Бесплатный фрагмент - Василиса

Первая глава. Василиса

— Каникулы, долгожданные каникулы! — мечтательно вздыхала девочка, лёжа на диване в зале. Она в который раз поставила диснеевскую версию мультфильма «Рапунцель», но смотрела на экран только изредка, запоминая самые лучшие моменты. — Как жалко, что весенние каникулы длятся всего неделю, и уже прошло три дня, — на круглом личике появилась грустная улыбка. — Здорово сидеть дома и ничего не делать, но всё хорошее быстро заканчивается, — зевнув, Василиса поняла: думать о грустном не стоит. Она нехотя приподнялась с кровати, так как нужно было вставать, пока не пришли родители.

Для своих почти десяти лет она была очень рослой, и полнота прибавляла ей лишних три-четыре года. Тёмно-карие глаза из-за полных щёк казались небольшими, но всегда светились хитростью, словно ребёнок замыслил что-то нехорошее. Полные губы и прямой нос дополняли образ этакой проказницы. Прямые волосы цвета тёмного кофе постоянно висели грязными сосульками. Всё это говорило о том, что Василиса не очень любила следить за своей внешностью.

Входная дверь отворилась, и кто-то вошёл в квартиру.

— Люба это ты? — крикнула девочка, не сходя с дивана.

— Да, — ответила старшая сестра, снимая верхнюю одежду. Любочка прошла в зал и уставилась на Васёну. — Ты почему дома не прибралась? — спросила она, глядя на валявшиеся повсюду вещи и крошки от булочек.

— У меня каникулы, — отмахнулась от упрёков младшая. Поморщившись от того, что сестра закрыла собой экран телевизора, она начала возмущаться и злобно сверкнула глазами. — Отойди, не стеклянная…

— Приберись в квартире, — прервала её Люба и ушла переодеваться в детскую комнату.

— Ага, щас, разбежалась, — проворчала Васюша и продолжила смотреть мультфильм, повернувшись на бок и подперев голову рукой.

Любаша переоделась, прошла на кухню и, увидев гору немытой посуды, влетела в зал. Она схватила пульт от телевизора и сурово глянула на младшую сестру.

— Быстро встала и прибралась! — сквозь зубы процедила светловолосая девушка.

— Не буду, — хитро заулыбалась Вася, поглядывая на время. Часы показывали без пятнадцати шесть, а это значило, что скоро придут родители, и можно будет всё перевернуть и обвинить Любу во всех грехах.

Любаша нажала на кнопку пульта, и экран погас.

— Включи! — снова начала вредничать девочка и, вскочив на ноги, попыталась отобрать пульт. Но Любочка была проворнее и перекидывала его из руки в руку гораздо быстрее. — Я не досмотрела, — сощурив от злости глаза, процедила она.

— Приберёшься, вымоешь посуду… — повторила действия сестры девушка, убрав пульт в карман халата, — тогда и смотри дальше.

— Ты не имеешь права! — заголосила Васюша, сделав вид, что обиделась. Она скрестила руки на груди и поджала губы.

— Имею, — отрезала старшая сестра и добавила, приподняв одну бровь вверх: — А теперь быстро прибралась, пропылесосила и мыть посуду, пока не пришли родители и не дали тебе хорошего ремня.

— Не пугай меня родителями, — злобно улыбнулась девчонка, — ещё неизвестно, кому из нас попадёт, — она спрыгнула с дивана и начала лениво собирать вещи.

Нагибалась Василиса демонстративно медленно, тем самым выводя старшую сестру из себя. Немного постояв над душой Васи, Люба снова нахмурилась.

— Побыстрее не можешь?

— Ну… — Васёна расплылась в улыбке, — я же прибираюсь. Чего тебе ещё от меня надо? — и стала ещё медленнее собирать вещи. — Я так понимаю, ты не из-за родителей на меня тут нападаешь, — съязвила младшая сестрёнка, противно захихикав. — Сашенька прийти должен, вот ты и бесишься, — она выделила слово «Сашенька», специально чтобы ещё больше позлить Любу. И та повелась на уловку.

— Да, — взорвалась девушка, — придёт Саша! Да, — начала она расхаживать по комнате, — я сгорю от стыда, если у нас будет ТАКОЙ бардак! — эмоции захлёстывали, а время поджимало. Любочка понимала, что сестра вынуждает её на всё плюнуть и по-быстрому сделать всё самой, но нет! Любаша решила держаться.

— Угомонись, — буркнула Вася, прерывая поток слов и мыслей старшей сестры, — прибираю я.

— Поторопись! — снова воскликнула светловолосая девушка и ушла на кухню.

— Тороплюсь, — захихикала девочка и начала распихивать вещи по полкам в шкафу. — Так сойдёт! — приговаривала она, подпирая плечом вываливающиеся обратно кофты, майки, юбки и брюки. Еле закрыв шкаф, она вытерла незримый пот со лба и снова улеглась на диван.

Прошло пять минут, в зал снова вошла Любаша. Оглядев комнату, она кивнула самой себе, понимая, что большего от мелкой ждать не стоит.

— Теперь иди мыть посуду, — скомандовала она.

— Сама мой посуду, — заартачилась Вася, скорчив рожицу. — Я и так прибралась, на сегодня с меня уборок хватит.

— Что ж, — хитро заулыбалась Любочка, — тогда ты не пойдёшь завтра на день рождения к Насте, — зашипела она, сделав снова серьёзное лицо. — Иди мыть посуду.

— Тебе надо, ты и мой, — буркнула девочка и, сложив руки на груди, отвернулась от сестры.

— День рождения-а-а, — протяжно подразнила старшая сестрица.

— Это не тебе решать! — взбесилась Вася, вскочив на диване в полный рост. — Я пойду на праздник и тебя не спрошу.

— Ага, — съязвила светловолосая девушка и в глазах заплясали огоньки. — Прям полетишь, сейчас только ускорение тебе придам, пинком по мягкому месту.

— Ты самая противная и гадкая сестра на свете! — топала ногой девочка, давая понять, насколько она зла. — Ты мерзкая, толстая…

— Кто бы говорил, — прервала Василису Люба, обводя в воздухе силуэт мелкой. — Быстро мыть посуду! — указав на двери, старшая строго посмотрела на Васёнку.

Васюша соскочила с дивана и, опустив плечи, поплелась на кухню. Включив кран с водой, она решила съесть сначала конфету, чтобы заесть обиду. Вася наполнила кружку горячим чаем, затем распахнула навесной шкаф и начала искать заветные сладости. На глаза попалась большая ваза с печеньем. В этот момент в дверь позвонили, и Вася услышала голос Любиной приятельницы, по совместительству соседки по дому, которая просила у сестры домашнее задание. Пока Любаша помогала подружке, Василиса спокойно уплетала печенье. Задумавшись, она даже не заметила, как съела всё, что находилось в вазочке.

— Упс, — только и успела произнести девочка, но потом махнула на всё рукой и довольно заулыбалась.

Люба вошла в кухню, чтобы проверить, сколько посуды успела помыть мелкая, и ахнула.

— Ты… — она стояла с открытым ртом как рыба, которую выбросили на сушу. — Ты, — снова ткнула пальцем девушка в Василису, и тут её прорвало. — Да как ты посмела съесть печенье? Для тебя его готовили? Я старалась для гостей, а ты ВСЁ сожрала! — на глазах Любаши появились крупные капельки слёз, но девушка держалась. — Ты всегда всё портишь! — кричала она.

— Подумаешь, — пожала плечами младшая сестра, — ну съела и съела, чего орать-то? — она неохотно встала и подошла к раковине, в которой не было места ещё для одной кружки, находящейся в руках сластёны.

— Ты гадишь и вредишь, подставляешь и сваливаешь всегда свою вину на других, лишь бы только тебе не попало, ты, мелкая пакость… — в этот момент входная дверь снова открылась, и вошли родители.

— Вас на первом этаже слышно, — с порога высказала мать, прервав дочерей. Темноволосая женщина с такими же чёрными глазами, как у младшей дочери, устало сняла обувь и аккуратно поставила её в прихожей.

— Мама! — чуть не плача подлетела к родителям Люба. — Васька съела всё печенье, которое я приготовила, она не прибралась и не помыла посуду, — одна слезинка всё же решила сбежать из глаз, поэтому прочертила по щеке маленькую мокрую дорожку.

— Сегодня твой день, — решила перевести стрелки младшая сестра, ехидно улыбаясь.

— Вася, — Мария Анатольевна, мама сестёр, прошла сразу на кухню, — сегодня твой день и ты это прекрасно знаешь, — женщина сурово посмотрела на младшую дочь, — почему ты не сделала всё вовремя, до нашего прихода?

— Я думала, что сегодня Любочкин день, — невинным голоском проворковала Василиса, хлопая ресничками и улыбаясь.

— Ты знала, что сегодня твой день, — упрекнула её старшая сестра, смахнув непрошеную воду из глаз, — и я уже битый час заставляю тебя сделать в квартире уборку.

В этот момент в кухню вошёл отец, высокий блондин в очках. Лицо его не предвещало весёлой болтовни и, конечно же, о переводе стрелок можно было забыть. Василиса напряглась всем телом, понимая, что грядёт буря.

— Быстро вылизала квартиру! — навис он над младшим ребёнком. — И только попробуй хоть что-то промямлить, — брови светловолосого мужчины сошлись к переносице, полные губы превратились в суровую полоску, а в голубых глазах засверкали молнии.

— Папа, она всё печенье сожрала! — умоляюще посмотрела на отца Любочка. — Чем теперь Сашку угощать? Он ведь тоже любит сладкое, как эта… — она перевела взгляд на Васёну и укоризненно на неё посмотрела.

Евгений Сергеевич, выслушав старшего ребёнка, ещё раз устремил свой грозный взор на младшую дочь.

— За свои пакости ты будешь наказана, — произнёс он менее устрашающе, но Василиса всё равно вжала свою голову в плечи: она знала, что с отцом шутки плохи. Мама могла просто поругать, накричать, в конце концов, но папа… Ремень ещё никто не отменял…

— Я нечаянно! — слёзы сами собой полились по пухлым щекам ребёнка.

— Нужно контролировать себя, — вклинилась в разговор мать. — И так полная, а всё сладости ешь безмерно, — она всплеснула руками и села на стул. — Боремся, боремся с тобой, а результата никакого. Постоянно изворачиваешься. Всё тайком съедаешь, как воришка. И не стыдно тебе?

— Но я же не специально! — слукавила Вася, проигнорировав вопрос. — Я просто задумалась.

— Ничего, останешься без сладкого две недели, — изрёк свой приговор отец, — и эти самые две недели ТЫ, — он ткнул пальцем в плечо младшей дочери, — именно ты будешь прибираться и мыть посуду, ВСЮ посуду!

— Так не честно! — взвилась младшая, гневно сверкнув глазами и высоко подняв своё лицо.

— Честно, — спокойно добавил мужчина, а после обратился к жене: — Маша, пошли в магазин, купим что-нибудь к чаю, — повернувшись снова к дочерям, он улыбнулся, но улыбка не предвещала веселья. — Вася, у тебя есть время всё сделать до нашего прихода, примерно пятнадцать-двадцать минут. Дерзай!

Любочка ликовала, на её лице расцвела самая широкая улыбка.

— Люба, — обратился к старшей дочери отец, — когда Саша придёт?

— К семи должен, он же после подработки, — ответила дочь.

— Хорошо, — задумчиво произнёс Евгений Сергеевич. — Значит, эти самые двадцать минут у нас есть, — и они с Марией Анатольевной, одевшись, снова ушли из квартиры.

Любочка, торжествуя, показала язык младшей сестре и ушла в комнату готовиться к приходу важного гостя. Незадачливая Василиса, бурча себе под нос всякие гадости про сестру и родителей, принялась за мытьё посуды.

Вторая глава. День Рождение Стаси

На следующий день Вася проснулась в приподнятом настроении. Она уже мечтала о том, как проведет весь остаток каникул в гостях у крёстной, и тогда можно будет миновать почти неделю наказания, а Любке придётся волей-неволей прибираться и мыть посуду, так как её, Василисы, не будет дома. Улыбаясь, девочка нежилась в кровати, когда в домофон кто-то позвонил.

— Не буду открывать, пусть Любка занимается этим, — подумала мелкая и снова заулыбалась своим мыслям.

В домофон снова позвонили, но в квартире не было слышно ни криков сестры, ни её присутствия. Нехотя Вася сползла с кровати и отправилась в коридор.

— Кто там? — спросила она, подняв трубку домофона.

Ей ответила гробовая тишина. Девочка пожала плечами и положила трубку обратно. Но стоило ей отойти на пару шагов, как домофон снова затрезвонил.

— Кто там? — снова задала вопрос Васёна.

Молчание.

— Хватит шутить! — разгневалась маленькая хозяйка квартиры. — Ещё раз позвоните, и я позову старшую сестру, — с этими словами она хотела положить трубку, но на том конце провода кто-то звонко расхохотался. — Лю-у-ба, — зашипела Вася, — хватит прикалываться! — и яростно стукнула аппарат.

Домофон затрезвонил тут же. Младшая сестра хотела отчитать старшую снова, хватая трубку, но не успела.

— Открывай! — смеясь, произнесла Любочка, — у меня руки заняты, а ключи в сумке.

Василиса с силой нажала кнопку и впустила Любу в подъезд. Постояв несколько секунд в прихожей, она услышала, как сестра поднялась на пятый этаж, поэтому быстро открыла входную дверь и пробубнила:

— Могла бы сразу сказать, что это ты, а не придуриваться, — пухлые щёчки надулись ещё больше показывая, что их хозяйка обиделась на сестру.

— Да ладно тебе, бука, — улыбаясь, произнесла Любаша, — не дуйся, гляди что я купила, — и старшая достала из сумки пачку чипсов.

— Ты поделишься? — тёмно-карие глаза засветились искорками счастья.

— Ну конечно, поделюсь, — снова заулыбалась светловолосая девушка и, разувшись, прошла в кухню. — Ты только встала? — крикнула она, выкладывая продукты в холодильник.

— Да, — прокричала в ответ Василиса, заправляя кровать. Девочка понимала, что если и сегодня будет артачиться с приборкой, то наказание станет ещё большим, и тогда точно её сегодня не возьмут в гости к тёте Оле.

— Вася, — снова крикнула Любаша. — Я разогреваю покушать, а ты — умываться и за стол.

— Хорошо, — ответила младшая сестра и, переодевшись, пошла в ванную комнату.

Хорошенько умывшись, Василиса почистила зубы и, взяв расчёску, подумала:

— Расчесаться? Или… — уставившись на себя в зеркало, она увидела взъерошенные волосы, которые торчали жидкими кустиками в разные стороны. Отложив расческу в сторону, младшая набрала в ладони немного воды и провела мокрыми руками по своим волосам, приглаживая то, что творилось у неё на голове. Снова глянув в зеркало, она улыбнулась: ну вот… вроде порядок.

На кухне Любочка разогрела картофельное пюре с биточками, оставшееся от вчерашнего ужина, и разлила горячий чай по кружкам. На столе стояла вазочка, в которой уютно разлеглись несколько шоколадных конфет, маня съесть их.

— Садись, — снова улыбнулась старшая сестра.

— Ты чего так рано в магазин бегала? — спросила Вася, удобно устраиваясь на стуле возле подоконника. Кухня была небольшой, но светлой, и девочке очень нравилось сидеть возле окошка, изредка поглядывая на улицу.

— Сегодня у Сашки всего две пары, — отправив в рот очередную порцию второго, ответила Люба, — а потом он придёт к нам.

— Понятно, — протянула младшая сестра. — Значит, как только он придет, мы все вместе поедем к тёте Оле в гости? — вопросительно уставилась она на старшую.

— Нет, — серьёзно произнесла Любаша. — Мы сегодня не поедем к крёстной.

— Почему? — завозмущалась Василиса.

— Не ори ты так, — сморщилась Любочка, — оглохнуть же можно.

— Почему? — снова повторила свой вопрос Васёна, надувшись, как мышь на крупу.

— Стася сегодня учится в институте, а затем едет в театр, — пожала плечами светловолосая девушка, — она дома будет только ближе к девяти часам вечера. Сама понимаешь, что уже ни о каком дне рождения ей и думать не захочется, тем более о гостях.

— А когда тогда? — нахмурилась Вася, понимая, что её планы летят в тартарары.

— Вроде, в субботу, — улыбнулась Любаша и, отставив тарелку, принялась за чай. — Ешь давай, не спи за столом, — подбодрила она младшую сестру. — Я тоже хотела сегодня встретиться, но, как я поняла, там будет не до нас. Иринка с дядей Витей пойдут на стрельбу из лука, Стасёнки не будет, мама Оля будет одна с близняшками.

— Точно в субботу? — переспросила Васюша, тяжело вздохнув, и понимая, что даже если она останется ночевать у крестной, то всего на одну ночь, так как с понедельника в школу. А так хотелось провести там время со среды до воскресенья в компании Иринки.

— Не унывай, — подмигнула старшая сестра, — завтра сходим в кино.

— Хорошо, — заулыбалась младшая.

День был скучным и неинтересным, даже когда пришёл Александр. Васёнке было сиротливо. Не радовали каникулы, делать было нечего.

Однообразно проплелись три дня, задерживаясь, казалось, на каждой минутке, говоря тем самым, что они оттягивают момент праздника и такую долгожданную поездку в гости. Вася изнывала от ничегонеделанья. Для девочки монотонно и бесцветно протекали секунды, часы и дни: уборка, мытьё посуды, мультики, сон. Даже поход в кино не порадовал её: фильм оказался нудным, заунывным и хотелось выть от тупости главного героя.

Наконец-то наступила суббота, когда можно было повеселиться. Все были приглашены к трём часам дня. Поэтому, не торопясь, родители выбрали наряды для себя и Васи, красиво упаковали подарок и решили пешком пройтись до дома именинницы. Благо, погода располагала к прогулкам. Снежок, лежавший под ногами, был сырым, но ещё не превратился в маленькие ручейки грязи. Тёплое весеннее солнышко улыбалось всем прохожим, медленно совершая свой круг по ясному голубому небу. Прохожие, улыбаясь, шагали по тротуарам, что-то энергично обсуждая, школьники наслаждались последними днями каникул.

Встречала гостей сама именинница, светловолосая с несколькими огненными локонами, но кареглазая. Это противоречие во внешности притягивало взоры многих, кто встречался на пути Стасёнки. Она была в шелковом ярко-красном платье, облегающем её стройную фигуру. Вася сильно обижалась на родителей за то, что они родили её такой… полной. Но часто в мыслях всплывали слова матери: «Вся твоя полнота из-за неправильного питания». Вася и сама понимала, что слишком много ест конфет, печенья и разных плюшек. Но ничего поделать с собой не могла. Ей нравились хлебобулочные изделия, а руки так и тянулись за сладостями.

В этот день к имениннице пришли в гости не только они всей семьёй, но и Стасины друзья: Аня, девушка невысокого роста, рыжеволосая и обычная, именно такой она показалась Васюше. И Дима, парень Ани, который был не намного выше её и слегка лопоухий. Если бы его ушки кверху заострялись, то он был бы похож на смешного эльфа. В остальном он был обычным шатеном. Конечно же, был Саша, Любин принц, и Стоян, принц Стаси. Бабушка с дедушкой, скорее всего приехавшие с утра, суетились на кухне, как и крёстная. Остальные сидели в комнате в ожидании начала застолья, лишь близняшки бегали в зале, догоняя то друг друга, то папу, который веселился, как младенец.

День рождения пролетел незаметно. Игры и конкурсы, песни и танцы. Шутки, веселье, смех, которых так не хватало Василисе дома. Ближе к вечеру девочка поняла, что её снова никто не замечает: всё внимание было обращено либо на именинницу, либо на смешных близнецов, которые что-то лопотали на своём тарабарском языке. Тогда Васёнка решила привлечь внимание хотя бы тех, кто постоянно находился рядом с ней. Подсев поближе к парню старшей сестры, она обняла его руку, но Любочка как коршун налетела на неё со своими высказываниями.

— Будет у тебя парень, — возмущалась она, — вот на нём и висни, а моего оставь в покое.

Вася безропотно отодвинулась, но настроение пропало окончательно, и теперь праздник не казался таким весёлым и шумным.

— Пошли, поиграем в настольную игру, — предложила Иринка, видя, что двоюродная сестра сидит в одиночестве, находясь при этом в большой компании.

— Пошли, — улыбнулась Васёнка в ответ.

Девочки направились в родительскую спальню, ибо только там царили тишина и спокойствие, и можно было разложить карточки, не боясь, что кто-то их схватит или порвёт. Увлекшись игрой, они не замечали ничего вокруг. Первая партия закончилась в пользу Иринки. Вторая в пользу Васюши, а третий выигрыш снова достался Ире. Василиса смахнула все карточки с кровати, на которой они играли, и, обидевшись, ушла на кухню.

— Вася, — обратилась к ней средняя дочь крёстной, — я же не виновата, что выиграла, а поддаваться не в моём характере, — Ирочка вошла на кухню, держа в правой руке игральные карты.

Гостья сцепила руки на груди, всем своим видом показывая, что она ни с кем не будет разговаривать, поэтому, немного постояв, Ира махнула рукой и вышла из кухни, оставив Васюшу в полном одиночестве. Оглядевшись по сторонам, девочка поняла, что все гости веселятся в детской комнате, в зале играют близняшки под присмотром то крёстной, то дяди Вити, то кого-нибудь из гостей. А она, Василиса, сидит одна на кухне в окружении вазочки с конфетами, двух пачек сока, пустых чашек и другой посуды, приготовленной для чая.

— Съем одну конфетку, — улыбнулась Васёна, подвинув заветную вазочку поближе к себе, — от одной съеденной конфетки их меньше не станет, да и видно не будет, что кто-то брал, — но конфетка за конфеткой, попадая в ротик девочки, бесследно исчезли. Потянувшись за очередным лакомством, сладкоежка поняла, что съела всё, что находилось в злосчастной вазочке. — Жалко, — вздохнула гостья, — они такие вкусные были, — и, спохватившись, поняла, что теперь её за это по головке не погладят. Быстро соображая, чтобы такого сказать в своё оправдание, она услышала, как тётя Оля зовёт Стасю.

— Мама Оля, — Васюша вошла в зал. — Вам Стася зачем нужна?

— Да я хотела отлучиться на пару минут, — заулыбалась крёстная, — а близняшки обязательно в комод полезут или в шкаф, вот мне и нужно, чтобы за ними приглядели.

— Давайте я посижу, — предложила крестница, про себя уже выстроив версию пропажи всех конфет.

— Спасибо, Васёнка, — улыбнулась Ольга Сергеевна. — Бабушка Люба с дедушкой решили домой пойти, поэтому я попрощаюсь с ними и прибегу, — и оставила близнецов, Варю и Лелю, на попечение своей племянницы.

Открыв дверцу-половинку, которая стояла специально для того чтобы малышки не смогли выйти из комнаты самостоятельно, Вася отошла от неё на небольшое расстояние, понимая, что бабушка задержит свою дочь минимум на десять минут, а то и на все пятнадцать. Баба Люба всегда любила поболтать. Увидев, что путь открыт, близняшки бросились из зала прямиком на кухню. Выждав несколько секунд, Василиса бросилась за ними с криками.

— Не трогайте, отдайте… Варя… Леля… — в детской играла музыка, поэтому никто не отреагировал на крики Васюши, которая засунула пару фантиков в руку одной из близняшек. — Вот так будет лучше, — похвалила она себя. И снова принялась кричать, хотя девочки спокойно стояли и недоуменно смотрели на двоюродную сестру.

Третья глава. Ночь

Спустя пять минут крики Василисы были услышаны. Прибежавшие на кухню дядя Витя и тётя Оля подхватили близняшек и отправились с ними в детскую к остальным гостям.

— Надо было сразу их с собой взять, — огорчилась крёстная. — Пусть бы там с нами посидели. Не хотелось бы, конечно, чтобы они провели весь вечер на наших коленях, а при большом скоплении народа именно это и происходит, — и она снова тяжело вздохнула.

Василиса, довольная своей проделкой, шла следом за взрослыми, делая вид, что решила присоединиться к шумной толпе.

Полчаса напряжения прошли в коллективе, где шумно говорят, размахивая руками и что-то доказывая с улыбкой или серьёзным выражением лица. Вася напряжённо ждала, когда тётя Оля начнёт предлагать чай. Первым о сладостях заговорила Стасёнка.

— Мама, — улыбаясь, позвала она, — а можно нам чая?

— Конечно, — передав Вареньку со своих рук на руки своего брата, по совместительству Васиного отца, Ольга Сергеевна пошла за чайными принадлежностями.

Спустя пару минут на праздничном столе стояли кружки, сахарница, сгущённое молоко, пакетированный чай и кофе. Ещё через пару минут крёстная водрузила на стол большой именинный торт, который испекла для старшей внучки бабушка Люба. Раздав чайные ложки и блюдца под вкусности, тётя Оля разрезала торт и разложила его в протянутые тарелочки.

— Мама, а конфеты? — напомнила Стасёнка, обведя внимательно стол своим придирчивым взглядом.

— Конфеты… — мать улыбнулась, — уже все съели.

— Как съели? — возмутилась именинница. — Час назад была полная вазочка, я сама их туда насыпала.

— Ну… — засмеялась Ольга Сергеевна, — это было час назад, а полчаса назад их съели. Все до единой! — взгляд крёстной упал на Василису, словно она знала, кто именно съел злополучные конфеты, но вслух тётя Оля этого не произнесла.

— Как так? — обиженно нахмурилась Тася.

— Кушай торт, — мать очень красноречиво посмотрела на Васю, а затем на дочь, и Анастасия поняла, что случилось в кухне незадолго до чаепития.

— Ну конечно, — пробурчала именинница себе под нос.

— Лисёнок, — взял девушку за руку Стоян, — на столе и так много сладкого, — видимо и ему стало понятно, откуда ветер дует. — А у нас в замке, — зашептал он ей на ухо, — тебя ждёт огромный сладкий сюрприз, — Стася заулыбалась, и, кивнув в ответ, взялась за ложку.

Гости сделали вид, что не придали значения исчезновению конфет, и продолжили шумно веселиться. На улице давно стемнело, когда все начали расходиться. Василиса довольная, что её никто не наказал, отпросилась у родителей остаться с ночёвкой у своей крёстной под предлогом, что давно не видела Иринку. Стася недовольно посмотрела на гостью, которая напросилась ночевать, и предложила Стояну улететь с ним к нему домой побыстрее, пусть даже если ей придётся пожертвовать выходными и провести с любимым всего несколько часов. Принц был только счастлив от такого предложения, и тут же, подхватив возлюбленную, скрылся с ней.

Ольга Сергеевна уложила Лелю и Варю спать, дядя Витя сидел в зале за компьютером, что-то читая, а Иринка и Василиса, разобрав большой диван, приготовились ложиться спать. К ним в комнату без стука вошла крёстная и, внимательно посмотрев на девочек, обратилась к Васе.

— Васёнка, — улыбка, казалось, прилипла к лицу женщины, — ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет, — очень быстро ответила гостья и отвернулась, делая вид, что она поправляет подушку.

— Что ж, — тяжело вздохнула тётя Оля, — тогда я расскажу одну историю и пожелаю вам самых приятных снов.

— Историю? — подскочив на месте от возбуждения, Иринка придвинулась ближе к матери, которая села на краешек дивана. — Какую? — спросила она, подавшись всем телом вперёд.

— Обычную историю про одну маленькую девочку, — пожала плечами Ирина мама. — Итак, слушайте.

Вася нехотя тоже придвинулась, любопытство было в крови у всех сестёр.

— Когда-то давно, когда я была ещё ребёнком, я услышала эту историю от нашей старенькой учительницы по русскому языку и литературе, — начала свой рассказ крёстная. — Рядом с учительницей, Прасковьей Степановной, жила девочка девяти лет, звали её Алёной.

«Алёна была девочкой доброй, — говорила тётя Оля, своим голосом придавая истории нужные нотки загадочности. — Но её руки не хотели слушаться свою хозяйку и всегда, когда их хозяйка сидела за столом, тащили всё, что было повкуснее, в рот Алёны. Булочки, печенки, конфеты, шоколад — всё исчезало со скоростью света со стола. Алёне было стыдно за то, что её руки вытворяли, но она не могла ничего с этим поделать. У девочки не было друзей: никому не понравится, если гостья съест всё, что стоит у тебя на столе, не дав попробовать хозяевам. Родители ругали девочку, но она постоянно говорила, что это делают её непослушные руки. Эта отговорка иногда срабатывала, и родители переставать ругать ребёнка.

Как-то к ним в дом переселилась одна семья с ребёнком того же возраста, что и Алёна. Девочка решила во что бы то ни стало подружиться с новенькой соседкой. Познакомившись с ней во дворе, Алёнка предложила ей стать лучшими подругами. Девочка, которую звали Ниной, с радостью согласилась. Она была счастлива, что в новом доме, на новом месте проживания, так быстро нашла себе подругу. Целый месяц девочки встречались во дворе и играли вместе. Они нашли много общего в своих интересах, рассказывая друг другу не только о том, что нравится, но и маленькие девичьи секреты.

Под конец лета, накануне учебного года, Нина пригласила Алёну в гости на свой день рождения. Девочке исполнялось десять лет, и она чувствовала, что стала взрослой. Алёнка согласилась прийти в гости и, выбрав подарок, отправилась на именины. Гостей было много и весь праздник шёл отлично до того момента, пока не подали чай с различными вкусностями. Руки Алёны потянулись, и началось шоу. Конфета за конфетой пропадали во рту девочки, пока не исчезли все до единой. Но рукам было всё мало, и они перебросились на печенье, а затем на торт. Когда на столе остались только пустые блюда из-под сладостей, руки успокоились и аккуратно легли на колени своей хозяйки. Гости Нины были шокированы таким поведением новой подружки именинницы, да и Нина смотрела на всё происходящее с ужасом и разочарованием».

— И чем закончилась эта история? — скучающим взглядом Василиса уставилась на крёстную.

— Девочка попыталась перевоспитать свои руки, но они настолько привыкли, что девочка их слушается, что стали повелевать её жизнью. Алена на всю жизнь осталась одна, у неё не было подруг, друзей. Все сторонились её, боясь, что в один прекрасный момент она просто съест и их.

— Ого! — засияла Иринка. — Девочка-каннибал — это прикольно, возможно выдумка, но история шикарная!

— Если руки захотят, то девочка просто подчинится, — хитро улыбнулась тётя Оля.

— Но как можно подчиняться своим рукам? — удивилась средняя дочь. — Ведь человек приказывает своим частям тела делать что-то, а не наоборот.

— Ну… — Ольга Сергеевна посмотрела на Василису, улыбнулась и продолжила, — некоторые подчиняются своим привычкам, слабостям, а потом спихивают свою вину на других или на свои непослушные руки.

Васёна сделала вид, что она тут ни при чём и, демонстративно зевнув, легла на подушку.

— Всё спите, мои хорошие, — проворковала хозяйка дома и, поцеловав девочек, добавила: «Самых приятных снов», — поднявшись с дивана, она ушла в свою комнату, а сёстры остались одни.

— Ты веришь в это? — спросила у Васи Иринка.

— Во что? — буркнула гостья.

— Ну, в то, что руки могут завладеть человеком и командовать? — Глаза у Иры были большими, с искорками заинтересованности. Она была в восторге от происходящего.

— Нет, — снова буркнула Василиса, — выдумки всё это. Давай лучше спать, — снова не получилось перехитрить всех на свете, и крёстная, похоже, обо всём как всегда догадалась, что очень бесило девочку.

— Давай, — зевнула хозяйка комнаты. — Хотя… — она повернулась к сестре и в её глазах промелькнули хитринки, — может, будем страшилки на ночь рассказывать?

— Давай, — повеселела Вася. Ей нравились всякие ужастики. Страшилки были, конечно, детским лепетом по сравнению с фильмами ужасов, но всё же это хоть что-то хорошее за сегодняшний день. — Чур, ты первая рассказываешь, — подскочила она на диване.

— Хорошо, — хитро заулыбалась Ирочка. Она села поудобнее и начала рассказывать свою страшилку:

«В одном чёрном-чёрном городе, на одной чёрной-чёрной улице, в одном чёрном-чёрном доме, в одной чёрной-чёрной квартире жила была маленькая девочка вместе со своей мамой. Однажды девочка осталась дома одна, она бегала из комнаты в комнату и разрисовывала обои чёрной краской. И вдруг… — Ира затаила дыхание. — На стене появилась кровавая надпись: «Гроб на колёсиках едет к тебе…» Девочка испугалась и попыталась закрасить кровавую надпись чёрной краской, — незаметно Ирочка придвинулась поближе к Василисе, которая внимательно слушала её, выглядывая из-под одеяла. — Но надпись, изменившись, просочилась сквозь чёрную краску: «Гроб на колёсиках въезжает в твой дом…» — хозяйка комнаты говорила уже дрожащим голосом пытаясь напугать гостью. — Девочка кинулась закрашивать надпись, — затараторила Ирина, — но надпись снова изменилась: «Гроб на колёсиках въехал в твою квартиру…» Девочка ужаснулась и забилась в угол прямо под кровавой надписью, она дрожала, как осиновый лист, — Ира сбавила темп и тихо произнесла. — В комнате погас свет, заиграла зловещая музыка, и скрипучий голос из стены прошептал: «Позови меня…». Девочка так же тихо спросила, от ужаса ища глазами, кто говорит с ней: «Кто ты?» Тишина была ей ответом, тогда она погромче повторила свой вопрос, но стена молчала. Девочка подумала, что ей всё это привиделось, и уверенно произнесла: «Кто ты?» — Ира сделала крохотную паузу и незаметно протянула свою руку под одеяло к ноге Василисы. — «Чёрт!» — резко заорала она, что есть мочи. Вася завизжала от неожиданности и подскочила вместе с одеялом. Иринка начала звонко смеяться над реакцией своей младшей сестры. А Васёнка кинула в сестру подушкой.

— Дурочка! — сверкая глазами, произнесла она, всё ещё пытаясь прийти в себя от испуга. — Ты зачем закричала? — дыхание было неровным, но голос уже не дрожал.

— Это же страшилка, — пожала плечами хозяйка комнаты. — Ты сама предложила.

— Не-е-ет, — протянула гостья, — я больше не хочу никаких страшилок! — она произнесла это очень чётко. — Ты теперь со мной в туалет ходить будешь…

— Боишься, что из туалета выпрыгнет… ЧЁРТ! — снова Иринка произнесла последнее слово резко и громко. Вася опять подпрыгнула и завизжала.

— Хватит меня пугать! — два раза икнув, произнесла младшая сестра. — А то я и до туалета не дойду, — и она засмеялась, глядя на округлившиеся глаза Иришки.

— Ну… — протянула старшая сестрица, — пожалуй, я пойду спать в зале… — протяжно произнесла она.

— Не-е-ет, — заныла Василиса.

— Не бойся, — подбодрила её Иринка, — я буду рядом.

— Я теперь не засну, — улыбаясь, прошептала кареглазая девочка.

— Я тоже, — нагнувшись, зашептала в ответ сестра.

— А ты-то почему? — нахмурившись, спросила Вася.

— Самой страшно, — доверительно призналась старшая. — Вдруг кто-то вылезет…

— Всё, Ира… — перебила хозяйку комнаты Васюша, — хватит страшилок, давай лучше о чём-нибудь хорошем, — Иришка заулыбалась.

— Теперь твоя очередь что-нибудь рассказывать, — напомнила она, — так что… прошу, — девушка легла рядом с напуганной гостьей и укрылась тёплым одеялом. — Я готова слушать.

— Я не знаю никаких интересных историй, — скуксилась Васёнка, но потом всё же решила рассказать одну выдумку, так как поняла, что сестра от неё не отстанет:

«Когда-то давным-давно, когда у людей ещё не было электричества, жил один мальчик, который любил фантазировать. Родители постоянно ругали его за домыслы, а люди смеялись над его фантазиями. Но мальчик не унывал и придумывал всё новые и новые небылицы. Вся деревня смеялась над мальчиком, называя его вруном и дурачком.

Прошло несколько лет, и мальчик стал мужчиной, но свои фантазии он не бросил. Наоборот всё больше и чаще придумывал он разные небылицы. В это время через их деревню проезжал знаменитый граф, которому понравились весёлые выдумки непутёвого вруна. Недолго думая, граф предложил фантазёру поехать с ним в его замок и развлекать каждый день историями, за которые он обещал щедро платить.

В замке за вруном по велению графа записывали все выдуманные им истории. Его любили в замке за весёлый нрав и добрые шутки. Графская дочь полюбила юношу и рассказала о том своему отцу, который дал своё благословение. Несколько лет прожили они счастливо и вот, когда старый граф лежал на смертном одре, он рассказал своей дочери, что тайком от вруна за большие деньги издал все его истории, и теперь эти книги приносят огромный доход в их казну. Он попросил дочку, чтобы она не переставала записывать за мужем все его истории и издавать их.

Прошло уже много десятилетий, а книги вруна по сей день радуют детей и взрослых своей непосредственностью, добротой и юмором», — закончила рассказ Василиса и, улыбнувшись, добавила: –Вот и вся история.

— А кто тот автор? — полюбопытствовала Иришка. — Ну, вруном который был.

— А я не знаю, — пожала плечами Васёнка и широко зевнула. — Эту историю твоя мама нам рассказывала, когда была у нас в гостях.

— Понятно, — тоже заулыбалась сестра, — спи давай, вон как зеваешь. Так и меня проглотишь, — захихикала она.

— Не проглочу, — обиделась гостья. А потом тоже улыбнулась и пожелала сестре спокойной ночи. Натянув одеяло до самого подбородка, она закрыла глаза и блаженно промурлыкала что-то себе под нос.

— Приятных снов, — прошептала Иринка и повернулась на левый бок.

Ночь вступила в свои права, погрузив сестёр в сладкий сон.

Четвёртая глава. Курочка Ряба

Ночью Василисе снился кошмар. Её руки словно взбесились и отдавали разные приказы. Девочка пыталась сопротивляться, но не справлялась с этой задачей. Пища из холодильника исчезала во рту ребёнка с неимоверной быстротой, Вася пыталась зажимать рот, но тогда пища просачивалась через нос. Захлёбываясь потоком еды, девочка с безумным взглядом искала спасение. Слёзы сами собой текли по пухлым щекам, а руки не унимались и тащили в рот всё подряд: холодильник, платяной шкаф вместе со всеми вещами, находившимися в нём, телевизор. Затем из стены вылез чёрт. Он корчил гримасы, поджигал стулья, не давая Васе убежать из заколдованного круга, а потом резко приказал пленнице петь колыбельную. Девочка пыталась проснуться, но у неё не получалось. Она кричала, звала на помощь, но когда к ней прибежала её подружка со школы, то Васюша съела и её вместе с портфелем, а после, обернувшись, она увидела одноклассницу стоящей рядом. Белокурая подруга показывала пленнице кулак, сильно нахмурив свои почти белые брови.

Прошёл краткий миг, сон сменился. Василиса вместе с родителями летела на самолёте отдыхать куда-то далеко-далеко. Но когда девочка решила спросить маму, куда именно они направляются, то увидела вместо мамы деревянную куклу, которая, широко раскрыв рот, пыталась проглотить Васюшу. И снова ребёнок пытался позвать на помощь, но и в этот раз никто не пришёл. Пробегая по рядам кресел, она очутилась в тёмном подвале, который начал втягивать ребёнка в свои мрачные объятия. Крики переросли в панику, а тьма превратилась в водоворот теней, что тянули свои костлявые руки к Василисе и, вцепляясь в нее, причиняли боль.

Вспышка света, и девочка очутилась в комнате без дверей, зато в одной из стен переливалось разноцветным витражом окно, свет погас, и зажглись свечи, висящие под потолком. Они перемещались как мерцающие огоньки с быстротой маленьких колибри. Послышался грохот где-то за окном, и Вася поспешила узнать, что творится за этой красотой. Окно сменило свой цвет и стало совершенно прозрачным, а за ним разлилась густая тьма, больше напоминающая смолу, только в самом верху словно прилипла луна с откусанным краем. Вырываясь из липких лап тьмы, луна вспыхнула невероятно ярким неоновым цветом и погасла, унося с собой весь свет. Дикий ветер, взявшийся из ниоткуда, ворвался в комнату, сметая на своём пути задребезжавшее стекло. Окно разлетелось мелкими кусочками в разные стороны, окутав Василису облаком стеклянной пыли. Кто-то постучал, и сердце ребёнка тяжело застучало, сдавливая грудную клетку. Эти тиски не давали Васюше ни вдохнуть, ни выдохнуть. Стук повторился уже ближе и, скорчившись, девочка закричала от удушающей боли, но крик превратился в сдавленный хрип. Холод пробирал до костей. Стараясь освободиться от страхов, Вася попыталась глубоко вдохнуть и тут почувствовала острые зубы, впившиеся в её шею. Вдали показался тусклый проблеск света и, пересиливая свой страх, девочка протянула туда свою руку… «Крёстная, помоги мне», — прошептали губы, и Василиса провалилась во тьму…

— А-а-а!.. — резко сев, Васёна поняла, что это был только сон. Тело покрывала испарина от пережитого ужаса. Девочка откинула одеяло и решила пойти умыться. Глянув на часы, она поняла, что уже утро, но в квартире была тишина, видимо, все ещё спали. Надев на себя простенькое платьице тёмно-синего цвета, расклешенное слегка книзу, она нашла свои носочки в тон платью и Иринкины тапочки, которые стояли возле кровати.

В ванной она умылась холодной водой, прогоняя дурной сон и прошептала заговор, которому её научила крёстная, мама Оля:

Куда ночь туда и сон…

Словно лёд растает он.

С водой уйдёт печаль и грусть,

Теперь я страхов не боюсь!

Сначала Вася обмакнула руки в воду, затем растопырила пальцы чтобы вода просочилась сквозь них. После, стряхнув руки, она вытерла лицо о полотенце. Улыбнувшись самой себе в зеркале, она развернулась и пошла на кухню, чтобы не мешать Иринке спать и заодно немного подкрепиться после ужасного сна.

Часы на кухне показывали восемь утра. Заглянув в холодильник, Васюша решила съесть что-нибудь лёгкое и выпить чая. После праздника в холодильник сложили оставшиеся салаты, нарезку, пиццу и торт. Руки сами собой потянулись к сладкому, но Василиса, вспомнив рассказ крёстной о девочке, которая подчинялась своим рукам, решила сдерживать свои желания. Сделав несколько бутербродов с колбасой, она налила себе чёрного чая с молоком и удобно устроилась на мягком диванчике возле кухонного стола. Вспомнились вчерашний вечер и конфеты, которые она съела. Почему-то на душе стало некомфортно. Впервые Васёнка поняла, что поступила нехорошо, но признаваться она не собиралась, пусть остаётся всё так, как есть.

Доедая второй бутерброд, девочка вспомнила, как изменилась её старшая сестра Любочка, вернувшись из сказки и встретив своего принца. И ей, Василисе, так хотелось попасть в сказочный мир, встретить там того, кто предназначен ей судьбой и вместе прожить долгую и счастливую жизнь. Почему так везёт старшим? У Любаши принц, у Стаси тоже, ведь и она побывала в своих сказках. Так почему же не везёт ей, Васе? Девочка вспоминала, как Любочка рассказывала про весёлых маленьких гномов, о капризной Белоснежке, которая любила только петь и танцевать. О маленькой симпатяжке Золушке, которая нашла своё счастье с принцем из соседнего королевства. Даже Герда нашла своего наречённого братца, а маленькая разбойница осталась с одним из братьев-охранников. Все были счастливы, все радовались жизни. Почему же так плохо ей, Васюше?

Вначале она не поверила сестре и постоянно обзывала Любочку вруньей. Вася считала, что Александр — обычный студент университета, просто ему очень нравилась её старшая сестрица, но он вёл себя не как современные мальчишки. Он был всегда обходительным, галантным, даже с ней, Васёнкой, он вёл себя сдержано. В итоге она поверила в счастливую сказку, которая может исполниться, которая должна исполниться, но когда? И почему ей приходится ждать? Да и чего ждать? Может, только старшим уготовано счастье, а ей…

Бутерброды закончились, чай тоже. Ранняя пташка встала из-за стола, оставив на столе крошки, кружку с пакетиком заварки и оправилась в зал. В поисках пульта от телевизора девочка обыскала комод, компьютерный стол и подошла к крутящемуся посудному серванту. Любопытство дёрнуло ребёнка за руки, и Вася крутанула стеллаж. Что-то заблестело, ярко резанув по глазам. Девочка наклонилась и увидела на нижней полке красивую золотую серьгу с камешком, который переливался всеми цветами радуги.

— Какая красота! — от восхищения у ребёнка загорелись глаза. — Чья она, интересно? — спросила она и тут же ответила: — Да не всё ли равно, я ведь не буду её брать. Я просто её примерю.

Руки сами собой потянулись за серьгой и, подцепив украшение, Василиса повернулась к зеркалу. Быстрым движением рук она продела серьгу в правое ухо и улыбнулась своему отражению. Прошло несколько секунд любования собой, а затем комната вдруг закружилась, завертелась и поплыла куда-то в сторону. Васёнка испугалась, глаза её распахнулись от удивления и ужаса. Зал, который только что был перед её глазами, такой привычный и родной, превратился в жалкую лачугу с печкой в полкомнаты. Рядом с печкой расположилась огромная широкая деревянная лавка, кое-где треснувшая от времени. Большой стол с другой стороны печи и рядом со столом две лавки чуть поменьше. Над столом уютно расположилось широкое окно с узким подоконником. Нижнюю часть окна закрывали белые занавески. В углу возле входной двери стояло ведро, веник и ещё какие-то непонятные предметы. Когда первый испуг прошёл, девочка выдохнула. До ребёнка дошло, что она, как и её старшие сёстры, оказалась в сказочном мире. Но где? Почему дом пустой? Может она оказалась у семи гномов? Или в «Золушке»?

Двери со скрипом распахнулись, и в лачугу вошёл пожилой мужчина. На вид ему было лет шестьдесят. Невысокого роста, сутулый и щупленький. Седые волосы аккуратно зачёсаны назад, а такие же седые усы и борода коротко острижены. Одет он был простенько, в белую косоворотку, подпоясанную красным кушаком и тёмно-серые шаровары. На ногах красовались лапти поверх портянок, обмотанных грубой бечёвкой.

— Вот те на! — развёл руками старик. — Ты кто такая? — спросил он у девочки, которая стояла посреди дома. Но, не дав ответить, посмотрел себе за плечо и крикнул: «Бабка, подь сюды!»

На зов тут же прибежала женщина лет пятидесяти маленького росточка. Полная фигура не мешала ей быстро передвигаться. Вся она была как румяный пирожок, аппетитная и краснощёкая. Русые волосы были подвязаны белым платком, а одета была в яркий красный сарафан с неизвестными птицами, вышитыми по краю подола. Поверх сарафана был повязан фартук. На ногах красовались лапти, совсем как у мужа.

— Чаво надрываешси? — спросила вошедшая у старика и, когда тот кивком указал на непрошенного гостя, всплеснула руками и села на ближайшую лавку. — Батюшки свети ясный! — несколько секунд она разглядывала незнакомку, а потом поинтересовалась: — Ты кто ж будешь дитятко?

Васёнка стояла, как статуя, и не могла поверить, что она очутилась в сказке, да ещё не понятно какой. Вася, наверное, так бы и стояла, не говоря ни слова, но дед снова вступил в разговор.

— Девонька, — обратился он к незнакомке ласково, — ты как к нам в хату попала?

— Я… — наконец-то раскрыла рот девочка. Глаза её становились с каждой секундой всё больше и больше, словно решили выпасть из глазниц. В них читался ужас. Ребёнок уже не радовался, что попал в неведомый мир, наоборот, неизвестность испугала её. И зачем она желала попасть сюда? На глазах наворачивались слёзы.

— А ну тебя, дед! — подскочила к гостье бабка. — Ты пошто ребетёнка напужал? Вона как губки дрожат, что куст рябиновый! — она взяла девочку за руку и улыбнулась. — Ты не пужайся, милая, мы тебе зла не сделам.

— Я… — снова раскрыла рот Васёнка, — я н-не бо-юсь, — проикала она, но слёзы сдержала, не дав упасть предательской влаге на щёки.

— Ой, да ты ж мая рыба! — всплеснула снова руками хозяйка дома. — Ты ж поди не кормлена, не поина, — обернувшись к мужу, она заголосила. — А ну, хрыч старый, поди да воды принеси с ведёрко, чаю липового попьём.

Старик бросился из избы с улыбкой на хитром лице, прихватив ведро. А старуха, взяв, незнакомку за руку, довела её до лавки и усадила.

— Щас вареньице достану, будем чаёвничать, — подмигнула она девочке. — А ты, покаместь, вспомни, как имеце твоё, — развернувшись на девяносто градусов, женщина порылась за печкой и достала крынку с малиновым вареньем. — Свежее, — протянула хозяюшка, — седьмицу назад собраны ягодки были.

У Васюшки загорелись глаза. Она успокоилась, понимая, что раз к ней хорошо относятся, то значит, попала она, как минимум, в хорошую сказку, как максимум, туда, где и встретит своего принца. С улицы в дом вошёл старик, неся ведро ключевой воды. Поставив ношу рядом с печью, он зачерпнул ковшом воду и наполнил жестяной чан.

— Придётся погодить, пока не закипит, — снова улыбнулся дед и, подойдя к скамье, уселся напротив гостьи. Рядом пристроилась бабка.

— Ну, сказывай, кто така будешь? Имецо-то своё помнишь, али нет? — подперев кулаками свои румяные щёки, спросила хозяйка дома.

— Я Василиса, — улыбнулась девочка, окончательно расслабившись.

— Ты глядь дед, к нам САМА Василиса заглянула, чай мы с тобой чаво хорошего сделали, — засмеялась женщина, подбоченясь, но вставать не стала.

— Погодь бабка шутки разводить, — нахмурился старик и тут же заулыбался. — А ты Василиса какая? — обратился он к гостье, — Премудрая или Прекрасная?

— Я Василиса не сказочная, я Василиса загадочная, — Васёнка повеселела, понимая, что хозяева шутят с ней, а значит и ей можно.

— Ой, ты ж загадки разгадывать и загадывать любишь? — вскинув вверх брови, захохотал дед.

— Нет, — весело замотала из стороны в сторону головой девочка.

— А чаго тыды? — удивилась старуха, но улыбка не сошла с её круглого лица.

— А это значит, — хитро заулыбалась гостья, глаза её по лисьи лукаво прищурились, — что я люблю гадить. Люблю проказничать, вредничать и безобразничать!

— Вот те нате, сапог из-под полатей, — хохотнул хозяин избы и, смешно подскочив, побежал убирать забурливший чан.

— Я люблю шутников, дитятко, — погладив Васю по руке, бабка добавила, — ты откедова к нам такая весёлая?

— Я… — не понимая, что ответить, девочка решила сказать всё, как есть. — Понимаете, — начала она, — я была в гостях у крёстной, но пока все спали, решила примерить серьгу красивую, а она волшебной оказалась. Я её надела и очутилась здесь, у вас. Сестра рассказывала, что пока я все свои сказки не пройду, обратно домой не попаду, — быстро протараторив всё на одном дыхании, Васёнка выдохнула, и губы сами собой поползли в стороны, открывая в широкой улыбке белоснежные зубки. — Вот. В чём была в гостях, в том к вам и попала.

— Слухай, дед, — обратилась хозяйка избы не к гостье, — возьмём к себе загадочную Василису?

— Пущай живёт, коль негде боле, — хитро заулыбался старик.

В этот момент в дом вошли… животные? Первой шла кошка, за ней следом курица и собака.

— Я самая, тяв, важная для стариков, — пару раз гавкнув, сказала собака и выпятила свою каштановую грудь. Была она родовитой и гордо называла свою породу «двортерьер». — Я дом стерегу, тяв!

Бабка наклонилась к Васе и зашептала ей на ухо:

— Эта наша животинка, — указав на вошедших, она быстро всех перечислила: Жучка, Мурка и Рябушка. И снова быстро женщина отклонилась назад и села на своё прежнее место.

«Рябушка, — пронеслось в голосе у Василисы, — что-то очень знакомое…»

— Нет, я самая главная, мур-мяу, — довольно облизнувшись, промурлыкала кошка. — Я мышей ловлю.

— Куд-куд-куд-куда вам до меня! — расправив свои крылья, захлопала ими курица. — Я самая главная!

— Почему? — в унисон спросили оппоненты.

— Я ко-ко-кормлю всех, — заквохтала Рябушка.

— Это как? — уставилась на неё Жучка.

— Я же, ко-ко, птичка,

поэтому несу яички.

Яичко, ко-ко, разбивается,

омлет получается.

Курица аж подлетела от гордости за свою значимую миссию.

— Все вы главные, — пожурил спорщиков дед. — Вот щас чайком заправлюсь и айда репку сажать.

Животные обрадовались похвале и дружно закивали своими головками. Выйдя снова на улицу, они продолжили свой разговор, вот только теперь темой разговора была репка. И все старались друг другу доказать, что именно он будет больше всего помогать деду в посадке съестного продукта.

— Репка! — воскликнула Василиса. — Я попала в сказку «Репка»! — от удовольствия и радости она и не заметила, что хозяева дома смотрят на неё с недопониманием. — Извините. Вырвалось, — смущённо произнёс ребёнок.

Чай оказался вкусным, запах и вкус липового цвета был насыщенный и очень ароматный. Варенье было не приторно-сладким, наоборот, с кислинкой, словно туда добавили немного лимона. Выпив пару кружек божественного напитка, девочка зевнула.

— Устала, милая? — засуетилась старуха.

— Нет, — слукавила Василиса. — Вы не сказали, как вас зовут, — снова улыбнулась гостья старикам.

— Вот же, — стукнув себя по лбу, воскликнул дед. — Совсем старый стал, забываю всё, что сделать надобно.

— И то правда, — подхватила бабка.

— Меня дедом Егором кличут, — снова хитро улыбнулся хозяин дома, видимо, это было нормальное выражение его лица.

— А меня Дусей, — убрав кружки со стола, бабка добавила: — Ты, девонька, давай на полати ложись, да прикорни немного, а мы со старым ещё поработаем до завтрева, а с утреца завтрак какой-нить сварганим, — и женщина указала на печь.

Василиса и правда почувствовала большую усталость и решила немного поспать. Она залезла на печку и уютно устроилась между печкой и стеной на полатях, укутавшись лоскутным одеялом.

Пятая глава. Будь нашей внучкой

Пока гостья почивала на полатях, дед Егор вышел во двор и, вскопав небольшую грядку, посадил семена репы. Жучка уже бежала к своему хозяину с лейкой в пасти, когда старик поднимался с корточек.

— Молодец! — похвалил он верную помощницу. — Сейчас польём наш урожай и порядок.

— Стой, дед, — мурлыкнула кошка. — Дай-ка мне, мур-мяу, сперва шепоток на водичку кинуть, мяу, чтобы большая репка росла и глаз, и желудок радовала.

— Давай, Мурка, шепчи, — хихикнул старик. — Глядишь, и правда репка вырастет гигантской, что и в зиму не съесть её будет.

Кошка подбежала к лейке, положила передние лапы в воду и на распев промурлыкала:

Расти репка выше,

Чем у дома крыша.

Расти необъятной,

Сочной и приятной.

Расти, разрастайся,

Водою умывайся.

Созревай скорее,

Становись спелее.

Будут тянуть репку

Бабка да дедка. Мрр…

Мурка высунула свои лапы и обрызгала семена. Повернувшись к хозяину, она вальяжно промурчала: «Теперь поливать можешь, я свою работу сделала, мур-мяу», — и, подняв свой хвост вверх, отправилась восвояси.

— Снова пошла мышей ловить, — тявкнула Жучка.

— Пущай поиграется, — хохотнул дед. — Ну что, попробуем заговорённой водицей гряду полить? — обратился он к собаке.

— Попробуем, тяв, — завиляла хвостом Жучка и, высунув язык, уставилась на старика, который, тихонько насвистывая какую-то мелодию, поливал только что посаженные семена.

Бабка, выйдя во двор, подошла к ним.

— Спит воробушек, умаялась поди, — руки она скрестила перед грудью, круглое лицо теперь не светилось улыбкой, наоборот, оно было серьёзным и хмурым.

— Дуся, ты почто такая смурная? — весело поддел бабку Егор.

— Не мелкая магия тута замешена, ой не мелкая, — помотала головой старуха. — Ох, и намается девулька, ох и натерпится всякого.

— Да откедова ей неприятности-то ждать, коли она у нас поселится? — лукавство растворилось, и дед тоже нахмурился.

— Мы с тобой, Егорка, мелки сошки, что твои вошки. Возьми ладошку, ударь о ладошку, и крынтец вошке, — Дуся хлопнула ладошкой о пышное бедро, показывая, насколько легко их уничтожить. — А на Васёнке-то видел кака замудрёна магия накручена, наверчена! — тяжко вздохнув, бабка продолжила снова, сложив на своей необъятной груди руки: — Как бы за дивуленькой злые черти не погнались, а то ведь не спасти нам её, старый.

— Магия сильная, — почесав затылок, прокряхтел Егор. — В этом ты права, да тока в округе нет сильных магичек, все поразбежались, — пожал он плечами. — Деревенька-то наша вымирает, один пшик остался, — старик махнул рукой вверх. — Ты, мать, воду не баламуть, глядишь, всё и обойдётся.

— Ну, коль ты не испужался, так и мне бояться не пристало, — расправив фартук, улыбнулась старуха и тихонько отправилась в дом.

— Тяв, послушай хозяин, тяв, — начала Жучка, опустив свой хвост на землю. — Я не учуяла сильной магии, тяв. Скорее отголоски, тяв, каких-то древних чар. Но они не наши, тяв, и бояться их не надо.

— Что ж, — заулыбался дед, — значит, будь что будет, — и тоже отправился в дом за старухой.

Утро разбудило Василису ароматом свежего липового чая. Девочка потянулась и, спустившись со своего ложа, присоединилась к деду и бабке.

— Доброе утро, — весело прощебетала гостья.

— Доброе, дитятко, доброе, — расцвела в улыбке Дуся. — Я тута покумекала и решила, что ты нам внучкой будешь, своих дитяток у нас нету-ка, вот тебя и будем любить и обласкивать, как можем. Так что вот нат-ка, надень, — показывая на лавку, заключила она. На указанном месте лежали обмотки и лапти, широкая рубаха и укороченный, ушитый по бокам сарафан, а так же лента для волос. Видать старуха ночью вовсю старалась принарядить появившуюся в их жизни внучку.

— Чай ты девица справная, помогать нам будешь, — дополнил свою жену старик.

— Хорошо, — ответила Василиса. В голове у неё всё перепуталась, и она не знала, что ей нужно делать. Люба, старшая сестра, была уже взрослой и отлично сориентировалась в своей сказке. А что делать ей? Она же ещё ребёнок…

— Садись к столу, будем чаёвничать, — захлопотала старуха, разливая ароматный напиток, когда Васёна надела приготовленную для неё одежду.

Гостья плюхнулась на скамью и потянулась за своей кружкой.

— Постой-ка, красота неописанная, — остановил её старик. — А умыться?

— Я… — рука девочки повисла над столом, на лице появилось смятение. Вася не знала, что ответить. Дома, да ещё и старшей сестре, она бы бросила, что умываются только грязнули, а она не пачкалась, так как кровать чистая.

— Пошли во двор, покажу все наши удобства, — взяв ребёнка за руку, дед Егор потянул Васюшу на улицу.

Выйдя, Василиса начала осматриваться. От входной двери до калитки вела дорожка, выложенная булыжниками. По правую руку находился колодец, рядом скамья, на которой расположились два ведра и большой ковш. За колодцем, возле забора, стояла будка для Жучки. Не сказать, что богато живут, но и нищими не назвать.

— Вот здесь, — старик указал на колодец, — можно умыться, а вот там, — Васёнка посмотрела по левую руку от себя, — можно нужду справить, — там, куда кивнул дед Егор, находилась грубо сколоченная деревянная будка. Видимо, это был деревенский туалет, так рассудила девочка.

Рядом с будкой находился небольшой курятник, в котором уютно устроилась одна единственная хозяйка столь больших для неё хором — Ряба. От основной дорожки влево вела тропинка, уходящая за дом. Проследив за взглядом Васюши, старик улыбнулся и крякнул:

— Там огород у нас, небольшой, — он шагнул в сторону тропинки и поманил за собой гостью.

Васёнка пошла следом за стариком и ахнула. Огород был и правда небольшим. Всего семь грядок, каждая по два метра в длину. А по периметру уютно садика росли малина, смородина и вишня. В глаза бросалась первая грядка, на которой росла огромная репка. Посмотрев на деда, Василиса поняла, что он тоже в шоке от увиденного. Но девочка продолжила свой осмотр. Вторая и третья грядки были усеяны викторией, ягоды были крупными, ярко-алого цвета. Они так и манили попробовать их на вкус. На четвёртой грядке росли укроп и петрушка. Пятую грядку облюбовал зелёный лук. На шестой грядке извивались лианой огурцы, а седьмая грядка благоухала какими-то неизвестными Василисе травами.

— Я правильно угадала сказку! — от переполнявшего её счастья выдохнула Васюша. — Репка!

— Я ничегошеньки не понял из твоих речей, — нахмурился дед. — Но почему репка за одну ночь так вымахала, что один я её и не вытяну поди што?

— А мы вместе её попробуем вытянуть, — подбодрила хозяина девочка. — А сейчас я умываться пошла, — и побежала к колодцу.

Вода оказалась ледяной. Вернувшись домой, умытая Вася не переставала стучать зубами.

— Х-хол-лодно, — обнимая себя руками, она пыталась согреться.

— Бог мой ты, чего ж ледяницей-то умывалась? — бабка сердито зыркнула на старика. — Ты чё ж, старый хрыч, баньку девульке нашей не показал? Смотри, как озябла, словно пичужка малая.

— Это боевое крещение было, — хохотнул старик, показав свои зубы.

— Я вот тебе покажу боевое крещение! — Дуся замахнулась на мужа мокрой тряпкой и наотмашь хлестнула его по руке. — Ты ж отморозишь пухлые щёчки у нашей внучки.

Старик выхватил тряпку и, подбежав к бабке, чмокнул её в щёку.

— Ты, старая, не ругайся, пущай ребятёнок немного обвыкнется, — он хитро подмигнул Василисе, скорчив смешную гримасу, отчего та расхохоталась. — А баньку ты ей сама покажешь сегодня, когда я её запарю так, что дым коромыслом встанет.

— Ну-ну, Егорка, не свались под горку… когда будешь в следующий раз шутки свои шутить. А теперь, — просияла Дуся, — все за стол, руки на стол и налегать на дары Рябушки.

На столе стояли три деревянные миски, в которых дымился аппетитный омлет, рядом стояли кружки с липовым чаем и ароматный хлеб с хрустящей корочкой. Завтрак был скудным, по мнению маленькой гостьи, но вкусным. Дед Егор постоянно шутил, и лукаво сощуренные глаза искрились весёлыми смешинками. Бабка Дуся старалась как можно больше впихнуть в новоявленную внучку омлета, отчего Васёнке показалось, что её закармливают как поросёнка на убой!

Когда завтрак подошёл к концу, старик отставил столовые приборы в сторону и нагнулся к своей жене.

— Слухай, старая, — начал он, — у нас тут за ночь репка народилась.

— Как так за ночь? — опешила бабка, выпучив смешно глаза. Рот сам собой распахнулся и не хотел закрываться обратно.

— Ну, вышел, стало быть, я показывать Васюше наши владения гигантские и — бац! — он хлопнул себя по коленям, — а там репка выросла. Большая такая, красивая, так и просится, чтобы её съели.

В этот момент в дом вбежали кошка и собака, за ними следом, хлопая крыльями, то ли летела, то ли бежала курица.

— Там, тяв, репка, тяв, тяв… — от волнения Жучка перешла на лай.

— Она хотела сказать, мур-мяу, — кивнула в сторону собаки Мурка, — что репка за ночь вымахала выше крыши, мур-мяу.

— Куд-куда-да-да, — закудахтала Ряба, — где это видано, куд-куда, чтобы репка была больше дома, ко-ко? — её птичьи глаза выкатились наружу, а клюв то и дело открывался.

— Да што вы меня разыгрываете? — взвилась бабка. — Что, старый, — прищурилась она, глядя на старика, — подговорил всех?

— Там и правда репка очень большая выросла, — вклинилась в разговор Васёнка. — Я таких больших овощей ещё не видела.

— Да ты коль не веришь, поди, глянь на чудо природы! — хохотнул дед Егор.

Дуся соскочила со скамьи и понесла своё грузное тело, как лёгкое пёрышко, туда, где, как ей казалось, будет очередной розыгрыш. Короткая дистанция не дала ей слишком устать, но всё-таки масса тела давала побочные эффекты в виде отдышки. Склонившись вниз и, упершись руками в колени, бабка встала, чтобы отдышаться. Прошла всего пара минут, женщина подняла глаза на грядку и… ахнула. Перед ней находилась и правда большая репка, нет, она не была величиной с дом, но всё же… Бабка подошла вплотную к чудо-овощу и померила, приставив правую руку к верхушке репки, её величину.

— Да она доходит мне до груди! — в очередной раз ахнула старуха. — Вот это урожа-ай! — протянула она и, широко улыбнувшись, начала пританцовывать. — Ай да репка, ай да умница! — подпевала бабка, отбивая простенький ритм ногами. — Ох, и вкусный сегодня будет обед.

— Старая! — крикнул дед Егор, приоткрыв двери. — Пошли в дом, а то Ряба совсем с катушек съехала, всё кудахчет да кудахчет.

Дуся кинулась обратно. Вбежав на порог, она увидела свою любимицу. Курица ходила по кругу, размахивая крыльями, и с выпученными глазами кудахтала что есть мочи. Вася сидела, раскрыв рот, и наблюдала за бешеной птицей. Дед носился по дому, пытаясь поймать Рябу, собака и кошка заныкались по углам, понимая, что острый клюв очень больно может ударить. Подоспевшая бабка сняла свой фартук и кинула его на курицу. Оказавшись под фартуком, Ряба успокоилась и тихонечко запричитала:

Ко-ко-ко, совсем мне, Рябе, не легко.

Не могу летать я высоко.

Не могу я лаять и мурчать.

Не могу я как петух кричать.

От меня и, ко-ко, проку нет в избе

Лучше позабыть вам обо мне…

— Рябушка, — охнула бабка, всплеснув руками, — да что ты такое говоришь? Ты же наша кормилица.

— Ох, ко-ко-ко-ко-ко-ко,

Мне нестися не легко.

И тут курица снова выпучила свои птичьи глаза и снесла яйцо. Дед и баба первыми увидели второе чудо — золотое яйцо!

— Вот так яйцо,

Что у солнца крыльцо.

Не просто — золотое,

Без единого шва — литое!

Бабка подхватила на руки Рябу и погладила её по гребешку.

— Ты ж наша кормилица, — затем, аккуратно опустив птицу на пол, подняла яйцо и положила его на стол.

«Я думала, что попала в «Репку», — размышляла Василиса, — но теперь мне кажется, что это другая сказка, — девочка внимательно следила за происходящим, не вмешиваясь в процесс. — Скорее всего, я попала в «Курочку Рябу».

— А что, бабка, — хмыкнул дед Егор, — сегодня на обед можно репку приготовить, а на ужин блинов напечь, раз чудное яйцо у нас появилось, да ещё большое такое, — и правда, поднятое с пола яйцо не помещалось в руке у бабки.

— У нас муки кот нахныкал, — отмахнулась Дуся. — Погодить надо с ужином.

— А может, его просто продать? — спросила Васёна, подавшись вперёд и стараясь рассмотреть яйцо, которое скорее казалось какой-то игрушкой, раскрашенной золотой краской.

— Дык кто ж его купит-то, тако срамное? — сморщилась бабка. — Было бы оно из золота, тыды бы можно было, а это… — она взвесила яйцо в руке показывая, что оно лёгкое, — так, подделка, — разочарование хорошо читалось на её лице, но, повернувшись к курице, старуха смутилась и добавила: — Это хорошо, что ты простые яички несёшь, их кушать можно…

Ряба демонстративно отвернулась и тихонько заквохтала.

— Ладушки, — ударил рукой о стол старик, — пошли, Васюша, за хворостом в лес, а старуха пущай с яйцом разбирается, что с ним делать или что из него делать, — хихикнув, дед Егор подмигнул девочке, взял из-за печи топор, верёвку и направился к двери. — Вы с нами? — спросил он у Жучки и Мурки.

— Я да, тяв, — подняв вверх хвост, подбежала к старику собака.

— А я лучше пойду на солнышке понежусь, мур-мяу, — мяукнула Мурка и скрылась за открытыми дверьми.

Васюша встала со скамьи и отправилась с дедом в лес.

Шестая глава. Яйцо

В лесу старик рассказывал Василисе много забавных историй и сказок. От смеха на глазах девочки выступили слёзы. Ей было хорошо и весело. Собака частенько добавляла к историям своё мнение, пытаясь казаться очень умной.

«Давно я так не смеялась, — думала девочка, идя по лесу и собирая сухие веточки. — Здесь так спокойно. Только бабушка Дуся и дедушка Егор. Люба рассказывала о принцах, о любви, о том, что в сказке обязательно нужно найти свою вторую половинку. Но где её взять, если мне всего девять лет? Ну… почти десять. Но это всё равно мало. Конечно, — улыбнулась Вася своим мыслям, — и мне хотелось бы встретить принца на белом коне с розовым замком и горой сладостей…» — за размышлениями она и не заметила, как пришла вместе с дедом обратно домой.

— Вот сюды скидывай, Васёнка, — ткнул старик на порожек возле печки, окликая приёмную внучку и периодически потирая поясницу. — Нужно нашу печь растопить, чтоб обед сварить.

Девочка подошла к указанному месту и аккуратно положила охапку хвороста, затем улыбнулась хозяевам.

— Что мне делать? — конечно же, она надеялась, что ничего ей не поручат, но и сидеть без дела ой как не хотелось. Компьютера нет, планшета тоже, даже телефон остался у тёти Оли в детской комнате, да и вряд ли он бы здесь работал. Скукотища…

— Ты поди в речки побразгайся, — заулыбалась бабка. — Погода жаркая, речка тёплая, что парное молоко. А мы тута с дедом репку приготовим.

«И всё-таки я в „Репке“, — пробубнила себе под нос Василиса, постоянно хмурясь при упоминании совершенно детских сказок. — Надо ж было угодить в малышковые истории!» — снова свела брови к переносице девочка.

— Слухай, старая, может, в обед яйцо енто сготовим, а отужинаем гигантелой? — усмехнулся дед, понимая, что старуха так и не решила, что делать со злополучным кладом.

— Ну… — плаксивое выражение на лице старухи было настолько комичным, что Васёнка чуть не прыснула со смеху, но вовремя отвернулась, зажав себе рот. «Дома я бы не постеснялась открыто обсмеять человека, — пронеслось в её голове, — так почему здесь я себя веду по-другому? — вопрос застрял в голове как заноза, ошарашив открытием. — Что мешает мне вести себя так, как я привыкла?»

— Давай, старая, приготовим просто яичницу, — ворвалась в Васино сознание фраза старика. — Раз уж у нас муки кот нака… кхм… — сам себя одёрнул дед Егор и заулыбался, показывая все свои белоснежные зубы. Но внучка не перестала думать о неестественном для себя поведении.

Бабка достала большую миску, взяла в руки яйцо и стукнула им о край посудины. Яйцо отскочило и, выпрыгнув из рук старухи, словно мячик упрыгало в угол дома.

— Вот те нати! — охнула бабка, всплеснув руками, и побежала за бракованным яйцом.

— Хи-хи-хи, — тихонько захихикала Василиса, сравнивая яйцо с попрыгунчиком. Мысли тут же вылетели у неё из головы, уступив место эмоциям.

— Вот ведь… — хотел выругаться дед, но снова себя остановил. — Как живое!

— И то правда, — Дуся снова попыталась стукнуть яйцом по краю миски, но сцена повторилась. Золотой «мячик» упрыгал и скрылся от преследования, закатившись за печку.

Теперь Василиса смеялась уже в открытую, с ней вместе хохотал дед, а бабка, от удивления раскрыв рот, стояла, разведя руками в стороны, и не знала, что делать. Сцена была настолько комичной, что даже воздух, казалось, хохотал вместе с ними.

— Ты чё, старый, очумел? Смеётся он! — обиженно пробурчала Дуся, придя в себя. — Давай-ка сам разбей эту… штуковину, — подойдя к Василисе, Дуся зашептала ей на ухо: «Пущай теперя он поиграет в догонялки с Рябушкиным отпрыском», — Вася звонко рассмеялась и кивнула, соглашаясь с довольной старухой.

Дед Егор решил, что раз о край миски яйцо не разбить, значит, его нужно расколоть ножом. Взяв массивный тесак, для начала тихонечко стукнул им. Яйцо на какое-то мгновение превратилось в желе, которое с лёгкостью вытолкнуло лезвие ножа и осталось целым и невредимым. Тут настала очередь смеяться старухе.

— И пошто енто ты так тихонечно рубанул? — хихикала Дуся, скрестив на груди руки. — Ты чё, пожалел его чё ли?

— Оно не желает, чтобы его разбивали, — в голос засмеялся старик, облокотившись о стол.

— Оно чай не живое, чтобы хотеть чаво, — пыталась унять смех Дуся. А Васёна, у которой выступили на глаза слёзы, хохотала громче всех.

— Щас рубану наотмашь, — нахмурился дед Егор, — только успевай желток да белок по стенкам собирать…

Он положил яйцо на стол, поплевал на ладони, взял тесак и, сильно замахнувшись, рубанул что есть сил. Яйцо снова стало желейным и, прогнувшись на секунду, поглотило лезвие ножа, а затем резко вытолкнуло его обратно, оставшись целёхоньким.

— Не будет у нас обеда, — сквозь смех и слёзы вымолвила Василиса и, вспомнив сказку, затараторила: — Жили-были дед да баба. И была у них Курочка Ряба. Снесла курочка яичко, да не простое — золотое. Дед бил, бил — не разбил. Баба била, била — не разбила. А мышка бежала… — не успела девочка закончить сказку, как двери в дом распахнулись, и на пороге оказалась Мурка.

— Где? Где эта нахалка, мур-мяу? — завизжала кошка, словно маленькая писклявая девчонка.

— Ты о ком? — одновременно спросили у неё дед и баба. Смех разом прекратился, уступив место любопытству.

В этот момент по краю стола побежала мышка, увидела яйцо и… махнула своим серым хвостом пытаясь скинуть помеху со своего пути. Яйцо раскололось пополам, и жидкость медленно вытекла. Кошка одним прыжком одолела расстояние и поймала серую плутовку.

— Что с ней делать, мррр? — довольно замурчала Мурка, предвкушая игру в «кошки-мышки» со своей побеждённой жертвой.

— Ам-м-м… м-м-м… — открывая рот, словно рыба, выброшенная на сушу, бабка одной рукой показывала на мышь, а другой держалась за сердце. На её лице был написан ужас, кровь отошла от румяных щёк и теперь она казалась серой, как та самая плутовка, которая так её напугала.

— Отпусти ты её, — кивнула на серую гостью Василиса, пытаясь привести в порядок свою мимику: от долгого смеха челюсть свело. — Она нам ещё пригодится.

— Пригожусь, — запищало мелкое создание, окидывая всех умоляющим взглядом. — Только позовите, — и пока Мурка соображала, что же всё-таки сделать с добычей, мышка, улучив момент, выскользнула из её лап и была такова.

Придя в себя, старуха завыла волком. Старик, подбежав к жене, начал её успокаивать. А Василиса, не зная, что делать, подошла к столу. Подставив миску к краю столешницы, она аккуратно переложила туда яйцо.

— Яйцо целое, — пожала плечами Василиса, — подумаешь, на столе разлито было. Ты, бабулечка, лучше на нём колобок замеси, всё добру не пропадать, — смекнула она и улыбнулась своим мыслям, отчего щёки заболели. «Хватит смеяться, — добавила мысленно Вася, — а то так и останусь, как та девочка из анекдота, которая ходит в каске и улыбается…»

— А и то верно, старая, — встрепенулся дед Егор. — Замеси-ка колобок, вот и пища будет для желудка, — повернувшись к внучке, он одобрительно посмотрел на нее. — Молодец, внучка, правильно придумала.

— Да из чего испечь-то? — завозмущалась Дуся. — Говорю же, муки, что кот нарыдал, нету-ка её у нас, всю съели, — плюхнувшись на свой объёмный зад, она запричитала. — Вот ведь судьба судьбинушка, вначале сюрприз готовит приятный, а потом другим сюрпризом всё хотение перебивает.

— Ну, хватит крокодиловы слёзы лить, чай у нас потоп начнётся, и тогда не то что колобка не будет, дом потонет, где тыды жить будем? — прикрикнул старик. — А, старая? — спокойно добавил Егор, успокаивая бабку, хитро сощурив глаза. — Ты лучше по коробу поскреби, да по сусекам помети, авось муки пригоршню и наскрябаешь…

— А где эти самые сусеки? — поинтересовалась Васёнка. Она ещё в своём мире хотела посмотреть в интернете ответ на свой вопрос, да всё как-то некогда было или лень.

Дед и Баба улыбнулись, посмотрев друг на друга.

— Это короб такой, — погладив внучку по голове, начала старуха. — Должен стоять в амбаре, да у нас он стоит вона там, — и она ткнула указательным пальцем на верхний брус над дверьми.

Василиса широко улыбнулась и решила помогать бабке, но Дуся остановила девочку взмахом руки.

— Отдыхай внучка, негоже тебе батрачить, пока мы с дедом силы имеем, — и достала с притолоки короб из-под муки. Заглянув в короб, бабка в очередной раз ахнула и от удивления села прямо там, где стояла.

— Ты чего, старая? — забеспокоился дед. В этот момент вошла курочка Ряба.

— Ко-ко-ко, я слышала, что вы грустны от того, ко-ко, что разбила мышь яичко, — закудахтала курица. — Не плачьте, не рыдайте, снесу я вам другое, ко-ко, яичко не золотое, а простое.

— Рябушка, — подойдя к курице, зашептала Василиса, — ты молодец, ты кормишь всех, — и снова в голове девочки пронеслась мысль о том, что она не поступила бы так, будь сейчас в своём мире. «Неужели сказки насильно впихивают в меня всё положительное?» — добавила она мысленно, но в этот момент отвлеклась на пожилую пару.

Дед, подбежавший к жене, тоже ахнул и уселся рядом с бабкой на пол.

— Да что там у вас такого произошло? — воскликнула Василиса и подошла к старикам. Заглянув в короб, девочка поняла, что он полон муки.

— Не было муки, не было! — ошарашено произнесла Дуся. — С прошлой седьмицы не было, всю поели.

— Ох, не чисто тут дело, — взволнованно прошептал старик, но страха не показал. Поднявшись на ноги, он помог встать своей жене и, забрав из её рук короб, поставил его на стол.

— Если есть мука, значит, можно колобок приготовить, или другое какое блюдо, — тихонько начала свою речь Васёнка. В её глазах горел огонь недоумения. — Разве плохо, что мука появилась? — спросила она и мысленно добавила: «В этих сказках не было магии, там вообще ничего интересного не было…»

— Это третье чудо, — серьёзно произнесла старуха, постоянно теребя свой передник. — Чудо, которое творишь ты, — она посмотрела на внучку. На глазах Дуси наворачивались слёзы. Страх? Счастье? Она сама не понимала своих чувств.

— Да что за чудо? — нахмурилась Василиса и, топнув ногой, сложила на груди руки. Ей не нравились выкрутасы мира, в который она угодила раньше времени.

— Первое чудо — репка, — начал своё пояснение старик, почёсывая затылок. — Она выросла гигантской и всего лишь за ночь. Второе чудо — непонятное яйцо, которое никто не мог расколоть, кроме… — посмотрев на жену, дед Егор решил не продолжать, понимая, что бабка панически боится маленьких серых созданий. — И третье чудо — мука, которой не должно быть, — улыбнувшись, он подытожил: — Всё это начало происходить с твоим появлением.

— Вы считаете, что я всё это делаю? — от удивления глаза ребёнка расширились, на лице отобразилось смятение. Страх липкими лапками начал оплетать её мысли. Что ещё преподнесёт ей сказка?

— Возможно, — почесав затылок, произнёс старик. — Но не факт, — поднял он палец кверху, успокаивая ребёнка.

— Уф, — наконец-то окончательно пришла в себя бабка. — Вот ведь натерпелась сегодня чудачеств. Чуть со страху не отдала душу домовому! — повернувшись к печи, старуха поклонилась низко в пояс. — Ты уж извини меня за такие слова, батюшка домовой, — затем Дуся улыбнулась и, подойдя к Васёнке, погладила её по голове. — Ты не пужайся так, ты наша внучка, а значится теперя с нами и останешься жить. Хоть трава не расти, а в обиду мы тебя не дадим!

Василиса выдохнула всё напряжение и улыбнулась. Слова бабки спугнули подбирающийся к своей жертве страх.

— Спасибо — только и смогла произнести гостья, а на глаза навернулись слёзы облегчения и благодарности.

— Сидай тут, да смотри, чтобы яйцо снова от нас не убёгло, — засмеялась Дуся, усаживая девочку за стол. Васёнка села и, подперев щёки кулачками, приготовилась наблюдать за тем, как готовит бабушка.

Старик пошёл во двор кормить Мурку, Жучку и Рябу, которая, то и дело кудахтая, бежала рядом, а бабка начала петь и готовить:

Как в руках умелых, да в руках искусных

Готовилась сметанка жирная да вкусная.

Масло туго взбили, в погреб положили.

Тесто замешали и сукном прикрыли.

Поднимайся тесто, кверху поднимайся,

Вдвое, втрое, вчетверо тесто разрастайся.

Вот теперь мы вместе вылепим ватрушку,

Пусть радует Васюшу, деда и старушку…

Ватрушка не получится, мы слепим колобок.

Подгорит случайно его румяный бок.

Остужать поставим на одно окошко,

Пусть остынет колобок ну совсем немножко…

Дуся допела песенку и поставила большой красивый золотистого цвета колобок остывать на окошке, а сама со счастливым выражением лица повернулась к Василисе.

— Наш обед почти готов. Пошли к деду, чёй-то он совсем во дворе заработался, — и, взяв ребёнка за руку, отправилась во двор.

Седьмая глава. Репка

В огороде Дед обходил огромную репку со всех сторон, почёсывая затылок. Домашнюю животинку он уже накормил, теперь нужно накормить семью.

— И как таку махину вытащить? — бурчал он себе под нос. — Она ж с дом величиной… — ещё немного подумав, он решил вначале подкопать со всех сторон землю, чтобы легче было тянуть репку.

В сараюшке находилось две лопаты, штыковая и совковая. Выбирая между лопатами, дед снова задумался.

— Совковая больше для уборки снега подходит, — бубнил он себе под нос. — Она с прямым носом да с бортами. Хотя ежели ссыпать землю обратно в яму, то она сама то. А вот штыковая лучше для работы на целине да на твёрдых грунтах, вона как закруглёно лезвие и нос, что у цапели, — снова почесав затылок, он махнул рукой — Эх, была не была, возьму обе, а там посмотрю, какая пригодится.

Придя вновь к репке, он отложил совковую лопату в сторону. Плюнув на ладони и растерев их, он взял штыковую и начал обкапывать гигантский овощ со всех сторон. Время летело быстро. Из дома в огород пришли бабка и Вася. Они стояли в сторонке и наблюдали за работой старика.

— Может, помочь? — поинтересовалась Василиса.

— Нет, внучка, — засмеялся дед. — Чем ты можешь мне помочь? — и снова принялся за работу.

— Ты поглядь-ка, какой силач выискалси, — засмеялась бабка. Она стояла, сложив руки наперекрест на своей объёмной груди хитро сощурив глаза, и посматривала на происходящее.

Дед закончил обкапывать репку и, вновь поплевав на руки, схватился за огромную ботву гигантского овоща. Потянув на себя репку, он упёрся ногами в землю и накренился назад в попытке вытащить съедобного гиганта.

— Тянет-потянет, а вытащить не может, — как завороженная произнесла Василиса, процитировав сказку, которую так часто слышала в раннем детстве.

— Енто точно, — закивала головой Дуся. — Не вытащит он енту гигантелу в одного, — и снова хитро заулыбалась.

— Может, всё же помочь? — снова спросила Васёнка у старика.

— Ну… — оставив репку в покое, дед снова почесал свой затылок. — Давай, бабка, подмогни мне чуток.

Старуха подошла к своему мужу и, взявшись за его талию, тоже упёрлась ногами в землю, чтобы было удобнее вытаскивать такую махину.

— Позвал дед бабку, — снова процитировала Василиса. — Бабка за дедку. Дедка за репку. Тянут-потянут, а вытянуть не могут, — девочка подошла к старикам. — Давайте я вам всё же помогу.

— Давай, девчуля, помогай, — хихикнула Дуся. — Одни мы тута не управимси.

Васюша взялась за бабку так же, как она за деда, и упёрлась ногами в землю.

— Нам придётся всех позвать, — после первой неудавшейся попытки подсказала старикам девочка, но они отмахнулись. — Позвала бабка внучку, — нахмурившись, произнесла Вася. — Тянут-потянут, а вытянуть не могут… Так и не смогут, если не позвать… — неожиданно для себя Вася поняла, что именно она стоит на месте ВНУЧКИ, а значит, и следующее звено нужно звать ей. — Жучка! — крикнула она что есть мочи. — Иди помогать!

Прибежавшая собачка схватилась зубами за подол Васёнкиного сарафана и стала тянуть, помогая всем остальным, но репка, видимо, крепко укоренилась в русской земле и никак не шла из своего удобного местечка. И снова Вася начала шептать:

— Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку. Позвала Жучка кошку… — тут она остановилась, отпустив бабку и старики, не ожидавшие, что их так резко отпустят, чуть не уткнулись в репку лицом.

— Васенька, — забеспокоилась старуха, — чаво случилось-то? Ты чаво нас отпустила?

— Нужно звать кошку и мышь… — лицо бабы Дуси побелело, и девочка не продолжила фразу.

— Мурка, тяв, — протявкала Жучка подзывая следующую помощницу, да так громко, что все заткнули уши.

— Чё ты так, мур-резко, кричишь? — кошка забавно сморщила мордочку. — Я не глухая, мур-мяу.

— И всё-таки, нам нужно позвать ещё… — начала было Вася, но бабка воскликнула.

— Не произноси эту мерзость! — голова замоталась в разные стороны от недовольства. — Мы сами справимся.

— Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, Жучка за внучку, кошка за Жучку, мышка за кошку. Вытянули репку! — скороговоркой выкрикнула Василиса, стараясь чтобы все услышали её. — Только так мы вытянем этот гигантский овощ, — топнув ногой, она сама не заметила, как настояла на своём.

— Ну что ж, — спокойно произнёс дед. — Коли нам не вытащить эту гигантелу без помощи… — он долго искал правильное слово, но видимо не нашёл, поэтому посмотрев на бабку строго продолжил. — Пошли искать мышку, чтобы она нам помогла.

— Но… — попыталась возразить Дуся, но старик отмахнулся от неё.

— А чего меня искать? Я тут, — пискнула мышь, и бабка со страху прыгнула на руки деда, вцепившись в его шею обеими руками. Шатаясь, Егор чуть не плюхнулся на самое мягкое место, но выдержал, задержав на несколько секунд дыхание.

— Ты ж, не пушинка, — красное лицо указывало на то что ему ОЧЕНЬ тяжело. — Слезай!

— Не слезу-у-у… — выла бабка, вцепившись в мужа ещё крепче. — Я бою-у-усь её… — Дуся закрыла глаза, чтобы не видеть маленькую серую причину своего страха.

— Я сейчас уроню тебя! — уже прилично присев, прокряхтел старик.

— Баба Дуся, — положив руку на плечо бабушки, произнесла Васёнка. — Ты её даже не увидишь, она же будет в конце всей процессии находиться, а ты впереди, — все понимали, что девочка говорит про мышку, но молчали, стараясь не напугать хозяйку.

— Я не страшная, — пропищала мышка обиженно. — И я… — сделав паузу, серая всхлипнула. — Сама вас очень боюсь… — голосок её дрожал.

Старуха слезла с рук старика, который так и остался стоять на согнутых ногах, схватившись за поясницу. Пересиливая свой страх, Дуся подошла к мышке.

— Ты это, — обратилась она к грызуну. — Прости, что я как порося заголосила, испужалась я тебя, как того чёрта, что детишек малых ворует, — Дуся начала теребить свой передник. — Я понимаю, что ты мелкая, но ведь кусить можешь, — в глазах старухи всё равно стоял страх, руки дрожали, перебирая складки передника.

— Да зачем мне вас кусать? — удивилась мышь. — Мурка ваша меня гоняет, чтобы я у Рябы зерно не таскала, а кушать-то хочется. Зерно вкусное, — с удовольствием закрыв глаза, пропищала мышка, и мордочка её озарилась улыбкой. — А Вы, — она кивнула в сторону хозяев дома. — Вы же люди, вы большие и несъедобные, — плутовка сморщила свою маленькую мордочку.

— То есть, кусаться ты не будешь? — воспряла духом бабка. — Божечки, дык тогда оставайся с нами, будешь зерно получать да работу кое-какую делать. — Закрыв глаза и судорожно взглотнув, она тряхнула головой, придавая себе сил и стараясь не кричать при виде безобидного зверька.

— Хорошо, — пропищала мышка. — Я знаю, как кого зовут в вашей большой семье, поэтому представлюсь, — она поклонилась всем в пояс и продолжила. — Меня зовут мышка Ляля.

Все по очереди поздравили Лялю с входом в их семью и пригласили её помочь им в вытягивании гигантской репки.

И снова все выстроились в ряд: дед, баба, Вася, Жучка, Мурка и Ляля. Но тут прибежала Ряба и закудахтала:

— Без меня, без меня… — она бегала вокруг всех и мешала им. — Возьми меня, кудкудах-тах-тах…

— Пойдём, — засмеялась Васёнка, — вставай за Лялей. Присоединившись к цепочке, курица захлопала крыльями и сосредоточилась. Вцепившись в ботву овоща, все напрягли свои силы и на раз, два, три вытащили-таки репку. Веселья было море. Все приплясывали от удовольствия:

Весело, весело мы танцуем, тра-та-та, тра-та-та.

Ряба и Ляля, Мурка и Жучка здесь мы неспроста!

Дружной семейкой, дружною кучкой, мы поём, мы поём.

Счастливо вместе в домике этом мы живём, мы живём!

Ножкою топнем, в ладоши прихлопнем и в кружок, и в кружок.

Радости танец с нами станцуй-ка, и ты, дружок, ты, дружок.

Танец и песня были зажигательными, но настолько детскими, что Вася снова пожалела о своей поспешности. Вот если бы ей сейчас было лет четырнадцать-пятнадцать, тогда и сказки были бы другими…

Когда радость поутихла, Дуся пригласила всех отведать остывший за это время Колобок, который уютно лежал на окошке. И все дружной компанией отправились в дом.

— Постойте! — неожиданно окликнула всех Васёнка. Остановившись, все обернулись в недоумении.

— Ты пошто нас кликаешь? — удивилась Дуся.

— Ну… — смущённо произнесла девочка. — Репку-то куда положим? Да и… закопать здесь всё надо, — указала она на огромную дырищу в земле.

— Репку я сегодня порубаю на куски и в дом перетаскаю. Дуся её замаринует, а яму, — старик почесал затылок, — нужно конечно забросать земелькой, но сейчас силушку восстановить надобно… Так что опосля справимся.