Бесплатный фрагмент - Вихрь

…Готовься! Грянет ураган,

И тишина сейчас — обман,

Но может статься, в свете дня

Страшнее будет западня…

Р. Киплинг «В пасти бури»

I

Февраль. 1948 год. Несколько лет как отгремела ужасная и кровопролитная Вторая Мировая война. Карта Европы преобразилась, каждая из стран-победительниц стала усиливать свою сферу влияния на мировой арене. В данных внешнеполитических «подковерных» играх никак нельзя было обойтись без разведки и органов государственной безопасности. С ними будет неразрывно связана наша история.

Москва. Штаб-квартира Министерства государственной безопасности СССР. В стенах здания данной организации все также, как и во времена репрессий 1937-го и 40-х годов, часто бесследно исчезали люди, попадавшие туда. Кто-то «волшебным образом» попадал в Сибирскую Тайгу, а кто-то — под пули расстрельной команды. Хотя изменилось название организации — НКВД превратилось в МГБ, однако это ничего особенно и не изменило. Но, не смотря на все это, данное управление своей работой действовало на благо Родины, борясь с внешними угрозами госбезопасности.

В данный момент времени в помещении проводилось собрание между сотрудниками организации:

В кабинете за большим прямоугольным столом сидело 3 офицера, от лейтенанта до майора. В это время у окна, повернувшись спиной к собравшимся и о чем-то активно думающий, стоял такой же офицер, но с более высоким званием — полковник. За данной «компанией» наблюдали две фигуры, висевшие на противоположных стенах — портреты Иосифа Сталина, «отца народов» и «Железного» Феликса Дзержинского.

Спустя несколько минут, молчание «фигуры» у окна прекратилось и прозвучало:

— Такая вот ситуация, товарищи. По данным нашего информатора в Европе, США собираются забросить на территорию Советского Союза своего спецагента.

— Товарищ полковник, — подхватил офицер, сидевший максимально близко к столу начальника, — Разве это не в первый раз? Сколько у них было попыток внедрить свою агентуру после войны. Сколько их ребят сейчас рыскает по ГДР, пытается проникнуть в Прибалтийские республики. И каждый раз их настигает неудача!

Говорившим был майор Аркадий Беликов — выдающаяся личность. В свои 50 лет, он прошел две мировых войны и Гражданскую в рядах красной армии. За особые заслуги перед страной был переведен в МГБ СССР. А человеком, которому были адресованы только что сказанные им слова, являлся непосредственно полковник Виталий Бухаркин, также как и его подчиненный прошедший несколько войн.

— Это не простой агент, — продолжил полковник, — Это их лучший агент, агент с позывным «Вихрь».

— Тот самый? — удивленно спросил Беликов.

— Да, он своей персоной.

— А кто этой такой, и почему вы его так выделяете? — спросил лейтенант, сидевший дальше остальных. Это был младший лейтенант Андрей Варламов. Молодой парень, 22 лет. На поля Великой Отечественной войны он попал лишь в 1944 году, участвуя в освобождении стран оккупированной немцами Европы. Был награжден медалями за взятие Варшавы и Будапешта. Участвовал и героически проявил себя во время захвата советскими войсками Бундестага. После войны нашел себя в рядах МГБ. В данной работе был намного менее опытным, чем его старшие коллеги, поэтому часто задавал вопросы по малоизвестным ему темам.

— Чем известен «Вихрь»? — продолжил полковник, — Это лучший агент американской разведки. В годы войны он в одиночку смог сделать возможной саму высадку союзников в Нормандии. «Вихрь» активно работал в ГДР и Японии. Никто не знает его настоящего имени, ни разу не видел его лица, настолько хорошо он умеет скрываться. Мы несколько раз устраивали «охоту» на «Вихря», но он постоянно уходил от преследования.

— Понятно, но где он собирается идти на прорыв? То есть, в каком месте собирается пересечь границу? — спросил капитан Антон Смирнов. Он был опытным офицером, к 35 годам участвовал во многих операциях по обеспечению госбезопасности.

— Разведка говорит, что он выдвинется в путь со стороны Европы. Сейчас он находится на территории одной из стран Союзников, — ответил Бухаркин, — «на верху» требуют если и не схватить «Вихря», то хотя бы воспрепятствовать его проникновению на нашу территорию, так как нам доподлинно неизвестно, какое задание было ему поручено. Вы отправляетесь в составе оперативной группы к пограничникам. Совместно с ними вы должны предотвратить переход агента через границу. Руководство обещало договориться с армией, чтобы та выделила побольше людей вам в помощь, чтобы прочесывать леса и другие малодоступные места близь границы. Уж слишком опасен этот «Вихрь».

— Принято! — почти одновременно ответили офицеры.

— Тогда все свободны, — ответил полковник. Его подчиненные тут же встали со своих мест, но Бухаркин окликнул лейтенанта, подходившего к выходу.

— А Вы, Варламов, останьтесь.

— Когда ты успел отличиться? — с ухмылкой прошептал Смирнов, проходя мимо остановившегося лейтенанта.

— Присядь, Андрей.

— Товарищ полковник, что Вы хотели мне сказать? Мне нужно торопиться, а то товарищ майор и товарищ капитан отправятся на задание без меня, — сказал Варламов.

— Ты не едешь с ними.

— Почему?

— У тебя другое задание. Ты отправляешься в Мурманскую область, в отдаленный населенный пункт Териберка.

— Зачем, товарищ полковник?

— На прошлой неделе там был сильный пожар. Погибло несколько человек.

— С каких пор государственная безопасность занимается пожарами. Наверное, это был несчастный случай. Почему этим не могут заняться пожарные из Мурманска?

— Все выглядит просто, однако один из погибших был непростым человеком. Валентин Иванов был одним из ярых сподвижников Владимира Ленина, настоящий коммунист. Он активно участвовал в борьбе с Белой армией на территории Мурманской области и соседних областей. Каждый год он приезжал на годовщину Революции в качестве почетного гостя в Кремль. Руководство не могло обойти его гибель, потому и подключили МГБ. Нас просят убедиться, что в Териберке пожар был результатом именно несчастного случая, а не поджога. В этом состоит твое задание. Отправляешься завтра.

— Почему именно я? Почему нельзя отправить в эту глушь кого-то другого?

— В отличие, от своих более опытных коллег, ты еще молод и не готов ловить «Вихря», он слишком опасен. От этого именно ты отправляешься на задание в Мурманск. Все, хватит разговоров, отправляйся исполнять приказ.

— Есть, — ответил Андрей, встал и отправился к двери. Но, остановясь почти у выхода, он еще раз спросил:

— Товарищ полковник, я понимаю, что это уже не мое задание, но скажите, почему американского агента называют «Вихрем»?

— Да потому что там, где он, оказывается, происходит круговорот, все переворачивается вверх дном, наступает настоящая «заварушка»…

II

Дорога к месту назначения оказалась для нашего героя долгой и непростой. Рабочий поселок Териберка находился в почти 90 километрах от Мурманска. Казалось бы, расстояние небольшое, но до этого нужно еще добраться до самого Мурманска. В то время гражданские самолеты были редкостью. При этом путь по прямой от Москвы до Мурманска составляет полторы тысячи километров. Поездом добраться до нужного города понадобится минимум полтора дня. Так наш герой и поступил.

Получив приказ начальства, на следующий же день, ранним утром, он отправился на вокзал, где по заранее купленному «конторой» билету, сел на нужный поезд. Путешествие началось.

Сидя в купе, в котором наш герой, кстати, был совершенно один, Андрей сел поближе к окну и стал рассматривать мелькающие рядом с составом виды. Зима давала о себе знать — за три месяца снег покрыл всю землю толстым слоем, и пейзаж превратился в сплошную белую однообразную линию, конец которой скрывался где-то за горизонтом.

При этом его одолевали мысли, воспоминания от недавнего разговора с полковником Бухаркином: молодого человека мысленно преследовали слова и их сочетания, которые он тихо, еле слышно бормотал с негодованием себе под нос: «Еще молод», «Не готов».

«Во время войны никто не говорил таких слов — все были „готовы“. Когда я в 44-ом участвовал в боях под Будапештом, потом освобождал Румынию и Словакию, мне не сказали — „ты не готов“. А сколько таких же как тогда и я, восемнадцатилетних парней погибло в окопах и блиндажах. После этого никто не подошел к их братским безымянным могилам и не сказал: „Они были слишком молоды, не готовы к войне“. Да разве кто-то был к ней готов?» — злился Андрей, — Я еще им всем докажу. Я готов. Готов… Готов…

Наш герой был коренным москвичом, поэтому в 1941 году стал живым свидетелем так называемой «Битвы за Москву». Он помнил постоянные бомбардировки города немецкими бомбами. Он не забыл героическую оборону Москвы, которую обеспечивали солдаты на зенитных установках, снабженных прожекторами. Мальчишка на всю жизнь запомнил бессмертный подвиг 28 Панфиловцев, про который он прочел в газете. 28 человек сдерживали наступление танковых частей, имея при себе лишь ручные гранаты! В последствие кто-то рассказывал Андрею, что это все выдумка и что их было чуть более сотни. «Да вот только они все погибли, погибли, защищая подступы к столице своей Родины. От этого уже становится не важным, сколько их было, хоть 100, хоть 1000, героями они быть не перестали», — в моменты таких речей метко говорил Андрей, не позволяя кому-либо порочить их имена и принижать их жертву.

События войны, участником которых был Варламов, навсегда отпечатались в его памяти. Каждую ночь во снах он видел лица погибших товарищей и друзей и произносил их имена. «Илья! Вася! Петя! …..» — этот список, который казался бесконечным, звучал в комнате Андрея каждую ночь вплоть до восхода солнца, словно он был лунатиком. Подсознание лейтенанта не позволяло ему забыть тех, кем дорожил, не позволило ему взять и отпустить прошлое. Он будто пытался вбить в свою голову каждую букву, каждую строчку — каждое имя погибших героев, чтобы их жертва не пропала без следа, пусть хотя бы внутри его души остались имена безымянных героев.

Погруженный в данные мысленные «баталии», Варламов не заметил, как быстро пролетело время — за эти полтора дня он ни разу не прилег, не хотел спать, потому призраки прошлого на данный момент его не преследовали.

Первая часть его пути закончилась — он прибыл в Мурманск. Оставалось преодолеть путь в 90 километров до поселка Териберка. При выходе с вокзала Андрея встретил один из сотрудников местного отдела МГБ на новенькой М-20 «Победа», автомобиле 1946-го года выпуска. Дорога до поселения была грунтовая, занесенная снегом настолько, что Андрею приходилось по пути несколько раз выходить из машины, чтобы вытолкнуть ее из снежной западни. Проблемой стало также обстоятельство, состоящее в настоящем расстоянии до пункта назначения. По прямой от Мурманска до Териберки и правда 90 км, только единственная дорога, ведущая туда, имела длину в 131 километров, из-за чего дорога на автомобиле, учитывая сложные погодные условия, длилась почти день. Сидя на переднем сидении, наш герой так же, как и в поезде стал наблюдать за видами, открывавшимися за окном. И снова его взору открылась беспросветная белая пелена, нескончаемая и непроглядная. Единственное, что отличало эту местность от прошлой — Кольский полуостров — край озер, пронизывающих сушу. Дорога пролегала по множеству мостов, возведенных через многочисленные мелкие водоемы. Сам поселок Териберка находился в бассейне одноименной реки и Териберской губы.

Ближе к ночи путники добрались до селения. Перед нашим героем открылся небольшой поселок с богатой историей.

Первые упоминания о Териберке приходятся на 16 век. Несколько раз подвергалось атаке датского и английского флота, полностью уничтожавшего селение. Спустя время его отстраивали вновь. Первые жители села занимались животноводством, рыболовством и китобойным промыслом.

В 1896 году на мысу Териберском начал работать маяк с пневматической сиреной. В 1902 году через Териберку прошла линия прибрежного телеграфа от Александровска до Восточной Лицы. В 1904 было возобновлено регулярное пароходное сообщение на линии Вардё — Восточная Лица, с заходом в Териберку. В конце 1920-х годов был организован первый колхоз, имевший, кроме рыболовецких шняк, свою молочно-товарную ферму и оленье стадо. Во время Великой Отечественной войны Териберку от высадки десанта защищали 352-й стрелковый и 143-й артиллерийский полки. В Териберке располагались войска ПВО флота. Находясь далеко за линией фронта, Териберка неоднократно подвергалась налётам немецких бомбардировщиков. Вылов рыбы для фронта не прекращался и в это время. На фронт жители села отправили сотни посылок и тёплых вещей. После окончания войны здесь было уже два рыболовецких колхоза и две молочно-товарные фермы. Население поселка было относительно небольшое — около полутора тысячи человек.

Водитель высадил пассажира на снежной дороге и сказал: «Товарищ лейтенант, я должен вернуться в Мурманск, там меня ждут в местном управлении. Я вернусь сюда через три дня. Если что тут работает радиостанция, в случае чего используйте ее для связи».

«Хорошо, до встречи. А я отправлюсь в местную администрацию, опрошу свидетелей», — ответил Варламов.

Машина уехала, вначале она просто уменьшалась в размерах, удаляясь от поселка, в итоге полностью скрылась в белой снежной пелене. Чуть-чуть постояв на месте и наблюдая за уезжающей машиной, Андрей сделал логичный вывод: «Теперь я остался один в какой-то глуши, без машины, а из связи с внешним миром у меня только радиостанция, которой может тут вовсе и не быть. Ладно, продержусь эти три дня. Задание обещает быть простым, думаю, быстро управлюсь и уеду отсюда. Осталось понять, где тут администрация. Может у кого-нибудь спросить? Но где все люди? Вроде бы вечер, все должны возвращаться с работы».

Вдруг Андрей услышал крики вдали: «Пожар! Пожар! Пожар!». Тут же он отправился в их сторону, спеша на помощь.

III

Варламов бежал со всех ног, крики впереди все усиливались и усиливались. Толпа людей собралась у двухэтажного деревянного дома, точнее того что от него осталось. Старое здание, подобно спичке, сгорело до тла, многие деревянные балки и перекрытия попросту рухнули и остатки дома обвалились. Тушить было уже нечего.

«Горе то, какое. Петр Викторович сгорел! Такой человек погиб!» — рыдали местные женщины.

«А кто такой Петр Викторович?» — спросил Варламов у стоящего рядом с ним мужчины.

«Как ты можешь не знать кто это? Это же глава администрации нашего поселка», — ответил незнакомец.

«Вот я и встретился с администрацией. Просто отлично», — с сарказмом подумал наш герой.

«Стоп, кто ты такой? Ты же не местный!», — продолжил незнакомец. В этот момент все стоявшие там поселенцы повернулись к Андрею с вопросительным взглядом. «Откуда вы? Зачем приехали сюда? Это он поджег дом! Хватай его!», — именно в таком порядке прозвучали фразы, доносившиеся с каждого из концов человеческого скопления. Люди начали ближе подходить к Андрею, готовясь его схватить. Резким движением руки он вытащил из внутреннего кармана пальто свое удостоверение.

«Я прибыл из Москвы. Только что приехал в ваш поселок. Меня отправили расследовать пожар, который случился на прошлой неделе. Как только я услышал крики, сразу же прибежал сюда. А тут такое!» — оправдывался лейтенант, чтобы его не разорвала толпа.

К нему подошла женщина тридцати лет и стала внимательно читать текст из его удостоверения. Зрение уже стало ухудшаться с возрастом, и она читала медленно, чуть ли не по слогам: «Ми-ни-стерст-во го-су-дарст-вен-ной бе-зо-пас-нос-ти. Вы что из НКВД?»

«НКВД сейчас уже не существует, его расформировали и преобразовали, точнее переименовали в МГБ, но в принципе да, мы также занимаемся вопросами государственной безопасности», — ответил Варламов.

«Простите нас, мы сами, если честно, в шоке от произошедшего. Еще час назад все было нормально. Петр Викторович, как и остальные, зашел к себе домой после работы. Тут вдруг я выглядываю в окно, если что я в соседнем доме живу, и вижу, что его дом полыхает».

— Никто не видел, как загорелся дом? — спросил у собравшихся лейтенант.

— Нет, мы прибежали, когда дом уже полыхал, — ответила толпа.

— Получается, за час владелец дома успел вернуться домой, при этом начался пожар, пламя охватило все здание, и дом сгорел за считанные минуты? — говорил Андрей, удивляясь каждому своему последующему слову все больше и больше. Казалось, что все сказанное не могло произойти так быстро.

— Дом старый, ему около тридцати лет. Наверное, дерево совсем обветшало и быстро сгорело, — произнесла уже знакомая нам женщина, — Сейчас мы не сможем разобрать завалы, слишком темно, да и оставшийся огонь не позволит этого сделать. Утром приступим к работе.

— Мне понятно только одно — если ваш председатель в момент пожара все-таки находился в здании, то шансов выжить у него не было никаких. Даже если этого не сделал огонь или отравление угарным газом, то обвал всей деревянной конструкции, точно убил бы его. Завтра рано утром я осмотрю место пожара. А пока, вы можете подсказать, где у вас тут гостиница. Мне нужно место для ночлега.

— Тут ее отродясь не было, — ответила женщина, — Но вы можете остановиться у меня. Я живу одна, так что комнату свободную легко найдем. Да и живу я в соседнем доме, вам меньше идти придется завтра. Забыла представиться, меня зовут Антонина.

— Андрей, хотя я думаю, вы прочли мое имя и фамилию в удостоверении. Спасибо за ваше гостеприимство.

Варламов проследовал за женщиной, остальные люди начали расходиться по домам, ожидая завтрашнего утра, которое, по их мнению, должно было многое прояснить. Пройдя несколько метров от места пожара, они оказались напротив одноэтажного деревянного дома, внешний вид которого мог ожидать лучшего. Старая крыша давно прохудилась, ступени, ведущие к двери тоже нуждались в ремонте — доски, из которых они состояли в большинстве своем сгнили, так что наступать на них было опасно, так как они в любой момент могли разломиться под весом человеческого тела, а сама входная дверь давно разболталась и скрипела при ее открывании — петли стали совсем ни к черту. «Почему никто этого не починит? Такое чувство, что в доме не хватает мужской руки», — думал Варламов, аккуратно следуя за женщиной. Через минуту она достала из кармана ключ и быстрым движением руки открыла дверь.

Внутреннее убранство дома выходило в разрез с его внешним видом. Конечно, богатством здесь и пахло, но чистота и порядок прослеживались в каждой из мелочей. Чистые столы и стулья, постельное белье на двуспальной кровати было идеально гладким и выглаженным. По центру комнаты стоял небольшой старенький диванчик черного цвета. «Похоже, я сегодня буду спать на нем», — для себя подметил Андрей и продолжил мысль, — «Кровать двуспальная, значит, она живет не одна, но следов мужчины здесь никаких нет. Интересно». Рассуждения Варламова соответствовали его работе — все-таки сотрудники МГБ обязаны обладать аналитическим складом ума.

«Проходите, Андрей», — робко сказала женщина, — «Вы голодный? Будете ужинать?»

«Спасибо, этого не нужно. Я очень хочу спать, так как не спал почти двое суток, пока добирался в ваш поселок. Очень длинная и тяжелая дорога», — ответил лейтенант.

«Да, до нас тяжело добраться, да еще и по зимней погоде. Тогда вот, возьмите постельное белье, можете прилечь на диван», — продолжила женщина, достав при этом из комода белоснежную простынь, наволочку и пододеяльник, — «Хотя… Давайте я сама застелю, вы слишком устали».

«Благодарю», — немного стесняясь, робко сказал Варламов. Долгое время он жил абсолютно один — его родители сильно болели, дополнительный удар нанесли и тяжелые военные годы, переживания за сына, отправившегося в 44-ом на фронт. Так через год после окончания войны мама и отец Андрея скончались, почти одновременно, как ты, мой дорогой читатель, наверняка слышал в детских сказках: «И жили они долго и счастливо, и умерли в один день». Братьев и сестер у Варламова не было, любовь всей жизни он так еще и не обрел, таким образом, ему пришлось жить несколько лет абсолютно одному, полностью погруженному в работу в госбезопасности. Когда Антонина предложила застелить для него постель, лейтенант вспомнил маму, которая делала тоже самое, когда он был ребенком. Когда долго остаешься без кого-либо рядом, начинаешь надеется только на себя, становишься слишком самостоятелен, оттого простая забота, проявляющаяся в бытовых тривиальных ситуациях, кажется для тебя чем-то непривычным и очень приятным.

«Еще раз спасибо Вам, Антонина, что пригласили меня переночевать. Спокойной ночи», — поблагодарил хозяйку Андрей за ее гостеприимство.

«Да не за что. И Вам, спокойной ночи», — ответила женщина.

Спустя какое-то время наш герой заснул, и воспоминания из прошлого вновь нахлынули волной на его сознания. Имена погибших, как выстрелы из автомата, струились из его уст…

IV

Наступило утро. Андрей проснулся и поднялся с дивана. Его немного смутило одно обстоятельство — ему показалось, что его вещи, которые были сложены им вечером в определенном порядке, располагались иначе. Его портфель просто лежал на полу, хотя еще вчера Варламов облокотил его о диван, шляпа, лежавшая вечером ближе к краю стола, почему-то оказалась в его центре. «Почему все стало по-другому? Может Антонина брала мои вещи? Зачем?» — мелькали мысли в голове нашего героя, — «Может спросить ее об этом в лоб? Нет, нет. Не надо. Даже если и правда брала, то все равно не признается. Мне нужно сейчас проверить комплект и целостность своей сумки. Не буду раньше времени начинать конфликт, может женщина ничего и не делала».

Андрей спешно поднял портфель с пола и стал проверять его содержимое: самое главное, а именно удостоверение, кошелек со всей хранившейся там наличностью, и пистолет — да да, пистолет в лежал в портфеле. Наш герой не хотел «светить» свое оружие перед сельчанами, поэтому аккуратно половил свой пистолет системы Токарева на самое дно сумки, чтобы он стал незаметен. «Ничего не пропало, странно. Значит, мне показалось», — пришел к выводу наш герой.

В двух метрах от дивана на маленькой импровизированной кухне, представляющей собой совокупность нескольких деревянных ящиков, висящих на стене, маленького столика и керогаза, стояла хозяйка и готовила завтрак. В руках женщина держала сковороду, внутри которой вот-вот должна приготовиться яичница. Хотя поселок, как и почти вся Мурманская область, находился на территории за Северным Полярным кругом, в нем активно развивались молочно-товарные фермы и небольшое птицеводческое хозяйство, поэтому молочные продукты и куриные яйца постоянно были на столе у каждого из жителей Териберки.

«Вы что-то ищете?» — спросила женщина, наблюдая за тем, как Варламов роется в своем портфеле.

— Да ничего, точнее искал, но оно уже не нужно, — выкрутился Андрей.

— Тогда, раз проснулись, проходите к столу. Позавтракаете и отправитесь работать.

Молодой человек сел за кухонный стол, на котором уже была произведена сервировка — по его краям расположились две тарелки, с боков окруженные вилкой и ножом. Также гостя ожидал горячий свежезаваренный чай.

— Кушайте, Андрей. К сожалению, не очень много и не особо разнообразно, но чем богаты, — сказала Антонина.

— Да о чем вы говорите, мне всего достаточно, и самое главное — вкусно, — подхватил Андрей, — Для меня, как для человека, прошедшего войну, разнообразие незнакомо, да и особо и не нужно, вкусно значит вкусно.

— Вы воевали? А ведь такой молодой? Сколько Вам лет?

— 22

— Понятно. Хотя почему я так этому удивляюсь. Иногда мне кажется, что не осталось ни единой семьи, которую бы не коснулась эта чертова война…

Женщина немного опустила голову и вдумчиво стала смотреть в какую-то конкретную известную только ей точку, будто что-то вспоминая.

— Простите, Антонина… — начал предложение Андрей.

— Да что мы все на «Вы», я пока еще не в таком возрасте, — немного растормошившись, сказала хозяйка, — Давай на «ты», и не Антонина, а просто Нина.

— Хорошо, давайте… Ой, давай.

— Так о чем ты начинал говорить, а то я тебя перебила.

— Мы заговорили о войне. Прости меня за последующий вопрос, но я заметил, что в этом доме жили два человека, однако видно, словно второго человека здесь не было давно.

— И как ты догадался.

— Кровать, точнее матрас на кровати промялся только с одной стороны, только одна столовых приборов лежали в ящике, за другими ты пошла в другой шкаф, следовательно, давно ими не пользовалась, да и по внешнему виду жилища я понял, что не хватает мужской руки, которая могла бы заделать все огрехи с досками и входной дверью. Да и в общем, стоит сказать — догадываться и делать выводы — моя работа.

— Ты прав, я уже давно живу одна, — ответила Нина, голос которой становился все тише и тише, — Я тоже догадалась, что ты воевал. Всю ночь говорил какие-то имена, долго так говорил, не замолкая, только под утро перестал, как только первые лучи Солнца упали на землю. Как я поняла, владельцев этих имен уже нет в живых? Это твои сослуживцы?

— Да, именно они. Каждый день мне снятся и говорят со мной. Как я иногда хочу забыть прошлое, но не могу…

— Почему?

— Без прошлого у человека никогда не будет ни настоящего, ни будущего.

— Сильно сказал, я, наверное, также бы ответила. Рада бы была забыть своего Федьку, да никак не смогу.

— Он погиб на войне?

— Да, еще в 42-ом. Похоронка тогда пришла. Думала, удавлюсь, так без него жить не хотела, да и не могла. Как будто часть души вырвали и раздавили. Так и ходишь без второй половины и пытаешься ее чем-то заполнить. Кто-то заполняет работой, кто-то — алкоголем. Я в работе себя нашла — здесь на рыбной ферме работаю, много работаю. Знаешь, парень, — продолжила женщина, взглянув на нашего героя, — Ты мне Федю напомнил, такой же добрый. Поэтому я тебя к себе домой и пустила.

— Почему ты так думаешь?

— Глаза — глаза у тебя добрые. Да и ты сразу побежал, аж запыхался, как только про пожар услышал, помочь хотел. Другой бы так не поступил.

— Проницательно.

— А что ты хотел, я хоть и без высшего образования и не работаю в вашей конторе, но выводы делать тоже немного научилась. Так…, ладно, доедай и пойдем. До сих пор не могу поверить, что Петра Викторовича уже нет, такой мужик погиб. Буквально, сгорел… Он же тут почти самый старый житель.

— Что ты имеешь виду? Я так понял, что ему не больше шестидесяти лет было.

— Так я про другое. Тут большинство жителей поселка, сюда только в 30-е переехали на заработки, до этого сюда раскулаченных перевозили, а потом их выселили. А Петр Викторович тут еще со времен царя жил.

— Ты до этого сказала «почти самый старый». То есть был кто-то, кто жил тут раньше него?

— Да, это логично, я же так и сказала.

— Этим «самым старым» жителем случайно не был Валентин Иванов?

— Да, именно он, Валентин Ильич. Как узнал?

— Мне говорили, что он был сподвижником Ленина, каждый год ездил в Кремль на годовщину Революции.

— Это ты прав, он всегда гордился тем, что у него отчество Владимира Ильича. А по поводу Териберки — он здесь родился, по-моему, в 1878 году. В этом году юбилей у него должен был быть — 70 лет, да только сгорел за день до этого. Тоже странно — дом вспыхнул днем, не ночью, и также, как вчера, сгорел за минуты.

— Звучит очень интересно — два старожила поселка сгорают у себя дома с разницей в неделю. Просматривается какая-то связь — но сначала я должен осмотреть место предполагаемого преступления, потому как возможен вариант, что моим единственным выводом окажется — здания были слишком ветхими и сгорели от обычной не аккуратно выброшенной спички.

— Пошли, там по-любому уже собрались мужики расчищать завалы.

Они встали из-за стола и отправились на место вчерашнего пожара.

Андрей вышел из дома, а Нина чуть запоздала. Приближаясь к двери, она еще раз осмотрела комнату. «Почему-то все как будто не на своих местах, стоит по-другому. Да даже коврик при входе утром лежал на небольшом расстоянии от двери, хотя вечером я подвинула его в упор к двери. А тот стул, который стоит рядом с моей кроватью — я же даже на него не садилась ни вчера ни сегодня, а он почему-то развернут. Но ладно, мне скорее всего это кажется, наверное, ошибаюсь. Нужно выходить из дому, а то Андрей уже меня ожидает», — подумала женщина и проследовала к выходу на улицу.

V

К дому главы администрации, скорей тому, что от него осталось, стали собираться местные мужчины — их было не очень много. На то были свои причины — во-первых, завалы были не незначительными, а вчера их не начали разбирать лишь из-за не до конца затихшего пламени, во-вторых, многие мужчины отправились на работу на рыбзавод — производство без рабочих могло попросту встать, а превыше всего всегда стояло выполнение ежедневного плана. Кто-то из мужиков уже начал разбирать обгоревшие доски от перекрытий. Обожженное тело Петра Викторовича Волинтьева было быстро найдено.

Варламов, увидев труп главы администрации, сразу же подбежал к нему, расталкивая зевак, со словами: «Отойдите и ничего не трогайте, мне нужно осмотреть тело!». Толпа расступилась.

Тело серьезно обгорело. Если бы никто не знал, чей дом охватил пожар, то и догадаться чье тело, было найдено здесь, стало бы невозможным. Андрей не имел медицинского образования, однако это не помешало ему провести свой «медосмотр и сбор анамнеза». Поток мыслей захлестнул следователя:

— Скорее всего, он погиб от отравления угарным газом. Но почему не пытался выбраться из горящего здания? Почему не кричал о помощи? Вот, почему, — в этот момент Варламов обратил внимание на маленький клочок ткани во рту жертвы, — Кто-то засунул ему в рот кусок ткани в качестве кляпа, чтобы не кричал, а, значит, его должны были связать, дабы не сопротивлялся. Ну конечно же, вот почему его руки за спиной, их связали, во время пожара ткань и веревка сгорели, не оставив следов. Также между его руками остался отломок чего-то деревянного. Его привязали к стулу, который также сгорел в огне, кроме той части, что соприкасалась с руками Волинтьева. Судя по ушибам тела и тому, что они локализованы в своем большинстве на нижней плоскости — в начале пожара он находился на втором этаже, а когда перекрытия вследствие воздействия огня не выдержали нагрузки и разрушились, уже бездыханное тело упало вниз, на первый этаж, где окончательно обгорело, и было завалено обломками крыши. Оттого его так быстро и нашли — если бы он был на первом этаже, то на него упало бы все дерево со второго этажа и крыши, а так его количество значительно уменьшилось, и завалы оказались не столь объемными. Но не стоит забывать — мужчина мог сопротивляться убийце, поэтому ушибы и вмятины могут быть результатом борьбы. Так, а что это в правой руке у жертвы? Пуговица? Да, коричневая аккуратная пуговица, скорее всего от пальто, но какая-то странная — она квадратная, а не круглая, интересно. И какая-то мелкая надпись на обратной стороне — не могу сейчас разобрать, огонь немного подпалил пуговицу, позже возьму увеличительное стекло и обязательно рассмотрю написанное. Почему пуговица от пальто? Пуговица почти такая же как и на моем пальто, да и других вариантов зимней одежды, у которой есть похожие пуговицы. Глава администрации ходил в пуховике, для данной местности и погоды он явно был удобнее — следовательно, пальто носил убийца — то есть во время борьбы покойный смог оторвать пуговицу у нападавшего и сжал ее в руке, оттого она и не расплавилась полностью, а поджигатель этого не заметил. Получается, преступник носит пальто, на котором не хватает одной из пуговиц. Осталось понять, отчего произошло возгорание, а точнее поджог. И что за странный запах, такой пахучий, однако до боли знакомый.

Запах Андрей почувствовал еще вчера, стоя у пылающего здания, но особо не придал этому значения. Сегодня он понял свою ошибку — оказалось, он единственный, кто чувствовал необычный запах, исходящий буквально от каждой сгоревшей доски, чуть ли не от снега и земли вокруг. Лейтенант повернулся от бездыханного тела к людям, стоящим позади него и произнес: «У покойного была дома печка или наподобие этого?»

«Конечно», — ответил какой-то мужчина, — «Как у всех в этом поселке у него стоял керогаз. Как же по-вашему он готовил себе еду».

— Логично, как я и ожидал, — подумал Андрей, — Убийца использовал керосин, но чтобы дом вспыхнул так легко этого керосина нужно необычайно много. Но этот запах… Это не керосин, что-то другое, что-то знакомое.

В этот момент по улице бежал мальчишка, сбежавший из дома напротив. За ним гналась его запыхавшаяся мама с каким-то флаконом в руке: «Стой паршивец! Это же для того твоего здоровья»

Мальчишка отвечал: «Не буду я пить эту гадость, сама пей свой рыбий жир».

Услышав последнее словосочетание, Андрея осенило: