Бесплатный фрагмент - Ворожея за кадром

ЧИТАТЕЛЯМ

Позвольте мне поведать вам историю любви, главные герои которой — простые люди со своими потребностями, желаниями и мечтами. Каждый из них идёт по своему пути, но в итоге оба обретут одну дорогу, преодолев много препятствий.

В романе вы не найдёте откровенных постельных сцен или пошлости определённого вида литературы. Грубость будет, да, но представить её пределы каждый может по-своему усмотрению. Здесь есть и ревность, и жадность, которые во все времена ломали судьбы множества людей. Здесь присутствует капля волшебства, чтобы как-то разбавить обыденность повседневности. Здесь есть и взлёты, и падения. И, кто знает, может, вы в героях узнаете себя и чувства, что посещали вас однажды…

Так или иначе, я оставила между строк этой истории частичку души, даря её вам, приоткрывая дверцу в свой мир. Но… Все события, места и персонажи вымышлены, а совпадения случайны.

АННОТАЦИЯ

Обычная провинциалка из глубинки, этакая серая мышка, и блистательный успешный бизнесмен, и продюсер. Что бы их могло объединить, столкнуть в неугомонной златоглавой столице нашей Родины? Ничего, кроме съёмок нового сериала, на кастинге которого и объявилась Василиса.

Пугливый воробушек, она была совершенно одинока в этом мире после смерти бабушки. Бросив родной дом, как и многие другие, приехала в Москву искать счастья, прихватив своего любимца, хорька Филю, чтоб не так скучно было. Однако надменный город не терпит дилетантства, и неудачи посыпались на девушку как из рога изобилия. У таких неудачниц один конец, скажете вы. Но наша героиня не так проста, как кажется на первый взгляд…

ПРОЛОГ

Егор

Не знаю, когда всё пошло не так. Моя устоявшаяся, продуманная до каждой минуты жизнь словно сошла с намеченных рельсов. Уверенный в себе и окружающих меня людях, я привык всё всегда держать под контролем.

Но она сломала мою систему враз. Легко растоптала всё, во что я верил, чего придерживался. Одно лёгкое трепетание длинных ресниц. Один взгляд каре-вишнёвых глаз… Если это та самая любовь с первого взгляда, то я так не хочу. Вырвать с корнем и растоптать этот вирус срочно, пока моя жизнь не разрушилась из-за бесполезных иллюзий.

Василиса. Василёк… Что же ты сделала со мной, девочка? Как смогла превратить меня в безвольную марионетку? Будто одержимый, не могу дышать без неё. Не оттого ли я мчусь сейчас очертя голову, сам не зная куда? Даже если навигатор что-то бубнит у приборной панели о нужном направлении. Волково, какая-то дыра в захолустье, деревенька в Смоленской области. Там её дом. Туда она сбежала от меня, когда я так неуклюже растоптал её девичьи мечты, разбил чистое сердце.

Но ведь так было нужно! Я избавился от неё, возвратил своим поведением в безопасность родного края. Подальше от интриг столицы, от скрытых ловушек, что нередко оказываются фатальными. Так отчего же я сейчас в дороге? Ночью гоню по скользкой пустынной трассе М-1 на скорости под сто сорок… Неужели так жажду прощения? Бред. Однако я должен увидеть её. Зачем? Сам не знаю. Будто ослеплён ею, заворожён. Ведьма… Нет, ей больше подходит слово волшебница. Такая светлая, добрая. Неземная… И я — с багажом собственных низменных инстинктов и недостатков. Жадный до славы, безумный от жажды власти и денег. Не щадящий собственных врагов в мире бизнеса, таких же акул, как сам.

Я сказал, будто не знаю, с чего всё пошло не так? Солгал. Знаю. С того самого дня, когда эта хрупкая девушка появилась на площадке студии, где мы планировали съёмки нового сериала. То есть команда из актёров, операторов и бешеного режиссёра планировала. А я лишь побочный эффект всего этого, финансовая сторона. Спонсор и продюсер, следящий за подбором актёров, заключением контрактов и прочей финансовой ерундой.

Она впорхнула в раскрытые двери, когда проходил кастинг девушек, претендующих на второстепенные роли официанток, персонала отеля и ночных бабочек. Фильм задумывался о лихих девяностых, с криминальной ноткой. Но в итоге у нас получилась своя остросюжетная версия любовного романа во времена сталинских репрессий. И я не спорил с автором сценария, который так перевернул задумку от появления одной только девушки. А Василисе я сразу отказал в резкой форме. Не глядя на резюме, не думая о её прошлом. Она была идеальная… Но не для грязи телевидения.

В тот день я был чертовски раздражён из-за скандала с бывшей женой, что никак не могла усмирить свой склочный характер. Альбина норовила обчистить меня по брачному контракту, тогда как сама всё испортила изменами. Да и чёрт с ней. Не любил её и дня. И брак, по сути, был сплошной фикцией, но, даже если и так, нервы мне потрепал порядком.

Я намеренно отвлекаюсь. Не хочу думать о Браницкой. Хоть все мои усилия тщетны. Любая мысль в итоге заканчивается на ней. Василиса. Копна диких русых кудрей, искренний открытый взгляд и такая робкая улыбка, что может ослепить, покорить и поставить на колени…

Это неправильно. И я последний из всех, кто должен был привлечь внимание такой, как она. Но, как говорят, противоположности притягиваются. Вот и наше столкновение было похоже на ядерный взрыв. Она меня сразу возненавидела. Ещё бы! Я был непозволительно, просто омерзительно груб. И мне самому не нравилось это. Я сам себя не узнавал. Однако уже подсознательно хотел уберечь её от лживого мира, оттолкнуть на безопасное расстояние. Не вышло, чёрт побери. Всё затянулось, завертелось и слетело с орбиты. Сам во всём виноват.

До сих пор не понимаю, зачем она мне? Я богат, известен, молод. Любая будет визжать от восторга, стоит мне лишь пальцем поманить. У меня есть всё. Зачем ещё трудности с чувствами? Я же доволен своей жизнью… Ведь правда?

Что за придурок опять слепит сзади фарами? Ну, обгоняй! Чего тянешь? Впереди же никого… Чёрт!

Внедорожник протаранил слева задний бампер моей машины, намеренно сбивая с дороги в кювет. Всё моментально вышло из-под контроля — колесо повело, руль вырвался, точно живой, из рук. Отбойник не смог остановить груду металла и меня в ней. Ладно хоть подушка безопасности исправно сработала, когда меня начало со страшным грохотом и скрежетом кувыркать кубарем под откос.

Василиса, я приду… Чёрт, ведь почти доехал… Последняя осознанная мысль опять закончилась на ней, когда свет в глазах померк.

ГЛАВА 1

Три года назад

Колёса мерно отстукивали километр за километром в глубокой ночи. Покачивающийся вагон навевал дремоту, однако в одном его купе всё ещё горел свет.

— Вась, может, ну её, эту суетную столицу? Давай вернёмся. Ну что ты там забыла?

— Не знаю. Но и назад не хочу. Без бабушки там пусто… одиноко.

— Так есть же я! Я твой лучший друг и никогда тебя не брошу.

— Знаю, Филя, знаю. А ещё знаю, что не хочу до старости чахнуть неизвестно где. В глуши.

— А этот город слишком шумный и грязный! Я видел по телевизору. Там машин больше, чем людей. И воздух точно из газовой камеры! Фу!

— Не вредничай… Обещаю, если у меня ничего не сложится там, уедем обратно. Домой…

Вроде бы обычный разговор двух полуночников, что делят одно купе. И разговоры-то вполне безобидные и понятные каждому, если бы не сами говорившие, коими были молодая девушка и… чудной небольшой зверёк с длинным тельцем, хорёк. Да-да, вполне домашний, необычайно умный и поразительно несносный! И умеющий говорить. Причуда природы? Вовсе нет, хотя чудо не исключается из уравнения. Обыкновенное заклинание, которое у юной чародейки вышло, как всегда, не так, как надо.

Василиса часто ленилась учиться, убегая то в лес за грибами и ягодами, то в поле за душистыми цветами. Вот и получилась недоучка. А теперь и некому её доучивать. Бабушка Евдокия, что сызмальства возилась да приглядывала за неугомонной сироткой, покинула земную обитель, оставив Василису совсем одну. Так и стала она жить в доме на окраине деревни со странным зверьком, которого однажды детёнышем изловила в поставленный в бескрайнем поле силок.

Девушка часто испытывала на Филе свои наговоры и однажды так нахимичила, что тот вдруг заговорил человеческим голосом. Вася тогда даже мимо стула села. Но друзья благополучно превратили эту странную особенность в свой маленький секрет.

Ворожить у неё и дальше не удавалось, как следует. То самой боком выйдет, то ерунда какая-то получится. Да и без бабушки грустно очень. Потому и решилась Василиса Москву покорять. Деньги остались от небольшого наследства бабушки, благо в глуши их быстро не растратишь. И вот одним весенним утром, когда снега, наконец, уступили тёплому солнышку, а в молодой траве появились первые алые лазорьки, Василиса забросила рюкзак со скудным запасом вещей на плечо и с хорьком Филей на руках вышла на просёлочную дорогу.

До вокзала в ближайшем, более крупном посёлке доехала на стареньких «жигулях» с дедом Захаром, соседом. Купила билет, и вот она уже на полпути к своей мечте, всё дальше от отчего дома, по железной дороге — в неизвестность. Страшно. Что ждёт её впереди? Столько всего рассказывают в новостях о больших городах! Сможет ли она покорить один из них?

Филимон, наконец, уснул, уютно свернувшись клубочком, а девушке всё не спалось. Смотрела в ночную даль за окном, теребя русые кудри, заплетённые в тугую тяжёлую косу почти до пояса. Что она творит? Куда едет? Там же у неё никого нет. Но и позади больше не ждут у низенького окошка старой избы. Вернуться же всегда успеется.

Взглянув на свои ладони, мозолистые от каждодневной работы то по дому, то в огороде, Василиса тяжело вздохнула. Сможет ли она сойти за свою там, среди столичных, успешных и модных? Сможет покорить их или сбежит, позорно поджав хвост? Сможет, и ещё как! Не зря же её род славится ворожейской линией. Сама не справится, так волшба корней поможет… как-нибудь, лишь бы не во вред…

Василиса

Меня разбудил гомон голосов, что перекрывал даже стук колёс поезда. Подождите-ка! Так мы же стоим! Неужели, наконец, приехали?! Выглянув в окно, я зажмурилась от яркого солнца и суетной волны людей, которые беспрерывно сновали по перрону, таща за собой тюки и чемоданы, что-то крича и жестикулируя. «Белорусский вокзал» — гласила яркая вывеска на колоритном здании бирюзового цвета. Вот я и в Москве.

Растолкав Филю, подхватила вещи и устремилась навстречу новому дню и своему будущему. Не вслушиваясь в ворчание пушистого друга, сунула его за пазуху и выскочила из купе. Ещё ночью я наметила себе маршрут, сверяясь с картой города. Сегодня можно попытать удачи в одном или двух театральных училищах и, конечно же, успеть найти временное жильё. Когда маршрут проложен — раз плюнуть!

Однако на деле оказалось совсем не так. Вездесущие машины создавали колоссальные пробки, и, чтобы добраться до своего первого намеченного пункта, у меня ушло добрых два часа. К высоким дверям знаменитого ГИТИСа я попала только к полудню. Там поджидало первое разочарование. Набор абитуриентов и вступительные экзамены начинались с конца июня, но никак не с мая! Как же я могла пропустить сей наиважнейший факт?! И что же прикажете делать до того времени? Подозреваю, что в остальных училищах, коих была тьма тьмущая в столице нашей родины, поджидал тот же плачевный результат.

Ну, хотя бы персональные данные не возбранялось предоставить в секретариат. Наделав ксерокопий документов, я оформила, как могла, вступительную анкету и оставила у недовольно морщившей нос секретарши декана. Старенький телефон грустно пропиликал о заканчивающемся заряде батареи. Я давно мечтала сменить свой древний аппарат на более современный, но сейчас было неподходящее время. Раз в училища рано, то нужно подумать хотя бы о крыше над головой.

Скормив остатки последнего пирожка Филе, я направилась к ближайшей гостинице на Таганке с витиеватым названием «Везендорф». Поднявшись по крыльцу этой небедного вида ночлежки, обращаюсь с вежливой улыбкой к ухоженной блондинке за стойкой.

— Можно ли снять у вас номер?

— Сразу Вам отвечу — нет, — бросила та, смерив меня хмурым взглядом.

Неужели я успела где-то испачкаться?! Смотрю на себя в высокое зеркало на стене, но не вижу ничего нового. Всё та же девчонка лет двадцати… с хвостиком. Копна вечно непослушных русых кудрей, курносый нос и разлёт смоляных бровей, как бабушка всегда говорила. Невысокий рост доставлял мне неудобства. Из-за этого меня не воспринимали взрослой, обзывая малявкой. И стройная фигурка с плавными округлостями в нужных местах не всегда добавляла аргументов против прозвищ. Ну и пусть, что куртка замшевая старая и потёртая, зато очень тёплая и удобная, как и мои кроссовки и джинсы. Ну и что тут такого? В таком виде пол-Москвы ходит, видела уже. Даже рюкзак заштопанный мало чем отличается от сумок тутошних барышень. Пусть и без стразов.

— И почему это? — предоставила я возможность чопорной администраторше озвучить веские доводы.

— С животными строго воспрещено, — был категоричный ответ.

И только сейчас я вспомнила о Филе, который с любопытством выглядывал из-за отворота моей куртки.

— Он ручной. Не нагадит нигде и не испортит ничего… — поспешила я заверить блондинку.

— Правила такие. Нельзя!

Она была непреклонна. И для пущего эффекта скрестила руки на внушительном бюсте.

Что ж поделать, не брать же эту крепость штурмом. Подняв рюкзак с пола, я потопала на выход.

— Филя! Так мы на улице ночевать будем! Имей же совесть и не высовывай свой нос, пока не получим ключ от номера! Или в рюкзак посажу! — раздражённо шикнула я на хорька, в ответ он обиженно зафырчал.

Однако, посетив ещё две гостиницы и три отеля, мы оставались на улице. То номера были все сданы, то цены просто заоблачные, то вид мой смущает! Что всем далась моя внешность? Не уродка же я какая-то! И не нищая. Пока что. Неужели мои деньги вызывают сомнение? Однако я не намерена тратить их на новые вещи, которые даже складывать некуда!

День близился к вечеру, и есть хотелось просто зверски. Я уже почти не чувствовала ног. Устала страшно. На пути попалась автобусная остановка. Но что толку в транспорте, когда не знаешь куда ехать. Мой энтузиазм путешественника угас ещё час назад, хотелось просто уже найти, наконец, кровать и проспать в ней неделю кряду. Филю же это мало заботило. Он спокойно сопел у меня за пазухой, наевшись пирожка. Я откровенно завидовала этой наглой животине.

Усевшись на скамейку, я блаженно вытянула ноги. Люди беспрерывным потоком входили и выходили из автобусов, следовавших по определённому расписанию и маршруту. Машины неслись по своим делам, замирая на светофорах и в длинных пробках. Город жил и двигался в заданном ритме, а я не могла в него никак попасть.

Всю жизнь я шла против течения, ломая порядки и стереотипы. Только сейчас понимаю, сколько натерпелась со мной бабушка. Жаль, что осознавать это я начала сейчас, когда её уже нет рядом. Всякий раз, вспоминая её доброе морщинистое лицо и ласковые руки, чувствую, как слёзы наворачиваются на глаза. Прошу у небес вернуть её мне хоть на миг, но они глухи к моим мольбам. Даже во сне бабушку не вижу. Осталась один на один с насущными проблемами.

Взгляд падает на стену остановки, заляпанную старыми и новыми обрывками бумаги с объявлениями. Продажа жилья, увы, мне не доступного по стоимости. Услуги кодирования от наркозависимости и алкоголизма — тоже мимо, как-то не страдаю таким. Услуги трезвых грузчиков… В России этому никто не удивляется, если только ты не иностранец проездом. Тогда тебе не понять широкой русской души, которая и дня не может прожить без запоя. А это что? Подсаживаюсь на скамейке поближе и вчитываюсь в заинтересовавший меня листок.

Хостел для туристов? Что это за новое слово? Хотя, раз для туристов, значит, разновидность ночлежки. А для меня как раз то, что нужно. Я уже согласна и на коробку с матрасом в переулке, лишь бы не тревожил никто.

Со стоном поднимаюсь и, переложив поудобнее враз потяжелевшего Филю, топаю по заданному на листовке адресу. Её я, кстати, прихватила с собой. Хорошо, что идти далеко не пришлось. Через три квартала, сверившись с картой, еле волоча ноги, добрела до арки в крытый дворик. Вроде и улица та, и номер дома. Где ж крыльцо-то, вход? В недоумении верчу головой в поисках двери и понимаю, что нужно нырнуть в арку, как Алисе в кроличью нору. Ну, была не была! Прохожу в низенький проём, попадаю в немного захламлённый, но тем не менее уютный дворик. Покосившиеся лавочки подпирают стены с облупившейся штукатуркой, пара мусорных баков в углу, слава Богу, неполных и не смердящих сшибающей с ног вонью. Покосившееся крылечко с распахнутой приветливо дверью и поблёкшей вывеской, хотя слов не разобрать.

Ну, если не здесь, то на улице! Застегнув куртку с зашевелившимся Филей доверху, я осторожно поднялась по скрипящим ступеням, вдыхая смесь запахов из старой древесины и бетонной пыли, сигаретного дыма и алкоголя. Дверь, что встретила меня на верху узких ступеней, также была не заперта и пропустила в небольшое фойе со стойкой и парнем за ней со спутанными длинными волосами. Стоило ему только взглянуть на меня невыспавшимися осоловелыми глазами, и уже сна как не бывало. Радушная улыбка, слишком счастливая, если он не покурил только чего-то весёлого, расплылась по его лицу.

— О, подруга! Милости просим в наш приют бездомных, туристов и просто весёлых ребят! Вижу, ты ищешь место, где сможешь пристроить свои кости?

Голос был чуть хриплым, прокуренным и таким многообещающим, что я была готова на всё, только бы заполучить клочок уединения в этом городе.

— Да, это было бы чудесно… — немного нервно улыбнулась я, стараясь держать в узде свой ворожейский потенциал.

— Без проблем! Пара девчуль сегодня пустились дальше в свои безумные путешествия автостопом, так что угол я тебе предоставлю, — зашуршал он по полкам в поисках ключей. — Только там две кровати. Так что в случае чего соседка тебе обеспечена. Такса стандартная: платишь за сутки, никакой порчи имущества и криминала. Договорились?

Внезапно весь его вид потерял напускное радушие. Сейчас на меня смотрели расчётливые глаза дельца. И я, сглотнув тугой ком в горле, поспешила кивнуть.

— Вот и ладушки.

И надо же было Филе в этот самый момент завозиться под моей курткой. Нет, пожалуйста! Но взгляд хозяина уже метнулся от моего лица ниже.

— Что это там? — спросил парень, кивнув на мой живот. — Контрабанда?

Я видела желанные ключи в его кулаке и почти плакала в голос от разочарования. Не могу я отсюда уйти! На улице уже темно, и я так устала!

— Филя… — выдохнула я, потянув молнию куртки вниз.

— Классный, — присвистнул он, тут же потеряв к моему хорьку интерес, и кинул мне ключи.

Я от удивления еле поймала их, скользнувших по столешнице с металлическим звяканьем.

— А… Вы не против? — запинаясь, выдала я и чуть не откусила себе язык за эту глупость.

— Нет, если не гадит и не жрёт мою травку, — парень подмигнул мне и зевнул. — Комната на втором этаже, четвёртая дверь. И да… деньги вперед.

ГЛАВА 2

Василиса

Комната оказалась даже меньше места, что занимала печка в нашей избе. Так, небольшой чуланчик с форточкой под потолком. Всё, что и умещалось в ней, так это двухъярусная кровать да шкаф напротив, расстояния между которыми хватало лишь настолько, чтобы дверцы открывались. Протёртый коврик на скрипучем полу и зеркало на задней стороне входной двери. Мда…

— Зато есть крыша над головой и кровать, — меланхолично изрекла я, прикрывая пальцем распахнутую от удивления пасть Фили.

— А как же телевизор? — обиженно пропищал хорёк, когда я скинула его на нижнюю кровать.

— Я тебя избаловала. Твои собратья сейчас, наверно, курятники в селе щиплют, а тебе рекламные ролики подавай да сериалы!

Я с блаженством рухнула рядом с Филей, оставив рюкзак у закрытой на щеколду двери. Знакомиться с шумными соседями не было никакого желания. Болтовни хорька хватало на сегодня.

— Я не жалуюсь, Вась, но тут даже книжки никакой нет! Всё, ночью пойду по соседям, подражая истинным моим «собратьям»! — нахохлился мохнатый друг на мой хмурый взгляд.

Я-то его знаю. Пойдёт ведь! И стащит ещё чего. Он может. И понятие «воровство» лесной зверь не воспринимает. Так, не забыть перед сном проверить дверь и окно…

Тут я вдруг осознала, что в комнате светло. Намного светлее, чем при тусклой включённой лампочке под потолком. Вывернув голову на тонкой, словно блинчик, подушке, я увидела солнечные лучи, пробивающиеся в запылённое маленькое окошко. Неужели уже утро?! Так… Где Филя?!

Подпрыгнув на матрасе, с размаху ударилась макушкой о пружинный матрас верхней кровати. Божечка мой, какие яркие звёзды! Я ж не дома! В Москве! И спала в… непонятно где, на что денег хватило. Ведь если ими швыряться в гостиницах класса люкс, уже через неделю мы с Филей пополним ряды попрошаек златоглавой столицы трёх вокзалов.

Так, это лирика, пока голова не перестанет звенеть. Потирая ушибленное темя, я осмотрела скудные обшарпанные апартаменты и, не отыскав ранее упомянутого зверя, выбралась из койки мазохиста. Фили не оказалось и на верхнем ярусе, и под кроватью, где обжились густые клубы пыли. А окно, кстати, оказалось приоткрытым… Не открывала я его. Вот же упрямый… Выругаться от души мне не дали. Кто-то заскрёбся в дверь. Открываю и вижу картину маслом «Зверь возвращается с удачной охоты!». Хорёк тащит в зубах связку сосисок. Ну, если деньги закончатся, то с голоду я точно не загнусь с таким добытчиком.

— Где взял? — спрашиваю, уперев руки в бока.

— Фам… — фырчит Филя и запрыгивает на кровать, чуть не падая обратно: добыча перевешивает.

Видимо, мой питомец отыскал местную кухню. И лучше завтракать быстрее, пока хозяева пропавшей провизии не объявились.

После «завтрака» я умудрилась-таки отыскать ванную в этой ночлежке лагерного типа. Такую же маленькую, но хотя бы чистую. Оставив запертого хорька доедать нечестно добытые сосиски, скоренько умылась и привела себя в более сносный вид. Поскольку с хозяином я расплатилась ещё вчера за двое суток вперёд, эту ночь мне есть где провести. Однако я не собиралась мириться с таким положением вещей. Раз с училищем пока не выходит, нужно подыскать временную работу и более основательное жильё. Например, квартирку или комнату у какой бабулечки снять. А что для первого и второго нужно? Правильно. Газета с объявлениями. Хорька под мышку — и вперёд. К тому же оставались ещё институты, где я смогла бы предоставить документы.

Полдня спустя истерика начала подкрадываться ко мне медленно, но верно. Свои данные мне удалось оставить только в одной школе театрального искусства, однако заранее первый триместр обучения я наотрез отказалась оплачивать: не поступила даже ещё! В остальных же пяти мне то двух классов школы не хватало к моим девяти, то не устраивало, что я техникум бросила на втором курсе, или же моё место жительства вызывало сомнения. Будто они меня на дому обучать собираются! Я же сама ещё не знаю, где через месяц жить буду! А то, что техникум бросила, сама каюсь. Глупо вышло, но обстоятельства вынудили.

В то время в техникум отраслевых технологий мне приходилось ездить учиться почти за семьдесят километров от дома в крупный посёлок городского типа. Так продолжалось, пока я не получила комнату в местном общежитии. Бабушка долго противилась переезду, но в итоге отпустила, хотя знала, что ни к чему хорошему моя ранняя самостоятельность не приведёт. Там я ощутила в полной мере запретный вкус свободы. Без вездесущих глаз бабушки могла делать всё, что хотела. Первый год отучилась прилежно, не пропуская ни одной лекции, но вот потом… Потом я отметила восемнадцатилетие. И мне осточертели издёвки местных ребят о моём деревенском происхождении. Для них я была белой вороной, дикой волчицей благодаря громкому названию моего родного края — Волково.

Злость, одна из сильных эмоций, всегда плохо отражалась на моём врождённом ворожейском даре, превращая его во что-то неконтролируемое. Бабушка постоянно твердила, что я должна держать свои чувства в узде, что надо быть хозяйкой своему разуму, оттого и пыталась обучить самоконтролю. Но как раз это и выходило у меня хуже всего!

Вот так и случилось, что, когда меня снова начала доставать одна из местных «барби», на неё ни с того ни с сего вдруг обрушился книжный стеллаж в учебной аудитории. Урок закончился, и я как раз проходила мимо этой тяжёлой громадины до потолка, когда задиристая девчонка встала у меня на пути, опершись на него плечом. Я успела отскочить, а вот ей помешала парта. С того самого момента слава обо мне, как о дикарке, разлетелась по всему потоку. И друзья тут же появились. Ведь, по их мнению, я сумела дать отпор своей обидчице. Значит, не совсем пропащая. А в кругу подростков сила так же приветствуется и даже одобряется, как и в прочих сообществах. Не важно было даже то, что я того стеллажа и пальцем не коснулась. На это никто не обратил внимания. Хорошо ещё, что с курса не выгнали.

С того времени я немного осмелела, расправила крылья. Влилась, так сказать, в коллектив, став «своей». Начались посиделки допоздна и прогулы занятий. Я, может быть, и взялась бы за ум, вовремя остановилась, если бы девочки-сорвиголовы из моего окружения вдруг не затеяли одну новую игру. А именно: завлечь в свои сети самого опасного и красивого парня. И такой был на последнем курсе. Странно, как он вообще смог задержаться в училище. Ведь в свободное время он возглавлял местную банду. Чем они промышляли, в открытую никто не говорил. Однако там, где водятся дорогие мотоциклы, алкоголь и красивые девушки, обязательно присутствуют грязные деньги и наркотики.

И Костя, вышеупомянутая цель моих подружек, без сомнений, был со всем этим повязан. Вышитый череп на спине кожаной куртки стал его визиткой. Все боялись «Черепа» и старались не попадаться у него на пути. А девчонкам только и подавай таких «плохишей». И что нас тянет к отморозкам, как бабочек на огонь? Так или иначе, но призом в споре стал Костя Череп. Однако ни одна из девчонок не решалась сделать свой первый ход. Сделала я. Сама от себя не ожидала. Бывают у меня такие моменты. Редко, но метко. Глаза боятся, а руки, или в моём случае ноги, делают. Пошла я напролом с бешено колотящимся, как у кролика, сердцем в груди.

Только закончились занятия. Все студенты кучкуются на крыльце: кто домой собирается, кто — тусить в общаге. У ворот байкеры толпятся. То ли девчонок своих дожидаются, то ли товар толкнуть хотят молодым клиентам. И Костя среди них как вожак стаи, неторопливым покровительственным взором обводит толпу в поисках жертвы для забавы. Пока вдруг не натыкается на меня. А вот она я, как на ладони, сама иду к нему на негнущихся ногах и держу взгляд его орехово-зелёных глаз своими, боясь позорно сбежать. Он тоже человек, не божество какое-то, и ничем не лучше меня. Но всё равно страшно…

Чувствую резь в глазах, жужжание в ушах и улыбаюсь, как кошка довольная. Ведь ворожба моя активизировалась, и цель я ей задала. Подхожу вплотную к колёсам большого синего, сверкающего хромом мотоцикла. Слышу, как разговоры стихли вокруг, сменившись смешками и перешёптыванием. Но не смотрю на остальных. Только на него.

— Тебе чего, мелкая? — спрашивает Костя, перекладывая поудобнее шлем на колене.

— Там… студенты ко мне пристают. Дразнят… Не дают в комнату пройти, — едва слышно говорю я, не отпуская его взгляд из своего плена.

А сама дышать боюсь, пульс в ушах стучит оглушающе. Вот ведь дура! Сейчас на смех поднимут. И он грянул вокруг, как я и предполагала. Надо же было глупость такую сморозить! Однако сам Костя не смеялся. Его взгляд сосредоточен на моём лице, будто и нет никого, кроме нас, вокруг. Заворожила-таки. Сумела. Мой он теперь!

— Как тебя зовут? — наконец подал он голос, когда его банда всласть натешилась.

— Череп, это же дикая волчица со второго курса! — гоготнул кто-то за моей спиной, но я не обернулась. Всё так же — глаза в глаза. — Та, которая на Аньку шкаф с книжками грохнула. Пришлось мне тогда девчонку новую искать. С той-то больше не помилуешься, костыли мешают…

Смех снова взорвался вокруг. А я поёжилась. Как бы мне сейчас тот случай не припомнили и не выместили чужую обиду на мне. Но Костя разом поставил «разговорчивого» на место.

— Колян, я вроде не тебе вопрос задавал, — не глядя на своего друга, проговорил Череп и повторил вопрос мне: — Имя?

— Василиса, — шевельнулись мои губы.

Костя расплылся в улыбке и подвинулся вперёд на мотоцикле, освобождая для меня место. Приглашения не требовалось. Я знала, что если сейчас откажусь, то проиграю спор. Ронять себя в глазах новых подруг совершенно не хотелось. А они как раз смотрели на нас во все глаза. Чувствовала их завистливые взгляды затылком. И, может, это они подтолкнули меня, но я сделала шаг к парню и забралась на предложенное место.

— Поехали, покажешь своих обидчиков, волчица, — проговорил Костя, обернувшись.

Меня обдало жаром, моментально перехватило дыхание. Впервые я ощущала близость мужского тела. И так приятно было чувствовать его силу, обнимая крепкий торс руками, чтобы с непривычки не слететь на землю.

Ехать долго не пришлось, и сильно испугаться скорости я не успела. Общежитие техникума было совсем рядом, за двумя корпусами учебных зданий. И вот мы вдвоём уже у его крыльца. Поражённо замолчавшая банда Кости осталась позади, не преследуя нас. Они, как и я, пребывали в шоке, что их вожак снизошёл до такой букашки. Оставил своих корешей, когда такого не бывало раньше. Наоборот, девчонки сами толпами бегали за ним, предлагая своё общество. И я знала причину такого резкого изменения поведения — мой дар, которым и пользоваться-то толком не умею. Что же мне теперь делать с влюблённым против воли двадцатилетним парнем, которого все в районе боялись? Который смотрит на меня, как на единственного человека во вселенной? Его вселенной…

— И где ж твои обидчики? Ведь нет их на самом деле, — проговорил Костя, убирая растрепавшиеся волосы с моего лица.

— Нету, — призналась я, покраснев до самых ушей.

Не умею я врать. Смотреть на него было неловко. Вести себя с парнями совершенно не умею. В деревне было мало на ком тренироваться.

— Опять поспорили? — беззлобно предположил он.

Я быстро взглянула на него, поправляя сумку на плече. Как парень воспримет то, что какие-то малолетки на него ставки делают? Но Костя только улыбнулся грустно:

— Можешь не отвечать. Я ведь не первый год живу. Считай, что этот спор выиграла ты. До встречи, волчица.

Костя надел шлем, завел байк и уехал. А я и не поняла, что совершила свою первую фатальную глупость.

Приворот у меня вышел — что надо. С того дня Череп ко мне будто прикипел, стал ручным. Мы начали встречаться, наш роман проходил бурно и чертовски горячо. Учёбу я совсем забросила, проводя всё своё время рядом с Костей. Мы часто с ним ссорились по пустякам, он жутко меня ревновал, но примирение после было только жарче. Да, он действительно торговал наркотой и устраивал по ночам мотогонки на пустыре. Было весело и опасно.

Тогда я не подозревала, что моё влияние может при постоянном воздействии покорёжить чужое сознание, если оно было с самого начала слабым и податливым. Я превратилась для Кости в наваждение. Он стал будто одержим мной, и это вовсе не бахвальство гордячки. Его дорогие подарки наводили на меня ужас, ведь я знала, что украшения он не покупал. Из-за меня он дрался со своими друзьями, ревнуя к каждому, кто бросит на меня неосторожный взгляд. А после его снедала ненависть к самому себе и ко мне. Я чувствовала, что его чувства ко мне искусственные, ненастоящие, навязанные мною в порыве глупой игры. Но противиться моим чарам Костя не мог. Будь я обыкновенной девчонкой, в тот день он даже и не взглянул бы на меня с должным интересом. Черепу же не повезло. Ему на пути попалась ведьма.

Я хотела его бросить. И наши расставания были не единожды. Костя грозил мне страшными карами, после чего я раз за разом оставалась рядом. Обещал разбиться на мотоцикле либо меня со свету сжить: если с ним не буду — то не буду ни с кем. Тогда до меня дошло, что по неосторожности своей сотворила монстра, который теперь меня не отпустит.

В одну из ночей я сбежала. Как воровка, собрала свои немногочисленные вещи, пока Костя спал, и выскользнула из его квартиры на улицу. Добрела до автовокзала, ничего не видя перед собой, ничего не ощущая. Ни страха, ни облегчения. Только опустошение. Кляня свою глупость, изломавшую чужую жизнь, ранним утром села на автобус до родной деревни. Я оставила рядом со шлемом Кости на тумбочке записку, в которой просила простить меня, забыть и не искать.

Да, наломала я дров в своей бесшабашной юности. Образование толком не получила и жизнь человеку исковеркала. Слышала я потом, что Костя разбился на мотоцикле, угодив на трассе под фуру. И до сих пор виню себя за это. Если бы не тот глупый девичий спор…

А теперь я мотаюсь от колледжа к колледжу в этой огромной Москве, но брать меня в ученики никто не хочет. На душе стало тоскливо, воспоминания всколыхнули во мне тьму прошлого, наполненного грехами и сожалениями. А так день хорошо начинался. Ладно, пусть с воровства Фили, но всё же многообещающе.

Обзаведясь газетой с объявлениями и вкусной шаурмой, мы с Филей притулились на лавочке у подъезда. Пора работу искать, но какую? Что я умею делать вообще? Для торговли медицинская книжка нужна. Нет её у меня. Пролетаем. Полы мыть, улицы подметать? Вот ещё! Не отчаялась же я совсем. Оставив поиски работы, я схватила Филю в охапку и проехалась по паре адресов, где можно было бы снять комнату. Отдалённые районы предполагали варианты подешевле. Но что мне по углам ютиться? Сама только из глубинки выбралась. Нет уж! Останусь здесь, в центре.

Филя нервничал всё больше. Оно и понятно, лесному зверю неуютно в джунглях из бетона и металла. Лавируя между спешащими по своим делам пешеходами, велосипедистами и вездесущими машинами, мы то пешком, то на автобусе навестили четыре ближайших по объявлениям квартиры. Одну уже сдали, хозяин второй не выходил на связь, а вот две оставшиеся вполне могли стать для нас с Филей временным домом… Хотя нет, всё же, наверное, одна. В третьем варианте бабулечка сдавала комнату, но стоило нам лишь пару минут провести в прихожей, как выяснилось, что у хозяйки аллергия на шерсть. Жаль. Хороший был вариант.

Приехав по четвёртому адресу, я была готова стоять насмерть! Надоело, когда перед носом захлопывается дверь. Что-то столица не очень радушна ко мне. И вовсе она не гостеприимная. Непонятно, зачем в неё так рвутся, как к матери родной?!

Что сразу бросилось в глаза в том месте, куда мы с Филей пришли, так это большой двор, чистый и благоустроенный, с детской площадкой. Да и сам дом выглядел новым, свежеокрашенным, будто недавно отстроенным или прошедшим капремонт. Красиво как в сказке… И, как оказалось, непомерно дорого для меня. Плату просили за полгода вперёд. Но если бы я сейчас отдала хозяину эту сумму, то осталась бы без гроша. Скрипя зубами от досады, пришлось возвращаться в хостел несолоно хлебавши. Ну ничего, я упрямая, попробую утром снова… Хотя, похоже, день наш ещё не закончен…

ГЛАВА 3

Василиса

Завернув в приютившую накануне арку, уставшие и разочарованные, мы с Филей первым делом наткнулись на яркие огни полицейского фургона, что загораживал проход в наше пристанище. Народ толпился в тесном дворике, галдя и ожесточённо споря. Люди в форме попеременно проводили опрос постояльцев, которых мы успели увидеть мельком утром. Что-то не нравится мне сей ажиотаж. Кажется, ночевать нам с Филей сегодня придётся на улице. Примкнув к недовольно шумевшей толпе, я, ни к кому конкретно не обращаясь, спросила, что произошло.

— Прикрыли лавочку. У хозяина наркоту нашли. Видать, навёл кто-то на точку…

Дальше можно было не слушать. Было совершенно ясно, что хостел опечатан следствием, а его жильцов попросили вежливо с вещичками на выход. А значит, и нам с Филей в срочном порядке нужно ретироваться в поисках нового жилья. Развесив уши на сплетни и стенания выселившихся против воли туристов, я и не заметила, как быстро сумерки окутали город. Ой, мамочки! Что же делать-то?! Неужели и правда придётся ночевать на улице?! На вылазки в отели, которые мы с Филей ещё не посетили, времени оставалось мало — ночь подкрадывалась всё ближе.

Подхватив ноги в руки и вертлявого любопытного хорька покрепче, я поспешила через улицу в соседний двор, где было не так многолюдно. Присев на лавочку под зажёгшимся фонарём, развернула карту и туристический проводник в срочном поиске гостиниц и отелей. Плевать сейчас на цену, я не хочу ночевать под открытым небом! Ещё не хватало местных бродяг приманить на лёгкую добычу, то есть на меня. Ближайшие отели я навестила ещё вчера, придётся искать дальше. Но стоило мне набрать всего один номер, как телефон скоропостижно скончался. Вот же молодец какая! А на зарядку его кто-нибудь удосужился вчера поставить?! Конечно же, нет! Чёрт! Чёрт! Чёрт!!!

Придётся ехать наугад. Знать бы ещё автобус нужный. Но я не знала маршрутов. Опять пешком. Почти бегом. Огней в домах зажигалось всё больше, а до нужного адреса ещё топать и топать. От этих горестей хотелось зареветь в голос! Что ж мне так не везёт-то?! Или во всём виновато Филино желание вернуться домой? Но рано ещё! Не поеду!

Почти в десять вечера, затискав обиженно пищащего хорька в рюкзак, я забегаю на крыльцо какой-то гостиницы. Вывески впопыхах не разглядела. Но мне уже было не важно, сколько в этом месте звёзд, лишь бы комнату дали. Плохую ли, люкс… Снова мимо — мест нет! Приехала какая-то важная делегация и ещё днем заняла последние номера.

Ошарашенная такой новостью, выхожу на улицу. Мимо мчатся машины, слепя фарами. Люди спешат по домам. И только я стою у всех на пути, не зная, куда податься. Вот же невезучая! Страшно, но кто ж меня спрашивал? Нечего было зря время тратить. Не смогла сразу всё как следует распланировать. Металась то туда, то сюда. И итог незавиден.

Приоткрыв молнию на рюкзаке, чтобы друг не задохнулся, без цели бреду по улице. Где ж мне приют найти? Шла, не слушая ворчание хорька за спиной, пока не забрела невесть куда, в какую-то тёмную подворотню. Дворик пустовал, еле освещённый одним редко мигающим фонарём. Со скрипом покачивались старые качели под тихим дуновением ветра. Жуть такая, что можно с натуры фильмы ужасов снимать.

Поёжившись, я ступила под свет фонаря и тут же замерла. Глупая, совсем все мозги растеряла! Зачем сунулась в тёмный угол? Едва слышный разговор в густой тени оборвался. Я поздно их расслышала, слишком усердно жалея себя. Несколько силуэтов отлепились от стены дома и двинулись в моём направлении. Дворовая молодёжь потрёпанного вида показалась в свете фонаря, но не обратила на меня никакого внимания. И я выдохнула с облегчением, когда они благополучно прошли мимо. У страха глаза велики, как-то говорила бабушка. Напридумывала сама себе невесть что, а великовозрастные детишки просто отправились по своим делам… Хотя нет. Интуиция меня не подвела, к сожалению…

Обернувшись на затихшие шаги, я, к своему ужасу, обнаружила всю гоп-компанию, которая просто отрезала мне путь к отступлению, обойдя и застыв у входа во двор. Теперь они едва слышно шептались о чём-то, недобро поглядывая на меня. А я даже обойти их не могла. И двери подъездов все с кодовыми замками. Не откроет никто и не откликнется, если позову на помощь. Не тот сейчас век, чтобы бескорыстно на выручку броситься. И, видно, попала я крепко. Даже ворожба моя подействовать не успеет. Темно, не видно глаз моих волшебных, не заманить чужого взгляда в свои сети. И может, мальчики домашние, но бить будут по-настоящему. Если чего не похуже. Делаю вид понаглее и направляюсь к главной улице за пределами проклятущего двора. Дорогу мне, дурочке, естественно, тут же преграждают.

— Вечер добрый, красавица, — подаёт голос один из них. — Из каких же краёв ты к нам заглянула?

— Да я… из соседнего дома. Двором, кажется, ошиблась, — сочиняю наспех, не глядя ни на кого и снова позорно замирая на месте. И Филя, гад, что-то притих в рюкзаке!

— Не-а! Знаю я всех в соседнем дворе. Таких чужачек там точно не было, — говорит другой странным голосом, будто под воздействием чего-то весёлого. А в это время круг моих недоброжелателей неуловимо сужается.

— А что у тебя в рюкзачке, милая девочка? — слышу новый голос где-то сбоку.

Тут же шарахаюсь в противоположную сторону. Но и там меня поджидают. А их спокойные, чуть язвительные голоса только дрожи в спине добавляют. Уверенные в своей безнаказанности отморозки.

— Спроси лучше, что у неё под курточкой… — хохотнул тот, в чьи руки я только что чуть не угодила.

И что ж мой дар-то родовой боевой силой не обладает?! В раз бы сейчас всех прочь от себя раскидала! А так останутся от меня сейчас рожки да ножки… как от глупого козлёнка в сказке.

— Нет у меня для вас ничего! Ни в рюкзаке, ни под курткой! — выпалила я, отскакивая подальше назад и вдруг понимая, что сама себя в угол загоняю: — И заболевание у меня венерическое!

— Знаем мы такие липовые отмазки! А если брыкаться будешь или кричать, то… чирк по горлышку! На век успокоим… — тихо проговорил тот, кто был напротив меня и всё это время молчал.

Вот тогда я посмотрела прямо на него, но поздно было. Мы отошли далеко в тень, и даже ни малейшего шанса не осталось, что мой волшебный взгляд сейчас на главаря подействует. Пропала я…

Вдруг позади этих бравых молодцев вспыхнул свет фар, и вой сирены разорвал ночь. Патруль?! Но откуда ему взяться-то? Не видела я, чтобы кто-то сюда заворачивал. Не из воздуха же он нарисовался. Однако моих предполагаемых обидчиков здорово проняло. Все враз испарились! А я так и осталась на месте ни жива ни мертва. Сердце трепыхалось где-то в горле. Осознание едва не случившейся беды разом навалилось на меня пудовой тяжестью, пригибая к земле. Это было очень близко… Я сползла по стенке дома на корточки, отчаянно пытаясь отдышаться, будто от скоростной пробежки, которой не было, разве только в моём сознании. Глаза привыкли к темноте двора и, немного успокоившись, я смогла рассмотреть припугнувшую уличную шпану машину. Она была припаркована напротив у неухоженной клумбы и сейчас не отличалась от остального ряда «жигулей» и иномарок. Будто и не полыхала фарами и не вопила истошно, словно банши, мгновение назад. Может, мне все померещилось? Однако вспыхнувший едва различимый огонёк сигареты в глубине автомобиля поведал мне об обратном. Робко шагнув навстречу, я снова нерешительно замерла, боясь нарваться на обидчиков пострашнее и опытнее. Стекло на водительской двери небольшой красной иномарки скользнуло вниз, и до меня долетел девичий смех.

— Идём ближе, не обижу, — раздалось изнутри.

Наверное, говорившая девушка была и права, но опасения всё ещё не покидали меня. На ватных ногах я приблизилась к пассажирской передней двери и заглянула внутрь. Блондинка, не старше меня на вид. Вот так спаситель!

— Я — Наташа. Правда, прикольный гаджет раздобыла?! А главное, сирена звучит как настоящая! — представилась девушка, когда я, наконец, набралась храбрости юркнуть на соседнее сиденье. И то пересилил меня тот факт, что мои обидчики могли вернуться.

— Действительно… очень впечатляюще, — пролепетала я пересохшими губами.

— Ты чего одна ночью по злачным дворам бродишь? Из другого района, что ли? — продолжила невозмутимо любопытничать моя спасительница.

— Бери дальше. Из другого города, — грустно выдохнула я, понурив голову. Поняла: нечего мне делать тут. Домой пора возвращаться.

— Да ладно?! Ты нездешняя? Круто! Из дома сбежала, что ли? Вижу, вещичек маловато, — искренне восхитилась Наталья, глядя на меня во все глаза.

— Нет, не сбежала, — нахмурилась я.

Не было желания постороннему человеку выкладывать как на духу всю свою жизнь. Пусть девушка и спасла меня от незавидной участи жертвы нападения.

— Ага, значит, заявилась Москву покорять? Классика жанра. Не ты первая, не ты последняя. Ну и как с покорением? — продолжала веселиться блондинка.

Смешно ей, а мне уже плакать хочется.

— Как видишь, столица сопротивляется, — буркнула я, обхватив рюкзак на коленях, чувствуя, как внутри бьётся сердечко Фили.

— Знаем, плавали, — хлопнула она ободряюще меня по плечу. — А ночью по улице шатаешься, потому что ночевать негде?

— Было где, — насупилась я. Что за допрос такой? Но всё же промолчать было как-то невежливо. — Пока хостел не прикрыли из-за слишком предприимчивого хозяина.

— Жесть, — констатировала блондинка, продолжая прожигать меня любопытным взглядом в ожидании продолжения. Но я упрямо замолчала. — Ладно, пошли.

Она схватила свою сумочку и выпорхнула из машины. Мне ничего не осталось другого, как последовать за ней. Не будет же она ночевать тут. Да и мне уже пора… куда-нибудь. Наташа пикнула брелком сигнализации и зацокала каблуками к одному из подъездов. Её волосы в тусклом свете фонаря сверкали неестественной белизной, но выглядели эффектно. Прикидывая в уме свои небогатые выбором варианты, я продолжала стоять на месте. Может, смогу ещё добрести до какой-никакой гостиницы?.. Из ступора меня вывел звонкий голос.

— Что там застряла? Пойдём уже, холодно, — блондинка придерживала кодовую дверь подъезда, ожидая, пока я неуверенно приблизилась. — Чаю попьём. Может, и расскажешь о своих приключениях.

— Да не было ещё никаких приключений. Приехала ведь только.

— Значит, у нас всё впереди! — уж как-то слишком весело и многообещающе произнесла спасительница.

Вот не пойму, ей-то что с того? Скучно, что ли, москвичке? Поиграть не с кем? Но она и ухом не ведёт на мои подозрительные взгляды всю дорогу на лифте и до добротной металлической двери в квартиру на площадке восьмого этажа. Я не говорила, что высоты боюсь? Теперь говорю, глядя с дрожью в коленках в свободный пролёт между лестниц. А блондинка продолжает жизнерадостно щебетать о какой-то модельной студии, каком-то Никите, который опять её не с того ракурса отснял. Ничего не понимаю… Состояние какое-то чумное, наверное, от пережитого отхожу. И слова девушки сейчас для меня — просто набор звуков.

Прохожу за ней на автопилоте на кухню и плюхаюсь безжизненной куклой на предложенный табурет. Проку сейчас от меня мало. Адреналин, что бурлил по венам совсем недавно на улице, пропал, прихватив с собой всю мою жизненную активность. Наталья сунула мне в холодные руки бокал с какой-то янтарной жидкостью, и я послушно выпила… Ого-го! Вот так крепость! Аж до самых…

— Тьфу, гадость! Что это?!

— Эх ты, деревня! Разве можно так натуральный шотландский виски похабить? — смеётся девушка, отбирая у меня полупустой бокал и допивая остатки, не моргнув глазом. — Зато ты ожила, значит, действует.

— Виски… По мне, так на самогон деда Захара смахивает, — обиженно утираю губы рукавом, чувствуя приятное тепло, растёкшееся внутри. — Зачем ты меня сюда привела? Ведь и не знаешь толком! Или это я, дурёха, снова в какую-то аферу загремела? — наконец, выдаю я мучавшие меня вопросы. Пусть невежливо, зато жизненно необходимо.

Тут блондинка хмурится, мгновенно приобретая серьёзный и даже немного расчётливый вид. Ощущаю, что в рюкзаке, который я поставила на пол у своих ног, активизировался Филимон. Вовремя же он!

— Сними куртку, пожалуйста, — вдруг выдаёт Наталья.

Я даже не знаю, что ответить на подобное, растерялась так. Она что… того? По девочкам, что ли? И, видимо, осознав, как двояко звучит просьба вкупе с моим красноречивым взглядом, спасительница торопится объясниться. А я этого только и жду.

— Не пойми меня неправильно. Хотя уже вижу, на твоём лице всё написано. Понимаешь, ты очень удачно мне подвернулась. Будто подарок кто-то свыше подбросил! Я как раз сидела там, в машине, и думала, где бы мне раздобыть новую соседку, а заодно и напарницу по работе.

— Меня не интересует должность ночной бабочки, спасибо великодушное! — тут же подрываюсь на ноги, готовая снова столкнуться с бандой хулиганов, но только не с этим!

— Да подожди ты! Я ж совсем не об этом, — удручённо всплеснула руками Наталья, усаживая меня на место. А меня снова начало колотить от неизвестности. — Хозяин квартиры аренду поднял. А у меня трудности на работе. Я же говорила, что работаю в модельном агентстве? Не ахти какое, так, рекламу снимают, но дело всё же прибыльное и всегда в цене. Моему менеджеру приспичило отправить меня на проект, где требуется ещё одна модель. Их, конечно, навалом, но не все под нужные параметры подходят. Когда же я увидела тебя там, — она неопределённо махнула в сторону окна. — Я решила убить двух зайцев сразу. Ты живёшь здесь, благо квартира двухкомнатная и площадь позволяет не сталкиваться лбами. Будешь работать со мной в паре и оплачивать половину аренды. Ну как? Здорово же!

Я продолжала сидеть с умным видом, стараясь вникнуть в её ситуацию и себя туда втиснуть. Не получалось как-то.

— А подумать я могу? — лепечу я.

Что-то у нее всё так гладко складывается, даже поверить трудно. После всех моих неудач.

— А что, выбор есть? Можешь, конечно, идти обратно в ночь, не держу. Но мне очень нужна партнёрша! А ты как раз миниатюрная и естественная! Красавица!

Вот тут я бы поспорила, но промолчала, продолжая во все глаза таращиться на Наталью.

— Таких в модельном бизнесе просто обожают! И волосы у тебя шикарные. Никита должен одобрить…

— Но я же ничего не знаю о профессии модели!

Наконец, до меня со скрипом дошло, что всё, сейчас происходящее, реально и эта авантюристка уже почти уговорила меня непонятно на что! Хотя признаюсь, идея меня зацепила. Ещё бы!

— Там, собственно, и уметь ничего не нужно. Знай себе улыбайся пошире да позы выразительные принимай. В модельном деле важно лишь одно — ты должна так преподнести товар, будь то обувь, одежда или украшения, чтобы любой, глядя на глянцевую обработанную картинку, мечтал купить именно это! — объясняла тем временем Наташа, стянув-таки с меня куртку.

Одобрительно кивнув на мою фигуру, которую я всегда считала щуплой и немного плоской, девушка, как ни в чём не бывало и будто вопрос уже улажен, принялась разогревать поздний ужин.

— И снова отвечу на твой немой вопрос в глазах. Считай меня пока своей доброй феей, но если профукаешь пробы завтра, то я в миг обращусь в злую ведьму и вышвырну тебя снова на улицу.

Обижаться на неё у меня больше не выходило, да и выглядеть по-настоящему грозно у такой же миниатюрной девушки, как я, плохо получалось. Я ей поверила. Вот такая простота. Кстати, я не упоминала, что в силу своей ворожейской линии такие казусы судьбы мне не в новинку? Ну тянет ко мне людей. Правда, как показал этот вечер, не всегда хороших. Надеюсь, случай с Наташей не такой.

Но, возвращаясь к баловням судьбы, чувствую, что рюкзак у моих ног зашевелился. Наташа как раз что-то поставила разогреваться на плиту, по запаху, и недурному, я определила — что-то куриное. Супчик! А рюкзак тем временем, тоже унюхав нужное направление, пополз к плите. И пока мой зверь не напугал нашу спасительницу до смерти, я поспешила спросить.

— Наташа?..

— Ммм? — отозвалась та, сосредоточив всё внимание на кастрюльке.

— Как ты относишься к домашним питомцам? — спрашиваю простодушно, затаив дыхание, потому что мой объёмный рюкзак почти достиг цели.

— Да, хорошо, что напомнила! У меня есть Марти, и его нужно забрать от соседки. Думаю, у вас не возникнет разногласий, ведь он просто душка… — Наташа обернулась: — Ааа!

Какой же это был визг! Аж в ушах зазвенело. А ползающий рюкзак вдруг шарахнулся вбок, ударился об холодильник, перекатился и скачками, словно мячик, поскакал в коридор. Чувствую, после такого забега для меня не осталось ни одной целой вещи внутри. Ну, кроме Фили, естественно.

ГЛАВА 4

Василиса

После получасового успокаивания и заверения в отсутствии потусторонних сил я, наконец, познакомила Наталью с Филимоном. Кстати, его тоже пришлось искать и успокаивать. И нет, девушка не была против такого соседа, даже после столь бурного знакомства. А Мартином оказался милый и немного неуклюжий пёсик, мопс. Наташа отдала его на время отъезда соседке. Девушка уезжала на два дня на фотосессию за город, и мне несказанно повезло, что она вернулась именно в этот злополучный для меня вечер. Снова удача? И не много ли таковой? Что-то она резко начала чередоваться с моими провалами, превращая жизнь в зебру с чёрно-белыми полосками.

Марти и Филя долго принюхивались, ходили вокруг друг друга. Хорёк даже порывался мне сказать нечто нелицеприятное по поводу такого хвостатого соседа, но я взглядом ему пообещала все пытки ада, если он хоть слово скажет человеческим голосом при нашей спасительнице. Ясное дело, реакция на говорящего хорька обернётся чем-то более громким, нежели недавний визг. Поэтому Филя недовольно расфыркался и попытался цапнуть мопса за вилявший хвостик.

— Думаю, они поладят, — улыбнулась я, впервые за последнее время выдохнув спокойно.

Будто камень с плеч свалился.

Верю, что я с этой блондинкой надолго задержусь. Девчонка она рисковая и весёлая. А фотографироваться я умею. Всегда хорошо получалась на снимках подруг по технарю. Камеру тоже можно зачаровать как парня. Надо лишь улыбнуться правильно и поманить взглядом, пообещав не одну свою тайну.

Наташа показала комнату. Немного захламлённую, но ничего, мебель из кучи я раздвину по своим местам. Если, конечно, здесь задержусь. А на сегодня вполне сойдёт и диванчик пыльный. Филя был со мной полностью согласен. Обежав по периметру свой новый дом, он залез во все шкафчики и углы, прежде чем удовлетворённо прикорнуть у моего бока.

— Завтра буду производить полномасштабный захват кухни, — важно заявил он, широко зевнув во все свои клычки.

— Никакого захвата, а то вышвырнут нас помойки околачивать! — пригрозила я ему кулаком, но Филя на него лишь одним глазом покосился и свернулся в клубочек.

Наутро, уж слишком раннее на мой взгляд, Наташа с шумным улюлюканьем ворвалась в нашу комнату. Растолкав кое-как ото сна мою тушку, она потащила меня в ванную «приводить в надлежащий для подиума вид». Филя, недовольно фыркнув на сей бесполезный шум, повернулся на другой бок и снова захрапел.

Неугомонная соседка после обжигающего душа нагоняла суету вокруг меня добрых два часа. Всё приглаживала да выщипывала, подкрашивала и снова недовольно смывала. Наконец, когда она удовлетворилась результатом, пришёл черёд для тряпок. Мама дорогая! Сколько же их у неё?! Неужели здесь такое носят? Спорить я не стала, ведь от сегодняшних смотрин зависит в прямом смысле слова моя дальнейшая судьба!

Когда со мной было покончено, Наталья собралась сама со скоростью заправского солдата по горящей спичке. Даже наложить простенький макияж успела. И вот мы уже в её маленькой красной машинке, которая только накануне ночью смогла распугать местную шпану, вливаемся в общий поток транспорта, что переправляет большую часть жителей столицы по своим рабочим местам. Перекрёстки, светофоры, улицы слились в один сплошной цветной клубок, который мне, невыспавшейся, не хотелось распутывать ну ни капельки.

Однако я достаточно проснулась, когда Наташа остановилась у небольшого павильончика в районе торговых центров и деловых офисов. На вывеске со старинным фотоаппаратом было аккуратно выведено название «Ракурс», и моя новая знакомая потащила меня именно туда.

— Фёдорова! Снова опаздываешь!

Нас встретила солидная дама лет сорока с хвостиком в строгих очках на тонком носу и с короткой стрижкой, думаю, невероятно модной и дорогущей. Об этом статусе говорил и строгий тёмно-лиловый костюм.

— Ну, Антонина Андреевна! Всего-то двадцать минут! Вам ли не знать о напряжённом движении по Садовому кольцу! — взвыла Наталья и вдруг вытолкнула меня вперёд. — К тому же я не одна! Как Вы и велели, вот партнёршу себе нашла. Всё как требовали. И рост, и фигура. Волосы опять же лишний раз завивать не придётся, как мне…

— Ладно, не хнычь. Так-так-так… Выйди-ка на свет, лапушка.

Это уже было адресовано мне, и я вдруг от робости затряслась как заяц. Куда проще нравиться мужчинам! Они не будут высматривать твои недостатки, как эта стервятница!

Я в смущении покрутилась под цепким взором Антонины-как-её-там, но, поймав кислое выражение на её лице, поникла. Не выйдет у меня ни черта! Тут в комнату ввалился шумный рослый парень с целой кипой свежеотпечатанных снимков и пробасил:

— Тонь, это всё на стол к тебе сгружу. Потом разберёшь и отправишь заказчику лучшие. Привет, Натали. А кого это ты к нам привела?

От него за версту веяло обаянием и простецкой широкой душой. Вот это мой типаж! Тут я и сама справлюсь. Не давая подруге и рта раскрыть, я шагнула вперёд, заслоняя суровую редакторшу, и лучезарно улыбнулась, приправляя радушие своим приворотом.

— Почему это она привела? У меня ножки есть, я сама пришла. Меня Василисой зовут. Слышала я, вам модели компактные нужны. Ну а я чем не подхожу?

Распахиваю курточку и снова кружусь перед замершей с раскрытыми ртами троицей. Упс, наверное, моё обаяние колдовское через край плеснуло. Надо бы пыл поумерить.

— Нужны, это правда. Но размеры — это ещё полдела. Ты себя камере покажи, тогда и решим, — прокашлялся парень, принимая суровый профессиональный вид.

Как я поняла со слов Натальи раньше, это был Никита-фотограф. Но, вижу, попался-таки он на мой крючок — глазки вон как блестят!

Антонина повела нас в дальние комнаты студии, где я чуть не свернула себе шею. Треноги профессиональных камер, неизвестного назначения кабели и полумрак — вот истинная полоса препятствий, когда твои ноги с непривычки обуты в высоченные шпильки. Никита тут же скрылся за каким-то объёмным аппаратом, настраивая освещение. А Антонина увела Наташу в соседний кабинет просмотреть отснятый накануне материал и отобрать подходящий для журнала. Я же продолжала бесполезно топтаться на месте, не зная, куда себя пристроить. Может, позы какие прорепетировать? Вот и зеркало есть во весь рост. Но в отражении я сама себя не узнаю. Волосы все наверх утянуты. Тело в короткое платье упаковано, в котором и шагнуть-то нормально нельзя. А лицо… Кукла Барби отдыхает! Ну где же я за этой штукатуркой себя разыщу? А что уж говорить о постороннем зрителе? Понятно, почему на меня так окружающие поглядывают. Я ж вылитая бабочка ночная, утром недобитая!

— Давай начнём с чего-нибудь попроще, — подал голос Никита из-за сложной техники.

— А?.. — остроумно выдаю я.

— Для начала пройди в зону для съёмок и… изобрази что-нибудь.

Как у него только терпения хватает с такими неумехами, как я?! Послушно исполняю его волю и топаю в угол, освещённый со всех сторон большими яркими лампами.

— И что изобразить прикажете?

Стою, как пионер на параде, по стойке смирно. Увы, в этом платье только так и возможно.

— Хочу видеть твои эмоции. Хочу понять, с чем смогу работать. Или не смогу, — бурчит в ответ фотограф.

А мне приходится всё додумывать самой и срочно вспоминать передачи «Подиум» и прочие «ковровые дорожки со знаменитостями».

Честное слово, сама себе обезьяну напоминаю, кривляясь перед невидимым зеркалом. Похоже, Никита только плёнку испортил. Короче говоря, через полчаса его наставлений, убеждаюсь в том, что я полный профан в этой области. И если произойдёт чудо и меня-таки возьмут, придётся всему учиться с нуля. Но как раз на это самое чудо я и рассчитываю.

Вернулись Наташа с редакторшей. Моя знакомая вопросительно поглядывала на меня, а Антонина в свою очередь — так же на Никиту.

— Я ничего не понимаю. Вроде девочка необычная, но что-то ей мешает раскрыться, — наконец, озвучил свой вердикт Никита.

Тоня перевела на меня сканирующий взор и долго меня изучала, задумчиво постукивая наманикюренным пальчиком по поджатым губам, пока в итоге не внесла свою коррективу.

— Марш умываться! И волосы распусти. Наталь, дай ей что-нибудь из гардероба студии, но такое, что бы ты сама не надела! Твой вкус безнадёжен, деточка.

Без тонны косметики и в более близких мне по типу вещах, я почувствовала себя куда свободнее. Даже настроение поднялось. Щебеча непринуждённо с Никитой и Антониной Андреевной, я не заметила, как выложила им все свои приключения последних дней, вместе с ними смеялась, не стараясь больше никому угодить.

Свою первую фотосессию я отработала в паре с Наташей, как и было задумано журналом. Теперь Никита выглядел куда довольнее, чем было в самом начале. И Антонина все-таки взяла меня в свою команду, правда, с испытательным сроком. Хочет посмотреть, буду ли нравиться я заказчикам на «красивое личико». Но этот срок нужно выдержать, ведь сегодня я сделала свой первый шаг к мечте детства — стать знаменитой наперекор всему…

Год спустя…

— Антонина Андреевна! Не могу я выйти на этот Ваш показ!

— Вась, ну чего ты упрямишься?! Там делов-то — прошлась пару раз туда-сюда, и всё!

— Ну да, с моей-то координацией на этих ходулях! К тому же мне на курсы надо, ведь я у Вас ещё неделю назад отпросилась! Так я и в этом году не поступлю в театральное…

— Василиса! Ты меня плохо понимаешь?! Показ в «Марке» — очень важное событие! Мы просто не можем его пропустить, или же потеряем с ними соглашение, которого я добивалась не один год! Ты знаешь, как трудно маленьким студиям заявить о себе такому модельному концерну?! К тому же девочки тебе точно не скажут «спасибо» за прогул. Ты же наше лучшее личико! Без тебя мы не можем заявиться на показ! Ну и что, что ты ни разу по подиуму не ходила! Вот и попробуешь! Так что пропустишь разок свои курсы «кройки и шитья», — поставила точку в нашем споре моя начальница.

— Курсы по сценической речи, — поправила я ее, но Антонина уже упорхнула с прижатым к уху мобильником, принимая новые заказы.

Нет, я, конечно, не против лишних премиальных, которые за показы платят весьма щедро. Но и учёбу забрасывать нельзя. Вот так пропустишь разок, и понравится лениться. Помню ещё по техникуму. А раз я задалась чёткой целью поступить в театральный институт, то хоть в узел морской завяжусь, но везде успею.

Прибежала запыхавшаяся Наташа с возбуждённо горящими глазками. Снова опаздывает. Где только её носит? Ехали-то мы вместе.

После того дня, как она буквально подобрала меня на улице, мы так и продолжали жить вместе, а Никита и Антонина усердно пытались вылепить из меня супер-модель. Наверно, им нравится сей эксперимент — работа с совершенно чистым листом. Я ощущаю себя неумелым буратино, но стараюсь изо всех сил, дабы удержаться на плаву. Не хочется опять по дворам скитаться. К тому же здесь у меня есть реальный шанс выделиться, завести нужные знакомства. Поэтому каждый день, семь дней в неделю, я здесь, в студии «Ракурс», ставшей мне вторым домом, постигаю азы модельного бизнеса, изучаю, рассматриваю готовые работы и активно пробую сама.

От воспоминаний и конкретного планирования своего будущего меня не слишком мягко выдернула моя единственная лучшая подруга.

— Не поверишь, какую новость мне по секрету рассказали девочки из «Марки»! Ты же в курсе, что у нас с ними в конце недели показ намечается?! Так вот. Альбина Марковна, главный редактор «Марки», кстати, единственная дочь и наследница владельца агентства, Марка Валерьяновича, пустила слушок, что на студии «Мосфильм» запускается новый сериал!

Не вполне понимая её энтузиазма, я продолжаю невозмутимо подкрашивать ресницы перед зеркалом. У меня с Никитой намечалась очередная «работа». Какой-то там журнал мод заключил с нами контракт. И в данный момент реклама шляпок занимала все мои мысли. Ну, так, отчасти…

— Поздравляю российский кинобизнес с очередным штампованным проектом. Тебя-то что это так распирает? — уточняю на всякий случай, может, чего-то не понимаю. И, судя по укоризненному взгляду подруги, правда, не понимаю.

— Вась, да ты что! Эта такая потрясающая возможность пробиться в мир кино! Им же, кроме главных ролей, нужна ещё и массовка! Такой шанс на большом экране покрасоваться! Для второстепенных ролей часто берут моделей. Ну там продавщицу мимолётом сыграть или путану какую… Да не важно! Нужно просто свежее лицо! — Наташа так вся лучилась, захваченная подобной перспективой, что даже меня проняло.

Сколько раз в кино я видела толпу людей, ничего не говорящую, просто используемую для воспроизведения реальной обстановки. А если за это ещё и заплатят, так вообще здорово. Но куда лучше попасть на съёмки фильма, перепрыгнув через годы в театралке! Вот был бы успех! Может, раньше, в советские времена, и нужно было кучу знаний и корочек иметь в своём арсенале. Но куда как проще в нынешнее время — раз появишься на экране, и всё — ты звезда! Может, и мне стоит счастья попытать? Авось и получится чего, с моим-то волшебным тузом в рукаве? Если уж рисковать, так по-крупному.

Пока же молчу и ничего не говорю. Обдумать самой всё надо. Да и Филе рассказать, а то ещё обидится. Как-никак ближе него у меня нет никого в этом мире.

Кстати, о братьях наших меньших. Хорёк активно дрессирует песика Натальи. Подруга только и успевает удивляться внезапно проявленным талантам своего мопса. То он тапки вдруг принесёт, то газету. Но я-то догадываюсь, откуда Марти ума понабрался. Надо же чем-то Филе целый день заниматься. Он же у меня такой деятельный. То за чтением книжки его застану, то за новыми гонениями Марти. А кричит-то Филиппыч как порой, командуя своим ручным псом — любой моряк в порту обзавидуется. Где только слов таких нахватался?!

Бывает, и мне даже от него достаётся, если забуду его любимые куриные сосиски купить. Но всё же при Наташе он предпочитает отмалчиваться, а то как бы не прихлопнула как муху с испугу. Наталья у нас чувствительная натура — сначала делает, потом думает. Вот и я боюсь ей конкуренцию составить на «Мосфильме». Пусть сначала всё сама разведает. А я уж после, если ещё места свободные останутся.

— Это что ж получается, я тебя дома без конца вижу, так теперь ты и в моём любимом телевизоре будешь эфир сотрясать?!

Вот и вся поддержка моего мохнатого друга. Морда пушистая! Нет чтобы поддержать!

— Добрый же ты, Филиппио!

Тем временем я роюсь в шкафу в поисках наряда на этот проклятущий показ, будь он неладен! Ведь после него намечен фуршет и даже какая-то вечерняя программа с музыкой живой. Надо соответствовать. Хотя я особо могу и не стараться — Наталья вновь затмит меня, тихушницу, своей взрывной экстравагантностью.

— Кто ж тебе ещё правду в глаза твои бесстыжие скажет! Скачет там перед камерой в труселях и думает, что я рад буду?! Да знала бы Евдокия Петровна, как ты будешь на ломоть хлеба с маслом зарабатывать… — бушевал хорёк, стоя на задних лапках на спинке дивана. Вот же истинный оратор перед толпой! Иной раз я очень жалею, что сделала его говорящим!

— Филя! Может, хватит уже?! Я просто фотографируюсь. Никогда не будет в моей работе чего-то запредельно аморального. Я тебе обещаю. Краснеть за меня не придётся! — вскрикнула я в возмущении.

Надо же, перед хорьком оправдываюсь! Дожили…

Слышу — дверь входная хлопнула. Натали вернулась. Хочу шикнуть Филе, чтобы сворачивал свою громкую полемику, но тот уже увлечённо мячик по ковру гоняет, притворщик!

— Ну как, подруга? Была на студии? — прямо с порога налетаю я.

— На какой-такой студии? — удивляется Наташа, разуваясь и скидывая с плеч ветровку.

— Как же? «Мосфильм» которая.

Я тоже растерялась. Что ж она, зря мне полдня в уши жужжала? Или я опять чего неправильно поняла?

Примчался Марти из соседней комнаты. За ним и Филя поспел, пустившись вскачь за хвостиком мопса. Носятся, тявкают, нас отвлекают от серьёзного разговора.

— А… — наконец, вспомнила подруга, проходя в свою комнату и на ходу объясняя, — мне там делать нечего. Это я для тебя распиналась.

— Почему это? — вконец запуталась я (Такая возможность, и она не хочет?!).

— Со мной всё в порядке, я не пропаду, — девушка с блаженством плюхнулась на кровать.

Я продолжала недоверчиво взирать на неё из коридора, не обращая внимания на пушистый дерущийся клубок у своих ног.

— Я здесь давно кружусь. Всё знаю, всё видела, и меня устраивает моё положение. Честно. А вот ты… Новое лицо, о котором я говорила утром. Ты прекрасно будешь смотреться на экране. Я уже вижу тебя в главной роли какого-нибудь блокбастера! — мечтательно зажмурилась Наташа, сладко потягиваясь и тут же сдавленно хрюкая, когда Мартин, набегавшись с хорьком, с размаху запрыгивает на неё.

— Почему для тебя так важно меня пристроить?

Я усаживаюсь прямо на пол, на кудрявый и немного жёсткий ковролин. Такая поза для разговоров по душам мне удобна ещё с детства. С полу обзор лучше. А сейчас я не хочу ничего замечать, кроме миниатюрной блондинки передо мной. Светлый, чистый душой человечек. Её суть я разглядела ещё с первой нашей встречи. Как только она смогла сохранить подобное бескорыстие в столь продажном городе? Вопрос на миллион.

— Ты забавная и добрая. Выручила меня в трудную минуту. Просто хочу отплатить тебе тем же, — улыбается Наташа, отчего ямочки проглядывают на её пухлых щёчках.

Она почесала мопса за ушком, и тот довольно заворчал.

— Тоже мне выручайка! Так это же ты спасла меня от дворовых поганцев! Это я с тобой вовек не расплачусь! — рассмеялась я, ловко поймав хорька за хвостик, когда тот пытался прошмыгнуть мимо меня на кухню.

— Ничего, вот станешь знаменитой на весь Голливуд, тогда-то я и спрошу с тебя, подруга! А теперь пошли-ка готовить тебя к визиту на «Мосфильм». Времени до завтра мало, а работы предстоит много.

— Завтра?.. — запинаясь от шока на такое заявление, лепечу я.

— А когда? У нас на носу показ в «Марке». Надо успеть везде засвидетельствовать своё почтение! Так что даже не начинай спорить со мной. Завтра, значит завтра!

А кто я такая, чтобы спорить со своей «крёстной феей»? Правильно, вот и не буду.

ГЛАВА 5

Василиса

Торопливо шагая на высоченных шпильках по тротуару, я жутко волновалась. И кто только выдумал эти орудия пыток, которые якобы делали женские ноги длиннее и изящнее?! Самой себе я напоминала хромого кузнечика. После того как Наташа рассказала про кастинг, я не могла всю ночь сомкнуть глаз. Будто в сознании щёлкнуло: вот оно, то самое, что навсегда изменит мою жизнь! А вот в какую сторону, в лучшую либо в худшую, не уточнило.

И сейчас я, девчонка из деревни, влетаю, спотыкаясь, на крыльцо крупнейшей киностудии, которых в Москве ещё больше, чем самих театральных училищ. Естественно, не успеваю вовремя остановиться и на полном ходу сшибаю с ног какого-то парня с аппаратурой в руках. Путаясь в проводах и микрофонах, мы оба падаем, и я совершенно согласна с трехэтажным матом, что сыплется на мою голову. Однако стоит только парню как следует меня рассмотреть, то всё, вакуум. В глазах обожание, а на губах глупая улыбка. Упс! Опять моя ворожба подействовала. И когда только успела вырваться? Бывают такие казусы, когда волнуюсь страшно.

Он помогает мне выпутаться из плена проводов, даже платье, что Наташка-модница одолжила, поправил, улучив возможность провести рукой по моему бедру.

— Извините, пожалуйста. Моя вина. Не видел, куда иду, из-за этих ящиков, — говорил он, а я, чтобы отвлечь его от себя, начала помогать собирать разбросанные динамики и микрофоны.

— Глупости. Это меня туфли подвели, оступилась… — отмахнулась я.

— Яш, ну ты чего застрял?!

Появилась бойкая рыжеволосая девушка в комбинезоне, клетчатой рубашке, с торчащим на макушке хвостиком. Её очки висели на самом кончике веснушчатого носа, норовя вот-вот совсем слететь, а цепкий взгляд зелёных глаз тут же замер на мне.

— Так, милочка, а Вы ещё кто?

— Я… Василиса… — запинаясь, начала я.

Жаль, что мой талант срабатывает лишь на противоположном поле. И то редкий раз. А тут такая бойкая особа! В раз выставит вон, и объяснить ничего не успеешь.

— Василиса Браницкая, на кастинг сериала «Дело Орлова», — уже твёрже закончила я, уставившись на неё столь же нагло.

— Ах да… кастинг, — понимающе кивнула она и, схватив меня за локоть, поволокла в глубь помещения, напрочь позабыв о бедном Яше с кучей проводов. — Значит так, продюсер сейчас подъедет, пришлось начать без него. Почти всех набрали. Осталась ещё пара вакансий, так что тебе повезло, может, пройдёшь. Не дрейфь, ты красотка. Такие Князеву нравятся.

Тараторя без умолку, она протащила меня через ряд огромных студий и съёмочных площадок в длинный коридор с закрытыми дверями и золочёными табличками на них. Я послушно шла за ней и была крайне признательна за крепкую хватку на моём локте. Сама бы не дошла, и не в обуви уже было дело. Шок затмил мне взор, я испуганной ланью смотрела по сторонам, восхищённо вздыхая, потому что попала в святая святых кинематографа. Здесь переносятся на экран истории со страниц рукописей, оживают написанные и выстраданные мысли авторов. Всегда мечтала побывать за кадрами фильма, увидеть, прочувствовать весь этот колоссальный труд, побыть частью этого мира. И вот я здесь… Моя провожатая остановилась и распахнула одну из дверей, вталкивая меня внутрь.

— Константин Валерьевич! Вы уже закончили?! Нет? Вот ещё одну к Вам привела, можно сказать, вырвала из загребущих лап Яшки, нашего оператора.

Как ошпаренная, выдавала слово в секунду она, а я… немой рыбой замерла, хлопая глазами по сторонам.

Больше десятка девушек, одна модель краше другой, хихикающие и поглядывающие на меня с вызовом и любопытством — в одной стороне на диванчиках. Напротив — массивный стол, за которым расположился солидного вида мужчина, блондин и, как ни банально, с голубыми глазами. А рядом, на кожаном диване — двое дядечек в пиджаках. Начальство, значит. И кто есть кто?

— Проходи, милая, не стесняйся, — проворковал блондин за столом.

А что взгляд-то такой масляный? Никак ждёшь чего взамен? Нет уж…

— Давай знакомиться. Я Константин, режиссёр нашей предстоящей постановки. Это Игорь Михайлович, — мужчина махнул на ближайшего к нему соседа на диване, черноволосого, с сединой на висках и усталыми глазами. — Наш декоратор и художественный редактор. Он отвечает за костюмы и реквизит, а также за дизайн постановки. Дальше сидит и предпочитает отмалчиваться наш директор по кастингу Олег Николаевич. На самом деле он заведует всем актёрским составом. Только сейчас немного устал. Ты уж прости его.

Константин подмигнул мне. Улыбаясь каждому из них, я чувствовала себя товаром под их цепкими оценивающими с ног до головы взглядами, но так и не смела подать голоса — связки будто напрочь отморозились.

— А этот флегматичный, ни на что не обращающий внимание кучерявый мальчик — наш сценарист, Станислав, — завершил знакомство режиссёр.

Молодой мужчина с каштановыми вьющимися волосами и задумчивыми тёмными глазами, которого я поначалу даже не заметила, безразлично скользнул взглядом по мне, с лёгкой улыбкой кивнул и отошёл к окну. По реакции мужчин я чувствовала, что мои шансы начинают увядать. Уставшие, раздражённые. Мда, та ещё перспектива получить роль.

— У тебя есть документы, милая? Может, какое-нибудь портфолио? Или имя, наконец? — покончил с любезностями режиссёр, морозя меня своими льдисто-голубыми глазами.

— Ах да… Меня зовут Василиса Браницкая. Вот мои рекомендации. Здесь всё…

Я достала из сумки папку со своими лучшими фотографиями, которые мне помог собрать и сделать Никита. Нервничая всё больше, я не могла просто стоять на месте и ждать чего-то.

— А я… пока Вы рассматриваете и думаете… может, кофе принесу?

Эмоции готовы были вырваться из-под моего контроля. Руки дрожали. Чувствовала — что-нибудь сейчас сотворю. И далеко не положительное. Глаза жгло, пальцы зудели… Ой, мамочки!

— Я не против. Можно мне со сливками? — вдруг отозвался Станислав в поражённой тишине.

Я облегченно улыбнулась. Глаза парня блеснули в мою сторону и так и остались на мне. Мой дар рвался заворожить всех в этой комнате, но нельзя! Не хочу так! Хочу искренние чувства, настоящие, не навязанные! Я с силой зажмурилась и чуть ли не бегом метнулась к двери, которая внезапно отворилась навстречу, и я влетела в чьи-то объятья… Ка-таст-ро-фа!

Егор

День с утра выдался дерьмовым. И низкие тучи ещё больше омрачали настроение. Альбина снова в ЗАГСе устроила скандал. Ну чего ей стоило просто поставить подпись и покончить уже с этим треклятым разводом?! Нет же. Ей снова мало. Денег. Нервов моих. Стерва! И дёрнул же меня чёрт жениться на этой истеричке!

Да, поначалу мне нужны были статус и уважение в обществе. Её семья являлась билетом в тот мир, куда я так рвался. Всё срослось лучше некуда. Всё, кроме семейного очага. Избалованная, жадная до денег и внимания кукла, которая оказалась пустышкой. Однако я не увидел этого, покорённый сногсшибательной красотой, ставшей со временем слишком вульгарной, искусственной.

Дурак, не спорю. Теперь маюсь с бракоразводным процессом уже не один год. То внезапная простуда унесла её на юг, подлечиться. То подозрения на беременность, которая в итоге оказалась очередной выдумкой. То нескончаемый поток слёз. Я так устал от её интриг и измен. Знала же с самого начала о нашем брачном контракте, но не приняла меня всерьёз.

Весь бомонд, где мы оба вращались, знал о нашем разводе, даже ставки делались — сколько Альбина сможет у меня выторговать, прежде чем я сверну ей шею. И я был близок к этому варианту. Правда.

Сегодня опаздывал из-за неё на кастинг, гнал по артериям Москвы на той скорости, которую позволяли внезапно образующиеся пробки. Мокшин меня прибьёт на месте! Он всегда славился самым взрывным характером из всех знакомых мне режиссёров. А сейчас проводился последний отбор массовки, и моё присутствие как продюсера и финансового директора по совместительству было обязательным.

С визгом шин торможу на стоянке перед зданием «Мосфильма» и, щёлкнув сигнализацией, влетаю в раскрытые двери. На ходу здороваюсь с персоналом. С многими мы начинали свой путь в индустрию кино, но некоторые так и остались в низах, а такие, как я, поднялись очень высоко. Кому наглости не хватило, кому связей. У меня, к счастью, и того и другого хватало порядком, почему я имею сейчас то, что имею. Власть, уважение и нужную мне славу. Многие обращаются ко мне за советом, ещё больше выслуживаются, стараясь лестью за счёт меня подняться. Не у всех выходит. Я каждого вижу насквозь. Все амбиции и желания. Пусть я молод для статуса, которого достиг, но заработал его по большей части своими мозгами, коих многим просто от рождения не дано.

Уже перед дверью в свой кабинет, превращённый на сегодня в площадку для отбора, сбавляю темп и расслабляю галстук, думая, что сказать Костяну. Но все мысли буквально выбиваются из сознания на последнем шаге. В раскрытых дверях на меня налетает хрупкое девичье тело, которое я автоматически подхватываю, не давая пасть к моим ногам.

Девушка тут же отшатывается прочь из моих объятий, и я безнадёжно тону… в самых огромных глазах цвета вишни. Они такие живые и тёплые, сверкающие в своей глубине искрами смущения, которое выдаёт румянец на нежной коже щёк. Её острый носик с вызовом вздёргивается вверх. Правильно, ведь я всё ещё истуканом загораживаю ей проход. Худенькая, как тростиночка, и неспокойная, словно лесная лань, девушка уносится прочь по коридору в вихре непослушных кудрей, оставляя меня оторопело пялиться вслед. Что это было?

— Ну, наконец-то! Тебя что, по пути трамвай переехал? — слышу ехидный голос Константина и понемногу прихожу в себя.

— Прости. Альбина снова заупрямилась, — сухо выдаю я, проходя в кабинет.

Мазнув взглядом по претенденткам на роли прислуги и проституток в новом сериале, вопросительно поднимаю брови, и Мокшин с молчаливым кивком двигает ко мне стопку папок с отобранными резюме. Даже читать не хочу. Если моя братия одобрила этих бабочек подиума, то и я артачиться не буду. На съёмках видно будет, кого отправить восвояси, а кого поддержать.

— Давно бы показал этой бабе, кто в доме хозяин. Пара затрещин, и развод у тебя в кармане, — со смешком потянулся Костя, поднимаясь из-за моего стола.

— Как и иск в суд за тяжкие телесные. Нет, Костя, это твой метод, не мой, — отмахнулся я от него, пожимая руки Михаилу, Олегу и Стасу.

Последний что-то уж больно задумчивый. Неужели новую концовку фильму сочиняет? Только через мой труп! У нас уже сроки горят, а он всё телится!

— Были бы у меня к особе, что носит мою фамилию, хоть какие-нибудь чувства, то без проблем. А так — ни позитива, ни негатива, на пустом месте и не вспылишь даже. Альбина не сможет получить больше, чем заслуживает. А наличие или отсутствие штампа в паспорте меня мало заботит. Лишь бы не досаждала лишний раз.

— Как знаешь. Хотя уже третий год пошёл, как ты разводишься, — хмыкнул Мокшин, умыкнув у меня из-под носа верхнюю папку.

Что это? Кого-то для себя присмотрел, старый пройдоха?

— Ты что, дни считаешь? Ей в конце концов первой это надоест. А ты можешь пока вернуться к скамье присяжных и позволить доделать мне мою работу, — я твердо встретил его колючий взгляд, требуя последнюю папку обратно. — Эта тебе особенно понравилась?

— Интересная пташка. Кстати, за кофе нам побежала. Представляешь?! Может, она в официантки сгодится? У нас и место ещё есть, — безразлично пожав плечами, Костя вернул папку и бесцеремонно уселся на край моего стола.

— Может быть, может быть…

Я раскрыл отобранную папку, и с фотографий на меня взглянула она. Хрупкая и прекрасная, будто не из этого грешного прогнившего мира. Что такое создание делает в модельном бизнесе? Невинный взгляд буквально впивается в самую душу даже с простого глянца бумаги. Но я ещё помню его влияние вживую. Всего раз, и будто прожгла насквозь клеймо…

Потерев грудину костяшками правой руки, я совсем сбросил с себя галстук и уселся поудобнее в кресле, досматривая портфолио до конца. Красивая, просто запредельно. С удивлением замечаю за собой, что крепко, с досадой стискиваю зубы от того, что кто-то ещё разглядывал её на этих картинках. Бред какой-то! Я даже имени не знаю, но помню трепет её тела в своих руках. И только от этого секундного воспоминания возбуждение, давно утратившее власть надо мной, стрелой проносится по позвоночнику.

Князев, брось! Эта девчонка такая же, как и все. Просто обёртка лучше, но суть та же. Продажная. Имеющая свою цену, как и те, что сейчас зазывно стреляют в меня глазками, сидя напротив. Им всем подавай одно — громкую славу, уйму поклонников и большие деньги. Злость убивает во мне вожделение. Захлопывая папку с фотографиями, всматриваюсь в персональные данные. Василиса Павловна Браницкая. Прописка в Смоленской области, село Волково. Деревенская выскочка, а туда же!

И она выбирает именно этот момент, чтобы вернуться с подносом и дымящимися чашками на нём. Выслуживается-то как!

— Я думаю, это было лишним, — резко выдаю я, и чашки звякают, когда она аккуратно ставит поднос на стол рядом с Мокшиным, все ещё восседающим на углу.

Её руки дрожат. Она не знает, куда их деть, когда девушка смотрит на моих коллег в поисках поддержки. Нет, куколка. Начальник здесь я.

— Егор, да перестань. Она идеальна на роль официантки, — ухмыляется во весь свой рот Костя. — Глянь, даже и капли не пролила.

Но я решительно настроен. Нет ей места в моём сериале:

— Вот пусть и наймётся в своей провинции. Не доросла ещё до большого города.

Может, слишком, но я прав — этому воробышку нечего делать здесь, ведь раздавят, сломают.

Однако её глаза считают иначе. Тёмно-карие омуты мечут золотые искры в своей запредельной глубине, вызывая мурашки по спине. Когда ж такое было со мной в последний раз? В институте? Румянец на её щеках, что раньше был вызван смущением, теперь алеет ярче от гнева. А она не так проста, как кажется с виду. И снова я был прав. Лживая. Двуличная. Я намеренно не свожу с неё тяжёлого взора, восседая в кресле, как на троне мира. Ну, давай же, крошка, покажи себя!

— Что Вы себе позволяете?! — наконец, выпалила она, делая порывистый шаг к моему столу. — Кто Вы такой, чтобы судить обо мне?!

— Продюсер этого проекта, — невозмутимо парирую я, испытывая нездоровое удовольствие от стычки.

— Значит, тот самый Князев, падкий на красивое личико, но не считающий нужным даже узнать чуть больше?!

Её белоснежные зубки оскаливаются не в надменной улыбке, а в самом настоящем диком оскале. Осторожнее, а то укусит.

— А зачем?

Мой нездоровый энтузиазм только возрастает в ответ на её агрессию. Мы оба будто с цепи сорвались. Раньше я не позволял себе подобного хамства, так что изменилось теперь? Ведь девочка мне ничего не сделала. Но остановить я себя уже не могу.

— Я видел Ваши фото. Ракурс ничего так. И камера Вас любит. Но одних красивых картинок мало. На экране Вы ещё двигаться будете и говорить. А в Вашем досье что-то не наблюдается хоть какого-то диплома об окончании театрального училища. Так о чём может быть разговор?

— Я уверена, у большей половины сидящих здесь кандидаток, уже одобренных Вами, не то что законченной театралки нет, даже классы общеобразовательной школы не все! Однако их прописка, по-видимому, намного краше моей! Так?!

Девушка вся кипит от злости, от прежней робости следа не осталось. А что же окружающие вдруг притихли? Наслаждаются бесплатным спектаклем? Я забыл, что мы не одни, напрочь вылетело из головы, стоило лишь нашим гневным взглядам сцепиться не на жизнь, а на смерть. Жаль, придётся закругляться.

— Возвращайтесь домой, Василёк. Мы закончили с Вами.

Я протягиваю ей документы, не сводя взгляда с точёных скул и упрямо вздёрнутого подбородка. А как в возмущении вздымается её грудь! Просто космос! Но я не изменю своего решения. Пусть она невероятно горяча, но не сможет выжить здесь. Москва ломает людей намного сильнее духом. Что уж говорить о ней?

— Ещё посмотрим, — зловеще тихо произносит она сквозь зубы, выхватывая папку из моих рук, и с достоинством королевы покидает кабинет.

А я только сейчас замечаю, что тишина в кабинете, полном народу, стоит такая, что слышно жужжание мухи на подоконнике. Перегнул палку, наверное? Плевать. Зато Василиса поймёт, что все в этом городе такие же мерзавцы, как и я, и спокойно вернётся домой.

— Что на тебя нашло? — первым подал голос Мокшин, наконец, убравшись с моего стола. — Девочка идеальная!

— Именно поэтому ей не место в кино, тем более в криминальном детективе, — отчеканил я.

— Напротив… думаю, она бы вписалась в сюжет, сыграв на контрасте, — подал голос наш сценарист.

Взглянув на него, я вдруг понимаю, что во мне проснулось острое желание ему врезать. Стас глядит на поднос с чашками кофе, которые так никто и не принял, его щенячьи глазки блестят. Неужели, нашёл себе новую музу? И какую по счёту? Ну уж нет! Я первый её поймал. Мой воробушек!.. Боже, что же я несу?!

Василиса

Не чуя ног под собою, я вылетаю прочь на улицу. Не плачу, но хрипы, вызванные яростью, рвутся из горла. Как смел он так унизить меня перед столькими людьми?! И почему ни один не вступился? Или время джентльменов кануло в Лету? Чёртов негодяй! Подонок! Да кто он вообще такой?! Продюсер Князев… И фамилия под стать характеру. Надменный. Бесцеремонный… Эпитеты рвались куда грубее, но я не позволю этому типу взять верх над моими эмоциями, которые и так сейчас фонтанировали через край, распространяя своё врождённое волшебное влияние на окружающих. Парни и мужчины постарше оборачивались мне вслед, спотыкались, идя навстречу. Но усмирить дар не было никакой возможности. Слишком зла…

В одной из студий заискрила проводка. Не думаю, что это случайное совпадение. Опять я учудила. Выдыхаю полной грудью уже на улице. В небе грохочет гром, тучи свинцовой тяжестью давят на плечи, но я не замечаю ничего вокруг. Только его серо-голубые стальные глаза. Его ухмылка, полная превосходства. Не был бы он подлецом, я бы восхитилась его молодостью для такой должности и сногсшибательной красотой, которая, очевидно, разбила не одно девичье сердце. Именно разбила, ведь этот человек не ведает жалости, ставя себя выше остальных. Егор Дмитриевич Князев — гласила золочёная табличка на двери в кабинет. Её я заметила, когда возвращалась с чашками кофе. Ведь хотела как лучше… создать непринуждённую атмосферу. Видела, как остальные устали, и перерыв требовался срочно. Да и мне было несложно. Подумаешь… Я и дома у себя всех так же угощала, бабушка научила. Однако здесь, по-видимому, так не принято.

Дойдя до ворот студии «Мосфильма», я остановилась у высоченного стенда, на котором была изображена кинокамера, и обречённо уселась на бордюр. Люди шли мимо меня туда и обратно. И каждый бросал на меня сожалеющие взгляды, будто зная наперёд мою незавидную участь, будто мой провал был написан большими буквами у меня на лбу. Не нужна мне их жалость. Себя бы пожалели, работая в таком гадюшнике, где лишь за один жест широкой души норовят в грязь втоптать.

Гнев продолжал бурлить во мне, пока с неба не начал накрапывать дождь, плавно разрастаясь в полномасштабный ливень. И будто смытые водой, эмоции сдулись до невнятного гула под кожей. Я не сдамся! Ещё буду знаменитой, только ради того, чтобы утереть нос этому Князеву. Никогда не была злопамятной, но эта встреча теперь надолго засела в подкорке сознания. И не исчезнет, пока я не заменю её другой, более значимой.

Платье промокло насквозь. Жаль, красивое было. Пора возвращаться домой. Филя, наверное, проголодался. Как бы снова не отправился на поиски продовольствия или из скуки не разодрал в хлам очередной купленный мной дешёвый роман. Этот хорёк умеет привлечь к себе внимание, избавив тем самым на время от хандры.

Поднимаюсь на ноги, отряхиваюсь и одновременно делаю шаг с газона на дорогу, что ведёт в широко распахнутые ворота на основную улицу. Вдруг, с каким-то болезненным шоком слышу визг тормозов за спиной… Вой возмущённого клаксона почти разрывает барабанные перепонки, когда бампер машины задевает моё бедро. О БОЖЕ!.. Не удержавшись, я облокачиваюсь о мокрый скользкий капот. Перед глазами сверкают звёзды, нога заходится от боли, и с места сдвинуться я не могу — боюсь совсем рухнуть под колёса. Кто-то с резким криком подбегает ко мне, разворачивая за плечо к яркому слепящему свету фар. Ну, точно, день определённо не мой…

— Что, так из-за роли расстроилась, раз решила под машину броситься, ненормальная?! — кричит в лицо мне Князев.

А у меня одно желание — жаль, что не задавил как следует, чтобы только голоса его больше не слышать!

Егор

С документами я оставил разбираться ассистентку Катю, поручив дело специалисту. Смышлёная она у меня, поэтому и держится на своём месте дольше остальных. А сам решил наведаться в банк. Что-то они задерживают перевод денег. Однако Костя и Стас решили напрочь меня взбесить.

— Друг, ну пойди хоть раз на поводу у творческой жилки, — умасливал меня Мокшин. — Если Стас уверен в этой девочке, грех нам с ним спорить. Ты же знаешь, у него талант различать в единицах настоящий бриллиант. Вспомни только наш последний проект! Подобранная им Нефёдова просто зажгла наш триллер громким ажиотажем!

— Не в этот раз, — бросил я ему через плечо, давая последние указания Кате. Адреналин прокатывался по венам, стоило только снова воспроизвести в памяти образ сбежавшей девушки. Такая невинная с виду и в тоже время такая расчётливая. Хватит. Уже была одна. И я до сих пор с той не разведён.

— Если она такой самородок, как думает наш многоуважаемый сценарист, то ей не составит труда втереться на другую студию. Там вроде комедию собираются снимать?

— Егор Дмитриевич, Василиса — идеальный типаж. Она может в итоге стать главной героиней, — вклинивается в наш спор Стасик, заслуживая тем самым мой гневный взгляд. Или я сдавать стал, или этот щенок вконец страх потерял.

— С чего бы вдруг? По утверждённому сценарию, главный герой Орлов заводит интрижку с хозяйкой ресторана. Никак не с официанткой, — цежу я сквозь зубы. — Это ниже его достоинства. По прописанному «типажу»! Или ты снова вздумал что-то поменять?! Нам снимать на следующей неделе! Севастьянов, не зли меня, я ведь легко найду тебе замену! — уже почти кричу я. Не бывать тому, чтобы кто-либо ставил мне условия на моей же территории.

— Вряд ли. Вы сами только что сказали — съёмки через несколько дней. У Вас сроки поджимают.

Его самодовольный вид почти довёл меня до точки кипения. Нельзя! Мокшин будет только рад моему взрыву. Догадываюсь, этот тип давно что-то замышляет, и Стасик лишь масла в огонь подливает.

— Я всё сказал, — прожигаю курчавого сопляка взглядом и бросаю Кате, — ты знаешь, что делать.

Схватив скомканный галстук со стола, порывисто выхожу из кабинета. Зачем вообще приезжал?! Нарваться на стаю кобелей, которым махнула хвостом сука в течке? Мог бы сразу спокойно ехать в банк и избежал бы новых трудностей в коллективе. Так нет же. Слишком ответственный, должен всё держать под контролем, должен всё перепроверять. Вот и нарвался… на бестию, что в одну минуту всех нас перессорила.

С каждым шагом завожусь всё больше, и даже хлёсткие капли дождя не остужают меня на улице. Оказавшись, наконец, в тишине своей машины, опускаю руки на руль и выдыхаю. Пора в отпуск, нервы совсем сдают. Три проекта подряд доконают кого угодно, к тому же если каждый длится от полугода до двух лет.

Поворачиваю ключ, слушая мерное урчание двигателя в ответ. Всегда действует как лучшее успокоительное, по крайней мере для меня. Её глаза снова вспыхивают в моих мыслях. Неспокойные, притягивающие… Насыщенный цвет красного дерева. Такими сглазить — раз плюнуть. Хорошо, что я не суеверен.

Выжимаю педаль газа и еду к распахнутым воротам, когда маленькая тень прыгает прямо на дорогу, в свет фар и под самые колёса. С визгом торможу, одновременно хлопая по клаксону на руле. Под его резким звуком я ощущаю запах жжёной резины и мокрой земли, но глаз не могу оторвать от неё… Сердце, как сумасшедшее, тарабанит в груди. Ведь чуть-чуть ещё разогнался и…

Василиса стоит так близко к капоту машины… нет, опирается на него рукой. Я всё же ударил её? Чёрт! Когда же этот день закончится?! Злость снова вспыхивает во мне. Откуда эта дурёха только взялась?! Об этом и спрашиваю её, выскочив под проливной дождь. Она не смотрит на меня, но сжимается от громкого голоса. Так ей и надо! Что творит?! Но когда она резко оборачивается ко мне, хлестнув по плечу тяжёлой массой своих кудрей, промокших и поникших, то я вижу на её лице боль и замешательство. Она что, не понимает, что я её чуть не угробил?!

Встряхнув её за худенькие плечи, повторил свой вопрос уже тише.

— Одна несостоявшаяся роль не стоит суицида.

— Плевала я на твой фильм! Отпусти! — вдруг пылко выдаёт она, вырываясь из моих рук и тут же заходясь в тихом стоне от боли. Вот теперь где-то глубоко меня кольнуло раскаяние. Ей же больно, идиот!

— Давай отвезу в больницу, — стушевавшись, предлагаю ей, неуверенно касаясь оголённого плеча. Холодное. Наверно, промёрзла здесь до костей. Что сидела-то тут?!

— Нет. Провинциалка, — ткнув себя в грудь, горько говорит она и тут же обжигает меня взглядом. — Или забыл? С такой, как я, даже разговаривать не станут.

— Я заплачу… — раскрыл рот и тут же захлопнул обратно.

Снова повёлся на женские слезы, дурак? Мало Альбине уже заплатил? И эта туда же! Но девушка, оказывается, и сама против. Вон как полыхает гневом, сейчас аж задымится! Видно, не болит уже ничего.

— Обойдусь без Вашей милостыни. Хорошего вечера, господин Князев! — ехидно отозвалась она, неловко присев в старомодном поклоне.

Издевается? Определённо. Не дожидаясь от меня последнего слова, похромала дальше по улице.

Весь её вид вопил об израненной гордости. Мокрый побитый воробушек… Не разжалобишь! Крови нет, идёт сама, значит, перелом отсутствует. Оглянувшись по сторонам, я не вижу посторонних зевак — свидетелей наезда.

Провожаю худенькую фигурку взглядом до автобусной остановки и возвращаюсь в машину. Руки непроизвольно шарят по карманам, но находят желаемое лишь в бардачке. Машинально достаю сигарету и закуриваю. Только после первой доброй затяжки, зайдясь в удушливом кашле, ловлю себя на запоздалой мысли — ведь уже год, как бросил…

ГЛАВА 6

Василиса

Всю обратную дорогу в автобусе мне попеременно хотелось то плакать, то смеяться. Вот же ненормальная! Попасться под колёса тому же мерзавцу, что так унизил на кастинге. Да, карма — та ещё стерва! Поделом ему. Как бы он выкрутился, если бы я померла под его танком? Хотя, я себе вру. Конечно бы, Князев вышел сухим из воды. А вот как я буду скакать по подиуму на одной ноге завтра — это вопрос с большой буквы. Колено простреливали раскалённые иглы боли, но перелома или смещения точно нет — иду-то я сама. Хотя посмотрим, когда болевой шок спадёт. Чучело огородное! Ну кто на дорогу выскакивает, прежде не выявив возможные объекты столкновения?!

Еле доковыляв до квартиры, вваливаюсь внутрь грузным мешком. На грохот тут же сбегаются все домочадцы. Ой, сейчас, кажется, мне от Наташки достанется!

— Ты чего это?.. — начинает она, разглядывая меня во всей красе, жалкую, промокшую до нитки и побитую. — Вроде говорили про сериал, а не про драму апокалипсиса! Или тебя на студию каскадёром приняли и тут же проверили твои возможности? Что за вид-то такой убожеский?! Я тебя не так снаряжала!

— Да не кричи ты так. Ну, помяло меня немного. Князев постарался…

Поморщившись, я усаживаюсь на танкетку у обувницы, тщетно стараясь снять туфли. Кстати, одна уже без каблука.

— А это уже смахивает на жёсткое порно, Вась…

— Не он сам! — передёрнуло меня то ли от отвращения, то ли от холода в мокрой одежде. — А машина его.

— Так обрадовался тебе в главной роли, что решил утвердить, переехав… дважды? — все продолжала недоумевать Наталья, принеся мне из ванной полотенце.

— Как раз наоборот. Он меня не взял, скотина! Домой отправил и, видимо, решил, что я сама не доеду. А в гробу надёжней будет, — хохотнула я, но тут же взвыла, когда подруга стянула с меня вторую туфлю с раненой ноги.

— Страсти какие…

Тут Наташа перестала улыбаться и вдруг дёрнула длинную юбку моего платья вверх. А там… картина маслом «Приплыли!». Точнее «Заплыли», судя по лиловому опухшему грибу вместо моей привычной коленки. И чувствую, завтра лучше не будет. Твою ж мать!..

— Василиса, это… что?

Сидим вдвоём у порога, разглядывая мою красоту ушибленную. И я так же остроумно отвечаю:

— Синяк.

— Угу. А завтра часа три надо на шпильках подиум топтать в коротких платьях. КАК?! — Наташа, наконец, срывается на крик. А я-то думала, насколько её выдержки хватит.

— Ну как, как. Молча в основном, — бормочу я.

Поднимаюсь по стеночке и прыгаю на одной ноге хромым кузнечиком на кухню — компресс себе сооружать из капустного листа, если, конечно, таковой имеется в наличии. Только сдаётся мне, мало толку от него будет. Тут чудо нужно. Оно-то как раз имеется, но не всегда послушное моему желанию.

Ночью, когда Наташа, наконец, уснула после длительного вечера нытья и причитаний в обнимку с бутылкой вина и фильмами, я решилась колдовать.

— Вась, рисковое это дело, — пыхтел мне под руку Филя, когда я простой наговор на крем от ушибов шептала.

Моя сила должна усилить целебный эффект, только бы обратный результат не дала. Но тут уж или пан, или пропал, утром видно будет. Спорить с хорьком бесполезно, сама понимаю, что рискую сильно. Завтра важный показ, и я должна быть на ногах, обеих. Ничего не комментируя на слова моего друга, наношу осторожными движениями мазь на распухшее, посиневшее, как баклажан, колено, заматываю эластичным бинтом для надёжности и ложусь спать. Больше ничего сделать тут я не в силах. Скрестим пальцы и очень будем надеяться, что…

Дом моды «Марка» горел огнями, как рождественская ёлка. Сегодня здесь собрались все сливки московского бомонда. И как я, провинциалка, здесь очутилась? Сама себе не верю. Неужели никто не замечает в своих сверкающих рядах меня, простую, совершенно не блещущую?

Глаза слепит от шикарного антуража, в котором преобладают позолота и игра цвета, вспыхивающая на модных искусственных бриллиантах — стразах Сваровски. Вот-вот начнётся показ новой коллекции этого сезона, представляющий вечерние коктейльные платья от кого-то-там. Модели толпятся и шепчутся за кулисами удлинённой сцены, освещённой специально снизу. Звучит живая музыка, лаская слух струнными инструментами. Даже какой-то певец старается во всю мощь своих лёгких. Официанты подносят шампанское гостям. Каждый, имеющий приглашение, мнит себя королём. Атмосфера высокомерия и фальши просто зашкаливает.