Бесплатный фрагмент - Увидимся на Земле

Письмо автора

Я испытываю невероятный трепет и радость от того, что выпускаю эту книгу в мир. Ей уже исполнился год, и за этот год она пережила многое: я перечитывала её много раз, делилась с близкими в поисках обратной связи, переписывала, дополняла, правила. И всё это для того, чтобы история, рассказанная в этой книге, стала завершенной, полной, такой, какой я хотела бы её видеть — светлой, трогательной, красивой, вдохновляющей и мудрой.

Я хочу поблагодарить многих людей, потому что именно с их помощью и участием эта книга увидела свет.

Мои родители: спасибо вам за то, что я есть. Ведь без меня этой книги не было бы.

Ира Новгородцева, я благодарю тебя за то, что вернула мне текст. Или вернула меня в текст — разве меняется сумма от перестановки мест слагаемых? Думаю, что в нашем случае — нет. Благодаря тебе я поверила в себя как в автора. В человека, который способен сплетать буквы в узоры и показывать людям другой мир. Удивительный, волшебный и прекрасный мир слов, о котором я забыла на долгие 10 лет жизни. Спасибо за то, что однажды я о нём вспомнила.

Мой дорогой N. Наша встреча 5 лет назад дала мне прочувствовать родственность душ и неслучайность встреч. Благодаря тебе эта история стала возможной, ведь я её придумала, разговаривая с тобой по телефону. Спасибо за твою силу, цельность, поддержку, которую я ощущаю всегда. Спасибо тебе за веру в меня и в то, что я делаю. Спасибо за то, что ты есть.

Мой одноволновый человек, мой редактор, моя удивительная Даша Ветрова. Спасибо за то, какой тонкостью и прозрачностью ты наполнила эту книгу. Спасибо за твою чуткость и неимоверную хрупкость, которая обогатила её строки и каждое слово. Я счастлива была довериться именно тебе — ведь то, как ты проявляешься в творчестве, дорогого стоит. Я благодарю тебя за это.

Я благодарю каждую живую Душу, которая встречалась на моём пути со своими уроками и дарами. Благодаря вам я могу творить и хочу дальше продолжать это делать.

Я благодарна тебе, Читатель, за то, что выбрал эту книгу. Я не претендую в ней на истину, а делюсь тем, что чувствую и как мыслю. Возможно, благодаря этой истории, ты задумаешься над тем, для чего и зачем ты здесь. Это будет моей самой большой наградой. Тем, о чем когда-то даже страшно было мечтать. Когда-то было страшно, а сейчас трепетно и радостно.

Я благодарю себя за то, что написала и прожила каждую букву этой книги. Я благодарю этот мир за его многогранность и удивительную хрупкость.

Спасибо, что я здесь.

Обнимаю тебя, дорогой Читатель. Будь и наслаждайся!

Евгения Гладких

1

Да когда же, черт побери, они закончат этот ремонт! — пронеслось в её голове. Стася шумно перевернулась в кровати на другой бок, взбила пальцами подушку, натянула одеяло по самый нос, надеясь, что этот ритуал поможет уснуть.

Летом традиционно начинался сезон дорожного строительства и ремонтных работ, и в этот раз всё это происходило непосредственно под окнами Стаси. Ей жутко повезло! Особенно если учитывать тот факт, что она всегда спала с открытыми окнами, а сейчас особенно — стояла такая жара, что по-другому уснуть было просто невозможно. Рабочие гремели техникой, громко разговаривали между собой, издавали какие-то бурлящие, квакающие и бренчащие звуки.

У Стаси часто случались проблемы со сном и без шумной техники и голосов ремонтников под окнами. Она тяжело отвлекалась от работы и всяких текущих задач, которые продолжала перебирать в голове даже в конце рабочего дня. Стасю не покидало ощущение, что её мозг работает 24/7, а самый пик его активности приходится как раз на время, когда по биологическим часам и по всем человеческим законам люди должны спать. И она тоже. Но Стася всё продолжала прокручивать какие-то дела, задачи, идеи, поручения, договоренности.

Она очень любила то, чем занимается, но дел было всегда неимоверно много, как и общения с людьми. Стася была организатором мероприятий — специализировалась на организации конференций, мастер-классов, конкурсов профессионального мастерства, помогала компаниям готовиться к выставкам и презентациям. Она с большим энтузиазмом и ответственностью подходила к каждому мероприятию — заказчики оставались ей довольны и часто рекомендовали Стасю своим знакомым. Поток клиентов становился всё больше, масштабы заказов росли, и Стася уже стала задумываться о том, что пора и ей расширяться. Работать не на коленке, как говорится, а снять себе офис, повесить на стеклянную дверь табличку со своим именем, нанять помощника, который будет отвечать на телефонные звонки и встречать гостей на ресепшн.

Помощника нужно искать уже прямо сейчас. Скоро я совсем перестану справляться, — думала Стася, глядя в окно.

***

Сон категорически не хотел приходить в её дом, поэтому она просто сидела на подоконнике, закутавшись в одеяло, и наблюдала за оживленным проспектом. Ей нравилось рассматривать поздних прохожих: кто-то устроил себе вечернюю пробежку, отчеканивая свои шаги по каменному асфальту, кто-то просто медленно шел и наслаждался летним вечером и прохладным ветерком. Кто-то плелся с собакой: она то останавливалась, обнюхивала попадавшиеся на пути кусты, будто пытаясь выкопать клад, то бежала навстречу появившейся на горизонте другой породе, чтобы познакомиться. Кто-то чересчур громко разговаривал по мобильному телефону, активно жестикулируя и объясняя что-то человеку на другом конце провода. За стеклом текла полноценная жизнь, сплетенная из тысяч человеческих историй и судеб.

От происходящего её отвлек звук What’s app на телефоне. На экране высветилось: Завтра в 11 на нашем месте. Будь вовремя. И следом: Ты, наверное, опять не спишь?

Стася улыбнулась. И написала в ответ: Как всегда. Ты всё знаешь сам. До завтра.

Вернув телефон на кухонный стол, она улыбнулась и включила электрический чайник, чтобы заварить себе чай с лимоном и мятой. Это был Миша, её лучший друг и коллега. Ладно, не совсем коллега. Просто иногда, когда у Миши было свободное время, он с удовольствием подключался к проектам Стаси. Друзья понимали друг друга с полуслова.

Миша был отличным графическим дизайнером, и работа вместе им всегда доставляла особое удовольствие: все вопросы решались легко, непринужденно, шутя и играючи — и всё благодаря их необыкновенному чувствованию друг друга. Окружающие иногда удивлялись такому взаимопониманию, а для них это было естественным. Так было с самого момента их первой встречи. Кто бы мог подумать, что эта история зайдет так далеко.

***

Они познакомились около пяти лет назад. Это был её первый визит в Питер — город, в который она влюбилась, едва сойдя с трапа самолета. Она приехала сюда просто так — буквально на несколько дней, чтобы отвлечься от дел и посмотреть, что же в этом городе такого особенного, почему все её друзья с таким захватывающим дыхание восторгом отзываются о нём.

Маршрут у неё был построен четко, всё распланировано практически по минутам, чтобы успеть прочувствовать историю города всеми органами чувств. Естественно, в списке были Царское Село и Екатерининский дворец. Она добралась туда своим ходом, на месте купила экскурсию во дворец. А некоторое время спустя сидела на лавочке у пруда, наполненная восторгом и впечатлениями от экскурсии, и любовалась происходящим вокруг.

Стася рассматривала жизнь, текущую здесь, вспоминала исторические факты и события, которыми успела пропитаться за время экскурсии во дворце. Смотрела на водную гладь, а фантазии уносили её всё дальше и дальше.

Стася уже представляла себя в пышном бальном платье, прогуливающуюся у этого самого пруда под руку с кавалером и смеющуюся от его простых, но почему-то таких забавных шуток. И это обязательно должно было быть жемчужное платье с кружевными рукавами, которое бы прекрасно сочеталось с её темными каштановыми волосами и зелеными глазами.

— Это поможет запомнить вам этот момент.

Стася подняла глаза и увидела стоящего перед ней молодого человека. На нём была клетчатая рубашка, надетая поверх белой майки, джинсы и белые кеды. Темные волосы небрежно торчали в разные стороны, а щетина нескольких дней добавляла его образу то ли шарма, то ли расхлябанности. Он стоял прямо напротив неё, протягивая листок бумаги.

— Что это? — спросила Стася.

— Это ваш портрет. Точнее, не портрет, а так, небольшой набросок, — улыбаясь, проговорил незнакомец.

Стася продолжала внимательно изучать черты его лица. Его высеченный подбородок добавлял лицу мужественности, черты лица были крупными, но не тяжелыми, а его взгляд был полон какой-то иронии и доброты. Стася протянула руку и взяла обычный альбомный листок. И увидела себя. Точнее, свой силуэт. Рисунок был всего лишь наброском, очертаниями, которые были пронизаны каким-то очарованием и тонкостью. Стася вопросительно посмотрела на стоящего перед ней мужчину.

— Меня, кстати, Миша зовут, — он присел рядом с ней на лавку. — А вас как?

— Станислава. Хотя можно просто: Стася, — переводя взгляд с него на рисунок, ответила она. — Вы тут работаете?

— Нет, я здесь просто гуляю. — Немой вопрос Стаси, почему он выбрал именно её, чтобы нарисовать и отдать этот свой рисунок, повис в воздухе. Миша смотрел на гладь расстилающегося перед ними пруда, после чего произнес:

— Просто так. Увидел вас и решил, что хочу подарить вам это воспоминание. Может быть, на ты?

Стася кивнула. Миша рассказал ей о том, что он дизайнер, родился и всю свою жизнь прожил в Петербурге, любит рисовать для себя и постоянно носит с собой альбом с карандашами на случай непредвиденного прихода вдохновения или музы. Стася рассказала, что прилетела на несколько дней из Новосибирска, чтобы развеяться и напитаться новыми впечатлениями. Рассказала, что уже успела посмотреть, на что Миша громко рассмеялся и заявил:

— Считай, что ты была в Питере, но так его и не увидела. Впрочем, тут я могу тебе помочь.

И он действительно это сделал: показал питерские закоулки и тайные проёмы, ночные бары и кафе, которые живут своей жизнью и где можно встретить удивительно разношерстную публику — питерский андеграунд во всей его красе; парадные с удивительной атмосферой и аутентичностью.

Они гуляли практически сутками напролет. Стася с замиранием сердца открывала для себя всё новые места, а Миша сыпал каким-то неимоверным количеством исторических фактов и художественных подробностей. Наверное, это он окончательно заставил её влюбиться в этот удивительный город. Питер завораживал Стасю своей красотой, красочностью, узкими переулками, атмосферой. Гуляя по нему в те дни, она особенно чувствовала себя на своем месте. Как будто каждый миллиметр этого города был для неё. Каждая кованая ступень, лестница, узорчатая дверь, каждый мост, каждый канал, каждая скульптура обладали своей особенной магией.

Они много смеялись и наперебой рассказывали о себе — о своих планах, желаниях, мечтах. Казалось, что за эти несколько дней они прожили вместе всю предыдущую жизнь и могли говорить друг с другом о чём угодно. Миша даже проводил её в аэропорт, обнял на прощание и сказал:

— Мы ещё увидимся. Я вижу это в твоих глазах.

И именно Миша встретил её с улыбкой и воздушными шарами, когда год спустя Стася собрала свои вещи и переехала в Питер на ПМЖ.

***

Весь тот год они продолжали общаться — слава изобретателям интернета, мобильных телефонов и мессенджеров, которые объединяют тонкой нитью паутины весь земной шар!

Как-то один из разговоров услышала её мама и, как только Стася положила трубку, произнесла:

— Так вот почему ты собралась ехать в Питер — у тебя там роман! Парень, похоже, по уши в тебя влюбился.

Стася промолчала, но в голове зародились сомнения: У нас что, и правда роман?

Миша, вроде бы, не делал никаких намеков на то, что она ему нравится как девушка, она не замечала, что он пытается за ней ухаживать или же приударить. Или не хотела замечать? А нравится ли ей Миша как мужчина? Нет, парень он, конечно, симпатичный, веселый, заботливый и все такое, но про отношения с ним или про бурную ночь мыслей у неё ни разу не возникало.

Пока Стася пыталась ответить на эти вопросы, в их легких разговорах росло некоторое напряжение. Так продолжалось несколько дней, пока Миша не задал прямой и четкий вопрос:

— Стася, что с тобой? Ты как-то странно разговариваешь последнее время, что-то случилось?

И она рассказала об их разговоре с мамой, о том, что долго думала над тем, не пропустила ли она какие-то проявления симпатии и знаки внимания в свой адрес, и размышляла, а нравится ли ей Миша.

— И как, нравлюсь я тебе? — произнес он, когда она закончила.

— Миш, как человек, конечно, но…, — пауза немного растягивалась, пока она собирала слова так, чтобы его не обидеть.

— Стась, расслабься. Ты мне нравишься. В роли моей чокнутой маленькой сестрички. Не более того. И вообще, давай договоримся, что будем задавать друг другу вопросы, какими бы они ни были. Напрямую.

— Договорились.

***

Прозвенел будильник. Стася врезала по нему, чтобы он перестал так истошно трезвонить. Потянулась и только сейчас заметила, что уснула на диване в гостиной в обнимку с ноутбуком. По утрам она заваривала свой фирменный черный и ароматный кофе, завтракала омлетом или яичницей с беконом и включала музыку. Чаще всего это было что-то зажигательное, энергичное, что сразу же добавляло бодрости и заряженного настроения наступающему дню.

После завтрака она стала собираться на встречу к Мише. На улице уже ярко светило летнее солнце, город погрузился в свой бурлящий поток, и Стасе хотелось скорее окунуться в него с головой.

Добравшись до кафе, она обнаружила, что Миша уже на месте. Он сидел за столиком, потягивая кофе и разговаривая с кем-то по skype. Он улыбнулся и махнул ей рукой, приглашая за свой столик, за их столик, конечно же, и, пока она медленно проползала между рядов, он вежливо и тактично закончил беседу и выпрямился во весь рост, чтобы крепко обнять и закружить Стасю. Её всегда забавлял этот его жест, но безумно нравился.

— Миша, ты мне скажи, у тебя получится подключиться к этому проекту? Мне он очень важен, заказчик серьезный, а сотрудничество может вырасти в хорошую перспективу. Проведу конференцию по высшему разряду и перекочую в какой-нибудь другой их проект.

— Опять ты про работу, Стася. Я тебя позвал совершенно по другому поводу. Я хочу поговорить про тебя.

— А что про меня разговаривать? — фыркнула Стася. — У меня всё в порядке. Готовлюсь к конференции.

— В прошлую встречу мы с тобой обсуждали, что тебе не помешал бы помощник или ассистент — можно называть как угодно. Как обстоят дела с поисками?

— Никак.

— Никак, в смысле, не подходят кандидаты или никак — ты их даже не начинала искать?

— Никак в смысле я не искала.

— Почему?

— Миш, ну что ты как маленький? Не искала, потому что некогда. Говорю же, заказчик серьезный, проект ответственный, времени на поиски у меня сейчас нет.

— Стася, это не я как маленький, а ты. После этого заказчика появится другой, третий — и тебе всё равно будет некогда. Знаешь, почему?

— Просвети меня, — возмущенно произнесла Стася. Она смутно понимала, к чему клонит Миша, но хотела, чтобы он ей четко сказал сам. Через рот. Так, как они договорились однажды, чтобы никто ничего ни за кого не додумывал.

— Вопрос в том, что ты этого совсем не хочешь. Ты, возможно, и понимаешь выгоду, которую тебе принесет наличие помощника, но внутренне ты этого не хочешь. Я давно тебя знаю и готов предположить, что это связано с темой доверия. Ты не доверяешь людям.

— Да, не доверяю. Ты сам знаешь, чем закончилась моя последняя история с доверием. И как-то не хочется повторения.

— Да, помню. Но ты должна понимать, что это просто часть жизни. Это опыт. Все мы переживаем в жизни разные ситуации, бывает больно, но это как в школе. Усваиваешь программу среднего звена и переходишь в старшие классы. Так вот тебе пора туда переходить — а значит, заново учиться доверию. Хотя бы в делах. Там, возможно, и в других сферах подтянется.

— Миша, я понимаю, что ты желаешь мне добра, что ты хочешь, как лучше, но я пока не готова.

— Так ты никогда не будешь готова — нет этого волшебного момента. Просто попробуй. — Миша смотрел ей в глаза с хитринкой, как будто бы хотел взять ее на «слабо». — Хотя бы расспроси своих знакомых, вдруг у кого-то есть на примете потенциальные кандидаты? Возможно, так тебе будет немного проще довериться человеку.

— Хорошо, Миша, я тебя поняла. Так ты всё-таки готов подключиться к проекту или нет?

— Да готов я, готов. — засмеявшись, ответил Миша. Стася, несмотря на свой пытливый ум, иногда казалась ему взбалмошной девчонкой, при этом с весьма большими амбициями, которые стремилась удовлетворить. Она была для него как праздник — заряжала своей энергией, но иногда казалась слишком наивной, наверное, поэтому он искренне хотел помочь ей разобраться в некоторых жизненных вопросах.

Они обсудили ещё пару деталей мероприятия, посмеялись, заказали по любимому вишневому эклеру — это было их маленькой традицией. Всегда и в любом настроении вместе они ели вишневые эклеры. Потом Миша важно схватил свой ноутбук, чмокнул Стасю в щеку и ушел, а она осталась наблюдать за окружающим пейзажем и думать над его словами.

Они говорили об этом раньше, но почему-то именно сейчас его слова стали какими-то обжигающими, какими-то терпкими и горькими. Стася прокручивала все эти моменты, пытаясь разобраться, почему она реально этого не делает. И стала готова признать — Миша прав, дело не в отсутствии времени, а в ней самой. В её недоверии и скрытности, в желании делать всё самой. Она реально стала понимать, что достигла физического и финансового потолка, когда просто не может позволить себе брать ещё больше проектов. Да и рутина ей порядком поднадоела — она бы с радостью передала её в работу кому-то другому. Посидев примерно с полчаса и вдоволь насмотревшись на водную гладь, Стася написала: Миш, я закинула удочку по помощнику знакомым. Ты прав, пора перестать быть одной.

Миша ответил коротко и емко: Yes! Я с тобой!

2

Ослепительно белый свет заполнил всё пространство. Будто зима, а лучи света отражаются в снежинках, на льду, в инее, искрятся и сияют голубой белизной. Свет слепит, проникает под кожу, распространяется мурашками, дышит, вибрирует вдохом и выдохом.

Воздух и пространство вокруг плотные, вязкие, тягучие. Они сжимаются, обступают со всех сторон, бережно обнимают и становятся опорой. Их плотность такая тугая, что передвижения не ощущаются: ты не ходишь — плывешь; ты как тень, которая бесшумно следует за кем-то по пятам. Времени не существует.

Вокруг снуют разноцветные материи. Белые, синие, красные, изумрудные, розовые, голубые шары, сгустки и комочки беспорядочно и хаотично передвигаются в этом ослепительном пространстве.

Это Город душ. Здесь живут души, вернувшиеся с Земли после очередного своего воплощения. Они обсуждают человеческий опыт, анализируют, что произошло на Земле, разбирают свои победы и ошибки в поиске ответа на главный вопрос: справились ли они со своей задачей. Для них Земля — школа, где они получают знания, новый опыт, личные уроки. Любой урок важно усвоить, переварить, осознать. Вернувшись в Город, души проводят работу над ошибками, а дальше переходят на следующий уровень — отправляются в очередное путешествие на планету Земля.

***

— Ну что, как тебе твое путешествие? — звонко смеясь, спрашивает один другого. Его энергия плотная, синяя, цвета морской глубины и темной бездны. Она растекается, занимая всё больше пространства. Сначала появляются тонкие очертания силуэта, а затем они принимают вполне себе человеческую форму. До этого момента всё было достаточно размыто и, конечно, совершенно непонятно, что это вообще чья-то душа. Рядом с ним возник собеседник — сгусток изумрудной энергии принял очертания человека и улыбнулся первому.

— К., наконец-то мы встретились. Как мне тебя не хватало!

— М., в смысле не хватало? Мы же не расставались практически ни на минуту на Земле.

— К., на Земле, может быть, и не расставались, а вот той самой близости, той нашей тонкой связи мне не хватало. Ты спрашиваешь, как моё путешествие? Очень думательно. Ты, конечно, помнишь, с какой целью я спускалась в этот раз? Мне нужно было проявить себя, привести свою земную личность к результату, прочувствовать на своем опыте, что такое успех. И, кажется, в этот раз я справилась. Правда, сейчас у меня такое ощущение, что что-то другое важное прошло мимо меня. К., я даже тебя на Земле смутно помню. Представляешь, насколько отчаянно я хотела справиться?

М. замолчала. В воздухе повисла пауза, которая заставляла души мерцать, выпуская снопы яркого света.

— М., вот эта твоя самая узнаваемая черта! Каждый раз, возвращаясь с Земли, ты начинаешь с того, что что-то пошло не так. Почему ты концентрируешься только на минусах?

— К., потому что другая моя черта — перфекционизм. Если делать, то идеально, если браться за что-то, то выполнять это что-то качественно. Поэтому я всегда анализирую все мелкие просчеты, недостатки, недоделки. Моменты, которые можно было прожить по-другому, моменты, в которых ещё можно было получить другой опыт, погрузиться, прыгнуть, вскочить. Окунуться с головой. Понимаешь, хочется больше, сильнее, мощнее, глубже.

— М., в какой гонке ты участвуешь?

— В гонке за… совершенством. За результатом, который меня бы устроил.

— А ты сама понимаешь, какой результат тебя устроит?

— Ну…

Снова повисла эта неловкая пауза.

— Нет никаких «ну». М., тебе стоит понять. Гоняться за призрачным идеалом можно ещё несколько жизней подряд. И несколько жизней подряд ты возвращаешься, говоря о том, как что-то не так или не то — как тебе не хватило опыта, как тебе хочется больше. Открой глаза.

— К., я не понимаю тебя.

— Знаешь, что я об этом думаю? Думаю, что твое стремление к идеальному результату и идеальной картинке, твое желание получить как можно больше опыта и сделать это сразу — всего лишь желание не погружаться, желание чего-то избежать и спрятаться от этого подальше. Скажи мне, какого опыта ты боишься?

М. понурила голову, потому что вдруг осознала, что имеет в виду К. За последние свои несколько жизней она стремилась пережить опыт обретения силы, мужества, стержня, она хотела научиться достигать и получать результат. Она стремилась дойти до конца, выиграть это результативное сражение, прийти первой и с уверенностью заявить: «Я справилась». Ей так нравилось думать, разрабатывать стратегии, двигаться вперед к целям и результатам. Но и К. был в чём-то прав. Она боялась. Боялась учиться чувствовать. Чувствовать широко и глубоко: любить, горевать, благодарить со всем возможным размахом и широтой, на которые только может рассчитывать душа.

— Мне так нравится планировать, — пустилась в объяснения М., — в этом я вижу опору, чувствую поддержку и твердую почву под ногами, мне так комфортно. Я встречала на Земле тех, кто жил не по плану, и всегда неосознанно избегала таких людей: непонятно, что от них ожидать. Мне было страшно рядом с ними. Здесь, я понимаю, что и эти души делают это не просто так, не просто так спускаются именно за этим опытом. Он им зачем-то нужен…

— М., может быть, пока мы здесь, попробуем разобраться в том, что тебя так отчаянно пугает в эмоциональном опыте, в чувствах. Мы же все приходим учиться, и, мне кажется, тебе пора расширить свои границы и пережить что-то пугающе-неизведанное. Может быть, в следующий раз ты решишься это преодолеть?

3

Солнце ярко слепило глаза, отражаясь во всех блестящих и водных поверхностях. На улице было тепло. Этим летом Питер удивлял отсутствием серого неба и дождей.

Стася была сосредоточена на работе, конференция становилась всё ближе, но между делом она ещё успевала заниматься поисками ассистента. Первый улов от знакомых появился практически сразу: она провела несколько встреч с теми, кто откликнулся на предложение и была вполне себе довольна результатами. Личности ей попадались крайне интересные. Она даже как-то удивилась: почему она столько медлила перед тем, как начать? В её голове почему-то витали странные сомнения, связанные с подбором ассистента. Стася сама по себе была достаточно требовательна: ей было важно найти человека, помешанного на качестве в той же степени или практически в той же степени, что и она. Человека творческого, креативного, мыслящего нестандартно и при этом умеющего решать разного рода вопросы — и в переговорах, и в поиске пространств, и в разработке оформления. Ей всегда казалось, что таких людей чертовски мало на планете Земля, что ей будет сложно найти человека, с кем было бы легко взаимодействовать, кто был бы настолько же свободен и самостоятелен в принятии решений, не боялся быть ответственным, творчески мыслить и предлагать свои идеи.

Варианты ей попадались отличные: кто-то уже с опытом, кто-то без, но больше всего ей понравилась девушка по имени Вера. Они встретились в одной из любимых кофеен Стаси на Петроградке — лофтовое заведение, куда приходят с ноутбуками, чтобы поработать. Кто-то из посетителей весело и озорно смеется с друзьями, кто-то проводит время в одиночестве — и эта смесь человеческих энергий делает место уникальным.

Вера оказалась хрупкой, тонкой, мягкой и грациозной, и, как только Стася взглянула в её огромные карие глаза, она поняла, что может положиться на этого человека. В Вере чувствовался внутренний стержень, опора, как будто у Стаси рядом с ней вырастал второй позвоночник. Несмотря на отсутствие опыта, в ней читалось огромное желание учиться, вникать, разбираться, и Стася могла всё это предложить. Они проболтали пару часов, обсудив задачи, проговорив требования, ожидания по отношению друг к другу, и Стася окончательно убедилась в том, что это именно тот человек, который ей нужен.

Вера очень быстро включилась в работу, забрала основные дела, связанные со звонками, организацией дня, планированием встреч. Уже только это позволило Стасе вздохнуть свободнее и больше заниматься творчеством и детальной проработкой проектов. Многие вещи Вера схватывала на лету, какие-то приходилось объяснять чуть дольше, но Стася несомненно получала удовольствие и чувствовала прилив сил.

Миша тоже участвовал в проекте — разрабатывал дизайн, вносил правки, присутствовал на встречах с Заказчиком. В один из летних вечеров он приехал к Стасе с термосом и бутербродами и забрал её гулять на набережную.

— Ты, конечно, тот ещё выдумщик, — надевая спортивные штаны, саркастично подметила Стася. — С чего вдруг ты решил устроить вечерний пикник? Есть что-то, о чём я не знаю?

— Считай, что это небольшой праздник в честь твоего нового этапа в жизни: у тебя появилась Вера. Смотри, как двусмысленно звучит! — Миша улыбался и был горд, что у него получилась такая многосмысловая конструкция. Даже, казалось, выпятил грудь вперед. — В конце концов, раньше тебя невозможно было вытащить из дома вечером, а сейчас, смотри-ка, ты даже не пытаешься отмазаться большим количеством работы, а просто берешь и надеваешь удобные штаны. Я прямо тебя не узнаю!

— Миииииша! — Стасе было смешно, ведь сейчас она действительно с необычайной легкостью собралась на прогулку, хотя зачастую оставалась дома или выходила на улицу поздно вечером, когда город становился частично пустынным и погружался в ночную жизнь. — Вот как ты умудряешься подмечать детали?

— Это моя суперспособность, — смеясь, ответил Миша.

Они вышли из подъезда и направились в никуда. Вот за что Стася так любила центральные улочки Питера, так это за то, что где бы она ни находилась — её всюду окружала красота. Поэтому каждое утро она, улыбаясь, выходила из парадной на Лиговском, где жила, и, мерно отмеряя шаги, шла гулять. Брусчатка под ногами, переходящая в асфальт, плеск воды, замысловатые узоры на дверях домов, чуднЫе подъезды, яркие вывески, отражающиеся в воде огни города вызывали у Стаси настолько яркие эмоции, что иногда, бродя по любимому городу, она просто захлебывалась от чувств. Сейчас она шла вместе с Мишей — и им не нужно было разговаривать — она просто рассматривала прохожих, дома, огни, детали и молчала. Как будто видела всё это в первый раз.

Они дошли до Марсова поля и сели на зеленую траву. Миша достал свой термос и заготовленные бутерброды, протянул Стасе кружку и приготовился произнести тост.

— За новый этап в твоей жизни! Этап доверия, — и громко, насколько это возможно сделать одноразовым стаканчиком, чокнулся со Стасей.

— Обожаю твое чувство юмора, — глотнув вкусный травяной чай, произнесла Стася. Во рту мягко растекались тонкие нотки чабреца и мяты, легкое послевкусие и изящный шлейф уютного напитка.

— Спасибо тебе за такую лестную оценку. Я рад твоим переменам и что ты последовала совету умудренного опытом человека.

Стася удивленно подняла брови.

— Это я о себе, конечно же. Мне кажется, ты сама не знаешь, насколько тебе со мной повезло, — тут Миша уже расхохотался в голос.

— Как раз-таки понимаю. Я, правда, благодарна тебе за то, что ты мне дал этот волшебный пинок, чтобы я наконец взяла себе помощницу. Она так мне помогает, и мне с ней спокойно. Я наконец-то перестала заниматься организацией времени, встреч и текучки и больше времени посвящать творчеству — тому, что по-настоящему хотела делать. И это здорово.

— Ты знаешь, мне кажется, ты и правда стала спокойнее. Нет, не так. Размереннее. И это какая-то новая Стася. Меня это радует. Я, конечно, и против другой Стаси ничего не имел.

— Вот умеешь ты смешно говорить о серьезных вещах, — отмахнулась Стася.

— Серьезность тем или иным вещам придаем лично мы. Просто нам так более удобно вешать ярлыки и распределять события или вещи по категориям. Я просто говорю, а то, серьезно или не очень — уже решаешь ты.

— Ты хочешь сказать, что всё наше общение ты просто что-то говорил, а я наделяла всё это смыслом и серьезностью?

— Конечно. Человек слышит то, что он хочет слышать. Ты разве не замечала, что мнение одних людей для тебя крайне важно и нужно, а мнение других абсолютно ничего не значит? Может быть, просто те слова, которые они тебе говорят, это не то, что ты сейчас хочешь слышать?

Стася смотрела на него абсолютно пустыми глазами и совершенно ничего не понимала.

— Хорошо, давай попробую объяснить по-другому. Твоя ситуация с поиском помощника. В одном из наших разговоров я обмолвился, что тебе бы он не помешал. Это были просто слова, понимаешь? Я не давал тебе совет, не заставлял, приставляя пистолет к твоему виску, или ещё что-то такое. Я просто сказал между делом. А ты уже облекла их в какой-то смысл, увидела руководство к действию. Я, конечно, рад, что они так на тебя подействовали, но это случилось лишь потому, что тебе этот смысл был нужен в тот момент. Ты услышала то, о чём подсознательно размышляла уже давно, и это обрело в твоей голове абсолютно новые свойства. И ты начала действовать. Теперь понимаешь?

Стася чувствовала, как её нейронные связи заходили ходуном. Она понимала, что Миша говорит сейчас какую-то важную истину. Но эта самая истина совершенно не хотела занимать свое место в её голове. Возможно, сейчас это было не то, что она хотела услышать от Миши. И он как-то без слов понял, что Стася не готова обсуждать это дальше и перевел тему разговора.

Они просидели ещё порядка двух часов, уплетая бутерброды и допивая чай. Потом Миша помог ей подняться и проводил домой. Несмотря на такой уютный и душевный вечер, Стасю не покидало ощущение внутреннего беспокойства. То ли на неё так повлиял разговор с Мишей, то ли портилась погода, но внутри было странное чувство. Желудок сжимался, поднималась тревога, причем необоснованная. Вечер удался, помощница есть, работа кипит, все довольны и всё, казалось бы, хорошо. Но эта внутренняя зудящая штука никак не давала покоя…

***

В ту ночь Стася практически не спала. Встала утром с разбитой головой, и даже черный кофе не смог исправить ситуацию. Она почистила зубы, собралась выходить из дома, чтобы отправиться на встречу и решила подтвердить договоренность. Набрала номер Веры, но абонент оказался недоступен.

— Ладно, — подумала Стася. — Потом перезвонит.

Но к концу дня Стася поняла, что Вера не перезвонит.

4

— Приветствую вас. — Голосовая вибрация расходилась волнами от мерцающего потока. Плавные очертания границ стали меняться, окутывая всех своей неземной энергией и приобретая человеческую форму. Сияние становилось всё более тусклым, чтобы выделяться в окружающем пространстве белого света.

— Я рад нашей новой встрече. С последней прошло достаточно времени, хотя это понятие не совсем применимо в том месте, где мы с вами находимся. Ваше очередное путешествие подошло к концу, и самое время нам с вами его обсудить. Поговорить о том, что вы пережили на Земле, какой жизнью вы жили, что с вами случилось и произошло, о том, что могло бы случиться, но не случилось, какой урок вы смогли вынести из тех обстоятельств, в которые погрузились.

Наши души развиваются постепенно — думаю, поэтому ровно то же самое неосознанно происходит у нас на Земле. Каждая жизнь, каждое путешествие обогащает нас, сталкивает с трудностями, сложностями выбора, непреодолимыми обстоятельствами, наполняя нас новыми осознаниями и открытиями. У кого-то получается с первого раза усвоить урок, кому-то приходится потрудиться. Все вы разные — и это замечательно. Но главное условие, которое мы соблюдаем после каждого возвращения — это проанализировать, что происходило в вашем земном воплощении. Прежде, чем вы отправитесь в новое путешествие, вам важно осознать и принять тот опыт, который случился. Каждый раз этот процесс происходит по-разному, занимает разное количество времени: ведь ваши истории — нечто удивительное и увлекательное — требуют особого внимания. Ваш опыт неимоверно разный, и мы здесь, чтобы, в том числе, учиться друг у друга. Может быть, кто-то готов быть первым?

***

Всё происходящее одновременно походило и на школьный урок, и на группу психологической помощи. Души разбирали хитросплетения земных судеб, своих воплощений, опыт, который они пережили на Земле, уроки, усвоенные ими или неусвоенные — тут уже как получилось. Но это точно не было похоже на судебное разбирательство — здесь не было истца, ответчика, скамьи присяжных, приставов и не было никаких обвинений или критики. Весь процесс был построен на глубоком чувстве любви и уважения, заботы и поддержки, ведь все присутствующие были учениками. И в этой атмосфере любви нужно было только одно — быть честным.

— Я готов начать, — произнес К., и мерцающий поток света уступил ему слово. К. расположился в центре, где мог наблюдать многомерный узор из присутствующих. — Что ж, я расскажу о своем последнем воплощении.

Я родился в небольшой деревне в Центральной части России в послевоенное время. Пятый по счету и самый младший ребенок в семье — кроме меня ещё два брата и две сестры.

Времена были сложные, мама поднимала нас одна, как могла, все мы пытались ей помогать — кто чем может, кто как умеет. Отца я не помню, он скончался вскоре после моего рождения от какой-то подхваченной инфекции, так что о нём я знаю в основном из тех рассказов и воспоминаний, которыми делились братья и сестры.

Мама не любила рассказывать об отце, точнее избегала этой темы в наших беседах — вся боль утраты мгновенно проступала в её глазах. А я и не стремился говорить именно с ней — я расспрашивал своих братьев, пытаясь собрать воспоминания о папе по осколкам, оставшимся в закоулках их памяти.

Помню, как с братьями забрались летом на сеновал. Мы лежали в старом деревянном сарае, чувствуя на себе теплое дыхание солнечных лучей, пробивающихся сквозь зазоры между досок на крыше. Сено впивалось в кожу, которая тут же начинала чесаться, нос наполнял смешанный запах земли, навоза и животных. Братья рассказывали мне, каким был отец: высоким, колючим, похожим на камень или валун — такой же огромный и неприступный. Я представлял его седую бороду, добрые и мягкие зеленые глаза, смешную шевелюру — не знаю, почему, но мне казалось, что он должен выглядеть именно так. Я представлял, как забираюсь к нему на плечи — большие и могучие, а он как ни в чём не бывало берёт ведра, чтобы вместе отправиться за водой. Это были воспоминания, созданные из образов, впитанных от других, но от этого они не становились менее реальными.