Бесплатный фрагмент - Во благо

Глава первая

Когда тебе не хватает денег на мечту — это тяжёлый случай. Если бы одиннадцатиклассникам платили зарплату и выдавали премии за пятёрки, тогда я решила бы свою проблему очень быстро. Но мне стукнуло всего семнадцать, и дождя из тысячных купюр ждать не приходилось. Родители выплачивали кредит за обучение сестры, и к ним обращаться за деньгами было весьма странно. Я попробовала однажды, за что была награждена недоуменным и немного снисходительным взглядом. Что моя просьба? Это ведь не жизненная необходимость, с ней можно и повременить…

Загвоздка состояла в том, что мне слишком сильно этого хотелось, поэтому я впервые в своей жизни приступила к поиску работы. Это оказалось не так просто. Где-то меня не устраивала занятость в ночной период, где-то требовалась стажировка и обучение, а хотелось приступить как можно скорее… В общем, из всего многообразия вакансий я выбрала расклейку объявлений. А что, гулять я люблю. И какая мне разница, где ходить? Тем более, я знала, зачем это делаю. Это ещё на шаг приблизит меня к исполнению мечты.

Но мой пыл немного поугас, когда в агентстве мне вручили большой пакет весом с пару словарей.

— Клеить нужно на доски для объявлений возле подъездов — любезным тоном сообщила сотрудница и поправила на носу круглые очки. — Район — Северо-Запад.

Она поднялась, еле устояв на каблуках, подошла к карте, висевшей на стене, и обвела названную территорию. На карте это выглядело не так страшно, но судя по весу пакета, мне предстояло оклеить объявлениями небольшой город. Отступать было поздно, перед глазами маячила цель, и это придавало сил.

— Необходим ежедневный фотоотчет, — продолжала девушка. — Не менее тридцати фотографий. Высылать вот на этот номер в Вотсап, — она протянула мне визитку. — Всё понятно?

— Более чем, — я спрятала карточку в карман и поудобнее перехватила пакет. — Как быстро нужно сделать?

— До конца месяца.

Учитывая, что на календаре было десятое декабря, времени у меня не слишком много. Да оно и к лучшему. Быстрее получу оплату. За одну листовку мне обещали платить по рублю, что не так плохо.

Я попрощалась и вышла на морозный воздух. Приступить решила немедленно. С домашним заданием разобралась ещё до прихода сюда, так что никаких дел, важнее этого, на горизонте не маячило. За клеем по совету моего нового начальства зашла в строительный магазин. Купила самый обычный, дешёвый обойный клей и аккуратно прибрала чек, потому что стоимость обещали компенсировать. Дома приготовила няшу, очень похожую на сопли, залила её в пластиковую бутылку, предварительно продырявив крышку, и, чувствуя себя вооруженный до зубов, отправилась на работу.

Это оказалось весело, даже забавно. В наушниках играла Диана Арбенина. На лёгкий мороз я старалась не обращать внимания. Быстро приспособилась доставать из сумки листовки и, повозив по ним клеем, лепила на свободное место на досках объявлений. Не забывала щёлкать свою работу на память, и за вечер обошла весь свой квартал, что для первого раза было очень неплохо.

Продолжить решила завтра с утра. Не стоило терять время. Прикинув, какие дома успею обойти как раз по пути в школу, я зашла в квартиру и бросила ключи на полочку. Мама с папой ещё не вернулись. Зря торопилась, о моём отсутствии особо никто и не волновался. Выплачивая кредит за Вероникин институт, они оба понабрали сверхурочные. И вроде бы на них и невозможно было злиться, но иногда у меня складывалось ощущение, что они забыли о существовании своей второй дочери.

Мы с сестрой были погодками. Учиться она уехала всего четыре месяца назад, и я так без неё скучала. Мы созванивались, конечно. Списывались. Но это всё было не то. Это уже не наши вечера с болтовнёй о мальчишках, об уроках, о новых сериалах. Надеюсь, она приедет хотя бы на Новый год…

После моего вечернего забега проснулся аппетит. Я прямо из сковороды, не разогревая, съела котлету, запила газировкой. Бутылку с остатками утащила к себе в комнату. Хотела посмотреть новые клипы Арбениной и обновленную афишу. Может, она всё-таки приедет к нам в город в ближайшее время? Но усталость взяла своё. Я уснула ещё до возвращения мамы с папой с телефоном в руках, даже не умывшись и не смыв косметику.

Выйти в школу пришлось пораньше, что, естественно, не укрылось от родителей. Мама тут же выскочила из ванной в прихожую с плойкой в руках.

— Машуня, ты куда так рано?

И я сказала чистую правду. А чего ходить вокруг да около? Пусть гордится своей дочерью. Я по крайней мере считала, что это повод для гордости. Но мама восприняла новость по-своему.

— К чему тебе это? Руки заморозишь, куртку выпачкаешь!

— Мам, ты странная такая! Денег прошу — не даёшь. Пытаюсь сама заработать — критикуешь!

— Маша, да я ведь не об этом!

— А я об этом!

— Ты бы в помещении что-нибудь нашла! Не май месяц на дворе!

Но я, не удостоив родительницу ответом, выбежала из квартиры и сиганула вниз по лестнице. Ладно хоть на Веронику опять наш разговор не вышел. А то это успело уже порядком поднадоесть. «А вот Вероника бы в этой ситуации…», «Вероника то, Вероника сё…». Я стараюсь не ревновать, но мне очень обидно каждый раз от таких сравнений. Так, стоп! Не буду думать о плохом.

Уже у подъезда я натянула шапку и застегнула куртку. Объявлений взяла с собой немного, чтобы не занимать место в школьной сумке. Маршрут до школы пришлось немножко поменять. Я направилась через дворы и, выуживая одну листовку за другой, обклеивала доски объявлений. Двери постоянно хлопали — на улицу выбегали дети с портфелями, собачники, взрослые, спешащие на службу. А я делала своё дело, щёлкала результаты работы на телефон, и всё шло нормально, пока мою только что налепленную листовку не сорвали прямо перед моим носом!

Глава вторая

Нет, я, конечно, понимала, что мои объявления вечно висеть не будут, но чтоб до такой степени! Мне же ещё его фоткать! Что за ерунда? Я вынула наушник и повернула голову. Рядом стоял рослый парень, мой ровесник, одетый в какие-то потасканные шмотки. Суровый взгляд тёмных глаз пронзал меня насквозь. Хм, и что теперь, я должна испугаться? Щаз! Пусть это он боится!

— Ты нафига это сделал? — возмутилась я.

— А ты? — наехал на меня нахал. — Не видишь, доска чистая? А ты тут со своими бумажками!

Блин, а ему-то что за дело до этой доски? Ну да, чистая, и что? Парень выкинул сорванное объявление в ближайшую урну, а я, пока он ходил, налепила ещё одну листовку и щёлкнула её на телефон.

— Да ты издеваешься? — местный активист взмахнул руками.

— С чего мне издеваться? Это моя работа — расклеивать объявления. А ты мне мешаешь! И что-то я не вижу здесь объявления о запрете расклейки! Никто штрафами не грозит. В чём проблема?

— В тебе! — выпалил и опять содрал листовку.

— Да ты кто такой, чтоб так разговаривать? Иди куда шёл! — вспыхнула я, но оглядевшись, стала кое-что понимать.

Дверь к мусоропроводу была открыта, рядом с подъездом стояла тележка для мусора. Помножим это на не совсем презентабельные шмотки этого наглеца… Он что, местный дворник? Похоже на то, только всё равно верилось с трудом. Слишком уж молодой и смазливый. Не бывает таких дворников.

— Слушай, уйди по-хорошему! — скрипнул зубами он.

— Сейчас наклею и уйду, — кивнула и стала доставать уже третье объявление.

Это было уже дело принципа!

Парень пытался меня оттеснить от доски, я сопротивлялась, как могла. Завязалась потасовка. Но весовые категории были слишком неравны — я едва доставала ему до плеча и была, пожалуй, в половину легче. И этот мерзавец точно столкнул бы меня в сугроб, если б в дверях не появился благообразного вида пенсионер с собачкой на поводке.

Нахал отвлёкся, поправил шапку и поприветствовал мужчину:

— Доброе утро, Николай Иванович!

— Здравствуй, Андрюша! — улыбнулся жилец. — И вам здравствуйте, милая девушка! Работаешь? — это уже снова наглецу.

— Угу! — буркнул в ответ Андрей.

— Как здоровье Зои Фёдоровны?

— Не хочет идти в больницу, сказала отлежится пару дней и всё пройдёт, — нехотя ответил парень.

— Дай бог, дай бог… Повезло ей с тобой.

Затем пенсионер снова перевёл взгляд на меня, на бутылку с клеем у меня в руках, а потом на доску. Снял очки и вчитался в текст объявления.

— Хм, надо же! Андрюша, ты видел, в нашем районе открывается замечательный детский центр! Шахматы, танцы, кружок по химии и физике! Надо Алле Леонидовне сказать, у неё как раз внуки подрастают!

Да уж, этот самый Николай Иванович появился очень вовремя. Я не стала дожидаться подробностей из жизни внуков Аллы Леонидовны и, на прощание тайком показав язык местному дворнику, поспешила в школу. Хватит на сегодня экстрима. Ленке в школе расскажу, вот она посмеётся! Кто бы мог подумать, что работа расклейщика такая опасная! Надеюсь, благодаря этому славному дедушке объявление провисит чуть-чуть дольше, чем могло бы…

В класс я вошла со звонком. Историчка немного задерживалась, и это было мне на руку. Ленка, конечно, уже сидела за партой, полностью готовая к уроку.

— Ты где ходишь? — прошептала она.

— Уж и опоздать нельзя! Я была занята. С дворником дралась.

У Ленки чуть глаза из орбит не вылезли.

— Чего ты делала?

Но в класс уже вошла учительница, наш класс затих, имитируя внимание. Одна Ленка что-то конспектировала, реально слушала. А у меня в крови всё ещё кипел адреналин после утренней стычки. Нет, какой упрямый, а! Вот прицепился! Надо было ещё пару объявлений рядом прилепить. Из вредности! А ещё одно ему на лоб!

На перемене я в красках описала подруге своё приключение, на что она, конечно, тут же запричитала:

— Машка, когда-нибудь тебя точно поколотят за твой несносный характер.

— Пусть только попробуют! Я за это могу глаза выцарапать! — заявила я и растопырила пальцы. — Рррр! Страшно?

— Ага, за твою крышу страшно… — Ленка покачала головой, и мы отправились на русский.

Во время урока в кабинет зашла классная и напомнила о грядущей репетиции к новогоднему концерту. Я тяжело вздохнула. Папину старенькую гитару светить на сцене было стыдно, как бы много она для меня ни значила, а до новой мне ещё как до Китая пешком… Как жаль, что в этой жизни всё упирается в деньги… Я бы очень хотела поучаствовать, но… Но, но, но…

Ленка знала о моей мечте и взглянула на меня с сочувствием. Зато она вот точно могла бы выступить. Я пихнула подругу в бок и выразительно задвигала бровями — давай, мол! Но подруга только вжала голову в плечи.

— Ты же знаешь, я не могу! Я боюсь сцены!

Была у Ленки такая проблема, с которой она не могла справиться уже очень долгое время. Даже на экзаменах в музыкальной школе, на которых присутствовали только учителя, и то чуть ли не падала в обморок от волнения. Зато Ленка научила многому меня. Мы часто музицировали у неё дома. Играли кое-что дуэтом, и получалось просто обалденно! Я предлагала ей пойти на улицу, в переход играть, чтобы потренировать навык публичного выступления. А как иначе это преодолеть? Но она ни в какую.

Вот и сейчас я её уговаривала, но Ленка только мотала головой, а на глаза одноклассницы навернулись слёзы.

— Я тебе подпою, давай! Вдвоём не так страшно.

Но классная уже ушла.

— Ну ничего, когда-нибудь, ты это сделаешь, — с уверенностью сказала я.

И Ленка ничего мне не могла на это возразить, ведь на уроках нельзя разговаривать!

Вечером я опять вернулась мыслями к наглому парню и нашей утренней стычке. А ведь выходит, он не такой уж плохой человек, если подменяет настоящую дворничиху.

«Повезло ей с тобой» — так, кажется, сказал пенсионер. Только кто он дворничихе. Сын? Племянник? Внук? Или же просто знакомый? Так или иначе, это делает ему честь, хоть он от такой работы и не в восторге. Вон как на людей кидается…

Перелистывая свой фотоотчёт для работодателя, я заметила, что парень попал на один из кадров. Приблизила. Он оказался действительно очень симпатичным. И пусть стоял вполоборота, но был заметен красивый прямой нос, тонкие губы, мужественный подбородок… И если бы не мой Альберт, то я возможно бы и заинтересовалась этим дворником. Хотя какая разница, если я его всё равно больше никогда не увижу?

Глава третья

Идти к Ленке в гости после уроков я отказалась. Хотела пробежаться по кварталу за нашей школой, чтобы к Новому году успеть-таки получить свою первую зарплату. Складывалось ощущение, что объявления не убывали. Можно было бы попросить помочь Ленку, но это было бы не совсем справедливо. К тому же, у неё музыкалка и эта вечная домашка. Ленка могла сидеть за уроками весь вечер, а я недоумевала — чего там делать-то? Справлялась гораздо быстрее, и при этом оценки у нас обеих шли одинаковые — 4 и 5. На обратном пути дом со странным дворником обогнула стороной. Каким бы очаровашкой он ни был, встречаться снова не хотелось. Меня передёрнуло, стоило представить его наглую физиономию. И где таких только делают…

Зато следующим утром я вынуждена была пройти мимо места нашей стычки, поскольку очень сильно опаздывала, но увидела возле подъезда вовсе не молодого нахала. Пожилая женщина в оранжевом жилете со светоотражающими полосками вытряхивала мусор из урны. Что общего может быть у неё и того парня? При всём уважении к её труду он выглядел рядом с работницей наследным принцем. Странная история…

В этот раз так сказочно мне не повезло. Англичанка Эмма Львовна отчитала меня за какие-то четыре минуточки задержки. И я, уверив, что это было первый и последний раз (спойлер — нет), прошла за парту к Ленке.

— С кем на этот раз дралась? — поддела меня одноклассница. — С сантехником?

— Очень смешно, — буркнула я в ответ, приготовилась к уроку и сладко зевнула.

Полночи накануне я гуглила подходящие вакансии, поэтому уснула поздно, и мама долго не могла меня растолкать. Оказывается, можно было подработать аниматором. В предпраздничные дни был спрос на Снегурочек, Снежинок, Бабок Ёжек и прочую сказочную нечисть. Я решила, что попробую, это может быть весело. Только надо сначала разобраться с объявлениями.

И я бы так и зевала весь английский, если бы через пару минут после меня на пороге не появился тот, кого по определению не могло здесь быть. Товарищ дворник собственной персоной с завучем на пару! Сон как ветром сдуло. Я смотрела на него и не могла поверить — что он здесь забыл?

— Одиннадцатый «Б», принимайте новенького, — холодно заявила завуч, оглядев класс. — Андрей Прозоров. Андрей, присаживайся на любое свободное место, — махнула она рукой и была такова.

Я отказывалась верить в происходящее. Это больше походило на какую-то злую шутку. Андрей обвёл взглядом класс, и, стоило ему встретиться со мной взглядом, как его брови взметнулись вверх, а губы тронула полуулыбка. Естественно, он выбрал пустующее место прямо за мной!

— Ну здравствуй, вредительница! — вполголоса проговорил мне в затылок, когда уселся за парту.

Я скрипнула зубами и сжала кулаки.

— От вредителя слышу! — зашипела в ответ.

Ленка с недоумением на меня уставилась.

— Вы что, знаете друг друга?

— Это дворник!

— Что? — Ленка дёрнула рукой, её пенал полетел с парты, и все письменные принадлежности рассыпались по полу.

— Климакина, Шелудько! Что за шум? — нахмурилась англичанка. — Появление новенького так возбудило? Вернитесь на урок!

На слово «возбудило» наши недалёкие одноклассники тут же отреагировали ржанием. Которое, впрочем, быстро стихло под суровым взором Эммы Львовны.

— Вообще-то врио дворника, если быть точным, — снова подал голос этот тип.

Но я не поддалась на провокацию и заставила себя замолчать. Может, если ему не отвечать, то он отстанет?

— Просто помог одному хорошему человеку.

«Мне-то какое до этого дело? — мысленно вопрошала я. — Медаль что ли хочешь?» Но вслух не проронила ни звука. Сейчас он отстанет.

Ну вот, так и есть. Минута, две, три. Может, новенький там сквозь землю провалился? Пожалуйста, хоть бы так и было!

Но нет. Прозвенел звонок с урока, и сзади послышался скрип стула.

— Пошли, пожалуйста, скорее! — прошептала я Ленке и поволокла её в коридор.

Бедная Шелудько едва успела похватать все свои вещи.

— Что происходит, почему мы так бежим?

— Мы бежим от этого типа.

— От Андрея что ли?

— Да, если его так зовут.

— А почему?

— Потому что он меня бесит!

Шум и суета столовой показались раем по сравнению с обществом новенького. Но ничего, он привыкнет, что я не отвечаю, и перестанет ко мне лезть.

Мы с Ленкой заняли очередь, и я потянула носом. С кухни шёл божественный запах. Пирожок с повидлом и крепкий чёрный чай — вот что сейчас определённо поднимет мне настроение. Несмотря на режим экономии, это то, что было нужно в данный момент.

Ленка, пожав плечами, убрала, наконец, свои вещи в сумку и тяжело вздохнула. Кажется, она уже давно привыкла к моим закидонам. Я притоптывала на месте, ожидая, когда продвинется народ, и даже прикрикнула пару раз — слишком уж долго они копаются, так и перемена закончится! Как вдруг над ухом раздалось чуть насмешливо:

— Ты чего от меня бегаешь, вредительница? Могла бы проявить гостеприимство, показать, где у вас тут столовая.

Я закатила глаза. Откуда он взялся? Минуту назад тут стояли две шумные восьмиклассницы!

— Лен, — с напускным безразличием заметила я, — Тебе не кажется, что-то шумит? Это с кухни? Или двери давно не смазывали?

Ленка сжалась в комок и виновато посмотрела на Андрея. Зато новенький, кажется, и не заметил моей колкости.

— Я вспоминал о тебе. Такой наглой зарвавшейся пигалицы я давно не встречал. Знаешь, мы чем-то похожи…

— Не дай бог, — буркнула вполголоса, но это было фатальной ошибкой.

— Вот видишь, как круто! Так меня в этот класс сама судьба привела! Что здесь можно есть? Эй, вредительница, посоветуй!

Внутри всё клокотало, очередь не двигалась, и я не выдержала, обернулась к нему и выпалила:

— Хватит называть меня вредительницей!

Но прямо напротив меня оказалась его грудь. Не ожидала, что он стоит так близко. Это смутило.

— Сразу после того, как перестанешь называть меня дворником, — с укором ответил он. — Меня зовут Андрей.

— Хорошо, — выдохнула я. — Ладно. Дворник Андрей. У меня предложение. Давай никак не будем друг друга называть! Просто не станем общаться.

— Обычно, когда люди знакомятся, то оба называют своё имя.

Да что ж за твердолобый такой!

— Пожалуйста, не разговаривай со мной! — взмолилась в который раз.

— Как её зовут? — новенький обольстительно улыбнулся Ленке, и эта предательница сразу пискнула:

— Маша.

Не ожидавшая такой подставы, я развернулась и понеслась к выходу. Было уже не до чая с пирожком. Этот наглый тип испортил мне всё утро!

Глава четвёртая

Алик Самарский мне нравился с десятого класса. Когда он вернулся после летних каникул, я поначалу его не узнала. До этого был неприметным мальчишкой, особо не отличавшимся в учёбе, тусовался в компании наших парней. Не вундеркинд, но и не последний двоечник и раздолбай. Мы и не разговаривали даже. Ни нужды, ни желания не было. А тут он настолько изменился внешне, что я, да и большинство моих одноклассниц, просто диву давались. Во-первых, он раздался в плечах и вырос почти на полголовы. Во-вторых, поменял стиль одежды — стал носить костюм, и остался одним из немногих, кто вообще соблюдал школьную форму. Все старшеклассники уже давно на это наплевали. Меня это привлекало. И, сама себя не узнавая, я постоянно искала его взглядом в толпе.

Алика стало слышно на уроках. Если до этого он отсиживался на задних партах, то теперь отвечал, задавал вопросы — словом, активничал как мог. Его было приятно слушать. Низкий, подсевший голос. Мягкий, обволакивающий. Чёткая, грамотная речь. И как-то раз я сказала ему об этом, на что Алик скромно кивнул и поблагодарил. Мы стали чаще общаться в школе. Даже сидели пару раз вместе, когда Ленка болела гриппом. И постепенно я поняла, что влюбляюсь в этого парня.

Его как подменили после лета, и такой вариант Алика мне нравился гораздо больше. Как расколдованный принц из сказки. Красивый, обходительный, всегда подчеркнуто вежливый с учителями, да и со всеми одноклассниками. Стал много времени проводить в библиотеках, посещать семинары и лекции для абитуриентов. И при этом не перестал общаться с парнями из своей компании. И те, что удивительно не загнобили его, как ботаника и заучку, а наоборот зауважали ещё больше.

Мне, к одиннадцатому классу уже влюблённой по уши, было чертовски мало наших «привет-пока!» в коридоре. Мне нужно было, чтобы он перестал во мне видеть просто подругу-одноклассницу. В мечтах я грезила, как во время новогоднего концерта выйду на сцену с новенькой гитарой, и Алик посмотрит на меня совсем другими глазами. Перед ним хотелось быть безупречной во всём. Правда, в силу объективных препятствий, видимо, это случится не так быстро. Но я не расстраивалась. Когда-нибудь, может, в следующем году, я выступлю перед ним. И мои песни не оставят его равнодушным. Ленка говорит, что у меня классный голос. Да и в переходе вроде бы помидорами не закидали…

Я медленно и верно шла к своей цели. Вот сегодня, например, я хотела подсесть к Алику в столовой. Даже распланировала, о чём мы будем говорить, на тему чего я могу пошутить. Но тут появился этот дворник и стал меня доставать! И я сделалась такой злющей, что ни о какой романтической беседе не могло быть и речи. Пронеслась мимо Алика с парнями, пытаясь обуздать эмоции. Это оказалось не так просто.

Через десять минут Ленка нашла меня пыхтящую как паровоз возле кабинета биологии.

— Тебя какая муха укусила? — пропищала Шелудько.

— Муха по имени дворник Андрей, вот какая.

— Да чего ты на него взъелась? Нормальный вроде парень.

— Этот нормальный парень чуть не столкнул меня в сугроб! Настоящая машина для убийств! — всплеснула руками я. — А ещё он не давал мне делать мою работу.

— Но ты ведь тоже не давала ему делать его работу, — тихо заметила Ленка.

— Ладно, допустим. Но он мог сорвать это объявление, когда я уйду, а не прямо перед моим носом! Это как издевательство, Лен! Как насмешка! Ну кто так делает? — негодовала я. — И вообще, ты на чьей стороне?

— Да на твоей, не переживай ты так, — Ленка мягко погладила меня по руке и увела в класс.

Слава богу, на остальных занятиях товарищ дворник вёл себя тихо. А я старалась о нём не думать. Гораздо больше меня беспокоило то, что я толком даже не пообщалась сегодня с Аликом. И из-за моего опоздания в том числе. Мы просто кивнули друг другу в коридоре и всё. Я поглядывала на него всю биологию, а после звонка замешкалась, якобы собираясь. Решила дождаться, пока Алик закончит говорить с учителем. Новенький, усмехнувшись, прошёл мимо меня. Ну и наплевать. К чему бы его усмешка не относилась.

— Я пришлю тебе условия, — одобрительно кивнул биолог. — Конференция в марте. Будет замечательно, если ты успеешь приготовить доклад.

— Спасибо большое, Александр Петрович, — с чувством поблагодарил Алик и попрощался с учителем.

Из кабинета мы вышли вместе, и направились к гардеробу по опустевшему коридору.

— Участвуешь в чём-то серьёзном? — с уважением произнесла я.

— Да так, городская конференция. Предложили. А мне что, мне несложно. Даже интересно.

— Прикольно, — я улыбнулась. — Как вообще дела?

— Да неплохо, — Алик пожал плечами.

— В кино давно был последний раз? Не знаешь, что сейчас идёт? — закинула удочку я.

Алик поставил рюкзак на лавочку и протянул гардеробщице номерок.

— Да я не помню, когда последний раз ходил, если честно. Раньше с Торрента скачивал, а сейчас даже на это времени нет. Подготовка к экзаменам, сама понимаешь…

Я кивнула, хотя совершенно его не понимала. Ведь у меня голова была занята музыкой и романтическими мыслями.

А Алик взял протянутую ему куртку, аккуратно застегнулся, надел шапку, поправив чёлку и тепло взглянул на меня:

— Ты прости, Маш, пора бежать! Увидимся завтра, — и исчез за тяжёлыми школьными дверями.

А я осталась посреди коридора скрипеть зубами от злости на саму себя. Ну что же ты, Маша, такая тормознутая! Где не надо, так просто вихрь и ураган, а не школьница. А где действительно нужно, так просто размазня! «В кино давно последний раз был?» Ну кто так приглашает? Нет бы чётко и ясно сказать: «Алик, ты мне нравишься. Давай встречаться. И пошли завтра в кино!». Только это оказалось за гранью. Почему-то рядом с ним мозги превращаются в кисель. Задумавшись, я вертела номерок на пальце, как вдруг рядом прозвучал знакомый голос.

— Не советую.

Товарищ дворник сидел на лавочке в паре метров от меня, вытянув свои длинные ноги, и скролил новостную ленту в телефоне.

— Не поняла.

— Не советую, — новенький повторил, выразительно взглянув сначала на двери, а потом на меня.

Секунду, это он об Алике что ли? Он слышал весь наш разговор, а я этого нахала даже не заметила? Невероятно!

— Он ведь тебе нравится. Невооруженным взглядом видно, — он встал, подошёл и посмотрел на меня сверху вниз. — Но такие люди, как этот твой Алик, любят только себя. Подхалимы, лицемеры и эгоисты, преследующие только свои интересы, — заключил новенький просто и легко, как будто отговаривал меня от выбора определённого сорта мороженого.

Я фыркнула и протянула гардеробщице номерок. Вот об этом я точно не стану с ним разговаривать.

— Удивительно, что ты этого не видишь. Я считал, что ты умнее.

От гнева затряслись руки. В свой адрес шпильки я ещё смогла стерпеть, но оскорбления близкого человека я ему не прощу.

— Не смей! — прошипела, ткнув пальцем в грудную клетку новенького, накинула пуховик и выбежала на улицу.

Глава пятая

К чёрту этого новенького с его неуместными советами! Не хочу, не буду о нём думать! И мнение его меня не интересует!

Я решила, что займусь делом, это меня точно успокоит. Стоило разобраться с объявлениями. Но по дороге начался снегопад. И если по морозу ещё можно было пробежаться и поклеить эти несчастные листовки, то под снегом быть на улице не хотелось. Тем более это испортит объявления. Что ж, ладно. Было и ещё одно дело, которое могло принести мне и деньги, и моральное удовлетворение.

Первый раз я пошла петь в переход ещё летом. Тогда передо мной ещё не стояла цель заработать. Это был в большей степени азарт и радостное волнение перед первым выступлением на публику. Деньги скорее являлись дополнением и приятным бонусом. Мне было интересно, как меня воспримут люди. Народ не рукоплескал, конечно, но останавливались и слушали. А в чехол набросали целых шестьсот рублей!

Когда началась учеба, я пела там ещё пару раз. Чувствовала себя уже гораздо увереннее и получала настоящее удовольствие, представляя, как стою на сцене, а из зала на меня смотрят мама, папа, Вероника и… Алик.

Сейчас в переходе холодно, конечно. Зато снег не метёт. Мне не хотелось терять вечер. И если заработаю хоть двести, хоть триста рублей, это уже будет неплохо. И даже если ничего не заработаю — тоже будет хороший опыт выступления.

Дома я бережно упаковала папину «старушку», повесила чехол за спину и направилась на трамвайную остановку. Можно было обосноваться где-нибудь поближе к дому, но в центре проходимость побольше. Так я рассуждала, когда выбирала себе место.

В переходе действительно было людно. Несмотря на то, что рабочий день ещё не закончился, мужчины, женщины, пожилые и дети спешили по своим делам, изредка останавливаясь у цветочных ларьков, у лотков с шапками и шарфами, у ёлочных игрушек.

Странно вот так готовиться, когда на тебя никто не смотрит, никто тебя здесь не ждёт. Но с другой стороны и градус волнения снижается. Вроде как поёшь «для себя», а кому надо, тот услышит. Я положила перед собой раскрытый чехол, повесила гитару на ремень, перекинула через плечо и стала подкручивать колки.

Инструмент уже давно «не строил». Я меняла струны, носила гитару в ремонт — без толку. Она уже давно имела больше историческую ценность, чем практическую. Но я каким-то чудом ухитрялась на ней играть. До пятого лада, во всяком случае, она звучала почти сносно. В переходе была своеобразная акустика. Голос и гитарный бой разносились без всякого усиления. И вовсе я не тихо пою, как папа считает. Слышал бы он меня сейчас! Я усмехнулась. Отец, наверное, бы в обморок упал.

Девушка по городу шагает босиком.

Девушке дорогу уступает светофор.

Сверху улыбается воздушный постовой.

Девушка в ответ ему кивает головой…

В чехол посыпались первые монеты. Я пела и улыбалась, не чувствуя холода. Это только начало. Я непременно накоплю, я смогу, я добьюсь. Воодушевление захлестнуло с головой, одна песня сменялась другой, и я даже перестала обращать внимание на окружающих. А зря…

Справа стали доноситься глумливые смешки. Я повернула голову. Их было трое. Парни примерно моих лет. Они кривлялись под музыку, корчили рожи. А в следующий момент один из них совершенно неожиданно рванул к чехлу. Я перестала играть, заорала и схватилась за чехол со своей стороны и резко потянула на себя. Сколько бы там ни было — это был весь мой сегодняшний заработок! Сволочи!

Какая-то бабушка, проходившая мимо, запричитала:

— Ой, что делается! Грабят средь бела дня! Охранника позовите! Кто-нибудь, позовите охранника!

В полсотне метров действительно располагался подземный торговый центр, в котором при входе всегда сидела охрана. Через стеклянные двери нас наверняка было видно, но на помощь никто не спешил.

Конечно, хулиган оказался сильнее и вырвал чехол с деньгами. Я, всё ещё крепко державшаяся за ткань, полетела вперёд и упала прямо на гитару. Из глаз полились слёзы.

— Стой! Стой, гад! — послышалось откуда-то, но я уже ничего не понимала.

Всё произошло так неожиданно и быстро. И стало настолько обидно. Пожалуй, впервые в жизни я ощутила себя такой беспомощной. Встала на колени, растерянно посмотрела на ободранные в кровь ладони, а потом на гитару. Верхняя дека была разбита в щепки, а гриф теперь и вовсе существовал отдельно. И я взвыла с новой силой.

— Эй, ты как?

Я ощутила крепкую руку на своём плече и обнаружила перед собой товарища дворника. Он с участием заглядывал мне в глаза и с напряжением ждал ответа.

— Ги-ги-гитаааараааа! — обречённо заскулила я.

— Да хрен с ней, с гитарой! Ты сама цела?

Но я была не в состоянии говорить. Он стал снимать с меня ремень и сломанный инструмент и хотел уже отбросить обломки в сторону, но я вскинулась, отобрала щепки и сжала в руках.

— Ладно, бог с тобой, пошли. Там кафе в ТЦ есть, тебе надо успокоиться.

Я была просто убита происходящим и дала себя увести. Шагала как во сне. Позволила вымыть себе руки, усадить себя за столик. И только после пары глотков горячего сладкого чая я смогла выдавить из себя «Спасибо».

— Пожалуйста, — мрачно ответил Андрей.

— Ты как здесь оказался?

— Следил за тобой, — отшутился он.

— Смешно, — я слабо улыбнулась.

Пусть это и было совпадение, но чертовски удачное. Я не знаю, как бы выбралась из этой ситуации сама.

— Много было денег?

— Не знаю, я не заметила. Кажется, несколько соток и монеты… Да не в этом дело… — Я покачала головой и закусила губу. На глаза опять навернулись слёзы. — Гитару жалко… Это была папина гитара. Ещё со студенчества.

— Да не расстраивайся, — легко сказал новенький. — Новую купишь.

— Ты не понимаешь, воспоминания не купить, — я тяжело вздохнула. — У нас на даче, когда мы с сестрой были маленькие, часто отключали свет. Мобильниками мама запрещала пользоваться, потому что неизвестно было, когда дадут электричество, а заряд нужно экономить. Делать на даче больше нечего было. Так вот мы с Никой устраивали концерты. Пели песни, а папа подыгрывал нам. Мы были все вместе, одной большой семьёй…

Я не ему это рассказывала. Но вышло так, что он слушал. И когда я спохватилась, что слишком разоткровенничалась, то почувствовала на себе его пристальный внимательный взгляд. Новенький не надсмехался, хотя мог бы, не ёрничал. Он слушал не перебивая.

— На этой гитаре папа учил меня играть. Показывал, как ставить аккорды… Я действительно уже давно хотела купить новую гитару, но это, — я указала на обломки, лежавшие на соседнем стуле, — это больше, чем инструмент.

— Именно поэтому ты и расклеиваешь объявления, — заключил Андрей.

— Да, пытаюсь подзаработать. Мама с папой выплачивают кредит за Никино обучение. Она на актёрском учится. Денег в семье особо нет…

— Какую модель ты хочешь?

— А ты разбираешься?

— Немного, старый приятель музыкантом был. И я наслушался всякого невольно. Даже аккорды какие-то запомнил…

— Ну, хорошо, я покажу.

И я достала телефон и нашла в интернете страницу музыкального магазина. Мы поговорили какое-то время, обсудили древесину, струны и многое другое. Андрей оживился, с энтузиазмом рассказывал об инструментах друга. И в какой-то момент я посмотрела на новенького совершенно другими глазами.

— Эй, ты чего? — он тут же почувствовал перемену в моём настроении.

— Да нет, ничего, — я смешалась. — Просто вот мы так сидим, разговариваем спокойно. И как будто ты… нормальный.

Он расхохотался, а потом посмотрел на меня и сказал:

— Я нормальный, Маш, поверь. Нормальный. Просто мы неправильно начали.

Глава шестая

Когда мы вышли из кафе, уже стемнело. Я поудобнее перехватила обломки гитары и направилась к остановке. Андрей зашагал со мной в ногу.

— Совсем необязательно провожать, — пробормотала я, заметив это. — Я в порядке, правда.

— Да нам по пути вообще-то, — усмехнулся новенький. — Мы ж живём рядом, забыла? А вообще хорошая идея. Теперь точно провожу!

Я картинно закатила глаза, но в душе затеплился маленький огонёчек радости. С Андреем не хотелось расставаться, и он об этом, конечно, знать не должен.

— Давай понесу эти останки, — он протянул руки и забрал у меня то, что ещё час назад было папиной гитарой.

Сама не знаю, почему их не выбросила. Возможно, из-за того, что всё ещё цеплялась за воспоминания. Надо быть честной перед собой — я практически ими жила. А возможно, из-за чувства вины, чтобы хоть как-то оправдаться перед папой. Представляю, как он будет расстроен! Инструмент восстановлению явно не подлежал.

Троллейбус подошёл быстро. Толкотня в салоне в час пик не располагала к беседе. Андрей одной рукой ухватился за поручень, другой поудобнее перехватил гитарные останки. А я поглядывала на него исподтишка, испытывая странные чувства. Само отношение Андрея к этой истории подкупило и приятно удивило. Это было настолько трогательно — он и деревянные обломки в его руках. Как будто он не сломанный инструмент держал в руках, а мои чувства.

Мне самой было удивительно, что так отреагировала. Ещё утром я едва не поколотила новенького, а вечером уже абсолютно спокойно выношу его рядом с собой. Более того, с ним приятно было общаться, приятно даже просто идти. Он не лез в душу. И хоть я немного и жалела о своей откровенности (чего только не неплетёшь от стресса!), но Андрей сказал в ответ ровно то, что оказалось необходимо. Поддержал и успокоил. Это последнее, чего ожидаешь от нахала, который пихает незнакомых девушек в снег.

Родители оказались уже дома. Папа громко разговаривал с кем-то по телефону, а мама стучала сковородками на кухне. Встречать меня никто не спешил.

— Всем привет! Я пришла! — прокричала, замерев на пороге, и через пару секунд в прихожей показался папа.

Конечно, он сразу заметил обломки и, отвлекшись от телефона, встревоженно спросил:

— Маша, что произошло?

— Пап, да я к Ленке шла, поиграть хотели вместе. Но поскользнулась и упала. И вот…

Я не планировала врать. Само собой получилось. Просто если бы рассказала про воров, то пришлось бы объяснять, как оказалась в переходе. А тут на понимание я вряд ли могла рассчитывать, если даже расклейка объявлений вызвала такую реакцию.

— Сама-то цела?

— Да что со мной будет?

— Ну и ладно! — беспечно махнул рукой папа. — А эту рухлядь выброси. Прости, мне надо договорить.

Услышав наш разговор, в коридор вышла мама:

— Нда, неприятно… — нахмурилась она, глядя на обломки. — Но ничто не вечно, эта гитара ровесница Вероники. Раздевайся, иди мой руки, покушаешь. А это, — она пренебрежительно кивнула в сторону обломков, — оставь это у дверей, завтра пойду на работу, выкину. Ты ведь не расстроилась? Сама же новую хотела.

Я проглотила колючий комок и сделала, как велено: разделась и отправилась мыть руки. А на мамин вопрос только пожала плечами. А что тут скажешь? Я ведь хотела новую гитару совсем по другой причине! А папин инструмент — это та тонкая струна, которая связывала меня с семьёй, с детством… И сейчас мне было так горько, потому что в этот день она окончательно порвалась. Я смотрела на воду, убегающую в сток, а голове всё ещё звучало папино «Выброси эту рухлядь». Если бы он только знал, как это больно ранило.

Несмотря на вчерашнее происшествие, в школу следующим утром я поднялась в боевом настроении. Вопрос о покупке новой гитары встал максимально остро. Я пересчитала свои накопления. С учетом оплаты за расклейку мне уже хватало на модель попроще. Стоило поднапрячься с этой подработкой, а может даже взять потом ещё один заказ в моём районе. Тогда хватит на гитару, которую советовал вчера Андрей.

Объявлений осталось около половины от выданных. Я сложила их в сумку, решив, что сразу после школы, не заходя домой, пойду по дворам. Поесть можно и в столовой, а вот гитара сама себя не купит.

Ленку, уткнувшуюся в учебник, застала возле кабинета биологии. Шелудько быстро шевелила губами, видимо, повторяя материал. Удивительно, что она меня вообще заметила:

— Привет! — Ленка улыбнулась и закрыла книжку, заложив нужный параграф пальцем. — Как вчера попела? Много удалось заработать?

— Не удалось. Меня обокрали, Лен, — мрачно ответила я. — Да ещё из-за этих долбодятлов сломала папину гитару.

У Ленки округлились глаза. Я вкратце поведала ей о своих вчерашних приключениях, упустив только одного персонажа. Решила, что с Ленкиной психики и так будет довольно. Если она узнает об Андрее, то это будет слишком для её тонкой и нежной души. Она в мыслях тут же нас поженит и будет меня доставать вопросами на эту тему до самого выпускного.

— Так надо заявить в полицию! — воскликнула она.

— Лен, я тебя умоляю… — я посмотрела на неё снисходительно. Всегда удивлялась Ленкиной наивности. — Меня спросят о размере ущерба, а я даже не знаю, сколько денег там было. Только примерно. Я уже не говорю о том, что даже не запомнила, как эти подонки выглядят.

Не запомнила, потому что плакала. Не только Ленка у нас способна на чувства.

— Машка, но как же так! — причитала Шелудько, и в это время мимо нас прошёл новенький.

— Привет! — проговорил он с улыбкой. — Как дела? — и с участием посмотрел мне в глаза.

— Доброе утро, — кивнула я в ответ. — Всё хорошо, всё нормально, правда.

— Хорошо, — он удовлетворённо кивнул и направился в класс.

А я проводила его взглядом и обратила внимание на опешившую Ленку.

— Твоя челюсть, — с усмешкой указала ей.

— Что?

— Твоя челюсть. Подбери, говорю! Что с тобой?

— Это с тобой что? «Привет! Всё хорошо!» — передразнила она. — Андрей тебя уже не бесит?

— Нет. Ну и что с того? — немного воинственно прокомментировала я.

— Ничего, — Ленка смутилась, застеснявшись, что перегнула со своими вопросами, и залилась краской.

Что она себе там напридумывала? Ведь это ничего не значит. Ровным счётом ничего.

Глава седьмая

Интересно, а Алик работает где-то? Вряд ли, наверное. Учитывая то, как он занят по учёбе… Надо будет у него спросить. Жаль, что вне школы практически не общаемся. Всё-таки молодец он. Круто изменился за последнее время. Всё, решено. Я соберусь и подойду к нему на новогоднем вечере. Подойти и сказать: «Давай встречаться». Что может быть проще? Всего два слова. Ну и что, что я не выступаю? Это было бы, конечно, эффектно — так обратить на себя внимание. Но что поделать…

И, пообещав себе исполнить задуманное, я приготовилась к занятию. Уроки прошли спокойно. Новенький молча сидел у меня за спиной. Лишь пару раз ответил на вопросы учителей, а к нам с Ленкой больше не лез. И это было как-то странно. Я, готовая к его подколкам и обращению типа «вредительница», даже оглядывалась на него пару раз — не уснул ли? А Андрей только улыбался в ответ. И один раз задорно мне подмигнул. Всё-таки со вчерашнего дня что-то изменилось. Или мне только кажется?

Шестой урок закончился в половине первого. Попрощавшись с Ленкой, я сбежала со школьного крыльца и направилась в противоположную от дома сторону, к тем кварталам, которые ещё не осчастливила своими листовками. Нацепила наушники, нашла в телефоне новый альбом Арбениной и врубила музыку погромче. Вот так! Работа однозначно пойдёт веселее.

В голове блуждали мысли: про Новый год, про маму с папой, про Веронику, про новую гитару, про школу и про Алика… и про новенького. Кто переходит в новую школу посреди года? Кто так делает? Его появление в нашем классе выглядело очень странно. И вообще он весь был какой-то странный, непонятный. То он орёт на меня и чуть ли не прогоняет прочь с моими объявлениями, то помогает прийти в себя после ограбления…

Лепила объявления я уже автоматически, перебегая от одного подъезда к другому. А в голове вместо Алика, признание которому я так тщательно планировала, совершенно без предупреждения поселился Андрей. «Я нормальный, Маш. Просто мы неправильно начали». Пожалуй, что так. Но вчера ему удалось всё исправить. Я уже больше на него не сердилась. Но всё-таки, почему он перешёл к нам в класс посреди года?

Я была так поглощена своими размышлениями, что у меня чуть душа в пятки не ушла, когда мне на плечо положили руку.

— ААааа! — заорала я и обернулась.

— Что ж ты так орёшь-то? — Андрей убрал руку и усмехнулся.

— А ты зачем так пугаешь? Я чуть не умерла со страху.

— Извини, просто иду за тобой уже три дома. Ору «Маша, Маша!», а ты не слышишь.

— Да музыку слушала просто, — я прибрала наушники и насторожилась. — А зачем ты за мной идёшь?

— Хочу и иду, — Андрей пожал плечами. — Считай, компанию составить.

— Мне не нужна компания, — холодно ответила я. Если он намекает на охранника в своём лице после вчерашнего, то пусть катится куда подальше.

— Ладно, пусть так. А помощь нужна? Быстрее сделаешь — быстрее получишь деньги на гитару.

Я задумалась. А ведь он прав. Да и компания, если честно, не самая плохая.

— Ты ведь попросишь поделиться моей зэпэ, — прищурившись, посмотрела на Андрея.

— Больно надо. Аэробная нагрузка никогда не помешает. Буду воспринимать это как очередную тренировку. Причём бесплатную, — Андрей поднял указательный палец вверх.

— Ты спортсмен что ли?

— Есть такое. Посещаю тренажерку частенько.

— Ладно, новенький! — смилостивилась над одноклассником. — Вон тот, тот и этот дом я сделала. Остались вооон те две розовые шестнадцатиэтажки и квартал через дорогу.

— Понял, босс! — Андрей шутливо отдал честь. — Сделаем.

И я зашагала вдоль дома, а мой нежданный помощник направился за мной. После вчерашнего снегопада снег успели убрать не везде. В некоторых местах приходилось искать удобный подход к подъездам. Иногда Андрей брал это на себя, не забывая подшутить над моим ростом.

— Я тебя потом в снегу не найду! — усмехался он и отбирал у меня бутылку с клеем и очередную листовку.

Но обижаться на него почему-то не хотелось. Это оказалось очень весело — гулять вместе, обсуждать учителей, уроки, музыку. У нас оказались схожие вкусы. Андрей тоже слушал The Offspring, Nightwish, Пикник…

— Послушай, кстати, вот этот трек. Мне понравился очень. Недавно вышел, — он нашёл композицию на своём телефоне и протянул мне наушник.

Так, легко и непринуждённо, мы переходили от одного подъезда к другому.

— Слушай, а нельзя лепить по два-три объявления на подъезд? — поинтересовался Андрей.

— Нет! — возмущённо воскликнула я. — Мне же делать фотоотчет! Меня проверяют!

— Хм, жаль. Я так понимаю, что предлагать выкинуть остаток объявлений в мусорку и пойти пить кофе с бургерами тоже не стоит.

— Это читерство, Андрей! — расхохоталась я.

— Да шучу. Всё я понимаю. Ты правильно делаешь. Знаешь что, давай я буду намазывать клей, а ты — лепить?

Действительно, так дело пошло несколько быстрее. Начало темнеть, и над подъездами зажглись фонари. Снег красиво блестел в искусственном свете, и я засматривалась на красивую белоснежную гладь, покрывающую детские площадки и палисадники. В некоторых окнах зажглись гирлянды. Люди ждали Нового года, а цветные лампочки дарили предпраздничное настроение всем прохожим.

За работой мы поговорили на отвлечённые темы ещё какое-то время, а потом я решилась спросить.

— Слушай, а почему ты перешёл в наш класс? Кто меняет школу посреди года?

Андрей помолчал немного и нехотя произнёс:

— Мы переехали. И я вынужден был…

— Не сходится. Ты же живёшь в том доме, возле которого мы встретились в самый первый раз. И живёшь достаточно долго. Иначе почему тот пенсионер с собачкой так хорошо тебя знает? А дом в двух шагах от школы. Откровенность за откровенность, Андрей.

— Конечно, знает… Это квартира моей бабушки… — неуверенно начал он, и я сразу поняла, что Андрей врёт.

— Не хочешь говорить, ладно. Не буду лезть в душу. Тогда ответь, почему ты мне помогаешь? Сначала заболевшая дворничиха, потом я… Ты прям святой какой-то. По выходным в приюте для животных помогаешь, наверное, да? Грехи так замаливаешь что ли?

Андрей хохотнул и покачал головой.

— Ты не далека от истины на самом деле. Но это во-вторых.

— А что во-первых?

— Ты мне понравилась, Маша.

Я опустила глаза. Эти простые, но такие важные слова я очень долгое время хотела услышать от совершенно другого человека. Но сказанные Андреем, они всколыхнули что-то в моей душе.

— А дворничиха? Она тоже понравилась? — тихо проговорила я.

Андрей расхохотался, запрокинув голову.

— Да! Я от вас обоих без ума! — с сарказмом ответил и взял меня за руки. — Ледяные какие. Перчатки почему с собой не взяла?

— Взяла. В них не удобно эти бумажки доставать.

— Много там осталось?

Я открыла сумку и показала ему стопочку.

— Пфф! На пару дней работы. Сделаем. А сейчас заканчиваем этот дом, и я веду тебя пить кофе и есть бургеры.

Заказ в кафе вышел на сумму, превышающую ту, которую мы сегодня заработали. И несмотря на моё возмущение, Андрей полностью оплатил счёт. Бургеры оказались вкуснющими, а кофе горячим и сладким. Тогда я подумала, стоит ли мне мучиться совестью? Ведь это он сам предложил…

И я согрелась. И телом, и душой. Я не знала, откуда он на меня свалился под Новый год. Странный парень, который теперь всё время рядом — хочу я этого или нет. Но чувствовала, что он теперь не уйдёт просто так из моей жизни. Блин, Машка! Опомнись! Конечно, он не уйдёт — вы одноклассники!!! Куда тебя несёт с твоими романтическими мыслями?

Глава восьмая

За день, как предполагал Андрей, с объявлениями разобраться не получилось. А всё потому, что мне представилась уникальная возможность, от которой я просто не могла отказаться.

На следующий день на втором уроке к нам зашла наша классная, извинилась перед физичкой и объявила:

— Ребята, нужно украсить актовый зал. Алик, ты ответственный. Всё необходимое готово. Возьмёшь в учительской на подоконнике. Да, возьми себе помощников, кого считаешь нужным. Времени не так много — сегодня и завтра. А потом начинаются праздники у малышей, — она обвела взглядом класс и помолчала немного, словно вспоминая, всё ли сказала. — Спасибо Анна Ивановна, извините ещё раз.

Конечно, я напросилась помогать! Это же практически идеальная ситуация — провести время с Аликом в неформальной обстановке. Подошла к нему на перемене и постаралась добавить в голос немного равнодушия — пусть моя радость по поводу так хорошо сложившихся обстоятельств останется для него тайной. До поры.

— Тебе ещё нужны люди? — небрежно бросила я.

— Да! А ты можешь? — приветливо отозвался Алик. — На такую работу не слишком-то много желающих.

Меня точили сомнения, но недолго. К концу урока я уже сделала выбор в пользу своей симпатии.

— Ага, — я повела плечом и залюбовалась на его улыбку.

— Меня тоже возьмите. Я высокий, пригожусь, чтобы повесить что-то, закрепить…

Рядом с нами откуда ни возьмись появился Андрей, и я испытала мимолётное чувство досады. Тут же вспомнились его комментарии по поводу Алика, и я нахмурилась. Только новенького нам не хватало. Но Алик, добрая душа, как нарочно согласился:

— Отлично! Приходи после уроков! — и парни обменялись рукопожатием.

От Ленки не укрылся мой разговор с Самарским, и перед самым звонком она спросила:

— Думаешь, удастся сблизиться с Аликом?

— Не знаю, — хмуро ответила ей. — Если только некоторые дворники не будут совать нос не в свои дела.

Присутствие Андрея всё осложняло. Я не могла при нём вести себя так же свободно. Вадик Долгушин, наш отличник и олимпиадник намбер ван, и Алиса Кузина, бессменная староста, — не в счёт. Они свои, их я особо не стеснялась. А вот Андрей… его вчерашнее признание смутило поначалу, но, подумав, я не восприняла его всерьёз. Ну мало ли кто кому нравится? Как понравилась, так и разонравлюсь. К тому же, как можно понравиться за два дня?

То ли дело мои чувства к Алику. Я ведь далеко не сразу обратила на него внимание. Сначала он стал весь такой брутальный, мужественный и взрослый. А потом стал светиться везде, куда бы мы ни пошли: тут он победил, там участвовал, тот школьный концерт вёл. И я сама не заметила, как начала присматриваться. Моя симпатия прошла проверку временем, и в ней я была больше уверена, чем в словах Андрея.