Бесплатный фрагмент - Ванильная булочка

Подранок

Наверно, мой отец считал себя охотником… Ну раз есть ружьё у человека, значит, он охотник. И когда к нему приходили друзья вечерами, разговоры были только про охоту. А как глаз у него горел, когда он рассказывал, как он ходил на кабана. Охотник, конечно… Только вот я, хоть и было мне на то время четырнадцать лет, когда произошла эта история, знал… Никакой он не охотник. Не мог он выстрелить в зверушку или птичку. Перед друзьями только хвастался, а на деле приходил с охоты всегда пустой. Встанет у порога, спрячет глаза от матери и прошепчет виновато: «Промазал…» Мать улыбнётся и скажет ему: «Ты хоть в небо бы пальнул для правдоподобия. От ружья порохом даже не пахнет».

И вот однажды отец принёс с охоты уточку-подранка. В камыше нашёл. Видимо, охотник какой-то потерял. Выпустили мы её на балкон, где она и жила несколько дней, пока меня не заинтересовала дальнейшая судьба уточки. Ведь я к ней уже привык за это время. Подхожу я к отцу и спрашиваю:

— Пап, а что с уточкой будет? Мы её весной выпустим?

— Да нет, сынок, — вздыхает отец, — не будем мы её выпускать.

— А что, жить у нас теперь будет?

— Мы тут с мамой подумали… Скоро день рождения у меня, вот мы её и приготовим.

У меня даже внутри что-то оторвалось от таких слов. Да как же можно… Уточка за эту неделю родной нам уже стала… Можно даже сказать, что член семьи. Жалко мне стало уточку, очень жалко. Стал я думать, как уточке помочь.

На первом этаже жил мальчик семи лет. Болел он тяжело. Много месяцев он болел. Чем именно болел, мне не говорили, но на улицу он в последнее время уже не выходил. И вот, перед самым днём рождения отца взял я уточку и понёс к этому мальчику. Позвонил в дверь, открыла его мать.

— Здравствуйте, — говорю, — я уточку Косте принёс.

— Проходи, — говорит, — давай посмотрим, как Костя отреагирует. Обрадуется или нет.

Мать пустила уточку на пол, и та, прихрамывая, вразвалочку пошлёпала в сторону мальчика. Как же он обрадовался! Вы бы только видели… Прямо засветился весь. По мальчику было видно, что ему очень тяжело двигаться, но он старался от уточки не отставать.

— Мама, — спрашивает Костя, — а уточка ранена?

— Подранок она, — ответил я вместо матери, — уточка-подранок.

— И я подранок, — грустно вздыхает мальчик, — как и уточка. Мама, но ведь она выздоровеет?

— Конечно, сынок, — соглашается мать, — и уточка выздоровеет, и ты у нас поправишься.

— И мы с ней будем вместе гулять на улице? — блеснули радостью глаза мальчика.

— Обязательно будете вместе гулять, — обняла мать сына, — подраночки вы мои…

Костя стал играть с уточкой, а я направился к выходу. Тяжело и непривычно мне было смотреть на больного мальчика. Мама Кости открыла мне дверь.

— Спасибо тебе, Серёжа, пусть уточка у нас поживёт, какая-никакая, да радость для Кости. Твой папа, наверно, с охоты её принес? Передай и папе спасибо…

Вечером родители, придя с работы, даже не заметили, что уточки нет. Узнали они о пропаже только на следующий день.

— А где утка? — спрашивает отец. — Сегодня гости придут.

— Улетела утка, — соврал я, пряча глаза. — С балкона прыгнула и улетела.

— Как же она без крыла-то улетела? — удивляется отец, обыскивая балкон.

— Так ведь зажило крыло, — отвечаю, — столько времени прошло.

Как родители меня ни пытали расспросами, куда я уточку дел, я им тайну так и не раскрыл.

Примерно через неделю, когда мы ужинали, в дверь позвонили. Мать пошла открывать.

— Мне бы Серёжу, — услышал я голос соседки, мамы Кости.

Я вышел в коридор, и у меня оборвалось сердце. У двери стояла заплаканная мама Кости… Она молча протягивала мне уточку… Я сразу всё понял. С кухни вышел отец…

— А я голову сломал… — не договорил отец, увидев заплаканные глаза соседки. — Что-то с Костей?

— Нет больше Кости, — с трудом отвечает соседка, глядя на меня. — Спасибо тебе большое, Серёжа, за уточку. Костя такой счастливый был в последние дни. Ни на минуту от уточки не отходил. Всё лечил её. Он ведь верил, что, когда выздоровеет уточка, и он поправится. Спасибо большое, Серёжа. И вам спасибо, — посмотрела соседка на родителей.

Я и родители молча сидели на кухне и смотрели на уточку. Смотрели на уточку и думали о мальчике, которого больше нет. Думали о мире, который бывает так жесток и несправедлив.

— Молодец, сын, — хриплым голосом произнёс отец. — Пусть уточка живёт. Весной выпустим.

Ангел-хранитель и алкоголик Миша

Миша сегодня перепил. Не рассчитал свою дозу, пожадничал. Вышел он на улицу и упал. Сердце остановилось. Не выдержало таких издевательств над собой.

Стоит Миша над своим телом и смотрит, как постепенно собирается народ вокруг него. Как подошли два милиционера, и как один из них щупает его шею.

— Ну что? — спрашивает лейтенант своего напарника.

— Готов, — отвечает тот, — пульса нет.

Миша видел, как подъехала машина и его забросили в неё бесцеремонно, привычно.

— Не жалко себя? — услышал он чистый, хрустальный голос, которого он не слышал никогда при жизни.

Миша посмотрел направо и увидел Ангела. Чистого и светлого Ангела.

— Жалко, — отвечает Миша, — очень жалко себя. Ведь молодой ещё.

Миша видел, как его привезли к серому зданию. Вытащили из машины и отвезли в тёмную комнату, где переложили на металлическую лежанку и закрыли дверь.

— А ты мой ангел? — спрашивает Миша.

— Был твой, — ответил Ангел. — Теперь надо искать нового горемыку.

— А может, ты мне поможешь? Вы же умеете. Жалко себя. Молодой ещё. Ну делают же ошибки люди.

— А какой смысл тебе помогать? Ты же как пил, так и будешь пить. Какая от тебя польза людям?

— Нет. Не буду. Обещаю. Помоги мне. Дай ещё один шанс… Пожалуйста… Очень прошу. Последний шанс.

— Ох, беда мне с тобой, — вздохнул Ангел. — У всех ангелов люди как люди, а мне вот достался…

Миша очнулся в полной темноте от холода. Дрожа от похмелья, он сел и стал осматриваться. «Где я, что со мной?» Он заметил совсем рядом что-то белое. Нащупал чьё-то тело. «Неужели я в вытрезвителе?» — подумал Миша. Он стащил с чьего-то тела простынь и, завернувшись в неё, стал искать выход из тёмной холодной комнаты.

Наконец он нашёл дверь. С трудом её приоткрыл и пошёл на свет, туда, где звучали голоса.

Три работника морга разливали по стаканам спирт. Отмечали день рождения одного из них. Время, конечно, позднее — час ночи, но спешить было некуда, благо литр спирта у них был.

— Ты новенького ещё не трогал? Что с ним? — спросил один другого.

— Да куда спешить, сердце остановилось… До утра потерпит. Ну, давай за тебя.

Раздался звон стаканов.

— Всем привет, — прозвучал дрожащий голос Миши. — Чего празднуем? Мужики, а мне?

Три здоровых мужика, которые в своей жизни повидали многое, одновременно грохнулись на пол, разливая содержимое стаканов.

«Ничего себе, — подумал Миша, — что это с ними?»

Миша поднял с пола стакан и, переступая через тела работников, подошёл к бутылке. Наполнил наполовину стакан и с жадностью выпил содержимое.

— Ух, — выдохнул Миша, — хорошо-то как…

Он тут же налил ещё половину стакана и с жадностью проглотил спирт.

Голова пошла кругом. Разноцветные круги поплыли перед глазами. Страшно захотелось спать. Миша запахнул съехавшую простынь и, прихватив бутылку со спиртом, неуверенным шагом пошел на своё место, где он недавно проснулся.

Миша с трудом забрался на металлический стол, не чувствуя леденящего холода, исходившего от металла. Ему теперь было всё равно, на какое-то время ему хватит выпитой дозы.

Миша закрыл глаза.

— Хорошо-то как, — прошептал Миша, — ой, хоро…

Сердце у Миши остановилось. Второй раз за эти сутки.

Из угла тёмной комнаты вышел Ангел.

— Эх, люди, люди. А говорил «не буду пить». Ну как вам верить?

Работники морга стали потихоньку приходить в себя и подниматься с пола.

— Это что было? — заикается один из них.

— А ты что, не видел, что ли? — сказал другой. — Привидение, блин.

— Да какое нафиг привидение, — сказал третий, — взрослые люди, а как дети малые.

— Так он что, жив, что ли? А где бутылка, мужики?

— Да алкаш, наверно, забрал. Пойдём посмотрим.

Они зашли в тёмную комнату и включили свет.

Под металлическим столом, на котором лежал Миша, стояла бутылка со спиртом.

— Вот гад, — проговорил один из работников.

Они дружно подошли к Мише и стали проверять пульс.

Долго они ощупывали тело. Миша был мёртв.

Без прикрас

Я не стану вам плакаться и говорить, что виноваты все вокруг меня, но только не я. Просто я расскажу вам, как всё было на самом деле, без прикрас. Ну а вы решайте сами, кто есть кто в моей истории и почему всё это произошло именно со мной. Начну я, пожалуй, свой рассказ с того самого вечера, когда я встретил в троллейбусе своего старого знакомого Виталика Иванова. С ним мы учились в юности в одном профессиональном училище на сварщиков. После окончания училища больше мы с Виталиком не встречались, хоть и жили в одном городе. Так бывает.

Одет Виталик был с иголочки. Видимо, зарабатывал хорошо. Вышли мы на остановке, поболтали минут десять, и пригласил он меня на свой день рождения. Правда, день рождения у него вчера был, ну а что бы нам не отметить такое событие ещё разок. Назвал он мне свой адрес, я пообещал не опаздывать.

Подарок Виталику я не стал покупать, а взял хороший букет для его жены. Пришёл я вовремя. Виталик усадил меня за шикарный стол, видимо, собранный именно для меня. Хоть и немного было блюд, но вкуснейшие. Одну бутылочку уговорили, вторую достал товарищ. Жена его ушла спать, и остались мы вдвоём.

— Шикарно живёшь, — улыбаюсь я.

— Не жалуюсь, — наливает товарищ дорогой коньяк в мою рюмку.

— Надеюсь, не секрет, где ты работаешь?

— Секрет, — закусывает Виталик.

Через час нас развезло, и тут началось.

— Ты, Колян, мне не завидуй, — заплетается язык у Виталика, — деньги — это зло. Деньги меняют душу человека, и не в лучшую сторону. Нет денег — спишь спокойно. Есть деньги — совсем не спишь а всё думаешь, куда их выгодно вложить. Я вот завтра думаю свои в банк к другу положить… Очень выгодно.

— И много? — вырвалось у меня.

— Много, — соглашается Виталик, — ты столько не видел. Хочешь покажу?

— А ты что, дома, что ли, их держишь?

— Ну конечно, — поднимается Виталик из-за стола, — мне бояться в моем городе некого. Уважаемых людей знаю.

Виталик принёс из спальни дипломат, водрузил его на стол возле меня и раскрыл.

— Видал?

У меня закружилась голова. Дипломат был заполнен баксами. Доверху заполнен. Это сколько же здесь? Да тут не на одну жизнь хватит. Можно до конца дней греть брюхо на пляже и поедать экзотические фрукты. Вот это да-а. Ну Виталик даёт. Столько не заработать. Видимо, он действительно в каком-то сомнительном бизнесе.

— Видал? — закрывает Виталик дипломат и ставит его возле своих ног.

— Обалдеть, — выдохнул я.

— И не подумай, что это у меня последние, — криво улыбнулся товарищ.

— Я и не думаю, — чувствую я, как поднимается у меня давление. — Молодец.

— А ты чего красный такой? — смотрит на меня товарищ.

— Давление, видимо, поднялось при виде таких денег, — поднимаюсь я из-за стола. — Пойду я.

— Да куда ты пойдешь ночью, — улыбается товарищ, — оставайся у меня до утра! Вон на диванчик ложись.

— Да неудобно, — пробую я отказаться.

— Перестань. Мы же не чужие люди. Ложись давай, отдыхай, — пошатываясь, уходит Виталик. — Я тоже пойду. Спать. Спать…

Я выключил свет и включил ночник. Прилёг на диван. Хорошо, что подушечки маленькие были. Удобно устроился. Хороший мужик Виталик. Не стал ночью пьяного выгонять. Да и голова разболелась. Действительно, отдохну здесь до утра. И тут меня передёрнуло… Под столом я увидел дипломат… Дипломат с баксами…

Теперь мне было совсем не до сна. Я не мог оторвать глаз от дипломата. В нём находилось всё и сразу, что нужно человеку. Дом, машина, сытая жизнь. Возможно, и власть. И, что немаловажно, только руку протяни — и ты богат. Ну, возможно, придётся уехать из страны… А что меня здесь держит? Жены и детей нет. Живу в однокомнатной хрущёвке. Работа так себе. Сегодня есть, а завтра нет. Нищеброд, одним словом… И вдруг сразу столько денег… «Конечно, меня будут искать… Только вряд ли найдут. Виталик поди и фамилии моей не помнит. А как же дружба? Какая там дружба. Тысячу лет его не видел. Доверие? А пусть своими деньжищами не трясёт возле моего носа. Тут любой сломается. Да и не последние это у него, сам говорил. Дипломатом больше, дипломатом меньше. Нужно только решиться. Взять дипломат и тихонько слинять отсюда. Затаиться на какое-то время в укромном месте. Да чего там таиться, я и в своей квартире отсижусь. Кто меня знает? Соседи меня видели последний раз месяц назад. Я же мышка… Неприметная серая мышка. Да и не будет он в полицию обращаться. Не заработал ведь он столько денег. Ну, решайся. Протяни руку и ты богат. Совесть? Да ну её, эту совесть… Плюнь и разотри. Бери дипломат и беги отсюда».

Так я и сделал. На цыпочках подошёл к дипломату, сунул его в пакет из-под цветов и так же тихо вышел из квартиры, прикрыв осторожно за собой дверь. Как же стучало моё сердце… Мне казалось, что этот стук разбудит хозяев, но всё обошлось. Так же без проблем я добрался до своего жилища. Правда, пешком пришлось идти около часа.

Просидел я в своей квартире около недели, не включая свет и телевизор вечерами и выглядывая то и дело в окно: не идут ли за мной. К счастью, всё было спокойно, и жизнь города текла своим чередом.

Мои припасы продуктов как-то быстро закончились, и последние двое суток я сидел на воде из-под крана. Но ведь главное, что дипломат у меня, в который я то и дело заглядывал. Ну а еда… Да всё у меня будет, надо только потерпеть. Схожу вечером в дальний магазин, где меня не знают, и куплю припасов на неделю… Кстати. Денег у меня совсем не было. Последние рубли я отдал за цветы для жены Виталика. Но… но есть баксы. Надо их обменять, и будет на что жить. Ничего… Всё наладится, и я заживу. Я богач…

Я дождался, когда за окном стемнеет, вытащил из дипломата двести долларов и пошёл в сберкассу обменивать. Всё вокруг было тихо и спокойно.

Что-то долго девушка возится. Проверяет баксы… Щупает. На меня как-то подозрительно посмотрела. Чего она так долго? Опять разглядывает доллары. Надо улыбнуться. Что-то не получается у меня с улыбкой.

— Минуточку, — поднялась девушка и пошла.

Куда она пошла? А паспорт зачем мой с собой забрала? Нет, здесь что-то не так. А может, меня в розыск объявили? Да нет, не может быть. Виталик ведь не дурак. Его в первую очередь посадят. Столько не заработать честным трудом. А вон и девушка… А паспорт где? Надо бежать… Бежать, пока не…

И я побежал.

— А ну стоять! — услышал я позади грозный мужской окрик.

«Ага, сейчас, — подумал я, — нашли дурака».

Что же всё-таки не так?

Только минут через десять я остановился, задыхаясь от быстрого бега. Ну всё, я попал. Чувствую, что попал. Но куда попал? В чём вообще дело? Теперь домой нельзя. У них мой паспорт с пропиской. Может, они уже дверь ломают. Надо сходить издали посмотреть. Может, я, конечно, нагнетаю обстановку? У страха глаза велики.

Не успел я присесть на лавочку у соседнего дома, что находился напротив моего, как увидел подъезжающую к моему подъезду полицейскую машину. Ну вот и всё… Побыл богатым несколько дней. Значит, Виталик всё же накатал на меня заяву. Поэтому они мной заинтересовались. И сдались мне эти баксы. Жил ведь спокойно. Может, пойти покаяться, пока не поздно. Некуда ведь мне бежать. Куда без денег. Всё равно поймают… Вон свет в моём окне зажёгся. Надо сдаваться, пока не поздно.

Я уже хотел подняться и пойти сдаваться, как увидел на скамейке справа от себя местную газету с фотографией Виталика. Меня кинуло в жар. Такого я ну никак не ожидал. В статье говорилось, что Виталик никакой не богач, а работает на киностудии, и дипломат с долларами, которые были фальшивыми, он приготовил для съёмки какого-то сериала. Утром он должен был передать реквизит организаторам фильма, но его украли. Украл его одноклассник Николай Снегирёв… то есть я. Снегирёва уже ищут, и как минимум его ждёт уголовное дело за воровство.

На меня будто ведро ледяной воды вылили. Ведь теперь на мне ещё и сбыт фальшивых долларов. Вот это дела… Вот это я попал. Это сколько же теперь мне светит? Вся жизнь насмарку. Вот ведь Виталик негодяй… Не похвастай он тогда этими баксами, и всё сейчас было бы спокойно в моей жизни. Ну не сдержался я тогда… Ну кто же не хочет стать вот так сразу богатым? А я всё думал, чего это он так разгильдяйски к деньгам относится… Вдруг забыл дипломат под столом… Были бы настоящими, не оставил бы.

Из моего подъезда вышел полицейский с дипломатом в руках, сел в машину и уехал. В моих окнах продолжал гореть свет, значит, полиция осталась в квартире. Что же делать? Куда мне теперь без копейки в кармане? К Славке надо зайти, он тоже с нами учился в одной группе, он тут недалеко живёт. Может, даст немного денег на первое время, да и перекусить бы чего не мешало. Нет, я в тюрьму не хочу.

Дверь открыл сам Славик.

— Колян? — округлил он глаза. — Ты чего здесь? Тебя же ищут. Ты зачем Виталика ограбил?

— Да не хотел я, — говорю я полушёпотом, — получилось так. А к тебе что, полиция приходила?

— Виталик приходил, спрашивал, где ты живёшь, но я сказал, что ты переехал и нового адреса я не знаю.

— Спасибо, — выдохнул я, — только полиция уже у меня в квартире. Залетел я. Хотел баксы обменять… Я ведь не знал, что они фальшивые. Что теперь делать, даже не знаю.

— Да уж, — округлил ещё больше глаза Славик, — это уже точно на зону отправят. Что же ты так лоханулся-то? Всё равно бы нашли… И с настоящими никуда бы ты не сбежал.

— Да я уже думал об этом. Слушай, ты не выручишь немного деньгами? Мне бы на первое время. Я обязательно верну…

— Ага, — криво улыбнулся Славка, — вернёшь через сто лет. Теперь твоё будущее неясно. Вот что ты будешь теперь делать? Где прятаться будешь? У тебя ни связей, ни знакомых, которые могли бы помочь. В подвале, что ли, жить будешь? Всё равно поймают.

— И что ты предлагаешь? — спрашиваю. — На зону идти? Не смогу я там. Не выдержу.

— Все так говорят, — усмехнулся Славка, — в общем, много я тебе не дам, но…

Внизу хлопнула дверь подъезда. Я глянул сквозь перила и обомлел.

— Полиция, — выдохнул я.

Дверь Славки захлопнулась, и я молнией оказался этажом выше.

Как только полиция ушла от Славки, я вновь позвонил в его квартиру. Больше Славка дверь не открывал…