Бесплатный фрагмент - Три даоса и Валькирия

Предисловие

Приветствую тебя, дорогой читатель! Если ты держишь в своих руках печатное издание, то честь тебе и хвала за щедрость. Если же на твоём ноутбуке или гаджете открыта электронная книга, то тебе можно выразить одобрение за предусмотрительность. Дело в том, что даже уже изданную электронную книгу можно продолжать дополнять и редактировать. Это касается автора. А ты же оформив только один раз подписку на неё, сможешь без ограничений скачивать и читать её новые версии. Впрочем, одно другому ни в коей мере не мешает. И в любом случае, главная задача обеих версий — это доставление интеллектуального удовольствия тебе. Так что не будем терять время, и приятного прочтения!

Санкт-Петербург,

17 февраля 2025 года

Три даоса и Валькирия

Мудрец Чжуан сказал:

«Слова существуют для того, чтобы выражать ими мысли. Постигший же мысли забывает о словах. Так как бы мне найти человека, забывшего о словах, и побеседовать с ним?»

(Чжуан-цзы юэ:

«Янь-чжэ со-и цзай-и. Дэ-и эр ван-янь. У ань-дэ фу ван-янь чжи-жэнь эр юй-чжи янь цзай?»)

Часть 1. Осенний марш-бросок

Глава 1. Промывание под дождём

Уже который день подряд Город дождей оправдывал своё название. Его славное низкое небо не уставало изливать из себя капли холодной влаги на головы хмурых прохожих. Однако же это никак не могло послужить причиной для кого-то из них перестать куда-то спешить и зачем-то суетится. Закон муравейника суров и непреклонен! Сломить его лучше и не пытаться. Зато можно попробовать перехитрить. Прикинуться, что ты такой же как все и тоже один из его винтиков, деталька этого механизма по имени социум.

Так и у нашего героя никогда не получалось стать частью чего-то большего. Раствориться в дружном порыве созидании общего дела. Как бы он не старался. Причина была конечно же в нём самом. В его ярко выраженной интроверсивности. Всё внешнее интересовало его лишь так, постольку-поскольку. Зато внутри бушевала буря! Как бы не пафосно это звучало, заботы его простирались в область глобального. В чём смысл жизни, что есть смерть и как понимать бессмертие? — Вот то, что волновало его по-настоящему. Всю жизнь он искал ответы на эти вопросы. А поэтому и имя ему мы дадим — Искатель.

Сейчас он и шёл туда, где надеялся эти ответы получить. Проводником же ему взялся стать человек, успевший забыть столько, сколько многим не под силу узнать и за всю их жизнь. А посему его мы назовём — Знатоком.

Искатель же прошёл через увлечения многими эзотерическими практиками. Но все они были какими-то неполными. Водили вокруг да около, не раскрывая сути. Или же, наоборот, были прямой дорогой в никуда. И тут наконец пред его взором предстали китайские, а точнее даосские, практики. Пришла информация и о неком Учителе, сведующем в них. Судьба же свела и со Знатоком, согласившимся устроить с этим Учителем встречу.

И вот они шли под моросящим дождём и вели о предстоящем визите беседу. Зонт, кстати, Искатель с собою взял, но нёс его сейчас в руке сложенным. Дело в том, что Знатока, похоже, угроза слегка намокнуть особо не страшила. Он, по-видимому, вообще, был выше всяких там условностей. И Искатель посчитал своим долгом проявить к нему в этом солидарность. Беседу же их мы перескажем своими словами, и станем поступать так и в дальнейшем, приводя прямую речь.

«Не будет лишним, — сказал Знаток, — если я немного тебя подготовлю. Для начала, — продолжил он, — разберём хоть чуть-чуть сам феномен китайской цивилизации и постараемся привить тебе адекватное к нему отношение. Тут, знаешь ли, следует чураться крайних форм. Уж никак, например, нельзя не признавать древность этой цивилизации. Хотя, конечно же, и не настолько глубокую, насколько позиционируют её сами ханьцы. В изъявлении щедрости при отмере чего бы там ни было для собственного тщеславия им, лукавцам, никак не откажешь!»

Знаток начал входить в раж, как заправский лектор.

«Но и незачем также выставляться ″старшим братом″, как в те задорные времена, когда мы были с ними ″братьями навек″! С другой стороны, — разошёлся он, — опять же, глупо, позабыв о всякой критике, предаваться самозабвенному восхищению этой самой китайской цивилизацией. Таким пороком в наше время грешат многие! Еще же более неразумно — впадать в раболепное перед ней преклонение. Достаточно вспомнить различные не совсем лестные факты и не очень приглядные эпизоды из её истории, причём, относительно недавней, чтобы умерить тем самым свой пыл. В общем, как рекомендует Учитель, не принижая китайскую культуру, но и не превознося чрезмерно, надо брать из неё только всё нужное и полезное для собственного развития.

От себя же добавлю, что в Китайской Народной Республике весьма приветствуются и пропаганда собственной культуры, и даже формальная передача традиции, но не слишком позитивно воспринимается распространение среди всяких там ″белых чертей″, — ″бай-гуев″, знаний, имеющих практическую пользу. Стало быть, всем рекомендую крепко призадуматься о целесообразности хожений через Реку Чёрного Дракона, — Хэй-Лун цзян, то бишь через Амур, с целью получения на том берегу этих знаний!»

«Ты вот говоришь, что передача традиции китайцами для некитайцев формальна, — заметил Искатель, — но ведь Учитель не китаец, а насколько мне известно, все китайские учения, и даосизм из их числа, передаются исключительно по какой-либо традиции. Так к какой же тогда традиции относится Учитель?»

«Ни к какой! — ответил Знаток. Он считает их все упадочными. У него нет никаких контактов с Китаем. Он даже не был там ни разу, в отличие от меня. И языком китайским не владеет. Знает лишь отдельные слова, которые используются в даосских практиках как терминологическая база, и всё. Эти слова устоявшиеся и произносятся так, как пишутся на современной палладице. Без всякого там тона, разумеется. Если же вдруг нужно что-то перевести, Учитель обращается ко мне».

Вот и мы, дорогой наш читатель, тоже переймём сею манеру. И вслед за Учителем и всеми остальными транслитерируя китайские слова кириллицей, будем лихо склонять их по падежам. Дескать, они устоявшиеся.., ну или должны стать таковыми.

«Да Бог с ним, с ″великим и могучим″, — это всё продолжал недоумевать Искатель, — знания-то, знания, в таком случае, откуда к Учителю пришли, и каким образом он их получил?»

«О, да очень просто, — воскликнул Знаток, — сверху! От так называемых небесных бессмертных, — тянь-сяней. Для них-то уж точно никакого языкового барьера не существует!»

«Сверху?! — усмехнулся Искатель. Да, это, воистину, — круто!»

«Понимаю твой сарказм, Искатель! — продолжил невозмутимо Знаток. Подобную информацию трудно переварить быстро. Только вот здесь надо заметить, что какими бы ни были наши наставники, — небесными, или же самыми что ни на есть земными, мы тем не менее не освобождаемся от необходимости подвергать их слова собственному анализу. Для данного случая как нельзя лучше подходит пятнадцатый афоризм Конфуция из первой главы его ″Суждений и бесед″, — ″Лунь-юя″, под названием ″Учиться, но…″, — ″Сюэ эр…″. Он начинается фразой: ″Учиться, но не размышлять — бесполезно!″, — ″Сюэ эр бу-сы цзэ ван!″. Правда, концовка у него такова: ″Размышлять, но не учиться — губительно!″, — ″Сы эр бу-сюэ цзэ дай!″. А разве мы стремимся к гибели? — Конечно же, нет! Вот именно поэтому мы и направляемся к Учителю.

Обучение же его, как он сам говорит, рассчитано именно на тех, кто с одной стороны, хоть насколько-то ″в теме″, но с другой, и не законсервирован в банке какой-то инертной традиции.

А, вообще, я по своему личному опыту превосходно знаю то, как тяжело бывает работать с людьми. Вот иногда из кожи вон вылезешь, дабы что-то объяснить человеку. И он вроде как даже всё поймёт. Но только за ночь у него как будто бы происходит полное ″обнуление файлов″. И на следующий день всё приходится повторять с самого начала. Так что, труден он и отнюдь не прост этот самый путь наставничества, — ши-дао!»

И они шли по улицам города, ловя на себе недоумённые взгляды проходящих мимо представителей социума. Да, в их глазах они выглядели двумя чудиками, хотя своим внешним видом, вроде бы, особо и не выделялись. Но это не важно, их чуждость считывалась подсознательно. А они же во всех встречных,.. ну или почти во всех, узревали сплошных людей пути, — даосов, — дао-жэней. Да, ибо, воистину, каждый из нас подсознательно в другом видит некое подобие себя!

Знаток же, похоже, оказался неисправимым лектором.

«Наверное, всё-таки, скажу я тебе как даос даосу, — продолжил он, — ценность любого обучения заключается не столько в его традиционности, сколько в результативности! Какой, к чёрту, толк в громком имени мастера-наставника, — ши-фу, если всё, чему он научит будут ″два прихлопа и три притопа″? А кроме того, наставнику помимо обладания непосредственно самим мастерством, крайне немаловажно иметь ещё и достаточно развитые преподавательские навыки. Можно ведь являясь очень хорошим специалистом, не отличаться при этом способностью к передачи своих умений. Да, мастер одним только лёгким прикосновением может инициировать у ученика активацию жизненной энергии. Ощущения от этого поначалу, конечно, будут весьма яркими. Однако же если вдобавок он не проведёт обучение его тому, как следует с ней работать, то переданный таким образом импульс просто-напросто постепенно затухнет. А ценность же имеет только усвоенная информация!

Насчёт мною сказанного, надеюсь, ты понял, что я имел в виду жизненную энергию, — шэн-мин чжи ци, или просто энергию, — ци, и работу с ней, — ци-гун?»

«Да, разумеется, — ответил на вопрос Знатока Искатель, — я, слава Богу, немного знаком с базовыми концепциями и категориями древнекитайской натурфилософии!»

«Ну тогда слушай дальше — не унимался Знаток. В буддизме и других зародившихся в Индии религиях имеется один очень яркий прообраз: — это лотос, — падма на санскрите и лянь-хуа по-китайски. Он растёт на болоте, но в силу своего биологического свойства, не намокает и не пачкается. Следовательно, пребывая в определённой среде, остаётся к ней непричастным. Учитель частенько приводит лотос как пример независимости ни от кого, включая даже его самого».

«Что же, — удивился Искатель, — учитель позиционирует себя как грязь?»

«Всё, что приходит в наш разум извне по сути своей — грязь! — изрёк Знаток. Всё, даже слова Учителя, необходимо анализировать, а не принимать безотчётно на веру. Об этом мы говорили уже чуть ранее. И так тебе нужно будет вести себя с ним до тех пор, пока ты не научишься понимать его напрямую, без использования слов».

«Да я, получается, по жизни лотос!» — подумал Искатель. Слова же про «понимание без слов», прости читатель за каламбур, ему покамест было ещё не осилить.

«Ну а ещё, скажу я тебе, — всё выплёскивал из себя Знаток, — Учитель постоянно подчёркивает, что ошибочно считать будто бы занятия даосскими практиками подходят только для восточного человека, и никак не годятся для западного. Психология у нас и у них, конечно же, имеет значительные отличия, но физиология тем не менее примерно одинаковая. Не требует он и подвергать существенному пересмотру свои устоявшиеся этические воззрения, ибо современный даосизм, по его мнению, в своём нравственном формировании полностью нейтрален.

Вот как-то так! Ну а мы же вроде как и прибыли».

Искатель вздохнул с облегчением. А они подошли к арке дома, перекрытой решёткой, на которой Знаток набрал код. Дверца на решётке открылась и даосы проникли во двор-колодец. Перешагивая через маленькие лужицы, Знаток подвёл Искателя к одной из парадных, на домофоне которой он нажал на номер квартиры. Дверь открылась. Шагнув внутрь, Искатель почувствовал столь родной и знакомый по детству запах кошачьей мочи. Лифт, конечно же, не работал, и до квартиры Учителя пришлось подниматься пешком.

Глава 2. Излияния за чайным столиком

Во внешности встретившего их Учителя Искатель не обнаружил ничего необычного. Одет же он был в простые треники с довольно обвисшими коленками и выцветшую футболку. Так же и квартира. Понятно, что это бывшая коммуналка. И никакой там особой китайской экзотики. Лишь кое-где висели ветряные колокольчики, — фэн-лины, и прочая атрибутика учения о ветре и воде, — фэн-шуй сюэ. Зато кроме него самого, там присутствовало ещё одно очень грозное существо женского пола, которое за столь суровый вид мы наречём Валькирией.

После не чрезмерно затянувшегося знакомства и свершения гигиенических процедур, вся честна́я даосская компания была приглашена Учителем в импровизированную комнату для чайного действа, — ча-и ши. Там она была рассажена им вокруг миниатюрного чайного столика, — ча-чжо, с лежащей на нём чайной дощечкой, — ча-баньчиком. Чайное действо, — ча-и, — это, надо сказать, то, что для европейского уха более привычно звучит как чайная церемония.

У стены на настольной электрической плите в металлическом ковшичке нагревалась вода. Учитель, как ведущий чайного действа, — ча-и ши, следил за тем, что бы она не дошла до состояния полного кипения. Дело в том, что даже зрелый пуэр, — шу-пуэр, не желательно заваривать крутым кипятком.

После того, как Учитель залил молочный пуэр, — най-сян пуэр, в чайнике из исинской тёмно-красной глины и дал ему немного настояться, он поднялся держа сам чайник правой рукой за ручку, а левой придерживая его крышку. Наклонив носик чайника, Учитель с высоты своего роста стал лить чай в специальную посудину-сливник, так называемое «море чая», — «ча-хай», или «чашу справедливости», — «гун-дао бэй». На добрую половину метра растянулась струя чая. Пропитавшийся же воздухом, он пенился в сливнике как ядрёное пиво.

Разлив чай по чашкам, Учитель сделал первый глоток. А вслед за ним же отхлебнули и все остальные. И действо развернулось! Учитель только и успевал заваривать и разливать чай. К кому раньше, а к кому позже, но ко всем без исключения, после энцотой чашки пришло изменённое состояние сознания. Короче, всех «накрыло»! Не зря ведь буддисты по сему поводу говорят что: «Чай и созерцание — одного вкуса!», — «Ча-чань и-вэй!». Особенно же не по-детски это коснулось двух новоиспечённых даосских адептов — Искателя и Валькирию. У обоих достигнув тонкого кишечника, выпитый чай стимулировал выработку пресловутого «гормона счастья» — серотонина. С прекрасной даосской адепткой случилось переживание «полёта бабочек в животе», о чём она радостно пропищала, а неугомонный Искатель узрел «небесный узор», — «тянь-вэнь», прямо в рисунке обоев, но он об этом скромно решил умолчать.

Для пущего, видимо, усугубления Учитель возжёг ароматическую палочку, — сянь-сяну. Комната для чайного действа, — ча-и ши, стала постепенно наполняться терпким запахом сандала. Вкупе с действием чая от этого никому не показалось мало! Убедившись же, что все преисполнены вниманием и готовы слушать, Учитель изрёк:

«Друзья мои! Наша сегодняшняя встреча не случайна. Это явная воля Неба, — Тянь-и. Сами небесные бессмертные, — тянь-сяни, желают, что бы мы здесь, под этим северным небом создали свою независимую традицию. С древних времён в роли базовой концепции китайской натурфилософии рассматривается дуализм инь и ян, — инь-ян эр-юань лунь. Физическим проявлением категории инь, — инь-лэем, считается земля, — ди, а воплощением категории ян, — ян-лэем, значится небо, — тянь. У каждой из этих двух категорий имеется свой путь. Есть путь земли, — ди-дао, и есть путь неба, — тянь-дао. Стало быть, для гармонии инь и ян, — инь-ян хэ-хэ, нам следует объединить оба этих пути. Итак, нашу традицию я предлагаю назвать ″Школой земного и небесного путей″; кто за?»

«Да хоть ″Бандой четырёх″, — ″Сы-жэнь баном″!» — подумал Искатель. И вслед за этой мыслью пред его внутренним взором, — нэй-гуанем, промелькнул образ лотоса, — того, что падма на санскрите и лянь-хуа по-китайски.

Ну а банда же была «за» единодушно. К тому же испитие чая начало активно проявлять свой терапевтический эффект, заключающийся в естественном промывании мочевого пузыря. И первой на эту процедуру была отпущена Валькирия. А вслед за ней, в порядке очереди, обитель Пурпурной Барышни, — Цзы-Гу, посетили и все остальные.

Когда же наконец вакханалия справления естественных нужд утихла, Учитель вновь приступил к мозговой атаке:

«Ну что ж, — сказал он, — давайте теперь порассуждаем о сходстве и различии между земным и небесным путями. Попробуем найти среднее арифметическое. Постижение пути, — дэ-дао, вообще характеризуется сравнениями и противопоставлениями. Скажу больше, только оперируя взаимодополняющими противоположностями, собственно, и возможно освоить путь, — лянь-дао!»

Надеемся, дорогой читатель, ты помнишь, что прямую речь мы пересказываем своими словами? А коли не забыл, то внемли далее:

«Итак, основатель даосизма Старый Мудрец, он же Старый Младенец, — Лао-Цзы, в первом же параграфе своего ″Трактата о пути и благой силе″, — ″Дао-дэ цзина″, постулировал, что путь, который может быть пройден полностью, не является постоянным путём, — чан-дао. И это, безусловно, так! Постоянный путь, — чан-дао, должен быть безграничным. А попытки же добиться его завершения сродни стремлениям достичь края земли или перейти за линию горизонта.

Однако, будучи бескрайним как целое, постоянный путь, — чан-дао, разделён на вехи, имеющие как своё начало, так и свой конец, ориентируясь по которым, можно судить и о правильности его выбора, и о верности его выполнения, — следования по пути, — шунь-дао. Ввиду этого наличие определённых результатов на каждом из отдельных этапов пути устанавливает его в положении истинного пути, — чжэнь-дао. И земной, и небесный пути — оба являются истинными, но только относящимися к разным уровням данной категории.

Условно, конечной целью осуществления пути, — дао-дао, следует назвать обретение бессмертия, — дэ-сянь. Однако же данное утверждение необходимо подкрепить разъяснением того, из-за чего во всех направлениях даосизма это самое пресловутое бессмертие значилось столь важным, и как оно в них позиционировалось.

А дело обстоит так. Реальность в даосском учении представляется в виде кома глины, лежащего на гончарном круге, из которого Великий Гончар — Хун-Тао, он же Великий Плавильщик — Да-Е, выступающий как персонифицированный образ, выражающий формирующую способность Пути, — Дао юй-чжи мао, его созидательную энергию, — хуа-юй чжи ци, постоянно вылепливает, или выплавляет, всё новые и новые формы вещей».

«Да, — подумал Искатель, таращась на глиняный чайник Учителя и вспоминая изливавшуюся из него тёмно-коричневую струю, — это уж точно работа рук Великого Гончара, — Хун-Тао. Иначе бы меня не ″торкнуло″ так круто»!»

А сам же учитель самозабвенно продолжал:

«Впервые подобная персонификация Пути была аккредитована последователем основателя даосизма — начальником заставы Инем Си в его труде ″Истинный канон начала письмён высочайшего и чудесного Пути″, — ″У-шан мяо-Дао вэнь-ши чжэнь-цзине″, более известном просто как ″Мудрец Инь с заставы″, — ″Гуань Инь-цзы″.

Вернувшись же к каноническому памятнику Старого Мудреца-Младенца — Лао-Цзы цзин-дяню, мы обнаружим, что в его двадцать пятом параграфе о Пути говорится как о вещи, из хаоса возникшей, — ю-у хунь-чэне. Такая формулировка, определяющая Путь как ″вещь″, может нас поначалу просто шокировать. Объясняется же она тем, что Путь в данном контексте представляет собой собственную созидательную энергию, — хуа-юй чжи ци, или Великую Благую Силу, — Да-Дэ, появившуюся из Первозданного Хаоса, — Хунь-Дуня. Следовательно, может быть условно определён по отношению к нему как первая и единственная вещь. А все остальные являются ими уже относительно самого Пути. Он же, в свою очередь, будучи прародителем всего сущего, буквально — ″матерью десяти тысяч вещей″, — ″вань-у чжи му″, в подобной ипостаси с их точки зрения, конечно же, никак не рассматривается.

Есть ещё более древняя система знаний, которая называется учением о переменах, — и-сюэ, и базируется, соответственно, на ″Книге перемен″, — ″И-цзине″. Так вот, согласно ей, всё подчинено глобальному закону перемен, — и-ли. При полном же обзоре происходящего, включающем даже сами процессы рождения и смерти, пред нами раскрывается тотальная неизбежность проявления этого первопринципа. Такова суть бытия!

Путь не только мать десяти тысячи вещей, — вань-у чжи му, но и начало неба и земли, — тянь-ди чжи ши. А посему среди десяти тысячи вещей, — вань-у чжи чжунэй, находящихся между небом и землёй, — тянь-ди чжи цзянь, нет ни одной, не обладающей изменчивой природой. А выражаясь иначе, нет ни единой вещи из всех сущих в мире, каковая не была бы подвластна этому самому закону перемен, — и-ли.

Аналогичным образом, нет ничего неделимого и нет ничего несоединимого. Любая вещь может как распасться на части, становящимися самостоятельными вещами, так и самой слившись с другой вещью, стать её фрагментом. Такова природа вещей!

Добавлю также, что мягкость является для них благоприятным состоянием, а твёрдость, соответственно, — пагубным. Именно на это положение указывают слова Старого Мудреца-Младенца, — Лао-Цзы юй-лу, о том, что: ″Если дерево крепкое, то ему суждено сломаться!″, — ″Му-цян цзэ-чжэ!″, из семьдесят шестого параграфа всё того же его канонического трактата. Зато прямое подтверждение жизнеспособности состояния мягкости перед агрессией внешней среды, представленной в данном случае ветром, можно найти даже в стихотворении Александра Андреевича Прокофьева — ″Люблю берёзку русскую″. Вот его заключительные строки: ″…Под ветром долу клонится / И гнётся, но не ломится!″.

Ну что, вдохновились немного лирикой? — Да? — Ну тогда слушайте дальше!»

И все внимали Учителю, ибо других вариантов в общем-то и не наблюдалось. А он же вещал:

«Очевидно, что даосская доктрина стоит особняком как от анимизма, так и, конечно же, от сменившего его теизма. В ней нет и не может быть концепции о вечной и неделимой душе, представляющей собой некую единицу личности. И именно это обстоятельство, в общем-то, и задаёт обретению бессмертия, — дэ-сяню, значимость условно конечной цели истинного пути, — чжэнь-дао.

В подавляющем же большинстве религий как?.. У индивида есть душа, которой в течении жизни он должен обеспечить посмертную путёвку в нужное место. И для этого ему нужно соблюсти кое-какие установленные правила игры. А вот создавать ничего не требуется, ибо всё уже и так создано!

Буддизм, правда, пошёл ещё дальше, сфабриковав доктрину отсутствия ″я″, — анатмаваду на санскрите и у-о лунь по-китайски. Она полностью перечёркивает право индивида вообще на какую бы то ни было самоидентификацию. Впрочем, друзья, давайте ограничимся одним лишь упоминанием об этом инциденте, а сами же лучше продолжим вникать в собственные проблемы».

Протестующих не нашлось!

«И приведу-ка я вам небольшое дополнение, — произнёс тогда Учитель. Оно вроде бы даже противоречит всему преждесказанному. Однако же попробуем разобраться.

Итак, от древнекитайских адептов шаманизма, — у-ши, чьё мировосприятие имеет ярко выраженный анимический характер, в даосизм перекочевала полианимическая доктрина о десяти неких человеческих и животных душах, — хунь-по.

Согласно ей, эти души, проявившись в организме уже с момента зачатия, надзирают за всеми происходящими в нём психофизиологическими процессами. Так три человеческие души, — сань-хуни, обитая в печени, — гани, следят за психическими процессами, а семь животных душ, — ци-по, резидируя в лёгких, — фэях, заведуют процессами физиологии.

Ну а с приходом же соматической смерти весь этот конгломерат распадается. Причём, человеческие души, — хуни, — янские, поднимаются на девятое небо, — ди-цзю тянь, где находится Яшмовый Терем, — Юй-Лоу, а животные души, — по, — иньские, спускаются в подземный мир, — ди-фу, разделённый на девять глубин, — цзю-ю, с протекающими по ним девятью Жёлтыми Источниками, — Хуан-Цюанями. Ну а в случае же неприкаянности, человеческие души, — хуни, бродят по земле как призраки, — гуй-хуни.

Примечательно, что в даосской мифологии, в отличие от буддийской, обоими мирами — и верхним, и нижним правят небесные божества, — тянь-шэни. Так властелином неба, — тянь-цзюнем, значится сам Верховный Владыка Нефритовый Император, — Юй-Хуан Шан-Ди, он же Великий Владыка Нефритовый Император, — Юй-Хуан Да-Ди, а подземным миром, — ди-фу, распоряжается его наместник — Небесный Досточтимый Великого Единого, — Тай-И Тянь-Цзунь. Да и вообще, многочисленные хтонические божества, — мин-шэни, присутствующие в буддийском пантеоне, для даосского пантеона не свойственны.

Посмотрев, ради интереса, с позиции даосизма на психиатрию, диссоциативное расстройство личности, то есть её расщепление, можно посчитать состоянием расщепления, установившимся между тремя человеческими душами, — сань-хунями.

В целом же из мною сказанного следует вывод, что весь описанный десяток так называемых душ представляет собой индивидуальность как некую коллективную личность. И ввиду этого ни одна из них по отдельности не может определяться в роли единицы личности. А значит, и никакого противоречия здесь нет!

Но в то же время в даосской парадигме имеется представление о духе, — шэне. Он выступает как субстанция, которую для того, чтобы она стала себя проявлять необходимо сначала активировать, или, говоря другими словами, пробудить. Вот именно этот пробуждённый дух, — шэнь, как раз и способен выполнить роль единицы личности, установив гармоничный контроль над человеческими и животными душами, — хэ-чжи хунь-по.

Так что же сей дух, — шэнь, — будет ли он подвержен процессу перемен? — Да, вместе со всем, что есть во Вселенной! Однако ровному и постепенному, как течение тихой реки, на которое, как и на спокойный огонь, — вэнь-хо, можно смотреть бесконечно долго. К тому же указанный процесс станет характеризоваться исключительно как развитие, и ни в коем случае не определяться как деградация.

Ну а теперь, друзья мои, когда мы уже вплотную подошли к определению бессмертия, целью самосовершенствования, — цзы-сю, будем считать проявление в себе этой самой субстанции духа, — шэня. Она, данная цель, достигается ещё на земном пути, — ди-дао, но вот закрепляется уже лишь через следование путём небесным, — тянь-дао.

Хочется добавить, что и в западной теистической доктрине, где, естественно, существует концепция вечной и неделимой души, проведена, тем не менее, чёткая грань между ней и духом.

Чуть ранее мы с вами поговорили о соматической смерти, теперь же скажем пару слов и о смерти физиологической. Итак, согласно древней точке зрения даосской медицины, — дао-и, она обусловлена внедрением в человека прямо с самого момента его рождения трёх энергетических паразитов, называемых тремя трупами, — сань-ши, или тремя червями, — сань-чунами. У них, кстати, имеются и собственные имена: это Кровавая Барышня, — Сюэ-Гу, Белая Барышня, — Бай-Гу, а также Сине-зелёная Барышня, — Цинь-Гу. Изгнание же этих подселившихся сущностей из организма преподносилось как проведение первого шага на пути к обретению бессмертия, — дэ-сянь чжи дао.

Разумеется, к бессмертию относилось предотвращение не только естественной смерти, наступающей по вине старости, но также и неестественной, являющейся следствием патологического процесса. И к этому, конечно же, присовокуплялось ещё и обеспечение безопасности от так называемых пяти кончин, — у-цзюэ: смерти от падения, — де-сы, смерти от раздавливания, — я-сы, смерти от обморожения, — дун-сы, смерти от удушья, — и-сы, и смерти от утопления, — ни-сы, в общем, от случайную гибели. Во многих источниках, надо сказать, вместо одного из вышеперечисленных пунктов зачастую приводится смерть от испуга, — цзин-сы, или даже смерть от кошмарного сна, — янь-сы.

Огромнейшую важность представляло собой наличие такого свойства, как неуязвимость от, выражаясь переносно, пяти видов оружия, — у-чжун бин-ци: копья, — гэ, пики, — шу, алебарды, — цзи, секиры, — цю-мао и багра, — и-мао, а высказываясь конкретно, — от насильственной смерти.

Обладание подобным отличием пользовалось в Древнем Китае особым спросом вследствие того, что отдельная человеческая жизнь ценилась в нём как со стороны властей, так и с позиции социума, мягко говоря, не слишком высоко. Зато риск лишиться своей драгоценной жизни с чьей-нибудь ″доброй помощью″ был очень даже велик! От этого не имелось страховки ни у кого. Дамоклов меч висел над головой у каждого из представителей всех четырёх сословий, — сы-миней: чиновничьего сословия, — ши-миня, крестьянского сословия, — нун-миня, ремесленного сословия, — гун-миня, и купеческого сословия, — шан-миня.

Но вернёмся, друзья, из рандеву с Древнем Китаем к нашей реальности.

Только бессмертный, — сянь-жэнь, как тот, кто достиг полной реализации, уже не определяется в роли банального биологического объекта. Стало быть, он и не подчинён заурядным физическим законам. Напротив, следуя лишь высшему, — небесному, закону, — тянь-ли, такой истинный человек, — чжэнь-жэнь, находится уже по ту сторону от бытия и небытия, — ю-у. Во многом же с ним, на мой взгляд, схож образ ницшеанского сверхчеловека.

Так же и к самому состоянию бессмертия не до́лжно подходить с обычными мерками. Здесь нет места стандартным концепциям, особенно связанным со взаимоотношениями внутри социума. Сравнить же подобную бессмысленность можно с таким гипотетическим примером, в котором приверженец религии авраамической традиции принялся бы со всею серьёзностью беспокоиться о проблеме перенаселённости рая. Подгонять состояние бессмертия под рамки некой нормы — занятие крайне неблагодарное. Бессмертие — это сверхнормальное состояние!

Не утихают споры о том, чем же значится даосизм в большей степени, — философией или религией? — Ответ же по моему не обременённому знаниями, но зато свежему, суждению, чрезвычайно прост: даосизм — есть религия, построенная на философии. Значение некого сюжета, определяющего суть почти всех, включая даже буддизм, религий, в этой философской религии отсутствует. Учение Старого Мудреца-Младенца, — Лао-Цзы цзяо-и, вообще, полностью бессюжетно. А тогда же, раз нет сюжета, то и не требуется никакой особой веры. Достаточно простого понимания!

Ну а на сегодня, друзья, с вашего позволения, это всё!»

Тройной выдох сотряс комнату для чайного действа, и все дружно закивали головами в знак согласия.

«А сейчас, — открыл новую тему Учитель, — давайте немного разберёмся с хозяйственными вопросами. Номерами телефонов мы уже все между собой обменялись, — этот вопрос исчерпан. А вот относительно оплаты, расклад следующий: никакой таксы нет. Каждый пусть сам перечисляет такую сумму, какую посчитает оправданной. Через интернет по номеру телефона. Мой банк вам всем тоже уже известен. Только переводить желательно не с того номера, который знаю я, дабы всё было анонимно.

Не возбраняется также и подношение в ″общак″ чайной подати, — ча-шуя, ибо чай у нас с вами станет уходить только так! А как же нам без него-то?»

«А чайный шлак, — ча-чжа, — вставила Валькирия, — можно оставлять мне как ″гранд-мастеру садоводства″, — ″юань-и да-ши″. Весной разбросаю его по клумбам своего участка. Получится знатное удобрение для цветов!»

Хорошо, учтём — согласился Учитель, безотходное производство — это по-нашему, — по-даосски! Актуальную информацию же я буду выкладывать на странице своей группы во ″ВКонтакте″ — ″Даосские практики и искусства″. Кто ещё не вступил, — вступайте! Если же у кого-то вдруг возникнут неотложные вопросы, не мучайтесь, а излагайте их в ″обсуждениях″. Тему же можно или выбрать из уже имеющихся, или же предложить свою. Так как для каждого из вас у меня подготовится своя программа, то и расписания занятий будут индивидуальными. Вот и сегодня, Знаток, тебя я попрошу задержаться. Ну а все вместе же давайте встретимся завтра в это же время».

Отметившись напоследок в кабинете у Пурпурной Барышни, — Цзы-Гу, Искатель с Валькирией начали собираться. Искатель подал своей соученице пальто, и одевшись и попрощавшись, они покинули жилище Учителя.

Глава 3. И осенью щебечут птицы

Странно, но спуск вдвоём с Валькирией показался Искателю совсем не длинным. Напротив, высоких ступеней на пропахнувшей феромонами пушистых ловеласов крутой лестнице стало как будто бы даже меньше.

Выйдя же из парадной, наша даосская парочка обнаружила, что Крылатый Дракон, — Ин-Лун, за время их отсутствия совсем расшалился, и дождь начал уже литься, а не моросить. И как тут, дорогой читатель, не понять, то, почему китайский город-побратим Петербурга это — Шанхай, — «Верхнее море» в переводе. До Балтийского-то моря далековато, а верхнее вот оно прямо над головой! Ну а Искателю же как раз и пригодился захваченный им зонт. Раскрыв его, он прикрыл им свою спутницу. А она же была хоть и «грозной», но миниатюрной, вследствие чего, это не составило особой сложности. Ко всему прочему, стоит заметить, что на её фоне даже Искатель не выглядел таким уж чудиком. И они пошли по промозглому городу в сторону ближайшей станции метро.

«Ну что, — прощебетала Валькирия, — давай рассказывай, как ты докатился до такой жизни?»

«Да вот, — начал Искатель, — поначалу-то я много чем ″страдал″, а к даосским практикам же пришёл перечитав почти всего Торчинова, — и исследования, и монографии, и переводы».

«Ай, молодец! — хихикнула Валькирия. Но дело в том, что Евгений Алексеевич — был востоковедом, китаеведом, даологом, буддологом, в общем, кем угодно, но только не практиком!

«Да, — согласился Искатель, — по большому счёту, даже его переводы канонических трактатов по даосской алхимии имеют лишь познавательное значение. Реальную же практику можно почерпнуть только из одного его перевода — это ″Даосская йога: Алхимия и бессмертие″ Лу Куань-юя».

«О да! — воскликнула Валькирия. С этой книгой у меня много чего связано!»

«И ты поведаешь, что именно?» — спросил Искатель свою собеседницу.

«Конечно, конечно, — ответила она, — но только сначала мне нужно кое-кого навестить. Опять позвали настойчиво. Всё, складывай зонт, хорош доминировать!»

И они зашли в ближайшее кафе, где Валькирия юркнула в заветную комнату, а Искатель сев за столик, заказал две вазочки с мороженым. Есть мороженое в дождь — это ведь так по-питерски! Аромат же кофе был и приятен, и сладок, но от подобного соблазна в данной ситуации разумнее было всё же отказаться. Иногда что-то лучше только хотеть, но не исполнять!

«Так, а где мой кофе? — притворно нахмурила бровки вернувшаяся с важного задания Валькирия… ладно, прощаю! Про что ты там так мечтал услышать? — Про Лу Куань-юя с его ″Даосской йогой″? — Да, у этой книги весьма интересная история! Что ж, слушай:

Чжао Би-чэнь, — один из основателей ″Школы Прежнего Неба″, — ″Сянь-Тянь пая″, написал в начале двадцатого века трактат ″Ясные указания на тайны практики природы и жизненности″, — ″Син-мин фа-цзюэ мин-чжи″. Учеником Чжао Би-чэня — Лу Куань-юем он был переведён на английский язык и издан в тысяча девятьсот семидесятом году в Лондоне под известным нам названием ″Даосская йога: Алхимия и бессмертие″. А вот уже с английского языка в тысяча девятьсот девяносто первом году данную работу перевёл Торчинов. И наконец, издана она на была в нашем городе в тысяча девятьсот девяносто третьем году.

Лу Куань-юй, для справки, — это китаизированный псевдоним. Настоящее же имя ученика Чжао Би-чэня — Чарльз Люк. Он был известным в своё время популяризатором даосских и буддийских практик.

Но самое любопытное впереди. ″Школа Прежнего Неба″, — ″Сянь-Тянь пай″, считает себя ответвлением от ″Школы У Чун-сюя и Лю Хуа-яна″, — ″У-Лю пая″.

Эта же школа отмежевалась в конце шестнадцатого и начале семнадцатого веков на рубеже эпох правления династий Мин и Цин от ″Школы Драконовых Врат″, — ″Лун-Мэнь пая″. Она, как и положено северной школе, очень сильно буддизирована. В её учении даже как некое отождествление фигурирует понятие ″бессмертные и будды″, — ″сянь-фо″.

Ну а в сентябре же две тысячи седьмого года открылось её российское отделение с центром у нас в Петербурге».

Ты, дорогой читатель, наверняка, недоумеваешь от того, как в милой головке Валькирии уместилось столько дат. Но позволь напомнить тебе, что ещё ранее диалоги мы взялись пересказывать по-своему.

По зальчику кафе тихо разливались чарующие звуки радио «Эрмитаж». И на них гармонично накладывался нежный, как переливы ветряного колокольчика, — се-люй фэн-лин, голосок Валькирии. А она же продолжала:

«Пообщалась я с адептами этого центра и слегка разочаровалась. Уж больно зависят они от своего мастера-наставника. Шага без его одобрения ступить боятся. Прямо как дети великовозрастные, что уже лысеют, но всё за материнский подол держаться. С мужиками-то всё понятно, — вы у нас в Питере все инфантильные, прямо как тот, самый первый, что жил в Эдеме, но у них и девицы туда же! А какое же тут продвижение? И где хоть какой-то шанс каждому проявить свои чудесные способности, — гэ-сянь шэнь-тун? — Нет его! Да и расценки в этом центре слегка кусаются, не то, что у нашего Учителя.

В общем, такая вот занимательная история, косвенной причиной для которой послужил Чарльз Люк с его ″Даосской йогой″».

«Ну про ″традиционщиков″ мне Знаток уже весь мозг вынес! — прокомментировал её рассказ Искатель. Но Бог с ними! Они пусть и дальше цепляются за свой путь, а у нас же будет свой!»

Доев мороженое, наша даосская парочка покинула уютное кафе. Искатель раскрыл свой зонт, и держа его правой рукой над головкой Валькирии, левой посчитал уместным нежно поддерживать её за талию. И они снова направили свои стопы по направлению к ближайшей станции метро. А с тёмного неба их провожала заботливым взглядом пролетающая над вечерним городом по каким-то своим делам Царица-мать Запада, — Си Ван-му.

В вестибюле метро лежала стопка ″Петербургского дневника″. ″Путь открыт!″ — бросилась нашим адептам в глаза надпись на титульной странице верхнего из них. Ну разве ж это был не знак свыше? И как тут не поверить в провидение?! Спустившись же под землю, им пришлось распрощаться, — ибо каждого из них ждал свой маршрут.

Придя домой, Искатель долго переваривал всю полученную за сегодня информацию. А её же, надо сказать, для одного дня было многовато! Да вот ещё беда, философские постулаты в его голове упрямо перемешивались с фигуркою и голоском Валькирии.

Ну ладно, дорогой читатель, оставим пока Искателя обдумывать события дня минувшего и готовиться к встрече завтрашнего. А сами же перенесёмся в пространстве и времени назад на квартиру Учителя, где посмотрим, какие-такие дела ему понадобилось решить со Знатоком.

Глава 4. К свершениям грядущим

«Ну вот, Учитель, — сказал Знаток, открывая планшет, — это, пожалуй, наиболее оптимальный вариант, из тех, что я нашёл в интернете».

И взору Учителя предстала группа рисунков, изображающих тело человека в полный рост спереди, сзади и сбоку. На нём со всех сторон были прочерчены линии, отмеченные многочисленными пунктами, подписанными китайскими иероглифами. На каждом же из рисунков сверху также размещалось ещё одинаковое для всех них название. И тоже, разумеется, по-китайски.

«Да, это именно то, что я имел в виду! — воскликнул Учитель. Ты — молодец! Дай-ка попробую прочесть название. ″Чжэнь-цзю сюэ-вэй гуа-ту″, — ″Настенный атлас точек для иглоукалывания и прижигания″, — правильно?»

«Правильно-то — правильно, — ответил Знаток, — только вот тона никуда не годятся. Точнее, их вообще нет! Но, Учитель, разве сейчас это важно? Главное, что данный вариант подходит для дела! Полазаю теперь по интернету, поищу, где его можно купить. Посмотрю на маркетплейсах. Свяжусь с продавцами с ″Крупы″, которые занимаются там постерами. В крайнем случае, закажу печать в типографии прямо с этого файла».

«Ну ты, прямо, герой без страха и упрёка! — восхитился Учитель. Я говорю тебе это совершенно искренне, без всякого там сарказма. И как хорошо, что ты во всём этом разбираешься, не то, что я. А инвентарь же сей послужит для наглядного обучения нам всем. Так что давай, дерзай для общего блага!»

Такой вот примерно диалог состоялся между ними, а мы, дорогой читатель, пересказали его для тебя своими словами.

А Знаток же получив напутствие и ценные указания, покинул обитель Учителя. И он шёл по совсем уже ночному городу, освещаемому фонарями и яркими огнями неоновых вывесок. Дождь, как ты, наверное, помнишь, читатель, был Знатоку нипочём. Сейчас же мы добавим, что для него вообще вряд ли могло найтись что-то пугающее на этом свете. Целеустремлённость у Знатока зашкаливала. А сила же вибрации исходящая от намерения самосовершенствоваться, — цзы-сю, являлась столь мощной, что колебала собою все девять небес, — цзю-тяни, вынуждая их обитателей откликаться и идти на уступки. И вот Знаток бодро перешагивал через лужи, спеша как истый самурай исполнить приказ своего сюзерена, — дай-мё. И если он не замечал даже дождь, то где ж ему было разглядеть, как в лужах под его ногами отражается двойник Петербурга, — город-призрак,.. — Ленинград.

Глава 5. Ночной полёт

Учитель же оставшись в одиночестве, походил немного по комнате для чайного действа, — ча-и ши, вращая в кисти баодинские железные шары здоровья, — бао-дин цзянь-шэнь те-цюи. Под их «пение феникса и рокот дракона», — «фэн-мин лун-инь», он, похоже, пытался открыть какую-то дверь в своём сознании. Но дверь эта так и не соизволила открыться. Видимо, к ней требовалось подобрать некий ключик.

Тогда Учитель прошёл в другую комнату своей квартиры. Пол её был устлан бамбуковыми матами, — чжу-си. Сев на них, он скрестил под собою ноги. Кисти же рук сложил особым образом у низа живота. Закрыв глаза, Учитель начал постепенно замедлять дыхание. В итоге же, ему удалось довести его до такого состояния, когда и вдох, и выдох стали практически незаметными.

Своё сознание, — своё «я», Учитель также погрузил внутрь нижней части брюшной полости. И там он начал воспринимать себя внутри себя как сгусток жара ярко красного цвета. Затем этот жар утончился, изменив цвет с красного на золотой. Став некой точкой золотого сияния, он опустился в промежность. Из неё же войдя через копчик внутрь крестцового канала, поднялся сначала по нему, а затем по позвоночному каналу до большого затылочного отверстия. Через него же проникнув в полость черепа, достиг изнутри макушки.

И наконец эта точка золотого сияния пробившись свозь сагиттальный шов, оказалась за пределами тела. На какой-то миг Учитель как бы увидел себя со стороны. Его внутренний слух наполнился очень мелодичным и приятным звоном. Но тут же началось стремительное движение. Оно происходило не по одному из шести направлений, а как некое утоньшение частоты вибрации.

И вот Учитель как точка золотого сияния оказался в безбрежном океане этого золотого сияния. Он растворился в нём, полностью утратив двойственность восприятия, разделяющую реальность на «я» и «не я». Не мудрено, что в этом блаженном состоянии пропало чувство времени.

Однако наступил всё же момент, когда мелодичный и приятный внутренний звук начал становится требовательным и настойчивым. И Учителя непреодолимо потянуло обратно в своё измерение и в собственное тело.

Открыв глаза, он посидел ещё какое-то время со скрещенными ногами. Затем медленно встал и вышел из комнаты с бамбуковыми матами, — чжу-си. Сейчас Учитель чётко знал о чём и как он будет вести беседу на следующих встречах.

Глава 6. Два пути

(Лян-дао)

«Ну что ж, — сказал Учитель, после всех проведённых мероприятий, — давайте вернёмся ко вчерашним сравнениям и противопоставлениям.

Итак, первой добродетелью, — дэ-сином, земного пути, — ди-дао, является недеяние, — у-вэй. Оно означает отсутствие произвольных действий, будущих к тому же ещё активными и целенаправленными. В чём же смысл сей добродетели, — дэ-сина? — В избегании зла, — би-э! Попробую аргументировать. Сперва же обращу ваше внимание на двадцать пятый параграф ″Трактата о пути и благой силе″, — ″Дао-дэ цзина″, где говорится, что: ″Путь выражается самоестественностью!″, — ″Дао фа цзы-жань!″. Продолжив же развитие данной мысли через другой канонический даосский памятник — ″Канон тайной верительной бирки Жёлтого Императора″, — ″Хуан-Ди инь-фу цзин″, чаще называемый просто ″Каноном тайной верительной бирки″, — ″Инь-фу цзином″, и чьё появление относят к семьсот сорок третьему году нашей эры, а автором считают жившего в эпоху правления династии Тан — даоса Ли Цюаня, определим все попытки изменить внешний мир через воздействие на него непосредственно, как представляющие собой противление Пути, — вэй-Дао. Мы с вами вправе судить столь строго ибо подобные потуги нарушают присущую ему, Пути, концепцию самоестественности, — цзы-жань. Опёршись же на оба указанных памятника, сделаем вывод, что всё входящее в диссонанс с этой ключевой концепцией Пути, приводит в итоге к его утрате, — ши-дао, и заведомо обречено на неудачу. Иначе же можно закончить формулировкой о том, что вслед за противлением Пути, — вэй-Дао, неминуемо грядёт и его утрата, — ши-дао!

Ну а теперь поднимемся на уровень высшего пути, — чжи-дао, — приступим к рассмотрению пути небесного, — тянь-дао. Его же первой добродетелью, — дэ-сином, является внутреннее делание, — нэй-е. Противопоставляясь недеянию, — у-вэю, оно также служит и его необходимым дополнением. Если не будет внутреннего делания, — нэй-е, то недеяние, — у-вэй, очень быстро превратится в банальное ничегонеделание. Внутреннее же делание, — нэй-е, — есть самопреобразование, — цзы-хуа, через занятие теми самыми даосскими практиками, к которым мы с вами, друзья, скоро и приступим. В результате такого внутреннего преобразования происходит накопление благой силы, — цзи-дэ. Затем уже эта благая сила, — дэ, распространяясь изнутри наружу, самоестественно преобразует окружающий мир. А центр реализации представленного самоестественного процесса обретает свойство места силы. Процесс же как таковой, соответственно, получает характеристику распространения благой силы, — фа-дэ.

И опять повернёмся в сторону земному пути, — ди-дао. Избегая зла, — би-э, мы не наносим вред самим себе. Бережём, так сказать, собственное здоровье. Сохранением же здоровья обеспечиваем возможность дальнейшей работы с жизненностью, — мин-гуна, или совершенствования жизненности, — сю-мина, то есть увеличения личной жизненной силы, — шэн-мин чжи ли. Раздел западной медицины, называемый валеологией, рассматривает это самое здоровье в первую очередь как состояние отсутствия заболевания. Правда, присовокупляет к нему вдобавок ещё и разные бонусы, вроде социального благополучия. Однако же от состояния обычного здоровья можно проложить дорогу и далее за его грань к состоянию сверхздоровья. Продвижение же по данному маршруту называется пестованием жизни, — ян-шэном. Ему суждено потеснить собой валеологию в шкале наших ценностей, и как следствие, освободить там её место для собственного учения, — учения о пестовании жизни, — ян-шэн сюэ. Итак, сверхздоровье — это высший предел земного пути, — ди-дао. А социальное же благополучие с ним, кстати, вполне совместимо!

Ну а сейчас, в завершение, снова обратимся к пути небесному, — тянь-дао. Накапливая благую силу, — цзи-дэ, мы работаем с природой, — син-гуним, то есть совершенствуем природу, — сю-синим. А как итог же работы по совершенствованию собственной природы — обретаем бессмертие, — дэ-сянем.

Давайте попробуем подытожить:

Земной путь (ди-дао): Недеяние (у-вэй) — Избегание зла (би-э) — Совершенствование жизненности (сю-мин) — Пестование жизни (ян-шэн).

Небесный путь (тянь-дао): Внутреннее делание (нэй-е) — Накопление благой силы (цзи-дэ) — Совершенствование природы (сю-син) — Обретение бессмертия (дэ-сянь)»

Милостиво дав своей аудитории немного передохнуть, Учитель сурово продолжил:

«В процессе следования по пути, — шунь-дао, необходимо помнить о том, что выбор небесного пути не исключает учитывания принципов пути земного. Он, земной путь, является как бы предпосылкой для пути небесного.

Подобный подход, кстати, особенно актуален для работы с парой таких уже рассматриваемых нами только что базовых компонентов даосских практик, какими являются природа и жизненность, — син-мин. Взаимосвязь в данной паре складывается как отношение количества, представляемого жизненностью, — мином, к качеству, чья роль отводится природе, — сину. Именно поэтому даосские адепты практикуют парное совершенствование природы и жизненности, — син-мин шуан-сю, квалифицируя его как бессмертное совершенствование, — сю-сянь.

В конфуцианской философии, для справки, ″жизненность″ трактуется, скорее, как ″судьба″. А из-за этого и вся взаимосвязь в паре формируется в виде некого предопределения, — мин-дина. Предопределение же, — мин-дин, — это такая стезя, по которой дозволительно лишь безропотно плестись, но какую не разрешается даже пытаться усовершенствовать. Так давайте, уж лучше, и останемся на наших с вами даосских позициях!

Задержимся немного на рассмотрении природы, — сина. Сложность восприятия какой-либо идеи имеет две следующие градации: одна — это её понятность, а другая — её приемлемость. Приемлемость представляет собой понимание причины. Иногда понимание природы какого-то явления или предмета — не такая уж и чрезвычайная трудность, в отличие от принятия её причины. Вот возьмём, для примера, природу огня. То, что огонь горячий — понятно. Проблематичнее ответить на вопрос: — а почему он горячий? Можно, конечно, сослаться на экзотермическую реакцию, как на сопровождающую к процессу окисления. Однако же истинная причина заключается в самой его природе. Если бы огонь не был горячим, то он и не был бы огнём!

Возвратимся, впрочем, к китайской натурфилософии. В ней также с древних времён кроме учения об инь и ян, — инь-ян сюэ-шо, имеется ещё одна базовая концепция, — учение о пяти стихиях, — у-син сюэ-шо. Это второе учение является, в общем-то, производным от первого, его усложнённым вариантом. Метафорично по данному поводу, немного перефразируя выражения из сорок второго параграфа ″Трактата о пути и благой силе″, — ″Дао-дэ цзина″, допустимо сказать, что: — два рождают пять, — эр шэн у, а пять рождают всё сущее, — десять тысяч вещей, — у шэн вань-у. Динамика этого процесса весьма наглядно отображается в схеме взаимопорождения и взаиморазрушения пяти стихий, — у-син сян-шэн сян-кэ ту. Подобно тому, кстати, как иллюстрацией к первому учению можно считать схему Великого Предела, — Тай-Цзи ту.

Однако сейчас в рассмотрении этой производной доктрины мы остановимся только на одной из пяти её фаз, относящихся к принципу взаимопорождения пяти стихий, — у-син сян-шэн юань-ли. Она представляет собой позицию, при которой земля порождает металл, — ту шэн цзинь. Физически это означает, что в недрах земли в течение четырёх тысяч трёхсот двадцати лет происходит вызревание металла. Завершается же данный процесс тем, что металл достигает конечной стадии своего формирования, — становится золотом.

Стало быть, в соответствии с этой древнекитайской философской концепцией, любой металл, по своей сути, есть недозревшее золото, которое осталось таковым только потому, что было извлечено из земных недр раньше положенного ему срока.

Так, по схожему определению, и земной путь, не перешедший в стадию пути небесного, является не чем иным, как преждевременно прерванным этим самым небесным путём.

Теперь же давайте поговорим от том, что рано или поздно перед занявшимся самосовершенствованием, — цзы-сю, даосским неофитом встаёт вопрос о том, который из двух путей, или какой образ жизни, представляется для него путём совершенного бытия, — сю-син чжи дао, — земной, допускающий житие в миру, или небесный, требующий становления отшельником?

Для наглядного примера вспомним, что такие авторитетнейшие даосские наставники как Гэ Хун и Чжан Бо-дуань принципиально не уходили из социума сами и не призывали к этому своих учеников и последователей.

В семнадцатом свитке, имеющем название ″О восхождении в горы и переходе вброд рек″, — ″Дэн-шань шэ-шуй″, из внутренней эзотерической части своего трактата ″Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту″, — ″Бао-Пу цзы″, Гэ Хун с триста семнадцатого по триста двадцатый годы нашей эры в эпоху правления династии Цзинь описал множество опасностей, подстерегавших неофита, решившегося уединиться в горах с целью поиска там бессмертия, — цю-сяня. В основном, конечно, эти опасности представляли собой всевозможную лесную, водную и горную нечисть, — чи-мэй ван-лян. Для защиты от неё он привёл даже две подробные инструкции по изготовлению различных амулетов, — фу-лу. Однако же эти угрозы могли быть и самыми что ни на есть посюсторонними, вроде тех же самых хищных зверей, от которых с помощью амулетов, — фу-лу, вряд ли бы удалось спастись.

Сам же Гэ Хун, между прочим, вообще, служил государственным чиновником, — гуань-хуанем. Правда, он вёл как бы двойную жизнь. Государственная служба была её внешней стороной. Тогда как внутреннюю сторону своей жизни он посвящал активному занятию поиском бессмертия, — цю-сяню.

Здесь мы наблюдаем яркий пример разделения собственного жизненного пути, — жэнь-шэн чжи дао, на внешний путь, — вай-дао, и внутренний путь, — нэй-дао. А говоря иными словами, дифференциацию действий личности на совершаемые в интересах социума и на те, в которых целью ставится самосовершенствование, — цзы-сю. Параллельное же следование по обоим этим путям одновременно — является по сути срединным путём, — чжун-дао, и предстаёт для нас, пожалуй, в качестве оптимального. Так давайте же отдавать социуму социумное, а путь самосовершенствования, — цзы-сю чжи дао, оставлять себе!

В китайской истории имели место попытки наделить даосизм положением государственной религии. Однако же они не увенчались успехом вследствие того, что философия даосизма не совсем совпадала с точкой зрения власть имущих на то, какие устремления должны царить в социуме. Напомним, что речь сейчас идёт о социальных взаимоотношениях Древнего Китая.

Для условий же современного социума будет особенно актуально отметить возможность пути самосовершенствования, — цзы-сю чжи дао, превосходно совмещаться в нём с так называемым путём купца, — шан-дао. Главное, только ни в коем случае не допустить при этом образования у себя, говоря переносно, ″механического сердца″, — ″фа-тяо чжи синь″, что в прямом смысле означает позволить своей психике стать чёрствой.

Конечно, трудясь с потом и кровью как ради собственного жизнеобеспечения, так и во благо общества, мы производим активные и целенаправленные действия. Они же, дабы не диссонировать с ключевым понятием Пути, должны быть не произвольными, а подчинёнными тому высшему доводу, который Конфуций, определял как волю Неба, — Тянь-и. Из этого можно заключить, что подчинение Небу, — шунь-Тянь, — есть присущая конфуцианству добродетель, — дэ-син, занимающая в нём положение, схожее по значению с тем, какое в даосизме отводится недеянию, — у-вэю.

В данном случае мы сталкиваемся с одним из очень характерных образцов компромиссного сосуществования двух отнюдь не схожих между собой учений — даосизма и конфуцианства. В учение же о сокровенном, — сюань-сюэ, углубляться пока не станем.

Как и во многих других философских системах, в даосизме параллельно с собственным философским направлением проявляет наличие ещё и альтернатива в виде народной формы. Такая народная форма даосизма имеет, конечно же, очень мало общего с его истинной сутью.

Никто не утверждает, друзья мои, что самосовершенствование, — цзы-сю, представляет собой простую задачу. Особенно сложно его начать. Как ни крути, а человеческая природа — слаба и ленива! Её пугают предстоящие трудности. Ещё бы, ведь количество информации, которое хлынет на даосского неофита, сопоставима с той лавиной, что обрушится на отважевшегося встать на путь шашек, — ци-дао, то есть на приступившего к постижению премудростей игры в китайские облавные шашки, — вэй-ци, более известные по своему японскому названию — и-го. О, это, воистину, великая игра, создателем которой считается Император Высоченный, — Ди-Яо, — четвёртый из легендарной пятёрки императоров, правящих Поднебесной, — у-ди гуань Тянь-ся. Я вот, к примеру, так и не продвинулся в ней выше уровня любителя. Зато Знаток наш — настоящий профи, — гао-шоу. У него, да будет вам всем известно, — первый дан! А новая информация,.. ну так она вдобавок окажется ещё и весьма абстрактной, а подчас и вовсе парадоксальной, способной даже вызвать когнитивный диссонанс. Вот так вот — ни много ни мало!

Всё это в полной мере пришлось испытать на себе и Царю Обезьян, — Хоу-Вану, — Осознавшему Пустоту Суню, — Суню У-Куну, самому, пожалуй, яркому персонажу из классического романа, написанного в девяностые годы шестнадцатого века нашей эры в эпоху правления династии Мин У Чэн-энем, и названного им ″Записками о путешествии на Запад″, — ″Си-Ю цзи″. Достаточно прочитать его вторую главу, повествующую об уроках в ″Гроте заходящей Луны и трёх звёзд″, — ″Се-Юэ сань-син дуне″, находившимся на ″Террасе горы Храма души″, — ″Лин-тай фан-цунь шане″, и те, кто не верил сумеют убедиться!

Романом же, буквально — малой прозой, — сяо-шо, друзья, он и подобные ему произведения именуются отнюдь не из-за своих объёмов, которые-то как раз могут быть весьма внушительными, а вследствие того, что они изложены не на нормативном литературном языке, — вэнь-яне, а посредством обычного разговорного языка, — бай-хуа вэня. Образ же Царя Обезьян, — Хоу-Вана, в вышеуказанном памятнике весьма схож с типажом божественной обезьяны — Ханумана из древнеиндийского эпоса ″Рамаяна″. Ну а фантасмагория, буйствующая в романе У Чэн-эня, воспринимается как некая добродушная пародия на него.

Однако же вернёмся к страхам, связанным с надвигающимися тяготами. Решение у данной проблемы вполне банально. Не пытаясь с ходу объять необъятное, начинать следует с малого. А к трудностям же подойти с лёгкостью.

Как тут снова не вспомнить слова Старого Мудреца-Младенца, — Лао-Цзы юй-лу, из последнего, — шестьдесят четвёртого, параграфа его ″Трактата о пути и благой силе″, — ″Дао-дэ цзина″, о том, что: ″Путешествие в тысячу ли начинается из-под ног!″, — ″Цянь-ли чжи син ши-юй цзу-ся!″. Да, именно ″из-под ног″, — ″цзу-ся″, а не ″с первого шага″, как обычно переводят эту фразу. Это значит, что для его начинания не требуется предпринимать никаких особых действий. Оно и так уже лежит у нас прямо под ногами. Достаточно просто осознать то, что мы всегда как пребывали, так и пребываем в состоянии постоянной готовности к его осуществлению.

Вот только по завершении нашего духовного путешествия, — шэнь-сина, можно легко обнаружить, что то, к чему мы так долго в нём стремились, всегда находилось рядом, не далее чем на расстоянии вытянутой руки. Однако будучи расположенным слишком близко, просто выпадало из нашего поля зрения, и поэтому не могло быть освоено. Выходит, друзья мои, для достижения цели мы всё-таки не напрасно будем преодолевать расстояние длиною в тысячу ли, — цянь-ли!

И на этой мажорной ноте давайте на сегодня закончим».

Глава 7. Даосские дисциплины

(Дао-цзи)

«В предстоящей беседе, друзья, — сказал Учитель, мы попробуем разобраться в той мозаике, какую являют собой даосские дисциплины, — дао-цзи. Попытаемся также вдобавок ко всему прочему хоть как-то её систематизировать.

Итак, этими самыми даосскими дисциплинами, — дао-цзи, или даосскими направлениями, — дао-лю, в первую очередь следует обозначить даосские практики, — дао-фа, и даосские искусства, — дао-шу. К ним же допустимо присовокупить ещё даосскую медицину, — дао-и, и боевые искусства даосской школы, — дао-цзя цюань-шу, позиционируемые в равной мере боевыми искусствами внутренних школ, — нэй-цзя цюань-шу.

Основу даосских практик, дао-фа, называемых также даосской работой, — дао-гуном, составляют энергетические практики, — ци-фа, чаще упоминаемые как работа с энергией, — ци-гун.

Она же, эта работа, по своей целенаправленности разделяется на работу с энергией для здоровья, — цзянь-шэнь ци-гун, и на работу с энергией для воинского искусства, — у-шу ци-гун. Более изощрённый вариант работы с энергией, — ци-гуна, который надлежит скорее отнести к первой цели работы с ней, представляет работа с энергией для пестования жизни, — ян-шэн ци-гун.

По форме проявления в достижении этих целей работу с энергией, — ци-гун, мы разобьём на внешнюю работу с энергией, — вай ци-гун, и на внутреннюю работу с энергией, — нэй ци-гун.

Во внешней работе с энергией, — вай ци-гуне, распределение по методикам происходит следующим образом: — во-первых, на жёсткую работу с энергией, — ин ци-гун, и мягкую работу с энергией, — жуань ци-гун, а во-вторых на динамическую работу с энергией, — дун-тай ци-гун, и статическую работу с энергией, — цзин-тай ци-гун.

Внутренняя же работа с энергией, — нэй ци-гун, — есть не что иное, как медитативная работа с энергией, — мин-сян ци-гун. Она, надо заметить, пребывает в состоянии крайне тесной взаимосвязи с внешней работой с энергией, — вай ци-гуном. Скажем больше, медитативные техники, — мин-сян цзи-шу, не просто сопровождают собой все методики внешней работы с энергией, — вай ци-гуна, а приходятся для каждой из них базовой составляющей. Если же изъять эту медитативную составляющую из энергетических практик, — ци-фа, то вместо них в нашем распоряжении останется только лишь самая обычная физическая тренировка.

Наконец, обратившись к разбору пресловутой традиционности, укажем, что кроме работы с энергией даосской школы, — дао-цзя ци-гуна, существуют ещё работа с энергией буддийской школы, — фо-цзя ци-гун, и работа с энергией конфуцианской школы, — жу-цзя ци-гун.

Вслед же к этому нельзя не добавить, что на работу с энергией даосской школы, — дао-цзя ци-гун, значительное влияние оказывала работа с энергией буддийской школы, — фо-цзя ци-гун.

Наиболее ортодоксальные из даосских практик, — дао-фа, раскрывающие суть пути, — дао-шу, в полной мере, то есть определяющие его как поиск бессмертия, — цю-сянь, называются даосскими искусствами, — дао-шу. Они базируются на алхимических искусствах, — дань-шу, которые в свой черёд делятся на искусство внешней алхимии, — вай-дань шу, и на искусство внутренней алхимии, — нэй-дань шу.

Искусство внутренней алхимии, — нэй-дань шу, в более позднем понимании, стало включать в себя и искусство управления сексуальной энергией, именуемой также эссенциально-семенной энергией, — цзин-ци.

Рассмотрим методики работы с энергией, — ци-гун фан-фа. Жёсткая работа с энергией, — ин ци-гун, принципиально отличается от мягкой, — жуань ци-гуна, использованием вспомогательного инвентаря в таких присущих ей техниках как набивка, — цяо-цзи, и подвешивание, — чуй-дяо. Она базируется на двух методических руководствах, написанных в монастыре ″Роща горы Шаоши″, — ″Шао-линь″ сы, в пору правления Лянского Императора Воинственного, — У-Ди, совпадающей с началом шестого века нашей эры, буддийским патриархом, носившим монашеское имя Прозревший Закон, — Бодхидхарма на санскрите и Пу-ти Да-мо по-китайски. Этими двумя руководствами являются ″Трактат об изменении мышц и сухожилий″, — ″И-цзинь цзин″, и ″Трактат о промывании костного и головного мозга″, — ″Си-суй цзин″.

Стоит отметить, что излагаемую во втором трактате оздоровительную методику, называемую промыванием костного и головного мозга, — си-суем, в её современном понимании заключающуюся в усилении процесса циркуляции спинномозговой жидкости и функции кроветворения, не следует путать с имеющим переносное значение выражением ″промывание мозга″, — ″си-нао″, несущим смысл манипулирования чужим мышлением.

Кардинальным минусом техник набивки, — цяо-цзи, и подвешивания, — чуй-дяо, представляется высокий риск получения при их использовании травм и других нежелательных последствий.

Экстремальная природа техники подвешивания груза за корневую область полового члена, — гэнь-бу чуй-дяо чжун-у, понятна сама по себе. К тому же не стоит забывать, что данная методика разрабатывалась для подготовки так называемых святых дружинников, — шэн-бинов, то есть для воинов-монахов, — у-сэнов. Они ведь в силу своего монашеского обета безбрачия, — сэн-лу фа-ши ду-шэня, не вели половую жизнь и, следовательно, не имели возможности для реализации своей сексуальной энергии напрямую. Однако в отличие от собственно созерцающих монахов, — чань-сэнов, не обладали и достаточными духовными навыками, — шэнь-цзи, для её сублимации. Исходя же из всего этого, им было просто необходимо владеть неким альтернативным способом сублимации своей сексуальной энергии через специальную технику.

Ну а травмирующие факторы техники набивки, — цяо-цзи, друзья, мы рассмотрим с вами как-нибудь позже.

Существуют две древние даосские координирующие энергию практики, — син-ци фа: — это практика ведения и направления, — дао-инь фа, и практика удаления старого и вбирания нового, — ту-гу на-синь фа. На их базе, совмещённой с методиками двух указанных ранее трактатов, совершенствующимися даосскими адептами впоследствии в даосских храмах в горах Удан, — У-дан шань дао-цзяо гун-гуанях, были изобретены динамические техники, — дун-тай цзи-шу, обходящиеся без использования вспомогательного инвентаря и лёгшие в основу гимнастической работы с энергией, — ци-гун ти-цао.

Самым же популярным гимнастическим комплексом из уданской работы с энергией, — у-дан ци-гуна, следует назвать, пожалуй, ″Восемь кусков парчи″, — ″Ба-дуань-цзинь″. Имеются, правда, несколько версий его происхождения. Согласно наиболее расхожей, автором этого комплекса работы с энергией, — ци-гун кэ-чэна, нужно считать народного героя Китая — маршала Юэ Фэя, жившего в эпоху правления династии Сун с тысяча сто третьего по тысяча сто сорок первый годы нашей эры. Однако же нам всё-таки предпочтительней хранить верность даосским воззрениям и оставить право патернитета за горами Удан, — У-дан шанями. Их название, кстати, несёт в себе некий миротворческий подтекст, так как оно означает удар воинского гонга, сигналящий о прекращении сражения. ″У″ — в данном случае это прилагательное ″воинский″, а ″дан″ — просто звукоподражание, — ономатопея.

В продолжение же скажу ещё, что на принципе, взятом из практики изменения мышц и сухожилий, — и-цзинь фа, или работы по изменению мышц и сухожилий, — и-цзинь гуна, называемой ещё нарабатыванием внутренней мощи, — нэй-чжуан гуном, претворились такие техники боевой подготовки, — лянь-цюаня, в результате которых достигались определённые состояния человеческого тела: — состояние рубашки из железных пластин, — те-бу шань чжуан-тай, и её более изощрённый уровень — состояние металлического колокола, — цзинь чжун-чжао чжуан-тай.

В свою очередь, практика промывания костного и головного мозга, — си-суй фа, она же работа по промыванию костного и головного мозга, — си-суй гун, через собственно промывающую методику, а также присущую ей технику рафинирования эссенции-семени, — лянь-цзина, состыковалась с общей методикой рафинирования и преобразования, — лянь-хуа, даосских сексуальных практик, называемых искусством внутренних покоев, — фан-чжун чжи шу, или искусством инь и ян, — инь-ян чжи шу.

Для понимания же динамики работы с энергией, — ци-гуна, совершим миниатюрный экскурс в историю тесно связанного с ней боевого искусства даосской школы, — дао-цзя цюань-шу, — ″Кулак Великого Предела″, — ″Тай-Цзи цюань″. Из его летописи мы выхватим только те фрагменты, что актуальны нам, как будущим адептам по работе с энергией, — ци-гун ши. Ну а если, друзья, среди вас имеются интересующиеся именно магистральным аспектом сего боевого искусства, — цюань-шу, то к вашим услугам имеется предостаточное количество информации за пределами нашей новоиспечённой традиции.

Итак, по легенде, оно было создано около тысяча сто первого года нашей эры в эпоху правления династии Сун мастером Чжаном Цзюнь-бао, принявшим даосское имя — Трижды Обильный Чжан, — Чжан Сань-Фэн. Вдохновение же для своего созидания им якобы почерпнулось от наблюдения за схваткою змеи с журавлём, — шэ-хэ доу. Причём, главное впечатление на него оказало именно то, сколь виртуозно змея противопоставляла иньскую оборонительную тактику янской атакующей тактике, проводимой журавлём. Школа же, развившаяся непосредственно из его детища, получила название ″Уданского Кулака Великого Предела″, — ″У-дан Тай-Цзи цюаня″.

Изюминкой же этой школы, конечно, стоит обозначить знаменитое искусство меча, — цзянь-шу. Теперь уже применительно к ″Уданскому Кулаку Великого Предела″, — ″У-дан Тай-Цзи цюаню″, из-за появления в нём оружия ближнего боя подойдут скорее не бойцовские, а воинские, дефинации: — воинское искусство даосской школы, — дао-цзя у-шу, и воинское искусство внутренней школы, — нэй-цзя у-шу. Более подробно концепцию воинского искусства, — у-шу гай-нянь, мы так же, друзья, исследуем с вами в другой раз. Сейчас же скажу я вам, что уданское искусство меча, — у-дан цзянь-шу, — есть весьма достойный ответ искусству фехтования шестом монастыря ″Роща горы Шаоши″, — ″Шао-линь″ ци-мэй гунь шу!

Далее, мы спустимся с гор и, да простят нас приверженцы ″Кулака Великого Предела стиля Чэнь″, — ″Чэнь-ши Тай-Цзи цюаня″, перенесёмся сразу же в девятнадцатый век. В его середине гранд-мастером ″Кулака Великого Предела″, — ″Тай-Цзи цюань″ да-ши, Яном Фу-куем, учеником семьи Чэнь, — Чэнь-ши, вошедшим в историю под своим ученическим именем — Ян Лу-чань, для вельмож императорского двора династии Цин на базе боевого комплекса дорожек, — тао-лу, собственной школы был разработан гимнастический комплекс, ставший известным как ″Мудрость Великого Предела″, — ″Тай-Цзи чжи″. Так от боевого искусства ″Кулак Великого Предела стиля Ян″, — ″Ян-ши Тай-Цзи цюань″ произошло отмежевание его оздоровительного направления.

В ещё одном варианте оно было продолжено двумя гранд-мастерами маньчжурами: — учеником Яна Лу-чаня — У Цюанем-ю и его сыном У Цзянь-цюанем в их ″Кулаке Великого Предела семьи У″, — ″У-ши Тай-Цзи цюане″.

Некоторые из увлечённых исключительно боевым аспектом ″Кулака Великого Предела″, — ″Тай-Цзи цюаня″, относятся к данному направлению с явным пренебрежением. Вот только немало и тех людей, кто готов примером свершившегося с ним благодаря ему оздоровительного действия заверить его право на существование, и число их лишь возрастает!

А нам же нужно проскочить ещё сотню лет в пятидесятые годы двадцатого века. Тогда все традиционные китайские боевые искусства, — чжун-го чуань-тун цюань-шу, как раз переживали далеко не лучшие времена. В самом Китае они не в первый случай за его историю стали постепенно подпадать под запрет. Зато под эгидой Государственного Комитета Китая по Физической Культуре и Спорту начали активно производиться на свет разнообразные упрощённые ″Кулаки Великого Предела″, — цзянь-хуа ″Тай-Цзи цюани″. Среди них в тысяча девятьсот пятьдесят шестом году на основе всё того же ″Кулака Великого Предела семьи Ян″, — ″Ян-ши Тай-Цзи цюаня″, возникли ″Двадцать четыре формы упрощённого Кулака Великого Предела″, — ″Эр-ши сы ши цзянь-хуа Тай-Цзи цюань″.

Затем, уже в семидесятых годах двадцатого века гранд-мастер по работе с энергией, — ци-гун да-ши, Линь Хоу-шэн представил свой ещё более упрощённый гимнастический комплекс — ″Восемнадцать форм работы с энергией Великого Предела″, — ″Тай-Цзи ци-гун ши-ба ши″. С тех пор появилось много различных комплексов такой работы с энергией Великого Предела, — Тай-Цзи ци-гуна. С тысяча девятьсот девяносто пятого года подобный свод имеется и у гранд-мастера Се Мин-дэ, более известного как Мантэк Чиа. Он построен на ″Тринадцати формах Кулака Великого Предела семьи Ян″, — ″Ян-ши Тай-Цзи цюань ши-сань ши″.

Я же сейчас укажу на принципиальную разницу между работой с энергией Великого Предела, — Тай-Цзи ци-гуном, и просто динамической работой с энергией, — дун-тай ци-гуном. Работа с энергией Великого Предела, — Тай-Цзи ци-гун, совершается с передвижениями, — с так называемыми пятью шагами, — у-бу: с шагом вперёд, — цзинь-бу, и шагом назад, — туй-бу, с оглядкою влево, — цзо-гу, и взглядом вправо, — ю-панем, а также с центрированием, — чжун-дином. Обычная же динамическая работа с энергией, — дун-тай ци-гун, выполняется только с одним, принадлежащим к стихии земли, — ту-сину, ″шагом″, — центрированием, — чжун-дином, то есть стоя на одном месте. Вот, собственно, и всё, что требовалось растолковать!

Ещё же, друзья, я хочу объяснить вам то, почему я не в огромном восторге от ″Кулака Великого Предела″, — ″Тай-Цзи цюаня″, как от боевого искусства, — цюань-шу. В нём, на мой не очень компетентный взгляд, что называется, много званных, да мало избранных. Это связано с тем, что большинство неофитов занимаясь им уже достаточно долгий срок, так и не могут освоить его безразмерный комплекс дорожек, — тао-лу.

Теперь же рассмотрим алхимические искусства, — дань-шу. Первоначально по всем свойственным им параметрам их можно было смело причислить к магическим искусствам, — фан-шу. Это касается той поры, когда в даосизме ещё господствовало искусство внешней алхимии, — вай-дань шу. Хотя такое определение стало применяться к ней, естественно, только уже после появления алхимии внутренней, — нэй-даня. Искусство алхимии, — дань-шу, как и положено даосскому искусству, — дао-шу, раскрывало суть пути, — дао-шу, занимаясь поиском бессмертия, — цю-сянем. Здесь тоже не наблюдалось никакого фундаментального отличия между даосскими адептами, — дао-ши, и адептами магии, — фан-ши.

Итак, сначала брались алхимические ингредиенты, — хэ-дани. В их роли выступала пара серы, — лю, и ртути, — гуна. Сера, — лю, имеющая примеси, придающие ей красный цвет, относилась к категории инь, — инь-лэю, женскому началу, и в расплавленном состоянии как бы представляла собой менструальную кровь. Ртуть же, — гун, значившись противоположным алхимическим элементом, причислялась к категории ян, — ян-лэю, мужскому началу, и будучи серебристо-белого цвета, символизировала таким образом семенную жидкость.

В результате же их сплавления получалась сернистая ртуть, — лю-хуа гун, то есть киноварь, — дань-ша. Это считалось выплавлением пилюли, — лянь-данем, подобно тому, как согласно древней точке зрения даосской медицины, — дао и-сюэ, процесс зачатия плода происходит вследствие соединения семенной жидкости с менструальной кровью.

Даосская медицина, — дао и-сюэ, является корнем традиционной китайской медицины, — чжун-го чуань-тун и-сюэ, и стоит заметить, что этот её архаичный постулат с точки зрения современной медицины при всей своей некорректности не лишён определённой логики.

Как следствие же подобного символизма, процесс выплавления пилюли, — лянь-дань, именовался также соитием дракона и тигра, — лун-ху цзяо-гоу.

Далее проводилась девятикратная дистилляция пилюли, — цзю-чжуань хуань-дань. После этого она уже полностью приобретала характеристику пилюли бессмертия, — сянь-даня, или, как её ещё называли, золотой пилюли, — цзинь-даня.

Обладанием этим вторым именем она наделялась из-за того, что золото, — хуан-цзинь, в силу своего химического свойства быть неподверженным процессу ржавления, в древнекитайской натурфилософии, равно как и во многих других культурах, служило символом и нетленности, и, конечно же, самого бессмертия.

В связи с представленным обстоятельством, киноварь, — дань-ша, после всех совершённых с ней действий, начинала позиционироваться уже ни много ни мало как красное золото, — хун-сэ хуан-цзинь. Она принималась малыми дозами внутрь по методике, схожей с бытовавшим в западной алхимической традиции правилом употребления так называемого питьевого золота, — аурум потабиле по-латыни, служащим для преобразования тела алхимика в совершенное алхимическое тело, — имевшим латинское название корпус алхемикум.

Что же касается ртути, — гуна, то, будучи ядом для организма, она часто вызывала его отравления. И эти ртутные отравления, — меркуриализмы, сопровождались как тактильными галлюцинациями, вроде ощущения ползания мурашек, — и-цзоу гань-цзюэ, так и изменением состояния сознания, характеризующимся чувством эйфории. Данные специфические ощущения и состояние эйфории наивно воспринимались древними даосскими адептами, — гу-дай дао-ши, как признаки обретения бессмертия, — дэ-сяня.

Насчёт же кратности дистилляции пилюли, — хуань-даня, следует заметить, что число девять является излюбленным числом в учении о значении чисел, — сян-шу чжи-сюэ, из китайской нумерологии, — чжун-го мин-ли сюэ.

В значении чисел учения о переменах, — сян-шу и-сюэ, оно трактуется как девятка, выражающая зрелый ян, — цзю вэй лао-ян. А её антагонистом по своему значению выступает шестёрка, выражающая зрелую инь, — лю вэй лао-инь.

В сакральной же геометрии, — шэнь-шэн цзи-хэ сюэ, данное число отображается схемой девяти дворцов, — цзю-гун ту. Иными словами, девятью секторами: четырьмя ортогональными, четырьмя диагональными и, соответственно, одним центральным.

В древнекитайской архитектуре считалось, что цветной барельеф девяти драконов, — цзю-лунов, оберегает строение от посягательства на него злых духов, — э-шэней. Примером тому служат Стены девяти драконов, — Цзю-лун би, имеющиеся как в самом Китае, так и за его пределами. Одна такая Стена, как мы с вами, друзья, знаем, есть и в нашем городе в Саду Дружбы, — Ю-и Юане. И это с неё, кстати, репродукция Водяного Дракона, — Цзяо-Луна, висит у меня на стене в должности стража от наводнений.

В общем, число девять в алхимических искусствах, — дань-шу, наделяется качествами полноты и завершённости. Именно поэтому ″Летучая девятка″, — ″Фэй-цзю″, — это ещё одно название пилюли бессмертия, — сянь-даня.

Со временем же совершенное деяние, — чжи-вэй, претерпело радикальное изменение. Химический процесс в нём постепенно заместился на виртуальный аналог, то есть на мысленный процесс. Так появилось искусство внутренней алхимии, — нэй-дань шу.

Теперь уже в роли пары алхимических ингредиентов, — хэ-даней, согласно сродству видов, — тун-лэю, начала выступать пара свинца и ртути, — цянь-гуна. Следует заметить, что в реальности свинец, — цянь, никогда не образует никакого химического соединения со ртутью, — гуном.

Впоследствии, когда искусство приняло ещё более абстрактную форму, ингредиентами стала считаться взятая из ″Книги перемен″, — ″И-цзина″, антагонистическая пара посленебесной схемы восьми триграмм, — хоу-тянь ба-гуа ту, иначе говоря, расположение восьми триграмм, — ба-гуа фан-вэй, установленное Чжоуским Просвещённым Царём, — Чжоу Вэнь-Ваном, известная также как письмена из реки Ло, — Ло-шу. Этой парой является триграмма ″Вода″, — ″Кань″ гуа, и триграмма ″Огонь″, — ″Ли″ гуа.

Триграмма ″Вода″, — ″Кань″ гуа, надо сказать, состоит из двух прерывистых черт, — инь-яо, сверху и снизу, и одной сплошной черты, — ян-яо, между ними. Следовательно, она представляет собой ян, содержащийся внутри инь, — инь-чжун чжи ян. Триграмма же ″Огонь″, — ″Ли″ гуа, сложена из двух сплошных черт, — ян-яо, снаружи и одной прерывистой черты, — инь-яо, внутри. Таким образом она демонстрирует инь, содержащуюся внутри ян, — ян-чжун чжи инь.

Ну а сам же процесс выплавления пилюли, — лянь-дань, в результате, получил определение соития воды и огня, — кань-ли цзяо-гоу. То, насколько абстрактен процесс подобного ″соития″, — ″цзяо-гоу″, вряд ли имеет смысл подчёркивать!

Так искусство внешней алхимии, — вай-дань шу, в итоге полностью преобразовалось в искусство алхимии внутренней, — нэй-дань шу. Как даосская практика, — дао-фа, она продолжала пользоваться теми же техниками, которые были известны ещё задолго до её появления, но интерпретировать их образами и категориями алхимии внешней, — вай-даня. Эти же образы и категории затем вошли в употребление и в работе с энергией, — ци-гуне.

На самой же заключительной стадии развития искусства его сексуальная направленность стала превалировать, и внутренние покои, — фан-чжун, взяв на себя роль алхимической лаборатории, — дань-фана, соединили искусство выплавления пилюли, — лянь-дань чжи шу, с искусством инь и ян, — инь-ян чжи шу. И в этом интегрированном искусстве значение алхимического совершенного деяния, — чжи-вэя, обрёл отныне половой акт. В качестве алхимических ингредиентов, — хэ-даней, в нём предстала уже знакомая нам пара природы и жизненности, — син-мин. Сам же процесс выплавления пилюли, — лянь-дань, начал характеризоваться, соответственно, как слияние воедино природы и жизненности, — син-мин хэ-и.

Каждая из даосских практик, — дао-фа, и каждое из даосских искусств, — дао-шу, является своего рода стимулом, — ганем, для организма. Стимул же, — гань, в свою очередь, предполагает на себя с его стороны определённую реакцию, — ин. Таким образом, реакция на стимул, — гань-ин, представляет собой тот базовый принцип, на котором должны зиждиться все даосские практики и искусства.

Вспомним ненадолго учение о переменах, — и-сюэ. Традиционно ″Книга перемен″, — ″И-цзин″, вместе с ″Книгой песен″, — ″Ши-цзином″, — ″Книгою преданий″, — ″Шу-цзином″, ″Записками о церемониях″, — ″Ли-цзи″, и летописным трудом ″Вёсны и Осени″, — ″Чунь-Цю″, составляет корпус канонических книг конфуцианства ″Пятикнижие″, — ″У-цзин″. Однако же мы смеем придерживаться мнения о том, что доминантой в ней выступает всё-таки даосская составляющая.

Подтверждение сему можно узреть и в постулате от самого же Конфуция из части, именуемой ″Толкованием привязанных слов″, — ″Си-цы чжуанем″, или ″Большим толкованием″, — ″Да-чжуанем″, его ″Толкований перемен″, — ″И-чжуаня″. Этим постулатом декларируется полнейшая аналогия между переменами, — и, и путём, — дао. Закон перемен, — и-ли, подан им как последовательная череда категорий инь и ян — ″то инь, то ян″, — ″и-инь и-ян″. В целом же он гласит следующее: ″То инь, то ян — это и есть путь!″, — ″И-инь и-ян чжи вэй-дао!″.

″Толкования перемен″, — ″И-чжуань″, друзья, если вдруг кто-то не в курсе, образуют корпус ″Десять крыльев″, — ″Ши-и″, входящий, в свой черёд, вкупе с ″Книгою перемен″, — ″И-цзином″, в состав канона ″Чжоуские перемены″, — ″Чжоу-и″.

Впрочем, и алхимическое искусство даосской школы, — дао-цзя дань-шу, также имеет своё место в учении о переменах, — и-сюэ. Недаром ведь трёхтомный труд знаменитейшего даосского адепта эпохи правления династии Хань Вэя Бо-яна ″Согласованность единения триады″, — ″Цань-тун-ци″, созданный им в сто сорок втором году нашей эры, полностью называется ″Согласованностью единения триады в Чжоуских переменах″, — ″Чжоу-и цань-тун-ци″.

Ему же вторит и трактат ″Раскрытие истинности Чжоуских перемен″, — ″Чжоу-и чань-чжэнь›″, входящий в сборник ″Двенадцать видов даосских трактатов″, — ″Дао-шу ши-эр чжун″. Он написан Лю И-мином, — патриархом ″Школы Драконовых Врат″, — ″Лун-мэнь пая″, жившим в эпоху правления династии Цин с тысяча семьсот тридцать четвёртого по тысяча восемьсот двадцать первый годы нашей эры».

«А! Эту школу тогда Валькирия вскользь затронула» — вспомнил Искатель. А Учитель же продолжал:

«Познание законов ″Книги перемен″, — ″И-цзина″, достигаемое через её изучение, может претвориться даже в начатие пути прорицания, — чжань-бу чжи дао. Его я, друзья, искренне уважаю, но особо не касаюсь. К методике же иглоукалывания по закону перемен, — и-ли чжэнь-фа, отношусь весьма скептически, ибо считаю таковую крайне иррациональной. Гораздо предпочтительней, по моему скромному опыту, руководствоваться её полной противоположностью, — старой и доброй эмпирической акупунктурой, — ши-янь чжэнь-цы сюэ.

И наконец, друзья, изрёк Учитель, пришло время разобраться в разнице и взаимосвязи между такими двумя наивысшими состояниями в даосизме как бессмертный, — сянь-жэнь, и совершенномудрый, — шэн-жэнь. Их отношения в своё время подробно рассматривал ещё наставник Гэ Хун в двенадцатом свитке под названием ″Дотошные вопросы″, — ″Бянь-вэнь″, из эзотерической, посвящённой искусству алхимии, — дань-шу, части своего трактата ″Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту″, — ″Бао-Пу цзы″. Её, кстати, я дерзну определить как манифест сути искусства алхимии даосской школы, — дао-цзя дань-шу, заключающейся в обретении бессмертия, — дэ-сяне, через совершенное деяние, — чжи-вэй. Но только её — внутреннюю, ибо во второй — экзотерической Гэ Хун выступает уже не как даосский адепт и наставник, принадлежащий к южной культурной традиции, — нань-фан вэнь-хуа чуань-тун, а как самый что ни на есть респектабельный конфуцианец, — я-жу.

Но вернёмся же к тому, с чего начали. Итак, совершенномудрым, — шэн-жэнем, зовётся человек, достигший мастерства в области, каковую допустимо определить или как высокое искусство, — ин гун-фу, или даже как совершенный путь, — шэн-дао. Классическими примерами такого высокого искусства, — ин гун-фу, и подобного совершенного пути, — шэн-дао, способны сослужить воинское искусство, — у-шу по-китайски и бу-дзюцу по-японски, и путь воина, — у-ши дао по-китайски и бу-си до по-японски. Хотя Конфуций, из всех воинских искусств, — у-шу, высокими, или достойными потомственного воина, — ши-цзу, считал только искусство стрельбы из лука и управления боевой колесницей, — шэ-цзянь юй-ма чжи шу. Дело, правда, было в шестом веке до нашей эры в период Сражающихся царств, — Чжань-го ши-ци.

Но в любом случае, даже положение великого мастера, — тай-ши, не наделяет своего обладателя состоянием бессмертия. Так обстояло дело и с благородными воинами, — у-ся, чьи пути очень красочно описались в четырнадцатом веке нашей эры в эпоху правления династии Юань Ши Най-анем в его романе, или малой прозе, о благородных воинах, — у-ся сяо-шо, названой им ″Повествованием о речных заводях″, — ″Шуй-ху чжуанем″. Не избежал сей участи и величайший мастер меча, — цзянь-шэн по-китайски и кэн-сэй по-японски, — ронин Миямото Мусаси, родившийся в тысяча пятьсот восемьдесят четвёртом году, а умерший в тысяча шестьсот сорок пятом году нашей эры в эпоху Эдо. Он, между прочим, был ещё и автором одного из наиболее значимых трактатов о пути воина, — бу-си до, — ″Книги пяти колец″, — ″Го-рин но сё″ по-японски.

Согласно же буддийским воззрениям такое достижение как самореализация вообще представляется конечным смыслом жизни. Однако же, по мнению даосов, не ведя напрямую к бессмертию, достижение даже полной самореализации является лишь малым путём, — сяо-дао, то есть путём совершенномудрых, — шэн-жэнь чжи дао.

А ещё зачастую происходит так, что человек, следующий путём мастера, — ши-дао, не просто не обретает бессмертия, но ради обладания этим положением вдобавок ещё и наносит ущерб имеющемуся у него собственному запасу здоровья. Взять хотя бы профессиональный спорт. Он, в отличие от физической культуры, нацелен, прежде всего, на победу в спортивном соревновании, и лишь затем уже на повышение уровня здоровья. На деле же почти всегда выходит так, что ради первого в нём наносится ущерб второму.

Наша же задача, как говорил Мудрец Чжуан, — Чжуан-цзы, заключается в том, чтобы не жертвовать собой, а совершенствовать себя, — у-сюнь эр-чэн! Вот, кстати, почему я, ваш посредственный вожатый, не столько чту ″Кулак Великого Предела″, — ″Тай-Цзи цюань″, как боевое искусство, — цюань-шу, сколько ценю в нём роль лечебной гимнастики.

Надеюсь, друзья, мы разобрались с вами более-менее в том, что представляет собой совершенномудрый, — шэн-жэнь. А касаемо же бессмертного, — сянь-жэня, что тут ещё добавишь к тому, что уже рассматривалось нами подробно ранее на самой первой нашей встрече? — Ну разве только то, что он, подобно ницшеанскому юберменшу, ни с кем не связан, ни от кого не зависит и никому ничего не должен!

В даосских дисциплинах, — дао-цзи, к совершенномудрости ведут энергетические практики, — ци-фа, а к бессмертию — алхимические искусства, — дань-шу. Тем не менее работа с энергией, — ци-гун, является для адепта алхимии, — дань-ши, крайне желательной и даже необходимой практикой, предваряющей его занятие этими искусствами. По отношению к искусству алхимии, — дань-ши, энергетические практики, — ци-фа, считаются как сто дней закладывания фундамента, — бай-жи чжу-цзи. Таким образом, и работа с энергией, — ци-гун, относится к большому пути, — да-дао, иначе говоря, к пути бессмертных, — сянь-жэнь чжи дао.

Иногда, друзья, можно столкнуться с неким пренебрежительным мнением касательно значения теоретических знаний, как составляющих всего пути самосовершенствования, — цзы-сю чжи дао. Некоторые адепты считают их вторичными по отношению к практическим навыкам. Подобный подход, между тем, отнюдь не является правильным! Да, те же самые китайцы, в отличие, к примеру, от индусов, мыслят сугубо прагматично. Всё, что не имеет для них практической пользы, ими попросту отбрасывается. Однако же здесь мы имеем дело с принципиально иным раскладом. Теория и практика, как мне мыслится, образуют между собой взаимозависимость, схожую с сопоставлением предмета и действия. Следовательно, если первое без второго — бессмысленно, то второе без первого — невозможно! Так вот потому, друзья мои, и не обессудьте, что я так долго насилую ваши мозги. А постарайтесь лучше взамен просто набраться терпения. Хотя сейчас вам оно уже не понадобится, ибо я, ваш недалёкий вожатый, на сегодня исчерпался!»

Глава 8. Работа с энергией

(Ци-гун)

«Сегодняшнюю беседу, друзья, — жизнерадостно начал Учитель, — я проведу так, как если бы готовил из вас инструкторов по оздоровительной работе с энергией, — цзянь-шэнь ци-гуну. Информации ведь как и денег много не бывает! — Согласны? — Вот по глазам вижу, что да! А посему сделайте лица поспокойнее и слушайте.

Итак, среди даосских дисциплин, — дао-цзи, роль энергетических практик, — ци-фа, первична. Искусству алхимии, — дань-шу, они служат как бы фундаментом. Для даосской же медицины, — дао и-сюэ, наличие непосредственной работы с энергией, — ци-гуна, определяет её принципиальное отличие от традиционной китайской медицины, — чжун-го чуань-тун и-сюэ. В боевых же искусствах внутренних школ, — нэй-цзя цюань-шу, она является не просто неотъемлемой составляющей, а представляющей собой их основу. Самым ярким примером, пожалуй, следует указать ″Искусство нажатия на полости″, — ″Дянь-сюэ шу″, более известное как ″Искусство нажатия на сосуды″, — ″Дянь-май шу″ на общенародном языке, — пу-тун хуа, и ″Дим-мак сеот″ на гуанчжоуском наречии, — гуан-чжоу хуа. Это искусство точечного удара в своём понимании особенностей циркуляции энергии, — ци-цзи, в человеческом теле полностью солидарно с точечным массажем, — сюэ-вэй ань-я ляо-фа, только имеет, соответственно, диаметрально противоположную ему цель.

Здесь надо сказать, что в обоих видах медицины, — и в даосской, и в традиционной китайской функционирование человеческого организм представлено как циркуляцию энергии, — ци-цзи. Этой же концепцией будем руководствоваться и мы в наших практиках. С ней, друзья, вы можете ознакомиться самостоятельно в теоретических вступлениях справочников по иглоукалыванию и прижиганию, — чжэнь-цзю ляо-фа, или по точечному и линейному массажу, — цзин-ло сюэ-вэй ань-мо ляо-фа. В электроном виде они имеются в библиотеке нашей группы во ″ВКонтакте″».

«Ой, в них всё представлено как данность, — вставила своё слово Валькирия, — но стоит лишь чуть-чуть подразобраться, и так и начинают всплывать противоречия!»

«Да кто бы спорил! — ответил Учитель. Всё, что связано с китайской медициной, — чжун-го и-сюэ, — сплошная условность. В ней может говориться о ″белом круге″, но на поверку, в большинстве случаев, он оказывается чёрным и квадратным. Что ж, привыкай!

Ну а работа с энергией, — ци-гун, превосходно совмещается со многими оздоровительными практиками, с закаливанием, с физической культурой и со всеми видами спорта. Значится также неплохим подспорьем в бодибилдинге. Хотя от занятия непосредственно только им одним, несмотря на очевидное повышение кондиционных способностей, а сейчас я подразумеваю увеличение силы и выносливости, радикального наращивания мышечной массы ожидать, понятное дело, не приходится.

Отдельно давайте остановимся на методиках гипо и гипер вентиляции лёгких. Их применение как дыхательных гимнастик может неплохо послужить для конкретных целей.

Так, например, гиповентиляция лёгких подходит для противодействия проявлениям ринита. Ох, как нам, петербуржцам, это бывает нужно!

Гипервентиляция же лёгких способна блокируя выработку гормонов надпочечной железы, выступить в роли мероприятия, нацеленного на подавление панического приступа. Подходящими для этой задачи выглядят и некоторые техники, применяемые в индийской практике энергетического дыхания, — пранаямы на санскрите и нэн-лян ху-си фа по-китайски.

Вспомнив же о трансперсональной психологии, замечу, что невзирая на всё безмерное уважение к идеям Стани́слава Грофа, я тем не менее разработанную им практику холотропного дыхания вынужден определить для нас с вами, друзья, как неприемлемую. Экстремальность её природы в специальном разъяснении не нуждается!

Впрочем, в любом случае, для сравнительно длительного использования ничего из перечисленного для нас не годится, ибо полностью противоречит всем характеристикам тех образцов дыхания, что я опишу далее. Чужда нам в связи с таким обстоятельством и методика гиповентиляции лёгких, требующая постоянного соблюдения техники поверхностного дыхания. Я намекаю на метод волевой ликвидации глубокого дыхания Константина Павловича Бутейко.

В отличие от сексуальных практик, возрастных ограничений нет. Напомним, что речь у нас сейчас идёт об оздоровительной работе с энергией, — о цзянь-шэнь ци-гуне.

Конечно, занятие энергетическими практиками, — ци-фа, не стоит совмещать с занятием другими эзотерическими практиками, так как их концепции могут не только кардинально отличаться от даосской, но даже полностью ей противоречить.

Безусловным противопоказанием является прежде всего любое острое заболевание. Также тяжёлая форма всех неврологических заболеваний, особенно сопровождающихся приступами различных типов. Вместе с ними, конечно же, и психические заболевания, вне зависимости от их этиологии. На все эти психоневрологические заболевания непременно стоит обратить своё пристальное внимание. Даже когда они находятся в стадии устойчивой ремиссии, следует помнить о том, что занятия энергетическими практиками, — ци-фа, могут спровоцировать их резкое обострение.

К условным же противопоказаниям имеет смысл отнести физическое и психическое переутомление. Также занятие вряд ли удастся провести эффективно, находясь в состоянии стресса. Причём в обеих его формах, — как эустресса, так и тем более — дистресса.

У прекрасных даосских адепток к условным противопоказаниям можно добавить ещё и ″критические дни″. Их количественные показатели во время занятия станут, разумеется, более обильными. Но то же время пресловутый предменструальный синдром определяется скорее как безусловное противопоказание.

Беременные женщины обычно сами превосходно чувствуют, что для них показано, а что нет. Однако уж точно будущим мамам следует избегать всех действий, которые вызывают усиленное давление внутри брюшной полости. Стало быть, им подойдут только самые что ни на есть мягкие техники, — жуань цзи-шу. А для этого же сгодятся как плавные движения, сопровождаемые элементами медитации, в динамической работе с энергией, — дун-тай ци-гуне, или в работе с энергией Великого Предела, — Тай-Цзи ци-гуне, так и самостоятельные медитативные техники, — мин-сян цзи-шу, статической работы с энергией, — цзин-тай ци-гуна. Хотя, бесспорно, последнее слово здесь всё-таки остаётся за курирующим их врачом-перинатологом!

Отдельно стоит расставить всё по местам в отношении онкологии. Занятия энергетическими практиками, — ци-фа, ни с какой стороны не могут явиться причиной появления онкозаболевания. Однако же способны стать толчком к развитию новообразования уже имеющегося в скрытой форме. Причём такого, о котором неофит мог даже и не подозревать. По различным косвенным признакам резонно судить только о предрасположенности к онкозаболеванию. Для выявления же его наличия требуется серьёзное обследование. Конечно, проведением столь глубокой ревизии своего организма никто и никогда не будет заниматься без веской на то причины. В низкой вероятности обнаружить новообразование на ранней стадии его развития кроется, пожалуй, самое главное коварство онкологии!

Следует помнить также и о том, что на активную перестройку своего состояния, организм может отреагировать резким обострением хронических заболеваний. Разумеется, в случае присутствия таковых предварительно. На сей раз мною имеются в виду, конечно же, не психические, а соматические, заболевания.

Однако же это не всегда должно послужить поводом для прекращения занятий. Необходимо понимать, что когда мы хотим действительно вылечить болезнь, а не просто заглушить, то вынуждены пройти через стадию доведения её до крайней формы. Аллегорически подобную ситуацию можно представить следующим образом. Чтобы изгнать болезнь из тела, её сначала нужно вытащить наружу. Заглушая же болезнь, мы наоборот только загоняем её вглубь своего организма. Таков парадокс пути лечения, — чжи-ляо чжи дао!

Но в то же время находящимся со своей хронической болезнью под врачебным наблюдением, а тем более состоящим на учёте в диспансере, ни в коем случае нельзя пренебрегать консультациями у лечащего врача, к которому они прикреплены. Зачем же лишать его получения столь изысканного удовольствия от общения с собой?

Благоприятным днём, — цзи-жи, для включения в работу с энергией, — ци-гун, стоит определить первый день месяца по лунному календарю, — инь-ли, проще говоря, новолуние. Дело в том, что согласно воззрениям древнекитайской натурфилософии на лунные ритмы, в данной точке цикла движения Луны природа вступает в свою фазу роста энергии, — и-ци.

Увлекающиеся ароматерапией могут воскурить благовония в виде ароматических палочек, — сянь-сянэй, или ароматических свечей, — сян-чжу, а также в виде ароматического эфирного масла, — сян-цзин ю. Курильницы, — сян-лу, между прочим, представляют собой очень важный атрибут в даосских храмах, — дао-цзяо гун-гуанях. Без них не обходится ни один даосский ритуал, — дао-цзяо и-ши.

Те, кто уже преуспел в продвижении по пути аромата, — сян-дао по-китайски и ко-до по-японски, то есть в искусстве составления благовоний, — чжи-сян и-шу, конечно, знают, какой именно ароматический запах, — сян-ци, подходит лично им для нужного настроя. Начинающим же имеет смысл попробовать воскурить благовоние, изготовленное из ароматического сандалового дерева, считающееся в эзотерических практиках душевным ароматом, — лин-сяном.

Он также способствует сосредоточению внимания, — цзи-чжун чжу и-ли, в связи с чем я и воскуриваю его каждый раз на наших с вами беседах. А пользуюсь же, как вы, наверное, заметили, ароматическими палочками, — сянь-сянами, потому, что их действие просто легче дозировать. Но не стоит, однако, забывать о том, что и у ароматерапии имеются свои противопоказания!

Касательно же всего отношения к практике, необходимо подчеркнуть полную ненадобность уподобления тому горе-монаху, — хуай сэн-жэню, который возжигая благовония, опрокинул статуэтку Будды, — шао-сян да-дао Фо. Воистину, бездумная ретивость никого до добра не доводит!

В качестве музыкального сопровождения подойдёт как специальная медитативная музыка, так и вообще любая спокойная без чётко выраженных ритмических акцентов. Лучше, если она будет исполняться или полностью без слов, или хотя бы на незнакомом, а в крайнем случае просто на непонятном для занимающегося, языке. Музыка должна звучать как фон, настраивающий психику на рабочий режим, но и не привлекающий вместе с тем к себе чрезмерного внимания.

Желательно также, чтобы после приёма пищи прошло не менее одного большого часа, — ши-чэня, то есть двух обычных часов. Это нужно для того, чтобы дать организму время для её усвоения. А лучше всего в такой ситуации проявит себя поза со скрещенными ногами, — сукхасана на санскрите и пань-си цзо по-китайски. Да, именно она, — самая простая из всех сидячих поз, а никакая там не поза лотоса, — падмасана на санскрите и лянь-хуа цзо по-китайски! А для дополнительного же удобства не возбраняется ещё и воспользоваться ковриком или подушечкой для медитации.

Согласно воззрениям даосской и традиционной китайской видов медицины, левая сторона тела относится к категории ян, — ян-лэю, а правая, соответственно, — к категории инь — инь-лэю.

Стало быть, у мужчин левая нога, в силу своей принадлежности к янской категории, должна лежать под правой ногой, что означает для неё нахождение как бы снаружи. А у женщин же как раз левая нога занимает внутреннюю позицию относительно правой, накрывая её сверху.

Аналогичным образом рядом с нижним киноварным полем, — ся дань-тянем, образуется и связующий жест, — шоу-инь по-китайски и кэцу-ин по-японски. На уровне акупунктурной точки ″Преграждённый источник″, — ″Гуань-юань″, у мужчин ладонная поверхность кисти левой руки помещается под тыльную поверхность кисти правой руки, а у женщин наоборот правая кисть прижимается своей ладонной поверхностью снизу к тыльной поверхности левой. На уровне же акупунктурной точки ″Дворец духа″, — ″Шэнь-цюэ″, и у мужчин, и у женщин между собой соединяются подушечки больших пальцев. Такое окаймляющее проекцию нижнего киноварного поля, — ся дань-тяня, положение кистей в работе с энергией по традиции монастыря ″Роща горы Шаоши″ от Прозревшего Закон, — ″Шао-линь″ Да-мо ци-гуне, считается жестом созерцания, — дхьяна-мудрой на санскрите и чань-дин инем по-китайски.

Следовательно, вся поза со скрещенными ногами, — пань-си цзо, наилучшим образом подходит для пребывания в состоянии этого самого созерцания, — дхьяны на санскрите и чань-дина по-китайски. В нашем случае стоит особо подчеркнуть наибольшую актуальность сосредоточения сознания на киноварном поле, — дань-тянь гу-шоу. То же, что приемлемо для созерцания, — чань-дина, и сосредоточения сознания, — и-шоу, наверное, сгодится как-нибудь и для процесса пищеварения!

Каких-то особых рекомендаций, касающихся питания нет. Всё довольно банально. В рационе должен выдерживаться баланс между инь и ян, — инь-ян тяо-хэ. Иначе говоря, сбалансированное сочетание в нём относящихся к двум противоположным категориям продуктов: пищи растительного происхождения, — иньской, и пищи животного происхождения, — янской. Понятно, что их процентное соотношение для мужчин и для женщин разнится. Питание же с соблюдением в своём рационе баланса пяти вкусов, — тяо-хэ у-вэя, то есть: кислого вкуса, — суань-вэя, горького вкуса, — ку-вэя, именуемого ещё огненным вкусом, хо-вэем, сладкого вкуса, — гань-вэя, а также острого вкуса, — синь-вэя и солёного вкуса, — сянь-вэя, можно уверенно определить как путь гурмана, — мэй-ши чжи дао, предназначенный исключительно для совершенномудрых даосских адептов, — шэн чжи дао-ши.

Не представляя собой по определённым параметрам физическую нагрузку, энергетические практики, — ци-фа, стало быть, и не требуют от занимающегося придерживания в своём рационе высококалорийной диеты.

Если же по медицинским показаниям существуют какие-либо предписания или ограничения, связанные с употреблением некоторых продуктов питания, с их количеством, а также с пищевым режимом, то они, безусловно, соблюдаются.

Подобный подход в равной степени справедлив и по отношению к различным философско-религиозным гастрономическим запретам. Таким, например, как пресловутое вегетарианство, вместе с его крайне радикальной формой — веганством.

В целом же, что касается диеты, построенной на соответствии определённым этическим воззрениям, то энергетические практики, — ци-фа, воспринимают её с полной нейтральностью. Свобода выбора остаётся за адептом. Его никто не заставляет безапелляционно следовать каким-то ранее навязанным предписаниям. Однако же и к бесповоротному отрешению от них также не призывает, ибо резкая смена своей пищевой стратегии может оказаться вредной для организма уже с медицинской точки зрения.

Так называемый отказ от злаков, — би-гу, то есть, выражаясь современным языком, — лечебное голодание, как оздоровительная практика, с энергетическими практиками, — ци-фа, вполне совместимо. К тому же именно посредством него наиболее эффективно происходит удаление из организма трёх энергетических паразитов, зовущихся тремя трупами, — сань-ши, или тремя червями, — сань-чунами.

Результат мы прочувствуем как небывалый прилив оптимизма и бодрости. Подобный эффект закономерен, ведь зачастую именно угнетающее воздействие энергетических паразитов приводит психику и к навязчивым состояниям, и к депрессии.

Впрочем, со временем требование к количеству потребляемой пищи, скорее всего, само постепенно снизится до минимума. Совершенномудрые даосские адепты, — шэн чжи дао-ши, вообще, стремятся развить в себе способность полностью замещать материальное питание на питание энергией, — ши-ци.

Такая методика именуется отказом от злаков и питанием энергией, — би-гу ши-ци. О ней существует и мавандуйский текст, озаглавленный как ″Глава об отвороте от злаков и о питании энергией″, — ″Цюэ-гу ши-ци пянь″. Правда, он, к сожалению, очень сильно повреждён, и вследствие чего, мало изучен.

Об отказе от злаков, — би-гу, писал и знаменитейший даосский наставник Гэ Хун, имевший второе имя Чжи Чуань на страницах эзотерической алхимической части своего трактата ″Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту″, — ″Бао-Пу цзы″, в его пятнадцатом свитке под названием ″Разносторонние ответы″, — ″Цза-ин″. Однако же он и особо подчёркивал там полную невозможность добиться посредством этой, пусть и совершенномудрой, методики ни удлинения жизни, — янь-мина, ни тем более обретения бессмертия, — дэ-сяня!

Взглянув на биологически активные пищевые добавки в свете даосской и традиционной китайской видов медицины, заметим, что китайская традиционная фармакология, — чжун-го чуань-тун яо-сюэ, по своему объёму определяется темой для отдельного курса обучения. Мы же с вами, пожалуй, остановимся только на её заимствованной из даосской медицины, — дао и-сюэ, и учения о пестовании жизни, — ян-шэн сюэ, методике трёхступенчатого воздействия. Она представляет собой очищение, регулирование и аккумулирование, — цин-тяо-бу.

Понятно, что таким образом выражается её принципиальное отличие от методики симптоматической терапии, свойственной работе с пятью стихиями, — у-син гуну. Конечно же, и китайская народная форма фармакологии, — чжун-го минь-цзянь яо-сюэ, как часть китайской народной формы медицины, — чжун-го минь-цзянь и-сюэ, хоть и является симптоматической, но также не обязана быть жёстко привязанной к данному правилу. Китайская народная форма медицины, — чжун-го минь-цзянь и-сюэ, вообще, надо сказать, до относительно недавнего времени опиралась не столько на фармацевтические средства, из-за их дороговизны и труднодоступности, сколько на амулеты, — фу-лу, и заклинания, — чжоу-юи.

Вернёмся, однако, к методике трёхступенчатого воздействия даосской медицины, — дао и-сюэ, и учения о пестовании жизни, — ян-шэн сюэ. Вспомним о такой злополучной для нашего организма напасти как зашлакованность. Воистину, — это бич нынешнего времени. И он абсолютно реален, а вовсе не миф, как считают некоторые! Первейшей же причиной его образования стоит назвать, с полной уверенностью, непроходимость кала в кишечнике. Её же саму, равным образом, наиболее часто вызывает малоподвижный образ жизни вкупе с дисбалансированным питанием, характеризующимся переизбытком ян и недостаточностью инь, — ян-шэн инь-сюем.

Итак, организм нужно сначала подготовить, прежде всего, очистив от шлаков. Затем отрегулировать в нём циркуляцию внутренней энергии, — нэй-ци сюнь-син. В завершение же увеличить её запас за счёт аккумулирования новой.

Когда мы с вами, друзья, перейдём уже непосредственно к самим нашим энергетическим практикам, — ци-фа, то узнаем, что одна из них служит для регулирования энергии, — тяо-ци, а другая для её аккумулирования, — бу-ци.

Это означает, что у второй и третьей ступеней воздействия имеются свои непосредственные практики. А вот процесс очищения организма, в отличие от них, подобным обладанием похвастаться не способен.

Конечно, у него есть возможность проявиться как позитивный побочный эффект при выполнении некоторых элементов из этих практик. Однако же интенсивность такого опосредованного воздействия может оказаться просто недостаточной. Значение же этой первой составляющей тройного последовательного воздействия трудно переоценить. Она представляет собой ни много ни мало как общую основу подготовки организма к предстоящим энергетическим практикам, — ци-фа.

Выход есть! За неимением самостоятельной практики, работу по очищению внутренних органов, — нэй-цзан цин-цзе гун, а заодно и чистку крови, — цин-сюэ, вместе с очищением лимфы, — линь-ба цин-цзе, можно проводить через приём средств китайской натуротерапии, — чжун-го цзы-жань ляо-фа. Главное, на что следует обращать внимание при их подборе, — это то, чтобы они, как часть китайской традиционной фармакологии, — чжун-го чуань-тун яо-сюэ, обладали очищающим действием. Наряду с тем, разумеется, ни в коем случае не допустимо забывать о необходимости предварительной консультации у сведущего в них врача-натуротерапевта!

Известны многочисленные образцы органической материи, служащие в китайской фармакопеи, — чжун-го яо-дяне, сырьём для изготовления лекарственных препаратов. Значительная их часть была открыта вторым из легендарной тройки властителей, правящих Поднебесной, — сань-хуан гуань Тянь-ся, по имени Пламенный Император, — Янь-Ди. Ему же, недаром звавшимся ещё Божественным Земледельцем, — Шэнь-Нуном, и Царём Лекарств, — Яо-Ваном, приписывается и первая китайская фармакопея, — чжун-го яо-дянь, — ″Трактат Божественного Земледельца о корнях и травах″, — ″Шэнь-Нун бэнь-цао цзин″. К сожалению, от этого фундаментального труда до нашего времени дошли только отдельные выдержки.

Я же для начала упомяну о трутовике лакированном, — ганодерме, чьё положение, с вашего позволения, заявлю как имеющее наиболее близкое отношение к даосским практикам и искусствам. Мы с вами вправе считать так вследствие того, что о нём, как о дарующем здоровье и долголетие одушевлённом грибе, — лин-чжи по-китайски и рэй-ши по-японски, не раз отзывался всё тот же наставник Гэ Хун в эзотерической части собственного трактата ″Мудрец, объемлющий Первозданную Простоту″, — ″Бао-Пу цзы″. О нём же, как о питании прославившегося своим долгожительством легендарного пращура Пэна, — Пэна-цзу, толковал и современник Гэ Хуна — Гань Бао, носивший литературный псевдоним — Лин Шэн, в шестом параграфе из первого свитка написанных им в четвёртом веке нашей эры ″Записок о поисках духов″, — ″Соу-шэнь цзи″.

Под одушевлённой природой, — лин-сином, ганодермы надлежит понимать то, что она воспринималась как бы душою дерева. Здесь представлялся наглядный пример ещё сохранявшейся в даосизме той поры шаманистической формы мышления. Она же, ко всему прочему, требовала и соблюдения неких элементов шаманских практик. Так к этому грибу-паразиту даже подходить предписывалось специальным юевым шагом, — юй-бу.

На всякий случай, друзья, скажу вам пару слов об этом самом юеве шаге, — юй-бу. Итак, согласно китайской мифологии, в двадцать третьем веке до нашей эры Великий Юй, — Да-Юй, будущий основатель династии Ся, так устал после обуздания потопа, — чжи-шуя, что у него заплетались ноги при ходьбе. Подражание же этой походке и стало использоваться даосами в ритуальных целях.

А насчёт лечения грибами, — фунготерапии, — цзюнь-гу ляо-фа, стоит заметить, что и в настоящее время её популярность также начинает набирать стремительные обороты. Как тут не вспомнить о кордицепсе китайском, — офиокордицепсе синензисе по-латыни и буквально — ″зимой насекомое, а летом растение″, — ″дун-чун ся-цао″ по-китайски. Это, кстати, калька с его тибетского названия — ″яр-ца гун-бу″.

Ареалом же произрастания кордицепса и предшествующей паразитической стадии развития в теле насекомого является Тибетское нагорье. А своё огромное признание в китайской медицине, — чжун-го и-сюэ, он приобрёл относительно недавно, попав в неё из тибетской медицины, си-цзан и-сюэ по-китайски и бод-ки со-ва риг-па по-тибетски.

В соответствии с воззрениями традиционной китайской фармакологии, — чжун-го чуань-тун яо-сюэ, кордицепс насыщает внутренние органы, — бу-ян нэй-цзан, в особенности же восполняет ян почек, — и шэнь-ян, а самое главное — питает мозг, — бу-нао. Таким образом, о нём следует говорить как об образце органической материи, обладающем ярко выраженным трофическим действием.

Придётся поговорить немного и о тибетской медицине, — си-цзан и-сюэ по-китайски и бод-ки со-ва риг-па по-тибетски. Она построена на переводе с санскрита на тибетский язык четырёх древнеиндийских трактатов: ″Базового канона медицины″, — ″Гэнь-бэнь и-дяня по-китайски и ″Ца-чжуда″ по-тибетски, ″Толковательного канона медицины″, — ″Лунь-шо и-дяня″ по-китайски и ″Шед-чжуда″ по-тибетски, ″Практического канона медицины″, — ″Ми-цзюэ и-дяня″ по-китайски и ″Маннаг-чжуда″ по-тибетски, а также ″Дополнительного канона медицины″, — ″Хоу-сюй и-дяня″ по-китайски и ″Чи-чжуда″ по-тибетски. Они же, в свой черёд, скомпилированы в корпус, называемый ″Четырьмя основными канонами медицины″, — ″Сы-бу и-дянем″ по-китайски и ″Чжуд-ши″ по-тибетски.

Данный четырёхтекстовый корпус был переведён с тибетского языка на русский небезызвестным Бадмаевым Петром Александровичем, — врачом тибетской медицины и приближённым к царской семье. Издание же его перевода состоялось в тысяча девятьсот третьем году через санкт-петербургское полиграфическое предприятие Алексея Сергеевича Суворина ″Типография А. С. Суворина″.

Ну и добавлю, что опираясь на заложенные в ″Четырёх основных канонах медицины″, — ″Чжуд-ши″, принципы, тибетская медицина, — бод-ки со-ва риг-па, заняла положение традиционной медицины в культуре всех народов, исповедующих тибетскую форму буддизма.

Впрочем, вернёмся к нашим эукариотам.

Приём биологически активных пищевых добавок с содержанием лекарственных грибов, — яо-юн мо-гу: трутовика лакированного — одушевлённого гриба, — лин-чжи, и кордицепса китайского, что ″насекомое-растение″, — ″чун-цао″, способен послужить весьма неплохим подспорьем в практике.

Употребление же грибов, обладающих галлюциногенным эффектом, то есть психоделических грибов, равно как и других психоделических средств, применяемых в шаманизме для вхождения в изменённое состояние сознания шаманского транса, в даосских практиках и искусствах категорически возбраняется! В них вообще изменённое состояние сознания позиционируется скорее как побочный эффект, чем как самоцель.

В качестве небольшого отступления хочется добавить, что несмотря на уход корнями происхождения в шаманизм, даосская религия провела тем не менее между ним и собой жёсткую демаркационную линию. Она вслед за конфуцианством определила присущие ему, шаманизму, экстатические ритуалы как непристойные, — иньские.

По аналогии, кстати, с точки зрения древних даосских адептов, — гу-дай дао-ши, так же и разработанную Чандрой Моханом Джеином, более известным как Ошо, методику динамической медитации, служащую для достижения изменённого состояния сознания динамического покоя, можно смело охарактеризовать как непристойную, — иньскую!

И снова о психоделике. Употребив пусть даже самое лёгкое, из тех, что называют бытовыми, наркотическое средство, мы потакнём своему глубинному тёмному началу, которое в психоанализе именуется инстинктом смерти. Таким образом же запустим дремлющий внутри себя механизм саморазрушения. Вряд ли необходимо подчёркивать то, насколько подобное злоупотребление противоречит цели выбранного нами пути!

Согласно некоторым философско-религиозным воззрениям, к бытовым наркотикам относятся также все напитки и продукты, содержащие кофеин. Но на наш с вами, друзья, даосский взгляд, подобный подход является неоправданно радикальным, ибо как же нам, даосам, без чаю-то с его кофеином-теином, не так ли?

Занятия желательно выполнять ежедневно, без пропусков. Время же для них из четырёх периодов суток, — сы ши-цзе, подбирается ориентируясь прежде всего на собственный хронотип. Другими словами, принимаются во внимание в первую очередь особенности своего суточного биологического ритма. Значение имеет даже натуральная освещаемость того помещения, в котором проходит практика. Нельзя забывать, конечно, учитывать, вместе с тем, и различные жизненные условия. Мы вот все, к примеру, работаем то, что называется, на себя, и следовательно, не от кого не зависим и сами распоряжаемся своим временем. Но так далеко не у всех!

Если же всё-таки взять в расчёт схему последовательности протекания энергии по двенадцати основным меридианам и коллатеральным сосудам, — ши-эр цзин-май лю-чжу цы-сюй ту, то наиболее подходящим временем для занятия можно определить тот отрезок суток, когда свою максимальную активность проявляет меридиан селезёнки ″Великая инь ноги″, — ″Цзу тай-инь″ пи-цзин. Он приходится на интервал между девятью и одиннадцатью часами утра. Этот большой час, — ши-чэнь, называется часом змеи, — сы-ши, и считается в даосской и традиционной китайской видах медицины так называемым золотым периодом, — хуан-цзинь ши-ци.

Наверное, друзья, не стоит повторяться, что информация о последовательности протекания энергии по двенадцати основным меридианам и коллатеральным сосудам, — ши-эр цзин-май лю-чжу цы-сюе, доступна в справочниках по иглоукалыванию и прижиганию, — чжэнь-цзю ляо-фа, и по точечному и линейному массажу, — цзин-ло сюэ-вэй ань-мо ляо-фа.

Длительность же самого занятий дозируется также индивидуально. Постепенно с приходом опыта, если речь идёт, к примеру, не об оздоровительном, — цзянь-шэнь ци-гуне, а о воинской работе с энергией, — у-шу ци-гуне, то для вхождения в состояние рубашки из железных пластин, — те-бу шань чжуан-тая, а может быть даже и металлического колокола, — цзинь чжун-чжао чжуан-тая, станет требоваться всё меньшее и меньшее количество времени. Это же, в свою очередь, существенно сократит и общую продолжительность всей дневной практики.

Правда, тебя, Валькирия, на наших занятиях сие не коснётся. Да, ибо как я уже говорил, они будут проходить для каждого из вас по индивидуальной программе. А я вот своими куцыми мозгами не очень догоняю, зачем таким милым созданиям вроде тебя заниматься не то, что боевыми искусствами, — цюань-шу, но даже их элементами. Но ты, дорогая, не переживай особо. Эту брешь тебе твой обязательный вожатый с лихвою компенсирует!

Подбирая же форму одежды для занятий, нужно обращать внимание на следующие её характеристики. Материал, из которого она изготовлена, не должен препятствовать свободному воздухообмену, проходящему между поверхностью кожи и окружающей атмосферой. Для данных целей скорее подойдёт одежда, сшитая из натуральной, чем из синтетической, ткани. Однако при этом ей не допустимо быть электризующейся и вызывающей раздражение кожи. Требования же к её покрою заключаются в том, чтобы он не затруднял дыхание, не стеснял движения и не тяготил психологически. В общем, одежда должна быть, говоря по-простому, удобной.

Упорядоченной и свободной циркуляции энергии, — ци-цзи тяо-чану, отнюдь не поспособствуют ни браслеты на запястьях, ни кольца на пальцах. Лишними также будут цепочки и на запястьях, и даже на шее. Все эти ″цацки″, выражаясь лексикой ″Бандитского Петербурга″, перед началом занятия настоятельно рекомендуется снять и спрятать в очень надёжном месте!

Желательно заниматься босиком, если это представляется возможным и приемлемым. Когда же занятие практикой проводится с группой, то стопы у занимающихся должны быть предварительно очищены хотя бы от наиболее крупных из застрявших между их пальцев комков грязи!»

Шутку, похоже, все оценили.

«Проветривание помещения, в котором проводится занятие, — продолжил Учитель, — непременно осуществляться самым тщательным образом. К тому же температуре воздуха в нём следует быть, скажем так, чуть ниже обычной комфортной. Это бодрит и не даёт клониться в дрёму.

Проявив интерес к учению о небе и земле, — кань-юй сюэ, более известному как учение о ветре и воде, — фэн-шуй сюэ, то есть к учению о гармоничном обустройстве жилища, — сян-чжай сюэ, мы вынуждены с грустью констатировать, что в условиях современного города не имеем возможности следовать его принципам в полной мере. Попытки же передвинуть на более благоприятное место, — бао-ди, или развернуть в более благоприятном направлении, — ю-ли фан-сян, тот многоэтажный дом, где находится наша квартира, вряд ли увенчаются успехом. Зато они уж точно поставят на очень неблагоприятное место, — э-ди, нашу репутацию среди остальных его жильцов.

Самое большее из того, что мы можем сделать для гармонизации собственного пребывания в пространстве — так это просто выполняя упражнения, самим обратится лицом на юг. Подобное положение соответствует исходному направлению стрелки геомантического компаса, — ло-пань чжи-чжэня.

Попробуем внести ясность. Перед началом определения ветра и воды, — кань фэн-шуя, то есть перед тем, как приступить к изучению окружающего пространства, этот геомантический компас, — ло-пань, устанавливается так, чтобы его магнитная стрелка указывала в сторону южного магнитного полюса. Юг, с точки зрения древнекитайской натурфилософии, соответствует направлению вперёд и стихии огня, — хо-сину.

Если уж всё-таки очень сильно хочется реализоваться в качестве мэтра по учению о ветре и воде, — фэн-шуй сянь-шэна, то выполняя упражнения, разрешено ощущать на себе поддержку духов четырёх сторон света, — сы-фан чжи шэней — слева Сине-зелёного Дракона, Цин-Луна, справа Белого Тигра, — Бай-Ху, спереди Красной Птицы, — Чжу-Цюэ, а сзади Чёрной Черепахи, — Сюань-У. Через столь мощную круговую оборону, состоящую из энергий четырёх сторон света, — сы-фан чжи ци, не хватит сил прорваться ни у одной злобной сущности, — мо-гуя!

Иногда, правда, говорится о духах пяти сторон света, — у-фан чжи шэнях: Сине-зелёном Драконе Востока, — Дун-фан Цин-Луне, Белом Тигре Запада, — Си-фан Бай-Ху, Красной Птице Юга, — Нань-фан Чжу-Цюэ, Чёрной Черепахе Севера, — Бэй-фан Сюань-У, и… Жёлтом Единороге Центра, — Чжун-ян Хуан-Лине. На роль ″пятой стороны света″, как видим, здесь добавлен центр. Что ж, с энергиями пяти сторон света, — у-фан чжи ци, ограждение от нечисти, — би-се, будет, пожалуй, ещё надёжнее!

После занятия практикой хорошим тоном принято считать уделение времени для столь любимого нами чайного действа, — ча-и. Мы, правда, предаёмся ему перед нашими беседами. Но здесь немного другая ситуация.

Выбирая же из сортов чая, — ча-пиней, следует учитывать то, что и они разделяются на относящиеся и к иньской, и к янской категориям, — и к инь-лэю, и к ян-лэю. Соответственно, стоит постараться подобрать сорт, обладающей той категорией, дефицит которой сейчас необходимо у себя восполнить.

Пуэр, надо сказать, подходит для климата нашего города почти круглый год.

Ну а новичкам же, для первого знакомства сгодится любой из десяти знаменитейших чаев Китая, — Чжун-го ши да-мин ча. Но список их мы с вами разбирать сейчас не станем, в связи с отсутствием у него жёсткой фиксации.

А я же не советую начинающим затевать дегустацию чая, — пинь-ча, сразу с употребления элитных и дорогих сортов, вроде тех же самых императорских чаев, — гун-ча. Такое рвение лишено всякого резона! Следует понимать, что разница между ними и обычными дешёвыми сортами новичком поначалу просто-напросто не прочувствуется.

Необходимо упомянуть, между прочим, и о том, что базовым вкусовым ощущением, проявляющимся от приёма подавляющего большинства сортов китайского чая, — чжун-го ча, является горький вкус, — ку-вэй, зовущийся так же огненным вкусом, — хо-вэем. Исходя из данного обстоятельства, можно смело заявить, что чай тесным образом связан со стихией огня, — хо-сином.

Ввиду подобного положения вещей, будет очень даже неплохо, если проведение чайной церемонии состоится сразу же за золотым периодом, — хуан-цзинь ши-ци, — за часом змеи, — сы-ши, — то есть в час коня, — у-ши. Это промежуток времени с одиннадцати утра до часа дня, когда максимально проявляет себя меридиан сердца ″Малая инь руки″, — ″Шоу шао-инь″ синь-цзин. В даосской и традиционной китайской видах медицины он позиционируется как период отдыха, — сю-си ши-ци.

А вернувшись же к вкусу чая, друзья, надобно добавить, что каждый конкретный урожай какого-то сорта имеет свой неповторимый оттенок. Бывает, вот только успеешь привыкнуть к к одному из низ, как его уже нет в продаже!

К соблюдению ритуала, — шоу-ли, в процессе чайной церемонии следует относиться как к своего рода игре. Подобной позиции, кстати, стоит придерживаться и на протяжении всего занятия даосскими практиками и искусствами. По большому же счёту, она абсолютно актуальна применительно вообще к совокупности восприятия того, что связано с китаистикой. Иначе, благодаря уж слишком горячему увлечению Китаем, мы рискуем очень быстро и незаметно для себя пополнить ряды так называемых ″гротескных китаистов″.

Базовой составляющей в чайном действе, — ча-и, для нас, пожалуй, должно выступать медитативное состояние сознания, — мин-сян и-ши чжуан-тай. Вспомним же и сейчас, по случаю, буддийское высказывание: ″Чай и созерцание — одного вкуса!″, — ″Ча-чань и-вэй!″.

Китайская чайная культура, — чжун-го ча вэнь-хуа, так же, как и китайская традиционная фармакология, — чжун-го чуань-тун яо-сюэ, является совершенно отдельной темой. Ко всему прочему, нельзя забывать, что путь чая, — ча-дао по-китайски и тя-до по-японски, вместе с путём аромата, — сян-дао по-китайски и ко-до по-японски, — это два изящных пути, — я-дао по-китайски и сэй-до по-японски, требующих для собственной реализации творческого подхода. Правда, в нашем случае вовсе не обязательно представлять собой искушённого мастера чайного пути, — ча-дао ши, или профессионального дегустатора чая, — пинь-ча ши, а вполне достаточно быть простым любителем чая, — ча-жэнем!

Основы китайской чайной культуры, — чжун-го ча вэнь-хуа, были заложены в эпоху правления династии Тан поэтом Лу Юем, жившим с семьсот тридцать третьего по восемьсот четвёртый годы. Именно он собрал и систематизировал всю имеющуюся на тот момент информацию о чае в своём труде под названием ″Чайный канон″, — ″Ча-цзин″. За сей подвиг, между прочим, Лу Юй до сих пор почитается чайными апологетами, — ю ча-инь дэ-жэнями, в ипостаси чайного божества, — ча-шэня.

Изначально же чай позиционировался не в роли напитка, а как некое горькое лекарство, — ку-яо, открытое легендарным Божественным Земледельцем, — Шэнь-Нуном, наряду со многими другими образцами сырья для китайской фармакопеи, — чжун-го яо-дяня. Чай, надо сказать, в полной мере обладает теми тремя ранее указанными свойствами, по которым классифицируются все традиционные китайские лекарства, — чуань-тун чжун-яо. Исходя из этого, чаепитие, — инь-ча, можно рассматривать в качестве своеобразной процедуры китайской натуротерапии, — чжун-го цзы-жань ляо-фа, первичным терапевтическим эффектом от каковой считается так хорошо знакомое вам естественное промывание мочевого пузыря.

Для чистки печени, — цин-гана, и очищения прочих внутренних органов, — нэй-цзан цин-цзе гуна, существуют специальные детокс-чаи, — пай-ду ча, работающие как биологически активные пищевые добавки. В них, кстати, могут содержаться в различных пропорциях грибные экстракты, — мо-гу цзинь-е, из тех лекарственных грибов, — яо-юн мо-гу, о которых мы говорили чуть ранее.

Решившимся же очистить и физическое тело от шлаков, и киноварные поля, — дань-тяни, от энергетических паразитов через оздоровительную практику лечебного голодания, чай способен послужить в это суровое для них время относительной заменой еды. В данном примере, разумеется, речь ведётся лишь о полном голодании, то есть об отказе только от приёма пищи, а не об абсолютном голодании, что означает ещё и воздержание от употребления жидкости. К чему такая чрезмерная жестокость?

В гуандунской чайной культуре чаепитие, — ям-чха на гуанчжоуском наречии, — гуан-чжоу хуа, предполагает употребление лёгких закусок. Они душевно именуются ″прикосновением к сердцу″, — ″дянь-синем″ на мандаринском языке, — гуань-хуа, и дим-самом на гуанчжоуском наречии — гуан-чжоу хуа. Так вот, при указанных обстоятельствах, о них, конечно же, придётся позабыть. Иначе, уж больно несерьёзно будет выглядеть этакое ″голодание″! Скажу больше, просто балующие себя чаем, и так своё полное голодание слегка претворяют в неполное.

Однако же необходимо помнить и о том, что далеко не все сорта чая, — ча-пини, годятся к приёму натощак. Многие из них в представленной ситуации могут вызвать раздражение слизистой оболочки желудка.

В некоторой степени чай обладает ещё и психотерапевтическим эффектом. Его употребление стимулирует выработку серотонина, известного как один из четырёх ″гормонов счастья″. Кое-кто из вас, друзья, в этом, как мне помнится, смог убедится».

На этих словах Искатель с Валькирией переглянувшись, слегка потупились. А Учитель же дал понять, что одой чаю, — ча-суном, он с чувством выполненного долга поставил точку в сегодняшней беседе.

Глава 9. Регулирование сознания

(Тяо-синь)

«Итак, друзья мои, — произнёс Учитель, — как мы с вами уже уяснили, оба вида медицины, — и даосская, и традиционная китайская, чьи тезисы признаются и в даосских практиках и искусствах, рассматривают функционирование человеческого организма как циркуляцию энергии, — ци-цзи.

В даосской медицине, — дао и-сюэ, представлена наиболее полная и изощрённая модель этой энергетической анатомии и физиологии человека. Базовой системой в ней, которую следует изучить в первую очередь, является система так называемых трёх киноварных полей, — сань дань-тяней. Она характеризуется как находящаяся внутри тела структура из обладающих сферической формой трёх энергетических субстанций, — ци-ши. Не будучи в полном смысле слова материальными, данные энергетические субстанции, — ци-ши, не регистрируются ни одним из современных измерительных приборов. Наличие же их и функциональность определяются опосредованно.

Исходя из своего местоположения в организме эти три энергетических субстанции, — ци-ши, имеют следующие названия: нижнее киноварное поле, — ся дань-тянь, среднее киноварное поле, — чжун дань-тянь, и верхнее киноварное поле, — шан дань-тянь. В процессе описания их размещения в теле указываются лишь внешние анатомические ориентиры. Однако при этом следует чётко понимать, что находятся они собственно внутри организма и только проецируются на его внешнюю поверхность.