Бесплатный фрагмент - Влад Листьев & «Взгляд»

Мы знаем новый танец, но у нас нет ног;

Мы шли на новый фильм, кто-то выключил ток

БГ

Фото на обложке:

личный архив Альбины Назимовой.

Фото:

Александр Авилов («Москва Медиа»),

Алексей Азаров,

Дмитрий Азаров,

Александр Ф. Алейников,

Михаил Королев,

Слава Королев,

Валерий Левитин,

Семен Оксенгендлер,

Александр «Кролик» Сивцов («Москва Медиа»),

Никита Симонов («Москва Медиа»),

Лилия Шарловская,

Маргарита Шол,

Александр Шпаковский («Собеседник»).

Архивы:

Иван Демидов,

Татьяна Дмитракова,

Иван Кононов,

Валерия Листьева,

Александр Политковский,

Марина Ширяева,

Римма Шульгина.

АНТОН АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО: ЭТО ОБО МНЕ. Вместо предисловия

Это книга лично мне очень близка и дорога. И я вам скажу — почему. Не потому что там точные, убийственные характеристики Влада Листьева и других теле-кумиров. Не потому что в ней лаконично и при этом объемно описаны механизмы нашего журналистского ремесла. И не потому что я открыл в ней массу нового про то, что, как мне казалось, знал неплохо. Нет. Потому что – обо мне. Не как-то там иносказательно, или еще что, а именно обо мне. Хотя по имени-фамилии я там и не упомянут ни разу. И поскольку человек я интересный, а книга — обо мне, послушайте — что я еще интересного вам расскажу.

Телевидение, которое столь изысканно препарируется Додолевым в его работе, из всех видов СМИ для меня — самое не любимое. Даже еще хуже: все остальные виды СМИ для меня вполне приемлемы, а телевидение — нет. Я, кстати, знаю, о чем говорю: по многу раз пробовал и то (печать), и другое (радио), и третье (ТВ), а сейчас еще и четвертое (Интернет-СМИ).

Поясню. Когда в начале 90-х Анатолий Малкин и Кира Прошутинская (о них еще будет речь впереди), собирая в передачу «Пресс-клуб» журналистов из разных СМИ, присматривались к ним на предмет — а кого бы можно было оставить у себя, на «Авторском телевидении», — они среди прочих присмотрелись и ко мне, корреспонденту «МК», а затем газеты «КоммерсантЪ-daily».

Я даже снял, помнится, пару сюжетов для «Пресс-клуба» — на Бутовском полигоне НКВД (там, по всем данным, расстреляли моего деда в феврале 1938-го), потом что-то про Новый год. Но я посмотрел, пообщался в студии с людьми, побродил по техцентру «Останкино», поучаствовал в ночных монтажах и… решил не ходить на ТВ. Они там все готовы друг другу глотку перегрызть за одну секунду эфира в самое смотрибельное время (ну, если не все, так многие). Во второй книге трилогии TVlution, «Влад Листьев. Пристрастный реквием» тот же Додолев воспроизводит сценку в останкинском буфете: главный персонаж книги пророчески замечает, что в Останкино «проще убить человека, чем пропустить его вперед».

А все почему? Потому что на ТВ, мы это знаем, из всех видов СМИ самые большие заработки. Но я не хотел (и по-прежнему не хочу) никому глотки грызть, и поэтому не пошел на ТВ работать. В конце концов, тогда моими «простынями» в «МК» на историческую тему вся Москва зачитывалась, а после «Пресс-клуба» начали и в метро узнавать, и мне этой славы вполне хватало.

Есть и еще одна причина, по которой я не пошел на ТВ и не люблю этот вид СМИ. Году этак в 1993-м Владимир Яковлев, основатель издательского дома «КоммерсантЪ», направил меня директором филиала газеты «КоммерстантЪ-daily» в Санкт-Петербург.

Я тогда на всякий случай запасся рекомендательным письмом тогдашнего помощника президента России Сергея Станкевича (дай Бог здоровья, недавно видел в какой-то дурацкой передаче), друга всех журналистов страны, — к тогдашнему губернатору города на Неве Анатолию Собчаку (светлая ему память).

Анатолий Александрович тогда меня, помнится, радушно принял, мы обменялись, несмотря на разницу в возрасте и положении, мнениями о происходящем в стране (ни больше — ни меньше, как будто и от меня что-то зависело), а Анатолий Александрович даже пожаловался на своего пресс-секретаря Муравьеву, которая находилась в подчинении и получала зарплату у него как у губернатора, но на всех углах его же и ругала.

Время тогда было дикое и одновременно великое: люди наперебой демонстрировали свои самые лучшие и самые худшие качества. Можно было, стоя по колено в человеческой же грязи, общаться с кем-то очень и очень достойным. Таким был (и остается для меня) Анатолий Александрович Собчак, который к концу разговора уже почти предложил (во всяком случае намекнул), что будет рад видеть меня в своей пресс-службе. Но речь не об этом, а о том, напомню, отчего я телевидение не люблю.

И про семейство Собчаков, кстати, в трилогии Додолева — масса любопытного.

Продолжаю по теме.

Директора филиала газеты «КоммерсантЪ-daily» тогда в Санкт-Петербурге звали на все мало-мальские презентации: открывается кондитерская — зовут, отель новый — опять зовут (я чуть не спился тогда, но удержался). А однажды позвали на открытие прямого авиарейса Петербург — Мюнхен (во всяком случае точно — в какой-то германский город). От мэрии был объявлен Собчак, но пришел какой-то маленький, незаметный человечек, который всей своей манерой поведения старался сделаться еще незаметнее. Брюки у него чуть пузырились на коленках, но были тщательно отглажены, ботинки — дешевые, отечественные, но до блеска натертые.

Я тогда еще подумал: вот, не ворует, наверное, человек, на зарплату живет, хотя и в мэрии работает (а, может, тогда у него просто возможностей не было). Когда этот человечек говорил речь про то, как, мол, хорошо и замечательно, что у нас, наконец, открывается прямой рейс Петербург — Мюнхен, он от стеснения все время покачивался и смотрел куда-то в сторону (заметьте: он и сейчас никогда собеседнику в глаза не смотрит, стесняется, наверное, по-прежнему). Я тогда, помнится, спросил у своих в коррпункте — кто, мол, это такой вместо Анатолия Александровича на презентацию пришел? Ребята мне посоветовали буквально не обращать внимания — это, де, его (Собчака) бывший охранник, его в благодарность председателем Комитета по внешним связям назначили. Я и не обращал внимания. И не жалею об этом. Правда, вынужден обращать внимание теперь.

Так бы и пребывал этот маленький человечек в безвестности, где ему самому, по всему заметно, было так хорошо, если бы его не сделали президентом России в 2000-м году тележурналисты. Почти что насильно. Вот за это еще я конкретно не люблю телевидение: за то, что из любого охранника оно в одночасье может сделать за короткое время хоть президента, хоть Господа Бога, которому все молиться начнут. И ведь молятся практически.

Но телепередача «Взгляд» — исключение, потому что этот «продукт» (как нынче принято говорить) — часть меня самого. Когда шла трансляция «Взгляда», у меня что-такое в мозгу происходило непонятное — ощущение, что «сюр» какой-то, что быть такого не может, сейчас за ними прямо в прямом эфире придут люди в штатском и отведут «куда надо». Я даже сам с собой пари заключил — на то, что следующего эфира точно не будет.

И когда появлялись снова и снова ведущие «Взгляда» — Захаров, Политковский, Мукусев, Любимов, Листьев и тот же Додолев, я думал… ничего я не думал: жадно слушал и смотрел.

Хотя вообще-то они ничего «такого» там, в своей передаче, не делали и не говорили — если вспомнить, или просмотреть те эфиры сейчас. Возьмите, к примеру, и перечитайте речь Андрея Дмитриевича Сахарова на 1-м съезде союзных депутатов, или выступление Бориса Ельцина на партконференции (когда Егор Лигачев сказал «Борис, ты не прав»), — ничего особенного. А тогда… когда Цой прямо в эфире спел свое «перемен, мы хотим перемен», у меня возникло чувство справедливости (я уже забыл, что оно вообще есть, с тех самых пор ни разу не испытывал его). Оно было примерно таким же, как когда Горбачев решил вывести войска из Афганистана: я тогда, совсем сопляк еще, писал ему (Горбачеву) длинное и убедительное (как я думал) письмо — на тему, что надо вывести войска из Афганистана. И пока я писал, по телевизору сказали, что СССР выводит войска

Тогда у меня возникло такое же, как когда Цой пел в эфире, ощущение — типа: «Вот, а я что говорил?!».

И как же много я узнал о себе из книжки Додолева про «Взгляд»! Оказывается, милые моему сердцу Анатолий Малкин и Кира Прошутинская имели самое непосредственное отношение к созданию «Взгляда» — то есть, значит, и я, через них, имел к этому отношение.

И Эдуард Сагалаев, с которым мы однажды в бане вместе выпивали после одного из съездов Союза журналистов (когда он в нем председательствовал): конечно, не так «мы», как Сагалаев и я, а так, что Сагалаева пригласил и был сам Павел Гусев, еще мк-шники, и только одним из них, самым, наверное, «сопливым», был я — на дальнем конце стола (но, ведь, в бане, но, ведь, выпивали!).

Была, кстати, в то время еще одна знаменитая телепередача, о которой я уже упоминал в связи со своей персоной: «Пресс-клуб», как и «Взгляд», тоже сделали Анатолий Малкин и Кира Прошутинская. И как же было приятно, когда на юбилей передачи пригласили всего десятерых ее участников (а их были сотни!), и одним из них был я.

Вместе с Александром Градским и Димой Быковым, в частности, и другими известными и уважаемыми людьми (хотя что там делал я — не понятно). Можете себе представить?

Рассказываю об этом к тому, что на одном из эфиров «Пресс-клуба», в съемках которого принимали участие члены ГКЧП (был, в частности, премьер Павлов), Александр Градский своим знаменитым, с хрипотцой, голосом убедительно так заявил: «Журналюг я не люблю» — по поводу, кажется, того, насколько все наперебой старались плюнуть в сторону членов ГКЧП. Между прочим, — это я теперь понимаю, — для того же Павлова нужно было обладать определенным мужеством, чтобы придти в эфир телепередачи и сидеть в одной студии с несколькими десятками озверелых журналюг. А он пришел, его никто не заставлял.

Это я все к тому, что журналистов я тоже недолюбливаю. Хотя и преподаю с некоторых пор историю журналистики на журфаке МГУ и в Гуманитарном институте имени Дашковой. И делаю это с радостью, с удовольствием. Потому что не только одно плохое есть в истории этой профессии.

Есть и еще хуже — как с выборами президента в 2000-м (и со всеми последующими выборами), а есть и хорошее — как с телепередачей «Взгляд», выходившей как первый и последний (вот-вот закроют) глоток свободы.

И в конце концов я наверное все же завидую телевизионщикам. Вон, Додолев — его до сих пор на улице узнают. А меня — нет. А так хочется, чтоб узнавали!

Кстати, Додолев, хотя и перешел на уровень книжного писательства, остался журналистом. Ему не раз, я просто знаю, в течение карьеры предлагали (как и многим из нас) занять чиновничье кресло. И многие из нас позанимали эти кресла. Но Додолев предпочел остаться журналистом. И заслуживает за это отдельного уважения. Читайте книгу. Она — обо мне.

Антон АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО.

ОТ АВТОРА

Моя задача — рассказать в книге то, что я помню, и дать слово всем. А потом свести воедино, смешать этот коктейль из разных воспоминаний. И пусть читатель сам решает, кому верить…

И я понимаю, что довольных не будет. Еще и потому что все = великие. Которым трудно смириться с тем, что величие их не столь очевидно сейчас…

Адвокат Дмитрий Аграновский в дискуссии, что развернулась у меня в блоге, спросил:

«А кто помнит Листьева?».

Ну что сказать. Даже в медиа-сообществе не все, увы. Журналисты = «дети минут» (© Цой). Сюжет живет день. Журнал — месяц. Они (мы) не производят смыслов, не ваяют шедевры. Писатель и поэт тем и отличается от публициста, пылающего моментом. Да, репортеры вершат порой революции, но лишь как пехотинцы, а не полководцы. И даже лучшие из лучших, мега-реформаторы и первопроходцы преданы забвению. Владислав Николаевич Листьев перепахал отрасль, сменил ландшафт, разорвал шаблоны, но не снял ни одного фильма и не оставил ни одной строки. А ведь мог…

Так я написал.

Мой коллега по «Совершенно секретно» и экс-сокурсник Листьева Дмитрий Лиханов ответил:

«Не мог. Он плохо владел письменным словом. Во всяком случае в универе».

Другие комменты.

Роман Берестов:

«Большинство людей старше 40 отлично помнит Листьева. Хотя, если спросить, чем именно он запомнился — никто не назовет сюжеты из „Взгляда“, большинство вспомнит „Поле чудес“ или (немногие) „Тему“. Но, помимо того, что его помнят, как первого „шоумена“ страны, ещё он один из святой троицы: Цой (рок-музыка, 1990), Тальков (поп-музыка, 1991), Листьев (шоу-бизнес, 1995). Хотя всех вместе, в варианте „три самых громких смерти начала 90х“, обсуждений я не встречал, но именно смерть на пике популярности будет являться центральной темой в разговоре о любом из них. Можно провести эту параллель, а можно не проводить. Думаю, внезапная смерть, например, Урганта от рук киллера и сейчас была бы всеобщей темой на месяц вперёд. А тогда и народ был чувствительнее, и шоуменов ещё не расплодилось тысячами. Обаяние, „народность“, лихость, огромная популярность и громкая смерть. Такой „коктейль“ большинством запоминается машинально. Помимо этой троицы, ещё Женя Белоусов имел „коктейль“, как у Влада. Но у Жени не было таинственной и интригующей смерти, и не было масштабной панихиды. Народ их любил, а за что — неважно. Душу они народную понимали, наверное».

Марина Ширяева:

«Нет, Жень, неправда, многие помнят! И даже не только те, а нас было немало, кто работал с Владом и видели его каждый день в Останкино, но и целое поколение людей 80-х, 90-х, которые были свидетелями и «действующими лицами» взглядовских эфиров.

Знаешь, один из руководителей телевизионной компании, в которой я работала перед уходом из Останкино в 2006 году, был приятно удивлён и очень благодарил меня, когда я сравнила его профессиональные методы работы с работой и отношением к людям Влада Листьева… а я знала, о чём говорила. Нашу программу «Академия» отдали под руководство Влада практически за 9 месяцев до его гибели… Кажется, такое решение было принято Советом директоров ВИДа, до этого программой занимались Саша Любимов и Ваня Демидов. Они поставили программу «на ноги» и её отдали Владу в общий поток — обычная практика. Конечно, харизматическая личность: журналист, ведущий, шоу-мен, продюсер, руководитель, — всё это очень важно, значимо, уникально, но для меня самое главное — это человек! Влад был настоящим ЧЕЛОВЕКОМ, он мог решить любую проблему — от творческой до примитивной бытовой – и это было очень важно. Важно, когда человека уважают и ценят за его труд, способности, талант… и Влад умел ЦЕНИТЬ!».

Анна Дергачева:

«Всех когда-нибудь забудут, а сдвиг в истории журналистики останется. Помню обаятельного Листьева из своего детства за телевизором».

Олег Трунников:

«Да, правда, но это выбор. Здесь и сейчас или потом и навсегда, и не обязательно. Реклама тех лет, Листьев в белом костюме с собакой — Господа, вы хорошо поработали… Тогдашние господа — гопники и бандиты. За пошлость нужно платить, не такой ужасной смертью, а забвением».

Елена Морозова:

«Его как раз прекрасно помнят. Все, кто застал. Манеру говорить, общаться. И не уверена, что тот каменный век был хуже сегодняшней расслабленности и торопливости. Листьев был еще культурным человеком и умел нормально подавать материал. Сейчас мало профессионалов, владеющих словом. Раскрепощенных и легко говорящих любую чушь в эфире — полно».

***

Помню, что «Взгляд» на самом деле творился Другими… Не теми, кто парадно персонифицировал Успех.

Александр Любимов как-то признал: «Ведущий — это часть большого коллектива. Сейчас такое шоу, как „Взгляд“, могут производить 10—15 человек. А тогда его делали человек 100—150. Да, в какой-то момент мы как ведущие тоже участвовали в формировании идеологии, но, если возвращаться к тем временам, это шоу не наше, а всей страны».

О да, «Взгляд» созидался людьми, которые не получали (ни тогда, ни после) завидные дивиденды всенародного обожания. При этом не просто одаренными, но порой — мое суждение — гениальными (по-телевизионному).

Телекомандиры с отменным вкусом и недюжинной отвагой: Анатолий Лысенко, Александр Пономарев и Эдуард Сагалаев.

Волшебный оператор-постановщик Владимир Брежнев.

Режиссеры-от-Бога Иван Демидов, Игорь Иванов, Макс Иванников и Татьяна  Дмитракова.

Героические выпускающие Стас Ползиков и Андрей Шипилов.

Гений креатива Константин Эрнст.

Талантливые «родители» мега-передачи Анатолий Малкин и Кира Прошутинская.

Замечательные звукорежиссеры Татьяна Дюжикова и Марина Ширяева.

Вдохновенный музредактор Елена Карпова, и, между прочим, в известном смысле спасшая спивающегося Листьева (с которым она вместе училась), поскольку именно она познакомил «Листа» с той сакраментальной Женщиной, которая, как водится, стоит за спиной любого выдающегося мужа — Альбиной (Лена привела ведущего в мастерскую Назимовой)…

Несравненные ТВ-мастера Михаил Ольховский и Владимир Краузов.

Фотографию последнего разместил осенью 2019 года в Facebook’e. С подписью: «Без ТВ-талантов монтажера Краузова не стал бы Влад Листьев признанным мэтром индустрии. На ТВ были люди, без коих „Взгляд“ не стал бы тем, чем стал. И, соответственно, ведущие („первая тройка“) не обрели бы статус всесоюзных кумиров».

Многие знатные телевизионщики откликнулись.

Андрей Столяров:

«Я помню Володю и не только его смену. Лучшие часы, дни, недели проходили на монтаже, я и любимую передачу назвал „МОНТАЖ“».

Светлана Бодрова:

«Я помню и общаюсь! Он в новой „Жди меня“, но тоскует без меня!».

Лео Соловьев:

«Володя старая спокойная рабочая лошадка. Именно силами таких людей вымощена дорога на высокий пьедестал всех тех, кто запрыгнул в конце 80-х в этот сумасшедший поезд. К тому времени Краузов уже работал на телевидении почти 15 лет».

Роман Берестов:

«Влад в любом случае стал бы „звездой“, с одними коллегами, или с другими. Потому что он был человек-феерверк, который взлетает, и взрывается в вышине. Такая роль. Мне даже нравится версия, что Влад сам организовал свою смерть и похороны, как величайшее шоу в своей жизни (это бред, но красиво звучит). Если посмотреть на мотивы, то, в принципе, так и было. После попытки самоубийства, вероятно, связанной с вынужденным умерщвлением сына (боже, что я такое говорю, это всё бред и вымысел), он искал способ довести начатое самоубийство до конца (le chemin de papa). Сначала алкоголь, затем опасная игра с опасными людьми в: „Ну пристрелите меня уже кто-нибудь“. Так не играют, когда хотят жить долго и счастливо».

Александр Политковский:

«Непонятно, о чём беседа. В 1992-ом не было нелинейного монтажа. Он выполнял всё, что я придумывал на бетакамах. Мы сделали „За окнами август“. Да, он реализовывал всё, что я придумывал. Для меня он лучший… Но при чём тут Влад? У каждого своя работа!».

Татьяна Пушкина:

«Я помню Володю, 45 аппаратная, неподъемные рулоны, Вовка Жечков работает в видеотеке; там же, в 45-й, монтажеры Дима Паппе и Андрей Разбаш».

Наталия Метлина:

«Вова — мой первый Режиссер монтажа! Это класс!».

Александра Ливанская:

«Вся программа „Взгляд“ со всеми её авторами и программа „До и после полуночи“ — это история нашего телевидения. И самая прекрасная страница этой истории. Мы делали то, что никто до нас на ТВ не делал. А позже, когда Листьев стал ведущим программ-калек с американского ТВ, всё уже стало хуже. Вторичность всегда — плохо. Но меня недавно поразило вот что. Я, как член государственной комиссии, принимала гос. экзамены на факультете журналистики МГУ. Садится за мой стол девушка. Показывает свой билет. Там вопрос: СМИ периода перестройки. Я обрадовалась: услышу про наши программы. А девица начинает рассказывать про газету Правда. Я обомлела. Я ей называю телепрограммы, газеты, журналы того времени. Смотрит на меня, ничего не понимая. Наконец, спрашиваю: „ну вы же знаете это имя — Владислав Листьев, самый известный журналист Перестройки?“ Девушка молчит».

(Дмитрий Горин ей там же, в моем боге ответил: «Александра, нашла тоже, где искать знания о ТВ — на факультете журналистики!»).

Марина Ширяева:

«Да! Безусловно! Команда имеет огромное значение, на мой взгляд, решающее! Помнится, что в «молодёжке» было 11 бригад, работающих на ВЗГЛЯД… Кто-то ездил с ТЖК, командировки по разным городам, кто-то готовил сюжеты к эфиру, кто-то готовил сам ЭФИР ВЗГЛЯДа…

Все были молодые, азартные, любопытные и очень хотели делать что-то интересное! Молодёжная редакция в то время очень отличалась от других редакций… «Мир и молодёжь», «12-й Этаж», «Весёлые ребята», «Монтаж» — какие были проекты, какие замечательные, талантливые ребята работали, как было интересно! ВЗГЛЯД — отдельная песня, это был грандиозный МАСШТАБНЫЙ проект по тем временам…

Команда ведущих — все молодые красавцы с горящими глазами! Острая проблематика с захватывающими сюжетами, интересные гости программы, музыканты… Многофункциональная студия с разными «площадками», специальная выгородка, световая и звуковая схемы- технический отдел Останкино «стоял на ушах»…

Инженеры АСБ-4 бегали всё в «мыле»… Веня Голубцов, первый эфирный звукорежиссёр, дневал и ночевал в студийной аппаратной… Он же позвал Веру Глаголеву (не путать с тезкой-актрисой — Е.Д.) в пару, брата Сашу — они разрабатывали технологию эфира, наполнение сложнейшей звуковой схемы. Были мастера, что и говорить, приятно вспомнить…

А какие операторы работали — это же был самый ЦВЕТ Останкино…

Сама идея такого эфира была уникальная, необычная, смелая. Тогда ничего подобного на телевидении у нас в стране никто не делал».

***

Да, они создавали «Взгляд», Краузов и десятки других, чьи лица сопряжены в памяти моей с бессонными ночами монтажей, беспечным куражом дерзких командировок и адреналиновыми «орбитами» дневных эфиров, которые как бы трамплинили кульминационный пятничный вечер.

Телевечер, который для двухсот миллионов зрителей начинался с магического пароля:

В эфире «Взгляд»!

100 и 1 ШТРИХ К ПОРТРЕТУ

«ВЗГЛЯДОВСКОЕ»

1. Эдуард Михайлович Сагалаев в узком кругу звал Влада Листьева Гусаром: «усы, несколько жен, кажущаяся тогда легкость в поведении и в мыслях».

2. В «довзглядовскую» пору на «Иновещании» ВЛ был неосвобожденным секретарем комитета ВЛКСМ.

3. Именно ВЛ дал в свое время рекомендацию для вступления в КПСС Дмитрию Вениаминовичу Захарову, с которым потом вел «главную антисоветскую» передачу «Взгляд».

4. ВЛ выполнял роль тамады и массовика-затейника во время «взглядовских» блиц-трапез, которые проходили в кафетерии на Пятницкой.

5. В первые «чёсы», т.н. творческие вечера программы «Взгляд», ВЛ ездил со своим соведущим Александром Михайловичем Любимовым. Начинали с Украины: Донецк, Львов, Харьков, etc. За выступление каждый получал от 200 до 300 рублей (при тогдашней ежемесячной зарплате 140).

6. В один из «чёсов» ВЛ взял 25-летнюю спутницу Альбину (они еще не были женаты). Его компаньонами в тех гастролях были Сергей Леонидович Ломакин и Ефим Маркович Смолин. Ломакин вспоминает, что они на пару с известным сатириком обсуждали начинавшийся на их глазах роман: «Ну мы никак не могли понять, что Влад в ней нашел. Это Влад-то! Миллион девчонок… вокруг ходило».

7. ВЛ учился на том же самом отделении журфака МГУ, что и его «взглядовский» соведущий Александр Владимирович Политковский, осваивал тот же самый испанский язык.

8. Во время беседы с хиппи из «Двадцатой комнаты» журнала «Юность» ВЛ их спросил: «Скажите, а есть среди вас рабочие?»

Он, напомню, был единственным из «взглядовских мальчиков», кто не принадлежал к воспетой Дмитрием Львовичем Быковым когорте «золотой молодежи». По мнению Любимова, в вопросе зашифрован был посыл: если среди хиппи нет пролетариев, значит, державе они не нужны.

9. ВЛ вместе с Александром Михайловичем Любимовым стал пионером нового для совтелевидения жанра «поединка», в котором столь преуспел Владимир Рудольфович Соловьев.

Та «взглядовская» рубрика звалась «Перекресток».

10. После французской командировки Листьева и команды «Взгляда» Любимов резко прекратил сотрудничество с Ольгой Дворецкой, которая стала первым сотрудником МВД, персонифицировавшим криминальную хронику на экранах советских телевизоров. Саша не прощал «перебежчиков». Если кто-то из тех, кто обязан был своей ТВ-карьерой ему (как я, например), сотрудничал с кем-либо из конкурентов (в данном случае с ВЛ), то «предателя» (в данном случае «предательницу») ждала месть.

11. ВЛ признавался, что просто в ужас пришел от своего голоса, впервые услышав себя в записи «Иновещания». И это ощущение так и не пропало, по его словам.

12. В 1988 году ВЛ вышел из рядов КПСС.

«ПОЛЕВОЕ»

13. Анатолий Григорьевич Лысенко, признававший, что они с ВЛ попросту «украли» формат «Поля чудес», объяснил успех подобной «развлекаловки» во время нашей с ним ТВ-беседы несколько лет назад:

«Значительно легче воспринимать такое, как, извини меня, до революции журналы „Осколки“ или „Стрекоза“ — они были популярнее Чехова. Потому что Чехова нужно читать и думать. А легче зрителю дать то, что, как называл один исполнитель, „пипл хавает“, понимаешь? И мы давали такой ширпотреб, знаешь, как в столовой номер четыре какого-нибудь зюзюкинского райпотребсоюза».

14. Листьев сам строил знаменитый «барабан» для «Поля чудес» и ездил в Тольятти на АвтоВАЗ договариваться о машинах для победителей, где и познакомился с Бадри Патаркацишвили, а через него и с Березовским.

15. ВЛ не худел во время работы в кадре, а его «сменщик» в «ПЧ» Якубович в течение нескольких лет сбрасывал полтора-два килограмма за один эфир.

16. 4 мая 1994 года ведущей ток-шоу «Тема» Влад назначил Лидию Иванову, она вела программу по 28 марта 1995 года.

Друг ВЛ Михаил Александрович Захарчук о креатуре Листьева говорил:

«В решающей степени из-за сложного комплекса творческих чувств ревности Листьев следующую свою замену на „Теме“ превратил в фарс, вызвав оторопь общественности».

17. Со странным Вульфом Листьев на самом деле знаком был менее года, хотя незадолго до расстрела вместе со своей женой Назимовой неделю тусил с ведущим «Серебряного шара» в его парижской обители.

18. Продюсер Римма Шульгина мне рассказывала:

«Влад любил делать подарки. Он был очень щедрый, очень внимательный. Если, например, он тебе звонил и ты там хрипел в телефон: «Влад, у меня болит горло. Мне тяжело говорить», — он на следующий день — при его занятости и востребованности — обязательно звонил и спрашивал: «Как твое горло?».

19. ВЛ как-то помог известному аукционисту Арсену Лобанову наладить отношения с одним из столичных военкомов, полковником Львом Зубенко, пригласив того на съемки «ПЧ».

20. ВЛ играл в бильярд парой с Ярмольником против Захарчука и Якубовича.

21. В «огоньковском» интервью 1991 года Мукусев сказал о коллеге:

«Замечательно, что Влад Листьев нашел себя в передаче „Поле чудес“. Это дело, которым можно заниматься всю жизнь».

22. Для каждого выпуска «Темы» ВЛ снимал около полутора часов материала.

Половина отснятого затем выбраковывалась.

23. ВЛ договорился с МВД, чтобы для самого ударного выпуска его ток-шоу «Тема» в студию доставили подследственного по делу о мошенничестве. Люди в студии неожиданно стали признаваться, как они тоже «кидали» других. Однако запись этого выпуска выкрали, в эфире «всеобщей явки с повинной» не было.

24. Последнее свое интервью ВЛ дал моему однокурснику и коллеге Петру Марковичу Спектору. Там он рассказал о первом госте «Часа пик» Никите Сергеевиче Михалкове:

«Я сижу с Никитой, которого давно знаю, и понимаю, что все будет нормально. Он только вернулся из Канн, так что „мясо“ для беседы есть… Я опускаю руки под стол, и у меня руки ходят ходуном. Они мокрые, и по спине течет пот. Вот этот момент был, наверное, самым ужасным в моей телевизионной жизни».

СЕМЕЙНОЕ

25. Его отец покончил с собой в тот самый день, когда Владислав поступил на журфак МГУ (1973 год).

26. Первая жена, Елена Валентиновна Есина, на официальный развод не согласилась и, когда на журфаке Владу предложили командировку на Кубу, написала на мужа донос в комитет комсомола.

В результате перспективного студента-активиста едва не исключили из компартии и он лишился подработки в качестве инструктора по физкультуре спортивного общества «Спартак».

27. О том, кто именно ее родитель, Валерия Владиславовна Листьева узнала, лишь когда увидела ВЛ на экране ТВ. Она обратила внимание матери, что у ведущего такая же фамилия, как и у нее. И в ответ услышала: «А это твой отец».

28. Родилась Лера 18 марта 1981 года. И целый месяц жила без имени. Отец не признавал ее своим ребенком и отказался участвовать в судьбе ребенка даже на уровне выбора имени. Единственное, что сказал жене: «Ты только не называй ее каким-нибудь чудным именем».

29. Даже общаясь с журналистами в 15-летнюю годовщину гибели Влада, мать Валерии высказывалась о своем экс-возлюбленном не самым лестным образом: «Истории про резаные вены мне знакомы, когда муж брал тупой нож и шел на кухню. Но кто будет перед самоубийством предупреждать об этом родных?»

30. В конце 2014 года, во время работы над документальным фильмом (вместе с Кривцовой), я предложил сравнить данные ДНК Александра Владиславовича Листьева (которого Владу родила Лялина) и Валерии Владиславовны Листьевой.

Однако идея ни у кого не вызвала энтузиазма.

31. Влад в одном из интервью вспоминал:

«Это было в пятницу, 12 ноября 1987 года. Мы тогда договорились с Центром матери и ребенка, что я приеду к ним снимать роды. И вот мы снимаем, я поздравляю отца из Молдавии, и мы несемся обратно в студию, в Останкино. Гнали 140 в час и на желтом свете едва-едва разминулись с другой машиной. В студию я поднялся совершенно мокрый. Но это был первый сигнал… Дома ночью меня будит Татьяна и говорит: „Владька не дышит“ (первого нашего сына звали так же, как меня)».

32. С подачи Альбины семейными друзьями Влада стали люди, далекие от его прежнего журналистского круга: ее экс-одноклассник Игорь Эмильевич Верник и адвокат с весьма сомнительной репутацией Андрей Михайлович Макаров.

33. Со своей последней возлюбленной, Верой, которая была гинекологом его жены Альбины, ВЛ познакомился, играя в теннис. Как говорили друзья: «Ну и доигрались до большой любви».

34. 2 марта 1995 года Вера тайно проникла в морг, чтобы попрощаться с возлюбленным.

35. С официальных похорон 4 марта Веру вывели силой.

36. На съемках выпуска «Битвы экстрасенсов», в котором я принимал участие, была армейская фотография, о происхождении которой, как выяснилось перед началом съемок, не знала съемочная группа.

Однако я-то знал, кто и когда делал ту армейскую фотосессию. Это работа Саши Астафьева, с которым Влад служил в Таманской дивизии. Дело в том, что мы с Александром вместе работали в «МК» в середине 80-х, еще до того, как взошла звезда Листьева.

Так вот, когда нас с дочерью ВЛ Лерой пригласили для общения с экстрасенсом Шепсом, тот не смог ответить мне на вопрос — кто автор негатива, хотя во время испытания достаточно точно описал все остальные изображения, заглядывая при этом лишь в сосуд с пеплом.

1 МАРТА 1995 И ПОСЛЕ

37. За день до роковых выстрелов в печать отправили номер «Огонька», приуроченный к женскому дню 8 Марта, в котором был заверстан опрос читательниц, согласно коему Листьев был признан идеалом мужчины в нашей стране: он этот номер журнала так и не прочитал.

38. Перед тем как в последний раз уехать с работы домой, где его уже ждали киллеры, Влад вместе со своим секретарем Кузьминой (ее потом, между прочим, допрашивали раз десять) отсмотрел выпуск своего нового проекта «Счастливый случай».

39. Его преемник на посту главы Первого канала Константин Львович Эрнст узнал об убийстве своего товарища и соратника от оператора командировочной группы: они снимали репортаж о Венецианском карнавале для «Матадора». Потом он вспоминал, что в той «подводке» к сюжету несколько раз проговорил слово «смерть».

40. Владимир Викторович Мукусев узнал о гибели ВЛ во время подготовки «Взгляда из Нижнего».

За два часа до эфира ему сказали:

«Владимир Викторович, мы не понимаем, что сейчас говорят по Первому каналу. Идите, пожалуйста, послушайте сами»

Когда он вошел в аппаратную, все присутствовавшие встали.

41. Вечером оба Леонида — Ярмольник и Якубович — прилетели из Зерфауса, это в Австрии, чтобы принять участие в гражданской панихиде. Стюардессы вспоминали, что никогда не видели Леонида Аркадьевича настолько нетрезвым, он плакал.

42. Второго марта в 13.07 Президент России Борис Ельцин выступил в прямом эфире и лично признал себя виновным в разгуле преступности в стране.

43. Мать Влада вскоре после убийства сына погибла в ДТП (1996 год). Была в тот момент нетрезва, и, хотя многие говорили про «устранение» (женщина стала одной из наследниц состояния), следствие пришло к выводу, что это несчастный случай (Зоя Васильевна переходила многополосное шоссе, и ее сбила машина).

44. Назимова и после того, как вышла замуж за Андрея Леонидовича Разбаша — партнера Владислава еще со «взглядовской» эпохи, — тесно общалась с Вульфом и его (условно говоря) мужем, главой Нового драматического театра Борисом Александровичем Львовым-Анохиным.

45. За прошедшие годы в этом убийстве «призналась» дюжина самозванцев. Все заметные ОПГ того времени были под подозрением, включая знаменитых «солнцевских» под которыми — по словам сыщиков — «ходил» не только рекламный гигант Video International Михаила Лесина, но и Егор Тимурович Гайдар со своей командой.

46. В августе 1996 года в Грузии арестовали одного из «солнцевских» — Игоря Дашдамирова, утверждавшего, что Листьев был связан с лидером этой ОПГ Сергеем «Михасем» Михайловым. Посредником якобы был Саша Цыган (Макушенко). В день выхода статьи об этой возможной связи вор в законе Цыган был убит.

47. В устранении Цыгана признался тандем «ореховских» — Олег Пылев & Сергей Масалин.

48. Еще из «михасевских» в убийстве Влада подозревали вора в законе Валерия Длугача и экс-десантника Александра Агейкина. Последний сразу же после 1 марта уехал в Израиль и умер от передозировки наркотиков. Длугача застрелил Александр Солоник.

ЗВЕЗДНОЕ

49. Лысенко мне сказал, объясняя универсальность ВЛ:

«Трагедия в том, что, когда ты вещаешь не на Лихтенштейн, а на эту гигантскую страну и должен этим каналом покрыть и Чукотку с оленеводами, и профессоров Калининградского университета, и колхозников со Ставрополья, ты же не можешь сделать так, чтобы появился диктор и сказал: „Эй, вы, у кого IQ меньше ста, выключите телевизор немедленно“. Нет, ты обязан работать на всех».

Это Влад всегда понимал.

50. По версии Александра Владимировича Политковского, программы, спродюсированные Владом («Поле чудес», «Тема», «Час пик», etc.) не были «творческими проектами», но зато «приносили доход, как любая коммерческая палатка».

51. В отличие от большинства своих коллег в студию ВЛ приходил за несколько минут до «мотора» и даже в формате «Часа пик» (беседа «один на один») не беседовал с гостями до начала эфира. Это был высший пилотаж, как на подножку отходящего вагона вскакивать. И при этом всегда уезжать в нужном направлении.

52. Кира Александровна Прошутинская рассказала мне, как ВЛ стал гендиром Первого канала:

«В разговоре потенциальных совладельцев ОРТ мы с Малкиным представляли нашу компанию (ATV. — Е.Д.), Разбаш с Листьевым, естественно, — „ВИD“, ну а Лесневская — свое РЕН ТВ. На риторический, как ей казалось, вопрос Ирэны: „А тебе это надо?“ — Влад ответил неожиданно. Я сидела рядом и видела, как у него загуляли желваки: непросто ему было. Несколько секунд он просто молчал, потом выдавил: „Да, Ирэна, мне это нужно!“ В комнате повисла тишина. Всем стало неловко, что вынудили человека открыто сказать, чего он хочет».

53. Ирина Анатольевна Мишина:

«Березовский никогда не скрывал, что не Листьева видит на посту генерального директора: его фаворитом была Ирэна Стефановна Лесневская».

54. ВЛ иронично отзывался о ТВ-ветеранах. Про его реплики в отношении Познера хорошо известно, но Владислав Николаевич Листьев и Владимира Яковлевича Ворошилова не щадил. Когда тот раскритиковал политику успешного молодого конкурента в отношении «разогнанных» им проектов, которые Влад на пике популярности отдавал в руки других («любимое дитя так легко не бросить, как „Поле чудес“ и „Тему“ бросил Листьев»), оппонент ответил жестко. Он заметил, что Ворошилов «сел на конька» своего шоу «Что? Где? Когда?» и «слезть-то уже невозможно». Влад четко проговорил, что пожилой возраст соперника не позволит тому сделать что-либо еще дельное. Буквально произнесено было: «Зачем ему?». И далее саркастическая цитата из «Белого солнца пустыни»: «Хороший дом, хорошая жена — что нужно еще человеку на старости лет?».

55. Все обвинения в плагиате ВЛ игнорировал с абсолютным осознанием своего — на тот момент — величия: «Я никогда не воспринимал упреки, подобные ворошиловским, будто я беру что-то и копирую. Мне нужно все время искать новое».

56. Андрей Леонидович Разбаш сказал:

«Влад был абсолютным эфирным лидером, его любила аудитория, любила страна, и на этом ощущении он начал перестраивать канал… Во многом для нас с Сашей Любимовым это (убийство. — Е.Д.) урок: нужно быть открытым, потому что эта открытость тебя защищает».

57. Александр Вальтерович Литвиненко писал:

«Если Березовского, который не совсем хорошо в ТВ разбирался, могли обмануть, то Листьева — нет. И поэтому Березовскому я сказал: продолжайте делать то, что начал Листьев».

58. Якубович придумал для Листьева титул «президента программы», когда сам сменил его на позиции ведущего «ПЧ».

59. Украинский телекритик Наталья Викторовна Влащенко заметила как-то:

«На телевидении есть свои „честные пацаны“. Кто не помнит „честных“ Политковского и Мукусева в одной упряжке с фраерствующими (и тщательно замазывающими грех буржуазности и эстетства) Дмитрием Захаровым, Александром Любимовым и Евгением Додолевым во всенародно любимом „Взгляде“? Потом говорили, что нужды времени исчерпали формат. Отчасти это так. Но все же катализатором этих форматных судорог послужил тот факт, что „в одну телегу впрячь не можно“ железного коня и вольную птичку колибри».

Теперь вопрос «Кто не помнит?» перестал, похоже, звучать риторически.

Но и не звучит трагически. Снова придут молодые со старым грузом проблем и опять будут пытаться донести до людей каждый «свою» правду, бессмысленно тратя силы, здоровье и жизнь на покорение холодного олимпа славы.

60. Владислав порою ошибался. Нет, не был монахом и святым. Увы, так и не канонизирован: в серию «ЖЗЛ», допустим, книгу о нем отказываются включать.

Но помню я, что был он лучшим.

И не только в ТВ-ремесле.

1 МАРТА 1995 И ПОСЛЕ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ

61. В марте 2011 года истек срок давности по сакраментальному «делу Листьева». В тот день оговоренные законом пятнадцать лет минули с того вечера (20 часов 38 минут) 1 марта 1995 года.

При возвращении со съёмок программы «Час пик», ТВ-кумир страны российской Владислав Листьев получил две пули (в руку и голову) на площадке между первым и вторым этажами в подъезде дома по адресу Новокузнецкая улица, дом 30.

62. Квартиру в доме на Новокузнецкой телекомпания ВИD (в лице директора Александра «Гаража» Горожанкина) приобрела ему достаточно скромную квартиру незадолго до убийства.

63. Года за четыре до тех роковых выстрелов, когда никто знать не знал, кто есть, например, Борис Березовский, на тесной кухне малогабаритной квартиры одного из ведущих «Взгляда», фамилия & лик коего известны были всему СССР деловито обсуждалось — как «убить Листа».

Нас там было трое.

Но об этом — позже.

ЗВЕЗДНОЕ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ

64. Много воды с той поры утекло. Воды соленой, как слезы, пот & кровь. Никто ведь не понимал тогда, что большая политика делается маленькими манипуляторами. Наивными и отважными были многие из причастных к той взрывной эпохе. И вряд ли кто-либо из них ведал, что творил, или хотя бы осознавал масштаб наступавших перемен.

Но это была только часть проблемы.

Анатолий Лысенко вспоминает:

«С „мальчиками“ (первой „тройкой“ ведущих — Е.Д.) было проще работать, чем с „Мукусем“, например: потому что я был опытнее их, старше. Но уже тогда было видно, к чему мы придем. В них стала пробуждаться эта… Мммм… Понимаешь… с одной стороны было МЫ. Но в каждом из них было ведь и Я. И по мере обретения популярности это Я становилось все сильнее и сильнее».

В результате «Я» победило. Бывшие как бы соратники, абсолютные кумиры страны, стоявшие, как казалось зрителям/поклонникам, локтем к локтю в едином & монолитном строю отважных борцов с коммунистическим режимом, своими разными биографиями безапелляционно проиллюстрировали старинный и печальный тезис «От любви до ненависти — один шаг». Всего один. Год. Эфир. Выстрел.

65. Впрочем, сейчас я понимаю: прямо с самого своего старта в октябре 1987 года эта, безымянная еще программа (просто «АСБ-4», по номеру студии), беременна была некоей «гражданской войной». Ну или «возней».

Мукусев вспоминал, как для «еженедельной информационно-музыкально-публицистической развлекательной программой для молодёжи» был объявлен конкурс на лучшее название: «нас просто завалили письмами — назовите „Ночной экспресс“, „Телескоп“… и наконец, „Взгляд“. Мы были против — как же так, четыре согласных подряд! И вот, пока все обсуждали и ругались, главный редактор „молодёжки“ и „крёстный отец“ новой программы Эдуард Сагалаев вызвал к себе режиссёра Игоря Иванова и, несмотря на наши вопли, просто заказал ему заставку с названием».

На каждом этапе нужна было чья-то воля. Чье-то решение. Чей-то поступок.

Жизнь есть жизнь. Герои, без потерь существенных пройдя яростный огонь и коварную воду, не выдерживают головокружительного испытания медными трубами. Деньги & слава ломают.

Так, увы, было всегда.

Везде. И у них, и у нас.

Тем более в шоу-бизе и смежных областях.

Съемочная группа, например, слепившая некий кино-шедевр, распадается вскоре на толпу разнородных «я», которые безжалостно клеймят экс-коллег.

Винят по поводу и без. Сводят счеты, разбежавшись по страницам таблоидов. Такова природа коллективного успеха.

А «Взгляд» был именно коллективным проектом, не персонифицированным, как, допустим, «До и после полуночи» Владимира Молчанова.

Справедливости ради замечу, что печальный «закон распада» действует с той же танковой неизбежностью и на бытовом уровне. Сколько благополучных, стабильных, счастливых, казалось бы, семей развалилось после того как «поперло бабло», «забила нефть» или кто-нибудь из супругов взлетел на пьедестал всенародного признания… «Богатые тоже плачут»? Нет, нет: они просто остаются со своим любимым «Я» в космическом холоде успеха.

66.Талантливые, красивые, умные, лучшие из лучших, любимцы державы не выдерживают злого напряга крысиных гонок. И объединить их вновь может разве что ненависть к кому-нибудь из бывших соратников. Объединить, впрочем, лишь на время.

Что и случилось с героями «Взгляда», после скандального интервью «предателя» Владимира Мукусева, который взял да и «вынес сор из избы» на страницы «Огонька» в январе 1991. И аудитория самого популярного в ту пору еженедельника узрела экранных атлантов в ином, гораздо менее привлекательном измерении. Тогда на «Мукуся» дружно обрушились все почитатели «торговой марки» ВИD («Взгляд и другие»). Не говоря уже о самих совзглядовцах. Даже его многолетний напарник Политковский не решился поднять голос в защиту ренегата, ударившего стилетом разоблачений в спину полупридушенного партийной цензурой «Взгляда». «Нам не дано предугадать, чем наше слово…». Одно — единственное слово, непроговоренное вовремя или, напротив, добавленное некстати, может поменять смысл на противоположный. Сравним лермонтовское «пустое сердце бьется ровно» и пелевинское «пустое сердце бьется ровно напополам».

67. Стас Ползиков в одном из интервью вспоминал:

«Помнится, на первых передачах частенько лежал под камерой на подсказках. Это сейчас они все знаменитые академики, а тогда был просто цирк с конями… но был и драйв и озорно-серьезное начало во всем. Существовала общая концепция, которую формировали все сотрудники „молодежки“, и на самом деле мы были людьми увлеченными, энергичными, готовыми в ту пору изменить мир. Вскоре ребята окрепли, стали великими, начали подхалтуривать где-то по клубам, зарабатывая рассказами о том, как они придумывали „Взгляд“. На самом деле, не они его придумали. На первых передачах они просто участвовали в дискуссиях. Вся динамика программы, ее задумка, костяк лежали на Сагалаеве, выпускающих и, естественно, на Лысенко. Но ребята взорвали стереотипы „ящика“ и спустя пару — тройку лет программа уже по праву стала авторской, с фирменной печатью Влада, Саши и Димы».

1 МАРТА 1995 И ПОСЛЕ, ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

68. Первый весенний день 1995 года стал последним днем жизни ТВ-гиганта.

Страна о трагедии узнала от Михаила Осокина.

Из того же сюжета стало ясно: вещи и налик, имевшиеся у прославленного ведущего, остались нетронутыми, что привело следователей к однозначному выводу: убийство заказное.

Впрочем, киллеры оружие не бросили на месте преступления, что свидетельствует о том, что исполнители были отнюдь не экстра-класса.

69. На следующий день, объявленный Днём траура, вышел спецвыпуск его шоу «Час Пик», в котором рассказывалась хрестоматийная биография.

70. Заявление по поводу преступления сделал президент России Борис Ельцин, коего потом, кстати, некоторые журналисты обвиняли в причастности к расправе.

71. На похоронах, прошедших в субботу 4 марта, присутствовали десятки тысяч неравнодушных.

По решению властей в течение всего дня в эфире Первого канала демонстрировался черно-белый портрет убитого с лаконичной констатацией:

«Владислав Листьев убит».

Пятнадцать лет спустя не просто странно, но диковато было мне читать отзывы на свою публикацию в «МК»:

«Могу заверить, что отнюдь не все его любили.

Многие относились равнодушно.

Но особенно помнится, что на следующий день после его смерти все телеканалы (их было не так много, как сейчас) весь день транслировали его фото с надписью — «Влад Листьев убит».

И это вызывало бешеное раздражение.

Почему-то думалось — а вот если бы машиниста метро убили? Представляете, входите в метро, а там плакат — «Поезда не ходят. Убит Иванов И. И.».

Эти настроения лично мне были неведомы.

В ту пору.

Тогда буйствовал безмерный драйв, пульсировал революционный кураж, креативились новые форматы, да и новояз формировался тогда же.

«ПОЛЕВОЕ», ЧАСТЬ ВТОРАЯ

72. В год создания «Взгляда» Любовь Аркус и Дмитрий Быков описывали эти тенденции:

«Язык прессы пока еще довольно однообразен, журналисты со сколько-нибудь индивидуализированным стилем — на вес золота. В газетах преобладает смесь двух новоязов: это язык прежней эпохи, сильно разбавленный англицизмами. Это молодое поколение — в основном дети тех самых шестидесятников Владимир Яковлев, Артём Боровик, Дмитрий Лиханов, Евгений Додолев, Александр Любимов, — уже берёт свое. Представители недавней „золотой молодежи“, выросшие в огромных квартирах или проведшие отрочество за границей, молодые выпускники международного отделения журфака МГУ, они начинают делать погоду на телевидении и в прессе. Отличные стартовые возможности и врождённое отсутствие страха позволяет им в течение полугода растабуировать все запретные темы и посетить все горячие точки, куда прежде не ступала нога советского журналиста».

73. Как появилось в нашем языке столь привычное ныне «ток-шоу». Ваня Демидов потом вспоминал в своем ЖЖ:

«Сегодня писал слова, и вдруг описался, ну пальцы, нажал не ту кнопку. Бывает. Написал «толк-шоу». И… вспомнилось.

Первое ток-шоу в нашей стране сделали мы. И поэтому претензии к этому воспоминанию могут быть только у живых свидетелей Александра Любимова и Дмитрия Захарова (Листьев убит, Разбаш умер в день моего рождения, спасибо, Андрюш, издеваешься. 1989 или 1990 й год… не помню точно, помню что предновогоднее. Саша (Любимов) говорит: «Есть такая форма — Talk-show. Мы: «Это что?». Он рассказывает. Дима: «Я бегать с микрофоном не буду!» Разбили студию (4-ю Останкино) на три сектора — гости, две трибуны зрителей. На трибунах с микрофонами — Любимов, Листьев (типа подтянутые, спортивные). С гостями — в кресле Захаров. Гости (4 человека) помню только маршала Ахромеева (застрелился потом). Не суть.

Я говорю Любимову, как назовем?

Он — не знаю.

Я: хорошее же название, «Talk-show».

Монтирую шапку программы. Миша Ольховский печатает — «Толк-шоу». Я задумался. «Толк» — по-русски хорошо, в смысле — смысл. «Ток» — глухариные разговоры! И то, и то — зачет. Не знаю почему, говорю — «ток» (никакого электричества). И программа выходит с названием — «Ток-шоу».

Вы теперь так это и называете. А могли бы называть — «толк». Надо же, какие мы…».

Тина Канделаки в комментах к этому посту написала:

«Я тебя таким помню… и скучаю».

Но был и другие реплики:

«Надо же, какие мы… Да никакие вы. Не было бы команды сверху на обсирание Родины и поехали бы вы на картошку вместо толк-шоу. Толк от вас только отрицательный, много крат хуже чем бестолочь. И отсутствие у вас ума вас не оправдывает, в виду тяжести последствий. Я вас ненавижу. И хорошо, что вы мрёте».

74. А ведь в защиту «взглядовцев» состоялся в начале 1991 года самый рекордный за всю историю страны митинг на Манежке: полмиллиона фанатов!

1 МАРТА 1995 И ПОСЛЕ, ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

75. За неделю до убийства, 20 февраля Влад объявил о вводе моратория на все виды рекламы, пока Первый канал не разработает некие «этические нормы».

Через год в российской версии журнала Forbes главный редактор Пол Хлебников расскажет, что «в одном из докладов сотрудник столичного РУОПа отмечал, что Листьев опасался нападения и в конце февраля рассказал ближайшим друзьям, за что его могут убить».

Итак, когда Влад решил покончить с монополией на рекламу, к нему в приемную, как мне рассказывал присутствовавший при этом Марк Рудинштейн (на «Кинотаврах» коего Листьев вел церемонии в паре с Таней Догилевой), явился рекламный магнат Сергей Лисовский и потребовал от Влада компенсацию в $100 миллионов, угрожая однозначными радикальными мерами.

Хлебников писал, что Березовский вёл в то время переговоры с несколькими преступными группировками, и что в начале 1995 года сидевший в заключении «авторитет» заявлял «о получении просьбы убить Листьева от помощника Березовского Бадри Патаркацишвили». По Хлебникову, накануне Борис-Абрамыч встретился с вором в законе по имени «Николай» и передал ему $100 тысяч. Утверждалось, что когда Береза вернулся с панихиды в знаменитый среди медийщиков & истеблишмента дом приемов «ЛогоВАЗа», там были менты, которые предъявили ордер на обыск. Охрана, включая полковника ФСБ Александра Литвиненко не пропускали омоновцев до полуночи. В конце концов, руоповцы попросили Бориса + Бадри подъехать в отделение милиции на допрос. Березовский позвонил исполняющему обязанности генпрокурора Алексею Ильюшенко, и тот санкционировал снятие показаний в приемной.

76. Березовский попросил ТВ-мэтра Ирену Лесневскую, подругу жены Ельцина, записать вместе с ним видео (формат ламентаций на Youtube тогда еще не существовал). Они в этом ролике наехали на Владимира «Гуся» Гусинского, Юрия Лужкова с Иосифом Кобзоном и, само собой, Лубянку. В результате видеообращения руководителей расследования (прокурора Москвы Геннадия Пономарева и его заместителя) уволили, а милиции приказали оставить Березовского в покое.

«ВЗГЛЯДОВСКОЕ», ЧАСТЬ ВТОРАЯ

77. Выступая однажды на творческом вечере в одном из московских НИИ вместе с Александром Политковским (тогда суперпопулярным и всеми узнаваемым), не без удивления узнал, что «Взгляд», оказывается, был придуман с подачи ЦК КПСС: Саша упомянул, что его высокопоставленный тезка Яковлев санкционировал создание проекта. Только потом, прикинув что к чему, сам себе сказал — вряд ли можно было в 1987 году зачинать какое-либо издание или тем более телепередачу без высочайшего позволения идеологической службы. Принято считать, что «молодежные пятницы» создали как альтернативу пятничным выпускам музыкального блока BBC. Радиоэсктремист Сева Новгородцев каждую пятницу методично плавил мятые идеологические мозги юных слушателей. Атаковал чуждыми мелодиями сатанинской музыки. Снабжая эти звуки вредными комментариями. Насколько знаю, КГБ подготовил дельную и объективную справку об этом для высшего руководства. И решили: пусть песни эти совмолодежь слушает по первой программе отечественного ТВ. С хорошими, конечно, комментариями.

Если б они знали… Поживем — увидим, думали в КГБ. А потом стало уже поздно. Передача стала лидером медиа. Именно во «Взгляде» впервые появились и Ельцин, и Кашпировский, Тельман Гдлян и Нина Андреева. Да мало ли кто еще.

78. Спрашиваю Лысенко: «А какой вообще был отбор, почему изначально выбрали этих троих — Любимова, Листьева, Захарова?». Ответ:

«Пришли, кстати, действительно трое, а не четверо, как принято считать. Картинный Саша Любимов, денди-бой, масса зубов, все такое. Усатый Влад Листьев, такой очаровашка. И абсолютно никакой Олег Вакуловский. Потом, буквально через неделю, пришел еще и Дима Захаров. Заменивший Олега. Совершенно другой. Дима, он же такой зануда…».

79. Один из зампредов Захарова называл «Гурвинеком».

80. Сергей Ломакин мне говорил:

«Всего один из ведущих был журналистом по образованию — Листьев.

81. Сергей Ломакин:

«Между прочим, увести их из „Иновещания“ было довольно сложно. Их не хотели отдавать — Анатолий Лысенко улаживал эту проблему. И так сразу сформирован был некий расклад по образам».

82. Политковский:

«Они — такие мальчики-мажоры, у них до этого была совсем другая жизнь. А мы с Володей Мукусевым — стопроцентные журналисты. Здесь сразу возник некий антагонизм: их стали пытаться обеспечивать какой-то журналистской базой, а они очень слабые были все. Детский сад в самом прямом смысле слова».

83. Александр Любимов рассказывал Олегу Кашину, что «в штат молодежной редакции его долго не принимали («Кравченко не брал меня на работу, как утверждают, потому что он лично меня не любил — слишком развязный, слишком американизированный»).

84. Гонорары во «Взгляде» были мизерные — от 3 до 7 рублей за эфир, а на «Иновещании» «мальчики» получали от 250 до 500 рублей (в месяц).

85. Сергей Ломакин, отвечая на мой вопрос «Какими ты ребят увидел?»:

«Дима Захаров: носик-пуговкой, круглые глазки — идеально подошел на роль «знайки». Такой, многочитающий, очень серьезный; я ему всегда говорил: «Дима, ты не улыбайся, тебе очень идет, когда ты серьёзен». Хотя улыбка у него была трогательно-детской, очень непосредственной и милой. Он еще в институте занимался темой отношений США — СССР и увлекался историей, так и остался серьезным, никогда не улыбающимся «знайкой».

Сашка Любимов — абсолютный playboy, умеющий вворачивать словечки на разных иноземных языках. Он выпускник престижного института Международных отношений со знанием английского и датского языков.

Влад Листьев подходил на роль разгильдяя. Он без сомнения, был шоуменом, это у него от природы заложено.

На роль комиссара Наваро рассматривался Олег Вакуловский, но он после первых двух-трёх эфиров исчез.

По замыслу этот квартет должен был принимать своих гостей в этой квартире-студии, комментировать репортажи и в прямом эфире транслировать новости с телетайпов. То, что они раньше работали на радиовещании была, считаю, их главная ценность: они были свободны от стереотипов телеведущих. Даже их ляпы в эфире выглядели очень симпатично. Ну и манера ведения была совершенно необычной для советских ТВ-канонов, притом что работать они могли сутками.

Для меня до сих пор остается загадкой, как эти симпатичные мальчики из обеспеченных семей сумели найти ту верную ноту, которая привлекла к ним простых людей. При этом никто из них не корректировал стиль поведения или язык общения. Саша Любимов сохранял образ этакого диск-жокея с молодежной дискотеки, а Влад Листьев, со своими пышными усами, сводившими с ума женщин…

По «Взгляду» написаны десятки научных работ и защищены диссертации. Но я не знаю до сих пор, какие в них озвучены причины столь высокой и продолжительной ее популярности. Но полагаю, что главная заключалась в освещении самых острых и злободневных проблем того времени и откровенной искренности, с которой о них рассказывалось. Только сегодня мы поняли по-настоящему, что в то время для нас не было закрытых тем. Как это ни странно, мы почти всегда выходили из любых конфликтов победителями, во всяком случае — непобежденными. Складывалось ощущение, что мы лидировали, опережали время, бежали даже впереди паровоза; ведь сперва подразумевалось, что в студию будут приходить журналисты-международники, опытные «мастодонты»: Фарид Сейфуль-Мулюков, Игорь Фесуненко, Владимир Цветов. Так и было. Но они «давили» и авторитетом, и «советским» своим багажом. То есть роль «мальчиков» поначалу сводилась к банальному задаванию почтительных вопросов, а политобозреватели величественно вещали».

86. Сергей Ломакин:

«В начале 1988 года решили разбавить тройку ведущих и, главное, кардинально политизировать контент.

Сагалаев сказал:

«Давайте пахать, вглубь».

То есть, например, не просто декларировать, что у нас, мол, негожая армия, а объяснять зрителям — почему она такая. Задача ставилась конкретно — сделать передачу резче и серьезней.

И тогда я сел в эфир, в кресло ведущего. Так же, как и выпускающий программы Володя Мукусев».

87. Сергей Ломакин:

«Кстати, у Мукусева тоже был образ — образ бескомпромиссного революционера».

88. Сергей Ломакин:

«А наш репортёр Александр Политковский стал не просто ещё одним ведущим, но и „нашим человеком на улице“ — специализировался на экстриме и журналистских расследованиях а-ля Гиляровский. И Саша, я считаю, отчасти потерял свой имидж, став ведущим, потому что он был совершенно великолепен именно как репортёр».

89. Политковский в одном из интервью говорил:

«На последнем съезде комсомола была демонстрация мод, а мы как раз только что с женой с Аней купили очень модный финский плащ, с поясом, и вот мы сделали такую картинку — дефилирует на подиуме, вихляя задом человек в плаще, вдруг вылетает микрофон, человек его ловит, а это оказываюсь я. И Лысенко говорит: вот этот человек и будет у нас репортером-пронырой, народной совестью. Я вместе с кооператорами шил из индийского нижнего белья женские платья, спортивные шапочки, «варил» джинсы: пытался способствовать развитию кооперативного движения.

С «молодежки» за мной закрепился образ борца за правду, я каждый год ездил в Чернобыль, залезал в четвертый реактор и рассказывал правду, я ездил на Камчатку и рассказывал правду. Что касается журналистики, то здесь было много побед, и был огромный простор для профессионального полета, которого сейчас нет. Когда я начинал свой репортаж, стоя на голове, это позволяло мне искать новую точку акцептуации (так это называлось), открывало передо мной новые возможности в телевизионной журналистике. Мы переворачивали камеру и получалось, что я, стоя на голове, вел свой репортаж».

Сергей Ломакин:

«Мы все дружно рубили с плеча: направо и налево. Рубили, иной раз не замечая, что порой совершаем рейд по собственным тылам. И все же даже сегодня я убежден, что многое из того, что делалось на телевидении в тот золотой век, было абсолютно оправдано. Именно «Взгляд» первым заговорил о безопасности атомных станций, о страшной дедовщине в армии, о пропадающих в афганском плену солдатах, о многих других запретных темах. Я помню, какой шум вызвало предложение Марка Захарова захоронить тело Ленина. А потом, вспомни, некоторые политики сделали себе на этом политический капитал. Кстати, многие из них получили известность именно благодаря участию во «Взгляде»: Михаил Бочаров, Павел Бунич, Аркадий Вольский, Гавриил Попов, Галина Старовойтова, Борис Немцов, Анатолий Собчак, Сергей Станкевич, Юрий Афанасьев, Тельман Гдлян, Владимир Лукин и многие другие.

Сергей Ломакин:

«Согласись, „Взгляд“ воспитал целую плеяду звезд. Эта программа стала школой для Александра Бархатова, Ивана Демидова, Валерия Комиссарова. Именно из „молодежки“ вышли Андрей Кнышев, Александр Масляков, Игорь Угольников, Константин Эрнст».

Александр Любимов:

«Нас запрещали много раз, окончательно запретили в декабре 1990-го года, когда вице-президентом страны был избран Янаев. Министр иностранных дел Шеварднадзе сделал заявление, что в стране грядет военный переворот и подал в отставку. Я был тогда руководителем программы, и мы решили, что не можем выйти в эфир без разговора об этом заявлении. Леонид Кравченко — руководитель телевидения в те годы — совершенно определенно мне сказал, что в таком случае программу закроют. Так и получилось, но не стало для нас неожиданностью. Тогда была очень холодная зима, и, несмотря на мороз, собрался митинг в нашу поддержку — где-то шестьсот тысяч человек на Манежной площади. Сейчас такое даже представить невозможно. Потом мы делали программу „Взгляд из подполья“, которую показывали уже тогда существовавшие небольшие кабельные студии, телевидение Прибалтийских республик, один раз наша программа даже была в эфире Ленинградского телевидения. Ну а в августе 1991-го мы вышли из Белого дома после его трехдневной осады, торжественно закрыли Радиостанцию Белого Дома, которая работала в круглосуточном режиме во время путча, и вернулись на телевидение».

90. Сергей Ломакин:

«Толя (Лысенко — Е.Д.) был очарован Сашкой Любимовым. Папа-разведчик, мама-актриса… Несовместимое сочетание».

91. Лысенко в студенческие годы был влюблен в молодую актрису, будущую мамы его, опять же будущего подопечного Александра Любимова.

92. Сергей Ломакин:

«Саша Любимов, единственный из нас, кто озадачился организацией десятилетия „Взгляда“ в 1997 году. Хотя забавно, что завершил все долларовый аукцион, который вел Леонид Якубович; среди лотов были черные очки Демидова, фирменная жилетка Андрея Разбаша, „бабочка“, одолженный по легенде Листьевым Якубовичу. Который и озвучил: „Легендарная куртка, в которой Политковский вел „Взгляд“. Стартовая цена — один доллар!“. Один. Доллар. Мда… И вообще Любимов каждый год собирал „взглядовскую“ вечеринку».

93. На двадцатилетие программы вышла странная история с вручением «ТЭФИ» по случаю юбилея: Саша был единственным из награждённых ведущих. А из 31 приглашённого Владимиром Познером — 25 в программе не работали…

Мукусев высказался по этому поводу:

«Ну, красивая идея наградить «Взгляд» к 20-летию. Потому что нет других передач, которые бы умерли, а о них вот еще помнят. Это было, конечно, приятно. Но каково же было изумление огромного количества людей и прежде всего мое, когда я увидел эту церемонию по телевизору, а там вовсе не было фамилии Мукусев! Там не назвали даже Сашу Политковского — человека, который создал тогда принцип нового телевизионного репортажа. Это не было, конечно же, чем-то новым в истории журналистики. Но на телевидении проникновения Саши в криминальные либо в полукриминальные сообщества — это было впервые. Тогда техника нам помогала совсем немного, потому что камеры были громоздкие, их нельзя было спрятать, а вот радиомикрофоны уже у нас появились. Мы были первые, кто использовал радиомикрофоны для того, чтобы проникнуть к жуликам. Никто не предполагал, что там может оказаться журналист. То, что сделал Саша, — это фактически была настоящая школа!.. А во время церемонии на сцене оказалось 30 человек, большинство из которых были в то время водителями, администраторами, а то и просто людьми, которые, как и автор этого учебника, где-то что-то о «Взгляде» слышали.

Был там и еще один человек, который имел отношение к «Взгляду», — это Слава Флярковский, мой ученик и тоже, в общем, друг. Мы встретились с ним после всей этой истории, и я ему сказал: «Тебе не стыдно?» Он мне ответил: «Да кто это „ТЭФИ“ смотрит?»

И что я должен был сказать? Что это стыдно? Мы потеряли такое нормальное человеческое качество, как брезгливость. Как можно было оказаться на сцене с людьми, которые так нагло и так некрасиво в каких-то странных своих целях устроили все это? Или мы не знаем, что такое Медиасоюз и кто его возглавляет? Бог с ним, с этим… Меня удивили еще и академики.

Так называемые телевизионные академики, которые мне звонили вместе с сотнями других людей и извинялись: «Володя, мы выходили в этот момент из зала и мы не знали, что так произошло». Когда позвонил один, я еще это понимал. Но когда их позвонил десяток, и все они «выходили», я понял, что это более серьезная штука, чем просто какая-то межтусовочная, межтелевизионная неприличность. Это не просто непорядочно и глупо. Это гнусно и омерзительно!

Эдуард Сагалаев в списке даже не упоминался! Познер выбирает для награждения персонажей весьма опосредованных: осветителей, звукорежиссеров, администраторов. Возглавляет всю эту компанию Саша Любимов, который тоже, если по совести, никак не может считать передачу своей непосредственной заслугой.

За четыре года существования программы он не сделал ни одного журналистского материала. Дима Захаров что-то делал, Влад брал интервью, был «подставкой под микрофон», но все же что-то делал. «Взгляд» — это сюжеты и гости в прямом эфире. Вот на чем основывалась популярность «Взгляда». Плюс музыка, и уж потом, на 38-м месте — ведущие.

Нам с Сашкой Политковским было легко, потому что мы были не просто ведущими, мы были авторами программы, то есть мы 90, а то и все 100 процентов материалов делали сами».

94. Отвечая на мой вопрос «Почему ты ушел из „Взгляда“? Лысенко говорил мне, что это было совершенно неожиданно, ты даже не поставил его в известность», Ломакин заметил:

«Толя — деликатный человек… И мне кажется, что он очень аккуратно, тонко уходит от главной проблемы: почему я ушел. А я в какой-то момент почувствовал некое нежелание моего присутствия во „Взгляде“ и не скрывал от коллег своего видения ситуации: „Взгляд“ начинает выдыхаться. Площадка была вытоптана нами полностью, ресурс выработан… К сожалению, как это ни обидно, но такого сплоченного коллектива единомышленников, как это представлялось зрителям, у нас даже близко не было. Были, напротив, жестко конкурирующие группы, которые не очень тепло относились друг к другу. Конфликтовали. Я ощущал настороженность со стороны других по отношению ко мне. И антагонизм с непосредственным начальством. Мы, увы, никогда не были друзьями».

95. Киру Прошутинскую и Анатолия Малкина величают родителями проекта. Они не в самых теплых отношениях с бывшими подопечными, которые должны, казалось бы, числить эту пару своими ТВ-крестными. Вспоминает Прошутинская:

«Мы с Толей в некоторой степени даже завидовали ребятам: им везло, а нам все давалось тяжелее. Мы понимали, что, может, в чем-то талантливее, но везение оказалось на их стороне…

Но мы подготовили только два первых выпуска «Взгляда», а потом нам предложили… встать в очередь с другими редакторами. Мы были люди гордые, и предпочли уйти. Первый выпуск передачи был ужасен! Нас с Малкиным во время «Орбиты» (прямого эфира, идущего на Дальний Восток — Е.Д.), отодвинули в сторонку и когда программа закончилась, все собрались в студии, чтобы отметить дебют. Помню, слово попросил Листьев и сказал, что счастлив встрече с настоящими профессионалами, обращаясь к… выпускающему Володе Мукусеву. Мы с Малкиным испытали шок. Вечером я пришла домой, а мама мне: Кирочка, ощущение, будто это не ты с Толей делала».

96. Андрей Разбаш работал монтажером в «Останкино». Для программы «Мир и молодежь» нам время от времени требовались переводчики, чтобы обрабатывать западных компаний.

И вот Разбаш, монтируя очередной выпуск, пробросил между делом: «Что-то не совсем точный перевод дают». Оказалось, что у него за плечами спецшкола. С подачи Малкина Андрей стал переводить сюжеты.

97. Цитата из Владимира Мукусева:

«С сентября 1990 года мы поняли, что нам стало тесно в рамках „Взгляда“. Так родилась идея „ВИDа“. Правда, я сначала назвал её творческим объединением „Пятница“. Но пока я занимался разработкой его концепции, некоторые члены нашей команды за моей спиной стали заниматься совершенно иными делами. При участии того же Влада вдруг появилась какая-то „Шоу-биржа“, когда за совершенно конкретный чёрный „нал“ наши музыкальные редакторы давали во „Взгляде“ объявления о предстоящих гастролях рок-музыкантов. В результате время неподкупных „взглядовских“ небожителей прошло… Передача, которую не удалось запретить, стала разваливаться изнутри».

1 МАРТА 1995 И ПОСЛЕ, ЧАСТЬ ПЯТАЯ

98. Из девяти тузов стремительно формировавшийся в ту пору «семибанкирщины» только Пётр Авен и Владимир Потанин отчасти симпатизировали новому руководителю главного телеканала державы и готовы были его крышевать. Остальные же относились к Листьеву настороженно и не доверяли молодому гендиру. У других же попросту «руки чесались».

99. Увы, в отстранении Влада от дел останкинских заинтересованы были не то что многие, а почти все, с кем Листьев так или иначе имел дело в начале 90-х. Уточню: не имею в виду непременно физическое устранение. Говорили об ограничении полномочий. Не скрывали намерений «поставить на место».

Собственно, как мне в сентябре 1999 года поведал полковник Александр Литвиненко, убивать ТВ-звезду №1 и не планировали. Хотели попросту «навести изжоги», припугнуть, но вышла накладка, «план перевыполнили».

В контексте того, что 1) с Литвиненко мы до этой беседы знакомы не были и 2) он знал, что беседует с журналистом, и, наконец, 3) очевидно, что вся болтовня в неуютном спецбаре рядом с кабинетом Березовского в ДП «Логоваза» фиксировалась на аудио+видео; возьмусь предположить, что офицер просто-напросто сливал версию, которая выгодна «папе» (так Александр величал Борис-Абрамыча).

С другой стороны, по-моему покойный Литвиненко «берегов не знал», был абсолютно безбашенным и Бог весть, с чего его тем вечером пробило на такие сенсационные откровения…

100. Лысенко Мукусеву говорил: «Володя, ты должен одну вещь понимать — ты популярнее Льва Толстого. Толстого читало десять миллионов, а тебя каждую неделю видят сто, хотят они или нет. У нас чего нет? Нет системы становления звезд. Гениальная книжка Моргана „Великий человек“. Я ее когда прочитал, чуть не заплакал от обиды. Там — технология. Как из человека делать телезвезду. В „Что? Где? Когда?“ Нурали Латыпов — он был телезвездой, почти легендарной. Хотя был абсолютно некрасив. Он был наименее красив из всех остальных. Наименее речист. Но так сложилось. А сама передача строилась так, что если появлялся кто-то выползавший, то начинали работать на него. Это от Ворошилова. Он умел это создавать. Он один из немногих подлинных телережиссеров. Ворошилов сумел вычислить Латыпова? О, нет! Он в этой передаче ставил на других. Не всегда ставят на тех. У нас нет системы воспитания звезд. Была Фаина Григорьевна Раневская. Разве в мире имея актрису такого масштаба из нее бы не сделали суперзвезду? Нона Мордюкова — при всем при том — это тоже звезда! Да из нее же можно было сделать сверхзвезду! У нас не принято. Не выеживайся, не высовывайся. Трамвайный закон. Не вылезай — ты скромная советская киноактрисса. Я не говорю, был очень большой период невероятного страха популярности телевизионного журналиста. „Не ты герой“. Герой — простой советский труженик, которого ты снимаешь».

101. Многие, считают, что «Взгляд» умер после того как «Огонек» опубликовал в начале 1991 года интервью Мукусева «Взгляд изнутри». Владимир комментирует:

«Произошло то, чего я и добивался, давая это интервью. Правда о том, что происходит во «Взгляде» и почему так резко падает его популярность, перестала быть тайной «Останкинского двора». Но есть тут одно и очень существенное «но». Интервью «Огоньку» я давал в конце октября 90-го года, когда о закрытии «Взгляда» и разговора не было. А было напечатано оно в январском номере «Огонька» в 91-м, уже после закрытия «Взгляда». Для большинства людей два события совместились. Хотя связи между ними не было. Мало того, некоторые детали того интервью после закрытия передачи перестали быть актуальными, и если бы оно не было уже набрано и отпечатано, я бы, конечно, о них умолчал.

А дальше я, как на машине времени, перенесся в 1937-й — руководители редакции и комитета организовали настоящий суд, который назывался «редакционная летучка», и прошел он 9 января 1991 года. Упаси меня Бог ставить себя в один ряд с теми беззаветными и мужественными людьми, которые попали в сталинскую мясорубку. Это святые люди. Я говорю не о прямой аналогии, а о той атмосфере и о том сценарии, по которому проходило это судилище.

Слышал бы ты, например, ветерана редакции, большого друга Главпура и ЦК ВЛКСМ (по сценарию, вероятно, сначала должен был выступить ветеран, потом молодой, потом бывший друг, который бы «прозрел и покаялся», ну и, вероятно, в конце представитель Красной Армии и какая-нибудь беременная ударница дорисовали бы портрет врага народа гада Мукусева).