Бесплатный фрагмент - Ты здесь, а я там

Наде, Гале, Оле.

В детстве я думал, что у меня три мамы.

Предисловие

#детство #родители #историиизжизни

Я родился в поселке Пышма в 1985 году и прожил там до семнадцати лет. Мне запомнился наш поселок тихим и спокойным. В те годы население насчитывало семь тысяч человек, если верить транспаранту, который стоял на круговом перекрестке. Поселок был раем для детей. Мы катались на санках с большого склона, где у основания протекал родник, а наверху стояла церковь. В этой церкви в начале девяностых был музей и велошкола. У нас долгое время был один книжный магазин, куда раз в тысячу лет привозили книги Стивена Кинга. Потом магазин закрылся, и приходилось ездить за литературой в Камышлов. Местность в Пышме болотистая. Наш двор окружало три болота, где мы, будучи детьми, пропадали днями и ночами. Играли в войнушку в сарайках, которые сейчас превратились в развалины. У нас была секретная тропинка, по которой можно было попасть на остров среди болот, заросший камышами, там мальчишки построили двухэтажный дом на дереве. Мы бродили по развалинам старого сгоревшего дома, играли в вампиров на заброшенной стройке. И домой возвращались всегда живые и здоровые. Кроме моего старшего брата Игоря, он вечно себе что-то ломал.

Мы с братом ходили в разные детские сады. Мой, в двух кварталах от дома, назывался «Рябинка», и я добирался туда самостоятельно, а вечером за мной приходили родители. Однажды отец пришел за мной после работы, но воспитательница встретила его удивленными глазами и сказала:

— А вашего Жени сегодня не было...

Я даже представлять боюсь, что почувствовал в тот момент отец. Что же могло произойти с шестилетним пацаном за девять часов? Да все, что угодно. Уехал на попутках в Екатеринбург, связался с бандитами на рынке, попал в рабство к дальнобойщикам, пропал на железной дороге, ушел в лес за грибами и наелся поганок до отвала...

Не судите моего отца, ведь прежде, чем отправлять меня в садик одного, он убедился, что мне можно доверять. Однажды, когда мама была на сессии, он отправил нас с братом в садик и шел по пятам, как шпион. Я отвел сначала Игоря, а потом дошел сам. И это было нормально. Я и к зубному ходил самостоятельно. Вообще, в Пышме было вполне нормальным отправлять куда-то детей одних. Поселок небольшой, все друг друга знали, даже прогулять уроки нельзя было, обязательно кто-нибудь увидит и сдаст. В общем, поверьте, я был ответственным мальчиком и не подводил родителей. Кроме этого раза. Так что же произошло?

Я уже подходил к воротам детского сада, когда поскользнулся и грохнулся в лужу. Представьте себе, стою весь такой нарядный, всегда в рубашке, в брюках, отглаженный, и по уши в грязи. Я простоял несколько минут, думая, что же теперь делать? Идти в таком виде я не мог, ведь у меня репутация, и да, я о ней думал всю свою жизнь. В садике было столько девчонок, и добрая половина из них строила мне глазки. Мне нельзя было показываться перед ними в таком виде. Тогда я решил вернуться домой и переодеться.

Но когда я оказался у дверей квартиры, оказалось, что родители уже ушли на работу. Я постоял в подъезде некоторое время, думая, что от ожидания двери вдруг выдохнут и со словами «ладно, заходи, так уж и быть» откроются. Но этого не произошло.

Тогда я отправился к бабушке. Они с дедушкой жили в деревне Кипрушкино, которую отделяла от поселка трасса Екатеринбург – Тюмень.  Эту трассу предстояло еще перейти, а ведь там не было светофора. Но я был парень самостоятельный, и меня это путешествие не испугало.

Когда я пришел к бабушкиному дому, то остановился у ворот и подумал: а ведь бабушка может меня отругать, я брожу весь чумазый по Пышме вместо того, чтобы быть в детском саду. Я стал себя накручивать и выдумал сотню разных наказаний. И пришел к выводу, что лучше вернуться обратно и дождаться родителей, ведь они наверняка скоро придут домой.

Так я бродил по поселку туда-сюда, пока кто-то из взрослых меня не обнаружил. И кажется, это была бабушка – она пошла в центр. Она отвела меня к маме на работу.

Именно так я помню эту историю, хотя я мог соврать в самых незначительных местах. Но факт один – родители мои изрядно поволновались. Когда я вырос, то испытал это на собственной шкуре. Но сначала произошла еще одна примечательная история.

Мне было восемь лет, когда одним теплым летним вечером в нашем доме раздался телефонный звонок. Трубку поднял отец, и его глаза тут же полезли на лоб. Звонила тетя Таня из деревни Печеркино, что в двадцати километрах от Пышмы. И она задала всего лишь один вопрос:

— Ну что, Женька-то доехал?

Внезапно приятный вечер превратился в не столь приятный. Что же произошло?

Утром того дня я встретил друга Рому Мясникова и спросил:

— А на велике можно доехать до Печеркино?

— В принципе, можно, — ответил он.

Раз в принципе, можно, то почему бы и нет, подумал я.

У тети Тани была коллекция VHS, где были такие крутые фильмы как "Парк Юрского периода" и "Капля", и мне казалось, что съездить к ней и взять что-нибудь посмотреть будет отличной идеей, тем более я помнил дорогу – мы ездили туда несколько раз с отцом на машине. Чтобы не тащиться в одиночку, я взял с собой Ваню Шарова, а ему тогда было шесть лет, он даже в школу еще не ходил.

Дорога в одну сторону заняла три часа, и я не скажу, что мы проделали этот путь с легкостью и улыбкой на лице. Уже километра через три Ваня начал спрашивать, долго ли еще. Ох, Ваня, как же я тебе не завидую с друзьями.

Но мы в итоге добрались. Нас встретили удивленные глаза тети Таня в окне. Мы пообедали, попробовали домашний хлеб, посмотрели фильм "Деревенщина из Беверли-Хиллз" и отправились в обратный путь. И до последнего километра я считал, что ничего такого необычного мы не сделали. Подумаешь, прокатились немножко на великах. Но мой отец считал иначе. Он объяснил, что идя на безрассудство, не стоит брать с собой шестилетнего пацана.

Да, ну и задал я родителям жару. И вот спустя почти тридцать лет бумеранг упал мне в руки.

Прошлым летом мы договорились с дочерью Софией встретиться на остановке "Оперный театр". Она была в районе ЖБИ, я был в центре, мы собирались пойти в "Фэнтазиград", и, чтобы мне не ездить туда-сюда, я попросил ее приехать ко мне. У нее был сотовый, были деньги, она знала номер трамвая и вроде бы даже остановку. В любом случае, был же телефон, надо было всего лишь оставаться на связи. Также я мог следить за трамваем через приложение «Транспорт» от Яндекса. Мы обговорили все варианты, когда что-то могло пойти не так. И если бы трамвай пошел по другому маршруту, то София бы вышла и сообщила мне адрес, я бы приехал на такси.

Что же могло пойти не так?

Перед самой поездкой мама Софии позвонила мне и спросила, не сошел ли я с ума, ведь Софе всего семь лет. Но я сказал, что она уже вполне взрослая, тем более мы все предусмотрели.

София позвонила мне с остановки "Каменные палатки", и последними ее словами были:

— О, тринадцатый едет...

После этого записанный голос сообщил: "Абонент временно недоступен". Я посмотрел в приложении номер вагона тринадцатого трамвая, который в тот момент был на остановке, и стал звонить Софии снова и снова. Совершил не менее полусотни звонков, но так ничего и не добился.

Ты слишком самоуверенный, слышал я голос в голове, все предусмотрел, говоришь? Так получи же! И десяти минут не прошло с момента, когда я сказал маме Софии, что все будет в лучшем виде.

Я отгонял панику, как надоевшего таракана. Смотрел на карту, следил за трамваем. Говорил себе, что нет причин волноваться, Софа не маленькая, она сообразит, что делать, когда выйти. Все будет хорошо. Ведь не может же потеряться именно моя дочь. Может чужая, но не моя.

Нет! Ты следишь не за тем трамваем, она села в другой! Ее украли, а телефон выключили! Она проедет остановку! Она выйдет раньше! Все перепутает! И ты ее никогда не найдешь!

Это были самые долгие тридцать минут в жизни. Удивляюсь, как люди на трамвайной остановке не вызвали скорую помощь или отряд со смирительными рубашками. Чтобы никого не смущать, я отошел подальше. Меня трясло. Я разговаривал сам с собой. Успокаивал. То смеялся, то злился, ходил кругами. Хватался за голову. Но я знал, что ни в коем случае нельзя наводить панику. Отогнал весь негатив. Говорил себе, что все будет хорошо. Это просто урок для меня, чтобы не задавался.

Когда трамвай подъехал к перекрестку, я смотрел то на него, то на приложение в телефоне. И молился. Впервые в жизни.

Трамвай остановился, но София из него не вышла. Я бегал вдоль остановки и заглядывал в окна. Она сидела в первом вагоне рядом с какой-то женщиной и смотрела вперед. И даже не думала выходить. Тут-то меня и прошибло. Она ведь собиралась ехать дальше. И неизвестно, как долго она бы сидела и мечтала о «Фэнтазиграде». Она ведь такая же, как и я. Я тоже однажды уехал на трамвае до конечной остановки без телефона в незнакомом городе. Но мне было четырнадцать, а Софе семь.

Я закричал в окно:

— Софа, выходи!

Она увидела меня и выскочила из трамвая. Обрадовалась, заулыбалась.

Признаюсь честно, у меня были мысли отругать ее, накричать. Мне было так страшно, так больно, так плохо, и мне захотелось сорваться, выплеснуть яд, который закипел во мне. Я хотел предъявить ей, потому что она не проверила телефон, не попыталась ни разу связаться со мной и не попросила кондуктора высадить ее на «оперном театре», хотя мы об этом говорили. Но я не сделал этого. Потому что вспомнил, как сам доводил своих родителей. Просто дети думают о других вещах. Не о пропущенных вызовах, а об оживающих по ночам игрушках. Не о хороших оценках, а о том, кто победит в битве между Леди Баг и Бражником. Не о банковском счете, а о живущих на далеких островах белых драконах. И зачем я буду навязывать Софии свои проблемы?

Я сел на корточки напротив дочери, обнял ее. На глазах были слезы. Я спросил:

— Что с твоим телефоном?

Оказалось, что он разрядился. Хотя он стоял всю ночь на зарядке. Это натолкнуло меня на мысли о том самом уроке.

История не выходила из головы долгое время. А потом она начала обрастать образами. И мысль о том, что вселенная нас учит, не покидала меня. А когда мы ехали с тренировки по фигурному катанию, Софа рассказала мне сон про автобус без водителя. Тогда у меня и случилось видение, как я выпрыгиваю из маршрутки на остановке, а Софа не успевает за мной, и двери захлопываются прямо перед ней. Я звоню Софе, говорю выйти на следующей и остаюсь на связи. Но спустя минуту она начинает плакать и говорит, что водитель не останавливается.

И с этого момента начинается наше приключение, которое я назвал «Ты здесь, а я там».

Ты здесь, а я там

Глава 1. В которой Влад забывает о самом главном.

Вторник был днем тренировок у Яны. В шесть лет она уже каталась на коньках, как Липницкая, — так говорила мама Ариана. Папа Влад же понятия не имел, кто такая Липницкая. Ему было тридцать три, и он был улетевшим.

«Тойоту» Влада угнали полтора года назад, поэтому до спортивного комплекса «Уралец» на другом конце города они с Яной добирались на маршрутке. Обычно по будням Яну на тренировку водила мама. Но сегодня Ариана позвонила Владу и сказала, что придется задержаться на работе — надо закончить с Германом Степановичем и его планами по котельной.

— Это важно! — сказала она, отрубая все возражения, которых, собственно, и не было.

Влад не расстроился, когда угнали «Тойоту». На бензин тратиться не надо, на парковку и на запчасти тоже — сплошная экономия. Единственный минус — на то, чтобы довезти Яну до спорткомплекса на общественном транспорте, уходил минимум час.

Однажды Влад спросил у Арианы, почему они не нашли секцию где-нибудь поближе?

— «Серебряный ключ» — лучший клуб, про них куча хороших отзывов, но занимаются они только в «Уральце» и в «Луне». «Луна», конечно, ближе, но, чтобы добраться до нее, вам придется делать аж две пересадки. То еще развлечение. Согласен?

Всю дорогу до «Уральца» Влад молчал и лишь иногда что-то бубнил под нос. Иногда он бывал угрюмым. Яна знала, что папу беспокоит работа. Она его изматывала. Вечерами он приходил домой, падал на диван и долго хмурился. А спустя час или два садился писать рассказы. Они помогали ему стать веселее. Но утром он снова становился хмурым. Потому что нужно было идти на работу. Поэтому папа и стал каждое утро гулять в парке — он пытался расслабиться. И это ему помогало. Он стал возвращаться с работы в хорошем настроении. Даже улыбался.

По словам мамы Арианы, папа был улетевшим. Однажды она сказала это по телефону тете Алене. Яна спросила: куда улетел папа? Ариана пояснила, что улетевшими называют людей, которые телом остаются на Земле, а их разум улетает далеко в космос. Яна вздрогнула.

— Ничего страшного, Яна. Так многие делают. Папа вернется, — сказала Ариана.

Улетевшим Влада считала не только Ариана, так думали и старые друзья, от которых он сбежал, и новые коллеги.

Влад настолько глубоко погружался в свои мысли, что иногда вообще не реагировал ни на что, как йог с Тибета. Однажды Женя Окунев целый час рассказывал ему, как съездил в Таиланд в отпуск, а потом спросил, был ли Влад в Тае. Влад повернулся к нему и спросил: «Что?»

Яна единственная не беспокоилась из-за этого — подумаешь, папа улетевший. Она просто звала его, пока он не возвращался из космоса и не отвечал ей. Что ей стоило двадцать или тридцать раз сказать «папа»? Детям этот навык дается с самого рождения — уметь доставать из космоса даже улетевших.

В моменты, когда папа летал, в голове у него рождались новые сказки. Иногда он читал их Яне на ночь. Некоторые были страшными, но заканчивались хорошо. Яне нравились сказки. А самая любимая была про ракушку в виде сердца.

— Папа, папа, папа, папа… — звала Яна.

После тренировки они шли к остановке. Влад нес сумку с белыми коньками Jackson, о которых скоро все забудут, несмотря на то, что эти коньки стоили приличных денег. Но когда пропадает ребенок, ты думаешь о деньгах в последнюю очередь.

— Что? — Влад вынырнул на поверхность мысленного океана.

— Папа, я сказала «пр-р-ривет» шесть девочкам! — Яна показала руку с пятью пальцами. Она была в перчатках. Февраль на Урале редко бывает теплым.

— Шести… Да, я помню. Но разве это шесть?

— Я на второй руке еще палец показываю.

Вторая рука держала папину руку.

— А, тогда верно, ты умница.

— И они сказали мне «пр-р-ривет», а одна даже стала дружить со мной.

— Это которая Аня?

— Ага.

— Она даже тебе номер свой оставила, чтобы созваниваться.

Он вспомнил, как записывал номер этой девочки в свой телефон и удивился тому, что в номере были три шестерки. «Маленькая дьяволица», — подумал он.

— Ага, а потом я сказала «пока» четыре девочкам.

— Четырем…

— Четырем.

— Какая ты умница, горжусь тобой.

— Остальные уже ушли, и я не всем сказала «пока». Я сначала так боялась. А когда сказала «пока», то стало хорошо.

— Яночка, видишь, как хорошо здороваться с людьми. Ты говоришь им, что они существуют для тебя, и они отвечают.

— Теперь у меня есть подружка.

Яна раньше не любила ходить на тренировки. Ей не нравилось, что другие девочки с ней не общались.

— Они не общаются с тобой не потому, что не любят тебя, — сказал Влад, когда Яна на это пожаловалась, — и не потому, что не хотят с тобой дружить. Они не общаются с тобой, потому что ты с ними не здороваешься. Когда мы приходим на тренировку, они всегда говорят тебе «привет». Но ты им не отвечаешь. А ты как-нибудь попробуй поздороваться с каждой девочкой на тренировке. Просто скажи «привет». Ты не обязана отдавать им свои игрушки, не обязана звать их в гости — просто покажи им, что ты их видишь. Они почувствуют, что существуют для тебя, и начнут с тобой общаться.

Яна ни с кем первая не заговаривала. В магазине Яна пряталась за Влада и не могла ни слова выдавить перед кассиром. На детской площадке она убегала от тех детей, которые спрашивали, как ее зовут. Даже с Натальей Викторовной не здоровалась, пока та сама с ней не заговорит.

Однажды Наталья Викторовна попросила Яну после тренировки зайти к ней и забрать подарок за выступление. Яна стояла около кабинета двадцать минут, пока Наталья Викторовна не собралась уходить домой. Тут-то она и наткнулась на Яну, удивившись, почему та не заходит. Все это время Яна ковыряла пальцем колонну, прячась за ней, когда из кабинета выходили другие тренеры.

Влад понимал, откуда у нее такая застенчивость. Он видел в Яне свое отражение.

…Маршрутный автобус тронулся от остановки. На заднем стекле были цифры: ноль, семь, семь.

Влад рванул с места и потянул Яну.

— Это же наш! Скорее, бежим.

Влад махнул сумкой, в которой лежали коньки, и заорал:

— Стой!

Яна бежала за папой, смеясь. Уже через час Влад вспомнит этот смех со слезами на глазах.

Следующая маршрутка должна была подойти только через сорок минут. И ждать на остановке зимой столько времени Владу не хотелось. Яна бы нашла чем заняться. Но Владу для этого требовались бумага, ручка или ноутбук. А даже если бы они у него и были, то на остановке не имелось даже скамейки, а руки от холода быстро деревенели.

Маршрутка остановилась.

Влад влетел в заднюю дверь, таща Яну как вторую сумку.

— Фух… Хорошо, что успели.

Он пропустил Яну к окну. Она смеялась. С переднего сиденья обернулась полная женщина. Фыркнула.

Влад достал деньги, передал пассажирам, сидящим впереди. Он отсчитал 56 рублей, хотя за Яну можно было не платить — она еще не ходила в школу. Но Влад и не подумал об этом, в его голове все мысли вытеснил четкий образ. Образ мальчика, который тянется к холодильнику. И что-то в этом образе вызывало тревожное чувство.

— Папа, а что такое…

Она произнесла слово, от которого у Влада волосы дыбом встали.

— Где ты это услышала? — спросил он.

— Вот тут написано. — Яна показала пальцем на спинку сиденья впереди.

Хоть ей и было шесть лет, но слово из трех букв прочитать совсем не сложно.

— Надеюсь, мне никогда не придется тебе этого объяснять. Тебе расскажут одноклассники. И, пожалуйста, постарайся больше его не произносить. Особенно так громко.

— Хорошо… Послушай, какую я песню сочинила для своей новой подруги Ани. Послушаешь?

— Да, конечно, — отвечал он, но, как правило, все Янины куплеты пролетали мимо его ушей, если в них не было подзаборных слов.

В мире есть так много людей.

Мы живем все дружно.

У меня есть подруга.

Вот и все, что мне нужно.

Ла-ла-ла-ла,

Па-па-па…

Яна пела дальше, а Влад кивал и поддакивал:

— Ага… да… прикольно… хм… интересно…

Он учил Яну быть открытой. Общаться с людьми. Но не понимал, что она подражает ему самому.

Влад совсем недавно осознал силу коммуникаций. Где бы он был сейчас, если бы не Костя Стариков — друг по школе, с которым они гоняли мяч на старом стадионе в родительском поселке? Скорее всего, так бы и работал в страховой конторе «Монолит». Платили там мало, требовали много, за любое опоздание штрафовали. И добрую половину сотрудников составляла Таисия Михайловна. Владу казалось, что именно она послужила прототипом для Джаббы из фильма Джорджа Лукаса.

Однажды Влад опаздывал с обеда и встретил Костю около Мытного двора. Влад заскочил в «Читай-город» — никак не хотел упускать день распродаж — и проторчал там дольше, чем рассчитывал: ревизовал полку с Терри Пратчеттом. Когда увидел Костю, остановился. Обычно он старался со старыми знакомыми не трепаться. Но ведь это же был Костя. Они топили бревна в бочке на заднем дворе его первой любви Маши. Съели по пьяни протухшую колбасу, оставленную для собак родителями Влада. И как после всего этого можно было не остановиться и не потрепаться о жизни? Влад взглянул на часы. Даже если он и получит предупреждение от Таисии Джаббовны…

Костя пригласил его в кафе, но Влад сказал, что время поджимает.

— А ты вроде бы айтишником работаешь?

— Эх, Таисия Джаббовна тебя не слышит. Слово-то какое красивое подобрал! Обычно меня называют «ты ж хакер». Но я предпочитаю не афишировать. Мало ли. За хакерами охота идет, особенно в пору блокировки «Телеграма».

Влад подмигнул. Костя захохотал.

— И как платят? — спросил Костя, отсмеявшись.

Влад ответил своим излюбленным еще со школы выражением, которому научила Татьяна Владимировна на немецком:

— So so la la.

Теперь они смеялись вдвоем.

— Слушай, моему партнеру нужен начальник ИТ-отдела. Не хочешь поучаствовать в кастинге? Правда, офис не в центре. На ЖБИ, по-моему…

— Так я же живу там! — сказал Влад. — Конечно хочу.

— Ну, отлично. Давай тогда твои цифры запишу.

Собеседование с Владом проводил угрюмый мужик с бровями, сползающими на глаза, как у Вия. Он вертел в руках карандаш, будто динамо-машина. От волнения Влад забыл самые основы работы в консоли Cisco. Он даже имя-то свое вспомнил с трудом. Ему вообще не хотелось разговаривать с этим человеком.

Но после собеседования произошло чудо.

На крыльце здания, где проходила встреча, Влад встретил Костю в компании худого парня в клетчатом пиджаке.

— Александр, — представился тот.

— Приятно, — сказал Влад, пожимая руку.

— Ну что? Как? — спросил Костя.

— Знаешь, я ведь так и не попал на собеседование.

— Почему?

— Да заблудился по дороге. Набрел на какого-то лесного тролля, лысого, с огромными бровями. Он задавал мне странные вопросы по Cisco — не думал, что в лесу им тоже пользуются. Но вообще мне кажется, этот тролль подбирался ко мне, чтобы сожрать. Насилу ноги унес.

Александр смеялся так, что выронил сигарету.

— Какой еще тролль? — спросил Костя.

Александр же, похоже, сразу понял, о ком речь.

— Думаю, надо предупредить тех парней в коридоре, чтобы были осторожнее, — подлил Влад масла в огонь. — А вообще, я завалился. Уж очень этот тип меня напугал. Придется штаны новые покупать. Эти уже точно не пригодятся.

На следующий день Влад узнал от Кости, что получил эту работу.

На вопрос «как?» Костя ответил:

— Александр — совладелец холдинга, очень веселый парень. И ты ему понравился. Он любит шутников и не любит того тролля, который с тобой беседовал. Просто он хороший специалист, поэтому его терпят.

Тогда-то Владу и пришла мысль: а что было бы, если б он, как обычно, промолчал на крыльце перед незнакомым человеком? Разве он получил бы эту работу? Нет. Значит, стоит все-таки иногда вылезать из своей скорлупы.

Так Влад узнал, что простая шутка, разговор на крыльце за сигаретой могут провести тебя через черный ход к штурвалу огромной корпоративной лодки.

И внутри Влада что-то надломилось. Защитный слой треснул.

— Вот как бывает, когда выходишь наружу, — начинаются чудеса, — заметила Ариана, когда Влад рассказал ей об этом.

И тогда он вспомнил свое студенчество и понял, как много успел упустить.

Он пропустил все студенческие слеты — открытые мероприятия, где собирались толпы людей. Все они общались друг с другом, делились опытом, искали партнеров, коллег и просто друзей. А что делал в это время Влад? Он сидел в общежитии и читал книги. Каждое предложение о встрече он отклонял неуверенными словами: «Я постараюсь, но у меня есть кое-какие дела…» Он боялся толпы, боялся, когда в комнате собиралось больше двух человек. А если сразу несколько человек обращались к нему с вопросом, то он молчал и предпочитал пожимать плечами.

В школе он молчал у доски. Даже если знал ответ. Ему казалось: если он раскроет рот, то кто-нибудь обязательно крикнет ему, что он идиот.

Он сдавал только математику и геометрию. Там не нужно много разговаривать: решил задачу, объяснил решение — и готово. И никто не спросит твоего мнения о какой-нибудь теореме. Она доказана уже две тысячи лет назад, и к этому ничего не добавишь.

Свое мнение он высказывать не хотел. Потому что отпускать его во внешний мир означает разрушить свое внутреннее укрепление, свое убежище. Так он считал вплоть до того дня, когда рассказывал о тролле на крыльце офисного здания.

Влад всегда был закрытым человеком. И в 2006 году ему помогли закрыться еще сильнее новые друзья.

В университетском общежитии Влад познакомился с Русланом Салтыковым. И его жизнь стала напоминать будни психиатрической больницы. Руслан свел Влада с компанией парней, которые пили, курили, отрывались. У самого Руслана была одна особенность: он мог наброситься на кого угодно без причины и вцепиться зубами в руку или живот. Поэтому его побаивались. Гоша Новиков постоянно носил с собой мачете в широких штанах. Говорил, что для самозащиты. А у Славы Савельева был такой дефект речи, что справиться с застенчивостью ему помогали не логопеды, а тонны наркоты, которую он продавал. За это его все любили.

Но, что нравилось Владу, никто из них не требовал от него открытости. Они все разрешали ему улетать в космос. Даже наоборот, подчеркивали, что Влад независимый и ему не важно мнение других. Но он просто не слышал мнения других.

Их компанию объединял девиз: «Я иду нетоптаными тропами, и на моем пути больше шансов встретить клад, чем на пути, который проторен тысячами ног».

Поэтому они делали все наоборот. Вместо спорта — наркотики. Вместо учебы — тусовки. Вместо любви — презрение и животная страсть. Они не слушали других, а вместо этого защищали свои установки и свое единственно верное мнение.

А потом все изменилось.

В 2007 году Слава свернул шею, упав с третьего этажа. Он был пьян и хотел показать друзьям свою храбрость.

В следующем году повесился главный философ — Леша Коньков, который не прочитал ни одной книги и не окончил даже первого курса колледжа. Он оставил невнятную записку, что вокруг лишь продажные твари и червивые людишки.

Все это время Влад умудрялся продолжать учиться в универе.

Когда он пытался писать диплом по математике, на странице Руслана Салтыкова появилась надпись «R.I.P. Ru, B.N.F.L. loves you».

Все это происходило вокруг него, а он даже не замечал. Пока не случилось кое-что пострашнее. Брат Руслана, Рома Салтыков, создал в ВК экстремистский паблик, где призывал совершать организованные налеты на рынки и убивать людей других национальностей. Попахивало тюрьмой.

Тут-то Влад и сбежал. Повезло еще, что его компания не устраняла бывших товарищей, как в секретных службах.

Но были среди них и те, кто вовремя взялся за ум.

Андрей Мартынов сбежал вместе с Владом и спустя два года открыл собственный магазин мебели на заказ. Костя Рублев создал telegram-блог о книгах — BooksBand — и набрал более тридцати тысяч подписчиков.

В 2012 году Влад женился на Ариане. А через год у них появилась самая застенчивая в мире дочь Яна, которая копировала папино поведение.

…Салон автобуса пустел. За окном проносились огни города. Приближался район ЖБИ, где жили Влад и Яна. Там через несколько минут им предстоит расстаться.

Влад смотрел в окно, но не видел города. Он не испытывал отвращения к реальности. Просто внутри него происходили такие события, которые увлекали его больше. Они занимали все его воображение.

Он с детства зачитывался Кингом, Уэллсом и Гоголем. В шестом классе написал короткий рассказ о путешественнике во времени. В восьмом составил первый сборник из четырех рассказов, объединенных одной темой: «Что живет в темноте».

И у него появилась мечта, о которой он вспомнил спустя сотню лет, когда Яне уже исполнилось три года. Он мечтал стать писателем, получать премии, письма от фанатов, смотреть фильмы по своим книгам.

И Влад снова взялся писать.

Тогда-то у него и начались видения. В университетские годы он глушил их с помощью того, чем торговал упавший с балкона Слава. А сейчас…

Сейчас, в маршрутном автобусе, за окнами которого проплыл Малышевский мост, у Влада снова случилось видение.

Пятилетний мальчик — кажется, его зовут Егор — тянется к холодильнику, но тут же отдергивает руку. Он вдруг вспоминает, что ждет его за любой закрытой дверью. Что-то страшное.

Испуганные глаза смотрят на маму. Она хмурится, но кивает головой. «Не надо туда лезть», — говорят ее глаза. Два года назад он забылся и приоткрыл дверь в ванную. Хорошо, что мама вовремя увидела, иначе произошло бы ужасное.

Они жили в огромном доме вдвоем, и мальчик любил маму, несмотря на ее частые приступы холодной ярости. Со временем мама все меньше и меньше напоминала ему человека. И все больше становилась похожа на…

На кого? Это Владу и предстояло узнать, написав историю. Именно эти вопросы и тянули его писать.

Он боялся отпускать сюжет, как ниточку, которая могла привести к большому золотому клубку. Бывало, история приходила к нему вечером, он ложился спать и отпускал нить, а ночью ее перегрызали мыши, и утром он уже никак не мог ее найти. Было жалко терять такой хороший сюжет. Поэтому сейчас ничто не могло вытянуть его в реальный мир.

В салоне остались только Влад и Яна.

— Каменные палатки, — объявил женский голос, записанный на пленку.

Наша же! — вдруг сообразил Влад, схватил сумку и крикнул:

— Янка, выходим.

Он выпрыгнул из маршрутки, обернулся. Дверь захлопнулась прямо перед носом Яны, и маршрутка двинулась дальше.

— Эй! — заорал Влад и бросился за автобусом. — Стой! Стой!

Но водитель и не думал останавливаться.

Глава 2. В которой оживают сны

Влад бежал вдоль дороги, размахивая сумкой с коньками. На ходу достал телефон и набрал номер Янки. Слава богу, они ей купили мобильник полгода назад. Янка его часто забывала дома и никогда не заряжала, это приходилось делать Владу, но и он витал в облаках и мог забыть все что угодно. Иногда надеть ботинки забывал, когда выходил из дома.

В трубке раздались гудки.

— Але-е-е… — Яна плакала.

— Яна, ты чего не вышла?

— Я не успе-е-ела… — Она взвыла.

— Зая, не расстраивайся, на следующей остановке выходи. Я уже бегу туда. Тут четыре минуты идти. Я даже вижу эту остановку. Просто подожди там. Ладно?

Он двигался по улице Высоцкого, которая отделяла Шарташский парк от района ЖБИ. Лес слева, высотки справа. Тротуар был на стороне парка, но Влад бежал прямо по дороге.

— Ага, я выйду, — Яна шмыгнула носом, — подожду. Папа, только не клади трубку, мне страшно.

— Не бойся, милая, все хорошо… Это обычное дело. — Он задыхался и делал паузы. — Надо просто выйти на следующей остановке и ждать папку. Такое бывает. Не ты первая, не ты последняя. Водитель наверняка уже тебя увидел, он остановится.

— Ага. Я выйду.

Моя агашенька, подумал Влад. Бабушкина привычка.

— Ты, главное, не бойся. Водитель — дядя хороший. Он же остановился, когда мы бежали за маршруткой.

Влад тут же задал себе вопрос: а с чего он взял, что водитель хороший? Они вошли в заднюю дверь, деньги за проезд передали сидящие впереди люди, Влад водилу даже не видел. А вдруг за рулем сидит здоровенный амбал — убийца детей, рецидивист, который не нашел другой работы?

Не думай о плохом. Она просто выйдет на следующей остановке.

У автобуса зажглись стоп-фонари.

— Ну вот ви…

Влад споткнулся и рухнул на асфальт. Телефон выпал из рук, сумка отлетела в сторону. Он ударился локтем, и руку пронзила острая боль.

— Черт! — закричал он, схватившись за локоть.

Как он умудрился грохнуться на ровном месте? Как?

Он заставил себя подняться, быстро отряхнулся, схватил сумку с коньками и телефон, посмотрел вдоль дороги — и замер.

Автобус пропал.

Влад поднес телефон к уху и услышал вой:

— Папа, он не остановился, мы проехали остановку!

Внезапно мир стал очень четким. Все сюжеты разом улетучились из головы Влада, и он полностью окунулся в суровую действительность.

— Проехали? Как?

Водила ее не увидел и поехал в парк.

Но неужели он не слышит, как она плачет?

— Яна, ты сидишь в кресле?

Влад побежал. Дыхание сбилось, но адреналин прибавил сил.

— Ага, я села обратно. В кресло.

— Зая, он тебя просто не видит, выйди в проход и подойди к… водителю. Попроси дядю остановиться… Скажи, что я сейчас… тебя заберу.

Перед внутренним взором Влада предстал амбал, которого в детстве называли Сиса, с наколками и гнилыми зубами, с огромными, как у слона, ушами и с треснувшей нижней губой, который поворачивается к его дочери и растягивает рот в мерзкой улыбке.

— Попроси водителя остановиться.

— Я боюсь, папа… — простонала Янка.

Сегодня у нее наконец-то получилось заговорить с девочками на тренировке. Но маленькие, шести- и восьмилетние девочки — это тебе не амбал с наколками. Хотя, скорее всего, на контакт он идет так же легко.

— Не бойся, Янка. Я же тут, рядом.

— Ты не рядом! Ты здесь, а я там.

Она часто путала «право» и «лево», «специально» и «случайно», «там» и «здесь». У нее даже была шпаргалка, чтобы запоминать некоторые слова. Она часто повторяла: «не случайно — значит специально, не специально — значит случайно». Но потом все равно путала.

— Яна, но я же тебя слышу.

— Ну и что, я тебя не вижу-у-у.

— Яночка, тогда просто передай дяде водителю трубку, я сам с ним поговорю.

— Но я боюсь к нему идти-и-и…

— Яна, пожалуйста, он просто не видит тебя, потому что ты сидишь в кресле. Он даже не знает про тебя. Просто подойди к нему, скажи «здравствуйте» и дай трубку. Только поторопись, пока он не уехал далеко.

Яна захныкала еще громче.

Водитель наконец-то услышит ее, подумал Влад.

А вдруг он ее уже услышал?

Эта мысль грохнула, как рухнувшая книжная полка.

— Яна, прошу тебя, подойди к дяде прямо сейчас. — Он больше не бежал — кое-как плелся. — А завтра мы с тобой сходим в «Парк героев». На весь день. Хочешь?

— Ага. Хочу-у-у!

— Подойдешь к дяде?

— Папа, мне кажется, это тот атобус… из сна.

Холодок пробежал по мокрой спине Влада. Он даже вздрогнул.

Позапрошлое лето Яна провела у бабушки в Анапе. Однажды она позвонила расстроенная и рассказала сон. Тогда она еще плохо выговаривала некоторые буквы.

— Мне плиснилось, мы с Тасей иглали около дома, по дологе ехал зеленый атобус. За лулем никого не было. Мы с Тасей увидели его и испугались. Мы залезли под скамейку и сидели там. Атобус остановился. Он здал нас. Мы боялись выходить. А потом высла бабуска, и он уехал. Мы сказали ей, сто автобус был без водителя. А бабуска сказала, сто это папка наплидумывал стласных сказок и сто мне нельзя твои сказки слусать — они плохие…

— Зая, это не тот автобус, — сказал Влад в настоящем. — Тот остался во сне. Здесь нельзя ездить на волшебном автобусе из сна, его бы полицейские сразу остановили.

— Это другой?

— Да, другой.

— Че-е-есна?

— Да, клянусь. Подойдешь к водителю? Дашь ему трубку?

— Ага. Я попробую.

Влад остановился. Он тяжело дышал. Поставил сумку с коньками на обледенелый асфальт, вытер пот со лба. Шапка от пота промокла. Он нечасто бегал, а сейчас еще пришлось тащить эту сумку. Он не мог ее бросить, коньки были дорогие.

Он почти добежал до остановки. Она пустовала. Влад стиснул зубы. Он представлял, что скажет водителю по телефону. Сначала, конечно, он вежливо попросит его остановиться. Без комментариев по поводу умственных способностей.

— Папа… — Голос Яны дрожал.

— Что, доченька, что такое? Ты дошла до кабины?

— Да, дошла.

— Дай дяде трубку.

— Папа, но тут нет дяди.

— Там женщина?

— Нет. Тут нет женщины. Тут никого нет.

— Как?.. — Слова застряли в горле.

Если автобус ехал сам по себе, то куда он увозил его дочь? Куда-то в ночь, в страну, где законам физики нет места. Это невозможно.

Но как можно не увидеть водителя? Он же не пакет с орешками. И в автобусе не так много рулей, чтобы их перепутать.

Влад вспомнил, что на каждом микроавтобусе есть надпись: «Водитель нарушил правила? Позвоните по номеру…». Дальше был указан сотовый, а не какой-нибудь короткий номер типа 222-222-2. И как прикажете звонить? Едешь ты за рулем, тебя подрезает маршрутка, а ты достаешь телефон и начинаешь переписывать одиннадцатизначный номер сотового?

Можно найти этот номер в интернете, подумал Влад. Но я не могу положить трубку. Там, в микроавтобусе, моя дочь, ей страшно, и она плачет.

— Яна, Яночка, не волнуйся.

— Папа, ты сказал, это не тот атобус, но это он. Тут нет водителя!

— Зая, это не страшно. — Но у него самого руки тряслись.

Влад снова побежал. Он даже не заметил, что ему стало легче, ведь он забыл сумку с коньками посреди дороги.

— Это просто новые автобусы такие. Там настроена программа, автопилот. Не бойся.

— Атопилот?

— Да. Яна, мне нужно положить трубку. Я хочу посмотреть в интернете номер телефона, куда нужно звонить, если в автобусе остался ребенок.

— Папа, не надо. Я боюсь. Я боюсь тут оставаться. Мне страшно одной.

— Яна, я тоже не хочу тебя там оставлять, но я не могу одновременно говорить с тобой и звонить дядям.

И тут он услышал сигнал вызова по второй линии. Звонила Ариша. Он представил себе, как попросит у нее поискать в интернете номер, написанный на заднем стекле маршрутки, и она обязательно спросит, зачем ему. И что он скажет? Что забыл в автобусе Яну? Она с ума сойдет.

Соври ей! — произнес внутренний голос. Скажи, что оставил сумку в маршрутке.

Нет уж. А если она попросит поговорить с Яной?

А если ты ей не ответишь, тогда она будет беспокоиться и звонить дальше.

— Папа, забери меня отсю-ю-юда, пожа-а-а-алуста! — Яна рыдала.

— Зая, я заберу. Скажи мне, что ты видишь за окном?

— Там темно.

Гудки на второй линии оборвались.

— А с другой стороны автобуса что?

— Папа, мне мама звонит, я отвечу.

— Зая! — Он вдруг сорвался на крик.

— Что?

Он что, хотел попросить Яну не говорить маме, в какую ситуацию они попали? Но Ариша все равно узнает. Лучше пусть сразу.

— Да, поговори с ней, а я пока найду дядек, которые знают, куда едет автобус…

— Ладно, папа, — сказала Яна, и в трубке заиграла музыка.

Влад сбросил вызов и огляделся. На улице было пусто. Впервые с того момента, как у него угнали старенькую «Тойоту Короллу», он пожалел, что у него нет машины.

И тут ему в голову пришла дельная мысль.

Он выбежал на середину дороги и посмотрел по сторонам. Никого. Тогда он вызвал такси через приложение в телефоне, указав пункт назначения «по факту». Потом стал искать в интернете номер службы, которая занимается маршрутными перевозками.

Нашел.

И в тот момент, когда он хотел набрать этот номер, снова позвонила Ариша.

Он нажал отмену, разозлившись на нее за то, что она бросила Яну одну в том автобусе.

Но ведь это ты ее там бросил.

Но Аришка могла… нет, должна была успокаивать Яну по телефону, пока он разбирается с поисками. А она вместо этого названивает ему. И для чего? Наверняка чтобы вспылить, назвать дураком. Он и сам это знает. Зачем же сейчас об этом говорить?

Чувствуя раздражение, он сбросил и следующий вызов.

Влад набрал номер транспортной компании, который нашел в интернете, и, пока ждал ответа, услышал гудки на второй линии.

А почему не звонит Яна?

Шестилетняя Яна никогда не оставалась одна в маршрутке, даже в той, которая ездила по маршруту и где был водитель.

Дрожь снова пробежала по спине Влада. Что это еще за фокусы такие? Как кто-то мог увезти Янку, да еще спрятаться от нее в салоне маршрутки?

Успокойся. Там темно, и Яна просто не увидела водителя. Водитель наверняка выключил свет, потому что думал, что все вышли.

Да, всегда есть логическое объяснение происходящему. А может, у него там какая-нибудь шторка висит? Конечно, ведь не бывает автобусов без водителя. Есть, конечно, всякие там гугл-кары, но чтобы гугл-маршрутки — о таком Влад не слышал.

Хорошо, допустим, Яна не заметила водителя. Но почему водитель не заметил ее? Она ведь выла на весь салон и еще подходила к кабине.

— Алло, — послышался голос в трубке, — алло.

— Добрый вечер. Я звоню по номеру, который наклеен на маршрутке, чтобы сообщить о нарушении.

В трубке тяжело выдохнули. Кажется, у диспетчера тоже день выдался нелегким.

— Слушаю вас.

— В ноль семьдесят седьмой маршрутке осталась моя шестилетняя дочь. Она не успела выйти на «Каменных палатках», а водитель угнал дальше и не остановился на последней остановке. Я только что говорил с дочерью по сотовому — они едут куда-то за город, в сторону ТЭЦ. Свяжитесь с водителем и скажите ему, что его ждет кастрация, если он сейчас же не вернется обратно.

— Понял. Какой маршрут — еще раз? — Голос немного оживился. Видимо, диспетчеру обычно звонят с другими вопросами: сообщить о нарушении правил на дороге или просто пожаловаться на лихача водителя.

— Маршрут ноль семьдесят семь.

— Секунду.

В трубке послышался стук клавиш.

— Посмотрите последний рейс.

— Последний рейс… Так… Да, вижу… Сейчас позвоню водителю. Наверняка он уже обнаружил вашу дочь. Оставьте свой номер.

Влад продиктовал.

— Я перезвоню. — Диспетчер положил трубку.

Влад смотрел вперед. Заметил вдалеке размытые синие огни. Заправка «Газпром». Позже он будет вспоминать эти огни и казнить себя за то, что был таким невнимательным. Но сейчас он лишь подумал: почему эти огни расплываются?

Влад вытер глаза — они были мокрыми. Посмотрел на экран телефона — три пропущенных от Арианы.

Приближалась машина. В телефоне высветилось уведомление. Влад нажал «выхожу» и поднял руку.

Он хотел набрать номер Яны, но тут снова позвонила Ариша.

— Да сейчас, твою мать, поговорю с тобой. Ты можешь подождать?

Он махнул водителю, сбросил вызов жены, набрал Яне и услышал в трубке приговор: «Абонент временно недоступен».

Влад сначала даже не поверил, что слышит именно эти слова. Он проверил, тот ли номер набрал. Тот. Наверное, ошибка в сети.

Он набрал снова.

И снова.

И снова.

«Абонент временно недоступен».

Ужас побежал по спине. Холодный и липкий.

Глава 3. В которой связь прерывается

Стекло пассажирской двери опустилось.

— Шеф, ты заказывал такси на Дубровку? Едем?

Водитель улыбался ровно до того момента, когда Влад сел в машину и скороговоркой сказал:

— Здравствуйте-езжайте-прямо-вперед-в-сторону-ТЭЦ-нам-надо-маршрутку-догнать-этот-мудак-водила-увез-мою-дочь.

Таксист — лет пятидесяти, с сединой на висках и добрыми глазами — отшатнулся от Влада с настороженным удивлением. А затем сдвинул брови.

— Шеф, что значит догнать? Это к полиции.

— Пожалуйста, езжайте. У меня дочь в маршрутке осталась, они три минуты назад уехали в сторону Березовского. Пожалуйста!

— Ух ты ж блин! Полицию-то вызвал?

— Я же не буду стоять и ждать их! Езжайте, я заплачу за все! Я вам денег дам, только не бросайте меня в такой час!

Таксист еще пару секунд хлопал глазами.

— Да, базару ноль. Если твоя дочурка, то едем.

Они плавно тронулись с места.

Надеюсь, он не собирается так же медленно плестись всю дорогу?

— Эт самое, а сколько дочери-то?

— Шесть.

Водитель присвистнул.

— От ититская сила… И как же так выш…

Он не успел закончить — Влад прервал его на полуслове:

— Если быстро догоним, заплачу сверху. Только поторопитесь. Пожалуйста!

— Шеф, да не скись ты про деньги. Я ж понимаю.

Такси пошло на взлет.

Они проскочили рынок КОР. Там царила тишина. Ворота были закрыты, здания погрузились во тьму, лишь одно окно светилось красным.

Влад поежился от увиденного. Он вспомнил, как однажды Янка спросила у него, почему некоторые окна по ночам красные. Там что, живут вампиры из папкиных сказок? Кажется, он тогда ответил, что в таких домах и правда живут вампиры.

Они проехали заправку «Лукойл» и поворот на базу отдыха «Пески», потом одинокое офисное здание справа и выехали за черту города.

Влад по-прежнему набирал номер Яны, но результат был тот же. Абонент недоступен.

— Черт, да что же это за хрень?!

— Да, беда. Потерять ребенка — дело серьезное. Было у меня тоже когда-то… — Водитель посмотрел на Влада. — Что случилось-то?

— Да, блин, — Влад залился краской, — тормоз я. Хреновый папаша. Ехали мы с дочей на маршрутке домой, и на «Каменных палатках» я вдруг понимаю, что надо выходить. Схватил сумку и бросился к выходу. А дочь не взял. Она и не успела выпрыгнуть. Я ей позвонил, сказал на следующей выйти… А водила, говнюк хренов, проехал остановку и куда-то смотался. Вот теперь Янке звоню и не могу дозвониться…

Влад замолчал. В горле у него внезапно образовался ком. Он боялся даже подумать о причине, по которой Янка стала недоступна.

— За детьми нужен глаз да глаз, я-то знаю, троих вырастил. Действительно, беда…

Две секунды тянулась пауза.

— Да все с ней хорошо. Наверное, шофер поехал в парк. А у дочки твоей просто телефон не ловит.

— Надеюсь.

— А в управляшку звонил?

В этот момент телефон Влада зазвонил. На экране появилось фото Арианы.

— Жена. Сейчас она меня убьет.

Он вдохнул поглубже и ответил.

И тут взорвалось. Точнее, взорвалась. Ариана кричала так, что разобрать, что именно она говорит, было невозможно. Вроде бы она назвала его уродом и дегенератом. Она орала, срывалась на визг, сыпала непристойными словами.

— Ариша, успокойся, я уже еду за ней. Слышишь?

— Что? Ты… — Она будто подавилась.

На секунду в трубке воцарилась тишина, а потом раздался спокойный голос Арианы, будто она только что вошла в клетку со спящим львом.

— Куда едешь? Ты что, оставил Яну на тренировке и куда-то уехал?

— Ты с Янкой говорила? — спросил ее Влад, оставив вопрос без ответа.

— Так она не с тобой?

Вот так и будем сейчас общаться, каждый о своем.

— Ты с Янкой говорила?

— Нет! — Голос ее зазвенел, как пила. — Она недоступна! Поэтому я тебе и названиваю!

Недоступна. Значит, связь пропала уже тогда, когда я положил трубку. Она даже с мамой поговорить не успела.

— Ариша, только не нервничай. — Влад заметил, как водитель сжал губы. Да так сильно, будто ждал, что кто-то попытается вытащить у него изо рта последнюю конфету. Думает, что я последний осел.

— Она… осталась в маршрутке… — Последние слова дались ему с таким трудом, что, казалось, он сейчас вспыхнет.

Так стыдно ему не было со второго класса, когда у него на физкультуре сползли штаны и все девчонки увидели его трусы — не «боксеры», как носили самые продвинутые парни, а обычные семейные труселя.

— Ты сейчас шутишь? Потому что мне не смешно.

— Аришка, ты не нервничай. Я уже еду на такси за маршруткой.

— И как же так получилось?

— Просто я…

— Ты идиот! — закричала она.

— Да, я идиот. Я…

— Ты кретин!

— Аришка, пожалуйста…

— Где ты ее оставил? — Голос ее задрожал. — Где ты оставил мою дочь?

И она заплакала.

— На «Каменных палатках». Я вышел первым, а Янка не успела, дверь захлопнулась, и маршрутка уехала.

— Как же ты… почему… — Она запиналась. — Ты… как будто пакет молока в магазине оставил! Она что, для тебя… вообще ничего не значит?

Влад увидел Аришу внутренним взором. Вот она сидит дома, около своего любимого телевизора, переключает каналы, смотрит в никуда. А по телефону любимый муж говорит, что потерял ее любимую дочурку. И что сейчас происходит у нее в голове? Он мог представить. Она летит в пропасть. Пропасть, которую вырыл Влад. Пропасть, полную ненависти и печали.

— Слушай, я виноват. Да, потом мне можешь голову отрезать. Но сейчас… Позвони, пожалуйста, всем своим… Аленке, Надюхе, Вике, попроси их приехать. Езжайте в сторону Березовского, мимо КОРа и ТЭЦ. Заглядывайте во все уголки, во все места, куда можно заехать на машине. А мы мчимся по трассе. Кто-то из нас его догонит. Вы — если он где-то остановился. Я — если он едет по дороге… А я пока позвоню в полицию и… Слышишь?

В трубке раздавались рыдания.

— Аришка?

— Ты… Ты! — Она задыхалась.

Только не это. Пожалуйста, только не это.

Семь лет назад, когда Янка еще сидела в животе, Влад позвонил в скорую и сообщил, что его жена не дышит. Это произошло после ссоры, потому что Влад задержался на работе, а его телефон был на беззвучном режиме и он не слышал, что Ариана звонила ему. А когда оказался дома, то понял, что совершил ошибку, оставив беременную женщину наедине со своими домыслами. Ариана отключилась, упала на пол, глаза ее закатились, челюсти сжались с громким щелчком. Она перестала дышать. Влад с силой разжал ее челюсти, сунул в рот ложку и нажал на корень языка. Ариана вдохнула. Но помогло это ненадолго. Уже через минуту все повторилось. Тогда он позвонил в скорую. А что было бы с ней, если бы этот приступ произошел, когда его не было рядом?

Сейчас в его голове снова пронесся тот же вопрос.

— Ариша, все будет…

— Лучше бы ты потерялся! — закричала она.

— Ариша, все будет хорошо. Я позвонил в службу по надзору за транспортом… Или как там она называется… И вызвал такси. Мы уже едем за ней.

— Как… — Она то бросалась в слезы, то переходила на крик. — А что, если этот водитель увезет ее куда-нибудь в лес?

А ты что, думаешь, я этого не понимаю?

Но Влад промолчал. Если он поделится с ней своими переживаниями, то получится взрывоопасная смесь. Тогда у обоих отключатся мозги.

— Ничего не будет. Я уже еду за ней, — сказал Влад.

Она еще что-то говорила, но Влад прервал ее. Попросил не терять времени и позвать друзей на помощь.

Она положила трубку первая.

Влад снова набрал номер Яны и посмотрел на таксиста. Тот ничего не сказал и прибавил газу.

Дорога была пуста.

Они мчались со скоростью около ста километров в час. Влад вглядывался в темноту, пытаясь что-то рассмотреть по сторонам. Он увидел поворот, закрытый шлагбаумом. Никакого автобуса.

Влад позвонил в полицию и в ДПС. Сообщил свои данные, номер маршрута, время, когда автобус скрылся. Сообщил все, кроме того, что водителя за рулем не было. Оставил свои контакты. Диспетчеры обещали выслать несколько машин на перехват со стороны Березовского и со стороны ЖБИ.

Впереди замаячили встречные фары. Сердце Влада замерло. Но это был седан. Он промчался мимо, даже не посочувствовав горю Влада.

— Да догоним, шеф, не переживай, — сказал водитель.

Он говорил что-то еще, но Влад его не слушал. Он никогда не слушал то, о чем болтают таксисты. Он и родственников-то редко слушал, что уж говорить о малознакомых людях.

Механический голос в трубке то и дело повторял: «Абонент недоступен».

За окном проносился темный лес. Иногда попадались автобусные остановки. Тут можно было сесть на транспорт до Березовского. За плотной чернотой деревьев скрывались сады, болота, гранитные карьеры и какой-то завод.

Однажды Влад катался тут на велосипеде и наткнулся на ревущее и грохочущее здание. Но он так и не выяснил, чем занимается завод. Шарташский парк был огромен и скрывал в себе множество объектов. А это значит, что и подъездные пути к ним тоже имелись.

Снова появились огни. На этот раз задние фонари. И снова это была случайная машина. Они обогнали ее в два счета. Старенькая «девятка» едва плелась по дороге.

И почему он не мог спокойно взять Янку за руку и выйти из маршрутки? Почему витал в облаках? Сейчас бы ничего этого не было. Сейчас были бы дома. Он бы писал свои дурацкие рассказы, а Янка купалась в ванной. Она любила отмокать в воде и пене по целому часу. Набирала себе полную ванну, брала игрушки и плескалась, как дельфин, пока пальцы не разбухали, вся кожа не превращалась в сморщенный кисель и она не делалась похожей на большой живой изюм. Тогда и Ариана бы не кричала на него. И все были бы счастливы.

Влад кусал губы. Водитель что-то спрашивал.

— Что? — переспросил Влад.

— Недоступна?

— А… — Влад посмотрел на экран телефона. — Все по-прежнему.

— Фигово, шеф. Слушай, но ты не переживай сильно-то. Ничего с ней не будет. Она же у тебя не грудная, себя в обиду не даст. Так оно? Так. Да и водила наверняка не самоубийца. Скорее всего, он, эт самое, просто сам перепугался, что у него там ребенок в салоне. Вот увидишь, он позвонит в полицию, если уже не позвонил. Вероятно, он даже едет в отделение. У него же нет, эт самое, алиби… Ну, ты понял. Сейчас преступникам тяжело живется. Везде камеры понатыканы. Не удивлюсь, что и в туалетах, и в примерочных тоже скрытые камеры стоят. Так оно? Шеф?

— Ну да, — ответил Влад, поглядывая то на дорогу, то на таксиста. Но эти слова его не успокоили. Ведь Влад знал, что водителя в автобусе нет.

Он там. Ты несешь бред.

— Меня Клим зовут, — сказал таксист и протянул руку.

Влад пожал ее. Назвал свое имя.

— Слушай, найдем мы твою дочку, догоним маршрутку. Мой «Логан» побыстрее будет, чем автобус. А насчет того, что ты оставил дочь… Так это со всеми бывает.

Влад взглянул на него. Пытался оценить, шутит Клим или нет. Тот не улыбался.

— Да, со мной тоже было пару раз. Я сына в садике забывал. Один раз даже в метро. Тоже стыдно было. Жутко стыдно. Так что я тебя понимаю.

Влад кивнул. Ему не хотелось сейчас поддерживать беседу о том, как часто взрослые теряют детей.

— Помню, как воспитательница младшего — Лешки — меня пристыдила. Обещала жалобу на меня накатать. Ну, ничего. Потом вроде бы все устаканилось. А в метро… дак там вообще смех был…

Клим улыбнулся, взглянул на Влада, но не нашел поддержки. Улыбка погасла.

— Шеф, тут есть свороток к Малому Шарташу, будем заезжать?

— Пока нет, нам надо сначала дорогу прочесать, до Березовского доехать. А за нами поедет моя жена с друзьями. Они-то и будут заезжать во все уголки.

— А они найдут его? Поворот, я имею в виду.

Влад пожал плечами.

У него зазвонил телефон.

— Алло.

— Добрый вечер. Это вы звонили по поводу маршрута ноль семьдесят семь?

— Да.

— Вы знаете, но последний ноль семьдесят седьмой сейчас все еще на рейсе.

Слава всевышнему, они его нашли!

— Свяжитесь с ним, передайте, что я его придушу, — сказал Влад.

— Он сейчас в центре, — сказал диспетчер.

— Что? Как он там оказался?

— У последнего рейса была поломка на Белинского. И вместо него поехал другой автобус. Поэтому он еще даже не доехал до ЖБИ. Он идет с опозданием.

Что он такое говорит? С каким опозданием? Ведь я же ехал на этой маршрутке.

Влад снял шапку. Пот катился с него градом. Его голос начал дрожать. К горлу подступила тошнота. Глаза были мокрые.

— Невозможно. Я сам лично ехал на этой маршрутке. И…

— Номер маршрута не могли перепутать?

Влад закрыл глаза.

— Я видел цифры на табличке. — Он выговаривал каждое слово. — И мы доехали от Белинского до ЖБИ. А какие еще маршруты ездят по этому пути?

— Вроде бы никакие.

— Ну вот и я о том же. И когда я вышел на «Каменных палатках», водила закрыл двери прямо перед носом моей дочери.

— Ну, не знаю… — произнес голос в трубке.

— Может, какая-то другая компания ездит тем же маршрутом?

— Насколько мне известно, нет.

— Есть у вас GPS в автобусах?

— Да, у нас установлены модули во все машины. И я вижу их на экране.

— Проверьте еще раз, вдруг кого-то не хватает.

— Я уже несколько раз перепроверил.

— Тогда, пожалуйста, позвоните каждому и узнайте, может, у кого-то в салоне сидит маленькая девочка. Наверняка кто-нибудь ее видел.

Влад описал Яну. Вязаная шапка с длинными завязками. Никаких помпонов, она их не любит. Разноцветная куртка, преимущественно красная. На ней изображения каких-то мультяшных героев. Вроде бы… Он попытался вспомнить хотя бы одну картинку с куртки. Не вспомнил. Ни одной.

Ватные штаны серого цвета… Или черного? Какого-то темного.

Он напряг память. Янка говорила про свои штаны:

— Они такие теплые, потому что инопланетянские.

Да, они были другого цвета, потому что штаны от своего зимнего комплекта Янка порвала в садике, когда скатилась с горки. На попе зияла такая дырень, что никакой клей и никакие нитки ее не взяли. Пришлось покупать новые, яркие желтые штаны.

Точно, желтые! Яна сама их выбирала.

Черные сапожки. Или серые?

Ты даже не помнишь, во что была одета твоя дочь!

Это было в его стиле.

Влад недоумевал, когда видел объявления о разыскиваемых людях. Не важно, пропавших без вести или особо опасных преступниках. Да, он замечал эти объявления, и ему нравилось придумывать истории о пропавших. Таких объявлений в последнее время встречалось все больше и больше. Особенно часто писали о детях.

«Ушел из дома около обеда. Местоположение до сих пор неизвестно. Последний раз видели у Кировского в компании взрослой женщины…»

«Гулял с друзьями. Около девяти вечера направился в сторону дома. До сих пор не вернулся. Друзья сказали, что он встретил знакомую и ушел с ней…»

Но, что больше всего поражало Влада, неужели эти объявления работают? Неужели есть люди, которые смотрят на прохожих и сравнивают их с описанием? И как они запоминают эти описания? Он не помнил даже того, в чем была его родная дочь.

Но сейчас он молился, чтобы нашлись такие люди. Внимательные, дотошные, сующие нос повсюду. Лишь бы они обнаружили Яну.

— Вас понял, — сказал диспетчер, после того как Влад описал девочку. — Позвоню водителям и передам — возможно, кто-то и видел вашу дочь.

Но Влад не был уверен, что парень сделает это. Казалось, диспетчер не верит ему.

— Я позвонил в полицию, — сообщил Влад, надеясь, что это подстегнет диспетчера.

— Понял, — сказал тот и положил трубку.

Потом позвонила Ариана.

— Мы едем, — выплюнула она со злостью.

— Спасибо.

— Ха! — Она наигранно засмеялась. — Спасибо! Тебе спасибо, муженек. Спасибо, что подарил нашу Яночку какому-то маньяку.

— Не говори так, дорогая!

У Влада защемило сердце. Зачем она нагнетает негатив? Неужели не понимает, что он сам пытается избавиться от таких мыслей?

— Не говорить? А ты не делай, и я не скажу! Не оставляй нашу дочь где попало! А знаешь, я ведь даже не удивлена. Потому что ты такой. Ты все время думаешь только о себе! Никого не видишь, никого не слышишь. Что тебе ни скажи, все мимо ушей пропускаешь. Просишь тебя стол починить, а ты и ухом не ведешь. Сколько раз оставлял продукты в магазине — пальцев не хватит пересчитать… Знаешь, а ведь это я виновата, что доверила тебе отвезти Янку. Я ведь знала, что ты улетевший! Ты, наверное, даже не заметил, что Янка тебе плакат нарисовала, картинку из твоего рассказа. И повесила прямо над твоим столом. Ты видел ее? А?

Он как будто залез в заросли репейника. Колючки вцепились в него со всех сторон. Но он ведь и правда не видел этот плакат.

— Ариша, давай потом. Сейчас не время. Я пытаюсь дозвониться Яне, а вы езжайте к КОРу и дальше по трассе, до Березовского, заезжайте в каждый уголок, который встретите. Надо прочесать этот район. Он мог свернуть куда-нибудь.

— И так понятно, блин. Умник! Веселый вечерок ты мне устроил! Там же полно всяких закоулков. Это лес. Слышишь?

— Да, я слышу.

— Слышит он!

— Позвони всем, кому сможешь, я тоже позвоню.

— Правильно мне мама… говорила про тебя, что ты дом подожжешь и не заметишь… — Тут она снова ударилась в слезы.

А потом телефон замолчал.

— Доедем до ТЭЦ, шеф? — спросил Клим.

Они приближались к повороту на Березовский.

— Да, давайте, посмотрим быстренько.

— На Березу по ЕКАДу поедем?

— Нет, я попрошу друга, он проверит ЕКАД.

— Понял, не дурак. Дурак был бы, не понял.

Влад обзвонил друзей, у кого была машина. Коротко объяснил произошедшее, потом попросил помощи и рассказал свой план.

Женька Хворов ложился рано, но он тут же сорвался из дома. Его жена Валя тоже присоединилась. У нее была своя машина. Их дети остались дома. Восьмилетняя Катя присматривала за трехлетним Семкой.

На вызов откликнулись и дядя Коля, который работал в такси, и Рома Хлебников, который выпил пива, но сказал, что возьмет друга в качестве водителя.

Набралась команда из восьми автомобилей.

Влад посмотрел на уровень заряда в телефоне. Меньше половины. Забыл вчера поставить на зарядку. Но на пару часов должно хватить.

— У вас есть зарядка?

— Вот посмотри, эта подойдет?

Провод не подошел.

Около ТЭЦ было пустынно. Они развернулись и направились в сторону Березовского.

— Тут так-то много садов, всяких дорожек, тропинок, заброшенных путей. Есть два озера, два карьера. Дачный поселок, базы отдыха. Много всего, — объяснял Клим.

— Ага, в курсе, — ответил Влад.

Я стал говорить, как доча, «ага», подумал он.

— Я сам местный, друзей у меня много было, — продолжал таксист. — В молодости один друг тут жил. Даже два друга. Хотя второй и не друг вовсе. Так, товарищ. Ходили мы с ними по этим лесам не раз. Раньше тут вообще глушь была. Сейчас-то везде катаются на велосипедах. На лыжах ходят. Летом грибы ищут. Или приключения. Ну, приключений тут полные штаны…

Тут Клим замолчал. Им попалась еще одна встречная машина.

Влад надеялся, что водила не бросил маршрутку и не пересел на легковушку.

— Долго тут придется блуждать.

— Буду прочесывать лес, пока не найду Яну, — сказал Влад и взглянул на Клима.

Наверняка смена была длинная и тяжелая, домой хочет, к жене и сыну. Хочет сесть на теплый диван, упереть ноги в кресло и никогда не вспоминать о его, Владовом, горе.

— Дело-то такое…

— Не волнуйтесь, — сказал Влад, — сейчас мои друзья подъедут, и я пересяду к кому-нибудь из них. Отпущу вас. Деньги скину на карту. И отключили бы навигатор. А то придется платить процент фирме.

— Вот судорога… Совсем забыл, — сказал Клим и нажал «завершить маршрут».

Он еще ковырялся в навигаторе, а Влад уже снова прилип к своему телефону.

— Да ты не волнуйся, я пока не тороплюсь, — сказал Клим. — Немного устал, но тебя я понимаю. И за дочурку твою переживаю. Что я, не отец, что ли? Помогу чем смогу. И за деньги не переживай. Нашел тоже о чем беспокоиться.

— Хорошо, — сказал Влад, набирая номер Женьки Хворова. Тот не отвечал.

— Так, дай-ка я тоже своих обзвоню. Правда, мои друзья — старые хрычи, спят по вечерам, хрен их поднимешь. Разве что Витальку… Блин, Виталька приболел вроде бы. Николаичу позвоню. У него, кажись, сын приехал с Севера вчера. У него много друзей тут.

— Вы и так уже многое делаете для меня.

— Да ладно, все нормально… И жене тоже надо позвонить. Марина у меня старенькая, волнуется много. Бывает, задержусь на службе, забуду ей позвонить, а она начинает свои капли пить. Совсем с ума сошла. Не могу, говорит, когда дома нет никого. Страшно ей. И чего она боится? Квартирка у нас небольшая, спрятаться там негде. Да никто и не позарится на наше добро. Наше добро все разъехалось по разным городам давно уж. Жена у меня знаешь какая? Вот как собачка домашняя. Возвращаюсь домой, иду в душ — а она сидит рядом и разговаривает со мной. Позвоню ей.

Клим набрал номер и стал объяснять супруге, почему он задержится на работе. Потом начал обзванивать своих друзей.

Когда Влад услышал свою историю из уст Клима, то осознал, какой же он все-таки хреновый отец. Он совсем не думал о дочери. Жил только в своих рассказах. Писал что-то по вечерам и по утрам, не обращая внимания ни на кого. И выходило, что Яна росла будто без отца.

Когда они ходили в «Фэнтазиград», он сидел там на скамейке и писал рассказы. В кинотеатре оставлял Яну в зале, а сам устраивался около гардероба с макбуком и снова писал. В «Планете ИГРик» садился за столик в обеденной зоне и опять принимался за свое.

Яна оставалась одна. Всегда одна. И дома, и на прогулках.

Если они гуляли в лесу или в парке, Влад брал с собой книгу и читал. Отказывался ползать по камням, бегать среди деревьев, пинать мяч. Он укутывался в свои мысли, как цыганка в шаль.

Он даже не мог сказать, какой сейчас у Яны любимый мультик. Раньше, когда ей было три года, это был «Лунтик». Она говорила: «Кисиутинг, паста», — что означало: «Включи Лунтика, пожалуйста». А сейчас?

Он водил ее на коньки, но даже не спросил у нее ни разу, нравится ли ей это. Он, конечно, принимал участие в ее жизни. Если она что-то просила, он помогал. Если ее дергали за косы в садике, он объяснял, что так мальчики показывают, что она им нравится. Если Яну обзывали «всезнайкой», он смеялся и объяснял, что это даже комплимент. Но чтобы подойти и предложить Янке поиграть во что-нибудь или сходить куда-то — такого не было уже давно.

Влад перестал быть настоящим отцом с того момента, как начал писать. Он стал роботом с гравировкой «папа».

От этих мыслей Влад почувствовал горечь. Он пообещал себе, когда найдет Янку, перестать быть таким эгоистом. Он прислушается к Янке, пойдет с ней в кино, и они будут вместе кататься на горках в детском центре. Он загладит свою вину. Сделает все, чтобы такого больше не повторилось, станет чутким и внимательным. Будет читать ей на ночь, а не включать аудиосказки на телефоне, чтобы, сидя в наушниках, спокойно поработать над рассказом. Он поможет ей клеить деревянный кораблик, а не просто даст коробку с кусочками модели и инструкцией. Поможет построить дом из «Лего», который уже полтора года стоит на этапе фундамента.

А ведь раньше они с Янкой делали комиксы из фотографий конструктора «Лего». Играли в детективов, в магазин, в прятки, бегали вместе по детской площадке. Однажды он спрятался от Янки в шкафу за одеждой, и она не могла его найти, пока не расплакалась. Он вылез, и Яна обрадовалась.

Потом вдруг все кончилось. Он улетел в космос.

Нет, писать сказки — это не плохо. И Яне они нравились. Но надо знать меру. Влад не должен жертвовать временем, предназначенным Яне. Ведь Яна — часть него. Она — взрослеющий кусочек его души и тела. И пока жива Яна, жив и он. А вместе они — часть одного целого, которое зародилось когда-то в древности, ветви одного родового дерева. И если Влад дал жизнь отдельной части своего тела, то должен приложить к этому и душу, а также время и любовь. А он что? Он просто забыл про Яну.

Забыл о своем ребенке. Оставил в маршрутке.

Влад вытер глаза.

Я найду тебя, Янка. Найду. Что бы ни произошло.

Он дрожащим пальцем нажал на контакт и услышал, как в трубке раздались гудки.

Клим что-то ему говорил, но Влад не обращал внимания.

Он вышел на связь с дочерью!

Глава 4. В которой кто-то ходит вокруг автобуса

— Алло, — донесся шепот из трубки.

Яна не плакала, голос ее звучал спокойно.

— Яна, ты как? Что у тебя с телефоном?

Клим тут же смолк и стал поглядывать на Влада. Он рулил и высматривал повороты, куда бы могла съехать маршрутка.

— Не знаю, телефон вроде бы работает, — ответила Яна тихо.

— Я не мог дозвониться.

— Папа, мы остановились. И мне становится холодно.

— Вы остановились? А водителя видела? Кто-нибудь выходил из автобуса? Двери открывались?

— Нет, папа. Тут же нет водителя. Ты что, забыл? И никто отсюда не выходил.

— Ладно, Яна. Хорошо, что вы остановились. Значит, мы недалеко и скоро тебя догоним.

— Ты едешь на машине?

— Да.

— А где ты взял машину?

— Вызвал такси.

Клим наклонился к Владу и прошептал:

— Спроси у нее, что за окном.

Влад так и сделал.

— Там вроде бы лес. Я сейчас сижу под сиденьем, но могу встать и еще раз посмотреть.

Словно холодная рука легла на шею Влада.

— А что ты делаешь под сиденьем? — спросил он медленно, будто боясь, что его слова сломают какую-то невидимую защиту и произойдет нечто ужасное.

Клим повернулся к Владу, на его лице застыл немой вопрос.

— Я прячусь, папа. Когда автобус остановился, я увидела за окном… Ну, не знаю… Там кто-то ходит. Я испугалась, что он меня увидит. И поэтому спряталась.

Воздух в салоне такси стал тяжелее. Он с трудом проходил в легкие. Что-то зашевелилось на затылке.

— Это водитель?

Влад медленно выговаривал каждое слово. Глаза метались по приборной панели, будто там был ответ на вопрос. Он успокаивал себя. Старался отогнать тот образ, который стучался в голову, просился внутрь. Влад на долю секунды представил, что прячется там, за окном автобуса, и этого ему хватило.

— Или дерево от ветра шевелится. Да? — Он больше успокаивал себя.

— Нет, папа, это не дерево. Я видела, как кто-то там ходит.

— Ходит? — И прежде, чем смог себя остановить, Влад спросил: — Он что-нибудь говорил?

Теперь он вслух признал, что там кто-то есть. И он не галлюцинация и не дерево. Он живой.

— Не-а, ничего не говорил… Папа, тут очень грязно, но так меня не видно. Кто-то размазал жвачку под сиденьем. Я вот никогда так не делаю. Я заворачиваю жвачку в билетик.

— Что с водилой? — шепнул Клим. Он поглядывал то на дорогу, то на Влада.

Влад поднял указательный палец — мол, сейчас, подожди.

— Знаю, зая, ты умница. Но скажи мне, что ты еще видела за окном? Фонари? Дорогу?

— Нет. Там было темно. Я видела деревья. И все. И еще того… непонятного.

— Яна, а ты сможешь его описать? Этого непонятного.

Она пару секунд молчала. Влад представлял, как Яна выглядывает в окно. Снаружи видно только шапку и два испуганных глаза.

— Ну, не знаю. Это просто кто-то. Я не помню.

И она тут же переключилась на другую тему.

— Я скучаю по своим игрушкам. А Леди Баг у тебя?

— Да, у меня, не переживай за нее. Она в целости и сохранности.

Но сумки с коньками, в которой лежала игрушка, не было. Она пропала.

Что-то прикоснулось к локтю Влада, и он подпрыгнул на месте, дернувшись в сторону двери. Но это был всего лишь Клим.

— Они стоят? — спросил Клим. — Она сможет выйти на дорогу?

— Яна говорит, они в лесу и никакой дороги не видно.

— Вот судорога. Ну, догоним его — надаем по кумполу.

Все это уже становилось слишком тяжело. Влад ощущал, как все больше и больше погружался на дно какой-то липкой субстанции. И она не отпускала его. Проникала в голову жуткими образами.

Влад встряхнул головой. Яна что-то говорила, он ее перебил:

— Яна. Попробуй вспомнить, вы где-нибудь останавливались? Куда-нибудь поворачивали?

— Свернули. Я даже чуть с сиденья не упала прямо в проход.

Значит, они повернули налево.

— А потом нас так трясло. Мне показалось, что потом мы взлетели. Как в мультике про летающий атобус. Помнишь такой?

— Да, помню, желтый вроде. Яна, слушай, сколько времени прошло с того момента, как вы свернули? Это было давно?

— Ну, не очень. Примерно час назад.

Яна имела слабое представление о времени.

— Сколько мультиков «Барбоскиных» ты бы посмотрела за это время?

— Мне больше нравится «Леди Баг».

— Пусть будет «Леди Баг».

— Ну, наверное, один… И еще начало второго мультика.

— Минут десять прошло, как они повернули налево, — сказал Влад, обратившись к Климу.

— Понял, шеф. Наверняка мы их обогнали. Мы же сотку топим.

— Вот и я так думаю. Они где-то на подъездных, в лесу.

— Разворачиваемся?

— Да. Однозначно.

— Понял. Не дурак.

Он глянул в зеркала. Дорога свободна. «Логан» притормозил и пошел на разворот.

Интересно, где это мы, подумал Влад. Он был совершенно растерян. Если бы Клим оставил его сейчас на дороге, то он даже не смог бы сообразить, в какой стороне город. Хотя ездил этим путем не раз — подрабатывал курьером в тяжелое время, когда Яне не исполнилось еще и года.

— Папа, тут на полу лежит обертка из-под «Барни». Я захотела «Барни».

— Когда заберу тебя, куплю тебе пятьсот «Барни».

— Мама говорит, что тогда я стану толстой.

Зато в автобус не влезешь, подумал Влад, и потерять трудно будет.

— Папа, у меня замерзла рука. И я хочу пить.

— Если замерзла рука, засунь ее под куртку, а лучше подвигай ею, сжимай и разжимай кулак. Мы уже рядом.

Это «рядом» за окном выглядело так же, как и полчаса назад. Темнота, деревья и пустая дорога. Интересно, куда все делись? Что, никому не нужно в Екатеринбург?

В трубке раздался вскрик.

— Что такое?! — Влад едва сдержался, чтобы не заорать.

— Папа, что-то только что стукнуло в окно.

Это «что-то» сейчас там, за стенкой автобуса. Тянет свою страшную лапу к окну.

— Яна, постарайся успокоиться, слышишь? Постарайся. Ты можешь повернуться к окну? Можешь посмотреть, что там? Свет в салоне горит?

— Нет. Свет потух, когда мы остановились.

Это хорошо. По крайней мере, ее не так хорошо видно снаружи. Меньше привлекает внимание.

Внимание кого?

Не важно. Просто не привлекает внимания.

— Вот увидишь, это просто стекло трещит. Не бойся. Такое бывает, когда машина остывает.

— Папа, а мне кажется, что это Бабия пришел. Как в той сказке про шестилетнего мальчика.

Влад перехватил телефон другой рукой. Мокрая от пота трубка скользила в ладони. Он быстро вытер смартфон о футболку — она тоже была мокрая.

— Яна, знаешь, чем хороши сказки?

— Чем?

— Это все выдумка. Бабии не существует. И монстров тоже.

Почему он заговорил про монстров?

Влад ударил себя по лбу. Лучше молчи, подумал он, хреновый из тебя телефонный помощник.

— Ты можешь посмотреть на окно?

— Нет, я боюсь туда смотреть.

Влад судорожно соображал, что делать. Он поглядывал то на Клима, то за окно. Ничего вокруг не менялось. Казалось, даже песня в проигрывателе крутится одна и та же. К горлу из желудка поднялось что-то теплое.

— Яна… — Он сглотнул ком. — Там никого нет. Если бы был, ты бы услышала голос или еще что-нибудь. Но все равно, если кто-то захочет причинить тебе вред или схватить тебя — кусайся. И если это дядя, то бей его, пинай ногой прямо между ног.

— Я не смогу. Я боюсь ранить людей. Вдруг у них потечет кровь.

— Если он плохой, то можно и даже нужно. Ты ведь знаешь, как отличить доброго от плохого.

— А если это Бабия? То его тоже кусать?

— Да. И его тоже.

В трубке раздались гудки. Вторая линия. Звонила Аришка.

Влад попросил телефон у Клима, набрал номер жены — помнил цифры со времен первых свиданий.

— Яна, я поговорю с мамой, но я никуда не ухожу. Я все еще с тобой. Ладно? Ты даже будешь слышать мой голос.

— Я тоже хочу с мамой поговорить.

В этот момент Ариана ответила.

— Ариша, это я. Я дозвонился до Яны, она сейчас со мной на связи… Не можешь? А у меня получилось… С ней все в порядке. Яна говорит, что повернули и остановились… Водитель куда-то смылся… Мы уже прочесываем лес… Ты можешь… Ты мо… Ариша, ты можешь позвонить Жеке и дяде Коле? Передай им этот номер, ладно? Это номер водителя такси, зовут Клим. Да… Я не буду прерывать связь с Яной. Так что на мой номер пока не звоните… Окей?

Он вернул телефон Климу.

Ненавидит меня, пронеслось в голове Влада.

— Благодарю.

— Да не вопрос, шеф.

Их подбросило на кочке. Влад подумал, что если бы он не был пристегнут, то задел бы головой потолок.

— Папа? А что мама сказала? — спросила Яна.

— Сказала, что скучает по тебе.

Ему казалось, что тропа бесконечная — обернется вокруг Земли и вернет их на ту же дорогу, только с другой стороны.

— И я по ней то-о-оже скучаю… — В голосе Яны снова зазвучали слезы.

— Вы скоро увидитесь. Ты даже моргнуть не успеешь.

— Я моргнула… Вот еще раз.

— Но третий точно не успеешь. Как твоя рука? Ты разминаешь ее?

— Уже лучше. Папа, а атобус точно не может из сна приехать? Потому что я видела один сон, он был про Полину, она упала с горки. И потом в садике она и правда упала с горки.

— Это просто совпадение. Я верю, что сны показывают нам другую реальность, другую жизнь. Но эти вселенные не пересекаются. Только в тот момент, когда ты спишь.

— А один раз во сне я увидела бабушку Веру, и она потом в гости приехала.

Фары освещали лесную тропу. Она петляла среди сугробов и иногда подкладывала сюрпризы в виде снежных трамплинов. Влад надеялся, что сейчас, за поворотом они наткнутся на желтый маршрутный автобус. И он увидит, как какая-нибудь трусливая псина убегает в лес. И он героически спасает Яну.

Хоть бы так и было, молился он, пожалуйста!

И тут на них выпрыгнул конец тропы. Они затормозили, и фары уставились в большой сугроб.

— Приехали, шеф, тупик, — сказал Клим. — Летом тут можно пешком или на велике. Но зимой полно тупиков.

Влад вылез из машины. Осмотрелся.

— Яна? Ты что-нибудь слышишь за окном?

Кроме Бабии, бродящего вокруг автобуса, подумал Влад.

— Прислушайся на секунду. Убери трубку от уха и послушай. Вдруг что-то услышишь. Какие-нибудь звуки. Может, машины ездят?

— Сейчас.

В трубке зашуршало. Потом стукнуло. Возникла пауза. Потом вернулась Яна.

— Ничего не слышу. Только что-то гудит. Как ветер.

— А сейчас? Послушай еще раз, — сказал Влад и заглянул в салон такси: — Посигнальте, пожалуйста, — сейчас определим, рядом она или нет.

Водитель нажал на клаксон. Влад отошел от машины по тропе и прикрыл динамик телефона рукой.

— Слышишь, как машина сигналит?

Снова шуршание в трубке.

— В телефоне слышу. А на улице… Нет, не слышу.

— Ладно, понял. — Влад сел в машину.

Клим перестал мучить клаксон.

— Ну как? Есть контакт? Есть жизнь на Марсе?

Влад покачал головой. Они тронулись в обратный путь. Пришлось ехать задом.

— Папа. Когда я слушала улицу, то выглянула в окно. Я пригляделась. И никого не увидела. Может, он спрятался?

— Наверное, это была собака и она убежала.

Зазвонил телефон Клима. Он ответил, передал Владу:

— Держи, шеф, тебя.

— Яна, я сейчас опять поговорю по другому телефону. Но я не кладу трубку, не бойся. Я рядом. Хорошо?

— Ладно.

— Алло…

Влад объяснил Женьке Хворову, куда они заехали. Потом попросил связаться с дядей Колей и прочесать дорогу со стороны Березовского. И еще попросил сигналить, если заезжают в лес. А он будет слушать через телефон Яны. И нужно отзваниваться всякий раз, когда прочесывают окрестности дороги.

Вдруг Яна закричала. Влад чуть не выронил телефон.

— Кто-то опять постучался в окно! Мне страшно, папа, я упала на пол. И я теперь вся грязная. Мама будет ругаться. Мама расстро-о-о-оится.

— Послушай, Яна, послушай, никто не будет тебя ругать. Постарайся успокоиться.

Я, по крайней мере, точно никогда больше не буду Яну ругать, думал Влад, даже если она разнесет квартиру ко всем чертям.

Если у нее будет такая возможность, прозвучал в ответ голос в голове. Мерзкий голос. Влад заткнул ему рот.

Яна плакала и говорила, что ей страшно и холодно.

— Я хочу к ма-а-аме! Я хочу к ма-а-аме!

— Скоро, скоро, заяц. Скоро!

Впереди возник поворот. От его вида внутри у Влада все перевернулось. Поворот направо. А значит, налево, если ехать из города. Возможно, тот самый.

— Заезжаем?

— Да! Скорее, скорее!

Яна плакала. Влад говорил с ней. А Клим вертел руль.

Они свернули. Машину чуть занесло. Они снесли небольшой сугроб. Дорога была очищена.

— Яна. Яна, послушай. Вы останавливались один раз? Ты уверена?

— Да-а-а-а, — рыдала она.

Яна ревела все громче. Нужно было ее успокоить. Влад не знал, что еще можно сделать. Как успокоить ребенка по телефону?

И тут он вспомнил, как однажды к ним пришли друзья — посмотреть индийское кино про суперполицейского. Яна все время забегала в комнату и звала Влада. Звала и звала, пока он не сделал ей грубое замечание. Тогда она заплакала и убежала в ванную. Ему стало стыдно, и он пошел ее успокаивать. Он долго извинялся, но это не помогало. И тут он вдруг сообразил, что нужно делать. И это помогло. Почему бы не попробовать сейчас?

— Кто быстрее, Соник или Шедоу? — спросил он.

— Я уже давно не смотрю Соника.

— Ну, ты ведь смотрела. Ты ведь знаешь.

— Соник быстрее.

— А почему Шедоу помогал Эггману?

— Я не помню.

— А кто самый глупый из их компании?

— Ты же знаешь, это Наклз. Ты сам так говорил.

— А кто из них влюблен в Соника?

Слушая о том, как Яна рассказывает про персонажей мультфильма, Влад соображал, в какую сторону им сейчас двигать.

Вскоре они снова выехали на дорогу.

«Логан» замер на обочине. Клим повернулся к Владу.

— Ну что? Как она там?

Влад глубоко вздохнул, закрыл трубку рукой.

— Держится. Она молодец. Сильно напугана, но вроде бы сейчас успокоилась.

— Какая храбрая девчушка у тебя. Заслужила большую банку мороженого. Так, шеф. До Березы рванем? Там побольше разных поворотов. Здесь, кажется, мы все посмотрели.

Влад кивнул. Клим взялся за рычаг передач, вдавил газ в пол.

— Алло, Яна, я верну…

— Папа! Па-па-па-па-па-па, кто-то скребется в дверь атобуса. — Яна пищала.

Такого голоса он у Яны раньше не слышал. Влад подскочил в кресле.

Кто-то скребется в дверь. Ну конечно, это точно дворняга — ищет поесть.

Или это нечто с огромными когтями, обитающее в Шарташском лесу и выходящее по ночам поохотиться на маленьких зверенышей или заплутавших детей.

Нет! Это просто собака. Или ветки деревьев.

Влад попытался что-то сказать. Но голос ему не подчинился. Он посмотрел на Клима. Но чем тот мог ему помочь? И чем он мог помочь Яне? Добрым советом? Когда кто-то скребется в дверь машины, застрявшей в лесу, а тебе шесть лет, добрый совет тебе нужен как суслику сапоги.

Не паникуй, сказал себе Влад. Но именно это он и чувствовал. Панику.

Голова кружилась. Огромное темное пятно появилось прямо перед глазами. Он закрыл их. Глубоко вдохнул.

— Яна… — Он все-таки смог выдавить ее имя.

— Папа! Что-о-о мне де-е-елать? Я бою-ю-юсь! — Она рыдала.

Соберись! Придумай что-нибудь.

— Это собака, — сказал он и тут же чертыхнулся.

Что я такое говорю! — думал он. Хватит игнорировать проблему! Проблема есть, еще какая!

— Это не соба-а-ака! — выла Яна.

— Ты видишь… его?

— Отсюда плохо. Но я видела его в окно, когда он прошел мимо. Это точно Бабия!

— Не бойся. Он не войдет. Если это не водитель, он не сможет открыть дверь.

Но Влад сам не был уверен в том, что говорил.

— А если войдет?

— Яна, он не войдет. Но тебе все равно нужно подготовиться. Тебе нужно тихонько дойти до кабины водителя. Поищи там что-нибудь типа молотка, или нож, или отвертку.

— Не-е-ет!

— Пожалуйста, Яна. Я не говорю, что тебе придется драться. Просто найди что-нибудь, чтобы отпугнуть его. Просто для устрашения. Ладно?

Она всхлипывала.

Клим что-то говорил, обернувшись к Владу. Но Влад его больше не замечал. В мире остались только он, Яна и Бабия, что бродил вокруг автобуса, пытаясь добраться до маленькой девочки.

— Ладно?

— Ла-а-адно.

— А потом я попрошу тебя сидеть тихо. Хорошо? Представь, что мы играем в прятки. Это такие необычные прятки. Просто сиди тихо. Постарайся не кричать. Даже если тебе будет страшно.

— Но мама всегда говорила, если какой-нибудь дяденька подойдет ко мне на улице, я должна закричать, — сказала Яна шепотом.

— Да, она права. Если он вдруг войдет в автобус и увидит тебя, можешь закричать. И покажи ему оружие. Только сначала найди его. И постарайся ударить или укусить, если он вдруг решит подойти к тебе. Ты поняла? Кусай его, как бутерброд.

— Я хочу бутерброд, который мама готовит. С яичком.

— Она сделает его для тебя сегодня же! А мы уже рядом.

— Ты уже говорил, что вы рядом. Но я вас не вижу. Тебя все еще нет, папа. Когда ты приедешь за мной? У меня мерзнут ноги, и я хочу свою игрушку Леди Баг.

— Яна, давай поднимайся и иди в кабину водителя.

И тут она снова завизжала. Так громко, что у Влада зазвенело в ушах.

— Я видела в окно! Это какая-то тетя!

— Тетя?

Мир перевернулся. Влад сначала подумал, что они слетели в кювет. А когда он ударился головой о бардачок, то в голове прояснилось. Он выпрямился в кресле и схватился за шишку на лбу.

— Ты чего, шеф? — донесся голос слева. Голос издалека.

Это она, подумал Влад, та самая женщина.

Перед глазами всплыло лицо Ани Суворовой. Но почему она? Ведь Аня работала в бухгалтерии на третьем этаже.

Нет, не она. Но очень похожа.

Худая, бледная, лицо вытянутое. Кожа в темных пятнах. Под глазами мешки. Все время хмурится. Веки дергаются, как испорченные автоматические рольставни. Всегда улыбается, вот только улыбка эта перевернута, как подвешенная за ноги жертва. И кончики губ тянутся вниз. Все ниже и ниже. К самой шее. Будто лицо у нее из пластилина.

Такой женщине к лицу держать под замком какого-нибудь парнишку, обманывать его, говоря, что он ее сын, пугать каким-то чудищем, чтобы не сбежал.

Перед внутренним взором Влада появилась картинка, как ее лицо медленно всплывает в окне автобуса. Ее глаза впиваются в Яну. Рот открывается, и язык пробегает по губам.

Этого не может быть! Эта женщина живет только в его голове. Ее не существует. А Яна, скорее всего, говорит о водителе. Точно! Водителем оказалась женщина. И именно она сейчас ходит вокруг автобуса. Именно она.

Но почему-то Владу с трудом в это верилось.

Куртка вцепилась в горло, и Влад расстегнул ее до пояса. Свободная рука беспрерывно бегала от ручки двери к замку молнии на куртке и обратно. Он вытер ладонью лицо. Пот катился градом.

— Это тетя. Это тетя, — доносился голос из телефона.

Из темноты выплыл поворот. Влад указал на него. Но заметил, что тот перекрыт шлагбаумом.

— Туда? — спросил Клим.

Влад мотнул головой. И они пронеслись мимо.

— Яна, не бойся тетю. Все тети хорошие. Ведь тетя Алена хорошая?

— Да.

— А мама?

— Да.

— А тетя Оля? И тетя Галя?

— Да, они хорошие. Но тетя Анжела нехорошая. Она меня ругала. И Галина Федоровна тоже ругала. Вдруг и эта тетя будет кричать на меня?

— Если она будет кричать, то я ее за это накажу. Не бойся, она не причинит тебе вреда.

— У нее очень страшное лицо… И очень страшные глаза. И она очень грязная. Как будто обгоревшая кукла.

В девяностые годы около школы Влада сгорел старый детский сад, построенный из бревен еще при царе. Они с друзьями бродили по развалинам и искали сокровища. Он представил себе обгоревшую куклу, которая сбежала с пепелища и жила все это время в лесу. Она каким-то образом выросла и сейчас обитала тут, на Шарташе, в лесу.

И тут Яна произнесла слова, от которых у Влада зашевелились волосы.

— У нее какой-то неправильный рот.

— Что значит неправильный рот? — Влад будто оказался в чужом теле, теперь каждое слово вместо него произносил кто-то другой.

— Он не на голове, — пропищала Яна.

Грудь сжимало все сильнее и сильнее.

Егор стал замечать, что его мама не такая, как он. Что-то в ее облике было не так. Что-то не то с ее ртом.

Мама была в комнате на втором этаже особняка и не волновалась, что Егор может войти. Он боялся открывать запертые двери.

Она смотрела в зеркало на свою шею, и ее не смущало то, что она видела. На шее открылась звериная пасть, и туда провалился целый мир.

— Папа, эта тетя смотрит на меня через окно. И царапает стекло какой-то палкой. У нее такие страшные глаза. Мне кажется, она мертвая!

Горло сжимала невидимая рука. В груди стучал барабан. Влад больше не управлял собой. Теперь кто-то это делал за него. Кто-то беспомощный, трусливый, напуганный. Неспособный все это предотвратить. Кто мог только наблюдать.

— Яна, но ведь мертвые не ходят.

— А в твоих сказках ходят.

А потом Яна сказала:

— Она ушла.

Повисла самая хрупкая за всю историю жизни Влада пауза. В салоне монотонно шумела печка. Из проигрывателя доносилась тихая музыка. Какой-то старый рок. Мир за окном замер. Время остановилось. Даже сердце больше не бухало. Влад боялся нарушить эту тишину и безвременье каким-нибудь неловким звуком или голосом. Ему казалось, что только тишина не дает миру рухнуть, унестись в хаос.

Это было затишье перед бурей. И Влад это понимал.

Тишина прервалась внезапно — Яна закричала.

Крик этот донесся даже до Клима. Он уставился на Влада. Машину бросило в сторону, и они чуть не слетели с дороги. Влад ударился о рычаг передач. Вцепился свободной рукой в сиденье.

— Она пытается сломать дверь! Папа, скорее забери меня отсюда-а-а!

Она рыдала. И кричала во весь голос. Это была далеко не истерика шестилетнего ребенка. Это была настоящая паника.

А Влад лишь смотрел в никуда. И молился.

Новый звук донесся из телефона. Он походил на грохот огромного тарана.

Бух… Пауза… Бух… Глухой звук, будто на конце тарана привязана подушка.

В трубке что-то брякнуло.

Крик прорвался через все преграды:

— Яна!

В трубке захрустело. Потом снова появился голос Яны.

— У меня выпал телефо-о-он. — Она ревела. — Эта тетя чуть не уронила атобус.

А потом в телефоне послышались скрежет и звон стекла.

Яна визжала. А Влад заорал:

— Кусай ее! Кусай! Яна, бей ее, постарайся выдавить ей глаза! Слышишь?

— Верни его, — раздалось в трубке.

Влад подавился языком. На секунду ему показалось, что сейчас он задохнется.

— Папа! — кричала Янка.

— Верни мне его, — снова произнес голос, который мог принадлежать только старухе, и после зарычал.

Этот голос будто доносился из пустого склепа, отдаваясь в голове холодным эхом.

— Не… не трогай ее! — закричал Влад.

Теперь он был уверен, что это она. Та женщина из его видений. Она неправильная. С неправильным ртом. Даже через сотовый телефон он почувствовал, как от нее разит чем-то зловещим.

— Верни мне его! — рычал голос. — Верни мне его-о-о-о!

Яна визжала.

— Что?! Кого его? — кричал Влад.

Он вцепился в бардачок. Оттуда вывалились какие-то бумаги.

— Что происходит? — спросил Клим, но Влад его не замечал. Он кричал в трубку:

— Яна? Что она делает? Что?

— Папа, папа, помоги!

— Ударь ее по глазам, Яна! Слышишь?

А потом Влад заорал так громко, что Клим подскочил:

— Отстань от нее! Слышишь ты, я уже рядом! Я тебя задушу, если тронешь мою дочь!

Послышался удар, стук. Голос Яны отдалялся от трубки. Она визжала, ревела. Она звала папу.

Влад сжал телефон трясущимися руками так, что тот чуть не лопнул.

— Я найду тебя, чертова тварь!

— Очень на это надеюсь, молодой человек, — прошелестел голос. — И я даже с радостью перекушу твою шею, но сперва верни мне его-о-о…

Существо снова зарычало, а потом послышался удар.

Влад заорал. И кричал он долго. Пока крик не прервался кашлем. Горло горело. Он снова прислушался к телефону. Теперь Яна была очень далеко от него. В трубке застыла тишина.

— Она… эта баба… она утащила мою дочь, — выдавил Влад.

Он уставился на дорогу, освещенную фарами такси. Но видел только лицо Яны.

Глава 5. В которой Влад пытается очнуться

Яна улыбается, целует его в щеку, говорит ему приятные слова.

— Папочка, я люблю тебя. Иногда я просыпаюсь и радуюсь, что снова тебя увижу.

И вот появляется посиневшее лицо с огромными кругами под глазами, уродливыми длинными руками и неправильным ртом, который разрезает ее шею на два огромных мешка — неправильные щеки. Она мертва. Но она живет неправильной, мертвой жизнью.

Она злорадно смеется. Смех режет уши.

А Яна плачет. Яна никому ничего плохого не сделала. Она же маленькая девочка. За что эта мертвая тварь с ней так обходится?

«Мама?» — раздался голос в голове Влада. Голос принадлежал Егору.

— Что? — Мама смотрела на него холодными глазами. Они не мигали. Ни через минуту, ни через час. Возможно, у нее на глазах была пленка, которая смачивала роговицу, поэтому они не высыхали, как изюм.

Ее глаза не такие, как у Егора.

— А что там, за дверью?

Она обдала его ледяным взглядом. Ее губы сжались в нитку. Ее второй рот был скрыт под воротником платья.

— Ничего такого, с чем ты бы хотел столкнуться, — сказала она.

— Там монстр?

— Хуже.

Мальчик вытянулся. Шея напряглась, а глаза готовы были выскочить прямо на пол. Егор вцепился в табуретку. Книги, которых было в достатке в этом доме, давали ясное представление о том, что может быть хуже монстра. Дьявол, демон, черная пустота, наполненная плотоядными червями, которые будут пожирать твое тело целую вечность.

— Оно жадное. Оно скверное, хитрое, оно смеется над твоим горем, над твоими слезами. Оно утащит тебя в такое место, где, кроме ужаса и горя, ничего не будет. Никаких игрушек, никаких радостей. Только боль, страдание, нескончаемый ужас и слезы. До самого конца. И не надейся, что он наступит быстро. Оно затянет тебя в живот и будет высасывать из тебя жизнь десятки лет! Одно упоминание об этой мерзости бросает меня в дрожь, так что давай лучше перестанем об этом.

Ее тон не допускал возражений.

Егор был не против. По крайней мере, сейчас, когда дрожь в ногах сделала из него танцора чечетки, который еле сдерживал себя, чтобы не пуститься в пляс.

Влад вынырнул из транса и понял, что и сам дрожит. Но не от страха, а от ненависти.

Его так трясло, что Клим сначала подумал, будто что-то сломалось под капотом его машины. Влад прижимал к уху трубку телефона и скрипел зубами. Слез больше не было. Его обуяла ярость. Он что-то шептал себе под нос. Клим прислушался и различил грубые слова.

Навстречу проехала машина.

— Где эти чертовы ищейки? Где полиция? Где долбаная ДПС? — шипел Влад. Он с силой захлопнул бардачок. — Где все, мать их?!

Впереди появился еще один поворот налево.

— Шеф, туда поедем? — спросил Клим, сбавляя скорость.

Влад кивнул.

— Шеф, что случилось? Я ничего не понимаю.

Влад молчал. В голове возникла вязкая топь. И эта топь затягивала его в кошмар. Страшные руки тянулись из болота. Сухие и длинные. Они хватали детей и топили в мути. Дети захлебывались тиной. Дети кричали. И среди них была Яна.

Слезы текли по щекам.

Клим услышал тихий скрежет. Он не сразу догадался, что это скрипят зубы Влада.

Они свернули на новую тропу. Их немного трясло. Клим посмотрел на Влада, ожидая увидеть в его глазах надежду. Но тот продолжал слушать телефон, забыв про водителя.

— Яна? — позвал Влад.

Никто ему не отвечал.

Они углубились в лес.

Позвонил дядя Коля. Клим поговорил с ним. Дядя Коля рассказал, куда заезжал, сообщил, что видел желтый автобус, но тот стоял на заправке и номер маршрута был другой. Он все равно проверил его, однако толком ничего не узнал.

Потом отзвонилась Валя. Следом Женька и остальные. Они прочесывали округу. Кто-то ездил около озера Шарташ, кто-то заехал в лес со стороны Березовского, кто-то со стороны Изоплита. Они как термиты прогрызали ходы на карте окрестностей.

Следующий звонок был от Алены. На этот раз Влад ответил, не опуская своего телефона. Так и держал две трубки, как работник колл-центра.

— Привет, — сказала она, — кое-кто не хочет с тобой разговаривать…

Ну и хорошо. Если она узнает, что произошло с Яной, то, скорее всего, сойдет с ума.

— Ты сейчас… — Голос прервался. Влад спокойно слушал помехи и прорывающиеся сквозь них обрывки слов. — …ас… де… алло… йся… лад?..

Затем воцарилась тишина. Влад выключил телефон и вернул Климу.

— Связи нет, — сказал он и прислушался к своему телефону. — У меня есть. Алло. Яна… Яна… — Он говорил монотонно, как под гипнозом.

Глаза Влада смотрели в пустоту. Он видел дорогу, но не осознавал, куда она ведет. Не понимал, кто он и что тут делает… Он видел Яну. Она просила забрать ее от неправильной тети. Он хватал эту тетю за шею. Убивал ее. Душил. Бил ее в лицо кулаком, пока кости в его руке не начали трещать. Он так глубоко погрузился в это, что голос, прозвучавший снаружи, показался ему ненастоящим.

— Ты слышишь?

Нет, он не слышал.

Яна. Как же так? Как я мог допустить такое? Почему я такой глупый? Прости, я самый плохой в мире папа. Самый плохой.

Он увидел Аришку в окне роддома, у нее на руках был маленький сверток. Он вспомнил, как вместе с матерью забирал жену после родов… Что теперь скажет его мама?

Влад увидел себя висящим в петле. Смотрел в дуло пистолета. Чувствовал теплую кровь на руках, струящуюся из глубоких порезов. Летел вниз с крыши дома. Потом Влад увидел свою могилу. Он покончит с собой, если не найдет Яну живой. Но сначала он поквитается с этой тетей, которая похожа на мертвеца. Она пожалеет обо всем. Пожалеет, что родилась и что села за руль маршрутного автобуса. Ведь это она была водителем. И что это еще за шантаж? Верни мне его. Кого «его»? Рассудок?

У Влада по губам текла кровь.

— Шеф? Ты слышишь?

— Что? — Влад выплыл из мысленного болота.

Губа болела. Во рту был медный привкус.

Он осознал, что по-прежнему сидит в машине, что они едут по лесу и он, не поворачивая головы, все так же смотрит на дорогу.

— Что?

— Я уже минут десять тебя зову. Кажется, мы заблудились. Я чё-то не могу выехать обратно. Сколько уже едем?

— Не знаю, — ответил Влад голосом зомби.

Рука затекла. Телефон прилип к уху.

— Ну, минут пятнадцать-то точно. Или я не туда свернул, или… пропустил поворот?

— Или мы все-таки правильно едем, — сказал Влад, не отрывая взгляда от дороги.

— Правильно? В смысле?

— В смысле, что мы ищем Яну. Правильно — значит, мы едем по ее следу.

Клим не нашелся что ответить.

— Ладно. Мне ехать дальше?

Он спросил с такой осторожностью, будто говорил с разъяренным тигром.

— Да. Ехать. Она там. — Влад качнул головой, а потом спросил: — У вас есть в машине плоскогубцы?

— Есть. А что?

— Это хорошо, — сказал Влад.

Он слушал тишину в трубке. Посмотрел на экран, оценил время звонка. Скоро связь прервется — скоро пройдет полчаса.

— Кто-нибудь из моих еще звонил?

Влад не помнил, сколько времени летал в облаках. Он мог провести там и несколько часов. Такое с ним бывало и раньше.

Однажды он работал над рассказом, потом оторвался от «мака» и понял, что прошло три часа. Спина раскалывалась, в квартире пахло горелым: на кухне картошка прикипела к дну кастрюли. И при этом он ничего не мог вспомнить из того, что написал. Ни одного слова.

Когда рядом были Аришка или Яна, они его тормошили и спрашивали, будет ли он ужинать или пить чай. Его это раздражало. Он хотел уединения. А они ему мешали. Иногда он намеренно не реагировал на их оклики. Отмахивался, говорил, что ему сейчас некогда, у него важная мысль и он не должен ее потерять. Иногда не реагировал часами. И они обижались.

Ариана пару раз пыталась поговорить с ним об этом.

— Владик, ты хоть иногда обращай на нас внимание, мы же девочки, мы хотим заботы, внимания.

— Ариша, я наконец-то нашел то, к чему стремился. Я хочу писать книги. И всегда мечтал.

— Так ты пиши, никто же тебе не запрещает. Только найди время и на нас. Мы же не просто так суетимся вокруг, мы любим тебя.

— И я вас люблю. Просто… Просто, когда я пишу, не могу оторваться. А если оторвусь на секунду, то мысль ускользает. И я потом не могу ее поймать. А въезжать снова — это такая морока. Я так вообще никогда не распишусь, если каждые пять минут отвлекаться.

— Владик, но ты же живешь в фантазиях все время. Ты и когда не пишешь, все равно нас не видишь. И что, так будет всегда?

— Ну, я…

Вот тебе и «ну, я».

А сейчас он понял, что было не так. Да, он написал много рассказов. Да, он был счастлив, когда уходил в них с головой. И что теперь? Он потерял дочь и даже ничего толком не мог о ней вспомнить. Помнил только какие-то старые эпизоды. И ему казалось, будто сегодня он потерял чужого ребенка. Да, больно и обидно. Да, он страдал. Но все равно — будто чужого. Потому что своего ребенка он потерял несколько лет назад — и только сейчас заметил.

Влад убеждал себя, что в этом виновата его работа. Он пытался сбежать от мерзких будней, которые ему осточертели. От одного и того же повторяющегося дня. От порочного круга одних и тех же проблем, которые возникали снова и снова из года в год. Одни и те же проекты, одни и те же задачи — никакого развития, ничего нового.

Но ведь это он — Влад — виноват в этом. Разве он просил что-то у начальства? Разве он искал что-то новое? Пытался что-то изменить? Разве вообще что-то делал?

Нет. Он убежал от ответственности. Убежал в сказки. Ему так было удобнее.

Сказки помогали ему, как помогают наркотики ненадолго сбежать от реальности. Но если затянуть с этим, то наступает момент, когда приходится выбирать: либо фантазия, либо реальность. Теперь уже речь шла не о балансе между действительностью и вымыслом, как раньше. Речь шла о том, что материальный мир рушится. И нужно отдаться ему полностью, чтобы хоть что-то спасти.

Нельзя жертвовать семьей, нельзя жертвовать близкими и отношениями с ними ради своих увлечений. Но и жертвовать своим внутренним миром ради чьей-то прихоти тоже нельзя. Нужен баланс. Особенно с теми, кто является частью тебя. Ведь если ты не достигаешь гармонии с частичками своей души и тела, то не достигаешь гармонии нигде. Ты становишься хаосом, и как бы ты ни пытался навести в себе порядок, все равно окажешься в тупике.

Теперь Влад всей душой возжелал, чтобы Янка снова разбудила его от этих мыслей. Разбудила и сказала: папа, пойдем поиграем, пойдем побегаем, пойдем порисуем, пойдем и просто оторвемся от всех забот, побудем в настоящем, а не там, где ты обычно пропадаешь.

Он бы с удовольствием это сделал. Он бы сбежал. На этот раз в настоящее.

Яна бы этого хотела.

Влад собрался с мыслями. Он должен вернуться в настоящее. Он должен решить проблему. Еще не все потеряно. Если он поверит всей душой, если откинет все плохие мысли, то все сделает. Он справится.

И тогда он вернулся.

Глава 6. В которой герои находят автобус

Влад находился в машине. На руле логотип «Рено». Около магнитолы компакт-диск со знакомым названием Pink Floyd — любимая группа отца. Радио в магнитоле настроено на волну 104,5 FM. Влад знал это радио, его слушала Ариана — «Рок Арсенал». На зеркале заднего вида болтался освежитель воздуха с надписью «Не падай духом». Влад втянул носом воздух. Он и сам раньше пользовался освежителем с хвоей. Ему нравился запах леса. Салон автомобиля был чистым. Ни единой пылинки на приборной панели.

— Остановитесь, — сказал Влад.

— Остановиться?

— Да.

Клим нажал на тормоз не сразу. Но в конце концов подчинился. Влад и не видел, как Клим его разглядывал.