Бесплатный фрагмент - Ведомые верой

Мир страны лежащей в долине Трёх Гор в мгновение ока нарушил Хозяин, пришедший со своей армией монстров с далёких озёр. Уничтожив множество мирных людей, и захватив княжескую цитадель, грозный пришелец сам воцарился в покорённых землях, подчинив себе оставшихся в живых.

Но не все уцелевшие подчинились захватчику. Скрывших в горных крепостях и назвав себя Отшельниками, они затаились, веря в исполнение пророчества последней Волшебницы их мира. Что наступит время, и мальчик из рода погибшего Князя уничтожит пришельца и освободит Фальгриг.

Но сумеет ли придти Предсказанный, сумеет ли он победить? Чего будет стоить ему победа?

ПРОЛОГ

Прошлое и настоящее порой находят точку объединения, но никому не дано знать, где или в ком она окажется. И что из этого будет…

Сотни лет назад Он со своей армией монстров пришёл с Комудских озер, и прошелся по всему Фальгригу, неся смерть и разрушения. Многие мирные жители погибли, прежде чем Он дошёл до замка князя. Пали защитники княжеской цитадели, бесчеловечную смерть приняли сам князь и его семья, и грозный пришелец по праву силы воцарился в захваченной стране.

И объявил, что только тех, кто подчинится его власти, он защитит от армии своих монстров, всех же остальных будет ждать мучительная смерть.

Многие поверившие ему селяне с готовностью вернулись на обжитые места. Но, не смотря на продолжившиеся набеги монстров, которых пришелец и не думал сдерживать, они не роптали, беспрекословно подчиняясь пришельцу. Они назвали пришельца Хозяином.

Но подчинились деспоту не все. Отказавшиеся склонить голову, ушли в горы, надев просторные чёрные одеяния и став Отшельниками. Укрывшись в горных крепостях, они тщательно хранили обычаи старого Фальгрига, каким знали его до прихода Пришельца. Понимая, что пока это единственное, что они могли делать. Ведь их сил едва хватало, чтобы отбивать нападения монстров. И Отшельникам оставалось только мечтать об армии способной противостоять одре Хозяина и его приспешникам воортам-рыбоподобным существами, принявшим его сторону. И даже оданы — огромные разумные птицы, свободолюбивые жители неба, что гнездились на вершине одной из Трёх гор, не могли помочь Отшельникам склонить чашу весов в их сторону.

Но, всё же, когда сражение казалось уже окончательно проигранным, громом среди ясного неба прозвучало пророчество Волшебницы из башни Вайлен. О том, что придет время, и отважный мальчик из рода погибшего князя свергнет Хозяина.

Только вот когда наступит это время? Уцелеет ли Предсказанный, чтобы суметь победить Грозного пришельца? Никто не знал, и защитникам Фальгрига оставалось только ждать, уповая на веру.

Глава 1 Договор

Задумчиво взвесив на ладони камень, Дорик с силой бросил его по касательной в реку. Маленький плоский голыш, как крохотный веселый лягушонок несколько раз подпрыгнул на волнах серых от гранитной крошки несомой с Гор и утонул с горьким: «Бульк!», сверкнув на прощание в лучах солнца. Парень опустил руку и поднял из-под ног еще один камень. Он почти не осознавал, что делал. Сейчас его занимали слишком серьёзные мысли, заставлявшие забыть обо всём другом.

Этой весной ему стукнуло двадцать, и по закону Хозяина ему следовало немедленно жениться. Да только он не хотел. Мама умерла много лет назад, и он давно научился самостоятельно управляться с работой по дому и хозяйством. Так что жены ему совсем не требовалось.

Но Хозяин грозился личной расправой над отказчиками обоих полов. И потому Зайнар, старейшина совета селения вот уже четвертый месяц доставал Дорика увещеваниями насчет женитьбы. Другие парни, боясь ослушаться, женились на первой попавшейся, и лишь он до последнего отнекивался от всех предлагаемых невест, находя в каждой недостаток. Но сегодня утром его удача кончилась, ведь пришедший ни свет не заря староста предложил ему в жены дочку мельника. А более красивой, умной и умелой девушки не сыскать и в других деревнях, да и отец давал за неё серьёзное приданое.

Дорик размахнулся и в злости запустил в реку еще один камень. Всё равно он не хотел жениться! И не прельщали его ни девичьи формы, ни положение среди своих деревенских, ни предлагаемое богатство.

— Это самая тайная тайна, я ее никому не скажу,

Голубая роза расцвела у меня в саду,

Может быть, это вовсе не роза,

А та голубая звезда,

Что на стеклах узором мороза

Нарисована кем- то была…

Нежный девичий голос разогнал неутешные мысли, как стайка маленьких резвых мальков разгоняет ил на дне теплой реки. Откинув в сторону новый камень, Дорик скользнул к кустам, заполонившим собой весь берег Прогана. Уже через пару шагов голос приблизился, и молодой человек сумел различить, где находиться его обладательница. Стоило лишь отодвинуть в сторону несколько мешавшихся взгляду веток.

Солнце садилось. Тихо, как кот мягкими лапами по ковру, уходил его свет за гору Сальдил, возвращаясь в озеро Начала, в то время как само солнце опускалось, бесследно исчезая за горизонтом. Последние розовые брызги тающего светила окрасили все вокруг в радостно-детские и спокойные тона, превращая в сказку. И даже мирно пасущиеся неподалёку от Дорика иикуйи, сейчас больше походили на волшебных тельцов, чем на привычный домашний скот.

Всплеск воды и новый куплет песни заставили посмотреть в другую сторону.

— Эту тайну храню я не даром,

Никому не открою её,

Чёрный рыцарь под чёрным забралом,

Я люблю тебя одного.

Обратив лицо к речной глади, парень засмотрелся. Из воды без какой- либо одежды выходила нежная речная фея. Влажные волосы лёгкими волнами обнимали стройное тело. Словно волнорезы, два белых бугорка грудей выглядывали меж прядей волос, роняя с кончиков капельки воды. А взгляд, инстинктивно скользнувший вниз, наткнулся на отвратительную чёрную татуировку, обезобразившую правое бедро девушки вышедшей из нереальных вод.

От неожиданности Дорик вздрогнул и ветки под его рукой с громким обиженным треском обломились. Безмятежность стекла с лица нимфы в одно мгновение. В пару шагов она преодолела расстояние до берега, и не успел парень моргнуть, как она уже облачилась в невообразимую хламиду, тщательно скрывшую тело вместе с уродливой татуировкой. А бывшая нимфа с беспокойством заоглядывалась вокруг.

— Кто здесь?

Ее тревога разбила сказку, и Дорик сожалея о погибшем волшебстве, шагнул на поляну. И сразу же иикуйи стали обычными животными, какие вот уже несколько дней не были дома, и за которым не смотрела заботливая хозяйка. А речная фея превратилась в тощую длинноногую девчонку с колтуном в волосах, и с синяками и царапинами на руках и лице.

К своему удивлению Дорик ее узнал. Несколько лет назад на деревню напали Чёрные отшельники, и только помощь Орды Хозяина спасла жителей от полного уничтожения. А когда выжившие немного пришли в себя, и начали заново отстраиваться, то обнаружили пополнение. Маленького лет трех-четырех ребёнка. Только кому требовался лишний рот?

Неизвестно откуда взявшегося найдёныша взяла к себе одинокая съехавшая с ума старуха, чья хижина стояла на самом берегу Прогана. А после её смерти в деревню пришла эта девчонка. Она предложила пасти иикуйи за хлеб и молоко. Поверили ей немногие, и лишь когда селяне убедились, что она исправно возвращает животных с выпаса, под ее опеку отдали все деревенское стадо. И все это, по-прежнему не проявляя острого любопытства к пришелице.

Позже Дорик забудет об этом незначительном моменте, но в тот миг, когда кусты шуршали, еще только выпуская его на поляну, на лице девчонки появилось настороженное выражение, какое может быть только у воина терпеливо ожидающего нападения. И лишь когда парень целиком появился из кустов, девочка успокоилась и уже ее удивление деревянной табличкой: «Что ты тут делаешь?» — намертво остались в его памяти.

Какое-то время они внимательно рассматривали друг друга, ожидая, кто заговорит первым. Лишь когда рядом неожиданно истерично вскрикнула птица, испугавшаяся ночи надвигавшейся с гор стоящих на другой стороне Прогана и Дорик очнулся. Покачнувшись, он сделал еще шаг вперед и осторожно спросил:

— У тебя есть имя?

Девчонка молчала недолго, но всё это время её, как показалось Дорику, не по-детски серьезный взгляд скользил по нему, словно в поисках правильного ответа.

— Кое-кто из ваших называет меня Дайной, — произнесла она с ехидцей и ухмыльнулась, отчего лицом стала походить на дикого воорта. — А вот ты наверно Дорик?

— Точно, откуда ты знаешь?

— Думаю, что каждая девушка, которой еще только предстоит замужество, должна знать самого строптивого жениха, который, как иикуйи, отбраковывает всех предлагаемых ему невест.

— Так вот, что обо мне думают в деревне.

Дорик рассмеялся. Дайну его смех почему-то насторожил, и лишь слегка усмехнувшись следом, она осторожно отшагнула. Заметив это, парень утих.

— А что ты делаешь здесь так поздно?

Девочка обвела взглядом недалекий горный пейзаж и берег реки, быстро исчезающие в звездном покрывале ночи. И обернулась к Дорику. В ее глазах стояло изумление.

— Поздно? Вообще- то это обычное для меня время. Да, и вообще, это почти мой дом, а дома не ждут неприятностей.

Дайна замолчала и жестом полноправной хозяйки пригласила Дорика присесть на серые горбатые спины больших валунов выступавших из песчаного берега Прогана. Это ему понравилось, натолкнув на интересное решение его собственной беды. Сев, он не замедлил с новым вопросом, уже размышляя о том, как он поступит, если ответ окажется для него выгодным.

— Сколько тебе лет?

Девочка бросила взгляд на мирно пасущееся стадо и снова посмотрела на Дорика.

— Что- то около четырнадцати. — Ответив она ещё на пару минут замолчала, прищурившись, словно отсветы заката на лице молодого человека, мешали ей его видеть, а потом вдруг проговорила. — Я догадываюсь, что ты задумал.

— И что же? — он уселся удобнее, разрешая ей говорить.

— Ты хочешь предложить мне себя в качестве мужа. — Из-за лёгкости, с которой девочка разгадала его замысел, Дорик почувствовал себя круглым дураком. — Ты, — продолжала девочка, воспользовавшись его молчанием. — Боишься потерять свою свободу, а такая, как я не будет тебя стеснять. — Дайна еще раз внимательно посмотрела на гостя своей речной гостиной и добавила: — Что ты ответишь, если я предложу тебе договор?

От того, как спокойно и серьёзно говорила пастушка, Дорика слегка покоробило. Её речь совсем не походила на говор селян, да и она сама на них не походила. Но всё-таки сейчас она могла стать его единственным выходом из возникших обстоятельств.

— Договор о чем? — уточнил он.

— Этот дурацкий закон Хозяина! Также как ты я не хочу его исполнять, и также как тебе, мне нужна свобода.

— То есть моя свобода в обмен на свободу для тебя?

— Точно… — спокойно подтвердила девочка.

И Дорик задумался, отстранено рассматривая лицо своей собеседницы, отмечая быстро меняющиеся выражения, словно её тревожил его возможный отказ. А ведь он на самом деле хотел ей предложить выйти за него замуж, и то, что она его раскусила, слегка выбило из колеи.

Он перевел взгляд на дрожащие от холода речной воды звезды, уже размышляя о последствиях такого договора для себя. Свобода на свободу, и плюс у него появятся дополнительные руки для работы по дому.

— Я согласен, — ответил он, наконец. — Но…

— Прежде я! — тут же перебила его Дайна. — Мы будем женаты, но ты не будешь требовать право ночи!

Опешив, Дорик сначала открыл рот, но следом откинув изумление, расхохотался.

— Что ж, скучать мне не придётся.

Дайна на его смех не ответила. Лишь, когда звуки его хохота улетели и заблудились далеко среди высоких скальных выступов Сияющей девы, настороженно уточнила.

— Значит, ты согласен?

— Клянусь богами, что «Да»!

И луна, взошедшая на ночном небе своим серебристо- розовым светом подтвердила заключение договора…

— Ты мужчина, нареченный по рождению Дориком получаешь эту женщину, нареченную Дайной, и да помогут боги продолжить ваш род на земле. — Провозгласил сельский ракор и вылил под ноги стоящих перед ним Дорика и Дайну вино из маленькой деревянной миски. — И пусть смерть, единственный недруг, разрывающий узы пройдет, как можно дальше от вашего очага!

Едва капли жидкости впитались в землю, молодые развернулись и надели широкие металлические браслеты на предплечья правых рук друг другу, так связывая себя перед людьми и богами узами брака.

В деревне подозревали, что Дорик владевший самым лучшим двором неспроста взял в жены не дочь мельника, а именно бродяжку Дайну. Да только доказать ничего не могли. Закона Хозяина никто не нарушил, а значит, и жаловаться было не на что. Потому и пришлось злым языкам оставить молодых в покое. Но они не смогли не позлословить, когда спустя полгода Дорик вдруг ушёл из деревни, оставив молодую жену присматривать за двором. Полетели слухи, что Дайна слишком уж допекла чем- то своего ненаглядного. Да только они так и остались слухами, и потому скоро сами собой утихли.

Солнце только-только подошло к зениту и теперь обдавало деревню невыносимым жаром, почувствовав который, все стремились поскорее спрятаться куда-нибудь в прохладную тень. Староста деревни Зайнар тоже поднялся со скамьи, намереваясь вернуться в дом, где его жена уже наверно приготовила обед, как вдруг увидел на дороге человека. Одинокая фигура, без рубашки, в кожаных штанах. Со скатанным плащом, перекинутым через плечо и грубым посохом. Так обычно ходят охотники. Стянутые в хвост волосы путника коротким пучком торчали у шеи.

Человек шел медленно, не торопясь. Как тот, кто вернулся в родные места и, идя, вспоминает все связанное с ними. Завидев старосту, он вскинул руку в приветствии и лишь немного прибавил шагу. Зайнар терпеливо ждал. Надо признать, что гости в их деревне появлялись редко. Чёрные отшельники и те нападали чаще. А, потому всякий новый человек таил в себе опасность. Ведь он мог оказаться кем угодно. Хотя именно этого человека староста знал.

— А ты постарел Зайнар, — сочувствующе проговорил Дорик, приблизившись на расстояние пары шагов.

— Вот это да! Ты и спустя четыре года.

— Да, нагулялся, вот возвращаюсь домой, к Дайне.

— К Дайне? — Переспросил старейшина, разглядывая лицо молодого человека, ставшего за эти четыре года взрослым мужчиной. Не стоило, конечно, вот так на улице сообщать плохие вести, но Дорик сам заметил его замешательство. Хотя и истолковал его по-другому.

— Ну да, не стоило оставлять её одну.

— Вот это точно, не стоило. — Пробормотал Зайнар, отирая лоб от пота. — Дайна хорошо следила за твоим двором, она стала бы тебе хорошей хозяйкой.

— Стала бы? — Дорик спросил это напряженно, и сипло, требовательно вглядываясь в лицо старосты. — Она умерла?

— Не знаю, — поторопился ответить тот. — С полгода назад на деревню напали Отшельники, и только Вапур, дочка мельника, успела заметить, как после битвы один из нападавших унес на своём одане твою жену.

Дорик покачнулся как от удара. Пусть он и Дайна провинились перед богами своим обманом, но вряд ли их стоило наказывать так сурово. А ведь узникам Черных отшельников не сулило ничего хорошего. По крайней мере, так Дорик слышал, пока странствовал эти годы.

— А за двором твоим сейчас Вапур просматривает. Тем же годом и она вышла замуж, но… — Зайнар запнулся. И Дорик догадавшись, кивнул, позволяя старосте продолжать. — А в тот раз, короче, ее муж тоже… — снова заминка. — Ну, погиб. А, чтобы не оставаться с мужниной семьёй, решила присматривать за твоим двором.

— А она и сейчас там?

— Да. Никто с ней не спорил, да к тому же, как ни как три года прошло. Ты уж её не выгоняй.

— Да, да… Хорошо. — Отозвался на беспокойство старика Дорик, и замер. Странствуя, он как-то привык к мысли, что дома у него жена, пусть уже лишь смутно помнил, как она выглядит. И конечно понимал, что за это время могло произойти разное. И думая о доме, он ожидал многого. Но не того что произошло, и потому его голова, как-то сразу превратилась гудящий улей, лишив пришедшие мысли здравого смысла.

Что с Дайной? Но что бы то ни было — одно определенно! У отшельников в башне он не оставит её даже мертвой. Если она жива, то он обязательно попробует вызволить ее оттуда. А если всё-таки мертва? То, конечно же, отомстить!

Где-то на грани появлялись сомнения, с какой такой радости он вообще должен куда-то идти и что-то делать? Вроде как он ничем не обязан этой худощавой оборванке, потребовавшей от него заключения договора. Ведь выполнив его, они оба остались с тем, что хотели получить, и уже без всяких обязательств друг перед другом. И всё же.

Уже идя по дороге, уводящей из селения к реке, Дорик вдруг понял, что чтобы не значила для него эта девчонка, он не мог позволить своей жене, пусть даже ненастоящей, оставаться узницей Отшельников.

Берег реки приблизился так же скоро, как делал он это и четыре года назад. Молодой человек остановился и глубоко вдохнул. Откуда же пришел этот злополучный отряд, напавший на его деревню? Насколько он знал, только на склонах Сияющей девы существовало не меньше десятка башен. Куда же идти Дорику?

Принеся жертву из пучка перьев Вазелиусу горному богу, чей алтарь испокон веков стоял на берегу Прогана, парень смиренно попросил помощи в поисках жены, и ощутил, как уверенность коснулась его души широкими крыльями.

Вверх по течению находился брод, но Дорику не хотел задерживаться. А потому собрав вещи в узел, который укрепил на посохе, не выбирая места, прыгнул в воду. Проган, не смотря на разгар лета, оставался ледяным, неся холод с заснеженных гор.

Выбравшись на песчаный обрыв другого берега, и натянув подмокшую одежду обратно, охотник сразу зашагал дальше. Отлично зная, что на ходу, и он, и одежда высохнут, а тело разогреется. Так и случилось. Но уже через час довольно скорой ходьбы по всё более крутым горному склону под невыносимо жарким солнцем, идея снова окунуться в ледяные волны Прогона возникла сама собой. Но не возвращаться же обратно. Оставалось ускориться, чтобы поскорее попасть под спасительный покров Леса Трёх Гор. Но там, под сенью вековых деревьев, шаг молодого человека снова замедлился. Можно идти, пусть даже и изнывая от жары, но сложно продвигаться вперёд, когда путь преграждают толстенные стволы тех самых вековых деревьев и густой подлесок кустарника, выросшего в благодатной тени.

Но Дорик не жаловался. Какой смысл? Он сам пошёл вызволять Дайну, даже не подумав взять с собой спутников. Да и кто бы пошёл? Для всех она умерла ещё полгода назад, когда её похитили Отшельники. И в его непонятно откуда взявшуюся убеждённость, что она жива и просто томится в одной из горных крепостей узницей, вряд ли бы кто поверил. А потому он просто шёл. Правда, за следующие четыре или пять часов он с досадой сообразил, что все это время прошел значительно меньше, чем предполагал. А между тем близился закат обозначавший приход ночи под густые кроны Леса Трех Гор. И пусть до полной темноты у Дорика оставалось еще час — два, это не спасало. Сияющая Дева потому и считалась неприступной, что только до линии её снегов удавалось добраться не каждому человеку. И это отнюдь не за один день, учитывая низкую проходимость леса и становящийся все более крутой склон.

Полный сил человек сможет уложить свое восхождение в два или три дня. А Дорик с его усталостью, накопившейся за последние двое суток, вряд ли долго протянет, не отдохнув хотя бы час. Ведь он никак не думал, что, едва вернувшись в деревню, он почти сразу же ее покинет. Он мечтал о сытном обеде, мягкой постели и домашнем уюте, а вместо этого оказался на склонах Сияющей Девы в промокшей от пота одежде и гудящими от усталости ногами.

Выбора не оставалось. Найдя уютную поляну, способную вместить его лежащего, Дорик устроился на ночлег, для начала просто расстелив на земле плащ. А уничтожив скудный запас еды, лёг, с блаженством ощущая, как из него уходит усталость путешествий. Раньше, далеко от Фальгрига, или даже уже на его равнинах, Дорику казалось невозможным хорошо отдохнуть. Но вот сейчас, словно бы сама земля родной стороны вливала в его жилы новую силу.

Дремота рассеялась мгновенно, когда шорох и едва слышный треск упавших веток под ногами кого-то лёгкого, звучавший в отдалении вот уже некоторое время, решил вдруг изменить свое направление и приблизился почти вплотную. Бесшумно поднявшись, Дорик скользнул в сторону шагов. Спустя мгновение он уже явственно ощущал присутствие еще одного человека пожелавшего прогуляться в это время по Лесу Трех Гор в полном одиночестве. Чужие шаги приблизились настолько, что даже не напрягая глаз, молодой человек различил темную фигуру. Отшельник, а это точно был один из них и никто другой, не выглядел опасным. На плече — обычная дорожная сумка. А в руках ничего, кроме дорожного посоха. Никакого оружия.

«Что ж», — подумалось Дорику. — «Если у него хватило ума оказаться здесь в одиночестве и без оружия, то мне нечего сожалеть о его смерти». Поднявшись, он приготовился, укрывшись в кустарнике.

И вот хруст веточек под ногами отшельника приблизился настолько, что вполне можно было сосчитать, сколько их оказывалось под ногами идущего при каждом новом шаге. А когда темная фигура оказалась рядом, опущенный Дориком посох с глухим гнилым треском столкнулась с палкой отшельника. Неожиданность не помогла, и, увильнув в сторону, охотник снова попытаться ударить. Но его выпад снова отразили. Ещё несколько прощупывающих выпадов, и стало ясно, что отшельник не так прост, и стоит приглядеться к нему внимательнее.

Плотный плащ до земли, глубоко надвинутый капюшон, скрывающий лицо. Заплечная сумка, сбившаяся в сторону с едва поднимаемых дыханием плеч. Маленькие, даже какие-то детские, ладошки крепко и уверенно сжимались на плотной коре древесного оружия, которое в следующий момент двинулось вперёд.

— Фьють! — просвистел воздух, парень не понял, почему вдруг с силой подогнулись колени, а в голове возникла неразборчивая, но весьма ощутимая пустота. Медленно он наклонился вперед и… на время исчез из этого мира…

Затылок словно грызла маленькая злобная тварь. Острые зубки в мощной челюсти без зазрения совести скребли по кости черепа, приближая тот миг, когда мохнатая морда, с наслаждением вопьётся в человеческий мозг. Охотник попытался пошевелиться и тут же ощутил, что лежит грудью на земле. Его руки и ноги крепко связаны за спиной, а на затылке вспухает громадная шишка.

— Великий бог! — простонал он, не сумев перетерпеть боль в голове, возникшую после неумелой попытки перевернуться.

— Да, неужели?! — язвительно поинтересовался женский голос. Резко, до хруста шейных позвонков, Дорик оглянулся. Мозг тут же взорвался новым фонтаном боли. Стиснув зубы, парень промолчал, не желая давать повода для новых насмешек. Когда же боль утихла, предметы, очерченные чернотой ночного неба и высвеченные небольшим костром, постепенно вошли в его сознание.

Силуэт горы с угольно-темными пятнами леса и сверкающе белой вершиной. Где-то далеко в небе на пределе зрения, когда уже видятся нереальные предметы, чудилась крошечная точка летящего одана. Много ближе, возле огня фигура в черных, кажущихся обагренными кровью одеяниях. Откинутый капюшон больше не скрывал копну пышных мелких кудряшек цвета спелого колоса. Девушка оглянулась. Приятные черты лица, пухлые по-детски губы, и глаза с неугадываемым в полумраке цветом радужки.

— Разочарован? — спросила девушка. Дорик молча выругался, а вслух уточнил:

— Чем именно?

— Тем, что воина победила женщина…

Дорик попытался презрительно сплюнуть сквозь зубы. Но честно сказать сделать это лежа животом на земле и почти упираясь в неё же носом не особо-то получилось.

— Я не воин, я охотник.

— Зачем же тогда напал на меня?

— Чтобы убить!

— Зачем? Разве ты меня знаешь?

— Нет, но ты из черных отшельников. Чтобы желать тебя убить, этого достаточно.

— И ради чего? Что такого плохого мы тебе сделали?

— Это мое дело! — хмуро отозвался Дорик, с ясностью увидев свое положение. Лежать связанным, как пойманная дичь и рассуждать о причине не произошедшего убийства.

— И все же! — Девушка отвернулась к костру, и договорила, не отрывая взгляда от пламени. — Неужели одно наше существование на склонах среди Леса Трех Гор настолько для вас нетерпимо, что вы как древние воины отправляетесь совершать подвиги, убивая кого-нибудь из нас?

Голос девушки слегка дрогнул на слове «убивая», но в остальном её вопрос звучал достаточно убедительно. Снова выругавшись, не произнеся ни одного ругательства вслух, Дорик миролюбиво, ровно настолько, насколько это возможно, так же выражая и смертельную обиду, ответил:

— Один из ваших отрядов напал на мою деревню. — Девушка не возразила, и не отозвалась, заставляя своим молчанием договорить. — После боя кто-то похитил мою жену. Я хочу её вернуть!

— А если она мертва, то отомстить, убив кого-нибудь из нас.

И снова голос Отшельницы дрогнул на «убив». Дорик кивнул, подтверждая сказанное. И хотя его кивок похожий на поцелуй с землёй вряд ли вообще заметили, девушка больше ничего не сказала и не спросила, задумавшись о своём, как зачарованная глядя на оранжевую пляску пламени.

— Ты её так сильно любил?

Новый вопрос вырвал из дремотного состояния, куда Дорик провалился убаюканный ночными звуками леса и потрескиванием горящих веток. Он покачал головой, вспоминая девчонку, которую захотел назвать своей женой. Худую оборванку с суровым не детским взглядом из- под короткой чёлки русых волос.

— Нет, вряд ли. — Вырвалось у него, прежде чем он успел сообразить. Но почему- то спокойный интересующийся тон девушки располагал к откровениям и Дорик закончил. — Мы не так долго прожили вместе, чтобы возникла любовь.

— Значит, тебя не было рядом, когда ее похитили. Ты бросил ее одну в такой момент? — Тон отшельницы обвинял.

— Да не знал я, что ее похитят! — разражено вспылил Дорик, вскидывая голову. — Это случилось уже после моего ухода. И, черт возьми, не тебе меня обвинять! Дайна… То время пока мы были вместе, была хорошей женой. Вот поэтому я и пошел в горы. Я не хочу, чтобы она страдала!

— Дайна, — удивлённо повторила девушка, снова оборачиваясь. — Значит ты, Дорик?

Молодой человек поперхнулся.

— Откуда ты знаешь?

— Так, — нехотя протянула отшельница. — Просто, кажется, я знаю твою жену.

На пару мгновений Дорик почувствовал, как земля уходит из-под него. И он до того испугался услышать, что Дайна мертва, что даже язык присох к гортани, отказываясь задавать этот вопрос вслух. Видения одно ужаснее другого пронеслись в воображении. Вот Дайну сбрасывают с горы, или отдают на растерзание оданам. А если она стала центральным действующим лицом в какой-нибудь непристойной оргии, каких по слухам происходит очень много за стенами замков отшельников?

— Думаю, тебе интересно будет узнать, что она жива и сейчас спокойно спит там, куда направляюсь я…

— И где это?! — не задумываясь, выпалил Дорик. И тут же понял, что чертовски неудобно изображать отважного воина лежа на земле, связанным как дичь.

— В одной из башен отшельников. Могу взять тебя с собой, но только если ты пообещаешь не выступать ни против меня, ни против обитателей башни.

Он открыл рот, не представляя, что ответить, но незнакомка его опередила:

— Я пойду утром. Так что у тебя есть время, чтобы принять правильное решение. — Договорив, она отошла на другую сторону костра, и легла, закутавшись в плащ. — Спокойной ночи. — Услышал Дорик вечернее напутствие, а вслед за этим разумное, но немного запоздавшее предупреждение. — И не дёргайся, если не хочешь вывернуть себе руки и ноги.

Дорик молча выругался третий раз. Ведь на самом деле попытавшись избавиться от пут, едва девушка исчезла из поля зрения, он тут же убедился — что-что, а узлы незнакомка завязывает на совесть.

Глава 2 Вынужденные спутники

— Я согласен! — проговорил он, едва ладонь девушки коснулась его, намереваясь разбудить. Девушка криво усмехнулась, и как-то знакомо произнесла.

— Что ж, скучать мне не придётся.

— Ты развяжешь меня?

Но спрашивать даже и не требовалось. Тонкое лезвие длинного клинка сверкнуло в лучах солнца и легко распороло тяжёлые, затянувшиеся за ночь узлы. Быстро, как только ему позволили затёкшие ноги и кружащаяся голова, Дорик поднялся. Едва взгляд прояснился, он увидел отшельницу, повернувшуюся к нему спиной и спокойно собирающую вещи.

— И ты не боишься, что я могу воткнуть нож тебе в спину? — спросил он, намереваясь пошутить или же просто предостеречь девушку, но в ответ лишь получил насмешливое:

— А ты попробуй, охотник.

Он лишь хотел показать ей свою сноровку, а потому и не понял, откуда под ногами снова возникла палка. И земля, которая всего несколько минут назад остановила вращение и вернула себе привычный уровень над морем, вновь неуловимо быстро приблизилась к лицу Дорика.

— Чёрт! — со злобным потрясением прорычал он, вблизи разглядывая крошечные камешки и песок у себя перед носом.

— Не советую пробовать снова. — Кротко сказала девушка, наклоняясь и помогая ему встать. — Вдруг в следующий раз я тебя покалечу?

— Это вряд ли. — Как можно спокойнее отозвался Дорик. — Но всё равно последую твоему совету.

— Вот и отлично. Хорошие отношения и взаимопонимание между спутниками благоприятствует удачному пути. — С умным и в то же время насмешливым видом процитировала девушка, поднимая с земли посох и дорожную сумку.

— Это мудрость отшельников? — спокойно спросил молодой человек и удивился, увидев в глазах оглянувшейся на него застарелую боль и слёзы.

— Это мудрость старого Фальгрига, и это любил повторять мой отец. — Охотник не осмелился спросить, что с ним случилось. Слишком велика была боль в глазах отшельницы. — Это произошло слишком давно, чтобы вспоминать об этом. — Произнесла девушка, вновь отворачиваясь и украдкой отирая глаза. — Слишком давно!

И они пошли. Не спеша, чтобы дать молодому человеку прийти в себя, но достаточно, быстро, чтобы не создавалось впечатления, что они топчутся на месте. С тем насколько быстро в Дорике пробуждалась жизненная сила, скорость их передвижения увеличивалась. Надо признать что эта прогулка была не из лёгких. Деревья, камни, жара, высота, усталость… всё мешало путникам идти вперёд. Быстрее чем они шли, идти среди этого всего было невозможно. И тем более в этом не было места разговорам или пустым словам. Только лишь мысли предоставленные сами себе в тесной черепной коробке продолжали жить.

Следуя за девушкой, Дорик думал. Обо всем. О жене, о чувствах к ней, об этой девушке, не боявшейся его, о том, что могло бы произойти с её отцом. Обо всём, что он услышал и увидел за последние часы. Это будоражило и волновало его. И он понимал, что его желание пойти в горы принесло за собой гораздо более сильные и сумасшедшие последствия, чем он ожидал.

А это и так не должно было быть просто. Он и сейчас не представлял, как собирался наведываться в каждую из башен, чтобы найти жену. А вместо этого — натолкнулся на отшельницу, которая сначала взяла его в плен, а затем решила отвести к Дайне…

— Чёрт! — охнула вдруг девушка, и Дорик автоматически свернул в сторону, чтобы успеть поймать её за руку, и не дать сорваться вниз.

— Ты как? — спросил он, ощущая в горле горечь страха за вынужденную спутницу, которую едва не потерял. Хотя, в конце концов, какое ему дело до того, что произойдёт с этой сумасшедшей девчонкой?

— Всё нормально. — Но опершись на руку Дорика, она с ужасом смотрела на раскинувшуюся у ног глубокую расщелину. Поднимаясь, она неправильно ступила и попавшийся под ногу шаткий камень, едва не стоил ей жизни… — Спасибо. Ты спас меня… Хотя мог бы и бросить.

— Ты мне нужна для того, чтобы добраться до Дайны, — грубо оборвал её благодарность Дорик, в большей мере ради себя. Чтобы ему самому не копаться и не искать ответ на вопрос «почему?» он это сделал. — Нам долго ещё идти?

— Слишком долго, если ты думаешь о том же, о чём и я.

Дорик поднял голову и пристально всмотрелся в далёкую покрытую снегами вершину Сияющей девы, вздымающуюся над светло- зелёными кронами деревьев Леса Трёх Гор. Без лишних слов было ясно, что им потребуется слишком много времени, чтобы добраться до вершины.

— И как ты собиралась это сделать? Ведь не будь меня, ты бы покоилась на дне ущелья.

— Вряд ли, — девушка натянуто усмехнулась. — Если бы не ты, этого не произошло бы совсем. У меня есть свой способ добраться до места назначения.

Больше ничего не сказав, она скинула своё одеяние отшельницы и предстала перед ним в коротком кожаном платье, едва доходящем до колен и с зашнурованным разрезом на левой ноге. Привычным движением скрутила тёмное одеяния в тугой жгут, который, перекинув через плечо, завязала на тонкой талии. Тонким кожаным шнуром связала волосы в хвост, и, поправив сапоги легко и свободно, словно забыв о молодом человеке, начала взбираться на гору. Он же, очнувшись от столь бурного преображения, поторопился за ней, стараясь не терять из вида. А о бы вполне возможно, если бы она этого захотела. Теперь их карабканье походило на преследование. Девушка уходила так далеко, что охотнику приходилось вкладывать в движение все силы, чтобы не потерять её в гуще деревьев. Так продолжалось целый день.

Но когда лучи солнца стали исчезать из леса, девушка тоже исчезла, внезапно и без всякого предупреждения. Словно бы растворилась в наступающих сумерках. И тщетно Дорик вслушивался в окружающие шумы, чтобы услышать тот единственный звук способный подсказать ему местонахождение проводницы. Он прошёл ещё около полмили, прежде чем окончательно остановился. В темноте не имело смысла идти дальше, если не имеешь настойчивого желания потеряться.

Дорик просто выбрал себе камень и сел, в шутку ожидая, что сейчас перед ним появиться либо посланец богов, либо дух леса, что бы помочь ему скоротать ночное одиночество. Ничего этого не произошло, но зато он смог успокоиться и заметить то, что не увидел стоя. Выше того места, где он отдыхал, меж деревьев мерцал слабый огонёк. Если это костер, то может быть, там были и люди? С новыми силами молодой человек поторопился вперёд.

Каково же было его удивление, когда огонек действительно оказался костром, возле которого сидела его потерянная проводница. С умиротворённым видом она жевала хлеб, ничуть не беспокоясь о нём. Приняв её игру, Дорик ничего не сказал. Молча сел у костра и протянул руку за хлебом. Девушка едва скосила глаза в его сторону и вновь вернулась к своим сосредоточенным думам. Стараясь есть не торопясь, хотя о сложно, помня о голоде двух прошедших дней, Дорик смотрел на свою мучительницу, и пытался для себя объяснить её поведение. Мимолётом отметил, что она вновь облачилась в одеяния отшельницы, и он не сомневался в целесообразности этого шага. Он знал, что ночи в горах куда холоднее, чем дни. Поев, девушка всё так же не проронив ни слова легла спать. Предчувствуя продолжение гонки на следующий день, Дорик последовал её примеру.

И оказался прав.

Марш преследования продолжался ещё два дня, и закончился, когда вечером третьего дня они вышли на большой скалистый балкон.

— Теперь будем ждать!

Вымотанный трёхдневным карабканьем по заросшему взгорью, Дорик удивлённо поднял голову. Отшельница мучила его не только игрой в догонялки, но и молчанием. За долгие часы прошедших дней Дорик почти забыл, как звучат человеческие голоса, кроме собственного, а тем более голос проводницы.

— Ждать чего? — переспросил он, намереваясь уточнить, что у него не начались слуховые галлюцинации.

— Узнаешь, когда придёт время, — ответила девушка, принимаясь за обычную для последнего времени трапезу.

— Можно ещё вопрос? — спросил Дорик, опускаясь на скалистый выступ так чтобы оказаться напротив девушки. В эти вечера он находил развлечение в том, что, глядя на девушку, пытатся разгадать её загадку.

— Какой?

— Что? — потерялся Дорик за своим занятием забывший, о чём хотел спросить.

— Вопрос… Что за вопрос? — терпения девушки вполне хватало на то, чтобы повторяться.

— Ты знаешь моё имя, но как мне обращаться к тебе?

— До сих пор тебе этого не требовалось, — подначила незнакомка.

— Ну, согласись, — начал Дорик. — Когда-нибудь нам всё-таки придётся начать общаться.

— Зачем? — искренне удивилась девушка. — Ты заберёшь свою жену… если сможешь… и вы уйдёте. Зачем же мне с тобой начинать общаться?

— Ты уже это делаешь, — Дорик начал закипать от ярости. И даже не заметил её маленькой оговорки «если сможешь»… Он задал простой вопрос и надеялся получить простой ответ, а вместо этого втянулся в спор о целесообразности.

— Не злись, — миролюбиво отозвалась отшельница. Её глаза сквозь пламя казались наполненными слезами. — Меня зовут Садин…

— Уже легче. Оригинальное имя, — заметил Дорик. — Тогда может скажешь, зачем мы так долго забираемся? Неужели до сих пор мы так и не дошли ни до одной Башни?

— Вообще-то это уже третий и четвёртый вопрос… — строго проговорила девушка, и снова усмехнулась. — А серьёзно, подойди к краю и всё сам увидишь.

Дорик посмотрел. Под ним расстилался зелёный ковёр Леса Трех Гор на всё то расстояние, которое только и мог выхватить взгляд из вечерней мглы. Дальше разбрызгивая свет звёзд, вилась нить Прогана, за ним виднелись огни его деревни, совсем тусклые как светлячки.

— Что ты видишь? — вряд ли Садин интересовалась этими светлячками. Он попытался смотреть дальше, но тьма была слишком плотной. Зато… Прямо под каменным порогом в гуще леса он увидел ещё огни.

— Башни отшельников, — изумленно воскликнул Дорик. Внезапной вспышкой озарения пришло понимание действий девушки. Убегая, она заставляла его чётко следовать за собой, не давая отойти и выйти к Башням. — Две, пять, девять, четырнадцать… Двадцать… Двадцать две… Но их уже двадцать две, — Дорик обернулся к Садин.

— И что же? — в действительном удивлении уточнила та.

— Так ведь на Сияющей деве всего двадцать… — он запнулся, помолчав, исправился. — Двадцать две башни отшельников.

— Ты в это веришь? — Дорик снова промолчал. ясно, что хотела сказать Садин, и пример этому только что остановил его восклицание. — Тем более наша башня находится гораздо выше…

— Но как мы туда попадём?.. — охотник осёкся, услышав в воздухе хлопанье больших крыльев. В замешательстве, он поднял голову и увидел, как над порогом кружил едва различимый во тьме одан. — Это и есть твой запасной вариант? — шёпотом спросил Дорик, начиная пятиться к костру. Лёгкое прикосновение ладони к спине его испугало. Он вскрикнул. И ему тут же ответила птица. Издав пронзительный клёкот, на раскинутых вширь крыльях, она камнем упала на человека. Уходя от атаки, откинувшись назад, парень едва не упал в костер. В одно мгновение перед ним возник хищный клюв одана, а затем между ними появилась Садин.

— Стой! — её вскинутые вверх руки закрыли от Дорика глаза птицы. — Стой!

— Кто этот слизняк? — спросил новый недоверчивый голос с легкой хрипцой. Дальнейшего разговора парень не услышал. Садин шептала что-то обвиняющее, а одан в ответ только оправдывался. — А он не упадёт с меня от ужаса? — наконец громко спросил он, поднимая голову и глядя поверх плеча девушки. И Дорик с ухмылкой выдававшей его страх покачал головой.

— Не думаю, он всё-таки достаточно храбрый…

— Тогда чего он орал?

Дорик поднялся и, подойдя ближе, не дав отшельнице возможности отвечать за себя, сказал:

— Я ни разу не видел оданов так близко…

— Зато теперь насмотришься, — подвела Садин итог общим объяснениям. Взяв Дорика за плечо, она отвела его обратно к костру.

— Ты обещал, что не причинишь никому вреда, — строго напомнила она.

— Боишься, что я случайно не убью эту птицу? — потрясённо спросил парень. Садин помотала головой.

— Брось, за Клона я ни не боюсь, да и за других тоже. Просто ради себя самого не делай лишних движений…

Впрочем, Дорик и не собирался выступать. Тем более, сидя на спине огромной птицы и держась обеими руками только за тонкую талию девушки, он в первый и последний раз пожалел, что вообще пошёл в горы. Холод, головокружение от безумной высоты, нехватка воздуха подействовали на него усыпляюще. Склонив голову и задремав, он продолжал видеть потопленные в звёздной тьме белоснежные одежды Сияющей…

— Во даёт, — восхищенно пробормотал детский голосок над головой. Ощущая ледяную пустоту внутри черепа, Дорик все же напрягся и попытался открыть глаза, но яркий свет его едва не ослепил.

— Может быть, кто-нибудь всё-таки снимет его с моей спины? — послышался знакомый голос одана. Почти сразу же удар чей-то услужливой ноги помог Дорику откинуться с импровизированного седла для того, чтобы, пролетев нескольких мгновений, с неприятным чувством ощутить лицом твёрдость холодного каменного пола. Послышался наглый мужской хохот.

— Вы только посмотрите, а он оказывается, и сам неплохо летает…

— Смейся, смейся Пактир, а эта скотина мне всю спину отсидела, — не отставал одан и Дорик молча, избавляясь от звёзд кружившихся в голове, решил напомнить этим трепачам о себе при первом же удобном случаи. Наконец, когда чувство равновесия заняло надлежащее место в его организме, Дорик сделал свою попытку встать. Очередной пинок заставил его повторить полет. Но в этот раз Дорик был почти готов к этому. Во всяком случаи ему удалось превратить это предумышленное падение в запланированное и прервать его своим копчиком.

— Силы Киоторы, — пробормотал он и довольно резко поднялся на ноги. Широко раскрыв глаза и зорко осматриваясь вокруг. Обострённое злостью восприятие Дорика сразу различило все детали помещения, где он находился.

Надо признать что если бы он не покинул свою деревню для путешествий, во время которых много раз посещал города, он вряд ли бы тогда знал, как называется место, куда он попал.

А это было балконом. Не маленьким, с каких он совершал бегство, в полной темноте избегая встреч с мужьями своих любовниц, а весьма приличных размеров. И настолько приличных, что наличие только половины крыши над этим плацдармом давало возможность назвать его балконом. Поднавесная часть балкона на высоте больше человеческого роста была занята мощными горизонтальными балками. Они своим причудливым и в то же время достаточно упорядоченным расположением навевали воспоминание о насестах в курятниках. Тем более что именно по этому назначению они и использовались. Правда, роль куриц играли оданы. Впрочем… Пусть боги ему вырвут язык, если бы он вслух осмелился назвать оданов курицами. Тут Дорик несколько замешался. Неизвестно, кто первым сделает это, боги или оданы, потому как даже сидя на балках, они всё равно оставались оданами — горными властелинами с потрясающим внешним достоинством, которое сохраняется только при условии, что его обладатель твёрдо знает, кто он такой.

Сам Дорик стоял на балконе. И как более открытый природе сейчас стоял обдуваемый ветром, нёсшимся со звезд. Настолько близко нависли над молодым человеком эти холодные снежинки. Была ночь. Но Дорик, тем не менее, все видел. Потому что по краю и дальней части навеса шли стройные ряды ярких ламп. Давая полный отчёт о тех людях, что охотник видел перед собой.

Группа молодых людей его возраста одетые в обычные штаны и куртки, поверх ещё и плащи, защищавшие от ночной горной прохлады. Старик в плотном одеянии отшельника стоящий в отдалении рядом с оданом, который привёз сюда Дорика и Садин.

— Эй, ты, придурок! — крикнул один из парней. Дорик не уловил, кто именно это был.

— Садин просила его не обижать, — отозвался одан, разминая крылья, наконец, освобождённые от ремней сёдел.

— А мне она не указ… — отрезал плечистый парень с небольшой бородкой, медленно вразвалочку подходя к Дорику. Глядя на его тупоносые сапоги, последний отчетливо понял, что именно они помогли ему уже дважды подняться в воздух. — И вообще, с какой стати, она приволокла сюда этого варвара? Он же даджер, — бородатый выплюнул слово, и оно словно осязаемое прилипло к лицу Дорика. Он с трудом удержался от желания провести рукой по лицу, чтобы избавиться от липкой паутины непонятного смысла этого слова. — Посмотрите, он даже не знает, что он даджер! — восхитился бородач и засмеялся грубым обидным смехом.

— Джако, оставь его в покое, — вмешался старик, тоже подходя к Дорику. — Ты же знаешь Садин, она никогда ничего не делает просто так. И если она принесла сюда этого даджера… — старик как-то знакомо, по-родственному, с горьким сожалением взглянул на Дорика, и немного помолчав, продолжил: — и если она привезла его, значит ей это нужно. Пойдём, я покажу тебе, где ты сможешь отдохнуть и поесть, если тебе захочется.

Дорик кивнул в ответ на предложение и молча последовал за старым отшельником. Он успел сделать только один шаг, а вовремя второго ему в спину ткнулась чья-то рука. Впрочем, Дорику не стоило даже думать, кто это был. Потеряв равновесие, он согнулся в полёте и, перевернувшись через левое плечо, подрубил посохом стойку бородача. Тот, нелепо взмахнув руками со всего маха, рухнул спиной на каменные плиты. Дорик равнодушно проследил за его падение и, проглотив язвительную остроту, пошёл за ожидавшим его стариком.

Вместе они под гробовое молчание остальных покинули залу и оказались в сумрачном коридоре с двух сторон освещаемым двумя рядами чадящих факелов. Не задумываясь, старик свернул налево, и довольно быстро несмотря на свой преклонный возраст, пошагал в выбранном направлении. Идя за ним, Дорик пытался разобраться в ситуации. В частность его беспокоило исчезновение Садин. Она притащила его в этот притон отшельников под предлогом, что здесь находится его жена. Но едва они здесь оказались, Садин исчезает, оставив на попечение старика и группы молодых людей, явно не испытывающих к нему нежных симпатий. В этом их не стоило винить. Ведь и он, сколько не старался, не мог отыскать в своей душе симпатию к ним. И всё же было, похоже, что Садин предполагала об этом — раз оставила напоминание его не трогать. И то, что это напоминание не подействовало на молодых людей не её вина. Ну что ж ладно. Оставался главный вопрос — где Садин и его жена? Что с женой и почему Садин постарался как можно быстрее скрыться? Этого Дорик не знал, как не знал, куда сейчас его ведёт этот старик. Но это можно было выяснить немедленно.

— Куда ты ведёшь меня?

Старик сбавил шаг, словно только сейчас вспомнил что за ним ещё кто-то идёт и, взглянув через плечо, объяснил:

— Ты наверно проделал без остановки большой путь, раз начал забывать сказанное ранее, — старик сделал паузу, а Дорик покраснел. Вот уж точно. Он здорово устал. Несколько дней на ногах, и за всё это время всего несколько часов сна. Бесспорно, именно это способствовало тому, что он все забыл. — Но сейчас ты сможешь хорошо отдохнуть…

Дорик смиренно кивнув спине старика и вспомнив, спросил:

— А когда я смогу увидеться с Садин?

— Когда она сама этого захочет…

— А что же я должен делать до этого? — Дорику только оставалось ужаснуться перспективе долгое время оставаться в этом осином гнезде.

— Просто ждать, — ответил старик и, остановившисьи возле закрытой двери, сказал. — Здесь будет твоя комната, — и пошел дальше, оставив Дорика в недоумении. Пожалуй, только усталость заставила его войти в отведённые апартаменты и она же скрасила первое впечатление от убогости увиденного. Небольшая каменная келья с окном и несколькими предметами для облегчения жизни. Стол с табуретом, невысокий топчан с минимумом постельного белья. По левую руку от Дорика дырка в полу означавшая канализацию, поодаль табурет с тазом и кувшином. На этом всё. Никаких светильников. Ничего из предметов роскоши. Но сейчас для Дорика это не имело значение. Предоставленный самому себе он отодвинул мысли о Садин и Дайне подальше и, сняв сапоги, завалился на топчан, намереваясь капитально отдохнуть, пока ему это предлагают.

Он заснул достаточно быстро и достаточно крепко, чтобы через полчаса открывшаяся дверь, впустившая в комнату Садин с подносом в руках, не смогла нарушить его спокойный и весьма глубокий сон.

Глава 3 Отшельники

Девушка шла впереди Дорика, потрясающе легко ориентируясь в немыслимом переплетении бесконечных коридоров самой высокой башни отшельников, спрятанной среди скальных морщин и белоснежных склонов Сияющей Девы. Молодого человека действительно восхитила способность девушки ориентироваться здесь. Но это не мешало ему раздумывать над собственной участью. Впрочем, если бы его вели на смерть, то это делал это кто-нибудь посерьёзнее. Хотя наверно следовало бы вспомнить, как легко с ним уже справилась одна девушка из этой же башни. Это давало повод ещё раз задаться вопросом, куда делась Садин по прибытии сюда. За время пребывания Дорик виделся только лишь с двумя отшельниками настолько близко, что мог ними разговаривать. Но эти разговоры ничего не сообщили ему о местонахождении Садин, и тем более что-либо о ней. И ещё меньше он узнал о своей жене. Во-первых, ни старик, ни девушка ничего не знали о том злополучном нападении на деревню Дорика, поскольку просто не знали о существовании последней. Во-вторых, что вытекало из первого, они ничего ни могли знать о похищенных тогда детях и о его жене Дайне. Хотя, как говорила девушка, она бы уж точно знала о пришелице, если бы таковая появилась в стенах замка.

Дорик притормозил, удивлённо мотнув головой. Лишь мгновение спустя он понял, что его отвлекло что-то увиденное. Но, даже оглянувшись, молодой человек, не мог взять в толк, что же заставило его остановиться. Девушка нетерпеливо оглянулась через плечо. В ее глазах стояло недоумение и нетерпение, смешанное с ожиданием «Когда же он, наконец, пойдёт?!»

— Мне показалось — я что-то увидел… — оправдал своё замешательство Дорик, но, сообразив, что это никому не нужно, просто последовал дальше. Прошло некоторое время, и Дорик снова остановился. На этот раз, шаря глазами по стенам светлого коридора, он, наконец, разглядел заинтересовавшее его.

На стене с правой стороны висел большой щит с изображением оскалившейся равнинной ящерицы каменки. Нетерпеливый взгляд через плечо и Дорик снова, но уже молча последовал дальше. И теперь встречая ещё один такой же щит, больше не останавливался. Но каждый раз пристально разглядывал изображённую на них ящерицу. Что- то в его голове щёлкнуло, когда он увидел её первый раз, и теперь щёлкало каждый новый раз.

— Да что с тобой такое? — возмутилась, остановившись, девушка, когда он в очередной раз, засмотревшись на щит, затормозился и наткнулся на неё. Дорик пожал плечами и показал на щит.

— Ты не могла бы объяснить, что это такое? — девушка слегка скользнула взглядом по чешуе и зубцам оскалившейся ящерицы, и её лицо отразило тень лёгкого презрения.

— Бедный даджер, — вздохнула она. — Вот до чего довело вас господство хозяина… Вы даже забыли герб своего князя.

— Эй, эй, эй, эй… — поторопился прервать дальнейшие разглагольствования Дорик. — Стоп, красавица… Вот уже пару дней я нахожусь здесь, и все кому не лень называют меня даджером… Бедным, паршивым… Может быть, ты объяснишь, что это значит?

— Я объясню! — сказала Садин, появившись в конце коридора. Несколько быстрых шагов приблизили её к остановившейся паре. Сердце Дорика едва не сорвалось в альюр. На ней было подобие одеяния отшельников, только жемчужно-серого цвета, отороченного по краям рукавов и капюшона серебристо-голубым мехом горной лисицы. А распущенные по воротнику золотистые локоны, переливаясь в пламени факелов, жили своей отдельной, особенной жизнью. — Тебя удовлетворит, если я объясню тебе значение этого слова? — голос заговорившей с ним девушки был как-то нереальным. Желая убедиться, что ему это не чудиться и это видение, и этот голос — не иллюзия, Дорик повернулся к своей проводнице. И с запоздалым удивлением заметил её смиренное выражение лица и скованность в присутствии Садин. Это, да, еще и наряд, такой блистательный по сравнению с чёрным одеянием девушки- проводницы, могли означать только одно. Садин имеет здесь гораздо больше власти, чем показалось это на первый взгляд.

— Да… — согласился молодой человек, и его проводница стремительно исчезла из вида, отпущенная почти незаметным жестом пришедшей.

— Она слишком молода, чтобы суметь объяснить всё, не задев чужого самолюбия, — поговорила Садин, предварительно сделав знак Дорику идти за ней. Дорика подобное начало насторожило, но по-настоящему ему ничего не оставалось ничего нового, как идти и слушать. — Ты должен понять — это слово придумали не мы, мы лишь используем его без предумышленного к вам оскорбления… Даджерами вас называет Хозяин.

— Ты все еще не сказала, что означает это слово, — резко сказал Дорик и остановившись развернул девушку к себе лицом.

— Рабы, бессловесные животные, — твёрдо, не увиливая, ответила она. Почувствовав как крик «что?» рвется у него из груди, Дорик отпустил девичье плечо. Моргая глазами, словно от яркого света, он отступил. Он знал, что Хозяин не слишком их любит, но то, что они для него даджеры, в том смысле, как это сказала Садин… Мелькнула мысль, что девушка могла и солгать, для чего бы ей это не требовалось, но сознание говорило что, скорее всего она права. Слишком многое было за это. Хотя бы то, что орда до сих пор не оставляет в покое ни одну деревню и порой твари хозяина запросто, на виду у всех питаются человечиной. Дорик был потрясён.

— А вы? — Спросил он, пытаясь показать, что сказанное девушкой ни в коей мере не коснулось его. Но хрип мгновенно высохшего горла подтвердил обратное. — Как он зовёт вас?

— Так же как и вы… В общем-то, чёрных отшельников вы и взяли от него.

— Давай вернёмся к гербу, — попросил Дорик и шагнул вперёд, предлагая идти дальше. Садин это поняла и, заговорив, пошла следом. — Герб принадлежит дому князя Фальгрига. Сотню лет назад, когда Хозяин и его орды монстров появились здесь, разделив нас, он стёр из вашей памяти всё связанное со старым Фальгригом. Он сделал что-то с самим воздухом ваших равнин, что до сих пор, когда кто-нибудь из нас спускается туда, он начинает чувствовать себя даджером. Только здесь в горах мы знаем и помним всё, что было раньше. Помним и надеемся, что предсказание свершиться и Фальгриг будет освобождён.

Дослушав, Дорик оглянулся, чувствуя, что-то изменилось, и обнаружил, что за время разговора они пришли в огромный зал, заполненный людьми. Садин торопливо пошла в конец зала, таща за собой Дорика. Оглядываясь вокруг, последний видел только лишь обычных людей, внимательно слушающих кого-то, и не следа оргий о коих шли слухи далеко по всему Фальгригу.

— Мы не можем больше ждать. Орды Хозяина уже непросто атакуют деревни даджеров. В большей мере, притворяясь нами. Нам самим надо остановить это, пока из-за наведённого чувства мести мы не уничтожили равнинных жителей и самих себя.

Дорик недолго искал источник голоса. За главным столом, к которому сейчас и направлялась Садин, стоял мальчик. Лет двенадцати, в богатой одежде, с величественным видом. Он говорил горячо и с прирождённым ораторским умением приковывать к себе внимание толпы. Ещё до того, как Садин встала рядом с мальчиком, Дорик увидел их родство.

— Садин, моя сестра, отправиться ради нас к Волшебнице за советом и помощью. Вы знаете, что нас очень мало, но пророчество поможет нам. Сестра вернётся с помощью, и мы выступим против Хозяина. Мы освободим Фальгриг, это я — будущий князь Трогорд, говорю вам!

Зал загудел хвалебными выкриками. Девушка тем временем наклонилась к брату и что-то быстро прошептала. Трогорд оглянулся и смерил Дорика откровенно презрительным взглядом. Заметив это, Садин ещё что-то добавила. И её слова вызвали на лице мальчика целую гамму чувств. Удивление, новый интерес и любопытство. С лёгкой усмешкой и обвинением Трогорд бросил несколько слов Садин. Но молодой человек расслышал только последнее:

— Его жена? — И утвердительный вопрос мальчишки странным образом подействовал на Садин. Она медленно кивнула. Больше не было милых ухмылок. Взмахнув рукой, Трогорд одарил сестру пощёчиной. Или точнее попытался это сделать. Молниеносно сообразив, Дорик перехватил руку будущего правителя в нескольких долях дюйма от лица своей… жены.

Если бы его спросили он бы никому не смог бы объяснить, каким образом он узнал в Садин Дайну. Но высказывание Трогорда подтвердило это как и его неудавшаяся попытка наказать сестру…

— Думаю ловить наглых мух не ваше занятие, — примирительно проговорил Дорик, опуская руку мальчика. Его слова не сразу дошли до сознания Трогорда. Держа на весу оставленную руку, мальчик стоял навытяжку, дрожа от ярости и бешенства. Положение попыталась исправить Садин.

— Брат, пожалуйста, не надо скандалов, — сказала она тоном старшей сестры. Но сделала лишь хуже. Мальчик, сдержанно кивнув и поправив плащ, отступил пытаясь скрыть произошедшее, но его глаза горели оскорбленным самолюбием.

— Моя сестра тоже хочет сказать вам несколько слов, — громко и четко проговорил он. Садин едва вздрогнула, но все же повернулась к слушателям.

— Вы уже слышали, что нас очень мало, но есть возможность увеличить нашу армию, — проговорила она на одном дыхании, повернулась к Дорику. Лишь короткое мгновение она смотрела на него потерянно и запутанно, но потом собралась и снова стала Садин, объяснявшей ему значение слова «даджер». — Пускай никто из вас об этом не думал, но и даджеры вполне могут помочь нам в нашей битве. Когда с помощью волшебницы воздух на равнине очистится, равнинники поймут у кого в рабстве они находятся. Если вовремя провести в их рядах агитацию, то можно будет добиться колоссального успеха. Самое главное, что мне не придётся долго искать человека, который возглавил бы агитационную группу. Некоторые из вас уже знают, откуда этот человек и, я думаю, он как раз тот, кто нам нужен.

— Садин, но как же ты можешь доверять даджеру, которого всего пару дней назад притащила сюда прямо с равнин?..

— Он был даджером! — резко возразила Садин. — А у меня есть весомые причины ему доверять.

— Доверять первому попавшемуся даджеру?

— Я знаю его уже давно, — отвечала Садин, горячо надеясь, что действительно всё так, как она говорит. За прошедшие два дня она тщательно всё продумала, но вероятно стоило сначала поговорить с мужем, чтобы подвести под свои слова твёрдую опору. Сейчас оставалось убеждать и надеяться, что позже разговор с Дориком состоится.

— Давно… Эти два дня?!

— Давно — это уже около четырёх лет.

— И что же это может связывать дочь князя и равнинным простолюдином?

От заданного именно в этот момент вопроса Садин вздрогнула как от сильного удара. Наблюдая за тем, как она так же, как после реплики брата вытягивается в струнку, Дорик с неожиданной обидой почувствовал, что она стыдится их брака. Он также почувствовал, что сможет её простить, если она не ответить на вопрос. Ведь на карту действительно поставлена честь князя. А ещё Дорик вспомнил слова Садин о зачарованном воздухе и осознал, что отрезвление происходит с ним именно сейчас. Воспоминания о старом Фальгриге, которых он никогда не знал, начали наполнять его голову. И даже на девушку он посмотрел уже другими глазами.

— Он мой муж, — твёрдо, но может быть не слишком громко, произнесла Садин. В наступившей тишине Дорик в изумлении посмотрел на ту, которую четыре с половиной года назвал своей женой. Но он женился на сельской девчонке, приемыше полоумной старухи, а оказался женатым на сестре наследного князя Фальгрига. Как уже было, он заранее простил то, что она не сможет рассказать о своём замужестве. Но сейчас… Не только у слушателей, у него тоже не было что сказать на её твёрдое, совсем нетрусливое признание…

Садин боялась оставаться с Дориком наедине сейчас. Слишком многое произошло за последнее время без их на то, хотя бы посвящённости. Она даже не могла предположить, что её кратковременная вылазка в одну из нижних башен отшельников закончиться встречей с давно пропавшим мужем.

— Надеюсь, ты поддержишь меня в продолжение нашего договора, заключённого на берегу Прогана, — проговорил Дорик, едва Садин не постучавшись, вошла в его комнату. Она ответила не сразу, прежде закрыв за собой дверь.

— С твоей стороны это достаточно дипломатичное предложение, — проговорила девушка, не отходя от двери, которую подпирала спиной. — Раньше тебе было необходимо сохранять лицо и свободу, теперь мне. Тогда в деревне я была нищей босоногой девчонкой — здесь я дочь потомком последнего князя. Я, по словам Трогорда и так навлекла не себя общее недоверие, если не сказать презрение, объявив о нашем с тобой браке.

Дорик взглянул на девушку исподлобья.

— Могу уверить тебя, это сообщение было принято не так сурово, как тебе это описал твой братец, — говоря это, Дорик встал с топчана. Разговаривать с женой можно и лёжа, какого рода племени она не была, но разговаривать с одним из возглавляющих сопротивление Фальгрига против Хозяина, точно следовало стоя. — У меня было несколько часов, чтобы поболтать с некоторыми отшельниками, и выяснить, что их больше волнует дата выступления против Хозяина и его орды, чем твоё обнаружившееся замужество. Даже я для них не муж дочери потомков князя, а ещё один присоединившийся к ним сподвижник. Надо признать, что и меня заинтересовал твой план. И было бы неплохо, если бы ты объяснила поподробнее миссию.

— Для этого нам понадобится большая карта, — отозвалась Садин ожившим голосом и улыбнулась.

— Может быть, сначала вернуться немного в прошлое? — спросил вдруг Дорик, подходя к девушке. Она попыталась отступить, но спина тут же упёрлась в дерево двери, напоминая о ранее избранной позиции.

— И что бы ты хотел услышать? — спросила она, опуская глаза к полу и помимо своей воли, задерживая взгляд на голых ногах мужа.

— Знаешь, мне жутко интересно услышать историю о том, как ты попала в селение. Неужели ещё тогда ты думала об исполнении своего плана по агитации наивных даджеров.

— Всё намного проще и не так изощрённо зловеще, как это хочешь представить ты. Я жила здесь в башне. Отец и мать боялись, что меня, их первенца могут похитить. И несмотря на принятые ими меры, это всё-таки случилось.

Меня перевозили в другую башню и по пути на нас напали воорты и орда Хозяина. Твоя деревня тогда всего лишь оказалась меж двух огней. Наши люди убивали только воортов и монстров, последние же убивали всех подряд. В пылу сражение отряд потерял меня и оставил в деревне. А позже просто не стали возвращаться. Мать решила, что в вашей деревни я буду в большей безопасности, если к тому же за мной будут приглядывать несколько наших. Так и продолжалось некоторое время и после твоего ухода. После смерти родителей мой брат оказался под присмотром дядь и опекунов. Но гибель одного из опекунов потребовала моего присутствия рядом с братом. Волей случая до того, как я сама ушла, на деревню напала орда. Люди, которые пришли за мной помогли вам отбить атаку. Но, похоже, для твоих это выглядело, как если бы отшельники снова напали на деревню, похитили меня… Убили других.

— Да… — протянул Дорик. — Для простой истории ты слишком долго говорила…

— Я всего лишь хотела, чтобы ты всё понял… И тем более наш брак, если уж ты затронул эту тему, был лишь удобным прикрытием для меня. Хотя сейчас, как ты уже понял, я не собираюсь отказываться от него. Но для нас и других теперь он будет называться по-другому…

— И как же?

— Политический союз, взаимовыгодный обеим сторонам.

Они оба замерли. Мужчина и девушка. Объединённые тем, что можно было бы назвать одной целью. Хотя никто из них не знал, кому эта цель была нужнее. Это их судьба соединила так, словно ребёнок соединяет две не подходящие друг другу вещицы. И ничего их не соединяло. Кроме, может быть… Не слишком широкого медного браслета, который никто из этих фиктивных супругов за время разлуки не решился снять, неизвестно о чём думая.

— Я бы мог предложить тебе, пойти с тобой или даже вместо тебя, но, похоже, ты будешь возражать, — заговорил Дорик, снова в который раз разглядывая свою вновь обретённую жену. Высокая с волевым упрямством на красивом лице девушка с осторожными и вежливыми манерами истинного потомка князей.

— Ты несоизмеримо сообразителен, — ответила Садин. — Отправиться к волшебнице моя дорога. Ты же важнее для того, что уже слышал. Ты знаешь, что на равнинах мало доверяют женщинам, а ту кто попытается навязать другим свои идеи, кто-нибудь точно убьёт из справедливого чувства возмездия. Тем более даже десяток лет жизни не сделал меня одной из равнинников, — Дорик заметил, что она не повторила слово «даджер» и в очередной раз почувствовал к ней большую симпатию. — Ты же будешь там своим человеком, и без сомнения к твоим словам уж точно прислушаются. А я и так буду не одна, и тебе не стоит думать, что я погибну.

Дорик невесело рассмеялся.

— Но согласись же, что как мужчина я должен заботиться о тебе. Несмотря на все эти годы, наши отличия и прочее, ты всё ещё остаёшься моей женой, надетый мною браслет всё ещё на твоей руке.

— Всё будет нормально. Это вылазка не первая в моей жизни, и ты сам знаешь, что постоять за себя я сумею.

— Значит, каждый из нас делает то, что было ему уж предназначено.

Садин кивнула, соглашаясь и повернулась, чтобы открыть дверь.

— Может быть, мне проводить тебя до твоих покоев? — остановил её Дорик.

— Пожалуй, нет, не стоит. Завтра рано вставать. Путь предстоит долгий.

— Почему?

— Нам нужно будет спуститься со скал, дойти до Лиабант.

— Спуститься?.. Дойти?.. А сейчас разве мы не можем полететь на оданах?

— Нет! Пока больше они не хотят нам помогать. Они будут ждать слов Волшебницы. Если она согласиться помочь, то и они снова вернутся на нашу сторону. Если же она откажет — мы пропали…

— А что будет потом, когда мы дойдём до Лиабант?

— Ну… Ты начнёшь спуск на равнину, а я с остальной группой пойду до водопада Шоргу. Дальше тебе не нужно знать. Достаточно того, что ты уже знаешь… А мне же нужно любыми способами и средствами добраться до Волшебницы.

— Я всё-таки тебя провожу, — Дорик подошёл к девушке и, обняв за плечи, вывел в коридор. Она молча покачала головой, но больше не сделала ни единого жеста в желании отринуть помощь мужа. Вместе они дошли до покоев Садин. Правда, для того, что Дорику вернутьсяему потребовался сопровождающий — один из солдат охраны Трогорда.

— Желаю тебе хорошо отдохнуть… — прошептала Садин. Дорик хотел, было её поцеловать, но тут из открывшейся двери вышел белокурый гигант и сгреб Садин в объятия.

— Хорошо, — резко ответил Дорик и заторопился уйти, вынуждая сопровождающего его солдата почти бежать. Чудовищное ощущение боли сдавили его горло и сердце. Он почувствовал, как злобные когти зверя скребутся у него в душе. Ревность. Он едва сумел сдержать себя. Сумел, когда сильнее всего ему хотелось вернуться. Правда, он не знал, что бы тогда сделал. Он ушёл…

Утро пришло нескоро. Свинцовые тучи, окружившие вершину Сияющей Девы, скрывшие её лик от жителей равнины. Дорик лежал на кушетке и неотрывно следил за небом. Когда солнце было готово встать, в небе замерцали алые всполохи. Они напомнили о предстоящем. Он уже не сожалел, что ему возглавлять команду для спуска в долину. Боль в сердце не давала ему покоя, и из-за неё казалась неоригинальной мысль напроситься идти с Садин. Он не желал её видеть. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.

Путешествуя, он никогда не думал о жене, и вместе с тем у него не возникало мысли, что она может отдать своё предпочтение ещё кому-то кроме него. У него начисто вылетело из памяти — на каких условиях был создан их брак. Его разум сейчас это осознавал, но тогда откуда же ревность? Кого и к кому ревновать? Женщину, которая никогда не была его настоящей женой к человеку, который был с ней рядом, когда требовался? И вообще, отчего ревность? Ведь он никогда не любил её. И в горы пошёл, лишь решив, что его жена даже ему не принадлежащая не должна быть в лапах отшельников.

— Садин, — едва слышно проговорил он, и неожиданно причина ревности стала ему ясна. Может быть, Дайна и была его женой, но Садин продолжает носит его браслет. Первая была для него потеряна, вторая никогда ему и не принадлежала. Но, встретив Садин в лесу, он, не узнав в ней свою жену- малолетку, заинтересовался ею больше, чем ему хотелось бы…

— Простите, — прошептала маленькая девочка, появляясь в дверях. — Меня послали вас разбудить, — робко проговорила она, увидев, что он уже не спит. Кивнув ей Дорик, поднялся и потянулся за рубашкой. Но вместо своей старой обнаружил новую вдобавок с жилеткой и поверх всего меховой плащ с гербом князя где-то на плече.

— Я же не спал, — удивился вслух Дорик. — Когда же всё это успели принести?

— Должно быть, до вашего возвращения от покоев Трогорда Диссэ, — простодушно призналась девочка и исчезла прежде, чем Дорик снова успел раскрыть рот. Ему не осталось ничего другого, как одеться и выйти. У дверей его ждал солдат. Вчерашний сопровождающий. Жестом, попросив Дорика следовать за собой, он повёл его к месту сбора обеих групп. По пути молодому человеку удалось задать вопрос, возникший у него после слов девочки.

— Вы можете сказать мне, как вы называете вашего князя?

Воин оглянулся и, пожав плечами, ответил:

— Трогорд Диссэ…

— А что это означает?

— Это от древних слов «предсказанный прошлым»…

Дорик приостановил шаг. Его сознание вдруг застопорилось на двух простых словах. «Трогорд» и «предсказанный». И тут он снова почувствовал, как слова Садин по поводу обязательного возвращения памяти начинают сбываться. Дорик остановился совсем. Вот то, что его смущало. Слова… Возвращение памяти принесло с собой вспоминание языка, использовавшегося в Фальгриге до прихода Хозяина. Ему вспомнилось, что чтобы не означало слово Трогорд, по-настоящему это не было даже похоже по смыслу на «предсказанный». Охранник подтолкнул его. И озарение пришло быстрее, чем мгновенно. Садин Диссэ. Дорик по-настоящему вспомнил слова матери на похоронах отца. Тогда он был слишком мал, чтобы осознано запомнить неловко оброненные слова. Он это и не сделал. Он запомнил инстинктивно и пережитое сейчас помогло ему вспомнить.

«Предсказанная прошлым придёт!» — и «предсказанная прошлым» звучало как Садин Диссэ…

Местом сбора стал небольшой вытянутый двор, заканчивающийся большими закрытыми воротами.

— Ворота — выход из крепости. И только то, что проход к ним лежит по очень узкому ущелью Сияющей Девы, не даёт орде Хозяина напасть на нас с этой стороны внезапно, — скороговоркой ответил проводник на невысказанный вопрос Дорика. — Чтобы мы вышли — ворота откроют, но не широко и не надолго, так что надо будет действовать чётко…

— Дорик, — тихо позвала Садин, появляясь рядом с ним из толпы, тут же серьёзно упрекнула: — Ты слишком долго шёл! Идём, — приказала она и вновь ввернулась в общую толпу. Идя за ней, Дорик не мог не заметить, с каким почтением расступаются перед ней люди. А потому только сейчас с удивительной чёткостью осознал, кем на самом деле является его жена. И дело не в том, что она потомок и сестра будущего князя. Оно в том, что она, будучи женщиной, смогла добиться уважения от мужчин в мире, где сам обычай не позволяет уважать в женщине ни жену богатого или известного, а человека добившегося уважение своими делами.

— Это твоя группа, — сказала Садин и когда её слова дошли до его сознания, он понял, что происходит что-то еще. — Арек, Фалар, Зинон, Аскольт, Бавак, Радэка и Дарена, — парни, которых она представляла, не выглядели громилами вроде тех, что шли с самой Садин. Обычные ребята, каких в центре любой деревни или города не смогли бы опознать как отшельников. Дарена была женщиной лет тридцати, а Радэка — сверстницей Садин. Очаровательная блондинка с голубыми льдинками глаз, в который сейчас, когда она не улыбалась, светилась серьёзная рассудительность. — Все они обучены бою и смогут защититься. Твоё конкретное задание саггитировать деревни. Начиная со своей. По Лиабант ты спустишься до реки Зюрд и остановишься в Дуске. Не в коем случае не суйся в Фальгриг. В Дуске найдёшь таверну «Жареная колбаска», передашь её хозяину письмо. Закончишь дела, по знаку Тэрэна уходи в Ларакот. Там дождёшься меня у тетушки Вахай на улице Феотиста. Не предпринимай ничего… Пока всё… — Садин хлопнула его по плечу и исчезла в толпе.

Радэка хохотнула, глядя вслед Садин, и мило улыбнулась посмотревшему на неё Дорику.

— Похоже, ты впервые в такой компании, как наша, — проговорила Дарена.

— Это правда, — не стал отрицать Дорик.

— Да, друг, наверно тяжело быть мужем княгини, — посочувствовал угловатый парень с глубоким шрамом на подбородке, которого Садин представила как Аскольта. С потрясающей чёткостью Дорик понял, что они не считают его даджером и, глядя на него, даже не думают об этом.

— Пожалуй, мне еще только придётся привыкать к этому, — ответил охотник и протянул руку Аскольту. Тот широко улыбнулся и ответил на жест своим крепким пожатием.

— Теперь мы одна команда, и все неприятности, которые мы встретим, будут общими, — сказала Радэка…

Через два часа отряда покинули Башню и оказались в ущелье, занесённом огромными сугробами снега. После тепла крепости окружающий воздух казалось обжигал беззащитную кожу колючим холодом. Дышалось легко, и слегка кружилась голова. Посмотрев поверх края ущелья на порядком посветлевшее небо, Дорик подумал, что это вполне может быть из-за недостатка воздуха, здесь на этой большой высоте Сияющей Девы.

Кто-то похлопал Дорика по плечу и указал на двинувшихся вперёд людей отряда Садин. Он дёрнулся было идти следом, но почти сразу же провалился почти по пояс, продавив весом тонкую коросту слипшегося снега.

— Может быть, стоит надеть снегоступы, — услышал Дорик рядом с ухом голос Радэки. — Иногда это помогает ходить по такому снегу.

Дорику было глупо с ней не согласиться. Выкарабкавшись из сугроба, он одел снегоступы. К тому моменту, когда он вновь обрёл способность двигаться, рядом с ним осталась только Радэка, как и он по самые брови закутанная в меховой плащ. И он, глядя на неё, видел только голубые смеющиеся глаза.

— Пойдем, — позвала она и пошла первая. Дорик оказался заключительным в длинной цепочке людей отважившихся на переход грозящего сходами лавин узкого ущелья. Идя следом, Дорик думал, о том, что для парящих там, в высоте оданов, они похожи на цепочку муравьёв ползущих по белой простыне.

Мороз крепчал, а солнце и не думало передвигаться с одного выступа на другой. Но в какой-то миг Дорик увидел его все-таки оказалось над егоу себя над головой. К этому времени они отошли так далеко от башни, что она скрылось из вида за сверкающими навесами снега.

Час, другой, третий… Они всё ещё шли по снежной бесконечной пустыне. Дорик не думал, что однообразие может так сильно утомлять. Спустя несколько часов после выхода из Башни он почувствовал себя готовым завыть. Его просто бесило спокойствие людей, идущих впереди него. Если бы он это писал, то на этом моменте он был, отложил перо и ушёл бы от стола подальше, в желании забыться. Но он не описывал, а сам был персонажем, а, потому преодолевая себя, шёл дальше, лишь продолжая ощущать зарождавшуюся ненависть, к тем, что шагали с ним. Зачем они шли — он знал, но сейчас отказывался понимать.

Так, значит, он — равнинный даджер. А они кто? Да те же самые даджеры, только подчиняются они не Хозяину, а своему князю. Князь… Дорик мог бы расхохотаться, но не сделал этого вслух. Предпочитая издеваться над своими спутниками молча. Нашли себя князя. Поразительное зрелище! Толпа народу подчиняется десятилетнему мальчишке, признавая за ним право, давать и забирать их жизни. Да и чем же они лучше тех, кого называют даджерами? Те же самые рабы. Только своего малолетнего хозяина они называют по-другому. А Садин? Мысли обозлённого Дорика перекинулись на жену. И почему он только позволил этой девке командовать. В деревне ни один парень не позволил бы ей такого. А здесь они дружно заморочили ему голову и уговорили на эту идиотскую затею. Мало того что его один раз пошедшего за ней она связала как готового к жертвоприношению йикуйя, теперь он снова оказался дураком, потому что снова пошёл у неё на поводу. Ну, боги, может быть, вы снизойдёте для достойного ответа? Почему он пошёл за ней снова? «Она твоя жена», — ответил ему внутренний голос. Жена? Дорик ещё больше разъярился. Что означает жена для обычного человека? Это дом, дети, женщина, которая любит и готова разделить с ним ложе. А что есть у него? От дома он отказался, поскольку вместо любимой женщины у него был партнёр по заключённому договору. Из-за этого у него не стало семьи. Ведь что он нашёл сейчас? В нём больше не нуждались. Кем он мог быть для женщины — дочери и сестры князя? Она не нуждалась в его опеке. Тем более оставаясь той, кем она сейчас была. В любой момент она могла избавиться и от него, и от браслета, который он надел ей четыре года назад. Но она пошла на более изощрённую пытку. Зная о том, как она хороша, и что он не упустит возможности побыть с ней рядом, она потащила его в эту злосчастную вылазку, когда он даже не понимал зачем.

Резкий далёкий крик прокатился над ущельем. Дорик вскинул голову, словно дикий зверь почувствовавший опасность. Прибавив шага, он догнал последнего из цепочки.

— В чём дело? — спросил он Радэку. Девушка взглянула на него глазами полными ужаса.

— Это воорты…

Дорик не сумел испугаться, скорее просто поразился.

— Здесь в снегах? Высоко в горах, где даже нет воды?

— Орда! — крикнул кто-то впереди. Дорик выругался. На его глазах сугробы на стенах ущелья изменили свой цвет, обросли шерстью, превращаясь… в монстров. Другого слова для того, что видели глаза, Дорик просто не находил. Множество когтей, лап, клыков, горящих яростью глаз. Десятки злобных тварей, созданных хозяином, посыпались со стен ущелья как лавина.

— Берегись! — Дорик схватил Радэку за плечи и откинул в сторону. Сам, встав на пути воющего монстра на полторы головы выше его самого с кожистыми крыльями и чем-то ещё. — Ах, ты тварь!!! — возмущённо выкрикнул Дорик и концом палки с силой вмазал по морде твари. Та взвыла. Но парень не собирался останавливаться. Удар, снова удар. Посыпались зубы. Бугай взревел и дернул посох на себя, выдергивая из рук Дорика. Тот, разъярившись, просто шагнул вперёд и облапив тварь, вместе с ней повалился на землю… Они валялись по снегу как два диких зверя, рыча, кусаясь и сжимая друг друга в смертельных объятиях. Потом всё кончилось, в один момент.

Откинувшись на спину, Дорик с необыкновенным чувством счастья посмотрел в безмерную глубину неба, раскинувшегося над ущельем Сияющей девы. И лёжа на холодном снегу Дорик чувствовал себя самым счастливым оттого, что остался в живых. Это счастье перекрывало все горестные мысли и мелкие неприятности, случившиеся с ним по возвращению из странствий.

В мир счастья откуда-то сверху вошло встревоженное и осуждающее его глупость лицо Садин:

— Ты в порядке? — спросила она, когда почувствовала, что его рассеянный взгляд наконец- то остановился на ней.

— Да, ничего… Жить буду, — ответил Дорик и резко попытался подняться. Голова на это отозвалась обиженной болью, и мир ставший спокойным и стабильным пришёл в неугомонное движение. Чтобы устоять Дорик хотел опереться на посох, но забыл, что тварь его обезоружила. И если бы его не подхватила Садин, он бы рухнул на землю у её ног как соломенный тюфяк.

— Тебя здорово помяли, — покачав головой, прокомментировала его состояние Садин.

— Я его всё-таки убил, — ответствовал Дорик, пытаясь защитить себя.

— Если бы я тебе не помогла, ты бы ни за что с ним не справился…

— Помогла?.. — удивился и оскалился молодой человек. Садин только усмехнулась и, развернув к лежащей на заляпанном живой кровью твари, показала на её голову. Посмотрев, Дорик увидел обломок лезвия копья в некотором расстоянии от волосяного покрова. Лишь лучше присмотревшись, он понял, что обломок копья засел не в голом воздухе, а какой-то едва заметной полосе плотной тьмы.

— Этими лентами они связаны со своим хозяином, и если их обрубить они не живут долго…

— Спасибо, что вообще рассказала мне об этом… — ядовито отозвался Дорик, чувствуя себя круглым дураком, представляя себе, что в то время когда другие пытались добраться до голов монстров, он пытался заколоть свою ударом в сердце (интересно, а у неё вообще оно было?)

— Я не могла представить себе, что ты не знаешь такой мелочи…

Голова закружилась ещё больше и молодой человек согнулся пополам, представив от какой «мелочи» зависела сейчас его жизнь.

— Дорик, с тобой всё в порядке? — выпорхнула откуда-то Радэка.

Прикасаясь к этому мужчине, Садин в большей мере чувствовала себя неудобно. Брат и дядя говорили ей, что не стоит слишком откровенно демонстрировать свою привязанность к Дорику. Но, впрочем, Садин и не собиралась этого делать. Смущало её другое. Прошло четыре года, за которые она ни разу не вспоминала о нём. Даже браслет не напоминал ей об обряде. Зато только увидев его там, у подножия горы, она почувствовала, как вскипает кровь. Ум политика продумал все варианты, а ум женщины… А что такое ум женщины? У неё не было времени на такие мысли до сих пор. Ну, она исключала Карена. Его готовили ей в политические мужья. А Дорик?

Она не знала, что ей делать… Она не знала этих чувств, не понимала. Дорик ей мерещился везде. Из-за этого она боялась и избегала его. Но это не помогало. Вот сейчас едва ей передали, что на заключительное звено отряда напала орда, у неё занялось сердце от мысли, что что-то может случиться с Дориком. А, действительно увидев его сражающимся с архоном, она впервые в жизни замерла от ужаса. Ей вдруг показалось, что она не переживет, если с ним случиться что-то похуже ранения или контузии. А сейчас в ней потихоньку начинала закипать ярость. Ей хотелось кинуться вперёд, оттолкнуть Радэку и самой забинтовать его раны, но… Честь или еще что-то мешало ей это сделать. Оставляя лишь стоять и умирать от ревности.

Садин негромко охнула и приложила руки к щекам. И тут же их опустила, не желая привлечь к себе внимание остальных. Но Дорик уже оглянулся на неё.

— Я кое-что вспомнила, — попыталась оправдаться она и повторила свой жест как хлопок по лбу. — Думаю, с дальнейшим вы справитесь и без меня… Я вас покидаю, — торопясь и проваливаясь даже на снегоступах, она выглядела по-идиотски. Но бормотания нежной наседки Радэки выводило её из себя, а удивлено-вопрошающий взгляд Дорика тревожил.

Она ревнует! Эта догадка была откровением даже для неё самой. Настолько сильное чувство, что сердце заболело.

— Садин ты чем-то озабочена, — молодой дядя коснулся её плеча. Садин вздрогнула так, словно бы он лишь коснувшись, мог прочесть все её потаённые мысли. Она вовремя вспомнила, что это не так, но всё же постаралась забыть о Дорике на время разговора.

— Нет, совсем нет… Мне просто невыносимо ожидание продолжение похода. Нам и группе Дорика предстоят разные, но одинаково опасные миссии. Мне кажется это всё слишком страшным.

Аржи осторожно обнял её за плечи. Садин снова вздрогнула и вновь засунула мысли о ревности к Дорику как можно дальше. Только теперь из желания не повредить мужу. Аржи не только был одним из самых молодых братьев её отца, но и самым жестоким из них по отношению к даджерам. Его взял удар, когда он услышал о муже Садин. Великие боги! Единственная любимая племянница замужем за равнинным ублюдком. Нет, она не могла сделать этого по собственной воле. Неподражаемо, немыслимо. Аржи смогла остановить только сама Садин. Да, сказала она, я была замужем, но этот брак всего лишь прикрытие. Она сумела убедить Аржи в том, что Дорик нужен лишь для того, чтобы установить контакт с даджерами. Именно теми от кого тоже могла зависить свобода Фальгрига. Она занесла в яростные мысли зерно размышления ещё тогда. И сейчас сделала то же самое. Уходя к началу отряду, девушка оглянулась лишь один раз…

Ночь прошла спокойно. Несколько дозорных оставленных на различных точках замечали вдалеке тварей орды, но те не приближались, благоразумно вспоминая дневную схватку.

Утро пришло неожиданно и многожданно. С двух разных краёв лагеря были два человека, которые так и не сомкнули ни разу за ночь глаз, думая, друг о друге. Дорик и Садин. Неясные, будоражащие мысли не оставляли в покое их умы и сердца, заставляя искать хоть какой-нибудь выход из создавшего положения. Им необходимо было разобраться с тем, что они чувствовали. Были ли они супругами, имело ли смысл пытаться создать то, чего раньше не было или может быть, сделав общее дело, расторгнуть их союз за ненадобностью. Что их ждало тогда? Да тоже самое, что и раньше. Ничего нового. А что они могли принести друг другу? Неизвестно. Четыре месяца совместного существования молодого человека и совсем ещё девочка не могли в полной мере раскрыть души обоих. А сейчас? Сейчас они опалили друг друга огнём странности. Ведь оба они были не теми, кем их привыкли вспоминать. Девочка повзрослела, юноша возмужал. Они оба приобрели опыт. И не только боевой, но и жизненный. У каждого из них своя жизнь. Личная и не в коей мере не соприкасаемая с жизнью другого, и имело ли смысл менять это сейчас по мимолётной прихоти? Впрочем, любили ли они друг друга? Как это можно понять за несколько часов перед рассветом, называемые ночью? Нет, в большей мере невозможно, а лишь потом неосуществимо. Каждому из них сначала нужно было выполнить возложенную на него миссию. Ведь от этого зависела жизнь целого Фальгрига, а не грошовое театральное состояние души двух человек.

— Дорогая, пора вставать! — Аржи вошел в палатку, и Садин почувствовала в себе слепую ненависть к человеку, в присутствии которого ей требовалось думать о куда более насущных вещах, чем возвращение в лоно несуществующей семьи блудного мужа.

За следующие два часа движение отрядов к водопаду Шоргу ни Садин, ни Дорику не представилась возможность увидеть друг друга. Да и не было времени. Ущелье окончилось высоким каменным балконом, нависшим над сведёнными плечами Сияющей девы и Несущего смерть, с которых гремящим ревущим и брызгающим пеной бурным потоком, начинавшимся в озере Начала — низвергался водопад Шоргу.

Теперь, когда впереди виделся переломный момент этого шествия, двигалось много легче, и никто не заметил проблем связанных со спуском на плечи двух из Трёх Гор. Всех больше занимала мысль о начале их опасных, но необходимых миссий. Как узнать что опасней?.. Пройти по городам, наполненным воортами, ордой и злыми как собаки даджерами. Или прорваться через затерянные пустоши и топи, леса, наполненные духами и монстрами. Пройти по территориям, принадлежащим воортам, и быть преследованными Ордой.

На равнине все остановились, дойдя до реки Начала. Отряд неуловимо быстро распался на два и приготовился. Никто не произносил пышных фраз и речей. Все и так знали, что им предстоит сделать. И на приготовления не стоило тратить так много времени.

Короткая стоянка ознаменовала начало их пути. Садин не могла себе представить, что сможет уйти, даже не попрощавшись с Дориком. А потому забыв про гудящие от усталости ноги, она ринулась туда, где надеялась найти мужа. Её сердце отозвалось неожиданно сильной болью, когда она увидела, как ласковые руки Радэки ухаживают за ранами молодого человека. Дикая боль ревности, пришедшей вместе с мыслью, что эта девчонка касается тела, которое по закону богов принадлежало ей — Садин! Остановившись в нескольких шагах от занятых друг другом молодых людей, она стояла и смотрела, понимая, что этим причиняет себе гораздо больше боли.

— Я сама сделаю всё остальное, — сказала она, подходя и забирая из рук Радэки бинты и примочки. Освобождённая девушка покорно покинула свой пост, не посмев спорить с сестрой князя.

— Что-то не так? — спросил Дорик, поднимая глаза на Садин, вздрогнув, когда она в очередной раз сильно дёрнула повязку на его плече.

— А как это проявляется? — поинтересовалась она, уже успокоившись, и всем своим видом показывая, что всё нормально.

— Ты нервничаешь…

— Нет, отчего же… — тут же возмутилась Садин. Удивлённый и подозрительный взгляд мужа скользнул искоса на её лицо. Она смутилась. — Ну, может быть… Я не желаю, чтобы люди, который я тебе отдаю, оказались под подчинением больного.

— Так ты заботишься о них? — голос Дорика перестал что-либо выражать. И Садин не удержалась. Её рука нежно скользнула по его плечу и спряталась под воротом рубашки на груди мужа. Миг… Не больше… Продолжалось это её почти незаконное вторжение.

— До встречи! — шепнула она и тут же оказалась в шаге от мужа. Или точнее от человека, которого когда-то назвала своим мужем.

Без церемоний и долгих прощаний две группы чётко представляя, что им предстоит сделать, разделились на берегу реки и пошли в разные стороны от её движения. Дорику и его людям нужно было пройти по берегу, спуститься мимо водопадных порогов Тирака и по Лиабант.

Отряд Садин поднялся еще и снова остановился теперь для того, чтобы приготовиться к переходу на Сальдил. Стоя на каменном пороге оглушённая шумом горной реки срывающейся с четырехсотфутовой высоты Садин вглядывалась в тёмные точки, среди которых был и её муж. Её не оставляла мысль, что теперь он может быть свободен. А она вынуждена молчать и заботиться об удачном завершении миссии.

— Чёрт! — выкрикнула она, сознавая, что сильно рассержена и топнула ногой. — Будь ты проклят Дорик! Будь ты проклят… — произнесла она тише, и, смахнув с глаз слезы, бросила их на ветер.