Бесплатный фрагмент - Воровка из Великобритании

Первая глава

Учеба в медицинском колледже давалась мне с большим трудом, все, чем я занималась на досуге — это спала, потому что больше сил ни на что не было.

— Тебе нужно немного прийти в себя и отдохнуть, — сказала мне по телефону моя школьная подруга Вирджиния. — Завтра начинаются летние каникулы в твоем колледже, используй их для отдыха. Я, например, поеду на море отдыхать.

— Я бы лучше пошла поработать, — сказала я, — а то у меня не будет денег оплатить следующий семестр. А потом, после работы, я буду заниматься, чтобы закрепить знания.

— Ты так всю жизнь за книгами и просидишь, заучка, — резко ответила она мне, затем положила трубку, а после прислала личное сообщение со ссылкой на отель для бедных и его фотографию.

«Что это?» — написала я ей.

Она мне тут же перезвонила.

— Это то место, где ты можешь отдохнуть по средствам. Ты просто сойдешь с ума, если не перестанешь учиться. Ты ведь знаешь, что у самых умных — незавидная участь, — сказала она мне с вызовом. — Они вечно прислуживают, а выигрывают в этой жизни только те, кто учился на «тройки».

— Да-да, я знаю, они посмелей, понаглей, понаходчивей и считают, что весь мир у их ног. А еще они — неумехи и неучи. Не хотела бы я с такими иметь дело. Троечник-врач — это палач, и так во всех других специальностях.

— Ну как знаешь, — хмыкнула она в трубку, — выбор за тобой.

Я была просто без сил от разговора с ней. Мне и так было трудно, на курсе я была самая старшая, мне уже было двадцать шесть лет, у меня не было личной жизни и времени на нее. Всю жизнь только и делала, что пахала. Работать я начала еще в школе, в старших классах, раздавала листовки, потом работала во французской кофейне официанткой, чтобы накопить деньги на учебу в колледже. Это была моя мечта — стать медицинским работником, и теперь я была уже почти у цели. Мне оставалось учиться всего два года. А подруга мне говорит — отдохни. Где я отдохну? В отеле для бедных? Да я туда даже под дулом пистолета не поеду! От бессилия я расплакалась, поддержать было меня некому, потому что у родителей и так было дел невпроворот с моими мелкими сестрами, одной из которых только исполнилось три.

Денег катастрофически не хватало. Поэтому с начала летних каникул в колледже я стала искать работу. Я готова была браться за любую работу, но разговор с моей школьной подругой так подействовал на меня, что мне захотелось найти что-то поприличней. Недалеко от общежития, где я жила, был дом моды, куда я хотела устроиться. Я, конечно, понимала, что меня вряд ли возьмут в топ-модели, но я была вполне годна демонстрировать одежду для домохозяек или мамочек с детьми. Одна девочка, с которой я училась в колледже, устроилась туда работать моделью. Она говорила, что там неплохо платят, и называла точные цифры. Я хотела устроиться туда.

Конечно, на собеседование я надела все лучшее сразу, точнее все, что у меня было. Оно было и худшее, и лучшее сразу, потому что другого не было. Когда я приехала, то так волновалась, что у меня даже тряслись руки. Я примерно уже прикидывала, насколько мне хватит этой зарплаты, если меня возьмут на работу. Подсчитав, я пришла к выводу, что только за одно лето смогу полностью оплатить учебу в колледже, это так взволновало меня, что я стала волноваться еще больше.

В этот день на собеседование приехала не одна я, было несколько кандидаток на эту вакансию. Я старалась не рассматривать их, чтобы заранее не накручивать себя и не расстраиваться. Мы заходили на собеседование по очереди. Когда дошла моя очередь, то, едва зайдя в кабинет и увидев пышную даму в лиловом комбинезоне и с высокой прической, я расплакалась. Мне, честно говоря, никогда не везло: то, что другим давалось легко, мне приходилось добывать потом и кровью. Мне почему-то казалось, что мне уже отказали, хотя со мной еще даже не поздоровались. На бейдже, который висел у нее на груди, я с трудом из-за слез на глазах прочитала ее имя — Грета Абран. Теперь от нее, от этой Греты Абран, зависело мое будущее.

— Что случилось? — по-матерински спросила Грета Абран.

— Мне очень нужна эта работа, — размазывая рукой по лицу дешевую косметику, сказала я.

Женщина сделала понимающее лицо, а потом сказала:

— Девушка, милая, вы нам не подходите.

Ее вежливый голос в сочетании с отказом ранили меня в самое сердце. Лучше бы она мне ответила грубо или выгнала. А так — я растерялась и не знала, как реагировать. На столе у нее стояла фотография, на которой сияла прекрасная девушка в соломенной шляпке, и я почему-то стала смотреть на нее.

— Вот, посмотрите, — добавила женщина, ткнув шариковой ручкой в объявление, которое лежало у нее на столе. — Нам нужна модель строго от ста семидесяти пяти сантиметров ростом, а у вас сколько?

— Сто шестьдесят два сантиметра, — всхлипывая, сказала я. — И что теперь делать? — вопросительно уставилась я на нее. — Мне что, теперь только официанткой работать в каком-нибудь общепите? — возроптала я на судьбу.

Я бы, конечно, не стала вести себя подобным образом, но увидев сочувствие в глазах этой женщины, я не могла не пожаловаться на жизнь, накипело. Мне хотелось уж если не денег, то хотя бы сочувствия, хотя сочувствие, конечно, было на втором месте.

— Ну почему же… — задумчиво сказала она, пыталась что-то нашарить в ящике стола. А потом достала из ящика маленький стикер, написала на нем адрес и протянула мне. — Вот, моя близкая подруга Ундина ищет себе дополнительную домработницу, дом огроменный, работы много, платят исправно, так что вам подойдет. Не благодарите.

«Да я и не благодарю», — хотела ответить я, но тут она вставила еще парочку предложений, которые убили меня окончательно.

— Вы так похожи на мою дочку, она сейчас учится в Великобритании на модельера и стажируется у самого Лиу Иксона. Слыхали про такого? Можете не отвечать, вижу, что не слыхали.

— Ну куда мне, — пробормотала я.

— Ну так вот, — добавила Грета Абран, — вижу я дочку теперь нечасто, мы немного поссорились, поэтому хочу сделать доброе дело — подкинуть вам работенку. Я знаю, мне по судьбе зачтется, и мы обязательно помиримся с моей обожаемой Мелиссочкой. Так что всем будет хорошо, вы получите работу по способностям, а я помирюсь с доченькой.

***

После этого собеседования я опять плакала, впервые в жизни мне все захотелось бросить. Почему я — все время обслуживающий персонал? Так было нечестно. Но, немного успокоившись, я взяла себя в руки и позвонила по номеру, который был указан на стикере, что дала мне Грета Абран. Мне быстро ответил приятный женский голос. Изо всех сил я старалась сделать свой голос уверенным и спокойным, ведь работа мне была необходима как воздух.

— Добрый день, Ундина, я от Греты Абран, — назвала с почтением я имя моей «благодетельницы», надеясь, что это сыграет мне на руку.

— А, Греточка, — очень мило произнесла женщина, — как у нее дела? — спросила Ундина. — Я так давно с ней не виделась.

Я немного оторопела, потому что женщина подумала, будто я — знакомая или приятельница этой самой Греты Абран. Я решила использовать эту возможность, чтобы немного поиграть. Эта идея совершенно случайно пришла ко мне в голову, как и все безумные идеи. И тут я вспомнила про дочку Греты Абран, которая учится в Великобритании. Врать, конечно, было нехорошо, но я была загнана в угол и решила рискнуть.

— Все хорошо, — сказала я вкрадчивым голосом. — Я ее дочка из Великобритании, Мелисса. Вот тайно вернулась в Москву, хочу сделать маме сюрприз. Только ей ничего не говорите, ладно? — сказала я, затаив дыхание.

Женщина замолчала, возникла пауза. В этот момент у меня вся жизнь пролетела перед глазами. Я подумала, что сейчас мой обман раскроется, а меня сдадут в полицию. Я уже представила, как меня за вранье исключают из колледжа.

— Точно, — сказала Ундина, — у нее же в следующем месяце день рождения, юбилей! Как же я раньше не сообразила, — засмеялась она. — Всем, чем смогу, помогу, — сказала она. — Обещаю, что от меня никто ничего не узнает, даже мой собственный сын.

***

После разговора с Ундиной меня накрыла эйфория. Впервые в жизни я соврала, и впервые в жизни мне поверили. Раньше я никогда не врала, меня так воспитали, но и тогда мне несильно верили. Иногда сестры сваливали все на меня, что нашкодила сама, и меня родители ругали. Мне казалось, что я не способна на ложь чисто физически, как будто уже родилась честной. Но, как оказалось, бывает всякое, то есть врать я способна. Странно, но я не чувствовала никакой вины за эту ложь или как бы сейчас сказали — невинный розыгрыш, я чувствовала злорадство, как будто я смогла перехитрить судьбу. А всего-то надо было сказать нужные слова в нужное время. На несколько минут я и вправду почувствовала себя той самой Мелиссой из Великобритании, которая учится на модельера у Луи Иксона. Это было прикольно, потому что на самом деле меня звали Илзе Далма и я была из самых простейших смертных. Я была обычной бедной студенткой, которая мечтала помогать людям, оказывая им медицинскую помощь.

«А почему бы мне сейчас не помочь самой себе? — подумала я, и эта идея меня окрылила. — Раз-то в жизни — можно». Единственное, чего я не понимала, как использовать эту возможность. Но для меня ясно было одно — судьба сама идет ко мне навстречу, и я не должна оплошать в битве за свои интересы.

Всю ночь я не спала, просто смотрела в потолок, пытаясь представить свое будущее. Девочки на каникулы разъехались по своим домам, и только я осталась, чтобы заработать немного денег на хлеб насущный. Кто бы мог подумать, что мои планы так сильно изменятся. «Ты все делаешь правильно — мысленно говорила я себе, — ты все делаешь правильно. Хватит обслуживать, угождать, считать копейки. Сколько можно уже? Ведь так вся жизнь и пройдет».

В темноте моей комнатки я поглядывала то в окно, то в потолок, то на стол, на котором стояла моя недопитая чашка чая. Мне очень хотелось пить, но не хотелось вставать с постели. Это была очень знаковая реакция. Я подумала: «А что, если счастье и беззаботная жизнь тоже в шаговой доступности, как и эта чашка, а мне просто лень подниматься и идти к ней?» Я ведь так могу и умереть от жажды и никогда не утолить ее. Надо было вставать и идти к ней. Для ментального пенделя, чтобы ускориться, я взяла свой телефон, который лежал рядом, и нашла сообщение, где моя школьная подруга рекомендовала мне отель для бедных, ведь другой мне просто не потянуть.

«Ну что, моя дорогая Вирджиния, — мысленно обратилась я к ней, — я действительно отдохну этим летом, оторвусь на всю катушку, но только не в отеле для бедных, — с бравадой сказала я. — Ваша заучка откладывает в сторону учебники, кладет на работу и пускается во все тяжкие. Гулять так гулять!»

На этой восторженной ноте я с крутостью горной лани вскочила с постели, чтобы допить свою чашку чая, и с гордостью обрушилась в сон. Мне надо было как следует отдохнуть перед началом своей новой жизни. Я не знала, откуда у меня была уверенность, эта дикая уверенность, что все получится. Но я чувствовала, что по-другому и быть не может. Я не знала, какими путями это будет достигнуто, но у меня было такое ощущение, что я выучила все билеты и теперь иду на экзамен. Что я чувствовала? Азарт, как будто удача уже у меня в кармане.

Вторая глава

Слабонервным нельзя обманывать: они сразу проиграют, выдадут себя, разоблачат себя сами. Поэтому я решила не обманывать. Я решила, что я должна, как хорошая актриса, вжиться в образ этой модельерши из Великобритании и стать ею. Я решила стать Мелиссой Абран. Хочется же пожить хорошо, ну хотя бы немножечко. Наверное, это был уже не обман, это было воровство, я как будто украла чужую судьбу, прикарманила ее… Класс! Вот это уже было с размахом. Когда воруешь масштабно, то это уже не так страшно, даже если тебя прижучат. Ну, тут хотя бы есть за что…

В общем, с этой мыслью я собиралась рвануть к дому Ундины Карповой, в тот самый дом, где я должна была трудиться в качестве домработницы. Изначально предполагалось, что как домработница я буду заходить туда с черного хода, но я решила сделать ход конем и войти с центрального!

В этот дом попасть было легче, чем в образ Мелиссы. Чтобы попасть в образ, мне нужно было четко представлять себе Мелиссу Абран, какой у нее характер, нужно было понять, как она одевается, но я ее никогда не видела. И это была проблема, большая проблема. Даже мои однокурсницы, которые могли бы мне что-то посоветовать, разъехались на летние каникулы, и помочь мне в этом вопросе было некому.

Я не знала, что делать. Я вообще ничего не понимала в стиле и моде, у меня был всегда один стиль под названием «желательно чистое, можно неглаженое». Откуда я могла знать, что сейчас модно в Великобритании, если не знала, что модно у нас в России? Грело душу только одно: Грета Абран сказала, что я похожа на ее дочку, а значит, шансы у меня были неплохие. Из своей одежды у меня были только джинсы и кофточки, зато по нескольку экземпляров. Когда сохло одно, я носила другое, точно такое же. У меня-то и денег никогда не было на разную одежду, я все тратила на еду, учебу и дополнительные курсы. Да и зачем заморачиваться так на одежде, ведь жизнь коротка, и потратить хотя бы часть ее на шмотье — я считала омерзительным.

А теперь мне надо было представить, как одевается эта самая Мелисса Абран. В голове у меня засел образ, который я мельком видела на фотографии, которая стояла на столе у Греты Абан. На этой фотографии была молодая девушка в соломенной шляпке и розовом платье с открытыми плечами. Она стояла посреди пшеничного поля. Я не знала: Мелисса это или нет, но образ мне понравился. Поэтому я решила работать в этом направлении и, ну как бы это сказать… одолжить без спроса одежду у моих однокурсниц. Ну ладно-ладно, я решила эту одежду временно украсть. Но какая разница, если я все равно теперь была грешная.

***

Катя и Лира оставили мне ключи от своей комнаты, чтобы я поливала цветы, раз уж я осталась на лето в студенческом общежитии. Теперь я пошла поливать им цветы, но не ради цветов.

Я открыла дверь ключом и вошла в комнату Кати и Лиры с бутылкой воды, на подоконнике стояли фиалки и кактусы. Катя любила кактусы, а Лира — фиалки. Я точно знала, что Катя любит их гладить, как гладят ежиков, чтобы лучше сдавать экзамены. Она завела себе целый ритуал, к которому приобщила некоторых девчонок в общежитии. Катя сдавала все на «пять» и говорила, что это ей кактусы помогают. На самом же деле кактусы тут были ни при чем. Катя сама все зубрила до позеленения, поэтому результат был налицо. Тем не менее девчонки все же приходили к ней накануне экзамена, чтобы погладить ее кактусы, потому что халяву никто не отменял. Жажда халявы заставляет верить в чудеса, даже в те, которые с колючками — а вдруг?!

Лира была попроще, она завела себе фиалки на подоконнике в противовес кактусам Кати, чтобы Катя не оккупировала весь подоконник. А так благодаря фиалкам половина подоконника была закреплена за Лирой. Ее фиалки, кстати, никто не гладил, она не разрешала. «Не мните цветы, — говорила Лира, если чья-то нетерпеливая рука зависала еще и над ее цветочками. — Они не ритуальные», — строгим голосом добавляла она.

***

Когда я распахнула шкаф, который принадлежал Лире, то увидела там только пару футболок и джинсы. Я внимательно осмотрела полки и вещи на вешалках. Присмотревшись, в углу я увидела что-то цветастое. Я потянулась рукой, это был шелковый платочек. Как назло, я не разбиралась в моде и в стилях. Но тут я вспомнила, что и стилисты в них тоже не разбираются. Иной раз посмотришь на какого-нибудь стилиста или модельера и подумаешь, что это бомж, только что со свалки сбежал. Или посмотришь фотки с кинопремьеры в интернете, а там какая-то безвкусно одетая тусовка, а потом присмотришься — и окажется, что это наши селебрити во главе со светской львицей, часто меняющей льва. В общем, все относительно. Эта мысль меня успокоила и примирила с реальностью. Поэтому платочек я взяла на вооружение, ведь обычно женщины обезоруживают мужчин женственностью. А еще я взяла легкое, летнее, розовое платье из шкафа Кати, оно было похоже на платье с той самой фотографии, что я видела на столе у Греты Абран. У Кати было вообще много платьев.

Мне еще очень нужна была шляпа соломенная, как у той девушки с фотографии, но ее не было, зато были босоножки. Они подходили под платье, и это меня бесконечно радовало. Я думаю, что если бы я попросила эти вещички, то девчонки бы мне их одолжили, правда, без особой радости. Но я не хотела им этого говорить, даже по телефону, чтоб не спугнуть удачу. Ну и чтоб они меня в случае чего не заложили. Разумеется, я еще позаимствовала у девчонок чемодан и сложила туда вещички, какие мне понравились. В основном это был гардероб Кати. Мысленно я ей передавала спасибо за шмоточничество, это сейчас мне было на руку… и на ногу, и на голову, еще и чемодан был, ну чем не праздник?

***

Ундина Карпова по телефону дала мне свой адрес, и теперь я должна была рвануть к ней. Я понимала, что от первого впечатления зависит очень многое, и, наверное, нужно было доехать на такси, чтобы выйти по-королевски. Но Ундина жила за городом, а на такси у меня денег не было. Поэтому я решила добираться до ее дома сначала на метро, а потом на автобусах с пересадками. Это было нелегко, учитывая жару.

Когда я ехала в поезде метро, то внимательно рассматривала свое отражение в стеклянной двери вагона. Я действительно была одета несуразно, а клетчатый чемодан только добавлял дисгармонии в мой аутфит. Но был и положительный момент: я выделялась, а значит, все подумают — это просто мой стиль. На самом деле в моей голове не было определенного плана, точнее план был — доехать и поздороваться с хозяйкой дома так, как поздоровалась бы Мелисса Абран, модельерша из Великобритании. А что будет дальше — я просто не знала и боялась загадывать. Я не хотела оказаться прижученной за обман, но и возвращаться с пустыми руками тоже мне не хотелось.

***

Дом, в котором жила Ундина Карпова, располагался за городом в живописнейшим районе К**. Я слышала, что там живут только богатые люди. Почему-то я подумала, что если бы сказала своим соседкам в общежитии, что собираюсь работать там домработницей, то они бы мне сказали: «О, как тебе повезло, ты хоть посмотришь, как живут люди! Прикоснешься к прекрасному! Когда будешь пыль вытирать, разумеется». На самом же деле прислуживать я там не собиралась и пыль вытирать не собиралась. Я вообще не знала, что там буду делать, и в какой-то момент мне показалось, что и не узнаю, потому что автобус остановился у края леса и водитель объявил, что это конечная.

Я растерялась, потому что район, где жила Ундина Карпова, располагался гораздо дальше. Рядом со мной в автобусе сидела маленькая, пожилая женщина в пестрой одежде и фиолетовой кепке. Она была похожа на заморскую птичку с ярким оперением. Когда она собиралась выходить, то я ее спросила, на каком автобусе можно добраться до района К**. Она посмотрела на меня так, как смотрят не на самую умную женщину, и сказала:

— Ты что, деточка, там живут одни богачи. Туда на автобусах никто не ездит. Только на дорогих драндулетах, — покивала она. — А чего тебе там делать? — с хитрой улыбочкой спросила она.

— Собираюсь что-то украсть, — дерзко ответила я. — Может быть, даже чье-нибудь сердце, — добавила я, весело подмигнув старушке.

— Ох-ох-ох, ну и шутница! — рассмеялась креативная бабка в фиолетовой кепке.

Но мне было не до смеха. Со злостью я думала о Грете Абран, которая не предупредила меня, что туда общественный транспорт не ходит. Наверное, она и сама не знала, что на автобусе туда не добраться, потому что сама всегда ездила только на дорогих авто.

***

Автобус ушел, люди рассеялись. Я стояла одна на остановке и не знала, что делать. Изредка проезжали автомобили. У меня был клетчатый чемодан с чужими вещами. «Ну что, — сказала я самой себе, — вот ты и пожила хорошо. Но только в мечтах…» Стало грустно. Не идти же мне пешком. Я же могу заблудиться. В голове мелькнула мысль, что лучше бы я осталась в общежитии зубрить учебники и искать работу, исходя из своих способностей, то есть работу уборщицы. Я не знаю, что случилось со мной в этот момент, потому что издалека показался кофейно-соломенного цвета автомобиль, и я инстинктивно подняла руку, мол, остановись, товарищ! И надо же было такому случиться, машина остановилась, съехав на обочину. Я замерла в удивлении и нерешительности.

За рулем был светловолосый мужчина, но, присмотревшись к нему поближе, я поняла, что это молодой парень. Я подошла к авто.

— Девушка, — открыв дверцу, громко сказал он мне, — что у вас случилось?

— Да, в общем-то, ничего, — произнесла я, подходя к нему еще ближе и придумывая на ходу, что мне еще сказать. — Мне надо добраться до… — замялась я, потому что забыла адрес, но тут же вытащила телефон и назвала его полностью: — Сиреневая долина, 48, — подняла я глаза на молодого человека.

Он вопросительно посмотрел на меня, а потом улыбнулся.

— Мне как раз по пути, — сказал очень мило он. — Вам помочь поставить чемодан в багажник? — снова улыбнулся мне он.

Вначале я хотела ответить, как отвечаю обычно: «Ой, не надо, я сама его запихну». Именно так отвечала Илзе Далма, то есть я, на протяжении всей своей двадцатишестилетней жизни. Но тут я вспомнила, что я уже Мелисса Абран, а она бы так точно не сказала.

— Да, конечно, — улыбнулась я и сделала паузу, желая не наговорить ничего лишнего и не начать оправдываться сама не знаю за что.

«Молчать и улыбаться, — скомандовала я самой себе. — Молчать и смотреть, как тебе помогают», — приказала я себе, держа улыбку на своих намазанных чужой помадой губах.

Он быстро справился с задачей и сел снова за руль. Я села на место рядом с водителем и сразу почувствовала себя королевой. Я боялась смотреть на этого симпатичного парня, но ехать в машине мне нравилось. Судя по всему, она была очень дорогой, потому что мы ехали быстро, но я не чувствовала скорости. Картинки менялись за окном очень быстро. Я не знала о чем говорить с этим парнем, но мне и не пришлось придумывать тему для разговора, потому что он начал общение сам.

— А как вас зовут? — спросил вежливо он.

Краем глаза я посмотрела на его загорелые руки, которые были на руле, и они мне понравились. Я часто влюблялась именно в руки, хотя обычно девушки влюбляются в глаза или банковскую карточку. Почему-то я подумала, что непременно бы влюбилась в него всего, если бы не теперешние обстоятельства. Мне даже было жаль, что дорога скоро закончится. Именно по этой причине я немного расслабилась и решила выжать все возможное из нашей кратковременной встречи в этом автомобиле, который мчал меня при помощи его умелых рук в новую жизнь.

— Давай на «ты», — сократила я дистанцию между нами. — Меня зовут Мелисса, но ты можешь называть меня Илзе, — засмеялась я.

— Здорово! У тебя двойное имя? — спросил он, не искушенный во лжи.

— Да-да, — ответила я, желая добавить, что у меня теперь двойное не только имя, но и жизнь. — А тебя как?

— Архип, — улыбнулся белозубой улыбкой он, и я повернулась, чтобы рассмотреть в профиль его красивое, молодое лицо.

Он был такой красивый, с карими глазами и густыми, прямыми, как будто черченными под линейку бровями. У него была очень загорелая кожа, которая контрастировала с его светлыми волосами. Сердце мое забилось чаще.

Третья глава

Ехать с красавчиком в одной машине было клево, дорога длилась примерно полчаса. Я понимала, что вот сейчас он уедет и я больше его не увижу. Я смотрела то на дорогу с быстро меняющимися пейзажами, то на свои колени, прикрытые розовым платьем, то на него, но только боковым зрением, чтобы он не испугался. И вот дорога закончилась, сердце мое защемило тоской. Можно ли влюбиться в первого встречного за полчаса? Можно! Особенно если он такой красавчик с такими руками, а еще и молчит, а значит, все остальное можно додумать и приписать к его образу без всяких препятствий.

Всю дорогу я хотела дать ему свой телефон, но в конце концов передумала. Это было глупо, да и не хотела я прямо так уж сильно навязываться первому встречному. Мне всегда не везло в любви, поэтому не стоило и начинать это заведомо проигрышное мероприятие. К тому же я не хотела менять свои воровские планы, задача которых была такая: пожить хоть чуть-чуть по-человечески.

— Это здесь? — спросила я, когда он остановил машину возле большого трехэтажного огромного дома, огороженного большим и красивым забором.

— Ты назвала именно этот адрес, — пожав плечами, сказал он.

— Ну да, пора, — вздохнула я. — Тогда досвидосик, — сказала я, вложив в последнее слово всю свою боль расставания.

Я легонько коснулась своей бледной рукой его загорелой руки, а потом резко одернула ее, как будто обжегшись. Это было нервное.

— Вообще-то я из Великобритании, и у нас так принято прощаться, — хихикнула я, пытаясь оправдать свое действие.

— Здорово, — сказал он без эмоций, — а говоришь вообще без акцента.

— Я долго училась. Ладно, пока, — посмотрела я на него еще раз, чтобы оставить его образ себе на память.

Я вышла из машины. И он вышел за мной. Мне показалось, он хочет достать чемодан из багажника, и он действительно достал его и отдал мне. А потом я пошла к забору дома, и он пошел вслед за мной.

— Я дальше сама, — сказала я, обернувшись и посмотрев на него.

Он улыбнулся.

— Вообще-то я тут живу, — сказал он, и меня тут же накрыло волной эмоционального возбуждения, в котором непонятно чего было больше — страха или радости.

***

Дом был просто шикарный, он был даже лучше, чем я могла себе представить. Я изначально направилась сюда, чтобы пожить хоть немного по-человечески, но в таком доме жить можно было только по-королевски.

Мне не пришлось звонить Ундине, чтобы мне открыли дверь, потому что Архип набрал код из нескольких цифр, которые я не заполнила от волнения, а потом дверь огромная, тяжелая отворилась сама собой, и мы вошли на территорию этой усадьбы.

Вокруг дома было много цветов и деревьев, весь дом буквально утопал в цветах, и все выглядело как в сказке. В саду работала женщина, она была в синем рабочем костюме, больших оранжевых перчатках и с рыжей-рыжей копной кучерявых волос на голове. На вид ей было около пятидесяти лет, она была достаточного плотного телосложения и невысокого роста. Солнце играло в ее волосах, поэтому казалось, будто у нее на голове огонь. Увидев нас издали, она вопросительно посмотрела вначале на меня, а потом на Архипа.

Я замерла, не понимая, кто она и что сейчас будет.

***

Рядом с Архипом я могла думать только о нем, он создавал помехи для моего мышления, потому что я пыталась понять его мысли обо мне. Я была растеряна и близка к провалу. Я даже от стресса забыла свое новое имя. Если бы эта женщина спросила сейчас — как меня зовут, — то я бы, как зомби, разбуженный посреди ночи, назвала бы свое настоящее имя и ответила на первых три билета по биологии. Но мне везло, она сама назвала меня по имени.

— Мелисса? — спросила она меня, вернув тем самым на грешную землю.

— Да, — улыбнулась я. — Мелисса Абран.

— Моя хорошая, — снимая перчатки, сказала женщина, чтобы поздороваться со мной за руку. — Мы с твоей мамой уже как сестры, хоть и познакомились совсем недавно на модном показе «У Клементины». Она так много мне рассказывала о тебе, можно сказать, что только о тебе и говорила. Ты извини, не могу обнять тебя, я работаю в саду, фартук грязный. Но эта странная работа в саду делает меня ближе к природе, — взяла она меня за руку и потрясла немного.

«Ничего себе, для нее работа в саду — это разгрузка, — подумала я. — Это ж сколько надо иметь денег, чтобы считать такую работу экзотическим развлечением?» И конечно, меня напугали слова о том, что «она много обо мне говорила», потому что появились сомнения в том, смогу ли соответствовать, я же ничего «о себе» не знала.

— Ой, мама так много говорит разного, такая выдумщица! — подстраховалась я. — Очень рада знакомству, — вежливо сказала я, аккуратно изъяв свою руку из ее руки.

— Я тебе уже подготовила самую лучшую комнату на первом этаже, — продолжила Ундина, — но ты сама можешь выбрать любую, свободные комнаты у нас есть на всех этажах. Сынок, — обратилась она уже к Архипу, — покажи Мелиссе наш дом, пусть выберет себе комнату, какая ей больше понравится. А я скоро к вам подойду.

***

Когда мы вошли в дом, я ахнула: один зал сменял другой, и все такое красивое! У них был даже лифт, чтобы подниматься не по лестнице, а особенно меня впечатлил маленький фонтан на первом этаже, отделанный мрамором и маленькими разноцветными камушками. Я чувствовала себя как в музее искусств. Я вообще не понимала, как они тут живут, ведь так страшно разбить какую-нибудь вазочку, вдруг она миллиард стоит. Я могла трогать и брать все, что захочу, но не делала этого, чтобы не выглядеть в глазах Архипа дикарем.

«А кем твои родители работают?» — хотела спросить я, но побоялась. Я боялась выдать себя, навлечь подозрение, ведь предполагалась, что я от «своей матери» должна это знать. Поэтому я вначале просто молча ходила по дому, а потом, чувствуя, что мне надо что-то сказать, выдала сакраментальное:

— Ну что ж, неплохо. Очень неплохо.

От этого великолепия кружилась голова, я чувствовала, что вот-вот упаду в обморок от осознания себя в этом пространстве. Чтобы не задохнуться от волнения, я выбрала себе розовую комнату на первом этаже просто потому, что боялась смотреть, что у них там на втором и третьем.

Архип был очень вежлив со мной, но ничего больше, он держал дистанцию. Он просто ходил и показывал, как гид, что у них вот такие-то комнаты, а в конце коридора — уборная, если повернуть направо, то там будет столовая, в которую в любой момент можно пойти и заказать, что хочется. Пятизвездочный отель? Я бы поставила десять звезд, и то только потому, что нельзя поставить сто. Кроме того, у них на другой стороне дома, куда я еще не дошла, был бассейн, а наверху — джакузи.

Мне было грустно, что как девушка я не зацепила Архипа. Но я надеялась растопить сердце этого красавчика, ведь это Илзе Далма могла не рассчитывать ни на что, а Мелиссочке-то можно, она из Великобритании, так что все по гамбургскому счету.

***

Полуденное солнце утомило меня, но я не чувствовала усталости под воздействием адреналина. Я ничего с утра не ела, но не ощущала голода. Хотя к чувству голода я уже давно привыкла, у меня ведь никогда не было много денег на еду: картошка есть — это был уже праздник.

Я огляделась в комнате, надо было распаковать вещи и разложить их по полочкам в красивый розовый шкаф, но я медлила, еще не до конца освоившись в новой реальности.