Бесплатный фрагмент - Визуализатор или человек — изменяющий реальность

Синопсис к роману «Визуализатор или человек — изменяющий реальность»

Роман «Визуализатор или человек — изменяющий реальность» — это первая из серии книг, объединённых под общим наименованием «Визуализатор», которая посвящена борьбе против сил хаоса, которые пытаются разрушить привычный для нас миропорядок.

Предыдущая серия книг, про секретного агента ЦРУ Стивена Чизкейна, включающая три романа: «Дары Богов», «Небесные врата Та Кео» и «Тайны океанских глубин» — стала настоящим бестселлером и завоевала международную читательскую аудиторию.

Эти книги с успехом продаются через ведущие российские и зарубежные торговые площадки, такие как: Литрес (Россия); Altaspera (Канада); Ridero (Россия); Bookskriptor (Россия); Amazone (США); Цифровая витрина (Россия и Украина); Alliexpress (КНР); Wildberries (Россия); Ozone (Россия); Google Play (США), НТВ + (Россия) и многие-многие другие известные торговые дома и интернет площадки. Продажи бьют рекорды, и я надеюсь, что вы любо их уже прочитали, либо ознакомитесь с ними в самом ближайшем будущем.

С учётом той военной истерии, которая захлестнула мир — романы новой серии «Визуализатор» — носят откровенно антивоенный характер. Каждый из них будет описывать те опасности, которые представляют перспективные виды вооружений и военной техники. Я надеюсь, что эти сложнейшие виды вооружений ещё не созданы, так как после того, как их спроектируют, они могут негативно повлиять на людей.

Кроме всего прочего, есть вероятность и того, что они, в конечном счёте, попадут в руки тех злодеев, которые претендует на мировое господство на Земле. А подобные эксперименты действительно будут проводиться, но уже на секретных военных базах и закрытых лабораториях.

Первый роман этой серии «Визуализатор — или человек изменяющий реальность» посвящён тем негативным явлениям, которые будут сопровождать всех нас в процессе создания и применения психотронного оружия. Я постарался описать те опасности, с которыми придётся столкнуться человечеству, если такое оружие будет создано.

Хочу сказать, что это самое страшное не летальное оружие, которое может появиться на Земле в самом ближайшем будущем. Некоторые эксперты говорят, что сила от его воздействия — превысит последствия применения ядерного вооружения.

В этом смысле моё произведение пересекается с романом Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина», который описывал некоторые аспекты предшествующие появлению лазерного оружия, которое появилось ровно через сто лет после его опубликования. Сейчас это оружие — уже убивает мирных граждан и военнослужащих, уничтожая созданную ими боевую технику и критическую инфраструктуру городов.

Действие романа происходит в наше время. Главными героями произведения «Визуализатор — или человек изменяющий реальность», выступают пациенты психиатрической клиники И. М. Рабиновича, над которыми собираются проводить секретные эксперименты, направленные на разработку и создание PSY оружия. Никто не знает, к чему могут провести эти опасные опыты над людьми и действуют наугад.

В результате проведения этих сложнейших экспериментов, облучаемые люди приобретают новые возможности, что позволяет им вырываться на волю. Они хотят уничтожить те опасные установки, с помощью которых проводились бесчеловечные опыты над людьми. В конце концов, им удаётся нейтрализовать мощный генератор торсионных и спиновых полей, который облучал и их самих, и территорию всех Восточно-Европейских стран.

Поскольку действие романа происходит в наше время, то многие герои имеют узнаваемых прототипов, а события, происходящие в романе, пересекаются с теми ужасными войнами, которые ни на минуту не прекращаются на Евразийском континенте. В некотором смысле, роман является калькой с действительности. Однако не стоит думать, что сюжет этого романа взят из реальной жизни.

Нужно относиться к нему, как к целиком выдуманному фантастическому произведению. Данных людей — не существует, а все совпадения — являются случайными. Они выступают плодом авторского воображения.

Надеюсь, что вам понравится данный роман, и вы, вместе со мной, будете бороться за мир и процветание на земле, принадлежащей нашим многострадальным народам и, конечно, будете следить за героями моих фантастических произведений.

В качестве обложки для книги использована пронзительная работа Канадского художника Даниэла Сандаля (Daniel Sundahl), за что я бы хотел выразить ему отдельную благодарность.

Пролог

Вот уже, как три месяца, Вера Ивановна Маслова — дипломированный специалист по клинической психологии, не могла найти себе работу. Судорожно перебирая вакансии многочисленных кадровых агентств и HR служб, она удивлялась тому, что на рынке её специальность так и не стала актуальной.

Гуманитарные специалисты были достаточно слабо востребованы. Всем требовались бухгалтера и юристы, а вакансий психолога — было на редкость мало. Да и к тем вакансиям, что имелись на рынке, выдвигались завышенные требования. И те заработные платы, которые предоставлялись этим специалистам — были недостаточными для нормального существования. Они были мизерными и вызывали только одно чувство — чувство раздражения.

Сейчас это её сильно огорчало, не только как человека тонкой душевной организации, но и как дипломированного специалиста с большим опытом работы. В нашу страну ещё не пришла та культура консультирования и обращения к психологам, которая была давным-давно распространена на Западе.

Наверное, на то были свои причины. Люди боялись обращаться к психологам, и во многом, их страхи были оправданы. В советское время такие больницы выступали средством борьбы с инакомыслием, и люди продолжали, по привычке, считать, что ситуация не изменилась. В этом было виновато и российское телевидение. Психушками продолжали пугать неопытных российских обывателей.

Однако Вера Ивановна так не думала. Она считала, что жизнь не стоит на месте. Люди и обстановка, которая их окружает — постоянно меняются. Да и власти уже не применяли те методы борьбы с лидерами оппозиции, которые использовались ещё совсем недавно.

Всё это позволяло надеяться на лучшее, а великолепные знания в области психологии помогали ей верить в собственные силы. И, наверное, поэтому, она продолжала безуспешно искать возможность постоянного заработка, надеясь только на себя.

Нет, конечно, возможность подработки оставалась. Она уже давным-давно зарегистрировалась в качестве самозанятой на портале Госуслуг, а её высокая квалификация и профессиональные навыки, позволяли ей участвовать в платных семинарах и симпозиумах в качестве лектора или докладчика.

Этим она, время от времени, и занималась. Но постоянной работы у неё не было. Перспектива найти хорошую постоянную работу была низкой. Подработка давала небольшой доход, позволявший ей более или менее сносно существовать, не прибегая к постоянным займам у родителей и знакомых. А общение с людьми, которые приходили на её семинары, создавало ощущение востребованности.

Некоторые из тех граждан, которые приходил на её лекции и семинары в дальнейшем становились её личными клиентами. И это тоже вселяло в неё уверенность, а со временем, стало ей приносить небольшие деньги. За несколько лет такой деятельности у неё собралась довольно обширная клиентура, состоявшая, в основном, из молодых бизнесменов у которых имелись некоторые сложности с поиском клиентов.

Это были вчерашние школьники с «горящими глазами», которые думали, что они особенные, и смогут, за очень непродолжительное время, покорить финансовую столицу, не прибегая к папиным связям. Но, к сожалению, успехов достигали не многие. В Москве было трудно найти себя. Жизнь в Российской столице могла сломать кого угодно. Как правило, она жестоко обходилась с молодыми людьми, и они прибегали к помощи психолога, надеясь найти корень своих проблем внутри себя.

Сейчас в такой же непростой жизненной ситуации оказалась, и она сама. И, возможно, ей тоже требовались услуги более опытного и продвинутого психолога, способного внушить ей уверенность в собственных силах и надежду на будущий успех в поиске заманчивой вакансии.

Сегодня день был особенным, и Вера Ивановна это сразу почувствовала. Она проснулась достаточно рано и увидела в окошке яркие солнечные лучи, которые дарили ей позитивные эмоции, которых у неё давно уже отсутствовали. У каждого добропорядочного человека бывают такие минуты в жизни, когда к ним приходит их ангел хранитель, чтобы решить накопившиеся проблемы.

Наверное, такой ангел хранитель был и у госпожи Масловой. Не зря же она закончила с красным дипломом факультет Психологии Московского Государственного Университета и после этого два года проработала врачом клинической психологии в ординатуре ПСПБГМУ имени Павлова, который находился в Санкт-Петербурге.

Вера Ивановна включила компьютер и стала читать пришедшую к ней на электронную почту последнюю корреспонденцию. Несколько писем было с её прежней работы. Было время, когда она гордилась тем, что работает штатным психологом в российском Представительстве Фонда Фридриха Эберта. В то время она зарабатывала приличные деньги в иностранной валюте, которые позволяли чувствовать себя «белым человеком». Работа в Фонде была поставлена на широкую ногу, и Вера Ивановна думала, что продолжаться так будет вечно.

Однако время изменилось. Подули восточные ветры. И сначала деятельность данного Фонда была признана вредной, а в дальнейшем, Фонд был признан иноагентом. Взаимные санкции били по обеим сторонам конфликта и иногда страдали простые граждане, которые к политике не имели никакого отношения.

Государство не простило этой организации непоследовательные доклады российских школьников в немецком Парламенте, где они выступили в поддержку пересмотра итогов Второй Мировой войны под диктовку западных кураторов. Правительство России обратило пристальное внимание на эти доклады. Конечно, это была серьёзная ошибка, сделанная руководителями иностранного Фонда по недомыслию. Но она повлекла такие же серьёзные последствия.

Поступления денег существенно уменьшились, и Фонд уволил некоторых своих постоянных сотрудников, с которыми раньше он плодотворно сотрудничал. В первую очередь такому увольнению подверглись непрофильные менеджеры. В дальнейшем под сокращение попала и психолог.

Вера Ивановна с сожалением покидала прежнюю высокооплачиваемую работу, но жизнь не стояла на месте, и нужно было срочно что-то придумать. То, что Фонд осуществлял некую враждебную деятельность по отношению к государству — её практически не волновало. Она не занималась политикой. Но сейчас это событие было одной из причин, почему она не могла найти новую работу, несмотря на весь её опыт и знания.

Работодатели, которым она подходила по своим профессиональным качествам и личным данным, смотрели косо на те положительные отзывы, которые были ей, даны после увольнения с прежней работы. Никто не хотел связываться с человеком, который запятнал себя связью с иностранной компанией, признанной нашим государством в качестве иноагента. Большинству российских организаций нужны были лояльные, кристально чистые сотрудники, к биографии которых невозможно было придраться.

В Фонде Фридриха Эберта она уже не работала, но этот факт из её биографии влиял на её новую жизнь, и она сожалела, что когда-то приняла решение о трудоустройстве на привлекательную должность в этой, достаточно известной иностранной компании.

Как правило, сегодня работу ей могли предоставить только крупные российские фирмы, занимающиеся добычей полезных ископаемых. Но у таких компаний, время от времени, проходили государственные проверки, и бывшие иноагенты могли стать излишним раздражающим фактором, на который государственные чиновники различных уровней могли обратить своё пристальное внимание.

Они могли придраться к деятельности организации, а это приводило к серьёзным затратам, которые могли привести и к преждевременному банкротству. Излишнее внимание чиновников к деятельности компании — было никому не нужным фактором. Хватало и других проблем, связанных с получением разрешений, лицензий и сертификатов, которые стоили колоссальных денег.

Поэтому работодатели от неё отказывались, хотя и, по началу, проявляли явную заинтересованность в её услугах, понимая, что они имеют дело с высококлассным специалистом. Собеседования практически всегда и везде заканчивалось одинаково. Ей желали всяческих успехов, но на новое, уже окончательное собеседование с руководителем кадровой службы или директором фирмы её уже не приглашали.

Вера Ивановна очнулась от своих грустных мыслей. Она продолжала смотреть на экран монитора. Однако корреспонденцию на своём почтовом сервере она ещё не разобрала. Несколько писем было от её бывших клиентов, с которыми она продолжала общаться посредством электронной почты.

Одно письмо она даже прочитала дважды. Молодой человек благодарил её за оказанную в прошлом году помощь и писал о том, что его жизнь наконец-то наладилась. «Моя жизнь кардинально изменилась, ваши лекции подтолкнули меня поменять сферу деятельности. На новом поприще я достиг впечатляющих успехов», — писал он. Такие письма читать было легко и приятно. И они ещё сильнее вселяли в Веру Ивановну уверенность в своих силах и надежду на успех. В то, что она выбрала правильную профессию. А те небольшие сложности, которые у неё возникли в связи с поиском новой работы — временные.

Разгребая письма, Вера Ивановна случайно увидела письмо, пришедшее с незнакомого почтового ящика. Обычно, такие письма она сразу удаляла. Но в этот раз она почему-то решила поступить по-другому. Вера Ивановна, по привычке, раскрыла сообщение, думая, что это очередной спам, попавший на её почтовый сервер случайно. Она уже собиралась удалить это письмо, но что-то её остановило. Она посмотрела на адресата и углубилась в чтение этого случайного послания, непонятно как попавшего на её электронную почту. В письме содержалось предложение о новой работе, найти которую она уже не надеялась.

Поначалу, Вера Ивановна не восприняла предложение, содержавшееся в этом письме, серьёзно. Ей предлагалась работа в частной психологической клинике (или по-народному в «психушке»). Причём работодателю нужен был именно психолог с опытом работы в ординатуре, проработавший не менее двух лет в какой-нибудь частной организации, имеющий квалификацию врача или длительный опыт врачебной деятельности.

Вера Ивановна пробежалась глазами по оферте, которая пришла на её почту, и та её заинтересовала. Она подходила под большинство пунктов данного предложения. Да, конечно, врачом она работала недолго, но она могла восполнить этот пробел своим опытом — длительной работой по специальности на другом месте.

Она задумалась. Вера Ивановна была трудоголиком и не боялась никакой работы. Она желала помогать людям, которые попали в сложную психологическую ситуацию, и ей было приятно, когда за это платились серьёзные деньги. Она могла успокоить и крупного руководителя, который подвергся серьёзному психологическому давлению и менеджера, у которого что-то не ладилось на работе. Случалось, что она выводила из запоя хронических алкоголиков и помогала невротикам.

То есть она не сомневалась, что справится и с новыми обязанностями. С оплатой вроде тоже всё было в полном порядке. Уровень заработной платы, который ей предлагался на этот раз — был приемлемым. Сумма, обозначенная в письме — её устраивала. Кроме того, частной клинике требовался не обычный, рядовой психолог, а главный врач. А это была достаточно высокая врачебная должность, которая соответствовала уровню её амбиций. Наверное, поэтому, Вера Ивановна решила всё-таки сходить на собеседование. И посмотреть, что же представляет из себя эта частная психбольница, находящаяся на окраине мегаполиса.

Она раскрыла компьютер, чтобы посмотреть, в каком районе города находилась данная частная клиника. Зная адрес, сделать это было не сложно. В интернете имелись карты, позволяющие определить местоположение объекта за считанные минуты. И хотя это учреждение располагалось практически в Подмосковье — в новостройках Новой Москвы, это её не испугало. Мэр лично следил за строительными работами в этом районе города, который должен был стать его новой витриной. Тут строились и красивые здания, и новые станции метрополитена. Добраться сюда было не сложно.

Она прочитала в интернете, что этот район города только-только застроили. Больница располагалась в недавно построенном здании. Кроме того, метро находилось недалеко от клиники, в шаговой доступности. А это было важно, так как госпожа Маслова не любила ездить на работу на собственном автотранспорте. Мужа у неё ещё не было, а хорошо водить автомобиль она ещё не научилась. Поездка на метро её не пугала.

Вера Ивановна решила ответить положительно на данное предложение, которое попало к ней случайно, и написала на него ответ. Причём она дала правдивую информацию о себе и своей квалификации, так как действительно подходила практически по всем параметрам к той должности, которая была обозначена в оферте.

Она писала о том, что готова незамедлительно принять участие в собеседовании на право занять вакантную должность главного врача. И поэтому готова приехать по указанному в сообщение адресу в удобное для администрации время. Ей хотелось поскорее увидеть ответ от работодателя, для того чтобы переговорить с ним по поводу своего трудоустройства.

Ответили ей достаточно оперативно. Вечером пришло письмо от директора клиники. В нём он предлагал ей с ним встретиться в ближайшую среду в одиннадцать часов дня. Время, обозначенное в письме, её устраивало, хотя она и любила поспать. Сегодня был понедельник, и у Веры Ивановны оставалось время, чтобы всё хорошенько обдумать.

Глава I

Частная психологическая клиника И. М. Рабиновича располагалась в довольно живописном районе Новой Москвы. Ещё совсем недавно здесь шумел густой подмосковный лес, а жители близлежащих деревень собирали грибы. Однако Новая Москва стремительно разрасталась и расширялась, пытаясь освоить всё свободное пространство. Наполняя новые территории новостройками и дорогами, шумом и гамом молодёжи.

Везде шло строительство. Рабочие клали плитку и сажали рядом с дорожкой невысокие саженцы. Стройка не прекращалась ни на минуту. Постоянный шум и грязь — не всем нравились. Местные жители сначала пытались бороться с точечной застройкой, но пришедшие большие деньги не считались ни с их желаниями, ни с их потребностями. Кроме того, местным жителям не нравилось то, что именно в этом районе города возводилась «психушка». Но помешать строительству этого большого и закрытого медицинского учреждения они были не в состоянии.

Несколько раз они писали жалобные письма в местную Управу, а один раз даже пытались перекрыть трассу, соединяющую новостройки с центром города. Однако строительство продолжалось, и вскоре достаточно большое пространство их района Подмосковья было огорожено глухим трёхметровым забором, за которым шло строительство трёх суперсовременных шестиэтажных зданий, построенных с учётом самых последних архитектурных изысков.

К тому времени, как сюда приехала Вера Ивановна — здания уже были построены и наполнены самым современным медицинским оборудованием, которое только можно было найти на отечественном рынке. Был назначен новый директор и набран квалифицированный медицинский персонал, способный справиться с поставленными задачами. Клиника давно уже работала и принимала новых пациентов.

Вера Ивановна огляделась. Частное лечебное заведение располагалось недалеко от парковой зоны. Это был достаточно обустроенный и зелёный район города. Ей нравилось, что рядом с дорожкой росли, высаженные совсем недавно, зелёные насаждения, которые оживляли окружающий пейзаж и делали его более привлекательным.

В основном здесь были посажены кусты рябины. Кое-где виднелись высаженные совсем недавно клёны, лиственницы и липы. А вдалеке виднелись симпатичные сосенки. Эти сосенки осталось от подмосковного леса, который шумел здесь совсем недавно, но, к сожалению, был безжалостно вырублен строителями.

В том районе города, в котором она проживала, воздух был гораздо хуже, чем здесь. В Подмосковье было чуть холоднее, чем в центре мегаполиса, но воздух был гораздо лучше и чище. Место было замечательным и ухоженным. Видимо, у Исаака Моисеевича — директора частной клиники, были связи в Мэрии города, раз он сумел построить современную клинику в таком шикарном районе, рядом с метро, несмотря на сопротивление местного населения. Обо всём этом думала Вера Ивановна, подходя к воротам того учреждения, которое должно было стать её вторым домом.

Над запертой дверью красовался современный цветной видеодомофон, и она нажала на кнопку вызова. Приятный мужской голос поинтересовался целью её визита. Вера Ивановна рассказала о том, что её пригласили на собеседование, и мужчина попросил подождать несколько минут пока Исаак Моисеевич Рабинович — директор клиники, лично за ней спустится.

Молодой женщине было приятно, что её встречает сам директор частной клиники, а не какой-то её рядовой сотрудник. Видимо о ней уже навели справки, и г-н Рабинович надеялся, что она станет главным врачом его учреждения и ему много времени придётся проводить в её обществе. Куда делся прежний главный врач клиники, в то время она не задумывалась. Её это не волновало.

Исаак Моисеевич оказался мужчиной средних лет, который был немного ниже её по росту. Он смотрел снизу-вверх, через огромные роговые очки, на статную молодую девушку, которая посетила его клинику с целью поиска новой работы и задорно по-детски улыбался. Улыбка у него была искренней и располагающей. Он пытался шутить. И видимо хотел произвести на женщину хорошее впечатление. И хотя улыбка была не совсем искренней, в целом этот человек производил благоприятное впечатление.

— Предлагаю вам пройти в наши пенаты, — глядя на симпатичную молодую женщину, сказал Исаак Моисеевич, делая приглашающий жест своими маленькими руками. Только сначала вам нужно будет одеть халат и натянуть бахилы на обувь, так как у нас везде стерильная чистота.

— Хочу отметить тот факт, что у нас постоянно проходят проверки. Я вынужден был приобрести целый штат дворников и уборщиков, которые с утра до вечера трут и убирают территорию нашей больницы. Иногда к нам приезжают иностранцы. Наш центр имеет весьма серьёзную спонсорскую поддержку, и мы стараемся «держать марку». Чиновники, которые (время от времени) проверяют наше учреждение, всегда положительно о нём отзываются, хотя никто из них не желает добровольно становиться нашими пациентами. У нас даже имеется книга жалоб и предложений, — отметил он.

— Причём жалоб там гораздо меньше, чем положительных отзывов.

— Конечно-конечно, — ответила Вера Ивановна, спешно натягивая халат на свои узкие плечи и беря бахилы из пачки, которая лежала на небольшом журнальном столике, рядом с дверью.

— Эта девушка со мной, — отдал распоряжение Исаак Моисеевич строгому охраннику, который стоял недалеко от дверей и о чём-то разговаривал по рации.

После того, как Вера Ивановна прошла в просторный холл больницы, охранник постарался побыстрее захлопнуть тяжёлые деревянные двери, которые выходили на улицу. Он с удивлением рассматривал симпатичную молодую женщину, которую встречал лично директор клиники — Исаак Моисеевич Рабинович. Такое случалось не часто. Обычно директор сидел в своём шикарном кабинете в третьем корпусе больницы, а посетителей к нему провожал кто-то из рядовых сотрудников психиатрической клиники или штатных охранников. Директор был довольно замкнутым человеком и у него был узкий круг общения. Общался он исключительно с теми людьми, которые его по каким-то причинам заинтересовали. Видимо, у него имелись веские причины так благосклонно относиться к этому посетителю.

Исаак Моисеевич ещё раз посмотрел на Веру Ивановну и стал рассказывать о своей клинике:

— Клиника у нас достаточно большая. Можно её приравнять к многопрофильному медицинскому центру. В мире таких крупных центров немного, и поэтому к нашей работе приковано внимание серьёзных научных кругов. Наверное, поэтому, наших врачей ценят на западе и приглашают приезжать на различные медицинские форумы и симпозиумы.

— Давайте я покажу вам нашу клинику. У нас имеется три шестиэтажных корпуса. Все они соединены друг с другом на уровне второго этажа. То есть, именно на этом этаже нашего здания существует сквозной проход, позволяющий попасть из одного корпуса больницы в другой, не выходя на улицу, — сказал он и показал рукой на лифт, стараясь вызвать его на второй этаж.

— Кроме этого у нас имеется собственная благоустроенная территория, находящаяся под постоянной охраной, — продолжил он свой занимательный рассказ. «Я вам её покажу чуть позже», — отметил он.

— В первом корпусе у нас располагается регистратура, приёмные отделения для новых пациентов, а также кабинеты врачей общей практики. Именно здесь мы выдаём справки населению и проводим первичную диагностику пациентов. Наша клиника является районной, и, если кому-то нужно приобрести справки для получения водительских удостоверений или разрешение на приобретение огнестрельного оружия, то они должны будут посетить наше лечебное заведение.

— Врачи, осуществляющие приём населения, обладают огромным опытом работы и могут всего по паре фраз распознать неадекватного человека. Если этот человек будет нуждаться в нашей медицинской помощи — он будет незамедлительно задержан и передан на осмотр штатному психологу. «Вы тоже научитесь определять тех, кто подвержен различным психическим заболеваниям, если будете у нас работать», — сказал он и посмотрел внимательно на свою спутницу.

— Несколько раз, после таких обращений, граждане становились нашими постоянными пациентами. А полицейские, скорее всего, недосчитались нескольких серийных убийц. Именно поэтому, власть уделяет нашей клинике такое пристальное внимание. Никому не нужны неприятности и все бы хотели их избежать, — закончил он свой рассказ.

После того, как директор, вместе с молодой женщиной, поднялся на лифте на второй этаж, они оказались перед длинным сквозным коридором, у которого дежурил второй охранник. Мужчина в специальном защитном комбинезоне строго посмотрел на директора. Он уже знал, что врачи поднимаются на лифте и поэтому не стал с ними беседовать.

Ничего не говоря, он открыл им турникет, используя собственную смарт-карту. При этом считыватель проиграл забавную мелодию из какого-то знакомого и абсолютно детского мультипликационного фильма.

— Каждый сотрудник нашей больницы имеет точно такую же смарт-карту с ограниченным радиусом действия, — продолжил свой рассказ Исаак Моисеевич.

Было заметно, что он любит цифровые гаджеты, так как по всем этажам больницы были развешаны современные цветные видеокамеры, а на дверях находились антивандальные считыватели систем управления и контроля доступа компании НПО Релвест.

— Если вы не имеете прав находиться на том или ином секторе, обеспечения безопасности, каждого из трёх зданий — вы не сможете открыть турникет именной карточкой. Только главный врач и директор имеют право находиться в каждом из трёх указанных зданий. У других врачей карты имеют дополнительные ограничения, связанные с их профессиональной деятельностью и графиком работы. Если им запрещено находиться в каком-либо здании, или служебном помещении — они туда не попадут, как бы им этого не хотелось, — отметил он.

После этого директор клиники внимательно посмотрел на Веру Ивановну и шёпотом проговорил, так чтобы охранники его не услышали.

— Если вы нам подойдёте — мы вам тоже сделаем такую смарт-карту, и вы сможете самостоятельно проходить через все имеющиеся турникеты, на каком бы этаже они не располагались.

Глава II

Кирилл попал в «психушку» несколько лет тому назад. Он уже давно понял, что родился особенным ребёнком, который был, не очень-то похож на своих сверстников. Через некоторое время это заметили и его родители, которые сначала не понимали, почему их сын не любит играть со своими сверстниками, а те от него убегают, как от зачумлённого.

Наверное, это было связано с тем, что Кирилл обладал какой-то врождённой, очень сильной энергетикой, которая влияла на других людей, отдаляя его от окружающих. Может быть, дело было в его характере. Он был единственным ребёнком в семье и воспитывался в самых строгих семейных традициях, а это влияло на психику.

Если ему нужна была чья-то игрушка, он просто подходил к другому ребёнку и просил отдать ему эту вещь. Хотя она ему и не принадлежала. После этого приказа, чужой ребёнок беспрекословно ему подчинялся и отдавал ту игрушку, которая по какой-то причине понравилось Кириллу. Как правило, родители улаживали такие скандалы сразу после того, как они происходили и возвращали родителям ребёнка похищенную безделушку. Но вечно так продолжаться не могло.

По мере роста Кирилла росли и его способности. Оказалось, что он стал обладать врождённым гипнозом и мог влиять даже на взрослых. Однажды, когда он ехал в троллейбусе, к нему подошёл контроллер, проверяющий билеты. Контролёр потребовал показать ему проездной билет. Кирилл полез в карман кожаной куртки. Проездного не было. Наверное, он остался в другой одежде, и искать его было бесполезно. Кирилл подумал и вспомнил о своих скрытых способностях. После этого он решил проверить их на практике.

Он не хотел обманывать кондуктора, но у него не было выхода. Он достал первую попавшуюся бумажку и постарался внушить кондуктору, что это и есть тот проездной билет, который он спрашивал у школьника. Так он поступал с детьми, с которыми играл во дворе, но до этого случая это была лишь игра. Как ни странно, но кондуктор не увидел разницы между этой бумажкой и обычным проездным билетом и отдал её обратно молодому человеку, который её показывал. А сам, при этом, пошёл проверять проездные документы у других пассажиров.

Мальчик улыбнулся. Его способности серьёзно возросли, и они были проверены на практике. Теперь он намеривался этим воспользоваться в собственных интересах. В то время он ещё считался нормальным человеком и на свои способности не обращал никакого особого внимания.

Возможно, что новые способности и помогали бы Кириллу в непростых жизненных ситуациях, став некой «палочкой — выручалочкой», если бы с ним, время от времени, не случались нервные срывы, чем-то похожие на припадки эпилептиков. Чем сильнее становились его способности, тем сильнее и продолжительнее были эти срывы, которые стали напоминать некое серьёзное психологическое или нервное расстройство.

Первый раз это случилось, когда ему исполнилось двенадцать лет. Негативные новости, постоянно передаваемые по основным телевизионным каналам, высокая планка, которую он взял по отношению к собственным результатам в процессе обучения, а также отсутствие близких друзей, привели к глубокому психологическому истощению организма и нервному стрессу.

Он не знал, как его снять и впал в истерику. Однако самочувствие его не улучшилось. Кирилл никак не мог избавиться от головных болей и плохого настроения, которые его постоянно преследовали, не давая учиться и отдыхать. У мальчика развилась бессонница, и он мог целую ночь, без сна, сидеть и играть за персональным компьютером. Психологический стресс усилился и привёл к следующему приступу и истерике, которые не прекращалась у него несколько дней. Он кричал на отца, плакал и никак не мог успокоиться. Иногда он повышал голос на своих родителей от обиды, и от того, что они его не понимают.

Родители забеспокоились и отвели мальчика к знакомому психологу. Психолог внимательно выслушал родителей и прописал ему дыхательные упражнения и какие-либо действия, связанные с постоянной физической нагрузкой. На какое-то время это действительно помогло. Кирилл стал ходить на секцию большого тенниса, и это на несколько лет приостановило развитие у него стресса и сильных эмоциональных перегрузок. В то время приступы у него практически прекратились, и родители немного успокоились

Однако ему не повезло. Москва стремительно застраивалась, и какой-то инвестор положил глаз на небольшой спортивный комплекс, который находился совсем недалеко от его дома. Строители пытались нажиться за счёт жильцов, прикрываясь программой реновации. В такой ситуации находились многие москвичи и на их жалобу никто не ответил.

Здание сломали, а на его месте, всего за полтора года, вырос крупный жилой массив, занявший всю свободную территорию. Свободного места во дворе его дома практически не осталось. Зелёные насаждения были безжалостно вырублены, а на их месте сделали огромную стоянку для машин, которая заняла всю придомовую территорию. Теперь здесь нельзя было встречаться со своими сверстниками, так как не было свободного места.

Сюда теперь парковались все, кому не лень, от проезжающих таксистов, до жителей близлежащих домов. Появившиеся новые жильцы из рядом стоящей высотки, были грубыми и невоспитанными людьми, попавшими в Москву случайно, благодаря личным связям и большим деньгам. Среди них было много выходцев из стран СНГ и Средней Азии. Кириллу пришлось оставить занятие в секции, которые ему так нравились. И это сказалось на его здоровье.

Кроме того, в их маленькую школу пришли новые ученики, которые сразу обратили внимание на мальчика, который уделял много времени учёбе и ни с кем не разговаривал, стараясь избегать своих одноклассников. Они начали обзываться и травить ребёнка, который отличался от них самих по уровню знаний и воспитанию, и это тоже стало отражаться на его психике.

Он стал очень раздражительным и эта агрессия, в конце концов, привела к развитию шизофрении и мании преследования. Он не переставал драться со своими сверстниками, и иногда ему очень сильно доставалось от них. Эти драки не проходили бесследно для мальчика.

Видимо кто-то сильно ударил его по голове. Так как ему стало казаться, что кто-то специально направляет на него психологические волны, которые ухудшают его самочувствие. Его рассказы испугали родителей и знакомых, и им пришлось снова отвести его в частную психологическую клинику для повторного обследования.

На этот раз врачи прописали Кириллу нейролептики, чтобы скорректировать его поведение, и это окончательно изменило его психику. К нервным срывам, которые никак не прекращались, добавилась заторможенность и невнимательность. И теперь он был не в состоянии сосредоточиться даже при выполнении обычных домашних заданий. Если раньше он на них тратил не более полутора часов, то теперь на это уходило всё свободное время.

Кирилл стал хуже учиться и учителя стали обращать на это внимание. Гонения со стороны сверстников и учителей усиливались, а его состояние стало зависеть от принимаемых лекарств. Если их вовремя не покупали, то он начинал беситься, впадая в глубокую депрессию, которая могла продолжаться несколько дней.

Приступы стали повторяться с определённой периодичностью и его, в конце концов, посадили в психушку, переведя в открытый стационар и надеясь на быстрое излечение. В клинике ему стало чуть лучше. Однако Кирилл не смирился со своим положением и мечтал сбежать из этой частной психологической клиники, так как считал себя абсолютно нормальным человеком, а все свои беды соотносил с желаниями своих родителей, которые пытались, таким образом, от него избавиться.

И если бы объект охранялся чуть слабее, он бы уже давным-давно осуществил свою мечту. Родители были готовы платить за его содержание в этой больнице и врачи не спешили выписывать из неё молодого человека. Родители устали от его постоянных закидонов и нервных приступов. Кроме того, они хотели немного прийти в себя, чтобы принять решение о лечении сына в более спокойной обстановке.

Родители понимали, что только врачи смогут вытащить его из этого сложного психологического состояния, скорректировав, с помощью лекарств, или каких-то других способов, его поведение и отношение: к жизни, к своим сверстникам и родителям.

Глава III

Пройдя по длинному коридору, соединяющему первый и второй корпуса поликлиники, Вера Ивановна и Исаак Моисеевич прошли во второе (следующее) отделение больницы, которое находилось во втором здании. В этом помещении содержались больные, находящиеся в «открытом» стационаре.

Как объяснил директор клиники, «закрытый» стационар располагался в третьем, самом крайнем корпусе больницы и охранялся ещё строже, нежили это здание. Кроме того, в третьем — последнем корпусе, находились также кабинеты руководства — директора и главного врача поликлиники. И ей тоже предстояло там поработать.

Связано это было с тем, что только они могли прописывать сильнодействующие психотропные и наркологические препараты, которые требовались больным людям — пациентам этой крупной районной поликлиники. Все эти лекарства были на учёте, а их не правильное использование могло привести к крупным административным штрафам и уголовным наказаниям.

Исаак Моисеевич рассказывал, что однажды наказали за такой административный поступок даже его самого, хотя он был ни в чём не виноват. Штраф, наложенный на клинику — был весьма ощутимым, и он ударил по заработным платам его сотрудников. Некоторые из них не получили премию по итогам года и уволились. Найти новых людей — было не просто.

Больные, принимающие сильнодействующие препараты, находились в третьем — самом последнем корпусе поликлиники. Это здание находилось под круглосуточной охранной частного охранного агентства.

Разница между первым и вторым корпусами больницы — была разительной. Если в первом корпусе принимали пациентов, которые приходили, в основном, за справками, то во втором корпусе содержались настоящие психически больные люди, страдающие лёгкими формами душевных расстройств и шизофрении. Как правило, такие больные находились в стационаре недолго и быстро шли на поправку.

Её удивило то, что в палатах, в которых содержались больные — не было дверей. Окна были пластиковыми и прикрывались с помощью специальных, антивандальных решёток, закрытых на обычный дверной замок. Исаак Моисеевич объяснил ей это тем, что такие строгие меры позволяли оставаться пациентам на виду. Кроме того, они не могли совершить нападение или суицид на себя, или на других посетителей больницы или врачей. Теперь же они не могли всего этого сделать, а также осуществить попытку суицида, выбросившись прямо из окна больницы.

У больных иногда случались обострения, и это могло привести к чему угодно, в том числе и к суициду. Врачи и санитары должны были мгновенно отреагировать на инцидент или нестандартную ситуацию в помещении клиники и немедленно оказать помощь больным людям, которые находились в это время на лечении в больнице. Этого требовали также нормативно-правовые акты и требования российского законодательства.

Кроме того, здесь практически везде были установлены видеокамеры и все действия пациентов и врачей записывались на видеорегистратор, который располагался в небольшом помещении охраны. Большинство пациентов были одеты в одинаковые больничные халаты, и бесцельно слонялись по длинному коридору больницы, время от времени общаясь с врачами и санитарами.

Заняться им особо было нечем, и Вера Ивановна обратила на это внимание. Ей хотелось нововведений, и она знала, чем будет заниматься в первую очередь. Некоторые из больных смотрели в холле телевизор, сидя на кожаных диванах. Как объяснил Вере Ивановне директор клиники — это были те больные, у которых болезнь протекала в лёгкой форме и им даже разрешались прогулки по парку, который находился рядом со вторым корпусом больницы, в специальной охраняемой зоне. Прогулки осуществлялись в одно и то же время, после обеда. В конце коридора располагалась столовая. Исаак Моисеевич предложил Вере Ивановне в ней пообедать, но она отказалась, так как недавно завтракала.

Проходя по длинному коридору, они встретили нескольких санитарных сестёр и врача. Все были заняты своими делами и уделили им всего несколько свободных минут. Исаак Моисеевич представил им Веру Ивановну, как будущего главного врача поликлиники и их начальника. Он был уверен в том, что она станет сотрудником его медучреждения, заняв открытую вакансию одного из руководителей больницы.

Молодого врача, которого они встретили на этом этаже, звали его Борис Александрович Смирнов. Он тоже был психологом, и долгое время занимался запущенными формами излечения различных психических заболеваний.

Врач помогал пациентам, которые страдали лёгкой формой шизофрении и деменции. Исаак Моисеевич был о нём очень высокого мнения и лично представил его Вере Ивановне, говоря о том, что Борису Александровичу есть чем гордиться. Однако, по какой-то причине, он не продвигал его по служебной лестнице. Видимо, Борис Александрович был ещё слишком молод. Возможно, что имелись и другие, более серьёзные причины.

После того, как они прошли этот корпус насквозь, они подошли к следующему сквозному коридору, который соединял второе и третье здания между собой. Здесь охрана была ещё строже, чем в предыдущем корпусе.

Такого сложного досмотрового оборудования Вера Ивановна ещё никогда не видела и нигде не встречала. В самом начале коридора была установлена прозрачная шлюзовая кабинка системы контроля и управления доступом. Эта кабинка закрывалась с двух сторон, образуя шлюз, и поэтому покинуть хорошо охраняемое помещение можно было только через него. Как объяснил ей Исаак Моисеевич — такие же кабинки были установлены лишь в самых охраняемых правительственных медицинских учреждениях и стоили каких-то немыслимых денег.

Пациенты, которые находились в третьем корпусе больницы, страдали серьёзными психическими расстройствами и некоторые из них могли представлять реальную опасность для окружающих. Если пациенты, которые находились во втором корпусе этого учреждения, через месяц-другой могли быть выпущены на свободу. То пациентов третьего корпуса содержали в стационаре практически постоянно, и лишь некоторым из них можно было рассчитывать на перевод обратно во второй корпус больницы и то после продолжительного лечения.

Решение о таком переводе принимала специальная врачебная комиссия, которая констатировала либо их полное выздоровление, либо прогресс в лечении. Только из второго корпуса открытого стационара они могли попасть на волю. Это было сделано неслучайно, так как некоторые пациенты раздумывали по поводу своего побега из стен этой больницы, несмотря на беспрецедентные меры безопасности. Члены комиссии выбирались из числа опытных врачей, так как некоторые пациенты пытались выдать себя за здоровых людей.

Врачи прошли через шлюзовую камеру в следующий корпус больницы и направились к кабинету директора, который был расположен в самом начале коридора. Прямо возле дверей этого кабинета стоял ещё один охранник, в руках которого находился электрошокер. Исаак Моисеевич хотел чувствовать себя в полной безопасности и поэтому передал охране широкие полномочия. Во время его пребывания в этом корпусе, охранник следовал за ним по пятам, напоминая телохранителя из американского шпионского боевика.

— К сожалению, приходится находиться под охраной все двадцать четыре часа в сутки, — пожаловался директор больницы и кивнул в сторону охранника.

— Кстати, Ваш кабинет находится напротив моего. «И оба этих кабинета соединены между собой вот этой металлической дверью», — сказал он, повернувшись лицом к своей собеседнице и указывая рукой на дверь. Так что вы можете не волноваться за свою безопасность. Охранник проследит за тем, чтобы вас никто ни беспокоил, пока вы будете здесь находиться, и тем более не обидел.

Вера Ивановна прошла в кабинет директора. Прямо в посередине комнаты располагался большой вытянутый стол. Он образовывал со столом директора единую объемную конструкцию, напоминающую букву Т. С правой стороны от стола находился шкаф, в котором располагалась небольшая личная картотека с делами пациентов. Вся мебель была очень качественной, выполненной из ценных пород дерева.

Как объяснил Исаак Моисеевич, в картотеке содержались дела наиболее сложных и запущенных больных, которым требовалась профессиональная помощь либо его самого, либо специалиста — нейропсихолога. Это были дубликаты личных дел, оригиналы которых были сложены в аккуратные папочки в помещении регистратуры.

Регистратура располагалась на первом этаже первого корпуса этой больницы. А пожилая сотрудница, которая в ней работала, могла служить примером того, как нужно было относиться к своим непосредственным обязанностям. Все дела тут содержались в полном порядке и были разложены по именам и фамилиям, представляя некую единую медицинскую систему хранения личных дел. Директор хотел держать руку на пульсе и иногда просматривал эти дела, размышляя над современными формами лечения различных форм отклонений в поведении людей.

Прямо над столом висел портрет Президента Российской Федерации. Такие портреты всегда располагались в кабинетах больших начальников, и Исаак Моисеевич хотел им соответствовать. Время от времени, больницу посещали чиновники различных уровней и рангов, у которых болели близкие родственники. Их сразу же проводили к директору, в его просторный кабинет, который был больше похож на кабинеты работников министерств и ведомств, чем кабинет типичного руководителя психиатрической лечебницы.

После проделанной экскурсии, Исаак Моисеевич примостился на своё выдвижное начальственно кресло и предложил Вере Ивановне присесть на деревянный стул, который был, придвинут к его столу, и располагался прямо напротив него.

— Хочу, чтобы вы рассказали мне о себе и своей предыдущей работе. Меня интересует всё. Где вы раньше работали. Каких успехов достигли. Чем любите заниматься в свободное время, почему ищите новую работу, — попросил он рассказать о себе будущего главного врача этого закрытого медучреждения.

После этой тирады он внимательно посмотрел на Веру Ивановну Маслову. И она приступила к рассказу. При этом она старалась говорить только правду, так как ей нечего было скрывать от своего будущего начальника, который произвёл на молодую женщину благоприятное впечатление. У неё никогда не было скелетов в собственном шкафу. Так как её поведение было безукоризненным.

Глава IV

Джон встречался с Уинстоном в небольшом ирландском пабе на окраине города. Когда-то давно они вместе работали в независимой организации — Тавистокском институте человеческих отношений. Оба они были психологами и поддерживали хорошие отношения, несмотря на то, что Джон уже пять лет, как покинул стены института и занялся частной практикой.

Те, кто покидал стены этого неординарного заведения, подписывал заявление о неразглашении полученной ранее коммерческой и иной конфиденциальной информации и поэтому поговорить по душам они могли лишь с теми, кто продолжал работать в этом достаточно закрытом и охраняемом учреждении Великобритании. Связи с журналистами или людьми творческих профессий — не приветствовались. И, наверное, поэтому они встречались в одном и том же ирландском пабе на окраине города.

Тавистокский институт человеческих отношений — по праву являлся одной из самых модных и влиятельных групп учёных, проводящих исследования в области государственного управления, социологии и влиянии различных психологических воздействий на большие массы населения.

Прикрываясь статусом некоммерческой организации, это учреждение давно стало фабрикой по «промывке мозгов» и организаций всевозможных цветных революций и диверсий в различных регионах мира, иногда весьма удалённых от доминиона, которым по-прежнему являлась Великобритания.

Различным психофизическим и психотронным воздействиям подвергались, как собственные граждане, так и представители других государств, которые попадали в стены этого учреждения. Наверное, поэтому, оно стало напоминать современную медицинскую клинику. Клиентами Тавистокского института были, как крупные частные коммерческие организации и фонды, так и государственные регуляторы, в том числе и внешняя разведка Великобритании.

В своё время Джону предлагалось возглавить секретную лабораторию по исследованиям в области влияния сильных спиновых и торсионных воздействий на человеческий мозг. Предложение было заманчивым. Учёный мог получить в своё распоряжение хорошо оснащённую лабораторию и целый штат всевозможных вспомогательных сотрудников.

Однако ознакомившись с «портфелем заказов», Джон был вынужден отказаться от этого достаточно соблазнительного предложения. Он не хотел проводить сомнительные эксперименты над людьми, ради каких–то непонятных государственных программ.

Пришлось уволиться из института. Долгое время он не мог найти работу, так как не получил никаких официальных рекомендательных писем после своего увольнения. Слава богу, что небольшой нефтегазовой компании потребовался человек с его уровнем квалификации и большим опытом работы. И поэтому его взяли в штат в качестве полевого психолога на испытательный срок, который составлял один календарный месяц. Джон с честью выдержал это испытание и был зачислен в штат.

Нефтяники работали в самых разных регионах планеты. Они могли попасть на работу, которая осуществлялась в весьма беспокойных регионах мира, а также могла проводиться в сложных природных условиях — в пустынях, в условиях вечной мерзлоты, на обособленных морских или океанических платформах, добывающих нефть. Работа была грязной и физически сложной. Это сказывалось на психике людей, которые ей занимались, и Джону постоянно приходилось выводить истощённых людей из стрессового состояния, в которые их загнал собственный прижимистый работодатель.

У работников могли развиться тяжёлые формы фобий и биполярных расстройств. А работодатель не хотел, чтобы на него подали в суд и обязали заботиться о тех тяжелобольных сотрудниках, которые попадали в больницу с такими сложными диагнозами. Ценник в психиатрических лечебницах был запредельным. Все знали о том, что оплата услуг врачей в этих закрытых медицинских учреждениях была намного больше, чем заработная плата обычного кабинетного психолога.

В отличие от Джона, Уинстон продолжил работать в институте и стал заниматься теми исследованиями, которыми должен был, в своё время, заниматься его приятель. Время от времени, друзья встречались в этом баре, чтобы расслабиться и обменяться текущими новостями. Однако в прошлый раз они расстались на довольно длительный период времени. У обоих накопились срочные дела, и встреча всё время откладывалась. Это бы продолжалось бесконечно долго, если бы Уинстон не позвонил своему другу и не настоял на срочной встрече в этом баре на окраине города.

Джон посмотрел на старого друга. Они не виделись около двух лет. За это время Уинстон очень сильно изменился. Джону показалось, что он достаточно сильно постарел и облысел.

Казалось, что что-то гнетёт его друга, влияя на его здоровье и внешние данные. В отличие от Уинстона, Джон практически не изменился. Работа ему нравилось, а начальство его ценило. Риск был минимальным. Даже если случались непредвиденные инциденты, они решались незамедлительно, в рабочем порядке и никак не сказывались на его отношении к жизни и тем более на самочувствие. Что так сильно повлияло на здоровье этого человека, сказать было сложно.

— Давно не виделись, — сказал Джон и похлопал своего приятеля по плечу. Он был рад поговорить на некоторые темы, которые волновали обоих психологов и отвлекали его от повседневности и личной жизни.

— Я хочу заказать нам по два тёмных пива и швейцарские поджаренные колбаски. Надеюсь, что ты не откажешься от этого угощения, — отметил он.

В кафе играла тихая и приятная музыка. Между столиками сновали проворные и симпатичные официантки, которые разносили посетителям огромные пивные кружки, наполненные шипучим напитком и подносы, на которых располагались тарелки с ароматными закусками.

Джон подозвал ближайшую к нему девушку, чтобы сделать заказ. Уинстон молчал, как будто был погружён в медитацию. Он был уверен в том, что Джон закажет именно то, что сейчас ему было нужно больше всего. Он жадно смотрел на пиво, которое официантки наливали из краника, который был установлен на высокой барной стойке в конце зала.

Уинстон хотел расслабиться и забыть о тех экспериментах, которые проводились в его секретной лаборатории на протяжении последних двух лет. И Джон понял своего приятеля. Они так давно работали, что стали понимать друг друга без слов.

— Ты выглядишь усталым, — отметил Джон. Много работы?

— Да, сейчас мы разрабатываем мощный генератор торсионных полей, который сможет воздействовать на большие группы людей, — ответил Уинстон.

— Кстати, я принёс прямо сюда небольшой прототип этого устройства и готов тебе продемонстрировать, как он работает. Думаю, что смогу тебя удивить…

Джон не успел ответить. К их столику подошла симпатичная официантка и принесла тот заказ, который они сделали несколько минут назад. Этот бар был весьма многолюдным, но девушки обслуживали посетителей оперативно и в меру вежливо. Психолог пододвинул две кружки пива своему приятелю и предложил посидеть и немного выпить. Джон никуда не спешил, а поговорить можно было и потом. Уинстону пришлось с ним согласиться. Он посмотрел на своего приятеля, извинился и проговорил:

— Давай выпьем за встречу, мы действительно давно не виделись и нам есть, что обсудить и рассказать друг другу. А прибор я тебе покажу чуть позже, и он похлопал усталой рукой по коричневому дипломату, который в настоящее время лежал на его коленях. И, который он по какой-то причине, взял сегодня с собой на их дружескую встречу.

После этого Уинстон пригубил пинту тёмного пива, надеясь забыть и свою работу, и те сложности своей личной жизни, которые его также очень сильно беспокоили, не давая расслабиться ни на минуту.

Чтобы вырваться на эту встречу, ему пришлось обмануть своё начальство, проинформировав его о том, что он идёт на встречу с одним из заказчиков. Но он не сожалел о содеянном поступке. Каждому человеку иногда требовалось выговориться. Именно поэтому, в кругу психологов было принято заводить близких друзей. А Джону он всецело доверял, так как они давно были знакомы, и это знакомство продолжалось уже целую вечность. Джон никогда не стучал на тех людей с кем был хорошо знаком и, кроме того, он был прекрасным специалистом, который неплохо разбирался в различных аспектах научной деятельности.

Глава V

Вера Ивановна устало села на кресло и включила телевизор. Первый день работы был насыщен событиями, которые достаточно сильно измотали женщину-психолога. Она попыталась расслабиться и поэтому закрыла глаза и стала спокойно размышлять о прошедших событиях. Как и ожидал Исаак Моисеевич, она приняла его предложение по поводу работы в стационаре его частной медицинской клиники. В целом эта работа её устраивала, несмотря на статус поликлиники.

Некоторое время она была занята тем, что беседовала с руководителем кадровой службы по поводу трудоустройства. Все сотрудники больницы должны были проходить собеседование на полиграфе. Задаваемые вопросы касались вредных привычек и личной жизни врачей и прочего медицинского персонала, их отношению к тяжело больным пациентам.

По мнению директора, люди, занимающие высокие должности, должны были продемонстрировать свою честность и открытость. Они обязаны были быть кристально чистыми, и, конечно не должны были «иметь скелетов, спрятанных на полочке в собственном шкафу».

Это собеседование заняло всего полчаса, но она устала и от кадровички, и от задаваемых нелицеприятных вопросов. Она вспомнила процедуру, которую ей пришлось пережить.

Веру Ивановну облепили проводами с закреплёнными на концах датчиками и стали задавать «глупые вопросы». Она не боялась полиграфа, так как ей ранее уже приходилось проходить подобные процедуры на прошлой работе. А за своё поведение ей краснеть не приходилось, так как работа занимала всё её свободное время. Она не любила шумных вечеринок и не искала неприятностей на свою соблазнительную задницу.

Кроме того, у кадровички имелись и другие устройства для проверки сотрудников, и пациентов на профпригодность. На её стационарном компьютере была установлена специальная программа, которая передавала испытуемым определённые визуальные сигналы. А датчики, установленные на проверяемом человеке, фиксировали сердечный ритм и расширение (или сужение) зрительного нерва. Таким образом, программа выявляла людей, склонных к употреблению наркотических препаратов или к жестокому поведению по отношению к другим людям.

После обработки результатов исследований, специалист кадровой службы задала всего несколько вопросов и уже после этого написала письменное заявление о том, что Вера Ивановна готова приступить к своим обязанностям. Проверка прошла успешно, и никто не сомневался в том, что она могла немедленно приступить к работе в качестве главного врача этого крупного медицинского учреждения, в котором работали лучшие отечественные специалисты.

После этого госпожа Маслова прослушала инструктаж пожарной безопасности и охране труда, и расписалась в специальном журнале, который тут же был убран в директорский сейф.

— Я понимаю, что эти процедуры вас утомили, и могу прямо сейчас отпустить вас домой, — сделал предложение директор и грустно посмотрел на главного врача, понимая, что эти процедуры могли её сильно утомить.

Но Вера Ивановна отказалась. Она не привыкла сдаваться и готова была с первого же дня начать свою работу в этой поликлинике. Ей не терпелось посмотреть на пациентов клиники, с которыми предстояло длительное взаимодействие.

— Ну, если вы готовы поработать, тогда вам нужно будет ознакомиться с личными делами наших самых сложных пациентов, — высказал своё мнение Исаак Моисеевич и пододвинул к ней гору личных дел пациентов клиники, которые он вчера специально для неё подобрал из своей картотеки.

Исаак Моисеевич хотел убедиться в её квалификации, а сделать это можно было, лишь обсуждая реальную картину болезни этих неординарных пациентов. Вера Ивановна раскрыла первое дело, которое лежало сверху и посмотрела на фотографию того существа, которое было на нём изображено.

— Что это такое? — спросила она и показала фотографию директору.

— Вот вам первый пациент, которым вам нужно будет заняться, — сказал Исаак Моисеевич. Это Санёк — Александр Анатольевич Фурсов, он же Александра Анатольевна Фурсова. У него с детства присутствовали серьёзные психические расстройства, которые привели к раздвоению личности. И для того, чтобы чувствовать себя чем-то цельным, он внушил себе некую установку, что является инопланетным существом, не имеющим пола и стал к этому стремиться, модернизируя своё тело. В дальнейшем постоянные эксперименты над своим физическим телом привели к парадоксальным результатам. Он стал напоминать некого мистического персонажа из фильма ужасов и его действительно стали принимать за инопланетянина, спустившего на землю из другой планеты или прибывшим из другой галактики. Не правда ли, его внешность неординарная? Спросил он.

Вера Ивановна ещё раз посмотрела на фотографию Сергея Анатольевича. Всё лицо этого персонажа было татуировано. Человек высунул язык, который извивался и напоминал чем-то змеиный, так как был разрезан на две половины. Она, несомненно, была согласна с выводами, сделанными директором клиники. Внешность выдавала психически больного человека.

С разных сторон татуированного лба находились две огромные шишки. Человек имел настолько экстравагантную внешность, что она вызвала удивление даже у Веры Ивановны Масловой, несмотря на то, что она успела повидать разнообразных больных за время своей работы в клинической ординатуре, которую она не так давно проходила в Санкт-Петербурге.

— И много у нас таких пациентов? — спросила она Исаака Моисеевича.

— У нас около ста пациентов, находящихся в закрытом стационаре, но у большинства больных внешность вполне нормальная, и она не отличается от внешнего вида обыкновенных российских граждан — ответил директор и попросил Веру Ивановну посмотреть дела других пациентов поликлиники, которых было ещё очень и очень много.

Вера Ивановна решила взять личное дело следующего пациента, в первую очередь для того, чтобы убедиться в том, что господин Рабинович её не обманывает.

Фотография следующего пациента разительно отличалась от фотографии Сергея Анатольевича. Это была фотография представительного человека, офисного клерка, которому было не больше сорока лет.

Он был сфотографирован в профиль. Человек был одет в прекрасный стильный пиджак, явно зарубежного покроя. На его шее, прямо над рубашкой красовалась модная бабочка. Он был хорошо выбрит, и, если бы Вере Ивановне показали его фотографию где-то в другом месте, она бы никогда не заподозрила, что он является пациентом закрытого стационара психбольницы. Скорее он был похож на дирижёра оркестра или популярного артиста.

— Это Анатолий Петрович Зиберман, — стал рассказывать Исаак Моисеевич. Долгое время он проработал системным архитектором всей глобальной инфраструктуры Сбера. Директор этого учреждения до сих пор надеется на то, что этот пациент пойдёт на поправку и сможет незамедлительно приступить к своим обязанностям.

— До своей болезни Анатолий Петрович сумел вывести банк на первые строчки рейтинга в сфере информатизации и виртуализации. Те системы, которые он успел принять на вооружение и применить на практике (именно в этом банке), вывели этот крупный государственный холдинг на первые строчки международного рейтинга самых высокотехнологичных компаний. Можно сказать, что он гений и таких людей в мире — единицы.

— И как он стал нашим пациентом? — поинтересовалась Вера Ивановна.

— Дело в том, что Анатолий Петрович отвечал, в том числе, за систему виртуализации инфраструктуры этого системообразующего банка, — стал рассказывать директор клиники.

— И однажды ему пришла идея перенести своё подсознание в виртуальную реальность. Однако, именно в тот момент, когда он проводил этот опасный и весьма непредсказуемый эксперимент, его подвела самая обычная электрика. Кто-то не заизолировал контакты. Случилось короткое замыкание и его подсознание перенеслось в компьютерную сеть. «Или, по крайней мере, ему кажется, что оно осталось там», — сказал он.

— И вот теперь он клянчит у врачей или у младшего медицинского персонала собственный мобильный телефон, чтобы попробовать отыскать своё подсознание, которое спрятанное где-то далеко, в недрах компьютерной сети. Пока же ему никак не удаётся подключиться к своему личному кабинету, так как произошёл сброс всех настроек, в том числе и личного пароля. Он и у меня спрашивал мой собственный мобильный телефон, однако я уже был научен горьким оптом при общении с подобными пациентами и ему отказал. Врачи мне рассказали о его болезни, и я не повёлся на эти уговоры, — отметил директор клиники, демонстрируя редкое здравомыслие.

— Пока, к сожалению, никому не удалось помочь этому пациенту, специальность которого так востребована на рынке. Думаю, что с подобными диагнозами к нам ещё ни один раз будут обращаться особенно рьяные сотрудники различных банков и крупных IT компаний.

Как вы знаете, у нас больные не имеют права пользоваться мобильными устройствами, и мы лечим этого пациента, который, несомненно, болен острой формой шизофрении, с помощью совершенно других методов, в том числе с помощью приёма успокаивающих лекарственных препаратов. Но пока подобрать нужное лекарство нам не удалось. И он по-прежнему содержится в закрытом стационаре нашей больницы, хотя иногда и напоминает абсолютно здорового человека.

Глава VI

Уинстон любил тёмное нефильтрованное пиво. Лёгкий налёт алкоголя его успокаивал и дарил хорошее настроение. Он посмотрел на своего приятеля, который сидел прямо напротив него и потягивал светлое пиво из пол-литрового вытянутого бокала. Наверное, Джон правильно сделал, что не согласился стать руководителем новой лаборатории и принять участие в тех сомнительных экспериментах, которые Тавистокскому институту человеческих отношений навязывала внешняя разведка Великобритании и ряд частных неправительственных фондов.

Он даже не догадывался о тех угрызениях совести, которые сейчас мучили Уинстона и отражались на его самочувствии. Держать в себе эту информацию было невыносимо, и именно поэтому он согласился на встречу со своим старым приятелем и пришёл в это небольшое кафе на окраине города.

Ему нужно было выговориться, а поговорить было, в общем-то, не с кем. Супруга с ним рассталась несколько лет тому назад, а близких друзей, не считая Джона, у него не было. Кроме того, супруга после развода забрала себе их единственного ребёнка, не давая Уинстону с ним видеться. И теперь всё свободное время Уинстон посвящал только работе в своей закрытой лаборатории. Но такая работа ему всё меньше и меньше нравилась.

В институте царила строгая деловая атмосфера, которая не позволяла заводить близкие знакомства с другими людьми. Кроме того, за этим следила и служба охраны. Ей была поставлена установка — ограничить контакты с этим учёным–психологом так, чтобы информация об его деятельности не просочилась в прессу и не стала достоянием общественности. В общем, поговорить по душам было не с кем.

Видимо, Джон почувствовал настроение Уинстона и проговорил: «Вижу, что ты желаешь высказаться и хочешь мне что-то рассказать. Как продвигается работа над генератором торсионных полей, о котором ты упомянул пять минут тому назад?»

Несмотря на то, что Джон покинул территорию института, он продолжал следить за публикациями научного сообщества работников института, хотя уже и не работал в этом закрытом частном учреждении. Поэтому, в целом, он догадывался о характере тех исследований, которыми, в настоящее время, занимался его старый приятель, с которым он был знаком уже несколько десятков лет.

— Ты помнишь, мы мечтали разработать небольшое устройство, которое может сделать из любого гражданина нашего общества сверхчеловека, — напомнил ему Уинстон.

— К сожалению, мы ошибались, сверхчеловека можно сделать не из любого гражданина, а только из человека, который обладает первичными способностями и собственным сильным электромагнитным полем. «Мы назвали такого человека визуализатором», — сказал Уинстон и грустно посмотрел на своего старого друга, которого уже давно не видел.

— Генератор очень слабо влияет на обычных людей, но если человек обладает сильной энергетикой, то возможно, что его энергетика вступит в резонанс с сильными электромагнитными и спиновыми волнами, которые вырабатываются нашим генератором. И в этом случае мы можем изменить природные способности этого индивидуума. Он станет обладать такими широкими возможностями, которые не доступны простым смертным, и смогут удивить кого угодно, том числе и меня самого, — продолжил он свой рассказ.

— В привычном для нас смысле, это будет новый виток эволюции человека разумного и те люди, которые смогут успешно пройти через это испытание, в дальнейшем смогут занять более высокое положение в обществе, так как будут обладать теми способностями, которые раньше были не доступны обычным людям, — продолжил он свою длинную тираду.

— Сам понимаешь, все эти исследования сразу засекретили, и я даже чихнуть не могу без их разрешения, — пожаловался Уинстон и пальцем указал наверх, намекая на то, что правительственные чиновники стали чувствовать себя небожителями.

— Ты говоришь, что это устройство действует на всех, но только на некоторых оказывает специфическое воздействие, изменяющее его природу? Я правильно понял? Переспросил Джон своего собеседника.

— Да, ты всё правильно понял, — подтвердил Уинстон, который был рад тому, что Джон сразу врубился в детали проекта.

— А как это устройство влияет на обычных людей, не обладающих такими способностями? Спросил Джон и внимательно посмотрел на своего собеседника.

— Да, я забыл тебе объяснить. Генератор влияет и на обычных людей, — продолжил свой рассказ Уинстон. Но реакции людей с более низкой энергетикой будут более слабо выражены и менее предсказуемы. Например, мы можем спровоцировать человека на какое-нибудь незначительное действие, которое он может делать неосознанно.

«Например, я могу устроить драку прямо в этом кафе или могу заставить девушку — официанта танцевать под музыку стриптиз прямо перед посетителями этого заведения, попивающими тёмное нефильтрованное пиво», — сказал он, явно намекая на себя.

Уинстон посмотрел на девушек, которые разносили белые и тёмные сорта пива и облизнулся. Он уже давно не был с женщиной и официантки будили в нём тёмные сексуальные желания.

— И ты принёс сюда прототип этого устройства, чтобы показать его мне? Спросил Джон и посмотрел на коричневый дипломат, который лежал на коленях Уинстона и с которым тот ни на минуту не расставался.

— Именно это я и собираюсь сделать, — ответил Уинстон. Пиво начинало действовать и это придавало ему уверенности в собственных силах и неограниченных возможностях.

Уинстон положил коричневый дипломат на стол и стал возиться с кодовыми замками, которые закрывали его верхнюю крышку, не давая показать Джону, то высокотехнологическое устройство, которое находилось сейчас внутри него.

Джон задумался. Если все то, о чём говорил его приятель, было правдой, можно было создавать такие устройства, которые могли изменить привычный для нас мир за считанные месяцы. Он даже не хотел думать, какими способностями был бы наделён визуализатор, который перешёл бы на новую ступень человеческой эволюции. Человеческий мозг был изучен довольно слабо. И, как говорили некоторые знакомые нейропсихологи, он работал лишь на десять процентов от своих внутренних скрытых возможностей, которые были заложены в него природой.

Наконец Уинстон разобрался с кодовыми замками и открыл крышку дипломата. В дипломате находилось несколько серебристых прямоугольных коробочек, соединённых тёмными шнурами между собой.

Большой вытянутый ноутбук Toshiba был соединён толстым патчкордом с этими коробочками, которые чем-то неуловимо напоминали стандартный генератор электромагнитных волн. А уже к этому генератору была подключена направленная антенна, внешне напоминающая стандартную антенну для WI-FI устройств.

Все эти многочисленные коробочки Уинстон разложил на столе и включил ноутбук, чтобы продемонстрировать работу специального генератора спиновых волн, работающего на торсионных полях.

После того, как психолог загрузил программу, он приступил к настройке генератора, попутно объясняя Джону, как устроена его начинка. Все эти действия были нужны, чтобы продемонстрировать его работу с помощью достаточно сложного программного обеспечения.

Джон слабо разбирался в физике и поэтому слушал выдаваемые комментарии, которыми с ним делился Уинстон, в пол уха. После того, как Уинстон настроил устройство, он направил антенну в сторону посетителей кафе.

— Что ты хочешь, чтобы они сделали? — спросил он и улыбаясь посмотрел на своего приятеля.

Джон тоже изрядно выпил и поэтому не возразил своему старому другу. О чём в дальнейшем сильно пожалел. Если бы он был трезвым, он никогда бы не допустил, чтобы Уинстон стал использовать посетителей этого кафе в качестве «подопытных кроликов». Но вместо этого, он тоже принял участие в этом действии, напоминающем обычное цирковое представление.

— Пускай вон тот бугай обольёт пивом свою молодую спутницу, — смеясь, проговорил он. Алкоголь делал своё дело, и даже такой осторожный человек, как Джон мог в этом состоянии наделать массу глупостей. И эти глупости в дальнейшем сказались на его судьбе и судьбе его друга.

Уинстон направил антенну на здоровенного мужика, который сидел в углу этого заведения и, улыбаясь, разговаривал со своей девушкой. Девушка была довольно милой и видимо нравилась своему приятелю. Она в ответ весьма учтиво улыбалась молодому человеку, не подозревая о том, какой фортель он сейчас выкинет.

— Подожди пять минут, пока я загружу свою программу, — сказал он. Мне нужно перенастроить параметры генератора. Как ты думаешь, какое расстояние до его столика? Спросил безумный психолог, у которого горели глаза, как у наркомана, принявшего очередную дозу сильнодействующего наркотического препарата.

— Я думаю, что расстояние не превышает двенадцати — тринадцати метров, — ответил Джон, который не верил в то, что это устройство как-то изменит ситуацию в кафе и повлияет на сидящих людей, пьющих пиво совсем недалеко от них. Он слышал о подобных устройствах, но никогда не видел, как они работают.

Наконец Уинстон настроил программу и доложил, что он готов приступить к эксперименту. Он включил генератор и тот негромко загудел, давая понять, что устройство работает. Джон почувствовал, что устройство стало вырабатывать озон и при этом состояние воздуха изменилось. Несколько минут ничего не происходило, и Джон уже перестал волноваться за молодых людей, которые так мило беседовали друг с другом за соседним столиком. Видимо им ничего не угрожало.

Неожиданно мужчина, который сидел недалеко от них, за соседним столиком поднялся и, как ни в чём не бывало, вылил полную кружку пива на свою спутницу. Та от неожиданности замерла, потом поднялась, ударила пощёчиной по его лицу и выскочила из кафе. На улице раздались крики обиженной и оскорблённой женщины, которая ругалась со своим спутником, не понимая, что явилось причиной этого неординарного поступка с его стороны. Мужчина пытался оправдываться, но эти оправдания не принимались, и ссора продолжалась прямо за их окном.

Официанты переглянулись, такого они ещё никогда не видели. И это произвело на них впечатление. Казалось, что мужчина сошёл с ума. К столику подскочила уборщица, которая очень резво стала вытирать разлитый спиртной напиток специальной шваброй.

— Достаточно, — сказал Джон, который сразу протрезвел и понял, что всё, о чём рассказывал Уинстон, является правдой.

Глава VII

Кирилл сразу обратил внимание на нового главного врача психиатрической клиники. Предыдущий главный врач его не возлюбил, и сделал всё для того, чтобы он из открытого стационара попал в закрытый. Кирилл не знал, почему это произошло. Наверное, это было связано с тем, что некоторые люди не склонны поддаваться гипнозу и нейролингвинистичекому программированию.

Тому человеку, которого совсем недавно заменила Вера Ивановна, не нравилось, то, что Кирилл мог заставить других людей совершить что-то помимо своей воли. Более того, врач рассказал о своих подозрениях директору клиники — Исааку Моисеевичу Рабиновичу и пациента, помимо его воли, поместили в закрытый стационар, который охранялся намного серьёзнее, чем то место, в котором он находился до этого.

Шансы сбежать из «психушки» — растаяли, и это очень разозлило Кирилла, который стремился попасть на волю любой ценой. Он хотел убежать, не считаясь с той сложной системой безопасности, которая была тут установлена.

В дальнейшем он смог отплатить своему недругу. Кирилл, используя свои скрытые способности, сумел настроить серьёзно больных людей против главного врача. Теперь каждый такой больной старался сделать что-то плохое этому человеку, хотя до этого таких желаний у пациентов не возникало.

В конце концов, одна из тяжелобольных пациенток, которая страдала острой формой шизофрении, подкралась к нему сзади и схватила врача за горло, пытаясь его задушить своими сильными и цепкими руками. Эта больная обладала недюжинной силой, так как в своё время работала на железной дороге. Оттащить пациентку удалось с большим трудом, при этом врач несколько минут пролежал на полу, с трудом приходя в себя. Этот поступок убелил его в том, что следующая попытка будет смертельной.

Если бы женщину не оттащили от испуганного главного врача, то он, скорее всего, умер бы от удушения. Это и привело к тому, что его недруг был вынужден написать заявление об уходе, а Исаак Моисеевич должен был заняться поиском нового главного врача, обладающего высокой врачебной квалификацией.

Кирилл достиг своего. Однако это кардинально не улучшило его положения. И он по-прежнему находился в закрытом стационаре, из которого вырваться на свободу было практически невозможно. Его пичкали серьёзными лекарственными препаратами, и состояние молодого человека день ото дня всё ухудшалось и ухудшалось.

Вера Ивановна — относилась к Кириллу совершенно не так, как предыдущий главный врач, хотя она и не стала переводить его обратно в открытый стационар. Каждый вечер молодая женщина беседовала с ним по душам, стараясь понять его внутренний мир и скорректировать его поведение. И эта работа привела к улучшениям его состояния. Она внушала молодому человеку, что его положение не такое плохое и безнадёжное, как ему казалось изначально.

И правда, после беседы с психологом, Кирилл начинал по-другому относиться к своему положению. Кроме того, он стал по-другому относиться и к тем пациентам, с которыми в настоящее время находился в закрытом стационаре, и которые теперь постоянно окружали молодого человека. И, наверное, поэтому у него стали здесь появляться друзья, хотя никогда раньше друзей у него не было. Эти изменения позабавили директора клиники, и он внёс корректировки в их личные дела.

Общие проблемы и образ жизни привели к тому, что Кирилл стал больше общаться с теми пациентами, которые его чем-то заинтересовали. В конце концов, у него сложилась компания из тяжелобольных пациентов, и они стали проводить вместе больше свободного времени. Это скрасило времяпровождение Кирилла, сделав его не таким унылым и безрадостным, каким оно было до прихода Веры Ивановны в больницу. И Кирилл был ей благодарен за это и не уставал её благодарить за проделанную работу. Кроме того, приятная молодая женщина ему нравилась, и он старался сделать что-то приятное для неё.

Компания, с которой общался Кирилл, была разношёрстой, а пациенты, которые входили в её состав, очень сильно отличались друг от друга. Кирилл был заводилой — той объединяющей силой, которая притянула всех тяжелобольных пациентов к нему, и они стали после этого общаться не только с ним, но и между собой. Это благотворно сказывалось на их душевном состоянии, и поэтому главный врач поликлиники не препятствовала такой дружбе пациентов, находя её благотворной для их здоровья.

В компанию входили следующие больные:

Санёк — Александр Анатольевич Фурсов, который считал себя существом, не имеющим пола;

Артур — человек-краб, который сошёл с ума на теме защиты экологии и зелёной энергетики;

Фая, девушка, которая когда-то пыталась покончить с собой, начитавшись романов о вампирах, вурдалаках и тёмных мирах;

Господин Зиберман, который всё время пытался выпросить у охранников мобильный телефон, чтобы вернуть из компьютерной сети свою потерянную личность, которая там когда-то потерялась.

Каждый из этих людей чем-то заинтересовал Кирилла. И поэтому он включил их в свою узкую группу, с которой он стал проводить всё свободное от лечения время. В дальнейшем Кирилл стал неким ориентиром для этих людей, так, как только он мог качественно изменить их жизнь.

Глава VIII

Джон был потрясён. Эксперимент, который продемонстрировал Уинстон, произвёл на него очень сильное впечатление.

— И как далеко вы продвинулись? — спросил он своего собеседника.

— Вам удалось найти визуализатора, который станет новой ступенькой человеческой эволюции?

— К сожалению, людей с очень сильной энергетикой не так много, как мы думали изначально. Кроме того, прототип был создан недавно, и поэтому подобные эксперименты пока не проводились, — ответил ему Уинстон, который был рад, что его старый приятель разделил с ним ту долю секретной информации, которая мучила его на протяжении двух последних лет.

Наконец-то он смог выговориться и кому-то рассказать ту засекреченную информацию, которая превратилась е его кошмар и преследовала его и днём, и ночью. Эта встреча позволяла ему выговориться и снять нервное напряжение, которое у него накапливалось на протяжении нескольких лет.

— А вы не боитесь проводить запрещённые эксперименты над людьми? Спросил Джон, который не так давно покинул Тавистокский институт человеческих отношений именно по этой причине.

— Такие опыты проводятся по всему миру и тот, кто первым достигнет практических результатов — получит глобальное преимущество перед другими государствами. По сути, это то PSY оружие, над которым мы бились на протяжении многих лет, — ответил Уинстон.

— Если создать большую установку, генерирующую спиновые импульсы определённой частоты — можно будет облучать очень большую территорию, например, территорию потенциального противника с пролетающих самолётов, влияя на психологическое состояние людей.

По сути, войну можно выиграть, не применяя огнестрельного оружия за весьма непродолжительное время. При этом материальные результаты производственной деятельности людей — не пострадают. Именно о таком оружии мечтал когда-то Гитлер, планируя своё внезапное нападение на СССР. Сейчас о таком оружии задумались и наши руководители…

И, мне кажется, что причина кроется в ненависти по отношению к другим народам. Наверное, поэтому такому не летальному оружию уделяется такое пристальное внимание и со стороны нашего Правительства, которое так же, как и этот диктатор, не отличается особой сдержанностью. И конечно, они хотят, чтобы мы стали лидером по этому направлению научных знаний, перегнав наших потенциальных противников и ближайших конкурентов, в том числе и американцев на многие — многие годы.

— Мне даже кажется, что за моими сотрудниками ведётся слежка. Очень много тех, кто бы хотел получить это устройство в свои руки. А это могут быть и китайцы, и русские, а также представители крупных информационно-аналитических концернов, рассуждающих о мировом Правительстве и стремящихся к мировому господству.

— Генералы хотят выигрывать войны, сидя в своём рабочем кабинете и при этом их не заботит то, что пострадает какая-то часть населения нашего общего земного шарика. Им плевать на людей. Именно поэтому, они постоянно поднимают вопрос о перенаселении Земли, который, по своей сути, не имеет под собой никакой реальной основы.

— К сожалению, в прессу просочилась секретная информация о том, что мы проводим такие сложные нейропсихологические эксперименты, и это привлекло к нашей деятельности никому не нужное внимание. И теперь я опасаюсь за свою жизнь, — отметил Уинстон и оглянулся по сторонам.

Он выглядел испуганным, а его психологическое состояние говорило о серьёзном нервном перенапряжении, которое могло привести его друга в психбольницу. Он был не далёк от нервного срыва и поэтому Джон старался дать ему возможность выговориться.

В кафе царила интимная обстановка. Фонари, установленные по краям помещения, были притушены и ели-ели освещали широкий зал кафе, в котором в настоящее время сидели собеседники. За окном был поздний вечер, и поэтому и в помещении было достаточно темно. Всё это создавало особую «интимную» атмосферу, которая производила на людей самое разное впечатление.

Уинстона она пугала, а вот Джону она даже нравилась. Такая атмосфера была необходима влюблённым и близким людям, которые хотели выговориться или в тишине поговорить по душам.

— Кстати, это одна из причин, почему я хотел встретиться с тобой, — продолжил свой рассказ Уинстон, который собирался поделиться полученной информацией со своим старым приятелем, но не знал с чего начать свой рассказ.

— Ну и как я могу тебе помочь? Поинтересовался Джон.

Он не горел желанием вникать в чужие проблемы, но этот разговор его заинтересовал. Конечно, ему был интересна эта сугубо профессиональная беседа, но полученная информация могла быть весьма опасной. Он знал, что носителей конфиденциальной информации — могли уничтожить, как собственные спецслужбы, так и агенты противника.

— Дело в том, отметил Уинстон, что для того, чтобы генератор корректно работал, в программу нужно внести некоторые начальные данные. Эти данные можно получить лишь экспериментальным путём, затратив массу времени и ресурсов.

— Кроме того, в ряде стран наложен запрет на проведение подобных экспериментов над людьми и это осложняет работу спецслужб. Например, в нынешней России такая деятельность находится под запретом. Хотя я считаю, что такая работа проводится и там. Они не слишком отличаются от нас с вами.

После этого Уинстон развёл руками, давая понять, что все спецслужбы мира действуют одинаково. А работа, которой он занимается, нужна для поддержания обороноспособности государства.

— Сама по себе «железка» может оказаться бесполезной, если она попадёт не профессионалам. По сути, это программно-аппаратный комплекс и экспериментальные данные, которые вводятся в программу, не менее важны, чем полный состав электроники, из которого состоит этот продвинутый генератор — сказал он и замолчал.

После того, как они перекусили ароматными колбасками, которые были принесены к пиву, Уинстон продолжил свой содержательный рассказ.

— На самом деле эти данные есть в моей голове, и Уинстон постучал себя по своей огромной лысине, которая занимала значительную площадь его головы. Но я на всякий случай записал эти данные и на флэшку. И, конечно, я бы хотел тебя попросить спрятать эту флэшку у себя дома.

— Никто не знает, что мы встречаемся, и поэтому ты будешь оставаться вне подозрений, — сказал он «Не хочу, чтобы она досталась тем, у кого нет никаких сдерживающих моральных принципов», — проговорил Уинстон и посмотрел в глаза своему собеседнику. Сейчас он был похож на дворняжку, у которой отобрали кусок колбасы.

— В том числе, я её бы хотел спрятать от руководства Тавистокского института человеческих отношений, которое не осознаёт всей опасности наших исследований. Да ты и сам это прекрасно понимаешь.

После этого он сунул флэшку с секретными данными в карман своего приятеля.

— Прошу тебя — спрятать эту информацию ото всех, куда-нибудь подальше, — попросил Уинстон. У меня нехорошие предчувствия, а как ты знаешь, мои предчувствия меня никогда не обманывают. Со мной может случиться всё что угодно. Я постоянно размышляю над этим, занимаясь своей работой, и становлюсь ужасно мнительным и невнимательным.

После этого приятели стали прощаться. Пора было возвращаться домой. Уинстон сложил «железки» в свой дипломат и пошёл по направлению к выходу. Джон решил остаться в кафе, чтобы допить пиво и обдумать слова своего приятеля, с которым они только что расстались.

Эксперимент, превзошёл все его ожидания, и произвёл на него столь сильное впечатление, что это было заметно — невооружённым взглядом. Он задумался о возможностях того устройства, которое продемонстрировал его собеседник прямо в этом баре. Оно было опасно, так как могло повлиять на людей, на их мысли и действия.

Джон попрощался с Уинстоном и окунулся в размышления. Мир, в котором все они жили, был весьма хрупким, и достаточно было появиться какому-либо сильному триггеру, чтобы человечество обратно деградировало и окунулось в дикость.

Наверное, поэтому он и отказался несколько лет назад от довольно выгодного предложения, которое ему навязывалось руководством Тавистокского института человеческих отношений и рядом секретных агентов её Величества. Тогда он написал заявление об уходе. Сейчас он не жалел о своём поступке. Он всё сделал правильно.

Неожиданно за окном раздались сильные крики и звук удара автомобиля обо что-то твёрдое. Эти звуки отвлекли Джона от его горестных размышлений, и он решил выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и посмотреть, что там произошло. Он подозвал официантку и оплатил счёт и за себя, и за своего приятеля, который покинул этот бар несколько минут тому назад. После этого психолог посмотрел в окно. Прямо перед дверью кафе собралась внушительная толпа людей, которая окружила легковую машину, и человека, попавшего в аварию.

Джон вышел на улицу и увидел девушку, которая склонилась над человеком, который был сбит этим проезжающим автомобилем несколько минут тому назад. Девушка, стоящая рядом с лежащим на асфальте человеком, судорожно пыталась вызвать машину скорой помощи. Джон был врачом и поэтому он решил помочь пострадавшему. Он склонился к нему, чтобы проверить пульс и убедиться в том, что человек всё ещё жив.

Человек лежал лицом вниз, прислонившись к асфальту, и это не позволяло его внимательно рассмотреть. Вечерело и это затрудняло идентификацию пострадавшего. Однако он был удивительно похож на Уинстона, так как у него была такая же огромная залысина, как и у его приятеля. Джон перевернул человека на спину. И обомлел.

Он не ошибся. На асфальте лежал Уинстон, с которым он расстался несколько минут тому назад. Пульс был слабым, однако Джону удалось привести Уинстона в чувство. Тот открыл глаза и проговорил: «Джон, это ты? Где мой дипломат?»

— Не волнуйся, — ответил Джон, который опасался за жизнь своего старого приятеля гораздо сильнее, чем за судьбу какой-то железки.

— Сейчас я его тебе принесу, — сказал он и бросился искать ту вещь, которую попросил принести Уинстон.

Однако коричневого дипломата нигде не было. Наверное, кто-то из тех людей, которые увидели эту аварию раньше него, хотел «под шумок» стащить чужую вещь, не подозревая о том, что в ней находилось, и какую опасность она представляла для людей…

Глава IX

Вера Ивановна была не права. Директор не назначал Смирнова Бориса Александровича главным врачом больницы не из-за его молодости, а потому, что взять этого врача к себе на работу ему посоветовали действующие сотрудники ФСБ.

Отказывать было неудобно, да и врач был нужен. Именно поэтому Борис Александрович попал в этот крупный медицинский центр по лечению психически больных людей. Директор тщательно изучал дела своих коллег врачей и пациентов. К каждому человеку, с которым он имел дело — он обращался по имени отчеству. К этому его подвигла собственная биография. Он долгое время работал обыкновенным врачом, пока его не выдвинули на более высокую должность. От такого назначения он отказываться не стал, так как был очень амбициозными и честолюбивым человеком. Наверное, поэтому, он тщательно изучал дела своих коллег и товарищей по работе.

Биография Бориса Александровича была необычной и поэтому она привлекла к себе его внимание. Борис Александрович — был сыном высокопоставленного советского генерала — контрразведчика, которого репрессировали сразу после войны. В дальнейшем этого видного советского военноначальника реабилитировали. Но прежде чем это случилось, у контрразведчика случился инфаркт, и он умер, не приходя в сознание прямо в кабинете следователя.

В своё время Борису Александровичу изменили фамилию, на фамилию матери. Время было сложное. Дети врагов народа — вызывали раздражение у населения и фамилия видного советского руководителя, признанного врагом народа, могла вызвать никому не нужный интерес, который мог привести к серьёзному инциденту или скандалу.

Ребёнок был ни в чём не виноват и его постарались оградить от ненужного внимания со стороны сверстников, друзей и знакомых. Но если с ним было все нормально, то в семье обстановка накалилась. Прошедшие события повлияли на родственников, ухудшив их здоровье и психологическое состояние.

В первую очередь, пережитый стресс сказался на здоровье матери. И пока отец сидел где-то в Сибири, в хорошо охраняемой тюрьме, его мать находилась на больничной койке, страдая от пережитого стресса. Она и сейчас очень сильно болела, и Борис Александрович беспокоился за её здоровье.

Воспитывала Бориса Александровича бабушка, которая происходила из старинного дворянского рода. Надо сказать, что она воспитала Бориса Александровича неплохо. И он, как и все истинно русские люди, стал настоящим патриотом своей страны, несмотря на то, что эта страна так жестоко поступила с ним самим и с его родителями. К сожалению, у Бориса Александровича развились и негативные качества: зазнайство, не уважение к учителям и стремление заниматься чем-то секретным и недостаточно изученным.

В школе Борис Александрович — учился достаточно хорошо — на четвёрки и пятёрки. В своё время бабушка преподавала в гимназии и поэтому она ему помогала делать домашние задания. Он любил эту женщину и проводил в её обществе всё свободное время. В дальнейшем Борис Александрович без проблем поступил в институт Дружбы народов. Он хотел стать врачом и лечить людей. Наверное, в нём горело подспудное желание помочь собственной матери. Он хотел облегчить её душевное состояние и поэтому выбрал соответствующую специальность — медицинского психолога.

Однако его усидчивость и тяга к знаниям обратили на него внимание не только преподавателей, но и агентов спецслужб, которым нужны были специалисты самых разных направлений научной деятельности. Они-то и завербовали молодого и амбициозного студента — психолога и предложили ему послужить на благо государства.

Сначала он докладывал высокому начальству об интересах своих сверстников и обстановке, царившей в студенческой группе. Потом задания усложнились и ему предложили заняться специальными психологическими исследованиями. С тех пор Борис Иванович выполнял мелкие поручения полковника ФСБ Морозова Василия Всеволодовича, который был назначен его куратором. И по мере того, как Василий Всеволодович продвигался по служебной лестнице — росли и возможности его протеже.

Спецслужбам нужны были штатные психологи. Именно поэтому Василий Всеволодович попросил Исаака Моисеевича взять господина Смирнова к себе на работу и проследить за его научной деятельностью. При этом сам Борис Александрович, время от времени, выполнял мелкие поручения Василия Всеволодовича, и поэтому раз в месяц наведывался к нему на Лубянку.

Вот и в этот раз Борис Александрович постучал в двери к своему куратору, надеясь на то, что посещение этого высокого кабинета не займёт много времени. Он уже давно собирался купить билеты в театр, на оперу Мусоргского. Однако сегодня его желаниям не суждено было сбыться. И на то были особые причины.

— А это ты, — сказал Василий Всеволодович, встречая своего подопечного прямо у дверей своего огромного кабинета и делая при этом приглашающий жест широкими крестьянскими руками.

Он действительно был рад увидеть своего подопечного, так как ему поручили разобраться с одним очень сложным прибором, который был недавно доставлен из столицы Великобритании по секретным дипломатическим каналам.

Это был генератор мощных спиновых полей, который мог воздействовать на человеческую психику. Прибор находился в коричневом дипломате, вместе с ноутбуком и представлял реальную финансовую ценность.

Он был куплен за большие деньги у одного польского фермера, который присутствовал во время аварии легкового автомобиля недалеко от известного ирландского паба на окраине Лондона. В этом пабе любили засиживаться дипломаты и учёные, которые работали на Правительство Великобритании и могли владеть государственными секретами. И поэтому на этот предмет обратили пристальное внимание похитители и те, кто приобрёл у них этот предмет за достаточно большие деньги.

За этим прибором охотились спецслужбы сразу нескольких государств и, если бы агенты российских спецслужб его прошляпили, прибор бы попал в чужие руки. Скорее всего, он бы оказался у китайских товарищей и был бы клонирован их техническими специалистами, которые могли скопировать всё что угодно: от мобильного телефона до авианесущего крейсера.

— Ты что-нибудь знаешь о влиянии генераторов торсионных полей на людей? Поинтересовался Василий Всеволодович у молодого врача, который, так, кстати, пришёл к нему на встречу.

Борис Александрович, время от времени, читал иностранную научную литературу и был в курсе тех исследований, которые проводились в Великобритании. Кроме того, его знакомые по институту рассказывали легенды о генераторах торсионных полей, которые могли влиять на работу человеческого мозга.

Он хорошо знал, что с середины восьмидесятых годов оборонные ведомства и КГБ СССР финансировали разрозненные псевдонаучные закрытые разработки, крутившиеся вокруг проблем связи, оружия и немедикаментозного воздействия на людей.

В конце восьмидесятых годов произошло объединение различных научных групп в единый коллектив. Финансирование этого коллектива было вписано в Постановление Совета Министров СССР и являлось одним из приоритетных направлений развития психоанализа. При этом был образован «Центр нетрадиционных технологий» во главе с Генеральным директором — кандидатом технических наук Акимовым Анатолием Евгеньевичем.