Бесплатный фрагмент - Ветер вечности

Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми, случайны. А все отсылки и секретные послания вам только кажутся…

Люди спят спокойно, убежденные, что магии нет. Но что, если их сон — лишь заклинание тишины?

Глава 1

Эстель считала шаги. Семь — до радужных камней. Потом замереть на секунду, словно птица перед взлетом, увернуться, и сделать ещё три шага. Уже год она «репетировала» этот путь до домика, в котором поселились они с Беном, но он все ещё каждый раз давался ей с трудом.

Земли Сумеречных эльфов очень отличались от тех мест, где Эстель привыкла жить. Озера, зеркальные глади обмана, хранили не воду, а кислоту; скалы располагались настолько плотно друг к другу, что было трудно найти хотя бы один кусок земли, на который можно поставить ногу целиком; деревья, лживо манящие видом райских яблонь, плевали ядом с каждой своей ветви, обрекая на мучительные ожоги тех, кто искал под ними спасение от дождя.

И это не считая опасного зверья и насекомых: здесь в обилии можно было столкнуться нос к носу с прайдом черных львов, которые, как известно, агрессивнее своих сородичей; нарваться на гнездо ос-богомолов, от которых у Эстель стыла кровь почище, чем от любого черного льва; в кислотных озерах же жили громадные крабы-пауки, настоящие колоссы, которым кислота абсолютно никак не вредила, и даже наоборот — с целью своей защиты эти крабы-пауки могли плеваться ею в тех, кто осмелился нарушить их покой.

И все же план Бена пока работал: ведь за год Роршарх их так и не нашел. Ветер Вечности был в безопасности.

Эстель провела рукой по своей серебристой коже, унимая мурашки.

Два эльфийских артефакта: Сердце Феникса и Нить Ариадны позволили им улететь и спрятаться. И когда только Бен успел забрать их себе? Значит, Эней и Мириада все-таки привезли Сердце с собой, хоть это и было, на взгляд Эстель, очень рискованно, ведь оно тоже могло попасть в руки Роршарха. Правда, им с Беном пришлось заплатить за это своим внешним видом: теперь они оба были неотличимы от любого обычного эйгенграу.

Как долго можно скрывать от Роршарха Ветер? Эстель не знала. Прошел год, а она так и не осмелилась спеть Ветру, как советовал Улрой. Как и отнести Ветер богине Бригитте. А ведь она бы могла уже сейчас положить конец войне, закрыть проходы на Тельту и вновь жить нормальной жизнью. Эстель и сама не могла понять, почему она до сих пор этого не сделала, а Бенедикт не давил.

Сомнения терзали ее душу. Ведь если проходы между мирами будут закрыты, то родители Джона, как и, возможно, ее приемные родители, больше никогда не смогут увидеть своих детей. И, наверняка, эти случаи не единственные. О других она может и не знать. Сколько ещё таких трагедий будет скрыто за кулисами этой войны?

Через двадцать дней мир эльфов будет праздновать Остару — уже вторую ее Остару в краю Сумеречных эльфов. К слову, они с Бенедиктом выбрали себе свободный пустой обветшалый домик, среди небольшого поселения небогатых эйгенграу, участвующих в добыче лангорновых камней. И пытались избегать специфических случаев применения магии, чтобы случайно не выдать себя.

Жители Вайлдина — так называлось это поселение эйгенграу на самой границе земель Сумеречных эльфов — жили обособленно от остальных, и это было Эстель и Бенедикту только на руку.

Жизнь здесь была сурова.

Пропитание добывал им Бен, а она собирала травы с различными магическими свойствами — на продажу и для себя.

На рынке ее знали как Эли — им с Беном пришлось сменить и имена. Третье имя в ее жизни, простое и непритязательное, как и все вокруг. Сокращение двух ее настоящих имен, которое отражало ее двойственность. Бен же взял себе вместо имени более просторечную форму — Бено.

По легенде, которую они придумали для местных — им удалось сбежать из лагеря фойна, а обратно возвращаться им было некуда: их родители так и остались там: в лагере по добыче унакита. Здешние эльфы приняли их у себя с радостью и даже сочувствовали ребятам.

В минуты, когда на Эстель нападала тоска по родителям, по Алисии, которую было уже не вернуть, ей очень сильно хотелось отправить им хотя бы какую-нибудь весточку о себе. Передать им, что они с Беном живы. Но это было слишком рискованно, и каждый раз Эстель осаждала себя, думая, в первую очередь, об их безопасности. И безопасности Ветра Вечности.

Она скучала и по Гвилвилет, по Финарфину, Талиону и по Улрою, которого также не вернуть, как и Алисию, и даже — по Зангаре.

Они с Беном до сих пор терялись в догадках относительно того, что произошло после того, как они улетели сюда. До них доходили обрывки новостей, и пока было не похоже на то, чтобы Роршарх начал полномасштабную войну. Или же она просто не успела дойти до относительно безмятежного Вайлдина.

Эстель мучала совесть потому, что ей до сих пор не хватило силы воли решить этот вопрос раз и навсегда, закрыв переходы.

Слова Финарфина, которые она три года назад вычитала в его заметках, словно упрек, эхом отдавались в голове: «Волшебство — это не огуречный соус. Нельзя просто добавить его в суп — и тут же все станет идеально».

— Эли! — звонкий девчачий голос оторвал ее от раздумий, когда Эстель, проходила мимо рынка. — Я знаю, ты сегодня не торгуешь… Но, может быть, поделишься клевером? Я вижу, у тебя получилось его много собрать…

Девушка с серебряной кожей, точно такой же, как у Эстель, жалобно смотрела на нее. Эстель вздохнула.

— Я принесла красивоплодник. Это ведь ты пыталась его найти на прошлой неделе?

Эстель с интересом посмотрела на девушку, накрутив один из своих кудрявых серебряных локонов на палец. За красивоплодник она отдаст Мелене хоть мешок этого клевера. Она научилась готовить из него желе, а сладости здесь были столь же редкими, как и сам красивоплодник.

Вокруг росла одна полынь, гвоздика, и, реже, лаванда. Из нее тоже можно было приготовить хоть что-то поинтереснее, чем зеленые щи.

— Как Бено? Что-то он давно не появляется на рынке… — вдруг спросила Мелена и Эстель напряглась.

Здесь они с Беном играли роли брата и сестры, так что… Кто угодно мог проявлять к ним повышенное внимание.

— Ты же знаешь, он себе на уме. Как засядет за свои исследования, так нос из дома неделями не показывает, — сухо ответила Эстель.

Бенедикт действительно даже здесь все время умудрялся что-то исследовать.

— Хорошо, что у Бено есть такая замечательная заботливая сестра, — прощебетала Мелена.

Если бы могла, Эстель бы скривилась от того, сколь сладкой лестью казались ей эти слова. Несмотря на то, что Бенедикт не давал ей на то поводов, она ревновала. Особенно к Мелене, которая практически при каждой встрече умудрялась заводить разговор о нем.

— В этот раз на Остару будет совсем мало яиц, куриц почти не осталось, — продолжила говорить Мелена, не замечая того, что у Эстель к разговорам с ней давно не было никакого энтузиазма. — Но для Бено я оставлю парочку. Пусть, если сможет, зайдет сам, или отправит тебя.

Эстель непроизвольно покачала головой. Их уже много раз звали в гости, но им каждый раз хватало ума отказываться. Они обманывали этих эйгенграу, пользуясь их гостеприимством, и однажды, если Роршарх найдет способ найти их, то это накликает беду на весь Вайлдин.

— У нас много капусты. Мы можем поделиться, — все так же сухо сказала Эстель, пытаясь не показаться грубой.

— Моя семья с радостью примет этот дар! — просияла Мелена, разглаживая ладонью кружева на фартуке. — Ты и сама заходи, просто так, на чай.

Эстель не была уверена, что в такой ситуации ей стоило заводить подруг. Все и так казалось слишком сложным. Удивительно, что богиня до сих пор не потребовала Ветер себе. Неужели она ждала, пока Эстель расправится с Роршархом?

Возможно, это и есть — правильный путь? Убить его? Неужели силы, которыми наделила ее богиня, столь могущественны, что она, пятнадцатилетняя эльфийка, будет способна выступить против короля темных фойна?

— Кстати, представляешь, говорят, что королева Айлинель, та самая, возлюбленная короля Мортимера, у Роршарха, короля фойна. Бедные, столькое на их долю выпало, а они все не вместе, да не вместе.

Если бы минутами ранее Эстель не передала корзинку с клевером Мелене, то она бы точно выпала у нее из рук.

— Эли? Ты что-то померкла, посерела… Тебе не хорошо?

— Устала я. Весь день на сбор клевера ушел, — этим Эстель вполне могла поделиться и с Меленой. — Но с удовольствием послушаю, что ещё о них говорят. Все-таки королевские особы…

— О, ну наконец-то! Хоть что-то тебя интересует. А то уж я думала, что мы никогда не найдем точек соприкосновения, — радостно хлопнула в ладоши Мелена и быстро затараторила: — Оказывается, Роршарх ее королю Нугуру обещал, вообрази? Но Нугур, вроде как, ещё год назад с жизнью простился, и тогда Роршарх забрал ее себе. Но не сразу. Подробностей я не знаю, там мутная история.

— Миленько, — откликнулась Эстель, пытаясь держать себя в руках.

У нее на лбу начали проступать капельки пота.

Мелена пожала плечами.

— Ну все, беги. А то ты и правда блеклая какая-то.

Эстель захотелось закатить глаза, но она сдержалась.

Быстрее, быстрее! Как только Мелена скрылась из ее поле зрения, она побежала. Нужно рассказать об этом Бену. Если слухи правдивы, то они не смогут больше отсиживаться здесь. Она оставит Ветер в безопасном месте, и… Теперь она не беззащитная девчонка. Богиня наделила Эстель силами не случайно.

Дверь скрипнула, Эстель вбежала в дом, и, пытаясь отдышаться, подняла глаза на «такого же блеклого» Бена, который, кажется, как раз ждал ее.

— Бен, моя мама… — начала Эстель, но Бенедикт перебил, сунув ей в руки какую-то листовку.

— Знаю, — тихо сказал он.

Слова, написанные на ней, жалили Эстель, словно ядовитые змеи.

«Я пообещал ее Нугуру. Но так как он сам не смог сдержать свое слово, я просто заберу Айлинель себе. Или… Я мог бы обменять твою мать на Ветер. Жду до Остары. Ты знаешь, где меня найти. Моя армия в полной боевой готовности».

Эстель схватилась за спинку стула. Это письмо словно вышибло из нее весь воздух.

— Сегодня это принёс старейшина Керос. Это «круговой лист». Мы должны передать его следующему дому. И так до тех пор, пока новость не обойдет все дома в поселении.

У Эстель закружилась голова. Но она взяла себя в руки.

— Пришло время перестать прятаться.

Глава 2

— Так, подожди, подожди! Ты же понимаешь, что все это может оказаться лишь ложью Роршарха, для того, чтобы вынудить тебя отдать Ветер?

Эстель вздохнула.

— А если нет? Скорее всего, мы никак не можем это проверить, не обнаружив себя.

К тому же, «эльфы не лгут», — последние слова Эстель произнесла тоненьким голоском.

Она понимала, что Бенедикт хотел поддержать и успокоить ее, но теперь она не может сидеть сложа руки.

Бен задумчиво нахмурился.

— Мы не можем взять и отправиться к разлому без подготовки, без какого-либо плана. К тому же, нам буквально не на ком лететь. Год назад мы отправили Янара обратно… Давай хотя бы для начала попробуем вернуться в Дар Руад, или в Дар Эльдан. Узнаем, как обстоят дела и что мы можем сделать в текущей ситуации.

Эстель не могла не признать, что слова Бенедикта звучали как минимум разумно.

В итоге на сборы у них ушел целый день. Перед этим Бен отправился к старейшине, чтобы уговорить его продать одну из ездовых серебряных рысей, которые принадлежали охране Вайлдина.

Они с Эстель хотели уехать незаметно, под покровом ночи.

Бен ещё не успел вернуться, а Эстель с ужасом обнаружила ещё одно изменение в их жизни, произошедшее за столь короткий срок: ее волосы перестали быть серебряными. Как и кожа. Спустя столько времени она, наконец-то, увидела свои родные каштановые кудри. В таком виде ей больше нельзя было выходить из дома.

В дверь постучали.

Эстель точно знала: это не Бен, потому что ему стучать было без надобности. Как некстати, и кто это мог быть?

— Кто там? — дрожащим голосом спросила Эстель.

— Это я, Мелена! Угадай что? Я принесла на обмен серебряных карасей! — радостно воскликнула девушка.

— Уходи, — прохрипела Эстель, попытавшись изменить голос, чтобы он стал похож на простуженное горло. — Я заболела. Не хватало и тебя ещё заразить.

— А где Бено? Он тоже болен? — не отставала Мелена.

— Нет. Он ушел к старейшине, — Эстель сказала правду, в надежде, что я Мелена уйдет.

Минут пять за дверью ничего не происходило, и Эстель уже было подумала, что так и произошло, но вдруг снова раздался наигранно-робкий голосок Мелены:

— Эли? Если тебе нужна помощь, только скажи. Я не боюсь заболеть.

Эстель разразилась нарочитым кашлем.

— Нет, ничего не нужно, спасибо.

— Может быть, сейчас не время выяснять такие вещи, но почему ты не хочешь стать моей подругой? Я же стара-а-аюсь, — хнычущим голосом протянула Мелена.

Эстель не ответила, но услышала, что то, чего она так боялась, все равно произошло:

— Бено?! Это ты?! Что с твоей кожей? Волосами? Это какое-то заклинание? Артефакт? Зачем ты стал точь-в-точь как светлые?

Эстель вроде как собиралась испугаться, но вместо этого прыснула. Мелена всерьез думает, что Бен превратился в тарильевого эльфа?

Дверь открылась.

— Мелена, давай-ка зайдем в дом, — Бенедикт практически затолкал эльфийку внутрь.

— Эли? — Она с ужасом в глазах прикрыла рот рукой. — Так это… болезнь? Твои волосы и кожа…

Мелена испуганно переводила взгляд с меня на Бена.

Эстель подумала о том, выглядела ли она такой же растерянной, когда впервые встретилась с эльфами? Подумать только, кажется, уже прошла целая вечность с тех пор, когда она зашла в музыкальную гостиную и увидела там Бена, Гвил и Фина.

Бенедикт закатил глаза, перед этим успев удостоить строгим взглядом Эстель.

— Теперь я тоже, да? — почти всхлипывала Мелена. — Стану такой блеклой…

— Честно говоря, ещё не поздно уйти. Этим не так легко заразиться, — подыграл Тель Бен в силу своих возможностей.

— Неужели это все из-за клевера? — кажется, Мелена почти правильно связала болезнь со вчерашней усталостью Эстель.

Тель, к слову, вовсе не лгала Мелене, когда говорила о болезни.

Вчера, собирая клевер, она действительно простудилась. Правда, не настолько сильно, насколько хотелось это показать надоедливой эйгенграу.

Эстель покачала головой. Бенедикт взял руки Мелены в свои, и посмотрел на Тель.

— Раз уж пришло время раскрыться, так тому и быть. Я — принц Бенедикт из рода Сапфиров, а это — принцесса Эстель из рода Ирилисов. Мы стали эйгенграу лишь на время, чтобы уберечь кое-что от короля Роршарха.

Мелена неверяще посмотрела на нас обоих, а потом убрала свои руки из рук Бена. От чего Эстель слишком явно выдохнула с облегчением.

— Вы — чокнутые! Надо было сразу держаться от вас подальше! А ведь мама предупреждала меня, предупреждала, что не селятся на отшибе те, у кого все чисто. А я, наивная, не поверила, — зачастила Мелена.

— Теперь я чувствую себя вдвойне особенной, — съязвила Эстель, и Мелена пулей выскочила из дома, ещё раз внимательно осмотрев принца и принцессу с ног до головы.

— Не надо было пускать ее в дом, — вздохнула Эстель.

— Жалко прощаться на такой неудачной ноте, — Бенедикт поднял глаза к потолку. — Но ничего не поделаешь. Надо уезжать, пока к нам не пришло с вилами все поселение. Как-то Мелена не особо поверила в мои слова о нашем происхождении.

Бен пригладил рукой волосы на затылке

и на всякий случай создал защитный купол возле дома. Эстель понимала: как минимум — нового прихода старейшины им не избежать, и это лишь вопрос времени.

Когда все было готово, Бен помог Эстель усесться на рысь, и они растворились в ночи.

— Его зовут Филиар, — пояснил Бенедикт.

— Ты уже ездил раньше на рыси, это ведь не первый твой раз, да? — поинтересовалась Тель.

— Нет, конечно не первый. Но не так много, как на пегасах или скажем, тархах.

Эстель кивнула. Было приятно, когда Бен согревал ее своим теплом или касался ее щеки своей.

Уже в пути они решили, что вернутся сначала в Дар Эльдан, несмотря на то, что Дар Руад был ближе к территориям Сумеречных. Учитывая случившееся, была большая вероятность того, что отец попросил поддержки у семьи Сапфиров.

Пересекая границу земель эйгенграу, Тель и Бен были готовы к тому, что, возможно, Роршарх, после того, как они улетели, начал полномасштабное вторжение, и они могут столкнуться нос к носу с другими золотокрылыми. Но их опасения не оправдались. Все было привычно тихо, словно и не нависла над их миром столь серьезная угроза. Мир безмятежно спал.

Когда Тель и Бен оказались поблизости от Дар Руада, внутри Эстель интуиция начала биться, словно птица в клетке.

— Наверное, нам все-таки придется нарушить свой план, — теперь Тель сама потерлась своей щекой о щеку Бена. — Мы устали, и, кроме того, что-то говорит мне, что стоит остановиться здесь.

Бен пожал плечами.

— Смотри, силовые линии Дар Руада в порядке. Значит, по-крайней мере сейчас на замок никто не нападает, — заметил Бен.

Дар Руад был таким красивым и мирным. Но Тель знала, что эта идиллия может быть разрушена в любой момент. Она должна была быть готова к борьбе.

А сейчас ей было непривычно въезжать в замковый двор на рыси, ведь раньше чаще всего они приземлялись на крыше — на полетной площадке. Эстель чувствовала тревогу, смешанную с приятным волнением: конечно, ее отец, скорее всего, не здесь, но как же приятно вернуться домой!

Скользящий по замковому двору мимо пламенных целозий и перистых бархатцев, словно жидкое серебро, Филиар, выглядел здесь ещё более волшебно и, в какой-то мере даже сюрреалистично, чем в Вайлдине.

Светало. Как и в большинстве случаев, первым нас заметил Тирин, и поспешил нам на встречу.

— Ваши Высочества! Вы живы! — радостно воскликнул он, раскрывая руки.

Бен спустил Эстель с Филиара, и она кинулась в объятия Тирина.

Он погладил ее по голове.

— Ваш отец будет счастлив узнать, что вы вернулись! — просиял Тирин.

Он ничего не сказал об Айлинель, видимо, оставив это на Мортимера.

— А он… — начала Эстель, но Тирин перебил.

— Его Величество как раз недавно прибыл. А вместе с ним также и Их Величества Изабелла и Халатир.

Тель с Беном переглянулись.

— Пойдемте, — продолжил Тирин, ведя их ко входу в замок. — Я думаю, Его Величество захочет увидеть вас немедленно.

Получается, всему замку не спалось.

Они прошли внутрь через массивные двери. Несмотря на то, что Эстель успела провести здесь не так много времени, все было таким знакомым и родным.

— О! Ваши Высочества! Я так рада, что с вами все в порядке! — воскликнула Орна. — Я только что подала Их Величествам ранний завтрак. Кажется, теперь понадобится больше тарелок.

Тирин строго взглянул на нее, и Орна умчалась на кухню.

— Ваш отец завтракает у себя в покоях, — пояснил дворецкий. — Вы хотите немного отдохнуть с дороги, или же все-таки сразу навестите его?

— Не волнуйся, Тир. Конечно же, мы отправимся к нему. Отдых подождет, — ответила Эстель.

Не успели они подняться наверх, как Мортимер сам вышел к ним.

— Когда я услышал ваши голоса, то подумал, что мне померещилось! — Мортимер заключил Эстель в объятия.

— Это правда, пап? Только не лги мне. Правда, что мама у него?

Тирин кашлянул.

— К сожалению, это так, — заключил Мортимер. — Понимаешь, твоей сестре, Бен, не сиделось на месте… Вы исчезли, и чем больше времени проходило, тем рискованнее становилась ерунда, которая приходила ей в голову. И тем решительнее она раз за разом ее осуществляла. И Роршарх этим воспользовался. Он отправил ей «весточку» о том, что вы у него. Конечно же, Гвилвилет не могла не прореагировать.

Эстель моргнула, Бенедикт поставил руки на талию и выругался. Тель удивленно посмотрела на него.

— И мама…

— И Айлинель кинулась за ней, да. Она умеет быть незаметной, когда нужно. Так что я не успел спохватиться вовремя. Твоя мама не хотела ждать ни секунды, ведь ни Улрой… — Мортимер сделал паузу, взглянув на дочь, — ни Зангара, ни Сильверен теперь никак не помогли бы Гвилвилет, так как их там нет. А на днях до нас дошел «круговой листок», и тогда у меня появилась надежда на то, что скоро я увижу вас снова.

— Ты не сердишься на меня за то, что с Бенедиктом решили вернуться?

— Конечно нет, дочь, — Мортимер погладил Тель по голове. — А где Ветер? Вы привезли его с собой, или…

— Нет, я надежно спрятала его до тех пор, пока не решу что с ним делать, — созналась Тель.

— Тебе не стоит все брать на себя, милая. Ты еще так юна… И я не позволю тебе рисковать собой.

— Пап, мы с Беном прожили самостоятельно на опаснейших землях — год! Если после этого мы все еще не считаемся взрослыми, то я не знаю, какое еще доказательство тебе нужно, — обиделась Эстель. — Я не буду стоять в стороне. Богиня наделила меня силами, которые помогут нам в войне против Роршарха.

Глава 3

— Давай для начала вызволим твою маму и принцессу Гвилвилет, хорошо? А грандиозные планы, все-таки, оставь тем, кто по возрасту ближе к Роршарху, чем ты.

Эстель уперла руки в боки.

— Мы только вернулись, и я не хотела ссориться. Но я начинаю понимать, почему Гвил сделала то, что сделала!

— Тель, дорогая, давай вернемся к этому разговору чуть позже. Мы все немного остынем, подумаем… А вы с Бенедиктом пока немного все-таки отдохнете с дороги. Кстати, можете не волноваться насчет Филиара, кажется Тирин нашёл с ним общий язык.

— Мы непременно продолжим этот разговор, — хмыкнула Эстель. — И лучше прямо сейчас.

— Ох, дочь, какая же ты упрямая! Посмотри на Бенедикта, ему нужен отдых!

Бен в ответ сделал круглые глаза, указав себе пальцем в грудь.

— Кажется, я поймала дежавю, — невозмутимо продолжила Эстель. — Только вот мама в этот раз не здесь… И где Гвил мы теперь точно знаем.

— Я как раз хотел предупредить, — Мортимер устало потер глаза. — К вечеру я лечу в Дар Хелин. Туда прибудут все главы наших династий… — Мортимер сглотнул. — Чтобы помочь нам. Хорошо, что ты не взяла с собой Ветер. Так у меня будет меньше шансов наделать глупостей и поддаться соблазну выменять его на Нель…

— То есть, ты тоже думал об этом, пап? — Эстель шокировано смотрела на него.

— Конечно! Конечно думал. Я люблю твою маму так сильно… Что готов отдать за нее все сокровища мира, — тихо сказал Мортимер.

Тель была готова расплакаться.

— Ладно, пап… Мы с Беном, все-таки, отдохнем часик. Но пообещай, что возьмешь нас с собой в Дар Хелин, и не улетишь без нас.

— Договорились. Думаю, в Дар Хелин я вас могу взять с собой, — кивнул Мортимер.

Эстель взяла Бенедикта за руку, и они пошли наверх, в жилые комнаты.

— Знаешь, мне жаль, что нам приходится сражаться против твоего деда… — наконец смогла оформить свои мысли в слова насчет происходящего Эстель.

— Ну, мне тоже жаль, что тебе пришлось сражаться против твоего дяди. Кажется, нам обоим не очень повезло с некоторыми родственниками, — заметил Бен, и поцеловал Эстель в щеку. — Ты боишься, что мое отношение к тебе изменится, если именно тебе придется стать той, кто поставит точку в этой истории с Роршархом?

Тель и Бен зашли в в комнату Эстель и сели на кровать, держась за руки.

— Очень. Очень боюсь, — призналась принцесса.

Бенедикт поцеловал ее в висок.

— Можешь ругаться, колотить меня, но я считаю, что твой отец прав. Нужно оставить эту ситуацию тем, кто опытнее.

— Но их Бригитта не наделяла такими силами…

— Такими, это какими? Ты их ещё не использовала, Эстель! Правда в том, что мы не знаем, на что ты способна. Зато я видел, на что способен мой дед… И я не хочу потерять тебя.

— Значит, ты не веришь в меня, — констатировала Эстель.

— Все не так, — устало вздохнул Бен. — И можешь не бояться. Если действительно дойдет до того, что именно тебе придется убить его, я не брошу тебя, Тель. Мой отец убил твоего дядю, и это не сделало наши отношения менее крепкими. Но все же я надеюсь, что тебе никогда не придется делать ничего подобного.

Спустя час, которого для отдыха, конечно же, было катастрофически мало, Эстель и Бенедикт спустились в столовую. К радости Тель, отец сдержал слово и никуда не улетел без них.

— Оставлять вас одних небезопасно, — констатировал Мортимер, когда Орна подала обед.

Эстель хватило ума не начинать заново этот разговор о безопасности. К тому же, у нее на языке крутились вопросы поважнее.

— Расскажи нам все, — попросила она. — Что произошло после того, как мы улетели? Где Зангара, Элидела?

Эстель очень хотелось добавить к ним ещё одно имя.

— Где сейчас мой отец? — добавил Бен.

Мортимер посмотрел на него.

— Я предлагал им всем остаться в Дар Хелине, но, возможно, это была не лучшая идея. Сильверен не согласился. В итоге они поселились в городские дома в квартале людей в Даэр Итиле. К моему удивлению оказалось, что люди относятся к златокрылым намного терпимее, чем мы.

— Или просто они нас боятся, — заметил Бен.

К Мортимеру подошел Тирин и что-то прошептал на ухо. Мортимер вздохнул.

— Все к этому шло, — ответил он Тирину.

Эстель выразительно посмотрела на отца.

— Эвклазы не будут присутствовать на встрече. Они теперь на стороне Роршарха. Они отдали ему Морскую волну. Он пообещал им «территории куда большие, чем они сейчас занимают, а, возможно, целый новый мир — где править будут Эвклазы», — пояснил Мортимер.

Эстель ощутила одновременно грусть, разочарование, злость и удивление.

— Итак… Что было после того, как вы улетели? То, чего никто из нас не ожидал. Пришли «Рожденные фойна». Их было много. Много больше, чем во все предыдущие разы. Роршарх был вынужден переключиться на них и отступить.

Брови Бенедикта взлетели вверх.

— Это потрясающе! — воскликнул он.

— Да, потому что именно они — причина, по которой на самом деле Роршарх не перешел к полноценному нападению. Рожденные прекрасно играют на его нервах в его собственном мире. Восстания, диверсии, саботаж…

— Мы знаем хоть что-нибудь о том, где он держит маму и Гвил? Не думаю, что он снова привел их в свою «замковую больницу», — спросила Эстель.

— По нашим данным — Роршарх держит их именно там, — ответил Мортимер. — Если вы закончили с едой, то Янар и Насаби уже ждут вас наверху.

Эстель улыбнулась. Она соскучилась по огненным тархам.

Некоторое время все же пришлось потратить на сборы, и вот они наконец-то в воздухе. Янар признал Тель сразу. Он скучал по ней ни капли не меньше, чем она по нему. Несмотря на то, что Эстель не сдала ни одних экзаменационных порогов из-за произошедшего, Мортимер позволил ей лететь на Янаре самостоятельно. Хотя именно сейчас ей было бы спокойнее рядом с Бенедиктом, она не стала противиться, Бен тоже слишком долго не виделся с Насаби.

Эстель охватило волнение. Не из-за самостоятельного полета, нет. Как раз это у нее получалось легко. Ее мучал другой вопрос — как Дренад, дворецкий Дар Хелина, знающий Мортимера и Нугура с детства, воспринял новость о смерти последнего?

«Мне одинаково дороги и Мортимер, и Нугур, дитя. Я видел, как росли эти сорванцы, и я не хочу этой войны. Все, чего я хочу, это чтобы они оба остались целы», — сказал он ей немногим раньше. Однозначно, это был для него удар. Почему-то сейчас слова Дренада казались Тель какими-то удивительно правильными.

Когда снизу под ними показались верхушки елей, Тель не удержалась и радостно воскликнула:

— Так вот о чем ты тогда говорил!

Те самые ели «Майгольд» сейчас открылись ей во всей красе. Настоящее золотое чудо, сошедшее со страниц сказок. Не имеющее абсолютно ничего общего с засохшей листвой, какими они показались Финарфину.

Нежные, пушистые, лимонно-золотистые молодые побеги манили к себе, и Тель направила Янара вниз. Ей хотелось прикоснуться к иголкам, которые светились золотом, даря ощущение теплого, солнечного света даже в пасмурную погоду.

Бен и Мортимер тоже спустились ниже, стараясь держаться поблизости и не упускать из виду Тель.

— Эстель! — окликнул ее Мортимер, и Янар подлетел к Мальбеку, тарху отца. — Я хочу попросить тебя не говорить о Нугуре при Дренаде. Он очень тяжело воспринял его смерть…

— Можешь не продолжать, пап. Я понимаю, — перебила Эстель.

— Спасибо! И ещё: тебе может показаться немного странным, но даже при таких обстоятельствах Дар Хелин начинает готовиться к Остаре сильно заранее. Но сейчас нам это только на руку: немного отвлекает Дренада от печали.

— Мне не терпится это увидеть! — воскликнула Тель.

Неужели сказочный Дар Хелин с крышами, выложенными фиолетовой черепицей, станет для нее еще большее волшебным и привлекательным? А ведь ещё совсем недавно она думала, что они проведут еще одну Остару в Вайлдине.

Увидев их, Дренад просиял и сразу же засуетился вокруг Эстель.

— Я разложил по всему замку корзинки с яблоками, — подмигнул он ей. — Сегодня нас посетит много пар. Признаться, я был настолько предан скорби, что даже не надеялся увидеть вас, принцесса. Но вы с принцем Бенедиктом здесь, и… — Дренад перевел взгляд на Бена, — в-общем, яблоки. Очень много красных яблок.

Эстель покраснела. Три года назад Бен обещал ей, что будет приносить по красному яблоку каждый день. Но сначала они попали к Роршарху, а потом — к эйгенграу, у которых красные яблоки — настоящий деликатес.

— Кажется, пришло время возродить традицию, — глаза Бенедикта блеснули, и Эстель ещё сильнее покраснела.

Удивительно, но как только они ступили на землю Дар Хелина, Тель ощутила, что в ее душу снова вернулась весна. Вопреки всему происходящему. Возможно, теперь она действительно найдет в себе силы на сопротивление и борьбу с королем темных эльфов.

Мортимер кинул понимающий взгляд на Бенедикта.

Сейчас Эстель очень не хватало Джона и Гвил. Они бы обязательно в один голос процитировали:

«Мортимер предложил Айлинель красное яблоко в знак своей любви».

Эстель еще больше раскраснелась.

— Хватит смущать деток, Дренад. Они сами разберутся, — посмотрел на Бена Мортимер. — Ее Величество королева Изабелла и Его Величество король Халатир скоро прибудут. Они выдвинулись следом за нами. Им также нужно подготовить достойный прием.

— Их Величества рода Александритов уже здесь, — Дренад сделал небольшую паузу и снова посмотрел на Бена. — Ее Величество королева Латона из рода Сапфиров также прибыла. Со своими сыновьями. Мы все ещё ожидаем Ее Величество Фаэллу и Его Величество Диаманта из рода Алмазов.

— Спасибо, Дренад. Бенедикт, ты, наверное, хочешь увидеться с матерью и братьями?

Бен с нежностью посмотрел на Эстель, а затем кивнул.

— Я бы тоже хотела до официального приема увидеть Талиона и Финарфина, — попросила Тель.

— Конечно, идите, — кивнул им Мортимер.

— Его Величество Сильверен вместе с Ее Величеством Латоной в башне, — предупредил Дренад. — Напоминаю, если что-то будет нужно, на тумбочках всегда лежит бумага. Сложите птичку или самолетик, и я найду вас.

Тель и Бен на некоторое время разделились: Бенедикт пошел к родителям, а Тель отправилась искать Фина и Талиона.

Пока она петляла по коридорам, то заметила не только уйму красных яблок, но и корзинки с раскрашенными яйцами. А также свечи, и много-много живых цветов в горшках и кадках: крокусов, примул и нарциссов.

Глава 4

Тель сделала шаг в малую гостиную и замерла. Фин и Талион сидели в креслах у камина и о чем-то тихо переговаривались.

Талион и сейчас, спустя год, выглядел точь-в-точь как Бен. Сейчас она ни за что в жизни бы не перепутала этих двоих.

Финарфин заметил ее первым.

— Боги, Эстель! Ты жива! Я уж думал, что Силы Хаоса забрали вас с Бенедиктом в качестве жертвы для пробуждения Древнего Зла! Или гномьи войска захватили вас в плен и удерживали в мрачных подземельях!

Талион встал и быстро сравнялся с Финарфином. Они оба обняли девушку.

— Не неси чушь! Вот я думал, что русалки утащили Бена на дно океана и Тель, как самая отважная героиня, отправилась за ним!

Эльфы улыбнулись, но в этих улыбках Эстель уловила тень беспокойства.

— А если серьезно, мы безумно рады, что ты цела и невредима. Но… вопрос, как говорится, напрашивается сам собой…

Тель прервала Талиона, прочистив горло:

— С Бенедиктом все в порядке. Он у ваших родителей.

— А где вы были весь год!? Ни единой весточки! — слова Финарфина прозвучали как обвинение, но в его голосе девушка услышала не столько гнев, сколько отчаянную тоску.

— Прости, — прошептала Тель.

— Они боялись из-за Роршарха, дурень, — перебил Финарфина Талион, задержавшись взглядом на лице Эстель чуть больше положенного. Его глаза потемнели. — Хоть вы и не были родными сестрами, но ты напоминаешь мне ее, — признался Талион.

— Естественно, — с вымученной улыбкой ответила Тель. — Я ведь годами училась копировать мимику Алисии, как это делают многие младшие сестры… Это нормально. О ней можно и нужно говорить.

Талион кивнул, отступая на шаг.

Эстель жестом указала им на кресла. Когда они удобно устроились, она кратко рассказала Финарфину и Талиону о том, как они с Бенедиктом провели год в землях Сумеречных эльфов.

— Надеюсь, мой брат не ударил в грязь лицом и хорошо о тебе заботился? — строго спросил Талион, когда Эстель закончила.

— Бенедикт делал все, что в его силах, — Эстель попыталась убедить Талиона в том, что все было на высшем уровне.

— Я уверен, что так оно и было, — попытался охладить пыл Талиона Финарфин, но Талион бросил на него суровый взгляд.

— И почему ты всегда в нем сомневаешься? — рявкнул Финарфин, и его брови сошлись на переносице.

— У него мое лицо, и я волнуюсь о том, чтобы Бен не испортил впечатление обо мне.

Эстель улыбнулась. Она не поняла, сказал ли это Талион всерьез или нет.

— И что теперь? Какой план? У нас ведь есть план? — затораторил Фин. — Меня постоянно оставляют в стороне и ни во что не посвящают.

Эстель пожала плечами.

— По правде говоря, никакого плана пока нет. Я хочу спасти маму, Гвил… И я до сих пор не закрыла проходы на Тельту потому, что я сомневаюсь в правильности этого. Поэтому и плана до сих пор нет. Мне просто ничего не идет в голову. Роршарх написал нам, что обменяет маму и Гвил на Ветер Вечности. А я спрятала его в Сумеречных землях, чтобы избежать соблазна отдать его ему. Ох, — Эстель прикрыла рот рукой.

— Что? — обеспокоенно спросил Талион.

— Роршарх написал, что обменяет маму на Ветер, но там не было ни слова о Гвил.

Талион помрачнел. Финарфин встал с кресла.

— Мне кажется, я знаю с чего начать. Подождите меня здесь пару минут.

— Надеюсь это не какая-нибудь ерунда. Иначе я заставлю тебя съесть тарелку овсянки, — подняв одну бровь, сказал Финну Талион.

Тот в ответ только отмахнулся.

Талион фыркнул.

Не успел Фин умчаться из гостиной, как на пороге появился Бен. Удивительно, как они только не столкнулись.

Финарфин окликнул его, убегая:

— Привет! Я рад, что тебя не взяла в плен гномья армия!

— О нет, Фин, не начинай! — застонал Талион.

Финарфин шикнул и исчез во тьме коридора.

Талион тут же взял Бенедикта в захват и принялся тереть ему по макушке кулаком.

— Я всегда знал, что слабоумие и отвага — твои главные черты, но ты превзошел себя! — закричал Талион на Бенедикта. — Как тебе вообще в голову пришло спрятаться в Сумеречных землях?

Скинув Талиона с себя, Бен пригладил рукой свои растрепанные волосы.

— Разочарую тебя: это не я, а Нить Ариадны и Сердце Феникса.

Талион потер виски.

Финарфин вернулся обратно, и торопливо «дал пять» Бенедикту, что было нетипично для двух эльфов, но они действовали синхронно, словно сговорились, словно бы для них и не прошел целый год.

А потом Фин повернулся к Эстель.

— Ты кое-что оставила здесь в прошлый раз. И Дренад взял на себя смелость показать это твоему отцу. Ну и естественно, я это видел, — Финарфин протянул Эстель ту самую книгу, на обложке которой была спираль, и которую она забрала из королевской библиотеке на Тельте. — Думаю, как раз с нее и надо начать. Ты вообще заглядывала в нее?

Эстель смутилась.

— Нет. Как-то не было возможности…

— Давай подумаем. На обложке — спираль. А когда я ее открываю — то в этой книге оказываются одни пустые страницы. Не значит ли это, что книга — зачарована?

Эстель моргнула, и Фин вкрадчиво продолжил.

— На ней спи-ираль… Понимаете, что это значит?

Бенедикт шумно сглотнул.

— Она может быть связана с Ветром Вечности, — озвучил Финарфин то, что все только что поняли.

— Мы не успели расспросить Лейану, но получается, что и она находила эту книгу в библиотеке. Что возможно, это и есть та самая книга, о которой она узнала о Ветре. Но почему ты видишь там пустые страницы? — спросила Тель.

Финарфин пожал плечами.

— Надо было показать ее мне, — заметил Талион.

Фин снова пожал плечами.

Тель взяла из его рук книгу и раскрыла ее посередине. Никаких пустых страниц. И множество заметок, написанных золотыми чернилами.

«Правило первого касания», — прочла Эстель про себя.

— Ты что-то видишь? — не выдержал Талион.

Эстель кивнула.

— Пока не знаю, верна ли теория Фина, но текст здесь определенно есть.

— И что там? — нетерпеливо подпрыгнул Финарфин.

— Ну, конкретно на этой странице написано: «Правило первого касания», — начала читать вслух Эстель. — «Ветер Вечности будет подчиняться лишь тому, кто первым возьмет его после появления».

Бенедикт пристально посмотрел на Тель. Эльфийка подумала о том, мог ли Улрой знать об этом правиле? Или он просто хотел, чтобы Ветер достался не Роршарху? К сожалению сейчас этого уже не узнать.

Эстель перевела взгляд на Финарфина, когда поняла, что его руки до сих пор не пусты. Она узнала эту баночку с неизвестным зельем. Ее дала ей Зангара, ещё когда они встретились в библиотеке на Тельте, и Эстель абсолютно забыла о ней.

— Что это? — спросил у нее Финарфин, протягивая склянку Эстель.

Тель пожала плечами.

— Ее дала мне Зангара вместе с зельями Тепла еще на Тельте. Я хотела спросить у Бенедикта, может быть он сможет распознать содержимое, но потом нам было совершенно не до этого.

Бенедикт взял баночку из рук Эстель и, вынув пробку, понюхал жидкость.

— Пахнет липовым медом, — констатировал он.

— Зелье из кодиеума? — удивился Талион.

— Это зелье предупреждает об опасности, — пояснил Бенедикт.

Эстель забрала склянку обратно себе.

— Думаю, нам это точно пригодится. Спасибо твоей тете. Обязательно выпью, когда…

— Стоп, нет, — прервал Эстель Талион.

— Не все зелья предназначены для того, чтобы принимать их внутрь, ты что, пропускала уроки травничества и зельеварения в Академии?

Эстель густо покраснела.

— Оно специфическое. Нужно создать Светинку и выплеснуть немного зелья в воздух, — пояснил Бенедикт. — Тогда ты ощутишь приближение любого поблизости, кто создавал Темнинки или Искринки в течение семи часов до применения зелья. Но если этот кто-то не создавал ни один из типов магических огней, то зелье о нем не предупредит.

— А как оно «предупреждает»? — полюбопытствовала Тель.

— Ты почувствуешь внутри себя тревогу и нечто вроде периодических толчков в спину, — пояснил Бенедикт.

— А как близко должны подойти… — начала принцесса.

— Зависит от того, сколько зелья ты используешь. Обычно выплескивают семь капель, чтобы дать себе фору в семь минут.

— Я думаю, что взрослые не пустят нас на совет. Особенно тебя, Финарфин, — констатировал Талион.

— Кстати, ваш отец здесь, а где Зангара и Элидела? — спросила Эстель, обращаясь к близнецам. — Сильверен говорил, что она не оставит мать, но она пришла с ним…

Эти вопросы уже давно вертелись у эльфийки на языке.

— Зангара продолжила посещать Академию. Элидела осталась в городе, они с отцом не посвящали нас в подробности. И несмотря на то, что мой отец убил твоего дядю, твой отец все равно не доверяет им до конца. Он и Сильверена-то позвал на совет с большой неохотой, но наша мама настояла на этом, — ответил Талион.

— Если нас не пустят на совет, то мы соберем здесь свой совет, — встрял Финарфин.

— Резонно, — откликнулась Эстель. — Но я думаю, что как минимум я буду присутствовать там, потому что я единственная знаю, где находится Ветер.

— Только если они бы собрались всерьез менять его на твою маму, — осторожно заметил Финарфин. — В ином же случае — нет. Взрослые всегда выбирают самые скучные варианты.

— Извините, что отвлекаю, — в малую гостиную вошел Дренад. — Я принёс вам булочек.

— Это очень заботливо с твоей стороны, спасибо! — поблагодарила дворецкого Эстель.

— Не забудь про яб-ло-ки, — прошептал он Бенедикту, подмигнув, и ушел обратно.

Бен шумно выдохнул, и Эстель пристально посмотрела на него. Бенедикт поймал ее взгляд, и посмотрел прямо в глаза в ответ. Щеки Эстель заалели.

— Та-ак, — протянул Талион. — И долго мы тут будем в гляделки играть? Я думал, вам времени наедине в Сумеречных землях хватило с лихвой.

Финарфин закашлялся в кулак.

— Мы пытались там выжить, — парировал Бенедикт.

Эстель взяла с тарелки булочку.

— Знаете, о чем я жалею? — спросила девушка, окинув всех взглядом.

Бенедикт удивленно вздернул брови.

— О том, что в суматохе не успела забрать Перо Пламени.

— Брось, Тель. Твоя голова была полностью занята Улроем, в тот момент ты просто не могла об этом думать. Скорее в том, что Перо Пламени в итоге оказалось у Роршарха нужно винить нас, — приглушенно ответил Бен.

— Если бы я об этом подумала…

— Это бы особо ничего не изменило, — продолжил Талион. — Просто в записке от короля темных эльфов стало бы на одну строчку больше: «Ах, Эстель, принеси мне Ветер и Перо тоже, я мечтаю стать птичкой, как ты», — изобразил Роршарха Талион, начав махать руками, словно крыльями, и Финарфин прыснул.

Бенедикт строго посмотрел на них.

Глава 5

Через какое-то время в малую гостиную вновь вернулся Дренад.

— Ваш отец ожидает вас и Его Высочество Бенедикта в зале для собраний.

Эстель с Бенедиктом переглянулись. Значит, все-таки, они будут присутствовать на обсуждении?

— А нас с Талионом, значит, никто не ждет? — сердито насупился Финарфин, сложив руки на груди. — Опять. Снова. Как всегда.

— Финарфин, остынь, — сухо сказал Талион. — Думаешь, я не устал постоянно играть роль няньки для младшего брата? Уверен, когда Эстель понадобится наша помощь, она нас не оставит в стороне. А разговоры — это лишь разговоры. Секундное дело.

Эстель благодарно кивнула Талиону. Не хотелось раздувать ссору. Их сила — в дружбе. И пусть так и будет.

В этот зал в Дар Хелине Эстель раньше ещё не заглядывала. Высокие сводчатые потолки, украшенные кессонами, были окрашены в глубокий, насыщенный фиолетовый цвет, напоминающий летнее вечернее небо. Массивные каменные колонны, поддерживающие своды, наоборот, были светлого, почти кремового оттенка и создавали контраст с темным потолком. Пол был выложен крупными плитами из полированного камня оттенка слоновой кости, с вкраплениями фиолетового мрамора, которые образовывали изысканный геометрический узор.

Но первым взгляды приковывал к себе огромный камин из белого мрамора, украшенный резными фигурами различных существ, которые прятались среди сложного растительного орнамента. Его портал был обрамлен фиолетовым камнем, названия которого Тель не знала, а каминная полка, также богато украшенная резными элементами была выполнена из желтого оникса.

Эстель робко остановилась на входе, обнаружив, что в зале уже собрались все правители. В ее мысли закрались сомнения. Они ожидали только их с Беном или… начали обсуждать без них, и пришли к какому-то заключению, которое теперь готовы были ей огласить? Если, конечно, она играла во всем этом какую-то роль.

Эстель была рада, что перед тем, как идти сюда, она переоделась во что-то более подобающее принцессе Ирилисов и Рубинов. Она хотела, чтобы наряд отображал обе части ее эльфийской природы.

Верх ее платья, словно языки пламени, был выполнен из легкой, струящейся ткани, цвета расплавленного золота — яркого, солнечного желтого, с едва уловимым оранжевым отливом. А сама ткань украшена тончайшей вышивкой из золотых нитей, имитирующей трепетное движение пламени. Вышивка переходила в сложные, затейливые узоры, стилизованные языки пламени, которые мягко огибали декольте в форме сердца. Нижняя часть платья, начиная от талии, представляла собой каскад тяжелого, благородного фиолетового шелка, глубокого, как ночное небо, усыпанное звездами. Он плотно облегал фигуру, плавно расширяясь к низу в мягкие, струящиеся складки. Подол платья венчала тонкая кайма из золотых нитей, подобных тем, которые виднелись на лифе, но к тому же переплетающихся с нитями из темно-фиолетового бисера, будто тонкая паутинка, соединяющая пламя Рубинов и Ирилисов. В качестве акцента, на талии покоился широкий пояс из полированного черного оникса, инкрустированный золотом и аметистами.

Эстель обвела собравшихся взглядом. На массивных дубовых стульях, с инкрустациями из слоновой кости и желтого мрамора сидели, тихо перешептываясь, Эней и Мириада — король и королева Александритов; Изабелла и Халатир — король и королева Изумрудов; Фаэлла и Диамант — король и королева Алмазов; Латона — королева Сапфиров и мать Бенедикта, Талиона, Гвилвилет и Финарфина, Сильверен из рода Унакитов, и, конечно же, ее отец — Мортимер.

«Ты потрясающе выглядишь», — мысленно подбодрил ее Бен.

Кресла, на которые их посадили, подчеркивали статусность каждого собравшегося — кресла Эстель и Мортимера были с бархатной обивкой глубокого фиолетового цвета, а Бенедикт и другие правители, принадлежащие другим домам, были рассажены на светлые, солнечно-желтые.

Тель уже не только привыкла ко всем этим причудам знатных эльфов, но и сама старалась не ударить в грязь лицом в присутствии остальных.

Из узких стрельчатых окон на пол и стены лился закатный свет, окрашивая все в теплые, золотистые тона. От легкого вечернего ветра примулы и анютины глазки чуть покачивались в светлых античных кадках, наполняя зал тонким, едва уловимым ароматом цветов.

Напряжение в воздухе было почти осязаемым.

Отец посмотрел на Эстель взглядом, полным тревоги и отчаяния.

Первой начала говорить Мириада.

— К сожалению, обстоятельства таковы, что требуют решительных мер. Теперь, Эстель, все знают, где ты, а ты знаешь, где Ветер.

Эстель показалось, что она ослышалась. Мортимер уронил голову в ладони.

Мириада продолжила.

— Ты должна закрыть проходы на Тельту. Мы не можем больше впустую ждать, когда Роршарх решить напасть на нас.

— Там моя мама! Там — ваша дочь, — Эстель указала в сторону Латоны рукой.

Королева кивнула, наклонив голову в сторону Тель.

— Только из-за того, что Королева Рубинов и принцесса Сапфиров попали в плен, мы все готовы пойти на уступку и дать вам один шанс осуществить план короля Мортимера по их спасению, несмотря на то, что, надо признать, мы все сильно рискуем. Если Роршарх начнет атаку, пострадают тысячи мирных эльфов!

— Вы готовы пойти на уступку? — мигом вскипела Эстель. — Да, я здесь, но где спрятан Ветер — знаю только я. Не может быть никаких условий, пока моя мама и сестра Бенедикта там — я не закрою проходы на Тельту! Даже если первая, десятая или сотая попытка их спасти провалятся!

Бенедикт накрыл своей ладонью руку Эстель, и одними губами прошептал: «Спасибо».

— У вас нет такого козыря в рукаве, как у Роршарха, чтобы вы могли так же, как он, давить на меня.

— Это не мы давим на вас, Ваше Высочество, — пояснил Диамант, — а обстоятельства. Тысячи эльфов на одних весах с вашими близкими. Мы ответственны за жизни этих тысяч, и боюсь, наш выбор будет не в сторону вашего желания, даже если оно столь естественно.

— Я — не ваш инструмент, и не буду плясать под вашу дудку, — Эстель сжала губы.

— Давайте сейчас сосредоточимся на плане Мортимера. Мы предлагаем нашу помощь, взамен на закрытие проходов, — резюмировал Халатир.

Его длинные, серебристо-зеленые волосы, похожие на мох, играли в красках зари.

Эстель глубоко вдохнула.

«С ними у нас будет действительно больше шансов вызволить мою сестру и твою маму», — мысленно шепнул ей Бенедикт.

— И в чем заключается план моего отца? — Эстель испытующе посмотрела на собравшихся.

— Ты дашь Роршарху то, что он просит. Принесешь Ветер Вечности. Но до того, как он коснется его Пером, мы уничтожим короля темных эльфов. По сути, ты станешь нашим отвлекающим маневром. Не будет короля — и вы беспрепятственно заберете королеву Айлинель и принцессу Гвилвилет.

«Значит, мой отец все-таки поддался искушению обменять маму на Ветер», — в мыслях заметила Тель.

«Они все нас тоже слышат, так что можем перестать шептать, будем говорить открыто», — предупредил Эстель Бенедикт, и она покраснела.

— Я не понимаю, тогда зачем мы год прожили в Сумеречных Землях? Все было зря?

— Зря? Конечно нет. Вы не дали королю темных эльфов получить Ветер. Теперь он будет у нас, и это не просто преимущество, а, возможно, последняя точка в древней войне, — заметила королева Изабелла.

На столе начали появляться графины с разными напитками. Вероятно, это Дренад решил, что всем присутствующим нужно немного остыть.

— Завтра мы отправимся туда, где ты спрятала Ветер, — сказал Мортимер. — И да, твоя мать мне дороже, чем любой артефакт, пусть даже тот и может закрывать и открывать проходы между мирами. Увы, Дренаду не удалось уговорить меня «просто закрыть миры». Дренад, можешь войти.

Дренад откланялся.

— Я уже потерял вашего брата. Я не хочу потерять ещё и вас. Я глубоко сожалею, что ваша мечта о счастливой совместной жизни с королевой Айлинель опять оказывается неосуществимой… Но может быть, пора перестать бороться с судьбой? Может быть, стоит ее наконец принять?

— Дренад, да что ты такое говоришь? — воскликнула Тель.

— Сожалею, Ваше Высочество. Лучше сохранить тех, кто сейчас с нами, чем потерять всех.

— Мы опять ушли не в ту сторону, — заметил король Халатир. — Вроде бы действия на ближайшие дни ясны. Его Величество король Мортимер с Ее Высочеством принцессой Эстель, а также Его Высочество принц Бенедикт завтра отправятся за Ветром Вечности. Мы же подготовим свои силы к исполнению плана. А пока я предлагаю приятно провести вечер в чудесной компании. Нечасто мы собираемся все вместе.

Бенедикт потянул Эстель на выход.

— Они будут развлекаться, пока…

— Пусть развлекаются. Разве не ты сегодня подумала о том, что наша сила в дружбе? — Бенедикт наклонил голову к Эстель.

Тель покраснела.

— Пойдем, — он потянул ее в коридор. — Нам тоже стоит немного развеяться. Расскажем обо всем Талиону и Финарфину. А ещё… Я задолжал тебе много красных яблок, и намерен пойти их искать, — Бенедикт нежно взял Эстель за руку. — Пока у меня есть такая возможность. Потому что завтра, у эйгенграу опять будет одна лаванда.

Брови Бенедикта сдвинулись к переносице. Он о чем-то задумался.

— А я волнуюсь о том, на какой ноте мы расстались с Меленой, — сказала Тель.

Бенедикт прищурился.

— Точно об этом?

— А о чем еще? — Эстель нахмурилась.

Бенедикт положил ладонь себе на грудь, точно туда, где билось его сердце.

— Ты ревнуешь меня к Мелене, — игриво произнёс он.

Эстель не стала отрицать очевидное.

— Я сделал свой выбор, причем раньше, чем ты думаешь. Еще три года назад, когда впервые увидел тебя. И менять его я не собираюсь.

На глаза Тель набежали слезы.

— Кое-кто обещал мне яблоко, — шепотом сказала она.

Дренад не обманул. Стоило им повернуть за угол, как Бенедикт обнаружил корзинку с яблоками.

— Давай как раньше, — попросила Эстель. — Пополам.

Бенедикт взял из рук Эстель красное яблоко, и разделил его на две половинки. Одну из половинок он поднес ко рту Тель, чтобы она могла откусить. Эстель чуть наклонилась, прикрыв глаза, но вместо яблока вдруг почувствовала на своих губах губы Бенедикта. Нежный, почти невесомый поцелуй. Ее сердце внутри затрепетало, словно крылья бабочки.

Эстель чувствовала, что сейчас, в объятиях друг друга они готовы ко всему. Потому что вместе — они сильнее любого зла, любых обстоятельств. Их любовь к друг другу — главный оберег.

Она заберет Ветер, предложит его Роршарху в обмен на маму и Гвил. В обмен на обеих! Они с Беном заберут их с Тельты домой. А дальше — пусть будет что будет. Возможно, Бен прав, и ей не стоит разбираться со всеми проблемами самостоятельно. В конце концов, ей только пятнадцать.

Глава 6

Мягкий свет утренней зари пробивался сквозь высокие стрельчатые окна королевской спальни, рисуя золотистые узоры на полированном полу. Эстель не сразу поднялась с постели, пытаясь еще немного удержаться в этом мгновении покоя. Она чувствовала, как в ее венах мерно пульсирует огонь, а в душе — безмолвное эхо времени. Две стихии — ее уникальное наследие, доставшееся ей от матери и отца.

— Доброе утро, мой ранний воробушек, — приветствовал ее Бенедикт, войдя в покои.

Эстель к тому времени уже успела принять ванну и одеться.

— Сокол, а не воробушек, — высунула язык Эстель.

Бенедикт подошел и мягко потрепал ее по еще не уложенным в прическу волосам.

Платье, которое сегодня надела Эстель, казалось, было соткано из переливов рассветного неба и лесной тени. Многослойный шелк и воздушный шифон словно танцевали причудливый танец, их оттенки плавно переходили от солнечного золота к таинственному аметисту. Усеянное желто-фиолетовыми ирилисами на лифе, оно лишь изредка играло винными рубинами, которые, словно капли зарождающегося рассвета расплескались на еще темном небе.

Внезапный, настойчивый стук в дверь нарушил идиллию утра.

Эстель открыла, на ходу собирая кудрявые локоны заколкой из витого золота. Бенедикт протиснулся вперед, прямо перед ней.

— В чем дело, Дренад? — спросили они одновременно.

— Ваш отец, Его Величество Мортимер, вновь собрал срочный совет. Ваше присутствие там необходимо. Дело безотлагательное, — голос Дренада звучал на грани паники.

Спокойствие мгновенно испарилось. На лице Бенедикта теперь читалась та же мгновенная тревога, что и у дворецкого. Эстель почувствовала, как внутри нее уже разгорается предчувствие чего-то по-настоящему зловещего.

Зал собраний сегодня опять был наполнен не величественной тишиной, а сгустившейся, почти осязаемой тревогой. Принц Сильверен из рода Унакитов и королева Латона из рода Сапфиров, родители Бенедикта, сидели с бледными лицами. Вычурные манеры Фаэллы и Диаманта сменились выражением глубокой озабоченности. Эней и Мириада, Их Величества из рода Александритов напоминали живые статуи. Мортимер, отец Эстель, сидел, скрестив руки на груди, а его взгляд был еще мрачнее, чем вчера. Только в глазах Изабеллы и Халатира светилась невысказанная решимость.

Когда Эстель и Бенедикт вошли, все взгляды устремились на них, и юной эльфийке показалось, что у нее дежавю. Воздух в зале внезапно начал казаться Тель тяжелым, словно свинец.

— Ваши Высочества, присядьте пожалуйста, — Дренад отодвинул тяжелый стул, помогая Тель сесть.

— Мы не можем сейчас отправиться за Ветром, дочь, — Мортимер перешел сразу к сути. — За ночь обстоятельства изменились не в нашу пользу.

— Разве есть что-то, что может быть важнее мамы, Гвил… В конце концов, победы над Роршархом? — шокированно спросила Тель. — Как ты можешь так поступать?

Бенедикт вопросительно посмотрел на Мортимера.

Над столом, по знаку короля Ирилисов, зажегся магический проектор. Запахло жженым сахаром. Эстель удивленно вскинула голову. Унакит? Здесь? Хотя, должна ли она удивляться… Эстель вспомнила, как все ее знания об этих удивительных камнях начались с галереи. С галереи не на Тельте, а здесь, в Аркольне, в мире тарильевых и сумеречных эльфов.

В центре зала возникло трехмерное изображение, которое изменялось. Это был пейзаж: некогда пышный лес, теперь превратившийся в серую, безжизненную пустыню, усеянную скелетами деревьев, которые истлели за одно мгновение. В центре этого опустошения возвышалась чудовищная кристаллическая структура — огромный, зазубренный монолит, пульсирующий нездоровым, фиолетовым светом. Вокруг него, словно танцующие призраки, парили полупрозрачные, мерцающие фигуры, постоянно меняющие форму.

— Это… — начал Халатир, его голос дрожал, — Мы назвали их Хронолитами Пародокса. Мы обнаружили первый две недели назад на одной из границ наших земель. Сейчас их уже больше восьми, и они… растут.

Голос Мортимера, который обычно звучал спокойно и уравновешенно, теперь фонил неприкрытой тревогой.

— Они не просто вытягивают жизненную силу. Они вытягивают само время. Каждый монолит, как мы выяснили, создает локальный временной парадокс, искривляя реальность вокруг себя. Эти… тени, что вы видите, — он указал на мерцающие фигуры, — не просто фантомы. Это проявления искаженных событий, стертых воспоминаний, альтернативных реальностей, которые Хронолит вытягивает из ткани бытия. Они переписывают окружающую действительность. Эльфы просто исчезают, словно их никогда не существовало. Дома, деревья, стирают из прошлого, заменяя прахом.

Эстель почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она ощущала эти искажения, слабый, но противный зуд на кончиках пальцев, там, где обычно струилась энергия времени.

— С тех пор, как королевство Изумрудов запросило союзную помощь, мы вместе испробовали против них все, что можно! — воскликнула королева Фаэлла, ее глаза покраснели от недосыпа. — Наши лучшие маги, наши сильнейшие воины, наши крепчайшие щиты. Оружие проходит сквозь этих теней, как дым. Магия… Обычная магия рассеивается, словно ее и не было. Мы не смогли обратиться к королеве Рубинов, так как она у Роршарха… Но благодаря вашему отцу мы попробовали и магию огня. В отличие от остальных методов эффект был, но недостаточный. И то лишь тогда, когда маги огня атаковали Хронолиты вместе с магами времени.

— Мои собственные попытки стабилизировать временные потоки вокруг них тоже провалились, подтвердил Мортимер, его взгляд был направлен на проекцию. — Эти Хронолиты являются якорями самого хаоса. Это открытые раны на временной ткани мироздания, которые постоянно гноятся, поглощая и искажая все вокруг.

— Перо Пламени, по понятным причинам, мы попробовать на этих Хронолитах не можем, но что насчет Чаши Превращений? — спросил Бенедикт, предчувствуя, к чему ведут остальные.

— Мы не можем рисковать артефактами, — заметил Мортимер. — Что если Хронолит окажется сильнее, и обратит Чашу в пыль?

— Ваше Высочество, принцесса Эстель, мы оказались в безвыходном положении. Наши королевства медленно, но верно, растворяются в небытии. Города исчезают, эльфы тают, словно утренний туман. Наша история, наше будущее… Все это поглощается… Каюсь, я слышала ваш разговор с отцом, о ваших силах, полученных от Богини, — королева Изабелла посмотрела на короля Мортимера.

— Вы думаете, что в возникновении Хронолитов замешана Морская волна? — голос Бенедикта был полон неприкрытого раздражения.

Король Халатир сухо кивнул Бену.

В зале повисла тяжелая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием магического проектора. Ее нарушил Мортимер.

— Мы пришли к единственному возможному выводу… Есть только один путь. Эти Хронолиты сопротивляются огню, потому что они поглощают чистую энергию. Они сопротивляются магии времени, потому что сами являют собой искаженную магию времени. Но, возможно, они не смогут противостоять силе, которая понимает обе стихии, которая может использовать одну, чтобы идеально противодействовать другой, которая способна найти ту единственную, мимолетную точку уязвимости.

Эстель почувствовала, как ее сердце пропустило удар. Холодный узел страха завязался в животе. Она знала, к чему клонит ее отец, хотя слова еще не были произнесены полностью. Она была слиянием двух разрозненных, но дополняющих друг друга магий. Шепот огня в ее венах, и медленный, ритмичный пульс времени в ее душе.

Бенедикт сжал ее руку, предлагая молчаливую поддержку. Она встретилась с ним взглядом, и увидела, что страх в нем сменился непоколебимой верой. Он уже верил в нее, несмотря ни на что. Вопреки всему.

Мортимер продолжил: