Бесплатный фрагмент - У вершины пирамиды. Чёрное и белое

У вершины пирамиды: Чёрное и белое.

Пьеса в двух действиях. Автор: Юрий Смирнов

Охраняется Законом об Авторском праве.

Данная пьеса о верности и предательстве, о настоящей дружбе и любви, об общности смыслов, заложенных в пирамиде и кресте, о том, как это соотносится с Россией и ее будущим. О серьезных сторонах жизни, но с долей юмора и грусти, которые затронули школьные друзья на встрече одноклассников, спустя 20 лет.

This play is about loyalty and betrayal, about true friendship and love, about the common meanings embedded in the pyramid and the cross, and how this is connected to Russia and its future. It is a conversation about the serious sides of life, but with a share of humor and sadness, about what school friends talked about at a reunion 20 years later.

Действующие лица:

Владимир Ильич (Ильич) — главный герой

Сергей — друг, одноклассник, музыкант

Надежда — бывшая жена Володи

Оксана — одноклассница, школьная влюбленность

Галина — подруга Оксаны, одноклассница

Дмитрий Павлович (Палыч) — отец Дмитрий, священник настоятель Храма, одноклассник

Тихон Васильевич — офицер в отставке, охранник в храме.

Пьеса может быть полезна при создании театральной постановки, сценария двухсерийного художественного фильма, или как часть телевизионного сериала.

У музыкальных композиций, очень созвучных затронутым темам, есть автор, но до момента постановки пьесы и его согласия на использование мелодий, пока это только предложение от автора пьесы.

Действие первое

Сцена 1

В квартире главного героя. Звучит мелодия «Первая»

Квартира Володи, на стене большой монитор, играет музыка, главный герой ведет монолог, на столе стоят фотографии матери, отца, сестры и любимой собаки.

Ильич (рассматривает то фотографии на столе, то держит в руках конструкцию пирамиды из черных и белых сторон):

Ну что батя? Прости меня! Не смог я создать надежную семью, как ты с мамой. Вы из деревни, приехали в чужой, незнакомый город. Ни родни, ни друзей, а сумели помыкаться, но свить свое гнездо. Вы сумели преодолеть жизненные трудности вместе, и не разбежаться, а я нет. Простите меня!

Танюшка (взяв в руки фотографию сестры), сестренка моя, оказалась молодчиной. Все в семье вокруг нее вертится. И дочка, и внучки, и муж. Все у нее сладилось. А я что-то сделал не так, или не с теми людьми. Столько усилий, лучшие годы, надежды какие и планы строил. И все напрасно! Жаль батя, очень жаль…

Звучит видеозвонок, на экране появляется Сергей.

Сергей: Привет, дружище! Не ожидал моего появления?

Володя: Напротив, Серега! Как раз сегодня думал о тебе, а музыка твоя так вообще постоянно звучит. Всегда рад нашим встречам. Наверное, новую песню написал? Угадал?

Сергей: Угадал. Ильич, как всегда, смотришь в корень. Сочинил кое-что. Вот хочу пригласить тебя и наших верных школьных подруг.

Ильич: Это ты об Оксане и Галине?

Сергей: Мог бы и не спрашивать. Я, к сожалению, не знаю их новых телефонов и координат.

Ильич: Ты когда нас ждешь?

Сергей: Сегодня вечером после 20:00

Ильич: Я обязательно приду. Тем более, что у меня тоже есть новости. Сразу две. Давай я позвоню Галине, а ты Оксане набери. Телефон я тебе ее сейчас скину СМСкой. Она у нас стала важной птицей и занятой, но ты её уговори. Она к тебе прислушивается. Договорились? Да, а где твоя студия? Там же в подвале музыкального училища?

Сергей: Нет-нет, меня попросили убраться оттуда в 24 часа. Теперь нахожусь в комнатушке возле храма. Палыч приютил.

Ильич: Ай, молодец!

Сергей: Кто я, или Палыч?

Ильич: И ты, и Палыч, или как его теперь правильно величать — отец Дмитрий. Ведь, как он стал священником, я его ни разу и не видел. Да, ты его предупреди! У меня к нему масса вопросов и Ксюхе позвони!

Сергей: OK! всё, ждём Вас.

Ильич находит номер Оксаны и пересылает СМСкой Сергею.

Ильич: Так, телефон отправил. Теперь надо Галине позвонить. (Набирает номер Галины. Она появляется на экране монитора)

Ильич: Галина Леопольдовна! Вас беспокоит Владимир Ильич Ульянов (Ленин). Вы всё студентов мучаете? Не всю ещё историческую пыль со столов и полок смахнули? Не найдется ли у вас время для меня? Я хочу пригласить вас на концерт.

Галина: Володя, ты как всегда не можешь без приколов. Между прочим я замужем, и не Леопольдовна, а Максимовна!

Ильич: А когда, и кого это останавливало? Когда такие чувства пылают в груди.

Галина: Ладно-ладно. У тебя чувства всегда были к Ксюхе.

Ильич: Я, честно сказать, пытался их скрывать.

Галина: Ага, так скрывал, что вся школа знала.

Ильич: И на чем же я спалился?

Галина: Да, хотя бы на том, что только Оксанку на медленные танцы в школе и приглашал, а меня ни разу…

Ильич: А что, должен был?

Галина: Дурак, ты Володька! Ладно, что за концерт? Серёга, наверное, готов представить миру свой новый музыкальный шедевр? Так?

Ильич: Галина Леопольдовна и всё ты, красавица понимаешь. Вообщем, он нас сегодня ждет в храме у Палыча, отца Дмитрия. Поняла?

Галина: Поняла, поняла. Во сколько?

Ильич: К 20.00 приходите вместе с Ксюхой. А я тут поругаюсь сейчас кое с кем, и тоже подкачу. Да, и возьмите, пожалуйста, что-нибудь к нашему столику. На свое усмотрение. Только пива холодненького не забудьте! Я и сам что-нибудь куплю. Просто не знаю, будет ли у меня время на беготню.

Галина: Ладно! Поругаешься-то, с кем?

Ильич: Все новости вечером. Всё пока.

Раздаётся звук ключей, открытия и закрывания двери.

Ильич: Спокойно Ипполит (поглаживая себя по груди), спокойно!

Надежда: Привет! Я не надолго, заберу некоторые вещи и уйду (проходит по квартире, выдвигает ящики, кладёт какие-то вещи в сумку и пакет).

Ильич (продолжая поглаживать себя по груди и приговаривая): Спокойно Ипполит, спокойно! (перебирая в руках листы бумаги с изображением пирамиды и креста).

Надежда: Но, кажется всё. Я поверь, очень благодарна тебе за квартиру.

Ильич: Ещё бы! Столько меня уговаривала, чтобы я тебе её продал, переписал на тебя или на дочь, или продал хотя бы частично. А тут получила всю квартиру и бесплатно.

Надежда: А ты что хотел услышать? Что-то вроде, дорогой, моя благодарность столь высока и так глубока, что не знает границ. Не так ли?

Ильич: Нет, не так. Я в отличие от тебя оцениваю то или иное событие по совокупности факторов. Не по наличию там денег, или откуда не возьмись материального благополучия. А в нашем случае подаренной тебе, полностью принадлежащей мне квартиры. Мы же договаривались не о том, кому что будет принадлежать после формального развода, а как все сохранить в интересах семьи. Но, допустить, что получив желанное, ты тут же снимешь обручальное кольцо, и объявишь, что жить со мной не будешь, и уйдешь из дома. Хотя сама же клялась в обратном… Мне не хотелось в это верить.

Надежда: Ну, конечно, ты же у нас всегда был философом и материальные блага тебе были чужды.

Ильич: Да, я оцениваю поступки во взаимосвязи, и нравственная их стоимость для меня выше твоего мещанского подхода к жизни. Когда-то я сделал, наверное, неверный выбор, предложив тебе руку и сердце.

Надежда: Ишь ты! Не прошло и 20 лет, потянуло на откровения. Ну что, давай. Да, ты позвал меня замуж. Я согласилась, и то только с третьего раза. Но венчаться я тебе предложила, и ты согласился.

Ильич: Венчаться, да… Но, это уже скорее была дань моде того времени. Внутренних душевных порывов у меня тогда уже не было. Вернее, они стали затихать.

Надежда: От чего же так? Родилась дочка, начали жить отдельно, всё вроде бы было неплохо.

Ильич: Выбирать себе половину и спутника на всю жизнь надо не из снисхождения к человеку, не потому, что надо, подруги или друзья уже поженились, и не из материальных интересов. Особенно у женщин. Да и матери вам часто подсказывают — главное, чтобы парень тебя любил, а ни ты была влюблена. Тогда различные Блага от жизни сами придут, без особых усилий со стороны жен. Безнравственный и потребительский подход к мужьям. (Возникла непродолжительная пауза).

В счастливых семьях муж и жена дополняют друг друга. Не взаимоисключают, а энергетически, духовно и материально дополняют друг друга. У нас так с тобой не получилось. Я тебе это сейчас говорю, хотя давно понял, что мы слишком разные. Просто приказывал себе, пока дочь не вырастет и не начнёт на жизнь смотреть хотя бы немножко по-взрослому, я в семейные разборки и скандалы, которые ты вечно устраивала, не вступаю. Понимаешь ты это, я сам себе запретил выносить сор из избы, и не выяснять отношения при дочери после твоих сцен. Хотелось, и часто, но я всякий раз тебя сдерживал.

Надежда: Может и зря! Поругались бы, потом, как во многих семьях помирились. Глядишь и разногласий было бы меньше.

Ильич: Может и зря, но не хотел я вымученных театральных сцен и чувств. Да и матом при женщинах я не ругаюсь, стульев и телефонов в жён не бросаю, соков на голову не выливаю, как у некоторых. Это мой принцип.

Надежда: Это правда, принципы у тебя железобетонные, ни сдвинешь, хоть голышом пляши. За это я тебя уважаю и признательна, но словом, особенно во взгляде и тембром голоса ты можешь бумагу прожечь.

Ильич: Не знаю, хорошо это или нет, но Боженька дал мне такую возможность, но он же наложил ограничения на ее использование.

Надежда: Ты о чём?

Ильич: Знаешь же, что у меня с 17 лет повышенное давление, гипертония и постоянная головная боль. Я с ней живу, я с ней служил в армии, заканчивал институт, создавал семью, своими руками обустраивал квартиру и дачу. Те, у кого гипертония и головные боли, причем даже не связанные с изменением давления, знают о чём я говорю. Это постоянный и тяготеющий всю жизнь дискомфорт, но я не жаловался. Тогда причины заболевания врачи не нашли. Это сейчас болячек, наверное, море, а тогда молодой организм еще как-то помогал держаться и не жаловаться окружающим и близким. Вот я и не жалуюсь уже скоро 25 лет. Поэтому считаю, что боженька дал мне такое ограничение, и печать на всю мою жизнь. Для всех я обычный человек, по врачам не хожу, и спрос значит с меня максимальный. Так ты ко мне и относилась потребительски, невзирая ни на что.

Надежда: А что я могла? Я же не врач, и не вижу насквозь.

Ильич: Не нужно видеть насквозь, надо просто чувствовать человека, с которым ты живешь, тем более женщинам, которые, как принято считать, чувствуют лучше нас, мужиков.

Надежда: Ты мне предлагаешь снова подумать о нас?

Ильич: Нет, упаси бог! Ты наполнена чуждой для меня энергией.

Надежда: Ты как будто бы меня сейчас послал, или я ошибаюсь?

Ильич: Ну что ты, дорогая! У нас с тобой, как выяснилось, разные биоритмы. Мы часто бывали настроены на разные волны, поэтому не слышали друг друга. Ладно, не будем ворошить былое, ничего уже не изменишь. Столько мостов сожжено, что отстраивать их заново нет ни сил, ни желания…

Раздается видеозвонок Сергея, и он появляется на экране.

Сергей: Я дозвонился до Оксанки, она придёт. Палыч тоже предупреждён. Ты Галину позвал?

Ильич: Да, и Галина придёт. Жди нас к вечеру.

Сергей: О’кей, до встречи.

Надежда: Не успел развестись, уже по кампаниям начал ходить. Небось, соскучился по Ксюхе своей? Она теперь высоко летает, ни тебе чита. Бабник!

Ильич: Нет, но каково? Никому не рассказывал о своих школьных влюбленностях, но все вокруг все знают. Верно говорят, что знают двое, то знает свинья.

Надежда уходит из квартиры. Ильич остается один, берет фотографию любимой собаки.

Ильич: Вот лохматенький, остался я один. Не с кем даже поговорить. Когда ты был жив, мы с тобой 12 лет, столько прошли, столько повидали! Ты служил мне, или я тебе, верой и правдой, и никогда друг друга не предавали. Даже жена упрекала меня, что собак я люблю больше своих близких. Ну, а как же вас не любить? Вы же умеете дружить по-настоящему, понимать и принимать нас хозяев, такими, какими мы есть. Многие думают, что вы с хозяевами живете из-за еды и дома. Но, я то, знаю. Если потребуется, вы готовы с нами на голодовку, и терпеть любые неудобства. И не продадите. В отличие от людей (Вздыхая и задумавшись).

Знаешь пушистый, ведь ты у меня второй зверек в доме. Самый любимый, но второй. Первым был коккер-спаниель. Я как-то подсчитал, что суммарно за 22 года жизни с вами, прошел более 22000 км. Да, да! В среднем по 3 км в день. Между прочим, это 4 расстояния от Москвы до Лиссабона, до Антлантического океана. Я, можно сказать, с вами дважды брал Берлин! Туда и обратно, пешком, и без всяких воинских эшелонов.

Но, пару раз лопоухий ты мой, я здорово за тебя поволновался. Помнишь, на даче? Первый раз, когда тебе было пару годиков. Мы пошли на нижний участок, неогороженный. Я сначало косил траву, а потом полез на дерево за грушами, урожай собирать. Ты, как всегда, лежал в тенечке под деревом. А тут я спустился, тебя нет. Думаю, ладно, заждался меня, запарился и сам пошел к даче. Прихожу, а тебя нет. Я назад, по деревне прошелся, нет нигде. Что думать, где ты? Что с тобой? Всякие мысли в голову полезли. А дело было уже вечером, темнота. Потеряться ты не мог, ближайшую округу мы с тобой изучили. Ну, что? Открыл калитку, сел на ступеньки, и жду. И тут появляешься, неспешным ходом, весь мокрый. Мордочку опустил. Знаешь, что ругаться буду. Потом принюхался, а ты, речкой пахнешь. Это, пока я на дереве сидел, ты сбегал искупаться. Ай, проказник. Ну, как можно ругаться за это?

А второй раз, за несколько месяцев до твоей смерти. Мы шли с дачи на электричку, и за неколько сот метров до станции, ты просто лег в траву, и не мог идти. Отказали лапы. И жара была под 30 градусов. Тогда я взял тебя на руки, 30 килограммового такого, и донес до поезда. За секунды до отправления последней в тот день электрички. Просто машинист видел нас, и оказался добрым человеком. Спасибо ему!

Звучит первый фрагмент мелодии «Самолет»

Сцена 2

Помещение охранника при храме. Сторож говорит по телефону

Охранник: Ты жива ещё моя старушка? Стихи Есенина читала, а чего тогда хнычешь? Сколько лет живёт со мной, а до сих пор не понимаешь поэтического слова. Ладно! Ты меня сегодня к ужину не жди. Попросили остаться на дежурство, еще одну ночь. Еду не приноси. Не понравилась она мне, уже осточертело.

Отец Дмитрий (входя в помещение): Тихон Васильевич, это вы про что?

Охранник: Нет, нет это моя скво, в смысле жена моя.

Отец Дмитрий: Я догадался. Ещё не забыл, как зовут жен у американских индейцев.

Охранник: Так вот, моя жена хотела проявить неслыханную заботу и принести мне на дежурство что-нибудь поесть. Я говорю: Ну что ты, дорогая, будешь костями греметь. Меня молодежь покормит.

Отец Дмитрий: Это вы про встречу одноклассников вечером? Да, я не против. Это ведь и мои школьные друзья. А вообще, я всегда поражался вашему общению с супругой. Но, зная вас столько лет, понимаю, что на все ваши остроты нельзя обижаться. Передавайте Тамаре Николаевне вашей привет, и наилучшие пожелания (выходя из помещения).

Охранник: Слышала любовь моя? Какая молодежь то? Я решил сегодня тебе изменить. Кому я нужен, спрашиваешь? Да, хотя бы Галине (входит Галина и выбегая обратилась к охраннику).

Галина: Я ключи возьму, не переживайте, мы тихонечко посидим. Вы к нам тоже присоединяйтесь, Тихон Васильевич!

Охранник: Хорошо, спасибо Галочка! Слышала, любовь моя, Ладно, не вздыхай. Одноклассники сегодня собираются. Не беспокойся, все будет нормально. Пока, целую.

Галина (повернувшись): Василич! Я вижу, что дома на пенсии сидеть не охото?

Охранник: Просил, и не раз. Отпустите говорю, Христа ради, у речки посидеть с удочкой, с внуками почаще видеться, да бабке помочь на даче. Не отпускают. Как мы без вас, Тихон Васильевич? Не управимся, ведь. Берут, понимаешь, за живое. Для военного человека, пусть и бывшего, чувство долга и чести, понятия святые.