Бесплатный фрагмент - Тёмные времена души

Предисловие

Дорогие читатели! Чтобы быть ближе к вам, а также приоткрыть немного дверку к личному, тем переживаниям и жизненным обстоятельствам, что произошли в моей жизни во время написания этой книги. Кто может написать лучше о себе, чем сам автор? Конечно, пиар и самореклама не имеют ничего общего с этим, тут надо иметь определённые качества характера. Вторую книгу трилогии «Тёмные времена души» я начала писать в начале 2022 года. Ещё до написания первой книги название для второй мне было известно, а именно это «Жатва». По ощущениям книга должна была быть тяжёлой и, определённо, разрушительной. С самого начала написания этой книги в моей жизни начали происходить странные перемены (будто бы раньше я жила иначе), эту фразу надо воспринимать с улыбкой, потому как я не тот человек, который живёт серой и однообразной жизнью, лишённой глубокой палитры эмоций, экшена и действующих лиц. Как мне казалось, моя семейная жизнь была вполне счастливая, конечно, присутствовали трудности, наверное, как и у всех. А на публику, там мы вообще создавали впечатление идеальной пары. Некоторые из моих подруг, не посвящённые в подробности моей семейной жизни, так и вообще говорили: «Удачно вышла замуж». Как оказалось, всё совсем не так. И с началом специальной военной операции между Россией и Украиной мой уже бывший муж серьёзно оскотинился на мою Родину, а больше всего ему нагадил, конечно же, президент страны. Для меня эта ситуация оказалась полнейшей неожиданностью. Тем более что к Украине он, как бывший гражданин Грузии, не имел никакого отношения. Как оказалось, граждане бывших советских республик насквозь пропитаны ненавистью ко всему русскому, и так было всегда, может, не в такой махровой форме. Я себе задавала неоднократно подобные вопросы: «При чём здесь я? Как связана я с политикой и уж тем более с принятием каких-либо политических решений? И зачем смешивать семью и вот это всё? И как вдруг так неожиданно моё место рождения, в России, вдруг стало проблемой? Которой не было и пять, и семь лет тому назад».

Ответов на эти вопросы нет и никогда не будет. На меня бесконечным потоком лилось всё гадкое и мерзкое, что хоть как-то можно связать с русским. Можно, конечно, не верить в карму и подобные глупости, но кто-то оказался физически на передовой, а я, хоть и в другой стране очень давно, стала огребать по той же причине, только без автомата в руках. Я оказалась виновной в том, что родилась в России, что не отказалась от гражданства этой страны и что люто не ненавидела родину, как, по его мнению, должна была.

Если бы вы только знали, насколько я вне политики. У меня дома никогда не было телевизора, я не слежу за событиями в мире, не смотрю ничего с голубых экранов. ВООБЩЕ. Интересующую меня информацию я получаю из интернета и из книг. Мне сложно засрать голову тем, что мне не надо. И если бы не наступил 2020 год с его фейковой пандемией, я бы даже не знала, где в интернете искать новости.

Многие вещи со временем забываются, история переписывается и искажается. Поэтому напишу немного о том, что изменилось в мире (для истории и для потомков).

Очевидные изменения в обществе произошли ещё в 2020 году, с наступлением пандемии. Кто-то поверил в это, кто-то нет. Именно с этого момента мир разделился пополам: на дико перепуганных и на здравомыслящий людей. Первый месяц этого мероприятия лично мне было очень интересно наблюдать за всем происходящим. «Когда же мы, наконец, все сдохнем?!». Как бы нас ни запугивали, ни разу в моей голове не закралось сомнение в правильности моего выбора и «нормальности» всего происходящего вокруг. Я категорически была против стать «подопытным кроликом» или «лабораторной крысой». Я против экспериментов над людьми. Хотя, не будем отрицать, что в нашем мире полно тех, кто годится лишь для анализов, но это уже осознанный выбор каждого и уровень невежества, в котором пребывает конкретно взятый индивид. Наша семья на тот момент уцелела, несмотря на дикий прессинг недальновидной «родни». Они даже умудрились испортить день рождения моего сына криками, «как мы, непривитые, разносим заразу и заражаем всех вокруг».

2022–2023 годы подтвердили причастность «модных процедур» к инвалидности, избыточной смертности среди населения от тромбов, проблем с сердцем, а именно миокардитов, аутоиммунных заболеваний.

И в чём мы были не правы? Всё вышло ровно так, как говорили и думали люди с критическим мышлением, не поддавшиеся под массовый психоз. Эти люди стали изгоями общества за правду, за мнение, за свободу собственного выбора.

Истерика пандемии сошла на нет.

На помощь, держать людей в страхе, пришла военная операция. И тут общество не подвело, ровно на два лагеря, ну и часть перепуганных неопределившихся. Было ли это неожиданностью? Вовсе нет, ожидаемо. Другое дело, когда у меня есть родные в России, в том числе в Крыму, и родные в Херсоне и Киеве. Как здесь будет не болеть сердце за них и не разрываться от горя?

И тут, после череды смертей в моём близком окружении, о чём я писала ранее, я находилась в уязвимом состоянии. В это время началась «война» и в моём доме.

Я планировала закончить книгу ещё по осени, но бесконечные издевательства, скандалы, угрозы расправой (отправить меня Путину по кускам, расчленённой, или случайно сломать шею, выкинув из окна). Была масса всего «экзотического». А как он радовался и пребывал в экстазе, когда взорвали Крымский мост, а когда в Крыму (в Джанкое) взорвался склад с боеприпасами в трёхстах метрах от дома моих близких родственников. Отсюда и «сумасшедшие глаза» из книги, они абсолютно реальны. Кроме интернет-пропаганды, добавились и наркотики, что поставило окончательную точку. Дошло дело и до физического насилия в отношении ребёнка, а затем уже и меня. Новый год мы провели, двенадцать часов подряд пребывая в полиции. Ни полиция, ни суды не решили проблемы. Посольство России отказало мне в помощи, так как сын не гражданин России, а вступаться за иностранца… (нахер надо). Мой сын закрыт тут, запрет на выезд из страны, а вместе с ним и я. На этом история только начинается. Так, от безысходности происходящего мы с сыном оказались в убежище для женщин, переживших насилие в семье. Это оказалось закрытое религиозное заведение. Конечно, религии в нём в том понимании, как святость и молитва (иудейская), там не было. А вот издевательств хоть отбавляй, а вместо понимающих людей «тюремные надзиратели». Но эта отдельная тема, достойная отдельной книги. И однажды я её напишу, о жизни в Израиле и обо всём том, о чём не принято тут говорить вслух.

Более семи месяцев я была не в состоянии заниматься книгой, а вот когда в мае и июне я захотела закончить работу над книгой, начался кошмар. Происходили драки и скандалы в том месте, где мы жили, люди бесновались, и это было страшно. Не давали писать.

Пережив все эти трудности, лишения, издевательства, книга была окончена. В июне месяце я официально развелась, и рабанут (религиозный суд Израиля) не стал препятствовать этому.

Как только была поставлена последняя точка в книге, я с лёгкостью получила денежную помощь от благотворительных организаций, которые странным образом не могла получить ранее. Я с лёгкостью переехала в религиозный район Иерусалима, в частный дом с садом и бассейном, с хвойным лесом рядом. Всё, как мне мечталось. Лучшего места я себе и не могла представить.

Впереди меня ещё ждут долгие месяцы издевательств и обвинений, сейчас это кража ребёнка. Суды начинаются в сентябре. Сын не имеет права ходить в детский сад и получать обязательное образование, так причудилось папашке. Хотелки такие. Психопаты — они не договороспособные, мстительные и «собственную вещь» не выпустят из рук.

Что же мне остаётся?

Прокачать себя до уровня Воина Света, возродиться из пепла, как птица Феникс, и написать об этом в следующей книге, которая уже будет светлой и заряженной силой.

Тёмные времена души. Жатва

Жатва — осенний сбор урожая. Время, когда пожинаешь плоды своего труда или лени. Хороший период, уже не лето, но ещё и не зима… Уже нет зноя, но ещё и не пришли холода, бабье лето, сухое и солнечное… Золотая осень! Но что-то в этом слове мне слышится зловещее…

Имя мне Вериар. Вот она, снова осень. Прошёл почти год с того момента, когда я посетил с дедом Карелию и вся моя жизнь совершенно изменилась. Ничего не осталось от моего прошлого. Скоро год, как не стало деда… Это время тяжёлых потрясений в моей жизни, смертей в близком окружении, смертей, которые я видел лично, был немым свидетелем чужой кончины, а также краха моего старого мира. Мой мир рухнул в одночасье вместе с моими убеждениями, стереотипами, навязанными обществом. Я сменил место проживания. Не то чтобы я искал новизны, просто так вышло. Сменилось и окружение, а затем и вовсе вынужденная изоляция от общества. В это время я много читал, изучал старинные манускрипты, усовершенствовал многие из полученных навыков. Но главным из этого периода я считаю принятие собственного дара, таланта, может, даже миссии. Это время глубоких раздумий, рефлексии, сомнений… Время поиска пути. Сейчас я живу в уединённом месте. Это внешне напоминает сторожевую башню. Старое каменное строение в виде башни, окна, выходящие только на одну сторону здания, именно в ту, где находится шумная река с порогами, прям под зданием. Эта речка отделяет башню от равнины, находящейся напротив моих окон. Место здесь странное, необычное… Время тут идёт по-другому. С той равнины приходят сильные дожди с грозами. Однажды я видел северное сияние, пришедшее именно оттуда, хотя в средней полосе… Всё это находится на территории старого монастыря. В моей башне полно старых книг по магии и колдовству, чернокнижию и всему, что связано с оккультными науками. Вот такое вот удивительное соседство. Несколько месяцев изоляции не прошли даром для меня, но время изоляции подходит к концу, и очень скоро на сцене появятся новые люди, и вот тогда произойдёт именно то, ради чего это всё и затевалось.

Иван Карлович

Тёплый осенний питерский денёк. С шумной, оживлённой улицы в тёмную арку среди домов свернул дедок в коричневом плаще и шляпе. Медленной, шаркающей походкой, но вполне уверенной, он подошёл к закрытым кованым воротам и открыл их собственным ключом. Он шёл прямо, пройдя совсем немного, он очутился в чудном дворике с красивыми коваными лавочками, фонарями под старину, небольшой аллеей стриженых кустов и клумбами для цветов. Какой это был контраст, всего каких-то несколько десятков метров отделяло это тихое, спокойное место от шумного и многолюдного города. Этот дворик в городе со всех сторон был окружён домами, даже машины сюда не въезжали, что и создавало тишину и ощущение совсем другого города. Старичок присел на лавочку прям напротив дома, где по стенам первых двух этажей расползался зелёный плющ. Окна второго этажа с эркером и ещё одно рядом были его жилищем уже много лет, почти с рождения. Это была восьмикомнатная квартира, когда-то принадлежавшая его семье, но ему достались две комнаты, в которых он проживал с бабушкой. Остальные же комнаты были отданы рабочим завода. Так из прекрасной и богатой квартиры она превратилась в коммуналку с очень разношёрстными жильцами.

Дуновением ветерка сорвало жёлтый осенний лист и закружило очень медленно в воздухе. Всё это было как в замедленной съёмке. Иван Карлович, так зовут старичка, что сидит на лавке напротив дома, заметил этот жёлтый лист, и в голове его заиграла чудная музыка, пальцы забегали в воздухе, как на фортепиано, захотелось это записать в нотах на бумаге. Иван Карлович был гениальным пианистом и не менее талантливым музыкальным педагогом. Музыку он не писал, было пару раз в жизни, когда он видел и слышал новую, не известную ему, а может, даже миру, музыку. Она приходила из другого мира, так ему показалось. И оба эти раза его слишком напугали, после были очень неприятные события в жизни. А листок всё кружило и кружило в воздухе, пока он медленно не приземлился в кучку опавшей осенней листвы.

«Какая необычно тёплая и сухая осень. Даже солнце ещё греет, — подумал про себя Иван Карлович. Он поднял голову на собственные окна. — Завтра годовщина смерти бабушки… Сорок лет уже прошло. Интересно, что бы она сказала, увидев меня сейчас? Старый никому не нужный старикан. Нечем гордиться, да и нечем хвалиться! Нет, она бы никогда такого не сказала, даже если бы я был самым ненужным и самым бездарным человеком в мире», — так размышлял вслух Иван Карлович. Елена Петровна, бабушка Ивана Карловича, была самым дорогим для него человеком, а он для неё смыслом жизни и отдушиной. Бабушка говорила: «Чтобы вырастить достойного человека, надо положить на это всю свою жизнь». Это были не просто слова. Елена Петровна одна воспитывала Ванечку и положила на это всю свою жизнь. Её жизненный путь был выложен галькой и битым стеклом, то и дело оставлявшим раны и кровавые порезы.

Елена Петровна была из богатой семьи. Квартира, что превратилась в коммуналку, принадлежала её семье. Её вместе с родителями отправили в ссылку в Тобольск. По возвращении от квартиры остались две комнаты, а ценные вещи конфисковали, что-то разграбили. Мало приятного, времена такие. Но главные потери были впереди. Погиб муж и сын. Она одна осталась с маленькой дочерью. Аллочка, мама Ивана Карловича, росла красавицей и умницей, но угораздило её влюбиться без памяти в самого настоящего «авантюриста и проходимца», так бы сказала Елена Петровна, в выражениях она не стеснялась. Звали этого проходимца Карл Леопольдович, любитель карточных игр, подпольных заведений, не прочь выпить и покутить. Он, конечно, был хорош собой и красноречив, вот Аллочка и потеряла голову от любви. Елена Петровна говорила так: «Ой, ты, девка, дура! Добром это всё не закончится!» И ведь материнское сердце не обманешь, так и вышло. «Проходимец» организовал подпольное казино. Ванечке тогда было почти три, он всё больше жил с бабушкой. В один из вечеров в этом подпольном заведении на квартире случилась пьяная поножовщина. Аллочка тогда погибла, а «проходимца» не стало спустя полгода, нашли убитым.

Так Ванечка стал сиротой, а на плечи Елена Петровны легла ответственность за внука, её единственную кровиночку. Елена Петровна очень рано разглядела музыкальный талант у внука и направила его на этот путь. Было музыкальное училище, далее консерватория по классу фортепиано. Иван Карлович играл в филармонии, преподавал в музыкальной школе, кстати, детишки его очень любили. Но своих он так и не нажил, не сложилась у него личная жизнь. А сейчас он уже давно на пенсии, с концертами завязал, преподавательскую деятельность оставил, но случаются же в жизни нелепые повороты судьбы, вот и у Ивана Карловича так вышло. Он работает ночным сторожем в обсерватории. Есть у него с юности такое хобби, астрономия, а следом и астрология. Скажете, глупость, а он счастлив, как никогда.

Иван Карлович сидел на лавочке, разглядывал окна дома, в котором проживал всю жизнь, принюхивался к запахам осени на улице, старался запомнить осеннюю опавшую листву под его ногами. Второй день он был сам не свой. Его разъедала грусть и тоска, чувство некой неопределённости, что-то тревожило его, но понять, что не так, он не мог. Если бы он был на чужбине, то сказал бы, что это ностальгия, но он тут, в родном городе, в знакомых с детства местах. Этот с виду невзрачный старичок невысокого роста, худой, с заострёнными чертами лица был невероятно талантлив, тонкой душевной организации, он мог чувствовать и ощущать сильнее многих других, и есть в кого. Иван Карлович встал с лавочки и неспешно отправился домой. Он вошёл в парадную, остановился у окна лестничного пролёта. Вид из окна сегодня казался ему несколько другим. Он поднимался на второй этаж, считая каждую пройдённую ступеньку, будто прощаясь с этими местами навсегда. Дверь квартиры открылась. Тёмный длинный коридор, захламлённый соседскими вещами. Чуть пройдя прямо и направо, была дверь его комнаты. «Как обидно, ведь когда-то эта квартира принадлежала его родне, прадеду и прабабушке, целиком, затем бабушке, но не долго. И вот я, четвёртое поколение, тут, в этом историческом здании, памятнике архитектуры, крадусь, как мышь, к собственной норе, среди хлама и грязи». Войдя в комнату, попадаешь совсем в другой мир из этого коммунального ада. Иван Карлович не то чтобы был ленив или грешил отсутствием фантазии, просто ему хотелось сохранить квартиру в том виде, в котором она была при жизни Елены Петровны, а она обладала отменным вкусом и любовью к прекрасному. В комнате был старинный камин в рабочем состоянии, на потолках оригинальная лепнина, немного реставрированная, на полу дубовый паркет «доисторических времён», который Ивану Карловичу вышел в кругленькую сумму, чтобы его сохранить почти что в первозданном виде. Возле окон эркера стоял круглый стол и стулья, когда-то Елена Петровна за этим столом проводила спиритические сеансы. Ванечка тогда ещё был совсем маленький, он верил в то, что с бабушкой общается её муж, сын, её дочь, то есть его мама. Но с возрастом решил, что бабушка это делает для того, чтобы не сойти с ума от горя, некая психологическая защита, как бы сейчас заумно сказали психологи. Иногда она и раскладывала старинные карты, когда её совсем с головой накрывала тревога и беспокойство, и, сказать честно, предсказания Елены Петровны с регулярностью сбывались, была ли это случайность, сложно сказать. С левой стороны комнаты был большой книжный шкаф, там была в основном классическая литература, но было и несколько книг, вызывающих особый интерес юного Ивана Карловича. Книги были старинные, ещё с ятями, с чуть пожелтевшими страницами, в которых давались трактовки снов. Особое внимание привлекали старинные то ли рукописи, то ли черновики, собранные в книги по астрологии. Тут-то и зародилась любовь Ванечки к астрологии, планетам и звёздам. По другую сторону комнаты стояло фортепиано, немецкий антиквариат. Каким-то чудом Елене Петровне удалось его заполучить, но внук её должен был играть на достойном инструменте. Реставрация этого инструмента тоже стоила сил и немалых вложений. Соседи, конечно, не были в восторге от фортепианных концертов, но удалось найти выход из ситуации. Как только соседи устраивали очередную ругань с битьём посуды и последующей истерикой, Иван Карлович, как истинный джентльмен, садился за инструмент и исполнял Шнитке или что-то схожее, будоражащее психику, и, о чудо, ругань прекращалась. Всё же музыка обладает целительными свойствами! Из этой комнаты с эркером был вход в другую комнату, сейчас это была спальня Ивана Карловича. Она, кстати, тоже не претерпела сильных изменений, разве что телевизор. Иван Карлович считал, что телевизор и тот мусор, что время от времени оттуда льётся, вроде новостей, будет осквернять книги, ноты и фортепиано, и не место ему там. Ему удалось сохранить аутентичность тех времён в его комнатах, чего нельзя сказать об общественных местах этой коммуналки. Иван Карлович отправился на кухню сделать себе чаю. В коридоре стоял запах только что приготовленного борща. В кухне его встретила приветливая соседка Раечка, повар заводской столовой. Она и выглядела как с заводской столовой — крупная женщина, не просто пышных, а даже огромных форм, всё чаще в головном уборе, то в чепце, то в платке, одетом вроде банданы, всегда с красными щеками и довольной улыбкой. Вот про такую и можно сказать «коня на ходу остановит и рельсы и шпалы кладёт». Бой-баба, одним словом. Но было в ней и прекрасное: жизнелюбие и забота об окружающих, уж очень она хотела весь мир накормить. Был у неё и мужичок, хиленький такой, щупленький, но она за него горой.

— Ванечка, приготовила сегодня борщ, вот только с огня, присаживайся, обедать будем, — наливая борщ по тарелкам, Раечка приглашала за стол.

— А запах, Раечка, какой запах! Ты же знаешь, мне неудобно вот так… — отвечал ей Иван Карлович.

— Ваня, ну ты меня не объешь! Садись, я уже налила. Давай с чесночком, со сметанкой! Может, случилось чего? Лица на тебе нет, бледный, растерянный какой-то, — продолжала Раечка, доставая сметану из холодильника.

— Ну, раз налила уже, не откажусь. Не знаю, Рая, что-то мне не по себе второй день… Бабушку вспоминаю, завтра годовщина… — поникшим голосом отвечал Иван Карлович.

— Садись. Давай помянем, у меня припрятана бутылочка, привезла от сестры из деревни. Натурпродукт, никакой химии и похмелья. Мы по пару рюмочек выпьем и покушаем, полегчает, Ваня, — Рая положила руку на плечо Ивану Карловичу и одним движением руки усадила его за стол.

Кухня была ничем не примечательна, классическая коммуналка, потрескавшиеся потолки, покрашенные водоэмульсионкой, остальное тёмно-зелёной краской, чуть закопчённые потолки, совсем уже дырявый линолеум на полу. Стоял тут и обеденный стол, только пользовались им крайне редко, вроде того, как сейчас, махнуть с соседом по рюмочке, закусить и разойтись. «С соседями и правда повезло, — иногда себя уговаривал Иван Карлович, — ведь могло быть и хуже».

Раечка достала из шкафа маленькие гранёные рюмочки. Разлила домашнего самогона, и они выпили по одной, помянув добрым словом старушку. Так они выпили ещё по одной и, отобедав с добавкой борща, решили заняться каждый своим делом. Рая взялась мыть посуду, а Иван Карлович отправился к себе. Выходя из кухни, ему послышалось тихое бормотание Раи: «Какой мужик пропадает, вот была бы я свободна, серьёзно бы взялась за него». А затем Рая закричала в полный голос: «Вот если бы не Петя, взялась бы я за тебя! Слышишь! Откормила бы и обогрела!» А затем продолжила уже шёпотом: «Ну, совсем мужик стоптался… Жалко его, ведь никого нет…»

Иван Карлович вышел в тёмный коридор, сделал пару шагов вперёд, в темноту. Прямо перед ним пространство слегка поплыло. Правой ногой он шагнул вперёд. Нога исчезла, а следом за ногой исчезло всё тело, как если бы он вошёл в невидимую дверь чужого мира. Остался лишь тёмный коридор и тишина. А на кухне Рая продолжала мыть тарелки, ничего не замечая.

Софья

Софья всегда была обидчивой, злопамятной и время от времени агрессивной. Ей не нравилось всё вокруг, то сильно жарко, то сильно холодно, то всё очень хорошо, а то наоборот. Природа, погода, люди вокруг, место жительства и обстановка, в которой она находилась, ей не нравились, она их ненавидела. Может, это, действительно, было не её место. Бывает такое. Вот человек вырвется из своей клетки, как в другой мир попал, сменив место жительства. И жизнь потекла совсем в другое русло. Но бывает, что и это не помогает, ведь человек просто не умеет радоваться жизни. Его куда ни отправь, всё тот же перекрёсток с указателями: «днище», «кладбище», «гавнище». Куда ни пойди на нём, везде вляпаешься.

Вот и наша героиня была свято убеждена, что надо бежать с этого мрачного места. Она жила в маленьком посёлочке в Нижегородской области. В свои двадцать пять она жила в доме родителей, которые её очень любили. Имела образование бухгалтера, но работала кассиром в продуктовом супермаркете уже не первый год. Выбора здесь особо не было, так что ходила она на работу в этот чёртов супермаркет и тихо его ненавидела, но, когда сосуд тишины переполнялся, вся эта злость и ненависть вытекали наружу, отравляя жизнь окружающим. Посмотрев на Софью, так сразу и не скажешь, что девица с таким тяжёлым характером. Она была самой типичной серой мышью, стройненькая, среднего роста, абсолютно не запоминающейся внешности, кроме её волос. Они были мышиного цвета с кучеряшками в виде пружинок. Можно не запоминать её бледного лица с голубыми глазами, но волосы бросались в глаза сразу. Она и не отличалась какими-то талантами, всё как у всех. Разве что один. Она с детства заприметила странную схожесть. Если она на кого-то обиделась или желала плохого, то вскоре это так и выходило. Обидел её соседский пацан, а уже через неделю с перевязанной рукой ходит, поломал он её, как и пожелала ему вслед Софья. Местные не сильно дружились с ней, а вот один паренёк давно уже к ней ездил из города. Звали его Евгений, был он менеджер крупной компании. Тоже ничего особенного в нём не было, но вот запал он на эту Софью. «Ну а на безрыбье и рак рыба», — думала Софья. Евгению предложили новое место в большом городе с очень хорошей зарплатой. Он обрадовал этим Софью и сделал ей предложение. Софья согласилась. И вот через два дня будет её свадьба. Сегодня же последний рабочий день в супермаркете. Софья хотела проспать, но, как назло, ей сегодня не спалось, она вскочила с кровати с первыми петухами. Время сегодня совсем не шло. Софья то и дело смотрела на часы и мечтала о своей будущей жизни там, где она точно будет счастлива. Они поженятся с Евгением, он увезёт её далеко-далеко от этого гадкого места. У них будет большая дружная семья и детишек пятеро или лучше шестеро. Они купят себе большой дом за городом, который наполнится жизнью и детским смехом. А главное, что она навсегда покинет этот чёртов магазин, это гиблое место, которое тянет с неё силы и молодость. И забыть как страшный сон эту кассу». Но администратор магазина, Ирина Викторовна, быстро вернула её назад, за кассу, опустив с небес на землю.

— Софья Андреевна, как-то шевелить надо руками! Очередь собралась, — затем администратор наклонилась поближе к Софье и почти на ухо ей сказала: — Чё уселась, как курица сидишь? Любовь вскружила голову? — и радостно заржала, не скрывая зависти.

Софью как окатило горячим кипятком, смолчать она уже не смогла.

— Говоришь, как курица? Ну так уволь меня!!! А нет, я же сама уволилась, по собственному желанию, и сегодня мой последний день! Дамы и господа, у нас есть отличный администратор, Ирина Викторовна, она радостно заменит курицу на её насесте! — и указала рукой на администратора, стоящую метрах в пяти от её кассы.

Софья покинула своё рабочее место. Сняла с себя жилетку, которая была частью рабочей формы, и выкинула в сторону. Она её называла «шедевром рукожопого кутюрье».

— Дарю, Ирина Викторовна! А нет, вам размеров на шесть надо больше. Какая досада! — проходя мимо, съязвила Софья, вспомнив все обиды от этой женщины.

Напоследок она повернулась назад и что было силы пожелала администраторше: «Чтоб ты себе всю рожу разбила!» — только не вслух, а чуть шёпотом и с визуальной картинкой результата. Не успела Софья покинуть торговый зал, как раздался громкий крик и шлепок об пол. Ирина Викторовна подскользнулась на ровном месте, прям рядом с кассой, и разбила себе нос и губу. Кровища закапала на кафель… Всё происходящее было на глазах обычных покупателей магазина, которые в оцепенении наблюдали эту картину. Кто-то стоял и не понимал, что происходит, кто-то поднимал администраторшу и помогал ей. Неприятная картина.

Софья выбежала из торгового зала, и слёзы хлынули у неё из глаз. Как ей было обидно, ведь она никому не сделала плохо, за что с ней так, в её последний день. За что с ней так перед её свадьбой? Так унизить перед односельчанами. Курицей назвать публично… Ведь теперь её тут так и будут называть. Она громко рыдала на складе среди мешков с картошкой. От потёкшей туши стало драть глаза. Она отправилась в туалет, к зеркалу. Вот она стоит возле раковины и промывает зарёванные глаза от туши чёрного цвета. Она вытерла лицо бумагой, красное и распухшее от слёз. Всё вокруг как-то изменилось, а зеркало стало отображением водной глади тёмного озера. В самом центре зеркала отображалась капля воды, падающая на водную гладь, и в разные стороны от неё расходились круги по воде. Такие же как, когда кидаешь камешек в воду. В самом центре этих кругов образовалась серого цвета воронка, которая быстро увеличивалась в размерах и уже была не в зеркале, а снаружи. Ещё секунду, и Софью затянуло в эту воронку. После неё лишь осталась скомканная бумага с остатками туши на ней.

Она так хотела семью и уехать подальше отсюда. Мечта должна была сбыться… Но что-то невидимое имело другие планы на неё.

Леонид

Вообще Леонид, но на работе Леонид Иванович, только на вы и с придыханием. Сейчас Леонид Иванович владелец самой крупной строительной компании во Владимире и области, а может, уже и за пределами. Ещё есть пара ресторанчиков, не особо прибыльных, но один из которых для «своих». Что такое для своих? Я вам объясню. Большую часть времени владелец проводит здесь. У него тут свой стол, который не занимать. Есть банкетный зал, в котором проходит большинство деловых встреч. Здесь каждый день одни и те же люди, они не посетители, в прямом понимании этого слова, они гости Леонида, его деловые партнёры и друзья, которые здесь обедают и заодно перетирают собственные дела. Так за обедом или ужином решаются деловые вопросы, подписываются деловые контракты, заключаются сделки. Ресторанчик этот не работает на публику, есть скромная вывеска, никакой раскрученной рекламы и пиара, только для своих. Сюда иногда подъезжают очень крутые тачки, кто их владельцы, можно только догадываться. Здесь неоднократно были замечены воры в законе, известные криминальные авторитеты, ныне успешные бизнесмены. Надо же то «честно заработанное в 90-х» конвертировать в нынешние реалии. И наш Леонид тоже парень не из простых. В 90-х он состоял в одной из известных ОПГ. Ему и посчастливилось отсидеть недолгий срок. А почему посчастливилось? Да потому, что, пока он мотал свой срок на зоне, всех оставшихся на свободе потихоньку перебили. Но это сейчас Леонид успешный бизнесмен, так было далеко не всегда, он прошёл свой персональный ад по дорожке к успеху. Это последние несколько лет были более или менее спокойными и размеренными, но его детство и молодость проходили как по лезвию ножа. Мать его воспитывала одна. Где был папаша, точно не известно, Леонид его не знал и почти не помнил, какие-то очень смутные и туманные воспоминания из детства. Мать крутилась в торговле. Деньги-то, вообще-то, водились в доме, и импортные вещи, и дефицитные товары были в наличии. Детство Леонида было весёлым, радостным и беззаботным. Лишь один день из жизни разделил всю его оставшуюся жизнь на до и после этого дня. Ему было десять, когда двое неизвестных в масках ворвались в квартиру. Мама его умерла сразу от нескольких ножевых ранений, не совместимых с жизнью. Ему жизнь сохранили, но убийство собственной матери у него на глазах нанесло ему тяжёлый удар по психике. Он почти два года не мог говорить, затем заикался. После трагедии был детский дом. Понимаете, что такое детский дом для домашнего, избалованного ребёнка? Это унизительная камера пыток в казённом доме. Даже когда он был на зоне, он вспоминал про жизнь в детском доме, так вот, тюрьма оказалась лучше. После трагедии он стал совсем другим человеком. Пока его не забрали социальные работники в детский дом, он проживал в своей квартире, где произошло убийство, совсем один. Соседи ему помогали как могли, в основном едой. Отца и родственников не удалось найти, так его определили в детский дом. Пока он был «на свободе», до интерната, целыми днями он проводил на кладбище, на свежей могиле матери. Однажды он задержался там уже до темноты и заснул прям на могиле. Наутро его там обнаружил сторож кладбища. В эту ночь что-то произошло с ним. Из доброго и светлого мальчика он превратился в агрессивное и злостное существо. Это ему и помогло выжить и не сломаться в интернате. Он мог теперь постоять за себя, и ответить на грубость, и сдачи дать. Будто он оброс железным панцирем. Далее был криминальный мир, состоящий из сходок, разборок и блатной фени. Тут он тоже прошёл тяжёлую школу жизни. В этот период у него сложилась некая концепция, основанная на понятиях, которые ему преподали вместе с уроками жизни. Так он стал жить по понятиям. Ему удалось жениться и обзавестись семьёй. Родилась дочь. Но вскоре лодка семейной жизни треснула. Жена, не выдержав деспотизма и тирании, ушла с ребёнком и подала на развод. Так Леонид стал снова свободным человеком. Больше узами брака он себя ни с кем не связывал.

В это утро всё не заладилось с самого начала. Ночью Леониду почти не спалось, мучили кошмары. Злость переполняла его до такой степени, что загорелась кофеварка, вовремя удалось потушить. Следом сорвало кран в кухне, пришлось перекрывать воду во всей квартире. Так он остался без душа, утреннего кофе и в паршивом настроении. Он быстро собрался и отправился в офис. Он иногда делал так, срывал свою злость на персонале. Благо, что это было нечасто. Он приехал в центр города на своём новеньком и дорогом внедорожнике. Леонид был видным и харизматичным и машину он себе выбирал под стать. Этот темноволосый хорошо сложенный мужчина умел произвести впечатление, как плохое, так и хорошее, притягивал взгляды окружающих, был в нём некий магнетизм, и внешность была запоминающейся. Чувствовалась в нём сила и уверенность. Люди более тонкой организации воспринимали его несколько иначе — «пробегал холодок по спине и появлялся животный страх в присутствии этого человека». Несмотря на внешнюю уверенность, так было не всегда, он сильно комплексовал из-за заикания после семейной трагедии, из-за того что детдомовец. Живя там, среди таких же сирот, как и он, он знал, что будущее их ждёт не самое лучшее, а скорее, худшее из худших, и он поклялся себе, что не пойдёт по той дорожке, как и многие детдомовцы, и, чего бы ему это ни стоило, выбьется в «люди». И вот сейчас, почти в пятьдесят, успешный бизнесмен всё ещё помнил о той клятве и всё ещё производил впечатление на окружающих: дорогими машинами, часами, именными вещами и другими статусными игрушками.

Леонид вышел из машины. Двухэтажное здание, стоящее прям перед ним, — это и было здание офиса его компании, занимающей два этажа. Перед зданием своя частная парковка. На входе вооружённый охранник. Всё выглядело очень солидно, как любил Леонид, с размахом. Леонид вошёл в здание, молча махнув охраннику головой. Увидав начальника, секретарша Маша уже неслась ему навстречу.

— Доброе утро, Леонид Иванович! Прекрасно выглядите! — с перепуганным видом произнесла Маша.

— Я всегда прекрасно выгляжу! — огрызнулся Леонид. — Какое к чёрту доброе утро? Очередной стрёмный день! Кофе мне, Маша! И всех собрать ко мне, всех, слышишь? Всех! Будем проверять, как вы работаете! — поднимаясь по лестнице на второй этаж в свой кабинет, раздавал он инструкции Маше, а Маша бежала за ним по лестнице, ловя каждое его слово.

Леонид вошёл в кабинет и прям перед носом секретарши захлопнул дверь. Но уже спустя минуту Маша стучалась в кабинет со свежеприготовленным кофе. С дрожащими руками и подкашивающимися ногами она неслась вниз по лестнице и собирала персонал к шефу. Увидав архитектора, она шепнула ему на ухо: «Снова рейд, волкодав явился, сегодня хуже обычного». Когда случались такие дни, а они случались нечасто, то кто-нибудь терял рабочее место, либо за «косяки», либо по «собственному желанию», доведённый до отчаяния.

Леонид стоял у окна и пил свой кофе в предвкушении грядущих увольнений, если повезёт. Из окна его кабинета хорошо просматривалась стоянка, а перед самым входом стояла его новая дорогущая машина. Непонятно откуда появился мальчишка и начал из баллончика рисовать прям на его машине. В ярости Леонид бросил чашку с кофе. «Куда эта тварь, охранник, смотрит? Ну, полетят сегодня головы!» — с этими словами он спешно покинул свой кабинет. Подбегая к охраннику на входе, он громко на него заорал: «Ты чё? Вообще берега попутал? Тебя тут что посадили, жопу просиживать?»

Охранник вылупил на него удивлённые глаза, но ничего не смог сказать от неожиданности. Леонид выскочил на улицу. Мальчишки возле машины уже не было и надписей краской тоже. Он обошёл несколько раз машину по кругу, ничего не изменилось. Он осмотрел соседние машины, тоже ни намёка на краску. Вернулся обратно к своему внедорожнику, и тут началось. У Леонида закружилась голова, всё пространство начало расплываться, он пытался удержаться на ногах, балансируя руками в воздухе. Предметы теряли чёткое очертание, что-то виделось как в сером тумане, что-то растекалось. Внезапно появилась серая воронка, доли секунды, и Леонид уже очутился внутри неё и исчез, исчезла и воронка, оставив после себя на асфальте слабенький дымок, который тоже очень быстро пропал.

Маша собрала в конференц-зале весь персонал офиса с детальными отчётами о проделанной работе. Люди в тревоге ожидали появление босса, но они его так и не дождались.

Охранник сказал: «Вышел из офиса и как сквозь землю провалился!»

А кто-то ответил: «Туда ему и дорога!»

Матильда

Матильда очень привлекательная девушка двадцати девяти лет. У неё крашеные яркие медного цвета волосы до пояса, карие выразительные глаза, стройная фигура. Вообще, истинный возраст её знает лишь паспорт. Внешность её очень обманчива. Ей никогда не дашь её возраст, моложе выглядит, и намного. Как-то покупала она в магазине бутылку вина, а у неё попросили паспорт, вот умора была. Хотя для кого-то это комплимент. Она создавала у окружающих ложные представления о себе. Многие думали, что она баловень судьбы. Но это первое впечатление было обманчиво, хотя ей льстило, что её так воспринимают люди. Она хотела быть совсем другим человеком, не с той, по её мнению, неудачной биографией. Она родилась в маленьком посёлочке, в котором довелось провести детство и юность. Ей никогда там не нравилось, и жила она лишь мыслью о том, что скоро вырастет и убежит как можно дальше отсюда в большой город, где никто её не знает. Ей не нравилось своё имя. Матильда звучит красиво! Но её никто так не называл, её звали Мотя, а сверстники и вовсе дразнили ещё хуже. Друзей особо не было, в коллективе не сильно принимали, да и среди парней мало кто обращал на неё внимание. Такой «гадкий утёнок», который превратился в «лебедя». Ситуация в семье была ещё хуже. Она была нелюбимым ребёнком в семье, все шишки сыпались на неё. Сестра то и дело ябедничала и наговаривала зря. Мать, что её не любила, постоянно наказывала и срывалась без повода. Что бы она ни делала, мать всё равно критиковала и обесценивала. В раннем детстве она регулярно стояла на коленках на горохе. Уже покинув родительский дом, она с ужасом вспоминала, как выковыривала горошины из маленьких детских коленок. Когда она была старше, мать не церемонилась и била до крови, просто у мамы в этот день было не очень хорошее настроение. В хорошее настроение домочадцы обходились просто скандалом. Жила эта девочка вот в такой вот семье. Было бы странно, если бы она не хотела убежать оттуда. Только эта мечта, что однажды она уедет далеко отсюда и заживёт совсем другой жизнью, давала ей надежду на светлое будущее. Так оно и получилось. Сначала она сбежала учиться в крупный город, а затем уже и в столицу. Родители её судьбой не интересовались и даже не знали, где она и как живёт. А жила Матильда очень даже неплохо, можно сказать, хорошо. Поначалу, конечно, приходилось и тарелки в ресторане носить, и на рынке зимой торговать, но со временем она поверила в собственные силы, и жизнь очень круто изменилась. Хобби превратилось в профессию.

В её тринадцатый день рождения она попала в реанимацию, через пару недель выписали домой, но врачи так и не поняли, что произошло. С того времени в её жизни появились карты. Девочка стала гадать. Матери это, конечно, не нравилось, и это был очередной повод для побоев. Но Матильду это не останавливало. Она продолжала изучать карты, а следом магию, нумерологию, астрологию и всё, что она могла найти в то время. Живя в столице, поначалу она гадала подружкам и имела популярность. Затем стали появляться желающие погадать на коммерческой основе. Были и такие, кому были интересны услуги другого рода: привороты, порчи, егильеты, ну и снятие всего этого. У Матильды была и практика, приобретённая ранее. Вот говорят: «Когда готов ученик, найдётся и учитель». Так вот, у Матильды учителя не было, но было сильное желание освоить эту науку, и информация приходила любыми способами. Были книги от друзей, ритуалы, рекомендации, магические сообщества, где появились единомышленники. Скоро она и это переросла и уже шла своим колдовским путём. Для неё было важно стать кем-то, доказать себе. Вот только личная жизнь не складывалась. Ухажёры как неожиданно появлялись, так и неожиданно исчезали в никуда. Но она не сильно печалилась этому, ведь образец семьи, что она видела с детства, у неё практически отбил всё желание вступать в отношения и тем более заводить семью. У Матильды были подозрения на тему личной жизни, не всё тут так чисто, и дело вовсе не в её родительской семье, что плохой образец для подражания. Дело вовсе в другом. Лет в семнадцать ей очень хотелось разбогатеть, оно и ясно, ведь материальной поддержки от семьи не было. Она училась и по вечерам уже работала. Конечно, в таком возрасте мало куда возьмут, ну а если и берут, то за сущие копейки, и на эти копейки ей приходилось выживать, экономить на еде, иногда не кушать. А как же косметика? А как же нарядные платья? Любая девочка этого хочет. Однажды приятель, что разделял её интересы к магии и всему неизведанному, поделился с ней одним, на первый взгляд, простеньким ритуалом на деньги. Она переписала на листочек всё как было и решила во что бы то ни стало его провести, чем быстрее, тем лучше. Вроде всё просто. Необходимо было иметь большую свечу, которую натереть маслом с базиликом. Вокруг свечи выложить круг из монет, чтоб они плотно замыкали круг. Зажечь свечу и читать несложный заговор, а по окончании монеты собрать в банку и спрятать подальше от любопытных глаз, а свече догореть до конца. Матильда выбрала день, когда сможет быть одна и никто ей не помешает. На последние копейки купила свечу и приправу базилика, одну пачку намазать свечу, а вторую окурить базиликом помещение.

Настал день, что покровительствует денежным делам, и час. Растущая луна. Лучше время и не придумать, всё согласно таблице магического старинного манускрипта. Матильда распустила волосы, разделась догола. В комнате она была одна, никто не мог ей помешать. Она разожгла базилик и стала ходить с ним по комнате, окуривая каждый уголок. Затем зажгла свечу и разложила монеты, всё как было написано на листке бумаги. Настало время заговора. На бумажке было указано читать заговор семь раз, но Матильда упустила этот момент и читала уже давно, совсем сбившись со счёта, уже не загибая пальцы. В какой-то момент комната изменилась, изменилась и Матильда, изменилось и её сознание, изменился мир вокруг. Она оказалась совсем в другом месте. На троне она увидела его, того, что копытами землю топчет. Он назвал Матильде своё имя и назвал её своей женой. Дальше был шумный праздник, больше похожий на оргию, в которой она участвовала, и ей это всё очень нравилось. Покровитель её никуда от себя не отпускал и наслаждался ею. В какой-то момент она очнулась в комнате на полу. Всё было как прежде, горела свеча и лежали монеты. В груди резко что-то кольнуло, и она уже совсем вернулась в настоящее. Как и было сказано в её писанине на листке бумаги, свеча догорела, монеты она собрала в банку и спрятала в шкаф. На этом ритуал был завершён. Она всё сделала и забыла. Тем временем жизнь быстро менялась, и уже спустя год она ходила в дорогой собственной шубе, покупала красивые сапоги на высоком каблуке, меняла сумочки… С тех пор она часто ощущала чьё-то присутствие рядом, а мужчины стали её сторониться, а те, что были похрабрее и знакомились, после первого свидания бесследно исчезали.

Спустя десять лет после того ритуала с банкой однажды она как-то неосторожно проболталась об имени своего покровителя. Человек, что называл себя «магом и колдуном», обалдел от услышанного имени. Это был один из демонов высшего эшелона, так было написано в колдовской книге, попавшей ему в руки случайно и ненадолго. Матильда была совсем не простой девушкой, и чёрная магия давалась ей с завидной лёгкостью. Единственное, что она точно не знала, так это были ли у неё в роду представители колдовского ремесла. «Друзья по разуму», так она называла практикующих магов, с которыми она была знакома, в один голос утверждали, что такие задатки могут лишь передать по крови, по роду. Ну, может и так…

Этот день у Матильды начинался совсем не плохо. Она проснулась к обеду в хорошем настроении. Чувствовалось, что выспалась. Хотелось нежиться в кровати и потягиваться, переворачиваться с бока на бок. Заприметив проснувшуюся хозяйку, «волосатое чудовище» скакануло на кровать. Это был персидский кот Матильды по имени Персик. Он был серого цвета и очень пушистый, добродушный и ласковый. Матильда погладила мурлыкающего питомца. День начинался необычайно приятно. Она пила свой чай, гладила кота и настраивалась на работу. Сегодня у неё по записи были люди. Она жила в небольшой квартирке, в которой и работала, принимала посетителей. Квартира была самая обычная, ничего особого тут не было. Никакого антуража вроде магического шара, пентаграмм, черепов, разнообразия магической атрибутики. Матильда тоже выглядела вполне обычной девушкой, никаких перстней на каждом пальце, амулетов, магических балахонов, театрального грима на лице, намекающего, что она вот-вот вернулась из потустороннего мира. По записи приходили самые обычные люди с самыми обычными проблемами. У кого-то сложный период в жизни и хотелось бы заглянуть в будущее, узнать, когда же настанет светлая полоса. У кого-то загулял муж и хочется вернуть его обратно. Матильда что-то делала на кладбище, и муж клиентки как миленький топал обратно домой от разлучницы. Кому-то хотелось мести, и она её совершала. У каждого приходящего сюда была своя история. В основном люди к ней приходили по рекомендации, сарафанное радио работало безотказно. Хорошо выполненная работа или сбывшиеся прогнозы работали лучше любой рекламы. Сегодня первая была у неё очень важная дама, настолько важная, что с водителем и двумя охранниками. Она уже у неё была дважды, гадала. Матильда ещё никогда и ни у кого не видела таких карт, как у мужа этой дамы. Такая удача в бизнесе и настолько огромные деньги. Всё нагаданное ранее сбылось, и всё сказанное оказалось правдой. Сегодня дама была по более важному делу, наказать обидчика дочери. Всё что угодно, вплоть до физического устранения, а лучше, чтоб жил и мучился. Дама вытащила из сумочки ранее оговорённую сумму, незначительную для неё, но приличную для Матильды. Стопка кутюр лежала на столе возле стены. Персик очень любил присутствовать в такие моменты, особенно полежать на картах. В этот раз он улёгся на стопку купюр и аккуратненько, почти незаметно скидывал лапой деньги в щёлочку между столом и стеной. Клиентка вовремя заметила неладное. Они вместе отодвинули стол с котом, лежащим на нём, и обнаружили недостающие купюры. Посмеялись хитрости кота и обговорили примерные сроки и результат. Следующие к Матильде пришли две подружки, женщины за сорок, погадать. Ну а напоследок на сегодня мужчина по имени Сергей, безнадёжно и безответно влюблённый в Наташу. Он требовал приворот, а лучше «чёрное венчание», чтоб наверняка. И ведь готов был платить за это. Он не один был такой. К Матильде мужчины почему-то чаще обращались за помощью и в основном на любовную тему. Такие дни были не всегда, были и пустые дни, были дни, когда она занималась только работой, по-разному всё было.

Она любила, когда были посетители, уставала, конечно, но это была приятная усталость. Ещё приятнее было, когда люди приходили повторно, и не раз, и рассказывали о результатах работы. Тяжелее были дни, когда она проводили кладбищенские ритуалы. Силы покидали её, иногда следующие сутки она спала и набиралась сил. Через несколько дней она готовилась провести серьёзный ритуал, к нему и серьёзная подготовка, в том числе отказаться от мясной пищи и держать строгий пост три дня. Сегодня был последний день и последняя ночь, когда можно было вкусно покушать. Дождавшись позднего вечера, она неспешно, прогулочным шагом отправилась в мегамаркет. Ей нравилось гулять там по ночам, когда немноголюдно, спокойно выбирать продукты, книги и предметы первой необходимости, ведь она такая же, как и все, только с чёрным талантом. Сегодня было всё так же, она купила Персику любимой колбаски, себя любимую не обидела. Настроение было отличное, приподнятое, как в предвкушении чего-то радостного или долгожданного. Хотя ничего такого не намечалось и ничего особого она не ждала. Она шла с пакетом покупок по ночной улице, хорошо освещённой фонарями. На улице была приятная погода, тепло для этого времени года, совсем безветренно. Навстречу ей, как ей показалось, издалека наступал туман. Он был очень густой и быстро окутывал всё вокруг. Туман окружил Матильду сильной воронкой белого цвета, её затянуло вовнутрь, и всё это исчезло. На том месте, где только что стояла Матильда, никого не было, только на асфальте одиноко стоял пакет с продуктами. Мимо пробегала шавка, учуяв колбасу, она влезла в пакет и аппетитно поужинала.

Сторожевая башня

«Сторожевая башня» — это название пришло мне сразу в голову, когда я снаружи увидел то здание, в котором мне посчастливилось находиться. Иногда меня тянуло наружу, я выходил из «сторожевой башни» к реке, что находилась прям под самыми стенами и окнами, что выходили лишь сюда. Я сидел возле шумной реки, перед моим взором была огромная равнина, в которой что-то происходило. Иногда оттуда приходили дожди и туманы, таких сильных дождей мне видеть не приходилось ранее, туманы же были по несколько дней, и далее одного метра от себя увидеть что-либо было невозможно. На этом не заканчивались странности равнины. Тут появлялось северное сияние, которое заманчиво манило за собой за горизонт той равнины. Оттуда же и появлялась молния. Сначала я объяснил себе это так: «Все окна выходят на равнину, именно поэтому я это так и вижу». Я много раз обходил здание по кругу, пытаясь что-то разглядеть, не сразу заметное глазу. Но так и не смог объяснить себе, зачем в круглом здании окна выходят лишь на одну сторону. Были догадки про стороны света… Может, как-то связано… Здание было всё из камня и даже внутри. Отделка была ещё из дерева. Так система вентиляции и водопровода для меня остались загадкой, как и окна, выходящие лишь в строго одном направлении. Я предположил, что всё это как-то связано с тем, как тут идёт время, с тем, что часы тут идут в обратном направлении, и что тут открываются необычные способности, не свойственные обычным людям.

Комнаты были готовы к приёму гостей. Я тревожился из-за предстоящей встречи. Мучили вопросы! Буду ли я убедителен? Произведу ли я должное впечатление? Буду ли я авторитетен? Ведь на меня возложена серьёзная миссия. Я готовился… Обдумывал свой выход. Готовил речь, как перед выступлением для публики. Всё было не то. Свою написанную речь неоднократно переписывал, затем мял и выкидывал в мусор, и так было неоднократно. Пока я кое-что не придумал. И этот план мне удался.

Комнаты все были одинаковы. Стояла кровать, стол и стул, окно, выходящее на равнину, и маленькая комната с душем и туалетом. В комнате всё было аскетично, ничего лишнего. Отделка комнаты внутри из дерева, мебель тоже из дерева. В комнатах стоял свежий запах древесины, как от только что сделанной мебели. Ещё был приятный запах хвои, но я так и не выяснил, откуда он.

Иван Карлович проснулся в совершенно незнакомом ему месте, в чужой кровати. Он оказался в одной из комнат «сторожевой башни» второго этажа. Он приподнялся в кровати и долго ещё осматривал всё вокруг, пытаясь припомнить, что же произошло накануне. Помнил, что ел борщ на кухне своей коммуналки вместе с Раечкой. А дальше провал в памяти. «Во дела творятся!» — подумал он про себя. Иван Карлович встал с кровати, дошёл до окна. «Совсем незнакомый пейзаж», — продолжал мысленный диалог сам с собой музыкант. Подошёл к двери. Массивная деревянная дверь оказалась заперта. Он обнаружил комнату с раковиной, провёл все утренние процедуры и, когда вернулся в комнату, обнаружил на столе письмо. В нём было сказано: «Уважаемый Иван Карлович! Мы рады вашему появлению тут. На столе в корзине завтрак и фрукты. Отдыхайте. Когда позвонит колокольчик, будьте готовы и собраны. Вам необходимо спуститься по лестнице вниз и занять место за круглым столом. Мы вас будем очень рады видеть!»

На этом письмо заканчивалось. Иван Карлович приятно удивился. Он очень философски отнёсся ко всему происходящему. «Будь что будет».

На третьем этаже «сторожевой башни» в одной из комнат проснулась Софья. Одеяло сползло с кровати. На полу оказалась и подушка. Софья собственными пальцами запуталась в собственных кудрявых волосах. Она встала с кровати вся взъерошенная, не поняла, где она. Вспомнила лишь, как администраторша её прилюдно обозвала. Софья начала суетливо ходить по комнате, искать собственные вещи, но ничего не нашла. Не было и вещей Евгения, была мысль, что, может, они тут вместе. Она не могла себе объяснить внятно, где она, как тут оказалась и зачем она сюда попала? Тут она вспомнила, что у неё завтра свадьба, или уже сегодня? И тут началась громкая истерика. «Как же моя свадьба?» — громко кричала она сквозь слёзы. «А вдруг он меня бросил?» — подумала она про себя в ужасе и зарыдала ещё сильнее. Порывом ветра открыло окно. Из окна подул холодный ветер. Грохот рам отвлёк её от истерики, и, закрывая окно, она неожиданно для себя на столе увидела письмо. Сначала она обрадовалась, думая, что это, может, сюрприз от жениха, но, открыв и прочитав его, она ещё больше расстроилась и совсем растерялась. «Меня ждут внизу. Но кто? Зачем? И кому я вообще понадобилась? А как же свадьба? А где моё платье?» Это были её многочисленные вопросы в никуда. И она продолжала плакать. На столе были продукты и настольные часы, которые должны зазвонить, и она спустится вниз за круглый стол, чтобы обо всём узнать. Дверь её комнаты была заперта, и Софья нервно ходила по ней, понимая, что надо собрать себя и свои мысли в кучу.

Через стенку от комнаты Софьи расположился Леонид. Он отреагировал чуть спокойнее, чем Софья, но всё же… Леонида параноило… Он подозревал заговор. Вдруг похитили его конкуренты или враги и хотят с него выкуп? А может, его заказали и хотят убить? А что, если это чья-то злая шутка? Везде ему мерещился заговор. Он сидел возле запертой двери на полу и предлагал за себя выкуп. Кому он предлагал? Видимо, тем, кто его похитил. Сумма дошла до астрономической, когда он понял, что там всё равно никого нет. Устав разговаривать сам с собой и пересчитывать своё бабло, он отправился за стол, где можно было перекусить. Тут он обнаружил письмо. Там говорилось о том, что его очень рады здесь видеть и очень ждали! Предлагалось отдохнуть до стука в дверь, который известит о том, что его приглашают вниз. Леонид вообще ничего не помнил из случившегося. Лишь одно, как в то гадкое утро ехал в офис. «Может, я переборщил с коньяком? Настроение же говно совсем было», — так успокаивал себя Леонид, надеясь, что он в доме отдыха, или в гольф-клубе, или в подпольном казино. Других вариантов он не находил. «Может, я на какое-нибудь мероприятие приехал?» — думал он про себя. Хоть убей, ничего не мог вспомнить. Так он, подкрепившись, завалился на постель.

На втором этаже соседкой Ивана Карловича оказалась Матильда. Она проснулась, глядя в незнакомый потолок. Матильда искренне не понимала, где она и как тут оказалась. Она смотрела в окно и не могла узнать место, даже не было догадок. Ясно, что за городом. Дверь в комнату оказалась заперта. Так что задуманный Матильдой побег не состоялся, а через окно был плохой вариант, высоко, а снизу быстрая река. Матильда стучала в дверь и просила открыть, если её кто-нибудь слышит. Ответа никакого не последовало. Что ж, оставалось прислушиваться, что происходит снаружи, может, кто будет проходить мимо и она услышит шаги в коридоре. Она села за стол и взялась поедать из корзины яблоко. На столе был конверт, а внутри письмо. Она его прочла и поняла, что надо подождать, чтобы понять, на какое мероприятие она могла попасть. «Странность, да и только! Куда же делась память?» — разговаривала сама с собой Матильда. Но никак не могла вспомнить, как сюда попала. Даже начала подозревать в сумасшествии себя, потому как других вариантов не было, кроме амнезии, хотя таких проблем за собой никогда не замечала.

Каждый из прибывших сюда героев не понимал, что он тут делает и зачем. Но все ждали знака, когда спустятся вниз и всё наконец узнают. У Ивана Карловича знаком был зазвонивший колокольчик, у Софьи — часы, что стояли на столе. Леонид ждал стука в дверь, а Матильда громкого стука с улицы. Все гости были напряжены и взволнованы. Они все ждали развязки этого странного путешествия. Но это было лишь начало его, вернее сказать, его предисловие. Из них никто и никогда не догадался бы, зачем они тут и что стало причиной их появления.

Софья, Матильда и Иван Карлович уже были внизу и сидели за столом, молча поглядывая друг на друга. Последним спустился Леонид. Увидя за столом сидящих незнакомцев, он заговорил первым. Очень бойко и уверенно он начал задавать вопросы.

— Что вы тут все делаете? — обратился Леонид к незнакомцам.

Иван Карлович молча пожал плечами. Софья облокотилась на стол, держа голову руками в районе висков. Услышав неожиданно вопрос, она подняла голову на Леонида и ответила: «Тухнем!» — и, снова схватившись за голову, опустила глаза в стол.

Матильда оказалась более разговорчивой и ответила Леониду:

— А я жду, когда мне объяснят, зачем я тут. Может, вы знаете?

— Нет. Но надеюсь скоро узнать. Меня бесит это неведение, — Леонид сел за стол и замолчал.

Молчание было недолгим, всего пару минут. Послышались чьи-то шаги по лестнице. Все сидящие за столом насторожились и направили свои взгляды в ту сторону.

В круглой комнате появился молодой человек, худощавый, высокий, в очках… Он улыбался и производил приятное впечатление. Он сел за стол и произнёс:

— Меня зовут Вериар. Это я вас всех здесь собрал. Я понимаю, что появление здесь огромная неожиданность для каждого из вас. Я готовился к встрече, я даже сочинил речь, но мне это всё показалось неубедительным.

Леонид его грубо перебил:

— Да уж, начало так себе! Может, перейдём к сути, зачем мы тут? Вернее, я, может, других всё устраивает. Что вам от меня надо? И как я вообще сюда попал?

Тут влезла Софья:

— Мне тоже это всё не нравится. У меня вообще свадьба!

— Понимаю… Если мне дадите слово, объясню и даже покажу, — продолжил Вериар.

Все сидящие за столом одобрительно кивнули головой в ответ.

Вериар продолжил свою речь:

— Каждый из вас имеет уникальный талант, о котором, может, и не знает, или знает, но не понимает откуда. Я вам докажу его существование и даже покажу. И только потом объясню вашу цель пребывания здесь. А теперь прошу внимание, — Вериар указал рукой в воздух, и на этом месте засверкали золотые пылинки. И вот уже на этом самом месте стоял огромный чёрный и пушистый кот размером с человека. Он улыбался и моргал огромными жёлтыми глазами, стоя на задних лапах, точь-в-точь как настоящий человек.

— Это Абадон! Я его попросил провести экскурсию для вас. Он нам всем в картинках покажет истории талантов. Прошу, Абадон, — Вериар передал слово чёрному коту.

— Ну что ж, Вериар не настолько красноречив, как я. Я рад вас всех тут приветствовать! Я заведую Министерством культурного наследия, истории и старины. Никто и никогда вам не даст той достоверной информации, которой владею я. Это относится ко всем живым существам, когда-либо появившимся на этой планете. Я знаю всё и про всех. Если вам что-то неизвестно, просто спросите Абадона. Именно так написано на визитной карточке угадайте кого! Конечно же меня!

Абадона, как всегда, несло, и он был в ударе. Неотразим сам от себя. Что сказать? В этом весь Абадон. Но нет никого, кто бы справился с этой работой лучше, чем он. Мне необходимо было сразу расположить к себе новых людей, убедить их в их уникальности и приступить к действиям. Абадон умел произвести впечатление, что мне и требовалось, без лишних вопросов и пустой болтовни. Абадон не унимался расхваливать себя и своё чудо — министерство. Все заворожённо смотрели на него и, открыв рты, слушали каждое его слово. За моей спиной, в том месте, где стояли большие часы с курантами, появился современный экран. Точно такой, на котором я смотрел историю моей семьи. Он собирался показать, откуда у них таланты, и тем самым помочь мне.

Теперь и я стал зрителем в этом кинозале.

— Давайте начнём по старшинству! Иван Карлович! — тут Абадон указал лапой на старичка, сидевшего очень смиренно за столом. — Это уникальный человек! Уникальный! Он почти бог астрологии, это даже больше, чем хобби, это призвание. Понимаю, не в то время вы родились, чтобы хобби превратить в профессию. Но сейчас ваш звёздный час! Нам нужны ваши знания. Это не всё. Прошу к экрану, — Абадон указал лапой на экран, и там появились первые изображения.

Все внимательно смотрели. Иван Карлович узнал свою квартиру, ту самую комнату с эркером, и его лицо озарила улыбка. Она почти не отличалась от той, в которой он жил в последнее время, разве что шторы на окнах другие да скатерть на столе. Мы все странным образом переместились туда и наблюдали со стороны за всем происходящим. По комнате ходила женщина в возрасте, среднего роста, среднего телосложения, в старомодном платье 20–30-х годов прошлого века. Оно было новое, просто сшитое на тот манер, с белым кружевным воротником и манжетами. Это была Елена Петровна, бабушка Ивана Карловича. Она собирала в пучок волосы, которые не слушались, и суетливо ходила по комнате, вроде в ожидании кого-то. То она поправит скатерть на столе, то поправит поседевшие волосы, то поправит воротничок возле зеркала. Тут в комнату вошёл мальчик лет шести или семи. Елена Петровна нагнулась к нему и ласковым голосом сказала: «Ванечка, сейчас к нам придут гости. Мы будем сидеть за столом, держась за руки. Что бы ни происходило, ты не бойся, я тут, я рядом». Ванечка кивнул головой бабушке, мол, понял. Такое бывало и раньше. Елена Петровна внука предупреждала заранее о гостях и посторонних в комнате. Она не знала наверняка, фантазии это или внук видит души умерших людей. Такое бывало не раз. Иван Карлович видел себя в детстве, этот мальчик был он. Он был растерян и сбит с толку от всего происходящего, но продолжал внимательно наблюдать. Маленький Ванечка сидел на краю дивана и ждал. Бабушка тем временем вошла в комнату из коридора коммуналки. Она была не одна. С ней были две тётушки, они время от времени бывали тут, приятельницы бабушки. С ними ещё был незнакомый мужчина лет за пятьдесят, благородной внешности, явно с военной выправкой. Гости вошли в комнату, верхнюю одежду повесив на вешалку, располагавшуюся сразу возле входа. Всё происходило молча, вроде как по заранее обговорённому плану. Елена Петровна указала на стол, и гости пошли рассаживаться. На улице уже было темно, бабушка зашторила окна, на столе зажгла свечи. В комнате стало сумрачно и таинственно. Елена Петровна спросила мужчину: «Принесли?» Мужчина махнул головой и вытащил из сумки свёрток. Что-то похожее на кусок ткани или что-то из одежды. Елена Петровна подержала эту ткань в руках, поднимая голову на потолок и отводя глаза в сторону. Далее она молча вытащила из шкафчика чёрный мешочек. Там она держала свои карты. Вытащила колоду, она уже давно была не новая, чуть пожелтевшая, с затёртыми краями. За столом сидел неизвестный мужчина, Анна Ивановна, Маргарита Васильевна, Елена Петровна и рядом с ней Ванечка. Посреди стола лежала вещь, что дал мужчина, горели свечи, и бабушка неспешно раскладывала карты. Это был пасьянс. Так Елена Петровна проверяла себя, жив человек или нет. В комнате была тишина, лишь слышалось тиканье часов. Елена Петровна прервала тишину фразой: «Его давно нет в живых! Мне очень жаль…» Женщины за столом заохали, а мужчина поник. Всё же он питал надежду на другой исход. «А что-то можно…» — запинаясь и заикаясь, вроде не найдя слов, произнёс мужчина.

— Можно! — ответила Елена Петровна, сразу всё поняв, что имеет в виду её гость.

Она вытащила тетрадь и карандаш. Затем принесла обычное круглое блюдце белого цвета без рисунков.

— Как его звали? — спросила Елена Петровна незнакомца.

Тот ответил:

— Василий.

Елена Петровна посредине стола положила блюдце донышком вверх, перевернула его. Попросила всех присутствующих за столом поставить пальцы обеих рук по кругу, по донышку блюдца, так, чтобы не было свободного места. Ванечка в это время сидел рядом, он был слишком мал, ему было тяжело держать так долго руки на весу, да и ни к чему это.

Елена Петровна громко произносила: «Зову тебя, призываю, раб Василий, явись, дай знак и ответь мне на все мои вопросы».

Так она произносила достаточно долго. Поначалу ничего особенного не происходило. Затем в комнате стало холодать и стало совсем зябко. Блюдце, что лежало на столе донышком кверху, стало подпрыгивать под пальцами всех присутствующих. Сначала чуть заметно, вроде баловства чьего-то, а потом уже настолько явно, что это нельзя было с чем-то перепутать. Блюдце подпрыгивало на столе. Но пальцы пока не убирали. Елена Петровна спрашивала духа вслух: «Кто явился? Назовись!» Так она спрашивала три раза, пока не убедилась, что явился тот, кто нужен. Она дала знак убирать руки от блюдца. А сама стала задавать вопросы и записывать ответы. Ванечка повернул голову от стола вглубь комнаты. Там ходил незнакомый ему мужчина, только он был не как другие, а вроде как из тумана. Он то ходил, то исчезал. Бабушка всё задавала вопросы и записывала ответы. Вопросы ей передал гость за столом, что принёс их с собой. Когда все ответы были получены, Елена Петровна поблагодарила Василия, что пришёл и дал ответы, а следом отпустила его обратно. На этом ритуал был завершён. Елена Петровна перевернула тарелку и пошла её мыть под холодной водой. После возвращения она зачитала ответы, что были записаны ею. Гость был обескуражен, растерян, не понимал, откуда такие точные подробности всего, они известны лишь ему и его покойному брату Василию. Тут Ванечка встал на стул и начал описывать внешность дядечки, что гулял тут, за их спинами. Гостю поплохело, ему принесли воды, привели в чувства. Вот так закончился этот вечер. Гость положил пятирублёвую купюру на буфет и поблагодарил бабушку за помощь. Такие вечера иногда случались в этой квартире. Но всё, что происходило тут, оставалось в этих стенах. Времена были такие…

Мы все вернулись за круглый стол. Абадон продолжал расхваливать Ивана Карловича, а тот смущался и был безумно счастлив, что снова увидел свою бабушку.

— Думаю, мне не надо объяснять, какой дар вам передали ваши родственники? — спросил я.

— Не надо. Я всё прекрасно знаю, — ответил старичок.

Далее я взгляд перевёл на Софью.

— Ну а теперь, девушка, перейдём к вашей персоне, — сказал я очень таинственным голосом.

— Я? А что я? В моей семье ничего подобного не было. Не надо… — очень удивлённо и не менее возмущённо ответила Софья.

— А это мы сейчас и увидим. Прошу, Абадон! Всё же Министерство культурного наследия, истории и старины лучше знает, что за кадры имеются в наличии, — сказал убедительно я.

Абадон сидел на стуле за круглым столом, закинув ногу на ногу и наглаживая лапой свой пушистый хвост.

— Это был экземпляр ещё тот… Твоя прабабка… — сказал Абадон, явно недолюбливая этого человека. Глаза его уже не блестели так рьяно, куда-то делся оптимизм… Было ясно, что история эта совсем не мила Абадону, но что делать, грёбаная работа. Абадон посмотрел пристально, исподлобья на Софью и произнёс: — Я бы не делал таких громких заявлений на вашем месте. А лучше бы внимательно посмотрел и сделал выводы, а ещё лучше прислушался бы к компетентным людям, они-то тебе объяснят, откуда из тебя эта чертовщина исходит, может, применение всему этому найдёшь!

Сразу было видно, Абадон не жаловал Софью, да и Софья его, как, в общем-то, и других, «тяжёлый характер». Абадон закурил неспешно сигару, не поднимая глаз в то место, где мы ранее смотрели кино и были его очевидцами. Он указал туда лапой и громко произнёс:

— Прошу к просмотру! Вот только туда идти я отказываюсь и вам не советую.

Мы все остались по своим местам, притихли, насторожились. Мне совсем не понравилось, как Абадон это нам преподнёс, пугающе как-то. Может, он знает, о чём говорит. Я не стал перечить и переспрашивать. Все сидящие за столом были прикованы к экрану.

Первое впечатление было очень даже неплохим. На улице было жаркое лето. Солнечная погода, на небе ни облачка. Отдалённый деревенский хутор с нетронутой, естественной природой. Огромное поле с травой, напоминающей колоски, где-то васильки и колокольчики. Слышен детский смех недалеко. Двое детишек, видно, уже школьники, а маленькая, ну совсем кроха, еле успевает за ними. Чуть вдалеке от ребятни стоит деревянный дом, слегка покосившийся, потемневший от времени. Рядом с домом хозяйственные постройки, уже совсем ветхие. За домом лопухи ростом с человека, заросли крапивы и чертополоха, бурьяном всё поросло. Вроде всё как и везде, самый обычный хутор, таких сотни, может, тысячи. Дети резвятся на свежем воздухе, им здесь есть где разгуляться, огромный луг, сад с плодовыми деревьями, пруд. У малышни тут много забот, всё надо успеть: нарвать цветов, набрать яблок, поймать бабочек. Самая младшая с мышиного цвета волосами, кудряшками, как пружинки. Это наша Софья, а детишки постарше — брат и сестра её. Бабушка их с собой привезла сюда, в дом матери. Мать была совсем плоха, уже лежала. Ждали со дня на день… У этой старухи тут была плохая репутация, поэтому, как дочь только смогла вырваться из родного дома, сразу же уехала. Завела семью и старалась пореже бывать тут, а лучше вообще не появляться без надобности. Время пришло провожать старушку в последний путь. Дочь знала всё про мать, и то, что шептались люди, было правдой. Старуха могла пойти на рынок, среди толпы выбрать жертву, ударить в спину рукой и передать все болячки случайному человеку. Поскандалить с бабами в деревне, плюнуть им за забор, прям на скотный двор. А спустя несколько дней вся скотина и попередохнет. Гадость могла сказать вслед, а человек потом заболевал. Заприметили за ней недоброе и обходили стороной, и хутор объезжали. На хуторе время от времени над её домом из дымохода вылетали огненные шары, говорили, что это ведьма колдует. У людей языки длинные и без костей, слухи распространялись быстро. В соседних деревнях, было время, начала пропадать скотина. Лисица появилась среди ночи и таскала кур, гусей, уток. Поставили капканы на эту лису. Однажды она и угодила в капкан лапой, но, пока услыхали мужики и прибежали, лиса смогла выбраться, волоча раненую лапу. Спустя два дня старуху заметили в посёлке с забинтованной рукой. Люди быстро всё додумали, что старуха оборотень. Люди здесь были богаты на фантазию, но такие сказки не появляются понапрасну. Старуха была ведьмой, владела сильной деревенской магией, и для неё ничего не стоило стать лисой, или свиньёй, или козой. Она брала баночку нутряного жира, добавляла туда настойку из особых трав с заговором, вот и крем для тела готов. Намажет старуха себя жиром, произнесёт заговор и кувыркнётся через себя, и вот уже стоит вместо неё лиса. Всякое тут бывало, люди не напраслину наводили на неё. Дочь знала о деревенской магии, но обучатся этому не хотела и бежала прочь от всего этого. А бабка так и не передала никому свои знания и силу. И вот пришло время покидать этот мир, а её терзают демоны и не отпускают. Дочь знает, что задумала старая карга, и строго-настрого запретила детям подходить даже к её комнате, как бы она их ни звала. Старуха же лежала на кровати в трёх одеялах, в телогрейке, но её не согревало, её трясло и колотило. Она орала благим матом, нечеловеческим голосом, потом утихала. Дети лишь испугались страшных криков и не подходили к комнате, как им и велела бабушка.

В это утро в комнате старухи было тихо. Её дочь и бабушка этих детей — Софьи, её брата и сестры — в это утро накормила старуху, напоила, позаботилась обо всём и пошла на улицу стирать вещи. Детей она забрала с собой. Они, как и раньше, резвились на улице. Софья с ними не очень играла в этот день, она была ещё совсем мала и за ними не успевала. Она одна отправилась в дом. Послышался ласковый голос, который звал её. Она пошла на звук, который был слышен из комнаты старухи. Она открыла дверь в комнату. Комната была тёмная, с завешанными окнами. Стоял затхлый запах. Стены комнаты были в побелке, но выглядели как серые и холодные. Стояла большая кровать, на ней лежала старуха, бледная как полотно, в куче одеял. Седые волосы, как пакли, торчали в разные стороны, тонкие синие губы дрожали. Она мягким и ласковым голосом звала её к себе: «Софья, возьми конфетку. Я тебе её берегла». И старуха протягивала ей конфету. Малышка обрадовалась шоколадке и, позабыв о наказах бабушки, подошла близко-близко к кровати старухи. Та ухватила её за руку своей костлявой в старческих пятнах рукой. Старуха злобно улыбнулась, схватив и крепко держа своей старушечьей рукой девочку. Никакой конфеты не было. Малышка испугалась, но не смогла вырваться из крепкой хватки старухи. Та успела что-то прошептать и сильно подуть в сторону Софьи. Волосы Софьи разлетелись в разные стороны, как от сильного порыва ветра, что-то громко хлопнуло. Старуха испустила последний выдох, он был в виде золотистого шара небольших размеров, который кружил вокруг Софьи, а потом растворился в ней. Старуха ослабила хватку, и её рука упала вниз, свисая с кровати. Так она передала свой дар дальше по роду, а сама спокойно ушла в другой мир. Бабушка Софьи так ничего не поняла, что тут произошло, пока она стирала бельё на улице. Софья тоже ничего не поняла из произошедшего. Родственники лишь спустя время заметили, что их малышка изменилась, стала капризной, несговорчивой, вредной, всё списали на характер. Так Софья дожила до двадцати пяти лет в неведении.

Сидевшие за столом были впечатлены увиденным. Это выглядело бы всё сказкой, если бы не кот, сидящий рядом, с человеческий рост, что говорил с ними на одном языке и курил сигару.

— Деревенская магия, — произнёс Абадон. — Старуха была на редкость сильная. Я даже и не припомню кого-то, кто был бы сильнее её в этом деле. Но дрянью она была редкою! — с отвращением произнёс Абадон.

У него, видимо, были свои причины её ненавидеть, но мы об этом ничего не знаем.

— Я ничего не знала! Честно, не знала! Ну надо же такому случиться! Значит, мне не показалось, что иногда, сама того не желая, врежу окружающим… — Софья задумалась, пытаясь осознать всё то, что тут сейчас произошло.

Все сидящие за столом были слегка в замешательстве. Зависла пауза. Даже всегда любящий потрепаться Абадон был, как никогда, серьёзен, сдержан и молчалив, дело все-таки серьёзное, это тебе не по развалинам усадьбы экскурсии водить.

Абадон нарушил недолгую тишину.

— Собравшиеся здесь все отличные ребята, пока не знаешь, с каким багажом вы сюда все попали. Даже мне становится жутковато, хотя я повидал всякого. Ну да ладно, не будем обо мне. Пришло время Леонида.

Взоры сидящих обратились в сторону этого мужчины.

— Ну, если вы решите меня убеждать в том, что у меня или моих родственников были магические наклонности, то зря. Я не поверю. У меня нет родственников, — скептически ответил Леонид на взгляды окружающих.

— Это ваше личное дело, чему верить, а чему нет. Много я таких повидал, — Абадон, обидевшись, отвернул голову в сторону.

Стало темно. Сначала мы не сразу поняли, что произошло, но быстро сообразили, что наша странная компания, что собралась за круглым столом, оказалась ночью на кладбище. Было полнолуние. Небо было чистое, никаких туч. Полная луна хорошо освещала окружающее нас пространство. Вокруг были кресты и памятники, совсем недалеко от нас были ещё совсем свежие могилы. Они отличались от старых тем, что были беспокойные. Почему-то именно среди свежих могил ощущался страх. Матильда присела на корточки рядом с одной из свежезахороненных могил. Она протянула руки так, будто греет над огнём. «Нам нужно в ту сторону. Там мальчик, он нам нужен», — Матильда указала путь рукой. Мы молча шли среди могил. Не знаю почему, но Матильда оказалась очень убедительной, и вся наша странная компания без лишних вопросов двинулась за ней. Абадон тоже шёл тихо, не беря на себя бразды правления, вроде как не он экскурсовод на этой экскурсии. Матильда вдруг остановилась, раскинула руки в разные стороны и остановила всех остальных. Место, на котором мы оказались, было чуть в стороне от захоронений, на могилах мы не стояли. Матильда подобрала какую-то палку, что-то прошептала и начала очерчивать круг вокруг всех нас, так чтобы мы оказались внутри круга. Затем она произнесла: «Здесь мы будем в безопасности. Никому не покидать круг, пока не разрешу». Мы стояли молча и ждали. Луна медленно перемещалась по небу, и вот ещё чуть-чуть, и место рядом с нами, которое было совсем тёмное и непроглядное, стало освещаться лунным светом. Это была свежая могила женщины с ещё свежими венками и цветами. На могиле спал мальчик, прям у самого изголовья. Леонид узнал место и, конечно же, узнал себя в детстве. Он был растерян и потерял дар речи. Абадон сделал так: «Тс-с-с», — и указал на рот, давая знак для всех сохранять тишину. Леонида трясло, несмотря на всю его брутальность, тот страх, что он испытывал, ему не удавалось скрыть. Жёлтый диск луны расположился прям над нами. Вроде ничего не происходило, но эта тишина нагоняла жуткий страх. Становилось холодно, а мы всё стояли, не двигаясь. Вдруг откуда-то появилась еле различимая фигура. Чёрный силуэт напоминал мужскую фигуру. Но это был не мужчина, это было демоническое существо с мощной спиной, вроде панциря. Демоническое существо медленно приближалось к свежей могиле. Оно громко и тяжело дышало. Наклонилось над мальчиком и очень скоро растворилось в нём без остатка. Дальше мы увидели, как наступило утро и мальчика обнаружил сторож, что обходил территорию. Мы благополучно все вернулись за стол. Тут Абадона как прорвало:

— Батенька, да у тебя подселенец, ещё какой. Демон из старшего Легиона. Что же вы тут задумали-то? Вот почему ты на людей кидаешься, не зря тебя сотрудники «демоном» и «животиной» зовут.

— Меня животиной?! — чуть не подавившись от злобы, проорал Леонид, и его панцирь увидели воочию сейчас все сидящие за круглым столом.

Оставалась только Матильда. Абадон чуть смягчился, даже заулыбался.

— Ну а вы, девушка, колдунов и магов в роду не имеете, подселенцев не нажили, душу дьяволу не продали, хотя попытки были. Помнишь про икону в углу? — Матильда кивнула головой в знак согласия. — Так вот, — продолжал Абадон, — родилась ты летом. День был жаркий, как никогда, душной была и ночь. Ночью ты родилась. Тебя душило пуповиной, двойное обвитие. Ты задыхалась, синела и медленно умирала. Врач пьяный спал в палате, акушерка тоже была занята, то и дело куда-то бегала. В эту ночь всё располагало к тому, чтобы ты не появилась на свет. Но вышло по-иному, ты появилась на свет с невероятным желанием тут жить и радоваться всему происходящему. Ты отделалась лишь сломанной левой ключицей. Знаете ли вы, что это значит? — обратился Абадон ко всем присутствующим. За столом была тишина. Все сидели и ждали ответа, а в это время над ними оказалось синее-синее небо. Оно было ясное, всё усыпано яркими и не очень яркими звёздами и созвездиями. Все сидевшие за столом оказались под открытым небом. Абадон продолжил: — Так вот. Сломанная левая ключица — это знак ведьмы, причём очень сильной. В момент твоего рождения на небе появилась новая звезда чёрного магического созвездия Апогей. Это не повлияло на твоё раннее детство, но вот в тринадцать лет звезда включилась в твою жизнь. И поволокло тебя в магию и затянуло. Покровитель у тебя есть слишком влиятельный… — Абадон указал лапой на звёздное небо, на ту самую звезду, что ярко светила в Апогее. Спустя минуты звёздное небо пропало, и всё вернулось в настоящее время.

Абадон скоро попрощался и откланялся, ссылаясь на сильную усталость от столь ярких путешествий. Я же предложил всем вкусный ужин в честь нашего знакомства. Заранее было всё приготовлено и доставлено в «сторожевую башню» и уже нас ожидало. В воздухе висел немой вопрос, который остро чувствовался. Я решил его озвучить первым.

— Что ж, Абадон покинул нас. Я думаю, у вас не осталось сомнений по поводу ваших талантов и скрытых возможностей. Все вы уникальны и не просто так тут. Вижу вопрос. Зачем мы тут? Есть миссия, которую нам с вами предстоит выполнить, отработав свой чёрный путь, ну а дальше каждый пойдёт своей дорогой дальше.

Первой ворвалась в мою речь Матильда:

— Я живу на съёмной квартире, хозяев интересуют только деньги. Как много это всё займёт времени? И ещё. Я требую своего Персика сюда и свои вещи, а то… — и она заплакала, не договорив.

— Будут тебе вещи и будет Персик, когда проснёшься, а на квартиру эту… — я начал фразу, но запнулся. — Квартира изменится. — Матильда вытерла слёзы и успокоилась, услышав, что Персик будет с ней.

— Меня интересует одного, что за миссия? И вообще, может, я в этом не собираюсь участвовать! — Леонид был явно недоволен раскладом.

— Я вам отвечу. О миссии я расскажу вам всем завтра. Это тема не одного часа. Да и сегодня нелёгкий день для всех нас. С этим всем надо переспать ночь, принять всё случившееся. А для вас, Леонид, персонально отвечаю. Если бы у вас был выбор, участвовать во всём этом или нет, то вас, наверное, спросили бы.

— То есть выбора нет? Я не могу отказаться? — спросил Леонид.

— Выбора нет и отказаться вы не можете. В противном случае вы бы не появились тут, — ответил я Леониду, не давая ему шанса для сомнений.

— И у меня нет выбора? У меня, вообще-то, завтра свадьба. Что будет с моей жизнью? Вы ведь мне всё испортили, — голосила Софья.

— У вас тоже нет выбора, как и у меня, и у всех остальных, собравшихся здесь. Свадьба? Она не случилась бы в любом случае… Вы же хотели сбежать из этого места, где прожили свою жизнь? Вы место сменили уже, и есть возможность не работать в чёртовом супермаркете. Софья, наслаждайтесь жизнью! — достаточно грубо я ответил ей, понимая, что по-другому не выйдет.

— Иван Карлович, а что вы скажете? Все уже выразили своё недовольство, кроме вас, — обратился я к старичку, смиренно и спокойно сидевшему за столом.

— Ну, что вам сказать? Я человек одинокий, вряд ли меня хватятся искать. Никто и не заметит пропажи… Я так понимаю, комната отдельная у меня есть, едой обеспечат. Я не против поучаствовать в проекте, тем более если это принесёт кому-то пользу. Нас посвятят завтра в будущие планы, я подожду, — с неким равнодушием в голосе произнёс Иван Карлович.

Матильда сказала, что не хочет ужинать, и попросила взять продукты с собой. Софья сделала то же самое, видимо, в виде протеста. Леонид поддержал компанию. Так каждый ушёл ужинать в гордом одиночестве в свою комнату. Я, конечно, расстроился, но, если честно, вышло всё не так плохо, как могло бы. А что я хотел? Увидеть довольные и радостные лица людей, которые находятся неизвестно где и неизвестно зачем? У всех собравшихся в «сторожевой башне» ночь выдалась тяжёлой, долгой и мучительной. Матильда переживала за кота, за своё будущее, за квартиру, которую может потерять, а найти новую — это хлопоты и траты. Леонид злился и не находил себе места, что не он управляет ситуацией и не может в данный момент ничего изменить. Софья негодовала, что кто-то испортил её планы, но, в общем, глубоко в душе она радовалась новому месту и отсутствию чёртова супермаркета. Она довольно наелась и крепко уснула. Иван Карлович спокойнее всех отнёсся ко всему произошедшему. Он сам себя уговорил сегодня сохранять спокойствие, а завтра, после посвящения в будущие планы, будет видно.

Я стоял у открытого окна в комнате на самом верху и внимательно вглядывался в звёздное тёмное небо. Пытался отвлечь себя от дурных мыслей. Кусок в горло не лез. «Держись. Твоими руками будет твориться история. Всё будет хорошо. Этот день пережили и следующий тоже переживём, — так мысленно я себя успокаивал. — У людей планы рухнули, в момент жизнь изменилась. Что ты от них сегодня ждёшь?» Так закончился этот сложный для всех нас день.

Матильда почти не спала всю ночь, она то плакала, то молча переживала, но проснулась она от того, что «волосатое чудовище» схватило её за пятку когтистой лапой. Это был Персик, он сидел в её новой кровати. Её одежда была при ней, в комнате. Этот день начинался для неё более уверенно и спокойно. Сегодня все чуть поостыли от вчерашнего недовольства. Леонид планировал вникнуть в суть происходящего. Софья просто отдыхала. Иван Карлович размышлял, как его знания в области астрологии могут пригодиться. Сегодня двери во всех комнатах были незаперты и приглашений никто не получал. По мере того, как люди просыпались и приводили себя в порядок, они все спускались вниз, в круглую комнату. Тут в неформальной обстановке они осматривали то место, куда они попали. Интересны были часы, камин, двери, идущие в другие помещения. Спустившись вниз, я показал нашу библиотеку, комнату, в которой хранились поленья и которая вела на улицу, к самому берегу реки под нашими окнами. Я объяснил, как тут всё устроено и где что находится. С монастыря нам принесли свежей еды, они это делали каждый день. После трапезы мы отправились на улицу, я показывал территорию вокруг «сторожевой башни», провёл некий экскурс в историю, дабы донести до присутствующих странности этого места. Да этого и не требовалось, в общем, всё было видно невооружённым взглядом. Со стороны равнины на нас надвигался густой туман. Он быстро скрыл равнину, затем дальний берег реки и вот уже вплотную подошёл к «сторожевой башне». Уже на расстоянии вытянутой руки было всё бело.

— Я такого ещё не видела, — произнесла с диким восторгом Матильда.

— А мне очень нравится туман. В этом есть что-то тайное и мистическое, — почти нараспев и с нежностью в голосе говорила Софья.

Мужчины же были более сдержаны в эмоциях. Совсем непродолжительное время мы ещё стояли у входа в башню, рядом с дверью, которая вела вовнутрь через помещение с дровами. Смотреть уже было нечего, так как видимость совсем пропала. Мы направились внутрь, в круглую комнату, за круглый стол. Наступал час икс, когда пора раскрыть все карты и объяснить всем присутствующим цель их нахождения здесь. Мне было волнительно, но тянуть дальше было некуда.

— Я прошу всех занять места за столом! Уверен, пришло время ввести вас в курс дела! — громко произнёс я.

Все присутствующие заняли места за столом, и их взгляды были обращены на меня. После короткой паузы я начал:

— Как вы уже поняли, место, в котором вы все оказались, совсем не простое, оно странное, я бы даже сказал иное. Тут часы идут в обратном направлении, случаются необъяснимые странности с погодой, которые не объясняются законами физики. Если вчера вы все были в достаточно агрессивном настроении, то сегодня уже всё ушло, так тут работает обстановка. Я не могу пока объяснить это место, равнину да и строение этого здания… Меньше слов, вы всё видели своими глазами, и ещё много чего увидите, и сами сделаете собственные выводы. Что ж, с талантами мы разобрались ещё вчера, и это меня радует. Уверен, вы поняли, что случайных людей тут нет. Мы все тут собрались с богатым багажом, доставшимся нам по тем или иным причинам. Настало время воспользоваться этим и выполнить ту миссию, которую возложили именно на нас. Мы живём в уникальное время. Оно уникально тем, что происходит смена эпох, меняется эра, одна цивилизация меняет другую. Меняется всё, что когда-либо было в этом мире, и люди тоже, меняется их ДНК. Наступает время Восьмого Солнца. В нашей Солнечной системе образуется сверхновая планета, она изменит всю жизнь на Земле. Эта планета будет похожей на Солнце, только меньших размеров. В Солнечной системе состоится парад планет, все планеты выстроятся в ряд, и мы будем смотреть на Солнце через новое Солнце, и лишь изредка, невооружённым глазом, будет ясно видно, что их два. Прошу не перебивать меня! Для начала я вам расскажу всё, и лишь потом мы всё обсудим. Вы меня спросите, и что же мы можем сделать, раз грядут изменения вселенского масштаба? Я вам отвечу на это — в масштабах Вселенной ничего, но в масштабах нашей планеты — всё. Мы не первая цивилизация людей, что населяет планету, и это известно всем. Может случиться такое, что последняя. Мы здесь, чтобы не допустить этого. Информация про цивилизацию Восьмого Солнца есть не только у меня, она имеется и у тех, кто является вершителями судеб в данный момент в нашем мире. Это не очень большая группа лиц, но она очень влиятельная и могучая. Я не знаю точно, кто они, у меня нет списков или ещё какой-нибудь информации, но эти люди имеют всю власть и деньги нашей планеты. Если у них отобрать власть и деньги, вряд ли они будут хоть что-то из себя представлять. А вот сейчас самое главное из всего сказанного. С наступлением эпохи Восьмого Солнца деньги потеряют свою актуальность, будут цениться ум, знания, навыки, таланты, но не деньги, и власть на них больше не купишь. Эта влиятельная группа лиц знает об этом и сделает всё возможное, чтобы затормозить этот процесс. И это обязательно обернётся катастрофами мирового масштаба и гибелью большей части населения планеты. Нашей миссией является устранить тех людей, что будут препятствовать прогрессу. Я вам расскажу о способах, которыми власть имущие решили удержать власть в своих руках, это не секрет. Но нам с вами предстоит продумать план, как мы будем действовать, так как плана нет, есть конечная цель. План мы должны придумать сами, и тому в помощь наши скрытые таланты.

Тут я выдохнул, закончив речь. Мне полегчало, выговорился. Моя команда сидела молча, переваривая всё сказанное.

— А я вам верю! — бодро и с уверенностью в голосе произнёс Иван Карлович. — По моим подсчётам, в нашей Солнечной системе должна была появиться ещё одна планета, может, была раньше… Я точно не знаю, но место для неё есть. Однажды мне довелось пообщаться с профессором астрономии и поделиться собственными мыслями про новую планету. Он согласился, что должна быть, но точных фактов у него не было, так же, как и у меня. Но это всё не важно… Я уверен в появлении новой планеты. Я согласен помочь, всё, что от меня требуется.

— Я так понимаю, нужно устранить влиятельную группу людей, да ещё и магией? — переспросил Леонид.

— Выходит, что так, — ответил я Леониду.

— То есть вы полагаете, что люди, которые имеют все деньги мира, дураки? У них есть слабые места? На них пашут лучшие из лучших магов Вселенной! До них не добраться, — с долей иронии и пессимизма ответил мне Леонид.

— На это мы здесь. Наше дело нащупать слабые места и устранить, — спокойно и хладнокровно ответил я.

— Ну-у-у-у, не знаю, что из этого выйдет… — задумался Леонид.

— А мне нравится идея угробить кучку богатеев! — заявила очень храбро Софья. — Вот я оторвусь за всё, что недополучила!

— А мы справимся? Они же могут позволить всё, что угодно, и лучших врачей, и лучших охранников, и, кстати, магов, медиумов и колдунов, без шуток. Обеспеченные люди окружают себя подобной свитой. Это только для работяг сказки про «невежество», а сами в первых рядах бегут поколдовать, защиту, оберег, сама делала, знаю, — со знанием дела сказала Матильда.

— На то нас тут пять человек, чтобы подумать, что делать. У нас есть время. Не будем торопиться, — ответил я.

Вот у нас уже и складывался диалог. Иван Карлович предложил обратиться к звёздам и посмотреть, что творится на небе, что будет помогать в планах, а что мешать. Рассчитать лучшее время действовать. Матильда решила применить карты Таро для лучшего решения данного вопроса. Леонид с Софьей не сильны были в предсказаниях, так что со своей стороны в этом помочь не могли, но участвовать не отказывались, а наоборот, даже воодушевились. Всё же чёрное нутро не скрыть, радуется гадости. Этот день у нас был очень насыщенный, все устали. Информации для размышлений было полно. Я посоветовал сегодня не приступать к дискуссиям, а вот завтра можно уже начинать работу с чистого листа. Так было и решено.

С наступлением вечера резко похолодало. На улице пошёл сильный дождь. В «сторожевой башне» очень быстро стало холодно и сыро. Я предложил всем растопить камины в комнатах. У нас был огромный запас поленьев. Иван Карлович сказал, что растопит камин перед сном, а пока взялся топить камин в круглой комнате. Он был молчалив и задумчив. Камин он разжигал спичками. Мне ещё предстояло научить их пользоваться «силой мысли». Я поинтересовался у Ивана Карловича:

— Что вы думаете обо всём, сказанном сегодня здесь?

— Я думал, что меня уже сложно чем-то удивить, но вы меня удивили. Оказаться здесь… Неожиданность… Миссия, что нам выпала… Я не знаю… Мне надо это всё осмыслить. В жизни мне часто делали гадости, а вот я нет. Для меня это несвойственно. Я знаю, в какое время мы живём, но никогда бы не подумал, что буду вершить историю, что могу хоть как-то влиять. Хотя в моей натальной карте эти предпосылки были. Я помогу, не переживайте. Я сделаю всё, что от меня зависит и что в моих силах, — заверил меня Иван Карлович, не отрывая глаз от огня.

Леонид спустился вниз. Недовольство отражалось на его лице. Он переломал все спички, но так и не растопил камин. Он подошёл к нам поближе и обратился ко мне:

— Вериар, я чувствую себя дураком! Вот с какого я вам должен верить? Откуда взялась эта миссия? Кто вам её озвучил или поручил, или вы сами себя нарекли Мессией? Вот как мне отдыхать, если меня мучают эти вопросы? Я хочу получить ответы на мои вопросы здесь и сейчас. А завтра будет завтра.

— Вы хотите доказательств чего? — спросил я его.

— Доказательств всего происходящего тут. Я человек прагматичный, я не верю в тайные заговоры, приметы и всю эту чушь. Я знаю, что за всем происходящим кто-то стоит. Я не хочу быть игрушкой или пешкой в чьих-то играх, — очень убедительно ответил мне Леонид.

Я понял, что мне необходимо рассказать всё, что мне известно, сегодня, а не завтра или потом. Я попросил Леонида позвать вниз девушек, чтобы все были в сборе. Матильда с Софьей успели найти общий язык, они уже сидели вместе в комнате Матильды. Они спустились вниз, не совсем понимая, что изменилось. Я предложил всем занять места за столом и начал свой рассказ:

— Леонид высказал вслух своё недовольство и недоверие, думаю, он не один такой. Я хочу с самого начала всё прояснить раз и навсегда. Как я тут появился и кто я такой. А дальше вам решать, я чокнутый шизик или нет. Ещё год назад я даже и представить себе не мог, что я стану Вериаром, что окажусь здесь, да и вообще, что ничего не останется от моей прошлой жизни. Меня звали Вадим, я лишь недавно стал Вериаром, пройдя чёрное посвящение тут. У моих родителей не хватило бы фантазии назвать меня Вериар, да и в их мире таких имён нет, там всё обычное и пресное. Год назад я отправился с моим дедушкой в Карелию. Зачем? Да не знаю я зачем, может, захотелось тишины… Но идея была моя, и дед давно просил отвезти его на природу, чтобы отвёз я. Он всё время мне рассказывал мистические истории, как бы готовя меня к чему-то неизведанному. Уезжали мы оттуда очень странно, как и вся поездка эта, странность на странности. По возвращении домой дедушка одел мне на шею вот этот талисман, — я указал на талисман, висевший на моей шее. — Спустя день деда не стало. Это была первая смерть, после этого последовали другие и ситуации, которые угрожали мне и моей жизни, череда неприятностей и потерь. Оказалось, что дед передал мне свой дар. Я стал видеть людей по-другому, стал видеть будущее, странные сны, даже общаться с мёртвыми. Дед оставил мне письмо, в котором просил найти склеп с покойными родственниками, и говорил о миссии. Поиски завели меня в дикую глухомань, в которой я провёл полгода, а затем отправился к старому склепу, находившемуся в месте, которое давно забыто и отрезано от цивилизации. Тут меня встретил Абадон, а дальше вёл меня к склепу, рассказывая очень интересные подробности жизни предыдущих поколений. К склепу мы добрались, но я умудрился отравиться грибом, неаккуратно подойдя к нему и вдохнув отравленный им воздух. В склепе я увидел книгу, а ключом к ней был мой талисман. Далее я не знаю, что произошло. Я очнулся в монастыре, меня долго выхаживали там. Как только я поправился, один из монахов, который за мной ухаживал, по имени Авель привёл меня сюда. Так я оказался в «сторожевой башне». Я получил тут чёрное посвящение. Тут я и увидел во второй раз ту самую книгу, что была в склепе. Она и сейчас тут, на самом верху. Она называется «Карта смерти», в ней записаны все события со времён сотворения мира. В ней записано и будущее, и настоящее. Таких книг всего две штуки, одна находится тут, а где вторая, я не знаю. Возможно, она у людей, которые имеют мировую власть, иначе откуда им известны будущие события?

— То есть эта книга тут и в ней написано, что нужно делать нам? — заинтересованно спросил Леонид.

— Да, она тут, и про миссию известно мне оттуда, и про вас. В книге было написано, кто и когда тут появится для выполнения задания. Вся эта информация мне тоже не далась легко, но, пожив тут, я многое увидел и понял.

— Мы могли бы взглянуть на книгу? — продолжал Леонид.

— Я не вижу препятствий, — ответил я. — Пойдёмте!

Девушки с изумлёнными лицами отправились следом за нами, не отставал и Иван Карлович.

Я открыл дверь ключом в комнату, что находилась на самом верху «сторожевой башни». Обычная комната с большим окном. Посередине стояла огромная книга, размером с рост человека. Все ахнули, увидев такое. Книга впечатляла, но не только размерами. Она производила неизгладимое впечатление. Матильда держалась позади, она сказала, что побаивается подходить близко. Вроде непрошеных гостей такие вещи не допускают. Иван Карлович тоже восхищался издали. Леонид оказался самым бесстрашным, он беспардонно подошёл и схватился за книгу, чтобы открыть. Невидимая сила его с грохотом откинула из комнаты в стену коридора через открытую дверь. Он заорал от боли. Мы все кинулись к нему, а дверь комнаты, в которой находилась книга, захлопнулась. Софья подняла рубашку на спине Леонида и сказала:

— Синяк на всю спину. На спине точно не будешь спать неделю.

— Не любят такие вещи непрошеных гостей! — громко произнесла Матильда.

— Леонид, вам ещё каких доказательств? Я был убедителен? — обратился к Леониду я.

— Вполне убедителен, — стискивая зубы от боли, произнёс Леонид.

— Всё же давайте на завтра отложим последующие вопросы! — предложил я.

Эта сцена произвела неизгладимое впечатление на моих гостей. Успокоившись, все разбрелись по комнатам.

Для моей команды, именно так я называл тех людей, что меня окружали сейчас, так как друзьями мы стать ещё не успели, а может, и не станем, единомышленники — вряд ли, мы здесь лишь объединены общей целью и даже не своей, так вот, для команды время наступало напряжённое. Уже известна цель нахождения тут, можно сказать, произошло принятие этого момента. Первый стресс отступил. Теперь очередь притирки характеров, а характеры тут непростые, каждый со своим тяжёлым багажом. Так у нас повелось, что круглая комната с круглым столом служила нам местом для встреч и обсуждения любых вопросов. У нас не было расписания и режима дня. Каждый жил как хотел, ложился и вставал, когда хотел, кушал, когда хотел, гулял и всё остальное по желанию. Тем не менее все из нас понимали, зачем они здесь и что это не курорт. К обеду все начали спускаться вниз за круглый стол. Иван Карлович встал рано и уже мечтал пообедать. Софья ещё даже не вычесала свои кудрявые волосы, пыталась взбодриться крепким кофе. Леонид пил горячий чай, тоже раскачиваясь ото сна. Я тоже встал не так давно, и мой день только начинался. Зато Матильда заявила, что она хочет выпить бокал красного вина, добавить радости к этому утру. На улице было туманно, сыро, зябко… Всё же осень. Такая осень хороша, она серая, облачная, загадочная, в ней много скрытого, много тайного. Такая осень вдохновляет, навевает странные мысли. На кого-то такая осень действует иначе: нагоняет тоску и грусть. Мы сегодня все были как в тумане, немного ватные, долго раскачивались, мысли разбегались в разные стороны, да и мы никак не могли собраться за одним столом.

— Вериар, у меня есть вопросы по книге, — вдруг начал было Леонид. — Почему книга появилась здесь? Ты же сказал, что она была в склепе, ты её там видел.

— Я, действительно, книгу увидел в склепе, и я уверен, что эта одна и та же книга. Мой талисман ключ от неё. Я не знаю, как появилась она тут. Я знаю, почему она должна была выйти из тени, — настал срок появиться и пролить свет на всё происходящее в мире, — ответил всё, что знал я.

— Ты уверен, что есть вторая книга? Что она находится у тех людей, кого нам надо убрать? Если это так, то они знают, что им грозит, и мы практически обезоружены, — с тревогой в голосе спрашивала Матильда.

— Матильда, мне известно, что есть и вторая книга, но я видел лишь эту. Есть ли она у власть имущих, мне не известно точно. Я могу лишь предположить, что есть, и поэтому они владеют информацией, но я могу и ошибаться. Может, информация из совершенно другого источника. И тогда у нас больше шансов, сами знаете на что. «Предупреждён, значит вооружён», — гласит известная пословица, и это так. Если книга в их руках, нам предстоит тяжёлый бой, именно бой, — с неким разочарованием говорил я.

Софья допила свой кофе, была уже бодра и вовлечена в беседу.

— Тогда такой вопрос у меня! Что будет с людьми, всем миром, если нам ничего не удастся предотвратить? Если всё останется как есть? — неравнодушным голосом спрашивала Софья.

— Это правильный вопрос. Меня это тоже интересует, — произнёс Леонид.

— Люди, имеющие власть и все мировые богатства, получили всё это, поклоняясь сатанинским силам, миру, что находится внизу. С приходом цивилизации Восьмого Солнца всё канет в небытие. Ничего от этого не останется. Законы чёрной магии перестанут действовать, это останется в истории как фольклор, не более того. Переход будет происходить постепенно, и те, кто не перейдёт на другую сторону, не поднимутся на небеса, станут лишь горсткой пепла. Эпоха денег и потребления исчерпала себя. Так, как было, уже не будет. Те, кто имели власть денег, станут никем. Потеряют всё. Им это известно. Как вы думаете, захотят ли они распрощаться с властью и богатством? Думаю, что нет. Поэтому они создают все условия, чтобы задержаться как можно дольше в этом мире. Для нового мира нужны более высокие вибрации, а это музыка, искусство, красота, культура, всё то, что радует душу. А вот нижние, наоборот, вводят людей в отчаяние, в скуку, создают необъяснимый животный страх, страх за будущее, за здоровье, за детей, разочарование, потеря интереса в жизни и полный слом. Именно это и надо, чтобы задержаться тут. Нижний мир мне однажды показали. Это вязкое болото, жижа грязного цвета, питающаяся всем мною перечисленным. Она растёт и разрастается в благоприятных условиях и заглушает высокие энергии. Власть имущие знают об этом и создают благоприятные условия. Что же грозит людям от этого? Ничего хорошего. На бытовом уровне это проявляется так: ненависть, кто-то кого-то убьёт, кто-то кого-то зарежет, распадутся многие семьи, члены одной семьи будут люто ненавидеть друг друга, гражданские войны по совершенно разным поводам, и это по всему миру. На мировой арене: войнами, вооружёнными конфликтами, в нищих странах голодом и смертями. От них, кстати, избавиться будет проще всего, менее затратно. С остальным миром будет игра «в дурака». Вы спросите, что это за игра? А я вам отвечу. Над людьми будут ставить психологические эксперименты. Создавать некую точку зрения и противоположную ей и сталкивать людей, я б даже сказал стравливать.

Тут меня перебил Леонид:

— Мне известно, о чём ты говоришь. Для сотрудников мы нанимали коучей, которые обучали их. Была и для нас программа «Как управлять стадом». Так вот там были моменты из нейролингвистического программирования. Я не силён в этих умных терминах, так вот, хорошо помню «выбор без выбора». Когда человеку даёшь два варианта, они совсем противоположные. И это всегда столкновение и война тех, кто попал на эту удочку. А умный человек тем временем выберет свой вариант, а не предложенные. И фишка в том, что свой вариант выберет лишь свободный человек. А вот зашуганный, забитый, запуганный выберет один из двух. Так работает страх, сужает всё вокруг до точки. Так и живёт большинство «стада», — с гордостью о своих познаниях сообщил Леонид.

— Да, Леонид, так и есть, к сожалению! — ответил Леониду я.

— Ну, ничего нового в этом нет. Перспективы, конечно, дрянь. Я тоже выпью вина, раз нам всем скоро туда, — и Софья указала вверх.

— Позвольте я продолжу? — спросил уважительно я.

— Конечно, конечно! — вовлечённый в разговор, произнёс Леонид.

— Ну, Софья, это ещё не факт, туда или нет, — произнёс я, указывая наверх. — Да и тема борьбы добра со злом не нова, белого и чёрного, хорошего и плохого. Но мы тут не за этим.

— Как же так? А на чьей же мы стороне? — возмутился Леонид.

— Как это всё по-детски! — произнёс неожиданно для всех Иван Карлович.

— Это вы мне? — возмущённо спрашивал Леонид старика.

— Именно вам, Леонид! — продолжил Иван Карлович, хотя не создавал впечатление рискового человека.

Леонид был вне себя от злости.

— И что же, по-вашему, я спросил детского? Я не пойму, мне одному это надо? Все будут угрюмо сидеть и ждать неизвестно чего? Я хоть интересуюсь, задаю вопросы… А вы? Милый Иван Карлович, отсиживаетесь в уголочке! — настойчиво спрашивал Леонид, чуть остывая.

— Я не люблю суеты, создаваемой дураками!.. — Иван Карлович не успел больше ничего сказать, его перебил Леонид.

— Значит, я ещё и дурак по-вашему?! — уже орал Леонид.

— Я такого не говорил! Сядьте и успокойтесь! Я бы хотел услышать всё до конца, а лишь потом делать выводы. А на тему суеты и дураков я вам скажу так: пока в вашей голове всё делится на чёрное и белое, плохое и хорошее, добро и зло, а также за вечную борьбу за справедливость, равенство, братство, честность и ещё можно до бесконечности перечислять, за что можно бороться. Суть этого всего — слово борьба. Пока вы боретесь, вы всегда проиграете, это вечный бой. Нет только белого и чёрного, хорошего и плохого, всё относительно чего-то. В музыке есть полутона, может, это вам ни о чём не говорит, диезы и бемоли, повышение звука или его понижение. Так вот, если вы видите эти полутона, то мир приобретает совершенно иные оттенки. Крайности же — это путь в никуда, вечную борьбу и суету. Я надеюсь, я смог доступно объяснить свою точку зрения. Я не хотел своей неаккуратной фразой никого обидеть, — и Иван Карлович замолчал, договорив сказанное.

Все замолчали, обдумывая сказанное стариком. Да и что тут добавишь, всё чётко, по делу и правильно. Он, конечно, не выглядел супергероем, да и смельчаком, который бы лез на рожон, но Леонида он поставил на место в два счёта. Вот она и началась притирка характеров, чего я, собственно, и побаивался.

— Про полутона я поняла, а мы-то с нашей задачей на стороне кого? Мне это совсем непонятно, вроде тут не ангелы собрались, — высказалась Софья.

— Да, и не возразишь, Софья, конечно, не ангелы. Только тёмную силу можно использовать по-разному. Если уничтожить горстку злодеев, возомнивших себя богами, которые преподнесут в жертву большую часть населения планеты, может, это и благо, хоть и тёмным путём… А может, и нет… Иван Карлович прав, ищите полутона. Для одного благо, для другого горе. Так устроен мир. Он многогранен, а никак не линеен. Все эти сказки про добро и зло создаются людьми, некие клише, которые регулируют поведение индивида в обществе, чтобы было удобнее управлять. Я не договорил про игру «в дурака», — тут я замолчал, так как Матильда подняла руку, не намереваясь меня перебивать. Я махнул ей головой.

— Я так понимаю, что потери населения всё же случатся, даже если не будет этих людей? — со встревоженным видом спросила Матильда.

— Да, и это не в наших силах. Механизм давно уже запущен. В совсем нищих странах население вымрет от голода и отравлений. Часть людей унесёт природная стихия, океан их заберёт себе. Это будут самые быстрые смерти. Механизм управления погодой будет запущен в действие на полную. Часть людей не выдержит таких переживаний, что будет транслировать и нагнетать СМИ. Средства массовой информации займут первое место в запущенном конвейере смерти. Они будут сеять панику, страх и скорбь. Это всё пойдёт на вскармливание низа. Вернёмся же к игре «в дурака». Люди так будут озабочены здоровьем, что у многих это перерастёт в патологию. Это бесконечные диагнозы, анализы, таблетки, рецепты, диеты. Зря не воспользоваться под шумок сбором ДНК всех живущих на планете. И между строк новые законы, разрешающие эвтаназию. В игре «в дурака» будут за гуманный уход из жизни. Как много тогда окажется неизлечимо больных. И ведь симптомы буду похожи, — тут я замолчал, что тут ещё можно сказать.

— Я так и думала, что всё к этому и идёт, — произнесла Матильда.

— Так это надо десятилетия потратить, чтоб извести народ. Новые-то рождаются каждый день, — с недоверием к сказанному мною произнёс Леонид.

— А кто вам сказал, что будут рождаться новые? — спросил я его.

— А разве нет? Я что-то упустил? — спросил Леонид меня.

— Я как-то видел во сне лабораторию по выращиванию человеческих эмбрионов, — с обречённостью в голосе произнёс я.

— Ну, послушайте, «я увидел во сне» — это сомнительное доказательство, — заявил Леонид.

— Я уверен, мы сможем заглянуть туда все вместе, и вы собственными глазами увидите всё. А иначе зачем мы здесь? — завершил я свою речь, и мне стало как-то легче.

— Думаю, есть какая-то точка невозврата, за которую заходить нельзя. А иначе будущего не будет… Ох, в какую же яму мы все попали! — с разочарованием в голосе сказал Иван Карлович.

— Точка невозврата? Это что ещё такое? — заинтересовалась Софья.

— Софья, вам известна такая наука, как астрологию? — спросил Иван Карлович.

— Да, но я мало что в этом понимаю. Я знаю, что я скорпион, — ответила с лёгкостью Софья.

— Я посвятил большую часть своей жизни именно этой науке. Я займусь расчётами. Теперь мне ясна картина происходящего. Когда будет всё готово, я с радостью поделюсь с вами моими мыслями, прогнозами и анализом сложившейся ситуации, — сказал нам Иван Карлович немного с задумчивым видом.

— И ещё. Я бы хотел всех попросить подумать над темой, крайне важной для нас. Слабые места людей, имеющих все деньги и власть планеты. Что они ещё могут хотеть? Чего у них нет? — вспомнив о главном, произнёс я.

— Задание на дом такое? — с улыбкой на лице спросила Матильда.

В этой улыбке было что-то такое… Не знаю, как объяснить. На секунды я вдохновился, вспомнил слова деда «про любовь с первого взгляда», я понял, что это моя женщина. Затем осёкся, испугался, даже мне показалось в момент испуга, как сердце уходит в пятки.

— Да, тебе задание, чтоб не скучать перед сном! — ответил ей Леонид.

Я же молчал. Я так и не понял, чего я так испугался. Что с ней не так. Или со мной. Не особо помню, как закончился вечер, все потихоньку к ночи разбрелись по комнатам, когда уже надоели разговоры и хотелось тишины. Мне же не давала покоя улыбка Матильды. Меня тянуло к ней и одновременно пугало. Как странно. Ведь я её видел раньше, уже несколько дней. Что же случилось сегодня? Перед глазами стояла фраза: «Это моя женщина». Этой ночью я ещё долго не мог уснуть. Я стоял возле открытого окна и смотрел на загадочную равнину, что уходила далеко за горизонт. Оттуда надвигалась тёмная туча, которая скрывала луну и звёзды. Начинался дождь. Сначала чуть накрапывало, была надежда, что это ненадолго. Мои надежды не оправдались, и небольшой перерыв от дождя закончился, и он снова взялся поливать с новой силой. Теперь уже крупные капли, и скоро перешёл в затяжной дождь сплошной стеной. Стало сыро и холодно, но я не стремился запереться в комнате. Я всё так же стоял возле открытого окна и всматривался вдаль через стену дождя. Уже неделю была непогода, которая нагоняла апатию, тоску совсем необъяснимую. Если бы не моя новая компания, не знаю, как бы мне тут сейчас жилось. Наверное, скучно, одиноко, угрюмо… И хорошо, что я не один. Есть занятие, хотя это, может, и пугает. Или всё-таки это Матильда, или что-то во взгляде, в глазах или в улыбке. Чего мне бояться? Её или покровителя? Мужики ведь бегут от неё, может, их тоже что-то пугало или отпугивало? И я это увидел. Не по себе мне… Совсем не по себе от увиденного… Неприятный осадок…

Когда в комнате стало совсем холодно и дождь меня изрядно намочил, я закрыл окно и растопил камин. Я ещё долго сидел возле горящего огня, одежда на мне высохла, волосы тоже, в комнате было тепло и сухо. Я молча созерцал огоньки пламени в камине, пока меня совсем не сморило.

В последнее время я не видел снов, но сегодняшняя ночь была исключением. Мне снился маяк, одиноко стоящий посередине моря или океана. Его окружала со всех сторон синяя тёмная вода. На маяке был свет лишь в одном окне, на самом верху. Это было окно моей комнаты. Я был на самом верху маяка, потолок медленно опускался на меня, стены сотрясались, в окно кто-то стучал, но я не видел никого. За окном начинался шторм, волны с силой бились о маяк. Проливной дождь лишь усиливался. Порывом ветра деревянную лодку в момент разбило о маяк.

Я проснулся с неприятным ощущением ото сна, что я сегодня видел. Дождь продолжал поливать за окном. Он то чуть прекращался ненадолго, то с новой силой начинался.

— Вот поэтому я не люблю собак, их надо выгуливать даже в такую погоду, — сказала Матильда, держа на коленках кота. Она сидела в круглой комнате за столом, там же собрались и другие члены нашей команды. У каждого была кружка с горячим чаем. Они что-то обсуждали до моего прихода. В комнате был растоплен камин, угольки потрескивали. Был полдень, но по ощущению глубокая ночь.

— Мне показалось, или вы что-то обсуждали? — спросил я, спустившись по лестнице вниз в круглую комнату.

— Да. Оказывается, сегодня все слышали странные звуки за окном, даже в окно кто-то стучал. И комнаты тряслись, — ответила мне Матильда одна за всех.

— А мне это снилось во сне. И маяк посреди моря, — задумчиво ответил я.

— Всё, наступила отвратительная сырая, холодная и промозглая осень. Поглядите за окно, темно, а ведь полдень. Мы, собственно, это и обсуждаем. Собаку в такую погоду не поведёшь гулять. Вот у камина или в тёплой кровати под тёплым одеялом лучшее место, — произнёс Иван Карлович, глядя на меня.