Бесплатный фрагмент - Восприятие Яна

Пролог

Он не смог бы объяснить человечеству даже малой толики знания, представ перед слепцами в своём обычном облике. Людям нужен новый пророк — да будет так!

Пророк взошёл на каменную трибуну. Под его ногами разверзлась круглая пропасть, а в ней, слово в адской яме, десятки тысяч грешников приготовились вкушать речь избранника божьего. Они едва жили, в их крови был яд. Многие и многие погибли в страшной войне. Те, кто остался невредим оголодали. Подобно вирусу, происходящее здесь вскоре достигнет глаз и ушей миллиардов уцелевших людей. Он окинул смертных тяжелым взглядом. Вся печаль вселенной мучила его, а рядом затаился праведный гнев. Вдали красным огнем полыхал горизонт — то был закат, один из последних для этой цивилизации.

Пророк поднял руку, чтобы смирить возбуждение народа. Выждав паузу, он начал:

— Дети божьи, близится расплата за грехи наши! Мне было откровение. Внемлите моим словам, ибо истина в них дарована Богом нашим. Я не назову имени его, ведь сказал он мне: «Узрите истину, дети мои, — нет веры разной! Ибо Бог ваш един, и имени мне нет. Мой гнев сойдет на тех, кто властью упиваясь, веры умножал и восторгался ими».

Пророк стоял и наблюдал за грешниками, которые усомнились в его словах. Их было больше, чем согласных. Он поспешил оставить это тело, чтобы просветить других.

Люди с покрытыми головами сидели на коленях. И здесь была яма усыпанная верующими. Здесь был другой Бог. В центре стоял правильной формы камень, который был чернее ночи.

Они молятся мертвым предметам, они убивают друг друга каждый день, они вновь зашли в тупик, — подумал с досадой пророк, который был уже другим пророком.

Он предстал перед молящимися. Местный язык отличался от прежнего, здесь люди пели, а не говорили. Святой избранник заблудшего народа — его тело смиренно подчинялось новому хозяину, и послушный язык пропел:

— Дети божьи, близится расплата за грехи наши! Мне было откровение. Внемлите моим словам, ибо истина в них, дарованная Богом нашим. Я не назову имени его, ведь сказал он мне: «Узрите истину, дети мои, — нет веры разной! Ибо Бог ваш един, и имени мне нет. Мой гнев сойдет на тех, кто властью упиваясь, веры умножал и восторгался ими».

Все они грешники, и большинство усомнились в его словах. Печаль сразила пророка. Он покинул второе тело и отправился к краю мира, чтобы наблюдать за концом света. Сохранив в защитной капсуле образцы всех жизненных форм, он грел в себе надежду на новый восход, что придет после долгой и темной ночи.

Отрывок из хроники Летописца:

«Последние дни Земли. 2031 год от рождества Христова».

Сквозь время

Ян плохо различал цифры на наручных часах, в глазах двоилось, он только что опрокинул еще полстакана виски с колой.

Новый год в клубе — не идея, а дерьмо.

Эта мысль повторялась в его голове вновь и вновь. Оторвавшись, наконец, от праздничного стола Ян взял курс на танцпол. Мерцал стробоскоп, и всюду маячили призрачные фигуры людей. Исчезали и вновь появлялись облики юнцов, на вид многим не было и двадцати. В голове Яна сформировался вакуум, в тишине которого злобными червями копошились философские мысли. Глядя на то, как эти совершенно незнакомые друг другу салаги, опьяненные кто наркотиками, вперемешку с алкоголем, а кто музыкой, обжимаются, трутся телами и лижутся, Ян решил, что мир совершенно прогнил. Кому сдались торжество науки и технический прогресс, если людская мораль вернулась к первобытному началу?

В потолок клуба бил лазерный свет, который сплетал из лучиков надпись: «Привет, 1948!» Чувствуя злость от неумения танцевать, отрывисто дергая конечностями, Ян пытался различить в полумраке свою жену Адель. Мрак переливался причудливыми цветами от светомузыки и обволакивал людей искусственным дымом. Злость только нарастала. Ян присел передохнуть на подиум для танцовщиц гоу-гоу. Шлюхи, какие же вы шлюхи, — подумал он, глядя на вращающих бедрами девушек, злясь и возбуждаясь одновременно — от этого закипая еще больше. Воинственной походкой приблизилась по-деловому одетая девушка, она попросила Яна подняться и пройти на танцпол, объясняя, что сидеть на подиуме нельзя. Да пошла ты! — подумал Ян, вставая.

Походкой лунатика Ян брел сквозь дым, выискивая окосевшим взглядом свою жену — самую любимую жену из всех жен в этом мире. Взгляд зацепился за знакомое декольте и большое украшение, напоминающее миниатюрного ловца снов, которое ещё сильнее привлекало внимание к внушительным округлостям. Это была Зои — подруга Адель. Компания его друзей — друзей Адель, если быть точным — образовала кольцо, и лишь его жена кружилась чуть в стороне. Девушка танцевала, наслаждаясь моментом, не замечая ничего вокруг. В клубе было людно, поэтому она угодила в группку незнакомых парней. Они оценивающе оглядели Адель с ног до головы, наблюдая за её плавными движениями — танцевала она как богиня, а её платье слишком плотно облегало изящные изгибы. Затем парни переглянулись. Ян был уже в нескольких шагах и смог прочитать в их лицах похоть. Один из незнакомцев подошел к девушке ближе и начал извиваться в такт с ней, пристроившись сзади. Ян ясно видел, как Адель обернулась, почувствовав новоиспеченного партнера по танцу, и улыбнулась ему.

Ах ты дрянь! — взорвалась мысль в голове. В животе и груди загорелся огонь. Цепляясь плечами за живые препятствия, Ян преодолел несколько шагов. Он схватил Адель за плечо, затряс и заорал, пытаясь перекричать музыку:

— Ты что творишь?! А!? Только поженились, а ты уже ведешь себя как шлюха! — хоть муж Адель был сильно пьян, его язык не заплетался (или так казалось только ему).

Адель стояла, потупив взгляд, будто признавая свою вину. Тот парень, что пытался заигрывать с ней, притянул Яна к себе за руку. Стараясь перекричать музыку, он объяснял, мол, не знал, что девушка с кем-то, и ничего такого не было. Ян не расслышал и не стал переспрашивать, он доверял своим глазам. Он не мог остановиться, даже если и хотел — нужно играть роль до конца. Поэтому он просто врезал горе-пикаперу. Парень упал. Ян едва не повалился вслед за ним. Друзья паренька просто смотрели, как Ян хватает Адель за руку и на глазах у всего клуба тащит по ступенькам в гардероб, попутно оскорбляя, и как девушка едва не падает с лестницы, цепляясь каблуками за противоскользящие полосы.

Морозный воздух внезапно отрезвил Яна. Гнев стих, обнажив стыд. Сотрясаясь изнутри, дрожащим голосом, он вызвал такси. Медленно падал снег; супруги стояли на холодной улице совершенно одни, молча. Ряды желтых фонарей, по обе стороны от проезжей части, являли собой длинную дорогу в совершенно туманное будущее двух молодоженов. Адель едва слышно плакала. Ян молчал.

На следующий день, проспавшись и пытаясь вспомнить вчерашние события, Ян ощутил внутри липкий комок из стыда и отравленных внутренностей.

Теперь она решит развестись.

От этой мысли в груди зародилась ледяная волна, которая докатилась до ног и вернулась к желудку в виде изжоги. Адель вошла в комнату. Она даже не глядела в сторону мужа, а лишь присела на краю кровати и принялась расчесывать волосы. Лицо её превратилось в каменное изваяние, сквозь эту маску не проникала ни одна эмоция. Слепок из пьяных воспоминаний не давал Яну понять наверняка, улыбнулась ли она тому парню. Как он может в ней сомневаться? А всё это чертово виски.

— Милая… прости… пожалуйста… — сидя на кровати, Ян пытался разорвать пальцами ворсинку от подушки, и не поднимал взгляд. — Листочек… Адель, что мне теперь сделать?

Адель потерла запястье и мягко произнесла:

— Нам не стоит ходить на эти дурацкие вечеринки и пить эту дрянь. А еще эти басы — я чуть с ума не сошла. Вот, теперь здесь болит и синяки.

Яну стало не по себе, от того, что Адель не говорила про его вспышку гнева. Тетя Роксана часто ходила с синяками под глазами, и никогда не говорила плохого о муже — от этого мороз шёл по коже. Всё же он подумал, что его жена самая что ни на есть квинтэссенция добра. Приняв прохладный душ, он вернулся и попытался загладить вину. Сначала девушка неохотно поддавалась его ласкам, но устоять не смогла.

Молодожены лежали на влажной простыне, давая телам остыть. Еще вспотевшие и уставшие, влюбленные выбрались из кровати к вечеру. Горячий поздний ужин и бокал холодного, но не ледяного, светлого пива помогли справиться с вышедшими из-под контроля желудком и сосудами. Однако перед самым сном в голове снова помутнело. На границе сна Яну привиделась девушка в длинном изорванном одеянии, с черными обсидианами вместо глаз. Она что-то говорила Яну, не шевеля при этом губами. За её спиной стоял лысый мужчина в одеждах монаха, покрытых вязью из неизвестных символов. В один миг он оказался возле Яна и грубо схватил его за руку. Ян вздрогнул и тихонько вскрикнул. Пелена подступающего сна рассеялась.

Драная бессонница! Еще немного, и начну пить снотворное.

Он повыше натянул одеяло, испытывая страх от реалистичности увиденного.

— О чем думаешь, милый? — Адель сквозь сон услышала нервное ворчание мужа.

— А… так… ерунда.

— Снова не можешь уснуть? — Адель потянулась к небольшому ночнику на тумбочке, возле кровати, и включила свет.

— Да, милая.

Теплый свет выхватил из темноты очертания небольшой и уютной комнаты. На стене, напротив кровати, были приклеены фотообои — репродукция под старину карты Акрии, в углу которой Адель нарисовала карандашом для губ — «Я сердечко А».

Сквозь пластиковый стеклопакет прорывался монотонный гул. То был ночной шум Просвета — типичного мегаполиса, с шумными загазованными улицами и грубыми, вечно куда-то бегущими людьми.

Окна сжимал белыми мертвыми ладонями мороз. В этом году зима выдалась аномально холодной, но в комнате было невыносимо жарко. Когда глаза привыкли к свету, Адель повернулась в сторону мужа, сбросив тонкий плед, оставшись обнаженной. Её густые каштановые волосы, с золотистыми кончиками, заставляли Яна влюбляться в жену снова и снова. А карие глаза, живые и игривые, обладали чувственной магией. Адель по-доброму улыбнулась и ласково произнесла:

— Представь, если бы сейчас к нам под одеяло забрался маленький человечек и сказал, что ему страшно, и он не может уснуть.

Ян представил, и на его лице медленно расцвела улыбка.

— Ты, наверное, не заметил — я уже год не пила ничего крепче кофе и не принимала лекарств. Как думаешь, пора? — спросила Адель, которую удовлетворила улыбка мужа.

— Да, Орешек, думаю пора, я хочу этого, — Ян обнял жену. Он называл её Листиком или Орешком, ведь волосы Адель были каштановыми, а обзывать её деревом он не хотел.

— Погоди, милый, — промурлыкала Адель, — Передохни неделю от этой пьянки. Подходите через пару дней — ваша заявка будет рассмотрена.

— Ненавижу бюрократию, — проворковал Ян и поцеловал свой Листочек. Жаль, но запас тестостерона был растрачен несколькими часами ранее.

— Ты снова мучаешь прошлое в голове? Хочешь, я расскажу тебе об одном методе?..

— Дорогая, может, не надо? Ох уж эти твои средства… — Ян не очень любил метафизические и философско-эзотерические бредни своей жены, но знал, что его мольбы растворятся в воздухе. Разблокировав кнопочный смартфон, он взглянул на часы. Фотография счастливых молодоженов украшала экран. Ян всегда считал свой взгляд несколько рассеянным, это раздражало его. Хоть Адель и говорила, что лицо её супруга — эталон мужественности, а голубые глаза для брюнета — редкость, и очень красивая редкость.

— Не бойся, я вычитала это в женском журнале, — Адель задорно ткнула Яна локтем. — Представь, что ты лежишь на холодной водной глади. Вода символизирует твое прошлое, в ней нет правды, нет жизни, только мучения и смерть — в том случае если утонешь, разумеется. Граница воды и воздуха, на которой ты пытаешься удержаться — это настоящее, лишь в нём можно существовать, пусть испытывая трудности и лишения. Земля — спасительный берег, что находится неподалеку, является будущим, — Ян погружался в липкую темноту, которая показывала их с Адель медовый месяц. Над импровизированным экраном кровавыми буквами была выведена надпись: «ЛИШЬ ВОСПРИЯТИЕ». Адель продолжала говорить:

— Неизвестно, что тебя ждет, когда доберешься и ступишь на земную твердь, но к этому необходимо стремиться, там должно быть лучше, чем барахтаться в воде, изнемогая от холода. Там впереди будут ответы на все твои вопросы. Прошлого больше нет, оно сокрыто где-то в глубине.

Ян подумал: что если Адель уже беременна? Что же ему тогда делать? Им нужна новая машина, их квартира нуждается в ремонте. Неплохо бы найти вторую работу… Ян перестал слышать Адель. На этот раз в полудреме ему являлись другие образы: словно многие года проносились перед глазами, люди, которых он не видел никогда, места, в которых прежде не бывал, войны и катастрофы. Затем картины стали совершенно невообразимыми и не поддающимися описанию.

***

Сознание Яна ворвалось в реальность. Поняв, что снова проснулся, он с досадой вздохнул. Во тьме стоял чудовищный запах гнили.

Что на этот раз?

Ян чувствовал себя так, будто пролежал без движения целую вечность: ноги отказывались двигаться, а руки едва подымались. Так бывало прежде, порой Ян просыпался с чувством тошноты и головокружением. Однако сейчас все было иначе. Поверхность под ним не была похожа на их с Адель мягкую кровать. Нужно включить свет. Привстав на жестком и холодном полу, Ян шлепнулся обратно. Мышцы странным образом атрофировались. Словно вся кровь вытекла из тела.

Такого похмелья у меня еще не было.

Ян все же смог встать на четвереньки. Голову, как и все тело, четвертовали невидимые лошади. Очень хотелось пить.

Вот срань! Неужели инсульт?!

— Адель? Ты чувствуешь эту вонь? — ответом было эхо, Ян едва узнал собственный голос. — Адель?

Нехорошее предчувствие закралось в душу, горло медленно сдавливали незримые руки. Что-то здесь не так.

— Адель?! Э-эй! Кто-нибудь! — без ответа, лишь капли воды падали где-то неподалеку. Бездушное эхо было слишком сильным для небольшой комнаты. Ян не у себя дома. Паника нарастала всё сильнее, заставляя его двигаться.

Ян всасывал воздух как выброшенная на берег рыба. Ритм его пульса был подобен барабанам Джуманджи — неровный и частый. Ноги тряслись от страха. Не имея сил встать, он полз вперед на четвереньках и ощупывал пространство впереди. Что-то больно укололо его, а потом порезало щеку. Страх не позволял думать о боли, сделав из Яна ползучую машину. Наконец рука уперлась в стену. Нет, это дверь, стальная дверь с круглым затвором — как на подводной лодке или на корабле. Суетливыми движениями борющегося за жизнь человека, Ян попытался повернуть колесо на двери, но, похоже, механизм заклинило. В голове не было места другим идеям — он не оставил попытки, и в конце концов затвор поддался. Несколько оборотов — несколько мгновений жуткого скрипа, и дверь распахнулась сама; в комнату ворвался поток воды, унося Яна с собой обратно в комнату. Он мог лишь барахтаться, пытаясь за что-нибудь ухватиться, пока его тело швыряло из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Всё закончилось после третьего и самого сильного удара головой.

***

— Смотри, вроде живой.

Ян зашелся в кашле, который тут же перешел в рвоту водой. Когда он открыл глаза, яркий свет вонзил в зрачки сотни маленьких тупых игл.

— Эй, парень, ты кто?

Прикрыв глаза ладонью на манер козырька, Ян различил силуэты двух людей, одетых в некую помесь военной формы и водолазного костюма. На шлеме каждого светилась желтая лампа.

— Дружище, ты в порядке? Где твоя одежда-то?

Да, верно, а ведь он ещё и голый. В темноте и панике Ян не заметил этого. Пытаясь подняться, он встал на колени, левой рукой прикрывая пах.

— Погоди-погоди, посиди чуток, — в руках одного из незнакомцев красовался автомат со штык-ножом и фонариком на конце, острие нацелилось в грудь Яна. — Давай сначала проясним, кто ты и откуда.

Ян — молодой парень, который вроде бы уснул в своей кровати накануне вечером, а сейчас стоял на коленях в мрачном помещении перед двумя солдатами — пытался выдавить слова из влажного, но обезвоженного рта. Его лицо чем-то не понравилось солдату, что вел допрос.

— Друг, ты на нашем не говоришь, или что? — ответ по прежнему не мог пробиться сквозь толщу нескладных и мучительных мыслей.

Тот что допрашивал посмотрел на напарника, пожал плечами. Второй ответил тем же. Яна снова вырвало, в этот раз прямо на сапог «собеседника».

— Дружок, ты это вообще зря… Тебе плохо, что ли? Сейчас, помогу…

От бокового удара прикладом в челюсть Ян почти лишился сознания и, падая, почувствовал во рту безвкусные леденцы — свои зубы. Боль тут же прошла благодаря ударам ногой в живот. Испачканный носок втыкался в ослабленную плоть со шлепающим звуком. Ян почувствовал запах собственной рвоты. Удары прекратились внезапно. Когда Ян наконец смог дышать, он сплюнул — его зубы запрыгали по полу как две белые жемчужины — и попытался заговорить с новым другом:

— Кто вы такие?! Где я?! Вы что творите, ублюдки?!

— Так, если ты говоришь по-нашему, тогда заткни пасть. Сейчас я буду спрашивать, а ты отвечай, — Ян невольно замолчал, чувствуя не столько страх, сколько недоумение. — Ты из Лионы?

— Что?

— Добавки?**

— Стой! — Ян поднял руки закрываясь. Удара не последовало. — Я из Просвета! Если это розыгрыш, то вы переборщили. Когда мы закончим и посмеемся, ты, сука, свои зубы жрать будешь, понял?! — Ян опьянел от адреналина и попытался подняться на ноги.

От следующего удара он закрылся левой рукой, а правой схватился за автомат, чтобы встать, но это было ошибкой. Раздался одиночный выстрел…

***

— Да не собирался я, он схватил и дернул, крючок сам нажался! — голос доносился как сквозь толщу воды, Ян приходил в сознание.

— В себя приходит. Повезло тебе, идиот, не видишь что ли — ценный кадр?! — второй голос принадлежал девушке.

— Откуда мне знать? Уж больно на терминатора похож: голый и в какой-то дыре объявился.

— Пошли вон, оба! — Крик заставил Яна открыть глаза. — Очнулись! Замечательно! Скажите, как вас зовут, и сколько пальцев вы видите?

— Ян… четыре.

— Хорошо, замечательно. Я сказала, убирайтесь! — Гулкие удары сапогов о пол заполнили помещение, вызвав в голове Яна тупую боль. — Ян, простите некомпетентность наших сотрудников. Всё дело в дурацких протоколах. Но вам ещё повезло, что разведчик вас не убил.

Девушка стояла в полушаге от медицинской кушетки, на которой лежал Ян. На вид ей было около тридцати. Симпатичная, стройная, светлые волосы, белый халат и большие очки — она напоминала медсестру из больницы, в которой Ян лежал с аппендицитом, еще в детстве. На бейдже красовалась надпись: «доктор Райс Анна». Ян не мог рассмотреть комнату — его глаза ещё не привыкли к свету.

— Вообще-то, доктора я получила за диссертацию по биологии, но родине понадобились другие специалисты: жизнь несправедлива, не находите? — Анна прикрыла рот ладонью, — Ох, простите, что я несу? Я вас не допрашиваю, но мне необходимо знать, кто вы и как оказались в той лаборатории? — Ян лежал на кушетке, одетый в белый больничный костюм, у самой границы на пути к безумию. Сильно болела челюсть и левое плечо, похоже, пуля попала именно в него. Ян уперся локтем в кушетку, а затем ему каким-то чудом удалось сесть на её край.

— Вижу, вы в замешательстве, у вас наверняка сотрясение, но снимков ещё нет. Вы очень быстро очнулись: мы даже не успели подготовить реанимационную. Эти кретины до последнего молчали о прибытии гостя. Я, на всякий случай, представлюсь: меня зовут Анна, мы находимся в подводном лабораторном комплексе «Пионер»…

— Осс-тановитесь… — Ян бледнел на глазах, ему стало плохо, закружилась голова, и он потерял сознание, но лишь на мгновение. Резкий запах заставил его отстраниться.

— Как вы себя чувствуете? — Анна бросила ватный тампон с нашатырем в мусорный контейнер и с тревогой посмотрела на пациента. Теперь она присела на стул, рядом с кушеткой. — Вы потеряли много крови, пока вас несли сюда…

— Послушайте, я не знаю, кто вы и что это за место, но прошу, дайте хоть увидеть жену. Где она? Как я сюда попал? Да что за херь здесь происходит?! — в ушах заколотило и снова закружилась голова — Ян покачнулся.

— Успокойтесь, дышите ровно, сейчас мы с вами во всем разберемся, — доктор производила руками расслабляющие движения, но они почему-то раздражали Яна еще больше. — Давайте попытаемся воспроизвести ваши последние воспоминания.

— Я… — Яну лишь огромным усилием воли удалось смирить бушующую внутри панику и довериться Анне. — Я помню, как лежал со своей женой в кровати, у нас в квартире, мы разговаривали, затем… затем ничего, просто уснул. Потом проснулся непонятно где, голый, и ваши громилы чуть не снесли мне пол-башки, — Ян заметил, как Анна едва заметно облизала губы при упоминании его наготы, тогда он вдруг сообразил, что это она одевала его в больничный костюм.

— А что-то до того? Расскажите о последних событиях, днях.

— Ну, не знаю… За несколько дней до этого мы готовились к каникулам. Наши друзья до праздников уехали из Просвета, навестить родителей, — они приезжие — и все хлопоты достались нам. Мы подыскивали дом с видом на обледенелое озеро и чертов лес из гребаных голубых елей. Ничего особенного не происходило. Накануне отмечали новый год в клубе, я случайно напился и мы с женой повздорили. Точнее я устроил ей весь этот спектакль… Я еле дополз до дома из клуба, остановил наше такси и взял по пути ещё виски…

— Новый год?.. Простите, что перебиваю, странно, не припомню, чтобы на Сансоре его отмечали, пожалуй, с 40-х годов, ещё до войны. А Просвет? Ведь он давно затонул…

Ян лишь недоуменно на неё взглянул, затем устало улыбнулся, в надежде, что вот сейчас-то она улыбнётся в ответ, и этот дурацкий розыгрыш закончится. В голове снова промелькнула мысль об Адель. Очередной приступ паники, стало трудно дышать. Что я здесь делаю?! Любимая, где ты?! — в этот раз Ян не смог успокоиться и решил бежать к выходу. Но, стоило встать на ноги, как они тут же подкосились. Ян повалился на пол, со скрипом отодвинув спиной кушетку, и это заглушило его стон. Анна промолчала, и помогла ему подняться обратно.

— Ч-что з-значит з-затонул? — спросил Ян дрожащим голосом.

Бесцеремонно распахнулась тяжелая дверь. В комнату вошли те двое, что оставили следы «приятного» знакомства на лице Яна, и вместе с ними более суровый на вид вояка, который даже не взглянул в сторону кушетки. Теперь Ян смог разглядеть на груди каждого изображение красной секиры.

— Здравствуйте, док, мои ребята вернулись из затонувшей лаборатории и принесли вот это. Мы не стали открывать его без вас, — двое с трудом держали за ручки массивный оружейный кейс, покрытый грязью и водорослями.

— Отлично, Ирк, ставьте на стол, я взгляну. Простите, Ян, отдохните. Я отвлекусь ненадолго. Это может быть связано с вами, — сказала Анна, всем своим видом показывая, что не хочет оставлять пациента наедине с его мыслями. Ян не слышал её, ему вдруг стало безразлично происходящее вокруг.

Зрение Яна ощупывало предметы, сокрытые до этого подобием тумана. Комната была поделена на две части. Одна напоминала военный лазарет, с кушеткой, тумбой, невысоким столом, лампой и таинственным прибором с множеством дисплеев, трубок и кабелей. Вторая, отделенная матовой ширмой, походила на лабораторию, с большим стальным столом-верстаком, вытяжкой над ним и кучей разных приспособлений на стеллажах рядом. Белый кафельный пол под ногами пробудил в памяти Яна безотчетные и неприятные воспоминания.

Бойцы закинули кейс на верстак, при этом шумно выдохнув. Блестящие кристаллы отложений заискрились в свете мощной белой лампы, нависшей над кейсом-сундуком. Осмотрев его, Анна включила шумную вытяжку и надела плотные резиновые перчатки. Доктор взяла из шкафа склянку с прозрачной жидкостью и смочила в ней маленькую щетку. Затем она принялась подчищать слой окислов и грязи с поверхности, то в одном месте, то в другом.

— Вот оно! — Анна наткнулась на заводскую табличку, размером с ладонь. Буквы на ней были отштампованы. — Так я и думала. Сейчас откроем.

— Погодите, док. Что в нём? Не опасно открывать? — поинтересовался настороженный Ирк.

— Это нечто вроде бортового самописца. Только в этом ящике запирают важные документы. Я видела такие раньше, подвохов быть не должно. Если только в нём не хранится смертельный вирус, — Анна рассмеялась своей иронии. Ирк попытался ответить ей, но его улыбка получилась вымученной.

Очередной поход к шкафу с химикатами. Корпус стального ящика не смог устоять перед едкостью химии, с шипением растворяясь. Подождав, доктор побрызгала из пульверизатора, и шипеть перестало. Взяв небольшую фомку, Анна просунула ее в образовавшуюся щель, поддела крышку и та щелкнула.

— Моё уважение к вам все возрастает, док.

— Благодарю Ирк, опыт даёт о себе знать, — Анна загадочно улыбнулась. — Видела, как это делали в одном фильме.

Под крышкой покоились документы, каждый из которых был помещен в прозрачную вакуумную упаковку. Конверты имели ярлыки с названиями. Анна начала зачитывать их вслух:

— «Проект «Ветер», «проект «Время в конусе», «проект «Холод»…

— Стойте! — неожиданно воскликнул Ян. Его рассеянное внимание внезапно сконцентрировалось на пакете. Подчиняясь рефлексам, солдаты схватились за оружие.

Под прозрачным слоем упаковки Ян увидел свою фотографию. Теперь и доктор заметила её. Анна дождалась безмолвного согласия Яна, и аккуратно распечатала упаковку ножом. Послышался звук, похожий на вдох. — Приступим…

Проект «Холод». Объект №3.

17 июня 1951г.

Резюме (общее для всех объектов).

По запросу исследовательского центра «Серый пик», Министерством обороны было подписано разрешение о сохранении особых медицинских случаев, неизвестных науке и не поддающихся диагностике, и лечению.

Криолаборатория центра готова принять двадцать пять объектов, под финансирование Минобороны.

Объект №3.Описание:

пол: муж.

ФИ: Слай Ян

возраст: 29

родственники: нет

рост: 180 см

вес: 83 кг

Объект №3. Детали:

Слай Ян, на момент заморозки 29 лет. В результате неизвестных процессов в головном мозге, в 1948 году, примерно в 01:00 ночи впал в кому, у себя дома. По результатам МРТ, отклонения и травмы не выявлены. В процессе бомбежки в 1951 году, больница, в которой содержался объект №3, была уничтожена. Расследование установило, что находившиеся рядом жена, дочь и мать объекта погибли. Пациент, по-прежнему пребывающий в коме (без поддержки медицинского оборудования), был обнаружен неделю спустя, в ходе исследования развалин здания; также обнаружен медицинский архив. Во время исследований принято решение о внесении объекта в список проекта «Холод». В 1951 году 24 мая в 12:00 дня объект №3 был заморожен в криоустановке и помещен в капсулу №3. Процесс крионирования прошел успешно.

Воцарилась мучительная тишина, которую нарушали лишь отдаленные глухие шумы, похожие на подводные удары тяжелых предметов о борт корабля.

— Остальные документы я изучу после, одна. Ирк, ты и твои люди можете быть свободны, на сегодня вылазки закончены, отдохните.

Люди в диковинной военной форме вышли. Последним был Ирк, и перед тем как закрыть дверь, он с подозрением и, похоже, с сожалением взглянул на Яна.

— Я не знаю, что вы сейчас чувствуете… — помолчав, сказала Анна. Она сняла очки, протерла глаза. Её губы силой сжались, доктор пыталась сдержать слезы. Она говорила что-то ещё, но Ян её не слышал.

Он превратился в холодный камень, сидя на кушетке, и смотрел в никуда. Из уголков глаз медленно рождались на свет капельки слез, образуя ручейки — холодные и безотчетные.

Этого не может быть. Что за нелепая шутка? Или, точно, наверное, это сон! Да-да, это сон, теперь можно проснуться!

Но Ян не просыпался. Он не просыпался неделю-две, ни с кем не разговаривая. Он плыл по коридорам станции подобно призраку, считая происходящее сновидением, и загадочно улыбался встречным людям.

Карие глаза Адель, мягкие и добрые. Свадебная регистрация в лучах осеннего солнца, желтого и нежного. Всплески воды в фонтане переливаются золотом, а красные клиновые листья опадают с деревьев, ненадолго задерживаясь на белоснежном платье невесты. Ян вспомнил пожелание одного из родственников Адель: «Держи её руку, что бы ни случилось, и вы всегда будете счастливы». Выпив шампанского и поцеловав своего жениха, она берет его за руку. И Ян сжимал её ладонь, когда засыпал, каждую ночь, боясь потерять. Его любовь была настоящей, сильной, поэтому жила бок о бок со страхом потери. Теперь этот страх ушёл навсегда, но забрал с собой всё, что было у Яна.

***

Спустя две недели, прекрасным утром, открыв глаза в одной из палат комплекса, Ян понял — это не сон. Понимание пришло как-то неожиданно и болезненно. Последняя надежда рухнула. Это не сон, это не сон… Командир разведотряда Ираклий, или, как его называли все, кроме матери — Ирк, на третий день счел объект №3 обезумевшим и запросил разрешение на его изоляцию. Но доктор не дала своего согласия, поскольку была убеждена: это пройдёт, нужно лишь немного времени. И это прошло.

— Как вы себя чувствуете, Ян? Если не хотите разговаривать, я тут же уйду, — тем утром, с теплом вспоминая прошлый вечер, Анна посмотрела на спящего Ирка, выходя из его каюты. Ночник на тумбочке загораживала бутылка из-под красного вина. В неясном зеленом свете, лицо Ирка казалось печальным. Анна вдруг ощутила необходимость зайти в палату Яна.

— Нет, останьтесь, — Ян помолчал, собираясь с силами, чтобы поднять взгляд. — Странно… Словно всё это было в прошлой жизни и теперь не имеет значения.

Ян отвернулся — сочувствующий взгляд Анны ему не выдержать. Снова помолчали. Каждое мгновение тишины сопровождалось глухими ударами, где-то вдалеке. Анна прервала паузу:

— Ян, я не понимаю, почему вы живы, — Ян поднял взгляд на Анну в вопросительном недоумении. — Не думаю, что такой разговор сейчас к месту: вы ещё приходите в себя, а я хотела рассказать вам немного истории…

— Прошу вас, расскажите. Похоже, я начинаю сходить с ума. Мне нужно отвлечься, — прервал её Ян.

— Хорошо, я понимаю, — сказала Анна и, пододвинув к кровати черный стул, грациозно присела на его краешек. Ян прижимался спиной к холодной стене, надеясь ощутить хоть что-то, но все чувства покинули его.

Палата была совсем небольшой, но при этом весьма уютной: кровать с черной спинкой и фиолетовым покрывалом, черные столик и два стула, прямо под круглым иллюминатором, и панель на стене, которая транслировала лучшие произведения художников прошлого. Ещё не в силах выдерживать чужой взгляд, Ян изучал канделябр, что красовался на столе благодаря задумке неизвестного дизайнера.

Анна ещё какое-то время изучала Яна взглядом, обдумывая свои слова, затем начала:

— В 1949 году началась война — Война четырех континентов. Артур Клинк — лидер Гвиеры, если вы помните, — не объясняя причины, взвинтил цены на экспортные нефть и газ. Переговоры длились три года, но не привели к желаемому результату. Создавалось впечатление, что Клинк намеренно пытается развязать войну. Двадцать четвертого сентября 1959 года, без объявления войны Гвиера ударила ядерными боеголовками по остальным трем материкам. Системы ПРО сбили две ракеты, но одна все же долетела до Лионы. Оправившись от удара Лиона ответила Гвиере термоядерным оружием. Гвиера была уничтожена, а часть территорий Норсора и Сансора, ушли под воду, благодаря четырём катастрофическим цунами. — Анна остановилась, чтобы дать Яну возможность немного переварить услышанное; промочив горло водой из принесённой с собой пластиковой бутылочки, она продолжила:

— Сейчас 5 августа 2030 года. Мы с вами находимся в исследовательском лабораторном комплексе-станции «Пионер». Сейчас мы исследуем затопленную часть Сансора, а южнее на материке расположены подземные поселения — Община. Остальная часть континента непригодна для жизни, как на земле, так и под ней, — Ян запустил пальцы в волосы и уставился в пол, но Анна понимала, что ей можно продолжать:

— Несколько недель назад наш разведотряд обнаружил действующий электрический кабель, который привел солдат в затонувшую лабораторию. Кабель был поврежден и все установки обесточены давным-давно. В 24-х крио-капсулах нашли разложившиеся тела. Но из одной, судя по всему, выбрались вы. При переходных процессах во время разморозки погибли все, кроме вас, Ян. Это чудо, а иначе и не скажешь. — Доктор закончила свое эпичное повествование о прошлом и настоящем, а нашатырь в её руке был наготове, как и пистолет с транквилизатором в кармане.

Ян не мог поверить в сказанное, его сознание бунтовало. Ведь, казалось, только вчера он слушал очередные терзания Адель по поводу выбора штор в спальню: персиковые или золотистые, мучился от похмелья и выпивал прохладное пиво. Сейчас же ему объясняют, что её давно нет в живых, и что мир невообразимо изменился. У него была дочь! Опасное безразличие пыталось заглушить собой боль, но он не позволил ему. Ян должен увидеть всё своими глазами, иначе никак.

Резкая боль пронзила затылок. Ян крепко зажмурился. Тогда он первый раз услышал два разных голоса в своей голове. Первый злобно прокричал:

Она врёт! Эта дрянь тебе врёт!

Ему ответил второй, спокойный и доброжелательный:

Зачем ей лгать? Возможно, это я сошёл с ума. Такое часто показывали в кино.

Ян хотел было испугаться или хотя бы удивиться голосам, но его уже ничего не могло удивить. Он и не рассчитывал, что сможет сохранить психическое здоровье в сложившейся ситуации.

— Анна, могу я увидеть свой дом — свой прежний дом? — спросил Ян, смирив голоса в голове.

Доктор взглянула на него с удивлением. Затем застыла на мгновение, задумавшись. Вынула из кармана рацию и вышла на связь:

— Ирк, это Анна. Приём, — шипение.

— Слушаю, Анна. Приём.

— Ян пришел в себя. Мне нужна твоя помощь. Проводите его в Просвет. Прием, — Ирк взял паузу для размышлений.

— У нас кончается «коктейль». Новые баллоны еще не доставили. Но если прикажешь, то отправимся. Я не сразу понял, о чём ты. Просвет — это тот, что Падший? Приём.

— Он самый. О нехватке «коктейля» мне известно. Даю добро, отправляйтесь завтра на рассвете. Через час пришлю Яна к тебе на инструктаж. Конец связи.

— Понял, выполняем. Конец связи.

Рация замолкла, Анна вопросительно взглянула на Яна.

— Ян, на фотографии в деле у вас голубые глаза. У вас прежде не было гетерохромии? То есть, глаза были одинакового цвета?

— Да. Когда я заглянул в зеркало, то испугался. Один глаз голубой, другой черный. В волосах появилась седина. Это из-за заморозки?

— Скорее всего, без исследований наверняка не скажешь.

Помолчали. Затем Ян спросил:

— Как вы думаете, доктор, прошлое — оно похоже на морскую глубину, а настоящее на водную гладь? Или что-то в этом роде.

— Всё зависит от вашего восприятия, Ян.

— Спасибо, Анна… за всё. Можно на ты? — Он улыбнулся, настолько искренне, насколько ему позволяла пустота и боль внутри.

— Конечно, — Анна улыбнулась в ответ.

— Я и вправду как терминатор.

Они рассмеялись, сначала неуверенно, затем громче. Доктор подбирала нужные слова, а её пациент позволял себя обманывать. Этот тандем помогал противостоять безумию Яна. В холодной палате внезапно стало теплее, а за круглым и запотевшим иллюминатором притаилось темное ничто.

* * *

Ян проснулся слишком рано. Ещё лежа в кровати, он прикоснулся к простреленному плечу, странно: за неделю рана полностью затянулась, и сейчас почти не болела. Он позавтракал овсяной кашей и кофе, которые выдавал кухонный автомат с причудливым для призрака прошлого интерфейсом управления. В котором Ян однако быстро разобрался. Столовая располагалась на первом этаже станции. До этого дня Ян выходил из своей палаты, лишь чувствуя голод, боясь встречи с живыми людьми: их сочувствующих глаз, и, что ещё страшнее, вопросов.

Станция Пионер была огромной, интерьером напоминала старый, повидавший всё на свете, круизный лайнер. На стенах виднелись ещё не истертые полностью репродукции картин и гобелены, резное дерево пока не отжило свой век, но кое-где деревянные панели уступили место стальным заплаткам. Второй этаж представлял из себя длинный коридор, по обе стороны которого были натыканы двери кают. Из дальнего конца коридора маняще поблескивала полированным деревом барная стойка, которую использовали теперь в качестве стеллажа для коробок и ящиков. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Ян обнаружил фрагмент роскошной ковровой дорожки прибитой к полу. Рядом золотым монолитом застыли огромные механические часы, их поддерживали потертые резные львы. Эти памятники культуры совершенно обескуражили Яна и, на мгновение, он вновь усомнился в реальности происходящего.

В одном из холлов четвертого этажа Ян наткнулся на любопытный стенд с историческими сведениями о Пионере и Общине. Он представлял собой терминал, высотой чуть выше пояса, у которого не было ни экрана, ни клавиатуры. Рельефное изображение человеческой ладони, на верхней части терминала, призывало к тому, чтобы нажать на него. Ян прикоснулся к холодной поверхности и, внезапно, прямо перед его глазами, сформировалось голографическое изображение карты современной Акрии. Картинка «шумела», как старый телевизор, но это не мешало оценить масштаб военной трагедии. Целый материк, Гвиера, был расколот чудовищным взрывом. Такой осколок не мудрено было назвать Мертвыми Землями. Ян решил, что такой удар должен был вызвать огромные цунами или сместить планету с её орбиты. Лионе тоже сильно досталось, «льву» пробили дыру в самом его сердце.

Подняв руку, Ян увидел, как изображение поплыло вверх. Карта двигалась вслед за взмахами его ладони. Сердце Яна забилось быстрее. Вопреки обрушившимся на него кошмарам, сейчас, прикасаясь к будущему, он чувствовал ребяческую радость. На карте пульсирующей точкой было отмечено расположение станции. Ян инстинктивно ткнул пальцем и карта преобразилась в информационное окно с изображением Пионера и его описаниями. Подводный лабораторно-исследовательский комплекс «Пионер» последние годы таился на глубине 8 тысяч метров Большого океана, на территории бывшей Люксарры. Судя по описанию и схематическим изображениям, здание представляло собой подводную лодку, но больше походило на инопланетную летающую тарелку. Овальный обвод корпуса с четырьмя этажами и множеством иллюминаторов, ряд мощных реактивных электродвигателей в хвостовой части — размеры комплекса впечатляли, Яну хотелось взглянуть на посудину со стороны. Ему не показалось: в качестве основы для строительства Пионера были использованы три круизных лайнера. Это оправдывалось качеством лайнеров, так как при жизни они предназначались для людей состоятельных.

Первый голос: Не верь своим глазам. Здесь все лгут, даже они.

Второй голос: Всё вокруг доказывает слова Анны. Мы и вправду провели всю свою жизнь в коме.

Глаз Яна непроизвольно сощурился, а затем принялся болезненно пульсировать. Ощущение наплывающего волнами сумасшествия становилось всё отчетливее. Возможно его мозг всё же повредился при разморозке. Ян постарался успокоиться, погрузившись в чтение исторических справок.

Станция была необходима для уцелевшего в ядерном катаклизме населения Норсора и Сансора. Сразу после войны самопровозглашенная Федерация Лиона закрыла свои территории и пропускала лишь тех беженцев, которые могли быть полезны для нового общества. Когда же собрали все «сливки», и многотысячные орды голодающих, измученных антисанитарией и голодом людей, начали докучать новым владыкам планеты, то в ход пошло оружие. В сложившейся в мире послевоенной ситуации истребление нескольких сотен тысяч бесполезных голодных ртов не сильно трогало правительство Лионы. Они считали это оправданной необходимостью.

Между абзацами оказались несколько видеозаписей. Над ними содержалось предупреждение: «Запрещено к просмотру лицам, не достигшим 18 лет!» Ян все же рискнул — жестом ткнул в картинку. Оператор трясущейся камерой запечатлел страшные кадры. Ян видел длинную и высокую стену, ораждавшую Лиону от иноземных посягательств. Беженцы роем жужжащих пчёл суетились на пустой площади, у подножия неприступного барьера. Отчаяние можно было прочитать не только в лицах обреченных на голод и вымирание людей, но и в их движениях, судорожных и неуверенных. По началу картина не менялась, но в какой-то момент стена преобразилась. На самом верху будто из ниоткуда возникли черные башенки, и так же внезапно из башен вырвались яркие ревущие лучи. Панический крик тысяч людей слился в монотонный плачущий гомон. Беженцы загорались, словно чучела на языческих кострах, а некоторые внезапно разрывались на куски. Лучи проникали в толпу точно раскаленный нож в кусок льда. Обугленные части тел, крики и страшная паника в глазах людей на видео, заставили Яна содрогнуться. Ведь это не просто фильм, все это происходило на самом деле. Другие видеофайлы он открывать не стал, и продолжил чтение.

Преодолевая топи безграничного отчаяния, выжившие в жутком холокосте неугодные сбивались в кучки, и искали приют. Одним лишь чудом, детали которого не описаны в хрониках, половине удалось перебраться на другой материк. Когда поток беженцев остановился, и люди понемногу приспособились к суровым жизненным условиям, обжитые земли стали называть Общиной. Изначально Община находилась на поверхности, но со временем, еще до возведения противоядерного барьера над Мертвыми землями, радиация начала распространяться по Сансору. Люди предприняли отчаянную попытку выжить, и с тех пор Община существовала во мраке подземелий.

Ян чувствовал, что он слишком много времени провел за стендом и хотел посмотреть на часы в дальнем углу коридора, но не мог оторваться — от этой информации могла зависеть его дальнейшая жизнь. К тому же читать оставалось немного.

Уцелевшей в войне тепловой электростанции было достаточно для Общины, но топливо быстро заканчивалось. Нехватка энергии могла разрушить хрупкий оплот отбросов общества. Её отсутствие лишило бы людей пресной воды, которую добывали из морской с помощью мощных установок. Благо, Лиону мучили схожие проблемы. Континент был лишён полезных ископаемых, основная добыча которых велась на канувшей в Лету Гвиере. Ученые Котласа, что находился на юго-востоке Лионы, в очередной раз спасли мир (хотя они же способствовали его разрушению термоядерным оружием). Великие умы создали установки для получения свободной энергии, буквально из воздуха, для работы которых использовалась небольшая часть вырабатываемого ими же электричества.

Многим людям, которые подошли на роль жителей Федерации, не нравилась политика их государства. Наиболее альтруистичные медики, ученые, инженеры последовали за беженцами в Общину. Поначалу их удерживали, но, побоявшись митингов и беспорядков, правительство пошло на уступки. На плечах этих самоотверженных людей было построено подземное государство, и их заслуги не давали ему погибнуть. Электростанцию модернизировали. Многие проблемы удалось решить, но только не наладить производство материалов, оборудования и медикаментов. Пытаясь выжить, лидеры Общины создали программу «Пионер», которая состояла из нескольких цехов: совмещенные в подводном аппарате станция-добытчик и исследовательский комплекс, цех управления и безопасности, и цех фасовки. Разведотряды станции рисковали жизнями, чтобы подобрать сохранившиеся артефакты прошлого, «подъедая» тем самым объедки федерации.

Стенд надолго захватил Яна. В его голове вновь зашевелилась мысль о том, что всё это лишь иллюзия или сон. Ледяным сквозняком по спине скользнула паника, ведь вслед за этой мыслью появятся голоса.

Первый голос: Это ложь. Простые спецэффекты. Не вздумай поверить!

Второй голос: Верить или нет, решать тебе. Но ничего уже не вернуть.

Внутренний голос самого Яна: Заткнитесь! Вы оба!

Спохватившись, Ян направился прямиком к шлюзовому мостику, который располагался на нулевом этаже. Спустившись на лифте Ян вздрогнул от липкого холода. Помещение мостика было сырым. Мощные прожекторы слепили белым светом, от которого становилось ещё холоднее. Ирк и его команда уже ожидали Яна на платформе перед шлюзовым отсеком. Каждый разведчик был одет в серый водолазный костюм, поверх которого красовались элементы доспеха, или, другими словами, брони, черного цвета (именно такой костюм Ян принял за военную форму в затонувшей лаборатории). В руках каждого было оружие, на первый взгляд похожее на обычный автомат. Сообразив, что Яну ещё предстоит надеть снаряжение, члены команды недовольно опустили автоматы и взялись за нехитрый солдатский быт.

— Это снаряжение, о котором мы с тобой говорили, — Ирк указал на кучу вещей в открытом ящике перед Яном. Инструктаж был пройден вечером, но многие детали ускользнули от его внимания, к тому же на утро многое забылось. — Я оставлю с тобой Младшего, он любит рассказывать новичкам про игрушки.

Младший шагнул вперед, а остальные — недовольно вздыхая при наклоне — подобрали автоматы и спустились по лестнице к люку шлюзового отсека. Невысокий белобрысый парень подошел ближе к Яну, на вид ему было не больше двадцати. Его одежда издавала легкий шелест, когда броня терлась о нательный костюм.

— Привет, я М-ма-младший. Вообще меня з-з-зовут Франси, но здесь я М-м-младший, — парень заикался, но это вовсе не раздражало, его добрый взгляд и по-детски наивное выражение лица располагало.

— Приятно, меня Ян.

— П-приятно познакомиться, Я-ян! — Младший засиял улыбкой, в которой два передних зуба поблескивали золотом. — Я сейчас расскажу тебе всё п-пр-про эти штуки!

Ян понял, что рассказ будет долгим, и не только благодаря заиканиям Младшего — по его взгляду было видно, что он до занудства влюблен в это снаряжение. Так мальчишки во дворе смотрят на крутой автомобиль, и готовы говорить о нём весь день напролёт.

— Ты в-ведь недавно у на-нас в будущем? — Младший не сдержал глуповатого смешка над собственной шуткой, — Здесь мы живём, чем придется: наладить па-па-производство под землей не так просто. Не все могут жить в Лионе — федерация не резиновая, поэтому остатки че-че-человечества ютятся здесь. Те, кто ра-раньше были нищими и ни-н-неблагополучными.

Так, о чем это я? Ах, да! Это водолазный костюм, почти самодельный, — Младший выкладывал предметы экипировки из ящика и аккуратно складывал рядком на пол. — Материал ги-гидрокостюма держит давление на глубине до две-двенадцати тысяч метров и не по-позволит тебе замерзнуть. Он покрыт специальным волокном, его ра-работу ты почувствуешь са-а-ам, позже. На-ка, примерь.

Оглядевшись по сторонам, приметив двух девушек за пультом управления в диспетчерской — небольшой застекленной комнате — Ян засмущался, но все же разделся до трусов и с трудом натянул водолазный костюм. Сначала ему было жутко тесно и стало жарко, но затем, костюм словно сам вырос до его размеров, и выпустил лишнее тепло сквозь свои поры. Ян покивал головой и одобрительно изогнул губы дугой. Младший продолжил:

— Удобно? А-а, то-то же. Наши портные по-постарались. Уж не знаю как, но о-они сши-шили эти ко-костюмы из лоскутов, найденных в пре-прежние времена. Поверх надевается панцирь. — В области сердца красовалась эмблема отряда под названием «Орки» — красная секира. Пока Ян надевал, на удивление легкий, доспех, Младший рассказывал про его свойства:

— Сделан он из аморфного металла, очень легкий, но дико прочный. А вот это — маска-шлем — подобие гермошлема у лё-лё-лётчиков. Я не знаю из чего он сделан, но это про-прочнее стали в уйму раз, — прозрачный как стекло шлем пришелся Яну как раз, примерив, он снял его. — Главное, пойми, снаряжение нужно для борьбы с да-авлением, если в те-тебя воткнется что-то на большой скорости или с силой вонзят зу-зубы, тогда пиши-пропало; те участки, что без брони, уязвимы, — тревожный вопрос прозвучал в голове Яна: «Какие ещё зубы? Наверное, это образно?» — А смесь газов, которая закачана в эти баллоны, мы называем её «коктейлем», позволяет ды-дышать на большой глу-глубине. Самое интересное — вот э-эта пушка! Сейчас я тебе немного истории вооружения расскажу, — Младший снова улыбнулся золотом, а в глазах вспыхнула искорка восхищения. Ян хотел прервать его и просто спросить, как пользоваться этой штуковиной, к тому же разведчики на площадке явно нервничали. Но энтузиазму Младшего нельзя было сопротивляться:

— За семиде-десятилетний по-послевоенный период, ученые развивали только оборонку и энергетику. По-покопались они, значит, в разработках одного ученого п-про-прошлого — Альберта Демьяна, при его жизни эти разработки не проявили себя в полной м-м-мере. Говорят, он смог создать ш-шаровую молнию и передавал энергию по во-воздуху, даже метеорит из-за него упал или что-то в этом ро-роде. С его помощью, получается, ученые Лионы нашли во-возможность получать электричество из окружа-ю-ще-щего пространства, из эфира — так его называют.

— Про это я читал на стенде, — приврал Ян, опасаясь, что рассказ может затянуться ещё дольше и привести их в дебри хитроумного устройства всей современной техники.

— Эти же разработки позволили создать оружие. Оно выстреливает плазменные сгустки со скоростью пули. Правда, только в пределах атмосферы — в космическом вакууме плазма кристаллизуется, представляешь? Но такого оружия у нас нет, Лиона беспокоится за безопасность единственного процветающего континента на Акрии — все оружейные разработки находятся у них.

— Ого, да ты перестал заикаться.

— Когда рассказываю про интересные штуковины, перестаю. — На этот раз улыбка смущения. — Что же это за пушечка у меня в руках? — Младший поиграл бровью, — Наши умельцы немного проапгрейдили плазменный резак для толстого металла. Теперь он выстреливает потоками вихревого газа, внутри которого прекрасно существует плотная высокотемпературная плазма. Прибор Гельмейса, вот он, да, совсем маленький, вырабатывает до тысячи ампер при напряжении в пятьдесят вольт, этого более чем достаточно. Ян, кем ты работал, чем занимался до… ну ты знаешь… того инцидента?

— Работал — где придётся, но в последнее время электриком, — что-то во взгляде Младшего так и провоцировало на откровенный разговор — смущаясь, Ян добавил:

— На досуге занимался вокалом, хотел попробовать себя в музыке, но…

Заметив подступающую грусть во взгляде Яна, Младший продолжил рассказ:

— О, значит, ты понимаешь, о чем я говорю: про амперы и все такое! — Ласковому блеску золота в улыбке этого парня нельзя было сопротивляться, Ян тут же забыл про горесть своего существования. — Плазменный луч бьет на расстояние около пяти метров, может продырявить или разрезать практически всё. В качестве сырья для плазмы используется вода. Знаешь, нет, про устройство рассказывать не буду, если интересно — пообщаемся после «прогулки». Вон, командир уже кипятком брызжет, — Ян тоже почувствовал строгий поторапливающий взгляд Ирка.

Взяв в руки оружие и ощутив его тяжесть — тяжесть эта была скорее морального плана, ведь оружие всегда равно смерть, — Ян вошел вслед за остальными в переходную камеру. В ней было тихо, сыро и мрачно, как в его мыслях. Несмотря на бесконечный поток информации о неизвестном доселе будущем, он относился ко всему несколько безразлично. Смерти жены, так и не узнанной им дочурки — Интересно, как её назвала Адель? — и всего прежнего мира что-то отняли у него, что-то очень важное, и он не мог решить, стоит ли жить без этого дальше.

— Под водой хоть раз был? Нырял? — Ирк ещё не надел водолазный гермошлем, и его голос отозвался гулким эхом в камере шлюзового отсека, вернув Яна из омута мыслей.

— Да, было дело, занимался дайвингом. Нырял несколько раз.

— Хорошо, надевай маску и не волнуйся, мы команда слаженная и опытная. А если заблудишься, не забудь снять ствол с предохранителя.

— Для чего?

— Там есть чего опасаться. И не переживай, если отстанешь, мы обязательно за тобой вернемся, — команда дружно рассмеялась. Ян ничего не ответил, вряд ли он и сам будет горевать, расставаясь с никчемной жизнью на дне паршивого океана.

Оборудование погружной станции не пощадило время. Конечно, пробел в познаниях современных технологий у Яна был велик, но именно старость бросалась в глаза: коррозия, потёртости, облупившаяся краска и прочие атрибуты доживающей свой век техники. Как и говорил Младший, всё вокруг выглядело изготовленным кустарно, по крайней мере, переделанным вручную.

Один из членов команды поднял переключатель в настенном щитке. Ничего не произошло. Ян стоял к парню ближе всех и услышал тихое: «Пожалуйста, не подводи сегодня, на нас смотрит командир. Давай, детка, и вечером я вылижу твои контакты». Камера отсека закрылась; затвор задраил овальный люк автоматически, издав при этом тяжелый гул. Команда в полном составе приготовилась к выходу в водную толщу, где царили мрак и холод. Послышался гул насосов, и камера начала неспешно заполняться водой; костюм не позволял телу почувствовать её холод. Все надели шлемы — теперь Ян слышал своё неспокойное дыхание и тихий шелест маленьких вентиляторов. Поток «коктейля» ударил ему в легкие, подобно дыму от кальяна, и он почувствовал легкую эйфорию, которая тут же сменилась грустными мыслями.

Ян занимался дайвингом в восемнадцать лет. Водолазные костюмы тогда были совершенно иными: массивный акваланг за спиной, тяжелый и стесняющий движения гидрокостюм, маска, ограничивающая обзор, стекло которой постоянно запотевало. То снаряжение, которое он надел сейчас, было чуть тяжелее спортивного костюма для пробежки летом и таким же удобным. Даже баллоны с «коктейлем» почти не нагружали мышцы.

Вода дошла до груди, и вместе с ней подобрались старые воспоминания о злополучной дайвинг-прогулке. Вот черт, сейчас самое время вспомнить об этом! — подумал Ян, не в силах остановить поток картинок в голове. Словно это было вчера… Завораживающая и заставляющая трепетать морская глубина, всё это многообразие живых организмов, каждый со своей удивительной неповторимостью. Пузырьки воздуха, проплывающие мимо, кораллы и огромные камни, которые прятали под собой хищных мурен или угрей. Чувство стихии, которая хоть и чужда человеку, но вызывает в нем благоговейное спокойствие. В тот день дайвинг-группа из четырех человек, вместе с инструктором, наблюдала за стаей серебристых сардин. Опуская голову вниз, Ян видел насколько далеко от его ног дно, по его коже пробегали мурашки, а в груди разливался жар. Страшно. Улыбка на лице. Руками он гладил спирулины и ламинарии. Осьминог опустился на кораллы, подняв облачко мути и растворился в окружающем пейзаже. Вода меняла свою температуру с увеличением глубины.

В один момент косяк сардин резко метнулся к мелководью. Оказалось, на охоту вышли две акулы, хотя обычно в местных водах они держались поодиночке. Двухметровые хищницы двигались спокойно, готовясь к смертоносному прыжку, подобно тиграм. Да, человечина не входит в список излюбленных акульих блюд, но некоторые виды, такие как эти Мако, бывают людоедами. И тем хуже, если окажешься в их охотничьих угодьях. Водолазная маска не позволяла Яну увидеть зловещие силуэты сбоку от него, сначала он заметил резкие взмахи своих спутников впереди. Затем Ян посмотрел направо. Акула приближалась к нему как бы боком, поэтому он смог за доли секунды рассмотреть её взгляд. Эти бездонные чёрные глаза, выражение которых внушало сковывающий движения ужас, такие глаза могла иметь лишь демоническая машина для убийства. Несколько рядов тонких и загнутых внутрь клыков усыпали нижнюю челюсть, напоминая зубья циркулярной пилы.

В следующее мгновение акула вцепилась в руку Яна. Боли не было, лишь кровь окрасила воду в черно-красный. Мако не стала мотать всем телом, как это обычно делают акулы, потому что не смогла как следует прокусить жертву. Ей помешал длинный стальной нож, похожий на мачете с заостренной вершиной, что был приторочен как раз на предплечье правой руки Яна. Акула на мгновение отстранилась. К этому времени инструктор успел подплыть к подопечному и выхватил свой нож. Удар пришёлся мимо цели, острие скользнуло по жесткой рыбьей чешуе, и глаз хищницы остался невредим. Вторая акула не стала терять времени и, описав восьмерку, на большой скорости врезалась в героя-инструктора. Несколько рывков черноглазой головы, и вода окрасилась ярко красным. Первая акула-людоед почувствовала запах крови и, словно взбесившись, ринулась в алый туман. Ян впал в ступор, потерял контроль над телом и медленно опускался на дно. Мозг соображал как никогда ясно, он понимал, что нужно быстрее грести отсюда, пока Мако обедают. Но между мозгом и телом словно оборвались все нервные связи. Кто-то подхватил Яна за спасательную лямку на акваланге и потащил к поверхности. Он медленно отдалялся от кровавого месива, в котором поблескивали жуткие белые хвосты.

С тех пор Ян ни разу не плавал в открытом море, лишь рядом с берегом, возле приморского отеля в Пике, всегда одного и того же. Периметр купальной зоны был защищён стальными ограждениями, здесь акулы не смогли бы добраться до отдыхающих. Когда до Яна дошли новости о нападениях акул в пляжной зоне соседних отелей, он получил сильнейшее нервное расстройство. Несколько недель психотерапии в анонимном стационаре помогли, но страх сохранился где-то глубоко, не исчезнув совсем. Шрам на руке напоминал об ужасе прошлого…

Проклятые воспоминания отпустили его разум, стоило воде подняться выше макушки гермошлема, и заглушить все звуки за его пределами. Включился налобный фонарь — довольно яркий. На груди каждого участника разведотряда засиял жёлтый знак «Х». С помощью него, в мире враждебной темноты, можно было разглядеть родное человеческое существо. Переходная камера наполнилась, но насосы не сразу прекратили свою работу. Сейчас в камере должно быть очень высокое давление, но Ян никак этого не ощутил. Среди таинственного подводного шума раздалось призрачное кряканье сирены, и на стене замигал красный проблесковый маяк. Бесконечное перещёлкивание и гудение механизмов длились вечность. Сейчас откроется вторая дверь камеры, а прямо за ней — черная мгла. Люк тяжело отворился. Яркий свет ударил Яну в глаза.

Вопреки ожиданиям Яна, за пределами подводного корабля было светло как днём. Искусственно проложенный путь был отмечен габаритными огнями, а мощные глубинные прожекторы освещали вход в станцию. Обстановка казалась даже дружелюбной. Подводное царство предстало перед Яном во всей красе. Неловко загребая руками, волнуясь, он выплыл из камеры вслед за остальными. Подняв голову, он едва не потерял самообладание, выкрикнув что-нибудь невнятное при этом, а вместо этого просто глубоко и судорожно вдохнул «коктейль», на секунду-другую перестав контролировать своё тело. Над головой разверзлась пропасть — сводящая с ума пропасть, которая поначалу выглядела как ночное небо, но, отдаляясь, становилась безысходно и неумолимо чёрной. Чувство было схожим с тем, которое он испытывал, глядя в морскую глубину во время дайвинг-погружений, но усиленное многократно. Тогда лишь захватывало дух, а теперь было страшно до смерти.

Костюм регулировал свою тяжесть, чтобы ненароком не всплыть (хотя возможно ли это на такой глубине?). Это было именно то загадочное свойство волокна, покрывающего костюм, о котором говорил Младший. Все члены команды медленно подплыли к точке сбора, которая выглядела как посадочная площадка для вертолета: внутри жёлтого круга была нанесена светоотражающая буква «К», что означало — «команда». Ян развернулся, в надежде увидеть «Пионер» во всём его величии, но освещение не позволило. Глазу открылась лишь часть борта — блестящая и великолепная. Надпись «П И О Н Е Р» светилась высоко в темноте. Яну показалось, будто состоящие целиком из света буквы закрывали собой другие — буквы нанесенные краской на сам борт корабля. Любопытство заставило сощурить глаза и различить сквозь белое свечение: «Т И А И К». Габариты станции не обозначались на случай возникновения военной угрозы. Ян сделал выводы о впечатляющих размерах станции, сложив в голове размеры видимой части борта и светлячки иллюминаторов: перед ним стояла чудовищная многоярусная летающая тарелка.

Внутри шлема раздался голос Ирка, слышимость была отличной:

— «Орки», внимание, равнение на меня! Сегодня у нас две задачи: сначала найти склад фирмы «Иерихон» (отмечаем зоны для погрузчиков, вывозим медикаменты и сварочное оборудование), потом устроить романтическую прогулку нашему новенькому, в Падшем, — участники команды затряслись в порывах наигранного смеха. — Никому не отставать. А ты, новенький, если что — кричи. Кстати, какой твой номер, не забыл?

Ян старался пропускать шуточки в свой адрес мимо ушей. Ему сразу не понравился взгляд этого нахального ублюдка, он обозначал вызов. Но какой бы угрожающей ни казалась щетинистая внешность командира, Ян неведомым образом чувствовал в нём трусоватость. Когда неразбериха в голове улеглась и чувства мало-помалу пришли в норму, подколы Ирка стали его задевать. Ещё немного, и он не станет терпеть подобного.

— Номер 3!

— Отлично, выдвигаемся!

***

«Орки» плыли уже полтора часа. Ян плелся в хвосте, наблюдая за причудливыми вихрями из пузырьков, которые выбрасывали турбины его товарищей. Он не мог видеть их лица, в прозрачных шлемах, виднелись лишь затылки, подсвеченные оранжевым. Сейчас эфир был общим, и были слышны отстраненные беседы разведчиков:

— У Орика недавно гостил.

— Ну как он, всё так же в Дальнем?

— Ага. Колония эта, тюрьма ли, всем опостылела там уже.

— А что с ней?

— Не слышал? Народ шумит. Мол, еды и так мало, дык приходится делиться с зеками. Вот-вот бунт поднимут.

— Поднимут они! Ирута им члены повырывает, или самих в колонию отправит, будут знать.

— Эй, Рамзи, а ты сам-то не собираешься братишке помочь в бунте? — съехидничал молчавший до этого разведчик.

— Плевать. Меня «Пионер» кормит и задницу подтирает, не на что жаловаться, так оно всё.

— А я бы побунтовал. А, Ирк, слышал? Скажи там наверху, если сама Ирута мне койку не согреет, я покажу ей свой здоровенный бунт.

Сальный мужской смех заполнил эфир радиосвязи. Яну стало тепло от этих грубых голосов.

Как и сообщалось во время инструктажа, примерно через час от дыхания «коктейлем» начались головокружение и тошнота. Ян замедлился, дав команду костюму: раскинул руки и ноги в стороны. Турбины, встроенные в ранец-акваланг, уменьшили напор реактивных струй. Он попытался отдышаться, но в легких была лишь эта вязкая гадость. На мгновение Ян поддался панике, ощущая нехватку воздуха, он вертелся по сторонам пытаясь найти помощь, но все члены отряда уже оторвались от него. Едва не закричав в эфир, он сумел взять себя в руки, сделал тяжелый вдох и запрокинув голову. Над ним повисла вуаль тьмы, словно огромный заброшенный колодец, из которого вот-вот вылезет монстр. Его уже давно порывало взглянуть наверх. Придя в себя, Номер 3 двинулся дальше. Направив руки вдоль тела и согнув ноги в коленях, он подобно мечу рассек высокий куст нежных водорослей. Две турбины из четырех автоматически меняли направление струй, не давая телу сильно отклоняться от вертикали.

Оглядываясь вокруг, Ян наблюдал диковинные водоросли и живность, которые смогли приспособиться к колоссальному давлению. Яркий свет налобного фонаря, такой чужой в этом месте, словно обжигал подводных существ, заставляя уноситься прочь. К тусклым путевым огням они, похоже, привыкли. Ян задумался над тем, что прежде люди могли опускаться в такие места лишь в батискафе. И вот, он парит в лёгком и удобном костюме, на глубине восьми километров, над морским дном, которое не так давно было, возможно, стоянкой для автомобилей рядом с его родным домом. Из-за таких мыслей его душила клаустрофобия — ему было тесно в чуждом мире будущего. Иногда среди камней и водорослей Ян замечал останки человеческой цивилизации. Яркие прожекторы были установлены через каждые пятьсот метров, и в их свете угадывались руины построек, памятник, автомобили и даже мониторы компьютеров. Одна находка заставила Яна испытать приступ отчаяния. Обросший коростой из кучки грязи торчал дорожный знак, на нём была едва различимая надпись: «улица Старый Лагерь». Эта улица была расположена в пригороде Просвета. Зловещее предзнаменование того, что этот жуткий сон так и не закончится, обернувшись, теперь уже, неотвратимой правдой.

Первый голос: Это ложь. Они вытащили этот знак из твоих воспоминаний. Не верь!

Второй голос: Ты видишь этот знак. Ты можешь подплыть к нему, дотронуться до него. Анна говорила правду. Адель давно умерла, а вместе с ней и твоё прошлое.

Ян захотел добраться до знака. Вдруг ему показалось, что в темноте, справа от него, что-то проплыло, нечто огромное. Его боковое зрение или воображение даже приделало этому существу длинные щупальца, как у кальмара.

Интересно, живут ли акулы на такой глубине? — эта мысль заставила Яна быстро догнать товарищей.

Номер 3 настиг группу, когда она приближалась к внушительного вида руинам здания с несколькими корпусами. Постройка неплохо сохранилась. Когда «Орки» заметили отставшего Яна, он почувствовал лёгкий толчок в ногу. Он посмотрел вниз. К сапогу присосался небольшой осьминог, пытаясь сдавить его. Ян задергал ногой, чтобы стряхнуть неприятеля. В этот момент в грудь врезался второй комок щупалец. Следующий влетел в лицевую часть шлема, аккурат на уровне глаз, закрыв обзор. От неожиданности Ян нажал на спусковую кнопку плазмореза, который забыл поставить на предохранитель. В эфире звучал истеричный многоголосый смех, кто-то даже пустил ветра от натуги. Реактивный ранец мотал Яна из стороны в сторону, осьминоги облепили практически всё тело, а оружие палило плазмой во все стороны. Затем Младший объяснил, как использовать защитный нагрев. Ян дал костюму голосовую команду, и через пару мгновений осьминоги начали отваливаться сами собой. Если бы подсветка внутри шлема позволяла различить цвет лица, то все бы увидели, насколько Ян покраснел.

Смех и колкие комментарии спутников ещё не стихли до конца. Ирк оборвал их движением руки (за что Ян отдал ему должное) и перешел к делу:

— Итак, перед нами останки «Иерихона». Специально для Номера 3, поясняю, компания занималась добычей нефти, как на суше, так и на шельфах. Нам повезло: их затонувшая база находится недалеко от «Пионера». Прежде мы не могли её обнаружить из-за облака радиоактивных помех, но недавно оно рассеялось. На складах должны храниться небольшие запасы компонентов «коктейля», медикаменты и сварочное оборудование. Надеюсь, мы обнаружим их в целости. Повторяю, наша цель: найти вышеперечисленное и указать место погрузчикам. Всем понятно?

— Так точно!

— А тебе, Номер 3?

— Ясно, — холодно ответил Ян.

— Хорошо, разделимся: Орки 5 и 3 — за мной, 2 и 4 — запад, 6 и 7 — восток. Двинули!

***

Внутри было пусто. Луч налобного фонаря извлекал из тьмы лишь небольшие островки грязи и камня — Младший, который двигался позади Яна, включил лампу. Теперь можно было рассмотреть все углы. Реактивные струи ранцев то и дело поднимали вихри из мути. Следы прошлого бесследно исчезли, уцелели лишь накренившийся турникет и остатки большой надписи на стене, с недостающими буквами: «И Р И Х О». Похоже здесь был контрольно-пропускной пункт, а значит здесь им делать нечего. Несколько следующих комнат тоже оказались пустыми.

Одно из помещений первого этажа, размером с гараж для двух легковых машин, показалось Яну странным, не покидало ощущение, будто здесь кто-то был и совсем недавно. Спутники Яна продолжали путь дальше, к выходу. Справа, у стены, притаился сверлильный, фрезерный, или автосварочный станок. Высотой он превосходил два человеческих роста. Яну не давала покоя эта махина: как в детской игре, казалось, будто этот предмет лишний в комнате. Он был слишком аккуратным, его не съела коррозия, на нем не было грязи и водорослей. Когда Младший проплывал мимо станка, неожиданно для Яна, тот колыхнулся словно поплавок. Номер 3 остановился.

— Если п-приспичило, в костюме е-е-есть специальная фу-у-ункция, сейчас покажу, как пользоваться, — Младший заметил остановку Яна и подал знак Ирку.

— Да нет, здесь что-то не так…

— Девчонки, у нас нет времени на чаепитие, — Ирк указал на часы. — Коктейля хватит на 6 часов. Давайте, двигайтесь.

Ян подплыл ближе к металлическому исполину и ткнул его пальцем. Аппарат сдвинулся на несколько шагов.

— Да ты фокусник! — Ирк грубо усмехнулся, но без издевки, а скорее удивленно.

Младший дотронулся до кожуха приводного механизма, провел рукой по пульту управления, как бы поглаживая его.

— Так и ду-думал! — одним рывком он сдернул со станка подобие покрывала, вот только покрывало это и было станком со всеми его механизмами, углублениями, и рычажками. — Это структурный камуфляж!

Перед командой предстал батискаф, с корпусом округлой формы и небольшими иллюминаторами в нем. Глубоководный аппарат был пришвартован тросиком к анкеру, вбитому в пол, и легонько колыхался в потоках воды.

— Говорит Орк 1-ый, боевая тревога! Мы не одни, оружие держать наготове, — Ирк переключил связь на общий канал. Теперь все три команды могли слышать друг друга.

— Говорит Орк 4-ый, что стряслось, командир?

— Найден «свежий» транспорт, возможно федераты. Глядеть в оба.

— Орк 4-ый принял.

— Орк 6-ой принял.

Осмотрев транспорт и поставив на нём метку для системы навигации, трое проследовали дальше. Яна не отпускали мысли о бессмысленности происходящего. Какого черта он должен исследовать заброшенные здания вместе с этими людьми? Но в итоге, такие рассуждения неизбежно приводили к пониманию тщетности его существования в принципе. Он решил отвлечься и спросил у Младшего:

— Я не понимаю, почему Община боится Лионы? Что им сейчас может от вас понадобиться?

— П-понимаешь, Лиона, еще до войны, вставляла палки в колеса всем государствам — эдакие злодеи, которые всегда хотели завоевать в-весь мир и установить в нём свой порядок. Многие считают, ч-что война — их рук де-дело. Просто они не учли по-последствия — гибель половины планеты. Теперь жи-живут в своем маленьком мире, по своим правилам. Лионцы смогли принять новый миропорядок, да у них и выбора-то не было. Остатки людишек на другом материке представляют для правительства Лионы угрозу, по крайней мере, они так думают. Короли мира всё ждут, пока из океана вынырнут изуродованные радиацией мутанты — это мы, — а затем отберут у них всё. Они думают, что это страх, а я думаю — совесть. Негодяи помнят, как сжигали толпы беженцев у своих ворот, как пустили в расход целый метерик, и теперь не могут спокойно спать из-за этого. Сбросить на наши головы ещё одну бомбу или запустить в подземелья газ они не решаются — боятся волнений своего народа. Они никогда так не делали, гораздо проще замарать чужие руки, а лучше всего руки местных жителей. Были такие случаи. Когда-то они подняли революцию в Араде. Гвиера посчитала своим долгом урегулировать конфликт. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что революционеры либо вовсе не Арадцы, либо им за это дело просто-напросто заплатили. Все ниточки, привели никуда иначе как в Лиону. С тех самых пор Гвиера и Лиона не ладили. То был не единичный случай.

Голос Младшего едва не сорвался во время рассказа. Его гнев можно было почувствовать физически. Он снова не заикался, — подумал Ян.

— Слушай, откуда у тебя такие познания? — Ян не стал сдерживать вопросы, которые хоть немного волновали его. Любая болтовня сейчас отвлекала от собственных тошнотворных мыслей. От дебатов чужих голосов в голове. — Может, расскажешь немного о себе?

Младший повернулся лицом к Яну, задумался о чем-то на мгновение. Оранжевая подсветка внезапно состарила его лицо. Затем парень поплыл дальше.

— Хорошо, расскажу. Вообще Франси — это тоже не со-овсем полное имя. Меня зовут Франц, мои предки ро-родом из Иррита. Мой дед — Астор Закс, работал в военной разведке Иррита, ему были до-доступны тайны всех четырех континентов. Кое-что он мне поведал. Все детство я провел с ним. Дед учил меня наукам, рукопашному бою, научил стрелять. Это был фе-феноминальный человек. Он та-также заикался и выглядел дурашливо, как и я. Но если требовалось, то он превращался в машину для убийства, обаяния или расследования преступлений, смотря что было нужно. Похоже, это у нас се-семейное. Он га-говорил, что благодаря этому его и взяли в разведку: быть та-тайным агентом проще, если все при-принимают тебя за идиота.

Младший не закончил рассказ: команда пересекла порог нового помещения. Темнота не позволяла оценить его размеры, но луч мощного фонаря не достигал стен.

— Судя по ска-сканеру, помещение прямоугольное.

— Так, мы разделимся: расходимся в разные стороны, как уперлись в стену, идем налево, вдоль неё, дошли до угла — идем обратно. Как обойдете стену, возвращаетесь к этой точке, — Ирк повернулся к своим спутникам и раздавал команды, указывая руками в стороны. — Если найдете что-то стоящее, ставьте маяк и немедленно докладывайте. Не забывайте про оружие. Вперед!

Теперь пришло время включить свой плазменный светильник. Ян закрепил фонарь-лампу на специальном кронштейне, за затылком, чуть выше гермошлема. Поначалу осмотр «достопримечательностей» не приносил никаких плодов — лишь жуткого вида стена, которая уходила куда-то далеко, в неизвестность, обнажая свои неровности перед незваным гостем. Но затем перед Яном возникла каменная глыба высотой и в обхват, пожалуй, в два человеческих роста. Она напоминала силуэт великана, который прислонился к стене, склонив голову, и обдумывал нечто очень важное. Подплыв ближе, Ян решил заглянуть за препятствие, но тут же отпрянул от камня. Из-за него неожиданно выплыла жуткая морда глубоководного удильщика. Рыба, ошарашенная ярким светом, моментально скрылась из виду. Стена в этом месте показалась Яну подозрительной. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — каменную глыбу двигали вдоль стены, причем не так давно, иначе следы бы давно скрылись. Мысли о своей чуждости этому месту и этому отряду, на этот раз, привели Яна к коварству. Он решил сделать вид, что ничего не заметил и спокойно двинулся дальше. Но, отплыв немного, он увидел голубоватый свет, пробивающийся сквозь щель между стеной и камнем. А, ладно, быстрее покончим с этой халтурой.

Поставив, с помощью компьютера на наручном браслете, маяк для пеленгатора, Ян связался с Ирком:

— Ирк (Или Орк 1-ый?.. Черт знает что), это Ян, здесь кое-что есть, я жду вас в отмеченной точке.

— Надеюсь, ты не впустую тратишь наше время и «коктейль», новенький.

Через несколько минут двое прибыли к камню. Ираклий осмотрел его и недоуменно взглянул на Яна.

— И что это за хрень?

— Выключите свет — увидишь.

Лампы погасли. Вновь показался голубоватый свет из-за глыбы, он редко пульсировал.

— Хорошо, удивил, оружие на изготовку. Младший, избавься от камня.

Яну было интересно посмотреть, как Франси сдвинет великана. Благодаря внутришлемной подсветке Младший заметил любопытство на лице Яна.

— Я те-те-тебе говорил про мощный о-одиночный импульс, во-вот здесь переключатель, по-омнишь? Но бье-ет он не дальше двух ме-метров, — Младший переключил тумблер, чуть выше спусковой кнопки орудия.

Команда отплыла на безопасное расстояние от глыбы, и Младший выстрелил. Сначала из ствола вылетела светящаяся струя фосфоресцирующей жидкости, а за ней последовала ослепительная вспышка. Всё произошло за доли секунды. От выстрела плазмой, воду возмутил глухой инфразвуковой импульс; участников команды подвинуло в сторону ударной волной. Когда взвесь улеглась, стало видно, что каменный гигант рассыпался на небольшие фрагменты. За грудой булыжников открылся овальный проход, выше среднего человеческого роста. Из прохода все так же бил пульсирующий голубоватый свет.

— Младший, проверь фон, похоже на свечение Вавилова.

Младший включил дозиметр на браслетном компьютере. Счетчик ничего не почувствовал. «Орки» нырнули в проход; первым плыл Ирк, за ним Ян, и замыкал тройку Младший. Круглый коридор уходил резко влево, а затем вверх. Его стенки были слишком гладкими — проход этот оказался большой трубой. Свет исходил, как оказалось, от необычных растений, что росли вдоль стен. Глубины свыше 5-ти километров были изучены плохо. Хоть люди опускались и на 12 тысяч метров, было это всего несколько раз и лишь в нескольких местах. Изучить все закоулки океанских и морских глубин не довелось никому. Федерация Лиона — лишь ей были доступны передовые технологии; но заниматься исследованием дна не входило в её планы. С момента изобретения современных энергоустановок добыча нефти потеряла свою ценность, и человечество утратило интерес к глубинам морей и океанов.

Красивые светящиеся водоросли завораживали. Тройка исследователей поднималась всё выше по узкому колодцу; бок о бок здесь могли пройти не более трех человек.

— Почему мы продолжаем плыть здесь? — недоумевал Ян. — Свет исходит от растений; камень наверняка случайно завалил проход.

— Эти растения не-не выделяют свет са-мо-о-остоятельно, они накапливают его от посторонних источников, — Младший ответил моментально, будто ожидал вопроса. — Ра-аньше эти водоросли росли на бо-олее мелких участках океана и запасали свет на ночь от солнца, но с не-недавних пор жи-жи-животный мир и флора сошли с ума. Ра-растения и другие обитатели по-подводного ми-мира, начали опускаться всё ни-ниже. Животные стали а-агрессивнее. В этом ты уже у-успел убедиться. Ты спрашивал, для че-чего оружие? Акулы, киты, спруты и прочие хищники теперь ре-реально о-па-пасны для нас. Но крупные экземпляры, вроде бы, не опускаются ниже двух километров, — от сказанного у Яна по телу побежали мурашки.

Внезапно Ирк остановился. Ян чуть не налетел на него по инерции.

— Что случилось? — возмущенно поинтересовался Ян.

— Я что-то чувствую.

— О че-чём ты? — теперь недоумевал Младший.

— В 2015-ом я столкнулся с федератами, они расставили ловушки на нашем пути. Пятеро наших погибли. И сейчас я чувствую нечто похожее, можете называть это интуицией, — Ирк пристально глядел вверх. — Младший, включи-ка сканер, и держите ухо востро.

Младший включил инфракрасный сканер, и команда двинулась дальше. Вскоре прибор обнаружил тепло.

— Впе-переди источник те-тепла, большой, похоже, по-потоки воды становятся теплыми.

— Есть только один способ узнать, — решил Ирк.

Мгновение спустя перед тройкой предстала дверь шлюзового отсека. Моллюски и кораллы облепили покрытый обрастанием металл. Стало понятно, что наверху притаилось помещение. Дверь неспешно открыли, большого труда это не составило — здесь недавно проходили. Задраив за собой люк, погасили свет ламп. Младший и Ян подняли стволы резаков, прикрывая Ирка, пока тот прокладывает им путь. Ян понял, что вряд ли выстрелит, если это вдруг потребуется — его руки и мысли дрожали от волнения и сомнений. Ирк нащупал на стене переходной камеры рычаг для сброса давления, но не спешил тянуть за него. Шум сделает их легкой мишенью, здесь, в замкнутом пространстве, однако выбора у команды не было. Ян и Младший получили сигнал к тому, чтобы мгновенно открыть люк, стоит только давлению сойти. Младший схватился за поворотное колесо затвора и ждал. Ян бессмысленно целился в дверь. Рычаг опустился едва слышно, одновременно с этим послышался тихий шипящий звук, вот и всё. Руки Младшего медленно повернули затвор, поднялась крышка второго люка, и сквозь поверхность воды из помещения пробился призрачный свет. Теперь даже Ян чувствовал, что это ловушка. Ирк жестом указал, что выходит на поверхность, — видимо, боясь перехвата радиосвязи — и велел спутникам оставаться на месте. Он высунул голову на поверхность, осмотревшись, ухватился за что-то руками и пропал из поля зрения, оставив после себя круги на воде. Прошла целая вечность. Ян прислушивался к звукам, хоть каким-то звукам, но ничего не слышал, лишь подводный гул. Затем водное зеркало над их головами разрезала знакомая рука в латной перчатке и поманила наверх.

Помещение было теплым и сухим. Здесь не было ничего, кроме пола из старой палубной доски и облупившейся краски на стенах. На потолке играли блики света, падающего из другой комнаты, в которую вел обычный дверной проём. Ирк поднял оружие и подошел к проёму, остальные последовали его примеру. Жесты командира сказали о возможном столкновении с силами противника. Руки Яна затряслись.

Ворвавшись в помещение, и мгновенно взяв прицел, тройка замерла. В небольшой комнатке мерцал и потрескивал электрический камин; за письменным столом, укутавшись в уютную обстановку и тёплый плед, склонившись над бумагами, в плетенном кресле сидел пожилой мужчина, лет семидесяти. Повернув голову и взглянув на нежданных гостей поверх круглых очков, мужчина улыбнулся и тепло произнёс:

— Здравствуйте, дорогие, замёрзли? Может чаю или чего покрепче?

Мужчина излучал дружелюбие и гостеприимство, в особенности его шерстяные тапки и белый свитер, накинутый на плечи. Ирк опомнился от замешательства и поднял ствол уже было опустившегося оружия.

— Кто вы? Где остальные? Что это за место? Отвечать быстро! — голос Ирка транслировал динамик, который прятался под наплечником.

— Вы вполне можете снять шлемы, уважаемые. Заметьте, я дышу свободно, — голос и взгляд мужчины обдавали спокойствием и внушали непреодолимое доверие.

— Не снимать! — Ирк заметил, как Младший потянулся к шлему. Ян тоже едва сдержался.

— Позвольте объяснить сложившиеся обстоятельства. Мы с вами, молодые люди, наслаждаемся беседой в помещении бывшей нефтедобывающей станции, принадлежащей компании Иерихон. Колодец, по которому вы поднялись сюда — райзер этой самой платформы, который давно превратили в проход и снабдили переходной камерой. Простите мою бестактность, с возрастом я становлюсь забывчивым и едва ли не растратил всю вежливость. Меня зовут Гаспар, я ученый-археолог из Лионы, профессор университета в северном Лионее. Но… — ученый заметил напряжение на лице Ирка, — я вовсе не играю в политические игры, поэтому угрозы от меня ждать не следует. И снова простите — здесь абсолютно никого, кроме нас с вами. Будьте моими гостями.

— Младший, обыщи его и осмотри здесь всё, — Ираклий и не думал опускать оружие, буравя взглядом профессора.

Ян рассеяно осмотрел комнату, пресыщенное событиями, его внимание отказывалось слушаться своего хозяина. В комнате были диван, стол с бумагами, несколько светильников-торшеров, пучки проводов, подвязанные и проложенные по плинтусам, что-то ещё — детали так и ускользали от Яна, от напряжения мутило. Мужчина по-прежнему оставался спокоен, будто старые друзья пришли к его домашнему очагу, выпить пару бокалов виски.

— Часть платформы полностью герметична — это была весьма удачная находка для меня, — ученый с увлечением продолжал свой рассказ, с трудом приподняв руки для обыска. — Когда я её обнаружил, внутри был сплошной углекислый газ. Я доставил регенеративную установку на батискафе и запустил её, так что теперь здесь пригодная для жизни атмосфера, правда, слегка разряженная.

— Вы? Доставили установку на батискафе? — В голосе Ирка появились незнакомые ноты. — Чем вы здесь занимаетесь? — Ян украдкой взглянул на командира «Орков» и обнаружил в его лице растерянность и… страх? Ему и самому было не по себе.

— Видите ли, исследования привели меня именно сюда. Еще до начала войны я искал одну любопытную вещицу. И вот, однажды, бомба отправляет половину Сансора на дно, какое горе для сансорианцев, и какая удача для меня. Прости, Госпо… Простите мне мои слова, уважаемые воины. Мне бы и в жизнь не докопаться до необходимых глубин, но эта трагедия дала мне шанс.

Младший закончил осмотр и доложил о результатах Ирку:

— Эта комната и еще че-че-четыре чисты, там никого, только оборудование и инструменты. Люки в другие па-помещения заварены, и по-хо-хоже, что за ними вода. Сканер показывает только нас че-че-четверых, а газоанализатор не нашел ничего опасного.

— И что вы здесь ищете? — Ирк дал отряду знак опустить оружие.

— Боюсь, вам это не покажется интересным, рассказ может затянуться.

— Мы выслушаем, — Ирк неожиданно снял шлем и вдохнул местный воздух. Подождав, остальные повторили за ним. У Яна закружилась голова, но затем вдруг наступило чувство необъяснимого блаженства — так проявлял себя переход с «коктейля» на разряженный воздух.

Ученый улыбнулся, почувствовав преображение своих гостей и, видимо, обрадовавшись возможности поделиться своими исследованиями с аудиторией. Разложив на столе бумаги и фотографии, он начал «лекцию»:

— Возраст нашей планеты, по подсчетам моих коллег ученых, составляет приблизительно 7 миллиардов лет. Вам, я думаю, известно, что история разумного человечества насчитывает около трех тысяч лет. Летоисчисление берет своё начало с того события, которое поставило науку во главе прочего — открытие шарообразности Акрии…

— Время у нас есть, но не так много, — Ирк устало поглядывал на часы. Он зевнул прикрыв глаза.

— Хорошо, — Гаспар загадочно улыбнулся и линзы его очков сверкнули фиолетовым. Ирк тут же раскрыл полный интереса взгляд. — Теория эволюции… Многочисленные раскопки и исследования, о которых молчат, доказывают — род человека гораздо старше, чем мы думаем. Опуская подробности, дорогие друзья: до появления нынешней цивилизации, планета была населена столь же разумными индивидуумами. Вот, что я вам скажу: мир вовсе не таков, каким мы его воспринимаем, — последнее слово было сказано с нажимом, а взгляд профессора внезапно вонзился в Яна, от чего у парня побежали мурашки.

— Профессор, меня интересует лишь то, что вы ищете. Я хочу понять, не представляете ли вы и ваша работа для нас опасности или, наоборот, значимости, — теперь Ирк не смотрел на ученого, а проверял карту — один из трех отрядов уже установил маяк для погрузчиков.

— Хорошо, — очки Гаспара снова поймали блик, и Ирк стал похож на зомби. Его внимание внезапно обострилось. Эта метаморфоза сбивала Яна с толку, и внушала трепет перед профессором. Похоже, он владел гипнозом. — Мои исследования доказывают: прежняя цивилизация была уничтожена катаклизмом, предпосылки к которому содержатся в её «священных» книгах. Части одной из тех рукописей были обнаружены и переведены на наш язык, но смысл до конца не ясен. Я ищу недостающие. Катаклизм тот носил название — «Апокалипсис», и его началу предшествовали мистические знамения… — Ирк вновь оправился от гипнотического повиновения, прокашлялся, чтобы перебить профессора, и сказал:

— Хорошо, мне всё понятно. Только когда гуляете по нашим территориям, будьте осторожнее, вас могут неправильно понять, и… ваши исследования на этом закончатся, — Ирк надел гермошлем и дал команду уходить небрежным движением руки.

Уходя, внезапно, не сговариваясь, все трое обернулись. Профессор снял очки. Его взгляд сделался жгучим и холодным одновременно: в нём сияла далекая галактика, её свет был холоден, но он таил в себе колоссальную энергию.

— Лишь одно хочу добавить, кто знает, какова ваша роль в водовороте событий этого мира, — профессор выдержал паузу. — Катаклизмы, подобные тем, что разворачивались в древности, вновь грядут. Запомните, скоро жизни на нашей планете может не стать… — Гаспар всё время смотрел на Яна.

Затем профессор медленно повернулся в кресле и склонился над своими бумагами. «Орки» переглянулись, странное чувство охватило их, они знали — устами профессора говорит истина.

***

Пришло время второй части задания. Впереди путь к затонувшему Просвету. Часть отряда осталась с найденным грузом. Четверо продолжили путь. Ирк и Орк под номером 2 (Ян ещё не слышал его имени) двигались впереди, Младший с Яном в хвосте. Освещаемая прожекторами часть пути закончилась. Стало труднее плыть, тут и там попадались огромные валуны или обломки зданий. Команде приходилось лавировать между камнями: правила безопасности не позволяли отрываться от дна. Дорога принялась петлять между развалинами старого города, Ян понял, что Просвет близко. В одной из поросших океанским мусором каменной глыбе он узнал памятник Безымянному Герою; от его меча, который прежде смотрел в небеса, осталась лишь рукоять. Безымянный каждый день провожал Яна на работу, и сейчас он казался таким родным, что захотелось обнять бездушный камень. Дома устало склонились, будто обессилевшие и израненные воины, ещё немного и поле брани станет для них могилой.

Уже привычная гладкая грязь под ногами сменилась крупной галькой. Вода вокруг казалась теплее, о чём говорил и бортовой компьютер: системные сообщения всплывали прямо перед глазами, в виде оранжевых проекций на стекле шлема. Впереди возникли странные грибовидные камни, которые на поверку оказались живыми и закрывались, когда к ним прикасался свет.

— Здесь ги-гидротермальные и-источники, в таких ме-местах жизнь бьёт ключом, — сказал Младший Яну.

И вправду, им встречались всё новые формы жизни. Рыбы, скаты, моллюски и раковины причудливой формы, все собирались кучками вокруг небольших возвышенностей, поросших кораллами, из которых вырывались потоки, похожие на белый дым.

У Яна возникло чувство дежавю. Справа маячило пятно, но боковому зрению оно не казалось подозрительным. Лишь когда оно начало расти, Ян резко повернул голову. Он застыл на месте, тело внезапно налилось холодным свинцом. Свет фонаря был слишком слаб для тьмы бездны и Ян различил лишь очертания. Он узнал это, настолько ярким и живым было старое воспоминание. В сторону Орков плыла акула. Её размеры впечатляли уже сейчас, когда она была далеко. Заметив, что его спутник замешкался, Младший взглянул в ту сторону, куда светил фонарь Яна, но ничего не увидел. Но вот из-за полуразрушенного здания выплыл огромный сгусток черноты. Младший крикнул в прямой эфир:

— Второй! Справа!

Орк 2 повернулся и даже успел поднять оружие, но не выстрелить…

— Г-х… — послышался сдавленный выдох в эфире.

Гигантское существо, которое было трудно разглядеть из-за обтекаемых форм и тёмного окраса, налетело на разведчика со скоростью подводной лодки на полном ходу. Оба исчезли в густом мраке без следа. Оставшиеся Орки вскинули плазменные ружья и отчаянно шарили вокруг фонарями, ожидая атаки. Но ничего не происходило.

— Что это, мать его, было?! — спросил Ян трясущимся не на шутку голосом.

— Похоже на акулу, но слишком большая, может, кит? — голос Ирка звучал притворно спокойно.

— Это не-не ки-кит, — Младший принялся заикаться больше обычного, — это Ме-ме-ме… Ме-ме-ме…

Младший не успел договорить, совсем близко мелькнул хвост — хвост высотой с трехэтажный дом. Ирк сорвался с места на полной скорости турбин. Ян и Младший стояли как вкопанные, оба понимали, что двигаться нельзя.

— Стой! — закричал Ян.

Но было поздно… Из тьмы, в световое облако лампы, вновь ворвался огромный, темный как ночь монстр. Ирк выстрелил. Существо не издало ни звука, хотя позади него образовались красные завихрения, похожие на огромных червей. Раскрыв жуткую пасть так, что вокруг неё появились складки и зубы наклонились вперёд, акула налетела на Ирка, и исчезла в руинах. В динамиках послышался невнятный скулеж, в тот самый момент, когда оно схватило Ирка. Похоже акула не смогла прокусить костюм с первой попытки. Но больше они не слышали ничего.

— Быстрее, ходу отсюда! — крикнул Младший не заикнувшись и дернул Яна за руку.

Ян великим усилием воли заставил себя сдвинуться с места. Ноги от страха стали ватными, как и все тело, только турбины за спиной могли спасти. Младший мчался к зданию, которое сохранилось лучше остальных в округе. Заплыв через окно второго этажа в маленькую комнату, двое почувствовали себя в безопасности. Младший не отводил глаз от окна, но обзор ограничивался светом фонаря.

— Та-та-такого раньше не-не-не случалось! — Франси перевел дыхание, сбившееся от адреналина. — Та-таких тва-тварей прежде не-не-не… не-не-не… — Младший смолк, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, — не видели. Похоже, это Мегалодон. Но ученые говорят, что они давно вымерли. Может просто мутировавшая акула или что-то в этом роде. Неизвестно, с чем еще мы можем столкнуться, нужно доложить на базу.

Младший попытался связаться с погрузочной командой, но на связь никто не вышел. Затем снова сделал концентрированные вдох и выдох и переключился на канал «Пионера»:

— Это Орк 5-ый, Пионер, как слышите?!

— Слушаю вас, Номер 5.

— Пи-пион-н-н… Пионер, двое членов команды погибли, погрузочная не отвечает. Я и Номер 3-ий прячемся среди развалин, не знаем, как вернуться обратно.

— Младший, это Анна, давай по порядку, что случилось? Кто погиб и как?

— Анна, Ирк погиб! На нас напа-па-пала огромная акула, метров 20 в длину. Мы с Яном прячемся в руинах зда-зда-здания. Передвигаться опасно.

— Ирк… — Анна ненадолго потеряла самообладание. — Высылаю за вами погрузчик, другого выхода я не вижу. Через полчаса прибудет, твои координаты получила. Я постараюсь связаться с погрузочной командой. Удачи вам…

Младший отключил турбины, опустился и медленно увяз в грязи, почти по колено. Костюм подчинился команде и утяжелил себя. Ян последовал его примеру. Они сидели друг напротив друга.

— Это я виноват, не нужно было тащить вас в Просвет, — Ян наконец прервал тишину.

— Ты ве-ведь сам понимаешь, что тво-твоей вины здесь нет. Никто не знал, что та-такие твари водятся рядом с нами. Это перевернет наш образ жи-жизни. Теперь нам нужно настоящее оружие. Ли-лиона должна пойти нам на встре-ечу. Хотя кого я обманываю… — Франси встал на ноги, не вылезая из грязи он проверил надежность крепления акваланга и доспеха. — Знаешь, ра-радиоактивный фон в Общине непригоден для жизни. Да, он ни-ниже чем где-либо на Сансоре, но недостаточно. Наши вы-вы-вылазки в первую очередь нужны для добычи ингредиентов радиопротекторов. Люди в Общине и не дога-гадываются, что в запасах пресной воды содержится их спасение. Только бла-благодаря веществам, которые добавляют в воду на опреснительных станциях, ра-радиация не убивает нас всех. По той же причине выживают растения и жи-животные.

Ян переваривал новость, смотря на подсвечиваемое лицо Младшего. Даже на редкость добрые черты лица юноши не могли сейчас скрыть мрачность его мыслей. Ян решил немного подбодрить спутника:

— Не переживай, в конце концов, можно выбраться на поверхность, неужели за семьдесят лет радиация там не поутихла?

Младший лишь отвел глаза и сказал слова, которые посеяли в сознании Яна смятение:

— Ты не понял. Ян, мы все отравлены и бе-без радиопротекторов просто умрем. Два, а может три дня без пре-препаратов, и всё будет кончено. Переезд в другое ме-место, хоть в саму Лиону, не спасёт никого из жителей Общины.

На поясе Младшего замигал маячок и послышался сигнал: «дзяк-дзяк-дзяк». За окном, вдалеке, показался похожий мигающий свет. Младший поднялся с пола.

— Это по-погрузчик, он довольно кре-крепкий, и в нем мы бу-будем в относительной бе-безопасности, сможем отбиваться вблизи. Я уверен, что эта а-акула здесь была не одна.

Через пару минут в свете фонаря показался погрузчик. Рамная конструкция, похожая на небольшой грузовик, на той же реактивной тяге, что и ранцы водолазов, только мощнее. Сейчас они переберутся в транспорт и отправятся на базу. Жаль, что Ян так и не увидит свой прежний дом. Когда погрузчик приблизился, Ян смог рассмотреть надпись «Пионер» и инвентарный номер на носу аппарата. Внезапно позади плывущего грузовика мелькнуло уже знакомое черное нечто.

Уплывай прочь, пожалуйста. Уплывай, тварь!

Движения мясистого хвоста превращали акулу в глубоководную торпеду. Зубастая пасть распахнулась и тут же захлопнулась. Погрузчик оказался велик для хищницы, но удар оттолкнул его в здание, в котором укрывались Ян и Младший. Врезавшись с глухим «Вум!», аппарат пролетел насквозь, а уцелевшая часть стены просела под тяжестью верхних этажей. Раненый воин погибал — здание рушилось, погребая под собой двух незадачливых путников.

Яну показалось, что время замедлило свой бег. Он мог рассмотреть в деталях всё, знал, что сейчас произойдет, но, увы, тело не двигалось со скоростью мысли. Бетонная плита свалилась на голову Младшего внезапно; она прижала его шлем к полу, и шлем поддался. Сквозь толщу воды раздался слабый хруст, хлопок, а следом глухой удар. Костюм Младшего потерял герметичность, схлопнулся, и раздавил содержимое. Обломок балки придавил бессильно болтающееся обезглавленное тело. Упакованное в плотную серую оболочку, теперь оно больше походило на развевающийся кровавый флаг. Это последнее, что видел Ян перед тем, как потерял сознание от сильной боли.

***

То, что видел Ян, сложно описать привычным для человека языком. Однако это не являлось для него загадкой — он понимал самую его суть. Он сам, предметы вокруг, вода, их молекулы и кварки — всё было единым, словно вода в аквариуме. Абсолютная энергия, она подчинялась неведомым законам, трансформировалась. Вот из огромного её океана возникло нечто, словно маленькие частички света. Они пронеслись мимо Яна, и он разглядел в них крохотные ниточки тусклого голубого свечения. Он мог истолковать для себя увиденное. Всё очень просто: вот эти вибрирующие завихрения — водяной поток, а этот — пузырьки воздуха. Когда в поле зрения попали его руки, Ян узнал в них привычные силуэты, но состояли они, как и прочие объекты, из сплетения тончайших нитей голубого света, похожих на выводок крохотных неоновых червей. Голубые нити переплетались с ярко-красными как стебли вьюнов, это означало, что Ян жив. Такие же прожилки имелись у крошечных рыбок. Помимо этого живых существ отличало ядро ярко-белого света. Душа.

Ян видел прошлое так же хорошо, как настоящее. Его ударило обломком бетонного перекрытия. Костюм не был поврежден, но Ян потерял сознание, а его сердце остановилось. Теперь он подобрался к самому краю границы между жизнью и смертью. Но это не имело значения: смерть физического тела такая же естественная вещь как взросление или старение. Когда он умрет, красные нити света погаснут сразу, а голубые будут меркнуть одновременно с разложением тела. Ослепительно белый сгусток энергии, которым является он сам, то Я, которым он сейчас видит окружающее, отделится от мертвого тела и растворится в бескрайнем океане бесформенной энергии. То, что будет после, оставалось для него неведомым даже в этом состоянии всепознания, но он чувствовал, что это будет самое приятное событие, которое может с ним произойти. Ян воспринимал окружающее не глазами, ведь душа их не имела. Те чувства, которыми он обладал сейчас, отличались от любых человеческих и были куда информативнее. Всё, к чему прикасалось внимание, моментально отдавало свою суть, эдакую инструкцию по эксплуатации со схемами и описаниями. Вот только новые знания усваивались не по мере прочтения, а все и сразу, словно Ян их просто вспоминал. Но для него оставалось тайной: что заставляло это Ничто и одновременно Всё трансформироваться — превращаться из бесформенной пустоты в предметы, физические явления или, того пуще, живые организмы. Ян впитывал новое с огромной скоростью. Другой загадкой для него стала природа красных светящихся нитей: что она такое — эта энергия жизни? Он знал наверняка — она создавалась не из «общей» энергии.

Яркие тона обратной стороны мира внезапно потускнели. В сознание ворвалась боль. Ян открыл глаза, с ужасом поняв, что он снова жив, а миг блаженства и освобождения настанет не сейчас. Он помнил всё. Теперь он понимал, как устроен мир, в той степени познания, которая доступна человеческой душе.

Первый голос: Теперь ты всё видел. Они тебе лгали. Всё выглядит не так. Никто не мертв, ничто не мертво.

Второй голос Ян проигнорировал. Похоже, первый все время был прав. Ему лгали…

Но с каждой секундой память об увиденном исчезала. Мозг не позволял памяти переполняться лишней, бесполезной для жизни в физическом мире, информацией.

Какой странный сон…

Дисплей компьютера сообщал: «Реанимация водолаза — успешна. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие и дождитесь восстановления показателей». Сердечный ритм был в норме, внешних кровотечении и переломов костей не обнаружено. Похоже, по счастливой случайности, теряя сознание, Ян выпал из окна. Бездыханное тело не успело отнести далеко от руин рухнувшего дома. Он не знал, сколько времени пролежал здесь. Оружия и лампы нигде не было. Но костюм и налобный фонарь оказались надежными и крепкими. Ян оттолкнулся от раковины моллюска, которая упиралась в локоть. Через мгновение в уме вспыхнуло воспоминание о погибших спутниках и огромной акуле. Он в ужасе прижался к руинам обрушившегося здания, стараясь спрятаться.

Время шло, Ян пытался связаться по рации с «Пионером» или Орками, но не выходило — от удара повредилось оборудование костюма. Одинокий водолаз, с небольшим остатком «коктейля», без связи и оружия, вжимался в углубление между бетонными плитами. Его тело била мелкая дрожь, даже челюсть сводило от ужасающего хаоса, что царил в голове. Он что-то забыл, нечто важное, но что? Задумавшись и пытаясь пробудить воспоминания, Ян отвлекся. В голове гудело и хотелось спать. Мысли Яна начали путаться:

Милая, принеси нам вина и… Смотри какой закат… Вот, укутайся. Сейчас я подкину полено в камин.

Новый мир

Треск поленьев в камине — до боли знакомый звук. Старинный шерстяной ковер поверх дощатого пола, шёлковая ткань на стенах вместо обоев, гобелен над кроватью передавали красоту старинного замка. Но натяжной потолок над головой и зависшая в воздухе голограмма — страница из книги, давали понять, что во дворе не седлает коней рыцарский строй и планета уже давно круглая, а не плоская. Ева любила проводить тихие вечера наедине с книгой, долгие восемнадцать лет она не могла прочесть все книги в электронной библиотеке замка, с тех самых пор как научилась бегло читать. Девушка с нетерпением ждала завтрашнего дня — дня её двадцатипятилетия; 17 августа на календаре было выделено красным кружком.

Подойдя к окну, будущая именинница раздвинула тяжелые атласные шторы, и её взору открылся удивительной красоты вид. Во дворе замка играли в лучах заходящего солнца брызги фонтанов — композиции из фигур: воду расплескивал из золотого кувшина сатир, а нимфы застыли в соблазнительных позах. Рядом с фонтанами прогуливались студенты. Двор огораживали древние деревья, которые не подстригали из уважения к их возрасту. А там, среди гигантов с зелеными кронами, жила природа: стаи птиц, тут и там цветы, зверушки, которые пили воду из широкой и чистой реки.

Ева отметила, что её раздражает беспечность других студентов. Все эти глупые мероприятия вроде шоу талантов, поцелуйчики на лавочке, танцы. Ведь большинство не прочло в своей жизни и десятой доли её личного литературного списка, а спорт они постоянно превращали в групповые игры, которые лишний раз давали повод устроить пьяную вечеринку после. Ева закатила глаза.

Испокон веков замок Родник являлся приютом и школой-институтом для сирот, которых забирали из детских домов либо подкидывали к дверям замка. Удивительным являлось то, что обучались здесь лишь одаренные дети. Ученикам запрещали покидать территории замка до обряда Вхождения, а его проводили, когда студенту исполнялось двадцать пять лет. После обряда, как правило, молодых людей больше не видели в пределах замка (как не видели и тех, кто пытался сбежать). По словам профессора Оскара, который по совместительству был проректором, за пределами Сарсы на материке Норсор отсутствовали пригодные для нормальной жизни места: Арад скован льдами, Байя охвачена снегами, Падис и Аэст — одна большая радиоактивная пустыня. Поэтому не было никакого смысла в преждевременном отбытии из приюта.

Ева всегда подмечала детали, которые ускользали от внимания других. Помимо незаурядного ума и превосходной физической формы, девушка была ещё и красива. Парни бы не давали ей прохода, если бы она как-то раз не сломала одному из них пару ребер и нос за то, что он на спор потрогал её там, где не следовало. Она была поглощена учебой и спортом, поэтому у Евы совсем не было друзей, кроме тех, с которыми дальше — «Привет, как дела?» общение не заходило. С возрастом это делало её нелюдимой. Предстоящий обряд волновал её каждую минуту. Если её гипертрофированные одиночеством чувства можно было назвать волнением. Хладнокровие стало для неё привычкой уже очень давно.

В многочисленных книгах библиотеки не было и намека на описание обряда. Ева заметила, что студенты, для которых близилось Вхождение, исчезали уже с вечера. Она предположила, что обряд проходит ночью, поэтому на всякий случай переоделась в спортивное платье и кроссовки, а затем легла на край кровати и ждала, дочитывая последние страницы: «О возможных альтернативах теории эволюции». Ожидания её не обманули, в половине двенадцатого ночи в дверь постучали.

— Открыто, — дверь отворилась, на пороге стояли двое крепких мужчин — прислужников замка.

— Доброй ночи, Ева, просим вас пройти с нами, по просьбе ректора.

— А не поздно вы, ребята? — Непроницаемые взгляды молчали в ответ, — Понятно. Уже иду. — Она отругала себя за присущую ей нарочитую наглость и взглянула на голограмму, чтобы та она растворилась. Компьютер в виде клипсы, который был закреплен за ухом девушки, считывал команды прямо из мозга.

Они шли по коридору, стены которого были выложены из мелкого камня, и освещался он свечами; свечи были электрическими, но ощущение старины создавали в полной мере. Ева никогда не видела в приюте пожилого человека или хотя бы того, кто выглядел старше тридцати. Вот и прислужники — молодые крепкие парни, с превосходной атлетической фигурой, что необычно для дворника и уборщика. Ректор школы, Адриана, тоже была красивой молодой девушкой. Обитатели замка называли друг друга по имени. Взору Евы предстали высокие двери, отливающие золотом. Средняя их часть была зеркальной и, подойдя ближе, девушка увидела в ней свое отражение. На неё смотрела кареглазая девушка с белой кожей и длинными каштановыми волосами. Двери распахнулись. Воздух наполнился резким но приятным ароматом неизвестных Еве трав. Она шагнула в помещение; снова мрачный коридор с большими дверями в конце, из-за которых доносилась музыка. Фортепиано воспроизводило звуки давно забытой эпохи. Музыка опьяняла. Коридор странно изгибался, будто меняя свои очертания, нарушалась перспектива. Девушка списала это на темноту и мерцание свечей.

Двери отворились, за ними распростерся огромный зал. В середине темного зала на хорошо освещенном подиуме стоял рояль. За инструментом восседала ректор школы. Её вид шокировал Еву, но пьянящий аромат трав и музыкальные мотивы тут же рассеяли это чувство. Адриана играла в красивой и откровенной позе, одна ножка была согнута в колене и давила на педаль, а вторая, встав на носок, демонстрировала нежную красоту своих изгибов. На девушке была белая шелковая накидка — болеро с длинным шлейфом. Больше на ней не было ничего. Из уголка губ на колено упала капля крови. Часть шлейфа, что лежала на полу, тоже была алой. Длинные черные волосы Адрианы ниспадали на плечи и спину, а лицо было опущено. То, что видела Ева, казалось ей завораживающим, она всё больше пьянела. Музыка заполнила всё пространство в её сознании. А Адриана вызвала в ней чувство бесконечной любви и возбуждения. Соната продолжала звучать, но рояль играл тише. Не поворачивая головы в сторону Евы, ректор заговорила:

— Ты, хорошая девочка и способная ученица, наверняка знаешь историю Войны Континентов.

О чем это она? Я… Какая война?

— История врет. Например: когда Гвиера подло палила ракетами по своим соседям, Артур Клинк в этом не принимал никакого участия. Спустя несколько лет Артур вдруг нашёлся, и знаешь, что он сказал? Он сказал, что не мог отдать приказ, так как сам в это время находился в волшебном саду и порхал вместе с дивными мотыльками. Всё это он говорил с придурочным выражением лица, таким же как и во время казни — сожжения заживо. Почему–то лионцы очень любят сжигать всех заживо. Зачем я это говорю? Просто хочу проверить, действуют ли мои травки — готова ли ты к Вхождению.

Она так красива. Я, наверное, люблю её…

Ева стояла и слушала, улыбка блаженства не сходила с её лица. Она понимала каждое слово, и всё вокруг казалось ей прекрасным: окровавленная полуобнаженная девушка, музыка, мрачный зал с блестящим полом.

— Смертному нельзя проходить ритуал на трезвую голову. Твоя психика вряд ли выдержит эти перегрузки. Хотя во времена моей молодости с этим не заморачивались, правда многие дохли как мухи. Но я вижу, что ты готова. Ох уж, эти стеклянные глазки, обожаю, — Адриана показала белоснежную улыбку, но кровь с губ так и не стерла. — Ритуал Вхождения символизирует переход человека не только в новую жизнь, но и в новую сущность, для которой смерть и жизнь едины. Обряд Вхождения останавливает взросление, старение. Поэтому нам необходимо, чтобы человек созрел. Сегодня настал твой день, Ева.

В глазах Адрианы сверкнул хищный блеск, вокруг них медленно разгоралось сияние, похожее на клубы алого дыма. Из приоткрытого рта показались острые клыки, как у вампиров из древних сказок. Ева не шелохнулась. Она с наслаждением ощутила прикосновение холодных ладоней ректора к своей шее и талии. Ну а после, боль и отвращение зажали её сознание в шипастые тиски. Еву кусал человекоподобный зверь и, чавкая, высасывал саму жизнь.

Глаза Евы бессильно закатились. Видение. Перед глазами мелькали эпохи. Фрагменты видения выстраивались в хронологическую цепь и отпечатывались в мозгу Евы, как пульсирующая болью татуировка. Ева видела всю историю этого «племени». Сказки, те, что она читала в подростковом возрасте, были написаны с натуры. Они выращивали людей и обращали их в своё подобие. За всю историю — с тех пор, когда их начали называть «вампирами», — и до нынешних времен, собственная наука этого народа продвинулась очень далеко, но они так и не смогли найти альтернативу человеческой крови. Им приходилось питаться ею — энергией заключенной в ней. До войны вампиры находили себе потомков среди норсорианцев и довольствовались населением континента; жили в тени, оставаясь вездесущими. Они никогда не выбирались за пределы материка — это каралось смертью. После войны оставшееся в живых население Норсора перебралось в Лиону и Общину, лишив вампиров пищи. Но на этот случай у них давно имелся план. Благодаря развитой науке, вампиры могли выращивать детей из имеющегося у них генетического материала. Детям лгали об их происхождении. Из тридцати детей лишь двое были достойными для обращения в зрелом возрасте. Остальные не уничтожались, а росли в отдалении от подрастающих потомков древнего народа и употреблялись в пищу — выращивались как скот.

Внезапно видение преобразилось. Искаженные пережеванные пространством и временем звуки человеческих страданий доносились отовсюду. Туман пожирал солнечные лучи. На огромном поле, впереди, стояла девушка с мертвенно-бледной кожей, волосами цвета воронова крыла и неестественно большими глазами-обсидианами. Весь фокус, внимание самого мира было сконцентрировано на этой странной и страшной незнакомке. Её взгляд не был нечеловеческим. Существо заговорило, не шевеля губами:

— Ева, ты нужна мне… теперь мы едины… ничто не будет прежним… — звуки были мешаниной металлического скрежета и далекого эха девичьего голоска.

Ева вспомнила старые мистические фильмы про демонов и призраков, которые пугали её в детстве наряду с вампирами, именно такой демон говорил сейчас с ней. Странное существо в один миг оказалось прямо перед её лицом. Ева даже не успела вздрогнуть, как оно впилось ей в шею. Девушка почувствовала дикую боль. Пронзительный крик, который принадлежал не Еве, вывел её из состояния транса.

У ног Евы лежала Адриана, застыв в мертвенном оцепенении и с гримасой ужаса на лице. Болеро окутало своим шлейфом её ноги и живот, обмотавшись вокруг них.

Что могло её напугать? — отстраненно подумала Ева и, теряя сознание, рухнула на холодный пол.

***

Дул легкий и приятный ветерок. Ева открыла глаза, занавеска легонько колыхалась от сквозняка, и в комнату пробивался солнечный свет.

Просто сон, всего лишь сон…

— Увы, нет, — Ева вздрогнула, в комнате был профессор Оскар.

Ева приложила ладони к лицу. Голова закружилась, стало плохо, застучало сердце… Нет, показалось. Прислушавшись к своему телу, она не почувствовала ровным счётом ничего. Девушка отвела руки от лица и взглянула на них, кожа была неестественно бледной. Похоже её сердце едва билось.

— Не знаю, что там стряслось, но ответы содержатся в твоей голове. — Оскар не глядел на Еву: он стоял возле окна и взирал холодным взглядом куда-то вдаль, скрестив руки за спиной. — Сейчас твоя память чиста, я проверил.

Ева пропускала мимо ушей каждой слово Оскара. Сумбур в её голове превращал мысли в клейкую массу. Осколки несвязанных между собой воспоминаний то и дело оказывались у самой поверхности её сознания, сменяя друг друга. Одни вызывали мимолётный страх, другие обиду, третьи блаженство. Еве казалось, что её собственное Я вот-вот разорвется на части от напряжения. Оскар видимо ожидал реакции на свои слова, но так и не дождавшись подошёл к кровати. Ева упёрлась локтем в матрас, а затем попыталась сесть. Мышцы казались ей чужими, они дрожали и отказывались выполнять простые команды. Она снова легла.

Оскар смотрел, как Еву сотрясает конвульсия. Затем профессор воткнул ей в лоб свою ладонь. Удар был таким сильным, что Еву, казалось, выбило из её собственного тела, а затем вернуло обратно. Короткое замыкание в мозгу, которое не давало ей функционировать, внезапно исчезло. Профессор Оскар починил её, как старый телевизор.

Ева внезапно соскочила с кровати и вытянулась в полный рост. На ней не было ничего. Она прикрылась руками и начала шарить глазами в поисках одежды. Не нашла. Затем она с вызовом посмотрела на Оскара, но он и не думал отворачиваться.

— Ты одета, — сказал Оскар.

Ева опустила взгляд и обнаружила на себе грязноватое платье с темными пятнами на груди. Я не выдержу этого… — подумала она мимолётно. Ева медленно наклонилась и надела кроссовки, которые нашла под кроватью. Оскар молча подождал когда она соберется, а затем сказал:

— Сейчас ты отправишься за мной. Будешь слушать и отвечать, если я задам вопрос, — Его тон не предполагал полемики и у Евы не было сил для споров.

Оскар и Ева вышли в коридор, он уходил куда-то вдаль и конца было не различить. По обе стороны, за большими стеклянными стенами, трудились люди (или вампиры) в белых халатах. Здание совершенно не походило на старинный замок, скорее на научно-исследовательский центр. Ева украдкой изучала Оскара, прежде ей не доводилось видеть его так близко. Куда только не приводили её девичьи фантазии, но наиболее частым их гостем был именно проректор Оскар. Словно сошедший с обложки журнала: высокий статный голубоглазый блондин с серьёзным лицом и проницательным, но будто сочувствующим всему вокруг, взглядом; он волновал всех без исключения девочек в школе.

— Хочу рассказать о некоторых особенностях твоей новой жизни. Ты легко перенесла Вхождение: твоё тело осталось невредимым, и даже волосы на месте. Это говорит о высокой энергоёмкости твоего тела. — Оскар не поворачивал головы в сторону Евы, его руки намертво скрестились за спиной, а походка была очень величественной.

— Твоя память ещё не восстановилась. Мне следует быть деликатным и не спешить с твоим обучением, но мне нужны ответы. Нам нужны ответы… — Оскар внезапно остановился. Он повернулся к Еве и заглянул ей в глаза. Ей сделалось не по себе. Кабинетов больше не было, лишь белые стены которые плавно перетекали в белый пол, границы между ними будто и не существовало. Яркие светильники на потолке заставляли мрамор блестеть. Оскар продолжил:

— Сначала ты должна услышать это привычным слухом, иначе твоё ментальное сознание рассинхронизируется с мозгом. Сейчас ты уязвима для психоза. Слушай и молчи. — сказал Оскар с холодным нажимом и выдержал паузу. Всё сказанное после казалось Еве бредом сумасшедшего:

— Теперь ты мертва. Твои биологические процессы подчиняются только твоей воли и не требуют энергозатрат, в привычном понимании. Да, тебе нужна энергия, но она не имеет никакого отношения к АТФ. Наши организмы устроены таким образом, что отделяют жизненную энергию от крови человека. Как это происходит и что это за тип энергии, не удается выяснить тысячи лет, поэтому нам приходится употреблять кровь в качестве пищи. Привычная для тебя картина мира — лишь его часть. Сейчас ты это увидишь. Тебе не понравится… — Проректор улыбнулся, не скрывая за этой улыбкой хищной злобы, а затем его глаза окутало красное свечение.

Ева никогда прежде не позволяла себе вскрикнуть от страха перед другим человеком, но сейчас не сдержалась: горящие глаза делали из неё живую марионетку. Ноги внезапно подкосились, и все конечности пронзили острые жала боли. Мысли в голове окончательно запутались, а из носа хлынула кровь. Собственное тело больше не подчинялось её воле. Ева, чувствуя чужую власть над собой, исходилась немым криком. Она почувствовала, как падает, нет, буквально летит вниз, а затем с отвратительным треском врезалась лицом в мраморный пол, раскрошив свою челюсть на осколки. Прежде ей не доводилось испытывать такую страшную боль; на мгновение она взмолилась о смерти. В этот момент внутри разгорелся огонь — отозвался инстинкт самосохранения. Вот только огонь этот не ощущался ею как привычный всплеск адреналина. Все шесть чувств вдруг оставили Еву, но появилось новое — восприятие мира, похожее на некий сплав зрения и осязания. Она видела-ощущала окружающее пространство. Переведя внимание на свои руки, она обнаружила свечение, сотканное из множества нитей, которое повторяло контуры её тела. Направив внимание вперед, она увидела светящийся объект, похожий на неё. Из тела этого объекта произрастали два тонких ручейка света, но не голубые, а зеленые, и соприкасались с её телом. Ева чудесным образом осознавала явившуюся картину мира. Светящееся нечто впереди было Оскаром, а нити зеленого свечения — губительным воздействием, которое впечатало её в пол. Девушка неведомым образом понимала, как бороться с агрессором. Усилием воли Ева создала пузырь из зеленого свечения, который сначала отрубил чужое воздействие, а затем надулся и лопнул. Оскар резко отступил назад, будто его оттолкнул ураганный ветер. Ева медленно поднялась на колени, её лицо было изуродовано и истекало кровью.

— Молодец. Немногие могут сопротивляться, едва обратившись. А теперь нужно подождать. — Коротко произнес Оскар. Его глаза больше не излучали красное гало.

Ева снова видела глазами. Она почувствовала, как её челюсть с хрустом восстанавливает свою целостность. Места, в которых была разорвана кожа сильно жгло, но мгновение спустя это прекратилось. Продолжалось это не дольше пяти минут. Потрогав своё лицо, Ева осознала, что приняла прежний облик. На смену растерянности пришла злоба на Оскара: ни один мужчина не может вот так с ней обращаться! Но она навсегда запомнила хищный огонь в его глазах. Ева видела глаза существа, в котором самой природой было заложено убийство людей и это пугало каждую её клетку на уровне рефлекса. Вот только она сама больше не человек…

Оскар развернулся, он явно торопился, поэтому бесцеремонно поманил ученицу за собой и продолжил наставления:

— Ты можешь взаимодействовать с чем угодно: все состоит из энергии. Но необходима тренировка. Истолковать, увиденное тобой, пытались многие поколения вампиров, но пока мы научились лишь применять это. То, как ты управлялась со своей и чужеродной энергией, мы называем Воздействием, как бы тривиально это ни звучало.

Ева отряхивала одежду от чешуек своей же запекшейся крови, но при этом крепко задумалась. Она задавала себе вопросы, пыталась понять свои чувства; ей было невдомек, почему она в состоянии принять происходящее. Почему она верит в происходящее, а если верит, то почему до сих пор не сошла с ума. Нечто говорило с ней из глубин сознания, нечто тихим шепотом объясняло ей, что теперь она воспринимает информацию иначе и способна понять гораздо больше, чем дано простому смертному. Ева хотела всё высказать Оскару. Ей казалось, что он мстит ей за смерть ректора Адрианы; она чувствовала скрытую агрессию его движениях, во взгляде и тоне голоса. Она не решилась с ним заговорить, а потом и вовсе осякла свои мысли, ведь Оскар может заглянуть в её голову.

Ева смогла отвлечься, когда почувствовала, что самый простой и привычный каждому человеку воздух стал для неё плотнее. Девушке казалось, что она может слепить из него что-нибудь, как из снега, хотя больше он походил на очень плотный пар. Для того, чтобы использовать окружающую её энергию, Ева напрягла нечто внутри своего сознания. Она решила, что это воля, ведь знакомым чувством было — заставить себя выйти на утреннюю пробежку по территории замка, в промозглую осеннюю погоду. Легко взмахнув руками, Ева очистила свою одежду, не прикасаясь к ней. Оскар сделал замечание, не оборачиваясь:

— Не трать силы впустую. Любое Воздействие отнимает твою жизнь. Буквально. Лучше действовать привычными методами: вместо мысленного общения, если в нём нет острой необходимости, используй речь, ходи на своих двоих и так далее. Ты будешь нуждаться в подпитке, а с этим всё не так просто. Люди, добытые с помощью наших методов, не способны дать много энергии, в отличие от тех, что родились естественным путем. Но вход в Лиону закрыт: люди не глупы — они давно знают о нашем существовании и недурно охраняют свои территории. А если нам вздумается напасть на Общину, то Федерация, как бы ни относилась она к «подземникам», объединится с ними.

— Куда отправляются те, кто прошел Вхождение? После ритуала я больше не видела их в замке. Сдаётся мне, они не отправляются в лучшую жизнь, как всем казалось.

— В лучшую жизнь… Возможно. Родник — временное пристанище для всех нас. За пределами школы, вне Сарсы, и даже за пределами самой Акрии, находится иной мир. Ты сама сможешь увидеть.

Мир вне планеты? Хмм…

Ева и Оскар спустились на первый этаж исследовательского центра. Он говорил ей сложные вещи, а она старалась их понять. И здесь были кабинеты с белыми халатами внутри. Окна здания, расположенные в холле коридора, выходили во двор замка; студенты радовались жизни, предаваясь кто нежностям, кто учебе, кто общению и занятиям спортом. Кучевые облака отбрасывали широкие тени, которые вылизывали зеленую лужайку двора. Внезапно та прежняя жизнь показалась Еве такой далёкой и иллюзорной; в ней всегда не хватало должной степени реализма. Сейчас она будто видела сон, который оказался гораздо более настоящим, чем обыденный мир. Ева подняла голову вверх, взглянула на облако и поняла, что может почувствовать его и даже управлять им. Это могло запросто вскружить голову. Молодежь на улице не видела той половины замка, в которой сейчас находилась Ева. Она не могла припомнить, чтобы сама хоть раз видела это крыло здания.

Вниз по лестнице, снова огромные двери, — в прошлый раз за такими Еву не ожидало ничего хорошего — они отворились сами-собой. Перед Евой предстала кирпичная стена. Оскар строго посмотрел на Еву, затем прикоснулся к кирпичной кладке и исчез. Не растворился, его не объяло пламя или дым — его словно никогда и не было здесь. После всего происшедшего глупо было чему-то удивляться. С помощью новых способностей, вместо кирпичей девушка «ощутила» кокон, сплетенный из светящихся нитей, хотя это был вовсе не свет.

За время прогулки Оскар успел кое-что поведать девушке о Восприятии. Известные Еве законы физики, здесь не действовали. То, что она видела, было их первопричиной. Эти тончайшие нити энергии, живущие, казалось, своей жизнью, являли собой мир в его изначальном виде. Вот они — наиэлементарнейшие из частиц. Лишь мертвым были доступны все эти чудеса. Ева понимала, что находится между жизнью и смертью — они для неё едины. Именно об этом говорила Адриана.

Ева дотронулась до пылающего кокона и ей показалось, что кто-то очень сильный рванул невидимые марионеточные нити, что росли из её конечностей, и она отправилась в короткий, но очень дикий полёт. Когда она внезапно остановилась, ей захотелось поскорее воспользоваться привычным зрением: длительное пребывание в состоянии Восприятия вселило в неё тревожность.

— Можешь взглянуть глазами, — Оскар был рядом и его голос прозвучал как-то по-отечески. Странно.

Ева раскрыла обыденный взор, и не смогла сдержать улыбку. Здесь было очень красиво. Дивный пейзаж: горная речка с небольшим водопадом мирно бушевала, огибая скользкие камни, на перекатах плескалась форель, невысокая луговая трава и цветы пестрели на опушке густого леса. Вокруг было так много красок, красок, не оскверненных индустриальной синтетикой. Ева сразу приметила странную особенность: львы лежали рядом с маленькими оленятами и антилопами, будто не замечая их, на камне чистил перья орлан, который не соблазнялся стоящим в шаге от него, на другом камне, сусликом. Запахи цветов и трав, казалось, заставляли мертвое сердце биться, хотя это было невозможно. Ещё здесь были люди, да-да, именно люди. Она видела это в их взглядах и не чувствовала холодных эманации смерти исходящих от них. Однако в местных жителях было что-то едва уловимо странное, они напоминали ей бездушных персонажей компьютерной игры. Местные жители встречали прибывшую гостью с деланным радушием. Часть стояла подальше, несколько человек — в паре шагов. За спиной Евы возвышались два резных деревянных столба, напоминающих тотемы.

— Приветствуем вас, Вошедшая. Этот визит — большая честь для нас, — произнес мужчина, одетый в длинную шелковую тунику, богато украшенную драгоценностями.

Знатный человек опустился на колено и преподнес на вытянутых руках круглую шелковую подушку, в центре которой лежал амулет на золотой цепочке. Эмоций на его лице было недостаточно для того, чтобы называться живым. Затем человек склонил голову, его примеру последовали все без исключения собравшиеся на поляне люди.

— Оставим это до церемонии. Спасибо, Гертруг. Вели людям расходиться, и отдай распоряжение о подготовке храма, — Оскар заметил недоумение и растерянность на лице Евы и поспешил разогнать народ. Она не взяла медальон и даже не успела его рассмотреть. Гертруг не произнес ни слова, лишь снова поклонился, попятился, затем развернулся и погнал людей прочь, как запрограммированное стадо овец-ботов.

— На этот раз я удивлена, — Ева улыбнулась, чувствуя себя немножко пьяной.

— Идем за мной, — теперь тон Оскара сделался более приятным на постоянной основе.

Прогулка заняла несколько часов. Реки и поля радовали глаз Евы, однако чувство смутной тревоги по прежнему не покидало её. Нечто из подсознания будто пыталось предупредить о чём-то.

— …и тогда вампиры пошли по простому пути: всего лишь создали в иной реальности собственный мир и назвали его Артис. Ты уже понимаешь, что создание миров не составляет большого труда, гораздо сложнее настроить других на его восприятие, и особенно — поместить туда смертных. — Объясняя что-то, Оскар не баловал Еву прикосновением своего взгляда. Было ли это проявлением гордыни или чего-то ещё, для Евы оставалось загадкой, но походка его могла принадлежать лишь человеку, который следует через тронный зал к своему законному месту. Его руки были сложены за спиной, а подбородок гордо задран. — Выращивать людей здесь невозможно. Для этого подходит только один из множества известных нам миров, как это ни парадоксально. Вампирам необходимо взращивать людей в Акрии, отбирать «вошедших» от простых смертных и переправлять всех сюда. Как тебе это? — Оскар с удовольствием наблюдал удивление на лице Евы.