Бесплатный фрагмент - Во власти мечты и реалий жизни…

С Днем Победы. Фронтовые дороги (1941—1945)

⠀

Мы чтим святую память о военных кинооператорах и фотокорреспондентах, которые несли суровую правду дорог к Великой Победе вопреки жестоким реалиям событий. Победы, сделавшей реальностью мечту о Мире. Победы, начавшейся с битвы под Москвой зимой 1941г. и поставившей точку в Берлине, окончательным разгромом врага с его чудовищной уродливой идеологией нацизма, желающего превратить народы Мира в рабов. Победы, принесшей радость со слезами на глазах 9 Мая 1945 г., скорбящим от незаживающих ран Второй мировой войны десяткам тысяч современникам планеты Земля…

---

Фронтовыми дорогами во имя Победы и Мира (1941—1945)

От Москвы до Бреста нет такого места,

Где бы не скитались мы в пыли.

С «Лейкой» и с блокнотом, а то и с пулемётом

Сквозь огонь и стужу мы прошли…»

К. Симонов

После ада первой мировой войны (1914—1918), люди были убеждены, что происшедшая трагедия — это для всего Мира урок, который не должен повториться. Но когда фашиствующие зачинщики, во главе с нацистской Германией, развязали вторую мировую войну с целью превратить человечество в своих рабов, они расплатились позорной смертью за свои безумные деяния.

Великую Отечественную войну, от Баренцева моря до Черного, отразили на киноплёнке около 280 фронтовых кинооператора. В боях погиб каждый пятый. Почти все оставшиеся в живых были ранены или контужены. Низкий поклон и вечная память им за правду о трагедии уничтожения и массовых актов геноцида народов нашего сообщества, глумлением над священным правом человека быть Человеком.

Даже эти страницы правды огромной беды всего человечества, ребята беззаветно, ценой своей жизни несли в будущее как документ, за которым были слёзы и боль матерей нашей планеты Земля, застывших в горе от потери близких, когда каждый звонок почтальона — рубец на её сердце. Это как проклятье идеологам нацизма, посягнувших на право высокого духа и творческого гения каждого человека, всего человечества. И нет им прощенья!!!

Фашиствующие отморозки — так заклеймило земное сообщество нелюдей, извлекающих выгоду из страданий и боли бесправного большинства нашей Планеты. Попирая национальное достоинство народов Мира, эта горстка заложников своего нищенствующего духа, была обречена на расплату за все преступления перед человечеством. По какому праву можно вытирать грязные сапоги милитаризма о великие ценности человечества, обрекая его на невежество и нищету.

Кинооператоры, фотожурналисты Великой Отечественной войны утверждались в военных званиях после того, как давали подписку-клятву, что обязуются беспрекословно подчиняться всем требованиям «Положения», а также соответствующим взысканиям. Бесстрашно, нередко ценой своей жизни, они несли правду этих грозных и беспощадных дней во имя мирного неба над всеми народами.

Фронтовой спец-корр ТАСС, Ф. И. Жадов записывал: «До первого наступления немцев на Москву 2 октября 1941-го военные корреспонденты „Правды“, „Известий“, „Красной звезды“, „Комсомольской правды“, Всесоюзного радио, ТАСС, работавшие на Западном фронте, размещались в 20 километрах от Вязьмы в березовой роще, в солдатских палатках. Мы не были солдатами на фронтах, но порой шли в атаку рядом с солдатами, а иные брали на себя право и святую обязанность вести их в бой, если пуля выводила из строя командира».

По его воспоминаниям, каждый вечер спец-корреспонденты центральной прессы договаривались, кто куда поедет, чтобы охватить как можно больше фронтовых участков. Все понимали, что это нужно для истории. Филарет Иванович в своих записках отмечал, что в первые 18 дней войны немцы продвигались вглубь страны в среднем на 30 километров в день, и это не могло не порождать у населения уныние и тревогу.

«По утрам люди с жадной надеждой раскрывали газеты: что происходит на фронтах? Как сражаются наши армии?» — писал он. Ответы должно было давать не только Советское информбюро, но и корреспонденции своих военкорров.

И вот минуло более 1410 дней жестоких кровополитных сражений и бесконечных потерь в дорогах, ведущих к Дню Победы. Время наконец поставило всё на свои места и вскоре фото-корр газеты «Известий» Леонид Кудреватых писал: «Итак, начались бои в самом Берлине. Историческая битва! Исторические дни!».

Предварительные съёмки подготовки к грандиозным боям последней битвы Великой Отечественной войны начались ещё в марте 1945 года. Сюда были направлены самые опытные операторы, многие из которых уже приобрели своего рода «специализацию»: и операторы пехоты — Б. Дементьев, И. Панов; и операторы авиации — Л. Мазрухо, Д. Ибрагимов; и операторы, снимавшие у танкистов, — С. Шейнин, М. Посельский. Была организована оперативная группа, которая, передвигаясь на наиболее ответственные участки фронта, вела съёмку происходящих здесь особо важных событий. Среди них были такие прославленные мастера-кинодокументалисты, как Р. Кармен, М. Ошурков, М. Шнейдеров. На разных этапах съёмки этой операции работали операторы Е. Мухин, А. и Е. Алексеевы, А. Левитан, И. Аронс и многие другие опытные фронтовые операторы.

За несколько дней до начала боёв на подступах к Берлину на фронт прилетел будущий режиссёр фильма «Берлин» Ю. Я. Райзман. Его участие в съёмках во многом помогло организовать целенаправленную работу, более чётко координировать действия разных операторов на основе обширной информации о предстоящих событиях.

Во время съёмки исторических событий операции по взятию Берлина наряду с созданием неповторимых картин героических боёв, горящего рейхстага, захвата штурмовыми группами рейхс-канцелярии, сдачи в плен немецких войск и гитлеровских генералов, подписания капитуляции операторы ещё раз доказали свою решающую, авторскую роль в коллективном творческом процессе, в успехе будущего фильма. Бои, снятые на подступах к Берлину и в самом городе Б. Дементьевым, И. Пановым, М. Шнейдеровым, М. Посельским, Е. и А. Алексеевым, Р. Карменом, стали основой фильма «Берлин». Немало «подсобного» материала было снято операторами киногруппы 1-го Украинского фронта, авиации.

Л. Кудреватых вспоминал: «5 мая 1945г., в День советской печати, к зданию Рейхстага съехались военные спец-корры. Здесь собрался многолюдный журналистский корпус. Военные корреспонденты и кинооператоры измерили самые дальние пути войны. В трудные для страны минуты они были под Москвой и в Ленинграде, на Волге под Сталинградом и на Кавказе…».

Некоторые из них стали одними из немногих советских спец-корреспондентов, кому удалось попасть в кабинет Гитлера и лично увидеть бездыханное тело главного нациста — фюрера. Кроме того, ими, было запечатлено подписание акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии.

Штурмовой флаг 150-й ордена Кутузова II степени Идрицкой стрелковой дивизии, водрузили 1 мая 1945 года на крыше здания рейхстага в городе Берлине, Алексей Берест, Михаил Егоров и Мелитон Кантария. Снимок фронтового фото-корра газеты «Правда» В. А. Тёмина был удостоен наград в СССР и за рубежом. Знамя Победы 10 июля 1945 года передали в Центральный музей Вооружённых сил СССР в Москве на вечное хранение.

Широко известна стала фотография советского солдата, водружающего над взятым Рейхстагом Красное знамя. Это один из серии снимков, сделанных военным фотокорреспондентом Евгением Халдеем по заданию ТАСС, на крыше Рейхстага среди несколько ранее водруженных знамён.

Во всём мире было хорошо известно имя Евгения Халдея. Все 1418 дней войны он прошел с фотокамерой от Мурманска до Берлина. Участвовал в освобождении Севастополя, в штурме Новороссийска, Керчи, в освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии. Снимал в Харбине и Порт-Артуре. Его фотографии обошли весь мир, вошли в его книгу «Великая Победа в объективе Евгения Халдея».

Одной из самых знаменитых фотографий, Е. Халдея является фотография «Первый день войны», единственная, снятая в Москве 22 июня 1941 года. Он заметил, что люди на улице начали собираться у репродуктора и сразу же бросился на улицу с фотоаппаратом. Евгений сумел запечатлеть на снимке уникальную картину: собравшиеся у репродуктора люди с напряженными лицами слушают обращение Молотова о том, что началась Великая Отечественная война. Его снимки, времён Великой Отечественной и Нюрнбергского процесса, обошли весь мир, были напечатаны во многих учебниках и документальных книгах о войне, энциклопедиях.

Фронтовой корреспондент Виктор Полторацкий вспоминал о событиях взятия г. Бреслау, описал так падение «железных ворот к Берлину»: «В 6 часов 45 минут дня, 6 мая бреславская радиостанция, находившаяся в руках немецкого командования, передала в эфир короткое сообщение: „Работу кончаю, работу кончаю“. Это была последняя её передача. Генерал Нигоф заявил представителям советского командования, что сдаются свыше 40 тыс. солдат и офицеров, из них 8 тыс. раненых. В ночь на 7 мая началась сдача. Были установлены пункты приёма пленных. К утру 7 мая весь гарнизон капитулировал. Битва за Бреслау была окончена. На месте красивого города дымятся бесформенные груды развалин». Виктор прошёл всю войну, был награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, медалью «За боевые заслуги».

Аркадий Шайхет, непревзойдённый мастер документальной фотографии много снимал на фронте как корреспондент газеты «Фронтовая иллюстрация». Фотографировал военные действия на разных фронтах, в том числе под Москвой, под Сталинградом, на Курской Дуге, при взятии Берлина. По свидетельствам очевидцев, не только снимал на передовой, но и участвовал в боях. В 1944 году за подвиг под Кёнигсбергом был удостоен боевого ордена Красного Знамени: на редакционной машине вместе с шофёром Аркадий Шайхет вывез раненых с поля боя.

Он фотографировал встречу победителей на Белорусском вокзале летом 1945 года. В его наградах: орден Красного Знамени, орден Отечественной войны II степени, был представлен к ордену Красной Звезды, медаль «За оборону Москвы», медаль «За оборону Сталинграда», медаль «За взятие Берлина», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»

Несмотря на то, что Великобритания объявила войну Германии в 1939 г., а США — в 1941, страны антигитлеровской каолиции, в которую позже вошло ещё 26 государств, союзники открыли, такой необходимый СССР Второй фронт, только 6 июня 1944 г. Помощь составила в среднем, 4% от потребности фронта.

И, безусловно, с большими потерями, но Советский Союз всё равно победил бы врага. Об этом говорит и фильм Минобороны США ООН в 1943 г., который показал, как сражаются солдаты Украинских, Белорусских фронтов СССР за будущее своей Родины и, что весь мир будет благодарен Советскому Союзу за Победу над фашистской Германией.

Но вот наконец были сняты последние кадры Великой Отечественной войны: киносъёмка водружения знамени Победы над Рейхстагом оператором М. Шнейдеровым, взятие Берлина, штурм Рейхстага. Подписание акта о безоговорочной капитуляции Германии произошло, по среднеевропейскому времени в 22 час 15 мин, 8 мая 1945 года и Европа отмечает День Победы в этот день. Окончательную точку в войне поставил указ Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 года — - о победе СССР над гитлеровской Германией. По московскому времени это уникальное событие произошло в 00 час 15 мин и наше Отечество отмечает День Победы — 9 Мая.

В Дни празднования Победы не было известно, что 11-го февраля 1945 года на Ялтинской конференции СССР, после безоговорочной капитуляции Германии, согласился вступить в войну с Японией. Безоговорочную капитуляцию Японии, союзницы Германии, от имени союзных держав акт подписал генерал Дуглас Макартур, от США — адмирал Фрезер, от Великобретании — адмирал Фрезер, от Китайской республики — генерал Су-Юн-Чан. По поручению Верховного Главнокомандующего советскими вооруженными силами акт подписал генерал-лейтенант Деревянко. Снимали на фото и вели съёмку фильма «Разгром Японии» фронтовые операторы Андрей Сологубов, Владислав Микоша, Михаил Ошурков, Михаил Прудников, Михаил Посельский, А. Погорелый, Виктор Тёмин. Режиссеры — Иосиф Хейфиц, Александр Зархи.

Вторая мировая война закончилась. Кинооператоры нашей страны стали одними из тех, кто останавливая время, снимал на киноплёнку происходящее с первых дней Великой Отечественной войны.

А в грозном и трагическом 22 июне 1941г. весь мир услышал сообщение: «Армады немецких самолётов сбросили бомбы на города Советской России — Мурманск, Севастополь, Одессу, Каунас, Минск, Киев, а наземные части пехоты и танков перешли государственную границу России».

Сильный, строгий, тревожный голос всем знакомого диктора Всесоюзного Радио, Юрия Левитана, объявил: «Товарищи! Сейчас перед вами выступит Народный Комиссар по иностранным делам товарищ Молотов!» Молотов сказал о том, что в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий и объявления войны, немецкая армия атаковала нашу границу, а немецкая авиация бомбила наши города. «Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза… Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами…»

Фронтовой оператор Михаил Посельский, а он был представителем целой кинематографической династии Посельских с горечью и болью писал об отступлении: «Рука оператора не поднималась снимать такое, да и сами отступающие не позволяли направить в их сторону аппарат: «Зачем снимать такое? Прекрати съёмку! Буду стрелять…»

Одна из самых тяжких потерь случилась в первые месяцы войны при окружении Киева. Вместе с войсками попала в окружение и вся киногруппа Украинского фронта в составе десяти человек. Об их судьбе до сих пор почти ничего не известно.

Военная атмосфера Москвы была напряжённой — фашистские полчища с их звериными планами поработить страну, собрала свои силы под Москвой. И панфиловцы 4-ой роты дивизии генерала И. Панфилова у разъезда Дубосеково, уничтожившие вражеские танки и остановившие вероломного врага, сорвали планы молниеносной войны гитлеровцев. Бессмертный подвиг и прозвучавшие слова как клятва верности Родине: «Россия велика, позади Москва, отступать некуда-!» — откликнулись с новой силой в каждом сердце нашего Отечества — всей страной приблизить День Победы.

Всему миру была доказана сила духа и самоотверженное мужество солдат страны, защищающей свободу и Мирное небо над Родиной, право на своё будущее.

В ноябре 1941 года глава Государства, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин поручил снять документальный фильм о боях под Москвой двум режиссёрам Леониду Варламову и Илье Копалину.

Из воспоминаний режиссёра фильма Ильи Копалина: «Это были суровые, но и радостные дни. Суровые, потому что мы создавали фильм в условиях прифронтового города. Подвальный этаж студии превратился в своеобразную квартиру, где мы жили, как в казарме. Ночами мы обсуждали с операторами задание на следующий день, а утром машины увозили операторов на фронт, чтобы вечером вернуться с отснятым материалом. Съёмки были очень тяжёлые. Тридцатиградусные морозы. Замерзал и забивался снегом механизм киноаппарата, окоченевшие руки отказывались действовать. Были случаи, когда в машине, вернувшейся с фронта, лежало тело погибшего товарища и разбитая аппаратура. Но сознание того, что враг откатывается от Москвы, что рушится миф о непобедимости фашистских армий, придавало силы.

Мы понимали, что фильм должен быть создан в кратчайший срок, что народ должен как можно быстрее увидеть на экране плоды первых побед своей армии. И сразу же из лаборатории материал шёл на монтажный стол. Монтировали и днём, и ночью, в холодных монтажных комнатах, не уходя в убежище даже при воздушных тревогах… В конце декабря 1941 года монтаж картины был закончен. В огромном холодном павильоне студии началось озвучивание. Наступила самая ответственная волнующая запись: «Пятая симфония» П. И. Чайковского. Светлая русская мелодия, гневный протест, рыдающие аккорды. А на экране сожжённые города, виселицы, трупы, и на всём пути отступления фашистов следы насилия и варварства. Мы слушали музыку, смотрели на экран и плакали. Плакали оркестранты, с трудом игравшие замёрзшими руками. 23 февраля 1942 года картина вышла на экран. Фильм получил Сталинскую премию.

Для показа в США фильм был адаптирован для американского зрителя: переозвучен и перемонтирован. Название заменили на «Moscow Strikes Back» («Москва наносит ответный удар»). За рубежом фильм вызвал эффект разорвавшийся бомбы и был показан в 28 странах. Только в США и Великобритании более 16 млн зрителей посмотрели фильм в 1,5 тыс. кинотеатров. Озвучивал картину американский актер Эдвард Робинсон, которого в последствии Американский институт киноискусства поместил на 24-е место в списке «100 величайших звёзд кино».

Фильм получил от Национального совета кинокритиков США премию за лучший документальный фильм в 1942 году, а на пятнадцатой церемонии вручения премии «Оскар», проходившей 4 марта 1943 года в Лос-Анджелесе, «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» стал лауреатом в номинации «Лучший документальный фильм». Для нашей страны это был первый «Оскар» за суровую правду Великой Отечественной войны, за подвиг тех, кто остановил время, повествуя о жестоких испытаний нашего народа.

Над фильмом работали в итоге 18 операторов: Иван Беляков, Георгий Бобров, Теодор Бунимович, Павел Касаткин, Роман Кармен, Анатолий Крылов, Алексей Лебедев, Борис Макасеев, Борис Небылицкий, Василий Соловьёв, Михаил Шнейдеров, Виктор Штатланд, Борис Шер, Александр Щекутьев, Александр Эльберт, Марк Трояновский, Владимир Сущинский, Владимир Ешурин и Павел Павлов-Росляков. Последние четверо в титрах фильма указаны не были».

Фронтовой оператор Владимир Сущинский, писал: «…Главная задача — моменты боя превратить в произведения искусства, утверждающих Жизнь ….Через этот ад за все годы войны прошли все советские кинооператоры. Они выезжали к месту съемки на прикрепленном за ними автомобиле, как правило, это была полуторка с фанерной будкой в кузове под романтическим названием „Коломбина“, где шофер выполнял функции повара и завхоза одновременно. Будка была сконструирована в виде купе, где кроме спальных мест была печка, хранилась кинопленка, аппаратура, продовольствие и горючее. В условиях сильных, небывалых даже для наших широт, морозов 41-го, когда замерзали механизмы кинокамер, из-за снежных заносов ребятам из кинохроники приходилось совершать длительные переходы на лыжах и пешком с грузом аппаратуры на плечах. Несмотря ни на что тысячи метров отснятой кинопленки оперативно поступали с фронта. Причём, операторы практически не смотрели отснятые материалы, стараясь их как можно оперативней отправить в „монтажку“ сопровождая лишь пояснениями».

В блокаду г. Ленинград, не смотря на жестокие холода, а затем для многих ленинградцев и голод, на центральных улицах на всеобщее обозрение вывешивали огромные стенды «Окна ТАСС». Не прерывало вещание ленинградское радио. Одним из символов несгибаемости ленинградцев стал метроном, который звучал по радио в перерывах между трансляциями, словно бьющееся сердце осаждённого города.

Фронтовые фотожурналисты и операторы, рискуя жизнью фиксировали различные моменты жизни людей в осажденном городе. При этом они продолжали самоотверженно делить с народом и солдатами все тягости и лишения войны. Страдая вместе с ленинградцами от голода, холода и бомбежек, они запечатлели трагедию блокадного Ленинграда в фильме «Ленинград в борьбе». С опухшими ногами, кружащейся от голода головой, они все равно выходили на улицу и на пределе человеческих возможностей продолжали снимать. 13 июня 1942 года фронтовые кинооператоры участвовали в съемках масштабного проекта: 160 операторов одновременно, в один день, на всей линии фронта и в тылу снимали 356-й день войны. Фильм вышел в сентябре 1942 года под названием «День войны» и стал «моментальным снимком» лица страны в момент её смертельной схватки с врагом. Документальная кинолента сыграла огромную роль в ходе Сталинградской битвы и битвы за Кавказ.

Картину увидели во многих странах — союзниках антигитлеровской коалиции. Именно этот фильм стал первым документальным рассказом о стойкости ленинградцев. До прорыва блокады было еще полгода, до полного освобождения из вражеского кольца — полтора, но теперь не оставалось сомнений, что заявлению врага о том, что Ленинград будет сравнён с Землёй — не бывать! Город на Неве выстоит!

Дорога жизни через Ладожское озеро спасла немало жизней осаждённого города. Рискуя жизнью, собирал материал писатель Александр Чаковский, правда о войне и мужестве людей была раскрыта в его романе «Блокада», по которому на киностудии «Ленфильм», вернувшись с войны, режиссер Михаил Ершов поставил знаменитую киноэпопею.

27 января 1944 года Ленинград полностью сбросил оковы фашистской блокады. 872 дня длилась осада легендарного города на Неве (с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года — блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 г.).

К началу советского контрнаступления фронтовые кинооператоры были практически во всех направлениях наступающих армий.

Владиславу Микоше и его товарищам выпала честь быть летописцами обороны Севастополя. Они запечатлели на плёнке не только героические этапы боёв за город, но и жизнь самого города, действия его самоотверженного населения. Приёму съёмок «эффект присутствия» с участием авторов в боевых событиях, нет никаких аналогов, а результат — это материал необычайной достоверности, исторической ценности и огромной эмоциональной и идейной силы. Снятый операторами в период обороны и затем в дни освобождения Севастополя материал лёг в основу большого эпического киноповествования о героическом Севастополе. Яркая творческая индивидуальность операторов, своеобразие видения окружающей жизни, горячее соучастие в происходящих событиях сделали снятый ими материал уникальным. Эти съёмки операторов-авторов, сопровождаемые подробными монтажными листами, создали один из самых значительных фильмов, завершённых ещё в период Отечественной войны. Недаром маршал Константин Константинович Рокоссовский, дав высокую оценку картине, просил прислать как можно большее количество экземпляров для показа в войсках.

Все, о чём писал спецкор и оператор В. Микоша, оставлено в зримых образах, запечатленных на пленке, — образах документа и поэзии. Один из режиссеров киноэпопеи «Великая Отечественная» Лев Данилов писал: «Про военные съемки Микоши справедливо сказать, что они сразу и быт и поэзия… На пленке кинодокументов, снятых Микошей, всегда присутствует температура события».

Об отчаянной смелости Военно-морского кинооператора на флоте, капитана 3-го ранга В. Микоши ходили легенды, отзвуки которых можно сегодня найти на страницах книг, написанных о тех днях участниками обороны.

Лиризм и поэтичность работ кинооператора и журналиста Владислава Микоши удивительно сочетались с оптимизмом и мужеством капитана третьего ранга В. Микоши.

В своей книге «Севастопольский бронепоезд» вспоминает Микошу того времени бывший старшина группы пулеметчиков бронепоезда «Железняков» Н. А. Александров: «…Владислав Микоша — небольшого роста, с постоянной улыбкой на умном обаятельном лице — не раз появлялся ещё и в окопах Одессы, снимая на пленку героические действия морской пехоты… Потом он до последнего дня находился на Ишуньских позициях. Это его фильм „Героический Севастополь“ смотрели железняковцы, восхищаясь мужеством не только морских пехотинцев, идущих в атаку, но и самого кинооператора, снимавшего в гуще боев…»

Владислав Владиславович в своей книге «Время, которое я остановил» писал: «Что выбрать из тысячи пятисот дней войны с небольшим, считая и войну на Востоке? О войне у меня вышли три книги — разные и по вошедшим в них событиям, и по степени их подробности.

…Я никогда не забуду расширенных — предсмертных глаз парня, кричащего: «Полундра! Братцы! Братишечки!.. Браа…» — И, не добежав несколько метров до меня, упал мертвым. Самым страшным было собственное бессилие, полнейшая невозможность чем-либо помочь, что-либо изменить… Почему я не снимаю? Почему? Что со мной?

Вся мокрая палуба было залита кровью, завалена разодранными кусками тел. Новый свист бомб и сильный взрыв вывели меня из оцепенения. Стальной ствол мачты, к которому я случайно прислонился, ища себе опоры, спас мне жизнь, заслонив от потока осколков. И я начал снимать.

Взрывы, лязг металла, визг падающих бомб, стоны и проклятия раненых и умирающих постепенно притупили мое первое обостренное восприятие. Война предстала в своем истинном, зверином обличье.

Это было мое второе «крещение», теперь в Одессе на корабле. Я остался цел и невредим и полностью приобщился к войне…. Страх оставляет меня в ту минуту, когда я нажимаю на спусковой рычажок и слышу работу механизма. Я как бы заслоняюсь камерой от страха, от смерти. Наверное, так же чувствует себя солдат, прижимая к себе автомат.

Отправляясь в горящий город, я так и двигался по его изуродованным улицам — от съёмки к съёмке. И так день за днём водила меня камера по пылающей Одессе.

Хорошее свойство есть у человеческой памяти — забывать, чтобы успокоиться и жить, и вспоминать, чтобы не повторять прошлого. Это было непонятное для меня потрясение. Я потерял цель. В первые часы всё казалось ничтожным по сравнению с тем, что открылось перед нами. Казалось, мир гибнет. Он не может, никак не может существовать после всех тех кошмаров и глупостей, которые принял на себя. Потом появилась ярость, появилась сила и ненависть. Но это потом. Не снимал дикой и бессмысленной гибели человека, удивительной силы всего живого — даже искалеченного, даже полумертвого, не снимал страданий людей, которыми был куплен будущий Мир. Почему? Мы все были твердо уверены — надо снимать героизм. Только спустя много-много времени я понял, что героизм — это преодоление страха, страдания, боли, бессилия, преодоление обстоятельств, преодоление самого себя, и что с врагом мы столкнулись задолго до того, как встретились с ним лицом к лицу.

Мы стремились увидеть его человеческое лицо, но это было глупо — у него не было человеческого обличья, а сущность его была перед нами — во всём, неимоверном по жестокости, содеянном им на земле…».

Кинофильмы: «Черноморцы», «Героический Севастополь», «Битва за Севастополь», «День войны», «Кавказ», «Освобождение Варшавы», «От Вислы до Одера», «В логове зверя», «Померания», «Данциг наш», «Кенигсберг», «Разгром Японии», «Парад Победы» — это только военные фильмы (не все!), в которые вошли кадры, снятые Владиславом Микошей. А ещё киножурналы, а ещё шестьдесят лет, которые Владислав Владиславович держал в руках кинокамеру. Четыре года войны — малая малость, но остались те годы самыми главными, а съёмки военных лет — самыми дорогими сердцу кинооператора.

А было много важного и интересного и до войны, и после. До — строительство Магнитки и закладка «Шарикоподшипника», открытие ВСХВ и строительство Черноморского флота, спасение челюскинцев и проводы экспедиции на Северный полюс, перелеты Чкалова и Громова в Америку, визиты в Москву Бернарда Шоу, Ромена Ролана, Анри Барбюса… Всего не перечислишь, как невозможно перечислить и всего того, что было снято после войны — восстановление Варшавы и Днепрогэса, поход Народно-освободительной армии Китая, встречи Сталина с Мао Цзэдуном, Хрущева с Кеннеди, съемки Неру, Эйзенхауэра, Насера, Кастро, Тито, Гагарина, Бидструпа, Ван Клиберна, Нуриева, Улановой…

Владислав Владиславович четырежды был лауреатом Государственных премии СССР, народным артистом, академиком.

Спецкор Леонид Кудреватых начал работать в газете в 1930-е годы, на фронт ушел в 35 лет. Как вспоминал Леонид в книге «Берлинский дневник», вместе с 3-м Белорусским фронтом он прошел от Вильнюса до Кёнигсберга. Он писал: «Военный корреспондент, кем бы он ни был — сотрудником дивизионной газеты или прославленным советским писателем — он прежде всего был воином и нес все тяготы войны, не зная отдыха в походах. На машине ли, верхом ли на лошади, а нередко и пешком, он спешил с одного участка боя на другой. А если нужно, если этого требовала обстановка, военный корреспондент заменял выбывшего из строя командира подразделения и руководил боем». После каждого сражения Леонид отправлялся на телеграф передать корреспонденцию в редакцию, чтобы читатели на следующий день по его заметкам могли судить о событиях на фронте написанных чернилами и слезами…

Во время Сталинградской битвы земля была пропитана кровью, а воды Волги были алыми от крови павших в смертельном бою. Бок о бок с частями Красной Армии сражались и писали летопись сражений с блокнотом в и кинокамерой в руках корреспонденты «Известий», Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС) и др. В годы Великой Отечественной войны они не прекращали работать ни на минуту. Вот только некоторые имена: корреспонденты Фотохроники ТАСС Георгий Зельма, Эммануил Евзерихин, Георгий Липскеров, Вольф Гальперин, Яков Рюмкин, Николай Суровцев, Вольф Гальперин, Анатолий Егоров, А. Красавин, Сергей Лоскутов, военные корреспонденты агентства Борис Афанасьев, Зиновий Липавский, Николай Махаринец.

2 февраля 1943 года, под Сталинградом были разгромлены полчища немецко-фашистских войск, а главарям вермахта пришлось объявить по всей стран трёхдневный траур, настолько велики были потери немцев.

Летописцем Сталинградской битвы называют фотокорра ТАСС Эммануила Евзерихина — он отснял почти каждый из 200 дней этого великого сражения. Капитан Красной Армии Э. Евзерихин с фотокамерой прошел всю войну, участвовал в освобождении Ростова-на-Дону, Новочеркасска, городов и сел Донбасса и Крыма. Но визитной карточкой его творчества стали фотоснимки из сражающегося города на Волге, в числе которых и один из самых известных «Сталинград. На вокзальной площади после налета фашистской авиации. 2 августа 1942 года. (Фонтан „Дети“)».

Плёнки проявлялись в тяжелейших для фотографов условиях. Работать на фронте было трудно, Эммануил вспоминал: «Часто приходилось проявлять плёнку в сырых, холодных землянках и сотрясавшихся от бомбежки и артиллерийской канонады избах. Иногда для проявителя приходилось использовать недостаточно чистую или дождевую воду, оттаивать снег. Негативы плохо промывались в спешке, сушились в пыли. Но мы преодолевали эти трудности, оперативно выполняя свой долг». Сроки как всегда поджимали, негативы отсылались самолетом, летавшим с полевого аэродрома, и снимки должны были появиться в газетах на следующий день одновременно со сводками Совинформбюро и приказами Верховного.

Вместе с 64-й армией генерала Шумилова путь от стен Сталинграда до Берлина прошел фотокор — тассовец, Георгий Липскеров. Это объектив его фотокамеры навечно сохранил для потомков день 31 января 1943 — пленение фельдмаршала Фридриха Паулюса и генералов его штаба. Роману Кармену также удалось запечатлеть капитуляцию и сдачу в плен Фридриха Паулюса после Сталинградской битвы.

Специальный военный корреспондент ТАСС Борис Афанасьев называл Сталинград «гвоздем» своей работы. Он рассказывал: «Примерно 20 августа 1942 года кто-то из руководства ТАСС ночью вызвал меня к себе на Тверской и попросил немедленно отправиться в Сталинград, чтобы передать несколько корреспонденций непосредственно из этого города». Фашистская пропаганда уже начала трубить о том, что войска фюрера заняли «волжскую твердыню». К месту командировки — в Сталинград — из Москвы он добирался в ящике для газет под левым крылом самолета. Его воспоминания приводят в книге «ТАСС: Фронтовое поколение» Виктор Дюнин и Людмила Максимова.

О своей работе в те дни Борис впоследствии вспоминал: «В день я передавал в ТАСС по несколько заметок из разных точек обороны. Сражение у стен Сталинграда приковало внимание всего мира. Многотысячная армия Паулюса, несмотря на потери, рвалась к Волге. Не забыть мне жарких кровопролитных боев за Мамаев курган. Где-то рядом со мной работал другой наш военкор Емельян Максимович Корявичев, ещё довоенный тассовец, а с первых дней войны, с октября, с битвы под Москвой, военный корреспондент агентства. Прошел по фронтовым дорогам и отступление, и наступление. Теперь я, как и все, был уверен в переломе войны». Победа на Волге переломила ход войны.

Э. Евзерихин снимал войну такой, какой она была. В послевоенные годы он вспоминал: «Редакция ТАСС, военным фотокорреспондентом которой я тогда работал, требовала ежедневной оперативной информации о событиях в городе и на фронте. Войну нельзя было снимать из-за угла. … Опасность и смерть подстерегали на каждом шагу. Ведь сама специфика дела, которому мы служили, — фотография — требовала непосредственного присутствия на месте событий. Снимки танкового боя, воздушного сражения, атаки могли появиться только в том случае, если репортер вплотную приблизился к „событию“. А это требует мужества, настоящей отваги».

Соломон Гольбрих участвовал в боевых действиях против японской армии в Монголии. А в 1941 году он начинал работать кинооператором на студии хроникально-документальных фильмов в Киеве. Когда началась Великая Отечественная война, стал военным оператором. Он снимал на Юго-Западном, Сталинградском, Донском, Центральном, Степном и 2-м Украинском фронтах. Он был автором кинохроники, в которой мы видим таких известных людей как Жуков, Рокоссовский, Малиновский, Чуйков, Хрущёв.

Позднее кинодокументалисты всего бывшего Союза использовали в своих картинах о войне панораму Корсунь-Шевченковской битвы. Военный кинооператор за двадцать месяцев пребывания на фронте снял более десяти тысяч метров пленки, которые сохранили правду о войне. Особенно отличился С. Гольбрих на съемках Сталинградской битвы.

И когда мы видим такие документальные фильмы о войне как «Сталинград», «Битва за нашу Советскую Украину», «Победа на Правобережной Украине», «Корсунь-Шевченковская битва», «Оборона Севастополя» — это работа военного кинооператора Соломона Голбриха.

Советские журналисты по совместительству носили и офицерские звания, что заставляло их в трудную минуту становиться, на место убитых офицеров и даже рядовых. Сотрудник «Правды» Борзенко был направлен редакцией для освещения событий Керченского десанта. Во время высадки погибли все офицеры, и журналисту, как старшему, по званию пришлось взять на себя руководство обороны захваченного «пятачка». Три дня до прибытия подкреплений он руководил боем. Он — один из 14 военных фотожурналистов, кто был удостоен звания «Герой Советского Союза».

Одним из знаменитых военных фотокорреспондентов «Известий» был Георгий Зельма (настоящая фамилия Зельманович). По заданию редакции он работал на передовых позициях советских частей в Молдавии и на Украине.

Его самые известные снимки были сделаны во время битвы за Сталинград. Среди них — колоритное фото пленного немца в соломенных караульных ботах. Была снята и стрельба из противотанкового ружья ПТРД-41 во время сражения на подступах к Сталинграду, а также взлет штурмовиков Ил-2 с полевого аэродрома на подступах к городу.

Свою карьеру в «Известиях» Самарий Гурарий начал в 17 лет в роли ученика фотографа в отделе иллюстраций. А с 1934 года он стал профессиональным фотокорреспондентом. В годы Великой Отечественной войны был фронтовым фотокором газеты, прошел всю войну, участвовал в боях под Одессой и Севастополем. Ему довелось запечатлеть такие исторические события, как парад на Красной площади 7 ноября 1941 года и Парад Победы в Москве 24 июня 1945 года.

Самарий Гурарий был в числе фотокоров снимавших лидеров стран антигитлеровской коалиции встретившихся на Ялтинской и Потсдамской конференциях. Эти кадры знает весь мир.

Кинорежиссер-документалист с мировым именем Роман Кармен также состоял в рядах военных спецкоров «Известий». Во время войны Роман Кармен работал не только кинооператором, но и журналистом, передавал очерки и репортажи с передовой. Он получил известность после работы над документальным фильмом о гражданской войне в Испании в 1936 — 1939 годах. Вся кинохроника этой войны выпускалась на основе его работы. Во время Великой Отечественной вел съёмку сражений под Москвой и под Ленинградом. На материалах, снятых в годы Великой Отечественной, Роман Кармен совместно с кинематографистами Америки создал фильм «Неизвестная война», который стал откровением для западного зрителя.

.В одном из таких материалов он описал сражение советской армии в Померании в начале марта 1945 года: «Город, в который мы въезжаем, почти наполовину уцелел, потому что он был взят стремительным маневром. Немцев вышибли молниеносно, не дав им закрепиться в домах. На дверях и окнах несгоревших домов — белые флаги — „знамена“ дрожащих за свою шкуру немецких бюргеров. Они понимают, что вооруженные русские люди и грохочущие танки пришли оттуда, откуда совсем недавно шли посылки с окровавленными детскими костюмчиками, эшелоны с крымскими винами и девушками-рабынями».

Кадры, снятые им, вошли в ряд полнометражных документальных фильмов, получивших признание, как в СССР, так и за рубежом. Среди них — «Разгром немецких войск под Москвой» и «Берлин».

Юрий Королев пришел на войну в 16 лет. Роман Кармен, который тогда уже был достаточно известным, подобрал Юрию надежную, хоть и старенькую, камеру. В качестве военного корреспондента младший сержант Королев побывал на 4-м Украинском и 2-м Белорусском фронтах, а также принимал участие в чехословацких и карпатских операциях. Будучи кинооператором и стрелком одновременно, Юрий Дмитриевич Королев совершил на «Ил-10» и «Ил-2» 42 боевых вылета, был награжден боевыми медалями, орденами Красной звезды и Отечественной войны I и II степени. Материал, отснятый им, был включен в кинохроники и полнометражные документальные фильмы о войне.

Константин Тараданкин всегда был в гуще военных событий Сталинграда, боев за Белоруссию. В своем репортаже «Кольцо сжимается» рассказал о том, как вышедшие к Кёнигсбергу (ныне Калининграду) войска генерала Черняховского и подошедшие к Данцигской бухте части маршала Рокоссовского окружили соединения вражеской армии. Константин писал: «Если посмотреть на карту, то кусок Пруссии, на котором сейчас сгрудились ожесточенно сопротивляющиеся остатки вражеских войск, уменьшается с каждым днем. Железное кольцо сжимается, предвещая победоносное завершение гениально задуманной и блестяще выполненной операции».

К. Тараданкин также стал участником боев за польский Грудзёндз. Он закончил войну в Берлине вместе с войсками 2-го Белорусского фронта. Награжден орденами Отечественной войны (II степени), Боевого Красного Знамени, «Знак Почета», медалями «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы». Именно ему выпала честь представлять «Известия» на Нюрнбергском процессе.

Фотокорреспондент «Известий» Павел Трошкин за свою недолгую жизнь поучаствовал в трех войнах: с Японией (у реки Халхин-Гол), Финской и Великой Отечественной. Его фотоархив уникален: в нем кадры, сделанные в самой гуще событий. С первых дней Великой Отечественной журналист, уже в звании майора, был на передовой. Он снимал бои под Москвой, Сталинградскую битву, Курскую дугу, форсирование Днепра, освобождение Крыма и Западной Украины.

Во время обороны Сталинграда, в дыму, в разрывах бомб, П. Трошкин фотографировал уличные бои. Проявив в машине пленку, мчался в корпункт, чтобы отправить негативы в Москву, в очередной номер «Известий». Погиб Павел в 1944 году на Западной Украине в возрасте 35 лет. В лесу под Коломной автомобиль, в котором он ехал, напоролся на засаду гитлеровцев. Машину буквально изрешетил шквальный огонь.

Роберт (Иосиф-Рафаил) Львович Диамент — фотокорреспондент Северного флота с 1942 года. Вылетал с летчиками-торпедоносцами, выходил с подводниками на торпедирование кораблей противника, на эсминцах обеспечивать безопасность союзных конвоев.

Летом 1944 г., в качестве фотокорреспондента, совершил поход в Англию в составе отряда, выполнявшего специальное правительственное задание, а в октябре принимал участие в десанте и боях в Петсамо-Киркенесской операции. Выполнял свою опасную работу храбро и самоотверженно. Например, был контужен при съемке залпа главного калибра крейсера, на котором он находился: так как палец находился на спуске камеры, Р. Диамент не закрыл ухо. В результате контузии почти оглох на левое ухо — вот такой была цена одного из кадров фотокорреспондента.

Награжден орденом Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, медалями.

Правду военного кинооператора В. В. Микоши можно прочесть в его книгах. Владислав Владиславович грустно шутил, перефразируя «Фауста»: «…но я останавливал время не потому, что оно было прекрасно». В его воспоминаниях кинопленка кинооператора оказалась надежным носителем остановленных мгновений, бесстрастным свидетелем запечатленных яростных схваток за будущее мирное небо над нашим отечеством, над всем Миром. В своём дневнике он писал: «Севастополь 1942. Первая пуля, первая пулеметная очередь врага настигала первого ринувшегося в атаку, и его патриотический возглас — «За Родину! За Сталина!» часто обрывался, захлебываясь кровью. Но редко кому из них удавалось увидеть результат своего подвига… Эти два слова несли в себе и жизнь, и смерть, и надежду выжить, и страх умереть, и гнев, и угрозу врагу, и Победу… Так мы думали, верили, жили, и нас окрыляла надежда на свет впереди. Так было. В этом был заложен смысл победы в войне. Было с чем идти на смерть. Было за что идти умирать. И была надежда и радость — выжить.

Подполз политрук и крикнул он мне в ухо: «Приготовьтесь, сейчас будет наша контратака!» — Мины рвались повсюду. Сквозь грохот слышен чей-то нечеловеческий крик, крик боли, ярости, обиды — все в нём было… Я перестал снимать и, дожидаясь конца налета, прижался так плотно к земле, словно врос в неё, родную, всем телом. Больно врезался в бок мой наган. Было страшно. В разгоряченном мозгу рождались сомнения: «Кому я здесь нужен со своими дурацкими съемками? Хоть бы автомат был в руках — я бы стрелял, а то лежу прижатый к земле, даже снимать невозможно». Вдруг, перекрывая грохот, совсем рядом возник сильный хриплый крик: — Вперед! За родину! За Сталина! Уррра!.. Полундра!.. Аааа!..

Наша контратака была смелой, неожиданной для немцев, безрассудной, но красивой. Морской батальон, в котором не было и половины наличного состава, вдруг встал во весь рост. Матросы посбрасывали бушлаты, надели бескозырки и в одних тельняшках с оглушительными криками «полундра» и «ура» ринулись, как смерч, в атаку.

Мы бежали вместе с матросами, останавливались, снимали и бежали дальше… Рядом рвались мины, свистели пули, падали матросы, а мы неслись с дикими криками вперед.

Я никогда не испытывал такого душевного подъема, такой опьяняющей радости, когда кроме неудержимого порыва вперед, к достижению высокой цели, ничего не остается… А если бы меня спросили: «Ты боялся?». Да, чувство страха и тревоги там, в окопе, меня раздавило, влепило в землю, но как только прозвучала команда «вперед» и все встали в полный рост, меня охватило чувство легкости, крик «урра!» выбросил меня из окопа наверх, сбросил тяжесть страха, и я, как и другие, ринувшись вперед, не думал уже, что могу быть убитым. Меня заполняло до краев радостное чувство преодоления смерти.

Немцы никак не ждали такого маневра, не выдержали и, побросав оружие, бросились бежать. Только мертвые остались в окопах; среди них, снимая, мы обнаружили несколько живых, но совершенно очумевших немцев и румын. Они дрожали от страха, громко стуча зубами. На допросе они сказали, что больше всего боялись «черной смерти» — так немцы прозвали нашу морскую пехоту.

Впервые нам удалось снять врага так близко и так удачно — много трофеев и убитых. Но удача была омрачена — комиссар Абакумов настаивал: «Уходите, а то будет поздно. Вам еще много нужно снимать впереди! Ночью мы отступим на более укрепленные рубежи — голос его было тверд и спокоен».

Одиннадцать атак отбили моряки до наступления ночи. Приказ «держаться до темноты» стоил многих жизней. Но другого выхода не было. Матросы обливались кровью, умирали, но приказ выполнили.

Владислав Владиславович писал: «Мы отошли на Перекоп. Ночью, как назло, вылезла из-за туч луна. Немцы усилили огонь из минометов. Мины, падая в соленый рассол, поднимали темные столбы грязи. Видимо, соль разъедала раны — некоторые громко стонали. Тяжело раненых несли на плечах. Люди падали от усталости в воду, поднимались и снова шли.

Отойдя от берега Гнилого озера с полкилометра, я увидел первые цепи немцев. Трассирующие пули с писком мелькали тонкими нитями, пронизывая отступающих. Соленая густая жижа принимала бойцов без всплеска, оставляя на поверхности темные пятна крови и не тонущие трупы.

Я иду по грудь в воде. Плечо ноет от тяжести аппарата. На глазах захлебываются с проклятьями один за другим смертельно раненые матросы. Страшно звучит проклятие умирающего среди ночи под холодным светом луны…

Всю ночь мы шли через озеро и только на рассвете вышли на сухую землю. Вышли и упали обессиленные, но спасенные. Хотелось плакать и целовать от радости землю. Наутро я кое-как дотащился до полуторки, где меня ждали не на шутку перепуганные моим отсутствием товарищи. Я так был рад снова увидеть их! Все были живы, но вид у всех был больше чем невеселый: осунулись, похудели, стали какими-то серыми, обмундирование потеряло всякий вид.

Я думал о людях, которые выходили со мной рядом из пучины озера. Я думал о комиссаре Авакумове и его части. Что-то с ним теперь? И еще я думал о том, как страшно и горько отступление…».

Москва, 1942 г., А. П. Довженко только что вернулся с фронта, где работал и как фотокорреспондент, и это был период работы над его фильмом «Битва за нашу Советскую Украину».

Встретив в Москве В. В. Микошу, который после тяжелой контузии в Новороссийске только-только приходил в себя, он делился с ним наболевшим: «Как вы считаете, когда человеку легче перенести сильное горе — в одиночестве или, когда его окружают такие же убитые горем, как он сам? Все русские люди должны склонить головы перед памятью героев, оборонявших Севастополь. Поклониться в пояс руинам Севастополя и дать волю гневу, чтобы укротить безмерное горе. Не стесняйтесь показывать страдания людей…» — говорил он Владиславу: «Смерть, слезы, страдания. Ибо в этом огромная сила утверждения жизни. Покажите страдания раненого на поле боя солдата. Покажите солдатский тяжкий труд. Снимите смерть солдата. Не стесняйтесь — плачьте сами, но снимайте… Пусть видят все. Пусть слезы зальют ваши глаза, но вы его снимите… Пусть видят все, как и ради чего он умирает. Ибо гуманистична как ничто другое, смерть ради жизни. Снимите на поле боя медсестру — совсем девочку — хрупкую, юную. Превозмогая ужас и страх, тянет она непосильную ношу. Снимите первую перевязку. Крупно — нежные маленькие руки, рану, кровь. Снимите глаза сестры и глаза раненого. Снимите людей. Ибо они своим тяжким трудом, трудом непосильным, изнурительным, трудом и страданиями делают будущий мир. Снимите врага, его звериный облик…»

Александр Петрович говорил очень просто и как всегда точно: «Я говорю не просто о любом немце — он такой же, как мы с вами, похож на человека и может вызвать жалость и участие. Русскому присущи гуманность и человечность больше, чем кому-нибудь другому. Я говорю о содеянном фашистом зле. О том варварстве и педантичности, с которой он расстреливает наших людей, жжет села и города, калечит нашу землю. Все это и будет подлинным обликом, настоящим лицом фашиста-зверя, врага человечества, варвара двадцатого века. Для этого не нужно ходить в тыл к немцам, хотя и это не исключено. Присмотритесь к дорогам войны. Дорога — сама по себе лицо войны. По дорогам идут войска в наступление, по дорогам отступает враг, оставляя расстрелянных и повешенных… Присмотритесь к дороге — и к той, которая проложена, и к той, которую прокладывает война. Вы не раз показывали её в Севастополе. Это страшное, потрясающее зрелище… Мы скоро начнем наступление и погоним врага с нашей Родины. Мы погоним его с наших просторов — от Волги через Днепр, Вислу — до Одера, Эльбы, Рейна. Вспоминайте этот наш разговор. Он вам во многом поможет. Поможет показать, как достается мир… Когда-нибудь дети наши по нашим кадрам будут учиться понимать цену жизни, цену мира и ужас, нелепость войны…»

Весной 1943 года немецкие войска атаковали по всей линии фронта. В марте они нанесли контрудар и выбили советские силы из Харькова. В районе Курска нашим войскам удалось закрепиться на значительном участке шириной двести с лишним километров. Образовался выступ на линии фронта: на юге и на севере — Белгород и Орел в руках у немцев, а между ними — Курск. Вся линия советской обороны вдоль этого выступа впоследствии была названа Курской дугой.

Это было величайшее сражение под Курском: 50 дней и ночей непрерывной схватки. Четыре миллиона человек, шесть тысяч танков, четыре тысячи самолетов сошлись на узкой полосе выжженной земли длиной 500 километров. Здесь развернулось одно из самых масштабных сражений Второй мировой войны.

12 июля 1943 года состоялось главное сражение Курской битвы — танковый бой, предрешивший исход Второй мировой войны. К месту возможного немецкого прорыва была брошена танковая армия маршала Павла Ротмистрова. В бой вступили замаскированные немецкие танки «пантеры». Это было величайшее танковое сражение, где даже броня танков плавилась. Огромное прохоровское поле в 2 тыс. кв. земли было залито и пропитано кровью сражавшихся бойцов. Санитары,17 летние девочки не успевали выносить раненых с поля битвы.

Сверхсекретная информация о том, что немцы планируют наступательную операцию под Курском поступили от легендарного разведчика Николая Кузнецова. Ценой огромных потерь планам фашистов не суждено было сбыться. Два млн. погибших приняла земля Прохоровки.

Население жестоко страдало от бесчинства фашистов, молодежь угоняли на работы в Германию, за малейшую провинность расстреливали на месте, грабили. В воспоминаниях уцелевших сельчан Прохоровки Белгородской области, было: «Жуткая картина развернулась, небо стало красно-чёрным, вокруг было черным-черно. Земля содрогалась от взрывов снарядов». Сегодня здесь Музей боевой славы и Памяти подвига наших воинов, показавших всему Миру беспримерную храбрость и верность Отечеству. Так началась от села Прохоровка, что между Орлом и Белгородом, точка отсчета нашей окончательной Победы. Здесь была одержана главная победа для исхода Великой Отечественной войны.

За год до начала войны Филарета Жадаева назначили спецкорром ТАСС. 27 июня датировано предписание о направлении военного корреспондента Жадаева на Западный фронт. По словам Натальи Филаретовны, о войне её отец не рассказывал. О Гражданской, как сражался с басмачами в Средней Азии, как служил санитаром на флоте, — да, а о Великой Отечественной — никогда. Но, к счастью, остались записи из блокнота военного корреспондента…

А между тем положение каждый день менялось так быстро, что сведения, которые удавалось добывать (не всегда давали) в штабах армий, практически сразу становились непригодными. Ф. Жадаев признавался: «Мне не раз приходилось пробираться к переднему краю фронта, — за материалами для тассовских информаций, которые печатались тогда в центральных, областных, краевых, республиканских газетах и передавались по Всесоюзному радио». Отписывались военкоры в палатках или просто под деревьями, но информацию нужно было еще передать в редакцию. «К военным пунктам связи для передачи своих материалов в тыл нам часто приходилось пробираться через зоны обстрела, а то и попадать под бомбежку вражеской авиации. Смерть каждого подкарауливала повсюду. Нередко она обрывала работу журналиста во время самого интересного боевого эпизода». По словам Филарета Ивановича, в войну погибло более 60 журналистов, работавших на Западном фронте. Он рассказывает, например, о гибели своего друга Петра Лидова, военного корреспондента «Правды», автора знаменитого очерка «Таня» о Зое Космодемьянской: перед смертью он успел сбить из зенитного пулемета вражеский самолет.

Дмитрий Бальтерманц, фотограф с поистине мировым именем, во время Великой Отечественной войны работал военкором газет «Известия» и «На разгром врага». Известен своими репортажами, посвященными строительству противотанковых укреплений под Москвой, обороне, военным действиям в Крыму, битве под Сталинградом. Бесспорно, самая известная его работа — «Горе».

Воспитаннику одного из руководителя фронтовой киногруппы, знаменитого оператора Марка Трояновского, — С. Школьникову, удалось снять боевые действия начавшейся в 1939 году Советско-финляндская войны. Позже отснятая молодым оператором пленка вошла в документальный фильм «Линия Маннергейма».

Войну он встретил на советско-румынской границе в составе артиллерийской батареи. С первых же дней С. Школьников оказался в волне всеобщего отступления. Именно тогда в сплошной неразберихе на пыльных бессарабских дорогах видел он первые жертвы той войны, гибель товарищей, наступающего врага. 13 июля 1941 года Семён был ранен, после выздоровления направлен на фронт, снова ранен. Но в сентябре 1942 года его направляют в Москву в Управление кинохроники. За три года войны он успел отснять сотни часов материала, побывать на опасных участках по обе стороны фронта, видеть радость победы и горечь от смерти товарищей. От этого каждый кадр на драгоценной в бою пленке становился золотым.

Среди многих женщин фото — корреспондентов следует выделить Галину Санько, Боде Наталью Федоровну.

Галина Санько в годы Великой Отечественной войны стала фотокорреспондентом журнала «Фронтовая иллюстрация». Снимала бои под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге. Была дважды тяжело ранена. Санько прошла всю войну, вплоть до Берлина и Японии.

Боде Наталья Федоровна в 1941 году поступила добровольцем на работу во фронтовую газету Юго-Западного фронта «Красная Армия» и прошла с ней до конца войны. Снимала на Юго-Западном, Центральном, 1-м Белорусском фронтах. Постоянно печаталась в центральных газетах «Правда», «Красная Звезда», журнале «Огонёк» и зарубежной печати (через Совинформбюро). Войну закончила в звании старшего лейтенанта.

За смелость и отвагу была награждена орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда».

После Победы все возвращались по дорогам и проселкам, только уже мирным, мимо горя и пепелищ. Страшно было смотреть на могильные рвы, на обгоревшие яблони без привычных белых цветов…

Продолжением фронтовой работы стали съемки грандиозного Парада Победы на Красной площади 24 июня 1945 года. Это было счастливое радостное народное торжество «со слезами на глазах», который снимали более 80 кинооператоров как на черно-белую, так и на трофейную цветную кинопленку, которую проявили позже в поверженном Берлине.

В 75-летний юбилей Победы советского народа в Великой Отечественной войне, в подмосковном г. Красногорске было открытие первого в стране и мире памятника — монумента, посвящённого военным кинооператорам.

Способствовали воплотить идею в жизнь представители Московского клуба документального кино им. В. Микоши и Д. Фирсовой — Ирина Гращенкова и Эмилия Космачевская, директор РГАКФД Наталия Калантарова и Радий Хабиров, тогдашний глава городского округа Красногорск.

В 2016 году Союз кинематографистов Российской Федерации при поддержке Общественного движения «Бессмертный полк России» выдвинул инициативу увековечивания памяти фронтовых кинооператоров. За 1418 дней Великой Отечественной войны фронтовыми кинооператорами было снято 3,5 миллиона метров киноплёнки, создано более 500 номеров киножурналов и специальных выпусков, 101 документальный фильм.

Эта инициатива была поддержана Российским государственным архивом кинофотодокументов, Администрацией городского округа Красногорск и Российским военно-историческим обществом. Вся военная кинофотохроника, созданная кинооператорами, фотокорреспондентами Великой Отечественной войны теперь находится на вечном хранении в Российском государственном архиве кинофотодокументов (РГАКФД) в г. Красногорске.

По просьбе последнего, оставшегося в живых, фронтового оператора Бориса Соколова за основу скульптурного образа был взят реальный человек — оператор, капитан Владимир Сущинский, который погиб в Польше, незадолго до Дня Победы. Камера зафиксировала последними кадрами момент его гибели. Теряя сознание, Володя повторял: «Камеру, камеру сохраните!».

В 1946 году о фронтовом операторе В. Сущинском сделан был документальный фильм, в котором использована отснятая им хроника — «Фронтовой оператор», (режиссёр монтажа М. Е. Славинская), в фильме есть момент, когда останавливается кадр с изображением боя, а дальше изображение пропадает и идёт чёрная плёнка — так погиб Володя.

Он и его коллеги жертвовали жизнью, чтобы сохранить для потомков живую историю жестокой беспощадной правды о Великой Отечественной войне. Церемония торжественного открытия монумента памяти фронтовым операторам произошла 4 сентября 2020 г., в сквере Яблоневой аллеи города, на Волоколамским шоссе. В 1941 году, рядом, в 120 км, 4-ой ротой панфиловцев было сорвано и остановлено вражеское наступление на Москву. Это был первый шаг к Великой Победе весны 1945г. над вероломным врагом.

В прошествии времени становится понятно, что фото и кинохроника времен войны –- явление уникальное. Великая Отечественная война охватила судьбы миллионов людей от Северного Ледовитого океана да Кавказа, от Берлина до Волги, а объективы кино- и фотоаппаратов день за днем составляли летопись этих грозных, тяжелых лет. В Государственном архиве кинофотодокументов Российской Федерации в г. Красногорске хранятся негативы кинохроники, которые прямо с передовой доставлялись в киностудии, а фотохроники в редакции своих газет. На этих документах сохранились царапины, метки, идентификационная информация фирм-изготовителей кино- и фото материалов — на них, в буквальном смысле слова, время оставило свой след.

Вклад фронтовых кинооператоров и фотожурналистов в Победу над врагом огромен. Это были дни и ночи войны, обороны и наступления, передний край и партизанский тыл, оставленные и вновь взятые города, освобожденные столицы Европы, поля сражений и фронтовые дороги от самой первой победы под Москвой, обстановки на Волге, и, переломного 1943 года. Для нашей страны, как и для всего мира, стала очевидна цена нашей Победы.

Это был самоотверженный долг перед Родиной и перед святой Памятью сражающихся за будущее мирное небо над Отечеством. А если требовала боевая обстановка, кинооператоры и фотожурналисты с оружием в руках становились плечом к плечу с солдатами. Многие из них с блокнотами и кино-фото камерами в руках заплатили своими жизнями за то, чтобы знамя нашей Победы поднялось над поверженным врагом. Военные кинооператоры, несли суровую правду о трагических днях дороги к Победе. И память них, остановивших время, запечатлен в скульптурном образе фронтового оператора капитана Владимира Сущинского — - в он в монументе стоит на Волоколамском шоссе как символ нашей Победы. Победы, начавшейся здесь, с битвы под Москвой зимой 1941г. и позволившей поставить точку в разгроме врага, его уродливой, страшной идеологии нацизма, желающей превратить народы Мира в рабов. Победы, принесшей весной 1945 г. для народов Мира радость со слезами на глазах.

Сегодня, смотря новые фильмы о войне, в том числе такие, как «Великая Отечественная», «Зима и весна сорок пятого», «У войны не женское лицо», отдаем должное мастерству их режиссёров.

Мы отдаём дань всем фронтовым операторам, фотожурналистам, которые, проявив высокий патриотизм, самоотверженность, чувство авторской сопричастности, сумели достоверно запечатлеть трагические события в жизни нашей Родины, исторический подвиг своего народа.

Вторая мировая война — это один из жестоких периодов истории XX века, но народы Мира живут надеждой на единство в борьбе за Мир во всём Мире.

М. Трояновский — один из летописцев ушедшей эпохи нашей страны

Марк Антонович (1907— 1967) почти 40 лет отдал документальной хронике непростой жизни Родины, особенно во время трагических испытаний Великой Отечественной войны.

Уходит поколение победителей, свидетелей чудовищной трагедии народов Мира. Но с нами остается документальное свидетельство героической борьбы и великой Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 — 1945гг.

М. А. Трояновский — кинооператор, режиссер-документалист, сценарист — - один из тех, кто запечатлел навсегда историю нашего Отечества. Он Лауреат двух Сталинских (Государственных) премий, орденоносец, заслуженный деятель искусств РСФСР.

Творчеству Марка Антоновича одного из летописцев советской эпохи посвящена виртуальная фотовыставка, представленная на сайте «Музей ЦСДФ». В 1930-е годы телевидение, делала лишь первые шаги, а документальные фильмы, и киножурналы являлись единственным источником аудиовизуальной информации для населения. Кино-летопись страны создавалась на 12 студиях кинохроники, расположенных в самых разных частях огромной державы СССР.

На выставке сайта было представлено более 100 фотографий с комментариями на основе его дневниковых записей. Первые записи появились в 1931 году — во время съёмок фильма о строительстве Магнитки.

Марк родился 19 декабря 1907 года в Петербурге в семье потомственных дворян Варшавской губернии. Его отец Антон Трояновский был военным врачом, а брат отца, Александр, впоследствии стал видным советским дипломатом, послом СССР в Японии и США. Кинематографом Марк увлекся еще в школе, тогда же у него появился первый фотоаппарат. После окончания в 1929 году Государственного техникума кинематографии (ныне — ВГИК им. Герасимова) он стал снимать свои первые документальные киноленты.

Н. Я. Венжер в сборнике «Летописцы нашего времени. Режиссёры документального кино» вспоминает: «…документалисты, хроникёры — открывали для экрана новый материал, показывали миру не знаемое и неведомое никем. Марк Трояновский –из числа первопроходцев в прямом и переносном смысле. Он принадлежит к тем операторам-хроникёрам, которые учились сами и учили других импровизационной «операторской» режиссуре, такой документальной съёмке, когда событие, совершающееся в настоящую минуту, должно быть композиционно и драматургически выстроено и «срежиссировано» в тот же миг, в те же мгновения, когда работает камера. Более того, такое событие необходимо предугадать, предварительно обдумать, чтобы в нужный момент и в нужном ракурс поймать в объектив то, что станет эпизодом фильма и страницей истории.

Кадры, снятые Марком Трояновским, — хрестоматийные примеры подлинной журналистики, школа репортажа, образной кинохроники, думается, мы не имели бы многих кадров, которые по праву входят сейчас с сокровищницу нашей кино-летописи страны…». Он участвовал трагических днях Великой Отечественной войны с первых её дней.

Марк Трояновский ушёл на фронт 26 июня 1941 года вместе с первой группой кинооператоров.

Вскоре он возглавил киногруппу Южного фронта, снимавшую оборону Одессы, вместе с оператором С. Коганом отходил из осажденного города с последними кораблями. Эти события оставили в душе Марка глубокий след.

По возвращении в Москву в октябре 1941 года он написал в дневнике: «О, Одесса! Как она много сделала для меня лично. На всю жизнь она воспитала во мне веру в несокрушимый русский Дух, в силу нашего оружия, в нашу Армию». Его материалы использовались в выпусках Союз-киножурналов, в числе первых съёмок были — оборона Одессы.

М А. Трояновский снимал военный парад 7 ноября 1941 года, по вине контролирующих органов безопасности (НКВД) речь И. Сталина не была записана на параде. Постановочная съёмка «выступление Сталина на параде 1941 года» происходила 27 ноября 1941 года в декорациях, построенных в одном из залов Кремля. Съемку поручили вновь ему, как имеющему опыт работы со звуком в сложных условиях, так и опыт комбинированных съемок. Съёмочная группа состояла из М. А. Трояновского (оператор), Л. В. Варламова (режиссёр) и И. В. Сталина.

После Одессы М. Трояновский возглавлял киногруппу Южного фронта. Снимал эвакуацию населения из районов Молдавии и Приднестровской Украины. Его группа являлась одной из лучших групп кинохроники, обеспечившей съёмки наибольшего количества боевых эпизодов.

Затем он стал руководителем киногрупп Закавказского и Северо-Кавказского фронтов. В письме матери есть такие слова: «Не знаю, найду ли таких друзей, с которыми связала меня судьба и тяжелые дни отступления в период боев за Кавказ. От тех знакомств останутся следы и отношения на всю жизнь…»

А, в сложных условиях Закавказья, несмотря на протяженность фронта, он успешно организовал съемки боевых действий, в частности, в горах — было отснято 5 сюжетов и другие материалы… В январе 1942 года Марк Трояновский проводил съемки боев за Таганрог, затем на различных участках фронта в Донбассе и, наконец, совместно с И. Шоломовичем шли съемки боев в районе Ростова. Осенью 1942 года началось освобождение городов и сел на Кавказе, многие города были разрушены, но ещё более поразительным и жестоким было то, как вела себя немецкая армия на захваченных территориях.

В Краснодаре проходил судебный процесс над пособниками фашистов, убивших многих местных жителей. Были записаны речи прокурора, защитника, последние слова подсудимых — приговор приведён в исполнение. По материалам съёмок и был сделан фильм «Приговор народа» (реж. И. Сеткина). Марк Антонович воспользовался присутствием звукооператора с аппаратурой (в то время — это было большой редкостью) и реализовал свой воспитательный план — организовал синхронные киносъемки (со звуком) в подопечных авиационных частях.

На основе снятого материала в 1943 году был сделан полнометражный фильм «Битва за Кавказ» (режиссёр Л. Варламов), по неизвестным причинам упоминание о Малой земле было исключено из фильма, также не был выпущен подготовленный киноочерк «Малая Земля». Возможно, снятый материал попал в брак.

В конце 1943 года М. Трояновский возглавил отдел фронтовых киногрупп на ЦСДФ в Москве и одновременно был назначен заместителем главка по хроникальному кино в Госкино — «Глав-кинохроники». Через полгода сдал дела и добился отправки на фронт. С декабря 1943 года до июня 1944 года он исполнял обязанности начальника Управления фронтовых киногрупп. Кадры его съёмок вошли в фильм «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой».

В 1944 году он был награжден «За успешную работу в области советской кинематографии в дни Отечественной войны и выпуск высокохудожественных картин». Подробное и чёткое фиксирование происходящего было характерной чертой Марка Трояновского. Ему всегда были интересны люди — участники событий, его современники.

Он закончил войну в Берлине в составе 2-го Белорусского фронта). Снимал совместно с другими фронтовыми кинооператорами многие фильмы и специальные выпуски, от «Освобождение Ростова» (1941) до «Берлин» (1945).

Марк Антонович был отмечен правительственными наградами: в 1942 — Медаль «За боевые заслуги» и Медаль «За оборону Одессы» (за участие в героической обороне Одессы; в 1944 — Медаль «За оборону Кавказа» (за участие в героической обороне Кавказа; в 1944 — Орден Ленина (за руководство фронтовыми киногруппами в период 1941—1944 гг.);в 1945 — Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»; в 1945 — Орден Отечественной войны I степени (За руководство фронтовыми киногруппами 2-го Белорусского фронта). Уже после его смерти в свет вышли две книги, в основу которых легли его воспоминания, дневниковые записи, также фотографии.

В историю документальной летописи нашего Отечества вошли знаменитые фильмы Марка Антоновича, запечатлившие на кинопленку многие события эпохи: от строительства Магнитки, ледового похода на «Сибирякове» (1932) и гибели ледокола «Челюскин» — спасение его экипажа (1934), экспедицию Папанина на Северный полюс (1937) до трагических дорог к Победе в Великой Отечественной (1941—1945). В мирное время — первый перелёт по маршруту Москва — Антарктида (1962), строительство Асуанской плотины в Египте (1964) и многое-многое другое.

Помимо документальных фильмов он оставил как завещание будущему Отечества своё большое литературное наследие. Это дневники, записки, письма неравнодушного горячего сердца великого документалиста современности, которые увидели свет в книгах, подготовленных его супругой и сыном, А. М. Трояновским.

М. Арабов с кинокамерой — в огне сражений

Фронтовой кинооператор М. А. Арабов (1921—1999) вошёл в кинолетопись своего времени как член Союза кинематографистов Узбекской ССР и Заслуженный деятель искусств Узбекистана. Он стал членом Союза кинематографистов республики Таджикистан, а также Международной Ассоциации Военных кинооператоров (США, 1993).

Маматкул Абдукаримович — ветеран и инвалид Великой Отечественной войны, кинооператор 1-го Украинского фронта, кинорежиссер-документалист, который стоял у истоков таджикского документального кино.

В 1992 году в Вашингтоне произошла историческая встреча советских фронтовых кинооператоров и их американских коллег, которые снимали Вторую мировую войну. Эта встреча ознаменовала собой сближение постсоветской и американской кинематографий и в целом была приурочена к Первой международной конференции фронтовых кинооператоров под девизом «Как мы смотрели друг на друга?», направленной на переосмысление событий Второй мировой войны и их подачи.

Приглашённые фронтовых кинооператоры, в том числе и Маматкул Арабов, за самые удачные съемки военной летописи стали членами Всемирной Ассоциации фронтовых кинооператоров, которая базируется в Лос-Анджелесе.

Маматкулу Абдукаримовичу Арабову были вручены: медаль СССР «За Победу над Германией в Великой Отечественной Войне 1941—1945 гг.»; медаль «20 лет Победы в ВОВ 1941—1945 гг.»; медаль «25 лет Победы в ВОВ» и др. медали СССР.

Доктор искусствоведения, академик РАО, киновед и ректор ВГИКа Владимир Малышев назвал Маматкула Арабова крупнейшим таджикским мастером документального кино.

Родился Маматкул в Бухаре в семье известных финансистов, основателей одних из первых банков в Бухаре — братьев Джурабека и Егдарбека (его религиозный почётный титул — Ходжи Миркалау) Арабовых. Маматкул в 1932 г. переехал с семьёй в Душанбе, большим ударом для всех была репрессия его отца, Абдукарима.

После окончания школы юноша проучился в строительном техникуме, а в 1939 году был направлен на учебу на кинооператорский факультет Всесоюзного Государственного Института кинематографии (ВГИК) в Москве. Будучи студентов прошёл школу режиссера Птушко, работал на Мосфильме.

Маматкулу Арабову было всего 22 года, когда он, после окончания учёбы в 1943 году был послан в качестве оператора на Первый Украинский фронт, в котором служил до завершения войны.

В этот период один из самых молодых операторов, попал во фронтовую киногруппу с опытными и очень талантливыми операторами Владимиром Сущинским, Владимиром Быковым и другими кинооператорами.

В своих воспоминаниях Маматкул пишет, что фронтовые операторы работали вдвоем и он снимал с напарником В. Быковым, у которого он постигал искусство съёмок во время боевых действий. Они работали в вверенной им машине, кузов которой был оборудован будкой, в полевых условиях могли привести в порядок после съёмок кинокамеру, перемотать пленку, проявить куски проб снятого материала. Возвращаясь во фронтовую группу, оформляли материал, упаковывали для отправки в Москву, в Центральную студию документальных фильмов (ЦСДФ). Там он обрабатывался, его просматривали и материал использовался в специальных выпусках, фильмах и киножурналах, либо хранился в «портфеле» до поры до времени.

Олег Соболев, военный журналист в своем интервью с оператором — «Фронтовая камера Маматкула Арабова», — отмечал: «Даже краткий перечень фронтовых работ Маматкула Арабова мог бы засвидетельствовать, что он, постоянно находясь в боевых порядках частей, двигаясь вместе с ними, давал правдивый репортаж с поля боя. Его вело стремление быть всегда впереди, видеть всё, успеть снять самое главное, самое важное».

Отснятые материалы фронтовых кинооператоров хранят в себе историческую память о Великой войне. Сама специфика работы фронтовых операторов вынуждала их рисковать жизнью и подставляться под вражеские пули, больше чем солдат, так как тот мог успеть принять меры безопасности с помощью своего автомата. Военный оператор, бегущий в атаку вместе с бойцами и снимающий их на ходу, включив камеру, до её остановки уже не мог думать ни о чем ином, кроме того, чтобы снять хорошо. Чтобы иметь хороший обзор, чтобы снять наиболее выразительно боевые действия, ему приходилось выбирать простреливаемые и опасные точки съемки, подыматься в окопе в полный рост, чтобы в упор снять вражескую атаку. Кадры, которые сняли фронтовые операторы вошли в мировую кино-сокровищницу.

Среди кинематографистов, ушедших на войну, самые большие первые потери понесли фронтовые операторы. За годы войны из всех операторов и работников фронтовых киногрупп погиб каждый четвертый, а ранен был каждый второй.

Кинорепортажи с линии боевых действий, которые снимал Маматкул Арабов периодически выходили в киножурнале «Новости дня» Центральной студии документальных фильмов. Со временем он также стал сооператором известных документальных фильмов «В Верхней Силезии» (режиссер Иосиф Посельский, 1945) и «Берлин» (режиссер Юлий Райзман, 1945), в которые также вошли отснятые им кадры военной кинохроники.

Под городом Кременец Маматкул снимал эксгумацию общей могилы для расследования злодеяний гитлеровцев. За Днестром он увидел и запечатлел на камеру изрытые снарядами поля и дороги, разорённые деревушки и под городом Кременец ров с телами 300 убитых младенцев. В своих воспоминаниях М. Арабов вспоминает о своих фронтовых товарищах — кинооператорах Кенане Кутуб-заде и Александре Воронцове. Это — первые кинооператоры, которые зафиксировали фашистские злодеяния в концентрационном лагере Освенцим — фабрике смерти, где гитлеровцы умертвили более 4-х миллионов ни в чем неповинных людей со всей Европы, в том числе немало советских военнопленных. Он приводит воспоминания своего друга, оператора К. Кутуб-заде: «…перед уходом фашисты угнали многих заключенных в глубь Германии, но в лагере оставалось более 5000 больных стариков, детей, женщин. Эсэсовцы согнали их на площадь, открыли пулеметный огонь. Многие погибли. Я снимал как наши врачи оказывали помощь раненным. В течение 45 дней мы сняли около пяти тысяч метров пленки о злодеяниях фашистов здесь…» На этих материалах Центральная студия документальных фильмов создала фильм «Лагерь смерти Освенцим». Съемки операторов приводились как свидетельские показания на Международном суде над фашистскими главарями в Нюрнберге.

О наступлении Первого Украинского фронта на Сандомирском плацдарме Маматкул Арабов в своем монтажном листе к отснятым материалам о Висло-Одерской операции писал: «…момент преодоления позиций врага танками… Подавление его оборонительных огневых позиций… Идет обстрел… Поединок с вражескими самоходками «Фердинандами»…У траншеи противника — группа автоматчиков с подкативших мотоколясок, бегут через траншеи… К санитарам подползает старший лейтенант Нуженков, он медик, делает впрыскивание раненому прямо на поле, возле траншеи… санитары уносят того на носилках…». Эта одна из сжатых его аннотаций монтажного листа к съёмкам, но за ней скрываются суровые будни войны. Всё, что было в этот период снято операторами Первого Украинского фронта вошло в кинофильм «В Верхней Силезии».

19 января 1945 года Маматкул Арабов со своим напарником Анатолием Павловым с частями фронта переходил границы рейха в районе Розенберга-Крайцбурга. Свой первый киноматериал о боях в Германии операторы назвали «Юго-западнее Бреслау».

По воспоминаниям боевых товарищей и киноведа Валерия Фомина было отмечено: «… снимал Маматкул Арабов смело и профессионально. Особенно отличился он, снимая уличные бои в Бреслау».

М. Арабов и А. Павлов получили задание снимать в зоне действия 6-й армии генерала Глуздовского в силезском Бреслау (Вроцлав) — важном узле обороны противника на Одере.

22 февраля 1945 года в ходе Нижне-Силезской наступательной операции оператор В. Сущинский снимал наступление войск Первого Украинского фронта в районе Железной дамбы в предместьях Бреслау вместе с другими операторами. Он снял перебегающих через насыпь наших пулеметчиков, а также разрыв вражеского снаряда, осколком которого и был смертельно ранен. Володя снял свою смерть. Он продолжал снимать, даже падая на землю.

О гибели оператора Николая Быкова под Бреслау Маматкул вспоминал следующее: «Снаряд разорвался рядом, нас раскидало, кто мог подняться, двинулись вперёд… Я очнулся у стены дома. Забрался под разбитое орудие, чтобы перезарядить камеру. А осколки свистят. Отснял кое-что ещё. Ищу Быкова — его нигде нет. Значит, он пробрался в здание, снимает, как всегда сверху… вдруг у воронки от снаряда вижу кинокамеру. Чуть дальше — сам Николай лежит с вытянутой рукой… осколок разорвал ему поясницу… Опомнился, когда засвистели пули, стреляли по этому месту. Пришлось залечь и, пока не стихла стрельба, лежа заснял товарища распростертым на земле с кинокамерой поодаль. Потом с ним и двумя аппаратами добрался до угла квартала, остановил попутную подводу (спешила за снарядами) и на КП полка… Это случилось за двадцать дней до победы — 18 апреля 1945 года».

Съемки в Бреслау были высоко оценены в Москве. Кинопленки пришли на студию, когда шли последние бои в Бреслау и в Берлине, это были дни крушения рейха. Поэтому материал использовали в документальном фильме «Берлин» и отметили фронтовую работу одной из высших премий студии, а фамилия М. Арабова была также в титрах этого фильма.

Однако вскоре он был ранен и попал в госпиталь. Его напарник А. Павлов из-за болезни покинул фронт.

20 мая 1945 года в Политуправлении фронта Маматкулу вручили боевой орден Отечественной войны II степени за фронтовую деятельность. Фронтовой материал сьёмок Маматкула был использован в киножурнале «Новости дня» (1944—1945, 1964, Центральная студия документальных фильмов, 1-й Украинский Фронт, оператор); В Верхней Силезии (1945, Центральная студия документальных фильмов, 1-й Украинский Фронт, сооператор); Берлин (1945, Центральная студия документальных фильмов, 1-й Украинский Фронт, сооператор); Парад Победы (1945, Центральная студия документальных фильмов, 1-й Украинский Фронт, сооператор); День победившей страны (1946, Центральная студия документальных фильмов, сооператор).

А затем пришел персональный вызов М. Арабову и целой группе специально приглашенных операторов-фронтовиков, как выражение и признание их боевых заслуг, в Москву для съёмок парада Победы 24 июня 1945 года. Грандиозный парад Победы Маматкул Арабов снимал вместе с режиссером ЦСДФ Аршей Аванесовой.

Вернувшись с войны в 1945 году, он получил направление на работу на Сталинабадскую киностудию «Таджикфильм» в качестве кинооператора хроники и режиссера-документалиста.

В начале 80-х годов ещё работая в Узбекистане, Маматкул Арабов приступил к созданию цикла научно-популярных фильмов «По следам древних цивилизаций Центральной Азии», в который вошли такие фильмы производства студии «Узкинохроника», как «Седые холмы Афрасиаба», посвященный уникальным открытиям настенной живописи древнего Самарканда, «Таинственный Кара-тепе» о первых буддийских памятниках в Центральной Азии, «Древняя Бактрия» о зарождении городской цивилизации и доисламских памятниках духовной культуры. Создание цикла продолжилось уже на киностудии «Таджикфильм» в конце 1980-х годов с появления таких картин, как «Открытие Уструшана», посвященной средневековой культуре на севере Таджикистана, «Эфталиты, кто вы?» о загадочной империи эфталитов.

Маматкулом Абдукаримовичем был снят первый в истории документального кино Таджикистана — 5-серийный фильм «Устод Бободжан Гафуров: феномен «Таджики» (1998), который он закончил незадолго до смерти. Последний фильм важен тем, что он смог не только сохранить экранные образы уже ушедших из жизни исследователей Центральной Азии, но и донести как бы «завещание» творцов истории прошедшего века своим преемникам о проблемах исторической науки и запечатлеть археологические памятники, которые сейчас уже почти недоступны для съемочных групп.

После войны Маматкул Арабов был награжден орденом Отечественной войны1— (1945) — и II степени (1985), орденом Шараф» « (1999, это орден Славы — правительством Республики Таджикистан).

В канун 50-летия Великой Победы, в разгар гражданской войны в Таджикистане, М. Арабов создал фильм «Память сердца», который посвятил всем фронтовикам, в том числе ветеранам Таджикистана.

Картина стала данью памяти боевым товарищам-кинооператорам, мужеству которых потомки обязаны запечатленной историей жестокой дорогой к Победе 1945 г. Это был итог и одновременно размышление фронтовика Маматкула Абдукаримовича Арабова о гражданской войне в стране, её корнях и недопустимости войны как трагических последствий в судьбах людей, своих современников.

Оператор В. Сущинский, остановивший время…

Оператор, капитан Владимир Сущинский (1912 -1945), при съемках боёв в немецком городе Бреслау в 1945г., писал: «…Главная задача военного кинооператора и мой долг — это кинорепортаж из земного ада, чтобы острые моменты боя превратить в произведение искусства…» и это была воля художника-солдата-оператора требующая — не допускать трагедий воин во имя Жизни.

Он писал: «Через этот ад за все годы войны прошли все кинооператоры. Они выезжали к месту съемки на прикрепленном за ними автомобиле, как правило, это была полуторка с фанерной будкой в кузове под романтическим названием «Коломбина», где шофер выполнял функции повара и завхоза одновременно. Будка была сконструирована в виде купе, где кроме спальных мест была печка, хранилась кинопленка, аппаратура, продовольствие и горючее. В условиях сильных, небывалых даже для наших широт, морозов 41-го, когда замерзали механизмы кинокамер, из-за снежных заносов кинохроникам приходилось совершать длительные переходы на лыжах и пешком с грузом аппаратуры на плечах…». Операторы сопровождали съёмки монтажными листами, где подробно писали где, кого и что снимают.

Родился и вырос Владимир Александрович в горде Саранске, а в 1934 году Володя был призван на действительную службу в РККА. В 1937 году поступил во ВГИК. Окончил операторский факультет в 1941 году, война застала его во время съёмок о трагической гибели поэта М. Лермонтова в г. Пятигорске.

Заявление Володе о призыве на фронт было отклонено. «Идёт 3-й день мобилизации, — писал он 25 июня 1941 года. — Уходит молодежь… остаются старики, старухи… звучат оркестры, провожающие машут платочками… плачут. Завтра мы будем снимать такой сюжет. Выехать из Пятигорска, не будучи командиром Красной Армии или не имея на руках повестку, невозможно. Бросать съемку нельзя. Ехать призываться — „рано, еще успеете“, как сказал нам здесь военный комендант».

В сентябре 1941 года В. Сущинского призвали в армию, но командировали в глубокий тыл, в воинскую часть. В первом же письме оттуда он сообщает: «Послал начальству телеграмму: прошу направить меня на съёмку боевых фронтовых эпизодов, окончил ВГИК, квалификация — оператор, специальность — хроника. Могу снимать в любых условиях, любых обстоятельствах…».

В феврале 1942 года его часть была направлена на Карельский фронт. Здесь ему присвоили звание сержанта, он был назначен командиром орудия. В мае В. Сущинский был зачислен на Центральную студию кинохроники ассистентом оператора, он прибыл в киногруппу Волховского фронта. Снимая хронику, Володя стремился показать обстановку переднего края, многообразие фронтовой жизни, так рождалась правда репортажа.

В июле 1942-го он писал жене: «Хочу снимать очень хорошо… стал добиваться наиболее выразительного и характерного кадра. Ставлю перед собой задачи: 1.Снимать только по продуманному железному сценарию или плану. 2. Подавать материал наиболее остро и интересно…».

Видя трагические результаты фашистской агрессии, страдания и гибель ни в чем неповинных соотечественников, и на себе испытывая все тяготы фронтовой действительности, в душе Владимир Сущинский оставался романтиком. Вернувшись с очередного задания, он писал жене: «Приехал со съёмок, все в порядке. Всё, в общем, у меня хорошо и полный порядок, не беспокойся. Я нашел здесь недалеко, в брошенных жителями домах, пианино и рояль, иногда играю там прелюдии Шопена, вальсы Штрауса. Инструменты разбиты, но играть можно».

Во время прорыва блокады Ленинграда он отснял более 10 сюжетов, находясь непосредственно в боевых порядках войск, осуществлявших прорыв в районе Синявино, снял встречу Волховского и Ленинградского фронтов. Он шел вместе с передовыми частями армии, снимал в траншеях, только что отвоеванных у гитлеровцев.

В воспоминаниях боевых товарищей Володи, которые поражались, как он умудрялся снимать разрывы крупнокалиберных снарядов наших пушек на расстоянии 150 — 200 метров от себя, осталось: «Он всегда снимал войну в упор!». Снятые им кадры вошли в выпуски киножурналов, спец. выпуски и документальные фильмы. Это был мастер боевого репортажа, художник-публицист и его спец. выпуски вошли в документальный фильм «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», который стал лауреатом в номинации «Лучший документальный фильм», но по словам режиссёра И. Копалина, Володя, как и несколько его товарищей, не вошёл в титры. Для нашей страны это был первый «Оскар» за суровую правду Великой Отечественной войны, за подвиг операторов хроники, тех, кто остановил время, повествуя о трагических испытаний нашего народа. Это было живое свидетельство, какой ценой достигается победа, и что советский солдат, является главным героем войны.

Посылая однажды материал на студию в Москву, В. Сущинский сделал приписку к монтажному листу: «В виду того, что съемка производилась в непосредственных боевых условиях, перезарядка некоторых кассет производилась не в перезарядном мешке, руки были в кусках грязи и пыли, — возможен брак». Но монтажники брака не обнаруживали…

Снимая бои в Севастополе Володя вошёл в город в рядах стрелкового полка и снял первый ворвавшийся в город танк. Даже получив ранение, он, поддерживаемый двумя солдатами, продолжал съёмки. С войсками 4-го Украинского фронта В. Сущинский вёл сьёмки боевых действий на Днепре. Он форсировал Сиваш и момент перехода через него (залив, отделяющий Крым от материка) был показан как эпическая, почти библейская сцена изнеможённых людей, несущих на себе тяжело раненных, боеприпасы. Дело было в конце октября 1943 г. Одна из дивизий должна была налегке (стрелковое оружие и легкая артиллерия) выйти на крымский берег и удержать, любой ценой, плацдарм для дальнейшего наступления.

Снимал он также бои за Карпаты. В Крыму произошёл почти комичный случай. Увлекшись съёмкой, Володя оказался впереди атакующей пехоты и столкнулся нос к носу с десятком гитлеровцев. А те, увидев направленное на них «оружие» (камеру), растерялись и подняли вверх руки. Прийти в себя им не дали наши подоспевшие солдаты.

В Ужгород капитан В. Сущинский попал вместе с танковыми частями. Посылая пленку в Москву, он пояснял: «Стремительность движения и нахождение оператора среди десанта на танке, следить с которого и заниматься съемкой попадающихся интересных эпизодов, невозможно, делают материал отрывочным, неполным. Возможно, найдутся и совершенно несвязанные планы. Надеюсь на имеющийся у других операторов материал и выражаю надежду, что в общем комплексе эти отдельные планы свяжутся». В этом замечании он был весь: снимая материал, не думал об опасности, а только о нужном кадре сьёмки.

В составе киногруппы 1-го Украинского фронта, Володя снимал эпизоды освобождения Польши (освобождение Ченстоховы, освобождение Кракова), а также ожесточённые бои под г. Бреслау — «железными воротами Берлина». За две недели до гибели Володя писал родителям: «Все мы идём дальше на Берлин. Вы, дорогие мои, не беспокойтесь, что от меня нет долго писем…».

22 февраля 1945 года в ходе Нижне-Силезской наступательной операции В. Сущинский снимал наступление войск 1-го Украинского фронта в районе Железной дамбы в предместьях Бреслау. Во время съёмки рядом с ним разорвался снаряд и один из осколков смертельно ранил его в голову.

В присланной на студию коробке со снятой Володей киноплёнкой, оператор Н. В. Быков писал: «В Бреслау во время съёмки уличного боя осколком снаряда был убит кинооператор Владимир Сущинский. На поле боя снять его я не мог — был ранен этим же снарядом». Через несколько дней прислал на студию снятую плёнку оператор М. Арабов с аннотацией к снятому материалу. Среди перечисленных эпизодов такой: «Перебегающий с кинокамерой Николай Быков. Убитый Быков, около него камера». Оператор А. Школьников добавил своё свидетельство: «Шли бои за окраинные кварталы города Бреслау. Туманным утром оператор Владимир Сущинский, работавший в паре с Быковым, поднялся на железнодорожную насыпь, чтобы снять оттуда панораму боя. Рядом разорвался вражеский снаряд и Владимир был смертельно ранен осколком. Николай Быков находился неподалеку. Он кинулся на насыпь и вынес друга из зоны артиллерийского огня. Сущинский умер в медсанбате. А через несколько дней Николай был убит во время съёмок. С поля боя тело Николая выносил его новый напарник, Маматкул Арабов…». Маматкул вскоре был ранен в голову, однако пришло известие, что он к счастью не погиб — в госпитале очнулся.

Правду огромной беды всего человечества, ребята беззаветно несли в будущее как документ, за которым были слёзы и боль матерей нашей планеты Земля. Матерей, застывших от горя потери близких, когда каждый звонок почтальона оставлял рубец в её сердце. Об этом свидетельствует и фильмография оператора Владимира Сушинского:

1942 — День войны; полнометражный; режиссер: М. Слуцкий

1943 — За Родину; режиссер: И. Копалин; оператор

1943 — Битва за нашу Советскую Украину; полнометражный; режиссеры: А. Довженко, Ю. Солнцева; операторы: В. Афанасьев, Я. Богдан, Н. Быков, В. Вакар, М. Глидер, М. Гольбрих, И. Гольдштейн, И. Запорожский, М. Капкин, П. Касаткин, И. Кацман, В. Комаров, Ю. Кун, Г. Могилевский, В. Орлянкин, Б. Рогачевский, С. Семёнов, В. Смородин, А. Софьин, В. Сущинский (в титрах не указан), С. Шейнин, В. Штатландт, С. Урусевский, В. Фроленко и другие.

1944 — Битва за Севастополь; полнометражный; режиссер: В. Беляев; операторы: В. Микоша, Д. Шоломович, И. Аронс, В. Сущинский и другие.

1944 — Дом-музей А. П. Чехова; операторы: Голомб, В. Сущинский;

1945 — В Верхней Силезии; режиссер: И. Посельский; оператор В. Сущинский.

Монтажные листы оператора В. Сущинского съёмок боёв под Ленинградом, в Крыму, на территории Польши и Германии можно считать настоящими маленькими шедеврами, имеющими самостоятельную литературную ценность.

Боевой и творческий путь капитана В. Сущинского был показан в документальном фильме «Фронтовой кинооператор» (1946) режиссёра монтажа М. Е. Славинской. В отснятой Володей хронике был запечатлён момент, когда останавливается кадр с изображением боя, а дальше изображение пропадает и идёт чёрная плёнка. Раненный Володя продолжал снимать и теряя сознание, повторял: «Камеру, камеру сохраните!».

Также он стал прообразом главного героя в художественном фильме режиссёра Л. Саакова «На дорогах войны» — художественный фильм был посвящён работе фронтовых кинооператоров. Фильм того же режиссёра «Репортаж на линии огня» (1985 года) был посвящён В. Сущинскому. Кроме того, о нём рассказано в фильме режиссёра Анны Дороб «Сущинский: правда о войне» (2015 года).

В. А. Сушинский был перезахоронен на кладбище «Куле» г. Ченстохова, духовной столице Польши. Его могилу в этом году убрали местные краеведы, а ченстоховская общественность поставила на рассмотрение вопрос об установлении памятной таблицы.

Владимир Александрович Сущинский был награждён (посмертно) Сталинской премией второй степени за фронтовые киносъёмки, орденом Красного Знамени, орденом Отечественной войны I степени (посмертно), медалью «За отвагу», медалью «За оборону Ленинграда».

В Московском Доме кино имя В. Сушинского на мраморной доске памяти среди других имён павших кинематографистов, а также на доске памяти студентам, преподавателям и работникам ВГИКа — «Павшим за Родину вечная слава!» (установлена Союзом кинематографистов СССР в 1966 году).

В Республиканском краеведческом музее г. Саранска хранится обширный архив документов, переданных туда его младшей сестрой Калерией. А по словам, директора музея при лицее №43М. Н. Баркиной, а также преподавателя истории, зав. по воспитательной работеН. А. Левушкиной здесь хранится домашний архив семьи Сущинских. Музей возник в 1964 году в средней школе №14 под руководством Зои Павловны Деньгиной, В. Ф. Антоновой-Самойловой. И был открыт в день рождения Владимира Александровича — 5 сентября. Было собрано большое количество материала, велась переписка с друзьями и каждый внес свой вклад в музей.

Володя родился и вырос в г. Саранске в семье, где мама была учительницей, а отец ветеринарным врачом. По свидетельствам ровесников Володи, ещё в раннем детстве он увлёкся фотоделом, кроме того, он коллекционировал афиши кинолент, открытки с кадрами из художественных фильмов и изображением артистов. Он отличался не только разносторонней эрудированностью, весёлым характером, прекрасно играл на пианино, много читал, катался на коньках, но и обладал завидной коммуникабельностью, легко находил общий язык с любым человеком. С помощью дяди-механика сам изготовил проекционный фонарик, и, потушив свет в комнате, показывал соседской детворе собственные нарезки кадров из кинолент, на словах поясняя сюжет. Для талантливого подростка делиться с ровесниками своим мироощущением, по-видимому, воспринимался как долг к своему окружению. В 1941 году, закончив ВГИК, был призван на фронт оператором. Школьники знакомятся с фронтовыми дорогами легендарного Владимира Александровича Сущинского, который незадолго до Дня Победы погиб. Изучают летопись Великой Отечественной войны, участвуют в Диктанте посвященному Дню Победы.

Грандиозная эпопея Великой Отечественной войны, запечатлённая на киноплёнке, как бы сложенная из тысяч и тысяч бессмертных подвигов нашего народа, представляется огромным историческим полотном, не знавшим себе равных по значимости, достоверности, силе воздействия.

В Великую Отечественную войну, за 1418 дней Великой Отечественной войны от Баренцева моря до Черного, снимали боевые действия более 200 фронтовых кинооператоров. В боях погиб каждый пятый. Почти все оставшиеся в живых были ранены или контужены.

Вклад фронтовых кинооператоров в Победу над врагом огромен, — от самой первой победы под Москвой, обстановки на Волге, и, переломного 1943 года. Без военной хроники страна и весь мир в полной мере не смогли бы понять цену Великой Победы 1945 г. Святая Память об операторах фронтовой хроники омыта кровью дорог к Победе и запечатлена в монументе у Волоколамского шоссе.

В 2016 году Союз кинематографистов Российской Федерации, при поддержке Общественного движения «Бессмертный полк России» и Рос. военно-исторического общества, выдвинул инициативу увековечивания памяти фронтовых кинооператоров.

Воплотить идею в жизнь помогли осуществить представители Московского клуба документального кино им. В. Микоши — профессор Ирина Гращенкова и Эмилия Космачевская, директор Рос. государственного архива кинофотодокументов — Наталия Калантарова и Радий Хабиров, тогдашний глава городского округа г. Красногорск.

4 сентября 2020 г., в сквере Яблоневой аллеи города, рядом с Волоколамским шоссе, где в 1941 году было сорвано и остановлено вражеское наступление, состоялось открытие монумента.

За основу скульптурного образа, по просьбе фронтового оператора Бориса Соколова был взят реальный человек — кинооператор, капитан Владимир Сущинский.

Он и его коллеги жертвовали жизнью, чтобы сохранить для потомков живую историю жестокой беспощадной правды о Великой Отечественной войне.

В 75-летний юбилей Победы советского народа в Великой Отечественной войне, в подмосковном городе Красногорске открылся первый в стране и мире памятник-монумент — Фронтовой кинооператор.

Авторы монумента — художник-монументалист Мария Татевян, Олег Калинин, скульпторы Станислава и Андрей Смоляниновы, архитектор Яна Браговская.

Руководитель проекта монумента Мария Тативян считает и верит, что: … мы обязаны сохранить для истории тех, кто навечно остался за кадром, всю их исторически подлинную атрибутику. В этом — дань документальной правды тем, чьи кинодокументы не могут лгать. Моя идея — сделать так, чтобы люди могли посмотреть на окружающий мир через объектив кинокамеры и таким образом причаститься к нашей великой истории».

У монумента был выставлен почётный караул 154-го отдельного комендантского Преображенского полка. В церемонии открытия монумента принимал участие Военный образцовый оркестр почётного караула под управлением подполковника П. А. Гермеца. Под звуки музыки и песен военного времени юно-армейцы встречали почётных гостей и приглашённых официальных лиц. Барабанной дробью сопровождалась церемония открытия торжества, запечатленного операторами из ООО «Кинохроника» г. Москвы и из г. Новосибирска.

Выступили: помощник Президента РФ, председатель Рос. военно-исторического общества — В. Р. Мединский; Трижды лауреат Госпремии премии и лауреат премии «Оскар», председатель Союза кинематографии РФ — Н. С. Михалков; директор Рос. государственного архива кинофотодокументов (РГАКФД) — Н. А. Калантарова. Выступления были посвящены бессмертному подвигу фронтовых кинооператоров, запечатливших трагические страницы сражений в героическом пути к победе 9 мая 1945 г.

Великая Отечественная война, охватившая судьбы миллионов людей: от Северного Ледовитого океана да Кавказа, от Берлина до Волги — была отражена на киноплёнке. Благодаря самоотверженности, таланту, солдатскому героизму кинооператоров мы владеем сейчас кино-летописью грозных тяжёлых событий нашей эпохи. В Государственном архиве кинофотодокументов Российской Федерации в Красногорске навечно хранятся негативы легендарных киноплёнок.

В одной из своих книг о Великой Отечественной войне — - «Я остановил время», фронтовой кинооператор Владислав Микоша признаётся и обращается ко всем нам и к будущим поколениям: «Скажу от имени всех нас — и живых, и мертвых: мы не только жили те четыре года на пределе своих возможностей, физических и духовных, но мы еще и чувствовали, что судьба Родины зависит от нас — от каждого. И если кто-то сочтет это заблуждением — пусть, но согласитесь: прекрасно „заблуждение“, которое помогло стране выстоять в великих испытаниях…».

Мы глубоко чтим святую память о военных кинооператорах, которые несли суровую правду дорог к Победе. Это и память об одном из них, остановившего время, операторе, капитане Владимире Александровиче Сущинском, чей скульптурный образ в монументе стоит на Волоколамском шоссе как символ нашей Победы. Победы, начавшейся здесь, с битвы под Москвой зимой 1941г. и поставившей точку в Берлине, окончательным разгромом врага, желающего превратить народы Мира в рабов. Победы, принесшей радость со слезами на глазах, весной 1945г., скорбящим от незаживающих ран Великой Отечественной войны десяткам тысяч наших современникам…

В коротких, суровых выпусках первых дней войны, в волнующих фильмах о трудных победах на своей земле и в странах освобождённой от фашизма Европы, в современных монументальных фильмах о Великой Отечественной, воплотились результаты труда фронтовых операторов. Благодаря их самоотверженности, таланту, солдатскому героизму таких как В. А. Сущинский, ценой и самой их жизни, мы владеем сегодня кино-летописью трагических событий нашей эпохи, жестоких испытаний нашего народа на пути к Великой Победе 9 мая 1945 г.

Прорыв в Космос.
Одни из первых…

Всё человечество отдаёт дань нашим самоотверженным современникам, влюбленных и преданных всеми силами души и сердца в будущее Космонавтики, открывших выход в пространство Вселенной с её тайнами, загадками и ошеломляющими открытиями…

А 12 апреля 1961 г., был отмечен первый в мире выход в Космос на корабле-спутнике нашего соотечественника Ю. А. Гагарина.

История поисков и результатов исследований давали понимание масштаба влияния закономерностей Вселенной на организм человека, как части её и приближали мечту о межпланетных экспедициях. Среди отечественных исследователей с мировым именем, внёсших свой вклад в развитие космонавтики, в основу науки о космическом мировоззрении, о Человеке на планете Земля и в Космосе с её тайнами, загадками были:

• К. Э. Циолковский

• В. И. Вернадский

• А. Л. Чижевский

• Ф. А. Цандер

• Ю. В. Кондратюк

• С. П. Королёв

• В. Казначеев

• Н. А. Агаджанян

• Я. И. Колтунов

К. Э. Циолко́вский

(1857- 1935)

Отечественный учёный Константин Эдуардович Циолковский, мыслитель разрабатывавший теоретические вопросы космонавтики и занимавшийся философскими проблемами человека в Космосе, а также вопросами освоения его.

Константин Эдуардович, получив звание народного учителя, преподавал математику и физику в училищах Боровска и Калуги, одновременно пытаясь заинтересовать научное сообщество своими проектами аэропланов и цельнометаллического дирижабля, а впоследствии — и ракетной техники. Он стремился к диалогу с современниками, публикуя за свой счёт множество трудов, в том числе посвящённых нравственным взаимоотношениям Человека и Космоса, обоснованию идеи космического пантеизма.

К. Э. Циолковский за учительские успехи был награждён орденом Св. Станислава третьей степени, а в 1920 году был принят членом Русского общества любителей мироведения. Он удостоился персональной пенсии советского правительства и был награждён орденом Трудового Красного Знамени.

В своих научно-фантастических произведениях он отразил свои размышления и мечты («Грёзы о земле и небе», «Приключения атома» «Люди Вселенной», «Космическая философия» и др.), будучи сторонником и пропагандистом идей освоения космического пространства, предлагал заселить космическое пространство с использованием орбитальных станций. Константин Эдуардович выдвинул идеи космического лифта, поездов на воздушной подушке. Считал, что развитие жизни на одной из планет когда-нибудь достигнет такого могущества и совершенства, которое позволит преодолеть силы тяготения и распространить жизнь по всей Вселенной.

Необходимым этапом к расселению человечества в Космосе Константин Эдуардович считал духовное возвышение интеллектуалов и выведение человечества, лишённого низменных страстей, но с великой нравственной силой и разумом, которые позволят осуществить «рациональное умиротворённое существование» Эта идея послужила для него ведущим стимулом для разработки ракетно-космической техники.

Основные его научные труды — по аэронавтике, ракето-динамике и космонавтике — начинались с использования математического аппарата для решения поставленных задач. К. Э. Циолковский обосновал использование ракет для полётов в космос и ещё в 1920-е годы пришёл к выводу о необходимости использования «ракетных поездов» — прототипов многоступенчатых ракет; осмысливал вопросы выживания человека в невесомости при длительных космических перелётах. Константин Эдуардович Циолковский был мыслителем, опередивший своё время.

Костя родился в селе Ижевское, Спасского уезда в семье Э. В. Циолковского и М. И. Юмашевой, которая была татарского происхождения. Эдуард Васильевич. был из рода шляхтичей Циолковских герба Ястржембец и упоминался с 1697 года в Циолково Плоцкого воеводства. дворянского происхождения. Это позволило отцу Кости окончить Лесной институт в звании прапорщика второго разряда и служить в Лесной конторе делопроизводителем, позднее преподавать естествознание в гимназии г. Рязани. Коллеги-чиновники считали его «красным» и вольнодумцем. Материальное положение было трудным. Домашним воспитанием и первоначальным образованием детей занималась мать, Мария Ивановна, которую юный Константин считал очень способной и образованной женщиной. Мальчик выучился читать самостоятельно в возрасте семи лет по «Сказкам» Афанасьева. Костя отличался физической активностью. Привлекали его естественные науки и техника: в восьмилетнем возрасте мать подарила ему игрушечный аэростат из коллодиума, наполняемый водородом; он также увлекался запусками воздушных змеев, к которым могла быть привязана коробочка с тараканом и многое другое.

Однажды мальчик сильно простудился, катаясь зимой на санках, заболевание перешло в тяжёлую скарлатину и вследствие осложнений он почти полностью оглох. Эта трагедия определила развитие и особенности личности его на всю дальнейшую жизнь.

Костя не получил систематического образования (проучился с 12 лет в Вятской гимназии четыре года, а три года занимался самообразованием).Он вспоминал: «Последствия болезни — отсутствие ясных слуховых ощущений, разобщение с людьми, унижение калечеством — сильно меня отупили. Братья учились, я не мог. Было ли это последствием отупения или временной несознательности, свойственной моему возрасту и темпераменту, я до сих пор не знаю…». Однако навыки самообразования и уважения к теоретическому знанию Циолковскому были привиты именно в гимназии. Тем не менее, судя по сохранившимся журналам, Константин отличался живостью характера, неоднократно подвергался дисциплинарным взысканиям.

Результатом изоляции стало более или менее бессистемное самообразование, которым Циолковский усердно занимался начиная с 14- или 15-летнего возраста. Преимущественно оно сводилось к арифметике, геометрии и физике; Константин научился работать на токарном станке, стал задумываться о постройке аэростата. Отец, очевидно, понимая дарования сына, решил направить его в Москву. В июле 1873 года Константин был официально отчислен из четвёртого класса гимназии «для поступления в техническое училище». Он отправился в Москву с рекомендательным письмом.

В московский период жизни Костя старался минимум средств тратить на себя, и в течение трёх лет в буквальном смысле жил на хлебе и воде из расчёта 3 копейки в день; оставшиеся средства — вполне достаточные по ценам того времени — тратились на книги, материалы для физических и химических опытов, и тому подобного. Крайний аскетизм быта не помешал первому романтическому устремлению: хозяйка квартиры — прачка — поведала об удивительном «подвижнике» -постояльце.

Константин занимался в Чертковской публичной библиотеке, где его привечал «известный аскет, библиограф Н. Н. Фёдоров, друг Л. Н. Толстого и изумительный философ и скромник», в частности, выдавая юноше запрещённые цензурой книги. В. Кочетков высказал предположение, что юный Костя мог заниматься и у Николая Петровича Малинина, преподавателя Образцовой школы при Московской учительской семинарии. Отец, Эдуард Васильевич, стремился подготовить сына к поступлению в Московское техническое училище. Далее, по-видимому, учителя распознали в Константине педагогический дар и предложили изменить программу занятий; по крайней мере, это хорошо объясняют последующие события.

По воспоминаниям Н. Моисеева известно, что Константин: «…ставит себе в этот период ряд проблем, новых, не вычитанных, может быть, а придуманных и только навеянных чтением. Все эти проблемы таковы, что они требуют какого-то механического оформления, решения»; это обозначается как «изучение основ физики и механики при помощи метода этюдного технического проектирования». При этом, его математическую подготовку и полученное образование он не считал сколько-нибудь фундаментальным: «…разбираясь в элементарной алгебре, Константин не имел твёрдых навыков в тригонометрии и в четырёх попытках отыскания тригонометрических функций в треугольнике дважды ошибся. Из высшей математики он умел дифференцировать и интегрировать простенькие выражения, а также раскладывать функции в ряд» Существенное влияние на становление К. Циолковского оказали труды Д. Писарева, у которого он воспринял методы популяризации научного знания.

В 1876 году Константин вернулся в Вятку. При помощи отца он устроился репетитором по алгебре и геометрии, и пользовался успехом, поскольку умел доступно объяснять предметы и демонстрировать их на собственноручно изготовленных моделях.

В 1878 году отец уже страдал глухотой и неким нервным заболеванием, вызывающем «сотрясение всех членов и отнятие ног на продолжительное время». Константин Эдуардович решил перебраться в Рязань, но т.к. здесь не было заработка от уроков он сдал экстерном экзамен на звание учителя народных училищ. Вскоре устроился репетитором в помещичьем семействе, в библиотеке которого оказались «Основы химии» Менделеева. От этого периода сохранились первые рукописи с проектами летательных аппаратов, а также рассуждения о тяжести и центробежной силе, некоторые чертежи и расчёты.

Несмотря на глухоту, Циолковский быстро сошёлся с коллегами по училищу, особенно со смотрителем А. Толмачёвым, учителем С. Чертковым (который стал первым издателем работ Константина Эдуардовича).

Вскоре Константин Циолковский женился на 23-летней Варваре Соколовой и он вспоминал с горечью: «Я женился без любви… У меня был врождённый аскетизм, и я ему всячески помогал. Браку я придавал только практическое значение…». Константин Эдуардович признавался, что брак его был несчастливым, а атмосфера в семье — угнетающей. В семье было семь детей: но в автобиографии было печальное замечание «от таких браков дети не бывают здоровы, удачны и радостны». Несмотря на то, что Константин Эдуардович в семье, в принципе не терпел возражений, при этом по мере сил помогал жене по хозяйству, хотя со временем всё, что отвлекало его от собственных занятий, раздражало всё более.

Педагогический талант Константина Эдуардовича привлекал учеников, он никогда не злоупотреблял наказаниями и не повышал голоса, умел рассказывать и объяснять. Будучи дворянином, Циолковский был вхож в местное Дворянское собрание, сошёлся с уездным предводителем дворянства Д. Я. Курносовым, и репетировал его детей. Это позволило оградить учителя от произвола начальства. Однако епархиальные власти потребовали отчёта о его благонадёжности и отношению к Священному Писанию.

Соседями Циолковских были незаурядные люди, в том числе местный краевед Н. П. Глухарёв, а для Константина Эдуардовича были присущи, своего рода удивительные, привычки. Это были ночные фейерверки, запуск воздушного змея с фонарём и прочее. Или, например, его привычка напевать во время работы в мастерской, а для домашних в известном смысле это было испытанием. И при этом он был ярким воплощением образа энтузиаста-одиночки, увлечённого наукой.

Первой печатной работой К. Э. Циолковского считается «Давление жидкости на равномерно движущуюся в ней плоскость» (Труды отделения физических наук Императорского общества любителей естествознания, Т. IV)

В 1882—1883 годах Циолковский написал свои первые научные работы, посвящённые кинетике газов и аэродинамическому подобию Рукопись первой статьи попала на отзыв к П. П. Фан-дер-Флиту, который оценил энтузиазм и способности провинциального учителя; в результате Э. К. Циолковского приняли в ряды Русского физико-химического общества. В 1884 он стал титулярным советником. Как отмечал Константин Эдуардович,1886—1887 годы оказались плодотворными для него — он закончил расчёты большого управляемого аэростата, а также написал повесть «На Луне». Весной 1887 год Боровск посетил П. Голубицкий, и под впечатлением от знакомства, он организовал ему поездку в Москву. Там в Политехническом музее на заседании Общества любителей естествознания Эдуард Константинович читал доклад о металлическом аэростате.

Но после того как погибла его библиотека и почти всё имущество, он надолго погрузился в депрессию, которая внешне выражалась в полной бесстрастности. А новый дом на половодье 1888 года оказался затоплен. Но по воспоминаниям этого тяжёлого периода, если в училище он был спокоен и терпелив, то к своим детям предъявлял завышенные требования, горячился, иногда срывался. От детей требовалось безусловное повиновение.

Уже в чине коллежского асессора Константин Эдуардович продолжал совершенствовать педагогический опыт и в 1890 году он разработал новые учебные программы по арифметике и геометрии для 1—3 классов, утверждённые педагогическим советом Боровского училища.

В тоже время он закончил проект металлического дирижабля, проект был одобрен, но в финансировании было отказано. В 1891 году К. Э. Циолковский занялся проектом аэроплана, отправленного Н. Е. Жуковскому, который его одобрил. При этом директор народных училищ Калужской губернии обратился в Москву с ходатайством о переводе Циолковского — «одного из способнейших и усерднейших преподавателей» — в Калугу. Город Боровск устроил учителю торжественные проводы: хор мальчиков пел «Многая лета», учительский коллектив произнёс напутствие.

Мощным стимулом для изучения достижений Константина Эжуардовича стало начало космической эры, которое совпало с его столетием, отмечавшимся в 1957 году. К. Э. Циолковскому были установлены памятники в Калуге и Москве. Существует его дом-музей в Калуге, где постоянно проводят Чтения его памяти. Есть музеи и в других города страны.

В 1954 году была учреждена Медаль им. К. Э. Циолковского. В 1961 году в честь учёного был назван кратер на обратной стороне Луны, а в 2015 году его именем был назван город при строящемся космодроме «Восточный».

В. И. Вернадский

(1863—1945)

Отечественный учёный Владимир Иванович Вернадский, блестящий минералог, кристаллограф, геолог, основоположник радиогеологии, науки — биогеохимии, а также геохимии, внёсший в её развитие огромный вклад. Он был создателем учения о живом веществе и биосфере, о переходе биосферы в ноосферу, ученый-энциклопедист, глубоко интересовавшийся философией, историей религий и общественными науками, академик Императорской Санкт-Петербургской академии наук. Его считали жителем Земли и Космоса — по мироощущению и миропониманию; человеком ноосферы, намного опередившим своё время.

В. И. Вернадский утверждал, что: « …вода и живое вещество — генетически связанные части организованности земной коры», считая, что вода связывает живую и неживую природу в единое целое благодаря круговороту воды в природе.

Владимир Иванович был одним из основателей и первым президентом Украинской академии наук, а также создателем научных школ и был автором курсов лекций и учебников по минералогии, кристаллографии и истории естествознания.

С 1927 года до самой смерти Владимир Иванович был директором Биогеохимической лаборатории при Академии наук СССР, это был талантливый учитель, воспитавший целую плеяду советских геохимиков.

Из философского наследия Вернадского наибольшую известность получило учение о ноосфере, а также он один из основных мыслителей направления, известного как русский космизм. В структуре биосферы Вернадский выделял семь видов вещества:

• Живое;

• Биогенное (возникшее из живого или подвергшееся переработке);

• Косное (абиотическое, образованное вне жизни);

• Биокосное (возникшее на стыке живого и неживого; к биокосному, по Вернадскому, относится почва);

• Вещество в стадии радиоактивного распада;

• Рассеянные атомы;

• Вещества космического происхождения.

В. И. Вернадский рассматривал различные гипотезы панспермии в историческом контексте, он пришёл к заключению об извечности жизни в течение геологического времени. Методы и подходы кристаллографии Вернадский распространял на вещество живых организмов. Живое вещество развивается в реальном пространстве, которое обладает определённой структурой, симметрией и дисимметрией. Строение вещества соответствует некоему пространству, а их разнообразие свидетельствует о разнообразии пространств. Таким образом, живое и косное не могут иметь общее происхождение, они происходят из разных пространств, извечно находящихся рядом в Космосе. Вернадский объяснял пространство живого как единство пространства-времени.

Важным этапом необратимой эволюции биосферы Вернадский считал её переход в стадию ноосферы, считая, что предпосылками возникновения ноосферы являются:

• Расселение Homo sapiens по всей поверхности планеты и его победа в соревновании с другими биологическими видами;

• Развитие всепланетных систем связи, создание единой для человечества информационной системы;

• Открытие таких новых источников энергии, как атомная, после чего деятельность человека становится важной геологической силой;

• Победа демократий и доступ к управлению широких народных масс;

• Всё более широкое вовлечение людей в занятия наукой, что также делает человечество геологической силой.

Работам В. И. Вернадского был свойствен исторический оптимизм: в необратимом развитии научного знания он видел единственное доказательство существования прогресса. К 80-летию со дня рождения «за многолетние выдающиеся работы в области науки и техники» В. И. Вернадский был удостоен Сталинской премии I степени, денежный эквивалент которой распределил поровну — в Фонд обороны, бедствующим сотрудникам и членам семей погибших и репрессированных сослуживцев.

За время эвакуации (Казахстан, пос. Боровое, 1941—1943г.г.) написал ряд статей, среди них: «Несколько соображений о проблемах метеоритики», «О необходимости организованной работы по космической пыли», «О состоянии пространства в геологических явлениях Земли как планеты. На фоне роста науки ХХ столетия», «Несколько слов о ноосфере» др.) Кроме того, он продолжил работу над книгой «Химическое строение биосферы Земли и её окружения» в 2-х томах.

Наряду с этим, занимался организаторской и общественной деятельностью. В. И. Вернадский был избран членом различных обществ, организаций и ассоциаций. Это членство подтверждает широту его научных интересов и общественное признание его заслуг. Он был действительным членом Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей, Вольного экономического общества Императорского Русского географического общества.

Владимир Иванович был также член-корреспондентом Британской ассоциации, Американского минералогического общества, Парижской академии наук, секции минералогии, Чехословацкого минералогического и геологического общества, Бельгийского геологического общества

Кроме того был членом Геологического общества Франции, Чешской академии наук и искусств, Югославской академии наук и искусств, а также Немецкого химического общества и почётный член Общества биологической химии

Московского общества испытателей природы и Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, Всероссийской лиги просвещения от Академии наук и университетов и др.

При этом он был членом Общества единения народностей России и Общества изучения Сибири и улучшения быта её населения, а также Общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным.

Он был также председателем совета Комиссии по изучению естественных производительных сил России, Комиссии по учёным учреждениям и научным предприятиям Министерства народного просвещения, Комиссии по выработки новой структуры и устава АН СССР, а также членом трёх отделений АН СССР: геолого-географических, химических, физико-математических наук.

В 1936 году к 75-летию Вернадского вышел под редакцией Ферсмана сборник (в 2-х томах) «Академику В. И. Вернадскому в честь пятидесятилетия научной и педагогической деятельности».

В 1939 Владимир Иванович стал в АН СССР председателем: Комиссии по изотопам, Комитета по метеоритам, Комиссии по минеральным водам, Комиссии по изучению вечной мерзлоты, Комиссии по изучению, использованию и охране подземных вод, Комиссии по определению геологического возраста горных пород, Комиссии по проблеме урана и членом Комиссии АН СССР по истории биологических наук.

При жизни он опубликовал 473 научные работы, издано его собрание сочинений в 24 томах.

Родился Володя в Санкт-Петербурге в семье И. В. Вернадского, потомка запорожского казацкого старшины, который во время восстания Хмельницкого перешел на сторону казаков, а после казни шляхтичами оставил трех сыновей-казаков.

Во время рождения сына Иван Васильевич служил чиновником по особым поручениям при министре внутренних дел, преподавал экономику и имел чин действительного статского советника, а мать, Анна Петровна Константинович, происходила из русской дворянской семьи. Владимир Иванович Вернадский был троюродным братом известного русского писателя Владимира Короленко.

В 1868 году (из-за неблагоприятного климата Санкт-Петербурга) семья Вернадских переехала в Харьков — один из ведущих научных и культурных центров Российской империи. Под влиянием отца Володя специально выучил польский язык, чтобы читать книги про Украину.

В 1876 году семья возвратилась Санкт-Петербург и после окончания гимназии, в1881 Володя поступил на естественное, отделение физико-математического факультета Императорского Санкт-Петербургского университета. Он стал участником почвоведческих экспедиций (1882, 1884), а под руководством В. В. Докучаева работал над кандидатской работой — «О физических свойствах изоморфных смесей».

В 1939 году в письме, направленном в организационный комитет по случаю 120-летнего юбилея университета, В. И. Вернадский писал: «Я старый студент Петербургского Университета выпуска 1885 г., в блестящую пору его жизни — ученик Докучаева, Менделеева, Фаминцына, Глазенапа, Иностранцева, Бекетова, Меншуткина, Костычева, Воейкова, Фандерфлита, Петрушевского, Богданова, Вагнера. Всё моё университетское прошлое оказало решающее влияние на мою жизнь…»

За участие в студенческой сходке был арестован полицией и был знаком с А. И. Ульяновым. Стал членом народнического кружка Д. И. Шаховского («Приютинское братство»), где познакомился со своей будущей женой Натальей Егоровной Старицкой. с которой прожил более 56 лет, она была единомышленником во всех его делах. Вместе с супругой Владимир Иванович подбирал материалы для будущей книги «Пережитое и передуманное». В семье было двое детей, которые эмигрировали в советское время: Сын Георгий был одним из лидеров движения евразийцев, стал известным в США как исследователь русской истории. Дочь Нина, училась в Праге, была замужем за археологом Н. П. Толлем работала врачом-психиатром в США. Внучка — Татьяна.

В 1885—1890 годах, работая на кафедре минералогии, Владимир Иванович был избран хранителем Минералогического кабинета Императорского Санкт-Петербургского университета. После провала «Заговора первого марта», он был командирован университетом в Италию, Францию и Германию для продолжения обучения и подготовки к профессорскому званию. В 1889 году помогал Докучаеву в подготовке и показе почвенной экспозиции на Всемирной выставке в Париже, за которую «Отдел русских почв» выставки был награждён золотой медалью.

Осенью 1890 года В. И. Вернадский был приглашён в Москву и утверждён приват-доцентом кафедры кристаллографии и минералоги Императорского Московского университета. После защиты в 1891 году магистерской диссертации перед молодым преподавателем встали серьёзные задачи: разработка лекций по минералогии и кристаллографии; упорядочение минералогического кабинета и музея; проведение исследований в химической лаборатории. Для наведения порядка в минералогическом кабинете Вернадский привлёк своих студентов. В. И. Вернадский так охарактеризовал свою работу со студентами: «…И в поле, и в лаборатории выступало на первое место изучение парагенезиса минералов; стали совершаться минералогические экскурсии (чуть ли не впервые в университетском образовании в России).

В основу всего было положено возможно точное физическое (в том числе кристаллографическое) и химическое изучение минералов и их наблюдение — парагенетическое — в поле и в лаборатории. Каждый обучающийся проводил кристаллографическое исследование (и вычисление какого-нибудь вещества, главным образом искусственного) и делал полный химический анализ минерала. Работа выбиралась так, чтобы учащийся получал новые, раньше никому не известные, количественно выраженные факты. Значительная часть этих новых данных печаталась. В тесной связи с такой постановкой работ шло составление и систематизация минералогической коллекции, причём составленный географический и систематический полный карточный каталог был сделан в значительной части даровым и добровольным трудом лиц, работавших в кабинете». Большое внимание в работе со своими учениками Вернадский уделял публикации результатов их работ в ведущих европейских журналах по минералогии и кристаллографии. Вёл студенческий минералогический кружок. За десять лет членами кружка прочитано 77 докладов об оригинальных исследованиях, в том числе 11 — самим Вернадским.

За 1890—1898 год приват-доцент Вернадский воспитал более 20 учеников, ставших известными. Его ученики заняли руководящие ученики должности на кафедрах минералогии и геологии в Московском, Саратовском, Томском, Тбилисском, Таврическом, Воронежском университетах, в Киевском политехническом, Екатеринославском горном, Московском геологоразведочном институтах, Ново-Александрийском институте сельского хозяйства, Московском сельскохозяйственном институте, Московской горной академии, Университете им. Шанявского в Москве, Высших женских курсах в Москве и Санкт-Петербурге. Кроме того, возглавляли такие известные учреждения, как Минералогический музей Академии наук, Институт прикладной минералогии, Научный институт по удобрениям; работали в Комиссии по изучению производительных сил России, Биохимической лаборатории в Радиевом институте.

В 1908 году его избрали вторично в Государственный совет. Был командирован во Францию и Великобританию. В Институте Кюри (Париж) Вернадский встречался с Лакруа. В 1911году на общем собрании Академии наук Вернадский выступил с докладом: «Задачи дня в области радия», в котором обосновал необходимость систематического изучения с геологической и минералогической точек зрения проявлений радиоактивности в природе, что привело к созданию Радиевой комиссии в том же году. Вскоре В. И. Вернадский определил районы возможного залегания радиевых руд: Кавказ, Урал и Ферганская область.

В 1911 году он переехал из Москвы в Санкт-Петербург, работал в Геологическом музее Императорской академии наук, где руководил отделом минералогии Одновременно преподавал минералогию на Московских высших женских курсах. В этом же году В. И. Вернадский в знак солидарности с увольняемыми по политическим мотивам профессорами подал в отставку (в связи с так называемым «Делом Кассо»).

Весной 1917 года В. И. Вернадский по приглашению С. Ф. Ольденбурга работал в министерстве народного просвещения в Петрограде и после Октябрьской революции сдал дела наркому просвещения А. В. Луначарскому. Осенью, по решению физико-математического отделения Академии наук командирован на юг по состоянию здоровья (туберкулёз) и для продолжения исследовательских работ.

Признав независимость Украины как «свершившийся факт», В. И. Вернадский в мае 1918 года вышел из Кадетской партии. Он пишет: «Немедленно по утверждению меня Головой Украинской Академии я вышел из Конституционно-демократической партии и его Центрального Комитета». И далее Вернадский даёт исчерпывающее пояснение этого шага: «Этот выход не был только следствием этой формальной причины. У меня уже ‹тогда›, когда я был во Временном правительстве, я глубоко был не согласен с правительством князя Львова, не говоря о Керенском. Считал ошибкой всю тактику „кадетов“. Деятельность кадетов во время междоусобной войны у Деникина окончательно меня от ‹них› оттолкнула — и в земельном, и в национальном вопросе».

Д. И. Дорошенко, видный историк, министр иностранных дел подчеркнул роль Вернадского в организации Украинской академии наук: «Когда же в 1918 г. возникла Украинская Держава, то организатором Украинской академии наук явился член Петербургской академии наук В. И. Вернадский…». При этом, он не принимал гражданство Украины. Читал курс геохимии в Киевском университете. Увлечённо занимался биогеохимией.

Благодаря самоотверженности Вернадского, Украинская академия, им возглавляемая, в 1918—1919 годах пережила пятикратную смену власти в Киеве и уцелела.

В равной мере своим соотечественником его считают и в России, и на Украине. Он отстаивал единство России и противостоял идеям как украинской независимости, так и проавстрийским и германским идеям.

Своим главным культурно-общественным заданием Вернадский считал сохранение главенствующего положения русской культуры в УНР, объединение украинцев, которым дорога русская культура, и развитие связей с российскими научными учреждениями.

Активная общественно-политическая деятельность академика В. И. Вернадского привлекла внимание Московского охранного отделения (МОО), где на него в 1890 году было заведено «Дело». С 1903 года вся корреспонденция академика Вернадского и его жены перлюстрировалась, а дом, где они жили, находился под постоянным наблюдением полиции.

Весной 1919 года после установления Советской власти в Киев к В. Вернадскому прибыл представитель Российской академии наук, его ученик А. Е. Ферсман. Во время поездки для переговоров в Ростов-на-Дону через Новороссийск В. И. Вернадский заболел тифом, остался в Крыму и был перевезён родственниками в Симферополь. После выздоровления, с февраля 1920 года он стал ректором Таврического университета в Симферополе и входил в состав симферопольского отделения Киевского украинского научного товарищества. 25 января 1921 года Владимир Иванович поступил в распоряжение Наркомпроса.

Комиссар высших учебных заведений Крыма М. Гасцинский в «политической характеристике» на бывшего ректора указал: «Несмотря на крупные научные заслуги Вернадского, оставление его в Крыму является политически недопустимым». 23 февраля 1921 года Вернадский с семьёй под усиленной охраной ЧК выехал из Симферополя в Москву, а в середине марта 1921 года семья Вернадских вернулась на родину в Петроград. Здесь В. И. Вернадский возглавил Метеоритный отдел Геологический и минералогический музей имени Петра Великого РАН и Радиохимическую лабораторию.

Владимиру Ивановичу удалось при этом организовать экспедицию Л. А. Кулика в Сибирь, к предполагаемому месту падения в 1908 году Тунгусского метеорита.

14 июля 1921 года В. И. Вернадского арестовали и препроводили в тюрьму на Шпалерную. На следующий день, на допросе он понял, что его пытаются обвинить в шпионаже. К удивлению охранников, Вернадский был вскоре освобождён. Вскоре выяснилось, что президент Российской академии наук А. П. Карпинский и С. Ф. Ольденбург послали телеграммы Владимиру Ленину, наркому просвещения Анатолию Луначарскому и Николаю Семашко, после чего было принято решение о его освобождении.

После освобождения по приглашению Ферсмана В. И. Вернадский вместе с дочерью уехал в Мурманск, где участвовал в комплексном исследовании Кольского полуострова, результатом которого стала большая статья «Живое вещество в химии моря».

В. И. Вернадский, участвуя в создании в январе 1922 года Радиевого института, возглавлял его по 1939 год. Институт был сформирован путём объединения всех имевшихся к тому времени в Петрограде радиологических учреждений.

В плане научного руководства новому институту были подчинены радиевый рудник и недавно созданный завод в Бондюге (Татарстан). Комплексный подход к проблеме радиоактивности, характерный для основателей института академиков Вернадского и Хлопина, предопределил комплексную структуру института, основанную на сочетании физических, химических и радиогеохимических исследований.

Владимир Иванович организовал экспедиции на Урал, в Предуралье, на Байкал, в Забайкалье, на Туя-Муюнское месторождение в Ферганской области (1915—1916) и Кавказ, но В. И. Вернадский указывал на необходимость подобных исследований в южных регионах, в особенности на побережьях Чёрного и Азовского морей.

Он считал, что для успешной работы должны быть организованы постоянные исследовательские станции…

В 1922—1926 годах по приглашению президента университета был командирован во Францию для чтения курса геохимии в Сорбонне. Работал в Музее естественной истории и Институте Кюри. В Париже на французском языке вышел фундаментальный труд В. И. Вернадского — «Геохимия».

В 1915 он стал председателем Комиссии по изучению естественных производственных сил России, был одним из создателей плана ГОЭЛРО. Комиссия внесла огромный вклад в геологическое изучение Советского Союза и создание его независимой минерально-сырьевой базы.

По возвращении из зарубежной командировки в 1926 году формулировал концепцию биологической структуры океана, согласно которой, жизнь в океане сконцентрирована в «плёнках» — географических пограничных слоях различного масштаба.

В 1927 году организовал в Академии наук СССР Отдел живого вещества. Однако термин «живое вещество» В. И. Вернадский употреблял как совокупность живых организмов биосферы.

Летом 1935 года здоровье Владимира Ивановича ухудшилось, и по рекомендациям кардиолога он уезжает на лечение за границу, в Карловы Вары. После прохождения курса лечения Вернадский работал в Париже, Лондоне, в Германии. Это была его последняя зарубежная командировка; в Европе чувствовалось дыхание будущей войны. Вернадский в последний раз встретился дочерью Ниной, которая вскоре уехала из Чехословакии в США, в Нью-Хейвен, где поселилась недалеко от брата Георгия Вернадского сотрудника кафедры русской истории в Йельском университете. За рубежом Вернадский работал над книгой «Научная мысль как планетное явление», которая была опубликована только в 1977 году.

В годы политических репрессий Вернадский ушёл со всех административных постов, оставаясь только научным консультантом (чтобы не участвовать в «чистках»). В это же время он был избран членом геолого-географического, химического, физико-математического отделений Академии наук. В. И. Вернадский, а также его соратники — А. Е. Ферсман и А. П. Карпинский обладали колоссальным практическим и теоретическим опытом в геологии, который был необходим советскому государству при разработке и добыче полезных ископаемых.

Когда был арестован геохимик А. М. Симорин, его ученик, Вернадский неоднократно писал в «органы» и в Президиум Верховного Совета СССР, требуя освободить «талантливого ученого, прекрасного научного работника». До конца жизни Вернадский продолжал считать Симорина своим сотрудником, вёл с ним переписку и отказывался подписывать приказ об его увольнении.

Летом 1940 года по инициативе Вернадского начались исследования урана на получение ядерной энергии.

В мая 1942 года получил от вице-председателя Всеславянского комитета СССР профессора Зденека Неедлы письмо с просьбой написать для читателей-славян, живущих в Англии, Америке и Австралии, статью на тему: «Научные связи русского народа с другими славянскими народами».

3 февраля 1943 года скоропостижно скончалась Наталья Егоровна, жена В. И. Вернадского. В день её смерти Вернадский записал в дневнике: «Всем хорошим в своей жизни я обязан Наташе. Мы прожили с ней 56 лет душа в душу, мысль в мысль». Эту утрату Вернадский тяжело переживал и так не смог оправиться.

Весной и летом 1944 года он искал пути переехать к детям и внучке в США но ему это не удалось. 25 декабря 1944 года у Владимир Ивановича произошёл обширный инсульт. Он скончался за четыре месяца до Победы, когда меньше года оставалось до запуска в Москве академиком И. В. Курчатовым первого в СССР ядерного реактора и четыре с половиной года — до триумфа советских физиков-ядерщиков и успешного испытания атомной бомбы РДС-1.

В 2016 году «Независимая газета» охарактеризовала личность Владимира Ивановича как: «русского — по рождению и родословной; либералом — по культуре; правдоискателем, праведником, правозащитником — по совести, категорическому, нравственному императиву; интернационалистом — по нравственно-политическим убеждениям, образу жизни и характеру поступков; пассионарием — по эмоциональному складу».

Из 416 опубликованных при жизни трудов Вернадского100 работ были посвящены минералогии; 70 — биохимии; 50 — геохимии; 43 — истории науки; 29 — кристаллографии; 21 — радиологии; 14 — почвоведению; 37 — организации науки и истории.

Владимир Иванович был награждён: орденами Святого Станислава II степени, Святой Анны III степени Святой Анны II степени, Трудового Красного Знамени а также медалям «В память царствования императора Александра III», «В память 300-летия царствования дома Романовых», Сталинская премия I степени (1943) — «за многолетние выдающиеся работы в области науки и техники».

В память о Владимире Ивановиче была создана наука вернадоведение — наука, изучающая биографию, историографию и его научное наследие.

Названы именем В. И. Вернадского: минералы (Вернадит, Вернадскит), организмы (Psammothidium vernadskyi, Bukhtiyarova, Stnislavskay), Вернадского горы, Копь Вернадского, Карстовая полость Вернадского в Крыму, Горный хребет Вернадского в Сахалинская области. В Индийском океане расположена вулканическая гора его имени.

Полуостров Вернадского — в Море Космонавтов Земли Эндбери в Антарктиде (1957).

Вернадский (лунный кратер) на обратной стороне Луны и Vernadskij 2809 — малая планета №2809.

Его имя носят Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского в Симферополе, Институт геохимии и аналитической химии, Всесоюзный народный университет биосферных знаний.

О жизни и творчестве великого учёного создан ряд документальных и научно-популярных фильмов: «Жизнь — явление космическое» (1988), режиссёр: Леонид Волков; «Закон Вернадского» (1983), режиссёр: Роллан Сергиенко; «Владимир Вернадский», из цикла «Острова» (2005), режиссёр: Виталий Трояновский; «Тайны забытых побед. Озарение Вернадского» (2007), режиссёр: Олег Рябохлыст; «Новый Век Вернадского» (2015), режиссёры: Юлия Колесник, Алексей Шутов и др.) Сняты художественные фильмы: «Выбор цели» (1983), сценариста и режиссёра Игоря Таланкина, «Набат на рассвете» (1986), сценарист и режиссёр: Аркадий Кордон).

Его именем названы улицы и станции метро, установлены памятники и памятные доски в разных городах страны.

Учреждена золотая медаль имени В. И. Вернадского АН СССР, РАН, а также НАН Украины за выдающиеся достижения в области естественных, технических и социо-гуманитарных наук, в том числе науки о Земле и за вклад в радиоэкологию. Неправительственный экологический фонд имени В. И. Вернадского торжественно открыл бюст В. И. Вернадского на Аллее Российской Славы во Всероссийском детском центре «Смена».

А. Л. Чижевский

(1897 — 1964)

Отечественный учёный Александр Леонидович Чижевский, биофизик, один из основоположников космического естествознания и космической экологии, он представитель русского космизма.

Александр Леонидович в 1914 году в Калуге близко познакомился с К. Э. Циолковским, который сыграл большую роль в становлении молодого учёного, в выработке его мировоззрения. Дружба учёных длилась более 20 лет. Константин Эдуардович поддерживал идеи младшего друга по гелиобиологии и эксперименты по аэроионификации. В свою очередь, Александр Леонидович содействовал утверждению мирового приоритета К. Э. Циолковского в области космонавтики и ракетодинамики, переиздав в 1924 году его работу «Исследование мировых пространств реактивными приборами» (под новым названием «Ракета в космическом пространстве») и разослав её зарубежным учёным и научным обществам, а также помогал ему в публикации статей в московских журналах и центральных газетах.

В декабре 1921 года он написал философскую работу «Основное начало мироздания. Система космоса. Проблемы». С 1922 по 1923 годы был внештатным научным консультантом Института физики и биофизики Наркомздрава СССР, где познакомился с С. И. Вавиловым. В 1924 году в Калуге вышел один из основных трудов А. Л. Чижевского по гелиобиологии и историографии «Физические факторы исторического процесса».

Как и в прижизненных изданиях, среди оригинальных стихотворений Чижевского есть и поэтические переводы. Например, уже в первой книге есть переводы Людвига Уланда. В начале 1920-х годов по рекомендации А. В. Луначарского он был назначен инструктором литературного отдела Наркомпроса, затем избран председателем Калужского губернского союза поэтов. А. Л. Чижевский был и художником-пейзажистом. Известно, что в Калуге он написал более 100 картин, которые продавал, а средства от продажи шли на проведение научных опытов.

В марте 1926 года Александр Леонидович окончательно перебрался в Москву, но до середины 1930-х годов периодически приезжал в Калугу к родным и к Циолковскому. Был знаком с известными литераторами: Л. Н. Андреевым, А. И. Куприным, А. Н. Толстым, И. Северяниным, С. А. Есениным, В. В. Маяковским, И. А. Буниным, М. Горьким, В. Я. Брюсовым; дружил с композитором Н. П. Раковым.

В 1927 году в лаборатории прошли испытания его электроэффлювиальные люстры. К началу 1930-х годов имел научные связи с такими учёными, как С. А. Аррениус, Ф. Нансен, Ш. Рише, А. д’Арсонваль и др. Александра Леонидовича приглашали для чтения лекций в Париж и Нью-Йорк, выдвигали в почётные академики за границей, где его работам в области гелиобиологии и аэроионизации придавалось большое значение. Ему предлагали купить патент на его работы по аэроионификации, но учёный решительно отказался, передав своё изобретение «в полное распоряжение Правительства СССР». Он стал почётным президентом I международного конгресса по биофизике (1939).

Саша родился в городе Цехановец, в семье военного артиллериста Леонида Васильевича и Надежды Александровнаы Чижевских (урождённая Невиандт). Она умерла, когда малышу был 1 год и 1 месяц. Будущего учёного воспитывали: сестра отца О. В. Чижевская-Лесли и бабушка — мать отца Е. С. Чижевская (двоюродная племянница адмирала П. С. Нахимова).

Мальчик получил разностороннее домашнее образование (хорошо знал французский, немецкий, английский, итальянский языки, а также историю, учился музыке). В 7 лет брал уроки живописи в Парижской академии художеств у Гюстава Нодье, ученика импрессиониста Э. Дега. В 1907 году учился в Бельской мужской гимназии (Польское царство), но затем перешёл на домашнее обучение.

Среднее образование получил в Калуге в частном реальном училище Ф. М. Шахмагонова. В июле 1915 года был принят действительным слушателем в Московский коммерческий институт (МКИ), а в сентябре того же года вольнослушателем в Московский археологический институт.

Ушёл добровольцем на фронт: во второй половине 1916 года и мае-сентябре 1917 года участвовал в боях в Галиции, был ранен, получил контузию и был демобилизован. Был награждён Георгиевским крестом IV степени (солдатским).

В 1917 году окончил Московский археологический институт. В мае того же года защитил диссертацию на тему «Русская лирика XVIII века» (М. В. Ломоносов), а в декабре защитил диссертацию на степень магистра всеобщей истории. В 1918 году представил на историко-филологический факультет Московского университета и защитил диссертацию на степень доктора всеобщей истории «Исследование периодичности всемирно-исторического процесса», которая спустя 6 лет была изложена в книге «Физические факторы исторического процесса». Таким образом, А. Л. Чижевский стал доктором истории в 21 год.

После защиты диссертации с 1917 по 1922 годы состоял старшим научным сотрудником, действительным членом института и профессором Московского археологического института.

Обучался на физико-математическом (по естественно-математическому отделению) и медицинском факультетах Московского университета в качестве вольнослушателя, посещал лекции в Народном университете Шанявского. Он также преподавал в 1918—1920 годах на Калужских командных пехотных курсах (курсы красных командиров), создателем и первым начальником которых был его отец Л. В. Чижевский.

С детства Александр писал стихи. В Калуге были изданы первые сборники стихотворений Чижевского, проект «Академия Поэзии» (1918). Следующий поэтический сборник увидел свет более чем через 20 лет после смерти ученого — Посещал литературный салон А. И. Хольмберг (внучки Л. Н. Толстого) и музыкальные вечера Т. Ф. Достоевской (внучатой племянницы Ф. М. Достоевского).

Изучая влияние космических физических факторов на процессы в живой природе, им было высказано предположение о влиянии циклов активности Солнца на явления в биосфере, в том числе на социально-исторические процессы. Он изучал и применил также искусственную аэроионизацию (люстра Чижевского) в медицине, сельскомхозяйстве (животноводство и растениеводство), промышленности и др. отраслях народного хозяйства.

С февраля 1931 года А. Л. Чижевский перенёс свои исследования по гелиобиологии и опыты ионификации на промышленную основу. Ему, как директору Центральной лаборатории ионификации, Наркомземом СССР была создана широкая возможность организовать научно-исследовательскую работу по применению ионизации воздуха для повышения продуктивности животноводства. Учёный возглавил созданную при поддержке наркома земледелия Я. А. Яковлева в НИИ животноводства (ВИЖ) ВАСХНИЛ Центральную научно-исследовательскую лабораторию ионификации (ЦНИЛИ, Воронеж), в дальнейшем были учреждены 7 филиалов. В исследованиях ЦНИЛИ участвовало 50 научных сотрудников. По итогам работы станции ионизации рассматривался вопрос применения методов на производстве и в быту советских людей труды (1933, 1934 годы). Вышедшие в Воронеже работы составили несколько томов (1-й и 3-й, «Проблемы ионификации»), которые переводились на ряд иностранных языков.

Однако научная деятельность Александра Леонидовича не раз подвергалась критике. Профессор К. А. Тимирязев, специалист по физиологии растений и крупный исследователь фотосинтеза, негативно отозвался о его диссертации. А в июле 1936 года ЦНИЛИ распустили. В конце 1938 года А. Л. Чижевский был вновь был приглашён на работу в качестве научного руководителя по аэроионификации Дворца Советов. Вскоре он возглавил 2 лаборатории по аэроионификации (одна — на кафедре общей и экспериментальной гигиены в Московском государственном медицинском институте, другая — в Ленинградском государственном педагогическом институте) при Управлении строительства Дворца Советов Совнаркома СССР.

Академик А. Ф Иоффе изложил следующее мнение в отчёте проверяющей комиссии 28 мая 1940 года: подробное обследование лаборатории проф. Чижевского в Воронеже и связанных с ним лабораторий в Москве и Ленинграде с несомненностью выявило: что самый вопрос о влиянии ионизированного воздуха на организм ещё должен быть подвергнут научному физико-биологическому исследованию. Но Комиссия Совнаркома отклонила предложения Чижевского об организации специальной лаборатории иониофикации. А его гипотеза о том, что появление солнечных пятен на Солнце влияет на социальные явления: революции, эпидемии людей и животных, народные движения были восприняты критично в определённых кругах Франции, где он печатал результаты и выводы своих исследований.

В 1941 году, в начале Великой Отечественной войны, А. Л. Чижевский вместе с семьёй попал в Челябинск, где 22 января 1942 года был арестован и осуждён Он отбывал 8 лет заключения в Ивдельлаге, затем в Подмосковье (Кучино, Центральная радиолаборатория НКВД), в Казахстане (Карлаг, Луглаг, Степлаг). И в лагере А. Л. Чижевский продолжал заниматься наукой, поэзией и живописью. За эти годы им было написано более 100 стихотворений. Основной поэтический пласт был создан учёным в 1940-е годы на Урале, в заключении.

После его смерти вышли ещё 4 поэтических сборника. Однако большинство стихотворений ещё не опубликованы. А. Л. Чижевский создал около 2000 живописных произведений (в основном пейзажи). Большинство из сохранившихся работ (около 300) — акварели периода лагерей и ссылки. Все выставки художественных произведений учёного, в том числе и персональные, были посмертными и проходили в Москве и Подмосковье, Караганде, Калуге.

В Карлаге Александру Леонидовичу разрешили создать кабинет аэроионификации, заниматься электрическими проблемами крови. Его исследования и наблюдения за шахтёрами своего барака в результате использования люстры Чижевского были отмечены отсутствием обострения заболеваний у наблюдаемых. После освобождения в январе 1950 года он был отправлен на поселение в Караганду (Казахская ССР). При поддержке проф. П. М. Поспелова, ректора Кар гос медицинского института, Александр Леонидович работал консультантом по вопросам аэроионотерапии. А также зав. лабораторией структурного анализа крови и динамической гематологии областной клинической больницы, лаборатории областной станции переливания крови. До 1955 года руководил клинической лабораторией Карагандинского областного онкологического диспансера, был научным консультантом в Карагандинском научно-исследовательском угольном институте.

Вернувшись в Москву, А. Л. Чижевский с 1958 по 1961 годы работал в «Союзсантехнике» консультантом по вопросам аэроионотерапии и научным руководителем лаборатории. А также в научно-исследовательской лаборатории по ионизации и кондиционированию воздуха — замначальником в области аэроионизации. В 1962 года А. Л. Чижевский был полностью реабилитирован.

В этот период Чижевский опубликовал труды по аэроионификации и структурному анализу движущейся крови, над которыми работал в Карлаге и Караганде. В последние годы жизни работал над воспоминаниями о годах дружбы с К. Э. Циолковским.

Первой женой была Ирина Александровна Чижевская, от брака у него была дочь Кускова Ирина Александровна, работала декоратором на «Союзмультфильме». Внук А. Л. Чижевского — Сергей Иванович Кусков стал известным российским куратором и арт-критиком. Последняя жена — Чижевская Нина Вадимовна (Происходила из дворянского рода Энгельгардтов. В ссылке в Казахстане познакомилась с А. Л. Чижевским и стала его женой).

В архиве учёного (Архив РАН. Фонд 1703, опись 1) имеется 7 томов трудов учёного — трёхтомник А. Л. Чижевского «Аэроионы» (1937—1939) и четырёхтомник А. Л. Чижевского, Л. Л. Васильева и др. «Аэроионификация как гигиенический фактор».

Известны посмертные публикации Александра Леонидовича:( «Электрические и магнитные свойства эритроцитов. — М., 1973»; «На берегу Вселенной: Годы дружбы с Циолковским. Воспоминания / Сост., вступ. ст., комментарии, подбор илл. Л. В. Головановой. — М.: Мысль, 1993. — 735 с.; «Космический пульс жизни: Земля в объятиях Солнца. Гелиотараксия / Сост., вступ. ст., комментарии, подбор илл. Л. В. Голованова. — М.: Мысль, 1995. — 767 с. и др).

Созданы фильмы посвящённые творчеству А. Л. Чижевского: («Солнечный пленник»; «Тайны времени: А. Л. Чижевский»; «Солнце, электричество, жизнь» и др.)

В конце 1960-х — 1970-х годах в Москве проводились Чтения памяти А. Л. Чижевского. В 1972 году в Калуге (ул. Московская, 62/71) был открыт дом-музей учёного, создана новая экспозиция представленная личными вещами и документами, сохранёнными и переданными Л. В. Головановым.

В 1978 году астроном Н. С. Черных назвал именем А. Л. Чижевского один из открытых им астероидов (3113) Чижевский. В 1980 году открыта экспозиция, посвящённая А. Л. Чижевскому в Тамбовском музее истории медицины. В 1989 году в Калужском государственном университете им. К. Э. Циолковского открыт кабинет-музей памяти учёного.

С 1991 года в Калуге ежегодно проводятся научные молодёжные Чтения памяти А. Л. Чижевского. В 1995 году учреждена Лазерная Академия наук (ЛАН) им. А. Л. Чижевского. С 1996 года Правительством Калужской области ежегодно присуждаются премии и стипендии его имени для учащихся, студентов и аспирантов. С 1997 года ЛАН ежегодно присуждаются учёным премии и медали им. А. Л. Чижевского.7 февраля 2010 года после реконструкции открылся Дом-музей А. Л. Чижевского в Калуге в составе ГМИК имени К. Э. Циолковского.

В 2012 года у здания Калужского государственного педагогического университета имени К. Э. Циолковского установлен памятник А. Л. Чижевскому. В ноябре 2013 года учреждена Международная медаль А. Л. Чижевского, которая ежегодно вручается в Бельгии молодым ученым во время Международной недели космической погоды. В 2019 года в Караганде (Республика Казахстан) на доме, где с 1950 по 1958 гг. жил в ссылке А. Л. Чижевский (улица Ленина, дом 17), установлена мемориальная доска.

Ф. А. Цандер

(1887—1933)

Один из пионеров отечественной ракетно-космической науки. Фридрих Артурович Цандер внёс неоценимый вклад в мировую науку о космонавтике.

К. Э. Циолковский высоко ценил Ф. А. Цандера. В одном из своих материалов он заметил: «Цандер — вот золото и мозг». В письме к Цандеру от сентября 1932 года К. Э. Циолковский писал: «Благодарю за присланный Вами Ваш ученый труд, за приветствие и плодотворные труды по астронавтике…»

В своей книге С. П. Королев «Ракетный полет в стратосфере» наряду с портретом К. Э. Циолковского поместил портрет Ф. А. Цандера, и автор писал о нем: «Благодаря его работам за последние 10 лет были созданы прототипы первых советских ракетных двигателей». Фридрих Артурович предлагал начинать работу с постройки двигателей и одноступенчатых ракет, затем составных ракет и лишь после этого стали строить крылатые ракетные аппараты. Именно по такому пути и пошло развитие космонавтики.

В 1932 г. Фридрих Артурович опубликовал свой труд «Проблема полета при помощи реактивных аппаратов», вошедший в золотой фонд работ о ракетной технике, а его имя присвоено одному из кратеров на обратной стороне Луны. С 1992 г. Президиумом РАН стала присуждаться Премия имени Ф. А. Цандера — высшая научная награда РАН «за выдающиеся теоретические работы в области ракетно-космической науки». И современники верят в мечту Фридриха Артуровича, которая выражена словами его дочери, к.ф-м.н., А. Ф. Цандер: «Как много нашел бы сейчас отец сторонников своих идей о дружбе народов всех стран, о том, чтобы космонавтика служила только на благо человечества, вела бы его к „золотому веку“… И так хочется, чтобы эти мечты тоже сбылись»!

Фридрих родился в Риге в семье врача Георга Артура Цандера и его жены Матильды Хелены Готтшальк четвёртым ребёнком. Его отец увлекался не только медициной, но и другими естественными науками. Свой интерес к науке и технике он передал и сыну, который в 1905 г. закончил Рижского реальное училище. В последнем классе Фридрих познакомился с работой выдающегося русского учёного К. Э. Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами», после чего юношу уже не оставляла мечта о покорении космоса, он стал изучать всё что касалось прорыва в Космос.

Возможности ракетной техники будоражили воображение человечества. Ещё 1873 г. вышли в свет «Путевые записи» Э. Лесота, где рассказывалось о ракетах. О полетах на ракете повествовал в своей книге «Открытие нового мира» епископ Честерский Джон Уилкинсон. А Жюль Верн создал в 1879 г. знаменитый роман «Пятьсот миллионов Бегумы» с его реактивными устройствами.

Событием особой важности стало появление труда профессора Н. Е. Жуковского «О реакции вытекающей и втекающей жидкости». Неоценим был вклад в ракетодинамику профессора И. В. Мещерского — с его работой «Динамика точки переменной массы», (СПб,1897 г.)

Книгу А. П. Федорова «Новый принцип воздухоплавания, исключающий атмосферу, как опорную среду» (СПб, 1896 г.) приобрел К. Э. Циолковский. Идея заинтересовала Константина Эдуардовича и он приступил к её строгому физико-математическому обоснованию. Уже в 1905 г. он сделал вывод, что: «…единственно возможным способом перемещения в пространстве, где практически не действуют ни силы тяготения, ни силы сопротивления, является способ, основанный на действии реакции отбрасываемых от данного тела частиц вещества». А крупнейший знаток реактивной техники Герман Оберт в письме к Константину Эдуардовичу признавался: «Я жалею о том, что не ранее 1925 года узнал о Вас. Тогда, зная Ваши превосходные труды (1903 г.), я пошел бы гораздо дальше и избежал бы ненужных потерь».

В 1908 году Ф. Цандер опубликовал свою первую работу, посвящённую межпланетным путешествиям, рассмотрев в ней вопросы жизнеобеспечения человека в космическом полёте. Им впервые была предложена идея космических оранжерей, то есть выращивания съедобных растений непосредственно на борту космического корабля. А в 1911 году была предложена идея использования части конструкции корабля как дополнительного запаса высокоэффективного топлива. В ранних работах была впервые рассмотрена возможность использования атмосферы для торможения и возвращения космических кораблей и перелётов. В 1921 г. Ф. Цандером был сделан доклад об этом проекте на конференции изобретателей и в 1924 г. он был с доработками опубликован в 13-м номере журнала «Техника и жизнь» под названием «Перелёты на другие планеты». В этой статье он высказал идеи о выгоде применения прямоточных реактивных двигателей и о возможности использования и конструкции солнечного паруса и передаче энергии к движущейся ракете. В том же году он запатентовал идею крылатой ракеты, которая должна была по его мнению стать основным средством для выполнения межпланетных полётов.

Экспериментальными работами в области реактивной техники Фридриху Артуровичу довелось заниматься лишь в последние годы жизни, хотя он добивался этого, как показывают архивные материалы, еще начиная с 1919 года. В середине 1924 года по его идее и при его деятельном участии было создано первое в мире общество изучения межпланетных сообщений (позже подобные общества создавались и в других странах).

Диапазон деятельности был чрезвычайно широк — от исследований по механике межпланетного полета до изысканий по конструкциям ракет и двигателей для них, от лекций для студентов и докладов до публичных пропагандистских выступлений с демонстрацией изготовленных им же диапозитивов — в Москве, Ленинграде, Рязани, Саратове, Харькове, Туле…

В середине 20-х годов Ф. Цандер довольно подробно исследовал такие представляющие и сейчас научный интерес вопросы, как движение космического корабля в радиационном поле солнца, планет и их спутников, определение наивыгоднейших траекторий и продолжительности полета при различных условиях. Ряд трудов Фридриха Артуровича по механике межпланетного полета не имели аналогов при его жизни, ими он намного опередил свое время. К сожалению, они были слишком поздно изданы — лишь в 1961 году. Однако два фундаментальных предложения Цандера по механике межпланетного полета все же были опубликованы при его жизни, и эти публикации окончательно закрепили за ним соответствующий приоритет.

В 1931 г. Ф А. Цандер создал группу энтузиастов для изучения реактивного движения (ГИРД). Структура ГИРДа, первым руководителем которого стал Ф. А. Цандер, а позже, с апреля 1932 года, — С. П. Королев, была необычной: имелось четыре бригады, причем первую возглавил Фридрих Артурович, четвертую — Сергей Павлович, с которым он познакомился в 1931г.

Все основные направления работ в ГИРДе — по жидкостным ракетным двигателям и ракетам, воздушно-реактивным двигателям, крылатому летательному аппарату с использованием на нем жидкостного реактивного двигателя — еще ранее развивались Цандером, имевшим свои труды в области реактивной техники и который вначале был единственным представителем — «гирдовцем». Научной основой для создания ГИРДа послужили его работы над двигателями ОР-1 и ОР-2.

Также в ГИРДе по его проекту была построена и запущена его учениками в ноябре 1933 года (уже после того, как он внезапно скончался) первая отечественная ракета ГИРД-Х с чисто жидкостным ракетным двигателем — прототипом современных жидкостных ракет. Дружный коллектив работников, учеников и последователей ГИРД, созданный им продолжал упорно и плодотворно работать. А в научно-фантастическом романе А. Беляева «Прыжок в ничто», прототипом главного героя был Фридрих Артурович, автор сохранил даже фамилию.

Причина болезни отца по воспоминаниям его дочери, к.ф.-м. н. Астры Фридриховны Цандер в том, что: «… мне стало известно, в каких условиях отец экспериментировал с двигателем ОР-1. Он работал в старой немецкой церквушке, в которой помещался опытный отдел Института авиационных моторов. Здесь же, в кирхе, испытывались авиационные моторы, а в топливо для них добавлялись антидетонаторы — обычно вредные для здоровья вещества. Вот чего в буквальном смысле стоило — дышать атмосферой полета… Не многим лучше были и условия в ГИРДе: эта организация помещалась в темном сыром подвале жилого дома, а название ГИРД нередко расшифровывалось в шутку так: «Группа инженеров, работающих даром».

В 30-е годы в СССР прошли испытания 118 конструкций ракетных двигателей, уже в 1939 году запущены первые в мире двухступенчатые ракеты. К слову сказать, испытания двухступенчатых ракет в США были проведены лишь спустя 10 лет. Исследования шли по многим направлениям. В них принимали участие специалисты, работавшие в самых различных областях науки и техники. Но все они были объединены одной идеей — идеей выхода человечества в космос.

Почти 10 тысяч страниц, испещренных стенографическими записями по сложной, давно забытой системе, хранятся в архивах Российской Академии наук. Эти труды Цандера удалось расшифровать специалисту по космической технике Юрию Клычникову. Вот что он рассказывал: «Многие из идей, заложенных в ракетном аэроплане Цандера, уже становятся современными. Идея заключается в том, что он предложил использовать возможности авиации для того, чтобы поднять как можно выше ракету с помощью крыльев, а дальше, уже без крыльев, лететь ракетным способом. Цандер занимался расчетом траекторий полетов с использованием гравитационных и магнитных полей планет Солнечной системы. В своих исследованиях он развивал идеи, которые помогут на практике осуществить заветную мечту конструкторов космической техники — создать термоядерный ракетный двигатель».

Современная ракетная техника ныне развивается в том направлении, которое основал и разрабатывал Ф. Цандер. Так что работы его имеют непреходящее значение. Один из корифеев Отечественной науки академик Анатолий Благонравов говорил о нем: «Труды Цандера до сих пор являются такими работами, в которых исследователи и конструкторы находили возможность черпать новые для себя идеи. Его наследие до сих пор помогает заглянуть вперед, использовать то, что он писал, о чем думал, для дальнейшего развития ракетной техники».

Астра Фридриховна, дочь, которая лишилась его в 8-летнем возрасте вспоминала: «Отец запомнился мне как очень добрый, возвышенный человек. Я словно и сейчас слышу, как он произносит свою знаменитую, характерную для него фразу: «На Марс, на Марс!» В тихих словах было столько воодушевления! Помнится, как он говорил о науке: «Наука — это нечто большое… Она может сделать человечество счастливым». И еще не могут забыться отцовские уроки доброты, которым он, кажется, всю жизнь следовал сам: «Люди не злые, люди в глубине своей от природы добрые, нам так трудно потому, что они нас не понимают, но люди нас поймут». Мечты Фридриха Артуровича сбываются, уже сегодня готовят к старту корабли- спутники на заветную красную планету — Марс.

Фридрих Артурович умер в 46 лет, в Кисловодске, куда его направили на лечение. Смерть наступила от сыпного тифа. Вскрытие показало ряд серьёзных изменений во внутренних органах и в том числе обнаружило цирроз печени. В некрологе на смерть В. А. Цандера, подписанном К. Э. Циолковским, С. П. Королевым и другими, говорилось о его героическом энтузиазме, о создании им своей школы, о том, что его перу принадлежат единственные в мире различные расчёты и идеи. Вскоре после его ухода, Центральный Совет Осоавиахима постановил назвать ГИРД именем Цандера как основоположника этой организации и руководителя головной бригады по реактивному двигателю.

В 1959 году по письменному ходатайству Главного конструктора С. П. Королева был установлен памятник Ф. А. Цандеру на его могиле в Кисловодске. Перед открытием памятника С. П. Королев прислал следующую телеграмму «Сердечно благодарю за приглашение. Никак приехать не могу. Прошу передать привет семье Цандера. Всегда помню Фридриха Артуровича как своего учителя и наставника. Теплый привет от меня всем товарищам. Искренно Ваш Сергей Королев».

Улицы, названные в честь Ф. А. Цандера, есть в Москве, Алма-Ате, Кривом Роге, Донецке, Риге — музей находится в здание Латвийского университета. В городе Кисловодске есть Музей истории космонавтики имени Ф. А. Цандера.

Рижский Технический университет в апреле 2018 года выпустил книгу о Цандере на английском языке «From Airplanes to Rockets — Friedrich Zander and Early Aviation in Riga». Её авторы — Г. Солингер и А. Зигмунде. А в аэропорте Рига открыт клуб юных лётчиков имени Ф. А. Цандера.

Ю. В. Кондратюк

(1897- 1942)

Отечественный ученый Юрий Васильевич Кондратюк, один из первых отечественных исследователей, известного всему миру своими идеями, приоритетными результатами исследований и расчетов в науке о космонавтике, в деле прорыва в Космос.

Теория космических полетов изучалась множеством специалистов в течение длительного времени, а через несколько десятилетий публикации его основных трудов помогли запуску первого искусственного спутника Земли, обитаемых аппаратов и т. д. В 1957 году на орбиту Земли отправился первый искусственный спутник. Уже 12 апреля 1961 в открытый Космос вышел отечественный корабль-спутник с Юрием Алексеевичем Гагариным на борту.

А в начале XX века вся ракетно-космическая тематика держалась только на энтузиастах, желающих открывать новые горизонты науки и техники. Проявляя большой интерес к развитию и перспективам космонавтики, Ю. В. Кондратюк провёл массу необходимых расчетов и на их основе предложил немало важных идей. Однако, не имея доступа к исследовательским работам в той же сфере, Ю. Кондратюк смог внести самый серьезный вклад в общую теоретическую основу важнейшей развивающейся отрасли. Предложенная им в 1916 году оптимальная траектория полёта к Луне была впоследствии названа «трассой Кондратюка». Эти расчёты были использованы NASA в лунной программе «Аполлон». В 1970 г. именем Юрия Васильевича Кондратюка назван кратер на обратной стороне Луны.

Ю. В. Кондратюк опубликовал в 1925 году свой труд «О межпланетных путешествиях», в котором рассматривались не только теория ракетного движения, но и способы её практического применения, повлиявшие на развитие науки о будущем космонавтики.

Он продолжал теоретическую проработку разных вопросов, и по результатам новых изысканий вносил коррективы в уже существующие работы. Так, к концу двадцатых годов ученый смог обосновать и проработать ряд вопросов, связанных с конструкцией космических аппаратов. В 1929 г. увидела свет его книга «Завоевание межпланетных пространств». В ней, была приведена формулу полета ракеты, выведенной им еще в 1919г, ничего не зная о исследованиях и расчетах К. Э. Циолковского в решении проблем межпланетных путешествий.

---

В дальнейшем на основе своих исследований и расчётов он смог предложить новые идеи и теоретический аппарат, пригодный для использования в будущих проектах. И как показали события дальнейших десятилетий, без отдельных идей Ю. Кондратюка развитие космонавтики могло бы столкнуться с серьезными проблемами.

Между тем, в начале 30-х годов Научно-технический отдел Высшего совета народного хозяйства поручил специалисту ракето-динамики, профессору В. П. Ветчинкину изучить работу Ю. Кондратюка и представить заключение. Владимир Петрович высоко оценив прорывные идеи и расчеты в решении проблем выхода в Космос неизвестного ученого-энтузиаста, рекомендовал привлечь его к главным работам и потребовал перевести молодого исследователя из провинции в столицу. Как ведущий специалист в своей области, в своем заключении он привел список совершенно новых идей и решений, впервые предложенных Юрием Васильевичем. В целом же анализируемая книга была обозначена как «наиболее полное исследование по межпланетным путешествиям из всех публикаций как в русской, так и в иностранной литературе до последнего времени».

Также В. П. Ветчинкин отметил решение учёным ряда вопросов первостепенной важности, пока не представленными другими авторами. Кроме того, Ю. Кондратюк впервые предложил повышать теплоту горения различных топлив за счет использования озона вместо «традиционного» кислорода. С теми же целям предлагалось использовать твердое горючее на основе лития, бора, алюминия, магния или кремния. Из этих материалов можно было бы строить сгораемые баки, которые после выработки топлива сами бы стали горючим.

При этом профессор заметил, что схожие идеи высказывал и Ф. А. Цандер, но Ю. Кондратюк опередил его. Он также первым предложил концепцию пропорционального пассива и вывел формулу, учитывающую влияние массы баков на общий вес ракеты. Кроме того, было доказано, что без сброса или сжигания пустых баков ракета не сможет покинуть гравитационное поле Земли и впервые предложил идею ракетоплана — ракеты с крыльями, способной осуществлять полет в атмосфере. При этом, он рассчитал оптимальные параметры конструкции и режимов полета такого аппарата. Были проработаны не только «ракетные» и аэродинамические вопросы, но и проблему тепловых нагрузок на конструкцию.

Ещё в 1919 г. Юрий Васильевич рассмотрел основные вопросы космонавтики, изложив их в рукописи «Тем, кто будет читать, чтобы строить!». Работа включала 144 страницы с описанием теоретических аспектов ракетной техники, многочисленными формулами, а также новыми предложениями разного рода. Впервые работа была издана только в конце тридцатых годов — после более объемной и важной работы «Завоевание межпланетных пространств». Тем не менее, эта книга представляет по-прежнему большой интерес для ученых инженеров.

В середине шестидесятых годов первая рукопись Ю. В. Кондратюка была издана в сборнике «Пионеры ракетной техники» под редакцией Т. М. Мелькумова. Вскоре американское агентство NASA выпустило перевод этой книги. До того времени ученые не имели информации обо всех работах своих коллег из СССР. Из нового сборника они узнали, что некоторые прорывные идеи, используемые ими на тот момент, на самом деле появились несколькими десятилетиями ранее.

Концепция многоступенчатой ракеты, ныне являющаяся основой космонавтики, была предложена ещё до Ю. Кондратюка, но ему посчастливилось принять участие в её развитии. Его кислородно-водородные двигатели также нашли применение в разных сферах. Конструкции камеры сгорания и сопла, предложенные ещё в рукописи 1919 года, проверялись на уровне теории и на практике, а затем дорабатывались и использовались в новых проектах. Особое значение для космонавтики имел гравитационный маневр и разделяемый космический аппарат для полетов на другие небесные тела, впервые предложенные именно Ю. Кондратюком.

Александр (Шаргей Александр Игнатьевич, более известный под именем Юрий Васильевич Кондратюк) родился в городе Полтаве Полтавской губернии в семье Л. Л. Шаргей (шведки, в девичестве баронессы Шлиппенбах) и принявшего православие, еврея И. Б. Шаргея, уроженца Бердичева. Прадед Людмилы Львовны — А. А. Шлиппенбах, участник Отечественной войны 1812 года, потомок генерал-майора шведской армии В. А. Шлиппенбаха).

Мать до замужества жила в Киеве, где преподавала французский язык и географию в Киево-Подольской женской гимназии и познакомилась с будущим мужем, Игнатием Бенедиктовичем, тогда студентом естественного отделения физико-математического факультета Киевского университета.

Мальчик провёл детские годы в доме бабушки. Родители мало прожили вместе. Когда Саше был год, его отец уехал в Германию продолжить учёбу в Высшей технической школе в Дармштадте. В 1903 году он уехал в Петербург, оставив сына на попечение матери и отчима. Уже в 1907 году отец забрал Сашу и тот поступил в гимназию на Васильевском острове. Но в 1910 году отец скоропостижно скончался и Александр вернулся в дом своей бабушки в Полтаву, где окончил в 1916 год Вторую полтавскую мужскую гимназию с серебряной медалью. В этом же году он поступил на механическое отделение Петроградского политехнического института, но в ноябре уже был призван в армию и зачислен в школу прапорщиков при одном из петербургских юнкерских училищ.

До демобилизации в марте 1918 года, он воевал на турецком фронте, а после Октябрьской революции, как офицер царской армии, был мобилизован в Белую армию, но дезертировал из неё. Пытался пешком уйти за границу, однако был задержан и возвращён в Киев. Опасаясь репрессий за своё офицерское прошлое, при помощи своей мачехи получил документы от её подруги на имя умершего сына, Юрия Васильевича Кондратюка, уроженца Луцка, 1900 г. р. — под этим именем Александру пришлось прожить до конца жизни.

Во время службы в армии и на гражданских предприятиях, связанной решением практических вопросов того или иного рода, Ю. Кондратюк продолжал заниматься изучением теории космических полетов. В тот период ракетная техника делала первые шаги и ещё не была готова к выходу в межпланетное пространство. Однако этот выход был невозможен без теоретических расчетов и обоснований. Заинтересовавшись ракетно-космической тематикой, он без формального образования начал свои исследования.