Бесплатный фрагмент - Варианты выполнения судостроительной программы 1895 года

Вступление

В начале 1895 года, после всех праздников и церемоний, новый император Российской империи Николай II, в возрасте 27 лет, принял всю страну в целом и Российский императорский флот, в частности, в свои юные и неумелые, руки. Дел и проблем свалилось на его голову великое множество. Дела государственные не тема данной книги, только хочу отметить, что министр финансов Сергей Юльевич Витте, мгновенно провел выгодную ему и кругам, в которых он вращался, денежную реформу.

Уже феврале 1895 года сорокашестилетний госслужащий Витте представил императору Николаю II доклад, в котором обосновал необходимость введения золотого обращения в Российской империи. Витте предложил перейти к золотому стандарту, который использовался в Англии, вместо золото-серебряного стандарта, фактически действовавшего во Франции. 8 мая 1895 года, через два дня после дня Рождения Николая II, сразу был принят закон, разрешающий заключать сделки с золотом. Смею напомнить, что всего два года назад в Российской империи проходил страшный голод, такой, что даже из США пароходы с зерном слали в Санкт Петербург, чтобы снизить количество голодных смертей. В соответствии с законом о золотом обращении, все конторы и отделения Государственного банка получили право покупать золотую монету. Кроме того, восьми конторам и двадцати пяти отделениям было разрешено производить платежи этой монетой. Еще через месяц, в июне 1895 года, Государственный банк начал принимать золотую монету на текущий счёт. Этому примеру последовали частные банки в Санкт-Петербурге. В ноябре того же года приём золотой монеты был разрешён кассами всех правительственных учреждений и казённых железных дорог. В декабре 1895 года был установлен курс кредитных билетов в размере 7,40 рубля за золотой полуимпериал номиналом в 5 рублей. Так что всего за год, золотое денежное обращение в Российской империи превратилось из идеи в реальность. Быстро и эффективно.

Интересно, для понимания дальнейших событий, мнение министра финансов об Великом князе волею отца взявшего заботу о Российском императорском флоте. Премьер-министр Сергей Юльевич Витте писал в своих мемуарах, а следовательно, хотел донести до нас с Вами:

«Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьезным».

Российским императорским флотом по прежнему занимался Великий князь Алексей Александрович, которому, в этом году исполнилось 45 лет. Его отношение к императору — полковнику Николаю II (так как отец Александр III большего звания сыну не присвоил, а сам он видимо не счел нужным), было мягко говоря скептическое и недоверчивое. В свою епархию Великий князь, совершивший кругосветное путешествие и много ходивший по морям и океанам, молодого императора не допускал под всеми благовидными и не благовидными предлогами. Он вообще готовил флот для противостояния Германской империи и строил корабли с соответствующими характеристиками.

Руководство русским флотом Великого князя заключалось в том, что он раз в неделю приглашал адмиралов на обед к себе во дворец. Это мероприятие носило название Адмиралтейств-совета. Повар Великого князя был настоящим мастером своего дела, а коньяк всегда был отменного качества, поэтому гости не жаловались. Они почти не обращались к нему с делами, зная, что это бесполезно. На этих заседаниях, как моряк, бывал и великий князь Александр Михайлович. Вот как он описывал их:

«После того, как наполеоновский коньяк попадал в желудок его гостей, радушный хозяин открывал заседание Адмиралтейств-совета традиционным рассказом о случае из истории русского парусного военного флота… Я выучил наизусть все подробности этого запутанного повествования и всегда из осторожности отдвигался немного со стулом от стола в тот момент, когда, следуя сценарию, дядя Алексей должен быть ударить кулаком по столу и воскликнуть громовым голосом: «И только тогда, друзья мои, узнал этот суровый командир очертания скал Скагена». Генерал-адмирал ничего бы не имел против того, чтобы ограничить дебаты Адмиралтейств-совета в переделах случая с «Александром Невским»

Коньяк у великого князя был действительно замечательным. Немного отвлечемся от его похождений и опишем винный погреб в Алексеевском дворце. Названия вин, водок и коньяков сегодня звучат, как музыка. Винный погреб насчитывал сотни марок крепких напитков и вин, помещенных в бочки, графины, бутылки и кувшины. Отсюда на стол великого князя подавались коньяки «Наполеон», «Нарышкин», «Кюба», «Бель Вю», «Монте-Карло», «Клиссон», «Кувилье». Здесь хранились и по первому требованию выносились гостям ликеры «Кюрасао», «Бенедектин», «Мария Христина»; портвейны «Граф Гурьев», «Марсала»; херес «Депрэ», «Гонзалес»; мадера «Кювелье», «Старая Мальвазия». В винном погребе насчитывалось до сорока сортов водки, среди которых можно было не только увидеть, но и попробовать такие сорта, как «Седьмое небо», «Яхт-клуб», «Елисеев». Здесь также находились виски, ром, всевозможные настойки и наливки.

Оба влиятельных царедворца Витте и Алексей Александрович, лишь демонстрировали лояльность, но каждый в своем ведомстве распоряжались как именно они хотели, а молодому императору докладывали для вида.

В строю Российского императорского флота, из кораблей судостроительной программы 1881 года, а другой, на тот момент времени и не выполнялось, находились к 1895 году, три эскадренных броненосца: «Император Александр I», «Гангут», «Император Николай I»; броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» (на корабле держал свой брейд-вымпел Главный инспектор Морской артиллерии контр-адмирал Де Ливрон Борис Карлович); броненосные крейсера: «Владимир Мономах», «Дмитрий Донской», «Адмирал Нахимов», «Память Азова»; бронепалубные крейсера: «Адмирал Корнилов», «Витязь» и «Рында»; бронированные канонерские лодки: «Гремящий», «Грозящий» и «Отважный».

Эскадренный броненосец «Наварин» и броненосный крейсер «Рюрик», проходили испытания, находясь в разной степени готовности, а новейшие миноносцы типа «Пернов» строились серией в двадцать пять единиц.

Глядя на карту мира и положение судов под Андреевским флагом на ней, складывается такое ощущение, что Российский императорский флот, хотел успеть везде, со своими весьма скромными силами. Значимыми политическими фигурами Российской империи считалось, что экономические интересы страны требуется защитить не только на Балтике и Черном море, но и на Дальнем востоке, Средиземном море и даже у берегов Китая, хотя правильнее называть Империя Цин, где 21 апреля 1895 года возникла вероятность разрыва дипломатических отношений с Японией.

В связи с этими соображениям и событиями, корабли Российского императорского флота: эскадренный броненосец «Император Николай I», три крейсера: «Адмирал Нахимов», «Адмирал Корнилов» и «Память Азова», четыре канонерские лодки: «Манчжур», «Кореец», «Отважный» и «Гремящий» и миноносец «Свеаборг», покинули свои привычные места стоянки на Японских островах, расположенные в портах: Нагасаки, Иокогаме и Кобе и отправились к берегам Империи Цин. Через два дня они прибыли в Чифу, где оставались до разрешения кризиса…

Весьма любопытны места дислокации кораблей Российского императорского флота, конфликтуя с Японией, базироваться на её порты, это что-то новое в военном деле, даже для дня сегодняшнего, но давайте обо всем расскажем по порядку.

1895

Летом 1895 года, а именно 20 июня, в Германской империи ввели в эксплуатацию Кильский канал, который до 1948 года назывался Каналом кайзера Вильгельма. Это одна из крупнейших судоходных артерий в Европе, соединяющая Балтийское и Северное моря. Строительство канала началось в 1887 году и продолжалось восемь лет. В работах участвовало девять тысяч человек. 20 июня 1895 года кайзер Вильгельм II торжественно открыл канал, в честь чего новая водная артерия была названа его именем. Кильский канал проходит от Кильской бухты у города Киль, пригородного района Хольтенау, до устья реки Эльбы у города Брунсбюттель. Его длина составляет около 98 километров, ширина — более 100 метров, а глубина — 11 метров.

Для Российской империи вступление в эксплуатацию канала означало, что теперь весь флот Германской, включая наиболее мощную его часть, состоявшую из четырех броненосцев типа «Бранденбург», мог быть переброшен на Балтику в любой момент и склонить чашу весов в пользу Германской империи на море.

Племянник Великого князя Алексея Александровича, великий князь Кирилл Владимирович, наблюдая за маневрами германского флота в Киле в 1895 году, заметил:

«Должен признаться, что в конце 90-х годов наш флот производил жалкое впечатление: большинство кораблей совершенно устарело и не было пригодно к использованию — флот подлежал полной реконструкции».

27 августа 1895 года (вскоре, после завершения японо-китайской войны) авторитетный специалист по проблемам военно-морских сил и бывший начальник Балтийского завода, Михаил Ильич Кази, как никто другой отлично знающий из чего и как построены корабли Российского императорского флота, представил Николаю II записку: «О современном состоянии русского флота и его ближайших задачах». В ней он обосновывал, в цифрах и технических характеристиках кораблей, необходимость ограничиться на Балтике флотом активной обороны, состоящим из канонерских лодок, минных крейсеров и миноносцев (наследником которого стал москитный флот СССР), на Чёрном море поддерживать имеющиеся броненосные силы, а центром сосредоточения Российского императорского флота должен стать Тихий Океан, не просто так, а для, ни много ни мало: «Отстаивания экономических интересов государства».

Данные идеи нашли поддержку, как у императора Николая II, в котором бурлила германо-датская кровь, не забывшая унижения четырехлетней давности, когда его, будущего императора, по голове рубанули самурайским мечем (да так, что часть костей черепа отошла), и вдовствующей императрицы Александры Фёдоровны, родом из Дании, так и многих других военных и политических деятелей, которые покорение Манчжурии и Кореи представляли себе не сложнее чем покорение Средней Азии состоявшееся семнадцатью годами ранее.

Однако, управляющий морского министерства Николай Михайлович Чихачёв и генерал-адмирал, великий князь, Алексей Александрович были сторонниками ориентации вооружённых сил на противостояние Германии (что было выгодно интересам Франции и вообще миру в Европе, так как соблюдался баланс военных сил) и в частности, приоритетного развития Балтийского флота, а на Тихий океан отправлялись лишь незначительные силы, и то, на непродолжительное время, так сказать, «в командировку».

Данная позиция двойственности, когда молодой император грозно стучит ножкой, а его дядя строит корабли для противостояния с соседней страной, наложила свой отпечаток на все строение Российского императорского флота, на ближайшие годы вперед, так как она до 1898 года продолжала, в виду своей инертности, развиваться на проектах спроектированных еще при Чихачеве Николае Матвеевиче, и лишь «свежий воздух» в виде французского проекта «Цесаревича», вдохнул новое веяние в проектирование броненосцев, а «Варяга» и «Аскольда» — крейсеров.

В 1895 году Морское министерство начало осознавать, что Балтийский флот не соответствует современным требованиям, особенно учитывая стремительный рост германского флота. В то время правительство не предвидело возможных конфликтов с Японией в Тихом океане и не рассматривало её как серьёзного противника на море. Считалось, что существующих сил Балтийского флота будет вполне достаточно для противостояния японским лёгким крейсерам в случае столкновения. В связи с серьёзными изменениями в судостроительных планах, новая корректировка была оформлена как самостоятельная Семилетняя программа на период с 1896 по 1902 год. В её обоснование были включены идеи о том, как придать…

«…некоторымъ изъ намеченныхъ къ постройке судовъ такихъ качествъ, какiя необходимы для отдаленныхъ плаванiй».

Именно в этот момент концепция «оборонительного» флота для Балтийского моря поменялась, и флот должен был стать «имперским», то есть действовать на всех морях омывающих империю. На очередном заседании Особого совещания, все же, были сделаны следующие выводы:

1) Япония планирует завершить свою судостроительную программу к моменту окончания строительства Сибирского пути. Это указывает на возможность вооружённого конфликта с Японией, в период с 1903 по 1906 год.

2) Япония будет стремиться перебросить свою армию на материк. Поэтому в случае войны флот будет играть ключевую роль на театре военных действий.

3) Япония осознаёт важность флота и продолжит его укрепление, если со стороны России не последует чёткого сигнала о готовности пойти на любые жертвы, чтобы защитить свои интересы на море.

4) Сейчас России необходимо безотлагательно разработать программу судостроения для Дальнего Востока. Флот на Дальнем Востоке должен значительно превосходить японский к моменту завершения строительства.

В результате полученной информации и ее анализа, в ноябре 1895 года Особое совещание постановило:

а) Принять промежуточную судостроительную программу от 1895 года;

б) Создать в Тихом океане сильную эскадру;

в) Впредь, до приобретения на Дальнем Востоке незамерзающего порта организовать в Средиземном море базирование резервной эскадры.

Промежуточная судостроительная программа 1895 года, предусматривала на срок до 1902 года постройку: пяти эскадренных броненосцев, четырех броненосцев береговой обороны типа «Адмирал Сенявин», шести крейсеров 1-го ранга, одного крейсера 2-го ранга, пяти канонерских лодок, 54 миноносцев, двух минных заградителей и четырех транспортов. Всего испрашивалось на новое судостроение для Балтийского моря до 1902 года включительно, истребовано кредитов на 148,8 миллиона рублей.

Дела на международной арене

Результатом Японо-Китайской войны являлся, подписанный в этом году Симоносекский договор. Уже спустя три месяца после начала Японо-китайской войны (1894–1895) империя Цин начала искать возможности для заключения перемирия. Помимо неминуемого военного поражения, причиной этому было желание императрицы Цыси остановить военные действия до своего 60-летия, так как дела на море и суше, для империи Цин развивались неблагоприятно. Уже в начале ноября 1894 года чиновники империи Цин предложили мирный договор, в котором признавался суверенитет Кореи, хотя до этого времени, государство было вассалом империи Цин. Однако, Японию уже не устраивало это предложение. Теперь её территориальные притязания включали: весь Ляодунский полуостров, остров Тайвань, острова Пэнху (Пескадорские), а также прибрежную провинцию Фуцзянь и даже Макао. После того как в январе 1895 года Япония отклонила кандидатуры Чжан Иньхуана и Шао Юляня из-за «недостатка полномочий» в качестве посла со стороны империи Цин, в Симоносеки был отправлен сам Ли Хунчжан. Он был наместником столичной провинции Чжили, сторонником мира и одним из самых влиятельных, но и самых противоречивых сановников Цинской империи. Ли Хунчжану были вручены даже полномочия для «территориальных уступок». Это было результатом полной безысходности империи Цин. Она была уверена, что Япония потребует присоединения Тайваня, и после того, как Британия и Россия отклонили предложения об использовании острова в качестве залога для кредита, приготовились к этой территориальной потере, надеясь сохранить, так называемые «земли предков», в частности полуостров Ляодун, который изначально принадлежал маньчжурской империи Цин, которая постепенно распространила свою власть на земли империи Мин.

Переговоры между представителями Цинской династии и Японии проходили с 20 марта по 17 апреля 1895 года. В качестве советника Цинской династии участвовал бывший американский государственный секретарь Джон Фостер. Одновременно с переговорами, к пока еще китайским островам, продвигался японский флот, готовый немедленно приступить к оккупации приобретённых территорий. 24 марта, всего через четыре дня после начала переговоров, на дипломата империи Цин — Ли Хунчжана, было совершено нападение японским экстремистом. Он ранил Ли Хунчжана в спину. Покушение, на жизнь китайского дипломата, вызвало возмущение, и японцы были вынуждены снизить требования и согласиться на временное прекращение огня.

Мирные переговоры были на одну неделю приостановлены. Возобновились они только 1 апреля. Теперь Япония потребовала уступить более значительные территории: полуостров Ляодун с Ляояном, Тайвань, с прилегающими островами, и архипелаг Пэнху. Ли Хунчжан сообщил об этом в Пекин. Фактически маньчжурский делегат оказался в сложной ситуации, когда на уступки не желали идти обе стороны. Ито Хиробуми, представитель японской стороны, настаивал лишь на передаче Тайваня. Это вынудило императрицу Циси постепенно отказаться от идеи сохранения острова, так как он для нее был не родной, а лишь завоеванной территорией. 10 апреля после четвёртой встречи Ли Хунчжан получил из Пекина телеграмму с позволением уступить недра Тайваня в крайнем случае, а земли их подданных оставить во власти Цинской империи (имелся ввиду полуостров Ляодун). 12 апреля официальный Пекин сообщил, что:

«допустимо уступить половину Тайваня, отдать ближний к Пэнху южный Тайвань».

Но японцев не устраивали подобные требования. После того как Ито Хиробуми пригрозил срывом переговоров, 14 апреля Ли Хунчжану было дозволено подписать условия мира с уступкой и Ляодунского полуострова.

17 апреля был подписан Симоносекский договор. Договор состоял из 11 статей. Согласно им, Империя Цин признавала независимость Кореи, она больше не считалась вассалом, что создавало благоприятные условия для японской экспансии в регионе. Кроме того, Япония получала право на «вечное владение» островами Тайвань и Пэнху, а также Ляодунским полуостровом.

Империя Цин также должна была выплатить контрибуцию в размере 200 миллионов лян, открыть ряд портов для торговли и предоставить японцам возможность строить промышленные предприятия в Маньчжурии и Китае. Кроме того, японцы получали право ввозить туда промышленное оборудование. Последний пункт, благодаря принципу наибольшего благоприятствования, который был включён в договоры Империи Цин с другими державами, открывал большие возможности для экономического проникновения иностранного капитала в Китай.

После ратификации и обмена мирным договором, обеим странам следовало немедленно отправить на Тайвань высокопоставленных чиновников и в течение двух месяцев обменяться документами об окончательной передаче острова Японии.

Сумма в 200 миллионов лян серебра была весьма значительной, и была примерно равна 200 миллионам рублей, что по стоимости соответствовало 20 эскадренным броненосцам! Захват Тайваня, который стал первой колонией Японии, сделал её единственной неевропейской колониальной державой в Азии. Это значительно ускорило рост имперских амбиций и колониальных притязаний Токио.

Условия, навязанные Японией империи Цин, фактически под дулом винтовки, привели к тройственной интервенции России, Германии и Франции — держав, которые уже поддерживали обширные контакты с Империей Цин и имели в этой стране, свои экономические интересы. Поэтому, руководители Российской и Германской империй, а также Французской республики, восприняли подписанный договор как наносящий ущерб их влиянию в огромной стране расположенной в Азии, так как просчитывали ситуацию на годы вперед и заботились о рынках сбыта для своих товаров, которые надо было куда-то продавать, получая за них реальные деньги или другие товары.

Уже 23 апреля 1895 года (через шесть дней после подписания Симоносекского договора) Россия, Германия и Франция, каждая по отдельности, обратились к японскому правительству с требованием отказаться от аннексии Ляодунского полуострова. Это могло привести к установлению японского контроля над Порт-Артуром (ремонтной базой флота империи Цин). В это время Николай II, поддерживаемый своими западными союзниками, имел собственные планы на Порт-Артур, как незамерзающий порт для Российской империи.

Уже 24 апреля 1895 года корабли соединенной эскадры европейских держав сосредоточились на рейде порта Чифу, принадлежащего империи Цин. Следовательно, приказали им выйти незамедлительно, сразу после подписания Симоносекского договора, так как, для выхода в море парового корабля требуется: загрузить свежую воду и провизию, пополнить запасы угля, рассчитаться с берегом, после угольной погрузки прибрать корабль, выйти в море и дойти до порта Чифу.

В состав союзной эскадры входили: эскадренный броненосец «Император Николай I» (под флагом начальника эскадры Средиземного моря контр-адмирала Степана Осиповича Макарова); крейсера I-ранга: «Память Азова» (под флагом начальника соединенных эскадр вице-адмирала Сергея Петровича Тыртова), «Адмирал Нахимов», «Владимир Мономах», «Адмирал Корнилов» и «Рында»; крейсера II-ранга «Разбойник» и «Забияка»; канонерские лодки: «Манджур» (под флагом контр-адмирала Евгения Ивановича Алексеева), «Кореец», «Гремящий» и «Отважный»; новейшие минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак»; миноносец «Свеаборг» и пароход Добровольного флота «Петербург» с английским угольщиком. На рейде находились не только корабли Российского императорского флота, но и иностранные корабли: «Marie» и «Irene» (Германия), «Machias» (США) и «Aeolus» (Англия). Корабли активно готовились к бою — корабли перекрашивались в защитный цвет, проводились совместные маневры, отрабатывались десантные операции. Два японских миноносца обошли союзную эскадру вокруг, убедились в серьезности намерений и удалились.

В качестве дополнительного аргумента, для воздействия на японское правительство, Российская империя объявила мобилизацию войск Приамурского военного округа. Это было сделано для того, чтобы продемонстрировать решимость Российской империи в деле отстаивания своих интересов. Японцы хорошо знали о морской мощи европейских государств, написавших обращения, в водах Восточной Азии, особенно Российской империи, а также то обстоятельство, что среднестатистический русский солдат физически значительно превосходит японца.

При отсутствии дипломатической, политической или военной поддержки Великобритании или США, не имея другого выбора, японцы были вынуждены вернуть полуостров империи Цин, за дополнительно выторгованные 45 миллионов иен или 30 миллионов лян контрибуции, к тем 200 миллионам лян, которые причитались Японии по Симоносекскому договору.

Японцы не разворовали, не пропили и не пустили на банковские махинации те огромные средства, которые свалились на них как «манна небесная». Сам император Муцухито был весьма аскетичным человеком, из роскошеств лишь позволил себе содержание коня, и подданные старались ему соответствовать. Японцы все деньги, до последней йены, потратили на дополнительные закупки броненосных крейсеров, чтобы восстановить свою поруганную честь и справедливость. Под давлением со стороны Российской империи и других стран Япония была вынуждена согласиться на вывод своих войск с Ляодунского полуострова.

5 мая 1895 года (через две недели, после прибытия союзной эскадры на рейд Чифу) премьер-министр Ито Хиробуми объявил о начале вывода японских войск. Япония, тоже ослабленная войной с огромной и богатой империей Цин, была вынуждена пойти на уступки в ноябре 1895 года.

Последние японские солдаты покинули полуостров только в декабре того же года. Победа над империей Цин повысила статус Японии, она также ещё больше втянула страну в соперничество великих держав в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе. Тройственная интервенция подчеркнула степень морской слабости Японии по отношению к флотам европейских держав, по состоянию на 1895 год. Однако, эта морская слабость в сочетании с теми огромными деньгами, полученными в результате войны с империей Цин, способствовала общественной и законодательной поддержке развития военно-морских сил после окончания Японо-Китайской войны.

Уступка полуострова полуострова Ляодун была воспринята в Японии как национальное унижение. Люди собирались на улицах и устраивали демонстрации протеста, высказывая свое негодование по поводу уступки только что захваченного полуострова с крепостью. Тем более, что Порт Артур достался японцам не в результате подковерных интриг, а туда вошла армия и силой оружия захватила город. Именно Порт-Артур был ремонтной базой флота империи Цин. Его важность, как промышленного объекта и ворот в Манчжурию, было трудно переоценить. Многие японские историки считают, что именно это событие стало поворотным моментом в истории страны. Внешняя политика Японии, ранее основанная на экономической гегемонии, начала меняться в сторону откровенного национализма, милитаризма и территориальной экспансии.

ПРОЕКТИРОВАНИЕ НОВЫХ КОРАБЛЕЙ

Проектирование «броненосца-крейсера». В середине января 1895 года Николай Михайлович Чихачёв поручил Балтийскому заводу разработать проект более скоростного, 18 узлового, броненосца с увеличенной дальностью плавания по сравнению с проектом Морского технического комитета (далее МТК), который можно охарактеризовать было так:

«сильного современного броненосца, скорее охарактеризованного броненосным крейсером».

При этом, следовало уменьшить вес артиллерии и бронирования, чтобы достичь заданной скорости полного хода и увеличить запас угля. Вскоре завод представил четыре различных варианта. Управляющий Морским министерством выбрал переработанный проект МТК с водоизмещением 12 380 тонн и расположением орудий среднего калибра по образцу французских броненосцев типа «Шарлемань», который имел 20 котлов типа Бельвилля; три паровые машины тройного расширения, выдающие мощность в 15 000 л/с., работающие на три винта. Однако, и этот проект, по его мнению, нуждался в доработках.

Было решено добавить бронирование оснований дымовых труб и элеваторов, мера безусловно необходимая, между нижним и верхним казематами, но не просто так, а за счёт уменьшения толщины бортового бронирования нижнего и верхнего казематов и боевых рубок. Также был укорочен траверз между 152-мм орудиями, добавлены два подводных минных аппарата и внесены некоторые другие изменения.

Проверки расчётов и испытания моделей в Опытовом бассейне показали, что необходимо увеличить водоизмещение до 12 577 тонн, а также значительно увеличить мощность машин для достижения скорости в 18 узлов — до 17 600 лошадиных сил вместо запланированных 14 500. Чтобы достичь скорости в 18 узлов при прежней мощности, нужно было удлинить и сузить корпус, как у крейсеров.

После необходимых корректировок и выбора именно трёхвальной энергетической установки, которая обеспечивала бы суточный расход угля на 10-узлову ходу в 47 тонн против 86 тонн у английских двухвинтовых прототипов (откуда такие цифры взялись, непонятно), чертежи представили двадцатисемилетнему Николаю II, который, смею предположить, не больно то и разбирался в них. Он лично разрешил строительство двух кораблей — одного на Балтийском заводе, а другого в Новом Адмиралтействе, вероятно перепрыгнув через голову своего дяди Алексея, что тому, наверняка, не понравилось.

Проектное вооружение нового «броненосца-крейсера», согласно спецификации, состояло из четырёх новейших 254-мм орудий в двух башнях, восьми 152-мм орудий Кане, пяти 120-мм орудий Кане, четырнадцати 47-мм и десяти 37-мм пушек. При естественной тяге механизмы должны были развивать мощность 11 500 индикаторных лошадиных сил, что обеспечило бы кораблю ход в 16,5 узлов. При форсировке до 14 500 лошадиных сил скорость должна была повышаться до 18 узлов. Для сравнения можно привести данные, что у британского броненосца типа «Маджестик», строящегося в то время, при водоизмещении 14500 длинных тонн и мощности установки в 12000 л/с при форсированном дутье скорость составляла 17 узлов.

Статьи нагрузки в проекте «броненосца-крейсера» распределялись следующим образом: Корпус с дельными вещами 4828 тонн; Бронирование 2965 тонны; Механизмы 2027 тонны; уголь 1200 тонн; Артиллерия 905 тонны; Минное вооружение 115 т; Снабжение 522 тонны; Запас водоизмещения 112 тонн. Что говорит нам, о превалировании крейсерских качеств над боевыми.

7 августа 1895 года, МТК утвердил представленную Балтийским заводом спецификацию «броненосца-крейсера», а через десять дней руководство завода сообщило и стоимость постройки — 300 рублей за тонну водоизмещения. Построить корабль обещали за четыре года, при условии своевременного поступления утверждённых чертежей, спецификаций и выполнения заказов контрагентами.

Облегчённый 254-мм (10-дюймовый) калибр главной артиллерии был одобрен МТК, исходя из крейсерского назначения нового корабля. Он уже предлагался для модернизации «Гангута» и планировался к установке на два броненосца береговой обороны Также была одобрена конструкция корпуса со спардеком, которая позволяла уменьшить заливаемость носовой башни в свежую погоду, в отличие от британского гладкопалубного прототипа в виде «Ринауна». В качестве среднего калибра были выбраны новые 152-мм пушки Кане, в количестве десяти штук в одном общем каземате, подобно французскому броненосцу «Шарлемань», не от хорошей жизни, а с целью снижения перегрузки.

Управляющий Морским министерством Чихачев Николай Матвеевич признал 17-узловую скорость, которая была заложена в проект, недостаточной. После нескольких совещаний он приказал составить новый проект. В результате внесённых усовершенствований водоизмещение будущего корабля вновь возросло на 700 тонн и было доведено уже до 11 232 тонн. Переработанный эскизный проект был разослан адмиралам и кораблестроителям для обсуждения, которые высказали весьма противоречивые мнения:

1) Вице-адмирал Владимир Павлович Верховский — главный командир Санкт-Петербургского порта, исходя из крейсерского назначения корабля, предлагал увеличить дальность плавания и улучшить мореходность, а скорость довести до 18 узлов. Для этого он предлагал ещё более ослабить вооружение и бронирование, а также перейти с угольного отопления на нефтяное. Кроме того, он был противником трёхвинтовой схемы! В корень смотрел вице-адмирал, так как эскадренные броненосцы проекта «Пересвет» превратятся в пожирателей угля, тратя в сутки 170 тонн, идя экономическим ходом, против 50 тонн на «Полтавах».

2) Контр-адмирал, получил его лишь в прошлом году, Алексей Алексеевич Бирилёв, возглавлял Учебно-артиллерийский отряд Балтийского флота, напротив, не придавал особого значения скорости, считая, что броненосец должен сражаться в составе эскадры, что всем трем кораблям проекта и пришлось проделать, ход которой определяется самым медленным кораблём и не будет превышать 15 узлов. Как в воду глядел контр-адмирал, так как в бою 28 июля скорость эскадры не превышала 13—14 узлов, а «Ослябя» при Цусиме вообще был вынужден остановиться на фоне яркого Солнца и стал отлично различим. Кроме того, он считал необходимым принять запас водоизмещения не в 100, а в 600 тонн, поскольку:

«не было ещё примера, чтобы мы строили суда с перегрузкой менее нескольких сотен тонн».

3 и 4) Вице-адмиралы Павел Петрович Тыртов, автор проекта новой канонерской лодки и командир союзной эскадры в Чифу, и Николай Иванович Казнаков, в недавнем прошлом командир Практической эскадры Балтийского флота, разделяли мнение Бирилёва относительно недостаточного запаса угля.

5) Контр-адмирал Николай Николаевич Ломен, флигель-адъютант и флаг-капитан Его Императорского Величества, соглашался с Бирилёвым относительно недостаточного запаса угля и считал, что водоизмещение корабля нужно поднять хотя бы до размеров строящихся в Англии японских броненосцев «Фудзи» и «Ясима», которое составляло, англичане не делали из этого тайны, 12450 длинных тонн.

В ноябре 1895 года в Морском техническом комитете был окончательно составлен и «доведен до ума», эскизный проект «броненосца-крейсера», который имел водоизмещение 10 500 тонн. Этот проект вновь был обсуждён на расширенном собрании адмиралов и командиров кораблей.

Вероятно, учитывая высказанные мнения видных морских деятелей Российской империи и был принят компромиссный проект нового корабля с 10-дюймовыми орудиями главного калибра. Любопытно, что мнения Великого князя Алексея Александровича о новом корабле, мне раздобыть не удалось. Но есть мнение современников об этом государственном деятеле той поры. Адмирал Шестаков:

«Алексей, по-видимому, равнодушен к флоту и судьбам его… Ему все трын-трава».

Госсекретарь А. А. Половцов:

«Алексей Александрович думает только о том, как бы без нарушения приличий улизнуть (с заседания Госсовета) и вернуться к кровати Зины. Скука крупными чертами выражается на его лице».

Уже 16 октября, управляющий Балтийским заводом Саверий Ксаверьевич Ратник извещал МТК о полученном им предписании, управляющего морским министерством Чихачева, заменить общий каземат 152-мм орудий индивидуальными казематами, а спустя некоторое время было решено дополнительно установить в носу под полубаком погонную 152-мм пушку, которой изначально, предусмотрено не было. Все эти изменения быстро «съели» незначительный запас водоизмещения, заложенный в проект.

Проектирование броненосного крейсера. Во время обсуждения проекта, Балтийский завод предложил создать новый башенный крейсер, водоизмещением 15 000 тонн, так как, броненосный крейсер «Россия» в конце апреля спущен на воду и Большой каменный эллинг должен был освободится. Эскизный проект такого крейсера, разработанный заводом, был утвержден царем в декабре 1895 года. Вероятно, он был основан на опыте создания броненосца крейсерского назначения «Пересвет».

Завод активно развивал проект этого броненосца и в мае 1896 года, предложил Морскому техническому комитету, еще более улучшенный вариант с 20-узловой скоростью. Новый крейсер мог бы стать облегчённым вариантом в группе, разрабатываемых заводом, башенных кораблей. Это обещало ускорить его постройку и сходство тактических свойств при совместных действиях с броненосцами.

Такая задача становилась обычной: русский флот начал усиленно пополняться броненосцами, и требования к их мореходности постоянно повышались. Это касалось броненосцев как для Чёрного моря, так и для Балтики. Центр тяжести политики перемещался на Восток, эскадра Тихого океана неуклонно пополнялась; тактика всё настойчивее предъявляла требования к крейсерам быть способными сражаться в одном строю с броненосцами. Казалось бы, башенный крейсер, одинаково пригодный и для крейсерских операций, и для боя в строю эскадры, в наибольшей степени отвечал этим требованиям.

Однако, так сделано не было. Причиной, по-видимому, стало упрямство последнего самодержца Николая II. Ещё в июле 1895 года на «всеподданнейшем» докладе генерал-адмирала о программе кораблестроения он начертал резолюцию о своём:

«твердом желании, чтобы Морское ведомство неуклонно продолжало строить крейсера типа «Россия».

Было трудно удержаться от того, чтобы не заняться усовершенствованием «России» и, возможно, учесть опыт только что проведённого конкурса на проект океанского крейсера. Изменения из отделов МТК посыпались одно за другим, и уже 11 июля управляющий заводом предупреждал, что они несовместимы с идеей «ожидаемой быстроты постройки». 16 июля генерал-адмирал «изволил приказать» приступить к переработке чертежей крейсера 1 ранга «Россия». Так начиналось проектирование нового крейсера. Он получил название «Громобой», в память парусно-парового фрегата, находившегося в составе Балтийского флота в 1857—1872 годах.

Без принципиальных изменений остался только корпус. Вместо двух главных бортовых машин и одной вспомогательной устанавливались три машины равной мощности. О том, чтобы установить две машины большей мощности, видимо, не подумали. Двойной каземат машинных отделений ликвидировался, а вес его брони подлежал утилизации для «возможной защиты» артиллерии посредством «отдельных казематов» или иным способом.

Проектирование бронепалубного крейсера. Одним из дополнений, в программе 1895 года, стало решение о создании трёх «карапасных крейсеров» типа «Диана». Главная цель этого решения — уравнять наши морские силы с германскими и силами второстепенных государств, прилегающих к Балтике. Фактически захотели построить три новых рейдера типа «уменьшенной «России», которые могли долгое время идти с максимальным ходом и охотиться на транспорты неприятеля.

7 апреля 1895 года Главное управление кораблестроения и снабжения Морского министерства выдало Балтийскому заводу наряд на проектирование и постройку новых крейсеров. Тактико-технические характеристики будущих кораблей должны были соответствовать параметрам крейсеров, создаваемых в Великобритании, крупнейшей морской державе того времени. Предполагалось, что за основу будет взят проект одного из крейсеров, построенных в Англии за последние годы.

Первоначально в качестве прототипа рассматривался крейсер «Астрея», но он был отвергнут, поскольку, по мнению инженеров Балтийского завода, не представлял собой наиболее выгодный тип среди новейших крейсеров разных наций. В течение месяца специалисты завода разработали три эскизных варианта крейсеров с различным водоизмещением — от 4400 до 6000 тонн. Через несколько дней был добавлен четвёртый вариант водоизмещением 6000 тонн, прототипом которого стал новейший английский крейсер «Тэлбот».

По мнению историков, главным конструктором этого проекта стал управляющий заводом, старший судостроитель Саверий Ксаверьевич Ратник. В представленном проекте артиллерийское вооружение состояло из двух 203-мм (8-дм) и восьми 152-мм (6-дм) орудий, а также двадцати семи 57-мм орудий, для защиты от миноносцев противника. После замены 203-мм орудий на 152-мм, по предписанию генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, этот вариант послужил основой для дальнейшей разработки. В ходе обсуждений были согласованы главные размерения, формы обводов корпуса, расположение помещений и другие параметры нового типа крейсера.

Проектирование мореходной канонерской лодки. 28 октября 1895 года председатель Морского технического комитета (МТК) вице-адмирал Константин Пилкин доложил управляющему Морским министерством адмиралу Николаю Чихачёву о завершении проектирования мореходной канонерской лодки для китайских вод. Водоизмещение лодки составляло 963 тонны. Вся проектная документация была полностью подготовлена для передачи на завод-строитель.

Согласно новой судостроительной программе 1895 года, руководство флота планировало построить две лодки-стационера по этому проекту. Первую лодку решили строить на российской верфи, используя в основном отечественные материалы. Заказ был передан Новому Адмиралтейству в Санкт-Петербурге. Чихачёв приказал командиру Санкт-Петербургского порта вице-адмиралу Владимиру Верховскому, стороннику мелочной экономии и строгой централизации, начать подготовку к строительству нового корабля силами порта.

Однако, МТК в течение двух месяцев не передавал документы, необходимые для начала работ, поскольку в готовый проект постоянно вносились коррективы. В частности, было решено уменьшить массу корпуса, изменить форму туннельных обводов, а зазор между гребными винтами и днищем уменьшить с двух до одного фута (с 0,61 до 0,305 метра) для уменьшения продольной качки и предотвращения эффекта «хлопания» кормового подзора о поверхность воды при сильном волнении. Также было решено пересмотреть состав вооружения, установив на марсе два пулемёта Максима вместо 37-мм пушек и две десантные пушки Барановского на крыльях мостика. Последнее предложение было реализовано только в процессе службы. Построечные чертежи и полная спецификация лодки-стационера поступили на завод-строитель, Новое Адмиралтейство, только 30 декабря 1895 года.

Проектирование нового минного крейсера. Почти два года проект переделывали и корректировали, чтобы улучшить мореходные качества корабля. И только 17 февраля 1895 года управляющий Морским министерством дал указание фирме «В. Крейтон и К°» о строительстве корабля.

Фирма запросила за работу 495 800 рублей, что на 27% больше, чем стоимость ранее построенных минных крейсеров. Однако, это оправдывалось увеличением индикаторной мощности главных машин до 5250 лошадиных сил, двойным количеством котлов и возросшими затратами на изготовление корпуса.

Завод начал заготавливать материалы и оформлять контрагентские поставки. 3 июля Морской технический комитет утвердил новый состав артиллерийского вооружения, значительно повышая боевые возможности корабля.

Вместо шести 47-мм и трёх 37-мм орудий было предложено установить одну 75-мм пушку Кане со щитом и пять 47-мм одноствольных пушек Гочкиса. Одну из них — на кормовом банкете, остальные — на «кринолинных» тумбах по бортам. Это изменение не повлекло за собой существенных переделок по корпусу.

Через два дня откорректированные чертежи были переданы представителю фирмы, и строительство корабля началось.

20 сентября 1895 года наблюдающий за постройкой кораблей в Або корабельный инженер Н. Н. Пущин докладывал в Морской технический комитет, что на верфи есть весь необходимый для корпуса материал. Средние и кормовые шпангоуты и переборки установлены на место, ведутся работы по изготовлению паровых котлов и главных машин.

24 ноября Главное управление кораблестроения и снабжения заключило с заводом Лесснера в Петербурге контракт на изготовление для строящегося корабля стальных минных аппаратов: носового подводного и надводного поворотного для 19-футовых мин калибром 361 мм.

СТРОИТЕЛЬСТВО КОРАБЛЕЙ

Верфь Новое Адмиралтейство:

1) Эскадренный броненосец «Сисой Великий», был спущен в мае прошлого года и достраивался на плаву. Чертежи наружного вида с удлинёнными дымовыми трубами и мачтой, передвинутой в корму, были представлены на утверждение в МТК в начале года, а именно 16 января 1895 года, но только через четыре месяца, в середине мая, их наконец утвердили.

Броненосцем командовал капитан первого ранга Александр Николаевич Паренаго. Изменения в составе артиллерии с четырех 152-мм орудий образца 1877 года (длина ствола 35 калибров) в каземате на жилой палубе и четырех 120-мм орудий Армстронга в каземате на батарейной палубе на шесть 152-мм скорострельных орудий Кане, привели к увеличению нагрузки на корабль на 52,4 тонны. Башни для «Сисоя Великого» были выбраны системы Кольза изготовления Металлического завода.

Позже нагрузка возросла ещё больше из-за добавления десяти 37-мм одноствольных пушек Гочкиса, которые предполагалось разместить на боевых марсах. МТК, приняв решение об изменении состава артиллерии, не позаботился о своевременном выпуске соответствующих чертежей, что снова затянуло строительство корабля.

Две вертикальные машины тройного расширения мощностью 4250 л. с. каждая были заказаны Балтийскому заводу и поставлены точно в срок. К концу 1895 года они были готовы к ходовым испытаниям, но из-за незавершённости корпусных работ провести их не удалось. Машины пришлось разобрать, и вступление корабля в строй снова откладывалось.

Работы по изготовлению и монтажу водоотливных средств шли достаточно успешно, задерживалась только поставка насосов Вортингтона. В результате один насос был взят из числа заказанных для корабля «Император Александр II», а второй МТК распорядился заменить насосом системы Кларка-Чапмана. Вот так, один насос американский совершенно другой английский, плыви дорогой «Сисой Великий» — отстаивай интересы Российской империи.

Лишь в конце года, а именно 4 декабря 1895 года, был размещён заказ на приспособления для подачи снарядов и зарядов к 152-мм пушкам Кане. Видимо ранее, при питании снарядами орудий предыдущего поколения, рассчитывали на матросов. Изготовление и установку этих приспособлений на корабль должен был выполнить Металлический завод который специализировался на производстве средств малой механизации для кораблей Российской империи, по мере поступления заказов.

2) У причальной стенки завода Новое Адмиралтейство достраивался, спущенный на воду в прошлом году, броненосец береговой обороны «Адмирал Сенявин». Форштевень, ахтерштевень и рулевая рама броненосца были изготовлены заводом Армстронга-Уитворта (Armstrong Whitworth) в Англии, поступившие в Новое Адмиралтейство только в начале прошлого, 1894 года и из-за, обнаруженных раковин в отливках, прошли длительный путь освидетельствования и приемки, но потом были установлены. Главным строителем броненосца был старший помощник судостроителя Яковлев, затем его сменил младший судостроитель Михайлов.

Опоздание спуска на воду в августе прошлого года, задержало и установку котлов и машин, своевременно осенью позапрошлого (1893 года) доставленных в Санкт-Петербург, изготовившей их английской фирмой «Хамфрис Теннант и К°». Вот такая английская игрушка получалась, собранная на Новом Адмиралтействе.

Иной подход фирмы к обеспечению тяги в котлах, по сравнению с установкой Модслея для «Адмирала Ушакова», обусловил меньшую высоту дымовых труб броненосца. Разница в их высоте и стала основным внешним отличительным признаком практически однотипных кораблей.

Главный броневой пояс по ватерлинии у «Адмирала Сенявина» имел длину 53 метра и высоту 2,1 метра (7 футов). Пояс уходил под воду на 1,2 метра (4 фута). Он состоял из тридцати стальных броневых плит. В районе кочегарных отделений и машинного отделения толщина плит составляла 254 миллиметра (10-дюймов), а к нижней кромке она уменьшалась до 127 миллиметров (5-дюймов). Барбеты башен были образованы восемью 152-миллиметровыми (6-дюймовыми) плитами каждый. Сами башни были защищены 178-миллиметровыми плитами (7-дюймов), по четыре на каждую башню. Крыши башен состояли из 38-миллиметровых (1 1/2 — дюйма) броневых листов, которые были покрыты 13-миллиметровой (1/2 — дюйма) стальной рубашкой. Боевая рубка защищалась двумя изогнутыми 178-миллиметровыми (7-дюймовыми) плитами. Рубка крепилась прямо к палубному настилу спардека и не имела бронированной трубы для проводов или другого прочного основания, а следовательно, про боевую устойчивость корабля вообще речи не было. Масса брони башен и рубки составляла около 205 тонн.

3) У причальной стенки Нового Адмиралтейства, на плаву достраивался эскадренный броненосец «Полтава». Работы шли весьма не спешно, так как не хватало то материалов, то людей. На «Полтаве» все броневые плиты главного пояса были изготовлены из брони, закалённой по способу Круппа. Для «Полтавы» приобрели 764 тонны брони на заводе Круппа по цене 1018,6 рублей за тонну и 610 тонну у фирмы «Деллинген» по цене 1055,64 рублей за тонну. Но купленной брони хватало только на полный главный пояс, стены башен и барбетов орудий главного калибра. Первые же об­разцы брони, закаленной по способу Круппа, а «Полтаве» досталась именно такая, оказалась в 2,3 — 2,9 раза прочнее железной.

3 мая 1895 года Верховский поставил в известность вице-адмирала Пилкина, что начальник Ижорского завода брался изготовить водоотливную систему для головного корабля через 15—18 месяцев по получении окончательно утвержденных её чертежей»:

«Тем временем строитель броненосца «Полтава» к 25 января 1895 года подготовил восемь чертежей водоотливной системы, два чертежа приемных клапанов магистральной трубы и чертеж клинкета к забортным отливным трубам от турбин в 750 т/ч для своего корабля. 4 апреля В.П.Верховский препроводил на утверждение в МТК девять чертежей той же системы броненосца «Петропавловск».

Для «Полтавы» изготовили две вертикальные английские машины тройного расширения фирма «Humphreys, Tennant & Co» (цена 1 млн. 130,5 тыс. рублей золотом), а котлы получила 14 «шотландских» цилиндрических котлов британского производства.

3) В Большом деревянном эллинге Нового Адмиралтейства 20 мая 1895 года, в рамках программы усиленного судостроения, принятой в 1890 году, заложен броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин». Сам факт закладки в огромном доке, в котором были построены: «Дмитрий Донской» — 5800 тонн, броненосный корабль «Император Александр II» — 8440 тонн, «Гангут» — 6592 тонны, «Сисой Великий» 8880 тонн, корабля малого водоизмещения в 4438 тонн, не рационален.

Корабль строился по проекту броненосца «Адмирал Ушаков», став третьим кораблём этого типа. В феврале 1895 года стало понятно, что «Генерал-адмирал Апраксин» имеет сильную перегрузку: осадка превышала проектную на 0,3 метра или один фут. В качестве меры для снижения перегрузки кораблестроитель Д. В. Скворцов предлагал отказаться от башенной установки и уменьшить толщину всей бортовой брони. Но все-же, использовалась, более прочная, гарвеевская броня. Толщина пояса была уменьшена с 254-мм или 10-дюймов до 216-мм или 8 1/2 — дюймов центральной части. В оконечностях броневого пояса и траверзах толщина составляла 165-мм или 6 1/2-дюйма.

Предложение Скворцова, об отказе от башен, было отвергнуто и Морской технический комитет принял «Соломоново решение» о сокращении количества орудий главного калибра. Ввиду их большего веса, во избежание перегрузки было решено сделать кормовую башню одноорудийной, уменьшив таким образом количество 254-мм орудий с четырёх до трёх. Сокращение количества решили компенсировать качеством.

На броненосец береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» установили более совершенные башенные установки с электроприводом, вместо гидропривода использовавшегося ранее, и максимальным углом возвышения в 35°, для увеличения большей дальности.

Штатный экипаж броненосцев состоял из 20 офицеров и 385 нижних чинов. Командир корабля имел просторную каюту, в которой были: прихожая, кабинет, спальня и ванная комната с санузлом. Старшему офицеру, ревизору, старшему инженеру-механику и корабельному священнику также предоставлялись личные каюты. Остальной командный состав размещался в одноместных или двухместных каютах. У офицеров была кают-компания с пианино, книжным шкафом и мягкими креслами. Старшему боцману предоставлялась отдельная каюта, а кондукторам — четырёхместная. Для унтер-офицеров и матросов были подвесные койки: 158 на спардеке (верхней палубе), 84 на втором отделении жилой палубы и 83 в коридорах третьего отделения. Ещё 60 членов экипажа, из-за нехватки места, жили фактически на боевых постах. Для приёма пищи нижние чины использовали подвесные столы, а для хранения личных вещей — деревянные рундуки. Недостатками обитаемости на этих кораблях были: отсутствие бани, крайне малое число скамеек и общая стеснённость, особенно учитывая, что большую часть службы в российском флоте на броненосцах береговой обороны размещали комендоров, проходивших переподготовку, а значит, к штатному экипажу добавлялись дополнительные матросы — артиллеристы.

4) В Малом каменном эллинге Нового Адмиралтейства велась постройка канонерской лодки «Храбрый», которая зачислена в списки судов Балтийского флота 30 января 1895 года. Заложена она была за две недели до Нового года, 15 декабря 1894 года, а спущена на воду 9 ноября 1895 года. Отличные сроки для корабля водоизмещением в 1862 тонны. Спуск на воду происходил в присутствии Николая II, который в этот же день заложил броненосцы: «Ослябя», «Пересвет» и учебное судно «Верный». Он лично отдал команду на спуск канонерской лодки.

Уже конце 1895 года в Малом каменном эллинге Нового Адмиралтейства, где ранее была спущена на воду канонерская лодка «Храбрый», под руководством младшего судостроителя П. Е. Черниговского начались подготовительные работы к постройке новой лодки-стационера. Однако, начало строительства было отложено, из-за отсутствия полного комплекта чертежей. После того как чертежи были получены, работы на стапеле наконец-то начались. Однако, вскоре их пришлось приостановить, поскольку не были готовы чертежи гребных валов и фундаментов для машинно-котельной установки.

Руководство Главного управления кораблестроения и снабжений спешило сделать заказы контрагентам на поставку вооружения, машин и механизмов для нового корабля. Вся артиллерия была заказана Обуховскому сталелитейному заводу, а торпедный аппарат для лодки собирались в цехах Металлического завода.

5) В Большом каменном эллинге Нового Адмиралтейства, освободившемся, после спуска броненосца «Полтава», велись подготовительные работы по закладке нового броненосца «Ослябя», который зачислен в списки судов флота 3 октября 1895 года, а заложен 9 ноября 1895 года. Так что док, практически пустовал целый год.

Фактически, мы можем наблюдать на Новом Адмиралтействе скопление трех броненосцев, совершенно разных проектов: «Сисой Великий», «Полтава» и «Адмирал Сенявин», работы по которым идут весьма медленно, а в эллингах еще сооружается канонерка и броненосец береговой обороны, добавляя головной боли строителям.

Верфь Галерный островок:

6) В Большом деревянном эллинге сооружался эскадренный броненосец «Севастополь». Спущен на воду он был позже своих систершипов — 20 мая 1895 года. Машины для «Севастополя» изготавливал Франко-Русский завод в Петербурге за 1 961 000 рублей. Хотя машины первых двух кораблей были готовы уже в 1895 году, ходовые испытания откладывались, из-за задержек с установкой брони и вооружения.

Главный броневой пояс «Севастополя» имел высоту 2,29 метра и общую длину 73,15 метра. Его нижняя кромка проходила на 1,39 метра ниже ватерлинии, а верхняя кромка соединялась с броневой палубой. Спереди и сзади главный пояс закрывался траверзами: в носовой части их толщина составляла 229 миллиметров (9-дюймов), а в кормовой — 203 миллиметра (8-дюймов), видимо признавалось, что корабли потенциального противника будут быстроходнее и в корабль будет больше попаданий с носовых румбов, нежели с кормовых.

В средней части главного пояса, между 32 и 80 шпангоутами, толщина броневых плит была различной: на «Петропавловске» — 406 миллиметров (16-дюймов), на «Полтаве» и «Севастополе» — 368 миллиметров (14 1/2 — дюйма). В районе барбетов башен главного калибра толщина брони также отличалась: 305 миллиметров (12-дюймов) на «Петропавловске» и 254 миллиметра (10-дюймов) на «Полтаве» и «Севастополе». К нижней кромке толщина броневых плит по всей длине пояса уменьшалась в два раза.

Для изготовления броневых плит средней части пояса на броненосце «Петропавловск» использовалась стальная броня с добавками хрома или никеля, а на «Севастополе» в средней части главного пояса состояла из плит закаленных по методу Гарвея. Частично броня была закуплена на Виф­леемском заводе в США у компании «Бетлехем айрон компани», а именно, было закуплено 550 тонн брони закаленной по методу Гарвея для «Севастополя» и 605 тонн стальной брони для «Петропавловска» по цене 485,55 руб. за тонну.

При детальном рассмотрении понятной стала и выбор толщины главного пояса, где 16-дюймов стали с «Петропавловска» (Расчеты показали, что данная плита эквивалентна 546 мм (21 1/2 — дюйма) железа) эквивалентны 14 1/2 — дюйма брони Гарвея на «Севастополе». В остальных частях применялась тоже сталеникелевая броня, но производства Ижорского завода. Плиты крепились к корпусу броненосцев с помощью болтов через деревянную подшивку толщиной 254 миллиметра (10-дюймов).

Следует учесть, что 14 1/2 — дюйма брони совсем не много, можно сказать, что это самый минимум который пробивало орудие компании Виккерс калибром 12-дюймов Mark VIII, пробивало лишь при стрельбе в упор, которые предполагались к установке на японские «Фудзи» и «Ясиму».

Выше главного пояса на «Севастополе» находился 127-миллиметровый (5-дюймовый) пояс, высотой 2,29 метра (7 1/2 — фута) и длиной около пятидесяти метров. Спереди и сзади он закрывался переборками, наклонёнными к диаметральной плоскости и доходящими до барбетов главного калибра. Эти переборки имели ту же толщину, что и пояс, образуя тем самым броневую систему каземата.

Горизонтальная броневая защита обеспечивалась броневой палубой, которая была плоской по всей длине главного броневого пояса и имела карапасную форму в оконечностях, где не было бортовой брони. Толщина палубы по верхней кромке главного пояса составляла 51 миллиметр (2-дюйма), а за его пределами — 63 миллиметра (2 1/2 — дюйма) в средней части с 76-миллиметровыми (3-дюймовыми) скосами, которые опускались ниже ватерлинии.

Боевая рубка имела вертикальное бронирование толщиной 229 миллиметров (9-дюймов). Башни главного калибра защищались броневыми плитами толщиной 254 миллиметра (10-дюймов), а бортовые башни среднего калибра — 127-миллиметровыми (5-дюймовыми) плитами. Сверху башни перекрывались броневыми крышами толщиной 51 мм (2-дюйма) и 25 миллиметров (1 дюйм) соответственно.

Для защиты поворотных платформ 305-миллиметровых (12-дюймовых) орудий вокруг башен главного калибра над верхней палубой выступали 254-миллиметровые (10-дюймовые) барбеты. Башни среднего калибра имели барбеты толщиной 127 миллиметров (5-дюймов). Все люки на жилой палубе закрывались броневыми крышками толщиной 63 миллиметра (2 1/2 — дюйма). По периметру вокруг люков имелись 51-миллиметровые (2-дюймовые) броневые комингсы.

7) На плаву достраивался и эскадренный броненосец «Петропавловск». Корабль был оснащён двумя вертикальными паровыми машинами тройного расширения, общая проектная мощность которых составляла 10600 лошадиных сил. Однако, во время испытаний удалось достичь мощности в 11213 лошадиных сил. Машины для корабля были заказаны в Англии, на заводе «Хоторн Лесли», и обошлись казне в 1 миллион 130 тысяч 500 рублей. Пар для машин вырабатывали 14 цилиндрических котлов производства Франко-Русского завода. Дым отводился в две дымовые трубы: вторая труба имела эллиптическую форму, в неё выходили дымоходы шести котлов, а первая предназначалась для восьми котлов.

Машины вращали два четырёхлопастных винта диаметром 4,5 метра. Запас угля на корабле составлял 700 или 1050 тонн (в зависимости от загрузки), что должно было обеспечивать дальность плавания в 4500 миль при скорости 10 узлов. Однако, на практике дальность плавания при полном запасе угля составляла 3750 миль. По другим данным, полный запас угля составлял 1200 или 1500 тонн.

Верфь Балтийский завод:

8) Строительство крейсера «Россия» происходило с некоторыми задержками, обусловленными проектными сложностями, а также необходимостью возведения крытого Большого каменного эллинга и перестройки судостроительной мастерской. Тем не менее, к моменту официальной закладки корабля 20 мая 1895 года на стапеле, за восемнадцать месяцев, уже было собрано более 1400 тонн металла, включая 31-тонный бронзовый форштевень. Закладка произошла в присутствии императора Николая II.

В августе был установлен двойной ахтерштевень с рулевой рамой, а осенью — кронштейны гребных валов. В это же время стальной корпус начали обшивать деревом и медью. В октябре начали прибывать заказанные во Франции водотрубные котлы Бельвиля. В это же время в мастерских завода завершалась сборка главных машин. В процессе строительства в проект корабля вносились изменения, и он всё больше отличался от своего предшественника «Рюрика».

Постройку вели в ускоренном режиме, однако, согласование вносимых изменений постоянно задерживалось. При этом требовалось обеспечить уход корабля в заграничное плавание уже в октябре 1896 года. От завода постоянно поступали требования ускорить строительство. Часть брони для крейсера, 73 плиты толщиной от 127-мм (5-дюймов) до 203 мм (8-дюймов), заказали в США на заводе Карнеги. Так и строили корабль. Котлы французские, броня американская, много и нашего.

9) Головной корабль, получивший 3 октября 1895 года имя «Пересвет» в честь полулегендарного инока Троице-Сергиевой лавры, которого Сергий Радонежский отправил на Куликовскую битву, официально заложили 9 ноября 1895 года (наряд на строительство был выдан ещё 7 апреля) в старом деревянном эллинге Балтийского завода в присутствии императора. Его строительством руководил корабельный инженер Владимир Христианович Оффенберг.

Постройка кораблей за рубежом

Бронепалубный крейсер «Светлана» лишь заложен 28 июня 1895 года в Гавре (Франция), как яхта великого князя Алексея Александровича, главы морского ведомства в то время. Наиболее близкую конструкцию имели строившиеся для французского флота бронепалубные крейсера типа «Декарт» (являвшиеся развитием типа «Фриан»).

Контрминоносец типа «Сокол» был заложен в ноябре прошлого года, и был спущен на воду на верфи Yarrow’s Poplar, Лондон 10 августа 1895 года по старому стилю, со всем уже установленным оборудованием. Это позволило кораблю начать предварительные ходовые испытания на следующий день, достигнув скорости 30,285 узла (56,1 км/ ч; 34,9 миль / ч), во время официальных испытаний скорость достигла 30,28 узла (56,1 км / ч; 34,8 миль / ч). Эти скорости привели к тому, что «Сокол» был признан самым быстрым военным кораблем в мире. Еще тридцать один эсминец аналогичной конструкции (еще двадцать шесть эсминцев «Сокол», также известных как эсминцы класса «Пуилки» и пять эсминцев класса «Тверди», отличающихся только установкой более крупных торпед) был построен на российских верфях с 1896 по 1908 год, хотя им не удалось сравниться по характеристикам с «Соколом». «Сокол» введен в эксплуатацию в октябре 1895 года и прибыл в российский порт Кронштадт позже в том же месяце.

В 1895 году заказан для регулярных рейсов на Дальний Восток по десятилетней программе усиления Добровольного флота пароход-крейсер «Херсон». Двухвинтовый товаро-пассажирский быстроходный пароход-крейсер. Корпус стальной трехпалубный с двойным дном. Механизмы фирмы R. & W. Hawthorn, Leslie & Со. Имел три мачты и три дымовые трубы. Первый пароход Добровольного флота с котлами Бельвиля.

Пополнился добровольный флот в 1895 году еще кораблями: «Хабаровск» — эксплуатировался в течение семи лет, после чего в апреле 1902 года его продали Морскому ведомству и затем зачислили в списки Балтийского флота как транспорт.

Пароходы «Владимир» и «Воронеж» были построены в 1895 году в Дамбартоне (Шотландия). Вместимость кораблей составляла 4500–5600 брт, водоизмещение — 9000–11000 т. Они имели две современные паровые машины тройного расширения, двухвальную установку, скорость — 13 узлов. Перевозили до сотни пассажиров в классных каютах и порядка 800 палубных. На короткие расстояния могли брать до 2500 пассажиров на палубу. Пароход «Воронеж» был предназначен для поставки материалов на строительство Транссиба.

Стоит добавить, что в то время, как японцы строили в Англии броненосцы и желали построить еще больше военных кораблей, то Российская империя строила на острове паром для Байкала. Дело обстояло так. В начале 1895 года по инициативе министра путей сообщения князя Хилкова было принято решение о строительстве паромной переправы через озеро Байкал в рамках Транссибирской магистрали. 30 декабря 1894 года был подписан контракт с английской фирмой «Армстронг, Уитворт и Ко» на изготовление парома-ледокола, который должен был быть полностью готов к эксплуатации, включая все необходимые запасные части. Следовательно, русские инженеры тоже присутствовали на верфи в Эльзвике и могли тщательно изучить броненосец «Ясима».

Корабли на испытаниях

В 1895 году испытания броненосца «Наварин» продолжились. На этот раз флагманским кораблём отряда, который возглавлял контр-адмирал Борис Карлович Де-Ливрон, бывший командир «Наварина», стал броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков». Помимо двух броненосцев, в испытаниях участвовал броненосный крейсер «Рюрик» и два миноносца — №119 и №120.

Эскадренный броненосец «Наварин» начал кампанию 12 сентября, через одиннадцать дней, была проведена заводская проба машин. В основном, в работе участвовали заводские рабочие. Давление пара удалось довести до 130 фунтов на квадратный дюйм. Машины развили по 90 оборотов в минуту, но, несмотря на плавную работу и отсутствие перегрева, броненосец смог развить чуть более 15 узлов скорости (при проектировании ожидалось достижение 16-узловой скорости).

На шестичасовых испытаниях 29 сентября была достигнута скорость 16,3 узла при водоизмещении 10107 тонн. Перегрузка составляла 631,4 тонны, из которых 274 тонны приходилось на корпус, 308 тонн — на механизмы, 12 тонн — на броню, 30 тонн — на артиллерию и 7 тонн — на снабжение.

10 ноября состоялись официальные испытания. В этот раз при мощности 9194 лошадиных сил (давление пара 135 фунтов, 94 оборота в минуту) была показана средняя скорость 15,85 узла и максимальная 16,14 узла.

После испытаний машин корабль ушёл в Ревель, где были проведены торпедные стрельбы. Затем вернулись в Кронштадт и 14 декабря окончили кампанию. Достройка броненосца продолжилась. В частности, была установлена броня боевой рубки.

Новшеством для русского флота стала система управления артиллерией с помощью электрических указателей, спроектированная лейтенантом Степановым и изготовленных заводом Гейслера. На дальномерной станции находились два важных устройства: дальномерный ключ и контрольный дальномерный циферблат. Дальномерный ключ служил для передачи информации о расстоянии до цели в боевую рубку и к орудиям, а контрольный циферблат показывал ту же дистанцию, которую получали орудия.

Дальномерных станций было несколько, и обычно они располагались в разных местах корабля: в боевой рубке, на фор-марсе и кормовом мостике. В боевой рубке находились различные дальномерные циферблаты, которые принимали информацию от разных дальномеров. Также здесь был отдельный дальномерный ключ для передачи скорректированной дистанции к орудиям, а также размыкатели для переключения режима передачи расстояния комендорам — либо непосредственно от дальномеров, либо из рубки. Кроме того, в боевой рубке находились два боевых указателя (левого и правого борта), сигнальный указатель и снарядный указатель. Боевой указатель представлял собой алидаду на градуированном диске со зрительной трубой. При повороте этой трубы на цель выбранное направление передавалось на принимающие указатели у орудий. Таким образом, комендоры получали информацию о корабле, по которому следует вести огонь. Сигнальный указатель служил для передачи команд: «дробь», «атака», «короткая тревога». Снарядный указатель сообщал к орудиям и в погреба информацию о том, какими снарядами необходимо вести огонь (бронебойными, фугасными и так далее).

Около орудий находились боевой циферблат и дальномерный циферблат. Боевой циферблат показывал направление на цель и команды стрельбы, а дальномерный циферблат — расстояние до цели и тип используемых снарядов. У входа в артиллерийские погреба размещались снарядные указатели для передачи информации о том, какие снаряды необходимо подавать в той или иной ситуации.

Модернизация имеющихся кораблей

В конце 1895 года была предпринята попытка, в Российском императорском флоте, залить новое вино в старые мехи, путем модернизации старых и неудачных кораблей, для того, что бы они могли противостоять на Балтийском море германским броненосцам. Так как, в виду, строительства Кильского канала появилась техническая возможность их быстрого перемещения из Немецкого моря, для более быстрого наращивания наступательных возможностей Кайзерлихмарине у побережья Прибалтики:

1) Корабельный инженер А. Е. Леонтьев по указанию МТК разработал три варианта замены артиллерийского вооружения «Петра Великого». Все три проекта включали в себя замену старых орудий главного калибра на более новые 305-мм, длиной ствола в 40 калибров, производство которых уже освоил Обуховский завод. В первом варианте замена башен и орудий вызывала увеличение веса на 70 тонн. Дополнительно, на грибовидном мостике, открыто устанавливались четыре 120-мм орудия и несколько малокалиберных пушек, вес которых с двухстами выстрелами на каждое орудие, равнялся еще 64 тонны, что в общей сложности давало перегрузку около 134 тонн. Она компенсировалась за счет уменьшения запаса угля у первого «броненосца-крейсера». Если бы данные меры были реализованы, то «Петр Великий» вполне бы мог поучаствовать в Русско-японской войне 1904—1905 годов, в качестве самого слабого русского броненосца, о боевой устойчивости которого можно было бы говорить весьма условно, но четыре 12-дм орудия с длинной ствола в 40 калибров лишними бы не были и в Порт-Артуре.

2) Чтобы уменьшить перегрузку на броненосце «Гангут» МТК, 5 декабря 1895 года было предложено внести некоторые изменения в конструкцию корабля: уменьшить толщину главного броневого пояса с 16-дюймов или 406-мм до 9-дюймов или 229-мм и верхнего каземата с 8-дюймов или 203-мм до 5-дюймов или 127-мм за счёт использования более качественной брони с гарвеированием, вместо «компаунда» (сплава железа со сталью); эта мера позволила бы снизить водоизмещение на 371,05 тонны и осадку на 0,269 метра. При проведении изменения бронирования появлялась возможность заменить одно 305-мм/35-калиберное орудие на два 229-мм/35-калиберных, а четыре 229-мм/35-калиберных в казематах оставить как есть и тогда броненосец был бы похож на германские аналоги или на на такое же количество 152-мм Кане, что уменьшило бы водоизмещение на 196,8 тонны и осадку на 0,152 метра, но позволило бы «Гангуту» стать более опасным в военном отношении, так как 9-дюймовые орудия обеспечили бы бронепробиваемость, а четыре скорострельных 6-дюймовых орудия на каждый борт обеспечили бы гарантированное поражение цели. Предложение о замене брони не вызвало возражений у членов МТК. Однако, по поводу артиллерии после обсуждения было решено ограничиться заменой 305-мм орудия на 254-мм. Кроме того, было решено снять с корабля 20 сфероконических мин (почему с других кораблей не сняли?). Все эти изменения позволили бы снизить перегрузку на 470,27 тонны и осадку на 0,381 метра. Однако, позже было принято решение отказаться от замены 305-мм орудия, а 229-мм и 152-мм орудия заменить новыми 152-мм скорострельными, как только Обуховский завод сможет наладить их производство. К сожалению, из-за загруженности заводов заказами для других строящихся кораблей «Гангут» так и не получил ни новой брони, ни новых орудий, а также, если бы он не затонул в 1897 году или затонул и был поднят, то эскадра Тихого океана получила бы «супер-канонерскую лодку» с большим водоизмещением и мощной артиллерией.

3) Осенью 1895 года пароход-транспорт «Тамбов» выполнил рейс большого каботажа из Одессы в Петербург, откуда ушел в Тихий океан с новыми котлами для крейсера «Адмирал Корнилов» и миноносца «Борго». Прошу держать в уме, данную информацию, когда встал вопрос о модернизации броненосцев «Наварин» и «Сисой Великий» через шесть лет, их погнали в Кронштадт, хотя могли бы отремонтировать и во Владивостоке, просто доставив всё необходимое, так как пока они шли обратно с Дальнего Востока на Балтику, их механизмы были тоже в работе и изнашивались. В Кронштадте эскадренные броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий» никто не ждал, так как занимались постройкой новых кораблей. С минимальной модернизацией, носящей скорее, всего косметический вид, «ветеранов» включили в состав 2-й Тихоокеанской эскадры. Два броненосца не смотря на: низкий борт (у «Наварина») и щели в корпусе (у «Сисоя Великого»), дошли до Цусимского пролива. С таким ресурсом машин и котлов, они бы и в Порт-Артуре принесли большую пользу своим присутствием и меткой стрельбой, так как матросы на кораблях служили опытные, а могла бы война и вообще не начаться.

Испытание брони и артиллерии

Успешные испытания стрельбой первого 12-дюймового/40-калиберного орудия были проведены на Охтинском полигоне в марте 1895 года в составе серии из трёх выстрелов. В качестве заряда использовался бурый призматический порох предшествующей 12-дюймовой/35-калиберной модели, выделки Охтинского завода (заряд 378 фунтов — 158 кг), а также снаряды весом 810 фунтов. Созданная морская пушка стала орудием нового поколения. Это была первая российская 12-дюймовка с поршневым затвором, без цапф и спроектированная под заряды бездымного пороха.

Испытания первых пяти 10-дюймовых/45-калиберных орудий состоялись в Комиссии морских артиллерийских опытов на Охтинском поле летом 1895 года. Всего из орудий произвели 70 боевых выстрелов и 12 выстрелов уменьшенным (половинным) зарядом. Несмотря на применение бурого (дымного) пороха при начальной скорости всего 685 м/с, испытания выявили низкую прочность чрезмерно «облегченных» орудий, что потребовало их переделки.

Проходившие начиная с 1895 года испытания новых 254-мм орудий выявили не поддававшиеся объяснению повреждения. В результате предназначавшееся для броненосца «Адмирал Ушаков» и переданное на полигон, но обнаружившее дефекты, орудие №1 на 72 выстреле получило сквозную трещину в стволе. Уверенное в случайном характере дефектов, руководство МТК не стало останавливать уже начавшееся на Обуховском заводе производство орудий, это сразу сорвало бы ввод в строй шести, строившихся с этими орудиями, броненосцев, по состоянию на 1895 год (то, что будут строить «Победу», я думаю, еще никто и не предполагал). Трех броненосцев береговой обороны, «Осляби» и «Пересвета», а также черноморского «Ростислава».

Испытывались в 1895 году и бронеплиты, которые имели толщину 254-мм (10-дюймов). Испытание заключалось в обстреле их 152-мм снарядами Путиловского завода. Плиты производства фирм «Чарльза Каммеля» и «Дж. Браун» в процессе испытаний разрушились, а вот «Сен-Шамон» (сталеникель) и «Виккерс» (гарвей) — нет. Обе плиты не были пробиты и не имели сквозных трещин, но виккерсовская плита, благодаря цементации, оказалась почти не повреждена в сравнении с «Сен-Шамон». Тогда по «Виккерсу» сделали еще два выстрела, теперь уже из 229-мм орудия:

«здесь плита уже дала сквозные трещины, однако, и снаряды разбились».

Из «Прибавления I к отчёту МТК по артиллерии за 1895 год» известно, что по плите Виккерса велась стрельба 152-миллиметровыми снарядами весом 95 фунтов (38,9 килограмма) со скоростью на броне 2180 футов в секунду (664,5 метра в секунду) или с энергией в 8,5 мегаджоулей. При этом траектория снаряда проходила перпендикулярно поверхности плиты, то есть отклонение от нормали отсутствовало. Как уже упоминалось ранее, такой подход к испытаниям бронеплит был нормой для России в XIX и начале XX века.

Если бы плита была пробита шестидюймовым снарядом на пределе, коэффициент её стойкости «К» по формуле де Марра составил бы 1577. Однако, вероятно, этот коэффициент был намного выше, поскольку плита почти не получила повреждений. Снаряды калибром 229 миллиметров стреляли со скоростью на броне 1655 футов в секунду (504,5 метра в секунду), при этом вес снаряда составлял 443 фунта (181,4 килограмма).

1 июля 1895 года состоялись испытания американской 406-миллиметровой (16-дюймовой) стальной брони «Петропавловска». Бронеплиту установили на деревянный сруб и обстреляли из 229-миллиметрового (9-дюймового) орудия образца 1877 года. Орудие стреляло бронебойными снарядами под прямым углом к бронеплите, поэтому траектория полёта снаряда была перпендикулярна броне. Было произведено несколько выстрелов, и скорость снаряда постепенно увеличивалась. Когда снаряд пробивал броню и застревал в срубе, это считалось пределом стойкости бронеплиты. Снаряды не были оснащены бронебойными наконечниками. Третьим выстрелом — 229-миллиметровым снарядом, весом 182,7-килограммов, — была пробита сталеникелевая плита.

I-Альтернатива: ПЕРЕВООРУЖЕНИЕ БРОНЕНОСЦА «ГАНГУТ»

Для решения проблемы перегрузки МТК 5 декабря 1895 года предложил провести ряд изменений в конструкции корабля, а именно:

1) Уменьшить толщину главного броневого пояса с 406-мм (16-дюймов) «компаунда» до 229-мм (9-дюймов) и верхнего каземата с 229-мм (9-дюймов) до 127-мм (5-дюймов), используя более качественную «гарвеированную» броню. Это позволило бы снизить водоизмещение на 459,63 тонны и осадку почти на фут или 0,269 метра.

2) Заменить 305-мм орудие на два 229-мм (9-дюймовых/35-калиберных) в каждой башне и четыре 229-мм орудия в казематах на такое же число 152-мм орудий. Это снизило бы водоизмещение на 36,8 тонны, осадку — на 0,052 метра и привело бы корабль к проектному водоизмещению.

Кроме того, все орудия было решено заменить на новые системы, более скорострельные и дальнобойные. История не терпит сослагательного наклонения и авария броненосца в 1897 году в виде удара о две скалы все равно бы произошла. Но во-первых, в отсутствие перегруза на «Гангуте» с поступлением воды справляться было бы легче, а во-вторых, в момент переделки корабля, за два года, была бы модернизирована водоотливная система, так как при последнем обследовании, все водоотливные средства броненосца признали исправными, кроме носовой турбины, однако, их суммарная производительность составила лишь 24,5 т/мин вместо 65,9 т/мин по проекту, причина чего заключалась в слишком малом диаметре труб. Устранить этот недостаток решили по окончании кампании в Кронштадте силами порта, и наверняка было бы проделано. В-третьих, если бы корабль модернизировали, по последнему слову техники, то вероятно, нашли бы 300 тысяч рублей на доплату шведской фирме за подъем, к ранее запрошенной сумме. Корабль бы подняли, высушили, отремонтировали и ввели в строй.

Отправили бы его на Дальний Восток или нет, большой вопрос, скорее всего нет, но замена брони и артиллерии, пусть не отечественными заводами, а какими либо иностранными предприятиями создала бы прецедент омоложения многочисленного броненосного флота Российской империи.

I-Альтернатива: СМЕНА БРОНИРОВАНИЯ РУССКИХ БРОНЕНОСЦЕВ

В процессе соревнования снаряда и брони одни типы материалов, быстро сменяли другие. Весьма отчетливо это проявилось в конце 19 века, когда проектировщики создавали корабль на чертежах, не имели никакого представления, какая броня будет создана через пять или десять лет.

Так и с Российским императорским флотом. Броненосцы, построенные по результатам судостроительной программы 1881 года, вошедшие в строй с 1890 по 1894 годы, оказались не только перегружены всевозможными запасами и припасами, так как из за слабости кораблей поддержки, а порой их отсутствия, российские корабли и крейсера должны были все запчасти, предназначенные для ремонта котлов и машин, вплоть до запасных лопастей винтов, возить в своём чреве.

Но вот давайте представим, какой либо иностранный предприниматель в 1895 году предложил новому императору снять с кораблей старую броню, отправить её на переплавку, а за доплату, включающую в себя норму прибыли, разумеется, установить новую броневую защиту из стальной брони с «гарвеированными покрытием».

Утруждать цифрами не стану, это удел «заклепочников», возьмем пример с «Гангута», где у корабля с водоизмещением в проектном варианте — 6592 тонны, фактическое составляло — 7142 тонны, вес брони составлял: вся вертикальная броня пояса по ватерлинии (825 тонн), нижнего каземата (213 тонн), верхнего каземата (298 тонн), а экономия составила 459,63 тонны. Таким образом, не сложно подсчитать, что общий вес брони в 1336 тонн, при замене «компаунда» на броню закаленную по способу Гарвея, без потери прочности, убирает с корабля, грубо, треть от его веса. Стоимость замены составит 900 тысяч рублей если закупать броню на заводе Круппа (1018,6 руб. за т) или у фирмы «Деллинген» (1055,64 руб. за т).

В строю на 1895 год, находились корабли:

Эскадренный броненосец «Император Александр II» по ватерлинии корабль имел пояс по всей длине, состоящий из сталежелезных плит общим весом 1038,6 тонны, барбетные установки 12-дм орудий защищались 254-мм плитами высотой 6 м. Их общий вес равнялся 301,2 тонне, казематы 229-мм орудий с носа и кормы защищались 152-мм траверсными переборками, а со стороны борта — 76-мм бронеплитами (общий вес защиты 125 тонны), таким образом, из 1464,8 тонны удалось бы сэкономить 440 тонн и в результате перегрузка корабля сократилась бы более чем на половину. Сколько бы это стоило? Если взять стоимость брони Гарвея на Виф­леемском заводе («Бетлехем айрон компани», США) по цене 485,55 руб. за тонну, то 500 тысяч рублей, без стоимости демонтажа и установки, которая могла составлять цену старой брони, общим количеством в 1464,8 тонны, а это, вы только представьте 73 длинномера по 20 тонн в каждом чугуна со слоем стали! Если отправить «Императора Александра II» в Германию менять броню на заводе Круппа (1018,6 руб. за т) или у фирмы «Деллинген» (1055,64 руб. за т), то выйдет 1 миллион, но в результате, корабль значительно улучшает свои технические характеристики и мореходность с дальностью плавания.

Аналогичные цифры вырисовываются и для «Императора Николая I» у которого схема бронирования, в основном повторяла схему бронирования «Императора Александра II», лишь в отличии от 76 мм (3-дм) бронирования купола барбета на первом броненосце, на втором бронирование башни было 254 мм или 10-дюймов. Так же было усилено бронирование корпуса на оконечностях на уровне главного бронепояса до 152 мм (6-дюймов) и 127 мм (5-дюймов) вместо 102 мм (4-дюймов). Так как мои расчеты весьма условны, то замена бронирования на «Императоре Николае I» обошлась бы казне Российской империи еще в один миллион рублей.

У броненосца «Наварин», только еще проходившего испытания, общий вес броневой защиты, с подкладкой из дерева, по проекту равнялся 2807 тоннам, а вся система вертикального бронирования состояла из 129 сталежелезных и 24 сталеникелевых плит приобретенные во Франции для защиты башен. Таким образом, у «Наварина» башни уже защищены стальной броней с добавкой никеля и менять ничего не требуется. Бортовая броня весила ориентировочно 2100 тонн, без деревянной подкладки, что соответствует современным 105 длинномерам. Замена ее обошлась бы 1,5 миллиона рублей, но перегрузка уменьшилась бы на солидные 630 тонн и составила ничтожные 110 тонн, что поставило бы проект на один уровень со своими современниками.

Вопросом является, из какого материала была сделана броня на кораблях, таких как броненосный крейсер «Рюрик» и эскадренный броненосец «Сисой Великий». Эти корабли были построены в период, когда Ижорские заводы, основной поставщик корабельной брони, меняли её тип с «компаунда» на «стальную с никелем».

Некоторые справочники считают, что броня была «сталежелезной», а другие — что «сталеникелевой». Исследование Н. А. Пахомова внесло ясность в вопрос о «Рюрике». Оно показало, что броня на поясе и траверзах этого крейсера была «сталежелезной». Вес брони составлял 39 764 пуда (651,3 метрической тонны) для пояса и 5321 пуд (87,2 метрической тонны) для траверзов. По данным Мельникова, указанные цифры по весу брони включают вес креплений. Без креплений вес брони составлял бы 44 885 пудов (735,2 метрической тонны). Окончательно броня была изготовлена к 14 мая 1893 года. Следовательно, заменить ее на броню закаленную по методу раннего Круппа обошлось бы в 0,5 миллиона рублей, а крейсер стал легче на 220 тонн, что пошло бы ему только на пользу.

На эскадренном броненосце «Сисой Великий» уже использовалась сталеникелевая броня, так что не имело смысла её менять.

Отдельной строкой стоят броненосные крейсера (в скобках укажу вес вертикальной брони): «Адмирал Нахимов» (974 тонны), «Дмитрий Донской» (930 тонн), «Владимир Мономах» (930 тонн) и «Память Азова» (384 тонны). Все данные крейсера страдали от строительной перегрузки. Замена брони с «компаунда» на Крупп позволила бы получить для каждого корабля:

Броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» имея водоизмещение в 8259,7 т (проектное 7781,7 т, перегрузка 478 т) выиграл бы 292 тонны за 700 тысяч рублей, сдал бы 49 длинномеров металлолома на переплавку.

Броненосные крейсера «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» имели вообще ужасную строительную перегрузку в 600 тонн каждый. При нынешнем же его состоянии начальник эскадры считал морские качества «ниже посредственных», а сам корабль годным «лишь для надобностей береговой обороны, а не океанского крейсерства». Безмерно перегруженный крейсер крайне болезненно реагировал на встречные волну и ветер, которые уже при силе всего в пять баллов заставляли его сильнейшим образом зарываться носом, принимать на палубу потоки воды, резко терять скорость и, во избежание напрасной траты угля, уменьшать число оборотов машин. Все это сопровождалось сильными ударами и сотрясениями, большой бортовой качкой, при 12° которой батарея уже не могла действовать.

В случае сдачи на переплавку с двух крейсеров 92 длинномеров, по 20 тонн каждый, чугунно-стальных плит и установки по 650 тонн брони Круппа на каждый корабль общей стоимостью в 1,3 миллиона рублей, каждый бы из них избавился от 290 тонн лишнего веса, что весьма положительно сказалось на их мореходных качествах.

Броненосный крейсер «Память Азова», со своим узким броневым поясом в 384 тонны, выиграл бы всего 115 тонн, но и они были бы не лишние, так как при плавании Николая II в Японию часть орудий приходилось снимать, чтобы корабль не перевернулся. Модернизация обошлась бы всего в 270 тысяч рублей и на переплавку отправилась бы броня «компаунд» на 19, условных, длинномерах.

Общая стоимость улучшения бронирования составляла бы: «Гангут» 0,9 миллиона рублей, «Император Александр II» и «Император Николай I» по 1 миллиону рублей, «Наварина» 1,5 миллиона рублей, «Адмирала Нахимова» 0,7 миллиона рублей, «Дмитрия Донского» и «Владимира Мономаха» по 0,65 миллиона рублей, «Памяти Азова» 0,27 миллиона рублей и «Рюрика» в 0,5 миллиона рублей. Всего «программа» могла обойтись в 7 миллионов и 170 тысяч рублей, что сопоставимо с броненосцем типа «Двенадцать Апостолов», но корабли не только бы обрели более прочную броню, хотя ее качество претензий не вызывало, а избавились бы от «хронической перегрузки», что в более лучшую сторону сказалось на боеспособности. А деньги, что деньги можно было бы изыскать в банках империи, тем более десятый броненосец предыдущей судостроительной программы 1881 года для Балтийского флота так и не был построен.

I-Альтернатива: Принятие на вооружение 9-дюймового орудия/45-калибров

Единое орудие армии и флота, задуманная еще в 1892 году, изначально проектировалось, как 228-миллиметровое орудие 45-го калибра. Вес снаряда составлял 192,5 кг, начальная скорость — 763 м/с, а в качестве метательного заряда использовался коричневый порох. Энергия снаряда составляла, скромные, но мощные 56 мегаджоулей. Напомню, что для 12-дюймового/30-калиберного орудия, установленного на: «Екатерине II», «Синопе», «Гангуте», «Двенадцати Апостолах», «Императоре Александре II» и «Императоре Николае I», всего 21 орудие, энергия у снаряда составляла 54 мегаджоуля, так что, новое 9-дюймовое/45 калиберное орудие было вполне себе на его уровне.

Но, в 1893 году была спроектирована новая увеличенная пушка — 254-миллиметровое орудие 45-го калибра, весившее 22 тонны. Снаряд весил 225,2 кг, начальная скорость должна была составлять 914 м/с, а в качестве метательного заряда использовался бездымный порох. В результате неудачных испытаний, когда в стволе стали образовываться трещины, начальную скорость решено было ограничить в 692 м/с и орудия броненосцев береговой обороны «Адмирал Ушаков» и «Адмирал Сенявин» стреляли снарядами с энергией в 54 мегаджоулей.

Но Обуховскому заводу было важно, чтобы новое орудие по весу и размерам было максимально приближено к первоначальным спецификациям, чтобы оно оставалось совместимым с кораблями, для вооружения которых предназначалось. Этот компромисс в дизайне мог негативно сказаться на готовом изделии.

По данной альтернативе решено было вернуться к калибру 9-дюймов, тем более, у англичан было уже давно в ходу 9,2-дюймовое орудие. Проектирование и производство новых орудий на «Туманном Альбионе» было поручено компании Woolwich-Armstrong. Эта компания имела опыт разработки и создания пушек калибра до 412 мм с казённым заряжанием. За основу был взят проект 234-миллиметрового орудия BL 9,2 дюйма/26 Mark I. Однако, длина ствола была увеличена, а его конструкция изменена для повышения прочности.

Ствол орудия представлял собой многослойную конструкцию из навитых друг на друга труб. Чтобы увеличить прочность, он имел бандажные кольца в районе пороховой каморы. Наружная трубка имела резьбовую посадку в передней части, что позволяло заменять её вместе с узлом крепления замка и пороховой каморой.

Для крепления на лафете были предусмотрены две цапфы, установленные на кольце из кованого железа или бронзы (только модификация Mark III). Также был доработан замок, что повысило его надёжность и исключило вероятность заклинивания от перегрева.

Всего было выпущено 4 орудия модификации Mark III, 28 орудий Mark IV, 18 Mark V, 61 Mark VI и 1 Mark VII. На испытаниях в зависимости от условий стрельбы процент попаданий составлял от 34 до 72, что превосходило точность стрельбы как 254-мм, так и 152-мм орудий. В дальнейшем было отмечено, что такая точность характерна только для новых орудий, а по мере их износа процент попаданий снижался до 28–37. Стволы орудий выдерживали до 350 выстрелов с использованием заряда кордита Mk I и до 1000 выстрелов кордитом MD. При этом на дистанции 5,5 км снаряды пробивали вертикальную броню толщиной 127 мм, что являлось отличным показателем.

Масса орудия была на уровне отечественной 10-дюймовки и составляла 23—25 тонн, снаряд весом в 172,4-кг выстреливался с начальной скоростью в 629 — 646 м/с и наделялся энергией в 34 — 36 мегаджоулей.

Я не имею данных, сколько должно было весить орудие калибром 9-дюймов/45-калибров Обуховского завода, но наверняка не менее 20 тонн. Если вес 9-дюймового орудия и 10-дюймового орудия практически одинаков, то зачем устанавливать более слабое орудие? Решение тут вероятно кроется в области психологии. Так как 10-дюймов ближе к 12-дюймам и принимается, как калибр которым уже должны оснащаться броненосцы, а 9-дюймов ближе к 8-дюймам и может рассматриваться конструкторами, как возможность наделить броненосные крейсера более мощными «молотками».

В случае принятия на вооружение в 1895 году 9-дюймового/45-калиберного орудия ими могли быть вооружены не только три броненосца береговой обороны, но и броненосные крейсера «Россия» и «Громобой», так как водоизмещение в 10000 тонн, просто подталкивало к этому. Орудие калибром в 9-дюймов было всего на 8 тонн тяжелее, чем 8-дюймовое орудие, которое в нашей реальности было установлено на «Россию», «Громобой», «Баян» и канонерскую лодку «Храбрый». В нашей реальности, у конструкторов не было такой мощной пушки. Наверняка, если бы его разработали, то и на корабли оно бы было установлено.

Как это могло отразиться на боевых действиях? Наиболее яркий эпизод, безусловно, сражение при Ульсане, где трем крейсерам-рейдерам Российского императорского флота противостояли четыре броненосных крейсера Японского флота.

По броненосному крейсеру «Ивате» отстрелялся «Рюрик», нанесший японцу тяжелейшие повреждения. На корабле вышли из строя три 152-мм и одна 76-мм пушки, потери экипажа, по рапорту командира, составили 76 человек: 40 убитых и 36 раненых из 646 человек команды или почти 12%.

Но по «Адзуме», которая была наиболее слабым защищенным крейсером, в отряде Камимуры, угодили не два 8-дм снаряда, а два 9-дюймовых. В результате попаданий снаряда калибром 203-мм произошло пробитие левого борта, отсека №3 на средней палубе, примерно на полметра выше средней палубы. Пробоина имела размеры 350 на 380 мм. Снаряд пролетел через помещение лазарета, пробил каютную перегородку и ударился о среднюю палубу на расстоянии 4–5 метров от борта. От удара в палубе образовалась трещина длиной 45 сантиметров и шириной до 2,5 сантиметров. Срикошетив, снаряд пробил по пути вентиляционную шахту котельной, трубу для погрузки угля и перегородку каюты старшего артиллерийского офицера и вылетел за борт. К счастью, снаряд не взорвался, а если бы взорвался более мощный снаряд, или попасть в тыльную стенку каземата на противоположном борту, то последствия были бы такие же катастрофические, как на «Ивате» и произошло.

Второй 8-дюймовый (а в данной альтернативе 9-дюймовый) угодил в 09:48, в кормовую часть левого борта «Адзумы». Пробоина образовалась размером 350 на 550 миллиметров. Снаряд разорвался на средней палубе в отсеке №5, где находилась столовая командира, примерно в 1,7 метра от обшивки борта. Взрывом и крупными осколками палуба в помещении была практически полностью уничтожена. Каютные перегородки получили тяжёлые повреждения. Несколько крупных осколков пробили продольную каютную перегородку и долетели до противоположного борта. Два из них пробили обшивку борта, а один повредил установку 76-мм пушки №11. В результате попадания снаряда было ранено пять человек. Если бы ударил в два раза более тяжелый снаряд, то повреждения могли бы быть более фатальными, вплоть до потери рулевого управления и обширного пожара.

Получил 8-дм снаряд и флагманский «Идзумо» и тоже в корму. Снаряд калибра 203 мм пробил правый борт корабля. Пробоина имела размеры 400 на 360 мм и находилась примерно на 60 сантиметров выше средней палубы, рядом с кормой. Через пробоину снаряд вылетел наружу. Пробоина в правом борту имела длину 80 сантиметров и ширину 25—30 сантиметров. Её нижний край находился на высоте 5 сантиметров от палубы. В случае попадания 9-дюймового, 192,5 килограммового снаряда, возможно произошло бы пробитие броневой палубы с затоплением и гораздо более серьезными последствиями.

Результат принятия 9-дюймового/45-калиберного орудия, прямо скажу, небольшой, решающего вклада в превосходство Российского императорского флота оно не окажет.

Флот Японской империи

В мае 1895 года министр флота Сайго Цугумити поручил Ямамото Гомбею провести исследование будущих военно-морских потребностей Японии. Не так давно Ямамото был назначен начальником Бюро по военно-морским делам, и он увидел в этом отличную возможность для значительного расширения флота.

Ямамото подошёл к задаче с огромным энтузиазмом и разработал революционный план, который должен был превратить японский флот в флот мирового класса. Хотя Российская империя считалась наиболее вероятным врагом Японии в любом конфликте, Ямамото рассматривал и другие сценарии, в частности конфликт с США, Германией и Францией, а не только подготовку к войне с Россией.

Ямамото считал, что японский флот должен быть достаточно мощным, чтобы не только противостоять одному гипотетическому врагу, но и справиться с любыми военно-морскими силами двух объединённых держав, которые могли бы быть направлены против Японии. Это включало в себя учёт интересов Великобритании и, в меньшей степени, Франции.

Ямамото предположил, что из-за противоречивых глобальных интересов Великобритании и России крайне маловероятно, что они когда-либо объединятся в войне против Японии. Более вероятно, что Россия или, возможно, Великобритания в союзе с меньшей военно-морской державой, такой как Франция или Германия, направят часть своего флота против Японии. Поэтому Ямамото сел за стол и подсчитал, что четыре броненосца по 15000 тонн, будут основной боевой силой, которую Британия или Россия могли бы отвлечь от своих других военно-морских обязательств для использования против Японии. Он также, легким движением руки добавил ещё два броненосца, которые могли бы быть предоставлены для такой морской экспедиции меньшей враждебной державой.

Но у Ямамото были и оппоненты в кругу японских высокопоставленных офицеров. Многие флагманы, включая победителя китайцев у Ялу — адмирала Ито и начальника Морского генерального штаба — адмирала Кабаяму, настаивали на постройке «малого» быстроходного броненосца водоизмещением 8000 тонн. У них, вероятно были и свои доводы. Во-первых, шесть броненосцев это шесть кораблей, которых может быть мало. Так как нельзя исключать факты природных катастроф и аварий, а также несчастных случаев, как мирной службе, так и на войне. Если из шести один или два погибнут, то останется пять или четыре (что и произошло в реальной жизни). Во-вторых, броненосец 2-го класса несет на каждый борт точно столько-же 6-дюймовых скорострельных орудий, от шести до семи, как и корабль водоизмещением в 15000 тонн. Скорость у него такая же 18 узлов или даже выше на один-два узла. Уступает лишь в бронировании и боевой устойчивости. В третьих, кораблей умеренного водоизмещения можно было построить больше. Так как Ито с Кабаямой трезво оценивали возможности своей страны. Однако, Морскому министру Ямамото, при поддержке проанглийской партии и корабельных инженеров, удалось добиться заказа броненосцев максимального водоизмещения — около 15000 тонн. По мнению вице-адмирала Ямамото Гомбея, только броненосцы самого большого водоизмещения гарантировали «…в бою победу, благодаря своему бронированию и силе артиллерии». Любопытно было бы смоделировать ситуацию, когда японцы строят не четыре эскадренных броненосца 1-го класса, а восемь 2-го класса, но это не является темой данной книги. Первоначально, в ходе реализации «Программы Ямамото» предполагалось потратить 93 978 509 иен, взятых из полученной от Китая контрибуции, общий размер которой составлял 364 482 305 иен.

Именно Ямамото предложил построить всего шесть броненосцев (два строились уже на английских верфях и строительство четырех предстояло оплатить), которые понадобятся Японии для достижения победы. По расчетам морского министра, 1895 году, глубина Суэцкого канала составляла всего 8 метров, и самые большие военные корабли, строившиеся в то время — британские броненосцы типа «Маджестик», водоизмещением 15 000 тонн, — имели среднюю осадку, равную глубине канала, и поэтому не могли проходить через него.

Флоту вторжения пришлось бы обогнуть мыс Доброй Надежды (что было в реальности проделано броненосцами типа «Бородино» 2-й Тихоокеанской эскадры), и не только этот маршрут занял бы много времени, но и каждый европейский флот, за исключением Королевского флота Великобритании, столкнулся бы со значительными проблемами при пополнении запасов угля на этом пути. Кроме того, создание ремонтных баз и доков вдоль маршрута и в водах Восточной Азии для крупнейших военных кораблей было бы огромными расходами для любой страны.

Еще морским министром Ямамото было решено, что для обеспечения безопасности на морях, Япония должна была иметь не только шесть броненосцев, но и четыре броненосных крейсера водоизмещением не менее 7000 тонн каждый, имелся ввиду, вероятно именно определенный, чилийский крейсер «О’Хиггинс», в 1895 году еще был в чертежах, а заложен лишь 4 апреля 1896 года на верфи Армстронга в Элсвике (Ньюкасл-он-Тайн).

Однако, Ямамото выступал не просто за увеличение количества броненосцев, а за создание сбалансированного флота. Подобно тому, как в армии пехоту поддерживают артиллерия, кавалерия и сапёры, броненосцы должны быть дополнены меньшими военными кораблями различных типов. Это включало в себя крейсеры, которые могли бы искать и преследовать противника, достаточное количество эсминцев и торпедных катеров, способных нанести удар по врагу в его родных портах. Программа также предусматривала строительство двадцати трёх эсминцев, шестидесяти трёх малых миноносцев, расширение японских верфей, ремонтных баз и учебных объектов.

Силы японского флота в 1895 году состояли из кораблей еще участвующих в прошлогодней Японо-Китайской войне: «Ёсино» (бронепалубный крейсер, 4150 т), «Такачихо» (бронепалубный крейсер, 3650 т), «Нанива» (бронепалубный крейсер, 3650 т), «Акицусима» (бронепалубный крейсер, 3150 т), «Мацусима» (бронепалубный крейсер, 4277 т), «Тиёда» (броненосный крейсер, 2450 т), «Ицукусима» (бронепалубный крейсер, 4277 т), «Хасидатэ» (бронепалубный крейсер, 4277 т), «Фусо» (казематный броненосец, 3718 т), «Хиэй» (броненосный корвет, 2200 т).

На верфях в Англии находились в постройке на верфи Thames Iron Works Co броненосец «Фудзи», назван в честь одноименного вулкана, водоизмещением в 12450 тонн, а на верфи Armstrong Whitworth броненосец «Ясима» (Восемь островов), аналогичного водоизмещения.

Дополнительно японский флот пополнился и трофеями от флота империи Цин. Ими стали три миноносца, броненосец «Чженьюань» (японцы те же самые иероглифы читали как «Чин Иен»), крейсер «Цзиюань» («Сай Иен»), броненосец береговой обороны «Пиньюань» («Хэй Иен») и минный крейсер «Гуанпин» («Кохэй»).

Уже 27 февраля 1895 года трофейный броненосец «Чин-Йен» был отбуксирован в занятый японцами Люйшунь (Порт-Артур) и поставлен на ремонт, так как база для ремонта броненосцев именно такого водоизмещения и предназначалась. 16 марта официально включен в состав Императорского флота Японии, став там первым полноценным броненосцем. К этому моменту флот микадо еще ни одного броненосца не имел, так что «Чин-Иен», на какое-то время стал сильнейшим кораблем страны Восходящего Солнца. Японцы оставили название корабля прежним в его иероглифическом написании (но произносили его на японский лад как «Чин-Иен»). В мае того же года отправлен в Японию, после того, как принято решение об оставлении «Порт-Артура».

WAR-Альтернатива: Возможное сражение Российского и японского флота в Чифу

Утром 26 апреля эскадра Российского императорского флота, два часа усиленно дымившая, чтобы поднять пар в своих котлах, стала сниматься с якорей гавани Чифу. Русские корабли, покрашенные в серый цвет, чтобы не сильно выделяться на фоне моря, выходили на бой. Контр-адмирал Макаров, держал флаг на самом мощном корабле эскадры броненосце «Император Николай I». Справа от него, шел на бой, броненосный крейсер, а в прошлом, по старой системе классификации, до 1892 года, полуброненосный фрегат «Адмирал Нахимов», несколько уступающий броненосцу по калибру основных орудий, и площади бронирования, на голову превосходящий японские суда.

Адмиралы Макаров с Тыртовым предварительно посовещались, и специально поставили два самых мощных и сильно бронированных корабля головными, в каждой из двух кильватерных колонн, которыми построились российские корабли. Так как, по опыту войны с империей Цин, адмиралы знали, что именно на идущих головными и обрушиться вся сила огня японской эскадры. В сражении на реке Ялу, броненосцы поднебесной получили примерно по полторы сотни попаданий снарядов каждый, но сохранили боеспособность, возможность стрелять и управляться. От кораблей под Андреевскими флагами ждали не меньших результатов.

Между колоннами крупных кораблей находились две канонерки: «Гремящий» и «Отважный», так называемые «Носороги», каждый из которых вооружен 9-дюймовым орудием с длинной ствола в 35 калибров, чей снаряд весом в 150-кг может нокаутировать любого противника, которые встретились им сегодня, так как у японцев корабли были не крупные, как и они сами.

Справа от «Нахимова» и слева от «Императора Николая I» шли канонерские лодки «Кореец» и «Маньчжур», чьи 8-дюймовые, 35-калиберные орудия с 87,8-кг снарядами весомый аргумент в морском бою. При необходимости из данных орудий еще можно выстрелить и 133-кг снарядами, правда скорость составит 583 м/с, а кинетическая энергия составит 22,6 мегаджоуля, но для нежного крейсера с верфи расположенной в районе Элсвик, водоизмещением в 4000 тонн, такой удар подобен удару кувалды по колоколу. Может сотрясет, а возможно, и расколет.

За броненосцем «Император Николай I» следовали: броненосный фрегат «Владимир Мономах» и бронепалубный крейсер «Адмирал Корнилов», а за броненосным крейсером «Адмирал Нахимов» следовал флагман Тыртова броненосный крейсер «Память Азова» и бронепалубный корвет «Рында». В центре русского боевого порядка шел минный крейсер «Гайдамак» и миноносец «Свеаборг», капитанам которых приказано действовать по обстановке.

Вообще, идея ходить отрядами по четыре корабля свежа и нова. Использующая данное нововведение сторона получает значительное тактическое преимущество, так как разместить на одном корабле два десятка орудий среднего калибра не представляется возможным, а на квартете кораблей пожалуйста.

У японцев шли на встречу скоростные корабли 3500—5000 тонн водоизмещения, а у русских корабли имеют водоизмещение 5500 — 9500 тонн, защита у японцев, от 2-х до 3-х дюймов, и только в новейшем «Иосино» — флагманском крейсере летучего отряда капитана Хэйхатиро Того, гласис бронепалубы составляет 4 ½ дюйма.

В эскадре с Андреевскими флагами, лишь «Адмирал Корнилов» бронирован слабо. Остальные корабли имеют броню борта от 6-дм на «Владимире Мономахе» и до 14-дм, на «Императоре Николае I» — лучшем броненосце, неоднократно бравшим призы на флотских соревнованиях.

Носовая и единственная башня броненосца «Император Николай I» рявкнула огнем с пламенем и в сторону флагманского крейсера «летучего отряда» полетели два фугасных снаряда весом по 331,7 килограмма каждый с начальной скоростью в 570 м/с и энергией в 54 мегаджоуля. Два подарка легли в аккурат по курсу «Иосино» и взмыли огромные столпы воды.

В ответ произвели залп орудия-монстры с трех крейсеров французской постройки, чьи 32-см фугасные снаряды, а калибры во французском флота измерялись именно сантиметрами, весом 449 килограммов, с начально скоростью в 610 м/с понеслись в сторону эскадры Российского императорского флота с энергией в 83 мегаджоуля.

Если стрельба с «Императора Николая I» велась прицельно, по микрометрам француза Люжоля, снабженные барабанами Мякишева, то японцы били фактически по площадям, не потому, что у них не было прицелов, да и орудия то были замечательные — французские, но при повороте кораблики типа «Мацусима» кренились, и вообще, представляли из себя не надежную орудийную платформу, для столь мощных орудий. Снаряды упали, недолетая русской эскадры, лишь отделив русских от японцев огромными водяными столпами воды.

Время полдень, орудия единственного броненосца в данном сражении и броненосного крейсера «Адмирал Нахимов», построенного по цене броненосца за 8 миллионов рублей, перезарядилась, и вновь рявкнула сталью и огнем. Вновь, снаряды упали в опасной близости от «Иосино», на этот раз за кормой и перед «Нанивой», комендоры которой уже навели свои 26-сантиметровые орудия Круппа на русские корабли и дали залп. Следом за ними выстрелили орудия крейсера «Такачихо», благо дистанция сокращалась. Четыре меньших чемоданчика полетели в нашу сторону, но тоже упали в недолете.

Как только флаги взвились и были разобраны на кораблях отряда, орудия: «Корейца», «Отважного», «Гремящего», «Маньчжура» и «Адмирала Нахимова», весело разрядились в сторону головного «Иосино». Всего дюжина снарядов понеслась в сторону летучего отряда, был ряд разрывов вокруг «Иосино», но вечно везти японцам не могло, и один снаряд вспорол борт супостата, ближе к корме, на уровне ватерлинии. Он взорвался на броневой палубе. Противнику помог гласис не остаться без машины или кочегарки. Японцы ответили 26-сантиметровыми снарядами, на этот раз разрывы легли гораздо ближе к русским кораблям, в опасной близости, по курсу.

Прошло восемь минут с момента дружного русского залпа, повинуясь флагам, командам, железной выучке и дисциплине, под огнем неприятеля русская эскадра совершила сложную эволюцию, разученную капитанами заранее. Она состояла в следующем: бронепалубный крейсер «Адмирал Корнилов» встал головным, за ним последовал «Император Николай I», так как приближаться строем фронта к японской эскадре было опасно, а ждать бронепалубному крейсеру, когда его обгонит более тихоходный броненосец тоже не вариант. За броненосцем выстроились в кильватер крейсера: «Адмирал Нахимов», «Память Азова», «Владимир Мономах», а крейсеру «Рында» присоединился к отряду канонерских лодок.

Тыртов приказал увеличить скорость до 14 узлов, максимально возможной для машин и котлов «Николая I». До японцев оставалось примерно тридцать кабельтовых, и борта кораблей супостата осветились вспышками выстрелов. Их было одиннадцать по количеству 6-дюймовых орудий на один борт у японских кораблей и четырех 26-сантиметровых германской выделки.

В сторону русской эскадры полетело четыре больших чемоданчика и около сорока 6-дюймовых, причем офицеры отмечали, что орудия «Иосино» и «Акицусимы» стреляли чаще, примерно раза в три, чем орудия остальных японских крейсеров.

Головные два корабля неприятеля сосредоточили огонь на «Адмирале Корнилове», желая побыстрее вывести его из строя, а крейсера «Такачихо» и «Акицусима» целились в «Адмирала Нахимова», чье обилие дерева и высокий борт, с одной дымовой трубой, представляли собой отличную мишень и два снаряда поразили корабль. Первый угодил в небронированную корму, разрушив часть борта, и разбив все, в опасной близости от румпельного отделения, а второй угодил, в четвертое 6-дюймовове орудие, выведя его из строя и разметав прислугу.

В «Адмирала Корнилова» попали два снаряда, потянул первый дым, пробит борт, но вода, заливаясь в амбразуры, предотвратила пожар.

Русские корабли, а точнее три головных, открыли огонь по «Иосино». Они выпустили четыре 12-дюймовых снаряда, шесть 8-дюймовых снарядов и три десятка 6-дюймовых чугунных снарядов. В «Иосино» попал один крупнокалиберный и четыре снаряда из орудий среднего калибра: 8-дюймовый в дребезги разнес баковое 6-дюймовое орудие и вырвал его с корнем, уничтожив также и расчёт, а 6-дюймовые снаряды тоже, натворили дел. Попадание пришлось над носовым торпедным аппаратом, уничтожена 4,7-дюймовое орудие по левому борту, а у другой пушки оказался поврежден лифт подачи боеприпасов. Один снаряд упал перед крейсером, и слегка ткнулся в подводную часть корабля, которая у японцев не была покрыта деревом, взорвался на обшивке. Вода поглотила взрыв, но гидроудар вызвал течь в наиболее трудном для заделки месте.

На часах 12.10, по японскому времени и старший офицер «Иосино» Маорока Ериюки обращаясь к Хэйхатиро Того:

«Капитан, как-то быстро русские нащупали дистанцию стрельбы? Почему его 6-дюймовки стреляют в три раза быстрее подобных у других крейсеров русской эскадры?»

— У меня есть ответ, — нахмурился будущий великий флотоводец, — проклятые русские гайдзины модернизировали свои корабли.

— Дать команду, — обращается Того к своему старшему офицеру, — весь огонь «Летучего отряда» сосредоточить по «Императору Николаю I», и пусть Макарову станет жарко, как год назад адмиралу флота империи Цин.

Были подняты соответствующие флаги и заколыхались на ветру, указывая остальным крейсерам «Летучего отряда» по кому вести огонь.

Часы на руке Макарова показывали тоже 12 часов и 10 минут. Две кильватерных колонны, непрерывно стреляя друг в друга, сходились для решающего боя. Но, японская колонна кораблей, пользуясь преимуществом в скорости и управляемости, смогла сама решать по какому мателоту неприятеля вести огонь.

Адмирал Тыртов опустил бинокль, он увидел, как его два корабля: «Память Азова» и «Владимир Мономах», выпустив порядка трех десятков снарядов 6-дюймового калибра, добившись двух попаданий по «Акицусиме»: один под носовую 6-дюймовую установку, от попадания палуба под расчетом вспучилась, кое у кого были повреждены ноги, а второй снаряд взорвался в самой корме, разорвав борт и вызвав пожар в кают компании.

Сжимая в руках бинокль и внимательно наблюдая за происходящим Ито Сукэюки, стоя на палубе своего маленького флагмана «Чиода», ощущал, как более опытные адмиралы Тыртов и Макаров начисто своим маневром разделения своей эскадры на два отряда переиграли его.

«Если сунуться на слабо бронированные канонерки, — размышлял Ито, — то во первых „Летучий отряд“ будет сильно избиваем, во вторых можно получить пару подарков крупными снарядами, каждый из которых может прошить навылет любой его корабль, а идя курсом на основную русскую эскадру, он становится догоняющим, и чтобы ввести в бой многочисленную среднюю артиллерию калибром 4,7-дюймов, необходимо сблизиться еще на десяток кабельтовых, а при разнице скорости всего в пару узлов, этот маневр займет примерно, половину часа! Что за это время сделают пять русских кораблей суммарным водоизмещением 36000 тонн с его крейсерами водоизмещением в 15500 тонн представить было страшно. Атаковать безусловно! Иначе придётся делать сеппуку, смерти он не боялся. Жизнь легче перышка, долг тяжелее горы, — гласит самурайская мудрость. Ито неукоснительно следовал ей».

— Передать капитану Того, — отдал приказ Ито флаг-офицеру Хабаяси — увеличить скорость до полного и атаковать головной корабль русской эскадры с дистанции 15—20 кабельтовых.

Прошла всего такая долгая минута. Стрелки на часах показывали 12.11. Сигнальщики адмирала Того разобрали приказ Маркиза Ито, и отправили отрепетованный сигнал о получении. Сам командующий «Летучего отряда» оценил важность приказа вице-адмирала сделать классический Crossing the Т, пользуясь превосходством в скорости, и отдал приказ эскадре ход восемнадцать узлов — максимально возможный для «Нанивы» и «Такачихо», и десять кабельтовых отряд должен был пройти за четверть часа.

За последующие пять минут, по японцам могли стрелять только орудия бронепалубного крейсера «Адмирал Корнилов», броненосца «Император Николай I» и броненосного крейсера «Адмирал Нахимов», выделявшимся своим ромбическим расположением четырех башен главного калибра, и предвосхищавший тип кораблей, которые появятся в не столь отдаленном будущем. Каждый из русских кораблей сосредоточил огонь на соответствующем, согласно своему месту в строю, мателоте противника. По «Наниве» с «Корнилова» попало три снаряда: в район винтов — не причинив особого вреда, в район рубки — проделав дырку в надстройке и рассыпав кучу брызг, стали и огня и третий прикончил носовую 26-сантиметровую пушку Круппа, столь яростно посылающую гостинцы по кораблям русского императорского флота до сего момента.

Броненосец «Николай I» засадил в «Такачихо» шесть снарядов, причем три в участок борта ниже ватерлинии ближе к корме, крейсер содрогнулся и стал течь как дырявое корыто. Аварийные команды сразу же развернули борьбу за живучесть, и заделку борта парусиной и досками. Был сбит кормовой флаг, и плавно нырнул в море. Следующий снаряд угодил в надстройку, под ходовой рубкой, а шестой уничтожил 6-дюймовое орудие вместе с расчетом. Но всех громче ухнул 12-дюймовый снаряд угодив в середину крейсера, разбив шлюпку и срезав дымовую трубу и пройдясь по палубе волной крупных осколков. Многие матросы, кто смог ходить, потянулись в лазарет, а кто не мог, тому стали помогать санитары с носилками.

Крейсер «Адмирал Нахимов», оправдывая память адмирала, в честь которого был назван, наградил «Акицусиму» двумя ударами в нос из 6-дюймовых орудий, причем если первый был безопасен, вырвав часть борта, то второй ниже уровня ватерлинии вызвал течь и подводную пробоину, а 8-дюймовый снаряд попав в центр крейсера сделал аккуратное отверстие чуть выше уровня воды, вызвав пожар обильный пожар.

Но и японцы, верные британской тактике концентрации огня сосредоточили на «Адмирале Корнилове» всю мощь своего огня: 26-сантиметровый снаряд снес трап, больно ударил в борт, проделал огромную дыру, ударился в коффердам и вызвал пожар и течь, фактически ударив «Корнилова», в под дых, когда вроде бы еще и целый, а воздуху не хватает и сделать что либо трудно. Потом, еще четыре 6-дюймовых снаряда, попали в русский красавец-крейсер.

«Очень низкий показатель для четырех крейсеров за пять минут боя. Гораздо лучших результатов бы добились самураи, нормально тренировав прислугу», — подумал Степан Осипович.

Но и достигнутые попадания впечатляли: первый взрыв разметал пожарный расчет, превратив место попадания 26-сантиметрового снаряда в кровавый фарш, горящий и мокнущий, после которого в борьбе за живучесть крейсера поставлен если не крест, то многоточие.

«А еще снаряд дважды в одну и ту же воронку не падает», — подумал капитан корабля Павел Николаевич Вульф.

Второй фугасный поднырнул в районе рубки и разорвавшись под водой вызвал подводную течь, третий вновь рядом.

«Это какое-то невезение, дельфина что ли форштевнем подрезали?» — подумал Макаров.

«Никола угодник спаси и сохрани» — думал первый помощник капитана Звягинцев.

Четвертый снаряд в бронепалубный крейсер Российского императорского флота угодил выше трех предыдущих, чуть выше ватерлинии, но волны, словно играючи, захлестывались на бронепалубу. Противник ввел в действие свои 4,7-дюймовые орудия, на пределе дистанции, примерно двадцать кабельтовых. Попаданий было около пяти процентов, но выпущено снарядов было около двух сотен за пять минут, и в крейсер «Адмирал Корнилов» попали четырнадцать, покрыв палубу сплошным полем осколков, коверкая железо, разбивая шлюпки, сбив одну трубу, выбивая воздуховоды, уменьшив на треть орудийную прислугу, поубивав христианские души, крейсер загорелся сразу в трех местах.

— Банзай! — пронеслось над японскими кораблями.

Бронепалубный крейсер «Адмирал Корнилов» резко лег на левый разворот, уступая честь вести эскадру Броненосцу «Император Николай I», сам не выдерживая той интенсивности артиллерийского огня, который на него обрушился. Нет, он не спустил славный Андреевский флаг, ни на секунду не дрогнул, но постоянные попадания сожгли его такелаж и паруса, остались только металлические штаги стоячего такелажа, воспламенили пороховые заряды приготовленные к стрельбе, ранили большую часть команды верхней палубы, деревянная палуба из тика загорелась, а также попадания врага доставили множество прочих разрушений.

— Как же я мог поставить бронепалубный крейсер во главе эскадры? Старый дурак, — вдруг возмутился Тыртов сам на себя, — у него же только матросов погибло не менее ста человек?

— Как-то так получилось, — тоже сам себя ругая произнес Макаров, — теоретически бронепалубный крейсер мог оторваться и отойти вправо или влево, но честь не позволила, и он оставался в строю, позволяя другим своим боевым товарищам вести огонь, нанося кораблям противника всё новые и новые повреждения.

«Но хуже всего сейчас то, — подумал Степан Осипович, — что японцы поставили классическую галочку над Т, и против их четырех крейсеров хоть и 2-го класса, у меня лишь броненосец в уязвимой носовой проекции».

— Право руля, — громко скомандовал контр-адмирал Макаров, вцепившись руками в деревянные поручни мостика. Рулевой тотчас выполнил продублированный старшим офицером приказ, и все остальные корабли русской эскадры последовали за броненосцем, тем самым, преподав японцам урок маневрирования непосредственно в бою, а не по английским учебникам.

Эскадра под Андреевскими флагами смогла подрезать корму крейсерам Того и нос крейсерам Ито. Легко и грациозно разрезав её на две равные части, вставала между двумя отрядами японских кораблей использовав орудия обеих бортов, причем корабельная архитектура, например, броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» как раз и была приспособлена к такому повороту событий. Барбетные установки, на нем, располагались ромбом, и один корабль превратился в два. Им было удобно вести огонь, как на правый, так и на левый борт, тем более что дальномеры располагались побортно. Капитан крейсера Кашерининов Александр Парменович приказал расчетам башен носовой и правого борта вести огонь по «Чийоде», а башен левого борта и кормовой по «Акицусима», а расчетам 6-дюймовых орудий, расположенных по пять на каждый борт, выбирать не приходилось, так как было все понятно.

Время на часах показывало четверть первого часа, и русские расчеты, по полной использовали шанс, который им подарил талантливый флотоводец. Орудия правого борта броненосца «Император Николай I» и броненосного крейсера «Адмирал Нахимов» стреляли по «Чийоде», но достигли лишь близкого разрыва 12-дюймового снаряда. Один 8-дюймовый оказался воистину «золотым», попав в руль крейсера, и тот вместо разворота в право на параллельный курс, пошел прямиком на «Императора Николая I» на самоубийственный таран, подняв на мачтах два черных шара, что означало не могу управляться. Затем в крейсер, от рассерженных артиллеристов, прилетели еще восемь снарядов: в середину корпуса в бронепояс, в самый нос, сбив шток флага, третий чуть ниже, вырвав ноздрю возле клюза, в самую корму, разбив и привод руля и затопив румпельное отделение, со всякой надеждой на починку рулевой машины, опять в бронепояс на уровне ватерлинии, в район кормы ниже броневого пояса вызвав течь, опять в нос рядом с торпедным аппаратом, вызвав течь, а последнее попадание уничтожило баковую 4,7-дюймовку вместе с расчетом.

По защищенному броневой палубой крейсеру «Хасидатэ» отстрелялись правым бортом «Память Азова» и «Владимир Мономах». Капитан последнего Яков Аполлонович Гильдебранд расчувствовался и произнес словно скандируя:

«Ну и молодец же наш адмирал, сам архангел Михаил не мог бы лучше маневрировать, мы разрезали эскадру противника словно Нельсон при Трафальгаре, дождавшись, когда японцы раскочегарят машины и проскочат под нашим носом».

Крейсер «Хасидатэ» получил крупные осколки от 8-дюймового снаряда, который близко взорвался и семь 6-дюймовых снарядов: поврежден борт под орудием-монстром калибром в 32-сантиметра (некоторые японцы подумали, что если взорвется боекомплект, то и богиня Аматерасу не заметит те мелкие кусочки душ, которые останутся), в четвертое орудие по левому борту, в носовой таран, вызвав течь в труднодоступном месте, первая 4,7-дюймовка левого борта, и под ней в районе чуть ниже ватерлинии, потом аккурат в середину корпуса, затем прямо в орудие — монстр, искривив его и загнув к небу.