Бесплатный фрагмент - Трудно быть человеком. Цикл «Инферно». Книга пятая

Глава 62. Дилемма

Только спустя два дня Рейчел смогла, наконец, выдохнуть и выйти из палаты Наоми, оставив её с отцом и армией нанятых телохранителей. Она бы и дальше сидела с девочкой, но занимаемая ею должность требовала хотя бы дать интервью, чтобы постараться успокоить общественность. Когда она уже не могла прикрываться своими ранами, ей пришлось показаться перед объективами камер:

— Понимаю, что ситуация из ряда вон выходящая, тем не менее прошу соблюдать спокойствие и задавать вопросы по очереди.

Всех значимых журналистов и корреспондентов с центральных каналов собрали в зале на первом этаже больницы по личному распоряжению Рейчел, которая и начала интервью, наконец одарив всех своим присутствием, хоть и при помощи трости. Зная всех в лицо, она начала отбор по приоритетам, начиная с главных каналов, указав на корреспондента, который тут же задал вопрос, который интересовал всех:

— Где Итан Хант?

Рейчел откровенно удивилась вопросу:

— Понятия не имею. После его увольнения в зале суда, я его больше не видела. Следующий.

— Случившееся произошло по вине дерзкого федерала, который своими варварскими методами довел ситуацию до кипения?

Этот вопрос Рейчел уже больше понравился:

— Вряд ли в этой трагедии кого-либо можно винить, кроме преступников, совершивших это… Но в одном вы правы, федерал дров наломал предостаточно, расшатав ситуацию донельзя. К сожалению, я слишком поздно вступила в должность, чтобы успеть пресечь его действия на корню. Но могу вас заверить со всей ответственность, за мой срок службы, таких сорвиголов будут гнать из бюро. У нас не дикий запад и ковбои нам ни к чему.

Её пафосную речь поддержали аплодисменты все кроме одной журналистки, которая и привлекла Рейчел:

— Вы разве не согласны?

— Мне вот интересно, почему все считают, что проблема в федерале? Разве он убил всех копов в полицейском участке? Разве это он выпустил всех самых влиятельных главарей преступных организаций?

Рейчел попыталась неудобный вопрос перевести в шутку:

— Милочка, похоже, вы знаете больше, чем мой пресс-секретарь. Даже не знаю — взять вас после этого вместо него?…

Все посмеялись.

— Или уволить. Кто вы?

Хоть сама Рейчел и продолжала улыбаться, но тон её заметно изменился. Журналистка представилась:

— Кэти Брукс.

Рейчел не хотел выглядеть слабой или тем более клоуном, который всегда отшучивается от сложных вопросов и поэтому позволила себя втянуть цепкой Кэти в спор, чтобы набить руку так сказать и показать себя:

— Как женщина я могу вас понять, Хант — сильный, дерзкий, да и вообще красавчик, но, понимаете, ФБР — это все-таки не про наши фантазии, а совсем про другое. Но судя по результатам, Хант, как и вы, я полагаю, считает иначе. И мы видим, к чему такое иначе может привести. Сначала большая часть предприятий, якобы случайным образом, сгорела от якобы утечки газа, а теперь трагедия, которой еще не видел наш город. После всего этого разве могут еще оставаться вопросы?

— Вы всё говорите, что вы видите, но вот вопрос, куда вы смотрели, если умудрились просмотреть организованную преступность в нашем городе, в отсутствии которой нас столько лет уверяли?

Был существенный недостаток должности прокурора, она была вынуждена отвечать за все просчеты вышестоящих руководителей, в частности мэра города:

— У нас нет пока никаких сведений, чтобы подтвердить или опровергнуть эту информацию. На расследование нужно время.

— Ну, раз вы не знаете, тогда спросите у Ханта.

Кэти начала откровенно раздражать Рейчел.

Кэти — И да, верните его на службу. Лучше пусть дома при нем горят, чем люди продолжат умирать при вашем руководстве, пока вы будет тратить время на расследование.

Рейчел покивала головой и улыбнулась, уколов журналистку напоследок:

— Кстати про время. Интервью окончено, всем спасибо за внимание.

После чего Рейчел ушла, а все остальные начали благодарить уже Кэти, по вине которой до них так и не дошла очередь. Но Кэти давно уже была белой вороной среди этой своры и, не обращая ни на кого внимания выкрикнула, догнав Рейчел:

— Мэм, последний вопрос.

Рейчел была удивлена такой наглости, тем не менее, решила себя показать, как человека способного держать удар и разрешила задать последний вопрос:

— Слушаю.

— Вы сказали, что последний раз видели Ханта в зале суда, тогда кто остановил преступников, вы ведь там были и не могли не заметить Ханта.

Рейчел решила раз и навсегда объяснить Кэти к чему в случае её упорства, может привести ответ на провокационный вопрос:

— Да, я была там. И видела, собственными глазами, как спецназ остановил преступников. Ханта я не видела, но, если у вас есть другая информация, мои детективы будут рады её услышать.

После чего Рейчел перевела взгляд на копов:

— Офицеры, проводите, пожалуйста, мисс Брукс до полицейского участка в качестве свидетеля и пусть даст показания своей версии событий.

Пригвоздив Кэти своим взглядом, Рейчел продолжила:

— И, если версия подтвердится и окажется, что Итан Хант, в прошлом федерал, а теперь обычный гражданский, все же был на месте массового убийства, тогда у меня появятся вопросы, а у него после них тюремный срок. Счастливо прокатиться мисс Брукс.

Привыкшая выдавливать все дерьмо из клоунов и коррумпированных идиотов, которые мало что знали, Кэти впервые закончила свое интервью в полицейском участке, давая показания на протяжении следующих трех дней. Итана она не выдала, но очень скоро поняла, что детективы, судя по всему не без просьбы со стороны, потеряли интерес к федералу и начали копать уже под неё. После тех долгих и морально изнурительных дней, Кэти надолго запомнила нового прокурора, особенно то, что к ней лучше не лезть.

Рейчел же, после интервью сразу отправилась обратно к дочке. Но поднимаясь в лифте, не смогла выкинуть, теперь уже Ханта, из головы. Решив дать Фоксу побыть с дочерью — все же родной отец, она переключила кнопку этажа, чтобы самой разобраться с Инферно. Его палата была ниже на пару этажей, среди обычных клиентов. Без стука войдя в палату, она увидела пустую палату — «Надеюсь, ты ушел и на этот раз без оглядки… Так будет лучше для всех».

Закрыв за собой дверь, по дороге к лифту она встретила Кейт, которая возвращалась после процедур:

— Зачем ты соврала? Не знаю, как тебя, но меня никакой спецназ не спасал… Меня спас Итан.

— Я не во всем соврала. На счет тюремного срока я была вполне искренна.

— Ну, ты и сука. Знала бы, лично…

— Не знаю, что у вас всех тут за пунктик на его счет, но это именно из-за него произошло то, что произошло.

— Неужели?

— Протри глаза, так много крови еще никто и никогда не лил за всю историю города. Все, кого ты знала, с кем работала, они теперь все мертвы. Да, не Хант их убил, но именно он спровоцировал все то дерьмо, что вылилось на нас.

Кейт задумалась:

— Так-то оно так. Правильные вещи говоришь, и по фактам у тебя все сходится, но мы обе знаем тенденции. Ты попытаешься все замять, чтобы вернуть все по-старому, к тому времени, когда Ханта еще не было, когда банды правили в гетто и так же нас убивали, но ты права умереть всем разом, это гораздо страшнее, вернее заметнее для всех, кто, не вынимая жрет то благоухающее дерьмо, что ты называешь правдой. Я коп, и я знаю, как было до него и как стало при нем. Он давил эту мразь, а ты снова хочешь нас затащить к ним в койку. Но вот что, милочка, в койке тебя ждет только одно. Тебя сначала хорошенько отымеют, а после выбросят как ненужную и уже отработанную вещь. Думаю, тебе понравится, жаль только всех нас за собой утащишь… Сука.

Толкнув плечом уже ненавистного прокурора, Кейт вернулась к себе в палату. Слова Кейт задели Рейчел, вернее сказать дело было не столько в эмоциях, сколько в опасениях, что, такие как Кейт, уже проверенные люди, как один откажутся ей подчиняться. Вернее, даже не подчиняться, а слепо следовать её курсу, от которого зависело всё, но в будущем, которое кроме неё, никто не мог разглядеть и даже не догадывался о предстоящей катастрофе.

Без сомнений, основная масса поддерживала смелого прокурора, который в отличие от Мэра была в гуще событий, а не пойми где, пряталась. Но среди поддерживающих её она наблюдала лишь серые однородные массы. Этого было вполне достаточно для того чтобы досидеть до конца срока ради карьеры, но для борьбы нужны были люди, которые все как один плевали в её сторону после увольнения Ханта. Инферно, а именно троянского коня от своего главного противника, Рейчел точно возвращать не собиралась и решила пойти как всегда в обход, а именно к классовому единомышленнику.

Но на её удивление, хоть Комиссар, как и она, смотрел на ситуацию в общем, он в отличии от неё был на стороне Ханта:

— Как ты можешь? Да всех твоих людей перерезали из-за него.

Комиссар тяжело выдохнул:

— Да, знаю… Более того, я предупреждал его, что так может случиться. И знаешь, я бы даже поддержал бы тебя и возненавидел бы его… за все потери, но не могу. Потому что, не смотря на все что он сделал, он никогда не бросал своих. Ни Кейт, ни даже выродков из ФБР, и мой отдел он тоже не бросил, даже после увольнения. Даже после увольнения, черт возьми, он пришел и придавил ту мразь. Ты когда-то вообще о таких слышала?

Рейчел разочаровано опустила глаза и ничего не ответила, а Комиссар продолжил:

— Вот и я о том же… Знаю, ты меня не послушаешь, но мой тебе совет и в этом моя позиция — верни Ханта.

Рейчел напряглась, и начала медленно мотать головой:

— Нет. Я найду другой выход, но только не Хант.

Комиссар вздохнул:

— Знаю, это некрасиво и даже больно для тебя, но думаю, тебе никто этого не скажет, никто, кроме того, кто там был. В этот раз жизнь твоей дочери была на кону, и ты не смогла найти выход… И если бы не Хант… Так с чего ты взяла, что в следующий раз найдешь? И самое главное, что Хант окажется рядом и сможет прикрыть?

Рейчел прослезилась, вспомнив о крике Наоми, которая так и не проронила ни слова после того кошмара, замкнувшись в себе, прячась как в коконе. Не выдержав волнения, Рейчел, не сказав ни слова просто ушла.

Вернувшись к дочери, Рейчел до жути перепугалась, открыв дверь в охраняемую палату Наоми в которой не горел свет. Вбежав в палату и включив свет, она увидела девочку с заплаканными от страха глазами. Подбежав к кровати, она её прижала к груди и, гладя по голове начала успокаивать. Телохранители среагировали на поведение клиентки и попытались ворваться следом, но Рейчел их остановила рукой и жестом велела выйти. За ними показался Фокс, который по итогу остался один, стоять в дверном проеме. От холодного и даже жуткого взгляда Рейчел, которая гладя Наоми глаз с него не сводило, ему как-то стало дурно, а в горле пересохло.

Успокоив девочку, она её уложила в постель. Перед уходом велела охране категорически свет не выключать, а дверь в палату оставить открытой. Еле сдерживаясь, проходя мимо Фокса, она буквально приказала ему:

— За мной.

Войдя в комнату досуга, она посоветовала всем выйти покурить. Её взгляд и интонация сказанного не оставили выбора и часть персонала, как и часть охраны тут же вышли.

Фокс — Милая, что не так…

Рейчел — Закрой дверь.

Закрыв дверь, Фокс обернулся и тут же упал, напоровшись пахом на колено Рейчел:

— Я сказала, сиди с дочерью.

— Милая?

— Милая я тебе только на публике, а сейчас заткнись и…

— Я твой муж!

— А вот это точно уже только на публике.

Придавив хорошенько его член, чтобы усилить громкость своего голоса, а главное его внимание Рейчел продолжила:

— Нашу дочь чуть не убили, а ты оставил её одну, да еще и свет выключил, ты совсем кретин что ли?

— Она моя дочь. Я отец и мне виднее. Я тоже боялся темноты, пока отец не научил меня смотреть страху в лицо…

— Страху? Да что ты можешь знать о страхе?

На секунду Рейчел даже пожалела, что Инферно не прибил Фокса. Фокс же начал оправдываться:

— Ты же знаешь, что у меня последнее время проблемы с головой. Я теряю сознание, а после ничего не помню. А тут как раз оказался в больнице и решил прове…

Рейчел на этот раз как следует, придавила то, чем никогда не пользовалась, прикрываясь владельцем отростка, как ширмой ради публичной репутации:

— Ты не в больнице, а ты с дочерью. Еще раз оставишь её одну и тогда точно окажешься в больнице. Кретин недоразвитый.

Оставив его корчиться на полу, Рейчел вернулась к Наоми.

Инферно, практически сразу после приезда в больницу пришел в сознание. Его разбудили крики, и плачь в коридоре тех, кто так и не дождался мужей и родных после дежурства в полицейском участке. Эти отчаянные вопли были в первую очередь матерей и жен, которые были охвачены общим горем, чью боль еще долго нельзя будет ничем унять. Люди отчаянно умоляли врачей, медсестер и любого, кто был в белом халате сказать, что с их близкими. Тогда они еще не знали, что почти из семи десятков служащих в участке, удалось спастись, всего лишь троим. Прокурору Рейчел Вудс, комиссару Нельсону, который был в тяжелом состоянии, и детективу из отдела расследований, о котором никто не спрашивал. Это было ужасно — чудом выжить после такой бойни, а после ловить на себе взгляды всех родственников тех, кто выжить не смог, читая в их глазах нескрываемый вопрос: почему ты, а не мой сын или мой муж. Но Кейт это еще только предстояло прочувствовать и попытать пережить, сейчас же Инферно начинал сходить сума от своей пирровой победы. Хотя даже прошептать что эта победа, у него язык не поворачивался. Не в силах терпеть последствия своей провокации, которая в итоге привлекла к трагедии, он снял капельницу, отсоединился от аппаратов, оделся в спортивный костюм, что лежал на полке больничного шкафа и, накинув капюшон от батника на лицо, которое теперь стыдно было показать кому либо, просто ушел. Вернее, даже сбежал.

Не желая появляться на публике, он пришел в клуб, где его спрятал Родриго. Поняв, что просто зря сопьется, не веря, что даже после сильнейшей интоксикации алкоголем сможет заглушить безутешные крики жен и матерей, он попросил у Родриго наркоты, которая дала ему покой и отрубила на полтора дня. Придя немного в себя, он вышел проветриться, угнал мотоцикл и поехал в парк. Хоть наркота и дала ему чувство покоя, тем не менее, её химическое послевкусие пропитанное ложью, которая дурманила рассудок, но не лечило измученную душу, заставило его прибегнуть к более естественным методам умиротворения.

Припарковав байк у лавочки, он сел на нее и растворился в ночных звуках природы. Лишь на фоне был слышен шум города, который не позволял забыться до конца. Просидев так три часа ему не особо полегчало. Замеченные по пути в парк постеры с его лицом и припиской — «Виноват во всем», не оставляли его и все продолжалось по кругу. Одни и те же тяжелые мысли сменяли друг друга, травя душу парню и терзая его изнутри. Всплывали даже мысли, которые оспаривали его право называться Профи в виду его чрезмерной эмоциональности для бесчувственного истукана, каким его обязывал быть профиль его деятельности — «А вот и обратная сторона медали… Хочешь быть живым… Все чувствовать… Иногда даже любить… Тогда страдай после каждой трагедии… Наверное, это справедливая цена, но как же мне уже надоело платить по этим считам…».

Шум байка со спины его отвлек от мыслей, чему он даже обрадовался и попытался не о чем больше не думать. Но урчание двигателя повторилось, и он обернулся. В пятидесяти метрах от него сидела девушка на байке, фары которого, как и ее шлем смотрели четко на него. Девушка снова напрягла двигатель байка, будто бросая ему вызов. Инферно показал средний палец и вернулся к своим делам, снова облокотившись на спинку скамейки. Но девушка и не думала его оставлять в покое и усилила рев двигателя, чем разозлила Инферно, который вскочил со скамейки и направился к своему байку:

— Достала, сейчас ты у меня покатаешься.

Запрыгнув на байк, он ответил ревом своего двигателя и, приняв вызов, сорвался с места. Вскочив на заднее колесо, он с рывка долетел до нее. Но девушка не стала торопиться и, будто растягивая удовольствие, начала медленно кружить вокруг фонтана, глядя на него сквозь стекло шлема.

Инферно присоединился к ней и уже на втором круге успокоился и даже как-то развеялся — «Ну ладно, считай, что внимание моё ты привлекла».

Спустя еще пару кругов девушка остановилась и, подняв забрала шлема, посмотрела на Инферно, которому понравился её взгляд. Присмотревшись к парню, девушка резко опустила забрала шлема и сорвалась с места. Очарованный её взглядом, Инферно заинтересовался и поехал за ней.

Прокатившись по городу Инферно, оценил её реакцию и самообладание, учитывая на какой скорости и на какие виражи на ней она шла. Конечный маршрут слегка удивил Инферно, ведь он вел по направлению в порт. Один из ангаров открылся и девушка, повернув поперек дороги и подпрыгнув на железнодорожном переезде, въехала внутрь. Инферно усмехнулся — «Больно откровенная ловушка. И кто же это может быть… Нужно непременно выяснить». После чего он проследовал за ней, въехав в ангар, заполненный стоянкой из спорткаров. Слабое освещение не позволяло что-либо разглядеть, но конечный пункт, где его уже ждала девушка, он видел и подъехал к ней.

Инферно слез с мотоцикла и начал к ней подходить:

— Ну, привет что ли…

Уже хорошо знакомый звук, смазанных лезвий катан, выпущенных из ножен мгновенно привлек его внимание и заставил обернуться. Четверо синоби в пяти метрах от него, кто где, встали в боевую стойку, каждый напротив него. Инферно, забыв на мгновение обо всем, сфокусировался на них, уже представляя, как будет утолять свою боль, казня их одного за другим. Но неожиданный крик девушки со спины остудил пыл мужчин, которым всегда было что делить, как говорится, только повод дай. Синоби же наоборот, убрали катаны в ножны и сложив ноги сели на месте, а Инферно, наконец, оглянулся и увидел японочку:

— Так значит это ты…

— Что я?

Инферно соображал на ходу, будто собирая сложный пазл на время:

— Ты их послала…

— Куда?

— Ты издеваешься?!

— А ты не пробовал выражаться яснее?

Инферно хоть и разозлился, уже догадавшись о главном, тем не менее, не заметив агрессии, а также заметив здравомыслие с её стороны, чем не отличались его противники, остудил себя и начал сначала:

— Ты кто?

Поняв, что она снова попытается выкрутиться, тут же добавил:

— Отвечай, как поняла, но отвечай.

Девушка ответила еле заметной улыбкой и добавила:

— Я Киоко.

— А дальше?

— А дальше мы подружимся.

Инферно обалдел от услышанного:

— Чего!? Ты с дуба рухнула? Ты синоби, какое нахрен подружимся?

Киоко выхватила меч, оставленный в ангаре, и выставила его перед собой:

— Ничего не замечаешь?

Инферно не понял вопроса, хоть и понял, что дело в мече:

— Ты про катану, которой твои дружки меня все порубить пытались?

— Это не просто катана… Это катана самурая, она длиннее, чем у синоби.

Она его снова озадачила:

— Самураи, синоби, а разве вы не из противоборствующих групп?

Киоко улыбнулась:

— Мы подружились, теперь я предлагаю тоже самое и тебе.

Зная о подлых приемах синоби, Инферно усомнился в её искренности, хотя подвоха не чуял:

— И как вы подружились? После стольких веков вражды.

— Очень просто, я перерезала всех лидеров клана и возглавила каждый из них, объединив их в единственный клан… Мой клан. Но королеве нужен король и судя по тому, что ты перебил всех претендентов, ты достоин, занять это место.

Степень абсурда, даже по шкале Инферно, зашкаливала, и он откровенно начал издеваться. Осмотрев синоби, он посмеялся:

— Мне кажется после твоей борьбы за власть, количество твоих подданных заметно, так убавилось. Не пойми меня неправильно, я очень ценю твое предложение, но у меня друзей в этой жизни больше, чем у тебя воинов. Так что я пас.

Киоко оценила шутку и, повернувшись в сторону улыбнулась:

— Всего троих хватило на полицейский участок, а представь, на что способны пять сотен…

— А ну заткнись мать твою!!!

Синоби вскочили с места и схватились за рукоятки катан ожидая только приказа. Киоко выставила руку вперед, велев остановиться ему, а им успокоиться:

— Лучше сбавь обороты, тигр.

— А то что?

На что Киоко спокойно ответила:

— А то он умрет.

После чего взглядом показала в нужную сторону. Инферно повернул голову и в другом конце ангара смог в темноте разглядеть знакомый силуэт, подвешенный за кран-балку. Не заметив никого рядом, он снова посмотрел на Киоко и нагло улыбнулся:

— И как же, подождем, пока у него руки отвиснут? Ничего страшного, купит новые.

Киоко снова оценила шутку, которые в силу его черного юмора, мало кто вообще понимал, тем более улыбался. Выхватив сюрикэн, она им пригрозила с улыбкой на лице. Инферно тем же выражением лица ответил, добавив скептической нотки:

— Серьезно? Здесь сколько, метров пятьдесят?

— Не важно, я не промахнусь.

— А знаешь, конечно, кое-кто меня за такую светлую идею, точно захочет прибить, но так как, похоже, я свой лимит уже исчерпал, я, пожалуй, рискну. Тем более не своим же здоровьем. Так что, не верю.

Киоко тут же с разворота, набрав силу в замах, метнула сюрикэн в темный угол, который тут же осветился, после попадания сюрикэна в кнопку на пульте.

Инферно действительно оценил степень её мастерства в метании:

— Да уж, такое действительно увидишь не каждый день. А тогда почему твои синоби такой меткостью не отличаются? Они метают сюрикэны, будто с завязанными глазами.

— Так оно и есть. Вернее, именно так они и учились метанию, не на глаз, а на слух.

— А ты?

— А я самурай. Забыл, что ли… Или не поверил?

Инферно не стал отвечать на её вопрос и попытался найти выход из сложившейся ситуации, чтобы не играть в чужую игру, в которой обречен проиграть.

Но Киоко все рассчитала, и кран с подвешенным к нему Боссом подъезжал как раз вовремя, не позволив Инферно думать ни о чем стороннем.

Киоко игриво посмотрела на Инферно:

— Готов?

— К чему?

— К чему угодно…

После чего метнула следующий сюрикэн на этот раз, обрубив веревку, на которой висел Босс. Сорвавшись с девятиметровой высоты на бетонный пол, Босс был обречен. Инферно волевым усилием выпрыгнул и, перехватив его на лету, упал с ним на крышу машины:

— Снова эти гребанный ребра и снова ты.

— Пожалуйста.

Заметив Киоко, Инферно сразу обратил внимание на четырех синоби, которые снова его обошли со спины и продолжили за ним следить.

Киоко — Не беспокойся по их поводу… А ты не так прост, как кажешься. Теперь многое стало на свои места. А что ты еще умеешь?

Инферно поднялся и спрыгнул с помятой машины, что позволило ему чуть ближе подобраться к Киоко:

— Ну, как-то у меня был бой с самураем, после которого он вряд ли смог бы ходить, если бы не сгорел в пожаре.

На удивление Инферно, Киоко сама начала приближаться к нему:

— А я-то думала, что все слышала о тебе… Инферно.

Судя по её взгляду Инферно, понял, что она знает, о чем говорит и юлить не стал:

— Откуда ты знаешь моё имя?

— Еще не знаю, но дико хочу… Поначалу я не поверила, что Инферно, это всего один человек, но глядя на тебя, твой взгляд меня убеждает.

Чувствуя, что вот-вот покраснеет от смущения, Инферно вспомнил о своем старом приятеле и решил сместить акценты с себя любимого на него:

— Зачем тебе он?

— А ты разве не знаешь?

Инферно решил не шутить с Киоко:

— Ну да, он мой человек, но он не стукач, уж поверь. У меня просто денег не хватит его разговорить.

Киоко посмотрела в глаза Инферно и быстро поняла, что тот не врет:

— Ты не врешь, я это вижу… А вот он врет. Он работает на нового прокурора, на Рейчел Вудс… На твоего куратора.

Её осведомленность уже порядком начала раздражать Инферно.

— Да, я о вас многое знаю и, похоже, больше, чем ты сам.

— Например?

Киоко повернула голову к Боссу, тем самым испытывая Инферно, у которого появился шанс на нее наброситься либо, зная об ускоренной реакции благодаря периферическому зрению удержаться от соблазна и не попасть в ловушку:

— Например, смерть, которая связывает его и Рейчел. Когда-то его дочь дружила с Рейчел, ровно до тех пор, пока она не умерла от передозировки из-за измены суженного, которого в свою очередь приговорила Рейчел. Так сказать, отомстила за подругу, столкнув машину парня с дороги в обрыв. У Русского, конечно, у самого руки чесались, но традиции есть традиции, и он отложил приговор на сорок дней. А когда узнал, что сделала Рейчел, вступился за нее, приговорив вместо парня, всех свидетелей и запугав судью, который отпустил Рейчел. С тех пор они не разлей вода. У этой парочки давняя история… Тем приятнее будет её оборвать.

— Стой! Подожди секунду, он и мой приятель, а ты вроде хотела дружить?

Киоко тут же переключилась на Инферно, не скрывая, что он её интересует больше:

— А тебе есть что предложить?

— А что тебе вообще надо?

— Бестия, жена покойного лидера семьи Якудза. Настоящая ведьма, которая и послала своего муженька на тот свет, став вдовой и заняв его место. Она наняла мой клан, чтобы уничтожить вас, кого за предательство, а кого за дерзость.

— Для твоего же блага, лучше не напоминай.

— О чем ты? Я только начала… Но от тебя зависит, закончу ли я.

— Ах, ну да, король.

— Ты мне нравишься, но еще раз так пошутишь, над тем, что мне дорого, я тебе ухо отрежу…

— Я не вещь для торга…

— Ты убийца, как и я.

— Вот тут ты ошибаешься. Ту хрень, что ты устроила в участке…

— Что? Ты разве не тоже самое, устроил в участке в Бомбее?

Инферно замер, сходства были на лицо, тем не менее, уступать было нельзя:

— Это другое.

— Неужели?

— Не путай борьбу за выживание и убийства ради наживы.

— Если я не исполню приговор, их тысячи головорезов просто перебьют сначала всех моих людей, взяв числом, а не умением как мы, а после и меня. Это похоже на борьбу за выживание?

Инферно услышал её и понял:

— Нахрена ты вообще сюда полезла?

— Узнав, кто именно им нанес оскорбление и практически вышвырнул из штатов, они позвали лучшую, меня. А когда я узнала, что моя цель Инферно, я согласилась.

— Зачем? Только не надо про традиции и монархию, скажи так, чтобы я понял.

Киоко сама подошла к Инферно и встала вплотную:

— Я устала бояться тех, о ком даже боюсь узнать. Но ты их не боишься, ты их убиваешь. Я хочу быть рядом с мужчиной, который не остановится ни перед кем или чем ради своей женщины, которая в свою очередь готова во всем его поддерживать, а если надо, то и умереть. Зная, что это было все не зря.

Киоко смогла достучаться до Инферно, чем и оттолкнула его:

— Боюсь, ты опоздала. Инферно заперт и запер его Итан Хант, ведомый идеей — Служить и Защищать.

Но Киоко не собиралась сдаваться и кивнула в сторону корчащегося от боли Босса:

— Ты ведь в курсе, чем он промышляет?

— Он торгаш.

— И только? Или может быть об остальном ты не хочешь знать… например, о том, что он не только вещами торгует, но и телами проституток. Продажа наркотиков на его территории тоже процветает, как и вымогательство, и откровенный рэкет. А уж, какой кровавый шлейф за ним тянется…

— Что ты хочешь от меня?!

— Чтобы ты сбросил оковы лжи и перестал себе врать… Ты дружишь с ним, человеком без чести…

Босс возмутился, вернее попытался:

— Эй! Следи за базаром, а то я тебе морду набью и даже не посмотрю, что ты девчонка…

Он привлек её внимание своим нахальством, а также сюрикэн, который ему вонзился в ногу и прервал его угрозы.

Инферно — Киоко!

Киоко — Ты дружишь с ним, но не хочешь со мной. Почему? Но ответь так, чтобы я поняла. Я проделала длинный и опасный путь и заслуживаю правды.

— Я знаю кто он… и да, мир не идеален, как и мы. Но у нас с ним одна цель, очистить город от мрази, которая его отравляет… и ты, одна из них, как минимум ты по ту сторону баррикады.

Босс сильно удивился своей цели, ведь Рейчел ему говорила о совсем другой, но ради своего же блага, на этот раз решил промолчать. Киоко же не стала молчать:

— Он такая же мразь, как и все остальные, а на чьей стороне окажусь я, зависит только от тебя.

Инферно был подавлен трагедией и меньше всего хотел влезать в следующую:

— Ты не похожа на тех, с кем я до этого сталкивался и только поэтому я тебе дам время, чтобы убраться из города со всей своей шайкой. Дам тебе три дня, а после пеняй на себя, потому что, когда я вмешаюсь, я перебью вас всех.

Киоко не смогла скрыть разочарования и, выхватив катану, приставила её к горлу Инферно, что мигом заставило остальных синоби перейти в боевой режим и так же выхватить катаны:

— Будь, по-твоему.

Но глядя на Инферно, на которого возлагала такие надежды, её решимость убить его таяла на глазах и в итоге она отбросила катану в сторону от греха подальше, прекрасно осознавая риск, который не пережил ни один противник Инферно:

— Не так… Ты достойный противник и заслуживаешь шанса на честную схватку… А теперь уходи.

Инферно перевел взгляд на Босса:

— Понимаю, тебе это ни к чему, но ты придашь вес своим популистским словам, про честь и достоинство, если отпустишь его.

— Прости, но его голову я уже пообещала новому прокурору, преподнести на блю…

Резкий удар в грудь оттолкнул Киоко назад, после чего на Инферно тут же кинулись все четверо синоби. Инферно перекатился назад, пытаясь их увести подальше от Босса.

Киоко не ожидала такой подлости от Инферно и, восстанавливая дыхание, сосредоточилась и обострила все инстинкты для боя с ним. Жадно вдыхая воздух, она уловила запах пороха, что ее тут же насторожило. Запах пороха исходил от места, от которого её оттолкнул Инферно. Присмотревшись, она заметила вмятину в полу, вмятину от пули и тут же перекатилась в сторону.

Заметив луч лазерного целеуказателя, который стал едва заметен, промелькнув на мгновение на её челке, Инферно тут же среагировал и оттолкнул ее, сам до конца не понимая, зачем спасает. Поняв это, Киоко отозвала своих людей, от которых Инферно просто убегал, не видя для себя смысла в чужой схватке.

Первым спецназовцы окружили Босса, резко спустившись по тросам с крыши ангара, а вторым Ермак попытался захватить саму Киоко для допроса, либо ликвидировать её — как получится. Придавив лезвие ее катаны к полу, он сурово пошутил:

— Обронила что-то?

После чего откинул ногой её катану в сторону под машины. Выхватив нож, он пошел на нее:

— Не стоило тебе злить прокурора. Разомнемся!

За пару часов до этого:

Узнав от одного из своих шпионов, где именно сейчас Инферно, Киоко решила устроить ему и Рейчел очную встречу, чтобы он, наконец, выбрал, на чьей он стороне. На стороне человека, который его предал, обвинив во всем со всех экранов телевизоров и выкинув как отработанный материал или на сторону той, которая готова вверить ему свою жизнь и жизнь своего клана.

Для Киоко выбор был очевиден и, собрав малый отряд прикрытия, она напала на штаб квартиру Босса в порту. Характерное их присутствию отключение электричества напрягло головорезов Босса, но не более, за что они и поплатились своими жизнями. Через минуту свет включился и перед взором кричащего из кабинета Босса, который подошел к новому окну и требовал восстановить подачу электричества в бранной форме, предстала картина очередной кровавой резни. От её последствия у Босса застыла кровь в жилах. Его глаза судорожно перебегали от трупа к трупу, которые валялись с отрубленными конечностями по всему ангару. Этот безмолвный ужас, который в один момент пресек жизни тридцати его людей, заставил содрогнуться даже его, бывалого босса русской мафии.

Он на автомате начал пятиться назад, пока не уперся в свой рабочий стол. Судорожно нащупав кресло в стороне, он резко обернулся, почувствовав кого-то за своей спиной. После кровавой резни, дико странно было увидеть милую японочку в черных приталенных штанишках в коричневой кожанке, но чехол с катаной за её спиной быстро привлек внимание Босса, который потянулся сразу за пистолетом.

Киоко — Даже не думай.

Босс — Не имею такой вредной привычки.

После чего он выхватил пистолет, а его выхватили из его кабинета. Пробивший окно серп кусаригама, вонзился ему в ключицу и тут же вытянул его назад, сквозь окно, свалив его на очередную машину:

— Бл…!!!

Один из синоби купился на его отчаянный крик от боли и показался сбоку, тут же налетев на две пули в грудь, которые его оттолкнули и опрокинули на пол:

— Так-то сученыш, русские не сда… ааа!!!

На этот раз Босс заорал по-настоящему, когда выпрыгнувшая из его кабинета Киоко приземлилась коленом на его грудную клетку. Получив по запястью рукояткой катаны, он выронил пистолет и тяжело выдохнув, выругался о своём:

— Вы что, все сговорились что ли. Я только из больницы и только его сменил…

Обезвредив Босса, следующим ударом рукояткой по лицу, безмолвная во время налетов Киоко, кивком приказала своим братьям захватить Босса и перетащить его в укромное место неподалеку.

Перетащив Босса, и подвесив его на кран-балке, Киоко приступила к следующему этапу.

Тем временем, Рейчел с Наоми и Фоксом, по приглашению своих родителей, которое нельзя было проигнорировать, пришли на званый ужин. На правах отца семейства, Вудро Вудс прервал молчание во время ужина и начал:

— Мои клиенты на тебя жалуются… говорят, что ты, не выполняешь возложенных на тебя обязательства и не оправдываешь их доверие, а значит подрываешь не только свой авторитет, но и авторитет всей семьи, а главное мой.

Рейчел подозвала прислугу и попросила её увести Наоми, у которой волосы вставали дыбом от одного лишь голоса Вудро, так называемого дедушки. Как только девочку увели, Рейчел ответила:

— Ты едва не потерял внучку пару дней назад… а тебя волну…

Вудро — Может мне поручить дела Фоксу, раз ты не справляешь.

Фокс сразу засуетился и, поправляя галстук преданно улыбнулся:

— Сэр, по первому же вашему зову, я готов прес…

Рейчел — Ты ничуть не изменился.

Вудро — Как и ты, я смотрю… За столько лет, так и не поняла, что выживает сильнейший. И если человек не тянет, ему нет места в моей семье, кем бы он, не был.

Рейчел — Пошел ты со своим сильнейшим.

Мать тут же переменилась в лице и попыталась осадить дочь:

— Рейчел?!

Вудро — Ничего Мэгги… Пусть побунтует… Все равно все мы прекрасно знаем, куда в итоге она вернется, и сама попросится назад. Жаль только у нашей дочери память короткая и своих обещаний она не помнит, а такое, мало кто прощает, особенно в нашем городе.

Рейчел наклонилась в сторону отца и ответила:

— Да откуда тебе знать? Ты из-за этих стен не вылезаешь, разве что в офис компании, да англичашкам на поклон в Сити…

Вудро не стерпел и дал пощечину дочери:

— Следи за языком! Всё что ты имеешь, ты имеешь благодаря мне и всем, кто был до этого, кто был как я! А все как ты, слабые, жалкие и сентиментальные гуманисты сгинули в пучине истории, даже имени своего после себя не оставив…

Рейчел уже сто раз слышала эту напутствующую речь и предпочла на сто первый раз, пропустить её мимо ушей и подумать о своём, глядя на смирно сидящего Фокса, чью жену только что ударили — «Боюсь даже предположить, папа, чтобы бы с тобой случилось, если бы я вышла за Инферно». Промелькнувшая мысль с оторванной рукой действительно напугала Рейчел, а вот альтернативная манера Инферно, зло шутить, изрядно её позабавила. Правда в итоге, после пощёчины, все-равно её отец бы лишился руки и всё бы на этом кончилось. Быстро и просто, как и всё в жизни самого Инферно, по её мнению. Но жизнь Рейчел не была простой, но не в смысле тягот, которых тоже хватало, а в смысле сложных решений сегодня, во благо туманного завтра.

Не желая затягивать, Рейчел напрямую спросила:

— Чего ты хочешь?

Вудро прервался, но, тем не менее, зная с кем, имеет дело, решил не растекаться мыслью по древу и сказал, как есть:

— Наследника, достойного меня… И раз от меня в тебе только характер, а склад ума от недалеких предков, чти гены уже не вытравить из тебя, твоё место займет брат.

Рейчел удивилась:

— Моё? Ты же хотел видеть его в кресле мэра?

Вудро, сделав пару глотков вина, своего любимого сорта, успокоился и немного смягчился:

— Так и есть, но после недавних событий… Твоя персона в городе, заиграла более яркими красками, чем кто-либо мог предположить. А моему сыну, не пристало делить лавры с кем бы то ни было, особенно с тобой… Как только ты выполнишь моё основное условие, посадишь Джареда в кресло мэра, ты уйдешь.

Рейчел — Не поняла. Договор был не об этом.

Мэгги — Не перечь отцу.

Рейчел выдохнула и посмотрела на мать:

— Я не перечу, я хочу понять, по какой именно причине, меня кидает собственный отец.

Сделав ещё пару глотков, Вудро, получив эстетическое удовольствие от послевкусия, подражая аристократам, позволил себе ещё больше расслабиться, что кардинально отличалось от сказанного им дальше:

— Мне шепнули, знающие люди, что тебе угрожает серьезная опасность. Другими словами, тебя хотят убить, и если им это удастся, то вместо тебя прокурором станет другой человек и главное с другими интересами, интересами своих ставленников.

Мэгги — Милая, это для твоего же блага.

Фокс — Отец тебе только добра желает.

Лживость и лицемерие, переходящее все границы, всегда доводили Рейчел до искреннего исступления, которое лишало её всякой воли к сопротивлению. Облокотившись спиной о кресло, она перевела взгляд на пустую тарелку, глядя в никуда, только чтобы не видеть лживой заботы в лицах самых близких ей людей:

— До выборов ещё ой как далеко и за это время меня убить могут много-много раз…

Мэгги — Милая, ну ради семьи нужно постараться. К тому же ты не одна, Фокс всегда рядом и поможет в трудную минуту.

У Фокса в горле пересохло, особенно от фразы «Трудная минута», тем не менее, он кивнул, чтобы остаться у кормушки, что его содержала.

Джаред — Но не бойся, как только я вступлю в должность, ты сразу сможешь выдохнуть и перевернуть эту страницу своей жизни…

Вудро — Он прав, но до тех пор, уж постарайся прибрать весь этот бардак на улицах, чтобы Джаред, своим появлением, ознаменовал приход спокойных времен.

Джаред — Да, это отличный пиар-ход будет…

Рейчел — И гарантии, что его не убьют.

Вудро снова напрягся:

— Не ты, так он, должны пробиться и прикрыть нашу семью. И так как он король, а ты пешка, принять удар предстоит тебе, так что будь добра, разберись с этим беспределом, что развели тупые законники, а иначе…

Телефонный звонок Рейчел перебил очередное наставление Вудро, что девушку даже обрадовало:

— Слушаю.

Киоко, услышав голос Рейчел, поднесла телефон к Боссу:

— Поздоровайся.

Босс разобрал номер на дисплее и, поняв кому, позвонила Киоко, начал ей кивать головой вверх. Киоко не поняла, но подняв взгляд на уровень его связанных рук, увидела два выставленных средних пальцев, после чего Босс нагло улыбнулся, наконец, отведя душу. Киоко тоже отвела душу, врезав ему по бубенцам, а после ещё раз, чтобы не успел выдохнуть и наконец, заорал:

— Ах ты, сучка! Нахрена второй-то раз…

Приложив телефон к уху, и прикрыв второе, не желая слышать грязные фантазии с садистскими наклонностями с собой в главной роли, он выдвинула условия:

— Приезжай к 58-му ангару через час ровно, иначе я выполню все его мерзкие прихоти, но уже с ним.

Захвати синоби Вудро или любого из Вудс с Фоксом в придачу, она бы даже не дернулась, но ради Босса, она нарушила этикет, встала и ушла. Вудро ошалел от её наглости:

— Ты куда собралась?!

Рейчел, даже не обернувшись и направляясь к выходу, ответила вскользь:

— Разбираться с беспределом.

Оставив всю охрану и проинструктировав ещё раз по поводу Наоми, Рейчел села в машину и направилась в свой кабинет, а Киоко в парк за Инферно.

Ермаку с его группой понадобилось меньше получаса, чтобы выйти на место и незаметно занять позиции на крыше ангара 58. Рассмотреть кого-либо, кроме Босса в темном ангаре через переносную камеру сверху не представлялось возможным. Хоть она и передавала картинку в разных спектрах, в том числе и тепловую сигнатуру, тем не менее, костюмы синоби, скрывали тепло их тела, делая невидимыми. Зная, с кем именно предстоит столкнуться, Ермак принял повышенные меры прикрытия, чтобы не быть обнаруженным. По его команде, один из бойцов, подогнал грузовик к соседнему ангару и начал шуметь и сигналить. После вышел и ударил пару раз по воротам ангара 60, когда ему якобы надоело ждать, он всё-таки открыл журнал и проверил пункт приема груза:

— 82?! Твою мать! Снова перепутал.

Пока синоби сконцентрировали своё внимание на единственном в округе нарушителе тишины, Ермак, во главе группы по-тихому проник в ангар с крыши. Зацепившись за верхние укрепления у крыши, бойцы перевели взгляд на Командира, который осмотрев помещение и заметив единственную точку, над которой горел фонарь и через которую проходил маршрут крана, велел повиснуть над ней. Основной целью было эвакуировать Босса и его он видел, а вот противника нет. У него была мысль провести разведку помещения эхолокацией, звук которой не улавливало ухо человека, но он не хотел рисковать, опасаясь подсветить своё лицо от дисплея прибора в абсолютной темноте. В сложившейся ситуации, он принял единственное разумное решение — активно выжидать, так как времени до встречи ещё было, а Боссу ничего не угрожало — «Пусть повисит пока, как и мы, от него не убудет». Отогнав грузовик, снайпер залез на крышу ангара напротив, занял позицию для наблюдения, а возможно и для стрельбы и доложил:

— Пацифист, я на позиции, пока тихо.

Ермак щелкнул по микрофону, дав понять, что принял. А через двадцать минуть появилась и сама виновница торжества, которая числилась на устранение, в отличие от Инферно, что появился вслед за ней. По их разговору, Ермак сориентировался, что к чему, собирая попутно разведданные, но, когда их разговор перешел в ультимативную фазу, а жизнь Босса оказалась под угрозой, Ермак сработал по цели. Так как луч фонаря над целью отсвечивал от лужи, Ермак, опасаясь промахнуться, сдвинул на шлеме ПНВ и активировал его вместе с лазерным целеуказателем, как раз на голове цели и сразу спустил курок. Промах, по вине Инферно его раззадорил — «Уже вторую бабу увел, вечно ему неймется».

Но на промелькнувшие мысли у Ермака не было времени обращать внимание и он, наладив зрительный контакт со старшими двух групп, жестами указал зоны их высадки, по которым они уже сами поняли свои обязанности. Первая группа, которой было велено высадиться вокруг Босса, спустились по тросам и заняли оборону, эвакуируя его. Вторая же группа, приняла весь удар на себя и вступила в бой против противника, четыре на четыре. Сам Ермак, занялся их лидером, которым оказалась девушка, но по сводке, очень опасным противником, которого не следует недооценивать.

Синоби, услышав зов Киоко, кинулись назад, ей на помощь. Выхватив сюрикэны, они их метнули на слух в темноту, пытаясь убить спецназовцев, которые спускались с крыши ангара по тросам. Попытки поразить их во время спуска не увенчались успехом, восемь спецназовцев, разделенные на две группы, не считая Ермака, спустились по тросам быстро, технично и под громкую музыку, которая не позволяла синоби сориентироваться. Сенсоры так же молчали, так как форма спецназовцев максимально заглушала любой шум от тела, а главное сердцебиение, по которому синоби привыкли определять, кто есть кто. Русские знали своих противников, а главное их сильные стороны, которые свели на нет, став практически невидимыми для противника, зато ярко подсветив самих синоби, закидав их зажжёнными фальшфейерами. Поняв бедственность своего положения, один из синоби разбежался по крышам спорткаров и кинулся в темноту, где развертывались спецназовцы. Заметив синоби, спецназовец его стремительное приближение встретил залпом из подствольника ГП-25 установленным на АКМ-74, отбросив синоби на метров пятнадцать назад до первого лобового столкновение со спорткаром, при экстренном снижении. Костюм синоби выдержал, а его тело, как и кости, внутренние органы превратились в желе, а кости переломало.

Пацифист — Вижу Профи.

Ермак, работая на изматывание противника, отшвырнул Киоко и приказал:

— Пусть уходит!

Пацифист — Хорошо бы, но он замер на месте.

Пока первая группа из четырех спецназовцев занималась эвакуацией раненого Босса, вторая группа занялась ликвидацией непосредственной угрозы. Подсветив синоби фальшфейерами, раскидав их по флангам противника, спецназовцы быстро их стянули в одно место, единственное затемнённое, и прижали шквальным огнем, добив залпами из подствольников.

Двое спецназовцев эвакуировали Босса, поднявшись с ним по тросам, оставшиеся двое соединились со второй группой и окружили Ермака, который пытался обезвредить Киоко, вооруженную вакидзаси. Хоть Киоко и не ожидала такого техничного сопротивления, после стольких толп противников, которые её синоби перерезали без особого труда, тем не менее сдаваться она не собиралась. Встав в боевую стойку, она огляделась, но поняв, что на неё никто не нападает и бой будет честным, она кивнула Ермаку:

— Достойный противник, достойная смерть.

— Сам разберусь! Периметр под контроль.

На удивление, мысль оказалась дельной, но запоздавшей. За спинами спецназовцев прозвучал скрежет от скользящей по полу катаны, в сторону которой перекатилась Киоко. Подобрав катану, которая проскользнула между ног у одного из бойцов, звук которой его запутал, Киоко тут же взмахнула ею, но голову срубить не смогла. Подбежавший Ермак выставил нож и заблокировав удар катаны, с плеча оттолкнул Киоко:

— Разберитесь с ним! Раз и навсегда!

— Приняли!

Инферно тяжело вдохнул — «Как скажешь, мне же легче». Спецназовцы рассредоточились, не сильно понимая кому именно противостоят, в отличии от Ермака, который понял, что Инферно вернулся, хоть снайпер и умудрился его потерять. Пацифист не был дураком и уж точно плохим снайпером, возможно именно поэтому просчитался, когда выставил приближение оптики на максимум, чтобы прочитать по губам, о чем спорил Инферно сам с собой. Мысли вслух, а вернее дилемма неожиданно оборвалась и Пацифист, помимо того что не успел ничего понять, так ещё и не понял, куда делся сам Инферно, буквально сорвавшийся с места. Поняла это и Киоко, приняв его возвращение на свой счет, она воодушевилась и ответила суровому спецназовцу:

— Сейчас я тебя разомну… Прямо пополам!

Фальшфейеры спецназовцы потратили на синоби, и перешли на ПНВ, чего Инферно и ждал. Как только заметил слабое отражение от лица луча зелёного оттенка, он тут же метнул в их сторону самодельные световые гранаты синоби, в составе которых, унюхал фосфор, что тут же обезвредило весь состав спецназа, подсветив их в темноте пыльцой химиката, осевшей на их костюмах.

Ослепнув от яркой вспышки, которую увидели в окулярах ПНВ, защита которых хоть и сработала, деактивировав устройство в автоматическом режиме, тем не менее, бойцы были на время дезориентированы в пространстве:

— Замерли! И слушаем.

В итоге услышали они тихий свист, в сторону которого тут же открыли шквальный огонь из ШВ, а после крики товарищей. Испытав на своей шкуре боевые качества Ермака, который не церемонился с противником и уничтожал его как можно быстрее, Инферно торопился. Не желая испытывать судьбу, он отработал боевую группу в духе их командира, жестко, но эффективно.

Выкрав все сюрикэны у покойных синоби, Инферно ослепил спецназовцев и побежал на прорыв, на бегу метая сюрикэны по подсвеченным силуэтам бойцов, убивая их одним за другим. Поняв, по крикам, что несут потери, один из старших групп, сработал трассером, указав всем остальным направление:

— Залп!

Инферно тоже знал русский язык, который ему помог сориентироваться, а именно перекатиться к ближайшей машине и залечь под неё, укрывшись от залпов. Не ко всем бойцам ещё вернулось зрение, и многие проглядели трассер, но зато все заметили направление последующего залпа самого старшего группы и дружно поддержали его. Прижав уши, Инферно самого прижал к полу заниженный спорткар, который чуть весь дух из него не выдавил. Пережив практически бомбардировку, Инферно, не без труда вылез из-под обломков. Его силуэт на фоне горящих машин был четко виден:

— Огонь по цели!

Бойцы спецназа открыли огонь на подавление, тут же потеряв старшего группы, которому Инферно отомстил за его светлую идею, метнув сюрикэн ему прямо в лицо и тут же перекатившись в сторону. Перекатываясь и стремительно меняя позиции, Инферно очень хорошо прочувствовал на себе натиск спецназа, который уже начал вести прицельный огонь по позициям, которые уже обстреливали наперед, предугадывая его следующее появление:

— Твою мать!

Чуть не лишившись головы, и в следующую же секунду мысли, которая зародилась в ней, он понял, что единственный выход угомонить этих ребят, это отнестись серьезно к тому единственному оружию, что он недооценивал, как и бойцов спецназа — «Ну ладно, почти как метательные ножи, против, почти как… да меня никто так не прижимал!». Следующую мысль про то, что бойцы действовали как он сам, он додумать не успел, но как действовать понял. Не успев обернуться, он метнул назад сюрикэн, на который тут же напоролся боец, который пытался его обойти и выскочил из-за угла, где и умер на месте — «Итого ещё трое».

Задрав ШВ над головами, двое бойцов, подбежав к машинам, за которыми прятался Инферно, открыли шквальный огонь, не давая ему высунуться и даже сдвинуться с места. Инферно прижался к полу и вычислил третьего, который почти его обошел уже с другой стороны и стремительно приближался, чтобы прибить ублюдка за товарищей. Не имея возможности даже замахнуться, Инферно на силе воле кинул сюрикэн перед собой, который отскочив от пола, пролетел мимо рук бойца и вонзился в его шею. От сильного удара сюрикэн не только практически полностью утонул в шее бойца, но и опрокинул его назад:

— Нет!!!

— Сдохни, ублюдок!

Пока один боец после перезарядки продолжил поливать свинцом позицию Инферно, второй вырвал чеку гранаты и вместо того чтобы её кинуть, как все до этого, пустил её по полу, закатив под машину, чем осложнил жизнь Инферно — «Да вы издеваетесь, мать вашу!». Вскинув кусаригама в противоположную сторону, отреагировав на звук вырванной чеки, Инферно дернул цепь на себя, направив наконечник оружия с серпом в сторону бойцов, один из которых сбил второго, после чего оба упали на землю, а Инферно успел запрыгнуть на капот машины и влететь в её лобовое стекло. Укрывшись от взрыва, Инферно перевернулся в машине вместе с ней, после чего заставил бойцов перекатиться дальше в сторону. На секунду переглянувшись после аварии, бойцы заметили его и, вскинув штурмовые винтовки, проорали, прерывисто зажимая курок:

— Вот же ж живучая падла!

Выбив помятую дверь, Инферно выскочил из машины, за которой негде было спрятаться, но скрежет от скользящей по полу двери навел его на идею, и он тут же её реализовал. Метнув серп в дверь, он натянул цепь и провернулся на месте, запустив дверь в бойцов, которые перекатиться успели, а укрыться от сюрикэнов, уже нет.

Поняв, что задумал Инферно, хоть и как в первый раз, не понимая, зачем ему синоби, тем не менее, Ермак, не видя реальной возможности захватить Киоко живой, вернулся к первоначальному плану и выхватил помповое ружье, чтобы ликвидировать главную угрозу. Киоко взмахом катаны увела ствол ружья в сторону за секунду до выстрела, но тут же наткнулась на удар прикладом, который её снова отбросил назад. Ермак не подпускал убийцу близко и жестко пресекал ее попытки сблизиться с ним, чем ее дико раздражал. Желая прикончить противника с фокусами как можно быстрее, Киоко выхватила сюрикэн и уровняла их шансы. Метнув сюрикэн в бойца, тот тут же отреагировал и прикрылся задней пластиной, пригнув голову. Получив не смертельный толчок в спину, Ермак тут же навел ружье на Киоко, которая метнула следующий сюрикэн ему в лицо, которое Ермак прикрыл прикладом, в который сюрикэн и вонзился. Выставив катану вперед, и не позволив навести на нее ствол ружья, Киоко выхватила вакидзаси и ударила наотмашь в попытке вспороть глотку бойцу, который откинулся назад и тут же стремительным ударом с головы, прикрытой шлемом, ударил Киоко. На этот раз уже Киоко откинулась назад, но прокрутив катану, она снова сбила ствол ружья и увернулась от очередной тяжелой пули, которая возможно и смогла бы, если не пробить жилет, то причинить непоправимый ущерб точно. Уведя ствол вниз, между своих ног, у нее, наконец, появился реальный шанс достать ударом вакидзаси до глотки бойца, но тот опередил ее, спустив курок. Вместо тяжелой пули, которая бы пролетела между ног убийцы, из дула ружья вырвалась дробь, которая разлетевшись, зацепила ноги Киоко и сбила ее на пол, после чего Ермак тут же прибил ее к полу ударом ноги по лицу, вырубив ее — «Спи спокойно, девочка».

Но Инферно даже ствол ружья не позволил на нее навести, метнув в Ермака сразу пару сюрикэнов, заставил его пригнуться. А сам, перепрыгнув через него, схватил на лету его за разгрузку и как только приземлился на ноги, сильно уперся ими и волевым броском перекинул уже через себя Ермака, зашвырнув его, на пять метров вперед, прямо в окно диспетчерской.

Оклемавшись после падения, Ермак сразу прислушался, но услышал только свою мысль — «Прибью щенка!». Тем не менее осмотревшись, он, в отличии от щенка, смог сдержать свой порыв мести и не решился преследовать того в темном помещении, рискуя не понятно зачем.

Пацифист — Здесь полиция. Их спецназ сейчас войдет.

Ермак — Убей обоих и срывайся с места.

Пацифист — Но приказ…

Ермак — Этот урод ликвидировал почти всю группу, он не имеет право жить.

Пацифист — Согласен.

Выполнив основное задание, Ермак отступил, оставив спецназу полиции неблагодарное дело по усмирению Инферно, а ликвидацию — своему снайперу.

Как только спецназ, по приказу прокурора, взорвал ворота и ворвался в ангар, пустив вперед себя светошумовые гранаты, Инферно метнул сюрикэн в осветительную лампочку над лежащей без сознания Киоко, чтобы её спрятать в темноте. Подбежав к ней, он мельком взглянул на приближающийся спецназ и, оценив свои шансы, подхватил Киоко, вложив катану в ножны за её спиной, и незаметно отступил вглубь ангара, отдав предпочтение жизненным урокам друзей Родриго, нежели очередному бессмысленному кровопролитию, теперь уже точно против своих.

Вибрация от заведенного двигателя спорткара Ламборгини, привела в чувство Киоко, которая тут же приставила клинок к горлу Инферно, чем привлекла его внимание:

— Рад, что ты проснулась, но может, уберешь?

Киоко улыбнулась, ей понравился его неформальный тон, которым он не пользовался во время их диалога, и она убрала клинок:

— Извини, привычка.

Звук двигателя привел в чувство не только самурая, но и спецназовцев, которые не посмели открыть огонь, помня, что имеют дело с захватом заложника. Инферно им не позволил подойти близко, тем не менее, дал время, чтобы они рассредоточились по ангару, чтобы не попасть под их плотный огонь. Но у Киоко был план получше, прокрутив циферблат на своих часах в определенной последовательности, она обеспечила им отвлекающий маневр, подорвав тела покойных братьев, так же скрыв все следы своего присутствия:

— Гони!

Как только Инферно увидел коридор, он тут же придавил педаль газа и сорвался с места, пролетев буквально за три секунды все сто с небольшим метра длины ангара. Помня, что Ермак не удивился его возвращению, Инферно допустил мысль о наличии снайпера и, сбив по пути двух бойцов спецназа, крикнул Киоко:

— Держи их!

Прижав обоих бойцов к лобовому стеклу высунув руки из открытых окон, они прикрылись ими, а Пацифист, так и не посмел выстрелить, боясь промахнуться и убить не того:

— Зараза! Они ушли.

Ермак — Последуй их примеру.

Пацифист — Принял.

Вырвавшись из ангара, Инферно потянул ручник и вписался в поворот между двумя машинами копов, которые как бы заблокировали проезд, став не нос к носу, а зигзагом, опасаясь проезда вагонетки по шпалам. Проехав вдоль ангара, на крыше которого, скорее всего и засел снайпер, Инферно скинул бойцов с лобового стекла и закрыл окна, для лучшей аэродинамики спорткара и быстро набрал скорость, чтобы успеть вырваться из оцепления, хотя бы в этот раз.

Быстро переключая передачи, он так же быстро ориентировался на ходу, переключая так же варианты менее кровавого выхода из сложившейся ситуации. Промелькнувший сбоку свет фонарей светофора на железнодорожном переезде надоумил его, как вырваться из города и отделаться от хвоста за раз. Выбрав маршрут до следующего переезда, он добрался до него раньше поезда и встал на перекрестке:

— Лучше пристегнись.

По его взгляду, сосредоточенному на переезде в двух кварталах от них, она поняла его задумку и, как и обещала, поддержала его, по-своему, срезав ремень безопасности, дав понять, что доверяет ему:

— Ты сможешь.

— Сможет и идиот, а вот успеть, не каждый.

— Я в тебя верю, а я никогда не ошибаюсь в людях.

Инферно в очередной раз скептически посмотрел на неё, но тут же перевел взгляд на красно-синие огни, которые стремительно приближались, притом со всех сторон:

— Дезориентируй их, а я скажу, когда вырваться.

Киоко прислушалась и сконцентрировала внимание на переезде, а Инферно пустил в разнос спорткар, кружа на месте, стирая резину, облачив весь перекресток дымовой завесой. Копы сбавили скорость, опасаясь, врезаться друг в друга. Подъехав к перекрёстку, они покинули машины и начали занимать позиции за деревьями вдоль дороги и во дворах частного сектора, прикрываясь заборами:

— Выходите с поднятыми руками и тогда никто не постр…

Киоко — Сейчас!

Сориентировавшись по трансформатору, который висел на макушке одного из столбов, не был ещё сильно задымлен, Инферно вырвался в нужно направлении. Проехав один перекресток и заметив фонарные огни стремительно несущегося поезда, Инферно понял, что просчитался:

— Не успеть!

— Гони!

За секунду до столкновения с поездом, машинист которого даже и не думал тормозить и пускать свой поезд под откос из-за какого-то мажора, у Инферно промелькнула мысль — «Да она на всю голову… прям как я». Эта мысль не оставила его равнодушным и мотивировала на следующее свершение. Вырвав руль, который стеснил бы его движения, он резко уперся ногой в сиденье и тут же схватил Киоко, которая, хоть явно не понимала, что к чему, схватила его в ответ. Уперевшись ногой в кресло, он из-за всех сил и на силе воле буквально вырвался из машины, а главное вперед неё, с Киоко на руках, выбив лобовое стекло спиной. За мгновение до того, как поезд снес едва подлетевший спорткар перед поездом, они вылетели из него и покатились кубарем уже в пяти метрах от проезда, упав на асфальт. Пока Киоко пыталась понять, на каком свете находится, Инферно снова подхватил её и с нечеловеческой скоростью побежал в сторону окраины леса, чтобы затеряться в его дебрях.

Рейчел, слушая доклад капитана полиции штата, что была выслана в усиление местным силам, поверить не могла в случившееся, зная, кто именно сидел за рулем:

— Вы уверены?

Капитан — Абсолютно. Оба мертвы. Погибли либо сразу во время взрыва, либо их еще километр разматывало по шпалам, в любом случае без шансов.

— Вы видели тела?

— Мэм, я лично участвовал в преследовании, и видел собственными глазами, как машина влетела в поезд или он в нее, что не важно, так как тут же её разорвало сначала от взрыва, а после раздавило поездом.

— Проверьте ещё раз и без заключения судмедэкспертов не звоните, я должна быть уверена.

— Слушаюсь, мэм.

Сжав рацию в руке, Капитан подумал про себя — «Теперь всю ночь тут куковать. И снова игру в записи смотреть. Упертая сука!»:

— Ладно, парни, вы слышали приказ, ищем тела. В ответ Капитан услышал примерно тоже самое, о чем и сам думал по этому поводу.

Опомнившись, Киоко посмотрела за спину Инферно, где не заметила лучей фонарей на фоне темного леса и убедившись, что их не преследует, выставила ногу, после чего оба упали и кубарем покатились по земле. Оказавшись там, где и хотела, а именно на Инферно, она игриво улыбнулась, а он, разозлившись, перекинул её на землю, вскочив сверху:

— Ты охренела! Что ещё за фокусы с поднож…

Но её зазывной взгляд сбил его с мысли, переориентировав его внимание совсем на другое:

— Да пошло оно!

И он ей ответил, впившись в её губы. Эта была ни разу не любовь, а приторная страсть, которая горячила кровь тем, что она была взаимной. Они были во многом похожи и это единодушие, которое он успел ощутить и её полную самоотдачу ему одному, прежде всего доверив ему свою жизнь, подкупили Инферно. И прежде ему люди доверяли свою жизнь, но обстоятельства всегда были похожи больше на вынужденные, но в этот раз, он ощутил нечто другое, новое и ему это понравилось. Раздев её и крепко сжимая в своих объятиях, он ощутил её прошлое, наполненное болью и чередой поражений, что действительно их роднило, а именно спину девушки, которая была усеяна шрамами, что его даже злило, невольно примеряя на себе роль её защитника. Да, она была его врагом, возможно, самым опасным из всех, но запретный плод сладок, особенно тот, который сам манит его вкусить.

Глава 63. Метания и терзания

Как и всегда, самое приятное, а с рассветом и красивое, имеет подлую привычку заканчиваться. Но Инферно, впервые за долгое время, которое своими яркими событиями многократно увеличило ощущения времяпрепровождения на службе федерала, скинув оковы, которые его сдерживали, ощутил свободу. Приятное послевкусие этого сладкого чувства он не хотел терять и пытался растянуть его как можно на подольше. Эта попытка заставила его пойти на небывалый шаг для любого из мужчин и послушать свою партнершу после интимной близости.

Киоко без труда разглядела сродное ей чувство и, как и подобает в западном обществе начала первая делиться своей историей:

— Первое воспоминание из детства, что я помню до сих пор, это как головорезы из Якудза, своими татуированными руками тащат моего избитого отца по полу, оставляя за ним кровавый след. Эти татуированные руки со всех сторон… будь моя воля, я бы срубила всех их. Когда-то я даже жила этой мечтой и чуть не пошла по этому пути полному безумия, и безвозвратно. Но мне было, за что ухватиться и не утонуть в крови… так же, как и моя мама, ухватилась за меня с сестрой, пытаясь нас защитить. Её я лучше помню, но всё равно меньше, чем хотелось. После того как забрали отца, она смягчилась, что у нас не принято. То ли от боли утраты, то ли от того что предчувствовала скорую смерть, в любом случае она мне подарила самые теплые три года в моей жизни. Это было то время, когда можно было быть собой и любить сердцем, которое после у меня вырвали прямо из груди. Я больше никогда не улыбалась искренне и как-то непосредственно, по-детски что ли, а самое страшное, не верю, что когда либо смогу… Когда сестре было семь, а мне шесть, эти уроды снова вернулись и забрали нашу маму. Сестра хотя бы кричать могла, а я застыла, как вкопанная едва снова увидела эти татуированные руки, которые теперь утаскивали мою маму. Снова кровавый след и снова одни, но на этот раз без никого на свете, без её любви и тепла… Но через пару дней, а вернее ночей, пришли они и забрали нас, сменив теплую любовь, на леденящий кровь ужас… Это сейчас я понимаю, что так было нужно, чтобы закалить, чтобы сделать сильнее, чтобы всё превозмочь… но тогда я хотела только одного, умереть. Мне стыдно до сих пор, но я даже готова была бросить свою сестру в этом жестоком мире, только что бы поскорее вернуться к маме. Чтобы обняла и согрела меня, как раньше… Но нет, они мне не позволили этого сделать, уничтожив для начала мою волю, а после и тело. Только через год или чуть более, сейчас уже не помню, впервые, когда шрамы затянулись, а кости срослись, из нас уже начали ковать воинов. Идея стать самураем, их философия жизни и смерти, мне пришлись по духу, а возможно это было то единственное, за что я смогла ухватиться в этом бесконечном мраке. Через пару лет, когда мы прониклись их принципами и их образу жизни, половину из моей группы перерезали в одну ночь. Не только самых слабых, но и тех, кто оказался не в том месте и не в то время, например, как я, которая так же должна была пасть от меча тех, кто, предав все принципы чести и пережив такую же резню ровно год назад, стали синоби. Но моя сестра, которая по следам на снегу, вычислила самурая, который вышел за пределы деревни, полюбоваться луной на фоне озера, не смогла взмахнуть катаной и оборвать мою жизнь. После очередных трех лет, но уже в разлуке, она узнала меня и, наверное, её сердце дрогнуло, потому что она не убила меня, хотя обязана была. Предав всё то, во что, как и я до той ночи верила, ровно год назад, до своего посвящения в синоби, она всё же не смогла предать наши узы — единственное, что ещё напоминало нам, что мы люди… А возможно, она просто боялась обидеть маму, убив меня. Ей всё же было тогда всего десять. Я понимаю, это дико звучит, но такова была наша реальность и ничего другого мы не знали. Она все же взмахнула катаной, но не убила, а лишь тупым ударом по плечу, свалив на землю, наказала за рассеянность. Упав на землю, я обернулась и всё что я успела заметить, это расплывчатый силуэт в ночи, но это точно была она, я чувствую это, да и никто другой меня не пощадил бы. Через год я в этом убедилась, когда сама стала синоби, предав всё, во что верила до этого. Мы вырезали всю деревню, отступив лишь перед горсткой, которая успела объединиться и дать отпор. Горстка детей, которые были младше нас на год… После той резни я лично убедилась в беспощадности своих братьев и тем более названных сестёр, когда они гордо отчитывались перед Сэнсэем о тех, что и как именно прирезали. С тех пор я видела сестру лишь раз, рядом уже с её личным наставником, которыми становились лучшие синоби, которые в отличие от нас, имели имена. Его звали Исикава, он был родным сыном Сэнсэя, и именно он повел целый отряд на исполнение важного приговора. Но через пару дней, мы узнали о, казалось бы, невозможном, их всех убили, как и мою сестру… Их всех убил ты, Инферно. Это имя я узнала через год, через самый долгий год в моей жизни. Боль Сэнсэя было не унять, столько надежд он возлагал на Исикава, а получил сплошной позор и унижение в лице остальных кланов. За всё это ответила я. Только под конец его жизни, когда я бросила ему вызов и убила первую мразь в своей жизни, я узнала и поняла, почему он весь год убивал меня и заставлял убивать, жестоко карая за любой просчет. Он ощутил боль потери, сродни своей во мне. Ненавидя любые проявления чувств, он начал выжигать их во мне, всё что чувствовал и презирал в себе. Это была великая честь и огромный опыт, так как обычно, сэнсэи лично тренируют только одного из своих потомков, для остальных они лишь наставники. Для меня же, после наших потерь, он стал всем и особенно карателем, без ведома которого я даже лишний вдох сделать не могла, в буквальном смысле, так как он всё слышал… Только благодаря ненависти к тебе, Инферно, я смогла все преодолеть и пережить тот год, и в конечном итоге убить Сэнсэя, чью слабость я начала ощущать уже через полгода, как и слабость других. Только на грани жизни и смерти, я наконец увидела, что он так долго мне пытался показать, но правильно говорят мудрые люди — пока сам не увидишь, никогда не поймешь… Это трудно объяснить, а возможно и вообще не передать словами. В любом случае, я возглавила свой клан, что многие пытались оспорить, но все кончали как сэнсэй. Другие сэнсэи, лидеры своих кланов посчитали это возможностью побороться между собой за расширение своего влияния. Никто из них не воспринимал меня как достойного противника, посчитав, что своего Сэнсэя, убитым горем, я просто добила. В итоге все лидеры кланов собрались на нейтральной территории в замке, которого больше нет, оставив своих синоби в деревне. Все Сэнсэи, как и я, были безоружны, это основное условия такого рода встреч. Уже по их взглядам я поняла, что они уже поделили мой клан между собой, и теперь осталась небольшая формальность, а именно подавить меня, загнать в угол, а после прирезать чужими руками. Но вышло по-другому, я убила их всех».

Как именно она это сделала, одна против восьмерых сэнсэев, Инферно не стал уточнять, его волновало совсем другое. Он-то всё жаловался на свою жизнь и как-то никогда не думал, что бывает хуже, что кто-то мог пережить боль большую, чем он и притом остаться человеком, хоть и только в его глазах. Да, Киоко была жестока и была убийцей, но точно не бездушной мразью. Всё же остальное объяснялось её жизнью, в которой не было места ничему другому, кроме борьбы за жизнь с последующим убийством слабого. Любовь, забота, обычное человеческое счастье были чуждыми миру Киоко, тем не менее, она продолжала мечтать о том, мимо чего каждый из нас проходил мимо, даже не замечая счастья у себя под носом.

Её история тронула его за живое. Инферно с одной стороны был рад, что не ошибся в ней, а с другой, он и понятия не имел, что такое можно пережить, не изуродовав себя изнутри и в целом сохранить свой человеческий образ, который он уже, наверное, потерял:

— Мне жаль, что так получилось… Твоя сестра была достойным противником. И если её наставника я просто загрыз, то её я смог одолеть только хитростью.

— Моя сестра достойна большего, чем жалости. Я чту её память в каждом бое, ведь она была воином, а не убийцей… хоть одного, но она успела пощадить, за свою короткую жизнь.

Для самого Инферно, одна жизнь никак не могла повлиять на сотни отнятых, но Киоко верила, что это имеет какое-то значение. Судя по всему, она только начинала задаваться вопросом — Зачем всё это? В чем смысл жизни? Инферно же, этот вопрос никогда не волновал, он всё давно решил для себя, ещё в детстве. А все тяготы, вместо того, чтобы задуматься, а еще лучше одуматься, он воспринимал за очередной вызов, который нужно преодолеть в лице противника или попытаться пережить при потере кого-то дорогого ему человека.

Ни один из них не мог выразить то, к чему стремился на подсознательном уровне, но обоюдно понятное ощущение витало в воздухе, объединяя их в один порыв, который был понятен обоим. Они оба не согласны были с нынешним порядком и противостояли ему, каждый по-своему.

Киоко — А после я уже не смогла остановиться. Меня душила ненависть к тебе, и я убивала всех на своём пути, чтобы стать сильнее и в конечном итоге поквитаться с тобой за сестру. Но, как и любой хищник, я, наконец, достигла свой предел, превозмочь который, даже пытаться не стала. Этим пределом стала Бестия, власть которой мне пришлось признать, а значит, и подчиниться её воле. Я мечтала снять с себя эти оковы, но не знала, как. Всё, о чем я думала, кончалось всегда моей смертью и всего того, что я смогла достичь. Твоё имя на моих устах помогло мне победить не одного противника и, встретив по-настоящему сильнейшего из них, я прибегла уже не к силе самого имени, а к мощи его носителя. И как же я была удивлена, узнав, что ты смог вырваться. Приговоренный наемник, по сути высланный умирать в Африку, но который в итоге сделал невозможное и смог выжить, перебив всех на своем пути. То, что ты сделал в посольстве США, я и представить, не смела. Они до сих пор потирают щеку от твоей пощечины, звон от которой пронесся по всей Земле и нашел свой отклик во мне и думаю во многих, подобных нам.

Инферно — Всё не так как тебе кажется. Идя туда, я не думал оскорбить кого-то из числа сил мира сего, тогда я о них даже не знал, слышал что-то где-то, но наверняка не знал. Я туда пошел только ради одного человека…

— Рейчел?

Инферно слегка улыбнулся, кивая и тоскуя по былым временам:

— Да… она у меня отняла самое дорогое, что у меня когда-либо было в жизни, друзей. Настоящих друзей, что прошли со мной огонь и воду, и чтобы ни произошло и как плохо бы ни было, они пошли до самого конца, так и не предав меня, в отличие от остальных.

— У меня никогда не было друзей.

— Значит, ты ещё не до конца отмучилась на этой бренной земле.

— Почему я слышу в твоих словах отчаяние? Сильнее тебя я никого не встречала, но ты…

— А что я? Что я могу?

Инферно встал на ноги:

— Чтобы я не делал, всегда появляется кто-то или что-то, что убивает всех и всё вокруг меня, а я ничего не могу с этим поделать, кроме как придавить саму мразь, но не то, что она вытворила… я не могу ничего исправить.

— Ты про Фукусиму?

Инферно вздохнул:

— Я про всё и про тебя, в частности. Пока ты не ударила, я почти начал верить, что на этот раз всё получится, но нет. Вышло ещё хуже, чем было до меня.

— Ты полон отчаяния… неужели ты так и не понял, что без борьбы, нет победы. В борьбе всегда кто-то проигрывает и чаще всего слабые, как и их верховодки, но они лишь контур, который нужно преодолеть, чтобы добраться до истинных виновников.

— Контур? Они живые люди и многих из них я знал.

— К чему эти терзания? Ты этим только вредишь себе.

— Поверь, я знаю, но так уж меня воспитали… скорбеть по умершим. Тебе не понять, как и мне твое отношению к людям и жизни, но думаю именно это, заставляет нас оставаться людьми. У тебя принципы чести и достоинства самурая, а у меня треклятая совесть.

— Мои принципы делают меня только сильнее, а твоя совесть только лишь уязвляет тебя.

Инферно усмехнулся:

— Такова цена и чем она выше, тем больше шансов, что ты останешься человеком.

— Неужели это для тебя так важно? Неужели это важнее твоей жизни, которую ты ставишь под угрозу, испытывая терзания?

— Хотелось бы верить, но для меня это пока что просто красивые слова и даже не мечта… но именно таким, импульсивным, терзаемым и даже уязвимым, я чувствую себя живым.

— Именно поэтому ты тогда не убил Рейчел?

— Нет, тогда я жил лишь одним разумом, без сердца. И девушка, которая всё же его нашла в моей груди, убедила меня не делать этого, за что я ей буду благодарен всегда. Если бы я убил тогда Рейчел, я бы не испытал самого главного в жизни, ради чего стоит не только умереть, но ещё и даже жить.

— И что же это?

— Пока сама не увидишь, не поймешь.

Промолчав следующий час, переваривая сказанное друг другу, они разошлись. Перед расставанием, Киоко напомнила Инферно о своем предложении дружить и об ограниченном сроке данного предложения, на что Инферно не ответил ни да, ни нет, вновь её разочаровав.

Он не хотел брать на себя новые обязательства, прежде чем, не ощутит тягость последствий своих нынешних обязательств перед Рейчел, хотя на деле он уже свыкся с суровой действительностью, где он ей уже ни в каком качестве не был нужен. Всё что она думала о нем, она уже сказала, доказала на деле в зале суда и ясно выразила с экранов телевизоров, обвинив во всем его. Его моральное состояние ухудшалось тем, что он и сам себя винил. И да, умом он прекрасно понимал, что Инферно плевать было на все жертвы, которые он так же, как и Киоко считал за сопутствующий ущерб и ничего более, но тяжелый осадок на сердце подавлял его волю. Он чувствовал себя лицедеем и лицемером, которому было плевать на всех кроме себя, но который чувствовал, что так неправильно и что нельзя таким быть. Это отторжение самого себя, а именно своих профессиональных качеств, которые вошли в противоречие с его чувствами сводили парня с ума, в котором бурлило море противоречий в первую очередь против самого себя. И вопрос остался лишь в том, какое именно чувство возымеет над ним власть, тем самым предрешив его дальнейшую судьбу, выбрав ту или иную сторону.

В тот день кладбище было переполнено разными людьми, начиная от членов банд и заканчивая федералами. Но объединенные общим горем и те, и другие предпочли отложить свой конфликт на после, чтобы проводить в последний путь своих родных и друзей. В тот день, начиная с самого утра и до самого обеда залпы почетного караула не утихали, лишь переходя от одних к другим, отдавая последние почести офицерам. И снова эти безутешные вопли охватили кладбище, как и сознание виновника торжества, в его глазах — «Что я наделал… нужно было самому, как всегда… эта работа для Профи, а не для копов, ещё вчерашних курсантов или солдат…». Запоздалое озарение не унимало боль, а лишь усугубляло тем, что обличало его самоуверенность, с которой он кинулся давить мразь, разделив последствия своего якобы подвига между теми, кому это явно было не по плечу.

Клэйтона и Керо, Моника встретила, когда те возвращались с могилы своих коллег:

— Ты нас бросил.

Клэйтон — Ты ведь понимаешь, что директор Маккейб не просто так приехал. Кого-то закроют, списав все просчеты Марин, а кого-то поставят вместо неё.

— Знаешь, что бывает с предателями?

Клэйтон приблизился к Монике и попытался задавить взглядом:

— Шла бы ты отсюда, пока ещё можешь. Потому, что, когда я займу место Марин, просто уйти, я тебе не дам.

Выдвинув ультиматум, Клэйтон пошел к машине, а Керо за ним.

Моника — Он и тебя кинет в итоге. Ты же всё видел, не повторяй ошибок Карлоса и Джейкоба.

Керо замялся:

— Там было темно, и я ничего не видел… лучше уходи, Моника, жить он тебе не даст.

После чего Керо догнал Клэйтона и уехал с ним, пока их машину не разорвало взрывом:

— Я же говорила, не стоило идти за ним.

После массовых похорон и особенно после эксцесса с подорванной машиной двух федералов, директор ФБР Патрик Маккейб, не найдя мэра, отправился за объяснениями к прокурору, которая фигурировала во всех сводках и явно больше других знала, что происходит:

— Что происходит?

— И вам здрасти.

— Я задал вопрос.

Рейчел, которая сидела в своём кабинете, по тону директора ФБР, даже показалось, что ей следует встать, разговаривая с ним. Но отогнав глупые мысли, она переборола это нелепое желание и продолжила в своём духе:

— Спросите у мэра…

— Я у вас спрашиваю! Пока, что формально.

— А что, можете и как-то по-другому?

— Послушай девочка…

— Нет, это вы послушайте. Ваш гребанный ковбой, сначала разнес половину моего города, а после ушел, отметив это событие горой трупов в форме. Конечно, федералы всегда были редкими скотами, но ваш спец побил все рекорды.

Рейчел все же встала, но не чтобы выказать уважение, а скорее, чтобы надавить и продавить свое после. Упершись руками в стол, она наклонилась к нему, будто требуя теперь от него объяснений. Маккейб понял её, а ещё, что она не из бюрократов, а значит человек дела, с которыми ему всегда было удобнее и приятнее работать, потому что с такими, можно было договориться и даже успеть до выхода на пенсию, в отличие от бюрократов, которые готовы выслать разного рода уточнения по почте, даже на тот свет:

— Начнем сначала. Где мэр?

— Понятия не имею. Сейчас не до него.

— А тогда до кого?

— До людей, которые уже начали создавать пробки на выездах из города, пытаясь его в спешке покинуть. Если бы вы были ближе к народу, а не винту вертолета, на котором добрались, знали бы это сами.

— Да сколько мож… Ты совсем охренела!

Рейчел продолжила давить:

— Да и что? Снимите меня? Ну, давайте. Мне даже стало любопытно, где вы найдете такого идиота, который примет полномочия прокурора, когда вокруг такое. Сейчас моя должность самая токсичная во всей стране и именно на меня, при любом исходе повесят всё и никто, кроме меня не захочет, рискуя карьерой, разгребать это дерьмо, благодаря вашим федералам. Так что при всем уважении, но я имею право охренеть.

Директору пришлось освежить в памяти, когда он последний раз встречался с такого рода хоть и косвенным подчинённым и как именно взаимодействовал с ним. Опыт Вьетнама оказался кстати:

— Тогда сразу к делу. Ханта нужно восстановить, он разберется…

— Что?!

— Он все начал, ему теперь и расхлёбывать. Я с ним разговаривал после взрывов, он мне показался вполне способным, а главное с крепкими нервами, а тебе я смотрю, холодная голова в команде совсем не помешает.

Теперь уже Рейчел села, ноги как-то сами собой подломились:

— Вы не знаете Ханта так, как знаю его я.

— Ну как, удиви.

Если бы Рейчел рассказала все как есть, Маккейб бы не то что удивился, а присел бы рядом и… и не понятно как бы отреагировал, а главное, что предложил бы. Так как с кадрами в ФБР действительно напряженно было, а в этот улей мало кто, вообще лезть хотел, особенно когда его разворотил предшественник. Рейчел решила намекнуть обтекаемо:

— По моим данным, он многократно превышал свои полномочия.

— Тоже мне новость, тебе ли не знать, что по закону мало чего можно добиться. А парень, в кротчайшие сроки, здесь, навел невиданный до селе порядок.

— Порядок? Да по его вине или халатности, там ещё разбираться нужно, погибла дочь сенатора. Я не успела должность принять, как меня обзвонили все высокопоставленные политики с нашей страны, вежливо намекая, что таким не место в органах правопорядка. Так что, боюсь, с вами несогласно большинство.

— Да срать мне на этих политиков, мы же город упустили. Понятное дело теперь нам его никто просто так не отдаст. Мне нужны такие агенты, как Итан Хант и точка!

Оценив непоколебимый характер явно ветерана Вьетнамской войны Рейчел отступила:

— Хорошо, а что взамен?

Маккейб улыбнулся, обрадовавшись намечающемуся компромиссному решению:

— Взамен он обеспечит тебе полное содействие и поддержку нашего…

— Он? Я что-то не поняла, в каком качестве вы собираетесь его восстановить?

— Как в каком? В качестве ответственного спец…

— Вы смерти моей хотите?!

— Послушай дочка, тебя точно убьют без поддержки ФБР.

— Да неужели? Странно такое слышать от представителя организации, которая даже своих представителей не может защитить.

— С Марин, там всё сложно.

— Тем не менее, она мертва.

— Тем не менее, именно Хант положил точку в этой истории, прикрыв очередной гадюшник.

— Директор, меня не интересует месть, меня интересует защита при жизни, моя и моей семьи. А Хант, он же не защитник, он нападающий.

— Лучшая защита, это игра в нападении. Я всё сказал, никто, кроме меня больших гарантий тебе не даст. Так что ты думай, а вечером я восстановлю его официально и прямо на пресс-конференции. Если уж злить, то всех и разом, прямо в прямом эфире.

Перед уходом директор Маккейб предупредил:

— И милочка, пока мэр не объявился, ты представитель власти в городе, так что не опаздывай вечером, я не хочу выглядеть проезжим дураком.

Он ушел, а Рейчел просто взбесилась:

— Твою мать! Гребанные фетишисты… свет клином, что ли на нем сошелся.

В кабинет с задней двери, со стороны командных офисов сначала постучала, а после зашла Джи:

— Занята?

Рейчел встряхнула руки в запястьях и размяла шею:

— Да, но так как одним дерьмом, входи, может хоть ты прояснишь их всеобщее помешательство.

Джи — Чего?

Рейчел — Да так, я о своём, что у тебя?

Вслед за Джи в кабинет вошел мужчина лет сорока пяти. Рейчел была удивлена его видеть, особенно понятия не имея, кто он:

— А это кто?

Джи — Необходимость.

Рейчел — Так, ладно, отсюда поподробнее.

Джи — Ты просила меня оценить последствия деятельности, так называемого, спец агента Итана Ханта.

Рейчел — И?

Джи — И, это больше, чем мы заметили с первого взгляда. Думаю, яснее тебе объяснит специалист из АНБ.

Рейчел — Я вся во внимании.

Спец — Лучше сядьте, это дико интересно. Ваша помощница связалась со мной, как только нащупала нужный айсберг, после чего уже я, задействовал нужные ресурсы и вычислил всю подноготную.

Рейчел переглянулась с Джи:

— Надеюсь не на федерала?

Спец — Нет, но он тоже персонаж занятный. Надо же, додуматься до такого. Конечно вряд ли это он, в его-то возрасте, разве что исполнителем быть.

Рейчел — А вот это уже интересно. Продолжай. Чьим исполнителем?

Спец — Вряд ли мы это выясним по косвенным данным, но из них стало понятно, что он применил орг оружие, под прикрытием грубой силы.

Рейчел — Не поняла. Мне плевать, что он применил, я хочу знать, что он сделал, на кого работает и как исправить всё это дерьмо.

Спец — В этом то и суть, никак. Он уничтожил всё. Он их просто вышиб из системы в одну ночь.

Рейчел скептически посмотрела на мужчину:

— Вы точно специалист? Восстановить можно всё. Через пару месяцев ремонтных работ и закупка необходимых станков и всё снова заработает.

Спец улыбнулся:

— Так то оно так, но кто всё это будет обслуживать? Без специалистов, которые способны следить и обслуживать производство, это куча хлама и ничего более.

Рейчел уже почувствовала, как ком подошел к горлу, но все ещё не понимала причины своего беспокойства, хотя волнение уже ощущала:

— Почему вы так говорите, будто специалистов нет? Не сбежали же они все обратно?

— Этот вопрос думаю уже задать лично вам, а моя работа закончилась.

— Так, я что-то не поняла, а в чем она заключалась?

— Ваша помощница нашла лишь семнадцать человек, я нашел всех остальных, чуть более трех сотен. Он их всех убил и вот это уже никак не восстановить. Многие из перечня специалистов были уникальны в своем роде, а некоторые даже первопроходцами. Их работу, не сведущим в деталях производства и модернизации, продолжить невозможно, а новые, если вы наберете столько и после того, что случилось с их предшественниками, будут вынуждены начать сначала, примерно с десяти лет назад с сомнительными перспективами.

Рейчел прикрыла лицо руками:

— Твою мать…

Видя отчаянное состояние прокурора, спец кивнул Джи и удалился. Джи попыталась утешить Рейчел:

— Я с ним поговорю…

Рейчел вспылила и встала:

— А толку то, он все уже угробил.

— Да убил, да кучу народу, но не мы ли его вынудили зайти так далеко?

— Ты не понимаешь. Мне плевать скольких он убил. Цель оправдывает средства, особенно эта.

— Тогда в чем проблема? Что между вами происходит?

Рейчел предпочла оставить Джи в неведенье, но опасаясь потерять и её, сказала как есть:

— Боюсь цели у нас с ним разные.

— А может дело просто в методах решения? Инферно никогда не отличался сдержанностью, и все проблемы предпочитал решать самым радикальным способом. Нам ли не знать.

— Боюсь в этот раз дело не методах… Судя по всему Инферно, ренегат.

Джи подскочила, сама, не понимая от удивления или от возмущения:

— После всего…

— Ты сама слышала своего спеца. Он сработал по чьей-то указке.

— Это ничего не доказывает, особенно, когда дело касается Инферно. Да что с тобой? Он же…

— Ты помнишь, как именно он нас вытащил из Ливии?

— Смутно.

— Зато я помню, как ты упомянула корпус самолета. Меня сначала это всего лишь смутило, но, когда я выяснила, откуда именно вылетел этот самолет-призрак, меня это уже насторожило. А теперь я практически уверена.

— Что Инферно предал нас? Кому Рейчел?

— Тебе лучше не знать, достаточно, что я знаю.

— А знаешь, что я знаю. Что он горы свернул, чтобы тебя спасти и спас, и много раз, как и меня. И знаешь, я лучше нож в спину получу от него, чем позволю себе усомниться в нем.

— Ты можешь себе это позволить. У тебя минимум обязательств и ты достаточно свободна в этой жизни, но я… Я скорее сама всажу ему нож в спину, чем позволю ему навредить, тем, кого люблю.

— Я всегда и во всем тебе доверяла… Но если ты его хоть пальцем тронешь, лучше сразу убей и меня, а иначе… Мы полгода ждали, пока его подготовят, оби рискнули жизнями, обеих в итоге похитили. Инферно сделал невозможное, вернув нас! Ты сама нас создала, чтобы теперь променять на какое-то кресло, обвинив всех в измене!

— Я ему не верю! Как он узнал, где мы, если связь нам оборвали? Как он так вовремя появился? Откуда у него долбанный самолет с технологией стелс? Как он практически всю инфраструктуру города на корню уничтожил за ночь? В конце концов, почему он просто не уйдет!

— Потому что я его попросила вернуться.

— Что? Но зачем?

— Тебя бы прижали Рейчел. Я же видела… Тебе нечего было им предложить…

— Я бы договорилась, как всегда.

— Без Инферно…

— Да нахер Инферно!

Джи не стала терпеть и дала пощечину Рейчел. Ты не поверила человеку, который тебя действительно любил, и которого ты отняла у меня, но готова была поверить своре мразей. Не в Инферно дело, а в тебе. И запомни, с таким отношением к нему, мне можешь не звонить.

Сорвав свой бейджик помощницы, Джи его кинула на стол и ушла, пока ошарашенная случившимся Рейчел держалась за обожжённую пощёчиной щеку.

Не сев, а именно упав в кресло Рейчел, озлобилась, лишившись той, которой не в силах была объяснить полную картину, не желая впутывать её в большую игру, знания которой могли обойтись Джи слишком дорого, как минимум жизнью:

— Дерьма лопата тебе, а не должность представителя ФБР.

Вечером Рейчел, как и просил её Директор ФБР, не опоздала, а когда заметила Инферно по его новому шраму на лице в зале, который пришел по настоянию бывшего начальника, а именно под конвоем, даже обрадовалась. Инферно же не сопротивлялся, особенно после того, как ненависть в очередной раз возобладала над ним, когда он проведал могилу Джули, чей убийца был все еще где-то там. Он отстранился от всех и всего, решив, что пусть судьба сама решит, хотя бы раз в жизни, по какому пути ему пойти дальше.

Рейчел не стала затягивать и начала пресс-конференцию с двух важных заявлений:

— Пару часов назад стало известно, что наш мэр, Эдвард Брукс, найден мертвым в арендованном загородном домике. Причины смерти, как и её обстоятельства в интересах следствия, пока не разглашаются.

Ошарашенные новостью, репортеры тут же потянули руки, чтобы задать вопросы, но Рейчел продолжила:

— В интересах граждан, а также для более эффективного сотрудничества судебной власти и исполнительной власти, при непосредственной поддержке Директора ФБР, Патрика Маккейба, нами было принято единогласное решение назначить новым мэром в сложившейся ситуации, Джареда Вудс. Прошу поприветствовать его, Джаред Вудс.

На сцену вышел брат Рейчел, пожал ей руку, мило улыбнувшись, после чего обратился к общественности:

— Понимаю ваше удивление, я сам только час назад узнал, о назначении и признаться честно до сих пор поджилки трясутся. Но раз я нужен, я готов принять это бремя, особенно в тяжелый период для нашего города и всеми силами вывести его из кризиса. Спасибо.

В очередной раз, проигнорировав желание журналистов Рейчел продолжила:

— Период действительно не простой, так что пожелаем удачи новому мэру. Но, боюсь, удачи будет мало и полагаться на нее, не в духе американцев, которые во всем и везде первые в мире. И только глупец свяжет наши успехи с удачей. Мы всегда добивались, добиваемся и будем добиваться своего потом и кровью, не жалея ни сил, ни тем более своих врагов…

В этот момент взгляд Рейчел пал на Инферно:

— И если управленца мы нашли, то теперь настал черед найти дубину, что, наконец, наведет порядок на наших улицах. Как раз для этого, Директор ФБР, Патрик Маккейб, и посетил наш город, чтобы лично проследить за назначением своего представителя в нашем городе. При его поддержке, а также по его настоянию, я, Рейчел Вудс, ваш прокурор, назначаю на должность ответственного спец агента Монику Миллер. Прошу поприветствовать её.

Если Инферно прибыл в зал по поручению Директора ФБР, то Моника, по просьбе Рейчел, которая удивила всех своим назначением и особенно разочаровала Директора ФБР, грубо нарушив их договоренность. Но Рейчел костьми была готова лечь, только чтобы не допустить возвращения Инферно, которому, по её мнению, теперь было нечего делать в её городе.

Инферно похлопал Монике в связи с её неожиданным назначением. Перед тем как пройти к сцене, Моника переглянулась с ним, пытаясь по его взгляду понять, во сколько ей это назначение обойдется и, если слишком дорого, сесть на место или даже вовсе уйти. Но взгляд Инферно был спокоен и даже в чем-то радостным. Он лишь кивнул её, будто в поддержку, а сам не дожидаясь вмешательства Директора ФБР, встал с места и направился к выходу, стянув ненавистный галстук, который у него уже ассоциировался с удавкой, которую накинула на него Рейчел, чтобы контролировать.

Чтобы пресечь попытку Директора откатить все назад в попытке свалить все на недопонимание, Рейчел обставила его решение, опираясь на новомодную повестку феминистического подтекста:

— Приятно, когда сильные мужчины, способны так же на смелые решения. Мало кто в наше время, да и всегда, прислушивается к общественному мнению, но время пришло, обратить внимание на тех, кого по предвзятому принципу всегда определяли на скамейку запасных. Но Патрик Маккейб не один из старомодных снобов, которые не способны разглядеть в женщине нечто большее, чем размеры ее фигуры, он человек прогрессивных взглядов и достоин поддержки людей, которые неустанно борются за права женщин. Давайте поприветствуем нашего героя, чьи назначения положат конец хаосу, поразившему наш город. Директор ФБР, Патрик Маккейб, прошу.

Директор ФБР, еле сдерживаясь, приложил максимум усилий, чтобы натянуть улыбку до ушей и спокойно пройти мимо Рейчел к микрофону, чтобы собственным же заявлением поддержать ее кандидата, а не своего. Но заметив, что Хант покинул зал, он понял, что эта партия, окончательно проиграна ушлой прокурорше.

Уже за кулисами он её настиг в попытке взять реванш:

— Как только я вернусь в Вашингтон, я саботирую это назначение.

— Вот именно, вы вернетесь, а я останусь, чтобы расхлебывать то, что наворотил ваш протеже. Флаг вам в руки, но учтите, что ставить его вы будете над очередным массовым захоронением.

После чего Рейчел ушла, а Директор, поняв её намек и оценив по достоинству ее решительность, решил ей все же уступить, искренне пожалев, что она не работает в ФБР, под его началом.

Инферно же, на выходе встретила Кейт:

— Это твое место, а не этой подстилки. Ты его заслужил потом и особенно кров…

— Ты меня не знаешь Кейт… И уж точно, здесь мне не место.

Высказавшись, он просто ушел, оставив всех в прошлом, и уже находясь в полном предвкушении будущего. Путь, который выбрала за него сама судьба, скинув с него оковы, сделав тем, кем он и хотел быть.

Подъехав к небоскребу сразу после пресс-конференции, за два часа до темна, он направился ко входу. Его встретили охранники, с теми самыми татуированными руками и велели убираться, настолько вежливо, насколько только их культура позволяла, прекрасно зная, кто он и особенно на что способен.

Но он не сдвинулся с места, ожидая её. Спустя пару минут, к нему спустилась Киоко, которая ждала его, наблюдая с окна своей резиденции. Уже не столь вежливо, Киоко прогнала уже саму охрану, а после подошла к Инферно:

— Я рада тебе.

— Ты готова?

У Киоко зажглись глаза от азарта:

— Еще как.

— Тогда давай с них спросим, раз никто другой не может.

Киоко кивнула и велела следовать за ней. На лифте, который был установлен в прозрачную трубу по центру небоскреба, они поднялись в пентхаус, где находился кабинет Такеды.

Киоко вошла первой, Инферно следом. Семь членов совета, отвечающие за каждую отрасль общего дела, во главе с Такедой, было ошарашены появлением их главного врага в их святая-святых. До сих пор полу-синий от побоев Такеда что-то выкрикнул на своем в адрес Инферно, но Киоко его оборвала:

— Мы сейчас в Америке, и он мой, а значит и ваш гость, и значит выражайтесь так, чтобы ему было понятно. Вам все ясно?

Такеда присмирел, но продолжил:

— Киоко, ему не место здесь. Он враг, это из-за него все…

— Кто здесь враг и из-за кого все случилось, решать мне, а не тебе. Ты свой шанс упустил, опозорив своей недееспособностью семью. Бестия тобой недовольна и ее ярость, как и твой просчет, требуют компенсации.

Такеда — Компенсации?

Киоко — Да, в виде жертвы. Сколько ты готов от себя отдать, чтобы загладить свою вину?

Без лишних слов, Киоко, давя холодным взглядом Такеду, жестом велела принести все необходимое. Через минуту, Такеда, уже весь взмокший, сидел и трясся при виде перед собой дощечки с двумя белыми полотенчиками по краям и третье полотенчико, свернутое вокруг острого лезвия ножа. Весь гонор Такеды исчез, как и весь его авторитет перед членами совета. Он даже боялся поднять глаза на Киоко, зато она не боялась, теперь уже нет:

— Ну же!

Такеда боялся не боли, а потери чести и покрыть себя позором. В японской культуре, по крайней мере, там, где она сохранилась, более легкое отношение к смерти и крови, чем способен понять западный человек. Обмотав мизинец полотенчиком, Такеда выставил его и резким рывком срезал его кончик, который на дощечке, дрожащей, но целой рукой поднес Киоко, приклонив перед ней голову. Киоко строго отрезала:

— Этого недостаточно!

Чем потрясла всех присутствующих, кроме Инферно, который уже предвкушал начало нового этапа в своей жизни, лишенного всех оков напару с новой соратницей, которая ни в чем не сдерживала его, а наоборот поддерживала.

Такеда срезал кончик следующего пальца, но Киоко снова потребовала:

— Еще!

Но Такеда смог срубить еще только один палец, после чего его руки начали трястись и неметь от шока и потери крови. Члены совета попытались возразить и тогда Киоко сама взяла то и столько, сколько посчитала нужным. Выхватив катану, она в акробатическом прыжке перепрыгнув сбоку Такеды, опустила катану на его руки и ноги, отрубив их с одного мощного взмаха. Такеда заорал от всего вместе и просто упал на спину, дергая обрубками конечностей:

— Ааа!!!

Воткнув катану ему в край живота, она вспорола его ему, выпустив кишки и оставив умирать на полу, как выпотрошенную скотину:

— За мою маму, мразь…

Ошарашенные увиденным, члены совета, судорожно кинулись к выходу из кабинета, где их встретили и порубили на куски синоби, лидеры двух кланов, которые до этого перерезали всю охрану Якудза на этаже.

Киоко — Такихуро, Эго, встретьте наших братьев, как положено.

Как положено для синоби, это в полном мраке, который из пульта управления зданием, синоби спустили жалюзи на все окна, а после прикрыли их. Головорезы Якудза в тот вечер дневной свет видели в последний раз, так и не обратив внимания, что сзади, из прозрачной трубы шахты карабкались на все этажи, все, почти пять сотен синоби. Открыв на каждом этаже стеклянную дверь в шахту, Такихуро и Эго, впустили своих братьев, которые перерезая глотки головорезам из Якудза в полной темноте, занимали этаж, за этажом.

Наблюдая за этой картиной с комнаты управления, Инферно остался доволен — «Одним дерьмом меньше в этом мире… Так или иначе, но я очищу этот город. Не ради Рейчел, а ради тех, кто умер с верой в то, что мы прижмем всю мразь в этом городе. Ради тех, кто пошел за мной и кого я в итоге подвел… Да, во главе их убийц… Да, по полному беспределу… Но разве это хуже, чем то, как эти лицемеры из власти почтут их память. Одной рукой хороня их, а другой, договариваясь с мразями, делая вид в итоге, что ничего не было… Я не знаю… Но мне не терпится это выяснить».

Инферно — Мы так и будем стоять в стороне?

Киоко — Что выберешь?

Инферно — Хочу попробовать все.

Взяв кунаи за пазуху, под ремень, Инферно набрал сюрикэнов и вооружился тем, чью смертоносность ощутил на собственной шкуре, кусаригама. Прыгнув в шахту, он оттолкнулся от противоположной стены и влетел на этаж ниже через открытую дверь шахты. Их встретили шквальным огнем девять головорезов Якудза у которых не было никаких шансов против, никого из четверки, даже поодиночке. В стороны мерцающих огней тут же полетели сюрикэны, которые заткнули их навсегда. Инферно даже разочаровался, не получив достойного отпора, в отличии от синоби, которые продолжили резать уже сотрудников организации Якудза. Инферно не считал себя потрошителем безоружных и воздержался от такой чести, лишний раз, убедившись, с кем именно связала его сама судьба.

Но соратница в лице милой Киоко, которая понимала его и была готова разделить с ним и жизнь и смерть ради общей цели, перекрывала собой все недостатки их аморальной компании.

Глава 64. Ронин

Заняв семидесяти пятиэтажный небоскреб, перебив абсолютно всех внутри, Инферно, как и сама Киоко поняли, что теперь, обратного пути у них нет. Особенно остро понимала это Киоко, которую Бестия тут же приговорила вместе со всем её кланом, выслав пару тысяч головорезов Якудза на их ликвидацию.

На следующий день, Киоко зашла в комнату Инферно, который стоя перед окном во всю стену, смотрел на закат дня, ассоциируя его с закатом своей прошлой жизни. Нельзя приходить в чужой монастырь со своими правилами, а значит, время пришло, время променять ненавистную совесть на что-то попроще, что не терзало бы и служило лишь формальностью. Кодекс чести самурая вполне подходил на эту роль, хоть и был чужд самому Инферно, который был носитель другой культуры и который понимал примитивность этого кодекса, но все лучше, чем советь, которая душила парня изнутри за всё, что он когда-либо сделал не так.

Киоко — Я хочу, чтобы ты кое-что увидел.

Инферно вышел из ступора и обернулся. По его подавленному виду Киоко поняла его тяжелое состояние и подошла:

— Теперь ты один из нас. Твоя боль, наша боль… моя боль.

— Это не боль, это хуже — полная глупость.

— Так избавься от неё и пойдем дальше.

Инферно усмехнулся:

— Избавься… но ведь это моя глупость и она часть меня.

— Сегодня ты станешь частью нас… сегодня ты займешь достойное место возле меня… чтобы завтра покарать всех тех, кто возомнил себя богами на земле.

— А разве самураи не защищали таких, служа им?

— Теперь у меня нет господина, как и у тебя. Сегодня мы сбросим эти оковы став ронинами. Ты и я, и больше никто нам не указ.

Инферно не разделял её воодушевления, особенно на фоне той крови, что они лили вокруг, но веры Киоко хватило на них обоих, и он снова пошел за ней.

На этот раз в командном центре на экранах мониторов он увидел другую картину, а вернее картину отнюдь не стен небоскребов, а скорее трюмов корабля:

— Что это?

Киоко — Грузовой корабль с головорезами Якудза на борту. Подарок от Бестии, которой перестали отвечать отсюда, послав её нахер.

Инферно — Сколько их?

Киоко — Кто знает..тысяча, две, а может и все пять. У неё более семидесяти тысяч головорезов, она себе может это позволить.

Инферно улыбнулся:

— Приятно, когда тебя ценят.

Киоко поняла шутку, но улыбнуться не смогла, предчувствуя очередные потери своего клана:

— Им нас не достать… Как я и говорила, я приехала сюда за тобой, а не за твоей головой и подстраховалась.

После чего, с тяжелым сердцем она кивнула синоби, который сидел за пультом управления, отдав тем самым приказ. Тут же изображения на всех мониторах затряслись, в конечном итоге припав к борту корабля. На некоторых экранах видно было, что головорезы Якудза поняли, что что-то не так и попытались воспрепятствовать входу в закрытые для всех трюмы корабля, особенно в машинное отделение, но их попытки натыкались на острые лезвия. В конечном итоге, на последнем экране, Инферно успел заметить многочисленные взрывы, перед потерей последнего сигнала. Два десятка синоби, две диверсионные группы проникли на корабль, смешавшись с головорезами Якудза, и по приказу их Сэнсэя принесли высшую жертву, подорвав себя, прислонившись к корпусу корабля, пустив его тем самым на дно, как и угрозу их, так называемой, королеве.

Киоко закрыла глаза и приклонила голову, почтив память своих воинов. А после обратилась к Инферно:

— Не только ты теряешь бойцов в этом мире. Я никогда не пойму твоей жалости к ним, ведь они достойны уважения, ведь они не сбежали от страха при виде демонов, а вступили с ними в бой, храбро сражаясь и умирая с чувством выполненного долга… не знаю, что именно чувствовали твои копы, но мои воины в момент смерти, чувствовали именно это. Их жертва не будет забыта, и я рано или поздно доберусь до этой Бестии и почту их память, отрубив её поганую голову, окропив могилы мои павших братьев кровью, а не слезами.

Умом Инферно понимал её и даже признавал правду за ней, но сердце, от которого он уже мечтал избавиться, не позволило ему смириться с её образом виденья. Ведь оно знало и обратную сторону медали, на которой находились безутешные вдовы и сироты, оставшиеся без любви и заботы. Но эта сторона была неведома Киоко, ничего кроме любви матери она не помнила о нормальной жизни.

Инферно — Что теперь?

Киоко — Как ты и хотел, убьем всех мразей в городе… Это будем моим подарком тебе, мой король.

Учитывая, какая свита их окружала, Инферно не посмел больше шутить и более того, начал входить во вкус, растворяясь во мраке, половину которого теперь возглавлял. Спустившись в подвал, Инферно получил все соответствующие атрибуты своей новой власти, как и новое облачение. Но как оказалось, сильнейшие среди равных, выделялись лишь именем, которое Инферно выбрал себе сам, выклеймив на сердце раскаленным металлом слово — Ронин. Вместо полагающихся корон, бывший самурай и бывший Профи, одели полумаски. Пожалуй, это было единственное их отличие между мраком синоби, что их окружал.

Некоторые из лидеров кланов, которых Киоко оставила по тем или иным причинам в живых, выразили свое недовольство, а вернее недоверие. Первым из таких был Курасава, который выделялся своим оружием, луком и стрелами, а также своим словно идолопоклонством перед Киоко, перед которой преклонялся как перед настоящей королевой:

— Госпожа, мы же его не знаем.

— Я знаю его, а ты меня, разве тебе этого недостаточно?

Курасава приклонился, выразив ей свое доверие, отрешившись от своих сомнений. Именно его Киоко оставляла за главного, когда покидала башню, как и теперь, когда покинула небоскрёб, зная, что, когда вернется, её встретят брат и единомышленник, а не новый узурпатор.

Учитывая нападение неожиданного противника, Киоко усилила отряд сопровождения до десяти синоби в каждом из двух отрядов. На этот раз Ронин решил стереть с лица земли Мистера По, который по праву занимал второе место в преступном синдикате города. С первым часом темноты, два отряда проскользнули в Чайна Таун, логово Мистера По, наместника Триады в городе.

Знаменитые «Топоры», каратели Триады, вооруженные топориками в каждой из рук и на чьем счету, был не один федерал, порубленный на куски, не говоря уже об обычных копах, как всегда тренировались в зале, готовясь к борьбе за свое место под солнцем, желая принять непосредственное участие в разделе пирога Якудзы. О том, что после ликвидации Якудза, настанет их очередь, никто даже и предположить не мог, ведь это нерентабельно и не имело никакой финансовой выгоды, так как федерал уничтожил всё, что можно было отобрать. Оставалась лишь территория, которая интересовала сами группировки с расчетом на перспективу в будущем, но они считали, что Якудза столкнулась с карательным отрядом правительства, которое напомнило о себе, дабы приструнить зажравшихся бандитов, но все они ошибались и Ронин пришел по их душу не чтобы что-то отобрать, а, чтобы доделать начатое, уничтожив их раз и навсегда.

Неожиданно появившийся, будто ниоткуда, мифический противник, о котором только слышали из баек, постепенно привлек внимание всех, сея ужас одним лишь своим присутствием. Он стоял у входа в тренировочный зал, тем самым перекрывая им выход. Мастер, заметив остолбенение своих учеников, решил их взбудоражить, выйдя вперед и дерзко выкрикнув что-то на своем в адрес незваного гостя, но договорить не успел. Выпущенный серп кусаригама ему в голову, практически разделил надвое её, заткнув его навсегда. Последнее, что успели увидеть примерно пятьдесят карателей, перед мраком, в который их погрузил электромагнитный прибор, который активировал Ронин, это десяток синоби, которые спрыгнули с потолка и с первого же взмаха катан, сократили их численность своею — «Молитесь звери!». Взяв в кольцо толпу карателей с обоих сторон, Ронин с синоби, буквально за минуту порубили их на куски, как и Киоко с противоположной стороны Чайна Тауна вторую группу карателей.

Оба отряда воссоединились перед ресторанчиком, в котором Мистер По проводил большую часть времени. Вломившись в ресторан с обеих сторон, Ронин снова активировал электромагнитный прибор, но на этот раз на половину его мощи, чтобы не вырубить электричество, а лишь вызвать скачки напряжения, чтобы усилить напряжение карателей при виде мерцающих образов синоби перед мучительной смертью. На этот раз их встретили шквальным огнем, который они подавили непрерывными потоками сюрикэнов, заставив стрелков занять оборонительные позиции за столбами, где их и добили по одному — «Разделяй и властвуй!». Ронин приметил одного труса, который, несмотря на крики своих товарищей, даже боялся высунуться из-за столба, лишь потея как вонючая свинья, которую Ронин с большим удовольствием прирезал, а вернее вспорол. Волевым взмахом он взмахнул и выпустил цепь, пробив деревянный столб серпом, который вырвался из груди карателя, вспоров его. Потрясенные такой мощью, синоби переглянулись, а Киоко улыбнулась тому, что наконец и её братья разделят её уверенность в их теперешней мощи, которая способна противостоять кому угодно. Вырвав серп обратно, Ронин разорвал надвое и карателя, и столб, за которым тот прятался и пошел дальше, за Мистером По. Уже в коридоре последние силы карателей даже не смогли отступить на более выгодные позиции, ни то что как-то противостоять и уж тем более сдержать неудержимый натиск мерцающих демонов, чей образ только усиливал волнение их противников, руки которых тряслись от ужаса. Новая волна сюрикэнов просто прибила их к стенам с обоих сторон коридора. Словно сорвавшись с цепи, Ронин выпустил серп, пробив им дверь и вонзив его в тело карателя, который стоял за ней, держа её на прицеле. Натянув цепь, он резко прибил её к полу, тем самым вырвав карателя из кабинета Мистера По, выломав его телом дверь в него изнутри. Словив труп в полете, он выставил его перед собой и прикрываясь им от шквального огня последних карателей, направился на зачистку последних сил противника в кабинете. Как только патроны у карателей кончились, они нервно сглотнули, а Ронин избавился от трупа, откинув его в сторону, после чего синоби из-за спины своего нового предводителя осыпали их сюрикэнами, прибив их трупы к полу.

Устремившись к Мистеру По, Ронин с ноги ударил по столу, за которым сидел старик и прибил его к стене, чтобы напоследок тот не выкинул какой-либо фокус. Выставив ногу в стол, Ронин прижал столом Мистера По к стене, а именно его руки, зафиксировав их под столом:

— Ты ведь меня знаешь? Кто я на самом деле.

Мистер По посмотрел на него и кивнул в ответ. Киоко перестала понимать происходящее, и чтобы не смущать остальных, странным поведением своего соратника, приказала синоби отступить и охранять все подходы к ресторанчику.

Ронин — Тогда ты знаешь кто именно тогда захватил меня? Кто смог остановить, единственный из всех… как её звали?

Мистер По — Минь, офицер разведки.

Ронин решил почтить её память, достойного противника, который ценой своей жизни пошел до конца и выполнил приказ:

— Запомни её имя, ведь только благодаря неё ты продолжишь дышать.

Подкинув сюрикэн, который вонзился в стол, Ронин вышел вслед за Киоко, но перед уходом предупредил:

— Но, если я тебя ещё хоть раз увижу, тебя уже ничего не спасет.

Сразу после резни в тренировочных залах Чайна Тауна, Моника во главе отдела борьбы с организованной преступностью, а именно с набранной группой шести агентов, которых предоставил Директор ФБР Маккейб в связи с чрезвычайной ситуацией в городе, вышла по горячим следам к ресторанчику, сразу после бойни:

— Твою мать.

Хоть Моника и видела уже подобное и не раз, но привыкнуть к расчлененным телам всё же не могла. Взяв себя в руки, она отдала приказ по рации своей новой группе, сидя в фургоне неподалеку и следя за ходом операции через мониторы, на которые приходило изображение с миниатюрных камер встроенных в боевую экипировку группы:

— Собрались и проверили местность. И главное — особое внимание на темные углы.

Агенты переглянулись:

— Это что, шутка такая? Мэм, здесь везде темно.

— Поверь, я знаю, о чем говорю.

— Принято… Ну парни, за дело.

Перешерстив все помещения ресторанчика, они наконец дошли до кабинета Мистера По, который не отводил взгляд от сюрикэна, вонзенного в стол, которым был прижат.

Моника — Что с ним? Он жив?

Агент — Определенно, мэм. Просто в ступоре.

Напарник — Не мудрено, после такого.

Моника набрала Рейчел и доложила ей об увиденном:

— Мэм, они всех вырезали, остался только дед.

Рейчел — Никто не выжил.

Моника — Я вас поняла.

Положив трубку, Моника передала приказ, слово в слово:

— Никто не выжил.

Агент выхватил пистолет из-за пазухи трупа карателя, пригвоздённого к полу и выстрелил в голову Мистера По, который так и не отвлекся от сюрикена, сравнивая про себя свою службу Триаде и службу Минь народу, особое внимание уделив финалу их жизни и вопросу — Ради чего это всё было нужно:

— Никто не выжил.

Моника — Отличная работа. Сворачивайтесь и ждите новой команды, а вернее нового удара.

Напарник — Думаю до следующей ночи можно выдохнуть.

Агент — Неужели? Разве ты или кто-то из нас ожидал такого? Так что возвращаемся в отдел и сидим наготове.

Кабинет Рейчел:

— Вот тебе и конфликт интересов налицо.

Послышался голос из-за спины Рейчел, после чего продолжил:

— А ничего, что я его пощадил?

— А ничего, что я велела тебе убираться?

Узнав голос Инферно, Рейчел взяла себя в руки и возразила, обернувшись. Увидев Инферно в костюме синоби с полумаской на лице, она поняла почему не сразу узнала его голос и лишь по интонации определила, что это он:

— Ты теперь один из них?

— Я хотя бы знаю с кем я и чего хочу. Ты же, то хотела с ними договориться, теперь же сама их убираешь. Что за очередную темную игру ты ведешь, Рейчел?

— Тебе забыла рассказать.

Бросив фразу, она направилась к выключателю, чтобы подсветить всю комнату для снайпера, но она тут же руку отдернула от него, после того как в него вонзился сюрикэн:

— Ты совсем охренел!

Но в той стороне, где она думала, что он находиться и куда крикнула, его уже не было. Ронин налетел на неё сбоку, придавив слегка к стене:

— Лучше расскажи Рейчел, а иначе…

— Что иначе?

Инферно и сам не хотел думать о том, что иначе может произойти и ответил обтекаемо:

— А иначе не только наши интересы могут столкнуться, но и мы.

— Жду ни дождусь.

— Да что с тобой не так?

Рейчел не собиралась выдавать единственное своё преимущество, а именно осведомлённость о его новом качестве, качестве «Троянского коня» в её городе, но и на прямое столкновение не хотела идти. Не только потому что боялась умереть, но и потому что боялась его убить и сомневалась, что вообще сможет, даже несмотря на её высшую цель:

— Просто уйди… Смог один раз, сможешь и теперь.

— Тогда я не знал своих противников, а теперь знаю и прижму каждую мразь, одну за другой.

— Что за бред! Тебе мало того, что ты уже сделал? Зачем продолжать?

— Потому что я могу это сделать, а значит должен.

— Я сама разберусь в своем городе!

— Я уже видел, как ты разбираешься и подобные тебе. Сначала мир, джинсы и жвачка, а чуть что не так, ковровая бомбардировка. И это ещё в лучшем случае, а в твоем, ты просто закроешь на все глаза и договоришься с ними, наплевав на всех, кто страдает от их гнета на улицах твоего, так сказать города.

— Инферно, ты совсем башкой тронулся. Не строй из себя Мать Терезу, тем более методы то у тебя остались прежними. Ты Профи, тебя не должен волновать сопутствующий ущерб. Моя цель — подчинить город, и она оправдывает всё. А ты со своим крестовым походом, катись куда подальше, пока ещё можешь.

Инферно отошел от неё, как уже от чуждого ему человека:

— Знаешь… может хотя бы перед смертью, ты одумаешься… прям как тогда, на той горе… надеюсь только я окажусь рядом и смогу тебя вытащить из того дерьма, в котором ты так усердно окапываешься.

Хоть сердце Рейчел дрогнуло, тем не менее, она попыталась не поддаться чувствам и уж точно не подала вида:

— Хорошо, что ты вспомнил предысторию нашего сотрудничества, а теперь вспомни, что я твой куратор и именно я тебя наняла… а теперь отзываю тебя…

— Мы оба изменились с того дня и кто-кто, но ты теперь точно не куратор… Ты гребанный политик! Самая мерзкая и скользкая мразь, что есть в этом мире!

На шум сбежалась охрана и попыталась открыть дверь в кабинет, но осталась с дверными ручками в руках, после того как Ронин их срезал со своей стороны, метнув сюрикэн:

— Ломаем дверь!

Ронин — Не стой у меня на пути, Рейчел! Никто из нас уже не контролирует это…

Ворвавшаяся охрана тут же отлетела назад от столкновения с рабочим столом Рейчел, который Ронин, метнув в него серп, швырнул им на встречу. После чего, взмахнул цепью и откинул стол в сторону окна. Влетев в стол, Ронин уперся в него плечом и вылетел с ним в окно, прикрывшись им от огня снайпера.

Пацифист — Охренеть! Снова промахнулся.

Ермак — Как ты вообще его пропустить умудрился.

Пацифист — Как-как, да вот так, он же теперь гребанный ниндзя.

Вылетев в окно и ощутив кинетический удар в стол от выстрелов снайпера, Ронин определил направление его стрельбы, как и его местоположение, что позволило ему быстрее скрыться от его меткого глаза. Упав на крышу машины с третьего этажа, Ронин тут же сполз за неё, прикрывшись от яркой вспышки, которая на мгновение осветила всю улицу. Наученный горьким опытом товарищей, что так и не вернулись с задания, Пацифист успел среагировать и прикрыл глаза, упустив тем самым цель.

Вернувшись домой, на этот раз, Рейчел уже сама вырубила Фокса, сработав гораздо тоньше, как и положено женщине, опоив своего возлюбленного, который еле смог дойти до своей спальни, отдельной от её и отрубиться до утра. Уложив Наоми, и так и не выудив из неё ни слова, Рейчел утешила девочку как смогла. Приглаживая её волосы, она еле слышно что-то монотонно напевала, роняя слезы, переживая вновь и вновь тот ужас, которые едва не лишил её дочери, хоть и названной.

Хоть девочка уже час как уснула, Рейчел все равно не смела от неё отойти и оставить одну, несмотря на круглосуточную охрану вокруг их дома. Но ровно в полночь, ей пришлось отойти на время. Чтобы успокоить нервы, он налила себе спиртного, чтобы если не выпить, то хотя бы пригубить:

— Будешь?

Мужчина, который тайком пробрался в дом, минуя охрану, доказав Рейчел лишний раз её бесполезность, вошел в комнату и сил в кресло:

— Я не пью и тебе не советую.

— Что случилось в ангаре?

— Что именно тебя интересует? Мои потери или что я упустил цель?

— Меня интересует какого хрена ты атаковал Инферно.

— Все разговоры сводятся к нему.

— Меня саму это бесит, но пока с ним не решим проблему, ни на кого другого отвлекаться мы не имеем право.

— Я и пытался решить эту проблему, но…

— Ермак, ты хорош, а самое главное адекватен в отличии от всех, с кем мне доводилось работать, но проблему Инферно я решу сама. А иначе ты так и продолжишь терять своих людей зря.

— Не продолжу, я с ним сам разберусь.

— Не смей.

— А знаешь, в чем-то он прав, ты будто сама не знаешь, чего хочешь.

— Ты меня прослушиваешь что ли?

— Каждое слово. Предпочитаю знать с кем имею дело.

— Вот как раз-таки поэтому и не лезь к Инферно. Уж поверь, я его лучше тебя знаю и из боя с ним, тебе никак не выйти живым. А терять обоих я не собираюсь.

— Хорошо знаешь, говоришь? Тогда расскажи каким это дерьмом его кости покрыты. Я вложился по полной в удар, а он даже не дрогнул.

— Понятия не имею чем его GW усилил, но одно я знаю точно, от него можно ожидать чего угодно, а ты, как и он, лезешь на рожон.

— Послушай, девочка, он сам не уйдет, да и пыталась ты его уже выпроводить. Этот человек уже практически порушил все наши планы, и я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть как он разрушит весь город.

Рейчел передала списки имен Ермаку:

— На, почитай. Спец из АНБ подкинул.

— Да я смотрю у тебя везде связи… ну и что, что за люди?

— Спец выделил имена специалистов, которые работали в тени на тех или других уродов. Но поработав с этим списком, я нашла ещё кое-кого, а именно почти пять сотен людей, которые всеми доступными возможностями приехали в наш город за последнюю неделю. Все они из Японии и у всех сомнительный след в прошлом, вернее ни разу неправдоподобный.

— Так она не врала значит. У неё действительно здесь целая группировка. Это здорово осложняет дело. У меня нет столько людей, даже в запасе, а остальные ещё не готовы.

— Не только в этом проблема. Этот небоскрёб, он по сути не входит в мою юрисдикцию. Долго объяснять, но благодаря дипломатическим проволочкам, это здание является территорией Японии, со всеми вытекающими обстоятельствами. Но главное, похоже теперь там обосновался Инферно.

— Ну как я понял из вашего разговора, погулять он ещё выйдет, значит там и возьмем. Окружишь своими копами, а я рассчитаю на местности зону и направления их прорыва, а там и примем их тепленькими после разборки с копами и раскатаем по асфальту.

— Прости, но нет.

— Рейчел, я понимаю, у вас прошлое и все такое, но нужно делать дело, у нас осталось мало времени.

Рейчел судорожно замотала головой:

— Я просто хочу, чтобы он ушел… Почему он не может сделать, как прошу, хотя бы раз в жизни.

Рейчел не выдержала и расплакалась, а Ермак обнял её по-отечески:

— Тише, тише, девочка. Утро-вечера мудренее… Дурак он у тебя…

— Не у меня… уже нет.

Рейчел взяла себя в руки и воспользовалась моментом, чтобы настоять на своём:

— Пока сидите тихо. Он не угроза.

— Скажи это моим парням.

— Которым? Которые встали у него на пути или тем, что ещё живы. Будь он угрозой, мы бы все уже воссоединились бы на том свете.

— Ты переоцениваешь его.

— А ты недооцениваешь, но лучше быть готовым к худшему, не так ли?

Ермак поддался:

— Ладно, хитрая лиса, но у тебя три дня, а после я сам спрошу с него за своих ребят, и ты уж меня извини, но я сделаю то, что должен был ещё тогда сделать, в больнице. Пристрелить бешеного пса.

Уходя Ермак напомнил:

— И вытащи тела моих людей из морга, иначе я сам туда наведаюсь, с их товарищами… Им здесь не место, им пора домой.

Рейчел кивнула, понимая, что для Командира это важный вопрос, который она уж точно может решить, тихо и не поднимая шума, заткнув кого надо своим влиянием. Боясь остаться одной, в компании бесполезного Фокса и дырявого, якобы охраняемого периметра, Рейчел попросила Ермака об услуге:

— Ты не мог бы сегодня остаться в гостевой?

— А твой муж не охренеет на утро при виде меня у вас на кушетке?

— Если охренеет, вмажь ему как следует, да так, чтобы ещё месяц пасть шире положенного не мог раскрыть.

Ермак посмеялся:

— Я и говорю, дурак. Такие женщины раз в сто лет рождаются, а он.

Махнув рукой в сторону, Ермак пошел в гостевую, а Рейчел вернулась к Наоми, теперь только там, она могла расслабиться, как раньше под теплой струёй душа.

Взобравшись по тросам на крыши трех соседних небоскребов, Ронин взобрался по последнему тросу и очутился на крыше, теперь уже их небоскреба, к которому все знающие люди, банально боялись приближаться, пока Бестия не решит вопрос сама. В любом случае, Ронин с Киоко не думали задерживаться в городе дольше недели. Как только всю мразь перережут, они условились перебраться в Южную Америку, а после и в Европу, тем самым растягивая отряды Якудза, высланных Бестией по их душу и перерезая их один за другим. В конечном итоге, они надеялись, перерезав всех, вернуться в Японию и на этот раз прирезать лично Бестию, ослабленную потерями во время охоты за ними.

Спустившись к себе в комнату, он встретил у себя Киоко:

— Тебе не следовало идти к ней одному.

— Она меня не убьет… Как и мы её.

Ронин посмотрел в глаза Киоко, которой это условие стало уже поперек горла, так как Рейчел она не верила:

— Я тебя услышала. Но если бы она не вмешивалась, она бы увеличила свои шансы выжить.

— Она не позволит нам продолжить.

— Ну и пусть. С Триадой то мы разделались, быстро и без лишних жертв.

— Чайна Таун, это особое место в городе. Копам туда не просто попасть, так что в следующий раз они появятся намного быстрее и уж они и подавно стоять в стороне не станут, после того, что произошло в участке.

— Ты меня извини, но в случае столкновения, теперь ты должен думать о своих людях, о моих братьях и сестрах. Ты поклялся мне, а я им… и тебе.

Несмотря на успех, в зачистке Триады, Ронин был опустошен. Он не мог просто уйти, нарушив слово, которое дал во время вступления в должность федерала. Он мало, когда клялся в чем-либо и поэтому все свои клятвы чтил и исполнял. Как пытался чтить и не позволить обесценить политикам жертву копов, которые пошли за ним и остались там, убитые на полу. Человек, который не боялся даже смерти, испытывал страх, приумножить ряды погибших своих бывших коллег, борцов с преступностью. Зная упорство Кейт, которая несмотря на свои раны, рано или поздно выйдет на их след… одним словом, ему было чего опасаться. Но Киоко была права, теперь он с ними, с сиротами, которые с малых лет не знали ничего кроме насилия. И хоть Киоко смогла сохранить хоть какие-то крупицы человечности, её братья и сестры, безвозвратно утонули во мраке, в который затаскивали своих жертв, оставляя их там навсегда. Глядя на этих невольных убийц, у него кровь закипала от ярости к тем, кто сотворил с ними такое.

Может действительно судьба существует, а свобода воли всего лишь миф. Ведь как ещё было объяснить тот факт, что именно он возглавил Тех, которые жили в мире Других, хорошо зная и Тех и Других. Возможно это было именно то самое зло, что ему судьбой было предначертано ограничить в мире нормальных людей и более того направить во благо. Ведь сломленные ещё с раннего детства синоби, не видели другого смысла в своей жизни, кроме как служим своей госпоже, достойной из всех, а теперь и господину.

Ронин — Ты права. Они мои люди, как и твои. И если я встану перед выбором, я прирежу любого копа или как минимум пресеку его попытку навредить.

— Только не надейся, что синоби, действующие наверняка, переймут у тебя твою полумеру. Они просто этого не поймут.

Но все же было одно, что могло остановить синоби:

— Инферно. Инферно. Инферно.

Его имя заставило синоби переглянуться, а после вложить клинки в ножны и встретить непрошенного гостя. В затемнённом холле первого этажа, вместо подошедшего швейцара, к девушке спрыгнул с потолка синоби и молча встал перед ней, не позволяя пройти дальше.

Часы Киоко сначала завибрировали, а после на их дисплее высветилось сообщение — Гость:

— Думаю, это к тебе.

— Что-то я сомневаюсь, Рейчел не дура. Хоть я ей и не угрожал, так рисковать она точно не стала бы.

Тогда Киоко связалась с синоби, после чего тот жестом велел представиться девушке:

— Инферно, это я, Джи.

— Вели им не трогать её.

После чего Ронин сорвался с места и побежал к лифту.

Как он и велел, Джи не тронули и даже защитили, обступив со всех сторон, от остальных непрошенных гостей, чье появление уже не казалось столь невозможным. Ронин встретил Джи, которая сорвалась к нему и прижалась:

— Что вы делаете?

Ронин понял вопрос, но ответить ему было нечего. Рейчел хорошо обучила Джи, которая в поиске решения их конфликта, внимательно прошлась по всем данным и так же, как и Рейчел, вышла на след армии синоби, который привел её к небоскребу Якудза, где она и искала Инферно, доверяя ему, как и прежде:

— Я виновата перед ней.

— Ещё чего. Мы с Рейчел не вместе и кажется довольно давно, так что та ночь в отеле…

— Всё-равно.

— Джи, о чем бы мы не спорили с Рейчел…

— Она считает, что ты предатель.

Ронин понял это по-своему и именно в том качестве, в котором теперь выступал, по сути, против неё:

— Ну что ж, она имеет право так думать. А ты знай, ни тебе, ни даже ей, я не угроза. Я помню через что мы прошли, кем мы стали друг другу и для меня это будет важно всегда.

— Так скажи ей об этом, пока не поздно, пока ещё…

— Джи, я пытался…

— Так попытайся снова. Ты же Инферно, ты же никогда не отступаешь.

— Инферно?

Киоко спустилась вслед за Ронином:

— Теперь он Ронин.

Джи — А это что ещё за кошка?

Киоко улыбнулась:

— И я тебе рада, а теперь уходи.

Ронин — Киоко.

Киоко — Ей здесь не место и, если ты действительно печешься о её безопасности, вели ей уходить и никогда сюда не возвращаться.

Джи — Тебе надо, ты и вали…

Киоко выхватила катану:

— Ну всё, дрянь!

Ронин — Киоко!

Они переглянулись, как и синоби, которые решили не вмешиваться.

Джи — Я пришла не просто так. Я предлагаю вам встретиться, всем и лицом к лицу, и договориться, о чем угодно, но договориться.

Инферно выдал скептический взгляд, который потряс уже саму Джи:

— Инферно, это же Рейчел…

— Она уже не так… Да и как видишь, я тоже изменился. И тебе вправду лучше уйти, а когда всё закончится, я сам тебя найду.

— Инферно?

— Я не трону Рейчел, но на этом точка. А теперь иди. Уходи!

Джи замотала головой:

— Нет… нет, это не ты и нет, я никуда не уйду, пока ты не согласишься на встречу.

Киоко надоело, и она попыталась образумить Ронина:

— Это западня. Она давит на твои эмоции, пытаясь приглушить инстинкт.

Ронин слышал Киоко, но Инферно знал Джи и доверял ей так же, как и она ему. Чтобы не обострять ситуацию и не подвергнуть никого из присутствующих глупой угрозе, Ронин дал добро:

— Завтра, днем, чтобы не испугалась прийти, а место пусть сама выберет.

Киоко — Что?!

Ронин жестким взглядом посмотрел на Киоко, чтобы лишний раз напомнить ей о своем праве, о праве сильнейшего:

— Мы явимся на встречу.

Джи воодушевилась:

— Я поговорю с ней, она придет.

— Если и придет, то будь добра, напомни ей армию дома забыть, а то я забуду о правилах этикета и точно что-то сломаю.

— Она меня услышит. Это всё того не стоит, она тоже должна это понимать.

— До завтра, Джи.

По его тону, Джи поняла, что ей пора, но получив то, зачем пришла, надежду, она приглушила свое желание остаться с Инферно, ради мира между ним и Рейчел, и ушла.

Киоко проводила Джи многозначительным взглядом не сулившем последней ничего хорошего, до тех пор, пока Ронин не перекрыл ей обзор, встав перед ней:

— Даже не думай.

— А я смотрю ты очень любвеобильный парень.

— Ты может, и удивишься, но я дорожу не только тобой и кланом, но и некоторыми людьми, которые меня сделали таким, каким я стал. А именно — тем, кто нужен тебе, так что ты первая, кто им должна быть благодарна.

— Ты может, и не поверишь, но я переполнена ею… ведь она все ещё дышит. А знаешь, противостоять родным людям, всегда сложнее, чем чужим. Возможно, даже и хорошо, что ты пройдешь, этот этап с самого начала своего пути, чтобы после не спотыкаться.

— Думаю, мы поняли друг друга.

После чего Ронин уехал на лифте к себе, а Курасава подошел к своей госпоже. По его громогласному биению сердца, Киоко услышала его волнение и повернулась к нему:

— Говори.

Курасава приклонил колено:

— Госпожа, тебе не следует идти одной.

— Ты разве не слышал, что невозможно, со мной будет Ронин, а он один, многих нас стоит. Так что твоя тревога не уместна.

— Госпожа, позволь мне пойти с вами, никто не узнает… даже он.

Предложение было разумным, так как китаянке Киоко не доверяла, да и Ронина, если бы он всё же заметил Курасаву, легко можно было бы объяснить его присутствие в качестве наблюдателя, так как один синоби, да и ещё в дневное время суток, не представлял соизмеримую угрозу, какой она обладала в действительности. Но именно из-за условия Ронина, Киоко отказала Курасава, не желая вызвать недоверие к новому соратнику у остальных синоби. К тому же это могло бросить тень на их личные взаимоотношения, чего Киоко точно не желала:

— Нет. Ронин ясно дал понять. Если ты веришь в меня, то пора начать верить и в него.

С самого утра, Джи перехватила Рейчел, пока та ещё была дома:

— Мэм, к вам посетительница.

— Скажите ей, что есть такая вещь, как личная жизнь, а также напомните про запись.

— Мэм, она говорит, что она ваша помощница, некая Джи.

— Пропустите.

— Да, мэм.

Через пару минут, раздался звонок, и Рейчел открыла входную дверь:

— Можете идти.

Охранник, который провел Джи, вернулся на пост, а Рейчел улыбнулась:

— Ну здравствуй, беглянка.

Пройдя в дом, Рейчел провела Джи на кухню и предложила кофе, на что Джи удивленно ответила:

— А это кто?

— Ермак, мой новый Инферно. Хотела тебе рассказать раньше, но все как-то…

Джи пришла в ярость, но вспомнив, зачем пришла, попыталась успокоиться.

Ермак — Что-то твой суженный и не думает просыпаться, он вообще живой?

Рейчел — Я бы сходила проверить, но боюсь, кофе остынет.

Ермак удивился:

— Все в Америки так друг друга любят или…

Джи — Он ещё жив.

Рейчел — Кому как.

Не желая ссориться с Джи снова, Рейчел попыталась изъясниться более терпимее:

— Пусть живет, но где-то там. Наш мир велик и огромен, и он весь его, но он же…

— Он готов встретиться с тобой, они оба.

Глаза Ермака тут же оживились, даже пуще, чем от кофе:

— Вот это новость.

— Но только с тобой. Конкретно он, инфернозаменитель, пусть останется дома.

Ермак не обиделся, он не был ранимым, но свою позицию, тем не менее, обозначил, чтобы избежать недопониманий в будущем:

— Милочка, я на тебя не работаю.

Рейчел — Вообще-то он мой телохранитель.

Джи — Рейчел, это же Инферно… тебе опасаться нечего.

Рейчел — Да неужели? И как ты себе это представляешь? Я на встрече, в замкнутом помещении напротив двух, возможно самых опасных убийц в мире. Действительно, чего мне опасаться!

Джи — Я пойду с тобой.

Рейчел — Не глупи, Джи, он свой выбор уже сделал, как и я.

— А вот я считаю, что вам сходить определенно нужно.

Ермак принял шаги незнакомца за шаги другого незнакомца, под именем Фокс и не обратил особого внимания, надеясь, слиться, так сказать, с толпой на кухне. Зато Рейчел сразу поняла, что за крыса пролезла в её дом:

— Какого хрена, отпусти мою дочь, педофил ты грёбаный. Ермак, пристрели эту сволочь!

Ермак не стал исполнять приказ, так как Рейчел явно была не в себе от ярости, и присмотрелся к незнакомцу, чтобы оценить степень угрозы конкретно девочке рядом с ним.

GW — Вот видишь, Наоми, как важно, чтобы в семье был трезвомыслящий мужчина…

Кинув строгий взгляд на Рейчел, которую переполняла ненависть к нему, заставляя дышать чаще и полной грудью, он продолжил:

— Особенно когда мама не в себе.

Наоми покивала:

— Да, дедушка.

Гнев Рейчел тут же улетучился, по щеке пробежала слеза:

— Наоми.

Девочка побежала к маме и обняла её. Несмотря на трогательное состояние, Рейчел все равно не забыла, кто у неё в доме и тут же ушла с кухни, а после и из дома с девочкой на руках и перенесла её в домик охраны:

— Посиди пока с дядями и поиграй, ладно?

Наоми улыбнулась впервые за всё то время после трагедии:

— Да, мамочка.

Рейчел растрогалась и снова обняла ребенка. Но время неумолимо таяло, а дела только увеличивались, и ей пришлось оставить Наоми и вернуться в дом:

— Глаз с неё не спускайте. Всех с периметра согнать.

— Но, мэм, а как же дом?

— Теперь этот дом охраняйте! Вам ясно?

— Да, мэм.

Рейчел вытерла глаза от слез и вошла, в теперь уже опороченный дом, одним лишь присутствием змеи, которую так мечтала удавить, но не могла и пока даже не смела, но только пока. Все её молча дожидались на прежних местах:

— Что ты сделал?

GW прикинулся добрым старичком:

— Как что? Помог, как и всегда… разве не так?

— Зная тебя, твоя помощь дорого обходится, слишком дорого.

— Прости милочка, но и моя помощь носит эксклюзивный характер, разве не так? Скольким специалистам ты уже успела показать девочку с её недугом? Думаю достаточно, чтобы оценить мою помощь по достоинству. Так что сядь, пожалуйста, и выслушай меня, как минимум это я заслужил.

— У тебя пять минут.

GW посмеялся:

— Тогда у тебя и твоей семьи меньше дня. Уже к обеду вас либо перережут обезумевшие синоби, либо перестреляют остальные банд-группировки, которые устанут гадать, кто следующий и наконец выступят единым фронтам, и тогда точно мало никому не покажется.

Как всегда, GW бил точно в цель и как всегда, знал больше, чем Рейчел:

— Хорошо, говори, зачем пришел.

— Убить Куфию.

— Кого?

— Один из Профи многоуважаемой госпожи из Японии, совершенно обезумел и перешёл все границы. Она то послала убить одного-двух чиновников, чтобы, так сказать, напомнить о себе и отстоять свою территорию, но то, что сейчас творится, к этому она никакого отношения не имеет.

— Одного-двух чиновников, значит?

— Рейчел, девочка моя, если бы тебе что-то угрожало, я бы тебя непременно бы предупредил, чем как раз сейчас и занимаюсь… даже несмотря на твою грубость.

— Значит, во всем виноват вышедший из-под контроля Профи?

— Ну конечно. Тебе ли не знать, что они все психопаты, один хуже другого. Увы, но их сфера деятельности, носит весьма крайний характер, который пагубно влияет на их психику.

Джи — Вы ведь о Киоко говорите.

GW — О ней самой. Кажется, Джи, не так ли? Всё мечтал с вами познакомиться, но никак не мог найти. Такое ощущение, что вас постоянно прятали от меня, и думаю не только вас…

Рейчел — Так, всё, хватит. Говори, что хотел и разойдемся миром.

GW — А как иначе?

Его риторический вопрос Рейчел оставила без внимания, и он продолжил:

— Мне нужна голова Киоко, а у вас есть все условия, для достижения этой цели.

Джи — Нет, я обещала…

Рейчел — Что-то не похоже на тебя. Чтобы такой солидный джентльмен, как ты, бегал на побегушках у какой-то госпожи с востока.

— А почему бы и нет. Рейчел, мы живем в мире услуг, сегодня я ей помогу, а завтра, она мне.

GW всегда апеллировал правдой, в узком её содержании, чтобы вызвать доверие у собеседника. Сработало и в этот, раз, так как Рейчел не смогла найти подвоха или лжи, хотя точно знала, что в этом кожаном мешке предостаточно и того и другого, но так как точно не знала с какой стороны у него задница, предугадать откуда именно полезет дерьмо, не могла:

— Я тебя услышала, но, видишь ли, как сказала Джи, у нас тут маленькая проблемка — её охраняет Инферно. Так может, ты облегчишь нам задачу и отзовешь его, а?

GW искренне изумился, но подозрение Рейчел запомнил:

— А почему я? Он ведь твой Профи.

— Будь оно так, он бы меня послушал ещё в первый раз, но он не послушал и, судя по всему, он уже не мой Профи.

— Тогда чей же?

— Хороший вопрос.

Джи — Рейчел…

Рейчел обернулась к Джи:

— Что Рейчел? Придется выбирать, либо Инферно, но дико злой, либо убьем обоих. А если не выберем мы, то уже вечером, улицы сами за нас сделают выбор, и он точно уже никому не понравится. А я, на минуточку, прокурор этого грёбаного города, и я не имею право допустить анархии на улицах.

— Но я не прокурор, и мне плевать на всех, кроме нас троих. Этот мир ничего мне не дал, кроме боли и унижений, чтобы я ради него предала доверие Инферно… этому не бывать.

И тут Рейчел осенило, раз она ни на кого повлиять не может, то пусть это сделает тот, кто может, обнаружив тем самым свое влияние из тени:

— Как ты понял, мы тут все друг за друга и нам плевать на всех остальных.

GW — Рейчел, это не серьезно, и так дела не делаются.

Рейчел — Увы, но как говорится, помогла, чем смогла, а теперь выметайся нахрен из моего дома.

GW встал и тяжело выдохнул:

— Как прискорбно, что ты так ничему и не научилась и, увы, упустила все возможности, что я тебе дал. Счастливо оставаться.

— Ага, и тебе тоже. Парк, кстати, в той стороне.

GW оскалился, но никто этого уже не увидел, зато Рейчел почувствовала, а главное не позволила использовать себя в очередной раз.

Ермак — Опрометчивое решение, Рейчел. Возможно ситуация более критическая, чем мы предполагали.

Рейчел — Вот и появилась тема для обсуждения. Пойдем мы втроем.

Джи — Но…

Рейчел — При всё моём доверии к Инферно, но я имею право на толику безопасности, в связи с последними событиями. Ты его просто предупреди о Ермаке, а там пусть сам решает.

Джи — Хорошо, Рейчел… Я рада, что ты поняла.

Рейчел кивнула — «Жаль только, что ты ещё не поняла, что за акулы кругом, но ничего, думаю, сегодня всё поймешь и подлый Фантомас, явит нам подлинную свою сущность».

Как и предполагала Рейчел, Инферно согласился на встречу, не видя особой угрозы в Ермаке, как и, не видя особого смысла в самой встрече, но он не хотел подводить Джи, которая разрывалась между ними. Так же сбылось и следующее предположение Рейчел, когда к ним в музее, на месте встречи, подошел GW:

— Вы ведь не возражаете против моей компании?

Рейчел — Что вы тут делаете?

— Как что? Будучи человеком высокой культуры, я не мог упустить шанс, посетить столь богатое на эксклюзивы место. Но коль вы тут, и отнюдь не по тому же поводу, рискну предположить, что вы решили встретиться здесь. Так позвольте мне присоединиться к вам, возможно, я смогу образумить молодого человека.

Рейчел коварно улыбнулась:

— Хотела бы я на это посмотреть.

GW расцвёл в улыбке, до этого опасаясь её отказа под очередным предлогом «потому что»:

— Тогда чего же мы ждем, скорее приступим.

Ронин неприятно удивился тому факту, что их было четверо, а не трое, и особенно тому, что четвертым был GW, но его привлекло другое, взгляд Рейчел. Самоуверенный и надменный, который он видел каждый раз, когда попадал в очередную её ловушке, не имея никакой возможности из неё выбраться живым. Он даже невольно оглянулся, но опасности не почувствовал, зато почувствовал её от Ермака, которые его рвал на части одним лишь взглядом:

— Выдохни папаша, а то глаза вытекут.