания ты отнесешься со всей серьезностью.

— Можешь не сомневаться. А что насчет автомастерской?

— Завтра же уволишься.

— Хорошо.

— А теперь, — Том уже обращался ко всем, — пусть каждый выскажет свои соображения по поводу нашей новой деятельности.

Началось бурное обсуждение — только Джуди молчала и на все вопросы отвечала пожатием плеч. Когда Том попросил её более конкретно ответить на вопрос, она сказала:

— Ты босс. Ты принял решение. Я не буду поддерживать, но постараюсь понять. Как ты и просил.

Через полчаса, когда уже начались повторения и пересказы, Том остановил дебаты.

— Время на подготовительную работу я отпускаю в полгода. Думаю, что к февралю мы сумеем все успеть.

— Полгода? Это слишком много! — Вилли, как обычно, не терпелось кинуться в бой. — Зачем зря терять время? Надо как можно быстрее начать действовать!

Остальные мужчины поддержали Вилли.

— Я сказал — полгода! — Том встал и вышел из комнаты.

Команда, привыкшая за пять лет к дружеским панибратским отношениям, была обескуражена. И только Вилли находился в приподнятом настроении. В коридоре он даже запел в полголоса: «С нашим атаманом не приходится тужить. Любо братцы, любо…»

— Ты это о чем? — спросил Боб.

Но Вилли только рассмеялся и ткнул Боба кулаком в живот:

— Всяким там толстым янкам этого не понять! Учи русский фольклор!

В России появилась очередная бандитская группировка.

Глава 11

Оказалось, что полгода не такой уж и большой срок для серьезной работы. В первую очередь Том распорядился о покупке новых автомобилей. Боб забрал себе уже имеющуюся «Ниву», так как ему требовалась надежная, проходимая и, самое главное, неприметная машина. К нему зачастую подсаживался Стив, с которым они вместе выезжали по командным задачам. Для разъездов по хозяйственным нуждам, вроде закупок на рынке и прочего, на общем собрании решили взять «Газель» с цельнометаллическим фургоном. Кроме того, машина требовалась лейтенанту Олсону, и вот у него автомобиль должен был быть достаточно презентабельным — выбор пал на «Лэнд Крузер».

Но больше всех повезло Вилли — ему подходила только крутая тачка, ведь он должен был производить впечатление на неокрепшие умы перестроечной молодежи. После окончательного оформления документов Вилли заехал в ворота фермы, ощущая себя Цезарем, въезжающим через триумфальную арку. Он умело припарковал своего красавца цвета мокрого асфальта и, чуть не лопаясь от счастья, вышел из салона. Навстречу к нему выбежали Боб и Стив, которые жаждали полюбоваться шедевром мирового машиностроения. Им плохо удавалось скрыть зависть — всех троих объединяла любовь к качественным автомобилям, но удача, как всегда, улыбнулась именно Вилли.

Он, видя восхищение товарищей, не смог отказать себе в удовольствии покрасоваться и устроил Бобу и Стиву небольшую демонстрацию, раз уж они вышли поглазеть на его роскошный «Хаммер». Вилли то открывал капот, то садился за руль, то пробовал пассажирское сидение, то начинал проверять работу дворников — наслаждался по полной программе, то и дело оглядываясь на менее везучих коллег.

Как Боб ни старался, а тяжелый вздох все же вырвался из его обширной груди.

— Не кручинься, старина, — небрежно повернулся к нему Вилли. — Кесарю кесарево!

— Что? — Боб вышел из оцепенения.

— А ничего! Старательней изучай русский язык, это тебе не какая-то там английская феня! — Вилли уже было открыл рот, чтобы засмеяться, но вместо этого взвыл от боли. — Какого черта?..

Стив со свойственной ему ловкостью скрутил Вилли так быстро и так крепко, что тот не успел заметить, когда этот захват успел произойти.

— Придурок, ты мне руки сломаешь!

— А что, со сломанными руками не сможешь водить свой распрекрасный автомобиль? Будешь так выпендриваться перед Бобом, я тебе еще и ноги пообломаю. Станешь новым Маресьевым — ты же так гордишься русскими героями!

— Ну все, я понял, я понял! Завершаю показ «Хаммера», всем спасибо, все свободны. Только пусти меня уже!

Стив ослабил свою мертвую хватку, и Вилли смог вырваться.

— В качестве компенсации за нанесенное Бобу оскорбление предлагаю сделать кружок по нашим владениям. Как вы на это смотрите?

— Положительно, — улыбнулся Стив. — Вижу, что взбучки идут тебе на пользу. Боб, садись за руль, поехали!

— Ладно-ладно, — пробурчал Вилли, — я даже не буду сопротивляться, все равно руки еще болят. — Открыв двери авто и пропустив Боба за руль, он добавил: — А все-таки «Хаммер» хорош! Не пойму Тома, как он смог отказаться от личной тачки? Это же непередаваемое наслаждение!

Свой отказ Том обосновал тем, что он в основном будет оставаться дома и разрабатывать стратегические задачи, решением которых займутся другие члены команды. И потом, как ни крути, деньги надо было тратить разумно.

Почти все шесть месяцев в доме оставалось только три постоянных жильца — Том, Джуди и Стив. Вилли, лейтенант Олсон и Боб сутками напролет колесили по лесам и полям, по маленьким и большим городам, прилегающим деревням и селам, высматривали, подслушивали, вели разговоры в вонючих забегаловках, элитных клубах, в бескрайних коридорах муниципалитетов и мэрий.

В результате Олсон выяснил, что в их регионе существовали только два серьезных конкурента, но никто из команды не ожидал, что они окажутся настолько серьезными. Одну группировку возглавлял сам мэр Угорьевска, господин Велюгин, вторую — не менее значимая личность, господин Понкратов, прокурор Угорьевского района. Большую радость доставлял тот факт, что эти два коллектива не очень жаловали друг друга.

Глава Угорьевска, господин Велюгин, был человеком целеустремленным и трудолюбивым. Вот только трудиться он предпочитал чужими руками, особенно в сфере, именуемой в уголовном праве бандитизмом. Одним из его помощников был Рафик — бандит со стажем и совладелец городского колхозного рынка. Правда, колхозников на нем не было, все заполонили земляки Рафика. Они прямо на подъезде к территории рынка скупали у крестьян продукцию и выставляли на прилавки по таким ценам, что московские супермаркеты на Рублевке могли бы обзавидоваться. Рафик был негласным главарем местной азербайджанской диаспоры. Благодаря крайней жестокости и покровительству городского мэра он держал своих соотечественников в ежовых рукавицах. Впрочем, они не были внакладе — их бытовые проблемы решались быстро и вполне сносно, а торговать продуктами, выращенными местными крестьянами, занятие не самое обременительное.

Вторым помощником мэра был его старательный Костик-референт, или просто Референт. Такое погоняло шустрый Костик получил еще подвизаясь в горкоме комсомола на побегушках у Первого секретаря ВЛКСМ. В то время господин Велюгин трудился в горкоме партии по идеологической линии и сразу же обратил внимание на исполнительного и смышленого юношу, очень даже неплохо устроившегося в родственной нижестоящей организации. Очень уж понравились идеологическому бонзу смекалистость, аккуратность и полная беспринципность молодого карьериста. Когда тысячи доперестроичных карьер неожиданно прервались, то далеко не для всех это стало трагедией — впереди открылись новые возможности и зачастую более перспективные. Господин Велюгин перебрался в кресло городского мэра, а Костика пристроил к себе на официальную должность референта. Костик-референт помимо своих официальных обязанностей стал правой рукой городского главы в таких же нелегальных делах, как и Рафик. Под Референтом были почти все магазины в городе, оптовые склады, автосервисы и несколько крупных фермерских хозяйств.

У господина Понкратова была другая стезя — он делал ставку на проституцию и наркотики. Прокурор курировал сауны, массажные салоны, гостиницы, фитнес-центры и еще много всякой мелочи типа частных кафешек, плюс главный ресторан города «Купец». Но много головной боли прокурору доставляли столичные коллеги, которые по какой-то причине считали Угорьевск своей вотчиной. Ему приходилось тратить силы на урегулирование вопросов с московской братвой, но в остальном господин Понкратов на свое положение не жаловался.

Лейтенант Олсон установил, что мелкими фермерами никто не занимался, не считая нескольких разрозненных ватаг из деревенских гопников. Кто конкретно доил предприятия местной промышленности, ему выяснить не удалось, но было очевидно, что ниточки тянутся в Москву.

Боб составил исчерпывающий перечень почти всех лакомых кусочков — в списках фиксировались адреса, сведения о хозяевах, их средний оборот и прочая важная для работы информация. В частности, он узнал об одном местном ветеринаре, которого в былые годы назвали бы кулаком. Жители его родного села Кленовое дали ему прозвище Айболит, а про его обширное и богатое хозяйство ходили чуть ли не легенды. Том сказал Бобу присмотреться к этому субъекту внимательнее. А Боб, как оказалось, времени даром не терял и уже успел присмотреться к дочери Айболита — красивой, упитанной и одинокой. Но об этом интересе Боба знала пока только Джуди.

Глава 12

С момента, когда Том огласил решение о занятии рэкетом, в их с Джуди отношениях пробежал холодок. Том понимал, что любимая не может пока простить ему этот прогиб под Вилли. После того злополучного собрания, на котором он сообщил о новом статусе команды, Том не раз пробовал убедить Джуди в верности такого решения, но она уходила от разговора. Джуди не закатывала истерик и не капала Тому на мозг, как сделали бы другие женщины. Она просто перестала высказывать свое мнение по какому-либо поводу. Но, с другой стороны, к ней нельзя было придраться — Джуди выполняла все обязанности по дому и даже не отказывала Тому в любви. Но в её поведении чувствовалось полное равнодушие, её глаза будто остекленели, голос стал глуше и тише, и Тому все чаще становилось не по себе. Как ему стоит поступить, какие слова подобрать, чтобы вернуть в глаза Джуди огонек, чтобы растопить её сердце? Том не знал этого, а посоветоваться ему было не с кем.

И Джуди тоже нужен был советчик. Её так же терзали сомнения, мучения и угрызения совести. Она не могла разобраться в причине, по которой ей был так противен выбор Тома. С Вилли она старалась избегать встреч и бесед — впрочем, он был так увлечен новыми задачами, что совершенно не замечал холодного и даже брезгливого отношения Джуди. Как ни странно, ей было обидно, что Вилли не огорчен их ссорой. Порой она специально пыталась подловить момент, чтобы невзначай столкнуться с ним в коридоре или у калитки, и чтобы спровоцировать его на разговор, тут же прервав его. Но Вилли коротко здоровался с ней и бежал к Тому докладывать о проделанной работе. «Какой же он хам!» — обида множилась в сердце Джуди, не давая ей спокойно спать по ночам.

Зато Джуди могла поговорить со Стивом. Так как его приставили к Джуди телохранителем, они часто стали проводить время вместе. Стив сопровождал её на рынок, когда Джуди отправлялась за покупками к завтраку, обеду или ужину, а еще отвозил к парикмахеру, в ателье или в обувные магазины. Он не лез к Джуди с расспросами о её самочувствии, как это постоянно делал Том, не игнорировал, как Вилли, и не смотрел, как на ребенка, чем грешил Олсон. Джуди была благодарна Стиву за чувство такта, которое она в этом резком парне даже не подозревала. Ради того, чтобы подольше оставаться в его компании, Джуди порой придумывала какие-нибудь неотложные дела. То у нее якобы закончилась ваниль для очередного торта, то оторвалась пуговица на любимой кофточке, и пришлось ехать за нитками подходящего цвета, то ей вздумалось обновить скатерть на кухне… Стив беспрекословно выполнял желания Джуди, и это приносило ей облегчение. Загружая себя обыденными делами, она пыталась убежать от реальности — от того, что она теперь член банды, занимающейся рэкетом.

Как-то раз Стив был вынужден отправиться по заданию Тома на разведку, и в тот день за безопасностью Джуди следил Боб. Вместе они поехали на рынок, Джуди хотела купить свежих овощей и молока.

— Может, попробуем козье молоко? Я никогда его не пила, — Джуди в задумчивости остановилась у молочной лавки.

— И я не пил, — сказал Боб.

— Так пора бы уже и попробовать! — Джуди и Боб одновременно обернулись на голос и увидели молодую девушку с очень сдобной фигурой, румяными щеками и толстой косой до пояса. Незнакомка подмигнула им, задержав взгляд озорных и умных глаз на Бобе. — Такие взрослые, а ни разу козьего молочка не пили! Что ж так?

— Да знаете… Как-то не довелось, — ответила Джуди. Бойкость внезапной собеседницы её смутила.

— Давайте я вам нашего молока принесу? Бесплатно. У нас с отцом знаете какие козочки! Красавицы и труженицы.

— Вы тоже красавица и, полагаю, труженица, — пролепетал Боб.

Незнакомка звучно рассмеялась, отчего Боб растерялся окончательно. Джуди смущенно улыбалась — она еще не до конца понимала логику поведения русских людей.

— Ох, парниша, ну ты прямо джентльмен! Или как у вас там, иностранцев, называют таких обходительных парней? — девица игриво сверкнула глазами.

— Мне до джентльмена далеко, конечно…

— Какой же смешной у тебя акцент! Говорят, вы финны?

— Это правда.

— Что же, у вас в Финляндии коз не водится? — девушка снова рассмеялась.

— Водятся, но говорят, что в России они лучше, и молоко вкуснее. Вот и приехали сюда.

— И правильно! Значит, молочком я вас угощу. Ты, милый друг, приходи завтра к восьми утра на нашу ферму в Кленовом. Ты же знаешь ферму моего отца? Его все Айболитом называют.

— Да, наслышан о вашем богатом хозяйстве.

— Еще бы! Так вот, я как раз с дойки пойду и захвачу тебе парного. Заодно хоть имя свое назовешь. Я Маша, но для тебя пока Мария. Ну, до завтра!

Маша бойко махнула широкой ладонью, на которой Джуди успела разглядеть мозоли, мелкие порезы, следы въевшегося травяного сока, и уверенным шагом пошла к выходу с рынка. Боб заворожено смотрел ей вслед, приоткрыв рот и не двигаясь с места.

— Красивая девушка, — сказала Джуди, когда Маша, к большому огорчению Боба, пропала из поля зрения.

— Это еще слабо сказано!

— У вас завтра свидание.

— О чем ты? — Боб от волнения стал рьяно чесать затылок. — Молоко она принесет и все… Что я ей…

— Как это что! — Джуди была поражена слепоте Боба. — Ты же ей очень понравился. Обязательно приготовь Марии подарок. Давай соберем ей букет цветов? Вообще… — тут Джуди замялась, но превозмогла свою неприязнь, — вообще надо с Вилли посоветоваться. Он знает, как покорить сердце русской девушки.

Боб согласился и покраснел еще сильнее. Таким пунцовым Джуди его никогда не видела!

Отношения Боба и Марии развивались стремительно, но за пределами видимости команды. Боб не распространялся о своих вспыхнувших чувствах, и влюбленность не мешала ему работать. Напротив, он стал еще более работоспособным, мог до позднего вечера выполнять поручения Тома, а потом запрыгивал в «Ниву» и улетал на встречу к своей Машеньке. Команда не заметила перемен в поведении Боба — и отчасти это было связано с тем, что все были по горло загружены своими делами и заботами. Зато Том, да и все остальные отметили, что к Джуди наконец-то вернулась радость жизни. Она стала шутить, улыбаться и, кажется, больше не сердилась на Тома и Вилли.

— Милая, объясни, в чем секрет? Что же спасло тебя от тоски? — пытался выяснить у нее Том.

— Любовь и радость за близких! Вот и весь секрет, — улыбалась Джуди.

Том не совсем понял её ответ, но остался им доволен.

Как оказалось, возлюбленная Боба была дочкой того ветеринара, о котором несколько недель назад Том распорядился собрать информацию. Боб уже много знал об отце Машеньки, но требовалось копнуть глубже, что теперь уже стало совсем нетрудно.

Глава 13

«Когда пришла свобода, и все открыли для народа», колхозное руководство проснулось от многолетней спячки в благодатной эпохе развитого социализма. Оно проявило такое рвение к трудовой деятельности, что за пару лет от колхоза остались только груды металлолома на машинных дворах, разваливающиеся свинарники, коровники и другие постройки, заросшие поля и огороды, да целая армия обезумевших сельчан.

Григорий Потапович Кузнецов, главный ветеринар колхоза в Кленовом, был первым, кто создал в родном селе собственное фермерское хозяйство. Он, невзирая на кошмары перестройки и царившую в девяностых вакханалию, сумел сохранить здравый рассудок и не поддался воровскому азарту. Насмотревшись на то, как колхозное руководство второпях распродает скот, инвентарь, технику, и на то, как доводят себя до белой горячки местные жители, Григорий Потапович засучил рукава и с азартом взялся за дело. Он уволился из колхоза и принялся планомерно скупать прилегающие земельные участки у спивающихся соседей вместе с домами и другими строениями. Тех же соседей он нанимал буквально за несколько бутылок сносить ненужные постройки и переносить заборы. Расселял бедолаг по жалким лачугам, купленным за гроши, а порой и просто захваченные даром, в других деревнях и на окраинах Угорьевска. За несколько лет такой деятельности его добротный дом оказался центром своеобразной империи, занимавшей чуть ли не десятую часть родного села. Местные и глазом моргнуть не успели, как их Айболит — такое прозвище он получил благодаря профессиональной стезе — стал самым богатым в селе Кленовое, да и во всем Угорьевском районе. Его и раньше уважали за честность и трудолюбие, а теперь уважение вышло на новый уровень. Правда, появились и завистники — но они были всегда, и поначалу не вредили Айболиту и его семье.

А семья у Григория Потаповича была большая, под стать его хозяйству. Жена Люба — на зависть всем мужикам, крепкая, свежая, сохранившая привлекательность даже в возрасте. Она всегда и во всем помогала мужу. Главной гордостью Айболита были их с Любкой дети — три сына и дочь. Двое сыновей уже обзавелись семьями, да и дочь рано вышла замуж, но отчий дом никто не покинул. Айболит настоял на том, чтобы расширившееся семейство держалось вместе — так легче пережить невзгоды, а работы в хозяйстве хватит на всех. Дело нашлось каждому — жены сыновей занимались скотом и огородом, муж дочери был отменным плотником и механиком. Сам Айболит и все его многочисленное семейство трудились, не покладая рук, днем и ночью — в отличие от наемных работников, которым не разрешалось работать больше восьми часов, предусмотренных трудовым законодательством. Айболит строго соблюдал закон, хотя вокруг царило уже полное беззаконие.

Хозяйство процветало — результат был заметен с каждым годом, месяцем и даже днем, постоянно что-то приобреталось, строилось, ремонтировалось. Однако Айболит не забывал о своих менее успешных односельчанах. Он был человеком добрым, не эгоистичным, поэтому обеспечивал работой всех, кто к нему приходил. Ведь работа завсегда найдется, если человек хороший, так почему бы не помочь, когда просят? Люди шли даже из соседних деревень и, устроившись, работали с энтузиазмом — даже не пили! Но далеко не все односельчане разделяли этот трудовой порыв. Было несколько фактов травли скота, порчи имущества и даже два поджога. Айболит предпочитал решать такие вопросы с глазу на глаз, он никогда не обращался в правоохранительные органы. Вредителей быстро вычисляли (деревня — куда спрячешься?), и они признавали свою вину. Порой для этого требовалось оставить пару сочных синяков на их лицах, но в итоге все заканчивалось довольно тихо и мирно. По-свойски.

О передовом хозяйстве Айболита не раз писали в местных и региональных газетах, частенько на ферму приезжали разные делегации. Местное начальство с гордостью демонстрировало своему начальству результаты собственной мудрой аграрной политики. Все это, как правило, заканчивалось грандиозными попойками, целыми возами деликатесов, рассованных по объемистым багажникам дорогих иномарок, и традиционной русской баней — зачастую с такими откровенными сценами, что детей приходилось запирать по комнатам. Айболит с отвращением смотрел на барские замашки гостей, многие из которых раньше были его непосредственными начальниками и образцами высокой морали истинных строителей коммунизма. Но делать нечего — приходилось потакать. В результате такого высокого покровительства и природного трудолюбия его многочисленной семьи дела Григория Потаповича процветали.

Правда, была одна загвоздочка — Айболиту все никак не получалось до конца оформить документы собственности на землю. То законов не хватало, то они оказывались недоработанными, то законы доработали, да не совсем так. Многочисленные юристы, с энтузиазмом бравшиеся все оформить как надо, довольно быстро сникали в своем порыве и прекращали трудовые отношения. Как только получали аванс, им становилось некогда — пора было строить дачи на полученные деньги.

Но вот как-то на ферму приехал Референт и сообщил, что с землей уже все улажено. Только неплохо бы сделать небольшой взнос в союз фермерских хозяйств. Боже мой, какой вопрос? Да мы с милой душой! Да век не забудем благодетелей! Когда Айболит узнал, что означает слово «небольшой», он смог только выговорить: «Спасибо, я постараюсь…» Старались целых полтора года, пока не собрали нужную сумму. Раньше работали по двенадцать часов, сейчас стали по четырнадцать. Какой пустяк! Это же земля. Своя земля!

За собранной суммой приехал не сам Референт, а не очень приятный молодой человек с тремя крепкими парнишками в спортивных костюмах. Он сказал, что в данный момент Референт очень занят. Да и вообще, если в будущем появятся какие-то вопросы, то не надо беспокоить самого Референта, а обращаться к нему. А зовут его Паша. «Так, отец, и говори — просто Паша, не стесняйся!» И еще. Взносы в союз фермеров надо делать каждый месяц. Разумеется, не такие большие! Большим был только вступительный взнос. Сущие пустяки! Ну и ему, Паше, малую сумму. «Сам подумай, отец, не задарма же я буду мотаться из города в вашу глухомань. Только на бензин!» Когда было сказано, сколько стоит бензин, Айболит выразил желание взять труды по доставке взносов в город на себя. Паша очень обиделся.

Выйдя из больницы и потратившись на стоматологов, Айболит приуныл. Зарыдала не только душа. Суставы на расплюснутых непосильной работой пальцах начали болеть с такой силой, что порой не получалось удержать ложку. Поясницу уже давно простреливало, но не сильно — терпеть было можно. Временами побаливали ноги, тоже пока терпимо. А вот сейчас и сердце заявило о своем существовании. Айболит совсем раскис. Пил неделю. Потом взял себя в руки и с остервенением принялся за работу.

Но беда не приходит одна — его зять Василий, здоровенный мужик, отличный механик и просто золотые руки, заявил, что с него хватит. До этого дочка Маша уже несколько раз жаловалась отцу на ссоры с Васьком. Ему надоело рвать жилы, и вот он окончательно выдохся. Ни скандалами, ни лаской Маша не смогла переубедить мужа насчет того, что нет ничего страшного в их беспросветной работе. «Жить-то когда, Мань? — взревел он. — Уважаю твоего отца, потому и терпел, но хватит! Да и ты вечно замученная, только о курах, козах, коровах и думаешь!» Василий потребовал свою долю. Николай Потапович не стал давить на парня и отдал, что тому полагалось. Василий получил деньги и, провожаемый плачем и руганью Маши, уехал в Москву.

Уход Василия стал настоящим ударом и для отлаженного хозяйства, и для Маши. Она чувствовала себя оскорбленной, оплеванной, опозоренной. «Бросил, как шавку подзаборную! — рыдала она по ночам в объятьях матери. — Что ему эта Москва? Он-то там кому нужен? Гад!» Работа перестала интересовать Машу, она даже несколько раз пропустила уборку курятника и забыла (или не захотела) вовремя поменять курам воду. У квочек как раз подрастали цыплята, но из-за болезни весь выводок погиб. Айболит чуть не поколотил распустившуюся дочь, только Любка смогла сдержать его порыв. «Чахнет девка, не видишь? Отстань от нее, оклемается и вернется к работе», — успокаивала Айболита жена.

Слава Богу, сыновья еще держались, но азарта к работе заметно поубавилось и у них. Только одна Любка сумела сохранить выдержку. Она трудилась за десятерых и не жаловалась, успевала готовить вкусные и сытные кушанья, удвоила свое внимание к сыновьям и их женам, с тоскующей дочкой нянчилась, как с пятилетней, а мужа окружила такой заботой и нежностью, которой не было меж ними и в страстные молодые годы. Благодаря стараниям Любы все вернулось на круги своя, и семья вновь почувствовала вкус к жизни и работе. Все-таки трудолюбие у наших людей в крови, и даже могучей советской власти не удалось его полностью истребить в своем народе.

Потихоньку дела в хозяйстве стали выправляться. Пригодился и Референт — под его поручительство Григорий Потапович договорился о поставке фермерских овощей, зелени, молочных продуктов и яиц на прилавки элитных магазинов Рублевки. И даже с дочкой произошло чудо — она теперь просто горела на работе.

— Радует меня Машка! — поделился с женой Айболит. — Наконец-то взялась за ум, работает на ура.

— А ты не спеши так уж радоваться, может, потом снова плакать придется. Влюбилась девка! — подмигнула Любка.

— Как? Это в кого же?

— Дурень, ты и не видишь ничего! Финна охомутала, вот и ходит довольная. Боюсь, как бы мозги ей не запудрил. Что у этих финнов в голове? Васька хоть отступник, но наш был, родной.

— Хм… — Айболит явно был озадачен. — Надо будет узнать, кто он таков.

И пока Айболит только строил план знакомства с Бобом, тот уже знал о его семье если не все, то очень многое. Основные сведения он передал Тому, а недостающую информацию раскопал Олсон.

Глава 14

За повседневными хлопотами никто и не заметил, как наступил февраль — срок, назначенный Томом для завершения подготовки к активной деятельности. Время пролетело быстро, но и работы было сделано немало.

Весь закупленный арсенал необходимых аксессуаров предстоящей деятельности был богат! В него входили подслушивающая аппаратура, портативные средства связи, дымовые и тротиловые шашки, железнодорожные петарды, пистолеты, автоматы и даже РПГ-7 с шестью выстрелами, один станковый пулемет и одна СВД с цейсовской оптикой, несколько ящиков патронов и ручных гранат. Имелась и уж совсем экзотическая вещь — столитровый баллон слезоточивого газа. Его покупать не собирались так же, как и пулемет, — они достались по случаю, за смешные деньги.

Все, кроме средств связи и пулемета, разделили на три почти равные части и спрятали в окружающих Соколовку лесах, в хорошо оборудованных схронах. Пулемет Вилли предложил установить на водонапорной башне, а также держать на ней несколько автоматов и боезапас к ним. Том одобрил эту идею и в ответ выдвинул свою — а почему бы не соединить башню и дом подземным ходом? Будет очень удобно! Идея была замечательная, и в тот же день приступили к земляным работам, благо расстояние между башней и домом не превышало тридцати метров. Ход получился неглубоким, но отлично замаскированным. Правда, глиноземистые грунты в Соколовке оказались настолько обводненными, что пришлось потратить много усилий и денег на мощную гидроизоляцию.

Вилли привез четырех ребят, с которыми познакомился в Москве, в Союзе ветеранов Афганистана, а также доложил, что при необходимости сможет в течение суток поставить под ружье еще двадцать шесть человек. Привезенным пацанам купили подержанную «Паджеру», выдали подъемные, приказали обосноваться в городе и ждать распоряжений.

Лейтенант Олсон полностью изучил обстановку в округе и продолжал пополнять свою картотеку, в которой имелось досье на каждого из людей Мэра и Прокурора. Боб также постоянно расширял и уточнял сведения о предстоящих клиентах — мелких торговцах, владельцах различных мастерских и фермерских хозяйствах в их регионе. Он чуть ли не каждый вечер приносил Тому новые данные, которые тот аккуратно фиксировал в специальной базе данных.

Назначенный подготовительный период закончился, и началась реальная работа. Боб, Стив, Вилли и четыре пехотинца на двух машинах разъезжали по всему району и вели переговоры с местными бандами, рэкетирующими мелких фермеров, мелких торговцев и прочих. Переговоры были, как правило, короткими, но конкретными. Почти все заканчивались мирно — было убито всего два человека. Долю для себя пришельцы просили очень небольшую, выглядели людьми серьезными, предлагали конкретную поддержку, и местные хулиганчики чаще всего делали правильные выводы. В результате на ферму потекли денежные ручейки — хотя еще и очень жиденькие.

Все пацаны сразу ставились на воинский учет и попадали в резервную роту к Вилли. Их главарям бесплатно выдавали дешевые ПМ’ы и рации. В этом не было практической необходимости, скорее это делалось для создания нужного настроя. «Для понта», — объяснил Вилли. Лейтенант Олсон поддержал его, хотя и высказал опасения, что пацаны могут напиться и устроить пальбу в своей деревне. На что Вилли возразил, что у парней и без того уже имеется оружие, а такой шаг значительно повышал авторитет их новых начальников. Лейтенант, а вместе с ним Том и другие мужчины поддержали идею Вилли выдать оружие и рации бесплатно — опять же, для усиления психологического эффекта, а также начать регулярные тренировки по стрельбе — прежде всего, для укрепления дисциплины.

Стив получил от Тома приказ учредить сержантскую школу для четверых подопечных Вилли. Он отнесся к этому заданию очень серьезно и мучил бедняг так, как мучили его самого во Французском легионе. После этих курсов все четверо получили из рук Вилли сержантское звание в виде пафосного пожатия руки и повышенного денежного довольствия и были направлены инструкторами во вновь приобретенные подразделения.

Попасть в эти подразделения выпала честь далеко не всем деревенским хулиганам, которые занимались рэкетом в своих деревнях. Тем, которые показались Вилли недостаточно серьезными, были предложены небольшие отступные за отказ от противоправных действий и взято обещание больше не совать свой нос, куда не следует. С теми, кто сразу не соглашался, начинали работать их же, теперь уже бывшие, коллеги. В результате в районе не осталось неподконтрольных деятелей.

Глава 15

— Ну что, друзья мои! — однажды объявил Том на очередном совещании. — Проделана большая работа. Теперь пора заняться и более серьезными делами. А займемся мы… Мэром и Прокурором. Одновременно.

— Одновременно? — Вилли не поверил своим ушам, на лицах других членов команды тоже прочитывалось недоумение.

— Да, именно что одновременно, — Том был доволен достигнутым эффектом. — Я удивлен твоей реакцией, Вилли. Ты же любишь получать все и сразу.

— Да, но… Это не будет ли слишком круто для нас?

— Поддерживаю Вилли, — вступил в обсуждение Олсон. — Каждый из них уже серьезный противник.

— Это и хорошо! — Том лукаво подмигнул и постарался напустить на себя побольше таинственности. — Известно, что они друг на друга давно зуб точат. Мы просто стравим их, и они сами перегрызут друг другу глотки! Мы же останемся в стороне. Вот смотрите, что я придумал… — Том глотнул воды и откашлялся. — Винсент, ты говорил, что года три назад люди Мэра убили одного подручного Прокурора?

— Да. Его снял снайпер, когда тот вышел на балкон своей квартиры.

— Вот! Главное здесь балкон! Это не банальный тротуар, а балкон собственного дома! Понимаете, что я имею в виду?

Все лишь пожали плечами.

— Стив застрелит Референта на балконе его дома. Это вызовет у Мэра определенные ассоциации. Никаких конкретных подозрений! Только смутные воспоминания. Как раз то, что нам нужно. Если более явно указать на Прокурора, то могут появиться подозрения в подставе. Вилли, ты говорил, что один из тех деревенских хулиганов, что сейчас работают на нас, когда-то привлекался за распространение наркотиков?

— Да, Виталик Рыжий. Но он не привлекался, а только задерживался — не хватило улик.

— Вот и замечательно! К тому же этот Рыжий контролирует район, где живет Айболит? Кажется, он пытался прибрать под себя Айболита, но у него не вышло — помешал Референт?

— Так точно!

— Как все удачно складывается! Наркотики — это вотчина Прокурора. И когда мы заберем Айболита, у Мэра опять появится еще один смутный намек на Прокурора. Вилли, поручи этому Рыжему понаблюдать за Референтом.

— Сделаю! Что он должен будет выяснить?

— Да, собственно, нас ничего не интересует, но если что-нибудь и раскопает, то это может потом пригодиться. Ты сформулируй задание так, чтобы, выполняя его, людям Рыжего было трудно не засветиться. Чтобы после устранения Референта снова запахло Прокурором. Еще, Вилли, ты говорил, что этот Рыжий трудноуправляемый?

— Да, он парень с характером.

— Когда я скажу, уберете этого Виталика. Подумай, кому ты это поручишь. Пусть это сделает тот, кто в дальнейшем будет отвечать за Айболита.

— Мы же собирались напрямую забрать Айболита, — напомнил Олсон.

— Да, собирались. А теперь я думаю, что пусть мы немного потеряем в деньгах, но не станем мешать нашему другу, — Том выразительно посмотрел на Боба. — Может, в дальнейшем у него появятся серьезные намерения относительно своей пассии. А? Боб! Могут появиться серьезные намерения?

— Пока не знаю, — пробормотал Боб. — Маша очень хорошая девушка, но ни о чем серьезном мы пока не говорили.

— Тут, старина, долго тянуть не получится, — сказал Вилли. — Русские женщины, а тем более из деревни, не любят, когда мужик тянет кота за причиндалы. Ты или женишься, или проваливаешь. Поматросить и бросить не выйдет, иначе жди мести! А женская месть — самая страшная из всех возможных!

— Так ведь её как раз недавно бросил муж, — Боб попытался оправдаться. — Она потому про свадьбу и не говорит. Куда ей замуж так быстро?

— Дурачина! — рассмеялся Вилли. — Ей наоборот надо замуж скорее, чтобы позабыть того предателя, свалившего в город. А бабы как ей обзавидуются — что она вышла за иностранца. Это же сразу на статус выше. Смекаешь?

— Ладно-ладно, Вилли, не дави. Боб как-нибудь сам разберется, — Том вновь обратил внимание команды на себя. — Со свадьбой спешить не стоит, но возможность такой перспективы исключать нельзя. Поэтому наш первоначальный план касательно Айболита мы скорректируем. А теперь вернемся к главной теме. Надо устроить в городе социальные волнения на национальной основе.

— Вот это поворот! — в глазах Вилли загорелся огонек азарта. — Поподробнее, пожалуйста!

— Подробнее я пока не придумал. Есть пара идей, но хочу обсудить с вами.

— Нет ничего проще! — Вилли уже рвался в бой. — Надо разжечь конфликт между гастарбайтерами и местными нациками. Такая заварушка доставит много головной боли Мэру с Прокурором — они же люди государственные, спрашивать будут с них!

— Верно, Вилли, — подхватил лейтенант Олсон. — На них сразу навалится столько проблем, что некогда будет разбираться в том, кто у них откусывает куски от законных пирогов.

— И как вы предлагаете осуществить этот план? — спросил Том.

— Пусть Стив шлепнет нескольких азеров, которые терроризируют рынок. Но сделает это так, чтобы подозрение пало на байкеров.

— Вы о чем? — подключилась к обсуждению Джуди. — Ты предлагаешь убийство?

— Ау, ты где была? — рассердился Вилли. — Твой благоверный пару минут назад говорил об убийствах Виталика Рыжего и Референта, и ты что-то не шелохнулась.

— Смени-ка тон, приятель, — осадил его Стив. — Ты разговариваешь с женщиной. К тому же с женой своего босса!

— В том-то и проблема, что с женщиной! Джуди, собрания тебе явно не на пользу. Почему бы тебе не уйти?

— Ты меня выгоняешь? — Джуди встала и приняла будто бы боевую стойку. Все её мускулы напряглись, маленькие кисти рук сжались в кулачки.

— Всем сесть на свои места! — приказал Том. — Прекратить перепалки! Давайте уважать друг друга.

Джуди опустилась на стул, а Вилли с невозмутимым лицом приготовился продолжать обсуждение.

— Итак, — Том осмотрел всю команду, — с предложенным планом я согласен. Да, это жестоко, но зато действенно. Стив, поручаю тебе разработать операцию по рынку.

— Босс, я в этом не мастак. Я никогда ничего не разрабатывал. Я привык исполнять конкретные приказы.

— Так вот тебе конкретный приказ. Ты же всегда сам решал, где устроить позиции, сам прорабатывал маршруты. И всю операцию ты также сможешь разработать.

— Приложу все усилия.

— Я не сомневаюсь, что у тебя все получится! Вилли, среди твоих бойцов найдутся ребята с азиатской внешностью?

— Да, но немного. Я предпочитаю набирать наших парней.

— Хорошо. Ты должен подготовить несколько машин с пехотой для обстрела кафе «Спартак». Это база местных байкеров, и все они отъявленные нацисты. Все должно выглядеть как месть азеров за тех, кого Стив покарает за обиды местным крестьянам. Сразу же за этими двумя актами взорвется машина Рафика. Это уже будет месть нацистов азерам. Взрывом займется Боб.

— Но, Том, я не умею обращаться с такими штуками. Стив у нас мастер по взрывам.

— Он тебе поможет в чисто технических вопросах. А за всю операцию будешь отвечать ты.

— Понял!

— Винсент, ты позаботишься о том, чтобы мы могли в максимально возможных объемах иметь сведения о ходе расследования этих дел в правоохранительных органах. Ты докладывал, что у тебя там есть некоторые зацепки. Также тебе надлежит побеспокоиться о том, чтобы все эти события получили широкую огласку в местных СМИ. Ты говорил, что у тебя есть на местном телевидении один знакомый?

— Да, есть. И хотя он там маленькая пешка, я позабочусь, чтобы все корреспонденты получили горячий материал.

— Ну вот и замечательно! Готовьте свои задания, а когда начать, решим потом.

— Для меня, надеюсь, нет задания? — уточнила Джуди.

— Нет, милая, не волнуйся, — Том тяжело вздохнул.

Собрание закончилось. Все стали расходиться по своим комнатам, а Джуди — убирать со стола. Лейтенант Олсон явно искал повод задержаться. Он принялся выравнивать стулья и мешать кочергой угли в камине, хотя последний не растапливался уже больше недели. Джуди увидела эти попытки и, закончив уборку, толкнула Тома локтем.

— Я пойду, лягу. Ты не задерживайся.

— Ты что-то хочешь сказать, Винсент? — спросил Том сразу же, как за Джуди закрылась дверь.

— Да, хочу, и сразу две вещи. Первое: разумеется, Том, решать тебе, но я считаю своим долгом предостеречь. Такие приказы нельзя отдавать при всех. Они всегда отдаются исполнителю с глазу на глаз. Не надо, чтобы у кого-то был на тебя прямой компромат.

— Да, Винсент, ты прав. Поверь, я и сам много думал над этим. Я не хочу, чтобы наше братство было полностью похоже на обыкновенную банду. Мы вместе победим или все вместе погибнем! Пусть в этом есть какая-то слабость, но в этом будет и наша сила!

— Мне нравятся принципы, на которых ты строишь наше… Ты, Том, очень хорошо сказал — братство. Пусть будет, как ты решил! А я… Я хочу сказать, что на меня ты всегда можешь положиться. При любом раскладе!

— Спасибо, Винсент, в этом я всегда был уверен.

— И второе, Том. Делами мелкого бандитизма занимается МВД. Это не страшно, там всех можно купить по три рубля за кучку, а в кучке по три штучки. Совсем другое дело беспорядки на почве национальной неприязни! Это уже сфера деятельности ФСБ. Видишь разницу?

— Вижу, Винсент! И опять поверь на слово — и над этим я думал. Но, как говорит наш Вилли: «Пить так спирт, спать так с королевой, красть так миллион!» А Вилли знает, что говорит — он же был миллионером… Целых два дня!

— Да, Вилли парень лихой. Жаль только, что с Джуди они так часто ссорятся.

— Мне тоже жаль, я как меж двух огней, — сказал Том. — Я ведь правда хочу, чтобы мы были братством, одной большой семьей. Стычки нам ни к чему.

— Успокаивай её.

— Стараюсь, но не всегда получается. И с Вилли надо было поговорить один на один, но все не могу настроиться… какой-то он трудный для меня…

— Рано или поздно Вилли смягчится, а Джуди примет правила игры. Потерпи, Том.

— Спасибо, лейтенант. Ты всегда умеешь найти нужные слова!

Том попрощался с Олсоном и ушел в спальню к Джуди, но лейтенант все равно не уходил с кухни. Он сварил себе кофе, плеснул в него коньяк, но к чашке так и не притронулся. Поговорить с Томом он хотел совсем о другом. Олсон думал об Аните.

Глава 16

Сами крестьяне не могли продавать свой урожай на городском рынке. Процедура перекупки товара обычно проходила на автостоянке, в трехстах метрах от территории рынка, где располагался гаражный кооператив. Раньше он был обнесен забором, но за последние годы ограждение развалилось, чему не в малой степени способствовали жители района, которым было очень удобно ходить напрямую. Вероятно, при строительстве гаражей их владельцы не относились к плану застройки с подобающим вниманием, или этот план составили недостаточно однозначным, но гаражи были разных размеров и располагались не безукоризненными рядами, как на большинстве подобных объектов, а довольно произвольно. Поэтому Стив и выбрал это подобие средневекового лабиринта местом проведения операции.

Стив не менее десятка раз прошел по дорожке, протоптанной местными, исследовал крыши, изучил каждую щель и лазейку между постройками и даже не поленился разобрать часть кирпичной стены заброшенного гаражного бокса. С похвальной тщательностью он разработал многочисленные пути выдвижения и отхода. В этой операции он собирался задействовать двух сержантов, которых ему выделил Вилли. Для них Стив также проработал основные и запасные позиции и маршруты.

Этим профессиональным хитростям его обучил сержант Крофт, с которым Стив познакомился во Французском легионе. Сержант Крофт служил там снайпером. Как-то на стрельбах он обратил внимание на способного новобранца и забрал его в свою команду. Стив схватывал все на лету, отрабатывал техники и приемы до совершенства, палил по мишеням с утра до ночи и, кажется, совсем не уставал. Крофт сильно не расхваливал ученика — но Стив никогда и не был падок на лесть. В итоге между учителем и учеником завязались не только профессиональные отношения, но и крепкая мужская дружба, основанная на взаимном уважении. Когда у Крофта закончился контракт, он не стал его продлевать, а ушел на гражданку и начал зарабатывать на заказах по своей военной специальности. Все это время он поддерживал связь со Стивом, и как только у того закончился контракт, сманил его к себе в напарники. Это было нетрудно — Стив всегда предпочитал жить под чьим-то руководством. Вместе они проработали всего два года. На одном из заказов сержант погиб. В одиночку Стив не мог существовать, поэтому уже через две недели он примкнул к банде Питера Фрома, — долтонского мафиози, где его напарниками стали Боб и Вилли. К тому моменту он был уже состоявшимся профессионалом — и в этом была заслуга сержанта Крофта, которого Стив всегда вспоминал с большой благодарностью.

Когда Стив закончил подготовку территории, то принялся натаскивать своих подопечных. Он заставлял пацанов до автоматизма повторять маршруты, позиции, роли и задачи каждого участника операции. Бедные пацаны настолько замучились, что даже попытались пожаловаться Вилли на чрезмерную въедливость своего наставника, но тот так глянул на них и сказал: «Что???» таким тоном, что жалобы были тут же отозваны.

Стив и два его напарника сидели в «Паджере» и тупо смотрели на автомобильную стоянку, которая находилась от них в полусотне метров. Машина была поставлена таким образом, что наблюдаемый объект просматривался через узкую щель между стеной жилого дома и автобусной остановкой. Со стоянки, за которой велось наблюдение, заметить наблюдателей было совершенно невозможно. Рядом стояло еще несколько машин, и «Паджера» отличалась от остальных только тем, что в ней всегда находились люди, но так как стекла были затонированы, то немногочисленные прохожие не обращали внимания на машину. В общем, позиция была отличная. Парни приезжали сюда за два часа до открытия рынка уже пятнадцать дней подряд. Задницы от постоянного сидения давно стали квадратными, но делать было нечего — надо было ждать момента. И вот он, похоже, наступил.

На наблюдаемую стоянку постоянно подъезжали фермерские потрепанные «жигули», «уазики» и полуубитые «газельки». К ним деловито подходили несколько азеров, осматривали товар, назначали свою копеечную цену, и лишь после этих процедур машинам разрешалось въезжать на рынок. Но не торговать — только разгружаться. Иногда крестьяне начинали пререкаться с вымогателями, но быстро понимали, что их возмущение бесполезно. Система была налажена, конвейер работал безотказно. Именно поэтому Стиву и его напарникам пришлось ждать открытого конфликта — крупная ссора, переходящая в серьезную драку, происходила при стычке азеров с новичками. Как в тот раз с Бобом, когда он отказался продать товар за копейки. Надо было ждать аналогичного случая.

Наверно, дождались! Было хорошо видно, что у хилого мужичка, суетливо демонстрирующего свой товар несговорчивым покупателям, совсем нехилый характер. Он постоянно отводил протягиваемую руку с деньгами и, в который уж раз, принимался что-то объяснять нагло ухмыляющимся поддонкам. Терпения у тех было немного. Один из мерзавцев засунул деньги в карман крестьянину и наотмашь ударил его кулаком в лицо. Женщина, скорее всего, жена, до сих пор сидевшая в стареньком «жигуленке», завизжала и попыталась выйти из машины. Но второй азер с силой ударил ее открытой дверцей, и та опять очутилась в салоне. Больше оттуда звуков слышно не было. Несмотря на то, что вокруг было полно народа, и многие громко выражали негодование, удачливые покупатели принялись спокойно перегружать товар в свой джип, не обращая ни малейшего внимания на возмущенную толпу.

Закончив погрузку, один из них повез трофеи на рынок, а двое других, которым уже не хватило места в загруженной под крышу машине, не торопясь направились к рынку по известной тропинке между гаражами.

— Вариант номер три, — скомандовал Стив, и пацаны тут же выпрыгнули из машины. Времени у них было всего несколько минут, и каждый побежал занимать свою позицию. А вот Стив не очень-то и спешил. Весь маршрут был рассчитан посекундно, и не было резона раньше времени пребывать на позицию. Пришлось бы ждать, прячась за выступом стены, а это могло привлечь ненужное внимание прохожих. Сложность заключалась в том, что излюбленный горожанами проход почти никогда не пустовал. Вот и сейчас следом за объектами, придерживаясь небольшого расстояния, шла группа из пяти человек.

Стив учел абсолютно все — даже тот факт, что люди, сейчас идущие по тропинке, были свидетелями инцидента на стоянке, и наверняка предпочтут не слишком приближаться к этой агрессивной парочке. Так что у него будет несколько секунд, когда эти двое окажутся вне зоны видимости посторонних. В приподнятом настроении от выгодной сделки, те неторопливо шли по тропинке, беспечно разговаривая на своем непонятном языке. Вот они повернули за угол гаража.

Стив появился из расщелины между гаражей, как черт из табакерки. Двумя ударами навахи он перерезал ничего не успевшим понять дружкам горло, воткнул одному из них в глаз большой гвоздь с насаженной праздничной открыткой с текстом патриотического содержания, сделал несколько снимков заранее приготовленным фотоаппаратом и растворился в той же расщелине, словно бестелесный дух в эфире.

Тем же вечером все местные СМИ наперебой комментировали чудовищное событие близ Угорьевского рынка. Часть изданий опубликовали шокирующие кадры с места происшествия, а также интервью с очевидцами. Пять человек в один голос уверяли оперов, что от угла, за которым скрылись обе жертвы, до них было не больше двадцати шагов. Когда они завернули за угол, то увидели жертв еще живыми (скорее всего, только одного), один вообще еще стоял на коленях и руками сжимал горло, из которого хлестала кровь. Все произошло бесшумно, будто по велению какого-нибудь карающего божества.

На следующий день в город прибыла целая армия следователей из Москвы. Столичные специалисты работали целый месяц, выдвинули ряд версий, но ничего конкретного откопать не смогли. Город бурлил, равнодушных не было. Одни ругали милицию за то, что она не может справиться с преступностью. Другие, наоборот, радовались, что неизвестные герои остались на свободе — и наконец-то указали место наглым иноземцам. Появилась надежда, что закончится травля местных, отжим товара, побои честных тружеников и приставания к девушкам. Все шло так, как запланировал Том.

Глава 17

Семилетняя «Тойота» катилась по укатанной лесной дороге, плавно покачиваясь, как лодочка в синем море. На пассажирском сидении дремал молодой человек. Его звали Паша, и он работал сборщиком у Референта. Паша еще не знал, что его патрон уже покоится в морге с дырочкой между глаз, поэтому сохранял присущую ему беспечность. На заднем сидении лежала синяя спортивная сумка, почти до половины набитая деньгами. Купюры, сложенные в пачки разной толщины, были перетянуты резинками, некоторые пачки перевязаны кусками шпагата или тряпочными ленточками. Редкая пачка содержала купюры одного достоинства — в основном тысячные бумажки соседствовали с пятисотками, сотками, полтинниками и даже червонцами. Если бы Паша больше заботился о своем здоровье и меньше курил, то наверняка бы почувствовал сильный запах, идущий от этих денег — запах крестьянского пота и слез. Но для Паши деньги не пахли — он никогда и не принюхивался, потому что работать на Референта ему нравилось, и не было смысла заморачиваться над философскими вопросами.

Паша был до безобразия ленив. Иногда ему было лень думать даже о бытовых вещах, какая уж там философия! Уже третий год он ленился брать в эти поездки автомат, несмотря на то, что требование предписывалось инструкцией. Суммы были, в общем-то, небольшими — все, кто мог бы представлять опасность, знали машину Паши и то, для кого эта машина возит деньги. Беспокоиться было не о чем.

Время приближалось к полудню. Солнечные лучи, проходившие через трепетавшую листву, создавали такую светопляску, что водитель Паши чуть не въехал в поставленную посередине дороги «Паджеру». Он резко затормозил, Паша от неожиданности приоткрыл глаз — но только один. «Ты чего, рулить разучился?» — съязвил он. Но, глянув в окно, тут же прикусил язык. Из кустов к машине вышли два человека с автоматами. Водитель включил заднюю скорость, но пути отступления ему преградила зеленая «Нива», из которой вышли еще два автоматчика. Все были в балаклавах. Паша проснулся мгновенно, но, увидев автоматы, тут же забыл про свой пистолет. Водитель так же отдернул руку от своего автомата, лежащего между сидениями.

— Вы знаете, на кого я работаю? — Паша хотел придать своему осипшему от полудремы голосу стальные нотки, но получилось невнятное кваканье.

Один из автоматчиков многозначительно приложил палец к губам, и у Паши совсем перестал выходить воздух из легких. Незадачливых инкассаторов посадили в «Паджеру» и повезли вглубь леса. На лесной поляне стоял огромный черный «Хаммер». В нем восседал Вилли и курил сигару. В трех метрах от машины чернела яма, из которой доносился детский плач. Автоматчики подвели Пашу к краю этой ямы.

— Узнаешь?

Паша не смог даже кивнуть в ответ. На земляном дне сидела его перепуганная, растрепанная и зареванная жена. Она прижимала к себе трехлетнюю дочку, которая надрывно плакала. Акустика ямы усилила громкость плача, отчего Паше стало совсем плохо. Автоматчики сочли, что Паша увидел достаточно, и пока он не грохнулся в обморок, подвели к «Хаммеру».

— Сколько тебе платят? — спросил Вилли, не вынимая изо рта сигары.

— Д…Д…Два процента.

— Будешь получать один. Тебе понятно?

— П…П…Понятно.

— Согласен или нет?

— С…С…Согласен.

— Молодец! Будешь делать то, что делал раньше. Деньги станешь привозить сюда, вот на эту поляну. Иди, отведи своих девчонок к себе в машину и возвращайся обратно, для тебя еще есть работа.

Когда Паша вернулся, ему вручили лопату.

— Иди закопай могилку. Такая красивая полянка, а эта яма весь пейзаж портит!

На дне ямы лежал связанный водитель Паши. Живой.

— У тебя будет другой водитель, — подбодрил его Вилли. — И платить ему тебе не придется.

— Но…

— Тебе сказали — закапывай! — толкнул Пашу автоматчик. — Или ты хочешь лечь рядом?

Паша сжал черенок лопаты и застыл… Но когда ствол автомата уперся в его спину, у Паши как-то сразу появились силы, и он стал кидать землю быстрее роторного экскаватора.

Всю эту процедуру Боб снимал на камеру, стараясь не захватывать в кадр лишних персонажей. Съемка являлась своеобразной страховкой на случай, если Паше придет в голову сделать поворот на сто восемьдесят градусов еще раз.

Когда Том выслушал доклад о проделанной работе и просмотрел отснятые кадры, он вскочил из-за стола, опрокинув стул, и заорал на Вилли с такой яростью, которой от него никто не ожидал.

— Какого черта вы устроили эту самодеятельность?! Как звучало задание? Цитирую: «Провести вербовку сборщика путем удвоения его оплаты». А вы что придумали? Кто вам разрешал трогать жену и ребенка? Самого бы тебя зарыть в яме, желательно выгребной! — Том запустил чашку с недопитым и еще горячим кофе в голову Вилли и, пнув стул, мешающий ему выйти из-за стола, выскочил из комнаты. Оглушительно хлопнула дверь.

От самой чашки Вилли увернулся, а вот от ее содержимого не сумел. С растерянным лицом, залитым кофейной гущей, он сидел ошарашенный и абсолютно сбитый с толку.

— Вот вам и спасибо! Я ж хотел как лучше. Так дешевле и гораздо надежнее, — стал оправдываться он, только не ясно, перед кем. — Боб, ну скажи?

Тот лишь пожал плечами.

Все три участника проведенной операции находились в полном недоумении. Они пришли на доклад к боссу с абсолютной уверенностью, что их ждет похвала за проявленную инициативу и блестящие результаты, а вышло наоборот. Прошло уже полчаса после этого неординарного совещания, а Том так и не вернулся в гостиную. В конце концов, Вилли, Боб и Стив разошлись по своим комнатам.

Во время совещания Джуди предпочла уйти к себе, но даже оттуда она услышала ругань Тома, звук разбитой посуды, опрокинутого стула и яростно хлопнувшей двери. Её распирало от любопытства. Подробностей операции Джуди не знала, так как сама отказалась вникать в детали, считая всю эту деятельность чисто мужской. Том и остальные члены команды не стали настаивать. Но сейчас ей не терпелось поскорее услышать, чем же Вилли так разозлил Тома.

Выждав еще некоторое время, она спустилась в гостиную. Следы разгромного — в прямом смысле — совещания никто не замел. Джуди убрала со стола, собрала шваброй осколки разбитой чашки, подняла стул и осмотрела, цел ли он. Все было в порядке, через пятнадцать минут гостиная преобразилась, в нее вернулась чистота и уют. Только на душе у Джуди было неспокойно.

— Здравствуй, Джуди!

На кухню зашел лейтенант Олсон. Он вернулся из своих рабочих поездок, о целях которых Джуди имела смутное представление. Она только слышала, что Олсон собирает какие-то документы.

— Добрый вечер, Винсент! Будете ужинать?

— Не откажусь! Но я сам себе погрею, не утруждайся.

— Нет, что вы, мне только в радость. И… Я хочу поговорить с вами.

— Что-то случилось? — Олсон насторожился. — Кстати, а где все остальные? Мне еще надо забежать к Тому, обсудить итог операции, ребята должны были сегодня её провернуть. Собрание уже состоялось?

— Ох, Винсент… Состоялось, но лучше бы ему не быть. Об этом я и хотела спросить вас, мне не понятно…

— Олсон! — нежданно-негаданно в проеме двери появился Том. — Добрый вечер. Зайди ко мне, есть серьезный разговор.

— Хорошо, Том, иду, — лейтенант переглянулся с Джуди и кивнул ей. — Побеседуем после, договорились?

— Спасибо, Винсент. Буду ждать вас на улице, на скамейке. Хочу подышать свежим воздухом, — ответила Джуди.

Через час они там и встретились. Олсон вкратце рассказал Джуди о проведенной операции — все равно она бы узнала, не было смысла скрывать от нее случившееся. Рассказ шокировал Джуди. Но Олсон пытался её переубедить.

— Понимаю, что тебе тяжело принять случившийся факт. Тяжело принимать методы работы. Но ты должна понять, что с профессиональной точки зрения Вилли прав — такая вербовка гораздо надежнее, чем удвоение оплаты.

— О какой профессиональности вы говорите? Заживо закапывать человека — это чудовищно! Какие тут могут быть оправдания?

— Таковы законы жанра, — развел руками Олсон. — Поверь, мне такие вещи тоже не по душе. Но что поделаешь? Нас в этот бизнес никто за уши не тянул. Мы сами сделали выбор. И если мы за это взялись, то просто вынуждены заниматься этим профессионально, иначе будет полный крах, полная катастрофа.

— И снова нет! Нет, нет, нет! — глаза Джуди сверкали даже в сгущающихся сумерках. — Это все Вилли! Почему вы на его стороне? Вы же видите, что он не остановится. Сегодня он приказывает заживо закопать человека, а завтра… Я не знаю даже, на какие еще зверства он способен? Что у вас еще называется «профессиональным подходом»?

— Джуди, милая… — Олсон покачал головой и вытянул из кармана пачку сигарет. Задумчиво покрутил её в пальцах, подбирая слова для убеждения. Но потом махнул рукой, достал из пачки сигарету, закурил. И только после первой затяжки заговорил снова. — Джуди, у каждого из нас свои цели. Ты спрашиваешь, почему я на стороне Вилли? Потому что мне нечего терять, а вот приобрести я кое-что могу. И я не вижу других путей для достижения моей цели, поэтому полностью принимаю правила игры. Они не такие уж и страшные, эти правила. Мы ведь не трогаем честных людей.

— А вы думаете, что Вилли сохранит хоть какие-то моральные принципы? У вас как-то все очень просто получается. Хотите сказать, что цель оправдывает любые средства?

— А вот здесь я с тобой категорически не согласен. Принципы у Вилли есть, и они, кстати, очень строгие, и он им следует неотступно. Да, порой Вилли увлекается, он азартен, горяч… Но голова на плечах у него имеется… И совесть тоже.

— Вы так уверены в нем?

— Я достаточно поработал в полиции, чтобы научиться характеризовать людей.

— Да, ваша работа… — и тут Джуди вспомнила, о чем они говорили с Олсоном ранее. Пазл сложился. — Анита! Вот ваша цель, как я могла забыть! Вы уже говорили с Томом насчет того, чтобы переправить вашу жену сюда, в Россию?

— Нет, не говорил, — лейтенант вмиг погрустнел. — Джуди, теперь настала моя очередь плакаться. Я ведь уже и не знаю, как мне быть. Я очень хочу, чтобы Анита приехала. Но захочет ли она?

— Вы боитесь, что она не захочет приезжать?

— Боюсь! — лейтенант решил быть предельно откровенным. — Я пропал так неожиданно! И времени уже прошло немало… А вдруг она подумала, что я бросил её ради другой женщины… или она сама нашла кого-нибудь?

— Пока это лишь ваши догадки. Не мучайте себя. Попробовать стоит! Знаете… — былой гнев в глазах Джуди сменился огоньком азарта. — Я поговорю с Томом. Почему бы мне не отправиться за Анитой?

— В смысле — в Америку?

— Ну да.

— Подожди… Ты готова так рисковать?

— А разве это не профессиональный подход? — Джуди улыбнулась и подмигнула Олсону. — К тому же, однажды вы уже научили меня шпионским штучкам. И я многое до сих пор помню.

Олсон был поражен и не знал, что ответить.

— Ради такой цели я готова рисковать, — снова заговорила Джуди. — Но только если мне не придется закапывать людей!

— Ни в коем случае, — заверил её Олсон. — Джуди, я буду перед тобой в долгу. Но боюсь, Том не разрешит тебе браться за столь рискованное дело. Возвращаться в Америку…

— Я поговорю с ним. Подберу нужные слова. Но, конечно, уже не сегодня.

— Разумеется. Тому надо остыть.

— Да, а насчет долга вы это бросьте, Винсент. Мы все в неоплатном долгу друг перед другом! Ведь мы же одна семья, вопреки разногласиям.

— Да, мы семья. И этим, кстати, мы обязаны Вилли.

Джуди на секунду задумалась, но затем кивнула. Олсон был прав.

— Джуди, а у тебя остались родственники в Америке?

— Все мои родственники — здесь, в этом доме, в этой стране. И я постараюсь сделать все, чтобы Анита как можно скорее присоединилась к нам. Русские любят жить большими семьями — поддержим эту традицию!

С этого дня лейтенант будто помолодел лет на двадцать. В глазах появился задорный огонек, казалось, что он стал еще шире в плечах и еще выше ростом. Он выглядел статным, подтянутым и даже принялся флиртовать с Джуди. Она с готовностью принимала эти шуточные ухаживания, и Том, к своему удивлению, отметил, что его возлюбленная может быть записной кокеткой. Да и во всем огромном доме атмосфера была полностью наэлектризована радостью, шутками, всеобщим хорошим настроением.

Боевой дух Вилли был на высоте — наконец его многолетние усилия принесли плоды, и началось настоящее дело! Боб вот уже целый месяц ходил, подпрыгивая от радости в ожидании вечера, чтобы скорее усесться в свою замечательную «Ниву» и умчаться в соседнее село к любимой Машеньке.

И только одному Стиву не повезло. Раньше он вместе с Бобом, а иногда с Вилли и Олсоном, раз два в неделю отправлялся в уютный городской бордельчик с бассейном, парной, хорошей выпивкой и большим выбором веселых и симпатичных девчонок. Теперь же Боб и слышать не хотел о таком разврате! Почему-то и лейтенант потерял вкус к подобным развлечениям, и уговорить его на такой отдых стало очень трудно. Вилли и раньше присоединялся к ним не часто: вероятно, у него в городе уже была подружка, и он умудрялся навещать ее в рабочее время. Теперь все чаще выходило так, что Стив брал свободную машину и, мрачный, уезжал один, а возвращался в настроении не намного лучшем. И только беседы с Джуди и чтение русского фольклора могли вернуть ему хорошее расположение духа. Джуди со свойственной ей чуткостью видела неприкаянность Стива и, как могла, помогала ему почувствовать себя нужным, не одиноким, частью семьи.

Глава 18

Долго еще Том не мог простить самодеятельности в операции по вербовке сборщика Паши, но все-таки он остался доволен работой Вилли. Хорошенько обмозговав его метод вербовки и переговорив с лейтенантом, Том пришел к выводу, что Вилли в таких делах соображает гораздо лучше него. Значит, нужно довериться Вилли и не истерить — принять правила игры, как сказал лейтенант, и строго им следовать. Ведь грех жаловаться — результаты были отличными!

Особенно Тому нравилось, как разворачивались события в городе после операции Стива на стоянке Угорьевского рынка. Все шло четко по плану, и даже лучше. И снова в том была заслуга Вилли — он предложил идею с публичным убийством азеров и последующим обстрелом ресторана «Спартак», где тусовались местные байкеры. Война разожглась, город забурлил, местные и столичные СМИ наперебой строчили горячий материал и снимали репортажи. И самое главное, что Тому удалось попасть точно в цель — Мэру и Прокурору не хватало времени даже пообедать, им приходилось постоянно давать какие-то комментарии, объяснения, оправдываться и защищаться. Нервы у обоих были на пределе.

После того, как на въезде в город взорвался «кадиллак», принадлежащий всем известному бандиту Рафику, а верного ближайшего помощника Мэра, Референта, застрелили на балконе собственного дома, Мэр понял, что если он опять смолчит, то его окончательно проглотят вместе с потрохами. А кто это еще мог быть, как не Прокурор? Терпение Мэра лопнуло, и он решил нанести ответный удар, накинувшись на вотчину своего подозреваемого обидчика.

С его подачи в СМИ поднялась кампания борьбы за нравственность. Бедных девчонок стали привозить в обезьянник УВД целыми автобусами. Их снимали с трасс, перекрестков, вытаскивали из многочисленных саун и гостиниц, отрывали от стоек баров и ресторанов. Пресса клеймила позором морально неустойчивых граждан, пользовавшихся услугами саун с сомнительной репутацией, не давала продохнуть администрациям гостиниц и ресторанов, беспокоила дискотеки и другие мероприятия молодежи. Одним словом, совала свой нос в каждый объект, где у Прокурора находились точки сбыта наркотиков и самых древних на земле услуг.

Особенно разухабился начальник милиции. А как же ему было не стараться, когда он только неделю назад переехал в новую роскошную квартиру, за которую не заплатил ни копейки? Еще его ведомство получило от городских властей два «уазика» для ДПС и новенький автобус, на котором день и ночь свозили девчонок в обезьянник. Потом их отпускали, а потом опять привозили — и каждый раз штрафовали. Суммы штрафов были смешными, но работать девчонкам было просто некогда. Сутенеров тоже ловили пачками и тоже через некоторое время отпускали, потому что постановления о возбуждении против них уголовных дел не подписывались под разными предлогами. Но это мало сдерживало массированное наступление общественности и народной власти на проституцию, и многие специалисты стали уходить из бизнеса.

Наркотрафик Прокурора тоже начал давать сбои. Один начальник смены таможенного контроля, на котором и держался самый продуктивный канал поставок, неожиданно был уволен по надуманному обвинению в непристойном поведении в быту, причем без наличия веских доказательств факта его морального разложения. «Где справедливость?! — возмущался в бешенстве Прокурор. — Голословные обвинения! Наглое пренебрежение законностью! А бизнес рушится!» Денежные потоки, текущие в карманы Прокурора, с каждым днем мелели, превращались в жалкие ручейки, многие из которых и вовсе пересыхали. Что еще оставалось делать, если конкурент так распоясался? Только воевать!

Против Мэра было возбуждено уголовное дело за злоупотребление должностными полномочиями, и его стали регулярно изводить допросами. Правда, ему не нужно было таскаться в прокуратуру — очень вежливые молодые люди в синей прокурорской форме сами приходили в приемную и аккуратно стучались в его кабинет. Они даже не возмущались, если им несколько часов приходилось ждать окончания очередного совещания подследственного высокопоставленного лица — работа есть работа! Но такой подход раздражал Мэра еще больше. Предельно учтивые разговоры отнимали много времени и сильно действовали на нервы. Мэр обдумывал новую месть для Прокурора. Война между двумя правителям города набирала обороты.

Из столицы Мэру уже стали прилетать недвусмысленные сигналы о том, что там не совсем довольны сократившимися поступлениями на некоторые офшорные счета. Мэр хватался за голову, которая и так пухла от навалившихся проблем, и метался по кабинету, где он теперь проводил дни и ночи. «Все только и вопят: „Давай, давай!“ А где я должен брать эти гребанные деньги?! Как будто и сами не знают, что здесь творится! Какого черта меня дергать? — возмущался он. — Как будто я не в курсе! Только из какого места я достану им это вонючее бабло?»

Вопрос был риторическим. Главная кормушка Мэра — городской рынок — накрылась медным тазом. Доходы резко сократились, и пока радужных перспектив не предвиделось. К тому же Мэра бесил некогда подобострастный и исполнительный Гурем, заменивший взорванного Рафика. Он вдруг перестал даже здороваться с Мэром, демонстративно отворачиваясь от него. «Уже лижет руку нового хозяина, сука продажная!» — Мэра душили злоба и отчаяние. Он не понимал, с какой стати Гурем вдруг запустил на рынок обыкновенных крестьян. Цены сразу упали на порядок, ведь с простого люда много не возьмешь. «И зачем Прокурор пилит сук, на который только что уселся? Если он решил забрать у меня рынок, то зачем поступает в убыток себе?» Перед Мэром выросла целая гора подобных вопросов без ответа. Его финансовая империя с каждым днем катастрофически сокращалась, как шагреневая кожа.

До сих пор Мэр и Прокурор миролюбиво кормились каждый из своей кормушки, взаимно уважая согласованные границы. Кормились сытно — и тем более Мэр не понимал, к чему было затевать передел. То, что это мог быть и не Прокурор, даже не приходило ему в голову. Кто бы еще осмелился поднять хвост на такого титана, каким чувствовал себя самый большой начальник городской территории? Плюс эта так некстати разгоревшаяся война между азерами и байкерами!

Буквально вчера произошел пожар в общежитии техникума, в котором готовились кадры для аэродромной прислуги. Правда, будущих самолетных техников там не проживало, так как Мэр уже давно заселил помещение несчастными мигрантами из ближнего зарубежья. Разумеется, из чисто гуманных соображений. К тому же это были новые рабочие руки, в которых всегда нуждалась отечественная промышленность. Тот факт, что эти руки трудились исключительно на колхозном рынке, не имел значения — все равно на благо родного города! Вследствие такого мудрого и гуманного решения городского главы пришлось несколько сократить количество специальностей, изучаемых в техникуме, но эти незначительные издержки не были критичными для городского хозяйства.

Пожар случился совсем некстати! Теперь Мэр ждал ответа азеров рокерам. Ждать пришлось недолго, и реакция была в лучших традициях международной политики — зеркальной. Загорелось здание ресторана «Спартак».

Город опять забурлил. Пресса, вопреки ожиданиям, особой активности на этот счет не проявила, зато постоянно выпускала материалы о борьбе за нравственность. Причиной такой однобокости в освещении событий, вероятно, послужило то, что за неделю до пожара был принят в эксплуатацию трехподъездный дом повышенной комфортности, самые шикарные квартиры в котором получили все без исключения члены редакторского совета местных СМИ.

В небольшом провинциальном Угорьевске, до последних дней в общем-то тихом и мирном, начали по ночам, а иногда и средь белого дня звучать выстрелы, участились пожары на различных объектах, и даже два раза были зафиксированы взрывы от гранатомета РПГ-7. Абсолютно во всех структурах, так или иначе имеющих отношение к правопорядку на вверенной территории, было понятно, что начался передел сфер влияния. Все были уверены, что действующие лица — только Прокурор и Мэр, ведь кто еще способен на действия такого масштаба? И никто не знал, что на самом деле эту игру затеяли совсем другие люди.

Глава 19

Дела шли неплохо. Как и запланировал Том, война между двумя правителями города разгоралась, и он помаленьку подкидывал дрова то в одну топку, то в другую. Вилли предложил расширить эту истопническую деятельность с тем, чтобы дать ребятам возможность поразмяться, ведь у него в резерве маялся от безделья целый взвод головорезов, а праздность — порок не богоугодный!

У лейтенанта Олсона давно были составлены и постоянно корректировались списки членов обеих группировок вплоть до самых мелких шестерок. Правда, они начали быстро сокращаться, но все равно оставались еще довольно обширными. Одним словом, для тренировки своей пехоты расходного материала пока хватало. Том дал добро. Вилли ликовал!

Стив также приободрился — тренировка для снайпера вещь наиважнейшая. Он даже предложил выпестовать из одного сержанта, бывшего своего подопечного, штатного снайпера — уж больно Стиву понравились способности этого парня. Том одобрил и такую инициативу, после чего Стив с азартом принялся за дело и достиг со своим учеником потрясающих результатов.

Вся команда была более чем довольна развитием нового бизнеса, которым они занялись два года назад. На очередном совещании Том, подтверждая общие успехи, предложил двигаться дальше:

— Ну что, друзья мои, пора переходить еще на один уровень нашей деятельности. Мы славно поработали, и я поздравляю всех! Теперь мы еще займемся и местными промышленными предприятиями. Сейчас появилась возможность стать владельцами механического завода в Угорьевске. Я уже провел некоторую предварительную работу. Дело очень перспективное, но для стопроцентной уверенности мне нужна информация из налоговой.

Том достал из довольно объемной пластиковой папки два листочка и положил их перед Вилли и Олсоном.

— Держите списки мероприятий для работы. Когда все закончите, вместе примем окончательное решение о дальнейшем развитии этого направления.

Вилли и Олсон принялись за дело.

Глава 20

Виктор Александрович Красавцев был очень гармоничным субъектом во всех отношениях. В соответствии с фамилией, природа наделила его хорошим ростом, пропорциональной фигурой и приятным лицом. Имя он получил также подходящее. Абсолютно везде Виктор привык побеждать — начиная от школьных олимпиад и студенческих чемпионатов, он старался не уступать ни пяди своим соперникам. Что касается отчества, то и тут точно в яблочко — амбиции у молодого счастливчика были не меньше, чем у Александра Македонского.

Окончив институт и попытавшись начать карьеру в преуспевающей фирме, молодой Македонский довольно быстро уяснил народную мудрость — трудом праведным не нажить палат каменных. Виктор решил посвятить себя государственной службе, где текут полноводные финансовые потоки. Он уволился из фирмы, устроился в налоговую службу Угорьевска и уже через три года стал начальником отдела финансового обеспечения. И вот, потрудившись на благо Отечества несколько лет, Виктор Александрович попал в поле зрения лейтенанта Олсона. С полной уверенностью можно утверждать, что это произошло потому, что господин Красавцев трудился не на благо Отечества, как полагается любому чиновнику, а на благо собственное. В результате такого, довольно усердного труда Отечество получило убытков гораздо больше, чем прибыли, даже если не считать той зарплаты, которая полагалась трудолюбивому чиновнику.

Достигнув возраста Христа, Виктор Александрович мог с чистой совестью считать прожитые годы не напрасными. Учеников к тридцати трем годам он не завел, но его успехи в материальной сфере были впечатляющими. Красавцев мог похвастаться роскошным особняком в Угорьевске, тремя квартирами в элитных жилых комплексах Москвы и даже скромным бунгало на Канарских островах.

Во вкусе Виктору Александровичу нельзя было отказать. Еще со школьных лет его очаровывало женское имя Мерседес, но он женился на девушке с другим именем, а в угоду своим детским фантазиям купил супруге «Мерседес GLC». И для себя Виктор не сделал исключения, но взял не просто «Мерседес», а «Майбах». Свадьба и легкие деньги затуманили голову Виктору, и он не подумал, что такие покупки не по статусу мелкому чиновнику, и они не только нескромны, но еще и опасны. Но ведь живем один раз!

Вот тут-то и возник перед Красавцевым лейтенант Олсон, как с неба свалился. И чтобы этот, такой прекрасный раз, не закончился на раз, зарвавшийся чинуша быстро согласился на все предложения незнакомца. Да и требовал шантажист сущий пустяк — только голая информация и никаких противоправных действий. Так что встреча родственных душ (в сущности, оба бандиты) закончилась взаимным удовольствием. К Тому потекли реки информации из налоговой.

Через пару недель Олсон подошел к Тому:

— Я выяснил, кто же настоящий хозяин местного механического завода. Это Столешников Дмитрий Павлович, депутат Госдумы из партии «Справедливая Россия». В начале девяностых был довольно известным авторитетом в криминальных кругах. Похоже, что он до сих пор им и является. По этому вопросу работают четыре человека из сыскного агентства, которых я нанял с твоего одобрения, Том. Сейчас заканчивается сбор первичной информации. Затем я поставлю им задачу сосредоточиться на сборе компромата. Вот думаю подключить к этой теме еще одного частного сыщика. У него есть два помощника. Пусть они поработают параллельно.

— Продублированная информация гораздо надежнее, — согласился Том.

— И еще, — добавил Олсон, — мне важно прикормить этих ребят, они мне показались очень перспективными. Их шеф бывший майор МВД, сыскарь от природы! И его помощники тоже бывшие опера, профессиональные ищейки. Я же сам их породы — я их по запаху чувствую. Уверен, что такая бригада будет нам полезна. Разумеется, это дополнительные затраты. Что скажешь, Том?

— Ну если ты их по запаху учуял, прикорми. На профессионалов денег жалеть не стоит. Продолжай, Винсент.

— Дела лучше, чем я ожидал. Этот депутат, истинный владелец завода, попал в кучу дерьма, когда прибирал завод к рукам. В этом деле также замешан наш красавчик из налоговой инспекции — это он помог депутату захапать чужую собственность. То, что при этом было нарушено множество законов — сущие пустяки по сравнению с тем, куда они вляпались!

— Так в чем же суть? — Тому не терпелось узнать подробности.

— Оказывается, этот завод принадлежал одному очень крутому авторитету по кличке Чалый. У него даже есть титул законника. Когда наш депутат и Красавцев затевали аферу, то они не знали истинного хозяина завода, ведь он был оформлена на подставных лиц, а когда дело уже выгорело — было поздно что-то менять. К этому моменту они уже успели так запачкаться, что даже если пойти с повинной к Чалому, то шансов сохранить свою шкуру все равно не осталось. В ходе этого передела было совершено несколько убийств, и одно из них самое неприятное для нашей парочки. Они, не зная того, ликвидировали родственника Чалого. Такое им не простят никогда! Весь передел был проведен так грамотно и осторожно, что до сих пор Чалый не может найти концы. Однако он не уймется, пока не докопается до истинных виновных, ведь иначе пострадает его авторитет. Вся картина уже известна, но я не спешил докладывать. Сейчас мои люди ведут повторную проверку всех фактов. В таком деле ошибаться нельзя.

— Ну что ж, прекрасно! — Том остался доволен докладом лейтенанта. — Подождем результатов твоей перепроверки и тогда будем все решать. Ты отлично поработал, Винсент.

— Спасибо, Том! А сейчас давай обсудим очень важный для нашего дела вопрос.

— Я думал, мы уже все обсудили, — удивился Том.

— Не совсем. Ты же не торопишься? Могу еще ненадолго занять твое время?

— Конечно, Винсент. Знаю, что ты не станешь болтать по пустякам. Говори.

— Вот смотри, что получается: мы занимаемся этим бизнесом уже почти два года, а крыши у нас до сих пор нет. Мы с Вилли уже обсуждали эту тему, и пришли к выводу, что пора крепко подумать. Рано или поздно, а к нам все равно придут! Согласись, всегда лучше самому выбрать покровителя, чем под кого-то прогибаться.

— Конечно, — кивнул Том. — Но это надо будет решить со всеми вместе, не тет-а-тет.

— Разумеется, но сразу скажу, что выбор у нас небольшой.

— На безрыбье и рак рыба, верно?

— В точку, Вилли бы тебя похвалили за знание поговорок! Так вот, для нас крышей могут быть или менты, или ФСБ, или вор в законе. С продажными ментами связываться не хотелось бы. ФСБ недоступна пока, у меня нет никаких заделов на эту контору, и я не представляю, как на них можно выйти. Остается только вор в законе.

— И что же ты думаешь, Винсент? Кого просить, к кому обращаться?

— А почему бы нам, — Олсон хитро сощурился, — не попросить покровительства у Чалого? Мы поднесем ему завод и обоих убийц его родственника на блюдечке, а в благодарность получим хорошие условия сотрудничества.

— Гениально! — Том протянул Олсону руку и крепко, с уважением сжал его ладонь. — Олсон, ну ты голова! Предлагаю не откладывать общее обсуждение. Ребята скоро уже должны вернуться, расскажем им твою задумку. Уверен, они поддержат.

Том оказался прав — идея Олсона всех привела в восторг, и даже Джуди отдала должное смекалке и профессионализму лейтенанта. Она перестала злиться на Тома за то, что он пошел на поводу у Вилли, как ей поначалу казалось. Она перестала цепляться к Вилли, обвиняя того в излишней жестокости. Джуди больше не жаловалась Стиву на то, что ей бывает одиноко. Разговор с Олсоном прочно врезался ей в память. Она поняла, что не стоит сеять раздор в собственной семье, какой бы путь семья ни выбрала. Джуди по-прежнему бывало тяжело, по-прежнему многое было непонятно, но одно она усвоила четко — сила в семье, и поэтому семью предавать нельзя. Конечно, она не собиралась участвовать в кровавых разборках, да и никто бы её не допустил до такого, но теперь она стала помогать так, как у нее получилась лучше всего — через заботу. Джуди с удовольствием готовила сытные завтраки, обеды и ужины, собирала мужчинам перекусы с собой, когда они уезжали на целый день, болтала со Стивом, давала советы по сердечным вопросам Бобу, была предельно ласкова с Томом, который часто переутомлялся из-за умственного труда. Все просто боготворили Джуди, и казалось, что в команду вновь вернулся утерянный на какое-то время дух единства, взаимопонимания и уважения. Но счастье имеет свойство быстро улетучиваться, едва успеешь его ощутить.

Глава 21

Все вроде было хорошо. Проблема с покровительством была практически решена, но Вилли от чего-то ходил хмурый, дерганный, будто его что-то грызет изнутри. Заметив столь странное поведение вечно задорного и бодрого друга, Том вывел его на разговор.

— Вилли, какой-то ты сам не свой, — Том опустился на скамейку перед входом в дом, где сидел Вилли. — Что случилось?

Вилли долго не отвечал. Потом пожал плечами и откровенно признался:

— Да сам не знаю. Вроде все отлично идет, а вот радости не ощущаю.

— Дела идут в гору по всем направлениям. С Джуди вы наконец-то помирились, отношения в команде отличные! Чего же тебе еще для счастья надо?

— Говорю же, сам не знаю… — Вилли ответил слегка раздраженно и закурил. Том терпеливо ждал, когда другу полегчает от нахлынувших чувств, источник которых был неизвестен.

— Вот о каком счастье можно говорить, когда вокруг такой бардак творится? — Вилли вдруг резко бросил на землю окурок и затоптал его с нескрываемой злобой. — Да ты хоть золотом осыпь человека с ног до головы, а если он нормальный человек, то счастливым не станет, когда кругом творится беспредел. Не так, что ли?

— Пожалуй… — Том не ожидал такого поворота в беседе и был обескуражен.

— Вот она, загадочная русская душа, — вставил незаметно подошедший Стив. — Ему, русскому, бабла мало для счастья. Подавай всемирную справедливость, а?

Вилли резко повернулся и зло уставился на Стива. Но не увидев в его глазах ни поддевки, ни даже иронии, миролюбиво развел руками:

— Ты прав, братишка. Наверно, в этом и есть наша беда.

— Бери пример с Боба, загадочная душа. Он не раз меня учил, что надо принимать жизнь такой, какая она есть.

— Боб молодец, — кивнул Вилли. — А вот у меня так не получается.

— Учись, пока не поздно.

— Что значит не поздно? — одновременно спросили Вилли и Том.

— А вы будто не в курсе. Боб женится скоро.

— Это он сам тебе сказал? — спросил Том.

— Чуйка моя сказала. Хорошая у него Маша, добрая и ласковая. Я рад за Боба.

— И я рад за него, — сказал Том. — Я вообще рад за всех. Дела налаживаются! По-моему, фортуна наконец улыбнулась нам. Вот только наш Вилли что-то хандрит.

— Ааа… — Вилли только отмахнулся и не стал больше поддерживать тему.

Потоптавшись немного возле скамеечки, на которой угрюмый Вилли курил уже третью сигарету за последние пятнадцать минут, Том со Стивом отправились в гараж обсуждать монтаж тельфера.

Проводив их взглядом, Вилли достал очередную сигарету.

«Нет, на самом деле, какого черта мне не живется, как всем? Будто зудит что-то внутри, мешает полностью расслабиться… А вон ребята довольны. Приятно видеть их счастливыми. Везет им — у них прямо в национальном коде написано, что бабло высшее мерило. У меня все равно так не получится, напрасно старался найти счастье в бабках… Мы даже не можем нормально существовать, приходится разводить нелегальщину, а все потому, что честным трудом не прокормишься. Пока в стране банкуют разные Рафики и Мэры, так и будет — не себе, не людям! Нет, я не могу так!» — Вилли поднялся со скамейки, еле поборол в себе желание побежать в гараж к Тому и Стиву, чтобы выговорить им все, что у него было на душе. «Опять скажут, что я затеял черт знает что… Особенно Джуди, — Вилли призадумался. — А с другой стороны, почему бы нет? Мой долг предложить, а там война план покажет».