Бесплатный фрагмент - Во власти проклятого короля

Глава 1

— На какую дату ты планируешь нашу свадьбу? — ворковавший возле уха лилейный голосок задал вопрос, заставший утомленного любовника врасплох.

— Хм. Нашу свадьбу? Ты о чем, моя сладкая?

Возлежавшая рядом на шелковых подушках светловолосая красавица мгновенно насторожилась.

— Вацлав, ты шутишь? Ты так настойчиво добивался моего расположения, и не можешь сейчас поступить как мерзавец. Я королевская дочь, а не какая-нибудь девка из простой знати. Она закусила розовую губку, припухшую от страстных поцелуев, и с трепетной надеждой взглянула в иссеченное шрамами, не портящими необычной врожденной красоты лицо. Удивительно, но все пороки, которые не без основательно приписывали этому молодому повесе, никак не отражались ни на его благородных чертах, ни в задумчивом глубоком взгляде серых глаз. Он даже не помнил, сколько любовниц у него перебывало. Сколько оскорбленных отцов или женихов осыпали его проклятиями.

— Прости, но я не заметил разницы. На мой взгляд у тебя королевской дочери, все такое же, как и у других наученных в любви прелестниц.

Звонкий удар пощечины оставил слегка заметный след на загорелой щеке.

— Ваше высочество совсем не сдержаны, — насмешливый тон не скрыл искорки гнева в голосе.

Оскорбленная красавица вскочила, набросила легкий пеньюар на белые точеные плечики. Прошлые шалости ни в коей мере не должны были помешать ее внезапному желанию стать женой Вацлава. Гордая Аделаисия впервые познала такую испепеляющую страсть и собиралась заполучить желанного мужчину любой ценой.

— И какую себе жену собираетесь выбрать вы? — она перешла на официальный тон.

— Ни какую, — ответ обескураживал, — по крайней мере, в ближайшие лет десять — пятнадцать. Любовник уже встал с постели, демонстрируя свою мужскую стать во всей красе. Тело отливало бронзовым загаром, стальные мышцы торса привлекали искушенный взгляд своими мощными рельефами. Сильные стройные ноги выдавали в своем владельце и моряка, и наездника одновременно. Почему все женщины думают, будто они особенные и с ними должно поступать по-другому? — задавался он логичным вопросом, облачаясь в дорожный костюм, небрежно разбросанный по покоям прошлым вечером. Прекрасная Аделисия разожгла в нем охотничий инстинкт, отвергнув первоначальные ухаживания. Но как поверженная добыча она его банально больше не интересовала ни в одной роли, тем более жены.

— Ты же не собираешься вот так взять и уплыть? — стараясь казаться равнодушной, небрежно уточнила королевна.

— Ты вернешься? — засуетилась она, не получив ответа на предыдущий вопрос.

— Когда-нибудь обязательно. Твоя младшая сестра расцвела за последний год. Хотелось бы мне заглянуть и в ее покои для сравнения.

— Ты отъявленный негодяй! Ты не променяешь меня на Айрэну! В след удаляющейся через балкон фигуре летели, разбиваясь, вазочки, тарелочки и прочие атрибуты обстановки женских комнат.

***

Некогда самая прекрасная на всем Межгорье королевна Аделаисия заметно подурнела. Она перестала следить за своим гардеробом и в окружении других гостий на празднике казалась застрявшей в прошлогодней моде. Цвет фуксии в нынешнее время не носили даже горожанки, а ленты не вплетали в прическу минимум полгода. Все девицы гадали о причине столь внезапного преображения. До тех пор, пока правда не стала очевидной. В перерыве между турнирами королевна попыталась перемолвиться с красавцем Вацлавом, который, демонстративно отвернувшись, увлек в беседу случайную юную дурнушку даже не дворянских кровей. Промах Аделаисии был замечен всеми, насмешки и осуждения слышались отовсюду. Королевна, сгорая от стыда и гнева, была вынуждена покинуть праздник в самом разгаре.

Это была последняя крупица. Он возвращал, не распечатывая ее письма, избегал любой мимолетной встречи и вот теперь публично выставил дурой, безнадежно преследующей его. Горькая обида разъедала изнутри. Вначале она подумывала оградить сестру от свершения подобной ей глупости. Но, заметив несколько раз направляющегося по утру из покоев младшей королевны молоденького капитана, догадалась, что терять той нечего и признания старшей сестры ничего не изменят. Пусть совершает свои собственные ошибки.

Сделав страшный выбор, в порыве злобы на бывшего возлюбленного Аделаисия обратилась с призывом к запретным древним силам.

Издавна на Межгорье был принят закон, запрещающий не только призывать, но и упоминать эту сумрачную магию. Воспоминания о них были уничтожены, стерты из людской памяти. Слишком опасны были их деяния, нарушающие хрупкое равновесие миропорядка, и слишком непредсказуемой и непомерной была цена их помощи. Только среди королевских родов передавались страшные то ли сказки, то ли легенды, связанные с магическими заклинаниями.

Только вот оскорбленной женщине цена отмщения была не важна. И даже то, что она никогда не узнает, воздалось ли Вацлаву по заслугам, ее не остановило. Она полностью отдалась на волю сумрака.

Куда она подевалась? Следов королевны ни где не могли найти. Может быть, сбежала с очередным возлюбленным, — предположила младшая сестра, успокаивая огорченного отца. Аделаисия всегда была взбалмошной и избалованной. Зачастую ее выходки шли вразрез с королевским статусом. Вот и в этот раз решили подождать, пока девица набалуется, и объявиться в родительском дворце.

Год спустя прекрасная королевна Айрэна вскользь вспомнила сестру. Прильнув к обнаженной груди Вацлава, она пожелала уточнить, так ли хороша была Аделаисия, как она сама. Поговорили, пошутили и забыли.

Глава 2

Как горько осознавать, что ты делаешь последние вздохи. Или уже не делаешь? Врачи вокруг суетятся, теряя остатки надежды. Операция прошла не удачно. Последние мысли о родителях, которым до последнего момента отказывали в выдаче виз лишив права побыть с дочерью в решающий день и попрощаться. Теперь им вернется лишь урна с ее прахом. Так, кажется, было предусмотрено условиями контракта.

«Надо дать ей шанс. Надо дать ей шанс. Поменяем с той…», — потусторонний шепот доносился до сознания. Какой еще шанс? Надежды и так почти не было, когда измученные ее внезапной болезнью родители предприняли последнюю попытку на спасение и, завязнув в долговой яме, отправили дочь в эту клинику. О каком шансе речь?

Характерные звуки и женские стоны раздавались совсем рядом. Надо переждать и не подниматься из-за кустов. Стоп! Какие кусты в больнице? Где белый столб света, уносящий ее вверх? Это сознание играет с ней такую шутку? В голове на удивление не было ставшей уже привычной ноющей боли. Алена мигом вскочила на ноги. Захрустели ветки под ногами. За кустами раздался вскрик проклятия, и вскоре показался странный субъект, на ходу натягивающий штаны. Где она? Что происходит?

Молодой мужчина был явно разгневан, когда схватил девушку за шиворот и выволок из зарослей на небольшую полянку. Очень миловидная особа приводила себя в порядок, одергивая невероятно пышный подол длинного платья с корсетом. Наверно, они участвуют в реконструкции каких-то исторических событий, — промелькнуло в мыслях вероятное решение, — Иначе зачем им такие костюмы.

— Простите, я совсем не хотела вам мешать, — пролепетала девушка, пытаясь выкрутиться из крепкого захвата.

— Да она подосланная шпионка! Сейчас донесет на меня во дворце! — кричала девица, изображая не поддельное отчаяние. Эта роль ей очень подходит.

— Скорее очередная сбежавшая из обители, — резонно заметил ее партнер, — Посмотрите, что на ней надето. Он искренне жалел таких злосчастных, против их воли заточенных за крепостными стенами для покаяний и соблюдения ритуалов.

Только сейчас Алена обратила внимание на себя. Босые ступни выставлялись из-под длинной белой хлопковой рубахи. Наверно, ее переодели в нее после… Тогда что она делает тут? И где это тут? Кажется, мыслям было очень тесно в голове.

— Какая разница. Она все равно сможет на меня донести! Я буду опозорена! От меня все отвернутся! — продолжала истерить девица, — Уберите ее! Спрячьте! Убейте!

— Я заберу ее сейчас с собой и увезу, — после недолгих раздумий промолвил незнакомец.

— Куда? Когда увезете? Вы что, не собираетесь участвовать в турнире за мою руку?

— Зачем мне ваша рука, если я без сражений получил большее, — наглый красавчик хитро подмигнул.

Девица покраснела, ловя ртом воздух и пытаясь вздохнуть. Странные булькающие звуки доносились из ее искривленного ротика. Какая актерская игра. Талантище!

— Давайте я уже пойду, а вы репетируйте без меня. Не смею вам больше мешать, — проговорила Алена, вновь пытаясь вывернуть ворот рубахи и освободиться. Но не так-то просто это было.

Незнакомец одним легким движением закинул девушку на плечо, словно мешок картошки. Отвесил вместе с ней легкий поклон замершей с открытым ртом толи актрисе, толи нет и свернул с поляны по тропе в сторону леса.

Во что я вляпалась? Изображать мешок совсем не комфортно. Плечо красавчика больно вдавило под ребра. Под подолом рубахи гулял прохладный ветерок. Ой, мамочки, я что, без труселей?

— Э… Человек, гражданин, как вас там? Я в состоянии сама передвигаться.

— Сударь. Обращайся ко мне: милостивый сударь.

— Э… Сударь, как вас там? Поставьте меня на землю! Сейчас же!

— Нет.

Алена решила испробовать другой способ достучаться до этого непонятливого заигравшегося актеришки, а именно кулаками. Кому было больнее — вопрос спорный. Девушка подумывала было пустить в ход зубы, но не успела.

— Сейчас доскачем до гавани и там решим, что с тобой делать, — уточнил наглец, скинув ношу с плеча.

Почти рядом раздалось конское ржание. Что это? Внутри все оборвалось и рухнуло куда-то в область пяток. Из леса еще один странно-одетый незнакомец выводил за поводья двух Кого-то. Небо голубое. Лес как лес зеленый. Люди вроде как люди. Почему кони как динозавры? Хотя нет, спина и круп все же как у лошади, только покрыты чешуей. Я не на Земле! Это и есть шанс? Или все же она на том свете? Врожденная склонность к рационализму трещала по швам.

Алена даже не заметила, как оказалась заброшенной на диноконя и прижата к широкой груди незнакомца номер один. Второй напоминал слугу из старых кинофильмов. Сапожки, камзол, шляпа — все как у Кота в сапогах. Не молодой, но и не старый, с грустным и добрым выражением на обветренном лице. Он с любопытством смотрел на девушку, не решаясь спросить хозяина о ней.

Долго скакали в полном молчании по лесным дорожкам. Солнце играло лучами сквозь яркую свежую листву. Алена вела себя смирно, теряясь в догадках: что с ней будет и как ей поступить. Интересно, у них с другого света часто попаданцы оказываются. Или она одна такая «везучая».

Наконец остановились на привал у лесного ручья. Слуга тут же бросился раскладывать припасы еды и напитки. Хозяин спустился к воде умыться. Алена, потирая отбитую о холку животного пятую точку, неуклюже переставляла онемевшие ноги на пути в кустики.

— Не вздумай сбежать. И далеко не уходи. Тут каких тварей только не водится, — предупреждение прилетело ей в спину.

Но бежать она и не собиралась. Некуда ей бежать. По-быстрому сделав свои дела, она вернулась к остальным, услышав конец фразы: «Подарю ее графу. Он любит всякую экзотику». Это что он ее подарить собирается? Как зверушку? Что же за мир такой! Девушка медленно спустилась к воде, ополоснула руки и приблизилась к импровизированному столу. Обижайся, не обижайся, а желудок от голода сводило давно.

Еда оказалась необычной, но очень вкусной. Вяленое мясо, свежие овощи, ароматный хлеб быстро разместились у нее в животе, политые немного прокисшим ягодным морсом. Видно, эти двое очень торопились. Не успела Алена дожевать последний кусок, как слуга быстро все скрутил в небольшой мешок. Алену закинули на диноконя, и они тронулись дальше. Странно, но ее ни о чем даже не спрашивали. А ей стало намного веселее ехать, она немного расслабилась, перестав отстраняться от незнакомца, откинулась на его широкую грудь, с интересом оглядывала окрестности. Кажется, пила она вовсе не морс.

Только под вечер, когда солнце или что-то вроде него уже садилось за горизонтом, показались огни на башнях высокого замка. Вскоре повеяло морской прохладой и запахом соли и водорослей. Всадники влетели в открытые ворота и спешились на небольшой площади покрытой булыжниками, с небольшим бьющим из земли фонтанчиком по центру. Такая типичная картина средневековой крепости с небольшими штрихами цивилизации в виде скамеек, цветов в кадках и, похоже, даже мусоросборников.

Слуга наконец-то догадался накинуть на девушку плащ. Пусть сильно помятый, со смесью запахов пота хозяина и животного, но все же в нем Алена почувствовала себя намного увереннее. Еще бы носочки, чтоб не шлепать по камням босиком. Попросить мужские поношенные носки, подумав, все же не решилась.

В замке их ожидали. Быстро пройдя огромными слабоосвещенными коридорами, они оказались в парадном зале. Богатой отделкой помещение не блистало. Только мозаичные картины на полу освежали мрачную обстановку, да деревянная резная мебель свидетельствовала о финансовом благополучии владельцев.

— Сударь, надеюсь, вы с хорошими новостями? Как вас встретила королевна? Согласитесь, она очень мила, — статный, элегантный молодой мужчина встретил путников чередой вопросов.

— Очень мила, дорогой граф, — с небрежностью ответил наглый повеса.

Вот, значит, какому графу, предположительно, ее везли в подарок. Очень бастенький, — промелькнула в голове у Алены любимое бабушкино определение. И все же не настолько, чтобы становиться неодушевленным предметом.

— Как вы ее находите? Вы смогли рассмотреть ее огромные чистые глаза? А искрящуюся улыбку, родинку над губой? А изящество строения?

Родинку над искривленным в гневе ротиком Алена вспомнила.

— О да. Не только рассмотреть, но и распробовать, — кажется она что-то не то ляпнула. Первый незнакомец заметно побледнел, а на лице графа на мгновение застыло выражение удивления и непонимания.

— Как распробовать? И это кто вообще? — он указал на сжавшуюся фигурку девушки, — Отвечайте! — бастенький схватил Алену за плечо и стал нещадно трясти.

Все молчали. Девушка не знала, принято ли здесь открыто называть вещи своими именами, и, потупясь, рукой указала на соответствующую часть штанов повесы. А что ей скрывать? Особенно когда душу пытаются вытрясти.

— Оставьте нас! — приказ прозвучал неожиданно резко и холодно. Нас это кого? Уф, не ее. Слуга потянул Алену в сторону выхода.

Из-за высоких дверей доносились отдельные слова грубой брани. В основном про похождения наглого, подлого и неблагодарного, которого приняли как самого дорого гостя. Как итог, ему указано покинуть гавань на рассвете. А, ну да: девку забрать с собой. Значит ни ванны, ни другой одежды ей не видать. Алена подтянула под себя босые ноги, печально опустив головку на подогнутые колени — просто копия картины «Аленушка» Васнецова. Слуга сочувственно взглянул на девушку. В подарок граф ее не возьмет после всего однозначно. Тащить на королевский корабль непонятно кого без роду и племени — тоже не самое лучшее решение.

Створки дверей с грохотом распахнулись. Разъяренный повеса на ходу схватил Алену за руку и поволок за собой. Пятки нещадно горели, оступаясь о каменный пол. Изо всех сил она стала выдергивать руку, оттягивая назад. И вот ее снова несут на широченном плече попой вперед, хорошо еще, что прикрытой плащом. Ни сил, ни эмоций не осталось от слова «совсем».

Глава 3

Покормить не забыли, скудно, но все же. Даже выделили отдельную каюту и сундук разнообразных поношенных одежд. Остается надеяться, что их не сняли с мертвецов. Немного порывшись, Алена извлекла вполне симпатичные штанишки. Занырнув поглубже, обнаружила почти чистую рубашку и немного потертый жилет. И наплевать, что рукава и брючины надо подгибать, а штаны перематывать на талии поясом, зато в таком виде она чувствовала себя и привычней, и комфортней по сравнению с неуклюжими, пышными и совсем не стиранными платьями.

Примерив на себе образ маленького пирата, Алена приступила к гигиене. Ожидать ванну на корабле, наверно, и не стоит. Ей изначально занесли в каюту небольшую бочку пресной воды, которой вполне хватило на обтирание и маленькую стирку длинной рубахи — вдруг пригодиться вместо ночнушки. Никто не удосужился предупредить пленницу, сколько придется болтаться на этой посудине. Так, кажется, говорят? Приоткрыв створки крошечного окошка, она впустила в каюту свежий воздух и крики прибрежных птиц. Жизнь продолжается, ни смотря ни на что.

Первым, кого она заметила по утру, поднявшись на палубу, это нахального повесу. Широко расставив ноги, он уверенно, как статуя, стоял на покачивающемся корабле и смотрел на удаляющийся берег. Нарядный приталенный камзол выгодно подчеркивал атлетические плечи. Слегка вьющиеся волосы, перехваченные лентой, спускались на спину небольшим хвостом. Красавчик, но бесстыжий.

Не сразу, но все же он обратил внимание на девушку и удивленно поднял одну бровь, рассматривая ее одеяние. Если бы не необычное, нежное девичье личико, ее вполне можно было бы принять за мальчишку. Громкий хохот вырвался у нахала при виде ее ступней в одних чулках. А что смешного, если обуви ей не дали?

Алена приняла устойчивую позу, скрестила руки под грудью и воинственно уставилась на насмешника. Собранные на макушке в объемный пучок волосы распадались под внезапными порывами ветра. Снова голодный желудок требовательно урчал. Надеюсь, ему не слышно?

Вдоволь насмеявшись над необычным видом девчонки, повеса жестом пригласил прежнего слугу и велел подобрать для Алены обувь. А еще запретил впредь высовываться ей из каюты. На корабле с командой, полностью состоявшей из мужчин, лишние проблемы ему были ни к чему.

Так пролетели несколько дней. Море было относительно спокойным. Морская болезнь чудным образом обошла ее стороной. Девушка ела, спала, смотрела в окошечко и даже немного читала отрытые на дне сундука книжицы. Местная письменность оказалась доступной ей, как и речь. Проблема возникла только с водой, когда Алена попросила новую бочку. Оказалось, запас воды ограничен и ее расходуют исключительно для питья. Пришлось экономить и почти отказаться от обтираний… только самую малость.

Навещал ее все тот-же уже старый знакомый, не разговорчивый слуга с добрыми глазами. К нему обращались сударь Грэн, что говорило о совсем не низком его статусе. Сложилось впечатление, что ему было поручено выяснить, кого же они всё-таки взяли на борт. Только вот прямых и простых ответов у Алены не было. Она решила сыграть подкинутую ей самим повесой роль и изображать беглянку-сироту из непонятно-какой обители, частично потерявшую память. Сударь Грэн заботился о девушке в меру возможностей и, можно сказать, просветил ее относительно места, где она находится и какие нравы царят в обществе данной эпохи. Инквизиции нет, женщины не совсем бесправны. Уже не плохо. С остальным придется разобраться самостоятельно.

Мысли о доме и родителях пришлось упрятать глубоко-глубоко и принять свое необычное положение как шанс, не понятно за что ей предоставленный волею судьбы. Вот только сны контролировать не получалось, и зачастую девушка просыпалась вся в слезах, долго приходя в себя от горестных сновидений. Она сильно скучала.

После того, как их судно вошло в реку, путь вверх по течению продолжался минимум два дня. С берегов приветливо смотрели на путников небольшие уютные городишки и деревеньки. Всюду радовали глаз поля и стада. Очевидно, этот край не бедствовал.

Наконец, в преддверии прибытия в порт назначения началась радостная суета. Отчетливо доносился дружный шум голосов, непрестанный топот и стук, громкие команды статусного повесы.

Сударь Грэн еще накануне принес Алене красивый парчовый плащ с капюшоном и с изображением королевского герба на плече, под которым она сможет скрыть нелепое мужское одеяние. Также ей было позволено взять любые приглянувшиеся из вещей в сундуке. В первую очередь она захватила заинтриговавшие ее своим содержанием книжицы, пару платьев, которые, возможно, получиться отстирать, и перешить и свою длинную рубаху-ночнушку.

Долго ждать не пришлось, когда Алену пригласят на выход. На палубе гулял легкий ветерок, местное солнышко весело светило, хотя вдалеке уже проглядывали набегающие тучки. Вскоре первые капли дождя смочили доски палубы. Неуверенно спускаясь по деревянному трапу вслед за величественно возвышающейся фигурой повесы, девушка не удержалась, поскользнулась, запуталась в складках длинного плаща и со всего маха влетела в спину вышеупомянутого. Уверенная походка оного сбилась на соскальзывающий бег трусцой с приклеившейся к его спине девушкой. Приземлились удачно, по крайней мере, Алена упала сверху. Раздался дружный хохот встречающих зевак и команды. Алену отлепили и помогли встать. Повеса поднялся сам. С его вышитого золотом камзола и шелкового шарфа сыпались кусочки мокрой пыли и грязи. Забрызганное мутными каплями лицо мгновение выражало нескрываемую ярость, потом резко преобразилось и приняло по-барски снисходительное выражение. Не тратя время на оттирания, рассерженный хлыщ запрыгнул в запряженный диноконями экипаж и стремительно отбыл. Алена с сударем Грэном разместились в следующем. Мрачное молчание спутника всю дорогу до замка не предвещало ни чего хорошего. Ранее озвученные слугой перспективы попасть под опеку в добропорядочную семью или в ближайшую обитель, казались радужными на фоне нарисованных воображением вариантов развития событий после публичного позорного падения статусной особы при ее помощи.

Глава 4

Впереди на холме показались крепостные стены. Сердце у Алены защемило. Плохие предчувствия усилились. Более мрачной картины сложно себе представить. Каменная кладка серых стен, опутанных вьюном, теряясь в дали, уходила в небо. Массивные сторожевые башни с бойницами высились через каждые сто метров. На въезде в город размещалась самая высокая башня с высеченными странными декоративными элементами и непонятными символами, к которой с двух сторон примыкали тяжелые ворота. Проехали через парадный въезд. Окружающая картина и настроение резко изменились. Прямо по центру холма размещался один в один сказочный замок Нойшванштайн из кирпича цвета пепельной розы с серо-голубой черепицей. Остроконечные башни и шпили были увенчаны флагами королевства. Красивые золоченые ворота распахнулись и впустили экипажи во внутренний двор, в изобилии засаженный клумбами диковинных цветов и деревьев. Позади остались ровные линии городских улиц с веселыми «пряничными» домиками, лучами расходившиеся в стороны от замка.

Ожидание в приемной затянулось. Разобрать, о чем говорят, по доносившимся из-за плотно-закрытых дверей глухим голосам было невозможно. Алена с сударем Грэном за компанию вновь ожидала своей участи. Сможет повеса пристроить ее на этот раз? Ливрейные солдаты охраняли вход, приблизиться и подслушать, как бы ни хотелось, шансов не было, ни единого.

Когда же, наконец, девушку пригласили войти, волнение стократно усилилось до грани нервного срыва. Слуга снял с вошедшей плащ.

— Ты желаешь, чтобы я ЭТО принял в институт для девиц? — возмущенный повелительный голос раздался в полутьме кабинета. Алена взглянула на говорящего и обмерла. А говорили, что инквизиторов нет. Но вот же он, собственной персоной, сошедший с полотен старинных картин или фресок, возвышается на пол головы над знакомым повесой. Темные волосы волной спадают на отделанный серебром черный камзол, резко очерченные скулы иссечены шрамами, ноздри ястребиного носа по-звериному расширились. Брошенный в ее сторону мельком гневный взгляд хищных серых глаз внушил страх до глубины души. Вот-вот из-за спины выскочит горбун Квазимодо.

— Я не это, — слабый голос потрясенной девушки прервал затянувшееся молчание.

— Я свободная личность со своими мыслями, взглядами и чувствами, — она решила: уж если погибать, так с песней, а не дрожать, как заячий хвост.

«Инквизитор» стоял к ней в полуоборота и выразительно смотрел на собеседника. Повеса поежился.

— Да, воспитание отсутствует. Зато просто клад для твоих просветительских экспериментов.

— А не проще сразу выбирать образованных любовниц?

— Я не, я не… я не его любовница! — Алена задохнулась от возмущения. Страшный мужчина продолжал ее игнорировать.

— Она мне не любовница, — подтвердил повеса.

— Неделя в море, а девушка не тронута тобой? — в вопросе прозвучало искреннее удивление.

— Чокнутые не в моем вкусе.

Легкая усмешка тронула губы инквизитора, и он повнимательнее присмотрелся к молодой особе. Нелепая мальчишеская одежда, еще более нелепая прическа и гордо задранный подбородок предстали перед изучающим взглядом.

— И как зовут свободную личность?

— Я не помню, — Алена стойко продолжала играть свою роль. Она прищурила свои глаза, скрестив взгляд со взглядом допрашивающего. Как же дрожат коленки.

— А я не верю, — хлестко прилетело в ответ.

— Зачем ты следила за королевной?

— Я ни за кем не следила.

— Что же ты тогда делала там в кустах.

— Не знаю. Случайно оказалась.

Молчание. Мужчины что-то обдумывали и взвешивали. То, что девушка лжет, у обоих не вызывало сомнения.

После еще нескольких вопросов Алену вывели из кабинета. Ноги, скованные страхом, еле переставлялись.

— Ну что, пообщалась с королем? — весело спросил сударь Грэн.

— С КОРОЛЕМ? — перед глазами стояла высокая мрачная фигура, в голове не укладывалось, что король столь прекрасного замка может быть так ужасен.

— Да, тебя только что принял наш замечательный король Вацлав. Ты что-же не понимала, кто брат у королевича Радора?

— Эм… Как-то не уточнили про королевича и тем-более про брата, — девушка растерялась. Она была озадачена своей участью и совсем не удосужилась поинтересоваться, кто же ее статусный спутник на самом деле.

Сударь Грэн еле сдерживал сочувствие и желание утешить. Совсем запугали девчушку. Снова бесконечное ожидание решения ее участи. Наконец вышел повеса королевич Радор и махнул рукой следовать за ним.

Кажется, было уже за полночь, когда карета отвезла Алену в старинное унылое здание из серого кирпича, похожего на тюрьму. Неразговорчивый привратник впустил путницу в святую-святых: Королевский институт для девиц. Сударь Грэн махнул на прощание рукой и напутственно успокоил: «Теперь все буде хорошо». Двери со стуком затворились. Выбеленные стены длинного коридора ярко подсвечивались настенными фонарями. По обеим сторонам вилась нескончаемая вереница дверей. Из одной из них показалась молодая дама в строгом темном платье с голубым кружевным воротником и манжетами. Она очень приветливо поздоровалась с Аленой, представилась как старшая воспитательница сударыня Мадин, и проводила новенькую в индивидуальную келью-комнату на втором этаже, ничем не выражая своего удивления ее внешним видом.

— Это все ваши вещи, барышня? — участливо спросила сударыня Мадин.

— Это даже не мои вещи, — Алена устало взглянула на небольшой саквояж, собранный на корабле.

— Ни чего не стоит переживать. Институт обеспечит вас всем необходимым. А сейчас отдыхайте, а я распоряжусь насчет позднего ужина. Думаю, что-нибудь да найдется, — старшая воспитательница удалилась, оставив Алену осматриваться в одиночестве.

Борясь с наваливавшейся усталостью, девушка бегло оглядела место, где ей предстояло провести какое-то время. На первый взгляд совсем не плохо: удобная кровать с балдахином, стол с полками, массивный шкаф, несколько стульев и даже трюмо. Заглянув в небольшую боковую дверцу, Алена пришла в дикий восторг. Ванна! И горячая вода в одном из кранов! Настроение резко поползло верх.

Неожиданно в наружную дверь постучали. Вернулась сударыня Мадин с небольшим подносом. Запах горячего чая распространился по всей комнате.

— На сегодня я вас оставлю, а завтра с утра получите одежду институтки. Доброй ночи.

— Доброй ночи, сударыня.

В выборе между едой и ванной победила еда. Наскоро ополоснув руки и лицо, Алена откинула салфетку с подноса. Булочки, масло и джем не долго приветливо ей улыбались, пока, журча, набиралась вода для купания, поднимая густой пар. Особую радость вызвали бутылочки-флакончики, расчесочки-заколочки в маленьком навесном шкафчике. Нашлось даже некое подобие зубной щетки.

Удовлетворенная удачным завершением тяжелого дня, новоиспеченная институтка сладко заснула на пуховых подушках.

Глава 5

Утро добрым не бывает. Так думала девушка, ожидая беседы с ректором института, который по совместительству являлся Королем-инквизитором.

Мрачный мужчина, сидя за столом, подписывал стопу бумаг, изредка бросая взгляд на ожидающую девушку, стоявшую напротив. В скромном платье институтки она совсем не походила на вчерашнего сорванца. Миловидное личико, большие, удивительной синевы глаза, опушенные густыми ресницами, красиво изогнутые брови, небольшой носик и четко очерченные, слегка пухлые губки. Привлекательность барышни портила ее крайняя бледность, резко выделяющаяся на фоне длинных темно-каштановых волос. Ее можно было назвать красавицей, не напоминай она в этот момент маленького нахохленного птенца, спрятавшего руки в карманы платья.

Закончив скрипеть пером, Его Величество поднялся и медленно приблизился к новой воспитаннице. Она вскинула на него свой взгляд. И какие только бесята там не плясали. Возмущение почти выплескивалось наружу. Но молчит, сдерживается. Уже хорошо.

— Итак, барышня. Как же все-таки нам вас называть? — спокойным ровным тоном спросил король.

— Можно Аленой, — она не решилась придумывать себе другое имя. Свое нравилось всегда.

— Необычное имя. Почему именно так?

— Вертится в голове.

— Может быть, в вашей головке еще что-нибудь вертится?

— Смотря, что вы имеете в виду.

— Ну, например, название обители, которую вы покинули? Имя старшей служительницы? Святилище обители?

— Нет, не помню, — Алена сжалась, она даже не понимала, о чем ее спрашивает этот «инквизитор».

— Встречу с моим братом королевичем Радором помните?

Такое разве забудешь.

— Да, очень хорошо помню, как он натягивал штаны и ругался.

— Вот это то, о чем вам следует забыть навсегда. Выкинуть из своей очаровательной головки увиденное в тот день, особенно обстоятельства встречи их королевских высочеств. Сможете?

— Уже забыла, — а что ей от воспоминаний ни горячо, ни холодно.

— В таком случае мы с вами сможем договориться. Вторым условием вашего нахождения в институте будет беспрекословное соблюдение дисциплины и усердие в учебе. При соблюдении обоих условий я лично беру заботу о вашем будущем. Вы ни в чем не будете нуждаться и получите минимум воспитания и образования, необходимого для будущей хорошей жены.

— Репутация вашего брата того стоит? — Алена искренне удивилась, хотя от слов «воспитания» и «жены» неприятно заскребло внутри.

— У моего брата нет репутации. Того стоит мир между нашими государствами. Кровопролитная война станет неизбежной, откройся правда отцу обманутой королевны или ее будущему мужу: тому несчастному, кто выиграл на ристалище этот подгнивший приз.

— Еще один момент, Ваше Величество. События того дня известны не мне одной, но также и сударю Грэну.

— О нем можете не беспокоится, Грэну я доверяю больше, чем королевичу.

Алена подумывала было отказаться от королевской заботы, но оказаться одной на улице незнакомого города, да что там города — целого мира, никакой безумной отваги не хватит. Пообживется, поосмотрится, а там и будет решать, насколько стоит быть самостоятельной.

Вацлав воспринял ее задумчивость по-своему. Он выставил на стол небольшой, но очень тяжелый сундучок, откинул крышку и жестом пригласил Алену подойти. Приблизившись, она увидела несметные сокровища, переливающиеся в свете лучей восходящего солнца, заглядывающих через высокое окно.

— Вы можете выбрать все, что пожелаете.

— Но мне ничего не надо, — к украшениям было страшно прикасаться. Она видела подобные только в Алмазном фонде Московского Кремля, за толстенными стеклами. Алена отвела руки за спину и взглянула на Короля. Вчера он находился в полутьме, наверно поэтому она не заметила, что король очень молод. Шрамы, конечно, визуально делают его старше, как и усталый взгляд, но если внимательно присмотреться, Его Величеству не дашь больше двадцати пяти — двадцати семи лет. И на инквизитора он сегодня похож намного меньше. Скорее на его жертву. Девушка, задумавшись, смотрела на Короля, не отводя глаз. Очнулась она от насмешливой фразы: «Милая барышня, неужели мои шрамы привлекли вас больше, чем искусство ювелирных мастеров?» Алена, смутившись, быстро перевела взгляд на шкатулку, потом снова вскинула глаза на Короля.

— Но мне правда не нужны ни украшения, ни какие-либо другие дополнения к ранее обещанному вами. В настоящее время я действительно нуждаюсь в еде крыше над головой, и того, что получают институтки, будет вполне достаточно.

— Первый раз встречаю девушку, которая отказывается от драгоценностей. Поступим по-другому. Мне будет приятно, если вы что-то выберете для себя и наденете на бал знакомств.

— На какой бал, — Голос Алены сел до шепота. Вот только балов ей не хватает сейчас. Она машинально сдула прядь волос, упавшую ей на лицо.

— Традиционный первый ежегодный бал, когда воспитанницы официально знакомятся с молодыми людьми из соседнего мужского университета. Вам все подробно расскажут, — пояснял Вацлав про себя думая: «Все же от сорванца в ней много чего, а манеры отсутствуют напрочь. Перевоспитание не будет легким.»

Алена не решительно стала вынимать по одному украшению из сундучка. Ими только со стороны любоваться. Примерить столь массивные изделия желания не возникало. Бедная шея и мочки ушей. И как отказать Королю? На ее счастье в горе сокровищ оказался небольшой кулон на цепочке с розовой каплевидной жемчужиной, искусно вставленной в резную серебряную оправу, имитирующую нераспустившийся бутон цветка. Девушка остановила на нем свой выбор.

— Не желаете посмотреть остальное? — искренне удивлялся Вацлав, наблюдая за необычным поведением институтки. Все его знакомые бурно реагировали на драгоценные подарки, стараясь немедленно нацепить на себя все возможное и невозможное. В те времена он был щедр до расточительности.

— Нет, благодарю. Думаю, этого кулона будет достаточно, если вы не против, — Алена закусила губу, напряженно ожидая ответа. Она даже не знала, что и с кулоном будет делать.

— Как вам будет угодно, — согласился король, заметив, как девушка осторожно убрала украшение в карман платья. Даже не примерила! Кто она?

— С вашего позволения, Ваше величество? — убегая от затянувшейся аудиенции Алена слегка наклонила голову, прося разрешения покинуть кабинет.

— Да, конечно. Вы можете быть свободны.

Не помня себя от непонятного ей напряжения, новоиспеченная воспитанница Королевского института для девиц вылетела в длинный коридор и заблудилась в его поворотах и ответвлениях. Занятия к этому часу уже начались, и указание сударыни Мадин, куда ей следует подойти после визита к ректору, вылетели из головы напрочь. Вдруг ей на встречу из небольшого коридорчика вывернула высокая чопорная дама неопределенного возраста. Не в меру приталенное ярко-розовое платье и глубоким декольте подчеркивало остатки некогда статной и стройной фигуры. Так выглядят молодящиеся старые не замужние дамы, промелькнуло в мыслях у Алены.

— Вы новая институтка? — вопрос прозвучал слишком резко.

— Да.

— Идемте, я вас отведу на урок. Девушки вашего возраста большее время посвящают вышиванию.

— Вышиванию?

— Вы удивлены? Вышивание воспитывает трудолюбие, терпение, аккуратность, усидчивость и много других положительных качеств у будущих жен. Я распорядительница этого института, второе лицо после ректора и его личный помощник. Мое имя Ирэн, но обращаться ко мне следует: сударыня распорядительница. Если вы никогда раньше не занимались вышивкой, вам, конечно, придется очень трудно. Но другие девушки вам обязательно помогут, — нескончаемый поток слов лился до самых дверей класса. Ответов от Алены и не требовалось. Открыв дверь, уверенным движением, распорядительница впустила в класс воспитанницу, затем вплыла сама. Быстро представив притихшим девушкам Алену, безапелляционным жестом указала ей на одно из свободных мест и гордо выпятив грудь вперед, удалилась.

Уф. Можно выдохнуть. Лучше пореже сталкиваться с этой дамой. Урок продолжился. Началось новое испытание самообладания Алены.

Глава 6

Вацлав в задумчивости стоял у окна, глядя на двор, общий для двух учебных заведений. Безмолвная тишина продлиться недолго. В полдень стайки институток и группы студентов вылетят на свежий воздух. Двор сотрясется от звонких молодых голосов, веселья и шуток. Как вольется птенчик в это живое озеро дерзкой юности?

Общение с девушкой пошевелило где-то в недрах воспоминаний давно забытые ощущения душевного тепла и спокойной безмятежной радости. Хотелось верить в ее искренность, в то, что ей действительно не свойственно тщеславие и алчность, а навязанный выбор украшения — не искусно разыгранное перед ним театральное действие. Только поручительство старого друга и наставника Грэна заставило его принять незнакомку в институт, а вовсе не настойчивое прошение брата. Вариантов, как заставить замолчать свидетельницу королевского проступка, существовало множество: от более-менее гуманных до крайне жестоких.

Осуждать Радора он не смел. Давно ли сам перестал быть таким. Череда незатухающих тягостных воспоминаний вернула в состояние привычной тупой боли. Сможет ли он когда-либо заглушить чувство вины?

Королевство Радор, в честь которого и назвали младшего брата, было самым лакомым кусочком на Межгорье. Не зря первые правители выбрали в качестве столицы древний город в глухих лесах, ограничив подступы к ней по руслу широкой реки да паре охраняемых дорог. Но и всевозможные принятые меры предосторожности оказались недостаточными в борьбе с предательством и подлостью. Вацлаву едва исполнилось одиннадцать, когда враги ночью пробрались в город и вырезали половину его жителей, не жалея ни детей, ни стариков. Родители погибли первыми, не успев ни чего предпринять для защиты. Братьев королевичей готовили к финальному этапу: показательной казни, когда пришла нежданная помощь от их дяди, враждовавшего с отцом с незапамятных времен. К тому времени захватчики уже успели поглумиться над юным пленником, исполосовав лезвиями ножей его лицо и руки, которыми он закрывал от извергов младшего брата, вдавив себе в грудь его голову. Радор признается, что до сих пор помнит страх и отчаяние от ощущения стекающей на него теплой крови.

По прошествии траура совсем юный Вацлав был провозглашен Королем с регентом в лице дяди, сосредоточившим всю власть в своих руках. Для него же настал период безнаказанности, безответственности и растления. Хорошенькие девушки, служащие в замке, наперебой искали внимания юного сластолюбца, получая в подарки дорогие украшения из королевской казны. Юноша подрос, возмужал и ему стало тесно в стенах столицы. Поощряемый регентом, он направил свою похоть в границы соседних королевств, покоряя сердца заграничных прекрасных ветрениц.

Имя настоящего убийцы родителей открылось случайно. Когда с момента бесследной пропажи королевны Аделаисии прошло больше года, версия ее самоубийства стала более очевидной, чем побег. Поговаривали даже, что она обратилась к древним магическим силам, но эту тему обсуждать быстро запретили под угрозой наказания. Виновником погибели девушки однозначно назвали Вацлава. Не предупреди его младшая королевна Айрэна, легко скрыться от жаждущих расправы преследователей ему бы не удалось. Скучающий в своей столице номинальный король решил возобновить расследование давнего трагического нападения на город. Он объявил награду очевидцам, призывая покаяться даже виновных, и обещал прощение.

Новостей долгое время не было, и надежда угасала, не успев вспыхнуть. Как однажды, Вацлава тайно вызвали к умирающему в сточной канаве пропащему пьянице. Одутловатое лицо забулдыги ему показалось смутно знакомым, когда тот признался, что был привратником на воротах и впустил врагов в город. Но самым чудовищным в его покаянии было имя заказчика преступления. Дядя Вацлава, ныне действующий регент, подговаривал стражников и оплатил их предательство и молчание. Факты, которые называл негодяй, подтверждали его правоту. Оставалось только загадкой, как изгнанный брат короля смог тогда пробраться в город и беспрепятственно по нему перемещаться, сея измену. Никакого прощения и вознаграждения предатель в ту ночь не получил, тут же захлебнувшись сточной грязью. Это еще была гуманна смерть по меркам жаждущего отмщения Короля.

Расследование затянулось, пока неопровержимые доказательства вины дяди потихоньку, по ниточке не собрались в цельный клубок. Истинно преданных королю и Радору можно было пересчитать по пальцам. Особые надежды возлагались на Грэна и его друзей. И они не подвели. Час, когда регенту было предъявлено обвинение, наконец, настал. Судили ночью, тайно. Увиливать изменник и братоубийца не пытался, даже рассмеялся в лицо обманутым им племянникам. Молодой король Вацлав тогда единолично вынес приговор и сам его исполнил. Обагрив саблю кровью презренного родственника, отомстил за родителей. На утро правда о коварстве бывшего ныне казненного регента потрясла королевство. Не уличенным в преступлениях приспешникам предателя разрешили покинуть государство. Остальных судили открыто и публично, постепенно зачищая столицу и крупные города от скверны. Не раскрытым только остался путь, которым негодяй тайно пробрался в город.

Тяжело перенеся нервную болезнь после казни предателя и находясь на грани между миром живых и бездной, король полностью изменил свое мировоззрение. С постели поднялся хоть и мрачный, но целеустремленный, благоразумный и справедливый правитель.

Груз власти тяжело лег на плечи не подготовленного короля. Много ошибок было совершено. Последствия скоропалительных решений растянулись на годы. Армия едва не разбежалась. Титанические труды по спасению королевства от разорения, болезней и голода, угрожавших в следствие неразумного правления расточительного регента и его подельников, все же удалось преодолеть. Казна потихоньку стала вновь пополнятся. Не сразу, но постепенно народ поверил в своего молодого правителя. Оправдывая надежды подданных, Вацлав занимался делами, иногда по 18 часов в сутках, почти не отдыхал. Сейчас он с гордостью может признать собственные заслуги в стабильности его правления и высоком уровне жизни как горожан, так и сельчан. Небольшие производства разрослись по государству, как грибы, удовлетворяя основные потребности населения. Продовольствием торговали не только в Межгорье, но и далеко за его пределами. Дошла очередь до повышения образованности и усовершенствования университетов. Совсем не время ввязываться в войну с каким-нибудь соседним государством из-за проделок младшего брата.

Устало потерев виски, король-ректор вернулся за изучение финансовых отчетов. И как только отец со всем этим управлялся, находя время на семью с двумя подрастающими шалопаями?

Раздался настойчивый стук в дверь.

— Войдите.

— Доброе утро, Ваше Величество. Не желаете чего-нибудь? — распорядительница продолжала говорить по ходу движения к столу. Получив в ответ отрицательный кивок, оперлась бедром на край, стола продолжая докладывать, как ей казалось, об очень важных делах, — Материал на платья институткам задерживается, новая уборщица заболела и срочно необходимо найти ей замену. И все в таком роде. При этом она старалась многозначительно и преданно заглянуть в глаза короля.

«Какая невыносимая женщина! Шума много, а польза минимальная» — думал Вацлав, машинально стараясь отодвинутся дальше от стола, вспоминая, как сударь Грэн прячется по углам и закоулкам коридоров, в надежде избежать встречи и ее настойчивого ухаживания.

— Ели вы закончили, прошу вас меня оставить, — не вежливо оборвав на полуслове выступление сударыни Ирэн, мужчина склонился над бумагами не желая смотреть на снопы искр, летящих в него из маленьких глаз и гневно колышущуюся грудь. Его время слишком драгоценно, чтобы тратить его по пустякам.

Распорядительница, зная, сколько продолжительно находилась в кабинете новая воспитанница, затаила злобу, пока еще не решив, на кого конкретно: короля, барышню или на обоих.

Глава 7

Алена немного освоилась в институте. Большинство воспитанниц ее возраста благосклонно отнеслись к новенькой, почти искренне сочувствуя ее положению с утраченной памятью (официально версию преподнесли всем от имени ректора). Некоторые, видя в ней красивую конкурентку, фыркали в сторонке, бросая обидные фразы за спиной и хихикая. Но таких все же было меньшинство. Новенькая, казалось, никого не замечала, с головой погрузившись в учебу, игнорируя одинаково и ехидные насмешки, и искренние проявления симпатии.

Свободное время Алена тратила на чтение всевозможных книг, которые могли ей дать какое-то представление о мире, в который она попала. С танцами у нее получалось намного лучше, чем с вышиванием. Сказывались годы, проведенные в фигурном катании. Легкости ее прыжков и плавности движений в прошлом завидовали многие соперницы. И вполне вероятно, что подлость нечестной конкуренции и привела девушку к страшной травме головы, сломавшей ей жизнь. Лезвие конька внезапно сломилось во время обычной тренировки. Фигуристка не успела вовремя сгруппироваться и сильно ударилась затылком об лед. И вот, как следствие того происшествия и иронии судьбы, она вынуждена порхать в бальных тапочках по широкому залу с деревянным полом вместо ледовой арены. Тем не менее, раз ей кем-то предоставлен такой шанс, она воспользуется им сполна. Упрямства и жизнелюбия Алене не занимать.

Сударыня Мадин попросила новенькую институтку изучить последовательность монархов, сменяющих друг друга на престоле Радора всех династий, периоды и особенности правления, а также проведенные реформы. Это была программа прошлого года обучения, но обязательная для всех выпускниц института. Список непривычных, сложных имен не как не откладывался в голове, а как запомнить еще все остальное… Подвести сердечно расположенную к ней старшую воспитательницу Алена не могла. Девушка решила прибегнуть к обычной таблице, составление которой отнимало много времени. В перерывах, выходя на свежий воздух во двор, она затаивалась в укромном уголке и занималась, когда другие девушки весело болтали и строили глазки студентам университета.

Чья-то тень легла на тетрадку. Алена подняла голову. Напротив, самодовольно улыбаясь во весь рот, стоял этакий местный Кен.

— Я давно к тебе присматриваюсь и честно не понимаю, зачем так старательно забивать всякой ерундой головку хорошенькой барышне, — промолвил красавчик. По неписанному сценарию девушка должна была залиться румянцем, глупо захихикать и начать что-то лепетать в оправдание.

— Может быть, стоило для начала поздороваться? — лучше стразу отшить парня. Такие не в ее вкусе, тем более в ее положении совсем не до отношений.

— А ты нахалка, — возмутился незнакомец.

— От такого слышу, — мгновенно прилетело в ответ. Долго он тут топтаться собирается? Алена вскинула голову еще выше и по привычке сдула непослушные волосы с лица, всем своим видом как бы говоря: Брысь!

«Кен» побледнел от негодования и, удаляясь, зло бросил: «Еще встретимся!» Не впечатленная его персоной институтка спокойно продолжила свое занятие.

Сцена была замечена Королем-ректром, задумчиво наблюдавшим за молодыми людьми из своего окна. Птенчик нарвался на неприятности. Не слыша диалога, но по выражению эмоций на лицах напрашивался исключительно такой вывод. Слишком хорошо он знал этого самовлюбленного избалованного хлыща, доводившего педагогов до нервных срывов своими нападками и издевательствами. Хотя учился на порядок лучше многих других однокурсников. Надо будет кому-то присмотреть за парнем на время, пока он будет вынужден отлучиться с королевским визитом к соседям, имеющим девицу на выданье с приданным в виде обширных прибрежных земель. Попросить брата заменить ректора? Нет, это что — пустить травоядное в огород.

Здания двух учебных заведений были переоборудованы из присутственных мест, построенных древним народом, населявшим эти края до прихода армии во главе с прародителями Вацлава. Победа не была разрушительной. Не готовый к войне город быстро сдали. За годы покоренное население слилось с захватчиками. Сожалеть приходилось только об утрате огромной сокровищницы знаний, опережающих свое время, собранных местными гениальными учеными, скрывшимися от новых правителей в непроходимых окрестных лесах. Многие их тайны не удалось раскрыть до настоящих дней. Например, состав необычного раствора, соединяющего кирпичи стен этих зданий и наружной крепости с башнями. Прошли века, а ни одна стена не обвалилась, не обсыпалась. Оконные витражи не разбились, не треснули и даже не поблекли их краски. Древние системы водопровода функционировали намного лучше вновь созданных по их образцу. Небольшие каменные чаши-фонтанчики внутри колодцев с чистейшей питьевой водой — отдельная неразгаданная тайна, поскольку эта же самая вода из неизвестного источника подавалась и по системе керамических труб внутрь зданий.

Корпуса института и университета соединялись между собой широким переходом, построенным уже в наши дни, в котором располагались кабинеты ректора и других преподавателей. Учащимся разрешалось общаться между собой исключительно во дворе, в перерывы между занятиями. Конечно, существовала сеть коридоров и выходов, но Вацлав сам перекрыл все возможные пути доступа между зданиями, помня свою разгульную юность в этих стенах. Королевич Радор тоже числился студентом в пору правления регента, и ему было что вспомнить про время, проведенное в университете, но в силу молодости и безответственности пока еще не хотелось постыдиться и забыть.

Придется рискнуть и предоставить молодежи возможность разобраться самим. Вполне возможно он недооценивает птенчика.

Глава 8

Обстановка становилась невыносимой. Не догадываясь, за что с ней так обращаются, Алена начинала отчаиваться. Накатывали воспоминания о прошлом, усиливая ощущения несчастия и одиночества. Девушки не только прекратили всякое общение с ней, но и отходили или отсаживались подальше, стоило случайно приблизится к кому-нибудь. Оказаться отщепенкой в ее положении, казалось наиболее лучшим вариантом — не рискуешь выдать свое иномирное происхождение. Игнорирование можно перетерпеть, но не жесткие нападки парней из университета. Вчера ей в лицо прилетел мяч. Накануне пробегавший здоровяк как-бы случайно выбил книгу из рук, которая упала прямиком в грязь. До этого мусор вылетел сверху из окна и осыпал ее всю под раскаты всеобщего смеха. Постсредневековый буллинг какой-то. Ответить она не решалась. Барышни в Родоре не дерутся, к сожалению.

Единственным утешением в крайне-нервозной обстановке оставалась сударыня Мадин и еще несколько воспитательниц, добровольно опекающих Алену. Они даже взялись за совместное создание нарядного образа девушки к предстоящему балу. Если злопыхатели надеялись на то, что отверженная не решиться появиться на празднике, они очень сильно заблуждались.

Поскольку поставка тканей для института сорвалась, все институтки были вынуждены просить помощи у родственников, привезти материю или заказать готовый наряд. Все, что было у Алены — это два старых чужих платья. Но когда она извлекла их из шкафа, воспитательницы ахнули. Такие атласы и шелка были очень редки и привозились в Межгорье из очень далеких краев. Старомодные одежды аккуратно распороли, разгладили и принялись за создание шедевра по эскизам, нарисованным самой девушкой. Сколько было споров: слишком открыто, слишком узко, слишком просто, надо добавить рукава, добавить шлейф и тому подобное. Но когда юная институтка примерила готовое одеяние, ее благодетельницы пришли в неописуемый восторг. Изящные руки, красивые плечи и шея были полностью открыты. Высокий облегающий лиф подчеркивал идеальную грудь. Ниже легкие складки платья плавно и свободно расходились к низу. Ни каких кружев, воланов и бантов. Акцент исключительно на светящейся шелковой вышивке ткани. Добродушные сударыни принялись чистосердечно восхвалять их совместную работу и ждать дня, когда Алена предстанет такой красавицей на балу. Особенно им хотелось заткнуть рот распорядительнице, распустившей сплетню о связи Короля и институтки, в которую никто и ни в коей мере не верил. От самой девушки такой неприятный слух тщательно скрывали.

— По какому поводу сборище? — грубый оклик прервал тайное совещание группочки воспитательниц, вышедших из комнаты Алены. Все дружно вздрогнули и тяжело выдохнули. Сударыня Дана.

— Обсуждали достижения в образовании нашей новенькой институтки, — быстро сориентировалась пожилая преподавательница этики. В свои годы она уже могла позволить себе никого не бояться и немного схитрить.

— Вы у меня смотрите, не балуйте, иначе докладная быстро окажется на столе у председателя попечительского совета. Сударыня Дана, выполняя функции контролера-ревизора, зачастую превышала свои полномочия и совала свой нос с горбинкой в дела, совсем далекие от уставной деятельности учебных заведений. Эту грузную громкоголосую тараторку одинаково недолюбливали преподаватели и воспитатели и института, и университета. Положение облегчало только наглое уклонение проверяющей от личного присутствия на службе по любым оправданиям и недомоганиям, поэтому древние стены сотрясались от ее командных воплей не часто.

Запустив руку в небрежно уложенную рыже-седую шевелюру, дама несколько раз вздернула подбородком (меньше оттягиваться от этого он не стал), подозрительно оглядела притихших «заговорщиц» и раскачивая бедрами тяжелой, но удивительно проворной походкой удалилась.

Тотчас было принято решение спрятать наряд и остатки тканей у прачки среди старых вещей. С ней сударыня Мадин легко договориться. Иначе платье у Алены может быть изъято завистливой дамой под любым предлогом. К тому же проверка комнат девушек входила в ее прямую обязанность.

Глава 9

Время стремительно промчалось. На открытие Ежегодного бала знакомств он катастрофически не успевает. Быстро освежившись с дороги и переодевшись в торжественный наряд, Вацлав впрыгнул в экипаж. И где носит его брата? Почему он не подменил его? Радору придется стать ответственнее и разделить прямые обязанности королевской семьи, учитывая, что король без пяти минут женат и супруга потребует от него внимание и время. Невеста оказалась на удивление мила, совсем не много глупа и не испорчена, что вполне утроило не сильно взыскательного претендента на руку. Возможно, со временем он даже сможет ее полюбить. Главное не жена, а приданое, благодаря которому сбудутся грандиозные планы Вацлава о строительстве нового торгового порта. С такими мыслями король влетел в распахнувшиеся ворота, выпрыгнул из экипажа и вбежал по тайной лестнице на скрытый балкончик над бальным залом.

Только-только открыли первый танец. Привычная на слух нежная мелодия лилась с высокой галереи. Вереницы танцующих пар плыли в стремительном вихре. Счастливые взгляды, надежды, волнения — все перемешалось. Неудивительно, ведь после этого бала официально допускались первые признания и предложения замужества. Стабильные пары определялись именно в этот момент. Не осчастливленные надеждами на скорый брак, девушки будут ждать целый год следующего бала, тайно завидуя обрученным наперсницам. Многие, выскочив замуж, не продолжат дальнейшее обучение, ожидая молодых мужей в их домах. Кто-то будет терпеливо ждать до свадьбы и доучиваться, ведь нахождение замужних в институте не допускалось, разумеется за исключением особо талантливых воспитательниц. На мужчин же брак не накладывал абсолютно ни каких ограничений.

А где же птенчик? Вацлав, как ни старался, ни мог разглядеть среди танцующих необычную институтку. Она пропустила бал? И все же он разглядел макушку с каштановыми волосами, убранными в сложную прическу. Девушка была скрыта за более крупной фигурой сударыни Ирэн, нашептывающей невольной слушательнице что-то малоприятное, судя по кислому выражению лиц обеих. Танец завершился. Многие пары, не расставаясь, плавно перешли к следующему. Несколько партнеров обменялись барышням. К Алене по-прежнему никто не приближался.

— Его величество Король Вацлав! — громко провозгласил распорядитель, как только двери бальной залы распахнулись. Высокая фигура появилась в проеме. Музыканты на мгновение затихли, но, получив указание, синхронно заиграли продолжение мелодии. Вацлав, прошел в край зала, где находилась Алена, и преодолев оттесняющие девушку формы сударыни Ирэн, ожидая ответа на приглашение танцевать, взглянул в лицо птенчика. Глаза! О Силы, что только в них он не увидел. Полные непролитых слез, они вмиг вспыхнули робкой радостью, благодарностью, нежностью. Две слезинки, все же не удержавшись, выкатились, пока король вел девушку к танцующим. Она была восхитительна, в платье цвета рассвета в тумане, вышитого нежными белыми цветами, с густыми локонами, спускающимися по обнаженным плечам, и единственным украшением в виде кулона-бутона на шее. Вацлав не проронил ни слова, предоставляя молоденькой барышне возможность успокоится и насладиться танцем. Сам он получал не скрываемое удовольствие, придерживая партнершу за тонкую талию и подчиняя ритму мелодии, уверенно и легко ведя в танце. К сожалению, ему пришлось вскоре вернуть девушку на место и занять кресло в королевской ложе. Второй танец с одной и той же воспитанницей не допускался этикетом ни королю, ни ректору. Новая мелодия и перевоплотившийся в диковинную птицу бывший взъерошенный птенец снова не удел. Что происходит, в конце концов? О, как кстати появился младший братец.

Одного выразительного взгляда, переведенного Королем на Алену, хватило Радору, чтоб понять, что от него требуют. Покружиться с прехорошенькой барышней он всегда не проч. Королевич едва узнавал в нежной красавице черты, привезенной им насильно на корабле пигалицы. Вот это чудесное преображение. Стоило изначально повнимательней присмотреться к девчонке. Незаметно приблизив к себе партнершу и нарушив расстояние. допустимое этикетом, повеса тут же получил от нее отпор в виде слабого толчка в грудь и, ничуть не обидевшись, продолжил флиртовать и шутить, как ни в чем не бывало.

На третий танец «особенную институтку ангажировал сударь Грэн. Весело болтая, как двое старых приятелей, они чуть не пропустили окончание мелодии. Девушка приободрилась. Даже наигранное поведение студентов, якобы не замечающих свободную для танца барышню, уже почти не беспокоило. Она с удовольствием наблюдала со своего места за залом, особенно обратив внимание на пару сударя Грэна и сударыни Мадин. Они великолепно смотрелись и светились от мимолетного счастья. Казалось, даже воздух искрится скрываемыми чувствами между ними. Почему же они не вместе? Алена совсем не замечала раздраженные взгляды, направленные на нее, с одной стороны, от распорядительницы и сударыни Даны, с другой — от молодого Геннета, недовольного провалившимся публичным наказанием дерзкой девчонки. Последнего особенно раздражало осознание того, что он сам не может отвести от барышни глаз. Мерзавка и в обычной одежде без особых усилий была необычно хороша, а сегодня превзошла все ожидания. Ее мягкое очарование на фоне остальных институток, разодетых в стиле ярких воздушных пирожных, притягивало сильнее магнита. Что ж, он готов пойти на милость и пригласить новенькую на следующий танец.

Девушка в напряжении боковым зрением наблюдала за приближением силуэта «Кена» в ее сторону. Только пусть пройдет мимо! — загадывала она, мысленно заламывая руки. Не пронесло. Молодой человек остановился напротив нее и сделал приглашающий жест. Как же не хотелось смотреть в это напыщенное лицо. А как принято отказывать в танце? Ей никто не объяснил! Алену лихорадило. Сказывалось волнение последних событий и пережитые тревоги и опасения.

— Благодарю вас. Я устала и этот танец пропущу, — лучшее, что она смогла придумать.

— Ты не смеешь мне отказывать! — зло процедил он, сверля строптивицу глазами. Алена интуитивно спрятала ладошки за спину.

— Идем! — парень с силой схватил девушку за предплечье и рванул за собой. Не ожидавшая такого напора Алена полетела прямо на обидчика, выкинув в последнее мгновение обе руки вперед, оттолкнула. Наглец отшатнулся. Как выглядела все со стороны, сложно представить, но осуждающие взгляды и оскорбительные замечания посыпались на нее. Музыка затихла. Неблагодарная! Да как она посмела! Ни каких манер! Ужас! Бедный Геннет оскорблен! Что она о себе вообразила? Растерянный распорядитель балом, неуверенно поглядывая в сторону короля, подошел к нарушительнице и во всеуслышание объявил, что она должна принести публичные извинения за неподобающе поведение и покинуть зал.

— Извинения за что? За отказ танцевать с ним?

— У вас не было оснований отказывать студенту Геннету и тем более ударять его!

— Что? — Алена с трудом сдерживалась от желания послать всех туда, куда очень хотелось: далеко и надолго.

— Приносите извинения! Немедленно!

— Ни за что! — резко развернувшись спиной к распорядителю и натужено «прыгающей» возле него сударыне Дане, собрав всю волю в кулак, дабы не разревется, Алена уверенным шагом покинула зал с замершими от ее нахальства всеми присутствующими. С трудом преодолев холл и свернув на лестницу, она бросилась бежать в свою комнату.

Истеричные рыдания, периодически подавляемые полотенцем, разносились по ванной, смешиваясь со звуком льющейся из крана воды. Вся накопившаяся душевная боль разом решила выплеснуться наружу. Почему именно я? … За что? … Я даже пожить не успела… Хочу домой… будь проклят этот мир и те, кто меня суда послали! Козлы! Все козлы! Что им всем от меня надо? Алена сожалела обо всем подряд: об измученных родителях, о долгой и безнадежной болезни, о том, что из-за категоричных запретов тренера на отношения даже не успела просто полюбить, повстречаться, научиться целоваться… И тому подобное. Громкие причитания долго не прекращались, пока, наконец, постепенно не стали стихать. Тогда объемная тень отделилась от стены соседней комнаты и с завидным проворством бросилась докладывать услышанное.

Глава 10

В кабинете ректора повисло гробовое молчание. Все допустившие инцидент и, следовательно, виновные уже высказали свое мнение о дальнейшей судьбе институтки. Единственные, кто открыто встал на защиту Алены, были сударыня Мадин и пожилой учитель танцев. Им активно противостояла громкоголосая распорядительница. Не выдержавшая нападок на свою любимицу, старшая воспитательница осторожно рассказала обо всех грязных слухах и издевательствах над ученицей, о которых ей самой было известно. Она обратила внимание присутствующих на то, что любой человек имеет право на понимание и сострадание. Король безмолвствовал, но глубокая складка залегла между густых бровей. Сударыня Ирэн стояла столбом, выпятив грудь, как ни в чем не бывало. В этот момент в кабинет тяжелым ураганом влетела контролерша и, встав картинно в центре присутствующих, с позволения Короля затараторила: Я сейчас следила за новенькой, подслушивала через стену, она очень громко ругалась. Сударыня Дана интригующе замолчала.

— Продолжайте, — гневно потребовал Вацлав. Эта толстая неопрятная тетка его сильно раздражала.

— Она наверняка проклинала нас всех.

— Так проклинали или нет? — усмехнулся сударь Грэн. Он считал контролершу глупой и завистливой.

— Думаю, да.

— Что она говорила? — король терял терпение.

— Я не смогла понять. Она говорила на непонятном языке не известном на Межгорье. Наверно, колдовской какой. Во время моей учебы в институте при вашем отце было много институток из других государств, но ни одного слова знакомого я не услышала — уверенно кивая головой в подтверждение своих слов и дергая вперед подбородком, подтягивая складки, заявила сударыня Дана.

— И мы сейчас все дружно превратимся в жаб, — расхохотался Вацлав. То, что Алена из очень далеких краев и, соответственно, может знать один или несколько чужеземных языков он не сомневался и уж точно не верил во всякую магическую чепуху. Хотя информация, что девчонка помнит родной язык, заставляет задуматься и попробовать подловить ее на обмане с потерей памяти.

— Я бы не воспринимала способность институтки накладывать чары как что-то совсем невероятное, — стараясь казаться умнее, заявила распорядительница.

— Понимаю. Следовательно, я очарован барышней Аленой, и она моя любовница… Эта грязная кляуза — ваших рук дело, сударыня? Других авторов небылиц я лично не знаю… Настроение короля невозможно было предугадать.

— О чем вы? — выдавая себя с головой залившись краской, пролепетала распорядительница.

— Немедленно вы опровергните все, что наплели своим баб., — король резко осекся и исправился, — женским языком. О вашем дальнейшем пребывании в стенах института я подумаю.

По его требованию в кабинете задержались сударыня Мадин и сударь Грэн. Остальные поспешно удалились.

— Как вы считаете, девушка врет про потерю памяти? — обратился Вацлав к воспитательнице — Вам следует хорошо подумать, прежде чем ответить. Мы не можем исключать, что Алена неслучайно попала в Межгорье и наши общие недруги готовят нападение. Конечно, на шпионку она не похожа, но нельзя исключать любую, даже самую абсурдную версию.

— Шпионке бы придумали легенду и пристроили в замке, а не подбросили в кусты возле леса, — возразил сударь Грэн. Он не понимал своего бывшего воспитанника в данной ситуации с беззащитной девушкой, которой искренне сочувствовал. Король с годами становился одержим вероятностью измен и предательств. Острые шрамы больше поразили душу, чем лицо. Первая седина в столь раннем возрасте очень отчетливо виднелась на висках.

— Я верю барышне, — мягко ответила сударыня Мадин.

— Почему? — настаивал Вацлав, замечая какую-то скрытность в поведении собеседницы.

— Ваше величество, прошу, не допытывайте меня. Я дала обещание.

— Кому?

— Институтке Алене.

— В первую очередь вы дали клятву верности своему королю и должны ее исполнять! Я приказываю рассказать все и сейчас!

— Как вам будет угодно, — старшая воспитательница была расстроена и неуверенно начала пояснять.

— Я причесывала Алену к празднику. Она отказывалась, а я настояла. Тогда она попросила меня хранить молчание. Но, повинуясь вашей воле, я нарушу обещание. Надеюсь ей во благо. У Алены на голове страшная рана: огромные рубцы, очень аккуратно зашитые. Что скрывается под ними, страшно предположить, но такую боль не каждый воин выдержит. Судя по коротким волосам вокруг, травма нанесена несколько месяцев назад, примерно, когда вы и нашли ее.

Мужчины молчали. Их мысли были синхронны. Почему девушка скрывала эту информацию, если травма и была причиной потери памяти? Или была причина утаивать? Какая? Страх? Перед кем? Но она не жаловалась на недомогания и не просила защиты. Была растерянной, но не похожей на запуганную жертву. Ситуация оказалась еще более запутанной, чем казалась на первый взгляд.

Покинув душный кабинет, король бесшумной поступью в задумчивости бродил по тихим безлюдным коридорам. Из зала еле слышно доносилась танцевальная музыка, так противоречащая его навязчивым тревожным мыслям. Неожиданно в стороне послышались крадущиеся тяжелые шаги. Интересно. Ждать долго не пришлось. Из-за угла покачивающейся нетрезвой походкой, озираясь, пробирался мальчишка Ганнет, на ходу заправляя изрядно помятую парадную сорочку в брюки. Все ясно без слов. Истерики какой обманутой девицы ждать вскоре? Сколько еще доверчивых сердец будет разбито самовлюбленным вертопрахом. И где они смогли уединиться, когда все помещения и выходы предусмотрительно закрыты? Еще одна головная боль. Студент прошел в метре от стоящего в тени короля, не заметив его. Стойкий запах алкоголя, смешанный с ароматом туалетной воды, повис в проходе. Несчастная барышня тоже пила? И Вацлава осенило. Вывести на откровенный разговор Алену поможет воздействие алкоголя. По крайней мере, он надеялся на это. Да, затея грязная, но ситуация того стоит. Девчонка нечаянно задела потаенные живые остатки в его погибшей душе и ему крайне необходимо установить истину. А младший братец поможет и станет непосредственным исполнителем, коварным искусителем. Должна же от него быть какая-то польза в делах.

Глава 11

Вечером следующего дня Его Королевское Величество ютилось в неудобном кресле небольшой комнатки отдыха, смежной с кабинетом ректора. Через приоткрытую дверь доносились веселые голоса и смех. Радор успешно заманил не самую доверчивую институтку на приватную беседу. Как ему это сразу удалось — осталось загадкой. И все изначально шло по намеченному плану. Не ожидавшая подвоха барышня с удовольствием потягивала из бокала напиток с подмешанным в него крепким алкоголем. За первой порцией последовала вторая. Разговор шел легко и непринужденно, но не более чем на отвлеченные темы. Ни одного прокола, ни одного высказывания на другом языке или новой информации о ее прошлом. Умелая притворщица! Красивая юная змея… Как там говорили педагоги: «Феноменальная память, талант, трудолюбие и усердие». Не вериться, что девчонка могла осилить историю королевства за столь короткий срок. Или все же могла? Вацлав крутил в руках тетрадь с оригинальной таблицей, заполненной мелким неровным почерком. Имя каждого монарха и даты были вынесены за текст и выделены цветом. Действительно, так запоминать намного проще, чем вчитываться в параграфы учебника. Но не сама же она это придумала? Должен быть тот, кто подсказал.

Алена внезапно почувствовала легкое головокружение, язык как-то неестественно стал заплетаться. Что с ней происходит? Внезапная догадка напугала. Необходимо срочно вернуться в комнату. Зачем он это сделал? Зачем напоил? А она, дура неопытная, так попалась. Что он ей наобещал? Обсудить ее выход из института? Вот и обсудили…

— Мне срочно нужно в уборную, — прервав очередную шутку Радора, заявила девушка и осторожно поднялась с кресла, — провожать не надо.

— Уверена? — как-то в миг то ли сник, то ли смутился собеседник, — я провожу.

— Нет, не надо! — Алена не сказала, крикнула, приготовившись отбиваться, если потребуется.

— Как хочешь…

Так просто? Чего королевич добивался? — думала девушка, волоча не послушные ноги по коридору. Только бы ни на кого не нарваться. Сознание затуманилось. Она подумает обо всем завтра.

В то же время Радор упрекал старшего брата:

— С чего ты взял, что она может навредить? Наивная глупышка, завтра будет мучиться головной болью. Что с того, что она не из Межгорья?

— Ты можешь пересказать историю нашего престола наизусть? — в ответ возразил Вацлав, — Нет. А девчонка может. Почему?

— Хорошая память — повод для недоверия? Твоя патологическая мнительность приведет к тому, что мы в каждом новом лице начнем видеть врага.

— С одной стороны хорошая память, с другой — ее отсутствие. Я не обвиняю ее в злых намереньях, пока нет веских причин. Но в том, что она скрывает от нас что-то, уверен.

— Хорошо. Даже если она скрывает от нас свое прошлое, что в этом такого? Она нас не знает и не доверяет. Может, боится чего-то.

— Или кого-то? А конкретнее, тех, кто ее отправил сюда, — безапелляционно закончил Вацлав. Ему самому вся эта суета с девчонкой стала надоедать. Достаточно много других серьезных забот. Завтра он ее допросит и поставит перед выбором.

***

Утро началось тяжело. Алена не могла вспомнить окончание прошедшего дня. Было страшно от неведомого. Ломало все тело, особенно досталось голове. Желудок желал выдать на волю вчерашние закуски. Радор — гад последний!

В дверь постучались. Наскоро накинув халат, девушка открыла дверь. Стоявшая в проходе сударыня Мадин была не на шутку взволнована, но увидев ужасающий вид воспитанницы, казалось готовой сама потерять сознание.

— Король вызывает к себе немедленно. Но, что произошло? На вас лица нет.

Алена молчала. Говорить не было сил.

— Я передам Его Величеству, что вы, моя дорогая, не здоровы.

— Нет, не стоит. Я сейчас быстро приведу себя в порядок. Вы можете не беспокоиться.

Выпроводив заботливую воспитательницу, девушка натянула платье, забрала волосы в хвост и поплелась в кабинет ректора. Хорошо, что сегодня выходной и коридоры почти безлюдны в столь ранее утро.

Король снова превратился в Инквизитора. Колючий взгляд, казалось, усиливал головную боль. Полумрак кабинета скрывал половину его лица, в то время как Алена во всей «красе» стояла на освященной части.

— Как вы себя чувствуете? — с иронией поинтересовался Вацлав, хотя весь плачевный внешний вид институтки говорил сам за себя.

— Благодарю, сносно, — глухой голос едва доносился.

— Нам известно, что вы что-то скрываете. Может быть, пришло время признаний? Вы расскажете, кто вы и откуда, а я обещаю не раскрывать ваше инкогнито, если это не нарушает интересы Радора, — удобно допрашивать, развалившись в кресле, в то время как ответчик еле стоит на ногах напротив. Но это ему маленькая компенсация за вчерашнее долгое напрасное ожидание за дверью.

— Мне нечего вам сказать.

— Тогда предлагаю рассказать про ваши шрамы на голове, которыми вы пытались добиться жалости и сочувствия от сударыни Мадин.

Шрамы! Она ему рассказала! И что теперь? Кому верить? Единственный человек, которому она открылась в этом мире, предал. Тошно. Алене показалось, что она снова умирает. Ноги подкосились, и она медленно опустилась на пол. Взгляд окончательно потух. Пусть делают, что хотят. У нее больше нет сил бороться. Наступила защитная реакция мозга: он отключился от реальности.

Вацлав наблюдал за девушкой со стойкой уверенностью в наигранности ее глубокого отчаяния. А как она пошатнулась и опустилась на пол! Можно поаплодировать. Но они не на сцене.

— Вы долго собираетесь там сидеть! — в голосе слышалось крайнее раздражение. Только вот Алена его не слышала или не хотела слышать. Мужчина медленно поднялся и приблизился к несчастной. Пустой взгляд смотрел в никуда, сквозь него. Девушка не отреагировала ни на обращения, ни на похлопывания, ни на брызги воды.

Это не может быть игрой. Король выскочил в коридор. Вдалеке маячила фигура старшей воспитательницы. «Доктора! Немедленно!» — приказ отдавался эхом среди высоких стен. Вернувшись в кабинет, мужчина очень осторожно поднял девушку и перенес на диванчик в углу. Она по-прежнему не реагировала на происходящее, еще больше напоминая птенца, чем при первой встрече. Однако в этот раз не взъерошенного и неопрятного, а подбитого, погибающего. Приходи в себя! Ты же можешь! Ты должна!

Осмотревший Алену доктор вынес единственно возможный вердикт — эмоциональный шок. Решили перенести воспитанницу в комнату и доверить заботе сударыни Мадин. В обвиняющем взгляде напуганной женщины на короля читался немой упрек: «Что вы с ней сделали?»

Глава 12

Выздоровление наступало медленно, но верно. Молодой организм стремился восстановиться против воли своей хозяйки.

Сударыня Мадин покаялась в том, что проговорилась о ранах Алены, стремясь ее защитить от напрасных обвинений. Радор забегал с извинениями лично. Ему было почти искренне стыдно за ситуацию с подмешиванием алкоголя. Поклялся, что злых намерений не имел. Тень инквизитора появлялась таинственным образом по ночам. Алена первые разы не была уверена, что видение не плод ее фантазии, вызванный действием успокоительных веществ, приготовленных по рецепту институтского доктора. Но со временем все больше убеждалась, что человек, которого она видит в тусклом свете фонаря сквозь опущенные ресницы, более чем реален. Король по долгу сидел на стуле напротив притворяющейся спящей юной барышни. Обычно лицо его было крайне печально и задумчиво. Через какое-то время мужчина очень тихо удалялся. Временами девушка проваливалась в здоровый сон раньше ухода визитера. Однажды Алена проснулась от осторожного прикосновения чьей-то руки к волосам на затылке. Король рассматривал ее шрамы после операции. В том, что это был именно он, сомневаться не приходилось. Только Его Величество пользовался неповторимым и оригинальным ароматом туалетной воды, который Алена запомнила с их совместного танца на балу. О чем он думает? Зачем приходит?

К первым прохладным дням бывшая больная была на ногах. Заботами воспитателей девушка получила теплый шерстяной плащ, отделанный серебристым мехом, и ботинки и смогла ненадолго выходить во двор. К занятиям в классе доктор пока ее не допускал, и обучение проходило самостоятельно по книгам.

Ветер гонял первую опавшую листву по каменной брусчатке. Вечерело. Алена, удобно устроившись на выступе в углу между зданиями, укрылась от сквозняка. Ее внимание привлек скрытный невысокий субъект с головой завернутый в фирменный плащ для институток и пересекавший площадку напротив. То, что это был мужчина, девушка ни капли не сомневалась. И походка, и движения были свойственными сильному полу. Заинтригованная, она потихоньку последовала за ним вдоль двора, держась в тени зданий. Девушка немного замешкалась, убирая волосы, разлетевшиеся от порыва ветра, и завернув за угол в тупик, никого не обнаружила. Дверей и окон на пути не было. Эта часть дворика огораживалась глухими стенами. Куда он пропал? Несколько раз обойдя небольшую территорию институтка присела на край небольшого сухого овального колодца вокруг фонтана, который, в отличие от других, не работал. Ей показалось или действительно в центре виднелись следы? Алена с трудом всматривалась в поверхность, но длинные темные тени сумерек ограничивали видимость. Высота отвесных стен не превышала ее роста. Девушка бы рискнула спрыгнуть, но понимала, что самостоятельно ей обратно не выбраться, и решила отложить изучение фонтана до следующего дня. В конце концов, незнакомец мог свернуть куда-то по пути, а она просто не заметила.

Вернувшись в комнату, институтка не успела даже обдумать происшествие, как к ней с ароматным ужином на подносе нагрянули две воспитательницы. Время за приятной беседой пролетело незаметно. Алена сама не могла понять, почему не поведала о подозрительном незнакомце в этот вечер. Уже находясь в постели и прокручивая в голове событие, девушка неожиданно нашла схожесть между старинным фонтаном во дворе и рисунком в рукописной книжице с корабля. Она не могла ошибаться! До утра не дотерпеть. Соскочив с кровати, разыскала в шкафу маленькую рукопись в кожаном переплете, открыла страницу с изображением и… Да! Это один и тот же фонтан. И что-то она уже читала вскользь про тайный проход.

Возбужденная маленьким открытием, Алена едва смогла уснуть, отложив свое расследование до следующего дня, и проспала раннее утро. Проникнуть незамеченной в колодец в дневное время и речи быть не могло. Пришлось отложить расследование на время после ужина.

Наконец звуки вокруг затихли. Настало время подготовки ко сну. Тихими шагами маленькая фигурка осторожно продвигалась к потаенному месту. Страха не было совсем, только жажда познаний и острый интерес. Еще накануне институтка рассмотрела небольшой каменный выступ в стене колодца, за который можно закрепить прихваченную от прачки толстую веревку. Вокруг ни души, только шелест ветра. Недолго размышляя, она перекинула ноги через край и спрыгнула. К сожалению, веревка соскользнула и девушка несильно шлепнулась на камни, ударив только ступни. Начало не очень радужное. Оказавшись на дне колодца, зажгла фонарь и стала искать высеченный на камне символ. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Алена смогла рассмотреть затертый со временем небольшой рисунок. Она робко надавила на него. Ничего не происходило. Нажала посильнее и небольшая часть стены резко сдвинулась назад. С опаской выставив руку с фонарем вперед, девушка нагнулась и заглянула внутрь… в темноте вдаль убегал подземный проход. Немного протиснувшись дальше, она оказалась оттолкнута резко захлопнувшейся стеной. Фонарь вылетел из рук, но не погас, хотя большая часть жира из него разлилась по полу, быстро застыв. Может стоит повернуть обратно. Приняв такое решение, девушка стала соображать, как открыть проход. Камня с каким-либо символом поблизости не обнаруживалось. Подступала легкая паника. Сколько времени Алена провела в каменной ловушке, она не понимала. Возможно, ответ находился в книжице, которую она второпях оставила на столике в комнате. Как же ей выбраться наружу. Кричать бесполезно. Влага подземелья пропитала одежду, начинался озноб. Стараясь не уступать страху, бедняжка нажимала на все камни подряд. Все бесполезно. Фонаря надолго не хватит. Свет стал тускнеть. Лучше пройти вперед и поискать другой выход.