Поэзия
Твой мир
Каким волшебным стал тот миг,
Когда твой мир в мой мир проник.
И мне почудилось, что вдруг
Незримый разомкнулся круг,
Что жизнь мою спиралью сжал.
Твой мир ключом заветным стал.
Там, где нет сейчас меня
Я гляжу на то же солнце,
Луч которого вас греет
Где-то там, за той дорогой…
Там, где нет сейчас меня!
Я вдыхаю тот же воздух…
Я дышу им, ощущая,
Что и вам он жизнь дарует
Там, где нет сейчас меня…
Птицы, вы крылом взмахните,
К небу взвейтесь и летите
В край родной, к моим любимым,
В дом, где нет сейчас меня!
* * *
Мы сегодня будем вместе
Слушать тишину,
Я в объятиях твоих
долго не усну.
Стук сердец сегодня мерит
времени разбег,
Я живу твоим дыханием,
милый человек.
Счастье есть
Не прошу я у неба награды —
Вот клубника из нашего сада,
Вот малышка — её нет дороже,
И на папу, конечно, похожа.
Вот рисунки старшенькой дочки —
Эти куколки, киски, кружочки.
Фотографий семейных альбом —
Счастье есть в этом мире большом!
Я подарю тебе стихи
Я подарю тебе стихи,
Они согреют в час разлуки
Своим дыханием грехи,
Что совершаешь ты со скуки…
Я для тебя останусь сном,
Творцом придуманных видений,
Ветрами вырванным листом
Из книги грустных размышлений…
Я знаю, годы пролетят,
А я, как прежде, средь прохожих
Искать глазами буду взгляд
И силуэт, на твой похожий…
До мгновенья всего лишь века
До мгновенья всего лишь века
И с судьбой разговор откровенный,
Неизбывной печали река —
Место встречи двух душ во вселенной…
И дрожат над водой голоса,
Им не скрыть вековое волненье —
Отражаются в грусти глаза,
Осознавшие счастья мгновенье…
Романс
Чёрно-белые клавиши помнят
твои тёплые, юные руки,
На концерте к ним прикасался
так волнующе, нежно романс.
Растревожили наши мысли
невесомые чистые звуки,
Ото сна пробуждались чувства,
подо льдом живущие в нас.
Я сидела в ряду последнем,
свежесть музыки сердцем вдыхая,
Мне казалось, что я планета,
вдохновлённая солнечным светом.
Ты играла о чувствах глубоких,
ничего о любви не зная,
И о жизни совсем не зная…
Приоткрыв мою душу при этом…
По дороге на Большие притёсы
Поляна в платье ярко-жёлтом
меня приветливо встречает,
Раскинув жаркие объятия
под небом чистым широко.
Нет ничего… Лишь жажда жизни
и красота родного края!
И мне так хочется смеяться
по-детски звонко и легко!
Я босиком по теплым травам
в истому нежности ступаю,
А надо мной витают строки
стихов забытых и поэм.
Я в мире этом ярко-жёлтом
та настоящая, другая…
С улыбкой искренней и верой
в начало добрых перемен.
Подарок
Тридцать дней солнце доброе где-то гостит,
Месяц долгий уныл и простужен.
Утомлённых прохожих безрадостен вид,
Город осенью словно загружен.
Но внезапно беспечный возник яркий блик:
В центре дома проснулось окошко!
От стекла отразившись, в пространство проник
Тонкий луч грациозною ножкой.
На ладони мечтательный гость дорогой!
Так тепло станет вдруг, так приятно.
День на две половины вдоль дома чертой…
А я в центре с подарком внезапным.
Its my life
Рваные джинсы и стильные майки,
Селфи на память и музыки драйв…
Пламя восторга в твоей зажигалке,
Пульсом во мне и в тебе «Its my life»
Яркие краски волшебных моментов…
Чудо и этот ночной мотылёк,
Что через бурные аплодисменты,
К небу взлетев, нас порадовать смог!
В Париж
Вагоны — в составы, и дружно — сквозь осень…
Холодные капли попрыгали с крыш
На рельсы, на листья, на инея просинь.
Напрасно… Они не увидят Париж!
Открою секрет вам: в последнем вагоне
Сидит безбилетник — таится, как мышь…
Я долго стою на озябшем перроне,
А сердце моё едет в отпуск, в Париж.
Бабушки
Посвящается клубу «Огонёк»
ДК «Строитель»
Духовой оркестр в объектив не входит —
Вечером раскинулся в парке широко.
Бабушки нарядные тяжело так ходят,
Но зато танцуют просто и легко.
Бабушки, как бабочки, в музыке порхают,
Каблучком врезаясь в каменный цветок!
Их глаза прекрасные юностью сияют,
А душа их жаждет времени глоток.
Зюраткуль
Звёзды. Зюраткуль. Сказочный лес.
Домик с камином и снежный январь.
Ночь новогодняя, жажда чудес.
Путь освещает волшебный фонарь…
Смех, мандарины, пламя костра,
Крики и возгласы добрых друзей…
Вечность над нами, Зюраткуль, зима —
Это мгновения жизни моей.
Татарский платок
Памяти Марьям Гайнулиной
Ярко-алый татарский платок
Осторожно накину на плечи.
Голос прошлого тих, но глубок…
«Балакаем…» — В груди эти речи.
Рдеют маки над жизнью моей —
Краски милые не побледнели.
Нет тебя… Но платок — память дней —
Согревает в снега и метели.
Старый мост
Обрастает травой старый каменный мост,
Сквозь асфальт пробивается ива
Молодая. В компании тонких берёз,
Лебеды и колючей крапивы.
Через мост мы спешили когда-то гурьбой
К роднику — в благодатное место,
А сегодня меня мост зовёт за собой
В беззаботное, доброе детство.
Февральские тюльпаны
Много дней и ночей валит хлопьями снег!
Сквозь февральские злые бураны
Осторожно несу в полушалке букет,
Для тебя в нём живые тюльпаны.
Мокрый снег с лепестков тает чистой слезой…
От цветов станет сердцу теплее.
Я хочу, чтобы ты любовалась весной,
Позабыв дни болезни скорее.
Первый снег
Памяти Клары Юмановой
Ночью, тревожась, открою глаза,
И до утра не усну в полутьме.
Так первый снег, осветив образа,
О сокровенном поведает мне…
Знаешь, кому-то снега как снега…
Часто нежданные, злые порой.
А для иных это плед, верюга,
Что согревают ненастной порой.
Так первый снег, сон нарушив ночной,
Первым по следу с собой позовёт.
В мир, где любовь над земной суетой,
В дом, где меня мама милая ждёт.
Птичка
Летела от парка зимой
К теплу городскому пташка,
Но холод суровой рукой
Сжал крепко и властно бедняжку…
Найду её в снежном покрове,
Скорей заверну в рукавичку.
Ты будешь нас радовать снова,
Озябшая певчая птичка.
Зелёный турмалин
Крошится зелёный турмалин,
Вырванный из залежей покоя…
А над ним колдует господин,
Трогая шершавою рукою
Множество изломов и глубин…
И никто не скажет в целом мире,
Будет ли похож он на рубин?
Или канет в доме ювелира?
Просто…
Нине Ягодинцевой
Я хочу научиться, как вы,
Писать о важном.
Слышать
Дыхание
Лиры…
Стать частицей цветущей весны.
В листике каждом
Искать
Послание
Мира.
На ладонях земли Татарстана
Ночь в дороге. В тумане теряется время.
Тишина… Ты молчишь. Дети спят позади.
Через пару минут солнца выглянет темя,
Трели птиц оживают в рассветной груди.
На ладонях бескрайней земли Татарстана
Ранним утром любуюсь спокойной рекой.
Как с картины — вдоль берега лебедей пара…
Хорошо так… Но сердце зовёт нас домой.
Речка Сатка
Дельфин-альбинос спит у берега сладко…
Такой он один, его дом — речка Сатка.
Он с крыльями словно! Дивлюсь я обману…
Не берег вдруг вижу — дельфиниху-маму.
Она его греет как кошка котёнка —
Он ангел дельфиний под кожею тонкой.
Дельфин-альбинос — что младенец в кроватке.
Он спит, и качает его речка Сатка…
* * *
На шее царапина, крестик — в ковёр,
Цепочки разорваны звенья…
Не склеить, не выровнять дивный узор.
Но просит душа о прощенье.
Вина не искуплена, но всё равно
Затянется рана на коже.
А губы мои повторяют одно:
«Помилуй, спаси меня, Боже».
3D пазл
3D пазл разбился на сотни кусков,
Мои думы оставив в покое…
Ты закрыл свою жизнь от меня на засов…
Пустота, что мне делать с тобою?
Проглотила пилюлю, и катится вдоль
То ли горечь, а то ли спасенье…
3D пазл разбился, а с ним моя боль…
Что мне делать с тобой, облегченье?
Ремонт
Пахнут руки обоями, клеем…
Громко в кухне транзистор играет.
Только он мне поведать сумеет,
Что меня после ссоры терзает.
Деликатно, настойчиво мысли:
«Извинись», — шепчут. Тихо раскаюсь…
Обветшалой стене белой кистью
В поведении скверном признаюсь.
Беспорядок… Ремонт нужен срочно!
Скоро будет он сделан в квартире.
Ты прости меня. Ведь знаю точно —
Ты один нужен мне в этом мире.
Час назад…
Я смотрю в глаза твои серые,
На роскошные пряди волос…
Час назад ты казалась мне стервою,
А сейчас дорога мне всерьёз.
На столе нашем блюдце с черешней,
Торт медовый, кружечки с чаем…
Для меня ты не будешь как прежде —
Я другой тебя словно знаю.
Как сказать?
На лице твоём холод тяжёлой потери.
Детский смех и родителей любящий взгляд
Так жестоки. И бьётся живое: «Не верю!»
А с утра на работу идти, в детский сад…
Крепко-крепко сжимаю я детскую руку,
Отвожу взор на зеркало или окно,
Но и там я увижу женскую муку…
Как сказать, что и мне тоже не всё равно?
Осколки льда
Осколки льда — встревоженный покой!
Я в них увижу солнца отражение.
Весна, я тихий слышу голос твой!
И прочь уйдут тоска и раздражение.
Сквозь россыпь драгоценностей шагну,
Стараясь не задеть осколков раны,
Из тени равнодушия в весну —
В формат цветной, в мир широкоэкранный.
Мимо пихт и берёз
Мимо пихт и берёз, удивительных мест,
Утомлённые городом пыльным,
Мы с тобой молча шли, сердцем слушая лес,
Позабыв на весь день о мобильном.
С каждым вздохом тоска растворялась в тиши,
Отступала хандра и усталость.
Безграничная блажь измождённой души —
Созерцанья великая малость.
Цветок
Цветок в грязи — смятенье и отчаяние…
От неожиданности закрываю веки.
Хранит он тайны тёплое дыхание
На мокром перекрёстке у аптеки.
И красота бывает втоптана и смята,
Но тем нежней оттенки тонкой кожи.
Резной подошвой невзначай распята,
Заметь её — не наступи, прохожий.
Мой март
В этом дивном лесу — тишина и покой.
Здесь мой март за берёзою тонкой.
Безмятежный юнец: не «тяжёлый», не злой,
Светлолицый подросток-мальчонка.
Он устал от зимы, от встревоженных лиц,
Он ушёл в мир берёз и сосёнок.
Вместе с ним покормлю отогревшихся птиц…
Здесь мой март — ясноглазый ребёнок.
Чуть дольше в мире задержаться
Ловлю случайный жизни миг,
Легко кивнув затвору пальцем.
В экране снегопад возник
По волшебству изящным танцем,
Застывшим в памяти навек…
Не устаю я удивляться!
И я хочу, как этот снег,
Чуть дольше в мире задержаться.
Зимнее солнце
Зима… Моя… Твоя — навеки.
Сияй алмазами снегов!
Я радуюсь, зажмурив веки,
Освободившись от оков…
Вокруг лишь царство перламутра!
И нет проблем, парит Пегас.
С небес бриллиантовое утро
Мне на ладонь… Я в нём сейчас…
Учусь с наслаждением жить
Обдувает лицо ветра свежий поток,
С ним ловлю тонкий запах ванили.
Мою с мылом окно, словно неба клочок,
Оттираю от грязи и пыли.
И хандру, и печаль, горечь тихих обид
Я сегодня до блеска отмою!
Я как будто учусь с наслаждением жить —
И почти не болею тобою…
На балконе
Самолётик бумажный запустим с балкона,
Как надежду, чтоб всё стало прежним опять.
В пандемию не скучно в дни хмурые дома —
Можно просто сидеть и машины считать!
Там внизу ручейки и озябшая кошка,
Одинокий прохожий… Глядим ему вслед…
Залетел самолёт наш к соседям в окошко,
Словно мы передали так добрый привет.
Свинцовым дождём
Свинцовым дождём на рябиновый лес
Пролился день скорби, впитавшись в кору.
Пришла непогода из Керченских мест…
А после глотать ягод горечь кому?
Понурые ветви, склонившись до пят,
Под бременем гроздьев идут на излом.
И капают слёзы опять и опять,
Желая снять тяжесть с рябиновых крон.
Смирение
Смирение тяжёлой, снежной мглой
Накроет крышу, стены, стёкла окон.
Я не сошла с ума! Но с головой
Уйду в себя, как гусеница в кокон.
Пусть жизнь вокруг меняется извне,
Мне будет всё равно в часы забвенья…
Однажды мир изменится во мне,
И я сменю покой преображеньем.
Дед Притёс
Парит неведомая птица
Над царством сосен и берёз.
И снова смотрит в наши лица
Могучий старец — дед Притёс.
У ног его воды теченье
Скрывает тайны бытия:
С минуты первой сотворенья
До мига, где есть ты и я.
Пред взором клеверные станы…
Он в мои думы с корнем врос!
Здесь наших душ залечит раны
Могучий старец — дед Притёс.
Сила стихов
Сила стихов — одиночество
В красках полярных ночей.
Из заточения творчество
Выпорхнет в город людей.
Время в рубашке смирения
Жизни отпустит свой срок.
Вечной души отражение
Кто-то найдёт между строк.
Кукольная мама
Наталье Стахеевой
У куклы есть лицо и нрав
С оттенком счастья или драмы.
Дитя из горсти лоскутков
Ваяет кукольная мама.
Не просто кукла — целый мир,
Что воплощается в реальный,
С частичкой вложенной души,
С судьбой и жизнью уникальной.
Воображение и явь,
Дней трудоёмких панорама…
У куклы есть лицо и нрав,
А также любящая мама.
Глина тело обретает
Под ритмичный сердца стук
Мир творенье созерцает.
В плавном танце c парой рук
Глина тело обретает…
Нежный хрупкий силуэт
Из безликой, примитивной…
Не ремесленник — поэт
Создаёт сей образ дивный.
В измерении ином,
Где нет суток осознанья.
Миг и вечность — два в одном…
Живы творческим дыханьем.
Украденное яблоко
То яблоко, украденное мной,
На площади базарной, в девяностых,
Явилось знаком, символом, судьбой
Над детской жизнью, что сломать так просто.
И отпечатки детских ноготков
На фрукте, словно трещины и раны
Души, кроившей счастье из кусков…
В стране, покрытой дымкою тумана.
Малыш у лужи
Нет вдохновения. Давно
Уж в зазеркалье лёд и стужа…
Смотрю сквозь пыльное окно,
А там малыш идёт вдоль лужи
Замёрзшей. Вот бы похрустеть
И мне по корке льда — с истомой!
И, как дитя, на мир смотреть
С улыбкой нежной, невесомой.
Здравствуй, грусть
Памяти Анны Завадской
Здравствуй, грусть! Прощай навеки, фея.
Ты в одном из сказочных миров.
В царстве благородного Морфея
Ангелам читаешь про любовь.
Здравствуй, жизнь, что памятью согрета.
Может быть, и смерти вовсе нет?
Есть лишь грусть оранжевого цвета,
И душа, влюблённая в рассвет.
Я найду себя
Я найду себя в звенящей тишине,
В зеркале озёрного молчанья.
В сказах, песнях об Уральской стороне,
В нежности природного дыханья.
Запримечу я песчаный детский след —
Там вдали знакомые кудряшки.
Я найду себя девчонкой пяти лет
В белоснежной ситцевой рубашке.
Тропа
Дрожит душа, скорбь жизни ощущая,
Зовёт тропа — спасением маня.
Не воздух — нежность Родины вдыхаю
Под еле слышный стук внутри меня.
На косогоре станет вдруг полегче.
Не думая, здесь можно лишь смотреть
На вечность вод, на крепких сосен плечи,
На золотую, дивную мечеть.
Пейзаж нетленный чувствами внимаю,
Здесь исчезает временной поток.
Путь через лес — усталость душ снимает,
Проживших горький жизненный урок.
Мама жива
У дома кондитерской ливень настиг,
Суровый, неистовый шторм.
Десерт для дочурки сумела спасти
Под маминым крепким зонтом.
Спешу до подъезда, в кроссовках вода,
Но вдруг стало жарко в груди —
Мне вдруг показалось, что мама жива…
Теперь не страшны мне дожди.
Проза
Исповедь лётчика
Посвящается саткинцу, Герою Советского Союза, гвардии полковнику, летчику штурмовой авиации Кузнецову Леониду Кузьмичу
О небе…
Здесь время не властно,
А враг — просто цель…
Ты шепчешь: «Опасно!
Но верь в меня, верь!»
Рискую без меры,
Но в небе я маг!
Без воли, без веры
В Победу — никак!
Я — Сокол! Мне небо —
Стихия и дом.
Пусть немец проклятый
Пылает огнём!
Под прищуром недруг,
Трепещет мой враг!
Он скоро узнает,
Что в небе я маг!
***
Осенью 1944 года, во время битвы за освобождение Прибалтики, представился редкий случай обезглавить вооруженные силы Курляндской группировки врага. Необходимо было нанести удар по зданию, где обосновался штаб группировки.
Это задание было поручено Кузнецову Леониду Кузьмичу.
В обусловленное время он поднял свой штурмовик в воздух. Накрапывал мелкий осенний дождь…
Я не знаю вернусь ли я к милой
Я не знаю, вернусь ли я к милой…
Пожелайте мне просто удачи!
Дарит небо нам доблесть и силу,
Но сегодня оно словно плачет…
Подвиг слёз этих горьких не слышит…
На штурвале ладоней узоры.
А у лётчика в ладанку дышит
Сила духа и рокот мотора…
Я не знаю, вернусь ли обратно,
Пожелайте мне просто удачи!
За туманом, за линией фронта
Нет, не страх! Боевая задача!
***
16 октября 1944 восьмёрка штурмовиков устремилась к линии фронта. Командовал Леонид Кузнецов. Он переводит свой штурмовик в пике и открывает прицельный огонь по железнодорожной линии.
На КП Воздушной армии с борта понеслась радиограмма с самолета Кузнецова: «Я — „Сокол-18“. Бронепоезд западнее железнодорожной станции Майжекяй разбит!»
Ярость
Ярость в каждой клеточке живой!
Мглой покрылись воинов могилы…
Я за них, за город мой родной
Беспощадно буду бить постылых!
Бью прицельно. Пулемёт гудит…
Дерзости спою я нынче оду!
Сердце каждой клеточкой болит
За Урал, за маму, за свободу!
***
Когда в полку узнали о присвоении Кузнецову звания Героя Советского Союза, все искренне и сердечно поздравили его с заслуженной наградой. Гуру воздушного боя, скромный волевой офицер, он пользовался у однополчан большим уважением. И вскоре в родительский дом героя от командования части пришло письмо, в котором говорилось: «Спасибо вам, дорогие, за то, что вы воспитали такого бесстрашного, такого преданного Родине сокола — героя, каким является ваш сын Леонид!»
О Родине…
Разве можно измерить глубину этой грусти?
Эту ширь, заключённую в хрупкую жизнь?
Так, бывает, сожмёт… Что никак не отпустит…
Всё мерещится мать. Шепчет: «Сын мой, вернись…»
А душа не солдат — она белая птица…
Ей не нужно смертей и чужой стороны!
Ей прохлада лесов, синь озёр ясных снится…
И земля, не познавшая страшной войны…
Разве можно объять край из камня и стали?
Можно просто понять, осознать между строк:
Святость тёплых ночей в городке на Урале,
Нежность рук, прижимающих к сердцу листок.
***
После Великой Победы герой Советского Союза продолжил служить в военной авиации. Служил на командных должностях в авиачастях. В 1971 году полковник авиации Кузнецов ушёл в запас. Готовил молодёжь к военной службе в городе Москве.
Потомкам…
В твоих тёплых руках
Пульс озёрной воды.
А вокруг тебя нет
Ни врагов, ни войны.
Ты смеёшься, ты рад
Вновь чудесному дню.
Мой потомок, тебе
Это солнце дарю!
Чистоту, ширь небес,
Рокот волн и простор,
Этот лес, эту степь,
Очертания гор!
Я читаю в глазах
Твоих только одно:
«Разве можно дарить
То, что Богом дано?»
Я скажу тебе: «Да!
Так случилось, родной…
Откупили мы мир
Кровью, болью, собой…»
В произведении использованы материалы сборника — «Золотое созвездие Урала», г. Курган, изд. «Парус», 2000 год.
Улица Юманова
Очерк
Новая Пристань — небольшой посёлок Саткинского района Челябинской области. Место, куда приезжают люди со всех уголков России, чтобы сплавиться по реке Ай и насладиться великолепными уральскими пейзажами. Меня всегда радует обозначение на табличке возле Блиновского поворота в окрестности Новой Пристани — «р. Ай.» Ну чем не РАЙ? Чем не место, поцелованное Богом? Кладезь природных богатств!
Живописная река каждое лето добродушно несёт многочисленные лодки и плоты. Попутным течением благоволит любителям водных сплавов, гостеприимно сопровождая каждого путешественника в удивительный мир местных красот. Именно река каждый день привносит новые оттенки в жизнь поселка, меняя настроение в зависимости от времени года. Ай не бывает в одном обличье. Это игра красок и превращений, света и стихий, каждый раз новая, каждый раз несущая открытие…
Почти на всём протяжении реки смотрят на своё отражение пещеры и скалы — многовековые исполины. Тяжело облокотившись на пологие берега, они, словно могучие стражи, охраняют окрестности Новой Пристани. У исполинов своя жизнь — тихая, размеренная, наполненная глубиной созерцания и философскими раздумьями. Дома Новой Пристани, расположившиеся на берегах Ая, кажутся им крохотными, почти игрушечными.
С самого детства мне часто отец и дед говорили, что предки наши «новопристанские». С раннего детства живут воспоминания об этих местах. Они наполнены тёплым летним солнцем и зеленью. Я всегда в этих картинках вижу большой бревенчатый дом на горе. Внизу широкая река, которая мне, маленькой девочке, всегда казалась огромной и очень глубокой. Здесь, в этом доме, жила моя старенькая прабабушка, к которой мы с отцом и дедом ездили в гости. Тогда мне было не больше пяти лет. Наверное, поэтому картинки памяти размытые и не очень яркие. Но ощущение причастности к этим живописным краям не покидает меня всю жизнь. Мне всегда хочется приезжать сюда снова и снова. И каждый раз мне кажется, что я дома. Здесь мне уютно и хорошо.
Отец не раз с гордостью говорил, что нашей фамилией названа целая улица — пятнадцать домов. Но в юности я никогда не задавалась вопросом о том, какие события разворачивались в этих землях и почему фамилией моего предка назвали улицу.
Став старше, человек задаётся глубинными вопросами, ведущими в историю семьи сквозь память поколений. Возможно, это определяется степенью зрелости, духовной или умственной. Так или иначе, но иногда обычный день или случайная фраза заставляют задуматься о важном. О том, что ускользает от взора и чему просто не придаёшь значения. А ведь это именно то, что дорого сердцу.
Порой мы настолько увлечены своей жизнью, что забываем о предках, о своих корнях. Становится очень стыдно и неуютно, когда не знаешь, что ответить своему ребёнку на простой вопрос. Так произошло со мной в один из обычных летних дней.
Мы всей семьёй отдыхали на реке Ай. Погода начала портиться, на небе сгустились серые, дождевые тучи. Купаться в реке под дождём не очень-то и приятное занятие. Поэтому мы дружно собрали вещи и отправились в Сатку.
Наш автомобиль медленно ехал вдоль тихих, извилистых улиц Новой Пристани. За рулём сидел мой муж Сергей. Я на переднем сиденье, мой отец Борис и десятилетняя дочь Настя сидели позади. Проезжая мимо магазина «Уралочка», отец вдруг произнёс, обращаясь к Насте:
— Вот видишь, Настя, магазин…
— Уралочка, — прочитала Настя.
— Вот в этом проулке, сразу за магазином, находится улица Юманова.
— Деда, а что это за улица? Её что, твоей фамилией назвали? — удивилась дочь.
— Она названа в честь нашего родственника, — с гордостью произнёс отец.
— Мам, а ты ведь мне об этом не рассказывала? — обратилась неожиданно дочь ко мне.
Я растерялась и даже немного расстроилась, потому что не знала, что ответить.
— Нет, Настенька, не рассказывала. Я же об этом совсем немного знаю. Вот деда больше знает. Пап, а кто был этот человек? — обратилась я к отцу
— Был он красногвардейцем. Воевал за Советскую власть в годы гражданской войны. Настя, а ты знаешь, кто такие красногвардейцы? — внезапно обратился мой отец к внучке.
— Нет, деда, не знаю. Я только что хотела тебя спросить об этом. Расскажешь? — попросила дочь и добавила: — И про гражданскую войну…
Отец призадумался:
— Даже не знаю, Настя, как тебе это лучше объяснить…
К разговору подключился муж, который до этого внимательно нас слушал:
— Раньше, дочь, Россией правил император Николай II, и власть передавалась по наследству в царской семье. Рабочие и крестьяне жили очень плохо и были недовольны своей жизнью. Поэтому произошла революция, и царь перестал править страной.
— А что такое революция?
— Революция — это переворот. Смена власти.
— А император? Его что, убили? — продолжала допытывать Настя.
— Настя, не перебивай, дай папе договорить, — успокоила я дочь.
Муж продолжил:
— Власть перешла в руки рабочих и крестьян. Позже началась гражданская междоусобица — это война внутри страны. Между красными и белыми. Те, кто сражался на стороне рабочих и крестьян, назывались красногвардейцами — в народе их называли красными. А те, кто были за царя и противники новой власти, назывались белогвардейцами — как ты уже, наверное, догадалась, — белыми…
— А кто победил в этой войне? — продолжала атаковать дочь.
— Красные победили. Они разгромили белых, — ответила я дочери и, обернувшись к отцу, спросила:
— Папа, расскажи нам, что ты знаешь про этого человека, в честь которого назвали улицу? Почему я об этом ничего не знаю?
— Как-то раньше не было случая, доченька, рассказать тебе. Ты особо и не спрашивала. Зато я теперь тебе и Насте расскажу, что знаю, — словно обрадовавшись, ответил отец.
— Мне тоже было бы любопытно послушать, — произнёс муж.
Отец начал рассказывать…
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.