Бесплатный фрагмент - Twins — Близнецы

Глава 1

Небольшой зал на сотню мест пригородного медицинского колледжа был заполнен до отказа. Помимо студентов старших курсов, лекцию заезжего профессора решили посетить несколько преподавателей и даже пара официальных лиц. Все они сидели в первых рядах и выделялись не только своим возрастом, но и презентабельным внешним видом. Кто-то разговаривал по телефону, кто-то листал презентацию, несколько человек в белых халатах что-то бурно обсуждали, размахивая руками. Студенты, в свою очередь, дурачились и никак не могли угомониться. Даже после замечаний в свой адрес они всё равно продолжали гудеть.

Наконец в зале потух свет, шум понемногу затих, и на освещённую сцену вышел седовласый пожилой человек в элегантном костюме из чёрного бархата. Опершись рукой на металлическую трость, он медленно окинул взором сидящих напротив людей, затем поправил очки на переносице, подошёл к стойке микрофона и, слегка прокашлявшись, заговорил:

— Добрый вечер, дамы и господа! Спасибо, что приняли меня и моих помощников в этом уютном зале. Постараюсь не отнять у вас много времени и сделать всё, чтобы вы остались довольны нашей встречей. Сегодня поговорим о таком необычном явлении, как телепатия.

Народ в зале оживился.

— Так что же такое телепатия? — продолжил профессор. — Так называют гипотетическую способность мозга передавать мысли, образы, чувства другому мозгу или организму либо принимать их от него на расстоянии, без использования каких бы то ни было известных средств коммуникации. Считается, что особенно данная способность проявляется у однояйцевых близнецов на раннем этапе их жизни.

— А однояйцевые близнецы — это те, у кого одно яйцо на двоих? — послышалось с задних рядов, и по аудитории волной прокатился смех.

— Что ж, отменный юмор! — улыбнулся профессор. — Но боюсь вас огорчить — не совсем. Хотя между ними и правда много общего, но до этого мы ещё дойдём. А пока прошу вас обратить внимание на такое понятие, как криптофазия. В переводе с древнегреческого языка «криптос» — «потайной», «фазис» — «высказывание», а в целом учёные определяют криптофазию как непонятную для окружающих систему общения между близнецами младенческого возраста, которая может включать в себя не только речь, но и мимику с жестами. Однако, чтобы не погружать вас в дебри теории и параллельно в царство Морфея, сразу перейду к практике, если вы не против.

Зал ответил всеобщим одобрением. Занавес позади профессора опустился, и присутствующие с неподдельным интересом уставились на сцену.

— Друзья, коллеги, гости! Вашему вниманию предлагается научный эксперимент, моё детище, аналогов которому нет во всём мире. Прошу выйти на сцену моих юных помощниц — Сару и Джессику.

С противоположной стороны сцены появились две девочки в одинаковых нарядах, как две капли похожие друг на друга.

— Привет, юные учёные. Уж простите меня, старика, я постоянно путаю, кто из вас кто.

По залу прокатилась новая волна смеха.

— Я — Джессика, — сказала гордо одна из девочек.

— Стало быть, ты Сара?

— Да, — немного смущаясь, ответила вторая.

— Сегодня вы станете большими звёздами! Вы готовы к этому?

— Да, профессор.

— Вот и отлично. Итак, пожалуй, начнём! Джессика, детка, возьми, пожалуйста, эти листы и встань спиной к сестре.

Девочка послушно взяла реквизит — листки бумаги с нарисованными картинками — и встала, как ей велели.

— А ты, Сара, возьми такие же листы и встань на противоположную часть сцены. И, девочки, прошу не подглядывать, договорились?

Те дружно кивнули…

— Вот скажи мне, Майк, что мы здесь делаем? Зачем ты меня сюда притащил? Чую, мы зря теряем время! — обратился один из сидящих в первом ряду молодых людей к соседу в таком же стильном пиджаке, как и у него самого.

— Поглядим — увидим. Да, и обрати внимание, Чак, сколько вокруг старшекурсниц! Здесь явно лучше, чем торчать в офисе.

— Если босс узнает, что мы тут заигрываем с девицами, — точно нас без выходного пособия оставит.

— Не узнает. Посидим тут часик — и потом по пиву. За мой счёт!

— Ладно, сидим тихо и не высовываемся. Поскорей бы всё закончилось уже, а то не успеем в бар заскочить до закрытия.

Они поозирались вокруг и снова принялись наблюдать за происходящим. Профессор тем временем продолжал свой опыт.

— Джессика, прошу тебя, возьми любой листок и покажи окружающим, что ты выбрала. Ну, давай смелее, не бойся, выбирай, какой нравится.

Джессика взяла изображение подсолнуха и демонстративно повернула его в сторону зала.

— А теперь, Сара, твой выход. Прошу сделать то же самое.

Девочка на противоположной стороне сцены долго копалась в листочках, потом достала один из них и показала залу. Присутствующие загудели, в зале послышались смешки.

— Что такое? Сара, что у тебя нарисовано?

— Эм-м… клубничка!

— Ну вот, первый блин комом. Не расстраивайся, это потому, что зрители нас не поддерживают… Народ, я не слышу вас!

Зал разразился аплодисментами, поддерживая юных леди, и после того, как хлопки стихли, профессор снова попросил девочек сделать то же самое.

Джессика достала лист с бабочкой. Сара снова долго выбирала и вытащила лист… с капустой.

В зале начали перешёптываться.

— Так, минуточку внимания. Как я и сказал, мы хотим вам показать научную магию, а для этого нам потребуется кое-что из дополнительного реквизита.

Профессор кивнул кому-то, и в ту же секунду на сцене появился молодой помощник в довольно странной тряпичной маске на лице. Он вынес два необычного вида устройства, надел их на головы девочек и вновь скрылся за кулисами.

— Это передатчики, — пояснил профессор. — Давайте посмотрим, как пройдёт наш эксперимент теперь.

Джессика достала очередной листок — с рисунком арбуза, и всё внимание переключилось на Сару. Девочка разложила листки и, вытащив один из них, робко подняла, продемонстрировав залу такой же арбуз.

Раздались аплодисменты.

— Ого, а вот и первое совпадение! Поздравляю! Что ж, продолжим.

Следующие десять минут девочки неизменно показывали залу одинаковые картинки, каждый раз получая порцию оваций.

— Да они знают наизусть порядок картинок! Это же старый фокус. Тоже мне магия, — послышалось откуда-то сзади.

— Да? — обернулся профессор к говорившему. — Можно попросить вас подняться?

С задних рядов лениво встал худощавый парень.

— Как вас зовут?

— Кевин.

— Хорошо, Кевин, прошу вас выйти к нам.

Парень начал пробираться к сцене, кривляясь и махая своим сокурсникам, которые в ответ поддерживали его свистом и хлопками.

Кевин вышел на сцену и подошёл к профессору.

— Ну, раз вы говорите, что это всё старый фокус, то попрошу вас лично выбрать рисунок и передать Джессике.

Кевин не глядя взял листок и протянул девочке. Та послушно расправила его и показала залу изображение дерева.

На другом конце сцены Сара, слегка нервничающая из-за прикованного к ней внимания большого количества людей, пролистала всю пачку и, достав нужный лист, продемонстрировала такой же рисунок дерева.

Зал снова захлопал.

— Что вы скажете на это, Кевин?

— Думаю, вы меня разыгрываете! А давайте я скажу Джессике, что написать, и пускай Сара покажет это?

Зал на мгновение стих, сотня пар глаз уставилась на профессора.

— Хм… можно попробовать.

Кевин подошёл к девочке поближе и попросил написать слово «ложь».

Профессор, закрыв микрофон рукой, вполголоса обратился к Кевину:

— А вы уверены, молодой человек, что дети знают, что такое ложь?

— Думаю, да. Сейчас как раз и выясним, — с ухмылкой на лице ответил довольный собой парень.

— Джессика, покажи слово.

Девочка послушно выставила перед собой листок бумаги.

— Давайте я сам дам Саре маркер, чтобы вы не подсказали ей, что писать, — предложил внезапно Кевин и направился ко второй девочке.

— Но мы так не договаривались, вообще-то, — слегка смущённо начал профессор, однако, услышав выкрики из зала, понял, что поздно что-то менять в программе, раз всё уже пошло не по плану.

Кевин подошёл к Саре и с хитрой улыбкой протянул маркер, успев шепнуть ей слово «правда».

Пока Сара черкала маркером по листу, Кевин злорадствовал на сцене, изображая героя-разоблачителя. Спустя несколько секунд профессор спросил:

— Сара, ты готова?

Та в ответ кивнула.

— Показывай!

Девочка дрожащими руками протянула лист, и зал затих от удивления. Улыбка спала с лица Кевина, когда он повернулся и увидел написанное тем же почерком слово «ложь».

Спустя мгновение весь зал вскочил на ноги и принялся аплодировать стоя. Профессор обнял Джессику и подозвал Сару. Они взялись за руки и, как актёры после успешного спектакля, поклонились зрителям.

Кевин вынужден был остаться в тени своей гордости и ретироваться со сцены.

— Что ты скажешь по этому поводу, Чак? — поинтересовался у своего спутника молодой человек в пиджаке.

— А то и скажу, Майк, что этот парень, Кевин — тоже подставное лицо. Это всё спектакль с действующими лицами.

— Не слишком ли затянутая постановка?

— Да я клянусь тебе, мы же такое уже отыгрывали в детстве!

Между тем действо ещё не закончилось. Профессор обратился к залу:

— Ну что ж, а теперь, как говорят немцы, Zum Nachtisch («на десерт») у нас припасено ещё кое-что. Всё, что вы видели до сих пор, и впрямь детские фокусы, некая прелюдия… Мистер Шэдоу, уберите, пожалуйста, ширму.

Тот же помощник в маске поспешно выскочил из-за кулис и резким движением сдёрнул белое полотно с большого предмета, стоявшего в глубине сцены. Этим предметом оказался огромный прозрачный аквариум, больше похожий на гигантский стакан с приставленной к нему лестницей.

— Девочки, вы знаете, что делать!

Джессика покорно пошагала к аквариуму, сияя блёстками на своём платье, которое переливалось в свете висящих над сценой прожекторов. Она уверенно преодолела ступеньку за ступенькой и наконец добралась до самого верха. Замерев на последней ступеньке, она посмотрела на профессора.

Тот в это время беседовал с Сарой.

— Сара, ты готова? Ты точно справишься? Вспомни, как мы репетировали.

Сара не отвечала, вид у неё был подавленный и уставший. Она опустила глаза, о чём-то задумавшись, но после повторного обращения профессора подняла голову и автоматически кивнула.

— Итак, леди и джентльмены, кульминация нашего выступления! Прошу предельной тишины. Сейчас девочки продемонстрируют вам возможности нашего детища — работу ретранслятора на полной мощности. Джессика, начинай!

Профессор махнул рукой, после чего девочка сделала шаг вперёд и, зажав рукой нос, с головой ушла под воду. Её платье заколыхалось, словно в невесомости, а тело стало плавно погружаться. Когда ноги коснулись дна, Джессика подняла большой палец свободной руки вверх, демонстрируя, что с ней всё в порядке. Профессор повернулся к зрителям и как ни в чём не бывало продолжил выступление:

— Исследования показывают, что у многих близнецов, а особенно у однояйцевых, развито такое качество, как врождённая телепатия. У большинства из них данная функция является слабо выраженной, а с годами и вовсе пропадает, но если это качество должным образом развивать, то можно достичь весьма интересных результатов, что и продемонстрирует наш эксперимент. К той самой гипотетической способности мозга передавать и принимать мысли и чувства на расстоянии вкупе с возможной криптофазией мы добавили своеобразный усилитель сигналов, который позволяет не только улучшить считывание данных, передаваемых от одного субъекта к другому, но и полностью скопировать состояние организма.

Пока профессор говорил, Джессика находилась в воде и не шевелилась, в то время как Сара стояла на сцене и сосредоточенно и методично дышала.

— Для того чтобы наша Джессика не задохнулась, Саре необходимо фактически дышать за двоих, — пояснил экспериментатор.

В зале стояла полная тишина. Все внимательно следили за девочками, многие были шокированы — происходящее на сцене просто не укладывалось в их голове.

Поначалу Джессика и правда держалась молодцом, а Сара методично делала дыхательные упражнения. Прошла минута, затем ещё одна, девочка в аквариуме по-прежнему улыбалась и смотрела на публику из-за стеклянной стенки сосуда.

— Мировой рекорд нахождения в воде без воздуха составляет… — начал было профессор, но в этот момент Джессика вдруг странно задёргалась, на что люди в зале начали реагировать возгласами и криками.

Прервав свою речь, профессор устремился на помощь. Минуя аквариум с корчившейся Джессикой, он неожиданно подбежал к Саре.

— Сара! Сара, ты что делаешь? Сосредоточься, милая! Сара! Нам нельзя срывать эксперимент! Сара!.. Сара?

Профессор оттолкнул девочку от себя и крикнул за кулисы:

— Срочно доставай её оттуда!!!

Помощник выбежал на сцену и, взобравшись на лестницу, попытался дотянуться до ребёнка, но Джессика уже билась в конвульсиях, скрючившись на дне аквариума. Всплыть она не могла, а так как сосуд был очень высокий и узкий, у помощника никак не получалось спуститься за ней. Зрители в зале повскакивали с мест и судорожно что-то кричали, одна из девушек упала в обморок, а пара парней, схватив что попалось под руку, начали долбить по стеклу, но всё было напрасно — стекло не поддавалось.

Профессор, прижавшись к стенке аквариума, с отчаянием наблюдал за Джессикой, которая уже перестала бороться за жизнь. Её тело дёрнулось ещё пару раз и замерло в неестественной позе.

— Надо что-то делать! — крикнул Чак Майку.

— Я разберусь, а ты хватай профессора.

Чак вскочил и в два прыжка добрался до учёного, оттащив его в сторону.

Майк тем временем выхватил из кобуры под пиджаком пистолет и, крикнув: «Всем отойти от аквариума!» — выпустил по нему полную обойму. Стекло треснуло, вода вырвалась наружу и полетела навстречу зрителям, сидевшим на первом ряду. Поднялась невообразимая суета, звук выстрелов и звон бьющегося стекла заглушили женские визги, топот ног и треск ломающейся мебели.

Майк, не обращая на всё это внимания, залетел на сцену, аккуратно вытащил девочку из ёмкости, положил прямо на пол, где было посуше, и отработанными движениями принялся реанимировать бездыханное тело.

«Раз, два, три, четыре, пять, шесть…» — отсчитывал в голове молодой человек, но девочка не подавала признаков жизни.

Между тем вокруг творился неописуемый бардак. Часть зрителей пытались вырваться из зала, другие, напротив, старались пробраться к сцене, желая чем-то помочь. Кто-то вызвал скорую и полицию, а отличившийся уже в этот вечер Кевин снимал всё происходящее на телефон.

«Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать… Только живи, детка, только живи! Не хватало нам тут детского трупа… Что за хрень они здесь устроили?» Ещё десять минут назад эта девочка с улыбкой на лице стояла на сцене в блестящем платье — и вот уже лежит на полу, такая маленькая и худая, без сознания, с бледным лицом и синюшными губами.

«Двадцать восемь, двадцать девять, тридцать…» Молодой человек продолжал делать искусственное дыхание, и наконец голова девочки дёрнулась, послышался кашель, затем хриплый вдох, и изо рта Джессики брызнула вода. Ещё мгновение — и, открыв глаза, она посмотрела на своего спасителя, совсем не понимая, что происходит.

— Ну вот и всё! Ты умничка и большая молодец! Ты сильная, справилась!

Тут же на подмогу подскочили люди в белых халатах и стали осматривать ребёнка. Майк с трудом выдохнул и вытер вспотевшее лицо рукавом пиджака. «Так, нужно разыскать этого горе-экспериментатора. Надеюсь, Чак его ещё не убил». Он окинул взором зал и увидел, что его напарник ведёт профессора в наручниках к выходу.

— Чак! Постой, Чак!

Майк рванул за ними, но, пока пробирался через толпу и опрокинутые кресла, потерял цель из виду.

Он немного ускорился, но, пройдя весь коридор и вестибюль, так никого и не догнал. Выхватив из кармана телефон, он попытался связаться с напарником, но из динамика вещал лишь автоответчик.

— Чак, срочно перезвони! — оставил сообщение Майк и принялся набирать номер человека, значащегося в списке контактов под именем Босс.

— Да, Майк! — тут же ответили на том конце.

— Босс! Похоже, у нас ЧП…

— Выезжаю, будь на месте, — без лишних слов распорядился босс, выслушав подчинённого.

Майк вернулся в зал и, оглядевшись, заметил, что народу здесь стало совсем негусто. Девочку уже погрузили на носилки и, надев ей на лицо кислородную маску, покатили в сторону подъехавшей минутой ранее кареты скорой помощи. Увидев возле стены Кевина, Майк подошёл к нему и, предъявив своё служебное удостоверение, попросил отдать телефон со снятым видео. Тот повозмущался немного, но возражать не стал.

Майк ещё раз обвёл взглядом зал — делать ему тут, по большому счёту, было уже нечего.

«Твою мать, Чак! Как же ты не вовремя исчез, — подумал он с досадой. — Опять придётся расхлёбывать всё самому». Ещё раз оглядев помещение, Майк пошёл встречать босса.

Глава 2

Через полчаса к самому входу в здание, где уже мигали огнями несколько патрульных машин и скорая помощь, подъехал чёрный представительский седан с тёмными стёклами. Задняя дверь тут же открылась, и оттуда резво выскочил довольно крупный темнокожий мужчина лет пятидесяти пяти в деловом костюме и двубортном пальто. На его лице застыла хмурая гримаса, а выражение глаз не предвещало ничего хорошего. Он буквально ворвался в холл, едва не сбив с ног выходящих из здания людей.

— Босс! Мистер Салливан! — окликнул его Майк и, махнув рукой, устремился навстречу, стараясь как можно быстрее доложить об обстановке.

— Майк! Идём со мной! — скомандовал босс. — Докладывать будешь не мне, а сенатору.

— Что? Но я же…

— Он ждёт в машине. Когда ты позвонил, я был у него в офисе — пришлось рассказать о случившемся. Он пожелал приехать на место происшествия и выяснить всё лично. Поэтому сейчас садимся в машину — и ты говоришь чётко и по делу. Не мямли. На кону наши судьбы, чёрт возьми!

Мистер Салливан остановился, сделал глубокий вдох, затем выдохнул и повернулся к Майку, взглянув ему в лицо:

— Послушай, сынок! Ты понимаешь, что с ним шутки плохи? Я вот прекрасно понимаю! Я руковожу отделом уже более шести грёбаных лет и не хочу, слышишь меня, не хочу просто так вылететь с работы!

В глазах босса Майк прочитал всю ту гамму противоречивых чувств, которые его обуревали, и невольно поёжился. Мистер Салливан немного успокоился, они вместе вышли на улицу и скрылись от мира за тонированными стёклами автомобиля сенатора.

Сидевший за рулём водитель имел настолько выдающиеся габариты, что костюмчик для него, за отсутствием в магазинах подходящего размера, явно шили на заказ. Майк лишь изредка ловил его тяжёлый взгляд в зеркале заднего вида, сосредоточившись на разговоре с главным персонажем, расположившимся на правом переднем сиденье, лица которого ему так и не удалось разглядеть.

— Сенатор Лейзи, агент Майкл готов доложить о деталях произошедшего, — отрапортовал взволнованный Салливан.

— Добрый вечер, агент Майкл.

— Добрый вечер, господин сенатор!

— Мне доложили, что тут произошло нечто странное, чуть не погибла маленькая девочка. Неординарное происшествие для нашего города!

— Д-да, сэр! — Язык стал предательски заплетаться, в горле пересохло, но Майк не сдавался.

— Не могли бы вы изложить в деталях, что именно здесь произошло?

— Конечно, сэр!

Майк принялся восстанавливать шаг за шагом всю картину, пока наконец не закончил рассказ.

— Позвони в больницу, узнай о состоянии девочки и предупреди, чтобы глаз с неё не спускали, — отдал сенатор распоряжение водителю, а потом снова обратился к Майку: — А где же сейчас этот профессор?

— Не знаю, сэр. Его задержал мой напарник.

— В таком случае, где ваш напарник?

— Мне это тоже неизвестно, сэр. Пока я откачивал девочку, Чак увёл профессора, но на связь он больше не выходил.

— Если он объявится, сразу доложите мне. Видео с места события есть?

— К счастью, да! Я позаимствовал у местного студента телефон, на который он снимал происходящее.

— Вы не будете против передать его мне?

Майк бросил взгляд на своего босса и сразу понял, что сейчас не самый подходящий момент спрашивать у того разрешения. Он достал из кармана пиджака телефон и передал его сенатору.

Лейзи внимательно просмотрел видео, затем выключил запись, на секунду задумался, а затем спросил:

— А где вторая девочка? Сара, кажется, так её звали?

— О, чёрт… Ой, простите! Я не в курсе, сэр. В суматохе она куда-то исчезла. После того как вернул Джессику к жизни, я бросился догонять Чака, однако потерял его из виду. Но я могу сейчас же отправиться на поиски…

— Нет-нет, не стоит. Вы и так большой молодец! За девочку не беспокойтесь, её поисками уже занимаются наши люди.

Майк посмотрел в окно и увидел, как на площадке перед зданием уже выстроились несколько одинаковых фургонов и из них высаживались люди в одинаковых костюмах, рассредотачиваясь по окрестностям. «Можно подумать, что город атаковала банда вооружённых террористов», — невольно подумал он.

— Агент Майкл, благодарю вас за спасение девочки! — пафосно произнёс сенатор. — Вы свободны.

— Да, сэр!

Майк вышел из машины и остался ждать снаружи.

— Салливан, — обратился сенатор Лейзи к сидящему позади него человеку, — подготовьте документы на вашего коллегу — его представят к награде за спасение девочки. Можете сейчас ехать к себе, мои люди сами займутся поисками агента Чака и, разумеется, профессора. Но прошу позаботиться, чтобы данное происшествие не попало в прессу. В ваших интересах не поднимать лишнего шума, вы меня понимаете?

— Разумеется, господин сенатор! Разрешите идти?

— Конечно! И да, прошу выслать мне личные данные агента Чака, это поможет нам в поисках.

— Есть, сэр!

Мистер Салливан также вышел из машины, и в следующее мгновение автомобиль умчался прочь.

— Что будем делать, босс? — поинтересовался Майк.

— Ничего, они всё сделают за нас.

Постояв ещё пару минут и понаблюдав, как спецагенты зачищают местность, они направились к ближайшему пабу на набережной.

— Мистер Салливан, я…

— Спокойно, мой друг, ты сделал всё, что мог, — перебил Майка босс, отхлебнув добрую порцию пенного.

— Но как же так? Мы же должны были просто следить за происходящим! Нас никто не предупреждал, что этот полоумный старик, чёрт его дери, может выкинуть такой номер!

Салливан буквально в несколько глотков опустошил свою кружку и попросил у бармена добавки. Затем, вытерев салфеткой остатки пены с губ, выразительно посмотрел на собеседника.

— Послушай, Майк, ты отличный парень и хороший агент, но советую тебе забыть всё, что здесь произошло. На носу выборы, и Лейзи сейчас подобная шумиха ни к чему. За дело взялись его люди, поэтому лучше нам отойти в сторону. Кстати, если это тебя утешит, ты будешь представлен к награде.

— Босс! Вы что, не понимаете?! Чак исчез, и это неспроста. Вдруг его похитили, а мы тут сидим! Может быть, этот чёртов профессор не так прост?! — Майк начал закипать, но Салливан одёрнул его:

— Спокойно! Ты и понятия не имеешь, с кем мы имеем дело. Люди сенатора сами разберутся во всём! И Чака они тоже найдут, не сомневайся.

Он ещё пару секунд смотрел на подчинённого сверлящим взглядом, но затем сменил гнев на милость:

— Я понимаю, вы с Чаком были друзьями, и именно он привёл тебя к нам после смерти твоих родителей, но если бы я мог хоть что-то сделать для него, поверь, уже бы сделал!

Майк сидел напротив и лишь смотрел, как бесшумно всплывают со дна стакана пузырьки воздуха, подобно тому как всплывали они в аквариуме с Джессикой пару часов назад.

Глава 3

Неизвестно, что именно заставило Майка открыть глаза: жуткое похмелье или снова эти странные сны, преследующие его в последнее время.

Сегодня ему снилось, как он блуждал между уже знакомых ему по предыдущим снам огромных контейнеров, проходил бесконечными узкими коридорами, минуя кучу закрытых дверей, за которыми начинались металлические лестницы, пока наконец не оказался в небольшом зале, где над операционным столом склонилась фигура человека в белом халате со скальпелем в руках.

Подойдя ближе, Майк увидел, что человек этот не кто иной, как профессор, которого он видел прошлым вечером в колледже. Да, это снова был он, а на столе лежал без сознания его напарник Чак. В это мгновение Майка будто что-то толкнуло изнутри, и он сразу же проснулся. Буквально вскочив с кровати, он направился прямиком в душ. Холодная вода помогла немного прийти в себя.

Майк винил себя в том, что произошло с Чаком, ведь он не сказал напарнику, что уже не раз видел этого чокнутого профессора во снах. Хотя тот бы ему и не поверил. Чак всегда полагался только на логику и считал чушью все эти сны, как и вообще любую мистику. И как их только угораздило так вляпаться? Да ещё этот сенатор влез. И где сейчас Чак? В голове было слишком много вопросов, которые оставались без ответов.

Майк выключил душ, обтёрся, опрокинул в себя порцию кофе и начал торопливо собираться на работу.

Выскочив из дома, он на всех парах помчался в сторону офиса. Сегодня, помимо обычной рутины, его ждал приём у доктора Майлз. Майку определённо нравилось посещать её, даже несмотря на весьма непростой характер психолога. Ещё бы, это был очень авторитетный мозгоправ, которого боялись, уважали и ценили все, кому посчастливилось хоть раз остаться с ней один на один.

Миссис Майлз знала своё дело и могла залезть так глубоко в чертоги разума, что казалось, будто сам дьявол наградил её этим талантом, чтобы посмотреть на реакцию людей, выходящих из её кабинета после терапии. Эта крупная темнокожая дама в годах, больше похожая на домохозяйку из старой мелодрамы, с большими выразительными глазами, тёмными ухоженными волосами и отсутствием какой-либо мимики на лице, казалось, могла за час сломать или починить любого человека на свете, но Майк оказался для неё поистине увлекательной головоломкой. Она искренне считала своей профессиональной удачей возможность поработать со столь интересным пациентом.

Свернув в переулок, Майк припарковал авто и направился прямиком к офисной высотке, стоящей напротив. Поднеся пропуск и дождавшись зелёного индикатора, он миновал турникет и направился в сторону лифта. Кабинет миссис Майлз находился в подвале здания, поэтому Майк решил сначала подняться на пятый этаж, к себе в отдел, чтобы узнать новости, а уж затем отправиться на мозгоскопию.

Зайдя в лифт, он поприветствовал коллег с соседнего этажа и, нажав нужную кнопку, поехал вместе с ними наверх. Пройдя по коридору и добравшись до кабинета, он обратил внимание, что внутри непривычно пусто, хотя было около девяти, а в это время обычно босс проводит дежурную летучку или разбор какого-либо громкого дела, наподобие вчерашнего, но ни Салливана, ни его коллег не было видно.

Теплилась, конечно, надежда, что его напарник окажется на месте и поведает ему в деталях, что произошло вчерашним вечером, но стол Чака был пуст, а кресло плотно задвинуто под столешницу. Впрочем, как и многие другие. Куда же все подевались?

Не получив ответа, Майк вышел из кабинета и направился к лифту, из которого ему навстречу вышел босс собственной персоной в сопровождении нового молодого стажёра — айтишника Коррела.

Притормозив, Майк собирался поприветствовать босса, но тот, по всей видимости, даже не заметил его, с задумчивым видом пройдя мимо, разглядывая какое-то изображение в своём телефоне. Семенивший следом айтишник, обменявшись с Майком рукопожатиями, шепнул на ходу:

— Босса лучше пока не трогать — он только что оттуда, — и многозначительно взглянул в потолок.

— Окей, я к Майлз.

Коррел лишь кивнул и поспешил за Салливаном в кабинет. Майк пожал плечами и шагнул в кабинку лифта.

— Здравствуй, Майкл, проходи, располагайся поудобнее, — встретила его в своей манере доктор Майлз.

— И вас с добрым утром, миссис Майлз!

Майк прошёл в комнату, больше напоминающую холл библиотеки. В центре красовался стол из массива редкого дерева, вокруг расположились стеллажи с кучей книг, а перед столом заняли своё место пара дежурных кресел. Компанию им составлял стоявший чуть в стороне, у стены, большой кожаный диван. Майк, недолго думая, плюхнулся на него и, закинув ногу на ногу и поправив брючину, откинулся на спинку, приготовившись внимательно слушать. Он знал, что, как ни сядь, комфортно всё равно не получится, поэтому решил всё же оставить зрительный контакт. «Чтобы было интереснее», — пришло в голову Майку.

Миссис Майлз молча заварила себе кофе, после чего будто специально долго стучала ложечкой по стенкам кружки, отчего по всей комнате разносился невыносимый звон. Внезапно наступила тишина, психолог, усевшись в своё любимое кресло, включила диктофон и спросила:

— О чём сегодня будем говорить, Майк?

— Я думал, вы зададите тему, — слегка смутившись, ответил пациент.

— Хорошо, о чём бы ты хотел сегодня поговорить? Тебе по-прежнему снятся твои кошмары?

— Да, куда без них. Честно говоря…

— Майк! У нас весь разговор проходит под девизом «Честно говоря».

— Да-да, я помню. Просто слово-паразит. Итак, сегодня мне снился мой коллега Чак. Дело в том, что вчера вечером он исчез при выполнении задания и у нас пропала с ним связь. Такое бывает крайне редко, поэтому, возможно, я поддался эмоциям.

— Что тебе снилось? Попробуй поделиться со мной.

Майк закрыл глаза и сделал продолжительный вдох, а затем, выдохнув, принялся рассказывать о том, что видел перед пробуждением.

— Хорошо! — Доктор Майлз сделала какие-то записи и, отхлебнув кофе, посмотрела на Майка.

— Как вы думаете, эти кошмары… эти сны… которые я вижу так отчётливо, — можно ли их всё-таки как-нибудь прекратить? — спросил он.

— Я психолог и встречала немало подобных случаев, поэтому ничего невозможного нет. Мы как раз и пытаемся подобрать ключи к твоему подсознанию. Но мне нужно больше информации.

Док, прикусив губу, на несколько секунд задумалась, но затем достала очередной свой блокнот, черкнула в нём что-то и продолжила:

— Скажи, а как давно тебе снятся эти сны?

— Точно не скажу, лет пять, может, больше.

— Что ж, хорошо. А когда ты был маленьким, что-то подобное случалось?

— В детстве был период, когда мне снилось, что я не могу пошевелиться, будто меня связали. Я пытался кричать, но у меня ничего не получалось, я даже слова не мог вымолвить. Очень страшно было. А потом как-то само собой прошло. Я уже и забыл, очень давно это было.

— Расскажи о своём детстве.

— Хм… Как я уже говорил, после смерти родителей меня отдали в приют, что находился на окраине. Многих подробностей я не помню, так как был ещё совсем мал.

— Так, отлично, дальше.

— Воспоминания из приюта довольно смутные. Помню, что кормёжка там была не очень. — Майк ухмыльнулся. — Чака помню, с ним мы дружили с самого первого дня. Ещё помню, как гоняли мяч на заднем дворе, бегали наперегонки… Чёрт, было весело!

— Продолжай.

— Ещё помню одного парня… Имя в памяти не отложилось, но все его звали Шрам. Страшный такой, у него всё лицо было изуродовано. Даже не знаю, кто мог это с ним сделать, но говорили, что вроде у него так с рождения. С ним никто не играл. Однажды он напугал девчат во дворе, и я решил заступиться, подошёл к нему с камнем в руке, хотел было вмазать, но тут на меня будто что-то нашло. Я буквально почувствовал, каково ему на самом деле, выбросил камень и убежал прочь.

Доктор Майлз внимательно слушала, продолжая периодически что-то записывать в блокнот.

— Также помню ещё одного парнишку… По-моему, его звали Литтл-Би… Да, точно, Литтл-Би! Он жил у нас какое-то время, но его рано забрали, какая-то важная семейка. Он довольно скромный был, необщительный. Не то что мы с Чаком.

— Кто вас там воспитывал?

— В смысле — следил? Там особо некому было за нами смотреть. Мы были сами по себе. А так — небольшой круг взрослых, выполнявших свои обязанности. Например, тётушка Энн готовила нам пищу и стирала одежду, мистер Эрл был священником в местной церквушке и иногда читал нам что-нибудь из своих книжных запасов. А ещё водитель Джеймс, который не прочь был подурачиться, выпить и поиграть с нами в футбол. У нас сложилась небольшая община, и каждый вносил свой вклад по мере взросления, а росли мы быстро. Учителя приезжали к нам по вторникам и субботам, читали лекции, давали задания. Мне нравилось учиться, а Чак терпеть не мог все эти точные науки. У нас не было ни телевизора, ни компьютеров. Только тетради, ручки и книги. Та ещё учёба. Но, к счастью, мы успешно сдали экзамены и поступили в колледж. А в свободное от учёбы время сами кололи дрова, работали в саду — в общем, учились всему понемногу. Километрах в ста от нас люди уже вовсю осваивали интернет, учились работать на компьютерах, а мы в глуши, посреди леса рубим дрова и жжём костры. Эх, чёрт возьми, весёлые были времена! Дикие, задорные, озорные!

Майк почувствовал прилив ностальгии и, закинув руки за голову, позволил себе немного расслабиться и предаться приятным воспоминаниям.

— Как долго вы были там?

— Как стукнуло шестнадцать, мы с Чаком покинули стены приюта и переселились в общагу колледжа. Там отучились пару лет, и нас забрали на стажировку сюда, в участок. Вернее, сначала только Чака, он был крепким, проворным, вечно совал свой нос во все дыры. Я бы крайне удивился, если бы он выбрал себе профессию библиотекаря или, например, продавца всяких штучек в китайской лавке. Меня взяли позже, по рекомендации Чака. Им не хватало людей в штате, и я всё тянул с ответом, пытаясь найти что-нибудь менее опасное и шумное. Меня больше привлекала медицина, но Чак — настырный тип, и пришлось с ним согласиться, гарантий-то всё равно никаких не было, а деньги как раз были нужны.

— Хорошо, Майк, благодарю за проделанную работу. К сожалению, наш сеанс подошёл к концу, предлагаю встретиться завтра в это же время, если будешь свободен. У меня сейчас следующий пациент, — сказала доктор Майлз и кивнула на дверь, за которой, по-видимому, кто-то уже ждал своей очереди.

Майк глянул на часы и слегка удивился: целый час пролетел, пока они общались с психологом. Обалдеть! Пролистав пропущенные звонки, он поспешно засобирался.

— Всё, док, я побежал. Вам счастливого дня и адекватных пациентов, не таких, как я! — пошутил он, шагая на выход из кабинета, успев заметить скромную улыбку миссис Майлз в ответ.

Глава 4

Переговорная, расположенная в конце коридора, была забита до отказа — буквально яблоку негде упасть. Майк аккуратно прошмыгнул внутрь и встал у двери, так как свободных стульев, разумеется, не оказалось. В центре, у доски, на которой были развешаны разные фотографии, расположился незнакомый ему персонаж с гладковыбритой головой и тоненькими очками на носу, который активно о чём-то вещал. Рядом с ним стоял мистер Салливан и лишь периодически кивал, поддакивая ему. Прислушавшись, Майк понял, что речь идёт о вчерашних событиях.

— Итак, как я уже сказал, это очень опасный преступник, и с сегодняшнего дня наша с вами главная задача — задержать его. Важное условие: взять его нужно живым! Нам известно, что этот человек ведёт секретные разработки, которые могут быть очень опасны, если окажутся не в тех руках. Он умудрялся избегать правосудия много лет, постоянно меняя место своего пребывания и отлично заметая следы. И только то, что вчера ситуация вышла из-под его контроля, раскрыло истинное лицо преступника. Но пока это мало что нам даёт. Он снова исчез. Вместе с ним исчез и ваш сотрудник, который пытался его задержать. Сегодня утром мы с мистером Салливаном посовещались и пришли к выводу, что необходимо собрать спецгруппу, которая займётся расследованием данного дела. На этом пока всё. Информацию для ознакомления вы найдёте в документах, разложенных на столах. Все свободны… А вас, агент Майкл, — вдруг обернулся он к Майку, — я попрошу остаться.

Служащие разобрали папки и стали расходиться по своим кабинетам.

— Майк, это сотрудник особого отдела Федерального бюро расследований мистер Ченнинг, — представил незнакомца босс слегка нервным голосом. — А это наш агент Майкл, его досье вы уже изучили.

— Здравствуйте, Майкл! Мне нужно получить кое-какую информацию от вас, это займёт буквально несколько минут. Мистер Салливан, не смею вас больше задерживать.

Последний не стал спорить и молча покинул кабинет, закрыв за собой дверь.

— Итак, как я уже и сказал, наш отдел занимается розыском этого человека уже много лет, а вот вам вчера посчастливилось увидеть его воочию. Скажите, почему вы оказались там с Чаком?

Ченнинг смотрел на Майка внимательно, не моргая, сквозь стёкла своих тонких очков.

— Трудно сказать… По средам мы обычно дежурим в офисе, всякая бумажная работа, отчёты, письма. Вчера выдался тихий вечер, и Чак предложил после работы заскочить в новый бар за городом. Без четверти шесть мы уже закончили все дела и поехали в сторону бара.

Майк пытался восстановить в подробностях вчерашний вечер, но почему-то всё было словно в тумане. Возможно, из-за стресса, а может, и из-за алкоголя, выпитого с боссом после всего случившегося.

— Так, что дальше?

— Прогуливаясь, мы наткнулись на толпу студентов медицинского колледжа. Они о чём-то рьяно спорили. Я краем уха услышал о какой-то необычной научной лекции, которую они собирались посетить, а я с детства люблю всякие научные штуки. Вот и предложил Чаку посетить мероприятие. Всё произошло спонтанно. Чак хотел побыстрее свалить оттуда, так как поначалу было и правда довольно уныло, но затем началось…

— Хорошо, — мистер Ченнинг достал из кармана маленький блокнот и что-то в нём черкнул. — Вы не заметили ничего странного в поведении вашего коллеги? Может быть, излишнюю взволнованность или тревожность?

— Нет, скорее я волновался, он же, напротив…

— А почему вы волновались?

— Ну, я же сказал, что с трепетом отношусь к наукам, им я посвятил очень много времени в юности.

— Хорошо, а как вы приняли решение, кто побежит спасать девочку, а кто за профессором?

— Всё случилось само собой, в доли секунды. А может быть, я просто понимал, как помочь девочке. Я, честно говоря, до этого ещё никогда никого не реанимировал, но в теории знал, как действовать. Поэтому успел только крикнуть Чаку, чтобы хватал этого профессора, а сам бросился к ребёнку. Ну а пока я занимался Джессикой, Чак с профессором исчезли из зала. Я увидел их лишь мельком.

— И вы пошли вслед за ними?

— Я попытался, но между нами было несколько десятков человек. В суматохе я лишь заметил, как они направлялись к выходу.

— Попытайтесь вспомнить хорошенько: они вышли вместе или Чак его вывел?

— Чак вёл его перед собой. Мне показалось, что профессор был в наручниках.

— Не было ли с ними ещё кого-нибудь?

— Затрудняюсь ответить, так как, повторюсь, было слишком много народа, я мог не заметить деталей.

— У вас были какие-то планы после данного мероприятия?

— Да, я уже говорил, мы планировали посетить местный бар — Glesson’s Pub.

— Это была идея Чака или ваша?

— Точно не припомню, мы обсуждали бар ещё на работе. По-моему, Чак упомянул о нём первым.

— Не думали, что Чак мог быть в баре?

— Нет, мы с мистером Салливаном были там, Чака там не было.

— Спасибо большое за ответы, агент Майкл. — Ченнинг записал ещё что-то в блокнотик и убрал ручку во внутренний карман пиджака. — Будьте на связи, возможно, вы нам ещё понадобитесь. — Он пожал Майку руку и удалился.

Майк остался один и, присев на край стола, принялся разглядывать доску с фотографиями, которые были прикреплены к большой карте и соединялись всевозможными линиями.

В центре висело довольно крупное изображение того самого профессора, слева от него располагался снимок его помощника Шэдоу в такой же тряпичной маске, каким его и запомнил Майк. Справа карточка оказалась пустой, но с вопросительным знаком. Видимо, этот персонаж ещё не был разгадан, либо его вовсе могло не быть. Майк знал, что такое бывает, когда прорабатывают все потенциальные варианты состава банд. Далее нити расползались по всей карте.

«Видимо, этот парень и впрямь опасен, — подумал Майк. — А ведь мы могли его вчера поймать и положить конец многолетнему делу! Эх, жаль, что никто не сказал этого раньше, сейчас бы профессор сидел за решёткой, а перед нами с Чаком маячило повышение».

Он собрался уходить, но тут заметил скомканный листок возле мусорной корзины. Аккуратно достав его и развернув, Майк пробежался по тексту. Смекнув, что это шпаргалка агента Ченнинга, он даже успел порадоваться, что в нём проявляются задатки неплохого сыщика. Но улыбка сползла с его лица, когда он дочитал до конца. Внизу карандашом было приписано: «Чак — сообщник?»

Глава 5

Вторую половину дня в офисе было тихо. Салливан уехал по делам, и в комнате оставался один Коррел, который, как истинный айтишник, с головой ушёл в свои мониторы, что-то пытаясь в них разглядеть.

У Майка, раскинувшегося в своём кресле, работа не шла. Из головы всё не выходила фраза, написанная на листке. Он в очередной раз выпил кофе и уже планировал закончить бездельничать, как в офисе появился босс. Он молча прошёл к себе в кабинет, который находился в конце офиса, успев только махнуть Майку, чтобы тот следовал за ним.

Зайдя в кабинет, Салливан снял пальто, повесил его на плечики и убрал в шкаф. Затем, усевшись в огромное, как и он сам, кожаное кресло, взял листок с ручкой, черканул на нём несколько слов и довольно нелепо уронил на пол. Майк сообразил, что делать, и, пока поднимал лист, прочитал следующее: «Нас прослушивают. Бар „Гризли“, 20:00».

Разорвав лист и выбросив его в корзину, Майкл сообщил, что на сегодня все дела закончены и он просит отпустить его пораньше домой. Салливан ответил утвердительно, затем достал какие-то бумаги и принялся как ни в чём не бывало раскладывать их на столе. Майк попрощался с шефом и удалился прочь.

В баре было немноголюдно. Майк выбрал столик в глубине зала и в очередной раз проверил часы, так как сильно нервничал. Он понимал, что раз шеф пошёл на такую конспирацию и в их родном офисе уже нельзя было поговорить, значит, дело очень серьёзное.

Сидя за столиком, он принялся разглядывать людей вокруг: посетителей, бармена, официантов. Все вокруг казались ему сейчас подозрительными. Он зажмурился и протёр лицо руками. Хватит на сегодня кофе, пожалуй. Убрав ладони, он увидел мистера Салливана — босс как раз зашёл в бар и направился в его сторону. По пути тот поймал официанта и, сделав на ходу заказ, сел напротив коллеги.

— Дело дрянь? — спросил Майк без предисловий.

Мистер Салливан не ответил. Он достал телефон и демонстративно отключил его, ожидая, когда собеседник сделает то же самое. Лишь после этой незамысловатой процедуры он заговорил:

— Послушай! Я, конечно, многое повидал на своём веку: разбои, грабежи, убийства, расчленёнку, даже мафиозные разборки и политические интриги, — но чтоб такое… За это дело они взялись мёртвой хваткой!

В этот момент подошёл официант с заказом, чинно выставил на столик небольшой графин, два стакана со льдом и тарелку с закуской, после чего удалился. Дождавшись, когда он отойдёт, мистер Салливан продолжил:

— Мне известно, что этот профессор давно уже числится в разработке у них. В подробности я тебя посвящать не стану, скажу только: будь осторожен и не глупи! Понял?

— Да, мистер Ченнинг говорил…

— Ченнинг ему говорил! Этот Ченнинг — довольно мерзкий тип, отбитый фэбээровец и правая рука сенатора. Этот будет копать до тех пор, пока не упрётся носом в то, что ему нужно. Однажды я уже имел дело с ним и с Лейзи. После чего…

Салливан на время замолчал, уставившись в содержимое стакана, затем снова поднял голову и продолжил:

— У них там наверху был целый спецотдел, который занимался поисками этого профессора. Кстати, его зовут Гелемен… Так вот, мой сын Итэн помогал им тогда в расследовании. Всё, как всегда, было засекречено. Сын даже мне, своему отцу, не мог рассказать, чем они там занимаются, а после очередной вылазки он просто-напросто пропал. С тех пор я его больше и не видел. Как я ни пытался узнать правду, в ответ слышал лишь одно: во всём виноват этот профессор. Но я им не верю, я нутром чую, что они что-то мне недоговаривают. И я это скоро выясню, а тебе советую быть начеку и не высовываться… Я уже надеялся, что больше никогда не увижу эту лысую морду, но, видимо, не судьба. Сейчас в нашем управлении введён режим полной секретности, поэтому нам нужно действовать осторожно и не маячить.

Он взял графин и плеснул содержимое в стаканы. Только когда Салливан отвлекался на алкоголь и еду, Майк не чувствовал на себе его тяжёлый взгляд. Он догадывался, что любой глупый вопрос мог вывести босса из себя, поэтому решил спросить о Чаке позже.

Они выпили, и Салливан принялся за закуску, покончив с которой вытер руки о салфетку, налил себе второй стакан и неожиданно спросил:

— Кстати, о чём вы болтаете у своего мозгоправа… Как её там?

— Доктор Майлз.

— Да, точно, Майлз.

Салливан не жаловал психологов — он им не доверял, отдавая предпочтение алкогольной терапии. Благо он умел пить и не позволял себе лишнего. По крайней мере, никто не помнил за ним никаких скользких историй.

— В основном мы обсуждаем мои кошмары. Вроде ничего особенного, — ответил Майк, но босс смотрел на него по-прежнему напряжённо и с неким недоверием.

— Думаю, тебе пора заканчивать с этими сеансами. Она та ещё штучка. Даже не знаю, кто из них опаснее, Ченнинг или Майлз. — Босс сделал глоток и слегка скривился. Напиток оказался крепче, чем он рассчитывал. — Пока ты там развлекался у Майлз, меня вызывал к себе сенатор. Они на пару с Ченнингом меня как мальчишку размотали!

Салливан немного приободрился. По его лицу было видно, что еда и алкоголь выгнали из крови стресс, которого он сегодня хапнул с лихвой.

— Хорошо хоть, та девчонка осталась жива! А то бы меня точно четвертовали там. И да, кстати! С завтрашнего дня ты работаешь непосредственно на них.

— Что? Но я же…

— Забудь! Они уже обо всём позаботились, Майк! Послушай, уж насколько я вредный и ворчливый, но всегда хоть немного ценил вас и берег. Для них же вы просто расходный материал! Помни это.

Он допил стакан и налил себе ещё. Майк старался много не пить — в голове и так мути хватало.

— А как же мои дела?

— О них не переживай.

— А Чак?

Мистер Салливан молчал, глядя на тающие кусочки льда, плавающие у него в стакане.

— Я думаю, что они заподозрили Чака в сотрудничестве с профессором, — не выдержал Майк.

— А сам как думаешь? — откинувшись на спинку кресла, поинтересовался Салливан.

— Исключено! Я его слишком хорошо знаю. Он бы не ввязался в подобное. А вы что думаете?

— Я? — Салливан сделал паузу и отхлебнул из стакана. — Я привык доверять только себе и своему табельному. Прости, но, несмотря на всю вашу дружбу и безупречную карьеру Чака, я бы ни за что не поручился. Иногда люди совершают такие поступки, которые не поддаются никакому объяснению.

— Вы и правда считаете, что он может быть причастен?

Могучее тело Салливана подалось вперёд, и он довольно тихо, но отчётливо выговорил:

— А ты правда считаешь, что этот дряхлый старик мог справиться с таким крепким парнем, как Чак, а?

Майк не нашёлся что ответить. Он понимал, что спорить с шефом равносильно самоубийству. Да и других аргументов, кроме внутренней убеждённости, у него не было.

Прикончив графин, Салливан встал, слегка качаясь, положил пару купюр на стол и, похлопав коллегу по плечу, побрёл в сторону выхода.

— Такси?

— Не, прогуляюсь пешком, нужно проветрить голову. — Он обернулся и по-отцовски сказал на прощание: — Береги себя, Майк!

Майк тоже не стал задерживаться в кафе. Расплатившись по счёту, слегка хмельной, он вышел на улицу и пошагал вдоль набережной в сторону дома. До его квартиры было не более получаса пешком, погода стояла отличная, поэтому он решил последовать примеру старшего коллеги и также проветрить голову. В ней сейчас было слишком много загадок, одна заковыристей другой. Но он не обращал на них внимания, в первую очередь его беспокоила свежая информация от босса. Да и вообще, Салливан удивил его своим поведением. Этот мощный, многое повидавший на своём веку оперативник со стальными нервами и мёртвой хваткой сегодня был сам не свой. Таким Майк видел его впервые. Особенно его смутило последнее пожелание — беречь себя. Будто он не в соседний отдел идёт, а в логово бандитов. Что-то здесь нечисто. Понятно, что дело обернулось гораздо серьёзнее, чем выглядело на первый взгляд, но ведь это не повод — жертвовать своими сотрудниками ради поимки какого-то старика. Хотя кто его знает, может, Салливан о чём-то недоговаривает. Но зачем?

«Да уж… Вот тебе и прелести службы, — вздохнул про себя Майк. — Чак, как же мы с тобой влипли во всю эту заварушку?!»

В раздумьях он не заметил, как дошёл до дома. Поднявшись на свой этаж, он открыл окно, ещё раз вдохнул свежего воздуха, затем скинул одежду и рухнул на кровать.

Глава 6

Посреди огромной светлой комнаты, обставленной вычурной мебелью и украшенной дорогими картинами, стояла кровать, на которой только что проснулся молодой человек, явно не понимая, где он и как сюда попал.

Осмотревшись по сторонам, он встал с кровати, потянулся и проследовал к приветливо распахнутому шкафу, чтобы хоть что-то надеть, так как был абсолютно голым. Выбрав себе кое-что из вещей, он махнул рукой по дверце, чтобы её закрыть, и с ужасом уставился на своё отражение в зеркале.

— Кто я?

— Ты? Ха-ха, отличный вопрос! — послышался голос за спиной.

Парень испуганно обернулся, да так и застыл, держа в руках вещи. Напротив стоял точно такой же человек, как и тот, кого он увидел мгновением ранее в зеркале, с единственной разницей — этот был в одежде.

— Кто вы и почему я ничего не помню?

— А ты довольно хорош! Я будто в зеркало на себя смотрю. Нет, ну правда, ты посмотри, какой самец! Хм, только вот член могли бы сделать и побольше.

Человек весело рассмеялся, играя бокалом вина в руках и бесцеремонно разглядывая своего двойника.

— Вы мне скажете, что здесь, чёрт возьми, происходит?!

— Но-но, не горячись! Нам ни к чему эти приступы гнева. Ты только морщин наберёшься, этого мне не хватало.

— Я ещё раз спрашиваю: какого хрена я здесь делаю?

— Ты? А кто «ты»? Нет никакого «ты»! Есть только я и моя копия. С чего ты взял, что есть какой-там «ты»?

— Я сейчас тебя вырублю!

Голый человек сделал пару шагов вперёд и внезапно затрясся от приступа боли, после чего рухнул на пол.

— Ну вот опять! Ну почему вы все такие глупые, упёртые и амбициозные? Неужели я такой?!

Он опрокинул в себя вино и подошёл поближе, присев на корточки и размахивая пустым бокалом.

— Меня зовут сенатор Лейзи. Ты — мой клон. Находишься у меня в доме. И лежишь ты потому, что вздумал мне перечить. А я ой как не люблю, когда кто-то мне перечит! У тебя внутри стоит кардиостимулятор, благодаря ему я могу вырубить тебя в любой момент, если ты, мой хороший, будешь вести себя плохо. И я очень — слышишь меня? — очень рекомендую меня слушаться. Вы слишком дорого мне обходитесь! Знаешь, что стало с твоими собратьями по пробиркам?

Скрюченное голое тело лишь смотрело на него и моргало в ответ.

— Вот! Тебе лучше не знать! Я надеюсь, что совсем скоро мы поймаем этого грёбаного старика с моим ретранслятором и мне не придётся больше пользоваться этим допотопным изделием! — Лейзи продемонстрировал своему двойнику маленький пульт, который держал в руке. — Ну, думаю, наше первое знакомство состоялось, а теперь тебе пора спать, довольно на сегодня сюрпризов. Не хватало ещё и тебя сжечь. Давай, спокойной ночи!

Сенатор нажал на одну из кнопок — и клон вырубился.

— Билл!.. Билл, твою мать!

— Да, сэр!

Появился довольно крепкий темнокожий паренёк, исполняющий, по всей видимости, роль мальчика на побегушках в этом огромном особняке.

— Убери его и заодно проверь, нет ли у него повреждений. Он пока на гарантии, если что, поменяю его на новую модель. Ох, как же они достали! Не могут сразу сделать покладистого и умного типа, вечно с ними проблемы.

Молодой человек принялся покорно оттаскивать тело к кровати, пока сенатор наливал себе новую порцию вина. Затем Лейзи достал мобильник, набрал номер и, дождавшись ответа собеседника на том конце, спросил:

— Есть новости?.. Так ищите, значит, лучше! И докладывайте, если что-то появится! Конец связи.

Сенатор посмотрел на клона, уложенного на кровать, и, подняв бокал, вымолвил с улыбкой:

— За светлое, мать его, будущее!

Глава 7

Чак с трудом открыл глаза. Голова гудела, мысли никак не могли собраться воедино, но самое сложное, что предстояло понять, где он находится и как здесь очутился. Он решил осмотреться.

Небольшая комнатка квадратов на десять, две заправленные двухъярусные кровати вдоль стен, тусклая жёлтая лампочка над головой, закрытая доисторическим плафоном, небольшой столик у стены, висящий на цепи, и небольшой унитаз в углу комнаты. И конечно же, металлическая дверь с небольшим окошком. Не требовалось быть великим детективом, чтобы предположить, что она заперта снаружи. Стены, пол, да и сама дверь были выкрашены в противно-серый цвет, и по клокам облезшей краски, как и по всем деталям убранства, было понятно, что ремонт тут не делали очень давно.

Чак резко встал на ноги и решил дойти до двери, чтобы проверить свою гипотезу, но вестибулярный аппарат дал понять, что не всё так чисто на горизонте, пришлось стабилизировать курс, придерживаясь за кровати. Ручка на двери отсутствовала. Чак пару раз безуспешно попытался толкнуть её, после чего развернулся и снова, уже более внимательно, стал осматривать своё новое место обитания, пытаясь параллельно вспомнить, что же произошло накануне.

В голове постепенно всплывали события вчерашнего вечера. Вот они с Майком сидят в зале медколледжа, слушая лекцию безумного профессора… Девочка, корчащаяся на дне бассейна… Выстрелы, суматоха… Вот он выводит старика в наручниках из зала сквозь толпу ошарашенных людей… А потом? Потом всё обрывалось — темнота. И судя по ноющему затылку, свет выключили моментально.

Пока Чак мучал свою память, он успел перевернуть все матрасы и подушки, обшарить все стены, но, так и не найдя ответа на главный вопрос, решил присесть на кровать. «Да уж… Вот не ожидал, что когда-нибудь окажусь в камере при исполнении», — подумал он. Впрочем, камера была нетипичной для тюрем. Явно какой-то отдалённый спецблок. В обычных тюрьмах такого аскетичного убранства не было уже давно. Конечно, телевизора и игровой приставки он и не ждал, но всё же…

Пока Чак размышлял, что же это за место, его голову посетила неприятная мысль: камера могла оказаться с соседями, а так как он на стороне закона, то, скорее всего, сразу бы им не понравился. Срочно нужно было искать оружие для самообороны.

Мозг начал потихоньку соображать. Первым делом Чак полез под кровать и заметил, что основание лежака сделано из металлических пружин. Попыхтев с десяток минут и расцарапав себе пальцы, он всё-таки смог добыть себе немного металла. Правда, непонятно было, как его применять, но пускай будет. Следующей жертвой стала простыня с соседней койки. Стараясь действовать аккуратно, он оторвал от неё несколько полосок так, что у него получилось нечто похожее на верёвку. Был ещё табурет с ножками, но Чак пока не стал его трогать — голова ещё знатно кружилась, да и поломанная казённая мебель сразу бы бросилась в глаза.

Пока он рассматривал, что бы ещё могло ему пригодиться, за дверью послышались шаги. Он аккуратно и очень тихо подкрался поближе и встал сбоку от выхода. Шаги смолкли, а затем прозвучал металлический щелчок, и в двери с характерным лязгом отворилось окошко.

— Кто вы? И что вам от меня надо?! — крикнул Чак, держа в руках самодельную верёвку из простыни, готовый в любой момент пустить её в дело.

Ему никто не ответил. Лишь на узкой полке, приделанной под окном, появился поднос с едой, после чего окошко захлопнулось. Снова раздался противный скрежет запирающего механизма, а потом удаляющиеся шаги.