Бесплатный фрагмент - Вопреки всему

Быть подростком — самая трудная роль в жизни каждого человека.

---

Пролог

Дорогой друг, если ты думаешь, что все плохо, если ты готов рвать, метать и кричать от бессилия, вспомни: после грозы всегда бывает солнце. Спокойнее. Вдох — выдох, вдох — выдох.

Если тебе в голову приходит мысль, что ничего хорошего тебя не ждет и с каждым днем будет хуже и хуже, вспомни: за ночью всегда приходит день. Верь в свою звезду. Она тебя не оставит, никогда.

Если вдруг ты нерешителен и робок, если каждый жест дается с трудом, если насмешки и хохот у тебя за спиной, вспомни: каждый ребенок делает первый робкий шаг, падает, но поднимается и идет вперед, еще шаг, еще. Устал? Обопрись на родных — они поддержат. Иди вперед! Смелее! Мы все в тебя верим!

Все обязательно будет хорошо. Я это точно знаю.

Твоя Надежда!

---

Здравствуй, море!

— Здравствуй, море! — прошептала Марина. Ступая босыми ногами по песку, девочка медленно шла вдоль берега. Она долго ждала этого отпуска, так хотела на море. И вот они приехали…

Они — это мама, папа и Марина. У родителей начался сложный период в отношениях. Можно сказать, что отношений давно не было. Мама занималась собой, отец много работал. Марина чувствовала себя лишней, никому не нужной обузой. На море они поехали в попытке спасти умирающий брак.

— Пожалуйста, море, пусть они останутся вместе, — просила Марина. Когда тебе 14 лет, ты все еще веришь в чудеса и ждешь от моря ответ. Но море молчало.

Марина вздохнула и решила вернуться в номер отеля. Она поднялась по лестнице на пешеходную набережную. Гуляли люди, звучала уютная музыка. Город Сочи встречал гостей пальмами, жарким солнцем, ласковым Черным морем. Со всей России люди ехали на Черноморский курорт в поисках радости, счастья, веселья, легкости и тепла. Весь этот многоликий поток катился по набережной, лакомился мороженым и дышал свежим морским воздухом. Марина легко влилась в него, направляясь к отелю.

«Как хорошо», — подумала она, настроение стало значительно лучше. В таком солнечном месте рядом с морем невозможно долго грустить.

Утро началось со скандала. Мама громко возмущалась, ее не устраивал сервис отеля, она требовала переселиться в другой. Папа примирительно отвечал, что снять номер в другом отеле в разгар сезона практически невозможно. Марина чувствовала себя виноватой, как будто это она выбрала, где им остановиться. На море все пошли недовольные. Папа молчал, мама всех игнорировала.

На пляже уже яблоку было негде упасть. Мама, недобрым словом помянув разгар сезона, отправилась плавать. Папа с Мариной расположились на свободных лежаках. Марина поплавала, пару раз нырнула, скучно… Стала присматриваться к ребятам, с кем можно познакомиться. Рядом два мальчика и девчонка играли в «крокодила». Девочка стояла на песке, поджав одну ногу, и медленно поворачивала голову из стороны в сторону, а руки сложила как крылья за спиной. Марина поняла: она показывает фламинго, но мальчишки — вот глупые! — вспомнили и цаплю, и петуха, но не могли угадать фигуру.

— Это фламинго. Я угадала? — Марина подошла к ребятам.

— Я думала, они никогда не догадаются, — улыбнулась девочка.

Познакомились. Девочку звали Света, мальчиков — Никита и Артем. Они были одногодками, всем по 14.

— Ты нас спасла, — сказал Никита, — а то вместо купания разгадывай Светкины опусы.

— Надо соображать быстрее, а то цапля, цапля, — передразнила его Света.

— Ладно вам, — примирительно сказал Артем, — пошли купаться.

Ребята спасли день Марины. Она старалась реже возвращаться к лежакам, только попить воды или что-то съесть. Родители продолжали перебрасываться колкостями, рядом с ними находиться было невыносимо. Было горько осознавать, что их семью не спасет даже чудесное море.

Вечером после ужина мама пошла в спа, папа устроился перед телевизором. Марина уговаривала их погулять по набережной. Ей очень хотелось попробовать мидий, съесть мороженое в венской вафле, но ее просьба осталась без ответа.

— Ну уж нет, сидеть в номере я не буду, — разозлилась Марина. Громко хлопнув дверью, она выбежала в коридор. Остановилась, прислушалась, не зовет ли отец, но услышала из-за дверей злое: «Вся в мать!».

Давясь слезами, побежала вниз по лестнице. На набережной было много людей. Все весело проводили вечер. За этим и едут на море, разве нет?! Она успокоилась, решила погулять одна. Рядом с Морским портом она встретила Никиту.

— Привет, ты почему один, где родители? — спросила у него Марина.

— Надоели, яхту им подавай, вечернюю рыбалку, укатили, а мне жди.

— Почему ты не поехал с ними?

— Что там смотреть?! — фыркнул Никита. — Пойдем мороженого поедим, я угощаю.

Марина улыбнулась и кивнула.

Рассуждая, не угостить ли ему девочку мороженым 18+, Никита повел ее к ларьку. Увидев испуганные глаза Марины, рассмеялся.

— Шучу, шучу, ничего крепче шоколадного не буду тебе предлагать.

Никита с Мариной гуляли по набережной, ели мороженое. Она молчала, говорил в основном он. Про школу, секцию футбола, походы с родителями, маленькую сестренку, которая осталась с бабушкой. Выяснили, что оба они дальневосточники — из Хабаровска. Марине с ним было спокойно и уютно.

Они дождались родителей Никиты и все вместе отправились в парк, на аттракционы. Марина была уверена, что искать ее не будут. Никита купил им браслеты с именами, на память, сразу надел на руку Марине и себе. Она была счастлива.

После полуночи Никита с родителями проводили Марину до отеля. Тепло попрощались. Марина вздохнула и вошла в фойе своего отеля.

В номере Марину встретили заплаканная мама и бледный отец. Девочка осознала, что все это время они думали, что потеряли дочь. Родители просили прощения, уверяли, что обязательно помирятся. Ей оставалось только надеяться, что мама с папой примут верное решение и сохранят семью.

Утро радовало солнечной погодой и улыбками родителей. Семья отправилась на пляж. Марина ждала, но Никита на пляж не пришел. Были Артем и Света, но без него компания распалась.

Две недели отпуска пролетели незаметно. Родители больше не ссорились, старались идти на диалог. Они много гуляли, ездили на экскурсии, в Красную поляну, в Сочи-парк. В каждом мальчике Марина видела Никиту, заглядывала в лицо — нет, это был не он.

Взрослые думают, что когда тебе всего 14 лет, глупо говорить о любви, особенно с первого взгляда. Но Марина чувствовала, что это был ее человек, ее друг, ее команда.

Регистрацию рейса на Хабаровск объявили на стойках 21–27. Боясь опоздать, папа, мама и Марина бежали с чемоданами по аэропорту.

— Кажется, успели, — выдохнул отец, вставая в очередь на регистрацию.

Еще не улетев, Марина уже скучала по морю, по солнцу, но больше всего по Никите. Ей было грустно.

— Хорошо, когда все дороги ведут в Хабаровск, — произнес кто-то за спиной и взял ее за руку.

Марина опустила глаза и увидела на руке браслет с именем — Никита.

— Теперь мы точно не потеряемся, — улыбнувшись, обернулась к нему Марина, — Хабаровск — город маленький!

Правильный выбор

«Бедняк! Нищий! Меня просто засмеют! Мне уже 16 лет, а я…»

С невеселыми мыслями Игорь шел в школу. Его не радовала предстоящая встреча с одноклассниками. Глубоко в сумке лежала причина его мрачных размышлений — обычный кнопочный телефон на беззвучном режиме. Отвечать на звонки на глазах одноклассников? Нет уж, этого он делать не станет.

На школьном дворе было шумно. Бабье лето радовало отличной погодой. От продолжения летних каникул в сентябре не отказался бы ни один школьник. Мальчишки гоняли мяч, девчонки пестрыми стайками по интересам стояли в тени деревьев.

Его окликнули, Игорь подошел к одноклассникам. Десятиклассники собрались вокруг Сашки, который показывал новое видео в социальной сети.

— Огонь!

— Да это просто треш!

— Смотри, как рофлит?! — раздавались восторженные возгласы.

— Ты это видел? — хлопнул его по плечу Сашка. Но, увидев недовольное лицо друга, растерялся. — Тебе не нравится?

Игорь неопределенно пожал плечами. Не объяснять же другу, что все радости Интернета на его телефоне недоступны. Он развернулся и направился в школу. Вновь накатила злость на отсутствие денег, нормального телефона, на родителей.

Социальные сети, мессенджеры проходили мимо него, Игорь чувствовал горечь и злость и ничего не мог с собой поделать. Устраивал дома скандалы, кричал на маму, ругался с отцом. Он хотел быть как все, быть не хуже, быть в стае, но новый телефон ему так и не купили. Работала в их семье одна мама, отец был тяжело болен, лишних денег у них не было. Мальчик ненавидел эти объяснения. Да и кому бы они понравились?!

Но оказалось, что и с телефоном лучшего друга можно отлично проявить себя. Каждый день после уроков мальчишки собирались на школьном дворе. Обсуждали сюжет нового видео, снимали и размещали свои ролики. Им было не до учебы. Они подшучивали над учителями, над одноклассниками, старались поймать на камеру удачный момент. Сашка с Игорем флексили, выставлялись перед другими, первыми подавали новые идеи, подстраивали смешные ситуации. Мир социальных сетей захватил их, особенно Игоря. Не обращая внимание на плохие оценки, на осуждение учителей, он грезил о славе, о деньгах. Мечтал зарабатывать как звезды социальных сетей и забыть о бедности. Если бы его попросили сделать выбор: семья или слава и деньги, он, не раздумывая, выбрал бы второе.

Друзьям первым пришла мысль снимать пугающее, жуткое, криповое видео. В погоне за лайками и охватами юные блогеры были готовы на все.

Первой маме Игоря позвонила классный руководитель Наталья Михайловна. Плохие оценки, хамство и грубость с учителями, прогулы. Еще одна сторона ее сына, ее мальчика, который последнее время приходил домой только ночевать. Затем начались звонки и жалобы от соседей, которые попадали в водоворот выдумок ребят, готовых на многое в поисках огненных моментов и лайков.

Мама пыталась поговорить с Игорем, достучаться до него, но наталкивалась на глухую стену злости и агрессии.

— Я не хочу жить как вы! — кричал Игорь. — Ненавижу вашу нищету, вашу покорность, ваше смирение! Ненавижу вас! — сжав кулаки, он наступал на маму, выкрикивал ей в лицо обидные, жестокие слова. Одевался и, хлопнув дверью, уходил ночевать к Сашке. Его родители были не против. Прятался у него по нескольку дней, не отвечал на звонки родителей.

Остывая, он понимал, что не имеет права так поступать… Отец давно и серьезно болеет, мама работает одна, ей тяжело, она ждет помощи от сына… Приходило раскаяние. Возникающее чувство вины рождало новую злость, это был бег по замкнутому кругу. Выхода из сложившейся ситуации Игорь не видел.

Наступил ноябрь. Игорь возвращался из школы мрачнее тучи. Сашка отказался снимать и размещать видео. Что-то говорил про конец четверти, учебу и родителей, Игорь не захотел его слушать.

«Он меня бросил, предал, он еще пожалеет», — думал он. Настраиваясь на очередной скандал, вошел в квартиру. Навстречу вышла заплаканная мать.

— Опять поучать будешь?! — он вызывающе посмотрел на маму. — Отца позови, учите меня вместе.

— Папы нет, Игорь, некому тебя больше учить… — мама заплакала.

Он молча смотрел на нее, не понимая, о чем она говорит.

«Как нет? Он болеет, куда он мог уйти?»

Осознание произошедшего, смысл сказанных слов обрушились на него. Ноги стали ватными, он осел на пол. Сквозь пелену слез он видел маму, чувствовал, как она обнимает его, и со всей ужасной ясностью осознавал правду смерти! Правду потери родного, близкого человека, части своей жизни, своего детства.

Как хорошо ничего не помнить. Иногда он выныривал на поверхность, пытался осознать происходящее, но затем погружался обратно в себя. Он горевал, сожалел о своем поведении, о всех словах, сказанных в порыве злости, о времени, потраченном на пустое. Самые тяжелые моменты он не запомнил, память как будто стерли, нажав «delete» и удалив последующие сорок дней. Позже Игорь стал приходить в себя, чувствовать краски, запахи, вкусы, окружающих его людей. Мальчик осознал: жизнь продолжается.

На новогодних каникулах Игорь с мамой сделали ремонт, у каждого была своя комната. Ссоры, злость и непонимание ушли в прошлое. Он видел, как тяжело мама переживала смерть отца, старался поддержать ее, помогать и чаще быть рядом. Пришло понимание, что у него все будет, надо только стремиться и двигаться вперед. Каждый сам выбирает свой путь и идет к своей мечте! Главное — сделать правильный выбор!

Доказать себе

Ребята подошли к железной дороге в сумерках. Остановились.

— Ну, чего встал, уже поезд подходит, слышишь? — поторопил Бугай. Остальные мальчишки смотрели молча.

Дима начал подниматься по крутой насыпи. Ноги соскальзывали, он помогал себе руками — цеплялся за камни и траву. Поднялся навстречу свету фонарей приближающегося поезда…

«Зачем мне это? Что я делаю?» — подумал Дима. Но отступать было не в его характере.

В классе он был новеньким, приняли его настороженно. У них сложившийся коллектив, а он кто? Это и было самым главным — доказать всем, кто он!

«Ребята как ребята, подумаешь, лучшая школа», — размышлял Дима, разглядывая своих одноклассников с последней парты.

С первого дня его проверяли на прочность. Тычки в спину, подножки, пятна на одежде, испорченный рюкзак, соль в чае — все это ему уже порядком надоело.

Прозвенел звонок. Дима собрал тетради, последним вышел из класса. Во дворе школы его уже ждали Сашка Бугаев и свита, трое семиклассников.

— Ну что, новенький, думаешь, ты крутой?! — встали вокруг него. Бугай сделал выпад, правым прямым по лицу. Дима качнулся, уходя от удара, но недостаточно быстро. Огнем обожгло скулу. Бугаев засмеялся, мальчишки подхватили. Дима сжал руки в кулаки, готовый кинуться на обидчика.

Стукнула тяжелая дверь, на крыльцо школы вышла Марина Ивановна. Зачинщики драки предпочли уйти от свидетелей молча. Уже у ворот Сашка повернулся, навел на Диму воображаемый пистолет, большим пальцем нажал курок, сдул дымок и не спеша покинул территорию школы под общий хохот своих друзей.

— У тебя проблемы, Дима? Помощь нужна? — учительница подошла к мальчику.

— Сам разберусь. До свидания, Марина Ивановна, — свои проблемы он привык решать самостоятельно. Закинул рюкзак на плечо и поспешил домой.

Дима разулся, прошмыгнул в свою комнату и, не раздеваясь, упал на кровать лицом в подушку. С мамой ему сейчас разговаривать не хотелось. Всю дорогу домой он думал о мести обидчикам. Решил, что лучше разделаться с каждым по отдельности, и начать с самого слабого.

— Устал? Кушать хочешь? — пройти незамеченным у него не получилось. Дима рывком сел, наклонился вперед, прядями длинной челки закрыв лицо. Мама присела рядом, улыбнувшись, протянула руку взъерошить ему волосы… — У тебя ссадина, ты подрался? — рука замерла, не закончив привычного жеста.

— Я им еще докажу, кто сильнее! Так разукрашу, мало не покажется, — со злостью проговорил сын.

— Злость не лучший помощник, — вздохнула мама. — Ты ничего никому доказывать не должен! Что ты докажешь дракой?

Она попыталась убедить сына, но Дима злился, повышал голос. Мама убеждала, доказывала, сдерживалась, старалась говорить спокойно. Она переживала, как сложатся отношения в новой школе. Переезжали они часто, так как папа Димы был военным, но обычно сын легко вливался в новый коллектив, находил друзей. Только не в этот раз. Так и не убедив сына, тревожно хмурясь, мама ушла к себе в комнату.

Умываясь перед сном, он разглядывал в зеркало ссадину на лице и думал о словах мамы. Возможно, она права, ничего никому он доказывать не должен, а если и доказывать, то не кулаками. Да, мама права! Успокоившись, Дима отправился в кровать.

На следующий день парни подошли к нему в столовой.

— Я решил дать тебе шанс! — заявил самопровозглашенный лидер. — Про зацеперов знаешь? Не струсишь, прокатишься на составе — и живи себе в нашей школе спокойно!

— Я докажу тебе, кто из нас трус! — Дима разозлился. После разговора с мамой его жажда мести поутихла, но разве может он смолчать в ответ на обвинения в трусости?!

Договорились после школы пойти на место, где железная дорога делала крутой поворот перед мостом. Составы сбрасывали скорость, легко можно было зацепиться за поручень вагона.

Раздался длинный гудок, еще один. Машинист электрички заметил детей рядом с рельсами. Увидев в зеркало, как один побежал вдоль состава и ухватился за поручень последнего вагона, он применил экстренное торможение.

Дима побежал рядом с проходящими вагонами, схватился за поручень, его рывком сорвало с насыпи и кинуло навстречу вагону. Клацнув зубами, Дима прикусил язык. Вкус крови во рту вернул его в реальность. Он испугался. Почувствовав, что поезд замедляет ход, спрыгнул обратно на насыпь. Оглянулся — никого, Бугай и его команда убежали, доказывать смелость было некому.

«Трусы! Обычные трусы!» — думал Дима, отходя от железной дороги. Достал телефон.

— Алло, мам! Ты была права! Я ничего никому доказывать не должен! Скоро буду дома!

Цапля

Лера открыла глаза, прислушалась. Из распахнутого окна доносились звуки фермы: ржание лошадей, голоса людей, громче всех раздавались недовольные выкрики тетушки. Поняв, что поваляться в кровати не получится, девочка встала, выглянула в окно.

С утра светило солнце, на небе ни облачка. Лера прошлась щеткой по густым каштановым волосам, покрутилась перед зеркалом, поправила челку. Подкрасила тушью ресницы, нанесла блеск на губы, подмигнула карим глазом своему отражению и в отличном настроении вышла из комнаты.

Завтракала Лера одна. Еще две недели назад она не представляла, где ей предстоит провести каникулы. Ехать в такую дыру по собственной воле?! Вот уж нет! Если бы не срочная мамина операция…

Она приехала в гости к тете впервые. Вера Сергеевна была женщиной резкой, деловой. Купив эту небольшую ферму, за пять лет она создала крепкое прибыльное хозяйство. Вложила в него сердце, душу и все свои средства. Ферма раскинулась на берегу небольшого озера, рядом шумел лес. Самой большой гордостью тети Веры была конюшня, она занималась разведением спортивных пород лошадей. Слушая восторженные рассказы тетки, девочка иногда думала, что орловская рысистая ей дороже племянницы.

«Пора осмотреть место моих каникул», — подумала Лера и отправилась гулять по ферме. Она подошла к манежу для тренинга молодняка. Там молодой парень отрабатывал с черным жеребцом технику прыжков.

«Не старше меня, лет 16. Что он делает на этой ферме? Неужели ему интересно?» — думала Лера. Облокотившись на ограждение, она наблюдала за ходом тренировки. Молодой человек уверенно держался в седле, не повышая голоса, подавал четкие, ясные команды жеребцу и смотрелся просто великолепно. Лера невольно залюбовалась им.

Закончив, он отвел коня в выгон и подошел к Лере.

— Максим, — представился он. Ни капли не смущаясь, он внимательно ее разглядывал.

Лера почувствовала, как предательская краснота заливает ее щеки, и опустила глаза. Разозлилась. Резко развернулась и зашагала прочь, не обращая внимания на его оклики.

Изо дня в день, гуляя, катаясь на качели, читая книгу в тени деревьев, выглядывая в окно, она видела Максима. Он всегда был при деле, а Лера отчаянно скучала и не знала, чем себя занять.

Жить на лошадиной ферме и не научиться основам верховой езды?! Сказано — сделано. Тренировать Леру взялась лично Вера Сергеевна. Она учила племянницу держаться на лошади, управлять ею. Объясняла основы содержания лошадей и ухода за ними. «Морковь лучше хлыста!» — любила говорить тетка.

Максим работал на манеже рядом. Давал советы, хвалил посадку в седле, перекидывался с Верой Сергеевной шутками. Лера пресекала любую попытку Максима на сближение, грубила, комплименты игнорировала.

— Лера, мне не нравится твое поведение, — сказала однажды Вера Сергеевна, наблюдая за сложившимися между ребятами отношениями. — Отчего такая немилость?

В ответ Лера молчала. Она и сама не понимала возникающего у нее чувства злости и раздражения на Максима. Наблюдала за ним украдкой. Высокого роста, спортивная худощавая фигура, коротко стриженные по бокам и длинные на макушке русые волосы, открытый взгляд, отлично держится в седле. Приятный молодой человек. Но в ответ на его внимание она демонстрировала полное безразличие и отсутствие интереса.

С утра в понедельник Вера Сергеевна уехала в город. Лера послонялась по дому без дела и решила позаниматься на манеже самостоятельно. В седле она держалась уверенно, тетка ее хвалила.

Угостив орловского рысака Аметиста светло-серой масти сахаром, она прошлась щеткой по его бокам, подготовив его к седловке. Надев уздечку и проверив подпругу, вывела коня на прогулку. «Корпус не отклоняй, держи ровнее. Руки мягче. Бока не зажимай», — вспоминая команды Веры Сергеевны, Лера привставала и садилась в седле, задавая нужный ритм движения.

К ограждению манежа подошел Максим.

— Ты сегодня одна занимаешься? Держишься отлично, молодец! — похвалил он Леру.

Лера вдруг показалась себе неуклюжей и неловкой в своих попытках овладения верховой ездой. И демонстрировать свою тренировку, особенно Максиму, не собиралась. Она напряглась, натянула поводья. Аметист захрипел, поднялся на дыбы, и Лера, выпустив из рук повод, потеряла равновесие и почувствовала, как ноги выскользнули из стремян, а сама она кулем свалилась на правую сторону. Перепрыгнув через ограждение, Максим бросился ей на помощь.

Привычки сбрасывать с себя седока у коня не было, поэтому сделав галопом несколько кругов по манежу, Аметист остановился и настороженно смотрел на людей.

Не считая нескольких серьезных ссадин на правом колене, с Лерой было все в порядке. Максим помог ей встать и, придерживая, отвел в дом.

Дуя на ободранные ладони, она плакала от злости и обиды на Максима, на коня, на себя.

— Терпи, терпи, моя хорошая. До свадьбы заживет, — приговаривал конный ветврач Дмитрий Иванович, обрабатывая ее поврежденные колено и ладони.

«Почему именно со мной? За что мне это? Даже лечат меня здесь как лошадь, хорошо хоть как породистую», — Лере было жалко себя, жалко свое загубленное лето.