Бесплатный фрагмент - Украденное будущее

Сказочный просчёт

Фирма, безусловно, обладала достаточными ресурсами и могла себе позволить направить потенциальному клиенту менеджера. Не виртуальную копию, а человека из плоти и крови. «Менеджеры уникальных предложений», — именно так они значились в штате фирмы и так же представлялись, появляясь на пороге вашего дома.

«Некрасивый мужчина в дорогом костюме», — подумал Валентин, открыв дверь и увидев на пороге представителя фирмы «Дополненная иллюзия». Невысокого роста, с неспортивной фигурой, а крючковатый нос и чёрные глаза-буравчики и вовсе делали его похожим на гнома или лепрекона.

— Мы с вами договаривались, — произнёс человек, протягивая вперёд руку.

— Сначала войдите, — поспешил ответить Валентин, — не люблю пожимать руку через порог.

— Хорошо, — сделав улыбку шире, сказал мужчина и шагнул в пространство прихожей.

Валентин тут же принял рукопожатие.

— Вот теперь здравствуйте.

— Евгений, менеджер уникальных предложений.

— Валентин, можно без отчества.

Евгений улыбнулся, слегка прищурив глаза.

— Где продолжим обзорную беседу? В прихожей будет не очень удобно.

— Можем расположиться на террасе в гравитокреслах, с 58-го этажа прекрасный вид на залив. Можем в гостиной, в ней удобные диваны. В любом случае, я с удовольствием угощу вас ароматным кофе с Аляски. Вчера доставили стратосферной почтой.

— Вы гурман, — весомо произнёс Евгений. — Насколько я знаю, плантации на Аляске достаточно молодые, но не уступают кофе уральскому. С удовольствием проведу дегустацию. А место выбирайте сами. Где вам больше нравится.

— Тогда на террасу.

Расположились в удобных гравитокреслах, висящих в воздухе на небольшом удалении друг от друга. Формой они напоминали прозрачные раскрытые раковины морских гребешков.

Хозяин и гость приступили к нехитрым приготовлениям. Менеджер Евгений достал из-за пазухи пиджака визуальный прозрачный ободок и, водрузив его на переносицу по типу очков, прикоснулся к индикатору активизации гаджета на левой дужке. В ту же секунду перед глазами Евгения, на расстоянии вытянутой руки, появилось полупрозрачное окно, на котором даже с обратной стороны можно было прочесть: «Дополненная иллюзия. Персонифицированная демонстрация».

Валентин чуть слышно произнёс: «Сервис». Этого хватило, чтобы система распознала команду. Перед хозяином дома появилась визуальная полупрозрачная панель с надписями: «Готовка. Уборка. Оплата. Экстренная помощь». Выбрав указательным пальцем «Готовку», Валентин пролистал несколько страниц с названиями блюд, закусок, напитков. Наконец выбрал «Кофе», а затем строчку «Аляска, купаж текущего года». И завершил манипуляции, запустив процесс приготовления на две персоны. Сделав резкое движение рукой в сторону, будто отбрасывая панель, откинулся на подушку раковины. Панель исчезла, оставив после себя тающий след, — мерцающую полоску упавшего метеора. Валентину нравился этот дополнительный эффект визуальной панели.

— Кофе будет готов через пару минут, — довольно произнёс он.

— Хорошо. Начнём, — кивнул Евгений и чётко добавил, — демонстрация.

Окно пропало, а из дужек ободка выстрелили над головой Евгения и немного позади два луча. Они образовали проекционный экран, на котором появилась начальная заставка.

— Мне точно известно, что вы прошли две виртуальные экскурсии внутри наших продуктов. Это «Клиентская поддержка „Лебедь-Банка“» и «Горячие предложения „Бабашур-Тур“». И оставили такой отзыв…

Евгений щёлкнул в воздухе пальцами, и в ту же секунду на экране за его спиной появилось лицо Валентина. С еле заметной улыбкой оно произнесло: «Неплохо, неплохо. Качественно сделано».

— Именно после такой оценки, экспертная комиссия по работе с потенциальными клиентами приняла решение предложить вам новейшую, уникальную, в своём роде, разработку нашей фирмы.

Евгений замер. Показалось, что время на мгновение остановилось. Лишь шорох ветра, полёт в небе далёких птиц, еле уловимый шум огромного мегаполиса намекал на обратное.

Валентин поелозил в кресле. И Евгений понял, что добился психологического эффекта, — пора сделать предложение.

— Мы разработали абсолютно новую линейку продукции. Наш творческий программный авангард решил не просто расширить границы реальности или предложить реальность виртуальную, а поместить потенциального участника в происходящие события виртуальной реальности. Дополнить её присутствием реального человека.

— Погодите, погодите, — не выдержал тирады менеджера Валентин, и с нескрываемой ухмылкой продолжил, — разве в этом есть что-то новое? Всё это уже прошлый век. Игры, туристические программы, обучающий материал, тренинги, симуляторы и стимуляторы. Что можно ещё придумать в этой области?

Теперь наступило время широко улыбнуться Евгению.

— Надеюсь, вы помните такую форму литературного творчества — сказку?

— Конечно, — тут же ответил Валентин. — Я ведь сам, в некотором роде, литератор.

— Вот как, — лёгкое удивление мелькнуло на лице менеджера. — В анкете указано, что вы занимаетесь кластерной аналитикой поведенческих отклонений во взаимосвязях семьи и общества. Это одна из специализаций социальной психологии. Вы психолог?

— Если брать ещё уже, я семейный психолог, и занимаюсь ведением психологической целостности нескольких семей. На данный момент у меня их пять. А почему я отнёс себя к литераторам — это достаточно просто объяснить. В программу анализа и коррекции стабильности внутрисемейного психологического состояния входит описание развития отдельно взятой личности в рамках семьи. Некий план развития персонажа в отдельно взятом сюжете. Чем вам не литературное творчество?

Евгений несколько раз кивнул, изображая понятливого собеседника.

— Хорошо. Ясно.

Донёсся звук хрустального, прозрачного колокольчика, и откуда-то из комнат донеслось:

— Кофе готов. Доставить на террасу?

— Да, — чуть громче произнёс Валентин.

— Хорошо. Сейчас.

Голос женский, высокий, на улыбке. Казалось, что вот-вот из-за прозрачной двери выйдет молодая женщина с подносом в руках. Впереди неё непременно должен струиться восхитительный аромат изысканного кофе.

Появился обычный сервировочный столик с двумя дымящимися чашками. Аромата, увы, не чувствовалось. Даже когда устройство оказалось сначала возле одного собеседника, а затем возле другого. Оба не спеша взяли по чашке и неторопливо пригубили, получая наслаждение от первого глотка.

— Испытываете роботофобию или против персонализации роботизированной обслуги? — абсолютно спокойно, даже равнодушно поинтересовался менеджер.

Выражение лица Валентина на мгновение замерло. Наконец он произнёс:

— Вы знаете, ни то, и ни другое. Мне нравится сервировочный столик. Просто, сам по себе.

— Вы необычный клиент. С таким, как вы, мне приходится общаться впервые.

Валентин устремил взгляд куда-то вдаль. Что-то зацепило его глаз. Какое-то движение над горизонтом, вгрызающимся в небо вершинами многочисленных высотных зданий. Или собственная глубинная мысль, неожиданно вынырнувшая из далёких лабиринтов сознания.

— Впервые, — задумчиво повторил Валентин. И, наконец, вздохнув, отпил из чашки. Затем перевёл взгляд на Евгения. — Что у вас за уникальное предложение? Давайте, рассказывайте.

Евгений отставил чашку на услужливо парящее рядом блюдце.

— Итак, сказка. Мир сказки и реален, и нереален одновременно. Сказка может быть доброй, поучительной, а может ужасной, фантастической, непредсказуемой. Мы решили оживить сказку. А главным героем, который пройдёт через все приключения и испытания, сделать вас, наших настоящих и потенциальных клиентов.

— А какая конкретно сказка может быть? — заинтересовано спросил Валентин.

— В идеале, конечно, любая, — ответил Евгений, — но пока огромный литературный массив находится в стадии обработки. Мы в самом начале пути. Вы же понимаете, что виртуальные путешествия по близлежащим планетам и дальним галактикам уже приелись. Фантастика востребована, но её объём предложений слишком широк. А вот сказка, которая крайне близкая родственница фантастики, она, по сути, способна пробираться в дальние закоулки нашего сознания и восприятия как реального мира, так и параллельных миров.

Валентин кивнул на слова Евгения:

— Да-да, мне известна эта теория о взаимозаменяемости миров. Диффузия реальностей, — так ведь её называют?

— Да, верно. И так как точно сказать невозможно, какой из миров является дополнением другого, у нас есть уникальная возможность воспринимать даже созданный виртуальный мир как самый что ни на есть реальный. И сказка — не исключение.

— Вы решили сделать реальной сказку? — потёр висок Валентин.

­– Да, — с улыбкой кивнул Евгений. — В нашем арсенале воссозданное творчество четырёх авторов. Шарль Перо, Ганс Христиан Андерсен, Братья Гримм и Вильгельм Гауф.

— Гауф?

— Да, немецкий сказочник. Читали?

— Мне читал отец, когда я был мальчишкой. — Валентин снова откинулся на подушку кресла, устремив взгляд ввысь. — Летними вечерами на берегу Дальних Искусственных Озёр.

— Хорошие места, — со знанием дела произнёс Евгений.

— Да, всё ещё хороши, как и тридцать лет назад.

— Недавно там были?

— Полгода назад…

Профессиональное чутьё подсказало Евгению, что сразу разговор продолжать не стоит. Какое-то время провели в молчании.

Первым встрепенулся Валентин.

— Меня заинтересовал Вильгельм Гауф. Что требуется от меня, и что вы можете предложить конкретно?

Евгений прикоснулся к ободку и произнёс одно слово: «Гауф». На экране за ним высветился список произведений немецкого сказочника.

— Это всё, что мы смогли трансформировать в виртуальный мир. Точнее сказать, миры. У каждой истории своя неподражаемая Вселенная. Выбирайте. Где хотелось бы оказаться? Участником какой сказки желали бы стать?

— Вы говорили что-то про главного героя? — решил уточнить Валентин.

— Да, так и есть. В любой из этих сказок вы будете главным героем.

Валентин внимательно изучал глазами строчку за строчкой. Названия медленно плыли вверх, словно титры в конце старого художественного фильма.

— «Караван», — почти нараспев произнёс хозяин дома. — Если я не ошибаюсь, в «Караван» входят несколько историй?

— Нет, не ошибаетесь, — подтвердил гость. — Сначала вы, как главный герой, присоединяетесь к идущему в пустыне каравану. Затем, слушая на каждом привале очередную сказку одного из купцов, имеете возможность проникнуть в саму историю, либо просто слушать её, наслаждаясь прохладой вечернего караван-сарая, пением пышнобёдрых наложниц и вкусом восточного щербета.

— Звучит заманчиво. Действительно, ничего подобного ещё никто не предлагал на рынке.

Евгений улыбнулся с нескрываемой гордостью за фирму, которую представлял:

— Уверен, данный продукт будет иметь колоссальный спрос.

— И сколько стоит ваше уникальное предложение? — спросил Валентин.

— Нисколько.

— Что значит, нисколько?

— Да-да, вы не ослышались, Валентин. Мы предлагаем вам возможность стать, в некотором роде, участником нашего нового проекта. Вы можете оказаться в числе тех, кто первыми опробует самые первые версии виртуальных сказок. В знак признательности и в качестве оплаты за выполненную вами работу тестера, фирма безвозмездно передаст вам версию данного продукта. Если потребуются какие-либо доработки или исправления программы, то фирма гарантирует её последующее сервисное обслуживание и качественную доработку.

Валентин на секунду задумался, глядя менеджеру в глаза.

— Безвозмездно?

— Абсолютно, — кивнул Евгений.

— Тогда я возьму «Караван», — уверенно, почти с вызовом сказал Валентин.

— Отлично, — не меняя позы в кресле, отозвался менеджер, — простая формальность, произнесите: согласен на участие в проекте «Сказки».

— Пожалуйста. Согласен на участие в проекте «Сказки».

В ободке Евгения что-то тихо пискнуло. Проекция, а вместе с ней и список, исчезли.

— Готово. Теперь мне остаётся лишь передать вам всю необходимую аппаратуру.

— Надеюсь, она не слишком громоздкая?

— Ну, что вы, — наигранно смутился Евгений. — Не больше солнцезащитных очков.

— Таких же лёгких, как очки «От Чехонте»? — решил уточнить Валентин.

— Я смотрю, вы осведомлены! — теперь Евгений абсолютно откровенно удивился. — Оправа действительно их. Лёгкая, с пластической памятью, эрго- и энергономичная. Линзы наши, выполненные из синтетических информационно-ёмких кристаллов. Невесомые, прочные и, самое главное, невероятно функциональные.

Валентин немного смутился.

— Не стану скрывать, что просто вам подыграл. С «Чехонте» невероятное совпадение. Я не знал. Честно.

Оба засмеялись. Ситуация вышла слегка комичная.

— Возможно, вы скрываете в себе дар провидения, — успокаиваясь, произнёс Евгений.

— Не думаю, — ответил Валентин, — раньше таких способностей не наблюдалось. А что, могла возникнуть проблема? Расторгли бы договор?

— Ни в коем случае. Будь вы хоть самим Иисусом, это бы не помешало включить вас в проект.

— Хорошо.

Евгений поднялся с кресла и сделал шаг к Валентину. Тот не спеша отставил чашку на парящее блюдце, встал и первым протянул руку, понимая, что гость собирается уходить.

— Приятно было побеседовать.

— Взаимно. Вот ваша негромоздкая аппаратура.

Евгений вытащил из внутреннего кармана костюма пластиковый контейнер.

— Очки внутри. Сам контейнер выполняет функцию передающе-принимающего устройства. Желаю хорошо провести время.

Менеджер протянул руку для прощания.

— А если что-то пойдёт не так?

— Не волнуйтесь, все процессы работы гаджета круглосуточно мониторятся. Если что-то пойдёт не так, мы об этом узнаем в ту же секунду. Инструкция на внутренних стереоэкранах устройства.

Пожали руки, и Евгений отдал контейнер.

— Спасибо.

— Приятного тестирования. Кофе, кстати, был превосходный.

Валентин широко улыбнулся.

— Буду рад видеть снова…

Начать тестирование Валентин запланировал на вечер, когда с основной работой будет покончено, и под покровом спускающихся сумерек можно будет побаловать себя чашечкой кофе, и на волне расслабленного успокоения погрузиться в новую сказочную реальность.

Местом для предстоящего тестирования новинки выбрал гостиную с огромными мягкими диванами. Когда опускался на широкие подушки, казалось, что он становится маленьким человечком. Часами мог валяться, придумывая сюжет развития планового психологического усовершенствования очередной семьи. Потом, конечно, приходилось покидать диван, чтобы оформить в рабочем кабинете придуманный сюжетный план. Но чаще Валентин надиктовывал дрону-секретарю черновой вариант, а уже спустя какое-то время доводил работу до ума.

«Итак, настало время эксперимента!», — с такой мыслью Валентин завалился на диван, и водрузил на переносицу очки-ободок. Раскрытая коробка от аппарата осталась лежать на прозрачном столике, между вазой со стеклянными цветами и станцией речевого распознавания приказаний хозяина дома.

— Приглушить свет, — спокойно произнёс Валентин.

Витражи его жилища медленно затемнились дымчато-бордовым цветом.

Как обычно это происходило при использовании очков дополнительной реальности, мягкие лучи проникли через хрусталик, «взорвав» поверхность сетчатки глазного яблока, воздействуя на окончания глазного нерва, сформировали нужный образ и передали его в кору головного мозга. Технология нейронных связей, нисколько не изменившаяся ни за сто, ни за сто тысяч лет.

Другое дело, что к лучу добавилось ещё одно волновое воздействие. Оно вызывало лёгкое состояние гипнотического погружения. Валентин, естественно, знал о нём. Не знал он другого. Частота воздействия гипнотического луча была скорректирована и немного усилена. В принципе, для того и потребовались тесты. Выяснить, как далеко может завести использование новых частот в устройстве дополнительной реальности, — в данном случае — сказочной.

* * *

Через секунду Валентин понял, что гостиная перестала существовать. Мягких подушек дивана под ним уже не было. Он двигался примерно в полутора метрах над песчаной поверхностью огромной, красно-жёлтой пустыни. Опустив взгляд, понял, он едет верхом. Бока лошади блестели лоском, грива заплетена в мелкую косичку, дыхание ровное, а уши, словно маленькие радары, вращались туда-сюда.

На голове Валентин почувствовал какой-то головной убор. Потрогав рукой, понял, что это чалма, выполненная из дорогого, фактурного материала. На теле красовался расшитый золотыми нитями красный халат, на ногах, в довершение богатого убранства, зелёные туфли с сапфировыми вставками на носах.

Судя по наряду, сейчас он был богатым и, несомненно, знатным странствующим купцом или вельможей. Валентин улыбнулся. Ему понравилось, кем он стал.

Из-за далёкого бархана появилась вереница бредущих верблюдов, груженных объёмными тюками. Через двух-трёх навьюченных кораблей пустыни ехали погонщики, восседая точно на таких же печально-торжественных животных.

— Караван, — с лёгким восхищением произнёс Валентин.

В ту же секунду караван остановился. Кто-то из погонщиков громко выкрикнул какую-то фразу на арабском, и Валентин увидел в руках людей в дорогих халатах длинноствольные ружья. Судя по всему, его появлению были не рады. Это не единственное, о чём успел сообразить Валентин до того, как к нему подскакал всадник, один из охраны каравана. Ещё он ни без удивления осознал, что понимает арабский язык.

— Господь милостив, — произнёс подъехавший на расстояние десятка шагов воин. Спокойное выражение лица. И покоящееся на бедре ружьё, готовое в любое мгновение взметнуться вверх.

— Во истину милостив, хвала ему во все времена.

Воин положил свободную руку на грудь и в знак почтения слегка склонил голову. Валентин сделал так же.

— Не соблаговолит ли уважаемый господин, да ниспошлёт ему всевышний долгую череду светлых и радостных дней, уведомить воина охраны этого каравана, а вместе с ним и уважаемых купцов, чей товар следует на верблюдах, куда он направляется и какую цель преследует в своём путешествии?

Это был настоящий восточный вопрос, с вплетением необходимой информации и церемониального уважения к тому, кому он был предназначен. И Валентину это понравилось. Ему очень не хотелось оплошать в такой ситуации и соответствовать ей в полной мере. Да, пусть этот мир ненастоящий, пусть воин, сидящий на восточном рысаке всего лишь элемент прекрасно созданной программы, — не важно. Сейчас это был его мир, живущий в его голове. А значит, он должен быть самым лучшим из всех предложенных.

— Искренне рад сообщить славному воину охраны и досточтимым купцам этого каравана, — неспешно, слегка приподняв подбородок, отвечал Валентин, — что я странствующий султан далёкого королевства, о берега которого разбиваются волны грозного океана с одной стороны и подпирают непреодолимые стены высоких гор с другой. Отряд моих воинов, спасая своего господина, пал в неравной схватке с бандой пустынных разбойников. Мне чудом удалось оторваться от преследователей. И вот теперь, встретив ваш караван в этих бескрайних просторах песка, я возблагодарил всевышнего за столь ценный дар, ибо он указывает на то, что мои дни ещё не сочтены, а мои приключения продолжаются.

Пока Валентин говорил, душа ликовала, словно ему снова исполнилось десять. Это было так необычно осознавать, ведь фразы появлялись сами собой, будто кто-то невидимый подсказывал прямо в ухо. Но никакого голоса он, конечно же, не слышал. Гипно-программа работала безупречно.

Воин ещё раз кивнул в почтении и, указав ладонью в сторону каравана, произнёс:

— Примет ли сиятельный султан приглашение присоединиться к каравану? Купцы сочтут за честь познакомиться с вами на ближайшей остановке. До Багдада несколько дней пути, и они буду рады новому знакомству, которое скрасит дальнее путешествие.

— Не могу не принять столь щедрого предложения. Ведь ваше появление, по сути, спасло мне жизнь. Неизвестно, сколько я мог скитаться по этой бескрайней пустыне.

Теперь, в свою очередь, плавно кивнул Валентин.

— Как представить господина?

Лишь только пронеслась в голове тень сомнения, — не называть же собственное имя, — как язык послушано выдал:

— Селим Барух.

— Прошу проследовать за мной в хвост каравана, — пригласил воин. — Представиться купцам вы сможете на ближайшем привале, как я и говорил ранее.

Проводив Валентина, воин ещё раз кивнул в знак уважения и поскакал вдоль череды груженых верблюдов и едущих рядом на восточных рысаках людей в дорогих разноцветных одеждах. Приближаясь к наезднику, воин кланялся и что-то говорил. Человек в переливающемся на солнце халате, не останавливая ход своего коня, оборачивался в седле и, прикладывая руку к груди, кивал в сторону Валентина. Валентин насчитал пятерых богато одетых купцов. «Значит, и в сказке их было пятеро, — подумал Валентин. — Я шестой».

Ехали, пока солнце не окрасилось в багряные тона и не устремилось к горизонту. Вдали появились еле различимые строения. Приближаясь ближе, Валентин различил зелень кустов и разлапистых пальм, окруживших одноэтажные глиняные постройки.

— Наша остановка на эту ночь, — произнёс воин, всё это время ехавший рядом. — Оазис «Семнадцать пальм». Хороший караван-сарай. Свежая еда и главное — чистая родниковая вода.

Валентин, он же Селим Барух, не мог не обрадоваться словам спутника. Из-за разыгравшейся жажды от продолжительного путешествия и усталости от непривычной тряски в седле, Валентина осчастливил бы глоток прохладной воды. А лучше — несколько глотков.

* * *

Переполохом это не назовёшь. Так, нервное волнение из-за сложившейся ситуации. Да и как не волноваться, когда испытывался новый продукт корпорации, который до этого был просто проектом. Шла обкатка, тестирование, которое и должно выявить слабые места, недоработки, упущения разработчиков. Но чтобы аппаратура дала сбой в процессе фиксации состояния клиента — такое случилось впервые.

— Так это аппаратура или что-то непредвиденное с нашим клиентом? — с натяжкой в голосе спросил руководитель проекта.

Евгений старался выглядеть как можно естественнее, не выдавая озабоченности. Здесь в лаборатории, среди всей этой аппаратуры, учёных в полупрозрачных халатах, он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Вы же знаете, Борис, продукт абсолютно новый. Возможно, это вполне стандартная ситуация, с которой мы столкнёмся не раз в будущем. Датчики фиксируют нормальную работу организма клиента. Лишь только отсутствуют альфаритмы головного мозга.

— Это похоже на глубокую кому, разве не так? — Борис акцентировал на последних словах.

— Ну, уж нет, — возразил Евгений. — Пульс и давление в норме, дыхание в норме, тонус мышц в норме. И, кстати, зафиксированы непроизвольные движения глазных яблок, что больше напоминает состояние сна. Быть может, у Валентина проявилось какое-то исключительно новое состояние головного мозга, такое глубокое, что глубже самого крепкого сна, или даже гипноза?

Борис на несколько секунд задумался.

— Новое состояние? — глядя куда-то в сторону, спросил он.

— Неизвестное до сих пор, — кивнул Евгений.

— А спровоцировал его наш новый продукт… Вот это меня больше всего и настораживает.

— В любом случае, думаю, мы разберёмся. К клиенту уже выехала специальная команда техников, — с наигранной уверенностью заговорил Евгений.

— А реаниматолог среди них есть?

— Да, Василий Петрович. Опытный терапевт-физиолог. Тридцать лет в экстренной медицинской службе.

— Его я помню. Если что, он всё зафиксирует.

— Что зафиксирует? — не понял Евгений.

— Да, я пока и сам не знаю, — нервно ответил Борис. — Посмотрим.

* * *

Клиент расслаблено сидел на широком диване. Глаза закрывали экспериментальные очки компании. Вокруг глазниц играли еле уловимые разноцветные всполохи. Руки мирно покоились вдоль тела, грудь равномерно поднималась и опускалась, без видимого напряжения вентилируя лёгкие.

Василий Петрович секунд пять безмолвно наблюдал за клиентом, подмечая какие-то заметные только ему мелочи и нюансы.

— Так как, говорите, зовут клиента? — наконец произнёс он.

— Валентин Облаков, сорок восемь лет, семейный психоаналитик, куратор по ведению психологической целостности семьи, — выдал информацию помощник Юра, паренёк восемнадцати лет, только-только начавший практику в фирме «Дополненная иллюзия».

Второй помощник, намного старше Юры, добавил:

— Таких показателей альфаритма ещё не фиксировалось при использовании гаджетов дополненной виртуальной реальности. Облаков — наша первая ласточка подобных проблем в будущем. Я почему-то уверен.

Василий Петрович тяжело взглянул на помощника и слегка ворчливо произнёс:

— Давай, Игорь, мы не будем предполагать, а попросту займёмся своими прямыми обязанностями?

Игорь дёрнул плечами и ответил:

— Не возражаю.

— Вот и прекрасно. — Руководитель группы мягко хлопнул в ладоши. — Давайте, ребята, начнём готовить клиента к выходу из его виртуального путешествия. Что-то у него там пошло не так.

В ту же секунду началась лёгкая суета. Юра нацепил на запястья Валентина два металлических браслета с мигающими розовыми огоньками. А Игорь аккуратно водрузил на его голову широкий обруч, чем-то напоминающий корону.

— Стимулирующий раствор до или после? — по-рабочему поинтересовался Игорь.

— Просто приготовь. Пока не знаю, — спокойно ответил Василий Петрович.

Игорь бросил навесом небольшой пакет с прозрачной жидкостью. Практикант вполне умело поймал его и прицепил на плечо Валентина. Свободно болтающийся катетер на короткой трубочке застыл на уровне сгиба руки.

— Готово, — доложил Юра.

— Начинаем, — скомандовал Василий Петрович.

Все трое одновременно прикоснулись к душкам очков дополненной реальности, и перед каждым возник полупрозрачный рабочий монитор с несколькими кнопками, фейдерами регулировки уровня и показаниями физического состояния клиента.

— Если остановится сердце, ты, Юра, главное не волнуйся, — глядя на монитор, произнёс руководитель группы.

— Хорошо, — кивнул Юра.

— Колпачок с катетера не забудь снять, — усмехнувшись, подмигнул практиканту Игорь.

Юра ничего не ответил, но было заметно, как напряглись его скулы.

— Даю плавное волновое напряжение, — твёрдым голосом произнёс Василий Петрович. — Ещё раз попробуем параллельно подключиться к виртуальной реальности клиента…

— В третий раз, — опять поспешил дополнить Игорь. И тут же уловил суровый взгляд руководителя.

— Неважно, сколько. Важно — как, — абсолютно ледяным голосом добавил Василий Петрович. И плавно повёл изображение фейдера на прозрачном экране вверх.

Кисти рук Валентина затряслись в мелких судорогах.

* * *

Вторая по счёту остановка в караван-сарае проходила в более комфортном состоянии. Прошло волнение знакомства с купцами. Теперь Селима Баруха принимали за своего без каких-либо подозрений. Тем более, что в дорожной сумке, подвешенной на крупе коня, оказалось достаточно золота, чтобы платить за любые услуги обитателей оазисов и владельцев караван-сараев.

В предыдущий, самый первый раз, Селим Барух всем поведал сказку о калифе-аисте. Как и должно было произойти, Валентин в образе знатного султана, предложил рассказывать по одной истории на каждой стоянке. В этом караван-сарае подходил черёд истории о корабле с привидениями. Заранее никто, конечно, об этом не докладывал. Просто в памяти начали постепенно оживать картинки детства, когда отец читал ему сказки.

Купцы расположились на уютном топчане, устланном ворсистым ковром. Каждый выбрал себе по размеру удобную подушку в виде мягкого валика с богатыми кистями по бокам. Уже спешили подать свежие фрукты, ароматный горячий чай, аппетитный плов, дымящуюся баранину, сладкий шербет, — всё, что пожелали гости оазиса.

— Не буду утруждать ожиданием своих спутников, — заговорил самый старший из присутствующих по имени Ахмет. — Вчера мы услышали из уст Селима Баруха невероятно увлекательную и поучительную историю о калифе-аисте. Думаю, настал мой черёд поведать рассказ из собственной жизни. Должен признаться, что ни с большой охотой, и ни с каждым я отважился бы делиться этой историей. Но и Селим, и вы, мои товарищи, совместно отправившиеся в путь одним караваном, заслужили моего доверия. И потому вот вам мой рассказ о корабле приведений…

И Ахмет начал рассказывать.

В ту же секунду перед глазами Валентина-Селима появилась полупрозрачная, слегка пульсирующая надпись: «Для погружения в подслой данной реальности просто закройте глаза». Программа предлагала переместиться сознанию в «Рассказ о корабле привидений». Как раз то, о чём говорил при встрече менеджер Евгений. Начиналось самое интересное.

Валентин опустил веки и через небольшой промежуток темноты понял, что находится в другом месте. Открыв глаза, увидел палубу плывущего по морю торгового судна, команду матросов, парящих в небесной синеве чаек. Но при всём при этом он как бы летал внутри всего, что происходило вокруг. Валентин смотрел продолжение увлекательного фильма, где за кадром продолжал вещать голос Ахмета.

Неожиданно изображение подёрнулось мелкой рябью, как если бы оно транслировалось на поверхности океана во время полного штиля, и неожиданно подул ветер. Что-то высоко запищало, перекрывая голос Ахмеда. Писк резко прекратился, а вместе с ним и все остальные звуки. Картинка начала медленно расползаться в разные стороны, таять, словно кусочек мороженого в чашке кофе, перемешивая все краски, превращаясь в шедевр художника-абстракциониста.

Легкая паника коснулась сознания Валентина. Он никак не мог решить, — происходит какая-то перезагрузка программы, или же это сбой. Ещё пара секунд, и Валентин готов был произнести кодовое слово «Мутабор», чтобы прекратить сеанс и выйти из системы. Неожиданно услышал спокойный мужской голос, рассуждающий на отвлечённую, как сначала показалось, тему.

— Всегда выбирали одно и то же озеро со смешным названием Хвост. Помнишь, из-за того, что оно расположилось совсем рядышком с озером намного больше. С высоты стратосферных транспортных линий большое озеро очертаниями очень напоминает сидящего на задних лапах кролика, ну а озеро поменьше расположилось как раз на том месте, где и положено быть хвосту. Основанная часть отдыхающих облепляла берега Кролика, а мы забирались подальше, на самый кончик безлюдного Хвоста. Помнишь?

Валентин почувствовал, как у него всё сжалось внутри. Не было никакого «внутри», это он понимал, но ощущение было именно таким. Нахлынувшие эмоции обескуражили.

— Отец? — попытался произнести Валентин, и услышал свой голос.

В то же мгновение расплывчатые линии абстрактной картинки начали выравниваться, приобретая более чёткие контуры предметов. Появился образ человека, постепенно сформировавшийся в мужчину, сидящего в лодке на месте гребца. И сейчас Валентин сидел напротив него, на корме, сжимая в руке точно такую же удочку, как и тридцать лет назад, когда они рыбачили вместе с отцом на Дальних Искусственных Озёрах.

— Здравствуй, сынок, — спокойно произнёс мужчина.

— Папа, — чувствуя, как к горлу подступает комок, прошептал Валентин. — Как это возможно? Я не понимаю…

В ответ человек невозмутимо поправил на конце лески небольших размеров шарик и закинул его поодаль от борта лодки.

— Всё просто, — вновь переводя взгляд на Валентина, заговорил мужчина, — здесь очень спокойно. Тишина. Ты прислушайся. Всё так же тихо, будто бы время застыло.

Валентин прислушался. Шуршание ветра в разлапистых прибрежных соснах, лёгкие шлепки мелких волн о борт, крик далёкой лесной птицы. Наконец, он встряхнул головой и с нескрываемым раздражением заговорил:

— Если это такая дополнительная опция программы, то о ней нужно было предупредить. Возможно, я бы сразу отказался. Мне таких сюрпризов не надо.

И эти слова были адресованы не образу отца, а тем самым разработчикам, чей продукт он сейчас тестировал.

— Валик, ты не понимаешь, — с усмешкой произнёс рыбак.

И тут Валентин встрепенулся. Валиком отец называл его только во время их совместных длительных поездок, — когда они погружались в подземные реки Сахары, участвовали в пешей подводной экскурсии к Cеверному полюсу или, как в этом случае, рыбачили на Дальних Искусственных Озёрах. Никто, кроме отца и Валентина не знал о таких подробностях из детства.

— Чего я не понимаю? — насторожённо спросил Валентин.

— Здесь, конечно, не то место, которое ты так бережно хранишь в своей памяти. Оно так же нереально, как и та пустыня, через которую ты попал сюда. Глупо было бы это отрицать. Но этот мир, сотканный из воспоминаний твоего детства, — мужчина очертил в воздухе поднятым пальцем воображаемый круг, — создан не теми, кто послал тебя в эту реальность.

— Кем же тогда? — тут же поинтересовался Валентин.

— Он создан мной, специально, чтобы встретиться с тобой.

— Зачем? — комок подступал всё ближе и ближе к гортани.

— Просто хотел с тобой поговорить.

— Ты скучал, папа?

— Точнее не скажешь, Валик, — мужчина неспешно кивнул.

И Валентин почувствовал, как его тянет обнять отца. Сказать, как он и сам очень по нему скучал. Как с теплом вспоминал их многочисленные вылазки на природу, туристические маршруты и научно-познавательные экспедиции. После смерти мамы отец старался, как мог, заполнить огромную дыру в душе мальчугана, а заодно и в собственной.

— Но как? Как ты понял, что я окажусь именно в этой реальности? И как ты сам смог оказаться здесь?

— Если попытаться объяснить по-простому, — отец слегка прищурился, — так получилось, что ты оказался в соседней комнате. Представь, я услышал, что ты за стеной, кому-то что-то рассказываешь. Я на мгновение приоткрыл дверь, увидел тебя и, недолго думая, открыл дверь шире и пригласил тебя к себе.

— Что-то я не помню, чтобы меня кто-то приглашал…

— Ну, не буду спорить, я слегка тебе помог зайти в этот мир. Надеюсь, сейчас ты не жалеешь?

— Нет, папа. Я рад нашей встрече, — Валентин чуть не плакал. — Мама тоже здесь?

— Она здесь. Ты её тоже увидишь. Не сразу. Нужно время.

— Да, я понимаю, — кивнул Валентин. — Она не на этом озере…

— Умный мальчик, — отец довольно качнул головой.

Валентин немного помолчал, о чём-то раздумывая.

— Значит, можно повидаться с кем угодно? — спросил он.

— С кем угодно, — подтвердил отец, — но только не со всеми сразу.

На несколько секунд над лодкой воцарилась тишина. Валентин неуверенно спросил:

— Можно я тебя обниму?

Отец расплылся в довольной белозубой улыбке.

— Ну, конечно, сынок. Иди ко мне.

Он раскрыл объятия, словно орёл, расправивший свои крылья. Валентин потянулся к нему, не в состоянии до конца поверить, что такое возможно.

В эту секунду горизонт неожиданно покачнулся. Валентин потерял равновесие от сильного толчка, как будто огромная рыбина ударила в дно лодки, и уселся обратно на сиденье. Картинка начала расплываться, превращаясь в мешанину цветной дымки. Из вновь образовавшейся абстракции донёсся голос отца:

— Тебя пытаются затащить обратно. Не забывай обо мне. Возвращайся, как только сможешь. Мы должны о многом поговорить…

Перед глазами Валентина пронеслась палуба морского фрегата, затем лица купцов, сидящих в тени оазиса, одним за другим стали сменяться унылые пейзажи пустыни. Его сознание летело и летело через пространства реальностей, возвращаясь, видимо, к начальной точке путешествия. От столь стремительного перемещения у Валентина наступило состояние близкое к тошнотворному. Казалось, что его вывернет наружу собственными мыслями. Отвратительное чувство.

Наконец, наступила темнота.

* * *

— Чёрт, чёрт, чёрт, — повторял себе под нос молодой практикант.

— Не нужно так нервничать, Юра, — спокойно произнёс Василий Петрович.

— Как не нервничать? У него сердце почти перестало биться, — растерянно сказал Юрий.

Игорь хохотнул.

— Ничего смешного, — Василий Петрович посмотрел на старшего помощника. — Ты, Игорь, себя вспомни, как я твои трясущиеся руки от лица не мог оторвать. Про свой страх забыл?

Игорь в ту же секунду посерьёзнел, а на щеках выступил румянец.

— Вроде бы ровнее дышать начал, — вглядываясь в успокоившееся тело Валентина после недавних конвульсий, сказал Юра.

— Сейчас и сердечный ритм выровняется, — кивнул Василий Петрович. — Молодец, Юрий, катетер поставил правильно, раствор действует равномерно, организм приходит в норму. Вытягиваем потихоньку клиента.

Через пару минут Валентин Облаков задёргал веками, наполовину приоткрыл глаза и произнёс вялым, слегка хриплым голосом:

— Что случилось? Вы кто?

— Твоя группа поддержки, — недолго думая, ответил Игорь. — Не дали сгинуть в бескрайних просторах сказочной реальности.

— Вы меня вытащили оттуда?

— Точно так, — кивнул Василий Петрович, — вас вся аппаратура потеряла. Возникла реальная угроза, что вы тоже там потерялись. Было принято решение немедленно вытягивать.

Валентин приподнялся на локтях и сел повыше на диване. Это был хороший знак. Мозг клиента продолжал управлять телом, а значит, и весь организм находился вне опасности.

— То есть, как меня потеряла аппаратура? — переспросил Валентин. — Такое возможно?

— Случается редко, — задумчиво произнёс руководитель группы, — на моей памяти третий раз, наверное.

— Вы же говорили, что у тех с альфаритмом мозга всё в порядке было? — с удивлением вставил Юра.

Валентин с недоумением поглядел на Василия Петровича.

— Ладно, чего уж скрывать, — строго глянув на Юру, заговорил он. — Первый случай, когда клиент так глубоко погрузился в виртуальную реальность, что состояние его мозга было похоже на кому.

— Моего мозга? — зачем-то решил уточнить Валентин.

— Вашего, — кивнул Игорь, начиная собирать аппаратуру.

— Значит, я мог не вернуться?

— Зря вы так переживаете. Мы же вас вытащили, — улыбнулся Василий Петрович. — А то, что гаджет требует доработки, это теперь абсолютно ясно. Можете его вернуть нам, либо менеджеру, который его предоставил.

Валентин на несколько минут задумался.

— Просто, нам пора, — так же упаковывая аппаратуру, как и Игорь, сказал Василий Петрович. — Показатели организма в норме. До вечера полностью востановитесь.

— Сам верну менеджеру. Евгений, кажется, его зовут.

— Ну, хорошо, — кивнул Василий Петрович. — Вечером он к вам и заедет. Отдыхайте. Примите ванну, прекрасно расслабляет.

— Выпью психо-балансировочного коктейля, — изобразил подобие улыбки Валентин.

— Тоже годится. Юра, Игорь, готовы?

Сотрудники, щёлкнув по очереди замками своих кейсов, коротко ответили «да».

— Катетер запищит минут через пятнадцать и выскочит. Все эти трубки, — Василий Петрович кивнул на пластиковый контейнер с раствором и тянущиеся от него прозрачные тоненькие шланги к руке Валентина, — можете сразу же утилизировать.

— Хорошо, — прикрывая глаза, произнёс Валентин.

Через продолжительную паузу, обдумав, не забыл ли чего, Василий Петрович добавил:

— Гаджет неисправен и требует доработки. Необходимо вернуть. Обязательно. Понимаете?

— Да, конечно, — небрежно бросил в ответ Валентин и окончательно закрыл глаза.

— Пусть поспит, — тихим голосом произнёс Юра. — Мы не знаем, что он там пережил.

Но Валентин и не думал спать. Он решил терпеливо дождаться, когда эта команда спасателей покинет аппартаменты.

* * *

Ян Валерьевич недолюбливал дневной свет. Из-за этого в кабинете чаще царил полумрак, который разрезали лучи, бьющие из щелей горизонтальных жалюзи.

— Что же нам за клиент такой попался, — начальник отдела менеджерского контроля раскраснелся от волнения, яростно упираясь локтями в край рабочего стола, — или это на него наш новый продукт так действует?

Евгений тоже заметно нервничал и поэтому без промедления ответил начальнику:

— Ян Валерьевич, продукт действительно абсолютно новый, никто не мог предугадать подобного хода событий. И клиент вполне себе нормальный тип, мы его тщательно проверяли. Семейный психоаналитик, здоровье прекрасное, финансовое положение такое же.

— Значит, всё-таки продукт… А что сказал Борис, наша светлая голова и он же руководитель проекта по совместительству?

— Скорее всего, продукт. Но исключать ничего нельзя.

— Ещё кто-нибудь высказал какие-то мысли?

Евгении нервно заелозил в кресле и продолжил:

— По мнению Василия Петровича, с гаджетом что-то не то. Что, мол, он вогнал клиента в какое-то необычное состояние, и поэтому устройство нужно забрать либо на доработку, либо на донастройку. Ещё сказал, что его группа вытащила Валентина Облакова из пограничного состояния, и сейчас тот находится в собственных апартаментах, отдыхает после принудительного извлечения.

— Вы, Евгений, сразу же выехали к нему?

— Не совсем, — менеджер поджал нижнюю губу, — пришлось воспользоваться логистической пассажирской системой. У служебного люмикара случился сбой подзарядки. Что-то там меняли.

— Понятно, можете не объяснять, — махнул рукой Ян Валерьевич. — Люмикары только ввели. Преобразователи в них летят. Тоже опытные образцы.

Евгений со вздохом кивнул.

— И где его обнаружила система визиоконтроля?

— А его не система обнаружила, — пожал плечами Евгений, — мы его только со спутника смогли отыскать.

— Это куда же «номер пятый» умудрился забраться? На Эверест, что ли?

— Если сравнивать по удалённости, то почти. Обнаружили на Дальних Искусственных Озёрах.

— Странно! Дальние Искусственные Озёра, насколько мне известно, полностью оборудованы визиоконтолем.

— Да, но есть мелкие озёра, на которых обычно никто не отдыхает и не рыбачит. Валентина Облакова обнаружили в лодке на неприметном дальнем озере Хвост, рядом с Кроликом. Сидит в лодке. Один, со спиннингом в руке.

— Клёв есть?

— Что? — не понял Евгений.

— Ну, ловит что-то ваш Валентин?

Евгений будто вышел из секундного оцепенения:

— Нет, ничего не ловит. За три часа, что мы наблюдаем, никаких телодвижений. Молекулярный дубликатор даже не включил, чтобы рыбу копировать. Зачем спиннинг в руках — не понятно.

— Странно, — Ян Валерьевич грузно откинулся на высокую спинку кресла.

— Странно, — повторил Евгений.

— Нужно досконально разобраться. Может клиент попросту свихнулся?

— Эвакуационная группа работает, будет на озере минут через пять. Они доставят Валентина Облакова в нашу лабораторию, где при помощи аппаратуры мы всё и выясним. Борис его уже ждёт.

— Отлично. Надеюсь, всё утрясётся. «Дополненной иллюзии» проблемы с Департаментом Демографического Надзора крайне не желательны.

И опять Евгений напрягся в кресле. Он чётко понял, о чём так печётся начальник.

— Ну что вы, Ян Валерьевич…

— И, тем не менее, — руководитель прервал Евгения, строго глянув прямо в глаза, — полный отчёт о «номере пятом» придётся написать. Вы поняли?

— Конечно, Ян Валерьевич. Сегодня же будет готов.

— Вот и отлично. Свободны.

* * *

Как только «группа поддержки» покинула апартаменты Валентина, он, выждав минут пять, заглотнул два психо-балансировочного коктейля, услужливо доставленных сервировочным столиком. Быстро переоделся в дорожный костюм и, аккуратно сложив очки-гаджет во внутренний карман куртки, отправился на станцию стратосферных пассажирских линий.

Усаживаясь в комфортную капсулу, Валентин чётко произнёс пункт назначения. Тут же над еле заметной точкой камеры визиоконтроля мигнул зелёный огонёк. Сосканировав черты лица, сетчатку глаз и волновые параметры голоса, система идентифицировала личность и автоматически списала со счёта необходимую сумму средств, плату за транспортировку до Дальних Искусственных Озёр. Там Валентин планировал взять в аренду туристический люмикар и самостоятельно, не включая автопилота, добраться до Хвоста. Дорогу он помнил, сомнений не было.

Дорога заняла минут десять. Туристов прибыло не много, так что на выбор Валентина люмикаров оказалось предостаточно. Прыгнув в первый попавшийся, он отправился к тому самому месту, которое настойчиво влекло из детских воспоминаний.

Усевшись в электробоб, Валентин смело ткнул пальцем в самый центр Хвоста, и рыбацкая лодка помчалась к точному навигационному ориентиру. Когда еле слышный мотор перестал урчать, словно довольный сытый кот, Валентин достал из кармана очки-гаджет, посмотрел на них какое-то время и произнёс:

— Моя пустыня, моя детская сказка…

И тут же смело водрузил гаджет на глаза, для чего-то предварительно взяв в руки спиннинг. Вокруг очков заметались разноцветные всполохи, губы Валентина подёрнулись еле заметной улыбкой.

* * *

Спасательный катер мчался к центру озера Хвост. На борту находились четыре сотрудника эвакуационной команды. Ещё издали все четверо заметили в элетробобе одинокую фигуру человека, сжимающую в руках спининг. Рыбак слегка навалился на борт, словно задремал или погрузился в глубокие раздумья. В какое-то мгновение люди в катере увидели нечёткий, колеблющийся силуэт второго рыбака. Старший группы даже поинтересовался у остальных, не одному ли ему мерещится это. Единодушно сошлись во мнении, что какая-то неясная тень присутствует. Когда подплыли вплотную к электробобу, тень исчезла, растворилась, словно утренний туман над водой.

Когда нога спасателя коснулась дна электробоба, удилище в руках Валентина Облакова покачнулось и вывалилось за борт. Нерасторопный рыбак медленно начал заваливаться вперёд, угодив прямиком в руки спасателя. Он и услышал шёпот Валентина:

— Так много вопросов, отец. Я остаюсь…

Клиента перенесли в катер, подключили необходимые датчики, которые показали, что его сердце остановилось. Реанимационные действия результатов не дали. В лабораторию доставили труп.

* * *

На экстренном заседании чрезвычайной группы единогласно приняли решение: проект «Сказки» приостановить на неопределённый срок.

Слишком большое количество вопросов возникло у создателей проекта, слишком большое количество ответов требовало начальство «Дополненной иллюзии».

Любовь как оружие

Пощёчина прозвучала коротко и сухо. Затем звук повторился. И ещё раз. Щёки залились горячей краской. Начали гореть изнутри.

Если бы Норман понимал, что с ним сейчас происходит, то, возможно, это смогло бы объяснить его реальное положение. Почему он оказался в этом забетонированном окопе? Что ему нужно от тех, кто сейчас по другую сторону этого конфликта? Зачем ему лично эта война?

Когда он подписывал контракт на участие в Северном Рейде по защите одноимённых территорий, когда ему выдали необходимую экипировку и вооружение, тогда он подобные вопросы вряд ли бы задавал. Теперь мир вокруг него, как ему казалось, совершенно изменился.

Напор вторжения Островного Государства возрастал. Соединения Континентальной Армии начали нести колоссальные потери. Хотя, по-настоящему потерями это было трудно назвать. Раненые и убитые были только со стороны островитян. Против них использовалось привычное проверенное во многих конфликтах, надёжное диафрозиальное оружие, разрывающее клетки изнутри. Когда они попадали под агрессивное излучение, то превращались в сероватую труху. А при крайне близком применении в красивый малиновый то ли дымок, то ли облачко. И если без руки или ноги противник ещё мог выжить, то вот без головы — вряд ли.

Островитяне же начали применять какое-то новое оружие. Никто его в глаза не видел. Толком никто ничего рассказать не мог. По блиндажам ходили лишь слухи. Главное слово, которое повторялось в разговорах об этом коварном новом оружии, было: «Книга».

— Не может быть, — шептал себе под нос Норман. — Вот она — та самая книга.

Он держал в руках тонкую гибкую пластину, аналог тому, что когда-то пришло на смену электронной книге, превратившись теперь в миниатюрный мультимедийный киоск, в который можно было загрузить что угодно. Сейчас в ней было ЭТО.

Это было не просто художественное произведение, но целая визоро-медийная постановка. С той разницей, что на странице «книги» отображались не реальные актёры и ведущие, вещающие для многих «читателей» на тысячи и миллионы миль по всему пространству континента или даже планеты. Сразу, как только Норман запустил единственное приложение на стартовой странице пластины, с ним поздоровалась очаровательная девушка, назвав его по имени.

Норман пытался заговорить с ней, но безрезультатно. Она просто рассказывала ему свою историю. С самого раннего детства. Как она ходила в воспитательное подготовительное учреждение. Затем в техническо-научный корпус при Континентальном Совете. Но затем перебралась на Острова, так как её отцу, опытному инженеру психо-неврологу по моделированию роботизированного матричного быта, предложили выгодный контракт.

Казалось, что это какой-то жестокий розыгрыш, связанный с попыткой деморализации противника. «Книги» забрасывали с орбиты, с удивительно точным расчётом, — по одному экземпляру на каждого в отдельно взятом подразделении. У каждой пластины был свой собственный надувной контейнер и лёгкий прочный парашют. Контейнер сдувался, парашют отстреливался и оп-па! Одна из них у Нормана. И не только у Нормана.

Те девушки, которые начинали вещать из пластин, были разные, словно по индивидуальному заказу. И каждая называла нового владельца по имени. Это ли не было чудом?

Как ни странно, все солдаты тут же увлекались новым знакомством. Разум происходящее принимать не хотел. Никто не осознавал, как становился участником возможно технического, возможно колдовского опыта.

Норман прекрасно помнил, как все из его сослуживцев отставляли к стенкам бруствера своё оружие, слушая сладкоголосых девушек, и разбредались кто куда. Словно отравленные тараканы, расползались в разные стороны. Испытывая то ли наваждение, то ли стыд за своё присутствие на поле боя.

И ещё раз ладонь Нормана безжалостно хлопнула его по щеке.

— Бред! Полный бред! — громко шептал он. — Кто ты такая? Я как будто знаю тебя! Где я тебя видел? Скажи мне!

Неожиданно девушка перестала рассказывать о себе и обратилась к Норману с вопросом:

— Почему ты меня об этом спрашиваешь?

Норман на секунду опешил. «Книга» решила с ним поговорить.

— Потому что я не понимаю, что со мной происходит. Мне стало всё безразлично. Почему я готов тебя слушать вечно?

— Вечно? — переспросила девушка.

— Да, вот именно. Я уже знаю практически всё о тебе. И могу слушать и слушать дальше. Что это? Как ты это делаешь.

— Не обязательно слушать только меня, — девушка слегка хитро улыбнулась, — ты можешь рассказать и о себе.

— О себе? — смутился Норман.

— Да, расскажи. Я вижу, какой ты. Мне кажется, ты очень неплохой парень. Это так?

Не нужно было делать никаких усилий. Норману показалось, что рот сам собой раскрылся и начал вещать историю о нём самом.

И не хотелось рассказывать о чём-то тривиальном или плохом. Хотелось предстать, что называется, в лучшем свете.

Было заметно, как девушка на пластине понемногу начинала смущаться. Лёгкий румянец на её щеках это выдавал. Она только успевала вставлять: «Невероятно… Вот это да… Ух ты!..».

— Это всё, — наконец закончил свою эпическую историю Норман.

— Даже не верится, что я познакомилась с таким классным парнем!

— Мне тоже не верится, — чуть смутившись, честно признался Норман.

Промелькнула неловкая пауза в их разговоре.

— А мы можем встретиться? — наконец осторожно спросил Норман, понимая, какой в принципе бред он пытается воплотить в реальность.

— Я ждала этого вопроса, — уверенно кивнула девушка. — Конечно, можем. Тем более что мне кажется, что я… Я…

Она не решалась произнести.

— Скажи.

— Я не могу. Просто мне кажется, что за это короткое время успела тебя… Успела…

Норман понимал, что хочет сказать девушка. И он хотел услышать от неё эти слова. И он не мог больше ждать.

— Ты полюбила меня, — закончил Норман за неё фразу.

— Да, — девушка опустила глаза, — я полюбила тебя.

Норману хотелось петь и что-нибудь станцевать. Лицо его расплылось в широкой, как Азилойский океан, улыбке.

А девушка продолжила:

— Я жду тебя на островах, Норман. Чтобы мы встретились, тебе нужно всего лишь сдаться в плен. Но это ради нашей с тобой любви. Ты веришь мне, милый?

— Да, конечно, — чуть не плача, кивнул в ответ Норман.

— Я жду тебя на острове Двух Лап. Это такой большой главный остров с огромным озером посередине.

— Да-да, милая, я знаю. Я слышал об этом острове. О нём много говорили хорошего. Неудивительно, что ты, такая прекрасная девушка, живешь именно на нём.

— Любимый, — нежно произнесла девушка.

— Любимая, — так же нежно ответил Норман. — Что я должен делать дальше.

Всё с той же лучезарной улыбкой, жительница Двух Лап произнесла:

— Дальше всё просто — нужно выйти к заградительным укреплениям Островного Государства и сдаться. Но не забудь выкрикнуть условный пароль, чтобы знали, что ты идёшь ко мне.

— Какой пароль? — слегка посерьёзнев, спросил Норман. — Ты скажешь мне его?

— Да, дорогой. Вот он: «Я люблю девушку по имени Эмм!». Хорошо?

— Хорошо. Сделаю это прямо сейчас. Укрепления совсем недалеко.

Норман встал на ноги и направился вперёд, вдоль забетонированного бруствера.

— «Книгу» оставь, — сказала девушка из пластины, — она теперь тебе ни к чему. Ведь мы и так скоро увидимся. Брось её!

— Хорошо, — послушно откликнулся Норман и кинул на ровный серый пол окопа пластину.

Когда Норман скрылся за ближайшим поворотом укрепления, на лице девушки медленно исчезла улыбка, затем изображение стало размытым. Затем лицо вовсе пропало. И, наконец, вся пластина стала медленно растекаться, как нагретый на солнце шоколад.

Островное Государство одерживало победу над соединениями Континентальной Армии. Крах Северного Рейда неминуемо приближался.

Украденное будущее

«Её благосклонность надо

заслужить…».

Из биографической монографии

гранд-чемпиона иерархических

планетарных гоночных полётов

Малиуса Холибитта

«Как приручить Фортуну».

Необычная суббота. Первая в месяце. Отличающаяся от остальных других. Для некоторых жителей этого коттеджного посёлка, для многих граждан страны, и, может быть, для Пола Шворски.

Возможно, всё произойдёт именно этим утром. А может, через неделю. Но точно в течение этого месяца. Первого осеннего месяца, отведённого специально для проведения планового прореживания гражданского населения. В народе его даже называли сокращённо Сент, вкладывая смысл свершающегося усечения. Неминуемой плановой прополки.

Нет, Пол совсем не нервничал. Это было не в его стиле. Он всегда и в любой ситуации предпочитал оставаться хладнокровным и рассудительным.

Не торопясь, Пол выпил свой утренний крепкий кофе в прикуску со свежим круассаном. В гостиной выкурил капсулу психобалансировочного экстракта с вишнёвым вкусом. Посидел примерно минуту в глубоком кресле, прислушиваясь к тишине, не открывая глаз.

Мысли плавно струились в сознании. И когда Пол понял, что вот теперь точно готов, он поднялся и пошёл в прихожую, к главному входу в коттедж.

За дверью, на коврике лежал алюминиевый пенал оранжевого цвета.

— Значит, пора, — абсолютно спокойно произнёс Пол, поднял пенал и вернулся в гостиную.

Усевшись за широкий письменный стол с прозрачной столешницей, он положил пенал перед собой и прикоснулся указательным пальцем к слегка мерцающей красной точке на верхней панели. Пенал тихонько щёлкнул и его крышка плавно приподнялась. Под ней мирно покоились два предмета — белая карточка с необходимой информацией и компактный пластиковый пневматический пистолет, заряженный необходимыми дозами для проведения процедуры предполагаемого прореживания.

Почему предполагаемого? Да потому что доза могла быть как смертельной, так и обычной пустышкой. Процедура была чистой лотерей. И заранее предположить, — будет ликвидирован указанный на карточке индивид или останется прежним членом общества, — со стопроцентной уверенностью было нельзя.

Сейчас Пол достанет карточку, прочитает имя и адрес бедняги и отправиться испытывать его судьбу. Да, именно Пол. Таковы были правила, прописанные в Континентальном Высшем Законе. Если бы пенал был чёрного цвета, то в это утро пришли бы к нему. Испытывать на прочность его нервы и благосклонность фортуны.

Рука плавно потянулась к карточке и не спеша извлекла её под мягкий свет потолочного излучения.

Пол, прочитав оттиск на белой поверхности, присвистнул.

— Крутой поворот, — удивлённо приподняв бровь, произнёс он.

На карточке было указано его имя и адрес того самого дома, в котором он сейчас находился.

Потратив на раздумья не более пяти секунд, Пол вернул карточку на прежнее место и закрыл пенал. Взяв со стола коммуникативное устройство, прозрачно-матовое по цвету и овальное по форме, и, сунув его в нагрудный карман домашней рубахи, вернулся в удобное кресло.

Пол понимал, что произошёл сбой в работе Исполнительной Надзорной Службы. И был уверен, что в самом скором времени он обнаружится. Ему позвонят и объяснят, что нужно делать дальше. Процедура свершится в любом случае. Вот только какая роль ему уготована в ней?

О плохом думать не хотелось. Не планировал он становиться в этом сезоне Жертвой. Не планировал — и всё тут! Раз ему достался оранжевый пенал, значит, это он должен быть одним из Верховных Вершителей Судьбы. Просто что-то напутали с карточкой. Такая версия устраивала Пола вполне.

«Доставят другую, правильную карточку, и все дела», — подумал он, чувствуя, как шейные мышцы начинают понемногу расслабляться.

Наконец коммуникатор запищал высоким звуком, похожим на писк комара, прерывисто вибрируя в кармане.

Слегка торопливо Пол достал устройство и провёл по нему ладошкой, словно стирая пыль. Писк прекратился. На поверхности появилось имя того, с кем установилась связь. Логотип Исполнительной Надзорной Службы, — аббревиатура «ИНС» на фоне срезанного снопа колосьев.

— Пол Шворски, — раздался невозмутимый женский голос модератора.

— Слушаю, — как можно спокойнее откликнулся Пол.

— Вами получен пенал Вершителя. Вы уже вскрыли пенал?

— Да.

— Значит, вами обнаружена ошибка Службы при распределении информационных данных участников процедуры.

— Да. И это не совсем приятно, — слегка поелозив в кресле, с лёгкой усмешкой произнёс Пол.

— Служба выражает своё сожаление по поводу случившейся накладки. Примите его.

— Принимаю, — голова устало кивнула сама собой.

— Готовы получить устные дополнительные инструкции?

— Готов.

— Они продублируются на коммуникатор.

— Прекрасно!

В ту же секунду коммуникатор издал звук, похожий на то, как если бы кто-то стукнул чем-то твёрдым по высокому стеклянному стакану. И на поверхности появилась информация, тут же произнесённая модератором.

— Лунная аллея, строение 148, Малиус Холибитт.

— О, — Пол приподнял бровь, — гранд-чемпион, старина Малиус. Да мы знакомы. Он живёт в нашем городке.

— Всё верно. По нашим данным вы действительно знакомы. И ему досталась точно такая же карточка, только с его именем.

— И что это значит?

Пол постарался изобразить лёгкое недовольство, близкое к раздражению.

— Это значит, — интонации модератора были безразлично-монотонны, — что вы оба оказались в роли и Вершителя, и Жертвы.

— То есть…

— Вам придётся по очереди выполнить процедуру вероятного прореживания. Кто будет первым принимать выстрел капсулы, а кто вторым, — определитесь на месте. Данный случай не имеет подобных прецедентов, но служба предлагает воспользоваться жребием: монета, палочки, карты, чёт-нечет.

— Чёт-нечет? — переспросил Пол.

— Участники выбирают чёт или нечет. Затем на двух листках каждый из участников пишет произвольное число. Числа складываются, и по сумме определяется чётное или нечётное получилось число. Соответственно, если чёт — начинает один, если нечет — другой.

— Как-то это по-детски, — слегка поморщился Пол.

— Повторюсь, такой сбой произошёл впервые. Служба проанализирует возникшую ситуацию и в последующем будет готова предложить более приемлемые варианты.

— Ну, хорошо, хорошо, — быстро заговорил Пол, давая понять, что ему, в общем-то, всё равно. — Решим на месте. Кстати о месте — где?

— В доме Малиуса Холибитта.

— А он уже…

— В данный момент, — поспешила объяснить модератор, — Малиус Холибитт так же как и вы, Пол Шворски, проинструктирован о дальнейшем ходе событий и его собственных действиях. Он уже ждёт вас по указанному адресу в предоставленной вам информации.

— Да, я и так знаю, где живёт Холибитт, — усмехнулся Пол.

— Необходимая формальность, — то ли извинилась, то ли огрызнулась модератор.

— Можно отправляться? — зачем-то спросил Пол.

— Самое верное решение. Процедура возможного прореживания после получения информация должна быть выполнена в течение трёх часов.

— Времени достаточно…

— Лучше не затягивать! Регламент времени важен. Он прописан в Континентальном Законе.

— Да-да, я помню. Уже отправился. Тут недалеко, по параллельной улице, чуть вверх.

— Удачной процедуры.

— Удача со мной!

И Пол отключил коммуникатор всё тем же движением большого пальца, проведя по поверхности, будто стирая пыль.

— Значит, схема такая, — задумчиво произнёс Пол.

Он ещё какое-то время посидел в кресле, слегка прищурившись, гоняя в голове какие-то мысли, перебирая варианты. Наконец, когда пазлы встали на свои места, он уверенно поднялся из кресла, взял со стола оранжевый пенал и, подмигнув зеркалу в прихожей, вышел из дома.

Можно было пройти пешком. Но Пол запрыгнул в свой Мустанг «Хистори Икс Релиджн», воссозданный по индивидуальному заказу (за что придётся вносить платежи по банковскому займу лет двадцать), и, взревев мотором, отправился в путь.

Владение Холибиттов действительно находилось совсем близко. И Пол знал хозяина по одной простой причине, — приходилось часто бывать в его доме. В силу своих профессиональных обязанностей он чистил бассейн, ремонтировал, а чаще попросту пробивал засорившиеся трубы изношенных сантехнических коммуникаций. Но по большому счёту, их свело с Малиусом ничем не прикрытая страсть к автомобилям.

В отличие от всех жителей коттеджного посёлка, только Пол и Малиус продолжали ездить на легковых автомобилях с бензиновым двигателем. Естественно, им приходилось оплачивать дополнительные экологические сборы, налоги и санкционные пошлины. Но что есть деньги, когда твоим сердцем управляет страсть?

Сколько было выпито пива и виски за разговорами об аэродинамике, мощи лошадиных сил, сладкозвучии рокота двигателя внутреннего сгорания. На этом они, что называется, сошлись.

Но была и другая сторона этой сияющей медали. То, о чём Малиусу Холибитту лучше было не знать.

Как-то засиделись приятели допоздна, болтая о мощных тачках, вспоминая времена, когда каждый настоящий мужчина считал своим долгом иметь приличный и быстрый автомобиль. Небо было утыкано звёздами. Один тапочек Малиуса бесстыдно сполз с его ноги и свалился в подсвеченную воду бассейна. Хозяин дома стал откровенно засыпать, а Пол ещё был вполне в здравом рассудке. Сказывалась разница в возрасте, что скрывать. И когда Малиус, что называется, на бровях отправился спать, появилась она — Магда.

Она подошла мягко, как огромная кошка. В легком халатике до колен. Пышные тёмные волосы, еле заметная улыбка, плавная, даже мелодичная речь. Они разговорились. И всё произошло само собой. И закрутилось.

Вот уже почти как год Малиус ничего не знал о тайном увлечении его жены и его приятеля, — чистильщика бассейна, сантехника по совместительству и пробивальщика чужих труб.

И теперь (вот же, как может сложиться судьба) они должны выяснить, кто из них останется. Может, оба. А, может, ни тот, ни другой. Тогда Магда останется одна. Приз без победителя.

Автоматические ворота владений Холибитта были гостеприимно распахнуты.

Мустанг Пола проехал по дорожке из зелёного кирпича и, обогнув фонтан из розового мрамора в виде трёх резвящихся афалин, остановился напротив входа в дом.

Малиус, улыбаясь во всю ширину своих белоснежных имплантатов, сидел на лестнице у раскрытой входной двери. В своём любимом синем широкополом халате и домашних открытых тапочках, стилизованных под древнеримские сандалии. В одной руке держал точно такой же оранжевый контейнер, что привёз с собой Пол на переднем пассажирском сиденье.

Когда Пол вышел из машины, Малиус распростёр в стороны руки, поднялся на лестнице, начал спускаться навстречу гостю.

— Вот каким испытаниям нас с тобой подвергает Фортуна! — первое, что произнёс Малиус, обнимая Пола. — Признаюсь честно, я себе такое даже во сне представить не мог.

Похлопав в ответ по спине своего приятеля, Пол с нескрываемой иронией ответил:

— У Фортуны прекрасное чувство юмора, мне кажется.

— Никогда не сомневался в этом, мой друг, — отстраняясь от Пола, с искренним восторгом и блеском в глазах, кивнул Малиус. — Ты не забыл мой пропуск в вечность?

— Нет, вот он, — Пол приподнял руку, показывая оранжевый контейнер.

— Прекрасно. Не будем тянуть время. Ты готов?

— Конечно. Успел настроиться. Где проведём процедуру?

— Где мы это обычно делали, — Малиус наиграно-загадочно подмигнул, не переставая улыбаться, — на заднем дворе у бассейна. Вершитель не будет против?

Холибитт слегка поклонился. Всё-таки близилась какая-никакая церемония. Хозяину дома хотелось хоть чуть-чуть соответствовать происходящему моменту.

— Нет, если другой Вершитель выбрал это место. Я не против, — согласился Пол и, подыгрывая, слегка поклонился в ответ.

— Пойдём, я всё приготовил.

Малиус хлопнул по-дружески Пола по плечу и двинулся вверх по лестнице. Пол последовал за ним.

Проходя через первый этаж, от прихожей до выхода на задний двор, Малиус, не оборачиваясь, выдал фразу, от которой Полу почему-то стало немного не по себе.

— Признайся честно, дружище, ведь это ты всё подстроил? Такие вещи сами собой не происходят. А? Признайся, и я обещаю, ты покинешь этот мир быстро и без сожалений.

Пол промолчал, не зная, как ответить на такой юмор Малиуса. А тот лишь раскатисто загоготал, даже не обратив внимания на реакцию приятеля.

Возле бассейна, на тщательно подогнанной мозаике полихромных инсталляционных панелей, показывающих любой тип поверхности по желанию владельца, стоял круглый белый стол на витых металлических ножках. За ним без труда могло пометиться человек шесть-семь. Вся его поверхность была уставлена дорогущей выпивкой в разнокалиберных бутылках. Дополняли этот алкогольный букет всевозможные закуски в прозрачных вазочках, — соусы, паштеты и салаты. В отдельной плетёной корзинке из дикого камыша дышал теплом свеженарезанный белый хлеб.

— Для чего это всё? — искренне удивился Пол, указывая на приготовленные угощения.

— Ну как же! — всплеснул руками Малиус. — Такой день. То ли праздник, то ли траур.

Пол переступил с ноги на ногу. Под ним плескалась поверхность южного океана с многообразием разноцветной живности и растительности.

— Вообще-то, насколько я помню, по Верховному Континентальному Закону во время проведения процедуры употребление алкоголя или любых психотропных препаратов строго запрещено.

— Верно, — кивнул Малиус, — так и есть. Но кто говорит, что мы напьёмся прямо сейчас. Отметим после, когда процедура будет пройдена.

Холибитт многозначительно подмигнул Полу и, подхватив со стула широкую разноцветную материю, накинул её поверх яств и напитков. Воздушный азиатский шёлк плавно опустился на горлышки бутылок, образовав причудливую гряду гор с остроконечными пиками.

— Садись, — предложил Малиус, указывая на стул, — обсудим.

Улыбка сошла с его губ. Но глаза продолжали блестеть каким-то нездоровым блеском.

— Обсудим, — кивнул Пол, садясь на предложенное место. Пенал, сжимая обеими руками, положил на колени перед собой.

— Итак, кто будет стрелять первым?

— Могу предложить жребий, — начал было Пол, — вот например чёт-нечет…

— Какой к чёрту жребий, — скривился Малиус. — По ветру жребии! Будешь стрелять первым.

— Я не против, — пожал плечами Пол.

— Ещё бы, — хмыкнул гранд-чемпион, — всё-таки я тебя старше.

Холибитт расположился на стуле возле стола. Он положил свой пенал поверх цветастой материи на самый край, закинул ногу на ногу, запахивая полы халата, и на секунду оголив свои длинные худые ноги.

— Можешь приступать, — как-то лениво, с лёгкой усмешкой в голосе произнёс Малиус. — Кстати, Магда уехала ещё вчера в горы. Потянуло милую на снежок. Это я к тому, что никто не завоет, когда я с остановившимся сердцем свалюсь в бассейн.

Пол выждал пару секунд, не зная как реагировать на произнесённое Малиусом. А тот неожиданно разразился всё тем же раскатистым хохотом.

— Пытаюсь разрядить обстановку, — останавливая смех, добавил он, — уж больно ты серьёзный. Чему быть, тому не миновать. Победит тот, кто посмотрит Фортуне в лицо. А её благосклонность нужно заслужить…

— Да, Малиус, я помню. Твоя любимая фраза.

Пол закрыл глаза, набрал в лёгкие как можно больше воздуха, медленно выдохнул. Открыв глаза, он уверенно произнёс:

— Посмотрим Фортуне в лицо.

Открывать пенал во второй раз оказалось делом привычным. Доставать карточку Пол не стал, а сразу извлёк пластиковый пневмопистолет. В небольшой, но удобной ручке располагался маленький балончик с сжатым воздухом, позволявшим произвести выстрелы как минимум десятью капсулами с инъекциями. На всякий случай. Вдруг с первого раза Вершитель промахнётся, или Жертва дёрнется в самый неподходящий момент.

Нужно отметить, что процедуры никто не избегал. И во время процедуры никто не бегал от Вершителя. Это было бы глупо и бессмысленно. Кто нарушал ход процедуры, становился автоматически нарушителем Высшего Континентального Закона. И тогда Жертву ждала не лотерея, а унизительная публичная ликвидация.

Такое произошло последний раз лет десять назад. Все помнили того несчастного. Никто не желал ничего подобного. Слишком большой позор. Слишком мучителен уход.

Как только Пол снял пистолет с предохранителя, установленная под дулом микрокамера начала снимать видео. Видеоотчёт был необходим для подтверждения факта проведения процедуры. Именно он был основным доказательством её свершения.

Обойма капсул была наглухо запаяна и опечатана. Так что ни о какой подмене не могло быть и речи.

Пол прицелился прямо в грудь Малиуса. Как раз в то место, где виднелась его пышная курчавая растительность. Куда стрелять — было совершенно без разницы. Игла, выскакивающая из капсулы и под давлением впрыскивающая порцию инъекции, пробивала любую ткань любой одежды.

— Рука не трясётся. Это уже хорошо, — только и успел произнести Малиус, как Пол нажал на спусковую кнопку.

Раздался короткий хлопок, похожий на чей-то дальнобойный плевок. Капсула, достигнув цели, осуществила впрыск и повисла на левом отвороте халата. Словно сдохнувшая пчела, уже не способная самостоятельно вытащить своё использованное жало.

Малиус недовольно сморщился и небрежным жестом стряхнул с халата отработанную капсулу на пол.

— Не думал, что будут такие болевые ощущения.

Тем временем Пол отпустил кнопку, поставил на предохранитель и запись видео прекратилась. Поместив пистолет обратно в пенал, закрыл его и поднял взгляд на Малиуса.

— Подождём эффекта или продолжим процедуру?

— Продолжим, — невозмутимо кивнул Пол.

— Правильно, — Малиус опять как-то не по-доброму усмехнулся, — больше останется времени на поминки.

Он почти молниеносно, будто оттачивал движения несколько дней, открыл свой пенал, достал пневмопистолет, снял предохранитель и, не глядя, выстрелил в сторону Пола. Капсула угодила ему в ногу. Жгучая волна прокатилась под кожей всей конечности. Казалось, что мышцы вот-вот сведёт. Ощущение, действительно, было не из приятных.

— Вижу по твоему лицу, что и мой выстрел достиг цели, — осклабился Малиус, прибирая пистолет в пенал. — Не в яблочко, правда, но и не в молоко!

— Ты, прав, дружище, — переводя дух, сказал Пол, — ощущение поганое.

— Осталось подождать пару минут. Для тех, кому Фортуна сегодня будет улыбаться, стол уже накрыт.

Пол посмотрел на наручный часовой браслет, засекая время.

— Пять минут максимум.

— Конечно, — согласился Малиус.

Гранд-чемпион вальяжно откинулся на спинку стула, крутя перед собой, как пропеллером, концом пояса халата. Пол наблюдал за беззаботным другом, оставаясь собранным как внешне, так и внутренне. Прислушивался к малейшим изменениям в организме, способным подсказать о начале действия яда.

Прошло минуты две. Пока всё было без изменений.

Но вот улыбка на лице Малиуса стала постепенно сходить на нет. Пропеллер остановил своё дурацкое вращение. Малиус медленно поднял руку и положил ладонь на грудь.

— Ты не поверишь, дружище, — сказал он, — кажется, я почувствовал эту заразу. Похоже, началось.

В горле у Пола пересохло. Секунду он не знал что ответить.

— Мне жаль, — наконец с неожиданной хрипотцой вылетело из его рта.

— А у тебя как? — тут же спросил Малиус.

— Тишина… Не знаю… Пока ничего, — сбивчиво ответил Пол.

Он впился глазами в Малиуса, стараясь по его внешнему виду, выражению лица, мимике, понять, что тот сейчас чувствует.

Приятель в синем халате, прикрыв веки, водил ладошкой по груди и что-то тихо нашёптывал. Быть может, заклинание? Молитву? Вряд ли.

Наконец рука опустилась на подлокотник стула, глаза Малиуса широко раскрылись и улыбка, его белоснежная, широкая улыбка засияла с прежней силой на его лице.

— Да, теперь сомнений нет, — произнёс он. — Ощущения нарастают. У меня внутри прямо разгорается сопло гоночного аэроболида.

Теперь и у Пола не было сомнений.

— Да, всё верно, — печально кивнул Пол, — это явные признаки.

И именно в это мгновение почувствовал, как его что-то остро кольнуло в области солнечного сплетения.

— Неужели ты думаешь, что Малиус Холибитт, гранд-чемпион иерархических планетарных гоночных полётов, любимец Фортуны, вот так вот просто возьмёт, да и сдохнет на заднем дворе собственного дома?

— Что?

Недоумению Пола не было предела.

— Я не собираюсь сегодня подыхать, — весело произнёс Малиус, — не входит в мои планы. Понимаешь?

— Нет, не понимаю, — честно признался Пол.

Холибитт сунул руку за отворот халата и извлёк оттуда белую продолговатую коробочку, внешне очень напоминающую пенал для пневмопистолета, только белого цвета.

— Вот он, мой счастливый билет, — довольно произнёс Малиус, укладывая коробочку себе на колени и собираясь её раскрыть.

— Что это? — спросил Пол, чувствуя, как в его груди появилось неприятное, вращающееся жжение.

— Если не удаётся заслужить благосклонность Фортуны, то её нужно купить, как ты считаешь, Пол?

— Так это…

— Да, мой дорогой, — перебил Пола Малиус, открывая белый пенал, — в этом мире всё можно…

И тут он осёкся. Малиус, не договорив фразы, сидел на стуле напротив Пола и молча, тупо глядел в открытый пенал.

Через мгновение Холибитт закрыл его и открыл снова, как будто это могло что-то изменить. Затем залез свободной рукой под халат, тщательно обшарил грудь, подмышки. С трудом поднялся со стула и похлопал себя по бокам в районе пояса, огляделся вокруг, заглянул под стул. Гранд-чемпион явно что-то потерял. Скорее всего, именно то, что когда-то находилось в этом белом пенале.

Малиус с растерянным видом уселся обратно на стул и, глядя в упор на Пола, с явной одышкой, произнёс:

— Не понимаю. Я проверял сегодня утром. Антидот был в пенале. Я его не вытаскивал.

Огонь в груди Пола понемногу начинал заполнять лёгкие. Дышать становилось тяжелее. Сердце билось чаще, и жар к нему подбирался всё ближе и ближе. Яд, проникший в кровь Пола, начинал действовать.

Тем не менее, Пол нашёл в себе силы улыбнуться Малиусу и язвительно заметить:

— Похоже, дружище, ты что-то потерял?

В ту же секунду Холибитт прищурил глаза, оскалил зубы и с шипением, зло произнёс:

— Ах ты, сукин сын! Это ведь ты всё подстроил! Я ведь это сразу почувствовал, только не придал этому значения. Решил убить меня. Но зачем? Что тебе нужно? Что???

Последнее слово он попытался выкрикнуть, но участившееся дыхание не позволило этого сделать. Больше это было похоже на предсмертный сип столетнего старика.

— Не дури, Малиус, — совершенно спокойно произнёс в ответ Пол, — похоже, мы отправимся на тот свет дружной компанией. У меня абсолютно такие же проблемы, что и у тебя. Хотя нет.

Пол усмехнулся, выдержал паузу, кивнул на белый пенал и добавил:

— Я ничего не терял.

Похоже, что Холибитт понял по-своему последнюю фразу Пола.

Он резко выпрямился во весь рост и сделал решительный шаг к Полу. Но вдруг его ноги подкосились, Малиус рухнул на оба колена, протянул вперёд трясущиеся руки и сиплым шёпотом принялся умолять.

— Отдай, прошу тебя. Не так должно всё закончиться. Умоляю. Заклинаю тебя. Верни мне антидот. Нам хватит на двоих. Пол, друг, не поступай так со мной… умоляю… прошу… пожалей… я… ты… почему…

Речь Малиуса становилась всё тише и тише. Наконец он вовсе поник, опустив руки на разноцветную морскую поверхность панелей у края бассейна. Белый пустой пенал валялся возле него, словно выпавший из колоды джокер, неожиданно превратившийся на глазах у профессионального шулера в обычную двойку. Сегодня Фортуна не просто не улыбнулась Малиусу, а скорее безжалостно влепила ему смертельную пощёчину.

Беспомощное тело гранд-чемпиона повалилось на бок, затем на спину. Холибитт поднял одну руку вверх к небу, второй ухватился за грудь, выгорающую изнутри адским пламенем. Из горла вырывался предсмертный хрип.

Наконец Малиус, схватившись обеими руками за горло, перевернулся на живот. Его ноги тряслись в конвульсиях, постепенно сползая по ступенькам вниз к краю воды. Оказавшись в воде, ступни принялись вспенивать воду, как будто дурачился трёхлетний малыш, не умеющий плавать.

И вот — всё. Холибитт затих. Край его синего халата начал медленно намокать снизу, темнея и меняя цвет, словно пропитываясь невидимой кровью из бассейна.

Наблюдая за всем этим театром одного умирающего актёра, некогда любимца публики, величайшего гонщика уходящей эпохи гоночных полётов, Пол понимал, что и его ждёт подобная участь. Конец, как говорится, у всех один. Только выглядит по-разному.

Нет, он не будет кататься по полу. Он не станет ломать комедию в столь трагический момент его жизни. Да и трагический ли? Вот если бы в этот день умирал только он один, — пожалуй, это было бы и несправедливо и обидно.

Внутри горело так, что хотелось разорвать грудную клетку и бросится в бассейн. Только и это бы не помогло. Дышать становилось труднее и труднее, будто бы в горло вставили кляп.

И когда перед глазами начали расползаться белые сияющие круги, Пол услышал со стороны дома женский голос.

— Ого, я вижу, вечеринка в полном разгаре!

Повернуть голову сил не было. Но он и так понял, что это был голос Магды. Попытался сказать «Привет!», но из горла вырвалось что-то хриплое и протяжное.

Всё той же мягкой, кошачьей походкой, Магда подошла сзади к Полу и, приставив белый пневмопистолет к его шее, ввела инъекцию антидота.

— Я тоже рада тебя видеть, — с усмешкой произнесла она и, обогнув стул с Полом, подошла к телу Малиуса, лежащего на ступеньках бассейна.

Магда вытащила из обоймы пистолета израсходованную капсулу, сунула её в карман, а вместо неё вытащила точно такую же целую и вставила её обратно в обойму. Руки женщины были облачены в прозрачные хирургические перчатки, что, в принципе, как нельзя лучше подходило к текущему моменту.

Пол чувствовал, как антидот действовал, постепенно возвращая ему нормальное состояние. «Операция прошла успешно», — подумал он. Мышцы начинали расслабляться, на лбу обильно выступил холодный пот, в руках мало по малу унималась дрожь.

Склонившись над телом Малиуса, Магда подхватила его за плечо и столкнула полностью в воду.

— С утра пораньше, милый, — выпрямляясь, сказала она, — а ты уже набрался. Остудись, дорогой. Вряд ли ты придёшь в себя, но ничего другого я для тебя придумать не смогла.

Спина Холибитта тёмным пузырём поплыла по поверхности бассейна. Магда равнодушно глядела на уплывающего от неё мужа и вертела в руке белый пневматический пистолет.

— Мне кажется, что Малиус искал именно эту штуку, — устало произнёс Пол, показывая пальцем на пистолет.

— Что? — Магда повернула голову к Полу. — Это приспособление продления мужской молодости?

Язвительности Магды похоже не было предела.

— Ой! Ну, если искал, то нужно ему эту штуку вернуть.

И она небрежно швырнула пистолет с полной обоймой капсул антидота в бассейн.

— Очень жаль, милый, что ты так и не успел воспользоваться свой незаконно приобретённой палочкой выручалочкой. Полу тоже жаль. Правда, Пол?

Магда развернулась и подошла вплотную к сидящему на стуле Полу.

— Да, ты права. Как это ни странно звучит, но мне искренне жаль Малиуса.

Женщина присела на корточки и, глядя Полу в глаза, скривила гримасу.

— Ни к чему так сгущать краски. Он хорошо пожил. Он был знаменит, он познал славу. Он был баловнем Фортуны.

— До сегодняшнего дня, — натянуто усмехнулся Пол.

— Он сам виноват, — резко произнесла Магда, поднимаясь в полный рост. — Незачем было строить из себя обычного смертного. Играть в эту никчёмную демократию. «Ближе к народу… Проще, как все… Я всего лишь удачливый сукин сын», — передразнивала Малиуса Магда.

Она подошла к столу, резким движением сорвала ткань с бутылок, выбрала одну и налила из неё в ближайщий бокал.

— Он этого хотел, но не я! И теперь я свободна. За свободу. За мою свободу!

Магда подняла бокал над головой, а затем залпом осушила его. И переведя дыхание, спросила:

— Хочешь выпить?

— Не то состояние, — честно признался Пол.

— По тебе видно.

Она не стала возвращать бокал на стол, а сунула себе в карман платья. Понимала, что следов оставлять нельзя.

— А как же видеонаблюдение дома? — неожиданно спросил Пол. — Это может быть главной уликой.

Сморщив носик, Магда обиженно ответила:

— И почему все думают, что если я красивая, то обязательно безмозглая? Первое, что я сделала, это отключила ведеонаблюдение. Так что в распоряжении Исполнительной Надзорной Службы будет только видео, записанное на ваши процедурные пневмопистолеты.

— Ясно, — кивнул Пол, — ты всё предусмотрела. Долго готовилась?

— Полгода, дорогой.

— Значит, и я был частью твоего плана?

— Прости, милый, — Магда наигранно вздохнула, — совсем забыла тебя предупредить. Но обещаю, в накладе ты не останешься. Не сбрасывай со счёта то, что я оставила тебя в живых.

— За что же такая милость?

— Сама не знаю. Наверное, ты мне понравился. Мог ты мне понравиться?

Женщина изобразила лёгкую капризную обиду, легонько топнув ножкой. И через секунду заулыбалась.

— Прошло пятнадцать минут, — продолжила она, — сигнал с ваших пневмопистолетов о произведённой процедуре улетел. Скоро сюда заявятся сотрудники Исполнительной Надзорной Службы. И мне не нужно тебе объяснять, что ты меня сегодня возле этого бассейна не видел? Да?

Магда пристально глядела в глаза Пола, ожидая однозначного ответа.

— Да. Не видел.

— Вот и паинька. Понятливый малыш. Сегодня твой день. Поздравляю.

И Магда лёгкой походкой пошла к дому.

— Кстати, — не оборачиваясь, громко и весело сказала она, — бассейн сегодня можешь от мусора не чистить.

Когда она уже скрылась в проёме двери коттеджа, Пол закрыл глаза, опустил руки с подлокотников к поверхности мозаичных панелей и тихо произнёс:

— Спасибо…

Прибывшая в скором времени команда из трёх человек задокументировала и официально зафиксировала факт произошедшей процедуры с одним положительным результатом. Одним из двух возможных. И этим результатом был, слава Фортуне, не Пол.

Рядом с телом Холибитта был обнаружен пневмопистолет белого цвета с полной обоймой капсул антидота. Пол, естественно, подтвердил, что Малиус хотел им воспользоваться, но что-то пошло не так (то ли старик увлёкся игрой с судьбой, то ли не рассчитал своего здоровья), он не успел поставить себе инъекцию, и вместе с пистолетом свалился прямо в бассейн. Пол видел его конвульсии, это было ужасно, но помочь ему ничем не смог.

— Не нужно себя ни в чём упрекать, — выдержанно сказал руководитель команды, — это даже к лучшему. Ведь вы оба могли нарушить ход процедуры. Считайте, что всё сложилось как нельзя лучше. Для вас в первую очередь, Пол. Всё позади. И теперь вы попадаете в реестр избежавших прореживания. Повторная процедура вам не грозит. Поздравляю.

Они пожали друг другу руки, и Пол на ватных ногах направился к своему Мустангу.

Вернувшись домой, Пол Шворски первым делом зашёл в столовую, и достал из нижнего ящика шкафа припрятанную с допотопных времён бутылку желтоватой настойки на лесных кореньях. На золотистой этикетке было красиво выведено ярко-красными буквами «Божественный эликсир леса». Прихватив высокий стеклянный стакан, Пол добрался с выпивкой до любимого кресла и, не включая ни музыки, ни панели медиапотока, принялся мелкими глотками «приговаривать» содержимое бутылки.

Эликсира хватило примерно до полудня. Поставив пустую бутылку и стакан рядом с креслом, Пол незаметно для себя задремал. Проспал до самого вечера.

Из объятий сна его вырвал звук оповещения на его личном коммутативном устройстве.

Пол открыл глаза, потёр ладонями лицо и, достав из кармана устройство, прочитал сообщение на панели.

Банк, обслуживающий его личный счёт сообщал, что произведено пополнение на сумму в двести пятьдесят тысяч Континентальных Эквивалентов. Пол даже присвистнул. Сумма была вполне внушительная. Теперь он точно знал, что не стоит беспокоиться о выплатах за раритетный Мустанг. Можно было заказать ещё десяток таких же. Но торопиться не стоит. Нужно будет подумать, куда лучше вложить такие средства.

Магда не обманула. И Пол с удовольствием подумал, что, значит, он действительно был хорош. Довольная ухмылка появилась на его лице.

Настроение поднялось на столько, что Пол, насвистывая под нос какую-то популярную мелодию, вытряхнулся из дома и отправился в ночной клуб «Галаксия». Перезагруженные мозги за время дневного сна, позволили ему веселиться всю ночь без остатка, до самой утренней зари.

Утром, уставший, но довольный, Пол вернулся домой и завалился спать.

Оставшееся время воскресенья, примерно с обеда и до вечера, Пол провёл всё в том же приподнятом настроении, принимая поздравления от знакомых и малознакомых людей через коммуникативное устройство. А к парадному входу коттеджа подвозили товары различных торговых и промышленных корпораций и вручали в торжественной обстановке. Спонсоры ежегодного Сента торопились провернуть рекламную акцию. Пола снимали камерами для новостийных выпусков медиапотоковых каналов, делали снимки на моментальные камеры. Интервью он не давал, попросту улыбаясь, вертя головой из стороны в сторону и повторяя одну лишь фразу: «Спасибо всем, спасибо всем!». К концу дня в прихожей скопилось коробок пять спортивной обуви, две упаковки энергетических батончиков, ящик золотистого шампанского, набор мужской элитной бижутерии, фирменное нижнее бельё с рисунками из алмазного напыления. В общем, всякий хлам.

Но по-настоящему невероятное событие для Пола произошло на следующий день. Утром понедельника.

Пол не успел допить свой кофе, как пластина коммуникатора призывно запищала на столе.

— Пол Шворский, слушаю, — проведя ладошкой по экрану, отозвался Пол.

На панели высветился логотип падающей звезды на фоне грозового облака.

— Здравствуйте, Пол. Меня зовут Шейла, — голос был приятным.

— Да, слушаю, Шейла.

— Я представляю Лигу Иерархических Гоночных Полётов. Мы звоним вам по рекомендации Малиуса Холибитта.

— Малиуса Холибитта? — удивился Пол. — Вы в курсе о прошедшей в эту субботу процедуре прореживания?

— Да, конечно, — голос в коммуникаторе поник. — Это невосполнимая потеря. Но для нашей лиги Холибитт навсегда останется непревзойдённым героем, вечным гранд-чемпионом, главной и ярчайшей звездой континентальных гоночных полётов.

Голос на секунду замолк. И Пол успел произнести:

— Я знал его лично. Это был великий человек.

— Приятно слышать такие слова, — почти пропел голос девушки. — И поэтому нам вдвойне приятно сделать вам предложение.

— Предложение? — сдвинув брови, переспросил Пол. — В чём суть? Насколько я располагаю информацией, Лига не проводит уже несколько лет гоночных полётов.

— Мы решили возродить соревнования. И мы набираем новых пилотов гоночных аэроболидов.

— Хотите, чтобы я стал пилотом?

— В самую точку. Малиус рассказывал нам, что вы являетесь владельцем воссозданного по индивидуальному заказу Мустанга?

— Да, — согласился Пол, кивнув самому себе головой, — «Хистори Икс Релиджн». Больше ни у кого нет такой ракеты. Зверь с двигателем внутреннего сгорания.

— И вы обожаете скоростную езду.

— Это точно, — с нескрываемым удовольствием подтвердил Пол.

— Значит, вы именно тот человек, которого мы ищем. Малиус кого попало не посоветовал бы. Будут и другие претенденты, но пока вы идёте для нас под номером один.

— Приятно слышать!

— Взаимно, — с улыбкой отозвался голос. — Это будут аэроболиды с совершенно новой конструкцией двигателей. Мощность будет позволять выводить траекторию полёта за пределы стратосферы. Предполагается разместить вип-места на планетарной орбите.

— Впечатляет.

— Сейчас я вам брошу на коммуникатор информацию с адресом, куда нужно будет подъехать сегодня в три часа дня. Вы сможете?

Пол не верил до конца своей удаче.

— Какой странный вопрос. Конечно, смогу. Тем более что я как раз в эту субботу потерял работу.

Раздался звук щелчка о край стеклянного стакана. Это пришла информация с адресом.

— Адрес бросила, — сказал голос.

— Да, есть, — подтвердил Пол.

— Ждём вас.

— Буду обязательно. Ждите.

Вызов разъединился.

Пол отхлебнул остатки остывающего кофе и поглядел в окно столовой.

Вроде бы всё складывалось как нельзя лучше. Но какая-то мелкая, противная мыслишка вертелась где-то в уголке его сознания.

Просидев в задумчивости около трёх минут, Пол встал со стула, подошёл к окну вплотную и, глядя куда-то поверх облаков, тихо произнёс:

— Сумасбродная воровка. Крадёшь у одного, а другому бросаешь под ноги. Ты несправедлива, но на редкость щедра. Как же тебя не любить? Как же тебя не желать? Сучка — Фортуна!

Отвернувшись от окна, Пол звонко хлопнул в ладоши и раскатисто захохотал, положив руки на пояс и слегка нагибаясь вперёд, будто кланялся невидимой гостье.

Теперь он прекрасно осознавал, что по-настоящему смог заслужить её благосклонность. Она призвала его.

Звёзды умирают красиво

Нельзя было сразу и безошибочно сказать о Лайоне: добрый он или злой, молчаливый или болтливый, щедрый или прижимистый? В Лайоне всё было так перемешано, что порой о нём говорили: «Да, он не в себе!», или «О, опять его понесло!». Или уж совсем откровенное: «Лайон снова озверел!».

После такого замечания некоторые обитатели орбитальной станции планеты Зелтан старались как можно быстрее спрятаться по своим вахтовым каютам. Другие, кто похрабрее, напрягались, готовясь к любому продолжению событий. Конечно, приступы гнева или крайней раздражительности рано или поздно перетекали в умиротворённое состояние, чувство милости и всепрощения. Но до этого, — спасайся, кто может…

Конкретно сегодня Лайон вышел из себя из-за того, что на станцию не доставили глюкозо-энергетические батончики Марасат.

Сначала все услышали недовольный раскатистый рык, от которого чуть не повылетали овальные иллюминаторы «Стикса-3», затем раздалась сердитая тирада, состоящая наполовину из недовольства организацией доставки, и наполовину из отборного Зелтанского сленга, переводить который никто бы не рискнул. Слишком пошло. Смысл ругани сводился к одной мысли: батончики Лайону жизненно необходимы, а в службе доставки работают, выражаясь крайне мягко, космические идиоты, у которых вместо мозгов сорок четыре чёрных дыры. Количество дыр всегда упоминалось одно и то же, независимо от уровня недовольства Лайона.

Вышагивая по округлому коридору станции, Лайон тряс мохнатой гривой и нервно махал из стороны в сторону хвостом с кисточкой.

Всякий знает, и история Вселенной тому яркое подтверждение, что если существует самопровозглашённый тиран или диктатор, то рядом с ним обязательно ошивается самопровозглашённый лизоблюд и идейный подпевала.

Обитатели станции были убеждены, что для Лайона эту роль играл Глорги, полосатое чешуйчатое существо не известной ни для кого породы. Чёрные полосы в любое время дня и ночи оставались чёрными, а вот белые, в зависимости от настроения и мыслей их хозяина, могли принимать тот или иной оттенок.

Именно так, в принципе, Лайон и понимал, спокоен Глорги или напуган, лебезит или искренне уважителен, нагло врёт или говорит правду. Полоски на туловище этого ящероподобного создания были словно бегущая информационная строка, оповещающая о его внутреннем состоянии. Правда, далеко не все понимали её. Но вот для Лайона весь этот цветовой шифр стал открытым разговорником, который он, кстати, уже успел выучить досконально.

Полосатый друг, по подсчётам Лайона, ошивался возле него чуть больше пяти лет. И этого времени оказалось достаточно, чтобы, как говорится, основательно прикипеть друг к другу. Привычка — она ведь хуже заразы.

Глорги подскочил к Лайону как кусочек мелкого орбитального мусора, — стремительно и неожиданно. Лайон отреагировал достаточно спокойно. По-другому Глорги рядом с ним и не появлялся.

— Опять бузишь? — с каким-то смешливым укором произнёс Глорги.

— Что значит — опять? — полурыча, полушипя поинтересовался у друга Лайон.

— Ладно, ладно, не кипятись…

Глорги сделал жест полосатой лапкой, обозначающий одну мысль: всё это ерунда, переживать, право, не стоит. И тут же вытащил из нагрудного рюкзачка батончик Марасата.

— Откуда? — Лайон застыл на месте с округлившимися глазами и медленно расползающейся улыбкой на усатой морде.

— Припас для лучшего друга.

Глорги старался произносить слова как можно небрежней, при этом изображая из себя того, кто ни о чём не забывает и всегда готов выручить.

— Сбой в доставке твоего любимого Марасата не в первый раз. Вот я как-то и припрятал для тебя коробку.

— У тебя целая коробка? — Лайон был искренне удивлён.

— Да, сорок штук, — лениво ответил благодетель, — ну, уже без этого батончика, естественно.

— Иди сюда!

Лайон притянул Глорги, зажал у себя под мышкой и по-дружески потрепал его голубоватый в серую полоску хохолок своей когтистой лапой. Глорги слегка съёжился, — инстинкт самосохранения в нём никуда не пропал. Но приглядевшись, можно было заметить, что такие дружеские тисканья ему нравятся. Именно они служили истинным подтверждением его значимости.

Отпустив друга, Лайон без лишних разговоров вскрыл упаковку батончика и жадно откусил от него больше половины.

— Вкусно? — спросил Глорги.

— Очень, — не преставая жевать, ответил Лайон.

— Пойдём, отдам тебе всю коробку. На неделю, до следующей поставки, тебе, думаю, хватит.

— Поэкономлю, — тряхнул гривой Лайон, отправляясь следом за другом, и причмокивая на ходу.

Практически никого не встретив в коридоре, дотопали до каюты Глорги. Лишь раз за одним из поворотов мелькнул мышь-техник. Ведь никто ещё не был в курсе, что гнев Лайона остыл и инженер-электронщик пребывает в благоприятном расположении духа.

Вскрытая коробка батончиков Марасата лежала на столе возле иллюминатора, за которым плавно проносилась ядовито-зелёная поверхность Зелтана. Лайон подошёл к столу, вставил коготь в аккуратную дырочку в коробке, через которую Глорги вытащил один батончик, и лёгким коротким движением сделал отверстие шире. Тут же достал ещё один батончик, вскрыл его и, как и в первый раз, откусил больше половины. Глорги лишь довольно кивал, глядя на счастливого друга.

Неожиданно для обоих на стене каюты запищала информационная пластина.

— Тебе сообщение, — чавкая, заметил Лайон. — Срочное.

Пластина мигала ярко-розовым цветом, что действительно говорило о крайней важности входящего сообщения.

Подойдя вплотную, Глорги прикоснулся лапкой к кружочку в центре панели, и из неё тотчас начал выползать прозрачный квадратный лист. Как только Глорги вытащил его полностью из устройства, оно перестало излучать призывный сигнал. На листе проступило изображение.

Лайон, не переставая жевать, заметил, что физиономия появившегося на пришедшем сообщении очень смахивает на физиономию его друга. Правда, тот, кто на листе, намного старше Глорги. Унылое выражение лица, глубокие морщины, поблекший цвет глаз. Одним словом — старик.

— Родственник? — предположил Лайон.

— Отец, — кивнул Глорги.

— Если не хочешь, чтобы я слушал, то могу уйти.

Лайон даже положил на коробку батончиков лапу, показывая всем видом, что готов немедленно прихватить бесценный подарок и отправится восвояси.

— Да, перестань, — привычно махнул лапкой Глорги, — ты совсем не помешаешь.

— Ну, может, ты стесняешься…

— Я? Ты шутишь? Лопай батончики, а я пока послушаю, что прислал мне мой старик.

— Ну, как хочешь.

И Лайон плюхнулся в ближайшее кресло рядом с иллюминатором.

Не отходя от пластины, Глорги нажал большим пальцем на уголок листа, где был изображён зелёный треугольник, и в ту же секунду изображение ожило. Голова старика начала вещать.

— Помню наш уговор — не тревожить тебя без крайней необходимости. Поверь, есть веская причина обратиться к тебе. Семнадцать линек были мы далеки. Но вот я говорю тебе через это послание: горе нашему роду, опасность нашему дому — дому твоих предков, твоей колыбели.

Глорги украдкой оторвал взгляд от листа с говорящим отцом, чтобы определить реакцию Лайона на довольно эмоциональный поток возвышенного слога. Но друг по-прежнему совершенно спокойно восседал в уютном кресле и лопал любимые Марасаты.