Бесплатный фрагмент - Устойчивое развитие предпринимательства в странах БРИКС

Аннотация

Настоящее исследование посвящено анализу стратегий, барьеров и перспектив устойчивого развития субъектов предпринимательства в странах БРИКС, с учётом недавнего расширения объединения за счёт новых членов — Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии. В условиях усиления международного давления и роста требований к экологической ответственности всё большее значение приобретают ESG-стандарты, корпоративная социальная ответственность и «зелёные» технологии как инструменты долгосрочной конкурентоспособности.

Работа основана на анализе данных из официальной статистики, докладов ООН, МОТ, UNDP и национальных программ устойчивого развития. Особое внимание уделено роли государственно-частных партнёрств, цифровизации и финансирования малого бизнеса в переходе к устойчивым моделям. Показано, что страны БРИКС демонстрируют разный уровень зрелости в области устойчивого развития: Китай и Индия выступают лидерами, тогда как Россия, ЮАР и новые члены объединения находятся на ранних этапах внедрения ESG-подходов. Также выявлены ключевые барьеры — бюрократические, финансовые и образовательные ограничения, особенно актуальные для малого и среднего бизнеса.

Предложены рекомендации по унификации стандартов отчетности, созданию региональных гарантийных фондов и развитию цифровых платформ для анализа климатических рисков. Исследование имеет теоретическую и практическую значимость, поскольку позволяет системно подойти к вопросам устойчивого развития в условиях глобальных климатических изменений и усиления роли «зелёной» повестки в международной торговле.

Ключевые слова: Устойчивое развитие, ESG-стандарты, Корпоративная социальная ответственность, Малый и средний бизнес, Цифровизация, Государственно-частное партнёрство, BRICS, «Зелёные» технологии.

Введение

Современный мир сталкивается с беспрецедентными вызовами, связанными с изменением климата, истощением природных ресурсов и социальной нестабильностью. В этих условиях концепция устойчивого развития становится ключевым ориентиром для экономики, экологии и социальной сферы. Особую роль в продвижении этой концепции играют субъекты предпринимательства, которые выступают движущей силой инноваций, технологических прорывов и создания новых рабочих мест. Устойчивое развитие бизнеса предполагает не только минимизацию негативного воздействия на окружающую среду, но и активное участие в решении социальных проблем, а также обеспечение прозрачности и этичности корпоративного управления.

Страны БРИКС — Китай, Индия, Россия, Бразилия, ЮАР, а также новые члены объединения (Египет, Иран, ОАЭ, Саудовская Аравия, Эфиопия) — обладают уникальным потенциалом для внедрения принципов устойчивости. Во-первых, они располагают разнообразием природных ресурсов, что делает их ключевыми игроками на мировых энергетических и сырьевых рынках. Например, Россия обладает крупнейшими запасами природного газа и лесных ресурсов, а Бразилия — богатыми тропическими лесами и водными ресурсами Амазонии. Во-вторых, демографические показатели стран региона значительно влияют на динамику рынка труда и потребления. Так, в Индии и Китае проживает более половины населения планеты, что создает как возможности для масштабного производства, так и вызовы в виде высокого уровня загрязнения окружающей среды и дефицита ресурсов. В-третьих, технологическое развитие в странах БРИКС демонстрирует значительный разрыв между лидерами, такими как Китай, и государствами, где внедрение инноваций ограничено инфраструктурными и экономическими барьерами, например, в ЮАР. Это подчеркивает необходимость формирования единой повестки, учитывающей как глобальные стандарты, так и локальные особенности.

Однако на пути к устойчивому развитию предпринимательских структур в странах БРИКС возникают серьезные вызовы. Одним из ключевых является зависимость от углеродной энергетики. Несмотря на активное развитие возобновляемых источников энергии, такие страны, как Китай и Индия, продолжают использовать уголь как основной источник энергии. Это создает противоречивую ситуацию, где экономический рост сталкивается с необходимостью снижения выбросов парниковых газов. Например, Китай, являясь крупнейшим эмитентом парниковых газов, одновременно лидирует в области производства солнечных панелей и ветровых турбин. Однако продолжающееся использование угля остается серьёзным препятствием для достижения целей Парижского соглашения. Аналогичная ситуация наблюдается в России, где отсутствие чёткой стратегии поэтапного отказа от ископаемых видов топлива создаёт неопределённость в отношении её намерений в борьбе с изменением климата.

Цифровизация представляет собой ещё один двойственный фактор. С одной стороны, она открывает новые возможности для повышения эффективности бизнеса и снижения его экологического следа. Например, внедрение цифровых технологий в сельском хозяйстве позволяет оптимизировать использование ресурсов и минимизировать потери. С другой стороны, цифровая трансформация требует значительных инвестиций и может усилить неравенство между регионами и предприятиями, обладающими доступом к современным технологиям, и теми, кто остаётся вне этого процесса. Кроме того, адаптация к изменениям климата становится всё более актуальной задачей. По данным Международной организации труда (МОТ), климатические изменения уже оказывают существенное влияние на занятость в странах БРИКС. Например, в Китае за период 2008–2015 годов было потеряно в среднем 8,7 лет рабочего времени на человека из-за засух, наводнений и экстремальных температур. Эти данные подчёркивают необходимость разработки мер адаптации для снижения негативного влияния на занятость и экономику в целом.

Целью настоящего исследования является выявление стратегий, барьеров и перспектив устойчивого развития предпринимательских структур в рамках БРИКС. Для достижения этой цели необходимо:

Проанализировать текущее состояние: изучить законодательную базу, ESG-практики и уровень соответствия международным стандартам;

Оценить влияние ESG-стандартов: рассмотреть, как экологические, социальные и управленческие критерии влияют на конкурентоспособность и устойчивость бизнеса;

Изучить успешные кейсы: собрать и систематизировать примеры внедрения «зелёных» технологий и социально ответственных программ;

Выявить барьеры: диагностировать проблемы малого и среднего бизнеса в переходе к устойчивым моделям;

Предложить рекомендации: разработать меры по унификации стандартов, финансовой поддержке и цифровизации.

Методологическая база работы включает анализ данных, сравнительное исследование и изучение конкретных случаев (кейсов). Анализ данных направлен на выявление тенденций и закономерностей в развитии устойчивого бизнеса в странах БРИКС. Сравнительное исследование позволяет оценить различия в подходах к внедрению ESG-стандартов и политик декарбонизации. Изучение кейсов помогает выделить успешные практики и определить факторы, способствующие или препятствующие устойчивому развитию. Научная новизна заключается в комплексном подходе к изучению проблемы, который учитывает как глобальные тренды, так и региональные особенности стран БРИКС. Это позволяет предложить конкретные рекомендации для бизнеса и государства, направленные на усиление сотрудничества и координации усилий в области устойчивого развития.

Теоретической основой исследования стали работы, посвящённые концепции устойчивого развития, начиная с доклада Брундтланд (1987) и заканчивая современными интерпретациями, такими как ESG-критерии и корпоративная социальная ответственность (КСО). Концепция устойчивого развития была официально сформулирована как процесс, направленный на удовлетворение потребностей настоящего без ущерба для будущих поколений. Парижское соглашение (2015) установило цели по ограничению глобального потепления до 1,5–2° C выше доиндустриальных уровней. Современные интерпретации концепции включают цифровизацию, «умные» технологии и блокчейн, которые позволяют повысить прозрачность и точность анализа устойчивости бизнеса.

Таким образом, актуальность темы устойчивого развития субъектов предпринимательства в странах БРИКС обусловлена как глобальными вызовами, так и уникальными особенностями этих государств. Исследование данной проблемы имеет важное значение для формирования стратегий, способных обеспечить долгосрочный экономический рост, экологическую безопасность и социальную справедливость. Работа представит научно обоснованные предложения по оптимизации устойчивых бизнес-практик, что сделает её полезной как для теоретиков, так и для практиков — государственных органов, бизнес-ассоциаций и международных организаций, занимающихся вопросами климатических изменений и социально-экономического развития.

Глава 1. Теоретические основы устойчивого развития предпринимательства в странах БРИКС

1.1. Концепция устойчивого развития: эволюция и современные интерпретации

Концепция устойчивого развития берёт своё начало в конце XX века, когда острая экологическая ситуация вынудила международное сообщество задуматься о долгосрочных последствиях экономической активности для окружающей среды и общества. Одним из первых ключевых документов стал доклад Комиссии ООН по окружающей среде и развитию (впоследствии названный «докладом Брундтланд»), опубликованный в 1987 году. В этом документе устойчивое развитие было определено как «процесс, направленный на удовлетворение потребностей настоящего времени без ущерба для будущих поколений». Это положение стало основой для дальнейших международных соглашений и стратегий, касающихся климатических изменений, энергетики и социальной справедливости.

Следующим важным этапом стало проведение Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро в 1992 году, где была принята Рамочная конвенция об изменении климата (РКИК). Этот документ стал первым юридически значимым шагом к международной координации усилий по снижению антропогенного воздействия на климат. Он лег в основу более поздних соглашений, включая Киотский протокол и Парижское соглашение, подписанное в 2015 году. Последнее установило цель ограничить повышение глобальной температуры до 1,5–2° C выше доиндустриальных уровней, что требует от всех стран, в том числе и от развивающихся, радикального изменения модели экономического роста.

На сегодняшний день подход к устойчивому развитию значительно расширился и вышел за рамки чисто экологических аспектов. Современная трактовка устойчивого развития включает три ключевые компоненты:

1. Экологическая устойчивость: минимизация углеродного следа, переход к возобновляемой энергетике, внедрение технологий circular economy (циркулярной экономики);

2. Социальная справедливость: обеспечение равного доступа к ресурсам, защита прав трудящихся, инклюзивность и устойчивое развитие местных сообществ;

3. Управление и корпоративная ответственность: повышение прозрачности деятельности компаний, внедрение принципов ESG (экологические, социальные и управленческие критерии), усиление роли государственно-частных партнёрств.

Эти три столпа устойчивого развития легли в основу современных стандартов отчетности и инвестиционных решений. Для стран БРИКС это особенно актуально, поскольку они сталкиваются с одновременным давлением со стороны международного сообщества и внутренними экономическими вызовами. Например, Китай демонстрирует высокий уровень государственной поддержки, включая обязательную систему ESG-отчетности для публичных компаний, налоговую политику в сфере декарбонизации и масштабные инвестиции в «зелёную» инфраструктуру. Индия, в свою очередь, развивает программу MUDRA Yojana, которая предоставляет микрофинансирование малому бизнесу, в том числе ориентированному на экологические цели. Россия и ЮАР пока находятся на начальном этапе, где большинство инициатив остаются добровольными и не имеют системной поддержки. Однако с расширением состава БРИКС и включением новых участников — Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии — актуальность устойчивого развития приобрела ещё более региональный характер.

В Саудовской Аравии реализуется программа Vision 2030, которая предусматривает создание углеродно-нейтрального города NEOM и модернизацию энергетической инфраструктуры через использование водорода и солнечной энергии. Также запущена инициатива Saudi Green Entrepreneurship Program, поддерживающая стартапы, которые соответствуют принципам устойчивого развития. В Объединённых Арабских Эмиратах действует фонд Masdar, который финансирует cleantech-проекты внутри страны и за её пределами. Программа «зелёных» лицензий позволяет компаниям, соответствующим экологическим нормам, получать налоговые льготы и участвовать в международных проектах. Это указывает на то, что новые члены БРИКС могут играть роль региональных лидеров в продвижении устойчивых бизнес-практик.

В Египте наблюдается медленное, но постепенное внедрение устойчивого развития в национальную повестку. Национальная стратегия устойчивого развития до 2030 года включает меры по переходу на возобновляемые источники энергии, восстановлению экосистем и защите беднейших слоёв населения. Примером является программа UNDP Egypt Women’s Business Incubator, которая помогает женщинам-предпринимателям создавать социально значимые предприятия. Аналогичные подходы можно применять и в других странах региона, где женское участие в экономике остаётся ниже потенциального уровня.

Иран находится на начальном этапе формирования устойчивых практик. Тем не менее, здесь уже принят Закон о возобновляемых источниках энергии, предоставляющий субсидии предприятиям, инвестирующим в «зелёные» технологии. Также наблюдается развитие локальных инициатив, таких как Iran Renewable Energy Forum, направленный на обучение и обмен опытом. Однако ограниченный доступ к международным рынкам капитала и санкционное давление замедляют темпы масштабирования устойчивых решений. Это подчеркивает необходимость создания закрытой, но эффективной системы поддержки, способной функционировать вне зависимости от внешнего контекста.

Эфиопия представляет собой особый случай. Здесь устойчивое развитие напрямую связано с проблемой продовольственной безопасности и защиты земель от деградации. Программа «Зелёная Эфиопия» стала одной из самых амбициозных в регионе: в рамках неё было высажено более 4 млрд деревьев за один день, что свидетельствует о высоком уровне общественного участия. Также разработана программа «Зелёная экономика», включающая поддержку фермеров, развитие гидроэнергетики и устойчивое управление водными ресурсами. При этом финансирование и цифровизация остаются главными барьерами, что делает необходимым сотрудничество с международными организациями, такими как UNDP и Всемирный банк.

Таким образом, концепция устойчивого развития прошла значительный путь от первоначального акцента на экологии до комплексного подхода, охватывающего социальные и управленческие аспекты. Для стран БРИКС, включая новых членов — Египет, Иран, ОАЭ, Саудовская Аравия и Эфиопия — эта концепция имеет разные точки входа, но единое направление: переход к устойчивым бизнес-практикам, адаптированным под локальные условия и совместимым с международными стандартами. Это делает исследование данной темы особенно актуальным, поскольку именно на основе теоретических основ формируются практические рекомендации и стратегии для малого и среднего бизнеса, которые мы рассмотрим в следующем параграфе.

1.2. Специфика предпринимательских экосистем в странах БРИКС

Предпринимательские экосистемы стран БРИКС демонстрируют значительное разнообразие, обусловленное различиями в уровне экономического развития, доступности финансирования, цифровизации и государственной поддержке малого и среднего бизнеса (МСП). В условиях усиливающегося давления со стороны международного сообщества и роста требований к устойчивому развитию всё большее значение приобретает анализ специфики национальных предпринимательских систем, особенно с учётом недавнего расширения объединения за счёт новых участников — Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии.

В Китае предпринимательская экосистема характеризуется высокой степенью цифровизации, государственным регулированием и активным внедрением ESG-стандартов. В 2023 году была запущена обязательная система ESG-отчетности для публичных компаний, которая предусматривает раскрытие информации о выбросах CO₂, энергоэффективности и корпоративном управлении. Это позволило повысить прозрачность деятельности предприятий и создать благоприятные условия для устойчивых инвестиций. Кроме того, развитие цифровых платформ, таких как Alibaba Cloud Startup Program и Tencent WeChat Green Initiative, способствует не только масштабированию стартапов, но и формированию культуры экологической ответственности среди молодых предпринимателей. Однако малый бизнес сталкивается с проблемой ограниченного доступа к этим инструментам, что создаёт дисбаланс между крупными корпорациями и локальными компаниями.

Индия также демонстрирует высокий уровень развития предпринимательской среды, особенно в сфере социально ориентированного и «зелёного» бизнеса. Программа MUDRA Yojana, действующая с 2015 года, предоставляет микрофинансирование малым предприятиям, включая те, которые работают в области возобновляемой энергетики и устойчивого производства. Закон Corporate Social Responsibility Act (CSR Act) обязывает крупные компании тратить минимум 2% своей чистой прибыли на социальные проекты. На практике это привело к увеличению числа инициатив в сферах образования, здравоохранения и экологии. Например, Tata Group направляет значительные средства на программы по восстановлению водных ресурсов, а Husk Power Systems внедряет мини-электростанции на основе рисовой шелухи, что решило проблему энергодоступности в отдалённых регионах страны. Тем не менее, наблюдается дисбаланс в географическом распределении инвестиций — большая часть финансирования сосредоточена в крупных городах, тогда как сельские районы остаются недофинансированными.

Россия и ЮАР находятся на более ранних этапах формирования устойчивых предпринимательских экосистем. В России основной акцент сделан на программе «Экология», которая в рамках Национального проекта «Экология» направлена на снижение уровня загрязнения воздуха и воды. Пилотные проекты по добровольной ESG-отчетности проводятся среди крупных корпораций, таких как «Роснефть» и «Норильский никель», однако аналогичные инициативы в МСП практически отсутствуют. В ЮАР ситуация несколько иная — здесь уже созданы специализированные ESG-индексы на фондовом рынке Йоханнесбурга, что стимулирует трансформацию бизнес-практик и повышает доверие инвесторов. Тем не менее, частые отключения электроэнергии (load-shedding), слабая транспортная логистика и недостаточное финансирование малого бизнеса замедляют темпы внедрения устойчивых решений.

В Бразилии предпринимательская среда отличается высоким уровнем инновационности, особенно в секторах cleantech и circular economy. Примером может служить стартап Carbonext, который использует блокчейн-технологии для торговли углеродными кредитами, обеспечивая прозрачность и точность анализа климатических данных. Также стоит отметить деятельность Natura &Co, которая внедряет принципы циркулярной экономики, применяя переработанные материалы и натуральные компоненты в своих продуктах. Это делает её одной из первых компаний региона, которые смогли интегрироваться в глобальную «зелёную» повестку. Однако политическая нестабильность и слабая координация между уровнями власти остаются серьёзными барьерами, препятствующими системному переходу к устойчивому развитию.

Ниже представлена таблица, демонстрирующая текущее состояние предпринимательских экосистем в странах БРИКС:

Таблица 1 — Уровень зрелости предпринимательских экосистем в странах БРИКС

Особое внимание следует уделить роли малого и среднего бизнеса в процессе устойчивого развития. В странах с высоким уровнем зрелости предпринимательской экосистемы, таких как Китай и Индия, МСП имеет доступ к специализированным финансовым инструментам, образовательным программам и цифровым платформам. Например, в Индии NASSCOM Foundation запустила инициативу Digital Women Leadership, которая обучает женщин-предпринимателей использовать данные и искусственный интеллект для повышения энергоэффективности и снижения экологического следа своих компаний. В Китае создаются технопарки, где малые предприятия получают поддержку в виде обучения, менторства и инвестиций. Эти примеры показывают, что государственно-частные партнёрства играют важную роль в продвижении устойчивых технологий.

В других странах БРИКС малый бизнес сталкивается с рядом специфических барьеров. Например, в России и ЮАР уровень реализации ESG-мер и «зелёных» инициатив пока невысок. По данным Росстата, доля женщин среди зарегистрированных предпринимателей составляет всего 27%, а в секторе cleantech — менее 10%. Это указывает на необходимость создания комплексной стратегии, направленной на финансовую, образовательную и инфраструктурную поддержку женского предпринимательства. В ЮАР стартапы, возглавляемые женщинами, сталкиваются с тем же уровнем дискриминации, что и мужчины, особенно в вопросах доступа к кредитованию и заключению договоров. Для преодоления этих препятствий требуется не только законодательное регулирование, но и просветительские кампании, направленные на изменение общественного мнения и формирование культуры гендерного равенства.

Включение новых членов БРИКС — Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии — открывает дополнительные возможности для сотрудничества и унификации подходов. Например, в Саудовской Аравии реализуется масштабная программа Vision 2030, которая включает строительство углеродно-нейтрального города NEOM и развитие водородной энергетики. В рамках этой инициативы также запущены программы по обучению специалистов и внедрению цифровых платформ для анализа климатических рисков. В ОАЭ действует фонд Masdar, который финансирует cleantech-проекты внутри страны и за её пределами. Это позволяет говорить о том, что расширение БРИКС может способствовать не только геополитическому, но и экологическому единству, особенно в условиях роста требований к климатической ответственности со стороны ЕС и других международных партнеров.

В Египте, Иране и Эфиопии предпринимательские экосистемы находятся на начальных стадиях. Например, в Египте принята Национальная стратегия устойчивого развития до 2030 года, которая включает меры по переходу на возобновляемые источники энергии и восстановлению экосистем. Программа UNDP Egypt Women’s Business Incubator помогает женщинам-предпринимателям создавать социально значимые предприятия. Аналогичные подходы можно применять и в других странах региона, где женское участие в экономике остаётся ниже потенциального уровня. В Иране после принятия Закона о возобновляемых источниках энергии начались локальные инициативы, такие как Iran Renewable Energy Forum, направленный на обучение и обмен опытом. Однако ограниченный доступ к международным рынкам капитала и санкционное давление замедляют темпы масштабирования устойчивых решений. Это подчеркивает необходимость создания закрытой, но эффективной системы поддержки, способной функционировать вне зависимости от внешнего контекста.

Эфиопия представляет собой особый случай. Здесь устойчивое развитие напрямую связано с проблемой продовольственной безопасности и защиты земель от деградации. Программа «Зелёная Эфиопия» стала одной из самых амбициозных в регионе: в рамках неё было высажено более 4 млрд деревьев за один день, что свидетельствует о высоком уровне общественного участия. Также разработана программа «Зелёная экономика», включающая поддержку фермеров, развитие гидроэнергетики и устойчивое управление водными ресурсами. При этом финансирование и цифровизация остаются главными барьерами, что делает необходимым сотрудничество с международными организациями, такими как UNDP и Всемирный банк.

Таким образом, предпринимательские экосистемы стран БРИКС демонстрируют существенные различия в степени зрелости, уровне государственной поддержки и интеграции в международную «зелёную» повестку. Переход к устойчивым бизнес-моделям возможен лишь при наличии комплексного подхода, включающего финансовую поддержку, модернизацию инфраструктуры, развитие человеческого капитала и усиление цифровой трансформации. Особенно важно учитывать специфику новых членов БРИКС — Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии — чтобы создать условия для регионального сотрудничества и обмена лучшими практиками.

1.3. Роль ESG-стандартов и корпоративной социальной ответственности в формировании устойчивых бизнес-моделей

В условиях усиления требований к прозрачности, экологической ответственности и социальной справедливости всё большее значение приобретают ESG-стандарты (экологические, социальные и управленческие критерии) и принципы корпоративной социальной ответственности (КСО). Эти подходы определяют новые правила игры на международных рынках и формируют основу для долгосрочной конкурентоспособности компаний. В странах БРИКС их внедрение происходит с разной скоростью, что связано как с уровнем зрелости институтов, так и с характером государственной политики.

ESG-стандарты охватывают широкий спектр показателей, от уровня выбросов CO₂ до условий труда и корпоративного управления. В Китае уже действует система обязательной ESG-отчетности для публичных компаний, которая была внедрена в 2023 году. Эта система предусматривает детализированное раскрытие информации по энергоэффективности, углеродному следу и внутренним механизмам управления. Это позволяет не только повышать доверие инвесторов, но и формировать культуру устойчивого мышления среди руководителей и акционеров. Однако аналогичные меры в других странах региона находятся на ранних этапах или носят добровольный характер.

В Индии роль ESG-повестки выполняет закон Corporate Social Responsibility Act (CSR Act), обязывающий крупные компании направлять не менее 2% своей чистой прибыли на социально значимые проекты. На практике это способствовало росту инвестиций в образование, здравоохранение и экологию. Например, компания Tata Group реализует программы по восстановлению водных ресурсов в штате Джаркханд, а SELCO Foundation развивает устойчивое энергоснабжение в сельских районах. Тем не менее, уровень прозрачности этих программ остаётся ниже, чем в западных странах, что указывает на необходимость модернизации систем контроля и независимой сертификации.

Россия и ЮАР пока остаются на уровне добровольной отчетности. Пилотные проекты по внедрению ESG-раскрытия проводятся среди крупных корпораций, таких как «Роснефть», «Норильский никель» и Eskom, однако малый и средний бизнес практически не вовлечены в этот процесс. Это связано как с отсутствием законодательных предписаний, так и с дефицитом знаний и финансовых ресурсов, необходимых для формирования ESG-повестки. В Бразилии ситуация несколько иная — здесь уже существуют добровольные системы сертификации, такие как B Corp и Rainforest Alliance, которые применяются в агропромышленном и экологическом секторах, но их внедрение ограничено из-за слабого государственного регулирования и недостаточной мониторинговой базы. Это указывает на необходимость разработки специализированных инструментов, таких как гарантийные фонды, микрофинансирование и «зелёные» кредиты, которые могли бы помочь МСП преодолеть барьеры доступа к капиталу.

Корпоративная социальная ответственность (КСО) также играет важную роль в продвижении устойчивых бизнес-практик. В Индии, например, программа MGNREGA (Mahatma Gandhi National Rural Employment Guarantee Act) сочетает элементы социального обеспечения и экологического развития, предоставляя сельским жителям работу по созданию ирригационных систем и восстановлению почв. Этот кейс демонстрирует, как государство может использовать КСО для решения комплексных задач, объединяя экономическую поддержку населения с устойчивым использованием природных ресурсов. Также стоит отметить, что участие женщин в этой программе повысило их автономию в принятии решений на уровне домохозяйств, что делает её моделью для подражания в других развивающихся странах.

Ниже представлена таблица, отражающая текущее состояние внедрения ESG-критериев и КСО в странах БРИКС:

Таблица 2 — Уровень внедрения ESG-стандартов и КСО в странах БРИКС

Особое внимание следует уделить роли государственно-частных партнёрств в унификации ESG-стандартов. В Китае и Индии эта форма сотрудничества уже дала результаты — например, в Китае существует система «Зелёного совета предпринимателей», объединяющая более 5000 малых компаний, которые участвуют в обсуждении и корректировке национальной экологической политики. В Индии Tata Group и SELCO Foundation сотрудничают с правительством по внедрению устойчивых технологий в сельском хозяйстве и энергетике. В других странах БРИКС подобные модели пока мало развиты, что приводит к ситуации, когда новые правила оказываются несоответствующими реальным условиям работы малого бизнеса. Чтобы избежать такого эффекта, необходимо включать малый бизнес в консультативные комитеты и рабочие группы, занимающиеся разработкой нормативной базы.

Включение новых членов БРИКС — Египта, Ирана, ОАЭ, Саудовской Аравии и Эфиопии — открывает дополнительные возможности для унификации стандартов и усиления сотрудничества в сфере устойчивого развития. Например, в Саудовской Аравии реализуется масштабная программа Vision 2030, которая включает строительство углеродно-нейтрального города NEOM и развитие водородной энергетики. В рамках этой инициативы также запущены программы по обучению специалистов и внедрению цифровых платформ для анализа климатических рисков. В ОАЭ действует фонд Masdar, который финансирует cleantech-проекты внутри страны и за её пределами. Это позволяет говорить о том, что расширение БРИКС может способствовать не только геополитической, но и экологической координации, особенно в условиях роста требований к климатической ответственности со стороны ЕС и других международных партнеров.

В Египте, Иране и Эфиопии внедрение ESG-подходов находится на начальном этапе. Например, в Египте принята Национальная стратегия устойчивого развития до 2030 года, которая включает меры по переходу на возобновляемые источники энергии и восстановлению экосистем. Программа UNDP Egypt Women’s Business Incubator помогает женщинам-предпринимателям создавать социально значимые предприятия. Аналогичные подходы можно применять и в других странах региона, где женское участие в экономике остаётся ниже потенциального уровня. В Иране после принятия Закона о возобновляемых источниках энергии начались локальные инициативы, такие как Iran Renewable Energy Forum, направленный на обучение и обмен опытом. Однако ограниченный доступ к международным рынкам капитала и санкционное давление замедляют темпы масштабирования устойчивых решений. Это подчеркивает необходимость создания закрытой, но эффективной системы поддержки, способной функционировать вне зависимости от внешнего контекста.

Важно отметить, что малый бизнес сталкивается с бюрократическими барьерами, связанными с регистрацией и лицензированием «зелёных» проектов. Например, в Бразилии и ЮАР процедура получения разрешений на установку солнечных панелей занимает до нескольких месяцев, что значительно увеличивает временные и административные издержки. В России аналогичные процессы требуют прохождения множества согласований, что делает внедрение устойчивых решений малопривлекательным для малого бизнеса. Для решения этой проблемы необходимо провести оптимизацию административных процедур, чтобы сделать их более прозрачными и простыми для реализации. В Китае и Индии эта задача решается через внедрение цифровых платформ, которые автоматизируют регистрацию и сертификацию устойчивых проектов, что повышает эффективность взаимодействия между бизнесом и государством.

Еще одной важной задачей стало развитие системы менторства и наставничества. В Китае и ОАЭ уже созданы программы, в которых успешные женщины-предприниматели делятся своим опытом с новыми участниками рынка. Например, в Дубае действует Sheikha Manal Program, предоставляющий женщинам возможность проходить обучение под руководством ведущих бизнес-лидеров и участвовать в международных стартап-турнирах. В Индии NASSCOM Foundation организует онлайн-курсы, где представители крупного бизнеса дают рекомендации по ESG-стратегиям и устойчивому управлению. Это способствует не только профессиональному росту, но и формированию нового поколения лидеров, готовых к работе в условиях «зелёной» экономики. В других странах БРИКС эта практика пока не получила должного развития. Например, в ЮАР и России отсутствуют системные программы менторства, а в Иране и Эфиопии они практически не реализуются. Это указывает на необходимость разработки соответствующих инициатив, которые могли бы помочь женщинам-предпринимателям осваивать устойчивые технологии, участвовать в международных выставках и получать доступ к рынкам капитала. Подобные меры повысят конкурентоспособность женского бизнеса и сделают его более устойчивым в условиях изменения климата и цифровой трансформации.

Также важно учитывать роль цифровизации в повышении уровня ESG-отчетности. Современные технологии позволяют автоматизировать сбор и анализ данных, что значительно снижает трудозатраты и повышает точность информации. Например, в Китае уже используется система China Green Finance Information Platform, которая позволяет компаниям загружать свои ESG-данные и получать обратную связь в режиме реального времени. В Индии платформа Start-up India Hub предоставляет возможность онлайн-сертификации и доступа к «зелёным» фондам. В других странах БРИКС подобные инструменты пока недоступны, что замедляет темпы внедрения ESG-практик. Это подчеркивает необходимость создания простых и недорогих решений, которые позволят даже самым маленьким компаниям предоставлять данные о своей устойчивости.

Таким образом, ESG-стандарты и корпоративная социальная ответственность играют ключевую роль в формировании устойчивых бизнес-моделей. Их внедрение влияет на прозрачность деятельности компаний, доступ к международным рынкам и степень участия малого бизнеса в процессе устойчивого развития. Однако без учета специфики каждой страны и участия малого и женского бизнеса эти меры могут оказаться декларативными и не привести к реальному изменению бизнес-практик.

Поэтому в дальнейшем необходимо:

1. Создание единых ESG-стандартов: разработка региональной методологии, совместимой с GRI, SASB и IFRS, но адаптированной к условиям стран БРИКС;

2. Финансовая поддержка: внедрение специализированных «зелёных» кредитов, гарантийных фондов и микрофинансирования для малого бизнеса;

3. Цифровизация: использование облачных сервисов и искусственного интеллекта для автоматизации сбора и анализа данных;

4. Подготовка кадров: модернизация учебных программ и запуск обучающих курсов в формате e-learning;

5. Гендерное равенство: расширение программ, поддерживающих участие женщин в экономике и цифровой трансформации;

6. Международное сотрудничество: развитие сетевых структур и партнёрств между странами БРИКС, включая новых членов — Египет, Иран, ОАЭ, Саудовская Аравия, Эфиопия.

Реализация этих мер потребует взаимодействия между различными уровнями власти, бизнес-сообществом и научным сектором. Например, в Китае и Индии уже созданы диалоговые площадки, где представители малого бизнеса могут напрямую взаимодействовать с правительственными органами, что повышает легитимность и исполнимость новых норм. В других странах БРИКС подобные модели пока мало развиты, что приводит к ситуации, когда новые правила оказываются несоответствующими реальным условиям работы малого бизнеса. Чтобы избежать такого эффекта, необходимо включать малый бизнес в консультативные комитеты и рабочие группы, занимающиеся разработкой нормативной базы.

Также важно развивать инструменты цифровой ESG-идентификации. Например, в Китае Tencent запустила инициативу «Зелёный WeChat», которая позволяет пользователям отслеживать свой экологический след и участвовать в благотворительных кампаниях по восстановлению лесов. В Индии SELCO Foundation и GoMechanic применяют цифровые инструменты для обучения механиков и фермеров устойчивым практикам. Это указывает на перспективность использования цифровых решений для повышения уровня осведомлённости и вовлечённости населения в ESG-повестку.

В контексте цифровизации можно говорить о важности онлайн-образования и цифровых акселераторов для женщин-предпринимателей. Например, в Китае Tencent запустила инициативу «Зелёный WeChat», которая позволяет пользователям отслеживать свой экологический след и участвовать в благотворительных кампаниях по восстановлению лесов. В Индии SELCO Foundation и GoMechanic применяют цифровые инструменты для обучения механиков и фермеров устойчивым практикам. Это указывает на перспективность использования цифровых решений для повышения уровня осведомлённости и вовлечённости населения в ESG-повестку.

Важно также учитывать, что малый бизнес сталкивается с бюрократическими барьерами, связанными с регистрацией и лицензированием «зелёных» проектов. Например, в Бразилии и ЮАР процедура получения разрешений на установку солнечных панелей занимает до нескольких месяцев, что значительно увеличивает временные и административные издержки. В России аналогичные процессы требуют прохождения множества согласований, что делает внедрение устойчивых решений малопривлекательным для малого бизнеса. Для решения этой проблемы необходимо провести оптимизацию административных процедур, чтобы сделать их более прозрачными и простыми для реализации. В Китае и Индии эта задача решается через внедрение цифровых платформ, которые автоматизируют регистрацию и сертификацию устойчивых проектов, что повышает эффективность взаимодействия между бизнесом и государством.

Также были выявлены бюрократические барьеры, связанные с регистрацией и лицензированием «зелёных» проектов. Например, в Бразилии и ЮАР процедура получения разрешений на установку солнечных панелей занимает до нескольких месяцев, что значительно увеличивает временные и административные издержки. В России аналогичные процессы требуют прохождения множества согласований, что делает внедрение устойчивых решений малопривлекательным для малого бизнеса. Это указывает на необходимость оптимизации административных процедур, чтобы сделать их более прозрачными и простыми для реализации. В Китае и Индии эта задача решается через внедрение цифровых платформ, которые автоматизируют регистрацию и сертификацию устойчивых проектов, что повышает эффективность взаимодействия между бизнесом и государством.

Важной составляющей устойчивого развития является развитие системы профессионального образования. В странах с низким уровнем цифровизации, таких как Россия, ЮАР и Эфиопия, малые предприятия часто не знакомы с новыми трендами в области ESG, корпоративной социальной ответственности и «зелёного» финансирования. Отсутствие доступа к обучению и экспертным материалам приводит к тому, что предприниматели принимают решения на основе устаревших данных, что снижает вероятность успешного внедрения устойчивых технологий. Решение этой проблемы возможно через создание центров компетенций, организацию вебинаров и запуск обучающих курсов в формате e-learning. Это позволит преодолеть информационный разрыв и повысить уровень осведомлённости предпринимателей о возможностях устойчивого развития.

В Китае и Индии ситуация несколько иная — здесь государство активно развивает программы по подготовке специалистов в области цифровых и «зелёных» технологий. Например, в Индии запущена инициативы Skill India, направленная на переобучение молодёжи в сферах возобновляемой энергетики и IT. В Китае создаются специализированные технопарки, где молодые предприниматели получают поддержку в виде обучения, менторства и доступа к инвестициям. Это позволяет формировать новый поколенческий потенциал, ориентированный на устойчивое развитие и цифровизацию экономики.

В новых членах БРИКС — Египте, Иране, Саудовской Аравии и Эфиопии — ситуация с подготовкой кадров демонстрирует смешанные результаты. Например, в Саудовской Аравии реализуется масштабная программа «Human Capability Development Program», которая направлена на подготовку специалистов в области климатических изменений и устойчивого управления ресурсами. Программа охватывает более 100 тыс. человек ежегодно и проводится совместно с университетами, такими как King Abdullah University of Science and Technology (KAUST). В отличие от этого, в Эфиопии и Иране уровень профессионального образования в области устойчивого развития пока остаётся низким, что связано с ограниченным бюджетом и недостаточностью научно-исследовательских возможностей. Это подчёркивает необходимость реформирования системы профессионального образования и повышения квалификации работников. В Китае и Индии ситуация несколько иная — здесь государство активно развивает программы по подготовке специалистов в области цифровых и «зелёных» технологий, что создаёт предпосылки для более широкого внедрения устойчивых решений.

Таким образом, §1.3 показал, что ESG-стандарты и КСО становятся важнейшими инструментами устойчивого развития предпринимательства. Они обеспечивают прозрачность, повышают доверие инвесторов и создают предпосылки для масштабирования «зелёных» инициатив. При этом необходимо учитывать различия в институциональной среде и уровне цифровизации, чтобы ESG-подходы были применимы не только к крупным корпорациям, но и к малому бизнесу, особенно в новых членах БРИКС. Только через интеграцию государственной политики, частного сектора и международного сотрудничества можно создать условия для формирования устойчивых бизнес-экосистем, соответствующих современным требованиям глобальной экономики.

Вывод

Глава 1 посвящена анализу теоретических аспектов устойчивого развития субъектов предпринимательства в странах БРИКС, включая новые члены объединения — Египет, Иран, ОАЭ, Саудовскую Аравию и Эфиопию. В рамках этой главы были рассмотрены ключевые этапы эволюции концепции устойчивого развития, специфика предпринимательских экосистем и роль ESG-стандартов и корпоративной социальной ответственности (КСО) в формировании современных бизнес-практик. Обобщение полученных данных позволило выявить как общие тенденции, так и национальные особенности, характерные для отдельных государств региона.