Бесплатный фрагмент - Ведьмы замуж не выходят

ГЛАВА 1. Вириди

Черноволосая красавица, выйдя утром на крыльцо, сладко потянулась и улыбнулась восходящему солнцу. Она спустилась по ступенькам и босиком побежала по росистой траве к журчащей неподалёку речке. Капельки росы приятно холодили её ноги, и по всему телу пробегала лёгкая дрожь. Девушка засмеялась и ускорила шаг, ступая по протоптанной в лесу тропинке. Утренний туман окутывал всё вокруг, лаская прохладой траву и оседая холодной росой на растениях.

Тропинку скрывали широкие листья папоротника. Когда девушка быстро шла по ней, с листьев стекали ручейки воды, и подол её сарафана быстро промок.

Пернатые птицы встречали рассвет и пели свои песни, наполняя лес трезвоном. От быстрого бега сердце девушки стучало сильнее, а душа переполнилась любовью и счастьем от всего, что её окружало.

— Доброго утра, лес! — смеясь, крикнула она и закружилась, вскинув руки вверх от бурлящего внутри счастья и радости жизни.

Листва на деревьях зашумела, приветствуя хозяйку леса. Тонкие ветви стройных берёз потянулись к ней в приветствии, стараясь задеть её своими серёжками и шелестящей листвой. Мохнатые лапы елей бережно щекотали её голые пятки и щиколотки, а когда девушка, подхватив мокрый подол платья, поднимала его повыше, цепляли её оголённые коленки.

Бегать по лесу одна Вириди не боялась: никто не осмелится обидеть лесную ведьму.

Вдруг над её головой раздалось: «Кар-р-р!». Девушка остановилась, продолжая смеяться, и помахала рукой своему фамильяру — чёрному ворону. Ворон сверкнул глазами-бусинами, аккуратно почистил клюв о ветку, на которой сидел, и занялся разглаживанием своих чёрных блестящих перьев с синим отливом.

Ведьмочка знала: если Варн чистит перья, значит, он уже подкрепился. Обычно он ловил мышей на зелёной лужайке.

«Пора и мне искупаться и позавтракать, — подумала Вириди. — Затем займусь приготовлением настойки от кашля для мальчика из соседнего поместья. Вчера его мать приходила в слезах и умоляла спасти сына, даже пыталась дать мне серебрушку».

Вириди еще никто не предлагал таких денег, но она стойко выстояла и не приняла их, сказав, что возьмет плату только после того, как приготовит отвар. Деньги вперед могут ослабить эффект зелья, ведь в него придется добавить свою силу. А сила переполняла Вириди словно полную чашу — так и хлестала через край. И все благодаря рыжеволосому молодому парню.

***

В начале пятого курса у многих ведьмочек наступила пора инициации. В их число попала и Вириди. Ведьм тогда понаехало чуть ли не со всего Эйругда. Еще бы такое упустить! Поговаривали, что в этом году собрался весь свет мужского населения, да непростой, а большая часть — ведьмаки и огненные боевики. Чем больше у них магической силы, тем сильнее сможет ведьмочка увеличить свой дар. Только бы на жадного не нарваться. А то бывали разные случаи: приглянется ведьме маг, а как при инициации своей магией поделиться, так одни крохи отдаст.

Придя на поляну, Вириди с волнением посмотрела на собравшихся вместе молодых ведьмочек. Одна из них подняла руку и крикнула: «Вириди, иди к нам!»

Ведьмочка улыбнулась, узнав в красивой зеленоглазой девушке с пышной копной рыжих волос соседку по комнате, Самиру.

Когда Вириди подошла к перешептывавшимся ведьмочкам, Самира схватила её за локоть, притянула ближе и возбуждённо зашептала на ухо:

— Ирма по секрету сказала, что сегодня на наше собрание приедет самый сильный ведьмак.

Вириди прыснула от смеха и прикрыла рот ладошкой, чтобы подавить его. Она заметила, как большие глаза её соседки ещё сильнее округлились от азарта.

— Чему ты смеёшься? Ирма предупредила, что оторвёт голову тому, кто посмотрит в его сторону!

— А если ему понравится другая ведьма? И вообще, что в нём такого особенного? — Вириди произнесла последние слова чуть громче, и все девушки, стоявшие рядом, сразу обратили на неё внимание.

— Вириди, и ты здесь? — возмущенно спросила Ирма и с завистью посмотрела на бежевую сорочку ведьмочки, сшитую из нежнейшего кружевного шёлка.

Еще бы в глазах Ирмы не было зависти! Вириди долго копила деньги, чтобы купить эту сорочку. На втором курсе обучения она увидела в торговой лавке восхитительную вещь из тончайшего, но не просвечивающего шёлка. В тот же миг она поняла, что обязательно купит её и наденет на день инициации.

Примерив сорочку, она покрутилась у зеркала, провела рукой по плавным изгибам тела и улыбнулась своему отражению. Девушка, которую она видела в зеркале, была невероятно красивой. Вириди перекинула свои чёрные волосы вперёд, чтобы скрыть остро торчащие соски упругих грудей. Её глаза сияли в предвкушении праздника и от мыслей о том, как на неё будет смотреть мужская часть общества, пришедшая на инициацию.

И вот этот день наступил. Вириди зарделась, когда сняла платье и переступила через черту, выложенную лепестками алых роз, на большой поляне. Эта полоса ознаменовала новый этап в жизни юных ведьмочек.

На поляне царило веселье: слышался смех и оживлённые разговоры пришедших на праздник. Повсюду были расстелены большие скатерти, на которых красовались разнообразные яства и бутылки с вином. В стороне виднелись несколько высоких поленниц из дров и сухого хвороста, готовых к использованию.

Вириди шла по тёплой траве босиком, и её сердце забилось чаще от предвкушения. Щёки разрумянились, а мысли то и дело возвращались к собственному телу, скрытому под тонкой сорочкой.

Ткань с ажурными кружевами закрывала высокую налитую грудь. От едва заметного прохладного ветерка на поляне вершинки сосков напряглись и стали твёрдыми, словно они тоже предвкушали что-то особенное.

Вириди шла медленно, неторопливыми шагами. Длинные разрезы по бокам сорочки слегка распахивались, оголяя стройные ноги. Ведьмочка уже начала сожалеть, что надела такой откровенный наряд, повторяющий все изгибы тела. К тому же, её соски затвердели, что только привлекало больше внимания.

Она поняла, что совершила ошибку, когда парни начали бросать на неё жадные взгляды, акцентируя внимание на её фигуре. Сначала девушка растерялась, но потом поняла, что происходит, и её щёки снова залились румянцем. И она быстро обняла себя руками, пытаясь скрыть свой маленький позор от любопытных взглядов.

Как только она прикрылась, многие парни потеряли к ней всякий интерес. Но один худощавый рыжеволосый парень с темными глазами продолжал пытливо смотреть на нее.

Его взгляд обжигал ведьмочку, особенно когда он смотрел на её упругие бёдра, до середины которых падала толстая коса. Все девушки приходили на инициацию с заплетёнными косами. Этой ночью руки мужчины должны были коснуться их волос, чтобы они поняли, что расставались с девичеством и принимали мужчину, который расплетал их косу.

Вириди казалось, что она покраснела ещё больше, думая о том, какую часть её тела заметил рыжий парень.

— А где мне ещё быть? — спросила ведьмочка, стараясь отвлечься и делая вид, что внимательно слушает Ирму. На самом деле она кожей чувствовала на себе горячий взгляд рыжеволосого молодого человека. От этого всё внутри неё замирало в предвкушении предстоящей ночи.

— Так вот! — произнесла Ирма и обвела всех стоявших рядом ведьмочек высокомерным взглядом. — Предупреждаю ещё раз, кто не слышал: Конар мой! Старшая сестра рассказывала мне, что он был с ними в ночь инициации.

— Неужели он обратил внимание на твою сестру и теперь… — Вириди не успела договорить, как её перебила Ирма.

— Нет, моя сестра тогда ничего о нём не знала. А вот трёх ведьм, которые остались без мужского внимания, он увёл с собой. И каждая… — Ирма обвела всех загадочным взглядом. — Каждая из них удвоила свою силу после ночи с ним. А у них и так была не самая большая ведьминская сила.

— А, тогда, конечно, можешь оставить его себе. У меня и так магический потенциал довольно сильный, а тебе не мешало бы хотя бы до второго уровня подтянуться.

Ведьмочки дружно рассмеялись, услышав слова Вириди. Только Ирма покрылась красными пятнами и бросила на неё злой взгляд.

Неизвестно, сколько бы ещё продолжалась их ссора, но вдруг поляну наполнили глухие удары литавр. Ведьмочки обернулись и замерли от восхищения: из-за высокой горы вдалеке медленно появлялось огромное ночное светило. Только один раз в году оно становится жёлтым, словно наливное яблочко, и зависает над самой вершиной скалистой горы.

На поляне все засуетились. Огневики подожгли поленницы, и вскоре вокруг разложенных на траве скатертей со снедью собрались люди.

Ведьмочки хихикали и шушукались, ловя на себе заинтересованные взгляды молодых людей.

Вириди же совсем забыла обо всём на свете. Она остановилась и с замиранием сердца смотрела, как ночное светило наполовину вышло из-за горы, озарив всё вокруг своим ярким светом.

Вдруг она услышала за спиной: «Привет, крошка!», и почувствовала, как на её плечи легли холодные руки. От говорившего исходил сладковато-приторный запах вина.

Ведьмочка резко обернулась, и её весёлое настроение сменилось тревогой. Она ловко высвободилась из объятий мужчины и отступила на два шага назад. Сердце забилось чаще от беспокойства, а по телу пробежала неприятная дрожь.

На неё с ухмылкой смотрел высокий широкоплечий парень. Его чёрные глаза пристально разглядывали её почти полностью обнажённое тело, а тонкие губы растянулись в пренебрежительной улыбке. По собранным в хвост волосам Вириди поняла, что перед ней стоял ведьмак.

От страха у неё подкосились ноги. Мужчина ей совсем не понравился, в то время как у него, казалось, было другое настроение.

— А ты неплохо выглядишь, — сказал ведьмак, бросив взгляд на её пышную грудь. В который раз Вириди пожалела о том, что выбрала такую открытую сорочку. — Я выбрал тебя на эту ночь! — заявил он, хищно улыбаясь, и шагнул к ней.

Вириди охватил страх. Она бросила тревожный взгляд на людей, которые собрались на поляне, надеясь, что кто-нибудь заметит неподобающее поведение парня. Но все были заняты предстоящим событием, и никто не обращал на неё внимания.

План спасения молниеносно пронёсся в голове. Вириди сделала шаг назад и со всей силы бросилась бежать прочь от этого места.

— Так даже интереснее! Давай поиграем в догонялки! — воскликнул ведьмак, и его слова сопровождались громким смехом. Услышав это, она побежала изо всех сил.

Паника охватила Вириди, страх сковал движения, сердце бешено колотилось, а в расширенных глазах застыл ужас. Она не замечала, как острая осока до крови царапала её ноги. Несколько раз она чуть не упала, спотыкаясь босыми ступнями о густой вьюнок, цветущим ковром покрывший луг.

От бега подол сорочки порвался почти до середины бедра, еще сильнее обнажив её стройные ножки. Она чувствовала себя практически беззащитной и от этого бежала ещё быстрее. Она старалась не думать о том, что произойдет, если ведьмак её догонит. Но эта мысль, как назло, возвращалась снова и снова, заставляя сердце трепетать, и паника всё сильнее охватывала Вириди.

Увидев впереди густой лес, ведьма попросила духа природы о защите.

Она была уже совсем близко к толстым стволам берёз и раскидистых елей, когда услышала учащённое взволнованное дыхание и тяжёлый бег своего преследователя. От бессилия на глаза навернулись слёзы, лёгкие горели от судорожных вздохов, а в бок словно вонзили раскалённый меч.

Смахнув ладошкой горячие слёзы со щёк, она, неожиданно споткнувшись, упала вперед, и мысленно закричала от отчаяния.

Но не успела Вириди коснуться земли, как чьи-то крепкие руки подхватили её и прижали к разгорячённому телу. Жаркая ладонь закрыла рот, не дав издать отчаянный крик. Тяжёлое, горячее дыхание говорившего обожгло ей щёку.

— Успокойся, — прозвучал низкий голос.

Вириди, тяжело дыша и расширив от ужаса глаза, смотрела на приближавшегося к ней ведьмака. Страх сковал ее тело. Она замерла, вцепившись пальцами в руку, которая обнимала её за талию, боясь даже вздохнуть. Но ведьмак, ругаясь бранными словами, пронесся мимо. Ведьмочка, с удивлением, смотрела как широкая спина мужчины скрылась под ветвями раскидистой ели.

Кажется, именно в этот момент она перестала бояться, её ноги стали ватными, и она медленно опустилась на землю.

Сильные руки, которые всё это время обнимали Вириди, быстро подхватили её, как будто она была невесомой, и прижали к мужской груди.

Она задрожала от холода. Её пальцы нервно вцепились в куртку, сшитую из мягкой кожи. По щекам потекли слёзы, а зубы начали стучать от пережитого. Не в силах больше сдерживаться, она уткнулась лицом в грудь парня и разрыдалась. А он лишь крепче прижал её к себе и медленно пошёл вперёд. Куда они направлялись, Вириди было всё равно.

Вокруг было тихо. Слышался лишь шёпот воды, которая накатывала на берег приглушёнными волнами. Чувствовалась холодная туманная дымка, которая обычно опускается над водой в ночное время.

Ведьмочка шмыгнула носом, успокоилась и почувствовала, что незнакомец, не отпуская ее с рук, сел на землю.

— Вот ты здорова бегать… Едва догнал! — первым нарушил молчание он.

Лёгкая улыбка тронула уста ведьмы. Ей понравился голос молодого человека — чуть басистый, но в нём слышались нотки ласки и доброты, которые ей так хотелось ощутить в тот момент.

Любопытство взяло верх, и она подняла голову. Её глаза расширились от удивления. Чёрные как ночь глаза с заботой смотрели на неё. Полные губы парня, который держал её в объятиях, были напряжены. Его рыжие волосы немного потускнели от жёлтого света ночного светила.

Сердце Вириди забилось быстрее, а на лице появилась широкая улыбка.

— Ты?! — воскликнула она.

— Я! — ответил парень и улыбнулся.

От его улыбки Вириди охватило какое-то странное, волнующее чувство.

— Спасибо, что спас меня, — сказала она.

Улыбка быстро исчезла с её лица, когда она вспомнила о недавних событиях. Рыжий, казалось, почувствовал её состояние и крепче прижал к себе.

— Не бойся, — сказал он.

Она поняла, что ей больше нечего опасаться, и, поёрзав немного на его коленях, спрятала руки под куртку парня и затихла.

— Замёрзла?

— Немного.

— Предлагаю отправиться на тот берег реки, — предложил он.

Ведьмочка удивлённо вскинула голову.

— А как мы попадём на тот берег? — поинтересовалась она.

Парень ласково провёл рукой по её волосам, любуясь ею.

— У меня есть лодка, на ней и переплывём, — ответил он.

Вириди нехотя встала с его колен и быстро поправила свою сорочку — рваная и грязная, та напоминала половую тряпку.

Парень снял с себя куртку и накинул Вириди на плечи. Обняв за талию, он повёл ее по берегу реки, иногда бросая взгляды на бегущие воды.

***

Они быстро дошли до нужного места, и рыжий помог Вириди забраться на небольшую дощечку, которая была закреплена поперёк лодки. Когда она заняла свое место, он сел напротив и, взявшись за вёсла, начал грести.

Вириди то и дело пыталась ухватиться за борта, когда лодку поднимало и опускало на волнах. Из-за этого края её разорванной сорочки бесстыдно разъезжались.

Парень медленно скользил взглядом по телу ведьмочки, задержав его сперва на белоснежной коже её ног, а затем на ее губах. На мгновение он прикрыл глаза, а открыв их снова, взглянул прямо на Вириди.

Её щёки вспыхнули, словно сухие ветки в костре. Волнующий трепет охватил тело. Смущаясь, Вириди отвернулась, стараясь не смотреть на парня. Но раз за разом непроизвольно ловила на себе взгляд его тёмных глаз.

Вскоре лодка легко причалила к берегу и остановилась. Ведьмочка встала и огляделась. Она никогда не была на этой стороне реки. И тут парень снова подхватил её на руки.

Их путь был недолгим. Молодой человек поднялся на пригорок и, спустившись с него, поставил её на землю. Большая часть ведьмочек уже разбрелась по парам, и только жёлтая луна над пиком горы напоминала о том, что время позднее. Её света хватило, чтобы разглядеть плед, расстеленный на траве, и небольшую кучку поленьев с хворостом.

Молодой человек подошёл к куче хвороста и вызвал магический огонь. Сухие ветки быстро вспыхнули и вскоре весело затрещали в огне. Подкинув в костёр ещё несколько поленьев, рыжий взял корзину и начал доставать из неё еду.

Вириди увидела, как он заботливо раскладывал хлеб на полотенце, и её напряжение рассеялось. Парень, казалось, почувствовал её состояние и повернулся к ней с широкой улыбкой.

— Давай помогу разобрать наше угощение! — сказал он. — Не знаю, как ты, а я пока за тобой бегал, проголодался.

Она хихикнула, представив, как её преследует рыжий.

— А почему ведьмак нас не заметил? — спросила она.

Он сразу понял, кого она имела в виду.

— Я применил артефакт невидимости, — ответил парень и хитро посмотрел на нее. От смущения Вириди отвела взгляд в сторону.

Вообще, она часто ругала себя за робость. Понимала, куда идёт и что с ней должно случиться, но не могла справиться со своим внутренним волнением.

Она подсела к парню и помогла ему выгрузить еду.

— А не много ли ты набрал? — удивилась она.

— В самый раз, — ответил он. — Не смотри, что я такой худощавый: ем я не меньше борова.

Вириди рассмеялась, услышав такое сравнение, и снова замерла от удивления, когда парень достал из корзины бутылку вина и два стеклянных бокала.

— Вино нужно пить из бокалов, чтобы насладиться его ароматом и вкусом, — сказал он.

— Откуда ты об этом знаешь? — спросила Вириди.

— Я жил в южных землях, а там, как ты, наверное, догадалась, равнины, сплошь покрытые виноградными лозами, — ответил он.

Открыв бутылку, парень разлил вино по бокалам и подал один Вириди со словами:

— За самую обворожительную ведьмочку!

Девушка почувствовала, как её щёки снова залились румянцем. Пытаясь укрыться от пылкого взгляда чёрных глаз, она быстро поднесла бокал к губам и сделала глоток. Вино оказалось густым и насыщенным, с букетом приятных ароматов, которые она раньше не встречала. Оно было немного терпким, но оставляло после себя долгое и спокойное послевкусие.

Вириди отставила бокал в сторону и облизнула губы, на которых ещё ощущался вкус вина.

— Вкусное, — сказала она.

Парень жадно следил за каждым её движением, а затем с большим трудом перевёл взгляд на лежащие перед ним бутерброды.

— Угощайся, — предложил он.

Вириди не стала отказываться. Хотя она и видела многое из того, что сейчас лежало на вышитом узорами полотенце, но никогда не пробовала это. Она взяла тонкими пальчиками кусочек мяса, положила его на хлеб и с удовольствием принялась есть.

Попробовав половину из предложенных ей угощений, Вириди взяла спелую ягоду сочно-красного цвета и слегка надкусила её. Алый сок потёк по губам и одинокой каплей спустился по подбородку. Вириди растерянно принялась искать салфетку, но Рыжий отставил бокал вина и, подсев к ведьмочке, поймал пальцем сбегавшую каплю. Он поднёс палец к своим губам и слегка прикоснулся к ней.

В его чёрных, как сегодняшняя ночь, глазах плясали отблески пламени. Они опаляли Вириди своим возбуждённым желанием. Она проследила за его движением и замерла, глядя на полноватые губы, к которым так хотелось прикоснуться.

Его дыхание стало частым и тяжёлым. Он провел пальцем по ее лицу, подхватил еще одну каплю и жадно впился в губы ведьмы. Вначале поцелуй был алчным, словно парень хотел, но никак не мог утолить жажду. Он прижал её к своему телу, крепко и требовательно делясь охватившим его возбуждением.

Для Вириди всё происходило впервые: впервые её губы так жадно целовали, впервые она тонула в возбуждённом желании, впервые её сердце обжигало жаром, а тело требовало мужских ласк.

Молодой человек отстранился и, тяжело дыша, посмотрел на её чуть припухшие губы. Он убрал за ухо выбившуюся прядь волос девушки, затем перекинул через ее плечо тугую чёрную косу и начал медленно ее расплетать. Он дал Вириди время осознать то, что должно было произойти. Вскоре последняя прядь была расплетена, чёрные вьющиеся волосы рассыпались по её обнажённым плечам и мягко легли на колени и плед.

Рыжий подобрал волосы Вириди и аккуратно заправил ей за спину. Затем нежно прикоснулся пальцами к кружевной ткани, натянувшейся от её сосков, чтобы ощутить их.

Вириди с трудом сдержала стон, который рвался наружу, и глубоко задышала от волны возбуждения, прокатившейся по её телу. Она замерла в предвкушении того, что произойдёт дальше.

Парень нежно провёл руками по ногам девушки, продвигаясь всё выше. Когда его ладони добрались до ложбинки между её ног, он нежно провёл пальцем по кудрявому треугольнику волос. Этот жест заставил ведьмочку снова замереть в ожидании.

Подхватив край её сорочки, он резким движением освободил её тело от этой вещи, которая уже успела ему надоесть.

С жадностью и тяжёлым дыханием он смотрел на её высоко поднятую большую девичью грудь.

— Ты очень красива, Вириди, — сказал он.

Ведьмочка вздрогнула от неожиданности и с удивлением посмотрела на молодого человека, который не спеша начал снимать с себя одежду. Она хотела спросить, откуда он узнал её имя, но вопрос так и остался невысказанным. Она с любопытством рассматривала худощавое, но крепкое тело рыжеволосого парня, который сидел напротив неё.

Её грудь высоко поднималась при каждом вдохе, в то время как его губы нежно и бережно изучали её тело. Его горячее, возбуждённое дыхание окутывало её, создавая жаркий кокон истомы. Это заставляло её тело изнывать от желания и издавать стоны внутреннего накала.

Ей казалось, что этого возбуждения и жара внутри слишком много. Она извивалась от нетерпения и прижималась к парню всё сильнее, давая понять, что больше не может выносить эту пытку нежностью и лаской его губ и рук.

Он, казалось, не замечал её сладостных стонов и продолжал ласкать её затвердевшие соски губами; жаркими руками он исследовал её лоно, разжигая в ней огонь желания.

Вириди почувствовала на себе тяжесть мужского тела. Она подалась вперёд, желая ощутить каждой клеточкой своей обнажённой кожи силу этого мужчины. Ей казалось, что она больше не может терпеть эту сладкую пытку.

Голова парня нависла над её лицом. В его рыжих волосах ласково играло жёлтое солнце, а в глазах, смотрящих с ожиданием и нежностью, отражалось ночное небо с мириадами звёзд. Это ночное небо, казалось, оживало в его иссиня-чёрной радужке, вспыхивая от магии, бурлящей внутри него, и от её нестерпимого желания, требующего выхода наружу.

— Примешь? — прошептал он, смотря прямо в глаза девушке и ловя её нетерпеливый взгляд.

Ведьмочка почувствовала его горячее дыхание. Её грудь высоко поднялась от глубокого вздоха, когда она услышала его чуть хрипловатый низкий голос. Её охватило нетерпение и понимание того, что сейчас должно случиться.

— Приму, — прошептала она и тут же вцепилась пальцами в его широкие плечи, едва он проник в неё.

Он не торопился, ждал, когда она привыкнет и примет его окончательно. Жадно ловил уже опухшие от его страстных поцелуев губы и, не переставая, шептал: «Вириди, ведьмочка моя, Вириди…»

Боль отступила, а по венам разлилось тепло. Оно наполняло тело с каждым его движением. Жар нарастал внутри, а затем словно взорвался, рассыпавшись искрами удовольствия. Вириди испытала невероятное блаженство.

Когда её дыхание стало успокаиваться, она потянулась к его губам, желая вновь ощутить восторг от его плавных движений. Вириди прижалась к нему сильнее, чтобы он почувствовал её желание и нетерпение.

Рыжий, не успев успокоить своего возбужденного сердцебиения, вновь завис над разгоряченным телом ведьмочки. Жадно припав к ее губам, с наслаждением и срывающимися стонами теребил их и оторвался лишь на мгновение, чтобы прошептать и замереть в ожидании:

— Вириди, примешь меня?

От звука его голоса и своего имени, произнесённого им так нежно и страстно, её сердце наполнилось жаром.

— Приму, — прошептала она в ответ, не в силах сдержать нетерпение.

И снова она прижималась к его обнажённому телу, желая почувствовать его всего, ощутить эту сладкую силу и насладиться ею.

Они кружились в ненасытном урагане, сплетясь телами. Лишь иногда ночную тишину, наполненную их взаимными стонами, нарушали слова.

— Вириди, моя радость, ненасытная ведьмочка, как же ты прекрасна! — в очередной раз произнёс он. Примешь? — спросил он.

— Приму, — ответила она.

Эти слова снова сорвались с её припухших, зацелованных до пьяна губ.

И только когда яркие лучи дневного светила начали пробиваться сквозь ночную тьму, рыжий прижал к себе ослабевшую от его ласк ведьмочку и позволил ей уснуть.

Она не стала возражать. Уткнувшись лицом в его худощавую, но твёрдую, словно зигинские мечи, грудь, она мирно засопела.

Веки парня отяжелели: впервые он отдал так много сил. Но он ни о чём не жалел. Ведьмочка оказалась не просто страстной, а огненной. Сколько бы он ни вкладывал в неё своей энергии, ей всегда было мало. Ей не хватало его поцелуев, прикосновений, всего его. Она прижималась к нему так, будто хотела слиться с ним и никогда не отпускать. Он бы и сам никогда её не отпустил — так редко встретишь родственную душу. Но ведьмы не выходят замуж! Они рожают дочек и передают им свою силу. А он бы не отказался от рыжеволосой наследницы. Хотя всё это мечты. Ведьмочка, вероятно, ещё учится в академии, так что она, скорее всего, приняла меры по защите от последствий этой ночи.

Представив маленькую рыжеволосую девочку, он расплылся в довольной улыбке. Веки отяжелели, и он провалился в сон, слушая ровное дыхание спящей рядом ведьмочки.

Первой проснулась Вириди. Не открывая глаз, она вдыхала запах мужского тела, наполненный страстью их ночи. На её лице блуждала лёгкая улыбка счастья и силы, клокотавшей внутри.

«Неужели это всё произошло со мной? Как же он красив! — думала она. — Я бы пробежалась пальчиками по его груди, запустила бы руку в его рыжие волосы и прильнула к его губам, таким нежным и страстным. А что он ими вытворял этой ночью!»

Она вспомнила сегодняшнюю ночь, и её щёки залились румянцем. Дрожь возбуждения пробежала по телу, и Вириди прижалась к мужчине. Он, казалось, только этого и ждал.

Рыжий быстро оказался сверху на обнажённом теле девушки. Его руки нежно гладили её спину и ягодицы, а затем спустились к ложбинке между ног. Он делал там что-то такое, от чего Вириди затрепетала от страсти.

Он не спешил, а медленно доводил её до пика желания, чтобы потом насладиться их слиянием. Теперь слова были не нужны. Они отдавались друг другу каждой частичкой своего тела и души.

Они понимали, что эта близость между ними последняя, и каждый из них пойдёт своей дорогой жизни. И, может быть, поэтому дарили друг другу ласку, нежность и любовь. Как ни странно, но она пылала в их сердцах и во взглядах.

Обоюдный стон страсти слился воедино, наполнив их тела огненным жаром, который постепенно затихал, как и их возбуждённое дыхание.

Парень хотел что-то сказать, но передумал. Он облокотился о землю и смотрел на обнажённую Вириди жадным взглядом с лёгкой грустью.

Ведьма лежала на спине, её грудь с твёрдыми сосками высоко поднималась от тяжёлого дыхания. Чёрные волнистые волосы, небрежно рассыпанные по пледу, блестели в лучах солнца. Её белая кожа манила прикоснуться к ней. Чёрные длинные ресницы чуть вздрагивали от расслабления и только что пережитых мгновений. Уголки её губ были слегка приподняты, словно застыв в сладком удовлетворении.

— Вириди, — прошептал рыжий с такой нежностью, что у девушки сжалось сердце. Никто и никогда не произносил её имя с такой теплотой. Она распахнула глаза и улыбнулась, хотя в её взгляде появилась грусть.

— Спасибо тебе за эту ночь и за силу. Это было волшебно, — сказал он.

Она хотела сказать ему: «Я буду помнить тебя всегда», но промолчала. Ведь дневное светило уже скрылось за горизонтом, и, возможно, её подруга Самира беспокоится.

Вириди провела пальцем по губам молодого человека и поднялась. Её чёрные волосы рассыпались по спине, скрывая упругие ягодицы. Она встала, и рыжий парень, который не мог оторвать от неё взгляда, почувствовал, как его грудь высоко поднималась и опускалась от глубокого дыхания.

«Точно ведьма! Может, приворожила? — подумал он. — Хотя, возможно, ей не нужно никаких приворотов. Достаточно только взглянуть на неё — и всё, уже не можешь отвести взгляд. Мужчины будут виться вокруг неё».

От этой мысли его грудь царапнула ревность — острая, как лапа нежити. Молодой человек встал, собрал разбросанную по полу одежду и начал одеваться.

Вириди взяла разорванную сорочку и, быстро надев её на себя, ждала, когда парень закончит одеваться. Она любовалась его телосложением: хоть он и был худощавым, но его плечи были очень широкими, а по торсу, бугрившемуся от накачанных мышц, ей хотелось бы провести рукой. Словно прочитав её мысли, молодой человек повернулся и подмигнул ей. Она звонко рассмеялась от счастья, переполнявшего её изнутри.

Он наклонился к корзине и весело рассмеялся.

— Только взгляни на это пиршество!

Вириди подошла ближе и расстроилась, увидев, что муравьи уничтожают оставленные ими вчера продукты. Она не успела попробовать и половины из того, что приготовил незнакомец. И только сейчас осознала, что не знает его имени. Неужели это был тот самый Конар, который так заинтересовал большую часть ведьмочек?

— Ты узнал моё имя, а как зовут тебя? — спросила Вириди.

Она замерла в ожидании ответа. Ведьма могла натворить много бед, если бы узнала имя этого парня.

Он выпрямился, провёл рукой по рыжим волосам и, слегка качнув головой в знак удивления, остановился рядом с ней.

— Зачем тебе моё имя, ведьмочка? — спросил он, и в его чёрных глазах заплясали смешинки. Полные губы были плотно сжаты в ожидании ответа.

— Просто интересно. Ирма всё искала какого-то Конара.

— И чем же этот Конар так хорош?

Рыжеволосый молодой человек уже не скрывал, что его разбирает смех. Его губы растянулись в широкой улыбке.

— Она говорила, что он сильный… В прошлом году он поделился своей силой с тремя ведьмочками.

Рыжий засмеялся весело и задорно.

— Ох, и что только не придумают эти ведьмочки! Было бы интересно посмотреть на такого. Говорите, он поделился с тремя?

Внезапно он стал серьёзным. Улыбка исчезла с его лица, а чёрные глаза пристально вглядывались в её.

— Ты не жалеешь, что провела эту ночь со мной?

Сердце девушки забилось сильнее от его пронзительного взгляда, в котором читалось беспокойство. Она провела пальцем по его губам, вспоминая страстную ночь.

— Я бы ни на кого тебя не променяла, — сказала она.

Рыжий мужчина вздохнул и расслабился. Он приподнял её подбородок, нежно коснулся губами её податливых губ и отстранился.

— Моё имя Аронд, — произнёс он с искрящимися весельем глазами и широкой улыбкой на лице.

— Аронд… — прошептала Вириди, и её сердце забилось от счастья и чего-то неведомого.

— Не советую делать приворот на моём имени, — сказал он с улыбкой. — Ты и без приворота меня приворожила. Я бы взял тебя в жёны. Ведьмочка, пойдёшь за меня?

Вириди покраснела.

— Ведьмы не выходят замуж! — ответила она, но почему-то от этих слов ей стало тоскливо и одиноко. После сегодняшней ночи, сгорая от страсти в объятиях рыжего, она поняла, что хочет проводить с ним не только ночи, но и дни. Однако, к сожалению, её судьба как ведьмы — идти по жизни одной.

— Если не хочешь замуж, то давай собираться, нам ещё через реку плыть! — сказал он.

Вириди помогла ему сложить плед. Продукты они оставили для ночных гостей, а теперь и для дневных обитателей этого укромного места.

Она несколько раз пыталась прикрыть свои ноги, хватаясь за края рваной сорочки, но вскоре отказалась от этой идеи. Парень ночью исследовал её тело, и не было ничего, что могло бы привлечь его внимание.

Если бы Вириди знала, как ошибалась! Аронд готов был взвыть от одного вида её обнажённого бедра и стройной белоснежной ноги. В паху у него вновь всё напряглось, требуя разрядки. «Точно ведьма», — подумал он. Взяв в одну руку корзину, а другой обхватив девушку за талию, он направился к берегу реки.

Они сидели в лодке, оба молчаливые и задумчивые. Вириди ловила на себе взгляды Аронда, которые говорили ей о многом.

Сойдя на берег, они неспешно пошли по цветущему лугу. Ночью Вириди бежала через этот луг, и сейчас воспоминания об этом вызывали у неё неприятное чувство. Поляна, на которой вчера были разложены пледы и яства, опустела. Ничто не напоминало о том, что здесь происходило прошлой ночью.

Подойдя к красной полосе уже увядших лепестков, Вириди взволнованно осмотрела вытоптанную зелёную траву. Не было и намёка на какую-либо одежду. Кто-то постарался подобрать и её платье.

Аронд весело и задорно рассмеялся, крепко обнял расстроенную ведьмочку и направился к одиноко стоящей закрытой повозке.

Когда они подошли к ней, кучер, дремавший на козлах, встрепенулся, улыбнулся и поздоровался с ними, не сводя глаз с ведьмочки.

— Смотри на лошадей, а не на мою девушку, — в голосе Аронда появились стальные нотки, а скулы напряглись.

Кучер, испугавшись резкого замечания, быстро отвернулся.

— Я ничего… господин. Ведьмочка так хороша, что глаз не отвести.

— Знаю, что хороша, — ответил Аронд, подсаживая Вириди в повозку. — В город! — скомандовал он.

— А зачем в город? Мне нужно в академию.

— Не волнуйся, твоя академия от тебя никуда не денется. Тебе нужно сменить наряд, не пойдёшь же ты через всю академию в этой сорочке с такими соблазнительными разрезами. Если даже старый извозчик засмотрелся, то что говорить о молодых адептах мужского пола? Они точно не дадут тебе дойти до общежития, утащат к себе в холостяцкую обитель.

В его голосе было столько веселья, что Вириди не выдержала и рассмеялась.

В городе он остановил повозку у модной женской лавки и велел девушке подождать. Вириди уже начала терять терпение, когда он наконец появился на крыльце магазина. Он был весь увешан коробками и пакетами, перевязанными разноцветными лентами. С лёгкой улыбкой он выгрузил всё это рядом с ней.

— Одевайся и выходи. Нашу еду съели хищники, так что я предлагаю сходить в ресторан, — сказал он.

Ведьмочка хихикнула и закрыла дверь. Она была в восторге от того, что увидела. В коробках и свёртках лежали невероятно красивые и дорогие вещи. Хотя ценников не было, она могла представить, сколько они стоят.

Она с восхищением надела кружевные трусики из тончайшего шёлка и белоснежную сорочку, затем платье из бледно-сиреневого шифона и почувствовала себя девушкой из знатного рода. Белые кожаные туфельки словно ждали её.

Вириди поправила платье, расправила небольшие складочки и с замиранием сердца открыла дверь повозки.

Аронд равнодушно наблюдал за людьми вокруг, спешившими кто куда. Затем он повернулся и застыл, глядя на свою спутницу с восхищением.

Внезапно он почувствовал комок в горле и с трудом сглотнул. Протянув руку, он помог ведьмочке спуститься со ступенек.

Она радостно улыбнулась. От счастья у неё на душе словно зазвенели колокольчики. Никто и никогда не смотрел на неё с таким восхищением.

— Ты обворожительна, — прошептал он ей на ухо и, не отпуская её руку, повёл по широким улицам Рангвурга.

Сначала он, как и обещал, повёл её в ресторан, а затем они отправились в городской парк, чтобы покататься на аттракционах. Когда солнце стало клониться к горизонту, Аронд нанял закрытый экипаж. Он крикнул вознице: «Гони в магическую академию!» — и крепко прижал Вириди к себе. Она едва могла дышать.

Он страстно целовал её, в моменты страсти прикусывая её губы. Его желание обладать ею было так велико, что он едва сдерживался. Девушка отвечала ему с такой же страстью, стоны вырывались из её груди. Её руки пробрались под его кожанку и лихорадочно пытались расстегнуть пуговицы на его рубашке. Они оба знали, чем бы всё это закончилось, если бы не крик извозчика: «Приехали, господа хорошие!»

Тяжело дыша, они попытались привести в порядок свою одежду. Первым из повозки вышел Аронд. Он подал ей руку, помог выйти, расплатился с извозчиком, и они медленно пошли к воротам академии.

У ворот он обнял Вириди за талию и поцеловал, вложив в этот поцелуй всю свою нежность. Затем он неохотно отстранился от её губ и с грустью в глазах провёл большим пальцем по её лицу, очерчивая овал.

— Прощай, моя красавица, прощай, моя сладкая ведьмочка, — прошептал он.

Он не обещал ей, что они встретятся снова, не говорил, как она желанна. Всё это было написано в его глазах, которые тонули в тоске ночи и кричали о расставании. Он просто резко развернулся и ушёл.

Вириди стояла на дорожке и смотрела вслед быстро удалявшемуся парню. Она смахнула со щеки одинокую слезу и разозлилась на себя. Нельзя омрачать путь уходящему человеку слезами. Присев на корточки, она быстро коснулась ладонью земли.

— Матушка-земля, храни его, — прошептала она. — Пусть путь его будет лёгким, враги будут повержены, а удача сопутствует ему во всех делах.

Земля услышала и отозвалась. Сила вырвалась из рук ведьмочки и золотым светом полетела вслед за уходящим парнем, который уже скрылся из виду.

Молодой мужчина твёрдо и уверенно уходил всё дальше от девушки, которая одиноко стояла у академии. Его сердце горело от тоски и печали. «Аронд, Аронд, не знал ты, что попадёшь в такую ситуацию», — подумал он.

Перед глазами всплыл образ обнаженной Вириди, лежащей на пледе. Языки пламени костра плясали отблесками по ее разгоряченному от его ласк телу. Им все мало, они поднимаются выше и в неистовстве продолжают танцевать на ее высокой красивой груди, притягивающей его взгляд. Возбужденное дыхание Аронда сбивается — только он может касаться ее. Ревность вновь царапает душу когтистой лапой.

Он взмахнул рукой, чтобы остановить повозку. Когда она поравнялась с ним, Аронд почувствовал, как какая-то сила коснулась его ног, поднялась выше и встретилась с руной удачи на его груди, усилив её действие в три раза. Его губы растянулись в улыбке.

— Шалишь, ведьмочка, — сказал он и, вздохнув, запрыгнул в повозку. Затем он крикнул извозчику, чтобы тот трогался. Откинувшись на спинку сиденья, Аронд прикрыл глаза, и на его лице продолжала играть счастливая улыбка.

Вириди немного постояла, дождалась подтверждения того, что её заговор достиг цели, и с грустью направилась по дорожкам магической академии.

Когда она вошла в комнату, её встретила рассерженная соседка.

— Где ты была так долго? — возмущённо спросила она.

Самира окинула взглядом дорогой наряд Вириди и замолчала. От удивления она широко раскрыла глаза, села на кровать и продолжила молча смотреть на соседку по комнате.

Ничего не говоря подруге, Вириди подошла к шкафу, сняла с себя одежду, которую ей подарил Арон, и аккуратно сложила её. Она решила спрятать подаренные ей наряды так, чтобы никто даже не взглянул на них.

Девушка не отступила от своего решения: она больше ни разу не надевала это платье и не обувала туфельки. Лишь иногда, когда ей было грустно, она открывала коробку, прижимала к лицу сиреневое платье и глубоко вдыхала его запах, пытаясь уловить отголоски запаха рыжеволосого парня.

***

После ночи инициации ведьмы готовы были лопнуть от зависти, когда увидели, насколько возрос магический потенциал Вириди. Её зелья и заговоры теперь получались чуть ли не мгновенно.

Больше всех злилась Ирма. Она три дня проплакала, потому что, пока искала своего Конара, все ведьмаки и огневики разобрали ведьмочек. Ей же достался пожилой ведьмак, который только смеялся над молодыми парнями и обещал Ирме утроить её силу.

Сначала юная ведьма с неприязнью смотрела на пожилого колдуна, но потом согласилась помочь ему. Вероятно, ведьмак был действительно стар, потому что отдал ей лишь малую часть своей магической силы, без которой Ирма вполне могла бы обойтись.

Поняв, что уже ничего нельзя изменить, Ирма заплакала. Она осознала, что произошло, и начала насмехаться над всеми молодыми парнями на собрании. Но больше всех она почему-то невзлюбила рыжеволосого Вириди. Как будто он был виноват в её ночном происшествии.

Каждый раз, когда Ирма встречала Вириди, она не упускала возможности сказать что-нибудь обидное в его адрес. Она говорила, что никогда раньше не встречала рыжеволосых парней, что он худощав и непривлекателен, и что только он мог стать таким бесполезным огненным магом.

Вириди почти не реагировала на насмешки Ирмы, но каждый раз почему-то смущалась, когда речь заходила о рыжеволосом парне. Её щёки предательски краснели, а на губах появлялась мечтательная улыбка, которая ещё больше раздражала Ирму.

Со временем Ирма перестала нападать на Вириди, да и сама Вириди всё реже вспоминала о той жаркой ночи с Арондом. Учёба занимала всё свободное время. Ведьмы усердно готовились к предстоящим экзаменам и не заметили, как получили дипломы об окончании магической академии.

Вириди несколько минут разглядывала свой диплом, в котором были только высшие баллы.

На защите она продемонстрировала свойства живительного эликсира, который помогает при глубоких ранах. В его состав входили многие растения: корни женьшеня и лопуха, травы холодящей мяты, золототысячника и полыни, а также порошки коры ивы и аира болотного.

Однако не состав удивил экзаменационную комиссию, а основной ингредиент эликсира — лунная медуза с длинными тонкими щупальцами.

Вириди долго работала над тем, чтобы в промытую рану не попала грязь, и чтобы избежать нагноения отмерших тканей.

Однажды в учебной лаборатории она увидела в аквариуме лунную медузу и чуть не вскрикнула от радости. Наконец-то нашла то, что нужно!

Эта скользкая субстанция прилипала к коже, не позволяя вредоносным микробам проникать в организм. Более того, медуза запускала свои щупальца под кожу, вытягивая жар. Оставалось только поместить медузу в приготовленное зелье и ждать, пока она впитает в себя целительный раствор, постепенно вливая в него магию.

Однако здесь возникла проблема. Вириди никак не могла рассчитать правильную дозировку. Сколько склянок с зельем и медузами взрывалось, вспоминать страшно, хорошо хоть, что все ингредиенты оплачивала академия.

Трудно было рассчитать, какой силы окажется эта работа, ведь она требовала много усилий. Однако результат оправдал все ожидания, и комиссия единогласно оценила его высшим баллом.

Но если у вас нет богатой родни, то не так уж важно, какие оценки стоят в вашем дипломе. Придётся работать там, куда вас распределят.

Вириди получила назначение на недавно освободившуюся должность в лесах и землях лордов Ир Сальских. Эти земли славились своим плодородием и обилием дичи, а жители окрестных деревень жили в достатке.

Вириди собрала свои скромные пожитки и отправилась на новое место работы, чтобы построить свою репутацию. Если она зарекомендует себя хорошо, то со временем сможет найти работу в городе, где больше людей и платят больше за зелья и заклинания. Когда она накопит достаточно денег, можно будет подумать о собственном домике, ведь нельзя же ей вечно жить в этой глуши.

ГЛАВА 2. Земли лорда Ир Сальского

Вириди прибыла к месту назначения за два дня. Она остановилась в небольшой деревне, которая находилась недалеко от леса, известного как Ведьмин лес. Этот лес считался особенным, потому что, по мнению местных жителей, он принадлежал ведьмам.

Ведьмы считали этот лес своим, потому что верили, что только они могут использовать его силы для своих магических практик. Они собирали там травы и проводили ритуалы. Вириди тоже хотела почувствовать себя хозяйкой этого леса и отдавать ему свою силу.

В деревне Вириди встретили тепло. Она познакомилась с местной повитухой по имени Ланда.

Имя Ланда очень подходило светловолосой и сероглазой девушке, которая была чуть старше самой Вириди. Повитуха уже успела выйти замуж за рыжеволосого деревенского парня коренастого телосложения и невысокого роста. У них уже было двое детей.

Ланда рассказала Вириди, что люди в округе добрые и почитают ведьм. Поэтому Вириди не будет скучать, ведь в деревнях всегда происходит что-то интересное: то ребёнок проколет ногу, то у мужчины заболит спина, то девушки приходят за зельями красоты. А зимой работы будет ещё больше, ведь многие болеют — как дети, так и взрослые.

Селянка попросила своего мужа запрячь лошадь, и они с Вириди отправились в путь. Ланда всю дорогу рассказывала о жителях деревни и хозяевах здешних земель — Ир Сальских.

Ведьмочка слушала вполуха, любуясь красотой леса и ощущая его силу. В душе она радовалась, что всё у неё складывается хорошо.

Ей сразу понравился домик, в котором жила предыдущая ведьма. В нём было две комнаты, разделённые большой печью. Зимой можно будет спать наверху, чтобы укрыться от лютых морозов. В одной из комнат стояла небольшая кровать, застеленная стареньким покрывалом. А на кровати лежали две большие и, вероятно, мягкие подушки в белоснежных наволочках. Они так и манили потрогать их!

У небольшого окна, занавешенного яркой шторкой с цветочным узором, стоял чисто убранный деревянный стол. Рядом с ним — пара табуреток. В углу стоял небольшой сундук, а у двери — небольшое зеркало.

Особенно сильное впечатление произвёл угол у окна, где находился стеллаж, заставленный маленькими горшочками, склянками и баночками. На нескольких верёвках, протянутых через комнату, были развешаны засушенные травы, наполнявшие дом ароматом разнотравья.

Повитуха долго рассказывала о старой ведьме, её характере и силе. Но, увидев, что новая ведьма устала, она попрощалась и оставила на столе небольшой узелок.

Вириди ещё немного постояла в тишине, прислушиваясь к дыханию дома и его духу. Не ощутив неодобрения, она улыбнулась. Дом принял её, а значит, всё будет хорошо.

Развязав узелок, она посмотрела на продукты, заботливо собранные Ландой, и от всего сердца пожелала ей и её семье здоровья.

Разложив в сундуке свои вещи, ведьмочка переоделась и отправилась дальше исследовать свои владения. Выйдя на крыльцо, она обратила внимание на ещё две постройки — сарай и, по всей видимости, баню. Затем девушка босыми ногами сбежала по ступенькам на землю. Земля была тёплой, лес манил своей прохладой и красотой, звал исследовать свои тропы. Вириди не выдержала и побежала, раскинув руки от счастья и переполнявшей её энергии.

Лес принял ведьмочку как хозяйку и показал ей извилистую речушку, где можно было набрать воды и искупаться. Он открыл ей тропы, ведущие к полянам, покрытым спелыми ягодами.

И она отвечала лесу заботой: лечила его больные места, заботилась о животных и птицах, делилась своей огромной силой. И всё это благодаря одному рыжему парню, у которого она так и не спросила, ведьмак он или огневик. Хотя она никогда не видела ведьмаков с такой огненно-рыжей головой, а вспомнив, как быстро он разжёг костёр, сразу отругала себя за недогадливость.

***

Вириди звонко рассмеялась и выбежала к реке. Подхватив мокрое платье за подол, она быстро сняла его. Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что её никто не видел, ловко сняла ночную сорочку.

Подбежав к берегу, девушка опустила кончик пальца ноги в воду. От пронзившего тело ледяного холода она пропищала и, расставив руки в стороны, чтобы сохранить равновесие, осторожно вошла в воду и глубоко вдохнула.

С восторженным визгом ведьмочка нырнула в ледяную воду, и её сердце забилось сильнее от предвкушения. Вынырнув, она сделала глубокий вдох. Затем снова ушла под воду, а когда вынырнула вновь, с визгом радости поспешила на берег.

Дрожащими от холода руками Вириди надела на своё посиневшее и покрытое мурашками тело мокрую сорочку. Сорочка сразу же намокла и прилипла к коже, усиливая ощущение холода. Зубы девушки звонко стучали, словно в танце у костра во время шабаша.

Она снова хихикнула своим мыслям и с трудом надела поверх уже совсем промокшей сорочки платье. Повернувшись к реке, она со смехом погрозила пальчиком и сказала:

— Ах ты, сегодня какая проказница! Заморозила меня всю!

Лёгкий ветерок пробежал рябью по голубой поверхности воды, зацепил прибрежные камыши, которые в ответ зашелестели своей острой листвой.

— Чистой воды и спокойствия тебе! — прокричала ведьма речке и скрылась в густых зарослях прибрежных кустов.

Ветерок, наигравшись с камышами, взъерошил светлые волосы молодого человека, который прятался в кустах, и полетел дальше играть с листвой на деревьях.

***

Молодой лорд был настолько поражён увиденным, что застыл в оцепенении. Он глубоко вздохнул и продолжил смотреть туда, где только что исчезла девушка.

«Ведьма», — промелькнувшая мысль немного привела его в чувство, но возбуждение в паху осталось.

Сегодняшняя охота преподнесла ему сюрприз. Перед глазами Дарина стояла прекрасная черноволосая девушка. Хотя он познал прелести многих женщин, в том числе своей жены, эта девушка вызвала в нём незнакомые до этого чувства. Он словно забыл дышать, глядя на неё. Его возбуждённый взгляд скользил по её упругим поднятым грудям и обнажённому телу. Увидев чёрный кудрявый треугольник волос между её ног, он сжал кулаки, пытаясь немного прийти в себя.

Капли воды стекали по её стройному телу, когда она выходила из воды. Дарина огорчило, что мокрая копна чёрных волос скрыла её обнажённое тело, когда девушка наклонилась, чтобы взять сорочку. Он сжал зубы, сдерживая рык, похожий на рев раненого дикого кабана, и приложил все усилия, чтобы остаться на месте и не сорвать тонкую ткань, которая скрыла от него прекрасное тело незнакомки.

Тяжело дыша, Дарин продолжал смотреть на качающиеся прибрежные кусты ивняка.

Лай собак, доносившийся издалека, вывел его из задумчивости. Он нахмурился, вспомнив что-то неприятное. Его голубые глаза потемнели, как грозовые тучи.

Сколько же молодых мужчин отправилось сегодня с ним на раннюю охоту? Нужно увести их подальше от этих мест, а по возвращении в замок расспросить слуг о молодой ведьме.

Он помнил, что в их лесу жила старая ведьма. К ней бегала вся прислуга, когда случалось какое-нибудь недомогание.

С трудом граф заставил себя покинуть своё укрытие и поспешил на лай собак. Выйдя к группе охотников, он обрадовался, увидев, что им уже удалось подстрелить небольшого кабанчика.

Сборы были быстрыми, сопровождаемые радостным лаем собак и отличным настроением. Все вместе они отправились в замок. Дамы, оставленные ими ранним утром, наверное, уже встали и готовились встретить их торжествующими улыбками.

***

Образ молодой жены не вызывал у Дарина трепетных чувств, скорее он казался ему холодным, как мороз в зимнюю стужу. Их брак был договорным. Дарин неоднократно видел свою будущую супругу на балах, и, к счастью, она не вызывала у него неприязни.

Однако его другу, лорду Райну Ир Вердскому, не повезло. Вид его располневшей до невероятных размеров жены вызывал у него отвращение. Из всей их весёлой компании он женился первым и с грустью в глазах рассказывал, как его трясёт, когда он идёт ночью в комнату жены, чтобы выполнить свой супружеский долг. И этот долг нужно исполнять до тех пор, пока не произойдёт зачатие ребенка. Райн с такой надеждой ждал этого момента, что друзьям было искренне жаль его, когда они говорили о наследниках.

Дарин вспомнил, как они стояли у алтаря. Он смотрел на свою будущую жену, которая была бледна и неподвижна, как статуя. Уголки его губ слегка приподнялись.

«Стоит бледная, серая, как моль. Волнуется, бедняжка. Первая брачная ночь всё-таки. Придётся немного постараться, чтобы доставить удовольствие и ей, и себе. Хотя в первый раз взаимное удовольствие может и не получиться. Ничего, я эту ледышку расшевелю. Пальцы у неё холодные, как лёд, да и дрожит вся, будто заяц в кустах».

Дарина отвлекло от мыслей неприятное ощущение от метки Грифона на его плече. Его жена, которая теперь стояла рядом с ним, быстро смахнула слезинку, выступившую от боли.

К счастью, Анджи не вызывала у Дарина такого отторжения. Союз между ними в родовой часовне был одобрен духом рода. Тогда у Дарина промелькнула мысль: «А что было бы, если бы дух рода воспротивился этому союзу? Считалась бы невеста опозоренной? И как дух понимает, что девушка, выбранная родителями, сделает семейную жизнь счастливой?»

В конце ритуала он надел на палец своей молодой жены родовой перстень. Дарин не очень хорошо запомнил саму свадьбу. Приглашённые гости подходили, поздравляли их, желали счастья и первенца-наследника. На лицах молодых застыли вымученные улыбки и желание, чтобы этот день поскорее закончился.

Родители с обеих сторон были последними, кто поздравил молодых. Дарин с каким-то энтузиазмом взял Анджи под руку и повёл в спальню, приготовленную для них.

В постели Дарин показал молодой супруге всё своё мастерство, но к утру был сильно разочарован. Он понял, что семейная жизнь будет для него непростой. Анджи была холодна, как замороженная рыба, и не давала ни малейшего намёка на то, что испытывает хоть какое-то удовольствие, не говоря уже о наслаждении.

«И вот с этой воблой мне придётся жить всю жизнь, смотреть в её пустые глаза, не выражающие никаких чувств. Может быть, договоримся, чтобы она выполняла супружеский долг хотя бы раз в неделю, а может быть, и раз в месяц? Молодых, полных здоровья и желания служанок в замке предостаточно, будет куда излить потребности молодого организма».

За три месяца мало что поменялось в их жизни. Уже через неделю Дарин перестал искать на теле молодой супруги места, вызывающие возбуждение. Тогда он понял одно — они просто отсутствовали.

Сильно не расстраиваясь, молодой лорд занялся тем, о чем думал в свою брачную ночь, и начал с усердием обхаживать в своей спальне служанок.

***

Когда Дарин прибыл в замок, он сразу же распорядился приготовить для него ванну. Пока слуги наполняли ванну водой, он у себя в спальне остановил молоденькую служанку, которая пришла забрать его грязную одежду, наклонил её вперёд, приказал раздвинуть ноги и резко вошёл, давая выход своему напряжению.

Его приглушённый стон не принёс ему облегчения. Уже купаясь в ванне, он взял на руки другую служанку и посадил её на свою возбуждённую плоть. Он разорвал её платье спереди, обхватил маленькие упругие груди и чуть не вскрикнул от разочарования. Его пальцы всё сильнее сжимали маленькие плечи девушки, а тяжёлое, учащённое дыхание переросло в стон, больше похожий на рык животного.

Оттолкнув от себя горничную, которая уже была сильно возбуждена, он встал, накинул халат и прошёл в свою комнату, где остановился у окна. Ни одна из девушек не смогла удовлетворить его желания.

«Что ты со мной сделала, ведьма?» — думал он.

Хмурым взглядом Дарин смотрел на гостей, которые сидели в беседке. Анджи держала в тонких пальцах блюдце с чашкой из тонкого фарфора и с милой улыбкой слушала свою собеседницу.

Молодой лорд дёрнул за шнурок маленького колокольчика, чтобы вызвать слугу. Тот словно по волшебству появился перед ним. Ловкими руками слуга помог молодому лорду одеться и, низко кланяясь, покинул покои.

Встав перед зеркалом, Дарин осмотрел себя со всех сторон и, оставшись довольным своим видом, вышел из спальни.

Он смутно помнил, как прошёл день. Улыбка не сходила с его лица. Вечером, сидя в кресле и потягивая Сунинское красное вино, он думал только об этой ведьме. Он так и не расспросил о ней слуг, но это только усиливало его интерес. Возможно, уже в трёхсотый раз он представлял, как разрывает на ней сорочку, и, затаив дыхание, любуется её большой грудью и привлекательным телом.

— Какой-то ты сегодня задумчивый! — сказал Райн и ухмыльнулся, увидев, что друг не сразу отреагировал на его слова. — Неужели лесную нимфу встретил?

— Если бы! — ответил Дарин, весело рассмеявшись и пытаясь перевести мысли друга в другое русло.

С юных лет они соревновались за внимание молодых девушек. Дарин сильно уступал в красоте другу, поэтому Райн почти всегда побеждал.

«Но не в этот раз. Эта ведьма будет моей».

Раин встал, и на его лице появилась весёлая улыбка.

— Может, сыграем в покер? — предложил он.

Дарину не очень нравилась эта игра, но это был единственный способ отвлечься от назойливых мыслей. Удивительно, но это подействовало. Погрузившись в игру, он на время забыл о черноволосой девушке и даже пару раз выиграл.

Но игра вскоре всем наскучила, и дамы медленно разошлись по своим комнатам, собираясь ко сну. Прощаясь, друзья направились в свои покои, но Дарин внезапно изменил направление и пошёл в сторону покоев своей жены. Он надеялся, что эта холодная женщина сможет успокоить его бушующие чувства.

Когда дверь спальни резко распахнулась, жена и её горничная испугались.

— Дарин! — только и смогла вымолвить Анджи. Она удивлённо посмотрела на него, хлопая ресницами, и попыталась напомнить ему, когда он должен прийти в её покои. Но её остановил громкий возглас мужа.

— Вон! — прокричал он горничной и, схватив её под руку, вытолкнул из комнаты. С силой захлопнув за ней дверь, он резко повернулся к жене и впился в неё плотоядным взглядом.

Анджи, заметив взгляд мужа, начала лепетать:

— Дарин, мы же договаривались заниматься этим только раз в неделю.

Граф, проглотив застрявший в горле ком, развернул жену спиной к себе и продолжил то, что не успел сделать со служанкой. Его пальцы слегка дрожали от нетерпения — маленькие пуговицы нехотя вылезали из тугих петель.

— Да что б вас… — выругался он от досады и рванул полы платья. Толстая ткань разорвалась с громким треском.

— Ах! — только и смогла вымолвить Анджи с глубоким возмущением, потому что дальше её особо ни о чём не спрашивали.

За платьем последовала шёлковая сорочка, которую он пожалел и не порвал. Тонкие кружевные панталоны слетели с неё, словно их и не было. С одной стороны, Анджи льстило, что муж так сильно её желал, но с другой — его нетерпение было слишком большим. Ни о каких ласках не шло и речи, хотя, может быть, если бы он закончил всё быстрее, то оставил бы её в покое?

Она закрыла глаза, когда её муж вошёл в неё и издал сдавленный стон. Его частое горячее и взволнованное дыхание раздражало её, и она молила богиню Ириду, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Но, возможно, богиня не услышала её мольбы, а может быть, крепко спала в эту ночь. Или, быть может, она молилась недостаточно усердно?

Наконец, сделав сильный толчок, Дарин простонал и затих.

Обрадовавшись такому быстрому мужскому излиянию, Анджи заёрзала от нетерпения, желая поскорее избавиться от тяжести тела мужа и принять ванну. Но тут она поняла, что её молитвы не были услышаны. Её движения вызвали у супруга обратную реакцию: он снова начал медленно двигаться в ней, терзая её губы с каким-то животным удовольствием и постоянно издавая звериное рычание.

После третьего раза пыток Анджи попыталась незаметно выбраться из объятий своего озверевшего мужа. Она встала на четвереньки и поползла к краю кровати, чтобы сбежать.

Но Дарин почувствовал её движение и открыл глаза. Увидев упругие ягодицы жены, он плотоядно улыбнулся. Его ноздри расширились от возбуждения.

Мужчина бросился вперёд, схватил Анджи за пятки и притянул к себе. Его руки властно блуждали по её телу, исследуя те места, о которых не говорят и не трогают.

Анджи мужественно терпела всё это непристойное поведение. Однако то, что произошло дальше, было даже хуже, чем можно было себе представить. Его губы сначала исследовали её ягодицы, а затем он притянул её ближе к себе, и всё началось снова.

За всё время их супружеской жизни — пусть и очень короткой — это был первый раз, когда он занимался с ней любовью в такой позе. Поза была постыдной и напоминала ей спаривание животных. Её попытка выбраться из-под него снова не увенчалась успехом, потому что его руки требовательно обхватили её груди и сжимали их с какой-то необузданной страстью.

Ночь была полна неожиданностей. За ночь Дарин дарил ей свою близость бесчисленное количество раз. Не успев закрыть глаза, Анджи почувствовала, как он прижал её к себе и начал ласкать её грудь, ненасытно впиваясь в её губы.

К концу этой ночи с ней произошло что-то невероятное. Она сама не ожидала, что будет кричать от внутреннего возбуждения и, вцепившись пальцами в его плечи, прижиматься к нему всем телом.

«Какой стыд! И что подумают обо мне в замке? Так бесстыже кричать…»

К счастью Анджи, её муж успокоился после этого. Он откинулся на подушку, раскинул руки и уснул с довольным и счастливым выражением лица. В отличие от него, Анджи было больно. Ей казалось, что всё её тело болит, а между ног горит огонь. У неё не было сил встать и дойти до ванной.

Когда утренний рассвет начал новый день, она смогла лишь уползти на край кровати и забыться в беспокойном сне. Анджи не слышала, как Дарин проснулся. Он привстал и усмехнулся, глядя на свою расслабленную во сне жену.

«Кажется, дружок, ты не очень-то старался порадовать жену. Нужно было всего лишь приложить больше усилий».

Вспомнив, как он пытался «разогреть» свою жену, мужчина был в недоумении. С ним такого никогда раньше не случалось. Но, как говорится, всё бывает в первый раз.

Подняв с пола свою вчерашнюю одежду, он поморщился. Вещи были сильно помяты. Надевать неопрятный костюм и рубашку не хотелось. Вспомнив, что в ванной комнате на всякий случай всегда висит его халат, он с радостью надел его.

Выйдя из спальни жены, он увидел горничную, которая стояла, опустив глаза в пол, и ждала, когда госпожа проснётся.

— Леди ещё не скоро проснётся, — сказал он. — Заберите мои вещи и приведите их в порядок.

Отдав распоряжение, он направился в свои покои. Спать не хотелось, хотя было чувство полного удовлетворения. Образ лесной ведьмы развеялся, и желание обладать ею больше не было таким сильным.

Войдя в свои покои, граф сразу пошёл в ванну. Он погрузился в воду и закрыл глаза от охватившего его блаженства. Но воспоминания о бурной ночи с женой были прерваны вошедшим слугой.

Выйдя из ванны, Дарин надел белоснежную рубашку и темно-синий камлотовый костюм. Он расправил раструбы на рукавах сюртука, посмотрел на себя в зеркало и, убедившись, что его внешний вид безупречен, отправился на завтрак.

Войдя в столовую, он обвёл взглядом всех собравшихся гостей. На лицах друзей он заметил удивление, а на лицах их подруг — восхищение. Отец приподнял одну бровь, то ли в удивлении, то ли в недоумении, а мать делала вид, что не замечает его.

Дарин уютно расположился на мягком стуле и приступил к завтраку. Остальные гости, застывшие на несколько минут, последовали его примеру. Никто не высказался об отсутствии Анджи, так как все были осведомлены о том, что молодой супруг делал с ней ночью.

После завтрака гости вышли в парк. Они разбрелись по беседкам и начали обсуждать разные темы. Дамы, как всегда, говорили о нарядах, мужчины — о политике и ценах.

Дарин откинулся на спинку мягкого кресла, прикрыл глаза и расслабился, решив подремать. Он потратил много сил за ночь, и сейчас ему хотелось отдохнуть. Однако его мечты об отдыхе были прерваны Райном, который сразу же подсел к нему и начал расспрашивать.

— Я очень удивлён, друг мой, — шепнул Райн и сделал вид, что любуется цветами на ближайшей клумбе.

Дарин приоткрыл один глаз, но тут же снова закрыл его, потому что ему было лень разговаривать.

Видя, что его друг не спешил начинать разговор, Райн продолжил, и в его голосе появились нотки нервозности:

— Нет, правда, я поражён! Когда ночью я услышал скрип вашей кровати у себя над головой, то решил тоже заняться этим. Я пригласил к себе горничную, чтобы удивить её своими навыками. И каково же было моё удивление, когда мои навыки закончились после трёх скрипов кровати, а ваша кровать продолжала скрипеть до самого утра! Я не ожидал от тебя такого, друг мой. Не ожидал… Хотя твоя жена — красавица, правда, мне почему-то казалось, что она у тебя холодная, как лёд.

Дарин приоткрыл глаза, и его брови чуть приподнялись.

— Не смотри на меня так. Каюсь, я был не прав.

Уголки губ молодого лорда И́р Сальского слегка приподнялись. Он поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и задремал.

Ему хотелось бы поделиться с другом своими впечатлениями от этой ночи, но он не мог найти слов. Он был так же поражён, как и Райн. Всё это казалось каким-то колдовством, проделками лесной ведьмы. Но, хвала богам, он смог выбросить это из головы.

ГЛАВА 3. Планы молодого лорда Дариана Ир Сальского

Лето подходило к концу. Молодой лорд учился управлять имением. В выходные он и его друзья ездили в столицу или проводили время за охотой и игрой в покер.

Та памятная ночь уже начала стираться из памяти Дарина, а его страсть к жене немного угасла. Но теперь он, по крайней мере, знал, как доставить ей удовольствие. Правда, в последнее время Анджи чувствовала себя вялой и постоянно хотела спать, и ему приходилось обращаться за помощью к горничным.

Однажды осенним вечером Райн, играя с гостями в покер, сказал с усмешкой:

— Слышали новость?

Все оторвались от карт и с интересом посмотрели на него.

— В ваших лесах появилась молодая ведьма. Старая ведьма умерла, и на её место прислали молодую. Говорят, она очень хороша собой и знает и умеет гораздо больше, чем прежняя ведьма.

Пальцы Дарина замерли в напряжении. Он попытался скрыть своё волнение и сделал вид, что ему безразличен этот разговор.

— Хочу навестить её и посмотреть, правду ли говорят о её красоте. Дарин, составишь мне компанию?

— С ведьмами лучше не связываться, — сказал граф Тар старший, нахмурившись. Его серые глаза смотрели так сурово, что сразу становилось понятно: о визите к ведьме лучше забыть.

Дарин напрягся.

— Избавь меня от поездок к ведьмам, друг мой. Моё положение не позволяет мне общаться с ними.

Для большей убедительности он ухмыльнулся и снова повернулся к своим картам.

Райн вздохнул, и этот вздох заставил его задуматься. Мысли понеслись вперёд, как ветер. Он вновь представил себе сверкающую поверхность речной воды, из которой выходит Богиня леса. Все его потаённые мысли, которые он так старательно прятал и забывал, теперь поднялись на поверхность. Страсть забурлила в нём, наполняя его тело тяжестью.

Разговор о ведьме завершился сам собой, и все вновь заговорили о скором наступлении зимы и о существах из бездны. Это позволило Дарину немного отвлечься и не чувствовать себя неловко за столом.

Сразу после окончания игры он отправился в покои своей жены, но на этот раз она устроила ему скандал и выгнала.

Молодой лорд зашёл в свои покои и начал нервно ходить туда-сюда. О сне не могло быть и речи.

— Осмелела маленькая дрянь! — со злостью подумал он.

Двери спальни распахнулись, и на пороге появилась Риди, его ночная утешительница.

— Приведи Миризу, — сказал он.

На лице горничной промелькнуло удивление, но она ничего не ответила.

«Как же хорошо, что в этом доме есть те, кто не может мне отказать!» Подумав о том, что предстоящая ночь будет очень жаркой, он сбросил одеяло и подушки на пушистый ковёр и начал рывками снимать с себя одежду. Он уже был полностью обнажён, когда дверь вновь открылась, и на пороге появились обе девушки. Мира выглядела полусонной и не совсем понимала, зачем её позвали. Риди подтолкнула Миру и собралась уходить.

— Останься! — приказал ей Дарин, слегка приглушив магические настенные светильники.

Сейчас ему хотелось уединения, и эти двое могли бы остудить его пыл. Поначалу девушки чувствовали себя неловко, но вскоре их стеснение исчезло, как осенняя листва. Всю ночь они вдвоём развлекали наследника графа, а утром, покинув его покои, осознали, что им это не удалось.

Дарин проснулся и долго лежал, глядя в потолок. Он думал о том, что будет делать дальше. Помимо желания обладать ведьмой, его мучила ревность. Он не мог позволить Райну снова опередить его.

На принятие решения у него самого есть неделя. До следующих выходных Райн не решится отправиться в лес. Он слишком труслив. Узнав, что Дарин не собирается идти с ним к ведьме, он будет искать себе другого спутника. Но как привлечь внимание лесной красавицы? Кажется, Дарин нашёл ответ на свой вопрос.

***

Три дня он обдумывал свой план. На его лице сияла добродушная улыбка, когда он общался с родными и близкими. Он был учтив с Анджи, не переставал делать ей комплименты и даже смог уговорить её на одну незапланированную встречу. Он делал это с таким наслаждением, чтобы все в замке заметили, как сильно они любят друг друга.

Когда наступил намеченный им день, он позавтракал со всеми и отправился на конюшню. Его конь с нетерпением ждал его, нервно переступая копытами. Забравшись в седло, Дарин дал коню понять, что тот может не спешить. Он проскакал пару раз перед окнами замка, надеясь, что его заметят, и только после этого пришпорил коня и рванул в поля.

Достигнув высокого холма, он объехал его и направился в сторону леса. Его сердце бешено колотилось, а взгляд с надеждой всматривался в стройные ряды деревьев в поисках заветной тропы. За эти несколько дней он узнал, что почти все вытоптанные тропинки в лесу ведут к дому ведьмы.

Однако сейчас стояла осень, и жёлтая листва, опавшая с деревьев, скрыла все пути-дорожки. Дарин с досады заскрипел зубами, спрыгнул с коня и начал ногами отбрасывать опавшую листву. Он уже было отчаялся, что его затея не удастся, но вдруг вздохнул с облегчением. Повернув голову, он увидел коричневые листья папоротника, а между ними — узкую тропинку. Он не знал, далеко ли дом ведьмы, но решил немедленно привести свой план в действие.

Пробежав глазами по росшим повсюду кустам и корням, он увидел именно то, что было ему необходимо. Подойдя к дереву, корни которого большей частью расползались над поверхностью земли, Дарин упал спиной на сухой сук толщиной с палец. Острая боль обожгла плечо; стиснув зубы, он простонал и резко встал, зажав рану рукой. Под пальцами сразу стало тепло, сладковатый запах крови ударил в ноздри. С мыслью: «А не перестарался ли я?», он шёл по тропинке быстрым шагом, иногда сгибаясь от сильной боли.

Обогнув старую берёзу с раскидистыми ветвями, он оказался во дворе, заросшем пожухлой травой. Между двумя высокими елями стоял небольшой, но крепкий домик, срубленный из толстых брёвен. Ступеньки крыльца были чуть перекошены, но их прикрывал навес, который поддерживали два резных бревна.

Шторка, закрывающая небольшое окошко, отодвинулась, и Дарина бросило в жар от вида взволнованного девичьего лица. Его нервы были напряжены до предела, сердце бешено колотилось, а дыхание перехватило.

«Сейчас, осталось совсем чуть-чуть, и я её увижу».

Вириди стремительно выбежала из дома и на мгновение остановилась на крыльце, разглядывая незнакомца.

Его лицо было бледным, и ей показалось, что оно немного вытянулось, возможно, из-за плотно сжатых губ, которые сдерживали рвущийся наружу стон. Её сердце забилось в учащённом ритме.

«Раненый», — пронеслось у неё в голове, и она быстро спустилась с крыльца.

Сегодня Вириди надела лёгкое платье, которое было чуть коротковато и открывало её щиколотки и босые ноги. Она так привыкла к своему виду, что даже не замечала этого. Если бы не внимательный взгляд незнакомца, она бы и не вспомнила, как сейчас выглядит.

Вириди отбросила чёрную волнистую прядь волос за спину и остановилась возле молодого человека среднего роста. Она прикоснулась к его руке, сжимающей плечо.

Брови незнакомца сошлись вместе, его дыхание стало взволнованным, а голубые глаза потемнели, как грозовые тучи.

— Не беспокойтесь, я только осмотрю вашу рану.

Ведьмочка истолковала хмурый взгляд незнакомца по-своему. Возможно, ей нельзя было прикасаться к благородным лордам. Она сразу догадалась, что незнакомец — молодой лорд. Ланда давно подробно описала ей всех лордов Ир Сальских, а про этого молодого лорда говорила особенно много. Девушка рассказала ей почти всю его жизнь, начиная с младенчества, и закончила историей о его свадьбе.

Вириди взглянула на палец графа, на котором красовался фамильный перстень с изображением грифона. Она вспомнила недавний разговор с повитухой о молодожёнах и залилась румянцем. Слуги из замка рассказывали, что молодой лорд очень силён в постели и может заниматься этим всю ночь напролёт.

«Ох уж эта Ланда! — подумала Вириди. — Её любознательность и болтливость иногда доставляют неудобства». Если бы она ничего не знала о молодом лорде, то Вириди не чувствовала бы себя так неловко.

Вспомнив свою ночь инициации, она тяжело вздохнула. Чтобы скрыть волнение, она пригласила незнакомца зайти в избу.

В доме было прохладно и темно, и это помогало ей не так сильно краснеть.

— Рана глубокая, кровь течёт сильно, нужно промыть и обработать, — сказала Вириди.

Не дожидаясь лорда, она первой пошла в дом, надеясь, что он увидит дверь и не пройдёт мимо. А ещё ей хотелось успокоиться и перестать думать о том, что её так взволновало.

«Да что это со мной? Подумаешь, лорд! Ну ладно, симпатичный… Но зачем я ему? Я же ведьма. А у него в замке жена — леди. Красавица, наверное».

Её мысли были прерваны, когда вошёл молодой лорд. Он облокотился о стол и издал от боли сдавленный стон.

Она сразу же бросилась к нему и сказала:

— Почему вы стоите? Садитесь! И где же вы так пострадали?

— Я поехал по своим угодьям и решил заглянуть в лес. Но тут заяц выскочил из кустов прямо под ноги моему коню. Конь встал на дыбы, я не удержался и упал. Как видите, неудачно.

Голос молодого лорда был мягким и приятным — бархатный баритон, который, казалось, задевал потаённые струны души.

— Вы не могли бы снять фрак и рубашку? Рану нужно обработать заживляющим настоем.

Было сложно понять, о чём подумал молодой лорд, но раздевался он так, словно собирался лечь в постель. Он медленно расстегнул пуговицы на фраке из дорогого чёрного сукна, чуть поморщившись, снимая его, а затем снял жилетку и рубашку. Всё это время, как показалось Вириди, в его голубых глазах бушевала буря страсти. Лорд не отрывал от неё взгляда, его обнажённый торс высоко поднимался от тяжёлого дыхания.

Ведьмочка с трудом отвела взгляд от обнажённого мужского тела и внимательно осмотрела рану. Она почувствовала приятный аромат ветивера, хвои и дубового мха, исходивший от тела лорда. Её пальцы слегка дрогнули, когда она дотронулась до его окровавленной кожи.

— Рана глубокая, нужно промыть и зашить, — сказала Вириди.

Она смочила тряпицу в заживляющем настое и начала аккуратно обтирать кровь вокруг раны.

Дарин чуть повернул голову и посмотрел на тонкие пальцы девушки, которые осторожно прикасались к его коже. Он отвернулся и прикрыл глаза, стараясь восстановить дыхание. Он и представить не мог, что близость этой девушки будет так сильно на него влиять.

Каждое её прикосновение, каждый вздох и движение вызывали в нём бурю эмоций. Его воображение рисовало потрясающие картины их обнажённых тел. Разум был в смятении от нежных прикосновений её пальцев. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не заключить её в свои объятия.

Молодой граф попытался выровнять дыхание. «Ещё рано, я могу вспугнуть её, и тогда Райн точно выиграет. Но где же взять силы, чтобы сдержаться?» К счастью, ему не пришлось долго бороться с собой. Острая игла впилась в кожу, вызвав боль, и он стиснул зубы, чтобы не застонать.

— Потерпите, милорд, — прошептала Вириди, делая очередной стежок.

Её пышная грудь высоко поднималась от взволнованного дыхания, и ему даже показалось, что однажды она коснулась его спины. Сдавленный стон вырвался из его груди, и он закрыл глаза, чтобы справиться со своими эмоциями. Сил терпеть больше не было.

— Потерпите, милорд. Осталось всего два стежка, — вновь проговорила ведьмочка, обдав его своим дыханием. — Вот и всё! Сейчас наложу мазь, чтобы рана не загноилась.

Ведьма быстро прошла по чистым доскам пола, сверкнув босыми ногами и оголёнными щиколотками. Дарин не мог отвести взгляда от открытых участков её тела. В своих мыслях он уже гладил её упругие икры, прикасался к подколенным ямочкам. Его руки стремились выше, скользили по её белому упругому телу к бёдрам, чтобы обнять их и прижать к своему лицу.

Он сдерживал стон боли, но всё наваждение внезапно исчезло, вернув ясность разуму и телу. Ведьмочка приложила к его ране что-то холодное пахнущее мятой и чем-то терпким. Мазь была необычной: она, словно сотня раскалённых иголок, вонзилась в и без того ноющее место на его теле.

— Потерпите, милорд, — в очередной раз попросила Вириди. — Сейчас боль пройдёт. Это специальное средство для быстрого заживления глубоких ран. Через три дня от шрама не останется и следа.

— Так быстро? — удивлённо спросил он и повернулся, чтобы посмотреть в глаза стоявшей рядом девушки.

Она была очень красива. Длинные, словно бархатные ресницы, вздрагивали, касаясь дугообразных бровей. В её глазах, казалось, поселилась самая тёмная ночь, и сейчас она смотрела на него с сочувствием и интересом. Налитые алые губы походили на сочный плод, который так и хотелось попробовать на вкус.

В его глазах рассеялись грозовые тучи, а уголки губ тронула лёгкая улыбка. Он увидел то, что хотел, и теперь можно было отправляться домой.

— Я премного вам благодарен, у вас удивительно нежные руки, — сказал Дарин и, подхватив её ладонь, чуть коснулся губами тонких пальчиков.

Вириди вспыхнула от смущения. Чтобы скрыть свою неловкость, она отвернулась и высвободила руку из его горячей ладони.

— Не стоит благодарности, — ответила она, слегка смутившись. — Когда будете в замке, обязательно покажите свою рану опытному целителю, на всякий случай пусть осмотрит. Но я думаю, что через день вы уже и не вспомните об этом неприятном происшествии.

Дарин поднялся и сказал:

— Благодарю вас ещё раз. Спасибо за совет, но, думаю, я не стану обращаться к семейному целителю, поскольку он такой старый, что во время ходьбы засыпает. Лучше я завтра загляну к вам. Вы не будете против?

На щеках Вириди заиграл румянец, а в её глазах заплясали смешинки, когда он рассказал ей о целителе в замке.

— Если вы не побоитесь, что вас лечит ведьма, — пролепетала она.

— Что вы… Кстати, я так и не спросил имя моей спасительницы и самой прекрасной девушки на свете.

Ведьмочка смущённо опустила чёрные ресницы, и на её губах появилась едва заметная улыбка.

— Вириди меня зовут.

— Вириди…

Молодой лорд на мгновение замолчал, наслаждаясь разговором и близостью девушки.

— Имя такое же красивое, как и его обладательница, — сказал он, глядя на неё с восхищением.

Решив, что на сегодня достаточно общения, он направился к выходу. Выйдя из дома, он подошёл к коню, взял повод и повёл его обратно.

Утоптанная тропинка вела через лес между двумя елями. Дарин остановился возле раскидистого лапника, повернулся и улыбнулся ведьмочке на прощание. Вириди, вышедшая на крыльцо, облокотилась спиной о брёвна избы и смотрела ему вслед.

Молодой лорд Ир Сальский был доволен собой. Завтра он осуществит свои мечты.

Когда он медленно шёл по лесной тропинке, образ лесной красавицы всё ещё стоял перед его глазами. Перед самым выходом из леса Дарин остановился, развязал верёвки заранее приготовленного свёртка и развернул его. Он слегка встряхнул помятый фрак и рубашку. Быстро скинув с себя грязную и окровавленную одежду, он переоделся в свежую. Затем взял испорченные вещи, перекинул их через седло своего коня и направился в сторону реки.

Оказавшись на берегу, он спешился и зашёл в прибрежный камыш. Достав из сапога клинок, он начал ковырять влажную землю. К несчастью, его плечо было ранено, и любое движение правой рукой причиняло ноющую боль.

Вскоре он закончил свою работу и решил, что в вырытой яме должны поместиться вещи. Быстро уложив их туда, он присыпал яму землёй. Для лучшего уплотнения он притоптал землю сапогами. Когда холмик сравнялся с землёй, он с облегчением вздохнул.

Выйдя из зарослей прибрежного камыша, он тщательно вымыл руки. Затем встал, зажмурился от лучей клонящегося к закату солнца и облегчённо вздохнул. Наконец-то всё получилось!

Уже у ворот замка на него навалилась усталость. Веки слипались, его бросало то в жар, то в холод. Подъехав к конюшне, Дарин передал уздечку в заботливые руки конюха. Он быстро стёр пот со лба и висков и поспешил в свои покои. Всё тело ломило, голова слегка кружилась. Дарин с трудом переставлял ноги и молился лишь о том, чтобы на его пути не встретились родные или приглашённые гости.

К счастью, большинство гостей сейчас находились в бальном зале и наслаждались игрой на клавесине его супруги.

Кажется, недавнее недомогание отступило, но сегодня ночью у Дарина не было желания видеться с женой. Он добрался до своих покоев, вызвал слугу, чтобы тот помог ему снять сапоги. После этого молодой граф отослал слугу, предупредив его, чтобы он говорил всем, кто будет спрашивать о нём, что молодой лорд в своём кабинете и просит не беспокоить его. Не раздеваясь, молодой граф лёг на кровать и сразу же уснул.

Он проснулся посреди ночи от сильного озноба. Помнил только, что метался по подушке, пытаясь сбросить жар, и когда это удавалось, снова засыпал. Так продолжалось, пока не забрезжил рассвет.

В комнате стоял запах пота — похоже от него несло за версту. Сморщив нос, Дарин встал и сбросил с себя влажную одежду. Теперь понятно, почему его знобило. Температура тела выровнялась, но чувствовалась лёгкая слабость в руках и ногах. Потрогав плечо, он ощутил едва заметную боль, и его брови удивлённо поднялись.

«Действительно, волшебная мазь. И, наверное, стоит недёшево. Нужно не забыть сегодня прихватить с собой золотой. Пусть порадуется ведьмочка. Да и за такую работу обязательно нужно расплатиться».

Мысли вновь вернулись к образу черноволосой лесной красавицы. Его тело мгновенно отреагировало, и он, взглянув на свою возбуждённую плоть, поморщился. Он задумался, стоит ли позвать Риди или Миризу, но решил, что ни одна из них не сможет успокоить его внутренний жар. Откинув одеяло, он лёг обратно в постель и, закрыв глаза, тяжело вздохнул.

Однако его дыхание участилось, когда он представил, как всего через несколько часов его губы будут ласкать упругие груди этой загадочной девушки. Мысли путались, погружая его в сладкую дрёму и унося всё глубже и глубже в сон.

Он проснулся и, посмотрев в окно, увидел, как над лесом поднималось солнце. Небо было чистым и голубым, без единого облачка. Его мысли снова вернулись к лесной красавице.

«Наверное, она уже искупалась и бежит к своему дому. Босые ноги замёрзли от утренней росы, которая покрыла траву и низкорослые кусты», — подумал он.

Память вернула ему образ её оголённых щиколоток. Тряхнув головой, он отогнал навязчивые мысли и, вздохнув, отправился в ванную.

Погрузившись в горячую пенную воду, он приподнял левую руку, стараясь не мочить рану, и закрыл глаза, наслаждаясь блаженством.

Дверь ванной издала тонкий писк, и Дарин, не открывая глаз, уже знал, что сегодня к его утренним процедурам присоединится Мириза. Он узнавал её по запаху — лёгкому, с нотками мёда. Таким запахом обычно пахнут маленькие булочки, присыпанные белым сладким порошком, которые подают на десерт. Мириза была настоящей сладкоежкой.

Уголки его губ слегка приподнялись. Шорох платья, упавшего на пол, дал ему понять, что девушка стоит перед ним обнажённая. Служанки хорошо знали о его предпочтениях и приходили к нему в покои без одежды. Молодой лорд был слишком нетерпелив в своём желании, и лишняя одежда раздражала его.

Не открывая глаз, Дарин обхватил девушку за талию и притянул к себе, вдыхая сладковатый аромат её тела. Он разочарованно вздохнул.

Ему безумно хотелось ощутить запах трав, ментола, жасмина и дурмана, который исходил от ведьмы. Этот аромат заставлял его снова и снова тянуться к девушке, чтобы ещё раз почувствовать его и потерять разум от этого опьяняющего запаха.

«Не та. Но возбуждённая плоть требовала разрядки, нужно сбросить напряжение, иначе за завтраком не избежать конфуза».

Дарин открыл глаза и окинул взглядом обнажённое тело стоявшей рядом служанки. Он схватил её за грудь и сжал с наслаждением; нетерпение разгоралось в нём всё сильнее. Постучав рукой по краю ванны, он дал понять девушке, что ей нужно залезть в воду. Как только её вторая нога оказалась в воде, он резко развернул её и, наклонив, вошёл одним рывком. Из его груди вырвался вздох облегчения, а затем несколько сильных толчков в её лоно — и долгожданная разрядка наступила. Сдавленный стон сорвался с его губ, но мысли и тело требовали другого.

— На сегодня свободна. Передайте Риди, что её услуги сегодня не понадобятся.

Мириза выбралась из ванны, быстро надела платье и, опустив взгляд в пол, скрылась за дверью, оставив своего господина одного.

Он вновь погрузился в воду, смыл с себя следы недавней близости и решил, что утренние процедуры на сегодня закончены.

Выйдя из ванной комнаты, Дарин подошёл к гардеробу, где его уже ждал слуга. Слуга помог ему одеться; граф, осмотрев себя со всех сторон, остался довольным своим отражением и направился в столовую.

Поприветствовав всех сдержанной улыбкой, он подошёл к Анджи, взял её за руки и, слегка коснувшись губами ее пальцев, тихо произнёс: «Ты сегодня очаровательна. Надеюсь, твоё лёгкое недомогание прошло, и я смогу любоваться твоим прекрасным лицом и сияющей улыбкой».

От внимания мужа щёки Анджи вспыхнули румянцем, а мысли заметались, как выпущенная стрела.

«Что-то мой дорогой супруг сегодня настроен игриво, засыпает меня комплиментами. Неужели он решил прийти в мои покои раньше времени? Пожалуй, если он попросит, я не буду отказывать. Мне совсем не нравятся взгляды, которыми меня одаривают две юные особы. Кстати, нужно спросить, чем они занимаются».

— Спасибо, вся моя хворь исчезла, — ответила Анджи, глядя на мужа своими васильковыми глазами и кокетливо взмахнув ресницами, чтобы показать своё настроение.

Молодой лорд слегка сжал хрупкую ладошку своей супруги и сел рядом. Ни один мускул на его лице не выдал внутренней борьбы, которую он переживал.

«Вот ведь напасть! Только этого мне не хватало. Просишь — не даёт, не хочешь — сама цепляется. Ладно, приглашу её в свой кабинет, там, на столе, покрытом красной бархатной скатертью, и исполню её желание. Нельзя отказывать супруге, если она просит. Иначе подозрительные мысли быстро забредут ей в голову, а там — ревность, скандалы… А мне сейчас это совсем ни к чему».

Сияющая улыбка озарила лицо Дарина. Его мать в удивлении приподняла брови, а отец что-то хмыкнул себе под нос, уже полностью догадавшись о мыслях сына.

Дарин расправился с омлетом и дождался, пока его жена промокнёт влажные губы. Затем он с облегчением вздохнул, встал со стула, взял её под локоть и, шепнув ей на ухо непристойности, повёл в свой кабинет. Её большие глаза стали ещё больше от его слов, но тут же появился отстранённый взгляд, а шаг стал неуверенным. Увидев, что они идут к его кабинету, она посмотрела на него с удивлением и хотела что-то сказать, но он не дал ей такой возможности.

Прижав жену к стене, он жадно впился в её губы; его язык настойчиво исследовал её. Анджи это не было неприятно. По её телу пробегали приятные жаркие волны возбуждения, которые скапливались внизу живота.

Не говоря ни слова, Дарин подхватил жену на руки, толкнул дверь ногой и вошёл в кабинет.

Анджи оглядела помещение, в котором они оказались, и с удивлением посмотрела на мужа.

Он резко опустил её на пол и начал медленно расстёгивать пуговицы своего фрака, наслаждаясь удивлением в глазах супруги.

Её щёки снова вспыхнули.

— Ты же не собираешься делать это здесь? — изумлённо спросила она.

Дарин аккуратно повесил фрак на спинку стула и начал расстёгивать ширинку брюк. При этом он не сводил глаз со своей жены.

Когда нижнее бельё мужа оказалось на ковре, Анджи отступила назад. Она чувствовала себя леди и не хотела заниматься близостью с ним в таком месте и в дневное время. Её возмущение было безграничным, но ему было всё равно. Он решил, что у него есть время, и он может позволить себе немного развлечься с женой.

Анджи впервые увидела своего мужа полностью обнажённым не ночью. Она старалась не открывать глаза, чтобы не показаться неумелой. Вид возбужденной мужской плоти шокировал её. Девушка с трудом сглотнула и попыталась убежать, но муж успел схватить её за талию.

— Анджи, детка, утром ты намекнула на своё желание, или я ошибаюсь? — спросил Дарин, прижимая её к себе и давая почувствовать своё возбуждение.

От его горячего дыхания по её коже пробежали мурашки. Всё было неправильно, но так необычно и трепетно. Её саму уже начала заводить эта атмосфера и место, где всё должно было произойти. Она расслабилась и прижалась к телу мужа, показывая, что принимает его игру.

На лице молодого лорда появилась улыбка, больше похожая на оскал, но она быстро исчезла. Он отстранил от себя супругу и начал медленно развязывать веревки на её тугом корсете.

Когда Анджи осталась обнажённой, то попыталась прикрыть свои груди руками, но он схватил её запястья. Она помнила дальнейшие события смутно, это было похоже на ту ночь, которую она с трудом пережила.

Муж прикасался к ней так, что, если бы не её внутреннее желание, она бы сгорела от стыда. Но ей было так хорошо, что она прижималась к нему, стонала и извивалась. А он словно не слышал её мольбы, будто наслаждался своим превосходством и властью над ней.

Когда он наконец сжалился над ней, она обхватила его талию ногами, ещё сильней прижимаясь к нему. Её тело изнывало от единственного желания — получить наслаждение.

Игры с женой немного отвлекли Дарина от мыслей о загадочной девушке. Остаток дня прошёл как в тумане. Вечером он, сославшись на занятость, покинул компанию жены и направился в свой кабинет. Там он закрыл дверь, подошёл к окну и, облокотившись на подоконник, замер, глядя на лес, который в лучах заходящего солнца казался объятым золотым пламенем.

«Завтра. Завтра я смогу насладиться твоей красотой и утолить жажду обладания».

ГЛАВА 4. Наваждение

Ночь для Дарина тянулась медленно, словно густая сметана из банки. Несколько раз он просыпался, клал руки под голову и хмуро смотрел в темноту. Его одолевали томление и ожидание, а внутри всё горело от предвкушения скорой встречи. Перед глазами стояла обнажённая лесная красавица. Она весело смеялась, манила своим взглядом и очарованием.

В который раз Дарин, словно зачарованный, вытаскивал руку из-под головы и протягивал её в надежде коснуться белоснежного тела девушки. Но когда его пальцы ощущали лишь прохладу ночи, из груди вырывался стон разочарования. Тогда он переворачивался, утыкался лицом в пуховую подушку и закрывал глаза, чтобы разорвать образ лесной красавицы, терзавший его разум. Но этот образ, словно в насмешку, снова всплывал перед его взором.

От досады и безысходности Дарин сжимал простынь со всей силы. Изнурённый ночными видениями и ожиданием, он смог уснуть только тогда, когда утреннее солнце, едва выпустив первые лучи, начало ощупывать кромешный мрак самой долгой и томительной ночи в жизни молодого лорда.

Молодой граф проснулся и резко открыл глаза. Его сердце забилось быстрее от мысли, что он проспал весь день. Он быстро встал с кровати, отодвинул тяжёлую дамастовую штору и с облегчением выдохнул: солнце только начинало набирать высоту. Времени было достаточно, чтобы увидеться с домочадцами и выполнить задуманное.

Нужно было не забыть сказать экономке, что он подарил один из своих фраков знакомому по магической академии. Он встретил его случайно в городе, в торговом ряду, где тот примерял костюм на свадьбу. Однако у бедного княжеского рода едва хватало денег, чтобы сводить концы с концами. Дарин пожалел старого друга и решил подарить ему один из своих фраков. Женщины часто падки на подобные истории.

Он хмыкнул и отправился в ванну, чтобы привести себя в порядок и объяснить всем, почему он пропустил завтрак.

Обед для молодого лорда прошёл как в тумане. Он улыбался Анджеле, разговаривал с отцом о покупке нового жеребца. После обеда он поцеловал мать и жену, выразил им своё почтение и отправился на конюшню.

Молодой жеребец Нарг, увидев хозяина, забил копытом, раздувая ноздри от нетерпения. Дарин как никогда был солидарен с этим гнедым конём, но их желания сильно отличались. Конь жаждал свободы и стремился бежать, а молодого лорда влекла черноволосая красавица.

Подхватив Нарга под уздцы, Дарин похлопал его по крупу и вывел из конюшни. Выйдя за ворота, он вскочил на коня и нетерпеливо направил его в сторону леса.

Верный конь нёс своего хозяина по угодьям Ир Сальских, словно ветер. Тяжёлые копыта оставляли на зелёном покрове травы разбросанные в разные стороны вывороченные пласты чёрной земли. Чёрная грива вороного жеребца развевалась на ветру, хлеща по ногам седока. Взгляд голубых глаз лорда был устремлён на лес, который становился всё ближе.

Дарин нетерпеливо спрыгнул с коня и, подхватив под уздцы хрипевшего от быстрого бега жеребца, повёл его по знакомой тропинке.

Вириди набрала воды в колодце и шла к избе с ведром. Вдруг она услышала храп коня и резко обернулась. Она сразу узнала Ир Сальского.

Поставив ведро на землю, девушка с тревогой наблюдала, как молодой лорд привязывал вороного коня к балке. Сделав пару шагов, она остановилась и увидела, что лорд направлялся к ней. Его взгляд из-под полуопущенных ресниц и грациозная походка напоминали поведение хищника, готового к прыжку.

Ведьмочка попятилась под натиском слишком непонятного и обжигающего взгляда голубых глаз. Обаяние подошедшего молодого человека было слишком сексуальным и напористым. Она не могла поверить, что высокородный лорд мог заинтересоваться ведьмочкой. Но Вириди быстро отогнала эти мысли.

— Всё ли в порядке у лорда? Надеюсь, рана не беспокоит? — поинтересовалась она.

— Рана? — Дарин пытался понять, о чём говорила лесная красавица, стоявшая перед ним. — Не беспокоит. Иногда кожу тянет, но, думаю, вам лучше самой осмотреть рану.

Не дожидаясь ответа, он направился в избу. Вириди, держа в руках полное ведро воды, вошла в дом следом. Она вылила воду в стоявший внутри бочонок, и, повернувшись, посмотрела на лорда, который уже сидел за столом.

— Вы бы фрак сняли и рубашку тоже, — сказала она. — Как я буду смотреть на вашу рану?

Ир Сальский поднялся и устремил затуманенный от желания взгляд на ведьмочку, которая суетилась возле стеллажа с банками и флаконами.

Её длинные чёрные как смоль вьющиеся волосы скрывали от взора голубых глаз тонкую талию. Они манили молодого лорда, ласкали округлые бёдра девушки, словно дразня его неотрывный жаждущий взгляд. Мысленно Дарин провёл руками по изящным плечам девушки, отбросил непослушные пряди волос, задержался на её талии и с жаром исследовал соблазнительные бёдра.

Вириди повернулась и немного растерялась. Её чётко очерченные брови сошлись вместе от охватившего её непонятного беспокойства.

Молодой лорд не спеша стал раздеваться. Предвкушение обладания полностью завладело им. Он бросил рубашку на стол и, повернувшись спиной к ведьме, сел на стул.

Вириди провела своими тонкими прохладными пальцами по едва заметному шраму на сильном плече молодого человека.

— Не понимаю… Шрам ровный, едва заметный, он не должен доставлять неудобства, — сказала она.

Дарин резко повернулся, взял руку девушки, которая так заботливо исследовала его рану, и поднёс её чувствительные тонкие пальчики к своим губам. Его влажные упругие губы едва коснулись её ладони, а в его голубых глазах отразилось возбуждение.

Вириди вздрогнула, когда граф подхватил её на руки и понёс к кровати. Она почувствовала, как её щёки покрылись румянцем, а губы приоткрылись от изумления.

Девушка была смущена поведением лорда, но её смущение быстро прошло, когда он поцеловал её. Близость его тела и влечение передались ей. Её тело, помнившее ласки мага-огневика, отозвалось томлением.

Она не стала противиться обоюдному желанию. Даже если бы и захотела, то не смогла бы остановить молодого лорда, который уже устроился у неё между ног. Он был нетерпелив и скромен на ласки, словно брал то, что давно ему принадлежало, и не заботился о той, кого сжимал в своих объятиях.

Горничные из замка Ир Сальских сказали правду. Дарин набросился на неё, как ураган. Он стонал от близости и после последнего толчка без сил упал на подушку. Мокрый от пота и удовлетворённый, он смотрел на обнажённую девушку. Некоторое время он лежал, расслабившись, отдыхая, но вскоре снова тяжело задышал от возбуждения.

Сначала Вириди была разочарована тем, как повёл себя молодой лорд. Её тело жаждало ласк, а затвердевшие соски изнывали в ожидании прикосновений мужских губ.

Однако молодой лорд был занят лишь тем, чтобы удовлетворить своё желание. И только после того, как он насытился, он начал исследовать белоснежную бархатистую кожу лежавшей рядом с ним девушки.

Разгорячённое тело Вириди быстро откликнулось на его ласки. Но в её душе остался неприятный осадок.

***

Дневное светило клонилось к закату, когда молодой граф покинул Ведьмин лес. Он вздохнул полной грудью, на его лице сияла счастливая улыбка, а в душе царила удовлетворённость. Так он и отправился в замок.

Никто, кроме отца, не заметил его долгого отсутствия. Он сидел в кресле на летней веранде и читал газету. Светлые брови Тара Ир Сальского сошлись вместе.

— И как владения? Всё объездил вдоль и поперёк? — спросил он.

Дарин мысленно выругался, в который раз убедившись, что отец видит его насквозь. Он сел рядом в пустующее кресло, посмотрел на вазу с фруктами на столе и отщипнул от грозди винограда ягоду. Он сразу почувствовал, как сильно проголодался. Калорий и сил было потрачено немало. И хотя ведьмочка сначала показалась ему немного холодной, он смог заставить её изнывать от желания.

Очнувшись от воспоминаний, Дарин посмотрел на отца, который невозмутимо ждал его ответа.

— Владения большие, поэтому иногда мне приходилось спешиваться, чтобы дать Наргу отдохнуть, — сказал Дарин.

— Надеюсь, твоя светлая голова не пойдёт кругом от просторов и красоты? — спросил его отец, Ир Сальский старший.

Дарин поморщился.

— Как ещё можно перенять бразды правления, если не изучить каждую пядь земли, принадлежащей нашему роду?

— Я не против… Изучай, но всегда помни, что наша семья стоит второй после королевской в иерархии титулов, — предупредил Тар.

Лорд Тар Ир Сальский посчитал разговор завершённым, встряхнул газету и вернулся к чтению статьи о караунских скакунах.

«Анджи, скорее всего, беременна. Если родится наследник, нужно уже сейчас подумать о подарке к его совершеннолетию», — подумал он.

Если бы кто-то услышал разговор лордов, он бы и не подумал, что отец и сын обсуждают что-то личное.

Дарин встал с кресла и поспешил покинуть отца. Он решил пока воздержаться от поездок к лесной ведьме. Ему не хотелось гневить Тара, поэтому он мог удовлетворить своё желание с другими девушками. В крайнем случае, он мог навестить Анджи — ведь никто не отменял супружеский долг и необходимость зачатия наследника.

Вечером, поужинав в одиночестве, молодой лорд пришёл к выводу, что сегодняшний день был очень насыщенным во всех смыслах. Вытерев губы салфеткой и отбросив её в сторону, Дарин встал из-за стола и направился в свои покои, предварительно отослав Риди и Миризу.

На следующий день молодой граф решил не отправляться в поездку, чтобы не гневить отца, пока тот является хозяином земель.

Он поухаживал за Анжи, но она была бледной и вялой. Посидев немного в малой гостиной, она ушла в свои покои, сославшись на недомогание.

Весь послеобеденный день наследник рода Ир Сальских разбирал почту и счета.

На второй день его задумчивый взгляд всё чаще устремлялся к лесу, словно его манила лесная красавица, звала вновь окунуться в страсть.

Вечером молодой лорд позвал в свои покои Миризу. Однако сладковатый запах девушки раздражал его, а не возбуждал.

На третьи сутки Дарин вскочил на коня и понёсся сломя голову, не дожидаясь обеда.

Едва привязав Норга к балке, он торопливо пересёк двор. Распахнув дверь, он увидел, как на него смотрят испуганные чёрные глаза девушки. Не говоря ни слова, он снова взял её на руки и несколькими быстрыми движениями утолил свой внутренний жар.

Вириди была немного растеряна и взволнованна. Всё это время она думала о молодом лорде. Она выбегала во двор и смотрела на тропинку и на деревья, надеясь его увидеть. Когда она была в избе, то несколько раз выглядывала в окно, но каждый раз разочарованно отводила взгляд.

Он появился внезапно, как ураган, и был страстным и настойчивым. Сильные мужские руки потянули край её платья вверх.

Ведьмочка поддалась его напору. Страсть молодого лорда, его сила и внутреннее желание передались и ей. Его желание близости было слишком напористым и нетерпеливым.

Девушка почувствовала, как её веки вздрогнули и потяжелели, когда требовательные мужские губы накрыли её губы. В этот раз лорд не задержался надолго. Удовлетворив своё желание, он отправился в свой замок, но перед уходом сказал ведьмочке, что она очень красива.

Вириди смущённо отвела взгляд и не стала спрашивать, приедет ли он ещё. Однако через день молодой граф вернулся к ней.

Вириди постепенно привыкла к ухаживаниям молодого лорда. Однажды Дарин приехал и, положив на стол золотую монету, сказал:

— Это плата за моё лечение.

Подойдя к Вириди, он взял её тонкую кисть и поцеловал пальчики, не сводя с неё похотливого взгляда.

Вириди засмущалась. «Целый золотой! Нужно отнести его в банк. Когда я решу уехать отсюда и купить себе домик, он мне пригодится. Осталось только попросить Ланду отвезти меня в город».

Дарин сладко рассмеялся.

— Я вижу, твои мысли заняты чем-то другим, — сказал он с усмешкой.

Щеки ведьмы опалил предательский румянец, и она отвернулась, пытаясь скрыть свой позор.

— Вириди… — Дарин обнял девушку за талию и прижал к себе, давая ей почувствовать своё возбуждение.

Девушка не сопротивлялась. Молодой лорд ей нравился, и её организм требовал мужских ласк и внимания. А то, что он женат, было только на руку. Ведьмы не выходят замуж — они живут в одиночестве. А те, кто не хочет жить в одиночестве, выбирают подходящего по силе мага и рожают детей. Правда, всегда только девочек.

***

Ведьмочка не заметила, как пролетела осень, пока проводила время с Дарином. Зимние дни становились всё холоднее, и скоро землю покроет первый снег. Хотя зима и недолгая, но стоило купить припасы и тёплую одежду.

Вириди договорилась с Ландой съездить в город. В один из зимних дней они забрались в телегу. Она поправила платье, укрыла ноги тулупом и повязала на голову цветастый шерстяной платок, чтобы не подхватить простуду в дороге. Путь предстоял неблизкий, и девушка удивилась, что они всё ещё не двинулись с места. Она посмотрела на повитуху и встретила её весёлый проницательный взгляд.

— Подруга, а ты ничего не хочешь мне рассказать? — спросила Ланда.

Вириди улыбнулась и отвела взгляд, скрывая свои мысли. На её лице появилась счастливая улыбка.

Ланда, оставив вожжи, залезла в телегу и посмотрела на подругу горящими от нетерпения глазами. Она спросила:

— Ну, говори… кто отец?

Вириди широко улыбнулась и посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит. Затем она призналась:

— Молодой лорд Ир Сальский.

После этих слов она опустила голову, чувствуя стыд за свои слова.

Вириди не знала, как её подруга отнесётся к новости о беременности. Но она понимала, что долго молчать не получится — скоро её живот станет заметен, и подруга, как повитуха, будет принимать у неё роды.

Ланда удивлённо покачала головой.

— Вот это, подруга, ты даёшь! Неужели сам лорд?! И когда только он успевает? Хотя, с другой стороны, чем так загружен этот сиятельный лорд? В поле не работает, мешки не таскает — сидит в своём кабинете, бумажки перебирает да деньги считает. Полное безделье. Вот и лезут в его головушку разные срамные мысли. Все эти лорды так грешат. Я-то уж поездила по разным имениям и домам, наслушалась и навидалась всякого. Хорошо, что ты ведьма — твоего ребёнка не тронут. Сиятельные лорды и графы не допускают, чтобы их кровь передавалась ниже по сословию. Горничные, которые ночами прислуживают лордам, пьют специальную настойку от зачатия. За этим в замках строго следит старшая экономка. А молодой лорд знает об этом?

Вириди покачала головой.

— Нет, не говорила… И не знаю, стоит ли. После твоих слов мне стало тревожно. Может быть, уехать, пока никто ничего не заподозрил?

Повитуха ответила обеспокоенно:

— Ох, подруга, не знаю. Тебе решать. Посиди дома, подумай. У тебя ещё есть немного времени.

Девушки вернулись домой после того, как побывали в городе. Ланда отвезла покупки ведьмы прямо к её дому, потому что дождей было мало, и дорога оставалась сухой. Распрощавшись с повитухой, Вириди принялась перетирать в ступке корни девясила.

Зима была уже близко, и она понимала, что количество больных увеличится. Девушка решила сделать больше мази от затяжного кашля и ломоты в костях. Эта мазь была очень нужна им с дочерью. Вириди понимала, что ей нужно уехать. Она планировала отправиться в путь через месяц или два, чтобы никто не узнал о её беременности. С другой стороны, она думала, что, возможно, не стоило так сильно переживать, потому что ведьму вряд ли кто-то будет трогать. Но она всё же решила уехать.

Никто и ничто не держало её здесь. Дарин пусть качает своего сына на руках: его жена должна родить весной. А она, Вириди, уже немолода; видели и поминайте, как звали. Пора уже сварить зелье отворотное. Хватит молодому графу шастать по лесу, он уже протоптал дорожку к дому.

Ведьма не стала варить зелье, которое могло бы заставить молодого лорда разлюбить её. Она подумала, что незачем отворачивать то, чего на самом деле нет. Молодой лорд не был влюблён в неё, его интерес был чисто физическим. Да и сама Вириди ничего не чувствовала к этому человеку.

В последнее время его настойчивость начала её раздражать. И она всё чаще думала об отъезде.

***

Вечерняя трапеза в замке лордов Ир Сальских проходила в веселой компании.

Глаза Райна блестели от азарта, когда он сгребал рукой выигранные в покер деньги.

Дарин с улыбкой наблюдал, как его друг аккуратно пересчитывал деньги и клал их в карман.

— Тебе сегодня невероятно повезло, — не смог он удержаться от шутки. — Ты почти весь банк сорвал!

— Ты тоже неплохо выступил. Я уж думал: опять придётся расстаться со своими деньгами, но, к счастью, удача сегодня на моей стороне, — ответил Райн, радуясь выигрышу.

В их разговор вмешался Тар Ир Сальский.

— Дарин, раз тебе заняться больше нечем, пойдём в мой кабинет. Нам нужно серьёзно поговорить, — сказал он.

Райн и Дарин напряглись и переглянулись. Обычно Тар Ир Сальский не разговаривал таким холодным тоном.

— Не волнуйся, разговор пойдёт о подарке для твоего первенца, — добавил он.

Младший Ир Сальский расслабил плечи, криво улыбнулся другу, встал и пошёл за отцом. Ему надоела вся эта суета вокруг его беременной жены. Ведь обязанность женщины — родить наследника, и через это проходят почти все. Были, конечно, и исключения — по болезни.

Тар подождал, пока его сын войдёт в кабинет, закрыл дверь и активировал артефакт, защищающий от прослушки. Осмотрев магическую защиту, он развернулся, подошёл к столу и сел в своё любимое кресло.

— Присаживайся, нам нужно поговорить по душам, — сказал он наследнику их рода.

Дарин непонимающе посмотрел на отца и послушно сел в кресло напротив.

Старший лорд нахмурил свои широкие светлые брови.

— Я же предупреждал тебя, чтобы ты думал головой, а не сердцем, когда идёшь в Ведьмин лес! — резко сказал он, почти переходя на крик.

Дарин напрягся. Он предполагал, что однажды его тайные встречи станут известны многим, но не думал, что это вызовет такой резонанс. Он всего лишь увлёкся одной девушкой. У его отца в городе тоже есть любовница.

И тут отец, словно прочитав мысли сына, ухмыльнулся.

— Ты не прав… Я бы понял, если бы ты завёл любовницу. Развлекайся. Но тебя ведь тянет в глухие места. Хотя дорогу туда ты уже хорошо протоптал. Понимаешь ли ты, что своим поведением чуть не разрушил нашу репутацию?

— Но ничего ведь не случилось…

— Молчать, щенок! — в гневе заорал Тар, и его твердый кулак обрушился о стол. Вздохнув, он откинулся на спинку кресла, успокаивая внутренний гнев на сына. — Ты хоть в курсе, что твоя ведьма беременна? — Увидев опешивший взгляд сына, Тар ехидно улыбнулся. — Дай угадаю… Естественно — нет. Ты ведь у нас занят куда более важными делами.

Старший Ир Сальский встал и нервно заходил по кабинету. Он остановился напротив Дарина и, сощурившись, посмотрел ему в лицо. Он размышлял о том, от кого из предков его сыну достались животная потребность к совокуплению и «птичьи мозги».

Перебрав всех возможных кандидатов, он решил, что виноват Левон Ир Сальский, прапрадед Дарина. «Такой же охочий по женщинам был. Почти остепенился, только когда его разбил паралич. В покои, где он лежал, слабому полу лучше было не входить. При виде вошедшей особы женского пола, независимо от того, страшной она была или красавицей, его одеяло на причинном месте сразу колом вставало. Лежал, причмокивал и похотливым взглядом раздевал. Такой же дурень… Только у того была умная жена. После рождения двух наследников она опоила мужа зельем от зачатия. Нечего по белу свету кровушку Ир Сальских разбрасывать. Хоть и не наших кровей была, но за тот род, в который вошла, горой стояла».

— Судя по твоему удивленному лицу, ты не в курсе, — продолжил говорить Тар. — И о том, что твоя ведьма собралась уезжать, тебе, похоже, тоже не доложили.

Сердце Дарина бешено застучало от мысли, что он больше не увидит Вириди. Мысль о том, что она ждала от него ребенка, почему-то взволновала всего лишь в первые мгновения.

— Как… Куда она собралась ехать? — заторможенно спросил он.

Тар вздохнул, открыл ящик стола, достал оттуда бутылку дорогого вина и придвинул её к Дарину.

— Мне приходится думать за своего сына, когда он сам не хочет разумно мыслить. Мои люди уже давно наблюдали за вашими действиями. Кроме того, они следили за ведьмой и подслушали её разговор с повитухой. Поверь мне, эта новость не вызвала у меня радости. Ты хоть понимаешь, к чему могла привести твоя беспечность? Твоя жена рожает тебе наследника, а через три месяца ведьма рожает тебе наследницу.

— При чём здесь наследница? — воскликнул Дарин, вскакивая с места и начиная нервно расхаживать по комнате, совсем как недавно это делал его отец.

— Как это при чём? — хмыкнул Тар. — Любой маг сможет подтвердить твоё родство с ней с помощью капли крови.

— Но она ведь не претендует… — начал было Дарин.

— Неужели мой сын такой глупец? Сейчас не претендует, но в будущем вполне может передумать. А если слухи дойдут до короля, мы сразу лишимся его благосклонности. Вспомни, какая у него ревнивая жена: любое напоминание об измене вызывает у неё бурю гнева. Недаром она окружила себя фрейлинами за пятьдесят лет — но, как поговаривают, это не спасло её от измен мужа. Больше я не желаю с тобой разговаривать на эту тему. Я позаботился о том, чтобы кровь Ир Сальских текла только в жилах лордов. Возьми вот это вино, оно заговорено на избавление от беременности.

— Отец… Но она же ведьма, она сразу поймёт…

Тар снова тяжело вздохнул.

— На всякую ведьму найдётся ведьма посильнее, а если ещё и колдовство добавить… Бери и ступай. Завтра чтобы ты избавился от…

Старший лорд Ир Сальский не закончил фразу, его раздражала глупость сына. На деньги, которые он заплатил ведьме, можно было бы купить земли или, на худой конец, приобрести рысака. Оставалось надеяться, что сын получил хороший урок и что он ничего не испортит, выполнив все в точности, как ему приказано.

ГЛАВА 5. Заклятье Ведьминого леса

Дарин проснулся. За окном стояла пасмурная погода, и туман заволакивал всё вокруг. Природа, казалось, предчувствовала что-то нехорошее. Молодой лорд отогнал от себя тревожные мысли и встал с кровати. Он прошёл в ванную комнату и попросил Миризу уйти. В последнее время девушки перестали вызывать у него возбуждение, и он решил поговорить с отцом о замене.

Мысли Дарина сразу же обратились к лесной красавице: её гибкий стан, лучезарная улыбка и сияние чёрных глаз не давали ему покоя. От досады он ударил кулаком по воде, и брызги разлетелись в разные стороны, попав ему в глаза и залив пол. Вытерев лицо, Дарин накинул халат на мокрое тело и вышел из ванны. Пришло время совершить задуманное отцом.

Время тянулось невыносимо медленно. За завтраком и обедом он должен был поддерживать видимость любви и заботы о беременной жене. Проводив Энджи до её покоев, он слегка коснулся её губ и сказал безразлично:

— Прости, я не могу уделить тебе больше внимания. Отец попросил меня съездить в одну из деревень, чтобы отвезти немного еды сиротам. И, конечно, чернь должна видеть, что молодой Ир Сальский проявляет заботу о них.

— Я всё время одна, ты совсем обо мне забыл. — Анджи грустно посмотрела на мужа, и по её щеке скатилась скупая слеза.

— О, только не плачь. — Дарин нежно коснулся губ своей супруги. — Прости, я так много времени провожу за изучением счетов, но обещаю уделять тебе больше внимания.

Чуть коснувшись губами светлых волос супруги, Дарин развернулся и поспешил в свои покои. С каждой минутой его нервозность усиливалась. Нужно быстрее сделать задуманное, и тогда ему станет легче.

Молодой граф одевался очень тщательно, долго простояв перед зеркалом. Чуть дрожащими пальцами он поправил ворот белоснежной рубашки и посмотрел на свое отражение; голубые глаза были полны решимости. Затем он улыбнулся. Но как бы ни старался, Дарин не мог унять внутреннюю дрожь.

Дверь в комнату внезапно распахнулась, и на пороге появился Тар Ир Сальский.

— Отец… — Дарин не смог скрыть своего удивления.

— Я зашёл, чтобы предупредить тебя. Не делай глупостей и выполни всё в точности, как тебе сказали. И ещё… загляни на кухню. Я распорядился собрать для тебя корзину для пикника с твоими друзьями, на всякий случай. Чтобы было меньше разговоров. Порой слуги знают о том, что происходит в доме их хозяев, больше, чем сами хозяева.

— Ты считаешь, что я не могу собрать корзину с продуктами? — спросил Дарин возмущённо.

— Обсудим это после пикника. И прошу тебя, не терзай себя сомнениями и страхами. Это вино не причинит тебе вреда, оно заговорено от твоего имени. Когда будешь подавать его ведьме, произнеси её имя, и заговор начнёт действовать. Помни: на кону твоё будущее и будущее твоих детей.

Тар хмуро посмотрел на сына и вышел из его комнаты. Дарин взял бутылку вина и пошёл следом за отцом. В коридоре замка их пути разошлись.

Лорд младший спустился на первый этаж и зашёл на кухню. Он подошёл к столу, на котором стояла корзина, вздохнув, откинул полотенце, прикрывавшее продукты, и положил туда бутылку вина.

Постояв немного, он взял корзину за ручку и вышел во двор, где его уже ждал конь. Дарин привязал корзину к седлу и вскочил на своего четвероногого спутника. Затем отдал команду трогаться, слегка ударив ногами бока животного.

Конь, словно почувствовав настроение своего седока, повернул голову, всхрапнул и вырвался со двора.

***

Проснувшись, Вириди встала с кровати и пробежала босыми ногами по деревянному полу, поеживаясь от прохлады. Внизу живота что-то шевельнулось, и губы ведьмочки сразу расплылись в счастливой улыбке, а руки замерли на животе в надежде снова почувствовать движение в утробе.

«Моя маленькая красавица, — подумала она. — Ты тоже радуешься новому дню вместе со мной. Правда, сегодня пасмурный день, а снег, который должен был покрыть землю уже неделю назад, почему-то задержался. Но это даже хорошо, потому что мы сможем сходить с тобой на болото и насобирать ягод. А ещё я попрошу Ланду заказать в деревне люльку. В городе нам придётся экономить каждую монету».

Накинув тулуп, Вириди выбежала во двор. Вернувшись, она зачерпнула ковшом воды из кадки и умылась. Затем разожгла дрова в печи, приготовленные еще с вечера. Пока не наступили морозы, ей достаточно было протопить печь один раз. Девушка поставила на плиту чугунок с кашей и, пока он разогревался, заправила кровать.

После завтрака она решила сделать приворот на воду, чтобы помочь одной богатой купчихе соблазнить понравившегося ей молодого человека. Вириди редко занималась такими вещами, но в этот раз решила сделать исключение. Обычно она проверяла, как сложатся судьбы людей до и после приворота. Если она понимала, что это могло привести к несчастью, то отказывалась от работы. Но в этот раз она увидела, что и без её помощи эти двое будут вместе, и их ждёт счастье. Поэтому она решила просто ускорить события и получить за это серебрушку. Деньги ей были очень нужны.

После обеда Вириди истолкла в ступе корень солодки. Утерев со лба капельки пота, она вздохнула от усталости и решила немного полежать, а потом уже отправиться на болото.

Но только она прилегла на кровать, как услышала фырканье коня во дворе. Нахмурившись, она отодвинула занавеску и увидела молодого лорда. Настроение у неё сразу испортилось. Отношения с самовлюблённым Ир Сальским уже давно тяготили её.

Дверь открылась, и в избу вошёл Дарин с корзиной в руке. Его взгляд жадно пробежался по фигуре ведьмочки, задержавшись немного дольше обычного на животе.

— Вириди, ты с каждым днём становишься всё прекраснее! — воскликнул лорд, поставив корзину у двери. Он подошёл к ведьмочке, обнял ее и прижал к себе, шепча на ухо: — Вириди, если бы ты только знала, как я соскучился.

Его рука быстро проскользнула под её платье, прошлась по бедру, задержалась на ягодице и скользнула вниз. Пальцы исследовали её лоно.

— Вириди, какая же ты горячая. Как же ты сводишь меня с ума, а твой образ преследует меня и днём, и ночью.

Дарин немного отстранился, дрожащими от нетерпения руками расстегнул ширинку и чуть наклонил девушку вперед.

— У меня нет сил терпеть, раздвинь ноги.

Девушка повиновалась. Сопротивляться силе молодого человека, прижавшего её к столу, было бесполезно.

Дарин отстранился от Вириди, удовлетворённо вздохнув, застегнул ширинку и принюхался.

— Чем у тебя сегодня пахнет? — спросил он.

— Корень солодки растирала, — ответила Вириди. — А сейчас собираюсь на болото за ягодами.

— На болото сегодня не пойдём, — сказал Дарин. — Знаешь, Вириди, я давно хотел посидеть с тобой, поговорить. Я ведь совсем ничего о тебе не знаю. Перед сном я зашёл на кухню и попросил нашу кухарку собрать мне корзину для пикника.

Ир Сальский подошёл к двери, взял корзину и поставил её на табурет.

— Признаться, я не знаю, что вкусного положила туда Марта. Она служит у нас уже давно и порой бывает очень рассеянной.

Откинув полотенце, Ир хмыкнул и вытащил небольшой окорок.

— Вириди, только посмотри… С этой провизией можно неделю провести на природе. Ну и шутница же Марта!

Девушка несмело приблизилась к столу, который уже был наполовину накрыт.

— Ох, и Марта! Только посмотри, Вириди, — Дарин повернулся к стоящей рядом ведьмочке, держа в руках бутылку вина. — Ты знаешь, в этом есть что-то особенное. Давай ты накроешь на стол, и мы с тобой сядем и проведём этот день вместе. Отпразднуем, так сказать, наше неожиданное знакомство. Если бы не ты и не твое лечение, то, возможно, меня уже не было бы в живых.

— Вы преувеличиваете. Ваша рана была серьёзной, но не смертельной.

Дарин замолчал и пристально посмотрел на стоявшую перед ним девушку. В его груди смешались различные чувства, тепло и нежность разливались по телу. Он взял локон вьющихся чёрных волос девушки и убрал его за спину.

— Какая ты красивая… — голос Дарина дрогнул; он громко сглотнул и отвернулся.

Вириди нахмурилась. Молодой лорд вел себя странно, что-то его тяготило, но она не успела понять, что именно.

Из задумчивости её вывел вопрос Дарина:

— Так что, приготовишь нам бокалы и закуску?

— Бокалов у меня нет, есть только кружки, — виновато ответила она. — Только, я не буду вино.

— Кружки… Это даже как-то забавно и необычно. Никогда не пил вино из кружек.

Дарин молча налил вино в кружку, стоявшую перед ним. Осмотрев полки, он нашёл ещё одну, взял её и наполнил до краёв. Затем ласково посмотрел на ведьму и сказал:

— Вириди, не обижай меня. Я скучал и спешил к тебе, а ты… Неужели ты не хочешь сделать несколько глотков этого вина в честь моего выздоровления?

Ведьма нахмурилась, но взяла кружку и поднесла её к губам. В её груди нарастало беспокойство.

— За твои золотые руки, моя красавица! — сказал граф. Чокнувшись с кружкой ведьмы, он сделал глоток вина и затаил дыхание.

Вириди не знала, как отказать лорду, который смотрел на неё с таким ожиданием. Она поднесла кружку к губам и сделала глоток.

Вино было странным на вкус — немного резким, горьковато-кислым, с терпким запахом, напоминающим мох. Внезапно Варн ударился в окно и нервно забил крыльями по стеклу, издавая крик, больше похожий на плач.

Ведьмочка испуганно свела брови, по её телу пробежал страх. Она с тревогой перевела взгляд с бьющегося в окно фамильяра на молодого лорда.

— Что с ним? — испуганно спросила она.

Граф нахмурился и недоумённо посмотрел в окно.

— Что это за птица?

— Это мой фамильяр. Не понимаю, что с ним происходит. Раньше он никогда так не волновался.

— Ох уж эти птицы! Не стоит обращать на них внимания.

Дарин подошёл к ведьме, взял руку, в которой она держала кружку, и поднёс к её губам.

— Вириди… обманщица… Давай выпьем за наше знакомство… Только до дна.

Он крепко держал кружку, не давая ведьме передохнуть, и внимательно следил за тем, как она допивала напиток.

— Вот видишь, совсем не страшно, — сказал он, когда она выпила все до последней капли.

Вириди покачнулась и села на табурет.

— Как же быстро ты опьянела. Давай отрежу окорока или копчёной колбаски. Ты закусишь, и сразу станет легче. Да и у меня тоже аппетит разыгрался.

Молодой лорд разломил кольцо колбасы. Одну часть он отдал ведьме, а другую начал жевать сам, глядя перед собой пустым взглядом.

Худенькие ручки ведьмочки сжали полукруг колбасы и замерли на коленях. Её душу сжимал тугой комок от предчувствия наступающей беды, взгляд чёрных глаз затуманился, и по телу прошла волна жара.

— Что-то мне не хорошо, — прошептала она дрогнувшим голосом.

— Я и не думал, что ты такая хрупкая! — Дарин взял Вириди на руки и отнёс на кровать. — Отдохни, поспи, тебе сразу станет легче, когда проснёшься.

Девушка сомкнула черные пушистые ресницы. К горлу подступала тошнота, но она загнала ее поглубже: не хотела при лорде показывать свою слабость.

— Пожалуй, я пойду домой. Жаль, что мы так мало посидели. Но, я думаю, у нас с тобой будет ещё много таких дней.

Ведьмочка обрадовалась, услышав, как хлопнула дверь избы. От подступившей тошноты сводило скулы и горло, и она не могла больше сдерживать содержимое желудка. Резкий спазм заставил Вириди повернуться на бок, и она успела лишь склониться над полом, прежде чем её вырвало.

Вытерев слёзы, она откинулась на подушку.

«Странно, почему меня так мутит? Вино, которым меня угощал Аронд, было восхитительно сладким, как и та ночь. Потом…» — слетело с бледных губ ведьмочки.

Её мысли начали путаться. Она то проваливалась в черноту, то выныривала из неё, пытаясь бороться, но вскоре проиграла этот бой. Тьма полностью поглотила её разум и тело.

Из горла Вириди вырвался стон. Резкая боль внизу живота выдернула из оков темноты, в которой она блуждала. Тьма кружила, ласкалась, манила за собой, и ведьмочка послушно шла, с трудом вытаскивая ноги из тягучей черной массы. Завидев впереди грань ухода человеческих душ, Вириди остановилась, нахмурившись. Грань пошла рябью и, издав тонкий грустный мелодичный звон, поманила к себе остановившуюся душу. Сладкозвучный зов приласкал ведьмочку, отогнав все страхи и неуверенность.

Вириди сделала шаг и остановилась; перед ней завис яркий, светящийся маленький шар. Он переливался всеми цветами радуги, взлетал невысоко и опять опускался перед ней, словно просил поиграть с ним. Глаза Вириди вспыхнули от счастья, губы расплылись в счастливой улыбке. Протянув руку, она раскрыла ладонь и замерла в ожидании. Шар, торопясь, опустился и, вспыхнув, засветился ярче, ослепив ее своим сияньем. Но свет не обжигал, наоборот, он словно окутал Вириди радостью, любовью и счастьем.

— Доченька, — промолвили посиневшие губы ведьмы, лежавшей на кровати.

Яркий шар взметнулся ввысь, увеличиваясь в размерах, и превратился в сияющий образ девочки. Она с широкой улыбкой рассмеялась, подлетела к Вириди и обняла её своими прозрачными ручками. Девочка посмотрела на Вириди с любовью и звонко сказала:

— Мамочка, ты такая красивая и добрая. Ты так сильно меня любила. Пожалуйста, не плачь. Я обязательно вернусь к тебе.

Затем девочка обняла Вириди своими тонкими ручками, коснулась её холодными губами и исчезла за гранью реальности.

— Доченька! — закричала Вириди, корчась от боли на кровати.

Девушка распахнула глаза и, схватившись за живот, повторяла снова и снова: «Доченька…»

Боль отступила, дав небольшую передышку. Ведьма обхватила руками низ живота, затаила дыхание и прислушалась к ощущениям. Сердце забилось чаще, а страх за дочь пронзил её насквозь.

— Нет! Нет! Нет! — кричала ведьмочка, срывая голос от отчаяния и боли. Она осознала, что потеряла дочь, и это осознание разрывало сердце.

Она скорчилась, держа руки на животе, с последней надеждой в душе. Но эта надежда была напрасной — новая волна боли пронзила тело. Между ног потекла горячая жидкость, и в нос ударил запах крови и затхлости.

Ведьмочка продолжала кричать так сильно, что её голос охрип от боли и отчаяния. Низ живота потянуло, и между ног проскользнуло что-то холодное. Вириди плакала. Она металась от душевных страданий, которые сжигали её огнём из-за потери дочери. Она кричала от горя и непонимания, почему это произошло.

Когда Вириди открыла глаза, сквозь занавешенные окна в комнату уже проникал слабый утренний свет. Тело всё ещё ломило и знобило, а в душе образовалась холодная пустота от осознания того, что её дочери больше нет. Малышка отдала частичку своей ведьминской силы матери, чтобы та не умерла. Её маленькая доченька ушла, но спасла и защитила свою маму — маму, которая не смогла сберечь её саму.

Вириди пошевелила рукой и приподнялась на локтях. Между ног у неё снова что-то выскользнуло. В нос сразу ударил запах крови и гнили. Она поморщилась и откинула мокрое одеяло. Платье все перепачкалось в крови. Трясущейся рукой Вириди подняла его и замерла, глядя на маленькое серое тельце своей доченьки.

Время шло, дневное светило поднималось все выше, а Вириди никак не могла отвести взгляда от мёртвого тельца. Но в конце концов горячие слёзы, заструившиеся по щекам, вывели её из оцепенения.

Дрожащими руками она взяла свою доченьку и стала убаюкивать ее, покачивая и напевая колыбельную, которую ей самой когда-то пела бабушка.

Она нежно касалась сжатых в кулачки крохотных пальчиков и тонких ножек, вглядывалась в маленькое серое личико с закрытыми глазками и посиневшими губами. Навсегда она запомнит холодное прикосновение, которое почувствовала, когда стояла на грани.

Душа Вириди разрывалась от боли. Мечты о дочери разбились, оставив после себя лишь пустую зияющую рану. Её дочь была ещё такой маленькой, но на её лице уже проявились черты Дарина.

Дарин. Мысль о нем заставила насторожиться. Ведьма взглянула на стол. Продукты, которые она вчера разложила на нем, так и остались нетронутыми. Не хватало только бутылки вина.

Она долго смотрела на стол пустым взглядом и покачала головой, не желая верить в очевидное. Потом аккуратно уложила дочь на кровать, встала и, пошатываясь, подошла к столу в поисках кружек. Они, к удивлению, стояли перевёрнутыми на полке.

Сердце девушки забилось быстрее, а в груди всё сжалось от осознания. Но она все еще не могла поверить до конца, что молодой лорд хотел её убить. Резко повернувшись, Вириди посмотрела на пол рядом с кроватью и отшатнулась. На том месте, где её вчера стошнило, лежала чёрная слизь.

— Нет, — прошептала ведьмочка.

Не замечая, что по ногам у неё стекали ручейки крови, она, пошатываясь, подошла к полке, где хранились коренья и мази. Дрожащей рукой схватила коробку с верхней полки, открыв её, достала горсть белого порошка, подошла к кровати и бросила его на чёрную слизь. И тут же ведьма закрыла рот ладонью, чтобы не закричать от отчаяния.

Слизь зашипела и зашевелилась, как живая. Она вспыхнула, объятая пламенем, выделяя едкий запах болотной гнили. Такую слизь может оставить после себя только одно существо — болотная тварь Кува из разлома. После встречи с ней выживают лишь единицы.

Вириди смотрела, как последние всполохи огня пожирали слизь, и вздрогнула, когда огонь вспыхнул в последний раз и погас. Ведьма с грустью посмотрела на посиневшее тело дочери и поняла, за что он хотел их убить.

Она присела на край кровати и обняла дочь, стараясь согреть её своим теплом и защитить от опасности. В её взгляде не было жизни, он был пустым. Но умом она пыталась понять истину: «Как он узнал? Никто, кроме Ланды, не знал, что я беременна. Но повитуха никогда бы не предала. Нужно было сразу прогнать молодого лорда, ведь от богатых одни беды. Они испугались, что их род породнится с ведьминским. Но мы с моей доченькой не претендовали ни на что».

— Правда, моя хорошая? — спросила Вириди у дочери и погладила её холодную крохотную головку. — Нам от них ничего не было нужно. Дарин пришёл, словно почувствовал, что я собралась уехать. А может, и об этом узнал? Брал меня, когда хотел, как будто я вещь. А что я могла противопоставить его родовой магии грифона? Его род сильный, и моя сила была подавлена, я не могла сопротивляться. Можно было бы сделать отворот, но за любое воздействие на лордов легко лишиться головы. Я боялась за свою жизнь, а они ничего не боялись, они решили убить меня.

Никто не стал бы расследовать смерть ведьмы. Земля и лес принадлежат сиятельным лордам, а о том, что на ней происходит, никому не докладывают. Кто считает ведьм? Одной больше, одной меньше. Но как я не почувствовала слизь Кувы? От неё же гнилью за версту несёт? Неужели ведьма сделала заговор на имя? Так никогда ещё одна ведьма не шла против другой. Видимо, нашлась такая, которая пошла против рода ведьм. Она думала, что вытравит мою дочь из утробы, убьёт меня, и её грязные дела вместе со мной канут в лета. Но вы все просчитались! Не учли светлую душу моей кровиночки, которая спасла меня у грани.

Я отомщу за тебя, моя красавица… Я прокляну весь их род… Мне уже всё равно. Детей у меня больше не будет: чёрная слизь выжгла всё нутро.

Вириди заботливо уложила дочь на кровать и нежно произнесла:

— Положу тебя, моя кровиночка, на самую мягкую пуховую перину, чтоб спалось тебе беззаботно, чтоб не мерзли твои косточки в лютые холода и морозы. Укутаю я тебя в дорогие шелка и теплые шали, будешь спать ты вечным сном в сырой земле в тепле и покое.

Вириди взяла небольшой берестяной туесок, открыла крышку и достала из него травы. Затем она разорвала наперник своей подушки и высыпала пух толстым слоем в короб. Подойдя к сундуку, девушка безразлично начала выкидывать из него вещи. Когда сундук почти опустел, она достала с его дна куль. Вернувшись к кровати, не обращая внимания на неудержимые слёзы, она развернула свёрток.

Платье, подаренное ей Арондом, она надевала всего однажды. Она берегла его, пряча от посторонних глаз. Приложив платье к своему лицу, Вириди прикрыла глаза и вдохнула аромат мага-огневика, словно пытаясь уловить запах маленького кусочка былого счастья.

— Будешь ты, моя красавица, окутана любовью, заботой и лаской, — прохрипела Вириди.

Она тяжело вздохнула и положила платье на кровать. Затем взяла безжизненное тело своей дочери, поднесла его к губам, поцеловала и, задержав на мгновение у своего лица, прошептала дрожащими губами:

— Прости меня, моя маленькая. Прости, что не сберегла тебя. Прости свою глупую маму.

Отстранив дочь от лица, она положила её на середину юбки платья и стала бережно закутывать. Получился небольшой свёрток. Прижав его к своей груди, Вириди заплакала. Её плечи задрожали от рыданий. Отдавшись воле бушевавшей в душе боли, она оплакивала слезами судьбу своей нерождённой дочери.

Наплакавшись до изнеможения, Вириди бережно положила свёрток в туесок и закрыла крышкой. Затем взяла берестяной короб и, пошатываясь, пошла к двери. Выйдя на крыльцо, девушка окинула окрестности потухшим взглядом. Ветер раскачивал голые деревья; пожухлая трава, прижатая к земле, пахла прелостью и сыростью.

Вириди нерешительно спустилась со ступенек и, не замечая холода, пошла босиком по узкой тропинке, которая привела её в лесную чащу.

Свернув у поваленной берёзы, ведьмочка прошла немного и вышла на поляну, заросшую низкорослыми кустиками со спелой красной ягодой.

— Вот и выбрались мы с тобой, доченька, по ягоды, только не познаешь ты сладко-кислый вкус риски. Не сморщится твое личико от терпкости ягоды, не побегут твои ноженьки по лесным тропинкам, не услышит лес твой звонкий смех.

Вириди прошла на середину поляны, поставила туесок рядом с собой, вонзила пальцы в землю и стала рыть могилу для доченьки, продолжая причитать: «Ты, матушка-земля, не обижай мою доченьку, будь ей пуховой периной, оберегай ее сон от лесного зверя. Пожалей мою маленькую доченьку. Ей не пришлось увидеть света белого и ночей черных. Никогда ее глазки не откроются, не посмотрят на мир вокруг. Не познают ее губы мужского поцелуя, не забурлит в ее жилах ведьминская сила. Свою маленькую, крохотную силу и ту мне отдала. Чтоб жила ее непутевая мамка и смогла похоронить свою кровиночку, оплакать горькими горючими слезами».

Ногти Вириди были содраны до крови; тонкими струйками кровь стекала и по её ногам. Холодный ветер пронизывал ведьмочку насквозь: старенькое платье из тонкого сукна не спасало от промозглого холода. Ступни онемели от мороза, но это было ничто по сравнению с тем душевным холодом, который сковал каждую клеточку её тела.

Окинув взглядом вырытую ямку, Вириди взяла туесок, прижала к сердцу в последний раз, прощаясь со своей нерожденной кровиночкой навсегда, провожая ее в последний путь. Положив в углубление, она стала медленно засыпать его землей, наблюдая за тем, как постепенно исчезал под комьями земли самодельный гробик дочери. Сделав небольшой бугорок, Вириди упала на него, обняв руками. Ее плечи зашлись в рыданиях, а из горла вырвался нечеловеческий вой, пропитанный болью и тоской.

Долго пролежала Вириди на холмике земли. Она уже стала замерзать, проваливаясь в забытье, всё оплакивая свою нерожденную доченьку. Но в какой-то момент она выскользнула из оков полузабытья, с трудом разомкнула опухшие от слез веки, поправила могилку дочери и с ненавистью произнесла: «Отомщу за тебя, моя кровиночка. Прокляну весь род Ир Сальских, чтоб их дети покоя и сна не знали…»

Но, вспомнив о том, что жена Дарина носила такое же нерожденное дитя, осеклась. Черное проклятье может искалечить, убить. Убить дитя Вириди не могла. Да разве младенец, который вот-вот должен появиться на свет, виновен в том, что у него отец — подонок и душегуб?

Ведьма бросила взгляд на лес, и осознание, что надо сделать, пришло мгновенно. Тогда она, призвав всю свою ведьмину силу, встала и закричала:

— Эй вы, сосны, дубы и березы вековые! Поднимайте свои корни из земли! Перепутайте стежки-дорожки, заградите путь к ведьминой избе. Чтоб ни одна нога мужчины не ступила в мой лес, а если ступит, водите его кругами до тех пор, пока дневного светила последний луч земли не коснется. Матушка земля, откликнись! Ветры могучие, прилетите, помогите!

Вириди раскинула руки в стороны и призвала свою ведьмину силу. Земля задрожала в ответ, корни вековых деревьев показались из-под земли. Налетевший ветер гнул и ломал кроны деревьев, дорожки исчезли под переплетением корней; многие деревья падали, образуя непроходимый бурелом. Магическая сила Вириди бушевала, вырываясь из неё и окутывая Ведьмин лес колдовством.

Птицы испуганно взлетали с ветвей деревьев и сбивались в стаи, звери спешно покидали свои норы, опасаясь чего-то. Всё живое стремилось как можно скорее покинуть взбунтовавшийся лес.

Вириди отдала все свои силы, не пожалев даже силу мага-огневика. Теперь у неё остались лишь малые крохи от былого могущества, но даже они были ей не нужны — ей и жить не хотелось.

Чёрные тучи сгустились над лесом и пролились сначала дождём, а затем первым белым снегом. Снег спешил покрыть черноту земли и корней, спрятать горе, выплеснувшееся из ведьмочки. Но, долетая до маленького холмика земли, он, не успевая упасть на него, исчезал. Материнская сила любви не давала даже снежинкам коснуться могилы дочери.

Вириди, шатаясь, поплелась обратной дорогой, но, пройдя всего несколько шагов, упала без чувств.

***

Ланда выбежала на крыльцо. Казалось, что лес сошёл с ума: деревья гнулись под порывами ветра, птицы в испуге разлетались, а звери выбегали из леса и мчались по деревне, не обращая внимания на людей, которые в страхе смотрели на лес, где жила ведьма.

— Беда… — прошептала повитуха. — Следи за детьми, — сказала она своему мужу, стоявшему рядом, и бросилась бежать к Ведьминому лесу.

Девушка с трудом пробиралась через густую чащу. Дыхание её было тяжёлым. Платок давно сполз с головы, и волосы из растрепавшейся косы лезли в лицо и рот. Машинально отбрасывая их, она тревожно вглядывалась в ряды деревьев, пытаясь найти тропинку, по которой ходила к подруге. Но тропинки не было.

Повитуха облизнула пересохшие губы. Внутри всё горело от сухости. Она не знала, сколько уже плутала по лесу, и страх полностью овладел её разумом. Присев на поваленный ствол берёзы, Ланда вытерла вспотевший лоб и со стоном оглянулась по сторонам:

— Вириди, дорогая, где же ты?

Словно в ответ на её мольбу какая-то сила побудила девушку встать с поваленного дерева и повела её через лес, а затем через небольшое болото. Спустя какое-то время она вышла на небольшую поляну, покрытую кустами черники.

Вокруг царили спокойствие и тишина. Окинув взглядом красный ковёр спелых ягод, который медленно укрывало падающим снегом, Ланда заметила у корней поваленной ели маленькую фигурку, сжавшуюся на земле.

— Вириди! — закричала она не своим голосом.

Ланда со всех ног бросилась к ведьмочке. При виде её грязного, окровавленного платья повитуха замедлила шаг. Осознание произошедшего мгновенно охватило её. Она бросилась к подруге и, тряся её за плечи, в испуге закричала:

— Вириди, Вириди… Очнись. Что же случилось?

Слабый стон ведьмочки вселил в неё надежду.

Повитуха, поднявшись, осмотрела поваленный лес. Увидев неподалеку обломанную ветку ели, она взяла её и подтащила к Вириди. Сняв с себя лёгкий тулуп, бросила его на ветку и с трудом перетащила на неё обессиленную ведьмочку.

Ланда падала от усталости бессчётное количество раз, но каждый раз, немного отдохнув, поднималась и продолжала тянуть непосильную ношу. Слёзы и пот застилали ей глаза, но она не сдавалась и упорно тащила ветку ели, до крови содрав кожу на ладонях.

Лес пугал своей переменой. Поваленные корни деревьев, уханье болота, разносящееся по всей застывшей в тишине чаще, словно лес отдыхал после разгула стихии, которая ворвалась в его владения.

Как Ланда добралась до избы ведьмы, она и сама не помнила. Из последних сил она подтащила свою ношу к крыльцу. С трудом переступая трясущимися от усталости ногами, повитуха подхватила Вириди за подмышки и внесла её в дом.

Дотащив её до кровати, Ланда вскрикнула от увиденной картины, и слёзы потекли по её щекам.

«Ох, ты ж подруженька», — произнесла она.

Осторожно собрав пух из разорванной подушки, девушка отложила его в сторону. Затем она сбросила с кровати окровавленную простыню и одеяло. Увидев в углу разбросанные вещи, она подбежала к ним, схватила и разложила на постели.

Снова подхватив Вириди за подмышки, Ланда с трудом затащила её на кровать. Затем побежала к крыльцу, схватила свой тулуп и вернулась в дом. Она укрыла посиневшее тело подруги и прошептала: «Потерпи, моя хорошая… Сейчас я растоплю печь, и ты согреешься».

Пять дней Ланда усердно заботилась о полуживой ведьмочке. Она натирала её мазями и поила отварами. Вириди потеряла много крови, и холод, проникший в её тело и душу, не желал отступать.

На третий день, когда повитуха в отчаянии осознала, что ничем не могла помочь Вириди, произошло нечто удивительное. Разбив окно, в избу влетел чёрный ворон. Подлетев к кровати, он опустился у изголовья, положил голову ведьме на плечо и исчез.

Ланда прикрыла рот ладонью, пытаясь сдержать рвущийся крик. Слезы снова потекли по её щекам. Её сердце разрывалось от осознания того, что фамильяр отдал свою жизнь, спасая свою хозяйку.

«Я не могу допустить, чтобы его жертва была напрасной. Я спасу тебя, подруга, даже если это будет стоить мне жизни. Мы сделаем это вместе», — подумала Ланда и снова принялась перебирать банки с мазями и травами.

Вириди открыла глаза и обвела взглядом потолок своей избы. Она облизнула пересохшие губы и повернула голову. При виде повитухи, которая что-то толкла в ступе, уголки её губ слегка дрогнули.

— Ланда, — произнесла она, не узнав свой голос, который был похож на скрип телеги.

Повитуха подняла голову. По её щекам снова потекли слёзы, но на этот раз они были полны радости и счастья от того, что ей удалось спасти подругу. Она никогда не встречала таких добрых и искренних людей, как Вириди.

— Вириди, — прошептала девушка, подходя к кровати. Она ласково провела рукой по чёрным волосам подруги. — Наконец-то ты очнулась. Я думала, что ты уйдёшь за грань… Пять дней ты металась в бреду.

Грудь Вириди поднялась от тяжёлого вздоха.

— Пить хочется.

— Сейчас принесу.

Ланда поспешила к печи. На горячих кругах стоял чугунок с отваром из запаренных трав. Зачерпнув кружкой отвар, повитуха подошла к ведьмочке и помогла ей сделать несколько глотков.

— Вот и хорошо. Отлежишься, придёшь в себя и будешь жить дальше. Но я не понимаю, как ты потеряла ребёнка, ведь ты была совершенно здорова?

Вириди едва смогла разомкнуть стиснутые в спазме челюсти, чтобы сказать:

— Убил Ир Сальский свою дочь… Опоил вином, в котором слизь Кувы была… Не распознала… Заговор на имя был сделан. Дочь потеряла… фамильяра… буду одна век доживать. Буду ходить на могилу своей доченьки, прощения вымаливать за свою глупость… Матерью мне больше не быть, выжгла черная слизь у меня все внутри.

Ланда прикрыла рот ладошкой, боясь своего крика.

— Горюшко-то какое. Но как он узнал, что ты беременна?

— Не знаю. Да и не имеет это теперь никакого значения. Навсегда закрыла ему путь в Ведьмин лес. Пусть только попробует сунуться в него.

— Никак прокляла?

— Они сами себя прокляли, душегубы. Закляла я лес. Ни один мужчина в него не войдет, не потревожит нас с доченькой своим присутствием.

Девушки долго молчали, погружённые в свои мысли. Первой очнулась Ланда. Она встала, покормила Вириди и отправилась домой. Её муж и дети, наверное, уже потеряли надежду и с тревогой вглядывались в лес, ожидая её возвращения. Страшно представить, что пережил Патер, когда он вошёл в Ведьмин лес. Но можно было и не гадать — он отправился за ней.

— Я пойду, подруга, — сказала Ланда. — Дети и муж уже пять дней не знают, что и думать.

Ведьмочка посмотрела вслед уходящей подруге, но промолчала. Вириди не могла сказать ей, что всё это время она не хотела жить, хотя Ланда и провела пять дней у её кровати, вытаскивая из оков смерти.

***

Молодой лорд Ир Сальский подошёл к зеркалу, придирчиво осмотрел свой фрак, поправил его и вышел из своих покоев.

Прошла неделя с тех пор, как он покинул избу ведьмочки. Всё это время он иногда испытывал беспокойство, но быстро отгонял тревожные мысли.

«Что может случиться с ведьмой? Она лишится ребёнка и снова заживёт как прежде. А я больше не допущу, чтобы она беременела от меня. Как я мог так ошибиться? Если бы не отец, вся моя будущая жизнь могла бы пойти под откос», — думал он.

Дарин ловко запрыгнул на коня и выехал за ворота замка. Первый снег укрыл землю белым покрывалом, а лёгкий морозец пощипывал щёки и нос. Поёжившись, молодой лорд пришпорил Норда и направил его в сторону леса.

Оказавшись у леса, Дарин спешился и нахмурился. На тропе, протоптанной за эти месяцы, его взору предстали выкорчеванные древесные корни. Он окинул лес взволнованным взглядом: сосны, ели, берёзы — каждая высохшая травинка излучала магию смерти. Лес давил на его разум своим безмолвием, не позволяя ступить в него. Граф взмахнул рукой, создал магический огонь над ладонью и запустил его в чащу. Огонь ворвался в тишину леса, вспыхнул и погас.

Сердце забилось быстрее, когда он осознал, что не увидит Вириди. Ведьма всё поняла, хотя он так старался скрыть следы своего поступка. Злость охватила его. «Она не имеет права запрещать мне входить в мой собственный лес! Она не может отказать мне в близости!»

— Вириди! — сердито крикнул молодой лорд и бросился в чащу.

До самого вечера Дарин бродил по тихому лесу. Злость на ведьму давно сменилась усталостью и отчаянием. Он снова и снова возвращался к одному и тому же месту. Сначала его удивляло, а потом пугало, как далеко он забрёл в лес. Отбросив очередную ветку ели, он снова наткнулся на мёртвые корни деревьев.

Измождённый, исцарапанный и опустошённый, он вышел из леса, упал на покрытую снегом землю и не мог поверить, что ему удалось выбраться из заколдованного круга ведьмы. Немного полежав, он встал и с ухмылкой посмотрел на тёмную чащу.

— Думаешь, сильная…? Посмотрим, что ты скажешь, когда сила ведьмы спадёт с леса. А я подожду, мне некуда торопиться.

Вскочив на уставшего коня, Дарин направил его к своему замку.

ГЛАВА 6. Конар

Конар сделал глоток воды из кожаной фляжки и, нахмурившись, напряжённо всмотрелся вдаль. Караунский конь по кличке Призрак недовольно фыркнул и нетерпеливо переступил с ноги на ногу.

Ведьмак похлопал коня по крупу, успокаивая:

— Тихо, тихо, Призрак, подожди немного. Совсем скоро ты сможешь не только напиться, но и вволю накупаться.

Жеребец, как будто понимая хозяина, перешёл на рысь. Стук его копыт по твёрдой, потрескавшейся земле звучал глухо и монотонно.

Безжизненная, высохшая степь простиралась на многие мили вперед. Осень — не лучшее время для путешествий, а если она затяжная и дождливая, то ситуация становится совсем плохой. Невозможно развести костёр, чтобы согреться, или поспать в тепле и сухости.

Конар провёл в Змеиной пустоши три месяца. Он скитался под палящим солнцем, которое внезапно стало невыносимо жарким. К его удивлению, погода резко изменилась. В первый день их прибытия шёл мелкий неприятный дождь. Серое, мрачное небо давило своей тяжестью и изливало на путников морось. А на второй день степь накрыла жара, да такая, что пришлось снять с себя все вещи, напитавшиеся вчерашней влагой. Под лучами дневного светила он изрядно сгорел — кожа слезала с него белыми пластами, словно со змеи в момент линьки. Вроде не мальчишка уже — лет уже больше трех десятков миновало, и ведь надо ж было так оплошать! Пришлось создавать шалаш и лежать в нем пять лун.

Когда кожа зажила, он стал осторожнее — снимал рубашку и брюки только утром и вечером, но даже этого оказалось достаточно, чтобы его тело покрылось ровным шоколадным загаром.

Волосы отросли до пояса; Конар собирал их в пучок или заплетал в тугую косу, чтобы не мешались. Борода тоже отросла, и её нужно было привести в порядок. Мысли о горячей ванне и сытной еде усилили желание поскорее покинуть эти кишащие змеями места.

Сам бы Конар не сунулся в эти пустоши, но со старейшинами клана ведьмаков не спорят. Немало вложили они сил и знаний в таких же, как и он, молодых ребят, выбравших путь ведьмака. Мальчишек тренировали жестко, порой бессердечно, но зачем именно это было необходимо, начинаешь понимать только, когда самостоятельно встаешь на путь. Первые полгода многие просто не выдерживали — уходили. Дальше, помимо тренировок, их начинали поить отварами трав, травить ядами, и так в течение десяти лет. В конце оставались лишь единицы.

Конару поручили исследовать Змеиную пустошь на предмет прорывов тварей из низшего мира. В течение трёх месяцев, пока он бродил по степи, ни одного прорыва замечено не было. Однако избежать укусов ползучих гадов ему всё же не удалось.

Однажды его укусил лоски — длинный тонкий зелёный змей, который спокойно отдыхал на ветвях ракиты.

Бывает, не заметил… Слишком увлекся видом небольшого озера. Бросил рубашку на куст, а эта рептилия молниеносно впилась зубами в руку. Пришлось обломать чешуйчатой твари клыки, завязать узлом и от досады зашвырнуть подальше. Потом, конечно, пожалел о своей горячности: из-за этого яда не насобирал с клыков зеленой змеюки.

Во второй раз на него ночью напал курак-сихт — огромный змей. Эти существа полагаются на свою внезапность: они набрасываются на жертву, обвивают её кольцами и медленно душат.

Призрак почувствовал приближение опасности и фыркнул, а Конар успел схватить меч и разрубить толстого аспида. Жаль, что не удалось избежать этой встречи, но зато пока ему удавалось избежать лап смерти.

Заметив вдали низкорослый кустарник, Призрак перешёл на галоп. Его длинная чёрная грива развевалась на ветру, а ноздри широко раздувались от тяжёлого дыхания. И его можно было понять: скудная растительность в Змеиной пустоши могла надоесть кому угодно.

Влажный воздух ударил в ноздри. Призрак радостно заржал и бросился сквозь кусты. Он быстро преодолел их и, сделав пару шагов, прыгнул с небольшого обрыва, скрывшись под водами реки. Вынырнув, конь замотал головой и начал задорно фыркать, радуясь воде и свежести.

— Призрак, я, конечно, понимаю, что ты счастлив, но можно было бы и не бросаться в воду. Теперь мне придётся сушить вещи, а значит, мы потеряем ещё один день. Скоро ты насытишься травой, а я снова буду есть сухое мясо.

Жеребец тряхнул головой, весело фыркнул и посмотрел на Конара своими чёрными глазами.

— Ладно, давай к берегу. Там я сниму с тебя седло, а потом мы оба сможем вдоволь накупаться.

Конар снял с коня тяжёлое седло, а с себя мокрую одежду, выкрутил её и развесил на прибрежных кустах. Затем ведьмак бросился в синие воды.

Накупавшись, он вышел на берег, взял свой заплечный мешок и открыл его. Вынув свёрнутое тонкое покрывало, встряхнул его и накинул на плечи. Затем сел на лежавшее рядом бревно и достал из мешка полосы вяленого змеиного мяса.

Призрак пасся рядом на небольшой поляне и с удовольствием ел ещё зелёную, сочную траву.

Когда голод немного утих, Конар встал, достал меч из ножен и отправился на поляну, чтобы потренироваться. В Змеиной пустоши он чувствовал себя расслабленным, но никто не знал, что могло произойти дальше. Место следующего прорыва было неизвестно.

Интересно и странно, что прорывы обычно случались на дорогах или в безлюдных местах. Иногда они происходили на болотах, где появлялись самые мерзкие твари.

После тренировки с мечом ведьмак снова искупался, чтобы смыть пот и пыль. Когда он вышел на берег, его одежда была слегка влажной. Куртка из кожи тарха всё ещё оставалась мокрой, и ведьмак решил прикрепить её к седлу.

Конь, отдохнувший и сытый, нетерпеливо переступал копытами, желая отправиться в путь.

— Да стой ты уже! До ближайшей деревни пять дней пути, хотя ты можешь добраться и за три, — сказал ведьмак.

Призрак, словно понимая, о чём говорил хозяин, фыркнул и, как только ведьмак вскочил в седло, рванул вперёд, пугая и разгоняя птиц, прятавшихся в невысокой траве.

***

Через три дня, как и предсказывал Конар, они добрались до деревни. Местные жители встретили ведьмака дружелюбно. Слухи об их битвах со страшными существами из нижнего мира уже распространились по всему Эйхарону. Конару приготовили баню и сытный ужин, а его коню — теплое стойло и душистое сено.

В избу, которую староста деревни предоставил Конару, набилась детвора. Они с любопытством рассматривали здоровенного мужчину, особенно его лицо и тело, испещрённые рунами.

Пышногрудая и привлекательная молодая хозяйка избы с восхищением посмотрела на ведьмака, когда он вошёл в дом. Когда она впервые увидела его, он показался ей пожилым. Но когда ведьмак вышел из бани без своей чёрной бороды, её взгляд упал на его мускулистое загорелое тело. Она зачарованно рассматривала его широкие плечи, крепкий торс и сильные ноги. Заметив, что в его чёрных, как сама ночь, глазах играли смешинки, хозяйка смутилась и поспешила в дом.

«Надо же было этому ведьмаку заехать в нашу деревню! — подумала девушка. — Я не хочу смотреть на него, но взгляд сам тянется к его красивому, сильному телу. В нашей деревне тоже есть крепкие мужчины, но таких, как он, я никогда не видела. Как же хочется провести с ним ночь! Но ведьмаки отрекаются от мирской жизни, словно монахи. Те, кто не так крепок, может, и нарушили бы обеты, но этот… Если он меня обнимет, я забуду и о матери, и о чести. Как жаль… Я бы от такого родила ребёнка».

Конар с улыбкой смотрел на хозяйку избы, щурясь от яркого света. Он знал, о чём она думала. Где бы он ни появился, везде ловил на себе восхищённые взгляды молодых женщин. Однако с того момента, как Конар стал ведьмаком, он не прикасался к женскому телу. Ведьмак понимал, что посторонние мысли могут отвлекать его в странствии. А если ляжет в кровать и прижмёт к себе мягкое женское тело, то всю дорогу будет вспоминать пухлые податливые губы и возбуждённые стоны.

Конар вздохнул и отодвинул от себя миску.

— Спасибо, хозяюшка… Накормила, напоила. Три месяца в Змеиной пустоши был — одичал без бани и нормальной еды.

— Дядь, вы были в самой Змеиной пустоши? — спросил курносый светловолосый мальчик, глядя на Конара широко распахнутыми глазами. Остальные дети тоже с интересом смотрели на него, некоторые даже приоткрыли рты от удивления.

Конар очень любил детей. Может быть, потому что у него самого никогда не будет своих. Он подозвал ребят поближе и в течение нескольких часов рассказывал им о своих приключениях, о встречах с чудовищами из нижнего мира. Дети слушали его, раскрыв рты, стараясь не пропустить ни слова. Потом они будут хвастаться перед другими детьми, которые не смогли услышать рассказы самого ведьмака.

— Ну всё, хватит! — прикрикнула хозяйка избы на детей. — Быстро по домам. Вас, наверное, уже мамки заждались.

Конар бросил на девушку слегка осуждающий взгляд, а затем поставил на пол мальчика, который сидел у него на коленях.

— Да, вы правы, — сказал он. — Нам пора расходиться, а мне ещё нужно собраться в дорогу.

— А вы что же, даже не останетесь у нас на ночь?

— Нет, красавица, мне нужно как можно скорее передать змеиный яд лекарям. Иначе все мои труды будут напрасны.

Девушка не могла скрыть своего разочарования. Она с грустью смотрела, как ведьмак собирается в путь, и нервно теребила в руках ручник.

Выйдя во двор, Конар сел на Призрака и ещё раз поблагодарил хозяйку избы, которая вышла его проводить. Затем он слегка ударил коня по бокам и умчался прочь, подальше от соблазна.

«Девица наверняка сосватана уже. Зачем одной ночью перечеркивать всю ее дальнейшую жизнь? Уеду — покручинится немного, а как только образ ведьмака выветрится из памяти, так и заживет привычной жизнью», — размышлял он.

Спустя десять дней Конар приехал в небольшой городок. Он планировал найти лавку знахаря, продать немного змеиного яда и на вырученные средства спокойно продолжить свой путь.

Направлялся ведьмак в королевство Эйругд, где он мог получить хорошую выручку за свои товары. В столице этого королевства, Рангвурге, жил знакомый лекарь, который всегда был готов щедро заплатить за качественный товар. А товар, который вёз с собой ведьмак, действительно был ценным.

После того как отчитается перед главой клана ведьмаков, он немного отдохнет, а затем снова отправится в путь.

***

Пять месяцев странствий по чужим землям измотали путников. Чем ближе они приближались к своей цели, тем больше их охватывало нетерпение.

Наступил вечер. Конар, увидев впереди какое-то строение, нахмурился. В сумерках было трудно разглядеть, что это за постройка. Он ехал по этой дороге впервые и не знал, чего ожидать. По мере приближения к неизвестному зданию на душе у него становилось всё тревожнее.

Призрак фыркнул и остановился возле полуразрушенного строения. Конар спешился и с грустью оглядел серые холодные камни. Перешагнув через завалы, он оказался в разрушенном храме Богини Ириды — покровительницы и защитницы всех женщин. Он понял это по круглой форме строения и алтарю, сделанному из камня затхир. Чёрный камень с мелкими белыми крапинками сиял в лучах ночного светила.

Ведьмак смотрел на полуразрушенный разграбленный храм с болью в сердце. Храмы Богини Ириды всегда были богато украшены золотыми монетами и драгоценными камнями. Но теперь стены и пол были исцарапаны чем-то острым.

Конар был возмущён.

— Какой варвар мог сотворить такое?! Прости меня, Богиня, за то, что я нарушил твой покой и осквернил его своим присутствием. Прими в знак моей любви к тебе эту брошь.

Ведьмак отвернул лацкан кожаной куртки, отстегнул золотую брошь и прикоснулся к ней губами. Он осторожно перешагнул через разбросанные на полу камни и подошёл к алтарю, чтобы положить на него свой дар Богине. Вздохнув с сожалением, подумал: «Если бы я узнал, кто это сделал, не пощадил бы их жизни».

Прочитав молитву Богине Ириде, Конар развернулся и осторожно направился к выходу, надеясь, что не рассердил своим присутствием самую прекрасную из богинь.

Внезапно его ослепила яркая вспышка света возле камней. Ведьмак зажмурился и, немного постояв так, нерешительно открыл глаза. «Что это было? Может быть, Ирида рассердилась на меня за то, что я внезапно вторгся в её храм?»

Сделав несколько нерешительных шагов в направлении источника света, он наклонился и с удивлением обнаружил на земле венчальную чашу.

— Вот так дела… А ведь она лежала прямо на виду, — произнёс ведьмак, взяв в руки чашу и любуясь тем, как на ней переливались драгоценные камни.

Внимательно рассмотрев находку, он понял, что она стоит очень дорого. Такие чаши обычно используют для того, чтобы призвать хранителя рода и попросить его благословить пару. Ещё немного полюбовавшись священным сосудом, мужчина положил его на место, сказав:

— Прости, Богиня, что своим прикосновением осквернил венчальную чашу твоего храма.

Ведьмак встал и хотел сделал шаг, но не смог сдвинуться с места. Ноги словно окаменели, а тело сковал холод ужаса. На лбу выступили капельки пота, и он подумал, что прогневал Богиню Ириду своим присутствием в её храме.

Одинокий мужчина не должен посещать храм прекраснейшей из Богинь. Мужчина может переступить его порог только тогда, когда ведёт под руку свою любимую, чтобы подтвердить искренность своих чувств и получить благословение на их союз. Конечно, можно заключить союз и получить благословение у священнослужителя и в других храмах, но союз, благословлённый самой Богиней Иридой, считался самым счастливым и долговечным.

Лежащая на полу храма чаша сияла, и сверкающие камни притягивали взгляд. Рука Конара сама потянулась к ней, и он с удивлением обнаружил, что тяжесть и онемение с ног спали. Сначала ведьмак не поверил в то, что произошло, но металл, который он сейчас сжимал в руках, холодил, прогоняя все страхи и даря уверенность в том, что он понял и исполнил желание самой Богини.

Ведьмак вышел из полуразрушенного храма на дрожащих ногах. Он подозвал Призрака, снял с плеч дорожный мешок, развязал его и достал небольшой лоскут материи. В этот лоскут он завернул чашу и положил ее в мешок.

Затем он привязал лямки мешка к седлу, повернулся и поклонился Богине. Хотя он и не видел её, но точно знал, что она стояла рядом и наблюдала за ним, потому что чувствовал её благословение и заботу, словно находился в коконе любви.

Вскочив на коня, Конар помчался в ночь, одновременно радуясь и тревожась из-за всего, что только что с ним произошло.

***

До столицы Рангвург оставалось всего несколько дней пути. Внезапно долину, по которой они ехали, наполнил тонкий размеренный свист. Призрак захрапел и встал на дыбы. Ведьмак чуть не выпал из седла, но всё же удержался и, натянув поводья, выругался.

В метре от них земля разошлась, словно она была не тяжёлым пластом, а мягким податливым маслом. Сначала из трещины появились острые чёрные когти, а затем, словно пущенная стрела, выскочила шестилапая тварь с двумя сросшимися головами.

Ведьмаку ещё никогда не доводилось не только видеть таких тварей, но и слышать о них. Он мгновенно среагировал — выхватил меч из ножен, соскочил с Призрака и встал в оборону, не представляя, чего ожидать от этого неизвестного существа.

Покрытое густой шерстью чудовище было чуть ниже ведьмака. Оно зарычало, обнажив ряд острых зубов, и бросилось на него. Ведьмак ловко увернулся, не торопясь убивать зверя: хотел понять, мог ли чем-то ещё удивить противник, помимо своего роста и острых зубов.

И зверь оправдал ожидания — выпустил в ведьмака струю слюны. Конар вновь отпрыгнул, но не успел избежать удара когтистой лапы зверя, обрушившегося на него следом.

Ведьмак застонал от боли. Существо поняло, что ранило свою жертву, но не спешило нападать снова. Пригнувшись, оно медленно приближалось, наслаждаясь моментом победы. Однако чудовище не учло, что рядом находилось ещё одно живое существо.