Бесплатный фрагмент - Вита и поиск ключа

Начало пути

Наконец автобус закряхтел и остановился. Как же долго мы ехали. Дорога из нашего района до института довольно долгая, настолько, что я успевала перекусить, выучить лекцию, почитать книжку, а то и поспать, чем я чаще всего и занималась. Кажется, в дороге пол жизни проходит! Я перешла на второй курс и надеялась, что хоть автобус на нашем маршруте поменяют, на тот, который выпустили не в прошлом веке, но это были только мечты. Даже водитель дядя Петя и кондуктор Татьяна были неизменными героями этого маршрута. Так с них мой день и начинался: с автобуса как из советских мультиков, приветливых Дяди Пети и Татьяны и долгой дороги в студенческий мир. Только я и подумать не могла, что мой мир так скоро изменится и я буду совсем не против безмятежной поездки на стареньком автобусе.

Это была моя остановка, я знала, но выходить мне не очень-то хотелось. Основной моей проблемой были занятия по высшей математике, и не потому что это сложный предмет, я любила математику, а потому что мой преподаватель Сергей Станиславович был уверен в абсолютном отсутствии, как он говорил «чуйке» к математике у женского пола. В результате этого субъективного умозаключения весь семестр мы проводили за игрой «кто кого». Или я сведу с ума преподавателя, так как на каждый его вопрос у меня был правильный ответ, ну или как минимум комментарий. Или он меня, доказывая, что я просто удачно списываю или умело кручу парнями (особенно моим гениальным другом Павликом), которые делают за меня лабораторные, курсовые и так далее. Возможно многим теперь покажется, что я просто и дня не могу прожить без спора, но это далеко не так. Просто именно математика и Сергей Станиславович в сочетании вызывали во мне желание высказать свое мнение. Ну хорошо — поспорить. И это далеко не лёгкое занятие.

Выйдя из автобуса, я увидела моего лучшего друга Павлика, как всегда улыбающегося. Он был довольно высокий, широкоплечий и худощавый, вечно ходил ссутулившись, как будто боялся задеть за что-нибудь головой. Дружили мы со школы, с самого первого класса и фирменная улыбка друга всегда была при нем, притягательная и поднимающая настроение. Мы оба любили математику, но мой друг скорее обладал талантом ко всем точным наукам, при этом много читал про различные фантастические теории и внеземные цивилизации, что непременно доводил до моего сведения. А я любила его слушать. На улице была глубокая осень и мы, шурша листьями, побрели в седьмой корпус нашего университета, сегодня как раз по расписанию занятия по высшей математике.

Несмотря на наши споры с преподавателем, Сергей Станиславович был очень даже приятным мужчиной, хоть он практически никогда не улыбался, был строгим и принципиальным, все же обладал определённой притягательностью и человеческой теплотой. Преподавателю было около шестидесяти пяти лет и для него женщина должна быть нежной, скромной, утонченной, обладающей магическим талантом к ведению хозяйства и воспитанию детей. Такой и была его жена Татьяна Фёдоровна, которую он любил, и которая периодически появлялась на кафедре математики, чтобы принести своему любимому обед. Глядя на свою жену, Сергей Станиславович менялся, было такое ощущение, что вокруг них действительно происходит магия, то есть всё то антинаучное, необъяснимое, но фактически происходящее на моих глазах. В такие дни я даже немного начинала симпатизировать этому ворчунишке-преподавателю. Но как только мы приходили в другой день на занятия, я понимала, что из меня подобная волшебница никакая, скорее Баба Яга, которая бесит Кощея.

Возможно я действительно производила впечатление слишком самоуверенной зазнобы, хотя в жизни я больше была похожа на обычного скромного подростка, ничем не отличающегося от стандартно-типичных подростков в этом мире двадцать первого века. Я была среднего роста, одевалась по возможности не вызывающе, хотя и тянуло периодически на подвиги в виде короткой юбочки и яркой кофточки. Я не считала себя красавицей, впрочем, наверное, как и основная часть подростков думают о себе. Тем не менее, моему другу Павлику иногда удавалось сказать те самые нужные слова, благодаря которым я чувствовала себя неотразимой. Однако он всегда смотрел на меня так, будто я с другой планеты и только он знал с каким сокровищем дружит. Как-то он мне даже сказал, что от меня исходит успокаивающее тепло и это его обезоруживает. О чем это он!? Хотя тёмно-карие глаза, длинные, густые, светлые волосы, приятная улыбка тоже были в моем арсенале.

Ещё у меня, как говорила моя мама, был характер, то есть не тот, чтобы в том смысле характер, который в принципе есть у всех. Она постоянно повторяла: «Ты сама не знаешь, что хочешь»; «Думай, что говоришь»,» Как ты вообще дальше жить будешь?». Я конечно чувствую, что мои временами чересчур эмоциональные высказывания пугали родителей, ведь если сказать в сердцах после очередной пары неудавшейся философии, что хочешь бросить институт, то это как минимум обеспечивает родителям нервное потрясение, а мне часовую лекцию на тему «Ты — безответственная». Я то и не собиралась ничего бросать, но мои слова и эта родительская лекция сделали свое дело. В итоге у всех испорчено настроение, родители думают, что я бомба замедленного действия, вот-вот что-нибудь натворю, а я в свою очередь думаю, что родители меня не понимают.

Я конечно же могла просто промолчать, но я любила думать вслух, наверное, надеясь на поддержку, ну или простую дискуссию на тему моих несуразных мыслей. В этом смысле Павлику не было равных, чтобы я не сказала он принимал это как самая серьезная тема и мы могли это обсудить или посмеяться над этим. Он понимал, где я говорю серьезно, а где я серьезно шучу. В общем друг он был замечательный.

Вот и Сергей Станиславович постоянно слушал от меня неожиданные высказывания и поправки. Сначала преподавателя даже забавляло моё своеобразное рвение к учёбе, всем в группе было интересно, чем закончится наш очередной словесный раунд. Но судя по всему, мне не было суждено хоть как-то изменить представление этого преподавателя о влиянии математики на меня.

Сегодня на очередном занятии Сергей Станиславович объяснял новую тему, последнюю перед экзаменами, поясняя, что без знания этой темы мы вообще на экзамен можем не приходить. В этот день он был особенно хмурым, я бы даже сказала грустным. Я это почувствовала, когда он проходил, наверное, раз пятый рядом с моей партой, как будто вся его жизненная энергия обычно теплая стала таять и уменьшаться, и с каждым разом, проходя мимо, я чувствовала, что на смену ей приходило нечто холодное и жёсткое. Конечно можно подумать, что люди ничего такого не ощущают и я все придумала, но я любила подолгу смотреть на людей, знакомых или нет, будь то в парке, в институте, в магазине, в кафе или где-либо ещё, и я потихоньку начинала их чувствовать, по крайней мере я так думала.

Через сорок минут занятия у меня естественно возник вопрос, и я в своей нетерпеливой манере решила поднять руку, дабы успокоить бурлившую во мне эмоцию. Увидев это, Павлик сразу охнул, а наш заводила Серёга Тычко громко сказал: «Смотрите, сейчас опять начнется». Я закатила глаза, но руку не опустила. Сергей Станиславович конечно заметил меня, но отвернувшись продолжил сквозь зубы читать лекцию, нехотя я всё же опустила руку. Павлик выдохнул, а Тычко громко расстроился. Спустя минут пять, когда преподаватель повернулся к аудитории, я опять подняла руку и тут-то наступил мой звездный час. Но то что я услышала явно не относилось к математике и это не было разрешением мне задать свой назойливый вопрос. Сергей Станиславович быстрым шагом подошел ко мне, остановился, глядя на меня сверху вниз. Взгляд у него был настолько сердитым, отчаянным и пугающим меня, что я резко откинулась на Павлика. Так преподаватель простоял, наверное, целую вечность, шумно пропуская через свои ноздри весь окружающий нас воздух. Все в нашей группе замерли, а я так вообще пристыла к спине Павлика. Тут я начала ощущать прилив каких-то странных чувств, которые стали с такой силой захватывать меня, что я потеряла бы равновесие, если бы не спина Павлика. Это была гамма разных эмоций, но центральной эмоцией было всепоглощающее чувство горя, чувство безысходности и тупика. Я ничего не видела и не слышала вокруг, только чувствовала. Эти эмоции волнами, одна за другой, сбивали меня и все сильнее прижимали к Павлику. Стало невозможным больше терпеть, и я закрыла глаза, но увидела совсем не темноту. Передо мной были двое улыбающихся юношей, с угольно-черными, но добрыми глазами. Юноша постарше, лет семнадцати на вид, смотрел с доброй ухмылкой и интересом на юношу помладше, который задорно улыбался и что-то рассказывал своему брату. Мне захотелось потянуться за ними, но они начали быстро удаляться и мне стало больно в груди, пришло осознание, что я их больше никогда не увижу. Захотелось кричать и плакать.

Когда я открыла глаза, то увидела перед собой лицо моего преподавателя, по его щеке текла слеза, незаметная для всех, но видимая для меня. И я поняла, что это не мои чувства, а это горе было горем отца, потерявшего своих сыновей. Я столько времени проводила на занятиях по математике, так старалась недолюбливать этого преподавателя, что мне ни разу и в голову не приходило, что у этого человека может быть и другая сторона жизни, в которой ему приходится страдать от потери близких людей.

Но действительность же состояла в том, что я в равной мере по-настоящему не знала как Сергея Станиславовича, так и саму себя. Осознание всего произошедшего навалилось на меня, и я почувствовала поднимающийся страх, в груди что-то сильно сдавило. Шок от произошедшего заставил меня потихоньку дрожать. Видимо все эти чувства отразились на моем лице, так как Сергей Станиславович наконец пришёл в себя и резко отпрянул, глядя на меня как в первый раз. Мой преподаватель как будто сам осознал, что было с ним несколько минут назад и он стал пристально вглядываться в моё лицо, изучая меня. Можно подумать это не он сейчас вёл себя странно и подозрительно, я-то не шевелилась кажется целую вечность. Постепенно его глаза от удивления становились все больше, было видно, что сейчас у него в голове происходит борьба, дышать ему становилось тяжелее. Потихоньку он стал что-то неразборчиво шептать. Слова становились все громче, и я начала различать бормотание: «Этого не может быть, она… нет… нет, это не она, я бы знал, я бы понял! А если…, если есть шанс! Нет, это просто совпадение… мне… мне показалось!». Тут он резко отвернулся и глубоко вздохнул. Прошло мгновение, он снова повернулся и громко сказал совсем не своим голосом: «Прошу вас покинуть аудиторию и впредь больше не появляться на моих занятиях!». Я на мгновение замерла, преподаватель же смотрел на меня строгим взглядом и ждал, когда я выполню его указание. Тут я почувствовала подталкивание сзади и вспомнила, что так и лежу на Павлике. Я собрала свои вещи и, пройдя через всю аудиторию мимо всех уставившихся на меня полных недоумения глаз ребят, вышла наружу и закрыла за собой дверь.

Всё это случилось за две недели до конца семестра, и все оставшееся время я старалась не нарушать указания загадочного преподавателя не появляться на его занятиях. Я просто пропускала занятия, гуляя по улице, любуясь погодой, ведь наступила зима и приближался Новый год. В запорошенном снегом парке было куда лучше, чем на занятиях.

Мой друг Павлик пытался расспросить, что же произошло, но я ничего не могла сказать, так как и сама не знала. Сначала я старалась забыть о произошедшем, но ничего хорошего из этого не выходило. Это видение про юношей просто стояло у меня перед глазами, я видела их везде в лицах других людей: в институте, на улице, на занятиях по лёгкой атлетике, везде…. Даже мой родной брат Юрка напоминал мне младшего юношу из видения.

Мои однокурсники поглядывали на меня с сочувствием и пониманием, но несмотря на это периодически звали посетить лекцию по математике, вдруг опять что-нибудь интересненькое произойдёт. Они не понимали, что на том злосчастном занятии не только Сергей Станиславович «проявил себя», со мной тоже произошло что-то необъяснимо-пугающее.

Я конечно понимала, что непосещение занятий чревато последствиями, а то и не сдачей предстоящего экзамена, но воспоминания о прошлом событии меня останавливали. Мне было страшно заново пережить те самые ощущения, которые теперь не дают покоя, постоянно чувствовать утрату и горе, постоянно видеть, а иногда и слышать отдаленные голоса этих потерянных детей.

После очередной ночи в кошмарах я пришла в институт совсем уставшая и на взводе. Меня злило это необъяснимое состояние. Естественно, проведя не одну ночь в интернете, я практически установила себе ряд диагнозов, больше подходящих к моему состоянию, от чего я ещё больше приходила в уныние. Увидев меня, Павлик быстро подбежал ко мне, он был сильно взволнован. Схватив меня за плечи, он пристально посмотрел в мои глаза и строго спросил: «Хочешь, я тебя сейчас обрадую?». Я судорожно начала перебирать в голове вещи, которые меня могли бы обрадовать, правда мне это не очень хорошо удавалось, видно мои диагнозы давали о себе знать. Тут я увидела за его плечами моих лучших школьных подруг, Иру и Настю, которые сейчас учатся на другом факультете, тоже взволнованно смотрели на меня. Думаю, и они установили мне какой-нибудь диагноз, ведь в последнее время я, мягко говоря, странная и неразговорчивая, мало времени уделяла своим близким друзьям. Не дождавшись от меня ответа, Павлик опять спросил:

— Ты знаешь, что Сергей Станиславович уволился?

— Я? Откуда? А как же экзамен? — не знаю почему, но я начала волноваться.

— Сейчас была «вышка», к нам зашёл декан и сказал, что занятие отменяется и зачитал список всех, кто допущен до экзамена. Ты тоже в этом списке! — тараторил он, широко улыбаясь.

— А кто же экзамен будет принимать? — не знаю почему, но меня это не сильно обрадовало, хоть и давало облегчение, ведь теперь мне не грозило быть отчисленной, а соответственно и родительского нагоняя.

— Заменять его будет вроде Анатолий Михайлович, девчонки говорят он добрый и никого не заваливает. Сдадим «вышку» на раз-два-три! — сказав это, Павлик просто засиял от радости.

Тут подошли мои подружки, Ира и Настя. Я с ними с того незабываемого занятия мало виделась, хоть они звали меня постоянно погулять. Увидев их, я поняла, как сильно по ним соскучилась.

— Привет, — сказала я, опустив голову, мне было стыдно.

— Приветики! — воскликнули они вместе.

— Вот она пропажа! — ухмыльнулась Ира. — Может теперь тебе не отвертеться. Забираем тебя сегодня после занятий и пойдем кушать много пиццы! Будем поднимать настроение.

Мне действительно их не хватало. В тот день мы отлично провели время, многое вспомнили и много смеялись, ведь нас многое связывало. Пришли девочки к нам в школу в седьмом классе, их семьи одновременно переехали в наш район, а дружили они аж с садика. Подружки практически сразу приняли нас с Павликом, а мы их. Сдружились мы на почве нелюбви к географу и постоянно срывали ему контрольные. Поэтому воспоминаний за эти годы накопилось много.

Встреча удалась и время пролетело незаметно, даже на какое-то время я забыла про мои видения и неплохо в тот день выспалась. Наверное, благодаря этой дружеской терапии оставшиеся две недели до экзамена прошли спокойнее, стало казаться, что все произошедшее просто от переутомления, я загнала воспоминания о том занятии в дальний уголок моего разума. Свалила все на разбушевавшиеся гормоны и слишком бурную фантазию.

В итоге, проснувшись в день экзамена по высшей математике, я была достаточно спокойной и в полной уверенности в благоприятном завершении дня. Ведь этот экзамен был последним в семестре, что предшествовало бурной вечеринке. Тем более что и Новый год был подпорчен подготовкой к экзаменам, так как сессия начиналась с экзамена по философии второго января. Согласитесь, что тяжело быть адекватным студентом после таких испытаний. В общем вечер обещал стать апогеем наших стараний, о чем Серёга Тычко напоминал нам каждый день. А организовать вечеринку он умел куда лучше, чем учиться.

Я и Павлик сдали экзамен на раз-два-три, как мой друг и обещал, я даже удостоилась похвалы. До вечера нам оставалось ещё пол дня, да и организатор вечеринки Тычко все ещё пыхтел над задачками, мы с Павликом решили, что успеем кучу дел переделать. Мой друг поторопился в свой институтский клуб супер-умников «Зачетка», защищать проект, а меня ждали тренировка по лёгкой атлетике и банальная уборка дома. Дозвонившись маме, я доложила ей обстановку про сессию на отлично, что её сильно обрадовало и про вечеринку, что не сильно обрадовало, но было допустимо в связи с успехами в учёбе. Даже был одобрен тот факт, что вечеринка с ночёвкой, хотя с условием, что будет Павлик, видимо ему она доверяла больше, а мне в общем всё равно, лишь бы попасть на вечеринку.

Тренировки по лёгкой атлетике я очень любила, так как во время бега могла забыть обо всех накопившихся проблемах и заботах. Кроме того, меня настолько захватывал сам процесс, что я даже могла как бы потеряться в реальности и не слышать никого, даже тренера, который просто смирился с моими уходами в астрал и просто ставил меня на длинные дистанции.

Сначала эта тренировка ничем не отличалась от предыдущих, но все же потом случилось то, что заставило меня «включить голову». В момент, когда я уже бежала столько времени, чтобы опять оторваться от реальности, я почувствовала лёгкий холодок, подувший мне в спину, за которым последовал озноб во всем теле. Я продолжала бежать, но становилось все тяжелее переставлять ноги, было ощущение, что я преодолеваю невидимое воздушное препятствие. На стадионе потемнело, голоса исчезли и звук вокруг стал напоминать треск в сломанном радио, время будто замедлилось. Мне казалось я по-настоящему стала уходить в другую реальность, но только теперь это чётко осознавала. Я жутко замёрзла, меня трясло, но почему-то знала, что должна двигаться. Было необходимо от этого убежать и скрыться, просто нужно вырваться из этого забытья. Я начала напрягать все мышцы в своём теле, через боль начала быстрее и сильнее двигать ногами, пот лил с меня градом. Неожиданно во всем теле стало появляться покалывание и в руках я начала ощущать жар, такой сильный, что подумала не горят ли они. Однако этот жар мне не вредил, даже стал придавать сил, я практически этими руками стала «разрывать» образовавшееся передо мной препятствие. И тут я неожиданно резко вылетела на дорожку, по которой бежала, такой сильный был толчок, что я чуть не упала. Мир вокруг вернулся к своим привычным звуку и цвету.

Я остановилась и села на лавочку, вся вымотанная и мокрая от пота. Никто конечно не заметил, как я бежала и боролась непонятно с чем, разве что пара девушек, которых я чуть не сбила в конце моей странной битвы. Но что это было на самом деле? Последствия стресса, гормоны, мои придуманные диагнозы? Происходящее со мной явно не самое обычное состояние подростка. Может я и правда стала засыпать во время бега, а ноги машинально бежали? О боже, о чем это я?

От этих мыслей я так устала, что постепенно начала опять впадать в уныние. Радость от окончания сессии куда-то улетучилась. Так сидя на лавочке и не найдя объяснения произошедшему, я пришла к одному выводу, что рассказывать об этом я точно никому не стану.

Приняв душ и одевшись, я вышла на улицу. Пройдя по скрипучей от снега тропинке метров пятьдесят, я оказалась на остановке. Было уже темно, около шести вечера. Я вспомнила про уборку и про вечеринку у Тычко. Уборку я ненавидела, а на вечеринку идти мне уже не хотелось. Я почувствовала навалившуюся усталость, моё состояние меня тревожило.

Подъехал тот самый автобус, с которого у меня и начинался всегда день. Чуть не поскользнувшись, я залезла в него и, оплатив проезд, села в самый дальний конец автобуса. Еле тронувшись с места, мы поехали. Мысли одна за другой метались в моей голове, я пыталась разобраться, ведь моя жизнь разбилась на «до» и «после». Границей служило то самое занятие по высшей математике с загадочным преподавателем. Сейчас я как никогда захотела вернуться в то состояние, которое было «до». Быть обычным подростком, ходить в институт, общаться со своими друзьями, кушать много сладкого, периодически волновать и выбивать из равновесия родителей своими эмоциональными выходками и, не зависимо от этого, получать поцелуй на ночь. Я не хочу больше видений, странных явлений и событий, происходящих со мной. Я повторяла это «не хочу» снова и снова, но пока мы ехали, мои мысли потихоньку стали ослабевать. Глядя в окно на падающие снежинки, меня даже потянуло в сон и, практически не сопротивляясь, я уснула.

Мне было так хорошо и спокойно, ведь мои родители рядом. Я весело и задорно смеюсь, летя с горки на санках, меня ловит папа, а мама рядом смотрит на нас с любовью. Но вглядевшись, я поняла, что это не мои родители, эта пара намного моложе. Тут картинка резко поменялась, и я как бы стала смотреть на все со стороны. Мне показалось, я знаю это место. Я увидела маленькую девочку лет пяти, она встаёт с санок, а папа ей помогает, и они опять бегут к горке, чтобы заново скатиться. Я все стояла и наблюдала, радуясь за них. Но потихоньку меня стало что-то волновать, потом это чувство стало усиливаться. Стала оглядываться по сторонам, мне казалось, что им грозит опасность. Неожиданно для себя я начала к чему-то готовиться, как и сегодня на тренировке стало покалывать тело и постепенно стали горячими руки, как и в прошлый раз мне это придало сил и мобилизовало, я готовилась к защите этой молодой семьи. Тут все стало заволакивать чёрным туманом и от резкого толчка я проснулась.

Оказалось, это автобус резко затормозил, была моя остановка. Я стряхнула с себя остатки сна, вспомнив который, я рефлекторно стала проверять руки. Ничего не изменилось. Тут открылись двери автобуса, и я резко ощутила то самое волнение из сна. Стал подступать страх, но это был не мой страх. Выходить не хотелось, я понимала, что это каким-то образом должно на меня повлиять, изменить мою жизнь уже окончательно и бесповоротно. Я сидела не двигаясь, улавливая усиливающийся чужой страх. Время шло, а автобус так и стоял, как будто ждал моего решения. Даже люди в автобусе замерли и сидели молча, казалось и они готовы ждать. Я закрыла глаза, глубоко вздохнула, сердце бешено стучало, волнение просто зашкаливало. Непонятно как, но взяв в руки рюкзак, я встала и, переступая с ноги на ногу, медленно продвигалась к выходу. Преодолев ступеньки, я ступила на запорошенный снегом асфальт. Двери автобуса закрылись, и он уехал, оставив меня совсем одну.

Оглядевшись, я никого не увидела, хоть мы и жили в районе, где не было многоэтажек, в основном частные дома, но людей здесь можно встретить всегда: гуляющих с собакой, просто вышедших подышать свежим воздухом, кучки играющих детей, человек по десять-пятнадцать. Но сейчас абсолютно никого. Вокруг была мертвая тишина, даже ни звука мотора машины, ни смеха или крика детей, ни лая собак, ничего. Мои глаза потихоньку привыкли к темноте, тусклого света пары фонарных столбов не хватало, чтобы осветить улицу. Я решилась начать движение и направилась по привычной мне дороге к дому, ощущение тревоги и волнения отдавались с каждым шагом. Чужой страх тоже никуда не делся, напротив, он служил мне ориентиром куда идти. Пройдя домов десять, меня что-то остановило. Я поняла, что необходимо свернуть влево, к домам, которые были расположены ближе к местной речке. В противоположную сторону от дома. Ориентир страха звал меня именно туда. Видно домой я попаду не скоро.

Как завороженная я двигалась по пустым улицам, прислушиваясь к моему внутреннему ориентиру. Незаметно для себя я сжала руки в кулаки. Было понятно, что приближаюсь. Пройдя ещё несколько поворотов, я вышла на очередную улицу и тут меня осенило, я видела во сне по дороге сюда именно этот район, ту самую детскую площадку за углом в конце этой улицы, где гуляла молодая семья. Осознав это, я чуть не упала. Но ещё я вспомнила, что этой семье грозила опасность и мне надо торопиться.

Я побежала, так как боялась опоздать. Добежав до угла и резко завернув за него, я ворвалась на площадку. Мне было неизвестно, что увижу и не была к этому готова. Здесь действительно была та самая семья, но они отнюдь не радовались прогулке, лица родителей были просто в ужасе, и они зачем-то изо всех сил тянули на себя за руки свою плачущую и кричащую от боли дочку, будто перетягивали канат, кто сильнее. Странным и пугающим было даже не это. Девочка висела в метре от земли и её затягивало в темноту, ножки уже по щиколотку казалось были стерты. Родители тянули изо всех сил, но темнота была сильнее, девочка постепенно исчезала.

Дальше мои мысли стали путаться, двигаться и управлять своим телом мне удавалось с трудом. Появилось тоже самое ощущение, как сегодня на тренировке. Звук и цвет вокруг померкли, воздух стал холоднее и пробирал насквозь. Пространство вокруг стало напоминать тягучую субстанцию, медленно перетекающее из одного состояния в другое, искажая видимость, заволакивая меня и все вокруг. Крики девочки и родителей стали ещё резче и мучительней. Неожиданно во мне стала подниматься жгучая ярость, я ощутила прилив такой энергии, что казалось во мне горит каждая клеточка. Я начала уверенно продвигаться вперёд, видя перед собой только попавших в беду девочку и её родителей.

Выход был только один, я просто должна поддаться заволакивающей меня тьме и войти в неё. Движения становились все легче и быстрее, я перешла на бег. С невероятной скоростью я добралась до места и решила обежать с другой стороны девочку и помочь, но неожиданно врезалась в невидимое препятствие и сильно упала. Меня никто не заметил. Не думая о сильной боли в левом плече и правом боку я быстро встала и, посмотрев на девочку вблизи, моё состояние было повергнуто в шок. Ножки девочки почти исчезли за невидимой стеной, в которую я только что врезалась, родители, не понимая, что происходит, вслепую продолжали тянуть свою дочь, при этом непроизвольно причиняя ей боль, резко и сильно хватая то за ручки, то за талию, то за одежду. Мне ничего не оставалось, кроме как присоединиться. Я потянулась руками, подыскивая глазами место, за которое могла бы ухватиться. Тут я разглядела нечто непонятное, как будто в зеркале отражались наши руки с той, другой стороны, куда затягивало девочку. Только когда я пригляделась, то увидела, что руки были больше, массивнее, с непонятными иероглифами, глубоко вытатуированными на коже, я бы сказала их выжгли. Обладателя рук не было видно, но и этого хватало, чтобы от страха все нервы напряглись до предела.

Чужие руки явно были сильнее, девочку затягивало все быстрее, она была почти в бессознательном состоянии, родители просто тихо плача, крепко обнимали дочь, сил на борьбу уже не хватало. Кто может причинить такие страдания маленькому беззащитному человечку, кому понадобилось разлучить семью и неужели её не спасти — эти вопросы крутились у меня в голове.

Девочка исчезла уже по пояс, когда я обняла её за талию и начала тянуть. Несмотря на зимний холод во мне все сильнее разгорался жар, я стала выходить из состояния шока и действовать все решительней. При этом я увидела, что руки на той стороне сжались на теле девочки ещё крепче. Я поняла, что мои действия не напрасны и тоже решила обхватить девочку сильнее, но задела своей пылающей рукой стену-препятствие и увидела, что на ней на секунду появился разрез и снова затянулся. Тогда, недолго думая, я потянулась и обе ладони приложила к стене, препятствия я не ощутила, только небольшое давление, но руки легко проходили через стену. Продолжая движение вперёд, я поняла, что моя цель — это вражеские руки. Теперь я добровольно себя затягивала в неизвестное. Протолкнув руки полностью, я закрыла глаза, задержала дыхание и нырнула с головой.

Когда секундное давление прекратилось, я ощутила новое пространство, но сразу поняла, что это помещение. Вокруг чего-то щелкало, жужжало и кто-то глубоко дышал. Я осторожно сделала вдох, было что-то мерзкое в воздухе и отдавало чем-то вроде газа. Не зная, чего ожидать, я открыла глаза. Сразу увидела те самые руки в татуировках, но уже чётче. Рисунки на руках действительно выжгли. Я моментально вцепилась в них и услышала дикий, рычащий вопль и подняла глаза. Это было высокое, человекоподобное существо. Весь в выжженных рисунках, особенно большой и огромный рисунок был на голове, прямо на лбу. На нем по всему телу была одета броня, на вид лёгкая, как вторая кожа, серо-коричневых оттенков. Из-под брони виднелись сильные мышцы. Если бы не моя борьба и адреналин, я, наверное, просто упала в обморок. Это существо стало сопротивляться, вырывать свои руки из моих. Я заметила, что оставила ему очередные ожоги и ему больно. Тогда я сжала свои ладони ещё сильнее и вложила в это движение буквально всю свою злость. Послышалось шипение как на сковородке и появился соответствующий дымок. Монстр визжал, а я была на грани потерять рассудок. Наконец существо разжало руки, и девочка резко исчезла из этого кошмара. На мгновение я встретилась глазами с этим гигантом, он был в шоке и ярости. Видимо от усталости мои руки ослабли, и воспользовавшись моментом, существо вырвалось и отлетело в стену. От рывка я практически целиком проскочила в это помещение, а ногами я ступила на твёрдый пол. Посмотрев по сторонам, я увидела, что оказалась в небольшом, тёмном помещении, которое освещали только яркие лампочки какого-то неизвестного мне оборудования. Пока я в замешательстве разглядывала окружающее меня помещение, монстр вскочил, в один шаг преодолел расстояние между нами и очутился передо мной. Последнее что я помню перед потерей сознания — сильная боль в левом боку. Кажется, это была его огромная нога.

Когда я очнулась, то начала сильно кашлять, во рту был привкус крови. Откашлявшись и подождав, когда немного пройдёт головокружение, я осмотрелась: вокруг была детская площадка и стояла тишина. Необходимо было встать. С трудом мне удалось переместиться на колени, голова как волчок кружилась. Сфокусировав взгляд, я увидела лежащих недалеко без сознания девочку и её родителей. Я подползла к ним, слава богу они дышали. У малышки была расстегнута куртка, одежда местами разорвана. Где было видно кожу — руки, шея, лицо — все было в царапинах и синяках. Подняв свитер, я ужаснулась, тело было кроваво-синее. У меня непроизвольно потекли слезы. Через боль и, практически ничего не видя из-за слез, я села и аккуратно приподняв девочку, положила ее к себе на колени и нежно обняла. Я закрыла глаза и плакала, мысленно забирая у неё всю боль и страдания.

Так я просидела довольно долго, боясь выпустить девочку из рук. Слезы потихоньку прекратились, но боль в боку при каждом вдохе давала о себе знать. Я пребывала в замедленном состоянии, мысли тяжело было уловить, я даже не могла ни на чем заострить внимание, понять, что же произошло. Просто смотрела перед собой и наблюдала, как медленно падают снежинки. Переизбыток событий выбил меня из колеи. Я теперь не знала кто я, что я видела, почему это происходит со мной. Забыть произошедшее я не смогу. Всё изменилось за одно мгновение. Двигаться дальше, жить дальше не представлялось возможным.

Тут я услышала лёгкий женский вздох. Повернув голову, я увидела маму девочки, которая изо всех сил пыталась сесть. Видимо она сильно стукнулась головой, так как присев, схватилась рукой за затылок и негромко замычала от боли. Женщина постоянно моргала, пыталась увидеть и понять где она. Тут видимо вспомнила что произошло и, сморщившись от боли, начала крутить головой, искать своих родных. Сначала она увидела своего мужа, лежащего рядом, склонилась над ним и позвала его по имени, которого я не разобрала. Женщина приложила ухо к грудной клетке мужа, а когда поняла, что он дышит, начала трясти его. Он очнулся и кряхтя тоже постарался сесть. Мгновение спустя они оба испуганно смотрели на нас, переводя взгляд то на меня, то на свою дочь. Я поняла их безмолвный вопрос и сказала, что она жива. Они с облегчением заторопились ко мне.

С неохотой я передала девочку родителям и с тревогой следила за ней. Женщина нежно обняла дочку и поцеловала в ушко. В ответ девочка зашевелилась. С замиранием сердца мы ждали, когда она окончательно придёт в себя. Открыв глазки, она увидела родителей и улыбнулась. Мы с облегчением вздохнули. Тем временем девочка удивлённо посмотрела вокруг, на меня, ещё раз на родителей и задала неожиданный вопрос:

— А что случилось? Почему мы сидим и не катаемся? Я что, упала?

Обменявшись недоумевающими взглядами, мужчина спросил у дочки:

— А ты разве ничего не помнишь?

— Ну мы катались с горки, а потом… потом я проснулась! — ответила девочка, пытаясь сообразить, как же она все-таки уснула.

— А у тебя ничего не болит? — пытал вопросами папа дочку.

— Кажется, ничего не болит, — нетерпеливо ответила девочка и заторопились встать.

На удивление она легко двигалась, стала поправлять одежду и пытаться застегнуть куртку.

— А где мои варежки и шапка? Я ещё хочу кататься! Можно? — радостно вскрикнула она и начала искать свои потеряшки.

Присмотревшись я заметила, что на девочке все видимые царапины и гематомы куда-то исчезли. Она выглядела абсолютно счастливым и здоровым ребёнком. Если бы не ошарашенные родители, сидящие в абсолютном шоке рядом, я бы, наверное, подумала, что сошла с ума.

У меня сильно онемели ноги, так и болел левый бок, я стала замерзать. Решив немного передвинуться, я ощутила резкую боль кажется во всем теле, было желание громко закричать, но помня о девочке я сильно прикусила губу. Закружилась голова и меня затошнило. Попытка передвинуться оказалась безуспешной, так как я опять начала падать. Но меня поймали чьи-то руки, отец девочки подхватил меня и аккуратно уложил на снег.

— Наверное тебе не стоит шевелиться. Где болит? — спросил он меня.

— Кажется везде! — я постаралась улыбнуться, но вышла только гримаса боли.

— Надо срочно в тепло и осмотреть тебя! Не волнуйся, мы поможем тебе! — сказала женщина и начала набирать номер в телефоне.

— Не надо скорой! — резко дёрнулась я и опять испытала неимоверную боль. — Что мы скажем и как все объясним, при том что ваша дочь ничего не помнит! Я и себе не смогла бы объяснить случившееся!

Женщина задумалась, казалось она пришла к такому же выводу, кто поверит в такую сумасшедшую историю. Переглянувшись с мужем и проведя минутный молчаливый диалог, женщина предложила:

— Тогда давай отвезём тебя домой. Где ты живёшь?

— Туда мне тоже нельзя! — резко отреагировала я, но осознав эту мысль, мне стало ещё больнее, захотелось опять плакать, ком подступил к горлу.

Они не спросили почему, возможно после случившегося не всему требуются объяснения. Все замолчали, подбирая в голове возможные варианты. Посмотрев друг на друга, молодые родители приняли очередное решение. Мужчина достал ключи от машины и начал помогать мне встать, а его жена пошла звать дочку.

— Тогда для начала поехали к нам, у нас тепло и тогда будет проще принять решение, — поступило новое предложение от папы девочки.

У меня не оставалось выбора, тем более, что они и не ждали от меня ответа. Усевшись в машину, я посмотрела в окно на площадку и почувствовала небольшое облегчение, покинув это место.

Женщина с дочкой сидели рядом со мной на заднем сидении, а мужчина управлял машиной.

— Меня зовут Лена, мужа Алексей, а это наша дочка Маруся, — посмотрев на дочь, у Лены навернулись слезы.

Маруся в этот момент играла в куклу и напевала песенку. Казалось её мир ничем не омрачился. Для меня было загадкой почему она ничего не помнит и как такие ужасные синяки и ссадины исчезли. Я конечно рада, но это только становилось очередной загадкой в череде необъяснимых происшествий.

— А тебя как зовут? — улыбнувшись, спросила меня Лена.

— Я Анна, — я будто сама впервые слышу свое имя.

— Спасибо тебе большое, если бы не ты, не знаю, чем все закончилось, — на одном дыхании сказала Лена и опять заплакала.

Я не знала, как ответить, только кивнула головой. Честно говоря, я не знаю, что именно они видели и мне казалось в тот момент меня совсем не замечали. Мне не хотелось быть кем-то вроде спасителя, не нужна была благодарность этих людей, тем более я думаю, они и сами бы не прочь все это забыть и меня в том числе. Сейчас моим единственным желанием было лечь под одеяло и дать волю моим накопившимся эмоциям. В груди все горело, хотелось плакать, мне было необходимо, чтобы меня кто-нибудь понял, прижал к себе и успокоил, принял все мои горести и беды как абсолютно нормальные неприятности обычного подростка и не думал, что я сумасшедшая. Возможно и я тогда поверю в это.

Мои новые знакомые жили тоже в этом районе, только на другой улице. Подъехав к красивому и на вид уютному дому, мы остановились. Выйти мне помог Алексей. От боли в боку даже дышать было больно, но мне приходилось терпеть и войдя в дом я уже была на грани обморока. Они уложили меня на диван в гостиной. Вокруг бегала девочка, предлагая мне посмотреть свои игрушки, вдруг мне от этого станет легче. Мама девочки забрала её под предлогом помыть руки и по дороге говорила ей про ужин с мультиками, от чего та пришла в восторг. Алексей принёс мне мой рюкзак и одеяло и, чувствуя неловкость, предложил помочь снять куртку. Оказавшись под одеялом, я немного расслабилась.

Зашла Лена и села рядом с мужем. Я понимала, что мне надо уйти, но куда мне идти, я не знала. Да и ходить самостоятельно я не могла. Молчание затягивалось. Думаю, вспоминать и обсуждать с малоизвестными людьми произошедшее, пусть и спасение их дочери, было как минимум неловко. Ведь то что произошло было чем-то сверхъестественным и ненормальным.

— Мне нужно позвонить, вы не против? — решила я прервать молчание.

— Да, конечно, мы пойдём на кухню чай нальем, тебе что-нибудь принести? — вежливо поинтересовались хозяева дома.

— Нет, спасибо! — мне было ужасно неловко.

Аккуратно, испытывая дикую боль, я достала из лежащей рядом куртки телефон. Я не знала кому звонить, кроме как родителям, и что им говорить я тоже не знала. Проверять телефон мне было страшно, уверена, пропущенных от родителей штук сто, не меньше. Но когда я открыла телефон, то увидела семнадцать пропущенных, и даже не от родителей, а от Павлика. Видимо родителям было достаточно услышать о моем успешном окончании семестра, да и про вечеринку они были в курсе. Хотя странно, ведь им свойственно часто звонить и говорить раздражающую меня фразу «проверка связи».

Неожиданно меня посетила мысль, до этого я не понимала, что когда человек постоянно рядом с тобой, то воспринимаешь его как данное и не понимаешь, что именно он всегда поддерживал меня и воспринимал такую какая есть, пусть даже если я расскажу ему про разных монстров и параллельные миры. Вопрос кому звонить разрешился сам собой.

Набрав номер Павлика, я с нетерпением ждала услышать его голос и после первого же гудка мой друг взял трубку:

— Я волновался, ты куда пропала? — нервно тараторил Павлик.

Я открыла рот, чтобы ответить, но не смогла, к горлу подступил очередной приступ, и я расплакалась.

— Аня, радость моя, что случилось? Ну говори же! Скажи где ты, я сейчас же приеду! — такого испуга и при этом нежности в голосе моего друга я ни разу не слышала.

— Сейчас все нормально, — сквозь слезы выдавила я, — приезжай поскорей, забери меня.

Я отчаянно хотела уйти отсюда и забыть этот кошмар.

— Напиши мне адрес смской, скоро буду, — распорядился Павлик.

— Хорошо, — закончив разговор, я позвала Лену, спросить адрес.

Отправив смс с адресом, я откинулась на спинку дивана и стала ждать. Слезы потихоньку катились по щекам. Супруги тоже сидели рядом и Лена, наверное, глядя на меня, тоже плакала. Муж нежно обнимал её и сам выглядел растерянно и устало. Вот только такой разговор у нас и вышел. Мы могли только молча горевать о случившемся и радоваться, что девочка жива, здорова и ничего не помнит. Что произошло было за гранью нашего понимания, чем-то мерзким, неправильным и обсуждать это никто не хотел.

Спустя минут двадцать мы услышали подъехавшую к дому машину. Алексей даже не успел встать и подойти к двери, как в неё уже тарабанил мой друг. Когда дверь открылась, я услышала из коридора мужские, приглушённые голоса и через секунду в гостиную вошёл Павлик. Как же я сразу про него не подумала, именно ему надо было звонить. Он подошёл, опустился рядом со мной на колени и улыбнувшись посмотрел мне в глаза. Только эта улыбка могла поднять настроение и согреть меня.

— Я знал, что ты непоседа и рано или поздно тебя найдут приключения! — продолжал он улыбаться.

— Наверное ты был прав! — опустив глаза ответила я.

Павлик понял, что произошло что-то действительно серьёзное и посмотрел на хозяев дома.

— Что произошло? — на удивление жёстко спросил он супругов.

— Они тоже пострадали, они чуть дочку не потеряли! — постаралась я торопливо объяснить. — Давай оставим их отдыхать, а я тебе потом все объясню.

Павлик замешкался, но доверился мне.

— Тебе придётся мне помочь встать, я немного повредила бок и мне тяжело ходить, — говоря это, я видела, как Павлик разволноваться ещё сильнее, но, ничего не сказав, начал помогать мне собираться.

От движений опять все начало сильно болеть, закружилась голова и мне стало дурно. На выходе я постаралась повернуться и сказать до свидания, но Лена опередила, она просто обняла меня очень крепко и собиралась что-то сказать, но опять заплакала. Зато Алексей, сдерживаясь из последних сил, в очередной раз выразил благодарность за спасение своей дочери. Павлик выглядел настолько ошарашенным, что мог только быстро переводить взгляд с супругов на меня и потом молча помог мне добраться до своей машины.

— Насколько ситуация катастрофичная? — уже в машине спросил Павлик.

— Кажется очень, — тихо ответила я.

— Значит домой тебе нельзя, — мой друг всегда был умным и проницательным.

— Тебе все равно надо к врачу, тебе же больно, — настаивал Павлик.

— Это тоже вряд ли. Я даже не смогу объяснить, что случилось. Я себе не могу объяснить! — отчаянно закричала я.

— Тогда едем ко мне, мои в командировке, на конференции в Питере, — сказал Павлик скорее себе, чем мне. — Напиши своим родителям, что все хорошо и ты на вечеринке.

Павлик после школы переехал с родителями в другой район. У родителей было собственное дело, чем точно они занимались, я не знаю, но дела шли у них очень даже хорошо. Дом у них был огромный, красивый, со всеми удобствами и современными технологиями. Машину моему другу подарили ещё на восемнадцатилетие и вот уже полгода он старается к ней привыкнуть. Водит он хорошо, но ему было неловко показывать, как состоятельно он живёт, даже ездил в институт по старинке на автобусе. Да он и вовсе не просил машину, хотел свою лабораторию, сколько себя помню — это была его заветная мечта. Правда папа Павлика считал эту мечту детской и хотел сделать из него мужчину, тем более что мой друг рос без каких-либо подростковых перепадов и проблем. Думаю, это единственный подросток на планете, заслуживающий машину, но не желающий этого подарка.

Я начала засыпать, когда мы подъехали к дому Павлика, если не шевелиться боль в боку становилась не такой резкой, только слегка ноющей. Но попытавшись выйти из машины, я ощутила очередной болевой прострел и сразу проснулась. Добираться до комнаты Павлика мне пришлось на его руках, что было для меня открытием. Пока он меня нёс, я удивлённо смотрела на него. На полпути он это заметил и, улыбнувшись, коротко сказал: «Допинг». Но заметив, что я все ещё смотрю на него удивлённо, он решил уточнить: «Слушай, ты забыла, у меня ж теперь машина, значит я мужик, сильный мужик!». Всё-таки умел Павлик отвлечь меня и заставить улыбаться.

В комнате у друга было очень уютно, правда было полно всяких компьютеров, мониторов, лампочек и различных гаджетов. Испытывая ту же неловкость, что и мой недавний знакомый Алексей, Павлик помог снять мне куртку и обувь. Друг оставил мне свою футболку и вышел, а я, немного полежав, сняла свитер и решилась осмотреть бок. Зрелище было ужасным, все опухло и отекло, цвета на коже были самые разные, в основном бордово-черные. Услышав шаги на лестнице, я как смогла натянула футболку и легла.

Павлик зашёл в комнату, неся в руках кучу всего, даже не видно было его самого. На ощупь дойдя до кровати, он все сложил у моих ног и, глядя на меня, спросил:

— С чего начнём? Я конечно не доктор, но лечить тебя надо! — как-то нервно он выглядел, в такой ситуации мы точно ещё не были.

— У меня сильный ушиб, возможно перелом, ты мне помочь не сможешь! Мне бы обезболивающее и чай, ну и поплакать, если можно! — говоря это, я действительно расплакалась, хотя минуту назад ещё кое-как держалась.

Накрыв одеялом и устроившись рядом, Павлик меня обнял. Тихонько плача я непроизвольно перебирала в голове все случившееся, картинки сами собой возникали у меня в голове откуда-то из-под сознания. События накладывались одно на другое, каждое из которых загадочнее и туманнее предыдущего, я все ещё не верила в происходящее, как будто это не со мной, просто эмоциональные последствия от очередной прочитанной или пересказанной моим другом фантастической истории из книги. Но сколько бы я ни уговаривала себя, ни придумывала объяснения этим событиям, я потихоньку начала понимать, что реальность моя теперь другая и надо её принять, но в этом мне действительно нужна помощь.

Шмыгая носом, я выпила все-таки таблетку и чай, даже съела конфетку, которую предусмотрительно принёс Павлик. Как же мне бороться со всеми навалившимися проблемами, если я все ещё как ребёнок нуждаюсь в конфетках.

Мой друг обеспокоенно смотрел на меня, конечно ждал каких-либо объяснений. Собравшись с силами и мыслями, сделав глубокий вдох, я начала свой долгий рассказ со всеми подробностями и отступлениями в мир фантастики. По мере моего повествования мне была непонятна реакция Павлика, он просто спокойно слушал, немного грустно и тяжело вздыхая. Теперь мы поменялись ролями, как будто я ему рассказываю сюжет прочитанной мною книги, только уже основанной на реальных событиях. Павлик был моей последней надеждой, ведь ощущение что я схожу с ума не покидает меня, просто мне необходим своего рода напарник в этой истории, чтобы окончательно не потерять надежду в жизнь и веру в себя.

Закончив говорить, я закрыла глаза и ждала реакции Павлика, лёгкое волнение пробежало по всему телу. В то же время я боялась этой реакции, конечно он знал, что я такое придумать не могла, но и поверить в правдивость моих слов очень сложно, даже для лучшего друга.

Время шло, а он все не отвечал, мы продолжали лежать рядом. Павлик смотрел в потолок, а я уткнулась ему в плечо. Кажется, через вечность, он взял меня за руку и крепко сжал её, и, как оказалось, для меня это был самый лучший ответ, я поняла, что он как всегда со мной рядом, понимает и принимает меня со всеми безумными и сверхъестественными проблемами.

Доверившись другу и выговорившись ему, я немного успокоилась, а также на меня подействовали таблетка, чай и конфетка. Я мгновенно уснула. Спала относительно спокойно, хоть и не крепко, сквозь сон ощущала лёгкое покалывание в теле, перед глазами были радужные точки. А может мне показалось. Проспала я часов шесть-семь, когда проснулась было пять утра. Павлик сидел перед компьютером и что-то читал.

Я зашевелилась, пытаясь повернуться и при этом ожидая сильной боли, даже зажмурилась, но только ощутила слегка тянущую боль и лёгкую слабость. Хорошие оказались таблетка, чай и конфетка. Я улыбнулась своим мыслям и тут же подумала, что выгляжу точно сумасшедшей, от чего ещё больше улыбнулась. Ясно почему Павлик вечно улыбается, это у него дома лекарства и еда другие.

Павлик тем временем повернулся и увидел меня с хорошим настроением. Подошёл и аккуратно прилёг рядом, боясь причинить мне боль.

— Мне намного легче. Я как раз думала какие у тебя хорошие лекарства! — с улыбкой сказала я.

— Ты просто не замечала, но конфеты всегда с тобой творят чудеса, почему ты думаешь, я их постоянно ношу с собой? — я с недоумением смотрела на друга, понимая, что и правда у него всегда припасены мои любимые конфетки, с молочным шоколадом. — Это твой «допинг», ну или наркотик. Нет у тебя настроения, а я раз тебе конфетку! — хитро улыбаясь, добавил Павлик.

— Ты действительно хорошо меня знаешь! — говоря это, я посмотрела на своего лучшего друга и неожиданно поняла, что дело не только в этом.

Неужели я ничего не замечала раньше, ведь это так очевидно. Только в какой момент отношение Павлика ко мне изменилось, когда я стала для него не просто другом. Он так смотрел на меня, нежно, заботливо, искренне. Если подумать, мой друг всегда оберегал меня, ценил, радовался каждому совместно проведённому моменту. Его улыбка при встрече со мной, приятные фразы, сказанные как бы между прочим, неожиданные сюрпризы, поднимающие мне настроение… Почему я так невнимательна была к Павлику и принимала это как данное. В груди все сжалось, почему я осознала это только сейчас, я пока не готова это принять и обдумать, ведь столько всего навалилось. Так много изменений в жизни, все усложнилось и приняло новые направления. Как же мне со всем этим справиться, ведь даже понятный мне с детства Павлик оказался не таким, каким я его воспринимала, в наших с ним казалось простых и дружеских отношениях не все до конца ясно и легко. Или же я все знала…

Так мы пролежали ещё некоторое время, стало казаться, что мы одни в этом мире, в мире, который изменился, перестал быть понятным, простым и относительно добрым. Теперь необходимо во всем разобраться, постараться принять эти изменения и не ждать, когда обычный автобус отвезёт меня в простую и безмятежную жизнь.

Мои размышления прервал Павлик:

— Ты почему же мне сразу не рассказала? Ведь как же тебе нелегко пришлось, я не представляю, как это все пережить одной? — возмущённо и в то же время заботливо спросил мой друг.

— Да я и не знала, как сказать, в это поверить очень сложно, я сама до сих пор с трудом верю, — глубоко вздохнув, ответила я.

— Ты же знаешь, я люблю все необъяснимое! А ты просто ходячая загадка! — кривляясь сказал Павлик.

— Да ну тебя, нет во мне никаких загадок, я просто раскрытая, неинтересная книга! — буркнула я.

Павлик продолжал делать вид, что изучает меня и вообще впервые видит этот феномен. Я ущипнула его в бок, а он, смеясь, свалился с кровати, так как лежал с краю. Лёжа на полу и посмеиваясь он вдруг ойкнул и как бы в продолжении сказал:

— Слушай, ты Гарри!!! Ну точно Гарри! — продолжал веселиться мой друг.

— Какой такой Гарри? — не совсем понимая, спросила я. Павлик резко вскочил на колени и продолжил:

— Ну Поттер! Скоро к тебе придёт Хагрид и скажет, что ты просто талантливая волшебница и все станет совсем понятно! Тебя научат управлять своими талантами, и ты победишь в итоге злодея, — к концу фразы Павлик выглядел деланно серьезно, я же только закатила глаза.

— Ты все ещё тот самый первоклашка, каким я тебя и запомнила! — усмехнувшись ответила я. Павлик сделал вид, что устал со мной спорить и упал лицом на покрывало.

— Ну вообще-то неплохая теория, — приглушенно пробубнил в кровать мой друг.

Немного помолчав и подумав, он строго сказал мне:

— Аня, спи, ты ещё не восстановилась, надо ещё обдумать, как доставить тебя домой без лишних вопросов твоих родителей, — очень серьёзно и устало закончил наш утренний диалог мой друг.

А меня и правда опять потянуло в сон. Последнее что я помню — это как Павлик сидел перед компьютером и опять что-то читал. Уснула я мгновенно.

Проснувшись от яркого солнца и посмотрев на часы на столе, я ужаснулась, ведь было уже одиннадцать. Родители меня убьют. Павлик спал в своём огромном кресле в углу. Я решилась встать, если упаду, то так тому и быть. Медленно и осторожно я села, боль не совсем пропала, но было очень даже терпимо. Голова не кружилась, только лёгкая слабость, но это скорее всего от голода, ведь в животе урчал голодный зверёк. Потихоньку встав и, проверив свое равновесие, я сделала несколько неуверенных шагов. Не думала, что буду так сильно радоваться такому успеху, но ведь теперь меня не будут вносить домой на носилках, одной проблемой меньше, а все остальное можно объяснить. Надеюсь по крайней мере на это.

Тут проснулся Павлик и, увидев меня, замер.

— Я думал ты и шагу сделать не сможешь, ты же вчера еле живая была! — в полном недоумении проговорил мой друг.

— Да вот сама удивлена! — сказав это, я сделала ещё пару шагов. — Мне надо срочно родителям позвонить. Боюсь, но надо!

— Пока ты спала, я уже позвонил твоей маме в восемь утра, сказал, что все хорошо и ты спишь, — сказал это Павлик как бы между прочим.

— И она ничего не заподозрила? — не веря своим ушам, спросила я.

— Вроде нет! Сказала, что хоть у кого-то есть мозги и ответственность! — зевая промямлил Павлик.

— Ну вот, а то я боялась, она не вспомнит про мою никчемность. Ну, хорошо, позвонить все же придётся! — недовольно буркнула я, взяв в руки телефон.

После телефонного разговора с мамой, который прошёл вполне обычно, а именно выслушав очередные упреки по поводу моего безответственного поведения и слава богу, что в моей жизни есть хороший мальчик Павел, я наведалась в ванную. Рассматривая свой бок, я была сильно удивлена, ведь только вчера здесь и живого места не было, а сегодня ушиб приобрёл зеленовато-желтоватый оттенок, все заживало, будто прошло много времени. Боль была еле ощутима, только при резких движениях. Приняв душ, я почувствовала себя почти нормально и даже захотела есть.

Дожидаясь Павлика, который собирался даже дольше меня, я приготовила завтрак. Кушали мы молча, каждый в своих мыслях. Вчерашние события казались какими-то сюрреалистичными и что будет дальше, мы и предположить не могли. Павлик выглядел серьёзным как никогда, кажется его мысли были более существенными, чем мои, я-то пока не была готова к выдвижению теорий и догадок, ещё была под впечатлением, наверное, даже в шоке.

— Сергей Станиславович… думаю с него и надо начинать, — вдруг сказал мой друг, а я чуть не поперхнулась и в недоумении посмотрела на Павлика.

— В смысле, а он-то тут при чем? — совсем не понимая друга, спросила я.

— Ну как же, все началось именно с него, это его детей скорее всего ты видела, тем более, исходя из твоего рассказа, я думаю он сам что-то почувствовал и увидел в тебе, — вдумчиво говорил Павлик.

Не верилось в то, что мы серьёзно обсуждаем мои видения и даже пытаемся придумать как в этом разобраться, всё это выбивало из равновесия.

— Даже если ты и прав, где мы его будем искать, ведь он уволился. Да и разговаривать он скорее всего со мной не захочет! Ты забыл, он меня выгнал тогда и ничего не объяснил. — Я даже и представить не могла нашу встречу, а разговор тем более.

— Я уже нашёл его, живёт он на улице Гоголя, работать он никуда не устроился и никуда не уехал. Очень часто посещает магазины, только странные, по моему мнению: спортивные, охотничьи, строительные и даже оружейные. Постоянно зондирует местность во всем мире, причём только горную и где море и скалы. — Оттарабанив этот доклад, Павлик с задумчивым видом продолжил пить чай. Меня как лопатой огрели. И это мой друг-простачок. Когда же меня перестанет все вокруг удивлять, я за последние два месяца узнала и увидела столько, что впечатлений хватит на всю жизнь.

— А откуда ты это все узнал? — спросила я друга, но уже догадывалась каков будет ответ, вспомнив оборудование в его комнате. — Ты давно этим занимаешься, как тебя ещё не…? — было страшно закончить это предложение. — Я знала, что ты у меня гений, но чтоб настолько!

Восклицала я от удивления и дышала так часто, что закружилась голова. А Павлик продолжал невозмутимо пить чай. Он просто пододвинул ко мне вазочку с моими любимыми конфетами, а я не сопротивляясь схватила сразу несколько.

— Я все обдумал, это пока единственный шанс узнать правду и во всем разобраться, — так же спокойно мой друг продолжал излагать свои мысли, — только нам стоит для начала ещё отдохнуть и выспаться. Глаза у него действительно почти спали и зевал он постоянно.

— Пожалуй ты прав, только мне надо к этому морально подготовиться, — обдумав слова Павлика, сказала я. Слишком сильным было желание во всем разобраться, понять произошедшее, поэтому встреча и разговор с моим бывшим преподавателем все-таки не помеха, хотя сложности в этом определённо есть.

Нам действительно стоило отдохнуть и окончательно восстановиться. Последние сутки были тяжёлыми. Павлик отвёз меня домой. Я не хотела оставаться одна, но и с ним было неловко. Знание о его чувствах ко мне только все усложняло. Думать об этом мне совсем не хотелось, в душе и так не спокойно, а потерять лучшего друга я не могла. Мне никогда и мысли в голову не приходило рассмотреть Павлика как парня, но при этом он знал все мои любовные похождения и переживания из-за других ребят. Никогда не замечала ревности, попыток ухаживать за мной или намеков на чувства больше чем дружба. Я конечно люблю Павлика, но это дружеская любовь, не иначе, я думаю…

За такими мыслями пролетели остатки дня. Дома я приготовила вкусный ужин, дабы отвести от себя шквал родительских эмоций, вернувшихся с работы. К концу вечера я из последних сил прибралась, приняла душ и легла в кровать. Боль в боку от довольно активного дня усилилась и хоть устала я жутко, но уснуть не могла. Пришлось встать за таблетками. По пути я наткнулась на своего младшего брата Юрку и чуть не упала, он, поймав меня, отвёл в мою комнату и тихонько спросил:

— Ты что беременная?! — с хитрой улыбкой прошептал он.

— Обалдел! Нет! Вечно вы ждёте от меня сумасшедших поступков! — возмущённо прошипела я.

— Аааа, жалко! — кривляясь сказал брат. — А то мне надо на что-то переключить внимание родителей с моей тройки.

— Ну и противный ты! — почти в полуобмороке проговорила я.

— Ты и правда плохо выглядишь, что с тобой? — испуганно заметил брат.

— Принеси мне пожалуйста обезболивающее и воды, — увидев недоверчивое лицо Юрки, я добавила, — только тихо и без вопросов!

Не совсем с охотой, но он выполнил мою просьбу. Выпив таблетки, я поняла, что брат не уйдёт без объяснений. Правда, ну что мне ему сказать? Он конечно не болтун и хороший братик, но он просто подумает, что я его обманываю, и обидится, а мне он доверяет. Не хочется ещё отношения с братом портить. Усевшись на моей кровати по турецкий, он сложил руки на груди и приготовился слушать. Я вздохнула и приподняла пижамную рубашку. Увидев мой отбитый бок, он даже потерял дар речи, открыл было рот что-то сказать, но не смог даже и звука произнести.

— Забавно, а я думала у тебя на все есть комментарий! — устало заметила я.

Немного помолчав и собравшись с мыслями, он все-таки выдавил из себя:

— Черт, Аня, откуда это, тебя что, ногами били? — казалось глаза моего брата стали в два раза больше. Знал бы он, насколько близок к правде.

Юра был младше меня на два года, правда он всегда изображал из себя старшего брата. Хотя честно говоря иногда ему это удавалось. Он был высоким, спортивным и очень энергичным подростком, весьма симпатичным, всегда ухитрялся в любой ситуации остаться в выгоде, был лидером в любой компании, от девушек не было отбоя. Естественно, как младший брат был часто назойливым и противным, но при этом мы всегда были заодно, вставали на защиту друг друга, драки с уличными мальчишками были незабываемыми. Особенно запомнилась та, в которой нам пришлось выручать Павлика из рук троих братьев, которые тогда держали весь район в страхе. Нам было по восемь и десять лет соответственно. Это была великая победа, несмотря на целую кучу синяков и царапин, а также наказания от родителей за разорванную одежду. До сих пор не знаю, как мы их победили. И ведь даже тогда наказание с Юрки сняли раньше, ведь я как старшая сестра должна была предотвратить драку и не вовлекать в это младшего братика. Он конечно сопротивляться не стал от амнистии, но при этом втихаря проносил мне конфеты в комнату и было не так обидно. Поэтому, увидев сейчас мои побои, он не просто удивился, ему сразу захотелось вступить в бой с неизвестным ещё врагом.

— Шла я сегодня домой от остановки, ну ты же знаешь наш местный магазинчик, вечером там бывают всякие пьяные личности, вот один такой пристал ко мне, — пытаясь не смотреть на брата, рассказывала я, так как врать не очень умела. — Я правда не обращала на него внимания, но попался исключительно настойчивый, который схватил меня за куртку, и мы оба поскользнулись и упали. Моё падение было особенно неудачным, подвернулся бордюр под этот бок. Чтобы вырваться от него мне пришлось двинуть ему ногой и попала прямо ему в глаз. Так что если увидишь на остановке одноглазого пьяницу, то это моя работа.

— Я конечно горжусь тобой, но переставай быть самоубийцей, ведь время сейчас не то и это не мальчишки с соседней улицы, ты у меня маленькая, хрупкая девочка, теперь я тебя защищать должен, — слишком серьёзно сказал Юра, а я изо всех сил сдерживалась от улыбки.

Мне действительно сейчас не хватало защиты и отдыха. Будто читая мысли, брат добавил:

— Ладно, спи давай, а то и правда выглядишь так, будто тебя побили!

Накрыв меня одеялом, он пошёл в свою комнату. Не успела я закрыть глаза, он вернулся, таща за собой одеяло и подушку. С видом старшего брата устроился рядом. Взявшись за руки, мы закрыли глаза, перед тем как отключиться я произнесла: «Спасибо», а Юрка немного погодя шёпотом сказал: «Всегда пожалуйста».

Встреча с преподавателем

Проспав до утра крепким сном и проснувшись от маминого поцелуя, я даже сначала не поняла где нахожусь. Спокойный сон, любовь близких, всегда бы так. Мама сказала, что завтрак готов и они с папой уезжают к бабушке на два дня, а нас не берут, так как туда приедут мамин брат с женой и места для всех мало. Спустившись к завтраку и увидев родных, я даже улыбнулась, ведь все мы рядом, живы и здоровы, нет никаких чудовищ и параллельных миров. Завтрак прошёл за приятным общением и весёлыми шутками. Создалось впечатление, что и последних событий не было, все стало обычным и нормальным. Проводив родителей и выслушав их пожелания хорошего начала каникул, я поднялась в свою комнату в приподнятом настроении. Брат уехал вслед за родителями на тренировку по плаванию, и я осталась дома одна. Я легла на кровать и начала размышлять о предстоящих каникулах, строить планы, но буквально сразу поняла, что утреннее ощущение обычной жизни заурядного подростка — это просто заблуждение, ведь я до сих пор ощущаю приближение чего-то, все эмоции и нервы пропитаны событиями последних двух месяцев и нельзя от этого просто так избавиться и проигнорировать, нужно их наконец принять и начать путь к изучению значения случившегося. Знала ли я, что этот путь длиною в жизнь.

Немного полежав и поразмыслив мои мысли и планы на будущее стали приходить в соответствие с новыми сложившимися обстоятельствами, наступило понимание того, что как бы я ни старалась отгородиться от непредсказуемой реальности, все равно наступит момент, когда необходимо будет добраться до истины. Таким образом, решение принято, и теперь мои действия и поступки будут направлены исключительно на получение необходимой информации для достижения цели. Либо я с этим разберусь и все прекратится, на что я больше всего надеюсь, либо я научусь с этим жить, как-то принимать или бороться.

Буквально приняв это решение и немного успокоившись, что теперь все более и менее по плану зазвонил мой сотовый телефон. Номер мне был неизвестен и почему-то сразу охватило какое-то волнение.

— Алло, — почти не дыша, ответила я.

— Здравствуйте Анна. Это Сергей Станиславович. Думаю, вы меня ещё помните, — до боли знакомый голос говорил в трубку.

Конечно я его помнила, а если учесть, что именно с ним мне необходимо поговорить, то это явно как минимум странно. Только вчера мы с Павликом обсуждали встречу с ним.

— Да, конечно помню, — заикаясь, проговорила я.

— Я думаю, нам с вами стоит встретиться, есть друг другу что сказать. Надеюсь, я не ошибаюсь, — довольно грустно сказал мой бывший преподаватель.

— Да, вы правы, я и сама собиралась вам звонить, — вздохнув, ответила я.

— Сегодня вам удобно, часа в три, на фонтанной площади есть кафе? Там довольно тихо и уютно, — поинтересовался Сергей Станиславович.

— Да, конечно, буду, — ответила я.

— Тогда до встречи, — резюмировал преподаватель.

— До встречи, — в полном недоумении ответила я.

Вот только все разложишь в голове по полочкам, обязательно появится что-то, что перевернёт все с ног на голову, опять очередная головоломка и загадка. Ладно, некогда уже удивляться, сделаю вид, что так и надо, при встрече просто задам кучу вопросов и надеюсь у преподавателя будут вполне адекватные ответы. Следом я позвонила Павлику и все рассказала, естественно сначала я переждала ожидаемую шоковую минуту молчания, потом мы договорились, что он заедет за мной и мы вместе отправимся на встречу.

Как я и ожидала, Павлик прибыл очень быстро. Когда я вышла ему навстречу, то непроизвольно улыбнулась, ведь мы никогда так часто не использовали машину и вспомнила придуманное мной шуточное прозвище этому огромному внедорожнику — «Тузик». Думаю, эта махина непроизвольно придаёт моему другу чувство защищённости.

По дороге к фонтанной площади Павлик и я ехали молча, неожиданный звонок и вообще вся ситуация не предвещала ничего конкретного, но волнение охватывало сильное. Приехали мы рано, припарковавшись около кафе из Павлика все-таки посыпались вопросы:

— Как ты думаешь, почему же он тебе позвонил? Неужели ему есть что сказать? И как так получилось, что именно сегодня он позвонил!? — кажется у Павлика началась паника.

— Я и сама сейчас мало что знаю и понимаю, — улыбнувшись сказала я, — возможно после этого разговора что-нибудь прояснится и тогда будем делать выводы. Хорошо? — попыталась успокоить я Павлика, да и себя тоже.

— Давай я пойду с тобой, вдруг он опасный человек, мы же о нем до конца ничего не знаем, — предложил мой друг поддержку, но при этом в тайне желая побыстрее уехать отсюда.

— Не думаю, что он что-то может сделать мне, ведь он сам предложил встречу в общественном месте. Ты просто будь на связи, — заключила я и собралась выходить из машины.

— Хорошо, буду ждать, — глубоко вздохнув, сказал Павлик.

Зайдя в кафе, я ощутила тепло, запах выпечки, шоколада, кофе, различных трав и приправ. Играла тихая, приятная мелодия, в уютной обстановке люди сидели расслабившись и общались на разные темы. Присмотревшись, я увидела сидящего в углу Сергея Станиславовича, который читал какую-то книгу. Мой бывший преподаватель изменился с последней нашей встречи, даже не могу сказать, что это тот же самый человек. Он казался намного выше, сильнее, одет был в молодёжный темно-синий джемпер, под ним белая футболка, джинсы, а обут в массивные ботинки, которые подходили скорее для походов или горных переходов. Выглядел он тем самым лет на пятнадцать моложе.

Увидев меня, он слегка улыбнулся и жестом дал понять, что приглашает к столу. Волнуясь, я стала продвигаться через весь зал. Мой осторожный взгляд был прикован к его взгляду, пристальному и изучающему. Я шла и меня охватывало чувство неизведанного и сверхъестественного. Чем ближе я подходила, тем сильнее меня затягивало во вселенную его глаз, тем больше я ощущала власть и безмерную силу. Он воплощение чего-то несокрушимого, наделенного определённым знанием и умением. И это точно не математика. Подойдя к столу, я уже не была уверена, что готова к этой встречи и вообще говорить, но меня настолько сильно притягивал этот человек, что уйти я точно не смогу.

— Здравствуй Анна! — довольно дружелюбно начал разговор Сергей Станиславович.

— Здравствуйте, — еле выдавила я из себя, но сняв куртку, села.

— Я тебе заказал чай и пирожное. Надеюсь угадал? — вежливо поинтересовался мой собеседник.

— Да, спасибо, — есть мне совсем не хотелось, но глоток чая я сделала.

Сергей Станиславович некоторое время помолчал, ещё раз посмотрел на меня своим изучающим взглядом и, откашлявшись, без обиняков начал свою речь:

— Анна, я понимаю, что ситуация для тебя непонятная и даже пугающая. Я постараюсь дать тебе по возможности ответы на все вопросы, внести ясность в твою жизнь, а может ещё больше её усложнить, это как знать, но тем не менее нам необходимо быть по возможности откровенными друг с другом. Я надеюсь на твою уже взрослую рассудительность, но при этом тебе придётся принимать на веру все мои слова, которые по началу будут удивлять и даже шокировать. Я постепенно буду посвящать тебя во все тайны и секреты того мира, который уже приоткрыл для тебя свои таинственные двери. Мне и самому не до конца ясна и понятна твоя роль в этой многовековой истории, но вместе мы постараемся разобраться. Одно я могу сказать точно, твоя жизнь отныне изменится, и ты уже почувствовала эти изменения, твое понятие реальности, обыденности трансформируется и заставит пересмотреть восприятие жизни. Наверное, сейчас я не заслуживаю твоего доверия, но я постараюсь сделать все возможное для этого. Все наши встречи будут познавательными, это будут маленькие шаги к нашей цели, но времени возможно у нас в обрез, поэтому нам придётся хорошенько потрудиться. Надеюсь после всех моих слов ты не встанешь и не уйдешь, ведь мне очень важно, чтобы ты узнала правду, — немного помолчав он добавил, — если есть сейчас вопросы можешь задать.

Вопросов и так было много, а после этой речи стало ещё больше. Сердце билось так, что казалось слышно всем. Но уходить я не собиралась, не знаю почему, но я ему верила, меня одолевал страх, но я боялась не Сергея Станиславовича, а упустить шанс все узнать. Необходимо было хоть как-то начать говорить, но о чем же мне спросить его в первую очередь.

— Вопросов у меня накопилось много, одни вытекают из других. В последнее время я сама не своя и в жизни происходили такие вещи, которым нет объяснения, — попыталась я начать разговор.

— Я понимаю тебя Анна, мне конечно хотелось бы сказать, что это закончилось и вам не о чем больше волноваться, но только это самое начало, — глядя мне в глаза, сказал Сергей Станиславович.

Немного помолчав, я решилась задать вопрос:

— Вы помните то занятие, когда вы меня попросили уйти? — в этот момент Сергей Станиславович закрыл глаза и глубоко вздохнул, а я осторожно продолжила, — вы мне можете сказать, что тогда произошло?

— Нам ещё предстоит об этом довольно подробно поговорить, но да, у тебя было видение, оно из прошлого и я его тоже почувствовал, ты успела это видение спроецировать мне. Тебе нужно научиться контролировать все новые процессы, происходящие с тобой. Этому и многому другому будут посвящены наши занятия, если можно так сказать, — пояснил мне мой старый-новый учитель.

— Откуда это у меня, в смысле это умение? Я понимаю, что такие люди в нашем мире есть, которые чувствуют что-то, видят будущее, но почему тогда сейчас все проявилось? — чувствуя уверенность, спрашивала я.

— Это не умение, а врождённый дар, я бы сказал это твоя суть, обычный для тебя процесс, ну как слышать, дышать, ходить и т. д. Таких людей как ты в этом мире нет, не существует, ты одна такая, — говорил Сергей Станиславович, делая акцент на последних словах.

— Что во мне такого необычного? Почему я? Не поймите меня неправильно, честно говоря, мне и раньше жилось хорошо, самое большое, что я хотела поменять это наш автобус, отменить предмет философии и переспорить вас. Извините, — немного разволновалась я, — можно это как-то остановить?

Тут меня резко осенило, я вспомнила все сказанные учителем слова и не дождавшись ответа, почти задыхаясь и заикаясь задала очередной вопрос:

— А что вообще значит в этом мире???

— Честно говоря, это все сложно, сразу не ответишь и не объяснишь, — слегка улыбнувшись, сказал Сергей Станиславович, — это контролировать можно, но ты это уже умеешь, тебе просто надо вспомнить и потренироваться. Ты сейчас как новорождённый, всему учишься, при этом ты очень сильный и талантливый новорождённый.

Учитель объяснял очень терпеливо. Выждав минуту, собравшись силами, он продолжил:

— Анна, я действительно сказал, что в этом мире действительно нет таких как ты. И как я. И такие как мои сыновья, которые были в том самом видении.

У меня земля ушла из-под ног, я как будто оказалась в кошмаре, мне даже не хотелось слушать дальше, ведь все чем я жила, тот нормальный образ жизни перевернулся у меня на глазах. Я даже не могла отрицать слова Сергея Станиславовича, ведь события последних двух месяцев служили этому подтверждением.

Глядя на меня, на мою растерянность, преподаватель добавил к сказанному:

— Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но к сожалению, я не могу пока обещать тебе спокойной жизни. Прости, я должен быть с тобой честен. На мягкий подход и нежности нет времени. Именно сейчас происходит что-то нехорошее, приближается беда. Всем этим событиям, которые происходят сейчас предшествует долгая история, много жизней были отданы на предотвращение катастрофы, но увы, этому суждено случится. Начало положено, но как скоро произойдёт прорыв я не знаю, возможно через год, а возможно и завтра. Во всяком случае, нам стоит поторопиться. Дело в том, что именно эти колебания, изменения в пространстве пробудили в тебе Анна силу, а я так понимаю последние месяцы у тебя были насыщенными, значит все происходит очень быстро, сила в тебе больше, готовиться нам стоит усиленно. Надеюсь на скорое понимание с твоей стороны.

— Как же мне быть сейчас? Какой тогда план? — в полном шоке спросила я.

— Для начала позови Павла, я уверен он где-то рядом отирается, — улыбаясь, сказал Сергей Станиславович.

— Что? Откуда вы…? — очередной крышеснос. Ай, ладно, у меня нет сил и это переварить. Я обречённо взяла телефон и набрала Павлику. Тот конечно заволновался, но сказал «иду».

— Ты пока все на него не вываливай, ему тяжелее это принять. Но тебе стоит на него положиться, у него, честно говоря, тоже свои таланты, — загадочно сказал Сергей Станиславович.

Я и так знала, что мой друг талантливая личность и положиться на него всегда можно. Правда пока я это думала, пришёл Павлик, абсолютно бледный и растерянный. Он еле живой сел рядом со мной, покосился на меня, взгляд говорил «бежим!!!» или «что он от меня хочет!?», ну или что-то в этом роде. Я взяла его за руку под столом, а он в ответ сжал мою.

— Здравствуйте! — из последних сил выдавил мой друг.

— Здравствуй Павел! — вежливо и мягко поприветствовал преподаватель.

— Я с Анной только что поговорил и как смог пояснил ей ситуацию. Эту информацию очень нелегко принять и уложить в своём сознании, так что она сама как считает нужным расскажет тебе. Ей в этой ситуации будет нужна поддержка лучшего друга, — сделав глоток чая, он продолжил, — но ты не только друг для Анны, ты её помощник, правая рука, проводник, навигатор, путеводная звезда, все это и намного больше. Ты её частичка, ваше рождение запрограммировано на космическом уровне. Только зачатие Анны, спровоцировало необходимость появления тебя Павел. Этому не помешало бы ни пространство, ни время. Успех Анны во многом зависит от тебя, твоих координат и направлений. Ты очень талантлив, твое видение науки намного шире, чем у обычных людей, я думаю, ты тоже стал ощущать некие изменения в своём сознании и ощущениях. Тебя невозможно поймать, ты стал догадываться об этом, потихоньку расширяешь границы, но цену себе ты до конца пока не знаешь. Тебя мне учить нечему, но я должен тебя подготовить правильно и эффективно реагировать на любые ситуации, чтобы Анна могла на тебя положиться.

Я совершенно не понимала, о чем это Сергей Станиславович говорит, но посмотрев на Павлика, то увидела, что он как раз прекрасно понимал, о чем разговор. После этой речи мой друг даже немного воспрянул, выпрямил спину и был не такой бледный, как до этого. Он всерьез воспринял слова преподавателя, возможно не до конца их понимая, но произнесенная речь преподавателя зацепила, даже вознесла его, привела в стадию готовности, как будто он давно ждал толчка. Как ни странно, он сейчас находился в меньшем шоке, чем я. Посмотрев на меня, он даже слегка улыбнулся, конечно был немного растерянный, но не испуганный. Я впервые вижу в нем нечто большее, хотя я всегда ценила Павлика, но это совсем другое, он как будто наконец понял зачем он здесь, появился смысл жизни, пришло осознание для чего он столько лет накапливал те знания, которые просто распирали его изнутри, теперь он найдёт им применение. При этом появилась возможность узнать нечто большее, познать науку глубже, открыть для себя новые направления науки.

Я конечно была рада за друга, но опять мне было не понятно, что же дальше, как все эти новости должны мне дать понять кто же все-таки я. Как же моя обычная жизнь: семья, друзья, учёба. Я решилась задать ещё один вопрос:

— А что значит приближается беда или катастрофа? — задавая этот вопрос я не знала на какой ответ надеялась, но то что я услышала, а точнее увидела мне даже в голову прийти не могло.

Сергей Станиславович глубоко вздохнул, опустив глаза, собирался с мыслями. Подняв резко глаза, он стал пристально и неотрывно на меня смотреть, я в свою очередь смотрела на него. Сначала я немного заволновалась, не понимая, что происходит, почему же преподаватель молчит. Но постепенно я стала замечать лёгкое притягивание, такой тёплый летний ветерок, подталкивающий к Сергею Станиславовичу. Я начала успокаиваться, ровно дышать и незаметно для себя поддалась этому притяжению. Время остановилось, мы как будто остались только вдвоём, вокруг наступила давящая на уши тишина, мы никого не видели и не слышали. Каждой клеточкой своего тела я начала что-то чувствовать, это были ощущения тепла, доброты, заботы, нежности. Это был Сергей Станиславович. Я поняла, что за суровой внешностью и строгим видом скрывался замечательный человек, заслуживающий доверия. Этот человек окружает любовью, радостью, счастьем своих близких. Постепенно ощущения стали усиливаться, нахлынула волна невероятной силы, поражающая своим размахом, красотой и мощью, сила воина, предводителя, царя. За этим человеком хочется идти, следовать его указаниям беспрекословно, пожертвовать всем, отдать за него жизнь. Меня настолько захватили эмоции от принятой информации, что я неожиданно для себя протянула свою руку и коснулась руки Сергея Станиславовича, лежащей на столе. Этот момент прикосновения я не забуду никогда, так как для меня это было впервые. Я закрыла глаза и буквально сразу окунулась в пучину красочных и насыщенных воспоминаний. Меня кидало из одного воспоминания в другое, как в парке на карусели, видишь все вокруг, но быстро и размыто. Все увиденное, на чем мой взгляд успевал остановиться, производило нереальное впечатление, казалось я нахожусь в фильме, кадры менялись непрерывно. Таких народов и такую жизнь я никогда не видела. То я видела бескрайние просторы необычной природы, с богатой и странной растительностью, невиданные мне до этого горы, скалы и равнины. Гуляющие по этой разнообразной природе существа, лишь некоторые издалека напоминали привычных и известных мне животных. Странные и красивые водоёмы, с необычными водами, неестественно ярко-синего, изумрудного и лилового оттенков. То я будто наблюдаю сцену тренировки воинов, сильных, высоких, мускулистых, каждый как на подбор. Либо это добрые и простые рабочие на ферме, собирающие урожай из сказочных плодов, разной величины и формы. Или просто семья, родители с маленькими детьми, гуляющие по невероятным, прозрачным лабиринтам, находящихся высоко над землёй, имеющих сложную архитектуру. Кадры из воспоминаний о разнообразной технике, созданной из неизвестных материалов, обладающие лёгкостью, но при этом имеющие мощную и разрушительную силу. Увидела я много, но все это для меня было чем-то фантастическим, ведь любая картинка из воспоминаний не походила на привычную для меня реальность. Некоторые народы не сильно отличались от человека, но некоторые превосходили даже мою фантазию. То же касается и всего остального. В итоге у меня сложилось лишь одно мнение, что эти народы и миры существуют и даже процветают. Нет никаких сомнений, что воспоминания Сергея Станиславовича реальны и это не выдумка.

Но яркие и цветные кадры резко сменились, все стало каким-то серым, воспоминания стали менее радужными. Споры и конфликты народов, разрушения, войны. Появились кадры с выжженными, пустынными территориями, с ужасающими кратерами, расщелинами и жутким дымом вокруг. Те, кто выжил, прятались, страдали от голода и болезней. Я не понимала основной причины этих событий, но результат меня просто шокировал. Это беда коснулась многих, страх и паника повсюду, от этого не скрыться.

Тут все неожиданно прекратилось. Я открыла глаза и посмотрела на Сергея Станиславовича, который устало вздохнул и откинулся на спинку кресла. Павлик рядом непонимающе смотрел на нас и даже слегка обрадовался нашему как бы возвращению. Но увидев наши грустные лица понял, что я получила ответ на свой вопрос и всё намного сложнее, чем можно предположить.

— Я думаю на сегодня достаточно, честно говоря, это даже больше, чем я хотел сегодня рассказать, — прервал молчание преподаватель, — нам стоит отдохнуть. Вам ещё предстоит многое, а узнать все сразу не получится, так что я пойду. По поводу следующей встречи я вам позвоню, и мы договоримся, это будет довольно скоро. До свидания.

Вот так резко покинул нас преподаватель.

— До свидания! — одновременно ответили мы с Павликом.

Проводив взглядом Сергея Станиславовича, мы посидели молча ещё некоторое время, каждый при своих мыслях и переживаниях, в голове только вопросы и никаких ответов, непонимание правда это или вообще чья-то глупая шутка. Честно говоря, не было сил что-либо обсуждать, но меня волновали два вопроса «что будет дальше?» и «какова моя роль?». Я и глобальные проблемы просто не совместимы, я ещё подросток, который не может решить элементарное «что надеть», не говоря уж о том, как зарабатывать на жизнь. Пожаловаться на возникшие проблемы родителям я тоже не могу, мне никто не поверит. Каждая следующая мысль била мне в голову как кувалда, разрывая мозг на части, ощущения паники и безнадежности становились центральными чувствами в моей душе. Я увидела и услышала много, но совместить и сопоставить все не представлялось возможным, все ещё не хватало информации, возникали новые вопросы, ведь чем дальше, тем нереальнее все выглядит, мои чувства и разум просто били тревогу, пытаясь разрешить проблему и разобраться в сложившейся ситуации.

Сидевший рядом Павлик выглядел бледноватым и растерянным, судя по всему его голову занимали аналогичные мысли и вопросы, которым мой друг, зная его характер, искал конструктивное решение. Но, к сожалению, это было невозможно, ведь все проблемы и вопросы носили скрытый и безумный характер, не имеющий ничего общего с теориями из многочисленных книг и журналов про внеземные цивилизации. Это даже не предположения, догадки или предсказания, это правда, я сама это видела и чувствовала, такое нельзя проигнорировать или списать на подростковый стресс. Изменения произошли, перемены начались, я это понимала, но мне хотелось закрыть глаза, а открыв понять, что все это просто сон.

Немного погодя, мой друг повернулся ко мне и улыбнулся, чего, если честно, не ожидала. Я вопросительно посмотрела на Павлика, а он продолжал улыбаться, как будто ничего не произошло, мы просто встретились в кафе, как и раньше, и обсуждаем самые обычные вещи, как и прежде. На мгновение я даже поверила, что так и есть и улыбнулась в ответ. Павлик всегда старался быть позитивным в любой ситуации, но сейчас это больше походило на истерику.

— Нам следует подготовиться к следующей встречи, — сказала я, прервав внутреннюю истерику друга, — нужно продумать вопросы, какие мы хотим задать Сергею Станиславовичу.

— Ты права, — перестав улыбаться, ответил Павлик, — правда этих вопросов сотня, — посмотрев мне в глаза, добавил, — и к тебе у меня тоже есть вопросы.

— Прости, но на ответы сегодня у меня нет сил, завтра я постараюсь тебе по возможности все рассказать. Договорились? — устало спросила я.

— Я и не рассчитывал на сегодня, мне пока это необходимо переварить. Сейчас по домам, а то боюсь ещё немного, и я не смогу от эмоций сесть за руль. Завтра собираемся у меня, — заключил мой друг.

Выйдя из кафе и добравшись до машины, я осознала, что мысли мои не могли сконцентрироваться ни на чем конкретном. Останови меня и спроси что-нибудь, я, наверное, даже имени своего не вспомнила. По пути домой я просто смотрела в окно, разглядывая ночные улицы и мелькающие перед глазами многочисленные огни. Люди шли или ехали в соседних машинах, не подозревая ни о чем, ни о какой надвигающейся катастрофе, меня наполняли чувства одиночества, пустоты и отчаяния. Как же хочется все вернуть назад и не знать ничего из увиденного и услышанного.

Но если задуматься, вся моя жизнь с рождения и до недавнего времени напоминала черно-белый фильм, хороший такой, с ничем не примечательным сюжетом. Несмотря на это, меня все устраивало или мне так казалось. Просто все было правильным и думаю комфортным: семья, где меня любят, весёлое детство, незабываемые школьные годы, интересная студенческая жизнь, верные друзья. Меня мучило одно «НО»: мои родители по моим подсчётам ещё не были знакомы, когда я родилась. Эту мысль мне неосознанно заложила в голову моя бабушка, которая как-то рассказывала, как произошло знакомство моих мамы и папы. Мне было десять, и я была на каникулах в деревне. Как-то вечером, сидя на лавочке, после тяжёлого рабочего дня на огромнейшем огороде бабушку потянуло поностальгировать. Вот тогда, услышав версию бабушки про знакомство моих родителей, я заметила некоторое расхождение в датах, а именно целый год. Я переспросила, но бабушка просто отмахнулась и в своей прямой и грубоватой манере посоветовала проверить мне слух. Тогда я просто свалила на возраст, все-таки семьдесят лет. Потом, я стала часто замечать путаницы в рассказах моих родителей и приходящих к нам в гости родственников и друзей, периодические подмигивания или другие сигналы наводили на определённые сомнения. И все же я опять усыпляла свои переживания и подозрения. Так не может быть, не может быть со мной.

Добравшись до дома, я приняла душ и легла в кровать, но спать мне не хотелось. Я лежала и ждала сон, которые принесёт мне хоть капельку облегчения, разгрузит мою голову от тяжёлых мыслей. Непонятно как, но я начала перебирать увиденные кадры из воспоминаний Сергея Станиславовича. Неожиданно для меня начали всплывать детали, воспоминания как бы стали ярче и четче, появилось даже что-то новенькое и неожиданное, что изначально не вызвало интереса, но сейчас явно стоило над этим поразмыслить. Одно воспоминание почему-то сейчас не давало мне покоя, было ощущение, что оно закралось в карусель всех воспоминаний случайно. Я закрыла глаза и постаралась воспроизвести данное событие в подробностях. Это был огромный, светлый и довольно современный зал, не было росписи на стенах, лепнины или драгоценных камней, но было что-то величественное и царское в этих стенах. Зал был заполнен вроде как людьми и другими существами. Они всё ещё продолжали меня удивлять. Все о чем-то тихо, но встревожено шептались. Высокие потолки с маленькими незаметными лампочками, напоминали озеро, в котором отражается и мерцает дневное яркое солнце. В начале зала была огромная двустворчатая дверь, которая была закрыта. А в противоположном конце зала во всю стену было стекло, казалось оно неосязаемое и слегка бросало отблески от дневного света снаружи. Из окна открывался невероятные вид на весь город, одним словом этого не описать, это надо видеть. Стены зала были как из нежного шелкового полотна, на вид лёгкие и пушистые, тем самым помещение казалось ещё более открытым. Вдоль окна располагался огромный овальный стол, за которым сидели представители разных видов, остальные сидели на многоярусных сиденьях вдоль стен. Во главе стола стояло пустое огромное кресло из светло-серебристого материала, напоминающего кожу, в подлокотниках встроены сенсорные панели. Чуть сзади от кресла стояли высокие стулья, справа два, а слева три. Мгновение спустя двери в начале зала открылись и вошли люди, во главе с высоким мужчиной, одетым в тёмно-гранитного цвета костюм, одежда эта была не для светских приёмов, видно было, что он только что прибыл откуда то, судя по грязно-кровавым пятнам на одежде, лице и руках он совсем недавно покинул поле битвы. Судя по всему, это был главный здесь человек, что было сразу понятно, по уверенному, твёрдом шагу, устремленному и пронизывающему взгляду и по ошеломляющей энергии, исходящей от него. Шел он очень быстро и явно был рассержен. За ним также следовали двое мужчин, полностью одетые в тёмно-серые костюмы, видно было, что они тоже побывали в битве.

Когда этот главный человек подошел к столу, все присутствующие встали. Мужчина всех поприветствовал кивком головы. Не дойдя до своего главного места, он подошёл к сидящим в первом ряду женщине и двум мальчикам. Женщина была очень привлекательная, с длинными, каштановыми волосами, красивыми, темно-карими глазами, которые ласково и взволнованно смотрели на своего мужа. Видно было, что женщина очень переживала, но нежное объятие любимого ее немного успокоило.

— Я рада, что ты вернулся, — сказала тихо женщина, — очень боялась за тебя.

— Всё хорошо Лиора, я вернулся, — также тихо сказал муж.

— Роланд, это правда? Они действительно напали на Виту? — встревожено спросила Лиора.

— Боюсь, что да, — обречённо ответил Роланд.

Рядом стоящие мальчики ждали с нетерпением своей очереди. На вид им было семь и десять лет. Хоть в глазах ещё играли детские огонечки, они уже выглядели как маленькие воины, жилистые и крепкие. Когда их отец встал рядом с ними на одно колено они его обняли. Младший просто рад был видеть отца, а старший видно уже осознавал происходящее по-взрослому и понимающе посмотрел отцу в глаза, задавая свой молчаливый вопрос, на что мужчина просто грустно и утвердительно кивнул.

Глубоко вздохнув, мужчина встал и, взяв за руку жену, сопроводил семью к столу. Женщина с детьми встали слева, а двое мужчин, пришедших вместе с правителем, справа.

— Я всех приветствую, — сказал Роланд и сел.

Все присутствующие последовали его примеру. Не мешкая и без традиционных ритуалов приветствия, правитель продолжил:

— Я благодарен, что вы прибыли, откликнулись на беду. Ситуация сейчас требует от нас единства и сплоченности. Надеюсь на вашу верность и смелость. Ведь беда пришла от того, от кого мы не ждали, нашим врагом стал как мы ошибочно думали близкий друг и очень сильный член нашего круга верности, который также, как и мы, клялся защищать нашу Виту, нашу планету жизни. Руфус, правитель планеты Акмы, восстал, думаю он и его народ давно готовились к этому перевороту и к этой битве, нападение было совершено неожиданно для всех.

Во время речи в зале воцарилась гробовая тишина, казалось присутствующие даже боялись пошевелиться, все не верили в происходящее. После глубокого вдоха Роланд продолжил:

— Уже нанесён непоправимый вред, правитель Виты Максим и его старший сын убиты в бою, королева Агата с дочерями похищены, а также большая часть женщин этого народа. В живых не осталось почти никого, — слова прожигали душу насквозь.

После этих слов у Лиоры по щеке потекла слеза, а присутствующие в зале от шока и ужаса стали восклицать и возмущённо переговариваться. Выждав мгновение и дождавшись тишины, Роланд продолжил:

— Все мы знаем, с какой целью было совершено это мерзкое и чудовищное преступление. Нашими предками на Великом Соборе было принято решение о защите территорий Виты и её жителей. Планета обладает великой жизненной энергией, питающая нашу Вселенную. Обитатели Виты также являются хранителями тайн самой планеты, а их сила призвана помогать и служить во благо. Ещё предки Руфуса завидовали этой силе, мечтали заполучить вселенскую власть. Мы обманывали себя, думая, что, уничтожив их предка, правителя-садиста Хату, то навсегда искоренили эту идею из умов народа планеты Акмы. Они просто затаились и выжидали подходящего момента для нападения.

Видно было, что Роланду говорить горько и сложно. Дышал он часто и буквально сдерживался от нахлынувших чувств и эмоций.

— Насколько сильный нанесён урон Вите? — спросил самый большой и высокий присутствующий за столом. — И почему так случилось, что мы не были оповещены? Возможно мы успели бы!

Внешность походила на человека, но кожа была темно-серого оттенка, очень густые брови, переходящие в волосы пепельного цвета и заканчивающиеся конским хвостом. Несмотря на грозный и пугающий вид воина, глаза добрые, удивительного бледно-розового цвета. Одет был достаточно просто, в облегающий плотный костюм песочного цвета с капюшоном и широким поясом, из-под которого виднелись острые блестящие наконечники. Один наконечник он держал в руках, перебирая его пальцами, видимо успокаивая себя таким образом. Наконечник был из неизвестного прозрачного материала, во время движения он под разным углом то блестел и переливался, то совсем становился невидимым. Видно было, что эта новость задела его, ярость и негодование кипели в нем.

— На первый взгляд все очень серьёзно. Они действовали ночью, сигнал тревоги мы получили только пару часов назад. Не обошлось без предательства, старший племянник погибшего правителя Максима начал восстание изнутри и перекрыл их единственный контрольный пункт, откуда можно подать сигнал тревоги. Он убит мной лично, — последние слова Роланду дались тяжело.

Собравшись с духом, он продолжил:

— Когда мы прибыли, то увидели только остатки войск Руфуса, которые просто безжалостно убивали последних хранителей Виты и грузили на корабли запасы священных цветов с земли Виты, а также природных ископаемых. Подоспели только наши воины и смогли перехватить последний корабль, остальные успели уйти. Преследовать было бесполезно, ведь даже последнее войско Руфуса превосходили нас числом и состояло не только из акмийцев, — все присутствующие с ужасом переглянулись, Роланд казалось сам не до конца верил в то, о чем говорит, — вся планета Вита сейчас в огне, повсюду разбросаны ядовитые химикаты, разрабатываемые веками народом Руфуса. Наша доверчивость не знает границ, наша недальновидность приводит меня в бешенство, страшно представить насколько теперь велики запасы их химического оружия, соглашение о выработке ядов и топлива исключительно для повседневных нужд они тоже нарушили. Вита умирает, восстановима ли она? Не могу сказать. Как повлияет это на нас и наше существование…?

Посмотрев каждому сидящему за столом в глаза, Роланд добавил:

— Отныне мы в состоянии войны. Наш враг сильный и, судя по всему, надеется стать более могущественным. Мы не знаем кто ещё на его стороне, поэтому стоит собрать военный совет.

Тут резко все исчезло, и я от неожиданности вскочила и села на кровати. Я не могла сразу осознать, где нахожусь, в чем состоит моя реальность, зачем я здесь, в этой комнате, мне хотелось узнать, что же дальше. Не знаю сон это или действительно воспоминание, либо воспоминание во сне, но это было для меня очередным ударом по привычному, обыденному и понятному мне. Факт существования других планет и цивилизаций я не отрицаю гипотетически, но узнать, что это правда и увидеть их пусть даже во сне — стирает все границы в моем скучном существовании. Была ещё одна вещь, которая теперь мне не давала покоя — я откуда-то знаю правителя Роланда и его семью.

Правда

Проворочавшись всю ночь и прогоняя во сне все увиденное и услышанное за прошедший день, я проснулась вся разбитая и совсем не выспалась. Время было пятнадцать минут десятого. Я как в тумане, особо ни о чем не думая, так как не было сил, сходила в душ и даже немного позавтракала. Пока пила чай мне резко стало тревожно, все чувства обострилась и мышцы подготовились к атаке, я ощутила приток адреналина. Ко мне сзади незаметно подкрался мой брат и резко с громким боевым кличем схватил меня за плечи. Застать меня врасплох его любимое занятие, потом обычно я ещё полчаса бегаю за ним, пытаюсь чем-нибудь в него попасть, но в конце концов оказываюсь завернутой в одеяло или просто заваленной подушками. Но не сегодня. Я буквально молниеносно, даже не понимая, как и делая все абсолютно механически, завалила своего брата на пол на живот, оказавшись сидя сверху и держа обе его руки за спиной. При этом даже не запыхалась, просто сделала и все. На секунду я как будто проснулась, вроде как делала давно забытые движения, тело даже обрадовалась, ожило. Не скажу, что я была удивлена произошедшему, ведь так и должно быть, поступившая в меня энергия просто отрезвила меня, привела в действие все мои жизненные процессы, я ощутила, что открылась новая сторона меня.

Пока я предавалась новым ощущениям, мой брат стал приходить в себя и начал предпринимать попытки выбраться. Я конечно не стала ему препятствовать. Юра встал и с полным недоумением в глазах посмотрел на меня, потом попытался выдавить из себя хоть слово, но получились только звуки, похожие на мычание проснувшегося медвежонка. Он был в абсолютном шоке. Я же напротив, что, если честно, удивляло меня, даже как-то расслабилась и, если не считать того, что ситуация складывалась мягко говоря странная, мне захотелось очень сильно рассмеяться, потому что мне впервые удалось застать врасплох брата, да так, что теперь он кажется потерял ещё и дар речи. Я начала улыбаться, что судя по всему совсем ввело Юру в ступор. Брат стал разглядывать меня, будто видит впервые, но уже на расстоянии, опасаясь очередного моего боевого всплеска. Я уже сдерживалась из последних сил, но, когда Юрка резко тыкнул меня пальцем и отпрыгнул, видимо тем самым подвергая меня проверки, я не выдержала и в голос рассмеялась, так громко, что брату пришлось даже отбежать подальше, по пути врезавшись со всей дури в холодильник.

Я все-таки решила помочь Юре. Постаралась по возможности успокоиться, вытерла слезы, вздохнула и направилась медленно к нему, он сидел у холодильника с видом уже побитого медвежонка.

— Это я, твоя сестра Аня, — начала я ласково, — не бойся, я не опасна.

Если честно я сама на это надеялась, но глядя на испуганного брата, добавила:

— Я постараюсь тебе все объяснить, только вставай и пойдём сядем на диван, я тебе налью чай.

Думаю, услышав мой голос, брат немного расслабился и, все ещё опасаясь меня, перебрался на диван. Я налила ему чай и принесла. Брать он из моих рук не стал, но показал глазами на стол, я послушалась и поставила бокал.

— Извини, что напугала тебя, — Юра смотрел на меня уже более спокойно, но продолжал изучать, — мне в последнее время пришлось многое пережить и все я тебе рассказать не смогу…

— Ты в секте? — резко перебил меня брат.

— Нет, что ты!! Я ни за что…! Нет, конечно! — меня возмутило это предположение, но думаю для него это выглядело именно так.

— Тогда как, черт тебя подери, ты так быстро меня завалила? Ты хоть понимаешь, как быстро двигалась, это не обычные движения нормального человека?! — все ещё недоумевая, кричал Юрка. — Ты что-то принимаешь? Скажи честно, ведь я за тебя переживаю, что с тобой в последнее время происходит?!

Тут я поняла, что и правда его сильно напугала. Ну что сказать, я и сама ничего не понимаю, но брат мне действительно дорог и его переживания за меня только в очередной раз доказывают его исключительное отношение ко мне, это мой родной человечек.

— Послушай, я ничего не принимаю, не нюхаю и не колю, не состою ни в какой секте, сообществе или клубе… В общем ничего противозаконного или противоестественного, просто… — здесь я опять задумалась.

Ну что мне сказать, тут и врать нельзя и «правда в лоб» не подойдёт. И всё же говорить необходимо, ведь молчание и ложь не пойдут на пользу нашим отношениям. Тогда я решила рассказать про свои чувства:

— Я кажется живу не совсем своей жизнью, — медленно говорила я, тщательно подбирая слова. — Со мной произошли разные вещи, которые так прямо сразу не объяснить и не принять, сама ещё не смогла с этим со всем свыкнуться. Но появился человек, который, как я надеюсь, расскажет мне кто я и как мне быть дальше, конечно, если он не запутает меня ещё больше. В общем, постарайся на меня сейчас не давить и просто доверься мне, ведь суть моя не изменилась, я также твоя сестра, которая очень сильно любит тебя, и я надеюсь на твою поддержку.

С последними словами я осторожно протянула Юре руку. Он ещё несколько секунд посмотрел на меня и, взяв за руку, неожиданно дёрнул на себя и крепко обнял.

— Я рад, что это ты! А то я уж было подумал, что тебя инопланетяне похитили и заменили двойником! — решил разрядить обстановку мой брат.

— Кажется в чем-то ты прав! — сказав это, я поняла по лицу Юры, что опять ляпнула лишнее и решила сменить тему разговора. — Это просто шутка! Не обращай внимание, просто стресс, нервы… Какие у тебя планы на сегодня?

— И все-таки мне не понятно, что с тобой, может нужна моя помощь? — проигнорировав мой вопрос, брат задал свой.

— Нет, спасибо, я надеюсь скоро во всем разобраться и тогда постараюсь все рассказать тебе, — я конечно очень сильно слукавила, так как говорить об всем я пока не могу, — мне действительно тяжело все объяснить, но не потому что не хочу, а потому, что ситуация очень сложная и пока не будут ясны все подробности, мне не хочется и тебя загружать своими проблемами.

— Ты очень странная! — глубоко вздохнув, констатировал мой брат, но при этом постарался улыбнуться. — Честно говоря, я давно подозревал, что ты ну… не совсем такая как мы, как я, мама и папа.

Это было неожиданно для меня, Юра сказал так, будто это давно крутилось у него в голове, и он просто ждал подходящего момента, чтобы произнести эту гнетущую мысль, но остановиться говорить уже не мог.

— Думаю ты немного другая, но не в том смысле, что ты не наша семья, я тебя очень сильно люблю и ты это знаешь, просто ты и правда от всех отличаешься. Может ты просто не из этих краёв, ну типа иностранка? — практически на одном дыхании произнёс Юра.

Теперь наступил мой черёд очень сильно удивляться, скорее не самой информации, а тому, что эта мысль сидела в голове у моего брата, неужели это настолько очевидно. Я понимаю, что он мыслит несколько приземлённее, ведь подозрения по поводу моего неродства с этой семьёй не единственный мой секрет на сегодня. Не знаю, что меня беспокоит больше: то ли моё истинное происхождение, то ли намёки моего преподавателя по поводу моих внеземных талантов. С братом на данный момент я могу обсудить только мою семью.

— Я серьезно об этом никогда не думала, только вскользь, надеялась, что это просто мои домыслы, не имеющие никакого основания, — поделилась я с братом.

— Прости, я не хотел тебя огорчать. Для меня не имеет значения откуда ты, кем была, ты всегда будешь мне родной сестрой, — искренне сказал брат.

Я все понимала и видела, что он не врет, но почему-то почувствовала, что он не договаривает что-то, боясь меня расстроить.

— Выкладывай! Я ведь вижу, ты хочешь мне что-то рассказать, — спокойно поинтересовалась я, при этом взяла его за руку.

Пока Юра раздумывал, я почему-то подумала о папином кабинете. Ещё мгновение и я точно знала куда идти и где искать. Папин письменный стол, второй ящик сверху. Не дождавшись ответа, я встала и уверенным шагом направилась в выбранном направлении. Брат, не понимая, что происходит, поторопился за мной. Зайдя в кабинет и не раздумывая, я подошла к столу. Но когда я потянулась к тому самому второму ящику, вдруг осознала, что сейчас узнаю правду. А готова ли я к этому!? Я так давно живу с этими подозрениями, что уже даже привыкла. Может все оставить как есть и жить дальше, загоняя вглубь души все потаенные страхи о моем происхождении. Сейчас все относительно просто и понятно. Но… всегда в моей жизни есть оборотная сторона, слишком много тайн вокруг меня и появляются только новые. Всё вышло из-под контроля и катится в пропасть, чем дальше, тем безвыходнее ситуация кажется. Но ведь не для разрушения всего мне надо упасть на самое дно, а чтобы потом подняться другим человеком, который живёт своей жизнью, знает правду и может двигаться дальше. Как бы не было страшно, но самое важное для человека — знать кто ты есть.

Подняв глаза, я увидела в очередное раз ошарашенного брата, он уже не задавал вопросы откуда? как? и почему? Ведь это сейчас не важно. Глаза скорее выдавали грусть и тоску. Я знала, что он уже видел содержимое этого ящика и знал правду, давно знал. Продолжать делать вид, что ничего не изменилось, не имеет смысла. Закончилась эта история моей жизни и скоро начнется другая.

Медленным и неуверенным движением я открыла ящик, здесь были различные документы. Достав их все сразу, я начала суетливо перебирать, руки дрожали, сердце вырывалось наружу. И тут я нашла — свидетельство об удочерении. Я не удержалась, голова закружилась и пришлось сесть в папино кресло, держа в руках серо-фиолетовый бланк. Это всего лишь какая-то бумажка, но она меняет абсолютно все, мои родители и брат по сути чужие для меня люди, вся моя жизнь до этого была ненастоящей, я играла роль другого человека, абсолютно чужого мне. Несмотря на то, что я только получила подтверждение моим подозрениям, на меня навалились неимоверные грусть и тоска. А ещё больше меня начали просто раздирать злость и обида, я жила в обмане, почему раньше никто мне не сказал. Честно сказать чувства были неожиданными, просто я никогда всерьёз не задумывалась над тем, а что если мои подозрения правда. Теперь же чувства и эмоции выходили из-под контроля, меня трясло, воспоминания прошедших лет проносились у меня перед глазами, в которых я судорожно искала хоть одно, которое подсказало бы мне ответ на мои вопросы. Восемнадцать лет я считала, что не такая, со своим сложным и непокорным характером, но надо стараться ради семьи и доказать им, что я достойна быть их частью и заслуживаю доверия, гордости за меня. Я подняла глаза на брата, но видела его очень смутно, не понимая в чем дело начала моргать, лучше не стало. Попыталась что-нибудь произнести, но не смогла. Слова просто застряли в горле. Непонятное чувство распирало изнутри, хотелось бежать и в то же время залезть под стол, закрыться от всех и остаться там навсегда. И все-таки, не зная зачем, я встала, но идти не могла, ноги не слушались, а глаза, не смотря на мои старания, так ничего и не видели. Начала с силой их тереть и почувствовала, что все лицо мокрое… я плакала. Да что же это со мной? Ведь я чувствовала, подозревала, но видимо не верила и боялась, что это правда. Они ведь моя семья и любят меня, а я люблю их, поэтому противоположные чувства к этой семье сейчас рвали меня в клочья. Они меня выбрали, любили, дали жизнь в нормальной семье, обеспечили меня счастливыми детскими воспоминаниями и приняли меня со всеми моими чужими генами. И все же это обман, я должна была знать, не знаю, как бы жила с этим и что бы это дало мне, но правда была бы кстати. Одни родители бросили, а другие обманули. В моей голове крутились только два слова: бросили и обманули. Я стояла, плача и задыхаясь. Весь мир вокруг казалось сузился до размеров этой комнаты. Как мне теперь все это пережить, кто же я теперь?

Находясь в своих мыслях, я не заметила, что подошёл мой брат и потихоньку, даже осторожно начал меня обнимать. Постепенно объятие стало усиливаться, я почувствовала, что не хочу вырываться, ведь даже стоять без его поддержки я уже не могла. Медленно мы сели на пол и облокотились на стол. Так мы просидели, наверное, несколько часов, молча и почти не шевелясь. Я успокоилась, брат продолжал меня обнимать. Глядя в окно, я видела, как потихоньку падает снег. Казалось вокруг ничего не изменилось, но это не так, все стало другим. Только как теперь мне с этим жить.

— Ты как? — тихо спросил Юра.

— Не знаю, — честно ответила я.

— Что мне для тебя сделать? — поинтересовался брат.

— Оставайся моим братом, пожалуйста! — искренне попросила я, наверное, только в этом я и была уверена.

— Я уж боялся, что ты не попросишь! — с облегчением ответил Юра.

Возможно не совсем все поменялось, что-то остаётся неизменным. Всё-таки я приобрела пусть и не родного, но настоящего брата и это уже не тот маленький и озорной мальчик, он превратился в настоящего и верного друга.

Оставшуюся часть дня я провела у себя в комнате, лёжа в постели. Мне не хотелось говорить, есть, видеть кого-либо, даже двигаться я не могла. На все звонки и сообщения Павлика я коротко ответила «перезвоню завтра». Думаю, мой друг даже слегка обрадовался выходному дню без загадок и странностей и больше не звонил. Периодически в комнату заглядывал брат, поначалу пытался расшевелить меня, предлагал поесть, попить и ещё что-то, но я не реагировала, тогда он стал заходить просто чтобы проверить меня. Я не помню точно, что было ещё в этот день, просто пребывала в трансе, лежала и смотрела в пустоту, иногда засыпала, а иногда плакала. Хорошо, что родители у бабушки и приедут только завтра, видеть их и разговаривать с ними точно не хочу, даже пока не знаю хочу ли я признаваться, что знаю правду. Слишком много информации, загадочных событий, перемен в моей жизни и семейные разборки мне пока ни к чему, будем двигаться постепенно. К этому итоговому и тяжёлому решению я пришла ближе к утру, к дальнейшим разговорам с родителями на эту тему я была не готова, не сейчас, тем более, когда в моей жизни и так все не просто. Не знаю к чему, но я должна подготовиться, а отвлекаться на и так уже свершившийся факт я не могу. Осталось надеяться, что я сама себя не сдам родителям и нужно поговорить с братом. Эта мысль кажется последнее что я подумала, прежде чем уснуть.

Знакомство

Проснулась я от телефонного звонка, неуклюже нащупала телефон и ответила скрипучим голосом:

— Да, слушаю! — выговорила я.

— Анна, доброе утро, вы сегодня свободны? Нам стоит встретиться, — вежливо поинтересовался мой преподаватель.

— Да, конечно, во сколько и где? — сразу перешла я к делу.

— Жду вас с Павлом в двенадцать, у меня дома, улица Гоголя, дом 25, — ответил Сергей Станиславович.

— Хорошо, я поняла. До встречи! — немного удивлённо сказала я.

— Жду вас, — закончил разговор преподаватель.

Я посмотрела на телефон, было пять минут одиннадцатого. Надо набрать Павлику. После первого же гудка он взял трубку:

— Привет Аньчик, как дела? У тебя все хорошо? Вчера мы совсем не разговаривали, — слегка озабоченным голосом спросил мой друг.

Интересно, как отреагирует мой друг, когда узнает, что круговорот событий в моей жизни только набирает обороты.

— Привет! Вчера я немного нехорошо себя чувствовала, — воспоминания вчерашнего дня разом нахлынули на меня. — Лучше поговорим при встрече. Я вот по какому делу, звонил Сергей Станиславович, приглашает нас в гости к себе в 12.

— Правда?! К себе?! — чуть не поперхнулся Павлик и собравшись с духом, добавил, — хорошо, я приеду к тебе где-то через час.

Родители будут скорее всего ближе к вечеру. Состояние мое было разбитое, но лежать и хандрить я больше не хочу, нужно как-то действовать. Приняв душ и одевшись, я спустилась и увидела брата, кажется впервые готовящего яичницу.

— А я-то думала, только конец света заставит тебя хоть что-нибудь приготовить! И пахнет вкусно! — в полном недоумении сказала я.

— Не ехидничай! Я иногда готовлю, — будто обидевшись ответил Юра и, помедлив, добавил, — а вчерашние события как раз были похожи на конец света.

— В последнее время все события, происходящие со мной, напоминают конец света, — попыталась я пошутить, несмотря на то, что это была горькая правда.

— Ты действительно сама не своя, — промямлил брат, но увидев моё грустное лицо, коротко добавил, — прости.

Неожиданно яичница оказалась очень вкусной. Либо Юра скрывал свои таланты и просто ленился готовить, либо я после вчерашнего была очень голодной и съела бы даже тапочки, но в любом случае стало намного лучше. Немного помедлив, я начала разговор, который был необходим до приезда родителей. Юра понимал, что этого не избежать и внимательно, очень серьёзно выслушал меня.

— Послушай, я понимаю, что вчерашние события многое меняют, но не моё отношение к тебе или даже к родителям, хотя у меня к ним есть вопросы, возможно даже претензии и обиды. Но вы моя семья, единственные близкие люди, мне было суждено встретиться с вами. Также мне очень важно понимать, что наши с тобой отношения от этого станут только крепче, — по легкой улыбке я поняла, что ему это также важно, ведь его постоянные забота и внимание этому доказательство, несмотря на то, что он давно все знает. — Просто постарайся понять, я должна с этим разобраться сама и понять, как быть дальше. Эту ситуацию все равно никак не изменить, поэтому я хочу попросить тебя пока никому не говорить, что мы с тобой в курсе данного секрета. Сейчас мне есть в чем разобраться, действительно что-то странное происходит со мной. Поверь, я тебе очень сильно доверяю и надеюсь на твоё понимание и со временем, когда-нибудь я тебе все расскажу. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Я понимаю, это продолжение обмана, но пусть пока все остаётся как было.

Хотя решение и было принято, но вслух произнести оказалось намного сложнее. Теперь уже я сознательно предлагала врать. Конечно это не в целях отомстить или как-то навредить, у меня и в мыслях этого не было, просто мне нужно время, слишком тяжело принять сразу все перемены. Тайна моего происхождения или тайна моей дальнейшей судьбы — вот тот выбор, который стоял передо мной, и я его сделала.

— Послушай Аньчик, для меня эта информация ничего не меняет, и я не горю желанием участвовать в вечере откровений и, если ты так хочешь, то я, по-моему, отличный актёр, чтобы подыграть тебе, только не забудь предупредить меня, когда решишься на откровения с родителями, я резко войду в роль удивлённого братика, — кривляясь ответил Юра.

— Ну вот, а я речь готовила пол ночи, — возмутилась я.

— Не знаю, зачем ты так заморачивалась, — поддразнил меня брат и немного погодя добавил, — а если серьёзно, я не очень доволен, что ты от меня что-то скрываешь, даже как-то не по-сестренски, но уж если тебе сейчас это важно, то так и быть, я подожду, но не долго. И не забывай, ты можешь попросить у меня помощи.

Ответить я ничего не смогла на такие слова, просто подошла и обняла его. Через мгновение позвонили в дверь. Я выглянула в окно, за забором стоял Павлик. Войдя в дом, он поприветствовал моего брата и спросил готова ли я. Не мешкая, я собралась, и мы с другом вышли на улицу, где нас ждал готовый к поездке верный Тузик.

— Вы с братом какие-то не такие, грустные что ли. Ты-то понятно, у тебя в голове теперь кавардак, — предположил Павлик и тут его осенило, — ты ему все рассказала!? Мне кажется это не совсем правильная идея! Ему не стоит об этом знать, мне самому кажется, что все это не со мной происходит, а он вообще нас в дурку сдаст!!!!

— Да не психуй, я ничего ему не говорила, хотя он подозревает, что что-то не так. Просто я сначала его завалила отменным карате, тем самым испугав до смерти, потом попыталась успокоить, но почувствовала что-то странное, пошла в папин кабинет, а там в ящике нашла подтверждение тому, что я и так давно подозревала. Потом меня до утра унесло в омут воспоминаний и раздумий. Итог всему — будем дальше жить в обмане. Как ты думаешь, что хочет рассказать нам Сергей Станиславович? Если честно, я уже ничему не удивлюсь. — произнесла я все на одной ноте.

Закончив мою сумбурную речь, я посмотрела на Павла и поняла по его большим, испуганный глазам, что это было слишком. Звучало пугающе-непонятно. Я поспешила оправдаться:

— Извини, я просто немного не выспалась, — промямлила я.

— Карате? Что узнала? Жить в обмане? — все-таки Павлик уловил суть моей речи.

— Я завтракала, он подкрался сзади, а я не знаю как, завалила его на пол, на живот, — прокомментировала я первый факт, сама удивляясь сказанному.

— Ладно, это не совсем понятно, но теоретически допустимо, — сказал мой друг, ожидая дальнейших пояснений.

— А ещё меня удочерили, — выдала я после минуты тишины, — и попросила Юрку не говорить об этом никому.

Реакции никакой не последовало, Павлик просто продолжал рулить. Я тоже молчала. Дорога от моего дома, до дома Сергея Станиславовича заняла минут сорок, а мы так и не заговорили. Только когда остановились напротив дома 25 по улице Гоголя, Павлик неожиданно обнял меня. Везёт мне на обнимашки в последнее время.

— Знаешь ты и правда загадка, — улыбнувшись сказал мой друг, — а я люблю загадки, попробуем тебя разгадать.

Мне конечно было очень приятно, это действительно настоящее подтверждение истинной дружбы. Никаких лишних вопросов, подозрений, неприятия, отказов. Такая какая я есть, другого и не надо. Но та ниточка чего-то большего чем дружба ощущалась все больше и больше. Не знаю почему, но после этой мысли я даже захотела побыстрее выйти из машины. Может просто я пока не разобралась в своих чувствах к моему другу, а может я уже знала ответ и боялась обидеть Павлика.

Подойдя к дому преподавателя у меня почему-то сразу возникло волнение, я не знала, что меня ждет, но несмотря на усталость и моральное опустошение, я бы ни за что не пропустила этот визит. Внутри меня перемешались два чувства: страх и интерес. Возможно я ещё пожалею об услышанном, но это неизбежно, это не только слова Сергея Станиславовича, а ещё и мое предчувствие, которое только усиливается и уже не дает покоя.

Калитка была открыта, и мы зашли. Позвонив в звонок, мы приготовились ждать, но буквально сразу дверь открылась и на пороге стояла Татьяна Фёдоровна, жена нашего преподавателя, которая приветливо улыбалась. Поприветствовав друг друга, Татьяна Федоровна пригласила нас в дом. В доме было очень уютно и тепло, я ощутила запах свежей выпечки и только что сваренного кофе. Первая мысль, которая меня посетила: «Интересно, а они разрешат мне здесь пожить!?». Было так комфортно и спокойно, чего мне сейчас так не хватало, уходить, чувствую, не захочется. Хозяйка пригласила нас на кухню, которая была объединена со столовой. На столе уже все было накрыто и издавало такие ароматы, от которых у меня проснулся здоровый аппетит, спящий последние несколько месяцев. До этого я ела только просто потому, что надо есть, мои мысли о происходящих со мной событиях перебивали все мои основные инстинкты.

— Ну что смотрите, налетайте! — сказала Татьяна Фёдоровна, увидев наши жалкие, голодные взгляды.

— Спасибо! — сказали мы одновременно и сели.

Нас как маленьких детей заманили сладеньким к себе домой практически незнакомые люди, а мы были просто не в силах отказать такому гостеприимству. Как во сне принялись уплетать за обе щёки эти угощения, даже не замечая, как смотрит на нас Татьяна Фёдоровна с умиление и интересом. Утолив свой первобытный голод, я ощутила себя даже слегка отдохнувшей, получившей заряд энергии. Подняв глаза, я вдруг поняла, как это выглядело со стороны и мне стало неловко. Татьяна Фёдоровна сидела напротив и молча пила кофе, но всё также улыбаясь, смотрела на нас.

— Спасибо огромное, мы никогда не пробовали такой вкуснятины! — честно сказала я, немного покраснев не то от стыда, не то от горячего кофе.

Павлик кажется даже не замечал ничего вокруг, видимо его желудок больше моего и голод не так-то просто утолить. Я пнула его под столом, от чего он удивленно посмотрел на меня, рот у него был набит сладкими кексами. Не понимая в чем дело и даже что-то возмущенно промычав, он потянулся за новой порцией, но тут понял, что мы на него смотрим. Я в добавок для полного понимания ещё разок пнула Павлика под столом. Тут он видимо сообразил, что наше поведение оставляет желать только лучшего и разом проглотил все, что набил в рот, от чего чуть не подавился. Пришлось постучать друга по спине, не упустив возможности увеличить силу последнего удара, что помогло окончательно восстановить пищеварение и воспитание моего друга.

— Очень вкусно! — придя в себя, сказал Павлик.

— Угощайтесь! Вы немного худоваты, как большинство местных подростков! — сказала Татьяна Фёдоровна, правда не совсем понятно, что она при этом имела ввиду, хотя я всегда думала, что она и её муж приезжие.

— У вас красивый дом, здесь очень уютно и все красиво обставлено! — попыталась я отвлечь хозяйку от нашего бестактного поведения. — Вы давно здесь живёте?

— Почти пять лет, — мне показалось, немного грустно ответила Татьяна Фёдоровна. — Мы прибыли издалека, нам не совсем привычно было сначала, но пришлось обживаться. Здесь я и полюбила готовить, хотя до этого никогда не приходилось, — как-бы гордясь собой, сказала Татьяна Фёдоровна.

Это было удивительно и странно слышать, ведь все было невообразимо вкусно. Стало очень интересно услышать историю этой пары, но напрямую спросить я пока не решалась.

— Всё действительно очень вкусно! — ещё раз похвалила я хозяйку дома, — Сергею Станиславовичу действительно повезло с вами.

— А мне повезло с ним! — просто ответила Татьяна Фёдоровна.

И тут она посмотрела куда-то выше и дальше меня и улыбнулась. Повернувшись, мы увидели Сергея Станиславовича, который незаметно пришел на кухню. Поприветствовав нас, преподаватель обошел стол и сел рядом с женой, не забыв её нежно поцеловать. Было видно какие крепкие и тёплые чувства они испытывают друг к другу. Я не раз наблюдала за ними, но каждый раз я задавала себе вопрос возможны ли такие чувства, жить и дышать только благодаря этим чувствам. Естественно возникал вопрос, а суждено ли мне испытать то же самое, когда ты знаешь, что тебя понимают без слов, любят всем сердцем и быть частичкой целой вселенной для двоих. Меня опять не покидала мысль, что я являюсь частью какого-то фильма или книги, только теперь все вокруг стало ярче и вроде как преувеличенно: люди, события, чувства, эмоции… Но именно эти перемены мне нравилось ощущать, усиливалось желание узнать, что же будет дальше. Я не понимала почему, но именно здесь, с этими людьми я чувствовала себя частью чего-то знакомого и близкого мне.

— Рад снова вас видеть, — начал разговор Сергей Станиславович и, слегка улыбаясь и подмигивая, добавил, — с моей женой вы уже познакомились и надеюсь успели попробовать её кулинарные шедевры?

— Да, все было очень вкусно! — практически одновременно ответили мы.

— Тогда я думаю, нам стоит сменить декорации и перейти в гостиную, там нам проще будет поговорить, — предложил преподаватель.

Гостиная была небольшая, но светлая и очень уютная, я опять подумала про возможность пожить здесь. Пока мы располагались на диване, я заметила в углу, на столе, лежала большая и необычная книга, с очень массивным и темным переплетом, на котором выделялись необычные символы. Некоторое мгновение я смотрела на неё, так как символы показались мне знакомыми, но мой взгляд перехватил Сергей Станиславович и улыбнувшись сказал:

— Всё по порядку Анна, дойдём и до этого, — я немного расстроилась, очень уж стало любопытно, но улыбнувшись в ответ села поудобнее и постаралась настроиться на то, что меня ожидало, хотя я не совсем представляла, что же сейчас будет.

Со мной на диван села Татьяна Фёдоровна, а Сергей Станиславович и Павлик в рядом стоящие кресла. Хозяйка дома поставила перед нами на журнальный столик графин с соком, стаканы и вазочку с ароматными медовыми кексами. Видимо разговор обещал быть долгим.

— Я постараюсь рассказать всё, что вам необходимо знать, для этого нам понадобится много времени и терпения, — Сергей Станиславович посмотрел на каждого из нас и добавил уже тоном преподавателя, — предыдущая наша встреча ответов конечно же вам не дала, но я надеюсь вы успели немного обдумать то, что узнали.

— Честно говоря, у нас не было времени на это, — переглянувшись с Павликом и вспомнив события последних суток, ответила я.

— Что-то опять произошло? Вы с кем-то или чем-то столкнулись? — нахмурившись, спросил преподаватель, правда не понятно, что он под этим подразумевал, ведь он не может знать про те жуткие события, которые произошли со мной недавно.

— Нет, не совсем. Это скорее семейные проблемы, я не думаю, что это относится к нашему разговору, — на последнем слове мой голос слегка сорвался. Против моей воли на меня нахлынули совсем свежие воспоминания вчерашнего дня, и я еле сдержала слезы.

— Ты в порядке Анна? — вдруг спросила Татьяна Фёдоровна.

— Да, более или менее, — я и правда не хотела об этом говорить, правда теперь я вообще расхотела о чем-либо говорить.

Неожиданно Татьяна Фёдоровна положила свою руку на мою. На секунду наши взгляды встретились и спустя мгновение я уже не видела ничего вокруг, кроме этого тёплого, нежного и глубокого взгляда, который казалось проникал в самые дальние уголки моей души. Тепло и лёгкая вибрация прошла по всему телу, освобождая каждый мой нерв и клеточку от накопившегося напряжения. Постепенно все мои чувства перестали быть настолько накаленными и обостренными, сгладились все острые углы и стало немного проще воспринимать сложившуюся ситуацию, будто уже прошло много времени, а время единственное лекарство в данном случае. Я отвела взгляд, часто моргая, пытаясь отойти от этого неожиданно сеанса, похожего на гипноз. По ощущениям прошло всего пару минут, но видно было, что наши собеседники заметили эту заминку и теперь просто вежливо ожидают. Дышать стало легче, мысли четче, а я наконец смогла успокоиться и настроиться на дальнейший разговор.

— С вашего позволения я начну свой рассказ, — осторожно предложил Сергей Станиславович.

Я кивнула и постаралась переключиться на рассказ, хотя какое-то время чувствовала на себе взгляд Татьяны Фёдоровны.

— Прежде чем я начну, у меня есть необычная просьба, — начал преподаватель, — чтобы воспринять мой рассказ, вам необходимо расширить границы своего мировоззрения, допустить в свои мысли любую информацию, даже самую абсурдную, дайте возможность разрушить воздвигнутые обществом, родителями или кем-то ещё информационные стены того мира, который принято называть «нормальным». И должен сразу предупредить: вводить в курс дела буду быстро, так как постепенно и безболезненно все равно не получится.

Закончив вводную часть разговора и дав нам минутку на раздумья, Сергей Станиславович перешел к сути:

— Вы конечно же знаете и понимаете, что наша Вселенная огромная и существует множество других более или менее развитых цивилизаций, которые имеют разнообразную историю становления и развития, — немного неожиданно начал преподаватель, Павлик же в этот момент даже слегка улыбнулся, так как это была его любимая тема для разговоров. — Я не знаю, как по-другому это преподнести, так что скажу прямо: мы и сами не с этой планеты, наш дом далеко отсюда и называется Варком.

Дав минуту на размышление и восприятие данной информации, Сергей Станиславович продолжил:

— Вы, наверное, спросите почему мы оказались здесь и не возвращаемся, ответ таков: была война и нашу планету захватили, но война не закончилась, и она как вирус распространяется на другие цивилизации, — начало разговора оказалось просто пугающим, но Сергей Станиславович продолжал:

— Что стало причиной войны? Ответ довольно банальный — борьба добра и зла в чистом виде. Эта идея пронизывает и является центральной даже в детских сказках, причём по своему опыту скажу, что во всех мирах и цивилизациях. Но именно равновесие или баланс этих двух противоположностей позволяет нам существовать. И когда одно начинает перевешивать другое, то наступает борьба, в данном случае всё переросло в войну. Не в обиду сказано, но есть планеты намного более развитые, чем ваша, но с этим приходит и ещё большая ответственность. Если немного окунуться в науку, то мы вспомним, что все существует на основе связи и чем прочнее связь, тем сильнее элементы, тем эффективнее работает вся система. Также и во Вселенной все планеты связаны, эту связь невозможно проследить, но, если её нарушить, наступят неизбежные разрушения. Связь эта обеспечивает существование планет за счёт друг друга, но есть, как я уже сказал, планеты более развитые и сильные. Энергии этих планет хватает, чтобы подпитывать зависящие от них другие планеты. Но есть одна центральная планета, которая даже меньше Земли, но она настолько сильная, что дарует жизнь всему во Вселенной. Она так и называется…

— Вита! — вспомнив свой сон сказала я.

Все удивлённо посмотрели на меня и, наверное, ждали объяснений.

— После прошлой нашей встречи я приехала домой и легла спать, но уснуть не смогла, все перебирала в голове те видения, которые вы передали мне. Постепенно я поняла, что видения — это ваши воспоминания, — волнуясь, сказала я.

При этих словах лицо Сергея Станиславовича ничего не выражало, но я чувствовала, что он не ожидал этого, ещё я почувствовала волнение и боль, ту боль, которую ощущает мать, потерявшая своих детей. Я не могла смотреть в сторону Татьяны Фёдоровны, но эти чувства просто душили её, страх никогда больше не увидеть своих детей — самое страшное для любящей матери. Но видимо не для моей родной матери…

Говорить стало тяжело и молчание затянулось. Павлик, не совсем понимая, что происходит, налил нам сок. Мы сделали пару глотков, просто чтобы потянуть время и прийти в себя и я, не задавая лишних вопросов, продолжила:

— Одно ваше воспоминание странным образом выделилось из череды других, я не могу сказать как, но оно стало доступным мне полностью, не отрывком как другие. Это был огромный и удивительно красивый зал, где сидели незнакомые люди и неведомые мне существа. Часть присутствующих, судя по всему, правители или уполномоченные представители своих народов, сидели за огромным круглым столом, а остальные вокруг на многоярусных сидениях. Все места были заняты, присутствующие тихо и возбужденно переговаривались, ожидали своего предводителя. Было понятно, что это не просто собрание, это важный совет, причина которому была очень серьёзной. Появление предводителя не забуду никогда. Я запомнила его имя — Роланд. Извините, если я неправильно его называю предводителем, но его нельзя назвать царём, монархом или властителем, это человек из народа и для народа. Меня поразило то, что, когда произошла беда, именно он первым откликнулся на помощь и ринулся в бой. Во время совета он не вёл себя надменно, ожидая лишь безропотного подчинения, а призывал всех к единству. Этот человек знает каково быть и воином, и советником, и другом, но он также хороший муж и отец. Возможно, я испытываю такие эмоции лишь потому, что впервые вижу такого человека, но впечатление от него незабываемое.

Пока я говорила, меня никто не перебивал, однако по их лицам я поняла, что эта неожиданная информация меняет суть встречи. Должны были шокировать меня рассказами, но только пока я заставляю всех нервничать и переживать. Не знаю каково все это видеть со стороны Павлику, я же просто тону в омуте горя и отчаяния. И это были не мои чувства. Думаю, мне стоит принять окончательно тот факт, что мне доступны чужие чувства и эмоции, а также то, что я начинаю различать, от кого они исходят и какова причина появления этих самых чувств. Тем временем я всё продолжала ощущать родительскую утрату, а также страх никогда не увидеть своих детей. Мне даже приходилось сдерживаться, старалась не погрузиться полностью в эти мысли, ведь я уже знала, каких детей я увижу, а для меня это также тяжело и мучительно. Все эти мысли прочно переплетались с тоской по дому и чувством злости, что с этим ничего нельзя поделать, как-то решить. Терпение заканчивается, слишком долго они находятся в таком безысходном состоянии, надеясь только на свою силу воли и внушенный самим себе притворный оптимизм. Слишком далеко занесла их Вселенная, слишком долго она их испытывает, а главное совсем непонятно зачем.

Этот долгий эфир на безмолвной радиостанции закончился все такими же тихими слезами Татьяны Фёдоровны. Она и её муж смотрели на меня, зная, что я всё это почувствовала, они сами открылись мне. Возможно, этот разговор должен был состояться чуть позже, а может и не состояться вовсе, но так случилось и возможно рассказать все таким способом намного проще, чем сказать вслух.

Мой друг тихо сидел в сторонке, он даже не мог и представить, что происходит, ему просто оставалось ждать. Сергей Станиславович и Татьяна Фёдоровна держались за руки и смотрели в пространство, каждый в своих мыслях. Мне же оставалось только ловить момент и пытаться осознать все происходящее. Прошло некоторое время и Сергей Станиславович решил продолжить разговор:

— Честно признаться, Анна, не совсем по плану развивается наша встреча, хотя думаю можно давно забыть про наши планы и про нормально развитие событий, — резюмировал мой преподаватель.

— Я с вами полностью согласна, особенно если учитывать все последние события, — подтвердила я.

— Несмотря на все это, мы не должны останавливаться, я должен передать вам как можно больше информации и научить всему, что вам может пригодиться, — настраивал нас Сергей Станиславович, — но сначала я все-таки должен немного отвлечься на нашу историю.

Было видно, что воспоминания приносят только боль, но это было необходимо и Сергей Станиславович продолжил:

— Анна, ты правильно все увидела, наша центральная и самая сильная планета называется Вита. На том самом экстренном совете, который ты видела в моем видении, собрались все правители самых сильных народов, которые в далёком прошлом на Великом Соборе поклялись защищать Виту. Так случилось, что именно в процессе энергетического становления Вселенной именно Вита стала центром совмещения всех энергетических потоков, тем самым образовав своего рода энергосеть, которая связывает всё во Вселенной. Чем ближе планета расположена к Вите, тем сильнее энергопоток, тем сильнее и мощнее сама планета. Побывать на Вите дано не всем. Во-первых, потому что выдержать это может не каждый, энергетическая сила планеты настолько велика, что может просто убить, то есть человек или другое существо, родившиеся со слабой энергетикой, которой, впрочем, ему вполне достаточно, может просто перенасытиться этой энергией и не выдержать. Это как вставить в розетку двести двадцать вольт для зарядки устройство, которому требуется меньшее питание. Поэтому живущие на Вите народы малочисленны. Их существование направлено исключительно на сохранение древних тайн энергообмена и возможностей самой энергии. Следовательно, вторая причина, по которой вход на Виту строго ограничен это большая ответственность за сохранение этих самых тайн. Вита — это планета жизни, она дарует жизнь, даже на пороге смерти она может спасти и этот дар даётся не каждому, его надо заслужить. Также это относится и к скрытым талантам и возможностям живых существ, жизненная энергия Виты их раскрывает и усиливает, делая дерево вечно плодовитым, озеро неиссякаемым, урожаи богатыми, людей непобедимыми.

Ещё во времена наших предков из-за этого случилась массовая гибель народов, причиной стало желание всеобщего и беспрепятственного использования ресурсов Виты. Представители многих планет годами массово осаждали планету, надеясь изменить свою жизнь. Но как я уже сказал это дано не каждому, слабые просто погибали, не выдерживая полученной силы, те кто рассчитывал вернуть своих умирающих родных и близких умирали вместе с ними, не добравшись даже до поверхности планеты. Но возможно именно эти беды позволили взять ситуацию под контроль. Гибель народов, а также угроза экосистеме Виты не осталась незамеченной. Наши предки, а это все семнадцать близлежащих планет, которые находятся на самой первой линии от Виты и образуют кольцо, собрали тот самый первый Великий Собор, на котором и было принято решение о контроле границы, которую они и образуют. Также было принято решение о необходимости сотрудничества с народом Виты, который как оказалось впоследствии очень миролюбивый и совсем не воинственный народ, и тем самым ещё больше нуждался в защите. Но для заключения договора было необходимо встретиться с народом Виты, а так как техническое развитие планеты было минимальным, они сами никогда не покидали свою планету. Тогда вызвались по одному представителю с каждой из семнадцати планет, все были действующими правителями на тот момент и эти семнадцать добровольцев направились с дружеским визитом на Виту, зная, что это опасно и они могут не вернуться. Но именно тогда по прибытии стало ясно, что только представители этих семнадцати планет, по необъяснимым причинам могли без вреда для здоровья находиться на Вите, это было неожиданным открытием, ведь только эти планеты не предпринимали попыток вторгнуться на Виту, так как сами являли собой силу и могущество благодаря прямой энергетической подпитки от Виты. После этого была организована защита границы, дальние планеты больше не смели посягнуть на ресурсы Виты, так как поняли, что это просто опасно, как для них, так и для самой Виты.

Как прошла встреча ходило много историй, но одно знают все: после семнадцать добровольцев прожили намного дольше, чем обычная продолжительность жизни представителей этих народов, они были во много раз сильнее, умнее и в каждом были развиты их склонности и таланты. В основном это были точные науки, военное дело, лечебное дело, а Милон, правитель пятой планеты Сарк, положил начало изучению энергопотоков Виты и их влиянию на генетику народов семнадцати планет. Но самое главное, что именно во время того визита Марк, правитель первой планеты Варком, был наречен «избранным». По признанию правителя Виты именно сама планета его выбрала, никто не знал почему. Был проведён целый обряд посвящения, в процессе которого Марк был наделён невероятной силой, а также в нем проявилась и усилилась его природная способность чувствовать людей, что помогло ему впоследствии стать великим правителем. Он не просто чувствовал свой народ, он принимал все их беды и проблемы как свои, лечил и спасал от неизлечимых болезней, даже находящихся на грани смерти, либо мог просто облегчить предсмертные мучения. Внутреннее понимание характера и потенциала людей помогало Марку выбирать талантливых полководцев, командиров, помощников, воинов и просто хороших людей. Все обращались к нему за советом. Он был великим человеком, ведь он смог предотвратить не один назревающий конфликт и даже войну дальних планет.

Мирное сосуществование планет-защитников длилось довольно долго, но через несколько столетий, на семнадцатой планете Акма родился будущий правитель Хату. Из-за скорой смерти своего отца он в двенадцать лет становится самым молодым правителем в истории семнадцати планет. Это было странным, поскольку из-за сильной генетики и близкого расположения к Вите смертность на семнадцати планетах очень низкая, практически всегда правители передавали правление своим детям ещё при их при жизни и добровольно, заканчивая дни своей жизни в качестве советника или просто уходили на покой. Сначала юноша Хату исправно выполнял роль правителя, не вызывая каких-либо подозрений, но со временем стали доноситься тревожные вести с Акмы. Разгул, унижения, жестокость, постоянные наказания и казни. И не только. Стал ходить слух, что смерть его отца была не случайной. Потом на тренировке в бою странным образом погиб дядя Хату, брат отца, который видимо был последним препятствием для малолетнего правителя. Хату перестал являться на советы семнадцать планет, игнорировал защиту границы и более того стал посредником между дальними планетами и Витой, конечно за огромную плату. Через десять лет правления Хату уже всем было ясно, что только силой можно его остановить. Усугубляло ситуацию то, что беженцы с планеты Акмы в один голос утверждали, что Хату мечтает завоевать Виту и быть самым великим и бессмертным правителем, собирает войско и в скором времени планирует реализовать свои планы.

Был созван военный совет теперь уже из шестнадцати планет. Инициатором совета была планета Варком. Именно благодаря правлению Марка и его трудам эта планета стала ведущей, на Варкоме проходили все советы. Председателем совета из поколения в поколение избирали действующего правителя Варкома, причём это было заслуженно. Сила и способность чувствовать людей передавались потомкам Марка, может и не в той мере, но последующие правители без исключения были достойными и невероятно талантливыми людьми.

На том военном совете выступил действующий правитель Варкома и председатель совета Рохас, который призвал все шестнадцать планет объединить силы. Было собрано невиданное войско по силе и мощи. Все были уверены, что только один вид этого многочисленного и мощного войска испугает Хату и поможет свергнуть его. Но когда прибыли на границу планеты Акмы, то поняли, что слишком долго ждали, слишком долго закрывали глаза, не верили и не реагировали на тревожные вести, поступающие с планеты. Хату смог собрать войско в разы большее, чем они могли предположить, он смог переманить на свою сторону все самые мощные силы, находящиеся за кольцом семнадцати планет.

Войне было суждено случиться. Это было сложно, но только благодаря вложенным ресурсам Виты была одержана победа над врагом Хату, который был убит самим правителем Варкома. Видимо ещё со времен великого правителя Марка семнадцать планет неосознанно готовились к войне. Вита знала, что такое может произойти и передала свои энергетические силы тем самым семнадцати правителям, которые впервые посетили планету жизни. За многие поколения было создано много боевой техники, оружия и подготовлено большое количество отличных воинов.

Однако никто не думал, что один из союзников может превратиться во врага. На той войне погибло огромное количество людей и представителей других видов. Довольно долго оценивали потери, пытались восстановить порядок и прийти в себя. После окончания войны впервые на Варком прибыли правитель Виты Антон со своими людьми. Они не покладая рук работали и помогали восстановиться выжившим, некоторых спасли от смерти, другим помогали перенести предсмертную боль. После на совете Антон сказал, что видит и чувствует происходящие перемены во Вселенной и объявил, что на семнадцати планетах останется по одному из прибывших витанов. Они будут учить и передавать свои знания. Это было и радостно и в то же время все понимали, что хоть они и пережили эту войну, но это было только начало и не стоит забывать этот урок.

Также на очередном совете был избран новый правитель Акмы, но с ним и с его народом был заключен дополнительный договор о запрете посещения Виты на неопределённый срок. Казнили пойманных предателей, а это оказалось довольно большое количество акмийцев. С представителями дальних планет также были проведены встречи и введены дополнительные запреты на посещение соседних планет, а также было введено военное положение, которое подразумевало постоянный контроль их границ и в случае его нарушения последует незамедлительное уничтожение. Хоть такое обстоятельство никого и не радовало, но выбора не было.

С момента битвы прошло сто пятьдесят три года и на Варкоме, как и на Акме, сменилось по два правителя. Семнадцать планет как могли контролировали ситуацию, по возможности не допускали конфликтов с внешними планетами, хоть и появлялись новые агрессоры, мечтающие завладеть силой и жизненной энергией Виты. Было достигнуто новое соглашение с народом Виты о регулярном посещении планеты для взаимного обмена знаниями, естественно это не касалось древних секретов, которые передавались из поколения в поколение только витанами, народом Виты. Спустя полвека были помилованы народы Акмы, и они также заслужили право посещать жизненную планету. О чем впоследствии все сильно пожалели. Именно с тех пор началась тайная подготовка к очередному и самому жестокому восстанию. Наша бдительность на тот момент ослабла из-за того, что дальние планеты одна за другой стали просить дружеского перемирия и клялись в верности семнадцати планетам, однако половина из них уже состояли в коварном замысле с планетой Акма, которая затевала исторический переворот, суть которого до сих пор не укладывается в голове.

Как я уже сказал, веками народы семнадцати планет занимались изучением различных научных направлений и сделали немало великих открытий. Но чем больше знаний, тем больше и ответственность. Акмийцы вербовали всех желающих, а больше всего они были рады пополнению рядов из числа представителей семнадцати планет, обладающих незаурядным умом и знаниями в любой сфере. К сожалению, таких было не мало. В тайне от всех они изучали Виту, её секреты и возможности. Даже удалось переманить на свою сторону одного витана, что само по себе просто чудовищно. Он конечно был обычным жителем Виты, которому доверяли лишь самые основы из секретов планеты, но этих знаний было достаточно, чтобы осуществить свои замыслы.

В ту ужасную ночь, когда произошло нападение на Виту, никто не ожидал и не был готов. Конечно сработали охранные средства, установленные на самой планете, но они были минимальные, все основные силы были на границе кольца семнадцати планет, но и тех бы не хватило против армады, собранной более, чем за полтора века акмийскими правителями. Видимо жажда власти генетически заложена у акмийцев и только усиливалась с годами. Первое войско Варкома, возглавляемое правителем Роландом, отреагировало на сигнал тревоги Виты. По прибытию стало ясно, что предательство пустило свои корни повсюду, казалось каждый, кто клялся в верности был заражён вирусом подлости и алчности. Никто и не догадывался о масштабах бедствия. Практически не осталось никого, кто верен своему народу и данным клятвам. В подтверждение этому правителем Роландом в бою был убит очередной выявленный предатель, старший племянник Максима, действующего на тот момент правителя Виты. Как оказалось, он перешёл на сторону врага незадолго до восстания. Ужасной находкой были тела убитых Максима и его старшего сына. Это был просто удар для всех, особенно для Роланда, ведь они долгие годы были друзьями. Спасенные свидетели восстания в один голос утверждали, что похищено большинство витанцев, включая королеву Агату и её двух дочерей, Наталью и Ольгу.

Вы спросите, в каком состоянии сейчас Вита, ответ — в плачевном. По крайней мере на момент, когда мы были вынуждены покинуть наш дом. Она практически уничтожена и почти не поддерживала энергетически планетарную сеть. Возникает очередной вопрос — какова цель всех этих ужасных поступков и разрушительных действий, для чего было необходимо уничтожать источник жизненной силы. На эти вопросы не было ответов, пока на том военном совете из моего воспоминания не попросил дать слово витан по имени Лиром, живущий по давнему соглашению на Варкоме. Он также исполнял роль целителя и советника Роланда, правителя Варкома. Лирому пришлось приоткрыть завесу тайн Виты. Так мы узнали, что витанам доверяли только определённые тайны и секреты планеты, в зависимости от их происхождения и рода. Предателем оказался обычный рабочий плантаций, но и он смог поведать врагам многое. После того, как он раскрыл все доступные ему секреты, его убили. Лиром же был двоюродным братом Максима, убитого правителя, из чего следовало, что Лиром является обладателем одних из самых древних тайн Виты. Постепенно рассказ целителя привёл всех просто в шок. При полной гибели жизненной планеты будет разорвана вся энергетическая и планетарная связь и постепенно будут погибать все соединяемые объекты, начиная с самых слабых планет. Будут истощаться ресурсы, вымирать виды населяемых планету существ, погибать природа и постепенно всё придёт к разрушению и исчезновению какой-либо жизни на планете. С каждым разом и с каждой планетой это будет происходить быстрее и быстрее, если не появится новая жизненная планета и не создаст новую энергетическую сеть, которая соединит все объекты во Вселенной. Это было неожиданно, ведь все думали, что Вита неповторима в своём роде. Все с недоумением смотрели и не понимали, как можно запустить такой сильный источник энергии и как должна зародиться новая жизненная планета. Ответ был прост: носителями энергии являются сами жители планеты, а энергия передаётся по роду детям. Чем сильнее род, тем сильнее энергия, передаваемая потомкам. Сама планета просто принимала энергию жизни, хранила и преувеличивала её. Существует множество легенд, в которых говорится о первых жителях планеты Виты, которые заслужили право быть носителями энергии жизни. До них тоже была жизненная планета, которая по неизвестным причинам погибла, хотя Лиром говорил, что есть в одном древнем писании ссылка на губительное и расточительное использование энергии древними планетами, приведшими к гибели предшественника жизненной планеты. Витаны приняли этот дар и принесли клятвы приумножать энергию и защищать секреты полученных знаний. Постепенно они напитали планету, и она стала центральной для всех других планет во Вселенной.

Также стала понятна причина похищения витанского народа, в особенности женщин, ведь носителем жизни является именно женщина, которая даёт начало всему, они нужны были для продолжения и усиления рода акмийского. Но оказалось не все так просто. Во-первых, был известен тот факт, что акмийцы оберегают «чистоту» своего рода, следовательно, либо у них был запасной план, либо они попросту не владели всей информацией. Во-вторых, энергия передаётся при рождении и родившийся витанский ребёнок становится просто носителем самой энергии, но право для раскрытия и передачи этой энергии необходимо заслужить. Роль витанов заключалась исключительно в изучении, хранении и передачи этой энергии и в силу того, что витанский народ по своей сути миролюбивые, они не использовали энергию для защиты, а как мы помним эту роль они возложили на первых посетителей Виты, на семнадцать правителей, которые принесли клятву защищать Виту. Тогда же и был выбран первый и единственный в истории человек, заслуживший право получить энергию в первозданном виде, правитель Варкома Марк. Остальные же прибывшие тогда на Виту смогли напитать энергией свое тело и усилить свои природные способности.

После нападения на Виту действующий правитель Акмы Руфус, правнук садиста Хату, сразу же объявил войну шестнадцати планетам, предложил сдаться и подчиниться, так как именно они скоро станут центром Вселенной. Естественно Руфус получил отказ. Было собрано войско и объявлена боевая готовность. Это была невероятно тяжёлая и долгая битва, но закончилась она поражением шестнадцати планет. Семь из шестнадцати правителей погибли, две планеты уничтожены практически полностью, огромное количество погибших, навсегда исчезли целые поколения, закончил свое существование не один род, унесшие за собой в могилу теперь невосполнимые знания. Выжившим во главе с правителем Роландом пришлось капитулировать. Удалось поселиться на дальней планете, название которой никто даже не знал. Местный народ принял нас и принял нашу беду как свою. Некоторое время мы пытались прийти в себя, потом стали искать выход из положения, которого как нам казалось нет. Единственное, что мы могли сделать, это послать разведчиков в стан врага. Так мы прожили почти год, когда стали поступать первые сведения. Удалось выяснить, что правитель Акмы Руфус прослыл своим жестоким нравом и садистскими наклонностями, он держал всех в страхе, силой заставлял клясться в верности одну планету за другой, перед этим нападая на них без предупреждения. Он всегда брал с собой своего старшего сына, по имени Тигар, который не по возрасту был умный и сильный, но такой же хладнокровный и жестокий, как его отец. В свои пятнадцать лет он мог уже самостоятельно командовать войском и выполнять задания отца, в том числе по подчинению очередной планеты.

Время шло, Руфус увеличивал свою мощь, расширял границы власти, продолжая убивать непокорных и сеять повсюду страх. Тяжело было осознавать, что немало пленных были вынуждены принимать выпавшие на их долю тяжёлые страдания. Допросы, пытки, казни… Талантливых и умных под угрозой расправы над родными заставляли давать клятву служения Руфусу и потом просто запирали в лабораториях, где пленные участвовали в неизвестных научных исследованиях. Часть пленных работали: кто в шахтах, кто в полях, кому-то досталась участь прислуживать правящей элите на Акме или с этой же целью были сосланы на близлежащие планеты, к союзникам Руфуса. Были разрушены семьи, мужей убивали по причине и просто, детей разлучали с родителями. И конца этому не было видно. Только однажды удалось перехватить трансфер, перевозимый очередных пленных в качестве подарка правителю планеты Рорк. Это была маленькая, но победа. Спасенных было сто двадцать три человека, все родом с шестнадцати планет. Постепенно придя в себя после долгих пыток и лишений, они начали говорить. В основном это были рассказы об ужасном времени, проведенном в плену, но постепенно с их слов стало понятно, что основной план Руфуса — возрождение новой планеты жизни путем смешения кровей с женщинами Виты — пока не дал положительных результатов. Единственное, чего Руфус смог добиться — это полностью подчинить себе витанский народ, благодаря которому смог увеличить свою энергию и природную способность к влиянию на людей. По рассказам спасенных ему буквально одного взгляда было достаточно, чтобы полностью подчинить себе любого и получить нужную ему информацию. Сопротивляться могли единицы, но все равно Руфус добивался своего и после длительных пыток и допросов он получал свое. Все понимали, что правитель Акмы отчаянно мечется и он в поисках чего-то, чего он не получил после захвата Виты, а именно, власти во Вселенной. В нем росла неимоверная злость и ярость, порождающие повсюду ещё большие страх и ужас. Но никто не понимал главной причины этих чувств. Ясно было то, что появление новой планеты жизни или возможность возрождения Виты становились слишком призрачными перспективами, никто не знал, что ждёт нас в будущем. Ведь даже новый мир, под покровительством Руфуса, может просуществовать недолго, и он это знал, даже имея огромное количество пленников с планеты Вита. Очевидно он все же обладал каким-то знанием, которое могло обеспечить ему исполнения его изначальных планов, но пока что его поиски не увенчались успехом.

Прошло ещё десять лет. Наша новая планета постепенно стала нашим домом. Мы так и стали её называть «Новая». Местные жители приняли Роланда как своего правителя. Здесь мы смогли вырастить и воспитать новое поколение. Появилось много молодых и талантливых воинов. Так как было очевидно, что Руфус путем пыток смог узнать все необходимые секреты витанского народа, Лиром, советник Роланда, а также другие выжившие и спасенные нами витаны, приняли мудрое решение по передачи своих знаний в полном объёме. Они стали обучать всех желающих, что давалось далеко не каждому, но самые способные и упорные научились увеличивать свой энергетический потенциал, питаться энергией от природы, обмену энергии и тем самым усиливать свои способности и быть намного сильнее. Естественно лучше всего эти занятия давались народам с шестнадцати планет, особенно талантливыми были дети Роланда, Кристиан и Лука, которые выросли и стали настоящими и достойными мужчинами и воинами. Роланд гордился сыновьями и знал, что будущее народа в надежных руках. Видимо корни великого Марка, первого и единственного носителя чистой жизненной энергии также давали о себе знать. В течении этих лет после первых спасенных пленных были ещё удачные операции по перехвату кораблей. Особенно успешными стали первые боевые выходы под руководством Кристиана. Он собрал небольшой отряд самых бесстрашных и талантливых ребят, они тайно проникали на вражеские территории, добывали новые сведения и рушили планы врагов. Особенно любили позлить наследника Руфуса. Хоть Тигар был старше Кристиана на пять лет и уже имел опыт руководства армией и немало успешных боевых походов, но команде наследника Роланда удавалось обмануть врага и вмешаться в планы Тигара. Были новые спасенные, поступала новая информация. Самой большой удачей было вызволение из плена младшей дочери погибшего правителя Виты, ведь уже никто не был уверен, что дочери все ещё живы. Ольга была морально измотана и напугана, но то что она нам поведала перевернуло все. Эту информацию знали только члены семьи правителя и их приближенный потомственный целитель Пеон, но он пропал после падения Виты. Процесс создания энергетического центра подразумевает наличие сильного и древнего рода, а также ключа, чтобы запустить процесс. Правда заключалась в том, что хранителем жизненной энергии в первозданном чистом виде, которая может запустить новую планету жизни являлась их мама Агата, то есть ключом к созданию энергетического центра. Эта энергия путем специального ритуала передаётся старшей дочери по достижению семнадцати лет, а до этого её с рождения готовят к передаче, так как это тяжёлая ноша и без подготовки сложно удерживать энергию и контролировать её. Но до ритуала дело так и не дошло, так как вторжение Руфуса с войском на Виту произошло, когда старшей дочери ещё не было семнадцати. Все это никто не знал, в том числе Руфусу. Его расчёт был основан на минимальной информации, что в итоге стало его просчетом. Он думал, что для передачи энергии достаточно похитить всех витанов, которые передадут свою энергию акмийцам, чего оказалось недостаточно, однако дало им возможность увеличить свои силу и способности. Потом Руфус узнал, что энергия передаётся при рождении детям, что означало необходимость пожертвовать чистотой рода. Он скрепя сердцем принял это и решил начать сразу наверняка. Дальнейшая часть рассказа Ольге далась тяжело. По указанию Руфуса её против воли определили в покои к Тигару. Она была ещё совсем юная и испытала невероятный ужас и боль. Забыть это невозможно. Но и этот способ оказался провальным. Как потом выяснилось витаны и акмийцы просто генетически несовместимы и о продолжении рода не может быть и речи. Тут терпение Руфуса пришло к концу. Он проявил весь свой талант истязаний и пыток. Несколько дней Ольгу с сестрой Натальей и их мамой Агатой держали взаперти в ужасном месте, где Руфус направил весь свой накопленный потенциал на раскрытие их подсознания. Спустя несколько дней физических и моральных пыток, когда они уже из последних сил закрывали свои мысли, когда Ольга и Наталья мысленно уже приняли решение все рассказать, Агата, находясь на грани отчаяния, ненависти и обморока, а также будучи хранительницей и ключом послала Руфусу, наверное, самый сильный поток энергии, который впервые в истории был направлен на защиту. Это была невероятная по силе волна, которая сбила мучеников с ног, а сама Агата потеряла сознание. Ольга с Натальей услышали и смогли понять суть этого энергетического послания, это было единственное желание на тот момент, желание свободы. Также это желание принял и сам Руфус. Он так долго играл с подсознанием Агаты, что не ожидал, что будет сам лишён контроля над своим. Руфус как заколдованный освободил Агату из оков и приказал посадить её в космическую капсулу. Он сам отправил её в просторы космоса в неизвестном направлении. Какого же было его удивление, когда он через некоторое время пришёл в себя. В порыве злости и ненависти он казнил всех, кто был рядом в этот момент или вообще попадался на пути, рушил и громил все вокруг. Единственный человек, который смог его остановить, это был сын Тигар. Наследник Руфуса долго засиживался в тени и был на вторых ролях, только выполнял указания отца, но уже в столь юном возрасте он доказал, что стал намного сильнее и с ним стоит считаться. Тигар проявил себя талантливым, хитрым, умным и прирожденным лидером. Даже Руфус не ожидал такого. Сцену, когда юный наследник с помощью невероятной силы смог остановить отца, находящегося в ярости и убивающего без жалости и сожаления, свидетели вспоминали с ужасом и даже восхищением, ведь все на тот момент служили и преклонялись перед своим единственным правителем Руфусом, победившего старый строй и сделавшего как они считали планету Акму единственной и неповторимой планетой во всей Вселенной. Теперь же все узнали, что Руфусу готовится достойная замена и с ним планета станет ещё сильнее и могущественнее. Как потом оказалось, Тигар был хорошим учеником у витанского народа и, в отличие от отца, никогда не проявлял агрессии только ради агрессии, все его действия и поступки были хорошо спланированы и были направлены только на достижение определённой цели и на процесс самосовершенствования.

Успокоив отца, Тигар направился к сёстрам и без помех смог узнать их секрет. Ольга даже не смогла объяснить, как он это сделал, они конечно уже были сильно вымотаны, но воздействие Тигара на сознание было абсолютно другим. Если Руфус пробивал защиту в их сознание надеясь на усталость и измотанность, подкрепляя физическими пытками, то Тигар просто прожигал эту защиту причиняя невероятную боль, получая все что ему необходимо. Узнав о просчёте отца и о потери главного ключа, ускользнувшего прямо из их рук, он объявил о масштабных поисках и пообещал крупное вознаграждение. Тем самым эта была отправная точка нового витка в истории, когда Тигар принял правление в свои руки. Руфусу же пришлось довольствоваться ролью советника, или же скорее ролью сумасшедшего старика, так стали его называть за спиной.

Закончив этот рассказ, Ольга произнесла последнее и самое важное, что окончательно направило нас по иному пути и перед нами появились совершенно иные цели. Надо спасать Вселенную и возрождать энергетический центр, ведь разрушения уже начались, энергии для самостоятельного существования планетам не хватает, шансов на восстановление скоро не останется, время на исходе. Сейчас все должны объединиться во имя единой цели, как бы сильно нам не хотелось вернуть прошлое, надо спасать настоящее и будущее, а начать надо с восстановления энергетической планетарной связи. Для этого мы тоже должны на время забыть о вражде и приложить все усилия для поисков Агаты. Также нам необходимо принять тот факт, что единственный сильный род, который на данный момент существует и который уже давно ведёт подготовку к ритуалу возрождения — это акмийский род, следовательно, на сегодня только планета Акма сможет стать энергетическим центром и восстановить с помощью ключа энергетическую планетарную сеть, тем самым спасти всех нас.

Самым абсурдным было даже не то, что мы теперь должны помогать нашим врагам, а осознание ужасной действительности. Наш мир рушится и отрицать это было бы глупо. Уже почти двенадцать лет прошло с момента падения Виты, энергетической поддержки нет, что стало приводить к различным разрушительным последствиям. Скудные урожаи, исчезновение многих видов животных, истощение ресурсов планеты, участились опасные природные катастрофы, повсеместные штормы, ураганы, землетрясения, наводнения, засуха, загрязнение воздуха. Сначала мы винили в этом саму планету, считали просто что это не сродни шестнадцати планетам и думали привыкнем со временем, но становилось только хуже. Стали возникать проблемы абсолютно во всем, но мы не ожидали, что начнутся изменения во времени и пространстве. Первым свидетелям разрыва в пространстве сначала никто не поверил. Это казалось невозможным, ведь это был не только разрыв, акмийские воины использовали их как портал. Постепенно таких пространственных изменений становилось все больше и больше, все усугублялось тем, что мы не знали, где это произойдёт в следующий раз и как с этим бороться. А незадолго до спасения Ольги начались похищения людей. Все это приводило лишь к панике, Роланд как мог призывал народ не унывать, старался найти решение сложившейся ситуации, но как выяснилось выход один — дать врагу то чего он хочет.

Дальнейшее развитие событий не мог предугадать никто. Ольга практически умоляла вернуть ее на Акму, объяснив это необходимостью находится ближе к своему народу и к сестре. Пока мы думали над словами и шокирующей просьбой Ольги, произошла череда ужасных событий, которые окончательно разрушили нашу жизнь на Новой планете, да и саму планету тоже. Вероятно, Тигар сознательно отпустил Ольгу. Было ли это предательство Ольги или же хорошо спланированная месть Тигара, но пережить нападения нам не удалось, опять потери и плен, мало кому удалось бежать. Другого исхода не могло быть, ведь наши силы не шли ни в какое сравнение противостоящему войску Тигара. Нападение началось изнутри, пространство напоминало решето, от такого количества разрывов в пространстве мы просто терялись, захватчики были повсюду и возникали неожиданно. Возможно только благодаря тому малочисленному войску, подготовленному за последние годы, мы смогли некоторых спасти и помочь бежать с планеты. Команда Кристиана была незаменима, они напоминали вихрь, налетающий быстро и незаметно, не оставляя никому шансов. Но соперник обладал численным превосходством. Что касается Роланда и его сыновей, то они защищали свой народ до последнего. Окруженные врагами они были готовы ко всему, но тут к ним вышел сам Тигар. Даже на расстоянии ощущалась сила энергии, бурлящая в нём. Казалось вместо крови по его жилам течёт кипучая лава, способная расплавить все на своём пути для достижения абсолютно любой цели. Лишь одного движения его руки хватило, чтобы заставить Роланда упасть на колени и буквально закричать от нестерпимой боли. Мучения отца заставили его сыновей испытать неимоверное потрясение, враг добрался до самого ценного и любимого для них, непоколебимая и непобедимая сила великого правителя была повержена. Реакция молодых воинов не заставила себя ждать. Буквально секунды хватило Луке и Кристиану, чтобы обменяться взглядами и принять решение. Лука с детства любил метать ножи и мог даже с закрытыми глазами попасть в цель, что пригодилось и сейчас. Резким движением Лука рванул в сторону отца, не забыв при этом незаметными движением послать Тигару один из своих катонских ножей, маленький, но невероятно лёгкий и острый. В это же мгновение параллельно ножу двинулся Кристиан, жаждущий мести за отца. Тигару удалось избежать прямого удара ножа, но маленькое катонское жало все же рассекло бровь нового правителя Акмы. Все это заставило Тигара отвлечься на секунду, что дало шанс Луке поднять еле живого отца и двинуться в сторону неожиданно появившегося корабля, управляемый все той же командой Кристиана.

В погоню за ними никто не устремился, так как Кристиан отвлек все внимание на себя. Он уверенно шаг за шагом продвигался к Тигару, который стоял с окровавленным лицом, но казалось это его только забавляет. Он со злой ухмылкой стоял и наблюдал за уничтожением своего войска, ждал и оценивал соперника. С другой стороны, боль отца разбудила в Кристиане невероятную силу, каждый удар меча являл собой взрыв невероятной силы и энергии. Без труда разбив последнюю стену из акмийского войска, Кристиан оказался лицом к лицу с Тигаром. Им не надо было ничего говорить, они желали друг другу только смерти. Ещё мгновение и два наследника самых сильных родов и правителей вступили в бой. Но это был первый бой представителей семнадцати планет, обученных управлять своей энергией, а также обращать эту энергию против соперника. Никто и никогда до этого не видел такого, это была битва богов. Только боги могут направить энергию земли в оружие и ударить силой молнии, только им присуща способность использовать всю силу пространства для создания щита против этой молнии. Все вокруг искрилось, взрывалось, превратилось в смертоносный ураган. Подоспевшее акмийское войско, семья и команда Кристиана могли только наблюдать со стороны, для всех это было шоком. В какой-то момент нам показалось, что Кристиану удаётся сломить врага, но только Тигар в очередной раз доказал, что он из акмийского рода и показал весь талант и накопленный опыт воздействия на чужое подсознание. Сказалась и усталость Кристиана, он допустил лишь секунду передышки перед следующим своим ударом и Тигар воспользовался этим. Кристиан испытывал невероятную боль, но он не сдавался, а предпринимал попытки закрыться от воздействия. Было видно, как ему тяжело, кровь хлынула из носа, но он сопротивлялся. Неожиданно стало понятно, что и Тигару больно. Каким-то образом Кристиан смог перенаправить часть этого воздействия на Тигара и теперь они оба находились в огромном энергетическом поле, способном убить как их самих, так и всех, кто окажется рядом. Всё было так стремительно, что команда Кристиана и его брат не понимали, как помочь своему другу и брату. Впрочем, акмийское войско также находилось в полном замешательстве, просто стояли и наблюдали, готовые в любой момент вмешаться. Но ситуация выходила из-под контроля, это была смертельная битва, которая предполагала только один исход. Тут сердце Луки не выдержало мучений брата и он, не думая о последствиях, ринулся спасать Кристиана. Однако почти достигнув смертельной дуэли, произошёл взрыв. Пространство между Кристианом и Тигаром будто разорвало на части и их отбросило в разные стороны.

Наступило молчание. Мы ждали продолжение рассказа, но Сергей Станиславович молчал. Молчала и Татьяна Фёдоровна. Их захлестнула очередная волна чувств: потери и безысходности. Я не знала, чем помочь и что сказать. Неожиданно Сергей Станиславович встал и пошёл в угол комнаты, где лежала та самая книга, которую я сразу приметила, когда вошла в комнату. Взяв её в руки, преподаватель направился обратно к нам, положив её на столик перед нами, сел в кресло и сказал:

— Что было дальше мы не знаем. Не знаем мы и как оказались на вашей планете. Может после всего сказанного вы сочтёте нас не достойными доверия, но я был предельно искренним. Я ещё не все рассказал, но в этой книге содержится информация, которая возможно поможет объяснить пусть и не всё, но хотя бы даст ответы на некоторые ваши вопросы.

Опять наступило молчание. Я понимала, что нам стоит оставить их наедине. Эти люди пережили потерю всего самого дорогого и любимого в их жизни, это не просто забыть, а этот рассказ только освежил рану в душе, и она начала кровоточить. Сейчас единственное, чем мы можем помочь — это уйти. Переглянувшись с Павликом, который понял меня без слов, мы встали и, прихватив с собой книгу, тихонько покинули дом.

Выйдя на улицу, я вопреки моему первому желанию остаться здесь жить, почувствовала облегчение, покинув этот дом. Вдохнула свежий морозный воздух и вместе с Павликом направилась к машине. Сказать, что мы были ошеломлены — не сказать ничего. Обдумать и осмыслить было что, но принять это и поверить в это, возможно ли? Уже был вечер и стало темно. В машине мы сидели молча, эмоции одновременно захлестывали нас, но в то же время опустошали, стирая всё привычное и обыденное. Просидев в тишине минут двадцать, мы так и не решились заговорить. Я не могла никак избавиться от ощущения, что это какой-то розыгрыш, только очень хорошо продуманный, даже с различными спецэффектами. Навалилась дикая усталость и я захотела домой, но вспомнила, что сегодня возвращаются родители и ко всему, что я уже ощущала добавились грусть и обида. Но несмотря на это, я нуждалась в тепле, заботе и домашнем уюте, а выбор у меня невелик, да и на обиды у меня просто нет сил. С этими мыслями я попросила Павлика отвезти меня домой.

Ехали мы также молча. Не помню, о чем я думала, но помню мелькающие огни улиц, людей без лиц, дома, машины. Под конец все превратилось в смазанную картинку темно-светлых пятен. Вдруг всё остановилось, и я узнала свой дом. Повернувшись к Павлику, я поняла, что и он очень устал. Его руки так и замерли на руле, тогда я положила свою руку на его и крепко сжала, тем самым благодаря его за дружбу и поддержку. В ответ он сжал мою руку и слегка улыбнулся. Вот так без слов все было ясно и понятно. Посидев ещё минутку, я вышла из машины и пошла домой, а Павлик мгновение спустя повёз своего Тузика домой.

Дома пока никого не было. Раздевшись, я принялась за уборку, а закончив, начала готовить ужин. Обычно я ненавидела эти занятия, но сейчас мне было просто необходимо заняться чем-нибудь обычным и нормальным, это напоминало мне о жизни до встречи с нашим преподавателем, когда всё было просто и даже скучно. И тут я поняла, кажется именно Сергей Станиславович стал причиной всех последних событий, вся история о нём не укладывалась у меня в голове, по многим конечно причинам, но было ещё что-то, что вызывало какую-то несостыковку, была недосказанность во всем этом.

Занятая готовкой и размышлениями, я и не заметила, как зашли родители. Только уже когда подошла мама и поцеловала меня в щёку, я поняла, что не одна. Впервые я посмотрела на родителей, зная всю правду, но помня о данном самой себе обещание, постаралась вести себя как обычно. Но не очень-то и успешно получилось. Моя слабая улыбка, уставший и грустный взгляд сразу заставили родителей задать кучу вопросов, но, наверное, я впервые их услышала, услышала каким тоном они эти вопросы задавали и поняла, что родители действительно волнуются и переживают за меня, несмотря ни на что. Я как никогда спокойно отвечала, пусть и не совсем правду, обычные успокаивающие стандартные ответы, но они были важны для всех. Как же я ошибалась раньше, ведь я воспринимала эти разговоры как вмешательство в мою личную жизнь и назойливость. Может это психология такая, дети не всегда слушают своих родных родителей, которые как никто другой желают своим отпрыскам только лучшее, детям в свою очередь важно почему-то мнение чужих людей. Теперь же, когда я знаю правду, ситуация поменялась, хоть мы и чужие по сути, но это самые родные для меня люди. Обида за обман все же осталась, но откровенная правда мне сейчас тоже не нужна. Пусть остаётся все как есть, тем более, что правда которую знают все и сказанная вслух, ничего не изменит, по крайней мере, я на это надеюсь. Закончив процедуру вопросы-ответы, родители успокоились. Пришёл мой брат, переглянувшись со мной и получив сигнал, что все окей, мы принялись за ужин. Остальная часть вечера удалась на славу. Добравшись до своей кровати, я уже была без сил. Уснула мгновенно и без сновидений.

Ворканы

Только под утро меня как будто что-то подтолкнуло, и я проснулась. Не понимая, что случилось, я села на кровати. Довольно долго я не видела ничего глазами и пыталась чаще моргать. Наконец сфокусировав взгляд, я посмотрела на часы и увидела, что уже одиннадцать часов. Вот это я спать!

Дома тоже никого не оказалось, что в принципе ожидаемо. Родители на работе, брат на тренировке. Мысль о том, чтобы полежать и почитать книгу заставила меня улыбнуться, теперь именно это простое дело стало чем-то необычным. И тут я вспомнила, что вчера Сергей Станиславович дал нам книгу, которая кажется осталась у Павлика. Быстро закончив все утренние процедуры и подготовки, я набрала Павлику, но никто не отвечал. Я задумалась, было странно, мой друг меня до сих пор не искал, а уже послеобеденное время. Подождав минут пятнадцать, я опять набрала номер друга, тот же результат — никто не отвечает. Я понимала, что паниковать конечно рано, но внутри меня что-то резко поменялось. Вроде как знаю, что что-то случилось, но просто всё проспала и не могу никак вспомнить детали. Мои метания по комнате не помогали мне, а только путали мои мысли ещё больше. Сразу вспомнилось нападение на семью недалеко от нашего дома. Неужели это случилось и с моим другом, но в тот раз я хотя бы знала куда идти. Я не понимала, как же так произошло, а главное, что и где, но я понимала одно, действовать надо быстрее. Помощи ждать не от кого, только трата времени. Родители Павлика в командировке, мои тоже не в счет, полиция не поверит, а когда поверит будет поздно. Преподавателя я по непонятным причинам даже не рассматривала в качестве помощника, хоть он и пришел мне в голову. Думаю, после всего пережитого ему не захочется рисковать своей жизнью, он со своей женой всё ещё надеются увидеть свой дом и своих близких. Чтобы не терять времени пока всё обдумываю, я начала собираться. Оделась как можно удобнее, собрала рюкзак, положив как мне казалось важные вещи (бутылку воды, запасные шарф и перчатки, аптечку, большой папин фонарь и конечно же деньги из моей копилки). На секунду я почувствовала себя невероятно наивным ребёнком, особенно из-за содержимого рюкзака, но предложить в качестве спасателя мне больше некого. Пока я основываюсь только на чутье, что скорее всего вызовет недоверие у любого взрослого, тем более, что подробности мне пока тоже неизвестны.

Выйдя из дома, я направилась на остановку. Шла очень быстро, почти что бежала. Подгоняли меня страхи: страх потерять близкого друга и страх встретить неизведанное. Сердце колотилось намного быстрее моих шагов, это не что иное как полное безумие. Хорошо автобус подъехал быстро и мне не надо выбирать маршрут, у нас он здесь один. Вот ирония, всегда все мои приключения в кавычках начинаются с этого автобуса. В голове крутился только один вопрос — куда мне ехать? Глядя на замерзшие узоры на окне, я задавала его себе раз за разом, снова и снова, словно это кодовый вопрос. Повторяя мантру и, невероятно крепко, даже слегка болезненно, сжимая ручку переднего сидения, я ехала следующие полтора часа по всем пробкам до противоположной конечной. Я не видела и не слышала никого, только свой голос в голове. Неожиданно кто-то начал трясти меня за плечо, и я будто очнулась от долгого сна. Передо мной с недовольным лицом стояла неизвестная мне ярко накрашенная кондуктор, одета она была в жутко-зеленый свитер и ногти были в тон, прям мисс-кондуктор 2019. От этого впечатляющего зрелища я окончательно пришла в себя. Интересно куда делась привычная мне кондуктор Татьяна? Но это сейчас не важно. На вежливый по меркам мисс-кондуктор вопрос «Ну че, куды дальше?» я поняла, что ехать мне ещё очень долго, ведь Павлик далеко и поэтому почувствовать его местоположение мне очень сложно. Движение — это мой единственный шанс его найти, мой внутренний радар сейчас настроен исключительно на моего друга. Эта мысль придала мне уверенности, осталось выбрать дальнейшее направление. Судя по взгляду кондуктора, я просто испытываю её терпение. Торопливо направившись к выходу, по пути я услышала очередное бурчание кондуктора по поводу рисования на стёклах и полной никчемности современной молодёжи. Обернувшись, я увидела на замерзшем окне рядом с моим сидением цифры — 247. Неужели я их сама написала, ведь в начале пути их точно не было.

Конечной моего автобуса был городской автовокзал. Это прямо как в сказке, вот тебе развилка, только выбери нужное направление: поедешь в Кузнецк, встретишь любимую бабушку с пирожками, поедешь в Сердобск — нелюбимая и ворчливая тётушка Света. Пока я крутила головой и пыталась понять куда же поехать, мои глаза остановились на тех самых цифрах 247, это был номер машины, стоящей в метре передо мной. За рулём сидел довольно крупный мужчина, на вид лет сорок, хмурые брови и небрежная щетина наводили на нехорошие мысли. Ещё немного понаблюдав за машиной и её водителем, я поняла, что выбора у меня нет, я должна ехать. Но я стояла. Зимнее солнце предательски заканчивало свою работу и уже темнело, а значит моё положение только усугублялось. Меня начало трясти, даже не могла двигаться, я действительно знала, что должна это сделать, но мысль сесть в машину к неизвестному мужчине, да ещё поехать с ним в пока неизвестном мне направлении, холодила все мои внутренности, сердце билось о ребра как сумасшедшее, ноги стали ватные и от долгого нахождения на морозе я перестала чувствовать пальцы и лицо. Дышала я часто, еле сдерживая слезы, ну кто я такая, чтобы в одиночку кого-либо спасать, может все-таки мне все показалось или я вообще схожу с ума. И тут я струсила. Еле переставляя ноги, шаг за шагом я пошла прочь от этой машины, а через мгновение уже бежала.

Влетев в помещение автовокзала и промчавшись мимо касс, я упала на первое свободное сидение и наконец заплакала. Особо никто не обратил на меня внимание, только пара человек лениво посмотрели на нарушителя тишины и дальше продолжили свои дела. Сумасшедших здесь хватало. Слезы текли ручьями, я сняла шапку и закрыла ею лицо. Я не могу, не могу, не могу… шептала не переставая. Страх и злость на этот самый страх рвались наружу, хотелось кричать. Но я не успела. Накопленная энергия вдруг резко взорвалась, случилось это внутри меня, и я увидела Павлика. Но это был совсем не тот привычный мне Павлик, весь измотанный и испуганный, в рваной одежде, лицо в крови, глаз один совсем заплыл. Сидел он в странном помещении на грязном полу, вокруг сломанная мебель, стоял полумрак, только в углу на столе слабо светило какое-то непонятное устройство. Тут я начала моргать, но безуспешно, глаз ужасно болит и не открывается, хотела поднять руку и проверить что с глазом, но не получилось, руки крепко связаны сзади и левую руку от движения простреливает дикая боль. Облокотившись к стене и вздохнув от усталости, безысходности и все сильнее заполнявшего меня чувства паники, я никак не могла вспомнить как сюда попала. Нет, не я, это мысли моего друга, но как? Это уже случилось или происходит сейчас? Совсем запуталась. Но надо сосредоточиться и понять где Павлик. Его мысли стали быстрее поступать в мою голову. Только это были отдельные кадры из воспоминаний, видимо он был без сознания и периодически приходил в себя. Все слишком расплывчато, но я просто обязана сосредоточиться и понять, как всё началось. И у меня получилось.

Глазами Павлика я видела перед собой руль своего верного Тузика и привычную дорогу по улице Мереняшева. Мой друг заезжает в свой коттеджный поселок Дубрава и уже почти добравшись до своего дома, поддался навалившейся усталости, начал зевать и потирать глаза. Возможно поэтому или по другой причине неожиданное падение кошки прямо на капот машины заставило ногу Павлика вдавить педаль тормоза прямо в пол, а сердце подпрыгнуть куда-то в горло и перехватить дыхание. Не успев отдышаться и осознать странное появление кошки, как дверь рядом с Павликом открылась и перед его лицом появились огромные тёмные руки, полностью покрытые глубокими татуировками. Одна татуировка плавно перетекала в другую и скорее всего носила определенное значение. Если бы эти руки не хватали грубо за одежду и не выбрасывали из машины на дорогу, то было бы интересно изучить значения всех выжженных иероглифов на коже. В этом вся суть моего друга, он молниеносно замечал интересные и важные детали, даже в самое неподходящее время. Сильно ударившись головой о покрытую льдом дорогу, Павлик наконец понял, что у него проблемы и его окатило волной страха. Собрав последние остатки храбрости и набрав побольше воздуха в легкие, он повернул голову в сторону своих похитителей, а через мгновение потерял сознание от очередного удара по голове. Не знаю, что лучше: быть в забытье или видеть то, что увидел Павлик. Их было трое, ростом под два метра, длинные и сильные руки, на которых несмотря на многочисленные татуировки четко проступали накаченные мышцы. Тело покрыто на вид тонкой бронёй, которая повторяла все изгибы тела, тяжелые ботинки могли служить также оружием, одного удара которых достаточно, чтобы убить. Но все это ничто по сравнению с тем взглядом, который завершал весь этот образ. Взгляд глубоких и тёмных глаз, зрачки с серебристой окантовкой видели насквозь и выуживали против воли весь твой страх, буквально секунды этого взгляда хватило Павлику, чтобы быть парализованным своим же страхом. Становилось сложнее видеть его мысли, панический ужас все сильней захватывал моего друга и мыслить разумно ему уже не удавалось. Дальше я видела несвязанные картинки в перерывах, когда он приходил в сознание: грязный пол какой-то машины и мелькающие огни за окном, периодические остановки и этот ужасный взгляд, потом опять избиения, приводящие к потере сознания.

Наконец они приехали. Стал поступать поток очередных, но уже последних воспоминаний, которые потом оказались самыми важными. Павлика трясло, сердце стучало в ушах и все поплыло перед глазами, он один и очень далеко, помощи может не дождаться. Только он это подумал, открылась дверь и вошёл один из его похитителей. Этого монстра Павлик помнил хорошо, именно он наводили столько ужаса на моего друга. Только и я помнила этого монстра, правда надеялась больше с ним не встречусь. Я конечно понимала, что это был не тот же самый монстр, который напал на семью в парке, но от мысли, что их больше одного, меня окатило одновременно тошнотворным страхом и омерзением. Очень высокий и весь прожженный татуировками он медленно направился к моему другу. Схватив одной рукой за шею и резко дернув, он поднял Павлика, а потом со всей силы приложил к стене. Дышать было тяжело, боль отразилась по всему телу, кажется ушибов и переломов было намного больше. Монстр ничего не спрашивал, просто смотрел прямо мне в глаза, точнее Павлику, и его мелкие, бледно-серые глазки наводили ещё больше страха и казалось он видит насквозь. Но это ощущение было правдой, точнее хуже, чем правдой. Монстр что-то искал в голове Павлика, перебирая его воспоминания как детские картинки. Павлик не сопротивлялся, но монстр все больше злился и стал действовать агрессивнее, моему другу становилось больно, он весь покрылся потом. Монстр знал, что этот человек является ответом к его загадочным поискам, но почему-то не находил нужное ему. Все перебирая и перебирая воспоминания Павлика, монстр понял, что все самые счастливые и ключевые воспоминания так или иначе связаны с его лучшим другом, со мной. Я и монстр одновременно это поняли, но в этот момент Павлику стало настолько больно, что он закричал так, как никогда не слышала. Я неосознанно потянулась к нему, чтобы помочь, и монстр воспользовался этим, он наконец нашёл то, что искал, и мы уже смотрели в глаза друг другу. Этот уродливый монстр нашёл способ заманить меня, он сильнее сжал горло моего друга и тот перестал кричать, просто хрипел, что вызвало во мне просто безумную ярость и такую злость, какой я не испытывала никогда. Монстр радовался, что добился своего и, передав молчаливое послание, стукнул Павлика об стену ещё раз, отключив тем самым мои видения.

Очнувшись всё в том же помещении автовокзала, я резко вскочила, пытаясь поймать моего друга, но хватала руками только воздух, наделав при этом много шума. Теперь на меня смотрели все посетители автовокзала, но мне было все равно, волновало только состояние моего друга, который я не знала, как перенёс сильный удар об стену, зато я точно знала где он и что нуждается во мне. Его воспоминания помогли увидеть название заброшенного здания «Древопилка» и я уверена оно знакомо тому самому водителю. Недолго думая, я побежала опять к машине с номерами 247, отчаянно надеясь, что она никуда не делась. Я все так же ощущала непреодолимые страх и ужас, тем более зная, что или даже кто меня ждет, но теперь у меня не было сомнений, перевешивало желание спасти друга и неожиданное желание мести за него, я так отчаянно хотела разорвать этого монстра, что было странным для меня, ведь я даже жуков никогда не убивала.

Оказавшись на улице, я окончательно пришла в себя, морозный воздух полностью выбил туман из моего сознания, мыслить я стала ясно. Машина слава богу оказалась на месте и, уверенно подбежав к ней, я стала тарабанить по стеклу. Дверь открылась, вышел огромный и не совсем довольный водитель. Но теперь меня не остановил бы даже чемпион по боям без правил.

— Здравствуйте! Простите меня за беспокойство, но мне надо к заброшенному заводу по деревообработке, кажется «Древопилка» называется. Я уверена, что вы знаете, где это находится, а мне срочно надо туда попасть! — я практически и слова не дала вставить этому мужчине, хотя он с первых слов пытался меня перебить.

— Деточка, ночь на дворе, а я не извозчик, так что отвали! — так просто и коротко меня послали.

— Вы не поняли, там мой друг и ему нужна помощь, мне срочно надо туда, — настаивала я, надеясь, что мой строгий взгляд выглядит убедительно.

— Слушай, я ещё раз говорю, что очень занят и я не таксист. А если твой друг в опасности, то это дело полиции. Уходи, а то я сам позову полицию, — ещё раз меня грубо послали.

Тогда я приступила к запасному плану, надеясь, что он точно сработает. Подойдя ближе к мужчине и смотря ему прямо в глаза, я постаралась вложить в этот взгляд всю боль за друга и уверенность в самой себе. Сначала это немного шокировало моего упрямца, но мгновение спустя, стало понятно, что он замешкался. Внутри я не ожидала такого эффекта, но виду не подала. Незнакомец топтался на месте, но не садился обратно в машину.

— Послушай, я не могу тебя подвезти, здесь много таксистов, может ты обратишься к ним? — отказ был, но уже не такой грубый и уверенный.

Тогда я подкрепила свои аргументы уже стопроцентным вариантом.

— Если согласитесь дам пять тысяч, а доставите меня до нужного места дам ещё столько же, — сказала я, и, чтобы он мне поверил, достала две пятитысячные купюры и покрутила перед его носом.

Взгляд мужчины стал алчным, я нашла его слабое место. Ещё немного потоптавшись на месте и почесав голову, он все-таки выдавил из себя ответную речь:

— Послушай, уж не знаю где ты взяла деньги и где современную молодёжь учат вести переговоры, но так и быть ты меня уговорила. Надеюсь, ты хотя бы совершеннолетняя, — последняя фраза меня насторожила, но не отпугнула.

— Надеюсь, что и вы не насильник, — парировала я.

Ответная ухмылка мужчины не показалась мне злобной, скорее это означало положительный исход и заключение сделки. Внутренне ликуя по поводу первого успешного шага, я села на заднее сидение машины. Мой наемный водитель в свою очередь устроился за рулём. Минуты через две мы тронулись.

Однако состояние эйфории быстро улетучилось, я конечно переборола себя и добилась своего. Но чего? Этот жуткий монстр передал мне сообщение, а я его приняла и поняла. Он ждал меня, но почему? Зачем я ему? Кажется, страх с новой силой захватил меня с ног до головы, скрутил все мои внутренности и у меня начались дрожь и тошнота. Видимо моя решительность просыпаются только при виде страдающего побитого друга и то ненадолго, и только слегка перевешивая все тот же страх. Эта привычка у меня с детства. Я не любила драки и насилие, но если кого-то обижают, то меня как магнитом тянуло восстановить справедливость. Но действующими первоочередными силами все же были не решительность и храбрость, а злость и странная паника, забрасывающие меня прямо в пекло конфликта.

Но пока мои воспоминания о бедном Павлике говорят мне о том, что меня ждёт медленная и мучительная смерть. Тут уж не избежать очередной атаки панического ужаса. Постоянная смена моих эмоций меня убьёт раньше, чем я доберусь до места, просто не выдержит сердце. Может оно и к лучшему. Только кто тогда спасет Павлика?

Мы ехали уже минут сорок, а я была не в состоянии даже дышать нормально, мой самоконтроль нуждался в поддержке моего друга, которого по иронии сейчас нет рядом со мной и именно за ним я сейчас еду, а другого выбора у меня нет. Это мой друг и он мне нужен.

Все это время я ехала в своих мыслях, а мой водитель молча наблюдал за мной. Не выдержав давящего молчания и возрастающей у него подозрительности, мужчина всё-таки нарушил тишину:

— Мы проехали пол пути, ехать столько же, так что может расскажешь, что тебе нужно в абсолютной глуши, в темноте и так срочно!? — кажется этот вопрос мучил его с самого начала.

— Не думаю, что вы захотите это знать, — невольно грубо ответила я, но немного помолчав добавила, — извините, просто это только моё дело и оно не совсем простое.

— Тогда почему ты не обратишься за помощью? — предложил мой водитель, что только начинало раздражать.

— Нет такой помощи, да и не поверит мне никто и не согласится. Вы-то сразу отказались, а согласились лишь из-за денег. На всех денег у меня не хватит, — хотела я съязвить, но получилось скорее жалко.

Водитель не ответил и мне показалось, что разговор окончен. Но через пару минут, глубоко вздохнув, мужчина произнес неожиданную речь. Неожиданную как для меня, так и для него самого.

— На самом деле мне действительно нужны деньги. Моя дочь серьезно больна, нужны средства на покупку дорогих лекарств. Социальные службы обещают помочь, даже иногда выделяют какие-то деньги, но этого слишком мало. Вот приходится все делать самому, как-то выкручиваться. Работать без выходных, брать больше работы, в конце концов, просить в долг. На автовокзале я ждал друга, точнее теперь уже бывшего друга, я конечно его в этом не виню, тяжелое время, но он вроде согласился одолжить мне денег. Я ждал его с самого утра, но не дождался. Уже собирался уезжать домой, но тут появилась ты с деньгами, так что извини, я слишком обрадовался, чтобы отказаться от денег, которые мне так нужны. Хоть это и не так много, но купить лекарства на два дня хватит, — признался мой попутчик.

Оказывается, у всех есть своя ужасная и разрывающая душу правда, только произнеся её вслух мы понимаем насколько нам тяжело и плохо. Мы держимся до последнего и думаем, что молчание — признак силы и так будет легче, но только чтобы признать свою боль требуется намного больше сил, чтобы после этого не опустить руки, а начать действовать.

Дальше мы ехали молча. Я не знала, что сказать, просто смотрела в окно, а на меня смотрели и исчезали яркие глаза встречных машин. Хлопьями падал снег на стекло машины и сразу таял, размывая те самые встречные взгляды, как будто они плакали. В моей голове все перепуталось и перемешалось, стало похоже на круговерть снега за стеклом, мечущегося из стороны в сторону, абсолютно никакого порядка.

Я посмотрела на моего нового знакомого другими глазами. Образ насильника, которого я так старательно представляла сначала сменился на образ обычного семьянина, у которого случилась беда и он как умеет справляется. Действие поговорки «У страха глаза велики». Вот она простонародная мудрость. Весь его грозный и устрашающий вид изначально был обманчивым, это просто грустный и страдающий отец, который сильно любит свою дочь и готов ради неё на всё.

Все эти размышления постепенно помогли отстраниться от моих переживаний и у меня как будто проснулись чувства, жившие во мне помимо страха. Я неожиданно ощутила запах смеси лака и краски, а также свежего дерева. В машине было много опилок и мелких деревяшек. Также я поняла, что мы ехали в машине «Нива» старой модели, но она была вполне ухоженная, не издавала лишних звуков, говорящих о старости движка. Рядом со мной находилось детское кресло, которое я даже сначала не заметила, будто в подтверждении той другой жизни моего нового знакомого. Я посмотрела вперёд в зеркало заднего вида, водитель хоть и был сосредоточен на дороге, но периодически поглядывал на меня, изучая или проверяя, возможно просто молчание не в его натуре, и он хотел заговорить. Очередной скользкий взгляд и я поняла, что опять ошиблась. Этот человек был намного моложе, чем мне показалось, глаза хоть и были грустные, но ещё не были лишены молодого задора и не были преисполнены зашкаливающей мудрости. Он только ступил на путь испытаний и принятия сложных решений. Ему сейчас также страшно, как и мне, но он знает, что на нем ответственность за маленького человечка и страх не вытеснил из него силу и решительность.

— Я на самом деле вам очень благодарна, что вы согласились подвезти меня, — постаралась я реабилитироваться, — просто я и правда должна туда попасть, для меня это тоже самое, что для вас помочь своему ребёнку.

— Видимо он того стоит, твой друг, — спокойно заключил мужчина.

— Да, это правда! — подтвердила я.

Удивительно как два незнакомца, находящиеся в поиске выхода из сложившейся сложной ситуации могут пересечься на жизненном пути и помочь друг другу.

— И все-таки это очень опасно, — настаивал водитель, — если ты передумаешь, я отвезу тебя обратно.

— Нет, я не передумаю, — вот она правда о правде, я с самого начала знала, что поеду за Павликом в любом случае и чего бы мне это не стоило. — Нам ещё далеко ехать?

— Ещё минут пятнадцать. Если честно я живу здесь недалеко и знаю этот завод, — видимо, мне суждено было встретиться с этим человеком, — последний раз предупреждаю: ходить туда не стоит в темноте и в такую погоду. А если тебе действительно известно, что там что-то нехорошее, то лучше сейчас развернуться обратно.

Уже чувствовалось давление в словах. Думаю, первоначальная радость от получения быстрых денег улетучилась и верх взяла совесть. Мне это было совсем не к чему, особенно когда я так близка к цели.

— Послушайте, вам нужны деньги, а мне помощь. Осталось совсем немного и вы меня больше не увидите, — решила я сказать жёстко, скорее убеждая себя, чем водителя. — Лучше не берите в голову, вам ещё надо думать о своей дочке.

Не уверена, что это убедило моего нового знакомого, но пока назад он не повернул. Громко сопя, водитель продолжал рулить дальше, а я принялась опять смотреть в окно в надежде не услышать очередную совестливую речь водителя.

Но ехать долго нам не пришлось, время не стало затягивать моё и так мучительное ожидание. Машина резко свернула и, проехав минуты три, остановилась. За окном было совсем темно, только снег слегка проглядывал, но это были сплошные сугробы, уходящие в тёмную даль, а о заброшенном заводе и речи не было. Я моментально разозлилась, куда привёз меня этот недотёпа и неужели я так ошиблась в выборе своего направления. На ошибки времени нет совсем, Павлик может и не дождаться помощи. Правда мысль о себе в качестве той самой помощи до сих пор казалась мне дикой, если не сказать чего погрубее, а в этот момент ругаться мне очень хотелось. Заметавшись по машине, я уже приготовилась разразиться гневной тирадой с применением ненормативной лексики, чего я совсем никогда не делала, но время начать точно пришло. Слов я знала мало и пока выбирала подходящее из короткого списка ко мне резко повернулся водитель и я снова встретилась с этими грустными глазами. Он приготовился наговорить мне, наверное, целую кучу поводов и причин развернуться и уехать отсюда, но открыв рот, он так ничего и не сказал. Я же в свою очередь уже не видела этого большого как гора мужчину, а видела маленькую девочку — «Кнопочка», как он любил её называть. Девочке на вид лет пять, с такими же как у папы глазами, но не смотря на болезнь она всё ещё сохраняла озорной огонёк, который также теплился и в её папе. Но я увидела больше или скорее дальше. Всего мгновение, но оно действительно было настоящим и чрезвычайно важным как для Андрея, так звали моего водителя, но также неожиданно важным и для меня.

— Вас ведь Андрей зовут? — особо не надеясь на ответ, спросила я. Мужчина не ответил, просто напрягся и с подозрением смотрел на меня. Однако простое молчание было красноречивее простого «Да».

— Откуда ты меня знаешь? — довольно жёстко спросил он меня.

— Вас так дочка иногда зовёт, за мамой повторяет. А вы её называете «Кнопочка». Из-за болезни она мало кушает и медленно растёт, поэтому маленькая для своего возраста. Ей нравится это милое прозвище, поэтому она так назвала зайку, которого вы ей привезли вчера с работы, напарник передал вам для неё. Без особой цели рассказывала я что видела.

— Откуда…? Но как? — от переизбытка эмоций Андрей заикался.

— Это сейчас не важно. Важно другое, ваша дочка не умрёт и проживёт очень долгую и счастливую жизнь! Поверьте мне! — почему-то я это знала.

Андрей просто отвернулся и сидел молча. Думаю, надо переставать так пугать людей и говорить в лоб то, что твориться у меня в голове, а там у меня сам чёрт ногу сломит. Рискую тем, что за эти странные предсказания меня просто сожгут на костре, хотя пусть встают в очередь, так как скоро у меня свидание с татуированными инопланетными качками, которое я вряд ли переживу.

Я уже собиралась нарушить тишину, чтобы наконец узнать, где находится так необходимый мне завод, но тут опять повернулся Андрей и уже довольно спокойно сказал:

— Машина дальше не проедет, дорогу сильно замело за последние два часа. Из машины не видно, но через метров сто начинается лесополоса, а за ней практически сразу стоит завод, — такие вот инструкции наконец я получила.

— Спасибо, — промямлила я.

Пару раз глубоко вздохнув, я взялась за ручку двери, чтобы выйти на улицу.

— Я каждый день молюсь, чтобы это было правдой. Надеюсь, ты права, что с моей дочкой всё будет хорошо! — произнёс Андрей на одном дыхании, будто боялся, что кто-то услышит.

После таких искренних признаний я уже не знаю насколько мы чужие, какая-то ниточка нас теперь точно связывает.

— Я пойду с тобой, — неожиданно выпалил мой новый знакомый, — а то что я буду говорить, когда меня будут допрашивать в случае твоего исчезновения! — этого я точно не ожидала.

— Нет, точно нет! Это не ваша забота и вы мне ничего не должны. Вы выполнили часть своей сделки и можете быть свободны, — этими словами я надеялась поставить точку.

— Тогда я дам тебе кое-что, пошли! — Андрей резко вышел из машины и направился к багажнику. Тихо выругавшись, я пошла следом. Мне конечно нужна помощь, но не отцов маленьких, умирающих девочек, которым больше не на кого рассчитывать.

Выйдя из машины, я поняла в какой глуши мы находимся. Хоть ветра практически и не было, но меня пробрал озноб от осознания моего жалкого положения. Может всё-таки стоит принять помощь? Закутавшись потеплее и отогнав отчаяние, я пошла посмотреть, что мне приготовил Андрей. Я конечно не знала, чего ожидать, но никак не вручение простой длинной палки с заостренными концами, напоминающая копье. Я смотрела на неё и на загадочно улыбающегося Андрея, но не знала, что и сказать. Тут уже тихо выругался Андрей.

— Послушай, эта палка лёгкая, но прочная, поможет для начала преодолеть сугробы, — практически разжёвывал мне мой новый знакомый как маленькой девочке, ну или очень тупой девочке, что скорее ближе к правде. — И, если что случится, будет чем отбиваться.

Последняя фраза звучала как извинение, значит от мысли пойти со мной он отказался.

— Спасибо, — возможно стоит прислушаться.